Лишний Персонаж: Послесловие

Послесловие к ЛП

Послесловие

Как и обещал, я завершаю всё массовым ответом. Сам не думал, что оставил за кадром сколько деталей о мире, событиях и персонажах. Конечно, многие я осветил косвенно — как и планировал. Но некоторые читатели желают информацию исключительно в краткой фактической форме — именно в такой, какой я старался избежать в тексте «Лишнего Персонажа».

Если вы добрались досюда, то либо вы сходите с ума от скуки, либо излишне увлеклись моим творчеством. В любом случае, вам стоит переоценить свою жизнь — но это будет позже, а пока что давайте узнаем, были ли ваши теории о сеттинге и персонажах верны или нет.

Общее положение

ЛП — это метакомментарии о направленности аниме «экшн-школа-гарем» и особенностях японской культуры; а по итогу исполнения ещё и о русской разновидности фантастики о перемещении в другой мир «попаданцы». В основном я руководствовался двумя методами: «инверсия тропа» и «деконструкция тропа» — первый гласит подготовить троп и сделать всё наоборот, второй требует оформлять события с максимальным реализмом согласно внутренней логики мира.

Удивительное Совпадение

Чаще всего попаданец проваливается в новый мир без всяких церемоний — как в хорошем порно, в попаданстве прелюдию стараются сократить до минимума. Но для моих целей требовался Персонаж, который бы носил звание Лишнего заслуженно. И таким образом я создал Пола Кроули — правильного человека в неправильном месте.

Мне даже в голову не пришло писать галлюцинацию — это обесценило бы идею реальности происходящего, и что штампы просто иллюзия в глазах смотрящего. Для этого я подвёл под перемещение базу, просто оставил всю «прелюдию» за кадром.

В тот день когда Кроули организовал встречу на площади в центре Филадельфии, город посетила пара молодых людей вполне неприметного вида. Что они делали и как туда попали — неважно. Важно другое — один из них, что-то жарко объясняя своему товарищу, сделал энергичный жест рукой, и из его слегка жирных после отличного жареного бутерброда с сыром пальцев выскользнуло небольшое устройство в крепком металлическом корпусе.

Описав аккуратную дугу, устройство врезалось углом в макушку проходящего мимо молодого человека. Дальше была ругань, гости города поспешно забрали устройство, извинившись перед пострадавшим.

Они разошлись с миром, но ни одна из сторон не заметила кое-что странное. Кроули так и не понял что прямоугольная штуковина в железной обшивке вовсе не телефон. А неизвестные так и заметили, что модификация в навигаторе дала сбой: случайный прохожий стал доп. пользователем и автоматически ввелись координаты — парень только что контактировал с кем-то, настроенным на неизвестное Отражение.

Когда Идущие решили покинуть Филадельфию, один из них просто нажал кнопку отправления, не глядя на экран, с полной уверенностью что навигатор отправит их на базу.

Но вместо этого в пятнадцати километрах к югу в воздухе растворился Пол Кроули.

Пять минут спустя по внутреннему времени Системы навигации он возник в метре над асфальтом покрытой мистическим туманом Инакуры. Материя из прежнего Отражения не перенесла перехода и система адаптации автоматически сменила пользователю тело и одежду, заодно защитив от подавляющей когнитивную деятельность среды. Странная внешность оказалась следствием местных условий — порой люди в этом мире имели ряд отклонений, механика которых привязана к специфическим метафизическим аномалиям.

На этом обслуживание навигационной системы Анклава закончилось, и парень рухнул на землю. Пол Кроули очнулся с большим трудом…

И если бы только навигатор просто упал на землю, ничего этого бы не произошло.

Человек вне закона

Никто из читателей не получил звёздочку за ответ на вопрос «Какое же основное преимущество Пола Кроули перед остальными персонажами истории?»

Ответ простой: Пол Кроули — попаданец.

М-да, полагаю, многие меня не поймут — мастера Башорга и прогрессорства всех нас натренировали воспринимать термин «попаданец» как синоним для «унылый нагибатор».

Перефразирую: Пол Кроули — чужой в мире волшебных школьников и всемогущих макгаффинов. И это его основное преимущество в этой истории.

Быть парией, изгоем, чужаком — нелёгкая судьба. Но те кто оказались в таком положении порой обнаруживают ряд специфических преимуществ. Люди уезжают из родных мест чтобы начать жизнь с чистого листа. Другие прячут личность, чтобы скрыться от налогов. Наёмники стирают своё прошлое, чтоб безнаказанно творить беспредел в горячих точках. Бродяги спят в лесу и перебиваются подработками, проходя по жизни невидимыми призраками.

Когда Человек Без Имени въезжает в городок на границе с Мексикой, он может не иметь и цента в кармане — но потенциально он владеет всем. Он богач возможностей.

Будучи чужаком во всех смыслах, от культурного до физического, Кроули с самого начала находился в особом положении — человек без прошлого и будущего, он представлял собой бесконечную неопределённость. Без какого-либо якоря в реальном мире он мог бы пойти куда угодно и сделать что угодно.

И все это знали.

Когда Кусанаги узнал что о парне доставленном из тумана прошлой ночью не удаётся найти никакой информации — он будто свалился в неба! — полковник знал, что ситуация ухудшилась. Самым страшным оружием неизвестных террористов была их секретность. Когда Кроули изъявил желание сотрудничать, то Кусанаги уже готов был пойти неизвестному на встречу — если бы «Смит» исчез, никто не имел бы ни малейшего понятия, как и где его искать, и что от него ждать.

Совершенно независимо от Кусанаги, об этом же думал Тобиас Дэнфорт. Магистр без сомнения приблизился бы к неизвестному человеку без прошлого — пусть даже просто узнать, откуда, чёрт возьми, он взялся в этом городе. Неужели и вправду свалился с неба?

Пара (сотен)слов о Японии

Для начала я хочу, чтобы все чётко поняли, что социальная среда в ЛП максимально приближенна к реальности. Я провёл слишком много времени, изучая Японию, чтобы выдать в итоге какое-нибудь… я не знаю, «боярЪ-анамЭ». И таким образом всплыли детали.

Японцы невероятно формальны и официозны во всех сферах своей жизни. Сложно сказать откуда это взялось но возможно причина в том что сто миллионов людей ютятся в паре долин на крошечном острове. Личное пространство — предмет роскоши, и в Японии соблюдать его надлежит в строгости, неведомой даже в Мекке индивидуализма, Америке.

Формализм делает японцев людьми феерически равнодушными. Знать своё место — добродетель, и также стоит не лезть в чужие дела — это излишняя наглость. Даже если у твоего знакомого очевидные проблемы он никогда не попросит о помощи, и ты никогда её не предложишь, потому что у каждого из вас есть своё место. Пересекать черту можно только по негласному взаимному согласию, о котором, однако, слишком грубо говорить. Недосказанность и умалчивание не просто любимый японцами штамп в медиа — это реальность их быта.

У каждого кто пробыл в Японии достаточно долго чтобы честно сказать «да, я там жил» есть как минимум одна история о том как кто-то упал на улице а окружающие и не почесались, или как никто не вызвал полицию, пока из-под двери не потекла кровь. Кроме того, за рамками официального общения забудьте о знаменитой вежливости японцев — саданув сумкой в толпе или пихнув в транспорте никто даже не извинится, и упаси вас бог озвучить претензии.

Японцы не знают «середины», умеренности. Все аспекты жизни японца либо ничтожный пустяк, либо самая важная вещь на свете. Это особенно выражено в медиа: хочет он быть самым-самым или самым посредственным — персонаж доведёт всё до абсурда. Таков их идеал личности. В художественных медиа «человек абсурдный» норма, но с японцами есть одна деталь — их развлекательное творчество обязано быть нереалистичным. Это считается более увлекательным, по традиции — а японцы традиционны.

Существует такой троп «честь превыше логики». Он неплохо описывает состояние вещей на востоке, но в нашем случае его следует уточнить — в Японии честь и есть логика. Потеря вещей, здоровья или даже жизни — ничто по сравнению с потерей лица и/или социального положения. Люди будут убивать и умирать за то, чтобы просто выглядеть прилично, в чём бы это «прилично» не заключалось для каждого отдельного индивида. Что касается из специфического этикета островитян — это пережиток трёхсотлетнего периода строгой социальной иерархии и изоляции от других культур. Я упоминал, что островитяне очень традиционны?

Для тех, кто не укладывается в социальные нормы, есть только две категории: «пария-жертва» и «пария-несмотринанего!». Вы сами можете догадаться, в которую быстро определили раздражительного и скорого на расправу Пола Кроули.

Естественным контрольным механизмом для таких людей служит авторитет вышестоящих — будто то в семье или на рабочем месте. Неуважение быстро пустит круги по воде, а социальный остракизм в Японии бывает нелеп — известны случаи когда «неправильных» людей отказывались обслужить в магазине. Те, однако, кто умеет балансировать на грани фола приобретают социальные суперсилы.

Но как это работает в тексте?

Памятная многим сцена, когда Кроули влазит на стол во время первого собрания школьного совета, явно легла в неблагодарную почву — были мнения, что всё вокруг фальшивый мир, что все персонажи как НПС в видеоигре, что ГГ просто мерисью, и точка…

Но правда в том что столкнувшись с нестандартной ситуацией японцы чаще будут парализованы чем спохватятся.

Положение в обществе, как рэкет, — дело тонкое. Надавишь слабо — не будут уважать, надавишь сильно — «клиент» может взбрыкнуть. Лишённый давления многолетних традиций, вбиваемых с детства, Кроули решил своё положение как паззл, обнаружив мёртвые зоны. Этот же эффект распространяется и на все остальные случаи где Кроули якобы «нереалистично» игнорирует чужой авторитет.

Кроме того, все сотрудники Института, так или иначе, позволяют себе лишнее. В японских коллективах дисциплина сродни армейской, включая дедовщину и тому подобное, только сленг другой. Но никого из читателей не смутило то, что Мацумото ведёт себя так, как ведёт — «сексуальный доктор», стандартный штамп. Так? А ведь с точки зрения Кусанаги её непрофессиональные наряд и поведение в одном ряду со стрельбой Кроули по мониторам и подковёрными интригами Сакая. Всем им, однако, дозволено заступать социальные границы своего положения.

А весь секрет в том чтобы хорошо знать своё место в обществе.

P.S. Я даже не хочу начинать о гендерной сегрегации в Японии, тут понадобится целое исследование. Скажу лишь, что «гарем» в современном виде мог возникнуть только в Японии. Не в Китае, не в Корее — в Японии.

* * *

Персонажи

Отмечу для начала, что все персонажи были подготовлены заранее, на уровне концепции, и на ходу я менял только мелкие детали.

Пол Кроули

Пол Кроули родился в семье иммигрантов. Его отец Джозеф Кроули приплыл в Америку «страну возможностей» с родителями. Новая земля оказалась суровой — вскоре Джо осиротел, и депортировать его было некуда. Он отправился в жёсткие объятия государства — детдом. Оттуда он вышел куда злее и решительнее чем его ровесники, рука об руку с другим сиротой, Макки Ларри. Только когда Кроули подрос, он узнал, что «дядя Мак» чёрный, потому что он не родной брат отца.

Вскоре после того как Джо устроился на отличное место в торговой фирме он встретил молодую девушку по имени Полина Чижевска, которая буквально сбежала в Америку, оставив ненавистную ей семью в Польше. Она не любит говорить о прошлом. Пылкий роман окончился свадьбой и счастливой молодой семьёй.

Пол родился через год. Когда ему исполнилось десять, его родители строили успешные карьеры — отец стал руководителем большой группы по купле-продаже, а мать возглавила фирму по организации официальных банкетов и торжеств.

Таким образом, Пол Кроули вырос среди людей, которые профессионально управляли другими людьми. В итоге он стал прямолинейным и серьёзным, хоть и циничным человеком.

Разумеется, всё это не могло не развалиться в какой-то момент. Когда Пол пошёл в первый класс старшей школы на семью обрушились невзгоды. Отца подкосил кризис среднего возраста — проблемы на работе, жизнь проходит мимо. Ответ порой находился на дне бутылки. Такое поведение мужа вызвало у Полины резкое отторжение. Ссоры стали нормальным событием. Пол не отставал от родителей — пришло время для его «мрачной фазы».

Чтобы отдалиться от ставших вечными скандалов, Пол решил вступить в команду по футболу. Он не любил спорт. Его отец не любил спорт. Отец сказал, что это первый шаг к наркоте и просранной жизни. Пол стал членом команды в конце недели — и легко влился в дело. Игра позволяла отвлечься от постоянных неурядиц дома.

Футбол так же дал другой эффект — у Пола появилась девушка. Роскошная красавица латинских кровей, со странным именем Сесилия Уокер, она подошла к нему на вечеринке после игры. Сесилия училась в его школе, хоть предпочитала проводить время не в классах, а с парнями. Репутация смуглой красотки шла впереди неё, и хоть многие пускали на неё слюни, они предпочитали девушек поприличней. На следующий день Пол проснулся совершенно голый, укрытый только шелковистым покрывалом тёмных волос Сесилии.

