Земля перелома. Главы 1-7

Глава 1

Кап. Кап. Кап-Кап.

Где-то слышна робкая капель. Я чувствую её.

Не ушами, всем телом, слух — все что я есть. Воспринимает каждая клетка тела. Пальцами рук — капли воды, стенки сосудов — слабое журчание крови едва текущей по мне, до кожи доносится какой-то слабый шорох. Стоп, какой ток крови? А где биение сердца? Не понимаю... и не помню. Не помню вообще ничего, в голове только стук капель, они будто часть меня, они были всегда и всегда будут. Но так не может быть, ведь точно знаю, что должно быть нечто большее, чем звук капель. Я сам что-то большее. Я человек, у меня есть тело, есть руки и ноги, я родился и жил, что-то делал и к чему-то стремился, но что? Где я? Нет даже тепла тела, хотя и должно быть. Да, я должен чувствовать тепло, или холод. И, вероятно, что-то еще, ведь я живой человек. А что? Надо вспомнить, что еще может человек. Хотя бы основное.

Видеть. Да, точно, человек может видеть, что бы это не значило. Ладно идем дальше, что еще?

Осезание — тактильный контакт. Что это значит? Вспомнил, осязание — это как слух, только грубее. Как-то не так, должно быть по другому, но иначе я не сформулирую. Я слышу всем телом, каждой клеткой, а то давление, что я сейчас ощущаю, почти всей поверхностью тела, это и есть осязание.

Буду считать, что с этим разобрался, хоть это и не стыкуется осознанием собственной человечности, как-то не укладывается такое описание в голове.

Еще есть запах. Да есть, теперь я понимаю, что и обоняние мне не чуждо. Только опять не правильное. Совершенно уверен, что для того чтобы чувствовать запахи я должен хотя бы дышать, но опять-таки я уверен, что с момента как очнулся, я не сделал ни единого вдоха. А запахи чувствую. Запахи чего? Чем? Кончиками пальцев я чувствую запах воды и какой-то плесени, а всей остальной кожей запах земли.

Слух есть, запах есть, зрение — разберусь позже, точно есть, но смотреть не на что, с осязанием вроде как в порядке, что еще? Человек должен двигаться, человеку свойственно двигаться, а я это могу? Даже не знаю, как это, слова в голове появляются, а за ними ничего нет. Даже не знаю, как это. Буду думать. Что насчет движения? Уверен, что раньше я это мог, только не могу вспомнить как. А что нужно для движения? Давай вспоминай! Двигаться, двигаться. Что нужно? Мышцы. Для того чтобы двигаться нужны мышцы. У меня мышцы есть и они мне как-то должны помочь. Вспоминай дальше! Для движения они должны сокращаться. Вернее, чтобы двигаться я должен их сокращать. Точно. А чтобы они работали нужна энергия. Удивительно, но вместе с этим знанием пришло и ощущение самих мышц, каждой из них, каждого мышечного волокна и связки, пришло понимание всего строения моего тела. Появилось умение всем этим управлять. А еще я понял, что не могу шевельнуть ничем вообще, ни единым мускулом, попробуй я сейчас моргнуть, не смог бы, энергия на нуле. Вообще. Нет ни капельки. Каждая клетка едва откликается. Надо набраться сил. Снова надо забыться, усыпить сознание и спать.

— Но Виктор Семенович, вы же обещали полную свободу в работе? — Возмущенным, срывающимся голосом сказал молодой парень в узких очках и белом халате. Этакий классический молодой аспирант. Трехдневная щетина на лице органично дополнялась на нем растрепанными волосами, явно давно не знавшими расчески и приглаживаемые изредка пятерней.

— Обещал и не вмешивался, но больше не могу тебя прикрывать. Наша лаборатория переведена в ведомство военных. Я же говорил. -Уставшим голосом отвечал его собеседник. Немолодой мужчина с пробивающейся сединой. — Задачи теперь нам ставят сверху и финансирование также выделяют оттуда. А раз так, то придется играть по их правилам. Бюджет выделен на разработку имплантов нового поколения, над ними и работай.

— Виктор Семенович, вы не понимаете! — не успокаивался аспирант — Я уже закончил всю теоретическую базу и моделирование, расчеты позволяют перейти к выращиванию прототипов.

— Нет, нет и еще раз нет! У нас каждый миллиграмм редкоземов на строгом учете, не могу я выделить полный комплект для выращивания, даже малый не получится! — градус разговора начал повышаться. Разговор происходил уже не в первые и с каждым разом все больше раздражал руководителя.

— И что теперь делать? Пять лет исследований под стол? — понимая, что окончание разговора при таком настрое будет предсказуемым, поникшим голосом спросил аспирант.

Профессор сделал паузу и вздохнув продолжил спокойным голосом:

— Ну почему же под стол. Твои разработки действительно прорывные и укладывать их под сукно мне совесть не позволит. сказал же, выполняй заказ на импланты.

Молодой ученый, понимая, что слова профессора имеют скрытый смысл, но не понимая, замолчал и ожидал продолжения.

Видя такую реакцию профессор продолжил заговорщицким шопотом.

— Павел, военное руководство выкатило нам четкое тех.задание, в котором описаны все функциональные требования к новым имплантам — Аспирант продолжал хлопать глазами не понимая к чему ведет профессор

— И там ни слова не сказано о элементной базе и применяемых технологиях. Мне продолжать или сам догадаешься? — Профессор красноречиво взглянул на ученого.

— То есть я могу... — подхватился молодой человек, но был резко прерван старшим коллегой

— Можешь. Но чтобы ни слова в сопроводиловке не было о генетической репликации наноботами, нам только обвинений в евгенике не хватало.

— Так это же ничего общего... — попытался вставить возмущенный парень, однако поднятый вверх палец профессора заставил его вновь замолчать.

— Имеет или нет не важно, важно, что есть люди, для которых имеет. И еще. — профессор вновь погрозил подчиненному пальцем

— Свои автономные ИИ даже не думай использовать! Только стандартные с контуром внешней корректировки. У вояк, сам знаешь, пунктик по поводу контроля. — профессор опустил грозящий палец и положив другую руку на млечо младшему коллеге спросил:

— Ты все монял Паша?

— Все Виктор Семенович, будем работать. — ответил аспирант и по его лицу стало видно, что мыслями он уже где то далеко.

Кап. Кап. Кап-кап.

Капли воды, я снова их слышу. И теперь я помню, это не в первый раз. Да, я спал, набираясь сил. Помню прошлое пробуждение. Не зря я спал. Теперь у меня появились силы, хотя и чертовски мало. Их хватит едва едва пошевелить пальцами. Кажется, чтобы собрать эти силы, спать пришлось довольно долго. Надо что-то предпринять, чтобы процесс пошел быстрее. Я должен запустить сердце, так силы будут возвращаться быстрее. Сейчас каждая клетка тела живет самостоятельно, накапливает энергию в одиночку, работающее сердце объединит их и процесс пойдет эффективнее.

Собрался, почувствовал сердце, вот оно — сплетение мышц в груди. Собираю все силы и направляю их в него. Опять энергия покидает остальное тело, ни одна клеточка не отзывается, а сердце начинает работать. Медленно, нехотя, но сживается, все сильнее и сильнее толкая кровь. Оно бьется всего раз в несколько минут, но толкает, гонит застоявшуюся кровь по телу, ускоряя обмен резервами в теле.

Спать, снова спать. Теперь отдых будет короче.

Проспал я все-таки довольно долго, но очнувшись уже осознал себя полностью. А также с твердой уверенностью в том, что мне не хватает воздуха, не хватает кислорода. Все это время моя кожа впитывала его из воздуха и окружающей земли, но этого количества хватало только пока я был в отключке, а сердце не работало. Теперь его катастрофически не хватает. Кожа все-таки не сильно приспособлена для дыхания, дышать надо легкими. Так кислорода будет больше. Только вот незадача, вокруг земля, а не воздух, я погребен под ней. Те крохи, что содержатся в ней, давно поглощены, а свежему взяться неоткуда. Придется сначала выбираться на поверхность.

Сейчас надо замедлить сердце для экономии энергии и снова отдыхать. Буду копить силы на один мощный рывок, больше и не потребуется.

В этот раз я отдыхал почти месяц. Уверен. Это какой-то внутренний хронометр включился. Могу сказать сколько прошло времени с огромной точностью. А главное силы теперь есть. Собираюсь и единым движением рвусь наверх и в бок, поверхность должна быть там. Удалось! Последнее, что я успеваю, прежде чем потерять сознание, это сделать большой, обжигающий застоявшиеся легкие, вдох. Круги перед глазами, звон в ушах, все навалилось разом. Зрение, слух, судороги. Тело снова моё, я знаю, что оно может, знаю, как им управлять. Можно дышать, двигаться, видеть, хоть и смотреть не на что, вокруг непроглядная темень. Все свободное пространство, чуть больше метра, я ощупываю руками. Какие-то завалы, сверху огромная плита, меня не раздавило раньше только потому, что с другой стороны она опирается на здоровенный кусок такой же плиты, торчащей из земли возле меня. Чуть в стороне узкий лаз, из которого сочится тонкий ручеек, уходящий под камень спасший меня.

Надо выбираться, в этой могиле можно провести вечность и не известно сколько еще времени я здесь уже провел до того как очнулся. А что-то мне подсказывает, что это может быть очень и очень большой срок. И если ничего не делать, то и впереди у меня лежит почти вечность.

Выбрался. Копать и протискиваться пришлось очень долго, целый лабиринт трещин и проходов открылся передо мной, когда я пролез сквозь лаз с ручейком. Долгие годы, наверное, вода промывала почву под завалами из бетонных плит и перекрученного металла. Судя по изъеденной ржавчиной арматуре, обрушилось все это десятилетия назад. Толстенные куски металла были изъедены ржавчиной до основания, некоторые ломались от малейшего усилия. Сколько же я провел в этом склепе? Боюсь даже представить.

В общем, после многих часов ползанья вслепую по этому лабиринту, я почти отчаялся найти выход, несколько раз я застревал и приходилось возвращаться. Ползал бы и дальше, если бы не пришедшее понимание, что для меня нет разницы между зрением, слухом и остальными чувствами, коих в моем арсенале куда больше чем у обычного человека. Даже у обычных людей, но лишенных, например, зрения, остальные чувства значительно усиливаются. А когда базовые значения восприятия задраны до запредельных для человека величин, подкреплены способностью к обработке информации на уровне суперкомпьютеров начала 21 века. Хотя прямая аналогия возможна только с большой натяжкой. При проектировании ИИ имплантов и наноинтерфейсов применяются уже совсем другие принципы обработки информации, находящиеся скорее в сфере квантовых вычислений. Вот тогда, получаешь возможность использовать поступающую от остальных органов чувств куда как шире.

В один из периодов накопления сил, когда я замирал в полной неподвижности после преодоления очередного трудного участка, высосавшего последние крохи сил, я лежал и перебирал самые бредовые варианты своего спасения, только лишь для поддержания в порядке психики. Но одна из родившихся идей не только не показалась абсолютно фантастичной, но нежданно, после первичного анализа, обещала стать вполне реализуемой.

Что такое эхолокация? Это по сути своей очень тонкий слух. Звук распространяется в любой среде, лишь бы эта среда была в наличии. Требуется лишь достаточно чувствительный датчик для приема отражения и достаточные вычислительные мощности совместно с соответствующими базами данных по исследуемой среде. Вычислительные мощности у меня в наличии, датчиков более чем достаточно, считай вся поверхность тела. С базами данных хуже, курс геологии, загруженный в импланты еще во времена учебы и попавший в туда как часть пакета автономного выживания, полагающегося к изучению всем новобранцам ВС Уральского кластера, был куц и поверхностен. Но мне же в конце концов не редкоземы искать. Базовые таблицы в наличии, формулы для расчетов есть, можно компенсировать, опять же, вычислительными мощностями.

Поделить всю поверхность тела на несколько сотен секторов, стук камнем по стене, и выделенные информационные потоки начали загружать расчетные блоки имплантов.

Сначала получилось довольно топорно, однако спустя пару часов тренировки прогресс был на лицо. Я не только стал "видеть", но и различать глубинные вибрации в объектах словно сонар. Мысленно я сформировал целую карту ближайших проходов, а спустя еще сутки простукивания стен и анализа вариантов, путь на свободу был у меня в голове. Длинный, извилистый, такой, что зайца пьяного и хромого запусти, он прямее пробежит, но это был мой путь на свободу. Преодолеть его я смог только спустя еще почти тридцать часов.

И вот теперь я лежу раскинув руки и ноги в разные стороны и греюсь в лучах утреннего солнца. Слабый ветерок слегка колышет траву вокруг, пучки которой, ту тут то там выбиваются из под камней и обломков. Почти идиллия. Совсем не так, как это место выглядит в моих воспоминаниях. Тогда тут был полнейший хаос. Дым, взрывы, пламя, ревущие двигатели и вспышки разрядов плазмы. Как же сейчас то тут хорошо, словно и не было ничего. Действительно, много же времени прошло, невдалеке виден лесок, с вполне высокими деревьями, такие сосны за пару лет не вырастают, да и учитывая то, что тут творилось, и трава не должна была начать расти, дай бог, еще через пару — тройку десятилетий. Впечатление, что я остался один на земле. События развивались так, что предположить такое было бы вполне реально.

А нет же, теперь я лежу голый посреди заросших развалин и греюсь на солнышке. Красота. Тепло растекается по телу и наполняет меня силами. Каждая клеточка словно кубка впитывает каждую крупицу тепла. Мое тело вообще способно усваивать энергию в самых разных формах, начиная с обычной еды и заканчивая жесткой радиацией. Однако выживание выживанием, а как же приятно просто греться на солнце, щурясь от его лучей и наслаждаясь шумом ветерка вкупе со стрекотом насекомых. Особенно после стылого и мокрого подземелья. Буду лежать так, пока конец света не наступит, спешить мне не куда, на таком солнце мне истощение не грозит точно. Воды я напился из ручейка неподалеку и теперь организм усиленно выводил всё лишнее из себя, начав процесс очищения. Стоило бы конечно поесть, но это не к спеху, реальной потребности в еде я сейчас не испытываю, до начала процесса обновления тканей организма еще примерно сутки. Он не начнется, пока не стабилизируется обмен жидкостей и накопится хоть маломальские запасы энергии. Так что мне остается только греться на солнышке и наслаждаться моментом.

Стоит полежать и подумать. Вспомнить, так сказать, все.

