|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Неприятный белесый свет ударил Гедимину в глаза. Он недовольно мигнул, попытался встать и тут же упал обратно на что-то мягкое, бесформенное и расползающееся. Вокруг стоял запах гниющей органики. Он снова шевельнулся, и ненадёжная "платформа" не выдержала — он покатился вниз, увлекая за собой звенящую и шелестящую лавину.
Когда вращение прекратилось, он, уже не обращая внимания на слабость в ногах, привкус запёкшейся крови во рту и сильное жжение в загривке, вскочил на ноги и растерянно огляделся по сторонам. Он лежал у подножия огромной горы мусора. Сверху из опрокинутого кузова глайдера сыпался всякий хлам, снизу попеременно открывались квадратные люки, и мусор ссыпался куда-то вниз, откуда доносился гул вращающихся валов. Сармат изумлённо мигнул, и тут же гора перед ним просела и уменьшилась вдвое — люк открылся прямо под ней.
Он в два прыжка добежал до её вершины, оттолкнулся и прыгнул, кувырком перелетев через ограду и выкатившись на пыльный, поросший колючками пустырь. Мимо проезжали разгрузившиеся мусоровозы. "Один, два, три..." — зачем-то пересчитал их Гедимин, рассевшийся под оградой. В паре десятков метров от мусорного полигона поднимались округлые купола защитного поля. Они прикрывали здания. Мимо вела восьмиполосная трасса, и ни одна из полос ни на минуту не пустела.
— Эй! — крикнули за спиной. В плечо Гедимина ударил брошенный кем-то камешек. Сармат оглянулся и увидел человека в выцветшем комбинезоне. Он махал рукой, указывая на что-то сбоку от полигона. Там стояла водяная колонка — такая же, как в лагере военнопленных под Пирром. Сармат посмотрел на себя — валяясь в гниющей органике, он в ней ожидаемо измазался, к броне прилипли обёртки и клочки скирлина. Человек снова крикнул — слова заглушил гул трассы. Гедимин благодарно кивнул, помахал ему в ответ и пошёл к колонке.
Видимо, он понял указания правильно, — когда он, отмыв броню до блеска и выпив, как ему показалось, литров пять, повернулся к ограде, там никого уже не было. Сармат снова огляделся по сторонам. Он стоял на окраине огромного города, и никому не было до него дела. "Это хорошо," — подумал он, возвращаясь на пустырь.
Садиться он не стал — скафандр под солнцем быстро высох, но пачкать отмытое не хотелось. Слабость и тошнота ненадолго отступили, и он снова осмотрел себя, теперь — более внимательно, и даже пощупал лицо и больное место на шее. Кожу жгло, но крови нигде не было, как и непредусмотренных отверстий, — что бы ни случилось недавно на космодроме Хуарес, Гедимина не пристрелили и даже не ранили. Скафандр был при нём; порывшись по нишам, сармат нашёл свои фляги и с облегчённым вздохом выпил дневную порцию Би-плазмы одним глотком. Тошнота отступила окончательно, правда, в правом боку что-то ныло и как будто проворачивалось. "Старая рана," — сармат недовольно сощурился. "Заживёт, если не сдохну."
Из-под фляги высыпались в пыль мелкие предметы, один из них едва не сдуло ветром. Гедимин поймал его, собрал всё остальное, выложил на ладонь и внимательно осмотрел. Здесь было полтора десятка лёгких скирлиновых кругляшков с числами "пять" и "десять", пёстрая пластинка с надписью "свободный рейс, Альбукерке — Кларк", ещё одна пластинка с изображением полумесяца, бегущего зайца, взлетающей старинной ракеты и именем "Рамон Кларк" и обрывок бумаги с надписями крупным размашистым почерком.
"Альбукерке," — сармат присмотрелся к буквам на проезжающих мимо грузовиках. "Понятно. Я под основным куполом. Видимо, Сокорро был где-то рядом. А это что?"
На бумажке были нарисованы кружочки, схематичное изображение грузового глайдера и стрелка к фразе на непонятном языке. Дальше была нарисована стартующая ракета, а над ней — полумесяц и ведущая к нему стрелка. Рядом стояла надпись "Рамон Кларк".
"Указания..." — сармат огляделся и увидел остановившийся у колонки грузовик. "Сесть на глайдер, отдать эти предметы, а дальше... Это космический корабль и Луна. Кларк... Билет до Кларка. И чужое имя, чтобы я его назвал. Хорошие указания. Кто-то хочет вытащить меня с Земли?"
