Пандемия

ПАНДЕМИЯ

От Автора

Перед тем, как читать данный фанфик, вам следует ознакомиться с некоторой полезной информацией, дабы у вас не было сомнений насчет содержания данной работы.

В очередной раз перекопав интернеты на тему "чего бы читануть", я понял, что читать я ничего не хочу. А то, чего я хочу, в природе не существует. Поэтому бумагу на стол, перо в руки и вперед, творить нетленку.

Итак, для тех, кто с моим творчеством знаком — это все та же мультивселенная Странника. Для тех, кто не знаком — да и не парьтесь. Перед нами очередной "осколок" каноничной истории одного из миров. Этот осколок был порожден влиянием Странника, но на этот раз это не Саша/Като/Рон, то есть, не герой других моих работ. Этот (НОВЫЙ) персонаж повернул историю мира Тедас в новое русло. И вселенная решила восстановить равновесие, отправив в новый осколок опасную и зубастую тварюшку, которая и будет главным героем.

Да, это история про существо, вся суть которого в уничтожении миров. Но с некоторыми нюансами и ограничениями, которые будут раскрыты по тексту. Вообще, не люблю писать вступления и объяснять суть того, что будет происходить в произведении. Это попахивает тупой джапанщиной и их идиотской привычкой перед каждым художественным произведением давать инструктаж-вводную, а заодно повторять такой инструктаж перед каждым шагом героя, чтобы япончики, не дай Ками, не запутались. Да, да, японцев я не люблю. И в других работах такого введения нет, потому что там условно есть "попаданец", а он особого описания не требует. Здесь "попаданца" в обычном смысле слова нет. Есть Странник, который очень опытный, умный и опасный, и он условно "герой". Не блевотный Рыцарь на Белом Единороге, а такой, который действительно может вытащить ситуацию из полной задницы. И есть главный герой, который хочет уничтожить все живое в этом мире. Потому что такова его сущность.

Так вот, предупреждаю сразу. У этого существа есть "маска", душа разумного существа. Но это лишь маска. Мораль? Забудьте. Честь? В топку. Принципы? Ха-ха-ха, никаких. Об этом еще будет в тексте, но я специально предупреждаю. Не надо мне писать и жаловаться на дарковость, на гнусность главного героя, и выливать на меня свои душевные переживания насчет несовершенства мира и прочую херню. Здесь в центре внимания ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ персонаж. Такой, каким Я ХОЧУ его видеть. Читать я никого не заставляю. Герой будет таким, каким Я ЗАХОЧУ. Будет делать то, что Я ЗАХОЧУ. В соответствии с моим представлением о прекрасном.

Это не Темный Властелин, упаси вас Фрейд. Не тентаклиевый монстр из космоса. Не обаятельный мошенник. Ну может быть, чуть-чуть обаятельный. Он не создает свою Империю! У него нет детских обид и комплексов. Он не творит бессмысленного зла ради бессмысленного зла. Не будет накопления плюшек. Не будет ВЕЛИКОЙ ЦЕЛИ ПРИНЕСТИ МИРУ МИР ЧЕРЕЗ УНИЧТОЖЕНИЕ. Вот эти вот все тупые штампы, оправдывающие "Темных Властелинов". Он просто уничтожает гребаный мир. И все. Четко и целенаправленно. Но, чтобы это было интересно, уничтожает он его в соответствии с правилами этой вселенной. В рамках игры. Нет, не ЛитРПГ, Геймера и прочей мути. Я говорю о настоящей ИГРЕ. Игре, в которой у каждой из сторон есть право на победу или смерть.

Мне не хватает злой тварюшки. Очень хочется, но не хватает. Правда, злая тварюшка появится не сразу, так будет не интересно, сначала надо немного поиграться с миром, все такое, ничего не могу с собой поделать. Но ГГ обязательно станет злой тварюшкой. Вы, наверняка, встречали фанфики про Чужих, к примеру. Где блевотно миролюбивый ксеноморф пытается подружиться с каждым встречным-поперечным и обязательно оттрахать какую-нибудь тентаклиевую тянку? Вот меня от них блевать тянет. Я сначала хотел про чужого писать, настоящего, а не розово-сопливую поняшку. Потом про Монолит и некроморфов. Но остановился на Веке Дракона и скверне. Кто знает, может, зайдет, и появиться продолжение.

Да, знание канона все же желательно. Я буду больше сосредоточен на сюжете и вряд ли уделю достаточно времени описанию всех особенностей мира. Хотя многое, конечно, будет упомянуто, как минимум, все важные для сюжета детали будут раскрыты в тексте. Как-то так.

Если вы осознали, какую идею я вынашиваю, и какую цель ставлю, примите решение. Надо оно вам или нет? Если нет — проходите мимо, не тратьте время на работу, которая вам заведомо не понравится. Но если вам хочется чего-то именно такого, то...

К слову, не обещаю, что победит обязательно добро, или обязательно зло. Я могу в любой момент передумать и пощадить собственноручно созданный мирок. Как и сжечь его дотла.

В общем, добро пожаловать, и желаю приятного чтения.

Стадия 0

Глава 0

На язык так и просится какая-нибудь библейская цитата — глубокомысленная и придающая моему существованию и моим действиям сакральный смысл.

Но я не склонен к лицемерию: я всего лишь мусорщик, пусть и в масштабе целых миров.

Вселенная безгранична и многогранна. Она соткана из планов бытия, пронизана плоскостями измерений и их отражений и множится бесконечными ответвлениями жизней и циклов. Но безграничность её лжива — теперь мне это известно. Моя миссия — собирать мусор, отсекать ненужные ветви, сохранять зыбкое равновесие вселенной.

Я — тот, кто проверяет измерения на прочность. Я — разоритель миров. Я — пандемия. Я — олицетворение четырех Всадников Апокалипсиса, если хотите.

И я — заложник своей обезличенной сущности. Я лишён воспоминаний и органического тела, человеческих эмоций и стремлений. Я примеряю маску — человеческую ипостась с её прошлым и памятью — и позволяю себе вжиться в этот небольшой самообман.

Я не божество в человеческом понимании, но обладаю силой, способной развеять прахом целый мир. Впрочем, я и не воплощение смерти — мне не дано щелчком пальцев или взмахом серпа низвергнуть сущее во тьму. Я черпаю силы мира, ставшего моим реципиентом, и дёргаю за нити, расшатывая, разрушая его медленно, шаг за шагом. Я не обрушиваюсь мгновенно и неотвратимо, оставляя смертным шанс на спасение и наслаждаясь игрой. Мир слаб, а жизнь недостойна — моя победа; мой проигрыш — их шанс на продолжение жалкого существования. До следующего подобного мне гостя, как ни иронично. Иллюзия бесконечности цикла, в котором я занял своё место и не собираюсь давать поблажек.

И потому смертные и сама жизнь — мои злейшие враги. Таковы моя суть и мой путь.

И всё же библейская цитата была бы кстати. Пожалуй, если мой новый мир обзавёлся библией, я подыщу пару строк, уместных для этого момента.

Я, наконец, достигаю нужной точки и попадаю в момент, напоминающий пробуждение ото сна. Запуск цикла. Начало смертельной игры.

Из моего длинного сна меня вырывает ощущение полета. Лечу не я сам: я вознесён над землями мира, и ощущаю его неправильность. Именно она и есть причина, по которой я оказался здесь. Скрытая от меня, ничтожного в масштабах измерений Вселенной существа, эта неправильность не имеет значения: я вряд ли способен осознавать законы, по которым работает механизм Вечности. Мне достаточно осознания того, что история этого мира откололась от основной ветви реальности и прокладывает свой собственный путь. И это — моё время действовать.

Перед моим взором проносятся полотнища полей и лесов, прорезанных лентами рек и зазубринами холмов, отмеченными оспинами человеческих замков и городов. Я чувствую смерть — колоссальную массу смертей в масштабах этого мира. Я ощущаю запах недавно прошедшей войны — триггера, погрузившего мир в хаос, родившего множество вероятностей и воплотившего одно из возможных случайных отражений в реальность. И этот новый мир стал одним из способов разнообразить и усовершенствовать вселенную, если, конечно, выживет после столкновения с одним из нас.

Пора начинать действовать, и я разыскиваю воплощённое тело — сосуд, который станет вместилищем моего духа. Мой аватар.

Я тянусь по направлению к живым и нащупываю горячие яркие огоньки — множество сосудов, способных стать моим пристанищем. Я не намерен экспериментировать, ведь это мой первый опыт вселения. Или я воспринимаю его как первый из-за новой личности, принятой для этого цикла разрушения? Я уже привык к моей сегодняшней маске, личности, принадлежавшей человеческому роду, и решаю сохранить эстетику — мне нужен человеческий сосуд.

Количество огоньков резко сокращается. Многократно сокращается.

Пол? Не то чтобы это действительно имело значение для меня, и я сохраняю привычный, мужской.

Новые огоньки гаснут, и их число уменьшается почти вдвое.

Я тянусь к огоньку поярче, тому, что еще не истлел, еще хранит живую душу. Опыт этой души станет для меня базой знаний об этом мире и упростит поиск направлений действия.

Вот оно. То, что нужно.

Я открываю глаза и вижу мир так, как один нас, существ из-за грани: помимо привычных смертным объектов, перед моим взором раскрывается множество теней вероятных событий, произошедших, происходящих и могущих произойти. Откройся это моему сосуду-смертному, он умер бы, не в силах вместить всё это знание, или сошёл с ума от видений тысяч событий, творимых в одном месте руками сотен разных людей. Однако на время игры мне эта способность без надобности.

Тени иных реальностей исчезают, и через несколько секунд я смотрю на этот мир как смертный и вижу его таким, какой он есть в настоящем. Огонек, привлекший меня, лежит на поле сражения пары отрядов. Светловолосый мужчина в тяжёлых доспехах ранен, но умирает не от полученных ран. Я чувствую магический яд, что медленно вытесняет из его тела жизнь. Осматриваясь вокруг, я вижу еще с десяток мужчин в доспехах, похожих на мой собственный — очевидно, выполненных по общему образцу, с не слишком тяжелой, усиленной в некоторых местах кольчугой. Пальцы мертвых и умирающих людей всё еще сжимают мечи и щиты. Тут же я вижу и их противников — эти существа вызывают интерес. Напоминающие людей уродливые порождения почти на голову ниже человеческого роста. Я чувствую пропитывающий их кровь тот же магический яд, что медленно убивает моё будущее тело.

Я не мог бы назвать себя магом в обычном понимании, но, благодаря своей способной развиваться и усиливаться сущности, в будущем смогу применять любые знания этого мира. Пока что я не знаю, что это за яд, но у меня еще будет время это узнать.

А сейчас — тело.

Вселение и подчинение медленно умирающего сосуда проходит быстро, пусть разум смертного и пытается сопротивляться, оказавшись на удивление тренированным, сильным. Хоть против моей сущности его потуги не более, чем попытка птицы противостоять урагану, пожалуй, именно это привлекло меня в нем, помимо прочих достоинств.

Несколько минут отчаянного, но слабого сопротивления его разума, и я открываю глаза уже как смертный. Я не ощущаю боли раненого тела: боль мне неведома, впрочем, как и голод, болезни и прочие слабости человеческого тела. Медленно расползающийся по телу магический яд остановлен мною и локализован, чуть позже я изучу его влияние. Питаемый безграничной мощью существа из-за грани, мой сосуд стал почти неуязвимым для естественных причин гибели — но не для орудий смертных. Магическая атака или удар клинка вполне могут оборвать мою жизнь. Ирония мироздания, но таковы правила: оружием смертных я могу быть уничтожен, если смертные осознают, с чем борются.

Вселенной известно понятие справедливости, верно? Иначе в чем был бы смысл борьбы, если одна сторона неуязвима для оружия другой?..

Поднявшись с земли, я осматриваюсь еще раз. Спутники моего сосуда, имена которых я извлек из его памяти, оставались без сознания. Отряд храмовников? Любопытно. Противомагическая пехота — они явно не ожидали встречи с так называемыми порождениями тьмы, уродливыми тварями, замеченными мною вокруг. Их нашествие — Мор — завершилось чуть больше месяца назад победой Серых Стражей, и один из них, молодой король Майкл Кусланд, совместно с королевой Анорой восстанавливал страну.

Память сосуда подсказывает, что я оказался в Ферелдене — феодальном государстве, сильно раздробленном на автономные земли эрлов и отбившемся от очередного Мора, пятого по счёту. В отличие от Первого Мора, длившегося аж два столетия, этот закончился гораздо быстрее. Порождения Тьмы, несущие скверну создания, ведомые Архидемоном, добрались до крепости Дорнотол, под стенами которой и состоялась главная битва. В сражении от рук Серых Стражей пал Архидемон, что и положило конец Мору. Недобитые твари вернулись в подземелья, на Глубинные Тропы, что остались от древних гномьих королевств.

Мор, который в прошлые разы становился проблемой практически всех смертных этого мира, закончился, едва начавшись. Орден Серых Стражей, созданный для борьбы с Мором когда-то очень давно, сейчас справился малой кровью. Стражам не пришлось прибегать к интригам и собирать армии соседних королевств для борьбы с Пятым Мором — обошлось армиями Ферелдена, слегка потрепанного порождениями тьмы. Хватило всего десятка стражей или одного лидера, что наводит на некоторые мысли. Это занимательно.

К сожалению, Дезмонд, мой сосуд, даже будучи одним из офицеров-храмовников, не знал всех подробностей — лишь общую информацию. Храмовникам и своей работы хватало: вооруженные силы Церкви, они также были заняты наведением порядка после Мора.

