|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава L. Должны смеяться дети и в мирном мире жить
Проснувшись и открыв глаза, Кэноэ увидел дивное зрелище. Кээрт, стоя перед зеркалом спиной к нему, поглаживала себя по животу. На ее лице, которое Кэноэ видел в отражении, застыло какое-то необычное, возвышенно-одухотворенное выражение.
Очевидно, пошевельнувшись, он как-то выдал себя. Кээрт обернулась. Ночная рубашка скользнула вниз, прикрывая всю красоту.
— Не прячься, Ау-ке — слабо запротестовал Кэноэ. — Ты прекрасно выглядишь! И на том вчерашнем банкете ты вовсе не...
Внезапная мысль заставила его замолкнуть. Приподнявшись на локте, он внимательно посмотрел на Кээрт, и веря, и не веря в свою догадку. В ее фигуре пока не было заметно никаких изменений, но...
— Неужели у нас получилось?! — выдохнул он.
— Получилось, получилось, — Кээрт присела на постель, и прохладная ладошка, пахнущая ароматным кремом, коснулась его губ. — Просто об этом еще рано говорить во всеуслышание.
— Но все равно...
Кэноэ сел, обняв Кээрт. Его голова казалась странно пустой, а внутри ее словно билась о стенки одна и та же ошеломленная мысль: у них будет ребенок! Маленькая дочка или сын... наследник престола!
Кажется, последние слова он произнес вслух, потому что Кээрт сосредоточенно кивнула.
— Может, еще преждевременно, но я чувствую... это будет он.
Кэноэ глубоко вздохнул. Кажется, его мозг снова начал работать.
— Наверное, нам следует побыстрее вернуться в Метрополию...
— Под надзор врачей?! — хихикнула Кээрт, но тут же снова посерьезнела. — Сначала необходимо закончить наше дело.
— Да, верно, — согласился Кэноэ. — Наш сын должен родиться в мирном мире! Думаю, у нас появился мощный стимул решить все как можно быстрее!
— Кэно, тебе не кажется, что ты торопишься и ведешь себя несолидно? — строго спросил капитан Свэрэон. — В твоем положении совершенно не обязательно пытаться сделать все самому!
— А что, я в каком-то не таком положении? — хмыкнул Кэноэ. — Извини, дядя, но раз бабушка и Суорд послали меня сюда, мне и надо со всем разобраться. Самому, без посланников и посредников.
— Да я все понимаю, — улыбнулся Свэрэон. — Просто кому-то в семье иногда надо быть скептиком.
— Знаю, дядя, — вернул улыбку Кэноэ. — Хотя сомнений и у меня сейчас хватает. И чтобы избавиться от них или, наоборот, укрепиться, мне необходимо увидеть настоящих землян.
— Хм, а те, кого ты уже встречал, — какие-то искусственные, да?!
— Дядя, не цепляйся к словам, — попросил Кэноэ. — Ты же сам все прекрасно понимаешь. Я встречался с тремя землянами. Из них двое — агенты специальных служб, причем один ренегат, а третий — Кон-стаан. Подозреваю, не самый типичный землянин.
— Ты имеешь в виду его способности? — спросила Кээрт.
— Да, конечно.
— Насколько мне известно, он начал овладевать ими не так давно, — задумчиво произнесла Кээрт. — Поэтому они, по-моему, не успели оказать... глубокое воздействие на его личность. Константин остается представителем своего народа и своей культуры. Если хотя бы некоторые другие земляне таковы, они могут стать для нас как искренними друзьями, так и опасными, но честными врагами.
— Да уж, честными, — проворчал Свэрэон. — Вы хоть разобрались, что там была за комбинация?
— Возможно, не полностью, — признался Таутинг. — Норман получил информацию о диверсии от своего информатора в группе, это точно. Но роль Дэна в этой истории пока не ясна. Насколько нам известно, у Службы Безопасности его выкрал Норман. А дальше то ли сам Дэн отправился наводить контакты с сепаратистским подпольем и нарвался на Корня, то ли намеренно выходил на него, но просчитался.
— Разве похищением Дэна и диверсией занималась не одна и та же группа? — недопонял Свэрэон.
— В том-то и дело, что нет. У Нормана были свои люди, не связанные с Космофлотом. Нам они пока остаются не известными.
— Вот это меня и тревожит, — нахмурился Свэрэон. — Значит, на Тэкэрэо продолжает действовать законспирированная и оснащенная земной спецтехникой организация, находящаяся под прямым контролем Земли?!
— Да, продолжает, — твердо сказал Кэноэ. — И нам, пожалуй, надо позаботиться о создании аналогичных групп на Земле, но уже под нашим контролем. Видишь ли, дядя, нам предстоит постигать опыт сосуществования с державой, близкой к нам самим по силам и возможностям... ну, по крайней мере, одного порядка. На Земле государства всегда негласно собирают информацию друг о друге, это называется шпионаж. Чтобы никакая неожиданность, случившаяся у соседей, не застала их врасплох. Кроме того они, так сказать, легонько покусывают друг друга, дабы не терять форму.
Капитан Свэрэон проворчал про себя что-то недовольное.
— Добро пожаловать в международную политику, дядя! — усмехнулся Кэноэ. — Поэтому мне так важно пообщаться сначала с обычными землянами, не политиками. Чтобы окончательно не испортить себе впечатление.
— Хорошо, я принимаю, — согласился капитан Свэрэон. — И ты планируешь вылететь сегодня в конце дня?
— А зачем зря терять время? На Тэкэрэо мне осталось решить всего один вопрос, и я решу его сегодня.
— Не самым лучшим образом!
— Но единственным возможным, согласись! Может быть, идея прихлопнуть Старые Кланы на Тэкэрэо руками маршала Гмиазма была неплоха, но она не сработала! Значит, нужно вознаградить лояльных подданных за верность Империи за самоотверженность и храбрость в борьбе с мятежниками.
— Думаешь, это привяжет их к тебе?
— Не ко мне, к державе. И не посулами или подачками, а конкретными делами. Основная причина их вечной оппозиционности заключалась в том, что развитие Тэкэрэо искусственно сдерживалось. Сейчас с этой политикой покончено. Дел на планете хватит всем! А кланам, не забудь, надо будет сначала восстановить утраченное, а потом думать об экспансии. Они просто не успеют стать слишком сильными. Да и в любом случае лучше иметь их на своей стороне, особенно, сейчас, когда... они могут выбирать.
— Не скажу, что это меня радует, но вынужден согласиться, — проворчал Свэрэон. — За лояльность надо платить.
— Именно так, дядя, — кивнул Кэноэ. — Знаешь, я в чем-то благодарен землянам. Они заставили меня как следует задуматься о том, что в Империи не должно быть недовольных и обездоленных... по крайней мере, среди тех, кто не хочет сделать обездоленными других. Правительство должно действительно заботиться о людях и думать о том, как сделать их жизнь лучше. И не потому, что Суорд считает это правильным, а потому что от этого зависит будущее всей Империи!
— Возможно, ты прав, Кэно, — кивнул Свэрэон. — Но я хочу снова вернуться к прежнему вопросу. Этот набор девочек якобы в фрейлины Императорского Двора — на самом деле взятие заложниц или попытка воспитать своих агентов влияния в кланах?
— Ни то, и ни другое, — улыбнулся Кэноэ. — Нам с Кээрт надо просто замаскировать одну из них — Ире, троюродную племянницу Згиэра. Ту, что прибыла вместе с Кон-Стааном.
— Она получит общее образование с подругами, а потом я включу ее в свою свиту, — сказала Кээрт. — У нее прекрасные задатки, которые надо развивать. Кстати, а что ты хочешь сделать с ее спутником?
