Тайна перстня

ИЛ САГАН

ТАЙНА ПЕРСТНЯ

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 1

Мерно постукивая колёсами, поезд приближался к Лондону. Вагон был практически пуст. Через три ряда от нас сидела молодая пара с тихо посапывающим на руках матери младенцем, а у самого выхода трое бритоголовых парней хулиганского вида, одетых в чёрные кожаные куртки, азартно играли в карты.

Закончив рассказ, я погрузился в размышления. Элизабет тоже молчала, переваривая услышанное. Было видно, что ужасная правда ошеломила девушку. В её глазах читалось метание мыслей и страх.

− Джон... Ой, извини, даже не знаю, как тебя сейчас называть... − прервала молчанье Элизабет.

− Так и зови, теперь я Джон Сэведж. Виктор Блэйз погиб вместе с тем миром, − грустно ответил я.

− Неужели всё вот так и закончится? Неужели всё развеется в пыль, и от нас ничегошеньки не останется? Надо что-то менять... Бедный Джон... На тебе сейчас все проблемы мира. Я хочу... я должна помочь... Что же нам делать? Тебя в любой момент может отбросить назад, а одна я ничего не смогу. Никто не поверит мне, в лучшем случае − отправят в психушку...

− Ну, во-первых, не паникуй. Сейчас нас всё-таки двое, − подмигнул я, − Без такой помощницы в незнакомом мире мне было бы сложно... Сколько б времени у меня ни осталось, его нужно использовать по полной.

− Что ты предлагаешь? Попробуем продать перстень?

− Нет, продавать его ни в коем случае нельзя. Для начала нужно спокойное место и компьютер, чтобы разобраться, как применить знания с носителя Зилана в этой реальности. Поход к ювелиру отложим на завтра. Зачем нужны деньги, если мы даже не знаем, как ими правильно воспользоваться? Хотя с перстнем тоже нельзя затягивать. Его близнец в этом мире не должен попасть к будущему основателю Барстера раньше, чем мы разгадаем тайну.

− Ясно. Первое, что приходит на ум, это студенческий кампус. Я ведь только чуть больше года назад окончила университет. У меня там море друзей и знакомых, найдём, где устроиться.

Поезд прибыл на Паддингтонский вокзал. Выбравшись из вагона, мы вышли на улицу, и я сразу узнал это место. На службе Стратером я сотни раз облазил каждый уголок развалин Старого Лондона. Пробираясь сквозь толпы людей в этом оживлённом районе, заполненном магазинами, ресторанами, броской рекламой, я чувствовал себя палеонтологом, который всю жизнь изучал скелеты давно вымерших животных и вдруг увидел ископаемые экспонаты живыми и здоровыми.

Минут через десять Элизабет привела нас к станции подземки. Когда мы спустились на платформу, чувство нереальности вновь нахлынуло на меня. Мрачные, искорёженные подземелья с подтопленными тоннелями, в которых я с товарищами не раз преследовал Страдальцев, сейчас были ярко освещены, окрашены сочными цветами и запружены людьми.

Прибыв на нужную станцию, мы пешком добрались до расположенного совсем близко кампуса Университета Королевы Мэри.

− Подожди тут немного. Попробую найти кого-нибудь из друзей.

Элизабет усадила меня на скамейку у входа и убежала, смешавшись с толпой студентов. Её не было довольно долго. Я сидел и думал, смогу ли помочь планете, стремительно несущейся навстречу гибели.

"Как странно, что в человеке может одновременно уживаться и созидательная, и разрушительная сущность!"

− Джон, я договорилась, − послышался голос Элизабет. − Две мои подружки сегодня улетают и разрешили у них пожить. Пойдём что-нибудь перекусим, пока они собираются.

Комната оказалась небольшой, но довольно уютной. Кровати, стоящие у стены, столы с компьютерами, одёжные шкафы и книги, книги, книги. Хозяек комнаты уже не было. Устроившись в новом жилище, мы приступили к разработке плана.

Я сел за стол, достал брелок Зилана и принялся его исследовать. Элизабет, расположившись рядом, давала какие-то советы. В течение получаса мы вертели загадочный предмет, разглядывая каждую царапинку на поверхности. На торце я заметил маленькое чёрное углубление.

− У тебя нет какой-нибудь иголки или булавки? − спросил я.

− Вроде есть кое-что... − Элизабет отвернула воротник куртки и достала значок. Он представлял собой маленький металлический квадратик, залитый тёмно-синей эмалью, на фоне которой выделялись красиво закрученные золотые буквы QMUL [1]. Сзади пластинки была припаяна длинная ножка-булавка, с помощью которой можно было прицепить значок к одежде. − Это аббревиатура нашего университета. Подойдёт?

− Сейчас попробую. − Я воткнул в дырку остриё булавки, и брелок распахнулся, точно ракушка.

− Ух ты! − воскликнула Элизабет. Внутри брелока-ракушки, словно жемчуг, красовалась миниатюрная плата, залитая прозрачным полимером. − Это же самая обыкновенная флэшка!

− Что? − переспросил я.

− Флэшка, так называют запоминающие устройства, внешние носители информации. − Девушка вытащила плату из "ракушки" и подсоединила к компьютеру − контактный порт чётко подошёл.

"Спасибо, мастер! Отлично сработано..." − мысленно поблагодарил я Зилана.

Флэшка вмещала невероятное количество данных. Там были исторические хроники, научные достижения трёх последних столетий, инженерные и технические приспособления с подробными схемами и чертежами и много чего ещё. Особенно обстоятельно была представлена фарнтехнология и Рог Изобилия.

"Да, этого будет достаточно!"

Я принялся знакомиться с современным миром. Нужно было понять, как в нынешней реальности можно использовать полученные знания для предотвращения грядущей катастрофы. Элизабет же никак не могла оторваться от флэшки и продолжала восхищаться наукой будущего.

Я изучал экономическую систему, уровень научных знаний, структуру государств и корпораций, особенности менталитета и быта людей разных культур. Если мне что-то было непонятно, я задавал вопросы Элизабет. Так мы просидели весь день и всю ночь. Когда начало светать, а мой мозг уже переполнился новым материалом, я вполне чётко представил цель.

− Если нам удастся воссоздать изобретения Зилана и Разумовского, то нынешняя экономика рухнет. Корпорации исчезнут. Борьба за ресурсы перестанет быть необходимостью. Главная причина всех войн, экономическая, улетучится, и история пойдёт по-другому, − рассуждал я.

− Ага, − мечтательно ответила Элизабет. − С такими технологиями на Земле наступит Золотой Век. Все основные физиологические потребности будут удовлетворены. Люди станут заниматься творчеством, наукой и саморазвитием. Наступит порядок и гармония...

− Фантазёрка, − улыбнулся я. − Сейчас у вас в некоторых странах не хватает элементарного − пищи, чистой питьевой воды и простейшей медицинской помощи, не говоря о таких вещах, как образование, инфраструктура и безопасность для более слабых и уязвимых членов общества. Даже при повсеместном распространении Фарна и Рога Изобилия на искоренение этих проблем уйдёт не один год... И потом не каждому захочется заниматься творчеством или наукой. Представь толпы праздношатающихся людей... Нужно будет их чем-то занять, куда-то направить свойственную человеку агрессию...

− Посмотрим, − хитро подмигнула Элизабет. Причём она сделала это с таким видом, будто уже давно владеет новыми технологиями и сейчас осталась самая малость − воплотить в жизнь её планы.

− Не всё так просто. Нужно будет создать серьёзную научно-исследовательскую и техническую базу с лабораториями, штатом учёных и производственными мощностями. Даже Барстеру пришлось потратить несколько месяцев на создание Рога Изобилия, хотя их возможности были несопоставимы с нашими. Я прикинул − понадобится не меньше миллиарда фунтов стерлингов...

− Миллиарда?.. Это же нереальная сумма... А если привлечь какую-нибудь корпорацию? Или даже целое государство?

− Нет. Они наверняка присвоят результаты изобретений и захотят в той или иной степени поработить остальных. Мы должны сами попытаться всё организовать, а созданные приборы раздавать бесплатно.

− Где же взять такую кучу денег? Думаешь, перстень поможет?

− Я читал в наших школьных учебниках, что именно с его помощью был создан Барстер. Так что есть смысл попробовать. Утром пойдём к отцу Питера и попытаемся что-нибудь выяснить... Уже рассвело, предлагаю поспать хотя бы несколько часов, − сказал я зевая.

− Отдыхай, а я ещё немного поизучаю флэшку. Очень любопытно.

Солнце вовсю жарило сквозь открытые занавески. На стене мерно тикали часы.

"Ух, почти десять!" − вскочил я как ошпаренный.

Элизабет спала у компьютера, положив голову на клавиатуру. Я подошёл и осторожно прикоснулся к её плечу.

− Что? Уже пора? − она резко подняла голову, протирая глаза.

− Угу, − кивнул я на часы.

− Уф, − фыркнула девушка и, встряхнувшись, побежала умываться.

Приведя себя в порядок и наскоро позавтракав, мы быстро собрались и отправились в магазин мистера Рэдкинга.

[1] Queen Mary University of London (англ.) − Лондонский университет королевы Марии.

Глава 2

Лавка находилась где-то в районе Челси. Мы доехали до Южного Кенсингтона и потом ещё минут двадцать брели по улицам Лондона. Оживлённо обсуждая план действий, мы перешли Фулхэм и, почти дойдя до Кингс Роад, выбрались на Сидней, где располагалась антикварная лавка мистера Рэдкинга.

Это была небольшая малолюдная улочка с редко проезжавшими машинами. Как же она отличалась от районов Нью-Лондона! В отличие от небоскребов моего города, здешние дома в основном не превышали четырёх-пяти этажей.

По пути нам попалось ещё несколько антикварных салонов.

− Настоящий рай для любителей древностей! − восхищалась Элизабет, заглядывая в витрины магазинчиков.

На первом уровне одного из домов мы нашли магазин отца Питера.

Мы открыли стеклянную дверь и вошли в лавку. Затхлый, но в то же время будоражащий запах старины ударил в нос. На двери бойко зазвенел колокольчик, разбудив дремавшего за письменным столом старого джентльмена.

− Господа, могу я вам чем-нибудь помочь? − спросил он, высвободив грузное тело из кресла, и направился к нам.

Перед нами стоял крупный мужчина лет шестидесяти пяти с грушевидной фигурой. У него были снежно-белые волосы и лучезарная улыбка, открывающая крупные жёлтые зубы. На лысеющем темечке, словно приклеенная, лежала прядь редких волос. Он был одет в розовую рубашку с вышитым на кармане гербом. Штаны на сильно выдающемся животе поддерживались подтяжками с кожаными вставками.

− Вам наверняка нужно что-нибудь для украшения своего гнёздышка? − спросил антиквар, и даже не дав нам ответить на свой вопрос, сообщил: − Выбирайте. Вот, например, этот столик в стиле шинуазри с ориентальной мозаикой может превратить любую спальню в сказочную опочивальню. Восемнадцатый век! Прекра-асная сохранность! Вы правильно сделали, что зашли ко мне.

Мистер Рэдкинг принялся показывать свои сокровища. Было видно, что антиквар относился к экспонатам, как к живым питомцам: он то заботливо протирал фарфоровую вазу, то нежно обводил контуры бронзовой статуэтки. Мы заворожённо смотрели на его богатства.

− Мистер Рэдкинг, нам бы хотелось у вас проконсультироваться, − наконец произнесла Элизабет.

− Мы знакомы? − удивлённо спросил тот.

− Нет-нет, но Питер обещал, что предупредит о нашем приходе.

− А-а... Вы, должно быть, Элизабет, а вы − Джон, − догадался он, пожимая нам руки. − Очень рад. Я ждал вас вчера. Решил, что ваши планы изменились.

Он ловко подтянул два старинных стула.

− Располагайтесь, − мужчина гостеприимно указал на место у стола. − Я всегда рад друзьям сына. Может быть, чаю?

− Не беспокойтесь, мы недавно позавтракали, − ответила Элизабет.

− Ну, хорошо. Тогда давайте приступим к делу, − произнёс старый антиквар, заполнив собой кресло. − Что вас ко мне привело?

− Вот, − сказал я, протягивая перстень. − Что можете о нём сказать?

При виде украшения глаза ювелира заблестели. Он достал из ящика стола напоминающие бинокль очки.

− Ну-с... Давайте взглянем на ваше сокровище... − прошептал он заговорщицким тоном и взял у меня перстень.

Натянув бинокулярные очки, антиквар включил встроенную в них подсветку и принялся исследовать перстень. Он долго крутил его в руках, рассматривая со всех сторон, охая и что-то бубня под нос.

Пока мистер Рэдкинг изучал перстень, я рассматривал магазин. Вдоль стен небольшого помещения стояли многоярусные шкафчики с изумительными колье, брошами, кольцами и другими украшениями. Вокруг висели старинные полотна и зеркала в изящных рамах. Комната была забита мебелью, вазами и статуэтками разных эпох и стилей. У противоположной входу стены стоял наш стол. Похоже, этим массивным предметом пользовались уже не одну сотню лет. В лавке отсутствовали окна, но сквозь стеклянную входную витрину магазина солнечный свет с избытком заливал помещение. За спиной антиквара находилась мощная дубовая дверь, а над ней тикали красивые часы с движущимися при бое фигурками.

Мистер Рэдкинг с такой прытью вскочил с кресла, что мне показалось, будто его живот сейчас выплеснется из брюк. Сбросив очки, антиквар с неожиданной экспрессией воскликнул:

− Это он, тот самый перстень! Это никак не может быть подделкой: платина, кашмирский голубой сапфир, Ирминсуль на накладках, буквы на дигеле, филигранная сеточка на внутренней стороне... Совпадает всё... Я столько лет его разыскивал... Где? Где вы его взяли?

− Поверьте, вам совершенно не нужно знать, откуда он у меня, − ответил я.

− Простите, я ничего не поняла из того, что вы сказали. Можете объяснить, что это всё-таки за перстень? − спросила Элизабет.

Зазвеневший колокольчик заставил нас обернуться на входную дверь. В магазин вошёл мужчина неопределённого возраста в идеально подогнанном дорогом костюме, с холёным лицом и аккуратными усиками. Его зачёсанные назад волосы были обильно напомажены, отчего сильно блестели и открывали круто выдающийся вперёд лоб. Следом появились двое бритоголовых парней в кожаных куртках.

− Джон, − прошептала Элизабет, − это же те самые ребята, которые ехали с нами. Удивительное совпадение...

Я насторожился, не веря в такие случайности. Заметив неожиданного гостя, антиквар расплылся в улыбке.

− Дорогой Герхард.

− Здравствуйте, Ник, − ответил мужчина с легким немецким акцентом и улыбнулся в ответ.

− Друг мой, вам прекрасно известно, что для меня вы самый важный клиент. Не обижайтесь на старика, но сейчас я занят неотложным делом. Зайдите, пожалуйста, через пару часиков.

− Извините, дорогой Ник, но это невозможно, − произнёс гость, подойдя к столу. − Ваше безотлагательное дело касается и меня.

Мужчина взглянул на перстень и протянул к нему руку. Мистер Рэдкинг перехватил её и случайно задрал рукав пиджака, оголив татуировку.

− Даже предположить не мог, что вы из Одессы! − испуганно воскликнул отец Питера.

− Этот перстень принадлежит нам! − злобно сверкнув глазами, рявкнул Герхард. − Отдайте его!

Мистер Рэдкинг попятился назад. Мужчина выхватил нож и резким ударом вонзил его прямо в сердце старого антиквара. Тот, охнув, упал. Я никак не ожидал столь стремительного развития событий. Конечно же, никакого совпадения не было. Мы вляпались в серьёзную историю, а гости, убив хозяина магазина, сейчас примутся за нас.

Ударом кулака я оглушил субтильного Герхарда и схватил перстень. Раздались выстрелы. Я мгновенно опрокинул стол, развернув его толстой столешницей в сторону бритоголовых.

− Падай, Бетти! − проорал я, дёрнув девушку за руку. − За столешницу!

Едва мы успели укрыться, как градом посыпались пули, глухо впиваясь в плотную древесину.

− Быстрее туда! − крикнул я, указывая на подсобку.

