Ди-джей

Ди-джей.

Аннотация: Макс Гараев, неудавшийся радио ди-джей, устроился работать кладовщиком в дом культуры. В первый день работы на складе, разбирая многолетний завал использованной светомузыкальной аппаратуры, он находит старую, заколоченную дверь. Заинтересовавшись куда она ведет, он открывает её и оказывается в 1977 году.

Отрывок. (Где-то в начале книги).

— Ы-ы-ы, ыых-мф! — раздавался приглушенный женский плач за дверью.

Макс наконец-то открыл дверь и увидел вход в большой танцевальный зал. На сцене за длинным столом в синем, рабочем халате сидела стройная девчушка и ревела во весь голос.

— Здравствуйте, — Он произнес, подходя ближе. — Я тут уборку делал на складе. Слышу, кто-то плачет. Думаю, может помочь?

Девушка подняла хорошенькие, зареванные глаза. Заморгала густыми ресницами. Громко шмыгнула мокрым носом и звонко произнесла. — А ты кто?

— Я, новый кладовщик, Максим. Сегодня устроился к вам на работу. С утра старье в кладовке разбирал. Провода, колонки, оборудование старое по коробкам раскладывал. Вижу дверь заваленную хламом. Убрал от неё всё, очистил от мусора. Открыл. А тут, ты, лужи пускаешь. Тебя как зовут?

— Алёна, я тут недавно работаю, председателем профкома.

— Ы-ы-ых, мф, — продолжая всхлипывать, рёва нервно теребила мокрый носовой платок. Невысокая, хрупкая, в своем коротком халатике она казалась совсем девочкой.

— От нас радист ушёл — Витюша. Я накричала на него, что он пьяный и руки распускает, а он обругал меня ни за, что и ушёл. Навсегда. Сказал, что не вернется. А сегодня у нашего ДК юбилей. Много гостей будет. Даже с горкома. После торжественной части запланировали танцы. — Плакса начала шмыгать носом. Тереть кулаками покрасневшие глаза. — А проводить их, некому. Вот и выходит, что я виновата и меня скоро вытурят из профкома... ы-ы-ых, мфф.

— Красивая, — подумал Макс рассматривая зареванную девушку: Тонкий, словно точеный нос, прямые брови. Выразительные глаза. Родинка над верхней губой. Густые, длинные волосы цвета спелой пшеницы зачесаны назад и резиночкой высоко собраны в длинный, почти до талии, хвост, смахивающий на лисий — желтоватый, пушистый. Нежная, высокая шея.

Он подошел к незнакомке. От неё приятно пахло духами. Запах был настолько притягательный, дразнящий, что от него слегка закружилась голова. И вдруг неожиданно для самого себя Максим предложил. — Я могу провести. Делов — то. В кладовке, всё прибрал. Делать мне больше нечего. Давай помогу.

— Ты, правда, сможешь? — Алена недоверчиво посмотрела на неизвестного парня, чуть улыбнулась и пожала плечами. Она всё еще не верила в случайное совпадение. Её серые глаза смотрели с любопытством, добродушно, и это придавало лицу девушки необыкновенную привлекательность. — Ты, толковый? Сможешь работать на музыкальной аппаратуре?

— Вообще-то раньше на радио работал! — Максим не мог оторвать глаз от незнакомки. Было странное чувство — он будто приблизился к пропасти, заглянул туда и сейчас от этого сладко кружилась голова.

— Правда, немного. Но, провести танцевальную программу смогу, точно.

— Хорошо, — новая начальница радостно вскочила. Слезы вмиг высохли. Настроение у неё улучшилось. Теперь на Макса задорно глядели два смеющихся кусочка неба. — Тогда, я назначаю тебя звукооператором, на время прохождения танцевальной программы. Вот перечень музыкальных композиций. Вот коробка с лентами. Они все подписаны. Композиции надо выбрать по списку. А потом поочередно включать. Да, и ещё надо название песен объявлять по микрофону, сможешь?

Ди-джей взял листок с перечнем. Не читая его, сразу произнес. — Чего не смочь — то. Смогу. Не первый раз веду программы. Более того, если есть минусовка популярного хита, я даже могу спеть.

— Вот и хорошо! — наконец-то улыбнулась озорница. Её глаза засветились влажным, горячим блеском. — Максим, тогда я побежала. Мне ещё надо написать приветственное слово для директора, меню на банкет подготовить. А ты готовь программу.

Девушка встала из-за стола и быстро направилась к выходу.

— Подожди, — Макс окликнул бойкую организаторшу юбилейного мероприятия. — А где аппаратура?

— Там, в углу всё, на столе. — Она чуть прищурила глаза, и взглянула на него испытующе, с тайным немым лукавством. — Сам разбирайся. Я, если, что — на втором этаже, в профкоме. — Девчушка быстро выскочила из зала.

— Сам разбирайся... — Макс ехидно спародировал хорошенькую вертихвостку и направился в угол сцены. — Зачем полез помогать? — Он недовольно бухтел. — Сидел бы у себя в кладовой, спокойно пил чай. Читал бы новости в смартфоне, чатился. Так нет же, нашел себе работу.

Он подошел к столу, куда указала девушка.

— Что тут у нас? — новый работник внимательно осмотрел стол с аппаратурой. После чего у него непроизвольно расширились зрачки глаз.

На столешнице находилось: Два старых катушечных магнитофона "Юпитер" и "Маяк", допотопная магнитола "Лениград-003", огромный усилитель со стёртым названием, старый, пошарпаный микрофон, большая деревянная коробка с тумблерами и целая куча толстых проводов уходивших из неё в глубину зала. Недалеко от стола, в самом углу сцены, как украшение сценической площадки стоял большой черный рояль. А за ним, словно охранник, затаился гипсовый бюст Владимира Ильича на обитом кумачом постаменте.

— Не понял? — Максим зачем-то оглянулся в сторону, куда убежала молодая начальница. — Это, что — шутка что ли? А нормальное оборудование, где? Где CD-mp3 проигрыватель, где микшерный пульт, трансляционный усилитель... цифровой кроссовер, управление светом ну и вся остальная приблуда?

Безлюдный зал, стены которого были обделаны серым мрамором, а окна завешаны тяжелыми багряными шторами, ответил ему тишиной.

Макс щелкнул пластмассовой ручкой. Включился магнитофон и лампочка "сеть" засветилась красным глазом. Наполовину пустая бобина, весело шурша, начала наматывать на себя узкую пленку. Колонки дрогнули, зашипели, захрипели, а потом откуда-то издалека, словно с того света, донёсся звук песни Аллы Пугачевой... https://www.youtube.com/watch?v=n7nPgnA5VOM

Даром преподаватели время со мною тратили

Даром со мною мучился самый искусный маг...

Ди-джею показалось, что примадонна передумала становиться всенародно любимой и поэтому пела так, как будто навсегда решила завязать с творчеством, после исполнения этой песни...

Переживая за женщину "Которая поёт", радист до максимума добавил звук на коробке с тумблерами. Но это только подлило масла в огонь. Разбитый усилитель недовольно замигал красным индикатором и загудел как реактивный самолет...

Вместо хвоста — нога...

А на ноге — рога...

Старые, раздолбанные мониторы, закреплённые по углам зала, громко заревели, застучали, забили. Колонки стали выдавать, всё, что угодно, но только не звук. Больше всех скрипел нижний правый динамик, стоявший в углу сцены. Цветные лампочки, развешанные в круг по всем стенам, еле мигали под колебания высоких частот. Пыль поднималась вверх прямо над колонками, танцевала в воздухе и оседала быстро на пол, откуда взялась.

— Трень-трень-трень, вжик, — ди-джей перемотал бобину...

Из глубины подвала Дома Культура, подобно старинному приведению, появилось с треском, а затем разошлось по залу беззубо шепеляво-шуршавое... https://www.youtube.com/watch?v=Hdi_MVI541A

По ш-ш — шпалам, опять по ш-шпалам иду-ущ...

Д-домой по привыч-ч-чке...

Та-та-ра тара тара тара тара тара там... — ее... щщ!

Недоумевая Макс, отрешенно взглянул на программу танцевального вечера с большой размашистой подписью и печатью в верхнем левом угле:

1. Синий Иней (Поющие гитары)

2. Обручальное кольцо (Лейся песня)

....

8. Мне нравиться (А. Пучачева)

....

11. До отправления поезда (Надежда)

12. Вологда (Песняры)

13. Белла чао (Д. Рид)

14. Pardonne-moi ce caprice d'enfant (М. Матье)

15. Money Money Money (АББА)

....

20. 5-8 песен с катушки "Песни 76-77 года".

25-28. 5-8 песен с катушки "Зарубежная эстрада".

Обязательно поставить в середине программы одну песню Челентано или АББА — для начальника бухгалтерии Пахомовой Лидии Сергеевны. (У неё день рождения. Поздравить по микрофону).

— Офигеть! — Макс произнес обреченно и молча, уставился на набор разноцветных коробок с пленкой "Свема" и "ORWO".

— Это, что, прикол? Ретро дискотека, на ретро аппаратуре? Да я же тут с этими записями до утра прокопаюсь... И вообще, откуда такое старье? — Он недовольно в очередной раз осмотрел оборудование, стоявшее на столе. — У меня на складе списанное — и то лучшего состояния. Видно Витюша не заботился вообще ни о чем. Не зря Аленка ревела. Это же надо, так всё запустить? Похоже из всего современного и более менее рабочего — тут только одно, паутина.

— Ладно, — Максим продолжил размышлять. — Пойдем, попытаемся что-нибудь подобрать на складе. Что то же там должно работать. Хотя велели всё собрать и выбросить, к чертям, на помойку.

— Да, — напомнил он себе. — Заодно композиции подберу для программы из интернета.

Через час в оформленном под танцевальную ретро программу "А-ля семидесятые" танцевальном зале появилось четыре небольших колонки, мощностью по 350 ватт каждая. Ещё два дополнительные монитора по 60 ватт были установлены по углам сцены. На столе звукооператора появился небольшой микшерский пульт с современным музыкальным проигрывателем. Под столом в специальной стойке усилитель и все необходимое для работы со звуком.

— Такс, будем смотреть, что у нас работает, а что нет, — загадочно, с придыханием произнес ваятель. Он беспокоился, что аппаратура не включиться.

— Давай старичок, — Макс нежно обратился к музыкальному аппарату. — Заводись. Глянем, какие у тебя болячки и за что тебя сослали в темный чулан. — И он, не спеша, по одному, начал включать компоненты оборудования.

Лампы питания на приборах последовательно стали зажигаться красными, зелеными, синими огоньками. Слегка загудели колонки. Еле слышно завибрировал низкочастотный усилитель. Зашипел микрофон. Пока, всё списанное на разбор работало. Максим глубоко вздохнул и включил на пробу музыкальную композицию Гиллы "Johnny O Yes". https://www.youtube.com/watch?v=TWd-hHQgmdA

Оранжевые кубики индикаторов еле заметно засветились. Проигрыватель почувствовал запись. Ди-джей потихоньку, не спеша, с замиранием сердца потянул два тумблера микшерного пульта вдаль от себя. Громкость музыки начала нарастать. Мощные колонки стали неутомимо накачивать в зале компрессию. Индикаторы призывно мигая вошли в желтую зону, тревожно переползли в красную. Динамики неистово начали выплевывать гитарные созвучия и бой барабанов. А затем громкость зазвучала на максимуме...

Энергия и хаос, слившись в едином порыве, грозили смести штукатурку с потолка к такой то матери: Сразу пришло ощущение, что стены танцевального зала задрожали под тяжелыми ударами, пол начал двигаться, а люстры на потолке зазвенели хрустальным перезвонам. Цветомузыкальные лампочки, разбросанные по стенам зала, перестали моргать и просто светились как обычные лампы накаливания. Кругом все громыхало, кричало, долбило со всей силы.

— Не понял, — мысли Максима начали выбивать ритм вместе с колебаниями воздуха. — Всё работает. Почему же тогда рабочую аппаратуру списали и унесли на склад? Странно? Может быть, что-то перепутали? Надо бы узнать об этом у инженера. Такого просто не должно быть...

* * *

— Максим, а ты, что делаешь? — начипуринная Алёнка подошла к столу и с деловым видом обратилась к новому радисту. Выразительно (Как бабочка крылышками) замахала накрашенными иголочками ресниц. Густые русые волосы, опускающиеся почти до пояса, поблескивали, будто прихваченные инеем.

На чаровнице было нарядное с длинными рукавами голубое платье, в золотую полоску, соответствующее моде указанной эпохи конца семидесятых. Было заметно, что она хорошо изучила историю того времени. Особо обратила внимание на моду и тщательно подготовилась к мероприятию. (Уму непостижимо — даже туфли подобрала под платье!)

— Что делаю? — недовольно пробубнил Макс. (Он то был в своей обычной одежде. К праздничным событиям кладовщик был явно не готов). — Цветомузыку вам подключаю.

— Так у нас же есть прекрасная цветомузыкальная установка, — Алена широко открыла глаза и с гордостью показала рукой на стены. — Её Виктор целых полгода собирал. Одних лампочек только рублей на сто купили. Так, что это наша гордость. Ни у кого нет такой!

— Ага, только она нифига не светит, — Максим как раз закончил вставлять батарейки в пульты управления приборов и повернулся к девушке. — Кто сказал, что серьезные гости будут? Кто говорил, что мероприятие ответственное? Вот я и решил несколько стробоскопов поставить. Думаю, лишними, не будут. Главное, найти среди них рабочие. Ну, а если они все сломаны, то значит, нам сильно не повезло.

— Хорошо, пусть будет несколько твоих бабаскопов, — с деловым видом произнесла девушка, хотя абсолютно не поняла, про что говорил новый работник. — Главное другое... Сейчас все гости сидят на банкете. Где-то через час мы их пригласим в танцевальный зал. Значит, ты минут через сорок включай погромче музыку. Для того чтобы им стало ясно — пора идти танцевать. — Начальница вопросительно махнула головой. — Понятно?

— Не совсем. У меня, вопрос. Мелодии ставить сразу те, что указанны в программе или вначале включить что-то другое?

— Включи минут на двадцать что-нибудь легкое, мелодичное, из старого, — Алена беспечно тряхнула густой челкой. — То, что большинству нравиться! Это для того, что бы побыстрее их оторвать от стола.

— Хорошо... Договорились.

— Вот и ладненько, — довольная начальница, не ожидая подвоха, снова ушла по своим делам.

Через сорок минут. Подобно весеннему грому в танцевальном зале зазвучала, старая, буквально затертая до дыр присутствующими, что сидели на банкете, музыкальная композиция... "старушки" Уитни Хьюстон с песней "I Will Always Love You" из популярнейшего и много раз просмотренного кинофильма "Телохранитель". https://www.youtube.com/watch?v=3JWTaaS7LdU От громкого припева несчастной, убитой любовными переживаниями темнокожей американки окончательно перегорела и полностью потухла допотопная цветомузыка. Зал погрузился в кромешную тьму.

Спустя 4 минуты 38 секунд на следующей не менее известной ретро песне другой любимой исполнительницы праздничного застолья Кайли Миноуг "Can't Get You Out Of My Head" https://www.youtube.com/watch?v=c18441Eh_WE вздрогнул, а затем в полную силу засветился первый светодиодный LED стробоскоп. Одновременно в зал начали заглядывать любопытные. Песня зазывала и звучала настолько чисто, что могло показаться, будто популярная поп-дива, бросив все дела в своей далекой Австралии, примчалась на юбилей дома культуры и даёт выступление прямо на сцене танцевального зала. Наверное, многие так и подумали, потому, что после окончания её песни зал был заполнен уже наполовину.

Ну, а когда через 8 минут 35 секунд вместе с работой музыкального проектора "вживую" зазвучали дуэтом Уитни Хьюстон с Энрике Иглесисам, в известной всем композиции "Could I Have This Kiss Forever", https://www.youtube.com/watch?v=zsfj9j0kjoU в помещении уже было не протолкнуться от желающих попасть в иной мир — в мир, где звучала музыка и "сияли звезды".

Завершить разгоночный блок перед началом танцевальной программы, Максим решил песней "In tango" итальянской исполнительницы Ингрид Альберини.

— Мелодия песни бодренько настроит всех на позитив, — убедительно произнес про себя ди-джей. — Там есть красивые проигрыши аккордеона, которые напоминают звуки гармони. (Такого милого, для всех подвыпивших гостей, юбилейного вечера). Заодно даст возможность народу окончательно отойти от фуршета и настроиться на танцевальную программу.

В динамиках зазвучало начало композиции. https://www.youtube.com/watch?v=PBH3yy6bnaw Победительница регионального конкурса "Голос Сан-Ремо" 1994 года споро подкрасила губы, сладко улыбнулась и под звуки аккордеона затянула первые слова своего хита... А затем страстно (По крайней мере в клипе) бросилась танцевать.

Народ радостно зашумел и захлопал в ладоши.

— Надо же, угадал! — подумал Макс.

Однако радость гостей была по другому поводу... На сцену, с деловым видом поднялся рыжий музыкант в пестрой рубашке, жёлтых штиблетах и с аккордеоном на плече. Он по-хозяйски поставил стул прямо посередине сцены. Сел. Артист улыбнулся залу широкой, задорной улыбкой. Довольный склонился к инструменту, пальцы его были напряжены, лицо сосредоточенно. Весь вид исполнителя показывал, что сейчас он даст "жару" и инструмент запоет человеческим голосом... (Как говорят, у нас в простонародье — пусть плачет "Тальянка" пока беспечно танцует итальянка).

Мастер не спеша развел меха — сдвинул. Его гибкие пальцы стремительно прошлись от самого низа до самого верха, а затем быстро заскользили по белому глянцу ладов, по голубоватым перламутровым пуговкам басов. Творец профессионально начал подбирать аккорды под звучащую песню.

— Не понял? — ди-джей подошел к краю сцены, где стояла Алёна. — Что сие событие значит? — Он задорно махнул головой в сторону гармониста. — Усиление программы? Вместо подтанцовки — будет подигровка? У меня, нет такого в программе!

— А, не волнуйся, — Алена беспечно махнула рукой. — На всякий случай! Вдруг гости попросят танцы под живой звук. Должен же он настроить инструмент. — Она сказала Максиму непонятную фразу и отошла в сторону.

— Ну, ладно, как скажешь! — звукооператор недоумевая, пожал плечами. — Живой, так живой!

В этот вечер итальянская певица была в ударе. Звуки её голоса доходили "до самых до окраин" чердачного помещения, разгоняя задремавших голубей. А парень с гармонью спокойно, не торопясь пытался подыграть на фоне её громыхающей фонограммы.

После второго куплета гармонист наконец-то убрал взгляд от клавиш. Поднял голову, выпрямился, разудало встряхнул рыжим чубом на крупной голове, посмотрел в народ. И разобравшись во всём, стал лихо наяривать мелодию песни, с улыбкой осматривая зал.

...Громкость сабвуфера снизилась на шестьдесят процентов. Голос Ин-Грид стал звучать чуть тише и четче. И только гармонь звонко и напевно пела со сцены, рассыпая над залом тонкие, прозрачные переборы, трепетом волнуя сердца танцоров...

— Супер! — с восхищением, отметил про себя пришелец и понизил ещё на двадцать процентов громкость колонок.

* * *

В притихшем на минуту зале раздалось тиканье часов. После чего звуки плавно перетекли в отрывок музыкальной композиции "Время вперед". https://www.youtube.com/watch?v=B8r7iF39fx4 Возникло ощущение, что мелодия едва пробивается из-за шума басов и уханья барабана. Она, как ручеек, теснимый скалами, стремиться к свету, на простор. Постепенно расширяется и нарастает, превращаясь в полноводную реку.

В зале вспыхивает белоснежный вихрь из множества маленьких зайчиков-снежинок. Он расширяется и кружится позёмкой.

— О-о-о, — отреагировала на небывалый эффект публика.

— Добрый вечер, дорогие друзья! — Максим на фоне известной мелодии начал свою самую необычную танцевальную программу.

-У-у-у! Да, да, да! — раздались в ответ дружные крики и громкие хлопки одобрения со стороны присутствующих. (Особенно от тех кто был уже на "веселе").

— Сегодня весь вечер с вами, на одной волне, я — ди-джей Макс. Я поздравляю Дом Культуры с юбилеем! Его руководство, приглашенных гостей, всех участников танцевальной программы. Специально для вас, весь вечер, звучат популярные мелодии объединенные общим названием.... — "Назад в семидесятые"!!!

Над присутствующими неярко и загадочно переливаются разноцветные полосы: синяя, зеленая, розовая... Казалось, всполохи северного сияния раскрасили яркими огнями небо.

— Ура-а! Молодец, паря! Давай! — подогретая спиртными напитками публика продолжала выражать свои радостные эмоции, не придавая значения фразе которую только, что произнес ведущий. В зале присутствовало много людей: больше молодежь — юные, разгоряченные лица, даже у людей в возрасте щеки порозовели от разнообразных движений. Все жаждали впечатлений.

— Вместе со мной к праздничным поздравлениям присоединяются наши приглашенные гости:

— Это-о, Лев Лещенко!!! — (Копируя интонацию Николая Фоменко) задорно, с хрипотцой представил первого гостя Макс. После чего включил отрывок приветствия данный певцом для одного из радиоконцертов в будущем.

— С праздником, дорогие друзья! — в динамиках зазвучало поздравление известного исполнителя. — Я рад, что мы вместе! Сегодня, я буду петь только для вас!

Многие присутствующие в зале начали непонимающе переглядываться, оборачиваться в поисках известного исполнителя. Предполагая, что он находиться, где-то рядом. Настолько чисто, реально звучал из колонок голос певца.

— Звезда нашей эстрады, Алла Пугачева... — ведущий продолжил представлять зашедших на огонёк гостей шоу-программы, параллельно не забывая включать записи их поздравлений. — Примадонна, с присущей ей шармом, присоединилась к присутствующим в зале. — Добрый вечер. Я поздравляю вас с праздником! Счастья вам, удачи...

— У-у-у! Да-а! — толпа начала аплодировать идеи ведущего поставить записанные пожелания известных исполнителей. Хотя многие изрядно выпившие всё ещё продолжали поиск знаменитостей в зале.

— Андриано Челентано!!! — звонко, с ударением на букву "о" в фамилии, не успокаивался ди-джей. Парнишка стал выкладывать из рукава крупные, козырные карты. — Бона сэра, друзь-я. Мио привет из Италия, — певец коверкая русский язык, со вставками итальянских слов, присоединился к поздравлениям. — Я вас отчень любь-лю и пой-ю для вас сво-и пес-ни...

......

Высокие гости ДК переглянулись между собой. — Это же надо было кому-то!!! провести огромную, титаническую работу: Объехать почти всех известных исполнителей (Включая нескольких иностранных), рассказать им про юбилей неизвестного дома культуры, убедить их выразить свои поздравления (Да ещё на русском языке) и записать всё на магнитофонную ленту. Наложить произнесенную речь на музыку с их же шлягерами! — Да! Это, впечатляло!

— Ну, что друзья! — ди-джей продолжал держать ритм вечера в своих руках. — Начинаем! Первый гость нашей программы — группа "Поющие гитары", с нашумевшей в свое время композицией — Он медленно протянул начала фразы... — Си-и-ний....

— И-иней... — заведенная на нужный градус волна присутствующих, как на стадионе, аплодируя, договорила конец фразы. Поднялся сильный шум.

— Да-а, — поддержал настроение публики Максим. Он плавно начал крутить ручку, выводить фонограмму на максимум звучания. https://www.youtube.com/watch?v=i7IWDQuHdeI

— Желающие, могут не только ритмично двигаться, но и подпевать любимую всеми мелодию...

Музыка в зале гремела. За приоткрытой дверью мелькали руки, плечи, локти, спины, затылки, раскрасневшиеся лица, тянуло запахом духов и пудры.

Синий-синий и-и-иней лёг на провода.

В небе тёмно-си-и-нем — синяя звезда, у-у,

Популярная мелодия начала растекаться теплыми волнами, эхом отражаться от стен, очарованно заполнять пространство танцевального зала, откликалась в людских сердцах приятной истомой. Счастье носилось в воздухе.

Для увеличения зрительного эффекта от исполнения любимой песни стробоскопы залили всё помещение в сиренево-серый цвет.

* * *

— Ничего не скажешь — молодцы! — Максим давно, с удивлением наблюдал за танцами гостей юбилейного вечера. Скучающих и праздно отдыхающих в зале не было.

Двигались все по-разному — кто как... В основном размахивали руками, чуть приседали, более-менее ритмично дергались на месте, пульсировали, будто их подключили к розетке с током высокого напряжения.

Но, одно можно было сказать точно — все добросовестно пытались вспомнить и танцевать в стиле немудрёных "па" семидесятых. Больше всех внимание ди-джея привлекала рослая, рыжая красавица, с высокой грудью лет двадцати трех. Она была заводилой и мотором танцевальной программы. Девушка танцевала раскованно, пластично, явно наслаждаясь музыкой — шажок вперед, прыжок назад, голова в одну сторону, руки в другую. И так по кругу, с места на место, без остановки на отдых или перерыв. Затейница изредка бросала восторженные взгляды в сторону окружающих её парней. И о чем-то подумав, загадочно улыбалась.

— Ой, здрасте, — две бойких девчушки незаметно подошли к столу, за которым сидел Максим. Они осторожно пристроились сбоку. Засмеялись.

— Слушаю, — он снял наушники и повернул лицо в их сторону.

