Победитель получает все. Книга вторая. Встреча

— Ча-а-асовой стоял и стоны слуша-а-ал, сло-о-овно сыч на де-ереве сухо-о-ом... И как будто рвал он нашу душу, наслаждаясь кровяным куско-о-ом! И как будто рвал он нашу душу...

Заключенный закрыл глаза. Песня лилась свободно, ее не могли сдержать толстые каменные стены и ржавые решетки.

Из камеры справа вновь раздался громкий всхлип. Если поначалу соседке еще удавалось как-то сдерживаться, то к концу — она почти рыдала.

— Дверь темницы чуть-чуть приоткройте, чтобы он свободу увида-а-ал... Ыыыы! — уже не стесняясь, женщина завыла, словно по покойнику.

— Мадам! Я прекращу исполнять, если будете так реагировать!

— Нет, нет, продолжайте, добрый брат!

Сергей на пару секунд задумался, а затем затянул бессмертное: "Чередой за вагоном вагон...".

Узнать, чем закончилось путешествие героя в край вечной мерзлоты так и не удалось. Замок лязгнул, дверь отворилась. Не успел мужчина шевельнуться, как она тут же, с тяжелым стуком, захлопнулась, а на полу появилась миска. По камере разнеслось знакомое амбре.

— Ну, на фиг. Опять репа?

Подошел ближе. В тусклом свете люминесцентной плесени рассмотреть что-либо, кроме грубых очертаний было сложновато, но запах не оставлял сомнений — она! Та самая, лилльская!

— Да за что, господи! За что такое наказание? Этой дрянью пытать можно!

— Не отвергай пищу, посланную тебе благостным Ингусом, и не поминай имя его всуе, — строгим голосом, без малейшего признака недавних слез, отчитали из соседней камеры. — Ибо сказано — за любой дар возблагодари всемилостивого, равно как и за любое испытание, посланное тебе.

— Всенепременно возблагодарю!

О, даже ложка есть! Сергей, несколько секунд поразмыслив, все же принялся за еду. Мало ли, сколько ему придется тут проторчать, а на разносолы рассчитывать глупо.

— А скажите, многоуважаемая, — у мужчины пока не поворачивался язык называть новую знакомую по имени, — вы, вообще, что планируете делать? Так и собираетесь тут сидеть?

— А что вы предлагаете, добрый брат? Выбраться из темницы невозможно, уж поверьте. Я тут родилась и выросла, свой дом знаю хорошо. Нам остается только ждать и уповать на милость Ингуса.

— Ну уж нет! Я ни на чью милость уповать не собираюсь!

Надо сказать, что соседка, с которой мужчина познакомился всего-то пару часов назад, хорошего впечатления не произвела. Не привык он иметь дело с оголтелыми религиозными фанатиками, будучи не то, чтобы бесповоротно неверующим, скорее, вечно сомневающимся. Потому истовость, с которой женщина через предложение вставляла изречения святого Ингуса, через какое-то время начала раздражать.

Быстро доев вызывающую дрожь отвращения редьку, Сергей тщательно осмотрел жестяную миску. Тонкая! Слишком тонкая, прогибается и мнется под пальцами. Не пойдет. А вот ложка... Ложка — совсем другое дело. Достаточно твердая, согнуть удалось с большим усилием. И что это дает?

Мужчина подошел к стене в самом сыром месте, ковырнул. Камень послушно раскрошился, и образовалась небольшая вмятина, размером с ноготь. Угу, прогресс есть. Пройдет совсем немного времени, и он проковыряет дыру, достаточную для того, чтобы в нее пролезть. Вот только нет ни пары свободных месяцев, ни портрета Риты Хейворт, чтобы все это безобразие прикрыть. Какая жалость! И, вместо аббата Фариа, в соседях излишне религиозная дама, предлагающая "уповать", вместо того, чтобы бороться. Паршивый расклад.