А последнее, что я помню, это грохот и взрывы, а я вместе с обломками высотки падаю вниз, где меня встречает страшным ударом мостовая, а упавшая сверху плита окончательно гасит сознание. Удачное видимо было приземление, а я оказался куда крепче, чем сам думал. Нет я конечно знал, что надо сильно постараться, чтобы меня угрохать, тут даже очередь из пулемета в грудь может не помочь. Утопить, задушить, отравить или даже сжечь также практически не возможно. Нано имплантация у меня глубокая. Насколько мне известно, практически никто не решался на столь глубокую молекулярную реконструкцию. Один или два органа, пара — тройка дополнительных периферических систем и нейронных бустеров, это делали многие, в той или иной мере. Если хочешь выжить в нашем городе, без таких вещей не обойтись. Но так как я, делали единицы. Внедрение системы полной клеточной поддержки, с глубокой интеграций на молекулярном уровне автономных нано комплексов совмещенных в боевыми и тактическими имплантатов. Черт, да во мне органики меньше чем высокотехнологичных микромашин. Даже если судить по весу, то при росте чуть меньше двух метров и вполне атлетичной комплекции, весить более четырехсот килограмм, это многовато.

Кроме меня, на такое пошли всего пятеро, и все пятеро входили в мою группу. Диверсионно-штурмовой отряд уральского кластера . Синтетические системы были в каждом из нас в разной мере, но все равно в таком количестве, что назвать любого из нас человеком можно было, наверное, с большой натяжкой. Скорее по праву рождения.

А сейчас, после всего пережитого, и прошедшего времени, я вообще начинаю сомневаться. Осталось ли во мне хоть что-то живое, или теперь я— это только кремний и нано комплексы. Правда это вопрос сейчас скорее риторический, так как ответить на него без спец аппаратуры не возможно, а от подобных мыслей хочется впасть в депрессию даже на такой замечательном солнышке как сейчас.

Но вернусь к своим воспоминаниям. Моя команда осуществляла прикрытие эвакуации и координировала артиллерийские и ракетные удары, пока остатки населения городка уходили в сторону центральных областей уральского кластера. Агломерации гигантских масштабов, раскинувшейся от старой Тюмени до самой Уфы, точнее до мест, где они когда-то находились, сами эти города были поглощены задолго до моего рождения. И вот мой отряд и прикрывал эвакуацию в город из внешнего заводского поселения, когда было решено уступить противнику территорию, после чего зачистить город вместе с супостатами одним тактическим орбитальным ударом. Технологическое превосходство штука хорошая. Правда когда на стороне врага глобальный численный перевес, приходится порой жертвовать чем-то. Мы навязали войскам Южного Содружества войну на истощение, постоянные точечные удары, отступления и атаки на линии снабжения. Более месяца мой отряд задерживал наступление войск, только по примерным подсчетам, нашими стараниями армия Содружества потеряла порядка пяти тысяч человек пехоты и не меньшее количество техники. Чем обратили, видимо, внимание на свой сектор пристальное внимание вражеского командования, двинувшего в нашу сторону серьезные силы. В итоге нас заблокировали в центре города в одном из высотных зданий. Три дня штурма обернулись для отрядов Содружества огромными потерями, и патовой ситуацией. Задавить нас возможности нет, слишком велик технологический разрыв, а партизанская тактика делает невозможным лобовой удар. А оставлять наш отряд в тылу, глупость, грозящая в перспективе провалом всего наступления. В общем окончилось все для меня внезапно и быстро. Невероятной случайностью, тяжелым фугасом, отклонившимся от траектории по велению неведомых сил или халатности расчета, и крайне удачно попавшим в основание небоскреба, в котором я уже несколько часов как наблюдал за перемещениями врага. Один удачный взрыв, и я лечу вниз наперегонки с кусками стен и прочих частей нашей "стратегической высоты", стремительно низвергающейся до уровня здоровенной горы обломков. Можно только фантазировать на тему, как мне удалось выжить. Рабочая версия, что наниты в моем организме оказались куда умнее и способнее, чем я предполагал. И нашли какие-то свои методы сохранения моей драгоценной жизни. Какие? Еще предстоит разобраться, но то что процесс этот был довольно длительным и кардинально меня изменил, сомневаться не приходится. Взять хотя бы то, что я пролежал в земле бездыханным, с остановившимся сердцем незнамо сколько времени. Есть над чем подумать. Такого я раньше не только не мог, но и не предполагал возможным, хотя и знал досконально все характеристики нано комплексов вживляемых в меня. Такие функции не заявлялись.

Даже внешне я довольно сильно изменился. Не знаю, как дела обстоят с лицом, но на теле я не нашел не только никаких внешних имплантатов, но и следов от их внедрения, в местах где они раньше были. Кожа гладкая и без единого шрама. Зато теперь её покрывает мельчайший узор из тонких серебристых нитей, будто растущих внутри неё. Они едва видны, но под бледной кожей, почти прозрачной от отсутствия света, их прекрасно можно разглядеть. А внутренняя диагностика показала, что все моё тело буквально пронизано ими, словно еще одна нервная система, нити стали частью меня, и даже не воспринимаются организмом как нечто чужеродное. Эх, мне бы нормальный диагностический блок, с ним бы стало понятнее с чем я имею дело. Мои способности к самодиагностике довольно ограничены. Только стандартные возможности полевой диагностики, слегка расширенные техникой до уровня среднего размера медблока для гражданского персонала.

Пролежал я так, копаясь в осколках памяти и рассуждая над сюрпризами, вываленными на меня судьбой, весь день, солнце близилось к закату. За день я успел прилично загореть и набраться сил. От одежды мало что осталось после времени проведенного в земле, а что сохранилось, было изорвано окончательно во время пути на поверхность. Так что пришлось начинать свой путь в чем мать родила, едва прикрывшись самодельной набедренной повязкой из обрывков сохранившейся ткани. Дикарь да и только.

Краткий осмотр окрестностей показал, что развалины, оставшиеся от города уже довольно сильно заросли, я выбрался на поверхность в наиболее свободной от растительности части, а на всю ширь, покуда хватало глаз, простирался лес. Причем такой густой и высокий, что я еще глубже задумался, над временем проведенным под землей. Ничего, скоро настанет ночь, по звездам я быстро определю, сколько времени прошло. Хоть я и не нашел на себе никаких имплантатов, чувствую, что сами возможности не куда не делись, а словно стали частью меня. Рассчитать по положению звезд на небе точную дату, для моих нейронных бустеров, не составит труда, надо только дождаться, пока эти самые звезды на небе появятся.

Сейчас, же, я решил двигаться в сторону ближайшего городского комплекса, или того места, где он когда-то находился. В памяти есть множество карт, начиная с топографических и заканчивая магнитными и тепловыми. Даже если Города уже нет, что на мой взгляд маловероятно, на его месте несомненно можно обнаружить массу всего полезного. Город — это не просто скопление зданий, пусть и огромное. Он уходит в глубь земной коры на несколько километров, и не важно сколько времени прошло, что-то должно сохраниться. Под городом расположены хранилища резерва, заводы полного цикла, уловители вещества, выделяющие из верхних слоев расплавленный коры планеты все необходимые химические элементы. В них можно найти абсолютно все, начиная с еды, оружия и одежды, и заканчивая стазис-контейнерами со спящими нано комплексами самых последних моделей. Склады обычно опечатаны, имеют автономную энергетическую установку и способны выдержать даже многодневную ядерную бомбардировку. Не могу себе представить вариант, при котором к складу резерва сможет получить доступ тот, кому это не положено и не уничтожить его содержимой. Система склада просто уничтожит содержимое в случае несанкционированного проникновения. По крайней мере в большинстве хранилищ, слишком большим преимуществом для любого из кластеров может стать захват складов резерва другого. Да и о технологических наработках забывать не стоит. Ведь каждый склад должен быть способен обеспечить восстановление города, а то и всего кластера, после полного уничтожения.

По моим прикидкам, от окраин меня отделяет, что-то около пятисот километров. Не бог весть какое расстояние, но теперь мне придется преодолевать его пешком, причем по незнакомой территории. Которую лучше всего рассматривать как враждебную. Так что рассчитывать добраться за пару недель, было бы излишним оптимизмом.

Лес поражал своими размерами, деревья были не просто большими, таких гигантов я в жизни не видел. А уж на плоды генной инженерии я насмотрелся порядочно. Самое малое из них имело в диаметре не меньше семи метров, а в высоту достигало более полусотни. При таких размерах гиганты росли не сильно часто, хоть и сплетались кронами, образуя единый полог, через который свет проникал только отдельными пятнами и в лесу царил легкий полумрак. Лучи играли в ветвях, отражались от капель росы и тумана, от чего не создавалось ощущения темноты. Скорее лес воспринимался как светящийся изнутри.

Через несколько часов начало постепенно смеркаться, лес начал постепенно погружаться в вечерний сумрак, однако темнее не становилось, на стволах деревьев и в траве заиграли огоньками разные ночные насекомые. Одни горели ровным зеленоватым светом, другие мерцали и перелетали с травинки на травинку. Все вместе они создавали неповторимую атмосферу, по лесу стало идти еще легче, все приобрело дополнительный контраст. А я в качестве тренировки, да и из любопытства, периодически переключал спектры своего зрения, от инфракрасного до рентгеновского. Оказалось, что если в инфракрасном диапазоне картинка была ожидаемая, то в рентгеновском выяснилось, что стволы деревьев выглядят словно свинцовые, полная непрозрачность. Стоит это учесть, если потребуется вести бой в таких условиях. А на сладкое я попробовал цифровое восприятие жизненных форм и чуть не сошел с ума. Система не смогла выделить какие-либо конкретные живые объекты, всё окружающее распознавалось как единое живое существо, как будто меня проглотил диковинный зверь и теперь я болтаюсь у него в животе. В итоге оставил только видимый спектр лишь слегка расширив его в инфракрасный и ультрафиолетовый диапазоны. В новых условиях еще предстоит научиться правильно использовать свои возможности.

Через четыре часа, когда на лес опустилась непроглядная темнота, и даже светлячки попрятались, насладившись вечерними полетами, я вышел на поляну, достаточно большую, чтобы кроны деревьев над ней не сходились вплотную, а образовывали небольшой просвет чистого неба. Отдельные тучки проползали по небосклону, но погоды они не делали и звезды в целом были видны. Я расположился по центру полянки и занялся изучением звезд.

Картинка на небе была новая. На первый взгляд звезды как звезды, но попробовав найти знакомые созвездия, понял, что не могу найти ни одного. Часть звезд была на месте, но привычные созвездия из них никак не складывались. Полярная звезда была на месте, но Малая медведица никак не складывалась, не хватало звезды Кахаб, ковш не замыкался и выглядеть скорее, как детский совок или мастерок. У большой медведицы все звезды были на месте, но прибавилось еще штук пять или семь, от чего она получила еще несколько ног, и могла именоваться большим пауком. Цефей и Кассиопея были на первый взгляд с полном порядке, но сместились в сторону на место Жирафа, который в свою очередь вообще исчез.

В общем бардак наблюдался полнейший, словно нетрезвый художник решил заново перекроить свое произведение, будучи недовольным его композицией, или чем там еще могут быть недовольны художники. Передо мной таким образом встала проблема, как определить сколько прошло времени, если карта небосклона поменялась. Решил брать в расчет только те звезды, которые остались на своих местах, или по крайней мере похоже на это. После мысленных сравнений и разбора неба, остались только полярная звезда, Вега и Мицар. Но для моих расчетов их вполне достаточно. Вспоминать астрономию и делать расчеты пришлось около часа. В результате выходило, что с последнего моего взгляда на небо прошло от ста девяноста пяти до двухсот двадцати лет. Поразительны результат. Проверял и так и сяк, но получал цифру в пределах этого отрезка. Долго же я проспал. И судя по новинкам на небе, много пропустил. Попытки строить различные версии ни к чему не привели, я сам в итоге их рассеивал при малейшем анализе. Взять к примеру, первую. Времени прошло на несколько десятков порядков больше и на небе действительно появились новые звезды, а часть старых погасла. Тогда порядок цифр должен быть такой, что о существовании Земли, а за одно и меня, не может идти и речи. Если конечно не принимать допущение о возможность путешествия во времени. И мол меня такого измученного и израненного закинуло на миллиарды лет в будущее. Звучит уж совсем фантастично. Версия вторая. Я до сих пор лежу под бетонным завалом и медленно умираю, а все окружающее — бред, измученного нехваткой кислорода, сознания, угасающего со временем. Опять пальцем в небо, в неправильное, в мое тело, кроме прочего, были интегрированы программы молекулярного распада в случае смерти. Такая маленькая страховка от гибели на вражеской территории. Работают они мгновенно и шансов не оставляют, стоит ИИ имплантов прийти к мнению, что носителя, то есть меня, они спасти уже не могут, как следует быстрый и безболезненный распад организма на молекулы с выделением кучи энергии. Фактически, немалый взрыв, не только уничтожающий не только мои бренные останки, чем делая невозможным инженерный анализ технологий в нем примененных, но и превращающий в низкотемпературную плазму все в радиусе ста метров. Так что и этот вариант отпадает.

Были и еще фантазии на тему, но еще более фантастичные и отбрасываемые при малейшем размышлении. Чтобы не погружаться в дебри астрофизики и прочей научной мудрости, вперемешку с бредом прожжённого наркомана, решил установиться на том, что мои расчеты верны, все равно других у меня нет, а за прошедшее время произошли некие события, познать которые мне пока не дано. Ключевое слово — пока. Со временем, смешно не правда ли, надо будет разузнать, у кого смогу, что и как тут происходило. Если конечно я не один человек на земле и впереди у меня несколько столетий одиночества и медленного сумасшествия от этого самого одиночества.

Ночлег себе я решил организовать на дереве, мало ли какая живность в этом лесу водится, иная может и закусить спящим будет не прочь. Вообще то такой способ не самый лучший, так как чреват серьезными травмами, но когда деревья диаметром готовы поспорить с трубой сталелитейного завода, а ветви на них толщиной в пяток обхватов, такими рисками и пренебречь можно. Вот я и устроился в основании ветви огромного дерева, которая была настолько большой, что его основание, соединяющееся со стволом, образовывало площадку совсем небольшой кривизны. Правда для безопасности и комфорта мне пришлось выломать и поднять наверх пару больших жердей, примотав которые с двух сторон моего импровизированного ложа веревками, сплетенными из подходящей волокнистой травы, после чего накидать между ними несколько слоев мха. Получив таким образом вполне комфортное ложе, с которого не так то просто упасть посередь сна и переломать себе половину костей, если вообще ни убиться. В общем вполне приемлемо устроился. А как улегся, собрав из мха импровизированную подушку, так провалился в сон, моментально, убаюканный усталостью, мягкой подстилкой и запахами леса вокруг.

