После смены

WARNING: Гомосексуальная тематика, fluff, возможные фактические ошибки в описании профессиональной деятельности врачей скорой помощи. %)))))

Рейтинг: PG-13.

ПОСЛЕ СМЕНЫ

Зик Сельман

За день волосы пропахли табаком, карвалолом и затхлостью дежурного автомобиля. Толя стоял под душем и остервенело намыливал голову, чтобы избавиться от въевшихся запахов. После двенадцатичасовой смены сил не хватало даже на такую простую процедуру. Отчаявшись, он тихо ругнулся и подставил голову под струи горячей воды. Тяжело дыша и фыркая, наспех вытерся махровым полотенцем и со шлепанием вылез из ванной, надел свежие трусы и, ежась от холода, поспешил в комнату за футболкой и спортивными штанами. Перед сном Толя собирался выпить ромашкового чая, чтобы хоть чуть-чуть расслабиться.

Добраться до футболки он не успел. На кухне заверещал оставленный без внимания телефон. Разрываясь между желанием поскорее согреться и посмотреть на имя урода, который названивал ему почти в два часа ночи, Толя все-таки выбрал второе. Удовлетворить любопытство не получилось: на экране, будто издеваясь, светились незнакомые цифры.

"Черт! Не всех что ли на +7 исправил? — подумал он, вертя в руках новенький iPhone. — Гребаный МТС!" — и нажал на прием вызова.

— Алло? — его голос звучал ровно и незнакомому человеку мог показаться искусственным. В нем отчетливо дребезжали металлические нотки.

— Алло, это Толя? — спросили с той стороны невидимого телефонного провода каким-то совершенно наглым тоном, будто не знали, что сейчас два часа ночи.

— Да, — ответ прозвучал удивленно, — а кто спрашивает? — Хорошее воспитание не позволяло ему нагрубить тут же, хотя в душе тут же появилась надежда на то, что собеседник скоро предоставит ему повод.

— Толь, привет! Это Слава! — беззастенчиво ответил собеседник, правда, для грубости этого было явно не достаточно.

— Какой Слава? — спросил Толя, внутренне потирая руки и готовясь отправить этого Славу по аморфному, но вполне конкретному адресу.

— Не узнал? — обиженно поинтересовались на том конце. Стало ясно, что звонящий человек пьян. — Водитель ваш. По вызовам вас возил. Помнишь?

Толя раскрыл рот для заранее продуманного ругательства, но слова застряли на полпути, остановленные воспоминаниями. Слава... Точно, был у них в скорой такой водитель.

Начало ноября Толя ненавидел так же сильно, как и начало апреля. Осень и весна — время, когда психи и маньяки получают заряд одним им известной космической энергии и начинают с завидной регулярностью бросаться с крыш, резать людей кухонными ножами или просто звонить в скорую, сообщая, что, если через десять минут не приедут медики, жена, дочка и пес Шарик пойдут на фарш.

Уже четверо суток подряд он жутко не высыпался, возвращаясь домой под утро или, как сегодня, глубокой ночь, чтобы на следующий день вновь выйти на дежурство. Из-за чертова кризиса половину штата сократили, и ему, как счастливчику, сохранившему свое место, приходилось вкалывать за троих.

— Радоваться должен, — успокаивали старшие коллеги. — Всего-то 26, а на работе остался.

Он старался радоваться, но получалось плохо. Из-за хронического недосыпания у него вообще все валилось из рук. Хорошо хоть бригада попалась понимающая. Врач Татьяна Михайловна смотрела на него сочувствующими глазами и всё спрашивала, когда же тот успевает с девушкой в кино ходить. Толя кривился в страдальческой улыбке и отвечал, что, мол, с такой работой от него все девушки шарахаются.

Про девушек Толя врал. Прекрасному полу он нравился, но взаимных чувств не испытывал. По крайней мере, со школьных лет, когда убедил себя, что влюблен в одноклассницу Настю, с которой они часто сидели за одной партой. Уже будучи студентом мединститута сообразительный Анатолий понял, что парни нравятся ему гораздо больше и, как будущий медик, принял этот факт довольно спокойно.

Правда, сейчас от этого душевного равновесия не было никакого толку. Во время практики на станции скорой помощи он еще как-то успевал бегать но ночным клубам, знакомится и даже заводить романы, которые, к сожалению, быстро заканчивались. Он всегда думал, что однажды встретит того самого единственного человека, с которым проведет остаток своей жизни. Воображение рисовало мускулистого темноволосого мачо с ранимой душой и чрезвычайно высоким интеллектом. Жить с глупым партнером Толя хотел меньше всего.