Десять месяцев прошли как во сне. Их страсть пытала неугасимым пламенем, как может пылать только страсть людей не знающих цены таким чувствам. Пол был влюблён без памяти и Сесилия отвечала ему полной взаимностью, даря незабываемые ночи. Она была той самой — он это знал! Сесилии Пол тоже всерьёз нравился. Она любила гулять со спортсменами, а размолвка с родителями сделала его мрачным и злее обычного, придав ауру плохого парня, от которой у Сесси приятно дрожали коленки. Но в отличие от настоящих байкеров, Кроули был надёжный и верный, и в постели такой душка. К сожалению, инфернальное пламя неизбежно стало затухать — новизна быстро выветрилась. Вдобавок Пол стал терять свои прелести одну за другой…

Компания отца рухнула, но взамен нашлось место менеджера в торговом центре в пригороде. Мать уговорила их посетить семейную консультацию. Это помогло — алкоголь исчез, скандалы разрешались не начавшись. В дом вернулся покой. Пол бросил команду, и позволил отцу устроить его с работой, чтобы подготовится к учёбе в колледже. Всё наладилось.

Когда Сесилия вдруг исчезла, он немедленно бросился на поиски, и… сразу обнаружил, что Уокер просто исчезла. Как уверяли её подруги, она просто погрузилась на междугородный автобус, кажется, с каким-то парнем, и уехала. Разве Сесси ему не сказала?

Сесилия бросила его. Он так её любил, а она… просто его кинула. Пол даже не злился. Не на неё, по крайней мере. Поразмыслив он понял, что по-своему она была честна. Только их понятия «честности» были слишком разными.

Как известно, каждый циник в душе разочаровавшийся романтик — эта маленькая деталь и сделала Кроули идеальным кандидатом, чтобы обрушить на него гарем. Многие просто не понимают, насколько циничной является такая обстановка — самообман, равнодушие и двойные стандарты правят там бал. Мне нужен был кто-то, кто прекрасно это видел.

Ещё, кроме очевидных недостатков, Сесилия Уокер обладала одним веским достоинством — она была страстной, ненасытной и изобретательной любовницей. Когда она просто взяла и свалила после всех тех ночей, Кроули понял, что «Секс всемогущий» бывает только в сказках для подростков. А заодно он перерос одержимость сексом, и перешёл в ту фазу, когда больше возбуждает совместный выбор занавесок.

Стряхнув шок от разбитого сердца, Пол встал ровно и двинулся по жизни твёрдым шагом — он окончил школу и, не бросая подработки в магазине отца, поступил в колледж, хоть всё ещё не решил в чём же получать степень, сосредоточился на общих предметах. И конечно же он собирался подыскать себе подружку — но позже, когда встретит серьёзную девушку.

Кроули расслабился настолько, что позволил себе втянуться в срач из-за какой-то дурацкой писанины. А потом оказалось, что автор — жарко вызывающий всех на стрелку в реале — живёт Филадельфии! Встречу назначили на выходные, чтоб записать место Кроули выдрал из своего блокнота лист. Синеватый, в голубую полосочку.

Важная деталь: многие думают, что моё «недавание» Кроули девушки — это бзик. Очевидно, они слепые. Я бы легко мог ввести в повествование любое кол-во подходящих женщин, но следует понять — я создал типичный гарем, и вся идея в том, чтобы ценности главного героя были максимально противоположными ценностям гарема.

А ещё я выбрал имя «Кроули» просто потому, что я хотел дать Полу ирландские корни.

Хиро Эмия

Эмия очень сложный и неоднозначный персонаж. Ведь его основная характеристика — это невероятно мощная, подавляющая даже, массивная и глубокая, примечательно впечатляющая непримечательность.

Именно поэтому блуждающие по Отражению взоры неизменно падают на Хиро — его личность практически не существует, позволяя в подробностях, сосредоточится на окружающей обстановке. Мальчишка служит не боле чем линзой, да и то едва заметной. Хорошая характеристика для линзы — плохая для человека.

Родители Хиро погибли в самой взаправдашней автокатастрофе — машина соскользнула с дороги и кувырком отправилась в ущелье. От удара родителей вырвало из салона и покрошило при падении в осколках стекла и камней, ребёнок остался в салоне истекать кровью из прошитой обломками груди. Никто об этом не говорит, но грудь Хиро украшают заметные шрамы.

Рёбра и грудные мышцы Эмии врачи собирали как мозаику в течении шести часов — потом вызвали Скарлета. Алхимик понял, что мальчишка не жилец, как только его увидел. В следующее мгновенье Хиро умер. Всего на сто семь секунд. Когда он очнулся в послеоперационной палате на пятые сутки, в его теле пряталась суперматерия четвёртого из семи камней.

Гибель родителей стала для Хиро шоком — он всё ещё ощущает себя так, будто он на самом деле умер вместе с ними. Ирония. Его отправили под опеку сестры его матери — бездетная семья охотно приняла мальчика как своего. Но Эмия всё равно навсегда остался замкнутым и очень… неглубоким человеком. Он никогда не ощущал сильных эмоций с того момента как очнулся в больнице. В другой стране его бы давно отправили к психологу, и небольшой курс терапии, скорее всего, его бы растормошил. В Японии, однако, ходить по мозгоправам — моветон, и его тётя бы жутко оскорбилась, если бы кто-то предположил, что у Хиро не всё в порядке с головой. Раз он может ходить в школу, он может нормально функционировать в обществе, точка.

Первой сильной эмоцией со времени аварии в жизни Хиро стало ощущение тепла женского тела под его руками.

Но кого волнует, что там за драмы у этого сопляка! На самом деле всем хочется узнать про его тёмные энергии и «мёртвый меч» так?! Ну, тут интересная штука — Скарлет похоронил камень в полумёртвом мальчишке, чтобы камень не активировался никогда.

Мёртвый меч так слабо влияет на разум Хиро лишь потому, что у пацана больше общего с виноградной улиткой, чем с человеком.

Нанако Ханамура

Нанако великое достижение японского образа жизни.

Она появилась на свет в семье людей с рождения не знавших ни единой самостоятельной мысли. Отец служил на благо мега корпорации как делал его отец до него. Мать, как и её мать до неё, уволилась с работы, как только обвенчалась с подходящим молодым человеком со стабильной зарплатой, способным обеспечить ей дом и как минимум одного ребёнка.

Разумеется, эти тонкости для Наны совершенно чужды — все, что она знала, это любящая и заботливая семья. Родители души в ней не чаяли и ждали лишь одного — когда дочь найдёт себе подходящего молодого человека со стабильной зарплатой, способного обеспечить ей дом и как минимум одного ребёнка.

Долгое время этим молодым человеком им виделся соседский мальчик, Эмия Хиро. Но потом его родители пацана отправились в мир иной, а его увезли в другой дом. Кризис. Нанако понятие не имела, что мать культивирует в ней навыки домохозяйки не потому, что Нана это любит, а потому что её панически готовили в идеальные невесты.

Когда Нанако вернулась с церемонии открытия в школе и с радостью поведала, что Эмия Хиро учится в соседнем классе, мать ликовала — всё-таки будет тот самый молодой человек! Но Хиро оказался мало заинтересован в красивых, молодых и хозяйственных. И тогда мать сказал Нанако — небрежно обронила за завтраком — что, возможно, ей стоит делом показать мальчику, что она о нём заботится, а что лучше коробки с домашним обедом?

О да. Это мать Нанако отправил её в безнадёжные «подруги детства», как отправляют на миссию смертника. Если и есть кто-то, кто ненавидит Кроули сильнее, чем некоторое мои читатели, то это мать Нанако. Он отобрал у её дочери всё будущее — как она его видела. При подготовке я выбросил неприятную сцену с матерью Нанако — вторая арка и так пухла.

Сама Нана ничего об этом не знает. Она только знает, что Пол Кроули освободил её от чего-то неуловимого, но тяжёлого, всеподавляющего. Она думает, что это были чувства к Хиро, но подозревает, что может ошибаться…

Сама Нанако никогда не любила Кроули. Даже на секунду. Он был и будет для неё как тёмный образ на другой стороне руин её прежней жизни. Образ, призывающий неумолимо двигаться вперёд. И если кто-то спросит о самом важном человеке в её жизни, Нана смущённо покраснеет и, смотря по ситуации, выберет либо любимых родителей, либо любимого парня.

Позже она всегда вспомнит человека, из-за которого с опухшим от слёз лицом она стояла у окна в свое комнате и смотрела на восходящее солнце с неописуемым ощущением внутренней свободы.

Забавная штука — в «расшифровках» я писал, что у Нанако зелёные глаза, а позже в первой арке машинально сменил их на карие, в тему с корицей. Пришлось делать реткон.

Кен Хейширо

Хейширо ещё одна история успеха японского социального строя, побеждающего даже примитивные человеческие инстинкты. Такие как родительский.

Отец Кена всегда ненавидел своё додзё и презирал кендо всем сердцем как пережиток гнилой реакции старого мира, но когда встал вопрос «наследство или голодная смерть» — он сломался. Когда родился сын он уже прилично себя ненавидел за то что так и не нашёл сил развалить это проклятое место. Представьте его удивление когда его малыш заговорил о том что он обязательно станет наследником и заставит отца гордиться.

Отец ненавидел его за желание унаследовать додзё. Мать ненавидела за то, что по её мнения муж отдалился от неё из-за сына, бросив стареть в холодном доме. Мальчишка фактически рос сиротой. Ему казалось, что просто следует тренироваться изо-всех сил — но это не работало. Со временем жажда заслужить признание сменилась горькой решимостью вырвать признание силой. Страстной мечтой Кена было избить отца до полусмерти в честном бою — на спаррингах тот не церемонился.

Доминик вломился в додзё, проверяя подозрительный сигнал от одной из поисковых химер. Хейширо застал его во время кровавой попытки разговорить хозяина дома. Из-за легкомысленного поведения Доминика пацан сбежал из-под удара и попытался прорваться наружу через спальню родителей. В потасовке Хейширо под руку попался странный черный кристалл на цепочке.

Камень, последний из семи, среагировал на присутствие множества силовых полей и слился с первым попавшимся живым организмом, чтобы уровнять энергетические потоки. Из-за резкого слияния Хейширо стал куда чувствительнее к ауре суперматерии, не уступая опытному носителю.

Кен не желал говорить о нападении на его дом, потому что он мало что помнит. Он помнит, как кристалл что-то сделал. Он помнит куски химер по всей комнате. Потом он помнит, как стоял окровавленными над телами. Вид мёртвых родителей — хоть он часто себе это представлял — желанного удовлетворения не принёс. Взамен Хейширо слегка повредился умом — ему стало казаться, что у него отобрали принадлежащее по праву вырывание признания силой.

Полиция всерьёз пытались повесить на него двойное убийство. Они понятия не имели, что произошло, но что ещё они могли подумать? Родственники были только рады. К сожалению, из-за сомнительного оформления документов секретарше отца удалось не допустить, чтобы всё превратилось в снежный ком, неумолимо увлекающий Кена за решётку.

Секретарша? Я имел в виду, любовница. Да, Арата Наоми была любовницей Хейширо-старшего — он вообще спал со всеми подряд, и был завсегдатаем в паре борделей. Уже после пары раз Наоми поняла, что с суровым боссом красивого романа у неё не выйдет. Но платил Хейширо неплохо, а отдаваться ему пару раз в неделю ей даже нравилось. Всё равно ей уже тридцать два — старуха. Хоть погуляет.

До нападения они почти не виделись, хоть Кен знал, что отец её трахает и презирал его за это. Когда Арата осталась единственной кто за него заступился, обстановка стала неловкой. Она даже позволила ему жить в своей квартире, когда дом опечатали для расследования, а потом как спорное имущество.

Что заставило Наоми жадно наброситься на парня во вторую же ночь — сложно сказать. Она страстно хотела отца, и когда он погиб, эта страсть незаметно перекинулась на сына. Поначалу секс с Аратой он видел платой за услуги, и вёл себя как бесчувственный робот. Наоми это только распаляло — у неё тоже масса проблем.

Постепенно, однако, страсть красивой и верной женщины нашла путь. После смерти Доминика он на некоторое время впал в экзистенциальную кому — не из кого больше вырвать признание, жизнь окончена. Когда, однако, после нападения на школу Наоми пустили в палату, он взглянул в её большие влажные глаза, и в его груди шевельнулось незнакомое чувство.

Чуть позже он приблизится к однокласснице, которая по слухам обрела настоящую любовь и попытается выяснить, что же это могло бы быть за чувство. Без сомнения буквально излучающая надёжность и заботу Ханамура сможет ему помочь…

Кроме того, заниматься сексом с Наоми ему нравилось намного больше, чем он думал. Одна из тех вещей, которые ценишь лишь когда теряешь.

Роуз Скарлет и её семья

Рози провела первую половину жизни окруженная лаской и домашним уютом. Её мать была нежна и заботлива и со времени превратилась в символ всего хорошего, что случалось в жизни Роуз.

Вторая половина, однако, наступила после смерти матери — исчезли ласка и забота, исчезли уют и тепло. И исчез отец, хоть он был рядом каждый день. Раньше они всегда играли и гуляли, и Рози была счастлива. Когда, однако, её мамы не стало, отец тоже отдалился. Непонимание ситуации мучает Рози по сей день, и возможно она никогда ничего не поймёт, до самой смерти.

С того момента Роуз оказалась в одиночестве. Так она считала, по крайней мере, хоть верная и заботливая Мария всегда была рядом. Но хоть Рози обязана ей крохами своей нормальности, она понятия об этом не имеет — Мария была… будто частью их дома. Она была там всегда: всегда заботилась, всегда управлялась по хозяйству. Мария всегда была только собой, и никогда не могла заменить Роуз мать.

