|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Я разорву этот твой жалкий магический огрызок
средних веков на куски меньшие,
чем составляющие его атомы.
Элиезер Юдковский, "ГПиМРМ"
Оглавление
1. Иногда лучше ставить цели
2. Иногда лучше предъявлять рекомендации
2. Иногда лучше заводить друзей
1. Иногда лучше ставить цели
Орен Кусланд
Музыка затухала медленно, страшно, мучительно медленно. Иногда казалось, что она будет длиться вечно, что наградой за все мои злоключения станет бесконечный дрейф в океане блаженства. А иногда она становилась тише, и на периферии сознания мелькали мысли, слишком короткие, чтобы их можно было воспринять. Музыка накатывала волнами, и моё "я" колебалось в такт с этим божественным ритмом.
А потом, с последней ласковой волной, всё закончилось.
Дышу. Просто дышу.
Пальцы. Кровоточащие, со сломанными ногтями. Кажется, я опять царапал стену. А в остальном — легко отделался.
До следующего раза, разумеется. Интересно, успеем мы найти Архитектора? Что-то сомнительно.
Оглядываюсь. Сижу я в какой-то... полупустой кладовке, иначе не скажешь. Банн не подвёл, обезопасил и меня от людей, и людей от меня. В замке тихо. Ночь? Возможно. Порождения тьмы рыщут недалече, но ни к замку, ни к деревне вроде не приближаются. Хорошо. Справился, можно сказать.
— Орен?.. — чувствую в своём разуме осторожное касание Китти.
— Да, Китти. Я очнулся, — от демона приходит отчётливая волна облегчения, — всё в порядке?
Пауза и лаконичный ответ:
— Не совсем.
Вздыхаю. Да, это был риторический вопрос. Тут умереть спокойно нельзя, не то что жить...
— Демона победили? Бетани справилась? — Хоук хороший маг, но...
— Да, хотя ей пришлось тяжело. Демоница практически сорвала мой блок, — ой, — а потом в замок пришли храмовники.
— Вместе с магами и тётей? — интересно, теперь-то Эль мне поверит? Даже не верится, что я вот-вот её встречу!
— С магами, но без Элайны, — что? Солас побери, с ней ничего не случилось? Она же Серый Страж, главгероиня, в конце-то концов! — Там был один фанатик, Каллен. — Он-то что здесь делает, что ещё за неканон?! — С его подачи маги начали искать признаки одержимости, и нашли мои каналы в разумах Тегана, Йована и Бетани.
Мир отчего-то стал очень-очень хрупким.
— Банна посадили под домашний арест, Йована казнили, — добавляет Китти после некоторой паузы.
Молчу.
— Бетани усмирили.
Треснуло.
Разбилось.
— Орен? Орен! Я хотела ей помочь! Я предлагала перекинуться в форму демона, пройти по подземному ходу и вырвать её из рук храмовников, вместе с руками, если понадобится! Шейла, уж на что каменюка, вызвалась пойти со мной! Амалия — Амалия, ты понимаешь, добрая девочка Амалия! — настаивала на этом, умоляла об этом, она до сих пор иногда плачет! Именно Бетани запретила нам спасать её, категорически запретила, наотрез! Даже перед лицом усмирения она не хотела жертв, не хотела, чтобы кто-то пострадал или умер из-за неё. Она... Понимаешь, из-за демоницы желания блоки на памяти почти исчезли, а я не могла добраться до Бетани, и она решила, что лучше совсем лишиться эмоций, чем сойти из-за них с ума. Я предлагала её спасти, предлагала! Я до последнего была с ней, и... Орен? Орен, почему ты молчишь?
— Я взломаю этот жалкий феодальный мирок.
— Что?..
— Я взломаю этот жалкий фэнтэзийный мирок. Я знаю его уязвимые точки. И если перед тем, как спасти Бетани, мне придётся сокрушить государства Тедаса, я сделаю это без колебаний.
— Орен? — растерянно пробормотала Китти. — Не то что бы я возражала против твоих... интересных планов. В конце концов, я демон. Да, на меня влияет Амалия, но сейчас она зла и расстроена, и вряд ли станет возражать. Но... можно задумываться о мести, но не надо тешить себя надеждой. Ритуал необратим.
— Усмирение можно исцелить.
— К сожалению, нельзя. Это уже неоднократно проверяли.
— Усмирение можно исцелить.
— Орен, — в голосе Китти появились неестественно заботливые нотки, — я понимаю, каким ударом это стало для тебя. Ты знал Бетани лучше всех, ты прошёл через чудовищные передряги, вырвал её из лап порождений тьмы, с моей помощью восстановил её разум. Я понимаю, тебе хочется верить, что ещё не всё кончено, что надежда ещё есть. Увы, ты ошибаешься. Ко мне приходили смертные с такими просьбами. Я исполняла их желания, возвращала им близких — в иллюзиях, воспоминаниях, галлюцинациях. Наяву это невозможно. Ритуал усмирения необратим.
— И это говоришь мне ты, ты, демон? Не шемлены уничтожили Арлатан, Митал убили эльфийские боги, Титаны спят под Глубинными тропами, усмирение можно исцелить — естественные и очевидные истины, не требующие доказательств! Да в Тедасе существует целый орден исцелённых усмирённых! О способе отменить ритуал знает любой вшивый Лорд-Искатель! Да, по своей воле демоны ни за что не вселятся в усмирённого, он для них хуже, чем неодушевлённый предмет, хуже, чем пустое место, его могут только убить, да и то вряд ли. Но если заставить демона — или духа, разумеется, для Бетани я найду самого лучшего духа — вселиться в усмирённого, то связь восстановится, и калека снова станет самим собой. Я не говорю "прежним", такое испытание слишком серьёзно, но усмирённый вновь превратится в живого, чувствующего человека, а не болванчика, выполняющего полученные приказы!
На этот раз Китти ответила не сразу.
— Странно. Никогда не задумывалась о таком способе. Я не уверена, что это наверняка сработает, но попробовать стоит. Правда, Бетани уже увезли в Кинлох.