— Включить в программу подготовки кадрового резерва, — пожал плечами Кэноэ. — Я немного общался с ним позавчера. Это один из людей Суорда, и он полностью лоялен Империи. Также я надеюсь, что с его помощью мы получим неформальный канал для связи с Землей.
— С Землей или одним отдельно взятым землянином? — прищурился Свэрэон.
— В первую очередь, с Кон-Стааном, — подумав, заключил Кэноэ. — И нам, пожалуй, надо позаботиться и о других, наших собственных каналах...
* * *
Следующий день стал для меня днем встреч и прощаний. Император решил лично вылететь на Рги... в общем, на Эпсидру, чтобы встретиться с членами нашей экспедиции и ознакомиться с "Одиссеем", и конечно, брал меня с собой в качестве гостя.
Туда же направлялся на своем корабле Норман вместе со своим напарником-пилотом, с которым я так и не успел познакомиться, и Дэном. Причем провалившийся агент, как я подозреваю, покидал Тэкэрэо тушкой или чучелом, а на Земле его ждала горячая встреча. Как заверил меня Норман, в Вашингтоне собирались провести основательную чистку от слишком рьяных сторонников возрождения американского величия, копавших под президента и его ближайшее окружение.
Однако чем-чем, а уж политикой мне в этот день совершенно не хотелось заниматься. Перед тем, как покинуть планету, я хотел отдать последний долг человеку, спасшему меня ценой собственной жизни. Таутинг, к которому я обратился с этой просьбой, выделил в мое распоряжение катер и двух сопровождающих в ранге секретарей Его Величества — Хургаада и Лаэле.
Эта парочка производила неоднозначное впечатление. Хургаад выглядел обычным парнем лет тридцати по земному счету. Крепко сбитый, с отточенными, четкими движениями и короткой стрижкой, он чем-то напоминал Собеско и вообще казался больше похожим на телохранителя, чем на секретаря. Но одновременно в нем чувствовалась некая привычка к ответственности и, пожалуй, власти. Этот совсем молодой человек явно нес на своих плечах немалый груз и ни на что не жаловался.
При знакомстве с его напарницей и, как я догадывался, подругой Лаэле мне с трудом удалось сохранить невозмутимость. Эта невысокая девушка с полинезийским именем совершенно не походила на полинезийку, зато была точь в точь юная Ванесса Паради — мечта педофила. Это сочетание подросткового лица, вполне развитой фигурки и неуловимой порочности било наповал. Мне составило немало труда придерживаться приличий не только во взглядах, но и в мыслях.
По дороге Лаэле скромно молчала, лишь изредка бросая на меня оценивающие взгляды из-под роскошных ресниц. А вот с Хургаадом мы достаточно непринужденно побеседовали на тему контактов с иными цивилизациями. Между делом я пересказал ему сюжет "Обитаемого острова", что на некоторое время погрузило Хургаада в задумчивое состояние. Чем-то его, видать, зацепила концепция прогрессоров.
Часа через полтора мы добрались до места. Причем, если бы не маячок, то никогда бы не нашли его сами. Небольшая деревушка была очень ловко замаскирована под кронами лесных исполинов и практически не просматривалась с воздуха. Вместо домов там были построены длинные полуземлянки, уже поросшие травой и неотличимые от естественных холмиков. Именно сюда ушли жители поселка кронтов, чтобы пересидеть трудные времена.
Сейчас, когда война кончилась, они, очевидно, решили не возвращаться на пепелище, а окончательно обустраиваться на новом месте. Поэтому когда мы прибыли, повсюду царила деловая суматоха. На расчищенных от растительности площадках виднелись каркасы нормальных двухэтажных домов, между столбами протягивались провода, по земле сосредоточенно ползла небольшая машина, похожая на мини-трактор со множеством обвесов, оставляя за собой неглубокую аккуратную канавку. Что-то сооружалось и на протекавшем неподалеку лесном ручье. Кругом высились пирамиды ящиков, штабеля досок, связки пластиковых труб...
На окраине я с некоторым удивлением заметил довольно большой гравитранспорт величиной с автобус, умело вписанный между деревьями. Оказывается, на нем прилетели Ворро и Эстин Млиско, который все еще ходил медленно и осторожно, но держался бодрячком. Они приехали забрать с собой сопланетников, желающих вернуться на Филлину. Предполагалось, что они полетят пассажирами на Императорской Яхте до Эпсидры, а там пересядут на один из военных кораблей.
На родину собирались вернуться все здешние филиты, а их было больше полутора десятков, среди них три семьи с маленькими детьми, родившимися уже здесь, на Тэкэрэо. Сборы шли полным ходом, так что местным жителям было совсем не до гостей. Думаю, они только обрадовались, узнав о цели нашего прибытия.
Кладбище находилось возле старого поселка. К счастью, его не накрыло ракетами с "Молний", но до него отсюда было верст тридцать и все лесом. Поэтому мы полетели туда на катере, а проводницей к нам вызвалась довольно молодая и симпатичная кронтка по имени Тья Рин Кай.
Точнее, это потом она показалась мне симпатичной. Поначалу безволосая голова, покрытая какими-то цветными разводами, и оттопыренные огромные зеленые уши производили несколько отталкивающее впечатление. Только, как говорится, вторым взглядом я оценил красивое лицо с мелкими, но правильными чертами и ладную фигурку, так что все раздражающие мелочи отошли на задний план.
Впрочем, глядя на нее, о сексе думалось в последнюю очередь. Кронтов я по-прежнему не "читал", но совсем не надо было быть эмпатом, чтобы увидеть, как сильно она чем-то огорчена и опечалена. Похоже, она решила сопровождать нас, только чтобы не видеть никого из своих.
Небольшой лесной погост был тихим и умиротворенным. В два коротких ряда выстроилось больше десятка могил, отмеченных четырехгранными деревянными пирамидками с жестяными многолучевыми звездами на верхушках.
Было заметно, что за могилами ухаживают. Над пирамидками стояли навесики, защищающие их от дождей, на некоторых из них виднелись следы ремонтов. В паре мест проржавевшие звезды кто-то заменил на блестящие новые, вырезанные из консервных банок. Но четыре могилы казались новее остальных, причем появились они, похоже, в одно и то же время. А дальше, завершая ряд, виднелась пятая, выделявшаяся светлым, еще не успевшим потемнеть, оструганным деревом.
Медленно пройдя вдоль всего ряда, я встал напротив нее. На светлом дереве чернели два ряда значков. Твэл Фэй Дам... Прожил сорок восемь местных лет, значит, около сорока трех земных. Трудился, боролся, воевал... Кого-то любил, во что-то верил... и погиб в бою, сражаясь с врагами ненавистной ему Империи... так и не узнав, что победил. Млиско вчера рассказал мне, что на Кронтэе произошли важные перемены, и даже сообщил, что привезет здешним кронтам привет от какого-то их старого знакомого...
Наклонившись, я положил перед пирамидкой букет цветов. Прощай, Твэл Фэй Дам! Ты жил честно и умер как герой. А мне теперь надо прожить свою жизнь так, чтобы твоя смерть не оказалась напрасной.
— Вы давно знали его? — спросил тихо подошедший ко мне Хургаад.
— Трое суток, а на четвертые он погиб... Но это ничего не значит. Твэл Фэй Дам был моим другом. Он спас меня, приняв на себя пулю, что предназначалась мне.
На лице Хургаада ничего не отразилось. Но он выпрямился, встав по стойке "смирно", и по-солдатски отдал честь. А затем низко поклонился. Учитывая, что к кронтам в Империи обычно относились как к туземцам в колониальные времена, это было сильно. Его чувства были искренними, я видел это даже сквозь защиту его разума. Встав рядом, я поклонился вместе с ним.