Обдумывая извлеченные из памяти Дезмонда сведения, я разминаюсь, потягиваясь и привыкая к новому телу. Естественно, вести орду уродливых тварей, стирающую всё живое на своем пути, я не собираюсь. Скорее, уметь защищаться в этом мире будет нелишним. Вытащив меч из ножен, я делаю несколько взмахов — Дезмонд был уверенным мечником, и мне остается лишь подвести этот навык под себя, как и владение щитом.

Я мысленно возвращаюсь к магическому яду тварей, дремлющему под моей кожей. Известная как скверна, эта дрянь пока что не до конца понятна мне по своей сути — я слишком мало знаю о магии этого мира. Изучая влияние скверны на свое новое тело, я нахожу, что эта энергия может быть источником маны для заклинаний, и, кроме того, изменяет ауру существа, в теле которого находится, под себя. Конечно, если не успевает его до того убить, что происходит куда чаще — достаточно взглянуть на тела храмовников из отряда Дезмонда. И, что самое интересное, скверна имеет связь с другими зараженными ею существами. Вот оно: понятно, почему меня тянуло именно к этому телу. Скверна. Мне всё равно, какую роль она играет в этом мире — куда важнее, как я могу её использовать в своих целях. Даже если я не научусь ею управлять в полной мере, осквернить этот мир — уже достаточно для моей задачи. Останется лишь добить тварей, чтобы поставить точку в разрушении.

Я подхожу к мертвым порождениям тьмы, чтобы осмотреть их тела — да, существа скверны в чистом своем виде. Облаченные в грубые доспехи и плохо вооруженные, гарлоки, произошедшие от людей, несколько меньше и слабее их, но превосходят последних числом, выносливостью и распространяемой скверной. Мне нужно найти способ изучить тварей: я могу остановить распространение яда или вывести его совсем, но не управлять им. Пока что.

Оставив их, я переключаю внимание на трупы бывших соратников Дезмонда. Донесений о порождениях тьмы из этого района не приходило, и потому небольшой отряд храмовников не ожидал встречи с тварями. Судя по числу тел, гарлоки навалились толпой, но храмовники хоть и отбились, оказались изранены и отравлены их скверной — пиррова победа. Удивительно, что ферелденцы вообще сумели остановить Мор, раз стычка между тварями и обученными воинами может закончиться так.

Стоя на одной из дорог, я возвращаюсь к своему текущему положению и планам. По левую руку от меня — портовый город Гварен, куда направлялся отряд Дезмонда для усиления местного командира храмовников, Моррика. По правую — россыпь небольших деревушек по обе стороны от дороги, упирающейся в Имперский тракт. Пока что я лишен сил для начала активных действий и не обладаю знаниями, чтобы начать к ним готовиться. Есть только скверна и желание ее использовать.

Я начну с нулевой стадии: внедрение в новый мир под видом местного, разведка и сбор информации. Во избежание преждевременного обнаружения, пожалуй, развернутые деструктивные действия пока что лучше ограничить. Но никто же не запрещает пакостить по мелочи, верно?

Собрав с трупов храмовников личные вещи и оттащив их с дороги, я возвращаю отложенный в сторону меч обратно в ножны, закрепляю щит на спине и, наконец, двигаюсь в направлении Гварена.

Глава 1

— Но Ваше Величество! — Владычица Церкви Ферелдена Элемена находилась в непривычном для нее состоянии. Ее охватила тихая ярость, и безразлично-насмешливое выражение лица собеседника выводило из себя опытную и обычно спокойную женщину еще сильнее.

Король Ферелдена, по совместительству Страж-Командор и тэйрн Хайевера, Майкл Кусланд, облаченный в привычный легкий кольчужный доспех, восседал на малом троне в зале совещаний и задумчиво взирал на Элемену. Высокий, крепко сложенный длинноволосый брюнет с аккуратной бородой и умными голубыми глазами, даже без королевского убранства он не давал усомниться в своем высоком статусе. Становление его Стражем-Командором было ожидаемым событием, ведь, без преувеличения, Победа над Мором была именно его заслугой. Впрочем, никто не ожидал от Серого Стража несколько другого, а именно узурпации власти, его безвременной коронация и венчания с королевой Анорой. Стараниями Кусланда ферелденские Серые Стражи объединились в одну из самых мощных маленьких армий в стране, а сам он, будучи умелым дипломатом, имел обширную поддержку среди эрлов и баннов. Конечно, всё это не гарантировало безболезненного захвата власти, но Кусланд считал риск делом благородным и иногда благодарным, и на поверку у его противников не достало сил для достойного сопротивления. Умный, хитрый, сильный и амбициозный правитель держал в одной руке ферелденский Орден Серых Стражей, а во второй — сам Ферелден, являясь средоточием огромной власти. Никто ничего не мог с этим поделать, а многие и не хотели, благоразумно и справедливо признавая, что Майкл Кусланд всё же не был самодуром, и за короткое время, прошедшее с окончания Мора, активно восстанавливал потрепанное Мором государство. И поначалу Церковь поддерживала его стремления и словом, и делом.

Вплоть до принятия новых законов, касавшихся магов, оборотней, эльфов и самой Церкви.

— Текущее состояние Круга Магов признано мною неудовлетворительным, ваша милость. Само то, как Церковь понимает организацию Кругов Магов, я считаю, простите, дуростью. Это или близорукость и некомпетентность Владычиц Церкви, или намеренное причинение ущерба моему королевству.

— Но эти законы установлены...

— ...слишком давно, и потому устарели, — перебил гневно вскинувшую подбородок Владычицу Кусланд, вызвав у той очередную вспышку негодования. — Они неэффективны, а чаще даже опасны.

— Но переносить Круг в Денерим!?

— Это мне решать, — голос короля холодно звенел, отражаясь от стен зала совещаний. — Да, маги будут жить в столице, или, как минимум, в крепости рядом со столицей. Перечень услуг, который они способны оказывать, огромен, что плодотворно повлияет на развитие города и Ферелдена. Вы содержите всех магов в тюрьме, как зверей — я считаю это глупостью, озлобляющей наших потенциальных помощников и союзников. Наказания за причинение ущерба и отступничество будут, как и прежде, строгими. Но ваши храмовники, призванные охранять магов, давно превратились в надзирателей, мучителей и палачей, пользующихся своим положением. Это неприемлемо. Маги тоже являются моими подданными, и теперь церковь будет с этим считаться.

— Они опасны...

— Все люди опасны, — снова перебил Владычицу Церкви король, нахмурив брови. — В городе полно бандитов и пьяниц, которые нарушают закон постоянно. Вы ведь знаете, что больше всего убийств совершается разгоряченными выпитым людьми?.. Есть просто тронувшиеся рассудком. Маги, в отличие от вышеперечисленных, чаще всего не желают зла окружающим. Опасность есть всегда, Владычица, но это не повод лишать людей свободы из-за их дара. Вы преждевременно обрекаете людей, не совершивших проступок, на одинокое озлобленное существование, загоняете в угол. Более того, изменив положение, мы дадим шанс многим отступникам выйти из тени и добровольно присоединиться к кругу.

— Но...

— Я изучал отчеты ваших храмовников, — продолжал Кусланд, слегка повысив голос и не позволяя Церковнице вступить в спор. — Большинство пойманных отступников не ведут никаких запрещенных исследований и не нарушают законов, а всего лишь пытаются жить обычной жизнью. Конечно, это касается не всех. Но возмездие короны рано или поздно настигнет всех преступников, вне зависимости от того, маги они или нет.

Спорить с этим человеком было крайне сложно, это Элемене стало известно еще при их первой встрече. Майкл Кусланд всегда был очень способным юношей. Но, преданный Хоу и переживший смерть родителей, он ожесточился, а его острый ум превратился в опасный клинок.

— Церковь не поддерживает вашего решения.

— Пока церковь держит свое мнение при себе, — расслабленное выражение лица короля сменилось слегка прищуренным угрожающим взглядом из-под нахмуренных бровей, — я буду нейтрально относиться к Церкви. Всегда готов выслушать ваши предложения, если они несут в себе пользу для Ферелдена. Но если вы начнете вставлять мне палки в колеса, то быстро убедитесь, что церковь власти сильного правителя не противник. Аудиенция окончена, ваша милость.

Владычица Церкви, напоследок прошелестев юбкой церемониального одеяния, покинула малый зал. Элемена предпочла не демонстрировать свой гнев и свои скрытые силы, однако Майкл и так знал, как и чем церковь попытается оказать влияние и на него, и на Анору. Знал и был готов заранее. Стоило двери закрыться за женщиной, как из темноты арки вышел один из его доверенных людей. Тейрн Логейн Мак-Тир, старый вояка, приросший к доспеху, был непривычно взгляду облачен в дорогие придворные одежды.

— Если разозлить церковь слишком сильно, это может сказаться на отношениях с Орлеем, — напомнил Логейн.

— Ты последний, от кого я ожидал бы услышать беспокойство по поводу мнения орлесиан, — ответил король.

У короля и советника были сложные взаимоотношения. Решительный, трудолюбивый и верный долгу Майкл Кусланд был искренне симпатичен Логейну. Только их совместное давление на короля Кайлана позволило не допустить принятия самоубийственного плана битвы под Остагаром. Впрочем, тщательно подготовившись к обороне, они всё равно потерпели поражение, выбитые из старой крепости Архидемоном и вырвавшимися из-под земли порождениями тьмы. На этом неудачи не закончились: молодой король был ранен в бою и заражен скверной. Попытка провести ритуалы Серых Стражей и приобщить Кайлана к Ордену лишь растянула его агонию почти на месяц. Сами Стражи, героически атаковавшие Архидемона в стремлении его убить, в большинстве своем погибли. Майкл Кусланд, харизматичный и сильный лидер, возглавил Орден, став новым Стражем-Командором, избавив себя от вмешательства недовольных не без поддержки Логейна, который взял на себя руководство страной. Их совместный план кампании привел полчища порождений тьмы к Дорнотолу, где и была поставлена точка в истории Пятого Мора. Но история Ферелдена на этом отнюдь не остановилась, а всего лишь перевернула страницу, начавшись с чистого листа. И Логейну нравилось совместно с Кусландом переписывать эту историю. Исключение составляла, пожалуй, единственная вещь. Наличие у короля ручной ведьмы, и по совместительству любовницы. Правда, приходилось держать мнение об этом при себе, хотя Логейн и не боялся короля, скорее... Решил, что один недостаток меркнет на фоне такого количества достоинств.

Со своей стороны, Майкл Кусланд уважал немолодого, но еще крепкого и умного полководца, поднявшегося и прошествовавшего из крестьянской грязи до королевского дворца и сыгравшего немаловажную роль в войне за независимость Ферелдена. И он считался с мнением прагматичного Логейна с тех пор, как понял, что убедить его в необходимости авантюрного переворота будет нелегко, но возможно, воззвав к разуму и властности.

— Мне плевать на их мнение, Майкл. Куда больше меня волнует их армия.

— Во главе которой и на троне — баба, помешанная на дворцовых интригах, и дворянство, для которого свои шкурные интересы и мода на цвет бархатных башмаков важнее государственных дел. Императрица Селина не глупа, но о войне она не знает ничего. А у нас армия, буквально вчера разбившая орду порождений тьмы и низвергнувшая самого Архидемона, сплоченная, дисциплинированная и с зашкаливающим боевым духом. А также эрлы, будто псы, терзающие лапами землю и только ждущие, чтобы их спустили с поводка.

Слова короля едва ли преувеличивали действительность. Во время кампании давшие несколько не самых крупных, но весьма успешных сражений, эрлы по праву считали, что завели орду прямо в ловушку — в разверзнутую пасть Ордена Серых Стражей. Они отведали горячей крови и сладкой победы — и этот вкус им понравился. Пожалуй, Мор, унесший чудовищное количество жизней, всё же дал Ферелдену значимое преимущество: сплочение воинственных дворян и зачистка предателей вроде Хоу сделали страну как никогда сильной и единой.

— Представь, — улыбнулся Майкл, поднявшись и посмотрев на своего советника, — что они сделают с орлесианцами.

Логейн поморщился:

— Мне не нужно представлять — я знаю, что они сделают. Вторгшиеся войска наткнутся на такое сопротивление, что потери заставят взвыть их двор раньше, чем тебе придется выводить личную армию на поле боя. Но Майкл, не забывай и о наших потерях. Мы разобьем Орлей, а их кавалерия погубит нашу армию. Неужели маги действительно стоят того, чтобы из-за них рисковать тысячами солдат?

Кусланд кивнул:

— Стоят. И церкви нужно привыкать: у них есть мнение, но не влияние на корону.

Логейн нахмурился. Король вздохнул:

— Хорошо, я услышал тебя и обещаю без надобности не нервировать церковь больше необходимого.

Логейн решил пока ограничиться полученным обещанием: в конце концов, они оба понимали, что настоящей войны с Орлеем Ферелден сейчас не перенесет. Что для Орлея станет кровавой и жестокой бойней, то принесет Ферелдену нечто, чего не смог сделать Мор — уничтожение страны.

— Твоя ручная ведьма сидит в башне уже много часов, — изменил тему Логейн. — Хотя, как мне помнится, должна была появиться на совещании.

Кусланд пожал плечами:

— Она не любит совещания.

— Похоже, даже те, что просила организовать сама, — ответил тейрн, покидая зал.

Для того, чтобы уговорить Морриган остаться, Майклу потребовалось призвать все его дипломатическое искусство, хитрость и обаяние — и он был вознагражден её согласием. Ведьма, которой были обещаны помощники, безграничные возможности для исследований, отсутствие надзора, кроме, разумеется, надзора самого Майкла, что он гибко называл покровительством, и вообще золотые горы, молочные реки и кисельные берега, уступила. Впрочем, не без удивления отметив находчивость и настойчивость любовника, пересилившие заранее принятое решение уйти и скрыться. Свои обещания он сдержал, и Морриган была представлена двору, отлично осведомленному о связи Кусланда с ведьмой, "советником по магии". Немыслимо, ведь иному королю подобное отношение к ведьме могло бы стоить кинжала в спину — но не Серому Стражу, Герою Ферелдена, внушавшему подданным уважение с толикой страха.

