|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
На сей раз, поездка получилась совсем короткой и обошлась без перескакиваний с одного рельса на другой, поскольку оранжереи располагались на том же первом ярусе, где и пост управления. По дороге из окна лифта действительно открывался прекрасный вид на сияющий шар реактора. Если прищуриться, то над его ослепительной поверхностью можно было разглядеть сетку поддерживающих конструкций, опутанных паутиной кабелей и труб. Но это только если всматриваться, а так реактор казался безупречным шаром чистейшего белого света, заполонившим собой почти все поле зрения.
Кабина остановилась, и мы оказались в просторном "предбаннике", где три человека в рабочей одежде что-то изучали на мониторах, негромко переговариваясь друг с другом. Они бросили на нас короткий взгляд, кивнули Малгеру и вернулись к своим проблемам. Мы проскользнули мимо них в небольшой тамбур.
-Оранжереи полностью автоматизированы, поэтому постарайся не выходить за пределы ограждения, — проинструктировал меня Малгер, когда дверь за нами закрылась, — ничего страшного, конечно не случится, все максимально безопасно, но испытывать судьбу не стоит. Я уговорил операторов разрешить нам прогуляться без сопровождения, но если что — у них будут проблемы.
-Я буду осторожен, — заверил я его.
-Предупреждаю сразу — тебе тут вряд ли понравится, — с привычной насмешкой заметила Кадеста.
Это почему же?
-Микроклимат здесь оптимизирован для растений, а не для человека. Температура, влажность, содержание кислорода в воздухе — все рассчитано на достижение максимально эффективной вегетации. Так что, если вдруг почувствуешь себя дурно, дай знать.
-Хорошо, хотя я не думаю...
В этот момент Малгер распахнул следующий люк, и мне в лицо ударила душная влажная волна, пропитанная запахами сырой земли и преющей листвы.
-Уф! — вырвалось у меня само собой. Пришедший недавно мне на ум термин "предбанник" зазвучал неожиданно актуально.
-Скажи еще спасибо, что я вас в теплицу с огурцами привел, а не в бахчевый сектор, — Малгер скользнул вперед, и я последовал за ним, очутившись в царстве буйной зелени.
Выход из люка располагался у начала огороженной дорожки или, вернее сказать, тоннеля проложенного сквозь толщу зеленой биомассы. Легкий ветерок колыхал растения, и их листья потихоньку шептались меж собой, наполняя помещение шелестом, более привычным для земного леса или сада, нежели для станции, затерянной в бездне космоса. Желая осмотреться получше, я, придерживаясь за ограждение, поднялся над зелеными дебрями и покрутил головой по сторонам.
Оранжерея оказалась такой же цилиндрической формы, как и подавляющее большинство помещений на станции, но вот ее внутренняя компоновка разительно от них отличалась. Здесь, вопреки моим ожиданиям, на потолке не оказалось большого окна, вместо этого по всей ее длине, примерно на оси коридора, крепилась ярко светящаяся труба около метра диаметром. Зная любовь никаров ко всему "натуральному", можно было предположить, что свет в нее поступает все от того же реактора через некую систему зеркал.
В отсутствие силы тяжести растения могли ориентироваться лишь на свет и всеми силами стремились дотянуться до него, чтобы поймать своими листьями как можно больше энергии. Поскольку источник света в оранжерее был всего один — труба, располагавшаяся, как я уже отмечал, на оси помещения, то посадки могли равноправно размещаться на всех стенах, практически по всей их площади. В результате изнутри оранжерея выглядела как свернутый в рулон зеленый ворсистый ковер.
Колышущееся море листвы прорезали узкие проходы, по одному из которых, буквально у меня над головой, скользила некая механическая конструкция, обшаривавшая заросли, как я понял, в поисках поспевшего урожая.
-У вас тут все автоматизировано, да? — я с неохотой спустился обратно к Малгеру и Кадесте.
-Разумеется! Где бы мы взяли столько народу, чтобы все это хозяйство вручную обрабатывать?
Кадеста запустила руку в заросли и добыла пару крепких зеленых огурцов, один из которых вручила мне, а во второй с аппетитным хрустом запустила зубы сама. Ее пример оказался настолько заразительным, что я немедленно проделал то же самое и только сейчас понял, что и вправду голоден. Бросив взгляд на часы, я с удивлением обнаружил, что время уже перевалило за шесть вечера, хотя мне казалось, что полдень миновал буквально только что.
