|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
То, что не все так просто, как кажется на первый взгляд, Виктор понял не сразу.
Обдумывая и систематизируя сведения, полученные при допросе наемников, ситх отметил один интересный момент. Имя Посредника. Виктору пришлось задействовать все свои умения, чтобы крайне осторожно навести справки. "Посредник" действительно был посредником. Через этого благообразного седого джентльмена проходила вся информация о группах и одиночках, готовых к найму, он запросто мог связаться с нужными специалистами и предоставить самых лучших для решения проблемы, озвученной заказчиком.
Посредник работал не только с элитой, но и с самой разнообразной мелочью — кого-то иногда надо пускать на убой. Посредник был крайне осторожен и имел статус неприкасаемого. Он слишком много знал, чтобы его можно было безболезненно убрать, и компромат служил гарантией долгой и сытой жизни мага.
Виктор удивлен не был. Он сталкивался с такими индивидуумами еще в прошлой жизни, пользовался их услугами, водил знакомства... Почему бы таким не присутствовать в этом мире?
Ситху потребовался месяц, чтобы найти способ быть представленным важному и полезному человеку. Посредник жил среди маглов, совершенно не собираясь ограничивать свои доходы магическим миром.
Виктор неторопливо просеивал информацию, идя от одного наемника к другому, без зазрения совести влезая в их мозги: Сила может многое, и через несколько утомительных недель, благодаря полученным от узников сведениям, ситх сидел на веранде дома, любуясь прекрасным видом на Альпы, и с удовольствием дегустировал отличный французский коньяк.
Посредник попыхивал сигарой, которую обрезал золотой гильотинкой, отдавая должное чудесному напитку, томившемуся в дубовой бочке дольше, чем мужчина жил на этом свете. Неторопливая беседа, полная намеков, продолжалась около часа, пока ценный специалист прикидывал, стоит ли риск вознаграждения.
Но что Виктор и вынес из богатой практики, так это то, что Филипп Македонский был абсолютно прав, сказав, что любую крепость возьмет осел, груженый золотом.
Выложенные рядком золотые слитки, каждый весом в килограмм, с клеймами и надписями, маслянисто поблескивали в бледных лучах зимнего солнца, заставляя щуриться. Посредник докурил, допил коньяк, отставил снифтер... И задумчиво взвесил один из слитков в руке. Виктор тут же добавил еще три, и Посредник принял решение.
— Хорошо, мессир. Что вы желаете узнать?
— Две вещи. Вторая будет оплачена отдельно, — слегка прищурился ситх, и глаза его собеседника алчно блеснули.
— В таком же объеме?
— Разумеется, — невозмутимо кивнул Виктор.
— Спрашивайте.
— Кто нанял этот отряд?
Мужчина бросил взгляд на крайне точные рисунки, изображающие лица бойцов, напавших на дом ситха, наклонился чуть ниже... Посредник взял карандаш, написал на рисунке одно слово и подвинул бумагу к своему посетителю. Виктор молча достал из безразмерного саквояжа еще десять слитков.
— Второй вопрос. Вы когда-нибудь работали с этим человеком?
На стол лег еще один портрет, изображающий голубоглазого рыжеволосого мужчину. Взгляд Посредника на мгновение дрогнул.
— Да.
— Благодарю, — ситх встал, забирая бумаги. Хозяин дома вежливо поклонился, провел дорогого в буквальном смысле гостя к выходу, дождался аппарации и вновь вернулся к столу, нежно погладив слитки.
Виктор шагнул сквозь пространство, переносясь домой. Ему было над чем подумать.
Все факты упорно твердили, что во всем происходящем торчат длинные уши Альбуса, а через него и его покровителя — Фламеля. Поначалу ситх даже поверил в то, что главным злодеем является средневековый алхимик, вот только после долгих размышлений и медитаций мужчина позволил себе в этом усомниться. Когда он поделился своими мыслями с Салазаром, портрет попросил его пояснить, что же кажется таким подозрительным.
И ситх пояснил.
— Понимаете, Салазар, — мужчина сидел в мягком кресле, наслаждаясь теплом камина, — поначалу я был даже уверен, что это Фламель. Слишком уж все совпадало. В конце концов, у него есть все предпосылки: длинная жизнь, богатство, знания, накопленное влияние... Ведь так?
— Вроде, так, — пожал плечами Слизерин.
— Именно, — покивал ситх. — А потом я понял, что же меня смущает...
— И? — змеиные глаза Слизерина блеснули.
— Пусть Фламель и прожил шесть столетий, — неторопливо произнес Виктор, — пусть у него есть опыт и влияние, накопленные за время жизни, нельзя упускать из виду тот факт, что Николя родился в среде людей среднего достатка. Он — не аристократ. Никогда не был... И никогда не будет, невзирая на влияние и богатство.