— А, вы наш новый, этот... как... его... — звукооператор? — кокетливо полюбопытствовала та, что бала повыше. Она смущенно улыбнулась и отвела карие глаза в сторону и вверх.

— Нет, я только на сегодня, провести программу. Алена попросила заменить Витюшу, на время.

— Да, а то мы видим, сидит кто-то не знакомый, такой хорошенький... Один-одинёшенек, скучает, — напевом произнесла, вторая. Она кокетливо поиграла ресницами. — А вас как зовут, таинственный незнакомец?

— Максим.

— Макси-и-м, какое редкое и смешное имя, — высокая многозначительно снова повела глазами в сторону. Затем подошла ближе, наклонилась и задышала Максу в ухо. — Меня, кстати, зовут Татьяна, а подругу Ирина. Максим, скажите, а когда будет белый танец? Губы у девушки призывно алели, глаза расширились, стали глубокими и манящими.

— Композиции через две — три, обязательно поставлю.

— Так долго, — Татьяна выпрямилась и притворно надула щеки. — Максим, вы такой, серьезный! Скажите, а вы танцуете медленные танцы?

— Девчата, вообще-то я на работе. И вряд ли освобожусь до утра. — Макс постарался ответить шутливо, чтобы не обидеть девчат.

— Да, как жалко! — поддержала подругу Ирина. Она досадливо поморщилась. — А вот Витюша — он всегда находил время. Парень был на все руки, и работать успевал и танцевать.

— Так, чего притащились? — к столу ди-джея торопливо подошла Алена. Грудь ее порывисто поднималась, щеки покраснели. Видно было, что девушка запыхалась, спеша подняться на сцену. Она строго посмотрела на обеих подруг. — Я вам сколько раз говорила — нечего отвлекать звукооператора во время работы! — Что вы к нему липните как репейник?

— Ой, да ну и не надо, подумаешь какая птица! — обиделась Татьяна. Она недовольно сморщилась и покосилась в сторону обидчицы.

Ехидные глаза Ирины, прищурились, как у кошки. Она наигранно фыркнула, скривив уголок обильно накрашенных губ, обиженно повела тонкими бровями и отошла в сторону. — Прям больно надобно. Ишь, обидели прынца, её. Мамочка прибежала. Руками замахала. Ногами задёргала. Следи, чтобы мы его не поцарапали!

— Сама знаю, что делать! — Алена выпалила в сердцах, а затем внезапно покраснела.

Девушки не довольные развитием событий, красноречиво повернулись и спустились со сцены.

— Максим, — расстроенная начальница подала Максу листок с надписью. — У нас сегодня в гостях второй секретарь горкома комсомола. Зовут её Алеся Сергеевна. Так совпало, что сегодня у неё день рождения. Пожалуйста, поздравь её от имени Дома Культуры и включи какую-нибудь красивую песню.

— Хорошо, поставим, — о чем-то задумавшись, ответил новый работник.

— Да, и прошу тебя, не разговаривай со всякими клушами. А то сейчас начнут ходить табунами, медленные танцы выпрашивать.

* * *

Зал дрожал и пульсировал под давлением звуковых волн. Окна звенели от истошного музыкального электроизвержения. Пол ходил ходуном. Стены гулко вибрировали. Качественный звук музыкальных композиций в купе с оригинальным цветовым оформлением вызывали воодушевление танцоров и держали всех в напряжении. Количество адреналина в крови присутствующих зашкаливало. Никто не хотел отлучаться из зала. Температура в помещении поднималась. Становилась жарко. Ребята начали снимать пиджаки и засучивать рукава рубашек. Девушки стали расстегивать верхние пуговицы, махать руками как веером себе на грудь. Особо горячие танцоры давно уже расположились возле открытых окон и дверей.

Максим сидя за столом, почувствовал, что начал потеть. В горле пересохло. Аппаратура недовольно гудела, мигающие кубики индикаторов давно не выходили из красной зоны.

— Пора понижать градус, — решил ди-джей. — Небольшой перерыв, а затем две — три медленные композиции снизят число присутствующих в зале. А может и дадут возможность проветрить помещение полностью.

— Проведу небольшой танцевальный конкурс, — авторитетно рассуждал дока — ведущий. — Народ у нас стеснительный — в конкурсах участвовать не любит. Так, что все выйдут подышать свежим воздухом.

— Дорогие, друзья! — Максим воодушевленно начал реализовывать свой гениальный план. — В суматохе программы, я забыл, "как выглядят" ваши голоса!

— Да-а! Е-е-е! А-а-а! — раздались многочисленный смех и выкрики напоминания из зала.

— По раздающемся могучим голосам, я понял, что вы лучшие! Так поаплодируем же лучшим!

— Точно-о! — в зале раздался громкий звук аплодисментов.

— А, это значит, что нам пора провести небольшой конкурс. И выбрать из лучших — самых лучших!

— У-у-у, — недовольно понеслось из зала, — народ НЕ ЖЕЛАЛ конкурсов, все хотели продолжить танцевать. Кто-то даже недовольно засвистел. (А вполне возможно и хотел выкрикнуть обидное для звукоря выражение — сапожник!). Однако большая, часть присутствующих, правильно поняла намек звукооператора и валом стала выплескиваться в коридор. Ведущий программы добился своего. Зал начал быстро пустеть.

Хитрец продолжил. — Сейчас, когда все отдыхают, мы под незатейливую цыганскую мелодию выберем самого умелого танцора. Победителя определят ваши аплодисменты. — Он микшируя убрал фон последней мелодии и стал выводить задорную https://www.youtube.com/watch?v=5MYtcP9ZaVY

Молодая цыганка начала распевку. Её оживленно и неприкаянно, озорно и зовуще поддержал набор голосов гитар, скрипок, бубнов.

А ну, Да-ну Да-ну Да-на...

Ой, Да-ну Да-ну Да-на,

"Спящий" в углу рыжий гармонист, оторвал сонную голову от баяна, лихо вскинул руки, встрепенулся орлом и пошел наяривать вслед за фонограммой...

Ай, Да-ну Да-ну данай.

Тра Да-ну Да-ну — Данай...

— Попрошу всех желающих выходить в центр! — ничего не подозревающий ди-джей старался завлечь оставшихся в зале. — Смелее, не стесняемся. Лучшим танцорам, в качестве поощрения, достанутся наши улыбки и восторженные аплодисменты!

Лучше бы он этого не говорил!

В центр зала вышли несколько человек. Они пританцовывая, начали плавно разводить руками, закладывать их за голову, опускать на пояс. Выбрасывать ногу с носка на пятку. Нагибаться в ритме танца, приседать. А затем под припев стали выделывать такие "па" и "кренделя", что даже ведущий не усидел на месте. Он встал из-за стола и подошел к краю сцены, чтобы лучше, сверху, рассмотреть происходящее.

Вслед за парнями в центр зала бойко выскочили танцорки. Их призывные движения плечами, наклоны, изгибы корпусом то вправо, то влево, сопровождалось быстрой дробью каблучков, и взлетами рук и гордым взглядом, и озорными улыбками. Короткие юбки, кружились и вздымались от танца, оголяли стройные ножки выше колен. Какие-то мгновения были видны белые кружева нижних одежд. Затейницы чуть наклонялись вперед, запоздало прижимали юбки руками. А затем снова отдавались ритму танцу.

Дробью стучали каблуки. Звонко хлопали ладоши. Несколько "молодцов" уже выдавали "петушка".

Музыка то замирала, то взрывалась. То замирала, то взрывалась и энергия пляски в разгоряченных сердцах танцоров.

— Во, дают, черти!!! — восхищенно произнес пришелец. — Чувствуется, в этом ДК — сильный руководитель по народным танцам. Возможно даже какой-нибудь заслуженный цыган (Артист) России. Это, же сколько сил надо приложить, чтобы такому научить! Чтобы так плясать!!!

Не спи, не спи, гармонист!

Заморозишь, застудишь!

Со всех сторон слышались бойкие слова поддержки, прихлопы, притопы, восторженные крики.

Зал оживился. Гости внезапно начали возвращаться назад, чтобы лицезреть небывалое народное шоу. Не успевшая остыть река, пританцовывая, хлынула в обратную сторону...

— Дорогие друзья! Подошло время для наших поздравлений. Сегодня день рождения у двух замечательных людей. Узнав об этом, мы заранее подготовили для каждого из них музыкальный сюрприз.

В расположенных на сцене мониторах зазвучала барабанная дробь.

— Подготовить праздничный подарок первому имениннику Пахомовой Лидии Сергеевне, со слезами на глазах, умолял известный актер, певец, композитор из далекой Италии. Его имя начинается на "Андреа", а фамилия заканчивается на "нтано".

— О-о-о! Да-а, — гул удобрения прошел по танцевальному залу. Присутствующие зааплодировали.

На рассеянно-улыбчивых лицах, появилось выражение радости. Многие сразу догадались, что речь идет об Андреано Челентано.

— Кстати, он попросил не называть его имени полностью. Скромный романтик будет рад, если любимая, для которой он споёт, узнает его по голосу. Почему, любимая спросите вы, да потому, что он решился тайно признаться в любви нашей имениннице. Более того в порывах страсти он решил петь по-итальянски, а признаваться в любви по-русски!

Почетные гости с удивлением уставились на простую бухгалтершу (скромную труженицу от сохи). Высокая, с балетной осанкой именинница залилась алой краской. Она даже почувствовала, как по телу побежали холодные мурашки.

Её муж танцевал вяло, в основном стоял на одном месте и переступал с одной ноги на другую. Услышав поздравление, он с силой сжал кулаки, закашлял, покраснел, недовольно начал осматривать окружающих, выискивать виновных творящих безобразие.

— Даа, друзья! — как ни в чем не бывало продолжил балагурить ди-джей.

— Вот они, настоящие чувства! Вот она нежная страсть горячего итальянского парня к простой русской женщине! А пока Лидия Сергеевна пытается угадать, как зовут её влюбленного, все остальные просто танцуют под хорошую музыку. https://www.youtube.com/watch?v=B4U4h4eNP8E

Раздались первые аккорды известной песни 80 годов Челентано "Ja tebia liubliu". Зазвучал проникновенный голос итальянского мачо, в котором в правильных пропорциях были смешаны романтика и эротика...

Ми стащугандо иль визо

Гуардандо те кисса ке соньерай...

Молчаливое недопонимание охватило присутствующих. Они не ожидали услышать новую песню, да ещё в таком хорошем качестве звучания. А буквально через минуту строптивый, жгучий самец из Милана, как и обещал, начал петь, для своей ненаглядной, СПЕЦИАЛЬНО на русском языке!

— Я-я-я тебья люблю-ю,

Я жить без тебья-я не могу-у-у,

Весь зал недоумевая, перевёл взгляд на именинницу. Раскрасневшаяся от впечатлений она была чертовски хороша. Её точёную фигуру обтягивало темное платье, под материей жил и переливался каждый мускул. Светлые волосы лежали крупными волнами, свободно колыхавшимися от плавных движений.

В поддержку виновницы торжества стали слышны прерывистые вздохи особо чувствительных особ, одобрительные приглушенные восклицания кавалеров. Столбняк овладел чувствами почетных гостей. В глазах несчастной особы стояли огромные, с голубиное яйцо, слезы. Окружающие коллеги подходили к только, что родившейся. Дружески пожимали руку. Старались успокоить.

Высокий, импозантный, атлетического сложения мужчина, с лицом кинозвезды, потянулся к ней с поздравительным поцелуем, а заодно уж и обнялся. Он даже отечески погладил по спине рукой, случайно уронил её ниже талии. Прислонился. Было впечатление, что он постучал другой рукой по лопаткам, как делают при кашле. Лидия Сергеевна, чувственно прижалась к отзывчивому кавалеру и впрямь закашлялась и долго не выпускала любезника из нежных объятий. Она долгим, неотрывным жгучим взглядом посмотрела на него: "Все-таки приятно, когда в тебя влюблены иностранцы, да и свои тоже".

Один из приглашенных, маленький лысый человек в коричневом костюме и старомодных лакированных туфлях, перестал неистово прыгать на прямых ногах, тряся выпирающим из под пиджака животом. Мужчина обернулся к коллегам, подозрительно сощурился и на полном серьезе задал важный производственный вопрос. — Товарищи, а, кто же будет сдавать квартальные отчеты, если ваш бухгалтер теперь будет жить в Италии?

— Поздравить нашего второго именинника Алесю Сергеевну Докучаеву пожелала группа музыкантов проводящих свой творческий отпуск в белорусской глубинке. Ребята находясь вдали от родного дома, в глуши, там, где не ступала нога цивилизованного человека, прямо сейчас создают прекрасную, чудесную песню, которую впоследствии нарекут именем новорожденной и подарят её на день рождения.

Макс включил звуки летнего леса. В динамиках раздался шум листьев, стрекот кузнечиков, щебетание птиц. Ди-джей начал красочно описывать окружающую музыкантов картину. — Представим непролазную чащу, колючий кустарник, красавицы березки поникли ветвями в небольшое болотце. Ощутим сладкий запах свежескошенной травы, далекого дымка деревни, земляники, раздавленной под собственной тяжестью. Прислушаемся к тому, как рождается подарок...

Где-то, далеко вдали зазвучала гитара. Звуки леса усилились, закуковала кукушка, заиграла флейта... https://www.youtube.com/watch?v=L45q7QiaEfA

Живёт в белорусском полесье-е-е...

Кудесница леса Але-е-е-ся...

Начали исполнение своего будущего шлягера "Алеся" Анатолий Ярмоленко и группа Сябры...

Считает года по кукушке,

встречает меня на опушке-е...

Впечатлительная именинница от нахлынувших чувств прижала руки к груди. Душевные слова песни привели её в состояние полузабытья, нежного, трепетного ожидания чего-то необычного, волшебного. Мелодия вызвала в душе щемящую и сладкую боль. Глаза виновницы торжества вмиг стали мокрыми. Она была растроганна и безумно благодарна исполнителям песни. Это был самый лучший подарок, полученный ею на день рождения — ведь специально для нее написали и спели такую замечательную, красивую песню.

Алеся, Алеся, Алеся — так птицы кричат...

Так птицы кричат... в поднебесье...

Кавалеры, оценив красоту мелодии, стали приглашать дам на медленный танец. Растроганные девушки глубоко вздыхали... (Как можно отказать под такую!!! музыку.). Буквально через несколько мгновений создавшиеся пары, склонившись, друг к другу, плыли в волнах музыки.

Останься со мною Алеся-я-я...

Как сказка, как чудо, как песня...

В конце музыкальной композиции уже многие подпевали слова (уткнувшись влажной щекой в плечо партнера) вмиг полюбившегося мотива.

* * *

В многолюдном помещении звучала неизвестная медленная композиция. Посередине зала кружились несколько десятков пар. Довольные лица мелькали в водовороте танца. Виктор мстительно прищурил глаза и плотно сжал губы. Его душу жгла обида от неудавшегося поступка. Шея радиста, малиново покраснев, вздувалась от прерывистого тяжкого дыхания. Пунцовые щеки пылали как стоп-сигналы. Он (Стройный, высокий, волевое лицо с решительным подбородком и трогательной ямочкой посередине...) молча стоял, прислонившись к стене. Она (Маленькая, хрупкая, воздушная, на высоких, едва касающихся земли, точеных каблучках...) совсем не обращала на него внимания.

Сегодня приняв н-ную долю спиртного, он набрался храбрости и попытался завязать отношения с этой белобрысой недотрогой из профкома. Он всё рассчитал. Алене просто некуда было деваться. Всё было на его стороне: Ответственное мероприятие, высокие гости, незаменимый красавчик за светомузыкальным пультом...

— Однако произошло непредвиденное. — Первый парень на деревне смачно скрипнул зубами от обиды. Ему!!! отказали. — И главное он всего-то попытался легонько прижать недотрогу! Так она устроила такой скандал, как будто он покусился на большое...

Витюша нашел глазами светившуюся от счастья Алёну. Девушка стояла недалеко от сцены с листами сценария и четко следила за происходящим в зале. Сероглазая куколка в своем голубом платье, красиво облегавшем фигуру, была чертовски хороша. Тоненькие, как паутинка, черные чулки, плотно обтягивали её стройные ножки. Золотистые волосы светящимся ореолом окружали продолговатое нежное лицо девушки. Они словно магнитом привлекали его и манили. Радист внезапно почувствовал, как что-то горячее прилило к сердцу, и кровь разом хлынула в голову.

— Нет, ну, немного выпил — для смелости! Обнял и грубо прижал к себе? Чуть-чуть залез рукой дальше позволенного! И, что? — Это же не повод закатывать истерику! Да кем она себя возомнила?

Толпа колыхалась, двигалась, дышала. В зале было тесно и душно. Виктор горестно вздохнул. Лицо его лоснилось от пота, нежно-голубая рубашка покрылась темными пятнами. Он окинул взглядом переполненный зал. Увиденное против воли входило в мозг и мутило, лихорадило, сводило с ума. Возникало ощущение, что аппаратура, узнав об оскорблении, нанесенном радисту, просто насмехалась над ним: Колонки сходили с ума от музыки. Чистота выдаваемого звука поражала. Световые приборы работали ярко и насыщенно, создавая иллюзию чего-то фантастического, нереального. Лучи света отражались от белого потолка, переливами играли на кремовых стенах, искрились в хрустале люстр, рисовали и сплетались в радужные картины прямо на танцующих гостях.

Было удивительно, но знакомые девчата совсем не замечали Виктора, будто его и не было в зале. Если раньше каждая из них увидев его — глазами просила или даже умоляла подойти, пригласить на танец, то теперь они довольные и хихикающие кружились в зале со своими кавалерами.

— Сучки! — Витюша в очередной раз мысленно выругался.

Виктор сильно обиделся на Алёну. И сразу решил отомстить. Первым делом он решительно отказался проводить праздничную программу. — Пусть теперь сама расхлебывает заваренную кашу. Он спокойно поднялся в радиорубку и стал ждать, когда сероглазая недотрога одумается и придёт к нему извиняться!

— Время работает на нас. Будем ждать, — он успокаивал себя. — Никуда она не денется! Прибежит как миленькая. И уж там-то я наверстаю.

Зря надеялся — не прибежала!!!

Она тут же нашла какого-то хипанна, который не только сумел живо разобраться во всем, что он полгода паял (ваял, творил), но и уверенно стал готовиться к мероприятию. Чувак на удивление быстро нашел в перепутанных коробках с катушками нужные песни, споро освоился с подключением аппаратуры и работой цветомузыкальной установки. Казалось, он вообще не испытывает проблем, работая на собранном им полгода назад уникальном устройстве.

— Хорошо, голубки, — обиженный зло улыбнулся. До боли прикусил побелевшую губу. — Посмотрим, что вы запоете, через десять минут. — Он поднялся к себе в радиорубку и отключил цветомузыку.

Вернувшись в зал, Витюша с удивлением обнаружил, что неизвестный ухажер, не моргнув глазом, заменил его установку на свои светомузыкальные приборы.

— Вот, гад!!! — смачно выругался бывший радист. И брызгая слюной от недовольства, решительно вернулся к себе в комнату, где отключил вход на колонки со сцены.

Громкий гул музыки, раздающийся из танцевального зала, не прекращался.

— Так, они, что ещё и колонки свои притащили??? — Виктор недоумевал. — Черти! И когда только успели?

И вот теперь, раздавленный обидой Ромео, стоял у стены наэлектризованный так, что с него едва ли не сыпались искры. Щеки и уши горели огнём. Жажда мести будоражила фантазию, заставляла его напряженно думать. Он соображал, что делать дальше и боковым зрением видел незнакомое оборудование по обе стороны от себя. Пузатые, обшитые черным шершавым бархатом колонки назойливо стучали, долбили, лезли в глаза. В какую-то минуту показалось, что они начали расти, вытягиваться вверх, раздаваться вширь, становясь похожими на прямоугольные высотные небоскрёбы, стоящие в начале Ленинского проспекта.

— Черта вам рыжева, а не мероприятие! Гори оно всё огнём! — Виктор наконец-то принял решение. Он вышел из зала в коридор, спустился по лестнице к щитку с электропитанием. Открыл дверцу и стал искать тумблеры выключающие электричество в зале.

Внезапно сзади по плечу радиста, тихонько постучали.

— Простите, уважаемый, — оказывается к нему подошли двое ребят с красными повязками на рукавах. — Вы, что-то потеряли?

— Товарищ сержант, — один из них крикнул стоящему в конце коридора милиционеру. — Подойдите к нам, пожалуйста.

* * *

— Дорогие гости! — речь ди-джея звучала задорно на фоне легкой музыки. — Вот и подошла к концу наша танцевальная ретро программа. Программа, под песни которой мы совершили увлекательное путешествие в далёкие 70 годы, прошлого столетия.

— У-у-у, — раздалось громкоголосое недовольство в зале. Люди не желали слушать ди-джея и громко его перебивали. — Еще хотим! Давай продолжай! Еще рано! Танцы хотим! — Послышались отчетливые выкрики из разгоряченного музыкой зала. Однако многие, услышав слова ведущего, потихоньку стали выходить в холл.

Максим выполняя четкое указание Алены о прекращении программы в назначенное время, продолжил.

— Администрация ДК и я ведущий дискотеки Макс Гараев ещё раз поздравляем всех с юбилеем. И говорим на прощание: Не надо печалиться о прошлом. То, что было уже не вернуть. Нужно надеяться на лучшее! Ведь всё ещё впереди... — ВСЯ ЖИЗНЬ ВПЕРЕДИ!!!

Он произнес завершающие слова и решил в конце танцевального вечера поставить, что-нибудь бодрое, старенькое, чтобы люди смогли спокойно под музыку выйти из зала.

В коридоре, отзывчивые люди из добровольной дружины, включили верхний свет. Раздались возмущенные голоса.

Из всего прощального, что пришло в голову Максу, была песня группы Самоцветы "Не надо печалиться вся жизнь впереди".

— Самое то! — подумал ведущий и уверенно вывел обработанную песню группой "Новые Самоцветы" с Инной Маликовой на мониторы... https://www.youtube.com/watch?v=S4v64aQ6rDQ

Колышется дождь густой пеленой...

Стучатся дождинки в окошко твое...

Ностальгически зазвучали слова заключительной композиции.

Люди внезапно остановились, начали улыбаться и в такт музыки покачивать головами. Они перестали выходить из зала. Все повернулись к сцене, и под удивленные, широко раскрытые глаза ди-джея, стали громко хлопать в ладоши как на митинге и подпевать...

Не надо печалиться, вся жизнь впереди...

...Надейся и жди...

— Я не понял, почему остановились? — ошарашено произнес про себя звукооператор. (Откуда Максиму было знать, что это была одна из самых любимых застольных песен того времени. А нормальному русскому человеку после употребления спиртного, обязательно хочется спеть свою любимую песню. Причем петь свои любимые песни он может хоть до утра или до тех пор пока звучит любимая музыка!).

— Ладно, поменяем звучание. — И он смикшировав, заменил мелодию со словами на минусовку той же композиции.

Народ в зале был в прекрасном расположении духа и продолжал петь во весь голос. Гости юбилейного вечера даже не заметили, что музыка давно идет фоном, без слов исполнителей! — А может быть так и надо? А вдруг это новый конкурс? — Единодушно считали оставшиеся в помещении. (А почему нет? Например, допой популярную песню!).

Сегодня любовь прошла стороной...

А завтра, а завтра ты встретишься с ней...

Единым хором разносилась в помещении.

К пению организованно присоединились те, кто был в холле. Подпевать стали даже дружинники находившиеся на дежурстве. Вышедшие ранее, подумали, что праздник продолжается (Разве можно завершать торжество ТАКОЙ!!! замечательной песней) и стали организованно возвращаться в зал.

— Блин! — радист уже просто кипел пузырями. — Да, вы, сегодня разойдетесь уже или нет? — Он лихорадочно соображал, что делать дальше. — Хорошо, контрольный — поверх мишени! — Макс ехидно съязвил и вообще убрал музыку... Однако слова песни продолжали звучать в зале.

Вся жизнь впереди...

Надейся и жди...

Люди поющие во весь голос, наконец-то поняли, что программа закончилась и стали недовольно, но с ПЕСНЕЙ, покидать танцевальный зал.

В наступившей тишине опустевшего зала у Макса немного кружилась голова. В теле была невесомость, как будто ощущение легкого небытия.

К нему подошла Алена. В её прекрасных глазах светилась благодарность и признательность. Звонкий голос обольстительницы, прозвучал певуче.

— Максим, всё было просто замечательно. Ты просто, лучший! — она внезапно вытянула руку и начала плавно водить ею в воздухе, словно дирижируя своим выступлением. — Твоя программа это — что-то невообразимое! Она всем понравилась.

Ди-джея как будто легонько подтолкнули. Он непроизвольно взял Алёну за руку и заглянул в её блестящие глаза. Наклонился поближе. Ласково сжал в своей руке мягкую и теплую ладошку.

От светлых волос чародейки, от ее платья исходила какая-то ужасно знакомая смесь ароматов, таких уютных, притягательных, с детства знакомых. Серые глаза девушки в полутьме стали большими и казалось, отливали зелёным, колдовским огнем, как у дикой кошки. Они были у неё красивые... Они были у неё безумно красивые... Но смотреть в них было почему-то страшно.

Обреченный на погибель нежно, как бы невзначай коснулся её пальцев, уловил их трепет и отпустил, чтобы тут же притронуться снова.