-Ну как? — полюбопытствовала Кадеста, с интересом наблюдая за мной.
-Вкуфно! — отозвался я, не переставая жевать.
Огурец, и вправду, оказался на удивление вкусным и душистым. Попадись мне такой на Земле, я бы ни секунды не сомневался, что он вырос в открытом грунте. Но никарам каким-то чудом удавалось добиваться таких результатов на обыкновенной гидропонике! Что ж, еще одно очко в их пользу.
-Ну что, продолжим экскурсию? — предложил Малгер, но на сей раз Кадеста решила вернуть ситуацию под свой контроль.
-Кончай над Олегом измываться! — она потянула меня за рукав, пытаясь спрятать меня за свою спину, словно я был ее любимой игрушкой, которую Малгер хотел отобрать, — он с утра ничего не ел, устал с дороги, и от впечатлений у него уже скоро голова лопнет! Хватит уже на сегодня!
-Не кипятись так, Кади! Я же не настаиваю. Да он и сам вполне за себя решить сможет. А, Олег? — он обратился ко мне, — ты как: в каюту или еще погулять немного?
-Я? Хм, — необходимость дожевать дала мне пару секунд на размышления.
Предполетная подготовка не прошла даром, и я мог худо-бедно отделить переполнявшие меня эмоции от здравого смысла. На "Ньютоне", несомненно, оставалось еще много чего интересного и увлекательного, но осмотреть все это за оставшееся время я бы все равно не смог. Да и насчет лопающейся от впечатлений головы Кадеста была права, и если я не хотел проснуться завтра с чугунной гирей на плечах, то с экскурсиями на сегодня мне следовало завязывать.
-Ну, я полагаю, мы вполне можем что-нибудь посмотреть и по дороге в гравизону.
Малгер с Кадестой синхронно кивнули, и я понял, что смог предложить вариант, который устроил всех.
Мы вернулись назад, в "предбанник", где после оранжереи воздух показался мне неожиданно холодным, и я обнаружил, что успел весь взмокнуть. Малгер провел нас на пару колец к "югу", в сторону гравизоны, только теперь для разнообразия мы проигнорировали лифт и прогулялись своим ходом. Если прикинуть, то мы пролетели не менее двухсот метров, но в невесомости все расстояния воспринимаются совершенно иначе. Честно говоря, раньше у меня попросту не было возможности прошвырнуться на такую дистанцию — ни на одной из земных станций нет столь длинных коридоров. Ширина тоннеля как раз соответствовала размаху рук, и ты ни на секунду не терял контроля над своим полетом. Толкнулся — и летишь, чуть подправил направление — и летишь дальше. И так хоть до бесконечности. Хотя, я думаю, если бы мне пришлось проделать таким образом весь путь отсюда и до того причала, куда я прибыл, то я вполне мог бы и заскучать — там ведь несколько километров набегало. На лифте все же быстрее и удобней.
Но сейчас заскучать я не успел хотя бы потому, что Малгер всю дорогу продолжал читать свою лекцию. Он рассказывал про устройство оранжерей, про то, какие культуры здесь выращиваются, как осуществляется сбор, обработка и хранение урожая, как реализован полностью замкнутый технологический цикл, когда все отходы утилизируются и снова возвращаются в дело в виде удобрений. Кому-то, быть может, данная тема покажется малоинтересной, но Малгер был ею явно увлечен, а увлеченные люди умеют рассказывать о любимом деле так, что не хочешь — а заслушаешься.
-...Все параметры — температура, влажность, освещенность — регулируются по определенной программе, и мы можем без особых проблем имитировать годовой цикл с тем, чтобы обеспечить растениям условия, наиболее приближенные к естественным. При этом в разных секциях условное время может быть различным — в одной оранжерее мы собираем урожай, а в соседней только-только появились первые всходы, — пытаясь пояснить свою мысль, Малгер активно жестикулировал, — таким образом, можно собирать готовую продукцию каждый месяц и не заботиться об организации запасов на зиму. В итоге у нас на столах всегда свежие овощи и фрукты, и нет необходимости содержать большие складские помещения. Удобно и выгодно.
