Академия магических близнецов

Академия магических близнецов

Розалинда Шторм

Аннотация:

Попасть в магическую академию другого мира, да еще и в результате зловещего ритуала интересно только в книжках. А вот Агриппине это принесло одни проблемы. Ей придется не только принять свои новые особенности, обуздать пробудившуюся магию огня, но и суметь выжить. Ведь коварные завоеватели-малумы только и ждут, чтобы сравнять академию с землей.

Кроме этого девушке нужно будет решить, что важнее — остаться одной в незнакомом мире или рискнуть и впустить в свое сердце невыносимого и вредного мономорфа Альдамира, который совсем-совсем не рад тому, что она появилась.

Академия магических близнецов

Пролог

Глаза с трудом выхватывают в мешанине красок знакомые фигуры. Заклинания ослепляют яркими вспышками, оглушают взрывами и громовыми раскатами. Но вот в какофонию врывается пронзительный женский крик. Вначале я не могу разобрать фраз, но после жалею, что услышала:

— Он погиб из-за тебя! Мы все умрём здесь из-за тебя!!!

...из-за тебя... из-за тебя... из-за тебя...

Брошенные сгоряча слова ранят в самое сердце, заставляют подняться на дрожащие ноги.

— Помоги, родная, — шепчу, не чувствуя губ. — Прошу, помоги.

Боль от превращения тут же заглушает другая. Нестерпимая, жгучая. Я вновь горю в невидимом огне, плавлюсь от бегущей вместо крови лавы, опять умираю, но не могу умереть.

Шаг, ещё один и ещё. Не вижу, чувствую цель. Магия плещется в израненном теле, но мне с трудом удаётся вытянуть необходимое. И вот к огню внутреннему прибавляется огонь внешний. Я — гигантский факел.

Последний судорожный рывок и цель оказывается в моих объятьях. Шипит, стонет, вырывается. Раздирает живот когтями. Но я не замечаю увечий, огонь, бегущий в жилах, ранит намного сильнее.

Пахнет горелой плотью противно, тошнотворно, заставляя лишь сильнее стискивать гада крыльями. И повторять:

— Он чудовище, убийца. Ты обещала, сдохнешь, но вернёшься из небытия и уничтожишь эту тварь. Так что терпи. Терпи! Терпи...

Вскоре жертва затихает и перестаёт шевелиться, но я никак не могу заставить себя развести крылья, превращая останки в пепел. А затем моё тело вдруг становится лёгким-лёгким, невесомым. Кажется, взлетаю, поднимаюсь все выше и выше. Боль уходит, с каждой секундой становясь меньше. Вскоре она исчезает, забирая с собой страх, мысли и эмоции.

В высоте больше не пахнет горелым. Воздух наполнен чем-то знакомым и невероятно вкусным. Сладким, родным. Я глубоко, до головокружения вдыхаю, буквально выпиваю волшебный эфир. Насладившись, выпускаю обратно через рот. Вновь пытаюсь набрать полную грудь, но больше вдохнуть так и не могу. Кричу, теряя последний воздух. Судорожно дёргаюсь от ужаса и падаю с высоты прямо в пустоту.

Глава первая

Старинные дедовы часы мерно тикали на стене, отбивая последние минуты моего нахождения в доме. Я стояла в гостиной с сумкой наперевес и разглядывала знакомую с детства обстановку.

— Присядем что ль на дорожку, Грушка, — пробасил дядька Федор, по-хозяйски рассматривая из-под кустистых бровей уже свои новые владения.

— Присядем, — согласилась я, ставя на пол тяжеленную котомку и усаживаясь на неё сверху.

А почему бы и нет, автобус отходил от станции через полчаса, а из-за мандража я успела собраться гораздо быстрее, чем планировала. Переждать в тёплой комнате всё лучше, чем мёрзнуть под моросящим дождём.

— Ты ж не волнуйся, милая, — засуетился дед. — За добром присмотрим; как обоснуешься, адресок сообщишь — так с попуткой и отправим, а, может, и сам Васёк заедет.

— Да я за вещи и не волнуюсь, дядь Федь, за Мурза переживаю. Как же он без меня-то жить будет, — одинокая слезинка покатилась по щеке.

Длиннолапый, вечно худющий, несмотря на отменную кормёжку, кот, будто понимая, что говорили о нём, настойчиво тыкался мордой в колени. В расстроенных чувствах я подхватила его и крепко прижала к себе. Посчитав такое проявление любви чрезмерным, белоснежный чертяга зашипел и как червяк вывернулся из объятий.

— Ууу, нашла о ком слёзы лить, девка, — покачал головой старик. — Не об этом думать надо, а о том, как на новом месте устроиться. Помни, — он авторитетно поднял указательный палец. — Доверять никому нельзя! Ну, кроме нас, конечно же.

Суровый взгляд дедова приятеля грозил небесными карами за нарушение неписаного правила, и мне ничего не оставалось, как только кивнуть и украдкой стереть предательские капли.

— А Мурз твой никуда не денется, — продолжал увещевать дядька. — Дождётся в тепле и сытости, да и Анюте какая-никакая забава будет.

— Вы уж проследите, чтоб не обижали его, — попросила я. — А то ведь он какой — лишнего не терпит, может и когтями приголубить.

— Не боись, Грушенька, прослежу. Ну, давай, пойдём, что ли, провожу до станции.

Я вновь глубоко вздохнула и поднялась. В который раз за этот день пробежала взглядом по комнате, запоминая детали.

Милый дом.

Сколько помню, мы всегда жили здесь с отцом матери, дедом Афанасием, вдвоём. К нему меня привезли родители, перед тем как отправиться отдыхать в экзотическую страну. Побоялись взять с собой трёхлетнего ребёнка, потому и оставили у того, кому доверяли. Вот только забрать уже не смогли, погибли в авиакатастрофе. Бабушка Миланья, дедушкина жена, умерла задолго до моего рождения, так и оставшись посторонней полной женщиной с потёртой фотографии. Других родственников у деда не числилось. С отцовской родней вышла неприятная история ещё до свадьбы родителей, поэтому с ними мы отношений не поддерживали.

После смерти Афанасия я решила податься в город. Пусть наша деревня Луговянка была большая и находилась не так далеко от центра — всего-то три часа езды на автобусе, мне хотелось лучшего.

Дед любил повторять, что мечта — это главное в жизни человека. И неважно, какую цену он заплатит за её исполнение. Вот и я не побоялась пойти навстречу мечте, оставив в прошлом родную деревню и отправившись покорять неизвестное.

Касаемо будущего мыслишки имелись. Я предполагала, что вначале сниму квартиру, потом, чуть осмотревшись, куплю свою. Дед не только смог накопить за шестнадцать лет, прошедших с моего у него появления достаточно крупную сумму, но и сэкономил наследство родителей.

Разобравшись с пропиской, подам документы в сельскохозяйственную академию: всегда хотела работать с животными. Времени было предостаточно, чтобы завершить все намеченное, благо на календаре середина апреля. В общем, выходила я из старого дома скорее радостно предвкушающей новое, чем откровенно печальной и боящейся. Лишь чуть-чуть грусти и тоски, но и они, как я надеялась, уйдут, проиграв надежде на лучшее.

Дядька Федор, как и обещал, довёл до станции, вместе со мной дождался прихода автобуса, помог занести вещи и усесться на кресло, а потом честно махал рукой до того момента, пока автобус не скрылся за поворотом. Наблюдая в окно за пролетающими домиками, я мысленно прощалась с Луговянкой.

Устроюсь, определюсь с работой и учёбой и, возможно, навещу знакомых, но уже только как гостья.

До города всего три часа, но мне стало невыносимо сидеть без дела уже через час. Устав от мельтешения деревьев за окном, принялась рассматривать пассажиров. Позади меня обосновалась парочка влюблённых. Ребят я хорошо знала, мы учились в параллельных классах. Сразу после получения аттестата, они уехали в город учиться, жили у родственников и иногда наведывались в гости к родителям. Я тоже хотела поступать в тот же год, но была вынуждена остаться: дед Афанасий сильно заболел и сам справляться с хозяйством уже не мог, да что уж говорить, он и самого себя-то с трудом обслуживал.

Поздоровавшись при посадке, ребята сразу же выпали из реального мира и занимались лишь друг другом. С остальными пассажирами я знакома не была, поэтому от нечего делать обследовала карманчик на спинке кресла перед собой и с превеликой радостью обнаружила забытую кем-то газету. Самую обыкновенную, распространяемую бесплатно на всех углах и торговых точках. Мельком пролистала странички — ничего интересного: советы для садоводов, гороскоп, новости из жизни звезд отечественной эстрады и кино. А вот последний листок с рекламой всё-таки привлёк моё внимание.

Агентство недвижимости "Городовой" ненавязчиво предлагало услуги. Его представительство находилось как раз поблизости от вокзала, что для меня, плохо знающей город, было чрезвычайно удобно. Да и предложенные варианты радовали многообразием и ценами.

Конечно, глупо, наверное, было ехать вот так без подготовки, в никуда, но мне казалось это правильным. Возможно, следовало воспользоваться предложением дядьки Федора и пожить некоторое время у его родственников, но не хотелось взваливать свои проблемы на плечи дедова приятеля, и так заплатившего за дом больше, чем предлагали остальные покупатели. Да и, в конце концов, заветный телефонный номерок и адрес были аккуратно записаны в блокноте и уложены с остальными документами в моей сумке, так что в случае чего я всегда могла обратиться за помощью.

Наметив цель, торопливо перекусила пирожками, заботливо предложенными дядькой Фёдором (презент от его жены), запила вкуснейшим вишнёвым морсом и принялась ждать остановки.

На вокзале было шумно и многолюдно. А ещё невыносимо воняло выхлопными газами и горелым мясом. Поморщившись, я постаралась быстрее покинуть столь негостеприимное место. Вклинилась в поток пассажиров и, спустя несколько минут, оказалась за территорией автовокзала. Увидев свободную скамейку, со вздохом поставила на неё сумку и уселась сама. Нужно было заново свериться с адресом агентства, чтобы уже наверняка не заблудиться.

— Привокзальная 6, офис 45, — прочитала я вслух и с недоумением стала озираться по сторонам. — Где же ты, улица Привокзальная?

Решив, что лучше один раз спросить, чем потом долгие часы блуждать по незнакомым улицам, окликнула мимо проходящего мужчину. Тот махнул рукой в сторону ближайшего здания. Поблагодарив за помощь, я вновь взвалила на себя неподъемную ношу и поплелась в указанном направлении.

Агентство недвижимости "Городовой" встретило меня приятной музыкой, запахом кофе и милой женщиной без возраста, представившейся Златой Сергеевной Копейкиной. Злата оказалась действительно золотым специалистом. Помимо того, что она напоила чудеснейшим напитком, помогла пристроить тяжёлую сумку и с чуткостью, которой, если честно, я совсем не ждала от городского жителя, принялась устраивать мою судьбу.

Распахнув предложенный каталог, я жадно листала страницы и никак не могла остановиться. Каждый из предложенных вариантов был по-своему любопытен и, без сомнения, достоин того, чтобы я его выбрала. Видя мои сомнения, эта чудеснейшая женщина проявила поистине царское великодушие: она предложила съездить и посмотреть на них вживую.

Я, естественно, сразу же согласилась.

А дальше события закрутились, словно в калейдоскопе. Мы объехали, казалось, весь город. Посетили, наверное, адресов двадцать, когда я, наконец, выбрала будущее жилище по душе. Небольшая двухкомнатная квартирка недалеко от центра, с хорошим ремонтом, отличным видом из окна, рядом с сельскохозяйственной академией, а, главное, она полностью устраивала меня по цене. Приехав обратно в агентство, мы вновь попили кофе, на этот раз с вкуснейшими круассанами и шоколадными конфетами. После этого Злата предложила подписать договор.

— Агриппинушка, — аккуратно держа маленькую чашечку, при этом манерно оттопырив мизинчик, вещала агент. — Вы же понимаете, что без соблюдения всех юридических тонкостей можно остаться и без квартиры, и без денег?

— Конечно, Злата Сергеевна, — кивнула я. — Вы, безусловно, правы.

— Но ещё я прекрасно знаю, что молоденькой девушке без работы и связей очень тяжело пробиться в большом городе, — продолжила женщина.

— Справлюсь, — самоуверенно улыбнувшись, поспешила убедить её я. — Деньги у меня есть, жилье будет, так что не пропаду.

— Кто спорит, — плавно взмахнула ладонью Злата. — Столь очаровательная и целеустремлённая девушка, конечно же, справиться без особого труда.

Мои щёки запылали от похвалы.

— Но, — она сделала многозначительную паузу. — Хочу рассказать вам об очень интересном предложении.

— И каком же? — откусив ещё один восхитительный кусочек круассана, спросила я.

— Слушайте, — наклонившись ближе ко мне, таинственно проговорила Злата. — Если оформить сделку чуть-чуть по-другому, то сумма за квартиру сразу же уменьшится на три сотни тысяч рублей.

— Вы хотите обмануть продавца?! — от возмущения я едва не подавилась угощением. — Нет, ни за что!

Вот ещё! Не так меня воспитывал дед, чтобы уехав из родной деревни, в первый же день заняться обманом ни в чем не повинных людей.

— Что вы, что вы, Грушенька, — всплеснула руками агентша. — Какой обман? Ни о чём таком я даже не мыслила! Только о помощи вам, моя дорогая, ничего более. Ведь я прекрасно знаю, что молоденькой девушке в городе понадобится новый гардероб, компьютер для учёбы, да много чего. Сама когда-то такой была.

Женщина глубоко вздохнула и со значением окинула меня взглядом.

— Да? — поглядывая на неё с подозрением, переспросила я. Даже круассан в сторону отложила. — Вы уверены?

— Конечно-конечно, — закивала риелторша. — Никакого обмана. Впрочем, если вас, Грушенька, не заинтересует моё предложение или оно покажется вам сомнительным, я пойму. И никоим образом не буду вам досаждать.

Она показательно заперла рот на замок, но её лицо приняло скорбное выражение.

— Хорошо, Злата Сергеевна, я готова вас выслушать. Но, — выделила голосом слово. — Пока ничего не обещаю.

Не спорю, предложение меня заинтересовало. Как представила, что в первый день занятий приду в академию наряженная, будто городская модница, и никто не заподозрит того, что я приехала из деревни, настроение сразу же поскакало вверх. Пусть и не любительница шопинга, однако, люди часто встречали по одёжке. Но! Вот это самое "но" отрезвляло голову, не позволяя вот так запросто броситься в авантюру с головой. Ведь не зря предупреждал меня дядька Федор о мошенниках. Не зря!

Агентша мгновенно повеселела и с энтузиазмом принялась рассказывать.

Оказалось, предлагала Злата такой план не всем, а лишь тому, кто, по её мнению, нуждался в помощи. Можно сказать, работала феей — крестной. В этом месте она заалела и скромно показала мне благодарности от клиентов. Увидев целую папку с подшитыми письмами, я была приятно удивлена и сразу же поверила в благие намерения женщины.

А суть предложения заключалась в следующем: благодаря связям и отличной репутации Злата проводила сделку через своё имя, освобождаясь при этом от лишних трат на разнообразные бумаги. То есть те средства, которые я бы потратила на посредников, она возвращала мне обратно. Честно говоря, у меня не особо получалось вникнуть в подробности, перед глазами маячили почти моя квартира, мебель и красивые шмотки: модные джинсики, брючки, клевые кофточки. Новый современный ноутбук, а не тот раритет, который ожидал своего часа в старом доме. Потому без возражений подписала бумаги и, сняв деньги, передала нужную сумму Злате Сергеевне.

Пока же мне предстояло ждать.

— Дела мгновенно не делаются! — пафосно возвестила риелторша. — Но будьте уверены, Агриппинушка, к концу недели вы станете обладательницей шикарной жилплощади.

Я радостно кивнула. А потом отправилась на съёмную квартиру, которую, кстати, тоже нашла Злата. Вот такой золотой человек попался мне на жизненном пути.

С лёгкостью найдя временное место обитания, бросила котомки на пороге и отправилась осматривать город. Сидеть в четырёх стенах в такой день казалось чем-то ужасным. В конце концов, когда начнётся учёба, просто так без цели побродить по улицам вряд ли мне удастся.

Взяв с собой немного карманных денег, я покинула душную комнату и поспешила навстречу приключениям.

И, выйдя на улицу, опешила.

Куда идти первым делом? В центр, может, в парк, музей? Или, вообще, погодить с достопримечательностями и завернуть в ближайший гипермаркет?

Я закрутилась на месте, не в силах выбрать. Даже голова заболела от избытка идей. С трудом заставив саму себя остановиться, решила все же пока не тратить деньги, а гардеробом можно заняться и после того, как стану обладательницей шикарной квартиры.

Мечтательно улыбнувшись, я вновь мысленно оказалась в том самом месте, и в который раз за сегодняшний день представила, как совсем скоро начну все там обустраивать. А ноги в это время уже выбрали маршрут и вели меня сами. Так, и прогуляла до вечера, мимоходом забредая то в кафе, то в сувенирный магазинчик, то в лавку к старьёвщику или книжный.

Вечером, уже по темноте едва добравшись до съёмной квартиры, я без сил рухнула в кресло. Ноги гудели, голова пухла от впечатлений, а в животе неприятно ныло. Кое-как заставив себя подняться, поковыляла в ванную, наскоро привела себя в порядок и занялась ужином.

Как хорошо, что тётушка Анна, жена дядьки Федора снабдила меня своими фирменными пирожками и морсом! Иначе пришлось бы готовить самой. Я, и так-то не особо любила это дело, а уж ковыряться у плиты уставшей и разморённой после душа, вообще, хуже каторги. Так что, разогрев оставшиеся от прошлой трапезы рыбные треугольники, не торопясь, поела и улеглась в кровать. Глаза тут же стали слипаться. Незаметно я провалилась в сон.

Следующие пять дней пролетели в приятных прогулках и ничегонеделании. Совершенно для меня незаметно. Но к концу срока, обозначенного Златой, я вдруг занервничала. Потому последние два дня провела как уж на сковородке, постоянно проверяя, а не пропустила ли звонок. Даже на прогулку не пошла, опасаясь профукать важное сообщение.

Наконец, день "Х" наступил. И ровно в девять ноль-ноль я услышала радостный голос Златы Сергеевны.

— Агриппинушка, здравствуйте, — прочирикала та в трубку. — У меня для вас хорошие новости.

— Правда? — от волнения мой голос дрожал. — Все получилось?

— Все и даже лучше, — голос агентши буквально переливался от радости. — Документы подготовлены, ключи я передам. Вам остаётся только подписать ещё одну маленькую бумажку и заселяться!

— Ох..., — я резко выдохнула и упала на стул, чувствуя, как от счастья закружилась голова. — Даже не знаю, как благодарить вас, Злата Сергеевна. Вы просто волшебница!

— Не стоит благодарностей, — отмахнулась женщина, но потому как изменилась интонация, поняла, похвала была ей приятна. — Раньше срока, так точно.

— Ой, да-да, простите.

— Не стоит извиняться. Вы успеете приехать ко мне в течение часа? — вновь перешла на деловой тон Злата. — К сожалению, после десяти меня не будет, предстоит длительная командировка.

— Успею! Я почти готова. Я быстро.

Испугавшись, что и вправду не успею, я стала на ходу одеваться. Джинсы, как назло, не лезли

— Ах, да, Агриппинушка, будьте добры возьмите вещи сразу с собой, думаю, съёмное жилье вам больше не понадобится.

— Да-да, вы абсолютно правы. Зачем оно мне, у меня же есть своё.

— Вот и замечательно. Поторопитесь, пожалуйста. Я вас жду.

Убрав телефон в карман всё-таки уступивших джинсов, я, словно угорелая, принялась собираться. Метеором пролетела по квартире, сгребая в сумку вещи. Надела обувь и, подхватив свои баулы, понеслась на встречу. Как хорошо, что не стала распаковывать сумки полностью, иначе точно провозилась бы больше, чем за час.

Без пятнадцати десять я прибыла на место. Войдя в кабинет, заметила Злату. Женщина то и дело поглядывала на часы и нервно сжимала в ладони ручку. Заметив меня, она облегчённо выдохнула и заулыбалась.

— Агриппинушка, как хорошо, что вы успели! — всплеснула она руками. — А то я места себе не находила.

— Простите, пробки, — пожала я плечами. — Автобус едва ехал.

— Ничего страшного, — Засуетилась женщина. — Главное, вы успели.

Она принялась рыться в столе и вскоре вытащила папку.

— Извините, что не предлагаю кофе — время... Подпишите вот здесь, — Злата ткнула ручкой в нужную графу, — и жилье — ваше.

Чуть опять не улетев в грёзы, я решительно встряхнулась и быстренько накарябала свою подпись.

Злата расцвела.

— Вот держите ключики, документы. Если забудете, ваш новый адрес — вот, специально написала на листочке, — она протянула мне все перечисленное и, пожелав удачи, моментально покинула офис.

Я сложила в сумку документы, засунула в карман лист и, рассматривая ключ, потопала на выход.

Первая мысль, которую я смогла сформулировать, будучи уже на улице: "Ключ странный". Большой, тяжёлый и, кажется, медный. Словно не от сейф-двери, а от какого-нибудь сарая. Помню, у дедушки был подобный когда-то. Правда, он сменил замок, слишком уж быстро тот поржавел, да и заедал. Хотя, кто их знает городских: может быть, у них — это писк моды. Предсмертный.

Хихикнув, над собственной шуткой, поспешила дальше к остановке. Вот только сумки нещадно оттягивали руки, а мысли уже давным-давно были там, в моей новой квартире. Поэтому решив больше себя не мучить, я остановилась возле стоянки такси и без промедления выбрала машину.

В конце концов, в честь приобретения недвижимости можно и пошиковать.

Протянув водителю бумажку с адресом, удобно расположилась на заднем сиденье и принялась во все глаза рассматривать окрестности.

По мере приближения к центру города я всё больше начинала нервничать. Вцепившись в подлокотники, мысленно подгоняла водителя и то и дело поглядывала на часы.

Ну, когда же? Когда?! Когда я смогу вдохнуть запах своего нового жилища?!

Наконец, показался тот самый дом. Белый, с красивыми вставками из кирпича. Переходы были обрамлены арками, а подъезды выкрашены в яркий зелёный цвет. Во дворе палисадник и детская площадка. Не дом — праздник. Я влюбилась в него с первого взгляда.

Предвкушающе облизнулась, отстегнула ремень безопасности. Схватилась за ручку, готовая на ходу выпрыгнуть из салона. Вот только такси, вместо того чтобы остановиться у крайнего, нужного мне подъезда, поехало дальше. Не успела возразить, как оно завернуло за угол и, не снижая скорости, покатило вперед.

— Уважаемый! — не сразу нашлась я. — Мне кажется, вы проехали.

Водитель бросил на меня взгляд через зеркало заднего вида и усмехнулся.

— Никак нет, девушка. Нужный вам дом — вот там.

Мотнув головой в неопределённом направлении, он резко повернул, отчего я чуть не свалилась с кресла, в последний момент, успев схватиться за поручни. И остановился.

— Мы на месте, дамочка. С вас пятьсот рэ, — возвестил этот ненормальный и протянул ладонь за купюрами.

— Сколько-сколько?! — недоверчиво переспросила я. — Мы же договаривались на триста пятьдесят.

— Да? — удивлённо захлопал глазами водитель. — Разве. За такие гроши я высадил бы вас на полпути.

— Так! — от возмущения у меня запылали щёки. — Забирайте свои триста пятьдесят и выпускайте меня, а то я за себя не ручаюсь! Обманщик!!!

Схватив увиденную ещё при посадке странную металлическую штуковину, я ей потрясла, как следует. Водитель побледнел и снял блокировку.

Быстренько скинув сумки на землю, я бросила ему в ладонь деньги, положила на место штуковину и вывалилась наружу, из вредности что было силы, хлопнув дверцей. Подхватила баулы и поторопилась отойти от автомобиля.

— Вот дура! — крикнул мне вдогонку таксист. — Чеши — чеши в свою лачугу. Лахудра!

Он резко стартанул, окатив меня грязью из-под колёс, и унёсся прочь. Выброшенный им из окна листок с адресом медленно спланировал в лужу.

— Гад!

Выругавшись, кое-как стёрла с лица мерзкую жижу и стала озираться. Гад увёз меня не так далеко от дома, но всё равно стоило вначале посмотреть, прежде чем идти обратно.

А высадили меня у старого, вернее, древнего дома. Почти до окон вросшее в землю, это покосившееся набок строение напоминало старичка. Ещё бодрого, но далеко уже не такого шустрого, как несколько десятков лет назад. И номер такой интересный "3 ав".

Смех, да и только! Как его ещё не снесли под новостройки!

Да уж, жить в таком, наверное, сущее мучение. Ни в туалет сходить нормально, ни еды приготовить. А есть ли тут электричество, вообще, или выключили за ненадобностью? Хотя вроде есть: вон провода тянутся. Но всё равно — ужасно. Кто по собственной воле решится жить в подобном? Я — точно нет.

Как всё-таки хорошо, что у меня есть квартира.

Радостно улыбнувшись, я тут же забыла о выходке таксиста и, удобнее взяв сумки, мелкими перебежками, огибая многочисленные рытвины, поспешила к дому.

Добравшись до подъезда, встала в нерешительности. Дверь была заперта, а таблетку домофона Злата мне почему-то не отдала. Впрочем, долго размышлять над этой странностью я не стала.

Вот ещё, разве это преграда? Так — ерунда. Никакие двери не остановят Грушу.

Решительно нажав первую кнопку, была вознаграждена. Приятная женщина без возражений пропустила меня внутрь.

Следующая неприятность случилась возле квартиры. Я и так, и эдак пыталась вставить ключ в скважину, но он не подходил. Совсем.

Да что ж такое? Неужели поменяли, а мне вместо нового ключа старый отдали? Ну, Злата, удружила. И что теперь делать? Аварийку вызывать, чтобы замок вырезали?

Жалко! Дверь новая, красивая и явно дорогая. Грех такую портить.

Прислонившись спиной к преграде, глубоко вздохнула. Но только настроилась на процесс обдумывания, дверь сама собой открылась. И я, не удержавшись, стала падать назад. Но не успела испугаться, как была поймана и поставлена на ноги.

— Эй, дева! — раздался хриплый голос. — Куда прёшь?!

Я от неожиданности бросила сумки и резко повернулась к говорившему. Огромному бритому амбалу, который взирал на меня словно на букашку.

— Куда намылилась, дева? — протянул бугай, почёсывая толстый живот.

— Эээ..., — растерялась я. — Домой.

— Дык иди, давай, нечего мою дверь подпирать.

Он любовно огладил металл и вновь посмотрел на меня взглядом, полным презрения.

— Так, уважаемый, вообще-то, вы загораживаете мне путь в мою квартиру, — подбоченившись, я нагло сделала шаг вперёд. — И, кстати, что это вы делаете у меня дома? Злата сказала, что квартира свободна.

Мужик опешил. Даже теребить живот перестал, вместо этого принялся чесать затылок. Наконец, он пришёл в себя и выдал умное:

— Ну.

— Баранки гну, — не осталась я в долгу. — Выходите, давайте!

И схватив растерявшегося от такой наглости бугая за руку, вытолкнула его за порог. Приоткрыв рот, мужик освободил дорогу. Я подхватила сумки и занесла их в коридор. Хотела уже закрыть дверь, вот только мне не дали.

— Эй, краля, ты что творишь? — возмутился бугай. — А ну пошла отсюда! Это моя квартира!

— Ага, счаз! — встала я в позу. — Моя, я только сегодня документы подписала. Сам уматывай, а то полицию вызову. Вот ведь народ пошёл, совсем ничего с первого раза не понимает.

— Девка, не бузи, — поморщился от моих слов мужик. — Давай разбираться.

Я кивнула и позволила ему войти.

— Давай, доставай свои документы, а я за своими пока схожу, — предложил он и скрылся в комнате.

Я послушно полезла в сумку. Прав, бугай, нужно во всём разобраться.

Вернулся мужик быстро. Развернув файл с документами так, что были видны надписи, он возвестил:

— Вот смотри, краля, все правильно. Мутузов Павел Эдуардович — владелец. Адрес Берёзовая три квартира девять.

Жирный палец бугая ткнул в строчки. Я взглянула и не поверила собственным глазам. Все правильно: Мутузов П. Э., адрес Берёзовая 3 квартира 9.

Как так? Непонятно.

Надеясь на лучшее, взглянула в свои документы и в ужасе обомлела. В графе адрес было написано: Берёзовая 3 ав.

Я покачнулась, но устояла на ногах. Подняла глаза на мужика и проблеяла.

— Простите, я действительно ошиблась.

Бугай торжественно улыбнулся.

— Ладно, уж, краля, бывает, — он покровительственно похлопал меня по плечу, едва не уронив. — Ты только больше не кури дурь. Молодая ведь, поди, ни мужика, ни детей нет?

Я машинально кивнула.

— Вот-вот, прекращай пока непоздно. А сейчас, иди, давай. Я гостей жду, и так, столько времени из-за тебя потерял.

Я на автомате положила документы обратно, подхватила сумки и вышла из квартиры. В голове было пусто. Только выбравшись на воздух, поняла: меня обманули. Воспользовались доверчивостью и обвели вокруг пальца, словно последнюю дуру.

Всхлипнув, упала на скамейку.

И куда мне теперь идти? Где жить? Без денег, без квартиры. Куда податься?!

Мелькнула мысль ехать обратно в агентство, но я отбросила её как несостоятельную. Вряд ли Злата оставила хоть какую-то лазейку. Документы наверняка сделали по всем правилам. Да и подписи везде мои, не подкопаешься. А ещё сама Злата куда-то уехала. С кого за обман спрашивать?

Эх!

Смахнув слезы, я опять достала злосчастные документы и внимательно вчиталась в строчки. Судя по вписанным данным, я стала обладательницей дома, номер квартиры был не указан...

Стоп! Дома! Адрес Берёзовая 3 ав!

Перед глазами встал покосившийся дом-дед, и я едва не лишилась чувств.

Нет! Только не это!

Всплыли свои же мысли: "Кто по собственной воле решится жить в подобном? Я — точно нет!"

Не зарекайся, глупая!

Куда ты денешься, Груша. Как миленькая возьмёшь свои баулы и почапаешь в указанном направлении.

Эх!

И будешь жить-поживать. Да дурость свою несусветную вспоминать. Это ведь надо так опростоволоситься! Саморучно отдать дедовы накопления мошеннице и даже не удостовериться, а то ли оплатила.

Душераздирающе всхлипнув, что аж местный хвостатый рыжун отвлёкся от вылизывания и покосился на меня с подозрением, я поднялась с лавки и, прихватив сумки, пошаркала обратно к дому. Но чем ближе подходила к развалине, тем сильнее зрело во мне желание развернуться и что есть мочи бежать отсюда подальше.

Вот только бежать было некуда. Вернуться с позором в деревню — ну уж нет. Обратиться к родственникам дядьки Федора — тоже не вариант. Буду пытаться справляться самостоятельно. И точка. Поэтому решительно отогнав трусоватые мысли, я преодолела расстояние до калитки и вошла во двор.

Да!!!

Как говорится, не фонтан.

Оказалось, что забор ещё скрывал от меня большую часть ужасов; сейчас же плачевное состояние дома и огорода предстали передо мной во всём своём великолепии. Возможно, когда-то давно (предполагаю, что лет сто назад, если не больше) здесь было мило. Сейчас же двор представлял собой иллюстрацию к фильму-катастрофе о том, как развернётся природа, если человека не будет.

Весь огород и подступы к дому заполонила малина. И как к крыльцу пройти — непонятно. Эх, где любимые дедовы садовые ножницы? Я бы все это безобразие под корень извела! Но чего нет — того нет. Придётся с голыми руками сквозь заросли пробираться.

Поставив тяжеленные котомки возле калитки, растерянно потопталась рядом. Лезть в колючки категорично не хотелось. Представила, как потом кожа чесаться и ныть будет, аж вновь плакать захотелось.

Вот ведь Злата — золотой человечек, удружила!

Стоп! Хватит причитать! — резко одёрнула саму себя. — Порыдаешь ночью!

Я решительно накинула капюшон курточки, натянула на кисти рукава и пошла напролом. Вероломные ветки, словно живые, лезли в лицо, норовя выколоть глаза, расцарапать щёки и оставить за шиворотом в подарок пару сотенку другую мелких шипов.

Наконец, показалось крыльцо.

Отряхнувшись, словно собачонка, сбросила налипший мусор и колючки. Достала ключ, вставила его в скважину и решительно повернула. Замок едва слышно скрипнул, дверь отворилась, пахнуло сыростью.