— Значит, так! — затейница вмиг стала серьёзной. Она резко отдернула руку. Испуганно прищурила глаза.

— Сейчас мы провожаем гостей. А потом... Через полчаса, собираемся внизу в столовой на подведение итогов. Давай, быстро убирай всё — и подходи...

— Хорошо, — Максим не сводил глаз с её чуть зарумянившегося лица. — Я мигом! Тут, дел-то, на несколько минут!

* * *

За отведенное время ответственный работник бойко перетаскал всю аппаратуру обратно на склад. Аккуратно всё расставил по местам. Быстро переоделся. Вышел из комнаты и закрыл её на ключ. Затворяя дверь, прислушался — в коридоре стояла тишина.

— Как у Алены всё замечательно организовано! — довольным тоном произнес Макс. В душе ди-джея разливалось теплом чувство хорошо выполненной работы. — Наверное, все уже давно собрались. Один я копаюсь, как всегда. Но ничего — сейчас нагоним. — И он быстрым шагом пошел в сторону широкой мраморной лестницы. Насвистывая веселый мотивчик, спустился на первый этаж.

Удивительное дело, в коридорах ДК было тихо и безлюдно. В полном одиночестве Макс дошел до вахты охранника. Дедушка сторож (Божий одуванчик) оторвал взгляд от газеты, неторопливо поднял голову и, строго посмотрел на подошедшего поверх очков. Затем вполголоса произнес. — Так, ты кто? Что надо? — Охранник нахмурился и критически перевел взгляд с опоздавшего на часы. Минутная стрелка, как будто испугавшись его взгляда, вздрогнула и перескочила с одного деления на другое.

— Я новый кладовщик, — произнес с придыханием, торопящийся на встречу Макс. — Вот, немного задержался, расставлял аппаратуру на складе.

— И, что? — спокойный как удав вахтер уставился на паренька.

— Меня попросили спуститься в столовую. Там подведение итогов юбилея.

Наконец-то на лице затворника отразились какие-то чувства. Морщины на его лбу немного приподнялись от удивления. Он по-доброму улыбнулся: — Подожди, так нет у нас никакой столовой.

— Как нет?

— Вот, так.

— А председатель профкома сказала, чтобы пришел туда минут через тридцать.

— Так, у нас и профкома — нет!

— Как же нет? Как, нет?

— Вот так, нет.

— Ничего не понимаю!!! — мир калейдоскопом закружился перед глазами Максима. У него было такое ощущение, словно его окатили ушатом холодной воды.

— Эх, парень, сразу видно — первый день на работе! Разыграли тебя!!! Это у нас заведено — шутить над новичками. Я ещё удивляюсь, как тебя не послали искать вход в луна-парк или на почту России.

— Как разыграли? — В душу Макса стало неспешно закрадываться предчувствие чего-то нехорошего. — Ничего себе розыгрыш!!!

— Э-э-э, милай! — дедушка демонстративно свернул газету и положил её на столешницу. Потер душку очков. — У нас в ДК и не такое могут! И главное, вот ведь итить твою на лево, озорники. Не повторяются. Каждый раз что-нибудь новое да отчебучат.

— Ладно, — старик поправил очки, нагнулся, открыл дверцу ящика с ключами. — Ключи сдавать, будешь?

— Нет, ну это явно не розыгрыш? — Макс бубнил, уже ничего не понимая. В его голове мелькали оправдания. — Может быть, есть ещё один вход в помещение? Ну, типа как в доме на два входа. Может быть, это другое крыло и тут ничего не знают про юбилей? А в кладовке есть переход на другую сторону ДК?

— Пока сдавать не буду, — ответил он твердо ключнику. — Мне ещё вещи собрать надо. — Макс развернулся и быстро пошел обратно, в сторону склада. В голове ди-джея возникло возможное решение создавшейся проблемы.

Зайдя вовнутрь, Максим включил свет и подошел к стене. Двери в танцевальный зал, откуда он только, что таскал аппаратуру — не было!!! Не веря своим глазам, Максим подошел к стене и стал шарить по ней руками. — Не понял? — Он произнес удивленно. — Чертовщина какая-то. — Разыгранный, глупый птенец в отчаянии предпринял последнее действие: Он припал ухом к стене... — За стенкой была тишина!

— Ну как же так? — его сердце щемило от обиды. Голова шла кругом. В висках стучали недовольные молотки. — Ничего себе, тут, у них ПРИКОЛЫ!!!

Глава (Следующая).

Ни на следующий, ни через день дверь не появилась! Вначале Макс её караулил. Он по привычке подходил и внимательно осматривал стену, припадал к ней ухом, прислуживался. Потом, потеряв надежду, стал изредка бросать косые взгляды в сторону произошедшего события. А на третий день послал всех шутников на... и приказал себе забыть о двери навсегда.

Максим с трудом приучил к себя к мысли, что ему всё это померещилось.

— А если это так, — рассуждал он. — То значит, не было потрясающего вечера, ярких впечатлений и... хорошенькой Алёны (Глубокий вздох разочарования, размером не менее чем Марианская впадина). Можно было бы забыть всё, но.... такую девчонку — никогда. — Его мозг бессознательно, в который раз рисовал в воображении ту, далекую, таинственно-прекрасную Алёнку. Загадочно покачав головой и довольно причмокнув языком, Макс задумчиво произнес, обращаясь неизвестно к кому... — Если б вы знали, какая необыкновенная, изумительная девушка! Мечта, сказка!

— Блин, ну было же что-то? — несчастный "кусал локти по пояс", проявляя крайнюю досаду по поводу упущенных, непоправимых возможностей. — Эх, надо было, хоть что-то взять с собой оттуда или заснять на смартфон! Ну, почему? Почему, я этого не сделал? — Корил он себя.

— Да хорошая мысля, как всегда пришла опосля, — Макс с сожалением, в очередной раз посмотрел на свой сотовый телефон. После чего взял журнал регистрации. Подошел к полке с очередным набором аппаратуры для описи имущества подлежащего списанию. Стал делать пометки.

— Так, — он бубнил себе под нос, — коммутационный блок Behringer S16, усилитель звука Proel HPD1000, активная колонка JBL EON615, ещё одна. Максим последовательно передвигался от предмета к предмету, сверяя перечень со списком.

— Упс, — он нагнулся к черному ящику стоявшему на полу. — Какая-то тяжелая бандура возле двери. — Кладовщик дал описание неизвестному предмету. — Так, что это у нас? Сейчас посмотрим — ага, CD/MP3 проигрыватель Tascam CD-A550...

— Стоп! — внутренний голос откуда-то из подсознания задал неуместный вопрос. — Возле какой ДВЕРИ? Тут, нет. Не было... И не должно быть, никакой двери!

И вдруг, словно легкий ток пробежал по телу. Кладовщик — аудитор оторвал взгляд от тяжелого (Почти чугунного по тяжести — не меньше) проигрывателя и медленно перевел свой взор на стену. Глаза работника склада заблестели от радости. Сердце гулко застучало. Тусклые, подернутые паутиной лампочки отчетливо освещали дверной проем, в котором находилась старая, оббитая жестью, безмерно потерянная, деревянная дверь!!! Она существовала! Она была реальной. Более того — она была приоткрыта. Из щели проема проникал дневной свет.

— Не-е-а, — внутренний истерический смех зазвучал внутри Максима, — больше я на такие шутки не поддамся. Я нормальный, адекватный человек. У меня, кстати... — Он поднял глаза и обратился к неизвестным слушателям. — Высшее музыкальное образование. Нас всяким гипнозом и магнетизмом не проймешь!

Макс как ни в чем не бывало, отошел от двери, спокойно сел за стол. Протер глаза. — Дверь не пропадала.

Он подогрел себе чайник. Налил воды в кружку. Заварил чай. Начал медленно тянуть горячий напиток и даже не стал смотреть в сторону проказницы. — Дверь не пропадала.

Взял смартфон, зашел в интернет, начал просматривать новости, одним глазам не отпуская дверь. — Дверь не преподала. Более того показалась, что она стала ближе (Наверное пододвинулась пока он не смотрел на неё и даже приоткрылась, — отметил он про себя).

— Да глюки все это!!! — произнес умалишенный и... внезапно вскочив, бегом бросился к двери.

Первым делом он убедился, что она настоящая: Ощупал её, погладил, поскреб ногтем. Даже прислонившись носом, понюхал. Немного приоткрыл — закрыл. Затем приоткрыл и тайком выглянул наружу. За стеной был незнакомый коридор. Яркое солнце светило в большие стеклянные окна с приспущенными желтоватыми шторами. По хорошо натертому паркетному полу была растянута длинная, красная ковровая дорожка.

Испытатель аккуратно высунул на ту сторону ногу. Пошевелил пальцами в ботинке. Убрал ногу обратно. Вытянул руку... — Ничего не происходило.

— Дверь как дверь, — отметил он про себя.

— Попробуем выйти, — Максим принял решение. Он перевел дыхание и шагнул. Препятствий (Как в фильме "Звездные врата"), неприятных ощущений, покалываний не почувствовал. Двинулся вперед. Медленно протиснулся в образовавшуюся щель и вошел в незнакомый большой холл. Не торопясь осмотрелся. Коридор был пустым. Людей в нём не было. Повернулся, стал осматривать косяк и дверной проем с обратной стороны. Дверь была обычной деревянной, покрашенной в белый цвет.

— Так, надо срочно!!! взять смартфон и пойти посмотреть, где я очутился, — искатель приключений дал себе новую внутреннюю команду. — Да, так и поступим! Не каждый день в стене проходы открываются! — Мысли роем носились в его голове. — Упустить такую возможность, во второй раз, — да не за что!

— Максим? — звонкий голос Алёны внезапно раздался у него за спиной.

Макс остановился на половине шага с занесенной ногой. Удивленно захлопал ресницами. Прикинул. — Как такое возможно?

— Вот, ты где! — девушка радостно подошла к ди-джею, скороговоркой начала задавать кучу вопросов. — Я тебя ищу третий день. Ты куда делся? Тебя все потеряли. Почему не пришел? Что-то случилось? Ты меня слышишь?

— Э-э-э, — Макс обернулся. Растерянно посмотрел на Алену. Почувствовал манящий запахе духов. Девушка как всегда была хороша. На ней была чуть выше колен синяя обтягивающая юбочка, белая с воротником под горло глухая кофта, синие туфельки на невысоком каблучке. Серые глаза кудесницы влажно блестели и казались глубокими, манящими.

Влюблённый попаданец смущённо улыбнулся красавице. (Улыбаемся и машем — пришла на ум хорошая фраза). И уставился на неё долгим, задумчивым взглядом, словно боясь, что она вдруг исчезнет, если отвести глаза в сторону или пошевелиться.

Проказница почувствовав смущение Максима, повела темной бровью, — да так, что пришельца обдало жаром... до боли горячим и притягательным повеяло на него от Алёны.

— И главный вопрос, ты, что, ЗДЕСЬ, делаешь? — Алёна, словно завораживая, произнесла на распев. Глаза её посветлели, блеснули озорной смешинкой.

— Вот, не ожидала встретить тебя в горкоме! Ты, пришел на совещание? Правильно сделал, нам нужен совет специалиста.

— Нуу... Э-э-э, — попытался хоть что-то сообразить путешественник во времени, красноречиво развел руки. — Как бы тебе сказать-то...

Напротив открылась дверь. Из дверного проема выглянула пожилая женщина в очках и громко произнесла... — Емелькина, вы опять опаздываете?

— Иду, — ответила ей Алёна.

— Значит так! — затейница потянула за рукав Макса. — Идем! — Тебе будет полезно поприсутствовать. Может быть, что-то умное скажешь! — Она произнесла это серьезно, доверчиво, мягко улыбаясь уголками губ.

— Да, но... ведь... я... тут... э-э-э, — Макса тянули за руку. Он нехотя шел и оглядывался в сторону полуоткрытой, удаляющейся от него белой двери.

* * *

Длинная и узкая, в три окна, комната для совещаний комитета комсомола была полна людей. Едкий табачный дым густой пеленой тянулся в открытые настежь форточки.

Уже десять минут Максим сидел молча за большим, полированным столом и недовольно смотрел на вытянутый во всю стену транспарант: Партия сказала: "Надо!" Комсомол ответил: "Есть!". Он задумчиво перевёл взгляд на большой бронзовый бюст Ленина стоявшего на красной тумбе, в углу кабинета и мысленно произнес. — И охота народу в рабочее время всякой ерундой маяться. Начитаются героической фантастики, фильмов про героев насмотрятся, а потом бегут исторические розыгрыши устраивать. Господи, детский сад — штаны на лямках! — Додумалось ему. — Лучше бы чем-нибудь полезным занялись! К примеру, клумбу вскопали во дворе или лавочки покрасили вдоль забора у ДК.

Ильич скромно промолчал в ответ на его мысли. Он не стал спорить и разубеждать Максима в верности его взглядов и убеждений.

Всё, что происходило вокруг, походило на какой-то фарс. Это оформленный кабинет под советские, застойные времена. Эти люди в одежде старого фасона со значками на груди. Их наигранные движения и пламенные речи.

— Нет, — возмущался их поведением, заблудившийся кукушонок. — Слова то вы выучили, играете неплохо, но... как говорил товарищ Станиславский: Ребята, я вам не верю! Выступления у вас неискренние. — Творческая личность (Уровнем не меньше кинорежиссера Андрея Тарковского) продолжала критически оценивать окружающих. Выразительно махала головой.

— Речи не зажигают. На комсомольцев вы не похожи. Так, что... — вам надо репетировать, долго — до второго пришествия! И уж только потом! — полное погружение в историческое событие! И... кстати, вот этого седого мужика в старых очках с большими толстыми стеклами, что клюет носом, слева от меня, вообще нужно гнать в шею. Какой с него игровик? Люди готовились, репетировали. Денег наверное потратили кучу на воссоздание исторической обстановки и работу профессионального постановщика. А он — спать собрался!

— Пусть все знают, как мы болезненно реагируем на критику! — произносил речь очередной выступающий. На отвороте его пиджака блестел комсомольский значок. Галстук старого фасона с огромным узлом плотно стягивал мускулистую шею. Лицо оратора было раскрасневшееся, потное. Говорил он, сидя за столом, напряженным от волнения голосом, иногда сверяясь с записями, сделанными в толстой тетради, лежавшей на столе. — Мы чуткий, высокосознательный коллектив! Мы не принимаем абстрактного искусства! Я отлично помню, как наши люди возмущались абстрактной галиматьей — картиной Пикассо "Женщина под сосной". Как можно выставлять на выставке в "Сокольниках" эту порнографию? И, это только для того, чтобы потом сказать публике: вот оно зарубежное творчество...

— Вот и первый прокол, — радостная мысль пронеслась в голове Максима. (Он просто не понял сути критического замечания оратора) — Мне известно, что выставка порнографии была невозможна в советское время. (Тем более в центре Москвы) И даже за это полагалась статья. — Макс радостно потер ладони. — Ну-с, уважаемые ролевики, а теперь, главное доказательство нашей эпохи — сейчас у какого-нибудь разини зазвонит сотовый телефон (Который он случайно забыл отключить) и сразу всё станет на свои места. Стоит лишь немного подождать.

... Сорок пять минут бесполезного ожидания звонка — уставший соглядатай озадаченно склонил голову набок. Ещё раз осмотрел многочисленные стеллажи с рамками и скульптурами отцов марксизма. Пересчитал плоские книжные шкафы, сквозь стекла которых виднелись синие корешки книг с надписью "Ленин".

Комсомольский концерт не заканчивался. Сотовый ни у кого не звонил. Полное погружение в игру продолжалось. Гранёные графины с водой были уже на половину пусты. Атмосфера внутри помещения была наэлектролизованной.

В голову Макса стали закрадываться смутные подозрения. И чем настойчивей он пытался отмахнуться от них, тем сильней они лезли в голову, заслоняя собой все остальное.

— Если на минуту, (Поправил он себя) только на минуту допустить, что это не реконструкторы из исторического кружка любителей комсомольской деятельности и не кошмарный сон безумной длинны. То получается, что дверь открылась в другое время. И сейчас он Максим Гараев находиться в прошлом! В далёком одна тысяча девятьсот каком-то... году? Кстати, хороший вопрос! А какой-такой год эти ребята так тщательно разыгрывают? — Щепетильный вопрос повис в воздухе и растаял в табачном дыму, плававшем под потолком.

Молчаливый зритель завертел головой, начал искать подсказку. В комнате, где проходило совещание, ничего не было лишнего кроме многочисленной атрибутики марксизма-ленинизма.

— Надо более внимательно прислушаться к тому, что говорят выступающие, — новая идея посетила голову Макса. — Может быть, сразу скажут, какой год? — И он жадно начал ловил каждое слово.

— Ну, знаете ли! — белобрысый, кудрявый парень бойко вскочил из-за стола. Он был сильно возмущен речью предыдущего оратора. На его груди поблескивало несколько спортивных значков.

— Я бы за такие вещи... — выступающий резко взмахнул кулаком, точно нацеливался ударить им по лицу соперника. Скулы активиста вытянулись и побелели. Брови сошлись у переносицы, глаза сузились.

— Нам будущим коммунистам не хватает государственного, масштабного мышления. Результата как не было — так и нет! На следующий год состоится 18 съезд ВЛКСМ — знаменательное событие. А мы, что? Нам нужно уже сейчас делать выводы! Если потребуется, то стоит подключать к этому делу комсомольцев...

— Вот, всё просто!!! — обрадовался Максим. — 18 съезд ВЛКСМ. Так, когда это было? — Он прикусил губу, размышляя над чертовски трудным вопросом. — Когда был? — Лоб его нахмурился, переносица носа покрылась морщинами. — Когда?

К своему стыду, необходимо было заметить, что дока-реконструктор не смог вспомнить ни даты проведения первого, ни время окончания последнего съезда. А уж восемнадцатый был для него — дремучим лесом. Максим, щуря глаза от табачного дыма, нерешительно повертел головой, выискивая подсказку. Все воодушевлённо слушали оратора.

— Даа, — вздох разочарования. — Историю ВЛКСМ я не помню. Что делать? А Алёна, как назло, попросила что-нибудь умное сказать. Скажешь тут, когда даже год неизвестен.

Светлых идей в голову не приходило.

— Может быть, встать и просто спросить: "Друзья, я первый раз участвую в исторической реконструкции. И мне много непонятно. Скажите, а мы сейчас в каком году играем?"

— Точно! — Максим приняв решение, начал подниматься из-за стола...— Так будет правильно!

— Хватит молоть ерунду! — внезапно, на весь кабинет глухим басом, произнес проснувшийся сосед, что дремал слева от Макса... — Уважаемые комсомольцы, кто скажет мне... Сейчас, какой год???

В зале заседаний внезапно все притихли, наступила гробовая тишина. Казалось, даже графин со стаканами насупились, ощущая важность момента. А потом все, включая Максима, удивленно повернули голову в сторону странного человека.

— Семьдесят седьмой! — ответил за всех курносый парень с огненно-золотистыми волосами и лицом усыпанным веснушками.

— Вот! — произнес седой, и значительно поднял указательный палец вверх. — Одна тысяча девятьсот семьдесят седьмой!

Проснувшийся взял паузу. С деловым видом вынул из кармана пиджака старомодный массивный портсигар. Сперва изогнул, а потом сунул в рот папиросу, щелкнул зажигалкой и, оставив застывшее в спертом воздухе кабинета облачко синего дыма, продолжил...

— А мы до сих пор живем и мыслим так, как будто идут тридцатые или сороковые. Вы, уважаемые интернационалисты-ленинцы, утратили чувство времени. Товарищи, проснитесь, оглянитесь вокруг! Сейчас молодежи, нужно другое. Надо активнее создавать и продвигать наши песни, нашу музыку, нашу советскую культуру.

Старик, поблескивая стеклами очков, продолжал говорить раздраженно, стучал ладонью по краю столешницы и почему то дольше, чем на других, задерживал свой взгляд на Максиме. Как будто он больше всех виноват в том, что они здесь натворили.

— Одна тысяча девятьсот семьдесят седьмой год! — быстро про себя повторил пришелец из будущего. — Семьдесят седьмой!!! На мгновение задумался. — Итак, если они разыгрывают этот год, то, что кроме наступающего съезда ВЛКСМ я могу вспомнить из того времени? Да ещё такое, чтобы непременно удивить Алену?

— Ага, сейчас, вот, например... например... например... — в голове залётного Нострадамуса начался блиц опрос его исторических знаний по истории конца семидесятых годов:

— Так, началось строительство БАМа — в 1974 году.

— Стыковка Союз — Аполлон — в 1975 году.

— Землетрясение в китайском Таншане, более двухсот тысяч погибших — в 1976 году.

— В 1977?... В 1977?? — мозговой компьютер попадана завис на долгие две — три минуты — пять минут, обшаривая дальние уголки сервера в поисках необходимой информации.

— Во-о-т, вышла четвертая часть фантастической саги "Звездные войны", — нет, это не то!

— Первый концерт группы "Kiss" — тоже не то — да и было в 1976 году.

А если сказать про то, что... в СССР изменен гимн. Убрали из текста слова о Сталине. Хотя, думаю, про это, и так все знают.

— Что же ещё? — Он нервно почесал затылок. — ЧТО???

И тут, внезапно ролевик — реконструктор обратил внимание, что его красавица, перед которой он всячески возжелал проявить свои немереные умственные и интеллектуальные способности, не сводит прекрасного взора с очередного выступающего. У неё был такой откровенно счастливый вид, что ди-джей сразу напрочь забыл про все эпохальные события, которые с таким трудом вспоминал! Положив руки на стол и опираясь на них подбородком, Алёна внимательно слушала комсомольца, впиваясь открытыми, доверчивыми глазами в его лицо, полное решимости и силы.

Голос у проклятого оппонента был бархатистый, хорошо поставленный, как у артиста. Его речь лилась легко и непринужденно. В голосе угадывались десятки неожиданных и живых интонаций. Он сумел с первых слов завладеть вниманием всей аудитории.

Лицо недоброжелателя было смуглое, мягкое, сдобренное здоровым румянцем. Волосы темные, вьющиеся, нос прямой, красивый. (Истинный мачо — мексиканец! Будь он трижды неладен этот Антонио Бандерос недоделанный, — про себя отметил Максим). Одет супостат был в темный импортный костюм и белоснежную нейлоновую сорочку с большим воротником. На шее был повязан пестрый галстук. Из верхнего кармана длинного пиджака торчал шелковый платочек, подобранный в тон галстуку. Мягкие, с шелковистым отливом волосы аккуратно пострижены и тщательно приглажены. Глубокие темно-карие глаза были полны меланхолии и грусти.

Говорил дамский угодник красиво, переплетая своё выступление стихами, явно красуясь перед публикой. (Особенно перед избранницей Макса).

А может быть, там лишь одно напоминанье!

О том, что всех нас неизбежно ждет!

Рифмоплёт взял паузу и романтично закатил глаза. Чувственно вздохнул. Как конь встряхнул густой гривой...

С природою, с беспамятством слиянье...

И вечный мировой круговорот!

— Именно, на таких переживаниях и нужно воспитывать нашу молодежь! — Рифмоплет перешел на прозу. — Такие стихи необходимо посвящать нашим прекрасным, милым, очаровательным дамам, которые будут воодушевлять комсомольцев на ратный подвиг и трудовые свершения!

— Подумаешь, невидаль! — Максим пренебрежительно посмотрел на выступающего. От обиды казалось, что его нервы и жилы гудят, как телефонные провода при большом ветре.

— Делов то! — он начал успокаивать себя. — Громко прочитать стихи, да ещё чужие! Я тоже знаю кучу стихов. И даже свои пишу. И если начну цитировать сейчас, то можно до вечера, без обеда, одного меня слушать, а не этого ободранного афериста. И вообще! У нас тут, реставрация партсобрания семьдесят седьмого года или литературный вертеп непризнанной пиитов?

— Друзья мои, — нараспев с воодушевлением продолжил чтец. Он призывно посмотрел на присутствующих и тут же по-кобелинному облобызал плотную фигурку Алёны. Хитрец оценил её глаза горящие восторгом, упруго приподнятую девичью грудь.

— Только, что!!! У меня родилась идея... — написать музыку на эти прекрасные стихи! И создать красивую песню, которую будет петь... наша молодежь... даже в следующем столетии!

Щеки сероглазой блондинки заиграли румянцем, губы загорелись, глаза расширились и стали отливать зелёным огнём. Они просто растворили поэта — сердцееда в своём бездонном омуте...

— Тоже, мне — показатель интеллекта! — злая обида терзала голову попаданца. На его лице невольно мелькнула тень брезгливости. — Я, прямо сейчас могу столько мелодий вспомнить! А потом их со стихами соединить! Что через несколько месяцев можно возглавить дюжину хит парадов. Да ещё с ходу подарят "Золотой граммофон" в купе с "Грэмми". (Скорее всего, тут Максим явно перегнул палку из-за переживаний.)

— Товарищ Краснограбовский! — секретарь партбюро, молодой парень с черной густой шевелюрой, грозно посмотрел на выступающего. Затянулся сигаретой. Выдохнул. Сильная струя табачного дыма достигла края стола, ударилась о перекидной календарь и взметнулась вверх. — Прошу высказываться по теме! И во время выступления соблюдать комсомольскую этику.

— Да, конечно, конечно, — патриций показательно махнул хламидой, (Полой расстегнутого пиджака) твердо уперся руками в стол, чуть выставил вперед ногу, гордо задрал подбородок.