Одно ясно точно — просто так сидеть ни в коем случае нельзя. Нет, будь он уверен, что попал в обычную игру, мог бы предположить, чего ожидать. В компьютерных играх такие вещи решались достаточно просто — в квесте, скорее всего, предложили бы решить зубодробильную головоломку, связанную с шестеренками или рычагами, в шутере вполне могла начаться война или зомбиапокалипсис, а в ролевой игре прилетел бы дракон.

Но этот мир, все-таки, не совсем игра. И какие тут законы пока неясно. Как бы не оказалось, что выбираться из этой тюрьмы придется годами.

Сергей на мгновение представил, как выходит на свободу через двадцать лет, седой, беззубый, согнутый в колесо... После чего рассмеялся — придет же в голову такой бред!

Но, определенно, делать что-то нужно. Даже, если тут всего лишь встроенный событийный триггер, его еще необходимо найти.

— Мадам, вы меня слышите? — крикнул Сергей в узкую дыру под самым потолком, ведущую в соседнюю камеру.

— Слышу, как не слышать.

— А раз слышите, то расскажите, уж будьте так любезны, какие тут вообще порядки? Как часто еду приносят, выводят ли на улицу, приходит ли кто, кроме охраны?

— Еду приносят один раз в сутки, причем один миску ставит, а второй в это время в коридоре стоит, с дубиной наперевес. А про свободу забудьте, больше нам ее не увидеть. Как там в вашей песне поется? "Из темницы сно-о-ова раздавалось: "Дверь откройте, я уже осле-е-еп!"

Тьфу! Все понятно, с этой стороны помощи можно не ждать. Но не может быть, что бы не было выхода. Просто не-мо-жет!

Возможно, дверь?

Сергей начал ощупывать массивную деревянную плиту, стянутую железными полосами. Без шансов, тут только если тараном... Петли? Вяло ковырнул камень ложкой. Кладка оказалась в идеальном состоянии, металл лишь бессильно скользнул по поверхности, оставив жалкую царапину.

Уже собираясь вернуться на место, мужчина остановился. Показалось?

А вот и нет! За дверью ясно слышались шаги. Все ближе, ближе... Шли двое. Кто бы это мог быть и зачем, учитывая, что еду уже приносили?

Возможно, как раз и есть тот шанс, который всенепременно нужно использовать! Зажав в левой руке миску, а в правой — ложку, Сергей замер, готовый ко всему.

Но, вовсе не к тому, что неизвестные, просто-напросто, пройдут мимо. Лязгнула дверь где-то по соседству, послышался звук падения, тихий стон. Затем шаги стихли вдали.

Подождав для верности пару минут, Сергей решил подать голос.

— Эй, новенький! Ты там живой?

— Фофщи. Фе фоху фафофафихащ...

— Ага! Не иначе, как снова управляющий жезл, — пробормотал Сергей себе под нос. — Держись, друг! Сейчас тебя отпустит! Со мной такое уже было! — крикнул громче, чтобы точно было слышно в соседней камере.

Снедаемый нетерпением, мужчина забегал по крохотной камере. Второй пленник! Госпожа лженастоятельница что-то активизировалась. Тетушка-соседка, та самая, что настоящей Сиоллин представилась, сказала, что сидит тут уже больше двух месяцев, и с того момента новеньких не было. А тут, за пару часов, двое. Интересно, кто это может быть? Неужели...

— Милорд Куртгес?

— Фа! Фа, эфо я! А офхуфа...

— Не напрягайтесь, милорд. Поговорим через несколько минут.

Очевидно, за то время, которое потребовалось господину проверяющему из Ланкского храма, чтобы прийти в себя, он сделал выводы самостоятельно, потому что первым делом спросил:

— Это вы были у меня в комнате?

— Я. — поначалу Сергей хотел соврать, потом передумал. Смысла в том не было, обман открылся бы мгновенно, да и вообще, некрасиво. Сам лопухнулся, как говорится, сам и отвечай. А он, выходит, еще и человека подставил. — А как узнали?