Ведьма носила ребенка — как и королева Анора. Майкл сразу открыто заявил, что на престол право будет иметь только законный наследник, и никак иначе. Морриган, слабо интересовавшаяся дворцовыми интригами и престолонаследием, согласилась и постепенно вливалась в жизнь заново формирующегося королевского двора, признаваясь самой себе, что покровительство короля имеет свои преимущества. Её тяготило одно: Кусланд, зная о вспыльчивости и мстительности ведьмы, граничащих с жестокостью, взял с нее обещание сдерживать себя. Жертвы гнева Морриган вряд ли укрепили бы ее положение при дворе, и ей пришлось с этим согласиться. Морриган приятно было доверие Кусланда, и она старалась этим доверием не злоупотреблять. Так, день за днем, дворяне Ферелдена болезненно, медленно и отнюдь не массово, но привыкали к ее присутствию — как минимум, выказывали должную вежливость при общении с новым советником. Это тоже сыграло свою роль, так что конфликты, нередкие в первое время, постепенно сошли на нет.

Морриган, разбуженная в эту ночь странным ощущением, не заметила появления Кусланда в башне. Майкл застал ее шепчущей заклинания над рунами — ведьма проверяла свои опасения и догадки, нахмурив брови под иссиня-черной челкой.

— Морри?

Ведьма на миг отвлеклась от рунических камней, улыбнувшись приятному теплу, разлившемуся в её теле при появлении короля. Так происходило всякий раз, но ему о таких деталях знать, естественно, не было никакой необходимости.

— Просила я тебя ко мне не обращаться так, но, видимо, король наш глух, иль, может быть, на память слаб?

— И тебе привет. Что случилось?

Кусланд обогнул стол и вгляделся в белеющие на камнях знаки. Для человека, магией не владевшего, он об этой магии знал неприлично много: даром беседы с ведьмой у костра на вечерних стоянках не прошли. Да и без них Серый Страж демонстрировал великолепное, даже для дворянина, образование и понимание магии.

— Проснулась я сегодня от... — обычно лаконичная, но острая на язык, Морриган запнулась, вызвав удивление и неподдельный интерес у Кусланда.

Он всего раз видел, чтобы она сбивалась в речи: когда гордая дикарка все же снизошла до признания своих чувств к нему.

— По тени пробежала рябь, что трудно было не заметить. Случилось нечто. Сильное. Такое, что духи в возбуждение пришли, и тень сама едва не ноет. Не знаю я, что это, с таким я не встречалась раньше, ни в жизни, ни запечатленным на бумаге.

— Можешь указать место? — деловито уточнил король.

Ведьма покачала головой:

— Едва ли. Круги по тени пробежали, такие, что остаются на поверхности воды, когда ее тревожишь. Могу сказать лишь, что взор на юг нам стоит устремить. Последний след оттуда доносился, но расстояние узнать я не могу.

Майкл кивнул:

— Напрягу разведчиков, пусть навострят уши и обращают внимание на любые странности. Возможно, что-то и найдут.

Морриган слегка изогнула губы в язвительной улыбке:

— Тебе вещала я о тени, мой малыш. С чего решил ты, что бестолковые разведчики твои след обнаружат в нашем мире?

— Даже если не найдут, то хотя бы организуют место для проведения экспедиций с магами. Надо же их чем-то полезным занять, пока решается вопрос с Кругом Магов.

Морриган сложила руки на груди:

— Решение разумное нашел ты быстро. Признаться, я уже была готова письмо, написанное Флемет, тебе вручить. Калоша старая ни в жизнь сама бы не призналась, но и она произошедшим ошеломлена.

— Флемет прислала письмо?

Морриган кивнула в сторону стола:

— О чем я и сказала. Эх, стоит только похвалить твою сметливость, как ты вопросами своими несуразными ее опровергаешь. Ворон доставил то письмо, карга изволила излиться ядом, но между строк обеспокоенность читалась.

Майкл перевел взгляд на руны.

— Как это знакомо: случилось нечто, а мы не знаем, что именно.

— Пока не знаем, — уточнила ведьма.

— Я в последнее время перестал любить сюрпризы. Могу поручить тебе это дело?

Морриган развела руками:

— Как будто есть тебе, кому еще такое поручить?

Глава 2

Город Гварен встретил меня ночной перекличкой кузнечиков. Темный, тихий и грязный — в лучших традициях средневековья. Портовый город, второй по величине и важности торговый узел после Денерима, Гварен жил тем, что произведет и продаст. Сказывалась, пожалуй, и некоторая оторванность от имперского тракта — но все же город был немаленьким и довольно оживленным: иди я другой дороге, то наверняка встретил бы несколько торговых повозок.

По памяти Дезмонда я знал, что из Гварена морская рыба, добытая на солеварнях соль и заготовленная древесина отправляются в другие города Ферелдена, лишь гваренские краснодеревщики преуспели в торговле с Орлеем, отправляя за границу не просто роскошную мебель — произведения искусства. Ремесло было прибыльным и востребованным, и потому мастера занимали и кормили несколько городских кварталов.

Но сейчас, в ночное время, на улицах было безлюдно. Властитель города, тейрн Мак-Тир, не поощрял праздно слонявшегося в рабочие дни люда и потому следил за соблюдением комендантского часа. Впрочем, жители и сами предпочитали хоть и слабую, но защиту крова от темноты: еще свежи были воспоминания о прокатившемся по стране Море. Под Гвареном располагался форпост гномов, уничтоженный во время Первого Мора, и не исключено было, что порождения тьмы смогли проникнуть в город Подземными Тропами, а значит опасность еще существовала.

Первыми, кого я встретил в темноте улиц, были храмовники, патрулировавшие Храмовый Район. По счастью, я вышел прямо на коллег Дезмонда — впрочем, теперь уже своих.

— Стой... Рыцарь-лейтенант? — капрал явно удивился, когда свет их факелов выхватил из тьмы моё лицо.

— Да, я Рыцарь-лейтенант Дезмонд Марксон, прибыл из Мистры.

Храмовники переглянулись:

— Эм... Рыцарь-лейтенант, разве вы не должны быть с отрядом?

Я кивнул, старательно изобразив на лице смесь грусти и ярости:

— Должен. На нас напали в пути. Капитан Моррик уже спит? У меня срочное донесение.

Храмовники на секунду растерялись, но капрал сообразил:

— Простите, сэр, мы не можем покидать пост. Можем лишь указать вам, где искать капитана. Часовые, стоящие на посту в казарме, смогут вам помочь, сэр.

— Хорошо, показывайте.

Выслушав короткий инструктаж, я направился, утопая в вязкой грязи и густой темноте, в указанном направлении. Света хватало лишь на то, чтобы разглядеть очертания зданий вокруг, но даже в темноте я видел, что улицы ощерились скелетами сгоревших домов. Где-то под слоем грязи спрятались камни — то, что осталось от мощеной улицы. Городу было не до наведения чистоты: Мор коснулся его своей жадной ладонью.

Перед казармами храмовников факелы разогнали подкравшуюся тьму, и стражники на входе заметили меня и сумели узнать еще на подходе. Это, несомненно, было мне на руку, ибо вопросов мне не задавали, просто приветствовав:

— Рыцарь-лейтенант! — храмовник справа от двери ударил себя кулаком в грудь, чуть склонив голову.

Ответив таким же жестом, я спросил:

— Капитан Моррик еще не спит?

— Нет, сэр. Обычно он ложится после четвертой смены караула.

— Я хочу с ним встретиться.

— Есть, сэр, — храмовник приоткрыл дверь казарм и крикнул. — Коуэл. Проводи рыцаря-лейтенанта к рыцарю-капитану.

В дверях появились два храмовника, изображавших почетный эскорт — на деле, до установления моей личности, они должны были удостовериться, что я не наделаю глупостей. Хмыкнув, я подумал, что это не так уж и плохо: как минимум, дисциплина у них не пустой звук.

— Идемте, рыцарь-лейтенант.

По памяти Дезмонда я знал, что казармы, за редким исключением, строились по единому плану, и потому мог представить, что и где здесь находится — мы проходили мимо оружейной, столовой, жилых комнат... Храмовники, и я вместе с ними, старались не шуметь, потому как, несмотря на бодрствование дежурных, большая часть людей все же спала. Наконец, пройдя пару коридоров, мы оказались в кабинете капитана: дубовый стол и шкафы, заваленные распоряжениями и приказами — строго и безлико, как и в любом другом подобном месте. Чем больше узнавал о храмовниках, тем больше понимал, что их правильнее было бы назвать военным, нежели религиозным орден.

За массивным простым столом сидел немолодой мужчина, облаченный в обычные доспехи храмовника, отличавшиеся лишь наличием капитанских знаков. Его щеку пересекал неопределенного происхождения шрам, рыжеватые волосы были по уставу коротко острижены, на подбородке и челюсти пробивалась недельная щетина. Он поднял на меня усталые карие глаза:

— Дезмонд? — Моррик узнал меня сразу. — Ты с отрядом должен был появиться еще вчера вечером.

Почти все офицеры знали друг друга в лицо: не таким уж и многочисленным в Ферелдене был орден храмовников. Несколько малонаселенных крепостей да основная крепость Ордена — Елейный Пик, база Рыцаря-Смотрителя Брейна, главы Ферелденских храмовников. Крупные отряды располагались в Денериме и в Башне Магов, над каждым главенствовал Рыцарь-Командор. В крупных городах, как и здесь, в Гварене, базировались отряды поменьше, возглавляемые Рыцарями-Капитанами, а в городках поменьше и в каждой деревушке, где есть Церковь, есть и десяток храмовников под командованием Рыцарей-Лейтенантов, получающих свои должности едва ли за заслуги — сразу пожизненно. Итогом существования подобной системы стало то, что, вынужденно взаимодействуя, почти все действующие офицеры знали друг друга в лицо.

— В трех днях пути по южной тропе на нас напали порождения тьмы. Мы отбились, но весь отряд был заражен скверной, так что... я пришел один.

Моррик сплюнул на пол:

— Проклятие! Порождений мне еще не хватало! Чертовы твари не добрались сюда даже во время Мора! Если не считать тех, что прямо с троп лезли, — вздохнув, он затер собственный плевок ботинком. — Сколько их было?

— Два десятка гарлоков.

— Небольшая группа, да, — капитан покачал головой. — Ладно. Завтра пошлю людей, чтобы похоронили ребят. Проклятье! Мне и так не хватает людей, а теперь еще это!

— Я успел собрать кое-что, — я вытащил из заплечной сумки и положил на стол командира свертки с личными вещами бывших товарищей: личные письма, кое-какие документы, разные мелочи — необходимый минимум.

— Хорошо. То есть плохо, но... — он сгреб мешочки, отложив их в сторону. — Ты сам не ранен?

Ответил, отрицательно качая головой:

— Они меня прикрывали, как учили, так что я практически цел.

— Вот же... — судя по его лицу, Моррик принимал какое-то решение. — Так, ладно. У меня есть для тебя задание. Ни поручить его другому, ни отложить его я не могу — не просто так я просил подкрепление.

— Я понимаю. — кивнул. — Думаю, сейчас как нельзя лучше занять мысли работой.

Капитан воспринял мой энтузиазм с видимым облегчением.

— Правильно думаешь. В общем, слушай. Его Величество Король Майкл, чтобы ему сладко спалось, — капитан поморщился, недвусмысленно демонстрируя свое отношение к королю, — издал указ, приравнивающий оборотней к подданным королевства. Мол, у них слабая восприимчивость к скверне, и они очень помогли нам во время Мора. Но... не нам обсуждать решения короля. Дело в том, что оборотни хотят основать свои общины — одна из них находится в непосредственной близости к нам.

Я вновь кивнул:

— И, как и в любом поселении, там должна быть церковь.

— Именно. Оборотни с церковью не торопятся — и без того забот хватает, — но попросили прислать Преподобную Мать для проведения служений. Как-никак, почти все они верят в Андрасте, и мы не можем игнорировать их просьбу и их веру.

Услышанное показалось мне любопытным: по издавна заведенному порядку, оборотней считали чудовищами и расправлялись с ними, едва встретив. Правда, почти все они поселились в этом лесу или его окрестностях — по справедливости, немаленькая территория, почти маленькая страна. Территории городов Вольной Марки заметно меньше, чем здешний лес — земель на три баннорна хватит. И король хочет их ассимилировать?

— Они... достаточно разумны?

Моррик ухмыльнулся, но совсем не весело:

— Ты удивишься, но да. Что-то произошло с ними во время Мора, позволив обрести человеческий разум и чувства. Подробностей я не знаю.

Новая информация? Занятно.

— Насколько можно им доверять?

Моррик откинулся назад на своем стуле, забарабанив пальцами по столу:

— С окончания Мора не слышно ни об одном нападении оборотней на людей. Пару раз они воровали еду, грабили крестьян, но не нападали. Будь иначе, церковь бы ни за что не отправила к ним своих людей, но... Как бы там ни было, они пытаются. Да и король хочет дать им шанс. А тебя мне рекомендовали как человека, умеющего... разговаривать с людьми.

— Понимаю. Кто станет Преподобной Матерью?

— Мать Лисандра. Не думаю, что ты ее знаешь: она на днях прибыла из Амарантайна. Судя по тому, что я слышал, ваше сотрудничество должно принести плоды — у нее, как и у тебя, талант к дипломатии, иначе ее бы здесь не было.