Свой долг мы исполнили. Надо возвращаться. Но где наша проводница?!
Откуда-то из кустов раздался короткий вскрик. Мы бросились туда и увидели Лаэле, скручивавшую руки Тья Рин Кай.
— У нее нож! — воскликнула кээнка. — Она хотела кого-то убить!
— Только себя, — я высвободил сжавшуюся в комок маленькую кронтку и присел рядом с ней. Ее аура была, по большей части, недоступна для меня, но я видел словно опутавший ее со всех сторон клубок черных смертных нитей. — Зачем?!
— Зачем?! — с горечью переспросила Тья Рин Кай и вдруг разрыдалась — горько и страшно. Я различал отдельные слова, прорывающиеся сквозь потоки слез: "Они все уходят... Зачем мне оставаться?!... Никчемная... Лишняя... Ненужная..."
— Ш-ш-ш! Тихо! — я прижал плачущую кронтку к себе, словно ребенка. — Люди не бывают лишними и никчемными! Они всегда нужны тем, что рядом!
— Вы не понимаете, — Тья Рин Кай попыталась оттолкнуть меня. — Вы...
— Да, я чужой. И поэтому не понимаю. Объясните.
Как ни странно, это помогло. Всхлипнув еще раз, Тья Рин Кай начала рассказывать. А я слушал ее, потихоньку убирая из ее ауры черные нити — насколько это было возможно.
Она прожила на Кронтэе почти дюжину лет. И все это время она любила его — их лидера, учителя, наставника. Он освободил их и научил пользоваться этой свободой. Они не были парой, ей приходилось дарить свою любовь и другим. Ведь она — хьёрна, ее долг — давать радость, тепло и ласку тем кронтам, которых судьба забросила далеко от родного дома без надежды на возвращение.
Конечно, она всегда знала, что он уйдет, чтобы продолжить борьбу. Но она надеялась... хотела верить, что когда-нибудь сможет последовать за ним. Но с Кронтэи пришли вести. Он победил, занял высокое положение на планете и, главное, нашел семью, с которой расстался во время разгрома восстания. Его жена и дети снова с ним, его второй супругой стала дочь одной из уважаемых семей. Зачем ему теперь презренная хьёрна, которая даже не сможет родить ему сына?!
— Почему? — тупо спросил я. Чистить ее ауру и слушать ее исповедь было тяжело — и по силам, и душевно.
— Вы не знаете?! Всех хьёрн...
— Что? — она назвала какой-то термин, которого я не понял.
— Всем кронткам, которых отправляют на работы за пределы планеты, делают хирургическую операцию, после которой они не могут иметь детей, — сухим надтреснутым голосом объяснил Хургаад. — Но это уже отменено. Кронтским рабочим разрешено иметь семьи! Переходный период продлится шесть лет. Такого больше не будет!
Его слова прозвучали словно обещание. Но как жить тем, чьи судьбы уже непоправимо искалечены?! Тья Рин Кай любила Твэл Фэй Дама, он был для нее кем-то вроде старшего брата. Но теперь и его не стало. У них в поселке произошло настоящее чудо — появились на свет дети филитов. Она очень сильно привязалась к этим малышам, но сегодня и они покидают ее навсегда. Ради чего ей жить дальше?! Она не находит в себе сил для этого...
— Послушайте, — сказал я ей. Новая идея пришла ко мне неожиданно и, скорее всего, была верной. — Если вы так привязались к этим детям, почему бы вам не полететь с их семьями на Филлину?! Там еще не бывал никто из кронтов, вы станете первой!
— Но разве это возможно?!... Разрешат ли мне?!... И что, если я все равно окажусь им не нужной?!...
— Разрешением для вас мы займемся, — пообещал я, выразительно посмотрев на Хургаада, тот неуверенно кивнул. — И не бойтесь, что вам будет нечем заниматься на Филлине! Там сейчас много детей, лишившихся родителей. Вы можете помочь им своей любовью!
— Спасибо, — Тья Рин Кай посмотрела на меня... с проблеском надежды. Остатки черных нитей в ее ауре стали блекнуть и исчезать сами собой. — Я... попытаюсь...
Вернувшись в поселок, Тья Рин Кай действительно объявила, что хочет лететь на Филлину, и... была радостно принята филитами в свою компанию. Глядя на нее, неожиданно решили отправиться в космическое путешествие и несколько других кронтов.
Хургаад только махнул рукой.
— Получить разрешение на целую группу даже будет проще, — сообщил он мне с немного растерянной усмешкой и вступил с кем-то в долгие переговоры по браслету спутниковой связи.
Я же в это время активно общался с кронтами и филитами, пока сигнал вызова на моем коммуникаторе не напомнил о других делах. Пора было возвращаться в столицу, где со мной хотел попрощаться Беглец. Оставив всех заканчивать сборы, мы погрузились в свой катер.
— Вы так решительно вмешиваетесь в чужие судьбы, — вдруг сказал мне Хургаад со странной интонацией.
— Да, — согласился я. — Иногда это бывает необходимо. Ты видишь чужую боль и просто не можешь пройти мимо.
— А откуда вы знаете о детях, оставшихся без родителей, на Филлине? — спросила Лаэле. — Вы их там видели?
— Нет, — я покачал головой. — Но там недавно была война, а эта подлая штука, будь она проклята навек, всегда оставляет после себя вдов и сирот!
— Вы так ненавидите войну?! Вы — пацифист?! — удивилась Лаэле.
Само собой, она использовала другой, свой термин. Но я ее понял.
— Нет, — возразил я. — Не всякая война преступна и несправедлива. Если кто-то пришел на твою землю убивать и грабить или, еще хуже, разрушить твой мир, каждый порядочный человек берется за оружие — какое может держать в руках.
— А если ты видишь кровь, несправедливость, зло рядом с собой?! Надо ли тогда вмешаться?! — вдруг задал новый вопрос Хургаад.
— Наверное, надо сказать "да", но... я не знаю, — я действительно не мог однозначно ответить. — Просто я видел, и как одни народы искренне помогают другим, и как более сильные государства уничтожают слабые и совершают самые омерзительные преступления, прикрываясь якобы борьбой с тиранией. Мне кажется, каждый должен решать сам, но здесь очень важно не ошибиться и не стать жертвой манипулирования или провокации.
— А вы... вы решили?! — неожиданно взволнованным голосом спросила Лаэле.
— Скорее всего, да. Но все равно, я хочу во всем разобраться.
— ...В общем, во всем они разобрались, даже фантомат вернули, — смеясь, рассказывал мне Беглец. — Только попросили не использовать его по пустякам. Так я же понимаю, что нужно только для дела!...
Жизнь бывшего унтер-офицера снова круто менялась. С военной службы он ушел, и его включили в общеимперскую программу подготовки кадрового резерва. Вскоре он должен был отбыть на Метрополию для прохождения трехлетнего учебного курса.
— ...И я ведь не один там такой! — с энтузиазмом говорил Беглец. Нас тут уже почти сотня, и все правильные парни и девчата! Кто повстанческими отрядами командовал, кто в самоуправлении руководил, кто в подполье работал! Помните Миилен?! Тоже с нами летит, вместе с сынишкой! Я за ней присматривать буду на правах родственника... Вот, а представляете, сколько нас там будет со всех планет, да еще и с Метрополии?! Это же какая силища! Новую жизнь будем строить!...
Новая жизня... В этот момент Беглец вдруг напомнил мне Макара Нагульнова из "Поднятой целины". Дай бог, чтобы его судьба сложилась счастливее!...
— Удачи! — поднявшись, я пожал Беглецу руку. — И как говорили у нас, дай мне терпения принять то, что я не могу изменить, дай мне мужества там, где я могу что-то сделать, и дай мне мудрости отличить одно от другого!