Он недоверчиво хмыкнул. "Надо попытаться," — подумал он, переждав минуту подступившей слабости. "Не знаю, что там, но лучше туда, чем обратно."
Он сдвинул респиратор, сплюнул багровую слюну на валяющийся обрывок скирлина и, сжимая в кулаке кругляшки, зашагал к притормозившему глайдеру.
...Его даже ни о чём не спросили — забрали кругляшки и кивнули на открытый фургон, и через четверть часа не слишком быстрой езды сармат вышел у ряда длинных приземистых зданий, покрытых ярко-оранжевым фрилом. Над зданиями дрожал купол защитного поля, и издалека доносился гул садящегося спрингера. Поле трепетало под сильным ветром, но держалось.
"Космопорт Альбукерке," — Гедимин сориентировался по надписям, стрелкам и непрерывному потоку людей и вошёл в здание, отмеченное буквой "А". "Где искать корабль на Кларк?"
К удивлению сармата, никто не обращал на него внимания — разве что он подходил к кому-то слишком близко и накрывал своей тенью. Он остановился ненадолго у мусорного контейнера — его снова накрыло слабостью, и во рту появился привкус жёлчи. Он думал, что от пары глотков воды ему станет легче, но тошнота усилилась. Он прислонился к стене и несколько минут стоял с закрытыми глазами.
— Сэр? — кто-то подошёл к нему и посветил фонариком в глаза. — Сэр, вам нужна помощь?
Сквозь красноватый туман Гедимин увидел светло-синюю пехотную форму, кобуру у пояса, передатчик на запястье, — его долгая неподвижность заинтересовала кого-то из местной охраны. Сармат мотнул головой и показал человеку карточку с изображением полумесяца.
— Корабль на Кларк. Где? — с трудом проговорил он. Горечь и соль смешивались во рту, а сплюнуть было некуда.
— Свободный рейс... — прочитал второй охранник, посматривающий на сармата настороженно, но без страха; он даже не тянулся к оружию, и Гедимин немного успокоился — похоже, сюда сообщения из Сокорро пока не дошли.
— Посадка уже объявлена, — сказал первый, сверившись с наручным передатчиком. — Взлёт через двадцать минут. Всё время по правой стороне, мистер Кларк, и слева увидите стойку регистрации. Дальше подскажут. Багажа у вас нет?..
Через десять минут он вышел на расчерченное поле и увидел прямо перед собой широкий приплюснутый корабль. Его обшивка, разделённая когда-то на пластины, давно сплавилась в один неровный слой и покрылась белесыми потёками от носа к корме. Он напоминал округлый лист с загнутыми кверху краями. "Это не спрингер," — сразу понял Гедимин, ещё не шагнув на палубу. "Сюда реактор не впихнёшь. Разве что ЛИЭГи... А где у него антиграв?"
— Рамон Кларк? — двое в тёмно-синих комбинезонах с откинутыми за спину шлемами посмотрели на билет, на Гедимина и снова переглянулись. — Ваш скафандр не поместится в пассажирскую ячейку. Её длина — восемь футов.
— Я тоже не влезу, — сказал Гедимин, угрюмо щурясь на странный корабль. Тут определённо не было антиграва — это был обычный глайдер, и как он собирается взлетать, сармат не понимал.
— Это очень... — человек замялся, подбирая слова. Гедимин качнул головой.
— Тут есть грузовая палуба? Мне всё равно, где лететь.
— Да, конечно, — человек с явным облегчением повернулся к напарнице. — Проводите мистера Кларка. Через двадцать минут мы сядем. Надеюсь, вам будет удобно в пути.
Сармат, пригнувшись, шёл по широкому грузовому коридору. Багаж, видимо, уже разложили по ячейкам; грузовая палуба, разделённая мягкими перегородками, находилась вдоль правого "крыла", в одном из изгибов, крайние отсеки были заняты, но посередине ещё осталось много места. Сопровождающая — невысокая самка, безоружная, но не показывающая никаких признаков страха — показала на широкие ремни, свисающие с переборок.
— Удобнее будет лечь, — сказала она, — и я помогу вам пристегнуться.