— Что ж, дом, здравствуй, — проникнувшись важностью момента, поздоровалась вслух. — А вот и я.

Глава вторая

Продолжая стоять у порога, я все оттягивала момент, когда нужно будет войти внутрь. Малоприятный запах гнал прочь, странные звуки, доносящиеся из глубины, пугали. С каждой секундой желание сбежать лишь увеличивалось.

Хватит! Так дело не пойдёт! Ещё чуть-чуть и я с криками понесусь обратно. Не для того я уехала из деревни и сражалась с малиной, чтобы прямо возле двери струсить.

Храбро задрав подбородок, переступила порог. Под ногами зловеще скрипнули половицы. Вздрогнув, поборола порыв выскочить на улицу. Темнота впереди нервировала. Возможно, окна забиты или задёрнуты плотными шторами.

Сделав робкий шажок вперёд, я замерла. Тьма, которая казалось, становилась лишь плотнее, не позволяла идти дальше. Дневной свет, проникавший из открытой настежь двери, абсолютно не помогал. Будто бы мрак поглощал его без остатка. Поёжившись, достала телефон. Каким бы старым ни являлся аппарат, но фонариком он оснащён всё-таки был. Что, безусловно, радовало. Место незнакомое, нужно действовать аккуратнее. Стоящую где попало мебель, я ещё переживу, а вот если пол прогнил и посередине комнаты — дыра? Свалиться в подпол и переломать ноги— — ой, как не хотелось!

Освещая пространство перед собой, я двинулась вдоль стены. Вдруг удастся обнаружить выключатель — тогда проблема с маневрированием решится сама собой. О том, что электричества могло не быть, старалась не думать. Ну, должно же мне повезти хоть в этом, правда?!

Повезло. Пумпочка древнейшего выключателя нашлась сразу, справа. Со щелчком зажёгся свет. Зажмурилась, пожалев глаза, переждала несколько секунд и только тогда подняла веки.

Мдя! Мрачно. Грязно. И, вообще, уныло.

Прямо из небольшого коридора вошла в комнату. Включила свет и там. Как я и думала, окна были задёрнуты плотными тёмными шторами. Когда-то, наверное, они смотрелись богато и шикарно, сейчас же представляли собой выцветшие тряпки. Некогда белёный потолок радовал паучьими колготками и непонятными грязными подтёками. Пол явно знавал лучшие времена, в последний раз его мыли, скорей всего, в позапрошлом веке. О природе странных бурых пятен я старалась не задумываться. Надеюсь, это не чьи-то останки? Содрогнувшись от омерзения, перевела взгляд на стены.

Да уж. Ремонтом здесь и не пахло. Деревянные панели потемнели, и, казалось, ссохлись. Впрочем, возможно, это такой рисунок просто из-за слоя грязи и пыли его невозможно разобрать. Главное, отмыть, а там будет видно.

В противоположной от входа части комнаты темнела закопчёнными боками печь. Рядом с ней стояли диван, пара кресел, стулья и массивный обеденный стол. Больше мебели здесь не было. Негусто. Но и не пусто, по крайней мере, спать на полу мне не придётся.

Дойдя до окон, раздвинула пыльные шторы. Впрочем, светлее не стало, солнечные лучи застревали в многолетнем слое грязи. Оценив фронт работ, потопала дальше. Слева обнаружилась дверь, за ней — ещё одна малюсенькая комната с допотопной кроватью и, — о, чудо! — с трюмо. Ну и верх комфорта — стародавний телевизор, громоздившийся на этом самом трюмо.

Что ж, хоть в этом Злата не обманула — мне досталось действительно двухкомнатное жилье в центре города.

Будущая спальня чистотой не блистала, но, на первый взгляд, она была немного опрятней гостиной, поэтому я решила разобраться с ней в первую очередь. Вскоре обнаружилась кухня. Длинное узкое помещение порадовало наличием кухонного гарнитура и раковины с рабочим водопроводом. А также отсутствием плиты и газа. Взглянув в окно, увидела причину — газовая труба шла рядом, скромно обходя дом.

Здорово! И что мне теперь питаться в кафе? Или, — о, ужас! — готовить на печи?! Вздрогнув, я отогнала видение, в котором с разгромным счётом проигрывала каменному монстру, и принялась обследовать ящички. На всякий случай. Впрочем, не зря. Нашла посуду, и даже горшочки для печи.

Отлично! Ну, хоть на это тратиться не надо будет.

За всеми треволнениями я так и не успела посетить туалет, о чём тонко намекал организм. Решив больше не откладывать поиск нужного места, поторопилась обратно в гостиную: возможно, я пропустила дверцу. Вот только в доме потаённая комнатка так и не обнаружилась, как и ванна. Лишь в чем-то похожем на кладовку разыскалось старое ведро и тазик.

Да уж, скорее всего, придётся справлять надобности на улице, в деревянной будочке. А мыться тогда где?

Эх! Я на мгновение закрыла глаза, вспоминая чудесный тёплый туалет, который дед сделал практически сразу, как только я у него появилась. Побоялся, бедный, застудить малолетнюю внучку, вот и расстарался на зависть деревенским кумушкам.

Ну да ладно, хватит вспоминать. Пора искать заветную будочку. И да судя по всему, поиски будут долгими. Малина просто так не сдастся.

А если порыскать все в той же кладовке вдруг найдётся помощник в борьбе с колючим оккупантом?

Сказано — сделано.

Вернувшись к кладовке, принялась с воодушевлением в ней шариться. И едва не расплакалась от умиления, увидев ржавенький секатор, прятавшийся в углу.

Ух и развернусь же я! Малина бойся, я иду!

Вооружившись, вступила в бой. Словно почувствовав в моём лице (ну, или в теле секатора), грозного врага, кусты сдались почти без сопротивления. И уже через несколько минут я открывала дверь туалета. А после превратила тропу до калитки в полноценную дорожку, по которой перетащила оставленные вещи в дом. Затем сбегала в магазин, прикупив бытовой химии и продуктов. Обратный путь показался гораздо длиннее, едва не надорвалась по дороге. Но всё-таки дотащила. Смахнула пот со лба и принялась чистить Авгиевы конюшни.

Сколько я провозилась в будущей спальне, и вспомнить страшно, но к концу мероприятия комнатушечка заискрилась свежевымытыми стёклами, избавилась от паутины и мусора, запахла деревом, заблестела натёртым полом. А я, полюбовавшись результатом, отправилась в кухню, где перекусила готовым салатом и булочкой, чтобы после, с новыми силами, двинуться в гостиную.

Как добралась до заблаговременно заправленной кровати, не знаю. Видимо, на автопилоте. Но уснула я точно на полпути к подушке.

Прошли несколько дней. Я излазила дом вдоль и поперёк. Обнаружила подпол и чердак. Победила грязь и запустение. Кроме того, расправилась со зловредной малиной. Спасла из её страстных объятий яблоньку, несколько кустов чёрной смородины и крыжовника. Ягоды не требовали особого ухода, так что я надеялась летом получить немного вкуснятины. К тому же сумела отыскать баньку, маленькую, покосившуюся, но ещё крепкую и рабочую. Отдраив её, в тот же день с удовольствием попарилась и только после этого почувствовала себя человеком.

Эх! И всё-таки мало для счастья мне надо, как оказалось. Мало.

Выйдя из бани, позвонила дядьке Федору и сообщила свой новый адрес. Дедов приятель порадовался тому, что я стала обладательницей собственного жилья (про обман я таки не сумела ему рассказать) и пообещал отправить оставшиеся вещи через неделю. Договорившись, что он позвонит ещё раз прямо перед отправкой, мы распрощались.

Затем пришла пора вкусненького. Захватив спички, свечи в подсвечнике и мокрую тряпку, я отправилась исследовать чердак. Странное воодушевление толкало меня вперёд, заставляя быстрее перебирать ногами. Жажда исследования, маленькая толика тревоги и ещё какое-то непонятное, но весьма сильное чувство гнали наверх. Из-за них притупился голод и желание отдохнуть. Удивительно, но я очень сильно хотела оказаться там.

Поднятая сквозняком пыль бесцеремонно влезла в нос и глаза. Отдышавшись, я почуяла приятный аромат сандала. Возможно, где-то здесь прятались саше с травами. Затем зажгла свечи, поставила подсвечник на столешницу и только тогда огляделась. Маленькое решетчатое окошко, не пропускало солнечного света. Так же как и все окна этого дома, оно было ужасно грязным.

По правую руку расположился шкаф со старинной одеждой. По левую — стол. И чего там только не было: древняя бронзовая лампа, металлическая штуковина, непонятного назначения, шкатулки, жестянки со значками, коробочки с дребеденью, даже трехлитровая банка, до горлышка наполненная советскими монетами. Старые газеты, пожелтевшие конверты, связанные бечёвкой, на удивление, современный тубус и много другого, не менее занимательного. Под столом притулились ящики с инструментами и сложенные картонные коробки.

Напротив лаза, прямо под окошком стоял самый настоящий кованый сундук. Такие я видела только в фильмах. Даже у бабки Агафьи, старожилы нашей деревни, и то такого не было. Этот-то сундук и привлёк моё внимание. Уж больно необычно он выглядел — настоящий раритет. Сложив на пол стопки журналов, я протёрла прихваченной тряпкой крышку. Подхватила подсвечник и поднесла его ближе.

Ничего себе! Не крышка, а самое настоящее произведение искусства!

На покатой поверхности были выгравированы пять знаков. Четыре треугольника и пятый, неизвестный мне символ.

— Пятый элемент! — хохотнула я, не удержавшись. — Лилу, ты где?!

Героиня популярного фильма не отозвалась.

Продолжая хихикать, я тщательно осмотрела знаки, даже потрогала пальцем. На ощупь и крышка, и гравировка были тёплыми. Странно. Вытянув шею, глянула за сундук — батарея проходила рядом с ним.

Фух! Смахнула внезапно выступивший пот со лба. За эти несколько секунд я успела понапридумывать всякого. Волшебный сундучок, блин душа! Инопланетный материал! Врата в другое измерение! Чуть не сбежала от страха!!! Дурёха!

Посмеиваясь, но уже несколько нервно, я схватилась за кольцо и попыталась поднять крышку. Куда там, сидело как влитое. Даже не скрипнуло. Присев на корточки рядом с сундуком, принялась искать замочную скважину. Нашла. Та стыдливо пряталась под декоративной задвижкой. Прильнула глазом, но, как и ожидалось, ничего не увидела. Жаль.

Интересно, где ключ от этой сокровищницы? И есть ли он вообще?

Поднялась и в раздумье почесала затылок. Посмотрела по сторонам и внезапно на меня снизошло озарение.

А если покопаться на столе?! Наверняка ключ затерялся где-то среди вещей. Возможно, в тех самых коробках и банках, которые осмотрела только снаружи. Ну не в подполе же? Все остальные потаённые местечки в доме я уже излазила и ничего похожего на ключ не нашла.

Надеюсь, прошлый хозяин не закопал его где-нибудь в огороде. Тогда без подробного плана я точно никогда ключик не найду. Печально. Взглянуть, что прятал в себе сундук, жуть как хотелось.

От предвкушения чего-то необычного дрожали ладони, а в груди замирало сердце. Сама атмосфера чердака была пропитана пылью, стариной и тайной. В неясном мерцании свечей предметы отбрасывали тени, добавляя месту загадочности и мистического очарования.

Сбросив с себя липкие лапки оцепенения, я вернулась к столику и принялась внимательно разбирать скопившееся барахло. Чем дольше копалась, тем сильнее мне начинало казаться, что нужной вещи здесь не было. Но вдруг на дне одной из жестяных коробочек что-то блеснуло. Я тут же её перевернула и вывалила содержимое на столешницу. И, наконец-то, увидела его. Ключ!

Осторожно подняв, стала осматривать. Что ж, ключик вполне соответствовал сундуку. Жёлтенький, как будто позолоченный, с пятью камнями по кольцу. Синим, красным, коричневым, голубым и полосатым бело-чёрным.

Перехватив ключ поудобнее, поспешила к сундуку. От волнения взмокли ладони, а пальцы подрагивали. Замерев с протянутой рукой, я вдруг засомневалась. А нужно ли открывать? Но решительно отогнала видение ящика Пандоры, вставила его в скважину и повернула.

Раздавшийся в тишине щелчок оглушил. Я вздрогнула и резко вскочила с корточек на ноги. Повинуясь встроенному механизму, крышка стала медленно, со скрипом подниматься. Сундук открылся. Боязливо вытянув шею, заглянула внутрь. И разочарованно хмыкнула: я ожидала сокровищ, а вместо них на дне лежала перевёрнутая изображением вниз картина. И все! Больше ничего не было.

А если что-то лежит под ней? Нужно проверить.

Воодушевившись, схватила картину за рамку и подняла.

Опять пусто.

Жаль.

На всякий случай простучала стенки и дно сундука — вдруг найду потайное отделение. Даже внутреннюю часть крышки исследовала. Но так ничего и не нашла. Горестно вздохнула, и только после этого взглянула на саму картину.

Великолепно!

От удивления я даже рот открыла.

Не знаю, кто написал подобную красоту, но то, что он являлся мастером своего дела, было понятно даже мне, не особо разбиравшейся в живописи. На картине высился замок. Мощный и монументальный. С высокими укреплениями и башнями, рвом и подъёмным мостом. Но большего всего привлекало внимание неопознанное животное, летающее над замком. Мощное львиное тело заканчивалось птичьей вроде бы даже орлиной головой. Крупный, загнутый вниз клюв, длинный хвост с пушистой кисточкой, жёлтые глаза, большие птичьи крылья. Вот уж странная фантазия творца — он соединил двух хищников, воздушного и земного, и превратил их в одно создание.

Жадно рассматривая животное, решила: эту картину устрою в спальне, прямо напротив кровати. Помниться, я видела вполне подходящий гвоздь. И буду любоваться на орло-льва перед сном.

Ощущая благоговение, погладила пальцем изображение. Затем задула свечи, перехватила раму удобнее и стала спускаться вниз. Пусть пока все так валяется, завтра приберу, а подсвечник забирать, вообще, не стану. По крайней мере, пока не проведу сюда электричество. Улыбаясь собственным мыслям, я дошла до спальни. Аккуратно повесила картину на гвоздь и, не умываясь, легла в постель. Силы внезапно меня покинули, даже голод пропал. Оставалось лишь закрыть глаза и провалиться в сон.

Ночью я проснулась, будто от толчка. Спросонья не понимая, где нахожусь, резко вскочила с кровати и заозиралась. И чуть не заорав от ужаса, уставилась на картину. В свете полной луны, беспрепятственно проходящем сквозь свежевымытые стекла, орло-лев летал, а листья на деревья шевелились, словно ими играл ветер.

Я зажмурилась, но спустя мгновение вновь подняла веки. Ничего не изменилось.

Но так ведь не бывает! Нарисованное существо не может шевелиться!

Протерев глаза, вновь уставилась на феномен. Орло-лев, не обращая внимания на мои мысли, выписывал в небе кренделя. Словно зачарованная, я сделала шаг. Потом ещё один и так, пока не оказалась напротив картины. Медленно подняла руку и прикоснулась к зверю, замершему в пике. Внезапно перед глазами все поплыло. Я пошатнулась и, не чуя тела, стала заваливаться вперёд.

Секунда непонимания сменилась ужасом. Вместо того, чтобы опереться на стену, я, под действием неведомой силы стала проваливаться в картину. Потеряв на мгновение ориентацию, куда-то выпала, больно ударившись коленями. Инстинктивно взглянула вверх и обомлела. На меня внимательно смотрел смазливый беловолосый парень с нереальными жёлтыми глазами.

Я ахнула. Вздрогнула. Перевела взгляд дальше и почувствовала, что теряю сознание. Но прежде чем провалиться в спасительную темноту, успела прочитать фразу: "Академия магических близнецов приветствует вас".

Глава третья

Альдамир Скай дэ Роушен, бастард Владыки мономорфов, печально смотрел в окно. Прошёл ещё один день и до призыва магического близнеца оставались считаные часы. Следовало бы отдохнуть, ведь он так и не сумел сегодня заснуть, всю ночь ворочался в кровати без сна и думал. Но глаза никак не закрывались, а сердце беспокойно билось, не давая даже малейшей возможности расслабиться.

А ведь все шло так хорошо. Младший сын Владыки, пусть и рождённый от официальной фаворитки, совершенно не чувствовал себя обделённым. Наоборот, по сравнению с законными детьми, имел гораздо больше послаблений и свободу выбора. Альдамиру не приходилось кропотливо вникать в экономику и политику как старшему брату-наследнику Филиппу. Не было необходимости изнемогать от бесконечных тренировок как среднему Альфреду. И уж тем более никто от него не требовал тщательно следовать этикету и беречь честь как сестру Далину.

Мать представили ко двору уже после смерти владычицы, поэтому обиженной женщины за спиной он не боялся. Сама родительница души не чаяла в сыне, отец относился снисходительно и, казалось, не жалел, что в нужное время признал мальчика. Братья не чинили неприятностей, воспитывая каждый на свой лад, сестра обожала, всячески балуя и лелея. Оттого Альдамир и жил, радуясь каждому дню, наслаждаясь искусством и прекрасными игривыми музами.

Вот только получилось так, что ему, в принципе не стремящемуся к власти и трону, тщательно избегающему ответственности, приходилось сегодня идти на призыв и, возможно, взваливать на себя непомерную ношу.

Пропал Филипп. Исчез вместе с магическим близнецом, отправившись на преддипломную практику по распределению на южную границу владений. Ищейки отца, возглавляемые Альфредом, обследовали земли, проехали тем же маршрутом, что и наследник, но никого так и не обнаружили. Средний брат вернулся ни с чем.

Отец, не терявший надежды до последнего, мгновенно сгорбился и заметно постарел. После печального известия он заперся в кабинете и лишь спустя несколько часов вышел оттуда, готовый воплотить решение в жизнь: младший отпрыск должен пройти ритуал поиска магблизнеца и стать наследником. Потому как другие дети претендовать на трон не могли. У Альфреда отсутствовали даже зачатки магии, а Далина, как женщина быть Владыкой не могла по определению.

Тоскливо вздохнув, Альдамир отошёл от окна и принялся одеваться, не дожидаясь слуги, который обычно будил его по утрам. Смысла оттягивать неизбежное он не видел, скорее, наоборот, чем быстрее выполнит приказ, тем будет лучше. По крайней мере, для него.

Глубоко в душе теплилась надежда, что никто не откликнется на призыв, и он с чистой совестью откажется от навязанной чести. И даже отец не сможет сказать ему ни слова против. Трон Владыки не может занять мономорф, которого не слышит само Предопределение и не одаривает магическим близнецом, идеальным партнёром, усилителем и накопителем силы.

Альдамир поморщился.

Предопределение. Сколько смысла в одном этом слове. Раньше он был доволен судьбой, которую оно ему предрекало, сейчас ощущал только раздражение. Вот вроде нужно радоваться, что благодаря обстоятельствам у него появлялся шанс вырваться за рамки привычной маски оболтуса и прожигателя жизни, стать кем-то значительным, важным, нужным для отца и государства. Но...

Альдамир не хотел перемен. Его все устраивало. Да эгоистично, трусливо, но такой уж он, не переделать. Не перековать. Поздно.

Короткий стук в дверь прервал размышления.

— Персеваль, входите, я уже проснулся, — не глядя, проговорил Альдамир.

Вот только вместо привычного баса Персеваля, в ответ он услышал звонкий женский голос.

— Ваше Высочество, доброе утро. Могу я к вам зайти?

Что удивило большего всего, Альдамир даже не понял сразу. То ли, что его назвали "высочеством", хотя обычно цедили сквозь зубы двусмысленное "господин", намекая на его происхождение. Всё-таки бастард, а не законный сын и тем более не наследник. Или то, что произнесла эту фразу женщина. Если он и приводил дам сюда, в дворцовые покои, то они обычно ускользали во мрак сразу же после "ночи любви", а потом боялись даже взгляд на него бросить, не то, что заявиться рано утром. Любительницы пощекотать нервы, чаще вдовушки в самом соку и неверные супруги, не желали навлечь на себя и свои семьи позор.

Альдамир от неожиданности сильнее, чем нужно дёрнул концы шейного платка и мгновенно закашлял, перетянув горло. Ослабив удавку, он повернулся к двери.

Леди Лиопольдина Дэр ду Милош, единственная дочь и наследница старого герцога Дэр ду Милоша, магического близнеца, советника и лучшего друга отца собственной прекрасной персоной. Обычно гордая и надменная, сегодня она была на себя не похожа и улыбалась, приоткрыв белоснежные зубки.

Альдамир привычно склонил голову, отвечая на приветствие высокородной красавицы и не стесняясь, принялся рассматривать гостью, при этом бесстыдно нарушая этикет. В конце концов, она пришла сама, когда ещё ему удастся вот так без свидетелей (гувернантки за спиной Лиопольдины не в счёт) поглазеть на неё.

На мгновение улыбка сползла с прекрасного лица. Девушка нахмурилась и покраснела, но мгновенно взяла себя в руки и вновь заулыбалась приторно сладко. Альдамир мысленно поаплодировал выдержке Дэр ду Милош, не всякая девица была способна контролировать себя столь успешно. Впрочем, не зря женщины этого рода ценились на рынке невест. Не только за яркую красоту, но и за ум, целеустремлённость и выдержку.

Вот и эта представительница Дэр ду Милош, приглушив яростный блеск сапфировых глаз, мимолётом заправила за ухо огненную прядку и как ни в чём не бывало, промолвила:

— Ваше Высочество, простите за вторжение, но Его Величество приказали напомнить вам о призыве и сопроводить в академию.

Лиопольдина благонравно опустила взгляд в пол.

— Простите леди Дэр ду Милош, но в качестве кого вы отправитесь со мной? — старательно пряча удивление, спросил Альдамир. — К сожалению, посторонним присутствие на ритуале призыва категорически запрещено.

— Я прекрасно помню правила, Ваше Высочество, — ровно ответила девушка. — Я отправлюсь с вами в качестве невесты. И буду ждать во дворе академии.

У Альдамира некультурно приоткрылся рот.

Невесты?!

Вот так новость!

— Ещё раз простите мою неосведомлённость леди, а когда же вы обрели столь значимый статус? Я что-то не припоминаю.

— Вчера на балу в честь признания вас наследником, Ваше Высочество, — продолжая излучать спокойствие, проговорила Лиопольдина. — К сожалению, вам нездоровилось, и вы не сумели спуститься, тем самым пропустив речь Его Величества.

"Быть мне крылатой ящерицей!", — мысленно ругнулся Альдамир.

Вот тебе и отец! Провернул дельце за его спиной. А ведь все так удачно вчера начиналось. Он с утра изображал умирающего и благополучно избежал участи быть разорванным жадными до власти дамочками, прознавшими о его новом статусе наследничка.

Неужели решил подстраховаться, чтобы Предопределение выбрало ему близнеца нужного пола. Но зачем? Чем так ценна Дэр ду Милош?

А она тоже хороша, стоит, улыбается, будто ничего не произошло. Всего-то поменяла одного брата на другого! Невелика замена.

Альдамир невольно сжал ладони в кулаки.

— Насколько я помню, ещё вчера утром вы были невестой Филиппа, леди, — процедил он, прожигая её взглядом.

— Память вас не подводит, Ваше Высочество, — вновь заалела Лиопольдина, но глаз не подняла. — Таково желание Его Величества и моего отца. К тому же Его Высочество наследный принц Филипп погибли.

— И вы вот так просто согласились на замену?

Девушка вздрогнула и резко подняла на него глаза.

— Я понимаю и принимаю необходимость нашего с вами брака, Ваше Высочество.

Подсуетились, значит, старички. Посчитали, что незачем такой крови пропадать.

Впрочем, Альдамир прекрасно понимал причину. Женщины рода Дэр ду Милош гарантированно передавали своим сыновьям способность обращаться в существо высокого ранга. Пусть они обладали слабой собственной ипостасью, не выше пятого, мальчики получали десятый — двенадцатый. Что для будущего наследника означало возможность стать этим самым наследником, а впоследствии Владыкой, не погибнув при ритуале передачи права. Тринадцатую, высшую ипостась дракона выносили далеко не все, только самые сильные.

Лучше Дэр ду Милош были только призванные магические близнецы женского пола.

— Я надеюсь, что и вы не станете возражать.

Лиопольдина сделала шаг вперёд, оказываясь непозволительно близко. Альдамир судорожно вдохнул, ощущая аромат её дорогих духов, но не сдвинулся с места.

— Прошу, не отвергайте меня, Ваше Высочество, — едва слышно прошептала девушка. — Это так больно — терять. Ещё одну потерю я не вынесу.

А потом сделала то, что ни одна высокородная девица не решилась бы сотворить. Лиопольдина взяла его безвольную руку и прижала к своей щеке. У двери кто-то ахнул, но девушка, казалось, не замечала реакции служанок. Она лишь душераздирающе всхлипнула и заглянула ему в глаза. Ее глаза, блестящие от непролитых слёз, смотрели печально и просительно.

Кожа Лиопольдины под пальцами Альдамира горела. Он хотел одёрнуть руку, но не смог, так и стоял, не шевелясь и не дыша.

Если бы кто-то ещё вчера сказал ему, что Дэр ду Милош придёт к нему в покои, он посчитал этого мономорфа сумасшедшим. Чтобы сама леди-гордячка нанесла ему визит, да такого просто не могло быть.

Но это произошло, и Альдамир не знал, куда себя деть. Прекрасная, но далёкая, она предлагала ему саму себя. Да будь на её месте любая другая, он, без сомнения, воспользовался случаем и углубил знакомство, вот только даже мысленно не мог позволить подумать о чем-то большем, чем просто дышать одним воздухом с очаровательной Лио. Рыжей лисичкой, его юношеским увлечением и мечтой.

— Леди, я не могу вам обещать, что моим близнецом будет мужчина, — глухо проговорил Альдамир. — Вы же знаете, если это женщина, то она станет моей женой. Само Предопределение свяжет воедино наши судьбы.

Точно так же, как это произошло с его дедом, прапрадедом и многими другими мужчинами в роду Скай дэ Роушен.

— Я буду надеяться на то, что Предопределение сжалится надо мной, — горько вздохнула Лиопольдина и прикоснулась губами к его пальцам.

Альдамир замер, застыл, борясь с желанием сжать девушку в объятьях. Мысленно он уже убивал особо жестоким способом всякую, кто встанет между ним и его мечтой.

— Вы обещаете, если вашим партнёром станет мужчина, вы не откажетесь от меня? — вновь задала вопрос Лео.

— Да, — скорбно ответил Альдамир. — Я даю вам слово.

Осторожно высвободив ладонь из цепких пальцев девушки, он резко заложил руки за спину и отошёл на пару шагов от неё. И только после этого смог спокойно вздохнуть. Лиопольдина действовала на него, словно магический воспламенитель. Заставляла кровь бежать быстрее в жилах, вынуждала организм особым образом реагировать на прикосновения.

— Нам стоит поторопиться, Ваше Высочество, — напомнила Дэр ду Милош.

Как оказалось, невесте требовалось гораздо меньше времени, чтобы прийти в себя и вновь нацепить маску невозмутимости. Спустя несколько ударов сердца уже ничто не напоминало о её слабости.

— Двери академии откроются с минуты на минуту.

Молча кивнув, Альдамир пристегнул "перо" — оружие, которое полагалось каждому члену семьи владыки, даже признанному бастарду. Накинул на него лёгкую иллюзию незаметности и немедля шагнул к двери. Сопровождавшие леди служанки прыснули в стороны, давая ему возможность беспрепятственно выйти. Лиопольдина покинула покои чуть позже.

— Мы выезжаем, — приказала она девицам и, шурша подолом платья, пошла в противоположную от него сторону.

Все правильно. В академию они прибудут в разных экипажах, а, если Предопределение решит, вернутся признанными женихом и невестой. Странная, непонятная традиция, но сейчас не до размышлений. Так положено.

Мысленно дав себе затрещину, Альдамир успокоил собственное воображение. В мечтах он уже освободил невесту от того самого платья и покрывал поцелуями её обнажённое тело.

Не сейчас. Нужно сосредоточиться. Вначале ритуал, а после всё остальное. Ведь если он не справится, то не будет уже ничего: ни трона, ни невесты. И если из-за первого он не расстроится, скорее — наоборот, то второго жаждал больше всего на свете.

Крылатая ящерица, драконья недоделка!

Он просто обязан вызвать сегодня магического близнеца. Причём близнеца мужского пола. И пусть Предопределение ему в этом поможет.

Добирались до портала непозволительно долго. Впрочем, оно и понятно. Желающие попробовать свои силы наводнили улицы. Даже герб владыки помогал плохо, чужие кареты просто не сумели освободить дорогу.

Устав ёрзать на скамье, Альдамир вышел наружу. Осмотрелся. Впереди показалась гигантская очередь из карет и лошадей. Некоторые особо нетерпеливые аристократы уже покидали экипажи. Они забирали у охранников коней и устремлялись к нужному месту верхом.

Арка портала была видна даже отсюда и манила его не хуже синих глаз Лиопольдины. Помотав головой, чтобы скинуть наваждение, Альдамир без промедления воспользовался подсказкой более опытных сородичей и, пока ещё, возможно, поторопился преодолеть оставшееся расстояние. Всего-то пара улиц и он был бы на месте.

Сама академия располагалась на ничейной территории и, по сути, являлась отдельным государством с собственными законами и правилами. Туда вели несколько переходов, ровно столько, сколько рас существовало в мире Торгон. Порталы находились в пяти столицах: валькирий, элементалей, гномов, гаргулов и мономорфов.

Арка перехода работала без перебоев весь сегодняшний день, дабы желающие достигли академии, вписали свои имена, оставили каплю крови на зачарованном специально для того случая свитке. А потом, дождавшись очереди, попросили Предопределение найти им близнеца. Всего раз в жизни совершеннолетнее существо любой расы, обладавшее магическим даром и не состоявшее в браке, могло воспользоваться своим правом и оказаться в зале призыва.

Что такое магический близнец, Альдамир толком не знал, ему были известны лишь общедоступные сведения, не больше. Одарённые свято хранили тайны и не выпускали их за пределы обители. По официальным хроникам близнец не только мог копить и передавать силу, но и одаривал своего партнёра новой способностью. Какой именно зависело от призванного, и предсказать, никогда не получалось.

Всю правду знали только избранные. Но одно оставалось неизменным — магические близнецы в любом государстве ценились очень высоко.

Будучи ребёнком, Альдамир пытался выведать у Филиппа, поступившего тогда на первый курс академии хоть что-нибудь, но брат, обычно всегда щедро делившийся знаниями, категорически отказался рассказывать. И стоило мальчику вновь поднять тему, резко заканчивал беседу и оставлял его одного. К отцу с такими вопросами Альдамир подходить не решался. Так что на призыв он шёл в полнейшем неведении, как и все остальные. И что ждало его за дверями, не знал.

За размышлениями Альдамир не заметил, как преодолел арку и оказался перед величественным зданием в толпе точно таких же жаждущих и их близких родственников. Обернулся — свита ещё не добралась, как и Лиопольдина. В душу закралось беспокойство, но он его отогнал. Не до того.

Успокоив нервы, Альдамир сосредоточился на происходящем. И вовремя. Резные двери со скрипом отворились, приковывая внимание собравшихся. Затем громкий мужской голос, явно усиленный магией, возвестил:

— Приветствую всех в Академии магических близнецов.

Затем говоривший замолчал, выдерживая паузу, давая возможность прибывшим настроиться на серьёзный лад. И только после этого продолжил:

— Напоминаю тем, кто не знает или по непонятной причине забыл: в дверь могут войти только те, кто прибыл сюда для призыва. Остальным вход воспрещён.

По двору прокатился ропот возмущённых родственников, но вскоре опять стало тихо.

— Обратите внимание на ваши правые руки. На тыльной стороне ладони у просителя должен проявиться порядковый номер, согласно которому он войдёт внутрь.

Альдамир мельком оглядел руку. На ней, и вправду, красовалась витиеватая цифра. Сорок девять.

— На этом все. Да поможет вам Предопределение.

Прозвучал гонг, проситель под номером "один", постоянно оглядываясь, несмело переступил порог академии. И пропал в черноте за дверью, будто его проглотило неведомое чудовище. В полной тишине громко вскрикнула пожилая гнома, очевидно, мать первопроходца и схватилась за сердце. Её спутник воинственно встопорщил бороду, машинально схватился за топорище, сделал шаг вперёд, но, видимо, вспомнив правила, понурил голову и вернулся к гноме.