А потом на работе появился этот Слава. Он не был темноволосым, но в остальном, кажется, полностью соответствовал призрачным идеалам. Иногда даже казалось, что после работы Слава идет в библиотеку имени Ленина, читает пыльные фолианты древних философов и только потом отправляется в тренажерный зал, чтобы придать своему и без того совершенному телу шикарный вид.

Сам Толя пропускал тренажерку регулярно. И все из-за чертовых психов, режущих себе вены, словно по расписанию. Вкупе с плохим сном все это в конечном итоге могло сказаться на появлении лишнего жира на пока еще бугрящемся кубиками животе, чего очень не хотелось. И хотя он уже не мог вспомнить, когда в последний раз демонстрировал кому-то свой пресс, само осознание того, что он есть, вселяло какое-то ребяческое спокойствие.

Увидев Славу в первый раз, Толя решил, что ему бы он с удовольствием показал не только свой пресс.

Слава несколько раз был их водителем. Всегда улыбался, даже помогал. Выкатывал носилки. Старался быть участливым и дружелюбным. Вечно уставшего медбрата это поначалу даже раздражало. Но потом он как-то незаметно начал скучать и по этой улыбке, и по ненавязчивой помощи, которую Слава всегда искренне предлагал. На какой-то миг Толя даже почувствовал, как что-то шевелиться где-то глубоко в груди. Он даже принял это за проявление каких-то возвышенных чувств, но потом отогнал от себя эти мысли.

Втайне любуясь Славой, вылезшим из машины размять затекшее тело, он внушал себе: "Вот доживу до отпуска, и как пойду гулять! Как завалюсь в клуб! Как встречу классного парня! Уууу!" Картина выходила радужная, но окровавленные психи, орущие благим матом и вырывающиеся из рук Татьяны Михайловны, поганили ее, словно вандалы. Неизменным оставался только Слава. Крепкий, вечно улыбающийся и щурящий свои слегка раскосые глаза. Толя почему-то думал, у Славы явно башкирские корни. И хотя он никогда бы не отличил башкира от, например, татарина, эта уверенность его не покидала. Только выяснить все у самого Славы как-то не было времени.

В конце концов Толя внушил себе, что Слава — всего лишь еще один красивый натуральный парень из сонма других, которые, как давно заметили ученые, так нравятся парням-геям. Уверив себя в этом, он даже облегченно вздохнул и выстроил что-то вроде сдержанной линии поведения. Он старался быть приветливым со Славой, но не переходить ту грань, за которой отношения коллег превращаются в отношения приятелей, а потом и друзей. Дружить с этим красавцем было бы настоящей пыткой. Да и не друг был ему нужен сейчас, а человек, которого, как ни банально, можно было бы любить. Во всех смыслах.

Иногда, лежа дома в холодной кровати, он мечтал о том, как это, наверное, здорово каждое утро просыпаться с одним и тем же человеком, пихать его в бок и недовольно бурчать: "Вставай! На работу опоздаешь!" — а потом, не дождавшись реакции, целовать этого человека в губы, вырывая из цепких лап сна; видеть, как открываются родные глаза и как в них начинает трепетать такая знакомая и такая желанная улыбка. И знать, что ТАК он улыбается только тебе.

От этих мыслей становилось тоскливо, и Толя старался на них не зацикливаться. "В конце концов, — успокаивал он себя, — мне всего 26. Вся жизнь впереди".

И вот теперь Слава звонил ему в два часа ночи, после смены, высосавшей все силы.

— Алло-о-о? — раздалось из трубки. Голос вырвал его из транса, в который измученный за день мозг, кажется, начал погружаться.

Он уже сидел на табуретке, в одних трусах, приложив телефон к уху и трясясь мелкой дрожью то ли от усталости, то ли от холода.

— Слава... — произнес Толя с мукой в голосе. — Что случилось?

Сейчас он думал только об одном: как поскорее оказаться в кровати и уснуть.

— Ничего, — оживился голос в трубке. — Тут такое дело...

"Значит, что-то все-таки случилось", — это было очевидно, и Толя решил заранее приготовиться к очередной гадости.

— Слушай, — наконец продолжил Слава, — я тут в баре одном сижу. Приезжай, а?

Наверное, ему послышалось. И Слава хотел сказать, что он попал в аварию, или что на него напали бандиты, и что сейчас он в ментовке, что ему нужны деньги или что-то в этом духе. На всякий случай Толя переспросил:

— Чего, Слав?

— Я говорю, приезжай давай к нам. Погуляем...