— Для этого большого ума не нужно. А судя по тому, что вы сейчас тут, а не наверху, рядом со служительницей, вас использовали втемную?

— Ну, — мужчина смутился, — есть такое дело. Обдурили подчистую, как лошка в наперстки. А вот, что касается служительницы, тут-то вы и не правы. Вон она, в соседней камере сидит. Многоуважаемая, вы нас слышите?

— Милостивый Ингус еще не отнял у меня слух, так что слышу прекрасно, — отозвалась женщина. — Понимаю, правда, слабо. Но слышу хорошо.

— А как же... — начал было Куртгесс.

— Удивительно, правда? — Сергей тут же перебил. — госпожа Сиоллин, вы позволите? Хотелось бы поведать милорду вашу потрясающую историю.

И, украшая рассказ яркими, но не вполне цензурными эпитетами и прочими вольными отступлениями, мужчина приступил к повествованию.

А история была сказочная, и это не просто слова. Именно о сказке, причем вполне определенной, подумал Сергей, когда услышал рассказ, поведанный надтреснутым старческим голосом. В это истории не было волшебного зеркала, злобной мачехи и семерых гномов. Зато была красавица, старуха и яблоко.

Все началось в середине весны, когда ночи только начали теплеть, а по утрам трава иногда стояла белая от инея. В обители появилась женщина, на вид древняя, как сам мир, согнутая в колесо, с трясущейся седой головой и лицом, похожим на сухофрукт.

Хотя многие молодые воздаятели и инквизиторы отшатывались от старухи, прогонять не стали. Служительница Сиоллин выделила женщине лучшую комнату для отдыха, и часто заходила проведать и осведомиться о здоровье.

Через несколько дней та заявила о желании продолжить путешествие. Что удивительно — тут голос Сергей приобрел язвительный оттенок — никому и в голову не пришло поинтересоваться откуда старуха взялась и куда собирается направиться. И как, собственно, она попала на остров, где не было никаких других поселений, кроме обители и здания ордена?

Перед уходом, старая женщина подарила служительнице яблоко. И не просто фрукт, а волшебный плод из садов вечной молодости. Служительница Сиоллин славилась своей красотой, и подкрадывающаяся старость расстраивала ее пуще всех бед мира.

Услышав о вечной молодости, благочестивая, но такая легковерная, красавица тут же съела яблоко. И, как только она это сделала, произошло настоящее чудо!

Нет, она не повернула вспять время, не обрела почти утраченную юность. Наоборот. Спина согнулась, тонкие, нежные пальчики вдруг скрючились и потемнели, теперь больше напоминая узловатые корни, а каждый вздох теперь давался так тяжело, словно на груди лежала могильная плита.

Повернув голову и увидев свое лицо в зеркале, служительница Сиоллин закричала. И крик ее не прекращался до тех пор, пока мир не закружился безумным калейдоскопом и не наступила тьма.

Очнулась женщина в сырой и тесной камере.

Первые дни она рыдала и требовала свободы, потом, поняв, что это бесполезно, смирилась. Съедала принесенную молчаливым охранником пайку и смотрела в темноту, мысленно разговаривая с милостивым Ингусом. Отслеживать срок своего заключения женщина перестала дней через сорок.

— Вот, собственно, и вся история.

— То есть там, наверху, не служительница? — голос Куртгесса звучал взволнованно.

— Боюсь, вам придется поверить мне на слово, брат мой. Мерзавка отняла у меня молодость и красоту, да простит ее милостивый Ингус...

— Ну что ж, это многое объясняет. А вы, брат, не знаю вашего имени... Поведайте свою историю, прошу вас.

— Сэмиус. Брат Сэмиус.

И Сергей рассказал все, не скрывая, с самого начала. О крысах, о подслушанном разговоре, о разговоре со лжеслужительницей и об украденном жезле.