Малгер удачно подгадал окончание своей лекции как раз к нашему прибытию на место. Первым делом я подобрал свою сумку, которая так и висела на стене там, где мы ее оставили. Умом я понимал, что здесь, в изолированном мирке станции, ее никто никуда не утащит, но на душе все равно было неспокойно. Следуя за Кадестой, я проскользнул в один из проемов в центральной части, которую охватывал коридор, и оказался внутри некоего подобия беличьего колеса.
Мы находились в большом барабане, диаметром метров пятнадцать-двадцать, с толстой колонной посередине. Вверх и вниз изредка пролетали другие люди, некоторые из них кивали Малгеру, бросали на меня заинтересованные взгляды и отправлялись дальше по своим делам. Я опустил глаза, чтобы посмотреть на "дно" барабана, и с удивлением обнаружил, что оно медленно вращается.
Нет, я помнил, что гравизона совершает один оборот за четыре с чем-то минуты, но увидеть это вращение вот так, собственными глазами — это было все-таки удивительно. Подлетев к стене, я отыскал на ней щель, где поворотная нижняя часть смыкалась с неподвижной верхней.
-Центральный подшипник, — пояснил подобравшийся сзади Малгер, — используется магнитный подвес для минимизации трения.
Я развернулся к нему, поскольку считал невежливым слушать человека спиной, и успел заметить, как Кадеста измученно воздела глаза к потолку. Похоже, я набрел на еще одну излюбленную тему для пространной лекции.
-То есть вся махина, все эти тридцать километров конструкций держатся вот на этом... колесике!?
-А что такого? — удивился он.
-Когда я думаю о том, какие силы разрывают этот подшипник, внутри которого я нахожусь, мне становится слегка не по себе, — я похлопал рукой по ползущей мимо меня стене, — это же тысячи тонн!
-Вы плохо в школе учились, молодой человек! — рассмеялся Малгер, заставив Кадесту недовольно фыркнуть, — у ковбойского лассо вообще нет ни спиц, ни центральной оси, а оно прекрасно крутится! Гравизона устроена подобным образом — все ее кольца являются замкнутыми и держат форму лишь за счет собственного натяжения. Радиальные фермы не несут практически никакой нагрузки и служат лишь для поддержания вращения. Здесь, в подшипнике, встроен линейный электродвигатель, который осуществлял первичный запуск и сейчас служит для компенсации потерь.
-Огромное спасибо за интересный и познавательный рассказ, Малгер, — Кадеста притормозила рядом со мной, взяв меня за рукав, — дальше я дорогу сама найду.
-Ну, коли тебе так не терпится уединиться с нашим гостем...
-Так точно, страх как не терпится! — ехидно парировала девчонка, ничуть не смутившись, и буквально поволокла меня за собой к ближайшему выходу.
-Тогда до завтра! — крикнул нам вслед Малгер, и в следующую секунду мы скрылись за углом.
-Уф! Наконец-то отделались! — Кадеста сбавила темп и занялась изучением указателей, — ага, нам вот сюда. Колесо крутится, и каждый раз приходится уточнять, где ты очутился.
-С чего ты его так невзлюбила? — я крепко обхватил сумку левой рукой, чтобы не заехать ею кому-нибудь по лбу, и старался не отставать.
-Меня буквально выводит из себя его самоуверенность! Все-то ему известно лучше прочих, во всем-то он разбирается как никто другой... и знаешь, что бесит больше всего?
-Что?
-То, что Малгер практически всегда оказывается прав, — Кадеста беспомощно развела руками, — с ним просто невозможно спорить! Буквально через пару минут ты начинаешь ощущать себя идиотом, который едва не совершил чудовищную глупость, и только своевременное вмешательство Его Добродетельнейшего Величества Малгера спасло тебе от неминуемого позора.
-И что в том плохого? Это здорово, что такой человек есть рядом, есть на кого положиться или, — я усмехнулся, — или на кого все свалить в случае неудачи.
-Что плохого? — переспросила девушка, — так в итоге многие, кто с ним работает, вообще разучились мыслить самостоятельно! Малгер все подобрал под себя и единолично все за них решает. Люди настолько привыкли к его непогрешимости, что слепо принимают на веру каждое его слово, сделали из него чуть не идола. Однажды он заведет их в какую-нибудь авантюру, а никто и не подумает усомниться. Я уже и не припомню, когда его в последний раз кто-то критиковал, все всегда делается так, как он сочтет нужным. И сегодня, вот, тоже...
