Чейзер, глава 13

Глава тринадцатая: "Красные Камни"

— Это старая история, и я слышал ее в разных пересказах, но суть одна — последним хозяином усадьбы "Красные Камни" был сэр Филеор Чирс, седьмой барон Холшем. — Окан покашлял в кулак. — В то время Вальзератом правил герцог Оттон, отец герцога Румальда Второго и дед ее высочества Ульрики-Индигерды. Суровый был человек, властный и совсем без симпатии относился к магии вообще и к магам в частности. А говорю я это потому, что про Филеора Чирса ходили разные темные слухи. Что там было правдой, а что нет, теперь доподлинно не узнать, но говаривали, будто последний владелец "Красных Камней" был черным колдуном. Говорят, уже в детстве будущий седьмой барон Холшем был нелюдимым и злобным. В юности Филеор Чирс участвовал в походе в Фарагию и побывал в Эсане, том самом городе, где некогда проявил себя Пророк и где до сей поры живут могущественные маги. Может быть, там молодой барон и познакомился с темным искусством фарагийских некромантов. Вернувшись из похода, молодой барон совсем перестал появляться на людях, что для человека светского и дворянина очень уж необычно. Скупал по всему Десятигорью старинные магические гримуары и платил за них очень щедро. Как раз в то время началась вторая война Двух Вершин, в ее разгар старый барон Холшем умер, и сэр Филеор стал новым владельцем замка. По слухам, состояла при бароне Филеоре придворным магом одна странная особа. Все об этом знали, но никто эту даму не видел, даже те из немногих знакомцев барона, кто в его поместье бывал. Никому ее сэр Филеор не показывал. Еще болтали, что эта женщина не только личный маг сэра Филеора, но и его любовница, единственный близкий ему человек, ибо семьи, законной жены и детей у седьмого барона Холшема никогда не было. И еще дошли до столицы слухи, что барон Чирс связался с бандой торговцев людьми в Монхэме и покупает у них живой товар, и что-то страшное с этими беднягами, а также со своими собственными вилланами, вызвавшими его гнев, творит. Герцогу Оттону обо всем этом доложили, и он вызвал сэра Филеора в столицу, чтобы получить объяснения и, если обвинения подтвердятся, предать его суду. Но герцогская грамота даже не успела отправиться в путь — вперед пришло известие, что в землях Чирса случился большой крестьянский бунт. Мол, доведенные лютой жестокостью Филеора Чирса и его полюбовницы-ведьмы до отчаяния крестьяне во владении Холшем восстали, вооружились, захватили замок и убили мучителя. Герцога известие о восстании привело в ярость: он послал коронного судью с войском в земли Чирсов, чтобы подавить бунт. Судья Пэгман прибыл в земли Чирсов, похватал с полсотни смутьянов и начал допрашивать, да только арестованные крестьяне такое ему рассказали, что судья, известный на весь Вальзерат своей суровостью, отпустил задержанных и позже перед герцогом ходатайствовал о помиловании для всей общины Холшем, чем едва на себя самого герцогский гнев не навлек. Тела сэра Филеона и его магички так и не нашли, но с тех пор о Филеоре Чирсе никто не слышал, и замок "Красные Камни" стоит заброшенным уже пятьдесят шесть лет.

— И что, никому этот замок после смерти сэра Филеора не достался? — спросил я.

— Почему же, герцог Румальд Второй пожаловал замок своему фавориту, молодому лорду Белору, но Белор спустя два дня умер от жестокой колики, якобы был отравлен. Потом замок отошел маркизам д`Арки, но и они даже не переступили порог "Красных Камней" — д`Арки-младший внезапно сошел с ума, вообразил себя обезъяной и голышом лазил по деревьям, а потом совершенно взбесился и задушил собственного отца. "Красные Камни" и раньше считался дурным местом, а после всех этих несчастий и вовсе не стало желающих его заполучить. Там уже давно никто не живет, люди стараются селиться от него подальше. Будь я чернокнижником, лучшего места для убежища не нашел бы.

— И почему ты раньше это все не рассказал? Я и не предполагал, что ты так осведомлен.

— Оказии не было. Да и нужды особой.

— Ну-ну, — проворчал я. — Из всех вас, господа маги, правду надо клещами тащить.

— Мне кажется, мы уже недалеко, — объявил Джи Кей, всматриваясь в горизонт. — Я вижу за лесом какие-то башни.

— Ну вот, мы почти приехали, — заявил Окан и ударил коня пятками.

Я посмотрел на Жанин, которую все эти часы вез поперек седла, как подстреленную косулю. Наверняка это было очень неудобно, но девушка так и не пришла ни разу в сознание — видимо, Окан наложил на нее очень сильное заклятие. Оно и хорошо, мало приятного в том, чтобы общаться с одержимыми. А вот что будет, когда заклинание перестанет действовать? И вообще, смогу я снять с девчонки проклятие? Я поймал меня на мысли, что ради тридцати денариев, обещанных отцом Жанин, подвергаю себя огромному риску. В конце концов, я ничем не обязан кондитеру. Не проще было бы просто избавить бедняжку от мучений и...

Да нет, не смогу. Еще есть время до заката. А там будет видно.

Дорога пошла через густой, темный и сырой лес, где я почувствовал себя очень неуютно. Копыта коней выжимали из покрытой прелой прошлогодней листвой земли бурую вонючую воду, и я всерьез начал опасаться, не заедем ли мы в какое-нибудь непролазное болото, гибельную трясину, из которой не сможем выбраться. Впрочем, через какое-то время дорога пошла в гору, стала сухой, лес поредел, и между деревьями начали мелькать обгоревшие остатки деревянных строений и заборов. Здесь когда-то жили люди, а потом лес захватил эти земли. Что заставило местных жителей бросить свои дома и уйти, я не знал. Возможно, это были следы карательного похода, о котором только что рассказал Окан, а может, жители бежали отсюда в страхе перед неведомым злом, обосновавшемся в замке Чирса. Так или иначе, предчувствия у меня были самые нехорошие.