Элизабет тут же скрылась в темноте дверного пролёта. Краем глаза я заметил, что с улицы на шум стрельбы вбежал ещё один бандит. Юркнув вслед за девушкой, я попытался закрыть дверь, но снаружи на неё уже напирали бандиты. Через несколько секунд противоборства мне всё же удалось запереть засов. Для надёжности я привалил дверь каким-то шкафом. Под звуки мощных ударов мы через чёрный ход выскочили на задний двор.

− Бетти, скорее! Дверь долго не выдержит! − Я бросился к стоящему во дворе красному спорткару, внутренне поблагодарив наставников с базы Мантикор, которые обучили меня обращаться с древней техникой.

В автомобиле никого не было, но он был открыт, двигатель работал, а ключ торчал в замке зажигания! В тот момент я даже не подумал о причинах такого везения. На крыльце появились бритоголовые и открыли стрельбу.

− Пригнись! − Что есть мочи я вдавил педаль газа.

Машина с визгом сорвалась с места, и мы умчались, оставив преследователей позади. Немного покрутившись по улицам, я остановился.

− Нужно ехать в места скопления народа − там легче затеряться. Покажешь дорогу?

− Водишь ты отлично, но вот с правилами дорожного движения у тебя проблема. И машина слишком броская. Давай лучше пешком...

Пробежав через какие-то подворотни, мы добрались до станции и спустились в подземку. Элизабет предложила выйти на площади Пикадилли, излюбленном месте встреч лондонцев. Устроившись на ступеньках фонтана Шафтесбари, украшенного скульптурой крылатого стрелка, мы стали раздумывать, что делать дальше.

− Надо позвонить Питеру, сообщить о трагедии... − сказал я.

− Да, конечно, − согласилась Элизабет.

Найдя неподалёку красную будку уличного таксофона, мы набрали номер Питера.

− Алло, Пит. Это Бетти.

− Привет. Что-то случилось? У тебя встревоженный голос, − послышалось из трубки.

Чтобы лучше разобрать слова, я наклонил голову поближе к динамику.

− Питти, у нас серьёзная проблема. Твоего папу убили, а нас преследуют, − всхлипывала Элизабет.

− Ничего не понял. Как убили? Ты о чем?

− В лавку зашёл мужчина с тремя бандитами, похожими на скинхедов и зарезал его. Они за перстнем Джона охотились. А потом стрелять начали... Чуть не забыла, эти ребята были в поезде, на котором мы ехали из твоей деревни, − тараторила девушка.

− Кто они?

− Откуда ж мне знать?

− Как были одеты, что говорили?..

− Я же всё рассказала. Даже не знаю, что добавить... А, твоего отца почему-то испугало, что они приехали из Одессы. Не понимаю, чем выходцы этого города так страшны...

− Из Одессы? − испуганно переспросил Питер. − Не может быть! Вот подонки... Это страшные люди. Вы в большой опасности. Где вы сейчас?

− На Пикадилли около фонтана.

− Хорошо. Там и встретимся. Я буду в Лондоне часа... э... через три, − произнёс Питер, и в трубке послышались гудки.

Чтобы убить время и не оказаться случайно обнаруженными, мы зашли в находящийся рядом музей и на площадь вернулись точно к оговорённому времени. Питер уже ждал нас, в нетерпении нарезая круги вокруг фонтана. В голове опять проскользнула мысль, что я где-то видел его раньше.

− Пит! − окликнула его Элизабет. − Привет. Прими наши соболезнования... Прости... Мы правда ничего не могли сделать... Всё произошло так быстро...

− Угу, − глухо буркнул он. − Пойдёмте в какое-нибудь тихое место. Мне нужно вам многое рассказать.

Мы выбрали ресторанчик в районе Лестер-сквер. Спустившись в подвальный зал, устроились там и сделали заказ.

− Одесса − не город, − объяснял Питер. − ODESSA − это Organisation der ehemaligen SS-Angehörigen. Международная сеть, созданная выжившими после Второй мировой эсэсовцами.

− Ты хочешь сказать, что за нами охотятся самые настоящие нацисты? − поёжилась Элизабет. − Понятно, почему у этого Герхарда татуировка со свастикой...

− Все считали, что после смерти Скорцени организация прекратила существование... Как видно − нет. Теперь они ещё глубже законспирировались и стали более могущественными...

− Ничего не поняла. Что за Скорцени, и при чём здесь наш перстень? − удивлённо спросила Элизабет.

− Извините, друзья, я не был с вами полностью откровенен... Тогда в деревне я появился у вас не случайно... Моя семья уже третье поколение разыскивает этот перстень. Но теперь ситуация изменилась, − сбивчиво говорил Питер. − Вы когда-нибудь слышали об операции "Крест"?

Увидев наши вопросительные взгляды, он снова спросил:

− А о золоте нацистов?

− Смутно припоминаю разные байки и легенды, − ответила Элизабет. − И что?

− Тогда всё по порядку...

Глава 3

− Я немного углублюсь в историю... За время войны нацисты награбили несметные капиталы. Были захвачены золотые запасы Австрии, Чехословакии, Данцига, Бельгии, Нидерландов, Дании, Франции, Польши и оккупированных районов Советского Союза. Гитлеровцы прибрали к рукам богатства музеев, церквей, ювелирных магазинов, частных банков и состоятельных людей. Они не брезговали даже драгоценностями узников концлагерей, вплоть до таких жутких вещей, как золотые зубные коронки. Всех способов сходу не перечислишь, но факт, что к концу войны эти богатства достигли колоссальных объёмов. Страны-победительницы устроили за сокровищами настоящую охоту.

Уже в сорок третьем году многим влиятельным нацистам был понятен исход войны. Они начали прощупывать способы сохранения капиталов, ведя тайные переговоры с западными державами. Вожди Советского Союза, понимая, что им из этих богатств ничего не достанется, создали мощную агентурную сеть. Люди Кремля были внедрены не только к нацистам, но и в спецслужбы будущих победителей.

Ещё в двадцатые годы для возврата царского золота и других пропавших капиталов страны Сталин начал операцию под названием "Крест". В последние годы войны на агентов "Креста" возложили и поиск богатств, вывезенных из Советского Союза, а также нацистского золота, которое могло бы хоть немного покрыть громадный ущерб, нанесённый гитлеровской Германией.

Мой дед, капитан МГБ СССР Алексей Редькин, был одним из агентов "Креста". Внедрённый в английскую спецслужбу, он немало потрудился для поиска этих сокровищ. Однажды ему улыбнулась удача...

В мае сорок пятого, когда дед по долгу службы находился на территории британской оккупационной зоны Германии, при попытке пересечения границы с Данией был задержан один из лидеров Третьего рейха Генрих Гиммлер − рейхсфюрер СС, рейхсминистр, президент таинственного "Аненербе" и прочее, прочее, прочее... При обыске у него обнаружили и изъяли ампулы с цианистым калием, которыми снабжали всех высокопоставленных членов Третьего рейха.

Дед как сотрудник британской спецслужбы случайно оказался участником тайной сделки с Гиммлером. Нацист понимал, что теперь впереди его ждёт только бесчестие и унижение, что ему придётся ответить за все совершённые злодеяния. Зная, что без яда ему не удастся обмануть судьбу и что после суда он будет приговорён к позорной казни через повешенье, Гиммлер предложил сделку. В обмен на возврат ампул он пообещал сообщить о местонахождении его личного капитала, составлявшего довольно внушительную сумму. Британцы согласились, скрыв этот факт от союзников. Когда в лагерь прибыли представители американской разведки, Генрих Гиммлер использовал яд, таким образом избежав суда в Нюрнберге.

− Ну? И что же он рассказал? − в нетерпении спросила Элизабет.

− Гиммлер сообщил, что незадолго до капитуляции он поручил спрятать основную часть своих сбережений давнему другу, которому всецело доверял. Это был профессор Фрайбургского университета барон Вильгельм фон Винтерберг. Как вы понимаете, операция проходила в атмосфере глубокой секретности. Всех привлечённых к процессу людей уничтожили − военнопленных казнили, а солдат бросили в бой, из которого никто не вышел живым. После ликвидации свидетелей тайна сокровищ Гиммлера осталась известной только барону.

Фон Винтерберг был большим любителем мистики и загадок. Помимо преподавания в университете, он работал в знаменитой "Аненербе". Тайну места, где укрыты ценности, он зашифровал в перстне. Подробности шифра и сам перстень барон должен был передать Гиммлеру в Дании, куда нацисту добраться так и не удалось.

− Теперь понятно откуда растут ноги богатства Барстера, − сказала Элизабет.

− Угу, − согласился я.

− Какой ещё Барстер? − с любопытством спросил Питер.

− Потом расскажем. Очень хочется дослушать твою историю.

− Хорошо... − сказал Питер и продолжил рассказ. − Дед сообщил о результатах тайной сделки хозяевам из Москвы и был назначен ответственным за операцию по поиску этих сокровищ. Как сотрудник британской спецслужбы он настоял на том, чтобы именно ему поручили заниматься этим делом. Почти три года дед разыскивал неуловимого барона. И вот в конце сорок седьмого появилась информация о местонахождении фон Винтерберга...

После окончания войны в хаосе полуразрушенной Европы штандартенфюрером СС Отто Скорцени, любимчиком Гитлера, диверсантом номер один, была создана ОДЕССА. Связь Скорцени с этой организацией так и не была доказана, и он дожил аж до тысяча девятьсот семьдесят пятого года. ОДЕССА спасала бывших эсэсовцев, переправляя их в страны с лояльными режимами, занималась реабилитацией гитлеровцев, устройством их на нужные должности и пропагандой, обеляющей нацистов. Организация имела доступ к некоторым нацистским богатствам и с их помощью финансировала свою деятельность.

Маршруты, по которым переправлялись за рубеж бывшие эсэсовцы, позже окрестили "крысиными тропами". Одна из таких троп, названная "монастырской", действовала под прикрытием Ватикана, а конкретно, при покровительстве епископа Алоиза Худала. Этот высокопоставленный священник, как и Скорцени, был австрийцем по происхождению и открыто сочувствовал нацистам. Епископ имел тесные связи с Международным Красным Крестом, который на основании рекомендательных бумаг Ватикана выдавал бывшим эсэсовцам новые документы. Обеспеченные удостоверениями личности на вымышленные имена, нацисты переправлялись в безопасные страны, чаще всего в Латинскую Америку и на Ближний Восток.

И вот в британской спецслужбе появились данные о том, что барон фон Винтерберг с документами на фиктивное имя, используя этот маршрут, будет отправлен паромом из Генуи в Испанию. В то время у власти там стоял Франко, который охотно давал прибежище беглым нацистам и их пособникам.

Моего деда в составе спецгруппы направили в Италию для захвата барона и доставки его в Великобританию. Операция по поимке фон Винтерберга прошла успешно, и барона посадили на специально выделенный самолёт. Дед понимал, что если до прилёта в Англию он не получит перстень и не узнает тайны сокровищ, то его миссия в качестве советского разведчика будет провалена. Тогда он решил завербовать пленника прямо во время полёта. Барон сделал вид, что согласился на предложение, но, как только появилась возможность, сдал деда.

Начавшаяся перестрелка привела к крушению самолёта. После катастрофы уцелели только дед и ещё два агента. Их дед уничтожил уже на земле. Оказавшись первым на месте падения, капитан Редькин обыскал всё, даже нашёл тело фон Винтерберга, но перстень с пальца барона загадочным образом исчез...

Это был крах. Дед понимал, что после провала миссии его устранят. Москва не поверит, решив, что он двойной агент. Дед был вынужден уйти со службы. Он натурализовался в Англии, поселился в маленькой деревушке в районе падения самолёта и из Алексея Редькина превратился в Алекса Рэдкинга. До самой смерти бывший разведчик жил с оглядкой, боясь мести Кремля или разоблачения местными спецслужбами. Но в то же время он не прекращал поисков. Дед открыл антикварную лавку, питая призрачную надежду, что если кто-то из местных жителей случайно найдёт перстень, то принесёт к нему на оценку или консультацию.

− Это та деревня, в которой ты сейчас живёшь? − спросила Элизабет.

− Да, та самая... Через какое-то время Алекс Рэдкинг женился на местной девушке. У него родился сын Ник, мой папа, которого дед сумел заразить мечтой о нацистских сокровищах. Отец настолько загорелся рассказами деда, что посвятил поиску перстня всю жизнь. Он даже окончил университет по курсу истории, досконально изучив всё, касающееся этой темы. Я с самого детства был окружён рассказами о нашей семейной тайне. И дед, и отец постоянно пичкали меня сведениями обо всём, что касалось этого вопроса. Естественно, тема сокровищ всегда казалась мне самой важной в жизни.

Несколько лет назад умерла мама. Отец был очень привязан к ней, и эта смерть выбила его из колеи. Наш дом, деревня, старые друзья − всё вокруг напоминало ему о матери, и он переехал в Лондон, продолжив там антикварный бизнес деда. Мне же пришлось остаться здесь, поближе к месту крушения самолёта. Именно для того чтобы никакая информация о перстне не проскочила мимо, я устроился в местную полицию.

Находясь в Лондоне, отец регулярно следил за информацией в интернете в надежде обнаружить хоть какой-нибудь след перстня. Когда вы поместили фотографию на форуме, отец позвонил мне. Он сообщил, что кто-то в деревне нашёл похожий перстень. В тот момент я как раз был в очередном поисковом походе в районе падения самолёта. В деревне я появился уже затемно. Увидев свет в доме Дэна, я удивился неожиданному приезду друга и решил навестить его. Поиском людей, нашедших перстень, в такое время было заниматься уже бесполезно, и я отложил этот вопрос на утро. Тогда я даже не предполагал, что перстень именно у вас. Вернувшись домой после нашего совместного ужина, я узнал из новостей о беглом преступнике и, естественно, решил спасти тебя, Бетти. Я совершенно не ожидал, что предприятие может быть таким опасным.

Когда стало ясно, у кого находится перстень, я убедил вас отправиться к отцу, чтобы удостовериться в подлинности артефакта... Видимо, люди из ОДЕССЫ тоже обнаружили изображение в интернете... Похоже, при переправке "крысиной тропой" барон всё-таки раскрыл им кое-что о тайне перстня.

Вот, в принципе, и всё. История перстня − это история трёх поколений моей семьи, её главная тайна. Но после того как эти подонки убили отца, моя цель − отомстить им. Мне уже не важны эти сокровища, и я готов помочь вам в поиске. Вижу, что они вам необходимы не просто для личного обогащения... Но у меня есть условие − вы должны так же искренне рассказать свою историю.

Глава 4

Находясь под впечатлением от рассказа, я прокручивал его в голове и не сразу отреагировал на вопрос. Я прекрасно осознавал, что на кону стоит существование Земли, и время работает против нас. Помощь Питера, много знавшего о тайне перстня, нам просто необходима. Да и третий человек в команде, к тому же имеющий полицейскую подготовку, будет не лишним.

− Да, − сказал я.

− Конечно, согласны, Пит, − поддержала меня Элизабет.

− Тогда расскажите, как вы добыли перстень.

− Можно я, Джон?

Я кивнул.

− В это сложно поверить, но Джон прибыл из будущего. Помнишь, я упоминала Барстер? Так называлась корпорация, в которой Джон служил. Именно там он и получил этот перстень...

− Прекрати нести чушь! − раздражённо перебил девушку Питер. − Ты что, меня совсем за идиота принимаешь? Мы же договорились быть искренними.

− Но это правда, Пит! Ты должен поверить! От этого зависит судьба всего человечества! Когда Джон прибыл к нам, он был сильно травмирован и вылечился только благодаря знаниям из будущего. Думаешь, профессор Бриджел просто так за нами охотился?

И она рассказала ему всё. Питер долго молчал.

− Поверить... поверить... − прошептал он. − В семнадцатом веке жил человек по имени Блез Паскаль...

− Ты о том самом французском учёном? − спросила Элизабет.

− Угу, − кивнул Питер. − В одной из своих работ он решил с помощью логики аргументировать разумность веры в Бога. Паскаль писал: "Если Бога нет, а я в Него верю − я ничего не теряю. Но если Бог есть, а я в Него не верю − то теряю всё". Пользуясь той же логической цепочкой я, пожалуй, поверю вам. Сокровища эти приносят только несчастья. Как я говорил, мне они уже не нужны. Так что я действительно ничего не теряю... У меня есть ещё одно условие: вы должны помочь уничтожить подонков, убивших отца. Согласны?

