Мертвые игры 4.

Мертвые Игры-3

Обновление

Глава первая: 'Не попадайся мне на глаза'.

Темно-фиолетовый огненный шар мчится на меня, вынуждая принимать решение — или в грязный снег носом в очередной раз, или щит, на который у меня уже нет сил. Замечаю упавшего Гобби и принимаю мгновенное решение — щит.

— Нет, Риа! — огненный шар, гудя и потрескивая, замирает в шаге от меня. — Вы должны работать в паре. В паре, а ты снова прикрываешь Гобби!

Норт стремительно подошел, ухватил мое местами обгоревшее умертвите за шиворот, резко поднял и поставил на ноги. Я же, не удержавшись, села на снег, закрыла лицо руками.

Шестой час тренировки. Болит все — от скулы, на которой кажется синяк, до большого пальца на левой ноге — сбила, когда улепетывали от гештьяры, но итог все так же печален — бойцы из нас с Гобби аховые.

— Ты — мертв! Слышишь, ты мертвый! — втолковывал взбешенный Дастел виновато потупившемуся зобми. — И ты прикрываешь Риаллин! Ты ее должен прикрывать, постоянно! Смотри!

Над заснеженным полигоном вспыхнул экран, схематически отобразивший огненный шар, летящий от Яды в меня.

— Варианты, — шипел Норт, рисуя на схеме, — блок Дрека, у тебя достаточно сил на это. Щит Астрагены — для твоего уровня наиболее приемлемый и действенный, к тому же позволяет атаковать, используя магию противника против него самого. Клин Адархи — для пламени идеально — оно просто обтекает вас по клину. Ты понял?

Умертвие неуверенно кивнул.

— Еще раз! — приказал Норт.

Мне захотелось упасть на снег и лежать, глядя в серое небо, с плывущими по нему свинцовыми тучами, но... Но встала, отряхнула снег, встала на шаг позади Гобби, как учил капитан нашей команды. И все по новой — Яда, нападение, сражение с гештьярой, и сразу три огромных гудящих и потрескивающих огненных шара! Гобби, бдящий с начала боя рухнул в снег, я последовательно применила блок Дрека, щит Астрагены и клин Адархи, после чего тоже рухнула в снег. Яда, воспользовавшись тем, что бой по ее мнению уже был закончен прыгнула ко мне, плюхнулась на живот и подставила морду так, чтобы ее почесали наиболее любимым Ядой образом.

Конец!

Одно безумно радует — лежу себе, в небо смотрю... пока надо мной не навис свинцово хмурый Эдвин. И вот переведя взгляд на него, замечаю как ну совсем незаметно, и отчаянно маскируясь под сугроб, ко мне ползет дракон Коготь, причем точно знаю — тоже хочет, чтобы его погладили.

— Яда, брысь! — Норт подошел и теперь нависал надо мной вместе с Эдвином. — Любимая, у меня к тебе два вопроса. Первый: И как долго ты будешь прикрывать Гобби? И второй: На снегу не холодно, нет?

Молча протянула руку, так же молча Дастел обхватил мою ладонь и рывком поднял меня с земли. В голове гудело. Живот болел. Есть хотелось очень и вообще.

— Риа, так нельзя, — присоединился к воспитанию меня Эдвин. — Гобби твоя боевая нежить, он должен тебя защищать. Он тебя, а не ты его!

Я то конечно это понимаю, но проблема в том, что у Гобби все сильнее пробуждается самосознание, и ему, уже пережившему одну смерть, очень страшно смотреть в глаза другой, потому как себя мое умертвите воспринимает живым. Он ведь даже боль уже чувствует! А некроманты, засекли, что магию Норта и соответственно Яды артефакт Кхада практически не поглощает и теперь именно Дастел и его умертвие нас тренируют, сведя на нет все наше преимущество. А мы маленькие и слабые, и без преимущества нам очень непросто приходится.

— Понимаю, ты устала, — Норт обнял, привлекая к себе и позволяя на него опереться, — но навык нужно отработать, Риа. Именно отработать, довести до автоматизма, до реакции на уровне рефлексов. Еще час тренировки.

Я простонала, уткнувшись лбом в его грудь. Нет, вообще-то я понимала, что если попрошу, он мгновенно унесет меня отсюда, вылечит и мою скулу и ногу, покормит и вообще ванную для меня приготовит, но... Мы с Гобби, конечно, маленькие и слабые, но ко всему прочему мы еще гордые и упорные, а потому:

— Все хорошо, Норт, — я лучезарно улыбнулась.— Можно еще два часа, раз ты отпросил меня с лекций. Я в порядке.

И большими честными глазами посмотрела на него.

— Врет и не краснеет, — хмыкнул, проходя мимо Дан. — Норт, кажется у меня ребро сломано.

Норт мгновенно отпустил меня и ушел лечить Дана. А я наклонилась, зачерпнула снега, и приложила его к саднящей скуле.

— Ты как? — спросил Эдвин.

— Нормально, — бодро соврала я.

— У нас еще фехтование, — напомнил некромант.

Не буду выть. Не буду и точка! И стоя на ветру, я медленно оглядела весь полигон. Для нас, членов команды Мертвых игр выделили самое большое тренировочное поле, и нагнали наиболее опасную нежить, которая теперь курсировала между двумя рядами ограждений, по периметру всего полигона. И это было хорошо, потому что за вторым ограждением курсировали газетчики, воспылавшие к нам лютой ненавистью после последних событий. Нет, я их, откровенно говоря, понимала — половина лишилась работы, вторая премии и зарплаты, отдельные личности пострадали менее всего — просто не успели отослать статьи руководству, но и им не позавидуешь. В результате трудяги писательской гильдии застряли в Некросе, и теперь пытаются написать репортажи о тренировках команды по Мертвым играм, чтобы хоть как-то реабилитироваться. Но это они совершенно напрасно — Гобби бдит.

— Риа, у меня есть идея, — внезапно произнес Эдвин.

Пока я рассматривала газетчиков, бродящих за ограждением с бродящими умертвиями, некромант смотрел на меня, и сейчас в его черных глазах было что-то такое... пугающее.

— Хочу кое-что проверить, — сказал он мне, после чего схватил за руку и поволок по мокрому снегу. — Гобби, ты с нами.

Умертвия за ограждением заметив наше приближение замерли, газетчики затаили дыхание и тоже замерли. Эдвин подвел меня к самой ограде, после вскинул руку... Несмотря на черный тренировочный костюм и дневной свет, черное хватившее его ладонь сияние магии Смерти я четко разглядела, и невольно закусила губу — Харн становился сильнее. Ощущал это сам, и теперь не хватался за меч, предпочитая использовать собственную находку — меч смерти. Впервые он использовал его четыре дня назад, практически неосознанно, просто 'выхватил' не свой двуручник, а сформировавшийся полупрозрачный черный магический меч. И вот как он это сделал — никто из нас не понял, но Норт сразу увел Эдвина в ангар, подальше от глаз газетчиков, и там они вместе долго выясняли что, как, к чему и как это можно использовать. Потом, когда мы с Даном пришли увидели потрясающую картину — Норт и Эдвин сражались, вот только у Дастела был обычный меч, а у Харна — черный из чистой магии. И некромант теперь мог выхватить кинжал, метательные ножи, лук и стрелы в любой момент, причем по смертоносности оружие из магии превосходило железное в десятки раз.

— Эдвин, при газетчиках нельзя, — шепотом напомнила я распоряжение Норта.

Дастел просто сразу нас предупредил — свои преимущества не демонстрировать.

— Знаю, — Эдвин едва заметно улыбнулся.

Но тьма вокруг его руки сгустилась, и несмотря на черный рукав и черные перчатки, боюсь газетчики ее уже тоже заметили, некромант же оглянулся на Гобби и...

Прорыв защитного периметра произошел вмиг! Совершенно неожиданно, невероятно, немыслимо, но нежить хлынула на поле. Я заорала от ужаса, Гобби взвыл, Эдвин... Эдвин преспокойно сделал шаг в сторону, предоставляя нас оголодавшим зомби!

Дальше все произошло так быстро, что я едва смогла осознать случившееся — на меня бросилась хмыра, полутораметровое зубастое умертвие бывшее некогда болотным монстром. Бросается она как змея — отталкивается кольцами щупалец, взвивается в воздух и летит к жертве метров десять свободно, отдельные экземпляры долетают и до пятнадцати с одного прыжка. Этой до меня было метров восемь...

Когда жуткое умертвие помчалось на меня, я ничего не успела сделать! Ни выставить щит, ни уклониться, ни даже заорать громче. Просто накалился браслет, обжигая предупреждением об опасности, да промелькнула мысль, что после одного укуса хмыры шанс остаться в живых еще есть, но если успеет ухватить второй раз я...

Гобби, верещавший, как и я, неожиданно кинулся на перерез, и я как в кошмаре увидела, что все сто двенадцать зубов хмыры вцепились в руку моего умертвия...

И все прекратилось!

Вспыхнул щит, отбросивший хмыру от Гобби, второй отшвырнул всех умертвий обратно в периметр, затем плетение железной проволоки вспыхнуло, соединяясь вновь и блокируя зомби. Я перестала орать и рухнула на колени прямо в снег. Мое шокированное умертвие, у которого два зуба хмыры застряли в руке, рухнул рядом, Эдвин, отвратительно довольный подошел, присел на корточки рядом с нами, глянул на меня, на Гобби, похлопал его по плечу и сказал:

— А ты не безнадежен.

Это была проверка?! Проверка?!

Возмущенно смотрю на Эдвина, он весело улыбнулся мне.

— Ты... ты... ты... — прошипела я.

— Ну-ну? — подначил он.

С хвостом на затылке, прядкой волос, выпавшей из прически и повисшей росчерком на лице, в черном, под цвет глаз и саркастической усмешкой, некромант просто был доволен результатом — Гобби бросился меня защищать. И все, что волновало Эдвина — результат! Только результат, а то, что я перепугалась до смерти, а Гобби фактически решился на вторую смерть его совершенно не интересовало, он...

— Эдвин, я тебя убью! — выдохнула разъяренно.

— А вот это вряд ли, — хмыкнул он, совершенно нагло мне улыбаясь, абсолютно уверенный в собственной безнаказанности.

Это и разозлило! И забыв о Гобби, газетчиках и умертвиях, курсирующих за оградой, я бросилась на некроманта, с четким и осознанным желанием придушить на месте. Набросилась на Эдвина, схватила за шею, сжала изо всех сил, а этот... Повалившись на спину и утянув меня за собой, некромант попросту расхохотался, полностью игнорируя мои попытки сдавить его шею. И пока я его отчаянно душила, хохотал так, что в итоге я прекратила безнадежные попытки отправить пешим строем его к умертвиям, но едва попыталась встать, адепт крутанулся, уложив меня на снег, навис сверху и спросил:

— Ну чего ты разозлилась?

Тяжело дыша, зло смотрю на него.

— Ты же знаешь, я никому не позволю причинить тебе вред, — улыбнулся Эдвин. — Я же был рядом.

— Ты... ты отошел! — возмутилась я. — Ты отошел и устроил этот прорыв нежити! Ты...

— Ты, — некромант щелкнул меня по носу, — постоянно прикрываешь Гобби и подставляешься. Постоянно. Это неприемлемо, Риа. Да, в финале его никчемность не будет представлять проблемы, но до финала еще дожить нужно. Уяснила?

Кивнула, и все же:

— Ты не должен был так поступать с Гобби.

— Гобби — мертв, Риа, — сурово произнес Эдвин, — и он боец. Твой боец, а в финале — мой. И это уже не игры, ставки слишком высоки, — лицо его словно окаменело, и некромант добавил, — король умеет стимулировать на победу.

И поднявшись, Эдвин потянул меня за собой. Гобби, слышавший каждое его слово, вытащил зубы хмыры из своей руки, посмотрел на клыки, подумал, запихнул оба в карман, после подошел и протянул мне ладонь. Так что от периметра уходили мы с умертвием держась за руки, и Эдвин, напряженный, но все равно довольный результатом своей проверки.

А в ангаре нас ждали плохие новости:

— Дан на сегодня выбывает, — произнес Норт, продолжая держать ладонь на левом плече парня.

Выглядел рыжий паршиво — сейчас, когда он полуобнаженный лежал на плаще, были отчетливо видны несколько внушительных синяков, след от когтя, и искривление на ребрах.

Хруст, неприятный, жуткий, и два ребра встали на место, а Дан едва слышно простонал.

— Уйдем через вены Некроса, — продолжил Норт, перемещая ладонь вниз.

При этом сам некромант выглядел тоже не лучшим образом — на лбу капельки пота, зубы сжаты, глаза закрыты.

— Может ты не будешь так выкладываться? — спросил Эдвин.

— Иначе никак, — хрипло ответил Норт. — Завтра Дан должен быть в строю.

Харн кивнул, прошел к лежащему некроманту, опустился на колени рядом, вопросительно глянул на Дастела.

— Нет, не сможешь помочь, — правильно понял его капитан, — но я хочу понять, что произошло. Возьми Рию, обойдите поле, осмотрите уничтоженную нами сегодня нежить.

— Понял, — Эдвин поднялся, указал Гобби на бочки, где уже отдыхали Яда, Культяпка и Коготь, мне же кивнул на выход.

Но я вышла не сразу, несколько секунд наблюдала за Нортом, заметила, как он раз сглотнул, догадалась, что его мучает жажда, и, сбегав к нашим сваленным в углу вещам, взяла фляжку, вернулась. Благодарно улыбнувшись, Дастел попросил:

— Помоги, я не могу прерываться.

Отвинтила крышку, поднесла к его губам, подержала, пока пил, после вытерла капельку воды, скользнувшую по колючему подбородку.

— Ты мое сокровище, — поблагодарил Норт.

Я откровенно смутилась и от его слов, и от собственных действий. Заботится о ком-то было необычно, я привыкла, что всегда сама по себе, а сейчас Гобби, Пауль, и вот Норт, Дан и Эдвин, и волей неволей я все больше замечала, что они все становятся ближе, важнее, теперь и это. Не ожидала от себя такого.

Ничего не ответив Дастелу, торопливо ушла к Эдвину и вообще первая вышла из ангара, и впервые за день порадовалась холодному промозглому ветру, вмиг остудившему щеки. И только на улице поняла, что все еще держу в руках и фляжку, и крышку. Медленно закрыла емкость, повесила на пояс, решив, что сейчас возвращаться в ангар мне не хочется совершенно и...

— Риа, — раздался крик из ангара.

Пришлось протиснуться мимо Эдвина и заглянуть в приоткрытые двери.

— Будь осторожна, — попросил некромант, и вновь закрыл глаза, сосредоточившись на лечении Дана.

Я невольно улыбнулась.

На полигоне было тихо.

— Лорд Гаэр-аш, простите меня... пожалуйста.

Ректор замер, застыл просто, но одновременно и с ним прекратилось гудение огня.

Невероятно!

Полными слез глазами я смотрела на происходящее и не могла поверить, никак. То что человек, именно человек способен призывать потусторонний огонь... Не могу в это поверить, и в то же время пламя более не распространялось, и именно после моих слов. Что ж, я наступила на горло собственной гордости и продолжила:

— Мне правда искренне жаль, простите...

Ректор промолчал, пламя так же не отреагировало совершенно Салли, топнув лапкой, укоризненно на меня посмотрела и вновь указала на лорда Гаэр-аша, изобразив объятие.

Я не хотела этого делать. Наверное, я бы предпочла сгореть! Но медленно встала, бесшумно сделала первый шаг, сцепив зубы, четыре последующих, чувствуя тепло, а не жар от огня, окружившего некроманта. А затем, судорожно вздохнув, я подошла и обняла лорда Гаэр-аша, прижавшись к его спине и ощущая, как он вздрогнул всем телом. Затем, как теплые ладони некроманта накрыли мои...

В следующее мгновение огонь исчез.

Я тут же высвободила свои ладони, отошла от некроманта, и не глядя на него, стремительно ко мне развернувшегося, взяла свои вещи, обувь и ушла в ванную. Там, закрыв двери и сжавшись, обняв себя за плечи, я стояла перед зеркалом, осознавая, что меня всю трясет после пережитого, и дрожь была настолько сильной, что содрогалось даже мое отражение в зеркале. А еще я отчетливо осознавала, что не хочу выходить!

Но за дверью послышалось:

— Риа.

И сползая на пол, я постаралась ответить ровным голосом:

— Минутку, я одеваюсь.

Не одевалась, не могла, сидя на полу, я лишь пыталась встать, но раз соскользнула, второй раз и поняла, что нет сил... совершенно нет. И как-то пусто в груди, и эта пустота словно расползалась по телу...

— Риаллин, — прозвучал голос ректора, — если ты действительно сильно испугалась, не стоит делать вид, что все нормально. Пойми, сильный эмоциональный срыв может привести к выгоранию.

Выгорание?!

Внутри меня все больше и больше становилась какая-то сосущая, давящая пустота, она разрасталась, словно пустыня, будто степной пожар, оставляющий после себя только черную выжженную землю... И будто росчерк молнии, вспыхнули в сознании слова Норта 'У тебя магия на нулевом уровне, фактически на пределе'.

— Неет... — в отчаянии простонала я, начиная осознавать, что происходит, — нет, Тьма, пожалуйста... нет...

Дрожащими пальцами я попыталась расстегнуть браслет, понимая, что он продолжает тянуть магию, восстанавливая резерв, и не смогла... Пальцы соскользнули, не сумев подцепить замочек, я не удержавшись, мягко легла на пол, чувствуя, как мгновенно закружилась голова, как горит все внутри.

Выгорание — очень точный термин, а я всегда думала, почему именно так называют потерю магии...

Тьма, за что?!

Грохот распахнутой двери...

Жалобный, какой-то обиженный звон выломанного замка...

Вбежавший ректор, ворвавшийся и остановившийся на пороге...

Одинокая, теплая, крупная слезинка, сорвавшаяся с моих ресниц и покатившаяся по лицу...

Тьма, словно желая дать мне ответ на вопрос, стремительно накатила, укутывая, убаюкивая, унося боль, что нестерпимо жгла в груди...

Глава вторая: Магия крови.

Мне казалось, что я сплю, и сон сменяет сон, и я плыву по уютной реке сновидений, то ныряя в нее, то оказываясь на поверхности. И выныривая в очередной раз, я видела лица — лицо ректора, бледное, с широко распахнутыми глазами, и его губы все шептали и шептали что-то, кажется мое имя... После лицо сумасшедшего старика, которого я точно знала, и, кажется, он был целителем...

А потом мне приснился луг, зеленый, залитый лучами жаркого летнего солнца, я, сидящая на валуне обняв колени руками, и дядя Тадор, устроившийся рядом. Он улыбается, и яркий свет словно проявил морщинки на его лице, которые лучами расходились от его глаз, суровыми складками пролегли между бровей, очертили рот так, словно дядя никогда не улыбался. Но это было не так, он улыбался почти всегда, когда смотрел на меня. И эта улыбка делала меня самой счастливой на свете. Вот и сейчас, я точно знаю, что сплю, и что случилось что-то очень и очень плохое, но все равно улыбаюсь. Мне хорошо. А дядя Тадор тихо говорит 'Ты особенная девочка, Риа, особенная, никогда не забывай об этом'. И я перестаю улыбаться, почему-то сжимается сердце, к тому же в лесу слышится вой волчонка, такой тоскливый, и я не выдержав, говорю:

— Я не хочу быть особенной, дядя.

