Арка 11

АРКА 11.

Глава 112.

Пальцы бегали по шершавой поверхности старого свитка. Найт жадно поглощал слово за словом, пробегаясь глазами по ровным столбикам и строкам. У человека, переписывавшего этот текст откуда-то с другого места, был настоящий талант. Свиток рассказывал забавную историю, художественное произведение, о мошеннике, который разоблачил жадного торговца.

Само произведение хоть и было занимательным, но Найт читал его не из развлекательного интереса. Он собирал информацию.

На следующий же день после размещения их с девушкой поставили перед фактом. Они должны работать, если хотят получать больше самого минимального пайка. Могут, конечно, и не работать, но тогда им вряд ли хватит на двоих. И Найт получил в руки свиток с перечнем мест, где требовались рабочие руки. Ничего особенного в свитке не было, помощь при уборке, работа рыбака, работа в садах. С большинством работ из свитка справился бы любой подросток. В общем-то, так и было задумано. Для огромного города прокорм десятка лишних людей не был проблемой, но порядок есть порядок. Хочешь кушать — заработай себе на еду.

Найт просматривал тот свиток, выбирая место, где он сможет собрать больше информации, и, возможно, найти способ выбраться с этого плавучего острова. И неожиданно для себя нашел работу уборщика в городской библиотеке. Для сбора информации — очень неплохой вариант. Да, многое можно было узнать из разговоров с теми же рыбаками, или осматривая городские сады, дающие не малую часть продовольствия, как он потом узнал. Но стоило, как минимум, попробовать забраться сюда.

И он, в общем-то, не прогадал.

Большую часть рабочего времени он честно тратил на наведение порядка в обширных библиотечных залах, отрабатывая дневную норму. А затем читал. Книги, свитки, было даже несколько аккуратно переписанных пергаментов. Огромная часть всей этой литературы была практически завезена с континента, так что многое Найт уже видел, кое-что читал сам. Но так же многое было создано на самом острове. А иногда попадались книги, написанные на неизвестном Найту языке. То есть, естественно, много языков он не знал, но, как минимум, умел по символам понять, что именно за письменность используется. Однако здесь этого не получилось, символы, выстроенные в строки слов, были ему совершенно незнакомы.

Неожиданно коноховец услышал за спиной поскрипывание. Подскочив, делая вид, что он испугался, Найт развернулся. По проходу между стеллажами книг ехала коляска с сидевшим в ней стариком. Безобидный старец, на вид. Возрастом явно за пятьдесят, скорее даже неплохо за семьдесят. Удивительное сочетание старости и живости на лице, неуловимая смесь. Он явно был очень стар и уже слабел, проигрывая битву с беспощадным временем, но живой умный взгляд и уверенные толчки руками, заставляющими кресло катиться вперед, говорили о здоровье и силе. Как минимум — когда-то этот человек был сильным и крепким.

— Прости, если я тебя напугал, — старик добродушно улыбался, и его лицо обезоруживает и располагает к доверию.

— Все в порядке, я просто немного зачитался, кажется... — Найт старается смущенно улыбнуться.

Старик ухмыляется:

— Ну, читать, это дело вообще хорошее. Да только, — он подъезжает ближе, покосившись на свиток, который читал Найт, — нет здесь шедевров, достойных истинного ценителя литературы.

Найт пожал плечами:

— Ну так я и не ценитель... Простите. Меня зовут Рин, я тут убираюсь.

Старик энергично закивал, добродушно улыбаясь:

— Да! Я заметил, что здесь стало заметно чище и приятнее находится. Мне, старику, сам понимаешь, пыль на пользу не идет, — он легко развернулся на своей каталке, окидывая взглядом многочисленные ряды рукописей. — Я ко многому здесь руку приложил, парень. Не скажу, что прямо все здесь прочитал, да это и глупо.

— Почему? — не понял Найт.

Старик снова развернулся к нему, пожав плечами:

— Тебе кажется, что это место — хранилище мудрости. Но нет. Это памятник человеческого фиаско. Вещественное доказательство разочарования и ошибок. Ну... ты, наверное, еще не дошел до тех книг, что об истории, да?

Найт покивал. Послушать об истории он был бы не против.

— Но почему... Почему разочарования и ошибок?

— А! — старик отмахнулся и покатил свою коляску дальше. — Не слушай ворчания старика! Здесь много интересных книг! Не бросай читать, парень!

После этого разговора Найт начал обыскивать библиотеку именно на предмет истории острова, ведь старик наверняка говорил именно про нее. Да и самого старика Найт был бы не прочь встретить, но тот не появлялся. Он уходил рано утром, вызывая ворчание Идзумо, и задерживался допоздна. Пока, наконец, не обнаружил то, что искал...

Причем не сразу понял, что это именно оно. Он уже отметил, что на Левиафане с верой не все так однозначно. А теперь нашел интересный текст. Текст о том, как на Левиафан пришли Апостолы. О том, как они рассказывали о Всевышнем. О том как вместе с Апостолами пришел и Орден и множество беженцев непонятно откуда. Тогда на Левиафане было значительно меньше людей. И было это чуть больше сотни лет назад. То есть культ пришел не отсюда, он пришел сюда. И, если читать между строк, жители Левиафана были не очень-то и рады таким гостям. Как минимум, были готовы сопротивляться. Но сопротивляться многочисленному и хорошо организованному Ордену попросту не могли.

И, самое главное, Орден, похоже, не состоял из фанатичных последователей Всевышнего. Как минимум — они не начали силой навязывать всем эту веру. Что-то здесь определенно не сходилось.

Знакомое поскрипывание коляски заставило Найта обернуться.

— А, молодой человек снова занимается благородным и почетным делом! Только ты в самую скучную часть библиотеки залез, — оглядевшись, сообщил старик. — Здесь только летописи да заметки о событиях. Самые интересные книги не здесь...

Он махнул за собой рукой, указывая направление:

— Пойдем, я тебе покажу.

— Но... Мне интересно, — Найт хотел вывести разговор в нужное ему русло.

— Что именно? — спросил старик.

— Все! То есть... Я слышал про Отца нашего. Я слышал про Кагую. Слышал про Рикудо. Но в моей деревне старик Кейто рассказывал, что это не Рикудо освобождал нас от Акума. А что все было наоборот. Что этот мир раньше принадлежал Акума, а люди пришли сюда, как захватчики...

Старик не удивился, услышав такую версию:

— Я тоже слышал такое. Больше скажу, в этом есть доля истины, — он улыбнулся. — Мы, люди, просто оказались хитрее и изворотливее, а затем и сильнее. Вот и все.

Найт даже удивился такой откровенности:

— Но... Если бы мы, то есть люди, проиграли бы?

Старик посмеялся:

— Тогда сейчас какой-нибудь старый Лис рассказывал бы какому-нибудь молодому Псу о том, как когда-то их всех чуть не завоевали люди.

Это было понятно, но чтобы об этом можно было говорить вот так открыто...

— Но... То, что мне рассказывал отец Рюдзи. Про Всевышнего, и что он подарил нам мир...

Старик рассмеялся, развернув коляску и двигаясь дальше задом наперед.

— А ты в это веришь? — хитро прищурившись, спросил он.

Найт едва не запнулся.

— А вы?

Старик остановился, пожав плечами:

— Я старый человек, парень. И я жизнь провел не в этой дыре на окраине мира. Так что видел, как делается история, и чем она потом оборачивается. Да и мне не положено во что-либо верить, если честно. Хочешь знать мое мнение? Эта "Вера во Всевышнего" всего лишь оружие Ордена в борьбе против... Да всего остального мира, если хочешь. Но им нужно было такое оружие, вот и сделали, — он улыбнулся. — Но заметь, оружие неплохое. Эта вера учит людей добру, насколько оно вообще возможно в реальном мире. Объясняет, почему мир такой, какой есть. Почему, несмотря на его несовершенство, нельзя давать волю своим порокам и слабостям. И дает надежду. Хорошая религия.

Он развернулся и поехал дальше.

— А что касается прошлого... Правды мы не узнаем, слишком давно это было. Но ты находишься на Левиафане. Творение рук человеческих, ты понимаешь? Как раз той далекой эпохи. Ты знаешь, что в естественных условиях регресс практически невозможен? Не может цивилизация забыть все свои достижения и откатиться назад, даже в силу серьезных потрясений и катаклизмов. Однако с нами именно это и произошло. Люди древности были способны на многое. Конечно, сегодняшние синоби намного могущественнее в плане личной силы. Многое было повторно открыто, во многом современные синоби уже превзошли достижения далеких предков. Но некоторые вещи восстановить так и не удалось. А стоило бы. Но вопрос не в том, что мы потеряли и забыли. А в том — как? И кто это сделал?

Он остановился у полок, оглядывая их, будто что-то искал.

— Ах, да... Не здесь, не здесь...

Старик поехал дальше.

— И у нас всего два претендента. Кагуя или Рикудо? Та, кого сейчас зовут Кагуя? Или тот, кого сейчас называют Рикудо? М? Кому-то из них удалось сделать что-то, что едва не вогнало нас всех в каменный век. А может они делали это вместе?

Он остановил свою коляску, развернувшись и заглянув в глаза Найту.

— Ведь совсем не обязательно, что они были врагами. Что мешало этим двоим невероятно могущественным существам быть... родственниками? Друзьями? Любовниками? Единомышленниками? Партнерами? Может даже семьей? Ведь кроме них самих вокруг не было никого, кто мог бы с ними сравниться. Никого, кто мог бы к ним хотя бы приблизиться. Понимаешь? Воплощенные боги среди смертных. Они были друг у друга, и рядом... Вокруг... Больше никого. Только жалкие смертные, чьи мелочные, маленькие проблемы не вызывают у таких могущественных существ ничего, кроме снисхождения. А может и презрения?

Он развернулся и поехал дальше:

— Ты можешь себе представить существо, которое своей волей меняет очертания континентов? Существо, которое способно поднимать горы и опускать целые страны на дно океана? О чем им говорить с людьми? Ведь мы просто неспособны осознать то, что они нам говорят. Может быть, они пытались вразумить своих маленьких подопечных, нас, или тех же разумных зверят? Но мы не способны были понять их доводы.

Старик снова остановился и поднял палец, акцентируя внимания Найта:

— Вот представь. Ты видишь недавно построенный муравейник, выросший буквально за эту ночь. И знаешь, что вот-вот, завтра или послезавтра здесь будет течь целая река! Что ты сделаешь, если захочешь спасти муравьишек? Будешь убеждать каждого из них, что им нужно убраться отсюда? Ха! Бесполезная трата времени и сил. Нет! Возьмешь лопату и просто перекидаешь их в другое место, не считаясь с тем, сколько из них погибнуть в процессе. Вот и все. И будешь прав. Они выживут, ничего с ними не случиться, просто популяция пройдет очередное бутылочное горлышко. Отсев наименее удачливых, шустрых и живучих.

Старик ухмыльнулся и покатил дальше, поскрипывая свои креслом.

— Что могли сделать Кагуя и Рикудо, спасая нас от опасности, с которой мы не были способны самостоятельно справиться? От опасности, какую мы не были способны осознать? — он покачал головой. — Может я и не прав. Может, я преувеличиваю. Может быть, они были такими же простыми смертными, наделенными нашими недостатками, но дорвавшимися до невероятной силы? Я бы это не исключал.

Наконец, они пришли в ту часть библиотеки, в которой Найт еще не убирался. Старик взял с полки какую-то книгу и положил себе на колени, снова развернувшись к Найту лицом.

— Я прожил долгую жизнь. Я слышал много историй. Про нее. И про него. Ее называли Древней. Ее называли Драконом. Ее называли Богиней. Ее называли Матерью. И даже смертью. Как и его. Древним. Драконом. Богом. Отцом. И Богом Смерти, — старик взял паузу, улыбнувшись. — Так мы все еще говорим об двух персонажах? Или все же об одном? Две стороны одной медали. Два лика одного и того же существа. Две ипостаси, неразрывно связанные между собой. Альфа и Омега. Ты вообще можешь представить, чтобы два ТАКИХ существа могли сражаться друг с другом. Да мы бы этого не пережили! Не перенесли бы! Нет. Не стали бы эти существа драться между собой из-за нас.

Он постучал пальцами по книге на коленях.

— Она не даст тебе ответов, парень. Наоборот. У тебя будет еще больше вопросов после ее прочтения. Она не приблизит тебя к истине, лишь введет в еще больше заблуждение. Не освободит от сомнений. Наоборот. Перевернет весь твой мир с ног на голову.

Он взял книгу в руки и протянул Найту. Коноховец осторожно принял относительно новую книжку в жестком переплете и посмотрел на пустую обложку.

— Рискнуть ее прочитать или нет — решать тебе.

К ним подошел высокий мужчина в форме Ордена.

— Гранд-магистр?

Старик кивнул ему:

— Да, я уже иду, — и снова посмотрел на Найта. — Если рискнешь, то потянешь за собой целую цепочку вопросов. На некоторые из них я смогу дать тебе ответы. Если боишься... Это твое право. Многие проживают свою жизнь в неведении. И многие из тех, кто приближается к истине, обжигаются ей, слепнут и погибают. Своими глазами видел такое не раз. Так что подумай хорошенько перед принятием решения.

И, улыбнувшись, подмигнул, после чего покатил свое скрипучее кресло-каталку в сторону выхода, сопровождаемый безмолвным воином Ордена. Найт проводил его взглядом, а затем посмотрел на книгу в своих руках. Несколько секунд он стоял неподвижно, а затем открыл первую страницу.

Глава 113.

Это совещание было жизненно необходимо. Подвальное помещение, чуть в стороне от разрушенной резиденции Каге, было наспех переделано для проведения собраний. У синоби, собирающихся здесь, было много вопросов к Шестому Хокаге. Он обещал им победу. Он обещал им, что защитит Коноху. Так они считали, во всяком случае. И сейчас большинство считали, что Курохай переоценил свои силы. Или недооценил противника. Не важно. Факт в том, что он проиграл. Состояние Наруто Узумаки неизвестно, и Корень молчит. Местонахождение Хинаты Хьюга неизвестно. Коноха в руинах. Убитые исчисляются сотнями. Это не победа. Это даже не партия в ничью, ведь Акацки не потеряли ничего. Не получили биджу, которых, теперь уже очевидно, хотели получить. Но ничего и не потеряли. Не на такой размен рассчитывали коноховцы, когда доверяли свою защиту Шестому Хокаге.

Курохай вошел в помещение в сопровождении Заку. Мысленно он хотел быстрее закончить с этим словоблудием, чтобы перейти к решению реальных проблем. Но так же хорошо понимал необходимость разъяснить подчиненным изменение ситуации. Нужно довести новую политику партии, чтобы исключить брожения в массах. Мысленно сплюнув словом "политика", он подошел к столу и оглядел присутствующих.

Пятая Хокаге, немного уставшая, но живая и здоровая. Впрочем, отпечаток тоски на ее лице читался вполне отчетливо. Саске, старающийся не смотреть на свет и держать глаза прикрытыми. Главы кланов. Первым вскочил Хиаши:

— Что с моей дочерью?

— Она между жизнью и смертью. Чтобы вернуть ее к жизни, мне нужно кое-что достать, чем я займусь сразу после этого сборища. Еще вопросы?

— Как Пейн узнал про Хинату, и про то, что удар по ней так отразиться на Наруто? — спросил Саске. — Это уже не утечка информации, это...

Курохай кивнул:

— Это не утечка. Если сопоставить время, то станет понятно, что Пейн не сразу узнал о связи джинчурики и химе. Эта информация у него появилась во время, пусть скоротечного, но боя. Шесть его тел являются носителями определенных способностей. Способности одно из тел мы так и не установили. Не исключаю, что появившееся у него знание как-то связано с неизвестной нам способностью. Однако через меня он мог узнать местоположение Фу, так что это лишь догадка. Опять же, наша схватка было куда более скоротечной.

— И закончилась ваша схватка уничтожением Конохи. — наконец высказалась Тсунаде.

Озвучила общее мнение, так сказать.

— Мы живы. Кланы пострадали слабо. Большая часть синоби выжила. А дома — это просто дома.

Тсунаде поднялась и уперла кулаки в дерево стола, всем видом пытаясь изобразить начальственное недовольство. Но во-первых — она не была начальницей над Курохаем. А во-вторых — если бы и была, это не произвело бы на него впечатления.

— Просто дома? Пейн стер Коноху в пыль! И это ты запретил кому-либо вмешиваться бой! Ты взял защиту Конохи на себя! Ты должен был ее защищать! Надевая шляпу Хокаге...

— Я обещал, что будет тяжело, — напомнил Курохай. — Я обещал, что в этой войне практически невозможно победить. Это были не просто слова. Если кто-то из вас все еще находиться в заблуждении, то поясню. Один на один Коноха не сможет победить Рассвет. Сильнейшие наши синоби, вы, встретились с двумя парам противников и едва не проиграли. Я встретился с их лидером и проиграл. Но всех, кого Коноха попыталась бы бросить против Пейна, сегодня мы бы уже хоронили.

Курохай сделал паузу, давая слушателям переварить услышанное.

— Если вы думаете, что это конец, то не обольщайтесь. Это только начало! Это было объявление войны! Войны, которую мы обязаны выиграть ради нашего же выживания! А Коноха, это не дома и стены. Это мы! Синоби! И это нападение явно продемонстрировало нам нашу большую ошибку. Коноха не просто так называлась Скрытой Деревней. Только вот она уже давно не является скрытой. Пейну даже напрягаться не пришлось, чтобы нас найти. Именно поэтому эта атака не станет нашим концом. Это станет началом нашего перерождения. Перерождения Конохи!

Новая пауза, во время которой Заку достал карту окрестностей деревни и разложил ее на столе.

— Здесь отмечены скрытые подземные базы Корня на расстоянии не более пятидесяти километров от Конохи. Они защищены и хорошо скрыты. Хьюги, Сарутоби, Яманака, Нара, Акимичи и Абураме получат отдельные базы. Курама и Шимура — одну общую базу. Отдельная база будет отдана под академию. Остальные будет распределены вот по этим пяти базам. Это временная мера, пока не будет найдено удобное место для размещения новой деревни. Этот удар был для нас уроком. Кровавым, но уроком.

Курохай замолчал, ожидая возмущений или вопросов. Но вместо этого получил вопрос на совершенно другую тему:

— А где Наруто? — спросил Синдзи.

Хокаге помедлил, формулируя ответ.

— Глядя, как убивает его возлюбленную, он снял печать, сдерживавшую Кьюби. Сейчас он в оковах и под наблюдением.

Он не имел достаточного доверия к некоторым из присутствующих, чтобы раскрывать большее количество деталей.

— В Коноху несколько атак его попало, так слухи до меня дошли. Правда это? — спросил Абураме.

— Он дрался с Пейном. Это могли быть промахи. А еще Пейн вполне способен перенаправить атаку. Пока это не первостепенный вопрос.

Это не был ответ на вопрос, но... Но главы приняли его, как объяснение. Кроме глав здесь был Какаши, стоявший в стороне и какой-то задумчивый.

— Когда мы можем осмотреть наши подземелья? — спросил Асума.

Курохай кивнул Заку, и тот начал вытаскивать из карманов свитки-ключи и раздавать присутствующим. Тсуме, стоявшая у стены и не прислушивающаяся к разговору, свитка не получила, что не осталось незамеченным для остальных. Ее клан окончательно перешел в прямое подчинение Шестого, и об их местоположении Курохай очевидно не упоминал намеренно. На общей карте, впрочем, отметки баз были весьма условными, только приблизительное местоположение. Так что, кроме Корня и Хокаге, никто не знал точного расположения всех комплексов. Каждому клану доставался свой, и, вероятно, доступ в академию так же будет у всех.

— Коноха будет восстановлена. Здесь будет находиться некоторое количество наши синоби, чтобы принимать новые миссии, — продолжил Хокаге. — Нам жизненно необходимо настоящее убежище. Отлично скрытое, хорошо защищенное, и надежное. Есть такая поговорка — не бывает неприступных крепостей. Нам придется с ней поспорить.

Саске хмыкнул, хотя и совсем без воодушевления:

— Скажешь, что у тебя есть план?

Хокаге кивнул:

— Есть. Саске, Хиаши, Синдзи, Тсунаде, останьтесь. Остальные свободны.

Присутствующие переглянулись, но не нашли, что ответить, поэтому потянулись к выходу. Кроме названных остались, естественно, Тсуме и Заку, а так же Какаши. Подождав, пока посторонние покинут помещение, Курохай обратился к Хатаке:

— Какаши. Ты хотел что-то добавить?

Копирующий ниндзя кивнул и, оторвавшись от стены, подошел к столу.

— Мы столкнулись с пятью Акацки. Один из них, вне команд, Тоби, о котором ты уже упоминал.

Саске кивнул:

— Он поймал меня в Тсукуеми, чтобы поговорить, — он чуть помедлил. — Если верить его словам, то им нужны биджу, чтобы добраться до некоего первоисточника чакры. С его помощью они могут изменить всех без исключения людей и сделать их чем-то вроде биджу. Не в плане — монстрами с неограниченным количеством чакры, а...

— Бессмертными живыми духами, не нуждающимися во сне или пище. Не стареющими. Не умирающими, — неожиданно вставил Синдзи. — Среди Узумаки была одна легенда на эту тему.

Тсунаде посмотрела на Узумаки:

— Такое вообще возможно?

Но Синдзи с ухмылкой кивнул на Курохая:

— Вот, посмотри на ходячее доказательство.

Хокаге подтвердил:

— Второе доказательство находится в подземелье Корня. Наруто мертв, или просто поглощен, что для нас одинаково.

Саске дернулся:

— Но ты сказал...