А отца рядом не было. Хоть он и был там каждый день — совсем рядом! Роуз его за это ненавидела. За то, что отец её бросил. И она теперь ощущала себя одинокой, такой одинокой…

Её основная черта характера, однако, — это всепожирающая трусость.

Это стержень всей её личности. Она так никогда не набралась духу вызвать отца на откровенность и в лицо бросить ему все свои горькие обвинения Роуз струсила. Она закрылась в себе и закуталась в свои обиды как в погребальный саван. Её никто никогда не любил — значит и ей никто не нужен! Я упоминал, что это совпало с пубертатным периодом, когда подростки наиболее нестабильны?

А потом её отец просто пропал, и Рози окончательно осталась одна. Только присутствие Марии остановило девчонку от того чтобы она совсем развалилась на части. Роуз постепенно приспособилась взаимодействовать с окружающим миром через толстый покров самомнения и самообмана. Который, однако, имеет устойчивость матрёшки — Роуз строит недотрогу, но ей дико хочется заботы, и хочется заботься о других. Но ей страшно это признать.

Многих поражало, как же Кроули может так нагло обращаться с кем-то вооружённым пылающим мечом. Очевидный ответ — он же мерисью!

Менее очевидный ответ — Роуз феерически труслива, а Кроули, как гончая, тонко это ощущает. Каждый раз, когда он загонял Роуз в угол, он ставил её перед её собственной ложью и самообманом — она знала, что виновата! Но признать ошибку или поднять на него руку всерьёз — сделать решительный шаг хоть к чему-то — было невыносимо страшно. Взбрыкнуть она умеет только в секундном приступе ярости-паники.

Горькая ирония в том, что если бы Кроули ненавидел Роуз по-настоящему, он бы запросто мог ею манипулировать. Любая ласка уложила бы измученную одиночеством девчонку у его ног. Но Кроули никогда не лжёт. Он ненавидел Роуз честно, открыто, как равную. Он ненавидел её ложь и её трусость.

Рози тоже хочет всё это ненавидеть. Но ненавидеть себя — больно. И поэтому она ненавидела его.

Хоть красивую мордашку Алая Роза унаследовала от матери, её мутация в пигментах пришла через поколение, от бабки по материнской линии. Из-за мутации у Рози страшная аллергия на морковку, с сыпью и отёком. Она очень этого стесняется.

Каждый раз, когда Хиро говорит ей что-то приятное, Роуз готова броситься ему на шею и задушить поцелуем. Ей очень хочется быть нормальной девушкой, гулять с подругами и бегать на свидания.

Отец и мать

Описывать все приключения Питера Скарлета с его рождения в семьсот первом и до его смерти было бы нереально. Ограничимся справкой.

Он вырос в приличной семье в Англии; получил благородную профессию — стал врачом; однажды наткнулся на оккультный текст, который странно резонировал с его теориями о связи физиологии и психики. Так он вошёл во внешний круг. Путь во внутренний круг занял много, много лет. Его специальностью было создание гомункулов и модернизация тел при помощи философского камня. В некотором роде он был протеже Дэнфорта. Но Скарлет считал, что магистр не вправе нападать на их коллег, даже ради призыва — или создания? — ангела. Конечно, непосвященных можно было и в расход, но адептов внутреннего круга? Увольте, сэр!

Скарлет устроил заварушку при помощи единомышленников, потом просто украл камни и сбежал. В Японии он планировал укрыться но, к сожалению, даже для него это оказалось не так просто. Пришлось пойти на уступку одному другу, и Скарлет принял должность в «Группе особых исследований Канто». Исполнив обязательства, он быстро ушёл на дно, пересидел войну в далёкой деревеньке в горах, после оккупации вернулся к людям — страна нуждалась во врачах.

Скарлет всегда был верен клятве Гиппократа. Он всегда верил, что должен помогать людям, и для этого он стал алхимиком.

Много лет он провел, плавно меняя состояние с простого врача на одержимого алхимией безумного учёного и обратно. А потом он прочитал в газете про Церковь Святого Пришествия. Скарлет сам не знал, какого чёрта он припёрся в Инакуру. Он не планировал создавать — или призывать? — ангела, но не мог просто оставаться в стороне. Старый друг, Исэ Цуруя, помог ему купить дом и позже охотно принял на себя бремя одного из камней, шестого из семи.

Когда он встретил Юи, то влюбился без памяти. Юи была идеальна — она без труда очаровала даже Марию. Когда родилась Роуз, Питер и Юи были счастливейшими людьми на свете.

Когда Юи заболела, Скарлет точно знал, что где-то во вселенной существует Бог, жестокий Бог, желающий людям лишь страдания и боль — зачем иначе он дал ему такое счастье только чтобы столь страшно его отобрать? Юи угасала — её тело умирало и ни наука ни магия не могла её спасти! Единственный способ, это просто создать тело из солей, и попытаться переместить туда сознание жены. Скарлет встал перед самой страшной для любого «глинодела» дилеммой — можно ли любить собственную куклу?

Пока он колебался, Юи умерла. Скарлет так никогда и не смирился со своим решением. Решением просто мучиться сомнениями и дать ей умереть.

Скарлет не знал почему он вновь погрузился в алхимию — но я знаю. Он убегал от реальности. Не оригинально — зато правда. От дочери он отдалился, потому что боялся посмотреть ей в глаза и признать, что он их всех подвёл. Что он жил двести лет только чтобы не спасти свою любимую жену и её любимую мать.

Роуз унаследовала свою трусость от отца, если кто-то ещё не понял.

Скарлет опомнился и оборвал последний эксперимент, к глубокому неудовольствию своего молодого и очень способного ассистента, Цунэо Сакая. Они бы успешно создали кусок псевдо-суперматерии, или просто «ядро», для японского правительства — и внезапно Скарлет понял, что не желает обрушивать это на род людской. Времени было мало, но думать было не о чём. Он увяз слишком глубоко, его не оставят в покое. Оставался только один выход — исчезнуть.

Он уладил дела. Он проинструктировал Марию. Он отправился к церкви, которая однажды будет местом исторических событий. Он встал на краю обрыва над озером. По дорожкам в парке они когда-то гуляли с женой. В другой жизни, когда они все они были вместе и были счастливы.

Всё на что ему хватило духу, это вложить в тело дочери суперматерию своего камня, третьего из семи, в надежде, что проклятая аномалия всё-таки сбережёт его любимую девочку, принесёт ей больше добра, чем принесла ему.

В лучах закатного солнца Питер Скарлет умер. Рассыпался в пыль.

Мария и её сестры

Марию Скарлет создал когда прибыл в Японию. Нанимать слуг было несколько опасно в его положении, а помощь была нужна. На гомункула ушла масса ресурсов — но она получилась идеальной, сильной и легко обучаемой.

Мария не знала ничего кроме служения Скарлету, но её жизнь была не такой мрачной, как можно подумать. Скарлет был честным и заботливым хозяином, Мария никогда не сталкивалась с проблемой гомункулов, брошенных на произвол судьбы.

Если кому интересно — Скарлет никогда не использовал Марию в качестве любовницы. Это было бы нелепо с его точки зрения. Но тело Марии идеальная реплика тела молодой женщины, и страшно подумать какое счастье постигнет однажды её избранника. Она даже могла бы выносить ребёнка, если кто-то организует искусственное зачатие.

Смерть Юи ударила Марию не слабее чем остальных Скарлетов. Но как прислуга она нашла выход в домашней рутине. К сожалению, она никогда не пыталась стать с любимой воспитанницей поближе, утешить её, как утешила бы мать. Поэтому когда Рози беспомощно рыдала в подушку, Мария умела только оставить её в покое, и уходила, борясь со слезами сама.

Когда исчез и Скарлет-старший, Мария боялась, что мир вот-вот схлопнется в первобытную тьму, какая порой приходила к ней во снах. Но постепенно Рози оправилась и всё (якобы) наладилось.

Помогло также, что у них появилась прибавка к семейству — две молодые девушки. Мария представила их как младших сестёр из провинции. Роуз не стала допытываться, хоть сильно подозревала, что это опять связанные с отцом странности, которые она старалась игнорировать всю жизнь.

Эбони и Айвори являются фактическими маленькими копиями Марии. Но в отличии от старшей сестры, которая получилась универсальной, девушки более специализированы. Эби есть «щит» — она направлена внутрь, верная семье и друзьям, подозрительна ко всему незнакомому, и в первую очередь думает о безопасности своих близких. Айви есть «меч» — направлена наружу, открытая и энергичная, влюбчивая, но вспыльчивая и ревнивая, любит всё новое и не боится перечить другим, даже близким людям, если чувствует свою правоту.

Эби и Айви самое близкое к подругам, что было у Рози в жизни, без них Скарлет стала бы совершенно невменяемой.

Также в «бета-версии» Марию звали Майя. Я понятия не имею, почему скатился к более традиционному имени. Как-то машинально…

Куруми Киридзё и Фука Цуруя

Описывать жизни этих двоих стоит вместе — в конце концов, они всегда были как две стороны одной монеты. Или, для тех, кто предпочитает сомнительные метафоры, как два вкуса мороженного, при виде которого хочется иметь два языка.

Киридзё Тору построил свою маленькую империю на руинах состояний своей родни. Впрочем, во избежание потери лица, всем было выделено содержание. Когда пришла пора добавить к его имиджу семью, была подобрана невеста, год спустя родилась дочь.

Куруми выросла в атмосфере бесконечных напоминаний, кому она обязана своим существованием и что от долга перед семьёй ей не скрыться даже на краю мира.

От неё в первую очередь требовали послушания и абсолютных успехов — всё необходимое было предоставлено, Тору не видел причин как-либо ещё участвовать в жизни дочери. Постепенно жизнерадостная и энергичная девочка отчаялась привлечь внимание отца и просто стала делать, как говорят.

Мать, прекрасно понимающая своё положение племенной кобылы, старалась держаться с дочерью отстранённо. Но не смогла, природа взяла свое, и женщина позорно полюбила собственную дочь. Куруми обожала играть с матерью в саду, даже в ущерб учёбе.

На втором году садика в группу Куруми перевели новую девочку. У неё был пронзительные голубые глаза и короткие золотистые волосы. Её звали Цуруя Фука. Куруми мгновенно попыталась подружиться с новенькой — золотистые локоны её восхищали. Новенькая оказалась скрытной и мрачной девочкой, которая предпочитала играть сама по себе, не сближаясь с другими детьми.

Фука тоже с рождения знала, что будет нести бремя семьи — семьи предателей и убийц. Её учили как метать ножи и куда бить наповал, а так же лгать и притворяться. Найти общие интересы с другими детьми Фуке было тяжело.

Родители её искренне любили и заботились, как могли. Отец старался держать нагрузку в рамках. Мать ухаживала и наставляла, стараясь обеспечить дочери шанс на нормальную жизнь среди людей. Но из-за размолвки в семье её старший брат — и вам даже теперь нельзя о нём знать! — отправился за границу, преследовать только ему одному ведомые цели. Ставшая не просто членом, но наследницей клана, Фука тонула в одиночестве.

Куруми в конце концов её сломала — Фука наконец нашла с кем поговорить о своём одиночестве. Скоро их начали дразнить за то, что они всегда играют вместе. Куруми быстро поняла, что Фука умеет быть маленьким злобным демоном. Это очаровало её ещё больше. Со временем Фука переняла энергичность и веселье своей подружки. Куруми это льстило — Фука стала ей как сестра.

Однажды мать Куруми исчезла. На все мольбу сказать что случилось Куруми получила от отца только прохладный намёк что возможно она утомила мать своим легкомыслием.

О, женщина не мертва, ничего такого. Киридзё Тору просто её… отослал. Она слишком баловала девочку вниманием, и теперь её же родственники следят, чтобы она не связалась с дочерью. Куруми будет сильно удивлена, когда мать признается, что сильно по ней скучала, но куда сильнее боялась расправы со стороны семьи.

В первое время Куруми находила утешение у Фуки. Девочки сблизились как никогда. Но когда в первый день средней школы Куруми вернулась, отец изъявил желание, чтобы она прекратила якшаться с Цуруя. Это вредит семье.

Куруми была на грани. И последний удар нанесла ей Фука, когда, отчаянно краснея своим самым милым румянцем, призналась что хотела бы стать девушкой Куруми. Что она её любит. Что хочет быть только с ней.

Куруми пришла домой другим человеком. Она сломалась, спрятавшись от своего горя за холодным безразличием. На следующий день пришли бумаги о её переводе в другую школу. Позже Киридзё переехали из центра в достроенную недавно резиденцию за городом.

Фука не рыдала так с тех пор как нашла в лесу умирающего лисёнка. Случилось самое страшное — Куруми отказала. Фука и раньше сильно переживала из-за того что питает к подруге совсем не дружеские чувства и теперь окончательно ощущала себя уродом. Поэтому она обратилась к последнему средству — семейные техники подавления эмоций! Сложно сказать помогло ли это. Она стала совершенно нормальной внешне. Даже лучше чем прежде, жизнерадостной и энергичной. Пропала странная и скрытная девочка — Фука научилась быть весёлой и сиять энергией. Внутри, однако, она осталась прежней. И она осталась раненой. Фука никогда никого не любила кроме Куруми.

Когда они поступили в одну школу Фука позволила себе всего один взгляд в зелёные глаза любимой. Куруми не ответила. Они разошлись в свои классы, синхронно не думая о том, как им тоскливо.