Гедимин невольно ухмыльнулся. Ремни и скобы предназначались для массивных грузов, не умещающихся в мягкие ячейки; на груди сармата они сошлись без усилий, и вскоре он был принайтован к палубе. Когда он лёг, тошнота на время унялась, и в глазах прояснилось.
— Это не спрингер? — задал он вопрос, занимавший его с тех пор, как он увидел корабль.
— Это шаттл, мистер Кларк, — спокойно ответила самка. — Нас подбросят, и мы поднимемся в космос.
— Шаттл, — Гедимин вспомнил, что читал о таких кораблях, и обрадовался найденной отгадке. — Взлёт с гравитационного батута... Теперь понятно.
— Очень хорошо, мистер Кларк. Спокойного вам полёта!
Грузовой отсек закрылся. Свет погас. Гедимин почувствовал слабый толчок в спину — шаттл тронулся с места и плавно заскользил по космодрому. "Надо было осмотреться снаружи," — с досадой подумал сармат. "Увидел бы сам батут. Сейчас нас на него поднимут..."
Палуба слегка накренилась — шаттл ехал вверх по плавному склону. Через несколько секунд Гедимин услышал лязг, и корабль остановился.
— ...и вы, как космонавты-первопроходцы, испытаете перегрузки перед выходом в невесомость, — донёсся издалека обрывок сообщения, предназначенного пассажирам. — Не отстёгивайте ремни, пока шаттл не остановится. Приятного полёта!
"Невесомость," — Гедимин заинтересованно хмыкнул. "Сколько я болтался в космосе — никогда не был в невесомости. Отстегнуться, что ли?"
Он дотянулся до карабина, но отстегнуть его не успел — сармата вдавило в палубу. Шаттл швырнуло вверх под небольшим наклоном, Гедимин, тихо шипя, повис на натянутых ремнях. Они, к его удивлению, выдержали, но сармата снова накрыло слабостью. Он повернул голову набок, чтобы не запачкать респиратор. Горло опять обожгло жёлчью. Что-то больно перекатывалось в правом подрёберье, выжимая в пищевод неприятную горечь. Перегрузки прекратились, ремни натянулись в обратную сторону, потом обвисли, но Гедимину было уже не до прогулок по потолку. Голова кружилась, сердце то начинало отчаянно биться, то вовсе останавливалось. "Может, я здесь и сдохну," — подумал сармат, закрывая глаза.
Тяготение снова вдавило его в палубу — шаттл вошёл в область искусственной гравитации, и Гедимин нехотя шевельнулся и открыл глаза. Глайдер скользил по прямой, рывками сбавляя скорость, — видимо, оттормаживался защитным полем.
— ...не снимайте кислородные маски, — донеслось с пассажирской палубы. — У входа в терминал их заберут...
"Прибыли," — Гедимин, почувствовав, что его больше не размазывает по поверхности, приподнялся на локтях. Корабль остановился. Сармат дотянулся до фляги, сделал глоток и тут же об этом пожалел — внутренности скрутило болезненной судорогой, во рту стало липко и солоно. "Кровь," — Гедимин сплюнул, насколько позволяла конструкция скафандра, и брезгливо поморщился. "Слизистая сожжена. Это от облучения. Плохо."
Грузовой отсек открылся. Гедимин, отстегнувшись, с трудом поднялся на ноги. Его шатало. За ним, как и следовало ожидать, никто не пришёл; водители миниатюрных грузовых каров удивлённо смотрели на сармата, но никто не остановил его. Он, одной рукой держась за переборку, добрался до трапа. Это была крытая "кишка" с ребристыми пружинящими стенками; по ней, как и везде, приходилось идти внаклонку. Сармат держался за "потолок" — это помогало сохранить равновесие и вроде как не вызывало подозрений. Люди, обгоняющие его, на выходе снимали кислородные маски; человек, собирающий их, шагнул было к Гедимину, но тут же со смущённой улыбкой вернулся на место. Сармат качнул головой и прошёл мимо. Ему хотелось найти тёмный угол, свернуться там и подождать, пока лучевая болезнь его добьёт. Зрение то прояснялось, то мутнело, и чем дальше, тем периоды ясности были короче. Когда сармат прошёл длинный, показавшийся ему бесконечным коридор — или, может, зал — насквозь, он уже не видел ничего, кроме тумана. Впереди мелькнуло что-то вроде стрелки, подсвеченной зелёным, и Гедимин наугад пошёл, куда она указывала, и выбрался под открытое небо.