Сеннин остановил его жестом:

— Это Кьюби. В обличие человека, стабильный, и разумный. Как минимум — вполне способный на диалог. Когда Наруто освободил его, Кьюби не превратился в монстра, который напал на Коноху много лет назад, а остался в человеческой форме и пытался достать Пейна. Чтобы его остановить я запечатал его в ловушку, оставленную на такой случай еще Первым Хокаге.

Синдзи поморщился. Тсунаде, и без того выглядевшая не лучшим образом, приобрела совершенно опустошенный вид. По Какаши было сложно что-то понять, он и до этой вести выглядел подавленным. Хиаши помрачнел. Паузу прервал Какаши.

— Возвращаясь к Тоби. Я с ним сразился. Он Учиха, я это уже знаю. И... Я не уверен, но... Я, возможно, знаю, кто это. Не уверен, но...

На Хатаки сошлись вопросительные взгляды всех, кроме Хокаге.

— Озвучь свои предположения. Но по сути, это все равно ничего не меняет.

Копирующий ниндзя кивнул.

— Я почувствовал это во время боя. Если чувства мне не изменяют, то мы много раз сражались с ним. Это мой напарник. Обито Учиха.

Имя мало что говорила почти всем присутствующим. Хиаши задумчиво переспросил:

— Он погиб на миссии, да? Так считалось, во всяком случае...

Какаши кивнул:

— Мы с Рин, нашей напарницей, оставили его еще живым. Он был прижат завалом, а у нас не было времени его откапывать. Рин пересадила мне его шаринган по его же просьбе. Когда мы уходили, он был еще жив. Те, кто за нами гнались, его точно не откапывали, потому что мы сражались с ними после этого. Только если кто-то другой, но... Столько лет прошло, и он появился только сейчас?

Саске напряг свои глаза:

— Какаши-сан, посмотрите мне в глаза своим шаринганом.

Хатаке немного удивился, или точнее сбился с мысли, но выполнил просьбу. Саске заглянул в глаза бывшего учителя всего на секунду, и тут же зажмурился.

— Глаз, это как отпечаток пальцев, — пояснил Саске. — А я успел рассмотреть глаз Тоби очень хорошо. Да. У Тоби второй глаз из пары.

Курохай проследил за тем, как Саске потирает глаза.

— А с тобой что?

— В бою я применил несколько техник. После применения Аматерасу... Боль не проходит. А, когда использую шаринган — только усиливается.

Тсунаде Кивнула:

— Я его осмотрела, но ничего не нашла.

Курохай выдохнул:

— А проблемы все множатся. Обратись к Миино, пусть поищет что-нибудь на эту тему в архивах Корня. Возвращаясь к Обито. Какаши, что можешь о нем сказать?

Хатаке пожал плечами:

— Столько лет прошло. И он сражается против Конохи. Я почти уверен, что все, что я о нем знал, уже не имеет значения. Это было еще при живом Минато.

Курохай кивнул:

— Как я и сказал, прямо сейчас это знание нам ничего не дает. Что еще можете сказать по Акацки?

Саске, мучающийся с глазами, отдал инициативу доклада, которую принял Хатаке:

— Какузу и Хидан нам уже были относительно известны. Два других — нет. Куноити и ирьенин. По второму ничего особенного сказать нельзя, а вот по куноити можно. Я узнал ее атаки. Так называемая Чакра Метеорита, применяемая в деревне Звезды. Мне приходилось пару раз с ними пересекаться, но...

Саске все же вставил свое слово:

— Об этих ребятах уже лет пять ничего не слышно.

Курохай ничего особенного по ним так же не знал, поэтому заключил:

— Отправим команду на проверку информации. Посмотрим, что сможем узнать. Еще что-то?

Хатаке кивнул:

— Да. Под конец боя Хидан... Не знаю, как описать, но... он призвал существо, — Хатаке напрягся и, собрав печати, создавая над столом иллюзию, но ничего не вышло. — Эм...

Курохай качнул плечами:

— Рядом со мной такое бывает. И я не вижу иллюзий. Кратко, в двух словах.

Хиаши поморщился:

— Огромный мужик, назвавший себя Дзясином. Богом Дзясином. Это была не иллюзия. По чакре тварь очень напоминала биджу. Чакры не так много, но все равно очень много для синоби.

Курохай качнул головой:

— Дзясин?

Саске кивнул:

— Ага. Сказал, что мы разнесем весть о его появлении. Что он даст оружие тем, что хочет отомстить. Тем, кто идет против сильного. И еще какую-то херню в том же духе.

Хиаши внимательно посмотрел на непроницаемую маску Хокаге:

— Тебе что-то известно?

— Да. И нет. Это имя появилось случайно. По ошибке. Хидан был синоби из небольшого клана, добрый парень, в общем-то. Но у него убили любимую, а потом он накачался веществом, сделавшим его бессмертным. Это же вещество сильно калечит психику. Дзясин был порождением больного сознания. Был...

Хиаши нахмурился:

— А теперь это вполне реальное существо? Так не бывает.

Шестой Хокаге качнул головой:

— Нет ничего невозможного. Оставим пока эту тему. Что-то еще по Акацки?

Саске кивнул:

— Да. Джирайя перед смертью попросил кое-то передать и тебе в том числе. Фукусаку, его партнер-жаба, передал этот свиток для тебя. Это пророчество Жабьего Мудреца. Джирайя сказал, что его ученик это пророчество неправильно понял.

Курохай качнул головой:

— Мне нет дела до пророчеств. Сколько у Джирайи было учеников?

Молчавшая Тсунаде окончательно повернулась к столу спиной:

— Не так много на самом деле. Он обучал молодого Намикадзе, обучал Наруто... И еще были... — Тсунаде дернулась, обернувшись. — Та троица детей из Амегакуре! Как я могла об этом забыть!? Проклятье, столько лет прошло!

— Что за троица? — спросил Курохай.

Пятая, на миг задумалась:

— Я пересекалась с ними всего раз. Я даже не знаю, как их звали. Во время войны, когда мы втроем, еще в одной команде с Орочимару, наткнулись на трех детишек, Джирайя остался и подрядился их обучать. Его не было всего пару месяцев, и он больше никогда о них не упоминал.

Шестой наклонил голову на бок:

— Дети из Амегакуре? Не верю в такие совпадения. Значит, Джирайя, указывая на пророчество, имел в виду одного из этих детей?

Хиаши взял в руки свиток и открыл его, прочитав вслух:

— Ученик Сенджина пелену сорвет, осколки целого он вновь соберет, старый закон отбросит влет, в новый мир за собой поведет... Бессмыслица какая-то. Сенджин, это...

Хокаге покачал головой:

— Так они называют сеннинов из своих. А поэт из жабы отвратительный. По логике, осколки целого — это Биджу. Потому что именно их Акацки собирают. Со старым и новым миром все очевидно. Пейн мнит себя миссией, спасающим мир. Этот бесполезный стишок нам ничего не дает.

Саске добавил:

— Фукусаку добавил, что детей звали Нагато, Яхико и Конан. И, вероятно, у Нагато пробуждался Риннеган.

Курохай покачал головой:

— Очень, блядь, своевременная информация. Что нам известно по Риннегану?

Саске покачал головой:

— Это надо Миину звать, как консультанта.

Но ответ могла дать Тсунаде:

— Это додзютсу. В отличие от Шарингана и Бьякогана — не клановое. Носители этого додзютсу появляются иногда, но чаще всего это обычные синоби, пусть немного посильнее прочих. Особо сильными носителями из известных были Рикудо и Мадара Учиха. Но в случае со вторым он больше полагался на свой шаринган, так что о каких-то особых техниках в его исполнении говорить сложно. Однозначно Риннеган позволяет овладеть всеми пятью стихиями, наделяя носителя способностью видеть саму суть чакры. Так об этом писал Хаширама. Но, по сути, нам мало что известно об этом додзютсу.

Курохай мысленно сплюнул, тихо проговорив:

— Харе Кришна, Харе Рама, получился Хаширама. — и продолжил уже громко. — Эти шесть тел, что притащились в Коноху — медиумы. Проводники силы, не более. Пока будем считать, что это способности самого Пейна, кем бы он ни был. Когда немного разгребем проблемы здесь — отправим весточку союзникам. Возможно, им известно что-то еще. Да и поделиться свежими сведениями о противнике не помешает. На этом все.

Саске дернулся:

— Курохай. Что собираешься делать с... Кьюби?

— Договариваться. Он способен на диалог, а значит, как минимум с ним нужно поговорить.

Учиха поморщился:

— Он... Его можно запечатать?

Хокаге кивнул:

— Запечатать можно, только не в кого. Если ты, конечно, не готов назначить одного из своих детей на эту почетную должность.

— Пошел ты! — огрызнулся Саске.

— Я так и думал. И если ты думаешь, что запечатывание как-то поможет Наруто, то я тебя разочарую. Его больше нет, и с этим ничего нельзя сделать.

Саске хмыкнул:

— Ты вот вернулся.

— Я не умирал. Полностью. Закрыли вопрос. Хиаши, останься на пару слов. Остальных прошу удалиться.

К остальным снова не относились Тсуме и Заку, оставшиеся на своих местах. Но все остальные действительно покинули импровизированный зал совещания. Хьюга вопросительно посмотрел на Хокаге.

— Я удержал твою дочь на грани, не позволив ей погибнуть. Ребенок примерно в том же состоянии. Они... — он замолк на миг.

"В стазисе" — подсказала Оракул.

— В стазисе, — подтвердил Курохай. — Это значит, что пока их состояние никак не меняется со временем. Никак. Но пока помочь им я не могу. Мне потребуется некоторая дополнительная информация, возможно еще что-то. И в ближайшее время я отправлюсь за этой информацией.

Хьюга кивнул:

— Я чем-то помочь могу?

Хокаге отрицательно покачал головой:

— Нет. Я сделаю все, что нужно, так будет быстрее. Но у меня будет задание для Ханаби, если она не занята в клане. Пусть она найдет Миину, так ей все объяснит.

Хиаши кивнул:

— Я понял.

Хьюга так же покинул зал. Курохай кивнул Заку:

— Предупреди Сигурэ, что мы скоро выходим.

Заку тоже ушел, и Тсуме отошла от стены, глянув на стол с картой.

— О моем клане ты ничего не сказал.

Курохай кивнул:

— Да, это секретная информация, — он достал свиток-ключ и передал куноити. — Лишних посвящать в нее запрещаю.

— Не учи, — поморщилась Тсуме.

— А где Куромару?

— Оставила с остальными. Я лучше сама.

— Тогда идем, — кивнул Хокаге в сторону выхода.

Кладбище Конохи пострадало слабо. Под ним почти не было подземных сооружений, так что не было и провалов. Все разрушения — это сломанные таблички с именами или только с символами. Сейчас здесь было больше людей, чем обычно. Шли похороны. Курохай давно отметил, что синоби редко откладывают похороны, стараясь провести их как можно быстрее. Особенно в военное время, которое он сам и объявил. Так что ничего удивительного. Пока они шли, начался дождь.

До могилы Кибы Инудзука дошли молча. Молча, постояли несколько минут, немного промокнув под частыми каплями. Наконец Тсуме подошла к надгробию и смахнула с него несуществующую пыль и капли воды. Она что-то говорила, но Курохай не прислушивался. И так знал каждое слово. Поднялась, вернулась к нему.

— Спасибо.

И они молча покинули кладбище.

Глава 114.

До Суны оставалось два дня пути, когда Инахо получил сообщение от своей знакомой. Сообщение с настойчивой просьбой сделать крюк ради встречи с ней. Якобы она обладает некой очень важной информаций. Критически важной для Инахо. Девочка пока его не подводила. Не сильно, во всяком случае. Так что если она считает, что знает что-то важное, то Инахо решил прислушаться к просьбе. Всю ораву за собой тащить не стал. Карин должна была направиться сразу в Суну для подготовки однохвостого к запечатыванию, в чем ей должна была помочь Митараши. Сенджу не знал, способна Митараши чем-то помочь или нет, и ему было насрать. Эта сучка отработает свою жизнь, так или иначе. Их сопровождал Джуго, оказавшийся неплохим парнем. Когда особенно чесались кулаки, Инахо дразнил этого мутанта, чтобы вызвать вспышку злобы, и потом отрывался на нем. Живучесть у Джуго была на высоте, что не удивительно, ведь он использовал сенчакру, пусть и кривым способом. Да и парень не обижался, ведь после такого сброса напряжения вспышки ярости не донимали его достаточно долго. К этой троице добавились еще пара нукенинов, подобранных по пути.

Ходили слухи о близкой войне, читай — большой зарубе. А по законам военного времени синоби стран, случайно или нет, налетающие на нукенина на своей территории, или просто на группу свободных синоби непонятной принадлежности, зачастую валили всех на месте, без всякого разбирательства. Ну, разве что у пойманных была какая-то важная информация, которую они могли выменять на свою жизнь, или документы, подтверждающие, что кто-то из феодалов страны или начальства деревни разрешил им тут находиться. Так что нукенины искали пятые углы в квадратной комнате, чтобы в них забиться и не отсвечивать. Или примыкали к сильным парням, вроде Инахо, в надежде на защиту. Ну а поскольку в Суне лишние рабочие руки не помешают — Инахо гнал всех встреченных в одном направлении. И не дай Рикудо им плохо работать, чтобы Темари хоть на одного из них пожаловалась. Сенджу в красках продемонстрирует все, что может произойти с теми, кто вызывает его неудовольствие. Да и находящиеся там звери сами в красках все расскажут, даже без его непосредственного вмешательства.

— Значит, эта та куноити, что слила тебе информацию обо мне? — Кетсуки, как обычно, вызванный пустыней дискомфорт игнорировал.

— Да, это она, — кивнул Инахо.

— Что ты можешь о ней сказать?

— Отъебись, а? — попросил Сенджу.

Кровавик покачал головой:

— Неа. Не так часто я к тебе с расспросами пристаю.

Инахо вынужден был согласиться:

— Ладно. Она торгует информацией. Раньше брала миссии с черного рынка, но сейчас это опасно. Сама из Конохи, но на деревню ей срать с высоты полета птичьего помета. Заботится только о своем выживании. Вместе со своими друзьями, такими же торговцами информацией, сколотила кружек по интересам, и теперь они считают, что обладают невъебической властью над миром.

Кетсуки мыкнул. Инахо кивнул:

— Ага, я тоже так думаю. Коноховцы не нашли ее и не размазали только потому, что она не привлекла их внимания. Но это ненадолго. Если в Конохе свил гнездышко этот хуев дятел Палач, то первый же ее крупный косяк станет последним. Он найдет ее и раздавит, как букашку.

С другой стороны его нагнал Суйгетсу, придерживающий на бегу рукоять Самехады.

— А на кой хуй в такую даль тащиться? Мы бы ее и в Суне подождали неплохо.

— Она — параноик. А я ее еще больше напугал, — Сенджу хмыкнул. — Но если она придет не сама, то это последний раз, когда я имею с ней дело.

— Это может быть ловушкой? — спросил Кетсуки.

Суйгетсу ухмыльнулся, а Инахо расплылся в кровожадной улыбке:

— Если она такая дура, что устроит на меня ловушку, то именно это станет ее последним косяком. Если придется, я ее не только из-под земли, из брюха биджу достану.

Вообще в другой ситуации он бы еще с ней поработал, если под поработал иметь в виду: "использовал бы в своих целях". Она имеет доступ к информации, к большому количеству разной информации. Не к всяким древним тайнам, а именно к оперативным данным, позволяющим играть на опережение с практически любым противником, кроме Рассвета и Культа. Но перед войной она становится бесполезной, более того — опасной союзницей. Потому что если найдут ее — то очень быстро многое узнают и о нем.

— Вон та скала похожа на место встречи.

— Это не скала, — поправил Кетсуки. — Это старая башня.

— Да похуй, — отмахнулся Сенджу.

Синоби оказались у подножья. Инахо прикоснулся к обветренной поверхности и нашел вход. Но тот был слишком высоко, поэтому Сенджу просто пробил прямо перед собой другой и вошел внутрь. Пыльный ветер и жара ему уже надоели, а здесь было прохладно и безветренно. Башня была просто скелетом, из которого вынесли все, что можно было вынести. Только камень и остался. Так что трио синоби двинулось вверх по лестнице к месту рандеву.

— Я никого не ощущаю, — сообщил Кетсуки. — В башне пусто.

— Или твои способности сбоят, — не упустил возможности поддеть кровавого Сугетсу.

— Я даже тебя, медуза переросток, чувствую, так что заткнись.

На самом деле Хозуки был для чувств Кетсуки едва заметен, но ставить кого либо в известность об этом последний не собирался.

— Напрягите булки и не зевайте, — приказал Сенджу.

Но старая башня была пуста. Завывания ветра снаружи, сухой прохладный воздух внутри, темнота, разгоняемая немногочисленными лучиками света, пролезающими через дырки в обветренной временем стене. Никого живого здесь не было. Правда, прямо на месте встречи валялось несколько костей. Суйгетсу ухмыльнулся:

— Мы, конечно, слегка опоздали. Но не настолько, чтобы визави сдохнуть от ожидания успели.

Но Инахо почувствовал... что-то.

— Тихо! Там!

В месте, на которое он указал, прямо в воздухе, появилась воронка. Точка, из которой шел ветер, и расходились черные жгуты теней. Секунда, и из воронки появляется синоби в плаще Рассвета и со спиральной маской на лице.

— Пунктуальность не в списке твоих качеств! — ехидно склонив голову и сверкнув из отверстия в маске шаринганом, сообщил Акацки. — А вот Тоби пришел вовремя.

Инахо сложил руки в замок:

— Тоби может вовремя пойти нахуй. Я не к тебе шел.

Но Тоби вскинул руку и отрицательно покачал пальцем:

— Нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет. Нахуй могут пойти твои спутники. И сейчас для этого самое время!

Водная струя от Суйгется прошла сквозь акацки. А вот атака Кетсуки заставила Учиху дернуться. Однако кровавому не хватило силенок, чтобы действительно навредить куда более сильному синоби, лишь причинить некоторые неудобства. Покрытая чешуей ладонь Инахо так же прошла сквозь голову нукенина рассвета. В следующий миг Тоби поймал шаринганом замахнувшегося для атаки Суйгетсу, и тот замер, едва не выронив Самехаду. Затем пропустил сквозь себя еще один удар Инахо, и ответил ударом ноги, оттолкнув Сенджу от себя. Снова дернулся от новой попытки Кетсуки достать до его крови. Взгляд шарингана в глаза кровавого, но тот лишь ухмыляется. Он смотрит на мир не глазами.

Самехада, разозлившаяся толи на противника, толи на собственного хозяина, застывшего столбом, сама сорвала с себя ленты ткани и "нырнула" в тело Хозуки. Тоби, посмотрев на этот процесс, вздохнул:

— Тоби знал, что с тупой шипастой дрянью будут проблемы.

Тело Суйгетсу поплыло, меняя форму, но акацки не дал трансформации закончиться. Создав за спиной Хозуке воронку, Тоби просто и незамысловато пнул противника в грудь. Пара секунд, и Суйгетсу вместе с Самехадой исчезают в воронке. А пока Тоби пропускает сквозь себя призванную Инахо змею. Большую змею. Была бы еще чуть больше, могла бы проглотить Тоби целиком.

— Тоби не любит змей!

Мгновение, и призванное животное охватывает черное пламя. Из рукава акацки выскальзывает цепь из странного матового металла, которой он взмахивает, как хлыстом. Удар едва не достает успевшего отскочить Инахо. Второй удар обвивает петлю на шее Кетсуки. Тоби дергает цепь, и кровавый исчезает в воронке вслед за водяным.

Сенджу выхватывает свиток и рывком разворачивает его, одновременно наполняя чакрой. Символы на бумаге начинают ровно светиться, демонстрируя, что техника готова.

— М? — акацки чуть наклоняет голову, теперь его голос спокоен и серьезен. — Техника для обездвиживания биджу? Припас на всякий случай перед возвращением в Суну?

— Типа того, — кивает Инахо, делая шаг вперед. — Запас карман не тянет.

— Но я не биджу, — озвучивает очевидное акацки.

— А мне интересно, что с тобой будет, когда печать коснется пространственной техники? Наизнанку вывернет? Или скрутит твое тельце в мясной шарик для супа? Может, отправит в прошлое, дрочить Рикудо Сеннину?

Воронка за спиной Тоби исчезает, цепь тут же втягивается обратно в рукав. Учиха напрягает шаринган, и свиток в руках Инахо вспыхивает черным пламенем.

— Итак, Ишифурье, — продолжает акацки, гася отброшенную Сенджу бумагу. — Поиграли и хватит.

Инахо пока повременил атаковать снова. Физические атаки проходили сквозь тело акацки, даже ниндзютсу. Нужно нечто сложное, и Инахо пока не мог придумать ничего, что сумел бы использовать быстро, вот прямо вот с первой же атаки. Но на счет свитка запечатывания нужно запомнить.

— Где они?

Рассветник качнул головой:

— В моем мире. Верну, когда мы с тобой закончим разговор. Если он закончиться так, как мне нужно. Ты мне сильно задолжал, парень.

Инахо оскалился, хмыкнув:

— Схуяли?

— Строяли. Я тебя давно приметил. Давно тебя оберегаю. Сначала не дал тебе сдохнуть, когда эскулапы этого сатрапа Данзо меняли твое тело. Да и всякие лишние штучки не позволил им поставить. Мы же с тобой не хотим, чтобы тебя лишили свободы воли, да? Затем, когда ты едва не убился об своего сенсея, навел на тебя крошку-торговку. Чуть-ли не носом ткнуть пришлось. Курица напыщенная, не может у себя под носом талантливого парня разглядеть. Она организовала твой выход на свободу. Потом я не вмешивался, пока ты не попал к старому некрофилу. Ну, хоть его страховать не пришлось. Он, конечно, ссыкло, каких поискать. Так боялся умереть, что половину жизни проковырялся в трупах в поисках бессмертия. Правда, в медицине разбирался, так что сделал все, как надо. И вот тут тебя понесло.