Наконец, лес кончился, и мы смогли увидеть поместье "Красные Камни" во всей красе — прямо впереди, на возвышающемся над равниной холме в паре километров от нас. Хоть замок и пустовал полвека, стены и башни из серого камня выглядели вполне прочными. Дорога вела прямо к воротам крепости, а по обочинам на крепких каменных столбах были подвешены на цепях ржавые клетки, вроде тех, в которых держат птиц. Клеток было много, наверное, несколько десятков: часть из них сорвались с цепей и лежали у дороги, еле различимые в высокой траве. И в каждой клетке был скелет. Некоторые костяки рассыпались в кучи иссхоших темных костей, другие навечно замерли в самых причудливых позах, протягивая через ржавые решетки истлевшие руки.

— Жутковато, — сказал я. — Этот барон Чирс и в самом деле был кровожадным парнем.

— Может, то работа судьи Пэгмана, — возразил Джи Кей и добавил: — Айслинги даже женщин и детей не пощадили. Кан бы не опустились до такого зверства.

Я хотел было спросить, каким образом Джи Кей определил, какие скелеты мужские, а какие женские или детские, но Окан сбил меня с мысли.

— Прибавим ходу, — предложил он.

Мы проехали по мосту — очень осторожно, поскольку в настиле зияли огромные дыры, и дубовые доски угрожающе скрипели под копытами, — и оказались у замковых ворот, перекрытых лишь покосившимся и проржавевшим герсом, так что мы смогли беспрепятственно въехать внутрь замка. Наше появление спугнуло стаи ворон, обсидевших стены, и они с недовольным карканьем принялись кружить над нашими головами.

Веселенькое местечко, мать его...

Мы остановили коней в центре внутреннего двора, у колодца под конической, похожей на большую китайскую шляпу крышей. Прямо перед нами был двухэтажный дворец хозяина, слева часовня, справа — четырехугольная башня-донжон, высотой метров пятнадцать с пешеходным мостом на арках и боевыми балконами. Двор был засыпан мусором, строения выглядели запущенными, камни покрывали пятна лишайника, в крышах зияли дыры. Тем не менее, ощущения ветхости эти постройки не вызывали.

— Примечательно, что в замке даже герцогского управляющего нет, — сказал Окан, спешиваясь. — По законам герцогства это выморочное имущество и принадлежит короне, но до сих пор...

— Тут недавно кто-то был, — сказал я. — Совсем недавно.

— С чего ты взял? — насторожился мэтр Зальбер.

— Ведро, — я показал на деревянное ведро для воды на парапете колодца. — Оно влажное. Кто-то совсем недавно черпал из колодца воду.

— Надо соблюдать осторожность, — Джи Кей обнажил кинжалы. — Я чувствую себя в этом дворе неуютно.

— Давайте войдем в дом, — предложил Окан.

Он поднялся по лестнице к дверям, толкнул их, и створки со скрипом разошлись. Мы вошли внутрь. Аптекарь активировал заклинание Света, и мы смогли осмотреться. Огромный холл некогда отличала изысканность и роскошь, но за минувшие годы все здесь пришло в упадок. Гобелены на стенах и ковры на каменном полу изъели моль и грибок, запыленная и рассохшаяся мебель потеряла цвет и блеск, оружие в пирамидах заржавело, остро пахло плесенью, сыростью и мышами.

— Пыль на полу лежит ровным слоем, — сказал я, осматриваясь по сторонам. — Сюда давно никто не входил. И камин уже много лет не топили.

— Значит, надо искать в донжоне, — ответил Окан. — Девушку оставим в холле, здесь она будет в безопасности.

— Скорее, это мы будем в безопасности, оставив ее тут, — поправил Джи Кей. — Но не будем медлить.

Вдвоем с Джи Кеем мы сняли Жанин с седла и внесли в дом. Одна из кушеток у стены выглядела достаточно прочной и чистой. Мы уложили на нее бесчувственную девушку и вышли во двор.

Вход в донжон перекрывала мощная окованная железом дверь, запертая на замок. Аптекарь достал зеленоватый кристалл и поднес к двери. Раздался лязг железа, и дверь отворилась.

— Ловко! — только и сказал я.

Нижний этаж донжона когда-то был складом, большая часть обширного помещения была заставлена ящиками и мешками: мешковина от времени прохудилась, бывшее в мешках зерно сгнило и превратилось в черную пыль. Аптекарь выразительно поднес палец к губам, а потом показал на люк у дальней стены склада.

Спустившись по лестнице, мы оказались в замковом подземелье, и здесь же некогда была тюрьма. Высеченные в скале камеры, забранные массивными железными решетками, были устроены по обе стороны от прохода. Все вокруг покрывали плесень и ржавчина. Здесь даже крысам было нечем поживиться. Мы дошли до двери в противоположном конце коридора — она оказалась открытой. За дверью оказалась вырубленная в камне лестница, ведущая в узкий низкий коридор. Окан послал вперед светящийся шар, чтобы осмотреть наш путь. Ничего подозрительного мы не заметили.

В дальнем конце коридора свет магического шара выхватил из темноты потемневшую дощатую дверь, окованную железной решеткой. За дверью начинался новый тоннель, уходящий с большим уклоном вглубь земли. Он оказался довольно длинным и таким низким, что пришлось согнуться едва ли не вдвое, и меня начала мучить клаустрофобия. Да уж, шахтера или спелеолога из меня определенно не получится! Я еще успел подумать, что мы нашли подземный ход, прорытый на случай осады, как Окан удивленно вскрикнул, и мы, выбравшись из тоннеля, увидели уж очень зловещую картину.