— Спасибо, — Беглец ответил мне на рукопожатие. — Только... извините, но это какая-то унылая мудрость! Вот ваши коммунары, что жили триста лет назад, они ведь верили, что смогут изменить всё!?
— Верили, — кивнул я. — И многое изменили. Но недооценили коварства человеческой природы и слишком положились на магию правильных слов. Не повторите наших ошибок!
— Не повторим! — пообещал Беглец. — Удачи вам! И... не обижайте Ире! Она заслуживает быть счастливой.
— Ире?! — вздохнув, переспросил я. — А ты сам?
— Она хорошая девочка, — Беглец отвел взгляд в сторону. — Правильная. Но — не судьба. Она в вас влюбилась.
— Знаю, — я невесело кивнул.
Не удалось мне уберечься самому и уберечь ее. Что же, остается уповать на время, что рано или поздно расставит все по местам.
Навестив напоследок Згиэра и неожиданно встретившись у него в приемной с Боорком, который, оказывается, тоже возвращался на Филлину, я уже под вечер вернулся в космопорт. Подготовка Императорской Яхты к вылету завершалась. Видя эту организованную упорядоченную суету, я почувствовал легкую грусть. Я ведь тоже должен быть частью этого механизма. Увлекшись не своими делами — боевкой и межзвездной дипломатией, не растеряю ли я свою квалификацию космического пилота?!
Однако здесь я ничего не мог изменить: на Императорской Яхте мне была уготована роль пассажира. Поблагодарив Хургаада и Лаэле, я двинулся за своей новой сопровождающей — молодой и весьма симпатичной кээнкой со странно мурлыкающим именем — Нрироан. Из всех увиденных здесь мною местных девушек она больше всего походила на классическую эльфийку... если бывают, конечно, голубокожие эльфийки-шатенки. Она оказалась приятной собеседницей, и мы неплохо провели с ней время до отлета и некоторое время после него.
Чувствовалось, что она не против сделать наши отношения более тесными, но я сделал вид, что не понял намеков. Просто... Нрироан слишком сильно напоминала мне Ире, какой она станет, наверное, лет через десять. Такое же сочетание неуемного любопытства и веселой энергии плюс, как я понимаю, весьма разнообразный жизненный опыт.
Возможно, именно по этой причине ее ко мне и приставили, но я... пока был не готов. Поэтому, извинившись перед Нрироан и пообещав ей продолжить общение в следующий раз, я отправился на обзорную галерею. И, как ожидал, встретил там Ире, увлеченно наблюдавшую, как на огромных панорамных экранах постепенно удаляется от нас планета.
— Как красиво! — Ире возбужденно повернулась ко мне. — А вы много видели других планет из космоса?!
— Не очень, — признался я. — Только Землю и Филлину. Тэкэрэо — третья. Плюс еще парочка поменьше.
— Да?! А каких?
— Первая — это Луна, спутник Земли, — вообще-то, ее видел оригинальный Константин, но его воспоминания давно стали моими, а наши жизни слились воедино. — А вторая... Мы обнаружили ее на самой окраине планетной системы Филлины и поэтому назвали Дальней. Мы специально отклонились от курса, чтобы на нее посмотреть.
— Вы там что-то обнаружили?!
— Брошенный космический корабль. Ваш, имперский. И даже не брошенный, а специально оставленный, чтобы мы на него наткнулись.
— Так я поведал ей о найденном нами "Полюсе", конечно, опустив ряд подробностей. Хотя... Кого я пытался обмануть?!
— Чувствую, что вы мне многого не сказали, — печально произнесла Ире, прижавшись поближе ко мне. — Там было что-то совсем плохое, да? Скажите... жизнь она всегда такая жестокая? Эти звезды, они такие грандиозные! Но за ними тоже скрывается что-то недоброе...
— Не знаю... Но очень надеюсь, что нет, — не удержавшись, я взъерошил ее пушистые светлые волосы. — Мне бы очень хотелось подарить тебе целый новый мир! Более добрый, мирный, где можно было бы не бояться отпускать детей гулять самих и спокойно смотреть на небо, не опасаясь, что оттуда придет испепеляющий огонь. В этом мире чужие звезды — это не угроза извне, а новые миры, которые надо достичь и исследовать!
— Если бы вы позвали, я пошла бы за вами куда угодно. Только вы не позовете, да? — ясные чистые глаза Ире словно просвечивали меня насквозь. — Я еще слишком маленькая? И мне действительно сейчас нельзя ни с кем... особенно, с вами... Но я же еще вырасту! Вы дождетесь меня?! Обещаете?!
— Рад бы, но не могу, — покачал головой я. — Скоро я вернусь на Землю, а ты улетишь в Метрополию. Но я буду ждать, ведь на мне — Долг Жизни! Пусть решит судьба. Если ей будет угодно, она сведет нас снова.
— Спасибо.
Приподнявшись на цыпочки, Ире неловко клюнула меня губами в уголок рта — куда достала, и бросилась бежать. Я смотрел ей вслед, пока она не свернула за угол и скрылась из виду.
Вздохнув, я отвернулся к экрану. Однако космические пейзажи не смогли вернуть мне спокойствие.
Но идти искать Нрироан было бы сейчас категорически неправильно...
Двое суток, которые понадобились кораблю, чтобы приблизиться к Рги... в общем, к Эпсидре, прошли у меня очень насыщенно. Я много общался с Таутингом и Наарит, Хургаадом и Лаэле, рассказывая им о Земле, и сам больше узнавал об Империи.
Подозреваю, что тихушник Тау, напоминающий старательного отличника, в процессе вытянул из меня немало ценной информации, но я не чувствовал себя обделенным. Самое главное, из наших бесед я понял, что Империя не является агрессивным милитаризированным обществом, нацеленным на экспансию. Наоборот, она словно заключила себя внутри невидимых границ и теперь отчаянно пыталась выйти за их пределы и построить новую жизнь, по-моему, толком не зная, как. Марк, некогда втиравший нам, что Империя переживает внутренний кризис, как оказалось, не солгал.
Несколько раз я проводил, так сказать, семинары по обмену опытом с императрицей и ее доверенными менталистками — Гвен, Виртой и... Ире. Девчушка вполне освоилась в этой компании и постигала новые знания с огромным старанием и прилежанием.
Больше всего Кээрт заинтересовало мое умение полностью скопировать другого человека. Кажется, она уловила принцип, но предупредила меня, чтобы я впредь не повторял такие трюки без крайней необходимости. Она осматривала настоящего Метеора и подтвердила мой предварительный вывод о том, что процедура "снятия копии" наносит объекту серьезный вред, возможно, даже необратимый.
С Нрироан я тоже виделся, но продолжения так и не последовало. Днем я был постоянно занят и востребован, а по вечерам приползал в каюту измочаленный и ни на что не годный. Может, это было и к лучшему. От хорошей менталистки вообще трудно что-то скрыть, а мне не хотелось обижать Ире и давать ей повод для огорчения, пока мы находимся на борту одного и того же космического корабля.
Наше путешествие, впрочем, было не долгим. Уже утром третьего дня на обзорных экранах появилась Эпсидра, напоминавшая Марс, увеличенный почти до размеров Венеры, со ржаво-красными пустынями, рваными полярными шапками из водяного льда, эфемерным теплом в дневные часы и ночным обжигающим холодом.
Значительно большие размеры, чем у нашего Марса, позволяли Эпсидре обладать магнитным полем и удерживать вокруг себя приличную атмосферу. Там даже была своя жизнь! Низкие стелющиеся растения с широкими и темными, почти черными листьями. Шары и мясистые стебли с колючками, как две капли воды похожие на земные кактусы. Непроходимые джунгли в редких тропических оазисах. И странный животный мир, которому я с трудом мог подобрать даже приблизительные земные аналоги. Так, например, важную экологическую нишу занимали там... подвижные грибы, способные переползать с места на место или зарываться в землю, пережидая ночной мороз.