-А что сегодня пошло не так? По-моему, очень даже насыщенная и интересная экскурсия получилась.
-Черт, Олег! Ты же мой гость, а не его! Я сама хотела провести тебя по всем заслуживающим внимания местам. Пусть из меня и не такой красноречивый экскурсовод, пусть у меня получилось бы не столь последовательно и складно, но это было мое право! Могу я хоть что-то делать по-своему или нет!? Хоть даже и неправильно. Люди, вообще, должны время от времени ошибаться, иначе они перестают учиться. А рядом с Малгером все только тупеют, как мне порой кажется, — Кадеста остановилась около двери лифта и перевела дух, — но, слава Богу, хоть в гравизоне он нам не помешает. Он терпеть ее не может.
-Странно, — я непонимающе нахмурил брови, — а мне показалось, что он ею гордится.
-Малгер считает "Ньютон" чуть ли не своим родным детищем, он родился буквально посреди стройки и всю жизнь провел здесь. Он будет гордиться каждой его гайкой, — она умолкла, поскольку в этот момент к нам присоединились еще двое ожидающих лифта, и я счел за благо приберечь вопросы на потом. Кто знает, может критика Малгера здесь не поощряется?
Эта поездка выглядела точь-в-точь, как и катание в лифте "Берты". Сперва тебя мотает по кабине вверх-вниз, но потом начинает постепенно тянуть вбок и прижимать к полу, и чем дальше — тем сильнее. А когда лифт останавливается, сила тяжести уже никуда не исчезает и остается сидеть у тебя на плечах. Наши попутчики сошли раньше, когда искусственная гравитация ощущалась лишь легким намеком, как на станции, где меня завербовал Гершин, а вот на нашем уровне плющило уже основательно. С непривычки сила тяжести всегда кажется сильнее, чем в действительности — возвращаясь на Землю после орбитальной вахты поначалу думаешь, что ошибся адресом и приземлился на Юпитере. Так и здесь, только сверившись с табличкой на панели лифта, я узнал, что на самом деле здесь тяготение — всего 0,75G.
Кадеста, придерживаясь за стену, вышла из дверей и присела на диванчик, предусмотрительно поставленный рядом с лифтом. У меня самого, честно говоря, тоже немного потемнело в глазах, хотя я расстался с Землей менее суток назад. Переведя дух, девушка скинула с плеч свой рюкзачок и достала из него пару не то сапожек, не то валенок, которые натянула на босые ноги. Да оно и понятно, для человека, который всю жизнь порхал, словно бабочка, спускаться на грешную землю и топать по ней нежными, никогда не знавшими обуви ножками — не самое приятное ощущение. Попробуйте прогуляться по асфальту, опираясь на голые локти и колени — сами все прочувствуете.
Путешествие наше, однако, на этом не закончилось. Как выяснилось, на каждом кольце гравизоны дополнительно функционировали свои небольшие транспортные системы, более всего напомнившие мне кольцевую линию Московского Метрополитена, на которых нам также пришлось прокатиться. Ведь если прикинуть, то при диаметре кольца в двадцать километров, и наличии всего восьми радиальных лифтовых шахт, расстояние между ними составит почти четыре километра. Так и ноги оттоптать недолго, особенно учитывая, насколько они у никаров нежные. К счастью, вагончики в обе стороны курсируют довольно часто, и долго ждать нам не пришлось.
Всю дорогу Кадеста, тяжело дыша, просидела в мягком глубоком кресле, приоткрывая глаза только когда мы проезжали остановки. Я сидел рядом, но лишь потому, что не люблю стоять в транспорте, а не потому, что мне так уж тяжко. Девчонка же выглядела откровенно неважно, а когда пришло время вставать, она вцепилась обеими руками в поручень и, поднимаясь, кряхтела как старушка, страдающая хроническим артрозом, да еще и астмой в придачу. Хотя, надо признать, у нас на "Берте" она выглядела куда паршивей.
-Вот, смотри, — она сделала вид, что остановилась лишь для того, чтобы меня сориентировать, а я сделал вид, что поверил, — у нас четвертое кольцо, каюта 253. Эта остановка — ближайшая.