Это была не природная пещера — рукотворный чертог, огромный, скрытый в глубине скалы каземат со сводчатым потолком, опирающимся на восемь каменных колонн, к каждой из которых был привешен магический светильник. Их свет некогда заливал все помещение. Окан на ходу поджег их заклинанием, осветив весь чертог. Мы пришли в пыточную. Справа и слева от нас красовались изъеденные временем и ржавчиной, но от этого выглядевшие еще более зловещими орудия пыток — станки для растягивания, железные рамы с цепями для свежевания, дыбы, крючья для подвешивания, вмонтированные в потолок, жаровни для углей, столы с разложенным нам них палаческим инструментом, большой котел на тагане, на стенках которого еще сохранились подтеки кипевшей в нем смолы. Украшением этой коллекции инструментов живодера была настоящая "железная дева": ее дверца была открыта, и усеивающие внутреннюю камеру острейшие шипы, казалось, стали красными от крови, а не от ржавчины. И хотя в подземелье было очень душно, я невольно поежился, разглядывая весь этот инструментарий. Дальше, в конце прохода между двумя рядами колонн, находилась каменная лестница, ведущая на помост в виде усеченной пирамиды высотой около трех метров, на котором стояла высеченная из угольно-черного жирно лоснящегося камня статуя человекоподобного существа с головой ящерицы и длинным хвостом. Странный идол был изображен в позе бегуна на старте — одна рука упиралась в пол, вторая указывала на глубокое жерло в камне перед статуей. Фигура поражала невероятным мастерством исполнения, можно было различить даже мельчайшие чешуйки на голове идола. Глаза статуи с вертикальными зрачками, сделанные из цветного камня, казались поразительно, до жути живыми.

— Ух ты! — Окан был явно взволнован. — Никогда не видел ничего подобного!

— Это мирк, — сказал Джи Кей и шумно вздохнул. — Это статуя мирка.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я.

— В древних легендах моего народа говорится о незапамятных временах, когда наш мир был покрыт водой. Потом великие воды начали уходить, и обнажилась суша. Мирки могли жить и в воде, и на суше, поэтому они первыми вышли из первозданных Вод и владели миром от Мрачных до Руатских гор до того, как на великие равнины пришел народ Шен-Шен.

— Ты раньше видел что-то подобное? — осведомился Окан.

— Нет, только слышал от стариков о таких идолах. Их можно встретить в самых древних святилищах. Во времена, когда весь континент принадлежал моему народу, наши предки почитали мирков, считали их Прародителями.

Я хотел что-то спросить у Джи Кея, но тут ощутил звон в ушах, да такой сильный, будто кто-то совсем рядом коснулся целой связки бронзовых колокольчиков. Окан разинул рот — верно, он тоже услышал этот звук.

— Этого не может быть! — воскликнул он. Поспешно вытащил из своей сумки уже знакомый мне зеленоватый кристалл и поднесс к идолу. Кристалл немедленно засветился неярким зеленым свечением. — Он живой! Да будь я проклят, он живой!

— Преследователь, — услышал я странно звучащий негромкий голос, — ты Преследователь, я знаю.

— Оно... говорит! — вскрикнул я. — О,черт!

— Не бойся, Преследователь, — вновь зазвучал голос. — Я не причиню зла. У меня есть много слов для тебя.

— Мэтр Зальбер, Джи Кей, он хочет говорить со мной! — Я невольно сделал шаг назад, пятясь от статуи.

— Я тоже слышу это... — Окан замолк, потому что идол повернул голову и посмотрел ему прямо в лицо. Джи Кей охнул. Я почувствовал, что покрываюсь потом.

— Три человека не слуги черного мага, — сказала статуя. — Три человека враги мага и пришли разгадать тайну. Черный маг хотел знать, но ничего не нашел.

— Ты о Борге говоришь? — спросил я.

— Я не запоминаю человеческие имена. Но ты — Преследователь. Я почувствовал это. Нам должно говорить.

— Хорошо, говори, — я вполне пришел в себя и был готов продолжать этот поразительный диалог. — Кто ты?

— Пленник. Я должен рассказать. Слушай меня, Преследователь, и пусть мои слова лягут на твое сердце...

* * *

— Древность. Великая древность. Так давно, что никто не может даже сказать, было это на самом деле, или только приснилось богам в их снах. В начале времени Вечные строили мир из огня, ветра, и камня, но в нем не было жизни. Пустой и мрачный мир, где черное небо беспрестанно пронизывали молнии, а по земле ползли реки огня. И Вечные поняли, что не хватает четвертой стихии, без которой жизнь не может зародиться — воды. Они создали великие воды, которые покрыли землю и погасили бушующее пламя. Прошли века, и из взаимодействия Четырех начал и Духа Созидания возникла жизнь. В водах Великого океана она затеплилась и обрела силу. А потом Вечные создали нас. Они хотели, чтобы мы следили за нарождающейся жизнью и хранили ее. Наш народ жил в Первозданных водах много, много тысячелетий. Но однажды пришел час, и великие воды спали. Мы первыми вышли из бескрайнего моря и ступили на вершину Двуглавой горы — первой свободной от вод суши в Десятигорье.

Это было великое время. Вечные даровали нам силу созидания, которую вы называете магия. Мы знали секрет воды. Мы были хранителями вечных источников. Вечные любили то, что мы делаем. Они благословили нас. Мы ухаживали за новым миром, и это было хорошо. Это был красивый мир, полный жизни и гармонии. Мы радовались, глядя на шумящие бескрайние леса, на прекрасных животных и птиц, которые жили бок о бок с нами. В этом мире не было зла. Да, животные охотились друг на друга, но только потому, что такова была их природа и ради потребности в пище. Мы называем это время Эпохой Первой Жизни.