Рассказав остальные новости (Ирвинг и маги покинули Редклиф, храмовники остались, ходят в патрули и дежурят, меня не нашли каким-то чудом и могут отыскать в любой момент), демоница добавила:
— Мы попытаемся спасти тебя, но... я не уверена, что всё пройдёт гладко. Стены замка не взять, а в потайном ходе наверняка дежурят. Теперь-то храмовники настороже.
— Подтягивайтесь поближе, но в замок не лезьте. Мне нужно подумать.
О Бетани.
Как, как такое могло произойти? Что я сделал не так? Пожалуй, она и в игре была одной из лучших, если не лучшей. Серого Стража, Хоука и Инквизитора сопровождало множество примечательных компаньонов. Психопаты, убийцы, совершенно отмороженные (и весьма обаятельные) личности. Некоторых даже можно назвать добрыми. Милая, романтичная, возвышенная девушка Лелиана... бард, Левая рука Верховной Жрицы, тайный канцлер Инквизиции. Андерс, настоящая душа компании... одержимый духом Справедливости, взорвавший церковь Киркволла. Варрик, балагур и весельчак, непревзойдённый и не вполне надёжный рассказчик... применяющий Бьянку без малейших раздумий. Коул, облегчающий страдания других... бесконечно чуждый этому миру, убивший не только Ламберта, но и многих невинных магов. И даже Мерриль, непревзойдённая няшка Мерриль... её нельзя не любить, ей можно только восхищаться. Желательно — со значительного расстояния.
А вот Бетани не такая. Она добрая, по-настоящему добрая. Солнышко и есть.
Но то — в игре. В жизни всё гораздо рельефней.
Накормить незнакомого оборванца, невесть с чего заявившегося на твой порог? Легко, естественно, не раздумывая. Вызваться сражаться с разбойниками, не имея боевого опыта? Запросто. Пойти против могущественной демоницы желания? Она даже не усомнилась, что возможен иной исход.
Игра не искажала и не приукрашивала характер Бетани. И когда я по-настоящему привязался к сестрице Хоука, когда поверил, что впереди нас ждёт тяжёлая, но интересная и насыщенная жизнь в Киркволле... случились порождения тьмы. Из-за меня, из моего недомыслия, из-за моего вмешательства. Исправить ничего было нельзя, но я попытался. Видит Митал, я попытался. Сходил с ума, брёл в никуда, выл в отчаянии, мыл и кормил, шёл на сделки с совестью. И когда стало казаться, что всё хоть немного, хоть как-то, хоть худо-бедно, но наладилось... Бетани усмирили.
Бетани. Не желавшую никому вреда. Готовую прийти на помощь. Солнышко, милое и ласковое. Превратили в покорную, безэмоциональную марионетку. Что не так с этим миром?!
До сих пор... до сих пор я просто жил. Сначала — в ожидании предательства Хоу, а потом — барахтаясь в неостановимом потоке, едва успевая глотнуть воздуха под валом неостановимых проблем. Да, я пытался улучшить то, что мог, да, иного выхода не было — но я просто плыл.
Хватит.
Поставить себе цель. Достаточно несбыточную, чтобы на неё можно было потратить жизнь, достаточно великую, чтобы её нельзя было достичь, но стоило стремиться.
Исцелить Бетани? Вполне достижимо, но что потом? Опять придёт какой-нибудь Каллен, опять повторит ритуал. Не с Бетани, так с кем-нибудь другим.
Сделать так, чтобы храмовники больше никого не усмиряли? Взорвать систему Кругов легко и просто, привести магов к победе сложнее, но всё же возможно, но что потом? Система появилась не на пустом месте. Маги горазды творить всякие гадости не хуже своих антагонистов, это нам показали ярко, живо и в подробностях.
Сделать так, чтобы и над магами не издевались, и сами они не могли чудить? Понятия не имею, как, но зачем ограничиваться магами?
Построить в Тедасе справедливое общество. Вот это подойдёт. Достаточно достойно и достаточно невозможно. Вполне великая цель, чтобы достичь её — или умереть, пытаясь. Определение понятия "справедливый" и желаемых контуров этого общества отложим на менее враждебное окружение. Задачи "разрулить конфликт магов и храмовников" и "спасти Бетани" проходят как под-задачи.
Но. Даже когда я просто барахтался в потоке событий — из-за моего вмешательства гибли люди. Невинные люди. А уж если и в самом деле решу всерьёз вмешаться в жизнь Тедаса — жертв будет гораздо, гораздо больше.
Нет, нужно постараться минимизировать их — но полностью избежать не удастся. Вот просто по определению не удастся. Придётся принять это и идти дальше.
При этом я даже знаю возможные ловушки. "Слезинка ребёнка", "цель оправдывает средства", "победитель дракона становится драконом". И отмазки тоже знаю — "я вовсе не такой", "сумею вовремя остановится", "точно не превращусь в монстра". Вот только если применить отмазки к себе — это будет ложью. Не уверен, что сумею, не уверен, что не превращусь. Но если оставить всё как есть... жертв в перспективе будет гораздо больше. Ужас без конца, да?
У меня нет ответа. Есть только надежда, что минимизировать количество жертв удастся в достаточной степени.
Со стратегией определились, теперь оперативный уровень. Что делать с моим заражением, когда выберусь из замка? Нести в Тедас справедливость в теле вурдалака — не самая лёгкая задача. Хотя теперь она меня нисколько не смущает, но есть ли другой путь?
Ммм... опять только Архитектор на ум приходит. Но где искать его, непонятно, да и тему эту кучу раз обдумывал.
Так. Изменим подход. Есть ли в Тедасе (желательно, в окрестностях Редклифа) легкодоступное лекарство, излечивающее все болезни, в том числе и заражение Скверной?
Я много раз слышал расхожую сентенцию, что правильно заданный вопрос содержит в себе половину ответа. Сегодня я впервые убедился в ней на практике.
Торопливо роюсь в заплечном мешке. К счастью, я его всюду с собой носил, и Теган не стал его отбирать, когда меня запер. Да, точно, вон она. Карта из лотерингской церквушки. Ну надо же, уцелела. Вот уж не предполагал, что она пригодится мне при таких обстоятельствах. Тогда я вообще много чего не предполагал.
А если не сработает? Ну, тогда остаётся план с Архитектором.