Толпа желающих внимательно наблюдавшая за сценой, единой волной отхлынула от крыльца и замерла стаей испуганных кроликов. Альдамир невольно поддался стадному чувству и тоже отступил на шаг. Но спустя мгновение пришёл в себя и, неловко пожав плечами, огляделся. Много ли было свидетелей его слабости. Судя по лицам, не он один мысленно костерил себя за трусость и сейчас всячески прятал следы испуга. Будь то дрожь в руках или же капельки пота на лбу. Женщины обмахивали лица платочками, мужчины угрюмо буравили взглядами таинственную дверь.

Только народ немного успокоился, как невидимый обладатель громогласного голоса решил, что пора продолжать, и снова навёл среди просителей переполох.

— Номер два.

Молоденькая элементаль, которая стояла невдалеке от Альдамира, вздрогнула. Она, не сдержав эмоций, на миг выпустила из-за спины радужные крылья. Умоляюще посмотрев на родственника, но не найдя поддержки, неверной походкой поплелась к двери, чтобы, едва оказавшись за порогом, исчезнуть в её пасти, как гном.

За ней, не дожидаясь сигнала, из толпы вышла сурового вида валькирия. Она привычным движением поправила перевязь с мечом, гордо расправила плечи и поднялась на ступень.

— Кора, нет!!! — следом за девицей подвывая и плача, выбежал субтильный паренёк в ярких шароварах.

Запутавшись в ногах, он рухнул на траву, но всё равно не остановился, продолжая ползти к ней на коленях.

— Кора, прошу, не ходи! Я боюсь, не оставляй меня!!! Не ходи!!!

Валькирия скривилась, и, так ничего ему не сказав, отвернулась к двери. В это время две её статные товарки, расталкивая народ, добрались до парня и, подхватив его с обеих сторон под руки, потащили прочь. Стало тихо.

— Номер три.

Валькирия резко, будто бросаясь в пропасть, переступила порог и пропала.

Следующего просителя провожали как на казнь. Робкие шепотки становились все громче и в какое-то мгновение превратились в ор.

— Номер четыре...

— Номер тринадцать.

Ещё одного гнома поглотила чернота.

Альдамир невольно поёжился и глянул на руку. Ещё тридцать пять. Так много и одновременно мало. А Лиопольдины все нет. Сдержав горестный стон, он уныло уставился на дверь.

— Отец! — раздавшийся внезапно вопль перекрыл все остальные, заставив его подпрыгнуть на месте.

— Отец!!! Я сумел! Я смог! Я призвал её!

Народ резко замолчал и повернул головы в сторону шума. Из-за угла одного из зданий академии вынырнул тот самый первый гном, на вид живой и здоровый. Он замахал рукой и на всех парах понёсся к родителям. Но не потому Альдамир не мог отвести взгляд. Держа бородача за широкую лопатоподобную ладонь, рядом бежала гаргулья. Неловко растопырив крылья, она едва успевала за близнецом, но всё равно старательно передвигала когтистыми птичьими ногами.

Поравнявшись с родителями, гном остановился и, сияя от радости, воскликнул.

— Мама, это Дайана!

И столько восторга он излучал, что Альдамир засомневался, а гном ли перед ним.

— Прощайтесь, — прервал сцену голос. — Спустя час после прибытия, близнецы перенесутся в академию.

Гнома отмерла и, всплеснув пухлыми руками, прижала гаргулью к своей объёмной груди. Девушка дёрнулась от неожиданности, но спустя несколько секунд уже обнималась с новоявленной родственницей. Вскорости счастливое семейство покинуло двор академии.

Оставшийся народ приободрился и больше не смотрел на просителей как на приговорённых к смерти. Дело пошло веселее.

— Номер сорок восемь.

Альдамир сжал зубы, понимая, что он следующий. Ещё немного и он переступит порог. Но что за ним? Неизвестность.

— Номер сорок девять.

Пора. И пусть ему поможет Предопределение.

Альдамир глубоко вздохнул и пошёл вперёд. Дверь вникуда приближалась. Исчезли лица присутствующих, стих гул, остался только он и чернота напротив.

— Ваше Высочество, подождите! — пронзительный голос Лиопольдины догнал его на пороге.

Он остановился как вкопанный, развернулся, выхватывая взглядом знакомую фигурку. Леди Дэр ду Милош подхватив пышные юбки, пробиралась сквозь толпу, если бы не здоровенные охранники, она ни за что не сумела преодолеть препятствие.

Выдохнув сквозь зубы, Альдамир бросился навстречу.

— Вы успели, леди, — прошептал он, хватая её руку. — Я счастлив. Безмерно.

Немного растрёпанная, раскрасневшаяся Лиопольдина была великолепна. Её грудь тяжело вздымалась, яркие глаза блестели.

— Простите, я немного опоздала.

— Ничего страшного.

Лиопольдина улыбнулась и осторожно высвободила ладонь, которую он сжал.

— Вам пора, Ваше Высочество. Идите же, я буду ждать. Ну же!

Подтверждая её слова, вновь раздался голос.

— Номер сорок девять. Вызываю в последний раз.

Альдамир не сдвинулся с места, продолжая поедать глазами девушку.

— Идите же! — воскликнула она взволнованно. — Быстрее!

Послав ей улыбку, он сорвался, побежал и буквально ввалился в раскрытую дверь.

Вначале темнота оглушила, словно Альдамир прыгнул с высоты в воду. Грудь сдавило, да так сильно, что он не мог дышать, а перед глазами запрыгали цветные пятна. Но стоило начать паниковать, как все неприятные ощущения исчезли, а его буквально выплюнуло куда-то.

Справившись с лёгким головокружением, Альдамир принялся осматриваться. Оказался он в полутемном прямоугольном зале, освещаемом лишь светом факелов. В центре на высоком постаменте покоилась огромная раскрытая книга. Не свиток, как говорилось в официальных источниках. С одной стороны, рядом с ней лежало золотое перо, с другой — чаша с магическим огнём, в которую было помещено лезвие стилета.

— Подойди к книге, — раздался голос на этот раз другой. Дребезжащий, будто бы старческий.

Альдамир послушно взошёл на постамент и взглянул в книгу, но ничего не увидел. Разворот был девственно чист.

— Впиши своё полное имя, расу и возраст, — приказал невидимка.

Воспользовавшись пером, Альдамир выполнил требование. Не успел положить его на место, как строчки подёрнулись дымкой и преобразовались в текст.

— Читай Клятву, — голос отдал следующий приказ. — Вслух.

— Я, Альдамир Скай дэ Роушен, мономорф, двадцати полных лет жизни, являясь совершеннолетним представителем своей расы, подтверждаю, что находясь в здравом уме, по собственному желанию пользуюсь правом призыва магического близнеца...

Он прокашлялся, сглотнул внезапно образовавшийся комок в горле и продолжил.

— Обязуюсь при любом исходе дела хранить тайну Зала Вечной Книги и Зала Призыва. Ни добровольно, ни при пытках не рассказывать об увиденном и услышанном. В случае призыва магического близнеца обещаю пройти обучение в стенах Академии магических близнецов и провести Ритуал Слияния. После завершения обучения выбрать один из трёх путей и идти по нему до конца жизни.

С каждой прочитанной фразой, Альдамир всё больше сомневался в правильности выбора, но не мог остановиться. Глаза самостоятельно пробегали от строчки к строчке, рот сам собой произносил слова клятвы.

— В случае нарушения клятвы готов к любому наказанию, предусмотренному правилами, вплоть до смерти. Подтверждаю, что предупрежден о сроке в три месяца на решение спорных моментов путём принудительного чтения и стирания памяти, как мне, так и лицу, получившему знание.

— Подтверди клятву каплей крови, — вновь заговорил невидимка.

Рука сама собой потянулась к стилету, пальцы сжались на рукояти. Альдамир чиркнул лезвием по ладони и, дождавшись, когда выступит кровь, приложил её к бумаге. Книга с шипением впитала жидкость и закрылась, он едва успел отдёрнуть руку.

— Зал Призыва прямо. И пусть тебе поможет Предопределение Альдамир Скай дэ Роушен.

Мерзкий скрежет в полупустом зале прозвучал особенно громко. Альдамир сбросил оцепенение, вызванное осознанием смысла только что прочитанного, и взглянул вперёд. В ту сторону, откуда доносился неприятный звук. Оказалось, прямо в стене образовалась ещё одна дверь, хотя он мог поклясться, что раньше её здесь не было.

Не дожидаясь нового приглашения, он решительно спустился на пол и направился туда, куда его приглашали. И больше не раздумывая, переступил порог. Все повторилось в точности так, как с первой дверью. Опять сдавило грудь, закружилась голова, на мгновение Альдамир потерял ощущение собственного тела. Но дискомфорт быстро прошёл, правда, оставил после себя слабость.

Зал, куда он попал на этот раз, был похож на предыдущий: те же факелы, развешанные по стенам, полумрак и эхо от его шагов. Вот только вместо постамента с книгой в центре Альдамир увидел четырёх существ в разноцветных балахонах, стоявших в вычерченной прямо на полу фигуре. Вписанные в круг четыре равнобедренных треугольника соединялись вершинами, образуя новый знак. Линии едва заметно светились, словно краска, использовавшаяся для их создания, включала в себя фосфор.

— Вставай в центр, — прозвучал новый приказ.

Существа не шевелились, их лица расплывались, отчего Альдамир не мог никого рассмотреть. Вот только он был уверен, голос принадлежал одному из них.

Впрочем, думать ему было некогда. Не мешкая, Скай дэ Роушен встал в нужном месте, прямо в точку, где соприкасались треугольники. Тут же алым цветом вспыхнул внешний круг, отрезая его от фигур в балахонах и двери. Треугольники, напротив, полыхнули белым ослепляя. Альдамир зажмурился, а когда вновь открыл глаза, не увидел ничего: ни балахонов, ни зала. Он находился в кромешной мгле. Вернулась тревога, но не успела она превратиться в панику, как Альдамир вновь услышал голос.

— Повторяй призыв слово в слово. Любая ошибка сведёт все усилия на нет.

Он машинально кивнул и приготовился внимать.

Вначале из темноты полилась незнакомая певучая песня. С каждым словом она набирала силу, становилась мощнее, громче, яростнее. Казалось, невидимый певец вкладывал в неё душу, отдавал всего себя. Но вот она резко оборвалась на высокой ноте, оставив после себя звенящее эхо. Пространство перед глазами вдруг раскрасилось шестью цветами: синим, красным, коричневым, зелёным, белым и чёрным. Яркие полоски стали двигаться. Зашевелились, задёргались, будто змеи. Все быстрее и быстрее, пока не слились в одну сплошную массу.

— За пределом жизни, за пределом смерти, во сне или наяву, какой бы ты ни был, явись.

Запинаясь, Альдамир повторил:

— За пределом жизни, за пределом смерти, во сне или наяву, какой бы ты ни был, явись.

— Шаг за круг, сомнений нет, — продолжал голос. — Тьма вокруг, ей покорись.

— Шаг за круг, сомнений нет. Тьма вокруг, ей покорись...

Строчка за строчкой, он повторял за невидимкой. Слова призыва ввинчивались в голову, навечно запечатлеваясь в памяти, становясь частью его сущности, частью души. Ладони сжимались в кулаки, глаза слезились от напряжения, тело дрожало от мощи магии, проходившей через него. И вскоре Альдамир не говорил, кричал во тьму, не прося, яростно требуя от Предопределения ответа.

— ... Предопределению отзовись!

— Предопределению отзовись!

Внезапно из цветной массы вырвался красный жгут. Повинуясь неясному порыву, Альдамир резко выбросил руку вперёд, схватил конец и с силой дёрнул на себя. Жгут натянулся, грозя выскользнуть, но Скай дэ Роушен лишь усилил напор. Пальцы жгло, кожа лопалась, окропляя жгут кровью. Вот только он не отпускал. Чёткое понимание того, что от его действий сейчас зависел результат призыва, не давало ему расцепить ладони.

Крылатая ящерица! — выругался он и из последних сил рванул на себя.

Жгут с треском лопнул, колени подогнулись, Альдамир стал заваливаться назад. Вдруг пронзительный женский крик разрезал темноту, и в мономорфа что-то врезалось, роняя его. Он вывернулся, сбрасывая тяжесть, и вскочил на ноги. Проявился Зал Призыва, фигуры в балахонах. Вернее, незнакомые существа, с удивлением переводившие взгляд с него на кого-то, находившегося рядом, и обратно. Альдамир повернул голову и едва вновь не упал.

На полу зала сидело нечто в белом одеянии. Чёрные волосы на макушки чуда стояли дыбом, одновременно впереди падали на лоб, закрывая глаза. Смахнув с лица пряди, создание нервно покосилось на него. Скай дэ Роушен моргнул, существо вздрогнуло и взглянуло ему за спину. Затем нелепо приоткрыло рот и выдало на незнакомом языке:

— Ёк — мокарёк!

И, снова посмотрев на Альдамира, лишилось чувств.

Глава четвёртая

Кто-то не слишком аккуратно похлопывал меня по щекам. Я с детства не любила, когда без спросу прикасались к лицу, потому с чистой совестью и довольно-таки грубо отбросила чужую руку. После этого открыла глаза, увидела нависшего надо мной беловолосого парня и вновь, чуть было не опустила веки.

Неужели продолжаю бредить?!

Вначале ожившая картина, бесцеремонно слопавшая меня, потом этот красавчик и дурацкая надпись на стене. Академия магии, ага, как же! Возможно, я что-то не то съела и теперь валяюсь в бреду где-нибудь на полу дома?!

Эх! Так ведь и помереть недолго. Вряд ли меня хватятся скоро. Подозреваю, что Злата — обманщица не захочет проведать свою жертву в её новом жилище. Дядька Федор только через неделю перезвонит, а больше и некому. Не бугаю же, которому облюбованная мной квартирка досталась. К тому времени, как дедов приятель забеспокоится, моё разлагающееся тело уже можно будет закапывать.

Застонав, я схватилась за голову и с силой сжала ладонями лоб. Как представила, что, вся такая бледная и бездыханная, лежу возле кровати, так по-настоящему дурно сделалось. Глаза сразу же защипало, в груди заныло. Я всхлипнула, перевернулась набок, поджала колени и заревела.

Ревела хорошо, качественно, в голос, подвывая и причитая, полностью отдаваясь процессу. Такого слёзоразлива у меня не было, наверное, со дня смерти деда. Но не успела я выплеснуть накопившиеся эмоции, как была схвачена и поставлена на ноги. Ноги слушалось плохо, потому я без зазрения совести обняла того, кто не дал мне всласть попереживать и продолжила начатое.

— Кто есть ты? — рявкнуло порождение воспалённого разума и нагло отодвинуло меня от себя. Да ещё заставило поднять голову и посмотреть в его бесстыжие глаза.

Я моргнула и даже мгновенно забыла о слезах, увидев, как радужка беловолосого вдруг начала меняться, превращаясь из обычной человеческой, в нечто совсем уж странное.

— Кто есть ты?!

Повторил он вопрос и резко встряхнул меня, отчего я едва не прикусила язык.

— Кто-кто, конь в пальто, — ответила нервно и только после этого поняла, что жёлтоглазик-то вещал на родном, русском.

Нет, точно бред!

Помню жил у нас в деревне один мужичек, алкоголик. Так он после каждой дозы спиртного беседы с невидимками вёл. То с русалками, то с ангелами, то с инопланетянами. Его, правда, в психушку потом забрали, после очередного сеанса связи. Но это я к чему?

Не хочу сходить с ума! Не хочу бредить!!!

В это время красавчик старательно переваривал мой ответ. То ли от природы тугодумом был, или ещё, какая причина имелась, но я не только успела слезы со щёк стереть, но и в себя чуток придти. Даже глаза скосила, чтобы осмотреться вдруг чего нового интересного увижу.

Увидела. Четырёх... э... затрудняюсь сказать кого. Но то, что типы в цветных балахонах не были людьми, не вызывало сомнения. Один с лицом, будто вытесанным из камня, так наверняка.

Вот ведь торкнуло меня здорово, как говаривал все тот же небезызвестный алкоголик. Что же было в том салате с грибами, купленном накануне? Мухоморы?!

— Ты есть мужчина?! — вновь воскликнул жёлтоглазик, напугав меня своим воплем. — Мужчина!

И столько неприкрытой радости было в голосе, что я невольно покосилась на него и тут же с ужасом отскочила подальше. Человек с птичьей головой — это уже слишком!

Он тем временем начал приближаться. Клюв угрожающе раскрылся, но вместо клокотания я вновь услышала вопрос:

— Ты есть мужчина?

Наверное, стоило рухнуть в обморок, но не получилось. Я, не мигая, продолжала пялиться на чудовище. Чудовище приближалось. Оказавшись рядом, оно подняло руку и потянулось к моей груди. Видимо, не дождавшись ответа, решило проверить самостоятельно. Вот этого я выдержать уже не смогла и с криком бросилась за спину каменнолицему. Пусть тот тоже странный, но, по крайней мере, он молчал и не шевелился.

Спустя несколько долгих секунд я выглянула из-за спины, которая, кстати сказать, была не мягче камня, и взглянула на сумасшедшего. Он уже принял нормальный вид. Ну, как "нормальный"... Существо с белыми как снег волосами и жёлтыми-жёлтыми глазами по определению не может относиться к нормальному.

В общем, голову птичью он поменял на человеческую, что, безусловно, радовало.

Тем временем ожила моя спасительная стена, развернулась на сто восемьдесят градусов, взглянула мне в лицо и выдала:

— Какой есть интересный экземпляр, коллеги.

И так многообещающе облизнула длинным узким языком свои тонкие губы, что я судорожно сглотнула и вновь попятилась. Вот только бежать было некуда, подоспели "коллеги" каменнолицего и окружили меня.

Боже, неужели сейчас сожрут?!

Я тихонько заскулила от страха.

Пусть, пусть это будет бред! Согласна! Только заберите меня отсюда! Хоть кто-нибудь!

"Хоть кто-нибудь" не торопился выполнять моё желание. Пришлось спасать себя самостоятельно.

Я круто развернулась и понеслась в сторону, но не успела сделать и пары шагов, как была схвачена и прижата к груди.

— Ты есть мужчина?

Жёлтоглазик! Ну что же ему неймётся. Да женщина я, женщина!

Хотя подождите, а почему он собственно интересуется? Возможно, они едят только мужиков?!

О!!! тогда пусть щупает, где надо. Да я сама футболку скину, лишь бы избежать ужасной участи. Пусть удостоверяются!

— Я женщина! — крикнула прямо в лицо беловолосому и постаралась изобразить приветливую улыбку.

— А почему ты есть конь? Самец кобыла? В пальто? — спросил он.

И смотрел так недоуменно, что я не сумела сдержать смешок. И тут же пожалела. Жёлтоглазик оскалился, зарычал и опять сменил голову на птичью. Толстый клюв щёлкнул прямо возле моего носа, руки, до этого бережно поддерживающие спину вдруг оказались на шее и принялись душить.

Деда, помоги! — успела просипеть едва слышно.

Неужели я ошиблась и жрут они женщин? Тогда мне конец!

Когда от нехватки кислорода перед глазами запрыгали мошки, меня соизволили спасти. Неведомая сила вырвала безвольное тельце из лап чудовища и аккуратно усадила на пол. Схватившись за горло, я раскашлялась. Лёгкие жгло, болела грудь, не говоря уже о пострадавшем месте. Казалось, шея превратилась в один ноющий синяк.

Вдруг мои руки осторожно, но упрямо принялись отодвигать. Вздрогнув от неожиданности, попыталась отстраниться, но не позволили. Один из балахонов удерживал извивающееся тело, второй прикоснулся к шее. Я принялась вырываться с ещё большей силой, но внезапно ощутила, что от чужих ладоней пошло тепло. Оно нежно оглаживало кожу, будто бы даже проникало внутрь, но это не главное. В том месте, где пальцы прикасались, боль исчезала. Перестав сопротивляться, дала себя лечить.

Вот это бред! Самый бредовый бред на свете! Я не только вижу и слышу, но и ощущаю все в полной мере. Ух! Если выкарабкаюсь, обязательно расскажу дядьке Федору, пусть вместе со мной посмеётся.

Спустя несколько минут бронзовокожий незнакомец закончил лечение и убрал руки с моей шеи. Аккуратно повернув голову туда-сюда, я удостоверилась, что все неприятные ощущения прошли. Блаженная улыбка тут же вползла на лицо.

Замечательно!

Поднявшись, проверила, как действовали руки-ноги. Работали отлично.

— Вы есть хорошо себя чувствовать? — заглянул в глаза бронзовокожий.

— Эээ... да, спасибо, — осторожно ответила я.

— Вы говорить с нами, отвечать на вопросы?

Кивнула, внимательно следя за его лицом, и заметила очередную странность. Оказалось, что звучание голоса незнакомца не успевало за его же ртом. То есть губы уже произнесли фразу, а я только слышала её начало. Такое бывало со старыми телевизорами. Точно так же звуковая дорожка не поспевала за изображением. Как будто речь переводилась мне с опозданием.

То есть получалось, что говорили типы не по-русски, а по-свойски. И что-то, не видимое или же незамеченное или, о ужас, внедрённое в мою голову, переводило их речь, при этом смешно коверкая предложения. Но тогда, выходит, что все происходящее не бред, а реальность?

Не может быть!!!

— Сказать, кто вы есть? — пока в моей черепушке проносились мысли, каменнолицый, видимо, главный, решил начать расспрос.

— Агриппина Андреевна Полайкина, — на автомате ответила я.

Незнакомец нахмурился, беззвучно повторил моё имя и вновь задал вопрос.

— Что есть Агриппина? Что есть Андреевна? Что есть Полайкина? Имя, род, раса? Мир?

— Агриппина — это моё имя, Андреевна означает — дочь Андрея, то есть имя отца. Полайкина — фамилия, ну или название рода. А раса — человек. Мир — Земля.

— Че-ло-век, — по слогам проговорил незнакомец. — Человек!

Он обменялся с "коллегами" многозначительными взглядами и вдруг затараторил. Да так быстро, что внутренний переводчик (или, чем меня снабдили) не успевал переводить. Я понимала отдельные слова, но общий смысл ускользал.

— Прорыв..., баланс..., открытие..., опасность..., магический близнец... связь.

Наконец, существа наговорились и вновь уставились на меня. Их неприкрытый интерес настораживал. А ведь где-то рядом ещё бродил тот ненормальный душитель. Кстати, а где он?

Беловолосый обнаружился у противоположной стены зала. Он сидел на полу, облокотившись спиной о каменную поверхность и, не мигая, смотрел перед собой. Весь его вид дышал скорбью, как словно он вчера потерял кого-то из близких. Мне даже стало жалко жёлтоглазика.

Бедолага!

Но тут он дёрнулся, будто очнулся и посмотрел на меня. И столько в этом взгляде было ненависти, что я едва опять не сбежала за спины балахонов. Притом ненависти концентрированной, плотной, которая, будто слизь, растекалась по коже, вызывая неконтролируемое желание поёжиться.

Передёрнувшись, я резко отвела взгляд.

Фух. Хватит с меня впечатлений. Не хочет, чтобы я на него смотрела, — больно надо. И без его перекосившейся физиономии интересностей хватает. Те же типы напротив.

А типы так и продолжали поедать меня глазами. На всякий случай оглядела себя как могла. Да, красотка! В старой, растянутой, усеянной мелкими дырочками футболке, босая, лохматая и наверняка красная. Есть что показать! Но балахонам вроде нравилось. Иначе чем объяснить их умильные выражения лиц.

Заметив, что я тоже смотрю на них, каменнолицый кашлянул и улыбнулся. Но лучше бы он не открывал рта: мелкие острые зубы в его пасти мне уверенности не прибавили.

— Агриппина Андреевна Полайкина, человек, — торжественно начал он. — Мы вас поздравлять. Вы попасть в лучшую из академия магии: Академия магические близнецов!

— Ась? — переспросила я.

Куда — куда я попала?

— Академия магические близнецов, — повторил каменнолицый и вновь растянул губы в улыбке.

Я машинально улыбнулась в ответ, перевела взгляд на стену, ту саму, которую увидела в первый раз и вновь прочитала написанную там фразу: Академия магических близнецов приветствует Вас.

Эх! Похоже, попала.

— Я не сплю и это не глюки, — прошептала я, но меня услышали и дружно закивали.

В голове зашумело, я покачнулась и чтобы не упасть, вцепилась в заботливо вытянутую каменнолицым руку.

Вечер перестал быть томным, и мне безумно захотелось обратно — в свой старенький дом. Всё больше фактов говорили о том, что происходящее и вправду не бред, а реальность. А к такой реальности я была не готова.

— Но почему я?! За что?! — вопрос вырвался сам собой.

— Вас есть вызвать из вашего мира к нам уважаемый господин Альдамир Скай дэ Роушен, представитель раса мономорфов, — добродушно пояснил каменнолицый.

— Как это вызвал?

— Испросить Предопределение и провести ритуал призыва.

И он считает, что мне стало ясно?

— Простите, уважаемый...?

— Дронодонон Крион, декан факультет Преобразований воздушный поток, — подсказал собеседник.

— Эээ... Дроно... Дронододо...извините, Дронодонон Крион. Я не знакома ни с каким господином Скай дэ Роушен и не давала разрешение на вызов.

В душе начала закипать злость. Вызвал, значит. А кто его собственно просил? Я — точно нет. Мне хорошо и дома, на земле, а не... А собственно где? Ужас, я не знаю, куда меня притащили! Где находится эта несчастная академия?

— Быть знакомым не требоваться, — принялся объяснять он. — Вы есть его магический близнец. Идеальный партнёр, вместилище силы, отражение души, подарок Предопределения.

Фу! Сколько пафосных слов!

— Вы есть навсегда связанные в пару.

Что?! Навсегда связанные! В пару! С кем?!

О нет! Только не с ним.

— Кто этот счастливчик? Покажите мне его, пожалуйста, — промямлила я, желая и одновременно боясь получить ответ.

Типы в балахонах синхронно посмотрели мне за спину. Все ещё надеясь на чудо, я медленно развернулась и почувствовала, что пол уходит из-под ног. Там было только одно существо, которое тут же окатило меня презрением. Желтоглазый беловолосый товарищ собственной злобной персоной.

За что он меня так ненавидит? Ведь я не сделала ему ничего плохого.

Сглотнув, повернулась обратно к типам.

— Я не согласна, — решительно заявила балахонам. — Я не хочу! Верните меня обратно!

Нелюди промолчали, лишь покачали головами.

— Пожалуйста! — взмолилась я. — Это какое-то недоразумение. Меня вызвали по ошибке.

— Сожалеть, — без тени сожаления проговорил каменнолицый. — Это не есть возможно. Вы есть навсегда на Торгон. Вместе с господин Скай дэ Роушен.

— Да он же убьёт меня! Уже пытался! — перейдя на ультразвук, завопила я. — Как вы не понимаете, мне здесь не место!

— Не убить, — вступил в разговор ещё один из моих новых знакомых, мощный низкорослый бородач. — Не мочь. Связь не допустить. А после ритуал Слияния вы есть одно целое. Ваше место есть здесь.

У меня опустились руки.

— А сейчас идти, вашему близнец есть нужно прощаться с родными. Вам идти с ним. Рядом. Через час вернуться. Через день начинаться занятия, вы все узнать подробнее.

И он отвернулся, давая понять, что разговор на этом завершён. Его "коллеги" тоже перестали обращать на меня внимание и занялись своими делами. А, точнее, разошлись по треугольникам, начерченным на полу, и замерли.

Я стояла все на том же месте и не знала, что делать.

Магия, академия, непонятные создания, покушение — разве этого недостаточно, для того чтобы испугаться? По-моему, даже слишком. Вот и я, обхватив себя руками, мелко подрагивала всем телом. От страха и холода.

— Женщина, — выплюнул знакомый голос. — Идти, не стоять.

Затем, посчитав, что потратил на меня чересчур много времени, жёлтоглазик, как его там, Альдамир Скай дэ Роушен, быстрым шагом попёр направо.

Куда — это он, интересно, там ведь и двери-то нет. Или через стену решил просочиться?

Не успела я задать этот вопрос, как дверь появилась. Она со скрипом отворилась, выпустила столб дыма, как бы намекая, что мы здесь загостились.

В эту секунду мне пришлось поверить, что магия существует.

Пока я пыталась привести мысли в порядок, блондин уже успел шагнуть за порог и раствориться в темноте за дверью. Звуки его шагов пропали, в зале воцарилась гробовая тишина. Стало неуютно.

— Эй, куда ты?! — крикнула в пустоту.

Вот только мне, увы, не ответили.

— Эй, подожди меня!

Тишина. Я не выдержала и понеслась за жёлтоглазиком. Нырнула в дверной проём, пробежала несколько шагов по инерции и вывалилась наружу.

От яркого солнечного света заслезились глаза. Смахнув капли, взглянула на мир и тут же влюбилась в его яркие краски. Такой сочной зелени, синего-синего неба и жирной почти чёрной земли я не видела никогда в жизни. А запах! Казалось, его можно было пробовать на вкус. Но не это являлось главным. Природа Торгона слишком походила на земную. Если бы я не знала, что нахожусь в другом мире, то подумала бы, я дома. На Земле. Только в каком-то удивительно чистом, будто отмытом от людского влияния уголке.

Пока любовалась окрестностями, беловолосый наблюдал за мной. Я поняла это не сразу, слишком уж поразило меня увиденное.

— И долго ты будет стоять и рот открывать? — язвительно поинтересовался он. — Час не есть резиновый.

Мысленно зашипела. Вот ведь нехороший товарищ. Я нашла единственное, что мне тут понравилось, так он и это отнять хочет.

Ух, мономорф!

— Я есть готова, — нарочно передразнила душителя и для пущего эффекта добавила. — Обуви нет, идти не могу, придётся тебе меня нести.

И даже ножку вперёд выставила, чтобы удостоверился. А что, футболка длинная, выше колена все зарыто, приличия соблюдены. Впрочем, сразу же убрала её обратно и вся сжалась. Вот ведь не думала, что в таком симпатичном парне может быть столько злобы. Казалось ещё мгновение, и блондин набросится на меня с кулаками и порвёт на много — много маленьких Грушек. Но нет, он лишь сжал кулаки, резко выдохнул через рот и прорычал:

— Мне есть всё равно.

— Тогда иди один, я здесь побуду. Никуда не уйду.

Правда-правда. Только спрячусь от тебя вон за тем развесистым деревом.

— Нет. Ты идти со мной, — сказал, как отрезал жёлтоглазик и шагнул ближе.

Я мгновенно отступила. Он сделал ещё шаг, я опять увеличила расстояние.

Страшно. А вдруг опять душить начнёт. Что-то я пока не особо доверяю тем типам в балахонах. Вдруг они ошибаются. Или специально дезинформируют.

Беловолосый остановился, бросил на меня презрительный взгляд и процедил:

— Я не трогать тебя. Иди со мной. Так надо.

Кому надо то? Мне? Совсем не надо. Лучше тут посижу, подумаю.

Что я ему и озвучила.

Жёлтоглазик глубоко вздохнул и уже гораздо спокойнее пояснил:

— Так надо. Пока не есть проведён ритуал Слияния, мы есть рядом.

Я внимательно посмотрела ему в лицо, но не нашла признаков обмана.

— Я тебе помочь, — не видя нужной реакции, добавил близнец. — Идти не больно.

Он взглянул на мои ноги, что-то быстро прошептал, и я ахнула от удивления. На ступни будто надели мягкие шерстяные носочки.

Ух ты, в таких можно и пройтись!

Подарив ему улыбку, я тактично не заметила его скуксившуюся физиономию и поскакала вперёд.

— Не туда, — остановил меня усталый голос. — В другой сторона.

В другую, так в другую. Веди, Сусанин!

Шли недолго. По моим внутренним часам, минут пять, не больше. Добрались, наверное, быстрее, если бы я постоянно не останавливалась, рассматривая достопримечательности. И что самое странное, местная архитектура была мне знакома. Например, вот такие башенки точно где-то видела. И высокие окошки, и рисунок каменной облицовки. Да много чего, если честно.

Эта мысль не давала покоя. И лишь спустя время, поняла. На картине! На той самой картине я видела подобное.

О!!!

Следовательно, на Земле знают об этом мире. Или кто-то отсюда посещал мою планету. Знает, как попасть туда. Знает, как мне попасть домой!

Осталось лишь выяснить кто... Найти его и вытрясти сведения. А для этого нужно попытаться обустроиться здесь.

Да!

Я радостно засмеялась от собственно гениальности и с интересом посмотрела на спину идущего впереди беловолосика.

Вот ты-то и поможешь мне в этом нелёгком деле, голубчик.

Наконец, мы докуда-то дошли. Вырулили из-за очередного угла очередного замка, и я увидела целое скопление существ. В первое мгновение стало дурно. Неужели я такая маленькая и хрупкая сейчас потопаю прямо туда? К этим?

