После смерти

Глава первая

Смерть это еще не конец жизни?

Всю дорогу от госпиталя Бурденко до дома полковник Скачков молчал. Его водитель и телохранитель майор Федулов, как и сам Дмитрий Денисович в прошлом служивший в ГРУ, но уволенный после тяжелого ранения, тоже не издал за всё время ни слова. Видя, что на лбу полковника выступила испарина, а лицо заметно побледнело, Игорь Федулов, остановившись возле подъезда, стремглав выбежал из автомобиля, открыл дверцу и подал своему бывшему командиру руку. Огорченно вздохнув, тот оперся на его руку и со старческим кряхтением выбрался из машины. Майор подумал про себя: — "Да, Дмитрий Денисович, сдал ты после "Матросской тишины" и особенно после инфаркта, но еще больше от того, что эти суки тебя толком не лечили. Зря ты не даешь мне отмашку урыть этих подонков."

Захлопнув дверцу и включив сигнализацию, майор Федулов повёл полковника Скачкова, под началом которого из юного, лопоухого лейтенантика вырос в матёрого диверсанта, бережно повёл командира к дверям. При этом среднего роста мужчина в возрасте уже за сорок, цепким взглядом осматривал окрестности и был готов в любую минуту закрыть полковника своим телом и открыть огонь из "Макарыча", переделанного под стрельбу боевыми патронами, по кому угодно, даже по ментам или фээсбешникам, будь они одеты в парадную форму. А ещё у него сжималось от боли сердце потому, что его командир мало того, что дышал тяжело и хрипло, так ещё и не послал его далеко в лес за зайцами, когда он предусмотрительно подал ему руку. Это ему было переносить тяжелее всего.

Как и майор Федулов, полковник Скачков был мужчиной чуть выше среднего роста, но даже не смотря на перенесенный в камере СИЗО, то есть практически на ногах, да еще в компании отпетых уголовников, инфаркт, всё равно оставался стройным и подтянутым. Впрочем, Дмитрию Денисовичу и было-то всего шестьдесят четыре года. Не тот это возраст для офицера, чтобы складывать руки на животе и дремать в кресле-качалке. Ещё год назад он спокойно делал пятьдесят приседаний и отжимался от пола по тридцать раз в одном подходе. Сила воли же и решимость у него были такими, что даже самая откровенная людская погань, сидевшая с ним в одной камере, боялась поднять на него глаза, а не то что вякнуть хоть слово поперёк.

Игорь завёл полковника Скачкова в квартиру, помог снять костюм и переодеться в домашнее, после чего уложил на диван. Только тогда, когда его командир лёг на спину и немного поёрзал, раздался вздох облегчения. Отдышавшись, полковник негромко попросил своего бывшего подчинённого:

— Игорёк, не тревожь меня завтра с утра. Дай отоспаться. Отключи телефоны, городской и сотовый, и ступай. Татьяна, прежде чем на дачу уехать, мне всего наготовила, так что с голода я до завтра точно не помру. Приезжай ко мне в три часа. Поможешь с бумагами нашего союза разобраться. Хорошо?

Хотя и не вскидывая руку к виску, майор ответил:

— Так точно, товарищ командир. Приказ понял, буду у вас ровно в пятнадцать ноль-ноль. Что-нибудь вкусненького привезти, Дмитрий Денисович? Пива свежего с воблой или еще чего-нибудь? Например раков?

Полковник глуховато рассмеялся:

— Изыди, змей-искуситель, хотя знаешь, привези пива. От воблы, если она ещё и икряная, тоже не откажусь. Ну, ступай, Игорёк и спасибо, что вопросов нынче не задавал.

Молча пожав командиру руку, майор Федулов отключил телефоны и вышел из квартиры, а полковник подумал: — "Да, незадача вышла. Мало того, что сердчишко барахлит, так тут ещё и рак лёгких приключился и ведь что обидно, я ведь за всю жизнь ни одной сигареты не выкурил". Тут его сердце снова сдавила тупая, щемящая боль и Дмитрий Денисович стал медленно погружаться не то в сон, не то в беспамятство. Когда его сознание уменьшилось до крохотной точки, он услышал:

— Эй, мужик, ты меня слышишь?

Полковник, удивившись такому обращению, спросил:

— Простите, вы кто и почему я вас не вижу?

Задав такой вопрос, Дмитрий Денисович вдруг понял, что у него ничто не болит, но вместе с этим он, словно бы в полной темноте парит в невесомости не ощущая своего тела. Всё тот же грубовато-насмешливый голос сказал ещё громче всё таким же нагловатым тоном:

— Мужик, а чего ты ещё хотел, помереть и сразу же обрести орлиное зрение? В общем, так, полковник, если ты хочешь снова видеть мир во всех его цветах, а также заполучить прочие органы чувств, то будь добр, сделай над собой усилие и поднимайся, как из-под воды на поверхность.

— Я что, в самом деле, умер? — Удивился полковник.

— Ага, мужик, ты натурально врезал дуба, — со смешком ответил ему кто-то из темноты, — поэтому давай, поторапливайся, выходи из своего... Нет, твой труп ещё не хладный, но ты всё равно, давай, выходи из него поскорее. Нам надо срочно поговорить.

Полковник Скачков огромным усилием воли попробовал пошевелить хотя бы мизинцем, но у него ничего не вышло. К тому же он вдруг понял, что ещё и не дышит. Только вслед за этим пришло осознание, что он действительно умер. Внутренне застонав от досады, столько дел остались несделанными, он мысленно тряхнул головой и задал ещё один очень важный для него вопрос:

— Простите, а вы кто, чёрт или ангел?

— Бляха муха! — Взревел его собеседник — Мужик, ты уже достал меня своими глупыми и неуместными вопросами! Выбирайся из своей дохлой тушки и снова становись в строй. Хотя ты помер, смерть это ещё не конец жизни, а потому давай, шевели ластами, мужик.

Хотя полковник Скачков считался самым опытным диверсантом в российской армии, по жизни это был очень мягкий, деликатный и интеллигентный человек. Грубости он не терпел, как и грубиянов, а потому всегда требовал от своих подчинённых блюсти правила приличия. Поэтому обращение "мужик", да ещё сам тон, грубый и гаерский, резали ему слух, но последние слова грубияна побудили его к активным действиям. Понимая, что мёртвое тело его уже не слушается, Дмитрий Денисович сжал всю свою волю в кулак и послал своё сознание вверх, то есть выше головы, представив себе, что он находится в вертикальном положении и через несколько мгновений ему в глаза брызнул яркий солнечный свет, что нисколько его не удивило.

На улице стоял июль, он прилёг на диван в половине пятого, а как раз в это время ту комнату, в которой стоял старый, но очень удобный и уютный диван, заливали солнечные лучи. Полковник любил яркий солнечный свет, хотя его прежняя работа требовала темноты и желательно ненастья. Вместе с солнечным светом он увидел ещё и троих странных субъектов явно мужского пола. Странными же они были потому, что парили в воздухе, благо потолки в старом сталинском доме были высокие, три метра семьдесят пять сантиметров. Другой странностью являлось то, что все трое были одеты в какие-то светящиеся, фиолетовые комбинезоны, плотно обтягивающие их стройные тела.

Двое субъектов находились рядом с ним и держали в руках большой, овальный, фиолетовый пузырь, который с лёгким свистом всосал в себя не его тело, а какое-то золотистое, клубящееся и пульсирующее облачко, тоже овальное. Оно истекало из лежащего на диване тела в области головы. Тело это было его собственным и душа, наконец, покинула его после шестидесяти четырёх лет и трёх месяцев активной жизни. Как только полковник оказался внутри фиолетового пузыря, отверстие в его нижней части сомкнулось, и он стал быстро превращаться в мужское человеческое тело. Уже через несколько секунд он смог увидеть свои руки и ноги. Более того, они прекрасно его слушались и Дмитрий Денисович смог ощупать новое тело.

Двое мужчин, выглядевших очень молодо, хотя не были писанными красавцами, имели приятные черты лица. Один был смуглым, с тёмными волосами, а второй блондином с куда более светлым лицом. Как только эти молодые люди помогли ему, то сразу же извлекли откуда-то ещё один колышущийся пузырь длиной немного больше метра семидесяти, только синевато-зелёного цвета и стали энергично заталкивать его в лежащего на диване покойника. Тот вошел в тело и один из парней сказал:

— Быстро ты управился с новичком. Всего за четыре минуты, хотя на это обычно уходит полтора часа, а то и больше. Надо будет всерьёз подумать над твоей методикой.

Третий субъект, который парил в воздухе под самой люстрой в такой позе, словно сидел на стуле, подложив под себя ногу, был таким же моложавым на вид. Не слишком высокого роста, широкоплечий, с несколько грубоватыми чертами лица, но румяный, с рыжевато-русыми, вьющимися волосами и есенинским чубом. Он посматривал на своих явно ассистентов свысока и насмешливо улыбался. С ленцой махнув рукой, он сказал им:

— Учитесь, салаги. Всё, проваливайте, у меня и так каждая минута на счету. Некогда мне с вами болтать.

Ассистенты молча удалились, причём не вылетели в окно через открытую форточку, а просто прошли сквозь стену в соседнюю квартиру, но их, похоже, это нисколько не смущало. Поняв, что он тоже может летать, полковник Скачков направился к серванту, чтобы взглянуть на своё лицо, но не увидел в зеркале никакого отражения и потому чертыхнулся:

— Чёрт, я что же, стал призраком?

— Мужик, не дёргайся, всё путём, — насмешливо сказал старший этой странной группы, — всё так и должно быть. Мы с тобой можем видеть друг друга по совсем иным причинам, зато нас нельзя разглядеть без специального оборудования. А теперь бери меня за руку. Летим на нашу базу, она находится на обратной стороне Луны, но мы чесанём к ней напрямик. Мне нужно, чтобы ты как можно скорее ко всему привык.

Метнувшись к нему, Есенин, так мысленно прозвал грубияна Дмитрий Денисович, властно взял его за левую руку и стремительно полетел вверх. Три этажа промелькнули в доли секунды и вот они уже поднимались вертикально вверх. Три, четыре секунды и небо над ними стало совершенно чёрным, а звёзды необычайно яркими. Они летели, нацелившись на Луну, и та приближалась с невероятно огромной скоростью. Полковник не успел и глазом моргнуть, как они вонзились в лунную твердь и всё вокруг потемнело. Его Есенин-Вергилий явно сбросил скорость, когда они помчались через что-то огненное, быстро становящееся ярче и светлее. Дмитрий Денисович понял, что ядро-то у Луны раскалённое добела. Потом на мгновение снова потемнело, опять сделалось ослепительно белым и стало превращаться сначала жидкое светлое пламя, затем сделалось алым, бордовым, чёрным и вот они уже были далеко от планеты Земля, на обратной стороне Луны.

Всё путешествие заняло не более пяти минут. Есенин выпустил его руку, когда они оказались на самом верхнем этаже полупрозрачного, многоэтажного здания без стен. Это была своеобразная этажерка, стоящая посреди не очень большого кратера. Вокруг царила лунная ночь, но звёзды на небе сияли так ярко, что темно не было. В этом здании всё было осязаемым. На том этаже, на который полковника притащил Есенин, не было никого. Указав рукой на кресло, рыжеватый нахал сказал:

— Садись, мужик, в ногах правды нет.

Дмитрию Денисовичу надоело такое обращение и он, изобразив на лице вежливую улыбку, спросил:

— Почему вы называете меня мужиком?

Последовал весьма странный, но обоснованный ответ:

— Потому, что ты не баба.

— Но, послушайте, у меня ведь есть имя, — попытался возразить полковник Скачков, — меня, между прочим, зовут Дмитрий Денисович...

В ответ на это последовал резкий окрик:

— Мужик, имя было у того человека, который умер девять минут назад. Имя, воинское звание, не замаранная офицерская честь, правительственные награды, жена, дети. Ты с одной стороны покойник, у которого всего этого не отнять, а с другой прежняя личность, но ты уже не человек, мужик. Понятно?

Дмитрий Денисович дружелюбно улыбнулся:

— Поверьте, как раз это мне уже понятно, но зачем же так грубить?

Грубиян опешил, но замешательство длилось недолго:

— Так, пим, объясняю. Далеко отсюда лежит тело, которое я покинул одиннадцать дней назад. Оно подключено к аппарату искусственной вентиляции лёгких, но его могут от него в любой момент отключить и тогда тело умрёт, чего мы не можем допустить ни в коем случае, но не в силах помешать этому. Мне же нужно как можно скорее рассказать тебе обо всём, чтобы ты тоже приступил к работе. Все последние три месяца я нахожусь в жутком напряжении и потому сюсюкать с тобой мне некогда. Я просто хочу поскорее ввести тебя в курс дела, а точнее завербовать в нашу организацию, чтобы ты немедленно приступил к выполнению очень важной и ответственной миссии.

Дмитрий Денисович, услышав такое, подумал: — "Нет, парень, ты никакой не ангел и не чёрт, ты что-то иное. Не думаю, что ты работаешь на Бога, да и есть ли он, но я тебе очень нужен. Что же, мне терять нечего, но если твоя контора вынашивает против людей какие-то мерзкие планы, то мне тем более нужно в неё внедриться, чтобы бороться с вами". Подумав так, полковник, с лица которого не сходила улыбка, кивнул:

— Так в чём дело, уважаемый? Раз так, то давайте обойдёмся без лишних слов. Просто поставьте передо мной боевую задачу, наметьте первоочередные и все последующие цели, объясните, хотя бы вкратце, что и как делать, и, самое главное, во имя чего, и я немедленно приступаю к работе. Надеюсь, что всем необходимым оборудованием вы меня обеспечите и предоставите канал для связи.

Есенин широко заулыбался:

— Парень, ты мне уже нравишься. Одну минуту. — Отлетев от своего кресла к большому, полупрозрачному зеленоватому шкафу-этажерке, на котором стояли серебристые высокие цилиндры размером с те, в которые расфасовывался чистящий порошок, вернулся, вытянул из одного цилиндра длинную трубку и уже куда мягче сказал — Бери, пим, всасывай в себя содержимое и слушай меня внимательно. Это чистая биологическая энергия. Скоро она тебе пригодится. Ты теперь не человек, а пим, психоинформационная матрица. Можешь думать, что это твоя душа, но душа, как считают некоторые люди, бессмертна, а это не так. Как только твоё бывшее тело остыло бы до комнатной температуры, пим, ты покинул бы его и стал рассеиваться в пространстве. Что происходит после этого, нам не известно. Не исключено, что душа действительно бессмертна и способна сливаться с единым информационным полем, в существование которого лично я не верю, иначе мы бы его давно обнаружили. Мы, скептики, полагаем, что после того, как пим рассеивается, человек умирает окончательно. Ты задаёшься вопросом, кто я такой? Отвечаю, когда-то я был точно таким же человеком, как и ты, вот только родился на совсем другой планете Земля тысячу семьсот тридцать шесть лет назад. Как и ты тоже был военным, но не диверсантом, а просто разведчиком. После смерти я стал пимом семь тысяч двести сорок восемь дробь девяносто три миллиона шестьсот сорок тысяч двести тридцать один и перестал быть штабс-капитаном Николаем Ковригиным. Имени у меня нет, но есть оперативный позывной Грубый тридцать один. Увы, но я как был когда-то грубияном, так им и остался. Первый номер означает, что я родом с Земли семь тысяч двести сорок восьмой, а второй — мой порядковый номер. С первых же дней после своей смерти я работаю оперативным агентом "Бессмертия". Так называется наша организация. Мы живём в многомерном пространстве, но в данный момент находимся в измерении Земля восемнадцать тысяч шестьсот семь. Есть Земля под номером один, на которой всё началась, но это безжизненная радиоактивная пустыня. Когда группа учёных на ней сумела исследовать первый пим, а затем нашла способ, как создать биоэнергетический скафандр для него. На Земле первой, как и на твоей Земле, в то время не было единого правительства, а потому из-за бессмертия разыгралась мировая термоядерная война, но к тому времени несколько десятков тысяч учёных уже стали бессмертными пимами и даже открыли способ перемещения из одной метрики пространства в другую. В многомерном пространстве Земля представляет из себя тор, вращающийся вокруг солнца. Каждый небесный объект тоже, но мы видим только то, что находится в одной метрике пространства. Солнечная система тоже летит по своей орбите и является точно таким же тором, точнее тороидом. Вот уже пять тысяч семьсот тридцать два года Бессмертие движется по этому тору вправо и влево от Земли один, но проходить из одной метрики в другую дело непростое. Для этого нужно найти пространственное окно, а это делается на ощупь. Правда, этим занимается очень много пимов, сотни тысяч. Три с половиной месяца назад мне удалось найти такой проход и пимы начали изучать Землю восемнадцать тысяч шестьсот семь. По нашему общему мнению ваша планета сможет войти в число Золотых, таких, на которых все люди будут знать, что после смерти жизнь не заканчивается. Для этого нужно будет сделать очень многое, но в первую очередь очистить Землю от негодяев и преступников. Так уж повелось, что пимом может стать только праведник не праведник, но честный и порядочный человек. В одиннадцати метриках от твоей Земли находится Земля семнадцать тысяч пятьсот восемьдесят пять, на которой я прожил в теле человека тридцать один год и за это время капитально двинул на ней вперёд компьютерные технологии, что повело за собой вперёд всю остальную науку и технику. Тому телу сейчас всего сорок семь лет, но оно в прекрасной форме и выглядит максимум на тридцать. Поскольку свою задачу там я уже выполнил, и это мне посчастливилось найти проход в новую метрику, то, как у оперативника со стажем, у меня появился шанс возглавить операцию, которая ставит своей целью дать мощный толчок дальнейшему развитию на Земле науки и техники. А также положить конец тому бардаку, который вы тут устроили. Поэтому мы стали искать такого человека, который смог бы поднять людей на борьбу с несправедливостью, дикостью и варварством. Ты для этого полностью подходил ещё и потому, что стоял одной ногой в могиле, вот только очень уж долго не умирал. Я ждал твоей смерти ещё десять дней назад, а ты всё боролся и боролся. Хотя твоё тело представляет из себя жалкое зрелище, уже очень скоро оно станет, как новенькое. Итак, Вежливый ноль один, таким теперь будет твой оперативный позывной, я забираю его себе, а ты немедленно вселишься в то тело, в котором я проработал тридцать один год и не спорь. У тебя нет ни одного шанса, чтобы сделать то, о чём ты мечтаешь, зато я смогу воплотить все твои мечты в жизнь. Это сейчас я не могу читать твои мысли, Вежливый, зато раньше это не составляло особого труда. — Дмитрий Денисович всосал в себя содержимое первого цилиндра и Грубый подал ему второй — К тому же ты уже умер, а в Бессмертии действует строгое правило — нельзя дважды войти в одну и ту же реку, и отменить его никто не в силах. Как только я войду в твое тело, оно оживёт и вскоре начнёт действовать. Первым делом мы свергнем ваших правителей и наведём в России порядок, но параллельно будем вести непримиримую борьбу, я бы сказал, с силами зла и поверь, если пимы с станут вселяться в тела негодяев и подонков, только с одной целью, чтобы безжалостно их уничтожать, но и без этого мы хотя и невидимые существа, всё же обладаем огромной силой.