Некоторые вещи показались мне настолько интересными, что я запросил по ним дополнительную информацию и... не получил ее. Хотя Тэкэрэо пребывала в ранге колонии уже больше трехсот лет, имперцы даже не удосужились толком изучить ни ее саму, ни тем более местную планетную систему! Большая часть сведений, содержавшейся в информационной базе Императорской Яхты, относилась к временам первых экспедиций, ставших и последними.
Заинтересовавшись, я начал копать глубже и выяснил весьма интересные вещи. В Империи вообще не занимались систематическим изучением окружающего мира, а наука в ней имела сугубо прикладной, даже утилитарный характер. Причем хуже всего обстояли дела с гуманитарными дисциплинами. Историю, например, было вообще запрещено изучать вне специальных институтов, а публика довольствовалась сильно сокращенной и отредактированной беллетризированной версией. Подозреваю, что с таким подходом они бы и в космос не полетели, если бы эта деятельность не имела у них некоего сакрального характера.
На эту тему у меня и состоялся разговор, в котором принимали участие сам Император, Кээрт, их старший родственник — капитан Императорской Яхты Свэрэон, а также неразлучная парочка — Таутинг и Наарит.
На столе Императора тихо гудел вентилятором компьютер, по краям высились папки с распечатками — очевидно, Кэноэ интенсивно работал с документами. Признаться, это меня немало обнадежило. Я действительно опасался увидеть в молодом Императоре марионетку в руках могущественных сил, стоящих за троном, и был рад узнать, что это не так. Стало быть, мои старания что-то сделать при его поддержке были не напрасными.
Собственно, Кэноэ и начал разговор, спросив о причинах моего интереса к Эпсидре.
— Никакой особенной причины нет, обычное любопытство, — без всякой задней мысли ответил я, отнесясь к этому вопросу как к необязательному предисловию, предваряющему обсуждение более серьезных тем. — Исследования на планетах являются одной из основных задач экспедиции, а наши биолог и геолог, к сожалению, остались на Филлине.
Как ни странно, мои слова очень сильно напрягли всех присутствующих, особенно Кэноэ и Свэрэона. А я с запозданием понял, что слово "исследования", которое я использовал как наиболее близкое по смыслу, в кээнском языке ассоциируется не с наукой, а скорее, с разведкой.
Черт, да что же они подумали?!
К счастью, мне на помощь вовремя пришла Кээрт.
— Константин, — спокойно обратилась она ко мне. — Кажется, мы не так поняли вас, а вы не понимаете нас. Расскажите, как вы изучаете свою планетную систему?
При этом она употребила правильное слово, имеющее прямое отношение к процессу познания.
С облегчением я начал говорить о том, как проводятся исследования на планетах и лунах Солнечной системы. Я рассказывал об автоматических станциях и пилотируемых экспедициях, о постоянных научных базах на Луне, Марсе и Европе, о зондах, что годами висят в атмосфере Венеры, Титана и планет-гигантов и даже отважно ныряют в крайне разреженную, но раскаленную плазму солнечной короны. Увлекшись, я перешел к аппаратам, отправленным нами на планеты системы Хары, сделав упор на Ch-4 с ее уникальными природными условиями и странной, ни на чего не похожей жизнью. Однако я вовремя заметил, что мой рассказ опять начинает вызывать напряг у кээнцев, и остановился.
— Все это очень... грандиозно, — осторожно, выбирая слова, произнес Свэрэон. — Но какая цель всех этих... изучений?
— Капитан имеет в виду, что работы подобного масштаба ведутся у нас только в рамках подготовки к основанию колоний и форпостов либо строительству военных баз, — непринужденно разъяснила мне Кээрт. — Вы собрались что-то создавать в системе Филлины?
— Нет же! — воскликнул я. — У нас точно нет никаких планов основания внеземных поселений! И космос у нас вообще демилитаризован!... Был...
— Тогда для чего вы всем этим занимаетесь? — Кэноэ то ли сделал вид, что не заметил моей оговорки, то ли действительно не обратил на нее внимания. — Это вопрос престижа, соперничества между государствами?
— В некоторой степени, да, — признал я. — Но самые крупные проекты всегда имеют международный характер. Нашу экспедицию, например, готовили Евразийский Союз, США, Япония, Европа и куча других стран от Бразилии до Северного Китая.
— Но тогда в чем заключается цель всей этой деятельности? — настаивал Кэноэ. — Получается, что ваши изучения не имеют никакого практического применения!?
— Наши цели? — я всерьез задумался. Ранее я достаточно легко находил общий язык с имперцами, а тут между нами обнаружилось прямо таки мировоззренческое противоречие. — Наверное, это больше, чем цель. Познание мира, поиск новых знаний, непрестанное движение вперед — это, можно сказать, одна из основ нашей цивилизации, часть нашей сути. И, кстати, я бы не сказал, что фундаментальные научные исследования или наше изучение других планет не имеют практического применения. Во-первых наука, приобретая новые знания, создает теоретическую основу для решения практических задач. Паровая машина, электричество, самолеты и компьютеры — все это следствия совершенных ранее научных открытий. А во-вторых, проведение исследований на других планетах требует применения самых передовых технических решений, находящихся на переднем крае прогресса или двигающих вперед этот край.
Однако прикладные аспекты в этот раз отошли для моих собеседников на второй план.
— Вы сказали, что приобретение новых знаний является одной из основ вашей цивилизации? — взволнованно сказал Кэноэ, переглянувшись с Кээрт. — У нас, наверное, это не так. Вы можете объяснить, как образовалась эта основа?
К счастью, объяснить я мог. Хорошо иметь абсолютную память, да еще и интересоваться раньше подобными вопросами. Мой рассказ получился долгим и обстоятельным. Несколько раз в процессе Таутинг, очевидно, получив какие-то срочные сообщения, подходил к Кэноэ и что-то ему тихо докладывал. Пару раз Император, извинившись, просил меня прерваться, выслушивал Таутинга, отдавал ему короткий приказ, а затем давал мне знак продолжать. Кстати, эти перерывы оказывались для меня весьма полезными, так как помогали упорядочить мысли.
Начал же я с азов — с Древней Греции. Я рассказал, как на этой скудной земле, где плодородные долины разделяются невысокими горными грядами и омываются морем, сложилось необычное общество из множества мелких городов-государств и родилась натуральная философия, ставящая своей целью изучение и описание окружающего мира. Так наука впервые в земной истории вышла за пределы замкнутых жреческих корпораций, став достоянием всего общества.
Натурфилософия изрядно потеснила в Древней Греции религию и, не претендуя на власть, стала ее фактической заменой во дворцах владык. Научная традиция пустила свои корни настолько глубоко, что пережила даже приход раннего христианства с его специфическим отношением к знаниям. Она поддерживалась трудами арабских ученых и алхимиков, а после реформации и начала возрождения снова расцвела пышным цветом в Европе.
Здесь она соединилась с другой традицией, берущей начало еще с незапамятных времен. Через минойцев, финикийцев, греков, португальских и английских мореплавателей времен Великих географических открытий, русских землепроходцев, идущих встречь солнцу, герой путешественник и первооткрыватель соединился с героем ученым и исследователем, став с ним единым целым.
"Почему я хочу взойти на Эверест?! Потому что он существует!" — так сказал Эдмунд Хилари, первый человек, побывавший на вершине мира и вернувшийся оттуда живым. Та же страсть вела вперед Амундсена и Скотта, идущих наперегонки к Южному полюсу через самый суровый, негостеприимный и враждебный человеку ландшафт в мире. Она же двигала научные открытия, а потом вывела землян в космос.