— Что вы имеете в виду? — нахмурился Слизерин, пытаясь проследить за мыслью.
— Может, Фламель и накопил опыт плетения интриг, — пояснил Виктор, — у него нет утонченности. Может, он и является гениальным алхимиком, это не значит, что он — прекрасный интриган. Не было у него времени заниматься подсиживанием, он создавал Камень. Да, в отличие от подавляющего большинства алхимиков, показывающих фокусы на потеху богатой публике, он был успешным. У него было признание, ему оказывали покровительство... Но и только. Он не рос при дворе, с молоком матери впитывая коварство и понимание невидимых связей. Он рос среди лавочников и мастеровых.
— Но... Он прожил шесть столетий, — возразил Слизерин. — За такое время даже самый тупой сможет чему-то научиться.
— Именно. Он и научился... И я не сомневаюсь, теперь он запросто может составить схему, рассчитанную на годы... Но, — жестко отрезал ситх, — это не отменяет главного: Фламель родился в то время, когда повиновение аристократии было у черни в крови. И пусть теперь он имеет богатство и власть...
— Это не значит, что он вытравил из себя детство, проведенное в грязи, — дополнил Салазар, тонко улыбаясь.
— Да. То, что происходит сейчас... Это слишком утонченная схема для бывшего лавочника. Эта схема нацелена на верхушку общества... На уничтожение. Фламель предпочел бы вливание в эту самую верхушку. Признание его, как одного из тех, кто стоит на вершине... Он ведь так и не получил титул?
— Нет, насколько мне известно, — задумчиво посмотрел в потолок Слизерин.
— Вот видите... Для него все это... Слишком. Эта схема слишком жестока. Геноцид. Это уровень того, кто рожден повелевать.
— И у вас есть на примете подозреваемый? — подался вперед Салазар.
— Только предположение, — честно признался ситх. — Если учесть продолжительность жизни, происхождение, глубину интриги, тонкость этой схемы, цели... Способ действия... Мне приходят на ум только две кандидатуры. И это не Фламель.
— Кто? — подобрался Слизерин.
— Граф Сен-Жермен.
— Я... слышал о нем, — потер гладко выбритый подбородок Салазар. — Ничего определенного, слухи... Странные слухи.
— Граф Сен-Жермен, — лекторским голосом начал ситх. — Весьма таинственная личность. Известен, в первую очередь, в мире магглов. Точное происхождение неизвестно, более-менее доказанное — третий сын трансильванского принца Ференца II Ракоци и его супруги Текели. В младенчестве отдан на попечение последнего герцога Медичи, который его обожал и дал превосходное образование. Причины передачи в другой Дом неизвестны: но это был не обмен заложниками, не какие-то брачные договоры или наследование другого имени. Полиглот, знает все европейские языки, арабский и древнееврейский. Алхимик. Проводил трансмутацию металлов в золото с помощью неизвестного черного вещества, что неоднократно зафиксировано в мемуарах как его поклонников, так и откровенных врагов. Утверждал, что умеет работать с бриллиантами: плавить их, получая из нескольких мелких один крупный. Занимался дамской косметикой, оказывающей удивительно положительный эффект на тех, кто ею пользовался. Однако не обещал омоложения... Писал музыку, достаточно неплохую, постоянно предлагал необычные проекты: пароход, паровоз, пушка... Но все это так, для развлечения и дымовой завесы. Главное в другом. Дипломат. Выполнял поручения короля Людовика XV, был другом мадам Помпадур, разведчиком и личным порученцем главы государства. Имел когорту влиятельных знакомых, приятелей и друзей. Политик. Являлся ли магом или магическим созданием — неизвестно. Тамплиер.
— Однако... — задумчиво вздохнул Слизерин. — Еще и церковник.
— Не церковник. Тамплиер, — отрезал Виктор. — Орден Тамплиеров был уничтожен королем Филиппом Красивым, и его не возрождали.
— Это да, вот только победители не смогли насладиться плодами победы, — сверкнул глазами Салазар.
— Проклятые короли, — вздохнул ситх. — До двенадцатого колена.
— Да уж, чтоб наверняка, — согласился портрет, нервно отщипывая от виноградной грозди.
— Еще ему приписывают масонство, но этому я не очень верю, невзирая на записи. Приписывали всех, в ложах не состоял только ленивый, а участники не столько золотым мастерком махали и книжки почитывали, как развратничали. Просто престижно, никакого смысла.
В кабинете наступила тишина, Слизерин меланхолично общипывал гроздь, Виктор дегустировал арманьяк.
— А второй? — неожиданно встрепенулся портрет.
— Второй... — буркнул Виктор. — Не уверен... Но, возможно... Только возможно! Жиль де Рец.
— А он тут при чем? — поперхнулся Слизерин.