Открытым оно, конечно, не было, — и космопорт, и город за ним прикрывали гигантские защитные купола, удерживающие атмосферу там, где её не удерживала слабая лунная гравитация. Вокруг было светло, как на Земле днём; белый свет, слегка подкрашенный желтизной, лился с каждой стены, с каждого столба, а сверху нависал иссиня-чёрный купол с далёкими точками звёзд. Гедимин запрокинул голову, чтобы разглядеть его, и увидел кромку Солнца. Оно виднелось за городом, поднимающимся вверх по склону кратера, над зубчатой стеной гор, где блестели какие-то вогнутые купола. Сармат успел увидеть их, прежде чем его мотнуло в сторону, и он тяжело опустился на тротуар в двух шагах от скамьи.
Несколько минут он сидел там, слушая, как шумит в ушах кровь, и разглядывая вспыхивающие красные кольца перед глазами. Потом кое-как дополз до скамьи. Она заскрипела под его весом, но не сломалась. Голова кружилась; немного легче было, если нагнуться вперёд. Оперевшись рукой о колено, Гедимин услышал писк и увидел, как на запястье что-то мигнуло. Дрожащими пальцами он сдвинул пластину с дозиметра. Прибор сработал, уловив слабое пульсирующее сигма-излучение. Стрелка указывала на Гедимина. Сармат, похолодев, развернул щупы прибора, провёл по груди, вспоминая, как держал в руках твэл, и как реактор плавился за его спиной. "Я же не успел отмыться. Это же фонит, как..."
Дозиметр молчал. Не было ничего — ни ирренция, размазанного по скафандру, ни омикрон-квантов, ни наведённой гамма-радиации, только сигма-излучение, разлитое по броне, продолжало пульсировать — без видимого ритма, вразнобой, и затухать не собиралось.
"Надо же..." — Гедимин потянулся к пластинам на груди — расстегнуть скафандр и проверить, не стал ли он сам источником сигма-излучения, но тут же понял, что лучше бы ему не шевелиться. Его повело в сторону, и он еле успел опереться о скамью. Внутренности сжались в болезненный комок, и сармат закашлялся, пытаясь отплеваться от крови и жёлчи. Внутри жгло, руки дрожали, картинка перед глазами, ставшая на секунду нестерпимо чёткой, утонула в красном тумане.
— Сэр? — чья-то тень закрыла от него уличный фонарь; сармата тронули за плечо, броня еле слышно зазвенела. — Вам плохо?
Сквозь тающий туман Гедимин увидел человека в лёгком экзоскелете с ярко-жёлтой обшивкой. За ним стоял ещё один, косился на устройство связи и с любопытством разглядывал сармата.
— Что тут? — раздался резкий голос; по мостовой застучали стальные "лапы" — ещё один экзоскелетчик подошёл к скамье. — Мистер Норд? Что вы тут делаете?
Гедимин мигнул. Сил оставалось мало, но всё же он выпрямился и посмотрел на человека в упор.
— Иджес Норд? Он здесь?
Он тут же закашлялся — воздух больно обжёг и без того повреждённые связки. Экзоскелетчик, отступив на шаг, переглянулся с остальными.
— Не Норд, — сказал он.
— Точно из компании Маккензи, — отозвался другой. — Их броня. Что с ним вообще?
— Надо бы вызвать Маккензи, — высказался третий. — Пусть сам разбирается.
Один из экзоскелетчиков снова подошёл к Гедимину, осторожно тронул его за плечо. Сармат увидел на его груди птицу с раскинутыми крыльями и странной круглой головой с огромными глазами. "Местные федералы?" — он запоздало подался назад; недавно вправленные суставы снова заныли. "Hasulesh..."
— Ему точно плохо, — вполголоса заметил один из "федералов". — Врача позвать?
— Держитесь, — сказал, наклонившись к Гедимину, тот, кто стоял ближе. — Сейчас за вами приедут.
Они ещё что-то говорили, но сармат уже не слышал — всё заглушил шум крови в ушах. Он опустил голову, насколько позволила конструкция скафандра, и закрыл глаза. Всё вокруг плавно раскачивалось. "Маккензи?" — запоздало удивился он. "Кенен? Он здесь?"
— Ну что случилось? — раздался над ухом пронзительный голос. Гедимин вздрогнул и невольно вскинул голову. "Кенен," — ошибиться было невозможно. "Вот мартышка..."