Теперь самое сложное. Тактика. Мне нужно выбраться из замка. Из замка, полного храмовников, каждый из которых убьёт меня при встрече. Располагая лишь одержимой девчонкой и живой статуей, которые, несмотря на всю свою мощь, вовсе не неуязвимы и которыми я совершенно не собираюсь жертвовать.
Впрочем, есть и другой инструмент.
Огоньки порождений тьмы уже подтянулись к берегу. Как странно... Знать — не точно, примерно — что происходит вокруг мерцающих светлячков, непосредственно не видя окружающей обстановки. Как будто тени, отбрасываемые на сознание. Впрочем, даже по теням можно составить цельное впечатление.
Первыми пошли крикуны. Точнее, не пошли — заскользили, крадучись, скрываясь в тенях. Полезли на стены, скрываясь от взглядов дозорных.
Свернули шеи дозорным.
Началось. Я мог бы попытаться договориться с храмовниками, пожертвовать собой, в конце концов... Я исправлю этот больной мир "тёмного фэнтези". Пусть даже в процессе исправления он станет ещё темнее.
Так, ещё народ в караулке, в воротах, спит... не трогаем пока. Открыть ворота. Вход в сам замок заперт, так просто не откроешь. Идут огры, две штуки, плюс гарлоки с генлоками. Так, скользнули в подвал. Выбиваем дверь в замок? Нет, надо бы отвлечь храмовников куда-нибудь подальше от меня... О, пусть огры ПТ на второй этаж подсаживают.
Ну надо же, до сих пор никто не проснулся. Конечно, твари, по всей видимости, наступают достаточно тихо, но всё равно. Я был уверен, что к этому моменту порождений тьмы обнаружат, но нет. Видимо, народу в замке и вправду мало. Все спят.
Или не все.
На едва слышный скрежещущий звук я и внимания не обратил. А вот когда в соседней комнате раздались тихие, но всё равно отчётливые шаги и звуки отодвигания чего-то там...
Быстро захлопываю засов. Дверь на вид прочная. Кажется, меня сейчас будут убивать. Пора.
В голове раздаются первые звуки музыки, в которых нет ничего, ничегошеньки от грусти и слёз "Лунной сонаты".
Вагнер. "Полёт валькирий".
Твари растекаются по этажу. Огры начинают кидать их как можно быстрее. Стараюсь придерживать их, дать спастись слугам, натравить на вооружённых людей, которые могут дать хоть какой-то отпор. Получается так себе. Я один, а ПТ много, смутно ощущаю окружающую обстановку, но впрямую их глазами не вижу, да и их действиями непосредственно не управляю, скорее — задаю общий вектор движения.
Храмовник пытается выломать дверь, но она пока держится. Интересно, что он предпочтёт — расправиться с одержимым или попытаться отразить вторжение? Какой долг окажется весомее? Покидает комнату, отлично...
Жду. Каждая секунда — как ножом по стеклу, каждый аккорд Вагнера отдаётся ужасом где-то внутри, и можно только подавлять чувство обречённости. Всё, пора. Иначе ни о какой "минимизации жертв" и речи быть не может. Надеюсь, храмовник ушёл уже достаточно далеко, желательно, в лучший мир.
Выскальзываю из убежища, потом — из кладовки в коридор.
Так. Плохие новости: храмовник далеко не ушёл. Хорошие новости: похоже, и не уйдёт, на него наседают сразу трое гарлоков. Неожиданные новости: кажется, он защищает... ребёнка? Да, точно, в дальнем конце коридора (то есть совсем рядом с открывшейся дверью). Моих лет примерно, русоволосый, в недешёвой одежде. Коннор? Застыл в ужасе, даже кричать не в силах.
Так, храмовник всё. Один из гарлоков отрубает его блондинистую голову и поднимает её над собой. Каллен, что ли? Похоже, Инквизиции потребуется новый командир... Если будет она, та Инквизиция.
Хватаю предположительно-Коннора за запястье, предварительно убедившись, что оно обёрнуто тканью. Усилием музыки отсылаю гарлоков прочь.
— Бежим!
— К-куда? Надо спрятаться...
— Найдут, бежим! — уж этого-то мальчугана, Коннор он или нет, я спасти сумею.
Коридор. Какой же он длинный, этот коридор... Так, казарма храмовников. Пустая — все поднялись на второй этаж, где их сейчас и добивают. А ещё ведь огры в битву считай и не вмешались...
Назад! Все назад! Командовать отступлением гораздо тяжелее, это в битву ПТ не надо подталкивать, а от резни их удержать непросто. Приглушаю Вагнера, стараясь прекратить эту бойню. Вроде, что-то получается.
Темницы. Подземный ход. Второй отряд справился "на отлично", дозор храмовников уничтожен.
— Куда мы идём? — мой ровесник не то что бы упирается, но...
— Прочь из замка, тут слишком опасно! — вдруг мне не удастся убрать порождений тьмы? Большинство уже во дворе, но отказываться от своей добычи явно не хотят. Так, никого из женщин не захватили? Уф... Приглушаю Вагнера до почти полной неслышимости и тяну ПТ прочь. — Кстати, ты Коннор, сын эрла Эамона?
— Да...
Ага, вот тут храмовники поджидали Амалию и Шейлу. Поджидали, в прошедшем времени. Нет, я уже встречал такие картины, в Хоннлите, например, не говоря уж о... Но хорошо, что Коннор не может так хорошо видеть в темноте.
Уф. Всё, "Полёт валькирии" закончился, порождения тьмы покинули остров. А из меня как будто батарейку вынули. Вот только что буквально несколько суток в беспамятстве проболтался, а теперь опять спать хочу. И хорошо, что спать, а не балдеть под музыку Уртемиэля.
Вот и мельница, и Шейла с Амалией. С наслаждением вдыхаю морозный, предзимний воздух, но от него почему-то ещё больше клонит в сон.
— Орен? — несмело улыбается Амалия. — Мне казалось, что ты тоже погибнешь, как хорошо, что ты пришёл! А кто это с тобой?
Я до сих пор вёл с собой Коннора? Не заметил даже... Может, отпустить? Но в переходе темно, да и парочка порождений тьмы вполне могла скрыться от моего чутья.