Пим сделал паузу и полковник Скачков ею немедленно воспользовался:

— Грубый, я согласен. Вот только мне нужно как-то передать тебе ту информацию, которую я не доверяю ни бумаге, ни электронным носителям. А теперь расскажи мне о моём задании.

— Вежливый, я в тебе не ошибся, — улыбнулся Грубый, — не волнуйся, всё, что ты знаешь и о чём мечтаешь, ты сможешь мне передать. Теперь слушай, в какой обстановке и в чьём теле тебе придётся работать. На Земле семнадцать тысяч пятьсот восемьдесят пять, а попросту на Большой Пятёрке, так как Человечество там достигло больших высот в развитии, дела обстоят совсем не так, как на Золотой Семёрке. Так мы называем твою Землю потому, что люди на ней вышли в космос и, как мы все очень надеемся, уже очень скоро начнут совершать межзвёздные полёты, а это для нас самое главное. Поэтому у Бессмертия большие виды на твой мир и оно понятно, это Человечество единственное, которое смогло достичь Луны. Итак, на Большой Пятёрке уже есть единое правительство, так как Русь доминирует во всём мире. Одно плохо, эти грёбанные волхвы очень уж сильно закрутили гайки. Без них в этом мире не вздохнуть, ни пёрднуть, ты уж извини меня за такие слова. Именно по этой причине никто не думает о космосе, ведь там живут все солнечные боги во главе с Родом, но это мелочи, так как во всём остальном это очень мирная и тихая планета с прекрасной экологией, на которой никто не голодает, а потому не бывает бунтов и революций. В этом плане волхвы и все прочие жрецы и ворожеи молодцы. Они ещё в глубокой древности отказались от человеческих жертвоприношений и потому смогли завоевать весь мир не силой оружия, а силой слова и слово их было очень убедительным. Там ты станешь светлым князем Игорем Святославовичем Донским, учёным и миллиардером, владельцем компании "Перун", производящей компьютерную технику, а также ещё и владельцем нескольких металлургических, машиностроительных и авиастроительных компаний. Почти все они были созданы мною, но не в одиночку, а вместе с целым коллективом пимов, вселившихся в тела людей, но все они в основном учёные, которые не имеют никакого понятия об оперативной работе. Всего же на Большой Пятёрке в телах людей живёт и работает две тысячи триста двадцать пимов, а больше там и не надо. Тридцать один год назад юный князь, катаясь на коньках по реке, провалился под лёд и утонул. Его пим бесследно развеялся в пространстве, так как это случилось внезапно, и никто не смог прийти к нему на помощь, но такое, увы, происходит повсеместно. Благодаря тому, что его тело быстро остыло, мозг не был очень уж сильно повреждён и я смог не только вселиться в него, но и вернуть к жизни, чтобы через девять часов выбраться из-подо льда через другую полынью ниже по течению реки. Всё произошедшее назвали чудом, но я потерял память. Целый год меня учили, рассказывая, кто я такой, после чего, отказавшись от карьеры военного, мне, якобы, захотелось стать учёным. Пять лет назад я, наконец, женился на чудесной девушке, и та через два года родила мне очаровательную дочурку. Последние три месяца, поняв, что сулит Бессмертию Золотая Семёрка, я специально охладел чувствами к своей жене, чем причинил ей немало страданий. Сейчас то тело, в котором я прожил тридцать один с половиной год, находится в коме, так как я упал с лошади и сильно расшибся. На самом деле тело находится в полном здравии и ждёт тебя, но есть проблема. Несколько дюжин волхвов во главе со своим местечковым главарём, пытаются доказать, что твой мозг умер и уже три раза порывались отключить аппарат искусственной вентиляции лёгких, который им даже не принадлежит. Поскольку ты не оставил завещания, они, фактически убив князя Игоря Донского, хотят присвоить себе весь его бизнес. Пока что мои друзья и жена успешно отражали все их атаки, но чем скорее князь придёт в себя, тем лучше. Долгое время я считал этот мир вполне благополучным, но это не так. При всём том благе, которое ему несут волхвы, зла они творят всё же больше. Ты будешь на Большой Пятёрке главным. Ты боевой офицер, патриот России, хорошо образованный и широко эрудированный человек и к тому же неплохо разбираешься в славянской мифологии. Твоё задание такое, сломать хребет волхвам и изменить ситуацию к лучшему. Как это сделать, ты будешь решать на месте. Относительно твоей жены Снежаны я скажу так, она чудесная девушка, но ты можешь сослаться на беспамятство и отвергнуть как её, так и свою дочь Любаву. Решать тебе, а сейчас мы с тобой обменяемся памятью, ты отдашь мне всю свою, но от меня получишь только ту часть моей, которая тебе понадобится на Большой Пятёрке. Всем остальным тебя обеспечат уже там. Ну, что, Веж, работаем вместе?

Полковник Скачков широко заулыбался:

— Командир, приказ понял, задачу уяснил. У меня к тебе будет только одна просьба, зови меня Скачком.

Грубый облегчённо вздохнул, хотя в вакууме это было сделать весьма затруднительно, и сказал:

— Понял, Скачок, тогда держи информаторий. Тебе нужно будет просто приложить его ко лбу.

К Дмитрию Денисовичу тут же подлетел смуглый ассистент, забрал пустые цилиндры и вложил в его руки синий шар размером с крупное яблоко. На полковника он смотрел с таким восхищением, что даже заставил того смутиться, да ещё и сказал чуть ли не восторженным тоном:

— Шеф, это просто поразительно. Если раньше я думал, что всё дело заключается в вашем таланте убеждать людей и пимов в своей правоте, то теперь вижу, что ваш протеже просто фантастическая, экстраординарная личность с огромной силой воли. Я, как мне помнится, почти месяц бился в истерике и постоянно хотел вернуться домой. Сэр, я преклоняюсь перед вашим мужеством, и, поверьте, штабс-капитан Грубый сделает всё, что в его силах, а он очень сильный пим, чтобы ваши родные и близкие не заметили подмены. Они, конечно, будут поражены теми талантами, которые откроются в вас, но не настолько, чтобы испугаться. К тому же, сэр, им теперь гарантирована долгая жизнь и великолепное здоровье вплоть до того дня, когда они станут, как и я, свободными пимами.

Грубый громко рассмеялся:

— Ну, вот, Док, наговорил сорок бочек арестантов. Пойми, салага, Скачок настоящий русский офицер, а они в любой метрике такие. Ладно, парень, не обижайся, теперь он твой. Давай, вводи его в курс дела, только быстро.

Бывший штабс-капитан поднёс руку ко лбу и из его головы вывалился точно такой же шар, который полковник вложил в свою голову, отдал его ассистенту и освободил кресло. Док сел в него и достал из своей головы синий шар:

— Скачок, этот информаторий навсегда останется в вашей голове. Из него вы сможете почерпнуть для себя много нового и удивительного, такого, о чём прежде не могли и помыслить. Так, всё, отдавайте мне информаторий. — Дмитрий Денисович даже удивился, когда из его лба сам собой выплыл информаторий, который немедленно забрал Грубый — А теперь послушайте, что я вам скажу. Вы вобрали в себя столько биоэнергии, что сможете теперь исцелить не один десяток миллионов людей. Целительство это очень сложное дело и в обычных условиях ему учатся несколько десятилетий, но мне отчего-то кажется, что у вас на эту уйдут считанные годы. Наша научная группа, которая работает под руководством Грубого, полностью согласна с его выводами. Религия на Большой Пятёрке стала тормозом развития для Человечества, и мы не знаем, как с ней бороться. Есть мнение, что если в этот мир придёт Целитель с большой буквы, который станет исцелять людей якобы по поручению одного из богов, то своей жесткой критикой в адрес верховных волхвов он сможет заставить их образумиться и смягчить свои требования к пастве. Всё, что вам надо знать о целительстве, записано в ваш информаторий, а кроме того рядом с вами будут всегда находиться профессиональные целители. Вы сможете общаться с ними телепатически. Да и кроме них там будет немало наших специалистов, но всё же успех операции будет зависеть от вас.

Как только Дмитрий Денисович, в голову которого ассистент вложил, а затем вынул первый информаторий, получил второй, то сразу же решил про себя: — "Всё, Дима, тебя больше нет, ты умер и теперь я князь Игорь Донской", после чего крепко пожал руку ассистенту и поблагодарил:

— Спасибо, Док. Надеюсь, что мы ещё встретимся. — После чего поднялся с кресла и сказал — Командир, я готов.

— Тогда в путь, Скачок, — ответил Грубый, — это недалеко. Запоминай дорогу. На Луне Большой Пятёрки есть точно такая же база, только народа там поменьше. Как только освоишься, сможешь по ночам прилетать на Золотую Семёрку, чтобы посмотреть, как идут у нас дела, а они скоро потрясут весь мир.

Этажерка лунной базы насчитывала шестьдесят один этаж. Они спустились на тридцать первый, и подошли к центральной шахте диаметром метров в двадцать. Вверх было лететь направо, вниз налево. До Большой Пятёрки действительно было лететь недолго. Они заплыли в шахте, повисели в ней несколько секунд и когда вспыхнул зелёный свет, вышли и сразу же полетели к Земле. Через пять минут Игорь и штабс-капитан Грубый были на месте и парили над поместьем с внушительным дворцом. Со стороны шоссе к нему ехало несколько больших, чёрных автомобилей необычной формы. Глядя на них его командир сказал:

— Быстро в дом, Скачок. Волховские попяры вконец оборзели. Ну, ничего, мои парни в любом случае продержатся столько времени, сколько тебе потребуется, но и устраивать мамаево побоище тут всё же не следует.

В большой, светлой спальной комнате Игорь увидел кровать, на которой лежал красивый, моложавый мужчина с аккуратными усиками. Высокого роста широкоплечий, стройный шатен, а рядом с ним сидела такая красивая, стройная, солнечная девушка со светло русой косой, что он даже обомлел. Со слезами на глазах она так нежно смотрела на своего мужа, что бывшему полковнику сделалось на себе. Рядом с отцом сидела прелестная девчушка-ангелочек, гладила его по щеке и просила:

— Папулечка, любимый, проснись, пожалуйста.

— Я здесь, моя деточка, — простонал Игорь и, не отрывая взгляда от девочки, рыкнул — Грубый, ты всё делал правильно, вот только было слишком много болтовни. Тебе было достаточно приказать — вставай, солдат, тебя ждёт новая война. Ладно, проехали. Даю тебе две недели на выявление и устранение всех недочётов в моей работе, после чего жди, явлюсь с проверкой, а теперь оставь меня с моей женой и дочерью наедине.

Игорь Донской быстро, но без суеты влетел в своё тело и уже через какую-то минуту взял его под полный контроль. Открыв глаза, он правой рукой нежно прижал к себе дочку, левой отбросил в сторону дыхательную маску и выдохнул:

— Любавушка, доченька моя... Снежинка, любимая, прости меня, дурня, за то, что я скрывал все эти годы, как сильно тебя люблю.

Рывком поднявшись с кровати, отчего во все стороны полетели медицинские датчики, он сел и прижал к себе ещё и плачущую жену, которая также почему-то принялась извиняться перед мужем:

— Егорушка, любимый, это ты меня прости, что я вечно на тебя сердилась из-за твоей работы.

— Ну, что ты, любимая, — сказал целуя Снежану князь, — вот ты-то как раз была полностью права. Всё, больше никакой работы. Теперь во всём мире для меня есть только Любавушка и ты одна, любимая.

Глава вторая

Новая жизнь

Князь Игорь, радуясь молодому и сильному телу, информаторий уже подсказал ему, что его биологический возраст тридцать один год, вышел в соседнюю комнату. Там находилась милотная, по-местному гардеробная. Сняв белую, длинную рубаху и, осмотрев наряды, он выбрал самый любимый, который носил дома чаще всего, хотя тот и предназначался для верховой езды. Светло серое галифе, тёмно-серые лёгкие и мягкие кавалерийские сапоги и светлую, жемчужно-серую, просторную шелковую блузу. С первой же минуты он решил поступать так, как ему подсказывала память Грубого. Он уже собирался выйти к жене и дочери, как кто-то настойчиво "постучался" в его голову:

— Игорь Святославович, непрошенные гости пожаловали. Три бронированных "Вепря", битком набитые волхвами и вооруженным жрецами. Что прикажете делать?

— Как это что, голубчик? — Удивился Игорь — Сбросьте с пулемётов маскировочные сети и нацельтесь на них. Они же приехали убивать меня, вот и возьмите их на прицел. Верховного волхва и парочку его спутников немедленно приведите в большой зал, а остальных уложите мордами в асфальт. Попробуют не подчиниться, дайте очередь поверх голов. Лягут, как миленькие.

— Грубый, это не вы, — изумился один из помощников Игоря, с которым он ещё не познакомился, — неужели вы тот пим с Золотой Пятёрки, о котором нам рассказали.

Князь широко заулыбался и мысленно ответил:

— В точку попал, голубчик, я тот самый новичок и мой оперативный позывной Скачок, а всё остальное остаётся, как и прежде. Выполняй, голубчик, мой приказ и ни о чём не беспокойся. Эти господа вознамерились совершить ничто иное, как лишить жизни светлого князя Великой Руси, а потому будут привлечены к ответственности, даже невзирая на то, что все они волхвы и жрецы. Это не делает их святыми и неприкосновенными персонами.

— Слушаюсь, ваша светлость! — Насмешливо отозвался в голове Игоря кто-то из сотрудников службы безопасности компании "Перун" — Сейчас мы им зададим жару.

Войдя в спальную, князь снова подхватил на руки дочурку, обнял жену и поцеловал, но на этот раз уже страстно. Любава обнимала за головы их обоих и радостно смеялась. Они ещё целовались, когда за окнами послышались громкие, кашляющие, частые выстрелы из крупнокалиберного пулемёта "Сварог". Снежана испуганно вздрогнула и встревожено спросила:

— Игорь, что это?

— Не бери в голову, Снежинка, — улыбнулся князь и спросил целуя дочку в висок, — ты не испугалась, Солнышко? Это же, как фейерверк на Новый год, только тот ещё громче грохочет.

Девочка замотала головкой:

— Нет, папулечка, совсем не испугалась.

— Тогда ты сейчас пойдёшь с мамой в обеденный зал, а я спущусь к нашим гостям. — Сказал бывший полковник, который неожиданно для себя стал отцом такой прелестной девочки — Потом мы пообедаем и поедем все вместе кататься на машине и собирать цветы. Может быть, нам повезёт, и мы соберём лукошко лисичек. А ты, Снежинка, вели накрыть большой стол. Я хочу, чтобы к нам присоединились мои парни из "Перуна". Во время обеда я им первым объявлю о том, что отхожу от всех дел.

У молодой, очаровательной княгини от таких слов слёзы брызнули из глаз. Снежана поцеловала мужа, взяла дочь на руки и с облегчением сказала:

— Егорушка, надобно тебе знать, что управляющий нашим имением, Тимофей Игнатьевич, грудью встал на твою защиту, когда волхвы в первый раз пожаловали. Он даже батюшку твоего отругал за то, что тот поддался их влиянию. Тебе следует его вознаградить по-княжески. А ещё твоего помощника, Петра Константиновича и всех твоих гридней, которые вместе с ним в наше имение прибыли и не покидали нас все эти страшные дни. Если бы не они, то я даже не знаю, как смогла бы пережить весь тот кошмар, когда ты в коме был.

— Знаю, Снежинка моя, хотя тебе в это трудно будет поверить, всё мне известно, — кивая, ответил князь, — и вот, что, душа моя. Время ещё раннее, полудня нет, так что попроси Настасью Никитичну собрать нам всё для пикника и возьми купальники, мы на реку поедем, купаться, загорать и собирать на берегу цветы.

Выйдя из спальной, Игорь чуть ли не нос к носу столкнулся с управляющим имения, статным мужчиной его лет, сыном прежнего управляющего имением, который ахнул и тут же облегчённо затараторил:

— Игорь Святославович, вы живы! Ох, батюшка, а к нам опять волхвы нагрянули. Это уже четвёртый их приезд, но теперь ваши гридни не стали перед ними шапку ломать. Наставили на них пулемёты, на дорогу положили и, страшно сказать, наручники на них стали надевать, а меня попросили доложить вам обо всём. Хотя я и не чаял увидеть в добром здравии, а всё же ни минуты не сомневался, что вы с постели встанете, Игорь Святославович. Что прикажете делать с этими окаянными супостатами? Гнать в шею или арестовать?

— А вот мы сейчас спустимся вниз, Тимофей Игнатьевич, решим их судьбу, — улыбаясь сказал князь, — а ты, друг мой, готовься к тому, что тебе придётся в новую должность вступить, так как я отхожу от всех дел, кроме семейных и ещё одного, и поскольку мне никогда не сыскать человека достойнее тебя, то быть тебе управляющим над всем моим хозяйством. Ты все мои заводы хорошо знаешь, образование у тебя высшее техническое, да и тебя самого тоже везде знают и уважают. Готовься также к тому, что ты станешь не просто управляющим, но и совладельцем всего дела, созданного моим умом и руками.

— За что же мне такая милость? — Удивился Тимофей Кудинов — Я только и сделал, что исполнял свои обязанности, да наш семейный долг перед вашим родом.

— Чем и спас мне жизнь, Тимофей, — с поклоном ответил Игорь, — что же касается милости, то жди её от нашего Великого князя и государя-императора, моего дяди. Я же, всего лишь взвалил на твои плечи тяжкий груз, а чтобы ноша твоя не была слишком тяжела, то решил отписать тебе долю, пятую часть всего, чем владею не без твоей помощи, друг мой. Пойдём со мной, будем теперь вместе решать, что нам с этими окаянными волхвами делать. И вот что, Тимофей, давай, как в детстве и юности, снова будем, на ты друг с другом, а не только я с тобой. Ты мне всегда был как брат, и не твоя в том вина, что тебе не удалось вытащить меня из Дона. Семь раз ты тогда нырял в ледяную воду. Нырнул бы и в восьмой, не останови тебя люди, но меня течением уже далеко унесло.