Инахо сплюнул:

— Хочешь сказать, что это благодаря тебе я всего добился в жизни, да?

Тоби поднял руки:

— Нет, конечно! Ты сам по себе такой отморозок, наглый, смелый на грани безрассудства. Я лишь немного задержал команды Безликих, что сели тебе нах хвост. С остальным ты вполне справился и сам. Но все же — за тобой должок.

Инахо качнул головой.

— Допустим, все, что ты сказал, правда. Ну и нахуя такому крутому тебе, Учихе и парню из Акацки, нужен я?

Тоби чуть помедлил, оглядываясь, вздохнул:

— Давай продолжим не здесь? Я расскажу тебе увлекательнейшую историю, но такие вещи... Такие вещи я даже ветру не доверю.

Инахо поморщился:

— Ты говоришь об этом... Своем мире, я полагаю.

Тоби кивнул:

— Именно. Убивать тебя я не хочу. А если бы хотел наложить гендзютсу, то уже сделал бы это. Но, как показала практика, сильные синоби долго под внушением не ходят. Даже внушением от шарингана. Крыша едет. А ты мне нужен со своими, целыми и невредимыми, мозгами.

Сенджу нахмурился:

— Последнее уточнение. Я нужен Рассвету? Или тебе?

— Мне, — ответил Тоби, открывая воронку.

Приземлившись на некий... камень, Инахо едва не свалился с ног. Чувства, которым он привык доверять, сходили с ума. Камень был не камнем, был не снизу, и вообще был пустым. Или даже не вовсе был? Инахо все же качнуло из стороны в сторону, прежде чем он смог как-то сфокусировать свое чувство равновесия в новых условиях. Он стоял на каменном пьедестале. Пустотелом монолите со стенками, тонкими, как шелк, но ощущаемыми, как многометровый пласт породы. Где-то внизу, на подобном монолите, торчащем из тьмы, лежали его напарники.

— Позволь начать сначала.

Инахо обернулся, чтобы увидеть, как Тоби снимает с головы маску. Под маской оказалось обычное немного вытянутое лицо с характерными для Учих носогубными складками, и, пожалуй, излишне бледной кожей. Маска была еще и париком с черными волосами, потому что на самом деле его волосы были практически белыми. Сейчас, после снятия маски, выделялся ярко красный шаринган в правом глазу. Левый глаз Учихи был светлым, лазурным, с окружающими зрачок кольцами. На вид ему было чуть больше двадцати.

— Это риннеган, — пояснил он. — Меня зовут Обито Учиха, будем знакомы.

— Мне твое имя ничего не говорит, если честно, — признался Инахо.

Обито кивнул:

— Это неудивительно. Я был рядовым членом клана, пока на одной из миссий едва не погиб. В Конохе считают, что я именно погиб. Это было еще до твоего рождения. Как видишь, мои нынешние способности допускают некоторые манипуляции с собственным возрастом. У нас с тобой есть некоторые сходства. Мой учитель тоже, в будущем, стал Хокаге. Его звали Намикадзе Минато. Единственный, наверное, синоби, которого я действительно уважал. Чуть-чуть. Так вот на счет увлекательной истории. Извини, я люблю поболтать, но мне практически не с кем.

Инахо изобразил добродушный взмах рукой:

— Все в порядке. С удовольствием тебя послушаю.

Тоби улыбнулся:

— Замечательно. Так уж получилось, что я, добрейшей души человек, постоянно натыкаюсь в своей жизни на предателей. Сначала меня кинули напарники. Я, конечно, храбрился. Но когда они ушли, о... Как мне было страшно и одиноко. Да еще и с вырезанным глазом, — он постучал себя пальцем по левому виску. — Я передал его Какаши Хатаке. Теперь даже не знаю, стоит мне вежливо попросить вернуть то, что мне принадлежит, или вырвать глаз из его мертвого тела. Но я отвлекся. Выбраться из полной задницы мне помог один старик. Тоже, к слову, носитель риннегана. Такое бывает. Это наследие Кагуи, оно может проявиться в ком угодно. Вот только способны это наследие раскрыть лишь единицы. Старик был одноглазым старым пидарасом. Да, ты правильно понял...

Обито снова постучал себя пальцем по левому виску:

— У него был только этот глаз. И он не мог пользоваться и малой долей тех возможностей, что открывались риннеганом. Этот урод просто хотел себе второй глаз, и хотел отобрать его у меня. Но я его опередил. И я, как ты, возможно, уже понял, действительно способен пользоваться этим глазом. Всей его силой. Мне открылись многие тайны, многие знания. Но пока я эти знания постигал... Ситуация в мире несколько поменялась. Когда я пришел в Коноху, то узнал, что мой клан собираются истребить. Я не мог этого допустить, и потому убедил Итачи пойти против Конохи. Почти убедил. Этот придурок... — Обито поморщился, почесав лоб. — В общем, не все прошло гладко. Не представляешь, чего мне стоило не прибить этого идиота в тот же момент. Но нет. Он нужен был мне живым, и сейчас нужен. Ах да, еще до этого я успел найти Нагато Узумаки. Парень тоже получил наследие Кагуи, и не тем способом, что я. Он сейчас, к сожалению, сильнее меня, но мы над этим работаем. Так вот Нагато... Наивный мальчик, считающий, что может спасти мир. Комплекс миссии, знаешь о таком?

Инахо кивнул:

— Сталкивался и не раз.

— Вот! — даже обрадовался Обито такому пониманию со стороны собеседника. — Очередной мировой спаситель! Мир не нужно спасать! Он и так неплохо живет, а мы лишь букашки, что копошимся на его поверхности! Но мне теперь приходиться всюду повторять его мантры. Потому что пока он сильнее! На днях он, к слову, махался с твоим учителем. Тем, который "Я придумал взрывчатый химикат, теперь поклоняйтесь мне!". Слабак, отчаянно пытающийся доказатьвсем Скрытым Селениям, и себе заодно, что родившийся в обычной семье второсортный синоби без кеккей-генкая может чего-то там достичь, — Обито хмыкнул. — Ну, достиг. С трудом сумел победить Итачи, которому моральные принципе не позволяют насмерть бить. А потом самоубился о какого-то демона. Зациклился на своей сенчакре, и считает себя самым умным и особенным. Смешно. Хотя он как-то выжил, и мне даже любопытно — как. Ведь телом занялись мы с Итачи, и вполне... Хм...

Учиха отмахнулся, будто от назойливой мухи.

— Так вот Нагато его так и не убил. И это не заслуга твоего бывшего сенсея. Просто Нагато тоже считает себя самым умным. Считает, что строит свои многоходовые комбинации, и никто его перехитрить не сможет. Даже моему человеку голову заморочил. Кисама был отличным исполнителем, пока ему на уши не сел этот мудак с трогательной душещипательной историей. Просто однажды не смог его вытащить из-под клинка твоего наставника. Вот такие вот случайности.

Учиха развел руками, будто извиняясь:

— Мне приходится им подыгрывать. Потому что мне, как и Нагато, нужны биджу. Так же, как они нужны Культистам. Только я в высшее добро и справедливость, хоть убей, не верю. И вот тут мы плавно подходим к тому, зачем мне ты. Все просто. Я не потяну все это сам. На Итачи надежды нет, еще один идеалист... Да вообще! Каждый, кто осознает, какую силу может получить — с катушек слетает! — Обито изменил свой голос, начав произносить все с подчеркнутым пафосом. — Кто-то осознает всю лежащую на нем ответственность и свою обязанность использовать эту силу во благо! — он снова меняет голос, на этот раз на безумный. — Или видит в этой херне все несовершенство и убогость нашего мира и приходит к единственному желанию — все к херам уничтожить!

Учиха покачал головой:

— Мне это надоело. Я хочу получить эту силу, чтобы сравняться с богом! Насколько это вообще возможно. Но совсем не обязательно, что я должен быть один! Просто все, с кем я пытался работать, заморачивались на какой-то херне!

Инахо задумчиво протянул:

— А о какой силе идет речь?

Обито фыркнул:

— Да о любой! Понимаешь? Там есть древо! Первопричина! Начало чакры! Называй как угодно. Собираешь биджу, потому что только их объединенной мощи хватит, чтобы на Источник повлиять. И все! Это же Источник! Все способности синоби! Все кеккей-генкаи! Все это пошло от него! Хочешь неуязвимость? Получай! А может неуязвимость — это слишком легко? Хочешь быть смертным, но чтобы всегда возрождаться после смерти в бою? Да, пожалуйста! И самое главное! После того, как один из нас туда влезет, кроме нас туда никто взобраться уже не сможет. Победитель получает все! — он пожал плечами. — Но я уже успел устать от одиночества, поэтому давно не стремлюсь туда один. Я не жадный! Давай разделим на двоих! Да силы Источника на сотню хватит! Мы все равно все будем неуязвимы друг для друга! Что нам делить!

Обито качнул головой:

— Хотя с сотней я, наверное, хватанул. Ну, уж на двоих-то точно хватит.

Инахо сел прямо на камень, пытаясь осознать масштабы открывающихся возможностей.

— И что? Действительно всем это знание сносит башню? — переспросил он.

Учиха горестно кивнул:

— Сам удивляюсь.

Сенджу ухмыльнулся:

— А давай! Это же круто! Такая мощь! Ну, взыграет альтруизм? Поднимем в океане материк, заселим людишками, сыграем в добрых богов! А так... В жопу спасение мира!

Довольный Обито возвел руки к небу, которого здесь не было:

— Свершилось! Как я долго ждал этого момента! У меня есть единомышленник!

Инахо ухмыльнулся:

— Ладно, ладно! Давай вернемся на грешную землю. Что нам для всего этого надо?

Учиха чуть задумался:

— Ну, для начала, нужно уже сделать тебя настоящим Сенджу, без всяких нюансов и скидок, — он жестом фокусника извлек из, казалось бы, воздуха живое бьющееся сердце, окруженное темными контурами печатей. — Закрой глаза и постарайся не шевелиться! Будет немножечко больно.

Глава 115.

В этом мире было непринято разрезать красную ленточку. Трагическое упущение здешних пиар менеджеров. Сейчас очень хотелось взять в руки ножницы и разрезать эту самую ленточку. Это уже не заложение первого камня в фундамент будущего, это нечто большее. Что же. Если хорошую традицию никто не придумал до тебя — то стань первым. Казалось бы — какая мелочь. Символическая красная ленточка. Но ее символизм, ее смысл огромен. Огромен для людей. Для всех, кто задействован в процессе. Ее смысл — наглядное напоминание, что их действия, их работа, их труд оценен. Что их труд имеет результат. Мотивация. Стремления. Общность. Как воспитать беспредельно преданного тебе человека? Начать общее дело, и заставить его вложить как можно больше сил в достижение результата. А затем во всеуслышание объявить: "Вот он! Человека, который создал это!". Пусть он работал ля тебя. Пусть он работал для тебя. Пусть именно ты будешь пользоваться результатами его труда. Это неважно. Этот результат, оцененный по достоинству, он будет защищать всеми своими силами. Не предаст, потому что будет защищать твое, как свое. Поэтому сейчас руки сеннина наливали в бокал прекрасное вино. Здесь и сейчас он не был синоби, шпионом, лидером, бойцом. Нет. Здесь и сейчас он был управленцем. Тем самым топ-менеджером. Человеком, чей главный талант — заставлять окружающих не просто работать на тебя, а делать это с удовольствием, с полной самоотдачей.

Като наполнил бокал и обернулся. Хорошо быть владельцем собственного замка. Удачно перестроенный холл превращается в превосходный зал для приемов. И так удобно стоя на лестнице, возвышаться над людьми, и при этом не быть с ними разделенным. Лестница здесь тоже очень символична. Показывает, что каждый из них может вот по этим ступенькам подойти к нему, пожать руку, что-нибудь сказать, даже встать рядом. Это не трибуна, на которой стоит говорящий, отрезанный от тех, кому он говорит свои слова. Все, или большинство, во всяком случае, величайших ораторов его прошлого говорили не с трибун. Они старались быть ближе, как можно ближе к окружающей их толпе. Они не боялись толпы. Чувствовали, что, отдаваясь своей речи, являются сердцем и разумом толпы.

Но сегодня здесь собралась не толпа. Но компания в высшей мере разношерстная. Рядовой ниндзя и не поймет, что может объединять всех этих людей, и вообще кто они. Ниндзя привыкли. Что есть Дайме, есть страна, города, села, и все вот это, и все оно едино. Как нечто цельное. Но это не так. Страна Огня разделена на множество маленьких кусочков, поделенных между множеством разных людей. Для смотрящего снаружи, конечно, она, страна, и должна быть чем-то единым. Но внутри все намного сложнее.

— Господа. И дамы. — Като поднял бокал, привлекая к себе всеобщее внимание. — Для непосвященного в наши дела человека сегодняшний нам праздник может показаться ничем иным, как прихотью. Просто еще один случайный повод собраться вместе и выпить дорогого вина. — Он улыбнулся. — Мы не будем объяснять таким, что дорогого вина мы можем попить в любой день без всякого повода.

Присутствующим отвечают вежливыми улыбками. Это не шутка, просто небольшая ирония. Като проводит взглядом по залу. Мелкие феодалы, строители, поставщики, просто богатые люди, вложившие свои деньги. Какая-то часть из них отсеется со временем. По разным причинам. Консервативность взглядов. Уверенность в недолговечности начинания, задуманного сеннином. Просто подозрительное отношение к этой авантюре. Но это не важно. Они уже вложили свои силе в его дело.

— На самом деле сегодняшний день важен. Важен по многим причинам. Опять же может показаться, что ничего значительного еще не сделано. Что многое еще незакончено. Что многое еще только предстоит сделать. Но это не так. Сегодня была закончена дорога, соединяющая столицу Страны Огня и наш будущий город. Последние камни вбиты в землю. Мы сделали важный первый шаг на нашем пути. Мы не просто проложили дорогу. Вы проложили направление для движения. Движения в наше общее будущее. Это дорога символ того, что наши общие усилия могут давать реальные результаты. Пока это лишь первый результат, и их будет еще много впереди. Но даже эта дорога сама по себе уже изменила очень многое. Судьбы многих людей, присутствующих сейчас здесь, уже сделали крутой поворот. Новая дорога — это новый торговый путь. Новый путь развития. Уже заложены три новых города, которые будут расти вместе с количеством людей, пользующихся новой дорогой. Заложены новые мануфактуры. Места, ранее почти незаселенные и неиспользуемые, теперь будут активно осваиваться. И все это — вне зависимости от того, закончим мы свой большой проект, или нет.

Он сделал небольшую паузу, дав слушателям переварить услышанное.

— И о том, что все это будет работать, даже если мы не построим свой город, я упомянул не просто так. Это не пораженческие настроения. Наоборот. Мы сделали первый шаг, а уже изменили столь многое. И каждый следующий наш шаг так же будет нести все новые и новые изменения. Трагическая война на востоке вызвала приток беженцем. И мы обеспечим этих людей жильем и работой на долгие годы. Эпидемия на юге показала, как плохо на данный момент взаимосвязаны разные части страны. И мы это скоро изменим. Сегодня, прямо сейчас, мы можем увидеть, почувствовать собственными руками, результат нашего труда, — Като еще чуть-чуть приподнял бокал, указывая на кульминационный момент речи, переходящей в тост. — Сегодня праздник. Праздник, на котором я хочу поздравить всех вас с первым ощутимым результатом. За вас. Людей, которые строят наше общее светлое будущее.

Тост был для всех. Оценили его все, и все вместе выпили, доводя ритуал объединения до логического завершения. Маленький коллективный обман. Акт принудительного само убеждения. Все они, отпившие вина в этот момент, сродни дикарям, испившим крови из общего кубка. Не важно, о чем думает каждый из них в данный конкретный момент. Каждый такой ритуал, а Като собирался проводить их регулярно, были бы поводы, будет скреплять их все крепче и крепче. Ведь с этого момента все меняется. Каждый из них теперь, не важно, о чем он думал сейчас, в момент своей жизни, когда ему нужно будет сделать выбор, сделает его в пользу этого "общего дела". Потому что... Ну как же? Они же все собирались здесь. Пили вместе. В голове будут возникать ассоциативные образы, воспоминания этого самого момента и радости от похвалы. Захочется еще. Появиться мыслишка, что в следующий раз на таком же собрании я буду стоять с гордо поднятой головой, потому что я тоже сложился в это дело. Или будут испытывать стыд, потому что не сделали в нужный момент правильный выбор. Настоящих, искренних лжецов, на самом деле, не так уж и много.

Конечно же, этот простой трюк не сделает всех этих людей преданными последователями. Но это лишь один трюк, который, к тому же, Като практически ничего не стоил. Поэтому сеннин в своих мыслях разрезал символическую красную ленточку.

Сам вечер не затянулся. Уже через час последние гости покинули замок. Этого времени было достаточно, чтобы решить несколько технических и рабочих вопросов и заключить несколько дополнительных соглашений. В остальном обычная говорильня, разве что здесь публика собралась приличная, отвечающая определенным требования сеннина.

— Иногда у меня возникает ощущения, что тебе это нравиться, — призналась Ино, улыбнувшись.

Она присутствовала, но никак не выделялась. И он ее никак особенно не выделял. Сегодня для этого было не место и не время. А вот это строгое кимоно ему на ней не нравилось. Оно ее старило.

— Как по мне — это лучше, чем махать кунаем и отстирывать кровь с одежды, — пожал плечами Като. — Но наглость некоторых отдельно взятых людей меня забавляет. Кое-кто всерьез заявил мне, что я должен платить ему за то, что дорога пролегает чего его земли.

Куноити пожала плечами:

— Человеческая жадность неискоренима.

— Но такой был всего один, — перешел сеннин к светлым моментам. — А некоторые даже помощь при строительстве оказали, причем совершенно безвозмездно. Конечно, свои барыши с этих вложений они уже очень скоро получат. Но нам же не жалко, да?

Ино улыбнулась, но тут же помрачнела.

— Я получила письмо от отца.

Като отлично представляя содержание послания, сам сегодня утром читал отчет о состоянии дел в Конохе. Но он воспринял эти новости спокойнее. В пришедших к нему на мыслях не было ни скорби о погибших, ни сочувствия к тем, кто потерял родных, ни сострадания к покалеченным. Нет. Сухая и прагматичная констатация факта — "началось". Война была неизбежна, и по стечению обстоятельств именно Лист стал местом, где был разыгран первый акт этой новой войны. Только и всего. Но сейчас от него требовались слова не об этом.

— Клан сильно пострадал?

Ино отрицательно покачала головой:

— Нет... Ну, есть несколько погибших и раненные, но в целом...

— Понимаю. Смерть одного человека — трагедия. Смерть тысячи людей — статистика. Ну, ты знаешь. Я умею быть бесчеловечно циничным по отношению погибшим.

Ино кивнула:

— Да. Им мы уже все равно ничем не поможем. А что касается выживших? — она подняла на него взгляд.

— К чему вопрос?

Она чуть качнула головой, как бы в нерешительности:

-У тебя не возникало чувства, что ты должен быть там? Ведь мы здесь пьем вино, а там лежит в руинах наш дом.

Като отрицательно покачал головой:

— Нет, такого чувства у меня не возникало. Я точно знаю, что я делаю и ради чего. И наш дом, к слову, здесь. Так, во всяком случае, мне хочется думать. Ну а в Коноху отправлю строителей, когда кто-нибудь освободиться. Отстраивать разрушенное.

Девушка хмыкнула:

— Мне бы твою уверенность. Меня не покидает чувство, что я нужна там.

— А это нормально. Это говорит о том, что у тебя есть совесть и ты вообще хороший человек, не безразличный к страданиям близких людей, — Като чуть улыбнулся. — Но если наша помощь действительно потребуется — Курохай не постесняется мне об этом сказать.

Сеннин обхватил жену за талию и повел наверх.

— И я не позволю тебе подвергать себя опасности, даже не надейся.

— Думаешь, здесь намного безопаснее, чем в Конохе?

Он уверенно кивнул:

— Конечно. Ведь здесь нет ничего, что могло бы привлечь всяких там... — Като неопределенно повел рукой. — Ну, ты поняла.

Ино закрыла глаза, выдохнув, и открыла снова, остановившись и пристально взглянув в глаза мужу.

— Это ведь не все, что мы можем сделать?

Като остановился, вопросительно изогнув бровь:

— У тебя есть конкретные предложения?

Через несколько минут они уже находились в одном из кабинетов. Като сидел за столом и неторопливо выпивал, пользуясь своей устойчивостью к алкоголю. Наливая вино, он наблюдал за нарезающей по комнате женой, ожидая, пока пришедшая ей в голову мысль оформится в полноценную идею, с которой уже можно будет как-то работать.

— Может хоть намекнешь, что ты там подумала, м?

— Что при наших ресурсах просто отстроить все как было это... Ну... Глупость.

Като покрутил в ладони бокал, обдумывая эту мысль:

— Хорошо, согласен. Мы можем отстроить все совсем не так, как было, при некоторых усилиях, можно там свой Дворец поставить, с азартными играми и проститутками, — он поморщился.

Этот мир еще не дорос до этой шутки.

— Эм... — Ино даже остановилась. — Ты о чем?