Был период, весьма длительный, продолжавшийся несколько десятилетий, когда внеземные исследования велись только с помощью автоматических аппаратов. Но как только появились скоростные межпланетные двигатели и надежная защита от космической радиации, люди снова полетели на Луну, затем — к другим планетам Солнечной системы, а теперь готовы шагнуть еще дальше — к Звездам!
— Вы рассказываете поразительные вещи! — восхищенно покачал головой Кэноэ. — Но почему же у нас не возникло ничего подобного?! Надо разобраться!
И мы вместе начали разбираться, уйдя для этого в самые глубины истории Империи. Здесь нам очень повезло, что Кэноэ, как выяснилось, увлекался этим совершенно не нужным в обычной жизни предметом и мог предоставить нам надежную опору из фактов и процессов.
Итак, все началось немногим более 3800 стандартных или около 3400 земных лет тому назад. На Земле в то время происходит или уже произошла Катастрофа бронзового века, навсегда надломившая уцелевший Египет и уничтожившая все прочие цивилизации в Восточном Средиземноморье и на Ближнем Востоке.
Огромный остров Оэнэво, почти в полтора раза превышающий по площади Гренландию или, чтобы понятнее, немногим меньше Евросоюза образца 1995 года со Швецией и Финляндией, но без стран Восточной Европы. Прекрасный климат субтропического и умеренного поясов Южного полушария планеты Коэнэорэ, будущей Метрополии. Плодородные почвы. Старые разрушенные горы наподобие земного Урала, богатые полезными ископаемыми. Прекрасное место для старта.
Что было до поворотного момента, Кэноэ не знал, да и никогда не интересовался. Важно то, что Империя возникла внезапно и сразу как целостная система. На базе одного народа и единого языка, охватывающая всю территорию громадного острова, со священной особой Императора во главе и лояльным, квалифицированным административным аппаратом.
Сами имперцы считали, что получили свою державу в дар от космических богов вместе с кое-какими знаниями, которые вряд ли могли появиться естественным путем в то время и в том месте. Вполне вероятно, что так оно и было.
Так или иначе, сделав свое дело, космические боги удалились, оставив своим подопечным задание вести народы планеты к Звездному Свету. А Империя осталась. На мой взгляд, она сильно походила на земной Китай. То же ощущение собственного превосходства перед прочими народами. То же фактическое отсутствие религии, которую заменили преклонение перед Императором, церемонии, обряды и ритуалы. Та же зарегулированность общества и управление через карьерных чиновников, которыми теоретически могли стать одаренные простолюдины.
Правда, на Земле Китай быстро уперся в свои естественные границы, что неизбежно приводило к росту внутреннего социального давления, ожесточенным гражданским войнам и демографическим катастрофам. Империи на Оэнэво было, куда расширяться. Совсем рядом, через неширокий пролив, лежали земли огромного материка, где обитали дикари, буквально просившие, чтобы кто-то повел их к Звездному Свету.
Не знаю, какие это были дикари, но своих богов они уже почитали и не собирались отказываться от них ради ритуальной квазирелигии островитян. В результате вместо просвещения получилась колонизация, переходящая в геноцид. Материк, очищавшийся от местного населения, превращался в точное подобие островной Империи с теми же законами, языком и культурой. У них даже сепаратистских движений практически не возникало! Не зря провозглашение борьбы за независимость Тэкэрэо их так шокировало!
Понятно, что наука при таких раскладах не развивалась никак, а естествознание отсутствовало как таковое. Из этого "медленного" времени Империю опять вывели пришельцы извне, на этот раз — из государств Северного полушария Коэнэорэ.
Об их обществе Кэноэ знал лишь чуть больше чем ничего, но общими усилиями мы пришли к выводу, что на севере существовало что-то типа торгово-промышленного капитализма. Главное, что государств там было много, они постоянно соперничали и воевали друг с другом, а наука и техника там активно развивались.
Империи счастливо удалось избежать участи Китая в земной истории. Все-таки она была покрепче и посильнее государства Цинов, созданного захватчиками-маньчжурами. Но ей пришлось догонять ушедших вперед северян. Делалось это самым простым способом — заимствованием знаний и технологий. Собственной научной школы в Империи так, по большому счету, и не возникло, ведь главной задачей было не совершение открытий, а приспособление усвоенной внешней информации к своим конкретным нуждам.
Даже в освоении космоса Империя шла в хвосте у северных стран. Кэноэ, напрягшись, вспомнил, что первого космонавта на Коэнэорэ звали Влихх аз Эрнероот — имя отнюдь не имперское. После того как северные страны аннигилировали друг друга в ядерной войне, "трофейных" ученых и накопленной инерции хватило почти на двести лет. Это позволило открыть гравитационные технологии и полететь к звездам. А дальше, после того как сакральная задача оказалась выполненной, все как отрезало. Кэноэ, от которого так и фонило возмущением и обидой, был вынужден признать, что последние лет семьсот-восемьсот в Империи практически не создавалось ничего нового, лишь совершенствовались имеющиеся технологии.
— Получается, мы вышли в космос, но осваивали его так же, как наши далекие предки на Оэнэво осуществляли экспансию на материк?! — потрясенно произнесла Кээрт. — Сбрасывали в колонии излишек населения, везли оттуда продовольствие и сырье... Наткнулись на кронтов и превратили их в рабов, потом пытались сделать то же самое с филитами... И где же во всем этом Звездный Свет?!
— Мы думали, что достигнув Звезд, станем подобными космическим богам, — с серьезной сумрачной задумчивостью, в тон каким-то своим мыслям, сказал Кэноэ. — Но когда мы с ними встретились, им не понравилось то, что они увидели. Теперь я хорошо понимаю, почему... Спасибо вам, Константин! Вы помогли нам лучше понять нас самих!
Я только молча кивнул в ответ. У меня не было ни сил, ни желания говорить какие-то благоглупости о лучшем взаимопонимании между нашими народами. Каким-то образом я понимал, что здесь, на моих глазах, происходят некие изменения буквально титанического масштаба. Мне оставалось только надеяться, что Земля окажется достойной внезапно свалившейся на нее миссии.
* * *
Когда за землянином закрылась дверь, Кэноэ медленно обвел взглядом своих соратников.
— Вот так иногда бывает полезно посмотреть на себя со стороны, — произнес он немного севшим голосом.
Капитан Свэрэон возмущенно прокашлялся.
— Неужели слов одного чужака достаточно, чтобы...
— Он не просто чужак, — мягко осадила его Кээрт. — Он — избранный!
— То есть как?!
— Он не из этого мира, — просто сказала Кээрт. — Его прислали сюда космические боги.
— Но это же... — воскликнул Кэноэ и осекся.
Он вспомнил свою собственную встречу с призраком Тинкоу. Космические боги вернули его в прошлое, и ему удалось предотвратить распад и гибель Империи. Какого же страшного будущего хотел избежать землянин?!
Такого, в котором Империя и Земля уничтожили друг друга в космической войне, — сказал он себе. Обе стороны, очевидно, применили самое мощное свое оружие и... добились успеха. Империя опустошила Землю сосредоточенным ударом сил Космофлота, а земляне спровоцировали в Империи хаос и беспорядки, вызвав ее катастрофический развал.
"Но почему землянин так рвался именно к нему?! — неожиданно проснулась подружка-паранойя. — Почему не начал со своих?!"