Управляющий имением сурово проворчал:

— Как скажешь, Игорь, но ты для меня был, есть и всегда будешь светлым князем, хотя мы с пелёнок вместе. — И весело воскликнул — А чего с ними валандаться, Игорь Святославович? Раз они на твою жизнь посягнули, посадить их немедля в каменный мешок и дело с концом. Власти у тебя на это более, чем достаточно.

Вот тут управляющий был полностью прав. Власти у светлого князя Игоря Донского, вотчиной которого было Великое княжество Донское и Азовское, на это хватало, но он хитро улыбнулся и так же весело ответил:

— Нет, Тимоша, мы с ними умнее поступим. Ты сейчас мне честь по чести обо всём доложишь, а я скажу своё княжье слово.

Через несколько минут они вошли в большой зал не такого уж и огромного княжеского дворца, стоящего и вовсе посреди весьма скромного имения неподалёку от Дона. Князь Игорь поднялся на возвышение, сел на довольно-таки скромный княжеский трон, вечный предмет острот его преданных гридней, то есть телохранителей, Тимофей встал слева, а ещё через пару минут парни, одетые в чёрную униформу, ввели троих волхвов без посохов. Двое были одеты в синие долгополые одеяния, богато расшитые золотом, а третий в багряные. Все трое имели внешность весьма далёкую от славянской. Волхвов при задержании слегка помяли, но никаких травм и увечий не нанесли. Впрочем, и этого было достаточно. Они были так растеряны, что не нашлись, что сказать и Игорь кивнул своему управляющему, а тот, приосанившись, громко сказал:

— Князь, дозволь доложить. Пока ты находился в беспамятстве, волхвы, прознав об этом, трижды приезжали в твой загородный дворец с требованием отключить тебя от искусственных лёгких. Они заявляли, что хотя твоя голова цела, мозг, вместилище твоего разума, разрушено. Всё беспокоились о каких-то правилах приличия, но на самом деле, мечтали спровадить тебя в навий мир и завладеть твоим богатством, которое застило им глаза. Что прикажешь сделать с ними, князь? Казнить? Если так, то мы это быстро сделаем, спустим в подземную тюрьму извергов, и там я их самолично расстреляю или изрублю палашом.

Верховный волхв княжества взвыл с перепугу:

— Это ложь, светлый князь! Мы приехали лишь справиться о твоём здоровье и хотели помолиться у твоего ложа.

— Ахмед, лжешь ты, а не мой наместник, — с горестным вздохом сказал Игорь, — и мне очень горько, что ты оказался таким неблагодарным и алчным. А веры нет тебе потому, что не прислал ты в моё имение опытной ворожеи. Хотя ты и воспитан в нашей древней вере, так и не возлюбил славянство братской любовь. Тимофей Игнатьевич, голубчик, допроси вместе с моими гриднями этих господ и запри на ночь в подземной темнице. Долгие годы она пустовала и надо же, наконец, пригодилась. А завтра позвони в Донград воеводе княжества, попроси его, чтобы он приехал в имение и препроводил волхвов и жрецов, которые прибыли сюда молиться о моём выздоровлении с оружием в руках, в Киев. Там они предстанут перед судом волхвов. Уведите волхвов, ребята, и учините им строгий допрос, но на дыбу не вздёргивайте, хотя она у меня имеется. Мы же не варвары.

Волхвов увели и Тимофей, наконец, признался:

— Ох, и натерпелся же я страху, мой светлый князь. Даже хозяйство забросил. Почти всё время проводил в святилище Рода, всё молил его и остальных богов, особенно Трояна, о твоём возвращении в явий мир. Ты ведь хотя и упал с Кречета, цел целёхонек был, только шишку набил на макушке, да и та быстро сошла. Как же случилось, что ты в кому эту проклятущую впал?

— Тима, на то была воля самого Трояна, — вставая с трона ответил князь, — давай не будем об этом. Мне отойти от всего надо, да с мыслями собраться, но сначала я хочу пообедать вместе с вами всеми, а потом побыть со Снежаной и Любавушкой. Мы собираемся на Дон съездить, искупаться и позагорать.

За обеденным столом собралось больше пятидесяти человек. В основном это были сотрудники службы безопасности компании "Перун", частые гости в имении, так как слуг, а точнее помощников по хозяйству, у Тимофея Игнатьевича было всего семеро. Во время обеда Игорь объявил, что полностью отходит от всех дел и что вскоре произойдёт кое-какая реорганизация его бизнеса, общее руководство которым отныне возложено на его бывшего управляющего, которого он решил сделать княжьим наместником.

После обеда он сел вместе с женой и дочерью в открытый спортивный кабриолет и они поехали через степь на Дон, на то самое место, где когда-то юный князь выбрался и­з-подо льда­. Там имелся широкий пляж с золотистым кварцевым песком и ни души окрест. Довольно большой участок лесостепи был заповедным уголком, примыкавшим к имению князей Донских. Радости Любавы не было предела. Сначала они долго плескались на тёплом и чистом мелководье, потом загорали, снова купались и собирали цветы. Малышка устала и когда они под вечер возвращались домой, уснула у матери на руках. Уже подъезжая к имению Игорь, которому было радостно на душе от того, что судьба сделала его мужем такой чудесной девушки, сказал:

— Снежинка, все эти дни я был в пекельном мире, где решалась моя судьба. Однажды боги уже спасли меня от верной смерти, но тогда я лишился памяти. Спасли они меня и во второй раз, но теперь я должен отплатить им за своё спасение. По велению Трояна, я обрёл дар исцелять людей, и теперь буду заниматься только этим. Всем остальным об этом пока знать не следует, но ты моя жена и тебе я должен рассказать всю правду. Мужем великого учёного ты уже была, и я не думаю, что тебе это понравилось. Надеюсь, что быть женой целителя тебе понравится намного больше, ведь теперь мы всегда будем вместе.

Внимательно выслушав мужа, Снежана ответила:

— Егорушка, ты для меня всегда был героем, и потому, вышла за тебя, не раздумывая ни секунды. Славный мой князь, ведь я влюбилась в тебя ещё пятнадцатилетней девчонкой. Да, ты об этом и так знаешь. Когда же ты признался мне в любви, то счастливее меня не было никого на свете, хотя кое-кто и осуждал тебя за то, что ты берёшь в жены девушку вдвое моложе себя. Все эти годы я была счастлива с тобой.

Князь тихо засмеялся и помотал головой:

— Хотя мне и отрадно это слышать, душа моя, но я буду считать, что был все эти годы недостоин тебя. Теперь всё изменится, Снежинка, я всегда буду с вами. Когда-то ты сказала, что хочешь повидать мир, а я лишь кивнул и зарылся в своих бумагах. Так вот, весь следующий месяц у нас уйдёт на подготовку, а потом мы на двух самолётах отправимся в кругосветное путешествие. В пассажирском самолёте полетим мы, с нами ещё несколько мужчин и женщин, а на борту транспортного, будут находится наши вездеходы. Снежинка, что ты скажешь на счёт такой экспедиции, в ходе которой мы посетим множество мест и познакомимся с тем, как ворожеи исцеляют людей?

— Игорь, я всю жизнь мечтала о чём-то подобном! — Радостно воскликнула молодая княгиня — Думаю, что Любаве тоже понравится это путешествие.

Князь улыбнулся в ответ:

— Оно обязательно ей понравится, любимая, тем более, что я вовсе не намерен забираться в такую глушь, где нет ни радио, ни телевидения, ни телефонов. Меня интересуют ворожеи и ведуны, живущие в небольших городках, а не отшельники.

Когда его жена, ошеломлённая волной нежности и шквалами страсти, уснула, бывший полковник ГРУ провёл двухчасовое совещание со своей командой. Главным для него было представиться пимам, вселившимся в тела людей и свободных, и объяснить им, что начинается новый этап работы на Большой Пятёрке, так как с всесилием волхвов нужно было что-то делать. Если уж они отваживались наезжать на светлых князей, то, что тогда говорить о простом народе? Заодно Игорь объяснил всем, почему он намерен отправиться в кругосветное путешествие. Полтора, два года, проведённые вдали от столицы, сами расставят всё на свои места, и станет ясно, чью сторону в конечном итоге примет император. К тому же после этой экспедиции, он сможет начать исцелять людей открыто.

Наутро Снежана, крепко целуя мужа, сказала:

— Егорушка, я тебя совсем не узнаю. Ты стал совершенно другим, любимый, и я вне себя от счастья. Нет, ты всегда был очень нежен со мной, но сегодня, всё было совсем по-другому. Ты сказал мне столько раз — люблю, и других нежных слов, что я просто переполнена негой.

— Это потому, Снежинка, что раньше для меня самым важным делом на свете была моя работа и вычислители, но побывав в пекельном мире, я действительно стал другим. — крепко обнимая жену, и уже не думая о том, что это чужая жена, ведь фактически он был всё тем же человеком, ответил князь, влюбившийся по уши — Теперь у нас с тобой всё будет по другому, ведь я не стану скрывать своей любви.

Удобно устроившись у мужа на груди, действительно переполненная любовной негой и счастьем молодая княгиня, стройная, как берёзка, спросила:

— А какой он, пекельный мир наших богов? Неужели он действительно огненный и яркий, как само солнце?

Подумав, что рано или поздно он всё равно расскажет жене о своём визите на Луну, князь, из компьютерщиков переквалифицировавшийся в целители, сначала долго целовал её, и лишь потом сказал:

— Снежана, пекельный мир совсем не такой, как об этом говорят волхвы. Там всё устроено совсем не так и очень похоже на наш мир. Понимаешь, нет никакого навьего мира и нет страшных и злобных богов, таких как Кощей или Вий. Все боги одинаково добрые и всей душой стремятся к тому, чтобы среди людей был мир и согласие. Мы для них дети и они мечтают только о том дне, когда мы вырастем и повзрослеем...

Молодая княгиня была самым благодарным слушателем из всех, кому только мог доверить свои мысли бывший полковник ГРУ, а ему нужно было "обкатать" своё заявление, которое он намеревался сделать императору. Да, тот был его родным дядей, то таких племянников у него было ещё семнадцать мужчин самого разного возраста. Да, за научные "открытия" и особенно за создание компьютерной отрасли, он был обласкан императором сверх меры и награжден почти дюжиной высших наград. Да, под его руку было отдано специальным указом императора Великое княжество, из-за чего на него разобиделся отец, но это дело было сугубо семейным. Кроме того с той поры прошло уже более двадцати лет. Молодой правитель Великого княжества Донского и Азовского, резко двинул его экономику вперёд, быстро стал миллиардером, а для отца создал благотворительный фонд, что позволяло ему купаться в лучах славы. Поэтому обида быстро прошла, но батюшка всё же дрогнул перед волхвами.

То, что он приказал вчера отправить волхвов и жрецов в темницу, граничило с безумием. Эти господа имели огромное влияние не только на императора, но и на всё правительство, так что с этим ему тоже нужно было считаться. Жена ещё ничего об этом не знала. Поэтому, чтобы заранее внушить ей уверенность в своей правоте и, что самое главное, в своих силах, он подробно рассказал ей о том, как живут на Луне пимы, и как заботятся о тех людях, чьи действия и образ мыслей благотворно сказывается на всех остальных людях. Рассказал он и о том, что только в самом крайнем случае, когда преступника уже невозможно ничем вразумить, того настигает кара божья. Только после этого, крепко обнимая жену, князь сказал:

— Снежана, любовь моя, ты была послана мне Лелем и Полелем и их матерью Ладой, как высшая награда за мои земные труды и старания. Понимаешь, не случайно проломился когда-то лёд под моими ногами и я утонул. То было деяние богов и боги спасли меня, но при этом стёрли мою память, оставив лишь то, что даже боги не могут изменить или уничтожить, мою натуру, мой характер. В эти дни я узнал, что после того несчастного случая я всегда и во всём, был направляем богами, а потому не просто так сделал очень серьёзные научные открытия. Двенадцать с лишним дней назад боги снова призвали меня к себе и теперь уже открыто поставили передо мной новую и куда более важную задачу, Снежана. Дело в том, что волхвов и жрецов становится с каждым годом всё больше и больше, бесконечно множится число храмов и святилищ, а от дыма курений во славу богам, скоро будет не продохнуть, но что самое плохое и опасное, волхвы сделали роскошь и богатство символом веры. Увы, но богам не нужны ни курения, ни их молитвы, ни подношения храмам и святилищам. Тот напиток, дающий богам силу, которым они меня щедро напоили, происходит не из этого. Он сам собой рождается в их священных сосудах от людской радости, любви, счастья и самых разных свершений, будь то стихи, картины или комедийные фильмы. Зато всё то, что делают ныне волхвы, стало идти богам во вред, а ведь когда-то было иначе, когда-то именно волхвы стали тем цементом, который скрепил народы Земли. Из-за такой деятельности волхвов зреют во многих народах гроздья гнева. На Земле живёт уже двенадцать миллиардов человек, которые своим трудом делают мир лучше, а между тем число волхвов и жрецов уже перевалило за десять процентов и никто из них не трудится, все только жируют на своих пирах и стремятся к немыслимой роскоши. Зато настоящих ворожей становится всё меньше и меньше. Лекари у нас замечательные, но они далеко не всесильны, а потому всё больше и больше людей становятся калеками, отношение к которым у волхвов ничего, кроме осуждения, вызывать не может. Про таких людей они не стесняются говорить, что им ниспослано богами наказание свыше и потому их нужно, чуть ли не морить голодом. Они даже меня хотели предать смерти, а скольких людей эти выродки убили, отключив от искусственных лёгких? Всему этому, любимая, я должен положить конец. Верховного волхва нашего княжества с его приспешникам, я вчера велел не прогнать, как ты могла подумать, а посадить в темницу. Весь день и всю ночь их допрашивали, и вскоре я узнаю, кто ещё хотел моей смерти, после чего поговорю по телефону с императором и доложу ему обо всём. После этого, если он не вызовет меня в Киев, мы начнём готовиться к экспедиции. Боги даровали мне ещё и силу, но сам Троян сказал, что могущественным целителем я стану только тогда, когда объеду весь мир, и от каждой настоящей ворожеи и ведуна соберу по крупицам все знания о природе целительства. Вот так-то, душа моя.

Рассказывая молодой княгине обо всём, Игорь лишь поверхностно читал её мысли и радовался тому, что она с восторгом внимает каждому его слову. Ещё вчера он был поражен тем, что Снежана считала его самым великим человеком на Земле, рыцарем без страха и упрёка, в которого она была влюблена безмерно. Поцеловав мужа, молодая женщина сказала:

— Егорушка, я знала, что ты велел посадить этих извергов в темницу, но запретил пытать на дыбе. Не волнуйся за меня, как и Тимофей Игнатьевич, я всецело предана тебе и душой, и телом, ты мой Сварог, любимый, и я от тебя никогда не отрекусь.

После этого разговора они завтракали в узком семейном кругу. Впервые в жизни князь взял дочь на руки и кормил малышку с ложечки, по ходу рассказывая той весёлые истории, а молодая княгиня хохотала над ними громче Любавы. Вот теперь она была по-настоящему счастлива, но ещё больше радовалась таким переменам в отце его дочурка. Отец передал её няньке только для того, чтобы та умыла и одела ребёнка понаряднее. Через полчаса мать и дочь были одеты, как на бал, а Игорь выбрал себе самый строгий и чопорный из всех своих костюмов, чёрную тройку. В ней он был похож на скромного писаря думского приказа, но никак не на светлого князя.

Внизу, в большой гостиной, их уже ждали. Наместник князя, не имея соответствующего мундира, надел вместо него парадный мундир княжеского егеря и повесил на шею массивную золотую, гранёную цепь с квадратными звеньями-медальонами "Звезда Руси" с круглым щитом размером с блюдце. На золотом щите сверкали полированным серебром, скрещенные боевой молот и топор, на которые был положен пучок молний Перуна. Это был символ славянской мощи. До этого дня в великом княжестве, больше двух веков не было княжьего наместника, зоркого ока и мощной длани светлого князя. Частично его заменял воевода княжества, частично великий волхв, а частично глашатай наказной думы народного вече, регионального парламента.

Назначать или не назначать наместника, решал только сам светлый князь, о чем лишь уведомлял Великого князя вся Светлой Руси и государя-императора всех земель ей подвластных, то есть всей планеты. Улыбнувшись другу детства, происходящему из старинного боярского рода вот уже более полутора тысяч лет служившего роду светлых князей Донских, Игорь сказал:

— Тимофей, голубчик, ступай наверх, в мою милотную, сними с вешала и надень мой парадный военный мундир. Мы с тобой, друг мой, одинакового роста, ты даже будешь немного поуже меня в талии, так что он тебе вполне подойдёт. Мундир совсем новый, я на него даже наград ни разу не прикалывал, так что теперь он твой.

— Как можно, Игорь Святославович? — Изумился Тимофей невольно отшатнувшись — Это же мундир великого воеводы Светлой Руси. Такой мне не по чину, хотя я пять лет в нашем Донском войске честь по чести отслужил и даже получил звание сотенного.

Петр Константинович, пим, позывной Ясный сорок семь, поспешил успокоить бывшего управляющего имением, в котором предпочитал жить светлый князь:

— Тимофей, делай так, как говорит княже, и ничего не бойся. Он прямой потомок великих князей киевских и племянник его величества, а потому может присвоить тебе любое воинское звание. Правда, никаким другим войском, кроме нашего, Донского и Азовского, ты командовать не сможешь, а его воеводу, как ты уже знаешь, также нужно заковать в кандалы, поскольку он был с волхвами в сговоре. Ступай, исполняй приказ князя, а я расскажу ему о заговоре. — Наместник кивнул и удалился, а начальник службы безопасности стал вводить князя в курс дела по второму разу, но уже без деталей — Игорь Святославович, я тут малость посвоевольничал. Как только мне стало известно, кто был замешан в заговоре, сразу же помчался в Донград с пятью парнями, а поскольку в нашем войске меня хорошо знают, то мы первым делом отобрали три сотни самых лучших и верных ратников и отправили в имение твоего воеводы. Воевода и глашатай наказной думы тоже в этом заговоре участвовали и играли в нём не последнюю роль. Мы их не стали пока что арестовывать, но это до тех пор, пока ты в Донграде не появишься. Народ все эти дни чуть ли не с ума сходил, но уже вчера было объявлено по радио и телевидению, что ты очнулся, сразу же встал с постели, отобедал и вместе со светлой княгиней и княжной отправился на Дон, купаться. Всю ночь в Донграде по этому поводу гулянья были, а чтобы люди как можно быстрее в себя пришли, я посоветовал Тимофею сегодняшний, завтрашний и послезавтрашний день объявить праздничными. Заодно мы заменили ту тризну, которую готовили по тебе волхвы, пиром в твое здравие, так что в любом трактире все три дня люди смогут бесплатно завтракать, обедать и ужинать с вином, хмельными медами, пивом или любым другим напитком по выбору. Было также сказано, что ты сегодня же появишься в Донграде и проедешь по Киевской улице от Донской заставы до своего дворца ещё до полудня. Речей я обещать не стал, объяснив всем хроникерам, что ты не самый большой любитель языком чесать и привык делами доказывать свою полезность народу и Великому князю. Только попробуй сказать, что я был не прав. Ей-ей, княже, отведу тебя в зал для боевых забав и так там тебя по любви в кулачном бою отделаю, что ты долго потом бока почёсывать будешь, да кряхтеть.