Дезмонд такой действительно не помнил, и я кивнул:

— Ясно. Нам от этих оборотней что-нибудь нужно?

Капитан нахмурился, потерев пальцами свой шрам:

— Нужно. Мы ничего о них не знаем: как живут, как рождаются, заразны они или нет. И все в таком духе, понимаешь? Нам будет полезна любая информация, и чем больше — тем лучше. Ну и, учитывая нападение на твой отряд и его последствия, помощь с поиском порождений тьмы в лесу будет совсем не лишней. У меня нет свободных людей, Дезмонд. Я снова отправлю прошение на подкрепление, но пока его рассмотрят и пока кого-то пришлют... Тебе придется действовать самому. Знаю, это не совсем то, к чему тебя готовили... — не закончив мысль, он обессиленно развел руками, а мне осталось лишь согласиться:

— Сейчас сложное время, и каждый должен быть готов брать на себя ответственность.

Моррик одобрительно кивнул:

— Рад, что ты это понимаешь.

Дезмонд, моя оболочка, действительно был на хорошем счету, и я в очередной раз удовлетворился своим выбором — не зря именно этот огонь мерцал и звал ярче других. Сам Дезмонд своего положения не осознавал до конца, но тем не менее целенаправленно продвигался по служебной лестнице с подачи капитанов и сослуживцев. Что же, не буду разочаровывать начальство. Пока.

— Каковы мои полномочия?

Капитан внимательно посмотрел на меня, напряженно раздумывая над чем-то. Наконец, прикинув в уме "за" и "против", он решился:

— Ты получаешь должность рыцаря-лейтенанта, но, учитывая обстоятельства... В сложной ситуации у тебя есть полномочия рыцаря-капитана. Если что, я их подтвержу. У тебя хорошие характеристики, тебя уважают, и Натаниэль хорошо о тебе отзывался, а я ему верю.

Натаниэль был рыцарем-капитаном, оказывавшем Дезмонду ощутимую поддержку и протекцию.

— Я ценю ваше доверие, рыцарь-капитан, — поспешил я заверить начальство.

Сложившаяся ситуация складывалась для меня как нельзя благоприятно: я получал возможность сойтись на короткой ноге с оборотнями, на удивление сопротивлявшимся скверне, и, благодаря новообретенным полномочиям, как следует изучить их. Предвкушая открывающиеся перспективы, я поспешил закончить разговор с Морриком:

— У меня больше нет вопросов.

Капитан снова наклонился над своим столом:

— Не думай, что я бросаю тебя одного в пекло. Как только появятся люди, я сразу отправлю их тебе в помощь. А пока можешь идти отсыпаться.

Кивнув и энергично приложив кулак к груди — необходимые приличия соблюдены, — я покинул кабинет. Сон мне не требовался, и я обдумывал, как использовать свободное время, не обращая на себя лишнее внимание и выбиваясь из роли. Мысль исподволь подобралась ко мне, осенив подкупающей простотой.

В казармах повисла тишина, изредка прерываемая тихим храпом и сонным бормотанием. В офицерской спальне расположились двое мужчин, одна койка была заправлена в ожидании хозяина из караула, и еще две пустовали. Одна из них предназначалась мне. Отработанный устав снимает большинство бытовых вопросов: располагайся и спи, койка как раз на такие случаи держится свободной.

Но у меня была одна идея, и я желал ее проверить. Скверна все так же была со мной, локализованная и готовая к изучению. Будучи в пути, я осмотрел ее и опробовал некоторые из ее свойств, и теперь мне было интересно, насколько я прав в своих первоначальных выводах.

Скинув большую часть доспехов, я осторожно вошел в отгороженный ширмой закуток, где спал один из лейтенантов. Направив скверну в ладонь, я прикоснулся пальцами к открытому участку его кожи, и через пара секунд скверна скользнула из моей ладони в тело офицера. В случае моей ошибки он просто умрет, если же я прав — ему повезет стать моей первой марионеткой.

Что ж, хватит для начала.

Развалившись на кровати, я прикрыл веки и притворился, что заснул.

Глава 3

Я "проснулся" несколько раньше общего подъема. Аккуратно проверил мою жертву. Скверна медленно проникала в его тело, но пока без каких-либо последствий. Результат будет через несколько дней, не раньше, но я и не спешу.

Одевшись, я вышел на улицу, любоваться серым небом и наслаждаться холодным, надуваемым с моря воздухом. Это был сарказм. По воспоминаниям Дезмонда я знал, что такое "подъем" у храмовников, и не горел желанием в этом участвовать. Один зычный приказ. Несколько минут беготни. И вот уже рядовые члены ордена выстраиваются на плацу перед казармой. Обычно, по воспоминаниям опять же, от трети до половины личного состава отправлялись на тренировки, из оставшихся набиралась дежурная смена на следующую ночь, а все остальные шли выполнять обязанности храмовников в городе или селе, в котором находились. Здесь на обучение отправились лишь пара человек, похоже, совсем новички. Затем капитан Моррик пытался определить, как распределить людей на все задачи, которые перед ним стояли. Получалось плохо, но через полчаса люди получили задания на день и ушли завтракать. То есть сначала молиться перед завтраком, а затем уже завтракать.

Три женщины в одежде церковных жриц вошли в казармы сразу после завтрака. А когда вышли, направились прямо ко мне. Та, что выглядела более представительно, видимо, была преподобной материю Лисандрой. А две другие женщины, я бы даже сказал, девушки, вероятно, были сестрами церкви. Когда они приблизились, я поднялся.

— Рыцарь-лейтенант Дезмонд, я полагаю?

— Ваше преподобие, — выполняю положенное уставом приветствие.

Женщина лет тридцати пяти на вид. Русые длинные волосы и... Все, в общем-то, что можно о ней сказать. Потому что все остальные приметы одинаково относятся к подавляющему большинству Матерей Церкви. Худощавая, потому что, как и остальные, соблюдает принятое в церкви питание. Облачена в обычную для всех церковнослужителей женского пола одежду, ее походный вариант. Платье с полами чуть ниже колена, чтобы не мешало во время движения по пересеченной местности, и обычные сапоги. Лицо спокойное и одухотворенное, как и положено Преподобной Матери. Две ее спутницы моложе, у обеих каштановые волосы, и лица не столь одухотворенные, вот и все отличия, если не считать отсутствия деталей, демонстрирующих положение в иерархии.

— Капитан Моррик ознакомил меня с ситуацией, касающейся вашего отряда. Мы скорбим вместе с вами по погибшим.

— Благодарю, ваше преподобие.

— Вместе с вашими братьями к месту боя отправилось несколько сестер и мать, чтобы отдать все необходимые почести, — продолжила Лисандра. — Так что все погибшие уже очень скоро обретут покой.

— Благодарю, ваше преподобие, — повторил я, изображая тоску.

— Вы уверены, что готовы к своей миссии, рыцарь-лейтенант?

— Абсолютно уверен, — уверенно киваю. — Это мой долг, и никакие испытания не заставят меня отступить от его выполнения.

Лисандра чуть улыбнулась:

— Хорошо. Мы поедем вместе с караваном мастеров. Ждите нас там.

Караваном мастеров назывались три повозки с людьми, согласившимися поработать в строящейся общине оборотней. Еще одну повозку собирали церковники. Я подошел к одному из мужчин. Лет сорок на вид, руки в мозолях, одежда. Плотник, не иначе.

— Доброго дня, мастер.

— Сэр-рыцарь, — подобрался мужчина, но, заметив мою улыбку, немного расслабился, — и вам доброго дня.

Все же простой люд храмовников любил. Защитники, как-никак.

— Не страшно ехать-то? — спросил я.

Тот пожал плечами:

— Страшновато, не без того. Но платят хорошо, больше, чем я здесь заработаю. Да и преподобная мать рассказала, что оборотни с самого окончания Мора ни на кого не нападали. И вообще очень помогали. А еще сам король поручился, так... Может оно и хорошо все пройдет?

Киваю:

— Твоя правда.

— Ага, — покивал мужик. — И это ж не долы. От тех быстрее стрелу поймаешь, чем до разговора дойдет. А оборотни... Ну, они пару раз в ближайших деревнях были, еду покупали. Сказывают, что они по нашенски говорят. Да и в Андрасте верят. Может, и сживемся с ними.

Пока достаточно.

— Храни тебя Андрасте.

— Храни и вас, сэр-рыцарь, — поклонился мужик.

Не думаю, что оборотни прониклись верой, скорее предположу, что люди, зараженные ликантропией, были верующими. И, вернув себе разум, вернулись к старой вере. Впрочем, скоро у меня будет возможность самостоятельно в этом убедиться.

Когда повозка церкви была собрана, Преподобная Мать благословила нас в дорогу, и караван отправился. Скорость движения впечатления не производила, поэтому я поравнялся с повозкой церковников и пошел рядом. Двигались "быстрым шагом", обычный человек бы утомился через несколько часов даже без доспехов. Я подожду час и потом запрыгну на одну из повозок. Путь предстоял не близкий.

— Рыцарь-лейтенант, — обратилась ко мне одна из сестер.

— Да, сестра?

— А в каком монастыре вы обучались?

Девушка решила скоротать дорогу за обычными пустыми разговорами. Я не возражал, поддерживая ничего не значащий диалог. Места, в которых родились сестры, меня мало интересовали, обычные деревеньки. А вот об их обучении в церкви я слушал с большим интересом. Воспоминания Дезмонда давали одностороннюю картину, он с самого начала готовился стать храмовником, так что взрослел он среди будущих братьев по ордену. Девушки же рассказали о некоторых особенностях жизни в церкви, о которых я пока не знал. Однако откровениями для меня они также не стали.

Распорядок дня, обучение, службы. Особенно меня интересовали предметы, которые преподавались сестрам. Только церковь давала централизованное образование, и его широту следовало учитывать при планировании будущих действий. Сестра Лина обучалась в Амарантайме. Там были обширные библиотеки, и старшие наставники, проводившие обучение, не раз зачитывали им отрывки из достаточно древних фолиантов, на что пожаловалась нам девушка. Сестра Юнона же обучалась в сельской церкви, так что у нее были только книги, содержанием которых были выписки из тех самых фолиантов. Это, естественно, в вопросе обучения девушки сказывалось в худшую сторону, но не настолько, чтобы разница между образованием сестер действительно была заметна.

Помимо обязательного богословия, а также очевидных грамматики и арифметики, сестер обучали истории, философии и естествознанию. Пусть и не очень много, но сестры знали обо всех государствах Тедаса, кое-что знали о природе, и при слове "Кун" не делали больших удивленных глаз. Хотя, естественно, до теологических диспутов им было очень далеко. Несмотря на централизацию учебного процесса, обязанности сестер занимали достаточно много времени, и в целом их знания, если не считать богословия и знаний собственного языка, можно было назвать поверхностными.

Мать Лисандра снисходительно улыбалась, когда сестры жаловались на сложность занятий. Не похоже, чтобы ее это расстраивало. По воспоминаниям Дезмонда, теперь уже моим, учителя строго спрашивали с воспитанников на занятиях, но болтать между собой в свободное время не мешали. Не то чтобы это являлось ярким показателем, но все же один из маркеров. Церковники не одергивают своих послушников за любое инакомыслие, давая определенную разумную свободу мыслей и действий. У меня пример жизни самого Дезмонда, и, отчасти, двух этих девчонок, но стоит это учитывать. Церковь, видимо, чувствует себя уверенно, если не требует формального и постоянного соблюдения множества мелких правил. И именно церковь, как международная организация, охватывающая почти все государства, вероятно, станет одним из самых опасных моих противников. Но это будет несколько позже.

— Здесь, конечно, опасно, — продолжала разговор Юнона. — Но это лучше, чем сидеть в Круге.

Круг Магов. Дезмонд никогда там не бывал, но историй среди храмовников ходило немало. Да и, несмотря на то, что в круге он не бывал, преследовать беглецов несколько раз ему доводилось. А мне сейчас пора бы уже устать, а то начнут коситься. Подхожу ближе к повозке и аккуратно запрыгиваю на нее. Все же взрослый мужчина, да в броне, это хорошо за сотню килограмм, не шутка для деревянной колесницы. Но повозка выдержала, и я устроился рядом с сестрами, чему они совершенно не возражали.

— А ты была в круге? — спросила сестру Лина.

Девушка покивала:

— Да, почти два года. Маги страшные. Шепчутся между собой, а когда к ним подходишь, замолкают и смотрят на тебя, пока ты не уйдешь, — поделилась опытом Юнона. — А еще могут встать и уйти прямо во время чтения Песни Света!

Местное священное писание. Дезмонд не помнил ее наизусть, этого не требовали от молодых послушников. Хотя, насколько он слышал, Преподобная Мать должна ее помнить. Это не было правилом или законом, скорее традицией, которой свято придерживались. И Дезмонд не раз слышал части Песни Света, так что, технически, можно составить из обрывков целую песнь.

Но пока я не мог этого сделать. Нужно сосредоточиться и переворошить воспоминания Дезмонда. Память смертного — штука своеобразная, и далеко не идеальная. Хотя некоторые тренировки и позволяют запомнить огромные для смертного массивы информации, а также содержать их в памяти в условном порядке. Но Дезманд, естественно, такими навыками не владел, как и никто в этом мире, вероятно.

— Не стоит быть столь категоричными по отношению к магам, — вмешалась в разговор Лисандра. — Жизнь в Круге не назвать легкой и приятной. Магам нужно быть настороже и постоянно помнить об опасности Тени. И именно мы, Церковь, постоянно напоминаем им об опасностях, что таятся в Тени.