— Вам известно, по какому обвинению его арестовали? — остро взглянул ситх. Слизерин нахмурился.
— Э... Что-то слышал... — неуверенно протянул портрет.
— Я вам помогу, — неприятно ухмыльнулся Виктор. — Чернокнижие. В подвале замка было обнаружено более двухсот детских черепов. Полно следов крови. Алтарь, посвященный дьяволу. В округе вымерли села. А маршал был молод и имел власть и богатство. Ничего не напоминает?
Портрет побелел.
— Потомок демонов?! — сдавленно просипел змееуст.
Виктор покачал головой.
— Потомок демонов не стал бы помогать той, кого провозгласили святой при жизни. Жанна д'Арк, а Жиль был ее товарищем, подчиненным и другом, тоже очень не проста. Народ ее обожал и считал своей... Дворяне эту версию поддерживали, называя деревенской девкой, но! Те же самые дворяне стекались под ее знамена, а чтобы снобы-французы, которые считали всех не-дворян быдлом и грязью, позволили собой командовать кому-то, кроме особ королевской крови... Нереально. Будь она хоть трижды святой. По отзывам современников, у девушки была правильная речь. Она управляла боевым конем — и это при том, что женщин такому не обучали принципиально! Она носила доспехи — уверенно. Она разрабатывала военные кампании. Она водила в бой. Она успешно "брала на копье" города. Именно благодаря ее харизме и знаниям король вернул свое королевство: пока сам ничего не делал, а дворяне успешно лизали пятки врагам или грызлись между собой. Нет, Жанна не была сиволапой простушкой... С ее происхождением очень все запутанно. Даже слишком. И вот тут мы отходим от фактов и переходим в область предположений.
— То есть? — заинтересованно пошевелился портрет.
— Как вы, наверное, знаете, Жанну сожгли на костре. По легенде, ее сердце сохранилось, бьющееся и живое, не обгоревшее, в углях. Его судьба неизвестна, и неизвестно, насколько это правдиво, — задумчиво прищурился ситх, делая глоток из бокала. — Но если сделать допущение, что это — случившийся факт, то тогда я могу обосновать возможное участие Жиля.
Салазар моргнул.
— Поясните, Виктор.
— Разумеется, — кивнул ситх. — Итак... Что нам известно? Есть святая, выполняющая благое дело: возврат законной власти королю и изгнание захватчиков. Есть молодой — двадцать пять лет! — маршал и пэр Франции, который этой самой святой помогает. Она свою миссию выполнила, причем настолько хорошо, что впечатленный король отблагодарил ее по-королевски: когда девушка попала в плен, он даже не почесался помочь. Ее предали суду, причем и церковному, и светскому, и казнили как еретичку. Король опечален не был. Еще бы!
— Ведь эта особа на троне смотрелась бы гораздо более изящно и органичнее, чем он, были такие намеки. Проходит пару лет — и маршал, у которого есть все и даже больше, сходит с ума: он терроризирует население своих владений, славясь жестокостью, и кончает очень плохо: опять суд, светский и церковный, пытки, дознания, казнь, ставшая итогом длительных торгов его родни с судьями. Маршала задушили гарротой, бросили тело на поленницу, развели огонь, но, по договоренности, сдернули с костра и отдали родне, которая не пожелала осквернять останками нечестивца родовые склепы, и передала труп для захоронения в монастырь кармелиток. В принципе, Жилю повезло: сгореть заживо... Его смерть была более милосердной, чем смерть Жанны, которую он так и не успел предотвратить. А ведь маршал боролся за нее и после смерти Орлеанской девы...
Ситх вздохнул, сделал глоток, допивая арманьяк.
— Дальше. К чему я веду... Вы мало сталкивались с этим, а у меня были встречи со знатоками. Жестокость, кровожадность, — все это свойственно демонам. Вы в этом правы абсолютно. Однако в случае с Жилем все не так просто. Если бы он был потомком потусторонних тварей, то не смог бы находиться в присутствии той, что творила настоящие чудеса. Он не смог бы ходить в церковь, слушать молебны... Это... Мучительно для них. А барон все это спокойно делал, как и положено порядочному человеку. И сорвался он только после смерти Жанны, спустя десять лет. И, на мой взгляд, — пояснил ситх внимательно слушающему Салазару, — есть простое и логичное пояснение этой маленькой странности. Барон был потомком, но не демонов...
— А кого?
— Падших.
Слизерин озадаченно моргнул.
— Вы имеете в виду... Ангелов?
— Именно их, — хмыкнул Виктор. — Ангелы не отказывали себе в чувственных удовольствиях, потомков у них было пруд пруди. И они славились чудовищной жестокостью... Которую пресекли с помощью Потопа: радикально, все равно что лечить головную боль топором. Можно сделать допущение, что Жиль был потомком именно такого вот нефилима.