Странный незнакомец ввалился в жизни обеих и превратил их в хаос. Куруми молча его обожала — он приятно скрашивал скучную рутину идеальной девочки. Фука страшно ревновала, и желала ему сотню жутких смертей. Когда же Кроули принёс в храм проблемы, Фуку послали приблизиться к агенту Института. Их короткий разговор задел за живое — проклятый новенький не желал заглатывать приманку, и Фуку это вдруг распалило.

Фука знала, что нестареющая лиса, которая живёт в их храме, считается священной, но она понятия не имела что, Азахико охотно и умело её соблазнит. Хозяйка храма дала ей возможность отказаться от слияния, но Фука была готова на всё в обмен на другую такую ночь. На момент фестиваля они с Азахико ещё были раздельными сущностями. Но ставка лисицы оказалась верна — девочка подходила ей идеально. За считанные дни их личности начали проникать друг в друга, формируя нечто новое.

Когда Фука, по совету Кроули пошла к Куруми, она взобралась в темноте по отвесной стене, когтем вскрыла балкон и застала Куруми в попытке вымыть из себя все мысли под холодным душем. Они бы никогда не побороли смущение, если бы Азахико не подтолкнула Фуку к действию. Куруми, измученная годами тоски, мгновенно сломалась. Они очнулись только утром, впервые счастливы.

На волне эйфории Фука вбила себе в голову, что обязана затащить в постель виновника их воссоединения, Лаки. Простая школьница, она видела один лишь способ показать свою благодарность — секс казался ей всепобеждающей силой.

Кроули, всё ещё не желающий никаких отношений, этого не оценил — с его точки зрения Фука просто билась в припадке эгоизма. Это же ей строго сказала Куруми, когда Фука признала что пыталась заставить предмет обожания силой. Но Фука всё ещё веровала в «Секс всемогущий» и ей даже в голову не пришло, что Кроули можно взять только длительным «приручением строптивого».

Небольшая размолвка, инициированная отцом Куруми опять, сделала отношения лишь прочнее. Куруми всерьёз приготовилась пожертвовать любовью ради семьи — её запрограммировали с самого детства. Но Кроули опять свёл их, и в бою девушки поняли, что лучше умереть вместе, чем жить в разлуке. К сожалению для Кроули, он невольно стал символом их единства — человек который вернул их любовь. Хоть Куруми и не разделяет агрессивных намерений Фуки, она была бы счастлива видеть Пола своим любовником.

Технически и Куруми, и Фука не гомосексуальны, но бисексуальны. В будущем их ждёт масса запутанных отношений. Но любят друг друга они искренне — и чувства к Кроули просто тень их настоящей любви.

Слияние Фуки и Азахико, несмотря на блестящий успех, было рискованным шагом. Когда Фука заявит о правах на храм, из Токио придёт требование явиться перед одним человеком — государственных экзорцистов. Ядро внутри Куруми — суперматерия первого сорта, остатки от воплощения Элли.

Демоны Инакуры

И раз мы заговорили об этом, самое время осветить привиденческую обстановку в городе. В Инакуре активности нечисти и призраков довольно низкая, здесь всегда было что-то вроде духовной пустоши. Но зато те, кто осели, становятся на порядок влиятельней.

Горная лиса

Азахико роилась триста лет назад простой лисицей.

Она была крупной и красивой лисицей с чистым рыжим мехом, и многие охотники проклинали её яркую шкурку но были не в силах поймать хитрого зверя. Лиса любила людей и с большой охотой крутилась вокруг деревень в долине. Она часто посещала дома, откуда несло халявной едой, и играла в прятки с двуногими детёнышами, глупыми, но милыми. Выжить ей позволяли только врождённые наглость, хитрость и удача.

Но однажды деревня утонула в огне — в долину пришла война. Лисица сбежала от огня и смерти. Где-то на перевале она… изменилась. С другой стороны гор из леса вышла уже призрачная лиса — кицуне по имени Азахико.

Она бродила по Японии как и множество её товарок. Бегала по лесам и полям в форме зверя, иногда играла с людьми, иногда их пугала и даже вредила им. Однажды она украла облик красивой девушки и часто выманивала у людей, что ей хотелось, а потом исчезала без следа. Порой она соблазняла мужчин — только самых щедрых и симпатичных. На исходе её второго века дорога привела кицуне в город под названием Инакура. Азахико вернулась домой.

Она побегала по долине, погуляла по городу, поцапалась со злобной и невероятно территориальной бакенеко. Драться с ней Азахико не хотелось и она уже выбралась в горы когда наткнулась на ухоженный храм, «Когатани» гласило название.

Она переночевала в святилище и уже собралась сбежать когда почуяла в воздухе запах еды. На кухне её застукал молодой священник. Азахико охотно поиграла с ним в салки, не позволив себя поймать. На следующий день она показалась ему во всей красе гибридной формы — её ушки и хвостик плавили сердца мужчин — нагло улёгшись спать в его нагретом футоне. Священник не стал её выгонять, хоть ему и было положено.

Неделю спустя Азахико с ужасом осознала, что вклепалась в молодого человека без памяти и хочет быть его женой — перспектива столь же жуткая, сколь волнующая. Когда их долгая совместная жизнь стала неизбежна, Азахико увидела вещий сон — к ней пришла красивая белая лиса и чудным голосом сказала, что жрать казённые харчи на халяву ей никто не даст. Утром Азахико стала посланницей Инари — великая честь среди её сестёр. Один из постаментов у ворот опустел — страж освободил место для новой хозяйки Когатани.

После смерти мужа Азахико продолжила хранить свой дом, оставив человеческую форму и переселившись в святилище. Она спала, нежно обняв хвостом вечнозелёный рис. Когда в Когатани пришли Цуруя, это её не слишком встревожило — новый настоятель храма оказался почтительным и знающим человеком, способным обеспечить ей покой.

Со временем Азахико стала выходить их святилища всё реже, оставив мелочи на своих прислужниц. Её духовая сила воплощалась в крупную лисицу и обходила поля по ночам. Заодно показывалась людям, чтобы они не забывали свой долг.

Как только Фука стала принимать участие в службах, Азахико обратила на неё внимание. Девочка была немного мрачной, но очень способной. Её младшая сестра даже больше того. Разрушения от визита Доминика привели слугу Инари в ярость. Азахико решила, что пришла пора поразмять хвост и без раздумий воспользовалась податливостью Фуки.

Азахико не питает к Кроули лишнего интереса. Конечно, с ним забавно играть, и ей нравилось, как он сердится, но он не в её вкусе. Если Фука его хочет, лиса только за. Но в целом — не в её вкусе.

Бродячий кот

Второй демон в долине следил за таинственным пришельцем с того момента , как Кроули вселился в дом, где жил чёрный кот по кличке Сета.

О да! Чёрный кот прыгал по тексту неспроста. Настоящее имя — Куромару, и он бакенеко.

Куромару родился в дремучие времена воюющих провинций и был самым крутым котом на околотке — он был большим и страшным, со шрамом через левый глаз, и все вокруг рассказывали, как он однажды загрыз бродячую собаку.

Его не боялась только маленькая девочка, которая кормила его рыбьими головами и играла как с котёнком. Однажды Куромару нашёл её на улице — ещё теплой, но уже мёртвой. В деревне свирепствовала чума. Он умер на её коленях, по собственному почину, самый старый кот в долине.

Через несколько лет по деревне пошли слухи, что кто-то видел чёрного призрачного кота прыгающего по крышам — у кота был просто невероятно длинный хвост!

Возможно, кто-то смущён гендерной текучестью. Поясняю — для йокаев половая принадлежность это скорее удобство, чем факт. Хоть животная форма Куромару вполне мужская, его человеческий облик — молодая девушка. Они встречались лишь раз в человеческой форме, и Азахико просто предположила, что шумная бакенеко — кошка. У Куромару куча людских обликов — все девчонки.

Потому что именно этим он занимается в долине — оберегает приглянувшихся ему девушек. Не стоит думать лишнего — у каждого демона свои причуды. Куромару был рождён из странной любви кота к доброй девочке, и он невольно стремиться защищать девушек, которые его кормят. Арагаки Эри охотно кормила большого чёрного кота. Ханамура Нанако тоже кормила — милого чёрного котёнка. Кошачьих обликов хозяин Инакуры тоже сменил прилично.

Когда Куромару увидел Кроули, он мгновенно осознал что с этим ублюдком что-то не так. Когда выяснилось, что незнакомец не только явился неизвестно откуда, но и связался с двумя его любимицами, то Куромару пообещал себе что вырвет пришлому глотку, если он обидит хоть одну. От расправы чужака спасло то, что Нана не питала к Кроули негативных чувств — Куромару не смог бы напитаться, чтобы впасть в ярость.

Общение с храмовой лисицей Кроули очков не добавило. Но когда чужак, после «уговоров», вытащил Арагаки из проблем, избавив Куромару от необходимости вмешиваться лично, то заслужил каплю его уважения.

Как Куромару связан с кризисом? Абсолютно никак. Ни одна из атак не задела его подопечных, что странно даже, а так… Дела людей его не касаются.

* * *

Участники кризиса

Теперь, когда мы разобрались с персонажами, то стоит осветить природу организаций столкнувшимися рогами над простым японским гаремом.

Институт экспериментальной энергии

Институт превратился в «институт» не так давно. До этого исследования велись разрозненными группами, собранными на одни раз, и после достижения результатов их распускали, предупреждая про всё забыть. Такой подход шёл вопреки принятой в Японии традиционности и косности любых учреждений (вы знали, что десять самых старых бизнесов в мире находятся в Японии?), но именно к этому и стремились организаторы.

Нити управления тянутся к верхам, и реорганизация стала эдаким компромиссом, чтобы не допустить войны среди конкурирующих политико-экономических фракций. Важность на политическом уровне практически гарантировала, что управление останется в руках военных — даже когда бушевала волна антиармейского протеста, секретную организацию всегда возглавлял кто-то из обороны.

Основные проблемы Институту создают окружающие его военно-промышленные интересы — множество корпораций заинтересованно в продаже правительству именно своего барахла, и принуждение Института к договору отрежет от кормушки конкурентов.

Структура Института всё ещё осталась шаткой, что тоже нехарактерно для японской организации. Есть глава Института и все остальные отчитываются только перед ним. И хоть в отделах все быстро организовались в «линейки», взаимоотношения между ними остались дольно хаотичными.

Когда в Инакуре возникли проблемы — очень характерного сверхъестественного толка — то в Токио начался бардак. Текущий министр обороны волевым решением положил распрями конец и лично выбрал кандидата на решение проблемы.

Полковник Кусанаги, по сути, имеет генеральские полномочия, с правом отдавать приказы частям в целом регионе. Он бы и стал генералом Сухопутных сил, если бы жизнь не свела его с проторённой дороги регулярной службы на узкую тропку особых операций.

Хоть Мацумото и Сакай в тексте выглядят как аморфный «научный отдел», оба возглавляют отдельные группы: Сакай глава «Научной аналитики», они отвечают за теоретическую базу; Мацумото глава «Биологических исследований», они занимаются «проблемами» с живой силой. Их группы практически слились в одну из-за особенностей природы химер — не совсем органических, но и не совсем искусственных.

Легкость, с которой Кроули получил место в Институте, также основана на том, что с началом кризиса военную часть реформировали. В Институте появились отделы прикрытия и охранения — за организацией следил Кусанаги. Вручить одному человеку немного полномочий для расследования было ничем по сравнению с тоннами материалов и сотнями сотрудников, которые Кусанаги пропустил через Институт в последний месяц.

Когда Сакай работал под началом Скарлета, он быстро понял, что явившийся из ниоткуда гений имеет знания далеко за гранью конвенционной науки. Он никогда не сталкивался с этими знаниями сам, но как только стало ясно, что туман останется непроницаемой преградой, он отбросил свои убеждения на счёт логики и познаваемого мира и положился на то, что старался игнорировать — интуицию.

Интуиция подсказал искать ответ в бумагах, связанных с его прошлым начальником. Он связался с Марией через несколько дней и попросил поговорить с дочерью Скарлета.

Роуз отказалась иметь с ними какие-либо дела и бросила трубку. Но странное чувство вырвало её из дома среди ночи, и потянуло в соседний район города. Прямо к серой стене густого тумана.

Внутренний круг

Уровни посвящения весьма размыты. Основной критерий — сможешь ли ты заявить о принадлежности и не опозориться.

Первый Магистр Внутреннего круга Тобиас Дэнфорт

Первый — и единственный, ведь второго такого алхимика нет во всём мире, — магистр Тобиас Дэнфорт — плод моих креативных проблем.

Антагонист всегда не мене важен, чем все протагонисты, ведь только в сравнении с ним они могут действовать в полную силу, как внутри истории, так и вне её. Но настоящим антагонистом для Кроули всегда был сам мир — обстановка; окружение из школьников, гарема и японского стиля жизни.

Поэтому я всерьёз не знаю, вышел ли Дэнфорт неплохо? Или нет?

В любом случае. Историю первого магистра раскрывать слишком долго — это касается всех алхимиков, особенно старшего поколения. Следует лишь отметить, что со временем занятия магией и алхимией окончательно лишили его остатков человечности — именно потому он решил вести человечество в будущее лично, раз уж он перешёл на новый уровень существования.