Мы с Элизабет дружно закивали.

− Ну что ж, друзья, за нашу команду! − сказал он, подняв кружку пива.

− За команду! − поддержали мы.

− А теперь дайте мне перстень. Попробуем разобраться...

Я протянул Питеру драгоценность.

− Отец подтвердил его подлинность?

− Да.

− Отлично. − Питер принялся рассматривать перстень. − Всё совпадает с рассказами деда... Вот смотрите. Ободок перстня, или, как он называется у ювелиров − шинка, имеет странную, рваную по краям форму. На накладках с двух сторон изображён Ирминсуль, а на дигеле, так ювелиры называют оправу, видны буквы.

− Хм... Если б ты не сказал, никогда б не догадалась, что это буквы, − хмыкнула Элизабет, всматриваясь в перстень. − Они скорее похожи на какие-то закорючки. Особенно вот эта, − девушка показала на один из символов.

− А ты права... − задумчиво глядя на знак, произнёс Питер. − Это руна Хайльсцайхен. Руны частенько использовались в символике СС. Эта руна − знак удачи, успеха и процветания. Её изображение гравировали на кольцах "Мёртвая голова"... Но, кроме этого знака, всё остальное − точно буквы. Молодец, Бетти. Как же я не обратил внимание на то, что это руна?

− А что за зверь такой этот Ирминсуль? − спросил я.

− Ирминсуль? Вот он, видишь на накладках символическое изображение дерева с расходящимися в две стороны ветками кроны? Так у древних саксов назывался столб, посвящённый их богу Ирмину. Нацисты строили свою идеологию превосходства на арийских культах и древнегерманской мифологии, пытались противопоставить христианству неоязычество. Гитлер считал христианство чуждой религией, навязанной евреями. Он говорил, что это вера рабов, помогающая убогим и слабым, что она нарушает процесс эволюции и мешает естественному отбору. Мешает появлению сверхчеловека. Христианство, по его словам, один из факторов, придуманных не арийцами для ослабления великой германской расы. Ирминсуль как раз и был символом этого противопоставления, так сказать, оппозицией кресту.

− Не зря тебя Немцем прозвали, − восхитилась Элизабет.

− Не поспоришь, познавательно, − поддержал я.

Питер расплылся в довольной улыбке.

− Да ладно вам, − произнёс он, немного смутившись. − Просто мне отец с дедом об этом все уши прожужжали.

− И что же там всё-таки за фраза? − спросила Элизабет и начала читать надпись на перстне: − "heinz schiele". − Пит, ты не знаешь, кто такой Хайнц Шиле?

Питер ещё раз внимательно взглянул на буквы и выписал их на салфетку.

− Не знаю, скорее всего, такого человека не существовало. Думаю, это анаграмма, − ответил Питер и написал: hail Hi... − Нет, не то... − перечеркнул он запись и продолжил подбирать буквы.

Через несколько минут на салфетке появилась фраза "heil ins zeche".

− Грамматически не совсем верно, но получается что-то вроде "спасение в шахте", − перевёл Питер.

− И что это значит?

− Не знаю, сейчас ещё что-нибудь подберу.

Он немного подумал и вывел: "ich sehen ziel".

− А это что?

− "Я видеть цель".

− А попробуй найти там какой-нибудь город или страну, − посоветовал я.

− Вы ищите, а я пока взгляну на "цель", − сказала Элизабет и принялась вертеть перстень.

− Вроде получается: Chile − страна, Seelze − городок в Нижней Саксонии. Слово chinese − китаец, не знаю, пригодится ли оно... − комбинировал Питер.

− Хорошо, давай ещё. Когда будет материала побольше, вместе подумаем над разгадкой. Жаль, что пока от меня толку мало, − сказал я.

− Джон, может, тебе повезёт, − Элизабет протянула мне перстень, − а то у меня ни одной мысли. Пит, а ты попробуй вообще всё возможное выписать, как в детской игре в слова, − предложила Элизабет.

− Да я так и делаю... Вон сколько уже получилось: see − озеро, eisen − железо, eiche − дуб... − перечислял Питер. − Вот только артикли... Может, они их специально опускают, чтобы сильнее запутать?

Он писал и писал, покрыв словами несколько салфеток. Я в это время мучил перстень, пытаясь нажимать и вертеть что только можно. И тут я случайно надавил пальцами сразу на обе накладки с Ирминсулями. Что-то щёлкнуло. Продолжая давить на накладки, я стал крутить перстень. Оказалось, что при нажатии колечко между дигелем и ободком под оправой становится подвижным. На этом промежуточном кольце была риска. А буквы, на которые она указывала, начинали прожиматься.

− Е-е-е! − крикнула Элизабет, не в силах сдержать эмоции. − Ну ты голова, Джон.

− Ну-ка, ну-ка, дай-ка сюда, − протянул руку Питер. − Я, кажется, догадался, что делать дальше.

Он взял перстень и, вращая колечко, стал нажимать на буквы. Верхушка перстня отделилась, открыв тайник.

− Ух ты, − удивилась Элизабет. − Как тебе это удалось?

− После догадки Джона тут всё просто, − ответил Питер. − Я записывал буквы, но совершенно выпустил из вида руну. Только сейчас сообразил, что её название и есть решение анаграммы. Ну и набрал последовательно: HEILSZEICHEN. Вот и всё...

В тайнике хранилась тонкая полоска драгоценного металла. Она лежала на филигранной сеточке с необычными узорами. Мы осторожно извлекли находку. Пластинка состояла из нескольких лепестков. Раскрываясь, словно цветок, они превращались в круглый медальон, на котором был выгравирован текст:

Где след того, что перстень окружает,

Где пять столпов над миром воспаряют,

Растёт священная дубрава там веками,

Храня секрет под старыми ветвями.

Семь рун лишь взглянут на восход,

Найдёшь разгадку, чтобы сделать ход.

− Ого! Есть над чем голову поломать...

− Ну, первая строчка понятна, − выпалила Элизабет. − Перстень окружают изображения этих магических столбов, Ирминсулей.

− Похоже на то. По легендам известны два места поклонения Ирминсулю. Одно находилось в Тюрингии, а другое − в священной роще Экстернштайне в Вестфалии. Думаю, нам следует там побывать, − задумчиво произнёс Питер.

− А из нас получилась неплохая команда, − сказал я.

− Почему это неплохая? На мой взгляд − замечательная, − радостно ответила Элизабет.

− Сейчас уже поздно. Предлагаю хорошенько выспаться, а с утра пораньше отправиться в Германию, навестить наши богатства. Лучше всего ехать на поезде: на машине довольно далеко, а лететь самолётом из-за того, что у Джона нет документов, будет проблематично, − предложил Питер.

− Разумно, − согласились мы.

Питер оглядел нас и, качая головой, с усмешкой произнёс:

− В таком потрёпанном виде вас ни один нормальный человек даже на порог не пустит. Пойдёмте в магазин, хоть немного приведём себя в порядок. Перед поездкой я захватил кое-какие сбережения, так что денег должно хватить...

− Пит, а на какой-нибудь смартфончик для меня хватит? − хитро улыбнулась Элизабет. − А то я без него жуткий дискомфорт испытываю...

− Ради тебя, что угодно, − усмехнулся Питер.

Рассчитавшись за еду, мы вышли из ресторана.

− А где будем ночевать? В кампусе? − спросила Элизабет.

− Нет. Там наверняка ждет человек из ОДЕССЫ, − ответил я.

− В дом моего отца по той же причине идти нельзя, − сказал Питер. − Поселимся в гостинице.

После этой встречи Питер открылся для меня совсем с другой стороны. Это был уже не тот бесшабашный весельчак, каким я его знал раньше. Сейчас я видел в нём разумного, целеустремлённого и надёжного партнёра. Не знаю, то ли так на него повлияла смерть отца, то ли образ рубахи-парня был просто удобной маской. Я прекрасно понимал его чувства. Когда убили моих родителей, я испытывал нечто подобное. Если бы тогда у меня была возможность наказать убийц, я сделал бы всё возможное... И, самое главное, Питеру можно было доверять, ведь он, рискуя собственной жизнью, без всякой корысти спас нас от банды профессора Бриджела.

Глава 5

Выспавшиеся и приодетые, мы добрались до вокзала Сент-Панкрас и купили билеты на скоростной поезд. Промчавшись под Ла-Маншем, уже через два с половиной часа мы были в Брюсселе. Сделав ещё пару пересадок, к восьми вечера мы добрались до уютного немецкого городка с названием Хорн-Бад-Майнберг.

− Экстернштайне − древний комплекс мегалитов на севере Тевтобургского леса, − рассказывал по дороге Питер. − У этих скал тысячи лет назад проводили культовые церемонии германцы и древние племена, жившие здесь до них. Именно там по преданиям находился Ирминсуль. Саксы считали, что небеса упадут, если он будет разрушен. Во второй половине восьмого века король франков Карл Великий, желавший привести саксов в лоно христианской церкви, приказал уничтожить Ирминсуль. Столп пал, а с небом ничего не произошло... Разрушение священного дерева стало одной из основных причин покорения и христианизации саксов. А в средние века Экстернштайне облюбовали христианские монахи-отшельники. Они поселились в гротах и пещерах, устроив там молельни.

− Прямо ходячая энциклопедия... Пит, а тебе самому приходилось там бывать?

− Нет, к сожалению, но я много читал об этом месте... А теперь самое интересное. В тридцатых-сороковых годах работы по исследованию этого святилища финансировали нацисты. Гиммлер взял Экстернштайне под личную опеку и поручил обслуживание мегалитов "Аненербе". С лёгкой руки рейхсфюрера святилище из исторического превратилось в культовое сооружение Третьего рейха. Посещение Экстернштайне стало обязательным ритуалом для офицеров СС.

− Понятно, почему барон фон Винтерберг "отправил" нас именно сюда...

Когда поезд прибыл на станцию, уже стемнело. Мы решили переночевать в небольшом отеле, расположенном в красивом фахверковом доме.

Рано утром мы вызвали такси.

− Куда едем? − с сильным немецким акцентом спросил водитель.

Что-то в этом парне с серьёзным лицом, заросшим растрёпанной бородой, и с натянутой на голову забавной спортивной шапочкой ярко-красного цвета, мне показалось неприятным и даже подозрительным.

− К Экстерским камням, − ответил Питер.

− Я так и подумал. Красивое место, место силы. Не пожалеете, что приехали сюда. Вы же первый раз здесь?

− Да, − кивнула Элизабет. − Долго нам добираться?

− Нет, тут километров пять-шесть, не больше. Минут за десять доедем.

Машина остановилась на парковке у живописной поляны.

− Вот это да! Не ожидала такого! − воскликнула Элизабет, когда мы выбрались из такси. − "Где пять столпов над миром воспаряют..." − точнее не опишешь.

− Я же говорил, что вам понравится, − усмехнулся водитель.

Представшее перед нами чудо завораживало. Из земли торчали пять гигантских скал-колонн, похожих на изуродованные глубокими шрамами кривые пальцы. Вытянувшись в один ряд, они возвышались над землей на сотню футов[1]. Испещрённые множеством гротов, переходов и ступеней, причудливо изрезанные водой и ветром, глыбы напоминали картинку из книжки детских сказок. Удивительно, как в самом центре густонаселённой Европы смогло уцелеть это необычное святилище. Создавалось впечатление, что какие-то мистические силы столетиями оберегали его от войн и разрушений.

− Это построили древние люди?

− Точно неизвестно. Учёные предполагают, что эти скалы образовались больше ста миллионов лет назад, когда тут плескалось древнее море. По другой версии, с камнями поработал ледник. Говорят, именно здесь проходила граница огромной стены льда, которая тянулась от юга Англии к бескрайним просторам азиатских степей, − ответил Питер.

− Не знаю, что там напридумывали ваши учёные, − вклинился в разговор таксист, − но в наших местах говорят, что это дело рук самого дьявола. Он соорудил всё это за одну ночь, а затем сжёг... Кстати, если хотите, могу вас немного подождать. В такую рань всё равно клиентов не сыщешь.

− Нет, спасибо, − ответила Элизабет. − Мы планируем долго этой красотой любоваться.

− Как пожелаете, удачи, − сказал таксист и уехал, оставив нас одних перед загадочными глыбами.

В этот утренний час здесь ещё не появился ни один турист, и даже маленький домик, в котором продавали билеты, сейчас пустовал. Скалы находились на самой опушке леса, и подойти к ним можно было свободно со всех сторон. Мы приблизились к самому высокому мегалиту.

− Здесь в двенадцатом веке монахи вырубили в камне часовню, − указал Питер на тёмный проём, ведущий в скалу.

− Ох! А это что такое? Мы с Элизабет уставились на огромный барельеф, высеченный у входа в часовню. Камень сильно выветрился и местами куски изображения отвалились, но композиция поражала грандиозностью.

− Знаменитое "Снятие Иисуса с креста". Кстати, считается, что это самый большой барельеф из созданных в естественном ландшафте. Обратите внимание, на чём стоит святой Никодим, который вместе с Иосифом Аримафейским снимает Спасителя.

− Ирминсуль! − воскликнула Элизабет. − "Где след того, что перстень окружает..." Как всё точно со стихом совпадает. Только почему-то здесь столп в дугу согнут.

− Точно. Его так изобразили, чтобы показать превосходство христианства над язычеством. Видите, у Никодима нет ног? Говорят, что их отбили язычники в отместку за поругание своей святыни.

Питер рассказал ещё много удивительного об этом мистическом месте. Мы облазили невероятное количество ниш, лестниц, ведущих в никуда, платформ и пещер. Обследовали гробницу, разные барельефы и необычные изображения.

По высеченным в камне ступеням мы забрались на одну из скал. Через висящий высоко над землёй деревянный мостик перебрались на соседнюю вершину.

− А тут находится самое загадочное место святилища, − Питер показал на вырубленную куполообразную нишу с алтарём в виде колонны. − В это окошко, − кивнул он на круглое отверстие двадцати дюймов[2] в диаметре над колонной, − в день летнего солнцестояния лучи падают прямо на алтарь. Мало того, оно выходит на самую северную точку восхода луны. А на соседней скале есть такое же отверстие, которое пропускает лучи солнца в день зимнего солнцестояния. По одной из гипотез, этот алтарь построило древнее племя солнцепоклонников. Эзотерики утверждают, что это место силы, которое находится на пересечении мощных энергетических потоков. Они говорят, что находясь в нише буквально несколько минут, человек начинает испытывать эйфорию и чувствовать прилив сил. Тело наполняется теплом, а дыхание замедляется...

− И немудрено, − усмехнулась Элизабет, − после такого подъёма по кривым ступенькам...

− И ещё, Экстерштайне находится на той же широте, что и наш Стоунхендж!

− Это всё, конечно, интересно, но где семь рун, которые мы ищем? − спросил я.

− На скалах, конечно, есть высеченные руны, но в задании сказано, что нам нужно искать в роще... − ответил Питер.

− "Растёт священная дубрава там веками, храня секрет под старыми ветвями..." − прошептала Элизабет.

− Так что же мы здесь время теряем? − возмутился я.

− Я подумал, вдруг тут найдутся какие-нибудь подсказки. А если честно, очень хотелось всё посмотреть собственными глазами, раз уж оказался в таком месте, − смущённо ответил Питер.

− Хватит экскурсий, пора за дело браться, − отрезал я и направился вниз.

Обступившие нас старые дубы покачивали ветвями от лёгкого ветерка, приветствуя в своём царстве. Некоторые деревья имели замысловатые формы, а их корни словно клубок змей выступали на поверхность и расползались в стороны. Казалось, будто здесь испытывал заклинания злой колдун. Всё в роще было пропитано какой-то тайной и волшебством.

− Именно таким я представляла сказочный лес, когда в детстве читала сказки братьев Гримм, − восхищалась Элизабет, оглядываясь по сторонам.

Часа три мы бродили по роще, заглядывая под каждый куст в поисках неизвестного. И вдруг я заметил нечто необычное.

− Смотрите! − воскликнул я, показывая на еле виднеющиеся под травой два десятка камней.

− Похоже на магический круг, − сказал Питер. − Здесь недалеко есть что-то подобное. Но там камни лежат на открытой местности.

Он наклонился и принялся освобождать камень ото мха. На поверхности показалось выбитое изображение.

− Это же руна! − обрадовалась Элизабет.