Слизерин что-то неразборчиво крякнул, неуверенно махнув рукой.
— К стыду своему, вынужден признать, что мало об этом знаю, — вздохнул портрет. — В нашем мире мы больше знаем о демонах...
— Именно, — поджал губы Виктор. — Магия, магические существа... Демоны прекрасно вписываются, а вот ангелы и их производные... Не очень. Тут необходимо уточнить принципиальный момент: демоны и Падшие — это совершенно разные сущности. Абсолютно. Даже упав, ангелы остаются ангелами. Демоны — это обитатели других миров, соответствующих планов, и люди, которые переродились в... это, благодаря личным усилиям.
— Тогда тем более не понимаю, — сморщил нос Слизерин. — Я могу понять ненависть Жиля к Англии: война, завоевания... Даже казнь Жанны! Но ведь Англия и Франция воевали и до, и после Столетней войны!
— Допущение... — постучал когтистым пальцем ситх. — Если барон действительно потомок Падших, то весь его пиетет перед Жанной предстает в другом свете: законная королевская власть. Вам известно, что законному королю приписывали чудеса? Исцеление золотухи и некоторых других болезней наложением рук. Повышение урожаев и благосостояния страны. Милость божественная, нисходящая на земли после коронации. И многое другое. И ключевое слово здесь: законная королевская власть. Понимаете?
— Вы хотите сказать... — прошептал портрет, лихорадочно блестя змеиными глазами. Виктор сверкнул клыками.
— Именно. Жанна была законной наследницей престола. Неважно, по каким причинам и потомком какой именно династии она являлась. Бастардом девушка просто не могла быть. Законность. Со всех сторон.
— Или Карл был... — Слизерин насмешливо хмыкнул, — не совсем сын своего отца.
— Вариант, — согласился Виктор. — И если это так, если Жанна д'Арк была принцессой, законной наследницей престола, пусть и во Франции, где по меткому выражению одного из дворян "негоже лилиям прясть", ее благополучие было для него приоритетом. И казнь просто сорвала стопор.
— И его просто задушили, — нахмурился портрет.
— Задушили... Недодушили... Неважно. Важно, что у него есть повод. А нефилим — это вам не демон. Его экзорцизмом или магией не проймешь. Не той категории зверь. Клиническая смерть, потом реанимация... Жиль учился у некроманта.
— Тогда почему терпел пытки?
— Потому что страдания и тяжелые испытания — верный способ расти над собой. И ему отказали в ордалиях... А он потребовал Божьего суда, испытания водой и огнем.
— Интересно, каков был бы результат?
— Уж явно не в пользу пристрастного суда!
Слизерин утомленно потер виски.
— Вот ведь напасть... Еще и тварь церковная...
— Салазар, — покачал головой ситх. — Да что вы так вцепились в церковь! При чем здесь она?
— Но ведь ангелы...
— И что? — укоризненно взглянул Виктор. — Забудьте вы о церкви! И о религии! К данному делу они не имеют никакого отношения! Ну, практически никакого! Если мои предположения верны, и Жиль действительно потомок нефилима, то плевать он хотел на религию и прочее. Я же говорил: он учился у некроманта. Падших это не интересует... Внешние приличия, и прочее. Они мыслят по-другому. Они — не люди. Никогда не были, никогда не будут. Здесь прослеживается четкий личный мотив. И связан он именно с Орлеанской девой. Почему? Кто знает. Ходили слухи, что многие вельможи не прочь посадить ее на трон... И управлять через нее. Политический брак, сами понимаете. К сожалению, мало что известно. Однако, опять-таки можно предположить... Жиль был потомком двух древнейших и весьма могущественных родов. Он был воспитан в убеждении, что Франция — это практически его личная собственность. И его долг — эту собственность защищать. Любыми путями! Столетняя война разорила страну. На троне — тряпка. И тут... Просто подарок судьбы. Законный наследник. Тот, кто поднимет Францию из руин и сделает процветающей и могучей державой. Я не знаю, что он чувствовал или видел... Жиль утверждал, что у него были видения насчет Жанны. Возможно. Недаром он стал ее ближайшим сторонником. Она была шансом. В том числе и на укрепление личного благосостояния: часть земель, принадлежавших барону, была заложена. И тут этот самый шанс спустили в ров с нечистотами. Как вы думаете, он был доволен? Сомневаюсь. Непонятно, чего он хотел достичь, связавшись с некромантом, которого, как ни странно, казнить не спешили, однако это наводит на размышления.
— Да уж... Действительно, — согласился Слизерин. — И что теперь?
— Теперь... — остро взглянул ситх. — С одной стороны — я, вроде как, не обязан кому-то помогать или наоборот препятствовать. С другой... Мои потомки будут здесь жить. Не просто в этой стране, а на этой планете.