'А какой ты хочешь быть, девочка моя?' — у Тадора удивленно поднялась бровь.

И я, слыша тот далекий вой, искренне выдохнула:

— Я хочу быть счастливой.

Я знала, что это сон, всего лишь сон, что Тадора нет в живых уже много лет, что этого разговора не было, но... Но он был. Именно этот разговор, я именно так сидела на камне, мне было десять лет, и я смотрела на человека, который вдруг перестал улыбаться. Перестал, совершенно. А затем мне сказал:

'Я не знаю, сможешь ли ты быть счастлива у вечных, мой свет, но я точно знаю — там ты останешься жива, а здесь — нет'.

'И мы уедем?' — этот вопрос задала не я, точнее я, но та, десятилетняя, которая помнила весь этот разговор, а я... я его только вспоминала.

'Мы должны, — дядя Тадор смотрел на меня серьезно, как на взрослую. — Мы должны, Риа, там мы будем в безопасности, ты и я. И будем вместе'.

Мне, настоящей мне стало нестерпимо больно в груди, ведь я знала, что ничего этого не случится и скоро, совсем скоро дядя Тадор умрет, а та, другая, маленькая и еще ничего не знающая я, обиженно ответила:

'Не будем. Ты сам сказал, что когда я вырасту, ты отправишь меня в империю, а сам останешься с вечными!'

'Риа, девочка моя, — дядя осторожно коснулся моих расцарапанных ног, ведь я была непоседа и вечно бегала по лесу не разбирая дороги. — Пойми, солнышко, свет мой, когда ты вырастешь, когда станешь девушкой, твоя кровь пробудится и древняя запрещенная магия побежит по венам. И тогда тебе лучше будет быть среди тех, кто не ощутит. Ты особенная, девочка моя, ты особенная, никогда не забывай об этом'...

Забыла. Совершенно забыла об этом разговоре, о его словах. Я ничего не помнила!

Сейчас вспомнила.

И открыла глаза.

Надо мной горели десятки маленьких синих огоньков. Они мерцали, вздрагивая в воздухе, и давали яркий чуть рассеянный свет, который терялся в черном балдахине над постелью, словно растворялся в непроницаемо-темных складках ткани...

— Очнулась твоя бабочка, — раздался неприятный скрипучий голос. — Скажешь ей все сам, в конце концов, сам сжег, сам и скажешь.

Я медленно повернула голову, и увидела лицо того самого старика-целителя, который являлся дедушкой лорда Гаэр-аша. Выглядел сейчас мужчина странно — домашний халат, совершенно черные и никак не седые волосы, изрезанное глубокими морщинами лицо, и серо-синие, абсолютно лишенные старческой мутности глаза. И эти глаза, взглянув на меня, старик мгновенно отвел, как-то виновато глядя в пол.

А затем тихо выругался, и все так же изучая пол под ногами, он грубовато произнес:

— Что ж ты смотришь, девочка? Не смотри, не могу я тебе помочь. Хотел бы, сам удивлен, что хотел бы... а не в силах.

И он развернулся, и как-то сгорбленно ушел, хотя я точно помнила, что выправка у этого полусумасшедшего целителя была аристократической.

Дверь за ним закрылась, и в следующее мгновение меня осторожно взяли за руку. И почему-то я сразу поняла кто, и даже не стала поворачивать голову.

— Все будет хорошо, — голос лорда Гаэр-аша дрогнул, — все будет хорошо, Риаллин.

'Когда ты вырастешь, когда станешь девушкой, твоя кровь пробудится и древняя запрещенная магия побежит по венам' — вдруг вспомнила я. А потом поняла, эту фразу он сказал иначе, на другом языке...

— У меня есть замок на берегу Эринейского моря, я подарю его тебе. Там очень красиво, Риа, и всегда солнце.

Дядя тогда сказал 'Эсса архаго деллар эйш дамикьере' — буквально магия потечет по устьям крови. Устья крови — вены! У меня магия в венах. В крови! Я...

— Мне нужно к Норту, — вслух произнесла я.

Мою ладонь сжали, затем я расслышала судорожный вздох, после чего услышала то, что для многих стало бы приговором:

— Ты выгорела, Риаллин, тебе больше нечего делать в Некросе.

Я резко выдернула руку из его ладони, затем стремительно повернулась и вздрогнула — передо мной был ректор, да, но говоря откровенно лицо Гаэр-аша сейчас узнать было бы сложно. Глава Некроса изменился, изменился как-то неуловимо, но все же... Потемнела кожа, глаза, прежде серые, теперь пугали неестественной синевой, заострился нос, приобрели хищное выражение черты лица. Нет, Гаэр-аш все так же был Гаэр-ашем, но сейчас каким-то другим. Опасным. Хищным. Странным. Сильным. Сильным настолько, что это ощущалась на каком-то подсознательном уровне, и я не задумываясь даже о своих действиях, осторожно отодвинулась, желая оказаться как можно дальше от такого Гаэр-аша.

— Вы... не человек, — потрясенно выдохнула я.

Ректор молча поднялся с края постели, на котором сидел, и не отрывая от меня взгляда, как хищник, обошел кровать, чтобы оказаться максимально близко ко мне, потому как я к этому краю от него и отодвинулась. Но сейчас я даже пошевелиться побоялась...

Гаэр-аш сел рядом со мной, вновь взял за руку, поднес мою безвольную ладонь к губам, прижался к ней поцелуем, закрыв глаза и с трудом сдержав стон. После я услышала:

— У тебя больше нет магии, Риаллин. Ты выгорела. Мне очень жаль, но... Ты выгорела. Полностью.

И он посмотрел мне в глаза.

Глядя на него, я прошептала, вероятно, одной мне и понятное:

— Мне нужно к Норту.

Хриплый рык откуда-то из груди ректора, и Гаэр-аш произнес раздраженное:

— Норт тебе не сможет помочь, Риа. Он сильный целитель, но дед сильнее. Дед ничего не смог сделать. Мне жаль, Риаллин, мне бесконечно жаль, но магии у тебя больше нет. И я, — он взглянул на меня, — я не откажусь от тебя.

Слова прозвучали клятвой.

Очень весомо прозвучали, так, словно он произнес их не в тишине пустой спальни, а на площади, перед толпами собравшегося народа. Я содрогнулась, и недоверчиво спросила:

— Вы хотите жениться на мне?

Некромант несколько мгновений молчал, а затем, глядя мне в глаза, произнес:

— Я виноват перед тобой, Риаллин. И если мне придется возглавить Армерию, чтобы искупить свою вину, я это сделаю. Ты станешь королевой, и к твоим услугам будут сотни магов, готовых выполнить любое твое желание. Клянусь, тебе не придется сожалеть о потерянной силе.

В первый момент я задохнулась от ужаса, но почти сразу, словно наяву услышала 'Ты особенная, девочка моя, ты особенная'... И неестественно синие глаза лорда Гаэр-аша перестали вызывать страх, страх ушел, словно его и не было, он больше не сковывал меня, я просто начала думать. Искать выход из ситуации с ректором, потому что в возвращении магии уже не видела проблемы. Я начала искать детали допустимого с точки зрения главы Некроса, то, что он считал приемлемым, и то что нет... Рик — нет, Эдвин — он его едва не убил из-за снимков в газетах, но Норт... Против Нортаэша Дастела лорд Гаэр-аш никогда ничего не говорил, и я решила быть хитрее.

— Не скрою, — слова подбирала осторожно, выверяя каждое так, словно собиралась изготовить артефакт, — меня посещала мысль о титуле королевы. — Стараясь не совершать резких движений, отняла руку у более чем внимательно слушающего меня ректора, и продолжила: — Но, дело в том, лорд Гаэр-аш, что в моих мечтах вы никогда не являлись моим... супругом.

Глаза некроманта вспыхнули огнем, и он хрипло спросил:

— Кем же я был в ваших мечтах, леди кен Эриар?

На каком-то интуитивном уровне я вдруг поняла, что если скажу это сама, он не поверит, не примет как правду, и потому я промолчала, давая возможность ректору самому делать выводы из услышанного.

И он их сделал:

— Вы королева, но я не король, — усмешка искривила четко очерченные губы. — Норт?!

И мне не оставалось ничего иного, кроме как трагически прошептать:

— Да... Я люблю его.

Гаэр-аш стремительно поднялся, прошел по комнате к окну, встал, повернувшись ко мне спиной, видимо, чтобы скрыть эмоции. Но я видела, как сжимаются его кулаки, судорожно пытаясь сдержать ярость.

— Значит, вы сделали ставку на молодого и амбициозного? — холодно спросил ректор, все так же не оборачиваясь.

Прежде чем ответить, я осторожно сняла с себя браслет, и почти сразу ощутила, что жар внутри стал слабее. Значит — не совсем выгорела, это хорошо, а то я уже с ужасом представляла себе, как буду пить собственную кровь. Потому как фраза 'Эсса архаго деллар эйш дамикьере' являлась намеком на кровопийство. И только сняв браслет, и положив его в карман все того же халата Норта, я стараясь вкладывать искренность в каждое слово, ответила:

— Дело не в королевстве, статусе или титуле, я полюбила Норта, лорд Гаэр-аш. Норт изменился, стал совершенно другим, он достоин уважения и любви.

Хриплый рык и вопрос:

— А я не достоин?

Я не ответила, понимая, что так все сказанное мной будет правдоподобнее, впрочем, сейчас я играла на чувстве вины, действительно виноватого мужчины, и искренне надеялась, что если осознание вины заставило его принять мысль о наследовании престола, то и с моими мнимыми чувствами к Норту он тоже смирится.

Так и вышло.

— Норт отвергнет тебя, Риаллин. Сейчас, когда у тебя больше нет магии, ты не нужна ему.

Я боялась, что Дастел скажет нечто подобное в присутствии ректора, но надеялась на его сообразительность, и свою находчивость, а потому ответила:

— Если так, пусть он сам скажет мне об этом.

Гаэр-аш повернулся, его лицо вновь стало человеческим, разве что глаза оставались все такими же ярко-синими, и смотрел он на меня с грустной улыбкой.

— Я унес тебя из Некроса, чтобы ты могла этого избежать, Риа. Маги с брезгливостью относятся к тем, кто выгорел, и...

— Я хочу к Норту, — повторила, поднимаясь с кровати.— Пожалуйста, мне тяжело сейчас, я хочу пережить этот тяжелый момент с тем, кто мне дорог. Я хочу к Норту!

Вероятно, я не стала бы так решительно настаивать, если бы знала, чем все это обернется. Обернулось огнем, вспыхнувшим вокруг меня, и ректором, мрачно вступившим в кольцо пламени, и с иронией признавшимся:

— Мои новые способности, Риаллин. Не пугайся, ты сама их во мне пробудила.

Мне в этот миг стало до безумия обидно — лорд Гаэр-аш получил новые способности, а я едва напрочь не утратила свои. Вероятно, мысли отразились на лице, потому как саркастически улыбаться глава Некроса вмиг перестал, шагнул ко мне, обнял за плечи и хрипло выдохнул:

— Прости.

Ненавижу. Я вдруг отчетливо это поняла. Никогда и никого по-настоящему не ненавидела, а его просто ненавижу. Неистово! Меня буквально затрясло от негодования.

— Не бойся, — превратно понял меня лорд Гаэр-аш, — я буду рядом. В отличие от тебя, я понимаю, чем все закончится.

— И чем же? — испытывая невероятное желание вырваться из его объятий, поинтересовалась я.

Ладонь некроманта медленно провела от моего плеча вниз по спине, демонстрируя жест призванный успокоить и поддержать, и ректор произнес:

— Ты проснешься утром под шум волн и пение птиц, и забудешь вечную зиму Мертвых лесов, потерянную магию и Норта, отвергнувшего тебя.

Ненавижу!

Огонь стал сильнее, загудел, взревел даже, и я ощутила, что мы куда-то падаем. Вероятно, я и упала бы, не держи меня лорд Гаэр-аш.

А потом огонь утих и мы оказались в комнате Норта. Что ж, если я и удивилась, то не сильно — король обладал теми же способностями, пожалуй единственный среди всех королевских династий человеческих королевств, и нередко пользовался своим потусторонним огнем, чтобы появляться в самых неожиданных местах и в наиболее неожиданное время.

Поэтому, едва под моими ногами оказалась твердая почва, точнее пол, я выскользнула из объятий лорда Гаэр-аша и устремилась в ванную, дверь в которую висела косо и как-то жалко. Оделась быстро, волосы заплетала уже выходя из ванной. Пройдя мимо все так же стоящего посреди комнаты лорда Гаэр-аша, сняла с вешалки плащ, накинула на плечи, завязала, и направилась к двери.

— Просто скажи куда! — раздался гневный голос ректора.

Ничего не ответив, я открыла двери и... ослепла. Ночью в Некросе использовалось магическое освещение, и видеть его был способен лишь маг, а я в данный момент была без сил, потому и оказалась вмиг в кромешной мгле.

Взяв за руку, меня молча втянули обратно в комнату Норта, и ректор повторил вопрос:

— Куда?!

Испытывая некоторый шок после ощущения полнейшей слепоты, я, запинаясь, ответила:

— Столовая у полигонов.

Это было единственным местом, где преподаватели почти не появлялись и потому имелся алкоголь, который, как я догадывалась, ребята и используют, для того чтобы договориться с газетчиками.

Гаэр-аш подошел к стене, что-то незримое на ней нарисовал. Этот символ сейчас был для меня незримым, на самом деле я точно знала, что сейчас на стене вспыхнуло сиянием несколько магических знаков, открывая проход... Но я даже не увидела, что он открылся. Я ничего не увидела, и когда ректор подтолкнул меня к стене, у меня было ощущение, что я сейчас ударюсь лбом о непреодолимую преграду. Но нет, нога шагнула в пространство, словно я прошла сквозь стену, после вновь был мрак. Я не видела вен Некроса... Я не слышала биения сердца... Ничего. Я словно ослепла! И паника, которой я не допускала раньше, медленно но верно начала охватывать мое сознание, пугая мыслью — что, если я не смогу вернуть магию. Что тогда? Впрочем, ответ я знала — тогда возвращение домой, отчим, возможно брак с кем-то кого он выберет, то есть — судьба хуже смерти, значительно хуже. И мне стало страшно.

К счастью, путь закончился быстро — очередной глухой стеной, проход через которую мне было не дано увидеть. Зато едва прошла, зрение вмиг вернулось — газетчики же не маги, и в столовой ярко горели свечи, огненные шары, даже несколько факелов, освещая уютную далекую от резвости компанию за тремя сдвинутыми в центре столами, моего Гобби, сидящего в углу и старательно что-то выписывающего, Яду, расположившуюся у двери и по-видимому удерживающую газетчиков внутри помещения, Когтя, умильно заглядывающего через окно, Культяпку, сидевшего неподалеку от Гобби и Дана, декламирующего какие-то непристойные стихи. Точно непристойные, потому как стоило нам появиться, он запнулся и стал цитировать что-то другое, про ромашки, цветущие на умертвиях. Потом я увидела Эдвина, он сидел, приобнимая за плечи какого-то чрезмерно бледного из работников пера, увидев меня, весело подмигнул и вновь вернулся к разъяснительной беседе.

Последним я увидела Норта. Он сидел спиной к нам, и тоже с кем-то беседовал, но заметив реакцию Дана обернулся, улыбнулся мне, вновь повернулся к своему собеседнику и... застыл. Даже в сумраке я четко увидела, как мгновенно побледнело его лицо. Дастел опустил голову, на секунду, словно пытался сдержаться, словно хотел скрыть свои эмоции, затем выпрямился, криво улыбнулся, извинился перед всеми за то, что вынужден их оставить, после перешагнул через скамью и направился к нам.

Вот только шел он не совсем ровно, один раз споткнулся о кружку, лежащую на полу. Потому что Норт не видел ее, он не отрывал взгляда от меня, и в его глазах я прочитала приговор, пожалуй, самый страшный из всех приговоров, что может услышать маг.

Но когда он подошел, не произнес ни слова. Вгляделся в мои глаза, судорожно выдохнул, сжав зубы так, что казалось я, расслышала, их срежет. А затем, все так же молча, подхватил на руки и вынес из столовой. О, как я была ему благодарна, потому что теперь, когда Гаэр-аш не мог нас услышать, у меня был шанс взмолиться:

— Только не отказывайся от меня при ректоре.

Норт споткнулся, вероятно, удивленно на меня посмотрел, но в темноте я не могла быть в этом уверена, как не могла быть уверена и в том, что могу еще сказать что-либо, не будучи услышана главой Некроса. Как не могла и понять, куда меня несет некромант, впрочем, догадывалась — Норт свернул от входа вправо, значит направлялся к целительскому пункту, работающему при полигонах, потому как здесь чаще всего адепты и получали травмы. Так и оказалось — толкнув дверь, Дастел внес меня в помещение с белоснежными стенами и потолком, отнес к высокой кушетке, усадил, а после обнял. Крепко-крепко, словно хотел забрать часть моего страха себе, да и забрал — в его объятиях мне стало легче, и было так ровно до того момента, как следом за нами в целительскую вошел ректор. Его шаги Норт тоже услышал, отстранился от меня, заглянул в мои испуганные глаза, тяжело вздохнул и произнес:

— Есть такая фраза, Риа, которую мужчина говорит равнодушной к нему женщине — моей любви хватит на нас обоих. Так вот, малышка, моей магии хватит на нас двоих, слышишь?

Я слышала, но не верила. Не могла поверить. Конечно, я сама попросила его подыграть мне фактически, но то, что сказал Норт, это...я растерянно огляделась, словно пытаясь понять, что все это действительно услышала, что не сон.

— Не веришь, вижу, — продолжил он. — Посмотри на меня. Мне в глаза посмотри, Риа.

Посмотрела и поняла, что они у него черные. Совершенно черные. Норт кивнул, и продолжил:

— Есть ритуалы, позволяющие передать часть своей магии, и поддерживать переданный уровень даже на расстоянии. Так что выгорание не приговор, слышишь? Я потом разберусь с тем, как это произошло, сейчас главное, чтобы ты поняла — это не приговор, и не конец, мы со всем справимся. Я справлюсь. К тому же шанс есть, маленькая, по статистике в трех случаях из... неважно! В трех известных целительству случаях, магия вернулась!

— Три случая из десяти тысяч, — прозвучал голос лорда Гаэр-аша, — и не менее чем через десять лет после выгорания.

Содрогнулась от перспективы, Норт же стремительно повернувшись, хрипло произнес:

— Вон!

Глаза ректора зажглись сильным огнем, но это ничуть не насторожило Дастела, напротив, он повторил:

— Вон отсюда! И если ты к этому причастен, моли Тьму о спасении, Артан, потому что я забуду о родственной связи, и о клятве, и о том, что в наших жилах течет одна кровь!

Я не знаю, чем все это могло закончиться, но были опасения, что вспыхнувшим голубым огнем и магическим боем, а потому я решилась на то, что делать точно не следовало бы, но и выхода особого не было.

И потянувшись к Норту, я обхватила его бледное лицо руками, повернула к себе, а едва некромант взглянул на меня, закрыв глаза, потянулась к его губам, вложив в поцелуй всю ту благодарность, что сейчас испытывала к Нортаэшу Дастел Веридан. И мне было, за что быть благодарной. И замерший на миг некромант, сжал меня в объятиях, привлекая ближе к себе, и страстно, неистово поцеловал в ответ так, что голова вдруг закружилась, руки ослабели и грохот моего собственного сердца, затмил все остальные звуки...