Мы бросились очищать другие камни. Минут через пятнадцать мы насчитали именно семь камней с изображением рун!

− "Семь рун лишь взглянут на восход, найдёшь разгадку, чтобы сделать ход..." − произнесла Элизабет.

− Какие предложения? Будем здесь ждать восхода или вернёмся на рассвете? − спросил я.

− Джон, можешь помочь? − услышал я голос Питера, копошившегося у одного из камней. − Давай попробуем его развернуть.

Глубоко под землёй что-то гулко щёлкнуло, и булыжник поддался.

− Ух... − удивился я.

− Подозреваю, что под восходом барон подразумевал сторону света, где поднимается солнце, то есть восток.

Мы принялись разворачивать оставшиеся руны в нужном направлении. Когда работа была закончена, посреди круга внезапно откинулась каменная крышка люка, засыпанная толстым слоем земли и заросшая травой.

− Вот это да! − ахнули мы.

В небольшой бетонной камере, спрятанной под каменной крышкой, мы обнаружили медную пластину с гравировкой на поверхности.

− Похоже на карту какого-то города, − сказал я, рассматривая находку.

− Дай-ка посмотреть, − попросила Элизабет. − Сделана в старинном стиле, домики нарисованы... Ни названий, ни улиц... Как же нам понять, где это? − она перевернула пластину и вскрикнула: − Смотрите, тут опять стихотворение!

Размашистыми буквами на оборотной стороне был нанесён текст:

Святое имя предводителя отметь,

Чтобы границу нужную узреть.

Где в землю остриё копья вонзилось,

Чтоб равновесье в граде воцарилось,

Германцев знак священный разыщи,

И как король кровавый поступи.

− Да-а, непросто... − сказал Питер, рассматривая найденный артефакт. − Предлагаю вернуться в гостиницу и там хорошенько всё обдумать.

[1] Примерно тридцать метров.

[2] Примерно полметра.

обновление от 05.12.

Когда мы вышли из рощи, скалы уже кишели толпами любопытных туристов. В отель мы решили возвращаться пешком, благо дорога должна была занять не больше получаса. Не успев отойти от скал и на сотню ярдов, мы услышали автомобильный сигнал. Это было то самое такси, которое доставило нас к святилищу утром.

− Ну что, нагулялись? − улыбнулся водитель, поправляя красную шапочку. − Могу подбросить вас обратно. Я как раз закончил маршрут, привёз к скалам одну молодую парочку.

"Опять он?"

− С удовольствием, − согласилась уставшая Элизабет и забралась в салон.

Нам ничего не оставалось, кроме как последовать за ней.

− А это у вас что такое? − спросил таксист, заметив у меня в руках медную пластину. − Карта? Металлическая?.. Не самый удобный способ для ориентирования в наши дни. Можно взглянуть?

Не выпуская пластину из рук, я показал её водителю.

− Похоже на Падернборн... Правильно? Вы, наверное, решили заодно все окрестности тут исследовать? − усмехнулся таксист. − Этот город находится от нас километрах в двадцати пяти. Если хотите, минут за сорок вас доставлю.

− Ну уж нет, − покачала головой Элизабет. − Сначала нужно пережить сегодняшний поход. Да и план экскурсии мы ещё не составили...

Наскоро перекусив, мы засели в номере разгадывать новую шараду.

− Питер, что мы знаем об этом Падернборне? − спросила Элизабет.

− Город как город, довольно старый. Во времена саксонских войн Карл Великий, король, что разрушил Ирминсуль, устроил там свою резиденцию и прожил в ней несколько месяцев. Это и послужило толчком для появления города.

− А кто, по-твоему, этот святой предводитель?

− Не знаю, надо подумать. Нужно за что-то зацепиться.

− Ну, а "король кровавый"?

− Да каждого второго правителя можно назвать кровавым. Почти у всех в жизни были события, которые считают преступлением. Нужно сначала понять, что за священный знак.

− А копьё? Оно не может стать той самой зацепкой?

Питер задумался.

− Хм, есть одна мысль. Недалеко от Падернборна находится знаменитый замок Вевельсбург, − произнёс он. − Это единственный в Германии треугольный замок. Его форма напоминает наконечник копья. Репутация у этого места жуткая.

− Чем же он так страшен?

− Говорят, над ним тяготеет древнее проклятье. Замок строился на территории старого кладбища, которое, как утверждают археологи, относится ещё ко временам каменного века. Строителей сразу начали преследовать неудачи. При закладке фундамента ливень шёл беспрерывно, а с архитектором, руководившим работами, случилось несчастье − сорвавшиеся цепи лебёдки оторвали ему обе руки. Через три года из-за просевшего фундамента здание пошло трещинами. Вскоре рухнула северная стена. Как только её восстановили, обвалилась соседняя. Тогда, чтобы задобрить богов, решили замуровать в стене живого ребёнка. Лишь в последний момент что-то заставило отказаться от этой жуткой идеи... В семнадцатом веке здесь проводились суды над ведьмами. Немало девушек и женщин, обвиняемых в ереси и колдовстве, были замучены и убиты в подземельях. А в начале девятнадцатого века на это проклятое место обрушилось возмездие. Как говорят, сам Тор опустил на замок свой молот − ужасная молния ударила в северную башню, и вспыхнувший пожар выжег всё, оставив только каменные стены.

− Да, место не из приятных, − поёжилась Элизабет.

− После этого долгое время история замка не представляла никакого интереса. Он медленно приходил в упадок. Новую жизнь, что для нас особенно важно, Вевельсбург обрёл именно во времена нацистов. Его присмотрел Генрих Гиммлер для своего Чёрного ордена. После победы рейхсфюрер собирался сделать Вевельсбург центром мира, нацистской Меккой. Было решено выселить жителей и сравнять с землёй соседние деревни. На их месте должен был вырасти огромный комплекс, включающий в себя аэродром, водохранилище, электростанцию, множество офисов, канцелярий и ритуальных центров. Судя по сохранившимся чертежам, планировалось нечто более грандиозное, чем Ватикан. Треугольник старого замка, по задумке архитектора, должно было окружать огромное кольцо сооружений, обнесённое тремя рядами стен высотой в шестьсот дюймов[1]. А диаметр этого кольца по схеме составлял больше тысячи ярдов. Согласно древней легенде, если в чашу Грааля налить кровь Христову и капнуть ею на Священное копьё, то арийская раса переродится. Гиммлер знал эту легенду, поэтому в схеме комплекса хотели усилить символику вложенного в чашу копья. Из-за поражения в войне плану не суждено было осуществиться...

− То, что нам нужно! − воскликнула Элизабет − Как раз в духе барона. В таком месте он точно мог запрятать сокровища. У меня единственный вопрос: почему мы до сих пор не там?

В Вевельсбург мы приехали уже на закате. Кровавые лучи солнца пробиваясь сквозь хмурые облака делали замок на холме особенно пугающим.

− В чёрном-чёрном лесу на чёрном-чёрном холме стоял чёрный-чёрный замок... − зловещим шёпотом произнесла Элизабет. − Прямо как в детской страшилке. Того и жди, что сейчас откуда-нибудь выскочат привидения и зомби.

− А что, вполне возможно, − подхватил Питер. − Я же рассказывал, что замок построили на старом кладбище. Нечисть именно в таких местах и заводится...

− Ага, − рассмеялся я. − Как только шагнём внутрь, нас сразу духи кровожадных эсэсовцев и сцапают. Заточат в мрачном подвале, закуют в ржавые кандалы и заставят вечно себе прислуживать...

Нам удалось поселиться в мини-отеле рядом с замком. Рано утром, перед походом по залам таинственной крепости, мы завтракали в местном кафе и обсуждали загадку барона.

− Если нам нужен Вевельсбург, то почему фон Винтерберг спрятал карту Падернборна? − сомневался я.

− Если б он выложил карту замка, то было бы слишком просто. В чём бы тогда загадка заключалась? А в нашем варианте только человек, знающий историю, может сообразить, где искать, − парировал Питер. − Вот смотрите, − он раскрыл рекламный буклет со схемой замка. − Видите, стены замка вырисовывают собой наконечник копья, а дорога к нему − древко. Остриём копья здесь служит как раз та самая северная башня, в которую попала молния. Там нам и нужно искать "священный знак германцев".

− Хорошая теория, − поддержала его Элизабет.

Питер всё красиво разложил по полочкам, но какое-то сомнение всё же меня беспокоило. Я уткнулся в оборотную сторону карты барона, чтобы в сотый раз прочитать стихотворение. И тут в глаза бросилась одна необычная деталь.

− Мне кажется, или некоторые буквы здесь написаны другим шрифтом?

− Ну-ка, покажи.

− Да, ты прав.

− Очередная анаграмма?

Мы выписали буквы dduknwii, которые отличались от других, и принялись разгадывать новую шараду.

− Widukind! Как же я сразу не догадался! − воскликнул Питер. − Святой предводитель из первой строчки стиха − это Видукинд, знаменитый вождь саксов.

− Странное имя, никогда такого не слышала...

− Переводится как "дитя леса", "волк". Во время войн с Карлом Великим ему удалось сплотить разрозненные племена саксов, чтобы противостоять экспансии франков. Именно в этом районе он однажды разбил войско врага, одержав сокрушительную победу. Во многом благодаря его усилиям противостояние длилось больше десяти лет. Только когда обескровленный многими поражениями Видукинд сдался и сам принял христианство, Карл смог праздновать победу. Король франков стал крёстным отцом Видукинда, осыпал дарами и дал титул герцога. Жизнь Видукинда обросла легендами. После смерти его канонизировали и теперь почитают, как святого Блаженного Видукинда.

− Со "святым предводителем" всё ясно. Но, хоть убейте, не понимаю, как с помощью имени "узреть нужную границу", − сказала Элизабет.

− Это как раз просто, − ответил Питер. − Некоторым залам в замке присвоены имена исторических личностей. И один из них так и называется − "Видукинд". Теперь можно не сомневаться, что мы идём верным путём.

− Ну, а что скажешь насчёт "кровавого короля"?

− Если следовать той же логике, то это Генрих I, прозванный Птицеловом. Его именем тоже назван один из залов − личные апартаменты самого рейхсфюрера. Он считал, что именно в период правления этого короля зародилась немецкая нация. Гиммлер всерьёз отождествлял себя с Генрихом. Он свято верил в реинкарнацию и считал себя знаменитым правителем, возродившимся через тысячу лет. В апартаментах Генриха стоял огромный трон. Говорят, когда рейхсфюрер восседал на нём в минуты раздумья, то становился выше ростом, шире в плечах, словно превращался в короля.

− И что же такого страшного совершил этот Птицелов? Обидел какую-нибудь курочку? − пошутила Элизабет.

− Вот это сложно... Не могу сходу сообразить, какое событие делает его "кровавым". Может, битва при Риаде? Тогда очень много мадьяр убили. Вряд ли − война есть война... − рассуждал Питер. − Чтобы понять, нужно сначала найти "священный знак".

Как было написано в рекламной брошюрке, сначала нацисты открыли в замке музей арийской истории и школу идеологической подготовки офицеров СС, так называемую Нордическую академию. Кроме обязательной физической подготовки здесь изучали историю, мифологию, евгенику и искусство... Для пополнения замковой коллекции Гиммлер создал специальные трофейные отряды СС, которые грабили музеи и частные собрания, чтобы отправить самые ценные экземпляры в Вевельсбург.

Буквально через год замок был передан в личное распоряжение штаба рейхсфюрера, и Гиммлер запретил его свободное посещение. Он хотел сохранить сакральный дух места и сделать доступ в замок прерогативой избранных. Когда он понял, что война проиграна, то приказал эвакуировать все ценности, а сам Вевельсбург взорвать. Большая часть помещений всё же уцелела и была восстановлена.

Сейчас здесь функционировали два музея: исторический музей Падернборна и музей нацистского прошлого. В поисках нового ключа мы бродили по многочисленным дворикам и бесконечным лабиринтам замка. Экспозиция была пропитана рыцарским духом. Кругом располагалось множество исторических экспонатов, фотографий, книг и писем. Но самый большой интерес вызывали залы северной башни.

[1] Примерно пятнадцать метров.

обновление от 07.12.

По дорожке вдоль внешней стены замка мы подошли к северной башне и по крутой лестнице спустились в подвал. Открыв дверь, мы оказались в большом мрачном зале круглой формы. Сверху нависал купол потолка, в центре которого красовалась огромная свастика. По периметру располагались двенадцать постаментов, а в середине − круглое углубление.

− Это Крипта или − как её ещё называют − Вальхалла, − рассказывал Питер, − сердце Вевельсбурга. В этом зале должны были покоиться члены Чёрного ордена. После смерти тела высокопоставленных эсэсовцев планировалось здесь кремировать, а урны с прахом устанавливать на этих постаментах. А ещё говорят, что тут проводили разные оккультные ритуалы.

− А это что за трубы в центре ниши? − спросил я.

− Точно неизвестно, но специалисты полагают, что по ним должен был подаваться газ для вечного огня.

− Жутковато, но интересно, − сказала Элизабет.

− Бетти, встань в центре зала и что-нибудь скажи, − предложил Питер. − Вот это будет интересно.

Заинтригованная Элизабет спустилась в углубление центральной ниши и громко крикнула:

− Ау-у-у!

Многократно усиленный звук чуть не разорвал перепонки.

− Нет-нет. Ты попробуй прошептать, − попросил Питер.

− Барон, где ты зарыл наши сокровища? − очень тихо произнесла девушка.

Хотя шёпот Элизабет был практически беззвучным, я чётко разобрал каждое слово, будто кто-то, стоящий за спиной, говорил мне в самое ухо.

− Вот это акустика, − поразился я. − Для чего это было нужно, Пит?

− Не знаю. Может быть, Гиммлер хотел, чтобы на собраниях никто не шептался за его спиной... − пошутил он. − Здесь много чего загадочного происходило. Вот, например, одна из историй: говорят, лет двадцать пять назад неизвестные люди взломали ворота крепости, сбили замки на дверях башни, проникли в Крипту и провели какой-то ритуал. Наутро персонал обнаружил, что постаменты укрыты двенадцатью белыми полотнами с вышитыми чёрными рунами...

− Думаешь, они приходили за нашим сокровищем? − с беспокойством спросила Элизабет.

− Надеюсь, нет. Ладно, пойдёмте в другой зал.

По тесной лестнице мы поднялись на следующий этаж северной башни. Над входом в помещение была выгравирована латинская надпись: "Domus mea domus orationis vocabitur".

− Дом мой наречётся домом молитвы... − перевела Элизабет.

− Да, это слова библейского пророка Исайи. Возможно, они появились тут ещё до нацистов, − пояснил Питер. − Раньше здесь находилась капелла.

Мы вошли в огромное круглое помещение, купол потолка которого подпирало двенадцать колонн. Дверей и ниш для окон тоже было по двенадцать. Пол украшала большая мраморная мозаика, похожая на солнце с двенадцатью лучами-молниями.

− Это зал обергруппенфюреров или, как его ещё называют, зал баронов, − сказал Питер.

− А почему здесь всего по двенадцать? − поинтересовалась Элизабет.

− Генрих Гиммлер обожал разные мистификации. Он представлял себя королём Артуром, а начальников отделов СС − своими рыцарями. Раньше в центре зала стоял круглый дубовый стол, вокруг которого на огромных креслах, обитых свиной кожей и украшенных гербами, восседало двенадцать человек − Гиммлер и его ближайшие помощники. Как утверждают исследователи, заседания сильно напоминали спиритические сеансы. Именно за этим столом обсуждалась операция "Барбаросса" − план вторжения в Советский Союз.

− А это что за знак? − показал я на мозаику.

− Это руническая двенадцатиконечная свастика, её называют чёрным солнцем. Германские неоязычники утверждали, что раньше оно давало нордические способности, но потом потеряло свою силу и стало невидимым. Только высокодуховные личности могут узреть чёрное солнце, а случайно увидевшие его непосвящённые теряют разум.

− А это чёрное солнце может быть нашим "священным знаком"?

− Вполне.

Уже третьи сутки мы искали разгадку. Облазили весь замок, у нас была масса зацепок, но ни одна из них не помогла решить головоломку фон Винтерберга. В прескверном настроении мы сидели на террасе и пили кофе.