Я кивнул, отложив соответствующую информацию в своей памяти. Честно говоря, я сомневался, что мне когда-нибудь придется находить сюда дорогу самостоятельно, но чем черт не шутит. Собравшись с силами, мы поднялись по небольшой лестнице и поковыляли дальше по коридору, рассеченному, как и все прочие коридоры станции, на отдельные сегменты изолирующими переборками. Девчонка как бы мимоходом взяла меня под руку, но я чувствовал, что эта опора ей совсем не помешает.
Открыв передо мной дверь каюты, Кадеста отступила в сторону и жестом пригласила меня входить. Я шагнул вперед и с некоторой досадой обнаружил, что мое понимание термина "каюта" нуждается в радикальном переосмыслении. Жилище Кадесты представляло собой полноценную однокомнатную квартирку с прихожей, спальней и даже собственной душевой. У нас в университетском общежитии студенты обитали в куда более скромных условиях. Не говоря уже про открывающийся из окна вид.
Как и в других помещениях "Ньютона" в своих каютах никары на остекление не скупились. Одна из стен спальни представляла собой сплошной лист изогнутого стекла, через которое была видна величаво поворачивающаяся и играющая бликами громада центрального блока станции. Я так и застыл на месте, пораженный этим великолепным зрелищем, щурясь и моргая от яркого света.
-Если мешает, можно затемнить, — Кадеста провела рукой перед окном сверху вниз, и стекло потемнело, погрузив комнату в легкие сумерки.
-Получается, что у вас здесь всегда день. Спать не мешает?
-Ничуть. Затемни стекло насовсем и спи на здоровье.
-Но почему здесь нигде нет окон, выходящих на обратную сторону? — я присел рядом с Кадестой на краешек кровати, продолжая любоваться переливающейся станцией, — на звездное небо тоже иногда посмотреть хочется.
-Снаружи слишком высок уровень опасных излучений, а конструкции станции их в значительной степени экранируют. Поэтому все окна смотрят исключительно внутрь.
-Малгер вроде бы говорил, что водная прослойка надежно защищает от радиации.
-Любит он приукрасить, — проворчала девушка, — вода — это, конечно, хорошо, но вода плюс два листа металла все же надежней. Впрочем, если ты так скучаешь по звездному небу, то завтра, когда будем на северном полюсе, можем заглянуть в астрономический сектор, там имеются окна на все стороны света.
-Будем... где!?
-На северном полюсе, — повторила она, но, уловив струящееся от меня молчаливое недоумение, заливисто рассмеялась, — в северном хабе, на противоположной от гравизоны стороне.
-А-а-а, — протянул я, — что-то я к вечеру тупить начал. А что там?
-Завтра все сам увидишь, — Кадеста заговорщически мне подмигнула, — а сейчас нам и правда пора закругляться, а то умотали тебя, небось, до бесчувствия. Ты есть хочешь?
-Вообще-то не отказался бы, — вернувшись из невесомости в нормальные условия, мой аппетит немедленно воспрянул духом и теперь настойчиво о себе напоминал.
-Тогда — вперед! Я покажу тебе одно чу́дное местечко.
Перед уходом Кадеста кратко рассказала мне про свою каюту. Где что лежит, как что включается и выключается, и куда бежать в случае неприятностей. Напоследок она настроила входной замок на мой отпечаток пальца, и мы отправились на кормежку. С момента нашего прибытия в гравизону девчонка уже более-менее оправилась и теперь довольно бодро и уверенно шагала рядом со мной. Время от времени она как-то странно не меня поглядывала и улыбалась своим мыслям. Кадеста явно замышляла нечто недоброе, какой-нибудь очередной сюрприз, но я твердо решил, что на сегодня хватит. За последние несколько часов я уже неоднократно выставлял себя болваном и мне давно уже следовало взять себя в руки. Все, довольно! Что бы она там мне не готовила, больше я таращиться, разинув рот, ни на что не буду, не доставлю я ей такого удовольствия. У меня, в конце концов, есть чувство собственного достоинства или нет?