Как оказалось, туда. Жёлтоглазик не сбавляя скорости, лишь ещё больше сгорбившись и опустив голову, пёр к толпе нелюдей. Вдруг из этой массы выскользнула девушка. Очень красивая девушка. Ярко-рыжая, синеглазая, с пухлыми губками и маленьким носиком. Высокая и стройная. Девица подобрала юбки шикарного платья и бросилась на грудь моего близнеца. Я аж прибалдела от такого проявления чувств.

Но вместо того чтобы сжать красотку в объятьях, жёлтоглазик её так аккуратненько от себя отодвинул. И сам на шаг отступил. А дальше я услышала интересный диалог:

— Леди Лиопольдина Дэр ду Милош, — скорбно произнёс блондин. — Мне есть очень жаль, но мой близнец — женщина.

Девушка побледнела, да так сильно, что я подумала, сейчас упадёт в обморок. Но нет, она справилась с собой, на лицо вернулись краски.

— Кто? — её голос был под стать внешности, звонкий, яркий.

Жёлтоглазик ещё ниже опустил голову и назвал моё имя. Но видимо, девице этого было мало, потому, как она потребовала меня показать.

Странно. Я же напротив неё стою, даже почти не прячусь за спину беловолосого. Неужели не видит? Жаль, такая красивая, а слабовидящая.

Мой близнец печально вздохнул и кивнул. Глаза барышни тут же расширились от удивления. Увидела!

Затем я пожалела, что, вообще, оказалась на поляне. Дамочка приблизилась и со странным вниманием вгляделась в моё лицо. Затем стала обходить по кругу, будто лошадь осматривала. Протянула руку, словно хотела затронуть, но в последний момент резко одёрнула. Побрезговала, что ли? И, наконец, вынесла свой вердикт:

— Какая есть уродливый женщина. Мне жаль вас, Ваше Высочество.

Вот ведьма! До неё мне, конечно, далеко, и выгляжу сейчас непрезентабельно, но уж уродиной я точно себя никогда не считала.

Честно говоря, в первый момент немного растерялась. А потом воспряла духом и ляпнула первое попавшееся на ум:

— Зато я его близнец, а не ты, красотка.

И ладонь на плечо жёлтоглазику положила. Пусть видит.

Руку мою он, естественно, сбросил, но слова достигли цели. Рыжуха вскинулась, покраснела, скривила своё хорошенькое личико в гримасе и бросилась вперёд. Думала ко мне, даже отскочила на всякий случай, чтобы не задела. Но — нет. Эта ненормальная кинулась к одному из зданий академии и запрыгнула прямо в раскрытую дверь, отталкивая входящего туда коренастого парня.

Рядом витиевато выругался беловолосый.

Глава пятая

Проследив, как девица исчезла в темноте, я с чувством выполненного долга повернулась к беловолосому. Конечно, не ожидала, что она вот так остро отреагирует на лёгкую подначку, но сейчас ликовала. Сбежала — ну и здорово! Не я начала знакомство с оскорблений.

— Что ты наделать?! — не оценив моих достижений, взревел жёлтоглазик и этими своими жёлтыми фонарями как зыркнул.

— Эээ..., — моргнула я.

А разве он не понимает? Судя по неласково сжавшейся руке на моей шее, не очень.

— Если бы ты не есть мой близнец, — процедил душитель, — я убивать тебя очень долго и мучительно, женщина.

О нет! Опять!!!

— Прости, прости. Я, честно, не хотела, так вышло. Отпусти меня, пожалуйста. Я больше так не будууу! — залепетала испуганно.

А как по-другому, если от ужаса подгибаются колени, кровь стынет в жилах, а в желтых глазах видишь свою смерть?

— Крылатый ящерица, драконий недоделка! — выдала очередное ругательство "смерть" и всё-таки разжала пальцы.

Я, как подкошенная, рухнула прямо на траву. Глаза сами собой закрылись.

Деда, куда я попала?! Забери меня отсюда! Прошу!!!

Сколько сидела с закрытыми глазами, не знаю. Убаюканная шелестом листьев и мерным гулом толпы, согретая местным светилом, в какой-то момент я едва не уснула. Бессонная ночь давала о себе знать, да и приключения утомили. Но стоило начать проваливаться в тёмное приятное нечто, как меня бесцеремонно растолкали и чуть ли не за шкирку, как котёнка, подняли на ноги.

— Пора заселяется, — угрюмо сообщил беловолосый и, пока я хлопала глазами, куда-то побрёл.

Не оставалось ничего другого, как бежать следом. Мы вновь переместились непонятно куда и находились сейчас, по скромному моему разумению, в парке. Между деревьев вела широкая, облагороженная тропа, кое-где виднелись скамейки и уличные фонари.

— Эй, а где мы? — позвала жёлтоглазика.

Он на мгновение остановился и процедил сквозь зубы.

— Меня есть звать Альдамир Скай дэ Роушен, наследный принц Владыка мономорфы. Запомнить.

И снова потопал в неизвестном направлении, так и не сообщив о месте нашего пребывания.

Вот ведь жук, Альдамир Скай дэ Роушен, наследный принц владыки мономорфов! А судя по его поведению — сын разбойника. У меня в деревне даже самые отъявленные хулиганы были в курсе, что существуют такие слова, как "здравствуйте" и "извините".

Впрочем, кто знает этих нелюдей? Может, у них крутость определяется степенью невоспитанности...

Невидимые носочки держались, потому я без потерь для здоровья неслась по тропе, едва успевая за широкими шагами мономорфа. И вот, наконец, мы выбрались из парка и чуть ли не лбами уткнулись в стену очередного внушительного замка. Ну, беловолосый, конечно же, успел остановиться, а я по инерции пролетела дальше и заработала шишку.

— Вот гадство! — прошипела, поглаживая ушибленную часть тела. — Кто так строит? Хоть бы табличку сделали: скоро стена.

Скай дэ Роушен на мои вопли внимания не обратил, лишь бросил уничижительный взгляд из-под бровей и пошёл дальше.

Интересно, зачем столько трудностей? Бродим непонятно где... Или это такой этап знакомства? Типа не убили друг дружку по дороге — будете учиться в академии.

Вскоре тропа вильнула вправо и потянулась вдоль стены, как бы опоясывая здание по периметру. Спустя некоторое время мы вышли, наверное-таки, к воротам. По-другому данную конструкцию я назвать не могла. Арочный вход, прорубленный в каменной стене, закрывали мощные деревянные обитые железом створы. Не успела я задаться вопросом, как мы попадём внутрь, а ворота распахнулись сами.

Вот это сервис! Что ни дверь, то — автомат.

Беловолосый, не останавливаясь, вошёл. Я, естественно, проскользнула вслед за ним. И едва не выбежала обратно. Если на тропе мы шли вдвоём, то здесь народа, как мне поначалу показалось, было видимо-невидимо. Существа бродили туда-сюда по огромному залу, сидели по одному или группами на широких подоконниках, стояли, в задумчивости глядя в потолок, некоторые даже пытались взлететь, взмахивая крыльями. Но, что самое ужасное, они болтали, кричали, смеялись и переругивались, внося вклад в оглушение меня любимой.

— Мы не есть дойти до коменданта общежития, — схватил меня за локоть жёлтоглазик и потащил дальше. — Поторопиться.

— А откуда ты знаешь, куда нам нужно идти? — во все глаза, разглядывая очередного необычного аборигена, поинтересовалась я. — Уже был здесь?

Народ тоже окидывал меня заинтересованными взглядами, но такого пренебрежение, какое выказывали близнец и та девица, я не замечала.

— Не быть, — соизволил ответить Скай дэ Роушен. — Меня вести подсказка в голова.

Ух ты! Подсказки в голове! Интересненько!

— А почему я их не слышу?

Жёлтоглазик состроил страшную рожу и произнёс нечто непереводимое.

Малодушно отнесла фразу к похвале. Считать, что сейчас меня обложили по местному, совсем не хотелось. Итак, отношения не ахти, а ведь я с его помощью ещё домой вернуться хочу.

За размышлениями о том, как правильнее склонить мономорфа к сотрудничеству, я не заметила, как мы прошли зал насквозь и стали подниматься по лестнице. Только после того, как упёрлась носом в спину близнецу, поняла, что добрались. Выглянула из-за преграды и тихонечко присвистнула.

Вот это дверь! Наверное, даже толще, чем те ворота. И чего собственно опасался владелец кабинета? Толпы взбешённых студентов? Судя по тому, как решительно беловолосый постучал, поняла: сейчас узнаю.

— Входите, — прозвучал властный голос и дверь, щёлкнув замком, отворилась.

Мы поспешили воспользоваться предложением.

За массивным письменным столом в резном кресле, больше похожем на трон (комплекс, что ли) восседал широкоплечий бородатый дядька. Он что-то быстро записывал в огромной амбарной книге и не сразу обратил на нас внимание.

— Кхм, — показательно кашлянул мономорф. — Приветствовать вас, достопочтенный господин Карл Стирон.

Интересно, откуда он узнал имя? Или опять подсказку в голове нашёл? Эх! И почему меня обделили!?

Тем временем "достопочтенный" оторвался от работы и грозно вопросил:

— Имя, род, раса?

— Альдамир Скай дэ Роушен, мономорф, — отрапортовал жёлтоглазик.

Комендант пролистал страницы и мгновенно вписал данные в таблицу.

— Имя, род, раса, — повторил он и перевёл тяжёлый взгляд на меня.

— Эээ..., — честно, я немного стушевалась. — Агриппина Андреевна Полайкина, человек.

Выражение лица бородача тут же изменилось. Даже морщина на лбу разгладилась.

— Так вот ты какая есть, человек. Наслышан, — протянул он. — Приветствовать.

Ух! Видимо, я здесь звезда!

— Здравствуйте, — скромно поздоровалась в ответ и даже ножкой шаркнула.

А что? Человек (тьфу ты, нечеловек!) приличный, вежливый, не то, что некоторые.

— Так и было, человек Агриппина Андреевна Полайкина...

— Можно просто Груша, — вставила я свои пять копеек.

— Груша. Груша человек, — покатал он на языке моё имя. — Дать я вам с ним, Груша лучший комната.

— Спасибо огромное! — радостно поблагодарила бородача, и только потом до меня дошло: вам с ним!

О нет! Неужели нас поселят в одной комнате?!

Пока я переваривала новость, комендант подозвал беловолосого и заставил его поставить подпись под ведомостью. А потом подал блестящую пластинку. Мономорф поблагодарил и, не спеша, потопал к двери.

— Подождите, — удивилась я. — Разве мне не нужно автограф оставить?

Уж лучше сейчас все формальности уладить, чем потом бегать и искать.

— Ты иметь ввиду поставить подпись? — спросил бородач.

Я кивнула.

— Нет, ты не надо. Платить и отвечать за комната призвавший, а не призванный. Он есть платить за тебя Груша-человек везде. Содержать тебя.

Вот это да! Со всеми перипетиями я как-то и не задумывалась над этой стороной жизни. Некогда было. Слишком много нового, неизвестного. И только сейчас поняла, какую проблему с меня сняли. Не зная ничего о мире, о местных реалиях, без навыков, образования, как бы я зарабатывала себе на хлеб?

Перед внутренним взором пронеслись нерадостные картины, где я в лучшем случае мою полы в каком-нибудь непрезентабельном питейном заведении, а в худшем... О худшем я постаралась сразу же забыть.

— Идти, Груша человек, — поторопил комендант. — Вы не есть одни новосозданный близнецы.

Что ж, оставалось только ещё раз поблагодарить бородача и уйти восвояси.

"Восвояси" нашлось в этом же здании, только на следующем этаже. Мы преодолели лестницу и оказались в начале длинного узкого коридора. Я насчитала по девять дверей с каждой стороны, прежде чем жёлтоглазик остановился напротив одной из них.

— Руку дать, — приказал он.

Я послушно протянула ладонь. Мономорф сжал мои пальцы и только после этого приложил выданную комендантом пластинку к прямоугольной выемке. Пластинка вспыхнула и всосалась в дерево, а на двери, прямо в выемке появились наши имена.

— Альдамир Скай дэ Роушен и Агриппина Андреевна Полайкина, — торжественно прочитала я надпись.

— Когда ты ходить одна, приложить сюда ладонь, — привлёк внимание беловолосый. — Подумать о закрыть, дверь закрыться. Подумать об открыть — открыться. Понять?

— Поняла, — подтвердила я.

А что тут не понять, любой пень научится с первого раза.

Альдамир бросил на меня загадочный взгляд и вошёл в наше новое жилище. Я, как обычно, засеменила следом.

Мдя! Если ЭТА комната лучшая, то, как будет выглядеть самая обычная?

Теперь понимаю, зачем коменданту такая дверь. Если бы я была местной шишкой (ну как близнец мой) тут же побежала разбираться. Наверняка ему, привыкшему к роскоши, видеть вот такое пренебрежение к собственному титулу невыносимо.

Да что уж говорить, мне тоже жить тут будет некомфортно.

В комнате метра три на пять стояли две кровати у разных стен, посередине напротив окна большой стол, рядом два стула, в углу узкий шкаф. И вся мебель на вид такая старая, что я постеснялась присесть. А вдруг стул подо мной развалится.

Повздыхав, подошла к столу, провела пальчиком по столешнице и присвистнула. Похоже, что и в другом мире мне предстояла генеральная уборка. Закономерность, однако.

— Налюбоваться? — прервал мои размышления жёлтоглазик. — Пошли в столовая. Я есть голодный.

Как только он напомнил о еде, мой живот тут же разразился бранью. Да так сильно, что я покраснела. Его высочество скривилось, но вслух ничего не сказало и направилось к двери.

— Альдамир, извини, — остановила его на пороге. — А где здесь туалет?

Не то чтобы я сильно хотела посетить это место, но узнать его расположение нужно было обязательно. Не у аборигенов же спрашивать. Неудобно. Этот злыдень, по крайней мере, знакомый.

— В конце коридора, — ответил злыдень, останавливаясь.

Вот ведь, а я рассчитывала на другой ответ. Что ты, мол, не заметила, а туалет спрятался вон за той пыльной шторкой. И как же я буду переодеваться? Прямо перед ним?

Эх! А во что я, собственно, вообще, буду переодеваться? Кроме старой футболки и трусиков на мне же ничего нет. Выдернули, можно сказать, с кровати. Не предупредили, собраться не дали. Возможно, у них тут так принято, чтобы призванный в нижнем белье рассекал, но я-то непривычная. Итак, стыда натерпелась, пока в зале с деканом беседовала, потом перед толпой нелюдей выслушивала от сумасшедшей рыжухи "лестное" определение собственной внешности, а после и прогулялась в неглиже по самой академии.

Хватит унижений! Пока близнец не найдёт мне одежду, никуда с ним не пойду. Буду сидеть здесь.

О чём я ему в красках и поведала.

Мономорф повернулся и, не скрывая пренебрежения, выдал:

— С тобой так есть сложно, женщина.

В ответ на его высказывание я показательно сложила руки на груди. Не моя вина, что только он подсказки в голове слышит.

— Призванным давать одежда, специальный комплект. На первое время, — неохотно пояснил жёлтоглазик. — Мы поесть и пойти к кладовщику за ней. Завтра мне принести мои вещи. В крайний случай, я тебе дать. Но только в самый крайний случай. Когда нас отпускать в город, я купить тебе другие вещи. Понять?

— Понять-понять.

Он что, считает, я совсем дура?!

Судя по его взгляду, даже не дура, а кое-кто похуже.

Так не пойдёт.

— Почему бы нам вначале не посетить кладовщика, а потом уже в столовую? — задала я резонный вопрос.

А вдруг все нормальное разберут. Ходить в портках беловолосого (или что они тут носили) мне совершенно не хотелось. Даже больше, чем ходить полуголой.

— Потому что обед есть закончится. Столовая закрыться. Мы ходить голодный до вечера, а я хотеть есть. Ясно? — злобно ответил этот... этот мономорф.

Вот ведь самец птицеголовый! Только о своём животе и думает!

Я насупилась и с видом королевы (при этом внутренне содрогаясь от отвращения — антисанитария же) улеглась в кровать. И даже глаза закрыла, чтобы перекошенное лицо не видеть.

Спустя несколько минут, в течение которых слышалось только злобное сопение, беловолосый процедил:

— Ладно, женщина. Я сделать тебе иллюзия платья. Час оно будет держаться.

Я тут же слетела с кровати и с готовностью подскочила к близнецу.

Пусть делает.

Настроившись на интересное зрелище, была немного разочарована. Жёлтоглазик пошевелил кистью, произнёс что-то вполголоса и, развернувшись, потопал на выход.

Все?! Похоже, да.

Осмотрев себя, осталась довольна: старая футболка превратилась в чудесное синее платье до колен, на ногах красовались чёрные балетки.

— Спасибо большое, — догнав его в конце коридора, прочирикала я. — Кстати, для друзей я Груша. Так и быть, можешь меня так называть.

Мономорф сделал вид, что не услышал.

Ну и ладно, не больно-то и хотелось. Главное, сейчас я выгляжу прилично.

Вскоре мы спустились на первый этаж и вклинились в толпу желающих отобедать. На этот раз я чувствовала себя смелее и отвечала на покровительственные улыбки особей мужского пола.

Каких здесь только не было! Блондины, брюнеты, рыжие, имеющие совсем уж экзотическую окраску волос. Коротышки и великаны, с крыльями и без. Красноглазые, каменнлицые, бронзовокожие, бородатые и с усами. Худые и полные, стройные, как ветка дерева, и мускулистые здоровяки.

Ух! Чуть глаза не сломала, успевая рассмотреть каждого.

Девицы чаще одаривали насмешливыми взглядами, но меня это не особо трогало. Ничего, переживу.

Столовая поражала размерами. Огромный светлый зал был сплошь уставлен рядами столов и лавок. Справа от входа располагалась раздача, где за длинным буфетом стояли внушительные по комплекции женщины. Они-то и одаривали всех желающих едой, орудуя громадными черпаками. Не знаю, что уж у них было в кастрюлях, но пахло вкусно. Да и народ, который садился за столы, выглядел довольным.

Кстати, о народе. Сюда загнали, видимо, всю академию, потому что такого столпотворения я здесь ещё не видела. Та жалкая кучка возле двери и пара десятков существ в холле, которые мне показались огромной толпой, меркли перед этой массой. Как если бы я сравнивала количество учеников в классе и во всей школе.

— Иди сесть, женщина, — великодушно разрешил беловолосый. — Я сам принести тебе еда.

Сесть, так сесть. Так и быть, займу место, а то, чувствую, скоро свободных столов не останется.

Местечко нашлось в самом дальнем углу столовой, рядом с окном. Недолго думая, я отправилась туда. Уселась на лавку и принялась смотреть по сторонам. И тут же наткнулась взглядом на грустную девушку с голубыми волосами. Настоящую Мальвину. Она сидела за соседним столиком и смотрела в окно нереально большими-большими светлыми глазами. Её хрупкая, воздушная фигура дышала тоской. У меня даже сердце защемило. Захотелось сесть рядом и сказать, что-нибудь хорошее.

Не сдержав порыв, поднялась и пересела к ней за столик.

— Привет.

Девушка оторвалась от созерцания и посмотрела на меня.

— Я Груша Полайкина. Давай знакомиться.

Мальвина мило улыбнулась.

— Приветствовать Груша Полайкина. Я есть Лаура Сильвана, элементаль.

И голос ей под стать— — нежный, с переливами.

— Очень приятно, — улыбнулась я в ответ. — Надеюсь, ты не против, что я к тебе присела. А то одной скучно.

— Нет. Я есть не против. Устраивайся.

— Спасибо.

На этом, казалось, разговор сошёл на нет. Но в этот момент мимо нас пронёсся бородатый коротышка с подносом и, запнувшись, вывалил его содержимое прямо на столик. Хорошо хоть на нас не попал.

Элементаль побледнела от неожиданности, сравнявшись цветом с белыми стенами.

— Эй! Ты что! Глаза разуй, куда бежишь! — закричала я на весь зал. — А если бы нас обжёг?

Народ за соседними столиками начал оглядываться.

— Я есть просить прощения! — забасил бородач. — Я не хотеть вас обидеть!

— И как мы есть будем в таком свинарнике?! — не унималась я.

Вот ведь бегун, сам ускачет, а нам даже тарелки поставить негде.

— Вы не есть беспокоиться, я приглашать вас к себе за стол. Моя близнец не быть против.

Я вопросительно глянула на Лауру, та кивнула.

— Мы согласны, — озвучила бородачу наше решение и поднялась с лавки. — Веди.

Он засуетился и опять понёсся вперёд. Хорошо хоть, что его столик был недалеко, иначе ни за что не догнали бы.

— Присаживаться, пожалуйста, — сказал бородач и рухнул на лавку рядом с крылатой девушкой.

Мы с элементалью уселись напротив.

— Сонор Гром, гном, — представился бородач. — Это есть моя близнец Дайана Лотос, гаргулья.

Девушка красивая, статная, будто богиня, сошедшая с каменного пьедестала, несмело улыбнулась и вопросительно посмотрела на гнома. Тот кивнул и покровительственно сжал её фарфоровую ладонь.

— Рада познакомится, Груша Полайкина, — назвала я своё имя. — А это моя новая знакомая, Лаура Сильвана.

— Мы тоже есть рады знакомства, — заверил гном и поднялся с лавки. — Просить меня извинить. Я идти за новой еда. Скоро прийти.

И испарился.

Мы с девицами только рты пораскрывали. Вот это скорость!

Мне было неловко, темы для беседы почему-то не находились. Девушки тоже молчали, думая каждая о своём. Может, у них здесь так принято и нечего лезть с разговорами? И, вообще, возможно, некультурно вот так запросто напрашиваться на знакомство.

Изводя себя подобным образом, я и не заметила, что пришёл жёлтоглазик. Бухнул на стол поднос, забрал свои тарелки и принялся, молча, есть.

— Извините, девушки. Этот невоспитанный хам — мой близнец. Альдамир Скай дэ Роушен, мономорф. Он немного устал и забыл о правилах приличия. Но как только отдохнёт, вы его не узнаете.

Моя попытка перевести ситуацию в шутку не увенчалась успехом. Гаргулья съёжилась на скамейке, элементаль пропищала "приветствовать" и тоже замерла. Всех спас гном. Сонор без особого почтения поздоровался с беловолосым и упал на лавку. На этот раз ему удалось донести еду в целости и сохранности, поэтому уже спустя минуту, и он и Дайна с аппетитом ели. Только бедная Лаура тихонько глотала слюнки, все ещё поджидая своего близнеца.

Гном успевал не только поглощать пищу, но и болтать со всеми нами (кроме Альдамира, естественно), шутить и сыпать сплетнями. В общем, время мы проводили весело. Ну, я так уж точно.

Вскоре прибыл партнёр элементали. Такой мускулистый брутальный самец с платиновыми волосами и чёрными бархатными глазами. Он быстро поставил поднос на стол и поклонился моему близнецу.

— Приветствовать Вас, Ваше Высочество. Я есть Диниос Круговор, бывший страж столичный патруль.

— Приветствовать, — царственно кивнул жёлтоглазик и потерял интерес к происходящему.

Затем новоприбывший поздоровался уже с нами, повторно назвав своё имя, выставил тарелки перед девушкой и уселся рядом.

Вот тогда-то, случайно посмотрев в зал, я и увидела ЕГО.

Он шёл, а существа перед ним расступались, давая дорогу. Прекрасный, гибкий, высокий. Красные волосы развивались, будто их ласкал ветер, алые глаза блестели, словно драгоценные камни. Кожа бронзовая, такая нежная на вид, что хотелось тут же к ней прикоснуться.

Я ахнула и заулыбалась.

Мистер совершенство направлялся к нам.

— Максимильяно Жар, элементаль, — чувственно поздоровался он, прожигая меня глазами. — Моя близнец, леди Лиопольдина Дэр ду Милош. Ваше Высочество, можно мы присесть за ваш столик.

Только после того, как беловолосый соизволил ответить, я поняла, что мистер совершенство пришёл не один. Рядом с ним ошивалась уже знакомая мне сумасшедшая рыжуха.

Дальше обед прошёл в молчании. Мне разговаривать расхотелось, девицы в тишине ковыряли в тарелках, даже гном перестал сыпать остротами и только ел. Вскоре все насытились и стали выползать из-за стола. Вот только Лиопольдина не смогла промолчать и удалиться без финальной колкости.

— Ваше Высочество, это не есть мой дела, — высокомерно проговорила она. — Но не мочь бы вы одеть своя женщина.

Последнее слово девица прямо-таки выплюнула.

— Её внешняя вид не есть приличная, и унижать достоинство присутствующие.

Присутствующие с соседних столиков оторвались от тарелок и навострили уши.

— Чего?! — возмутилась я, чувствуя, как загорели щёки. — Нормальный у меня вид. Не хуже других. Ты разве платья не видишь?

Вот ведь кикимора! Да, моя иллюзия и в подмётки не годилась её наряду. Но выглядела я лучше, чем многие в столовой.

— Я есть видеть драная тряпка и босые нога, — соизволила ответить гордячка. — Только ты видеть что-то другой.

Я в шоке разинула рот. Дрянь! Унизила меня перед всеми.

— Простить, Ваше Высочество, нам пора, — потеряла ко мне интерес девица. — Ещё раз соболезновать ваш выбор.

Она величественно присела в реверансе, а потом поплыла прочь из залы. Красноволосая мечта потопала за ней.

— Ты тоже не видишь платья? — надеясь, что рыжуха соврала, спросила я у элементали.

Лаура покраснела, опустила глаза в тарелку и неохотно кивнула.

— И ты? — перевела я взгляд на гнома.

Сонор виновато улыбнулся и пробасил:

— Мы не знать. Мы думать положено так. Национальный одежда.

Мне будто обухом по голове шибанули. Вспомнились и покровительственные улыбки местных мачо, и ухмылки девиц, и шепотки за спиной, которые я старательно не замечала. Навернулись слезы, но я усилием воли заставила себя не плакать.

— Ты сделал это специально? — глухо спросила у беловолосого.

Он молчал, глядя в сторону.

— За что ты так со мной? Я не сделала тебе ничего плохого.

Мономорф лишь пожал плечами и, будто ничего не произошло, вылез из-за стола.

Глава шестая

— Пойти за одежда, женщина, — бросил он походя. — Идти за мной.

Проигнорировала приказ, даже не повернулась в его сторону. В голове было пусто и тихо, мысли испарились, вытесненные обидой. Вот только я знала, что эта тишина — перед бурей. Ещё немного и всем придётся эвакуироваться, потому как проснётся стихийное бедствие по имени Груша.

Меня можно долго цеплять, не боясь получить в ответ какую-нибудь особо злостную пакость, так покричу чуток, да успокоюсь. Вот только в какой-то момент, достигнув точки кипения, я выплёскиваю на обидчика всю накопленную ярость.

И беловолосый мерзавец был, как никогда, близок к тому, чтобы на него излился мой гнев.

— Встать, женщина, — переходя на шипение, повторило приказ высочество. — Быстро. Я не иметь желание с тобой возиться.

У меня задёргалась левая бровь, к щекам прилила кровь. Пальцы скривились, а перед внутренним взором встала картинка того, как я с победным воплем выцарапываю эти наглые жёлтые зенки.

В такие моменты опытные люди уже бы начали разбегаться, но мономорф продолжал буравить меня взглядом. Даже не видя, я чувствовала направленную на меня злобу.

— Выше Высочество, — подал голос Диниос. — Простить, что вмешиваюсь...

— Вот и не вмешиваться, — отрезал беловолосый.

— Но...

— Ты есть забываться, Диниос из род белые тигров. Лучше идти заниматься своей женщиной. Со своей я разбираться сам.

Круговор замолчал, рядом со мной тихонько ахнула элементаль.

— Женщина, в последний раз я звать тебя.

Я соизволила повернуть голову. На лице мономорфа ходили желваки, глаза вновь трансформировались. Его вид прямо-таки кричал о наивысшей степени раздражения, которое он испытывал. Но мне было всё равно. Метаморфозы больше не пугали. Сейчас я, наверное, спокойно восприняла и его обращение в чудовище.

— Крылатый ящерица! — выругался беловолосый. — Встать, глупый женщина!

Я, молча, поднялась с лавки и вышла из-за стола. Окинула его оценивающим взглядом и сделала шаг вперёд. Ладони сами собой сжались в кулаки, в груди что-то забулькало, во рту стало сухо.

— Ме-ня зов-ут Гру-ша, — произнесла по слогам, едва сдерживая желание вцепиться зубами в его открытую шею. И рвать. Рвать тёплую плоть.

Мономорф на мгновение поменялся в лице, но потом опять стал сам собой. А, точнее, мерзкой высокомерной сволочью.

— Как ты хотеть, женщина, — презрительно бросил он. — Искать одежда сама. Я умывать руки.

Ещё миг, и я бы прыгнула. И никакая птичья башка не помогла ему уйти от возмездия. Но местное божество явно было на стороне жёлтоглазика.

— Груша, успокаиваться, — тихо, но уверенно произнёс Сонор и крепко сжал мой локоть. — Посмотреть на меня.

Мономорф пошёл в сторону выхода. Кажется, я зарычала, видя, что добыча ускользала. Но всё-таки неохотно повернулась. Что-то такое звучало в тоне голоса гнома, чему сложно было сопротивляться.

— Теперь ты сесть и глубоко дышать, — продолжил Сонор.

Пришлось подчиниться.

— Закрыть глаза и досчитать до десяти.

А когда я досчитала и пришла в себя, испугалась. Не того дурака беловолосого, а себя саму. Точнее, собственную реакцию. Столь мощной всепоглощающей животной ярости я не испытывала никогда.

Представив возможные последствия всплеска, резко открыла глаза и тут же вскрикнула: перед моим лицом предстала бородатая физиономия Сонора.

— Успокоиться, — не спрашивал, констатировал он, а потом отстранился, вытирая пот со лба.

— Ты есть очень сильный, Груша. С трудом тебя успокоить.

О чём это он? Непонятно. Вот только не успела я его, как следует расспросить, гном добавил:

— Мы тебя проводить к кладовщику. Моя близнец тоже нуждаться в вещах.

Я невольно перевела взгляд на гаргулью. Оказалось, что и она, и Лаура, донельзя взволнованные, выглядывали из-за широкой спины мономорфа. Да, вообще, возле нас было на диво малолюдно... малоэлементально, малогаргульно, малогномно и маломономорфно.

И чего это они все?

— Да и я хотеть посетить это место, — вклинился Диниос, заметив мой взгляд. — Одежда в грязь и кровь. Попасть в академию с работа.

Улыбка сама собой вплыла на моё лицо.

Как здорово! И в этом мире есть нормальные существа. А не то, что неадекватные жёлтоглазики. Кстати, где он? Уже, поди, в грязной комнате в кровать забрался.

Ошиблась. Вместо того, чтобы належивать жир, близнец подпирал стену в столовой.

И что он тут отирается?

Я вопросительно посмотрела на новых знакомых.

— Он не мочь уйти от тебя далеко, — ехидно улыбнулся в бородку гном. — Призвавший ходить рядом с призванным, пока не провести ритуал Слияния.

— А насколько рядом? — догоняя ускользающую мысль, поинтересовалась я.

— Сильно рядом.

— Откуда знаешь?

Сонор улыбнулся ещё шире.

— Проводить опыт.

Рядом кивнула элементаль, подтверждая его слова.

В голове у меня вспыхнула красная лампочка.

Ходит рядом, говорите! Ух, не знаю, когда там будет этот ритуал, но пока возможность есть, я оттянусь по полной. Ибо нефиг, я не девочка для битья. Держись, птицеголовый, я разозлилась!

Кровожадно улыбнувшись гному (бедняга аж перестал улыбаться), я ласково спросила:

— Господа, а как вы думаете, а не пора ли нам посетить достопочтенного кладовщика?

Господа радостно согласились и повыползали из-за стола. Я тоже встала и решительно шагнула вперёд.

— Груша, подождать, — окликнул меня Сонор. — Взять мой жилет, а то замёрзнуть.

Он снял с себя одёжку и накинул на меня. Затем подал руку близняшке и направился к выходу.

Какой тактичный парень!

— Спасибо! — крикнула я в удаляющуюся спину гнома и поспешила следом.

Пара мономорф — элементаль потопала рядом.

Как объяснили мне новые знакомцы, замок со столовой, откуда мы только что вышли, помимо общежития и места кормления вечно голодных студиозусов выполнял функцию своеобразного центра молодёжной жизни. Помимо всего перечисленного, там прятались "кружки по интересам", зал для общения, библиотека с развлекательной литературой и что-то типа земного фитнес-центра. Ну, по крайней мере, встроенный в мою голову переводчик обозначил это именно так.