— Я о масштабе наших возможностей. Но мы все же говорим о селении ниндзя. Нужно учитывать специфику, так сказать.

Куноити покачала головой:

— Я не про это. То есть, конечно, там клановые кварталы, резиденция, все прочее. Но ведь...

Като вздохнул:

— Ино. Что ты задумала?

Девушка несколько секунд смотрела на мужа, после чего подошла к столу и, взяв лист бумаги, нанесла на него рисунок.

— Помнишь, ты показывал мне эту печать?

— Да, — кивнул Като. — Только это не печать, а основа для...

— Я знаю! — прервала его Ино. — Ты сказал, что некоторые техники можно переводить в печать, а затем комбинировать с этой печатью...

Сеннин поморщился:

— Ближе к делу, милая.

— Като!

— Все это с очень большими допущениями. Далеко не каждую технику можно написать печатью, которая еще и работать будет стабильно. Тем более комбинировать.

Ино кивнула и, взяв другой свиток, нанесла на него печать:

— Это можно?

Като задумался, но кивнул:

— Допустим.

Удовлетворенная ответом куноити нарисовала схему, и продемонстрировала мужу. Сеннин несколько долгих секунд смотрел на схему, затем взял другой листок и начал записывать расчеты. Все же его знания в фуин были далеко не полными.

— А вообще... — он постучал кончиком пера по бумаге, оставив пару клякс. — Может и сработать. Но нам нужны настоящие специалисты.

Ино самодовольно улыбнулась:

— Кто у нас молодец?

Като кивнул:

— Ты молодец. Но стоить это будет...

Вздохнув под насмешливым взглядом жены, он достал новый свиток и начал писать послания.

Глава 116.

Это была простая прогулка. Блажь, не более. Ей нестерпимо хотелось запечатлеть в своей памяти этот безумно красивый, и до ужаса безумный город. Город контрастов. Город противоречий. Город, в котором высокая справедливость намертво переплетена с подавляющей несправедливостью. Город, олицетворяющий всю страну, являющийся ее лицом, апогей, собравший в себе Абсолют царящих в этой стране законов.

Город Трехсот Тридцати Трех Лестниц.

Самый Справедливый Феодал во всем мире. И единственная страна, в которой рабство официально закреплено и широко практикуется. И большинство рабов живут в городах... Впрочем, живут — это очень громкое слово. Существуют. Влачат свое жалкое существование. И не то, чтобы они не желали свободы или не готовы были за эту свободу драться. Еще как готовы. Просто гарантом их послушания в первую очередь были синоби.

Женщина, гулявшая по городу, удовлетворяя тем самым свою блажь, остановилась. Ее внимание привлекла группа рабов, неплохо одетых мужчин, что несли несколько крупных тюков куда-то по улице. Здесь, в нижнем городе, это нормальная картина. Этот город вообще поражал, во многих смыслах. Поражал сами своим существованием. Потому что в этом городе, если считать рабов, находилась десятая часть всего населения страны. Огромный мегаполис, неимоверными усилиями рабов и синоби еще не превратившийся в одну сплошную человеческую помойку.

Она уже знала многие его секреты. Знала, даже не утруждая себя подняться в верхний город. Ей достаточно было посетить средний город, чтобы получить неописуемое наслаждение. Наслаждения от состояния натянутой до тонкой едва заметной дрожи струны. Насладиться замершей на кончике лезвия капле, готовой упасть в переполненный сосуд. Насладиться напряженным молчанием тысячи ртов. Насладиться затаенной злобой тысяч пар глаз.

В Стране Огня не уставали говорить о Воле Огня. Здесь не забывали повторять о Молниеносной Справедливости. Справедливости, столь ослепительной, что половина жителей города уже давно забыла... А в чем она? Справедливость?

Здесь, в этой Великой Стране, были установлены жестокие и суровые законы. Законы, позволявшие долгие годы держать людей в повиновении, свести преступность к минимуму, подчинить все ресурсы страны воле Дайме. Тотальный Закон. Ослепительный в своем карающем правосудии.

Женщина проводила взглядом уходящих сабанто. Так их называли. Слово "Раб" не употреблялось. А за его излишне частое употребление можно было и самому стать этим самым рабом. Пусть и временно, пока не "возместишь нанесенный обществу ущерб". Это общество, эта страна приводила женщину в экстаз. Украл — сабанто. Убил — сабанто. Не уплатил налоги — сабанто. Хулиганил — сабанто. Только сроки "отработки" различаются. Конечно, если ты законопослушный крестьянин, вспахивающий землю и ежегодно отдающий налог — боятся тебе нечего. Но человеческую природу не обманешь. Поэтому количество "Рабов" было примерно постоянным.

Женщина шла по нижнему городу, посматривая из-под капюшона на окружающих ее людей. Большей частью здесь жили освобожденные. Те, кто уже не рабы, но и возвращаться им некуда. Так что эти люди влекли свое не менее жалкое, чем у самих сабанто, существование, плодились и размножались, как и положено маргинальным слоям общества, и постоянно пополняли тем самым ряды рабов. По сути, такие "нижние" города были в любом городе этой страны, разве что назывались обычно нижними "районами". Трущобы, они и есть трущобы. Жалкого вида люди, жалкого вида постройки, разве что на улицах чисто. За этим следили рабы, в этом Великом Городе грязи быть недолжно.

Женщина остановилась, глядя на девчонку лет пятнадцати, отчитывающую своего раба. Точнее, конечно, не своего. По закону все сабанто принадлежали Дайме и только ему. Ну, как минимум, его семье. Поэтому никакого причинения вреда, ни-ни. Допустимые наказания были строго описаны в законах, что приводило женщину, наблюдавшую все это со стороны, в состояние радостного предвкушения. Она любила эту страну. Законотворцам Страны Молнии она бы отдалась прямо на главной площади города, столь сильно было ее предвкушающее обожание.

ТАК подставить под удар ВСЮ систему власти, это нужно уметь.

Женщина оскалилась под лицевой маской. Благо, глаза, не скрытые тканью, и сейчас выражавшие ее злорадное наслаждение открывающимися видами, были хорошо прикрыты капюшоном.

Но, заметив, приближающихся патрульных-синоби, двинулась дальше, чтобы не привлекать к себе внимания. Все же кумовцы на патрули отправляли, зачастую, самых отбитых равнителей закона. А, согласно удивительной законодательной системе страны, доебаться до человека можно было хоть за камень на дороге, который тот поленился пнуть к обочине.

Выйди из лабиринта узких улочек на один из городских проспектов, она сдвинулась ближе к стенам и пошла дальше. Люди в капюшонах, вообще-то, могли привести что синоби, что даже юхеев в экстаз от возможности поймать нарушителя порядка и от этого счастья прибавку к зарплате. Но она знала, где находится. Изображать Сестру Молнии было несколько опасно, но не более опасно, чем соваться в сердце самого зашеренного государства из ныне существующих. Одежда женщины-нинсо хорошо ее маскировала, и вызывала минимум вопросов. Ей оставалось только полностью соответствовать поведением.

И все же. Что же вызывает ее восторг?

Все просто. Тупиковость ситуации.

Она остановилась, наблюдая за рабочими, перестраивающими один из старых домов. Вширь город расти не может, по объективным причинам, поэтому растет ввысь. И будет расти, пока крыши нижнего города не упрутся в фундамент среднего.

Женщина запрокинула голову вверх. Нужно отдать должное безымянным гениям. Почти пять сотен метров от земли. Целый город с населением в сотню с лишним тысяч человек, висящий в пяти сотнях метров от земли. Нижний город был освящен фонарями. Всегда, круглые сутки. Потому что Нижний город жил в вечной ночи.

Она прошла еще немного, остановившись на перекрестке. Она оглянулась, пытаясь понять, куда она еще не ходила в этом огромном городе. Что забавно, здесь действительно было туго с преступностью. Сложно купить алкоголь. Почти не возможно наркотики. С жрицами любви вообще все очень грустно. Даже в нижнем городе нарваться на серьезные неприятность почти невозможно. Тебя не ограбят, и тем более не убьют. Могут попытаться обмануть, и то далеко не факт. Но какой ценой этого достигли.

Ей здесь нравилось. Ей нравилось смотреть на спокойные дни этого огромного города. Последние, потому что она собиралась погрузить здесь все в хаос.

Вернулась на импровизированную базу она только через пару часов. Стянула с головы белый безразмерный капюшон, открывая достаточно коротко подстриженные ярко зеленые волосы. Лицо прикрывала шарф-маска желтого цвета, все от того же костюма сестер молнии. Шарф полетел в сторону. Больше она в ближайшее время его носить не станет. Белое кимоно нинсо было на несколько размеров больше, чтобы скрывать под ним не только стройное тело куноити, но и комплект снаряжения вместе с броней. Да, умереть от ран она практически не боялась. Но раны замедляли, доставляли дискомфорт. И снаряжение же нужно где-то держать. Ее главным оружием были не все эти игрушки, конечно, но синоби диктуют правила игры.

— И как? Оно того стоило? — спросил ее сидевший в соседней комнате напарник.

— Не злись, малыш, — улыбнулась куноити, — и конечно оно того стоило.

У нее была жутковатая улыбка. Да что там, весь ее вид внушал какой-то нелогичный, иррациональный страх. Бледная, почти белая кожа всего тела. Чистые, но невыносимо холодные бирюзовые глаза в черных глазницах. Три стальных кольца на левой ноздре. И уродливые грубые шрамы, будто расширяющие рот, криво раскрашенные помадой. На лице читалось безумие. Неправильная, неестественная мимика вызывала у неподготовленных людей шок. Мышцы лица подрагивали, само лицо постоянно, будто без ведома хозяйки, гримасничало, отчего сережки в ушах неровно подрагивали. Но ее напарник к такому был то ли привычен, то ли просто безразличен.

— Твоя мужская ипостась нравилась мне больше, — признался Сасори. — Она была менее импульсивной. И я все еще не понимаю, зачем цирк перед организацией? Им будет все равно, будь ты мужчиной, женщиной, или говорящим енотом.

Джокер рассмеялась:

— А как же удовольствие от процесса!? — она раскинула руки. — Как же азарт от риска? В нашем деле процесс ничуть не менее интересен, чем результат.

Сасори кивнул:

— Да, это так. Возможно. Но как же идея? В конце зритель должен догадаться, что его обманули! В раскрытии обмана вся соль!

— Конечно!

Джокер хлопнула в ладоши, но вместо того, чтобы продолжить говорить, хотя было заметно, что слова уже крутились у нее на языке, куноити замерла. Медленно на ее лицо наползла усмешка, превращающаяся в устрашающую улыбку-оскал.

— Конечно! Обман! Обман, который не обмен, который снова обман! Шутка! Всего лишь шутка.

Кукольник развернулся на своем месте, присматриваясь к своему напарнику. Сложно сказать, какие именно мысли кружились в его голове. Он сам считал себя безумцем, и сам же себе говорил, что безумец не осознает своего безумия. Но ассоциативные цепочки, появляющиеся в его голове, несмотря на относительную видимость адекватности, неподготовленного человека ввели бы в ступор. Но контролируемое безумие ученого и убийцы не более чем логичное продолжение любопытной гениальности первооткрывателя, когда-то из любопытства превратившего тела собственных родителей в боевые куклы. Сейчас он не мог сказать, нравятся ему игры с его напарником, или это все тоже любопытство. Ведь интересно, что они смогут сделать? Как далеко смогут зайти? Настоящий Сасори был спокойным, безумно рациональным, давно и наглухо раздавившим собственные эмоции, циничным, но любопытным изобретателем. Однако с детства ему приходилось играть чужие роли, что-то изображать, кого-то показывать. Ведь чтобы кукла была максимально правдоподобной, кукольник должен максимально естественно играть роль. В некий определяющий момент его настоящее "я" утонуло в океане масок и марионеток, и это сделало его еще более сильным и могущественным. И сделало его безумным.

— Коллега? — подыграть напарнику было несложно. — У вас созрел план?

Сасори был единственным, кто общался с Джокером ПОСТОЯННО. И с шутом все было с точностью до наоборот. Никогда не было первого, настоящего маньяка-клоуна. Не было первозданного "Я", которое бы пряталось за масками. Наоборот. Каждая следующая маска становилась шутом, пародией, интерпретацией. Каждый следующий Джокер вырезал себе широкую улыбку и становился шутом, насмешкой над видимостью разумности окружающего мира.

— План? — Джокер выразила удивление, — Пф-ф-ф-ф! За кого вы меня принимаете, коллега? Не план! Лишь идея! Мысль! Я просто буду делать то, что умею лучше всего. Немного пошучу!

Сасори мысленно кивнул на свои доводы. Да, у Джокера появился план. Но план Джокера — это не последовательность действий, которая должна привести к результату. План Джокера — это повторение одного и того же действия, вплоть до момента, когда стечение обстоятельств не выстроится в случайность, которая приведет к результату. Надеяться на случайность — сумасшествие? Нет. Если очень долго бросать кости, то когда-нибудь они встанут на ребро. А если учесть маниакальный энтузиазм, с которым Джокер готов разбивать собственную голову об непробиваемую стену, самая безумная идея может оказаться вполне исполнимой.

— Я заинтересован, — Сасори поднялся. — Что тебе потребуется?

Безумный клоун на пару секунд приобрела задумчивое выражение.

— Мне потребуется... Пара десятков взрывных печатей... Чистый свиток... И нож!

На лице Джокера наконец застыло единственное выражение. Безумно счастливая улыбка. Да. Вот оно. Предвкушение. Погрузить в хаос целый город? Запросто! Нужны сложные техники? Нет! Пара подручных предметов и гениальная изобретательность — все.

— Для начала! — все же добавила напарница.

Ее лицо снова приобрело задумчивое выражение, и шут пошел нарезать круги по комнате. Замер. Лицо снова озарилось идеей. Она глянула на кукольника, кивнула каким-то своим мыслям, и пошла в обратную сторону. Еще один круг, остановка.

— Еще мне потребуется яд. Не твой, он слишком ценен, и я знаю, — куноити совсем по-женски облокотилась на плечо напарника. — И ты не любишь оставлять его следы где попало. Нет. Мне нужно кое-что попроще. Даже не смертельное. И совсем немного. Совсем немного газа.

Акацки кивнул:

— Конечно. Но я хочу сидеть в первом ряду, чтобы насладиться зрелищем.

Джокер засмеялся, оттолкнувшись от напарника.

— О, коллега! Для вас всегда найдется место в первом ряду!

Глава 117.

В город они вернулись под сокрытием песчаной бури. Инахо испытывал необычную смесь чувств из тянущей боли в груди и одновременно распирающего ощущения могущества. Он не знал, чье сердце теперь билось в его груди, и ему было все равно. Достаточно было того, что свою возросшую силу он ощущал физически, каждую секунду, в каждом своем движении. Он не просто стал сильнее, он едва сдерживал свою мощь. Чувствовал, как кожа непроизвольно превращается в обсидиановую чешую, и даже ощущал потоки воды, скрытые где-то глубоко под землей.

— Оповести Темари-сан о моем возвращении, — рыкнул он одному из стражников главных ворот. — Сейчас же!

Синоби Суны переглянулись, и парень все же счел разумным не спорить. Задерживать их, естественно, не стали. Темари, достаточно быстро разобравшись в характере партнера, оповестила своих людей о том, как себя нужно вести, чтобы избежать лишних неприятностей. Слава безбашенного и жестокого отморозка имела свои плюсы.

Инахо шагал по улицам Суны, оценивая количество изменений, произошедших с его последнего визита. Начали отстраиваться дома, разобраны завалы, появились торговые лавки, сейчас закрытые. Техники, некогда защищавшие город от стихии, так и не привели в порядок. Но ничего, свитки с переписанными в Роуране печатями он своей ручной Узумаки уже передал, теперь это только вопрос времени. Впрочем, у Инахо были своеобразные планы на Суну, с озвучиванием которых пока не стоило спешить. Всему свое время.

— Наконец-то, — выдохнул Суйгетсу, которому марш-бросок дался сложнее всего. — Ненавижу пустыню...

У него уже не было сил на ругань, что мало волновало Сенджу. Отлежится и отоспится, ничего с ним не будет. Тем более что в ближайшее время он, вероятно, будет находиться в Суне, что так же поднимет ему настроение. Сейчас Инахо больше думал об однохвостом. Он и так не сомневался, что сможет контролировать биджу, насколько это вообще возможно. Теперь же его уверенность стала абсолютной. Жаль, не было возможности задать Тоби пару вопросов. Инахо вырубился практически сразу, болевой шок был неожиданно сильным, нестерпимым даже для него. Очнулся он уже в башне, под присмотром напарников. По их словам, спал он не больше пары часов после их пробуждения, а Кетсуки был уверен, что провалялись они с Суйгетсу не больше десятка минут.

— Впечатляет, — кровавый так же осматривался, оценивая нанесенный его кровным врагом ущерб. — Я знаю, что это просто взрыв, но все равно, чтобы устроить такое...

Инахо поморщился:

— Просто взрыв. Очень мощный взрыв в воздухе. Но это все, что он смог придумать. После этого взрыва все его потуги сводились к овладению сенчакрой. Видимо — идея была одна, и та закончилась.

Кетсуки раздражение и преувеличенный сарказм проигнорировал:

— Второй раз такая атака не сработает. Наверняка уже все, кто хотел, придумали хоть какой-то способ противодействия. Однако я бы не сбрасывал возможность того, что он придумает что-то новое.

Инахо сплюнул:

— Если ты хочешь вывести меня из себя, то у тебя это почти получилось. Твое восхищение этим придурком меня раздражает, Кетсуки. Ему просто повезло, и ему помогли. Личной заслуги Кьюджина во всех этих разрушениях почти нет. Так что засунь язык в жопу и пошли.

Кровавый хмыкнул, игнорируя угрозу Сенджу:

— Сенчакрой он пользовался еще в бою со мной. Но в тот момент в чистой силе я его превосходил, что меня не спасло. А сейчас он Хокаге, и не думаю, что стал тупее или слабее с того времени.

Инахо остановился и развернулся к Кетсуки. Правая рука Сенджу закрылась броней и ощетинилась когтями.

— И? Что дальше?

Кетсуки улыбнулся:

— Перед нашим боем твой учитель небрежно бросил мне, что я был пятым почти неубиваемым придурком, которого он встречает в бою. А ты таких много победил?

Инахо хмыкнул:

— Так что? Все из-за очередного членомерства? Кто больше отожмется, кто дальше пробежит? Или ты сдрейфил?

Кетсуки покачал головой:

— Нет, я не боюсь. Но один раз я уже едва не сдох, что научило меня осторожности. И прямо сейчас я к поединку с Кьюджином, или с кем-то сравнимым с ним по уровню не готов. И готов это признать. — Ухмылка стала вопросительной. — А ты?

Сенджу отмахнулся:

— Слабак, — развернувшись, он пошел дальше. — Рассуждения на тему, кто сильнее или слабее — это все чепуха. Я живу не для того, чтобы сравнивать себя с кем бы то ни было. Если моим планам будет мешать кто-то, кого я не могу просто убить, то я найду другой способ его закопать, вот и все.

— Ты сказал, что я помогу тебе отомстить Кьюджину.

Инахо кивнул:

— И мы ему отомстим. Но если твои амбиции ограничиваются только этим, то ты ничтожество, которому суждено только подчиняться тем, кто сильнее.

Местом встречи снова стала школа. Инахо наткнулся на Темари в коридоре, сопровождаемую еще одним синоби. Инахо уже видел этого парня, он сидел в кабинете в их первую встречу.

— Я немного задержался, Сунахама-доно, — Сенджу улыбнулся, глядя в глаза куноити, сохранявшей на лице презрительную маску. — Но готов к выполнению третьего условия.

Темари кивнула. Она выглядела несколько лучше, чем в прошлый раз. Инахо не смог бы сказать, почему так считает, но был в этом уверен.

— Первые два засчитаны. Признаю, поверить в то, что у тебя получиться, было сложно.

— Ничего удивительного. Я бы на твоем месте себе тоже не поверил бы.

— Заходи, твоя подруга должна быть уже здесь.

Карин действительно сидела в кабинете, вместе с Митараши. Узумаки сидела за столом, борясь с дремотой, похоже, не выспалась. Анко стояла у стены.

— Карин! Твой светлый ум нам нужен в здоровом состоянии. Так что не пренебрегай режимом сна! — улыбнулся куноити Сенджу, как только вошел.

Красноволосая кивнула:

— С удовольствием прислушаюсь к твоему совету. Но мы, — девушка кивнула в сторону Анко. — посчитали, что лучше не откладывать работу с печатью Хьюги.

Митараши, наклонив голову на бок, улыбнулась:

— Малыш Неджи смог, наконец, вздохнуть спокойно. Нам даже удалось снять печать полностью, а не только ее блокировать. Как только выспится, сможет вздохнуть полной грудью и зажить полной жизнью, — она хмыкнула. — Насколько успеет.

Инахо встал у стола и сложил руки в замок, бросив на учителя своего учителя пристальный взгляд:

— На что намекаешь?

— На заварушку, в которую мы все по твоей инициативе еще ввяжемся, — куноити совсем его не боялась, что, в общем-то, не удивительно, при ее опыте работы. — Жизнь наша, полагаю, будет яркой, но короткой.

Инахо, не отрывая взгляда от женщины, задал Карин вопрос:

— Малышка, напомни мне, зачем мы держим эту паникершу и суку?

Карин снова зевнула:

— За знания, малыш. У нее большой практический опыт, и она страхует меня от глупых ошибок.

Темари это надоело:

— Мне вас оставить, чтобы вы отношения выяснили?

Инахо покачал головой:

— Простите, Сунахама-доно. Время тяжелое, приходится использовать любые ресурсы и любых людей. Последние иногда бывают... неблагонадежными. Ладно. Карин? Что с запечатыванием?