— Друзья мои! — Он продолжил возвышено. — Как в свое время, хорошо заметил вождь мирового пролетариата товарищ Ленин: Единственно правильная политика — это принципиальная политика. Так вот, я много езжу по стране, по миру. Думаю!!! Провожу встречи с простыми трудящимися: Работницами и пролетариатом. Кстати, когда я был за границей... А я уже был два раза в Чехословакии! Я обратил внимание на молодежь... Какая там молодежь, то-ва-ри-щи!

— Упасть и не встать!!! достижение — был два раза в Чехословакии! Да еще с какими-то доярками разговаривал!

— Вот, я! — Максим не переставая, сравнивал оппонента с самим собой любимым. — Несколько раз отдыхал в Египте, Эмиратах, Таиланде, а ещё был в Индии, Германии, Италии, Мальте, на Кипре... И что? — Максим мимоходом бросил обиженный взгляд на Алёнку. Он мысленно попытался вернуть её в нормальное, адекватное состояние. — Это не показатель крутизны в наше время! Сейчас каждый второй едет в отпуск куда-нибудь заграницу. А многие посещают сразу несколько стран по турпутевке.

Однако, девушка по-прежнему не слышала его мыслей. Обольстительница не отрывая прекрасных глаз, продолжала с упоением смотреть на Краснограбовского.

В оставшиеся время, пока шло собрание, Максим обдумывал только одну мысль — как ему возвратить внимание прекрасной незнакомки. — Значит так, — он начал разрабатывать гибкий, неоднократно проверенный план действий. — Заканчивается, это чертово шоу... Подхожу, приглашаю пообедать в ближайшее кафе... Кушаем — разговариваем. — Влюблённый мысленно одернул свои размышления. — Нет, не пойдет — сильно все незамысловато и просто.

— Лучше так! — Макс творчески потер ладони. — Заканчивается совещание... Подхожу, приглашаю пообедать в ближайшее кафе... Затем зову в кино или на какую-нибудь выставку, — Ну, вот уже лучше, но все равно чего-то не хватает... — размаха нет да и романтика напрочь отсутствует (Критически сам себе ответил попаданец).

— Самый лучший вариант: Заканчивается собрание... Подхожу приглашаю пообедать в ближайшее кафе... Затем зову в кино или на какую-нибудь выставку... Потом приглашаю вечером в ресторан или ночной клуб... Позже гуляем по ночному городу... Мимоходом покупаю красивые цветы... Говорю вдохновенные фразы (Может быть даже несколько раз целуемся)... Провожаю до дома... Ещё полчаса, как полный идиот, стою под окнами, рисую на асфальте белой краской АЛЁНА и знак сердца со стрелой (А вдруг заметит). Утром следующего дня покупаю цветы и хороший коньяк — иду знакомиться с родителями...

Вдохновенный ход мыслей романтика перебил голос секретаря партсобрания. Он встал из-за стола, подошел к окну и распахнул настежь обе створки. В комнату ворвался долгожданный прохладный ветерок. Сизые пласты табачного дыма, лениво тянувшиеся к потолку, качнулись и начали таять.

— Товарищи, объявляется перерыв на обед. Затем продолжим прения ещё по трем вопросам.

Максим подошел к понравившейся девушке. — Алёна, можно поговорить с тобой? Я хотел бы...

Внезапно его грубо оттеснил Краснограбовский. Он фамильярно взял её за локоть.

— Алё-нуш-ка! — деятель больших и малых искусств начал на распев своё новое выступление. — У вас такое, выразительное лицо! Вас никто не писал?

— Как? — красавица не поняла вопроса.

— Милочка! — воскликнул творец и нежно погладил её двумя пальцами по плечу. Заглянул в блестящие глаза. — Вы, случайно никому из художников не позировали?

— Нет, — смутилась Алёна и покраснела.

— Зря! Должен получиться отличный портрет. Колоритный, насыщенный красками и светом. — Художник облизал тонкие губы, и красноречиво тряхнул прилизанной головой. — Правда, вы, великолепная модель! Для акварели. Для кисти. Для холста!

Ваятель стал щурить узкие с тяжелыми веками глаза, делать размашистые жесты худой рукой, точно набрасывая её портрет.

— Белокурые волосы, холодные тона, лед вода и-и-и зеленые вдохновенные глаза! Ах, я готов сесть за мольберт, прямо сейчас!!! Это будет шедевр моего творчества!

— Ну, что вы преувеличиваете, Аркадий Ильич. — Алена произнесла смущаясь.

— Голубушка моя, нам надо с вами серьезно поговорить по поводу моих новых стихов и музыки, которую я собираюсь написать. Может получиться песня — хорошая песня. Её, я вполне возможно, посвящу, вам. И об этом, я хотел поговорить, наедине....

— Ну, как же так? — что-то попыталась возразить девушка. — А Максим?

— Аленушка, представьте, речь пойдет о высоком искусстве. О творчестве! А что может понимать в высоком творчестве стихосложения и культуре музыкального сопровождения, этот простой, наивный кочегар?

— Максим не кочегар, а кладовщик! — хрупкое создание попыталась что-то возразить мэтру.

— Святая наивность провинциалов! — воскликнул великий деятель культуры и искусств. — Да какая разница! Главное другое, я хотел бы поговорить с тобой о моей новой песне... В которой возможно речь пойдет только о тебе. Без всяких кладовщиков, кочегаров и прочих работников физического труда!

— Хорошо, — глаза девушки заблестели. Восторженная натура повернулась к пришельцу. — Максим, оставь нас на несколько минут, пожалуйста. У нас серьезный разговор!

— Да, без проблем! — Макс внезапно вспылил. — Его мгновенно обдало холодной водой. На какой-то миг он даже растерялся. Вот только сердце ревнивца забилось торопливо и сбивчиво, будто спотыкалось о что-то рвано-острое, что мешало не только шевельнуться, но и дышать.

— Делайте, что хотите! — Он ответил сухо, холодно глядя прямо в глаза Алёны. Со злостью скрежетнул зубами — Я вам не мешаю? — Ди-джей резко развернулся и быстро выскочил из кабинета.

— У нас серьезный разговор, — Макс обиженно повторял и стрелой несся по коридору. — Оставь нас на несколько минут, вдвоем... У нас, дела!!! — Мысли теснились, перебивая одна другую. Он не останавливаясь, и проклиная всех игровиков на свете, быстро прошел в полуоткрытую белую дверь. Грубо, со всей силы хлопнул ею, да так, что в каптерке задрожали паутины на стенах и пыль клубами поднялась к потолку. — Вот, и целуйтесь теперь с вашими делами! — Имитаторы недоделанные!!!

Кладовщик в негодовании осмотрел свою каптерку. Нашел глазами самую большую и тяжелую колонку... Yamaha C115V на 1000 вт. по остаточной стоимости 342 рубля. Подтащил её и забаррикадировал дверь со своей стороны. После чего, схватив ключи со стола, он вышел со склада, и проклиная всех на этом свете, пошел обедать.

Потерпевшая и обиженная судьбой личность, закрывая дверь склада, уже не видела, что после его ухода очертания меж временного входа стали постепенного мутнеть, растворяться. Спустя несколько минут от дверного проема не осталось и следа.

* * *

Небо быстро темнело, будто кто-то размашисто кистями закрашивал голубое полотно черной краской. На ночном небосклоне загорались первые звезды. Оранжевые фонари мягко рассеивали вечерний полумрак. По обочинам тротуара, между одинокими скамейками дремали старые клёны, а за ними, куда не доставал электрический свет, скучивались темные молчаливые деревья — вязы, орешник, тополя. Вдали у забора сцепившись темными, литыми кронами, высились дубы, невозмутимые, не подверженные разрушительной силе времени. У небольшой беседки клонились к перилам красавицы белоствольные березки. Их величавые стволы словно вытекали из густой полумглы и казались таинственными и печальными.

Парочка влюбленных не торопясь прогуливалась по главной аллее парка. На западе ещё чуть светлела полоса неба. Теплом дышали кусты, пряно пахли травы, уставшие от дневного света. Всё отдыхало, и всё казалось непривычным и незнакомым, иным, чем днем. Наступала тишина, которая изредка нарушалась доносившимся издалека шумом от движения трамваев и клаксонов машин.

Бледные плафоны светло-коричневого цвета, провисшие тяжелыми гирляндами, казались очень красивыми на фоне черного неба. Неброские тени перебегали по лицам запоздалых гуляк — может, от ветвей клёнов, может, от легкого качания фонарей.

Молодой человек провожал невысокую стройную девушку. Он вдохновенно балагурил, читал стихи, рассказывал забавные истории и наиновейшие анекдоты. Заканчивая один рассказ, он тотчас же начинал следующий, точно боялся, что кто-нибудь другой перехватит инициативу разговора.

Девушка шла, молча рядом, погруженная в свои мысли. Она мило улыбалась собеседнику, кивала головой. Глаза её излучали спокойный и даже ласковый свет. От всей её стройной фигуры веяло чем-то нежным, завораживающим. Казалось, она прислушивается к каким-то давно отгремевшим, но незабываемо знакомым звукам. Постепенно глаза её таяли, расширялись, становились влажными, приобретая печальный и тихий блеск.

Напыщенный столичный вертопрах чувствуя возвышенное состояние избранницы, медленно положил руку ей на плечи. Неловко привлек к себе. Наконец-то довольно выдохнул... — Алёна! — Шепнул он одним дыханием. И словно приблизился к пропасти — заглянув ей в глаза, туманные и неподвижные.

Неожиданно перед ними, неизвестно откуда, из темноты пространства, из-за деревьев, прямо на дорожку с характерным звуком скрипа шин об асфальт и глухим ударом... упал на землю окровавленный человек.

Создалось впечатление, что его только, что выбросило из машины через переднее стекло. Кругом разлетелись осколки зеркала, фрагменты фар, куски от лобового стекла. В тусклом свете фонарей они отливали льдинистым, голубоватым цветом.

Красавица, широко открыла глаза, с испугом посмотрела на появившегося, на земле незнакомца. Его лицо было в крови. Она струилась из разбитого носа, струйками сбегала по лбу.

Алёна произнесла неуверенно, — МАКСИМ??? — Она узнала его. — Что с тобой? Откуда, ты, здесь? Она подбежала к нему и подняла руками ему голову. — Что случилось???

— По-мо-ги-те, — человек произнес одними губами в ответ и потерял сознание...

— Максим, что с тобой? — Алёна закричав, поднесла к лицу руку, на которой остались следы крови. — Аркадий, нужно срочно вызвать скорую или поймать такси. — Ещё мгновение и глаза девушки уже буквально пылали зеленым огнем. — Да сделай же что-нибудь!!!

Поклонник в ужасе оттолкнулся от вида крови, попятился и побежал искать машину.

* * *

Человек с перебинтованной головой стоял один во дворе своего дома. Чувствовалось как медленно заплывает правый глаз. Одежда была испачкана и местами порвана. На лбу красовалась несколько багровых ссадин. Неприятно ныло в боку. Кровь всё ещё стучала в его висках. На душе было горько и сиротливо. Потерпевшего только, что привезли на такси из травмпункта по указанному им адресу.

— Максим, ты не пригласишь нас в гости? — легкая, с гибкими движениями и сверкающими глазами девушка обратилась к потерпевшему.

— Нет! — во рту потерпевшего по-прежнему оставался соленый привкус крови. Голова натужно гудела. Звуки доносились глухо, словно сквозь вату.

— Как-то ты говоришь, не уверенно? — красавица растерянно заглянула ему в лицо. — С тобой, всё хорошо?

— Нормально, я говорю! И няньки мне не нужны! — в душе Макса были хаос и смятение. Немного поташнивало.

В ответ он получил хмурый, рассерженный взгляд.

— Это точно твой дом? — спутник девушки включился в разговор.

— Да!

— Ладно! — Алёна произнесла недовольно. — Раз больше тебе ничего не нужно, то мы с Аркадием пойдём!

— Идите! — он резко отвернулся, как бы обрубая разговор.

— Хоть бы сказал, спасибо, — напыщенный кавалер выразил недовольство.

— Спасибо, — процедил потерпевший и словно в розоватом тумане побрел в сторону своего подъезда.

Максим пошатываясь, шел по двору, к входным дверям дома. И его голову пронзала только одна мысль, — Хочу домой! Хочу домой. — Все, что сейчас происходило, казалось ему невозможным, нереальным, будто было не с ним. И вообще... — этого просто не могло быть! Какое-то наваждение или кошмарный сон. Хотелось проснуться и забыть обо всём.

То, что он попал в прошлое, он понял ещё в машине, по пути в травмпункт. Точную дату и время он узнал, когда врач заполнял на него медицинскую карту. Год рождения он себе сам определил из разности чисел между семьдесят седьмым годом и своим возрастам. А потом он назвал свой адрес и попросил отвести его домой.

Итак: Его непонятным образом забросило в далекий семьдесят седьмой год. По пути он попал в аварию, разбил голову, порвал одежду. Почти поругался с понравившейся ему девушкой, которая ушла с другим. И главное он совершенно не знал, что теперь делать. Его сердце глухо, часто билось, лицо было влажно от пота. Во рту стоял привкус крови. — Хочу домой! Хочу... домой!

Теплый московский вечер дружески обнимал пришельца за плечи, легкий ветерок осушал вспотевший лоб. С неба насмешливо на героя — страдальца пялились просыпающиеся звезды.

Отрешенным взглядом Максим осмотрел место, в котором находился: Двор был другим! Как будто по чьему-то злому року его полностью изменили. Нет, адрес дома был тем же. И улица та же. Но! Сам дом и окружающая его обстановка были другими. Не было обычной площадки, огороженной шлагбаумами и забитой современными автомобилями. Не было забора из резной кованой решетки. Столбов с висящими видеокамерами. Всё было по-другому: Во дворе кипела вечерняя жизнь. Горело несколько старых фонарей, светилось множество открытых окон и балконов, из некоторых доносились громкие голоса, беспрерывные телефонные звонки. С других гремела музыка — проигрыватели, магнитофоны, радиолы были выставлены на подоконники. В музыкальной какофонии, перебивая другие звуки, господствовала песня — напевный мужской голос, сопровождаемый проигрышем аккордеона, с напором повторял припев:

Где же моя черноглазая где?

В Вологде где-где-где... В Вологде где...

В до-о-ме, где резной палисад...

На скамейках сидели влюблённые пары. Над грубо сколоченным столом горела яркая лампочка. Мужики средних лет стучали по неотесанным доскам костяшками домино. Другая компания таких же граждан, тесно стоя возле бачков для мусора, раскупоривала большие темные бутылки с какой-то "бормотухой", и там же шёл громкий разговор о футболе. В другой стороне, возле деревянного забора, в полутьме, на пустых ящиках из-под фруктов, под старой липой, расположилась группа подростков с гитарами. От туда доносился надрывно-разухабистый стон гитары, чей-то неокрепший басок, перебиваемый прыскающим девчоночьим смехом.

Справа от арки дома, рядом с мусорным ящиком ночевали две старые "Волги" и один допотопный "Москвич". По тротуару носились дети. Подростки пинали мяч и прыгали на асфальте. С их стороны слышался смех, громкие выкрики. Посреди двора стоял сухонький человек в телогрейке и громко разговаривал с рыжей собакой. Он грозил собаке пальцем, а та стучала хвостом по земле и виновато повизгивала.

Запах молодой листвы и жареной картошки кружил голову. Мимо протарахтел старый мотоцикл "Ява". Голос певца продолжал, в душистый вечер, разносить напевные звуки...

Вот потому-то мила мне всегда...

Вологда гда гда гда... Вологда гда...

Город, где судьба меня ждёт...

Какого-то шалопая Генку громко позвали домой с балкона верхнего этажа...

Ди-джей горестно вздохнул и посмотрел на ночное небо. За мерцанием бисера звезд чёрный бархат небосвода казался еще выше, чем вечером. Он словно поднялся, отодвинулся и стал еще необъятнее и недосягаемее.

— Тоже, хочу быть дома, — мысль назойливой пчелой гудела в голове Макса. Он облизал шершавым языком сухие губы и посмотрел на освещенную дверь подъезда. Рядом с ней увидел расплывчатое белое пятно. В груди зажглось чувство надежды. Сердце гулко застучало. Он нервно сглотнул слюну.

— А почему нет? Должна появиться — должна! — Страдалец обнадежил себя и двинулся в сторону входа. Подойдя ближе, он хорошо рассмотрел свою старую, деревянную знакомую. Более того на ней уже кто-то успел написать красным кирпичом фразу "Колян + Танюха = Люб. до гроба"... Рядом мелом было вычерчено ещё одно философское умозаключение: "Васька дурак — курит табак".

— Вот народ! И когда только успевают? — Максим хмыкнул и глубоко вздохнул сладкий, пьянящий воздух прошлого века.

— Хочу домой, — желание обострилось до предела, буравчиком ввернулась в мозги. Почудилось, что дверь приоткрылась.

— Домой... До-мой... — и он не спеша потянул за шершавую ручку.

* * *

Сон был волшебный: Легкий как облака, неуловимый как музыка, непонятный и туманный как далекие звезды... Сон был красочный, объёмный, реальный. Он походил на легкое, благодарное дыхание, невнятный интимный шепот от которого кружилась голова. Сладкий воздух переживаний бродил в голове, бежал по венам, вспенивал кровь, и до отказа заполнял грудь, словно заливал ее хмельной жидкостью. Его очертания были пряными, дразнящими. Он дурманил как игристое, почти неотличимое от родниковой воды вино. И от этого вина, хотелось что-то творить, переживать, куда-то бежать, идти, ехать, с кем-то встречаться, кого-то любить...

Макс изо всех сил бежал за любимой через широкое море степного, колыхающегося на ветру ковыля. Трава была высокая. Её верхушки гнулись, трепетали, а у земли уже не шевелилась ни одна травинка. Пряно пахло сиренью и влажной землей. Над головой раскинулась ослепительное, неправдоподобно синее, весеннее небо. Яркое солнце теплом заливало землю. Слева стояли деревья. Их большие, зеленые кроны медленно отодвигались назад, и это выглядело странно, потому что Макс мчался настолько быстро, что топот его шагов по земле отдавался эхом в голове.

Впереди него ланью бежала белокурая девушка среднего роста. Узенькая, туго обтягивающая тело коричневая юбка, одетая на ладную фигуру, мешала бежать быстро. Легкая светло-желтая кофточка затейницы просвечивала загорелое тело. Босые ножки куколки призывно мелькали. Макс слышал ее звонкий смех, и это был зовущий призыв догонять. Сердце преследователя от переживаний билось глухо и часто, голова кружилась. Расстояние между беглецами сокращалось.

Наконец-то красавица замедлила бег, остановилась, обернулась, доверчиво потянула к нему свои руки. Тонкая, стройная фигура озорницы вытянулась. Максим увидел прекрасные Алёнкины глаза, в которых плыли зеленые облака. Её точеную талию, плотные и упругие груди с небольшими сосками, просвечивающимися сквозь тонкую кофточку, задорную улыбку, милую родинку над губой. Девушка звала, манила к себе...

Он повалил любимую на мягкую, теплую траву. Они стали, смеясь кататься по ней. Цветная пыльца сыпалась на их тела, облепляла одежду. Влюбленные словно купались в бассейне, наполненном густым пахучим отваром и солнечным светом. Нет, не в бассейне. Они плыли в лодке по зелёно-розовому, бескрайнему океану. Тихо-тихо, только плеск воды да ветер спешил до ночи достичь края земли.

Макс любовался счастливым блеском Алёнкиных глаз, её доверчивой, милой улыбкой. Неожиданно он увидел губы ненаглядной: Крупные, мягкие, едва тронутые помадой. Они выражали горячее желание и угасшие надежды, усталую покорность и безграничное упрямство. Они приближались. Дыхание зеленоглазой чародейки овеивало шею. В нем, чудился манящий аромат сон-травы. Даже вяжущая горьковатость припаленных локонов и запах брусничного варенья на ее губах не подавляли этот аромат, вобравший в себя парную теплоту весенних холмов, свежесть талого снега, терпковатость пыльцы на крыльях синьково-голубых бабочек.

Не контролируя себя, влюбленный заскользил руками по коже под кофту. Медленно начал задирать ткань, ощущать упругое, обнаженное женское тело. Жадно прильнул к нему, стал целовать, открывая мир доселе неведомых ощущений. Он был волшебным, приятным, чарующим. Сероглазая колдунья первое время активно отвечала, а потом поддалась на его ласки и что-то стала бормотать, счастливо вздыхая. Максим осыпал поцелуями лицо, шею, открытые плечи любимой. Он нетерпеливо возбуждал красавицу... Обнимал одной рукой, другой ласкал её роскошные груди. Почувствовав, как затвердевают соски, он двинулся дальше, вниз, под юбку, стремясь дойти до заветного места... Красавица неожиданно вздрогнула и широко открыла глаза.

Резкий толчок болью отозвался в голове спящего человека. Неизвестная сила вырвала любимую из рук, и как крупный лист понесло ввысь, громким смехом издеваясь над его неудачей. Мир, для Максима, вдруг завертелся буйным вихрем. Все исчезло: Краски, звуки, запахи. Остались видны лишь серые полутона неба и светлое пятно его напарницы.

— Постой. — Он кинулся вслед. — Вернись!

— Я не могу! — с грустинкой ответила влюбленная, превращаясь в огромную белоснежную птицу.

— Останься! — несчастный всем телом тянется вверх и бежит вслед улетающему лебедю.

— Это очень опасно! — далекий голос. Любимая, мягко и плавно кружась, поднимается все выше и выше.

— Я приду за тобой! — Макс из последних сил старается удержать остатки сна.

— ...буду ждать... — донеслось откуда-то далеко, из-за облаков.

— Я найду тебя, — произнесли губы уже полностью проснувшегося человека.

* * *

Прошло несколько дней. Не прошло, а медленно, переваливаясь с минуты на минуту, проползли, бесконечно и изнуряюще. Всё эти дни Максим сидел дома на больничном. Это была самая странная, самая тоскливая временная нетрудоспособность из всех, на которые раньше приходилось уходить Максиму.

Большую часть времени он лежал с закрытыми глазами у себя в комнате на кровати, и мысленно возвращался назад, к прожитым в бурном темпе часам недельной давности. Макс словно в кино, прокручивал в памяти события, большие и малые, уже прошедшие в безвозвратном прошлом. От случившегося замотанная бинтами голова шла кругом. Иногда, когда он с особым переживанием и тоской на сердце, начинал вспоминать о встрече с прекрасной незнакомкой, рядом с входной дверью в комнату появлялась ещё одна дверь. Старая, боевая подруга возникала всякий раз, когда Макс закрывал глаза, и со всеми подробностями представлял девушку, с которой хотел повстречаться. И исчезала после того, когда он случайно отвлекался либо сердился на красавицу.

Максим долго не мог понять принцип работы двери. Она вела себя странно. Вход открывался в разные места. Причем это мог быть вход, как в помещение, так выход на улицу. И лишь потом он понял, что все события, когда появляется межвременной портал, как-то связанны с Алёной. Практически всегда сквозь щелку ему удавалось рассмотреть или мельком увидеть силуэт девушки.

Огромный синяк под глазом, перебинтованная голова и прописанный врачами в обоих временах постельный режим не давали возможности нашему герою сразу же с головой погрузиться в опасные и головокружительные приключения в прошлом. Поэтому, всё, что мог себе позволить несчастный влюбленный это исследовать возможности появления пространственно-временного перехода и иногда чуть — чуть заглядывать сквозь небольшую щель в иное время и как в кино рассматривать жизнь давно минувшей эпохи. А в остальном оставалось только одно... — скучно мучиться ожиданием и подгонять время, словно застрявшее в часах, которые невыносимо медленно отсчитывали минуты, часы и дни его болезни.

И все же томящее и вместе с тем радостное чувство не отпускало Максима. В полудреме он вспомнил сон, который видел накануне. Увидел очертания любимой девушки. Улыбнулся. Его как будто позвал нежный голос, или опахнуло весенним теплом.

— Я пообещал ей вернуться. — Он произнес нежно — Она ждет меня, наверное.

Откуда-то потянуло сквозняком. Неожиданно заскрипела и хлопнула дверь. Максим испуганно посмотрел в сторону входной двери. Она была закрыта. А вот вторая, которой случайно возникла из мира иллюзий была реальной и более того открытой чуть ли не на четверть. Больной встал с кровати и стал разглядывать появившееся пространство...

Вечерело. На улице сплошной стеной шел ливень. Высоко в небе весела пунцовая туча, мелькали зеленовато-золотистые молнии. Монотонный гул летнего бесшабашного ливня заглушил собой все звуки. Изредка доносились раскатистые звуки грома. С восточной стороны неба был виден кусочек радуги. По улицам, прыгая и играя, мчались мутные дождевые потоки. Вода клокотала и плескалась в желобах, водопадами низвергалась в зарешеченные проруби водостоков. Мокрый асфальт блестел, как черное зеркало. Он отражал бегущие автомобили, автобусы, троллейбусы. Вдали у остановки громыхали трамваи, у ближайшего магазина светились разрисованные витрины с тыквами и помидорами.