— Глобально, — хмыкнул Слизерин.
— Да, — холодно посмотрел Виктор. — Страны рождаются и умирают. Планета остается.
* * *
Пальцы выстукивали давно забытую людьми простенькую народную мелодию, мужчина тихо напевал, пропуская слова и целые предложения.
Фламель смотрел в окно, не замечая, как темнеет небосвод, напевая, размышляя... Пора подвести итоги.
Итоги были... Скажем так, неоднозначными.
Итак... Плюсы.
Удалось закрепить положительный образ маг-фамильяр. Дамблдор и Фоукс. Медленно и постепенно были заложены основы прекрасно запоминающейся концепции: феникс — дитя Света, и в качестве фамильяра он сигнализирует о том, что его хозяин — истинный Светлый маг. Да. Именно так. С большой буквы.
Получилось внедрить Дамблдора в Хогвартс. Профессор трансфигурации — пока что только преподаватель, а там и продвижение не за горами...
Поправлены некоторые огрехи тщательно разработанного образа мага: строгий, но справедливый, добрый, прощающий, всегда дающий второй шанс. Готовый выслушать и помочь. Когда советом, когда и действием. Сочувствующий. Мудрый.
Отличный образ, который с годами должен только дополняться и укрепляться, ведь сначала ты работаешь на свою репутацию, а потом репутация работает на тебя.
Заложены основы дружбы и сотрудничества с некоторыми очень перспективными магами.
Внедрены некоторые идеи, которые должны облегчить начало запланированного противостояния между определенными группами магов.
Начинают внедрятся агенты влияния в мире магглов.
Заложены основы для роста напряженности в мире магглов и в мире магов.
Идет первоначальное накопление капитала, который понадобится для финансирования запланированных действий.
Создаются хранилища продовольствия, драгоценных и черных металлов, книг, а также некоторых других вещей.
Наведены мосты к некоторым очень специфичным семьям и родам.
Составлены планы, определены будущие герои.
Проделана длительная работа по подготовке соответствующих ловушек на пути Гриндевальда.
Сделано...
Да много чего сделано положительного.
Теперь перейдем к минусам.
План с выдвижением Геллерта Гриндевальда потерпел неожиданный крах. Маг прошел обследование в Гильдии Менталистов, и после получения вердикта специалистов был очень возмущен вторжением в свою психику. Тот, кто должен был стать флагманом борьбы чистокровных с теми, кто ниже их по положению, выпал из большой политики и превратился в домоседа, полностью уйдя в семейные дела. Теперь герра Гриндевальда не интересуют права чистокровных и какие-то эфемерные идеи, витающие в воздухе, он не чувствует в себе желания сражаться и лезть на местный Олимп. Геллерт посвятил себя борьбе с должниками, гоняет управляющих, разрабатывает планы по дальнейшему увеличению прибыли семейных предприятий и даже подумывает жениться.
И герра Гриндевальда совершенно не тянет искать подозрительные артефакты непонятного происхождения, чье существование подтверждается только скверно написанной сказкой.
Да. Так и сказал. Скверно.
Дружба с Дамблдором разорвана. Геллерт не хочет иметь с другом никаких общих дел и вообще поклялся повыдергивать Альбусу руки и ноги, и глаза натянуть на одно место, если тот хоть посмотрит в его сторону.
Репутации Альбуса нанесен невосполнимый в ближайшие пару лет урон. Естественно, рикошетом досталось и фениксу, которого чистокровные маги теперь готовы расчленить сразу же, как он появится в поле их зрения, а не слушать его щебетание, развесив уши.
Дамблдор пока что остается в Хогвартсе... Но это только пока. Испытательный срок с жестким надзором. Естественно, о свободе действий и продвижении карьеры можно забыть.
Конечно, по отдельности все эти минусы не критичны, но вместе они связываются в тугой узел, который невозможно развязать, придется рубить.
Есть замены, есть дополнительные планы, и все это можно ввести в действие, но не так же сразу! Слишком подозрительно, а невыразимцы что Альбиона, что Германии, настороже. Следят... Наблюдают. Делают выводы.
И, самое страшное, предпринимают меры.
И все эти изменения — результат появления магика непонятного происхождения. Откуда он только вылез, тварь такая! Хорошо, что покровители решили кое-что сделать.
Посмотрим, что из этого выйдет.
Мужчина опрокинул в рот содержимое небольшой хрустальной рюмки, пожевав губами. Послевкусие было странным... Вроде, сколько веков прошло, а привыкнуть невозможно.
Фламель вздохнул, и вернулся к бумагам. Пора переходить к запасным планам.