Уже тогда проявился наш враг — существа из мира, скрывающегося рядом с нашим, которых вы называете демонами. В их мире не было воды, и на его безжизненных равнинах возвышались лишь раскаленные каменные шпили, а воздух был полон огня и пепла. Демоны были чуждой расой, они ненавидели нас, завидовали нам и жаждали завладеть нашим миром, но мы знали все уловки нашего врага и держали врата миров надежно запертыми. Ни силой, ни хитростью враги не могли проникнуть через эти врата.

Новая эпоха началась, когда в наш мир пришли люди. Мы не знали, кто их создал — наверное, Вечные. Наши маги говорили, что люди пришли из далеких мрачных и холодных земель за горами. Они были слабые и глупые, эти первые люди. Они бродили по земле стадами, ничего не умели и всего боялись. Страх перед всем на свете был их главным чувством. Они боялись ночи и грозы, ветра и огня. Всего боялись. И еще, они всегда хотели есть. Их постоянно мучили холод и голод. Они ели сырое мясо и падаль, собирали червяков и корни водяных растений, спали на голой земле и постоянно дрались между собой насмерть из-за добычи. Маги говорили, это плохо, но мы не должны за это убивать людей. Мы должны учить их стать лучше.

Мы стали заботиться о людях. Делали им подсказки, как и что лучше сделать. Мы дали им Знание. Научили их строить дома и выращивать растения, приручать животных и обрабатывать камень и металл. Мы дали им огонь и письмена. Люди быстро учились, и это было хорошо. Они стали почитать нас. Они боялись и уважали нас. Век проходил за веком, и наша власть была незыблема...

Между тем люди становились умнее и умнее. Малое дитя выросло, возмужало, и люди хотеть жить своим умом. Они построили большие города, их стало много. Десятигорье стало землей людей. Мы были не против. Мы радовались, что люди стали такими умными.

Я не знаю, где мы совершили ошибку. Мы забыли о темном животном начале в человеке, не искоренили его. Мы полагали, что чем мудрее станет человек, тем дальше он будет уходить от своей животной природы, но мы ошиблись.

Люди начали задавать себе трудные вопросы. Их интересовало, как устроен мир, какое место они сами занимают в мире, что ждет их после смерти, и как обрести могущество, равное могуществу богов. Они хотели научиться управлять природой и познать самих себя. Они хотели разгадать тайну жизни и смерти. Им было мало того знания, которое они уже обрели. Мы говорили им, что это плохо, что овладение запретными знаниями не дадут им счастья. Но они были упорны. Они обманом узнали наши секреты, прочитали наши древние тексты, которые мы легкомысленно высекали на каменных плитах. Люди познали магию, и золотой век кончился. А главное — они, как и на дикой заре человечества, враждовали между собой. Они враждовали из-за пищи, из-за женщин, из-за земли, из-за различий в языке, вере или обычаях , и эта вражда возвращала их в то животное состояние, из которого мы их с таким трудов пытались вывести тысячелетиями. Самое страшное было в том, что люди почувствовали вкус крови и начали убивать не из необходимости добыть пищу или защитить себя, а ради удовольствия.

Однажды люди пришли на вершину Двуглавой горы — в место, откуда пошла жизнь. Там били источники, которые некогда поили животворной водой все Десятигорье. Они называли эту воду Абсолютной водой. Люди думали, эта вода сделает их равными Вечным. Хранители источников пытались остановить их, и люди убили хранителей. Оскверненная кровью хранителей вода изменилась, перестала быть водой Жизни, потому что Вечные разгневались на людей за их алчность и жестокость, за темные желания, которые помутили их разум. Но и наш Золотой век подошел к концу. Мы больше не могли жить вечно, потому что наша Сила была связана с источниками. Наше время кончилось.

Мы видели, как магия все больше и больше уродовала мир, в который мы вложили столько сил и стараний. Потом пришла болезнь магов, расплата за скверну, которую породило человеческое легкомыслие. Но самое страшное случилось потом. Я уже говорил тебе, что рядом с нашим миром есть темный мир демонов, которые всегда быть нашими врагами. Демоны не могли победить нас, но они сумели соблазнить людей обещаниями всезнания и всемогущества. Они научили людей запретной магии смерти, которая открыла демонам дорогу в этот мир. Демоны научились проникать в тела людей — так пришла гиблая чума. И мы все умерли бы, если бы не Пророк, который вернул Первозданной воде силу и открыл своему ученику секрет воды Жизни. Но люди убили Пророка. Они утратили разум и продолжали творить злое дело. Маги стали воевать друг с другом, и это еще больше уродовало мир.

Так пришли последние времена для моего народа. Когда погибал родник, оскверненный темной магией, вместе с ним погибал и один из нас. Источник, у которого вы стоите, оставался одни из последних, но и ему суждено было исчезнуть. Некогда сюда пришли маг и Преследователь, которые искали мой источник. В их душе был свет, и я дал им Знание, то, что я передаю тебе. Они ушли, унося мой секрет с собой. После них здесь побывал Преследователь, призванный ведьмами Ковена. Он был человеком, но душа его была подобна душе демона. Он ушел ни с чем.

— Послушай, как звали того, первого Преследователя? — не удержался я. — Ведь ты знаешь его имя, правда?

— Я говорил тебе, что не запоминаю человеческих имен. Но я чувствую силу крови. Тот Преследователь и ты одной крови, это очевидно.

— Какой секрет ты им открыл?