Удар грома точно разорвал небо пополам. Молния окрасила в ослепительный лиловый свет мокрые вершины деревьев, сверкающие провода на серых столбах. Ветер начал задувать в комнату сырость. Мятный запах дождя стоял в чистом, освеженном влагой, воздухе. Максим заворожено, не моргая глазами, смотрел в пространство другого времени. Казалось, что ливень вымыл не только улицу, яркую листву деревьев, дома и крыши, но даже лица пешеходов. Они стояли большой группой под крышей остановки, ждали свой транспорт. Среди них мелькнул знакомый женский силуэт.

Макс напряг глаза, всмотрелся. Льющаяся с неба стена воды не давала возможности, что-либо подробно рассмотреть.

Он удивленно оглянулся в свою комнату. В большие пластиковые окна струился солнечный свет. Он весело радужными красками отражался на мебели и стенах. За окнами по небу плыли легкие перистые облака.

Затворник вновь поглядел на дверной проем. По белой покраске катились капли. Катились, перегоняя друг друга, и казалось, что доски пульсируют и дышат как живая плоть. За дверью по-прежнему шел дождь, булькали лужи, сгущалась сумерки. Большая, черная туча нехотя удалялась, громовые раскаты постепенно затихали. Над крышами домов молнии уже не блистали. И только вдали, там, где недавно горела радуга, еще некоторое время глухо ворчал гром. Туча медленно сползла к горизонту, и небо над городом засияло неяркой золотистой синевой.

Алёна подняла руку и махнула едущей навстречу машине. Водитель остановился у остановки. Девушка, что-то произнесла, после чего села в машину и уехала.

— А она опять от меня убежала, как последняя электричка, — раздосадовано произнесла творческая личность, влюбленная по уши. — Всё, хватит! Завтра же прекращаю бестолку валяться на кровати и начинаю готовиться к походу в 1977 год. Так, что для этого необходимо сделать? — Максим решительно закрыл дверь и осмотрел свою комнату. Остановил взгляд на ноутбуке, стоявшем на столе. Быстро подошел к компьютеру и в поисковой системе набрал запрос... Посоветуйте, что делать если случайно открыл портал в прошлое и попал в советское время?

Глава (Следующая).

Пришелец внимательно оглядел место своего появления.

— И все-таки, как такое возможно? Ведь они даже не догадываться, что мы уже всё про них знаем. Практически вся их жизнь давно превратилась в историю! А здесь всё заново, всё ново — как будто ничего не произошло?

— Вот он, первый шаг в старое, советское прошлое"! — гордо подумал Максим, вспоминая слова Нила Армстронга при высадке на Луну. — Такой маленький шаг для человека, но гигантский скачок для всего человечества!

Ди-джей глубоко вздохнул, глядя куда-то сквозь толщу времени. Как и положено первопроходцу мысленно чертыхнулся, перекрестился. И... с бьющимся от нетерпения сердцем нырнул в это суетливое, разноголосое время молодости его родителей.

На город опускался теплый летний вечер. Столица жила своей обычной будничной жизнью, как будто на свете не произошло ничего важного, эпохального, заслуживающего внимания. Горьковатый запах недавно распустившейся цветов на клумбах вместе с вечерней прохладой кружили голову. Мягкий ласковый ветерок трепал волосы, приятно освежал. В прозрачном воздухе резво мельтешили пестрые шелкокрылые бабочки. Чуть в стороне по асфальту стайками прыгали задиристые, пушистые, согретые солнцем воробьи. Разноцветными маяками смутно светились вдали светофоры. На повороте гулко простучал трамвай, высек несколько ярких зеленых вспышек.

За высокой решетчатой оградой парка шумела деловая Москва: По широкому проспекту шелестя шинами, скользили машины: "Жигули", "Волги", "Москвичи", "Запорожцы". Человеческие реки текли по улицам, пересекали площадь. Каждый стремился поособь, никто не спрашивал, куда торопится другой, зачем. У каждого был свой маршрут, своё направление, своя цель движения.

На круглых рекламных тумбах, у входа в парк, висели яркие кино афиши с названием нового фильма — "Аты-баты, шли солдаты". http://www.kino-olimp.ru/images/141189.jpg Под напечатанными в типографии портретами актеров Леонида Быкова и Владимира Конкина красной гуашью было выведено — Начало сеансов в 3, 5, 7 и 9 час. веч.". Рядом со стеклянной будкой телефона-автомата люди ожидали своей очереди... Молодая женщина, занявшая её первой, долго держала окованную железной цепью телефонную трубку у уха. Она молчала, задумчиво выписывая пальцем вензеля на стекле, томно вздыхала, улыбалась большим накрашенным ртом. Возле кабинки увеличивалась очередь. Сердитая женщина, приоткрыв дверку, громко крикнула ей и тому, кто был на обратной стороне "провода": — Граждане, совесть надо иметь — больше трех минут не полагается.

Вдали у забора большая группа мужчин дружно сгруппировалась вокруг павильончика "Пиво — воды". (http://22-91.ru/upload/images/photo/d5/dd/76a95142e0dec7192ed081c9c8c21404846647.jpg ) Пили пиво: Холодное, свежее, "Жигулевское", янтарно светящееся под шапкой густой пены. Заедали говяжьими сосисками, вяленой рыбой. Незнакомые между собой, но сродненные общим делом, прикуривали друг у друга. Разговаривали много, громко: О футболе, о рыбалке, о бабах и политике... О разном своем, наболевшем.

— Всё зло в мире — от мирового капитализма и телевизора! — рослый, грузный мужчина громко воскликнул и ударил ладонью по столу. — Будь моя воля, все телевизоры, вжик и на помойку!

— Ничего себе! — высокий суховатый друг не выдержал, крякнул и, не выпуская папиросы изо рта, удивлённо возразил. — Ты же, купил его, только! И уже не доволен?

— А то! Смотрю всякую дурь и не могу оторваться! — обиженный благами цивилизации, жадно припал к пузатой запотевшей кружке с тёмным пивом, сделал большой глоток, играя кадыком на дряблой шее. Выпрямился. Скривил лицо. Стал бить себя в грудь кулаком. Продолжил печальную повесть. — То фильму с женой, то "Человек и закон" с тёщей, а вчера, вот — бокс с кошкой, до девяти часов ночи!

— Свободного времени нет, совсем! — убитый альфа лучами телевидения зомбированный шестым кадром тяжко вздохнул. Расстроено махнул рукой. — Всех корешей променял, на бездушный ящик!

— Ляксееч, только одно тебя может спасти! — лучший друг медленно сдул пену к краю кружки и тут же предложил универсальное лекарство ото всех душевных бед и переживаний...

— Три-четыре кружки пива, и ты сразу придешь в норму! Всех вспомнишь, со всеми поговоришь. Ведь, что такое пиво? Это же не водка! Не выпивки ради, а токмо для здоровья и общения!

Максим чтобы глубже и полнее воспринять ощущение прошлого времени, вжиться в эпоху, неторопливо пошёл по дорожке. Он часто останавливался, как шпион пристально разглядывал людей, искоса оглядывался по сторонам, прислушивался к разговорам. Две девчушки, беспечно щебеча, осмотрели его смеющимися глазами. Они прошли мимо и обернулись, с проказливым любопытством поглядывая на Макса. Пришелец тоже обернулся. Девушки задорно рассмеялись.

Чуть ближе к центру, по тенистым аллеям парка, молодые мамы вальяжно прогуливались с малолетними детьми. Фигуры белокурой красавицы среди них не наблюдалось.

— Мама, а наш папа погланичник? — маленький, крепенький, словно из одного ладного брусочка вытесанный умельцем столяром карапуз выразительно посмотрел на маму. Ему нужно было срочно получить ответ на жизни трепещущий вопрос.

— Да, сыночек.

— Мама, мама, — ребенок продолжил смешно картавить. — А кто сильнее погланичник или моляк?

— Пограничник, — уверенно с улыбкой ответила молодая женщина, вспоминая самого близкого и любимого человека.

Мальчик старательно поковырял в носу и опять спросил... — Мам, а мам, а кто сильнее шпион или погланичная собака?

— Так, кто же его знает, — подумала девушка. Однако уверенно произнесла. — Пограничная собака.

— Мама, а погланичная собака в засаде, сколько может не есть?

— Три дня, — не растерялась, знающая "на зубок" устав погранслужбы специалистка.

— А на четвелтый, что? Она ведь кушать хочет?

— А на четвертый? — Девушка на миг задумалась, но ответила со знанием дела. — Собачка начинает искать и кушать шпионов...

Листва на деревьях шелестела тихо, словно смущаясь, от того, что кто-то рядом объясняется в любви. На тенистых скамейках уютно устроились влюбленные парочки. Особо смелые, отойдя чуть в сторону от прохожей части, недалеко у кустов, и махнув на всё рукой, обнявшись, уже целовались. Небольшие стайки хорошеньких, разукрашенных девчонок спешили на танцы. Обсуждая всех встречных, в ту же сторону, шли группами ребята.

Откуда-то издали плыли звуки оркестра. Он зазывающе исполнял очередную популярную композицию... https://www.youtube.com/watch?v=3LqPabCh5j0

Люди встречаются, люди влюбляются, женятся.

Мне не везет в этом так, что просто беда.

Вот наконец вчера вечером встретил я девушку.

Там где тревожно гудят, стучат поезда...

Танцевальный вечер был в самом разгаре. Танцплощадка была переполнена. У входа толкались молодые люди. Одни поджидали своих подружек или друзей, попутно стреляя глазами в сторону проходивших красавцев. Другие заняли места для обычного вечернего времяпрепровождения и случайных знакомств.

— Да в меня тут — половина площадки влюблено! — один из ребят на входе, не обращая ни на кого внимания, продолжал громко обсуждать своих знакомых. Он деловито оттопырил большой палец к верху. — От вчера, на танцах, такую девулю оторвал! И-и-эх, закачаешься! Не девочка, а конфеточка. Ирис "Кис-кис"! Сегодня обещала подгребсти с подружкой.

Его друг, невысокий лопоухий мальчишка, украдкой рассматривал длинные стройные ноги проходящей мимо незнакомки. Порыв ветра, неприлично задрал короткую юбку, обнажил красивые бедра. Она грациозно одернула её. Очевидец мечтательно сглотнул слюну и в очередной раз решил жениться только на обладательнице похожих ног.

— Кстати, вон, идут, — говоривший указал в сторону быстро приближающийся пары девушек.

Друг внимательно осмотрел спешащих на встречу невысоких серых созданий, ярко разукрашенных косметикой, в длинных юбках, широких кофтах.

— Значит так, я беру свою сладенькую, а ты её подругу. Ты, это... нос то, не вороти... Сам говорил, что тебе толстопятенькие нравятся... Куда пошел? Я че опять один танцевать буду? Да, подожди!!! Че, не так то, опять?

— Запомни, парням доверять нельзя! — слышалось с другой стороны.

Фигуристая, с нежным лицом и пепельно-золотистыми волосами девушка всхлипывала, вытирала глаза, отворачивалась от худенькой, похожей на синичку, с карими глазами, подруги.

— У этих кобелей, одно на уме, скорей бы нажраться до чёртиков и затащить тебя в койку. А потом, хоть трава не расти! — учительница жизни глубоко вздохнула. Вытащила из сумочки зеркало. Посмотрелась в него. Деловито подвигала вперед — назад накрашенными губами. Послюнив палец, пригладила брови. Поправила рукой прическу. Шмыгнула покрасневшим носом.

— Между прочим, я знаю одного, которому верить можно. Это мой старший брат. Не пьёт. Носит очки. Родителей слушается. Учиться в консерватории. Играет на скрипке. Обещал подойти, познакомиться... — Если пораньше отпустят, с репетиции!

— Хотя-я, — она протянула, скептически осматривая подругу. — Худущая, ты Тонька, как драная кошка. И прежде чем надеяться на что-нибудь стоящее, ты должна стараться пополнеть.

— Я и сама очень хотела бы поправиться, — вторила её собеседница. — Но, как это сделать? Вот, думаю! Ем я, кажется, много...

— Меньше думай! Пей пивные дрожжи. Жирного больше, мучного! От этого лучше всего разносит... А то так и будешь ходить в старых девах!

— Билет стоит рубль! — угрюмый парень с красной повязкой на руке перегородил Максиму вход на площадку. — Касса, вон, возле забора.

— Э-э-э, да, я, — от неожиданности, что-то нерешительное промямлил пришелец.

— Интурист, что ли? — подозрительно пробубнил билетер.

Ди-джей долго готовился к выходу "в люди". Придумывал "легенду" своего появления. Соображал, что надеть на первую прогулку в 1977 год. Смотрел различные сайты, читал форумы, зависал в чате. В итоге плюнул на все советы и рекомендации, решил одеться в свою повседневную будничную одежду и спокойно идти гулять. На нём были обычные китайские кроссовки на надписью на подошве Made in USA, простые джинсы светло синего цвета (Скорее всего сделанные там же где и кроссовки), футболка с рисунком вязи и небольшим символом "Сочи 2014" на груди. Темные очки и бейсболка с надписью Chicago Bulls закрывающая бинты на голове.

— Знаете, я первый раз в вашем парке... — Максим начал честно отвечать контролеру. — И у меня нет...

Спасла положение девушка, коллега дружинника. Она одернула его.

— Коля! Сегодня вход для ребят бесплатный. Забыл, что ли? Тем более для иностранцев! — Она указала рукой в сторону танцующих. — Проходите, пожалуйста.

— Окей! — быстро согласился новоявленный иностранец. Довольно помотал перевязанной головой и прошел внутрь калитки, где хорошо было слышно... https://www.youtube.com/watch?v=N06i7m8yJ7g

Я каждый жест, каждый взгляд твой в душе берегу,

Твой голос в сердце моем звучит, звеня.

Нет, никогда я тебя разлюбить не смогу,

И ты люби, ты всегда люби меня...

Музыка громом грохотала среди деревьев. Плечи и головы танцующих опускались и поднимались, словно их владельцы качались на волнах. Двигались под музыку по-разному — кто как... В основном размахивали руками, более-менее ритмично дергались на месте, чуть приседали, не переставляя ноги. Большая часть девушек танцевала в середине площадки, делая вид, что им безразличны взгляды парней. Большая часть ребят важно стояли в стороне, возле решётки ограждения, деловито курили, куражились друг перед другом, показывая свое полное безразличие к такому позорному делу как танцы. Люди чуть повзрослее сидели на лавочках расположенных у решетки танцевальной площадки.

— Брось меня, Раисанька, — ухажер со слезами умолял свою пассию на одной из скамеек. Мужчина стесненно озирался по сторонам, прижимая к груди какой-то сверток.

— Ну чего тебе стоит? Я, уже старый, лысый, обрюзгший. У меня одышка от этих приседаний и дрыганий ногами.

— Не-е-т, — сладострастно протянула гибкая как лоза соблазнительница, глядя на влюбленного чистыми ясными глазами. Она нежно прильнула к нему и длинным коготочком провела по щеке.

— Ты, у меня ещё молодой ко-о-злик.

— Золотце мое, я не могу так! — физиономия несчастного ловеласа страдальчески сморщилась. Он беспомощно развел руками. — У меня, взрослая дочь. Жена на той неделе кандидатскую защитила! Я только, что вернулся из заграничной командировки. Ну, возьми себе кого-нибудь другого, помоложе. У нас в главке ведь столько красивых мужчин.

— Хочу только тебя! — женщина капризно надула полненькие губы, сладостно причмокнула ими и грустно задышала. — Сердцу не прикажешь!

— Антонина! Мне кажется, мы с вами где-то встречались? — на соседней лавочке, плотный тридцатилетний ловелас, с козлиной бородкой в серьезном костюме, в цветной модной рубашке, ослепительно черном галстуке и ботинках, был сама любезность.

— Впрочем, я вспомнил! — Вы, женщина моей мечты, красавица моих грез! — дамский угодник ненавязчиво загладил волосы набок, чтобы не видно было лысины. Затем вплотную приник к очаровательной незнакомке, приобнял её за плечи, забубнил на ухо. — Ради вас, я готов пожертвовать своей свободой, хотя дал зарок — никогда, никогда...

— Ну, что вы, Григорий Аристархович? — кокетливо улыбаясь, отнекивалось милое создание. — Не стоит. Как можно? Вы же женаты!

— Милая моя! Не напоминайте мне о боли! Если б вы знали, сколько горьких слез пролил я в жизни, сколько раз проклинал свою несчастную судьбу, сколько перенес мук и лишений!

— И всё же, как же ваша жена?

— Ах, Антонина! По сравнению с вами — она лахудра. А вы!, женщина мечта, цветок экстра в ярком букете! Лялечка моя, знайте, у меня, есть мотоцикл, заграничный гарнитур и цветной телевизор... Так, бросим же всё и сбежим вдвоём, в Гагры!

Чтобы не привлекать внимание местного "бомонда", своим иностранным видом, Макс пристроился к высокой неуклюжей девушке с пышной прической, в больших круглых очках, с крупными серьгами в ушах, танцующей чуть в стороне от основной группы. Она топталась на месте, явно под свою мелодию в голове. Решительно не попадала в такт, изредка вскидывала руки в стороны, выполняя понятные только ей движения. Тело плясуньи в этот момент вздрагивало, точно кто-то бил её веслом по спине.

Пришелец, прошедший школу многих танцевальных программ и дискотек, подошел к странной партнерше, встал в двух метрах от неё и начал двигаться раскованно, пластично, явно наслаждаясь музыкой. Он, с легкостью исполняя немудрёные "па" и несложные движения из прошлого, добавляя кое, что из будущего. Глазами по-прежнему выискивал в толпе Алёну.

На площадке зазвучала более энергичная композиция... https://www.youtube.com/watch?v=_srZ0kS-PR0

Блестят обложками журналы,

На них с восторгом смотришь ты,

Ты в журналах увидала

Королеву красоты...

Макс наконец-то увидел свою беглянку. Зеленоглазая красавица изящно двигалась в полном одиночестве недалеко от группы ребят, спортивного телосложения. "Звезды танцпола" расположились в самом "крутом месте" площадки, возле гремящих колонок у сцены. Они внимательно высматривая присутствующих, обсуждали достоинства девчат, порой шумно выражали свой восторг по поводу их фигур и движений. Один из них повернулся боком, в сторону потерянной блондинки, не танцевал, но всё видел, и всё примечал. Он был похож на боксера, у него были заметны крепкие руки и тяжелый круглый подбородок. Маленькая, остриженная под бокс голова, была крепко посажена на могучие литые плечи. В широкой ухмылке наблюдателя ехидно мелькал золотой зуб.

Тем временем в ход танцевального вечера вступила тяжелая артиллерия. Барабанщик вдруг дико заколотил в барабан, вдарил по тарелкам.

— Таран-таран-тан-тан... — зазвучали первые и давно всеми ожидаемые аккорды супер чумовой и популярной композиции...

— По многочисленным просьбам присутствующих, — конферансье начал свою супер короткую речь. — Звучит...

— ШИЗГАРА!!! — в едином порыве выдохнула танцплощадка.

Когда нам было мало лет,

А жизнь, уже своё брала.

Мы в полночь погасили свет

И нас с тобой луна свела.

Шизгара, ах, эта Шизгара...

Началось какое-то сумасшествие. "Хит всех времен и народов" волшебным образом закружил и поднял с лавочек, сидевших в стороне "мертвых", "пенсионеров" и пьяных. Даже те кто не умели танцевать, топоча ногами на месте, как копытами, стали изображать из себя танцоров.Танцплощадка забурлила людьми. Многие в порыве радости хлопали в ладоши, шумели, активно выражали свои чувства.

Длинная партнерша Максима превратилась в настоящую пантеру. Она вдруг стала выгибаться, прыгать, кружить по площадке, её очки хищно заблестели.

— Ей-ух-хо, — Максим, проникшейся общим настроением лихо крутанулся во время припева на 360 градусов. Он, подчиняясь ритму танца, стал потихоньку продвигаться в направлении одиноко танцующей Алёны.

Дорогу танцору перекрыла пара девушек. По их движениям, одежде, яркому макияжу на лицах (не уступающему боевому индейскому раскрасу), было заметно, что они только, что покинули пионерское гнездо и первый раз появились на танцах. Девчата буквально прилипли к ди-джею. Более того, как в старом индийском кино про какого-то диско-плясуна, они начали корявенько копировать его выкрутасы.

— А если, вот так! — повторить сможете? — самодовольно произнес Макс и добавил "газу" в четкость и слаженность исполняемых движений. Он начал ловко выделывать замысловатые движения руками, ногами. Лицо его оживилось... — А так?

Проказницы слащаво заулыбались, стали подмигивать, трястись как в лихорадке, задорно двигать талией. К группе поддержки добавилась ещё одна "фанатка", потом ещё и ещё. Ученицы окружили необычного преподавателя. А когда подоспела группа "зеленых" девиц в стройотрядовских робах, Максим вообще потерял Алену из виду. Не желая того, он оказался в самом центре танцевального безумия.

В завершении популярной композиции это был уже не танец, а скорее состязание. Макс всё наращивал темп. Фанатки, упрямо сжав губы, старались от него не отставать: Они извивалась, раскачивали бедрами, поднимали руки над головой, запускали пальцы в волосы. Окружающие с удивлением стали оборачивается в их сторону.

Мелодия затихала. Лишь тонко-тонко, тягуче дрожал один аккорд. Вздох разочарования пронёсся по площадке. Девушки тяжело дыша, остановились напротив танцора. Ведущий, спасая одинокого парня, от "внимания" милых дам, объявил медленный танец. Затейницы резво разбежались по сторонам. В углу зала стало слышно, как громко засмеялась шумная ватага подвыпивших любителей помахать кулаками. Молодые парни, принявшие для храбрости, вели себя развязно, задевали присутствующих, отпускали остроты, примитивные и тяжелые, как кирпичи.

Громко покатилась по полу пустая бутылка. Середина площадки быстро опустела. Алёна скромно стояла в сторонке. Кавалеры по одному стали высматривать симпатичных девчонок и приглашать их на танец. Было странно, что самую шикарную девушку вечера все обходят стороной как прокаженную. Максим, обрадовался случаю наконец-то поговорить с беглянкой. Он подошел к ней и пригласил танцевать.

— Вона, смотри, смотри, к Люськи Шавровой подвалил какой-то перец, — несколько девушек тревожно переглянулись. Перевели оценивающие взгляды с незнакомца на ребят стоящих у сцены.

— Она же с Пашкой Игнатовым дружит? — одна из них возразила с завистью. — Или, красивым всё равно, с кем танцевать?

— Нашла красавицу! Тут напудрено, там подкрашено. Смотрелки крохотные, зеленые, как у кошки. Нет, уж, если хочешь знать, самая красивая, Варя Жданова. Вот кто! Только нет её сегодня. А Люське до неё — как до Камчатки!

Мягко запели струны электрогитары. Ей чуть слышно вторили барабаны... Чарующе зазвучал голос исполнителя песни https://www.youtube.com/watch?v=M33CuwEHtz0

Льет ли теплый дождь, падает ли снег —

Я в подъезде против дома твоего стою,

Жду, что ты пройдешь, а, быть может, нет,

Стоит мне тебя увидеть — о, как я счастлив!

Первые, любопытные звезды встали на цыпочки и с удивлением уставились на молодежь. Посреди площадки закружилось с десяток пар. Зажглась и стала перемигивать огнями цветомузыка. В воздухе, в свете вспыхнувших фонарей, заметалась мошкара. Большой прожектор залил фиолетовым цветом пол. Тени дрожали на фигурах танцоров. Они потихоньку переговаривались между собой...

— А ты неплохо танцуешь, — замечает она. Её щека случайно прижимается к его.

— Да? Странно? Вообще-то я не умею, — он, бурчит в ответ, скромно потупив глаза, и невзначай касается её кожи губами. — Но раз вы сказали, значит, так и есть.

— Да, да, очень хорошо!

— Спасибо. Ой!!! Кажется, я сам себе на ногу наступил. Как боль...! Хорошо-то как!

В ночной мгле растворяются и возрождаются звуки саксофона. Глуховатым шелестом гортанно поёт труба. Парочки кружатся по центру, не видя никого вокруг. Танцевать приятно. Хорошо. От прикосновений упругих молодых тел сладко кружиться голова, непривычно часто колотиться сердце. Кажется, мир замер, и только плавная, звучная музыка ловит движения влюбленных и приноравливается к ним, всё кружа и кружа.

Но! Было одно, но!!! Максим ошибся. Его напарницей была не Алена. Эта девушка была очень похожа на неё. Очень. Но, всё же, это была не она.

Ухажер незнакомки, отошел от группы друзей, стоящих у динамиков. Скривился. Он прямо-таки задохнулся от такого неслыханного нахальства расфуфыренного новичка. Словно застоявшийся конь, стал перебирать ногами, трястись из одной стороны в другую. При этом шевелил плечами, раскачивался.

Милиционеры, дежурившие неподалеку, заметив метание знакомого задаваки, стали потихоньку продвигаться вперед.

Завораживающая, восточная мелодия продолжала кружить пары в танце. Прожекторы с цветными фильтрами отбрасывали красно фиолетовые отблески...

Сердце любит, но не скажет о любви своей,

Пусть живу я и не знаю, любишь или нет,

Это лучше, чем, признавшись, слышать "нет" в ответ,

А я боюсь услышать "нет"...

Ярко светила луна. Красавица нежно прижалось к Максиму, захотела, чтобы ею любовались другие. Словно пьянея от чувства ритма, вызывающе склонила голову ему на плечо. Горячо прижалась бедром. Чувственно обняла руками...