* * *
Среднего роста черноволосый мужчина медленно сложил лист пергамента. Лицо слегка улыбалось, словно брюнет вспомнил какую-то приятную мелочь, но резкие движения пальцев выдавали недовольство и раздражение.
Мужчина бросил на пергамент взгляд, и глаза, светло-серые, словно начинающее темнеть небо, блеснули на миг расплавленным серебром.
Брюнет резко выдохнул, замирая в кресле.
Он сидел совершенно неподвижно, даже грудь не двигалась, словно дыхание отсутствовало. Радужки все сильнее заливало серебром, растекающимся по белкам, пока глаза не превратились в отполированные металлические полусферы без признаков зрачков. Кожа начала мягко светиться, ногти заиграли ограненными алмазами в свете свечей, симпатичное решительное лицо еле уловимо менялось, превращаясь в идеальное совершенство. Абсолютная симметрия, как на картинах, совершенно жуткая и абсолютно неестественная для обычных людей.
Мужчина встал, с хрустом размяв плечи, плавно шагнув к стоящему возле стены шкафчику. Паркет заскрипел, словно идущий весил несколько центнеров. Под взглядом мужчины шкафчик распахнулся сам собой, открывая серебряный реликварий в форме сердца, украшенный невероятной красоты и размера жемчугом.
Поднятая крышка открыла дикое зрелище: в реликварии, в лужице свежей крови, лежало человеческое сердце. Живое, оно билось, мерно и ровно, из остатков оборванных артерий медленно просачивались капли.
Мужчина вынул сердце, бережно и ласково касаясь самыми кончиками пальцев, благоговейно коснулся пульсирующей поверхности губами.
— Здравствуйте, моя прекрасная госпожа, — тихий голос отдавал металлом. — Позвольте рассказать вам о моих успехах. Вчера была искоренена последняя представительница ветви узурпаторов. Пусть она и сама не знала о своем происхождении, это не может служить смягчающим обстоятельством. Так что, вы можете спать спокойно, моя прекрасная принцесса. У продавшего вас более не осталось потомков. Ни законных, ни незаконных. Никаких. Его семя выкорчевано и не даст всходов.
Мужчина нежно улыбнулся, в глазах плясало отразившееся от свечей пламя.
— Пусть на это потребовались годы, но я смог воздать по заслугам. Однако... — он осторожно положил все так же ровно бьющееся сердце обратно в реликварий, — это только мелкая и незначительная часть. Время работает на меня... — металлические обертоны в голосе усиливались с каждым мгновением. — Мало кто помнит имя мое, и власть мою. Тем лучше. Все готово. Истинные виновники вашей гибели не узнают, что их поразило.
Мужчина рассмеялся, а тень за его спиной колыхалась, принимая форму гигантских крыльев.
* * *
Замок высился неприступной громадой. Герман прищурил багрово блеснувшие глаза с ромбовидными зрачками, достал из кармана золотой портсигар, и прикурил от огонька, вспыхнувшего на указательном пальце.
Ароматный дым сигариллы уносило соленым морским ветром, грохотали волны, сильно пахло йодом и разлагающимися водорослями — недавний шторм выкинул на скалы немалое их количество.
Герман стоял, неторопливо, наслаждаясь каждой затяжкой, курил, разглядывая замок, и ждал. Неожиданно карман пальто завибрировал, мужчина выбросил мгновенно сгоревший в пламени окурок в сторону, достал из кармана футляр плотной кожи, вытаскивая из него небольшое зеркало. Металлическое, с рунами на тонкой рамке.
— Слушаю.
— Герр Гейне... — тихо прозвучал мужской голос с явным французским грассированием. — Что скажете?
— Берусь, — лаконично ответил Герман. — Но цена вырастает вдвое.
— А не слишком ли?..
— За возражения, — мило улыбнулся наемник, сверкнув заострившимися и вновь принявшими нормальную форму зубами, — цена вырастает еще на единицу.
Его собеседник скрипнул зубами, но промолчал, хотя ярость можно было почувствовать физически.
— Вас что-то не устраивает? — сочувственно покачал головой Герман. — Можете обратиться к моим собратьям по ремеслу.
— Уже, — кисло скривился француз.
— И результат вам не понравился, не так ли? Как печально! — тяжко вздохнул Герман. — А вас ведь предупреждали. Скупой платит дважды. Трижды. И вообще постоянно.
— Довольно! — процедил француз. Багровые глаза наемника угрожающе сощурились.
— Я не ваша собачка, чтобы на задних лапках бегать.
На минуту собеседники замолчали, сверля друг друга негодующими взглядами.
— Хорошо, — брюзгливо буркнул француз. — Я увеличу цену в четверо, но результат должен быть гарантирован.
— Сделка, — лязгнул голос наемника.
— Сделка. Ждите письмо из банка.
Связь резко оборвалась. Гейне спрятал зеркало в карман, и достал еще одну сигариллу. Он спешить не будет... Но и медлить — тоже.