Сестры даже немного вздрогнули, когда Мать Лисандра заговорила, но немного расслабились, поняв, что отчитывать их она не собирается.

— Но мы же защищаем их! И, что важнее, все вокруг от магии! — тут же суверенностью заявила Лина.

Юнона поспешила ее поддержать:

— Я старалась с ними общаться! Всегда была вежливой и приветливой. Но эти маги...

Лисандра улыбнулась, тепло и одобрительно:

— Солдаты облили костер вкруг нее маслом лампадным, И Андрасте воскликнула, голос возвысив: Мира Создатель, прости им! Слишком долго в тени они находились Света не зря Твоего, что мог их направить. Будь же с Твоими детьми, о Создатель!

Строки из Песни света. А я вот вспомнил другие.

— Все грехи прощены. Все преступники помилованы. Пусть ни одна душа не знает вины. Пусть ни одна душа не жаждет справедливости. Волею Создателя я возвещаю О гармонии всего. Пусть Равновесие будет восстановлено И миру будет дана вечная жизнь.

Да, это те самые строки, о которых я думал. Эти слова должна произнести невеста Создателя и пророк его, Андрасте, когда вместе с Ним вернутся на землю и пройдут к стенам города Минратоса, некогда столицы этого мира. Возвращение Создателя и Суд для всего мира, по версии Песни Света и здешней церкви. Разве что здесь второе пришествие создателя не сопоставлялось со Страшным Судом, скорее с обновлением и очищением мира от тьмы. Но ничего, если я не уничтожу это отражение реальности, то позабочусь о том, чтобы возвращение Андрасте и Создателя считали бы Судным Днем.

Сестры не поняли, к чему я озвучил именно эти сроки. А вот Лисандра насторожилась. Да. Эти строки Храмовники читают над могилой казненного малефика, если того было за что казнить. Не официально, но это внутренняя традиция ордена.

— Рыцарь-лейтенант Дезмонд, вы не одобряете реформацию Круга магов? — спросила Преподобная Мать.

Она не опасается обсуждать такие вещи при молодых сестрах? Или считает, что им стоит набираться опыта, в том числе через контакт с точкой зрения Храмовника?

— Создание Кругов Магов было не прихотью, а необходимостью. Не исключаю, что необходимость изменений и реформ назрела. Но не понимаю, почему такие решения принимает светский правитель, а не церковь.

Так думал сам Дезмонд. Все же лишь один раз он ловил мага-преступника, злоупотреблявшего своими способностями. И тот волшебник наворотил немало, только убитых было два десятка. Но остальные, молодняк в основном, бежали либо к семьям, либо просто развлечься и отдохнуть от Круга. И, стоило появиться храмовникам, тут же сдавались без всякого сопротивления. У них даже посохов с собой не было зачастую. Вот только, по мнению храмовников, вред от одного малефика перевешивал все разумные пределы допустимой снисходительности к прочим магам, попытавшимся бежать.

— Возможно, сейчас благоприятная ситуация для этого, — нейтрально ответила Преподобная Мать. — На троне Ферелдена сильный Король. Король, что желает процветания своей земле. И король, который не дрогнувшей рукой покарает преступников, если возникнет необходимость. Думаю, такому человеку можно доверить попытку изменить Круг Магов к лучшему.

Она права. Если облажается — Церковь не причем, это была личная инициатива одного отдельно взятого Короля. Если у него все получиться — можно использовать его работу и выставить в свете того, что Церковь с самого начала поддерживала новые веяния, но проявила разумную осторожность, дождавшись результатов, прежде чем распространять новый опыт. Прагматично и разумно, и не нарушает догм веры. Пока все, что я знаю о Церкви Андрасте, говорит о том, что у них не распространено лицемерие, нет расхождения слов и деяний. Они действительно могут стать проблемой со временем.

— Вы правы, ваше преподобие, — отступился я. — Я буду молить Создателя, чтобы все прошло хорошо.

Люди на повозках зашевелились. Пришло время обеда, и обедать они будут, не останавливаясь, прямо на ходу.

Глава 4

Последнюю часть пути мы продвигались не по дороге, а по некой лесной тропе, которую приходилось оперативно расширять и очищать для прохождения повозок. Мужики беззвучно матерились, так как скорость движения упала с и без того небыстрой до совсем медленной. За несколько дней пути все уже порядком устали от дороги, что было хорошо заметно по людям.

Они хотели добраться до места до обеда, но, похоже, не судьба. Я спешился и двигался рядом с повозкой матери Лисандры. Хотя окружающий лес нельзя было назвать густым, но просматривался он, в лучшем случае, на сотню метров, не более. А густые кроны, почти не пропускавшие свет, снижали видимость если не вдвое, то близко к этому.

Я прислушивался к звукам леса. Дезмонд опыта охотника практически не имел. Сам я особыми познаниями в этом деле похвастаться так же не мог, но у меня была возможность улучшать обычные человеческие чувства своего тела до возможностей, выходящих за разумные пределы, так сказать. Но и я ничего интересного в окружающем лесу не замечал. Мелкие животные да немного птиц. А еще ощутимое присутствие магии, которой я пока не владел, и в которой почти не разбирался.

Дезмонд получил образование, и имел некоторое представление о магии. Но он сам не был магом, и, естественно, не имел никакой практики. Обучение храмовников в первую очередь подразумевало борьбу с магами, а не изучение тайн мироздания. И благодаря ему я знал, каким школам магии обучают в Круге. Как минимум, имел некоторое представление.

Однако храмовники воспринимали магические школы не как направления изучения магии, а как оружие, которым воспользуется против тебя твой враг, или, в редких случаях, временный союзник. Все, оторванные от прямой практики, направления изучения магии рядовых храмовников, не служащих в круге постоянно, не интересовали вовсе. Поэтому я знал, что маг может приложить меня стихийной магией, как самой очевидной, мог затуманить разум, сковать мой дух, или наслать проклятие, к примеру, ну и вариации этих действий в зависимости от способностей конкретного мага. Но на этом, по сути, все.

Зато сам Дезмонд несколько раз принимал лириум. Точнее, очень слабый раствор лириума. Напиток наделял храмовника серьезным сопротивлением к магии, и так же позволял использовать некие способности, заглушающие связь с тенью и ослабляющие магов. По сути, это тоже было заигрывание с магией, что храмовники и сами отлично понимали. Но у них была миссия — защищать людей от магов. И использование магии против магов этой миссии не противоречило, ведь магия должна служить людям, а не наоборот. В здравомыслии местным церковнослужителям не откажешь, как и в здоровой прагматичности. Что, в целом, закономерно, это достаточно суровый мир, таящий множество опасностей, смертельных опасностей, регулярно отсеивающих самых нерасторопных.

От наблюдения за окружающим лесом меня отвлекли испуганные выкрики людей из головы колонны. Лесного зверя мужики бы отогнали и сами, а значит это не лесные звери.

— Я проверю, что там, — сообщаю Лисандре, прежде чем пойти к источнику криков.

Ситуация разрешается быстро и без моего непосредственного участия. Оборотни вышли навстречу людям, чтобы сказать — привет. Правда, не вышли прямо из леса, а осторожно подошли к тропе. Но все равно закономерно напугали людей. А ведь было, чего пугаться. Фигуры полулюдей, полуволков внушали определенный трепет, вероятно.

Их было пятеро, трое явно мужчин, или самцов? Две самки, причем одна заметно отличалась от другой. Самцы крупные, хорошо за два метра ростом. Фигуры у них были жилистые, но с хорошо видимыми, даже через шерсть, мускулами. Самки, обе пониже и поменьше самцов, причем одна казалась подростком на фоне второй, к тому же имела другие заметные различия. Форма головы, худощавость фигуры, длина ушей. Можно будет позже уточнить, с чем это связано.

Два самца, судя по движениям, смеялись над паникой людей, но старались не демонстрировать этого. Их собрат с сединой в шерсти, покачал головой, и медленно пошел на сближение с людьми, стараясь не провоцировать на агрессию Люди, впрочем, первый шок преодолели быстро и, с осторожностью наблюдая за оборотнями, возвращались к своей работе.

— Вы умеете эффектно появиться, — я сыграл дипломата, начав разговор дружелюбно.

Оборотень кивнул:

— Мы вряд ли смогли бы появиться... — он на секунду замолчал, подбирая слова, — как-то иначе, сэр рыцарь.

Рычащий, но вполне внятный голос. Но вот разобрать в нем эмоции было бы проблематично. Казалось, что оборотень насмехается, или угрожает. Впрочем, может это отчасти правда. Чем ближе я подходил, тем отчетливее ощущал магию, исходящую от оборотня. К сожалению, пока только ощущал, не имея возможность опознать и изучить. Мы подошли друг к другу на дистанцию рукопожатия. Осанку оборотня нельзя была назвать прямой, скорее он изрядно горбился, но даже так он был выше меня на голову.

— Я — рыцарь лейтенант Дезмонд. В ближайшее время буду в единственном лице представлять Орден Храмовников в вашем поселении.

Оборотень наклонил голову на бок:

— Меня зовут Гарет, я... — он снова запнулся, подбирая слово, — старейшина, пожалуй. Старший из нас, и стараюсь поддерживать порядок в клане. И почему вы одни?

Я обернулся на людей, делающих вид, что продолжают работать.

— Предлагаю поговорить позже. Люди устали, им хочется быстрее добраться до места, пообедать и отдохнуть.

Гарет оглядел людей. По мимике волчьей морды было сложно понять, о чем он подумал, но оборотень согласился:

— Да. Осталось немного, сэр рыцарь. Место, которое мы выбрали, близко.

Я вернулся к людям, сообщив им радостную новость, что вызвало некоторое воодушевление. А затем вернулся к повозке Лисандры.

— Все в порядке, ваше преподобие. Скоро мы будем на месте.

Сестры оживились:

— И какое впечатление производят... ну... оборотни? — спросила Лина.

Они только привыкают произносить это слово не как упоминание монстра, а как просто обозначение других существ, таких же, как они сами. Я чуть повел плечами и отвел взгляд в сторону:

— Они могут говорить, и вполне разумны. Пока мне этого достаточно.

— А они и правда большие? — не удержалась от вопроса Юнона.

Ее лицо выражало обычное чистое любопытство. Кивнул:

— Да. Тот, с которым я говорил, был выше меня на голову.

Девушки зашептались между собой, но меня их болтовня не интересовала. Глянув на Лисандру, понял, что женщина внимательно меня рассматривает, будто ожидая чего-то.

— Что-то не так, ваше преподобие?

— Нет, все в порядке, сэр Дезмонд, — она сделала вид, что потеряла ко мне интерес.

Но все же что-то привлекло ее внимание, о чем она не стала говорить. Я что-то упускаю? Чего-то не делаю?

Эти вопросы пока оставались без ответа, я действительно не понимал, чем вызвал внимание женщины. Маска человека, с одной стороны, позволяет легко вливаться в окружающее общество, но, иногда, дает мелкие осечки. Нужно еще раз проверить воспоминания Дезмонда, но это чуть позже.

Воодушевленные скорым обедом мужчины прорубили проход и телеги двинулись бодрее. Лошади, естественно, оживления людей не понимали и не разделяли. Но за время неторопливого движения успели отдохнуть, а за время коротких остановок были напоены и накормлены.

И меньше, чем через час, мы действительно оказались в месте, которое с изрядной долей преувеличения можно было бы назвать поляной. Не слишком большая площадка, окруженная лесом и потому находящаяся в тенях его крон. По меркам людей, понятно, не самое удобное место для начала строительства. Но оборотни, вероятно, считали иначе.

Когда все повозки въехали на небольшую площадку и люди с них начали спрыгивать и оглядываться, оборотень, назвавшийся Гаретом, завыл. Не слишком громко, но вполне достаточно, чтобы его вой разнесся по лесу. Люди, ожидаемо, напряглись, а я прислушался. Но сейчас моего слуха, даже несколько усиленного, не хватало, чтобы находить на звук приближавшихся оборотней. Лишь слышал, как они подходят со всех сторон.

Оборотни перестали скрываться и вышли на поляну. Самки и самцы, крупнее и меньше, с разными оттенками шерсти, они выходили на поляну, но не приближались к людям. Лисандра сошла с повозки и мы вдвоем двинулись к Гарету, наводить мосты, так сказать. И, когда мы уже подходили к старейшине оборотней, из оборотня вышла... вышло... Существо. Облик женщины меня не обманывал, это был дух. При ее виде возникали ассоциации с дриадами, или чем-то подобным. Женщина с голубоватой кожей, или точнее светящейся изнутри кожей, практически обнаженной, если не считать обвивающих ее тело лиан и растущих на них лепестков, что нельзя назвать одеждой даже с сильной натяжкой, потому что эти листья абсолютно ничего не скрывают. Но я чувствовал ее магию. Она была центром концентрации для всех прочих оборотней, что нас окружали. И она определенно не была живым существом. Чем угодно, но не живым существом. Потому что живое существо может умереть. Это создание умереть не могло, не было способно на такое.

Мы с Лисандрой подошли к Гарету, с другой стороны к нему подошло это существо.

— Гарет, это преподобная мать Лисандра.

Оборотень поклонился:

— Ваше преподобие. А это наша Хозяйка.

Если у этой Хозяйки и были эмоции, то ее лицо их не выражало. Оно вообще ничего не выражало.

— Это слово не точно, Гарет. Я не Хозяйка вам, а вы не мои слуги, — ответило существо. — Я — сердце этой стаи. Или, как сказали бы эльфы, Хранительница.

Она прошлась взглядом по Лисандре, затем по мне.

— Преподобная Мать и Рыцарь-Храмовник. Мои дети просили у меня разрешения пригласить вас. Я не против.