Последнее слово Слава произнес как-то неуверенно. Скорее всего, над ним просто издеваются. Злость начала медленно закипать в высушенном за день сознании.

— Слава! Ты в своем уме?! — в голосе появились безумные нотки. — Какой нахер бар?! Ты знаешь, который час?! Совсем сдурел?! Я после смены! Устал, как сука! А тут еще ты!..

Толя резко остановился, понимая, что срывается на настоящую истерику. Устраивать сцены не в его стиле, и прослыть психом ему не улыбалось.

— Спасибо за приглашение, — произнес он более спокойным голосом, — но я лучше дома побуду. Посплю. Завтра — на работу. Ладно?

В трубке натяжно молчали.

— Алло? Сла-а-ава? — теперь уже он растягивал звуки, пытаясь достучаться до славиного сознания, которое, видимо, было занято чем-то серьезным.

— Толь! — Очнулось оно очень резко. — Да ладно тебе! В гробу отоспишься! Ну, что тебе, жалко что ли? С друзьями потусоваться?

"Ну вот. Этого я и боялся. Мы теперь, оказывается, друзья".

— Приезжай. Здесь девок красивых полно!

Этот последний аргумент Славы сломил окончательно. В этот момент Толе надоело притворяться и что-то скрывать. Наверное, он устал не только от работы, но и от необходимости постоянно прятаться от других. Забыв обо всем, он удивительно спокойно произнес:

— Спасибо, Слав. Но я все-таки предлагаю вам веселиться без меня. Ты здес не при чем. Просто... — Тут он сделал совсем крохотную паузу. — Просто мне не нравятся девушки. Я гей. И я очень хочу спать. — Толя несколько раз глубоко вздохнул, осознавая, что он только что сказал, а потом продолжил: — Прости, если я тебе порчу вечер, точнее, ночь, но я правда очень устал. Так что извини. Пока...

Он уже собирался нажать на клавишу отбоя вызова, когда в трубке неожиданно закричали:

— Толя!

Он поднес аппарат к уху, проверяя, не показался ли ему этот крик. Из динамика уже тише донеслось:

— Толь... Погоди.

— Что, Слав? — спросил он совершенно убитым голосом. Объяснять только что сказанное полупьяному коллеге не хотелось.

— Слушай, нет тут никаких девок. Я один сижу. Ты приезжай, а? Не для кого-то. Для меня, а? — Слава начал мельтешить.

— Слав, говори спокойно. Я тебя не понимаю.

— Ты приезжай. Я тебе все объясню... Я давно хотел тебе позвонить. Все никак не решался. — Слава снова замолчал. Потом еле слышно выдавил: — Слушай, а это обязательно — объяснять тебе по телефону, почему я хочу тебя увидеть?

Толя раскрыл рот и не нашелся с ответом.

— Ладно. — Как-то очень деловито проговорил Слава. — Ты мне нравишься. Окей? Уже давно. Ну, как давно? Как тебя увидел. Когда это было, а? В общем, я сейчас сижу тут, как дурак, напиваюсь и думаю про тебя. Знаешь, чего мне стоило тебе позвонить?

— Не знаю, — выдавил Толя, обдумывая услышанное.

— Приезжай — узнаешь.

Вот так. Все очень просто. Два часа ночи. Он сидит в трусах с мокрой головой и разговаривает с водителем, который, оказывается, тоже не очень любит девушек, но что еще важнее, который, кажется, очень им интересуется.

— Ладно, приеду, — буркнул Толя и почему-то улыбнулся. — Ты где?

— "Friendly Bar". Знаешь такой?

— Гхм... А ты как думаешь?

— Отлично! — Слава, кажется, стал еще пьянее от радости. По крайней мере , это удавалось странным образом чувствовать. — В общем, я жду! Давай быстрее!

— Ладно. Пошел одеваться. Пока.

— До встречи.

Через пару секунд в трубке раздались короткие гудки. Толя, все еще улыбаясь, энергично протопал в зал, достал чистые джинсы, футболку и любимый свитер. Взъерошил почти высохшие волосы и с удовольствием посмотрел на себя в зеркало. Напряг пресс и залюбовался рельефными мышцами.

"Теперь, — подумал он, — их будет кому показывать".

Наполненный уверенностью, что тот самый человек ждет его сейчас в центре Москвы, он выбрал из списка контактов номер такси и, дождавшись ответа оператора, произнес:

— Девушка, можно машину на Профсоюзную, 154?

— Куда поедете? — учтиво поинтересовалась девушка.

— Леонтьевский переулок, 23.

— Полчаса подождете? — снова спросила она.

— Ага.

"Главное — чтобы он подождал".

КОНЕЦ