Мужчина аппарировал, оставив после себя выжженные в пожухлой траве отпечатки подошв модных ботинок.
* * *
Альбус тяжело осел в кресле, бездумно пялясь в пылающий в камине огонь. Комната медленно прогревалась, трещали поленья, отдавая тепло, изгоняя вечную сырость из толстых каменных стен — ненадолго, но все-таки. Мужчина закутался в плед, погрузившись в мрачные размышления о будущем. На своем насесте спал Фоукс, засунув голову под крыло, изредка что-то тихо воркуя.
Магу не спалось.
Чем дальше, тем отчетливее Альбус понимал, что нивелировать последствия своей дурости будет еще долго. То, что карьерный ход застопорился, являлось наименьшей из его проблем, в конце-концов, он прекрасный специалист, всегда может устроится в другое учебное заведение, даже если его никуда не возьмут, и то есть выход — частные услуги.
В таком положении тоже есть свои плюсы — можно влиять на ученика, на его родителей... Главное — получить положительные отзывы, мир тесен, а магический — и того теснее.
Хотя легко не будет.
Скандал поставил ему на лоб клеймо, и придется приложить множество усилий, чтобы поначалу люди хотя бы стали не слишком акцентироваться на этом позорном моменте. Потом — чтобы им стало все равно. Потом — чтобы окружающие забыли об этом факте. И только после этого можно будет свести все к наветам врагов и очернительству, банальной зависти злопыхателей.
А это время и ресурсы.
План, давно составленный, тщательно корректируемый по мере исполнения, резко споткнулся о непредвиденное препятствие. Альбус потерял не только время и репутацию, он потерял связи и фактор неожиданности. Фоукс, ранее являвшийся настоящим карманным чудом, теперь является особой приметой и предметом, на котором фокусируется внимание.
Еще один камень преткновения...
Ученики в школе относятся настороженно, учителя — с подозрением и особым вниманием. Директор и вовсе цепко отслеживает каждое движение и любой звук.
Можно забыть о свободе перемещения и влиянии на неокрепшие умы — теперь никто не желает находится в его обществе в одиночестве, а уж в обществе феникса тем более.
А тут еще и Фламель подозрительно помалкивает...
Конечно разнос от Наставника был знатным, но Альбус его пережил, пусть и не без урона для своей гордости. Ничего, он утерся и промолчал, но запомнил. Что делать, Фламелю он не чета. Их в этом плане и сравнивать смешно! Он только-только начал свой разгон по направлению к цели, и тут его резко остановили. Рывком. И придется снова набирать ход, внимательнее следить за дорогой, опасаясь наступить на новое препятствие. Задержки... Задержки...
Впрочем, самой печальной была потеря налаженных отношений с Геллертом. Друг юности, такой прекрасный объект для оттачивания навыков манипулирования, Гриндевальд имел то, что отсутствовало у самого Альбуса: хорошее происхождение, средства, связи с высшими кругами, репутацию... Магическую мощь.
Родовую библиотеку.
Альбус был готов заново продать душу за возможность заполучить эту сокровищницу знаний в единоличное пользование, но теперь о том, чтобы порыться на заветных полочках и речи не шло — у угрозам и предупреждениям Геллерта маг отнесся крайне серьезно — к исполнению обещанного Гриндевальд всегда относился с поистине немецкой основательностью и педантичностью.
Если бы не эти старые хрычи из Гильдии Менталистов!
Альбус скрипнул зубами, с ненавистью сжав край пледа, представляя, как сдавливает тощую куриную шею мерзкого старика, обнаружившего влияние на разум Геллерта. Как давит, давит, пока в глазах не погаснет всякое осмысленное выражение, пока не треснут кости, пока голова не отрвется к Мордредовой бабушке.
Сладкие мечты...
Заворочавшись, маг раздраженно подтянул плед, пристраивая голову на высокую спинку, прикрыл глаза, и постарался расслабиться. И хоть как-то очистить голову от заполонивших ее мыслей. Надо было думать на перспективу, проанализировать выданные ему инструкции, прикинуть, как лучше подойти к их исполнению...
Пламя плясало в камине, маг погрузился в зыбкий транс, балансируя между явью и сном, тихо курыкал феникс... За спиной мужчины медленно наливались тьмой тени, обретая глубину и плотность.
По капле, неуклонно, они собирались в единую массу, затапливая дальний угол комнаты, пока он не стал походить на лишенный стенок аквариум, в котором колыхалась вода, только и ждущая толчка, чтобы хлынуть неостановимым потоком.
Альбус нахмурился, заворочавшись, Фоукс зашевелился, и тени замерли, словно обладая разумом. Маг некоторое время беспокойно ворочался в кресле, но камин грел, мужчина размяк от тепла, и вскоре засопел, все сильнее проваливаясь в сон.