— Ага! Вот, значит, где я плащ то порвал! — голос Куртгеса прозвучал задумчиво и отстраненно. — Значит, у этой поддельной Сиоллин теперь все мои бумаги и книга?

— Да.

— И письмо, я так полагаю?

Сергей молча кивнул, упустив из виду, что собеседник его не слышит. Впрочем, тот правильно расценил молчание, как согласие.

— Выходит, о Люси она уже знает! Это очень, очень плохо... Ее ведь нет здесь?

— В подвале? Я не знаю. Возможно, она просто не может отозваться. Лежит без сознания...

— Или уже мертва.

Слова Куртгеса упали, словно тяжелый молот на наковальню и звоном отозвались в ушах. Мысли о том, что девчонка всего лишь НПС, а не живой человек, не очень помогали. Сергей вдруг почувствовал всепоглощающее чувство вины и сильное желание выпить.

— Так, стоп! Соберись, тряпка. Это всего лишь игра, все события придуманы и написаны сценаристом. А Люси — второстепенный герой, которым обычно жертвуют для пущей драматичности.

— Вы что-то сказали?

— Не обращайте внимания, просто размышляю вслух. Может, теперь и вы расскажете что-нибудь интересное? Я вот, например, просто жажду послушать, по какой-такой причине вы следили за Сиоллин и причем тут клан Червя.

— Клан Червя? — ахнула женщина. — Что за глупость!

— А вот это нам сейчас расскажет милорд Куртгес. Не так ли?

Мужчина откашлялся.

— На самом деле, кланом Червя я интересовался давно, еще со времен обучения в Академии.

— Академии? — перебил Сергей. — А вы, разве, не из Ордена Святых Защитников?

— Нет, что вы! Вернее... Сейчас да, но это исключительно ввиду расследования этого дела. Скажем так, я почетный член Ордена, без требования участия в обязательных мероприятиях и выплаты взносов. Обучался в Ланкской Королевской Академии, на факультете истории Планов. Вот, собственно, там и набрел на некоторые исторические факты, сопоставив которые с текущими событиями, пришел к выводу, что кто-то начинает готовить открытие портала в Тойт.

— Куда? — переспросил Сергей.

— Всемилостивый Ингус! Этого не может быть! — а вот служительница, похоже, прекрасно поняла, о чем речь.

— Тойт. Неужели вы не знаете, о чем речь?

— Знаю, как не знать! Читал эту замечательную историю, в кратком изложении достославного Алоизия Моршека. Да только опасаюсь, что вдруг чего недопонял. Я же в обители недавно, только вторые сутки пошли, как нашли меня в лесу, без памяти.

— А! Ну что ж, добрый брат Сэмиус. Расскажу, что сам знаю. Тем более, что времени у нас с вами в избытке.

Куртгес несколько раз кашлянул и хорошо поставленным голосом начал свое повествование:

— Родился я в Ланке, в достаточно обеспеченной семье. Отец мой обретался довольно близко к трону, потому родовое имя называть не стану. Рос я любознательным ребенком, потому...

— Милорд. Вы не могли бы чуть поближе к сути вопроса? — перебил Сергей.

— О! Прошу простить меня великодушно. Вы правы. В общем, мои отличные успехи в изучении истории Орденуна, а также природная любознательность, позволили мне достаточно быстро дослужиться до должности заведующего секцией запретных культов, в Музее Истории при Ланкском храме. Работа моя заключалась в отыскании крупиц истории в Ингусом забытых уголках страны. За десять лет работы я нашел множество настоящих артефактов, драгоценных инкунабул и прочих материальных подтверждений правдивости тех или иных историй, приводивших меня в столь отдаленные места.