Этот сон посреди незнакомого леса, первый сон в этом новом времени, для меня то оно новое, которому я отдался с удовольствием. До этого сон для меня был лишь средством дать организму набраться сил физических, сон без сновидений и приятной дремы, такой сон, будто меня веслом вырубили, или как наркоза надышался. А сейчас это был нормальный, здоровый сон, в который я погружался хоть и быстро, но все ж таки постепенно, незаметно растворяясь в хороводе мыслей и образов, все больше захватывающие и уносящие в царство Морфея.

Глава 2

В небольшой комнате было тихо и сумрачно, лишь несколько потолочных ламп давали рассеянный белый свет слабо разбавленный отсветами многочисленных экранов. В центре помещения возвышалась над окружением сложная конструкция больше похожая не на творение человеческих рук, а на нагромождение сталагмитов, растущих друг из друга. Слабая голубая пульсация, просматривающаяся в глубине устройства, выдавала некие процессы протекающие в ней.

В комнате находилось три человека, двое в белых халатах склонились над показаниями приборов, а третий, облаченный в бронированный костюм и пристегнувший шлем к поясу, стоял у них за спиной, словно ожидая от первых двух важных новостей. Да собственно так и было.

— Павел Петрович, второй раз спрашиваю, когда проект можно будет запускать в серию? У нас серьезная война на пороге, а вы все завтраками меня кормите. — голос военного выдавал в нем человека прямого и радеющего за свое дело.

— Товарищ полковник, а я вам повторяю в сотый раз, изделие не готово к массовому внедрению. Высокие требования к нейронной активности реципиента не позволяют имплантировать его всем подряд. В лучшем случае один из ста подопытных переживет установку управляющей колонии. — Павел повторял доводы уже в четвертый раз, три прошлых раза ему удавалось выторговать дополнительные сроки, но в этот он не был уверен в результате.

— Значит подготовьте систему отбора кандидатов и начинайте подбирать. Но цикл выращивания вы должны запустить не позднее чем через неделю! — полковник категорично пресек все попытки завязать дискуссию.

— А как быть с периферией? К разработке планировалось приступить только в будущем году — Павел использовал свой последний аргумент и с надеждой посмотрел на полковника.

— Адаптируйте к уже установленным имплантам, протоколы там стандартные, справитесь. Тем более на складах их законсервирована прорва. Почему вам я это должен говорить? Кто тут научный руководитель проекта Павел Петрович? — полковник почувствовал, что оппонент сдает позиции продолжил наступать. — В общем так. Через неделю должно быть начато выращивание первой партии управляющих блоков, доступ к молекулярной фабрике я обеспечу. — Договорив полковник резко развернулся и направился к выходу, всем видом показывая, что вопрос он считает решенным.

Остановившись, в предупредительно раскрывшихся дверях, он добавил. — Павел, я уверен, что родина может на вас положиться.

Двери закрылись, оставив замерших ученых одних. Павел стоял, замерев и лихорадочно перебирая в уме варианты решения поставленной задачи. Его тренированный мозг уже включился в привычный режим творца, работающего в постоянном цейтноте. Заметив это, второй мужчина в халате осторожно спросил:

— Павел Петрович, и что нам теперь делать? — тот вздрогнул. Как обычно, погрузившись в мысли, Павел успел потерять связь с реальностью и короткая фраза, прозвучавшая со стороны, испугала его.

— ой, Иван, ты меня напугал. Задумался на минутку. — возвращаясь к текущим проблемам, ученый на ходу составлял план действий

— Будем делать так, как сказал Николай Федорович. Программное обновление я подготовлю за завтра, а ты возьми выходной, у нас будет уйма работы. Ты понадобишься отдохнувший.

— Я бы лучше вам помог Павел Петрович — возразил заместитель.

— Не надо Ваня, я справлюсь. Да и в программировании ядра не твой профиль, подумай лучше над адаптацией протоколов передачи под старые импланты. Знаешь же, ядро не стандартное, придется доделывать на ходу. — тут он прервался, словно собираясь добавить еще что то, но сказал только — Все, иди, сейчас ты будешь только мешать. Жду тебя послезавтра.

Ничуть не удивившись, заместитель молча направился к выходу. Лучше не перечить профессору, когда он погружается в свои идеи.

Когда двери закрылись, профессор резко развернулся и направился к своему терминалу. Следовало срочно внести корректировки в процедуру активации реплицирующих нанитов. Теперь свою задачу им придется выполнять значительно позже активации ядра системы, а до той поры она будут имитировать резервную наномассу.

Усевшись за терминал и подключившись к гипно-интерфейсу профессор погрузился в работу.

Шелест листвы и свежий воздух настолько меня убаюкали, и были настолько привлекательны, я так разоспался, что какой-то посторонний звук, появившийся на фоне звуков леса, даже не сразу смог вырвать меня из сна. Я совсем забыл где нахожусь и продолжал ворочаться еще некоторое время, мысленно отгоняя раздражитель, цепляющий сознание.

По лесу кто-то шел. Еще не близко, но определенно недалеко. Судя по звуку передвигалось несколько человек, в тишине ночного леса, если так можно назвать постоянный шелест листвы, стрекот насекомых и крики птиц, были слышны ритмичные звуки шагов, вернее приминаемой ногами листвы, шуршание и бряцанье, а еще периодическое ворчание, будто идущие спорили и чем-то. Слов было не разобрать, но интонации и явные попытки быть тише, выдавали нервозность разговора. Я прислушался. До идущих было не далеко, не больше пятидесяти метров, даже наверняка гораздо ближе, ведь в лесу звуки угасают быстрее, и они явно двигались в мою сторону. Через несколько минут я различил неясные силуэты за кустами.

Не меняя диспозиции перевернулся на живот, пригляделся. Идут четверо. Трое высоких, худощавых, в светлой одежде. Оружия не видно. Хотя стоп. Как не видно? Ожидаемого мной не видно, а вот копья в руках, луки за спиной и нечто вроде мечей на поясах есть. Друг за другом идут. Один немного спереди, остальные за ним, метров через двадцать. Идущие сзади держатся вместе, не растягиваются. Двое высоких и между ними, шумно пыхтя и раскачиваясь, движется четвертый. На других не похож. Низок и крепок. Не просто крепок, а вообще напоминает бочку. Сопит, пыхтит при каждом шаге, бурчит чего-то в пол голоса.

Одет четвертый также совершенно отлично от первых трех. На нем вся одежда темная, точно цвет не разобрать, но то, что не в белое с серебром, как у остальных, точно. Из того что разобрал. На плечах шкура, свисающая до пояса, под ней можно разглядеть тускло поблескивающее железо. Толи кольчуга, толи доспех. На голове шлем без забрала. Явно много кожаных деталей. Все скрепит, бренчит и позвякивает. Под стать обладателю, который пыхтит как пневматический пресс на каждом шагу. Пожалуй, он меня и разбудил, от остальных ни звука не донесется.

Заметил, что после того как выбрался из земли, мой обостренный за грани человеческих возможностей слух, значительно ослаб. Нет, он не стал обычным, но уровень восприятия упал на порядок. Как появится возможность природу таких изменений буду по возможности выяснять, а то, не равен час, можно в самый ответственный момент оказаться в крайне невыгодном положении. Случалось, мне видеть, как люди, игнорировавшие не критичные сбои в интегрированных наноколониях, отгребали такие неприятности, что вспоминать не хочется. И летальный исход был не самым худшим из последствий.

Тем временем я продолжил разглядывать процессию. В замыкающей тройке, кроме их вида, было еще нечто, заставляющее взгляд цепляться, возвращаться к ним вновь и вновь. Присмотрелся, так и есть. А невысокого то на веревке ведут. Руки он держит вместе, похоже, связаны в запястьях, А от пояса вперед и назад, к сопровождающим, протянулись веревки, которые те держат в руках. Причем идущий перед пленником периодически, недовольно оборачиваясь, дергает за свой конец, подгоняя связанного.

Похоже на то, что пленника взяли, а теперь ведут в лагерь или поселение. Пленный, естественно, не горит желанием сокращать время в пути, по возможности замедляясь. Совсем уж сбавлять скорость ему не дают, стоит чересчур сбавить скорость и следует ощутимый тычок древком копья в спину.

Отряд тем временем вышел на поляну, уже определяемую мной как мою, и начал располагаться на привал. Пленного привязали к дереву, привязав за поднятые руки, перекинутой через сук веревкой, после чего оставили в покое. Конвоиры же, оставив одного в охранении, строились отдыхать. Из небольших заплечных сумок были извлечены фляги и снедь. По мере того, как из свертков начали появляться хлеб, мясо и какие-то фрукты, я решил подобраться поближе, выходить на контакт пока не хотелось, а вот позаимствовать, при случае, немного провизии показалось не самой плохой идеей. К тому же между собой высокие аборигены переговаривались очень тихо, с дерева не расслышать, а бурчание пленника, хоть и слышное со стороны, разобрать не представлялось возможным, даже отдельные слова вычленить не удалось. А узнать о том, что тут происходил было бы полезно. Приняв решение, я начал медленно спускаться с дерева. Сделать это бесшумно удалось помогли глубокие трещины в коре, которыми был вдоль и поперек изрезана вся поверхность дерева. Спустился как по лестнице, только сначала перебрался на другую сторону, так чтобы ствол дерева скрыл меня от нечаянного взгляда наблюдателей с поляны.

Пока спускался с дерева и искал лежку поближе к отдыхающим, они закончили ужин, попрятали съестное обратно в мешки и теперь полулежа переговаривались. Было видно, что чувствуют они себя уверенно и расслаблено, разговор шел не спешно, и едва слышно. Охранявший же пленника абориген лишь однажды подошел к отдыхающим и быстро перекусив снова поднялся на ноги, он явно не был расположен расслабляться. Все больше ходил по поляне, останавливался подолгу, высматривая что-то в лесу, от чего мне приходилось подолгу замирать и полностью прятаться под приглянувшейся корягой, каждый раз, как такая остановка происходила с моей стороны.

По изредка доносящимся до меня отрывкам разговора стало понятно, что язык говоривших мне не знаком, ни единого слова понять не удалось. Судя же по интонациям, разговор велся о чем-то не сильно важном, но насколько можно доверять интонациям? Во многих языках интонации, если что-то и значат, могут подразумевать абсолютно различное. Только из того, что изредка то один, то другой в разговоре смотрели в сторону пленника, можно было предположить обсуждение как раз его. Пленник, кстати, привязанный к дереву так, что даже перетаптываться с ноги на ногу было затруднительно, подтянутый к ветке за руки, стоять он мог только, вытянувшись по весь рост, вел себя смирно. Ворчать прекратил и лишь пыхтел, недобро поглядывая на остальных.

Спустя полчаса разговор, судя по всему, подошел к некоему завершению и один из отдыхающих, надев на голову шлем с длинным плюмажем, поднялся и направился к пленнику. Второй же положил под голову свернутый плащ улегся спать.

Воин направился к пленнику не напрямую, а сделал крюк до дозорного. После короткого разговора тот прекратил свое бдение и направился к отдыхающему, где, не теряя времени, последовал примеру и улегся рядом. Смена караула. Интересно, а как часто они сменяются? Вопрос не праздный, мой желудок настаивал на том, что позаимствовать одну из сумок с припасами будет очень и очень правильным продолжением. Не красиво конечно и кто знает, к каким в будущем последствиям кража может привести, но желудок уверенно утверждал: "Бери пока спят и вали по-тихому, не обеднеют!". В чем-то я был с ним согласен, только хотелось еще разобраться с пленником. Не то чтобы я решил избавить мир от скверны, но уж больно заинтересовало меня то, что новый караульные не стал наматывать круги по поляне, а направившись к привязанному бородачу завязал с тем разговор. И разговор явно был не дружеской беседой. Караульный что-то говорил, тихо, но как мне показалось с угрозой в голосе. Изредка пленный отвечал, причем говорил он на языке высоких аборигенов с явным акцентом. Смысла слов я не понимал, но отдельные повторяющиеся слова он коверкал так, что вопрошающему приходилось переспрашивать, иногда стимулируя пленного зуботычинами. На которые правда тот реагировал вяло, видно было что мужик он хоть и не высокий, но крепкий и сильный, подозреваю, что если бы не прочные веревки и двое спящих охранников, которым вскочить и помочь коллеге, раз плюнуть, то свернуть в бараний рог собеседника не просто очень хочется, но и запросто.

А самое главное, пленный ругался, и не абы как, а на русском. После каждого тычка охранника от него следовали краткие и не замысловатые, но вполне понятные и такие родные ругательства. Выговор был оригинальный, слова получались рубленные и однотипные, но было понятно, с языком он знаком. А раз ругательства он произносит именно на нем, то очень вероятно, что язык ему знаком хорошо, возможно даже родной. Этот вывод и определил все мои дальнейшие действия.

Я твердо решил. Пленника надо вызволять. Не знаю, как поведут себя охранники, выйди я к ним для разговора, но вот с ним у меня проблема коммуникации стоять не будет. Даже если из русских слов он знает только ругань, то все равно велик шанс, что приведет меня туда, где он их нахватался.

Оставалось решить одну проблему. Как сделать так, чтобы все прошло тихо? Просто подкрасться сзади и вырубить охранника, говорящего с пленным нельзя. Я понятия не имею как отреагирует сам связанный, а то что он то меня при таком маневре точно увидит, сомнений не вызывает. Ну как выдаст случайно? В том, что выдавать меня специально пленный не станет говорили уж сильно недобрые взгляды, бросаемые на пленителей. А то что пленник все же отвечал на их вопросы давало предположить, что до более продвинутых способов допроса он доводить не хочет. Надо сделать все, когда караульный решит-таки пройтись по периметру. Желательно в стороне, так чтобы пленный вообще ничего не видел. А делать, к тому же, придется быстро и тихо, будить остальных мне не улыбается. С одним то человеком я справлюсь почти при любом раскладе, пусть он даже вооружен будет по последнему слову техники, тем более что внезапность на моей стороне, но вот с двумя, а то и с тремя, тренированными мечниками, уверенности нет. О том, что оружие у них не для красоты можно было судить по естественности, с которой они его носили и пластике движений самих воинов. Ничего лишнего, все движения лаконичны, но плавны и быстры. Так дилетанты двигаться не могут. Дело надо делать тихо и быстро, пусть себе и дальше спят.