Тем самым он стремился лишь показать княгине, что жизнь вернулась в прежнее русло, хотя это и было не так. Константин уже двадцать лет был верным другом её мужа, и потому она от избытка чувств шагнула к нему и поцеловала в щёку, спросив:

— Петруша, друг мой светлый, да разве Егорушка сомневался когда-либо в твоей правоте?

Вернулся Тимофей, чувствовавший себя в мундире высшего военачальника Светлой Руси несколько скованно, но князь, внимательно оглядев наместника, строго сказал:

— Непорядок, — и попросил одного из своих телохранителей в своей обычной манере, — голубчик, сбегай-ка в мой кабинет и принеси оттуда наградной палаш вместе с орденской перевязью и золотой "Звездой Руси". Тимофей Игнатьевич этого воинского ордена больше меня достоин. Он всё же горцев усмирял и на абреков когда-то славно охотился, а меня этим оружием в честь дня рождения наградили, хотя если честно, то какой из меня витязь?

Наместник охнул от такой неожиданности, но Пётр Константинович, коренастый, широкоплечий мужчина, в висках которого серебрилась седина, сердито шикнул:

— Тима, так надо. Поверь, иначе на тебя ветераны свысока будут поглядывать и в кулак хихикать. Каждому же не объяснишь, что ты только потому из войска уволился, что тебя отец призвал и приказал стать помощником князя.

Бывший тысяцкий и тут был полностью прав. Ратники, а это были не обычные воины княжеского войска, а витязи-ветераны дружины особого назначения, едва увидев своего нового командира, без какой-либо команды встали по стойке смирно. Если золотую цепь с символом мощи Перуна они ещё могли назвать "Кругом с колотухой", то наградной палаш заставлял уважать того, кто носил его на белой перевязи, украшенной золотыми бляшками и драгоценными камнями. Игорь вместе с женой, дочерью и двумя ближайшими помощниками сел в чёрный открытый автомобиль для торжественных выездов, две дюжины витязей, вооруженных, как для боя, заняли свои места в семи машинах сопровождения, а ещё дюжина оседлала большие, чёрные мотоциклы, называемые на Большой Семёрке самокатами, и кортеж выехал из имения. Три автозака с волхвами и охраной должны были выехать через полчаса, чтобы въехать в город отдельно и совершенно в другом месте.

Предшественник Скачка, Грубый, редко баловал народ парадными выездами, а если въезжал в Донград с помпой, то из-под палки, под давлением дяди-императора. Всего двадцать четыре года назад это был захолустный, провинциальный город с населением в двести пятьдесят три тысячи человек. Теперь же Донград по праву считался крупнейшим научно-промышленным центром планеты с населением в семнадцать миллионов человек и к тому же самым современным и красивым городом. Даже заводские корпуса его промзоны, построенной в пяти километрах от города за большим лесопарком на правом берегу Дона, поражали гостей красотой своей архитектуры.

Левобережье и вовсе было самым настоящим чудом зодчества, взметнувшимся ввысь. Чего стоили одни только воздушные сады, соединявшие между собой небоскребы на двухсотметровой высоте. С высоты птичьего полета город был похож на друзы хрусталя, проросшие сквозь зелень мха его парков, которые отстояли одна от другой весьма далеко. Донград славился своими широкими улицами, но самой красивой была Киевская, застроенная довольно невысокими домами-дворцами. Это были между тем не особняки князей и бояр, а театры, спортивные и развлекательные комплексы, библиотеки и музеи, а также здания высших училищ, точнее административные корпуса, так как сами они располагались позади, в огромных небоскрёбах.

Больше четверти населения города были их учениками, приехавшими чуть ли не со всего земного шара. В Донграде светлого князя Игоря Святославовича не просто любили, а обожали, хотя Грубый не прилагал к этому никаких усилий. Насмешливый и ироничный, он действительно был грубоват в обхождении и излишне простоват. Заявив в восемнадцать лет, что он знает, как создать думающую машину, которая придет на смену механическим счётчикам цифр, он уже через три года предоставил на суд учёных первый компьютер, то есть вычислитель, к производству которого Большая Пятёрка уже была вполне готова.

В Донграде производили также автомобили, самолёты, морские и речные суда, станки и многое другое, и всеми предприятиями владел он, что и заставляло волхвов скрежетать зубами от злости. Щедрость светлого князя была велика, но явно недостаточна для того, чтобы удовлетворить их аппетиты и тут Грубый, который, честно говоря, уже устал от Большой Пятёрки, сумел найти проход в следующую метрику и упал с коня.

Глава третья

Новые задачи

Проехав по лесостепи с невысокими холмами чуть больше тридцати километров, кортеж въехал в город. Самые нетерпеливые из горожан, ученики высших училищ, выстроились вдоль широкого шоссе ещё километров за пять до города. Многие размахивали небесно-голубыми флагами с ликом Перуна в золотом круге, крутили трещотки, словно они собрались во дворце забав, чтобы посмотреть на какое-то состязание. Молодые люди изо всех сил дудели в рожки, прыгали, танцевали на широкой обочине, подбрасывали девушек высоко в воздух и те успевали сделать несколько головокружительных фигур, прежде чем парни снова их ловили сильными руками. И все дружно скандировали:

— Княже, княже, княже, — пока не наступал момент, чтобы еще громче крикнуть — жи-ы-ы-в!

Ученики больше всего любили светлого князя Игоря Святославовича за простоту в общении, а еще за то, что он мог войти чуть ли не в любую светлицу знаний и прочитать им урок так просто и остроумно, что всем всё сразу становилось понятно. А ещё они любили своего князя за заботу, и любовь эта была искренней и неподдельной. При виде молодёжи Игорь приказал водителю сбросить скорость, взяв на руки Любаву встал, вместе с ним поднялась светлая княгиня и они стали приветствовать учеников. Их дочь хлопала в ладоши и радостно смеялась. Позади кортежа толпа смыкалась и бежала за ним следом в город.

Однако, первым в Донград въехал не кортеж. Сначала впереди него пролетели над Киевской улицей две дюжины ярко-красных спортивных самолётов. Они, как и девушки-летуньи, тоже выделывали в воздухе различные фигуры, но при этом с концов крыльев самолёты выпускали цветные дымы, а из подвесных контейнеров высыпалось в воздух несметное количество разноцветных бумажных лепестков. Князь неодобрительно покрутил головой и проворчал:

— Ну, вот, задали дворникам работы. Зачем это?

— Игорь, помолчи, — одёрнул светлого князя его старый друг, князь Пётр Константинович Рязанский. Это я приказал. Так стрелкам волхвов, замысли они это, будет труднее прицелиться. Близко мы им подойти не дадим, а вот с расстояния в полверсты или того больше, они могут по тебе выстрелить, а для этого им понадобятся тяжелые ружья со световыми прицелами. Ничего, дворники пройдут потом по улице с пылесосами и все бумажки соберут.

Кортеж ехал по городу со скоростью не больше двадцати километров в час. Это позволило почти двум сотням молодых парней не только бежать вровень с лимузином светлого князя, но и умчаться вперёд. Бегуны со стягами Светлой Руси умудрялись не только мчаться во весь опор, но ещё выделывать разные фигуры и подбрасывать стяги высоко вверх, да так ловко, что ни один не упал на красновато-рыжий асфальт. Князь Пётр Рязанский сказал:

— Вот видишь, Игорёк, как ребята стараются, а ты, бестолочь княжеская, так и норовишь лишить их такого удовольствия. Хотя бы раз пять за весну, лето и осень проезжал по городу, как сейчас. Тебе же это не в тягость, княже, а людям в радость, да и веселья посмотри, сколько.

На Киевской улице и в самом деле собрались огромные толпы народа, и все люди также дружно скандировали:

— Княже, княже, светлый княже, жи-ы-ы-в! Долгие лета светлому князю Игорю Донскому.

Тимофей, глаза которого подозрительно блестели, сказал, приложив руку к груди:

— Да, мой светлый князь, такую любовь народа ни за какие деньги не купишь. Её можно только заслужить, а потому не обессудь, но как только поднимешься на золотое крыльцо светлокняжеского дворца, изволь речь сказать народу, а не то я тебя к дверям не подпущу, так и знай.

Ясный телепатически добавил:

— В которой тебе следует объявить всем, что богами славянскими тебе велено стать целителем и что сам Троян наделил тебя таким даром, но его предстоит отточить, объехав весь мир и встретившись с истинными ворожеями и ведунами, с теми, кто, как и ты, получил такой дар не по разнарядке волхвов, а свыше, благодаря милости Трояна-бога и так далее и тому подобное, Скачок. Ты же в последние годы в политику ударился, а потому просто обязан знать, как воодушевить людей речами. Тем более, что речь ведь идёт фактически о революции.

Спрятав улыбку в золотисто-пшеничных локонах дочери, князь Игорь мысленно ответил другу и помощнику:

— Не волнуйся, Ясный, речь для народа я уже заготовил. Всё утро её обдумывал и знаю, что надо сказать.

— А мне-то что волноваться, Скачок, — громко но в то же время совершенно беззвучно, да ещё и во все глаза глядя по сторонам, ответил тот, — светлый князь у нас и руководитель ты, а мне волноваться незачем. К тому же тебя из многих десятков, если не сотен тысяч людей выбрал Грубый, а этот парень никогда в людях не ошибается. Вот интересно мне знать, Скачок, ты сам-то удивлён тому, что так быстро проникся всей своей матрицей Светлой Русью и полюбил этих двух ангелов, твою жену и дочь? А ведь Грубый знал, что уже очень скоро он найдёт Снежаночке такого мужа, за которого ему не будет перед ней стыдно, как и перед Любавушкой. Они и есть твоя самая большая награда.

От избытка чувств князь встал, и, ко всеобщей радости, восторгу и ликованию, подав руку светлой княгине, побудил встать и ту, после чего, держа Любаву на левой руке, правой нежно привлёк к себе жену и крепко поцеловал. И снова дочурка обнимала и целовала папу и маму. Так они проехали добрых полторы версты, чем заставили всю Киевскую улицу буквально взорваться радостными криками и здравицами. Такого ликования в Донграде ещё никогда не было. Кортеж выехал на огромную Киевскую площадь и светлые князь и княгиня с дочерью и двумя сопровождающими стали подниматься по правому лестничному маршу на Золотое крыльцо довольно небольшого по сравнению со всеми остальными, светлокняжеского дворца всего о четырёх этажах к князю-батюшке и княгине-матушке.

Как и обещал Игорь, сразу после того, как обменялся приветственными поцелуями с родителями, он с дочерью на руках подошел к беломраморной балюстраде, на которой был установлен микрофон, и обратился к народу с речью. В ней он ни слова не сказал о заговоре волхвов, но уже потому, что никого из них не было на Золотом крыльце, людям всё стало ясно. В своей речи князь объявил о том, что отходит от всех дел и передает половину собственности своему наместнику, а также всем тем людям, которые трудятся на его заводах и в научно-исследовательских центрах.

Еще Игорь сказал, что в нём, благодаря богам, проснулся дар целительства, но ему его нужно развивать и укреплять, для чего он должен за два-три года объехать весь мир и встретиться с тысячами ворожей и ведунов, незаслуженно задвинутых волхвами в самый дальний угол. Высоко оценив научные достижения лекарей, он все же сделал упор на том, что только целительство способно оказать помощь калекам и увечным, которые нуждаются в нём более всего. Для того, чтобы возродить это древнее искусство, князь не сходя с места приказал своему наместнику построить большой, современный центр целительской ворожбы и ведовства, после чего поблагодарил людей за ту моральную поддержку, которую они оказали ему своими молитвами и состраданием к его временной немочи.

Площадь, заполненная несколькими сотнями тысяч человек, взорвалась восторженными криками. Хотя люди не очень-то поняли, что имел ввиду князь, говоря о своём даре целительства, все уразумели главное, теперь среди очень многих жителей Донграда будет распределяться доход от огромного светлокняжеского дела. После того, как старый князь, поддавшись на уговоры верховного волхва, поехал в Раздолье и принялся вслед за ним уговаривать невестку не противиться судьбе, он уже не мог возразить сыну и был вынужден смириться с такой его щедростью, хотя это и претило ему. Не стал он напрашиваться в собеседники и тогда, когда его сын сразу же направился в комнату связи.

Там Игорь сам сел за пульт и вызвал на связь Киев, дворец Великого князя и государя-императора. Ему ответил светлейший князь Борислав, сын императора Владимира. Выслушав светлого князя, светлейший, который был на двадцать три года моложе, сначала справился о его здоровья, после чего немедленно соединил с отцом, предупредив, однако, что во дворец вскоре должен прибыть цезарь Всевеликого Римского княжества. Об этом же ему сказал и император сразу после таких слов:

— Егорушка, рад, сердечно рад, что слухи о твоём смертельном недуге не оправдались. Говори быстро, что тебе надобно, а то меня уже очень скоро позовут в тронный зал. Цезарь Юстиниан уже три дня встречи со мной ищет.

— Дядя, я тоже рад тебя видеть, — ответил Игорь, и, хитро улыбнувшись, сказал, — вели передать цезарю, что я согласен, пусть немедля летит в Донград и вступает в переговоры с моим наместником, боярином Тимофеем. Сильно уступать ему мы не станем, но всё, чего цезарь хочет получить для Рима, дадим. А меня тебе всё же придётся выслушать очень внимательно, дядя.

Князь Игорь слово в слово пересказал императору всё то, о чём поведал утром постели жене, добавив к этому только самые существенные показания допрошенных с помощью сыворотки правды волхвов и жрецов. Поскольку их допрашивали заранее зная, кто, кому, когда и что говорил и какие отдавал приказы, а они были крайне бесчеловечными, не просто отключить князя от аппаратуры, а вонзить ему в мозг через нос длинное шило, чтобы тот умер окончательно. Ещё более омерзительными были их показания, касающиеся делёжки присвоенного добра. Внимательно выслушав племянника, император задумчиво сказал:

— Игорь, что касается волхвов, то тут всё ясно, хотя судить их будут сами волхвы, оправдательного приговора не будет. Можешь по этому поводу не волноваться, но вот относительно того, что твоя душа отделилась от тела и побывала в обители наших богов, находящейся на другой стороне Луны, тут я вынужден усомниться. Ты не святой, дорогой мой племянник, и к тому же не волхв. Это их призывают к себе боги время от времени. Поэтому давай забудем об этом, Игорь, и оставим всё, как было.

Выслушав такой вердикт дяди, князь нисколько не расстроился, а лишь с широкой улыбкой сказал:

— Дядя, а ведь я могу легко это доказать. Да, ты и дальше можешь мне не верить, что у Рода нет никакой бороды и выглядит отец богов наших моложе, чем я, но в том, что Троян не только наделил меня даром целительства и приказал моей душе всосать в себя добрых два литра напитка богов, чем зарядил меня, словно источник питания портативного вычислителя до конца дней моих, докажу легко. Ты помнишь, дядя, как я двадцать девять лет назад сказал тебе, что смогу через два года построить вычислитель, способный решать сложнейшие задачи за тысячные доли секунды? А ведь я тогда был всего лишь учеником киевского высшего технического училища. Сегодня я снова ученик, дядя, и обещаю тебе, что через два года смогу не просто исцелить человека, умирающего от любой болезни, но сделаю так, что у калеки вырастет новая рука или нога. Поэтому я сегодня же вылечу ближайшим рейсом в Киев, а тебя попрошу о таком одолжении, прикажи доставить во дворец десять человек из числа тех людей, которые лежат на смертном одре или стоят подле него и ты более всего страшишься их потерять. Я еще не целитель, дядя, но буду ведом Трояном-богом, богом здоровья, богом ворожей и ведунов, исцеляющих людей одним только прикосновением рук. Это и будет таким доказательством, которого тебе не сможет предоставить ни один из волхвов, бахвалящихся своей связью с богами.

После такой отповеди император был просто вынужден развести руками и сказать дрогнувшим голосом:

— Игорь, я сделаю всё так, как ты сказал. Мне есть кого терять и если ты продлишь годы этих людей то... — Тут император рассмеялся — А мне-то и вознаградить тебя будет нечем, княже. Один твой Донград платит в казну налогов много больше, чем то же Всевеликое Римское княжество, но я одно знаю, дорогой мой племянник, быть целителем по милости Трояна-бога это намного большая из всех земных наград, чем можно себе представить. Правда, тебе еще нужно будет доказать, что он тобой движет. Мы ждём тебя.

А вот то, что император сказал мы, светлому князю совсем не понравилось. Тут же начались сборы в дорогу, но они были недолгими и через два часа кортеж выехал в аэропорт. В этот раз Игорь решил лететь в Киев на своём личном самолёте, которым обычно никогда не пользовался. Только так он мог тайно доставить в Киев волхвов и жрецов, благо на борту самолёта "Лебедь" имелся вместительный багажный отсек. Новейшему турбореактивному лайнеру потребовалось всего сорок минут, чтобы долететь до стольного града и ещё полтора часа, чтобы добраться из аэропорта в город. В русский язык пришло мало заимствований извне, и слово аэропорт было одним из них.

Ещё засветло Игорь, Снежана, Любава и Петр прибыли во дворец в сопровождении всего десяти гридников. Волхвов приняли под опеку гридники Великого князя всея Руси. Во дворце не наблюдалось никакой шумихи. Император решил не делать из приезда светлого князя большого события, но, тем не менее, вышел их встретить лично вместе с супругой и двумя старшими сыновьями, Бориславом и Всеволодом. Встреча была очень тёплой и душевной. Великая княгиня Ольга даже прослезилась, целуя Игоря. Дядя был всего лишь на двенадцать лет старше своего племянника и при огромном росте имел ещё и медвежью силу, а потому обнимал его очень осторожно.

Сыновья же Великого князя Владимира, наоборот, опасались его объятий. Из малого дворика они сразу пошли в столовую и только там, за ужином император спросил:

— Егор, всё, о чём ты просил, я выполнил. Хотя и с большим трудом, но мне всё же удалось доставить во дворец батюшку, а вместе с ним его ближайших друзей. Все они очень плохи. Не знаю, может это и неправильно, исцелять таких стариков, Егорушка, но мне без них очень тягостно.