Административные службы, учебные аудитории, лаборатории и залы для тренировок находились в других корпусах. Спортивный и огороженный — для магических поединков (ух ты!) — полигоны, а также конюшня (вау!), загон с пегасами (хочу-хочу!!!) и вольера с бронами (кем-кем?) были разбросаны по всей обширной территории академии.

— Откуда вы все это знаете? — не выдержав, поинтересовалась у всех сразу. — У вас тоже есть подсказки в голове?

— Да, — на три голоса подтвердили нелюди, гаргулья ограничилась робким кивком.

— Пока ты есть студент, в твоей голова есть план академия, — пояснил гном. — На плане показывать, где ты идти, чтобы не заблудиться. Если нужно найти определённый место, нужно мысленно задавать вопрос и на плане оно есть проявляться. Ты идти по стрелкам.

— Похоже, меня обделили, — разочарованно протянула я.

— А разве ты не иметь подсказки? — удивилась Лаура.

— Неа, мне, видимо, забыли вложить эту полезную штуку в голову.

— Странно.

Нелюди переглянулись, но не решились поделиться собственными соображениями. А я не стала спрашивать.

Вотчина достопочтенного кладовщика обнаружилась в соседнем здании, куда мы ввалились всей оравой. Заведовала в царстве тюков и ящиков миловидная полная женщина с шикарной косой синего цвета, назвавшаяся Ао Майо. Взглянув на нашу разношёрстную компанию, Ао повелела на диво зычным, командным голосом:

— Кто есть призванные, шаг вперёд. Призвавшие вписать свой имена и имена близнец.

Мы с гаргульей и мономорфом послушно выполнили требование. Кладовщица внимательно оглядела каждого из нас и вновь отдала распоряжение:

— Девушек — направо, мужчин — налево.

И, не дожидаясь, куда-то удалилась.

Мономорф пожал плечами и первым пошёл в указанном направлении. Мы с гаргульей нерешительно переминались с ноги на ногу.

— Дайана, идти, не бояться, — ласково сказал гном. — Все есть хорошо. Я есть рядом.

Гаргулья испуганно моргнула длинными чёрными ресницами и схватила его широкую ладонь, всем видом показывая, что без близнеца никуда не пойдёт. Сонор нежно огладил фарфоровую кожу на её руке и аккуратно расцепил пальцы.

Мне на секунду даже завидно стало, с такой теплотой он смотрел на свою близняшку.

— Идти с Грушей, не бояться. Она хорошая, я знать. Тебе помочь одеваться.

Ух ты! Откуда знает? А, может, я злая и жестокая, и в качестве главного блюда предпочитаю гаргулий в собственном соку?

Тем не менее, она несмело подала мне руку и улыбнулась.

Вот это зубки! Да она сама кого хочешь, слопает и не подавится!

Признаю, я опешила, но потом крепко сжала её ладонь и, больше немедля, поскакала направо. Там оказалась комната с несколькими примерочными. Не успели мы осмотреться, как вошла Ао с двумя связками комбинезонов почему-то одного мышиного цвета.

— Это есть образцы. Вы есть мерить, найти свой размер. По этому размер я давать вам набор. Ясно?

— Спасибо, мы поняли, — ответила я за двоих.

Ао подала каждой связку, и мы занялись примеркой. Я определилась первой, взяла самую меньшую модель комбинезона, она оказалась впору. Гаргулье пришлось немного помучиться, но вскоре и она нашла свой размер. Мы показали выбранные образцы кладовщице и, спустя несколько минут, стали не только обладательницами пары довольно-таки объёмных свёртков, но и облачились в чистые платья.

Кроме того, Ао выложила на стойку по комплекту постельного белья и принадлежностей на каждого. Мне досталось два. На осторожный вопрос "зачем?", кладовщица недоуменно пояснила, что второй — для близнеца. Оглядывая внушительную гору вещей, я приуныла. Можно было, конечно, попросить Сонора и Диниоса помочь, думаю, они бы не отказали. Но их горы выглядели не меньше моей. Даже элементале и гаргулье пришлось взвалить на себя часть полученного.

Внезапно на ум пришло решение. Губы сами собой растянулись в предвкушающей улыбке. А почему бы и нет? Глядишь, себе жизнь облегчу, заодно и мерзкому жёлтоглазику напакощу. Мысленно потерев руки, я начала представление.

— Досточтимая Ао Майо, — добавив в голос побольше меду, обратилась к кладовщице. — Понимаете, тут такое дело. Я, к сожалению, могу взять только один комплект постельных принадлежностей.

— Да? — удивилась Ао. — Почему? Где ходить ваш близнец?

— Понимаете, — склонилась я над стойкой. — Мой близнец, мономорф Альдамир Скай дэ Роушен, дал обет (надеюсь, у них есть и боги, и обеты, а то все зря).

Майо широко расширила глаза. Неужели нет?!

— Так вот, — продолжила, надеясь на лучшее. — Если ему удастся вызвать близнеца, то он целый год будет вести аскетический образ жизни. Никаких подушек, одеял, чистого белья, вкусной еды и развлечений. Только циновка на полу, одежда из грубой ткани, каша, чёрный хлеб и вода.

Позади меня хихикнула элементаль, фыркнул гном и тихо забурчал мономорф. Вот ведь антиконспираторы! Надеюсь, кладовщица их не услышала.

— Ооо! — заинтересованно выдала она.

— Он потому и не пошёл вместе с нами, чтобы не бороться с соблазном. С Богом ведь не шутят. Понимаете?

— О да! — экзальтированно воскликнула Ао.

Я наклонилась ещё ниже над стойкой и зашептала.

— Понимаете, иногда ему слишком сложно бороться с собой. Пусть мы знакомы всего ничего, но я вижу это. Сегодня в столовой близнец так смотрел на моё пирожное, что я боялась — сорвётся! Поэтому прошу вас, помогите. Ни при каком случае, как бы он вас не умолял или требовал, не давайте ему постельные принадлежности. Вы не представляете, как я боюсь его потерять. Прошу вас! Заклинаю!!!

Я буквально провыла последнее предложение, умоляюще заглядывая ей в глаза.

Майо оторопело моргнула, но всё-таки кивнула.

— Спасибо, досточтимая. Ваша помощь просто обяжет меня. Но могу я попросить вас ещё об одном одолжении?

— Я слушать вас, — неуверенно ответила она.

— Прошу, не рассказывайте ему ни о чём. Не говорите, того, что это я вам рассказала. Он такой у меня гордый, ни за что не примет ни от кого помощи, и, боюсь, сразу же сорвётся. А я так не хочу его потерять!

Одинокую слезинку выдавила не напрягаясь. Бедная одураченная кладовщица (все же, надеюсь, что ярость беловолосого не сильно её заденет) клюнула на байку и заверила, что обязательно мне поможет. Ещё раз, поблагодарив женщину, я нагрузила себя пожитками и побрела за приятелями. Совершенная мелкая пакость приятно грела душу.

Обратный путь показался длиннее. С трудом удерживая баулы, я едва доползла до общежития. Подъем на второй этаж, вообще, запомнился на всю жизнь. Если бы не помощь гнома и мономорфа, упала бы на пол ещё там, у лестницы. Но всё было бы ничего, если б, оказавшись в начале коридора, я вдруг, не поняла: не хочу идти в свою комнату!

Как представила, что увижу надменную физиономию жёлтоглазика, сразу плохо стало. Он и так нервировал меня своим присутствием всю дорогу, гордо вышагивая немного позади нашей компании, окатывая меня волнами презрения, а тут ещё терпеть его в одном помещении...

Не хочу!

К тому же парочки близнецов остановились практически в самом начале коридора. Их комнаты оказались друг напротив друга. И дальнейший путь мне предстояло проделать лишь в компании ненавистного Альдамира.

— Груша, подождать! — окликнул Сонор, когда я, попрощавшись, побрела дальше. — Мы с Дайаной вас всех приглашать к себе в комната. Праздновать.

— Я есть согласна, — тут же оживилась элементаль.

Судя по тому, как уныло Лаура поглядывала на дверь собственной комнаты, её тоже не слишком радовала необходимость остаться наедине с незнакомым мономорфом. Сам мономорф пока молчал.

— Я иметь домашний наливка, конфета и орех, — принялся соблазнять гном. — Мама дать на всякий случай.

Тут уж воспрянул духом Диниос и без сопротивления согласился. Бросив котомки у себя в комнате, пара радостно ввалилась в соседнюю.

— Сейчас приду, только вещи к себе занесу, — заверила я радушных хозяев, но гном только покачал головой и сказал:

— Положить у нас, потом забрать, зачем зря ходить туда-сюда.

Что ж, хорошее предложение. И вправду — зачем? Уйду, а этот блондинистый субъект мои подушки себе заберёт. Как потом с Ао объясняться?

Войдя в комнату гнома и гаргульи, я удивлённо застыла у порога и уронила на пол баулы. Миленькое, чистенькое, светлое помещение со свежеокрашенными стенами, симпатичными занавесками на окнах и новой мебелью совершенно не походило на наш с жёлтоглазиком старый сарай.

— Сонор, скажи, когда вы только зашли, все здесь, — я нервно развела руками, показывая, где именно. — Так и было?

— Да так и быть, — пробасил гном. — А почему ты спрашивать? Разве у вас есть по-другому?

— Ты даже не представляешь, насколько по-другому.

Вот это комендант, вот юморист. Лучшую комнату он нам выделил. Ага! Два раза! Ух, попадись он мне, все выскажу, что о нём думаю.

— У нас тоже не есть так же, — протянула элементаль. — Тут есть уютно, у нас нет.

— Согласен, — кивнул мономорф. — Идти к нам, мы показать.

Недолго думая, мы дружной толпой отправились осматривать жилище Диниоса и Лауры.

Да! Все чудесатее и чудесатее, как говаривала героиня небезызвестной сказочной повести. Их комната отличалась от моей только тем, что была чистой. Старая мебель никуда не делась.

Почесав маковки, понеслись ко мне, проверять. Но внутрь побоялся заходить даже бесстрашный патрульный Диниос. Ещё немного покумекав над странностями, решили узнать об этом феномене побольше, но уже у тех, кто лучше знал, например, у того же коменданта. А пока вернуться к Сонору и Дайане.

Наливка у гнома была замечательная. Я, конечно, не специалист, но пилась она хорошо и вкусно. Благо, заботливая матушка Сонора выделила ему аж две здоровенные бутыли. А еще выпивка качественно развязывала язык, так что, спустя час, мы уже болтали, словно старые приятели. А к тому времени, как за окнами потемнело, клялись друг другу в вечной дружбе. И так здорово проводили время, что забыли и о столовой, и об ужине.

Лаура рассказывала о школе магии, которую закончила совсем недавно. Сонор сыпал остротами и вещал нам о своей общине, старом приятеле, вечно попадавшем в смешные ситуации, и младшей сестрёнке. Диниос, перемежая речь едкими бранными словечками, а потом, потешно краснея, травил байки о своей работе и глупых нарушителях, постоянно пытавшихся его подкупить. Я предпочитала переводить разговор с себя на кого-то ещё.

Вот только долго верёвочке не виться.

— Ты мне сказать, Груша, — пьяно блестя глазами, наконец, спросил мономорф. — Я никак не мочь понять, кто ты есть? Какая раса?

Судя по заинтересованным мордашкам остальных участников попойки, моё происхождение волновало не только Диниоса. Даже гаргулья, не произнёсшая за все время ни слова, с любопытством выглядывала из-за плеча близнеца.

— Человек с планеты Земля, — решив не тянуть с ответом, сказала я.

Смысл обманывать, если они всё равно узнают.

— Альдамир призвал меня сюда. Как, даже не спрашивайте, сама не в курсе. Зачем? Тем более.

Стало тихо. Нелюди, приоткрыв рты, смотрели на меня так, словно увидели в первый раз.

Неужели все? И едва начавшейся дружбе — конец?!

Я невольно поёжилась и приготовилась к тому, что меня сейчас попросят уйти.

— Вот это да! Ты есть человек! — внезапно воскликнул Сонор. — Совсем не знать, что такое есть человек, но существо ты есть хорошее. Я хотеть стать твой друг.

Честное слово, я чуть не расцеловала гнома. Едва сдержала порыв, лишь, как ненормальная закивала. Но лёд тронулся, и Лаура, и Дионис заверили: им наплевать, что я чужачка. Даже Дайана осторожно пожала мне ладонь, выказывая расположение.

Стук в дверь прервал наше с Лаурой пение. Пели мы каждая своё, но хором. Мужчинам нравилось, хотя подозреваю, что в той степени подпития, в которой они находились, даже вопли мартовских котов им бы пришлись по вкусу. Дайана мирно спала в кровати, зарывшись в одеяло. Бедняжка выдохлась первой, и единогласно было принято решение её уложить. Впрочем, гаргулья не сопротивлялась, начав клевать носом, как только за окном стемнело.

— Тшш! — громогласно зашептал Сонор. — Вы слышать?

Мы навострили ушки. Стук повторился, на этот раз он был громче. Видимо, посетитель за дверью устал ждать, и перестал церемониться.

— Кто там есть? — грозно спросил Диниос, подходя, пошатываясь к двери, где уже обосновался гном с невесть откуда взявшимся топором. — Отвечать. Именем столичный патруль.

— Я, — не менее грозно донеслось из-за двери.

Мономорф присел от неожиданности, а потом отпихнул гнома и принялся отворять замок. Пальцы Диниоса не слушались, и он ругался вполголоса. Видя это, мы с Лаурой хихикали на кровати. Наконец, он сумел справиться с непослушным устройством и распахнул дверь, едва не долбанув незадачливого посетителя створкой. Благо, тот успел отпрыгнуть, изобразив невероятное па. Вот тут уж не утерпел Сонор. Он рухнул на колени, обнял топорище и разразился гомерическим смехом.

На пороге комнаты стоял злющий жёлтоглазик. Его башка вновь превратилась в птичью, клюв был раззявлен, перья на макушке топорщились.

Как есть соседский петух Драчун перед очередным сражением с конкурентом.

— Женщина, — прокукарекал петух, отчего я едва не свалилась с кровати от хохота. — Живо в комната!

Ага, счаз! Бегу и падаю! Вот как только отсмеюсь, так сразу же и побегу.

— Иди, я тебя не держу! Или тебе страшно одному, бедняжке?! Дык тебя вон Сонор проводит, — предложила я, похрюкивая. — С топором!

Гном закивал, рыдая от смеха.

Глаза беловолосого яростно сверкнули. Он резко схватил Сонора за шкирку и поднял вместе с топором в воздух.

Вот это силушка! Бородач хоть и был невысок, но весьма широк в плечах, коренаст. И явно весил предостаточно.

Бедняга гном аж смеяться перестал, казалось, мгновенно протрезвел, и сильнее прижал оружие к груди. Внезапно Альдамир повёл клювом. Будь на его месте нос, я бы подумала, он нюхал воздух.

— Вы пить, — констатировал близнец и ещё больше нахмурился.

На птичьей голове эмоции не были видны, но я поняла. Как — не знаю, почувствовала, наверное.

— Мы пить, ик, — икнул Сонор. — Будете? Я мочь и вам наливать. Ик.

— Ясно, — тоном, не обещавшим ничего хорошего, протянул жёлтоглазик и поставил гнома на ноги.

Впрочем, ноги Сонора не держали и он, так и, продолжая обниматься с топором, сполз на пол. Вжавшийся в стену Диниос покаянно опустил голову. Только мы с Лаурой продолжали веселиться.

— Ты не только есть глупый и вредный женщина, — выплёвывая каждое слово, вещал Альдамир. — Но ещё и любить пить всякая дрянь.

— Никакая это не есть дрянь, — возмутился с пола гном. — Мама сама ставить и...

Но стоило жёлтоглазику повернуться, мигом закрыл рот и сделал вид, что его нет. Бедолага Диниос, краснея перед высочеством, казалось, стал меньше ростом. Даже Лаура перестала смеяться, лишь нервно подхихикивала. Только пьяной мне было все нипочём. Слова мономорфа вызывали неудержимое желание веселиться. Но не успела я высказаться, как он в мгновение ока добрался до кровати и как совсем недавно проделывал с гномом, схватил меня за платье. Встряхнул и поднял на вытянутых руках.

— Я весь вечер стоять в коридор, чтоб побрать эту связь Непроизносимая. Не видеть, не знать, где ты бродить. А ты есть здесь, да ещё, и пить в непонятная компания.

Рука сама потянулась к мощному клюву, чтобы потрогать. Наверное, он гладкий, приятный на ощупь. Вот только меня опять встряхнули и продолжили ещё более грозно шипеть прямо в лицо.

— Завтра есть много дел, а я не спать со вчера. Не ужинать, потому что из-за ты не мочь идти в столовая. Если бы не чужая близнец, так и спать в коридоре. Спасибо ей, сказать, где ты есть.

Вот ведь предательница. Надо узнать, кто накаркал, и сказать ей "огромное спасибо".

— Ты сейчас идти в комната без разговоров, лечь в кровать и тихо. А не то... Понять, женщина?

Не сдержалась, показала язык. Жёлтоглазик зарычал и широко раскрыл клюв.

Я запищала и задёргалась в его руках. Как сейчас щёлкнет по темечку — и все, привет, мама с папой.

Но вместо этого, Альдамир развернулся на сто восемьдесят градусов и не меняя положения рук, понёс меня к двери.

— Ваше Высочество, не забыть Грушина вещи, — метнулся к нашей парочке Диниос и сунул растерянной мне в руки баулы.

Так мы и вышли из комнаты: я несла свёртки и постельные принадлежности, беловолосый тащил меня.

Но стоило Альдамиру прошагать метра три пути, как перед ним встала непреодолимая преграда. Светловолосая, высокая, наверное, даже выше его, физически развитая девушка в чёрных обтягивающих брюках и синей тунике. Она смотрела на близнеца, не скрывая неудовольствия. Её яркие зелёные глаза были прищурены, тонкие губы сжаты, руки сложены на груди.

— Узнать мономорфа, — произнесла девушка грубоватым низким голосом. — Никакой уважения к женщина.

Держащие меня руки дёрнулись, над ухом послышалось ворчание.

— Он есть обижать тебя, сестра? — гораздо любезнее поинтересовалась она, переведя взгляд на меня.

Я, недолго думая, быстро-быстро закивала. А что, все правильно. Душил? Душил. Оскорблял? Оскорблял. А ещё унижал и запугивал. Теперь вот тащит, словно куклу бессловесную.

Девушка помрачнела.

— Он есть твой близнец? — в её голосе слышался металл.

Я вновь кивнула.

— Понятно. Ты плохо воспитывать свой мужчина, — вдруг выдала девица. — Так нельзя. Мужчина должны знать правила. Я научить тебя.

Затем она сделала резкий выпад вперёд, мимолётно задевая руку жёлтоглазика. Тот зашипел и разжал пальцы. Я полетела на пол. Если бы не выросшая, словно из-под земли, ещё одна девушка, наверняка бы ушиблась. Но она сцапала меня за свёртки и притянула к себе, закрывая от Альдамира.

— Идти спать, мономорф, и думать о своём поведении, — отрезала блондинка. — Твоя близнец спать у нас, завтра за ней прийти.

И не дожидаясь его ответа, впихнула меня в раскрытую дверь.

— Я есть Кора Тир, валькирия, — когда щёлкнул замок, представилась она. — Это — моя близнец Изольда Тверд, элементаль.

Я неуверенно назвала своё имя, во все глаза, разглядывая девушку.

Ничего себе, самая настоящая валькирия!

— Ты сегодня спать у нас, а этот твой, пусть думать и спать у себя один. Совсем от рук отбиться мужчина.

— Он не может дойти до комнаты, далеко, — машинально пояснила я девушкам. — Связь мешает.

Те переглянулись.

— Тебе есть его жаль? — лукаво улыбнулась валькирия. — Хотеть идти с ним? Не иметь проблем. Мы тебя не есть держать.

— Нет, что вы. Не хочу, — я быстро заверила их в своём желании остаться.

Как представила ночь без сна в старой комнате, да на разваливающейся кровати, а рядом мерзкий мономорф храпит, плохо стало. Тут, по крайней мере, чисто, не жалко новый комплект на пол класть.

Ну, уж нет! Как он сам за себя, так и я сама за себя решать буду. Без оглядки на мнение близнеца.

— Тогда хорошо, ложиться. Стелить между кровати. А этот твой и на пол поспать. Ничего с ним не сделаться.

Глава седьмая

Альдамир Скай дэ Роушен, наследный принц Владений мономорфов, печально смотрел в окно. Вторую ночь подряд он не мог заснуть. Но если вчера глаза закрываться не хотели, то сегодня буквально слипались. Вот только уже сам Альдамир старательно держал их в открытом состоянии. Спать негде, до комнаты он так и не дошёл, а позволить себе улечься на полу значило ещё больше опозориться. И так выставил себя идиотом перед остальными студентами. Пришлось даже наспех выдумать причину, по которой он не пошёл сразу женщиной, а терпеливо ждал в коридоре. Хотя прекрасно знал, где она и с кем.

А все эта, человек.

Стоило подумать о близнеце, сон сразу отступил. Как же его бесила эта чужачка. Мелкая, худющая, вечно встрёпанная, туда-сюда глазёнками так и зыркающая. Постоянно морщит свой и без того курносый нос и везде его суёт.

На её физиономии все эмоции, будто в книге, написаны. Одним словом, никакого самоконтроля. Во дворце самая распоследняя служанка, не говоря уж о знатных леди, лицо держать умела, не то, что эта...

А ещё она вредная, наглая, бесцеремонная, непослушная, своенравная, к тому же и пьющая. Не женщина, а недоразумение. Хуже её только валькирии. Теперь Альдамир понимал, почему морщился отец, стоило только упомянуть в разговоре расу воинственных дев. Но валькирии хоть с Торгона, а эта, вообще, не пойми, откуда прибыла.

Не о таком близнеце мечтал Альдамир. Стоило ей заговорить, как в нём загоралась ярость, стоило насмешливо взглянуть — и руки начинали чесаться. Даже её запах приятный и ненавязчивый, вызывал в нём стойкое желание обернуться. Грифон внутри стрекотал и требовал отдать бразды правления ему.

Тот момент, когда он сжимал в ладонях её тонкую цыплячью шейку, навсегда запечатлелся в памяти, как один из лучших. Наилучшим было только сегодняшнее утро, когда Альдамир ощущал кожей тепло тела Лиопольдины. Он вновь вспомнил прекрасные глаза девушки и горестно вздохнул.

— Ваше Высочество, извините за беспокойство, — прозвучал мужской голос, вырывая его из раздумий.

Альдамир неспешно, как и подобало наследному принцу, повернулся к говорившему. В паре метров от него, склонив голову в церемониальном поклоне, застыл давешний патрульный. Диниос Круговор, насколько он помнил.

— Что ты хотел, Диниос из клана белых тигров? — сурово спросил Альдамир.

— Прошу прощение за недоразумение, Ваше Высочество. Я не думал, что все зайдёт так далеко. Всю вину беру на себя.

Круговор, не поднимая глаз, прижал руку к груди.

— Чтобы хоть как-то исправить ситуацию, приглашаю вас, Ваше Высочество заночевать в нашей комнате. Она рядом с комнатой валькирии, связь позволит. Мы с близнецом вам мешать не будем, проведём ночь у друзей.

Первым порывом принца было гневно отослать Круговора прочь. Но Альдамир сумел сдержаться и задумался.

Приняв предложение, он ничего не терял. Честь семьи и Владыки не ронял. Бывало, и отец Сошелиар Скай дэ Роушен останавливался у вассалов, с гордостью отдававших ему свои дома.

— Хорошо, я согласен, — добавив в голос самую малость тепла, разрешил Альдамир. — Веди.

Круговор немного приободрился и быстрым шагом направился вперёд. Затем распахнул двери и вновь склонил голову.

— Прошу, Ваше Высочество, устраивайтесь.

Альдамир вошёл в комнату. Конечно, не его покои во дворце, но лучше, чем-то, что досталось им с близнецом.

Вспомнив о женщине, Скай дэ Роушен заскрипел зубами.

— Ваше Высочество, я имел наглость оставить для вас на столе свой дневной паек. Он не тронут. Окажите честь, поужинайте.

— Спасибо, Диниос. Иди спать, дальше я разберусь сам.

— Как прикажете, Ваше Высочество.

Пожелав спокойной ночи, Круговор испарился.

Как только за ним закрылась дверь, Альдамир позволил улыбке вползти на лицо. Всё-таки неплохо иметь рядом проштрафившегося подданного. Да ещё и дозорного столичного патруля, который при поступлении на службу давал клятву защищать Владыку и его семью от всех невзгод.

— Что ж, окажем тебе честь, патрульный Круговор, — пробормотал Скай дэ Роушен, развязывая узел. — Отведаем чудесные блюда из твоего пайка.

Судя, с какой скоростью он опустошил мешок, кормили дозорных неплохо. Спасибо отцу, он всегда считал, что голодный воин не воин.

Почувствовав сытость, Альдамир больше не стал сопротивляться усталости и, скинув сапоги, улёгся поверх одеяла на ближайшую кровать. Глаза тут же закрылись. Спустя несколько минут он уже сладко спал.

Утром Альдамир, как ни в чём не бывало, проснулся, умылся и пошёл вытаскивать близнеца из логова валькирии.

— Кто? — донёсся голос воительницы, едва он занёс кулак над дверью.

— Скай дэ Роушен.

— Жди, Груша скоро выйдет.

Он всё-таки опустил кулак на дверь, вымещая раздражение.

Женщина! Быстро же она нашла заступников. Сначала бесцеремонный гном, который проникся только после того, как Альдамир продемонстрировал силу, а до того ни во что его не ставил. Затем Круговор, лишь следовавший клятве. Потом и вовсе валькирия, явно не из последних, стоящая и гнома, и Круговора вместе взятых. Других девушек он в расчёт не брал: гаргулья скорей всего из рабынь или наложниц, слишком забита и растеряна, а элементали без нужды магию не включали, особенно молодые. Страх полностью слиться со стихией проходил с возрастом.

Но как всё-таки она ловко их окрутила! Без напряжения.

— Я готова, — вдруг вынырнула из ниоткуда персона, о которой он только что думал. — Пошли в столовку.

И, не удостоверившись в том, а пошёл ли Альдамир следом, побежала к лестнице. И вся компания за ней, будто утята за уткой. И что они все в ней нашли?

Представив, с каким удовольствием он оторвал бы ей голову (мечтать связь не мешала), Альдамир мысленно оскалился и поспешил за ними. Вновь испытывать малоприятные ощущения из-за того, что недосвязанный близнец далеко, не особо хотелось.

Позавтракали без происшествий. Женщина была не сильно разговорчива, видимо, переживала похмелье. Осознание того, что ей сейчас несладко, повысило настроение. Альдамир даже с аппетитом съел неведомую зелёную жижу, разлитую по тарелкам.

— Господа первокурсники, — раздался громогласный голос, едва он успел закончить трапезу. — Ровно в десять часов утра в корпусе 3 аудитории N О(1) состоится общее собрание. Явка всем обязательна.

Подтверждая слова диктора, перед внутренним взором появился план академии, где над одним из зданий замигал красным жирный крестик.

Что ж, видимо, не хочет Предопределение, чтобы он помылся и сменил одежду. Чистую как раз должны были доставить.

Добрался до нужного корпуса Альдамир в считаные минуты. Впрочем, остальные студенты тоже не стали ждать и тонким ручейком потянулись к месту проведения собрания. Даже близнец и её компания поспешили отставить тарелки и покинули столовую. Сидеть полчаса в комнатах почему-то никому не хотелось.

Двери аудитории N О(1) были гостеприимно распахнуты, чем студенты и воспользовались, разбредясь по ярусам. Альдамир выбрал третий ряд снизу, очевидно, сказалась привычка. Будучи адептом школы искусств, он занимал аналогичное место. И преподавателя слышно — видно, и, в случае нужды, можно воспользоваться неучтенным вспомогательным материалом. Женщина с друзьями уселась ниже, прямо перед ним. Её чёрный затылок оказался в непозволительной близости от носков его сапог.

Мысленно выругавшись, Альдамир с трудом оторвал взгляд от чужачки. Начиная с завтрака, он неосознанно постоянно следил за её месторасположением. А это сильно раздражало. Неужели связь начала действовать?

Нет. Стоило посмотреть на женщину осмысленно, как внутри просыпалась привычная ярость.

Чтобы отвлечься и не думать о ней, Альдамир принялся считать первокурсников. Получилось не так уж и много. Всего восемнадцать пар близнецов, считая их с женщиной. Возможно, все ещё не успели дойти, но количество призвавших выглядело удручающе низким. Да и огромная аудитория доказывала, что некогда знавала лучшие времена.

На внутреннем плане красный крест особенно быстро замигал, говоря, что время ожидания истекало. Буквально в последние секунды в аудиторию просочились ещё шестеро существ. Итого: всего двадцать одна пара близнецов.

— Доброе утро, господа студенты-первокурсники, — знакомый голос раздался из центра аудитории. — Приветствуем вас в Академии Магических близнецов.

Альдамир отвлёкся от рассматривания опоздавших и машинально перевёл взгляд. Пелена иллюзии сползала, обнажая длинные столы, за которыми с комфортом устроились преподаватели. Скорей всего, они давно прятались здесь и невидимые наблюдали за новым набором.

И как он этого не заметил?

Внимание Скай дэ Роушена сразу же привлёк крупный мономорф посередине. Судя по светлым почти белым волосам, он относился к роду ду Помпео, находящемуся в близком родстве с родом Владыки. Вот только, сколько бы Альдамир ни напрягал память, этого представителя он так и не вспомнил, что казалось странным. Аристократы всегда были на виду друг у друга.

— Поздравлять вас не буду, — продолжил мужчина. — Потому как быть магическим близнецом это не есть праздник и всеобщее поклонение, а каждодневная, ежечасная работа над собой. Забудьте все, что вы когда-то слышали о таком союзе, реальность превзойдёт все ваши ожидания. И боюсь, что в отрицательную сторону.

Аудитория замерла, затихли шепотки, существа внимали оратору. Оратору, отлично владевшему своим голосом.

— Но не будем о плохом. Всё-таки вы сюда попали и с этим нужно как-то жить дальше. При этом желательно хорошо и долго. Итак, начнём. Представлюсь для начала сам: Эдуардо Соло ду Помпео. Ректор академии и по совместительству маг жизни и смерти.

Существа дружно выдохнули. Это и понятно, по отдельности маги жизни и смерти встречались редко, а уж два в одном и подавно.

А ещё стало ясно, он не ошибся, ректор действительно ду Помпео. Вот только почему Альдамир его не знал? Возможно, Эдуардо так же, как и он, признанный бастард, правда, сосланный на воспитание в провинцию, потому-то во дворце не мелькавший.

— Дальше, — тем временем говорил ректор. — Существа, с которыми вы будете работать бок о бок долгие десять лет. Прошу любить и жаловать: Дронодонон Крион, декан факультета Преобразования воздушного потока.

С кресла поднялся знакомый по залу призыва гаргул и приветственно склонил голову.

— Светлик Палиано, декан факультета Преобразования пламени.

Рядом с первым поднялся второй знакомец, обладатель красного балахона, судя по бронзовой коже — элементаль огня.

— Норик Маар, декан факультета Преобразования тверди.

Альдамир не сомневался, что им окажется свирепого вида гном с секирой.

— Горана Гир, декан факультета Преобразования водного потока.

Четвёртой поднялась высокая, как и все её сестры, белокурая валькирия. Она грозно осмотрела студентов и уселась обратно в кресло, в отличие от мужчин, продолжавших стоять.

Затем ректор представлял по очереди остальных преподавателей. Альдамир не старался запомнить каждого, подозревая, что процедура знакомства повториться вновь, только уже на первой лекции.

— Более детально мои любезные коллеги познакомят вас со своими планами и требованиями на занятиях, — подтвердил его мысли ректор, когда преподаватели вновь заняли места. — А сейчас я расскажу о том, чем будем заниматься в ближайшее время и на перспективу.

Вот это было уже интереснее, и Альдамир сосредоточил все внимание на речи ду Помпео.

— Перво-наперво, завтра с шести часов утра все вы начнёте проходить ритуал Слияния. Прошу с едой до этого момента повременить, бывали крайне неприятные случаи. Вас не так много, думаю за два, два с половиной часа справимся.

Некоторые существа недовольно зароптали, и Альдамир прекрасно понимал их. Самому стоило большого труда не зарычать в ответ. Осознание того, что уже завтра чужачка станет с ним полностью связанной, радости не доставляло.

— Прошу тишины, — ректор стукнул ладонью о стол. — Возражения не принимаются, вы принесли клятву.

Ропот немного стих, но не прекратился.

— Для самых упёртых объясняю: сейчас вы медленно, но верно убиваете друг друга, в прямом смысле слова поедаете жизненные силы партнёра. Без ритуала больше месяца никто не продержался.