Не став дослушивать разговор я переместился к другой стороне поляны, в невысокий кустарник, вдававшийся этаким языком на поляну и стал ждать. Беседа или допрос продлились еще некоторое время и дозорный оставил пленника, наградив его напоследок ощутимым ударом в живот коленом. От чего пленный закряхтел, сплюнул под ноги обидчику и вновь обложил матом, добавив себе симпатии в моих глазах. Уж больно искренне все звучало. А вот надменное выражение лица охранника милосердия мне не прибавило, захотелось не просто вырубить его, а желательно сделать это так, чтоб ухмылку это поглубже внутрь забить.

— Тааак, спокойно, у нас тут тихая операция, а не драка в баре — сказал я себе и приготовился встречать клиента.

Тот же, окинув описанным презрительным взглядом пленного, двинулся, как и предыдущий караульный, вдоль края леса. Делал он это, надо сказать, нехотя. Если первый ответственно всматривался в чащу, по долгу останавливался, прислушиваясь и ожидая нападения в любую секунду. То этот будто прогуливался, явно скучая и особо не усердствуя в выполнении обязанностей караульного. Да и шлем к этому времени был снят и висел на поясе. Это и решило его судьбу.

Сделать все получилось в лучшем виде. Стоило караульному на шаг пройти мимо моего укрытия и со скучающим видом остановиться, разглядывая нечто под ногами. Как я выскользнул у него за спиной из укрытия и, сблизившись с ним двумя быстрыми шагами, нанес удар ребром ладони по шее. Прием старый, но действенный, главное тренировка, ну и шею ломать не хотелось, силищи то у меня было и раньше достаточно, а после установки всей боевой электроники понадобилось задумываться, как бы руку никому не сломать, здороваясь. Караульный упал как подкошенный, едва успел подхватить. Не надо мне лишних звуков, а то что при падении шума может быть много догадаться легко, под почти прозрачными накидками из белой ткани весьма отчетливо просматривались доспехи. Это ходят они практически бесшумно, все детали подогнаны и подтянуты, а вот при падении возможны любые случайности.

Пристроив бессознательное тело под могучими ветками папоротника и связав для верности, я вновь скользнул в лес. Рано пока по поляне разгуливать. И с освобождением пленника повременить надо, есть у меня еще пункты в культурной программе.

Осмотрел снятые с караульного штаны и сапоги. Да я и штаны с него снял, надоело бегать в одной повязке, а снимать латы с него не стал, не знаю, как там все застегивается, провозиться можно долго. Материал — тонкая серая ткань, тонкая, но похожа на шерсть, штаны не широкие, но свободные. Воин их сапоги заправлял, а мне пришлось так надеть, сапоги не подошли, даже надеть не смог, при одинаковом росте моя нога была на пару размеров больше. Так пополнив свой гардероб и немало вооружившись трофейным оружием, я стал напоминать лесного варвара. За спиной лук и колчан со стрелами, я не профессионал, но при нужде за тридцать метров в цель попаду, на поясе длинный кинжал и средней длинны узкая, легкой кривизны, сабля. Обращаться с холодным оружием я умею, и в курс подготовки это входит, и нравились мне железки всегда. Теперь я вооружен и еще больше опасен.

Аккуратно приблизился к дереву с пленником, сзади и сбоку, оставаясь для него невидимым. Тот видимо что-то почуял, потому что завозился и попытался повернуться в мою сторону. Взяв чуть правее, оставаясь вне его видимости, приблизился вплотную очень тихо заговорил.

— тссс. Молчи и слушай. — висящий дернулся от неожиданности, но сохранил, на сколько смог, невозмутимость. — Если понимаешь меня, кивни.

Пленник не очень уверенно, но отчетливо кивнул. Что ж, хорошо, одной проблемой меньше. Подумал я и продолжил.

— Мне кажется ты был бы не против покинуть это унылую компанию. Я прав? — Тут бородач кивнул сразу и сильно.

— Хорошо. Тогда сейчас я перережу веревки, и мы тихо уберемся от сюда. — прошептал я, доставая трофейный кинжал. После чего, дождавшись очередного кивка, одним движением перемахнул, удерживающие пленника, веревки.

Едва ноги пленника опустились на землю, а сам он восстановил равновесие, как мне пришлось резко отпрянуть на шаг назад. Пленник резко развернулся, пытаясь схватить меня обеими руками. Не успел. Хоть я к такому готов и не был, но рефлексы сработали четко, а пленнику пришлось вновь ловить равновесие.

— эй, любезный — шепотом, с нотками возмущения, одернул я бородатого. — тебя вообще то спасают. Хотелось бы больше благодарности.

Мои слова возымели действие, а быстро снимающий с запястий остатки веревок пленник, ответил:

— Орри Каменная Голова меня зовут, из клана Серебрянной горы. — тяжело дыша произнес он — нельзя эльфов в живых оставлять. Догонят однозначно, нам тогда и борода прародителя не поможет.

В голосе Орри чувствовалась уверенность и спорить у меня желания не возникло. Это он тут местный, ему и карты в руки.

— И что делать будем, раз так? — задал резонный вопрос я.

— Дай мне оружие какое не жалко, буду драться. Хоть умру как честный гном. — с непоколебимой уверенностью заявил Орри.

— Меня зовут Алексей Шадрин, четвертый отдельный диверсионно-штурмовой взвод.— решил я начать со встречной любезности.

— Не надо умирать, есть мысль лучше — и я нагнулся к гному рассказывая свою немудреную задумку.

Эльфы вскочили разом, не ворочаясь и не сомневаясь, будто и не они минуту назад сопели без задних ног, а кто другой. Словно просто лежали с закрытыми глазами и ждали сигнала, как бывает, когда уже проснулся и лежишь с закрытыми глазами ожидая будильника. Как мы и ожидали долго будить их не пришлось. Стоило Орри разок подпрыгнуть обеими ногами и лязгнуть доспехом как эльфы словно взведенные пружины вскочили на ноги и рванули к нему. А Орри, естественно, ломанулся в лес, как раз за дерево, к которому был привязан. Мы специально устроили все так, чтобы выглядело будто он сам только что освободился. Бежал гном, надо сказать, довольно резво. Непросто было поверить, что еще недавно этот коротышка едва переставлял ноги, видно действительно раньше он больше притворялся измотанным, потому что сейчас он бежал так, что только пятки сверкали, хоть и был, как и раньше, увешан железом с головы до тех самых мелькающих пяток. Крепкий парень, на нем одного доспеха больше центнера висит, да и сам не пушинка.

Гном пробежал мимо и стоило столько первому эльфу пробежать дерево, как я, немного ускорившись, встретил его размашистым ударом дубины, по рекомендованной для этой цели Орри. Драться на клинках с двумя эльфами, один из которых, по словам того же Орри, Мастер Меча, не следовало. А следовало как можно быстрее сократить их численность. Для чего и была рекомендована указанная дубина. В полтора метра длинной и диаметром сантиметров восемь, хорошо просохшая и так удачно найденная им у края поляны. Стоит отдать эльфу должное, он успел заметить летящую ему поперек груди оглоблю и даже попытался увернуться, сгибая ноги в попытке отклониться назад, пропустив удар над собой, но удар вышел действительно неожиданным. Попал я не в грудь, не пытайся эльф увернуться, кираса смягчила бы удар, но эльф успел сместиться ниже и дубина, с треском разлетелась в щепки, ударила точно в переносицу. Наноси этот удар обычный человек, обошлось бы сломанным носом и нокаутом. В моем же случае, а в этот раз бил я в полную силу, раздался отчетливый хруст костей черепа, и эльф со сломанной шеей и обезображенной до неузнаваемости головой рухнул на траву. Как и ожидалось это был указанный Орри Мастер Меча, тот самый, что первым стоял в карауле и был мною отмечен как профессиональный воин. Мы рассчитывали, что он окажется быстрее своего напарника и первым добежит до дерева, так и оказалось. А еще меня порадовало, что удалось вывести его так просто из боя, Орри до последнего сомневался в затее. По его мнению, не может такого быть, чтобы Мастера Меча, да еще и эльфа, смогли вот так без затей поленом, да по башке.

— Они десяток стрел с десяти шагов мечом влет сбивают — убеждал Орри.

Эх, многому же предстоит подивиться в своем освободителе этому отважному и практичному гному. Любой штурмовик из моего старого отряда под форсажем может действовать даже под огнем роторной пушки, что ему десяток стрел.

Недооценил я второго эльфа, или переоценил первого, но не успело тело поверженного рухнуть на землю, а второй преследователь, отставший от первого всего на шаг — полтора и имевший за счет этого чуть больше времени, среагировать успел. Ушел он низом, проскользнув мимо падающего тела товарища, а мой левый бок обожгло огнем. Зацепил-таки зараза клинком.

Я отскочил в сторону бросая обломок дубины и выхватывая из ножен трофейный меч. Края раны уже сомкнулись и наниты приступили к восстановлению повреждений, больно конечно, но близко не смертельно. Хотя не сомневаюсь ни на секунду, не отличайся от обывателя как орбитальный челнок от велосипеда, от распоротого до середины брюха концы бы отдал. Профи оказался оставшийся эльф, профи. По крайней мере по моим представлениям. Второй удар я успел встретить на клинок, как второй и третий, четвертым ударом эльф увел мой клинок в сторону, после которого эльф с нечеловеческой скоростью сблизился и вогнал в меня свой кинжал. Что и стало его ошибкой. Системы наноботов отработали штатно, фиксируя инородный предмет в ране, не давая ни повернуть клинок, ни выдернуть его, а я просто обхватил эльфа левой рукой за шею и уперев ладонь правой ему в висок, шею эту сломал. Концовка, как это часто бывает, вышла не по плану, хорошо хоть результат удовлетворительный. Враг повержен, а с ранением симбионты справятся в течении получаса.

— Ух ты, как ты их! — раздался громогласный возглас Орри, успевшего вернуться мне на подмогу. — Кому расскажу, не по верят. Чтобы пришлый двух эльфов на мечах победил. Да еще после этого на ногах стоять остался.

— Так уж и не поверят? — засомневался я.

— Конечно не поверят, не бывало такого отродясь. С эльфом на мечах махаться не каждый сможет, разве что доспех хороший надо, гномий. Чтоб ни единой щели не было. Тогда да, можно. А как ты, в одних портках да на Мастера Меча. Нет, не поверят. Скажут. Брешешь ты Орри. — копаясь в мешке одного из эльфов ответил гном.

— А ты таких неверующих тогда ко мне отправляй, подтвержу. — улыбнулся я в ответ и полез во второй мешок. Разговоры разговорами, а инстинкт мародера пресекать нельзя, тем более трофеи это все наши в бою добытые.

Эльфийские сумки порадовали. Мало того, что нам удалось разжиться припасами в виде множества свертков из больших сероватых листьев в которых была упакована различная снедь, в сумках нашлись и множество склянок, по словам Орри, бывшими зельями эльфийской медицины. Одну из них, маленькую, из зеленоватого стекла, Орри тут же протянул мне.

— Выпей и смажь рану — сказал он протягивая склянку.

Я принял у него пузырек и с недоверием открыл, не спеша заливать в себя неведомую смесь.

— Пей давай — не успокаивался заботливый гном — это "Сила жизни", почти мертвого поднимет. Расточительство конечно на такую рану её переводить, но нам скорость сейчас важна.

— Расточительство говоришь? — зацепился за фразу я — вот и оставим на крайний случай. На мне все быстро зарастает.

— Быстро говоришь? — ответил Орри, на лице которого читалась неуверенность. Успел он заметить и как мне по боку досталось, и как я кинжал из живота доставал. Эти картины однозначно никак не стыковались с моим бодрым видом и совсем небольшими царапинами, до состояния которых наниты уже успели затянуть полученные раны. — Ну тебе виднее.

— Эх не простой ты человек, Алексей. Не простой. — покачал головой гном, забирая назад протянутую мензурку. — Помог ты мне, благодарствую, но если дальше вместе пойдем, неплохо бы тебе поболее рассказать.

— Расскажу конечно, как двинемся. Сам же сказал, быстрее отсюда уходить надо. — попытался затянуть время я. Решить еще надо, что говорить можно, а то в этом сказочном средневековье крепко вляпаться можно, лишнего ляпнув.

— Так пошли тогда. Здесь делать больше нечего. — Подытожил гном вставая и держа в руках вытащенную из последнего мешка немалых размеров секиру. Глядел он на нее при этом с такой нежностью, словно она любимым ребенком ему приходилась.

— Твоя? — предположил я.

— Моя. — протянул гном, педантично смахивая с лезвия, только ему видимые, пылинки — Родовая. Отец для меня ковал, а эти орясины в мешок сунули. Нельзя так с благородным оружием.

Орри достал из поясной сумки кожаный чехол и приладил на лезвие. После чего с гордым видом нацепил оружие на пояс.

В большом светлом помещении с белыми стенами и множеством ярких лам стояли медицинские капсулы. Во многих лежали обнаженные люди, по закрытым глазам и равномерному дыханию было видно, что они спят. К каждому пациенту тянулись множество тончайших нитей, соединяющих тела с нашлепками нанофабрик расположенных по периметру капсул.

Возле одной из капсул стояли полковник Нестеров и профессор Игнатьев, капсула была открыта, а спортивного вида мужчина, только что улегшийся на подготовленное ему место, произнес:

— Павел Петрович, я готов.

Невысокий профессор с едва проклюнувшейся от напряженной работы ранней сединой хмыкнул и спросил.

— Алексей, а вы точно уверены? Я же предупреждал, интеграция полноценного ядра управления нанитами во взрослый организм будет крайне болезненна. Сами цепочки мы в мозгу выращивать безболезненно можем, но сейчас так не получится.

— Капитан Шадрин прирожденный воин! Мы приучены терпеть боль — вклинился в разговор, гигантский, в неизменном броне-костюме, полковник.

— Товарищ полковник, Николай, вы не понимаете, это не порез от бритвы и даже не ампутация без анестезии. Наниты будут внедряться в каждую нервную клетку организма, до последнего нейрона. Черт. Да мне даже сравнение не придумать. Давайте ограничимся сокращенной процедурой. В сотый раз прошу. — возбужденный ученый сопровождал каждую фразу размашистыми жестами. То тыкая пальцами в лежащего пациента, то крутя пальцами у виска. — И прервать или изменить процесс после запуска будет нельзя. Это в лучшем случае быстрая смерть, в худшем, Алексей, ты останешься овощем.