Потому что там он свое дело уже сделал, пришел ответ. Земной корабль должен был погибнуть здесь, в системе Тэкэрэо. Константин, сорвав планы Старого, спас своих товарищей, а может, и его самого, если бы та безумная идея с атомной бомбардировкой Особой зоны удалась. А потом, предотвращая взрыв и пожар в Храме, он снова спасал его жизнь... или честь. Ведь если бы во время церемонии включились генераторы силового поля, вызвав обрушение конструкций, и он остался бы жив ценой гибели десятков людей, после такого позора осталось бы только отречься от престола.
Теперь же, когда худшее не случилось, будущее перед ним открыто. И, во имя Звезд, Кэноэ это нравилось!
— Наше будущее — в наших руках, — сказал он вслух, прервав затянувшуюся паузу. — И мы можем построить его сами!
— Используя Землю как образец?! — не скрывая сомнений, протянул капитан Свэрэон.
— Нет, конечно! — покачал головой Кэноэ. — Земляне смелы, практичны и предприимчивы, но коварны и неверны, а их поступками часто движет алчность — вспомните, что рассказывал Кон-стан-тин об их первооткрывателях! Нам нужно прокладывать свой путь, самим искать настоящий Звездный Свет! Но здесь, я думаю, нам стоит перенять у землян их любовь к знаниям, постоянный поиск неизведанного и нового! Великие Звезды! Теперь мне даже самому стало интересно, а что происходило на нашем острове Оэнэво до прибытия космических богов?! Почему они выбрали именно наших предков?!
— А мне — что происходит на дальних звездах и планетах, — тихо произнесла Наарит. — И действительно откуда взялось столько свободного кислорода на Ргинтунаари, если там мало растительности и совсем нет морей и океанов?
— Но даже если нам нужны радикальные перемены, как их осуществить? — Свэрэон продолжал играть роль скептика. — Ведь менять придется не образ жизни, а само мироощущение, которое складывалось на протяжении тысячелетий!
— Постепенно, — тряхнула головой Кээрт. — И начинать надо с детей! Включить в школьную программу побольше экспериментаторства — пусть сами проводят биологические, физические и химические опыты! Издавать для них больше энциклопедий, завлекательных книжек с картинками, историй о наших путешественниках и первооткрывателях!... Лишь бы только не оказалась утраченной нужная информация!
— В архивах есть все! — важно заявил Таутинг и улыбнулся чему-то в такт своим мыслям.
— Да, а кроме того, не мешало бы проводить с землянами совместные исследования, для начала, на нашей территории, — поддержал Кэноэ.
— Они же пошлют в те экспедиции кучу шпионов, — поморщился Свэрэон.
— Пусть посылают! — засмеялся Кэноэ. — Надо же Службе Безопасности на ком-то повышать квалификацию!... Вот, а теперь пора пообщаться с настоящими землянами! Интересно, действительно ли они такие, какими описал их Кон-стан-тин?!
* * *
Скоро, как известно, только сказки сказываются. На самом деле после посадки Императорской Яхты на Эпсидру прошло больше двух суток, прежде чем Кэноэ смог посетить "Одиссей". Для этого между нашими кораблями протянули длинный переходник, решив в процессе кучу проблем от технического сопряжения до биологической и прочей безопасности. На мой взгляд, это свидетельствовало о весьма высокой степени взаимного доверия.
Пока шла подготовка к визиту, военные вскрыли и осмотрели расположенные поблизости бункеры секретной базы. Она была явно построена Космофлотом примерно в те же времена, что и аналогичные объекты на Филлине, но там совсем недавно кто-то обитал. На базе обнаружили следы хранения, как минимум, одного атомного боезаряда, так что вполне возможно, что именно отсюда стартовал корабль, доставивший бомбу на Тэкэрэо. Но как там было дело, не смог объяснить даже Норман, тоже прибывший на Эпсидру на своем корабле. Причем, насколько я заметил, он не врал.
Но вот пауза завершилась, и по переходнику в сторону "Одиссея" двинулась большая делегация. Кэноэ надел штатский костюм простого покроя, который, надо сказать, выделялся среди красно-синих мундиров охраны и роскошных одеяний секретарей, игравших роли придворных. Среди них я увидел, кстати, и Ире. В длинном платье с кружевами и бантами на груди она смотрелась как настоящая принцесса — ничуть не хуже одевшейся подчеркнуто скромно Кээрт.
Переходник заканчивался в грузовом тамбуре "Одиссея" — пожалуй, самым большом относительно пустом помещении нашего корабля. Там высокую делегацию встречал весь экипаж, не считая меня и оставшихся на Филлине Сергея, Брату и Кэнджи. Марк, кэп и Дэвид стояли впереди всех, символизируя некое руководящее начало.
Как только Император с супругой переступили порог, по отсеку прокатились мощные музыкальные аккорды. Я едва не поперхнулся: это был отлично знакомый мне "Имперский марш" из "Звездных войн", которого я ни разу не слышал в этом времени и даже не думал, что кто-то его еще помнит.
Кто же это так прикольнулся?! Довольная рожа Олега была мне ответом, а за спинами нашего экипажа словно проступили тени-фантомы имперских штурмовиков, выстроенных ротными "коробками". Даже не знаю, были ли они в действительности либо просто пригрезились мне в тот момент.
В любом случае, разглядывать их мне было некогда. Опережая всех, я перебежал через отсек и пристроился на левом фланге нашей шеренги. Парни встретили меня улыбками и еле заметными кивками. В конце концов, это и мой корабль! Не хватало еще входить сюда в качестве гостя!
Марк, роскошно-нелепый в своей униформе харьковского гаишника, шагнул вперед и низко поклонился Императору. Церемония началась... и быстро завершилась. Кэноэ явно не хотелось терять зря время. Его интересовали корабль и его экипаж.
За три следующих часа Император облазил, наверное, весь "Одиссей", пообщался со всеми членами экипажа и позадавал множество вопросов. В качестве переводчиков выступали попеременно я и Марк, передававший все на редкость четко, без умолчаний и отсебятины. Кажется, он тоже обратил внимание на Кээрт, которая, по-моему, все время молчала, но слушала всех с очень внимательным видом. Не знаю, могла ли она говорить по-английски или по-русски, но готов был поклясться, что она нас понимает. Во всяком случае, какие-то ментальные техники она использовала.
Ручаюсь, что бы ни хотел увидеть на "Одиссее" Кэноэ, ребята, по-моему, проявили себя с наилучшей стороны. Ив поведал об исследованиях, проведенных в системе Хары, причем с таким энтузиазмом и в таких подробностях, что Марку в конце концов пришлось его деликатно заткнуть. Цветан с гордостью продемонстрировал гостям нашу оранжерею, очень толково и понятно рассказал о достижениях земной генной инженерии и напоследок вручил Кэноэ корзинку с блестящими красно-желтыми ароматными манго-грушами, каждая не менее полукилограмма весом. Мартин показал свою медицинскую лабораторию и спортивный комплекс, а Джон — нашу батарею фаберов, которые вызвали у имперцев неприкрытое изумление. Капитан Коржевский, демонстрируя неплохое знание имперского, всю дорогу плодотворно общался с капитаном Свэрэоном и его супругой. Похоже, космические волки нашли общий язык.
В конце экскурсии все мы зашли в главную рубку, где была предусмотрена небольшая культурная программа. Стив показал получасовой фильм о нашем полете на Филлину, а хитро улыбающийся Олег устроил хулиганско-уморительный балет в исполнении роботов-фантомов из популярного земного сериала. Исполнив номер, роботы словно сбросили оболочки, превратившись в стайку девушек в разноцветных мини-бикини, а те, постреливая во все стороны кокетливыми взглядами и расточая улыбки, продефилировали по рубке в туфельках на высоких каблуках и скрылись, уйдя прямо в стену.