— Тайну, которую мой народ хранил от сотворения мира. Тайну источников, некогда напитавших Десятигорье жизнью. Маги не ведают ее. Они призвали тебя найти ученика пророка и выдать им его. Маги хотят узнать тайну Изначальной воды. Они знают о постигшей их каре, они охвачены ужасом и предчувствуют свою гибель. Этого же хочет чародей, прислужник демонов, который нашел убежище в этих руинах. Он много раз приходил сюда и пытался войти в мое сознание, но это ему не дано. Им всем никогда не узнать этой тайны.

— Почему же?

— Потому что в них нет света. Маги считают себя великими мудрецами, знакомыми со всеми тайнами этого мира, в своей гордыне желают уподобиться Вечным, но в сути своей остались такими же дикими и жалкими существами, как их древние звероподобные предки. Они не смогут правильно распорядиться наследием Пророка, это выше их разумения. Или ты хочешь, чтобы последние Изначальные воды стали гибельным ядом?

— Как я могу помочь тебе?

— Ты мне не поможешь. Я никогда не стану прежним. Некогда этим замком владел человек, который призвал к себе темную ведьму, и она хотела завладеть водой моего источника. Я сделал так, что воды ушли вглубь земли. Чтобы вернуть воды обратно, владелец замка по совету ведьмы превратил мое святилище в пыточную, где зверски мучили безвинных людей. Ведьма знала, что мы не можем равнодушно наблюдать за страданиями живых существ и решила, что я верну воды источника обратно. Они оставляли измученных пытками людей на орудиях, чтобы я мог видеть их мучения. Я нашел способ помочь несчастным, не возвращая воду в родник — каждую ночь я вызывал из источника туман, который оседал каплями на своде чертога, и эти капли падали на страдальцев, исцеляя их. Ведьма так и не заполучила воду моего источника. Потом восстал народ, уставший от зверств лорда-колдуна, захватил замок и убил владельца замка и служившую ему ведьму. Но я больше не мог покинуть это святилище — мое тело, лишенное живительной силы источника, превратилось в уголь, я стал узником собственной оболочки. Я утратил свою силу и навсегда остался у пересохшего источника.

— Разве тебя это не пугает?

— Нет, Преследователь. Я знаю, что придет час, когда я вновь обрету себя, погрузившись в Изначальные воды. Я долго ждал встречи с тобой, и вот, эта встреча случилась. Теперь дух мой спокоен, даже мертвые тени прошлого больше не пугают меня. Я знаю, что есть надежда. Найди ученика Пророка — только он укажет тебе истинный источник. Все остальное обман. И прошу тебя, скажи ученику, когда встретишь его, что мы в чертогах богов благословляем его имя и имя его Учителя. Помни, Преследователь, только ты можешь защитить его от зла, которое уже стоит у межмирных врат.

— Где мне его искать?

— Этого никто не знает. У тебя есть лишь один способ встретиться с ним — пусть слух, который пройдет о тебе по землям людей будет таковым, что ученик сам захочет встретиться с тобой....

Голос в моей голове замолк. Я расценил это, как окончание беседы, которая, впрочем, больше походила на монолог, и решил прояснить у идола, а что же я такое должен совершить, чтобы обо мне, как он выразился, "прошел слух", но тут камень у меня под ногами задрожал. Раздались гулкие удары из-под земли, будто в глубине кто-то мерно и медленно бил в колоссальный барабан.

— Землетрясение! — воскликнул я.

По угольному идолу побежала сеточка трещин. Поразительно живой взгляд статуи еще раз пересекся с моим, а потом она рассыпалась за несколько мгновений . На возвышении осталась лишь кучка угольной пыли.

Времени размышлять над тем, что случилось с идолом, не было — в подземелье из туннеля ворвался густой яростный звук боевого рога. Неведомый часовой поднимал мертвое население замка на битву с нами.

Я какое-то время — наверное, совсем недолго, несколько секунд, — простоял в оцепенении, глядя на рассыпанный на возвышении черный порошок, оставшийся от идола, потом обернулся, и совсем не вовремя — меня ослепила ярчайшая вспышка, будто кто-то прямо в глаза сработал фотоблицем. Когда ослепление прошло, я увидел, что Окан и Джи Кей отбиваются от трех непонятно откуда появившихся скелетов в лохмотьях. Останки четвертого рассыпались по полу между колоннами.

Понятное дело, я бросился им на помощь. Добежал до поля боя как раз в тот момент, когда Джи Кей, подняв обеими руками однуиз жаровен, швырнул ее в кощеев, сбив двоих из них. Третий наседал на Окана: я с размаху треснул его мечом по черепу, и чудище осыпалось на пол кучей высохших мослов. Между тем праздновать победу было рано — из туннеля, которым мы пришли в каземат, со стуком и костяным щелканьем выбралось еще несколько оживших скелетов, причем эти были вооружены ржавыми мечами и палицами.

Окан уже восстановил магическую силу и атаковал кощеев огненным шаром, однако огонь почти не причинил им вреда. Взрывом у одного из скелетов оторвало голову, но он и без черепа чувствовал себя вполне боеспособным и продолжал размахивать своим мечом. Джи Кей подхватил один из тяжелых бронзовых канделябров, стоявших по сторонам книжного шкафа. Это оружие оказалось куда эффективнее его кинжалов, в несколько секунд молодой кан так разделал одного из нападавших, что нас осыпало костяной пылью. Я рукоятью Селенара двинул в зубы костяному парню с палицей, который пер прямо на меня — скелет попятился назад, и я взмахом клинка снес ему голову. Оставив обезглавленного кощея кружить на месте, я поспешил на помощь Окану, которого прижали к колонне два кадавра. Одного из них я ударил мечом в плечо, разрубив грудную клетку, и скелет развалился. Второй развернулся в мою сторону и занес меч для удара, но Окан поднял телекинезом тяжелый табурет и сбил у кощея голову этим табуретом. Два обезглавленных скелета наткнулись друг на друга, обменялись обоюдными ударами, и на полу двумя кучами костей стало больше.