— Коннор, сын эрла Эамона. Я спас его, завтра вернём в Редклиф. А сейчас, извините, нужно поспать, глаза сами собой слипаются...
— И почему эта мелюзга так любит на мне кататься? — проворчала Шейла, водружая Амалию с Коннором на плечи, а меня беря на руки. И в предсонной дремоте внезапно накатило странное чувство, будто из души наконец-то выдернули старую ржавую занозу, и что хотя впереди будет плохо, больно, трудно и совестно, самое худшее — позади.
2. Иногда лучше предъявлять рекомендации
Линдон Хоук
Когда на горизонте показался Киркволл, я осознал, что самое худшее позади.
Позади изматывающее плавание в тесных, душных каютах, в которых маме пару раз становилось плохо. Позади утомительный переход по Ферелдену и яростные стычки бок о бок с Серыми Стражами. Позади отдых в эльфийском лагере, странном и чуждом, и в этой чуждости — притягательном. И позади... Бетани.
Я уже могу думать о сестрёнке без волн сожаления, боли и горечи. Иногда — могу. Время и вправду лечит, но чтобы полностью залечить такую рану — понадобится очень, очень много времени. И даже не уверен, хочу ли я подобного исцеления.
Каменные строения Киркволла стремились ввысь, к жаркому, какому-то нездешнему северному небу. Многочисленные мастерские выбрасывали густые, чадные столбы дыма, статуи рабов прижимали ладони к рыдающим лицам, и повсюду полоскались на ветру алые полотнища с гербом города. Денерим был шумным и многолюдным, но разбросанным, он походил на Лотеринг, только увеличенный во много раз. Киркволл чувствовался... сжатым. Сконцентрированным, напряжённым. Из-за Мора, или здесь всегда так?
Нападение порождений тьмы оставило нас практически на мели, но благодаря работе на Адхона мы заработали пяток золотых. Почти восемь, если считать деньги Авелин. Мама пообещала вдове Уэсли, что в случае чего поможет ей устроиться в городе. Пока что мы решили держаться вместе — пережитые тяготы сближают.
Причалили. Правда, не в порту, а в районе, который мама назвала "Казематами". Судя по всему, именно в этих массивных зданиях и располагается киркволлский Круг Магов — но сейчас, в связи с наплывом беженцев, здесь фильтруют приезжающих. По-иному интерпретировать активно галдящую толпу оборванных и измождённых людей сложно. Но мы же в некотором роде Амеллы, местный аристократический род, верно?
Только, подозреваю, убедить в этом стражников окажется не так-то просто...
Предчувствия меня не обманули. Действительно, беженцев из Ферелдена было настолько много, что город оказался переполнен, и рыцарь-командор Мередит приказала пускать внутрь только тех, у кого тут есть "законное дело". Интересно, наместник Марлоу Думар ещё что-то решает, или город и вправду возглавляют храмовники?
После коротких препирательств мне всё-таки удалось добиться аудиенции с капитаном Эвальдом, и нашу маленькую группу пустили во внутренний двор Казематов. Кривые улочки, больше похожие на коридоры, бронзовые панно на каменных стенах, лестницы, алые полотнища, постеленные прямо на голом камне лежанки, узенькая ленточка неба над головой... Давящее ощущение, и предчувствие у меня тоже нехорошее. Не окажется всё так просто, как обещает мама. Не окажется.
Чуток поплутав по переулкам, мы вышли на довольно-таки просторный двор, если не сказать — площадь. Прямо перед нами высились исполинские башни казематов, массивные, угрожающие — а над ними, в ослепляющей голубизне, парили птицы. По периметру площади стояло ещё больше статуй. Тут были не только плачущие рабы, но и корчащиеся тела, и воины, пойманные посреди движения. Качество статуй таково, что чудится — они вот-вот сойдут с постаментов и продолжат свой яростный бой.
У центральной лестницы кипит жаркий спор. Группа беженцев (на сей раз — вооружённых) требует пропустить их внутрь, обещая щедрую плату. Стражники меряют их презрительными взглядами, а один из них — судя по всему, тот самый капитан Эвальд — цедит, что золото не раздвинет стен города. Так, на наши деньги упирать точно не следует. Думаю, заплати мы с полсотни золотых или около того — нас бы пустили без вопросов, а так... Ну, никогда не виденный мной дядя Гамлен, не подведи!
И действительно — когда братец упомянул Гамлена, эффект был. Только слегка не такой, на который мы рассчитывали.
— Аристократ? Единственный Гамлен, которого я знаю — это проныра с дырой в кармане!
Тем не менее, какое-то действие имя Гамлена произвело. Капитан согласился послать на его поиски одного из ошивающихся неподалёку уличных мальчишек, рассчитывающих заполучить горсть медяков как раз в таких обстоятельствах. Группе вооружённых беженцев реакция стражи, кстати, пришлась не по вкусу — чувствуется, что они вот-вот схватятся за оружие.
Обошлось. Наверное, их остудили предвкушающие улыбки стражников — которым тоже надоело стоять под непривычно ярким предзимнем солнцем, и которые тоже были не прочь "поразмяться". Цедя сквозь зубы проклятия и ругательства, беженцы (или вернее называть их дезертирами?) ушли прочь. Кажется, ночью кому-то из нас придётся спать вполглаза.
Если, конечно, дядя не проведёт нас в город уже сегодня — надежд на что, увы, маловато. Решив, что худшее позади, я явно поторопился.
Интересно, всё действительно настолько плохо?
* * *
Действительно.
Дядя явился лишь под вечер, и выглядел он... потрёпанным. Потасканная и грязноватая одежда намекает, что перед нами отнюдь не представитель высшего общества. Седеющие волосы аккуратно зачёсаны назад, но неряшливая щетина на щеках и подбородке портит всё впечатление. Ещё не старческое лицо изборождено морщинами, под глазами набрякли тяжёлые мешки... Чувствую, помощи мы тут не дождёмся — ему самому кто бы помог.
Правда, встреча началась трогательно — мама и дядя обнялись со слезами на глазах, вспомнили про... про Бетани...