Князь Игорь облегчённо вздохнул:

— Дядя Володя, попробовал бы ты заставить меня исцелять кого-либо их этих толстозадых обжор с драгоценными посохами. Вот тогда бы ты услышал те слова, которые никто, кроме моего деда, тебе сказать не смог бы даже в приступе самой лютой ярости.

— Ничего, Егорушка, ты их от моего батюшки еще услышишь. Я даже братцев твоих не пущу в ту светлицу, где сейчас ругаются промеж собой эти старые ворчуны. Поверь, чего ты Великого князя-батюшки Ростислава не услышишь, то тебе его верные соратники выскажут в полной мере.

— Володенька, не пугай Егорушку зря. Светлый мой княже, совсем они больные, Гостомысл уже никого не узнаёт и глаз почти не открывает. Только тихо-тихо стонет. Сил моих нет, на него смотреть, а ведь еще два года назад гоголем ходил. А вот наш князь-батюшка сомневается, станет ли Троян-бог его лечить твоими руками? Старость ведь не болезнь, а естественный закат жизни.

Игорь, который уже был полностью проинформирован на счёт состояния стариков, улыбнулся и тихо ответил:

— Станет, тётушка, и старость это точно такая же болезнь, как и все остальные, вот только каким бы сильным не был целитель, а больше двухсот пятидесяти, в лучшем случае трёхсот лет, человек всё равно не сможет прожить. Ну, да ты не волнуйся, через три дня все десять годков по шестьдесят с плеч скинут и обо всех своих болезнях забудут на долгие годы. А тебе, дядя, я так скажу, раньше, чем через два года я в Киев не вернусь, а ты жди больших бед и придут они в твой дворец из Верховного храма. Каким бы не было решение суда волхвов, казнить они своих всё равно не станут, зато начнут козни против меня строить и лихо на мою голову призывать. Станут они и тебе вредить, чем только смогут, а потому уже завтра ты примешь в свою свиту полторы дюжины моих гридней. Поверь, я не зря к нашему семейному ужину князя Петра Рязанского пригласил. Он-то точно со мной отправится, зато его правая рука, боярин Тихомир, отведет от тебя любую, даже самую тайную опасность потому, что он ведун редкого дара и ложь почувствует даже если её тебе соловей пропоёт. Это он из волхвов и жрецов на допросе всю кривду выведал, а затем такой вопросник составил, что те, когда им ввели сыворотку правды, обо всём рассказали и ничего не утаили. Не смогли.

Император кивнул и со вздохом сказал:

— Егорушка, давно я наслышан о твоих гридниках, а ещё больше о князе Петре. Он же был лучшим тысяцким и сидел бы по правую руку от меня в Киеве, да ты его к себе сманил. Хотя, знаешь, времена сейчас мирные, не то что в годы правления князя-батюшки, когда что ни год, то три, четыре, а то и все пять восстаний с кровопролитием случались, так что я тебя не корю за это. И за то, что ты ко мне в охрану своих лучших людей отряжаешь, благодарю. Быть им всем, как и Петру Константиновичу, князьями.

— Спасибо, дядя, что Пётр, что Тима, мне всё равно, что родные братья, — тихо поблагодарил императора князь, — а теперь дозволь мне заняться дедом и его соратниками. Сегодня я начну готовить их к исцелению, и лишь только завтра с утра начнётся моё бдение над ними. Правда, уже нынешней ночью они будут спать, как младенцы. Да, вы всё сами увидите. Ничего страшного там не будет.

Тем, не менее, Любаву, сидевшую всё время у него на коленях, Игорь передал нянькам. Стариков, из которых семеро были очень плохи, но лишь состояние двоих вызывало самые серьёзные опасения, поместили в одной большой светлице. До этого все они находились в Старшем дворце, стоящем на высоком берегу Днепра, месте очень почитаемом и уважаемом во всём Киеве. Поэтому доставить их в великокняжеский дворец не составило особого труда. В горнице уже было не протолкнуться от пимов и у Игоря создалось впечатление, что с Луны в Киев перебрались все обитатели огромной этажерки.

К началу операции все уже было готово. Над каждым из десяти его пациентов парил энергетический модуль-доктор нежно бирюзового цвета, а пимы весело галдели и делали ставки, кто из лежащих стариканов с длинными седыми бородами быстрее всех пойдет на поправку. Это было для них далеко не первое энергетическое лечение, но чтобы поворачивать биологические часы вспять, такого они точно не делали, и потому всем было любопытно, на кого это подействует наилучшим образом. В своей прошлой жизни князь Игорь был весьма азартным человеком, но дальше игры в нарды и преферанс его азарт не заходил. На этот же раз он поинтересовался у своих подчиненных:

— Что ставим на кон, господа пимы?

— Как это что? — Удивился Ясный — Ах, да, Скачок, ты ведь у нас новичок. Ну, нам-то, вселенным, кроме часов подмены, чтобы смотаться в родной мир, больше ничего не требуется, а вот у свободных пимов большой ассортимент ставок, но самое ценное для них это возможность побывать на таких торжествах, как сегодняшнее в Донграде. Нам-то от этого было не холодно и не жарко, зато свободные пимы, как ты правильно об этом догадался, действительно питаются положительными эмоциями, а их, особенно тогда, когда ты слился в поцелуе со Снежаной, извергался целый фонтан. На Луне в тот момент никого не осталось, хотя это, конечно, безобразия. Зато мы сегодня удвоили наши запасы биоэнергии. Догадываешься теперь, какая валюта пимов ценится больше всего? Но ты не сердись на них, они вовсе не энергетические вампиры. Впитывая в себя положительные эмоции людей, они одновременно повышают их иммунитет, а он у людей на Большой Пятёрке и без того не слабый.

Подойдя к постели троюродного деда, Игорь спросил:

— Боишься дедушка, что Троян-бог отвергнет тебя? Ну, тогда смотри, что сейчас будет происходить.

Встав вплотную к кровати ровно посередине, князь переступил с ноги на ногу, поднял ладони к плечам и нацелил их, как антенны, на старика. У него за спиной тут же встали двое ассистентов на тот случай, если целитель вздумает упасть, а сам он рывком вышел из тела более, чем наполовину и принялся, как ему это объясняли во время полёта, мягкими касаниями рук погружать энергетического доктора в тело деда. Делать это нужно было крайне аккуратно и бережно, чтобы не повредить тонкую силовую оболочку. Император-отец моргнул и прошептал:

— Егорушка, внучек мой, да ты весь светишься каким-то неземным светом.

Сам князь этих слов не слышал. Хотя на его лице продолжала играть широкая улыбка, оно, словно окаменело, а глаза побелели и превратились в два прожектора. Вся его кожа тоже стала светиться, но свет из глаз всё же был намного сильнее и это увидели все, кто находился в светлице, кроме старого великого воеводы Гостомысла. Однако, старик всё слышал и, к полному удивлению всех присутствующих, старческим, слабым и дребезжащим голосом спросил:

— Ростик, неужто Троян-бог явил нам свою милость и дозволил пожить на этом свете несколько годков? Ведь ещё так много не сделано, друг мой светлый.

— Да, мой друже, это так, — тихо ответил ему император-отец, — и я уже чувствую, как благодатная прохлада снисходит на меня свыше. Вот только меня в сон сильно клонит и веки мои сме...

Договорить старик не смог, Игорь полностью погрузил в его тело энергетический модуль и тот, подчиняясь программе, погрузил его пациента в глубокий и покойный сон. Однако, поскольку старческая носоглотка была уже не, что ранее, а лёгкие работали, что твои кузнечные мехи, то горница наполнилась совершенно молодецким храпом. Старики дружно засмеялись и тотчас последовали комментарии:

— Други, узнаете эти звуки? Ростик храпит, как в молодости. Толкните его кто-нибудь, пусть на бок перевернётся.

Зато императрице явно было не до смеха, и она не на шутку взволновалась:

— Ой, зябко мне и тревожно что-то стало, Егорушка, как только я на тебя взглянула. Ты же замер, словно изваяние, лицо и руки у тебя стали светиться, а из глаз твоих такой ясный свет брызнул, словно в твою голову боги полную луну поместили.

Снежана принялась успокаивать её:

— Тётушка, дорогая, так всё и должно быть. Мне сегодня Игорь Святославович рассказывал поутру, как у Рода-вседержителя глаза сверкали, словно молнии, когда он говорил о несправедливостях, творящихся на земле. Зато у Трояна-бога, когда тот беседовал с Егорушкой, из глаз струился такой дивный серебряный свет, что я в те минуты увидела его отблеск в ясных глазах своего мужа. Не надо этого бояться, ведь только так всё и может происходить. В эти минуты мой муж, а ваш племянник, полностью находился во власти бога-целителя и это свет его очей вы видели. Пройдет время, изучит мой светлый князь все секреты целительства и его глаза тоже будут такой свет изливать в наш мир, только тогда он уже не станет замирать и стоять не дыша. Поэтому не надо волноваться, всё это делается во благо, а отнюдь не во вред людям.

Императрица смущённо зарделась:

— Снежана, деточка моя, ты успокаиваешь меня, словно мать малое дитя. Я вовсе не испугалась, а просто обомлела от такого чуда. Согласись, ведь не каждый день человеку дано видеть светлый лик бога. Так что не страхом сейчас, а радостью сердце моё наполнено.

После этого недолгого разговора Игорь вложил в тела стариков остальные девять энергетических модулей, а те погрузили их в глубокий и покойный сон, после чего, сославшись на непомерную усталость, сразу же пошел вместе с женой укладывать Любаву спать. На это раз он уже не смущался так сильно, как вчера, своего нежданного отцовства, а потому смело взял дочурку на руки и стал петь ей колыбельные. На третьей, про серого волчка, девочка крепко уснула, и они пошли в спальную, расположенную рядом с детской спаленкой. Закрыв двери и плотно задёрнув тяжелые шторы, он повернулся и так взглянул на свою жену, что та сначала тихо застонала, а потом шепнула:

— Егорушка, любимый, но ты же устал.

— Я? — Насмешливо удивился князь — Это для всего остального мира я устал, девочка моя, но только не для тебя.

Ох, и долго же пришлось Упорному, который, поручив двоим пимам стеречь своё тело боярина Тихомира Угличского, примчался из Донграда в Киев, ждать, когда светлая княгиня уснёт. Только после этого он влетел в спальную и чуть ли не взвыл во весь голос:

— Скачок, что ты натворил! По сравнению с тобой и Грубым я же щенок, а ты приставил меня к императору. Послушай, нам нужно срочно потребовать от Центра, чтобы сюда прислали более опытного контрразведчика, чем я, так как от меня толку будет, как от козла молока.

Князь улыбнулся и мысленно сказал:

— Не дрейфь, голубчик, ты ведь у нас Упорный. Поверь, я тоже не такой уж опытный ас контрразведки, однако ничего не боюсь. И ты тоже не бойся, голубчик. Мы ведь работаем одной командой, а потому нас на пьяной козе не объедешь. К тому же запомни, волхвы хотя и шифруются изо всех сил, им не то что до меня, стрелянного воробья, но и до тебя, капитан, далеко. Так что возвращайся домой и завтра же первым рейсом вылетай в Киев со всем своим спецоборудованием и парнями.

В половине седьмого утра в великокняжеском дворце начался переполох. Первым проснулся князь-батюшка и зычным голосом стал звать постельничего, няньку, сокольничего, да хоть кого угодно, но чтобы тот принес ему портки. Хорошо, что все были наготове. Князю-батюшке подали халат, шлёпанцы и попытались было взять его под руки, чтобы отвести в ванную комнату, но он с громким хохотом стал отбиваться, показывая всем, что хотя и не помолодел, а всё же совсем здоров. Через четверть часа проснулся князь Гостомысл, а вслед за ним все остальные его друзья и начался такой шум, что многие растерялись, но нашлись и такие, кто строго следовал инструкции.

Согласно инструкции выздоравливающих стариков нужно было искупать, после чего накормить завтраком, да не просто так, а от пуза. На завтрак было велено подать на выбор куриные грудки, тушеные в сметане, отварную осетрину и малосольную чёрную икру. Всё без хлеба. Вместо питья были поданы наваристый куриный бульон и осетровая юшка. Сначала старики, громко хохоча, бодро слопали куриные грудки, запили их куриным бульоном, после чего, облизнувшись и сыто вздохнув, потянулись за осетриной, которую ели с икрой и запивали юшкой. От обильной еды они разрумянились и слегка осоловели, но уже через полчаса стали вновь подшучивать друг над другом и, вообще, вели себя, словно малые дети, и чуть ли не играли в салочки.

В восемь утра в большую, красиво убранную горницу, где на поставленных полукругом креслах сидели широко расправив иссохшие от старости плечи, нарядно одетые, строго выпрямившиеся старцы во главе с Великим князем-батюшкой, на пять минут запустили телевизионщиков. Те нацелили на них свои телекамеры и ждали, что и скажут хотя бы слово, но этого не произошло. Зато они получили подробное описание всего, что произошло вчера вечером. Из этого текста, который нужно было опубликовать в газетах и зачитать на радио и телевидении, становилось ясно, что светлый князь Игорь Святославович недавно вознесся так высоко, что и подумать страшно.

Император решил поступить так потому, что на радио и телевидении уже вовсю обсуждали речь его племянника, произнесённую вчера в Донграде. О том, что он отдавал половину своей собственности, почти не говорили, а если и говорили, то вскользь. Куда больше всех интересовало то, как светлый князь стал целителем. Теперь из великокняжеского дворца поступила исчерпывающая информация об этом. В девять утра во дворец пожаловал Верховный волхв, но ему сказали, что государь-император занят и в ближайшие три дня никого принимать точно не станет, так как полчаса назад светлый князь приступил к исцелению великого князя-батюшки и его друзей. Вообще-то Игорь в этот момент пытался призвать стариков к порядку, но это у него плохо получалось и он, не сдержавшись, крикнул:

— Тихо, старые, лихо вас забери! — Почтенный старцы умолкли, а он всё так же громко сказал — Голубчики мои, хватит безобразничать, мне ведь работать надо. Ступайте-ка вы в парк, пока я не послал вас куда подальше и всё больше лесом. А ты, дедушка, немедленно ложись в кровать.

Так началась его вахта, и на этот раз ему пришлось провести подле каждого старика по часу с четвертью, чтобы вместе с невидимыми, но куда более опытными целителями, чем он, задать программу энергетическому доктору. В ход пошли капельницы с глюкозой, но не простые, а чуть ли не ведёрного размера. Уже через четверть часа пациент погружался в сон и энергетический доктор начинал его лечить, но подле него обязательно находился один из целителей, так как без его биоэнергии исцеление было попросту невозможно. Поэтому и сегодня его руки, лицо и особенно глаза излучали на пациентов яркий свет, и только ближе к вечеру Игорь встал со стула, приставленного к кровати десятого пациента. Глаза его не просто блестели, а сверкали, да и вообще он не выглядел уставшим.

После этого он как ни в чем не бывало пообщался с великим князем, его семьей, с женой и друзьями, а вечером светлую княгиню снова ждали ласки супруга. Она быстро поняла, что целительство только делает его сильнее, как и поняла то, что теперь муж больше всего нуждается в её собственной любви. Поняла и очень обрадовалась такому неожиданному открытию. Ещё княгиню очень обрадовало то, что ни она, ни ребёнок вовсе не мешают супругу заниматься целительством и что с ним в этот момент можно смело разговаривать и общаться. Любава, так и вовсе забралась к отцу на шею, и тот играл с ней в лошадку.

Через трое суток всё закончилось и князь Игорь, попрощавшись со своими резко помолодевшими пациентами и Великим князем с его домочадцами, улетел обратно в Донград. К своему полному удовольствию он выяснил самое главное, если приложить максимум усилий, то за два года вряд ли, а вот за три он точно сможет стать высококвалифицированным целителем. Пока что же князь был, по больше части, наблюдателем, да ещё своеобразной энергетической капельницей для своих пациентов, но и в этом случае он всё равно смог подметить многое. Вряд ли ему удалось бы исцелить тяжелобольного, но с язвой желудка или какой-нибудь кистой он точно справился бы вполне успешно.

Арестованные волхвы и жрецы всё это время находились в киевском остроге для особо опасных преступников и их снова допрашивали. Верховный волхв об этом знал, но не предпринимал никаких усилий, чтобы справиться о их судьбе. Зато телепатическое сканирование показало, что он не более, чем средней значимости фигура в чьей-то большой и опасной игре. Эта новость переполошила пимов, у которых не было сил на проведение масштабной операции, но Скачок успокоил их, сказав ещё день назад:

— Голубчики, не волнуйтесь вы так, всё путём. Нужно просто дождаться того момента, когда ему прикажут действовать и начать разматывать эту ниточку. Она приведет к тем, кто держит в свои руках все ниточки, и мечтает о мировом господстве.

Глава четвертая

Дела хотя и земные, но уже чужие

Как Скачок и говорил об этом Грубому, ровно через две недели, ещё в полдень, незадолго до обеда он сказал своей супруге, что эту ночь намерен провести вне дома, в священной дубраве неподалёку, где с ним будут шестеро гридней. Объяснил он это просто и незатейливо, сказав, что будет всю ночь медитировать под кроной векового дуба, самого большого во всей округе. Снежана, считавшая, что эти две недели она провела, как в раю, не стала задавать никаких вопросов. Любава тоже, но её это вообще не касалось, ведь Игорь, как всегда, спел ей на ночь несколько колыбельных и уложил дочку, которой стал уделять внимания куда больше, чем всем остальным делам, в постель.

В половине десятого князь был на месте. Под дубом поставили кушетку, и он лёг на неё, не раздеваясь, чтобы через две минуты выйти в виде пима из тела. На этот раз, чтобы не думать ни о чём, в тело князя была вложена специальная энергетическая матрица, управляющая жизненными процессами. Сам Скачок ещё не мог создавать такие, но в его команде было немало опытных специалистов. Эта энергетическая матрица была ещё и его силовой защитой. Кожу и тонкий подкожный слой тела можно было повредить внезапным ударом, но дальше этого дело не пошло бы. Силовое поле защитило бы его даже от выстрела в голову, и отныне эта матрица должна была оставаться в его теле навсегда, так как светлый князь Игорь затронул интересы таких людей, которых нужно было опасаться.