Профессор потратил не одну бессонную ночь, разрабатывая сокращенную процедуру интеграции. При её использовании наниты лишь выращивали дублирующую нейросеть для управления периферийными имплантами. И хоть такая схема не позволяла использовать в будущем даже половины потенциала наносимбионтов нового поколения, но в целом система все же превосходила в эффективности и быстродействии протоколы с установкой автономных имплантов. А самое главное снижались запредельные требования к реципиенту. Пережить две минуты невообразимой боли, требующиеся нанорепликаторам для подмены минимального набора нейронов для прохождения нервного столба, сможет большинство здоровых людей. Сделать же процесс безболезненным было возможно только при условии подсадки нанофабрики в организм на этапе эмбриона, а скорость такого подхода для получения готового бойца, естественно, никого не устраивала.

И вот теперь, после запуска второй очереди имплантаций по сокращенной схеме, полковник Нестеров потребовал установку наносимбионта по полной схеме, да еще и на взрослого человека. Даже добровольца где-то нашел. Капитан Алексей Шадрин полностью соответствовал требованиям к органике и нейроактивности. Технически развертывание было возможно, но вот профессора пугала длительность полного процесса. Целых восемнадцать часов гипервозбуждения нейронов. О психологических последствиях такого профессор не знал ничего. Подопытные обезьяны погибали от болевого шока не позднее десяти минут, даже при полном нанообеспечении жизнедеятельности. Мозг просто отключался. И вот теперь его заставляют экспериментировать на человеке.

— Павел Петрович, не переживайте, я справлюсь — ответил молодой капитан лежащий в капсуле. — Уверен вы преувеличиваете. Мне трижды выращивали оторванные руки и ноги, так что давайте считать, что предварительную подготовку я прошел. -Парень улыбнулся с наигранной бравадой.

Профессор устало выдохнул и запуская процедуру герметизации капсулы произнес:

— Алексей, сделаю все, чтобы ускорить процедуру.

Крышка капсулы опустилась, а к человеческому телу рванулись нити нанитов, стремящиеся быстрее зафиксировать отданный в их власть организм, обездвижить даже самые крохотные мышцы и позволить наноцисте, уже выращенной в голове человека, начать свою болезненную работу.

Глава 3

Весь следующий день, вплоть до первых звезд, мы с Орри почти бежали. По словам гнома нам следовало как можно быстрее убраться подальше от места, где нашими стараниями его пленители отправились к богам. Эльфы должны были уже на утро привести пленника на свою заставу и их отсутствие, несомненно, должно было вызвать беспокойство. Так что не далее, чем к полудню следовало ожидать отряда рейнджеров, высланных на поиски. По своим пущам ушастые умели передвигаться быстро и гном переживал, что вскоре нас могут выследить и перехватить.

На все мои заверения в том, что и с этим отрядом мы справимся, он только сопел и скептически ворчал.

Несколько раз я предпринимал попытки завязать разговор, выяснить обстановку и разобраться наконец в происходящем. Такое явное попадание в сказку очень меня беспокоило, да и других странностей, если этого мало, хватало. Орри же стал немногословен и целеустремленно семенил между деревьев. Все сказанное им за дневной переход сводилось к простой фразе, которой он поставил точку моим разговорам:

— Не след порядочному гному вперед старейшины дела с незнакомцами обсуждать.

На мой же встречный вопрос:

— Когда же мы еще с этими старейшинами встретимся?

Орри отдышавшись ответил, уперев руки в колени:

— Вот еще приналяжем и к завтрашнему вечеру, коль боги смилостивятся, нагоним.

После чего вновь повел меня через лес.

Между тем я не уставал удивляться выносливости этого низкорослого крепыша. Топал он как заведенный, да так что иной раз мне казалось, что еще чуть-чуть и должен без сил свалится. Держать такой высокий темп несколько часов подряд, да еще и таща на себе центнер разнообразного железа, не смог бы даже хорошо тренированный человек, но гном шагал дальше, только громче сопел и поправлял рюкзак за спиной.

Лес вокруг, а точнее окраина эльфийской пущи, как и ранее поражал своей монументальностью. Деревья, могучие великаны, словно колонны поддерживали непроницаемый зеленый полог листвы высоко над головами, а мшистый подлесок был словно специально создан для пеших прогулок. Отсутствие кустарника и мелкого кустарника еще больше повышало скорость нашего марша. Лес совершенно не создавал впечатление опасного места, хотя тот же Орри заявил, что лучше он на краю дурного болота лагерем встанет, чем посреди эльфийской пущи. После чего, даже сподобился уточнить:

— Лучше пусть нечисть быстро схарчит, чем остроухие будут неделями шкуру лоскутами спускать.

Это заявление окончательно меня добило. Я уже понял, что местные эльфы сильно отличаются от известных мне по сказкам и кино своих сородичей из моего прошлого, но то, что они придают лютой смерти большую часть разумных, попавшихся им в руки посреди родного леса, выходило за все рамки. После таких откровений я решил побольше слушать и впредь не опираться в своих размышлениях на имеющийся багаж суеверий, сказок и прочего фольклора. Подозреваю, что этот самый багаж, может поставить меня в крайне неудобное положение.

Так, почти не беседуя, мы прошагали до самой ночи, и лишь с появлением первых звезд Орри прогудел:

— Все. Хватит на сегодня. Уж сколь мы гномы двужильные, а отдых и нам нужен. — несмотря на такое бахвальство гном выглядел не просто уставшим, а вымотанным до крайней степени. Последний час перехода его темп значительно снизился, а сам он все чаще переходил на шаг. Пот лил с него градом, а борода походила на кусок пакли, настолько спуталась и засорилась различным мелким мусором вроде хвои, травинок и мелких веточек.

— А не выдохлись ли вы часом, дорогой гном? — не удержался я от подначки. Гном сверкнул глазами, но увидев мою улыбающуюся физиономию, юмор, видимо, оценил и в тон ответил.

— Нет уважаемый, все больше о тебе забочусь.

— И откуда такая забота? — разговорный порыв гнома очень захотелось поддержать.

— А как же, спросит меня старейшина "А где ж спутник твой, от остроухих тебя отбивший?", а я и отвечу "Драться то он горазд, да ногами слаб оказался. Протянул в дороге ноги эти самые. Не сдюжил." — закончил гном и, видимо радуясь удачной по его мнению шутке, и гулко засмеялся.

— Орри, а если серьезно, то куда конкретно мы бежим? То что от погони ноги делаем, это я понял. Но вот куда? — задал я мучивший меня весь день вопрос.

— Ладно, что могу — скажу, но о большем не спрашивай, нельзя мне язык распускать. — гном, кажется, чувствовал себя не в своей тарелке, вынужденный молчать с человеком, которому обязан уж если не жизнью, то избавлением от пыток.

Из рассказа Орри выходило, что принадлежал он к клану Серебряной горы, что находилась в двухстах верстах на восток. Клан большой, уважаемый. Давно и активно торгующий с пришлыми людьми, как называли в этом мире тех, кто появился в нем после катаклизма. Тут я пытался выяснить подробности, но Орри заявил, что не при нем это было, а аж целых триста пятьдесят лет назад и подробности надо у старших узнавать. Гномы живут дольше людей, для них и триста лет возраст нормальный, а старейшины и до пятисот нередко живут. Сказал только, что с пришлыми гномы в дружбе, многому у них научились, да и сами теперь различные товары им поставляют. Даже язык их повсеместно знают и используют.

Одна беда, после катаклизма, объединившего в одно целое два разных мира, разрослись на земле дурные болота, нечисть из которых лезет и житья никому не дает. Тоесть болота эти самые и раньше были, но с катаклизма число их выросло чуть не на порядок. С нечистью то гномы и прочие аборигены и раньше знакомы были, и справлялись с божьей помощью. Тем более, что существование богов в этом мире являлось вполне подтвержденным фактом и сомнений ни у кого не вызывало. Так после того, как дурные болота в стороны раздались, да числом выросли, перекрыв тем самым многие торговые пути, а местами и к поселениям вплотную приблизившись, стало гномам тяжко. Одно такое опоясало горный кряж, в котором клан Орри обосновался, с юга и востока. От чего нечисти и тварей различных развелось немерянно, в штольни и пещеры они проникать начали, рудокопов жрать, на поселения нападать. Уж и патрули не успевали секиры от крови чистить, а нет нет, да проберется тварь какая в поселок. Многие народы, что в схожей ситуации оказались, снялись с обжитых мест да новые города отстроили, подальше от дурных мест, туда где жить легче. А гномам деваться некуда, испокон веков клан Серебрянной горы в ней и обитал, а раз предками завещано, то исполнять надо. Вот и бились гномы в своих пещерах уже пол столетия с нечистью. А последние десять даже на лад дела у них пошли. Колдуны, что из пришлых, амулеты для гномов специальные изготовили, нечисть отгоняющие, а те их по периметру земель своих установили. Так через них редко какая тварь пробраться могла. Почему амулеты гномы раньше не изготовили сами? Так не развита у них подобная магия была никогда. У них все больше ремесленная да ритуальная в ходу имелась, а когда среди пришлых людей свои колдуны рождаться начали да в аборигенских государствах знаний набираться, только тогда удалось гномам за немалые деньги их помощью заручиться. А аборигенские правители гномам помогать отказывались, жадностью терзаемые. По словам Орри, правители аборигенских государств, все как один, спят и видят, как гномов под горой нечисть схарчит, богатые пещеры им на разграбление оставив.

Пришлые же оказались слеплены из другого теста. Как прошел первый шок от слияния миров, появились первые государства у них, так контакт со всеми и наладился. Пришлые если и не дружили со всеми, то враждовать напрямую ни с кем из старых народов не враждовали. Торговали со всеми, учились всему. По больше части магии, не было её в их мире раньше.

А вот с гномами у пришлых пошла дружба в полный рост, особенно после того, подгорный народ распознал в них таких же технократов как сами гномы. Тем более, что в технике пришлые оставили все старые народы далеко позади.

Изготовили значит пришлые колдуны амулеты от нечисти, а гномы ими надежно обереглись. Да только силы эти амулеты сжигали уйму, на день работы амулета его потом сутки двум магам заряжать приходилось. Маги из пришлых конечно помогали, денно и нощно силу перекачивали, князь уральский даже сотню дружинных колдунов к гномам отправил, союзника поддержать. И с горем пополам те справлялись.

Но с полгода назад, в самом княжестве начались какие то проблемы, какие конкретно Орри не знал, и колдунов отозвали в столицу. После чего проблемы у гномов вернулись. Амулеты заряжать не успевали, нечисть и поперла с новой силой. Работать стало у гномов некому, все за топоры взялись, на запасах жить стали, чтобы семьи прокормить. Как из ситуации выкручиваться не знали.

Помог, опять же,маг из пришлых. Даже не маг, а ученик еще. Оставшийся с гномами, когда остальных, вместе с его наставником, князь к себе призвал. Уж что им двигало Орри не известно, но маг тот, оставшись с гномами, снискал у них большое уважение. Глава клана его даже "Добрым другом общины" сделал. А это не просто слова, к званию этому множество привилегий прилагается, а не будучи самому гномом, получить его не стоит и пытаться. В общем маг тот гномам помогал старательно и бескорыстно. Ну и озадачился он, как проблему с зарядкой амулетов решить. Из библиотеки не вылазил, есть и пить забывал, но решение нашел.

Помогло ему тот опять его пришлое происхождение. Колдуны аборигенские все по магической науке делают, постулаты все соблюдая. А ему то до тех постулатов, что? Для него постулаты магические, веками соблюдаемые, только основы да почва для размышлений. Вот и придумал машину силу собирающую, чтобы амулеты без колдунов заряжать. Машину по его чертежам гномы собрали, но запустить не смогли. В машину следовало камень особый вставить — живой хрусталь. А камень этот редок и полезен чрезвычайно, у кого есть тот не продаст, сколько не заплати.

Хрусталь этот еще эльфийским называют, потому что растет он только в их пущах, у корней самых больших и древних меллорнов. Именно растет, за что имя и получил. Эльфы на этот камне свое могущество и безопасность основывают, магические потоки направляя в лесах.

К эльфам конечно послов отправили, с богатыми дарами, и прошением кристаллом одним поделиться по соседски, со всяческими благодарностями и заверениями в вечной дружбе. Эльфы дары приняли, послов послушали, но камнем поделиться отказались, а второе посольство, посланное вслед, живодерски убили. Укрепив магией в послах жизнь, четвертовали, отправив назад в таком виде, к седлам привязанных. В общем поступили крайне не по соседски.

Вот и получается, что мирными способами камень гномам было не добыть. Ну и решили они, эльфов разрешения больше не спрашивать, самим камень найти. Для чего разослали несколько отрядов в эльфийские пущи. Отряды небольшие, но сильные, хорошо обученные и экипированные. Отрядам следовало по возможности тихо пробраться в глубь лесов, где и отыскать вожделенный камень, после чего быстрым маршем доставить его в родные пещеры. Было решено действовать скрытно и отступать в случае обнаружения, уводя за собой преследователей, буде таковые случатся, увеличивая, тем самым, шансы остальных отрядов. После же обнаружения, камень надлежало доставить как можно быстрее, не считаясь с потерями и любой ценой.

Отряду Орри повезло. Они смогли пройти дальше всех и камень таки добыли, но на обратном пути напоролись на патрульный отряд эльфийской стражи, перебить полностью который не удалось. Нескольких рейнджеров упустили, хотя Орри и допускал, что гонцов эльфы отправили заранее, до нападения. В результате гномам пришлось пять дней без сна и отдыха бежать в надежде вырваться с эльфийской территории. На пятый день было решено попробовать запутать следы, для чего гномы начали петлять, после чего основной отряд двинулся дальше, пройдя несколько верст по руслу ручья, а Орри двинулся отдельно, намеренно оставляя отчетливый след. Гномы надеялись, что основная погоня двинется за ним.

Получался мой спутник записным героем, принявшим удар на себя, стремящийся своей жизнью купить жизнь своему народу. С его слов выходило так. Однако с его же слов, он был самым младшим в отряде и приманкой его назначил старейшина, а самой мысли ослушаться старшего гном не допускал, хоть и не горел желанием мучительски сложить голову.

Эльфы оказались хитрее. Судя по тому, что пленило Орри в итоге всего трое рейнджеров, основные силы преследователей увести за собой гному не удалось, от чего тот теперь переживал и страшно мучился от невыполненного долга. Ну и своей первейшей задачей полагал как можно быстрее соединиться с родичами чем он несомненно окажет им неоценимую помощь в бою, который без сомнения состоится. Ну и хороший воин в моем лице им тоже очень пригодится. О том же, что для гномов все уже закончилось мой спутник предпочитал не думать.