— Но однажды, а было это чуть более года назад, изучая храмовые записи в одном крохотном городке, на юге, в предгорьях Ирида-Кор, я столкнулся с настоящим варварством! Все страницы, где располагались данные о почивших в определенный период, а именно в десять лет, следующих за последним прорывом, оказались безжалостно вырваны из книги записей! В первый раз это не навело меня ни на какие мысли, но столкнувшись с подобным происшествием снова, я принялся расспрашивать. Оказалось, что каждый раз, незадолго до меня, этими же записями интересовались люди, причем всегда разные. Начав копать в этом направлении, я выяснил, что на местных кладбищах, примерно в это же время, были вскрыты несколько фамильных склепов.

— Сопоставив даты, пообщавшись с родней усопших, я пришел к выводу, что все покойные, чьи могилы были потревожены, имели то или иное отношение к последнему прорыву из плана Тойт. А после разгрома малой храмовой библиотеки в Ланке, я окончательно в этом убедился. Похищена была копия "Черной книги ключей"...

— Это та самая книга, которая лежала у вас в ящике стола? — снова не выдержал Сергей.

— Не та самая, просто еще одна копия. Оригинал похитить невозможно, уж поверьте. Впрочем, он оказался вовсе не нужен, важны были лишь знания, заключенные в этих проклятых страницах. Почти полгода потребовалось мне, чтобы понять, что конкретно замыслили неизвестные. Я не буду вдаваться в подробности, но поверьте, это была огромная работа, осложняющаяся тем, что мерзавцы, полагая, что вечно скрываться не выйдет, оставили несколько ложных следов, на которые я потратил достаточно времени.

— И вот, наконец, мое расследование привело меня в Обитель кротких детей Ингуса. Хоть и не мог я поверить, что в столь черных делах могут быть замешаны служители милосердного, но факты оказались достаточно упрямыми. А после пропажи подвесок я понял, что времени мало и нужно спешить.

— Пропажи подвесок? — Сергей вспомнил подслушанный разговор в подвале. — Можно чуть подробнее?

— Конечно! На самом деле подвеска — это ключ. Ключ от двери к другому миру. Существует определенная иерархия этих ключей — самый простой, тот, который называется ключом Крови — для открытия портала требует множества жертв и определенного ритуала, описание которого и приведено в Черной книге. Ключ Боли — требует от заклинателя платы собственной кровью, а иногда и жизнью. Зато никакого ритуала не требует, и может открыть проход мгновенно и в любом месте. Есть еще ключ Судьбы, который просто открывает дверь, но во многих источниках считается, что его на самом деле никогда не существовало, и это лишь легенда. А внешне — эти ключи похожи на обычное украшение, подвеску на широкой ленте.

— Ключи, или подвески Крови использовались рядовыми малефиками клана Червя, ключи Боли использовали чернокнижники высочайшего ранга. Этих ключей изначально было не так много, и считалось, что официально, после войны так и не был найден ни один. Но множество трофеев было утаено мародерами, несмотря на строжайший запрет. И я полагаю, что именно в поисках этих ключей были вскрыты сотни могил.

— Погодите, милорд Гуртгесс. Неувязочка тут у вас. Почему бы не поискать эти трофеи не в могилах, а в домах тех, что мог их забрать? И почему речь шла именно о десяти годах?

— Я рад, что внимательно слушали, брат Сэмиус. Дело в том, что подвеска Боли требовала жертву не только за открытие портала. Она дарила своему владельцу ощущение собственного могущества, придавала уверенность, приносила удачу в делах. Да только темный артефакт всегда берет свою плату, и чаще всего непомерно большую. Все владельцы ключа Боли умирали в течение десятилетия, и это еще достаточно большой срок. Обычно — от трех, до пяти лет. А, как вы знаете, все личные вещи покойного всегда хранятся возле его праха, потому и подвеску искали в склепах.

— Потому, я и сделал вывод, что искали именно эту подвеску. А потерпев неудачу, преступники решили переключится на ключ Крови, который достать было куда, как проще. Да что там говорить, в том самом Ланкском музее их было четыре штуки. Вот, собственно, оттуда они и пропали. В конце концов, мои поиски привели меня именно сюда, в Обитель. Но, оставалось понять, кто конкретно замешан, и на какой момент запланирован прорыв. Можно было, конечно, задержать всех, но...