Названная куноити поморщилась:

— Это не мой уровень, Инахо. Поэтому гарантировать твою безопасность я не могу. Печать тоже далека от совершенства. Мне нужно время, чтобы проверить все элементы, все посчитать. За пару дней такая работа не проводиться.

— О каких проблемах идет речь? — спросил Сенджу.

— Голоса в голове, нестабильная чакра, неконтролируемые вспышки злобы, паранойя и безумие, — начала перечислять Митараши.

Суйгетсу ухмыльнулся:

— Это все и до запечатывания есть. А после?

Карин бросила на водного уничижительный взгляд:

— Заткнулся бы, раз мозгов нет.

— Но...

Инахо прервал перепалку:

— Суйгетсу, хватит. Карин, я осознаю риск, но отказываться от своих планов не собираюсь. К тому же это условие для получения шляпы Казекаге!

Темари покачала головой:

— Вообще-то ты и так много сделал. Шляпу не обещаю, но если ты откажешься от лишнего риска, никто тебя осуждать здесь не станет.

Но Сенджу лишь широко улыбнулся:

— Вы не понимаете. Я сильнее, чем вы думаете. И как нельзя лучше подхожу на роль джинчурики. Я почти Сенджу! Так что оставьте сомнения и к делу!

Стоявший с другой стороны от Суйгетсу Кетсуки улыбнулся:

— А еще он упрямый и спорить с ним бесполезно. Все равно добьется своего.

Анко оторвалась от стены, подойдя к Карин:

— Если он так хочет рискнуть, кто мы такие, чтобы ему мешать? Вдруг действительно справится? Его учитель в таких ситуациях всегда справлялся, — она ехидно улыбнулась.

Инахо поморщился:

— Что, млять, всем не жить, не быть, нужно потоптаться на моей нелюбви к этому утырку!?

Темари позволила себе улыбку:

— Нужно наиграться, пока ты не надел шляпу Каге. Потом шутить над тобой будет не с руки.

— Угу, успокоила, — ответил ей улыбкой Сенджу. — Карин. Подготовь все. Верь в себя и в меня. Все у нас получится. Ничего не бойся. Сомнения в сторону. Вперед!

Взгляды присутствующих сошлись на Сенджу, но тот всем видом изображал уверенность в своих словах. Первой хмыкнула Анко:

— Хм, у меня дежавю. Пошли, малышка, как я и сказала, плевать ему на все риски.

Карин поднялась и вместе с Митараши, не глядя на Инахо, двинулась к выходу:

— Для начала отдохни, красавица, — настоял Кетсуки.

Сенджу кивнул:

— Правильная мысль. А ты проследи.

Трое покинули кабинет, и Инахо перевел взгляд на Темари.

— Суйгетсу, можешь отдыхать, в ближайшее время мы останемся в Суне.

Хозуке окинул суновцев оценивающим взглядом, пожал плечами, и вышел. Тяжелый взгляд Сунахамы на несколько долгих секунд сошелся с холодным взглядом Сенджу.

— Хотел что-то спросить? — задала вопрос куноити.

— Именно. У меня простой вопрос. Я сделал ставку на Суну. Вложил все имеющиеся у меня ресурсы сюда. И вложу еще больше. Так что у меня простой вопрос. Ты готова служить мне? Никаких проверок, никакого левого дерьма. Я сюда пришел не для того, чтобы тратить время на ерунду. Либо вы со мной, либо нет. Ну?

Куноити несколько секунд молчала, затем перевела взгляд на своего сопровождающего. Тот подошел к столу и стянул с головы ткани, плотно закрывающие лицо. Инахо отчетливо услышал щелчки механизмов, и, когда взглянул в лицо прятавшего свою внешность синоби, хмыкнул.

— Кукла?

— Сам ты кукла! — огрызнулся он. — Меня зовут Канкуро. Мы с сестрой последние в основной ветви клана Сунахама.

Немного скрипучий голос и составленная из кусочков кожа лица, неживые глаза. Марионетка, но не марионетка. Инахо отодвинул от стола стул и сел на него:

— И?

— Канкуро не может передать гены нашего клана, — продолжила объяснение Темари. — Только я. Но в Суне нет достойного... претендента. Пока не было.

Инахо ухмыльнулся:

— И тут появляется наша шобла. И кто из нас достаточно достоин? На счет Суйгетсу я бы не был уверен, после экспериментов змеи еще неизвестно, во что он превратился, и что будет с его потомками. А вот Кетсуки из древнего клана Кири. С Хьюгой, если что, будете договариваться сами. Ну и я, как наследник Сенджу. Не думаю, что тебя заинтересует Джуго, несмотря на все его способности.

Темари кивнула:

— Я говорила о тебе.

Сенджу покивал:

— Ну да, чего-то такого стоило ожидать. Клан Кетсуки имеет слишком специфические способности. И что? Речь идет об одном единственном ребенке? Или вам обязательно вхождение меня в клан Сунахама? Мне, в общем-то, похуй, как не называйся.

— Официальная свадьба, — ответила куноити, не меняя выражения лица. — И одним ребенком ограничиваться не стоит. Не перед войной. Нужно, чтобы хоть кто-то выжил.

— Прагматично, — одобрил нукенин. — Можем трахнуться сейчас, до того как я стану джинчурики. Чтобы гарантированно избежать эксцессов.

— Завтра, — уточнила время девушка.

Канкуро снова замотал свою голову, чтобы не пугать своей внешностью никого, и суновцы покинули комнату, оставив Инахо практически в одиночестве. Тот, выждав, пока они уйдут, хмыкнул:

— Это ж как вас должно было прижать, чтобы вы начали так торговать собой?

Из пола показалась голова в спиральной маске.

— Они переживают упадок. Возможность породниться с Сенджу, объективно говоря, для них отличный шанс. Девочка отрешилась от всего, а месть ее успокоила. Она бы под любого из вас легла, если бы это действительно помогло ее клану, — поделился наблюдениями Тоби.

— Плохо. Какая-то гордость у человека должна быть, — Сенджу поморщился. — А так... Отвратительно.

Тоби полностью вылез из пола и сел на стол:

— Ну, ты можешь ей помочь. Немного заботы и побольше хороших новостей пойдут ей на пользу. Все же девочка много потеряла. Многих бы такие потери сломали, но не ее.

Сенджу сложил руки в замок:

— А оно того стоит?

Тоби улыбнулся одним глазом:

— Почему нет? Талантливая девочка, могла бы быть гениальной. Как минимум — уверенный штурмовик "S" ранга. Но ее зашпыняли. Не давали развиваться в детстве, оставив на вторых ролях. А после поражения в Конохе вообще превратили в танцовщицу. У нее много травм и нет времени на саморазвитие, так что сейчас она ничего выдающегося показать не может. Но в ней кровь ее клана появилась куда сильнее, чем в ее братьях. Собственно, жизнь все расставила по своим местам. Один ее братик слетел с катушек и помер, убит Кьюджином. Второй тоже помер, убит был опять же, Кьюджином, кстати, но тогда еще совсем молодым, а потом стал марионеткой в чужих руках. Сейчас он, конечно, имеет свою волю, но ты сам видел. Жалкое зрелище.

Инахо кивнул, поморщившись:

— Да уж, мир тесен. Значит, предлагаешь ей помочь?

Тоби кивнул:

— Да. Но для этого тебе потребуется грамотный ирьенин, которого у тебя нет.

— У меня вообще со специалистами проблемы. Карин разбирается в печатях, но...

Акацки кивнул:

— На счет запечатывания не беспокойся, теперь ты с этим справишься, а я подстрахую от ошибок твоих людей. Да, и проблему со спецами я помогу тебе решить. Есть один скрытный засранец, по типу твоей подружки-информатора. Только он умнее, сам не подставляется, и команду сколотил неплохую. Как минимум пара интересных кадров там имеется. Нужно перевербовать.

Инахо согласился:

— Принято. Специалисты мне пригодятся. Как его искать?

Тоби пожал плечами:

— Пока не знаю. Говорю же — скрытный засранец, а у меня нет лишнего времени на поиски. Для этого мне и нужен единомышленник.

— Хорошо, я знаю, кому задавать вопросы, — согласился с распределением обязанностей Сенджу. — К слову. Запечатывание однохвостого нам не помешает?

Тоби отрицательно покачал головой:

— Нисколько. Его можно безвредно для тебя изъять, в крайнем случае. Но вообще достаточно, чтобы ты присутствовал при захвате древа и полностью мне помогал. Сосредоточься на другом. Акацки свое отыграли, практически. После того, что устроил Пейн, их в покое не оставят. Повторять ошибку и играться с тайными организациями я больше не хочу, так... Ха, как ты сегодня сам сказал? Делаю ставку на тебя.

Инахо улыбнулся:

— Знаешь, а со стороны это звучит тупо.

Тоби засмеялся под маской, поднимаясь:

— Еще как. Ладно, не скучай.

— Тебе того же.

Сенджу проследил за тем, как его новый партнер скрывается в воронке, и поднялся, потянувшись.

— План действий на неделю. Трахнуть химе, стать джинчурики, надеть шляпу Казекаге, еще пару раз трахнуть химе. А жизнь-то налаживается.

Глава 118.

Появление двух путешественников, объявившихся в небольшом городке на краю пустыни, не вызвало ни у кого ни малейшего удивления. По сути, этот городок находился не только на границе пустыни, но и на границе Страны Ветра, но путники здесь бывали не часто. Вся торговля шла морем, страна была не богатой, дайме и вовсе бедным, своих синоби не имелось. Захолустье, один словом. Или не совсем?

Это был медвежий угол. Этакая тихая гавань, в которой пытались схорониться те, кто не хотел больше брать в руки оружие. Точнее, те, кто пытался себя в этом убедить. Десяток городков и деревушек, разбросанных по краю пустыни, скудным лесам, извилистым холмам и узкой полосе берега. Война регулярно добиралась и до этого захолустья. Но, по крайней мере, эта маленькая страна уже очень давно не становилась ареной для сражений двух или более армий.

Но назвать ее спокойной все же нельзя. Сюда перебирались разные уставшие от активной жизни синоби, у которых не было серьезных долгов в большом мире. Иначе найдут и достанут даже здесь. Но и пытающихся спрятаться преступников здесь хватает, и периодически за ними прибывают поисковые команды. И двух новичков в темных плащах восприняли равнодушно, если вообще обратили внимание на их появление. Они могли быть в глазах местных как беглецами, так и охотниками.

Никаких развлечений в этом городе не было. Вообще на первый взгляд сложно было сказать, зачем здесь живут люди и чем они занимаются. Но ответ был. Золото. Когда-то здесь добывали золото. Но шахты были давно завалены, а в речушке, где золотоискатели пытались намыть пару самородков, редко попадались небольшие камешки. Некоторые жители пасли скот, питающийся редкими растениями, которые с немалым трудом можно было найти в окрестностях городка.

— Мы точно пришли туда, куда нужно? — спросила куноити, обводя взглядом ветхие домишки.

Но ее спутник уверенно шел куда-то мимо городка. Похоже, для него это был лишь ориентир, даже не точка маршрута.

— Мне, вообще-то, есть нужно, — напомнила куноити. — И другие потребности у меня имеются.

— Мы почти пришли, — сообщил Курохай.

— Обнадеживающе, — выдохнула девушка.

Хокаге свернул и, остановившись на пару секунд, снова уверенно двинулся вперед, прибавив шагу.

— Давно хотела спросить — как ты ориентируешься? В большом масштабе, я имею в виду. Мы же прямо на этот городок вышли, хотя столько по пустыне без всяких ориентиров протопали.

— Тени.

Сигурэ не поняла:

— Что?

— Тени, — повторил Курохай.

— Эм... Я слышала и в первый раз. Что ты имеешь в...

Она посмотрела под ноги, увидев несколько крупных камушков. И под камушки были тени.

— О-оу-у-у... — протянула куноити.

Городок быстро уходил в горизонт, а впереди пошли холмы, растительности на которых было заметно больше, чем в окружающей степи.

— Я, наверное, свихнулась бы, — призналась Сигурэ, пытаясь представить, как видит окружающий мир ее спутник.

— Не исключено, — подтвердил Хокаге. — Но к этому можно привыкнуть. И это даже по-своему удобно.

Девушка хмыкнула:

— Если бы у тебя была возможность вернуть нормальные чувства...

— Я бы их вернул, — подтвердил Хокаге. — Я бы многое вернул. Но такой возможности нет.

Она улыбнулась:

— Нет ничего невозможного.

— Подозреваю, что способ мне не понравится, — предположил Курохай.

Они поднялись на очередной холм и остановились. Хокаге снова осматривался, прикидывая ориентиры.

— Ты так и не спросила, что мы ищем, — напомнил Хокаге.

— Я тебе доверяю, — пожала плечами куноити.

— А как же любопытство?

— Хм...

Она задумалась. Хокаге же нашел искомый ориентир и двинулся дальше. Куноити поспешила за ним.

— Убедил. И что мы ищем?

— В архивах нашли записи об одном старом схроне где-то в этой области. Четвертый Хокаге отправлял сюда экспедицию для изучения одного источника с необычной водой. В конечном итоге Четвертый умер, а экспедиция дала некоторые результаты, но была засекречена и... брошена.

Сигурэ задумалась и уточнила:

— Но ты не знаешь, что именно они узнали?

— Только примерно.

За очередным холмом обнаружилась небольшая низина, в которой была поставлена вполне ухоженная ферма. И четверка индивидуумов бандитской наружности колотили в дверь небольшого, но капитального домика.

— Старик! Открывай по-хорошему!

Куноити ухмыльнулась:

— Не повезло парням. Но скажи мне, как получается, что ты все время натыкаешься на такие вещи? Это уже третья группа смертников, которые нам по пути попадаются. Как ты их находишь?

Курохай ожидаемо не ответил, рванув вперед. Он не стал окрикивать неудачников, не стал предупреждать, вообще не медлил. Просто из его правой руки выскользнула цепь с наконечником, которую Хокаге раскрутил вокруг ладони. На втором обороте наконечник скользнул вперед, врезавшись в плечо долбившегося в стену бандита. Рывок назад, и у парня вырывает плечо вместе с рукой. Пока бандиты осознают происходящее, наконечник находит следующую цель. Поскольку следующий человек стоял к Хокаге почти боком, наконечник пробил его руку, врезался в грудь, пробивая ребра, и застрял где-то внутри. Его напарники, наконец, осознали, что происходит, и бросились бежать под звуки вырываемого из тела наконечника на цепи, сопровождаемого чавкающими звуками разрываемой плоти и хрустом костей. Новый бросок, и наконечник пробивает позвоночник убегающего бандита, и сразу вырывается обратно. Мгновенной смерти не будет, будет относительно долгая и весьма мучительная. Хорошо хоть даже стонать этот уже не в состоянии. Последнему наконечник прилетел в бедро, после чего цепь потащила его обратно, под ноги Хокаге.

Курохай наступил на рану последнему живому бандиту, заставив того прекратить стонать и услышать его вопрос.

— Что вы здесь делали?

Из домика вышел седой старик, задумчиво оглядевший трупы. Он был невысок и опирался на трость, обычную деревянную палку без всякой обработки. Поношенные тряпки вместо одежды, но чистые, и сам он не походил на запустившего себя человека. Длинная седая борода, как и волосы, была чистой и расчесанной.

— Они регулярно приходят, так что можешь его отпустить. Ничего такого, чего не могу сказать тебе я, он не скажет.

Хокаге вырвал наконечник, позволив цепи смотаться обратно в крепление в руке, а затем резко наступил бандиту на шею.

— Судя по всему, — старик еще раз окинул трупы взглядом, — вы из Корня.

— Да. И нет. Зайдем.

Старик тяжело вздохнул, сделав вид, что очень осуждает действия незваных гостей, но пошел в дом, оставляя дверь открытой и как бы приглашая войти.

— Эти мальчишки регулярно меня навещают. Напоминают, что я не плачу им за найденное золото, значит и золото добывать не должен. Или что-то вроде того, — пояснил старик. — Теперь придется их хоронить.

— Убери тела, — приказал Курохай напарнице.

Сигурэ хмыкнула, но отказываться не стала. Призвала пару змей и вернулась в домик:

— Умираю от голода. Угостите?

Старик указал на стол. Обстановка в домике была простой, но уютной. Было заметно, что живет он здесь уже довольно давно.

— Садитесь, — старик подошел к кухонному столу. — Вы от Данзо, наверное?

Сигурэ, стянув капюшон, охотно села за обеденный стол, а вот Курохай подошел к углу комнаты, встав напротив замаскированного тайного хода.

— Данзо убит мной. Я — Шестой Хокаге.

Старик замер на несколько секунд, продолжил наваливать нехитрой каши в тарелку.

— Какая честь. И что привело тебя сюда? Если секрет бессмертия, то я бы не советовал...

— Мне не нужно бессмертие. Я здесь, чтобы спасти одного человека.

Хозяин дома развернулся и поставил перед куноити тарелку каши с простым хлебом. Он пару мгновений рассматривал лицо девушки.

— М? Ты дочь Орочимару? Или внучка? Я его видел маленьким, когда он только гэнина получил.

Сигурэ немного замешкалась, вымучено улыбнувшись:

— Дочь, — ответила она, не вдаваясь в подробности.

— Угу, — такой ответ старика вполне удовлетворил, и он развернулся к Хокаге. — Не самый удачный способ спасения ты выбрал, Шестой Хокаге.

— Другого нет, — ответил Курохай. И, помолчав, пояснил, — Я собираюсь спасти женщину джинчурики, понесшую от него сына, получившую смертельную рану и застрявшую вместе с ребенком на грани между жизнью и смертью.

Старик хмыкнул:

— И какой идиот позволил женщине джинчурики сунуться под удар, а?

Курохай вопрос проигнорировал. Старик махнул рукой:

— Ладно. Вижу, ход ты сам нашел. Там свитки, ищи, что тебе нужно.

Сеннин открыл дверцу в полу и спрыгнул вниз. То, что его габариты немного не помещались в небольшое отверстие, сеннина не остановило. Старик же сел за стол напротив куноити.

— Не хочу показаться негостеприимным хозяином, но буду рад, если вы закончите свои дела и свалите из моего дома. У меня нет обязанностей перед Конохой, а слова про честь и Волю Огня можете засунуть в жопу.

Сигурэ улыбнулась:

— От нас вы таких точно не услышите. Я вообще не из Конохи, а Куро... — она пожала плечами. — Не в его стиле. Хотя я бы не ручалась.

— Не из Конохи? Орочимару нагулял дочку на стороне? — удивился старик.

Сигуре опустила взгляд в тарелку с кашей. Ей почему-то было немного стыдно.

— Орочимару стал нукенином еще до моего рождения.

— Вот как! — старик удивился, пожевав губами. — А его напарники? Джирайя и Тсунаде? Не ушли же они вместе с ним?

Сигурэ отрицательно покачала головой:

— Джирайя недавно погиб. Тсунаде действующая Пятая Хокаге. Много времени прошло, многое изменилось со смерти Четвертого.

Старик покивал:

— Это да, я тут совсем от мира оторван. Вот значит, как сложилось. Нда...

Куноити решила сменить тему.

— А что за источник вы тут... Ну... Из-за которого вас сюда послали?

Седой отмахнулся:

— Да... — но все же решил объяснить. — Там, южнее, ущелье больше. Увидите. Там, на дне почти, источник есть. Так вот вода в нем наполнена чакрой. Природной чакрой. Ее не то, чтобы пить, даже прикасаться к ней открытой кожей противопоказано. Можно стать каменной статуей самого себя один к одному, если ты не сеннин, конечно. Вот мы тут и изучали эту лужу.

Сигурэ заинтересовалась:

— А если разбавить?

Старик хмыкнул:

— Жаль, статуи моих напарников не сохранились. Было бы наглядное пособие всяким разбавлятелям.

Куноити хотела ответить, но кушать ей хотелось все же больше, поэтому она промолчала. Старик понял молчание по-своему:

— Я серьезно. Этот источник называю Деддорейку, а воду в нем Синнамизу.

Мертвое озеро и Мертвая Вода. Куноити хмыкнула:

— Как оригинально.

— Если попретесь туда, то сами увидите. Вокруг озера в паре метров сухая мертвая земля, а вокруг зелень и жизнь бьет ключом.

Куноичи отложила тарелку в сторону:

— А если набрать воды в бутылку, то далеко можно унести?

Старик отрицательно покачал головой:

— Вода потеряет свои свойства за день-два, зависит от того, как быстро бежать. Но она останется опасной до самого последнего момента. Просто если выпить выдохшуюся воду, а не свежую воду, то в камень превратишься не сразу, а за несколько часов.

Сигурэ хотела спросить что-то еще, но не успела. Из ямы вылез Курохай, сразу двинувшись к выходу.

— Мы уходим, — сообщил он не оборачиваясь.

Старик хмыкнул, глядя, как куноити поспешила последовать за своим напарником:

— Узнаю школу Корня. С вами всегда было приятно общаться.

Хокаге остановился у двери, чуть повернув голову:

— Источник в получасе быстрым темпом?

Седой чуть помедлил с ответом, но кивнул:

— Примерно так.

Коноховцы покинули домик и двинулись напрямую к источнику. Когда они несколько отдалились от домика, Хокаге предупредил:

— Будь наготове.

Сигурэ напряглась:

— Что-то не так?

— Да. И нет. С такой дистанции я уже должен был заметить искажение чакры...

"Вообще-то его должна была заметить я" — фыркнула Оракул, но услышал ее только сеннин.

— Но я ничего не ощущаю. Это не нормально.