Причиной его охоты за камнями стал «Ритуал семи» — теоретический Тайный ритуал, способный синхронизировать потоки аномалий и… в принципе, сделать что угодно. Хоть ангела вызвать, хоть яблони на Марсе высадить.

Обнаружить Скарлета не составило труда, он не стал гнаться за учеником только потому, что был слишком занят изысканиями в то время. Когда они подошли к концу, лет через сорок, он взялся за дело всерьёз — и скоро знал, что Скарлет в Инакуре, а Тестаросса в Англии.

Конечно же он мог собрать камни одним ловким ходом — всегда есть подходящий ритуал. Но ты не алхимик, если проводишь только один эксперимент за раз. Внутренний круг начал нападения.

Первой серьёзной проблемой стала выходка таинственного пришельца. Парню страшно повезло — он умудрился связаться с владелицей Жнеца, единственным, кроме магистра, алхимиком в мире, который мог бы разбить камень. Конечно, уничтожить аномалию даже Тереза не могла бы — камни бессмертны. Но для воплощения новой формы требовалась масса ресурсов. От людей, с их хрупкой биохимией, можно было бы вовсе отказаться, и…

И тут Дэнфорт понял, что даже с неполным кругом он смог бы воплотить Алису. Достаточно было просто взорвать все имеющиеся ядра и направить её сущность одним единственным импульсом. Это одновременно даст ей форму и обеспечит цепную реакцию, которую она закончит сама — просто собрав камни лично, включая аномалию без формы. Охоту отменили, на подготовку ритуала воплощения ушла пара недель. Его младшие коллеги контролировали Институт и носителей, а заодно и того подозрительного пришельца.

Раскрытие Джона Доу, стало неприятным упущением, но не смертельным. Дэнфорт также был слегка разочарован, когда Смит сбежал и увёл макет. Но не более того — он просто хотел поговорить с неизвестным.

Дэнфорт сжёг в ритуале всего два камня — энергию для воплощения обеспечили ядра, связанные суперматерией Доминика, а контрольный импульс создал его камень, первый из семи. Дэнфорт всегда знал, что после создания/призыва Алисы его жизнь официально достигнет пика, и дальше пойдёт лишь под гору.

Джон Доу

С таким же успехом этот тип мог бы быть двумя разными персонажами.

Вы, возможно, уже поняли, что под «Джон Доу» скрывается безымянный алхимик, тот, что использовал имя Такахаши. Я позволю себе опустить его настоящее имя — впрочем, я не уверен, что у него оно вообще есть.

Доу родом из Америки, и в данный момент глава совета директоров большого торгового концерна со связями по всему миру. Конечно, «глава совета» это просто прикрытие — концерн принадлежит ему целиком и полностью, даже глубокая инфильтрация не ослабила стальной хватки на делах.

Все его начинания всегда кончались успехом. Он занимался бизнесом — стал миллионером, он занимался оккультизмом — быстро вошёл во внутренний круг, он решил проникнуть в сверхсекретную организацию японского правительства — это заняло всего пару часов. Он настолько крут, на самом деле, что никогда даже не думал, чтобы взять камень. Ему не нужен камень. Его способностей и знаний хватает, чтобы обходиться Тайными ритуалами и манипуляциями в тенях.

После воплощения Алисы Джон Доу покинул Инакуру немедленно, на пути к самолёту раздавая указания своим подчинённым во всех концах мира. Он готовился войти в новую эру как и раньше — легко и со стилем.

Милли

Таинственная красотка-медсестра вышла не совсем фичей, но и не была багом.

Милли — её имя я тоже, пожалуй, опущу — всегда была невероятно талантлива. Она родом из Европы, имеет пять — серьёзно; экономика, психология, история, философия и литература — образований, и держит успешную торговлю антиквариатом. Великолепная внешность легко открывала перед ней двери в общество самых неприступных мужчин — вскоре такие мужчины быстро оказывались у её стройных ног.

Род деятельности быстро привел Милли во внешний круг. Магия вилась вокруг изящных пальцев, исполняя желания лучше самого богатого и влиятельного мужчины. Следующей остановкой был внутренний круг. Милли планировала войти к властительному магистру и его коллегам, как она входила в любое мужское общество — охотно используя щедрые дары матушки Природы.

Здесь её ждал холодный приём — мужчины были слишком заняты покорением Мира и Вселенной, чтобы уделять внимание женщинам. Дэнфорт над ней подшучивал, а вот Джон Доу, кажется, вообще не знал, что такое влечение. Его заводили только финансовые операции.

Но талантов Милли в магии и алхимии хватило, чтобы Дэнфорт признал её значимость в их тайном сообществе. Поначалу Милли была слегка одержима получением камня. Но когда она узнала, что Институт собирает всех детей в школе, то самовольно подготовила идеальный план, который дал бы абсолютный контроль над любыми движениями противника. План сочетал абсолютную безопасность и массу влияния на носителей, а значит на внутренние дела Института.

В первый же день она наткнулась на Кроули в коридоре. Они встретились глазами всего на секунду, но Милли мгновенно поняла, что этот ублюдок всё ей сломал! Он знал! Знал!

Паранойя набрала критическую массу через неделю, как ни уговаривали её коллеги не относиться ко всему так болезненно. Идеальный план отправился в мусорку и, сгорая от бешенства, Милли организовала свой отвод из школы.

Она осталась в Инакуре, чтобы посмотреть на Алису. Но после того как чудесная аура ангела подозрительно стёрлась с фона города, Милли плюнула на работу и отправилась отдыхать. Ей срочно нужно окрутить какого-нибудь «кита», иначе её самооценка проломит дыру в полу.

Милли заочно ненавидит Терезу — умная, красивая и талантливая, она терпеть не может мысль, что где-то ещё есть такая же, только старше и с камнем. Тереза в свою очередь нутром чует, что среди прихлебателей магистра завелась девка, судя по всему, наглая и самодовольная. Их первая встреча станет единственной, если только кто-то их не разнимет.

Доминик

История Доминика неразрывно связана с историей Терезы. Но я всё же их разорву.

Самая главная деталь это то, что Доминик — первый гомункул Тестароссы. Она создала его на волне опьянения новообретённой силой, когда дорвалась, наконец, до заклинаний высшего порядка, выменяв их у Скарлета на парочку одолжений. Она создала Доминика ещё до первого замужества, и возможно, именно поэтому случилось то, что случилось.

Если упростить тот бардак что там был — Тереза бросила его. Она игралась с ним первое время, не уверенная сама, то ли он ей сын, то ли питомец. Как все тогдашние модели, Доминик был внушаем, и в целом довольно несовершенным, как очень слабый ИИ. Когда пришла пора Терезе «повзрослеть», она усыпила гомункула, не решившись уничтожить.

Но недоброжелатели не дремлют — гомункула обнаружили и активировали. Так уж совпало, что Доминик находился в той «мрачной фазе», которая поражает человеческих детёнышей обычно в районе пятнадцатого года жизни. В ней он и застрял. Взял себе другое имя, очень классное имя, которое уж точно отражает его истинную сущность — не то, что имя от его тупой хозяйки! — и поклялся «добиться справедливости». Охота на Терезу окончилась предсказуемо — «Демиана» покрошили на куски. Тереза однако всё равно не нашла в себе силы избавить его от мучений.

Когда пришла пора оказать на Тестароссу некоторое давление, Дэнфорт охотно воспользовался услугами забытого гомункула. Заручившись его доверием с помощь одного из камней — который, без сомнения, сделает его неизмеримо сильнее!(камень не сделал) — Доминика отправили в крестовый поход. В небольшой заварушке перед Второй Мировой он снова явился пред своей матушкой, питая иллюзии, что он демон мщения и несёт ей возмездие. Тереза опять довольно быстро его разобрала.

Она была уверена, что это конец, и что Доминик останется погребён в подвале старого дома в тёмном австрийском лесу вместе с камнем, пятым из семи.

Разумеется, Дэнфорт легко обнаружил остатки гомункула и, когда пришло время, активировал его опять, оставив камень — это позволяло легко контролировать на вид полного безумца.

Свой камень Доминик отдал для ритуала взамен на возможность поглотить пару ядер и наконец «добраться» до Терезы. Дэнфорт охотно согласился — создание контрольного контура неизбежно привлекло бы внимание всех носителей в радиусе пяти миль, а беснующийся гомункул обеспечит необходимую маскировку.

Но в жизни каждого гомункула приходит время, когда ему необходимо ответить на один вопрос. Этот вопрос — «Буду ли я настоящим мальчиком?» Рано или поздно приходится «выпорхнуть из родительского гнезда» — переступить через тот факт, что ты просто куча реагентов с батарейкой внутри. Вся жизнь Доминика — бегство от ответа.

То, что выглядело как схватка между Домиником и Элли, на самом деле было моментом, когда каждому из них пришло время ответить.

Элли смогла. Доминик — нет.

Несмотря на очевидные проблемы с психикой, в Доминике нет садистской жилки — к чужой боли он попросту равнодушен. Что он любит всерьёз, так это когда его боятся и, желательно, пресмыкаются перед ним. Социальное доминирование.

Стоит ли говорить, что кто-то вроде Кроули приводит его в бешенство одним фактом своего существования.

Тереза Тестаросса

Минутку, что же Тереза делает в этом разделе? Она не часть круга!

Но она часть. Всегда была и всегда будет. Хоть её тошнит от «крысиных бегов» алхимиков в погоне за знанием, читай властью, она всегда гордилась своим положением и своими достижениями.

Тереза родилась в Венеции , выросла в небогатой семье. Она была невероятно красивой и умной девушкой — и охотно этим пользовалась. Накануне одной из гражданских войн она бросила родной город и в качестве любовницы богатого торговца уплыла в Лондон. В центре колониальной империи она немедленно вошла в высший свет, окружённая восхищением и интригами. В оккультных кругах Лондона Тереза Тестаросса получила первые знания о магии. Уже через несколько лет она стала частью внешнего круга.

Раньше её влекли роскошь и власть в высшем свете — теперь Тереза стала одержима тайными знаниями. Оба круга и внешний и внутренний наполнены интригами, но для неё это была родная стихия. Вскоре нельзя было отрицать, что Тестаросса часть внутреннего круга. Ловко воспользовавшись своей нарастающей славой, она вышла на один из потерянных на тот момент камней, второй из семи. Охота по Европе привела её в Прагу, где она избавилась от пары конкурентов и слилась с аномалией.

Она долго упивалась своей силой, но это постепенно пошло на спад. Неважно как высоко Тереза карабкалась — всегда был пик повыше. Она устала. Она влюбилась, и она хотела семью, детей, уютный дом. Это, однако, не было признаком слабости, как сочли некоторые — Тереза осталась безжалостной карьеристкой. К сожалению, её первый муж заплатил жизнью за её попытку создать семейное счастье. Она страшно отомстила всем виновным и ушла непобеждённой.

Погоню за знаниями Тестаросса забросила. На время. Её второй брак был куда успешней, Тереза была счастлива. Но она навсегда осталась алхимиком — Тереза годами изучала свойства камня и однажды… обнаружила, что может сделать своё сознание вечным. Тереза впервые умерла в 1912, и даже в свои семьдесят семь она выглядела максимум на сорок. Её черный камень остался скрыт в особенном тайнике.

Она родилась через год, в парижской семье — оказывается, её сын от первого брака оставил после себя немало потомков в домах многих европейских дам. Её память проснулась примерно к двадцати годам, и Тереза отправилась за своим Жнецом. Пару лет спустя в Италии она, сама того не зная, влезла прямо в разборки внутреннего круга. Она всё же забрала камень и, переступив через посланного Дэнфортом призрака её прошлых ошибок, скрылась в Европе — война началась через год.

Когда она умерла второй раз, ей тоже было чуть за семьдесят. Она могла бы жить дольше, конечно, но она так долго была одна — подарив ей чудесную жизнь в прелестном домике на склоне Альп, её муж умер несколько десятилетий назад. Старую даму похоронили — камень отправился в новый тайник. Десять месяцев спустя родилась Эмили Степфилд, в тихом городке в Англии.

После нападения Дэнфорта Тереза бросила дом и отправилась за камнем. Путешествие по Европе было нелёгким — хоть она не призналась бы и под пытками детская внешность мешала. Но она быстро приспособилась, даже научилась открывать такие двери, о которых и не подозревала. В Инакуру её привел размытый слух, доступный только посвящённым — первый магистр отправился в Японию. Несколько дней ушло на поиск. Через неделю она вселилась в пентхаус отеля «Инакура-Тауэр».

Кроули привлекает её по двум причинам. Первая — он ей отказал. Да, покувыркайся Пол с ней тогда номере — и он статистика, один из сотен «милых мальчиков» в её жизни(жизнях?). Но отказ заставил присмотреться поближе, и Тереза поняла, что он как раз в её вкусе — она и вправду обожала серьёзных мужчин. Желательно недотрог — второго мужа она с удовольствием укрощала целый год. Вторая причина — Кроули был загадкой. Она перепробовала все возможные методы сканирования, но понятия не имела откуда взялось его сопротивление «мгле Нортвика». Оно просто… было. Нитей к его прошлому тоже не нашлось. Парень будто упал с неба. Когда она обнаружила странные записи в его комнате, Тереза вспотела от возбуждения — загадки были её статью.

Тело Терезы начало меняться, как только она вернула Жнеца. С каждым использованием камень медленно возвращал привычную форму — крепкую мускулатуру, идеальные изгибы, нежную кожу. Её «детское» тело на самом деле смесь детского и взрослого уровня развития, и привело бы в замешательство любого врача.