Кроме звука захлопнувшейся за ушедшим лордом Гаэр-ашем двери!

Но, даже осознав, что мы остались одни, я почему-то не попыталась прервать это безумие, закрыв глаза и отдаваясь во власть Дастела, пусть этому и не было никаких оправданий. Быть может, мне не хотелось его обижать, возможно, я искала тепла прикосновений, и мне хотелось ласки, но скорее всего дело в том, что каждым поцелуем, Норт словно забирал еще кусочек моего страха. И когда он остановился, тяжело дыша и глядя мне в глаза, я перестала бояться, что ничего не получится, потому что была точно уверена — не будет никакого возвращения к отчиму, и страшной судьбы у меня тоже не будет, потому что меня, кажется, в беде не бросят.

— Хороший ход, — хрипловато выдохнул Норт, — никогда не думал, что назревающий конфликт можно отсрочить поцелуем.

— Остановить? — уточнила я.

— Отсрочить, — рыкнул он.

Укоризненно покачала головой, чувствуя, что, несмотря на все произошедшее, губы растянулись в улыбке.

— Рад, что ты не впадаешь в истерику, — произнес Норт. И став серьезным, продолжил:— Теперь слушай внимательно, что-то в тебе осталось, я это отчетливо ощутил во время поцелуя, а значит, есть нехилый шанс восстановить магию в кратчайшие сроки. Да, Мертвые игры отпадают, но вернуть минимальный уровень магии...

Я протянула руку и прикоснулась пальцем к его губам, недвусмысленно прося замолчать. Норт умолк, напряженно, пристально глядя на меня. Я же молча закатала рукав, обнажая запястье, и попросила:

— Дай нож.

Глухо прорычав, Дастел тихо попросил:

— Давай без попыток самоубийства, хорошо? Я сказал, что восстановлю магию, значит я это сделаю.

Не могу перестать улыбаться. Смотрю на Норта, бледного, напряженного, готового бороться до последнего и улыбаюсь все шире.

— Что? — не выдержал некромант.

Чуть не ляпнула 'люблю тебя', но зная, что меня поймут неправильно, просто попросила:

— Дай, пожалуйста, нож.

Некоторое время Норт молча смотрел на меня, затем одернул полы мантии, обнажая ремень с перевязью, вытащил нож из ножен, протянул мне. Осторожно взяв выполненную из кости рукоять, я попыталась вспомнить все, что знала о ресурсах крови. Знала до обидного мало, кроме разве что того, что ее полагалось пить. И вот с этим были трудности.

— Только бы меня не стошнило, — прошептала я.

— Собираешься пить кровь? — не поверил Норт.

— Всегда хотела попробовать, — съязвила я.

— Стакан принести? — подыграл он.

— Не выйдет, — я угрюмо смотрела на свое запястье, — она должна быть максимально свежей...

Некромант усмехнулся, затем произнес:

— Рвотный рефлекс я остановлю.

Я подняла глаза на него, и поняла, что он догадался. Не просто догадался, но и решил помочь. А раз решил помочь, то нож я протянула ему, следом и запястье, и попросила:

— Сделай надрез, пожалуйста.

Норт взял нож, скептически посмотрел на лезвие, на обнаженную кожу запястья, после на меня, хмыкнул и съязвил:

— В такие эротические игры я еще с девушками не играл.

— Даже не знала, что ты настолько неопытный, — не осталась в долгу я. — Режь давай!

Усмехнувшись, Норт ответил:

— Слушаюсь и повинуюсь, моя госпожа. Могу встать на колени, если пожелаете.

— Жжжелаю, — начала я злиться, — вот как порежешь, так и встанешь. Не тяни время, пожалуйста.

Черные глаза пристально взглянули на меня, и Дастел пояснил:

— Я и не теряю, Риа, я захватываю под контроль сейчас твое тело, и почему-то должен признать, это стало сложнее, чем когда у тебя была магия, хотя должно быть наоборот.

Судорожно вздохнув, я прямо спросила:

— Захватил?

— Почти, — уклончиво ответил Норт, — но с контролем, кажется, будут проблемы. Готова?

Кивнула, с ужасом глядя на запястье. И вот как я буду пить кровь?! Стошнит, точно стошнит!

— Расслабься, — приказал некромант.

Плюнув на собственные принципы, последовала его совету. И почти сразу появилось странное ощущение легкости, невесомости, и не принадлежности к собственному телу.

— Сколько крови нужно выпить? — спросил Норт.

— Не знаю, — честно призналась я, — если все получится и уровень магии начнет расти, останови меня.

— Понял.

Сверкнул клинок, обжигая прикосновением кожу, и когда Норт убрал руку, какие-то доли секунды казалось, что пореза нет и крови не будет... Но затем алые тягучие капли заполнили порез, собираясь в один поток и...

Кто-то другой, словно не я, поднес запястье к губам, и мой рот наполнился тягучей солоноватой жидкостью с металлическим привкусом. Глоток сделала тоже не я, но у меня по горлу побежала кровь...

И мир изменился!

Он засиял, наполнился звуками, шорохами, новыми гранями, светом, проницаемостью!

— Риа, все, я теряю контроль, — напряженно произнес Норт. — Тебе глотка хватит?

Я не смогла ответить, чувствуя, как рот вновь наполняется кровью, а меня начинает стремительно тошнить!

Оттолкнув Норта, я схватила полотенце, лежавшее рядом, и старательно сплюнула все, что было во рту. Плевалась долго, даже когда некромант взял мою пораненную руку, и мгновенно залечил. И когда принес воды, я все еще не могла прекратить попыток избавится от вкуса крови.

— Гадость жуткая, — принимая стакан с водой, пожаловалась я.

Норт задумчиво кивнул.

— Это ужасно, — продолжила я, сделав глоток. — Нет, правда, просто ужасно. Мне безумно жаль всех вампиров.

— Вряд ли они оценят твой приступ сострадания, — улыбнулся Дастел.

— А мне кажется, оценили бы, — возразила я, взяв второе полотенце и принявшись оттирать кровь с лица.

Не став спорить, Норт забрал у меня полотенце, и взяв за подбородок, чтобы не отворачивалась, сам вытер все следы крови, старательно, нежно, осторожно. А затем, отбросив окровавленную ткань, посмотрел мне в глаза и сказал:

— Магия вернулась.

— Да, я чувствую, — радостно улыбнулась я,— сразу почувствовала, едва сделала глоток и...

И мне как-то вдруг сразу не понравился задумчивый взгляд Норта, пристально исследующий мои глаза. Очень пристально. Словно он видел то, что ему совершенно не нравилось.

— Не дергайся, — мрачно приказал Дастел.

И склонился к моим губам.

Поцелуй? Это сложно было бы назвать поцелуем, это было скорее исследование, сначала прикосновением, после дыханием, затем Норт отстранился.

— Слушай, тебе противно не было? — поинтересовалась я. — Между прочим, кое-кто только что пил собственную кровь.

Он улыбнулся, затем тихо произнес:

— Магия вернулась. Резерв полный, я бы даже сказал — переполненный, но это не магия некромантии, Риа...

И на скулах дернулись жгуты, выдав злость Дастела.

— А что? — тихо спросила я.

Ничего не ответив, Норт некоторое время стоял, продолжая смотреть на меня, затем медленно проговорил:

— Отклонение от нормы смогут определить всего несколько из ныне живущих магов, оно незначительное и даже сейчас стремительно маскируется под твою ауру, но поцелуй, а точнее смешанное дыхание, для тебя приговор.

— Ни с кем не целоваться? — попыталась пошутить я.

Несмотря ни на что, настроение было удивительно замечательным, я даже не могла перестать улыбаться.

— С одним целителем можно, — шуткой же ответил Норт, — и даже нужно.

— А с остальными нет? — кажется, я начала кокетничать с Дастелом, но даже это мне сейчас нравилось.

— С остальными нельзя, — улыбаясь, подтвердил он.

— Да? Это опасно для жизни? — поинтересовалась я.

— Смертельно опасно, — Норт склонился надо мной и прошептал, — для них...

— Ммм, — я оперлась спиной о кушетку, и, глядя в глаза некроманта, прошептала, — они могут заболеть?

— Сердечные приступы случаются даже у целителей, — так же шепотом ответил он.

И вот тогда я спросила:

— Все так серьезно?

Уперевшись руками в кушетку по обе стороны от меня, Норт тяжело вздохнул и ответил:

— Магия крови под запретом даже у отступников. Это магия темных, Риа, не то, чтобы она излишне опасна, хотя не иссякающий резерв, согласись, уже весомый плюс к любой силе, но тут дело в ином... — он умолк, несколько секунд размышлял над тем, стоит говорить или нет, затем все же произнес: — Эта магия способна влиять на окружающих. Это магия сродни той, которой обладает король, которая проснулась у меня... только сильнее. А таких магов не терпят, Риа, никто. Вас убивают, частично из-за страха, частично из-за того, что не могут контролировать, частично из зависти, в основном, потому что не в силах подчинить. Говоря откровенно, я надеялся, что у тебя просто измененная кровь, с этим я вполне мог бы справиться.

Испуганно сглотнув, я прошептала:

— А с магией крови?

— Нет, — он смотрел мне в глаза, — и контролировать я тебя больше не в состоянии, малышка, так что повторный фокус с глотанием крови уже не пройдет. И с лечением теперь у нас будут сложности, на руку глянь.

Я посмотрела на запястье — крови больше не было, а вот красный шрам имелся, и это притом, что раньше Норт излечивал полностью, даже когда кожу мне искромсал Кхелло.

— И... и как теперь? — растерялась я.

— Думаю, — Норт взял мою руку, поднес к губам, осторожно поцеловал шрам,— расслабься.

Расслабилась, даже глаза закрыла, и не стала открывать, когда почувствовала, как некромант осторожно целует мою кожу.

— Ну, изменения есть, — прекратив, задумчиво проговорил Норт через время,— но есть и проблема.

— Какая? — я открыла глаза и глянула на запястье.

От шрама осталась тоненькая белая полосочка, но она была.

— Тебе придется научиться мне доверять, — Норт отпустил мою руку. — И мы начнем учиться этому вот прямо сейчас, — он пристально посмотрел на меня, и задал крайне неприятный вопрос: — К чему был этот страстный поцелуй на глазах у ректора?!

Признаваться мне не хотелось вовсе. Запрыгнув на кушетку, я некоторое время болтала ногами, подкидывая подол платья и откровенно размышляя на тему, как уйти от ответа, но в итоге решила сказать правду:

— Я солгала Гаэр-ашу, заверив его, что влюблена в тебя.

— Солгала, — эхом отозвался некромант.

Я же, не поднимая головы, так как смотреть на Норта стало откровенно стыдно, тихо добавила:

— И я планирую дальше, демонстрировать влюбленность, чувства, страсть... да все что угодно, лишь бы более никогда не испытывать притязаний лорда Гаэр-аша. Прости...

Дастел некоторое время молчал, затем глухо произнес:

— Тебе не за что извиняться, Риа, это же был мой план — изображать жениха и невесту.

Кивнув, я осторожно посмотрела на Норта — некромант стоял, сжав губы и сложив руки на груди, и был... зол.

— Прости, — покаянно попросила я.

— Не извиняйся, ты правильно поступила, — отрезал Дастел.— Мне бы выпить... Ты как себя чувствуешь?

— Хорошо, — и я не солгала ни словом.

Он кивнул, протянул руку, помогая спуститься с кушетки, затем собрал испачканные кровью полотенца, бросил на окровавленный пол, и все вспыхнуло огнем, уничтожая все следы произошедшего. Но чтобы Норт не говорил по поводу правильности моего поступка, я поняла, что он старательно отводит глаза и вообще не хочет на меня смотреть. А почему?

И почему я вдруг ощутила себя столь виноватой перед ним?

— Идем, — завершив с уборкой, сказал Дастел, — догоняй.

И направился к выходу, я последовала за ним и вскоре мы вошли в столовую, где Дан уже что-то пел, причем что-то скабрезное, потому как осекся, едва меня увидел. Я же — я откровенно наслаждалась вернувшейся ко мне магией! Всем тем многообразием цветов, сияний, оттенков, что дает магическое восприятие мира, и в то же время...

Когда я остановилась на входе, решила что мне лишь показалось, но присмотревшись я отчетливо разглядела две тусклые силовые линии... Одна шла к Гобби, но не доходила до него. Как живая она ползла, по сантиметру в минуту, но ползла... Вторая уходила в сторону газетчиков, и двое из них сидели с петлей на шее. Магической петлей! И теперь я все это видела!

— Гобби, — тихо позвала я, — пересядь на другое место.

Мое умертвие, взглянув на меня чуть фосфоресцирующими зеленоватыми провалами глаз, поднялся и пересел, обойдя стол. После подтащил к себе все бумаги, что расписывал и вновь погрузился в работу. Силовая линия как раз достигла стула, на котором Гобби прежде сидел. Мигнула, запульсировала, и начала стремительно исчезать так, словно кто-то потащил веревку на себя.

Ко мне подошел Эдвин, закрыл широкой спиной от газетчиков и тихо спросил:

— Что случилось?

Рассказать я не решилась. Одно дело Норт, но говорить еще кому-либо о появившихся способностях было бы глупо.

— Нничего, — выдохнула я, не глядя на некроманта.

— Тебя проводить в общежитие?

— Нет! — ответила я прежде, чем вообще осознала, чего опасаюсь. Когда поняла, слабо улыбнулась Эдвину и добавила: — Я лучше тут, с вами посижу.

— Хорошо, мы уже почти закончили,— сообщил он, и приобняв за плечи повел к столу.

Эдвин посадил меня рядом с собой, и теперь я отчетливо видела Норта, сидящего во главе стола и... стремительно напивающегося, причем Дастел меня словно вовсе и не видел, он смотрел в стол перед собой и... наливал себе очередной стакан вина. И я не могла понять, что с ним.

Но тревога за Норта оказалась не единственной, по правую руку от него сидели те самые двое газетчиков, на чьих шеях я сейчас отчетливо видела петли, словно у висельников. Но это оказалось не все, что я могла сейчас видеть, потому что вдруг отчетливо ощутила — они мертвые! И высокий худощавый мужчина с очками сползшими на кончик носа, жадно потянувшийся к стакану, который для него наполнил Дан, и полноватый румяный и сейчас икающий газетчик, с хрустом разламывающий очередную булочку.

Они были мертвы!

Как такое возможно?!

— Риа, вина будешь? — спросил Эдвин.

Я не ответила. Не могла оторвать взгляда от этих двоих, не могла понять... зачем они притворяются?! Они ведь не ощущают вкуса ни вина, ни еды! Им это попросту не дано более! Так зачем?! И как возможно, чтобы мертвые выглядели, ели, дышали как живые?! Что это за магия?!

В следующее мгновение мужчина с очками бросил быстрый взгляд, оглядывая всех присутствующих, и замер, едва наши глаза встретились.

Момент истины!

Я не сумела скрыть того, что все поняла, он понял, что я знаю. И мертвые глаза полыхнули темно-зеленым, словно теперь на меня смотрел не газетчик, а совершенно иное, древнее, страшное, могущественное существо.

И губы газетчика зашевелились, беззвучно проговаривая:

'Да кто ты такая?!'...

Я поняла сказанное, не услышав, как и ощутила всю ненависть, смертельную ненависть что испытывал ко мне, судя по всему лич. Потому что то, что я видела, не могли сотворить живые, это была магия Смерти.

А потом пришла страшная догадка — газетчики! Они пьют здесь, с парнями, но вот двое из них мертвы. Сейчас еще пока ими управляет лич и они выглядят вполне живыми, но что будет, если сейчас оба упадут замертво?! Кого обвинят в их смерти?! Парней?

Но нет, та, третья силовая линия тянулась к Гобби, а то что я сейчас вижу, свидетельствует о том, что лич способен управлять мертвыми как кукловод, а значит на них кинулся бы Гобби, и обвинили бы мое умертвие! А нет моего умертвия, нет меня на Мертвых играх!

На мгновение все внутри похолодело.

Лишь на мгновение, я не позволила себе большего, мне нужно было придумать, что делать сейчас. Что вообще можно сделать. Я оглянулась на Гобби — никаких линий к нему не тянулось... Лич изменил планы?

Глянула в глаза мужчины с очками и поняла — да, изменил. И сейчас у толстячка ладони медленно меняли форму, в то время как худой накапливал энергию для силовой атаки. И я видела это! Отчетливо, видела, понимала, и не сложно было догадаться, что сейчас эти двое будут убивать меня!

— Риа, ты вся дрожишь, в чем дело? — спросил Эдвин, укрывая мои плечи своим плащем.

И мне действительно было холодно. Очень холодно, словно я затылком ощущала дыхание Смерти.

Как ни странно, спасло меня именно это пугающее ощущение, могильного холода вокруг меня... и я вдохнула Смерть полной грудью, на миг задержала дыхание, привыкая к этой странной силе, а затем потянулась к нитям, не сдержав странной, словно и не своей улыбки.

Перехват контроля дался настолько легко, что я даже не поверила в первый миг, просто как-то неожиданно, силовые линии обрубились, и концы, словно змеи бросились ко мне, чтобы упасть прямо поверх стола, послушными, покорными, безвольными. Я прикоснулась к ним кончиками пальцев и он вздрогнули, став ярче, толще, сильнее...

То, что произошло в следующий момент я никогда не смогу оправдать перед своей совестью, просто... у меня не было выбора. Два трупа на застолье организованном командой Некроса по Мертвым играм? Обвинили бы Норта, Дана и Эдвина, я это понимала.

А потому, когда два газетчика подскочили, и со столовыми ножами бросились друг на друга, мне было неприятно, но и выхода иного не было. Худой высокий сразу потерял очки, полненький швырнул в него остатками булочки, и началась поножовщина. Удары наносили неловкие, но я надеялась что все оправдают это степенью опьянения, а когда присутствующие повскакивали и закрыли от меня обзор, я заставила умертвия нанести друг другу последние, фатальные удары, и отпустила нити, едва газетчики рухнули на пол...

И поняла, что Норт все видел!

Он единственный кто не вскочил и не бросился разнимать дерущихся, он сидел со стаканом вина в нервно сжимающейся ладони, и смотрел на меня так, что мне вдруг захотелось провалиться сквозь землю.

— Норт! — крик Дана. — Норт, да иди же сюда!

И Дастел поднялся, подошел к лежащим друг на друге трупам, простер ладонь... Закрыл на миг глаза и тихо выругался, затем произнес:

— Мертвы, и уже...— он осекся. Затем глухо добавил: — Мертвы. Дан, гони за дознавателями.

После чего обошел стол, сел рядом со мной, внимательно посмотрел, после накрыл своей широкой ладонью мои дрожащие руки, чуть сжал, и едва слышно выдохнул:

— Я понял.

Чуть не расплакалась, и тоже едва слышно сказала:

— Спасибо, у меня не было выбора.

— Я понял, — повторил Норт, — они уже два часа как мертвы...

И не знаю правильно это или нет, достойно или не достойно, вообще следует ли так поступать, но я просто обняла Дастела, пряча лицо у него на груди, прижалась и когда обнял он, у меня началась истерика.

— Тише-тише, — Норт начал гладить по волосам, — понимаю, испугалась, но все хорошо. Успокойся, все хорошо...

А хорошо не было!

В единый миг вдруг взвыл охранный периметр вокруг Некроса, загудел казалось сам воздух, полыхнуло зеленым небо, и с ревом, воем, рыком, свистом, из Мертвого леса на Академию некромантии ринулась толпа зомби!