На этом пребывание Его Величества на "Одиссее" завершилось, а на следующий день с ответным визитом на Императорскую Яхту отправилась наша делегация — Марк, кэп, Дэвид, Олег и примкнувший к ним Норман. Меня на переговоры не пригласили, но я и не возражал. Свое дело я сделал, а дальше пусть работают профессионалы. К тому же, мне просто было некогда наносить визиты. После возвращения на корабль мне следовало пройти целую серию тренингов, чтобы восстановить свои навыки космического пилота и вахтенного начальника. "Одиссей" снова готовился к полету. Его ждало возвращение на Филлину а затем — на Землю.
Впрочем, я побывал на Императорской Яхте еще раз, чтобы забрать оставленные вещи. И там у меня состоялась весьма занимательная встреча.
— Вы искали меня?
— Да, Константин, искала, — в отличие от других имперцев, Кээрт произносила мое имя правильно и без разделения его на слоги. — У вас есть время для небольшого разговора?
— Есть.
Я действительно подозревал, что со мной захотят побеседовать на прощание, так что на "Одиссее" меня ждали только часа через два.
— Очень хорошо.
Кээрт провела меня в небольшую уютную гостиную. Мы расположились друг напротив друга в мягких удобных креслах.
— Здесь нас никто не побеспокоит и не подслушает, — сказала она. — Вы уже знаете результаты переговоров?
— Еще нет.
— Норман вылетает на своем корабле на Землю, — сообщила мне Кээрт. — Вместе с ним отправятся начальник вашей экспедиции и наши послы. Они повезут с собой проект соглашения. Если ваших правителей он устроит, на Филлине будет подписан всеобъемлющий договор о дружбе и сотрудничестве.
— На Филлине? — заинтересовано переспросил я.
— Да. Туда возвращаетесь вы, и туда же летим мы. Нужно разобраться, что там произошло, и разрешить противоречия между филитами и Империей. Там же мы будем ожидать прибытия ваших представителей.
— Понятно, — кивнул я без особого энтузиазма.
И в самом деле, все понятно. Контакт установлен, теперь приходит время дипломатов. И политиков.
— Вы рады такому исходу? — спросила меня Кээрт.
— Наверное, да. Самое главное, войны не будет.
— Совершенно верно, — согласилась Кээрт. — Договор должен заложить прочную основу для мирных и дружественных отношений. Тот, кто захочет их разрушить, будет считаться мятежником и заговорщиком.
— Само собой, — я не стал спорить. В порядочность политиков я не верил, но пусть им хотя бы не изменит здравый смысл. — Только вы не слишком торопитесь с... широкими экономическими отношениями. А то поналетят всякие... учителя...
— Да, деньги часто бывают злом, — кивнула Кээрт. — Но что теперь собираетесь делать вы? Ведь ваша миссия здесь завершена?
— Какая миссия? — хмыкнул я. — Или вы тоже видите во мне некоего спецагента?
— Нет, — Кээрт мило улыбнулась. — Я имею в виду миссию, с которой вы были призваны в этот мир.
— Вы считаете меня...
— Я догадалась, — Кээрт скромно потупила взгляд с видом примерной девочки-отличницы. — Я видела других землян. Вы отличаетесь от них.
— Чем же? — мне действительно стало интересно.
— Иным восприятием мира, если можно так выразиться. Иным жизненным опытом. И кое-какими интересными возможностями. О некоторых из них мне раньше даже не приходилось слышать.
— Вы наблюдательница?! — спросил я напрямую.
— Нет, — Кээрт покачала головой. — Но я хорошо знаю... одну из них. А другой мой хороший знакомый общался с пришельцем из другого мира. Вы тоже уже кого-то встречали?
— Да, — кивнул я.
— Это было на Филлине, да? Она женщина?
Я не ответил, но в беседе двух менталистов некоторые вещи бывают понятными без слов.
— Вы так уверенно говорили о моей миссии, — бросил я другой пробный шар. — Может, вы догадываетесь, в чем она заключается?
— Может, и догадываюсь, — Кээрт начала машинально наматывать на палец прядь своих длинных волос. — Но все-таки скажите, из какого мира вы пришли?
— Из прошлого...
Кээрт слушала меня очень внимательно. Несколько раз она задавала точные наводящие вопросы.
— Вот вам и ответ! — воскликнула она, когда я закончил. — Ни у кого в этом мире нет и не могло быть такого разнообразного опыта как у вас! Нынешняя Земля, Филлина и Империя одинаково чуждые вам, но не совсем чужие, ведь вам доводилось жить в обществах, имевших общие черты с ними! Поэтому вы и могли... понимать и чувствовать! А те огромные перемены, свидетелем и участником которых вы стали в вашей прошлой жизни, научили вас гибкости, трезвому взгляду на жизнь и...сочувствию? Верно?
— Пожалуй, так, — согласился я. — Я видел, какую цену приходилось платить людям за жизнь в интересное время больших перемен. Многие из них... заслуживали лучшей участи.
— Ах, как бы мне хотелось оставить вас при себе! — Кээрт схватила себя за подбородок. — Нам бы так пригодились сейчас ваши советы! Но... понимаю, что этот путь мы должны пройти сами. Однако... если вы останетесь в этом мире, вы будете помогать нам?
— Обязательно буду, — пообещал я. — Если понадобится, помогу, чем смогу.
— Спасибо, — поблагодарила Кээрт. — Но может так случиться, что я попрошу вашей личной помощи.
— Я приду, — сказал я. — Если это будет в моих силах, я приду.
— Мне достаточно, — кивнула Кээрт. — А я... позабочусь о вашей Ире.
— Она не моя! — попытался протестовать я.
— Ваши судьбы связаны, — покачала головой Кээрт. — Сейчас ваши дороги расходятся в разные стороны, но когда-нибудь они пересекутся снова.
— Буду помнить об этом, — я понимающе улыбнулся. Той, кто сама может творить судьбы, легко говорить о них.
— Помните, — Кээрт улыбнулась мне в ответ. — Счастливого вам Пути!
Последнее слово явно было произнесено с большой буквы.
Сегодня меня будит канонада. Мощные пушечные залпы гулко разносятся над водой, прогоняя сон. А вчера меня поднимали с постели торжественные фанфары... Причем если раньше я просыпался до сигнала, то теперь вынужден вставать по будильнику. После длительного перерыва сложно заново входить в ритм.
Встаю. На часах 3.28 по корабельному времени. За электронным окном — обманкой виден старинный порт с лесом мачт, скопищем лачуг и белоснежным дворцом губернатора на невысоком холме в окружении пальм. Похоже на пиратские времена на Карибах.
Как раз в этот момент в гавань медленно входит, убрав большую часть парусов, красивый трехмачтовик с корпусом из красного дерева. Не удивлюсь, если это именно он только что салютовал, исполняя для меня роль будильника. Домашняя интеллектроника здесь действует как единый комплекс. Над водой еще видны медленно тающие облачка серого порохового дыма.
Впрочем, хватит разглядывать живые картинки. То, что я даю себе две лишние минуты на утренние процедуры, не значит, что я могу тратить зря время.
Душ, чашка чая, и вот я уже иду быстрым шагом по полутемным и пустынным ночным коридорам. Без двадцати секунд четыре переступаю порог рубки.
— Ты как всегда точен, Костя, — встречает меня Коржевский. — По тебе вирт калибровать можно.
Хавьер приветственно машет мне от пульта. Подхожу, присаживаюсь на свое место, придвигаю к себе журнал. Можно принимать вахту.
На дисплее, показывающем место и скорость, быстро меняются цифры. Постоянное ускорение в 15g — это вам не шутки! Новые гравикомпенсаторы — в норме.
"Одиссей" возвращается на Филлину. А мне порой кажется — мы летим домой.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