— Никого я в порт не посылал, — продолжал сердитый Кенен. — И уж тем более никто из моих парней не...
Увидев Гедимина, он застыл на месте, изумлённо мигая. Сармат в чёрной броне, хмуро шагающий рядом с ним, вздрогнул, на секунду замер — и бросился к Гедимину.
— Атомщик?!
— Иджес, — криво ухмыльнулся ремонтник, сглатывая горькую слюну. Он хотел встать, обнять механика, но сил уже не было.
— Уран и торий, — прошептал он, глядя в испуганно темнеющие глаза Иджеса. — Уран и торий...
Несколько секунд Иджес тормошил его, пытался поднять, то и дело оглядываясь на Кенена. Тот быстро и деловито объяснял что-то "федералам". Двое из них тут же ушли, оставшийся подошёл к скамье.
— Лучевая болезнь? Паршивая штука, — сказал он, с опаской глядя на Гедимина. — Вы идти-то можете?
— Вдвоём доведём, — отмахнулся Кенен, поднимая руку Гедимина и закидывая себе на плечо. — Давай, Джед, поднимайся. До глайдера всего-то шагов двадцать. Просто переставляй ноги.
— И дышать не забывай, — буркнул Иджес, придерживающий сармата с другой стороны. — Вот вечно ты, атомщик, куда-то влезешь! Опять твои игры с радиацией...
Гедимин невольно усмехнулся. "Радиация..." — он попытался выпрямиться, убрать вес с Иджеса и Кенена, с трудом его удерживающих, но ноги подкашивались. "Я играл с "макаками". Это хуже..."
Глайдер, припаркованный на обочине, мелькнул перед глазами ярким пятном; секунду спустя Гедимина, поддерживая с двух сторон, затолкали внутрь, на заднее сидение. Иджес сел рядом, и сармат запоздало удивился, что в машине свободно — даже он со своим трёхметровым ростом спокойно устроился и нашёл место для ног. Сверху надвинулся изолирующий купол, замигал значок кислородной тревоги, — глайдер уже тронулся, приподнявшись над дорогой на подушке защитного поля. Опасаясь продавить хрупкий каркас, Гедимин навалился на Иджеса и уронил голову ему на плечо. Механик дёрнулся, неловко попытался придержать сползающее тело, застегнул карабин потуже, но на вес сармата в броне ремни всё равно были не рассчитаны.
— Атомщик, ты как там? — встревоженно спросил Иджес. — Где ты так?.. Кенен, он дышит через раз!
"Правда?" — с вялым удивлением подумал Гедимин. Всё вокруг плыло, в ушах звенело, и очень хотелось закрыть глаза. Сквозь боль, тошноту и усталость изредка прорывалось недоумение — почему Иджес и Кенен спокойно ходят среди людей, а "федералы" рвутся помогать им, откуда у Кенена глайдер, сделанный по сарматской мерке, да ещё и с откидным верхом... "Потом спрошу," — решил он, снова пристраиваясь на плече Иджеса. "Тут сарматы. Хорошо."
— Вижу, не слепой, — сердито отозвался Кенен, выводя глайдер на поворот. — Питер, как освободится, сразу к нам. А ты не ори и не болтай. Джед, похоже, из плена сбежал...
Гедимин вздрогнул, попытался встать, забыв, где он, и что вокруг, но только слабо дёрнулся и едва не сполз. Иджес поймал его и с трудом втащил на сидение.
— Позови кого-нибудь, — попросил он Кенена. — Мы вдвоём его не дотащим.
— Я дойду, — прохрипел Гедимин, сам удивившись, насколько слабый и тихий у него голос. Ему даже показалось, что он встал на ноги и сделал пару шагов, но, прийдя в себя, он обнаружил, что его ноги свисают над землёй. Его держали на руках шестеро сарматов — все в чёрных скафандрах, кто в униформе реакторщика, кто в перекрашенной пехотной броне со снятым вооружением. Кенен — тоже в чёрном — шёл рядом, внимательно глядя на лицо сармата. Сверху проплывали смутно знакомые своды, выстланные серым фрилом, — он был на борту какого-то спрингера, и издалека доносился приглушённый гул турбин. "Урановый реактор," — с удивлением понял сармат и зашевелился, порываясь встать. "Паровой двигатель. Где они его откопали?"