И как возможно многие догадались, именно Тереза была единственным кандидатом в подружки для Пола. В сцене в кафе Тереза играет в соперницу Фуки, но у Фуки никогда не было и шанса. Из всех девушек только Тереза знает нужный подход и имеет терпение, чтобы всерьёз охмурить главного героя. Так что все, кто болел за «лоли» — возьмите звёздочку, господа, правда за вами! Небольшие оговорки в третьей арке — знак того, что Тереза хотела утащить загадочного юношу с собой в Европу.

Маленькое признание. В ранней концепции я планировал, что Кроули влюбится в Элли — спасённую от расправы «сюжета», девушку со свободной волей. Понятия не имею, о чём я думал — быстро стало видно, что это полный бред и притянуто за уши. Взамен Тереза оказалась более подходящим кандидатом, хоть, в конце концов, я отказался от отношений вовсе — в них просто нет нужды.

Но я всё же оставлю место подруги Пола за Терезой. На всякий случай.

* * *

Разное

Камни

Когда Тереза говорила что «камней всегда было семь» — она солгала. Ненамеренно.

На самом деле камней было… никто не знает сколько. Скорее всего, один, в древнейшие времена. Если спросить единственного в мире специалиста по истории философских камней — легендарного алхимика, изучавшего их почти тысячу лет, и сейчас живущего в тихом городке в Норвегии — о источнике аномалий, то он ответит, что понятия не имеет. Но посоветует искать самый-самый первый миф о чудесах.

Природа камней сверхъестественная. Изначала они не имели даже формы — позже люди сами того не зная оформили их в предметы: оружие, религиозные символы, кристаллы. Их природы я описывать не стану — так и отдельную книгу написать можно. Остановлюсь на паре пунктов.

Что это такое? Камни являются метафизической аномалией. Аномалия источник потенциально бесконечной энергии, и в определённых условиях генерирует вещество, которое существует в неопределённом состоянии, не совсем энергию, но и не совсем материю, а некую… потенциальную материю, которая может быть чем угодно. Сверх-материю. Суперматерию. Кристалл камня является сгустком суперматерии и содержит в себе аномалию.

Что они делают? Фактически аномалия… исполняет желания. Конечно всё куда сложнее но в практическом смысле камни манипулируют материей, в некоторой степени подстраивая мир под желания носителя. И как любой нейроинтерфейс это капризная и ненадёжная система — без специального обучения носитель будет осваивать даже элементарные функции много лет. К камням не прилагается инструкции.

Почему камни сливаются с людьми? Люди пытались управлять ими на протяжении тысячелетий, почти без перерыва. Со временем аномалии… подстроились под воздействие разума, направленного усилия воли. Отказаться от камня легко, но изъять принудительно очень сложно.

Можно ли их уничтожить? Нет. Если камень уничтожен то аномалия… Ну, что-то с ней случается, да. Камень можно восстановить в Тайном ритуале, принудительно создав суперматерию куда снова войдёт аномалия. У каждой аномалии… есть отличия, поэтому камни не являются единой сущностью. Каждый камень сохраняет что-то вроде памяти о прошлом — это может незаметно влиять на носителя.

Почему оружие? Так уж сошлись звёзды. Камни были чем угодно, оружием в том числе. Дети превратили камни в оружие потому что они ещё дети. Алхимики сражаются «оружием» чуть ли не в шутку — настоящая схватка идёт между энергетическими потенциалами извлечения. Гомункулы оформляют камни как остальные носители — камни воспринимают их разум как любой другой.

Что такое подделка? Суперматерия созданная камнем может иметь разные свойства, в том числе имитировать свойства родительской аномалии. В зависимости от обстоятельств суперматерия может быть практически неотличима от камня, только с пониженным потенциалом к искажению материального мира.

Почему только камни эффективны против химер? Камни исполняют желания — носитель хочет резать химеру, носитель её режет. Конечно, если носитель понятия не имеет, что он делает, то возможности аномалии будут сильно ограничены.

Что такое «мёртвый меч»? Суеверие. Настолько сильное что аномалия его воплощает повинуясь бессознательному страху людей. Хиро же слишком глуп чтобы осознать что он может пострадать.

Именно благодаря камням алхимики разработали саму концепцию «солей», соединений без определённой формы, — конечно аномалии тогда назывались иначе. По-настоящему качественного гомункула практически невозможно создать без применения камня — конструкция солей, которая может поддержать полноценный разум, слишком сложна для простого ритуала. Големы созданы с помощью Тайного ритуала, и аннулируют прямое воздействие суперматерии. Конечно, их всё ещё можно просто… уничтожить, физически.

Искажения пространства аномалией вызывает характерное ощущение тревоги у находящихся рядом людей и животных.

Мультивселенная

Я всегда хотел создать свою собственную. Я так и сделал.

Графоман

Графоман… просто графоман. Он живёт с матерью, перебивается подработками… Я никогда особо не задумывался о глубине его личности. Это было бы излишне.

Я создал его как типичного потребителя гаремного аниме и подобного трэша — собрал, по цитате за раз, из комментариев и постов по всему интернету. В нём звучит множество голосов.

С точки зрения истории — графоман был настроен на Отражение, которое больше всего соответствовало его вкусам — там была Япония, там были увязшие в странных событиях школьники, и… там был Хиро. Пустой сосуд, окружённый неестественным количеством женского внимания. Там были даже люди со странной, идеализированной внешностью и цветными волосами. Рай для слепого к деталям эскаписта.

Но что же с его «оригинальной» историей? Рад, что вы спросили.

Если бы Кроули никогда не наткнулся на пару Идущих, и не стал жертвой бага в Системе навигации, то повествование продолжилось бы без него в полном порядке. Пугающе напоминая простой гарем, реальность потянулась бы унылой рутиной: Хиро так и не замечал бы изнывающих от одиночества девушек, сосредоточившись лишь на одной, но не оттолкнувший бы никого — слишком грубо. Дэнфорт бы наблюдал за носителями, неспешно прочёсывая город и вербуя подручных. Как графоман и «планировал» — на самом деле, просто предвидел инстинктивно — Фука бы слилась с камнем; и, как и думал Кроули, она бы вошла в гарем Хиро ради Куруми. Милли бы прочно осела в школе, как и планировала, и Дэнфорт собрал бы носителей для извлечения. Элли деактивировали бы на глазах у пленных детей, впечатлённый Хиро вызвал бы «мёртвый меч», и Тереза мигом вломилась бы в укрытие внешнего круга, сорвав извлечение. В дальнейшем Дэнфорт стал бы немного осторожней и методичней, Институт бы медленно терял позиции, опутанный сетью информаторов. Сакай беспомощно бился бы о стену тайны вокруг камней, а защиту от тумана так и не организовали бы — нет нужды.

И всё это растянулось бы на много, много месяцев. Если б Алису вызвали до выпуска детей из школы, это было бы удивительно.

Кроули добился того, чего хотел с самого начала — он принудительно закончил историю в кратчайшие сроки.

Неизвестные

Так что же это за листок, который появлялся из ниоткуда и исчезал в никуда? А это был баг в системе навигации — ментальная связь, которую используют агенты Анклава, проходит через систему и одна линия всегда в резерве для заплутавшего сотрудника. При перемещении Кроули присвоили свойства пользователя — но вместо соединения с базой, где он никогда не был, связь неправильно соединилась с его предыдущим Отражением. А единственный человек, связанный с текущим Отражением — это графоман.

Листок стал чем-то вроде временного интерфейса, система создавала его при нужде пользователя, а потом стирала. Графоман связывался с Кроули набирая текст в своём рабочем файле, после чего текст тоже пропадал.

Агенты обычно… просто звонят друг другу. По телефону.

Когда идущие поняли, что случайно телепортировали какого-то парня чёрт знает куда, они мигом отправились следом. Но вот беда — координаты Отражения оказались смазанными. Только через несколько дней они нашли источник координат — «осколок отражения». Текст графомана. Попытки связаться с Кроули успехом не увенчались — координаты будто сбились после первого перемещения. Кроули застрял там, потому что… он застрял там. Его собственное присутствие не давало системе настроиться правильно.

Но со временем действия чужеродного элемента сами по себе стали координатами. Попутно нарушая целостность Отражения. Идущие панически пытались скрыть свой косяк от начальства. Тщетно, разумеется. Странница первого поколения бдительно следила за делами подчинённых. Но когда они связались с «заплутавшим» во второй раз, крылатая ощутила, что он станет чрезвычайно важен для… кого-то. Кого-то ещё. Она могла бы вытащить Кроули — он отлично слышал её голос. Но невольный Идущий обязан был сделать всё сам. Его успех открыл бы новое Отражение, в котором… её кто-то ждал.

* * *

Если вдруг у вас после всего этого остались ещё какие-то вопросы, то я высочайше разрешаю вам выбрать себе ответы самостоятельно.

* * *

Итак. Те, кто дочитали до этого места… ну, в первую очередь весьма утомлены моим трёпом. Но также заметили, что я опустил двух очень важных персонажей.

Что же стало с Элли? И что с Алисой?

Ну, как известно, лучше место для таинственных намёков всегда после слишком длинных, чтобы их досмотреть, титров.

Бонус: Сцена после титров

Я остановилась на краю обрыва, стараясь не подходить слишком близко к пролому в ограждении. Трубы просто вырвало из сварки, и острые края оказались угрожающе выгнуты наружу. Пролом затянули яркой жёлтой лентой, на которой были нарисованы встревоженные заячьи мордочки, предупреждающие «не приближаться».

Внизу блестело озеро в парке, легкий ветер создавал на поверхности блестящую рябь. По дорожкам прогуливались люди, в основном женщины и дети. Солнце пекло нещадно — дожди кончились, и погода снова стала невыносимо жаркой. Хорошо что я могу просто отрегулировать нагрев своего тела. Под солнцепёком я даже перестала тратить энергию на бытовые нужды. Интересно, смогу ли я зарядится от розетки…

Сложно было поверить, что именно на том берегу мы сражались с Алисой. Я точно помню, что после боя оставались воронки — но теперь там были только едва заметные следы. Люди в парке выглядели так мирно…

Алиса. Я так хочу её найти.

Развернувшись, я окинула взглядом здание церкви в паре метров передо мной. Её аура покрывала всё вокруг так плотно, что я едва видела, что-либо ещё. Конечно, это была не её аура — а той, прежней формы. А её настоящая аура…

Я посмотрела на землю перед собой. Алиса была здесь… рядом с ним. Может, это она виновата? Нет, не похоже, чтобы она напала. Я бы уже заметила.

Дыру в церковной стене тоже затянули лентами. Здесь, наверно, всё было усыпано камнями обломками дерева, но площадка была чистой. Странно, что никто не закрыл пролом. Возможно, город не собирается восстанавливать здание. Может они его, наконец, снесут.

Я читала об том месте, хоть Тереза и приказала мне не вмешиваться. Церковь Святого Пришествия была очень странным местом. Хотела бы я увидеть её ауру до того, как здесь провели ритуал — воплощение превратило всё в хаос.

Но я пришла сюда не для того, чтобы остаться с пустыми руками. Импульс активировал разлитую по телу суперматерию, заставляя ей сконцентрироваться в моих контрольных конструкциях.

Тереза взбесилась бы, если бы я сделала это при ней. Она всё ещё не верит, что я в состоянии нормально контролировать аномальный фронт в своём теле. Думает, я убью себя этими фокусами.

Но я не могу ждать. К тому же, я думаю, после того, как я сдетонировала своё ядро чтобы убить Доминика, я могу пережить что угодно. Даже от рассеивающих ударов Алисы я оправилась за минуты. Раньше я бы просто превратилась в пыль.

Энергия пошла по контурам, и мир засиял другими цветами. Ауры невозможно было визуализировать — поэтому я активировала не зрительный контрольный контур, а отвечающий за узнавание. Я хотела просканировать местность как машина, а не как человек. Иногда это полезно, быть просто конструктом.

Теперь всё стало очевидно. Я «отказалась» от первой ауры Алисы, и остальные стали вполне различимы. Конечно, остаточная аномалия ритуала их подавляла… но я могла разобрать общие черты.

Он убил его здесь. Убил моего создателя.

Я никогда не думала, что делать, если мой создатель погибнет. Полагаю, мне было всё равно уже тогда. Может, я никогда и не заботилась об этом. Но нет, я ощущаю себя свободной, зная, что лорд Дэнфорт мёртв. Больше никто за мной не придёт.

Немного странно думать о свободе так. Чужая смерть дала мне полную свободу. Может и его исчезновение сделает меня свободнее?

Нет, это нелепо. Я должна хотя бы узнать, что с ним произошло. Где же он…

Как я и думала, аура прежнего существа была иной, чем аура той сущности, которая покинула берег после боя. Я ощущаю эту ауру… повсюду. Тереза, кажется, думает, что я свихнулась, и вижу призраков — но я знаю, что я видела её! Алиса изменилась!

Теперь я точно различила разницу в аурах. Её след был ни на что не похож, будто полная противоположность материальному миру. Я притащу сюда Терезу силой, если нужно, и заставлю её увидеть. Она должна помочь мне найти Алису.

Что бы не говорила Тереза, Алиса — не ангел. Она что-то другое. Что же?