Фоукс тоже затих, даже перестал ворковать, замерев на насесте.
Тени, замершие монолитом, вновь зашевелились.
Время шло, маг окончательно заснул. Появился домовой эльф, подбросил в камин пару толстых поленьев, поправил свисающий плед, и вновь исчез.
Тени подождали еще немного, а затем плавно потекли к креслу и насесту птицы. Черная масса разделилась на два потока, синхронно двигающиеся к целям, пока не достигли кресла и обиталища Фоукса.
Тени медленно потекли вверх, словно уровень жидкости поднимался в колодце, тихо и абсолютно неотвратимо, достигая спящего феникса.
Нападение произошло резко и одновременно. Одним движением ловушки схлопнулись, поглощая жертв с головой. Феникс забился, пару перьев и клюв прорвали плотную завесу, маг пробил душащие его путы рукой, но на этом все их успехи и кончились.
В жуткой, неестественной тишине они боролись за свои жизни... Безрезультатно. Тени словно высосали их жизни, держа в себе, пока и человек, и птица не затихли.
Наконец тени опали, истаивая на глазах, оставляя расслабленно лежащее в кресле тело с удивительно мирным выражением лица, и пепел на поддоне под насестом.
Некоторое время тьма еще наблюдала за еле видным жалким шевелением пепла в поддоне прорезавшимися десятками багровых глаз с ромбовидными зрачками, но сложится в яйцо он так и не смог, оставшись остывать неровными кучками.
Убедившись, что Фоукс не возродится, тьма слизнула пепел, закрыла глаза и отпрянула назад в угол, где и развеялась окончательно.
Через пару часов следящий за порядком эльф подбросил дрова, даже не удостоив словно спящего в кресле мага и взглядом, и снова исчез, продолжая исполнять обязанности, так что отсутствие Альбуса обнаружили только к утру, когда он не явился на завтрак.
Недовольный задержкой подчиненного Диппет отдал распоряжение проверить, где находится Альбус, и только тогда выяснилось, что маг умер от остановки сердца. А вместе с ним этот бренный мир покинул и феникс.
* * *
Виктор недоверчиво наклонил голову, слушая захлебывающегося от желания поделиться новостью Слизерина. Смерть Альбуса не вышла дальше директорского кабинета, учащимся и остальным лицам сообщили, что мистер Дамблдор не прошел испытательный срок и отбыл в другие, более дружелюбные края.
Естественно, заявление Диппета все поняли так, как и планировалось: Альбуса поймали на каком-то просчете и выперли пинком под зад с волчьим билетом куда-то прочь. А тот и удрал, не желая позориться еще больше, и теперь плачется где-то в помойке бродячим кошкам и бомжам.
Ученики похмыкали и пожали плечами, взрослые тоже похмыкали, сотрудники Отдела Тайн поскребли затылки, забрали тело и все личные вещи покойника, отодрали насест и исследовали каждую щель в поисках подсказок.
Вердикт был неутешителен и прост: слабое сердце, нервы, вот и ранняя и такая неожиданная смерть. Абсолютно естественная. А феникс, потерявший хозяина, просто улетел в поисках другого идиота, готового свалить себе на плечи эту проблему.
Или просто решил пожить в одиночестве.
Однако данная версия даже не рассматривалась, так что Невыразимцы отбыли восвояси, а Салазар, вдоволь наподглядывавшись и тщательно погрев уши, вернулся к Виктору делиться новостями.
Известие действительно произвело впечатление на ситха. Альбус не производил впечатления человека со слабым сердцем, к тому же, имея феникса и не пить для прокачки иммунитета его слезы? Это из области фантастики.
Поэтому теперь ситху только и оставалось гадать, кто же поспособствовал переходу Дамблдора в мир иной: враги, работодатель, или вовсе третья, четвертая, а то и пятая сторона.
И отсутствие информации совершенно не собиралось помочь в этих изысканиях.
* * *
— Кто посмел?! — Николас раздраженно протаптывал дорожку в дорогом персидском ковре. — Кто? Проклятье! Как не вовремя!
* * *
— Ваш гонорар.
Худая белая рука трепетно обхватила мешочек с лежащими в нем жемчужинами: каждая с голубиное яйцо, идеально круглая, совершенная, изумительного черного цвета.
— Двадцать одна, как и договаривались.
— Благодарю. Если понадобятся мои услуги...
— Не сомневайтесь. Обращусь сразу же. Ваши... таланты... вызывают восхищение.
— Прощайте.
— Прощайте.
Мужчина усмехнулся, закуривая толстую сигару.
— Земля тебе гвоздями, Альбус. Я же говорил, что достану...
Ветер Венеции унес тихий довольный смех.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