— Это необычно, — призналась Лисандра, — но Церковь не отворачивается, ни от кого.

— У нас еще будет время поговорить, я думаю, — я решил перевести диалог в более конструктивное русло. — Но людям нужен отдых. Это то место, которое вы выбрали для основания своего поселения?

Хранительница кивнула:

— Да, но у меня будет несколько просьб. Чтобы не нарушать природу леса, я попрошу вас брать для работы только те деревья, на которые укажу я, или мои дети. И не использовать в строительстве камень.

— Думаю, — я взглядом выразил вопрос к Лисандре, и та чуть кивнула, — мы ничего не имеем против. Сегодня я попрошу ваших детей не заходить в лагерь всем вместе. Мы развернемся здесь и приготовимся к работе. Людям нужно привыкнуть к новым соседям, так что дайте им немного времени. Завтра мы все приступим к делу.

Гарет кивнул:

— Мы сделаем как вы просите, сэр рыцарь.

Я чуть улыбнулся и внутренне усмехнулся. Интересно, насколько сложно будет стравить этих людей и оборотней друг с другом? Эти смерти могут сделать меня сильнее, но... Рано. Пара десятков смертей — это капля в море. Вот за возможность убить разом несколько сотен или тысячу разом я бы ухватился.

— Но тебя, Гарет, я попрошу остаться, и еще нескольких вместе с тобой. Расскажете нам, как вы живете. В плане, какие здания и где мы будем строить. На какое количество жильцов.

Оборотень закивал, принимая такое объяснение.

— Я вернусь в чащу, — сообщила Хранительница. — Мы сможем поговорить завтра.

Мы разошлись по своим делам, а я мысленно радовался, что пока играю свою роль. Изучить оборотней будет полезно. Возможно, я смогу их использовать. Как минимум, обращу себе на пользу полученные при их изучении знания.

— Сэр Дезмонд, — обратилась ко мне Лисандра.

— Ваше преподобие?

Женщина чуть улыбнулась:

— Вы не устали от своего доспеха?

Доспеха?

— Да, немного. Но пока у меня не было возможности его снять. И не будет, пока я не буду уверен, что все мы хотя бы в относительной безопасности.

Она кивнула:

— Это похвально, однако, — она чуть нахмурилась, присматриваясь к моей шее. — Вы носите доспех уже не первый день.

Так вот что ее волновало. Вообще-то хорошо выполненная кольчуга сидела на теле отменно. Но за столько времени доспехи обязаны были натереть мне кожу во всех возможных местах. И все же мне такая перспектива совершенно не светила, к счастью. Разве что ответить преподобной матери как-то надо.

— У меня есть свои маленькие хитрости, — улыбнулся я женщине. — Но буду рад, наконец, провести хотя бы одну ночь без доспеха.

Еще нас ждут некоторые проблемы с гигиеной. Естественно, все продумано заранее. Сейчас поставят временную палатку для Преподобной Матери и сестер. Вечером приготовят какое-то количество горячей воды для омовения, соответствующий тазик в повозке имелся. Мне же, как рыцарю, предстояло либо стойко выносить постепенное загрязнение своего тела, либо искать ближайший водоем, в котором можно помыться, хотя бы в холодной воде. Собственно, это касалось и остальных мужчин. На установку мойки уйдет, как минимум, пара дней, все же обеспечить столько людей хотя бы сколько-нибудь теплой водой, а затем куда-то эту воду вывести, чтобы не заболачивать место, на котором собираешься строить, это все требовало времени. Никто не хочет копать котлован по колено в воде, правильно?

Вот только мне и мыться не требуется. Питаемое потусторонней энергией тело, кроме всего прочего, не потеет, не обмораживается, не получает ожогов. Однако, для соответствия роли, пока стоит изображать необходимые телодвижения.

— Я займусь организаций, ваше преподобие, — поклонился я Лисандре. — И пообедаю с остальными.

Глава 5

Утро началось с совместной молитвы, в которой я пока еще участвовал наравне со всеми. К Андрасте всегда обращались именно утром: так можно было работать целый день, не отвлекаясь на духовное. Прагматично и разумно.

Общие вопросы мы совместно с Гаретом и бригадирами строителей решили еще вчера: число и расположение построек, план селения и прочие важные моменты. Пришлось отталкиваться от людских селений, что мне и Дезмонду доводилось видеть ранее. Хоть оборотни и мало походили на людей, сами они пока ещё плохо представляли, в каких условиях им будет комфортнее и безопаснее жить — их вполне устраивала и жизнь в лесу, — и потому мы работали с тем, что имели. В одном я был абсолютно согласен с Гаретом: им нужно жить, как люди, не откатываясь к животному существованию. Я пока еще не смог улучить момент и подробно расспросить его об этом периоде их жизни, но надеялся получить всё, что смогу и от него, и от Хранительницы, пусть и чуть позже.

Сквозь размышления в мой разум пробивался традиционный монотонный бубнёж Преподобной Матери. Сегодня работники были оживлены чуть более чем обычно, взбудораженные появлением на молитве оборотней. Едва завидев их перед проповедью, люди насторожились — и я вместе с ними, готовый к возмущению и неприязни с их стороны, — но приглашение Лисандры быстро поумерило враждебность и опасения.

День за днём я извлекал из памяти Дезмонда фрагменты Песни Света. Сама Песнь была разбита на главы, подразумевая воспроизведение одной из глав в каждый день года, после чего Преподобная Мать комментировала стих, преподнося пастве нехитрую мораль. На деле же длины Песни не хватало на целый год, и весь цикл повторялся трижды ежегодно. Не то чтобы мне была необходима эта информация, но я считал её занятной.

Едва Лисандра закончила, я направился к Гарету. Пора было прекращать косые взгляды со стороны церковников, и в этом мне мог помочь только местный обитатель.

— Гарет, — обратился я к оборотню, оторвав его от разговора с соплеменником.

— Сэр рыцарь? — он изобразил поклон. Массивная фигура оборотня не очень-то располагала ко всяким реверансам, но он, как минимум, пытался.

— Подскажи мне, пожалуйста, водоем где-нибудь поблизости. Мне нужно обмыться.

Оборотень кивнул, задумавшись. Такие простые житейские вещи никого не смущали — оборотней, долгое время живших в лесу, уж точно.

— Неподалёку есть небольшое озеро, только холодное, — ответил Гарет.

— Подойдет и холодное. Не барышня, потерплю.

— Как скажете, сэр рыцарь, — он огляделся, видимо, выбирая мне провожатого. — Анейт. Проведи сэра рыцаря через лес.

Оборотень, к которому обратился Гарет, запомнился мне ещё накануне — как раз тем, что несколько отличался от остальных. Ещё вчера я отметил меньший рост и отсутствие мощности, почти кряжистости, характерной для прочих оборотней. Его фигура была почти изящной, а морда более тонкой и вытянутой, что ярко выделяло его на фоне всех остальных. И я чувствовал в нем скверну, но едва заметную, так мало её было.

— Но, старейшина... — звонкий высокий голос с рычащими нотками выдал в оборотне самку; она явно была не в восторге от задания и пыталась увильнуть от его исполнения.

— Я взял тебя, потому что ты обещала помогать, — напомнил ей Гарет.

Самка склонила голову:

— Хорошо, — обернулась на меня, сначала запнувшись, но все же выговорила, — С-сэр рыцарь, идемте за мной.

Я позволил увести себя в лес, и, стоило нам уйти с поляны, спросил:

— Все в порядке?

Анейт кивнула:

— Да. Просто я... слабее других. А им нужно носить бревна для строительства, я так не могу, и они постоянно об этом напоминают. Но в стае было скучно, вот и напросилась.

Самка порывисто взмахнула руками, и я уверился в своих мыслях о её возрасте — она совершенно точно была очень юной.

— Ты из эльфов? Обращенная или родилась оборотнем?

Анейт чуть помедлила, прежде чем отвечать:

— Я уже родилась оборотнем. Моя мама из долийцев. И... Ее обратили, когда она носила меня. И... — она снова запнулась и бросила на меня быстрый взгляд. — Простите, сэр рыцарь. Я не привыкла... Разговаривать с... Ну...

— Все в порядке, — я постарался дружелюбно улыбнуться. — Я надолго к вам, так что буду рад познакомиться со всеми поближе и узнать, чем вы живете. Если ты не против, конечно.

— Нет, я не против, — качнула головой Анейт, и добавила, не удержав заинтересованный блеск в глубине черный глаз, — Не часто удается поговорить с кем-то новым.

Это не удивило меня: всё ещё изгои в человеческом обществе, живущие обособленной общиной, они действительно не могли похвастаться частыми контактами с кем-либо кроме членов собственной стаи. Но куда больше меня интересовал источник скверны, ведь сейчас, наедине, я чувствовал её всё отчётливее. Неужели успела поучаствовать в войне? Нет, по поведению не скажешь. Всё же мать? Передалась с кровью от матери?

— А как обратили твою маму? Если это не секрет.

— Нет, там... Она вместе с напарником охотилась... И... Она не рассказывала подробно, но они заразились скверной. Ее напарник и... Мой отец... Он, чтобы спастись, ушел искать Серых Стражей. Уже потом мы узнали, что он стал Стражем и погиб в битве при Остагаре. А мама... Ну, ходили слухи, что оборотни не умирают от скверны. В общем, она попробовала разыскать одну из стай. Это спасло ей жизнь, и она сейчас нянчится с малышами.

История и впрямь была занимательной. Заразившая скверной беременная долийка обратилась в оборотня и выжила не только сама, но и сохранив жизнь ребёнку. Что-то новое.

— А ты не захотела нянчиться с младшими детьми?

Анейт качнула головой. Она двигалась передо мной, опираясь на все четыре лапы, отчего могла показаться крупным волком, чуть больше взрослого мабари. Никаких тропинок под ногами я не замечал, так что пришлось довериться ей и двигаться следом.

— Нет, они такие шумные!

— Думаешь, ты не была шумной?

— Нет! Мама рассказывала, что я была... Ну... тихоней.

Я мысленно похвалил себя, гордясь тем, что смог разговорить всё ещё опасливо косящуюся девчонку. Впрочем, ей явно не хватало общения, а, насколько я мог судить по её речи и отсутствию долийского акцента, поговорить она любила.

— Сэр рыцарь.

— Да?

— А вы... эм... совсем не боитесь... ну... нас... оборотней? То есть... я не правильно спросила...

— Я понял тебя, — ухмыльнулся я в ответ, — Немного опасаюсь, не без этого. Но ты же не будешь меня кусать?

Волчица даже отпрыгнула в сторону, остановившись от неожиданности:

— Нет! Я не... Нет! Я даже на охоту еще не ходила! Вот!

— Я пошутил, Анейт, — кивнул в том направлении, в котором мы шли. — Идём. Не представляешь, как я хочу окунуться в воду.

Оборотень медленно втянула носом воздух и осторожно ответила:

— А... А запаха я не ощущаю. Простите, это, наверное, невежливо, но...

Улыбнулся, пожав плечами:

— У всех есть маленькие секреты. Обещаешь не рассказывать?

Анейт снова двинулась вперед, указывая путь.

— Обещаю. И в чем секрет?

— Это одна духовная техника. Мне её тайно раскрыл один Серый Страж. У порождений тьмы есть такие твари, может быть, ты знаешь... Их называют крикунами.

Самка кивнула:

— Я знаю. Они... Они из долийцев. Мама рассказывала.

— Так вот, они превосходно чувствуют запахи. И некоторые Стражи научились скрывать свой — ты же понимаешь, насколько это полезный навык для разведки? — врать, так правдоподобно и вдохновенно.

— А-а-а... — задумчиво протянула Анейт. — Понятно. Да, полезно... Я думаю.

Волчица замолчала, мягко ступая по траве и корням деревьев, а я посматривал на ее спину и размышлял. Работать со скверной дистанционно я пока не могу, нужен прямой контакт. Но под каким предлогом можно прикоснуться к волчице? Не просто прикоснуться, а достаточно долго находится рядом. Маска человека в этом вопросе была огромным минусом. Простые алгоритмы поведения удобны, но не универсальны, и имеют вот такие пробелы. Передо мной, по сути, — молодая долийка, подросток, едва вступивший во взрослую жизнь. Подросток, выросший в замкнутой стае, и потому демонстрирующий некоторую опаску, но и любопытство. Её любопытство явно побеждало, и это было мне на руку. Какое поведение позволит достичь тактильного контакта достаточно длительного, чтобы я успел изучить ее скверну? Дружеские узы подразумевают достаточно близкое открытое общение, но не прямые контакты, разве что во время игры. Сексуальные отношения? Она молода и явно неопытна, соблазнять долго и постепенно я не могу, не имея ни времени, ни желания. Я мог бы заставить её, но это не давало ни гарантии результата, ни надежды на то, что я смогу после жить в стае и наблюдать за ней. Обдумав очевидные решения, я решился на небольшую хитрость.

— Это там. Мы почти пришли, — Анейт рукой махнула куда-то в сторону.

— Присоединишься? — нейтрально-дружелюбно спросил я, тут же ответив на её недоуменный взгляд, — Если у меня от холода сведёт мышцы, ты сможешь меня вытащить на берег.

Волчица взволнованно повела плечами и сделала пару шагов вбок, обдумывая предложение.

— Но... Разве... Ну...

— А, я понял, — поднял руки в останавливающим жесте. — Прости, я не подумал, что ты еще ребёнок.

— Я не ребёнок! — тут же взвилась девушка, — Я уже взрослая!

Нарочито небрежно взглянув на неё, я захлопнул ловушку, отрезав ей пути к отступлению.

— Тогда идем, — махнув рукой, я двинулся к озеру, мысленно надеясь, что там есть где поплавать. Иначе придётся тонуть прямо на мелководье. — В воду лезть не заставляю, просто посидишь на берегу.