Путешественник во времени вздрогнул и удивлённо посмотрел в лицо девушки: В больших, оттененных длинными ресницами глазах начала плескаться зелень. Длинные иголочки ресниц трепетали. Вишневые губы манили магнитом. Она повернулась и, чуть коснулась губами уха своего кавалера. Затейница улыбнулась и что-то нежно, чуть слышно прошептала...

На танцевальной площадке начали стремительно разворачиваться события: К Максу, пыхтя натужно, словно ползущий в гору паровоз, подлетел какой-то парень. Он оттолкнул девушку и резко замахнувшись, нанес сильный удар в лицо Макса.

Мир закружился огнями и поплыл перед глазами героя. Стал медленно опускаться на пол. За спиной танцующей пары началась суматоха, раздались приглушенные вскрики. Заливаясь соловьями, к ним побежали охранники правопорядка. Но пришелец их уже не видел.

Глава (Следующая).

.... — Как вас зовут? — монотонно продолжал задавать вопросы человек в белом халате. Он, прикрываясь большими роговыми очками, углубился в ворох бумаг лежащих на столе.

— Не помню, — пациент чувствовал себя неловко. Сознание огненным прутом жгло его от того, что он нечего не мог вспомнить, чуть не заставляло кричать. Испарина выступила на висках. Синие жилки проявились на шее. Раздражал сильный запах лекарств в больничной палате и чувство абсурдности происходящего. Голова была абсолютно пустой. Часто-часто колотилось сердце, немного подташнивало.

— Хорошо, хорошо. Не волнуйтесь. Всё будет хорошо... Как ваша фамилия?

— Не могу сказать, — натужно заскрипел пружинный матрас. Пациенту было неуютно. Чего-то не хватало. Хотелось домой. Только где этот дом?

— Всё хорошо, ничего страшного. Я только пытаюсь вам помочь, — врач добродушно протянул вперед руки. Показывая, что в них ничего нет.

— Не помните, ну и ладненько. У многих бывает такое. Это свойство памяти — иногда пропадает, потом появляется... Порой память возвращается частями, а иногда сразу и полностью, в самый неожиданный момент.

— Так, что вы сегодня ели утром на завтрак? — Он приветливо улыбнулся, изо всех сил стараясь придать себе добродушный вид.

— Ел кашу, пил чай, — больной улыбнулся в ответ, хотя ему было не комфортно под пристальным взглядом мужчины. Лицо эскулапа приветливо улыбалось, а вот черные глаза, сквозь линзы, так и сверлили внимательными буравчиками.

— Вот, видите, всё хорошо. Память возвращается, а вы, переживали, расстраивались.

— Так как, говорите, вас зовут?

— ... Эээ, точно не помню, — потерянный кукушонок растерянно огляделся по сторонам. — Наверное, Андрей или Роман. А может, Илья.

Врач внимательно посмотрел на пациента. В раздумье стал потирать подбородок. — Замечательно, а почему, Илья?

— Не знаю, но мне кажется, что я — Илья.

— Хорошо, Илья, назовите вашу фамилию.

— Я... я, — после долгого, продолжительного раздумья.

Доктор начал испуганно щелкать пальцами перед его носом. Больной усилием сбросил пелену с глаз. Потряс головой.

— Я, не помню.

— Н-да-с! — отзывчивая улыбка собеседника. — Не стоит расстраиваться. Это был не важный вопрос... Назовите любимый цвет?

— Зеленый.

— Забавно, почему зеленый?

— Не знаю, просто нравиться зеленый цвет.

— Ну, что же, хороший цвет, нравиться многим. Замечательный цвет.

— Назовите любое женское имя?

— Надежда.

— Почему Надежда?

— Не знаю, первое, что пришло в голову.

— Пусть будет Надежда. Красивое женское имя — так и играет на устах. Ну-с! А теперь голубчик, назовите мужское имя.

— Максим, или нет, постойте... — пациент вздрогнул от неожиданности и уставился на врача. — Постойте. Я вспомнил, как меня зовут.

— Очень хорошо! — мозгоправ удивлённо поднял голову. Приблизил к подопытному спокойное лицо никогда не ошибающегося мудреца с мерцающими огоньками любопытства в глазах, прикрытых очками. — И как же вас зовут, молодой человек?

— Меня зовут... Меня, зовут, Максим! — уверенно произнес человек потерявший память.

* * *

Вот уже десять минут седоватый начальник общежития с легкой брезгливостью рассматривал справку посетителя, всем своим видом показывая: И откуда ты взялся деспод, на мою голову? И чего тебе надобно? Катился бы ты отсюда к едрене фене!

— Так-с, значиться, — маленький толстый человечек с невыразительным лицом и постоянно бегающими глазками произнес строго. Свёл к носу густые брови, посмотрел на широкоплечего молодого парня, коротко постриженного с небольшим чубом, среднего роста, с "красивым" побитым лицом, на котором ещё не прошел синяк под глазом.

— Справка! — он воскликнул как на митинге. — Временно удостоверяет личность гражданина Иванова. — Вновь сделал паузу, задумчиво пошамкал губами. — Максима... Ильича. — Ветеран подозрительно прищурил один глаз и хитро осмотрел посетителя. — Действительна сроком на шесть месяцев. Номер, выдана, печать, подпись. — Вроде всё правильно?

Снова покрутил документ в руках. Недоверчиво поднес ближе к лицу. Посмотрел сквозь неё на свет. (Скрытых надписей и водяных знаков не обнаружил).

— Ну-с, что же, — он наконец-то выдал своё заключение. — Свежий документец. Приятно держать в руках. Бумага новая, белая, хрустит как на банкнотах!

— Фотокарточка владельца на месте: Чубчик на лбу, глаза выпучены, взгляд глуповатый, зато глаза лучатся трогательной чистотой, выражают сыновнюю любовь к окружающему миру, аки у младенца.

Дока — кастелян перевел суровый взгляд с фотокарточки на владельца, прикидывая, что лучше: Сразу расстрелять наглеца на месте из именного маузера, выданного лично товарищем Дзержинским за непорочную службу за долгие годы на секретном объекте или бросить к ногам гранату, а затем невозмутимо сказать, что так всё и было. — Чубчик то на месте. Глаза и нос те же — вроде похож!

Ветеран невидимого фронта взял паузу и, приняв какое-то решение, неожиданно произнес. — Эх, давно я хорошей махорочки не курил и чаю крепкого не пивал! — Он отложил справку на стол, достал из стола нарезанный лист газеты, насыпал табак и начал сворачивать цигарку.

— А ещё какие-нибудь документики есть? — над густыми усами контролёра мелькнула слабая ироничная усмешка. — Там, трудовая книжка, аттестат, характеристика с предыдущего места работы или учебы, а может быть писулька с мест удаленного пребывания? А то без этих документиков не как.

— Нет, — посетитель повернулся к свету опухшим лицом, развел руками.

Общажный чинуша улыбнулся. Чиркнул спичкой по коробку. Склонил голову набок. Прикурил. На миг он весь окутался густым синим дымом. Ладонью разогнал его, и уставился на Макса так, как смотрят на тяжелобольных: сочувственно и отрешенно...

— А вам случаем в тюрьме сидеть не приходилось?

— Нет.

— А в милицию по какому случаю попали? — выпустив длинную струю дыма из носа, со знанием дела, произнес новоявленный следователь.

— Документы потерял.

— Вот и я думаю, а не случайно ли вы их потеряли? — собеседник наконец-то решил выбросить на стол все свои козыри. — Не блатной ли, а то может быть вообще дезертир или шпион?

— Знаете, что? — начал выходить из себя присутствующий. — Там написано, что вы мне обязаны для временного проживания предоставить место в мужском общежитии.

— Дорогой вы мой человек! — синий туман двумя струями вновь начал струиться из носа. — Я бы для вас, да со всей душой, не только место в мужском общежитии, но и комнату выделил и даже одного в комнате поселил. Но!!! Поймите, у меня нет ничего свободного. И в ближайшее время не предвидится. Всё занято и даже очередь стоит, на полгода вперёд. — Он значительно поднял палец и посмотрел в сторону угла. — А вчера мне одни даже взятку предлагали... — Рыбу с жареной картошкой на углях принесли! А ещё насильно напоить "Ситро" хотели! А ещё...

— Хм... хм, — проснулся молчавший до этого в углу комнаты участковый. Он встрепенулся как воробей, поправил на боку полевую сумку.

— Виктор Степанович, давайте по сути дела, — он произнес тяжелым чугунным голосом, словно забивая гвозди в шершавую доску. — Капитан Смирнов лично просил разместить молодого человека на период выяснение обстоятельств его появления в Москве.

— И тем не менее, товарищ сержант, у меня, ничего... нет!

— Хотя... постойте! — кастелян тут же поменял своё решение. — Если Петр Игнатьевич обращается... лично!!! То-о, есть один вариант... Однако не знаю, подойдет ли он нашему гостю? На женском этаже есть бывшая сушильная комната. Места там не много, но на койку и тумбочку хватит. Сейчас лето — апартаменты стоят свободными. Переоборудуем в спальную комнату и пусть живет себе на здоровье.

— Что, молодой человек, в сушилку жить пойдете? — милиционер требовательно посмотрел на потерявшегося во времени, пространстве и у себя в голове гражданина. — На женском этаже?

— Пойду, — сквозь зубы, зло произнес человек со справкой на руках.

— Вот и ладно, — участковый довольно улыбнулся и добродушно пробубнил. — Значит договорились. Живи пока в сушилке, а там либо родственники найдутся с жилплощадью или ещё что-нибудь подберём. — Он добродушно похлопал Максима по плечу. — И это... девчонок не обижай!

* * *

Дневной сон тяжелой поволокой спеленал Максима. В голове спящего человека калейдоскопом появлялись, проносились чередой и быстро исчезали какие-то бессвязные воспоминания, иллюзии, фрагменты. Мозг пришельца, даже во сне пытался преодолеть глухую бетонную стену забвения, перекрывшую возможность пользоваться памятью. Иногда во время сна, словно ответ на его переживания, рядом с входной дверью появлялось еле заметное, почти невидимое глазу, серое, размытое пятно. Оно мерцало, переливалось, меняло цвет, двигалось. Порой принимало очертания каких-то фигур, предметов: Квадрата, овала, а иногда смутно походило на контуры дверного проема. Поколебавшись бликами, оно замирало или быстро растворялось на фоне стены выкрашенной в темно зеленый цвет.

Кто-то легонько тряс за руку задремавшего на койке Максима. Он проснулся, протер кулаком слипшиеся глаза, поднялся и сел на кровать. Придирчиво посмотрел на незнакомку.

— Добрый день, — рядом с ним на стуле находилась стройная, красивая девушка в туго обтянутом ситцевом халате, под которым угадывалась высокая грудь и прекрасная талия, с длинными иссиня черными волосами, стекающими на спину сверкающим водопадом.

— А почему вы, когда спите, дверь не закрываете? Непорядок, — тихий и нежный голос прекрасной незнакомки звенел, словно хрустальный колокольчик — "Динь — динь". "Динь — динь".

— А ты кто? — сразу решил перейти на ты, потерявший память кукушонок.

— Я, Кристина, — девчушка в подтверждении своих слов широко открыла темно серые с зеленым отливом глаза. — Староста этажа.

— Староста... — как заведенный повторил Максим.

Парень задумчиво посмотрел в её серые, огромные, похожие на бездонные колодца глаза. И что-то смутное и далекое стало просыпаться в его сознании. Вся её милая повадка, манера чуть наклонять в сторону голову, легкость движений, улыбка напомнили ему что-то знакомое, будто он знал её очень — очень давно.

И тут же, в ответ на размышления Макса, за спиной девушки, рядом с входной дверью, замерцало белое, едва заметное пятно.

— Мне сказали, что ваша фамилия Иванов — это, так.

— Ну-у, Иванов, — разводы на стене успокоились, и пятно начало уплотняться, принимать очертания прямоугольника.

— Ты служил в армии? — сероглазая гостья тоже решила перейти на ты.

— Думаю, служил... — Макс повторял за ней, даже не соображая, о чём спрашивает незнакомка. Его мозг лихорадочно пытался вспомнить, что-то важное, очень важное, что было совсем недавно. Где-то он уже видел похожие глаза, точёную фигуру, чувствовал приятный, кружащий голову запах духов.

— Письма домой писал? Любимой девушке? — с легкой усмешкой продолжила расспросы красавица.

— Ну, писал, наверное, — на автомате продолжал отвечать Максим, всё время, пытаясь оторваться от притягательного взгляда незнакомки, который его словно песочная воронка засасывал всё больше и глубже.

— Что значит, наверное? — она протянула, в его сторону руку — от плавного движения халат чуть приоткрылся и обнажил круглое шелковистое колено, длинную полоску красивого бедра.

Макс скользнул по нему взглядом — глаза обожгло. Дыхание перехватило. Он невольно сглотнул слюну.

— Значит, писал. Вот! А ещё говорят, что ты всё забыл и память потерял, — соблазнительница, игриво перебросила свою стройную ножку через другую, не менее стройную, глядя на него весело и чуть насмешливо. Неловко натянула халатик на открывшееся место, ещё больше обнажив другое.

— Потерял, — как болванчик продолжал повторять Максим, не отводя взгляда от обнаженного участка тела. Что-то горячее стало разливаться в его груди. Ему до сладкой истомы в сердце захотелось протянуть руки и... погладить её атласное колено. Провести ладонью по ноге выше.

За спиной девушки прямоугольник приобрел очертания дверного косяка. Из стены бесшумно проступили очертания досок. Но дверной проем всё ещё был заделан штукатуркой и залеплен обоями.

— Короче, сиди здесь, и ни куда не уходи. Я сейчас, позову Ларису, — соблазнительница произнесла непонятную фразу и бочком вышла из комнаты.

Спустя пять минут в дверь чуть слышно постучали.

— Войдите, — произнес Макс. — Не заперто.

В комнату осторожно ступая, проскользнула хрупкая девчушка, со смешными рыжими косичками, торчащими как рога у козы, ярко намалёванными пухлыми губами, на вид лет четырнадцати — пятнадцати, в очках. Камерно присела рядом на краешек стула, возле кровати. Вздохнула. Поправила душку очков. Артистично сложила руки на коленях.

— Ну, здравствуй! — с горечью выдохнула малолетка таким тоном, будто мать-старушка наконец-то дождалась сына вернувшегося из трудового лагеря с Колымы, спустя пятнадцать лет. — Так вот ты какой стал, Алёша!

Девчушка осмотрела Максима тяжелым прокурорским взглядом.

— А в письмах писал, что высокий, кудрявый... Красивый!!! Черноволосый, — обидчиво протянула она.

— А на деле побитый, синий, худой как цыплёнок. Совсем не похож на того, что присутствует на фотографии, рядом с ледоколом "Ленин". Какой же ты после этого жених? А ещё писал, что полярник!

— Так, девушка! — Макс решил навести порядок на выделенной ему законом территории. — Вы кто и, что вам здесь нужно?

Четырехглазая стрекоза смерила будущего избранника изучающим взглядом, и какое-то новое выражение появилось у неё на лице.

— Ты, что-о? — её губы сложились сердечком и она растерянно начала оглядываться вокруг, ища подмоги. — Не узнал, меня?

— Я! — горемыка начала повторять заикаясь. — Я, Лариса! Лариса Корычева!

— И что?

— Как же так? — девчушка внезапно густо покраснела. Молнии вспыхнули в её глазах. Она наклонила голову, косички у нее сильнее стали напоминать рога. Казалось, что вот-вот бросится бодаться.

— Рядовой Иванов? Алексей Михайлович? ВЧ 23-45? Полуостров Таймыр? — Страдалица неопределенно махнула рукой за спину — туда, где, по ее мнению, находилась место службы солдата.

— Алёшенька! Ты не узнал, меня? — вмиг овдовевшая невеста бессильно уронила руки, надула губы и теперь была похожа на маленькую девочку, у которой отняли любимую куклу.

— Ты же писал, что придешь после армии! — она говорила прерывисто, точно пересиливала подступавшие рыдания. — Вместе будем работать, учиться. Ходить в кино, на концерты, в театры. Что замуж возьмешь. — Глаза Ларисы метали молнии. Пухлые губы дрожали от волнения. Лицо приняло столь грозное выражение, что её трудно было узнать.

— А теперь? — малолетка с ловкостью непоседливой лошадки притопнула ногой. — Забыл? Не нравлюсь? На другую решил поменять? Как же так?

— Подождите, девушка! Э-э-э, как вас там, Лариса! Какая армия, какие письма. Какой Таймыр? Кто вы такая, вообще?

— Ах ты кабель, бабник, блудник!!! — обиженная малявка насупилась, грозно сдвинула брови и быстро выбежала из комнаты за подмогой.

— Бред какой-то, — произнес Макс и снова повалился на койку.

Сон сняло как рукой. Очертания двери на стене полностью растворились. Она снова приняла первозданный темно зеленый цвет.

Через две минуты в комнату вихрем ворвалось уже четверо созданий женского пола. Они сгрудились у койки, рассматривая незнакомца во все глаза...

— А ну, хахаль, давай, подымайся. Ты, что творишь? Почему от своих писем отказываешься? — громче всех шипела рослая, дородная девушка с необъятным бюстом и жестким волевым лицом. Её ладони — большие и сильные непроизвольно складывались в кулаки.

— Ты, Иванов?

— Иванов.

— В армии служил?

— Ну, служил.

— Про любовь, девчонке писал? Ждать её просил? Жениться обещал? — крупная мадам эффектно уперла руки в бока, выступила вперед, отчего немалая грудь стала ещё убедительнее: Она (грудь) приподнялась и некоторое время смотрела на парня свысока.

— Зачем нашей Ларочке парил мозги: Что служишь на Крайнем Севере, подводником? Ждешь — не дождёшься встречи, тоскуешь? Любишь до беспамятства? — девчата громко зашумели, поддерживая подругу.

— Мы же письма читали, всей общагой, со слезами на глазах? Она так ждала тебя, а ты?

— Послушайте, девчата, тут какое-то недоразумение, я не мог ей писать из армии потому, что не общаюсь с малолетними.

— Я, не малолетка, мне уже скоро шестнадцать, — потерпевшая покраснела как сочная морковь. Было заметно, что её сильно раздражало, что все разговаривают с ней как с ребёнком и, по всему видно, не принимают всерьез.

— Хорошо, — согласился новоиспечённый жених. — Пусть будет шестнадцать. Но, я всё равно не тот, кто звал замуж!

— Это почему же?

— Да потому, — закоренелый холостяк улыбнулся добродушно и как мог располагающе, — Меня зовут, Максим. Для особо непонятливых повторю... Мак-сим. А того парня, что писал ей письма в детскую ясельную группу, звали А-лек-сей!!! А так, кроме фамилии, нас с ним ничего не объединяет.

Виновница торжества, осознав свою трагическую оплошность, спрятала лицо в ладони и зарыдала крокодильими слезами. Причем такими ядовитыми и горючими, что казалось, они способны прожечь пол насквозь.

— Ладно, Алешенька, — вредина подняла зарёванное лицо, горделиво выпрямилась, и мстительно испепеляя разгневанным взглядом, сквозь зубы прошипела. — Я тебе это, припомню!

Закусив от обиды губу, она стрелой выскочила из комнаты.

— Нет, ну какие же мужики — мерзавцы! — пышная девчушка, с крашенными под каштан волосами скривилась и выпалила святую женскую истину.

— И бабники! — вторили ей остальные.

— А тебя, всё равно поделом отдубасили... — Мак-сим, — пышногрудая ехидно передразнила его. — Видать тоже, кому-то мозги пудрил, трепач хренов! Пошли отсюда, девочки, — она фыркнула и с гордым видом вышла из комнаты.

— Пошли, — поддержали её подруги.

Последняя из девчат покидая комнату, с сердцем рванула за медную ручку и с треском захлопнула за собой массивную дверь.

* * *

А через десять минут началась веселая жизнь в общежитии:

— Тук-тук... — Ой, а это разве не четыреста шишнадцатая комната. Сынок, а ты не знаешь, где живет Леночка Пантелеева? Это её бабушка приехала из Ташкента... на поезде... в плацкартном вагоне... на нижней полке... Всё хорошо, доехала... Слава богу... А вы, наверное, её знакомый?

— Бам-бум-бряк.. — О, здоров, паря! А ты, тут, что делаешь? Лизку Карпаеву, не видел? Слушай, а тебе колеса от "Явы" не нужны, а трубу выхлопную не купишь? Слушай, такое дело... У меня тут "Ява" с "Запорожцем" поцеловалась... Не займешь денег, до завтра?

— Бух-Бам-Бам... — Чё, нет никого што-ля? Открывай, давай! Сейчас не откроешь — дверь выломаем... Слышь, корешь, штопор есть? А выпить хочешь? А закурить? А чё, у тебя глаз подбитый? Ты, это давай, если, чё, зави... Я им руки — ноги-то переломаю. А может и шею сверну...

....

Прошло не более часа, а визитеры всё шли и шли и это уже начало доставать. Терпение у пришельца было не безгранично, оно заканчивалось с каждой секундой, однако...

— Стук-стук.. — Здрасте. Скажите, а у вас нет, гитары?... А у соседей, слева? А у кого есть, не знаете?

— Тум-тум... — Сантехник не заходил? А ты, кто? А почему морда синяя? Пьешь, небось? Ты, точно не сантехник? Я ищу его второй день. Если сантехник зайдет, скажи, что я на втором этаже — повтори...

— Бум-бумс-ба-бам... — Твоя фамилия Иванов? Ты мне напоминаешь кого-то? Случайно, не родственник Серёге Иванову? А Витьке Сухорукову? М-м-м, а то, смотри, допрыгаешься, быстро в обезьянник сдам! Давай, распишись, тут, и здесь, и ещё в графике дежурств. Кстати, про субботник, знаешь? А про вывоз мусора?... Завтра вечером идешь в наряд, дружинником. На усиление. ЧП в районе — хулиганы витрину повалили с комсомольской газетой. Не то чтобы совсем, но она уже не в вертикальном положении... Да, и! — Рубашку погладить, не забудь, белую.

.....

И наконец-то постучали мягко, словно извиняясь...

— Тук-так-тук... — распахнув дверь, Макс увидел на входе Кристину с будильником в руках.

Тусклая лампочка в коридоре освещала её волосы, они были собраны. В глазах новой знакомой влажный блеск. Тоненькая, в короткой замшевой юбке, в туго обтянутой кофточке с открытым воротом. Высокая шея белеет в дымке густых черных волос.

Девушка впорхнула в комнату, прислонилась спиной к стене, опустила руки. В глазах старосты призывно засверкали звездочки от света лампы. Плечи у неё были худенькие, узкие. Она походила на провинившуюся школьницу, получившую двойку.

— Максим, прости меня за Ларису, — затейница виновато улыбнулась. Хрустальные колокольчики её голоса снова зазвенели в комнате перезвоном. — Нехорошо получилось.

— Да ладно, с каждым бывает, — сердце затворника гулко забилось от новой встречи. Он стал ощущать его резкие толчки. В горле сразу пересохло.

— Слушай! — гостья решила резко поменять тему разговора. Она с хитринкой заглянула в глаза Максу. — А ты можешь починить будильник, для моей соседки? Последнее время он громко звенит и прыгает как бешенный. Может быть, в нём, что-то подкрутить надо или ещё, что поправить? Посмотришь?

— Ну, не знаю — протянул благородный принц, не сводя восторженного взгляда с ног принцессы, едва прикрытых короткой юбкой. Фантазия залетного гастролера уже давно дорисовала, всё, что было скрыто от его глаз.

— Можно попробовать, только у меня нет отвертки. Я даже корпус часов открыть не смогу. Хотя, если подумать, то можно вилкой или ножом покрутить.

— Вот тебе, умелец, отвёртка, — она достала из кармана и протянула ему небольшую отвёртку. — Давай, ремонтируй и приходи ко мне в "четыреста вторую", часа через два. Я тебя с Анюткой познакомлю. Напоим тебя чаем. А то она, у нас, затворница. Не с кем не дружит. Не куда не ходит. Парней боится, как огня. Так, что приходиться самой чинить будильники! Ну, договорились?

Девушка хитро наблюдала за ответом новичка. Озорное любопытство затаилось и дрожало в уголках её губ.

— Хорошо, приду, — не ожидая подвоха, произнес Максим. — Мысли в голове плутали в плоскости отдалённой от темы разговора. Где-то как раз в районе тонкой талии девушки

— Тогда мы ждём тебя! — у довольной свахи был откровенно счастливый вид. Она улыбнулась зеленоватыми глазами и быстро выскочила из комнаты.

Макс, хмельной от счастья, завалился на кровать. Счастливо развёл руки. Потянулся. Он всё понял по-своему...

— Так, через два часа надо быть в гостях! — пропавший во времени начал лихорадочно соображать и строить далеко идущие планы. — Сама позвала — сама!!! — Мысленно он поднял к верху указательный палец, возбуждённо вздохнул и задумчиво произнес. — Это хорошо.

Буквально через несколько секунд...

-Тук-тук-тун... — дробью прозвучало по входной двери.

— Наверно вернулась длинноволосая красавица, — сладкая истома разошлась по телу. — Решила сказать, что подруги не будет. Это правильно — зачем нам подруга? Такой вечер, волшебный!

— Кристина, заходи, не стесняйся, — довольный баритон раздался со стороны койки.

В комнату змеёй протиснулась четырехглазая Лариса. Она метнула на Макса короткий презрительный взгляд.