Даже если на это уйдут годы, я обязана найти её. Мою сестру…

Но это позже. Я осмотрела остатки двух других аур. Одна была аурой лорда Дэнфорта. А вторая была его. Нет, он жив. Он двигался и мыслил, я это явно вижу. Как странно выглядит его след, совсем на него не похоже. Я хорошо помню, каким был его разум, но тут он будто… рассеялся.

След вёл прочь от здания церкви, вниз по дорожке, и выходил на улицу. Там сворачивал и шёл вверх по склону. Я двинула вдоль следа. Чем дальше я отходила, тем легче было следить за отпечатком. Особенно теперь, когда я могла просто выделить его для себя в контрольном контре — это прямо передавало остаточную ауру мне в разум, даже не приходилось на неё смотреть.

След был слабым, я вовремя спохватилась. Прошло две недели. Почти кончились летние каникулы — скоро девочки и остальные вернуться в школу. Тереза наверняка уже достаточно оправилась. Я уверена, что по ночам они выбирается из отеля. Маленькая лицемерка — вечно ругает меня за то, что я выхожу без маскировки, а сама, кажется, даже плащ не надевает.

Но это хорошо, что она оправилась. Когда мы сбежали сразу после боя, она была такой ворчливой. Всё ещё не понимаю, чего она так упиралась бросить её укрытие в том доме и переселиться в отель. Дом был чужой, мы были в больше опасности там, чем в отеле. И она наверняка это понимала, хоть и бурчала, что нас могут выследить.

Не думаю, что нас кто-то искал. Конечно, только он знал, что будут делать люди Института, но мне кажется, они не станут устраивать облаву, а засечь нас они не смогут. Особенно Терезу…

Нет. Особенно меня. Похоже, после боя с Алисой я теперь сильнее Терезы, пусть и ненадолго. Впрочем, понятия не имею, почему она ещё не исправила рассинхронизацию с камнем, там была всего-то пара процентов. Удар Алисы, кажется, причинил больше морального ущерба, чем физического…

След вёл через город, кажется к горам. Я не понимала, куда он мог идти — в том направлении ничего нет, я уж точно ничего не ощущаю. Я попыталась прочитать ауру, но она всё ещё была совсем пустой. Будто он… Не мог же он потерять сознание на ходу? Не думаю что это возможно.

Когда я проходила мимо одного магазина меня невольно привлёк гвалт в стороне. Группа девчонок из средней школы, судя по форме. Они, кажется, обсуждали покупку нового диска с музыкой — одни говорили что сборник того не стоит, а другие обвиняли подруг в безвкусии.

Так мило. На меня это всё нагоняет тоску. Я скучаю по своим подругам. И то, что Тереза такая мрачная в последние дни вовсе не помогает. Она приказала мне не связываться с девочками — мы решили залечь на дно, пока она не поправится. Затем она хотела проверить город на наличие «спящих агентов» — что бы это ни было, — а потом…

Потом я уезжаю с ней в Европу. Мы будет искать других из внутреннего круга. Ту женщину и того мужчину что были с лордом Дэнфортом. Я пообещала, что помогу ей. Я хочу знать их имена. Понятия не имею почему, но для меня это что-то вроде расплаты за всё то время, что я провела взаперти. Я хочу знать, в чём они мне отказывали.

Тереза ведёт себя пренебрежительно, но я знаю, что это видимость. Я ей нравлюсь. Может это потому, что я лучше, чем Доминик. Он до самого конца старался просто решить всё силой. Я знаю, почему он проиграл — он был трусом. Он сказал, что я не посмею истощить ядро и разбить его форму. И теперь он мёртв, а я сильнее, чем когда-либо и у меня есть будущее. Идиот. И трус.

Но раз Тереза решила исчезнуть, она строго приказала никого не втягивать. Мы уезжаем, как только сможем и я… так и попрощалась с Нанако и другими.

Я невольно фыркнула на ходу. Я, кажется, теряю контроль над некоторыми вещами. Но может это и не плохо — если я буду контролировать всё подряд, то превращусь в машину. Не хочу. Поэтому я пойду Терезе наперекор — к дьяволу её приказы. Она мой друг, но Нанако тоже — я должна заботиться обо всех в равной степени.

Даже если и не смогу поговорить с Фукой и Куруми я не могу просто оставить Нану вот так, в неизвестности. Это ужасно. Когда он пропал, я чувствовала себя такой беспомощной, будто всё стало, как прежде… Я не посмею обречь Нанако на то же самое, а ведь ей будет даже хуже. Она ведь ничего не знает.

Как только я закончу с его поисками то сразу пойду к ней домой. Тереза может злиться на меня сколько угодно. Интересно смогу ею манипулировать с помощью еды? Она совсем обленилась в эти дни, превратила меня в свою кухарку…

След прошёл через пару кварталов семейных домов и двинулся по дороге к окраине. Похоже, я по нему выберусь на самую окраину. Неужели в горы? Я внимательно следила за отпечатком, на случай если аура прервётся. Если я просто потеряю след, буду выглядеть полной дурой.

Кое-что всё равно не давало мне покоя. Хоть я решила обязательно попрощаться с Наной, я… Это было так странно, но я совсем не тосковала что мне придётся их оставить. Фука, и Нанако, и Куруми были моими единственными подругами — у меня никогда не было в жизни никаких друзей. Пока я не встретила его, у меня не было даже имени. Мне всё ещё страшно вспоминать то состояние. Всё тогда было другим, таким холодным. Даже моя собственная суперматерия казалась чужой. Теперь я ощущаю уверенность. Интересно, почему же это…

Я ведь готова уйти. Я готова отправиться с Терезой в другие страны, путешествовать без остановки. Она хотела меня отговорить в начале, всего раз. Она говорила, что это будет одинокое приключение. Так странно — я не думаю, что она воспринимает меня как простой багаж, но она так искренне это сказала. Может, она имела в виду что-то ещё…

Но я всё равно настояла. Я хочу уехать из Инакуры, хочу увидеть мир. И я не думаю, что мне будет одиноко — Тереза наверняка будет меня опекать. Вообще, я думаю, она будет довольно надоедливой… Но я не против. Меня никто никогда не опекал, это будет новый опыт.

Но когда я думаю об этих приключениях, я… невольно думаю, о том, что когда-нибудь я хочу вернуться. Вернуться в эти места, к своим подругам. Хочу увидеть их вновь после разлуки. Рассказать им о своих приключениях. Я уверена, что они всегда будут рады меня видеть. Я думаю… им тоже дольно одиноко, хоть у них есть семьи и любимые.

Иногда я жалею, что я не человек, но иногда не жалею. Интересно, что Нанако скажет, если узнает кто я? Фуке явно было всё равно… она даже слегка грубая в этом плане. Куруми тоже относится ко мне так хорошо. Наверно, я скажу и Нанако. Когда-нибудь, не сейчас. Сейчас это её только запутает.

След привёл меня на поворот перед подъёмом в горы. Слева тянулася покрытый зеленью склон холма, справа по краю обочины шло дорожное ограждение. За ним был обрыв.

Аура коналась здесь. Я перелезла через ограждение и встала на краю обрыва. Внизу шелестели кроны деревьев.

В этом месте что-то случилось. А потом он исчез.

Его нигде не было. Его аура прервалась. И это пугало — я не видела и намёка на перемещение или след что ару скрыли. Это было что-то… другое. В отпечатке, наконец, появились эмоции — он сильно нервничал, что дало вспышку, а потом просто…

Он просто исчез.

— Как же…

Я поняла, что невольно сказала это вслух. Всё-таки терять контроль над эмоциями вот так было немного неловко. Но я была на грани паники.

По дороге у меня за спиной быстро пролетали машины, наполняя воздух почти бесконечным гулом. Беспомощно оглядевшись вокруг, я уже вполне осознано тяжело вздохнула. Понятия не имею, что могло случиться. Я так надеялась найти хоть что-то, а теперь…

Теперь придётся возвращаться к Терезе и говорить с ней. Может она и не восстановила полноценное слияние — что наверняка ложь, я её заставлю это признать — то она всё равно самая искусная в управлении суперматерией. Нужно хорошенько всё запомнить…

Странное, нахлынувшее неожиданно, ощущение чужого присутствия заставило меня резко развернуться.

Недалеко от меня стояла женщина.

Она была молодой, высокой и стройной, в простом светлом платье, узком в поясе, без рукавов. Её короткие, чуть выше плеч, волосы имели странный оттенок, будто синеватой стали, но не блестели. Казались такими пушистыми… Её кожа была почти столь же светлая, как и моя.

На её узком белом лице возникло лёгкое удивление. Потом женщина слегка улыбнулась и мягко произнесла:

— Наконец-то я тебя нашла.

При звуке её голоса я окаменела. Это был настоящий шок, я будто вновь получила себе имя…

Я никогда никому не говорила о том сне! Он был такой странный, я думала, что это проблема с моим разумом, что моя контрольная конструкция повреждена после уничтожения моего ядра и бесконтрольная суперматерия просто сводит меня с ума…

Но сон был лишь раз. В нём я видела образ — красивый и надёжный образ, который обещал мне защиту и опеку. Я тянулась к нему, но не приближалась — хоть так хотела! — и только слышала голос.

Я так и не смогла вспомнить, что же я слышала тогда во сне. Я вообще редко вижу настоящие сны, только в последнее время это началось регулярно. Позже я решила, что может этим образом, была Тереза. Она умеет быть доброй и заботливой. Но я знала, что это не так — была схожесть, но было и отличие.

А теперь она стояла передо мной! Эта женщина… Я понятия не имею, как я это знала — но я видела её образ

Она шагнула ближе. Очень осторожно — я была уверена, что так подходят к пугливым зверькам. Но я не боялась. Скорее, была в замешательстве…

— Вы…— неуверенно сказала я. — Я видела вас…

— Нет.

Её глаз были чуть раскосыми и странного оттенка красного. Не алые, как у Роуз, или рубиновые, как у Терезы. Они были… тёмными. Немного похоже на запёкшуюся кровь. Но их выражение… было тёплое.

— Ты лишь слышала мой голос.

Когда она приблизилась, я вдруг поняла, что что-то притягивает мой взгляд к её…

Нет, не к ней. К пространству за её спиной. Там что-то было… Я активировала контур в попытке заметить малейшие нарушения в материальном мире. Из-за этого ощущение пропало. Я услышала лёгкий смех и сосредоточилась на лице незнакомки. Она улыбалась так приветливо…

— Ты что-то ищешь, малышка? — дружелюбно спросила она.

— Ищу… — Я помедлила, но призналась: — Я ищу своего друга.

Мы встретились взглядами. Она смотрела на меня открыто и, кажется, выжидающе. Она хотела, чтобы я что-то сделала.

— Вы знаете, где он? — спросила я. — Вы… забрали его?

— Он хотел вернуться домой, — ответила женщина. — Он разве тебе не сказал? Какой скрытный юноша.

— Он наверно не хотел, чтобы мы знали, — протянула я, не скрывая нотки разочарования. — Он всегда делает всё сам…

Незнакомка вдруг мягко рассмеялась и протянула ко мне руку. Когда она коснулась моей щеки, я почувствовала что краснею. Но это было приятно — её ладонь была такой тёплой. Хоть я и покраснела, я не ощущала привычной неловкости. Я будто… знала её прежде.

— Вы знаете, где он, — уже уверенно повторила я, прикасаясь к ладони незнакомки. — Прошу, скажите мне, я хочу…

Она прервала меня, легонько погладив по щеке. Я была не против — она излучала искреннюю заботу, и если это просто обман, то у меня против этой женщины нет и шанса.

— Ты очень талантливая, — снова сказала незнакомка. — Ради тебя стоило пройти и на край мироздания, девочка моя.

Я понятия не имела, о чем она говорит, но… кажется, она пришла именно ко мне. И это казалось таким естественным. Если в том сне я не могла прикоснуться к тому образу, то теперь я будто наконец его настигла…

— Твой друг в безопасности, я за этим прослежу, — сказала женщина.

— Вот как…— протянула я.

Конечно, это было отлично, но я всё ещё…

— Ты хочешь с ним поговорить?

Она будто прочитала мои мысли. Это немного пугало. Нет… Не пугало вовсе. Каким-то образом я знала, что она не причинит мне никакого вреда. Рядом с ней я в безопасности.

— Конечно.

Женщина слегка отстранилась и снова подняла руку. В этот раз она легко провела пальцами по моим волосам. Я оставила из сегодня распущенными, и локоны свободно обрамляли мне лицо. Мне нравилось, что она так к ним прикасается. Я ощущала себя такой нужной. Я такое ощущала только когда меня тискала Фука.

— Ты ведь уже знаешь, что произошло.

Она не спрашивала. Она ожидала, что я отвечу что знаю. И, кажется, она была права.

— Он… больше не здесь? — глухо спросила я.

Женщина спокойно качнула головой.

— Нет.

— Я смогу его увидеть?

Разумеется, меня это тревожило. Я не могла просто вот так всё бросить — я обязана с ним поговорить! Сказать как он важен для меня, и как я ему благодарна.

Незнакомка посмотрела на не меня. Внезапно её взгляд изменился, стал на секунду острым. Она меня оценивала. Должно случиться что-то важное.

— Я могу взять тебя с собой, если ты захочешь.

Я посмотрела на неё пытаясь понять, в чём здесь подвох. Её тон был серьёзным — мне явно не стоило давать поспешный ответ. Возможно, дело в том…

— Я смогу вернуться назад?

— Ты сможешь.