— Тихо, Джед, — Кенен похлопал его по груди. — Иначе мы тебя уроним. Ничего не бойся. Ты на базе "Маккензи", и никто тебя тут не найдёт. Несите на нижнюю палубу, парни. Положим у выхода, в двойном отсеке. Эй! Сбегай за водой и ветошью. Иджес, Айзек, постарайтесь его помыть.
Гедимин смущённо сощурился, хотел сказать, что вымоется сам, и в душевой, но попытался шевельнуть рукой — и к горлу снова подкатил пульсирующий болезненный комок. Что-то ворочалось справа под рёбрами, порываясь вылезти через пищевод. "И ведь вылезет," — спокойно, без удивления, констатировал сармат, прикрывая глаза. "Айзек тут. Хорошо, что выжил."
Его осторожно положили на матрас; двое приподняли его, придерживая за плечи, третий — кажется, Айзек — быстро и ловко вскрыл скафандр сверху донизу. Сармата вытряхнули из скафандра и тут же поймали на руки, броню оттащили в сторону. Расстёгнутый ошейник свалился на матрас и, брякая, покатился по полу. Сверху вскрикнули.
— Смотри! Тут же вся шея... и руки...
Айзек потянул книзу застёжку на груди — и тут же отдёрнул руку и снова вскрикнул. Гедимин смущённо щурился в потолок, уже не пытаясь ни помочь, ни помешать сарматам, возящимся с его телом.
— Кто его так? — шёпотом спросил Иджес, тронув пальцем какой-то из рубцов на животе. — Тут живого места нет.
— Хватит болтать, — одёрнул его Айзек. — Держи его, надо это снять.
Прикосновение мокрой ветоши к грязной и как будто сморщенной коже было приятным, и сармат даже ненадолго забыл о смущении. Его оттирали долго, осторожно, даже слишком мягко, — сам он взял бы проволочную сетку и содрал с себя слой засохшей слизи. Он запоздало вспомнил, что в Сокорро не мылся ни разу за четыре месяца, и снова сильно смутился.
— Это, наверное, в плену, — тихо переговаривались над ним. — Ошейник, эти раны...
Кто-то провёл пальцем по его виску.
— Атомщик, дыши, — жалобно попросил Иджес. — Мы с Айзеком тут. Пить хочешь? Дай ему воды...
Сармата усадили, придерживая с двух сторон. Спиной он прислонился к прохладной переборке. В отсеке было тепло, хотя вентиляция работала исправно. "Корабль Кенена," — Гедимин слабо ухмыльнулся. "Конечно, тут тепло."
Он сделал глоток и отодвинул флягу — промочить горло было приятно, но внутренности снова подозрительно шевельнулись. Он поднял взгляд на Иджеса — тот, вздрогнув, придвинулся к нему.
— Тут урановый реактор? — спросил Гедимин, стараясь говорить внятно, но хрип обожжённых связок "съел" половину звуков. — "Звёздный Кондор"?
Иджес хлопнул себя по бокам и взвизгнул от смеха.
— Реактор! — он выпрямился, обводя сарматов ошалелым взглядом. — Слышали?! Он в крови, в ожогах, — и спрашивает про грёбаный реактор!
— Кто тут орёт? — в коридоре послышались быстрые шаги. — Закончили? Джед, как ты? Немного легче?.. Ай-хэ-э, мать моя пробирка!
Кенен остановился над Гедимином, расширенными от ужаса и изумления глазами глядя на его шрамы. Сармат недовольно сощурился.
— Нечего тут глазеть. Помоги одеться, — прохрипел он.
— Не сейчас, Джед. Врач уже на подлёте, — ответил Кенен. — Переложите его на чистый матрас, а этот — в мойку. Чёрт меня дери! Надеюсь, Питер знает, что со всем этим делать.
"Питер," — Гедимин, настороженно щурясь, приподнялся на локтях. После "купания" ему стало легче, но от резких движений голова всё ещё кружилась.
— Кто этот Питер? — спросил он. — Твой медик?
— Мои не справятся, — качнул головой Кенен, присаживаясь на край матраса. — Из местного госпиталя. Он — лучший, Джед. Тебя тут быстро поставят на ноги.
"Из местного госпиталя," — повторил про себя Гедимин и вздрогнул.
— Hasu?
— Человек, — строго поправил его Кенен. — Питер Фокс... Тихо, Джед. Он тебя не сдаст. Если уж меня не...