Это мы узнали утром, а тогда мы все выбежали из столовой при полигоне, и никто, совершенно никто не мог понять, что происходит.

Никто кроме меня, четко осознавшей, что это был приступ ярости лича, и, пожалуй, кроме ректора, ведь именно лорд Гаэр-аш удержал защиту, удержал легко, даже без напряжения и, стараясь не причинить вред умертвиям. Их просто отбросило обратно в лес раз, и потом еще раз.

И все успокоилось.

Глава третья: Новая сила

Ночь. Сейчас было около трех-четырех утра, все спали, кроме Гобби и Пауля, которые приволокли из столовой весь оставшийся ночной суп, и сидели с Салли, пересказывая ей события в столовой. Я же, осознав что не смогу уснуть, взяла бутылку воды, два стакана, и, спустившись в холл женского общежития, открыла путь в вены Некроса, искренне наслаждаясь тем, что мне теперь это вновь доступно.

Мертвая леди поднялась из гроба, едва я вошла, и пожалуй ее улыбка стала самым приятным, что сегодня произошло.

— Тьмы, — поздоровалась я.

Сойдя на пол, мертвая леди присела в реверансе, легкая, грациозная, и, подойдя к скамье села, затем похлопала по месту рядом, недвусмысленно приглашая присесть. Я подошла, почти упала на скамью — руки дрожали, ноги тоже, пережитое наваливалось все сильнее, вдребезги разбивая мое представление о себе, о мире, да обо всем!

И все же собравшись с силами, я достала бутылку, налила нам воды, взяла свой стакан, и, согревая его в ладонях, тихо сказала:

— Я запуталась.

И после этих слов как-то разом навалилась усталость, и я не смогла больше ничего сказать.

Мы посидели в тишине склепа, а затем холодные пальцы прикоснулись к моей ладони, и едва я взглянула на привлекшую мое внимание мертвую леди, как увидела ее вопросительный встревоженный взгляд, и решилась:

— У меня появилась новая магия.

Леди кивнула, и одними губами ответила: 'Я чувствую'.

Удивительно, обычно она молчит или рисует в ответ, сейчас ответила. Улыбнувшись, тихо продолжила:

— Это магия Смерти...

Мертвая леди странно посмотрела на меня, затем отрицательно покачала головой.

— Нет? — удивилась я.

Леди подтвердила кивком.

— А что тогда?!

Она молча развела руками, демонстрируя, что не знает. И я догадываюсь, что единственным кто действительно знал, был дядя Тадор, он и боюсь что только он один... Мне нужно попасть в убежище, войти туда могли только я и Тадор, и если информация о моей крови есть, она только там.

А потом я почему-то сказала:

— И Норт...

Мертвая леди закивав, мол 'да-да', пододвинулась ближе, жадно ловя каждое мое слово, я же торопливо начала рассказывать про все. Про поведение ректора, и услышав об этом, давно мертвая женщина испуганно прикрыла рот, и о словах короля, и о том, что выгорела сегодня, но едва вновь произнесла имя Норта. Слова кончились. И я долго сидела, медленно делая глоток за глотком, прежде чем едва слышно призналась:

— Не хочу его обижать.

Леди прикоснулась к моей руке, и едва я взглянула на нее, сказала:

'Норт тебе нужен'.

Я кивнула, признавая ее правоту. Мертвая леди улыбнулась и вновь одними губами произнесла:

'Норт — защита'.

И тут я была полностью с ней согласна, понимая, что без Дастела и парней мне просто конец.

'Ты делаешь его лучше, — продолжила леди. А затем она выговорила: — Жизнь это свобода, борись за нее, Риа'.

По моим щекам потекли слезы, женщина же продолжила:

'У тебя есть цель. Иди к ней. Иди не оглядываясь. Без страхов. Без сомнений. Без сожалений. Ты должна правильно распределять значимое, и взвешивать. Сейчас на весах с твоей стороны жизнь и свобода, со стороны Норта — лишь обида и чувства, со стороны Гаэр-аша желание и страсть. Жизнь важнее. Твоя жизнь и жизнь Гобби. Это важно, а чувства нет'.

Несколько минут после ее слов я сидела, невидяще глядя в каменный пол склепа, а затем словно разом с души упал груз. Тяжелый и неподъемный для меня груз. Мне даже дышать сделалось легче, и все сомнения, все переживания разом отступили, потому что мертвая леди права — у меня есть цель, я должна вернуть жизнь Гобби. А жизнь — самое ценное. Все остальное в сравнении с ней просто не существенно.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я леди.

Она улыбнулась мудрой понимающей улыбкой.

И мы еще посидели, в тишине и спокойствии, не знаю, о чем думала мертвая леди, я размышляла исключительно над тем, что нужно проверить свой уровень источника. У меня был второй, это слабый дар для некроманта, мизерный даже, но управлять умертвиями позволяет, потому меня в Некрос и зачислили, а что будет теперь? Проблема в том, что единственным кто определял уровень и соответственно зачислял в Академию Некромантии был лорд Гаэр-аш, но я предпочла бы вовсе не знать о своих силах, чем обратиться с просьбой к ректору.

И все же придется — на королевских Мертвых играх нас проверят, и если мой уровень будет меньше второго — вылетаем и я и Гобби. А потом я подумала, что просто расскажу все Норту, а он уже решит. Эта мысль пришла так легко и естественно, что я приняла ее даже к исполнению, и наметила, что утром поговорю с Дастелом, и...

И стоп.

Мертвая леди, заметив, как я вздрогнула всем телом, протянула хладную ладонь и коснулась моей руки. Но я даже не обратила внимания, потому что вдруг четко и ясно осознала — Норта Дастела я воспринимаю как родного, почти как дядю Тадора. Я даже со своими проблемами больше не разбираюсь сама, я иду к Норту.

Это не правильно. Так не должно быть. Они в моей жизни на неполный год, я не должна привязываться к тем, кто потом уйдет. Мне будет больно. Я столько лет просыпалась по ночам от того, что разом накатывало дикое ощущение тоски и одиночества. Так нельзя.

— Мне пора спать, — я поднялась.

Леди тоже. Оглядела меня долгим задумчивым взглядом и, кивнув, одними губами сказала:

'Будь осторожна, смерть все ближе'.

Мне вспомнились силовые линии, двое мертвых газетчиков, чью смерть не распознал даже Норт, и я тихо спросила:

— Это лич, да?

Мертвая леди развела руками, показывая, что не ведает. А затем добавила:

'Культяпка знает'.

* * *

Возвращалась я по венам Некроса. Не знаю, была ли тому причиной моя новая магия, или просто нервное перенапряжение, но спать мне не хотелось. Какое-то странное чувство апатии ко всему, смешанное с усталостью и грустью. И ведь я вернула магию, более того — теперь точно знала, что выгорание мне больше не грозит, никогда не грозит, но радости не было.

Я остановилась у прозрачной стены, посмотрела вниз и затаила дыхание!

Сердце Некроса было красным!

Не синим с черными прожилками, не мертвым, нет — оно и билось как живое! Размеренно, четко, без задержек, и трубки вен, те, что были ближе к нему, тоже начинали менять цвет. Я глазам не поверила! Но затем я увидела того, кого видеть мне сейчас хотелось менее всего — ректор Гаэр-аш стоял рядом с бьющимся сердцем Некроса, и укутывал его сетью поддерживающих заклинаний, призрачной, зеленоватой сетью... И мне стало ясно, что оживление сердца Некроса не только моя заслуга, я дала толчок и Эль-таим, ректор, видимо, поддерживает его постоянно. Что из этого выйдет? Не знаю, но сложно передать то ощущение восторга и счастья, когда видишь, что оживленное сердце бьется...

Медленно отступив к стене, чтобы лорд Гаэр-аш меня не заметил, я еще несколько минут понаблюдала за его действиями, и поняла еще одну вещь — ректор питал сердце. Не знаю, каким образом — мы едва поддерживаем жизнь оживших участков кожи Гобби и на это уходит масса магической энергии, но чтобы сохранять столь огромное сердце нужна прорва магии. Мне сложно даже представить требуемое количество. И сложно понять, для чего Гаэр-аш это делает, это ведь вообще не в его характере.

А потом я поняла, что не хочу об этом думать.

Не хочу и не буду, мертвая леди права — у меня есть цель и я должна идти к ней, не оглядываясь и не останавливаясь.

Вот только на бал схожу и все, и больше никаких поблажек самой себе. Только цель. Моя цель. Жизнь Гобби и моя свобода. Остальное не существенно, просто не...

— При передаче магии объект должен постоянно находиться рядом с источником, — прозвучал внезапно низкий голос ректора.

Я остановилась, и поняла, что как бы это не было невежливо, поворачиваться я не буду.

— Но ты здесь, — продолжил Гаэр-аш, — совершенно спокойно передвигаешься по венам Некроса... Что ж, из всего этого я могу сделать лишь один вывод — вы стали любовниками.

Это хорошо, что я стояла спиной к ректору — удалось скрыть удивление, накрывшее после его слов. А потом я поняла — был и другой способ! Чтобы не пить кровь, можно же было и по-другому... Но естественно кровь лучше, значительно, и я готова выпить еще, лишь бы не... О чем я думаю?

— Адептка Каро, — холодно произнес лорд Гаэр-аш, — я клянусь более никогда не досаждать вам, если вы сейчас повернетесь и позволите мне увидеть ваше лицо.

— А зачем вам мое лицо? — не удержалась я от удивленного вопроса.

Пауза, затем хриплое:

— Я должен быть уверен, что в твоих глазах нет слез. Что ты не жалеешь о случившемся. Что...

Стремительно повернувшись, я прямо посмотрела на Гаэр-аша. В моих глазах не было не то чтобы слез, но и даже намека на них. Хуже того — я едва сдерживала улыбку, и понять от чего улыбаюсь, откровенно говоря, не смогла.

— Кольцо, — я протянула руку, — полагаю теперь, когда вы все знаете, вам лучше его забрать.

Гаэр-аш не пошевелился. Он стоял, полускрытый сумраком, и только неестественно яркие глаза смотрели прямо на меня. Смотрели так, что невольно появилось желание отступить, развернуться, сбежать. Таким взглядом можно было бы убить, столь много ненависти и ярости было в глазах ректора.

Содрогнувшись всем телом, я перестала улыбаться и все же повторила:

— Кккольцо заберите.

Некромант не отреагировал. Он продолжал стоять и пристально смотреть на меня. И вдруг опасно сухим тоном он произнес:

— Я ведь богаче, Риаллин.

Почему-то, несмотря на то, что угрозы в его словах не было, я отступила на шаг назад.

— И по положению выше Нортаэша, — продолжил ректор.

Еще один шаг назад, и я не могла объяснить себе, почему так испугалась.

— Я лучше во всем, — заключил лорд Гаэр-аш. И тут же вкрадчиво осведомился: — Так почему же ты выбрала его, Риаллин?!

Внезапно мне сделалось очень тяжело лгать. Я даже не могла понять почему, но солгать не вышло. Я начала было и не смогла произнести ни слова. Попыталась снова, и с трудом выговорила общеизвестную истину:

— Сердцу не прикажешь.

— Сердцу? — неожиданно зло усмехнулся ректор. — А ты всегда следуешь велению сердца, Риаллин?

— Дда,— неуверенно ответила я.

И некромант улыбнулся.

Я почему-то отчетливо разглядела его холодную странную улыбку, совершенно не подходящую к пылающим яростью глазам.

— Что ж, — отстраненно произнес лорд Гаэр-аш,— это твой выбор.

Мой выбор был до безумного прост — пылающий символ на стене, но... проход открылся прежде, чем я успела дорисовать знак, и вышла я не в кладовой в холле, а прямо в свою комнату.

И замерла, под удивленными взглядами своей нежити.

— А знаете что, — после секундного размышления, — это все не имеет значения. Вообще не имеет. Гобби, раздевайся!

Салли испугано пискнула и повалилась кверху лапками. Пауль воскликнул 'Ии' и бросился приводить ее в чувства, Гобби молча написал на листке:

'Что случилось?'

— Если честно — я не хочу рассказывать, — призналась я умертвиям и поднявшей мордочку саламандре. — Гобби, раздевайся.

Зомби покорно снял свитер, но не брюки. Впрочем, мне больше и не нужно было. Опустившись на колени, так чтобы артефакт Кхада находился на уровне моих глаз, я медленно проговорила заклинание восстановления, одновременно выплетая призрачную зеленоватую сеть и...

Не вышло ничего. Магии, даже этой странной магии крови мне не хватило. Промучив Гобби около часа я сдалась, и отправилась спать. Тем более до рассвета оставалось не так уж и много.

Глава четвертая: Искушение.

Утро выдалось мерзким — сырое, промозглое, серое. Из-под одеяла не хотелось вылезать и меня сначала долго будил Гобби, потом пришел Дан, понял, что я отказываюсь просыпаться, взял и стащил мое одеяло, затем вместе с ним ушагал в коридор и, несмотря на все просьбы вернуться — нагло отказался.

И вот шесть утра, холодно, все мы злые, не выспавшиеся, Норт вчера похоже напившийся основательно и сегодня взбешенный и невероятно до обидного бодрый, выспавшийся и сияющий довольной улыбкой лорд Гаэр-аш, по чьему приказу нас и подняли так рано.

Приказав построиться, глава Некроса встал перед нами, оглядел всех откровенно насмешливо, и произнес:

— Трупов, команда.

Мы все промолчали. Ректор продолжил:

— С сегодняшнего дня и до самых Мертвых игр тренировать вас буду я. И мы начнем с физической подготовки, которая у вас, как мы имели возможность вчера убедиться, заслуживает скорбного сочувствия. Пятнадцать кругов вокруг ангара. Каро, тебе десять. Вперед!

Я до последнего неверила, что все это происходит, но парни сорвались на забег, и я была вынуждена помчаться за ними, все еще недоумевая, по поводу происходящего.

Удивлена была не я одна.

— Норт, что за... — начал было Дан.

— Не знаю, — хрипло ответил Дастел, — вероятно связано со вчерашними событиями. Риа, ты как?

— Отлично, — ничуть не солгала я.

— Зарядка нам не повредит, — сказал Эдвин. — Риа, следи за дыханием.

К десятому кругу я едва не падала. Но завершила круг, и махнув некромантам, побрела обратно к полигону, едва не сбившись с шага, когда увидела предвкушающую улыбку Гаэр-аша, не сводившего с задыхающейся меня насмешливого взгляда.

— Поторопись, — приказал он, — у нас фехтование.

И снял свитер.

С шага я сбилась, едва не упала и мгновенно отвела взгляд от полуобнаженного главы Некроса, чувствуя как от смущения порозовели щеки.

— Я сказал — поторопись, — отрезал Гаэр-аш.

Подошла, сняла куртку и бросила на бочку, оставшись в теплом длинном свитере. Молча, и не поднимая глаза на ректора, взяла протянутую рукоятью вперед шпагу и услышала издевательское:

— Каро, ты собираешься сражаться со снегом?

Снега, к слову, было мало — ночью выпало совсем чуть-чуть, а весь предыдущий вчера сжег сам Гаэр-аш.

— Взгляд на меня! — приказал глава Некроса.

Я нехотя подняла взгляд, поражаясь тому, насколько прекрасно сложен Гаэр-аш. Никогда не обращала внимания на телосложение кого бы то ни было, но сейчас не могла не признать — у ректора очень красивое телосложение, широкие плечи, плиты мускул под смуглой кожей, узкая талия...

— Лицо находится выше, — насмешливо сообщили мне.

— Знаю, — огрызнулась я.

Подняла глаза и покраснела основательней, потому что по проницательному взгляду ректора сразу догадалась — он все понял. Более того — откровенно потешался над моим смущением, и это... разозлило.

— Адептка Каро, вас что-то смущает? — вкрадчиво поинтересовался лорд Гаэр-аш.

— Нет, все прекрасно, — ответила я, напряженно сжимая рукоять шпаги.

— Чудесно, — в тоне ректора больше не было издевательских ноток. — Боевая стойка девять.

Я мгновенно выпрямила спину, подняла шпагу вертикально, завела левую руку за спину и...

— Это что? — мрачно вопросил лорд Гаэр-аш, и посмотрел на меня так, словно я тупейший адепт в Некросе.

Чувствуя, как правая нога медленно проваливается в грязь, я переступила на боле сухой участок полигона, вновь встала в стойку и бросив быстрый взгляд на ректора, уловила его медленно поднимающуюся левую бровь.

— Каро, еще раз, что это? — холодно спросил он.

— Стойка, — раздраженно ответила я. — Боевая. И не нужно мне говорить, что я ошиблась — мы с Гобби все выучили наизусть, и я точно знаю, что это...

Гаэр-аш спорить со мной не стал, мягко, как-то хищно-плавным движением он зашел мне за спину, одна его рука скользнула мне на талию, а затем резким движением, некромант прижал к себе, вынуждая чуть прогнуться. Но если бы дело было только в этом — моя заведенная за спину ладонь, в результате прижалась к обнаженному мускулистому животу ректора. И от этого покраснело уже все лицо, не только щеки.

— Боевая стойка, Каро, — вкрадчиво прошептал возле моего уха лорд Гаэр-аш,— это положение бойца, отражающее готовность к ведению поединка. Держа спину неестественно прямо, вы отражаете страх и неуверенность в своих силах. И это проигрыш, Каро, мгновенный. Теперь ноги, правую чуть вперед, стопу левой повернуть. И... прекрати поглаживать мой живот, раздражает.

— Я не... — дернувшись всем телом, попыталась вырваться.

— Сосредоточься на фехтовании, Каро, — отрезал Гаэр-аш.

И он отошел, а у меня осталось ощущение, что раскрытая ладонь все еще прикасается к мужской обнаженной коже и...

— Я не поглаживала ваш живот! — зло заявила я.

Гаэр-аш послал мне чарующе-издевательскую улыбку, коей я никак от главы Некроса не ожидала, после чего совершенно серьезно приказал:

— Атакуй. Остальные — пятьсот отжиманий.

Это была самая изматывающая тренировка в моей жизни, да и в жизни парней похоже тоже. Изнурительные физические нагрузки, а после бой с управляемой нежитью — и управлял ректор. А значит против каждого из нас выходил умный, осторожный, сильный и магически наделенный зомби. Я была условно 'убита' на первой минуте боя, Дан на шестой, Эдвин на десятой, Норт продержался двадцать, но в итоге орк прижал клинок к его горлу и Гаэр-аш мрачно объявил:

— Смерть.

И вот после подобного позорного провала, когда все мы сидели кто на чем, и пытались прийти в себя, стоящий перед нами глава Некроса мрачно произнес:

— Танаэш и его команда несколько лет участвовали в боях против отступников. Я сегодня подогнал вашу тренировку под условия боя с контролируемой некромантом нежитью и вы провалились. Вы все. Слов нет, лорды и леди, одни эмоции. Безрадостные.

Я неуверенно взглянула на Норта, но Дастел сидел, мрачно глядя себе под ноги, и я поняла, что ректор сказал правду. Впрочем, как выяснилось не совсем.

— У Танаэша нет ни ваших способностей, ни силы, ни таланта к фехтованию, — начал Эдвин, — и...

— Вам вообще должно быть стыдно, Харн, — перебил его Гаэр-аш. — Глава дома мечей проиграл мне?!

И некромант умолк.

— Встали, — с нескрываемым презрением скомандовал ректор, — пять кругов вокруг ангара. Вперед!