Для начала дружеских отношений с его кланом Орри вполне достаточным полагал, вызволение его персоны из плена длинноухих, в особенности совмещенное с убийством "Этих безбородых предателей" — как выразился он сам, особенно раздухарившись. Да и ко всему прочему, во мне Орри однозначно признал человека из пришлых, что в его глазах давало мне некоторый кредит доверия. Аборигенам из людей гном не доверял, считая их все больше жульем. Не знаю с чего бы это, но это он здесь местный, не я. Видимо основания для такого вывода у него имелись.

Незадолго до пленения Орри успел пообщаться через амулет связи с командиром отряда, если за таковое можно считать обмен сериями постукиваний по амулету, а именно так он и работал. По тому небольшому набору условных сигналов, что были им получены, Орри понял, что основной отряд на свободе и форсированным маршем движется к границе эльфийской пущи, до условной безопасности им оставался день пути.

Так что теперь Орри вел нас к дальней гномьей заставе, на которую неизбежно должны были выйти его соплеменники. И если не случится ничего непредвиденного, то к завтрашнему вечеру мне предстояло познать гномье гостеприимство и ночевка в мягкой постели после обильного ужина.

Сидя у весело трещавшего костерка, уплетая нехитрые походные припасы, доставшиеся нам от безвременно почивших эльфиских разведчиков, я успел поделиться с Орри некоторыми деталями собственных злоключений, правда старательно избегая вопроса о своем прошлом. Старательно ссылаясь на частичную потерю памяти. По версии, скроенной на быструю руку для гнома, я помнил свое имя, родителей и большую часть жизни, но вот обстоятельства, приведшие меня под завал в чужих пустошах, так называли здесь большие участки моего мира, несущие следы человеческой деятельности. Богатые различными развалинами и неведомыми для жителей этого мира опасностями. Путешествовать по ним не любили и по возможности избегали, поскольку со слов гнома, в них порой попадались такие опасности, что никакие доспехи купно с магией, не спасали. Только пришлые, раз в несколько лет, по специальному повелению князя, отправляли большой отряд исследовать такие территории. Отряд этот вооружался в княжеских арсеналах всем что было, вплоть до стрелкового оружия, сохраненного еще со времен катаклизма. Как сказал Орри, пришлые и в новом мире уже давно наладили производство ружей, пороха и прочего, но, во-первых, произведенное здесь сильно уступало творениям древних мастеров пришлых, а во-вторых огнестрельного оружия было пока очень мало, и оно использовалось пока только княжеской дружиной.

И вот такие, вооруженные до зубов, партии уходили в брошенные земли в поисках остатков технологий предков. Возвращали назад они не всегда и никогда в полном составе. Было большой удачей, если ополовиненный, израненный отряд выносил назад один или два образца техники, и, что случалось еще реже, производственную документацию. Документация эта, к слову, зачастую оказывалась бесполезной, так-как не могла использоваться самостоятельно, а требовала технологической базы.

Эта информация, выданная словоохотливым теперь гномом, оказалась очень кстати, и я вполне резонно предположил, что являюсь членом одной из таких поисковых партий. Версия была с энтузиазмом принята Орри. Как объясняющая не только моё попадание в руины чужих земель, но и снимающая все вопросы относительно моей подготовки. По мнению Орри я, вероятно, служил ранее в дружине, скорее всего в личной сотне князя, только их укрепляли магией настолько, что для их убийства требовалось нечто большее чем удар ножом в живот, нечто, более соответствующее переработке в фарш. Секрета такой стойкости Орри не знал, но утверждал, что такая магия существовала и до катаклизма, хоть и практиковалась редкими талантами из орочьих колдунов.

Вся полученная информация привела меня к нескольким выводам.

Во-первых, достаточно большая масса людей, в свое время, также попала в этот мир. Во-вторых, в этот мир попали не только люди, но и целые участки земли, порой очень большие участки, с реками и горами, попадались также целые города.

В-третьих, технологически катаклизм отбросил человечество далеко назад, в своей массе достижения соответствовали веку девятнадцатому, отдельные образцы более современных технологий на общий уровень не влияли.

И, в-четвертых, мое предположительное отношение к войску князя с одной стороны может облегчить мою адаптацию в существующее общество, с другой, выплыви наружу несостоятельность этой версии, может создать мне массу проблем. Чего придется избегать всеми возможными способами, пока не появится возможность без последствий легализоватья, либо выработать другую правдоподобную версию, поскольку рассказывать о себе все желания не было, слишком много потенциальных проблем могло вырасти на ровном месте.

Но это все выводы общие. На ближайшую перспективу, моей основной задачей будет являться сохранение и развитие дружеских отношений с Орри, а позже и остальными гномами. Тем более, что Орри, как он сам сказал, приходится родственником главе клана Серебрянной горы Барри Молоту. Двоюродным племянником, если быть точным, седьмая вода на киселе. И что еще важнее, его подмастерьем и учеником.

Молодой гном, а тридцать шесть лет для гнома совсем немного, до совершеннолетия еще восемь лет ждать, мне все больше нравился. И не только по чисто практическим соображениям, описанным выше, но и сложным сплавом открытости, практичности и живого ума, делавшим его не только полезным, но и приятным в общении. А тот его ответственность и стремление выполнить долг перед родом, выдавали в нем компаньона, на которого можно положиться.

За такими разговорами мы просидели у костра до полуночи, и я решил, что на сегодня, пожалуй, хватит.

— Орри, как думаешь, когда нам завтра выдвигаться?

Гном почесал бороду и тоном, не терпящим возражений, ответил.

— Так с рассветом и пойдем, ждать не будем.

В общем я другого ответа и не ожидал, поэтому направил разговор в нужное русло.

— Тогда предлагаю определиться с дежурствами и укладываться на боковую. — даже с учетом всех способностей, я еще не до конца восстановился, и мне требовался здоровый сон.

Поскольку на гнома страшно было смотреть, настолько он сдал от выпавших на его долю приключений, я предложил:

-Я первый подежурю, ты укладывайся. Через три часа сменимся.

Гном даже не стал ничего отвечать, а с кряхтением повалился на подстилку и принялся заворачиваться в плащ.

Через пять минут, когда над поляной разнеслось раскатистое сопение, я притушил палкой огонь в костре, не хватало ночное зрение испортить, а сам устроился невдалеке, выбрав под секрет, по проверенной методике, раскидистый папоротник.

Ночь прошла спокойно, никто на нас не напал, и даже лесные обитатели предпочли держаться подальше. Орри, как и подобает ответственному гному, честно отстоял свои дежурства, с той лишь разницей, что во время них он не столько охранял нас, сколько приманивал на себя все возможные неприятности. Как истинный гном, Орри и скрытность, оказались противоположными понятиями. Гном, даже пытаясь сохранять тишину, постоянно то сопел, то кряхтел, то в бороде скребся, а большую часть времени, довольно громко, точил свою ненаглядную секиру. Хотя плюс конечно был, для меня. Набреди на нас кто враждебный, когда гном на посту, у меня были отличные шансы успеть проснуться и принять ответные меры, пока гипотетический неприятель будет крутить Орри руки или, как вариант, пытаться закусить приметным гномом.

— Какие планы на сегодня? — спросил я, когда мы, наскоро перекусив и напившись из ручья, двинулись в путь.

— Все те же. — прогудел Орри — Шагаем вперед. Из пущи мы почти вышли, часа через два земли эльфов закончатся, а к полудню выйдем к Зеленой долине. От туда уже и крепость углядим.

— Крепость, я так понимаю в долине стоит? — уточнил я.

— Ага. Ближе к тому краю, от которого предгорья начнутся. — гном зацепился за родную тему и, похоже, готов был начать большой рассказ — Место там хорошее для укрепления. Крепкое скальное основание, вода из подземных источников и подход только по узкой долине. Любое войско, если не остановить, то задержать можно надолго. А сам форт мы такой отстроили, что без долгой осады его взять и думать нечего.

Гном прервался, вздохнув над какими-то своими мыслями, и тут же продолжил, объясняя уменьшившийся оптимизм:

— Только вот из-за проблем последних наших гарнизон там держать перестали. Только отряд дозорных, да и тех оставили, что по-плоше. Ремесленники все больше, кто привык молотом и киркой стучать, а в строю секирой размахивать. Если за стенами старейшина с отрядом укрыться успели, то долго там держаться будут. А коли нет, то гарнизонные им не подмога, форт не покинут.

— А если успеют то дальше то, что делать станут? Эльфы ведь и осадить могут, ни их из форта не выпустят, ни нам пройти не дадут. — задал я резонный вопрос.

— Посмотрим. — снова вздохнул гном. — врятли эльфов много будет, хорошую осаду враз не устроить. Это ж народу сколько собрать надо. А много их быть не может. Самое большое, с пол сотни, на штурм не хватит. Только подходы и смогут перекрыть.

— А нам с тобой от этого легче будет? Нам же во внутрь надо, а не с пригорка посмотреть. — возразил я.

— Твоя правда, не легче. Да может придумаем чего. Надо на месте посмотреть, что и как.

Так и не придя к конкретному решению мы двинулись дальше. После отдыха, который все же нельзя назвать полноценным, нам не только удалось сохранить взятый вчера темп, но и, на мой взгляд, несколько прибавив. Перспектива уже сегодня соединиться с остальными гномами гнала Орри вперед не хуже заправского сержанта из учебной роты, в которой немало мне в свое время пришлось попотеть. Уже через пару часов мы преодолели границу эльфийской пущи и гигантские меллорны сменились густым смешанным лесом. Скорость марша при этом сильно снизилась, поскольку бежать приходилось не по ровному мшистому ковру, а натурально продираться сквозь заросший веками подлесок, поминутно уворачиваясь от веток, так и норовивших или за ноги уцепиться или глаз выбить. О беге пришлось забыть, перейдя на быстрый шаг. Да и Орри сказал, что раз лес не эльфийский, то и на нечисть напороться запросто, да и чудовищ лесных хватает со зверем разнообразным. Так что приходилось смотреть в оба, тварей, что не прочь закусить одиноким путником, в лесах хватает. Орри честно признался, что гномы в лесу чувствуют себя не уютно, ориентируются слабо, и на меня он возлагает большие надежды, что замечу опасность, которую он не углядит.

— А за чем следить то? — уточнил я.

— Да за всем. — отрезал гном. — В лесу лучше перебдеть. Всякая всячина случается, а тварей различных столько, что и не упомнить всех. В лесу тварей всяких хватает. И обычных, и магических, которые глаза отвести могут и морок наслать так, что в трех соснах заплутаешь. Усыпить могут, а могут и просто стаей наброситься. В общем гляди в оба.

Так и двигались дальше. Однако, похоже, провидение решило больше не испытывать нас, решив, что мы достаточно натерпелись, и кроме комаров, усердно жужжавших и пытающихся укусить при первой возможности, никаких неприятностей не произошло.

Уже к полудню мы выбрались на высокий холм, с которого стала видна узкая зеленая долина, с трех сторон зажатая скалами. Дальним же своим концом долина упиралась в горный кряж такой высоты, что на равных мог тягаться с самыми большими своими собратьями со старой земли.

— Серебряные горы — счастливо, словно стоя уже возле ворот в родные тоннели, объявил Орри — самые богатые руды на всем севере тут располагаются.

— Все горы ваши? — съехидничал я.

— Что ты. Всех гномов мира не хватит эти горы освоить. Много где в них общины наши есть, но самая большая в Серебрянной горе. Это воон та громада, что после долины начинается. Нам туда. — указал толстенным пальцем гном. — там тропа начинается, по которой можно гору с юга обогнуть, по кряжу, над дурными болотами. К главному входу идет.

— А по другому никак в гору не попасть?

— С этой стороны никак. Специально тоннелей сюда не рубили, чтобы с охраной меньше возни было. Тут же до эльфов день пути, проход сделаешь, охранять придется. А так, никто в обход не полезет, кому жизнь дорога. Тропа узкая, крутая, идти далеко, а нам обвал устроить всегда без проблем. — объяснил Орри. — Пойдем, скоро уже форт видно будет. — и затопал вниз по склону.

Скоро не скоро, а подробно рассмотреть саму долину и форт перекрывающий её дальнюю треть, я смог только ближе к вечеру. Не долгий, на первый взгляд, путь растянулся до самого заката. Кроме бесконечных холмов и оврагов, продолжение которых отняло массу сил и времени, пришлось нам сделать изрядный крюк, когда Орри заметил на земле едва заметный след.

— Эльфы прошли. — заключил он.

— Давно? — тут же поинтересовался я.

— Да откуда мне знать, я же честный гном, а не эльфийский лазутчик. Хорошо след заметил, вижу что сапог эльфийский, а точнее не определю. Но идут, похоже, напрямик к крепости.

— Вот что, Орри, давай-ка возьмем правее и пойдем по склону, а то вляпаемся прямо в собачью свадьбу. Там по всему склону кустарник, отсюда видно, так что будет где спрятаться. А как с фортом поравняемся, так спустимся.

— Пошли, только не до самого форта, раньше спустимся. — явно о чем то забеспокоившись, уточнил Орри.

— Что так?

— Там по склону, с лигу до форта не доходя, поле катастрофы чужая земля появилась. И не пустая. Пробовали туда сунуться, разведать, так получили так, что из двадцати гномов, назад только пятеро вернулись. И еще пытались, но результат тот же был. Стоит перейти границу, грохочет в камнях что-то и сверкает, а того кто спрятаться не успел аж в клочья разрывает. Так что плюнули и оставили в покое, то что там находится наружу не лезет, так пусть там и остается.

Сказанное Орри меня не на шутку заинтересовало, особенно сам процесс уничтожения нарушителей, вызывал смутные воспоминания.

— Договорились — согласился я — Только как вплотную подойдем, покажи хоть издали, что там такого опасного.

Орри Только пожал плечами, махнул рукой, показывая готовность идти и потопал в указанном направлении.

Еще через час скрытного марша по заросшему густым кустарником склону мы наконец подошли к намеченному месту.

Ниже, в самой долине заросшей густым смешанным лесом, стояла крепость. До нее по склону оставалось с километр и еще столько же вниз по склону.

Крепость выглядела странно, наглухо закрытые ворота, закрытые же ставни на окнах — бойницах. Даже на стене не было видно ни одного дозорного. Можно было подумать, что она вымерла, но тонкий дымок, вьющийся из одной из труб, позволял надеяться, что не все так плохо.

— Осада уже началась — проговорил Орри, после того, как мы четверть часа рассматривали крепость лежа под плотным кустарником.

— Странная какая-то осада. Ворота закрыли и сидят молчком, ждут пока рассосется? — скептически ответил я.

— А куда им лезть. Воинов мало, эльфы в лесу засели, что вокруг крепости растет, биться не получится. Вон, даже дозорных со стен убрали, от греха подальше. Стрелки эльфы отменные, за двести шагов стрелу в глаз загонят без проблем. Так что не стали дозорных под стрелы подставлять. В щели смотровые наблюдают.