По кораблю разнёсся переливчатый звон. Кенен рывком поднялся с матраса, жестами раздал сарматам указания и быстро вышел. Рядом с Гедимином сел Иджес. Айзек встал у изголовья, опасливо щурясь на раненого сармата. В его руках блестел сломанный пополам ошейник.
— Да. Да. Я понял с первого раза, — раздался в коридоре чужой голос, заглушивший быстрой бормотание Кенена. — Сделаю что смогу.
В проёме показался невысокий силуэт в белом комбинезоне с размашистым красным крестом через всю грудь. Кенен обогнал его на шаг, чтобы сесть на матрас рядом с Гедимином и обхватить сармата за плечи в попытке приподнять его.
— Добрый день, Гедимин, — человек широко улыбнулся. — Меня зовут Питер.
У него не было оружия, и он был меньше любого филка — но сармат ощерился и зашипел, как потревоженный зверь. Человек остановился, поднял пустые руки, снова улыбнулся.
— Вам незачем меня бояться. Я хочу помочь.
— Has-sesh, — услышал Гедимин своё сдавленное шипение. Красный туман снова залил глаза. Кенен, уронив его на матрас, крепко надавил на грудь.
— Тихо, Джед. Тебе не причинят вреда. Питер посмотрит, что с тобой не так. Тихо, тихо...
"Успокаивает, как зверька," — сармат, вспыхнув от стыда, отвёл взгляд в потолок. Человеческий медик уже склонился над ним, осторожно пощупал запястья, резко выдохнул и притронулся к груди сармата чем-то холодным. Гедимин почувствовал слабый укол.
— Под полное обследование, — отрывисто сказал человек, снимая со спины рюкзак. — Будет немного неприятно... Это не производственная травма, так?
— М-м, — Кенену явно было не по себе — его рука на плече Гедимина даже дрогнула. — Я бы хотел, Питер, чтобы за пределы базы это не вышло.
Медик сердито фыркнул. Он водил по животу сармата каким-то скользким холодным датчиком, надолго остановив его на правом боку и пробормотав что-то гневное.
— Даже если твой друг — военный преступник, это не значит, что его можно пытать, — резко сказал он. — Я бы сказал шерифу. Над ним издевались несколько месяцев. Повреждения суставов. Фаланги пальцев раздроблены, срослись неправильно. Множественные кровоизлияния, следы порезов, ожогов. В области печени... Тут некроз тканей, нужна операция. Тяжелейшее обезвоживание, отравление... нейротоксины? Я не понимаю, как он добрался до твоей базы.
Сняв с запястья Гедимина кровесборник, он опустился на матрас и неожиданно крепко сжал ладонь сармата двумя руками. Ремонтник растерянно мигнул.
— Гедимин, вы меня слышите? Кто вас пытал? Мы должны сообщить властям. Их найдут. Ни над кем не должны так издеваться. Не бойтесь, после такого все будут на вашей стороне.
Гедимин сердито сощурился и молча оскалил зубы. Кенен удержал его, не дав отползти в сторону.
— Не надо, Питер. Твоё дело — лечить, — резко ответил он. — Ты не сармат и никогда им не был. У Джеда есть причины бояться. Ты можешь ему помочь или нет?
Медик несколько секунд молчал, поглаживая Гедимина по запястью, потом выпустил его руку и выпрямился.
— Нужна операция, но сейчас он её не переживёт. Надо подкормить его, вывести хотя бы часть яда... Сейчас начнём детоксикацию, дней через пять — посмотрим. Гедимин, отведите левую руку в сторону. Вот так. Вы сможете перевернуться на другой бок?
Гедимин почти не чувствовал его прикосновений — только прохладу, когда очередное вещество начинало впрыскиваться в кровь. Плечо сармата до половины прикрыли широким браслетом-дозатором с двумя десятками ампул, к другой руке прикрепили полноценную капельницу с растворами солей.
— Лежите спокойно, постарайтесь заснуть, — дал последние указания Питер и развернулся к Кенену. — Через час процесс пойдёт. Я дал ему антидот. Основная система выведения не справится, я задействовал резервную. Сейчас я поставлю катетер...
— Куда? — вполголоса спросил Айзек, разглядывающий Гедимина. Сармат едва удержался от попытки отползти подальше. "Как на лабораторном столе," — думал он, борясь со стыдом. "Ещё и выделительная система..."