Скажу прямо — следовать намеченному плану оказалось крайне непросто. За очередной изолирующей переборкой обнаружился самый настоящий ресторанчик. Здесь коридор объединялся с параллельной трубой чередой широких арок, оформленных в виде колонн из старого темного кирпича, которые обвивал искусственный плющ. Само заведение было стилизовано под уютное кафе, какие можно встретить на залитых солнцем улочках небольшого итальянского городка. Нарочито грубые деревянные столы (пластиковая имитация, я знаю, но исключительно правдоподобная), морские пейзажи на стенах, кружевные салфетки и, черт подери, подсвечники со свечками (ну да, тоже имитация, а жаль).
Моего уха коснулся какой-то странный и настолько непривычный для космоса звук, что я даже не сразу сообразил, в чем дело. Где-то рядом журчала вода. Я заглянул за колонну и прямо посреди ресторана обнаружил небольшой, аккуратный прудик, в который с берега струился тоненький ручеек. Края водоема украшали замшелые камни, между которых росла зеленая травка. Дно было засыпано морской галькой, а смонтированная по периметру подсветка заполняла пруд янтарным светом, в котором шныряли рыбки. Настоящие. Живые.
-Ну как? — Кадеста как бы невзначай снова взяла меня под руку, — симпатично?
-Недурно, недурно! — проговорил я медленно, чтобы не дать эмоциям вырваться на волю. Мне еще повезло, что на "Берте" я прошел определенную тренировку у Жана, а потому едой при помощи ножа и вилки посреди пустот космоса меня уже нельзя было пронять, но вот пруд едва не выбил меня из колеи, — присядем?
Столики отделялись друг от друга плетеными перегородками, образуя небольшие кабинки, одну из которых мы и оккупировали. В каждом закутке имелось свое окно, которое можно было по собственному усмотрению не только затенять, но и выбирать тон затенения, формируя желаемую атмосферу. Кадеста несколькими быстрыми жестами организовала нам приглушенное красноватое освещение, напоминающее краски заката, и зажг... включила свечу.
-Что тебе заказать? — она вызвала на стол вечернее меню.
-А что у вас подают? — каких-либо откровений ожидать было сложно. Жизнь на автономной космической станции не отличается особыми изысками. В том числе и кулинарными. Стряпать можно лишь из того, что дает оранжерея, и каким бы не было мастерство поваров, простора для фантазии остается все равно немного.
-Все как обычно: салаты всякие, суп грибной с домашней лапшой, суп гороховый с копченостями...
Вот тут-то я и должен был насторожиться, но так расслабился, что первый намек прозевал.
-На горячее есть что-нибудь?
-Сегодня есть рыба на пару, куриный жульен и кролик, запеченный с картофелем и овощами. Что выбираешь?
Я запнулся, чувствуя, как мое мировосприятие начинает двоиться и троиться. Я бросил взгляд на прудик с рыбками, потом посмотрел в окно на зависший над головой мерцающий шар, чтобы удостовериться, что все еще нахожусь на космической станции. Мне еще повезло, что Жан меня неплохо подготовил.
-Запеченный... кто?
-Кролик, — Кадеста ответила мне невинным взглядом, в глубине которого искрились озорные огоньки, — очень вкусный, кстати. Тебе заказать?
-Неплохо вы тут устроились, — прищелкнул я языком, — там, на Земле все до сих пор считают, что вы питаетесь в основном овощной пастой из тюбиков, а тут, оказывается, вовсю деликатесами балуются.
-Такая роскошь доступна только в гравизоне.
-И как часто вас подобной контрабандой радуют?
-Почему "контрабандой"?
-Ну, я не думаю, что на Земле сильно бы обрадовались, узнав, что вам к столу регулярно поставляют всякие вкусности. Как-то... нечестно, что ли, — я разочарованно выпятил губу, — если уж декларировать автономность, то автономность во всем, в том числе и в еде. Или у вас не получилось?
В ответ Кадеста неторопливо улыбнулась, и в ее улыбке присутствовала какая-то мстительность.
-Все у нас получилось. В вопросах пропитания "Ньютон" полностью автономен, и никто нам ничего не поставляет, — она кивнула на меню, — все свое, местное.
-Местное? — поначалу я подумал, что она шутит, — и кролики и куры?
-И перепела и карпы и козы и даже коровы.
-Кор... коро... коровы!?
-Карликовые. Ради молока.