— А чего ждут то?

— Клану знать дали, теперь будут ждать подмогу из дома. Только не уверен я, что будет подмога эта. Уж больно тяжелы дела там были, когда мы в поход отправлялись. Но сидеть в крепости можно долго, не одну седмицу. Вода есть, еда в достатке, стены неприступны.

Выслушав Орри я задумался. Ситуация выходила патовая, отряд гномов и гарнизон крепости были в безопасности, вариантов взять крепость штурмом у эльфов Орри не видел. Но и старейшине Рарри доставить груз в горы возможности не было. Даже уверенности в скорой подмоге из подгорной крепости не было. Там в обороне от нечисти каждый гном на счету, вряд ли смогут целый хирд собрать и оборону пещер не ослабить. А ослабят, так неизвестно еще, будет ли куда потом возвращаться и кого спасать.

— Так, Орри, отползаем за гребень, думать надо. — подвел я итог. — тут и светиться лишний раз не хочется и время у нас похоже есть. Кстати, ты обещался показать что за неведомая опасность у вас тут водится.

— Обещал, значит покажу — пропыхтел Орри, отползая вслед за мной и стараясь оставаться, по возможности, скрытным. Что у него не очень получалось, борода цеплялась за камни, гном злился и дергался, от чего потревоженные им кусты раскачивались, а мелкие камешки то и дело осыпались, грозя вызвать большую осыпь.

Тем не менее спустя пятнадцать минут мы благополучно перебрались за изгиб склона и оказались в относительной безопасности, не рискуя быть замеченными из долины. Я было собрался спуститься еще ниже, к небольшой ровной полянке, невесть как образовавшейся в сотне метров ниже по склону, но был остановлен гномом, ухватившим меня за руку.

— Дальше нельзя — резко выдохнул Орри. — Ниже как раз запретная земля начинается, сунемся и поминай как звали.

— Значит тут устроимся — согласился я и уселся прямо на камни. — Слушай, Орри, а неужто из крепости отнорка нет? Вот ни в жизни не поверю, что не организовали.

— И правильно сделаешь, что не поверишь. Прокопали, конечно, и сразу две. — для наглядности Орри даже пальцами показал, сколько ходов было выкопано.— только дело было еще до катаклизма. А когда тряхнуло, все старания к демонам провалились. Земли то перемешало, так одна паттерна на середине оборвалась сплошной скалой, вторая сохранилась, да только выход из нее как раз на этой стороне. До него даже дойти из крепости можно было. А как высунется кто на поверхность, так грохот и сразу в клочья. — Орри хлопнул себя по колену и замолчал от досады.

Разговор прервался. Орри сидел в задумчивости, что то изредка бубня себе в бороду. Он усердно пытался придумать как попасть в крепость, но идей, судя по всему, хороших не приходило. От чего гном злился и тихо ругался.

Я же принялся разглядывать склон, на котором, по словам Орри, находился выход из скрытой паттерны, ведущей из крепости.

На первый взгляд склон был как склон. Ничем не отличался он от другого. Те же мелкие камешки, осыпающиеся от малейшего прикосновения, тот же кустарник, невесть как зацепившийся на этой скудной почве. Сам склон был небольшой, метров двести в ширину и с полкилометра в длину, упирался с краю в развалы огромных валунов, после переходивших в подножие гор. Внизу осыпь заканчивалась холмистой местностью уходившей вдоль скал насколько хватало глаз.

Спустя некоторое время мой взгляд уцепился за некую неправильность, заставившую внимательно присмотреться к одному из холмов метрах в пятиста от края осыпи. На первый взгляд, холм был как холм, такой же как и соседние. Те же кустарники, те же валуны, торчащие то тут то там. Только вот у этого холма валуны, при внимательном рассмотрении, оказались слишком правильной формы, а в природе прямых линий не бывает.

Я толкнул Орри в бок.

— Орри, а подскажи, что за развалины на том холме — и я указал рукой на интересующее место. Гном поднял взгляд, секунду шарил глазами по холмам, после чего сказал.

— Что за развалины не знаю, до катаклизма, говорят, из небыло. Но грохочет с той стороны, если на запретную землю сунуться. Ваши это развалины. В смысле из мира пришлых, а теперь туда никому ходу нет.

— Мне надо туда. — решился я. — Тебе точно не пройти, но если я прав, то у меня может получиться.

— Даже и не думай! — взвился Орри — тебе даже до конца склона не дойти, разве что по частям докатишься, когда то, что там обитает, своей магией шарахнет. Смотри, вон ниже — Орри указал своим толстым пальцем на россыпь валунов немного ниже по склону — Видишь? Многие пытались, да только мало от них осталось.

Я присмотрелся в указанном направлении и разглядел среди камней металлический блеск. Там лежали тела. Несколько давно истлевших скелетов в доспехах, частично присыпанных камнями и песком. Толстые гномьи доспехи были разорваны на части как куски фольги. У некоторых отсутствовали части тел, а в нагруднике одного зияла огромная дыра размером с футбольный мяч. Зрелище не самое приятное, но меня оно еще больше утвердило в желании самому сходить к развалинам. Конечно для Орри это была неведомая магия, но мне с первого взгляда стало понятно. Отряд гномов был расстрелян, и расстрелян вероятнее всего чем-то крупнокалиберным, вроде рельсовой пушки. А если прибавить к этому узнаваемую форму укреплений стандартного ДОТа ВС Уральского Технологического кластера, то в итоге получаем, что тут мы, вероятнее всего, имеем дело с сохранившимися остатками какой-то армейской постройки, с действующей, по крайней мере частично, системой обороны.

— Орри, не спорь, я знаю, что делаю. Если получится, то есть шанс добраться до входа в паттерну. Жди здесь. — Я хлопнул ошарашенного гнома по плечу и перебежками двинулся в сторону развалин.

Если быть до конца откровенным то мой план основывался на сплошных допущениях и различных "Если". Допустим это стандартный оборонный ДОТ, судя по состоянию входной группы, опознанной мной в груде развалин, системы саморемонта не действуют, да и использование рельсовых орудий по пехотным целям говорит об отсутствии, по крайней мере в этой зоне, скорострелок мелкого калибра, которыми по спецификации периметр ДОТа должен быть усеян куда как плотно. Сектора же обстрела дыроколов, как мы между собой называли крупнокалиберные рельсовые орудия, после обсчета баллистическим процессором предполагаемого положения турелей и расположению найденных тел, имеют достаточно слепых пятен, позволяющих мне без особого риска добраться до самого входа. Есть правда пара мест, которые придется перебегать по быстрому, но, опять же, учитывая стандартное время открытия орудийных портов, успеть я должен, хоть и на пределе сил.

Перебежка пригнувшись до валуна, возле останков рыжебородого гнома, поймавшего заряд грудью, прыжок за камень левее. Теперь ползком по едва заметной низинке на двадцать метров, чтобы укрыться за полуметровым позвышением. Теперь подтянуть ноги и резкий рывок бегом, так, что глянь кто со стороны, увидел бы только размазавшуюся в воздухе тень. Едва успел скрыться за очередным валуном, когда со стороны ДОТа грохнула короткая очередь, разметавшая в пыль камни за спиной. Уух, а развлечение то так себе, на грани. Теперь затаиться на пять минут, чтобы система управления орудиями перешла в ждущий режим и вновь закрыла орудия колпаками, эти доли секунд на открытие мне еще понадобятся. В прошлом, мне не раз приходилось преодолевать подобные полосы препятствий, штурм автоматизированного укрепления отрабатывался еще на втором курсе учебки и потом не раз практиковался в реальных боях. Только вот делалось это в полной экипировке и при поддержке тактического ИИ в составе пятерки тренированных бойцов. Сейчас же это напоминает скорее попытки подростка пройти мимо пьяного калеки размахивающего костылем. Увернуться вполне реально, но если достанет, то мало не покажется.

Есть, орудия вновь закрыты, теперь следующий рывок на пределе скорости и я в мертвой зоне. Осталось проползти на брюхе тридцать метров по камням и я возле входа. Тут уже можно встать во весь рост, безопасно.

Я оказался прав, и пришел по адресу, за обвалившейся бетонной плитой обнаружилась гермодверь. Теперь момент истины. Влезая в эту авантюру я рассчитывал на свой статус офицера, если удастся попасть внутрь бункера, это может решить сразу множество моих проблем.

Но не все оказалось так просто. Панель доступа возле двери оказалась проломлена упавшим сверху куском бетона, и пытаться с её помощью открыть дверь можно было даже не пытаться. Пришлось вспоминать устройство входного шлюза, после чего целый час колотить булыжниками и кусками арматуры бетон возле панели, в том месте, где проложены питающие кабели к запирающему механизму. Управился только благодаря своей силе, сравнимой, благодаря имплантам, с гидравлическим молотом. Разбив в крошку несколько увесистых валунов и сломав три куска толстенной арматуры, найденной тут же, мне удалось добраться до технического короба с силовой проводкой. На замыкание нужных проводов ушло всего пять минут и гермодверь со скрипом и хрустом в механизме поползла в сторону.

Нет, есть бог на этом свете. Протиснувшись между все таки заклинившей дверью и стеной я стоял и пялился на табличку укрепленную над внутренним входом в ДОТ. Табличка гласила "Вооруженные силы Российской империи. Уральский технологический кластер" и мелкими буквами, ниже "Комплекс поддержки диверсионных операций "ДК31-Лазарь""

Глава 4

Слабый ветерок едва шевелил кроны вековых сосен сквозь которые яркими лучами проглядывало жаркое летнее солнце, разгоняя ими туман и ночную прохладу. Где-то неподалеку выдавал очереди дятел.

По гравийной дорожке между деревьями быстро бежал человек в спортивном костюме. Бежал быстро, но вполне расслабленно, как это бывает у тех, кто проделывает этот путь уже в сотый раз. Бежал он так быстро, что ветер за ним то и дело раскачивал кусты растущие вдоль тропинки. При этом он не выглядел уставшим или измотанным, а на лбу не выступило ни капельки пота.

Тропинка, извиваясь и виляя, вела вниз по склону холма к узенькой речушке расположившейся у его подножия. Возле нее, на самом берегу стоял маленький деревянный домик с невысокой кирпичной трубой и широкой верандой выходящей ступеньками прямо на реку, на берегу которой были вкопаны рогатки под удочки и неширокая скамейка для того, кто решит ими воспользоваться.

На веранде, в кресле-качалке сидел не старый еще мужчина, но уже обзаведшийся ранней сединой в волосах и усталыми глазами человека несущего груз великой ответственности. Он сидел в кресле, укрыв ноги стеганым одеялом, и, неторопливо покачиваясь и любуясь на журчащую реку, пил исходящуй паром чай из старой железной кружки, держа её обеими руками. Сидящий в кресле даже не пошевелился, когда вслед за хрустом отсыпанной песком тропинке под ногами из-за угла появился бегун. Так и не запыхавшийся, он перешел на шаг и повернул к веранде, направившись в дом. Молча зашел и через несколько минут появился вновь, в плавках и с полотенцем.

— Окунусь быстренько и посидим. — бросил они направился к речке.

Сидящий в кресле неторопливо поставил кружку на подоконник, встал и направился к чугунной печурке, нашедшейся в углу веранды, где принялся колдовать над различными баночками и мошочками, расставленными возле, на узких полках из неструганных досок прибитых на стену тут же. Печка потрескивала горящими поленьями, а старый закопченный чайник звякал крышкой от вырывающихся из под нее струй густого пара.

— Заварил как обычно, смородина и мята с милисой. — Сказал седой, протягивая такую же как у себя железную чашку вернувшемуся от реки, железную и крашеную зеленой эмалью.

Тот принял протянутый напиток после чего указал рукой на кресло.

— Паша, ты трон свой занимай, а то выстудится, пока ходишь.

Они не спеша устроились, каждый на своем привычном месте, отхлебнули из своих чашек, после чего высокий спортсмен, так и оставшийся после купания в шлепанцах и полотенце сказал.

— Рано ты прилетел, если память не изменяет, у меня еще две недели осталось. Не ждал.

— Обстоятельства.. — задумчиво выдохнул собеседник и вновь приложился к исходящей паром кружке. — Всегда обстоятельства. Знаешь ведь, будь моя воля, так тебя еще пару месяцев никто не трогал.

— Нестеров?

— А кто ж еще. Да и не только он. Говорю ж, обстоятельства. Нестеров просто хватается за соломинку, его понять можно.

— Соломинку? Неужто все так плохо?

— Плохо Леша, еще как плохо. — вновь вздохнул седой. — Уж не знаю что он тебе поручить собирается, но ничего простого не ожидается.

Седой замолчал продолжая наблюдать за текущей рекой сквозь парящую кружку, будто и не было ничего вокруг, а он так и сидел тут в одиночестве.

— Может уже перестанешь гипнотизировать реку и перейдешь к сути? — прервал его созерцание собеседник.

— Может и перейду, может и перейду. — отозвался тот и вновь замер.

— Так переходи, не тяни кота за всякое. — поторопил замершего собеседника Алексей.

— А ты меня не торопи, а то успеешь. — оборвал седой. — Я к тебе заранее прилетел, Нестеров только завтра за тобой вертолет прислать планировал, так что сиди спокойно. Успеем.

— Блин, Паша, не томи. С чем прилетел, рассказывай? Я ж еще в прошлый раз тебе говорил, что готов, а ты все — "Рано", да "Рано". Я тут скоро мхом покроюсь, твоего благословения дожидаясь. — начал заводиться Алексей.

— Потому и говорю "Рано", потому, что так и есть. Не спорь, мне виднее. — начал явно уже не единожды говоренные слова Павел. — Нужно убедиться, что все структуры внедрены так, как запланировано и работают так, как ожидалось. Пока ты Леша тут, я могу быстро откорректировать любые нештатные реакции, а вот как Нестеров тебя к себе переведет, так случится может все что угодно.

— Знаю, знаю — также в очередной раз ответил Алексей. — Ошибка в нанитах может в экстремальны условиях может вызвать любые проблемы, начиная со слепоты и галлюцинаций, и кончая отказом органов и лавинной терминации цепочек ДНК. — нудящим голосом передразнил он.

— Именно, дорогой друг, и зря иронизируешь, знаешь ведь, что я прав, а все равно споришь.

— Да не спорю я уже. Та-ак, ною по привычке. — примирительно поднял ладони Алексей. — Ты лучше рассказывай, давай, что за обстоятельства такие нарисовались.