Существа опять превратились в каменных истуканов.

Вот и первая отрицательная сторона призыва, и что самое неприятное вряд ли последняя.

— Поэтому рекомендую начать налаживать отношения в паре, даже если этого делать совсем не хочется.

Ректор внимательно осмотрел замерших студентов и показалось, нарочно задержал взгляд именно на нём.

— Затем, — продолжил Соло ду Помпео. — После обеда, надеюсь, к тому времени вы уже все придёте в себя, ваши кураторы проведут ритуалы определения направленности магии и замер уровня силы.

В правой части первого ряда поднялся со скамейки худощавый гаргул.

— Для тех, кто забыл или не знал, напоминаю: из-за связи дар претерпевает изменения, возможны скачки и полная смена предрасположенности. Кроме того, близнецы передают друг другу новые способности. Какие, пока не прошёл ритуал Слияния, неясно. Я ответил на ваш вопрос, юноша?

Гаргул кивнул и сел на место.

— Непосредственно учёба начнётся послезавтра. Кураторы передадут расписание и список необходимых вещей. Ах да, вернусь к кураторам. По традиции на первом курсе ими являются деканы факультетов. В вашем случае госпожа Гир и господин Палиано. После того как я закончу, они зачитают списки групп, и вы сможете подойти к ним и задать вопросы.

Альдамир вновь оглядел названных персон. Попасть к валькирии совершенно не хотелось.

— О программе. Первые три года вы укрепляете связь, пробуете свои новые способности, усиливаете магический дар. Кроме того, в курс входят общеобразовательные предметы, расоведение, этикет, физическая подготовка и взаимодействие с живыми не магическими существами, общее взаимодействие близнецов. С четвёртого курса общеобразовательные предметы и этикет заменяют частное взаимодействие близнецов и межблизнецовое взаимодействие. При необходимости вы можете ознакомиться с подробным планом на первом этаже общежития или на стойке в административном корпусе.

Ректор замолчал, давая возможность переварить услышанное, затем поднялся с кресла и заявил:

— На этом, пожалуй, все. С вопросами вы можете обратиться к кураторам. И пусть вам поможет Предопределение.

Завершив фразу, он с гордо поднятой головой вышел из аудитории.

— Группа "один", — едва за ним захлопнулась дверь, без предисловий начала валькирия. — Сото Риз, Дара Мокино, Альдамир Скай дэ Роушен, Агриппина Андреевна Полайкина, Диниос Круговор, Лаура Сильвана, Максимильяно Жар, Лиопольдина Дэр ду Милош, Кора Тир, Изольда Тверд...

Дальше Альдамир практически не слушал. Он всё-таки попал в группу к валькирии. Отметил лишь то, что кроме их с женщиной пары, куратор назвала всех друзей чужачки. И что немного повысило градус его настроения, пару Лио.

Это значило, что он с ней будет часто пересекаться.

После того как Палиано назвал фамилии оставшихся студентов, кураторы пригласили всех к себе. Вот только стоило существам сгрудиться вокруг преподавателей, как произошло нечто странное.

Внезапно воздух разорвал сильный низкий вибрирующий звук. Он набирал и набирал громкость, пока не стало закладывать уши. Звук вдруг резко прекратился, отчего Альдамиру показалось, что он оглох. Но ненадолго, затем в аудитории раздался хлопок и прямо на полу появился непонятный круглый предмет.

Студенты повытягивали шеи, стараясь лучше рассмотреть пришельца, и дружно ахнули, когда предмет начал вращаться вокруг собственной оси. Все быстрее и быстрее.

— Магия малумов! — внезапно крикнул кто-то из преподавателей. — Общий Радужный щит, быстро!

Тут же пространство задрожало от вырвавшейся магии. Преподаватели соскочили с кресел, спешно на ходу вплетая нити силы в один щит, стремясь укрыть студентов от опасности. Одновременно подталкивая опешивших первокурсников в центр. Огонь, вода, воздух, земля — Альдамир чувствовал все стихии, только жизни и смерти не хватало, чтобы щит стал непробиваем.

В это время вращавшийся предмет резко остановился и взорвался нестерпимым белым светом. Кожу будто ошпарили кипятком. Не понимая, что делает, Альдамир метнулся к вопящей чужачке, бросил её на пол в кучу корчившихся первокурсников и навалился сверху, закрывая тщедушное тельце от жалящих лучей.

Боль прошла внезапно. Лишь голова словно потяжелела, сделалась каменной, да нестерпимо чесались глаза. Скай дэ Роушен приподнялся и взглянул вверх — над ними переливался Радужный щит.

Успели!

Успели?!

Все ли сумели попасть под щит? Потому что выжить без него не было ни единого шанса даже у самого сильного мага.

Смертоносные лучи видоизменились, расширились. Заполонили все видимое пространство белым маревом, переливавшимся красными, оранжевыми и синими всполохами. Превратили аудиторию в родовое жерло изначальных огненных элементалей.

Зашевелилась чужачка, неосторожно въехала острым локтем в бок. Затем и вовсе оттолкнула с несвойственной для такого мелкого тела силой от себя, и резко села. Альдамир едва успел спасти их лбы от столкновения, манёвров для движения просто не было.

Преподаватели окружили кучу первокурсников, но для того, чтобы уменьшить площадь соприкосновения с непонятной магией сделали щит низким, позволявшим стоять под ним лишь на коленях. Вот только и этого было много: затрата сил на поддержание щита была очень большой.

Зашаталась, а потом упала преподавательница-гаргулья, тоненькая струйка магии воздуха перестала течь в общий котёл. Стоявший рядом с ней мономорф потемнел лицом, но не сдвинулся с места, боясь лишним движением прервать свой поток. Он только сжал зубы и, не мигая, принялся смотреть за щит.

Потом не выдержала гнома.

— Боже! — раздался хриплый голос чужачки. — Что случилось?

Скай дэ Роушен поморщился, но ответил:

— Магический взрыв.

И перевёл взгляд, выискивая среди первокурсников Лио. Вот только что-то заставило его вновь посмотреть на женщину, на этот раз внимательнее. В её широко распахнутых глазах застыл ужас, губы спеклись, одежда была прожжена, открытые участки кожи покраснели. А ещё чужачка полностью лишилась бровей и ресниц, остатки волос на голове представляли собой жалкое зрелище.

Альдамир глянул на других студентов — та же картина, на преподавателей — нисколько не лучше. До того он ничего не замечал (организм включился в режим опасности, отсекая все лишнее). Затем дотронулся до своей головы — обнаружил лишь неровный пушек, ресниц и бровей как не бывало.

Крылатая ящерица!

Неужели они отделались только опалёнными волосами и обожжёнными лицами? Предопределение, это такая малость!

Но где же Лио?

Лиопольдина нашлась совсем рядом. Она не шевелилась. Без особо почтения отодвигая приходивших в себя первокурсников, Альдамир освободил её тело от тяжести и принялся с осторожностью похлопывать щёки, ощупывать тонкие руки, слушать неровное биение девичьего сердца. На некогда чудесную рыжую гриву, от которой остались лишь воспоминания, Скай дэ Роушен старался не смотреть.

— Спасибо. Дальше я сам, — прервал его занятие сухой лающий голос. — Ваше Высочество.

Альдамир нахмурился. Ещё раз окинул взглядом лицо девушки с ярким неестественным румянцем и повернулся к говорившему. Желание высказать все, что он думал о подобных выскочках, переполняло нутро, но слова застряли в глотке. Позади него сидел помятый обгорелый близнец леди Дэр ду Милош и прожигал его злобным взглядом.

— Ваша женщина нуждается в помощи не меньше, чем моя, — процедил элементаль. — И кроме вас, ей некому помочь.

Пришлось вежливо кивнуть и отползти обратно к чужачке. Максимильяно Жар был в своём праве.

Добрался Альдамир вовремя, потому как эта ненормальная решила-таки лишиться чувств и рухнуть на одну едва державшуюся прямо преподавательницу. Перехватив падавшее тело в непосредственной близости от щита, он уложил её обратно в центр и уселся рядом. Стеречь прыткого близнеца.

Время под щитом, казалось, замерло. Лишь по фигурам преподавателей, горбившихся все сильнее, Альдамир понимал: оно шло.

Чужеродный огонь за щитом пропал резко. Вроде бы только мгновение назад был — и вдруг потух, будто всосался в невидимую воронку, пропал. Зашевелились, загомонили студенты, но резкий оклик одного из деканов прекратил вопли. Опытные маги не могли себе позволить попасть в ловушку видимой победы и выжидали.

Пламя больше не появлялось.

Было решено опустить щит.

Обессиленные преподаватели тут же рухнули на полуживых студентов. Только один мономорф, весь израненный, окровавленный, будто его терзали дикие звери, остался на ногах. Он сделал несколько тяжёлых шагов и осторожно опустился на колени возле серого нечто, стоявшего совсем близко от того места, где только что был щит. Не сразу Альдамир понял, что очертаниями оно напоминало замершее существо, протягивавшее руку вперёд. Прямо к ещё двум, сжимавшим друг друга в объятьях.

Крылатая ящерица! Они не успели! Но кто?

Альдамир бездумно заглядывался, пытаясь понять, кого не хватало. Но не получалось, он никого ещё толком не знал. Те, с кем был знаком, успели спрятаться под щитом. Вот и сейчас, не опасаясь его гнева, чужачку приводили в себя её подруги, рядом хлопотали их близнецы.

Аудитория не выглядела пережившей взрыв и пожар: столы и скамейки, преподавательская кафедра, кресла — всё было на месте. На первый взгляд. Но если присмотреться, становилось ясно: что-то здесь не так. Мебель, картины на стенах, оконные рамы, дверь выглядели серыми. Превратившимися в пепел.

Но какой мощи должен быть огонь, чтобы так быстро превратить тело существа в пепел и при этом не разрушить его целостность?

Альдамир не знал.

Тем временем к окровавленному мономорфу подошёл декан Крион и, положив ладонь на плечо, что-то жарко заговорил. Но тот будто не слышал. А потом и вовсе начал перевоплощаться, вынуждая декана отойти.

— Диего, прошу, остановись! — закричал Крион. — Ты давал обещание Горане!

Но было поздно. Воздух перед мужчиной стал густеть, плотнеть, скрывая его от посторонних взглядов. Пара вздохов пустоты и вверх взметнулся водный ящер.

Судорожно встопорщились жаберные дуги, рот открылся. Гибкое змеиное тело обвило в спазме застывшую фигуру, нарушая её целостность, взметая пепел, забилось, запульсировало, заколотило сильным хвостом по полу, но вскорости замерло.

Серый пепел нежно укрывал стальную кожу мягчайшим одеялом.

Диего ду Риот, преподаватель магии крови, ушёл вслед за своим близнецом, единственной женщиной-деканом Гораной Гир.

— Студенты, — разрушил гнетущую тишину раскатистый голос Норика Маара, декана факультета преобразования Тверди. — Я начинаю перекличку, все внимательно слушают свои фамилии. Итак: Сото Риз, Дара Мокино; Альдамир Скай дэ Роушен, Агриппина Андреевна Полайкина; Диниос Круговор, Лаура Сильвана; Лиопольдина Дэр ду Милош, Максимильяно Жар; Тоня Ниг, Грэг Сорано...

В ответ молчание. Маар повторил заново:

— Тоня Ниг, гнома, Грэг Сорано, элементаль.

Альдамир невольно перевёл взгляд на серую пару. Вот и неизвестные жертвы обрели имена: Ниг и Сорано.

Декан тоже покосился на пепельные фигуры и, вздохнув, продолжил перекличку. Слава Предопределению, больше потерь не оказалось.

Студенты почти все пришли в себя и были готовы на штурм входной двери. Вот тут-то и начинались новые проблемы. Если пол преподавательской кафедры был из камня, то сами ярусы и лестницы — деревянные. И что там, под слоем пепла, никто не знал.

Посыпались предложения, одно интереснее другого: сровнять здесь все с помощью магии, очистив путь; выбираться через окна; послать магического вестника за помощью, построить телепорт. Вот только ни один из них не подошёл: преподаватели почти все магически выдохлись, поддерживая щит, от большинства студентов проку пока тоже было мало. Поэтому пути решения с помощью силы отвергли сразу.

Единственный не магический способ забраковали тоже — аудитория располагалась не на первом этаже, а на пятом. А выбраться с такой высоты без последствий могли разве что гаргульи, воздушные элементали (если бы имели достаток сил на крылья) да, пожалуй, мономорфы с мелкой воздушной ипостасью. И первые, и вторые в количестве нескольких штук имелись, третьих Альдамир не видел. Но точно знал, что он не успел бы обернуться в полете, а в виде грифона в оконный проём наверняка не протиснулся.

Пока студенты отвлекались, занимая свои головы поиском решений, преподаватели уже действовали. Декан Крион расправил кожистые крылья и взлетел, поднимая пепел. Но не успел он подобраться до двери, как её вынесло силовой волной, едва не задев самого гаргула. Когда пепел осел, Альдамир увидел в проёме взволнованного ректора в окружении ещё нескольких существ.

Разглядев сгрудившихся в центре коллег и студентов, а после и влетевшего в проём декана Криона, ректор резко развернулся, отдавая приказания. Началась спасательная операция. Не прошло и десяти минут, как все пострадавшие были доставлены в лазарет.

Глава восьмая

Рядом громко закричали. Я судорожно дёрнулась, открыла глаза и подскочила на матрасе. Сердце бешено билось, дыхание все никак не могло успокоиться, пальцы с силой вцепились в одеяло. Женский вопль не умолкал, грозя взорвать ноющую голову к чертям собачьим.

С трудом повернув гудящую черепушку, я бросила в темноту:

— Дара, хватит орать, ты в безопасности. Дара!!!

Вопль оборвался на высокой ноте. Наступила блаженная тишина. Со стоном выдохнув, я рухнула обратно на подушку и попыталась вновь забыться во сне. Получалось плохо. Только-только мне удавалось устроить поудобнее обожжённое тело и начать уплывать в царство Морфея, как принималась орать Дара. Я вскакивала, успокаивала так и не просыпавшуюся гному, и все начиналось заново. На пятый или шестой раз встать у меня не получилось, пришлось кричать.

Мы лежали в одном из закутков лазарета. Пострадавших оказалось много: не только к нам подбросили бомбу, но и к старшему курсу тоже. Благо опыта у тех оказалось побольше и справились они без жертв, но без травм всё-таки не обошлось.

Палат не хватало, лекари сбивались с ног, валились от магического истощения рядом с пациентами. В лазарет созывали всех, кто имел хотя бы каплю целительского дара, но все равно этого было мало. Лекари врачевали внешние раны, к душевным пока даже не прикасались. Пострадавших разбросали, кого куда, старались, правда, не отделять друг от друга несвязанных первокурсников. Меня и гному обмазали какой-то вонючей мазью с ног до головы, предварительно раздев до белья, положили сюда и будто бы забыли. Куда конкретно, я пока и не представляла. Само заселение прошло мимо.

Откуда я все это знала? О происшествии не шептался разве что ленивый и равнодушный, а в академии таких индивидов не водилось. Очередь на получение медицинской помощи двигалась медленно, к тому же посчитали меня легкораненой, потому задвинули в самый конец. Волей-неволей я вслушивалась в голоса и начинала понимать, в какую "ж" попала. Рядом с ней наши тёрки с беловолосым обесценивались и воспринимались чем-то типа детских шалостей.

Оказалось, что где-то там, не в этом мире, обитали некие злобные монстры — малумы. Существа сильные, умные, хитрые и коварные. Так вот эти самые малумы непонятно почему выбрали для своих завоевательных планов Торгон. И вот уже немереное количество столетий пытались достичь цели, пока, надо сказать, безуспешно. Потому что между ними и властью над миром стояли магические близнецы, единственные, кто мог противостоять их мощи.

Не хило!

А сегодня произошло нападение, поистине дерзкое и наглое. Малумы превзошли себя и ударили близнецов в самое сердце — в академию. И не просто так, а решили одним махом избавиться от большей части преподавательского состава, выпускников и даже первокурсников прихватили. Такого кощунства здесь не видывали.

Местный народ пребывал в шоке и дружно боялся нового нападения. Я боялась только очередного вопля Дары. Бояться ещё чего-то просто не хватало сил.

— Груша, вставать! — яростно шептали на ухо, не забывая осторожно трогать меня за руку.

Я открыла один глаз, второй открываться категорически отказывался, и посмотрела на досадную безволосую помеху. Помеха заметила наблюдение и принялась теребить меня с большим воодушевлением.

— Лысый клон Лауры, уйди. Дай сдохнуть спокойно! — просипела с чувством и попыталась выдернуть конечность из загребущих лапок.

Куда там, клон разозлился и стянул одеяло. Тут же стало холодно. Волей-неволей пришлось открывать оба глаза и принимать вертикальное положение, поправка — хотя бы сидячее вертикальное. Но лучше бы этого не делала, честное слово. Шесть лысых клонов, преданно глядящих на вашу скромную персону — такого пробуждения у меня ещё не было.

Икнув от неожиданности, я переводила взгляд с одного на другого и молчала.

— Мы есть красавицы! — не выдержал клон с лицом валькирии и захохотал, словно кобыла. Ему вторили остальные.

— Боже, я попала в ад! Или все же в психушку? — пролепетала вполголоса. — Друзья, мои, неужели это вы?

— Мы, — пробасил гном. — А кого ты хотеть увидеть, своего мономорфы?

Я невольно сморщилась. Вот-вот кого, а его видеть пока не хотелось.

— А где он, кстати?

— Где-то здесь бродить, не волноваться, — улыбнулся Сонор. — Куда он деться. Мы тут тебе еда принести.

И вправду, за широкими спинами друзей исходила паром тарелка с супом. Сглотнув, подорвалась с кровати и метнулась к угощению, схватила ложку, зачерпнула варево и положила в рот. Не заметила, как слопала всю порцию. И только после этого вспомнила о гостеприимстве и, покраснев, спросила:

— Товарищи, а вы сами-то уже поели?

— Поесть-поесть, — дружно заверили меня приятели, устраиваясь на пустующей кровати Дары.

— Отлично, тогда второй вопрос, куда волосы дели, и брови, и ресницы?

— Туда же куда и ты деть свои, — прыснула Лаура, пряча красное лицо за спиной Диниоса.

О, смотрю, кому-то совместная ночь в лазарете пошла на пользу...Что?! Куда я дела свои?

Рука сама метнулась к затылку и нащупала лишь гладкую кожу. Вторая дотрагивалась до лица, ища хотя бы намёки на ресницы и брови. Тщетно.

— Я такая же, как и вы? — плаксиво спросила у всех сразу.

Мне радостно оскалились в ответ.

— Пока кто-то дрыхнуть без задних лап, — добродушно поддел мономорф. — Ему обкорнать остатки волос и мазать ожоги на голове.

Эх! Вот жизнь-то какая несправедливая. Последней красоты лишили.

Я сложила ручки на коленях и приготовилась плакать. Но не дали.

— Нашли о чём реветь! — грозно посмотрела мне в глаза Кора. — Ты есть жива, волосы вырастить снова. И брови и ресницы.

Умом-то я это понимала, но всё равно было себя безумно жалко. И не только себя. Вот Лаура как есть инопланетянка, на бедняжку Дайану без слёз, вообще, не взглянешь. Кора и Изольда, словно из одного дурдома сбежали. Только мужикам хорошо: Сонор без бороды лет пятьсот сбросил, Диниос теперь братка земного напоминал. К такому и не подойдёшь без страха. Будем им неприятелей пугать.

— Да и не мы одни ходить лысыми, — продолжала успокаивать валькирия. — Преподаватели и выпускники тоже. Хотя преподаватель, я думать, скоро отрастить. Нам пока запретить, сказать: без нужды к силе не обращаться, нестабильный.

Тоскливо вздохнула, соглашаясь со словами подруги. Нет — так нет, всё равно, ничего такого магического я в себе не ощущала. Только голова зудела, заживала, наверное. Почесав причиняющее неудобство место, спросила:

— А где Дара, она на той кровати спала?

— Её близнец забрать, — пояснила Лаура. — Когда ты спать.

— Ясно, — протянула я. — Какие у нас планы? Они, вообще, есть?

Элементаль пожала плечами.

— До вечера сказать сидеть в лазарете, завтра ясно быть.

Но тут гном сделал страшное лицо и замахал руками, призывая нас сгрудиться возле него.

— Я тут интересное кое-что слышать, — заговорщически зашептал он, когда мы его плотно окружили.

— Подслушивать?! — сузила глаза валькирия.

— Я не подслушивать! — отмахнулся Сонор и продолжил.

— В туалете два деканов беседовать. Маар и Палиано. Сегодня ночью нас всех первокурсников потащить на ритуал Слияния. Опасно, говорить, тянуть нельзя. Возможны новый нападений. Да и программа хотеть поменять. Раньше-то как, первые три года близнецы практически быть беспомощны. Силы скакать, связь устанавливаться. С ними толком не заниматься, давать привыкать. Но из-за малумов, все поменяться. Теперь нас бросать в омут с головами, мы выплыть — так выплыть, а нет — так нет. Ни с кем тетешкаться не быть. Некогда.

— Ничего себе! — присвистнула я. — Вот это новости!

— Да, — согласилась Кора.

Остальные девушки лишь поёжились, словно от холода. Мономорф воинственно задрал подбородок.

— А про то, как попали бомбы в аудитории, ты, случаем, не подслушал? — предварительно оглянувшись на входную дверь, спросила я у Сонора.

— Я не подслушивать, я же говорить! — возмущённо сверкнул глазами гном. Без ресниц это смотрелось очень потешно. — Я случайно услышать.

— Ладно, — примирительно согласилась я. — Ты, случайно, не услышал про бомбы? Ну, или про малумов этих странных...

— Нет, — насуплено ответил Сонор. — Все есть подозрительно и темно. Никто не знать, откуда бомбы, как их принести сюда. Возможно, телепортировать, но тут защита стоять от телепортации извне, пять глав государств, самый сильный маги и близнецы делать.

— А малумы? — подскакивая от нетерпения, напомнила я. — Ты что-то знаешь о них?

Вместо гнома ответил Диниос.

— Мы все знать. Вернее, думать, что знать. Малумами детей пугать, когда они не спать и не слушаться. Я думать, что они сказка. Мифическое существо.

— А получается, что они совсем и не сказочные, а вполне себе реальные, да ещё и мерзопакостные, — сделала я вывод.

— Выходить, что так, — кивнул мономорф.

— И пришли мы к тому, с чего начали. Толком мы с вами, товарищи, ничего не знаем.

Друзьям оставалось только согласиться.

Долго сидеть без дела нам не дали. Дверь отворилась, в комнатушечку вошёл лекарь и погнал на процедуры. Нас осмотрели, вновь обмазали разной гадостью и велели через два часа смыть её под проточной водой. Благо в лазарете имелось нечто похожее на душ. Вот только чтобы попасть туда, пришлось отстоять длиннющую очередь, но оно того стоило. Мазь ужасно воняла и стягивала кожу. Я едва не сошла с ума, пока не избавилась от неё. Зато тело приобрело прямо-таки цветущий вид: следы от ожогов исчезли, как и мелкие ранки и царапины, кожа стала нежной и шелковистой, как попка младенца.

Эх, на землю бы такое. Я бы стала миллиардершей.

Ну да ладно, не о том надо думать.

После водных процедур, плотно накормили и велели спать. Но наша компашка вновь собралась у меня и до самого ужина занималась тем, что строила самые разные, чаще фантастические предположения, о причинах случившегося.

Один раз заглянул жёлтоглазик. Надо сказать, такой же лысый, как и все. Убедился, что я на месте и вновь исчез, даже не поздоровался и забыл поинтересоваться самочувствием.

Впрочем, больно надо. Пусть делает, что хочет, главное — ко мне не пристаёт.

Кора шепнула, что он проводил время в компании некогда рыжей мономорфы Лио и её близнеца, того самого мистера Совершенство. Не знаю, что не понравилось мне больше— — упоминание этой поджаренной лисицы (Диниос проговорился об ипостаси девицы) или то, что рядом с ней ошивались и беловолосый, и Максимильяно.

За разговорами время ужина пришло быстро. Вот только никто не спешил улучшать наше самочувствие приятной трапезой. Впрочем, если судить по той информации, которой поделился гном, поесть нам сегодня не грозило.

Так и случилось. Мы голодали уже несколько часов, прежде чем дверь вновь распахнулась, и серьёзного вида преподаватель не повёл нас в неизвестном направлении.

Шли мы и шли. Выбрались из лазарета, преодолели n-ое число коридоров, встречая по дороге остальных студентов. Первокурсники, будто тараканы, собирались ночью в стаю и топали на дело. Да и одеты мы были в цвет: в бурые комбинезоны, наподобие тех, что выдавала кладовщица для определения размера. Вручили их нам перед походом в душ, велев оставить обгорелые тряпки в раздевалке.

Близнецы держались друг друга, и только мы с жёлтоглазиком гордо шествовали поодиночке, в разных частях нашего отряда. Я — впереди с друзьями, он в самом конце, поддерживая едва ползущую лисицу.

Вскоре мы всё-таки куда-то пришли. Преподаватель (тоже лысый) распахнул перед нами дверь и велел ждать, а после удалился, не забыв запереть нас в этом гостеприимном месте. Тёмный предбанник без окон с несколькими деревянными лавками энтузиазма у народа не вызвал. Наоборот, менее стойкие индивиды уже начали оплакивать дальнейшую судьбу в объятьях друзей и близнецов.

Смотрелось это, я вам скажу, преотвратно. Полумрак, лысые существа жмутся друг к другу, скрипят лавки, да под аккомпанемент завываний какой-то тонко чувствующей элементали и дробного стука чьих-то зубов. Волны страха и паники перекатываются с одного конца помещения к другому, заставляя сжиматься в комочек и дрожать.

— Сото Риз, Дара Мокино пройдите в зал, — громогласный голос декана Маара был подобен эффекту ещё одной разорвавшейся бомбы.

Первокурсники дружно повскакивали с лавок и метнулись к выходу. Первой, естественно, неслась та самая элементаль. Как они ни вынесли дверь, не понятно. Но если бы не новый возглас декана, обезумевшие от страха студенты перекалечили друг друга. Мы с друзьями, как и близнец с приятелями, остались на лавках. Не знаю, чем уж руководствовалась та троица, а мы просто застряли, забыв расцепить руки.

— Сидеть! — вновь рявкнул декан.

Первокурсники, словно дрессированные зверьки, перестали ломать дверь и, пришибленно опустив головы, уселись обратно.

— Я называю фамилии, вы встаёте и проходите в зал, — инструктировал невидимый Маар. — Без лишних движений и воплей. Итак: Сото Риз, Дара Мокино.

Парочка несмело поднялась и просочилась в новообразовавшуюся дверь. Мы с друзьями переглянулись. Говорить ни о чём не хотелось, у меня перманентно возникало желание побиться головой о стену. Но вцепившаяся в руку Лаура не давала ни малейшей возможности это сделать.

Внутренние часы отчитывали минуты.

— Альдамир Скай дэ Роушен, Полайкина Агриппина Андреевна.

У меня внутри что-то упало. Кажется, от волнения я даже прикусила губу, потому как ощутила на языке специфический вкус крови.

— Идти, Груша, — толкнула в бок Лаура. — Пора.

Мысленно пообещав, что не поскуплюсь ей на маленькую гадость, смахнула со лба пот, поднялась и на негнущихся ногах потащилась к двери. Беловолосый нагнал меня у самого входа.

С кралей, что ли, высокомерной прощался?

Внутрь мы вошли рядом, плечо к плечу, но не вместе.

— В центр, вставать лицом к лицу, близко, — поторопил гном.

Вот ведь голосище. Хоть бы смазал горло чем, медовым пирогом, например, как тот волк из сказки. А ведь так и до инфаркта недалеко. До моего так наверняка.

Итак, что мы имеем: очередной гигантский плохо освещённый зал с чертежами на полу и настенной живописью непонятного содержания. Неужели они коллекционируют подобные. Или это фетиш такой — огромные мрачные помещения? Или специально пугают, чтобы первокурсники прониклись атмосферой. Дык я давно под впечатлением, поджилки затряслись ещё до того, как сюда попала.

Пока размышляла над несправедливостью бытия, Альдамир подхватил меня под белы рученьки и, не спрашивая разрешения, отконвоировал к центру зала.

Ну вот, кто его просил? Мне и там хорошо все видно было. И до двери спасительной опять же близко. Но нет, надо ему. Вон стоит, глазищи свои жёлтые безреснитчатые щурит. Гад!

Тем временем действо набирало обороты. Откуда-то появились три декана с ректором во главе (из стены, что ли вышли), заняли углы зала и затянули заунывную песню на незнакомом языке. В воздухе поплыл приятный, но тяжёлый аромат. Меня моментально повело, если бы не близнец, я завалилась бы назад. Пришлось вцепиться в беловолосого, он не мешал, казалось, полностью уйдя в песню. Волей-неволей я тоже вслушалась, начиная впадать в некое подобие транса. Мелодия окутывала, усыпляла бдительность, вела за собой в заоблачные дали. Манила, обещая исполнение сокровенного желания.

Тем неожиданнее стала резкая боль в груди. Я вскрикнула, схватилась за пострадавшее место и тут же одёрнула руку. Огненный штырь пронзил моё тело насквозь, входя в грудь близнецу.

— Ааа! — второй раз мы завопили вместе.

Рядом с первым в ране появился второй, ярко, нестерпимо зелёный.

Внутренности вначале будто опалило огнём, а затем облило кислотой, которая стала разъедать органы.

Лицо жёлтоглазика скривилось в страшной гримасе, он схватил мои ладони и что было силы, сжимал. Я, запрокинув голову, кричала, но изо рта не выходило и звука.

— Ааа!!! — третий коричневый штырь нашёл место в наших измученных телах.

Ноги подвернулись, я рухнула на колени, увлекая близнеца за собой, принося нам обоим ещё больше мучений.

— Ааа!!! — четвёртый, угольно-чёрный проник внутрь, казалось, разрывая пополам, вытаскивая часть моей души из тела, отдавая её Альдамиру. Взамен высасывая кусочек его самого, и даря мне.

Резкий рывок выдираемых с мясом штырей подбрасывает нас с колен. Мы вновь на ногах, замираем в объятьях друг друга. Я чувствую, как по животу бежит тёплая кровь, она смешивается с кровью мономорфа и жирными каплями стекает под ноги.

Кап-кап. Кап-кап.

Белая, почти прозрачная, словно туман дымка настигает внезапно и тут же скрывает лицо близнеца. Мне страшно, но я молчу, боюсь пошевелиться лишний раз и снова ощутить боль. Но дымка не калечит тело, она будто укол обезболивающего забирает с собой отголоски прошлых страданий. Штопает, сшивает, сравнивает края, оставляя после себя лишь лёгкое покалывание и пустоту в мыслях. Выпивает мои эмоции, заменяя их другими.

Глаза жёлтые, горящие смотрели в мои. Они просили, требовали, приказывали и умоляли. И я не могла отказать, да и не хотела. Руки сами собой взлетели на мощную шею мономорфа, потянули на себя, вынуждая его наклониться, стать ближе. Но и он не медлил, притягивая моё тело ещё теснее, гладя, лаская безволосую голову, нежно дотрагиваясь нервными пальцами до чувствительной шеи.

— Ах! — он беззастенчиво выпивает мой вздох, даря взамен тепло.

Жаркие губы накрывают мои, язык властно проникает в рот, даря ни с чем несравнимое удовольствие. Колени вновь дрожат, но на этот раз от блаженства. Я закрываю глаза и погружаюсь в ощущения, которые дают губы и руки беловолосого.

Новый рывок вырывает из объятий Альдамира и бросает на пол. Тело вновь корёжит, но боль идёт изнутри, из меня. Грудь горит огнём, я, как сумасшедшая, рву остатки комбинезона, лишь бы быстрее добраться до кожи, устранить боль. Но с каждым вздохом становится только хуже. Кажется, ещё чуть-чуть и вывернет наизнанку. Нечто чуждое и большое стремится выбраться из моего тела на свободу. Воздуха не хватает, я судорожно глотаю его ртом, но всё равно задыхаюсь.

— Ааа!!! — боль достигает своего апогея.

Слышится хруст рёбер, и я выпадаю из сознания, успевая услышать загадочный крик:

— Предопределение! Виверна! Потерянный род вернулся!!!

Отсутствовала я буквально пару секунд, вот только этого времени хватило, чтобы страдания ушли, как не бывало. Глаз пока не открывала, мало ли опять начнётся светопреставление, но работоспособность тела тихонько проверять начала, пальчики на руках-ногах поподжимала. А ещё я дышала. Дышала, и не могла надышаться.