Ну вот! Я продул по всем статьям! Мне понадобилось около минуты, чтобы вернуть челюсть на место, а Кадеста все это время откровенно упивалась своей маленькой победой. И она имела на это полное право. Разумеется, для посланника человечества я, хлопающий глазами и издающий нечленораздельное мычание, выглядел крайне глупо и несолидно, но попробовал бы кто-нибудь из моих "провожатых" представить себе корову, плавающую по коридорам космической станции, так у него самого бы язык отнялся.
Пока я приходил в себя, девчонка заказала нам грибной суп и пресловутого запеченного кролика, избавив меня от мук выбора.
-Но как!?... Где!?... и... — вопросы в моей голове сгрудились в кучу, комком застрявшую поперек горла.
-Здесь, в гравизоне, разумеется, — Кадеста прекрасно поняла, что меня интересует, — пятое и шестое кольца отведены под местное животноводство. Тут есть птицеферма, бассейны с рыбой, ну и коровник, если можно так выразиться. Все максимально автоматизировано и работает как часы. Можем завтра заглянуть, если хочешь.
-Да, возможно... — образ плавающей в невесомости перепуганной коровы никак не шел у меня из головы. Я почти слышал ее отчаянное и жалобное мычание, — но как, черт подери, вы все это сюда затащили!?
-Соответствующие работы были начаты еще до отлета из Солнечной Системы, на "Джордано". Гравизона ведь не в последнюю очередь создавалась для организации опытного животноводческого сектора. Пробовали разные варианты, отбирали наиболее приспособленные породы и все такое. Подопытных перевозили под общим наркозом — они же глупые, без воображения, могут запаниковать и только сами себя покалечат. А так спокойней.
-Обалдеть! — только и смог выговорить я, — вот бы Жана сюда!
-Кто это?
-Наш повар на "Берте". У него золотые руки, но из замороженных и сублимированных продуктов особых яств не сваяешь, а вот здесь бы он развернулся на полную!
-Хм, не исключено, что в перспективе такая возможность у него появится, — заметила Кадеста, — если мы с тобой все будем делать правильно.
Ох, некстати же она напомнила мне о сути моей миссии! Меня как обухом по голове огрели, напрочь выбив весь энтузиазм и желание задавать вопросы. Я чувствовал, как удивленно-восхищенное выражение сползает с моего лица, сменяясь окаменелой маской подавленности и уныния. К счастью, Кадеста, даже если что и заметила, никак прокомментировать случившуюся со мной перемену не успела — нам принесли наш заказ.
Я поспешно занял свой рот грибным супом, который оказался великолепен, и вполне мог составить честь даже Жану, а к тому моменту, как я с ним расправился, подали и кролика. От блюда исходил столь аппетитный и неожиданный для этого места аромат, что я невольно снова глянул в окно, чтобы синхронизировать свои ощущения с реальностью.
-Быстро они его сварганили, — с деланной подозрительностью проговорил я, орудуя ножом и вилкой, — будто поджидали нас, а?
-Здесь одна кухня на все ресторанчики, а потому несколько порций всегда имеются "в работе". Готовые блюда доставляются на грузовом транспортере, так что больше пяти минут почти никогда ждать не приходится, — Кадеста кивнула на тарелку, — ну как, нравится?
-Еще бы! Пальчики оближешь! — роскошная трапеза смогла несколько восстановить мое душевное спокойствие, но в следующее мгновение меня внезапно осенило, что о самом главном я спросить-то и забыл, — вот только кто за все это расплачиваться будет? И чем?
-Расплачиваться? Забудь! На "Ньютоне" денег нет.
-То есть как это? Вы тут что, коммунизм построили?
-Почти. Здесь все в равных условиях — всем приходится работать, и у всех равный доступ к плодам этих трудов в обмен на отработанные часы. А кто не работает — тот не ест, как говорится.
-Мне, выходит, этот ужин потом еще отрабатывать придется? — я обеспокоенно нахмурился.
-Успокойся, у меня такой запас, что я тебя еще месяц кормить смогу. Все равно потратить особо некуда.
-А где ты работаешь?
-В медицинском секторе.
-И как, работы много? Часто у вас тут люди болеют?
-Это с какой стороны посмотреть, — Кадеста отодвинула в сторону пустую тарелку, — жизнь в условиях замкнутой биосферы имеет свои особенности. Многих вирусных заболеваний нет вообще, зато процветает аллергия во всех мыслимых проявлениях. Переломы довольно часто случаются — кости-то хрупкие. Плюс всякие родовые осложнения... по-разному, в общем. Скучать не приходится.