Я никогда в жизни так не ждала обеда. Я мечтала о нем. Я представляла себе, как я войду в столовую, сяду на стул и облокочусь о стол. И даже есть не буду, просто посижу... Но беспокоила меня не только усталость, откровенно тревожил Норт. Некромант странно выглядел, несколько раз спотыкался во время бега, казалось ничего не замечал вокруг и ни на кого не смотрел. А Гаэр-аш дал нам получасовой перерыв на обед, Дастел едва вошел в столовую мгновенно сел, даже не сходив за едой.

— Норт, — я подошла ближе, — тебе что принести?

В ответ раздался взбешенный рык:

— Уйди!

Отшатнулась не только я, Дан передумав садиться, резко сделал шаг назад, две компании некромантов, входящие в столовую при полигоне, резко развернулись и решили пойти поесть в общей.

Странно, мне даже не обидно было, потому что отчетливо видела — Норту плохо. Его трясло, на висках бисеринки пота, дыхание тяжелое, взгляд был чистым, но при этом странным.

— Ты бы помягче с Риа, — напряженно произнес Эдвин.

Но вместо извинений, или хотя бы объяснения, Дастел хрипло приказал:

— Пусть Дан с ней поест в конце столовой. Подальше от меня!

Я просто остолбенела. Данниас подошел, мягко обнял за плечи и увел к стойке заказа.

Аппетита у меня не было вовсе. И когда мы сели у самой двери, я вместо того, чтобы есть, не сводила взгляда с Норта, который ел с жадностью. И вдруг остановился, затем рывком снял с себя куртку и свитер, оставшись в тонкой черной майке. Учитывая, что тепло здесь отнюдь не было, все же столовая при полигоне и о комфорте речи не шло, подобно выглядело странно.

— Понять не могу, он же вчера не так много выпил, — задумчиво произнес Дан.

И я вздрогнула! Выпил! Моя кровь! Нет, Норт ее не пил, но меня он поцеловал, когда во рту оставался привкус крови, и рану на руке целовал, и...

— Тьма... — простонала я.

— В чем дело? — напрягся Дан.

Я не ответила, вскочила с места, прошла через всю столовую, не обращая внимания на глухое рычание некроманта, казалось почуявшего мое приближение, властно взяла его за руку и потянула за собой. Норт не двинулся с места. А затем вдруг дернул меня к себе, схватил за волосы, и, пригнув к своим губам, хрипло прошептал:

— Не знаю что со мной, не понимаю, не могу понять, но ты меня с ума сводишь, Риаллин. Тронешь еще раз, швырну на стол и... Не трогай меня, не подходи, не прикасайся. Я возьму себя под контроль, я сильный, но сейчас один твой запах сводит с ума! Я возьму себя под контроль, я сильный, но сейчас один твой запах напрочь мозг отключает!

Стоит ли говорить, что я отошла. Что мне еще оставалось. Вернулась к Дану, села, едва сдерживая слезы, и до конца обеда просидела, уложив голову на сложенные ладони.

Когда мы вернулись на полигон, застали невероятную картину — Гобби, Яда и Коготь сражались с фантомами мага-отступника, демона и горгула. Причем моему зобми достался маг-отступник и сейчас Гобби нарезал зигзагообразные круги по полигону, уходя от обстрела. Уворачивался умертвие хорошо, а вот с атаками выходило вконец плохо.

Сам лорд Гаэр-аш обнаружился присевшим на бочонок, жующим внушительный бутерброд который держал в одной руке, а во второй имелась бутылка красного вина, и с интересном наблюдающим за сражениями умертвий. К слову ректор уже оделся — в тонкую черную майку, что на фоне снега смотрелось все же странно. Заметив наше приближение, глава Некроса кивнул, а затем прекратил жевать, резко сузившимися глазами, глядя на Норта. Норта, которому тоже было очень жарко!

И пока мы подходили, ректор все так же продолжал пристально смотреть на Дастела, а едва подошли, усмехнулся и произнес:

— Добро пожаловать в мир темных.

Лицо Норта судорожно дернулось, а затем он задал один хриплый вопрос:

— Как долго?

— Неделя-полторы, — задумчиво произнес лорд Гаэр-аш, — я старше, мне было сложнее. У тебя организм более молодой, должно пройти менее... болезненно.

Хриплый гортанный рык и убитое:

— Сейчас как?

— Железный самоконтроль, — с какой-то горькой усмешкой ответил ректор.

Дастел запрокинул голову, глядя в небо и явно пытаясь сдержаться, затем произнес:

— Огонь — семейная легенда?

— Реальность, — усмехнулся Гаэр-аш и отхлебнул вина. — Каро, Шейн, Харн, чего встали?

Воздух перед нами замерцал и в следующее мгновение материализовались три темные фигуры.

— Предупреждаю, бьют не смертельно, но больно, — сообщил ректор.— К бою.

Однако прежде, чем мой противник атаковал меня арканом смерти, я услышала вопрос главы Некроса:

— Сомневаюсь, что толчок к пробуждению крови дала потеря магии Риаллин, или же смерть газетчиков. Слишком мелко для тебя. Тогда что?

Услышать что-либо еще я не успела — бег, одно из важных умений для любого некроманта, и мне пришлось бежать, потому что выставленный щит раскололся, под ударом фантома. И что обидно — зигзагообразно курсировали по полю только мы с Гобби, парни сражались, а ректор и Норт сидели рядом, попеременно пили вино из одной бутылки, и о чем-то серьезно разговаривали. Еще через пару кругов и сшибки с фантомом, после которой я ползком преодолевала местность, увидела, как Гаэр-аш протянул руку, и вокруг них вспыхнул, а затем погас огонь, и все это в процессе того, как ректор продолжал что-то объяснять Дастелу.

А потом я упала и больше не могла встать. Потому что у Дана и Эдвина была лучше физическая подготовка, плюс ко всему Эль-таими, а у меня не было ничего. И когда настигла боль от удара дыханием смерти, я просто свалилась...

Перепрыгнув через меня умчался прочь Гобби, по воздуху за ним пролетел маг-отступник, формируя в правой когтистой руке шар Ойсцвейга — фактически маленькую магическую бомбу, разрывающую тело умертвия на частички...

В небе сражались дракон Коготь и горгул. Коготь побеждал — его удары были увереннее, точнее, да и быстрее раза в два точно.

А еще там, в небе, высоко-высоко летели птицы...

— Мне доводилось слышать о столь любопытной тактике, как имитация смерти, — прозвучал надо мной насмешливый голос лорда Гаэр-аша. — Но должен сообщить, Риаллин, она не срабатывает даже с хищниками, что уж говорить о нежити. Встать можешь?

Хотелось сказать, что нет. Вот просто нет и все, но я ответила:

— Да, уже встаю.

Мне молча протянули руку. Но гордо проигнорировав помощь, я перевернулась, встала на четвереньки, затем с трудом, опираясь на колени, я поднялась. Пошатнулась. Мышцы дрожали от перенапряжения, ноги от усталости, голова от магического истощение, сердце вообще по непонятной причине. Вдалеке, у решетки, Гобби сражался с умертвием отступника, используя подручные средства. Подручных средств было много — зомби тянули конечности к нам, Гобби этим и пользовался. Отступник пытался увернуться от очередной оторванной когтистой лапы...

— Да, находчивый, — задумчиво признал ректор.

Я едва удержалась, чтобы не попросить некроманта укрыть защитной сетью Гобби так же, как ректор укрывал сердце Некроса, но удержалась. И на ногах тоже удержалась, хотя хотелось рухнуть ничком и не вставать больше.

— Харн и Шейн стали выносливее, — внезапно произнес лорд Гаэр-аш, — не заметил бы, не следи я за их тренировками раньше. И то, что я наблюдаю сегодня, меня откровенно удивляет. Они стали значительно сильнее как некроманты, магический резерв восполняется молниеносно, Данниас значительно лучше контролирует свой поток, Эдвин управляет магией как оружием, такое мне вообще впервые довелось увидеть. Норт... Норту сегодня не по себе, но и у него появилась масса новых возможностей. Успокаивает, что для остальных разница не будет очевидна, мне же отчетливо ясно — дело в артефактах, так, Риаллин?!

А я пожала плечами и с неожиданной легкостью солгала:

— Не знаю.

Я заметила, как медленно сузились глаза ректора. Не обратив на это внимания, оглядела полигон, увидела, что Дастел продолжает сидеть все там же и потому спросила:

— А что именно происходит с Нортом?

Менее всего ожидала услышать насмешливое:

— Понятия не имею.

Возмущенно взглянула на Гаэр-аша и получила снисходительно-наглую усмешку в ответ. И можно было бы промолчать, однако я не стала и спросила прямо:

— Что вы делаете?

— Риаллин, — кривая ухмылка, — что я вижу, вы готовы к взрослому диалогу? — в глазах Гаэр-аша внезапно словно заискрился лед.

Мимо нас пронесся донельзя счастливый Гобби, за ним, с разъяренным воем оскорбленного достоинства лич-отступник, у которого из носа, волос, да и пришитые к мантии, торчали шевелящиеся конечности умертвий. И дурной пример моего зобми оказался заразительным — метнулся с небес Коготь, схватил шангарру, у которой было не менее четырех метров в длину и соцветие щупалец, взмыл снова к горгуллу, и стал дубасить его собственно умертвием.

— Знаете, что меня удивляет, Риаллин? — задумчиво следя за боем в небе, произнес ректор. — Вот вы крайне положительно влияете на парней, но ваше умертвие почему-то скорее отрицательно...

— Каждый выживает, как умеет, — довольно резко ответила я, так как за Гобби стало обидно.

— Я рад, что вы это понимаете, — Гаэр-аш вновь направил взгляд глаз, в которых словно танцевало ледяное пламя, на меня. Улыбнулся и значительно тише, как-то вкрадчиво добавил: — В таком случае, милая, не стоит более спрашивать, что я делаю, ведь ты только что великолепно продемонстрировала, что все отлично понимаешь.

Кровь прилила к щекам, и мне даже стало жарко на мгновение, и возможно уязвленная я повела себя не слишком хорошо, но и молчать смысла не видела:

— Лорд Гаэр-аш, — голос сорвался, я сглотнула, сложила руки на груди, защищаясь от порывов внезапно налетевшего холодного ветра, — я понимаю, что вчера на полигоне вы спасли мою жизнь и, безусловно, благодарна вам. Но...

Договорить не смогла, заметив внимательный изучающий взгляд главы Некроса. Умолкла, и услышала невероятное:

— Сегодня после тренировки спать, Риаллин. Никакого бала.

— Лорд Гаэр-аш! — мгновенно вспылила я.

Мимо нас вновь промчался Гобби.

— Пас огневиком пятый уровень, — скомандовал мне ректор.

Не задумываясь, создала огненный шар, перебросила его умертвию, мой умненький гоблин схватил, перекувыркнулся по грязи, подскочил и швырнул в настигающего его мага-отступника.

— И пас вверх, огневик двенадцатого уровня, — дал вторую команду глава Некроса.

На эмоциях создала шар, метнула отвесно вверх... И только после запрокинула голову, осознав что только что сделала и желая узнать куда помчался мой огонь... Как выяснилось — у Когтю. Тот ухватил огневик одной лапой, и швырнул его с силой в отступника, который уже навис над упавшим Гобби... Взрыв. От фантома не осталось ничего! Яда и Коготь почти мгновенно завершили свои схватки.

— Сражаться, Риаллин, требуется в команде не только вам, но и вашим умертвиям. В первую очередь — вашим умертвиям, — наставительно произнес Гаэр-аш.

И не говоря мне более ни слова, он обернулся и позвал:

— Харн, Шейн, сюда оба! Норт, ты отлеживаться!

Дастел, до той минуты сидевший на бочонке, с трудом поднялся, пошатнулся и ответил:

— Нет, я остаюсь и...

Ректор раздраженно выдохнул и очень спокойно сказал:

— Ты можешь отлежаться и завтра будешь в приемлемом физическом состоянии. Можешь поступить как я, перенести все на ногах, и испытывать прелести неадеквата восемь дней. Решай сам, ты уже взрослый.

Норт пошатнулся, сказал что-то, что я не расслышала, но прекрасно понял Гаэр-аш — взмах рукой и Норта утянуло в вены Некроса, видимо, чтобы сократить адепту путь в комнату. Откровенно говоря, с трудом подавила желание побежать следом — меня пугало состояние Дастела.

Но ректор заставил вмиг забыть обо всем, кроме тренировки.

— Игра 'Свой-чужой', — произнес он. — Я работаю с умертвиями, у вас три минуты на то, чтобы вспомнить основные особенности друг друга: движения, походку, характерные жесты. Поехали!

И все вокруг заволокло темным клубящимся туманом.

— Дааан, — перепугано позвала я, — Эдвин.

Ответом мне была тишина.

'У вас три минуты на то, чтобы вспомнить основные особенности друг друга' — вспомнила я, и поняла, что только три минуты у меня и есть. Сжала кулаки, постаралась не дрожать и...

— Харн и Шейн уже знают правила, тебе объясню подробнее, — меня со спины обняли за плечи, прижимая к сильному торсу лорда Гаэр-аша. — Сейчас в тумане будут появляться фантомы, в среднем у тебя пятнадцать секунд на то, чтобы определить — реальные ли это Дан и Эдвин, или же фальшивые. Задание завершено, когда вы все трое соберетесь вместе. Подумай, что ты знаешь о них такое, что отличает их от кого бы то ни было. Вопросы?

Вопрос был только один:

— Можно ко мне не прижиматься?!

Усмешка и я осталась совершенно одна среди черного клубящегося тумана и... и хоть и было стыдно, вдруг подумала, что лучше бы ректор продолжал стоять рядом. Сейчас же стало совсем жутко.

И я боялась того, что произойдет дальше.

Как оказалось — не зря.

— Время! — раздался голос главы Некроса.

И часть тумана истаяла, открывая мне растерянно оглядывающегося Дана.

— Дан, — закричала я и бросилась к нему.

Поскользнулась, чуть не упала, с трудом удержала равновесие, добежала до парня, схватила за руку и в ужасе отпрянула — это был не Дан. Это было неестественно оскалившееся жуткое умертвие.

— Риаллин, — раздался где-то рядом, но я не смогла бы определить, где именно голос ректора. — На первый раз очевидный фантом, и без последствий. Будь внимательнее!

Умертвие рассыпалось жуткими склизкими кусками, я едва могла дышать, в ужасе понимая, что мне предстоит.

Дым рассеялся слева и я увидела Эдвина с мечом в руках, отбивающегося сразу от трех Данов, которые нашим веселым другом совершенно не были. Совершенно не задумываясь, создала три боевых плетения и бросилась на помощь. Одно умертвие уничтожила с расстояния в пять шагов, второе спеленала едва подбежала к Эдвину, третье... Третье хищно оскалилось мне и указало пальцем на Эдвина. Потрясенная я повернулась и получила удар мечом в живот... Сталь прошла насквозь...

Сквозь дикую сжигающую боль я услышал гневное:

— Плохо, Риаллин. Очень плохо. Ошибки свои назовешь сама, или мне их тебе перечислить?

Падая на колени и уже понимая, что это фантомный меч и соответственно фантомная боль, я взглянула на осыпающееся умертвие, так коварно обманувшее меня, вспомнила момент боя, который увидела, перед тем как броситься к лженекроманту на помощь, и с трудом проговаривая каждое слово, сказала очевидное:

— Эдвин бы не стал сражаться, держа меч двумя руками... вторую он использовал бы для плетения боевых заклинаний.

— Молодец, правильно. На будущее — включай мозг!

Не знаю, как я удержала слезы. Исчез проткнувший меня меч, исчезли фантомы умертвий, вновь заклубился черный туман.

Поднялась, отряхнула грязь с колен, смахнула все же побежавшую по щеке слезу и услышала совсем рядом:

— Иллюзии запрещены на Мертвых играх, но учитывая, что проводиться все будет на полигоне, декорированном сплошными иллюзиями, я могу тебе гарантировать — подлые приемы с подменой облика будут использовать почти все команды. Отключай чувства, прекрати бросаться на помощь сломя голову, думай. Ты сама влезла в мужскую игру, где играют по мужским правилам. Здесь нет эмоций, Риаллин, здесь им не место. Здесь думают, анализируют, просчитывают и наносят четко выверенный удар. Начинай думать!

Я сжала кулаки, готовясь к очередной проверке.

Туман на сей раз рассеялся слева и увидела Дана и Эдвина, слаженно сражающихся с Гратаханской нежитью. Монстр в два человеческих роста, издали напоминавший сороконожку со змеиной головой, вблизи откровенно ужасал цепью из шести клыкастых пастей, расположенных на животе, ядовитыми клыкастыми лапками, хитиновой сине-фиолетовой чешуей.

Слово 'ужас' было сильным преуменьшением по отношению к данной твари! Но Дан и Эдвин сражались уверенно и слаженно — Дан бил магией, воин разил магическим мечом, лишая нежить конечности за конечностью, но им явно не хватало третьего в связке. Меня или Норта, и помощь им нужна была прямо сейчас. В этот конкретный момент.

Но я осталась стоять на месте, следя за некромантами, потому что вовсе не хотелось не то, чтобы испытать очередную фантомную боль, а просто услышать поучающий голос лорда Гаэр-аша. И я смотрела на парней, пытаясь понять они или нет и...

И неожиданно я вспомнила слова ректора 'подлые приемы с подменой облика будут использовать почти все команды'. Подлые приемы! Мы с Гобби выиграли Мертвые игры Некроса благодаря уловке моего зомби, который очень хотел жить. Но, что мне мешает сейчас попытаться использовать не совсем честный прием?! В конце концов, я не некромант, я артефактор, так что...

И закрыв глаза, я мысленно потянулась к Эль-таимам Дана и Эдвина, четко зная, что на подобное способна только я — их создательница. И артефакты отозвались — один справа, недалеко, другой метрах в ста левее. А значит те двое, что сражались передо мной вовсе не моя команда!

Ага!

Я осталась на месте, пристально разглядывая фантомов и пытаясь понять, почему они не мои некроманты. Отличия вскоре стали очевидны — Эдвин вот так не откидывал руку перед ударом, Дан не так сдувал косую рыжую челку... И все же я поняла, что с этого дня к парням буду приглядываться и приглядываться внимательно — свою команду я должна знать лучше.

Но сейчас я собиралась показать некоторым, что тоже чего-то стою!

Шаг назад и я погрузилась в туман.

— Риаллин, — тут же раздался недовольный голос.

Не обращая внимания, выстроила линию к артефакту Эдвина. Энергетический ручеек начал подрагивать, а значит, на пути были препятствия. Перестроила изгибистой линией, так, чтобы ощущение Эль-таима стало четким и едва завершила расчет пути, довольно извилистого, помчалась к некроманту. Бежала быстро, фактически не обращая внимания на взрыки фантомов, мимо которых пробегала, потому как знала точно — была бы опасность, энергетическая линия начала бы дрожать, а так... А так я миновала метров сорок и выбежала из тумана на пригорок, где Эдвин сражался с десятком моих фантомов. И самое удивительное — меня парень узнал сразу. Вот с первого взгляда узнал!

— Риа, ко мне за спину, — приказал он.

Я весело кивнула и бросилась к нему, по пути уничтожив трех фантомов, с остальными Эдвин разобрался сам, и фактически поймал меня в крепкие объятия. Я даже не сопротивлялась. Обняв могучую шею воина, радостно сообщила:

— А я тебя нашла!