Вылетев из тела, Скачок полетел вместе с сопровождающим прямиком к Луне, находившейся почти в зените. Полёт не был скоростным, так как его можно было смело назвать учебным, хотя он уже успел освоить теорию и умел пользоваться навигационным компьютером информатория. Облетев вокруг Луны, он сам нашел базу Большой Пятёрки и сразу направился в лифт. До Золотой Семёрки Скачок хотел для начала посетить Центральную базу. Она была намного больше, и представляла пирамиду семикилометровой высоты.

Это была столица пимов, а всего на Луне Бессмертия, находящейся в пятой метрике Земли, постоянно проживало в сорока семи таких же энергетических почти двести пятьдесят миллиардов бессмертных существ. Большая их часть бездельничала, что жутко бесило Скачка. Вылетев из лифта, он стремительно полетел вверх, где находился Штаб Бессмертия. В отличие от всех других контор, в этой все дела решались быстро, а ещё она отличалась просто поразительной демократичностью. Никому из пимов, работающих здесь, даже не пришло в голову поинтересоваться, кто позволил ему вторгнуться на этот Олимп, зато к нему подлетело сразу трое пимов, и один участливо спросил:

— Проблемы? Нужна какая-то помощь?

— Да, парни, — ответил он, — я Скачок ноль один со Светлой Руси, это планета номер...

Его тут же перебили:

— Мы знаем этот мир, Скачок. Он один такой, а вот с тобой рады познакомиться. Я Ветер, а это Ледяной и Корень, мы местные пимы и на нулевом уровне Штаба наши прозвища ни с кем больше не совпадают. Что тебя привело к нам и чем мы можем тебе помочь?

— Парни, мне нужны целители для работы на Светлой Руси, много целителей, причем таких, которые были бы на все руки мастера, — ответил настырный пим, — очень нужны и поэтому я решил обратиться сразу в Штаб Бессмертия.

Сразу же последовал вопрос:

— Скачок, сколько тебе нужно целителей?

— На первых порах тысяч пятьдесят, — обрадовался бывший полковник, — а в дальнейшем, года через три, миллионов десять, хотя и для пятнадцати миллионов работа обязательно найдется.

Все трое пимов, а они были очень похожи между собой, темноволосые, коренастые переглянулись, один из них, Ветер, взял его под руку и отводя подальше от толпы коллег, словно опасаясь, что его могут подслушать, тихо сказал:

— Скачок, не мелочись. Давай, заказывай сразу все пятьдесят миллионов и мы тебе обеспечим всё в лучшем виде, только договоримся так. Мы отправляемся на Светлую Русь, немедленно. До нас уже дошли слухи, что ты собираешься провернуть там дельце с массовым целительством. Давненько никто не брался за такое сложное дело и если ты знаешь, как сделать так, чтобы на Земле из-за этого не произошла мировая война, то поверь, станешь первопроходцем. Твоя идея на счет милости богов по отношению к одному единственному человеку, который потом станет учить других людей целительству, может увенчаться успехом.

— Ветер, но ведь люди действительно могут обрести такие способности, — возбуждённо сказал Скачок, — понимаешь, это ведь совсем нетрудно сделать. Нужно просто найти нужных людей и научить их этому.

Пим, успокоил его, хлопая по плечу:

— Вот и замечательно. Пусть люди становятся целителями, а мы станем дублёрами и будем страховать их на всякий случай. Пойми, вот мне, например, уже почти четыре тысячи лет, я ведь из кроманьонцев буду, как и мои друзья Корень и Ледяной, а на нашей Земле Человечество ещё только-только вползает в железный век. Так что на той Земле, где ты сейчас руководишь операцией, у нас появится прекрасная возможность отработать такие методики, которые лет через пятьсот помогут нам резко двинуть прогресс вперёд. Знаний у нас хватает, вот только с практическим опытом очень большие проблемы. На счёт того, где мы там поместимся, не волнуйся, прямо на Земле и разместимся ничуть не хуже, чем те свободные пимы, которые работают с тобой в одной команде. Мы народ непритязательный.

Подумав минуту, Скачок кивнул:

— Где надо расписаться, Ветер?

— Нигде, командир, — улыбнулся тот, — мы немедленно начинаем перебираться на Светлую Русь. Поверь, тут нас, кроме самодисциплины, ничто не держит.

Не стал задерживаться на Луне Бессмертия и бывший полковник-диверсант. Мысленно порадовавшись тому, что пимы в столице оказались такими легкими на подъём ребятами, даже не думая, какие перед ними нужно будет поставить задачи и как руководить такой огромной армией, он направился в родной мир. Скачку срочно требовались консультации, а единственным пимом, которому он доверял, был Грубый. По сравнению с Луной Бессмертия, на Луне Золотой Семёрки было безлюдно, хотя пимов там работало значительно больше, чем на Пятёрке.

И на этот он не стал прошибать лбом Луну, но не потому, что боялся. Скачок хотел сначала хотя бы мельком взглянуть на главные лунные достопримечательности вроде "Лунохода" и американских посадочных модулей. Убедившись в том, что американцы все-таки побывали на Луне и не раз, а также посмотрев на толпы пимов-туристов, многие из которых "фотографировались" на память рядом с земной космической техникой, он отправился на Землю. Много туристов летало в околоземном космическом пространстве, восторгаясь достижениями обитателей Золотой Семёрки, но бывшего полковника не интересовали полёты верхом на спутниках. Через два с половиной часа после отбытия с Большой Семёрки он прилетел сначала в Москву, но узнав, что Грубый находится на даче, отправился туда. Как только он появился там, его крестный мигом турнул с дачи всех своих помощников-пимов и старых друзей своего крестника, после чего в своей обычной манере спросил:

— У тебя что, своих собственных дел нет?

— А это и есть одно из моих дел, — невозмутимо ответил Скачок, — а прибыл я для того, чтобы получить от тебя полный отчет о делах и если что не так, то вздрючить тебя.

Глядя на своё бывшее тело, Скачок не верил своим глазам, так резко оно помолодело и окрепло. Однако, вместе с ним полностью преобразились ещё и его дачные семь соток, на которые он мельком взглянул. Грубый вздохнул, и демонстративно развёл руками:

— Ладно, проверяльщик, не убивать же тебя за это. Тогда пошли наверх, на открытую веранду. Все оборудование у меня там находится, так что по вечерам я теперь всё больше сижу в кресле-качалке и подолгу смотрю на звёзды.

Дмитрий Денисович поднялся наверх по винтовой лестнице, а бывший хозяин дачи, пробив потолок большой кухни-зала, пристроенной несколько лет назад, который одновременно был ещё и полом просторной веранды с полупрозрачным навесом. Наверху действительно имелось немало такого оборудования, в основном экранов и каких-то пультов управления, которое ему ещё не доводилось видеть. Полковник Скачков сел в кресло-качалку, а Скачок в невидимое обычному взгляду, но от того ничуть не менее удобное энергосиловое кресло.

На самом большом экране размером три на четыре метра сразу же появился броский и, как всегда, излишне вызывающий интернетовский заголовок: — "Мексиканская банда наркоторговцев "Лос Зетас" в полном составе сгорела на работе. Мексиканские пожарные и полиция ещё не разобрали всех завалов, но уже сейчас ясно, что число погибших превышает семь тысяч человек в то время, как число преступников, входящих в ряды этой самой кровавой банды не превышало трёх с половиной тысяч". Хотя Скачок даже не надеялся увидеть ничего подобного, он всё же скучающим тоном поинтересовался:

— Грубый, и это всё, на что тебя сподобило?

— Во-первых, не Грубый, а Дмитрий Денисович, Скачок, на худой конец товарищ или господин полковник, а, во-вторых, умник, ты, видимо, просто не представляешь себе, сколько труда понадобилось для того, чтобы собрать в Мексике всех членов этого наркокартеля, пристроить малолетних детей, свезти в несколько десятков подпольных цехов весь кокаин, натащить туда напалма, потом отпустить захваченных в плен людей, вытолкать в шею всех, кто работал на них из-под палки, чтобы потом торжественно чиркнуть спичкой. При этом, Скачок, все они прекрасно отдавали себе отчет в том, что действуют против своей воли, внутренне выли, визжали от страха, как свиньи, но ничего не могли поделать. Между прочим, когда человек погибает в огне пожара, его пим покидает тело в таком ужасе, что ты даже не можешь себе представить ничего подобного. И что самое неприятное, эти твари перед своей окончательной смертью увидели некоторых из тех людей, которые были убиты в предыдущие три месяца и встреча с ними тоже была не из разряда приятных. Как, впрочем, и сама гибель пима, когда он медленно рассеивается в воздухе. Это была наша первая крупная карательная акция, будут и другие, ещё более масштабные, но и казнь всех членов банды "Лос Зетас" не была единственной за эти две недели. Помимо этих ублюдков, мы казнили также ещё нескольких главарей преступного мира, причём весьма разнообразно и всегда под камеру. Сожжение "Лос Зетас" тоже было заснято на видео, но мы позволили мексиканским спецслужбам скрыть эти записи от общественности. До поры, до времени. Рано или поздно люди узнают всю правду.

С улыбкой кивнув бывшему себе, Скачок спросил:

— А что ты успел сделать в России?

— Не волнуйся, в России мы тоже ведём работу, — почему-то сердито огрызнулся полковник Скачков, — недавно в одном провинциальном городке начальник горотдела полиции, упырь просто редкостный, вызвал к себе на совещание еще семерых таких же негодяев и из двух стволов изрешетил их. После этого он перезарядил оба пистолета и буквально снёс себе из них голову. Всё прошло под запись, Скачок. — Рассмеявшись, он с ехидцей спросил — Интересно, чем другие следователи объяснят тот факт, что будучи по сути уже трупом, он продолжал стрелять себе в голову? Ладно, когда узнаю, обязательно извещу тебя.

Бывший диверсант широко улыбнулся:

— Дима, сдается мне, что ты намерен планомерно и методично вывести в расход всех ублюдков и намерен делать это таким образом, чтобы оставшиеся в живых окончательно потеряли сон и как знать, решили, что им лучше самим свести счёты с жизнью? Ты с такими намерениями прибыл на Землю? Интересно, ты разработал этот план потому, что у нас на Земле развелось слишком много дикого зверья в человеческом облике или на это у тебя имеются какие-то другие, свои личные причины? Кем ты был при жизни, штабс-капитан, и как погиб много сотен лет назад? Наверное, офицером, которому пришлось сражаться с множеством врагов, внешних и внутренних, чтобы потом погибнуть. Но тогда зачем тебе был нужен именно я?

Дмитрий Денисович даже замахал руками:

— Помилосердствуй, Скачок! Ты меня просто засыпал вопросами. Причём один другого глупее, но я начну с ответа на предпоследний. Кто я такой и откуда родом, чтобы тебе было проще понять меня. В моём мире тоже была страна, которую называли Россией, вот только она не раскинулась от Украины до Берингова пролива, а была гораздо меньше, размером с Московскую область с прилегающими к ней областями. На моей Земле монголо-татарское нашествие произошло гораздо позднее, в девятнадцатом веке и было пострашнее, чем какое-либо другое нашествие во всех остальных метриках. Чингисхан уже завоевал Англию и его войска высадились одновременно в Калифорнии и во Флориде, а Русь еще так и не оставалась покорена. После того, как пали Соединенные Штаты Америки, все силы орды были брошены против России, и она была сокрушена. В то время я служил в разведке, но после того, как пала Москва, стал просто одним из многих тысяч партизан. Крови мы монголо-татарам попили столько, что нас даже в плен не брали, казнили прямо на месте, да мы и не сдавались в плен, предпочитая подорвать себя вместе с дюжиной, другой косоглазых. Своей стойкостью мы добились главного, Чингисхан, понимая, что русских людей ему не сломать, стал формировать из них свою колониальную администрацию и уже двести лет спустя о нём забыли потому, что всей планетой управляли русские. Представь себе, пимы практически не приложили к этому руку. Более смерти и меня самого, и всех моих павших товарищей, они турнули куда подальше, и, знаешь, правильно сделали, так как куда лучше нас поняли, к чему идёт дело. Теперь, Скачок, я отвечу на твой самый главный вопрос. На твоей Земле будут проведена стандартная операция по зачистке планеты от негодяев всех мастей, включая продажных политиков и компрадоров, продающих Россию оптом и в розницу. Поверь, по-другому быть просто не может и потому эта операция или процедура, если хочешь, называется стандартной. Она проводится не в первый раз и в будущем таких операций будет проведено не мало. Ещё вопросы есть, Скачок?

У бывшего диверсанта отлегло от сердца, хотя его у пима не могло быть по определению. Зато он уже научился если не дышать, то хотя бы изображать, что дышит, но воздуха при этом не вдыхал по причине отсутствия лёгких. Вот теперь он стал кое-что понимать, а потому спросил:

— И я к таким операциям подпущен не буду, так ведь?

— Ох, и догадливый же ты, Скачок, — рассмеялся штабс-капитан в теле полковника в отставке, — даже оторопь берёт. Да, парень, ты для такой работы не годишься. Ты на ней просто сгоришь, но не расстраивайся, твоя нынешняя работа ничуть не менее важная и я бы даже сказал, что куда более важная. Почистить мир от грязи это одно дело, а вот направить его в совершенно другую сторону, как это однажды предложил Док, совсем другое и так уж случилось, что из множества пимов только ты без малейших колебаний решил взяться за это.

Бывший диверсант, решивший стать целителем, удивлённо посмотрел на себя прежнего и спросил:

— Не понял, Дима? Как это? Что может быть сложного в том, чтобы, вселившись в чужое тело, стать целителем? Тем более, что в этом нет ничего трудного, так как по сути даже не я буду исцелять людей. Их будет лечить специальный энергетический модуль.

— Да вот так, Скачок, — насмешливо отозвался его крестный отец, — не всё так просто, как ты думаешь. Понимаешь, парень, стать пимом это перейти на новый уровень бытия, обрести невиданные силы и полную свободу. Вселиться в чужое тело, которое покинул пим, тоже не сложно, а вот сродниться с ним так, чтобы в любой момент хоть полностью, хоть частично покидать его и возвращаться в любую секунду, очень сложно. У тебя это получилось и Док считает, что только благодаря мне и моей потрясающей удачливости. Ещё бы, сначала я сумел найти проход в метрику Золотой Пятёрки, затем нашел на ней тебя, да я и сам считаю, что мне просто чертовски повезло.

— Дима, а за что тебя загнали на Семёрку? — Внезапно задал Грубому вопрос Скачок и сам удивился тому, как тот нахмурился и сердито засопел, после чего усмехнулся — Похоже на то, что тебя просто решили отстранить на какое-то время от оперативной деятельности. Ну, давай, признавайся, что ты натворил.

Помолодевший лет на двадцать полковник небрежно махнул рукой:

— Так, мелочи, Скачок. Вместо того, чтобы казнить несколько сотен городских партизан, я не только сделал их пимами, но и задействовал в работе. Представь себе, на твоей планете я буду поступать точно так же, а тогда это ввергло кое-кого в панику и было принято решение на время остановить все чистки, точнее не начинать новых. Ну, а всю мою команду ликвидаторов загнали на Большую Пятёрку. Правда, некоторое время спустя, взвесив все за и против, руководство само поняло, что ошибалось оно, а не мы, но я уже начал новую операцию, результаты которой тебе прекрасно известны, а потому должен был довести её до логического завершения, но опять-таки сделал это нестандартным образом и, вообще, в последнее время нестандартность решений сделалась обязательным правилом для всех оперативников. Именно поэтому с Луны Бессмертия ломанулось на Пятёрку столько народа. Все пимы только и говорят, что о тебе, Скачок, а потому каждый твой шаг, каждое слово записываются и анализируются так, словно ты какой-то гений, а ведь всё объясняется куда проще.

Бывший полковник ГРУ усмехнулся:

— Приятно слышать, Дима, что мои слова о том, что успех любой операции в первую очередь зависит от нестандартности действий, дошли, наконец, до ушей умных людей. То есть пимов. Что же, похоже, что между нами гораздо больше общего, чем я мог подумать. Ты ведь тоже сторонник поиска нестандартных решений, а теперь давай, рассказывай мне все о жизни пимов. Это для меня сейчас самая важная информация, а то ведь я толком не успел помереть и насладиться загробной жизнью, как на тебе, получил взамен старого и больного, совершенно новое тело, а вместе с ним такую чудесную жену и особенно дочь, что мне как-то некогда было задумываться об этом. В первую очередь меня волнует, то, как их теперь разместить на Пятаке.

— Пимы-пимы, ох, уж, мне эти пимы, — забормотал себе под нос полковник Скачков, усмехаясь, — ну, что мне тебе рассказать о них, парень? Даже и не знаю, с чего начать-то. А, ладно, начну с главного. Понимаешь, хотя пиму начхать на такие мелочи, как космический вакуум с его холодом или несусветная жара в самом центре солнца, жить ему все же намного приятнее на чистой, зелёной и ухоженной планете, каких великое множество, но только на такой, где люди не убивают и не истязают друг друга. Тот мир, в который ты попал, именно такая планета, хотя, конечно, не без выкрутасов в виде волхвов, которые наглеют всё больше и больше. По отношению к материальному миру пим, можно сказать, бесплотное существо, всего лишь сгусток тонко организованной психической биоэнергии и ещё более тонких силовых полей, он в состоянии так настроить своё тело, что станет ощущать и ласковый ветерок, и струи воды, пронзающие его тело, и тепло солнечных лучей не говоря уже о таких ощущениях, какие даёт людям обоняние. Пим даже в состоянии ощущать вкус пищи и напитков. Да и когда речь идёт о физическом воздействии на что-либо, то и тут пим если и отличается от человека, то в лучшую сторону, так как обладает куда большей физической силой и это всё при полной неуязвимости. Более того, опытный, хорошо натасканный и обученный пим в состоянии изобразить из себя живого человека, причём так ловко, живописно и ароматно, что сможет даже ввести в заблуждение комара, а не то что обычного человека, но это могут делать только мастера экстра-класса. Такой пим может спокойно общаться с людьми и даже вступать в интимные отношения, причём получая от этого немалое удовольствие, вот только без каких-либо последствий в виде зачатых детей, хотя и это он тоже сможет организовать, прибегнув к помощи донора семени. Всего-то и дел сначала выдать себя за женщину, а потом перевоплотиться в мужчину, но такого ещё никто не делал. Так что, как ты понимаешь, жизнь пима не такая уж и безрадостная. Одно плохо, нам не дано перемещать живых людей и крупные предметы из одной метрики пространства в другую. Пока что не дано, но опыты над этим ведутся уже не одну сотню лет, и я верю, что однажды и люди смогут путешествовать между мирами. Земля ведь везде одинаковая и что самое удивительное, в каждой метрике живут одни и те же люди, которые говорят на тех же языках, хотя история у них бывает, разнится так, что только диву даёшься.