— Так, вот ты кого ждешь — Кристину!!! — малявка, хитро прищурилась и, причмокивая полными, сильно накрашенными губами капризно произнесла. — Не успел вселиться, а уже любовь крутит со старостой. Это как понимать?

— У-у-у, бабник слюнявый! — трудновоспитуемая заноза выругалась по-взрослому, сверкнула недовольно очками. Причем так, что показалось, из них вот-вот искры посыплются. И даже пойдет дым.

— Так, вот, знай! — она опять по-детски всплеснула руками и надула губы.

— Я всё написала брату. Он у меня крановщик, в Тамбове. Лёнька твои хухры — мухры просто так не оставит. Как получит письмо — сразу приедет и морду набьёт. Так, что выкручивайся теперь! Отговорки про память не проканают, ясно! Мой совет, беги куда подальше! В Америку, например. Или к эскимосам.

Мстительница грозно развернулась и, выходя из комнаты, вдруг обратила внимания на старую, полуоткрытую дверь, находящуюся рядом с входной.

— Вот, прохвост! Ещё и двери не закрывает, — громко произнесла "женщина", которая собиралась отдать неизвестно кому лучшие годы своей жизни.

— Господи!!! — запричитала она. — Где были мои глаза?... Куда я смотрела?

* * *

Над Москвой закатывалось малиновое солнце. Сквозь легкие, перистые облака казалось, что оно медленно тянется к земле, лучами цепляется за деревья, крыши, карнизы домов. В открытое окно, не то с третьего, не то со второго этажа, громко звучала протяжная и грустная песня Аллы Пугачевой "Куда уходит детство"... https://www.youtube.com/watch?v=ek7q8gJmhdw

... И зимой и летом

Небывалых ждать чудес

Будет детство где-то, но не здесь...

По радио шел концерт по заявкам радиослушателей. Мужчины, женщины со всех точек необъятной страны наперебой передавали поздравления своим родным, знакомым, заказывали песни популярных исполнителей, и их просьбы послушно выполнялись.

Макс лежал на кровати, заложив за голову руки, и мечтательно смотрел через окно, в сгущающийся сумрак синего вечера, где постепенно загорались золотистые точки огней в домах. Рядом на тумбочке расположился мирно тикающий будильник. Что-то давно знакомое и в то же время неизведанное, волшебное наполняло радостью сердце Максима. В голове пришельца бродил легкий и веселый хмель. Стоило закрыть глаза, как перед глазами возникал нежный образ сероглазой красавицы.

— Эх, хорошо бы с Кристиной пойти куда-нибудь, погулять, побродить по скверу, — сладостно произнес мечтатель. — А потом сходить на танцы.

В ответ на желание, по уши влюбленного романтика, резко скрипнула, а затем хлопнула незакрытая дверь.

В комнату, из-за стены, от соседей, доносилась песня в исполнении Андрея Миронова из кинофильма Марка Захарова "Двенадцать стульев"... https://www.youtube.com/watch?v=voGYbmOMCws

...Пусть бесится ветер жестокий

В тумане житейских морей,

Белеет мой парус такой одинокий

На фоне стальных кораблей....

— Или пройтись босиком вдоль кромки моря, — в тон песни сформировалась очередная мечта Максима. — Погулять по песчаному пляжу, полюбоваться красивым закатом... плывущим в дали кораблём,

От налетевшего неизвестно откуда сквозняка дверь хлопнула ещё громче, после чего приоткрылась.

Максим вынырнул из подпространства своих грёз. Нехотя посмотрел на входную дверь, разбивавшую его сладостные мечты.

— Че расхлопалась? — он обратился к ней.

Входная дверь насупилась и обиженно промолчала в ответ. Безобразничала её подруга — соседка, возникшая в комнате неизвестно откуда.

— Что-то я не помню тебя? — новосел — романтик стал внимательно рассматривать неизвестную гостью.

— Вот её, помню, — он указал пальцем на притихшую входную дверь. — А тебя, нет.

— С головой у меня по-прежнему, не в порядке, — влюбленный медленно поднялся с кровати, подошел к полуоткрытой хулиганке. — То память теряю, теперь с дверьми стал разговаривать.

Он заглянул в проём. И не поверил глазам своим: Огромное бирюзовое зеркало моря грозно ворочалось и уходило за горизонт. Высоко в небе плыли пышные, розоватые по краям облака, на которых переливами играли последние лучи желтовато-бледного заката. Косые волны боком опрокидывались на берег. Пенные гребни выносили на берег мелкие камни, гальку. Они шуршали тысячами капель и таяли в песке. Где-то далеко вдали виднелся сверкающий на солнце белоснежный пароход. В лицо дул теплый, освежающий ветерок, наполненный солеными брызгами, кричали чайки...

— Да ну, ладно! — ди-джей не поверил своим глазам. — Такого быть не может! — Новосёл, испугавшись неизвестного явления в своей комнате, резко закрыл дверь. Упёрся ногами в пол. Сильно прижал руками виновницу безобразий. (Вдруг кто-то или что-то нехорошее проникнет в наш мир и уничтожит его комнату или дом, а может быть и всё человечество!!!)

— Я, сейчас в полном уме и твердой памяти, — хозяин помещения начал бубнить себе под нос. — Я трезвый! Нахожусь там же, где был пять минут назад — в Москве, на четвертом этаже женского общежития, в бывшей сушильной комнате! — Чтобы доказать себе, что это не сон он сильно ущипнул себя за ногу.

— Спокойно, Максим. Не обращай внимание на всякую ересь! Это, скорее всего галлюцинации от приема лекарств. Этого просто не может быть. Там, за дверью должен быть склад с каким-нибудь шанцевым инструментом или комната со старым бельем, а не прибрежная полоса моря... Склад должен быть.

— Склад, я сказал!!! — прозвучало громким утвердительным голосом.

Макс глубоко вздохнул и не торопясь навалился на приоткрытую дверь, прищурился, заглянул внутрь.

За дверью находилось небольшая пыльная кладовка, заваленная садовым инвентарем. Из неё пахло влажной бумагой, кожей, мышами и затхлостью.

— Вот! Так-то лучше, — повелитель стихий спокойно, с осознанием выполненного дела прикрыл дверь. — Всё в порядке. Инвентарь на месте. А то, понимаешь, ерунда какая-то твориться: Пароход привиделся, закат, море.

— Да-а, море, волны, белый пароход! — мечтательно произнес Максим. — Хотелось бы...

Дверь дрогнула и опять начала открываться.

Творческая личность выглянула наружу и обомлела. Потрясенный случившимся, он долго не мог прийти в себя, осматривая морской пейзаж.

Снова закрыл дверь... Потряс головой, недоуменно мигая произнес. — Склад! Склад, я сказал!

Дверь дрогнула.

.......

— Закат на море и белый пароход! — из-за двери донесся шум прибоя.

— Склад, — за дверью тишина.

— Море, — громкое шипение волн и крик чаек.

— Склад.

— Психбольница!!!

— Ааа... — я понял принцип! — раздался через несколько секунд бодрый голос, свихнувшегося человека. (Поверившего во все чудеса сразу включая инопланетян, нечистую силу и Деда Мороза) — Сейчас попробуем по-другому: Море... Чердак... Красная площадь... Склад... ГУМ... Красная площадь со стороны ГУМа...

— Фантастика! — радостное возбуждение охватило Максима и вскружило голову. — Вот это, дверка! Вот это, подарок, кто-то оставил, для меня!!! А ну-ка, теперь, попробуем пройтись подальше от Москвы, по другим городам, а может быть и странам! Например? — Максим почесал затылок, быстро что-то соображая.

— Например... — мысли, перебивая и толкая друг друга, метались в воспаленном мозгу. — Например... Новосибирск, улица Ленина... — Должна быть такая. (В каждом городе есть, точно.) Дом, пускай, будет... семьдесят три. Подъезд... А, пускай будет, первый.

Высоко в небе теплый ветер гнал черные облака, они цеплялись за луну, неслышно рвались на части и снова соединялись в ветхую ткань. Уличные фонари большого города мерцали редкой цепочкой. Золотистыми прямоугольниками ещё светились многочисленные окна. Постепенно они тухли, превращая большие громады домов в мрачные темные изваяния.

В старом, притихшем дворе, который замкнуло каре стандартных пятиэтажек, было также как в тысячах подобных дворов в необъятной стране: Скверик, в котором с усилием росли чахлые деревца и кустарники, стояли пустые скамейки, висел у подъезда фонарь, расположились двое. Один человек отчитывал другого.

— Где ты была? — ледяным тоном спросила невысокая, полноватая женщина, что была постарше.

— Гуляла, — ответила та, что помоложе, с распущенными темно-русыми волосами.

— До двенадцати ночи?

— Ну, мама...

— С кем ты была?

Девушка обиженно шмыгнула носом, твердо сжала губы, нахмурилась, отвернула лицо в сторону и промолчала.

— Я спрашиваю, с кем ты гуляла и где?

— С одним... человеком.

— Что это за человек? Ты его давно знаешь?

— Раньше не знала, а теперь знаю. Сегодня познакомились.

— Докатилась! — женщина густо покраснела. Часта задышала. Негодование, несколько минут кряду не находившее исхода в её душе, выразило себя в чудовищной по выводам тираде: Единственная дочь!!! Начала знакомиться на улицах, с неизвестными. Он, поди, ещё, и намного старше тебя? Наверняка пьющий с утра и до вечера или вообще сексуальный маньяк?

Пара на несколько минут замолчала, осознавая огромный ужас случайно прошедший мимо их семьи.

Баламутный дневной ветер, что куролесил весь день, вздымая пыль на подсохшем асфальте и весело гоняя пожелтевшие газетные листы, наконец-то стих. Ночная мгла густым покрывалом опустилась на улицы и дворы. Молодые деревья с тонкими стволами потянулись к тротуару вычерченными тенями. Где-то, совсем близко недовольно проурчал мотор "Волги". За углом дома, раздался громкий девичий смех. Его подхватил мужской баритон. Кто-то смачно выругался, завел густым басом непристойную песнь. Друзья — собутыльники подхватили её пьяными голосами.

— Люся, доченька моя, опомнись! Ты, начинаешь проявлять дурной вкус: сегодня у тебя один, завтра другой, послезавтра — третий... Погляди, как страшно вокруг... — вечером собаку во двор выпустить страшно — того и гляди бандиты загрызут.

— Простите, пожалуйста, что прерываю вашу семейную драму, — донеслось из полуоткрытой телефонной будки, которая стояла недалеко от разговаривающей пары. Оттуда высунулось лицо побитого человека, с короткой стрижкой. — Мне нужно срочно узнать...

— Второй час ночи, — резко обрубила взрослая женщина, не дослушав реплики подозрительного незнакомца.

— Спасибо. Только у меня другой вопрос... Скажите, а это какой город?

— ????? — недоумение с одной, юной, ещё не окрепшей стороны. — Пошел ты к черту, со своими дурацкими вопросами! Нашел время...

— Новосибирск, — раздалось с другой, взрослой и всегда обоснованно правой. — А вообще, молодой человек, пить надо меньше. — Несчастная мать резко повернулась в сторону дочери. Махнула головой в сторону будки. — Я надеюсь, это не он?

— Мама??? — молодушка рассерженно фыркнула. — За кого ты меня принимаешь? Я не такая!

— Спасибо за ответ... Доброй вам ночи, — и неизвестный плотно закрыл дверь за собой. (Как будто собирался задержаться там на долго. Возможно, даже переночевать.)

— Так, что у нас дальше по плану? — произнес путешественник, только, что вернувшийся из далекого сибирского города. — Какие ещё испытания устроить для нашей супер-пупер дверки? — Макс задумчиво прикусил губу. — А не попробовать ли нам что-нибудь эдакое, фантастичное?

— Например: Что будет, если я попрошу дверь открыть вход в сказочную пещеру Али-Бабы или показать мне дорогу в легендарную страну, утопающую в золоте? Как её там? Эльдорадо, что ли? Хотя нет, скорее всего, это сказки. Однако... Почему не попробовать?

Максим подошел к стене, огляделся по сторонам и почему-то шепотом, как будто его могли подслушать соседи, произнес... — Хочу на остров сокровищ!

Затем поправил себя, чтобы дверце было понятно какой из островов он имеет ввиду. — Пиратский остров сокровищ.

Дверь, от произнесенного слегка ошалела (Не каждый день такое просят), затем немного подумала (Оценивая психическое и психологическое состояние жильца комнаты, мысленно покрутила пальцем у виска, вздохнула), опосля противно скрипнула и приоткрылась.

Лучи солнечного света яркими нитями просвечивали полог леса, пробиваясь между стволами и мясистыми листьями эвкалиптов. Деревья громоздились друг над другом в несколько ярусов, поражали взгляд разнообразием оттенков зеленого, голубого и оранжевого, экзотической формой крон и пестротой красок порхающих меж ветвей птиц, мечущихся мартышек. Лианы толстыми змеями обвивали стволы и ветви, словно рукотворные подвесные мосты, соединяя деревья друг с другом на головокружительной высоте. Поверхность земли устилали папоротники и мхи. Ярко окрашенные крупные цветы орхидей наполняли воздух дурманящим ароматом. Махаоны, павлиноглазки и бабочки-данаиды кружили в тяжелом аромате цветов.

Яркая растительность первозданного леса упиралась в старую, покосившуюся хижину, расположившуюся в двухстах метрах от морской глади. Крыша одинокого жилища сгнила и обвалилась от времени. Во дворе дома возле завалившегося частокола была выстроена длинная пирамида из небольших почти сгнивших деревянных ящиков. Боковина одного из них отвалилась, и Макс увидел блестевшие на солнце торцы золотых брусков. Если оценивать их количество, то можно было предположить, что их тут сотни, возможно, тысячи. Не меньшее количество бочонков было составлено с другой стороны. Максим хмыкнул и уронил с верхнего ряда самый крайний. Бочонок раскололся, и из него выспались неограненные изумруды, рубины, темные, как запёкшаяся кровь сапфиры, мерцающие и переливающиеся от яркого света топазы, аметисты, рубины.

Недолго думая испытатель дверных проёмов решил зайти внутрь и осмотреть хижину. Расширенные от удивления глаза случайного прохожего превратились в "большие блюдца". Жилище буквально до потолка было завалено сумками и мешками. Многие вещи поклажи сгнили, и их содержимое высыпалось на пол, открыв взору пришельца множество церковных сокровищ: золотые кресты, женские украшения инкрустированные жемчугом и самоцветами, щедро изукрашенные золотые кубки, посуда. Максим встал на носочки и потянул на себя свисавшую из верхнего куля золотую цепочку. Сума с треском лопнула, и наружу хлынул поток золотых кружочков, растекаясь ручьями среди других предметов блестевших на полу. Блики света заискрились, запорхали вокруг подобно бабочкам. Казалось, сам воздух стал переливаться, сверкать, слепить глаза.

Макс поднял одну из монет. Внимательно осмотрел её: Это был массивный испанский дублон, тёплый на ощупь и на удивление тяжелый. Золото сверкало так, словно деньги отчеканили неделю назад. Иерусалимский крест был расположен чуть сбоку, охватывая льва и замок, которые символизировали Леон и Кастилию. По краю шла выдавленная надпись: PHILIPPVS+IV+DEI+GRAT...

* * *

Девушка, сидя у зеркала, наконец-то закончила наводить красоту. Она прищурила глаза и требовательно оценила результат своего труда. По её мнению с одной стороны стекла, на неё смотрела безумно красивая актриса Голливуда похожая на... на... на (Вот только имя звезды она никак не могла вспомнить), с другой стороны выглядывала страшная сердцеедка и обольстительница мужчин, богиня в области макияжа, разрисованная всеми цветами радуги. (Её имя было настолько известно присутствующей в комнате публике, что она просто не желала в очередной раз произносить его вслух).

— Слушай, Танюш, как ты читаешь? Тут же половины листов нету? — Кристина сидела на кровати, покрытой атласным одеялом, рассматривала иллюстрации в журнале "Советский экран", пыталась понять в какую известную личность собирается преобразиться подруга. (Ссылка для тех кто забыл, что это такое... http://www.gornitsa.ru/images/products/2016-09/15416673-image1.JPG ).

— Много ты понимаешь! — авторитетно вторила "звездная" подруга. Она легонько взбила тщательно отбеленные волосы. — Меньше страниц — больше пищи уму!

— Таня, а у нас в общежитии, появился новый, интересный жилец! — сероглазая егоза чуть высунула язычок, обслюнявила палец, чтобы перевернуть слипшиеся страницы.

— После армии. Ещё ни с кем не дружит. Никого не знает. Я его пригласила зайти к нам в гости. Мне кажется, он должен тебе понравиться. Я сделала всё, как ты учила: Произвела впечатление. Попросила отремонтировать старый будильник. Мягко намекнула о скромной, одинокой соседке затворнице!

— Дааа!!! — звезда голубого экрана сладострастно зажмурилась. В накрашенных глазах впечатлительной особы возник загорелый, брутальный красавчик, весельчак и балагур, пират в далеких морях, предпочитающий тотальный хаос скучному порядку. Одним словом: Ничего платонического, сплошь животная наглядность.

— Какая прелесть! — она замигала накрашенными ресницами так сильно, что лучшая подруга услышала, как они клацают друг о друга, будто у куклы с закрывающимися глазами.

Впечатлительная особа глубоко вздохнула, представив лицо долгожданного незнакомца: Лоб выпуклый. Львиная шевелюра. Подбородок широкий, литой, канавка посредине, после бритья булатно-синий, как вороново крыло. Кадык выпирает из шеи. Глаза завораживающие, с поволокой...

-Умп, — хищница сглотнула. — А как его зовут?

— Максим.

— У-у-у... Мак-сим... — обескураженная соседка по комнате недовольно выдохнула. Скорчила мину на лице. Кокетливо, как утка, вытянула ярко накрашенные пухлые губы, словно решила подразнить своё отражение.

— Так и знала, что моя лучшая подруга учудит что-нибудь ненормальное... Я не буду знакомится с ним.

— Почему? — Кристина удивлённо оторвала взгляд от лиц киноактеров. И уставилась на затаившегося возле зеркала разукрашенного индейца.

— Потому! Все, с кем ты пыталась меня познакомить, имели имена, оканчивающиеся на "им" — Вадим, Герасим, Трофим.

— И, что?

— И, то! Они, все, как один, стали избегать меня после первого свидания. Начали придумывать при этом странные отговорки: Первый, внезапно начал учиться на великого пианиста и теперь он всегда занят и ему нельзя пропускать занятия. Второй, решил посвятить себя религии, в которой не разрешают любить красивых женщин. А третий,... чернобровый, смуглый красавиц, атлет, по которому два месяца назад я вообще, сходила с ума, мучилась, думала о нём бессонными ночами. У которого, как потом оказалась имелась жена, трое детей и вредная теща, внезапно пропал, бросил всё и уехал с любовницей за границу.

— И вот, — несчастная очень глубоко вздохнула. — Макс-им...

Татьяна обиженно замолчала. Подумала. Потом серьезно, стряхивая с себя оцепенение, спросила. — Слушай, Криска! Ты, их, специально так подбираешь? Издеваешься, да? А ещё, лучшая подруга!

— Тук-тук-тук... — торопливый стук раздался в дверь.

— Можно, — робко спросили снаружи.

— Войдите, — почти синхронно произнесли девушки.

В комнату вошел невысокий парень с перебинтованной головой. В руках неизвестный гость держал большую связку желтых, крупных, аппетитных... чуть загнутых бумерангом тропических плодов!!!

— Здравствуйте девчонки, — здороваясь, произнес побитый незнакомец. — Я, тут пока шёл к вам, заскочил в одно место. И, вот, решил взять в качестве угощения.

— Нифигасе, Кристинка! — воодушевленно воскликнула кукла Татьяна, и её накрашенные ресницы снова заклацали друг о друга. — Это же... ба-на-ны!

— Где вы взяли их, да ещё так много? Ты, что, банановую ферму разорил по дороге?

— Как сказать? — виновато произнес влюбленный герой, выискивая взглядом, серые, бездонные глаза Кристины. — Собрал, тут, рядом. Можно сказать, за углом...

— А, Максим. Заходи. Располагайся. Знакомься. Это Татьяна. Татьяна, это Максим. Чай будешь?

— Дан-дам-дун, — громкий стук не дал ответить Максу. В дверь назойливо и громко тарабанили.

В комнату заглянула очкастая выдерга Лариса. Подобно капитану погрузившейся в пучину подводной лодки, она вытянула шею, сверкнула стеклами очков и перископом осмотрела комнату. Остановила свой взор на Максиме. Ехидно хмыкнула. Затем нарочито громко закашляла. После чего заговорщицки сообщила: — Криска, тебя, на кухне, твой долговязый перец ждет. Греби давай, а не то он тама все лампочки лбом посшибает. И вообще, почему я должна быть на побегушках. Нашли почтальоншу, письма нежно на почту носящую...

— Ой, я прямо на минутку, быстро, — засуетилась Кристина, поправила на стройный ножках полы коротенького халатика, виновато улыбнулась несчастному страдальцу и выбежала из комнаты.

— Ну, что съел? — фыркнула четырехглазая "профессорша", скользнув мстительным, исподтишка взглядом, на Максима. — Я всё Гошану про ваши с Криской шашни рассказала. Держись теперь! Отделает тебя так, что мать родная не узнает. А ещё скоро брат приедет... Толи ещё будет ой-ё-ё-ёй (Она почти пропела слова супер популярной песни Аллы Пугачевой https://www.youtube.com/watch?v=Mm6KiJanix8 ).

— Молодой человек, давайте знакомиться, — по-хозяйски обратилась к Максу Татьяна. Она непринужденно решила разрядить накалившуюся до красна обстановку.

— Ларочка, иди деченька, погуляй, — хозяйка комнаты стала потихоньку вытеснять за дверь зарвавшуюся нахалку. — В песочнице, там, посиди. В магазин — больничку поиграй. Одним словом займись делом. — Она закрыла дверь перед самым носом открывшей от удивления рот молодой особы. Повернулась к гостю.

— Мак-сим! Какое у вас красивое, мужественное имя. Большое спасибо за подарок. Вы знаете, всю жизнь мечтала познакомиться с интересным человеком, чьё имя заканчивается на слог "им".

— Кстати, — заботливая хозяйка комнаты решила перевести тему в другое русло. — Как там поживает наш будильник.

— Ух-ты, а будильник то я в комнате оставил, — гость потерявший память, запоздало опомнился. — Я сейчас, быстро. Одна нога здесь, другая там. Мигом схожу, принесу.

Пришелец стрелой выскочил из комнаты и пулей помчался по едва освещенному коридору. Проходя мимо кухни, он замедлил свои шаги и стал украдкой рассматривать два силуэта, один из которых был ему хорошо знаком. Второй, неизвестный раскрыл пачку сигарет "Мальборо", смачно щелчком выбил одну себе, звонко щелкнул зажигалкой и сделал глубокую затяжку.

— И что это за пижон? — словно старый мотороллер, выдыхая клубы дыма, требовательно пропыхтел тощий дылда. Волосы у него были длинные, они сальными прядями разлохматились по замше тертой куртки, тонкие ноги парня были туго обтянутые джинсами, отчего казались трубочками, вставленными в длинные башмаки похожими на утюги. Судя по всему, он считал себя неотразимым.

— Какой пижон? — девушка невозмутима, проигнорировала эмоциональный всплеск своего воздыхателя. Ножки сероглазой колдуньи, слегка раздвинувшись, как бы невзначай, показывали испод коротенького халатика зелёные ажурные трусики. Она чуть прищурила длинно подведенные, как у итальянских киноактрис, глаза.

— Такой! — "стиляга" недоверчиво сморщился, перевел дыхание, словно переключился с третьей скорости на вторую. Губы его при этом сжались, нос выгнулся горбинкой. — Который, притащился к вам в комнату, с бананами!

— А, этот. Так, то к Тане. Новенький, из четыреста двенадцатой, знакомиться пришел.

— К Танюхе? — хипан резким движением перебросил дымящую сигарету из одного угла рта в другой. — Ой, смотри Криска! А не то я ему, а потом тебе, а потом вам обоим все ноги переломаю. Ты же знаешь мой характер — стальной.

— Жорик, ты, что! Мне, не доверяешь? — Кристина легко запрокинула голову, чуть ближе подвинулась к своему спутнику и ласково заглянула ему в глаза.

— Не знаю, Лариска, тут такого понарассказывала, — мужской силуэт гневно бросил светящийся окурок в открытое окно.

— И ты веришь этой малявке?

— А, что я, по-твоему, должен думать?

— Жора, ты очень любишь меня? — в глазах сероглазой колдуньи недвусмысленно блестела затаенная страсть. Голос у нее стал мягкий, грудной, такой голос, от которого парни теряют головы.

— Ксюня, и ты ещё спрашиваешь? — кролик зачарованный взглядом удава, покорно присел на задние лапки. — Очень! Очень люблю!

— Тогда почему так мало говоришь об этом?

— Ма-ло?

— Конечно, мало! Жо-о-рик, — девушка требовательно поскребла указательным пальцем по груди парня. В истоме прикусила нижнюю губу. — Сиди и повторяй сейчас в наказание слово люблю — десять раз! А я закрою глаза, чтобы ничего не мешало, и буду слушать.

— Только, смотри, не торопись, — озабоченно произнесла она вверх уже с закрытыми, незрячими глазами. — Растягивай каждое слово как можно длиннее. Тогда может быть я тебя и прощу!