— Сокровище ты мое, — с нескрываемым восхищением произнес Эдвин.

И на миг такое потрясающее ощущение появилось, что да — я сокровище.

— Теперь к Дану, — сказала я, — отпусти.

Некромант позволил встать на ноги, но стоял рядом и вообще обнимал. Я его могу понять — боялся отпустить и потерять, а учитывая повсюду валяющиеся куски фантомов с моим обликом, и вовсе даже одобряла его осторожность. Но сейчас не это было главным — я выстраивала путь к Дану. Бежать тут надо было подальше, и поизвилистее, но тоже ничего сложного.

— За мной, четко за мной, никуда не сворачивать, если не сверну я, — предупредила Эдвина.

Тот молча и крепко взял меня за руку, во второй он держал меч. Я же вдруг впервые посмотрела на некроманта пристально, разглядывая и вообще стараясь запомнить все до мельчайших подробностей. И его довольно крупный видимо когда-то сломанный и потому немного кривой нос, и внимательные темно-синие, почти черные глаза, и кривую ухмылку, в которой он обычно кривит губы, и квадратный подбородок, и тоненький шрам у виска.

— Да-да, — кивнул Эдвин, — мы после подобных тренировок тоже сидели и друг к другу приглядывались.

— А я у тебя раньше шрама не замечала, — глубокомысленно сообщила ему.

— Зато обзывала — носатым, — насмешливо напомнил он.

— Нуууу, — я коварно улыбнулась, — именовала по самому выдающемуся месту...

— Риа! — прошипел некромант.

Хихикнув, схватила его за руку и потащила за собой, четко следуя по контуру силовой линии. Пробежка вышла с заминкой — в какой-то момент на пути появилась опасность, но я выстроила новую линию и мы весело оббежали зарычавших от такой наглости фантомов, чтобы выбежав на свободный от черного тумана участок, увидеть Дана, старательно отбивающегося и от фантомов меня и от фантомов Эдвина.

И вот что вообще здорово, Дан нас тоже с первого взгляда узнал.

— О, Риа, ты светишься! — крикнул он мне, снося мне фантомной голову ударом Экордаша. — Эд, меня тут убивать пытаются.

— Сам справишься, — нахально ответил ему некромант.

Рыжий хмыкнул, закрыл на миг глаза, воздел руки к небу. Вспышка, и фантомов снесло силовой волной, вторая разорвала их на куски. Дан же, развернувшись ко мне, раскинул руки для объятий и пропел:

— И кто меня нашел?

— Я тебя нашла! — радостно воскликнула я, и бросилась к нему.

В момент, когда Дан меня кружил, туман весь начал рассеиваться.

— Неплохо, — Гаэр-аш, почему-то тоже улыбаясь, выступил из тающего черного тумана,— я бы даже сказал — изумительно, если бы не одно но...

И на меня внимательно посмотрели. Сползя по Дану на землю, я поправила волосы, пытаясь сделать вид, словно я вообще не понимаю о чем речь, но после, вскинув подбородок я прямо взглянула в серо-синие глаза ректора и нахально поинтересовалась:

— А вы о чем?

И глава Некроса расхохотался. Этот смех, веселый и от души, словно уничтожил последние остатки тумана, а отсмеявшись ректор сказал:

— Прекрасно, Каро. Ты права — я ничего не засек. Магию артефакторов вообще засечь сложно, а уж если артефактор выстраивает связь с артефактом, что создал сам, то и вовсе нереально. Умничка, отличный ход.

Мне было так безумно приятно, что я, наверное, действительно стояла и светилась, улыбалась точно.

— Хорошо, — Гаэр-аш кивнул мне, и перевел взгляд на Эдвина, — как ты определил?

Воин повел плечом, видимо не желая говорить, но все же сознался:

— Запах. Риа пахнет... — он бросил хитрый взгляд на меня и добавил, — вкусно.

— Ты что? — искренне возмутилась я. — Я сегодня и в грязи валялась, и...

— Закрыли тему, — урезонил меня ректор. — Харн, я понял, хороший способ, почти безошибочный. Шейн?

Дан обнял меня за плечи, и ответил:

— Это же Риа, как ее можно не узнать? Тут такая тьма обаяния, что ошибиться нереально. А что касается Эдвина, все просто — мы проходили подобные тренировки, Норт научил сигналу, который позволяет безошибочно отделить своих от чужих.

Улыбнувшись, ректор кивнул и произнес:

— Отлично. Два момента, Харн, Шейн, вы оба излишне быстро восстанавливаетесь. Да, я догадываюсь об артефактах, но остальные догадываться не должны, учитесь скрывать свои сверх возможности. Каро, учти, это ты бродишь в тумане и ничего не видишь, для наблюдающих тот факт, что ты двигаешься четко по определенной траектории очевиден.

Мы пристыжено посмотрели в землю, но все равно было здорово, потому что мы победили.

— Да-да, я заметил — остатки совести еще с вами, — усмехнулся Гаэр-аш, — теперь слушаем внимательно.

Мы тут же перерастали изучать грязную почву под ногами и посмотрели на ректора. Он обвел нас всех проницательным взглядом и произнес:

— Вам очень важно усвоить один базовый принцип предстоящих королевских Мертвых игр. Я мог бы сообщить его сам, но в силу юношеского максимализма одних из вас, — взгляд на Дана и Эдвина, — и подросткового идеализма других, — теперь выразительный взгляд достался мне, — вы не поймете, не оцените, не воспримите эту информацию. Для вас, причем всех троих, почему-то крайне важно набивать шишки самостоятельно. Итак, сейчас четыре часа вечера, по общежитиям не разойдетесь до тех пор, пока не усвоите принцип. Начали!

И мы не успели ничего произнести, как вдруг вырос лес!

Мрачный, древний, с почерневшими от времени ссохшимися деревьями, с жутким синеватым туманом, желтыми глазами филинов, следящими за нами с верху, воем где-то вдали и диким ощущением паники... это у меня.

— Главное, что мы вместе, — Дан обнял, — дрожать прекращай.

— Да жутко же! — не согласилась я с его полным спокойствием.

Эдвин покрутил меч в руке, затем вогнал его острием в землю, используя как подставку, оперся на него локтем и задумчиво произнес:

— Я понял, о чем Гаэр-аш...

— И о чем же? — мгновенно поинтересовался Дан.

— Норт говорил, — некромант поморщился, — о том, что на королевском турнире играть будут жестко и бесчестно. И о том, — он как-то виновато глянул на меня, — что иной раз лучший способ убрать нежить — вывести из строя ее владельца.

Лично я ничего не поняла, а вот Дан протянул:

— Эээ...

— Еще раз, — Эдвин покачал головой, — нежить контролируется!

Он вскинул руку, стянул чуть рукав, и я увидела то, что у них у всех было — синие браслеты, позволяющие управлять подчиненными умертвиями.

Одна маленькая деталь — у меня такого браслета не было... Нет, в идеале он был, только я не помнила где и вообще им не пользовалась, а выходит надо бы. Но в то же время, я вдруг подумала — это преимущество! Если 'выведут из строя' меня, Гобби сможет продолжать, так что...

— То есть Гаэр-аш хочет натаскать нас, выводить из строя некромантов? — взбешенно уточнил Дан.

Эдвин кивнул.

— Как-то это все подло, — протянул Дан.

Пожав плечами, Эдвин усмехнулся, и произнес:

— Именно предвидя подобную реакцию, Гаэр-аш и предоставил нам возможность самим прийти к такой мысли. Умный ход, я бы даже сказал — педагогически верный...

И они оба замолчали, раздумывая о своем, а я, не выдержав, сказала:

— А давайте мы их быстренько всех из строя выведем и победим, и уже по общежитиям разбежимся, а?

— Устала? — заботливо спросил Дан, обнимая крепче.

— Нннет, — на самом деле немного, но это мелочи, — просто за Норта переживаю, он там же совсем один.

Парни переглянулись и кивнули.

— К тому же это не живые же некроманты будут, а фантомы, — добавила я.

Эдвин хмыкнул, Дан рассмеялся и мы пошли 'выводить всех из строя'.

Но едва вышли из-за дерева, поняли — легко не будет. Перед нами стояла команда по Мертвым играм, в темно-фиолетовых мантиях с золотой окантовкой по рукавам и воротникам и с рычащей боевой нежитью — демон, горгул и боевой гоблин, это такой гоблин, который больше моего Гобби в шесть раз! Впрочем, сами некроманты и Дану и Эдвину сильно уступали, как в росте так и в ширине плеч.

— Шестое королевство, — всматриваясь в некромантов, произнес Эдвин, — не знал, что они так же будут участвовать.

И тут внезапно раздался голос ректора:

— От шестого королевства три команды, одна из Академии Некромантии, достаточно сильная, две из Академии Практической магии, как вы помните факультеты некромантии несколько лет назад, к моему глубочайшему сожалению, получили распространение. Сейчас перед вами команда выпускников непрофильного учебного заведения. Из ваших плюсов — знание нюансов и деталей некромантии, которые преподаются лишь в узкоспециализированных академиях, из плюсов, которые есть у них — знания бытовой, боевой, стихийной магии и умение искать нестандартные решения. На данном этапе я убрал умертвия, попробуйте победить.

На все это Дан хмыкнул насмешливо:

— Мы точно победим!

— Поменьше самоуверенности, побольше мозгов, — отрезал Гаэр-аш. — К бою!

Но мы стояли, потрясенно глядя на команду напротив. В результате Эдвин спросил:

— Лорд Гаэр-аш, я уже сейчас могу сказать — они слабее по всем параметрам, как физическим, так и магическим.

Смешок, и почти издевательское:

— Риаллин тоже, а кто победил в Мертвых Играх?

Эдвин бросил взгляд на меня, и, сдерживая глухое раздражение, спросил:

— Нам ожидать пренеприятных...эм...

— Неожиданностей, — помог ему с подбором слова ректор. — К бою.

А я внезапно поняла, о чем говорил ректор: 'Из ваших плюсов — знание нюансов и деталей некромантии, которые преподаются лишь в узкоспециализированных академиях, из плюсов, которые есть у них — знания бытовой, боевой, стихийной магии и умение искать нестандартные решения'.

Все дело в том, что в Некросе не было принято подшучивать над своими сокурсниками, да и вообще над кем-либо. Здесь этой составляющей части ученической жизни просто не было — статус не тот. А в академиях общепрофильного направление издевательство над ближним своим являлось культовой частью жизни, такие случаи обсуждались, ими восхищались и их вытворяли! И сейчас, глядя на трех адептов из Шестого королевства, я мучительно вспоминала, а что я вообще знаю об их академии?! Да практически ничего, кроме разве что того, что располагалась она в столице, собственно столица в трех днях пути от эльфийской границы, и да — в этой академии славился факультет земли...

— Растения! — выдохнула я прежде, чем даже оформилась до конца мысль.

— Что? — переспросил Дан.

— Ждите подлянок от растений, — предупредила я.

Парни переглянулись, кивнули, Эдвин достал меч, Дан заготовил шесть плетений и призвал силу. Я пожалела, что у меня с собой ни одного из пакостных артефактов нет, и подумала, что обязательно нужно будет их сделать...

Мое предупреждение оказалось не лишним — когда подошли, настороженно остались стоять на черной покрытой изморозью земле, остановившись в шаге от поляны, на которой имелась трава — чахлая, побитая морозом, с небольшими зелеными прогалинами, но трава.

Фантомы были не разговорчивыми, и начали сражение с заклинания сожжения по методу Каслера, против которого мы выставили щиты даже не задумываясь и я поняла, что мы действительно в некромантии смыслим гораздо больше. Даже я, которая совсем мало успела проучиться. Затем ударил Дан — не в некромантов, в пожухлую траву синим огнем по Дакелону, и от этого вдруг взвыл худой светловолосый парнишка.

— Идиот, замкнул контур на себе, — совершенно без сочувствия произнес Дан.

Эдвин не ответил — одним махом перерубая лианы, старые, засохшие, что обвивали ближайшее к нам дерево, и второй из наших противников так же упал, а из обрубков потекла самая настоящая кровь.

— Риа, ты сокровище, — хрипло произнес Эдвин.

Не ответила, напряженно глядя на третьего члена вражеской команды. Высокий, светловолосый, с черными, что не свойственно для блондинов, глазами, и обещанием смерти в этих самых глазах. И по идее, разобраться с ним следовало именно мне — Дан и Эдвин вывели двух участников команды, значит третий на мне. Но Дан ударил магией, Эдвин добавил заклинание утраты ориентации по Симлеру, и некромант упал на одно колено, пытаясь выдержать натиск...

— Плохо, — раздался за моей спиной голос Гаэр-аша, — ударить должна была ты.

Я осталась стоять на месте, Дан и Эдвин вернулись, встали рядом — учитывая, что они не обернулись, я поняла, что от ректора вновь лишь один голос, самого его видно не было. Посмотрела на последнего некроманта — несмотря, на то, что и парни продолжали уничтожать фантома магически, а он все еще держался, я догадалась, что пока не нанесу удар, испытание не закончится.

Вскинув руку, я направила импульс в сторону удерживаемого некромантами противника, слабенький импульс, способный толкнуть, но никак не убить. И наш противник упал, повалившись на траву...

И в этот момент что-то коснулось моей ноги. Что-то мертвое, наполненное смертью, пугающее.

Резко повернувшись, я увидела слабую, дрожащую силовую линию, едва ли способную нанести вред, и старательно пытающуюся привлечь мое внимание.

— Риаллин, — раздался голос лорда Гаэр-аша.

Я не ответила, глядя на силовую линию. Со мной хотели поговорить, это было ясно каким-то внутренним интуитивным чувством, но в то же время, я побоялась. Побоялась вот так, без поддержки, прикрытия или страховки ответить личу, а к диалогу призывал, несомненно, он.

И в то же время — с каких пор я перестала рассчитывать только на себя?! Но все же, не смотря на всколыхнувшуюся злость, пересилила желание нагнуться и прикоснуться к линии. Наверное потому, что с некоторых пор я и отвечала не только за себя, но еще и за Гобби, и даже за парней. А потому рисковать было глупо. И мне бы к Норту, он бы понял и подстраховал, но Дастела нет. Эдвин и Дан заняты продолжающимся сражением, к тому же у них не хватит силы в случае нападения лича. И мне оставался неприятный выбор — рискнуть самой, или довериться ректору.

Я выпрямилась, огляделась, и едва слышно позвала:

— Лорд Гаэр-аш, вы можете уделить мне несколько минут?

И как-то совершенно неожиданно лес исчез! Я осталась стоять на продуваемом всеми ветрами полигоне, среди серости серой зимы, а ректор оказался стоящим рядом со мной. Вот только линия силовая не исчезла.

— В чем дело? — спросил глава Некроса.

На самом деле мне уже доводилось общаться с мертвыми. Только тогда я расположила руку на лбу мертвеца и смогла увидеть последние минуты его жизни, а дядя Тадор крепко держал меня за руку, готовый выдернуть из контакта, если что-то пойдет не так.

Вот и сейчас, содрогаясь от холодного налетающего ветра, я молча протянула левую ладонь ректору. Гаэр-аш без слов взял мою руку, сжал в своей широкой ладони и спросил:

— Что дальше?

А дальше я, медленно присела на корточки, потянулась и кончиками пальцев прикоснулась к силовой линии...

Контакт!

Яркая вспышка в сознании, всегда отчетливо представляющаяся грозовыми вспыхивающими сотнями разрядов сетчатых молний темными тучами, медленно, нехотя расходящимися, чтобы открыть того, кто там, по ту сторону...

И я вздрогнула, увидев своего собеседника — он был в черной рваной и треплемой ветром одежде, черные же руки перевиты жгутами мускулов, капюшон, скрывает лицо и плечи, на поясе кинжал, мощный торс, запястья, сложенных на груди рук покрыты темно-зеленой чешуей. Лич! Не просто лич, а поднятый из небытия скаэн.

'Забавно, — потусторонний голос был едва слышен сквозь грохот недовольных туч и треск электрических разрядов, — ты знаешь кто я'.

'Я вижу, кем ты был, — ответила мысленно'.

Но лич услышал.

И произнес странное:

'Ты из приспешников вечных, девочка'.

Никогда не думала о том, что скаэны как вид известны лишь отступникам. Но рассказывал мне о них только дядя Тадор и больше никто. Малочисленны, опасны, служат свету и только свету. Презирают тьму. Но то, что я видела сейчас... Разве это служитель света?

Загудели, загрохотали тучи, грозясь вновь сомкнуться и прервать контакт, и понимая, что времени мало, я вновь вгляделась в просвет между облаками, но спросить не успела, лич заговорил первым:

'Откажись от Мертвых Игр. Ты мешаешь. Мне мешаешь. Вечным мешаешь'.

Я ответила:

'Нет'.

И вдруг чудище подалось вперед и прорычало:

'Ты же своя, отступница! Ты своя, никто иной не способен управлять магией Смерти! Отступи, не мешай мне выполнять приказ!'

Грохот, тучи сомкнулись, сотни, тысячи ударов молний иглами впились в сознание, изгоняя из потустороннего мира.

Открыв глаза, я медленно поднялась, пошатнулась и если бы не лорд Гаэр-аш, несомненно упала бы. Но после я сделала то, что делать совсем не следовало — шагнула к ректору, прижалась к нему, уткнулась лбом в грудь и начала прислушиваться к биению сердца. Мне сейчас нужно было слышать именно это — удары сердца, биение жизни, пульсацию крови... Потому что мое собственное сердце не билось! Мое собственное оказавшись на грани перехода биться перестало, и сейчас мне нужно было убедиться самой и убедить себя, что я живу. Что это жизнь!

Удар первый, неуверенный, второй и сердце отчаянно забилось, в то время как сознание все еще плыло, дыхание было затрудненным, а кончики пальцев будто покалывало холодом, в то время как зимний морозный ветер, ласково трепавший выбившиеся из под шапки волосы, показался неожиданно теплым... живым. Как живой, но обжигающе-горячей казалась ладонь лорда Гаэр-аша, медленно поглаживающая меня по спине.

Запоздало осознаю, как двусмысленно выглядит все происходящее, в особенности мое спрятанное на его груди лицо. Вздрогнув, попыталась отпрянуть, но ректор удержал, властно и уверенно, вновь привлек к себе, и погладил пальцы моей руки, которая все еще оставалась в его ладони.

Повторно попытавшись вырваться, я вскинула голову и замерла, заметив крайне задумчивое выражение лица Гаэр-аша. Но впору самой было впасть в задумчивость, когда ректор произнес:

— Скаэн обращенный в лича... забавно. Так значит отступники. Что ж, нечто подобное я и предполагал с момента появления измененной нежити.

Из всего этого я сделала невероятный, но логичный вывод:

— Вы все слышали?!

Гаэр-аш изогнул бровь, насмешливо глядя на меня, затем задал неожиданный вопрос:

— Скажите, Риаллин, кто обучил вас страховаться при общении с потусторонним миром?

Дядя Тадор, естественно, но говорить об этом ректору я не собиралась. Откровенно говоря, и вопрос у него был риторическим.

— Так вот вспомните, — мое молчание его ничуть не расстроило, скорее чем-то позабавило, — видел ли Тадор то, что доводилось видеть вам, при снятии воспоминаний с мертвого человека? И да, — он поднял мою руку, которую все еще крепко держал, продемонстрировал мне же, и продолжил, — держали ли вы его ладонь при этом?

Молча вырвала руку, и, растирая пальцы, тихо ответила:

— Я... не предполагала даже, что вы что-либо...