Последнее сообщение заинтересовало Скачка больше всего, так как он давно уже понял, что лазерные компьютерные диски компьютеров Большой Пятёрки практически идентичны лазерным дискам его родной Золотой Семёрки и потому немедленно попросил:

— А вот об этом расскажите мне подробнее, господин полковник. Неужели вы научились перемещать предметы из одной метрики пространства и времени в другую?

— Ты правильно подметил, Скачок, метрики пространства и времени. Именно время, точнее разная скорость его течения, не позволяет перемещать из одной метрики в другую живые организмы. Это касается и тех устройств, принцип действия которых основан на использовании электромагнитных и электрохимических процессов. В общем, всё, что было записано на магнитных носителях, будет размагничено, а батарейки разряжаются так, что из них потом невозможно выдоить ни капли энергии. Поэтому-то мне и пришлось изготавливать первые компьютеры на той элементной базе, которая уже имелась на Семёрке. Ты, похоже, заинтересовался этим, так что я тебя просвещу. Ты можешь забрать со своей планеты любой предмет, который будет иметь объём не больше одной двадцать пятой объёма твоего энерготела, но я не думаю, что тебе стоит заниматься такой ерундой. В том, что ты заберешь на новое место жительства альбом с фотографиями, нет никакого смысла, как и от чтения любимых книг.

Бывший диверсант усмехнулся:

— Мелко плаваешь, полковник. Меня не мои фотографии волнуют, а научные данные, связанные с ракетостроением, которым на Большой Пятёрке никто не занимается только потому, что наши попы боятся потревожить богов, якобы живущих на небесах. Так как я уже сказал императору, что боги обитают на обратной стороне Луны, то ты должен срочно обеспечить меня всей научно-технической документацией, а я уж как-нибудь придумаю, что делать с ней дальше. Поэтому готовь диски к переброске.

Полковник пожал плечами и ответил:

— Не вопрос, Скачок. Тебе с Пятака виднее.

Поговорив ещё пару часов о других делах, в основном связанных с тем, как на фоне грядущей череды внезапных смертей прибрать власть к рукам, чтобы начать формировать сначала новые правительства, а затем думать о едином мировом правительстве, новоявленный князь отправился домой. На этот раз он торопился и потому пробил насквозь как Землю, так и Луну, находившуюся на противоположной от Москвы стороне земного шара. Однако, возвращаться в своё тело он не спешил и оставшиеся два с половиной часа провёл наедине с природой в лесу неподалёку. Это действительно было совершенно восхитительное ощущение. Он, словно бы обрёл новое тело, а не вселился в чужое, которое быстро стало для него родным благодаря Снежане.

Будучи ещё человеком, Дмитрий Денисович женился, как это и положено, по любви, но нельзя сказать, что был так уж счастлив в браке. Его жена Татьяна не отличалась ни пылкостью чувств, ни страстностью, как и многие русские женщины. По молодости его это несколько нервировало, но поскольку они очень сильно любили друг друга, да он был ещё и на девять лет старше, и к тому же жена сразу, в первый год, родила ему двух пацанов, Дмитрий быстро смирился с тем, что не сможет добиться гармонии ещё и в постели. Во время частых, а иной раз и продолжительных "командировок" он гулял налево, но о разводе даже и не помышлял ещё и потому, что жена была его самым лучшим, верным и преданным другом.

Годы спустя, после раннего, всего в сорок шесть лет, климакса, с его женой произошли перемены, она, наконец, сделалась страстной и пылкой, да вот беда у него самого к пятидесяти пяти годам стали появляться признаки импотенции. Сказались лишения, перенесённые им в ходе операций, ранения и контузии. Не то что бы он уже ничего не мог поделать, но время от времени ему было впору запеть "Интернационал", точнее те его строки, в которых говорилось: — "Вставай, проклятьем заклеймённый!". Татьяна же, которая и сейчас, после его смерти, выглядела гораздо моложе своих лет, в то время и вовсе расцвела и стала ягодкой, как это и положено русской женщине.

Снежана была её полной противоположностью и если его бывшая жена, темноволосая и кареглазая, являла собой образ эдакого бойкого галчонка, то вторая, посмертная жена, высокая и худенькая, гибкая, словно тростиночка и оттого казавшаяся хрупкой, но на самом деле весьма сильная физически, днём казавшаяся несколько медлительной, но в действительности просто плавно-грациозная и величавая, ночью преображалась. В неё, словно бес вселялся, и всё только потому, что в тело её мужа вселился куда более молодой мужчина, который последние три года провёл по ложному обвинению в СИЗО, где перенёс на ногах инфаркт, а после выхода на свободу у него ещё и стал развиваться рак лёгких. А между тем новое тело, высокое, стройное, идеально сложенное, сильное и выносливое, было ещё и телом идеального любовника.

Не мудрено, что, едва освоившись в своём новом теле, Скачок в первую же ночь показал молодой княгине, что сорок семь лет для него возраст полного расцвета сил и что его рано сдавать в архив. Тем самым он разбудил в своей жене целый вулкан страсти и с момента его "выхода" из комы не было ни одной ночи, чтобы они по полтора, два часа не занимались любовью. Впрочем, на самом деле всё объяснялось ещё проще, и новый жилец в теле Дмитрия Денисовича сказал об этом так:

— Скачок, когда моя миссия подошла к концу, я подумал так. Тело князя способно прожить ещё пару сотен лет, если за ним хорошо ухаживать, а с внедрением компьютеров большие дела на Большой Пятёрке ещё только-только начались. Мне же там уже всё стало надоедать по той причине, что наука и бизнес это не моё, да и что муж, что отец из меня никакой, а тут на горизонте появилась такая красавица, что даже я, старый циник и сухарь, сначала просто обомлел, потом поплыл, как кусок масла по горячей сковородке, а затем задумался о том, что в качестве дополнительного бонуса к телу князя не помешает ещё и приложить красавицу жену, влюблённую в него до беспамятства. Так что с моей стороны это была всего лишь очередная спецоперация, но всё же признаюсь честно, Снежана и меня обаяла. В общем, я в неё без малого чуть не влюбился, однако, куда больше думал о том, чтобы подготовить её к грядущим переменам, а потому не так уж и часто занимался с ней любовью, да и делал это так, чтобы на моём фоне кто угодно показался бы самым утончённым любовником. Когда я искал на открытой мною Золотой Семёрке человека, способного заменить на Пятаке меня, то чашу весов в твою пользу склонило именно то обстоятельство, что ты подошел к финалу совершенно неудовлетворённым мужчиной. Тебе всё ещё хотелось любви, причём большой и чистой, но самое главное, ты стал мечтать именно о такой девушке, как Снежана, которая очень похожа на ту помощницу адвоката, которая несколько раз приходила к тебе в тюрьму. Хотя выйдя на свободу ты не сделал даже малейшей попытки встретиться с ней, да это было бы и бессмысленно, ведь она считала тебя окончательно выжившим из ума террористом на службе коммуняк, облик той девушки, между прочим просто редкостной курвы и прошмандовки, хорошо скрывающей свою натуру, всё же засел у тебя в сердце, как заноза. Скачок, хотя у меня имелись кандидаты и получше, чем ты, я всё же подумал в первую очередь о Снежане, и ещё о Любавушке, и, как погляжу, не ошибся в тебе. Ты уж извини, но мне регулярно докладывают обо всём, что происходит на Семёрке и не только мне. Наверху ты тоже хорошо себя зарекомендовал, и тобой очень интересуются.

Вспоминая слова Грубого, Скачок пришел к выводу, что хотя это ещё тот тип, ему есть за что его благодарить. Как Снежана, так и Любава быстро вытеснили в его душе всё то, что он оставил на Земле, но он не забыл ни своей Танюшки, ни сыновей, которых сумел отговорить от воинской стези. Не та в стране была власть, чтобы служить ей верой и правдой. И не в те времена родились его сыновья, а потому он был только рад, что один стал учёным, а второй с головой ушел живопись. Что же, теперь их отец снова помолодел, то же самое ожидало Татьяну, а вот Грубому точно придётся с ней несладко. Его бывшая благоверная была кремень-бабой и знала о своём муже и его даже самых тайных делах всё, так что и ему рано или поздно придётся посвятить её во все тайны бытия. Он будет просто вынужден рассказать Татьяне обо всём и даже о его смерти.

Глава пятая

Неожиданное открытие князя Игоря

До вояжа в штаб-квартиру Бессмертия и на Золотую Семёрку подготовка к предстоящей экспедиции шла ни шатко, ни валко, да князю всего-то и требовалось, что взять со складов всё необходимое, погрузиться в самолёты и отправиться в путь. Зато после возвращения домой он начал готовиться к экспедиции куда серьёзнее. Это было обусловлено тем, что с Луны Бессмертия в его новый мир перебралось очень уж много пимов, а потому он первым дело отдал им приказ равномерно рассредоточиться по всей планете и начать работу с ведунами и ворожеями. Задача перед ними ставилась простая, найти среди них как можно больше таких людей, кого будет не грех научить целительству и кому можно доверить изрядный запас биоэнергии. Именно о ней князь Игорь заговорил во время обеда, когда кормил дочь:

— Снежинка, сегодня у меня была самая чудесная ночь за всю мою жизнь. — Подумав, что жена может истолковать его слова как-то иначе, он поправился — Вообще-то во время всех минувших недель у меня были самые счастливые ночи и мне даже стыдно, что раньше я не был с тобой таким, каким стал после своей удивительной комы.

Княгиня беззаботно улыбнулась:

— Егорушка, милый, не надо извиняться, я и так всё поняла, ведь ты вернулся домой таким воодушевлённым, словно у тебя выросли за спиной крылья. Ты сделал какое-то очень важное открытие?

Кивнув, Игорь сложил губы трубочкой и стал вдувать в золотую в лучах солнца головку дочери серебристо сияющую струйку чистой биоэнергии. Девочка на мгновение замерла, а потом захлопала в ладоши и радостно закричала:

— Мамуля, папуля дует на меня и в моей голове делается прохладно, зато в животе тепло-тепло и очень приятно.

— Я вижу это, моя маленькая красавица, — улыбнулась дочери Снежана, — это папа дарит тебе силу и здоровье, мой ангел. Теперь, моя маленькая, ты уже больше никогда не будешь болеть. Так ведь, Егорушка? Я права?

Князь широко улыбнулся жене:

— Да, Снежана, именно об этом я и хочу тебе рассказать. Сегодня ночью мне впервые удалось впитать в себя целительную силу нашего леса, и она превратилась во мне в чистую биоэнергию. С её помощью уже теперь я сам смогу создать в теле человека целительное энергетическое поле высокой напряженности и даже передать ему информацию о всех болезнях. Эти знания мне передал Троян-бог вместе со своей биоэнергией, но её я должен расходовать очень бережно. Зато если я буду раз в десять дней проводить медитации под кроной какого-нибудь могучего, полного живительной силы дерева, то смогу вобрать в себя очень много земной биоэнергии. Так что теперь самое главное для меня, это найти настоящих ворожей и ведунов, чтобы учиться целительству вместе с ними, а это будет весьма непростая работа, но мы с тобой обязательно справимся. Ты и я, моя любимая. Хотя ты и не ворожея, душа и разум у тебя такие чистые, что лучшей помощницы мне не сыскать во всём мире. Поэтому приготовься, душа моя, сегодняшнюю ночь мы проведём не в нашей спальной, а под тем дубом. Я уже обо всём распорядился и обещаю, что ты никогда не забудешь этой ночи. Она будет просто волшебной.

Помимо них в столовой находилось ещё семеро пимов, среди которых князь обнаружил Ветра. Когда он начал вдувать биоэнергию в дочь, тот буквально вылез из её тарелки и внимательно за всем наблюдал, а когда умолк, то просто с редкостным удивлением, написанным на его довольно симпатичном лице, уставился на целителя и спросил:

— Командир, что ты сейчас сделал?

Широко улыбаясь своей столь же изумлённой жене, сидящей напротив, Игорь спокойно ответил:

— Ничего особенного, Ветер, я просто решил сделать свою дочурку ещё крепче и здоровее.

— Так, с тобой всё ясно, балда, — хохотнул доисторический пим, — ты просто редкостная бестолочь, но всё же бестолочь очень удачливая. Знаешь, парень, мы на Земле Бессмертия, хотя эту планету ещё рано так называть, уже чёрт знает сколько времени убили на исследования и эксперименты, но так толком и не научились создавать в теле живого человека энергетический скафандр для его пима. Не знаю как, но ты это только что сделал, светлый мой княже.

Остальные пимы сгрудились перед князем и его дочерью, заслонив от него жену, вооружились какими-то приборами, которые достали из своих тел, и пристально изучали радостно смеющуюся девчушку. Один из пимов, это был Фалкон, учёный, специализирующийся как раз в области энергетического лечения, так и вовсе, зайдя сзади, проткнул головой тело князя, что было довольно-таки неприятным ощущением. Зато так он смог рассмотреть макушку Любавы и через пару минут задумчиво сказал:

— Джентльмены, у меня появилась одна интересная догадка. Не знаю как, но наш босс, действуя методом академического тыка, сумел сделать то, чего не могли добиться тысячи пимов до него и я, кажется, понял, как ему удалось это сделать. То, что мы сейчас видим в тельце Любавушки, ещё не энергетический скафандр, хотя внешнее сходство имеется, и это не факт, что это нечто им станет. Зато фактом остаётся другое, вдувая биоэнергию вместе с земным воздухом, наш светлый князь умудрился создать, нет, скорее всё же не создать, а изменить саму энергетическую структуру пима, прочно соединённого с его же телом. Не знаю, что из этого получится в дальнейшем, но мне уже сейчас ясно, что это всего лишь первый шаг, причём шаг сделанный в совершенно противоположном направлении. До этого момента все наши попытки создать энергетический скафандр заканчивались тем, что как бы мы ни старались сделать его стабильным, у нас ничего не получалось.

Снежана, на которую молча смотрел и улыбался Игорь, сначала не поверила своим ушам, но вскоре глаза молодой женщины засверкали и она спросила:

— Егорушка, неужели ты можешь приобщить нас с Любавушкой к избранникам богов?

Князь опустил голову и быстро спросил:

— Фалкон, что ты имеешь ввиду, говоря о каком-то другом направлении? Куда оно способно привести человека?

Учёный хотел было ответить, но его довольно-таки властным тоном остановил Ветер:

— Фалк, дай мне объяснить нашему князю, что он сделал только что. Княже, ты чертовски везучий пим, даже более везучий, чем Грубый. Не знаю о чём ты думал, когда вдувал в головку своей дочери совершенно новую энергетическую субстанцию, но тебе уже удалось создать в её теле такого пима, которому вообще не будет нужен энергетический скафандр. Да, Фалкон прав, твоя работа ещё не завершена, но если пим Любавы вдруг покинет своё тело, то, поверь, ни оно, ни он от этого не пострадают. Девочка просто лишится памяти. Полагаю, что то же самое ты сможешь сделать и со Снежаной, но для этого тебе нужно будет провести несколько часов в медитации. Поэтому давай, закругляйся с обедом и скажи жене, что тебе нужно вздремнуть несколько часов, чтобы хорошенько подготовиться к сегодняшней ночной медитации под дубом. Спешу тебя порадовать, большой вождь, ты мимоходом сделал ещё одно открытие. Прогуливаясь по лесу, ты действительно сумел впитать в себя его то ли живительную силу, то ли биоэнергию, но ты знаешь, проба, взятая мною, говорит о том, что она весьма существенно отличается от обычной биоэнергии.

От этих слов у Игоря сделалось на душе легче и он, после несколько затянувшейся паузы, негромко ответил жене:

— Снежана, сегодня ночью всё произойдёт именно так, как ты сказала, я введу тебя в круг избранников наших богов. Сегодня он очень мал, только я и наша Любавушка, но через какое-то время их будет становиться всё больше и больше. Наша дочь сделала первый шажок к новой жизни, в которой её уже никогда не будут преследовать болезни и старость, а тебе его только предстоит сделать, но учти, после этого тебя ждёт долгий путь. А пока что я должен поспать часов пять, чтобы быть к вечеру готовым. Ты тоже поспи, душа моя, так как и тебе будут нужны силы. — Получив от Ветра инструкцию, он добавил — Ляг в спальной, а я велю поставить мне шезлонг в парке, под большой липой.

Послеобеденный сон в парке, тихом и тенистом, в котором росли преимущественно огромные липы и каштаны, был прописан князю Игорю по настоянию ещё одного пима-учёного, Немого. Среди множества других пимов-учёных с Луны Бессмертия, близких к закадычной и пронырливой троице друзей, встретивших на ней Скачка, он лучше кого-либо разбирался в теории происхождения "сгущённой" биологической энергии. Более того, он был согласен с тем, как процесс её происхождения описал в только что состоявшемся разговоре их начальник. По пути в парк князь с удивлением узнал, что на счёт происхождения биоэнергии имеется более трёх дюжин различных теорий и все они правы и обоснованы, но каждая в чём-то одном. Когда шезлонг был приставлен изголовьем к стволу липы, имевшей в толщину добрых три обхвата, турнув остальных пимов, Немой, получивший такое прозвище не случайно, стал втолковывать:

— Босс, послушай меня ни о чём не расспрашивая. Просто выполни все мои рекомендации, а там посмотрим, что из этого выйдет. У меня, когда я был вселён в тело, это получалось, пусть и не очень часто. Главное сконцентрируй всё своё внимание на какой-либо положительной эмоции и полностью расслабь своё тело. Чтобы не мешать тебе, я тоже отлечу подальше. Так будет лучше.

Шезлонг был поставлен так, чтобы Игорь в нём полулежал, опершись затылком и плечами на шершавый ствол липы, посаженной кем-то из его далёких предков, и он мог, при желании, узнать это, порывшись в библиотеке. Как он не старался, но полностью расслабиться ему не удавалось, равно как и сконцентрировать своё внимание на чём-либо приятном. Впрочем, как раз это было самым простыв, ведь стоило ему только подумать о Снежане, как он сразу же начинал грезить о ней, но в этих грёзах было так много вожделения, что ни о каком полном расслаблении речи и идти не могло. К тому же у него быстро затекла шея.

Почти одновременно с этим в голову князя пришла такая страшная мысль, что он невольно вздрогнул и даже мысленно выругался: — "Ёкарный бабай! Я же наврал Снежанке, что впитывал энергию из того дуба и всей дубравы. Что же я наделал? И как мне теперь быть? Чему я научу свою Снежинку, кроме этой брехни?" Вместе с раскаянием пришло чувство стыда, и Игорь покраснел, как флаг Советского Союза. Однако, вместе с этим он принялся усиленно соображать и мысленно себя подстёгивать: — "Стоп, парень, не паникуй, а начинай срочно думать и всё анализировать. Раз тебе удалось превратить биоэнергию, которая сгущается только в специальных условиях на Луне, в энергетический аэрозоль, способный проникать в тело человека вместе с анионами кислорода, то значит тут можно что-то придумать. Давай, голова, думай, я тебе шляпу новую куплю!"