Еще один оживший мертвец, вооруженный булавой и треугольным щитом, вылез из туннеля, но нас было трое против одного, и мы с ним быстро разделались.

— Дубовая ветвь и жаворонок, герб Чирсов, — заявил Окан, посмотрев на щит. — Стражники замка восстали из мертвых.

— Меня это совсем не радует, — сказал я.

— Надо уходить отсюда, — предложил Джи Кей.

— Отсюда есть другой выход? — Я огляделся по сторонам: уж очень мне не хотелось сражаться с восставшими мертвецами в низком тесном и темном туннеле.

— Нет.

— Плохо, — резюмировал я, ныряя вслед за Джи Кеем в туннель.

В замковой тюрьме нас встретили еще четыре неживых защитника замка. Окан атаковал их цепной молнией, которая буквально расщепила иссохшие кости. Дальше мы выбрались в донжон, и я уже было вздохнул с облегчением, но тут шедшего впереди Окана какая-то необъяснимая сила отбросила прямо нас нас, сбив с ног. А потом я услышал, как Джи Кей взвыл от ярости — он первым выскочил из донжона и сразу узнал человека, стоявшего на башне прямо перед нами.

— Борг! — завопил он.

— Ты знаешь мое имя, а я твоего не знаю, кан, — ответил маг. Он выглядел намного моложе, чем я ожидал — на вид лет двадцать пять. Эдакий красавчик, покоритель женских сердец, длинноволосый блондин с наглыми глазами и злой улыбкой. — Буду вспоминать тебя, как безымянного покойника. И твоих спутников тоже. Но сначала хочу узнать, какого демона вы делаете в моем замке.

— Рано хвалишься, Борг, — Окан, тяжело дыша и шатаясь, выбрался из донжона и встал на мосту рядом с нами. — Разговор только начался.

— Хочешь схватки, друид? — Борг перестал улыбаться. — Так получи!

Так уж вышло, что оба мага выкрикнули заклинания одновременно, и посланные ими друг в друга молнии столкнулись на полпути к целям. И грянул такой взрыв, что ударная волна сбила меня с ног, а грохот взрыва совершенно оглушил. Когда ко мне вернулась способность воспринимать реальность, я увидел совершенно фантастическую картину — Борг и Окан, окруженные мерцающим защитным полем, швырялись друг в друга огненными и электрическими шарами, сгустками Силы, похожими на огромные разноцветные амебы, а в темнеющем небе над местом схватки двух магов (и над моей головой, соответственно!) клубилась темно-серая, искрящаяся электричеством туча, которая, казалось, вот-вот прольется на нас градом испепеляющих молний. В воздухе сильно запахло окалиной и озоном.

Наверное, мы с Джи Кеем еще долго бы смотрели на этот магический пинг-понг, но на площади появилось несколько вооруженных кощеев, выбравшихся из донжона про нашу душу. У одного из них был арбалет, и пущенный из этого арбалета болт пролетел мимо меня и угодил в ногу Окану. Друид с криком боли упал на одно колено: защитное поле вокруг него распалось. Борг тут же атаковал нашего друга новым заклинанием — поймал его в огромный прозрачный пузырь, и Окан оказался в положении невольного зорбонавта.

Джи Кей бросился вперед, к лестнице, ведущей на стену. Однако чародей атаковал его заклинанием Невидимого Кулака, и бедняга кан, отброшенный сильнейшим ударом, ударился спиной в стену донжона и упал лицом вниз, совершенно ошеломленный и парализованный болью.

— А этот малый мне незнаком, — тут Борг посмотрел на меня. — Слишком хорошо вооружен для бродяги-приключенца.

Я встретился с чернокнижником взглядом и понял, что живым отсюда не уйду. Оно и понятно — меня окружили сразу четыре кощея. Те костяки, что атаковали нас в пыточном подземелье, были совершенно истлевшими, на этих сохранились части кольчужных и кожаных доспехов и остатки иссхошей плоти, что делало их особенно страшными и отвратительными на вид. У одного из кощеев отличный стальной шишак с бармицей и переносьем был нахлобучен на башку, у второго с черепа свисали остатки белоснежных волос и бороды. Вряд ли эти нежити желают моей смерти меньше, чем Езекия Борг. А со стороны донжона к нам ковыляли еще скелетины в лохмотьях, вооруженные самым разным оружием. Один даже держал потемневшее от грязи и изодранное знамя с уже знакомым мне гербом — жаворонок над дубовой ветвью.

— Какого черта! — крикнул я, все еще пытаясь решить дело миром. — Если ты и впрямь Борг, то я приехал к тебе. У меня поручение от Клемана из Бэкуотера.

— Не только поручение. Еще и девка, которую я оставил на ферме у Озрека. — Борг скрестил руки на груди. — Клеман нашел любопытного посыльного. Что вас в нем удивляет, Этьен?

— Куртка из драконовой кожжжжи и мечи Торна, гошшшподин, — прошипел кощей в шлеме. — Хорошшший подарок моему лорду.

— Этот чужак ваш, Этьен, и кан тоже, — ответил Борн. — А с магом я еще позабавлюсь.