— Но вы решили взять их на горячем! — вновь вмешался Сергей. — Поймать за руку на месте преступления!

— Именно! Узнав, что ежегодное посещение Обители запланировано на ближайшее время, я понял, что это идеальный момент. Порядка двадцати представителей высшего руководства Ланского храма и почти сотня рядовых братьев и сестер. Гекатомба подобного масштаба позволила бы открыть огромный портал в Тойт. Портал, позволяющий начать полноценное вторжение. А имея в виду удаленность и малую доступность острова, это даже не было бы замечено вовремя. Потому, получив на время операции Управляющий жезл, я отправился в Обитель, под видом проверяющего.

— Стоп! — Сергей вскочил. — Это что же выходит, Сиоллин знала о вашем приезде? Она ведь сразу приказала мне искать именно этот жезл, как только я доложил об услышанном в подвале.

— Она этого ждала, безусловно, но вряд ли знала точно. А Управляющий жезл — универсальное оружие любого храмовника, противостоящего злу. Он позволяет остановить любого, какой бы силой он не обладал.

— А Люси? Девушка, которая помогала вам. Откуда вы знаете, что ей можно было доверять? Не говорите только, что специально внедрили ее в обитель. Вряд ли лже Сиоллин настолько глупа, что приблизит к себе постороннего человека.

— Конечно, нет. Люси — дочь одного из помощников моего отца. Мы, по сути, росли рядом, но в то время, когда я уже отправлялся обучаться в Академию, она еще носила детский чепец. Так что было счастливой случайностью встретить ее в Обители. Ну, собственно, а дальше вы все знаете. Люси нашла бумаги в кабинете у Сиоллин, передала их мне. Но самым главным были именно похищенные подвески, ведь порядок проведения ритуала она могла и запомнить, а без подвесок все мероприятие оказалось бы бессмысленным.

— А дальше в дело влез я и испортил все, что только можно было испортить.

— Боюсь, что это именно так.

— Вы действовали без злого умысла. — вдруг послышался голос молчавшей долгое время женщины. — Милостивый Ингус прощает нас, но заслужить прощение людей вовсе не так просто. Думаю, вы должны исправить зло, которое причинили, хоть и невольно. И остановить ведьму.

"Не убоюсь я зла"

Награда: опыт 200 единиц

Четки вечного праведника (редкое)

Отлично! Вот это — другое дело. С награды и стоило сразу начинать, а то давят, понимаешь ли, на совесть.

Сергей уверенно ткнул в кнопку "Да" и призадумался... Никаких идей в голову не приходило, кроме уже отметенной как нерациональная, мысли выкопать ложкой тоннель на свободу. Хорошо еще, система не дала временного ограничения на квест, можно хотя бы, не торопясь, перебрать варианты.

— Желательно, конечно, сделать это до того, как служительница начнет р-р-ритуал. Важно не допустить ни единой жер-ртвы. Думаю, у нас в любом случае не больше часа на то, чтобы покинуть темницу! — Куртгесс безжалостно разбил мечты на спокойные, неторопливые размышления.

Система порадовала новым квестом:

Побег из Тармини Корс

Награда: опыт 100 единиц

Дубина несокрушимой веры (редкое)

Принять задание? Да/Нет

Вздохнув, Сергей принял квест, и тут же, чуть выше и правее луча зрения, замерцали полупрозрачные цифры. 59:59, 59:58, 58:57...

Радовало, что нигде не говорилось о штрафах за провал квеста. Очевидно, муки совести из-за гибели невинных, а также неполученные опыт и награда за квест, предполагались достаточной мотивацией. И это действительно было так! Опыта давали вдвое меньше, чем за основное задание, но материальное поощрение было куда весомее. Синяя дубина! Синяя! Это значит, что она, как минимум, с двумя статами... А возможно, тут Сергей едва не зажмурился от предвкушения, с каким-нибудь дополнительным, редко срабатывающим эффектом. А что? Видали такое и на синьке!