− Мне кажется, я понял смысл загадки барона. Допустим, "священный знак" из стихотворения − это чёрное солнце, − рассуждал Питер. − Как раз под ним находится Вальхалла. Помните углубление в самом центре крипты?

− Угу, − кивнула Элизабет.

− В замке Гиммлер хранил точную копию копья Судьбы, вывезенного нацистами из Австрии в Нюрнберг. Перед тем как взорвать Вевельсбург, рейхсфюрер забрал копьё с собой... А кому предназначались сокровища, которые мы ищем?

− Гиммлеру.

− Верно. Значит, барон рассчитывал, что у разгадывающего тайну будет это копьё. Получается, что остриё нужно вонзить в углубление в центре Вальхаллы, где копьё будет в равновесии. И тогда откроется какая-нибудь ниша или тайный проход. Как вам моя теория?

− Вроде всё складно... Но у нас копья нет. Нам-то что делать?

− Если копия служила ключом, то оригинал тем более подойдёт...

− Пит, ты всерьёз думаешь, что нам удастся украсть его? − от удивления Элизабет чуть не опрокинула на себя чашку.

− Нам нужны эти сокровища?

− Ещё как!

− Тогда надо ехать в Вену. Там решим, что предпринять. Может, получится раздобыть другую копию... Или мы не выберемся из тупика, в котором оказались. Согласны?

Идея Питера показалась мне притянутой за уши, но ничего другого на ум не приходило. Я уныло смотрел по сторонам. Взгляд упёрся в разобранный участок мостовой. Чтобы зазевавшиеся туристы не свалились в образовавшуюся яму, опасное место огородили столбиками, поверх которых натянули яркую предупреждающую ленту.

"Рабочим придётся подбирать каждый камень, чтобы заплатка не бросалась в глаза. Всем приходится решать свои шарады..." − думал я, и тут вид натянутой ленты подтолкнул меня к интересной мысли.

− Есть одно соображение. Нужно проверить... − сказал я и сорвал с брошюрки меню обложку из прозрачного жёсткого пластика. − Надеюсь, хозяева простят мне этот вандализм.

− Простят, − произнёс Питер. − Мы им чаевых побольше оставим.

Я вытащил металлическую карту барона и положил на стол стихотворением вверх. Приложив пластик к поверхности, я начертил линии, соединяющие буквы анаграммы в неправильный восьмиугольник.

− Что это? − удивился Питер.

− А, поняла! − воскликнула Элизабет. − Такая загадка мне в университете на викторине попадалась. Задача состояла в том, чтобы найти центр самого большого из Британских островов. Для этого нужно было вырезать остров по контуру и найти его центр тяжести.

Элизабет несколько раз перегнула пластик вдоль начерченных мною линий и отломила ненужные части. Достала университетский значок и, найдя баланс, поставила получившийся восьмиугольник на остриё. Опираясь на булавку, лист висел в воздухе параллельно земле.

− Получилось! − счастливо улыбнулась девушка.

− Что получилось? − недоумевал Питер.

− Как что? Ну, вот смотри, − объясняла Элизабет. − Джон отметил буквы "святого имени предводителя", затем отчертил "нужную границу". Потом я "вонзила остриё" и нашла точку, в которой "воцарилось равновесие". Всё как написано в стихотворении. А теперь наложим фигуру на карту... Видишь, эти рельефы, на которые мы раньше не обращали внимания, показывают, как правильно расположить пластину. И, вуаля, точка прокола показывает место, где искать "священный знак".

− М-м-м... − простонал Питер и схватился за голову. − Как же всё просто! А я перед вами о копье Судьбы распинаюсь...

Падернборн, несмотря на более чем тысячелетнюю историю, казался молодым промышленным городом. В конце Второй мировой войны он был почти полностью разрушен бомбёжками. Главные исторические памятники восстановили, а обычные дома выстроили заново.

Отметка на карте привела нас к зданию на маленькой улочке недалеко от ратуши. Первый этаж дома занимало кафе. Мы прибыли в город очень рано, и заведение было ещё закрыто.

− Этот дом явно послевоенной постройки. Даже если барон в нём что-то и спрятал, то вряд ли это сохранилось, − огорчённо произнесла Элизабет. − Неужели всё зря?

− Не торопись с выводами, − ответил Питер. − Посмотри внимательнее. Здесь фундамент старый.

− Значит, нам нужно в подвал.

− Угу, и побыстрее, пока кафе не открылось.

Мы обошли здание и нашли дверь, ведущую на подземный уровень. Питер, открутив какую-то проволоку с ручки двери, принялся возиться с запором.

− Один "подопечный" на работе, разбирающийся с замкáми не хуже Гудини sup>[1], научил меня кое-каким хитростям, − сказал он и, тяжело вздохнув, удивлённо пробубнил под нос: − Что ты творишь, Питер? Ты же полицейский...

За спиной послышалась немецкая речь. Обернувшись, мы увидели пожилого господина с тросточкой. Видимо, старичок наткнулся на нас, совершая утреннюю прогулку. Стараясь не показать волнения, Питер что-то ответил ему и продолжил ковыряться с запором. В замкé что-то щёлкнуло, и дверь отворилась. Увидев это, мужчина потерял к нам всякий интерес и продолжил прогулку. Мы вопросительно посмотрели на Питера.

− Он решил, что мы не можем попасть на работу и предложил свою помощь. Сказал, что был часовщиком и хорошо разбирается в механизмах. Я, естественно, отказался, − объяснил Питер.

Спустившись в подвал, мы по-хозяйски включили свет и принялись осматриваться. Это было огромное помещение, заставленное ящиками, коробками и всякой всячиной.

− У нас не больше сорока минут, − сказал я. − Делим помещение на три части и ищем священный знак. Увидите что-нибудь необычное − зовите.

Минут двадцать мы двигали ящики с места на место в поисках неизвестно чего, и тут послышался радостный крик Элизабет:

− Нашла! Вот, вот он!

Почти у самого пола в стену была вмонтирована замазанная толстым слоем штукатурки плитка, на которой красовался уже ставший нам родным Ирминсуль.

− Ну ты везучая...

− Молодец, Бетти!

− Мы, как уничтоживший священный столп Карл Великий, должны разрушить кусок стены с Ирминсулем?

− Угу, − ответил Питер.

Сняв с креплений огнетушитель, я принялся долбить им плитку. Чтобы звук был не таким звонким, мне пришлось обмотать баллон в какую-то тряпку.

− А почему в стихах Карла назвали "кровавым"? − поинтересовалась девушка.

− Помните, я рассказывал о том, как Видукинд в одной из битв наголову разбил франков? − хоть я и старался производить как можно меньше шума, Питеру всё же приходилось повышать голос. − Так вот, после этого поражения Карл с огромным войском прибыл в Саксонию и устроил карательную экспедицию. Саксы тогда потерпели полное поражение. У местечка Верден Карл собрал саксонских старейшин и заставил выдать четыре с половиной тысячи зачинщиков восстания. Видукинд смог бежать, но тысячи пленников в один день обезглавили. В истории это событие сохранилось как Верденская резня.

− Жуть какая...

Через несколько ударов плитка треснула, и кладка за ней развалилась. Перед нами открылась небольшая ниша с жестяной коробкой внутри.

Я открыл коробку. Не сговариваясь, все наклонили к ней головы. Внутри лежал аккуратный свёрток. Развернув его, мы обнаружили три слитка золота с символикой Третьего рейха.

− Не может быть... Это все богатства Гиммлера? − раздосадованно простонал Питер и, приподняв коробку, гневно стукнул ею по полу. − Вот за этим охотились три поколения моей семьи? За это отец отдал жизнь?

− Успокойся, Пит, может быть, на бумаге, в которую было завернуто золото, есть какая-то запись? − произнёс я, огорчённый не меньше Питера.

Бумага оказалась рекламным проспектом Ватикана времён Второй мировой войны. Никаких подсказок там не было. Мы обшарили каждый дюйм металлического короба, но больше ничего не нашли.

− Может быть, что-то выпало и осталось в нише? − сказал Питер и направился к стене.

− На это вряд ли можно было построить Барстер, − заметила Элизабет, указывая на слитки.

− Согласен, − кивнул я.

Вернувшийся Питер угрюмо произнёс:

− Пусто...

− Надо уходить. Скоро появятся первые сотрудники кафе. Предлагаю найти какое-нибудь тихое место и спокойно обдумать, что делать дальше, − сказал я.

Питер тяжело вздохнул и молча опустил голову.

− Да, пожалуй, − Элизабет завернула слитки обратно в проспект и положила их в сумку.

[1] Известный американский иллюзионист.

обновление от 09.12.

Мы молча шли по безлюдной улице.

− Что-то в горле першит, − пожаловался Питер.

− Ещё бы. Когда Джон долбил стену, ты рассказывал о Карле − вот пыли и наглотался, − сказала Элизабет.

− Возьму, пожалуй, бутылку водички. Кто-нибудь ещё будет? − спросил Питер, когда мы поравнялись с уже открывшимся магазинчиком.

− Спасибо, пока не хочется.

− Я быстро... Идите, я догоню.

Чтобы Питер не сильно отстал, мы двигались как можно медленнее. Не успев сделать и пятидесяти шагов, я услышал голос с лёгким немецким акцентом:

− А у вас хороший удар, мистер − до сих пор голова трещит.

Я обернулся − это был убийца мистера Рэдкинга Герхард. Его чёрные усы вздернулись кверху, между раздвинувшимися в злобной усмешке губами сверкнули ослепительно белые клыки. Рядом с нацистом стояли трое его бритоголовых подручных с направленными на нас пистолетами и... пожилой господин с тросточкой.

− Да, герр Мейер, это те самые люди. Они спускались в подвал. Правда, с ними был ещё один мужчина...

Один из бритоголовых тоже утвердительно кивнул. Это был тот самый таксист из Экстернштайне! Только сейчас красная шапочка и растительность на его лице отсутствовали.

"Как же я сразу его не узнал? Совсем расслабился, растерял все навыки..."

− Спасибо за службу, Эрик, вы свободны, − поблагодарил старика Герхард.

Эрик по-армейски чётким движением щёлкнул каблуками и резко поклонился. Я бдительно наблюдал за врагами. Неожиданные па старика на долю секунды отвлекли их внимание. Я рванулся вперёд. Серией приёмов мне удалось опрокинуть бандитов на землю, выбив оружие. Досталось и старому господину. Крик Элизабет заставил меня замереть. Герхард держал девушку за волосы и приставил к виску пистолет.

− Даже не думайте, мистер... извините, не знаю вашего имени − нас не успели представить, − сказал Герхард, качая головой. − Советую не сопротивляться.

− Джо-он... − испуганно пискнула Элизабет.

Я прекрасно понимал, что сейчас не самый лучший момент для геройства, и решил дождаться благоприятного стечения обстоятельств.

− Хорошо, только отпустите её, − произнёс я, подняв руки.

Увидев, что угроза миновала, Эрик встал и, опираясь на тросточку, быстрыми шагами засеменил прочь. Бритоголовые, потирая ушибы, взяли пистолеты и обступили меня со всех сторон.

− Это совсем другое дело, − ухмыльнулся нацист.

− Свинья, − прошипел один из бандитов и со злостью пнул меня по ноге.

− Отставить! − гаркнул Герхард и обратился ко мне: − Я верил, что вы разумный человек, э... Джон, как я понимаю. В последнее время мы с вами часто встречаемся...

− Да, на удивление часто.

− Вы совершили ошибку, когда сели в мой автомобиль. Да-да, тот красный спорткар у антикварной лавки принадлежал мне, а у таких дорогих игрушек всегда есть встроенный маячок... Я мог убить вас сразу, но решил посмотреть, вдруг вам известно больше, чем мне. И, как видите, не ошибся. Вместо наказания я даже поблагодарил своего помощника, который бросил машину без присмотра, очень уж удачно всё сложилось... Итак, вы завладели кое-чем, принадлежащим отнюдь не вам, − произнёс он мягким, но не терпящим возражения тоном.

− Ваша взяла, − процедил я сквозь зубы. − Бетти, передай, пожалуйста, герру Мейеру слитки.

Элизабет послушно подняла стоящую у ног сумку и отдала нацисту. Тот довольно усмехнулся и, взяв сумку, оттолкнул девушку в мою сторону. Нацист развернул свёрток, бросив обёртку на землю.

− И это всё? − удивлённо спросил он, увидев содержимое.

− Увы, − картинно вздохнул я.

− Ну, хорошо... − глаза Герхарда сузились, и он злобно прошептал: − Я вынужден пригласить вас в одно интересное место, где есть все условия для доверительной беседы и более откровенных ответов. В фургон их, − махнул он рукой.

Подталкивая в спину дулами пистолетов, бритоголовые подвели нас к припаркованному неподалёку черному микроавтобусу и открыли задние двери.

Визг колёс мчащегося на бешеной скорости джипа привлёк внимание. Поравнявшись с нами, автомобиль круто повернул к фургону и со всего маху врезался в него. Не выдержав удара, микроавтобус перевернулся, зацепив одного из бандитов. Остальные нацисты отпрыгнули в сторону. Воспользовавшись замешательством, я несколькими приёмами уложил похитителей. Джип, с развороченным от удара капотом, дал задний ход, резко развернулся и остановился напротив нас.

− В машину! − прокричал Питер через распахнутую дверь.

Элизабет быстро шмыгнула на заднее сиденье. Я собрал разбросанные слитки, пистолеты бандитов и закинул всё в сумку. Заметив, что Герхард пришёл в себя, я ещё раз ударом кулака оглушил его и запрыгнул на соседнее с водителем кресло. Питер вдавил в пол педаль газа, и автомобиль сорвался с места.

− Постойте! − открывая на ходу дверь, крикнула Элизабет.

− Ты что творишь, сумасшедшая! − завопил Питер и резко нажал на тормоза.

Элизабет выскочила на улицу и, схватив валявшуюся на земле бумагу, быстро нырнула обратно в салон.

− Ты о чем думаешь? Тебя же могли убить! − орал Питер.

− Ну, не убили же, − обиженно ответила девушка.

− Извини, я очень за тебя испугался, − примирительно сказал Питер. − Стоило на несколько минут вас оставить, как вы тут же попали в передрягу! Мне, полицейскому, пришлось нарушить закон и позаимствовать чужую машину. И, заметьте, без согласия владельца.

− Спасибо, Пит. Без тебя нам пришлось бы худо, − искренне поблагодарили мы.

− Кто это? Кому вы так насолить успели в незнакомом городе? − спросил Питер.

− Те самые, из магазина твоего отца...

− И вы ничего не сказали?! − Питер резко крутанул руль, колёса со скрипом развернулись, и мы помчались в обратном направлении. − Я должен убить этих подонков!

Подъезжая к месту происшествия, мы увидели, что там уже толпится народ и стоит полицейская машина с включёнными спецсигналами.

− Что за непруха... − простонал Питер, в бессильной злобе ударив по рулевому колесу, и повернул в ближайшую подворотню. − Эх... Какие же расторопные здесь полицейские. Ничего, я ещё достану этих ублюдков... Интересно, как они тут оказались?

− Они следили за нами от самой лавки твоего отца. Помнишь таксиста в красной шапочке? Он был среди бандитов. А старого часовщика с тросточкой? Так вот, он перед ними тоже отчитывался. Ты прав, это действительно могущественная организация с хорошей сетью осведомителей... − сказала Элизабет. − Они идут за нами по пятам, охотясь за теми же сокровищами. Боюсь, мы ещё не раз встретимся, так что у тебя будет возможность отомстить.

− В следующий раз я их порву! − ревел Питер от негодования.

− Насчет сокровищ... − продолжила Элизабет. − Я не просто так выскакивала из машины. Мне кажется, этот проспект − единственное, что у нас есть. Вдруг в нём какая-то подсказка?

Элизабет протиснулась между спинками передних сидений и развернула буклет. Я повернулся к рекламке и тоже с любопытством принялся вглядываться в текст.

− Здесь перечислены разные ватиканские учреждения, − комментировала девушка.

Мы с Элизабет внимательно просматривали старый проспект. Через несколько минут она вскрикнула, указывая на что-то пальцем.

− Ух! Посмотрите! Или это типографский брак, или одна из строчек отмечена точкой на полях напротив записи "Collegio di Santa Maria dell'Anima".

− Как ты сказала? − встрепенулся Питер.