Чернокнижник развел руки — верно, собирался прочитать какое-то заклинание чтобы лишить меня жизни, но не успел этого сделать. Я уже упоминал про тучу, которая клубилась над замком прямо над нашими головами. Так вот, туча разродилась таки нехилой молнией, которая с оглушительным треском ударила в донжон. По всем законам физики эта молния должна была испепелить нас — но почему-то не убила, больше того, пузырь, в который Борг заключил Окана, разлетелся светящимися искрами, а окруживших меня кощеев посбивало с ног, как кегли в боулинге. Надо было видеть физиономию Борга в ту секунду, когда Окан достал его заклинанием Обращения в камень. Не опасаясь больше магической атаки с башни, я напал на кощеев и первым делом обрубил кисти рук скелету, вооруженному самострелом. Седоволосый кощей попытался достать меня ударом моргенштерна, но я разгадал его атаку, ушел от удара и махнул Солером, как заправский палач. Череп твари со стуком упал на каменные плиты двора. А тут и Джи Кей подоспел на выручку — ударом ноги сбил наземь скелета в шлеме и крикнул:

— За мной!

Я бросился за ним, таща хромающего Окана за руку, и вовремя — за нашими спинами с грохотом разорвался файерболл, обдав нас жаром и осыпав искрами и костяной пылью, оставшейся от попавших под огненный удар скелетов. Влетели в дверь дворца, которую Джи Кей тут же замкнул на засов.

Какое-то время мы пытались отдышаться и прийти в себя. В холле было очень темно, и пришлось подождать, пока глаза не привыкнут к темноте. А потом нас ждал сюрприз, и не скажу, что приятный.

Жанин в холле не было. Она исчезла.

Я хорошо помнил, на какой из кушеток мы оставили бесчувственную Жанин. Саму кушетку мы с Джи Кеем определили в баррикаду, и на полу осталось большое свободное от пыли прямоугольное пятно. Так вот, там лежала спутанная веревка. Та самая, которой была связана Жанин.

— Джи Кей! — Я замахал воину рукой. — Тссс!

Надо было видеть выражение лица Джи Кея, когда я показал ему на веревку.

— Она не могла сама развязаться, — запинаясь, вымолвил молодой кан. — Никак.

— Однако развязалась. — Я присел на корточки рассматривая пол. — А вот и следы. Первые — это следы самой Жанин, явно женские, ножка маленькая. А эти мужские, большие. Смотри, они идут от двери — кто-то подошел к Жанин со стороны входа. Так что ты прав — не сама она развязалась. Ее освободили. И случилось это, думаю, в то время, когда мы были в подземелье донжона. А вот уже ее следы. И ведут они... — Я посмотрел вглубь зала и увидел в дальней левой его части вход в подвал. И как мы его раньше не заметили.

Мой смарт тренькнул и выдал следующее сообщение:

Задание "Исчезновение" обновлено.

Поговори с Жанин Гроу.

И еще один месседж, который я не прочитал вовремя — скорее всего, в горячке боя просто не услышал сигнала:

Задание "Проклятие"обновлено.

Узнай рецепт эликсира Борга.

Активные задания:

Задание "Ведьмы".

Задание "Друиды".

Задание "Друг Трибунала"

Задание "Друг свободных магов"

* * *

Отлично, наконец-то мы на правильном пути! Столько времени потеряли напрасно...

Даже начатый Боргом и его мертвым воинством приступ не мог омрачить нашей эйфории от такой находки. Под акомпанемент гулких свирепых ударов в дверь мы на цыпочках, как три забравшихся в чужой дом грабителя, быстренько пробежали к подвалу. Дверь оказалась незапертой. Мы скользнули внутрь, Окан тут же активировал заклинание Света, Джи Кей припер тяжелой балкой дверь. Помещение, в котором мы оказались, было кухней и кладовой одновременно. Пройдя его, мы оказались в винном погребе, а за ним открылась еще одна кладовая с большими цистернами для воды. Здесь Окан попросил передышки.

— Нога болит, — пояснил он. — Меня бесит этот чертов болт.

Окану очень сильно повезло: попавший в бедро болт не повредил бедренную артерию, иначе наш друг давно бы истек кровью, и никакая магия не спасла бы. Кость тоже оказалась не задетой. Короче, я держал Окана, а Джи Кей вытащил болт. После этого Окан залил рану эликсиром из своего мешка и сам перевязал ее.

Джи Кей протянул мне фляжку. Я сделал глоток и едва не задохнулся — напиток во фляжке был чудовищной крепости.

— Зурка, — пояснил Джи Кей. — Водка из сладкого тростника.

— Дай мне, — потребовал Окан и тоже приложился к фляжке.

— Не слишком ли мы беспечны? — спросил я. — Для Борга и его кадавров двери в холл слишком слабое препятствие.

— Резонное замечание. — согласился Окан, вставая с помощью Джи Кея на ноги. — Мы сделали много глупостей, а сейчас делаем еще одну. Идем по следу одержимой, которую непонятно кто освободил.

— Есть варианты? — спросил я.

— Нет, пожалуй. Только держите оружие наготове, а то красотка прыгнет на нас из темноты.

Опасения Окана не оправдались — Жанин мы в подвале не встретили. Потные, запыхавшиеся, облепленные паутиной, которая висела повсюду целыми занавесями, мы добрались до неприметной деревянной двери — за ней оказался подземный ход. Когда мы прошли по нему метров десять, Окан заклинанием обвалил вход. Путь обратно нам был отрезан, но и наши преследователи теперь не смогли бы догнать нас этой дорогой.

— Теперь можно вздохнуть спокойно, — заявил маг. — Борг и его свора нас точно не догонят.

— И Жанин спасти нам не удастся, — резюмировал я со вздохом. — Плакала моя награда.

— Так ты ради денег вызвался ее спасать? — скривился мэтр Зальбер. — Я-то думал...

— Чего ты думал? — рассердился я. — Меньше думай, больше делай.

Подземный ход вывел нас в анфиладу небольших природных пещер, а уже оттуда мы, наконец-то, выбрались в лунную и тихую ночь. Темная громада замка "Красные Камни" нависала над холмом позади нас, а прямо перед нами открывалась узкая дорога с холма в сторону леса.