-Аннэйв что-то рассказывал про обязательные ссылки для будущих мам.
-Ха! — нервно хохотнула девчонка, — будь они действительно обязательными, жизнь стала бы намного проще. Каждая вторая так и норовит дезертировать, будто ей на здоровье своего будущего ребенка плевать с высокой колокольни. А нам потом расхлебывать.
-А что, невесомость и правда так сильно влияет?
-Еще бы! Вручаешь этой новоиспеченной мамаше ее дитятко после кесарева, а у него головка — как очищенное яйцо всмятку, мягкая вся и пульсирует с каждым ударом сердца. Девка сразу охать и причитать начинает, а что толку-то? Где она была, когда ее в гравизону направляли? А теперь — здравствуй кроватка с аэроподвесом, шлемик на голову и постоянные иньекции с кальцием. И еще молиться, чтобы каких-нибудь других патологий не вылезло. Каждый раз одно и то же!
-Но если все настолько серьезно, почему нельзя, действительно, пусть даже силой держать их здесь? Ведь для их же пользы!
-Да ну! — Кадеста безнадежно махнула рукой, — будь моя воля, я бы будущих родителей вообще на Землю ссылала. Чтобы они, как пингвины, идущие идут вглубь антарктической пустыни, чтобы отложить яйцо и вырастить птенца, на своей шкуре прочувствовали бы все прелести родины предков. Авось, поумнеют немного... Извини.
-За что!? — удивился я. Неожиданная перемена ее настроения меня немало озадачила. Было несколько неожиданно слышать столь строгие и даже резкие суждения от молоденькой девушки, еще пару минут назад являвшейся воплощением беззаботности.
-За то, что аппетит тебе порчу. Просто наболело у меня, вот и не сдержалась. Оставим эту тему, ладно?
-Как скажешь.
-И вообще, давай на сегодня закругляться. День сегодня выдался насыщенный, да и завтра программа богатая намечается, так что отдохнуть тебе не помешало бы. Давай, допивай свой морс — и по каютам.
Оставался еще невыясненным вопрос, как мы с Кадестой будем размещаться в одной каюте, но она сняла сей груз с моей души, сказав, что возвращается в основной блок, где у нее есть еще одна каюта. А здесь, в гравизоне, она жила только когда приходил ее черед дежурить в местном госпитале. Хоть идти было и недалеко, и я прекрасно помнил дорогу, она на всякий случай все же проводила меня до места.
Пожелав друг другу спокойной ночи, мы расстались, и я стал готовиться ко сну. Разумеется, что-то постоянно меня отвлекало, то баловство с затенением окна, то изучение информационного терминала, то перебор всех вариантов гидромассажа в душевой кабине, поэтому до постели я добрался нескоро.
Лежа под мягким пушистым одеялом и глядя сквозь чуть просвечивающее окно на плывущие в черноте контуры станции, я прокручивал в голове события минувшего дня, в который раз не переставая удивляться, как такое количество событий могло уместиться в одни сутки. Подумать только, еще утром я выбирался из своей куда менее комфортной постели на "Берте" под перезвон заведенного на планшете будильника.
Воспоминание о планшете потянуло за собой и мысли о его наполнении, и на меня снова нахлынула душная волна тревоги за свою миссию. Откуда-то из глубины всплыли старые сомнения в моей способности вынести на своих плечах всю возложенную на них ответственность. Каким образом один-единственный жалкий и тщедушный человечек может вершить судьбу миллиардов человек, судьбу всей цивилизации?
Ох, и опозорюсь же я! Придется потом просить у никаров политического убежища. Думаю, я смог бы найти свое место здесь, на "Ньютоне". Не так уж тут и скверно живется, как я погляжу, вполне можно привыкнуть. Постели-то у них точно получше наших коек на "Берте" будут.
Я немного поерзал, поплотнее заворачиваясь в одеяло, и подумал, что, быть может, еще вчера здесь, под ним спала Кадеста. Мысль эта, надо сказать, слегка... будоражила, и когда я засыпал, на моих губах блуждала глупая улыбка.
(Продолжение следует 13.11.2017)
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