— Я понял, — неожиданно серьезно произнес лорд Гаэр-аш.

В следующее мгновение словно изгнанный ветром исчез черный туман, обнажая Эдвина и Дана, сцепившихся с какой-то водянистой нежитью, Гобби, оседлавшего фантом мага-отступника и старательно дубасившего его конечностью демона, нервно стоявшего рядом и терпеливо ожидающего, когда ему эту самую ногу вернут, Яду и Когтя, разрывающего на части горгулла...

— Тренировка закончена, — объявил Гаэр-аш и все фантомы разом исчезли.

Поднялись с земли Яда и Коготь, Гобби с поклоном броском вернул ногу демону, стоящему за оградой и радостно поймавшему свою конечность, Дан и Эдвин прихрамывая направились к нам.

Когда они подошли, ректор мрачно оглядел каждого из некромантов, и тихо, и от того словно угрожающе, спросил:

— Чья нежить пострадала и была восстановлена?!

Парни переглянулись, потом разом посмотрели на меня, я пожала плечами, показывая, что вообще тут не причем.

— Не сметь даже пытаться мне лгать! — зло произнес глава Некроса. — Я задал конкретный вопрос и требую конкретный ответ!

Сказано было так, что возникло ощущение, будто на полигоне стало ощутимо холоднее, и вот-вот с неба начнут бить молнии.

— Пострадал мой орк, — глухо произнес Эдвин.

В какой-то миг мне показалось, что лорд Гаэр-аш его убьет. Прямо сейчас одним ударом, или потоком той ярости, что вспыхнула в серо-синих глазах ректора. Но потянулась тягучая, как капля застывающей крови, минута, за ней вторая... Я содрогнулась, от пронизывающего ветра, Дан попросту нервничал, и сейчас сжимал и разжимал кулаки, Эдвин, не выдержав взгляда главы Некроса, отвел глаза и теперь смотрел себе под ноги.

— Через четверть часа на моем полигоне вместе с нежитью! Всем! А сейчас вон с моих глаз!

Дан взял меня за руку и торопливо потащил за собой, Эдвин шел за нами, напряженный, с неестественно прямой спиной, словно на негнущихся ногах. И я, вырвав ладонь у Дана, дождалась Эдвина, с тревогой заглядывая ему в глаза.

— Мы нарушили правила, — сухо пояснил для меня некромант, едва я приноровилась идти рядом, — я нарушил... Гаэр-аш в бешенстве.

* * *

В общежитие я прибежала одна, без Гобби, он остался с Ядой, которая ему что-то на хвосте и когтях разъясняла, так что промчавшись по коридорам в одиночестве, я не могла не услышать гул голосов, смех, восторженные вздохи и вообще... У нас на втором этаже перед поворотом к душевым были зеркала, так вот сейчас там оказалось неимоверно многолюдно! И я, замызганная, в грязной одежде, слизи, земле и болоте, с растрепанными волосами, грязными ногтями, под которыми тоже земля была, застыла, глядя на фей в роскошных бальных платьях. Потому что сейчас это были не некромантки, это были феи... ну или эльфийки... правда темные. И все они были восхитительно, изумительно, невероятно красивы!

И я им позавидовала.

Нет, правда позавидовала, всем сердцем. Потому что я никогда не была на балах — на артефакторском факультете их попросту не устраивали, но так как жила я в западном корпусе с окнами выходящими на стихийные факультеты, то не раз и даже не два, мне доводилось сидеть на подоконнике и с тоской смотреть на прекрасных леди в удивительных платьях, которых вели танцевать галантные лорды... И вот снова бал, а я опять, всего лишь могу смотреть со стороны. Обидно!

— Каро, — окликнул ректор.

Закрыла глаза, снова попыталась сосредоточиться. Не думала, что на первом курсе боевые некроманты в основном сидят на ковричках в попытке овладеть контролем над своим дыханием! Немыслимо!

Раздался шелест крыльев, приоткрыв глаза, проследила за тем, как нетопырь с внушительным свитком слетел от окна на стол Гаэр-аша, занятого документацией академии.

— Риаллин!

Снова зажмурилась.

Вдох-выдох, концентрация на дыхании... скучно и совершенно бессмысленно. Бессмысленность больше всего и злила.

— Не сопи, — Гаэр-аш казалось был полностью погружен в работу, но при этом отслеживал меня полностью. — В любой иной ситуации я отпустил бы тебя на ужин, но не сейчас. Будешь сидеть здесь, пока не перейдешь первый порог самоконтроля.

Вдох-выдох, попытка не скрежетать зубами и взгляд украдкой на часы. Семь вечера. Время ужина и да — я в кабинете ректора уже пять часов сижу на проклятом тьмой коврике! Гнев закипает где-то внутри! Уже заходили Дан и Норт. Оба ушли не сказав мне ни слова. А я устала. Устала настолько, что не могу больше сидеть на коврике, хочется лечь и заснуть, пусть и без ужина.

Скрипнула дверь.

Приподняв ресницы, увидела Эдвина. Некромант улыбнулся мне, затем прошел к демонстративно его не замечающему ректору, остановился рядом со столом главы Некроса.

— Нет, — не поднимая головы произнес Гаэр-аш. Эдвин оглянулся на меня, поймав мой умоляющий взгляд, вновь развернулся к ректору и тихо произнес:

— Я вымотал ее на тренировке, Рие может банально не хватить сил.

Оторвавшись от бумаг, Гаэр-аш поднял голову, посмотрел на адепта и сказал:

— Харн, ты ведь все понял.

— Про то, что Риа маг Смерти? — уточнил Эдвин. — Это было очевидно.

— Тогда к чему разговор?

И ректор вновь вернулся к документации, а я поняла, что шансов на спасение нет. Тяжело вздохнув, Эдвин подошел ко мне, присел напротив на корточки, протянув руку погладил по щеке, желая приободрить. А мне так стало меня жаль, до слез.

— Малыш, это не настолько бессмысленно, как кажется на первый взгляд, — тихо произнес некромант, и достав платок, передал мне. — Медитация незаменима в плане самоконтроля, усиливает магический поток, как впрочем и мыслительный процесс. Ты просто расслабься, следи за дыханием, перестань злиться и все получится. И знаешь, — он улыбнулся, — представь, что ты слышишь шум моря, или леса, мне всегда помогало сконцентрироваться.

Эдвин подмигнул и поднялся. Вскоре за ним закрылась дверь.

Я вытерла дорожки слез, под пристальными взглядами обеих гончих и сидящих на подоконнике летучих мышей, засунула платок в карман, закрыла глаза. Моря я никогда не видела, но в лесу провела столько дней своего детства. И концентрируясь на дыхании, представила, что вокруг меня шумят упирающиеся в облака деревья, тихо поскрипывая вековыми стволами на ветру...

И провалилась непонятно куда!

В единый миг, не успев даже вдохнуть!

Не осознав, что происходит!

Стало холодно. Неимоверно, неистово, жутко! Холодно настолько, что я вмиг перестала ощущать собственное тело, но распахнула ресницы.

Серая пелена поглотившая цвета, звуки, запахи, окутала, меняя мою реальность и с замирающим от ужаса сердцем, я увидела сидящего на вершине скалы мужчину, чья поза почти полностью повторяла мою, глаза были закрыты, руки помещены на колени... Но самое невероятное произошло, едва я поняла, что сидящий на скале давно не числится среди живых — это был лич. Тот самый лич!

И тут я услышала насмешливый голос кого-то стороннего, кто общался с давно умершим магом:

'В девчонке пробудился маг Смерти? Забавно. Избавься от нее.'

Лич не пошевелил губами, но следующая услышанная мной фраза принадлежала именно ему.

'Проблематично. Сильный дар, плюс защита Гаэр-аша'.

Жуткий, пугающий вовсе не веселый смех, и хриплое:

'Маг Смерти после пробуждения слаб, но обретя силу, возьмет под контроль всех, в ком более нет жизни. Всех, скаэн, включая тебя. Избавься от девчонки любыми средствами'.

Мне стало значительно холоднее, озноб волнами, словно от порывов холодного ветра, проходился по телу, но — я хотела услышать, что будет дальше.

И услышала слова лича:

'Девчонку защищает сердце Некроса. На ней два кольца — кольцо Дастел Веридан, и обручальное кольцо Гаэр-аша, она...'

'Она смертная, — прервал его речь неведомый мне собеседник, — и на данный момент слабая смертная. Действуй решительней, от этого зависит столь многое, не так ли?!'

В последней фразе мне отчетливо послышалась не только насмешка, но и угроза. И этот третий покинул беседу.

Усилился ветер, мне становилось все холоднее, я...

Возвращение в реальность оказалось подобно падению в пропасть! Огромную, бездонную пропасть! Я закричала, а после вдруг распахнула глаза и увидела сидящего напротив Гаэр-аша, который спокойно сжимал мои ладони. Но спокоен был только он — сотни, фактически сотни призраков метались по кабинету ректора, стояли оскаленные со вздыбленной шерстью мертвые гончие, дрожали перепуганные летучие мышки и заинтересованно ожидали развития событий солидные нетопыри.

— Риа, — очень мягко, почти с нежностью произнес глава Некроса, — дорогая, видишь ли есть существенная разница, между медитацией, то есть фактическим усилением контроля над собственным телом, и астральными путешествиями — суть которых во временном покидании этого самого тела. И, должен сказать, не слишком разумно покидать свое тело в месте, где обретают сотни душ, готовых на все чтобы вернуться к жизни.

Потрясенно слушая его, я перевела взгляд на призраков... жутких, обозленных как стая оголодавших волков призраков!

— Где летала? — не позволяя окончательно перепугаться, спросил Гаэр-аш, чуть поглаживая мои ледяные пальцы.

— А, на скале... там где все серое... лич с кем-то разговаривал... серый... ветер, холодно очень... меня приказали убить как можно быстрее... лича чем-то шантажируют и... — поток слов иссяк.

Я посмотрела на ректора, перевела взгляд на призраков, вздрогнула, от одной мысли о том, что могло произойти, не будь здесь главы Некроса...

— Так, — угрожающе-спокойно произнес Гаэр-аш. — Что еще?

А что могло быть еще?

Закрыла глаза, тяжело дыша и пытаясь осознать все произошедшее.

— Лич сказал, что меня защищают сердце Некроса и вы, — сипло продолжила, и запнулась.

Открыв глаза, посмотрела на ректора. Гаэр-аш поднялся, потянул меня за собой, провел до кресла, усадил в него, после отошел к окну и некоторое время смотрел в быстро темнеющее небо. А затем прозвучали тихие слова:

— Никаких Мертвых игр, Риаллин.

Разувшись, забралась с ногами на кресло, руки на груди сложила и выдвинула свой аргумент:

— Гобби, он уже...

— Гобби мертв, а ты не способна контролировать свою силу, и соответственно абсолютно беззащитна, — Гаэр-аш развернулся, направив на меня злой взгляд. — Ты останешься в Некросе, под защитой. Норт с моим решением согласится.

А я устала до слез, безумно хочется спать, и поесть бы, а можно просто спать, лечь где-нибудь, растянуться и вообще, сколько можно за меня все решать?!

— Норт возможно и согласится, а я нет, — выдерживаю взбешенный взгляд ректора.

— Неразумное решение, — холодно произнес глава Некроса.

Молча пожала плечами. Пусть и неразумное, но мое. Ко всему прочему, после услышанного разговора стало ясно — мага Смерти лич и его хозяин не потерпят, и тут дело уже не только в Мертвых играх.

Воздух вокруг ректора заискрился синими вспышками, но не воспламенился. Несколько секунд Гаэр-аш пристально смотрел на меня, затем прозвучал вопрос:

— Так хочется перейти в мир мертвых?

В мир мертвых мне не хотелось. Как не хотелось и оставаться в Некросе, несмотря ни на что, своим домом и местом я считала Академию Прикладной магии и в частности артефакторский факультет, а некромантия — как непрерывный кошмарный сон, из которого никак не можешь вырваться. И мне бы Гобби, Пауля и Салли, и обратно в мою теплую уютную комнатку, где стены и пол из светлого дерева, а в сотнях шкафчиков мои заготовки для артефактов, и преподаватели, которые никогда не смотрели на меня как на девушку, и адепты, которых гораздо больше интересовал принцип замыкания Грона, нежели я! Как же я устала...

— Никаких Мертвых игр, — повторил лорд Гаэр-аш.

— Это мне решать, — тихо возразила, продолжая испытывать приступ безумной жалости к себе.

В конце концов, закончу Некрос, получу диплом и лицензию и буду все в своей жизни решать сама! И больше никто и никогда не будет мне указывать! А потом закончу артефакторский факультет и начну путешествовать, к примеру, всегда мечтала посетить Темную империю, мне, как магу Смерти там теперь самое место, они вообще очень лояльно к редким магическим дарам относятся. И Гобби оживлю, и мы поедем в королевство гоблинов и найдем его родственников, должен же был хоть кто-то остаться. И у меня вся жизнь впереди!

Поднявшись с кресла, я босиком прошлась до коврика, села, закрыла глаза и начала концентрироваться на собственном дыхании. Надо, так надо. И если до утра придется просидеть — я просижу.

— Риаллин, на сегодня все, ты не выдержишь больше, — прозвучал голос ректора.

— А у меня есть выбор? — спросила, не открывая глаз.

— Есть, и ты знаешь об этом.

Приподняв ресницы, мрачно посмотрела на Гаэр-аша, и, не выдержав, сказала:

— Со своими родственниками, королем, престолонаследием и желаниями разбирайтесь сами!

Лицо ректора окаменело.

Закрывала глаза на этот раз я не столько от желания вернуться к медитации, сколько от страха — когда не видишь, не так страшно. После подумала о Гобби... вспомнила, как впервые после того, как у меня появилась новая сила, Гаэр-аш сказал 'найди Гобби', и, задышав глубоко и медленно попыталась...

— Это было жестоко, Риаллин, — холодно произнес глава Некроса.

И во мне словно что-то сломалось. Распахнув ресницы, зло спросила:

— А вы, по-вашему, были менее жестоки как в словах, так и в действиях?!

Его ответа я не ждала, вновь закрыв глаза, попыталась ощутить присутствие Гобби в Некросе, потянулась к нему, но негодованием на саму себя поняла, что все же жду ответа ректора. Действительно жду. А его не последовало. Открыв глаза, взглянула на молча взирающего на меня Гаэр-аша, невольно поежилась.

— Ты ждешь извинений? — не отвечая на мой, задал собственный вопрос ректор.

Отрицательно покачала головой.

— А чего же ты ждешь? — в голосе отчетливо прозвучала насмешка.

— А вы не догадываетесь? — не знаю, почему это произнесла.

Вероятнее всего из-за насмешливого тона Гаэр-аша.

Глава Некроса некоторое время молчал, затем отвернулся, поизучал взглядом потолок и глухо спросил:

— Чтобы я не вмешивался в твою жизнь и оставил тебя в покое?

В первое мгновение я даже не поверила, что он сам это произнес, но почти сразу с энтузиазмом ответила:

— Да!

Лорд Гаэр-аш улыбнулся, вновь посмотрел на меня и все с той же насмешкой выдал:

— Без моей защиты ты не проживешь и суток.

Холодок прошел по спине, вспомнилось, как я вот только что едва не стала пристанищем жаждущих возвращения к жизни призраков, и все же:

— Я рискну.

На губах ректора промелькнула странная усмешка и он проникновенно спросил:

— Уверена?

Окончательно разозлившись, я выпалила:

— А вы осознаете, что не оставили мне выбора?!

— Как я уже сказал, выбор у тебя есть, и ты знаешь об этом, — холодно произнес лорд Гаэр-аш.

Сжав кулаки, зло ответила:

— Выбора у меня нет. Потому что между вами и смертью я выберу смерть.

— Юношеский максимализм. Пройдет через пару лет, — он откровенно насмехался.

Разжав пальцы, вновь сжала кулаки, сжала до боли, чувствуя, как ногти ранят кожу, затем посмотрела на ректора, и, стараясь говорить спокойно и уверенно, чтобы не спровоцировать очередной и весьма неприятной насмешки с его стороны, тихо сказала:

— Быть с вами — смириться со смертью собственных надежд, умереть — смириться со смертью. Как видите, выбора нет, просто в первом случае я потеряю все, за что боролась с самого детства, и от этого будет безумно больно, во втором — боль уже утратит значение.

Гаэр-аш сложил руки на груди, мрачно взирая на меня.

Затем поинтересовался:

— Быть любимой, оберегаемой, желанной женщиной — крушение всех твоих надежд?

С нескрываемым изумлением посмотрела на ректора, улыбнулась... улыбка стала усмешкой, а глаза наполнились слезами... Опустила голову, пытаясь их скрыть.

— Интересная реакция, — задумчиво произнес ректор.

— Интересная постановка вопроса, — отозвалась я. И, глядя в пол перед собой, тихо добавила: — Вот только я хочу быть не только любимой, я надеюсь, что и сама буду любить...

Признание, которое я не озвучивала даже самой себе. Но я очень любила дядю Тадора, любила искренне и всем сердцем, и где-то в глубине души теплилась надежда, что я еще кого-нибудь смогу полюбить так же сильно. Наивно и глупо, я понимаю, но жить без надежды еще глупее.

Ректор промолчал.

Через некоторое время я подняла голову и взглянула на него. Гаэр-аш улыбнулся, с какой-то грустью и даже тоской, и произнес:

— В каждой паре один любит, второй позволяет себя любить. Это реальность, Риаллин, жестокая, но объективная реальность.

* * *

Глава опять демоны ее ведают какая: Вызов/

Разбудили меня приглушенные голоса ребят.

— Риа вообще в курсе, того что выдвинул Керон? — спрашивал явно Дан.

— Учитывая место, где я ее нашел, в курсе, — сказал Эдвин.

— Странные игры у Керона, — голос Норта был глухим и злым.

— Игры Гаэр-аша ты считаешь менее странными? — насмешливый вопрос Эдвина.

Повисла пауза, в течение которой я лежала затаив дыхание. Затем Норт с явным нежеланием ответил:

— Мне понятны мотивы Артанаэша. Более того, я все больше склоняюсь к мысли, что он прав — Риаллин не место на играх.

И как в тумане вспомнились слова Гаэр-аша "Гобби мертв, а ты не способна контролировать свою силу, и соответственно абсолютно беззащитна. Ты останешься в Некросе, под защитой. Норт с моим решением согласится". Выходит, согласился...

— А мне нет, — судя по скрипящему звуку дерева, Эдвин поднялся. — Девчонка через сколькое прошла, чтобы участвовать в играх, а вы перечеркиваете все к Тьме! — Согласен — подло, — вставил Дан.

Тихий злой смех, и неожиданно грубое:

— Подло — это знать, что ее убьют, и ничего не предпринять! Риа слаба, как маг, как некромант... в принципе слаба. В академии ее защищает сердце Некроса, вспомните тот поток молний, против которого мы все были бессильны, и подумайте головой.

От его слов по спине прошелся холодок. Момент, когда с неба били четко направленные электрические разряды вспоминать не хотелось. И в чем-то Норт прав — защитило меня только сердце Некроса... К слову, нужно будет придумать что-то и для защиты от подобной опасности.

Именно об этом и сказала, сонно зевнув:

— Я просто не была готова.

В комнате воцарилось молчание.