Идти быстро мы не могли, так что Джи Кей, придерживая Окана, двинулся вперед, а я с оружием наготове следовал в арьергарде. Шли впотьмах, и потому дорогу приходилось выбирать с великой осторожностью. Через какое-то время Окан попросил о привале.

— Надо разобраться, куда мы идем, — сказал он, усаживаясь на поваленное дерево.

— У меня есть карта, — я достал карту из сумки. — Только темновато тут для чтения.

Окан молча достал из сумки бутылочку, глотнул из нее и предложил нам сделать по глотку. Это была уже знакомая мне микстура дозорного. Через некоторое время мы смогли читать карту во всех подробностях.

— Борг сказал, что мы вышли с западной стороны холма, а на запад от замка "Красные Камни" лес тянется на несколько миль по обе стороны от тракта, — сказал я. — То есть, мы сейчас идем туда, откуда пришли в замок.

— Ты удивительно догадлив, эрл Сандер, — заметил Окан, и по его тону было непонятно, издевается он надо мной, или говорит серьезно. — И на дорогу нам выходить ни в коем случае нельзя, потому что наши мертвые друзья рыщут сейчас по ней, как стая голодных волков. А вот в лес они не сунутся, магия леса враждебна им. Так что идем через лес.

— Это ведь чертовски далеко.

— Не больше пяти миль, если по прямой. — Окан посмотрел на звездное небо. — Вон Небесное Око, а запад, стало быть, там. К утру доберемся до лесного домика.

— Всегда мечтал о ночной прогулке по лесу, — заявил Джи Кей.

Возразить было нечего. Дождавшись, когда наш друид отдохнет, мы двинулись дальше. Я подумал, что до утра мы вряд ли доберемся до человеческого жилья и вообще до места, где можно поесть, сменить мокрую одежду и отдохнуть в тепле. Если бы не разговор в подземелье с окаменевшим мирком, как назвал его Джи Кей, наш поход в "Красные Камни" окончился бы полным фиаско. Рецепт зелья Борга не узнали, Жанин не спасли, лошадей потеряли и сами едва унесли ноги (унесли ли, ночь еще не закончилась!). Меня морозило, я чувствовал себя уставшим и несчастным, ужасно хотелось есть и спать.

— Джи Кей, — спросил я, — у тебя осталась еще водка? Нет? Плохо, я бы сейчас выпил. И поел бы.

— Да, хорошее жаркое было бы сейчас кстати, — согласился со мной Джи Кей. — Я даже на краюху хлеба согласен.

Окан громко запыхтел, остановился, скинул с плеча мешок и долго рылся в его глубинах, а потом вручил мне и Джи Кею по сдобной, посыпанной маком лепешке.

— Больше ничего нет! — заявил он.

Признаться, я оценил его жертву. И сразу вцепился в лепешку зубами. Так и съел ее на ходу. И даже недовольное ворчание друида за нашими спинами не испортило мне аппетит.

— Вы слышите? — Джи Кей остановился, прислушался. — Что это?

Я не слышал ничего, кроме шума ветра и шелеста листьев на деревьях, но мне почему-то стало жутко. Молодой кан опустился на колени, приложил ухо к земле.

— Земля гудит, — заявил он. — Не к добру это все.

— А вот и причина, — Окан показал на группу странных уродливых окруженных плотным клочковатым туманом деревьев впереди нас. — Адова Пасть, вот что это.

Мы сделали несколько шагов вперед и остановились. Маг вытащил из сумки кристалл — теперь он светился красным.

— Вот так да! — воскликнул он. — Это переход на Тропы Посвященных, и открыт он не так давно. Отличная находка, я бы сказал.

— Да? — спросил я. — И что в нем отличного?

— Нам не придется совершать многомильный поход по лесу, дорогой эрл Сандер. Если я не ошибся, мы сможем выйти в нужную нам точку пространства. Но сначала нужно будет разблокировать защиту портала. Мне нужно немного времени. Не отвлекайте меня, господа.

Маг раскинул в стороны руки, что-то заговорил нараспев, и вокруг нас появилось множество светляков — они окружили нас настоящим облаком, что твоя мошка в летний вечер на болоте. А потом светляки опустились на траву, заключив нас в светящуюся окружность, и погасли. Туман начал редеть, стало заметно светлее. Между деревьями зазмеились искры, и появился колеблющий световой занавес. В воздухе появился резкий запах озона.

— Можно входить! — крикнул Окан. — По одному.

Джи Кей не заставил себя упрашивать, вошел в портал первым — и исчез. Я не сразу решился: чувство было такое, будто заряженный пистолет к башке приставляешь. Но вошел и обнаружил, что стою в тускло освещенном сводчатом подземелье, окруженный книжными шкафами, столами, заставленными алхимическими приборами и резко пахнущими связками трав, привешенных к балкам потолка.

Из ниоткуда появился Окан, вполне довольный собой.

— Превосходно! — провозгласил он, подняв руки к потолку. — Мы прошли прямо в мою лабораторию! Лучшего исхода дела я и представить не мог.

— Это получается, мы в Донкастере? — спросил я, несколько ошарашенный таким поворотом событий.

— Именно. Дом, милый дом! Лечение и отдых — вот что мне сейчас нужно. Да и вам, господа, не помешало бы отдохнуть. Могу порекомендовать гостиницу "Ключи и звезды", она в двух кварталах отсюда.

— Нет, мы пойдем в "Добрый покой", — сказал я. — Я так и не попробовал стряпню дядюшки Париса.

— Я с тобой, айслинг, — вызвался Джи Кей.

— Лошадей потеряли, задание не выполнили, Борг жив, а девушка стала вампиром, и мне от души жаль несчастного Майрона Гроу. — вздохнул я. — Пойдем, Джи Кей. выпьем. А то у меня до сих пор поджилки трясутся.