Куноити серьезно кивнула, хотя и так не забывала поглядывать по сторонам и не теряла сосредоточенности. В настоящее время расслабляться вообще противопоказано.

Вскоре они преодолели очередной холм, за которым начиналась скальная гряда, не слишком высокая, но заметная. Сразу за ней начиналась долина, являющаяся целью их путешествия. Люди здесь не селились, несмотря на обильную растительность на скалистых склонах.

— Эта растительность тоже опасна? — спросила куноити.

— Нет. Экспедиция провела исследования флоры и фауны. И они ничего не нашли.

— Тогда почему люди сюда не ходят? Я не одного домика не вижу.

— Предрассудки, — ответил Хокаге. — Местные считают эту долину проклятой. Экспедиция накопила множество историй о тех, кто пошел сюда и не вернулся.

Сигурэ качнула головой:

— Я думала, сюда стремятся отчаянные люди, готовые идти на риск.

— Да. И нет. В долине нет золота. Нет никаких ценностей, кроме источника, который несет только смерть. Нет ничего, ради чего стоило бы рисковать. Если бы в источнике можно было бы выловить золотые самородки, люди тянулись бы сюда, не обращая внимания не мертвецов. А так...

Он остановился. До края зеленых насаждений, резко обрывающихся, без всякого перехода, оставалось всего с десяток шагов. Сигурэ ощутила что-то странное и тоже всмотрелась в лес перед ними. Склон скал уходил вверх, но не слишком резко, вполне проходимо даже для человека, не говоря уже о синоби. Пара сотен метров до вершины, не больше.

— Я понял, в чем дело, — сказал Хокаге.

Куноити бросила на него вопросительный взгляд. А Хокаге, снова выпустив цепь, резко раскрутил ее и метнул в тень леса. Раздался чей-то болезненно злой рык. Курохай рванул цепь на себя, и цепь вытащила из полосы леса какое-то животное. Животное, напоминавшее большую кошку. Но, увидев ее, Сигурэ едва сумела подавить желание уничтожить тварь на месте.

На сухую землю упала измененная джуином тварь. По шерсти проходили черные полосы проклятой печати, яркие зеленые зрачки в черных глазах бросили на синоби злобный взгляд. Такой, какого не может быть о обычного животного. Из оставленной наконечником цепи раны лилась желтоватая слизь.

Тварь напряглась, готовясь к прыжку, но не успела. Хокаге вскинул руку, стреляя. Первый снаряд влетел в голову, второй в грудь. Взрыв, и тварь разваливается на ошметки плоти, разбрызгивая вокруг склизкую кровь.

— Орочимару! — выплюнула Сигурэ. — Но он должен быть мертв!

— Должен быть, — подтвердил сеннин. — Или это кто-то из тех, кто с ним работал. Наша задача только что несколько усложнилась.

И, подтверждая его слова, в лесу зарычали десятки искаженных проклятой чакрой существ.

Глава 119.

Сегодня было прохладно. И туман подошел к стенам плавучего города-острова намного ближе, чем обычно. Но Найту был приятен холод. Ему нужно было проветрить голову.

Он прочитал книгу. Трижды. И действительно не получил ответов, лишь еще больше вопросов. Но старик был прав. Его понимание мира перевернулось с ног на голову. Впрочем, некоторые его сомнения все же нашли подтверждения и объяснения. Орден. Они не были фанатиками, желающими уничтожить синоби. Они были защитниками. Потому что у них не было другого выбора. А если и был, то, насколько понимал Найт, этот выбор был еще более отвратителен и паскуден, чем тот, которому они следовали. Все перемешалось. Сейчас, глядя на все это с другой стороны...

На балкон поднялся мужчина в форме Ордена. Очевидно, что шел он именно за ним.

— Рин, — привлек к себе внимание воин. — Гранд-магистр приглашает тебя на обед.

Найт немного удивился. Уже обед? Столько времени прошло? Кажется, он пошел сюда сразу после завтрака.

— Да. Конечно, — кивнул Рин.

От таких предложений не отказываются. Он шел за воином Ордена, не чувствуя в себе сомнения или страха. Он не сомневался в том, что его уже раскрыли. Давно раскрыли. Но истина... Этот старик рассказал еще не все. Он скажет еще многое, и Рин хотел его услышать. Хотел получить ответы хотя бы на некоторые вопросы. Некоторые из многих, что его еще мучали. Он не испытывал сомнений или страха. Только нетерпение. Каждый шаг хотелось ускориться, быстрее добраться до цели. И получить, наконец, ответы.

Перед Найтом открыли дверь и пропустили вперед. Краем сознания он отмечал пройденный путь, тренированный разум, вбитые в подкорку правила поведения, он мог бы пройти обратный путь с закрытыми глазами. Но сейчас все это было не важно.

— Рин, — старик не оторвался от какой-то книги и кивнул на свободное место, — присаживайся. В ногах правды нет.

Небольшая комната без окон. Столовая, но буквально на шесть человек, больше за столом просто не поместится. Есть камин, сейчас озорно потрескивающий сгорающим деревом. Здесь они были одни, обед уже стоял на столе. Скромный обед, суп, рис с рыбой, немного зелени и чай. Он уже не раз отмечал свойственный членам ордена аскетизм.

Синоби сел на отодвинутый стул, придвинулся к столу.

— Вы же знаете, что я синоби?

Старик, продолжавший что-то читать, даже не перевел на него взгляд:

— Конечно. Вас, ниндзя, я отличаю с первого взгляда, — он сложил книгу и отложил ее в сторону, посмотрев на Найта.

Парень чуть наклонил голову в сторону:

— И вас это не беспокоит?

— Ты не преступник, — старик чуть повел головой, как будто хотел пожать плечами, но поленился. — И, несмотря на положение вещей, никакой личной ненависти к вам мы не испытываем. Вы такие же жертвы обстоятельств, как и мы. Врагами нас делают условия жизни, Рин. Или ты бы предпочел другое имя?

— Найт, — кивнул синоби.

Старик чуть улыбнулся:

— Как скажешь. Ты прочитал книгу, и теперь у тебя много вопросов, да?

Найт кивнул:

— Много. Но... Начну с себя. Я не могу использовать свои способности уже... После травмы, в общем.

— К этому мы не причастны. Но, наши медики могут тебя осмотреть, если позволишь. Они, конечно, не специалисты, но могут что-нибудь подсказать.

— А дальше? — спросил Найт.

Он все же почувствовал некоторое напряжение. Его волновала собственная судьба, пусть он и откладывал мысли об этом в сторону.

— Если захочешь покинуть Левиафана и вернуться на большую землю — мы предоставим тебе лодку и проводника.

— Просто отпустите?

Старик кивнул:

— Конечно. Я же сказал, здесь ты гость.

— А знания об... — Найт запнулся. — Вы же хотите сохранить в секрете...

Старик покачал головой:

— Нет. Хотели, но теперь уже поздно. Если Рассвет закончит начатое — все будет кончено. Вот и все.

Синоби подумал немного, и кивнул:

— Да, наверное, — собравшись с мыслями, он попросил. — Расскажите мне о вашей стране.

Старик тоже медлил, обдумывая что-то, прежде чем начать.

— Как ты и прочитал в книге, наша страна лежит за океаном. И у нас нет синоби, вообще тех, кто может пользоваться чакрой. Когда Кагуя и Рикудо отрезали мир синоби от всего остального мира, мы оказались... Брошенными. На вашем материке война с истинными жителями этого мира давно закончилась, ваше право на жизнь они больше не оспаривают. Но у нас она не прекращалась. Даже сейчас, но теперь мы умеем прочно держать свои границы. Первые годы после Разрыва были самыми тяжелыми. Звериные кланы, поняв, что мы остались без поддержки, накинулись на нас, с ожесточением, с желанием прогнать из своих земель. Самые кровавые годы. Наши воины гибли, звери постоянно прорывались через границы, устраивали бойни в селениях. Одно хорошо... Чакра. Мы были ее лишены. Но и они тоже. Сейчас сохранившие разум кланы зверей живут вокруг естественных природных источников. Поэтому наша война была кровопролитной. Но ожесточенная ее фаза уже прошла.

Старик замолчал, отпивая чая. К обеду они пока так и не притронулись, но... Было не до того.

— Все мои предки защищали нашу страну. Дед лишился рук, отец глаз. Мой сын погиб несколько лет назад на границе. Для нас это не прошлое, а настоящее. Но пока граница стоит, от этой угрозы мы защищены. Но теперь нам угрожают синоби. Не строй иллюзий на счет того, что произойдет, когда ваш мир узнает о нас. Еще одна война, только и всего. Война, в которой у нас не будет ни единого шанса. Это здесь, силами Ордена, скрытно, мы кое на что способны. А там, дома...

Он отмахнулся, и Найт кивнул:

— Да. Вам не выстоять в открытом бою.

— Верно, Найт. Я уже давно... В Ордене. Мы многое сделали. И до последнего момента наша скрытность была достаточной защитой нашему дому. Но настоящего оружия у нас до сих пор нет. Подавители... — старик неопределенно повел рукой. — Ты их видел уже, я думаю. Они не действуют постоянно. Проведи под их действием несколько суток, и твое тело само приспособится защищаться от их излучения. Вон, Узумаки живут на Левиафане уже давно и вообще их не замечают.

Найт дернулся:

— Вы спасли Узумаки?

— Кого смогли, да, — старик говорил об этом, как о чем-то незначительном. — Они нам до конца не доверяли, конечно, но многие семьи оказались под нашей защитой, и... Избежали уничтожения. У нас было много союзников, мы вторую сотню лет пытаемся найти... возможность сосуществовать без борьбы. Но все это кончается одинаково. Я видел своими глазами падение города Роурана. Видел войну в Дожде. Да и падение Скрытого Водоворота тоже видел своими глазами.

Он снова отпил чая, помолчав немного.

— Но теперь вы считаете, что у вас появился шанс уничтожить синоби?

Старик отрицательно качнул головой:

— Не совсем. Не уничтожить, а лишить чакры. Совсем. Всех. Если мы не найдем способов адекватного сосуществования. С теми же Узумаки мы живем не один год, и ничего. Нас делает врагами не сама чакра, нет. Врагами Орден и синоби делает неуемное стремление последних к власти и силе, к сожалению. Лишь некоторые из вас способны к созиданию. Большинство же — завоеватели. Две сотни лет сбора информации наглядно это подтверждают. И это тоже влияние чакры Кагуи, насколько нам известно.

Он помолчал, задумчиво глядя на чашку с чаем, но пить так и не стал.

— Но мы не завоеватели. Орден создан для защиты, в первую очередь. И наша цель сейчас — вмешаться в технику, которую задумали провести Акацки. Этот ритуал... — старик грустно улыбнулся. — Эта техника. Она на короткое время даст одному единственному разумному существу, не важно, кто это будет, невероятную, огромную власть над всем миром. На короткое время она сделает своего хозяина равным богу. Все, чего мы хотим — повлиять на чакру. Исключить появление синоби... Как вы говорите... "S+" рангов. Слишком много могущества попадает в совершенно случайные руки. А такая власть, такая сила... они развращают.

Найт кивнул, соглашаясь с этим.

— И все те... создания, которых вы выпускали...

Старик снова кивнул:

— Я не буду отрицать, что мы их создали. Все они — наши попытки найти средство для защиты, и нападения, если потребуется. Мы не так давно узнали о том, что делают и к чему готовятся Акацки. Но теперь, благодаря им, у нас появился шанс завершить эту борьбу малой кровью. Без массовой резни, без войны, которая охватит весь ваш мир, и обязательно захватит наш. Поэтому эти... создания нам более не нужны. Все работы над ними уже были прекращены.

Синоби снова кивнул:

— Но теперь вам нужен тот, кто поведет ритуал.

Старик медленно кивнул:

— Да. И он у нас есть. Джокер. Идем, я тебе покажу. Тьерн!

Через пару минут они уже шли по какому-то коридору. Здесь случайных людей не было, только солдаты Ордена. Старик продолжал рассказ:

— Мы намеренно связали образ Джокера с Культом. Знаю я, как нас у вас называют. Но что поделать? Мы слишком слабы. Левиафан защитить еще можем, но вот действовать в нападении — уже нет. Вот и используем любые... способы. Вот и Джокер...

Он замолчал, и остаток пути они прошли в молчании. Воины Ордена умолкали, когда они проходили мимо, даже вытягивались в струнку. Тихо поскрипывали колеса кресла-каталки. Найт снова ощутил нетерпение, но, естественно, не стал его выказывать. Наконец, несколько поворотов, и...

— Вот она. Техника сохранения сознания и памяти, — произнес старик, заходя в комнату.

Внушительное, по меркам корабля, помещение. Практически в центре ложе, явно под человека. Под ним, на полу, сложная печать, очень сложная. Таких Найту еще не доводилось видеть. Одна из стен была превращена в один сплошной шкаф с рядами полок, на которых, на специальных подставках, покоились сотни черепов, покрытых печатями. Над ложем кружилось два лиловых светлячка, не вылетавших за пределы печати. У другой стены стояли колбы, огромные пробирки, внутри каждой из которых плавало человеческое тело. Или тело синоби? Здесь трудились несколько сотрудников, одна из которых имела пышные алые волосы. Под их лабораторию было отведено не меньше половины помещения.

— Алина, — кивнул ей старик.

— Гранд-магистр, — кивнула в ответ молодая женщина, а затем перевела взгляд бездонных зеленых глаз на Найта.

Он почувствовал, как его качнуло. Его тут же подхватили сильные руки бойца Ордена и повели к печати.

— Благодарю, Алина, не отключай его, мы еще не договорили, — попросил старик и снова перевел внимание на Найта. — Все очень просто, как видишь. Джокер никогда не был бессмертным, более того, посмотри на эти сотни черепов. Все они умерли. Первые вообще держались весьма недолго, но постепенно мы наработали необходимый опыт. Лучше всего подходят синоби, причем сильные, естественно. Но с их захватом всегда были сложности. Видишь эти два светлячка? Они показывают, что сейчас где-то бродят два Джокера.

Найта, не способного контролировать собственное тело, аккуратно положили на ложе. А он все еще не мог понять, почему ему не страшно.

— Ты проживешь их жизни, парень. Всех, кто уже умер на данный момент. Это не займет много времени, сутки, может двое. И проснешься уже совсем другим. Поверь знающему человеку, множество прожитых жизней сильно меняют твой взгляд на вещи.

Интонации и голос старика несколько изменились. Он, поморщившись, поднялся с каталки. Взяв тут же поданную ему трость, он подошел к ложу и заглянул в глаза Найту.

— Не волнуйся. Ты сохранишь себя и свое я. Да и опыта наберешься изрядного. Но их жизни оставят на тебе отпечаток. Поверь мне. Первые испытатели были добровольцами. Некоторые из них даже прибыли из нашей страны. Так что ты сможешь увидеть то, что будешь защищать. У тебя будут причины защищать свой новый дом. А когда ты погибнешь, твоя память, твоя душа сохраниться здесь. Не бойся. Страха больше нет. Ты обретешь свое собственное бессмертие в тех, кто пойдет за тобой, — старик уже собрался отойти, но ухмыльнулся. — И о подружке твоей позаботятся. С ней все будет хорошо.

Глаза синоби слегка дрожали от попыток контролировать их. Но паралич уже полностью захватил его тело. И не только тело. Мысли текли как-то вяло, неохотно. Техника, которой его атаковали, была если не совершенна, то близка к этому. Он попросту не мог заставить себя вспомнить те способы противодействия парализующим техникам, которым его учили. Поэтому никакого сопротивления. Даже в мыслях. Полная, абсолютная покорность.

Наконец, старик вышел из печати и вернулся к своему креслу, но садиться пока не стал, опираясь на свою трость. Узумаки кивнула своим помощникам. Они встали на понятных только им самим узлах фуин и сложили руки в печати концентрации. Техника начала работать, заставив лежавшего на ложе синоби дергаться.

— Мальчишка совсем. Да и способностями, похоже, не выделяется, — прокомментировал воин Ордена.

— Не скажи, Тьерн. Способности у него есть. А что мальчишка... Так сам знаешь. Юноша бледный со взором горящим. Опыт в нашем случае только добавляет проблем. К тому же он Коноховец, а это плюс. Слишком мало оттуда информации приходит. Вот и послушаем, что он нам расскажет интересного, — старик улыбнулся. — В нашем положении первое оружие — это информация, Тьерн.

Воин поморщился:

— Я помню, гранд-магистр.

Техника заработала и больше не требовала постоянного присутствия исполнителей. Поэтому Узумаки, отдав несколько распоряжений помощникам, так же двинулась к старику:

— Я снова проиграла, — она бросила монетку воину. — Дядя, в чем секрет? Почему они все приходят сюда добровольно?

— Опыт, малышка, — старик отечески погладил Узумаки по голове, чем та была очень довольна.

Он не врал на счет Узумаки. Красноволосых на Левиафане приняли очень хорошо. Да он вообще не врал в разговоре с этим мальчишкой. Как не врал и племяннице. Опыта у него действительно было много. Пожалуй, больше, чем у любого живого существа в этом мире. Сомнения были только на счет одного. Конкурента, которого он пока так и не нашел.

— Сообщите мне, как обычно, — распорядился гранд-магистр, прежде чем сесть в кресло-каталку. — Тьерн! Вези меня обратно! Я так и не пообедал!

Глава 120.

Ханаби еще не бывала в этой части подземелий. Вокруг не было заметных повреждений, видимо, техника лидера Рассвета досюда не достала. Это не удивляло Ханаби, так как ее глаза едва могли заглядывать сквозь здешние стены. Хорошо защищенное место, хорошо скрытое.

— Его удерживают мощные печати, — пояснила Миина. — Да он и не сопротивляется, в общем-то.

Ханаби кивнула:

— Я поняла. Мне нужно что-то узнать у него?

Куноити улыбнулась:

— Нет. Просто ни у кого из нас нет времени с ним сидеть. А больше доверенных людей у Курохая нет, я так понимаю.

Хьюга поморщилась:

— То есть я нянька?

Миина развела руками:

— Похоже на то. Но раз уж попросил...

Ханаби кивнула. Во-первых, игнорировать пусть даже просьбы учителя не стоит. Во-вторых, Курохай и "просьба" — вещи очень далекие друг от друга. Если он говорит, что хочет, чтобы она нянчилась с джин... с биджу, значит, так надо. Есть какая-то причина.

— Я понимаю. Сделаю все, что в моих силах, — выдохнула молодая куноити.

Еще раз глянув на корзинку с едой, Ханаби вздохнула и двинулась вперед по указанному коридору. Где-то наверху приходила в себя после атаки Коноха, ее сестра находилась, видимо, в Долине, клан готовится к переезду в безопасное, по словам сенсея, место. А она будет кормить с рук Девятихвостого Лиса. Если он, лис, конечно, согласиться на это.

Ханаби не думала над тем, о чем будет говорить с лисом. Она вообще не думала о том, что будет с ним говорить. Ее беспокоила Хината. Беспокоил клан. Эти вещи казались куда важнее сейчас.

Как-то неожиданно коридор кончился. Огромная зала казалась нереальной для подземелья. Слишком внушительная, слишком большая. Но в тоже время... Это была клетка для Лиса. А лис оказался маленькой человеческой фигуркой в центре. И она мгновенное почувствовала на себе его взгляд. Короткое, но явственное ощущение беспричинного, но глубокого страха. Ощущение дыхания из пасти хищника на своем лице. Ощущение тихого рычания над ухом. Короткое, и, пожалуй, неподготовленного человека это короткое ощущение могло бы изрядно... Напугать. Но не ее. Переодический холодный душ из концентрированной жажды убийства в исполнении Хокаге приучил ее быстро брать себя в руки, подавляя собственную слабость.

Она уверенным шагом двинулась к Лису, рассматривая живого воплощенного демона. За пределами оков находилась только голова и ладони, но этого было достаточно, чтобы понять главное. Это не Наруто. Лицо имело какие-то отдаленного знакомые черты, все же Ханаби не единожды видела Наруто и легко могла его узнать. Но в... морде демона тот голубоглазый блондин едва узнавался. Она даже не сказала бы, что этот парень брат тому Наруто. Слишком велика разница.

— Я принесла тебе перекусить, — когда до лиса оставалось еще шагов пятьдесят крикнула Ханаби.

Он промолчал. Куноити подошла на десяток шагов, остановившись. Лис был заметно... мощнее телосложением. Мускулистые руки с заметными когтями, мощная шея. И рыжие волосы, куда длиннее, чем были у Наруто. Впрочем, пора переставать сравнивать. Теперь это однозначно не Наруто, и точка. Лис втянул воздух.

— Я тебя не знаю. Но от тебя пахнет почти так же, как от нее... — у демона был необычный голос.

Приятный, если бы у Ханаби спросили. Куда приятнее, чем у Курохая. Голос лиса не отдавал той потусторонней силой, не ассоциировался с ходячим воплощением смерти. Да, в нем было некое рычание, не без этого. Но никаких неприятных ощущений голос демона не вызывал.

— Меня зовут Ханаби. Я сестра Хинаты.

Яркий желтый зрачок несколько долгих секунд был направлен прямо в лицо Ханаби, затем осмотрел ее с ног до головы, и снова остановился на ее глазах.

— Да, вы похожи. Он сказал, что сумел ее спасти. Это правда?

Ханаби подошла ближе и поставила корзинку на пол, сев рядом.

— Мне сенсей сказал то же самое. Что она еще жива, и он еще может ее спасти.

Демон перевел взгляд. Теперь он смотрел прямо перед собой.

— Не завидую ее участи. Очнуться, чтобы узнать, что твой любимый умер.

Ханаби уловила в интонации лиса что-то... Такое.