— Там сверху продольный надрез, — буркнул он, смущённо щурясь.
— Я видел, — отозвался медик. — Он зарубцевался. К сожалению, вместе с уретрой. Придётся снова причинить вам боль. Не шевелитесь...
Это было не так больно, как думал Гедимин, — кажется, человека от проделанной манипуляции перекосило сильнее.
— Кто-то должен постоянно за ним следить, — сказал Питер, поднимаясь на ноги. — Менять ампулы, выливать мочу.
— Я прослежу, — двинулся вперёд Иджес, и тут же, едва не обогнав его, от переборки отделился притихший Айзек.
— Я тоже могу.
Гедимин уткнулся взглядом в потолок. "Лучше бы я сдох в Сокорро," — угрюмо подумал он.
— Эй, эй! Ничего, что обе ваши сотни через полчаса ждут на северной окраине? — вмешался Кенен. — Нечего вам тут маячить. Здесь буду я. Не бойся, Питер, всё, что надо, будет сделано.
— Я надеюсь, — сухо отозвался медик. — Через час дайте ему глоток воды. Если всё нормально, через час удвойте порцию. Если сможет пить, завтра попробуйте покормить. Би-плазму разведёте водой — один к двум.
Он вместе с Кененом вышел из отсека. Их голоса ещё долго доносились из гулкого коридора. Иджес сел рядом с Гедимином и крепко сжал его руку.
— Держись, атомщик. Не умирай, ладно? Мы к вечеру вернёмся.
Айзек молчал, только пальцем гладил сармата по виску. Его рука была прохладной — или так только казалось раскалённому Гедимину.
— А ты сильный, — с удивлением заметил сармат, попытавшись сжать в пальцах ладонь Иджеса. Рука не слушалась — сейчас все, даже Питер, были больше и сильнее, чем Гедимин, а он казался себе лужей Би-плазмы, к тому же наполовину пересохшей.
— Эй, тески, работать! — недовольно сощурился Кенен, вернувшись в отсек с двумя свёртками под мышкой. — Джед, приподними голову. Вот тебе подушка.
Гедимин разглядел в его руках одеяло и смущённо сощурился, выставляя вперёд руку.
— Не надо, — он покосился на своё тело, блестящее от испарины. — Я грязный.
— Чушь, — сердито отозвался Кенен, отводя слабую руку сармата в сторону и накрывая его одеялом. Оно было большим — хватило от ступней до плеч, и даже пальцы ног не торчали наружу. Гедимин собирался его скинуть, но, едва его накрыли, почувствовал, как приятно лежать в тепле.
— Ты болен, Джед, — Кенен сел рядом, деловито осмотрел капельницу и дозаторы, вынул пустые ампулы, заменил полными. — Тебе нужно удобно лежать. Зови, если что. Я никуда не отойду.
Гедимин, видимо, отключился, — через час Кенен разбудил его, тронув за плечо, и поднёс контейнер с водой. Краем глаза сармат увидел ещё один, большой, жёсткий и пустой. "А это зачем?" — успел подумать он перед тем, как от единственного выпитого глотка его вывернуло наизнанку.
— Детоксикация, — Кенен ловко сунул ему под голову пустой контейнер. — Давай, Джед. Сколько дряни в тебя влили?
"И сколько внутри жидкости..." — вяло удивился Гедимин, взглянув на дно контейнера. Спазмы постепенно унялись; горло жгло сильнее прежнего.
— Процесс пошёл, — спокойно сказал Кенен, вытирая сармату рот. — Через час повторим. Питер говорит — ты чудовищно сильный. Любой другой давно бы подох. Лежи спокойно, всё под контролем.
Гедимин прикрыл глаза. Он уже не удивлялся, как привычно Кенен с ним возится, не боясь запачкать руки. Ему было непривычно тепло и спокойно. Где-то вдалеке гудели турбины древнего атомного реактора, сквозь гул пробивался тонкий свист — с металла снимали стружку, и несколько станков работали синхронно. Ещё дальше что-то шипело — фрил охлаждали в потоке воздуха, а несколько минут спустя шипение стало громче и сменило тональность — это металлическую деталь бросили в воду. "Тут целый завод," — думал Гедимин, медленно погружаясь в сон. Перед глазами вставали сияющие колонны, синевато-зелёный свет разливался над ними.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