− Колледж Санта Мария Анима, − повторила Элизабет. − Это о чем-то говорит?

− Естественно! Помните, я рассказывал вам о епископе Алоизо Худале? Ну, который помогал бывшим нацистам, в том числе и нашему барону фон Винтербергу?

− Конечно, помним. И?

− Худал был там ректором! − выпалил Питер.

− Да, пожалуй, это неспроста...

− Угу. Нужно туда ехать, − произнёс Питер и понёсся в сторону железнодорожного вокзала.

Он вёз нас по боковым улочкам, чтобы не привлекать полицейских искорёженным капотом. По дороге мы разделили золото и вооружились пистолетами бритоголовых.

обновление от 10.12.

Глава 6

Колледж Анима, хоть и находился под юрисдикцией Папского Престола, располагался не в Ватикане, а в самом Риме, в квартале от пьяцца Навона. Как оказалось, это был целый комплекс, в который входила церковь, приют для паломников и папский институт, где повышали квалификацию священники из немецкоязычных стран.

Мы вошли в церковь. В отличие от строгого фасада в стиле эпохи Возрождения, не сильно впечатлившего меня, внутреннее убранство церкви оказалось настоящим сюрпризом. Интерьер с ослепительно белым мрамором, прекрасными фресками, картинами, скульптурами и витражами очаровывал. Всё выглядело торжественно и даже немного помпезно. В церкви проходила месса. Зал был заполнен прихожанами и туристами, пришедшими полюбоваться архитектурой. Мы заняли места на задней скамейке, дожидаясь окончания службы. Я сидел, любуясь великолепным потолком, выполненным в небесно-золотых тонах, а голос певчих усиливал впечатление.

− Не представляю, как здесь найти то, что нужно, − прошептал Питер, когда служба подошла к концу и народ начал расходиться. − Как всё незаметно обследовать?

− Попробуем как-то убедить священников, − сказал я.

− Ну, ты даёшь, Джон, − удивился Питер. − Как мы это сделаем?

− А что, хорошая мысль, − хитро улыбнулась Элизабет и, достав значок с аббревиатурой университета, прицепила его себе на грудь. − У меня созрел план. Пойдёмте. Только, пожалуйста, подыграйте мне.

Девушка встала со скамейки и направилась к ещё не успевшему покинуть помещение после мессы священнику. Его длинное белое облачение из тонкого хлопка перепоясывала верёвка. На плечи была накинута свисавшая до колен зелёная шёлковая лента с нашитыми крестами.

− Здравствуйте, святой отец, − произнесла Элизабет со смиренным выражением и слегка поклонилась. − Мы специально прибыли из Англии. Не могли бы вы нам помочь?

К счастью, священник неплохо говорил по-английски.

− И что же вас сюда привело, дети мои? − заинтересовался он.

− Мы из лондонского Университета Королевы Мэри. Я редактор студенческой газеты Лиза Браун, это наш корреспондент Джон Мюллер, − с серьёзным лицом сочиняла девушка. − А это − лидер немецкого землячества нашего университета, Петер Шульц. Он предложил написать развёрнутую статью о Санта Мария дел'Анима. Петер считает вашу общину ярким примером консолидации немцев на чужбине.

Слова Элизабет вызвали на лице священника нескрываемое удовольствие. Улыбнувшись, он похлопал Питера по плечу и произнёс:

− А вы знаете, герр Шульц прав. Наша община ведёт свою историю аж с четырнадцатого века. Сначала здесь основали приют для немецкоязычных бедняков и паломников, посещающих Святой город. Позже при доме пилигримов открыли вот эту замечательную церковь. В её истории было много и счастливых, и тяжёлых лет. Церковь разрушали и грабили, даже наводнения не обошли стороной. Но немцы всегда её оберегали и восстанавливали. Сейчас в церкви есть работы таких замечательных мастеров, как Гримальди, Сальвиати, Сарацени, Дюкенуа, Джулио Романо, любимого ученика Рафаэля, и других. Здесь захоронено много выдающихся людей, в их числе папа римский Адриан VI и наследный принц Карл Фридрих. Покровителями Анима были даже императоры... А в девятнадцатом веке здесь открыли колледж, в котором могли совершенствоваться священники из немецкоговорящих стран, − найдя в нашем лице благодарных слушателей, падре рассказывал с таким воодушевлением, что глаза его блестели, а лицо светилось. − Сейчас Анима считается элитной школой, трамплином для карьеры в римско-католической церкви. Многие из выпускников были назначены епископами и даже архиепископами. Это место действительно стало кусочком дома на чужой земле для многих немцев.

− Как интересно... − произнесла Элизабет с восхищением. − Это как раз то, что нам нужно.

− Не сомневаюсь, − улыбнулся священник.

− Падре, а не будет с нашей стороны большой... эм-м... наглостью попросить у вас разрешения походить по помещениям, чтобы написать действительно хорошую статью? − спросила девушка.

Священник задумался. Было видно, что падре проникся к нам доверием, и ему очень хотелось помочь.

− Для этого нужно получить благословение ректора... − произнёс он. − Ну, хорошо, идите за мной. Я попробую что-нибудь придумать.

Через уютный внутренний дворик святой отец провёл нас в соседнее здание. Следом за ним мы поднялись на второй этаж и по коридору подошли к двери, над которой висел двуглавый орёл Габсбургов, попечителей колледжа.

− Это кабинет ректора. Подождите немного, я попробую уладить ваш вопрос, − сказал священник и скрылся за дверью.

− Ну, Бетти... ну, выдумщица... − недоумевал Питер. − Это ж надо − лидер немецкого сообщества...

− На то ты и Немец, − улыбнулась Элизабет.

− Если тебе удастся, то я...

− Смотрите! − прервал я восхищенную речь Питера, показывая на стену.

Сквозь краску на поверхности проступал рельеф знакомого символа.

− Это же руна с нашего перстня!

− Вот так удача! Думаете, клад замурован здесь? − спросил Питер и принялся постукивать по стене костяшками пальцев.

− Возможно, − ответил я, − но, насколько я узнал стиль барона, это было бы слишком просто...

Не успели мы развить тему, как дверь отворилась, и вышел падре со светящимся от удовольствия лицом.

− Поздравляю, ректор дал благословение. Чтобы вы смогли получше разобраться в истории общины, я провожу вас в библиотеку.

Библиотека располагалась на первом этаже того же здания. Священник подвёл нас к смотрителю.

− Отец Джозеф, это журналисты из Лондона. Ректор благословил их поработать у нас. Посодействуйте им, пожалуйста.

Худощавый отец Джозеф с длинным крючковатым носом на вытянутом лице кивнул коллеге.

− С Божьей помощью, отец Максимилиан.

Попрощавшись с нашим покровителем, мы уселись за стол и принялись изучать книги, предоставленные священником. В течение нескольких часов мы просматривали литературу и уже совсем потеряли надежду, ведь мы даже не понимали, что ищем.

− Нашла! Это то, что нужно! − воскликнула Элизабет.

Девушка повернула к нам книгу, на развороте которой была напечатана чёрно-белая фотография.

− "Епископ А. Худал с паломниками из Кёльна в канун Рождества. Декабрь тысяча девятьсот сорок пятого года", − прочитал Питер надпись под изображением.

Фотографию делали у дверей кабинета ректора. На заднем плане виднелась картина с изображением папы. Она висела на той самой стене, где мы обнаружили руну процветания.

− Сейчас этой картины там нет, но стрелки руны указывали именно на неё.

− Интересная версия, − сказал я.

Мы подошли к смотрителю библиотеки.

− Отец Джозеф, − спросил Питер, показывая священнику фотографию, − вы не подскажете, что это за картина и где она сейчас?

Падре положил книгу перед собой и, надев очки, стал внимательно вглядываться в фотографию.

− А-а, припоминаю... Когда я только пришёл в Анима, видел эту картину в подвальном помещении архива, но с тех пор она уже много лет не попадалась мне на глаза, наверное, её куда-нибудь вывезли... Насколько я помню, в самом конце войны картину подарил колледжу немецкий художник, пожелавший остаться неизвестным. На ней был изображен тогдашний папа Пий XII.

− А куда её вывезли?

− О, думаю, сейчас вам этого уже никто не скажет. Сами видите, картина далеко не шедевр... да и столько лет прошло...

Мы расстроенно вздохнули.

− Погодите сокрушаться, если вас устроит репродукция, то посмотрите в серой папке вон на той полке, − сказал священник, указывая на верхнюю часть стеллажа в углу.

Конечно, нам подходил такой вариант. Расстелив репродукцию на столе, мы принялись разыскивать новую подсказку.

Его Святейшество был изображён сидящим на резном троне, обтянутом бордовой с золотом тканью. Он склонился над открытой книгой, положив на страницу правую руку. Безымянный палец украшал перстень с изображением рыбака, забрасывающего сети. Папа был облачён в белую сутану, сшитую из тонкого хлопка, белую шейную повязку и белую шёлковую шапочку. Поверх сутаны свисала пелерина из красного бархата, отороченная соболем. Под изображением развевалась ленточка с пёстрым растительным орнаментом, на центральной складке которой чернела надпись: "Pivs pp. XII".

Чтобы лучше исследовать детали, мы попросили у отца Джозефа лупу. До самой темноты мы рассматривали репродукцию, изучили на ней каждый штрих, обсудили десятки теорий, но ни одна из них не натолкнула нас на хоть сколько-нибудь стоящую идею.

− Я вижу, что вы очень увлечены, но, как мне ни жаль, мы закрываемся. Приходите завтра. Отдохнёте, выспитесь. Библиотека открывается рано, − прервал наши поиски священник.

Мы поселились в маленьком отеле на той же улице, где стояла церковь. Когда все разбрелись по комнатам, я лёг в кровать, пытаясь заснуть. Перед глазами стояла картина с Пием XII. В голове крутились разные мысли. То я воображал, что снимаю перстень рыбака с руки понтифика, пытаясь вскрыть его. То представлял, как всматриваюсь в складки облачения и даже заглядываю под маленькую шёлковую шапочку... Вдруг лицо папы стало трансформироваться, и на меня уже смотрел Герхард. Он качал головой и говорил: "Мистер... э... Джон, как я понимаю, даже не пытайтесь. Это сокровище принадлежит нам".

Я удивлённо слушал его, думая: "Неужели такой злодей, как Герхард, смог стать папой?" Мой взгляд упал на развевающуюся ленточку. На ней по-прежнему красовалась надпись: "Pivs pp. XII". Лента колыхалась всё сильнее и сильнее, цветочный орнамент начал разрастаться, превращаясь в разные цифры. Неожиданно Герхард подпрыгнул ко мне, схватив за плечи и начал трясти: "Не смей! Это всё моё!"

− Проснись, Джон, − услышал я сквозь сон голос Питера, который осторожно тряс меня за плечо. − Нам пора.

обновление от 12.12.

Наскоро позавтракав, мы поспешили в библиотеку. Странный сон никак не шёл из головы. Поздоровавшись с отцом Джозефом, я взял лупу и бросился к репродукции, чтобы проверить догадку.

− Как же всё нечётко, − с досадой произнёс я. − Отец Джозеф, а у вас, случайно, нет репродукции с лучшим разрешением?

Священник задумался.

− Вы знаете, − ответил он через некоторое время, − я не большой сторонник всех этих современных подходов, но у нас все книги... как это называется?.. Оцифрованы. Сейчас посмотрю, может, там есть и ваша картина.

Он подошёл к компьютеру. Я в нетерпении последовал за ним.

− Вот, пожалуйста. Смотрите, − произнёс он через несколько минут, освобождая место у монитора.

− Точно! − воскликнул я, глядя на увеличенный орнамент ленточки.

− Что там? − спросила Элизабет.

− Мне ещё вчера эти рисунки показались немного странными, но я не смог сразу сообразить... Вы только посмотрите, это не растительный орнамент, а стилизованные цифры.

− Ну-ка, ну-ка, − в нетерпении оттеснил меня от экрана Питер. − Да, похоже...

− Тогда всё встаёт на свои места, − произнёс я. − По долгу службы мне приходилось изучать разные системы шифрования. Видимо, барон воспользовался одним из самых простых способов. Как мне кажется, суть здесь следующая: цифры с левой стороны относятся к словам "Pivs pp", а с правой − к числу двенадцать, не зря же они разделены точкой. Двенадцать − это, скорее всего, глава или страница в ключевом тексте, а цифры указывают на номер буквы с начала главы. Тот же принцип и с правой стороны, только номер главы вычисляется сложением порядковых номеров букв слова в алфавите. По крайней мере, так чаще всего делают.

− Ничего не поняла, − улыбнулась Элизабет, − но я тебе верю.

− А что, возможно, − сказал Питер. − Ну, а ключевой текст, конечно же, находится в Библии, на которую возложил руку папа.

Вооружившись новой идеей, мы взялись за расшифровку. Для начала мы скрупулёзно выписали все цифры. Затем рассчитали номер главы, зашифрованный в имени понтифика. Я и раньше слышал о Библии, но мне никогда не приходилось с ней сталкиваться. С удивлением я узнал, что она состоит из нескольких книг, и нам пришлось выбирать главы далеко не один раз. Это была нудная и кропотливая работа. Мы перебрали все возможные варианты, но цифры никак не хотели складываться в слова, хоть немного напоминающие по звучанию человеческие. Поняв, что делаем что-то не так, мы принялись искать ошибку в рассуждениях.

− А почему мы решили, что папа указывает именно на Библию? − вдруг произнесла Элизабет. − Посмотрите, на стене за спиной понтифика висит музыкальный инструмент, похожий на треугольную арфу. Вас это ни на какую мысль не наталкивает?

− Ну, конечно же! Молодец, Бетти, − подхватил Питер. − Этот инструмент называется псалтерий, что по-гречески означает "перебирать струны". Он дал имя книге Псалтирь. Инструмент − намёк на то, что ключевой текст именно Псалтирь и нам нужны не номера глав, а номера псалмов.

Воспрянув духом, мы взялись за работу, благо её было гораздо меньше, чем с Библией, ведь теперь не нужно было перебирать бесчисленное количество книг. Мы быстро закончили но, к огромному разочарованию, из наших трудов опять ничего не вышло.

− Дети мои, − услышали мы за спиной скрипучий голос отца Джозефа, − на некоторое время я оставлю вас одних, настал час трапезы. И вам советую подкрепиться, чтобы набраться сил... А чем это вы занимаетесь? − с интересом глядя на наши вычисления, спросил он. − А-а, нумерация псалмов... Как-то я тоже столкнулся с этой проблемой. Вам известно, что есть различные способы этой нумерации: греческая и иудейская, так называемая масоретская, которые отличаются друг от друга? В латинском переводе, именуемом Вульгата, нумерация совпадает с греческой. Однако в новом переводе, Новой Вульгате, да и во многих переводах на национальные языки, используется именно масоретская. Надеюсь, мои скромные познания помогут вам.

− Конечно, помогут, мы вам так благодарны, святой отец, − поблагодарили мы священника.

− Что-то мы совсем бдительность потеряли. Удивительно, что они до сих пор не раскусили наше враньё про журналистов. Очевидно же, что мы занимаемся чем угодно, но только не сбором материалов для статьи. Давайте не забывать о нашей легенде, − выпалил я, как только отец Джозеф скрылся за дверью.

− Да брось ты эти мантикорские замашки, Джон, − рассмеялась Элизабет. − Мы всего лишь в библиотеке католического колледжа, а не на разведоперации в тылу врага. Кому мы нужны. Думаю у священников и кроме нас дел предостаточно. К тому же нас благословил сам ректор. Ну а если и попадётся кто-то слишком мнительный, то скажу, что натолкнулась на тему, пересекающуюся с моей дипломной работой. Ну или ещё как-нибудь выкрутимся...

Воспользовавшись подсказкой священника, мы быстро получили первые плоды. Из букв псалма сложилось слово populus .

− О! − радостно воскликнула Элизабет. − Мне знакомо это слово. Populus переводится как "народ" или "люди". Это латынь. Я изучала её в университете, а общение с таким человеком, как профессор Бриджел, пожалуй, любого сделает знатоком этого языка. Ты, Джон, наверное, тоже уже немало латинских слов знаешь? − усмехнулась она.

Расшифровка правой части дала нам ещё три слова: agro, chorus и pedes. А вот разгадать левую часть никак не удавалось.