К счастью, озерцо оказалось небольшим, но довольно глубоким. За моей спиной Анейт в неуверенности крутилась у самых деревьев, но не уходила, пока я, выбрав удобное место на пологом берегу, сбросил на траву походный плащ и начал снимать доспехи. Железо снималось неохотно, и это заняло некоторое время. Все это время волчица бродила вдоль кромки леса, не приближаясь, но и не уходя. Вряд ли её смущала нагота сама по себе, скорее, вид человека, а не оборотня, жить с которыми бок о бок она привыкла. Нравы людей в этом отношении также были довольно раскрепощёнными: церковники не видели ничего предосудительного в том, чтобы младшие сёстры помогали храмовникам со стиркой, а в маленьких крепостях, не располагавших местом для устройства отдельных банных комнат, помывочные были общими. Конечно, контакты между служительницами Церкви и храмовниками были строго запрещены, хоть и не возбранялось видеть друг друга — "все мы дети Создателя". Довольно лицемерная позиция, и в таких условиях ходило немало слухов о более тесных, чем приличествует благочестивым церковницам и стойким храмовникам, отношениях, однако руководящие верхушки благоразумно закрывали на пересуды глаза, руководствуясь старым-добрым принципом "не пойман — не вор".

Сбросив нижнее бельё прямо на доспехи, я не спеша двинулся к воде, краем глаза заметив, что волчица замерла на месте, внимательно за мной наблюдая. Не оборачиваясь, чтобы не смущать её, я осторожно ступил в прозрачную воду. Мелкие рыбёшки ринулись в разные стороны, потревоженные моими шагами. Мои ступни погрузились в мягкий песок, рассыпавшийся по дну в шаге от берега, кожу ног покалывало ледяными иголками. Ощущая, как холод впивается глубже под кожу, я сделал первый шаг.

Мне пришлось преодолеть почти треть водоёма, чтобы вода едва доставала до моей талии — первое впечатление обмануло меня, и, найдя водоём не достаточно глубоким, я был вынужден перейти к другому плану. Делая вид, что моюсь, я шарил по дну взглядом, пока не нашел какую-то корягу. Развернулся к волчице:

— Уверена, что не хочешь присоединиться?

Та присела на берегу, внешне чуть более спокойная, чем раньше, и в ответ качнула головой:

— Нет. Шерсть будет долго сохнуть, — внезапно заинтересовавшись ручейком, вытекающим из озера чуть левее, в сторону проговорила она.

Воспользовавшись моментом, я сдвинулся в сторону и нащупал ногой корягу. Продолжая поливать своё тело ледяной водой, я ослабил защиту своего тела, чтобы с силой нажать ступнёй на острый сук, выпирающий из скрытой толщей воды коряги, и, расцарапав её, с громким вскриком потерять равновесие. Стараясь не переигрывать, я почти сразу поднялся на ноги — Анейт успела вскочить и на несколько шагов зайти в воду, обеспокоенно глядя в мою сторону.

— Сэр рыцарь! Что случилось?

— Наступил на что-то, — пожаловался я, и, изображая хромоту, поковылял к берегу.

Через пару десятков шагов я болезненно поморщился и снова упал в воду, обхватив ладонями ступню, страдальчески разглядывая кровь, сочащуюся сквозь пальцы, и не спеша подниматься. Волчице не нужно было уговоров и долгих размышлений, чтобы в одно мгновение оказаться рядом со мной.

— Какая нога? — спросила Анейт.

— Правая.

Она встала справа и позволила опереться на себя. И, стоило нашим телам соприкоснуться, я сосредоточил большую часть внимания на скверне, сидящей внутри неё и внутри меня.

Её скверна была такой же, как в заражённых храмовниках на дороге. И в то же время ощущалась иначе. В Анейт скверна не была ядом, она не разъедала её ауру и её тело. Свернувшись глубоко внутри неё, скверна дремала — и, соединив её со своей скверной, я смог её пробудить.

Сделав ещё шаг, волчица резко замерла. Я переключил часть внимания на неё, спросив:

— Анейт?

Но она не реагировала, лишь слегка покачиваясь на месте. Её взгляд остекленел, а по ауре разбегались прожилки скверны. Я не видел подобной сети у порождений — очевидно, их сеть уже поглотила сама себя, распространившись глубже и сильнее. Скверна Анейт только начала вживаться в её тело, и, что самое интересное, в её разум. И я мог контролировать процесс, для начала притормозив его.

Скверна постепенно растекалась, почти завораживающе ветвясь и проникая во все уголки её тела. Я открыл глаза, размышляя, как вернуть Анейт способность двигаться — стоило бы выбраться из воды.

Заживив рану на ноге, я осмотрелся, но никого поблизости не ощутил. Теперь уже я подхватил на руки волчицу и понес к берегу. Надеюсь, что я не потревожил её связь с духом Хранительницы: происходящее было слишком любопытным для меня, и мне ни к чему был открытый конфликт.

Положив волчицу на траву, я сосредоточился на скверне в ее теле, обратив внимание, что она в каком-то смысле тянется к скверне во мне. Жаль, совсем мало времени на анализ и на изучение. Сейчас мне нужно привести Анейт в норму, чтобы потом иметь возможность закончить начатое, ориентируясь по ситуации.

Позволив скверне клеточка за клеточкой захватывать тело Анейт, я сосредоточился на той части появившейся сети, которая была связана с мозгом волчицы. Теперь её скверна тянулась не только ко мне, но и куда-то ещё, как будто не находя отклика. Образовавшаяся в ней сеть походила на лесную паутину, тянущую длинные пучки нитей к соседним ветвям. Я знал, что порождения были связаны с Архидемоном и полностью подчинялись его воле. Были ли это нити контроля? У меня была возможность узнать, и я не собирался от неё отказываться.

Осторожно касаясь потоков энергии, я скопировал их и послал похожие в ответ. Реакция была мгновенной, даже неожиданной. Анейт очнулась и резко попыталась вскочить, но я прижимал ее к земле своим телом. Сеть скверны будто ожила, начала мерцать, и, что мне менее всего понравилось, тянуться к источнику непонятной магии — вероятно, связи оборотня с духом Хранительницы Леса. Нечто подобное было и у других оборотней, правда, рассмотреть вблизи я смог её только сейчас.

— Хозяин... — прохрипела Анейт.

— Расслабься, — приказал я.

Волчица тут же выполнила приказ, прекратив попытки скинуть меня и подняться. Больше не нужно было останавливать её попытки вырваться, и я сосредоточился, останавливая распространение скверны и возвращая практически всю энергию обратно в то место, в котором она спала всю жизнь оборотня. Я мысленно подергал за оставшиеся ниточки и, удовлетворённо кивнув оставил лишь те, что отвечали за контроль.

— Как себя чувствуешь?

Она чуть повернула голову, посмотрев на меня. Глаза выглядели вполне обычными.

— Я будто спала все это время. А теперь проснулась, хозяин.

Мысли кипели в моей голове. Теперь я знал, с чего начать — я был уверен, что во многих оборотнях, участвовавших в войне, наверняка найду подобные спящие очаги скверны. И, если я смогу пробудить их — возьму под контроль. Впрочем, тут вырисовывалась явная перспектива обрести проблемы с Хранительницей, но я решил действовать постепенно и по мере возникновения трудностей их решать.

Анейт молчала и ждала от меня приказов. Любопытно, но я никаких изменений не ощутил, и её как-то по новому чувствовать не начал. Вероятно, я очень грубо перехватил контроль, но теперь у меня будет время изучить её внимательно.

— Пока будешь вести себя как прежде, Анейт. И ждать моих приказов.

— Слушаюсь, хозяин.

Ещё раз осмотрел пульсирующую в ней скверну. Тот храмовник, которого я заразил первым, наверняка умрёт — теперь внутри Анейт я видел то, чего недоставало ему. Решив научиться подсаживаться спящую скверну и размышляя над тем, смогу ли я перехватывать контроль над порождениями тьмы, я вернулся к своим вещам и начал одеваться.

— Сэр рыцарь, ваша рана... — выполняя мой приказ, волчица вела себя почти как прежде, разве что перестала волноваться.

Я показал ей ступню, на которой не осталось и следа рваной царапины, и Анейт кивнула.

— У меня к тебе будет много вопросов.

— Спрашивайте, сэр рыцарь.

— Начнем с начала...

Глава 6

Времени на долгий, глубокий и вдумчивый разговор у нас, естественно, не было. Но я попытался по возможности подробно расспросить Анейт, которая охотно отвечала. Я беседовал с ней и озадачено наблюдал — меня всё больше и больше интересовало действие скверны. Поведение волчицы почти не изменилось, скверна не сломала её волю, сохранила её личность. Но я также чувствовал: она целиком в моей власти, как была бы, вероятно, во власти Архидемона, если бы я не перехватил ту связующую нить. Я наблюдал за Анейт и сравнивал её с порождениями тьмы, проигрывающими по всем пунктам, утратившими себя полностью — от интеллекта до инстинкта самосохранения. Выходило, что Анейт либо не порождение тьмы, либо сохранила разум благодаря вовремя остановленному процессу. Будет ли её разум и личность сопротивляться моим приказам, идущим вразрез с её убеждениями? Будет ли столь же стабилен и верен оборотень, если позволить скверне прорасти вглубь его личности, не останавливая процесс?..

— Обычно волчица вынашивает двух или трех волчат, но большинство рождаются мертвыми. И больше половины оборотней умирают в процессе взросления. Хранительница бессильна — она не раз говорила, что хотела бы это исправить, но не может преодолеть древнее проклятие ликантропии. Оборотни вообще не должны были иметь потомства — как естественным путём, так и через укусы. Передавать проклятие изначально могла только Первый Дух, Белый Клык, но позже эта способность передалась тем, кого она обращала.

Из слов Анейт выходило, что Хранительница имеет куда меньше власти над проклятием, чем я изначально предполагал.

— А что вообще может Хранительница?

Анейт чуть задумалась и, скользнув взглядом по кронам деревьев, продолжила:

— Чувствовать лес. Чувствовать нас и наше состояние. Иногда лечить...

Я чувствовал масштабные перспективы, открывшиеся передо мной — подчинение всех оборотней, одного за другим. Раз уж Хранительница такая же пленница проклятия, как и все они, то просто не сможет мне помешать.

— Вы создаете семьи?

Анейт отрицательно качнула головой:

— Я бы не назвала это семьями, но... Пары создаются постоянные, только за всеми щенками ухаживает две или три самки, одинокие, без пары и не участвующие в охоте.

Улыбнулся:

— А у тебя есть пара?

Анейт отрицательно покачала своей крупной головой:

— Я — слабая. Другие самки сильнее и крупнее.

Её голос остался спокойным и ровным: она просто констатировала факт. Разительное отличие от уже знакомых мне человеческих привычек и особенностей. Но меня больше интересовала другая вещь: раз уж оборотни могут размножаться и заражать людей через укус, осталось выяснить, могут ли они существовать без Хранительницы. Откровенно не хотелось разбираться, как подчинить себе ещё и этого странного духа.

— А сколько всего есть стай, ты знаешь?

Анейт отрицательно покачала головой:

— Нет, но я видела шесть, кроме нашей.

— Видела? Где?

— Когда шла война, стаи собирались. Не все в одном месте, но мы тоже участвовали. Там я и видела других.

Кооперация стай на войне — вещь поистине полезная, но обошлось ли здесь без Хранительниц?

— Ваши Хранительницы могут общаться друг с другом на расстоянии?

— Не знаю, — призналась волчица.

Я мог лишь предположить, что Хранительницы могли неким образом ощущать друг друга, как каждая из них — свою стаю. Однако разобраться в этих способностях и их пределах я мол лишь с помощью самой Хранительницы. Я задумался о практичности и находчивости смертных, не свойственным духам: будь это маг, особенно человеческий маг, он постарался бы развить подобную связь для собственных целей, используя её максимально эффективно. Духи же бессмертны, и потому далеко не так практичны — обладая некоторыми возможностями, они просто не видят необходимости их использовать.

От мыслей меня оторвала группа оборотней, тащивших разного размера бревна в направлении приглушённого перестука молотков, доносившегося из леса: мы практически вернулись в будущее поселение.

— Веди себя естественно, Анейт, — напомнил я волчице.

— Да, я все сделаю.

Спокойный, тихий ответ — ни единого намека на раздражение от излишнего напоминания. Хотя это могло быть положительным эффектом воспитания в подчинении и уважении старших.

За время нашего отсутствия в лагере ничего не поменялось, разве что люди развернули свои палатки, которые будут временными жилищами для строителей, да на земле появились отметки, обозначающие будущее размещение построек.

— Будь добра, — обратился я к волчице, — найди Гарета и передай ему, что я хочу поговорить с ним и с Хранительницей.

— Хорошо, — кивнула Анейт и убежала к своим собратьям.

Я незаметно проследил за ней, оценивая реакцию других оборотней — на первый взгляд, ничего не обычного. Осталось убедиться, что Хранительница также не заметит небольших, но существенных изменений, произошедших в девчонке.

Развернувшись, я двинулся к палатке церковников. Мать Лисандра с одухотворенным видом что-то рассказывала нескольким оборотням, и я не стал мешать процессу просветления умов, переключив внимание на послушниц. Что уж скрывать — была у меня ещё одна идея, ведь ни к чему останавливаться на одном направлении, имея множество возможностей, верно?