А потом начались ожидаемые проблемы — разумеется, поместье Амеллов давным-давно ушло за долги. Гамлен явственно намекнул, что маму он в Киркволле совсем-совсем не ждал, и сомневается, что нас удастся провести в город. Мама отказалась нас покидать и заявила, что в Киркволл мы пройдём только все вместе. Да я и не уверен, что доверил бы Гамлену заботу о Лиандре. В итоге, помявшись, дядя сообщил, что может попросить кое-кого о помощи... "если вы готовы не слишком привередничать насчёт знакомств". Готов, не готов... моё желание тут роли не играет. Мама твёрдо намерена остаться в Киркволле — да и не факт, что в других местах будет лучше. На первый взгляд, Киркволл вполне нормальный город, разве что немного мрачноватый.
— Я правильно понимаю, — судя по бегающим глазам, Гамлен собирается задать какой-то деликатный вопрос, — что никто из вас не унаследовал... особых способностей вашего отца?
— Только Бетани, — мама тяжело вздыхает, — да упокоит Андрасте её бедную душу.
— Сочувствую твоей потере, Лиандра. И это действительно жаль... Мои знакомые с удовольствием приняли бы на работу кого-нибудь с особыми способностями, но я понятия не имею, нужны ли им двое... трое бойцов.
— Эти "трое бойцов" выжили в битве при Остагаре! — ответ поневоле получается резким.
— Не думаю, что их впечатлит участие в проигранной битве, — Гамлен торопливо поднимает ладони. — Нет-нет, я прекрасно понимаю, что даже выжить в том кошмаре — подвиг! Я просто уточняю, какое впечатление произведёт ваш рассказ на моих знакомых.
Хм... Пожалуй, придётся использовать последний и весьма хлипкий довод. Сомневаюсь, что он сильно поможет, но в нашем положении привередничать не приходится. Достаю сложенный листок бумаги и передаю Гамлену:
— Кстати, дядя. Отнеси-ка это в эльфинаж и отдай нищенке по имени Хромая Нона. Если она мертва, то передай её детям.
— Да вроде жива ещё эта карга. Ты-то откуда её знаешь? И что это? — Гамлен развернул листок и недоумённо нахмурился.
Усмехаюсь.
— Отчёт для Бен-Хазрат.
Как приятно делать вид, что знаешь нечто, неизвестное собеседнику!
* * *
Дядя вернулся лишь спустя два дня.
Труднее всего было первой ночью, когда те самые ферелденские дезертиры всё-таки попытались на нас отыграться. К счастью, дежуривший в тот момент Карвер вовремя поднял тревогу, и обошлось без жертв... и даже без травм... ну, с нашей стороны — точно без травм. После этого к нам не лезли.
Также мы с Авелин прошлись по кораблям и поспрашивали о возможности уплыть куда-нибудь ещё — ну, на случай, если у Гамлена так ничего и не выйдет. Обнаружилась возможность через пару дней отправиться в Герцинию — но эта поездка обещала истощить наши и так невеликие средства. К тому же Герциния тоже расположена не так уж далеко от Ферелдена. Боюсь, там точно такие же проблемы с беженцами. Так что ждём Гамлена.
На второй день ожидание закончилось — но это, кажется, единственная хорошая новость. Лицо дяди вполне красноречиво.
— Я поговорил с нужными людьми, но... Похоже, ни Мииран, ни Атенриль не испытывают нужды в новых рекрутах. Если бы ваша сестра выжила, их мнение наверняка бы изменилось, но случившегося не исправишь.
Дядя нервно пожевал губами. Он явно хочет добавить что-то ещё — и это "что-то ещё" ему совершенно не нравится. Кстати, любопытная деталь — какая-то незнакомая эльфийка пришла в Казематы вслед за дядей, и теперь целенаправленно идёт к нам. Любопытно...
— Что же нам делать, Гамлен?!
— После отказа я немного прощупал почву и, кажется, нашёл ещё один вариант. По предварительным договорённостям вас готов принять на работу Рейнер — если, конечно, вы согласитесь.
— В чём подвох?
— Рейнер — капитан группы наёмников, и ходят слухи, что он замешан в каких-то весьма сомнительных делах. Конечно, это всего лишь слухи, и, скорее всего, Рейнер не занимается ничем опаснее контрабанды...
— Вот только эта контрабанда иногда включает в себя торговлю людьми.
Гамлен едва заметно вздрагивает и торопливо оборачивается. Эльфийка подошла настолько тихо, что дядя её не услышал, пока она не вмешалась в разговор.
Смотрю на неожиданную собеседницу. Каштановые волосы до плеч, голубые глаза, выразительное, очень "живое" лицо. Такая девушка привлечёт взгляды в любой толпе.
— Работорговец? Гамлен, ты собирался отдать моих детей в услужение работорговцам?!
— Эм, Лиандра, нет, разумеется, нет, ты всё не так поняла! И вообще, это всего лишь неподтверждённые слухи, и я не думаю, что...
— Можете считать их подтверждёнными, — отрезала эльфийка, — у меня на такие вещи глаз намётанный, да и источники информации надёжные.
— Что же, спасибо, что помогли нам избежать опасной ошибки, — учтиво киваю. Интересно, что незнакомке надо, ведь не рассказать же о работорговцах она подошла?
— Гамлен настолько жарко хвалил вас, что эти слухи дошли даже до меня, — на лице эльфийки появляется ехидная улыбочка. — Я в Киркволле проездом, направляюсь в Орлей, но, думаю, могу походатайствовать за вас перед Атенриль. Решать проблемы — моя работа. Я Таллис, — наконец-то представилась эльфийка.
— Думаю, вы уже знаете, но всё равно — меня зовут Линдон Хоук, мой брат Карвер, мать Лиандра, наша знакомая Авелин Валлен, — представляюсь в ответ. — Какова цена вашего предложения?
— Если вы на протяжении года выполните парочку моих просьб, то будем в расчёте. Разумеется, по предварительному согласованию с Атенриль, и ничего совсем уж незаконного — во всяком случае, ничего страшнее контрабанды. Будьте уверены, на работорговцев я реагирую довольно резко.
Оглядываюсь и, дождавшись хмурого кивка Авелин и поджатых губ Карвера, киваю.
— Спасибо за доверие, Таллис.
— Не за что. Кстати, сочувствую вашей потере. Мальчик вместе с Бетани погиб?