— Тебе это знакомо?

Его лицо ничего не выражало. Застывшая маска. Когда он говорил, губы шевелились, но никакой мимики. Возможно, что для Лиса человеческой мимики просто не существовало. Ханаби бы этого не исключала.

— Я сам убил свою семью. Свою мать, свою любовь, своих детей.

Его взгляд дрогнул. Эмоции этому существу были совсем не чужды. Он страдал.

— Была причина?

— Такому нет оправдания. Нет причины, что могла бы это оправдать.

Ханаби перевела взгляд на корзинку. Это существо вряд ли нуждалось в еде. Она это видела своими глазами. Лис просто на выдохе выделял больше чакры, чем средний тюнин способен сконцентрировать для техники.

— Но причина была, — уверенно заявила куноити. — Ты бы не сделал это без причины.

Ярко желтые зрачки снова сосредоточились на ней. Но лис...

Он был спокоен. Нет, не так. Это существо, он... Он был иным. Другим. Дело в контрасте. Когда она попала в компанию Курохая, то заметила... Точнее была вынуждена обратить внимание на поведение окружающих. Дело не в эмоциях, а в причинах. Она заметила это и начала осознавать. Еще далеко не все ей было понятно, но вот сейчас...

Демон злился не на нее.

— Ты злишься на себя, — поняла Ханаби. — Ты считаешь, что то, что послужило причиной тогда, сейчас уже не кажется верным.

Взгляд изменился. Что-то неощутимое, на уровне интуиции. Но Ханаби в этом не сомневалась.

— Смешно, — признался лис. — Но ты права. Я злюсь на себя.

Ханаби кивнула:

— Я тоже на себя злюсь. Я не смола ее защитить. Могла бы. Но не защитила.

Теперь уже она отвела взгляд.

— Я столько тренировалась. Тренировалась у самого лучшего. У самого сильного. И ничего не смогла сделать. Я, всего лишь гэнин, не могу перестать себя винить в том, что это из-за меня мо сестра получила смертельную рану.

— Потому что не важно, гэнин ты или нет, — подтвердил демон. — Важно лишь то, что ты не сумел.

Они оба замолчали. Но замолчали от полного взаимопонимания. Ханаби не сдержала улыбки:

— Вот же биджев...

— М? — не понял лис.

— Курохай. Он знал. Когда просил меня придти сюда, знал.

Лис чуть задумался, а затем понял.

— Да. Похоже на то, — согласился лис. — От Хокаге такого можно ожидать. Для него в первую очередь стоит деревня, а не отдельные ее жители.

Ханаби мотнула головой:

— Ты еще не знаешь Курохая. Все не так просто. Для него верные люди важнее, чем вся деревня в целом. Значит, для меня и тебя он может сделать больше, чем для деревни.

Взгляд лиса выразил скепсис:

— Ты в этом уверена?

Но Ханаби уверенно закивала:

— Абсолютно. Кланы всегда себе на уме. А вот верные люди, разделяющие общую с тобой цель, могут сделать больше, чем целые кланы. Он был в этом уверен.

Демон несколько долгих секунд сверлил ее взглядом, видимо, размышляя, но все же согласился:

— Возможно, ты права.

— Я уверенна! — заявила Ханаби. — Сейчас есть лишь пара человек, которые при любом решении Хокаге заявят, что они с ним согласны. Но большинство в Конохе все равно не будут ему противодействовать. Потому что верят, что он прав. Доверяют. Ведь его решения далеко не всегда очевидны.

Желтый зрачок дрогнул, отойдя в сторону. Лис прищурился.

— Мне это знакомо. Рикудо. Но он, в конечном итоге, оказался прав. Если бы мы слушали бы его с самого начала, то... Возможно, избежали бы всего дерьма, в которое вляпались впоследствии...

Ханаби кивнула:

— Я согласна. В это нелегко поверить, но... Но не ошибается он. Не в таких вещах. Не настолько. Я лучше рискну, но доверюсь ему, чем допущу опасность.

Зрачок снова перешел на нее:

— Ты хочешь, чтобы я доверился тебе? Я заодно и ему?

Ханаби замялась ненадолго, но все же нашла в себе силы утвердительно кивнуть:

— Да! Я хочу, чтобы ты нам доверял! Пожалуйста! Он не врет. Если сам сомневается, то так и скажет об этом. Но если уверен — то уверенностью проникнуться все, кто готов за ним идти. Это лучше, чем надежда. Лучше, чем ожидание чуда, которого не произойдет!

Несколько секунд лис смотрел на нее, думая о чем-то. Закрыл глаза. А когда открыл, то его взгляд был устремлен прямо перед собой.

— Курама.

— М? — не поняла Ханаби.

— Меня зовут Курама.

Куноити улыбнулась:

— А меня Ханаби.

Он снова направил на нее взгляд, отмечая, что улыбку девушки нельзя было назвать светлой и счастливой. Нет. Она была грустной и скрывала беспокойство девочки.

— Что ты там принесла? Я не чувствовал вкуса еды уже много лет. Кроме рамена. Ненавижу рамен. Наруто постоянно жрал этот рамен. Я готов съесть что угодно, кроме рамена.

Ханаби рассмеялась:

— Нет, рамена здесь нет.

За всем этим со стороны наблюдали Шикамару и Миина. Последняя все еще не отошла до конца от применения техники, пленившей лиса, и потому чувствовала себя не лучшим образом.

— Похоже, с ним действительно можно договориться, — признал Нара.

Миина его оптимизма не разделяла:

— Он девятихвостый, и он опасен. А без контроля опасен очень сильно.

— Сейчас вообще опасно, и один биджу картину сильно не ухудшит. Но решение принимать Курохаю, — заключил Нара, не желая вступать в спор. — Я иду на поверхность.

Куноити отмахнулась, указывая, чтобы валил. У нее, в коем-то веки, выдались выходные. Как и у него. Сейчас на повестке дня восстановление, и все остальное было отодвинуто на второй план. Ненадолго, стоит решить самые насущные проблемы, и Пятая потребует снова начать принимать миссии, а затем и восстановить работы всех отделов. Но это будет не сегодня, и, вероятно, не завтра.

Он вышел на поверхность вблизи госпиталя. Шикамару осознавал себя в новом качестве. В качестве парня, который навещает свою девушку в госпитале. Аска получила несколько незначительных травм. И, не являясь синоби, требовала длительного ухода. Это сам Шикамару после таких травм и дня бы не провалялся. Да, ее уже вылечили, но слабость девушку еще не отпустила.

Палаточный лагерь вокруг госпиталя уже сворачивали. Силами ирьенинов все легкораненые уже встали на ноги, и задерживать на лечении никого не стали. Само здание хоть и пострадало во время атаки, но его приводили в норму в первую очередь. Для всего остального под Конохой нашлось достаточно подземных сооружений.

Шикамару постучался в дверь и вошел. Он ожидал увидеть рыжеволосую девушку читающей, потому что именно так Аска предпочитала коротать время. Однако в этот раз девушка была одета и сидела на кровати, глядя в окно. Она вздрогнула, обернулась, когда Нара вошел. И никакой радости на лице в этот момент у нее не было.

Шикамару остановился, будто запнулся или налетел на невидимую преграду.

— Тебя уже выписывают?

Девушка через силу улыбнулась:

— Да, я попросила...

Она не стала заканчивать, отвернувшись.

— Тебе нужно набраться сил. Но, думаю, домашний режим для этого тоже подойдет.

Аска кивнула:

— Угу, я на это и упирала. А еще на то, что мне будет спокойнее вдалеке от Конохи. Жить прямо на поле боя как-то...

— Так ты решила уехать? — понял Шикамару. — Да, в такой ситуации это ожидаемо. Конечно, новых нападений мы пока не ожидаем, да и клан переселиться в безопасное место, но... Когда отправляешься?

— Сегодня вечером, вместе с остальными.

Шикамару прошел к окну и присел на подоконник, подавив желание закурить.

— Я постараюсь к тебе приезжать по возможности, — он ухмыльнулся. — Кто бы мог подумать, что скажу такое, да?

Аска отрицательно качнула головой.

— Что? — не понял Нара.

— Не нужно приезжать.

Шикамару несколько секунд крутил в голове эти слова, а затем все же достал сигареты и закурил.

— Аска, я...

— Не надо, — остановила его девушка. — Я достаточно тебя узнала. И...

— Я люблю тебя, — глядя в глаза девушки уверенно произнес Нара.

Но она отрицательно покачала головой:

— Нет. Единственное, что для тебя имеет значение, это твоя работа. Я для тебя слишком простая. Слишком понятная, слишком обыденная. Тебе нужны головоломки, трудности, противники. Ты устанешь от меня. Очень быстро устанешь.

Она отвернулась. Шикамару поморщился:

— Ты знаешь, что с тем же успехом могла бы просто послать мена нахер? — он затянулся, закрыв глаза, медленно выпустил дым.

Аска хмыкнула:

— Снова умничаешь.

— Ага, — он открыл глаза. — Я могу измениться. Хочу измениться ради тебя. Сейчас горячее время, но оно не вечно. Это...

Девушка покачала головой:

— У меня больше нет сил терпеть и ждать.

— Так и говори. А то про работу и противников какую-то чушь затянула, — поморщился Нара. — Давай передохнем друг от друга. А потом снова встретимся. Позже. У нас еще может получиться...

— Нет. Не может, — она поднялась, явно намереваясь уйти. — Не получиться. Не ищи меня. Никогда не ищи.

Шикамару снова затянулся, глядя, как девушка покинула палату. Закрыл глаза, прислушиваясь к себе. Горький дым, запах больницы, странная пустота в груди. И никаких эмоций.

Дверь открылась и в палату пошла Сакура, смерив парня весьма выразительным взглядом.

— Выкинь сигарету, — тоном, не предполагающим отказа, произнесла ирьенин.

Шикамару раздавил недокуренную сигарету в ладони и выдохнул дым. Он поднял взгляд на куноити, пытаясь увидеть в ней ту девчонку, с которой когда-то учился. Но не видел.

— Твою выписали уже, — Сакура кивнула на двери, — так что проваливай. И так свободных палат не хватает.

Аналитик кивнул, открыл окно и выпрыгнул в него. Сакура недовольно качнула головой, закрыв за ним окно, и двинулась дальше. Работы действительно было еще много, но у нее было и небольшое свое дело. Зайдя в одну из палат, где лежал тяжелораненый дзенин, спящий под техниками. Куноити быстро вытащила из стола запрятанную туда папку. Бумаги, которые лежали внутри, она исписала после того, как присутствовала при опросе пострадавших в бою на озере.

На листке в уголке был нанесен рисунок. Вписанный в круг треугольник. И все, что синоби говорили об этом Дзясине. Ее интересовала месть. Месть и только месть, и не важно, какой ценой.

— Я хочу отомстить, Дзясин-сама. Больше всего на свете я хочу отомстить!

Глава 121.

Для этого знакового мероприятия даже подготовили особое место, где-то под руинами резиденции Каге. Чтобы, в случае неудачи, максимально быстро и с минимальными потерями прихлопнуть неудачливого джинчурики. По ощущениям Инахо это была сокровищница, или что-то в этом же духе. С другой стороны, не малая часть защиты была направлена вовнутрь, так что не факт, далеко не факт. Возможно — пыточная, или тюрьма для особо бойких? Он размышлял над этим, пока ждал подхода действующих лиц.

— Ты уверен? — еще раз спросила Темари, у которой под маской равнодушия все же проскальзывало волнение.

Она уже задавала этот вопрос, сразу после того, как они изрядно покувыркались. Или, если говорить честно, то Инахо ее просто и беззатейливо трахал, так как в виду физических ограничений девушка была несколько скована в возможностях. Глядя на обнаженную химе Инахо понимал, что когда-то это была очень даже красивая куноити, но вот сейчас... Нда. Впрочем, свою часть он выполнил от и до, и даже получил некоторое удовольствие от процесса. Но... некоторой взаимности от Темари не хватало, и все действие казалось каким-то неестественным.

— Конечно! — уверенно кивнул Сенджу. — Рас плюнуть. Расслабься уже, скручу я этого бурундука, и глазом не моргну.

— Енота, — поправила Темари.

— Да хоть тушканчика, — хмыкнул Инахо, подмигнув куноити, — Я знаю, что делаю.

Анко улыбнулась, причем удивительно открыто и дружелюбно. Если ее не знать, то может показаться, что эта улыбка искренняя. Но здесь на счет этой змеи никто никаких сомнений не имел.

— Как мило. Всего одна ночь, и уже такая взаимная забота. Вы так мило смотритесь вместе, — и, глядя в перекошенное презрением лицо Темари, натянула гаденькую ухмылку. — А рыженькая знает о вашем маленьком секрете?

Рыженькой здесь пока не было, ее и ждали, в общем-то. Кетсуки, которому было поручено проконтролировать отдых Карин, был рад такому поручению. Огорчало его только то, что куноити оказалась холодна к его ненавязчивым ухаживаниям, что вызывало у той же Анко дополнительным насмешки. Пришедший в себя Неджи, наблюдавший все это из-за спины Митараши, одним взглядом охарактеризовал весь этот цирк, как бордель на выезде и, по мнению Инахо, был не далек от истины. В командном составе его личной банды особой дисциплиной и не пахло, каждый творил, что хотел, пока не мешал планам самого Инахо.

— Анко, блядь! Карин очень просила МЕНЯ не убивать тебя, — Сенджу оскалился, продемонстрировав покрытую обсидианом когтистую руку. — Но о Темари разговора не было. Так что давай, продолжай ее бесить.

Но Митараши, как ни в чем не бывало, пожала плечами:

— Не понимаю, о чем ты. Ничего такого не имела в виду.

Сунахама закрыла глаза, справляясь с эмоциями, и снова перевела взгляд на Инахо:

— Удачи.

На чем гордо удалилась вместе с "братом". Анко проводила ее взглядом, а приняла самый невинный вид. А сам Инахо выдохнул в след химе:

— Удача мне не нужна, и сами справимся.

Карин в сопровождении Кетсуки появилась через несколько минут, и выглядела если не бодрой, то, как минимум, отдохнувшей. Это, наверное, должно было внушить некоторый дополнительный оптимизм, но Инахо и так был полностью уверен в себе и в результате.

— Начинаем? — взбодрилась Анко. — Когда еще представиться возможность поучаствовать в запечатывании биджу, да?

Сенджу скептически глянул на Карин:

— Это ты типа хочешь сказать, что она участвует?

Узумаки кивнула:

— На стадии подготовки. Я все за ней проверю, тона ничего не испортит, — Карин направила на Митараши требовательный взгляд.

Той оставалось лишь принять серьезный вид и согласиться:

— Да, да, никаких пакостей с моей стороны. Не настолько я хочу тебя придушить, чтобы давать твоему зверинцу повод разорвать меня на сотню кусочков.

Можно было еще поартачиться, но у Инахо была надежная страховка от сюрпризов, так что он одарил Узумаки многозначительным взглядом, и сам пошел к подготовленной печати.

— Снимай верхнюю одежду, — начала распоряжаться Карин. — И постарайся расслабиться. Анко?

— Сейчас все будет, — подтвердила та.

Митараши зажгла факелы, обеспечив освещение, и перешла к печати, нанося последние уточняющие штрихи. Карин же остановилась рядом с Инахо, держа в руках небольшую пиалу, в которой размешивала чернила.

— Тату мне хочешь сделать?

— Ага.

— А печать, которую они раньше использовали?

Карин поморщилась:

— Дерьмо это биджево, а не печать. Ты бы, конечно, и с ней бы нормально справился. Но вот для твоего предшественника эта печать стала смертным приговором. А мне тут как раз попала в руки одна подходящая печать, так что...

— Эксперименты на мне ставишь? — ухмыльнулся Инахо.

— Не то чтобы. Садись на пол, да, вот сюда.

Инахо уселся в центре печати, подставляя спину куноити.

— Постарайся не дергаться.

Карин села на колени и начала наносить чернила на кожу.

— Фу, — Инахо поморщился, — из чего они сделаны?

— Я же сказала — не шевелись!

Инахо перестал дергаться, расслабившись.

— Я закончила, — развернулась к выходу, но остановилась. — Уверена, что все сделаешь одна?

В этот раз никаких язвительных ноток не было. Карин даже перестала наносить краску, но через пару секунд уверенно продолжила:

— Да, Можешь идти.

Вскоре они остались в зале вдвоем. Карин в молчании закончила наносить рисунок и отложила пиалу. Поднялась, пуская в ход свои цепи. Инахо не сопротивлялся. Цепи оплели его руки, торс, ноги. Последняя цепочка обвила его горло, а острие уткнулось ему в основании челюсти. Сенджу улыбнулся, отлично понимая, что это ни разу не часть ритуала.

— А расскажи мне, милый, чем ты занимался этой ночью? — наклонившись к самому уху Инахо спросила Карин.

— Зачем задавать вопрос, на который ты знаешь ответ?

Цепь немного сдавила горло.

— А может быть, я не была уверена? Сомневалась?

— Тогда не сомневайся. Я оплодотворял химе клана Сунахама этой ночью. Несколько раз, для достижения наилучшего результата. Им очень хочется обеспечить продолжение основной ветви своего клана.

— Как грубо.

Инахо хмыкнул:

— Зато честно. Если бы я считал, что есть серьезный риск не пережить сегодняшний день, то не занимался бы этой ночью херней, уж поверь. Где ты живешь, я знаю. И даже тот факт, что сам же тебя отправил отсыпаться, меня бы не остановил.

Карин хмыкнула:

— Я с чего ты взял, что я бы тебя впустила?

Инахо мысленно поморщился. Предсказуемый ответ. При всех ее достоинствах Карин все равно зачастую оставалась предсказуемой.

— Это уже детали, но я бы все равно попробовал бы.

Цепь чуть ослабла.

— Но ты не сомневаешься, что у нас получиться?

— Нет, не сомневаюсь.

Цепь отпустила его шею, но остальные остались на месте. Вот они, похоже, были нужны для ритуала. Карин положила ладони на лопатки Инахо.

— Не то, чтобы я ревную, но мне завидно. Да и ревную тоже.

Сенджу покачал головой:

— Тогда давай закончим с этим побыстрее. На счет ревности не обещаю, но поводов для зависти у тебя не останется.

— Кабель, — констатировала Узумаки. — Сейчас будет немного больно.

Она запустила технику, которая должна была заставить краску впитаться в кожу. Инахо всеми силами расслабился, чтобы его тело не выкинуло какой-нибудь фортель, типа выросшего из спины обсидианового шипа. На боль он не обращал внимания.

— Запечатать биджу — это не в лесу посрать, — глубокомысленно заметил Инахо. — Я в тебе не сомневаюсь, но как именно ты это своими силами проворачивать собралась?

— Хочешь, чтобы я все же пригласила Анко?

— Ну не ее, но в Суне же свои были...

Карин презрительно фыркнула:

— Криворукие тупые бестолочи, — она вздохнула. — Ладно, я преувеличила. Но по правде — все плохо. У них не развито фундаментальное фуинджитсу. Только прикладные направления. Поэтому я, просто Узумаки, имевшая доступ к обширным библиотекам Орочимару, знаю и умею на порядок больше, чем местные. Все же Орочимару уволок все, что смог, из Конохи, и кое-что прихватил у Узумаки, да и в других местах не стеснялся что-нибудь спиздить. В общем, нет у меня доверия к местным. Они просто не умеют работать с печатями, содержащими такие прорвы чакры.

— Допустим. И что, моя гениальная Узумаки, ты нашла способ упростить запечатывание?

Девушка отрицательно покачала головой, пусть парень ее и не видел:

— Нет. Зато я нашла способ свалить всю сложную часть работы на тебя.

Инахо удивился:

— А если я отключусь посреди процесса?

— Не беспокойся, все продумано! Знаешь, почему нас, Узумаки, называют мастерами фуинджитсу? Ну, помимо свойств нашей чакры?

Сенджу кивнул:

— Да. Вы умеете комбинировать печати. Навык, для достижения которого другим требуется чуть ли не целая жизнь.

— Пф, так не интересно! Я хотела тебя удивить!

Спину больше не жгло, и Карин убрала ладони, выпуская дополнительные цепи.

— Я и так не сомневаюсь, что ты умница. Только, блядь, объясни мне, а что будет, если я, все же, отключусь? Или просто сделаю что-то не так? У меня же опыта почти нет.

— А для этого и нужна вся эта сложная печать под тобой.

Инахо хотел продолжить возмущаться, но услышал знакомый голос:

"Все норм, печать сработает. Твоя девочка заново изобрела кунай, но оно и к лучшему"

Сенджу выдохнул, а затем оскалился, отбросив ненужные мысли.

— Ладно, поехали!

— Вот так бы сразу, — одобрила Карин.

Ее цепи разлетелись в разные стороны. Острые наконечники зацепились за разные точки на печати и засветились ярче. Инахо почувствовал, как печать начала тянуть его чакру, как через сковывающие его цепи, так и через, буквально, задницу, на которой он и сидел. Еще несколько цепей улетели вперед, к стоящему у стены сундуку, на который Сенджу не обращал внимания до этого момента. Цепи медленно подтащили сундук ближе к печати и аккуратно приоткрыли крышку.

— Только не говори, что тушканчик внутри?

— Ага. Я тоже удивилась вначале, — подтвердила Карин. — Никто мне так и не объяснил, откуда взялся этот кувшин и почему он связан с однохвостым.

Она, все так же цепями, вынула из сундука толстый, но по-своему изящный кувшин и поставила его в небольшой кружок в контуре печати.