Церковь. Она практически не знает границ. Она почти везде, проникла в каждый уголок затхлого государства. Когда я начну действовать, смертные не среагируют сразу же — это не в их природе. Они назовут меня Шестым Мором. А мне сначала следовало бы заключить несколько союзов, прежде чем я сожгу и пущу по ветру весь Ферелден. Однако церковь — церковь может начать действовать быстро, решительно и сплоченно, поэтому разумно было бы с моей стороны нанести первый удар по ней. Но какой?

Я мог бы, скрывая свои силы и себя под личиной Дезмонда, продвигаться медленно и постепенно, добираясь до иерархической верхушки, чтобы обезглавить её всю разом. Эффективно, но рискованно, и потому это было бы неверным выбором. Где-то по этой земле ходит тот, кто странствует по мирам, породив этот осколок реальности. Укрепив свои силы и завладев властью, пока я буду занят церковью, он вполне может использовать Серых Стражей и чёрт пойми ещё какие силы этого мира и оказать мне достойное сопротивление. И потому я не мог играться со смертными их разменной монетой — временем.

Другой вариант мне нравился куда больше. Зачем подставлять под удар и раскрывать личность Дезмонда, пробиваясь по службе, имея под рукой столько материала для создания послушной марионетки? Посеянный мною хаос станет благотворной почвой, на которой взрастёт её власть и величие, ведь кризис — самое благодатное время для имеющих цель и стремление. А уж их я вложу в послушную голову. Осталось найти кандидатуру — ту, выбор которой не раскроет меня. А инструменты приложатся. Пусть сейчас у меня есть только скверна, но что мешает мне экспериментировать? Перспективы безграничны, пусть я и не способен пока что к серьезным магическим преобразованиям, но один эксперимент мне вполне по силам.

Я был сосредоточен на создании небольшого магического ядра, самой основы магии, даже не магия еще. Жаль, что Дезмонд не обладал магическими способностями — я тоже не мог стать магом по щелчку пальцев, несмотря на все свои обширные способности. Трудно быть не богом.

Сестры занимались хозяйством. Лина готовила пищу, одновременно нагревая воду, которую Юнона использовала для стирки. Обычный быт для сестер-послушниц. Наблюдая за буднично переговаривающимися сёстрами, я сосредоточенно стягивал по крупицам созданное ядро к кончикам пальцев. Должен же я узнать, как магия сама по себе действует на людей в этом мире.

— Сестры. У вас есть немного воды, а то моя фляга совсем пуста?

Лина улыбнулась мне и проявила готовность помочь.

— Конечно, сэр-рыцарь. Вот...

С помощью простой керамической чаши с носиком она помогла мне наполнить флягу водой. Я благодарно коснулся её руки кончиками пальцев и секундным касанием направил в её тело сгусток магии. Оставалось только ждать и наблюдать.

От края лесной кромки в мою сторону как раз двигались Гарет, Анейт и Хранительница. Красивое лицо духа сохраняло высокомерие и умиротворённость, подтверждая мои догадки — Хранительница ничего не заметила. Материальный мир для духа, живущего в Тени, был таким же чуждым, чужеродным, как и для смертных — Тень. И потому Хранительница, живущая в необычном для себя месте, даже заметив произошедшие изменения, могла просто не придать им значения.

— Рыцарь-Храмовник. Анейт сказала, что ты желал поговорить со мной.

Я на миг задумался над тем, как давно этот дух живет в мире смертных. Бытие определяет сознание. Как много она взяла от смертных, чему успела научиться?

— Да, Хранительница. И для начала у меня есть одна просьба, — я прошелся взглядом по её фигуре. — У людей принято носить одежду, скрывающую тело. Ходить обнаженным считается непристойным. Понимаю, что вы не являетесь человеком, но все же попрошу вас что-нибудь сделать с вашим внешним видом.

Хранительница задумчиво осмотрела себя, будто видела впервые, затем перевела взгляд на сестер. Подумав, она ответила:

— Я бы не хотела носить одежду, — нисколько не удивлён, но вынужден настаивать — взгляды рабочих на обнажённое тело, прикрытое нитями растениями, говорили сами за себя.

— А что насчет этих лиан? Вы можете изменить их, сделать гуще и закрыть свое тело?

Она согласно кивнула:

— Да, я могу это сделать.

Свет, который шел от её кожи, на некоторое время стал ярче, скрывая её фигуру полностью. Несколько секунд, и свечение вновь стало приглушённым, она же теперь ещё более напоминала дриаду, какими те сохранились в моей обрывочной памяти от прожитых жизней. Листья и лианы сложились на ее теле в платье, пусть излишне облегающее по ферелденским меркам и повторяющее все контуры тела, но гораздо более пристойное, чем прежде, даже для духа. Конечно, несколько мужчин, прислушивающихся к нашему разговору, были явно разочарованы.

— Благодарю. А теперь к делу. Несколько дней назад я со своим отрядом встретился с группой порождений тьмы. Это было достаточно далеко отсюда, но встретить темных там мы никак не ожидали.

Дух наклонила голову на бок:

— Я могу почувствовать порождений тьмы, но не на больших расстояниях и только в лесу. Во время Мора небольшие группы, отколовшиеся от основной орды, блуждали по моему лесу. Когда Архидемон был сражен, часть порождений также хлынула в лес. Мы отловили и уничтожили большую часть, но небольшие отряды могли затеряться.

Гарет поддержал Хранительницу:

— Мы можем учуять их запах, если они прошли не слишком давно.

— Понимаю. Твари убили моих друзей, и я бы не хотел... Не хочу, чтобы где-то здесь обнаружился еще один отряд порождений. Я прошу вас позволить мне и паре оборотней обойти окрестности, поискать их следы. Хотелось бы убедиться, что нигде поблизости они не бродят. Всё равно для меня сейчас практически нет работы здесь.

Вообще-то была, конечно, храмовники без дела вообще редко простаивали — но это был отличный предлог.

— Я не против, — ответила Хранительница.

Ее лицо будто застыло в одном единственном выражении. Выражении глубокой тоски. И оно не менялось, совсем. На людей, наверное, действует сильно.

— Также я хотел попросить отправить Анейт со мной в качестве проводника.

Гарет изменил выражение морды, посмотрев на соплеменницу, затем снова перевел взгляд на меня:

— Но... сэр-рыцарь... Она неопытна и не сражалась раньше...

Я постарался улыбнуться, максимально открыто и искренне:

— Она сама меня попросила. Не беспокойся, я не хочу вступать в бой. Если заметим следы, то... — чуть пожал плечами, — вернемся сюда и подумаем, что делать. Я не склонен недооценивать темных тварей.

Гарет был со мной согласен и осторожно кивнул:

— Обойти лес ещё раз — лишним не будет.

Дух была с ним согласна:

— Это старый лес. В нем много источников магии. Они помогают лесу, но они же не позволяют нам легко находить таких существ, как порождения тьмы, или других.

— Спасибо. В запасах должно быть снаряжение и одежда для охоты. Они будут более подходящими, чем мои доспехи. Предлагаю выдвинуться завтра, после утренней молитвы.

* * *

— Капитан!

Моррик поднял взгляд от отчёта, который готовил для начальства, потер глаза, и, наконец, посмотрел на вошедшего. Подчиненный приложил кулак к груди:

— Офицер Королевской Дворцовой Стражи и Старший Серый Стаж просят их принять.

Капитан вздохнул. Королевская Дворцовая Стража отличалась от обычной стражи так же, как мабари отличается от сторожевого пса. Это были люди для особых поручений, подчиняющиеся только королю. При Кайлане Дворцовую Стражу едва не превратили в нечто, что должно было соответствовать названию — в паркетный гарнизон дворца, как бы смешно это ни звучало. Но Кусланд, что не удивительно, хотел иметь свою разведку, и не только вернул Дворцовым их полномочия, но еще и расширил личный состав, не ограничиваясь, по слухам, только людьми. Впрочем, учитывая личность нового короля, случайные проходимцы к нему на службу не попадут. Один из Дворцовых уже был в Гварене, задал несколько нейтральных вопросов и откланялся. Вел себя вежливо, хотя по чести, стоял выше Моррика. На рассказ о нападении порождений ответил, что передаст информацию Серым Стражам, которые обязательно отреагируют. На что Моррик мог лишь вздохнуть и поблагодарить за беспокойство. Он сам был родом из Орлея, где с оперативным реагированием на угрозы всё было довольно прозаично. Да, феодалы, в противовес орлейцам, реагировали на проблемы, которые случались на их земле, достаточно оперативно. Но только если могли эти проблемы решить. Майкл Кусланд был диктатором в прямом смысле этого слова, но одно было хорошо: его крепкая и сильная власть заставляла всех, кто ему подчинялся, выполнять свои обязанности оперативно и расторопно. Моррик не был бы удивлён, если после трёх-четырёх стычек с порождениями в лесу Кусланд отправит всех Стражей Ферелдена прочёсывать лес, просто для профилактики. Чтобы не расслаблялись. Нашёл же он во время войны целый лишний отряд, который пришел в Гварен и сначала зачистил верхние уровни Глубинных Троп, а затем перекрыл выход, просто чтобы обезопасить город. Порождения, конечно, могут и прокопаться со временем, но тот отряд жители города на руках готовы были носить.

— Конечно, пригласи их.

Через несколько минут в кабинет капитана вошли двое. Одна из них, очевидно, была Серым Стражем. То была невысокая стройная волшебница в мантии отличительных цветов. Вторым был эльф в неброских, но очень качественных лёгких доспехах.

— Старший Страж Сара, — представилась волшебница.

— Зовите меня просто Зевран, — дружелюбно улыбнулся эльф. — Вижу по вашему лицу, что у вас много проблем в последнее время. Поделитесь?

— Капитан Храмовников Моррик. Про истребление порождениями тьмы одного из наших отрядов вы, естественно, уже знаете.

Волшебница кивнула.

— Да, несколько наших отрядов патрулируют дороги, проходящие через лес.

Моррик подавил желание улыбнуться, найдя подтверждение своей догадке.

— Пару дней назад один из моих офицеров слёг с болезнью. А вчера стало ясно, что он заражен скверной, и это при том, что он не покидал город уже три недели.

— Я могу взглянуть? — тут же среагировала Стражница.

— Конечно. Он в лазарете, попросите, вас проводят, — капитану было просто лень кричать сейчас, и так усталость навалилась.

Волшебница тут же покинула кабинет, и капитан остался наедине с эльфом.

— Что-то мне подсказывает, что это не единственная ваша проблема, капитан? — спросил Зевран.

Моррик покачал головой:

— Нет. Просто беспокоюсь о своих людях. По поручению Его Величества церковь помогает оборотням с созданием поселения.

— Оу. Мы обязательно их проведаем. Проконтролируем благородное начинание, так сказать, а заодно и удостоверимся, что у них всё хорошо, — белозубо улыбнулся эльф.

Свою спутницу Зевран ждал на улице, наслаждаясь вечерней прохладой. Да и отдыхая от седла, если откровенно — не привык наёмный убийца проводить целые дни верхом на лошади.

Зевран ни за что и никому бы не признался в том, что побудило его перейти из Воронов на службу Королю. Когда-то давно, казалось, в другой жизни, он получил заказ на убийство излишне прыткого Серого Стража. Жаль, Зевран не знал, кто был тем умником, что сделал этот заказ. Если бы знал — нашёл бы и убил самым жестоким образом. Опыт показал, что черепушка Кусланда куда крепче Вороновых клювов и когтей. Группа Зеврана успела только начать собирать сведения о цели, чтобы подготовить ловушку и напасть. О том, насколько Майкл искусный мечник и так легенды ходили. Но планам Воронов помешал отряд Серых Стражей. Кусланд нашел их сам, оперативно среагировав на первые донесения о том, что его скромной персоной интересуется некто могущественный, не пожалевший золота. Воронов пленили, а затем им последовало предложение, от которого не отказываются. Ультиматум. Все пленные переходят на службу ему, Кусланду, или умирают. И ясно было, что Кусланд имеет в виду не их скромную группу — всех Воронов. Смелое заявление, конечно. Но была в его словах какая-то иррациональная убедительность, вкупе с нависшей над жизнью угрозой приведшая Зеврана сюда. Кто бы мог подумать — офицера и дворянина Зеврана! Эльф медленно растянул губы в усмешке. А то, что работать приходится больше, это уже мелочи. Ведь Зевран не мог не признать, что Тайная Канцелярия, создаваемая Майклом на базе Дворцовой Стражи, уже сейчас вполне в состоянии потягаться с Воронами. Да, конфликт, если он случится, потребует мобилизации всех ресурсов. Но древние боги! Существующие много веков Вороны в сравнении с силами недавно коронованного монарха небольшого королевства явно проигрывали.

— Ну как, твоя задница готова к седлу? — спросила Сара, выйдя на улицу.

— О, меня очень радует твоя забота о моей заднице, — лукаво улыбнулся эльф.

Волшебница хмыкнула, подойдя ближе и задумчиво глядя в небо.

— Что-то не так?

— Я за время Мора повидала столько людей и не людей, зараженных скверной, что считаю себя в некоторой степени специалистом в этом вопросе, — ответила Сара.

— Но? — протянул Зевран, подыграв волшебнице.

— Но такое я вижу впервые. Скверна попала в тело не через рану — я осмотрела его, он невредим, ни одной царапины. И действует она необычно... Как-то странно. Похоже, скверна сначала распространилась по всему телу, практически не нанося никакого вреда, а только потом начала быстро убивать храмовника.

— А как должно быть?

Волшебница отмахнулась:

— Должно быть по-другому. Я напишу отчёт. У нас очень расплывчатая задача, но, думаю, этот случай вполне попадает под определение "странное".

— Тебе лучше знать, — дипломатично согласился Зевран. — Хотя я думал, что мы ищем магические аномалии.

— Мы ищем всё, — ответила девушка.

Эльфу оставалось лишь согласиться.