Сев на кровати и растерев лицо руками, открыла глаза, обвела взглядом свою притихшую команду, улыбнулась Гобби, который сидел и что-то писал за столом, кивнула Дану, не смогла заставить себя посмотреть на Норта, переглянулась с Эдвином, и поправив волосы, добавила, глядя на покрывало:

— Я не настолько слаба, Норт.

Подняла взгляд и посмотрела на некроманта. Дастел медленно сузил глаза, затем как-то невесело усмехнулся, и хрипло произнес:

— Ты переоцениваешь себя, Риа. Переоцениваешь собственные силы так же, как и собственную холодность.

Я побледнела.

— Норт! — очень напряженно прошипел Эдвин.

— Сами разберемся, — грубо осадил его Дастел.

И он продолжал смотреть прямо мне в глаза, а я с трудом выдерживала его взгляд, понимая, что отвернуться сейчас будет слишком похоже на поражение, но и держать лицо не получалось, я чувствовала подступающие слезы.

— Если бы я знал... — Норт гулко сглотнул, — если бы я только знал...

Слезы против моей воли повисли на кончиках ресниц, готовые сорваться вниз, но я не отвернулась, не хотела выглядеть слабой

— Хватит, — Эдвин встал передо мной, закрывая от Дастела. Не оборачиваясь, протянул мне платок. — Мы все знаем больше, чем следовало, достаточно об этом. Сейчас важнее обсудить бой, который Рие предстоит. Нас на полигоне не будет, учти, Норт. Вот там она останется одна, и расстроенные чувства ей совершенно не нужны.

Эдвин был прав, вот только капитан нашей команды оказался против.

— Ей совершенно не нужен этот бой, — глухо произнес Норт. — Не вижу смысла рисковать собой, ради и так давно мертвого Гобби.

Зомби, сидящий за столом, выронил писчее перо. Звук хоть и был не громким, но прозвучал отчетливо.

— Я делаю это не только ради Гобби, Норт, — смахнув слезы, поспешила вмешаться я.

— Серьезно? — Дастела все так же закрывал Эдвин, и выражения его лица я не видела. — А ради чего, Риа?

Вопрос, на который у меня не было ответа.

И который по сути, уже не имел значения.

Откинув покрывало, которым меня, свалившуюся на кровать прямо в одежде укрыл Гобби, я соскользнула на пол. Прошла к шкафу, достала сапоги, и ни на кого ни глядя, начала обуваться. В ушах сверкали серьги, три артефакта на шее, браслеты на каждой руке, символ Некроса — усмехающаяся смерть на груди, два кольца. Да, я была практически ко всему готова.

— Волосы распусти, — напомнил Эдвин.

Подошла к зеркалу, увидела растрепанную и всклокоченную себя. С тяжелым вздохом достала расческу, начала судорожно причесываться, пытаясь привыкнуть к длинной челке. Харн подошел, встал за моей спиной и началось:

— Это будет на шестом полигоне — он самый маленький из всех. Из присутствующих ректор, Керон, почему-то старший целитель лорд Эрсан и глава женского общежития. Нас на полигон не допустят, останешься только ты.

— И Гобби? — уточнила я.

— Нет, — Эдвин мотнул головой, — только ты.

Холодок прошелся по спине.

— Гаэр-аш настроен не допустить тебя до участия в играх, — продолжил некромант.

— А Керон на твоей стороне, — вставил молчащий до этого момента Дан.

— На твоем месте я бы остался в комнате, — Норт был зол и взбешен.

А я при звуке его голоса едва не выронила расческу. Эдвин сделал шаг, положил ладони мне на плечи, ободряюще сжал и спросил:

— Артефакты что ты сделала для нас, каким либо образом с тобой связаны? Мы можем незаметно передать тебе часть сил?

Отрицательно покачала головой.

— Паршиво, — заметил Дан.

— Ожидаемо, — Норт поднялся со стула. — Это же Риа!

Эдвин неожиданно резко развернул меня к себе. Долю секунды вглядывался в мои глаза, потом хрипло произнес:

— Снимай куртку.

— Что? — не поняла я.

Ни говоря больше ни слова, воин клана Меча ухватил ткань и рывком стащил с меня верхнюю одежду.

— Эд...ты... — начал было Дастел.

Но более ничего не успел сказать — Эдвин, закрыв глаза и сжав зубы, приложил правую ладонь к моему животу и... Нет, я еще на тренировке заметила, что Харн способен создавать для себя оружие, но сейчас от его руки отходило черное тусклое нечто, формируя на мне жилет.

— Во имя Тьмы, — потрясенно проговорил Дан.

— И как давно ты способен создавать подобное? — мрачно вопросил Норт.

— Первая попытка, — прошипел, словно испытывая боль, Эдвин. И добавил: — Бездействие не мой метод.

Когда некромант отступил, я ощутила себя значительно тяжелее, но внешне ничего не было видно. Совершенно. Обернувшись к зеркалу, поняла, что визуально на мне был только тонкий свитер. Но стоило прикоснуться рукой — ощутила сталь.

— Стой, не отнимай ладонь, — остановил меня Эдвин. — Вот сейчас, попробуй представить себе кинжал или нож и возьми его.

— Взять откуда? — не поняла я.

Некромант молча указал на невидимый жилет. Я вспомнила, как сам Эдвин преобразовывал магию в оружие, нахмурилась, пытаясь сосредоточится, сжала край жилета и с усилием оторвала от него... заостренный прут. Дан хмыкнул, Норт страдальчески простонал, Эдвин потрепал по плечу и ободрил:

— Тоже сойдет. Как минимум этой штукой можно убить, как максимум — откромсать конечность нежити или не нежити. Запасной вариант у тебя теперь есть.

С благодарностью улыбнулась парню и рассеянно посмотрела на прут, не зная, что с ним теперь делать.

— Обратно в жилет, — приказал Эдвин, и подал мне куртку.

Одевалась я в полном молчании. Но едва застегнулась, Норт тихо произнес:

— Риа, это бред.

Молча поправила воротник, стараясь не смотреть на Дастела.

— Гаэр-аш ее в любом случае не убьет, — резонно вставил Дан.

— И это ее выбор, — добавил Эдвин.

Гобби поднялся из-за стола, подошел ко мне, сунул листок с подсказками. Пробежалась взглядом дважды, заучивая то, что уже и так знала. Какое-то внутреннее напряжение начало нарастать... а получится ли?

Внезапно подошел Норт, ругнулся беззвучно, а затем схватил за руку и развернув к себе, зло произнес:

— Не рискуй понапрасну. Проигрыш ничего плохого тебе не принесет, слышишь?

Молча кивнула, желая чтобы отпустил мою ладонь.

— Магию держи под контролем. И... что у тебя с Кероном?

— Он мне просто помог, Норт, — мягко высвобождая ладонь из его пальцев, ответила я.

— Просто помог?! — усмешка. — Ты в это веришь?

Мне уже очень сложно было во что-то верить.

— Идем, — Эдвин протянул руку. — Гобби, ты остаешься.

Но мой зомби отрицательно покачал головой, деловито собрал все записи и... повернулся к шкафу. Мы все удивленно проследовали за его взглядом и увидели, как Пауль вытаскивает нечто из темной ткани. Это самое нечто паук подтащил к умертвию, Гобби поднял и воровато запихнул к себе под куртку.

— То есть ты со мной? — догадалась я.

Зомби кивнул.

В дверь постучали. Открыл Дан, и тут же отошел в сторону, впуская некроманта в черном, с черной татуировкой на лице — посланник. Мужчина вошел, молча обвел взглядом нашу компанию, остановил взор на мне и произнес:

— Адептка Каро, в соответствии с вашим запросом, вас ожидает проверочный бой. Вы готовы?

Молча кивнула, чувствуя, как нарастает паника.

— Следуйте за мной, — приказал некромант.

Норт глянул на меня, неодобрительно покачал головой и отвернулся. Дан хлопнул по плечу, подбадривая, Гобби и Пауль с самым хитрым видом уселись за стол, демонстрируя что никуда не собираются, Эдвин, едва направилась к двери, выдал:

— Я провожу.

— Запрещено, — отрезал посланник.

— Мне известно имя твоего рода, — хмыкнул Эдвин, и приобняв меня за плечи, повел прочь.

Некромант с татуировкой почему-то промолчал, и вообще отвернулся.

Мы с Эдвином вышли из моей комнаты, свернули к лестнице, спустились в совершенном молчании — все были на лекциях, так что в общежитии царила тишина.

— Ты дрожишь, — произнес парень, когда мы начали спускаться.

— Как-то торжественно все, — прошептала негромко.

— Еще бы, кто-то рискнул возразить Гаэр-ашу, — Эдвин шутливо щелкнул меня по носу. — Все будет хорошо, Риа.

Я не была в этом уверена.

— Все будет хорошо, — уверенно повторил адепт. — Это же ты.

Невольно улыбнулась.

— Маленькая, запуганная, стойкая и несгибаемая побродяжка, ты поставила на место нас, лича, отступников, и ректора поставишь, куда ты денешься. — Эдвин говорил очень уверенно.

Вот только я такой уверенности не ощущала.

— Отбрось сомнения, Риа, — открывая дверь на двор, продолжил некромант, — отбрось все — эмоции, чувства, страх, обиды, вообще все. У тебя цель есть?

— Есть, — прошептала, выходя и содрогнувшись от холода.

— Четкая? — задал следующий вопрос Эдвин.

В принципе...

— Да.

— Вот и иди к цели, — очень серьезно порекомендовал парень. — Иди уверенно, и не оглядываясь.

Судорожно вздохнув, невольно призналась:

— Я стараюсь, но... Но...

— А без "но", Риа, — оборвал Эдвин.

— Все сложно, — я судорожно вздохнула.

— Все просто, — не согласился некромант. — Есть ты и твоя цель, остальное шелуха. Норт, Гаэр-аш, Рик , твой отчим, король — их планы и желания их проблемы, не твои.

Вздрогнув, удивленно посмотрела на парня, вовсе не ожидая подобного. Эдвин подмигнул и продолжил:

— К Тьме их всех, серьезно, для тебя сейчас главное скрыть свои новые возможности, по полной программе использовать старые и доказать ректору, что ты не слабое звено в команде. Это твоя цель на сегодняшний бой, об остальном подумаешь, когда мы выиграем королевские Мертвые игры. И прекращай думать о других, других много, а ты у себя одна.

Удивленно взглянула на Эдвина, и чуть не поскользнулась на заледеневшей тропинке. Некромант придержал, и продолжил уже совершенно иным тоном:

— Гаэр-аш тебя будет гонять по всей возможной нежити, но вреда точно не причинит — тут наличие у него чисто мужских желаний, играет на твоей стороне. Так что про страх можешь забыть совершенно.

— Мне поможет, если я не буду бояться?

— Страх затмевает разум, — наставительно сообщил некромант. — У нас первое чему обучают — избавление от страха, в Некросе, к сожалению, подобного нет. Так что запоминай, чем меньше твой страх, тем меньше ошибок ты допустишь.

Кивнула, соглашаясь.

— Магию смерти не используй. Она тебе и не пригодится — ты с нежитью сражаться будешь, не с некромантом.

Снова кивнула, вглядываясь в очертания уже показавшейся ограды, за которой располагались полигоны.

— По идее, ты должна доказать, что способна отстоять честь Некроса на играх, соответственно если Гаэр-аш использует нечто вконец невиданное, результат тестировочного боя можно будет оспорить. В конце концов нам известна вся нежить, с которой будем иметь дело. Так что все шансы на выигрыш у тебя есть, Риа, главное сохраняй спокойствие.

Мне было приятно, что Эдвин верит в меня, и в то же время — все советы, что он дал, были очень ценными.

Под порывами холодного зимнего ветра мы подошли к шестому полигону. Меня уже ждали — довольный и улыбающийся Керон и раздраженно-взбешенный лорд Гаэр-аш. При нашем приближении, ректор мрачно взирал на Эдвина, но стоило подойти, как глава Некроса уделил внимание мне. От холодного взгляда его светло-серых глаз мне внезапно стало холодно. Просто безумно холодно, даже затрясло. Невольно обняла плечи руками, пытаясь перестать дрожать. Гаэр-аш удивленно едва заметно вскинул бровь, затем слегка прищурил глаза... мне стало холоднее в десять раз!

— Дать мой плащ? — заметив как я дрожу, спросил Эдвин.

На губах ректора внезапно промелькнула странная усмешка — миг и меня охватил жар. Словно мы не в стылой зиме, а посреди жаркого засушливого лета. Захотелось зачерпнуть снега и приложить к пылающим щекам.

Что происходит?!

Несколько секунд я стояла, слегка приоткрыв рот и пытаясь охладиться, глубоко вдыхая ледяной воздух, а после... Мне вспомнились способности Норта оказывать влияние на окружающих и то, что он рассказывал о короле, для которого не составляло труда заставить людей делать то, что он хотела, и вот сейчас... Вновь посмотрела на Гаэр-аша, тот с интересом наблюдал за мной, видимо до конца не осознав, на что способен, или... Ректор медленно загадочно улыбнулся, и мне стало ясно — он все понял и осознал.

И глядя мне в глаза, зловеще произнес:

— Можно... начинать. Полагаю, это не займет много времени.

— Поверьте, адептка Каро вас удивит, — хмыкнул Керон.

— Даже не... сомневаюсь, — ядовито ответил глава Некроса, не отрывая от меня взгляда.

А я поняла, что мне есть чего бояться.

Следующая фраза ректора, продемонстрировала, что бояться следует не только мне.

— К слову, профессор Керон, — Гаэр-аш обратил свой взор на преподавателя, — я был бы крайне признателен, если бы вы соизволили объяснить, с чего такая уверенность в способностях всего лишь второкурсницы?

Профессор, заложив руки за спину, начал было:

— Как я уже говорил...

Глава Некроса слегка прищурил глаза, практически незаметно, но эффект... Керон вздрогнул, после по лицу его пошли красные пятна, затем... Затем учитель прохрипел:

— Я дал девочке доступ к своей коллекции, теперь она знает практически обо всех слабостях нежити, известной некромантии.

И профессор побелел, осознав, что только что сказал.

— Что происходит? — напряженно спросил у меня Эдвин.

"Гаэр-аш осваивает свои новые способности" — хотела было сказать я, но... не смогла и рта раскрыть. Попыталась снова и... и ничего. У ректора ведь нет Эль-таима, тогда за какой Тьмой?

А Керон, схватившись за сердце, привалился плечом к железной ограде, тяжело дыша и стремительно расстегивая ворот рубашки. Казалось, он был невероятно потрясен тем, что произнес.

— Любопытно, — мне совершенно не нравилась усмешка Гаэр-аша, — для чего же вы это сделали?

Согласитесь, вопрос резонен, если учесть, что ранее вы в милосердии уличены не были. Так почему столь страстное желание помочь Каро, профессор?

Керон пытался промолчать, гулко сглотнул, рванул ворот и...

— Хотелось, чтобы хоть кто-то утер ваш аристократический...

Он умолк, от изумления округлив свой единственный оставшийся нормальным глаз, и потрясенно воззрился на ректора. Гаэр-аш перевел внимательный взгляд на меня, затем поглядел за ограду, туда, где сидел лекарь лорд Эрсан. И лицо главы Некроса стало маской, злостью сверкнули лишь глаза. Всего на миг. Затем ректор вновь посмотрел на меня и скомандовал:

— На полигон.

Идти туда мне теперь не хотелось вовсе. Хотелось сбежать и спрятаться где-нибудь, подальше и поглубже.

— Что происходит? — Эдвин взял за руку, развернул лицом к себе.

Говорить что-либо я поостереглась, молча пожала плечами, улыбнулась на прощание, и, отпустив его ладонь, шагнула назад. Затем, развернувшись, вошла в распахнутые светящиеся зеленоватым сиянием ворота. И стоило войти, как створки с грохотом захлопнулись. Испуганно обернувшись, увидела завершающий жест ректора, и поняла, кто закрывал вход.

— На середину полигона, — скомандовал Гаэр-аш.

Я последовала приказу, с трудом шагая на негнущихся ногах. Сердце колотилось как сумасшедшее, руки похолодели, страх... я дико боялась предстоящего. Не нежити, нет, не сражения, я до безумия опасалась главу Некроса. Гаэр-аш же, заложив руки за спину, прямой, гордый и несгибаемый, направился к трибуне, Керон последовал за ним на приличном расстоянии, а Эдвин остался стоять у ворот. Мне отсюда было плохо его видно, но хватило знания о том, что он ждет, чтобы собраться с силами и постараться забыть о ректоре, и его новых способностях.

Медленно огляделась — шестой полигон в эту зиму еще никто не использовал, если судить по ровному снежному настилу, хранившему лишь отпечатки моих ног. В противоположном конце от входа, виднелись еще одни ворота, на сей раз выше, мощнее, защищеннее тех, через которые входить полагалось некромантам — вход для нежити. Какую именно нежить заготовил для меня ректор, было неизвестно — за воротами клубился черный дым, скрывающий все.

И внезапно ворота распахнулись, впуская все те же клубы черноты, не позволяя мне увидеть противника, а над полигоном раздался голос Гаэр-аша:

— Подумайте трижды, адептка Каро, прежде чем со столь свойственной вам безрассудностью бросаться в бой.

На какой-то миг появилось желание отступить, но стиснув челюсти, отрицательно мотнула головой. Мне отступать было некуда.

Внезапно теплый ветер окутал, вмиг согревая, и я услышала тихий шепот главы академии: "Выиграешь ты или проиграешь, ты не покинешь Некрос без меня, Риаллин."

— Новые способности? — едва слышно прошептала я.

"Открытие за открытием, — и ощущение что моих волос касаются, — приятные открытия, но..."

Обновление

Я не стала переспрашивать, лишь напряжено ожидала продолжения.

Продолжения не последовало.

Минута молчания, и вновь голос ректора над полигоном:

— Последний шанс проявить благоразумие, адептка Каро.

Я вспомнила о Гобби, о том, что единственная возможность попытаться вернуть ему жизнь это Мертвые игры, и отрицательно мотнула головой.

— Как пожелаете, — принял мой ответ лорд Гаэр-аш.

Ледяной порыв ветра, в секунду сорвавший дымовой покров со впущенной нежити, и напротив меня оказался давно умерший, но явно не так давно измененный дракон. На какой-то миг я задохнулась от ужаса, разглядывая три головы чудища, расположенных на длинной изгибающейся шее, две пары крыльев, шесть когтистых передних лапы и две задние, на которых он и стоял, изготовившись к нападению. Да, ректор умел подкидывать сложные задачки — измененный дракон это уже вовсе не шутки. И ректор — не просто выпустил зомби из бестиария, он управлял им.

— Грр, — прорычало чудище, выпуская струю огня, что недвусмысленно продемонстрировало готовность нежити к бою.

Я же отчетливо понимала до крайности неприятное — передо мной не просто умертвие, передо мной умертвите управляемое Гаэр-ашем! А как сражаться с ректором, не выдав ничего из своего не слишком законного арсенала артефактов и амулетов.

Дракон сделал шаг, снег под его лапами пронзительно скрипнул...

А я не знала, что делать. Совершенно не знала — против Гаэр-аша я побоялась использовать тот артефакт в виде браслета с черепами, что вносил диссонанс в связь некроманта и управляемой им измененной нежити. Но использовать придется, иначе этот бой закончится, так и не начавшись.

И тут издали донесся голос Эдвина:

— Аркан Дакрой!

Первым возникшим у меня неосознанным желанием стало упасть и отжаться, совсем как на тренировке с Эдвином, но после столь же автоматически, я чуть прикрыла глаза и призвала магию.