В общем, часики тикают, а квест сам себя не выполнит! Полный решимости, мужчина поднялся из единственного более-менее сухого угла, где он восседал на тощем пуке гнилой соломы, и начал по второму кругу обходить камеру.

Через сорок минут он снова плюхнулся на место и принялся с ненавистью разглядывать стену, мысленно уговаривая себя не поддаваться бессмысленной ярости и жажде разрушения, и еще раз спокойно все обдумать. Несколько раз медленно вдохнув, принялся вновь перебирать варианты.

Стены он проверил, камень везде был твердым, как... камень. Ну, не считая того, слегка размокшего угла, где стена по крепости напоминала рафинад. Да только и там скрести имело бы смысл, будь в распоряжении не час, а хотя бы месяц.

Дверь держалась крепко, толщина ее, которую можно было оценить у крохотного, зарешеченного окошка, не позволяла даже мечтать о том, чтобы ее выбить. Вдоволь поковырявшись в замке ложкой, Сергей добился лишь одного — сделал инструмент полностью непригодным для выполнения его основной функции, а именно — зачерпывания протушенной до состояния пюре репы.

В отчаянии, мужчина даже попытался просунуть голову в отверстие под потолком, поднявшись по стене, словно муха, уцепившись за трещины в камне кончиками пальцев. Голова на лезла.

— Что же делать, что же делать? — от отчаяния и для облегчения мыслительного процесса, Сергей заговорил вслух. — Это же игра, тут в любом случае предусмотрен какой-то выход, а то и не один. Его просто нужно найти!

— Служительница Сиоллин! Скажите, нет ли у вас чего-нибудь острого? Может, какая-то шпилька, или заколка? — мужчина не оставлял надежды все же вскрыть замок. Возможно, будь у него инструмент чуть поизящнее, чем гнутая ложка, фокус бы удался.

— К сожалению, нет, добрый брат... Нет ничего, кроме того, что на мне надето.

— Черт... А у вас, милорд Куртгесс?

— Само собой, ничего. Было бы глупостью, с стороны тюремщиков, оставлять нам вещи, дающие шанс на побег. Отняли все, даже ремень с пряжкой.

Черт! Черт! Черт! Думай, думай!

Время неумолимо шло. До момента Х оставалось меньше пятнадцати минут! Мужчина принялся лихорадочно осматривать себя. Не может быть, чтобы не было хотя бы чего-то... Сандалии, пояс-веревка, плащ... Нет, все не то!

— Чем же, чем вскрыть этот проклятый замок! — не выдержав, сорвался почти на крик. Время, утекающее, словно песок сквозь пальцы, неимоверно давила на психику.

— Эти замки не работают со времен моего детства, брат Сэмиус. Там, снаружи, просто засовы. Их сделали на всякий случай, хотя я никогда не задумывалась, зачем. Ведь этими помещениями никто не пользовался... — голос служительницы звучал спокойно, почти равнодушно, и этим она окончательно вывела мужчину из себя.

— То есть в тот момент, когда я тратил время, пытаясь открыть этот проклятый замок, вы прекрасно знали, что это бесполезно, и просто молчали? — Сергею удалось сдержаться и не повысить голос, хотя далось это ему с большим трудом.

— Я же не вижу, чем вы заняты, брат Сэмиус, — резонно возразила женщина. — А о том, что побег из темницы невозможен, я сказала сразу. Могу повторить еще раз — умерьте свой гнев и уповайте на милость кроткого и всеблагого отца нашего, Ингуса.

Мужчина снова сел, уставился с ненавистью на дверь и, стараясь не обращать внимания на мелькающие на периферии зрения цифры, принялся, что есть сил, "уповать".

Первые 6 глав в свободном доступе, продолжение тут: https://lit-era.com/book/pobeditel-poluchaet-vse-kniga-vtoraya-vstrecha-b44726