Какой он всё-таки сладкий этот воздух! Слаще конфеты, вкуснее самого вкусного яства.

Боль не возвращалась, меня больше не пронзали разноцветными штуковинами, и из груди никто не рвался. Решив, что пора действовать, я попыталась дотронуться до самого многострадального места, но лишь отхлестала себя жёсткой тряпкой по лицу.

Вот ведь засада. Что опять-то не ладно!

Открыла глаза и поднесла ладонь к лицу. Но вместо родных пальчиков увидела нечто чудовищное: один длинный изогнутый когтистый палец, да ещё противного болотного цвета. Но это не самое страшное — на пальце моя рука не заканчивалась, а продолжалась, расширяясь в виде тёмного перепончатого крыла.

Согнула другую руку и с каким-то мазохистским наслаждением увидела ту же нерадостную картину. Мои руки трансформировались в конечности ящерицы-мутанта.

Ритуал!!! — ударила током мысль.

Точно!

Боже, что они со мной сделали? Превратили в уродину?! В страшилище!

Я всхлипнула — из горла вырвалось нечто похожее одновременно на рык и птичий клёкот.

О нет! Изменениям подверглись не только руки!

С трудом перекатившись на живот, постаралась встать на ноги. Вместо ног обнаружила мускулистые лапы тиранозавра. Между ними трепыхался ещё один неучтенный орган — хвост. Длинный, шипастый, очень подвижный. Хвостище оканчивался жалом в виде сердцеобразного наконечника стрелы либо копья. Тут же пришло понимание — ядовитым. Подтверждая это, на кончике заблестела подозрительная мутная капля.

Я изогнулась в спине, чтобы осмотреть себя сзади и что удивительно, увидела свой зелёный тыл. Длинная змеиная шея позволяла загибаться ещё и не так, только роговые пластины немного мешали, соприкасаясь друг с другом с неприятным треском.

Вернув голову в нормальное положение, глубоко вздохнула и постаралась собрать мысли в кучу. Получалось плохо, мысли разбегались, словно испуганные кролики. Да я бы сама разбежалась от страха, да не могу.

Какой ужас! Я — ящерица-переросток, да ещё с крыльями.

Перепончатые тряпки дрогнули, будто услышав внутренний приказ, расправились во всю длину. И я невольно ими залюбовалась. А ведь никакие они не тряпки — вон как переливалась в неверном свете факелов нежная кожа на внутренней поверхности крыла. Как изумрудная.

Моя прелесть.

И ноги совсем нестрашные. Сильные, крепкие, а когти наверняка тверже алмазов. Для острастки постучала коготками по полу — звук получился что надо. Звонкий и долгий.

И, вообще, что это я себя любимую испугалась? Ну, пусть зелёненькая, дык стильно же. Ну, и пусть с хвостом — эксклюзив, ни у кого такого нет. Хвостик преданно обернулся вокруг лапы, поглаживая оную ядовитым жалом. С крыльями — это совсем здорово, всегда мечтала парить в облаках.

Я радостно рассмеялась, заставив сунувшегося было ко мне декана Криона судорожно отпрянуть. Давно он рядом бродил, рассматривал, любовался, да подойти ближе боялся. А тут решился на подвиг.

— Хи-хи-хи.

Какой смех у меня — ящерицы, оказывается, противный. Вот как декана перекосило. Но, вроде, пересилил он себя, улыбнулся. Молодец, мужик. Хоть и гаргул.

— Агриппина, ты меня слышишь?

Слышу-слышу, голубчик. Ха! А ведь, правда, голубчик. Голубок! Крылатенький!

— Ха-ха-ха!

— Груша, если ты меня слышишь и понимаешь, кивни.

Я и кивнула. От души, так сказать, ещё и улыбнулась. Декан почему-то побледнел и отступил. Я двинулась следом. А он совсем низенький, оказалось. Мне до груди едва дотягивал, и тоненький, хотя раньше смотрелся крупнее или это я вымахала?

Стена выросла за спиной Криона внезапно. Ну как внезапно, я-то прекрасно видела, сколько ему до неё шагов осталось. Он — нет. Смешно.

Выгнув шею, дотронулась мордой до декана. Втянула носом воздух. Мужчина пах камнем. Странный запах, но я отчего-то была уверена, что именно камнем. Дохнула ему в лицо и сама закашлялась.

Фу! Интересно, а придумали зубные щётки для крылатых ящериц? А то я сама от себя задохнусь.

Судя по Криону, умирать в зловонье мы будем вместе.

Декан осторожно отодвинул мою морду от своего лица и просипел:

— Груша, поздравляю. Теперь ты можешь обращаться в виверну. Это очень хороший дар от близнеца.

Кого-кого? Виверну? Ви-вер-на! Красиво звучит. Поэтичненько. Ещё бы назад вернуться в тело человеческое. Проверить, как оно там, родимое. Сильно ли пострадало?

Попыталась объяснить это декану. Он только морщился и отворачивал мою морду. Видимо, не понимал. Жаль!

А где, интересно, близнец ходит. Я тут страдаю, а его опять где-то носит.

Беловолосый обнаружился под потолком. Наяривал круги в виде орло-льва.

— Грифона, — откуда-то извне пришла злобная мысль.

Я опешила и замерла. Потом задрала голову вверх, и внимательнее посмотрела на морду близнеца, неужели он послал. Тон уж больно знакомый.

— Помоги, — вновь прозвучал в голове чужой голос. — Помоги.

Чем больше смотрела на грифона, тем яснее становилось — с ним происходило что-то не то. Пусть в таком виде я видела его впервые, обычно Альдамир ограничивал себя сменой головы на птичью, но определённо ему было худо.

Точно!

Перья на голове, львиная шерсть, лапы, они будто бы подёрнулись огнём. Алые язычки облизывали тело сказочного животного, но не сжигали, ласкались, словно котята. То, что огонь не приносил ему вреда, я точно знала. Откуда? Не совсем понятно.

— Груша, помоги ему, — напомнил о себе Крион. — Мономорфы не владеют магией огня. Он не знает, что делать с твоим даром.

Вот интересный. А я как будто знаю, что с ним делать. Да я про магию пару дней назад узнала.

"Знаешь" — возникло в мыслях. "Знаешь. Знаешь. Знаешь".

И столько уверенности пришло следом, что я перестала сомневаться. Я знаю.

Глаза нашли близнеца. Крылья сами собой распахнулись, забили по воздуху. Лапы оттолкнулись от пола, и я взлетела. В несколько мощных взмахов достигла грифона и прямо в воздухе обняла его крыльями. Огонь тут же перебрался на моё тело, приятно пощекотал кожу и впитался.

Мы с жёлтоглазиком мягко спланировали вниз.

Глава девятая

Превратилась я в человека сразу же, как почувствовала под ногами пол. Раз — и все. Будто бы шкурка виверны сжалась, скукожилась и всосалась в человеческую кожу. И никаких неприятных ощущений. Так, лёгкое головокружение, которое прошло спустя несколько секунд. Не сравнить с предыдущим перевоплощением.

Грифон тоже принял привычный вид недовольного жёлтоглазика. Он бросил на меня презрительный взгляд и процедил сквозь зубы:

— Прикройся. Произошедшее на ритуале не дало тебе никаких прав, женщина.

Что?! Чего прикрывать-то? Я вроде как одетая.

Оказалось, нет. Мой комбинезон исчез при превращении в виверну и сейчас я трясла голыми телесами перед пятью мужчинами.

Какой стыд!

Я взвизгнула и присела, старательно прикрывая ладонями самое ценное. Ладошек катастрофически не хватало, грудь вываливалась. Пусть и не такая шикарная, как у некогда рыжей лисицы, но и не доска.

А почему близнец в одежде? Или опять иллюзиями балуется?

Деканы с ректором культурно отвернулись и не вмешивались, тихо переговариваясь друг с другом. Альдамир отошёл подальше, всем видом показывая, как ему неприятно. Такое пренебрежение задело. Я, конечно, не фотомодель, но и не уродина, чтобы реагировать подобным образом. Симпатичная, как говорили парни из класса. Миленькая. Меня даже на свидания приглашали, правда, дед не пускал, но всё равно.

Жутко захотелось сделать пакость. Прям руки зачесались. А ещё стереть это высокомерное выражение с лица беловолосика. Отказывать я себе не привыкла, потому, скосив глаза на деканов и увидев, что они не обращали на меня внимания, выпрямилась. И тихонечко к жёлтоглазику подошла, да обняла со спины. Ласково так, нежно.

Альдамир нервно дёрнулся и замер. Спина под щекой словно окаменела. Чтобы добить, я аккуратно потёрлась лицом о ткань. Вот только ткань тканью-то не была, кожа голая. Горячая и гладкая. Видимо, и вправду иллюзию нацепил, а мне зажал. Гад!

— Прости! — томно пролепетала я. — Не хотела обидеть тебя. Мне просто так страшно! И холодно!

И мастерски всхлипнула, размазывая выступившие слёзки о его кожу.

А сама пальчиками по спине вожу, узоры вырисовываю. И мысленно ухохатываюсь.

Так его, так!

Близнец и слова сказать не мог, только дышал как паровоз. И сердце у него, как ненормальное билось. Того и глядишь, из спины мне в руки выскочит.

Решив, что хватит с жёлтоглазика ласк, ещё плохо станет, я отодвинулась, и, вновь прикрывшись ладошками, обратилась к деканам.

— Уважаемые, не могли бы вы прикрыть меня чем-нибудь. Я же не могу идти голой. Хоть иллюзией. Только нормальной, а то я с некоторых пор не доверяю им.

И сама на спину близнеца кошусь, намекаю.

Спина дёрнулась, взмахнула рукой и что-то пробурчала. На мне появилось очередное синее платье. Пунктик у него, что ли?

— Извините, — вновь обратилась к деканам. — А вы видите иллюзию. Она меня скрывает?

Учёные мужи глянули краем глаза и закивали, говоря, что все в порядке. Потом ко мне ближе подошёл ректор Соло ду Помпео и, негромко проговорил:

— Я бы не советовал вам, Груша, распространяться о вашей новой способности. Мы промолчим, вашему близнецу тоже нет смысла открывать рот, рассказывая об этом. Больше никто не знает.

Беловолосый навострил уши.

— Почему? — удивилась я, а ещё мысленно отметила, что пропал потешный акцент, с которым раньше говорили аборигены. Наверное, ритуал помог.

— Понимаете, — замялся ректор, — с родом виверн связана одна не очень приятная и весьма неоднозначная история. Когда-то давно они сыграли, сами того не желая, нехорошую роль, а потом пропали. До сегодняшнего дня о них не было никаких известий. И вот появляетесь вы — иномирянка со второй ипостасью виверны. Боюсь, что могут возникнуть проблемы.

Я приоткрыла рот, переваривая новость.

Вот так подарок! И здесь у меня не все как у людей.

— Если спросят, скажите, что дар ещё не проявил себя. Такое бывает, и подозрения ответ не вызовет. Договорились?

Кивнула.

— Расскажите..., — начала, было, я, но ректор покачал головой и сказал:

— Позже, Груша. Мы и так потратили много времени на вашу пару. Остальным первокурсникам тоже требуется внимание. А теперь идите, дверь прямо, и отдыхайте. Завтра, вернее, сегодня днём уже начнутся занятия. Поспите хоть пару часов.

Соло ду Помпео покровительственно постучал мне по плечу и удалился в свой угол. Ждать новых жертв. А я направилась к выходу, по дороге размышляя о том, что он сказал.

Жёлтоглазик перегнал меня на пороге и первым просочился в дверь. Я не стала его догонять, понадеявшись, что не заблужусь. Не заблудилась. Довольно-таки длинный коридор вывел в общежитие. Может, и вправду соединялся с жилым комплексом, чтобы бедные первокурсники после ритуала смогли доковылять до кровати, а, может, деканы расщедрились на маломальский портал.

Так, за размышлениями я и дошла до нашей с близнецом комнаты. Приложила ладошку к специальной выемке и стала ждать, когда откроется. Дверь не открывалась. Что там Альдамир говорил: "Положить и подумать". Точно, забыла. Мысленно приказав замку открыться, я всё-таки вошла внутрь.

Ух, ты! Неужели кто-то прибрался в нашей клоаке, пока мы ритуал проходили? Здорово. Пусть мебель осталась такой же древней, но, по крайней мере, многовековая грязь с пола, стен, потолка и окон исчезла. Вот бы сюда подушечку принести, да и матрас с одеялом. Но все осталось у валькирии, а когда они ещё ритуал пройдут.

Кстати, о ритуале, Альдамир развалился на пустой кровати и сделал вид, что уснул.

Пусть тешится, главное, чтоб не мешал.

Я решила не отставать от близнеца и тоже растянулась на постели. Было твёрдо, но усталость начала брать своё. Глаза закрывались. Почти провалившись в сон, я вдруг кое-что вспомнила. Сон как корова слизала.

Боже! На ритуале я обнималась, и целовалось с жёлтоглазиком. Какой ужас!

А потом голая прижималась к нему и несла всякую чушь!

Ооо!!!

Что же он себе надумал! Что я эта, которая облегчённого поведения?!

Какая я дура! И что на меня нашло?!

Остаток ночи и утро прошли спокойно. Я всё-таки сумела заставить себя не думать о собственном непристойном поведении и уснула. Близнец тоже дрых и ко мне с неприличными предложениями не подкатывал. Дышал он тихо-тихо, не храпел. Так что к тому моменту, как сон одолел вялое сознание, я свыклась с его присутствием в комнате.

Разбудили нас весьма неприятным способом. Просто скинули с кроватей на жёсткий пол. Вернее, по-другому: постели вдруг ощутили себя ретивыми жеребцами и сбросили, словно неумелых всадников.

Неужели так будет всегда? Не хочу!

Потирая ушибленный бок, я соскребла себя с пола и присела обратно на кровать, восстанавливать душевное равновесие. Рядом шипел Альдамир, поминая летающую ящерицу. В свете последних событий и моей новой ипостаси это казалось подозрительным. Уж не моими ли предшественницами ругался мономорф?

— В душ, — выпустив пар, бросил, походя, этот красавчик и оставил-таки меня одну.

Но не успела я, как следует потянуться, дверь вновь распахнулась. На пороге показалась недовольная валькирия.

— Дня доброго, Груша. Ты готова? Отлично. Вот, забирай вещи.

Поблагодарив Кору, я быстренько расстелила постельное и напялила первое попавшееся платье и туфли. Не в иллюзии же ходить вдруг рассеется в самый неожиданный момент. Затем сбегала, умылась и, подхватив под руку валькирию, направилась в столовку. Друзья успели занять очередь, поэтому долго ждать своей порции не пришлось.

Ели первокурсники, как не в себя. На удивление, молчаливый Сонор успел дважды попросить добавки, Диниос не отставал. Даже Лаура, обычно вяло копавшаяся в тарелке, уплетала за обе щёки.

Бедные! Вот до чего существ доводят ритуалы.

Когда с едой было покончено, встал вопрос: что делать дальше? Впрочем, он решился быстро. Невидимый диктор велел первокурсникам взять писчие принадлежности и проследовать в аудиторию на первое занятие.

Мне пришлось вернуться в комнату и хорошенько покопаться в выданных кладовщицей вещах. Нечто похожее на толстые блокноты и карандаши нашлись в одном из свёртков. Остальное я осматривать не стала, полагая, что опаздывать на первую лекцию было бы весьма некультурно.

Положив парочку блокнотов и несколько карандашей в холщовую сумку, найденную там же, выбежала из комнаты. С друзьями встретилась на первом этаже, и мы дружной толпой отправились искать нужную аудиторию. Альдамир по дороге мне так и не встретился.

Даже после проведённого ритуала подсказки в голову я не получила. Пришлось поверить приятелям на слово. Впрочем, совместными усилиями им удалось довести нас куда нужно и вовремя.

Очередная римская аудитория встретила нас едва слышным пощелкиванием и слабыми ударами тока. Как объяснил Диниос, скорей всего, в учебных помещениях усилили защиту. Теперь заклинание сканировало каждого входящего на присутствие вражеской магии.

В нашем потоке шпионов не обнаружили.

Воспоминания о взрыве были слишком свежи, потому никто из студентов на первые ряды сесть не решился. Зато на галёрке почти все места оказались заняты. В том числе и нами семерыми. Скай дэ Роушен нашёлся напротив, в компании мерзкой Лиопольдины и её божественного близнеца. Даже будучи лысым, он выглядел восхитительно. Я нет-нет, а бросала на него робкие взгляды. Любовалась.

— Светлого дня. Рад видеть вас всех в добром здравии, — Светлик Палиано, бронзовокожий декан факультета Преобразования пламени появился в аудитории эффектно. Прямо из огня.

Студенты дружно вздрогнули и уставились на позёра.

— Хочу поздравить с удачным прохождением ритуала Слияния.

По галёрке прошёлся слаженный вздох.

— Теперь вы полноценные магические близнецы. Осталась самая малость — научиться взаимодействовать друг с другом.

Палиано улыбнулся, демонстрируя арктическую белизну зубов. Народ загомонил, но был остановлен взмахом руки декана.

— Пока господин Соло ду Помпео не нашёл замены почившей госпожи Гир, я буду числиться куратором обеих групп. Поэтому со всеми возникающими вопросами вы можете обращаться ко мне. На ваших внутренних картах мой кабинет обозначен буквами СП.

У сидящей рядом элементали на мгновение появилось отсутствующее выражение лица. Потом она посмотрела на меня уже осмысленно и кивнула.

— Пока вопросы не появились, позвольте начать.

Начать декану не позволили. Со скамейки поднялся незнакомый мне гном и, по привычке пригладив несуществующую бороду, спросил:

— Достопочтенный господин Палиано, у нас с близнецом возникло некоторое непонимание.

— Я вас внимательно слушаю, Радил.

Гном помялся и осветил, как оказалось, проблему многих:

— Мы с близнецом недовольны комнатой, в которую нас заселили. Там невозможно не только жить, но и долго находиться. Мы обращались с этим вопросом к коменданту общежития, но, к сожалению, господин Стирон отказался нам что-либо объяснять. Хотя я видел, у наших соседей комната вполне приличная.

— Да, да, объясните, — поддержал народ Радила. — Нам всем интересно.

Я тоже навострила уши и с некоторым трепетом стала ждать ответа декана. А вдруг удастся под шумок сменить комнату на более комфортную? Ещё бы соседа... Но о таком я старалась даже не думать. Зачем травить душу?

— Я давно ждал этого вопроса, — радостно заулыбался Палиано. — И с удовольствием поясню.

Интуиция забила тревогу, намекая, что сказанное деканом вряд ли мне понравится. Так и произошло.

— Уважаемые студенты, ваши комнаты настроены специально для магических близнецов. Как лакмусовая бумажка отношений в паре. Чем меньше взаимопонимания у вас друг с другом, тем хуже будет выглядеть ваше жилище. Я ответил на вопрос, Радил?

Гном сглотнул и нашёл в себе силы только кивнуть. Признаюсь, я тоже несколько прибалдела от информации. Судя по тому, как нежно мы с мономорфом относимся друг к другу, нам не видать комфорта.

Ни-ког-да!

— Ещё вопросы есть?

Народ молчал, переваривая ответ на вопрос, уже заданный.

— Раз вопросов нет, давайте всё-таки начнём.

Палиано уселся на преподавательское кресло и изобразил кистью какую-то фигулину. Тут же за его спиной образовалась голограмма — иллюзия, на которой были изображены пять элементов. Один в один как на том сундуке, найденном в моём доме.

— Надеюсь, вы помните основные виды магии; а кто не помнит — послушает, и, если нужно, запишет.

Я, как приличная студентка, открыла блокнот и перерисовала символы.

— Огонь, вода, земля, воздух и жизнь-смерть. Вот пять столпов, на которых зиждется магическая наука. От них появились ещё несколько направлений, связанных с основными: от магии воды пошла магия крови, а также способность создавать иллюзии и перевоплощаться. Воздушная магия дала толчок к развитию магии в творчестве. Огненная поспособствовала появлению искусства обольщения или любовной магии. Земля породила специалистов, способных не только чувствовать породы и металлы, изготовлять артефакты, но и работать с эмоциями существ. И, наконец, капли магии жизни или смерти наделяли своих носителей лекарским даром.

Ух ты, сколько всего! Интересно, а мне из этого что-нибудь досталось? Декан Крион говорил о магии огня, но я пока ничего такого в себе не ощущала.

— Каждого из вас в течение первой недели жизни представляли Предопределению, для того, чтобы подтвердить наличие или отсутствие магического дара. Как вы знаете, способности с течением жизни не меняются. Они могут только усилиться или, наоборот, угаснуть. Лишь у магических близнецов появляется шанс заполучить что-то новое.

Палиано окинул студентов пытливым взглядом и продолжил:

— Благодаря ритуалу Слияния вы не только обезопасили себя от неминуемой гибели, но и обогатились за счёт близнеца. Это очень хорошо, но требует внимания. Нашей с вами самой важной задачей станет определить, чем же именно вы наградили друг друга.

Рядом со мной мерзенько захихикал гном и многозначительно зафыркал мономорф. Эти товарищи перебросились через спину Дайаны парой фраз и заржали. Мы с девушками только пожали плечами. Лишь Кора нахмурила несуществующие брови и гневно взглянула на нарушителей спокойствия. Мужчины тут же прониклись и постарались сдерживать эмоции, но всё равно тихие смешки рвались с их сжатых губ.

Вот ведь клоуны.

Тем временем декан продолжал вещать:

— Прямо сейчас перед вами появятся кристаллы — определители и лекарская игла. Ваша задача уколоть этой иглой палец, капнуть кровью на кристалл и запомнить цвет, в который он окрасится. Лучше записать или зарисовать комбинацию. Большая просьба магией пока не пользоваться.

Не успел Палиано закончить объяснения, как на столе напротив меня появился продолговатый бесцветный камень и обычная портняжная иголка, только почему-то мерцающая.

— Иглы стерильны, заклинание уничтожения их полностью очищает после использования.

Я скосила глаза на соседку. Лаура, как ни в чём не бывало, схватила иглу и, недолго думая, проткнула ею указательный палец.

Брр, какой ужас!

Выступившую каплю (надо сказать, кровь элементали ничем не отличалась от человеческой, по крайней мере, на первый взгляд) она намазала на кристалл. Камень на мгновение подёрнулся дымкой, а потом поголубел, буквально превратился в неоновую лампочку. Затем на голубом фоне появились небольшие фиолетовые ниточки.

— Ух ты! — не сдержала я вскрика. — Ты знаешь, что это обозначает?

— Обычный голубой — магия воздуха, такой как у меня, помимо прочего, способность обращаться в родственную стихию, — тут же пояснила Лаура. — Фиолетовые нитки точно не знаю, но догадываюсь.

Элементаль бросила на своего близнеца быстрый взгляд и добавила:

— Думаю, нужно подождать объяснений Палиано.

Я кивнула и развернулась в другую сторону. Кора и Изольда сосредоточенно шаманили над определителями. Но вот у валькирии камень посинел, сразу же в синеве появились бордовые всплески. Но и на этом кристалл не успокоился — спустя пару секунд, из центра поползла субстанция яркого неестественного коричневого цвета. Вот прям такого же, в какой окрасился кристалл у элементали. И даже бордовые всплески у девушек оказались одинаковыми, разве что у Изольды их было на порядок меньше.

Убедившись, что с подругами ничего не случилось, я тоже решила испытать кристалл. Любопытство съедало, даже страх перед членовредительством пропал, до того мне было любопытно.

Глубоко вздохнув, будто перед прыжком в воду, я схватила иголку и, зажмурившись, ткнула ей палец. Ойкнув от боли, открыла глаза и быстренько прислонила пораненную подушечку к камню. Кристалл сразу же всосал подношение, но остался прежним. Я даже начала волноваться: у девушек все определилось очень быстро. Но тут он резко вспыхнул, заставив меня отпрянуть назад.

Проморгавшись, вновь взглянула на камушек — он так и продолжал гореть красным. Внезапно основной цвет стал меняться, на него будто натягивали фиолетовую мелкоячеистую сетку. Получилась этакая красная нога, засунутая в фиолетовые ажурные чулки.

Смех, да и только.

Я перерисовала полученную комбинацию в блокнот. Как успела мне объяснить Лаура, карандаши могли писать любым цветом, какой я пожелаю. Достаточно только представить, что нужно.

Едва закончила рисунок, кристалл начал гаснуть и вскоре вновь превратился в бесцветный, ничем не примечательный камушек. Затем он и вовсе исчез вместе с иголкой.

— Вижу, все успели определить свои новые способности, — раздался спокойный голос декана. — Отлично. Теперь записывайте, что обозначают те или иные цвета.

Я схватила карандаш, мысленно пожелала ему стать чёрным и принялась конспектировать.

— Итак, начнём с самого известного: синий цвет обозначает предрасположенность существа к магии воды, красный — огня, голубой — воздуха, коричневый — земли, белый и чёрный, соответственно, — жизни и смерти. Первые четыре цвета также могут отличаться по интенсивности. Неестественные оттенки оных означают, что существо может на некоторое время обращаться непосредственно в стихию. Думаю, у большинства присутствующих здесь элементалей кристаллы получили именно такой оттенок.

Лаура рядом со мной кивнула в такт речи декана.

— Дальше. Многие из вас заметили, что помимо основного цвета в кристалле появились и дополнительные. Так, бесцветные капли будут означать наличие лекарского дара. Бордовые всплески — предрасположенность к магии крови, серебряные — склонность к иллюзиям и перевоплощению. Золотые искры говорят о том, что существо обладает способностями к магии обольщения. Творческий потенциал представлен жёлтым цветом, оранжевые точки сигнализируют о даре артефактора, туманная дымка — предрасположенность к эмпатии. И напоследок, фиолетовые нити говорят нам о наличии второй полной или частичной ипостаси существа. У всех мономорфов в большом количестве присутствуют в кристалле такие нити.

Опа-на! Значит, вспыхнувший красным камушек подтвердил наличие у меня магии огня, а фиолетовая сетка — способность обращаться в виверну.

Надеюсь, никто не видел, во что превратился кристалл. А рисуночек я обязательно вырву и спрячу. Слова ректора прочно засели в голове, и пренебрегать его советом было бы недальновидно. Кто знал как, теперь здесь относились к вивернам. Окончить жизнь где-нибудь в пыточных подвалах или того хуже на столе сумасшедшего учёного совсем не хотелось. И чтобы этого избежать, нужно обязательно найти информацию по пропавшему роду.

Хм, кстати, а в кого, теперь, превращается Лаура?

Лекция закончилась, на удивление, быстро. Декан Палиано рассказывал о магических дарах интересно, и что главное, понятно. Объяснял на примерах и иллюстрировал с помощью иллюзий. И к концу занятия, я могла с уверенностью сказать: мне понравилось.

А ещё декан велел записать расписание занятий на неделю, которое появилось за его спиной в самом конце лекции. Сегодня в графе практические стояла физическая подготовка. Последняя. Больше занятий не было. Завтрашний день оказался более насыщенным. Народ, не отошедший полностью от ритуала Слияния, особой радости от увиденного не выказал. Большинство едва досидело до конца пары.

Кроме того, всем вновь пришлось лететь в общежитие, переодеваться. Не удобственно, однако.

Вбежав в нашу с жёлтоглазиком комнату, я едва не упала. Кое-кто (известно кто), разложил свои привезённые из дворца (или где там прынцы обитают) саквояжи по всему полу, абсолютно не считаясь с моим удобством. И куда ему, интересно, столько?

Оглянувшись на дверь, и не увидев близнеца, без церемоний задвинула вещи к нему же под кровать и с чувством выполненного долга принялась искать спортивный костюм и подходящую обувь.

Время шло, а я все копалась в двух своих свёртках и не могла найти необходимое.

Неужели в комплект не входила одежда для занятий спортом? Или мне положить забыли?

Скидав развороченные свёртки под одеяло, я понеслась к Сонору и Дайане, спрашивать. Гном встретил как родную. Тут же впустил в комнату и усадил на стул. А после того как выслушал мои невнятные объяснения, подтвердил: гаргулья форму для занятий физической подготовкой в выданных вещах обнаружила.

Доказывая правдивость слов близнеца, Дайна встала и продемонстрировала чёрные облегающие штаны, чёрную же приталенную рубаху. Ботинки, напоминавшие наши земные берцы, она держала в руках.

Вот блин, опять меня обделили! Похоже, придётся топать на поклон к кладовщице Майо. Надеюсь, что жёлтоглазик до неё дойти не успел.

Пригорюнившись, поблагодарила приятелей и собралась на выход. До начала занятия оставалось совсем мало времени, а ещё нужно успеть добыть форму и переодеться. Но тут меня остановили, загородив путь кожистым крылом.

Я послушно притормозила и вопросительно взглянула на гаргулью. Дайна замахала тоненькими ручками, пытаясь мне что-то объяснить. Её рот открывался, но до моих ушей долетало лишь невнятное мычание.

— Дайана, прости, не понимаю, — пожала я плечами. — Совсем-совсем.

Гаргулья перестала изображать из себя мельницу и с мольбой посмотрела на Сонора. Гном подошёл ближе и взял близняшку за ладошку. Потом прислонил лоб ко лбу Дайны и на несколько секунд замер.

— Она предлагает взять ее сменную одежду, у неё две пары. Возможно, Ао перепутала и вместо твоего свёртка положила два экземпляра в её. Сейчас позанимаешься в этом, а уже после занятий сходишь и разберёшься.

Я радостно согласилась. Гаргулья тут же сунула мне в руки одежду и поспешила вытолкать Сонора за дверь.

— Большое спасибо, Дайана. Ты даже не представляешь, как меня выручила, — стягивая платье, поблагодарила я девушку.

Та смущённо улыбалась и взмахивала крыльями.

Наконец, с переодеваниями было покончено. Пусть штаны на мне и болтались, да и рубашка оказалась велика, но, по крайней мере, они, вообще, имелись в наличие. Повезло и с ботинками, гаргулье они были не нужны, да и размер бесхозной обуви мне идеально подошёл.

Пока одевалась, я все думала, почему близняшка Сонора не разговаривает. Если от молчаливой Изольды можно было изредка дождаться глубокомысленное "да" или "нет", то от Дайаны я никогда не слышала ни слова. И к тому моменту, как зашнуровала ботинки, понапридумывала всякого.

— Дайна, это, конечно, не моё дело, но что случилось с твоим голосом, — не вынесла я любопытства.

Гаргулья перестала улыбаться и развела руками.

— Не хочешь говорить? — постаралась понять я её пантомиму.

Дайана замотала головой.

— Не можешь объяснить?

Она закивала, с грустью смотря на меня.

— Прости, не хотела тебя расстраивать, — смущённо затеребила рубашку я. — Но если вдруг захочешь поделиться, обращайся. Чем смогу — помогу.

На лицо гаргульи вновь вползла несмелая улыбка.

— А теперь, пойдём, а то Сонор там, наверное, весь исстрадался!

Я решительно подошла к выходу и распахнула дверь. Как и думала, приятель уже начал волноваться.

— Груша, не дави, дай ей время, — на мгновение придержал меня гном, когда Дайна вырвалась вперёд. — Она ещё удивит всех нас.

И, не дожидаясь ответа, понёсся догонять близняшку.

Едва наша разношёрстная компания показалась на спортивном полигоне, как из ниоткуда появилась преподавательница. Почему я решила, что вот эта мрачного вида здоровенная валькирия явилась по наши души? Наверное, потому что она имела то самое выражение лица, говорящее: все мы слизняки и тряпки без особых умений и талантов. Подтверждая мои мысли, женщина окинула нас тяжёлым взглядом и, забыв о приветствии, рявкнула.

— Мастер Рязана Мор. Запомнить и по возможности не обращаться.

Честно, я едва не выпала из штанов, так меня подбросило от неожиданности. Мастер это заметила и ещё больше нахмурилась.

— Ты, ты, ты, ты и вот, пожалуй, ты, шаг вперёд.

Диниос, Кора, ещё один незнакомый мне мономорф, мистер Совершенство Максимильяно Жар и мой близнец, осчастливленные дланью Мастера, нехотя покинули строй.

— Вы, живчики, — десять больших кругов по полигону.

Затем мускулистая квадратная тётенька вновь прошлась далёким от умиления взглядом по оставшимся жертвам и приказала:

— Ты, ты, ты и ты, — выделила она меня, Лауру, Дайану и знакомую по лазарету гному Дару. — Пятнадцать кругов по центру задохликов.

Скай дэ Роушен презрительно фыркнул.

— Плюс один круг мономорфу, — тут же осадила его Мор.

Настала моя очередь едва слышно хихикать. Но видимо, хихикала я недостаточно тихо, так как валькирия не замедлила добавить:

— Мелкое недоразумение, плюс круг.