Ни-че-го себе...
Мы не рассказывали Гамлену про Орена. Узнать про него Таллис могла только одним способом. Ещё раз осматриваю эльфийку, лицо которой выражает сочувствие. Не знаю уж, насколько искреннее.
Рассказывая о кунари, легко забыть, что кун — это не раса. Кун — это религия. Да, при слове "кунари" сразу представляется темнокожий гигант, возможно, даже с рогами... но кунари может появиться и в другом виде. Например, в виде старой нищенки, которую местные иначе как "каргой" не называют.
Или в виде привлекательной эльфийки, бесцеремонно вмешивающейся в чужие разговоры.
— Да, вместе с Бетани, — кивает мама. Кажется, она не поняла.
— Орена Кусланда утащили порождения тьмы, — уточняю я. Заодно демонстрирую: мне известны кое-какие подробности, о которых не знал Стэн.
— Грустная история, — вздыхает Таллис. — Но я хочу услышать подробности. Расскажешь?
Судя по всему, в ближайший год (а то и дольше) нам придётся выполнять "кое-какие" поручения кунари. Как-то помогать агрессивным захватчикам, которые открыто признают, что планируют когда-нибудь завоевать весь Тедас...
С другой стороны — кунари не сделали ничего плохого мне и моей семье. Стэн помог нам навести порядок в Лотеринге и дал рекомендации для своих сородичей. Таллис помогает устроиться в Киркволле. Если отвергнуть её предложение, то наши перспективы окажутся туманными. Помогать работорговцам? Спасибо, предпочитаю кунари. Отправиться в Герцинию или ещё куда-нибудь? Ещё одно потрясение для мамы, да и не факт, что там будет лучше. Ходят слухи, что "лишних" беженцев планируют отправить обратно в Ферелден, к Мору и порождениям тьмы.
А если и придётся выполнить пару сомнительных одолжений для Таллис — что с того? Мы уже согласились работать с контрабандистами, вряд ли кунари окажутся хуже. Я в верности Думару не клялся.
— Конечно, расскажу.
3. Иногда лучше заводить друзей
Коннор Геррин
Мне рассказали. Мне всё рассказали.
Я их убил. Это я их убил. В замке, в деревне... маму...
Я хотел спасти папу. Просто хотел спасти папу. Андрасте, как я такое натворил?
В замке храмовники. Внимательные, настороженные. То и дело следят за мной, смотрят — не превращусь ли я в демона. А я... уже ничего не знаю.
Не знаю, что делать. Как быть дальше. Папа так и не поправился. Мама мертва. Практически все стражники и слуги, которые заботились, учили и помогали — мертвы. И в деревне погибших тоже много.
А ведь я помню, как убивал их, как забавлялся со своими "игрушками". Всё было как в тумане — точнее, как в кошмаре, когда ты хочешь, пытаешься, но не можешь проснуться. А когда меня разбудили... кошмар не закончился. Он стал другим.
Храмовники заперли дядю в своей комнате — говорят, он тоже может быть одержим демоном. Они убили учителя Йована. И что-то сделали с той тётенькой, Бетани, которая смогла одолеть демоницу — кажется, это называется "усмирили"? Мне удалось чуть-чуть с ней поговорить, и это было страшно. Интересно, меня тоже... усмирят?
Старый маг с холодными глазами осмотрел меня и сказал, что демонов во мне нет. Но правда ли это? И что теперь дальше будет? Мне рассказали, что я наделал, но не упомянули, что ждёт меня дальше. И не к кому обратиться — папа не приходит в себя, мама погибла, к дяде никого не пускают, знакомых практически не осталось.
Опять никак не могу заснуть. Просто боюсь спать — вдруг во время сна я снова... превращусь? Снова пущу в себя демонов? В прошлый раз я сам так решил, отлично помню наш разговор... а вдруг теперь всё будет по-другому? Вдруг я не замечу, не почувствую, снова начну убивать?
Засыпать удаётся лишь среди ночи, и сны тяжелы и невнятны. Когда я встаю, они выветриваются из памяти. К сожалению. Уж лучше бы я знал, когда... когда я опять...
Ну вот. Ворочусь-ворочусь, а сна ни в одном глазу. И что делать, непонятно. Может, на кухню спуститься, пожевать что-нибудь? Вдруг это отвлечёт от бессонницы?
Одеваюсь и спускаюсь вниз. На кухне никого нет. Жаль, может, хоть с кухаркой поговорить удалось бы... А может, и не жаль. Стала бы она разговаривать с одержимым?
Накладываю из котелка в тарелку едва тёплой каши. Пожалуй, этого хватит, больше всё равно не съем. Дверь в подвал распахивается, и оттуда лезут чудовища.
— Ааа!
Бег. Всё чужое. Спаси...
Рывок.
— Коннор, за меня!
Храмовник. В латах и с мечом. Светловолосый. Я его раньше видел, и его взгляд пугал до дрожи. Но теперь он защищает меня от...
Кто это? Демоны? Но даже в самых страшных снах я не помню таких демонов. Тогда кто? Эти... отродья тьмы? А, нет, не отродья. Порождения. Точно, порождения тьмы. Дядя Теган мне про них однажды рассказывал. Давно, ещё когда папа здоровым был.
Помочь. Я должен помочь храмовнику. Вот только не знаю, как.
Нет. Знаю. Просто не могу. Снова стать одержимым? Ради спасения одного обречь десятки? Нет, нет, нет...
Дёргают за рукав. Мальчик, мой ровесник. Откуда он взялся? Прятался в кладовке? Точно, надо спрятаться, надо...
Поздно. Смотрю на голову храмовника. Отрубленную голову. Монстр её высоко поднял, кровь капает. И на полу кровь. Много.
Всё поздно.
Чудовища разворачиваются и уходят. Что?..
Меня тянут вперёд. Тот самый мальчишка тянет. Куда? Он знает, что делает? Знает, как спастись, куда бежать, как спрятаться?
Бежим. Мимо мелькают такие знакомые и такие страшные комнаты. Бежим. Куда? Зачем? Разве от них убежишь?