"Шукаку всегда был шебутным и проблемным, вот Хаширама и сделал для него эту штуку сразу после поимки" — выдал непрошенное объяснение Тоби. — "Благодаря этому кувшинчику никто за пределами Суны и не подозревает, что Шукаку уже переродился"

Карин настороженно оглянулась:

— У меня странные ощущения. Будто здесь кто-то есть.

Тоби захихикал:

"А она — молодец. Успокой ее"

— Да, тут сраный однохвостый биджу. Прямо перед нами.

Но девушка покачала головой:

— Нет. Не только...

— Не отвлекайся. Мало ли какой хуйни здесь не скопилось. У нас есть важное дело.

О Тоби никто, кроме самого Инахо, не знал. Даже Суйгетсу и Кетсуки не помнили о стычке с Учихой. Тоби с помощью шарингана немного поправил им воспоминания. Куноити сомневалась пару секунд, но согласилась:

— Ты прав. Приготовься.

— К чему?

— М... Ни к чему. От тебя ничего не требуется, только чакру выдавать ровно, без всплесков.

— Договорились.

Цепи обвили кувшин и так же засветились ярче от потекшей по ним чакры. Печать под Инахо, казалось, превратилась в сплошное темное пятно. Поднялся ветер, разом потушив все факелы, но теперь свет шел от цепей Карин. Из кувшина поднялся длинный песчаный щуп, будто покрытый чешуйками. Или скорее это был шерстяной хвост, насколько песок вообще мог быть похож на шерсть. Несколько выпущенных Узумаки цепей тут же обвили хвостик, дернувшийся, но не оказавший особого сопротивления.

— Надеюсь, мне не придется его глотать? — уточнил Инахо, ощущая, как увеличивается количество утекающей из него чакры.

— Нет, — ответила Карин. — Но приятно не будет.

Песчаный хвост дернулся, пытаясь вырваться из оков цепей, но медленно потек к Инахо. Именно потек. Сенджу видел, как струится песок, меняя форму, будто живое существо. Впрочем, это и было живое существо, насколько это словосочетание применимо к биджу.

Отток чакры начал вызывать физическую боль, но Инахо хорошо ощущал, что истощение в ближайшее время ему однозначно не грозит. Цепи подтянули хвост практически к самому лицу Сенджу и замерли. Затем он ощутил, как цепи на его руках и теле вздрагивают, как будто это руки, напрягаются на миг, пытаясь совершить какое-то усилие. За шуршанием песка он едва слышал тяжелое дыхание куноити.

— Карин?

— Не... Получается... Заставить... — прошипела она.

Не дожидаясь дальнейших объяснений Инахо сам направил больше чакры на отток, отчего цепи сразу стали ярче. Хвост дернулся и подчинился. Его кончик рассыпался на пыль, которая тут же полетела к Инахо. Ощущения действительно нельзя было назвать приятными. Кончик хвоста рассыпался на пыль, которая втягивалась в кожу будущего джинчурики. И с каждой секундой процесс становился все сильнее. Сзади донесся облегченный выдох Карин:

— Получилось. Процесс пошел.

Не просто пошел, а все нарастал. Несколько секунд, и количество пыли втягивается не только в лицо Инахо, но во всю грудь. Еще десяток секунд, и волны пыли втягиваются в весь торс и руки. При этом размер хвоста не увеличивается, но песок внутри него струится все быстрее и быстрее.

На грани слышимости появился какой-то голос. Шипящий, как струящийся песок, тихий, злобный голосок. Затем рычание... И рывок...

Песчаный хвост дернулся особенно резко, разорвав сковывающие его цепи. Карин болезненно вскрикнула, отступив на пару шагов, и едва не упала, опустившись на колени и сплюнув кровь на печать. Песок, втягивающийся в тело, начал вызывать физическую боль. Из хвоста полезли особо плотные жгуты, врезающиеся в его тело и оставляющие настоящие раны на коже. Из того же хвоста выросла башка не то енота, не то собаки, и уставилась желтыми глазами на Инахо.

"Сосуд... Ты станешь моим! Моим!" — но тут же дернулся, начав биться, будто пытаясь вырваться из оков. — "Нет! Нет! Не ты! Не позволю!"

Тоби вылетел прямо из пола, формируя в ладони длинное матово-черное копье, готовый вмешаться в процесс. Но Инахо его одернул:

— Нет! Я сам!

Сжав кулаки и сосредоточившись, Сенджу воззвал к своей чакре, которая и так наполняла и печать, и еще не распавшиеся цепи, и вообще весь камень вокруг.

— Сад шипов, — выдохнул он.

Обсидиановые шипы выросли вокруг кувшина биджу, обвивая его со всех сторон. А затем несколько шипов резко проткнуло песчаные стенки. Биджу дернулся, а Инахо медленно поднялся на ноги, уставившись в глаза биджу.

— Тупое ты животное! Я СЕНДЖУ! Против МОЕЙ воли ты ничто! Подчинись мне!

Шипы продолжили расти, создавая решетку вокруг хвоста и протыкая все, что было лишним. Хвост еще дергался внутри обсидиановой решетки, но голова уже втягивалась обратно в общий поток, и через несколько секунд процесс стал таким, каким был до рывка биджу. Разве что контролировали его теперь не цепи Узумаки а шипы Инахо.

Тоби был доволен.

"Молодец!"

Он показал большой палец и улыбнулся одним глазом, прежде чем нырнуть обратно под пол. Убедившись, что все идет так, как задумано, Инахо покосился за спину:

— Карин? Не расстраивай меня, я и так тут чуть тушканчика не родил от напряжения.

Куноити откашлялась, но все так же смотрела в пол не поднимая головы.

— Про... дол... жай... я... в... по... ряд... ке...

Сенджу хмыкнул.

— Продолжай, блядь... Все продумано, сука... От тебя ничего не требуется, епта... Конечно! А как развлечься немного, так сразу — не хочу, не пущу!

Карин снова сплюнула кровь, но улыбнулась:

— Если справишься, я тебе дам. Можем даже тройничек с этой одноногой устроить. Только заткнись уже!

Инахо оскалился и сосредоточился на процессе.

За каменными дверями, отрезающими ритуальную комнату от остального мира, к этим самым дверями прижимал ухо Суйгетсу, пытаясь хоть что-нибудь услышать. Джуго сидел чуть в стороне и игрался с ящерицей, которую непонятно где достал. Кетсуки сидел рядом с ним с закрытыми глазами. Неджи стоял на некотором отдалении от дверей и изображал статую самого себя. Рядом стояла Анко. Суйгетсу не выдержал:

— Слыш! Кровавый! Что там внутри происходит?

— Не знаю, — лениво отозвался нукенин.

— Что? Подвели тебя твои невьебические способности?

Кетсуки промолчал. Он бы и хотел удостовериться, что все идет нормально, но действительно не мог. Анко покосилась на Хьюгу, уверенная, что их сейчас не слышат.

— Вот уж кого не ожидала бы здесь увидеть, так это тебя, Хьюго.

Тот так же покосился на нее в ответ:

— Это взаимно, безликая.

Они оба несколько не вписывались в остальной коллектив. Карин до этого работала на Орочимару, и с ней все понятно, как и с Суйгетсу, который всю жизнь провел практически подопытным. Джуго так же готов был куда угодно идти, лишь бы его не считали чудовищем и не пытались держаться от него подальше. Кетсуки... Он не родился в Тумане, не воспитывался в деревне, не вырос в ней. Не было у него настоящей преданности, и стать нукенином для него было так же легко, как поменять один протектор на другой. Просто символ, не более.

Но что Анко, что Неджи, не выбирали путь нукенина. Ну, как минимум, альтернативой была тюрьма, если не казнь. Поэтому в их положении были некоторые... особенности. Например, они оба совсем не горели желанием воевать против собственной деревни. Потому что Коноха их не предавала, это они предали Коноху.

— Говорят, бывших безликих не бывает? — спросил Неджи.

Анко кивнула:

— Да. Как и бывших Хьюго, как я слышала.

Он кивнул, подтверждая это предположение.

Каменная преграда с шумом отошла в сторону, и в проходе показался Инахо, несущий на руках Карин. Куноити была без сознания, а сам джинчурики чувствовал себя, видимо, неплохо. Несмотря на раны на коже.

— Судя по тому, что эти раны очень напоминают рисунок Шукаку, — Анко улыбнулась, — все прошло успешно?

Инахо передал бессознательную Карин Кетсуки и кивнул, оскалившись:

— Где там моя шляпа!?

Глава 122.

У этого города была очень сложная многоуровневая система безопасности. Насущная необходимость, по сути, что не отменяло основательного подхода, который применялся при разработке всей системы и отладки взаимодействия на всех уровнях. Патрульная полиция работает на улицах, следователи из Кенпей расследует отдельные эпизоды, Сикуре собирает информацию вместе и отслеживает ситуацию в целом. Должность капитана в Сикуре считается если не венцом успешной карьеры, то чем-то близким к этому.

Впрочем, карьеристам попасть в Сикуре было сложно, очень уж своеобразный отбор. И Харуке пришлось потратить немало времени и сил, чтобы подготовиться к этому отбору, а затем его пройти. Вспоминая об этом времени, Харука привычно поправила капитанскую повязку плече. С другой стороны нельзя сказать, что этот отбор дался ей так уж тяжело. Ее таланты открывали ей путь не только в Службу Безопасности Столицы, но и, скажем, в Шторм. Но к шпионажу у Харуки не лежала душа. Куда больше ей нравилось поддерживать порядок в самом большом и важном городе Страны.

Это была сложная, но интересная работа. И очень почетная. Что уже вылилось в очень хороший брак с приятным и не бедным торговцем, чем Харука была полностью довольна.

Но иногда случаются проблемы вроде той, что появилась сегодня.

Один из лейтенантов Сикуре пришел в дежурный кабинет с раннего утра, еще до того, как Харука приняла обязанности дежурного. Пришел лейтенант Котетсу со странным донесением. Еще ночью поступил анонимный донос на какого-то психа, который вырезал у себя на щеке кандзи "Воля" и обещал взорвать всех, кто попытается лишить его свободы. Не стоящий Сикуре случай был бы, но этот псих действительно взорвал патрульных, которые пытались его задержать. Точнее подорвал он себя, но мощности взрывной печати хватило, чтобы убить двух патрульных и ранить еще троих.

Даже так, это было дело следователей. В столице живет достаточно отошедших от дел синоби, и многие из них могут, за хорошее вознаграждение, сделать печать. Конечно, кому попало такие печати не продают. Например, если рабочая бригада, не желая вручную разбирать дом, подлежащий перестройке, и для экономии времени, захочет купить пару печатей, то это никак не запрещается законом. Но психу такие печати не продадут. Значит, он достал ее где-то еще. Осталось узнать — где, а с этим справятся и следователи.

В общем, утром на это донесение никто не отреагировал, только запротоколировали для отчетности.

Но всего через три часа такой же случай повторился в другой части Нижнего Города. Один в один, только трупов патрульных было уже три. И, когда Харуки вместе со сдававшим пост Шичики озадаченно смотрели на принесшего доклад лейтенанта, решая — что делать, пришел еще один подобный доклад. К обеду, когда Харука уже заступила на дежурство, случаев было уже четырнадцать.

— Какого Биджу!? — выругался Шичики, отстоявший смену и потому желающий выспаться.

Спать его не отпустили, наоборот, подняли всех капитанов, и в ближайшее время поставят на уши всю охранную службу. Тринадцать взрывов, все на втором кольце колонн, но в разных частях города. После пятого случая все патрули уже были оповещены об опасности, но психи резко изменили тактику действия. Как только они замечали патруль, то тут же находили ближайшее скопление народа и держались в толпе, выкрикивая, что никто не лишит их свободы. Естественно, все кончалось взрывами и трупами среди горожан и сабанто, но хотя бы жертв среди патрульных больше не было.

— Печати явно не кустарные, мощность вполне боевая...

— Личности установиться не удалось, от трупов ничего не остается, а до взрыва морды так перекошены, что никто их не узнает...

— Нет, опросы ничего не дали...

— Взрываются от любого толчка...

Слушая доносящиеся из оперативного штаба голоса, Харука поморщилась и мысленно порадовалась, что она дежурит. Казалось бы — чему радоваться? Ведь именно в твое дежурство происходит эта ерунда! Ан нет. Делу придан высокий приоритет, а она дальше занимается текучкой, и не нужно ломать голову над тем, кто, как и зачем послал этих самоубийц. В том, что акция организованная, никто уже не сомневался. И, самое неприятное, что это могло быть только начало.

Потому что это и было только начало.

Слухи о случайных жертвах сами по себе не вызвали паники. Да и всякое бывало в этом городе, что уж говорить, при таком-то населении. Но развитая служба охраны и безопасности практически всегда быстро решала проблему. Практически всегда, но не сегодня. После короткого затишья, продлившегося пару часов с момента подрыва последнего самоубийцы, слухи разошлись по городу и обросли подробностями. В основном всякой ерундой, небылицами и выдумкой, но очередной лейтенант принес недобрую весть:

— Кто-то пустил слух, что сабанто подняли восстание, и мы не можем его подавить. А чтобы слух о восстании не распространялся, пустили эту байку про самоубийц.

Харука поморщилась, но вынуждена была признать — этого стоило ждать.

— И почему я не удивлена? Протокол ты знаешь. Передай информацию патрулям, хотя они и так на взводе.

Подчиненный кивнул и ушел выполнять поручения. Вот только зря она не придала значения этой новой детали. Впрочем, это уже не имело значения. Дежурная часть находилась в Нижнем Городе, в самом его центре. Отсюда было недалеко до Верхнего Города, лишь подняться по ближайшей колонне, закрытой для случайных жителей. Отсюда было неплохо контролировать Нижний Город, потому что и управление Кенпей, и казармы патрулей находились поблизости, как находились где-то рядом и почти все административные здания. Были и отдельные посты, разбросанные по огромному городу, в Среднем Городе так же находились свои отделения, но... Но Нижний Город контролировался отсюда.

Девушка в обычной, на вид, разве что очень свободной и несколько мешковатой одеждой, с изуродованным лицом, подбросила в руке обычную фарфоровую бутыль. А затем, ухмыльнувшись, швырнула ее в окно УправленияСикуре. Бутыль уверенно влетела в окно, оказавшись крепче дешевого казенного стекла, и разбилась уже внутри. Пара секунд, и из окна вырывает пламя.

Девушка оборачивается к заполняющей центральную площадь, по периметру которой и расположились основные административные здания, толпе.

— Свободу! Волю! Долой рабские законы! Долой сабанто!

Патрульные на площади, казалось, растерялись, не зная, что делать с такой толпой. Но на самом деле им просто не давали ничего предпринять. Кукловод, скрывающийся в толпе, подыгрывал напарнице. А бунт зрел давно, у этих людей были причины для ненависти, был повод чувствовать себя несправедливо обиженными, было все, кроме повода. Им не хватало только повода. И этот маленький успех, видимость неуверенности власти, промедление патрульных... Искра зажгла фитиль!

Крики ярости и десятки бутылок полетели в окна. Вспыхнуло пламя, еще больше воодушевив толпу. Новая волна ярости, и теперь бутылок, заранее принесенных неизвестно кем, летит в окна и просто в здания уже в разы больше. Неконтролируемое безумие массового бунта захватывает толпу. Но бутылки и крики — лишь видимость. Сейчас марионетки кукловода вырезают всех, кто может подавить бунт. В открытом бою ему бы не удалось сделать это легко, но вот так, после нескольких дней подготовки.

Джокер вскочила на стоящие у стены коробки, обратив на себя внимание.

— Мы не рабы! Вырвем свободу силой!

В Нижнем городе было мало тех, кто не поддержит такой лозунг. Поэтому толпа загудела и пришла в движение. Стихийный бунт начался. Джокер не просто поднесла искру к готовому вспыхнуть фитилю, она предварительно облила все горючим маслом. Все последние дни по всему городу вспыхивали мелкие конфликты между сабанто и их хозяевами. Не достаточные, чтобы охранка обратила на это внимание, ведь такое происходит постоянно, и порой обостряется, но временно. Но это если не смотреть на детали. Все случаи провоцировали хозяев на жестокие наказания, и случаев было много, а наказания, почти всегда, публичными. И без того недовольные рабы день за днем наблюдали за этим, и злились от бессилия. И вчера администрация отреагировала, выпустив поправку к законам, еще больше развязывающую хозяевам руки по части наказаний. Не могли же они знать, что листовки с содержанием поправки будут на каждом столбе в Нижнем Городе висеть уже через пару часов после принятия поправки.

И сегодня толпа свободных, на находящихся на грани попадания в кабалу жителей пришла требовать отмены поправки. Такое бывало, опять же. Обычно договаривались, толпа обещала не хулиганить, правительство отменяла поправку, обычное дело. Но не сегодня. Только не сегодня.

Джокер спрыгнула с импровизированного помоста и пошла к напарнику, с удовлетворением и одобрением наблюдая за происходящим вокруг. Бунт, бессмысленный и беспощадный. Толпа крушит и ломает. А еще находит тех, кто еще недавно был их кровными врагами, и рвет на части, иногда предварительно насилуя, если под руку попадается женщина.

— Ты сказала, что сначала придется разозлить толпу, позволив патрульным убить нескольких, — напомнил Сасори.

Джокер пожала плечами:

— Импровизировала, ведь они и так были очень злыми.

— Что дальше?

— Проконтролировать, чтобы их не подавили сразу, и бунт охватил весь город.

Тех, кто в Нижнем Городе мог быстро и эффективно подавить волнение, Сасори уже превентивно уничтожил. Но подкрепление из Облака придет быстро, буквально через пару дней.

— Они не будут сражаться насмерть.

Джокер улыбнлась:

— Будут! Еще как будут!

Она уже нашла тех, кто возглавит бунт. Нашла самых харизматичных, и самых жестоких. Сегодня они почувствуют власть, безнаказанность и кровь. Завтра почувствуют свободу. И, когда придет время все это отдать, они сами, без ее вмешательства, бросят толпу в бой.

— Ну? Твои марионетки на месте? — спросила Джокер.

— Всегда, — подтвердил Сасори.

Из них получилась отличная команда. Когда Джокер описала свою идею, Сасори творчески ее доработал. Его искусство здесь было очень к месту. Джокер великолепно чувствовала настроения массы, могла мастерски надавить на нужные чувства и эмоции. Но контролируемые Сасори живые куклы превращали театр одного актера в эпическое представления с целыми толпами массовки.

— Тогда чего тянуть!? — улыбнулась она. — Не позволять же Дайме опомниться и подумать над происходящим!? Действуем! Давай-давай-давай!

Сасори кивнул, сорвавшись с места. Каким бы мастером он ни был, но дистанция его техник все равно имела конечное ограничение. Джокер держалась рядом, и на лице ее было предвкушение.

Снова окраина города. Одна из внешних колонн, слегка потрескавшаяся. Нет, колонны, выдерживающие огромные нагрузки, были надежны настолько, насколько вообще могли быть. Но прошедший в Среднем Городе не так давно фестиваль, сопровождавшийся собранием больших масс народа, временно повысил нагрузку на эту часть опорной конструкции, и ее оперативно летали. Обычное дело, опять же. Но так и было задумано. Все действия, которые предпринимали напарники, били по слабым местам, в точки напряжения, в узлы сосредоточения нагрузок. Сасори понимал это, как никто другой, отлично зная, что у любой куклы есть свои слабые места, точки, удары по которым принесут наибольший ущерб. Его напарник же... Джокер делал это инстинктивно, на уровне ощущений, едва ли осознавая такие детали.

Рабочие, и без того нервничавшие, потому что со своей высоты неплохо видели взрывы внизу, вздрогнули, когда поставленная заранее техника заработала. Их охранники просто попадали, Сасори не тратил на них время, просто вырубал, чтобы не мешали. Ему сейчас предстояла настоящая работа. Огромная колонна была стойкой, испытывающей колоссальные нагрузки. А у него было совсем немного взрывчатки, недостаточно, чтобы ее разрушить. Но достаточно, чтобы предел ее прочности опустился ниже испытываемых перегрузок. Точный расчет, всего лишь точный расчет.

Не больше получаса, и взрывные печати расставлены. Сасори кивнул напарнице, и та поспешила исполнить свою роль. Последний штрих, на сегодня последний. Момент ее маленького триумфа. Первого в череде. Это только начало, но сегодня это начало станет ошеломительным.

Средний Город, казавшийся другим. Чистый, светлый, приятный. Другие люди, даже рабы здесь другие. Или это лишь видимость? Не хотят жители Среднего Города видеть вокруг себя презренных рабов, и, как могут, облагораживают своих невольных слуг?

Не важно!

Джокер растолкала людей у выхода с колонны, не стесняясь убивать. Ошеломленные людишки отшатнулись, разбегаясь в стороны от окровавленной женщины с изуродованным шрамами лицом.

— Мы — новые хозяева Нижнего Города! — громко выкрикнула Джокер. — Мы больше не подчиняемся вам! Свобода или Смерть! И умереть мы готовы!

Город задрожал. Колонн было всего триста тридцать три. И сейчас одна из них с грохотом разрушалась, разламывалась на куски. Люди падали, сбитые с ног дрожащими улицами. Грохот все нарастал, и из глухого, доносившегося из-под основания Среднего Города, становился все более отчетливым. Это раскалывался на куски и разрушался один из кварталов. Тонны камня разламывались на куски и летели вниз. Несколько долгих секунд, и мощнейший удар, сравнимый с землетрясением. Удар от падения целого квартала. Этому городу еще только предстоит осознать, какую угрозу представляет для них бунт.

— Мы станем свободными! — выкрикнула Джокер. — Или этот город станет огромной могилой для нас всех! Свобода или Смерть!

Продолжение ОВА 3. Комментарии сюда.