У меня вытянулось лицо.

— Остальные — двенадцать серединных кругов. Магией не помогать, крыльями не пользоваться. Каждый нарушивший — плюс один круг. Всем ясно?

Непонятливых созданий среди нас не нашлось.

— Тогда вперёд, что встали? — вновь рявкнула валькирия, заставив моментально стартануть с места.

— Имейте в виду, я все вижу, — напоследок добавила она и, как ни в чём не бывало, продефилировала в центр поля, где замерла угрюмым, всевидящим истуканом.

Глава десятая

Никогда! Никогда на свете не спорьте с женщиной, особенно если она ваша преподаватель по физической подготовке и, тем более, если её фамилия Мор.

Заморит!

Я поспорила и получила по заслугам. Вернее, добегая десятый круг для задохликов (Боже, каково тогда "живчикам"!), я думала иначе. Тело задеревенело, ноги уже почти не ощущались, воздух со свистом вырывался изо рта, а вот обратно заходил с трудом. Перед глазами все смешалось и хотелось одного: сдохнуть. Желательно прямо сейчас, без мучений. Вот только эта "милая" дама бдительным цербером порыкивала на отстающих и едва плетущихся. В тот момент казалась, что даже несвежий труп побежал бы у неё, как миленький. О чём я и имела наглость пробормотать вслух.

Меня услышали и добавили за говорливость пару кругов. Я возмутилась и стала торговаться, получила ещё три. Дальше спорить не решилась. Сжала губы, чтобы нехорошие слова не вырвались изо рта, и побежала. Вернее, поковыляла к финишу.

Ждали меня все: и "живчики", отпахавшие свои километры самыми первыми, и "все остальные", справившиеся с заданием вполне сносно, и даже мои подружки-задохлики — и те успели отдышаться, прежде чем я преодолела черту.

После моего феноменального финиша Мор разразилась речью о пользе физических нагрузок и, добив зарядкой, всё-таки отпустила страждущих по комнатам. Напоследок заявив, что мы (даже "живчики") не преодолели и трети из положенного. А ведь не за горами экзамен. Неуспевающих студентов не отчисляли, близнецами просто так не раскидывались, но распределить могли в самую ужасную точку на карте. Меня, конечно, не особо интересовало, что будет на распределении, я планировала вернуться домой раньше. Но быть самой последней ужасно не хотелось. Привитая дедом гордость не позволяла оставить все как есть. Так что придётся стараться.

Пока я размышляла на отстранённые темы, друзья волокли моё не сопротивлявшееся тело в общежитие. Жёлтоглазик прошёл мимо и сделал вид, что мы не знакомы. Цеплявшая за его локоть лиса высокомерно посмотрела и отвернулась, а потом и вовсе прислонилась губами к оттопыренному уху мономорфа и что-то эмоционально зашептала.

Гадюка!

И только взгляд мужчины моей мечты согрел сердце и душу. Максимильяно Жар, ммм, такой восхитительный!

Правда, сразу же захотелось плакать: ну почему мне в близнецы достался не он, а грубый жёлтоглазик? От элементаля я бы убегать домой не захотела.

Громко вздохнув, отчего Лаура нервно оглянулась и подошла узнать, где болит, я помотала головой и постаралась выбросить унылые мысли.

Некогда страдать. Пора действовать. Буду сражаться, в том числе и за внимание Максимильяно. Ведь близнец — это не муж, его разрешение не требуется.

Проведя мысленный сеанс психотерапии, я воодушевилась и, освободившись от поддерживавших рук, поскакала дальше резвой козочкой сама. Диниос аж присвистнул от удивления.

Так-то, знайте силу самовнушения!

В душевые мы опоздали. Очередь из запашистых первокурсников и не только растянулась на полкоридора. Пока друзья честно отстаивали время, я, с подачи Сонора и Дайаны, отправилась в гости к кладовщице.

Надеюсь, она ещё не покинула рабочее место.

Госпожа Майо покидать свою вотчину не торопилась. Обложившись клубками, клубочками и клубчёчками ниток, она самозабвенно вязала нечто длинное и полосатое. Увидев мою помятую физиономию, Ао со вздохом отложила спицы и поинтересовалась:

— Могу вам чем-то помочь?

Я радостно закивала и изложила проблему. Майо поохала, поахала, сбегала в подсобку и принесла два комплекта спортивной формы нужного размера. Но стоило мне протянуть руки к свёртку, как выражение лица кладовщицы неуловимо поменялось. Вместо доброй и отзывчивой женщины, передо мной стояла озлобленная мегера.

— Вы, — прошипела она, глядя куда-то за меня. — Опять пришли. Я уже все вам сказала.

— Я тоже рад вас видеть, многоуважаемая госпожа Майо, — голос близнеца раздался непозволительно близко. — Но никак не могу понять, почему вы упорствуете. Разве требование получить полагающееся мне постельное белье неправомерно? Скажите. Тогда я свяжусь с нужными людьми, которые завтра же обеспечат меня необходимым.

Я вздрогнула и сжалась, начиная понимать, чем дело пахнет. Аккуратно стянув со стойки вожделенный свёрточек, тихохонько попрощалась с Ао и бочком-бочком посеменила к выходу. Но куда там!

— Агриппина, стойте, — голос кладовщицы звенел металлом. — Раз уж вы оба здесь, давайте разбираться вместе.

Понурив голову, пришлось возвращаться обратно, под перекрёстный огонь взглядов.

— Агриппина, я прошу прощения, но больше не могу поддерживать ваше начинание.

Судорожно сглотнув, подняла на кладовщицу глаза кота из небезызвестного мультфильма, но Майо, казалось, даже не заметила мольбы.

— Я понимаю ваши волнения, осознаю важность обета, данного этим замечательным молодым мономорфом, — Ао едва заметно скривилась. — Но, к сожалению, не могу найти слов, чтобы объяснить господину Скай дэ Роушену, почему отказываю ему в его праве.

— Госпожа Майо, не могли бы вы подробнее остановиться на обете, который я дал, — подозрительно поинтересовался Альдамир. — Возможно, мы с вами просто не поняли друг друга.

Захотелось провалиться сквозь землю.

Кладовщица ещё раз посмотрела на меня и начала каяться:

— Ваша близнец весьма переживательная особа, которой важно ваше благополучие.

— Да? — в голосе блондина сквозило огромное удивление.

— Да, — кивнула Майо. — Она поведала мне об обете, который вы дали Предопределению. Груша рассказала, что в случае, если вам удастся призвать магического близнеца, вы целый год будете вести аскетический образ жизни. Никаких излишеств. Только циновка на полу, одежда из грубой ткани, каша, чёрный хлеб и вода.

— Никаких излишеств, говорите, госпожа Майо? — на удивление, спокойно произнёс Альдамир.

— Совершенно верно. Видя такое стремление милой девушки помочь своему близнецу, я просто не могла отказать ей в благом начинании.

— Поздравляю, достопочтенная, — переходя на шипение, заявил беловолосый. — Эта милая девушка воспользовалась вашей добротой и ввела в заблуждение.

Затем этот гад развернул меня лицом к себе и прорычал:

— Не так ли, милая девушка?

Я в ужасе закрыла глаза. Досчитала мысленно до десяти, успокоилась, а затем подняла веки и с вызовом уставилась на мономорфа.

— Альдамирушка, дорогой, о каком введении в заблуждение ты говоришь? Разве я на такое способна? Нет и ещё раз нет! Почему ты стремишься меня опорочить?! Неужели ты обо всём забыл? А как же обет?! А как же твои слова?! А как же наше будущее?!

Скай дэ Роушен от удивления выпучил жёлтые глазёнки и приоткрыл рот.

— Дорогой! — экзальтированно провыла я. — Осталось немного, держись! Ты должен сопротивляться искушению! Это оно виновато, застилает тебе глаза, мутит разум, заставляет усердствовать в своём грехе! Прошу, пожалей, не гневи Предопределение! Не дай обстоятельствам нас разлучить! Я не хочу тебя потеряяяять!

Близнец сглотнул и машинально отступил. Недолго думая, я шагнула следом.

— Вместе мы справимся. Мы идеальные партнёры, отражения души, подарки Предопределения! Неразделимые партнёры!!!

Я все завывала и завывала, Альдамир пятился, я настигала.

— Ничего не бойся! Верь в себя. Верь в меня. Вместе нам ничего не страшно, никакие искушения! — добавив ещё больше истеричных ноток в голос, резко прижалась к груди мужчины. — Помни, я рядом!!!

За спиной с умилением вздохнула Майо. Как есть бабушка, любующаяся на внучков.

— А сейчас, дорогой близнец, пойдём в нашу комнату, не будем мешать многоуважаемой госпоже Майо работать.

Подхватив обалдевшего от моего словесного потока жёлтоглазика, я, вздыхая и приговаривая, потащила его к выходу. Окрылённая видением свободы, перестала контролировать речь и прокололась:

— Пойдём, дорогой. Проведём всю ночь в бденье! Воздадим хвалу Господу нашему Богу! Помолимся за твоё благоразумие!!! Аминь.

— Что?! — взревел мономорф, вырывая конечность из моих ручонок. — За благоразумие?! Ты... Ты, наглая врушка! Всех обвела вокруг пальца!

— Я?! — моему возмущению не была предела. — Я!!! Наглая врушка?!

— Ты! А кто ещё?! Разве это я наговорил всякой чуши госпоже Майо?! А ещё ты бесцеремонная, хитрая ящерица!

Ну, все, пипец тебе, орёл неощипанный! Лев лысый. Уж хвост-то я тебе накручу!

— А ты сам-то! — скинула я маску восторженной идиотки. — Хам, жмот и грубиян!

— Мелкая паразитка! — не остался в долгу прынц.

Кажется, это из моего горла раздалось страшное рычание, но желтоглазому придурку было всё равно.

— Гад высокомерный!

— Пустоголовая, вредная, противная, нестабильная девка, — перечислял он мои лучшие качества. — К тому же своенравная, как отряд валькирий и пьющая, как целая община гномов.

Руки потянулись к ушам беловолосого сами. Честно-честно, я не хотела, но, чего скрывать, с огромным удовольствием сжала лопухи и как следует, их свернула. А потом со всей силы наступила грубым ботинком на ногу близнеца, защищённую лишь выпендрёжным сапогом из тонкой кожи.

Замычав рассерженным быком, Альдамир отцепил мои пальцы, вытащил ногу из-под "берца" и нехорошо так защёлкал внезапно появившимся клювом. Теперь настала моя очередь отступать. Башка беловолосого вновь превратилась в птичью, и оружие массового уничтожения Грушек было нацелено на нос, а ладони уже тянулись к шее.

Довела!

А нефиг, не я начала первой.

Оскалившись в ответ, выставила руки вперёд на манер героев фильмов о восточных единоборствах и закричала так же, как те герои. Ноту взяла высокую, сама едва не оглохла. Зато и жёлтоглазик клюв прикрыл, впечатлился, видимо. Но соображал он недолго, быстро очухался и пошёл в атаку. Я ждала его с распростёртыми объятиями.

Но стоило нам сойтись в рукопашной, как прямо на головы полилась ледяная водица. Мы тут же отпрыгнули друг от друга как те дворовые коты и принялись искать обидчика.

Обидчик, вернее, обидчица нашлась быстро. Злющая всеми забытая госпожа элементаль воды взирала на нас с видом хозяйки, зашедшей ночью на кухню и заметившей на столе тараканов. Вроде и пристукнуть хочется, да руки марать неохота.

— Вон! — закричала Майо, как только увидела, что мы готовы слушать. — К Палиано! И без него не возвращайтесь!

— Но, госпожа Майо..., — начал, было, близнец.

— Вон!!! — перешла на ультразвук Ао. — Вон!!!

— Родная! — раздался встревоженный бас со стороны входа. — Тебя кто-то обидел?

Я резко повернулась к двери и поняла, что нам не жить. На пороге, воинственно встопорщив бороду, стоял достопочтенный господин комендант общежития Карл Стирон. И судя по тому, с какой нежностью он смотрел на кладовщицу, они были близки.

Подтверждая мою мысль, пальчик Майо ткнулся в нашу сторону. Гном (теперь я начала определять расу существа по внешнему виду) нехорошо прищурился.

— Так..., — многозначительно произнёс Стирол. — Что за дела?

Он не спеша обошёл наши замершие фигуры и протиснулся за стойку к Ао. Та всхлипнула и быстро-быстро заговорила, жалуясь на двух обманщиков. С каждым её словом, комендант всё больше хмурился и кидал на нас разъярённые взгляды. В его руках то появлялась, то вновь исчезала здоровенная секира, намекая на скорую расправу.

Я даже сдвинулась ближе к жёлтоглазику на всякий случай. Если что толкну его под ноги Стиролу и постараюсь скрыться. А потом...потом... Но не успела я обдумать мысль, как Майо закончила свою обличительную речь.

— Так, — повторил своё коронное слово гном. — Используете ни в чём не повинных существ в корыстных целях, значит? Сами друг с другом разобраться не можете, а других подставляете? Нехорошо-нехорошо. Я к вам, значится, с добром, а вы мою жену обижаете?

Все. Капец! Приплыли. Тут нас и похоронят, прямо за ящиками с вещами.

Я вжала голову в плечи, стараясь выглядеть незаметной. Ненормальный прынц, наоборот, демонстративно поднял подбородок, показывая свою супермономорфную крутость.

У, дурак!

— Сейчас господа студенты вы дружно испаряетесь отсюда и быстро-быстро направляетесь к куратору. Он решит, что с вами, такими затейниками, делать.

Мы молчали и не сдвигались с места.

— А ну, брысь отсюда! — гаркнул гном, вновь проявив секиру. — И чтобы я вас здесь больше не видел!

Я присела и так, в полуприседе, направилась в сторону двери.

— Пусть оставит форму, — раздался капризный голос Майо.

Я увеличила скорость.

— Агриппина, вы не слышали? — проникновенно спросил Стирол. — Проблемы со слухом? Выписать направление в лазарет? Так, я быстро. Начальник лазарета мой хороший друг, моментально поставит вас на ноги.

Я сглотнула вязкую слюну, представив, как меня будут лечить. Пришлось возвращаться и отдавать свёрток.

— Не забудьте дойти до куратора Палиано, господа, — напомнил вредный гном. — Я с ним обязательно свяжусь и узнаю.

Вырвались мы в коридор красные и запыхавшиеся. Со стороны, да с лысыми головами это, наверное, смотрелось смешно. Но мне было не до смеха. Перспектива идти к куратору и сознаваться в злодеяниях радовала мало. Компания — ещё меньше.

Пышущий злобой близнец с брезгливым видом, чуть ли не двумя пальцами схватил меня за рукав рубашки и потащил в неизвестном направлении. Вернее, он-то знал, скорей всего уже успел подсмотреть в подсказке, как добраться до кабинета СП, только мне не сказал. Гад!

Дёргаться я не стала, не отпустит, только рубаху порвёт. А одежды у меня мало. Майо вряд ли обрадуется, если я приду снова, даже с деканом. У жёлтоглазика просить гордость не позволяет. У друзей — неудобно, и так гаргулью раздела и не понятно, когда смогу форму вернуть. Так что придётся беречь.

Мимо проходили студенты, кидали на нашу пару заинтересованные взгляды, но не подходили и ничего не говорили.

— Ммм, Альдамир, — попробовала я наладить контакт. — Ты меня слышишь?

Судя по сопению, слышимость была нормальной, но мономорф молчал.

— Давай сегодня не пойдём к Палиано. А? К завтрашнему дню, глядишь, кладовщица отойдёт, успокоится, может, и злобствовать не станет. Я, так и быть, схожу к ней, прощения попрошу...

Беловолосый резко затормозил, отчего я врезалась в его железобетонное плечо, и повернулся ко мне. Неужели опять в лицо рычать будет? Надоело.

Но вместо этого прынц устало посмотрел мне в глаза и сказал:

— Женщина, я понимаю, что там, откуда ты пришла, не знают слово "ответственность". Но ты уже не там, а здесь. Привыкай отвечать за свои действия.

Честно, не нашла что ему ответить. Альдамир вздохнул и снова потянул меня в неизвестном направлении.

Обитал Светлик Палиано в одном из административных корпусов. Здесь студентов было видимо-невидимо. Все, что ли, попали в немилость? Оказалось, нет (но об этом я узнала гораздо позже). Это только мы, первокурсники могли позволить себе шататься без дела, остальные были заняты по самое не хочу.

Кабинет куратора располагался в конце очередного длинного коридора, прячась за колонной. Удобное местечко, интимное. Пока не дойдёшь, не видишь, что там происходит.

Когда мы поравнялись с дверью, Альдамир, как самый вежливый (ага!), постучался. Задумавшись о его словах, я по инерции прошла дальше и, не дожидаясь приглашения, толкнула плечом преграду. Подняла глаза и резко остановилась. Картина "мы вас не ждали" была в цвете.

Палиано стоял столбом в центре комнаты. Растерянный и как будто сонный, со стеклянным, бессмысленным взглядом. Рядом с ним, близко-близко находился ещё один мужчина, мне не знакомый. За столом декана восседал донельзя довольный ректор и наблюдал за парочкой. Но тут он заметил наше пришествие и мгновенно поменялся в лице.

— Эээ, здравствуйте, — протянула я неуверенно, когда поняла, что меня засекли. — Ну, мы это, пожалуй, позже зайдём.

И тут же развернулась, схватила близнеца за руку и потащила в коридор.

— Стоять! — властный голос ректора нагнал нас на пороге. — Что вы хотели, дети?

Дети? Что-то новенькое.

Вот только остановиться и повернуться к высоким господам таки пришлось. Оказалось, что господа уже поменяли дислокацию, расположившись в мягких креслах для посетителей. Только Палиано так и остался стоять в центре, правда, взгляд его обрёл осмысленность, а сам он зашевелился.

— Агриппина, Альдамир, вы что-то хотели? — повторил Светлик вопрос ректора.

— Ну, да, — осторожно ответила я. — Но мы зайдём позже, не будем вам мешать.

— Раз зашли, будьте добры, говорите, — декан выделил интонацией слово "зашли". — Я вас внимательно слушаю.

— Ну, мы... это..., — замычала я невразумительно. — Ну, понимаете...

— Господин Палиано, мы нарушили дисциплину, — перебил меня мономорф. — Ввели в заблуждение должностное лицо с корыстными целями и воспользовались плодами обмана.

Палиано с удивлением переводил взгляд с меня на прынца. Затем пожевал нижнюю губу и повернулся к ректору, как бы спрашивая его мнение. Соло ду Помпео восседал с непроницаемым лицом.

— Так, — наконец, заговорил Светлик. — Господа студенты, не могли бы вы более понятно выразить свою мысль?

Скай дэ Роушен кивнул и принялся излагать. Я попыталась слиться с обстановкой, не без основания полагая, что меня сейчас утопят в болоте. Но стоило признать, что жёлтоглазик оказался на высоте. Ни словом, ни полусловом он не обмолвился, что это я главная обманщица и манипуляторша. Нет, наоборот, он старательно выделял тот факт, что мы вместе, вдвоём, придумали план и разыграли доверчивую госпожу Майо. А напоследок устроили театральное представление с дракой.

Честно, я даже рот открыла, слушая признания близнеца. Вот это номер, неужели холодная водичка, вылитая на лысую голову, так подействовала? Если так, я готова собственноручно каждый день таскать ему в кружке освежающую жидкость. Глядишь, к концу месяца нормальным человеком станет.

Закончив рассказ, Альдамир замолчал и вперил взгляд вдаль. Высокие господа внимательно взирали на нашу парочку и тоже ничего не говорили. Я даже немного занервничала, но не успела себя накрутить, как Палиано прокашлялся и заявил:

— Раз уж произошла такая оказия, господа студенты, пожалуй, познакомлю вас с нашим новым деканом факультета Преобразования водного потока достопочтенным господином Гаваром ду Враном. И, соответственно, вашим новым куратором.

Лихо отмазался товарищ Палиано. Спихнул буйную парочку на плечи новичку.

Мне даже стало немного смешно. Мало приятного, наверное, начинать работу с разборок. Вот только взглянув в блёклые, пустые глаза Врана, смеяться мне резко расхотелось. А вот испариться из кабинета, напротив, возникло огромное желание.

Новый куратор единым слитным движением поднялся с кресла и в ту же секунду оказался рядом.

— Рад был познакомиться, господа студенты, — проговорил он тихим бесцветным голосом. — Спасибо за содействие. Это обязательно будет учтено при назначении наказания. А теперь оставьте нас.

Спустя миг нас с мономорфом уже не было в кабинете.

Едва захлопнулась дверь, мои ноги не выдержали напряжения и подогнулись. Я со вздохом сползла на пол. Какой всё-таки у нового декана взгляд! Как у змеи, честное слово.

Брр... Вспоминать не хочется.

А с каким знанием дела он разговаривал с нами! Несколькими словами буквально выбил почву из-под ног. Я ждала ругани, воплей, мгновенного вынесения приговора и наказания, а товарищ Вран лишь поблагодарил за содействие. Но от этого ведь стало только хуже!

Знать, что возмездие неминуемо, гадать, каким оно будет, и ждать, когда настигнет — нет ничего хуже для преступника.

Печальный стон вырвался сам собой.

— Женщина, вставай с пола, — услышала я голос близнеца.

Ух ты, не ушёл! А я думала, давно покинул мою бессильную персону. По сторонам смотреть было неохота.

— Вставай, — повторил он, и перед моим носом появилась ладонь с длинными пальцами.

— Спасибо, — удивлённо протянула я, но за предложенную длань всё-таки схватилась.

Альдамир прямо-таки подбросил меня с пола, при этом абсолютно не напрягся. Оглядел меня раздражённым, но без прежней ярости, взглядом и пошёл вперёд.

— Эээ, подожди! — крикнула ему вдогонку.

Мономорф остановился и повернул ко мне голову.

— Что?

— Спасибо.

Он вопросительно приподнял фантомную бровь.

— За то, что не сдал меня декану, — пояснила вполголоса. — Я это не забуду. Честно.

Альдамир глубоко и обречённо вздохнул, а потом подошёл ближе.

— Женщина, давай объяснимся?

Я кивнула.

— Ты меня бесишь, я тебя раздражаю. Нам тяжело находиться рядом.

Эээ...

Хотела было возмутиться, но не стала. Жёлтоглазик прав.

— Признаю, это я виноват в том, что ты появилась здесь, пусть и с подачи Предопределения. С твоим появлением спутались планы не только твои, но и мои. Признаю, что я ждал близнеца-мужчину, но появилась ты. Я вспылил, повёл себя неподобающе. Прости.

Он явственно скривился, видя моё скептическое выражение лица, но сдержался и продолжил.

— Дальше — больше: ты ответила на агрессию, я тоже не стал обуздывать желания. Получилось, что получилось. Но нынешняя ситуация показала, если мы не придём к договорённости, начнут страдать другие. Госпожа Майо первая жертва, но непонятно кто будет следующей.

Мономорф сделал паузу, давая время поразмыслить над сказанным, а потом продолжил, не видя реакции. В кои-то веки мне удалось сдержать эмоции.

— Твой новый приятель Диниос Круговор давал присягу на крови моему отцу. В том случае, если он забудется и, защищая тебя, нанесёт мне физический урон, его ждёт смерть. Мгновенная. И даже я не смогу спасти его. Не успею. Понимаешь?

Я в ужасе широко распахнула глаза.

— Умрёт Диниос — пострадает твоя подруга — элементаль. Разве ты хочешь этого?

Судорожно замотала головой, отгоняя видение гибели одного из преподавателей.

Нет. Нет! И ещё раз нет!!!

— Потому-то я и предлагаю перемирие.

Он вновь замолчал, внимательно глядя мне в глаза. Я стояла, не зная, что ему сказать в ответ.

— Многого от тебя не потребую, — устало вздохнул беловолосый. — Видимость уважения и отсутствие твоего внимания меня вполне устроит. Взамен обещаю обеспечить всем необходимым, в том числе деньгами, и не лезть в твои дела. Пока возможности выйти в город у нас нет, будешь носить мою одежду. Я специально заказал больше. Согласна?

Заманчивое предложение, однако. Но нужно все обдумать. Кто знает, этих нелюдей. Сегодня ему нужно одно, завтра другое. А послезавтра мысля в голову шибанёт, и он вновь превратится в неадекватного психопата.

Видя мои сомнения, близнец добавил:

— В случае если мне удастся отыскать способ разорвать нашу связь, я тут же тебя отпущу.

Вот это уже интереснее. Даже не предполагала, что первый пункт моего плана может осуществиться так быстро. И даже налаживать отношения не пришлось, он сам предложил сотрудничество. Но раз прынцу так важно от меня отделаться, можно понаглеть и выпросить ещё кое-что.

— Согласна, — ухмыльнулась я. — Но к перечисленному хочу добавить два условия.

— Женщина, не наглей, — жёлтоглазик добавил в голос капельку угрозы.

Я только отмахнулась.

— Первое: ты поможешь возвратиться мне домой. Второе: наше соглашение будет закреплено магически.

Альдамир на мгновение задумался, а потом растянул губы в хищной улыбке и проговорил:

— Ты не так глупа, как кажешься, женщина.

Я фыркнула.

— Хорошо, согласен. Клятвами обменяемся в комнате, незачем привлекать лишнее внимание.

И, не спеша, пошёл вперёд по коридору. Я мысленно показала ему язык и потопала следом.

— Кстати, ты в курсе, что взломала магический замок в кабинете декана? — едва успела поравняться с ним, выдал близнец.

— Эээ, нет... А разве я его взломала? — от удивления я даже запнулась.

— Ну не я же вломился к Палиано, не дожидаясь разрешения. Это дисциплинарное нарушение, чтоб ты знала.

Упс! Неужели и за это нагорит.

— Похоже, не знала и не поняла, что сотворила.

Мономорф говорил серьёзно, но чувствовала, он едва сдерживался, чтобы не засмеяться.

— Ну, скорее да, чем нет, — пытаясь держать лицо, проблеяла я.

— То-то старички обомлели, — все же улыбнулся прынц. — Не рассчитывали, наверное, что кто-то сумеет так, запросто, заклинание разрушить.

— Какие они старички! — возмутилась я. — Выглядят не старше тебя, между прочим. Может, и ты у нас старец?

Альдамир хмыкнул, но ничего не сказал в ответ, видимо, посчитал, что и так перевыполнил норму по общению со мной. Но я ошиблась.

Уже на улице он вновь остановился и выдал ещё одну фразу:

— Так, женщина. Большая просьба: не суй свой нос, куда не следует.

— Ты просишь меня быть аккуратнее? Вот это да!!! — не утерпев, поддела я.

Жёлтоглазик нахмурился, но всё-таки соизволил пояснить.

— Твои способности толком не известны, не свети ими особо. Вспомни, о чём говорил ректор. Я не хочу пострадать из-за тебя.

Мне стало обидно. Как же, пострадает он из-за меня. Бедняжка.

— Помни, — видя раздираемые меня эмоции, добавил этот "страдалец". — Договорённости о том, что я буду вытаскивать тебя из неприятностей, нет. Помимо оговорённого — каждый сам за себя.

— Ясно, — со злобой ответила я. — Не нужно повторять это каждые десять минут. Я в состоянии запомнить с первого раза.

Альдамир пожал плечами и потерял ко мне интерес. Так и шли дальше метрах в трёх друг от друга: он думал о своём, я — о своём. А подумать, как оказалось, было о чём. В голове крутились мысли о возможном освобождении и возвращении домой, о предстоящем наказании, о друзьях, даже госпожа Мор проскальзывала. Но чаще всего я возвращалась памятью в кабинет Палиано и вновь и вновь прокручивала увиденную сцену.

— Чем же они таким занимались? — машинально произнесла в голос тревожащую меня мысль. — Чем?

— Не влезай в это дело, — донёсся строгий предупреждающий голос близнеца. — Это нас не касается.

Вот только фразы эти подействовали совсем не так, как он рассчитывал. Маленький хорёк — любопытство уже открыл свои глазки и зашевелил прелестным носиком в поисках ответов.

Глава одиннадцатая

Как и было оговорено ранее, в комнате мы обменялись клятвами. Ничего страшного не произошло, о чём я втайне переживала. Пара проколотых пальцев (мой и жёлтоглазика), смешение капель крови, чтение текста клятвы, написанного на листке бумаги при свидетеле, которым выступал Сонор. И все, никаких спецэффектов. Тихо, благопристойно и... сомнительно. Но, как потом пояснил гном, клятвы вступили в силу.

На сей ноте мы с приятелем расстались, он потопал к себе, я отправилась в душевую, где постирала форму, затем плескалась добрых полчаса, прежде чем уставшая и разморённая выползла в коридор.

Вернувшись в комнату, увидела рядом со своей кроватью пару баулов. С удивлением посмотрела на них, а потом вспомнила: близнец обещал одежду. Сама комната вновь радовала грязью и запустением, наверное, отреагировала на недавнюю ссору. Но я больше не переживала, надеясь, что после сегодняшнего соглашения чистота вернётся.

Вряд ли здесь станет так же уютно, как у гнома, но, по крайней мере, исчезнет грязь и паутина.

— Спасибо, — буркнула близнецу, лежавшему с закрытыми глазами и, не дождавшись ответа, с интересом зарылась в баулы.

Как и ожидалось, одежда была мужская. Но судя по виду, новая. Это радовало, потому, как донашивать за прынцем не особо хотелось.

Вытянув из кучи одну из белых рубашек, определила её в ночнушки. Переоделась под одеялом и умиротворённо закрыла глаза. Свет сам собой выключился, а я улетела в царство Морфея. Но ей-богу, лучше бы не засыпала, потому что всю ночь убегала от декана Врана по длинным тёмным коридорам академии. Надо мной парил рассерженный мономорф в обличье грифона и нудным голосом классной руководительницы зудел: "Не лезь в это дело. Не лезь. Не лезь".

В общем, когда матрас подо мной начал вибрировать, намекая на скорую побудку, я сразу же поднялась с кровати. Абсолютно не выспавшаяся, разбитая, а потому раздражённая и озлобленная на два мира сразу. Хотелось покусать кого-нибудь лопоухого и, желательно не сдерживаясь. Некто кровожадный и свирепый ворчал в душе, требуя свободы. Впрочем, выбранная жертва вела себя благоразумно: молчала, выпадов не делала, на меня внимания не обращала. Поэтому пришлось сдержать порыв и успокоить взбунтовавшуюся виверну (наверняка это она ерепенилась, больше-то некому).

Вновь засунув нос в подарок близнеца, нашла чёрные штаны и очередную рубашку, на этот раз серую. Обуваться пришлось в ботинки гаргульи, больше подходящей обуви у меня не было. Сегодня в расписании стояли практические занятия магией, потому облачаться в платье я поостереглась. В вещах, выданных кладовщицей, удалось обнаружить лишь две пары туфель на низком каблуке, зато отыскалось белье, стыдливо завёрнутое в белую тряпицу.

Схватив необходимое, я нырнула под одеяло и, извиваясь ужом, переоделась. Сбегала, умылась, прихватила сумку с блокнотами, предварительно засунув туда высохшую форму, затем бросила сонному мономорфу:

— До свидания.

И удалилась из комнаты.

По дороге постучалась к Коре, предупредила, что займу очередь в столовке. Народ только проснулся, полусонные помятые студенты кочевали от комнат к туалетам и обратно. На первом этаже никого ещё не было, в столовой тоже. Недовольные поварихи, увидев меня на пороге, замахали руками и, велев подождать за дверью десять минут, продолжили процедуру приготовления вкусностей для вечно голодных магических близнецов.

Мдя, рановато пришла.

Пришлось топать в коридор и ждать там. От нечего делать я принялась рассматривать картины, в большом числе развешанные по стенам. Чего тут только не было: умиротворяющие пейзажи, портреты грозных и, наверное, знаменитых существ. Батальные сцены сменялись балами, натюрморты — мифологическими сюжетами. Я бродила вдоль стен и любовалась, ощущая, что попала в музей изобразительного искусства.

Возле одной картины, вообще, остановилась, заворожённая мастерством художника. И чем дольше я вглядывалась в изображение, тем сильнее мне начинало казаться, что за спиной больше нет стены, только зной и барханы. Впереди, скрываясь за полуденным маревом, раскинулся город. Волшебный, ажурный, будто сотканный из мельчайших частичек песка. Но не только это привлекло внимание: рядом с вратами стояла чёрная точка, которая постепенно принимала очертания человека.

Невольно сделав шаг вперёд, протянула руку и дотронулась до фигурки. Раздался оглушительный звон, словно близко ударили в гигантский колокол, подул ветер. Я подпрыгнула от неожиданности и внезапно почувствовала, как меня стало затягивать в картину. Точно также как в прошлый раз.

76