Вообще-то ничего придумать князь Игорь так и не смог, зато он вспомнил, как для того, чтобы загнать в тела старцев энергетических лекарей он почти полностью вышел из своего тела. В нём остались тогда только ноги ниже колен, и решил поступить точно также и сейчас. Раз тело наотрез отказалось расслабляться, значит нужно срочно принимать самые эффективные меры воздействия и он мягко посунулся вверх, отчего плечи пима сделались вровень с головой, а голова поднялась и того выше. Такая тактика быстро возымела своё действие, и тело князя расслабилось полностью, причём настолько, что из него с протяжным звуком вышли желудочные ветры, но это его нисколько не смутило, так как в княжеском парке не было ни души.

Облегчённо вздохнув, князь прислонился к липе плечами и головой своего пима, придав им должную прочность, чтобы они не погружались в кору дерева и не сливались с ней. Сразу после этого ему пришла в голову ещё одна мысль: — "Стоп, Егор, будучи пимом ты же можешь видеть тонкие энергии, а раз так, попробуй отыскать их вокруг себя и прежде всего в этой строй липе". Мысль оказалась весьма здравой. Это князь Игорь понял тотчас, как только перенастроил "энергетические глаза" своего пима и мир вокруг него немедленно преобразился. Окрестный пейзаж попросту исчез, причём практически полностью.

В эту послеполуденную пору воздух был наполнен длинными, быстрыми искрами анионов и сверкающими точками медлительных катионов. Их жизнь была коротка даже в этом воздухе кристальной чистоты, напоенным ароматами цветов, трав и листвы, не более шестидесяти секунд и они стремились только к одному — образовать пару и погаснуть. Всё, как у людей. Ещё он сразу же обратил внимание на медленно перемещающиеся облачка и струи, в которых узнал фитонциды и подивился тому, что они обладали зарядом энергии, причём в отличие от анионов и катионов тонкой, имеющей биологическую природу, что его очень обрадовало, и он продолжил исследовать пейзаж.

Сверху к Земле неслись мощные потоки космической энергии, но она, наткнувшись на щит магнитного поля, большей частью отбрасывалась, но вместе с тем преображалась в куда более мягкую и, несомненно, животворящую энергию, лишь малая часть которой приходилась на световое излучение. И это тоже была тонкая энергия, навстречу которой поднималась из недр Земли другая тонкая, но очень мощная энергия. В результате вокруг образовывались просто фантастические, грандиозные фигуры, живые и подвижные. Одни более, другие менее, но практически не стоящие на одном месте. Места выхода энергии Земли были одними и теми же, но вот в дальнейшем она, пульсируя, растекалась окрест весьма привольно, а видел князь в этот момент довольно далеко, на пару десятков километров.

Видел он также множество пимов, державшихся от него на расстоянии в пару километров, а также людей, точнее пимов внутри них, но не они его интересовали. Самыми плохо различимыми, поначалу, для Игоря были статичные объекты, если не считать дворца и других построек, которые были отчётливо видны из-за электрических и магнитных наводок. Куда хуже было видно верхний, метров пятьдесят толщиной, слой почвы, отчего ему казалось, что он парит в воздухе, а также деревья, кусты и все прочие растения и воду. Впрочем, когда он заметил их и "заставил погаснуть" все остальные волны и струи тонких и грубых энергий, мир вокруг него снова преобразился.

Теперь Игорь увидел только землю, она по-прежнему была полупрозрачной, воду, растения и всё живое, увидел и поразился той красоте, которая открылась ему. Вместе с электромагнитными импульсами, которыми была пронизана живая плоть Земли на глубину местами до полукилометра и даже больше, князь скорее ощутил, чем увидел, что всё живое напитано ещё и куда более тонкой биоэнергией, которую они маскировали. Вскоре он подметил, что пульсируют они по разному и сконцентрировал всё своё внимание именно на этих пульсациях и вскоре ему открылась настолько удивительная картина, что он не выдержал и вполголоса позвал своих помощников:

— Ветер, Фалкон, быстро дуйте сюда, я вам что-то покажу. Поверьте, это фантастическое зрелище.

Оба пима примчались мгновенно и не одни. Ветер спросил его встревоженным голосом:

— Что ты увидел, князь?

— Ребята, вы видите этот океан биоэнергии? — Спросил Игорь — Он огромен. Просто невероятно огромен.

— Океан биоэнергии, — удивился Фалкон, — извини, парень, но ты, похоже, бредишь. В природе её практически невозможно увидеть кроме тех случаев, когда что-то живое умирает, но то губительная биоэнергия, отравленная.

— Так, суду всё ясно, — со смешком сказал Игорь, — Фалк, хотя ты и учёный, пенёк просто редкостный. Так, оба положили мне руки на плечи. Да, на плечи пима, а не моего тела. Сейчас я постараюсь сделать так, чтобы вы видели мир моими глазами, а вслед за вами увидели это чудо все остальные пимы, которые находятся поблизости. Фалк, Ветерок, как вам нравится эта картина? Здорово, да?

Пока от плеч пима с оперативным позывным Скачок вправо и влево вырастали две длинные цепочки пимов, которые стали к тому же ветвиться, сам он, вглядываясь в океан жизни, распростёршийся вокруг него, а пим обозревал окрестности на все триста шестьдесят градусов, понял одну важнейшую вещь — всё живое на планете Земля тесно связано между собой биологической энергией. Почувствовал же он это тогда, когда плечами, затылком и шеей, как бы вырастив тонкие энергетические каналы, стал впитывать её в себя, поражаясь тому, какой дивно свежей и мощной та была. Поняв же, что со старой липой ничего не сделается, он стал не столько всасывать биоэнергию в себя, сколько передавать другим пимам, ехидно подначивая их:

— Эх, вы, пеньки берёзовые. Что же вы за пимы такие, раз до сих пор так и не смогли увидеть этого чуда.

Фалкону первому надоело это и он хмуро огрызнулся:

— Помолчи, умник. В отличие от тебя мы все по несколько десятилетий провели на разных Лунах, где питались той кислятиной, которую собирали лишь время от времени, а ты попал на Пятак с незашоренным сознанием и первобытной остротой чувств. Только этим я и могу объяснить твою сверхчувствительность, светлый ты наш княже.

Ветер тоже вставил в разговор свой пятачок:

— А ещё тем, что этот юный стервец влюблён в чудесную девушку, в глазах которой он хочет выглядеть подлинным Сварогом. Что же, надо признать, что ему это удалось, но в итоге, парни, всё равно выиграло наше Бессмертие. Фалкон, ты понял, как он это сделал или мне начать пытать этого юного пима? Знаешь, в этом деле я мастер, каких мало. Настоящий кудесник по части выбивания правды.

— Кто бы в этом сомневался хоть минуту, столичная ты штучка, — уже куда более весёлым голосом откликнулся Фалкон и немедленно доложил, — парни, я всё понял. Наш босс действительно являет собой чудеса сверхчувствительности и всё потому, что он не успел, в отличие от нас всех, огрубеть чувствами. Полагаю, что теперь каждый пим сможет легко и изящно пить биоэнергию из чистого источника, хотя знаете, у рафинированной биоэнергии есть свои преимущества. Она может быть и грубее, но всё же куда лучше приспособлена к созданию энергетических инструментов, а эту, природную биоэнергию, надо сгущать и сгущать для этих целей и что из этого в конечно итоге получится, я не готов сказать прямо сейчас, по ходу дела. А ещё у меня возникло такое подозрение, что наш могучий князь начал впитывать её в себя ещё на Золотой Семёрке, просто этого не заметил ни он сам, ни Грубый, ни даже Мудрый Док. Если так, то это может означать только одно, он особый пим.

Особый пим, впитывающий в себя биоэнергию с мощностью насоса пожарной машины, юркнул в своё тело, но перекачивать её друзьям не перестал, а лишь сказал:

— Ладно, голубчики, качайте через меня из Пятака энергию, только не шумите, мне надо вздремнуть.

Ветер на этот счёт имел иное мнение и скомандовал:

— Всё, пимы, бросились в рассыпную. Фалк, кажется, ясно вам всё разъяснил, так что переходим на подножные корма. Заодно все, кто в этом поднаторел, начинайте сгущать биоэнергию и отправлять её на Луну. Нам надо строить там пять больших пирамид с расчётом на будущее этого мира. Нерли, ты меня слышишь? Ты, как я помню, всегда интересовался излучают ли планеты в космос биоэнергию? Что же, теперь, когда Скачок показал нам, как именно нужно её определять, займись этими исследованиями снова, но уже на качественно иной основе. У меня возникло такое подозрение, что тем самым ты сделаешь не одно новое открытие. Превзойти нашего светлого князя тебе не удастся в любом случае, но лично меня очень интересует результат твоих исследований. Как знать, может быть тем самым, ты сможешь подтвердить или опровергнуть мою теорию.

Князь Игорь уснул, как убитый, в очередной раз поразившись тому, что в новом теле ему спалось намного лучше, чем в старом. А между тем известие о том, что он нашел новый способ впитывать в себя не излучённую людьми в момент душевного подъёма, а куда более чистую биоэнергию, заставило проснуться всех пимов без исключения. Уже через несколько минут эта новость достигла столицы Бессмертия, где и произвела настоящий фурор. Первая же новость, сообщающая о том, что совсем ещё юному пиму по прозвищу Скачок удалось сделать нечто совершенно невозможное, создать в теле человека зародыш неуязвимого пима, которая пришла полчаса спустя, и вовсе взорвала умы миллиардов пимов, срок жизни многих из которых исчислялся несколькими тысячелетиями.

Впрочем, это не привело к тому, что пимы помчались на Большую Пятёрку. Там и без того собралось почти шестьдесят два миллиона бессмертных существ, когда-то бывших людьми. Все они немедленно принялись выкачивать из планеты Земля чистейшую биоэнергию, сгущать её и строить пять огромных пирамид на обратной стороне Луны. Пимам сразу же стало ясно, что выкачать всю биоэнергию из Земли они не смогли бы даже в том случае, соберись их здесь шестьдесят два миллиарда. Её запасы были просто неисчерпаемы и в первую очередь потому, что биосфера Земли Славян, а отличие от многих других миров и той же Золотой Семёрки, была практически не повреждена человеком и сохранилась чуть ли не в своей первозданной свежести.

Поспав всего три с половиной часа, князь поднялся с шезлонга полным сил. За это время группа учёных, возглавляемых Фалконом, провела мощнейший мозговой штурм и на базе совершенно случайного открытия, сделанного своим руководителем, весьма далёким от науки, разработала оригинальную, но, что самое главное, практически исчерпывающую и всё учитывающую методику трансформации обычного пима в нечто совершенно новое, в такого пима, который будет обладать потрясающими способностями не только после смерти, но и при жизни. По их расчётам человек мог стать практически вечным существом, а в случае своей случайной гибели ему ничего не стоило вернуться в мир живых, и именно это было мечтой всех пимов без исключения. Они потому и называли себя так, что хотели когда-нибудь снова стать людьми.

По этой причине князю Игорю пришлось задержаться под липой ещё на час с четвертью, чтобы уяснить суть этой методики, дабы не ошибиться вечером. Хотя парк и был весьма уединённым местом в имении, он всё же решил проделать всё под тем самым дубом, о котором рассказал Снежане столько небылиц. Липа она и есть липа, а вот дуб для славян имел совершенно особое значение чуть ли не на генетическом уровне. К тому же та дубрава, в которую они отправились на ночной пикник, прихватив с собой обильный ужин и пару бутылок игристого донского вина, издревле считалась священной и светлый князь это учитывал.

Пётр, который также как и все пимы знал о произошедшем всё до малейших подробностей, хорошенько всё осмыслив, отправился в столярную мастерскую и изготовил там особое ложе, изголовьем которого должен был стать дуб, росший посреди поляны в священной дубраве и он был даже потолще, чем вековая липа в парке имения. На толстые дубовые доски светлокняжеского ложа была постелена дюжина белых, мягких кошм, их покрывала пушистая медвежья шкура, а поверх неё были положены две большие подушки, набитые распушенной овечьей шерстью и одеяло, пошитое из беличьих шкурок на две стороны.

Рядом с брачным ложем светлых князя и княгини Донских гридни поставили круглый стол и два мягких стула, а всё остальное они привезли с собой. Игорь остановил машину за полверсты до дубравы и от неё им пришлось пройти по степи и самой священной дубраве почти две версты. Когда княгиня Снежана стала накрывать на стол, уже вечерело. С сомнением глядя на то, сколько снеди её супруг велел положить в корзину, она спросила с удивлением:

— Егорушка, неужто мы съедим всё в один присест?

Целуя жену в шейку, князь ответил:

— Почему это в один, в два, любовь моя. Сначала мы поужинаем, причём очень плотно, я изрядно проголодался, а тебе это просто необходимо сделать, чтобы всё прошло, как надо. Потом я сделаю с тобой нечто такое, чему ты будешь просто поражена, после чего тебя ждут такие любовные ласки, которых ты ещё не знала до сего вечера.

Любовные игры вовсе не входили в ту методику, которую составили пимы-учёные, но и не были противопоказаны княгине Снежане. Летняя ночь была тепла и Игорь, поцеловав жену, стал её раздевать, та радостно рассмеялась в ответ. Через пару минут, как раз в то время, когда над священной дубравой взошла почти полная луна, они сели за стол. Освещённое ярким лунным светом тело княгини Снежаны было так прекрасно, что князь на какое-то время забыл о еде. Поужинав и выпив полбутылки вина, они поднялись из-за стола и направились к ложе. Счастливый супруг и будущий целитель сел в изголовье в позу лотоса, прислонившись спиной к стволу дуба, и усадил жену перед собой так, чтобы откинувшись назад, она подставила макушку под его губы. Не говоря ни слова, она стал вдувать в неё серебристый энергетический аэрозоль.

Князь-целитель не торопился и делал это с остановками, во время которых нежно ласкал тело жены и целовал её точёную шейку, ушки и даже губы, но при этом не давал сойти с места. В течении почти часа тело Снежаны освещала луна, в свете которой оно казалось серебряным, но при этом с каждой новой порцией энергетического аэрозоля это живое серебро делалось всё ярче и ярче. Вскоре луна поднялась так высоко, что крона дуба полностью скрыла её и они оказались в густой тени. Вот тут-то княгиня и воскликнула удивлённым голосом:

— Егорушка, что это? Мои руки да и всё тело светятся лунным светом точно так же, как и у тебя там, в Киеве.

Князь Игорь, который успел получить на этот счет немало исчерпывающей информации научного характера, подтянул к изголовью подушку, уложил на ложе жену и, ложась рядом с ней, ответил по существу:

— Снежинка, в этом нет ничего необычного. Это просто вторичная люминесценция эпидермиса, вызванная излучением биоэнергии через тончайшие поры того, что на Востоке принято называть астральным телом, а у нас, славян, называют душой. Раньше твоя душа имела только одну защитную оболочку, причём на диво прекрасную — тело, но я, вдохнув в тебя биоэнергетический аэрозоль, сделал её намного сильнее. Мы, учёные, считали раньше, что душа это нечто нематериальное, эфемерное, но на самом деле это вовсе не так. Душа так же материальна, как и тело, только она соткана из очень тонкой энергии и невидимых простому глазу и самым чувствительным электронным приборам силовых полей. Минувшей ночью я научился впитывать в себя биоэнергию из нашей Матери-Земли и всего того, что является её сущностью, то есть из этой священной дубравы, степи и почвы под ней, Дона и всей биосферы. Ты уж извини, что я стал говорить не как учёный-славянин, а как греческий философ. Просто в иноземных языках имеются такие слова, которые лучше звучат в качестве научных терминов и некоторые люди, особенно волхвы, незаслуженно их отвергают, называя инородными и губительными.

Заговорив о терминах, князь добивался только одного, сначала перевести разговор в другую плоскость, а затем как можно скорее перейти к любовным утехам, но не тут-то было. Его супруга ещё до замужества закончила высшее училище и была дипломированным историком, а потому привыкла доверять только фактам, из-за чего и спросила:

— Игорь, если ты изменил наши души, мою и Любавушкину, то кем же мы теперь станем?

Князь сразу понял, что лучше всего ему дать прямой и честный ответ на этот вопрос:

— Снежинка, кем вы были, теми и останетесь, моими самыми любимыми людьми, но пусть не сразу, а постепенно, шаг за шагом, с вами всё-таки произойдут очень большие перемены. Вы не только не будете никогда болеть, но и станете при этом почти неуязвимыми и уж точно бессмертными. Думаю, что уже весьма скоро те наши учёные, которые станут такими же людьми, как ты, Любавушка и я, найдут способ, как жить не старея. А со временем они достигнут и большего, найдут способ возродиться после смерти, если от человека вообще ничего не останется. Сегодня ты и Любавушка сделали самый первый, пока что маленький и робкий шаг в бессмертие, но поверь, и вы, и множество других людей, которые будут того достойны, рано или поздно пройдёте этот путь до конца и тогда буквально всё в нашем мире измениться. Он станет ещё лучше.

Княгиня Снежана хотела было задать своему супругу еще один вопрос, но тот не позволил ей сделать это, запечатав губы поцелуем. Только после того, как эта молодая женщина занялась с мужем любовью, ей стало ясно, что она действительно переменилась. Во всяком случае сил у неё сильно прибавилось, а все чувства обострились чуть ли не до предела. К тому же довольно странные перемены произошли и с её зрением. Княгиня стала видеть ночью так же ясно, как и днём и даже более того, если она начинала пристально вглядываться во что-либо живое, будь то лист дуба, травинка или лицо мужа, всё начинало светиться изнутри и расцветать дивными красками.

После нескольких часов любовных игры они снова сели за стол, чтобы подкрепиться, а через полчаса князь Игорь вдохнул в тело жены очередную порцию биоэнергетического аэрозоля, но уже направив серебристую струю в район солнечного сплетения. Не мудрено, что спали они после этого долго и проснулись только в половине одиннадцатого, когда им в лицо стали бить солнечные лучи. Поначалу князь-целитель даже не понял, что он проснулся в это утро самым настоящим героем, но так два его совершенно случайных открытия были оценены только в мире бессмертных пимов, у которых наконец появилась реальная перспектива снова стать людьми, но только после того, как их учёные смогут решить множество проблем.

Александр Абердин

Жизнь после смерти — роман, славянское фэнтези

80