− Agro означает "поле" или "область", − продолжила девушка. − Chorus − "танцы", "пляски", а pedes − "ноги". Получается: "народ в поле танцует ногами". Или, может быть: "народное поле танцующих ног"? Белиберда какая-то...

− Да, пожалуй, без расшифровки второй части ребуса нам не обойтись, − произнёс я. − Возможно, я сейчас скажу глупость, но может, по примеру различной нумерации псалмов, существуют и разные латинские алфавиты? − предположил я.

Элизабет и Питер с недоверием посмотрели на меня, но на всякий случай решили проверить эту версию.

− Во, нашла. Смотрите, что нам говорит интернет, − сообщила Элизабет, глядя на экран смартфона. − Архаичный латинский алфавит, образованный из греческого, содержал двадцать одну букву. Классический состоит из двадцати трех. Современный, совпадающий с английским, из двадцати шести, а собственно латинский алфавит, не включающий w, из двадцати пяти. Так что, Джон, твоя догадка вовсе не глупость.

− Похоже, нам нужен классический алфавит, ведь в слове "Pivs" используется буква v, а не u, которой нет в этом алфавите.

И действительно, применив классический алфавит, мы получили ещё четыре латинских слова: feodo, custos, mansit и dominus.

− Feodo − это "плата". Custos − "страж" или "хранитель". Mansit можно перевести как "обитель". Ну а Dominus, что-то типа "владыки" или "правителя", − сообщила Элизабет.

− И что это даёт? Хранитель заплатит нам в обители владыки, когда народ будет танцевать ногами в поле? Опять полная ерунда...

− Есть идейка, − с искрой в глазах произнёс Питер. − Вы же помните, что мой дед был русским? Я, естественно, неплохо знаю этот язык. Он относится к славянской группе, языки которой имеют между собой много общего. Так вот, людьми поля − полянами, называло себя древнеславянское племя, из которого образовался польский этнос. Так что, вполне возможно, что в этой загадке говорится о поляках.

− Ух. Ну, тогда всё складывается: нам укажет на сокровище хранитель могилы польского короля. Только при чём тут этот загадочный танец ногами?.. − рассуждал я.

− Хи-хи, − послышался смех Элизабет, которая, услышав новую версию, тут же полезла в интернет. − Какие же забавные прозвища у польских правителей... Только послушайте: Болеслав Лысый Рогатка, Владислав Тонконогий, Болеслав Кривоустый... И вот, обратите внимание: одного князя из династии Пястов, правившего в начале тринадцатого века звали... Мешко Плясоногий!

− Вот это да! − поразились мы с Питером.

− По сообщению средневекового польского историка Яна Длугоша, − продолжала читать Элизабет, − Мешко Плясоногий был захоронен в Краковском соборе. В результате получаем вполне стройный и разумный текст: о сокровище мы узнаем от охранника Краковского собора, где погребён князь Мешко Плясоногий. Так что собирайтесь, мальчики, пора посетить Польшу.

− Ну, вы даёте, − сказал Питер. − Я за несколько лет столько не ездил по Европе, сколько мы с вами исколесили буквально за несколько дней.

Увлечённо разгадывая шарады, мы даже не заметили, когда вернулся отец Джозеф. Попрощавшись с ним и попросив его передать нашу благодарность отцу Максимилиану и ректору, мы покинули колледж и тронулись в путь.

обновление от 15.12.

Глава 7

Краков, эта древняя столица Польши, сразу покорил меня неповторимой архитектурой, созданной поколениями искусных мастеров. К счастью, разрушительная Вторая мировая война пощадила его, а бомбёжки, сильно изменившие облик многих прекрасных городов Европы, обошли стороной. В Кракове сохранилось много ценнейших исторических памятников, что придавало ему особый шарм старины.

На левом берегу Вислы возвышался Вавельский холм, который по праву называют сердцем Польши. Словно прекрасной диадемой, холм был увенчан старым Королевским замком. Именно к нему, а вернее, к расположенному рядом кафедральному собору Святых Станислава и Вацлава, мы и отправились.

Нынешний храм выстроили на месте двух более древних костёлов. Кроме основных целей, собор веками выполнял и роль придворного храма. В нём короновали, крестили, венчали и хоронили правителей Польши. За долгие годы собор много раз перестраивался. Храм был сравнительно небольшим, но к нему примыкали три могучие башни: Часовая, с огромными старинными часами, Зигмунтова, с громадными колоколами, и романтично названная башня Серебряных Звонов − каждая со своими легендами и неповторимым стилем. Кроме башен, к собору прилепились целых девятнадцать часовен разных эпох. Все они находились в удивительной гармонии, создавая символический образ Польского государства.

Удивляли висящие на тяжелых цепях кости доисторических животных: череп шерстистого носорога, берцовая кость мамонта и ребро кита. По народному поверью считалось, что церковь будет стоять до тех пор, пока эти кости защищают вход.

Внутреннее убранство храма произвело на нас впечатление величавой суровости: глухая кладка стен из кирпича и камня, узкие стрельчатые витражи, большое ажурное окно-розетка в готическом стиле, богатая отделка из позолоты и мрамора. И особо выделялось сделанное из чёрного дуба огромное распятие Спасителя.

Под алтарём собора расположилась усыпальница. Узкие коридоры, словно лабиринты, вели в разные стороны к маленьким залам, в которых нашли последний приют правители Польши и выдающиеся граждане этой страны.

В поисках неведомого стража из ребуса мы провели в соборе несколько часов, но так ничего и не обнаружили.

− Давайте хоть немного передохнём, − взмолилась вконец вымотавшаяся Элизабет.

− Давайте, − поддержал девушку Питер. − Заодно перекусим, а может быть, и какую-нибудь подсказку найдём снаружи.

Площадь перед собором была заполнена многочисленными туристами и голубями, прикормленными сердобольными путешественниками. На улице нещадно палило солнце. Мы решили найти спокойное место, чтобы хоть немного отдохнуть от суеты и собраться с мыслями.

На одной из узких боковых улочек что-то привлекло Питера. Он остановился возле старой харчевни с муляжом рыцаря у входа и, открыв в недоумении рот, смотрел на вывеску.

− Не может быть... − прошептал он.

− Что там? − удивились мы реакции друга.

− Вы только посмотрите! − тыкал он рукой в вывеску. На фоне контуров Королевского замка и кафедрального собора, был изображён рыцарь. В центре крупными буквами по-польски было написано "Stróż" и мелким шрифтом снизу "u Wawelja".

− Многие польские слова созвучны с русскими. Насколько я понял, "Stróż" переводится как "страж" или "хранитель", а ниже написано, что он находится у Вавеля. Мешко Плясоногий погребён на холме Вавель, ведь так?

Мы согласно кивнули.

− Получается, это и есть Хранитель у последней обители князя поляков Мешко Плясоногого! − победно выпалил Питер.

Мы с Элизабет удивлённо переглянулись.

− Вот эта харчевня?

− Ну да!

− Сомнительно, чтобы барон вплёл в цепочку такое место, − скептически поморщилась Элизабет. − Понимаю, церковь или какое-нибудь ритуальное заведение − они будут существовать долгие годы. А таверна... Её могут закрыть, или владелец сменится. Рискованно.

− Я думаю, когда Винтерберг создавал свои шарады, он даже не догадывался, что поиск сокровищ затянется так надолго. Барон рассчитывал, что Гиммлер или его люди заберут клад в ближайшее время... − спорил Питер.

− Чего гадать? Давайте проверим, − я открыл тяжёлую деревянную дверь и вошёл в таверну.

Питер и Элизабет последовали за мной. Внутри, в отличие от оживлённой площади, царили тишина и прохлада. Казалось, всё здесь пропитано какой-то романтической таинственностью. Это заведение явно имело долгую историю. Интерьер ресторанчика был выдержан в готическом стиле: сводчатые потолки, тёмные витражи на окнах, резные скамейки в духе средневековья и крепкие дубовые столы. Особенно нам понравились старинные скульптурки рыцарей в нишах каменных стен.

− Красота-то какая, − восторженно произнёс Питер, внимательно рассматривая каждую фигурку.

Обеденное время ещё не наступило, и сейчас мы были единственными посетителями ресторана. Оглядевшись, я направился к стойке, за которой со скучающим видом стоял молодой человек. Надев перстень фон Винтерберга, я положил ладонь на стойку и принялся постукивать пальцами по столешнице.

− Я могу поговорить с Хранителем?

Молодой человек с удивлением посмотрел на меня. Его взгляд скользнул вниз. Увидев перстень, он отшатнулся, как будто рядом появилось привидение и, сорвавшись с места, скрылся за дверью.

− В самую точку! − обрадовался я.

− Да уж, − кивнула Элизабет.

Через несколько минут появился мужчина в испачканном фартуке. Он был небольшого роста, коренастый, а на пухлом розовощёком лице красовались по-театральному пышные усы. Подойдя к стойке, мужчина кивнул. Поприветствовав его в ответ, я спросил:

− Вы Хранитель?

Тот оглядел зал и, убедившись, что кроме нас никого нет, произнёс на ломаном английском:

− А вы, как я понимаю, тот самый Посланник?

− Да, − подтвердил я.

Хранитель пристально посмотрел на перстень.

− Тогда у вас должна быть награда за нашу услугу.

Беседа развивалась не так, как мы ожидали. Вместо того чтобы сообщить нам, где спрятаны сокровища Хранитель требовал у нас золото. Сделав вид, что меня это не удивило, я достал слиток и протянул усачу. Он взял его, покрутил в руке, посмотрел на выбитый номер, нацистскую символику и положил на внутреннюю полку за стойкой, прикрыв полотенцем.

− А остальное?

Я обернулся и вопросительно посмотрел на друзей. Питер поманил меня рукой и отошёл на несколько шагов от ресторатора.

− Джон, ты что творишь? Сейчас у нас хоть что-то есть...

− Ты предлагаешь остановиться на трёх кусках золота? Ты же сам говорил, что сокровище − нечто большее, чем эти слитки?

− Пит, ну ты же понимаешь, что Джон прав, − поддержала меня Элизабет, протягивая свой слиток. − В ребусе чётко сказано: оплата. Это мы должны заплатить Хранителю за то, что он сберёг нечто. А мы ошибочно трактовали загадку так, как нам было выгодно.

− А вдруг ничего не выйдет, или этот хитрый поляк нас обманет?

Было видно, как тяжело ему расставаться с этим куском желтого металла. Мы с укоризной посмотрели на друга.

− Ну, хорошо, хорошо... Извините, не знаю, что на меня нашло... − сказал Питер и, поморщившись, протянул золото. − Только давайте на всякий случай хотя бы сфотографируем их. Вдруг там выбита какая-нибудь подсказка, или нужная информация...

− Без проблем, − сказала Элизабет, доставая смартфон. − Когда всё закончится, будем любоваться фотками и вспоминать эту таверну, − улыбнулась она.

Получив оставшиеся два слитка, Хранитель подошёл к нише, в которой стояла самая большая из статуэток рыцарей.

− Вот, держите, − он поставил её на столешницу. − Если честно, я до последнего момента не верил, что это произойдёт. Всегда считал, что легенду о Посланнике мой дед специально сочинил, чтобы заинтересовать работой в ресторане.

Я внимательно посмотрел на рыцаря. Это была увесистая двадцатидюймовая[1] скульптура с хорошо проработанными деталями, вырезанная из монолитного куска серого камня.

− А больше ваш дед ничего не передавал? Он не говорил, что с этим делать? − поинтересовался я.

− Кроме подробного описания перстня и нашего гонорара − ничего.

− Вы точно ничего не перепутали? − спросил Питер.

− Что вы! Как можно перепутать фигурку для Посланца? − обиженно произнёс ресторатор. − Далеко не за каждую безделушку дают такую уйму золота... Эх, сколько сейчас всего можно будет сделать... − мечтательно закатил он глаза. − Да, кстати, если вам негде будет остановиться или понадобится помощь, не стесняйтесь, обращайтесь сюда в ресторан или приходите ко мне домой. Я живу в деревушке под Краковом, вот адрес, − он написал что-то на клочке бумаги и протянул мне. − Как же я рад, что вы появились, − не переставал восторгаться Хранитель, расхаживая вокруг нас.

Взяв скульптуру, мы попрощались и вышли на улицу.

− Ну вот, вместо сокровищ опять уперлись в новую загадку, − расстроенно произнёс Питер.

− Да-а, − вздохнула в ответ Элизабет. − Ну что, идём в отель, попробуем раскрыть тайну рыцаря?

− Угу, − согласились мы и побрели прочь.

[1] Полуметровая.

обновление от 16.12.

Глава 8

Гостиница находилась на противоположной стороне холма, у его подножия. Комната Элизабет оказалась самой большой, и мы собрались в ней.

− У нас уже добрая традиция сложилась, − усмехнулась Элизабет. − Вместо того чтобы отдыхать, мы сидим и разгадываем в отеле шарады.

Расположившись вокруг стола, мы поставили каменного рыцаря в центр. Было видно, что это не какой-то ширпотреб из сувенирной лавки, а изящная работа настоящего мастера. Все элементы фигурки настолько хорошо проработали, что по ним можно было изучать рыцарское снаряжение средних веков.

Досконально исследовав скульптуру, мы не обнаружили на ней никаких надписей или знаков. Пробовали скрести поверхность, трясли статуэтку, стараясь понять, есть ли что-то внутри. Пытались найти какие-нибудь отделяемые детали, даже пробовали её разобрать − всё без толку.

− Есть идея! − вдруг хитро воскликнул Питер и вскочил с места. − Вы пока попробуйте разобраться самостоятельно, а я быстренько слетаю обратно в таверну, нужно кое-что проверить.

Питер выбежал за дверь, а мы с Элизабет остались вдвоём, продолжая искать разгадку. Время шло, но найти зацепку не удавалось.

− Джон, а здесь точно нет какого-нибудь хитрого шифра? Ну, как на той картине. Кстати, я так и не поняла, как ты это сделал.

− Могу объяснить. Заодно немного отдохнём, а то совсем глаз замылился. А потом с новыми силами что-нибудь точно придумаем, или таинственная идея Питера сработает.

− Давай, − согласилась она, тоже радуясь возможностиѓ на время забыть о порядком надоевшем рыцаре.

− Я покажу способ, немного отличающийся от того, что мы использовали в Риме, его объяснить проще. Согласна?

− Конечно.

− Тогда предлагай ключевой текст. Барон для картины выбрал Псалтирь, а тебе что нравится?

− Можно песню? Очень удобно, не нужно за текстом в книгу лезть.

− Интересная мысль... Это ж, не договариваясь заранее, можно "напеть" нужную информацию.

− Тогда давай выберем... э-э-э... например, "Let it be" группы Битлз. Подойдёт?

− Наверное, − улыбнулся я. − Я не знаю песен вашего времени. Можешь напеть?

− А, ну да. Ты же... − девушка махнула рукой и начала мурлыкать:

When I find myself in times of trouble

Mother Mary comes to me

Speaking words of wisdom let it be...

− А у тебя отлично получается... − Голос у Элизабет был приятным, да и сама песня мне понравилась.

− Чтобы за пение деньги давали, как тебе на вокзале, мне нужно лет десять тренироваться, − рассмеялась она и набрала что-то на смартфоне. − Вот слова.

− Да брось. Просто та мелодия была слишком необычной для современных людей... − засмущался я. − Ладно, ключевой текст есть. Теперь назови любую цифру.

− Допустим... шесть.

− Шесть, − повторил я. − Хорошо. Шестым в песне стоит слово times. От него и начнём плясать... Сейчас нам нужно составить новый алфавит. Вместо букв алфавита a, b, c, получаем буквы t, i, m и так далее. Если буквы повторяются, то мы их пропускаем до тех пор, пока не появится незадействованная, − записывая под буквами слов песни литеры английского алфавита, я составил последовательность и показал Элизабет. − Вот наш новый алфавит, с помощью которого можно зашифровать любой текст.

− А если я выберу одно из последних слов песни? Ведь тогда букв для составления алфавита не хватит.

− Не проблема. Тогда продолжай выбирать слова с начала текста.

− Ясно. Давай на примере, − она огляделась и показала на статуэтку. − Как зашифровать слово рыцарь, the knight?