Подземелья. Темница. Тайный ход. Кругом темнота, даже собственных рук не видать. Переставляю ноги, в каждый миг ожидая удара. Отчаянно сжимаю ладонь мальчишки — если отпущу, то уже никогда ничего не найду. Как он вообще идёт? Как видит в темноте? Куда он меня тянет?
В нос шибает резкий, странный и отвратительный запах. Запинаюсь за что-то мягкое, но мальчик меня поддерживает. Это... это не то, о чём я думаю, да?
— Куда мы идём? — не удерживаюсь, срываюсь на всхлип. В ответ доносится уверенное:
— Прочь из замка, тут слишком опасно!
Опасно? Да, в замке опасно, там эти отродья тьмы, и храмовники, и... и я. Я тоже опасен, я всегда и всюду буду опасен. Они напали на замок из-за меня, да? Из-за меня?
Свет. Тусклый, едва заметный, но свет. Мельница. Движения моего спутника замедляется, кажется, он вот-вот упадёт и заснёт. А если мы выйдем, а там — те твари тьмы? Они хотят поймать меня, хотят, чтобы я снова стал одержимым, чтобы...
В жутком ночном сумраке...
...видна живая каменная статуя.
Мотаю головой, пытаясь избавиться от наваждения. Не помогает. Передо мной по-прежнему живая каменная статуя. Огромная. Каменная. И никаких следов тех тёмных тварей. Выходит, на деревеньку они не напали?
А ещё на плече у живой каменной статуи сидит моя сверстница и беспечно мотает ножками. Может, я ещё сплю, а? Может, я не спускался ни в какую кухню, это всё очередной затянувшийся кошмар, я проснусь и всё забуду? Но для кошмара это всё слишком... слишком.
Статуя аккуратно сажает меня на плечо, для такой махины она двигается на удивление мягко. Нет, сама статуя жёсткая. Но двигается мягко. Берёт моего спутника на руки и идёт прочь. Я что, действительно спасся, что ли?
— Эй! — девчонка наклоняется и теребит меня за плечо. — Не куксись! Тебя Коннором звать? А я Амалия, ну а Шейла — это Шейла. Да не бойся ты, слышал, что Орен сказал? Переночуешь с нами и домой вернёшься.
Шейла уверенно идёт куда-то по бездорожью. Наверное, хорошо быть каменной статуей...
— Но ведь... там в замке были твари тьмы...
— Порождения. Не бойся, к нам они не сунутся. А если сунутся, — Амелия... нет, Амалия воинственно сжимает кулак, — то пожалеют!
Не бояться... ну как тут не бояться, когда главная опасность — я сам? Когда порождения того храмовника... когда они его... убивали... я чуть не сдался. Я уже слышал шепотки, или мне со страху показалось?
Но как вообще можно объяснить, что они спасли — чудовище?
— Холодно, — так и не нахожу ответа.
— Так согрейся! Ты же тоже маг, да? Хочешь, помогу? — девочка сосредоточенно замолкает, а потом начинает бормотать. — Так, так сейчас... я вспомню. Я сама! Сама, говорю! Вот, всё, вспомнила! — жесты. Слова. Волна тепла, изгоняющая прочь ночной холод.
И прекрасно знакомое ощущение. Странное, чуждое, страшное. Я помню объяснения учителя Йована. Он много рассказывал мне о Тени.
— Ты магичка?!
— Ну что ты, я только учусь!
— Но... но ведь магия проклята Создателем и Андрасте, она опасна, ей нельзя заниматься, нельзя!
— Глупости, — девочка пренебрежительно машет рукой, — не заниматься магией гораздо опаснее!
Шейла добирается до небольшой прогалинки, которую устилают опавшие листья. Шалаш, кострище, запас хвороста. Амалия сосредотачивается и с третей попытки поджигает костёр. Наблюдаю с опаской, не смея отвлекать. А то скажешь что-нибудь под руку — и на тебя кааак набросится демон гнева!
Костёр наконец-то разгорается, и мы подсаживаемся поближе. "Мы" — это я и Амалия, Шейлу тепло не интересует, спящего Орена, видимо, тоже. С аппетитом сжевав горбушку хлеба с сыром, возвращаюсь к разговору. Может, мне удастся спасти девочку, пока не поздно?
Эх, меня бы кто спас...
— Амалия, если ты продолжишь магичить, то станешь одержимой! Это правда, Я знаю, я сам был таким, я убил своих людей... свою маму...
— Я знаю, — девочка грустнеет, — я видела её, когда была в замке. Но это не магия плохая, это демоница плохая! Ты просто неправильного демона в себя пустил, злого и жестокого! А нужно пускать только добрых и хороших!
— Хороших демонов не существует.
— Как так "не существует"? А Китти на что? Правда же, Китти? — Амалия резко изменяется. Нет, внешность та же, но поза, выражение лица, взгляд... — Разумеется, девочка моя. Мы с тобой одно целое, и я желаю тебе самого наилучшего.
Голос. Странный, нездешний. Я уже слышал подобный голос. Я сам говорил подобным голосом.
— Эй, эй, Коннор! Ты чего? Да что с тобой, ведёшь себя так, будто демонов никогда не видел!
— Видел... — а на первый взгляд и не скажешь, что передо мной чудовище.
— Ты что, испугался, что ли? Китти испугался? Ну ты даёшь, а ещё мальчишка, называется! Эй, ну чего ты? Коннор! Скажи что-нибудь!
— Ты одержимая.
— Ну да, я одержимая. И?
— Одержимые убивают людей. Они забавляются с ними, они контролируют их разум, они вселяют в трупы демонов. Я знаю это, знаю, я сам это делал, сам, а ты одержимая!
— Я не убиваю людей, — Амалия начинает загибать пальцы, — не забавляюсь с ними, не контролирую их разум и не вселяю демонов в трупы. Ну, видишь? Китти, ну хоть ты скажи этому обалдую! / Да. Мы с Амалией не занимаемся ничем из вышеперечисленного, хотя некоторые идеи выглядят интересными. / Китти! Ты не помогаешь! / Прости, малышка. Я шучу. Разумеется, я шучу.
Монстр... одержимая сидит прямо передо мной и не торопится меня убивать. Но как?