Я отвела взгляд и развернулась, окидывая взглядом расстилавшийся в долине город. Там оставались мои друзья. Я не имела права просто исчезнуть, даже если бы смогла. Я не брошу Терезу. Я не такая, как другие. Я умею быть верной, я умею принимать решения.

Я ощутила движение позади себя, и руки незнакомки осторожно легли мне на плечи.

— Как?

Я не могла рисковать. В ответ раздался приятный смех. Я думаю, я ей нравлюсь…

— Я тебя научу. Возвращаться…

Она шепнула мне прямо ухо, я даже ощутила теплое дыхание. Мне даже показалось, что она… коснётся его губами. Почему-то это немного даже радовало. Я определённо ей нравлюсь.

Нравиться людям это здорово. Неужели поэтому Тереза прикидывается маленькой девочкой? Чтобы её все любили?

Я почувствовала, как женщина отпустила меня, и обернулась. Она стояла передо мной и… За её спиной что-то было! Что же это? Я ничего не видела, но…

— Если мы отправимся сейчас, то твоя ворчливая маленькая подруга даже не заметит, что ты отлучалась, — произнесла незнакомка с игривой ноткой. — Что скажешь, малышка? Я обещаю, что верну тебя назад.

В ответ на эти слова я внезапно ощутила прилив сомнений.

— А почему тогда вы не…

С усталым вздохом женщина положила мне ладонь на голову, заставив умолкнуть. В её глазах снова мелькнуло острое выражение. Но, кажется, это была не моя вина…

— Когда-нибудь ты сама поймёшь, — сказала она странным, немного напряжённым тоном. — Я не могла просто отказаться от такой возможности.

— Вы мне расскажете, что произошло? — поинтересовалась я, отнимая её руку своей.

Мне было приятно, но меня больше волновали детали. Очевидно, что она могла бы забрать его и раньше, но почему-то… не стала. От чего она не могла отказаться?..

— Проще будет, если ты увидишь всё сама, — заверила женщина.

Она сделала странное движение руками, будто вскинула полы невидимого плаща, и потянулась ко мне, будто собралась взять за плечи.

— Ты готова?

Я заколебалась. Но всего на долю секунды.

Эта женщина из моего сна… пришла сюда ради меня. Я это знала. Она меня не обидит.

Незнакомка, будто вновь прочитав мои мысли, подалась вперёд. Я думала она возьмёт меня за плечи, но… она вдруг стремительно шагнула вперёд и сжала меня в крепких объятиях — одной рукой обняла за талию, другой прижала мою голову к своей груди. Я невольно ойкнула от неожиданности и упёрлась ладонями в её живот.

На краю зрения что-то мелькнуло, и я ощутила, как к спине прижалось что-то мягкое. Будто обернуло.

И прежде чем я успела что-то сказать, всё вокруг… пропало.

Я испуганно замерла, стараясь не двинуться и на волос, не дышать и даже не двигать глазами. Иначе, мне показалось, — всё вокруг пропадёт!

— Не бойся, девочка моя. — Она так нежно это сказала… — Я не позволю тебе заплутать.

— Хо… рошо…

Я не была уверена, что стоит говорить, но мне хотелось ответить — она была такой хорошей. Незнакомка тихо рассмеялась и слегка погладила меня в объятиях. Это было приятно.

Я начинала думать, что возможно я тоже предпочитаю девушек, как Фука. Я давно хотела попросить Терезу научить меня правильно целоваться. Я даже уверена, что мне удастся её уговорить — она сама заявляла, что среди её любовников были женщины. Это будет аргумент. Но с другой стороны, не думаю, что вообще корректно говорить о моих предпочтениях — такие вещи как внешность или пол меня не волновали, всех вокруг я оценивала по своей привязанности…

— Мы почти на месте, — сказала незнакомка, затем явно улыбнулась: — Можно престать дрожать.

— Я не дрожу…

Я охотно подыграла. Она надо мной подшучивала, и это было так естественно. Когда я с ним поговорю, наконец, я хочу побыть с этой женщиной…

Мягкое ощущение на спине казалось немного странным. У меня возникла мысль по поводу того, что за странное движение я видела. Это бы объяснило, почему мне кажется, что я что-то вижу за её спиной…

— Ты будешь славной ученицей, — вдруг произнесла женщина с неприкрытой лаской.

— Учени?..

Неожиданно странное ощущение, будто всё вокруг сжалось, пришло из ниоткуда, и вслед за этим пропала пустота вокруг нас. Я ощутила прилив облегчения — я верила, что она меня защитит, но эта пустота была такой неестественной.

Объятия ослабли, и давление на спине пропало. Я отстранилась и… поняла, что была права.

Всего на пару секунд, но я их увидела. За спиной женщины раскрылись огромные серые крылья. Они были однотонными, но рельефными — бесцветные, и очень мягкие на вид, перья украшал изменчивый узор из света и тени. Маховые перья были огромными и поразительно идеальной формы.

Несмотря на размер, крылья легко взмахнули в воздухе, обдав меня слабым ветром, и обняли тело женщины, скрестившись на груди. Затем вдруг исчезли — взамен на её плечах возник серый плащ. В отличие от красивых крыльев, довольно старый и потёртый на вид.

— Вот и всё, — сказала она. — Твой друг здесь.

Привычным, даже машинальным движением, она небрежно отбросила полы плаща. И тот исчез.

Я оглянулась вокруг. Мы стояли посреди холла какого-то здания. Стены и высокий потолок, были белыми и глянцевыми. Наверно, покрашены. Справа находились широкие окна, за которыми виднелась густая зелень — похоже на крону дерева. Слева была лестничная клетка со ступеньками вниз и вверх. Спереди и сзади тянулись длинные коридоры, с рядами дверей по обе стороны.

— Это… больница? — неуверенно произнесла я.

— Не совсем.

Женщина двинулась к проходу впереди, сделав знак следовать. Я охотно пошла за ней. Я с интересом осмотрелась на ходу. Архитектура казалась неуловимо необычной. Стены украшали абстрактные узоры, а пол застилала мягкая материя. Кажется. В потолке были в углубления, где светились странные… кристаллы. Друзы кристаллов, как маленькие цветы росли из потолка, и испускали мягкий тёплый свет. Мы пропустили дюжину дверей, и остановилась у одной, в самом конце коридора.

За ней раздавались голоса. Я прислушалась — и взволовано вздрогнула.

— Ну же, нет нужды ждать.

Крылатая женщина вышла передо мной и приоткрыла дверь, отступив в сторону. Я бросила на неё короткий взгляд — в ответ она ободряюще улыбнулась. Взявшись за дверь, я распахнула её шире и шагнула за порог.

— …звучит как способ снять с себя ответственность, приятель!

В просторном светлом помещении стены были бежевого цвета, хоть на полу, как и в коридоре, лежала ткань. Из мебели имелась только кровать под стенкой. Напротив входа было широкое окно.

Юноша лет двадцати, среднего роста, но довольно широкоплечий наседал на высокого худощавого парня с длинными черными волосами, собранными в хвост. Первый был одет в странную облегающую одежду, штаны и рубашку из светлой чуть синеватой ткани, и без обуви. Второй в простую повседневную одежду: лёгкую куртку, и тёмные джинсы и кроссовки.

— Слушай, я тебе уже объяснил…— начал высокий, но первый его прервал:

— Когда я прыгал в ту хреновину, я не ждал что первое, что я услышу это…

— Но всё в порядке!

— Пошёл ты! Сколько ещё я должен здесь валандаться, пока вы меня вернё…— Он прервался и угрожающе ткнул в высокого пальцем: — Ты, ублюдок сам мне сказал, что прошло десять дней! Всё что ты говоришь это ложь — а я ненавижу ложь!

У него было открытое лицо с широким подбородком и густые короткие тёмно-каштановые волосы. Только глаза остались прежними — тёмными и цепкими.

— Слушай, своими воплями ты…

— Да знаю я! — взвыл парень. — Дайте мне просто попсиховать, да?! Я и сам знаю, что у меня в жизни черная полоса, а вокруг одни идиоты!

Высокий недовольно фыркнул.

— Может нам просто стоит засунуть тебя…

Его прервало выразительно «кгхм!». Я вдруг поняла, что в комнате находится кто-то ещё. В углу комнаты о стену опирался, скрестив руки на груди, третий молодой человек, невысокий и какой-то… неприметный. Лицо, стрижка, глаза, одежда — всё в его внешности было непримечательным и стандартным. Но, кажется, я не поэтому его не заметила…

Спорщики обернулись к третьему. Он молча ткнул пальцем в меня. Они обернулись ко мне. Юноша в странной одежде замер на секунду.

— Э… Элли?

Я замялась. Я так сосредоточилась на том, чтобы его найти, что совсем не подумала, что я ему скажу…

— Я… эм… просто хотела поговорить, Пол. Прежде чем ты уйдёшь…

Наверняка был способ сказать всё лучше. Он посмотрел на меня странным, словно непонимающим взглядом. Потом обернулся к высокому парню:

— Ты… тоже её видишь, да? — Он невежливо ткнул пальцем, даже не глядя на меня.

Высокий парень посмотрел на меня. У него было длинное худощавое лицо и запавшие тёмные глаза. Он окинул меня взглядом. Потом вдруг изменился в лице.

— Ох, мать твою…— с ноткой паники протянул он и посмотрел поверх моей головы. — Она… прямо за дверью, ведь так?

Он звучал почти обреченно. Мне даже стало неловко, будто я сделала что-то плохое.

Неожиданно он метнулся рукой к карману… и в следующую секунду оказался прижат к стене раскрытым на всю длину серым крылом!

Пол удивлённо шарахнулся в сторону с невнятным ругательством, неприметный парень застыл на месте, с лёгкой опаской на лице. Каким-то образом женщина появилась прямо пред нами. Она просто возникла из воздуха, слитным движением ударив раскрытым крылом в худощавого юношу. Маховые перья совсем не мягкие на вид угрожающе сжимали его шею будто ножницы, заставив привстать на цыпочки.

— Разве Идущий пытается улизнуть от судьбы, Ларрин?

Парень издал нервный смешок.

— Да я просто… просто подумал…

Он умолк и повила неловка тишина. Пол хмыкнул

— Понятия не имею, что происходит, но я одобряю, — сообщил он.

— Уверяю тебя, они полностью раскаиваются в своей небрежности, — заверила женщина, полуобернувшись.

Её крыло странно выгнулось, но она, кажется, не ощущала и капли дискомфорта. Второе крыло было сложено у неё за спиной. Мне не удавалось рассмотреть, откуда они растут…

— А вот я так не думаю, — ответил Пол и пожал плечами: — Но, честно говоря…

— Я всё понимаю. Мы проводим тебя в родной мир, как только я закончу дела. — Она посмотрела на двух парней: — Это будет недолго.

— Ненавижу когда она так говорит…— сдавленно протянул прижатый.

— Да заткнись ты, Ларри, — с нотками раздражения обронил второй. — Я говорил, что с серокрылыми лучше не…

— Цыц. — Второе крыло накрыло неприметного парня, но в движении не было прежней агрессии. — Оба виноваты, оба и ответите. Наставник сказал мне с вами разобраться.

В ответ на её слова раздался неразборчивый обречённый стон. Женщина, которую назвали серокрылой, повернулась к нам. Посмотрев на меня, она приятно улыбнулась:

— Когда вы закончите я верну вас по домам.

Пол хмыкнул своим обычным недоверчивым тоном, и скрестил руки:

— Ну наконец-то.

Я невольно подалась вперёд, сжимая руки у груди. Так, кажется, часто делала Нана, когда волновалась.

— Я… я хотела бы поговорить и с вами тоже, — честно признала я.

Серокрылая снова мягко улыбнулась.

— Конечно. Обязательно меня найди.

Подняв в руку, она… как-то по-детски, но очень мило мне помахала. А потом исчезла. Просто растворилась в воздухе бесследно, как я прежде никогда не видела. С ней исчезли пленники серых крыльев.

— Н-да…— протянул рядом Пол. — Ну, меня это не убеждает ни на грамм. Но я хотя бы не истекаю кровью. Не то, что в прошлый раз, эй?

Он на секунду положил руку мне на плечо, и я повернулась. На лице Пола была привычная усмешка, когда он отошёл к окну. Я ощутила что, наконец, могу перестать волноваться — я и в самом деле его нашла.

— Ты всегда такой негативный, — машинально попеняла я. Он слишком сильно напрягается, всегда себе во вред.

— Да, да…— Он как всегда небрежно отмахнулся.

У окна Пол опёрся ладонями о подоконник. Потом тяжело вздохнул.

— Ну так… Элли, может хоть ты знаешь, где мы, чёрт возьми, оказались?

Я подошла к нему и встала рядом. Его голос звучал со странными нотками усталого смирения. И я его понимала.

За окном открывался вид на город. Этот город утопал в зелени. Высоких зданий почти не было, но те, что были, выглядели поразительно. Красивые башни, будто из сказки, и высокие стеклянные небоскребы, как на картинках о будущем. Но было что-то ещё более странное…

Не знаю вольно или нет, но я издала поражённый выдох.

— Да… — согласно кивнул Пол.

Хоть вокруг было светло как днём, город накрывал купол ночного неба. Звёзды сияли поверх красных и зелёных облаков туманностей. На самом горизонте блестящую тьму рассекала светлая игла очень высокой узкой башни.

— Ты думаешь, нам можно туда идти?

— Не уверен, что нам стоит. Но думаю, можно.

Ну, теперь точно конец.