− Сначала пишется цифра шесть, затем буквы wrs lyufrw, − сказал я, выбирая буквы нового алфавита из получившейся шпаргалки. − Если текст будет длинным, то специалист его быстро расшифрует, поэтому номер стартового слова нужно менять через каждое предложение, а то и чаще.

− Забавно и даже понятно.

− Ну, тогда, чтобы закрепить урок, я спрячу в комнате какую-нибудь вещь и зашифрую место, а ты попробуй найти.

− С тобой не соскучишься, − засмеялась Элизабет. − Хорошо, пока ты прячешь, я сбегаю в буфет на первый этаж и куплю поесть. Хоть чего-нибудь перекусим, а то проголодалась жутко. Глядишь, и Питер появится.

Когда Элизабет ушла, я стал придумывать, что прятать. Сначала выбор пал на одно из яблок на столе, но, нащупав в кармане носитель информации Зилана, сразу передумал.

"Флэшка... Ну конечно! Вот идиот! Нужно было давно её передать Элизабет. Меня же в любой момент может отбросить обратно... Пусть лежит здесь, ведь опасность ещё не миновала. Элизабет будет знать, где флэшка, и сможет взять её, когда всё успокоится..."

Окрылённый идеей, я стал придумывать, куда похитроумнее запрятать носитель. Ничего лучше, чем вентиляция, в голову не пришло. Открутив монеткой винты, я снял решётку и засунул в отверстие руку. На небольшом расстоянии от стены воздуховод загибался в сторону. Я прикрепил скотчем флэшку за поворотом и прикрутил решётку обратно.

Когда Элизабет вернулась, я уже закончил шифрование и доедал яблоко.

− Пит ещё не появился? − спросила она, поставив на стол пакеты, набитые едой и напитками.

− Не-а.

− Тогда давай свою шифровку.

− Вот, − кивнул я на лист бумаги на столе.

Элизабет, взяв записку, удивлённо подняла брови.

− Тебе удалось подобрать шифр так, что он сложился в стихотворение?

− Нет, − улыбнулся я. − Пока тебя не было, решил ещё одну хитрость показать. Ты знаешь, что такое симпатические чернила?

− Что-то слышала. Это когда молоком или лимонным соком пишут, а буквы проявляются после нагрева?

− Точно, только я писал, тыкая зубочисткой в яблоко. Тот же эффект. Правда, для стойкости состава ещё кое-какие ингредиенты позаимствовал в ванной комнате из средств гигиены... А сверху, для отвода глаз, написал лирическое стихотворение, решил похулиганить. Хотелось посмотреть, догадаешься или нет.

− Ну и хитрец! Хорошо, что не ты был на месте барона, а то мы бы точно ничего не нашли.

− Не так уж это и хитрó. Есть куда более изощрённые способы. Как только люди научились писать, сразу же возникла необходимость скрывать записи. В древнем мире был, к примеру, такой способ: раба брили налысо и на коже головы делали надпись в виде татуировки. Когда волосы отрастали, его отправляли к адресату. Тот, снова побрив голову раба, мог прочитать послание. Или вот еще прим...

Дверь с силой распахнулась, и в комнату влетел запыхавшийся Питер. Элизабет, испугавшись, бросила шифровку на стол и ринулась к нему.

− Что случилось? Всё нормально?

− Нам... нам нужно сейчас же уходить, − еле дыша выпалил он. − Знаете, с кем я столкнулся нос к носу на площади у собора, когда шёл обратно?

Мы покачали головами.

− С отцом Джозефом! Джон прав, не нужно было обсуждать при посторонних тайну картины. Похоже, этот падре как-то связан с ОДЕССОЙ, а узнав о результатах и наших дальнейших планах, он всё сообщил своим. Когда мы столкнулись, он испуганно отбежал в сторону и крикнул: "Это один из них!". Я побежал прочь, не дожидаясь, пока появятся преследователи. Пришлось долго петлять по дворам, и только когда я понял, что погоня отстала, направился в отель.

− Ого! Вот это поворот. Ты прав, нужно срочно уходить.

Машинально засунув лист с шифровкой в карман, я достал пистолет и проверил, заряжен ли он. Питер и Элизабет, глядя на меня, тоже приготовили оружие. Заткнув ствол за пояс, я взял в руки статуэтку рыцаря и уже собирался выходить, но тут в дверях появился герр Мейер.

− И снова здравствуйте, − сказал он, направив на меня пистолет.

В этот раз с ним было уже пятеро вооружённых до зубов боевиков. Элизабет испуганно шмыгнула за кровать, со страхом поглядывая из-за неё на врагов.

− Всё играете, мистер Джон? − усмехнулся Герхард, глядя на рыцаря в моих руках. − Поставьте солдатика и медленно поднимите вверх руки, − сказал он и обернулся к подручным. − Этот парень слишком прыткий. Проверьте, есть ли у него оружие, и держите его на прицеле. Если сдвинется хоть на сантиметр − стреляйте.

Ситуация сложилась скверная. Меня разоружили, и полдесятка стволов злобно уставились мне в лицо. Что-то предпринять было сложно. Выполнив указания нациста, я лихорадочно думал, как спасти себя и друзей.

− Дядя Герхард? Это вы? − послышался удивлённый возглас Питера. − Вы же знаете меня с самого детства. Как, как вы могли убить отца? Он же считал вас другом?

− Ба! Малыш Питти, и ты здесь, − сказал Герхард с ехидной улыбкой.

Напыщенный мерзавец говорил таким слащавым тоном и с такой добродушной улыбкой, что со стороны могло показаться, будто он желает нам только добра. Питер в ярости бросился на него с пистолетом.

− Сволочь! Я уничтожу тебя!

Два дюжих молодчика тут же перехватили его и, заломив руки, поставили на колени.

− Я прекрасно понимаю ваши чувства и желания, но в этот раз таких неожиданностей, как в Падернборне, не произойдёт. Даже у выходов расставлена охрана, − сказал Герхард и кивнул одному из своих людей.

По команде хозяина боевик вытащил нож и подошёл со спины к стоящему на коленях Питеру. Схватив его за волосы, бандит стал медленным движением вести остриём ножа от виска к подбородку несчастного. Из раны потекла кровь, и Питер от боли сжал зубы.

− Прекратите немедленно! − в негодовании закричала Элизабет, выглядывая из-за кровати.

Герхард с усмешкой посмотрел на испуганную девушку.

− О, желание леди − закон, но и вы должны меня уважить. Дайте мне то, что получили в этом городе, иначе я не смогу остановить моего кровожадного помощника, и он порежет вашего друга на мелкую соломку.

− Гы-ы, − усмехнулся молодчик и сделал ещё один надрез на лице Питера.

− Не-ет, Бетти. Не говори... − сквозь зубы процедил Пит.

− Это.... это рыцарь, − простонала девушка, кивнув на статуэтку. − Только прекратите его мучить, пожалуйста...

− Ну вот, Бетти. Видите, как всё просто. Я − человек слова, и выполню обещание. Вашего друга больше не будут мучить. Да, и ещё... Малыш Питти, оказывается, очень любит своего папочку. Я как человек сентиментальный теперь обязан организовать им скорейшую встречу и воссоединить семью, тем более что они расстались по моей вине, − Герхард скорчил расстроенную физиономию и обернулся к головорезу. − Поможешь, Пауль?

Тот зашёлся от смеха после шутки босса. Взяв Питера за волосы, он откинул его голову назад и взмахнул ножом.

− Не-е-ет! − закричала Элизабет и выстрелила в громилу.

Пуля попала в плечо. Бандит выронил нож и со злобой пнул Питера коленом по лицу. От страшного удара тот отлетел в сторону и рухнул на пол. Нацисты, не ожидавшие от Элизабет такой прыти, даже не держали её под прицелом. После выстрела они разом начали палить по ней. Элизабет с визгом отбросила пистолет и, прячась от пуль, юркнула под кровать.

Этот момент нельзя было упускать. В моём сознании промелькнули слова инструктора: "Вам не раз придётся в одиночку противостоять нескольким противникам. Для этого мы создали сплав из лучших приёмов различных единоборств, названный "Танец Мантикоры". Добро пожаловать на весёлые пляски..."

"Ну что ж, потанцуем..." − подумал я и, схватив статуэтку, бросил её в ближайшего противника. Тот, понимая, что рыцарь представляет какую-то ценность, инстинктивно поймал его, выронив пистолет. Я резким движением нырнул на пол и, перекувыркнувшись, поймал падающее оружие. Отработанные движения, мгновенно сменяющие друг друга, действительно напоминали фееричный танец. Я то катился по полу, стреляя по бандитам, то делал замысловатые кульбиты, внезапно оказываясь там, где меня никто не ожидал. Наверное, со стороны это напоминало представление взбесившегося акробата. Несколько раз пули всё же достали меня, прожигая тело. Но я продолжал бешеную пляску, поливая противников свинцом, пока пистолет не начал щёлкать вхолостую.

Я огляделся. Все пятеро помощников герра Мейера скрючившись лежали на залитом кровью полу. Не было только самого Герхарда.

− Браво, браво. Впечатляет, мистер Джон, − услышал я насмешливый голос за спиной.

Обернувшись, в двух шагах сзади я увидел Герхарда. Держась за раненый бок, он целился в меня.

− А теперь − молись!

Я попытался провести приём, но тут же рухнул на пол от пронзившей всё тело боли. Словно при замедленной съемке, я видел, как нацист плавно нажимает спусковой крючок... И вдруг Герхард вздрогнул, из его кадыка выскочило острое лезвие. Он удивлённо выпучил глаза и, открыв рот, стал ловить воздух. Рука безвольно опустилась, и оружие с грохотом упало. Покачнувшись, нацист свалился на пол. Из его шеи торчала ручка ножа Пауля, а над телом возвышался Питер.

− Я же обещал, что уничтожу тебя, подонок, − прошипел он, с презрением глядя на убитого.

За окном послышался вой сирены.

− Давайте быстрее валить отсюда! − крикнул Питер. − Не хватало ещё с полицией разбираться. Бетти, вылезай, всё кончено. Джон, вставай.

Я ещё раз попробовал подняться, но снова упал: в правой ноге было целых две раны и ещё одна − в левом плече. Питер бросился ко мне.

− Бетти, хватай рыцаря и дуй через служебный выход! Я пока помогу Джону!

Ловко переступая через кровавые лужи, девушка подняла чудом уцелевшую статуэтку. Рыцарь хоть и остался цел, но было видно, что он побывал в настоящем пекле. Его амуниция покрылась мелкими трещинами, а кое-где появились значительные сколы. Элизабет аккуратно взяла пострадавшего рыцаря и выбежала в коридор.

Я туго перетянул раны на ноге куском ткани, оторванной от рубашки одного из громил, встал и, опираясь на плечо Питера, пошёл к выходу. Закусив от боли губу, я старался передвигаться как можно быстрее, чтобы не задерживать друга. Вслед за Элизабет мы спустились по лестнице.

− А ну, стоять, стерва! − послышался крик подручного Герхарда, как только она вышла на улицу.

Он схватил девушку за локоть и с силой дёрнул к себе. Вскрикнув, Элизабет развернулась и со всего маху ударила обидчика статуэткой. Потрескавшаяся скульптура не выдержала встречи с крепким лбом бандита и раскололась на мелкие кусочки. В руках Элизабет осталась только голова рыцаря. Детина жалобно пискнул и рухнул к ногам девушки. Перепуганная Элизабет отпрыгнула в сторону и с ужасом посмотрела на нас. Всё произошло так быстро, что мы с Питером даже не успели среагировать.

Осколки каменной статуэтки разлетелись на несколько ярдов, рассыпавшись по асфальту в причудливом узоре. В центре композиции в луже крови лежал бандит с разбитой головой. Растерявшаяся от страха Элизабет невидящим взглядом смотрела на него.

− Быстро собираем осколки и уходим! − выкрикнул я. − С минуты на минуту может появиться полиция!

Питер скинул с себя рубашку и, наклонившись, принялся собирать разбросанные черепки. Через секунду мы с Элизабет присоединились к нему.

Крик на польском языке заставил нас обернуться. Это был полицейский, вышедший из-за угла здания. Он махал руками коллегам и показывал в нашу сторону.

− Валим! − крикнул Питер и, подхватив меня, начал быстро, насколько это было возможно, двигаться в сторону белого микроавтобуса с эмблемой гостиницы.

Мы подбежали к автомобилю, в кабине сидел молодой человек в форме сотрудника отеля. Скукожившись от страха, он прятался под рулевым колесом.

− Выходи! − крикнул ему Питер, стуча пистолетом в окно.

− Да, пан, − сказал парень, выскочив из машины, и протянул Питеру дрожащими руками ключи. − Хорошей вам дороги, − пролепетал он, трясясь от ужаса, и быстро скрылся за дверью гостиницы.

Мы залезли в микроавтобус. Колеса засвистели по асфальту, и мы помчались, оставив отель позади. В зеркало заднего вида я заметил, как бежавшие к нам полисмены остановились. Двое из них начали стрелять, а один эмоционально махал руками водителю полицейской машины.

Включив проблесковые маячки и звуковую сирену, автомобиль рванул за нами. Чтобы подобрать коллег, водитель остановился, невольно дав нам дополнительную фору. Мы оторвались от преследователей и выскочили на оживлённую улицу. Впереди загорелся красный, но Питер и не думал останавливаться или снижать скорость. Наш автомобиль пронёсся через перекресток и резко свернул в узкий переулок. Остановившись за развесистым деревом, чтобы нас не было видно с дороги, мы оказались напротив какого-то спортклуба. Буквально через полминуты послышался звук сирены пролетевшей мимо полицейской машины, а вскоре − ещё двух.

С заднего сиденья слышались рыдания Элизабет. Она сидела, обхватив голову руками, и горько плакала.

− Ну, всё, всё, успокойся. Ты молодец. Теперь всё позади, − успокаивал я её.

− Я всё испортила, да? − всхлипывала она. − Из-за моей глупости уже не получится разыскать сокровища?

− Почему глупости? Ты действовала так, как тебя заставили обстоятельства.

− Теперь тебе придётся продавать знания будущего корпорациям, да?

− Не хотелось бы... Пока не знаю, посмотрим.

− О чём это вы? − удивлённо спросил Питер.

− Пит, я же рассказывала тебе, откуда прибыл Джон.

− А, вы об этом... − ответил Питер. Он слушал Элизабет вполуха, потому что был увлечён разглядыванием осколков. − Знаешь, Бетти, мне кажется, ты не просто не испортила ничего, но даже наоборот − нашла нужный нам ключ. Правда, радикальным способом, но нашла.

В руке Питер держал брусок, видимо, вывалившийся из чрева рыцаря. Мы с увлечением принялись рассматривать артефакт, передавая его из рук в руки. Это был гладко отшлифованный кусок гранита.

− И как мы раньше не догадались, что разгадка внутри? Наверное, рука не поднималась испортить такую красоту, − сказал я.

− А это что за выемки? − спросила Элизабет, показывая на странные углубления в бруске.

− Очередная загадка, − ответил я.

− Смотрите, что я ещё нашла...

Элизабет держала восьмиугольную подставку, на которой раньше крепилась фигурка рыцаря. С внешней стороны дно было абсолютно гладким, а вот сверху, в той части, которая скрывалась внутри статуэтки, на поверхности выступало объёмное изображение какого-то знака.

− Это же зонненрад! Солнечное колесо! Один из видов свастики, символ Солнца, огня, грома и плодородия, − возбуждённо воскликнул Питер.

− Что-то мы увлеклись. Мы всё ещё в опасности. Берём осколки и срочно уходим отсюда, − сказал я.

− Куда уходим? Есть предложения? − спросил Питер, беспокойно барабаня пальцами по рулю.

− Вот, − сказал я, достав бумажку с адресом Хранителя. − Это единственный человек, которого мы здесь знаем. Поехали к нему. Только не на этом микроавтобусе...

− Хорошо, я сейчас, − сказал Питер и выскочил из фургона.

Через несколько минут он подъехал на старой легковушке, на крыше которой было прикреплено два велосипеда.

− А это ещё зачем? − удивлённо спросила Элизабет.

− Извините, в этом автосалоне не такой большой выбор, − нервно огрызнулся Питер. − Что было, то и взял. Давайте быстрее пересаживайтесь.

Мы перебрались в легковушку. Взяв у меня записку с адресом, Элизабет включила на смартфоне навигатор. Не спеша мы тронулись в путь, стараясь не привлекать внимания.