— Коннор! Ну пойми же ты наконец! Есть демоны плохие, а есть — хорошие. Китти — хорошая. Она неразрывно связана со мной, не может меня покинуть, она помогает мне во всём! / Раньше я была глупой. Я тоже хотела завладеть Амалией и творить с её помощью всякие вещи. Слияние казалось страшной судьбой. К счастью, Орен смог меня уговорить.
Неужели Амалия действительно не чудовище?
Ой. Кажется, я это вслух сказал.
— Ну дошло наконец! Пойми, самое главное — выбрать правильного демона. А когда станешь одержимым, то и магии учиться легче, и всегда будет с кем поговорить. Так что ничего магия не проклята!
Но это же не так. Не так!
— Амалия, пусть тебе повезло с демоном — но другим не повезло! Мне не повезло! Пусть ты не чудовище, но я-то чудовище, понимаешь? Из-за меня погибли люди. Из-за меня погибла мама! Меня спасли, но заслуживаю ли я жиз... ай!
Девочка с размаху отвешивает мне подзатыльник.
— Дурак! Из-за меня, что ли, не погибли? Да теперь папы нет из-за моей дурости! И что теперь делать, умирать, что ли? Папа этого точно не захотел бы! И твоя мама — тоже! Раз тебе повезло выжить, то надо жить дальше, жить так, чтобы погибшие гордились тобой! Чтобы они смотрели на тебя и радовались. А ты хочешь, чтобы твоя мама видела какую-то размазню, да? Думаешь, ей это было бы приятно?
— Ну а делать-то что, если я для людей опасен? — накатывает приступ злости. — Не всем удаётся найти себе такого хорошего демона, как Китти! Они на дороге не валяются. А если бы я при атаке этих тварей, как их, порождений тьмы, впустил в себя какого-нибудь демона? Плохого демона? Что бы тогда от замка осталось?
Девочка смутилась.
— Не знаю... давай подождём, пока Орен не проснётся, хорошо? Он знаешь какой умный? Обязательно что-нибудь придумает!
Сидим. Смотрим в костёр. Девочка насупилась, видимо, и вправду хотела мне помочь. А у меня постепенно появляется план...
— Амалия, а чем вы занимаетесь?
— Эм, — кажется, она даже растерялась, — я с Ореном и Китти всего несколько дней знакома. Порождения тьмы уничтожили Хонлит, папа погиб, выжившие не захотели со мной водиться. Мы с Ореном и Бетани путешествовали... О, точно! Мы будем сражаться против эльфийского бога Ханферрела! / Фен'Харрела / Спасибо, Китти! Или мы будем помогать этому богу? Я не очень поняла, нужно попросить Орена объяснить получше. Ах да, и ещё мы спасём тётю Бетани! И вылечим Орена. И ещё там есть Корифей с Архитектором, но я немного запуталась, кто есть кто. А что? Ты хочешь пойти с нами?
— Ну да. Это звучит как самое настоящее приключение, да и с одержимыми тут обращаться умеют!
— А как же твой замок? И твой папа?
Безнадёжно махаю рукой.
— Я хотел спасти его. И что из этого вышло? Мама мертва, люди мертвы, он так и не поправился... Нет уж. Папе будет безопаснее вдали от меня.
— Но... — Амалия растерялась, — мы же не можем взять с собой сына эрла...
— Почему нет? Что ждёт меня в замке? Наверняка меня усмирят, как Бетани, и правильно сделают. А здесь меня Китти и магии научит, и проследит, чтобы я одержимым не стал.
— Китти, ты сможешь это сделать? / Почему нет? Возможны разные обстоятельства, но в большинстве случаев я смогу защитить разум Коннора. Порой достаточно просто своевременного предупреждения. / Ура!
Вечно девчонки обниматься лезут! Хорошо, Шейла вмешалась:
— Значит, теперь я должна нести ещё больше мелюзги?
— Ну Шейлочка, ты же такая сильная...
— Я не просто сильная, я очень сильная, но разве это повод, чтобы на мне всё время ездили?
Амалия замялась, и за неё ответила Китти:
— Шейла, я прекрасно понимаю, что перенос людей на значительные расстояния унижает твоё големское достоинство. Но боюсь, что без этого не обойтись: трое детей в столь южных краях недалеко уйдут, особенно в начале зимы.
— Оно оправдывается, но я уже начинаю сомневаться — стоит ли мне вообще с ними идти? За все эти дни мне так и не удалось раздавить ни одного мягкого, склизкого, водянистого создания. Скучно.
— Уверяю, дальше будет веселее, — на лице Амалии появляется и исчезает странная, взрослая усмешка. — Кроме того, разве мы не потакаем твоей охоте на птиц?
— Что значит "потакаете"? Уничтожение крылатой, пернатой и чирикающей гадости в высшей степени обоснованно! — когда каменная статуя нервничает, хочется уйти куда-нибудь подальше. — Ладно. Так уж и быть, я понесу их. Надеюсь, дальше будет интереснее.
— Ура! Спасибо, Шейла! — Амалия изо всех обнимает каменную ногу. Статуя морщится. — Коннор, я очень рада, что ты идёшь с нами.
— Почему? Нет, я тоже рад, но почему?
— Тётю Бетани усмирили — так что теперь мы должны и её спасти, помнишь? А Орен... Нет, он хороший, он очень-очень хороший, он меня спас, Бетани спас, Шейлу разбудил, знает очень-очень много, но он... странный.
То есть его называет странным одержимая? Хотя вспомнишь побег из замка и поймёшь — Орен действительно странный.
— Но теперь ты с нами, так что всё в порядке. Вместе мы и магии научимся, и демона подходящего подберём... Китти, я прекрасно понимаю, что такие демоны редки! Я не предлагаю делать из Коннора одержимого прямо завтра! Для него мы найдём самого-самого лучшего демона. Надо с Ореном посоветоваться, он наверняка что-то стоящее подскажет.
— Подожди, Амалия! Я очень рад присоединиться к вам, и магии учиться буду, и помогу чем смогу, но как отнесётся к этому Орен? Он же хотел вернуть меня в замок. Вдруг ему не нужен такой неумеха? Вдруг он проснётся и начнёт возражать, а то и вовсе прочь погонит?
Амалия решительно топает ножкой.
— Пусть только попробует!
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