— Люблю... — раздался скрип старой не мазаной двери.

— Хорошо, ещё... — мечтательно прошептали сочные губы, слегка тронутые помадой.

— Люблю... — камни, недовольно урча, покатились с горы.

— Уже лучше... Ещё...

Максим быстро прошел открытую дверь на кухню. Его сердце почему-то учащённо стучало от обиды и горя. На душе мерзко скребли кошки. Хрустальный дворец, который он возводил в своих мечтах в последние часы — и уж возвел высоко, под самую крышу, вдруг рассыпался в одно мгновение.

— Блин, ну, что? Скажите, что?! она в нём нашла???

* * *

Стоял душный летний день. За распахнутыми окнами районного комитета Комсомола трелью звенели трамваи, пахло расплавленным асфальтом. Гулкие этажи, здания, несмотря на кипевшую в нем жизнь, наполняла устоявшаяся, строго поддерживаемая тишина. И посетители, и служащие разговаривали без крика, ходили степенно, уважительно переглядывались, здоровались друг с другом.

В коридоре на небольших столах были разложены цветные агитки — листы с краткими сведениями о стройках. На стенах висели плакаты с фотографиями городов, гор, рек, призывавшие на промышленные объекты Сибири, Севера и Дальнего Востока: Заполярье зазывало башенными кранами и грузовиками на засыпанной снегом дороге. Восточные стройки манили высокими заводскими трубами, раскинувшимися многоэтажными зданиями производственных корпусов. На щите знаменитой ГЭС — о ней часто писали в газетах — поблескивал Енисей меж крутых берегов, красочно темнела тайга...

Максим сидел на прохладном кожаном диване перед открытой дверью в приемную второго секретаря Райкома и чутко прислушивался к беседе, проходящей в кабинете...

— Вы обязаны выдать мне комсомольскую путевку на строительство Байкало-Амурской магистрали! — внутри помещения звенел смутно знакомый, требовательно — капризный девичий голос.

— Нет, не могу! — басовито звучало в ответ.

— Тогда на возведение Западно-Сибирского металлургического комбината или завода атомного машиностроения в Волгодонске!

— Нет.

— Хорошо, посылайте на любую всесоюзную стройку, в любой город страны! Главное, чтобы работа была тяжелой, интересной и подальше от Москвы!

— Дочка, дорогая моя, какая вам Байкало-Амурской магистраль? Какая всесоюзная стройка? Вам же ещё шестнадцати нет, — ей перечили сразу двое — кто-то ещё был в кабинете секретаря. Но как жалко и глухо звучали мужские голоса! Может, потому, что они пытались её уговорить, усовестить. Ведь должна же быть у человека в этом возрасте хоть какая-то рассудительность и понимание взрослой жизни!

— Я, вам не дочка! (Напрасно они надеялись. Толщину бетона было не пробить). И не ваша дорогая! (Рогами упёрлась в дубовые ворота и не хотела отступать). Я взрослая. И уже перешла в десятый класс. Я комсорг класса! Вы обязаны отправить меня на стройку. Мне, надо!

— Гражданочка, разве можно так? С бухты-барахты, ни с того ни с сего, беспричинно взять и поехать работать на тяжёлое строительство опасного объекта?

— Постойте, товарищи! — упертая активистка хитро зашла с другой стороны. — А как же призывы к нашей молодежи: Дашь БАМ! Шагай вперед молодое племя! Сегодня всё в твоих руках! Только мы сможем построить светлое будущее!

Обладатель более взрослого голоса захрипел, прокашлялся. Он вспомнил, что по инструкции должен набирать кандидатов старше восемнадцати лет, желательно мужчин, имеющих строительную специальность и не боящихся временной неустроенности. Девушка по всем статьям, не удовлетворяла требованиям инструкции. (Даже если была бы старше и имела законченное среднее образование).

— Знаете, что! — вербовщик внутренне досчитал до десяти. А потом ещё раз до пятнадцати.

— Через год окончите школу и приходите. Вручим вам путёвку на самую большую стройку, расположенную в самой удалённой точке страны. Там где круглый год полярное сияние и полгода не светит солнце... А трудности там такие, что даже у взрослых, матерых мужиков отваливаться руки от работы...

— А я, хочу, сейчас! Я должна ехать, немедленно!

— Всё, разговор окончен. Идите и не мешайте работать.

— Но, послушайте...

— Никаких, но! Идите!

Лариса Корычева вышла из кабинета — боком, будто нехотя. Гневно сверкнула очками.

— Не выдадите путевку, назло вам, выброшусь в окно! — худенькая, хрупкая, с тонкой девичьей талией, неуступчивая строительница коммунизма успела крикнуть в открытую дверь. — Поломаю руки, ноги, шею! Будете отвечать!

— Давай, прыгай. Тут невысоко, у нас первый этаж, — раздалось из кабинета.

Максим, чтобы не встретиться взглядом с бывшей приставучей невестой, оперативно закрылся рекламным листком "Требуется". Уперся носом практически в самый текст и словно человек со слабым зрением (Как минимум минус восемь на оба глаза), стал вполголоса (Зачем-то шепеляво — наверно для конспирации) читать рекламу с заработной платой специалистов:

Все работы хороши — выбирай на вкус:

— Строитель (монтажник): 200 рублей.

— Машинист башенного крана: 320 рублей.

— Автослесарь: 130 рублей.

Страдалица одетая в платье на тонких бретельках, в синюю и белую полоску, с синим поясом, и синие туфли покосилась в открытое окно. Глубокий вздох вырвался из её груди. После чего не глядя по сторонам, она как электричка, стуча каблуками по полу (Рельсам), набирая скорость, двинулась к выходу.

Макс затылком чувствуя её присутствие, продолжил познавательное чтение о зарплате семидесятых годов:

— Водитель категории "С": 160 рублей.

— Токарь (по второму разряду): 140 рублей.

— Ученик токаря: 90 рублей.

... Рабочий — звучит гордо!

— Ну-с, молодой человек, а вы куда хотите? — спросил невысокий плотный мужчина в темно-сером костюме под цвет седеющих волос. Он хитро прищурился и легонько постукивал карандашом по столу, покрытым зеленой скатертью. — В какой город нашей необъятной Родины желаете поехать?

— Не знаю. Меня попросили пока остаться в Москве.

— Так, значиться Иванов Максим Ильич, — добродушно пробурчал ответственный работник, рассматривая справку, выданную в милиции.

— Да.

— Ещё документы есть? — седовласый склонил голову набок и стад рассматривать посетителя более внимательно.

— Нет.

— Образование? Профессия? Специальность? Что умеете делать?

— Да вроде ничего... такого.

— Хмм, образование не известно, профессия тоже и ничего не умеете делать, — три жирные минуса появились в анкете кандидата.

Второй секретарь Райкома, несмотря на жару одетый в пиджак и галстук, плотно стягивающий мускулистую шею, отвернулся от окна, где внимательно следил за тем, чтобы вышедшая из здания посетительница не начала с горя бросаться на людей или под трамваи, повернулся к столу и хорошо рассмотрел посетителя.

— Максим? — удивленно воскликнул он. Ему было лет тридцать, густая шевелюра, крупный мясистый нос, глубоко сидящие проницательные глаза. — Максим!

— Да, — не понимая его радости, ответил пришелец.

— Максим! — Макс! — Ди-джей! — комсомольский деятель подбежал к Максу и начал хлопать его по плечам. Трясти за руку. — Вот это встреча! Вот не ожидал!

— Вы кто? Агитатор на стройку? — невпопад ответил потерявший память кукушонок. — Я вас знаю?

— Что значит кто? Мы ищем его тут. Можно сказать всю Москву на ноги подняли. А он сидит себе спокойно у меня в кабинете и говорит... — вы кто?

— Подожди родной! Нужно кое-кому передать хорошую новость! — секретарь широко улыбнулся и тут же бросился к телефону. Быстро стал крутить циферблат.

— Алло,... Алеся Игоревна?

— Да, это Хлеборобов.

— Алеся Игоревна, отгадайте, кто сейчас у меня в кабинете?

— Нуу?

— Кто вас так незабываемо поздравил с днём рождения на юбилее в Доме Культуры? После чего весь зал плакал от счастья. Вы ещё хвалили его и программу, просили узнать, кто такой?

— Да... Это он — радист, новатор, талантливый ведущий.

— Точно, он! Сидит у меня в кабинете, от всего отнекивается.

— Конечно, ладно, хорошо.

Секретарь положил трубку.

— Слушай, Максим? Ты же на работу пришел устраиваться?

— Да...

— Надо же! — партийный работник, нацелив худую длинную руку в сторону посетителя, щёлкнул звучно большим и средним пальцами, как будто выстрелил.

— Я как раз думал: — Кто у нас в ДК сможет оснастить светотехникой новый зал, а потом будет вести танцевальные программы. А он, вот! Кандидат готовый.

— У меня к тебе есть толковое предложение: Нужно в новом Доме культуры оборудовать танцевальный зал. Лампочки, огоньки, всякие там мигалки.

Гипер активный комсомольский деятель начал быстро складывать в портфель бумаги и куда-то собираться.

— Помещение новое. Работа живая, горячая, интересная! Так, что давай, поехали!

— Не знаю... — Макс попытался отказаться. — У меня после удара по голове — временная потеря памяти. Я не помню того, что было раньше. А здесь такая ответственная работа.

— Ааа, ерунда! — махнул рукой всё уже решивший начальник. Его мысли давно переключились на третью скорость... — Тут, помню... Тут, не помню. Пошли, посмотрим новый зал. Познакомишься с людьми. Осмотришь оборудование. А там, начнёшь работать и всё вспомнишь!

— Ну, коли так...— ничего не понимая, пробурчал пришелец. — Если вспомню — тогда пойдём.

Новый работник, отрешенно засунув руки в карманы, ходил позади приемной комиссии по только, что построенному помещению танцевального зала. Смотрел на блеклые кирпичные стены, серый потолок, залитый цементом пол.

— Товарищ Хлеборобов! — хорошо поставленным голосом произнес круглый, как колобок, пожилой человек, с пробивающейся розовой плешью.

— Я считаю идеи молодых людей... абсурдными! — архитектор новостройки преданно смотрел на партийного руководителя. В руке он держал свёрнутые листы ватмана.

— Я бы сказал больше, их идеи несколько оторваны от действительности. Послушайте! Нам сейчас нужен истинно смелый, по-настоящему передовой!, хорошо просчитанный и обоснованный план! И только, я способен его предоставить!

— Товарищи, только представьте, через два месяца! — докладчик подобрал живот, приосанился, высоко поднял голову и гордо посмотрел по сторонам. — Зал, чистый, сияющий паркетными полами, белыми колоннами. Его украшает красивая лепнина из белоснежного гипса и большие, почти в три обхвата, люстры с хрустальными сережками на потолке. С краю сцены высокая кумачовая трибуна с удобным подиумом, на стенах картины с изображением славных трудовых будней рабочих нашего завода. Лозунги, плакаты, растяжки вдоль стен и на потолке.

Лысоватый агитатор за светлое будущее развёл руки, задрал глаза к потолку и стал громко цитировать воззвания: "Ленинскому Комсомолу слава! Если партия скажет надо, комсомольцы ответят есть! Не расстанусь с Комсомолом, буду вечно молодым!".

— Ханжа, бюрократ, подхалим! — худенькая, невысокого роста девушка с блестящим значком на груди скорчила кислую мину.

— Или вот, ещё! — докладчик демонстративно сделал вид, что не слышит её. Он весь напружинился, суетно зашуршал листами, стал откашливаться, прикрывать рот трясущейся рукой, при этом пытаясь создать атмосферу важного для всей его жизни предложения. — Предлагаю на бельэтаже с помощью малиновых штор обозначить кабинки, как в театре. Это будут не просто места для наблюдения — это будет прорыв! Это будет свежая струя, глоток воздуха в старом, закостенелом мировоззрении.

— Виталий Семенович, ближе к делу, — секретарь попытался вернуть архитектора в поле конструктивного разговора. — А точнее будет сказать к сути вашего проекта.

— Товарищ секретарь, — докладчик снова прокашлялся. — Посмотрите, как все идеи чудесно вплетаются в канву оформления зала! Как всё будет замечательно выглядеть! Именно об этом мечтали молодые комсомольцы, когда начинали строить Дом Культуры! Именно про это вели разговоры темными, холодными ночами, когда закладывали первые кирпичи здания, когда замешивали первые килограммы цемента. Когда...

— Товарищ Гунькин-Заболотский! — высокое руководство возмущенно назвало докладчика по фамилии и поторопило... — По существу...

— Тогда у меня всё!

— Хорошо, — глаза второго секретаря Райкома засветились хитрой улыбкой. — Виталий Семенович, ваш проект весьма интересен! Но, меня разбирает любопытство, как к нему относится комсомольский актив завода? Какие предложения есть у молодых рабочих, строителей, инженеров? Ведь это для них строиться новый ДК. Товарищи активисты, что скажите?

— У нас свой проект! — начал высказываться высокий, сухощавый парень в синем костюме. Его волосы, брови и ресницы были настолько белые, точно покрашены перекисью водорода.

— Вместо лепнины на потолке предлагаем выложить плитками из цветного стекла мозаику, за которой будут яркие лампы. На стенах вместо картин думаем разместить плоские вытянутые короба, закрытые разрисованным стеклом. Внутри коробов установить цветные лампочки. Свет проходя через поверхность, будет мягко подсвечивать рисунки, нанесенные на стекло. По углам зала и в центре предлагаем установить пять массивных металлических мачт.

— Мачты-то, зачем в Доме Культуры? — перебивая докладчика, писклявым голосом воскликнул Гунькин-Заболотский.

— На них развесим звуковые колонки, прожекторы, световые приборы. В половину зала предлагаем разместить столики, поставить буфет и организовать молодежное кафе.

— Может вам тут ещё построить ресторан с гостиницей? — недовольно возмутился архитектор. — Гулять так, гулять! Чего уж останавливаться на половине дороги?

— Понятно, — комсомольский вожак закусил нижнюю губу. Повернулся в сторону пришельца, который памятником застыл перед пустым окном, рассматривая плывущие по небу облака. — Максим, что думаешь?

— Мне кажется... — повернув голову в сторону, начал отвечать потерявший память. Со стороны казалось, что он находится где-то, в другом месте. И совсем не видит присутствующих членов комиссии. Свои мысли выдаёт так, словно читает чужой текст...

— В зале не должно быть массивных конструкций, мачт и тем более кафе. Нужно как можно больше свободного места для танцев. Все звуковые и светомузыкальные приборы только на потолок или высоко на стены. Столики надо поднять на бельэтаж второго этажа. Кафе, бар туда же. На первом этаже необходимо оставить только мягкие диваны для отдыха, которые нужно расставить вдоль стен.

— Что касается светящихся картин? — новоявленный прорицатель устремил взгляд в вечность и начал вести разговор с кем-то у себя в голове.

— Думаю интересное предложение. Пусть будут. И по-хорошему, хотя бы одну стену надо делать полностью экраном из светящихся предметов. Причем каждый должен легко меняться.

— И ещё, надо обязательно предусмотреть несколько важных моментов, которые необходимы для работы ди-джея, выступления творческих исполнителей, функционирования бара. С ходу всё не расскажешь. Тут надо садиться, рисовать, считать, думать...

— И разбираться, откуда ко мне в голову лезет всё это? — добавил он про себя.

Пришелец, замолчал на полуслове. Задумчиво уставился в окно.

— А, что! Мне нравится предложение Макса, — Хлеборов после небольшой паузы, подвел итог обсуждения. — Значит так! Вместе с Максимом вносим в проект изменения. Делаем расчеты, составляем смету и на следующей неделе собираемся здесь снова. Вопросы, есть? Вопросов, нет. Вот и чудненько. Действуем. А товарища Гунькина-Заболотского попрошу оказывать всяческую поддержку молодым дарованиям.

К Максиму подошел кудлатый парень лет двадцати, с веселыми глазами.

— Послушай, Макс! Говорят ты специалист по подбору современной музыки. Послезавтра, в субботу, в парке, у комсомольской организации нашего завода, запланирован небольшой творческий концерт посвященный космонавтике. А потом, после выступлений активистов, хотели провести небольшую тематическую танцевальную программу. Поможешь, подобрать несколько танцевальных "космических" мелодий? Ну, оказать нам помощь, как... комсомолец, как товарищ?

— ??? — Я? Оказать помощь? — ди-джей удивленно завертел головой по сторонам, не понимая сути вопроса. (Как это? Подобрать современную музыку... как товарищ?)

— Конечно, поможет, — Хлеборов авторитетно похлопал Максима по плечу. — Видели бы вы, что он творил на юбилее!

Жаркое летнее солнце продолжало плавить укатанный машинами асфальт Тверского бульвара. Вблизи, рядом с дорогой он казался синим, а дальше, впереди, серебристым блестящим, будто натертый мелом. Дома слева улицы отбрасывали на асфальт короткую густую тень, а справа были залиты кипящим солнцем. Окна строений ослепительно пылали и отражения от пылающих окон лежали радужными пятнами на теневой стороне улицы. Из-за угла дома выполз громадный серый жук с раскрытыми водяными крыльями. В каждом крыле, сотканном из миллиардов серебристых брызг, переливалась радуга. Смоченный водой асфальт сразу стал черным и начал дымиться, а дождь на колесах медленно пополз дальше, распространяя вокруг себя облако приятной прохлады.

Пестрая, разношерстная толпа советских граждан, разомлев от солнца, вразвалочку переливалась между только, что политыми Тверской и Никитской, образуя небольшой хаотичный рынок меломанов. Поток любителей музыки сгущался вокруг небольших скамеек, образовывал кружки и кучки, разбредался по одному. Люди встречались, переговаривались, обсуждали последние новости из мира музыки: Жизнь и скандалы звёзд, появление новых песен и исполнителей...

— Deep Purple, Led Zeppelin, Uriah Heep, Scorpions, — завораживающим магнетическим звуком произносились названия западных групп с разных сторон бульвара.

— Сингл, альбом, готик, арт, пауэр, поп, рок, диско... — сладко-трепещущее звучало в ответ.

Зеваки и знатоки восторженно обсуждали картинки на обложках вожделенных заграничных дисков. Будущие покупатели осторожно доставали пластинку из конверта и, держа её между двух напряженных ладоней, рассматривали желтовато-коричневый лейбл фирмы "Elektra", читали мелкие буковки указанного внизу копирайта. Пытались прикоснуться к неведомой западной жизни.

То тут, то там выныривали хищные морды профессиональных спекулянтов. Зорко присматривались. Выбирали жертву. Расставляли сети. Предлагали редкий контрабандный товар.

— Макс, я к этой танцевальной программе готовился два месяца, — Валерка, новый комсомольский друг Максима, продолжал изливать пришельцу свою душу. — Активно убеждал худсовет, что после творческого концерта нам необходима танцевальная программа. Тексты зачитывал, приводил в пример высказывания конструкторов, летчиков, испытателей. Я для её проведения даже у знакомых настоящий лётный шлем выпросил. Представляешь! Написал на нём краской — СССР. Вообще крутяк получилось. Осталось только музыку подобрать.

— А почему именно про космос? Что других тем нет?

— Ты, что? Космос — это мечта, с самого детства! Вселенная! Полеты на Марс, Юпитер, Плутон, к звездам! — романтик космических трасс произнес задумчиво с грустью.

— Ага, и девчонки встречают героя на космодроме, вернувшегося со звёзд, в шлеме с надписью СССР и с глазами полными слёз размером со страусиное яйцо!

— Даа, и девчонки встречают, — неосознанно повторил Валера, закатывая глаза в небо и качая головой.

— С тобой, всё ясно, — пришелец сделал вывод, разобравшись в характере нового друга. — Неисправимый романтик, мечтатель, ищущий признания среди слабого пола.

— Хо! Хей хо, фрэнды! — от одной группы любителей музыки отделился высокий парень, с короткой стрижкой, в коричневых брюках в обтяжку, с модной пухлой кожаной сумкой через плечо. Можно было подумать, что он только что сошел с авиалайнера, прибывшего из-за океана. Или с витрины заграничного магазина. От приезжего хорошо пахло коньяком, дорогим одеколоном и сигарами.

— Есть кайфовый свежачок! — загадочно произнес иностранец. — Квины, АББА, Пол Макарти, интересует?

— Ого, АББА, крутяк! — глаза комсомольского активиста загорелись огнем от полученной информации. Однако он вовремя вспомнил, зачем он тут. После чего по-деловому произнес. — Нам бы это... Что-нибудь новенькое, танцевальное, космическое.

— Уотт, пипл? Вот из ит космическое? — непонимание читалось на растерянном лице продавана.

— Ну, с тематикой, про космос, про вселенную? Можно даже без слов? Что-то же должно быть?

— Скьюзме фрэнды! Не знаю, у меня такого нет.

-Ух, ты! Это, что? — Валерку привлекла красочная обложка британской рок-группы "Дэмд", которую словно икону с трепетом разглядывали несколько человек. (Пожалуй, только, что не упали перед ней на колени, вознеся руки к небесам и прославляя её небесных создателей). http://www.cdvpodarok.ru/cdimg/00/40/38/75_big.jpg

— Ууу, — чуваки! Это, вообще ядерная вещщь! — тут же воскликнул продавец в рваных джинсах, ветровке обрёмканой бахромой и с длинными грязными волосами, повязанными на голове красной лентой.

— Бритиши! — он продолжал нагонять психофон на покупателей. — Маде ин Ландан! Вери гудд мьюзик! Новая рок-группа! Музыка, просто чума! Чистый драйв! Прикиньте, пипл работают по ночам на кладбище — гробокопателями, а днём сочиняют и поют офигительные песни, от которых дрожит мир по обе стороны океана. Музыка, проста ад! Вампиры и мертвецы поднимаются и выползают из могил! Берите, будете слушать, не переслушаете. По деньгам — договоримся.

— Нам бы это... Что-нибудь про космос? — попытался объяснить свою потребность Валерка. — Такое... легкое, танцевальное, космическое.

— Хмм, космическое? — раздался многозначный, многоцелевой хмык — который говорил о том, что есть же в этом мире полные крэзи и дауны ищущие непонятно, что. Да ещё здесь! — на этом уютном островке свободы среди любителей "Высокой, божественной западной мьюзик!".

— Чуваки, это вам надо чапать в "Мелодию"... Там, может быть, и есть, что-нибудь космическое под, что можно лабать да ногами дрыгать. Типа марша Космонавтов! Он начал ехидно напевать...

Заправлены в планшеты

Космические карты

И штурман уточняет

В последний раз маршрут...

И дальше... лабуди... лабуда... полная ерунда!

— А мы такое не держим.

— Блин, даже не думал, что ничего не сможем найти, — расстроился несостоявшийся капитан далёкой вселенной — обольститель непорочных дамских сердец. — А говорили, здесь есть, всё! А тут, ни-фи-га! Чего же делать теперь? Завтра уже мероприятие?

— Хай, мьюзикмэны! — к искателям оглядываясь, подошла странная личность в шляпе, длинном плаще и темных очках...

Что ищете в краю далеком,

Что потеряли в раю родном?

У меня есть всё! И даже больше!

У других нет — у меня есть.

У меня нет — ни у кого нет.

Но это большая редкость.

На это можете не рассчитывать!

— Нам бы пару — тройку музыкальных композиций про космос? — напарник Максима тряхнул белёсыми кудрями. — Желаем провести небольшую танцевальную программу.

— Про космос так, про космос, — личность несколько раз обернулась по сторонам, словно остерегаясь преследования. Приспустила очки. Подозрительно осмотрела покупателей. (Мало ли, что?). Полезла за пазуху. Движением заезжего фокусника вытащила оттуда небольшую цветную коробочку с магнитной плёнкой.

— Вот, как раз то, что ищите! Первая студийная запись группы "Мега Сейшен Бит Галактика". Единичный экземпляр. Девять новых песен. Улётное качество звука. Знакомый только вчера с Германии притаранил, под заказ. Ещё не у кого нет. Двести деревянных!

— Сколько? — у покупателей упали челюсти на пол.

— Двести, — не моргнув глазом повторил добрый волшебник.

— У меня всего семьдесят рублей, — раздосадовано произнес любитель космической музыки. — Блин, я целых три месяца на неё собирал. Думал, будет дешевле.

— А у него? — неизвестный мотнул головой в сторону Макса.

— Два рубля с мелочью, — ответил лучший друг Комсомола. — С обеда осталось. Трёшку разменял.

— Ну, не знаю, не знаю, ребятки? Давайте, решайте по-быстрому. А иначе бобина уйдет на сторону, за минуту. Свиснуть не успею. Музыка новая. Фирма. Запись качественная, хорошая. Кроме вас, сегодня, ещё пять человек спрашивали, умоляли продать. Все хотят про космос — все ищут как будто с ума посходили — ни у кого нет. Думайте, решайте. Завтра будет дороже!

— Есть ещё червонец, — почти рыдая, произнес Валерка. — И... всё!

— У меня пятнадцать копеек в кармане завалялось, — Макс из последних возможностей поддержал боевого товарища по несчастью.

— Фиг, с ними, с пятнадцатью копейками, — подумал путешественник во времени. — Для нового фрэнда ничего не жалко! Всё-таки мечта детства.

— Ладно, — смилостивился продавец. — Гоните бабки. Повезло вам, что у меня через полчаса поезд в Ригу и мне тут тусоваться не с руки. — Ну, всё, удачи вам, кореша! Бай-бай.

* * *