Павел отхлебнул из чашки, вздохнул, помолчал минуту и спросил:

— Леша, как ты думаешь, много еще вот таких мест осталось? — Он повел головой вокруг. — Всего, на всей нашей планете? — И не дождавшись ответа продолжил.

— За климатическим барьером сохранилось всего пятнадцать процентов полностью пригодных для жизни земель, большая часть из которых в австралии и немного на аляске. Вот и все. Остальное — либо загаженные химией и радиацией пустыни, либо технополисы, в которых даже огурцы выращивают под колпаками на гидропонных фермах. — Павел снова приложился к парящей кружке и вновь заговорил. — Хреново там. А нет ничего страшнее загнанных в безвыходную ситуацию людей.

— Спасибо, просветил. — с иронией произнес Алексей. — это все я еще в школе проходил. Они выбрали свой путь, нам то что с того?

— А то, Леша, что два дня назад нам выставили, ни много ни мало, а ультиматум. Или Российская Империя передает Европейско-Американскому Альянсу кучу технологий, уточнять не буду, список там длинный, и открывает границы для свободной миграции для всех желающих, или, если говорить прямо, они придут и возьмут все сами.

— Прямо так и сказали? — Алексей от удивления даже поставил кружку на пол.

— Представь себе. Более того, Азиатское объединение на следующий день выступило с аналогичным заявлением. По всему видно, они заранее все согласовали. Не удивлюсь, если окажется, что и карта разделения территорий империи у них также в наличии. Иначе врятли бы договорились.

Оба собеседника замолчали, Павел ждал реакции Алексея, но тот всерьез задумался.

— Значит будет большая война? — подвел наконец итог своим размышлениям тот.

— Скорее всего. Может удастся потянуть время, но самое большое, через пару месяцев, начнется. — Согласился Павел.

— И какие у нас варианты? Ты же не просто так про время заговорил и весь этот разговор затеял.

Алексей за последние несколько месяцев подружился с Павлом и они давно перешли на Ты.

— Не просто, это ты верно заметил. — Павел невесело хмыкнул.— Ты же знаешь, что я не только с тобой работаю, у меня множество проектов. — начал профессор.

— Знаю, как нам это поможет? — Алексей не любил, когда его друг начинал издалека.

— Объясню только в общих чертах, сам понимаешь, не имею права. — продолжил Павел. — К всему этому давно шло, только глупец не смог бы предугадать финал. И мы готовились, давно и всеми силами. Думаешь климатический барьер только природу нашу сохранил? Как бы не так. Он лучше любых комплексов ПРО защищает Империю от ядерного удара, никто не хочет превращать последние остатки живой природы на планете в радиоактивный шлак. Получить себе, хотят все, а уничтожение никому не выгодно. Вот и приходилось последнее столетие воздерживаться в способах давления. Только похоже там, за барьером, совсем плохи дела стали, раз до этого дошло.

— Па-ша! Давай к сути. — направил друга в нужное русло Алексей.

— Не сбивай. О чем я? Да. — вернулся к изначальной мысли профессор Игнатьев. — Время, Леша, время. Нам не хватает времени, еще пару лет, и мы были бы готовы. У нас бы появилась возможность отступить. Не спрашивай меня куда, все равно не скажу. Просто поверь. А сейчас же, когда дойдет до войны, речь пойдет не о сохранении Империи, а о существовании человечества вцелом. Нам придется воевать Паша. Придется воевать. И чем больше времени нам удастся выиграть, тем больше шансов сохранить цивилизацию.

— Как то совсем безрадостно выходит. — вздохнул Алексей. — Значит будем воевать. К этому меня готовили, да и ты, дружище, ради этого вволю надо мной поиздевался. — сказав это Алексей тут же вскинул руки в защитном жесте. — На правах дружеской шутки, только не заводись! — он знал, как болезненно друг реагирует на упоминания о том, через что Алексею совсем недавно пришлось пройти. — Ты не причем, ты был против, а я сам вызвался. Это мы уже обсуждали. Давай забудем.

Профессор уже был готов ответить другу гневной отповедью, но демарш Алексея вовремя остудил этот порыв. Да, профессор был фанатом науки, но он никогда не был бесчувственным. И каждую секунду, пока Алексей бился в безмолвном крике, лежа в капсуле наноконструктора, когда микроскопические машины безостановочно и неотвратимо раздирали каждую клетку лежащего в биогеле тела, он переживал и сочувствовал. Как только может сочувствовать один живой человек другому, страдающему от незаслуженной пытки, сочувствовать, но быть бессильным помочь.

— Ладно, проехали. — Павел вновь был сосредоточен. — Я не знаю, что конкретно тебе поручит полковник, помни, каждый выигранный день, это еще один шанс для всех нас, это еще один шанс для тебя.

— Паша, а ты не переигрываешь? Пафоса нагнал, будто на параде. — Алексей улыбался, стремясь разрядить обстановку.

— Совсем немного. — улыбнулся в ответ профессор. — Не знаю когда нам еще потом удастся увидеться, всякое случается, запомни одно слово. Проводник. — Лицо профессора стало сосредоточенным, словно от сказанного зависела вся его жизнь. — Другой возможности сказать это без чужих ушей у меня точно не будет. Это все, что тебе сейчас нужно и можно узнать. — профессор вздохнул и почти шепотом закончил. — Надеюсь этим все и ограничится, ради всех нас.

Закончив говорить, профессор замолчал на секунду, после чего тряхнул головой, словно сгоняя морок и уже совершенно другим голосом сказал:

— Пошли порыбачим, когда еще такой денек выдастся, я между прочим в отпуске шесть лет не был.

Он встал, подхватил рукой стоявшие в углу удочки и легко зашагал к реке.

Только через пять минут, Алексей, ошарашенный поведением своего друга смог заставить себя встать и прошептав про себя:

— Ох и перетрудился же ты Паша. — взял свою удочку и присоединился к другу.

Они больше не возвращались к этому разговору. Следующим утром профессор улетел, а уже вечером возле дома приземлился транспортный вертолет, в котором покинул это спокойное место Алексей.

* * *

Сканер завершил свою работу, а экран ИскИна высветил полученную информацию, дублируя синтезированным, срывающимся от сбоящих динамиков, голосом:

? объект опознан.

Имя: Алексей Николаевич Шадрин

Формирование: Вооруженные Силы Уральского технологического кластера

Звание: капитан

Должность: командир отдельного диверсионно-штурмового отряда "Леший"

Статус: пропал без вести(предположительно погиб).

ОБНОВЛЕНИЕ СТАТУСА: Активен

Уровень допуска: Желтый Два

? Завершена общая диагностика состояния объекта

Обнаружено массированное поражение нанитами, поражено более 95% от общего числа клеток.

Считываю сигнатуру управляющего роя. Идентификация.

Идентификация не возможна. Данная форма нано-симбионта не содержится в базе данных.

? Провожу классификацию нанитов. Моделирование завершено. Присвоена условная классификация — "Класс 12"

? Внимание! Обнаружен активный рой нанитов Класса 12, возможна угроза целостности управляющей колонии центра. Обеспечиваю карантинные меры.

Коммуникационная панель дрогнула и попыталась спрятаться в глубине системной ниши, однако механизм, простоявший без капитального ремонта сотни лет, не выдержал, заискрил и сдался. Панель осталась на месте, а бронеплита, уже было устремившаяся на место, остановилась.

— Уух, какие вы тут резвые — прокомментировал происходящее я — Искин, понизить уровень угрозы до "Зеленая", угроза комплексу отсутствует. Приказ подтверждаю персональным идентификатором.

Пора тут все брать в свои руки, а то только дай ИскИнам волю, они, не ровен час, до плохого додумаются.

Мои слова, похоже, подействовали. Вспыхнувшая было красным сигнальная лампа погасла, а сенсорный массив ИскИна вновь появился из своей ниши, в которой уже успел спрятаться, в отличии от заклинившей панели.

— Предоставить краткий отчет о состоянии — начал я восстанавливать статус кво.

Экран мигнул, Искин на пару секунд задумался, диагностируя и опрашивая системы, а потом, с явным опережением графика выдал.

? Комплекс поддержки диверсионных операций "ДК31-Лазарь"

Статус: Консервация.

Целостность: 24% Отсутствует доступ к хранилищам наномассы, отсутствует доступ к складу вооружения, отсутствует доступ к коммуникационной магистрали. Медицинский кокон — сбоев не обнаружено. Резервное хранилище наномассы — сбоев не обнаружено, загрузка 100%. Защитные системы — активно четыре защитных турели, боекомплект 45%. Ресурс реактора — 23%

Функциональность: 37%

Рекомендации: Необходим вызов группы снабжения для пополнения запасов и проведения ремонта систем.

Уже лучше. Я, конечно, не ожидал, что резервный ПБС будет полностью укомплектован и полностью функционален, однако рабочий медблок, пусть даже только с резервными накопителями, это уже очень даже хорошо. Отсутствует оружейная? Переживу, в текущих обстоятельствах я и сам по себе оружие конкурентное. Тяжелый импульсник или даже индивидуальный боевой каркас, конечно же добавят огневой мощи, но гарантированно привлекут, возможно нежелательное, внимание, а мне еще к гномам идти. А медблок, это очень хорошо, это прямо как по заказу, произошедшие с моим телом изменения, хоть и уже не раз спасали жизнь, все же вызывают некоторое беспокойство.

— ИскИн, активировать медблок. Задача, полное сканирование, идентификация аномалий. Прогнозирование процессов.

Стена справа оплыла, став мягкой как кисель, потеряла форму, выгнулась, продавливаемая изнутри, и пропустила сквозь себя узнаваемый кокон медблока военного образца, больше напоминающего огромную стальную шишку положенную на бок. Еще одна автономная система. Капсула, как все имущество Вооруженных Сил, проектировалась многозадачной и способна не только проводить весь перечень медицинских процедур, но и оперировать наноструктурами, вплоть до генерации требуемых ульев по спецификациям, как из собственной памяти, так и предоставляемых оператором. Кроме этого, она еще полностью автономна и способна пережить, сохранив в неприкосновенности оператора, средней силы ядерный взрыв, на отдалении в полкилометра от эпицентра. Настоящий шедевр технической мысли.

Капсула раскрылась, поднимая и сдвигая в стороны пластины из напряженного полититана, открывая для меня свое чрево, больше напоминающее ванну наполненную болотной жижей с плавающими в ней медузами и червями нанитных роев, заменяющих собой, укомплектованную по последнему слову техники, операционную, совмещенную с диагностическим искином.

— ИскИн, перевести комплекс в режим полуавтоматического управления, все режимные операции визировать оператором — подстраховался я от излишней самостоятельности синтетического сознания базы и, услышав согласное: "Принято к исполнению", разделся и полез в приготовленную для меня люльку.

Стоило мне устроиться в теплом желе, повиснув в кажущейся невесомости, а лепесткам камеры встать на свои места, восстанавливая герметичность, как знакомый голос искина заговорил.

— Внимание! Обнаружена проблема подключения. У оператора отсутствуют интерфейсные импланты.

Опа, а ведь правда. О чем я думал, когда забирался в капсулу? Знаю же, что ни единого импланта мне на своем теле обнаружить не удалось. Попробую обходной маневр.

— ИскИн, задействовать бесконтактное соединение. Код подключения Альфа Четыре Семь Альфа Мастер Один Пять. — продиктовал я комбинацию заученную еще в первой учебке. Все импланты, как и нано-ульи, используемые бойцами ВС РИ, имеют режим бесконтактного управления на случай повреждения промежуточных адаптеров, имплантированных в основании черепа.

ИскИн послушно вырастил вдоль поверхности имитеры связи, тонкие серебристые проволочки, замысловатым узором покрывающие всю площадь кокона, и продолжил тем же бесстрастным тоном:

— Инициализирую беспроводное соединение. Несущий сигнал зафиксирован, провожу подключение. Ошибка. Внимание система оператора обладает высоким уровнем секретности. Подключение в управляющем режиме невозможно. Подключиться в режиме операторского сопровождения?

Снова опаньки. Это с каких пор допуска искина войскового медблока стало недостаточно для оперирования офицерскими нанитами? Хотя, если задуматься, то после лаборатории профессора Игнатьева, я в медблоки и не попадал ни разу. А сомневаться в том, что работы Павла засекречены, как коды доступа к центральному арсеналу кластера, не приходится.

— Подключайся. — подтвердил я предложение системы.— Использовать мнемо-интерфейс.

В сознании тут же возникла виртуальная панель управления медблоком, а я погрузился в чтение диагностической информации. В горах технических данных пришлось разбираться и, что расстроило, безуспешно. К прямому управлению подобной аппаратурой я подготовлен не был. Да и не удивительно. Не в каждом госпитале есть специалисты такого класса, чего требовать от, пусть и первоклассно подготовленного, но лишь офицера. Эти знания совершенно не профильные.

— Внимание. — неожиданно вновь ожил искин кокона — обнаружен вторичный идентификатор системы оператора. Проект "Проводник". Провожу поиск в базе данных. Обнаружен защищенный раздел по искомой теме. Использовать идентификатор оператора для доступа?

Вот это сюрприз так сюрприз, а профессор, похоже, подстраховался на все случаи жизни, раз подобный архив записан в базу рядового искина. И страховался он от самых разных случайностей, раз архив добавлен в защищенный раздел. Без стартовой ниточки, которой оказался сам идентификатор моей сборки нанитов, даже обнаружить наличие подобной записи не возможно.

— Используй для доступа мой айди. — разрешил я искину.

— Провожу распаковку архива. Выполнено. Провожу анализ системы по обновленным данным. Выполнено. Развертывание нанорепликаторов завершено. Обнаружено обратимое отклонение от базового сценария.

— Уточни. — заинтересовался я.

— Цепочки нанитов мнемо-интерфейса расформированы в резервную наномассу, предполагаю, получение носителем обширных повреждений, для устранения которых приняты столько радикальные меры. — искин, получив инъекцию технических данных из архива, чувствовал себя теперь значительно уверенней, оперируя с моей начинкой.

— Симбионтов можно восстановить? — тут же уточняю.

— Не корректный вопрос. Применять термин симбионты к нанорепликаторам некорректно, они полностью заменяют собой живые клетки носителя. Если понимать вопрос функционально, то ответ да. Восстановление функций мнемо-интерфейса возможно. Приступить?

— Подожди немного. Добавить данный пункт в список будущих корректировок. Что еще тебе известно о проекте "Проводник"?

— Получен базовый набор команд для взаимодействия с нанорепликаторами, а также информационный пакет для обновления функционала. Спецификация завизирована личным айди профессора Павла Петровича Игнатьева — точно,как знал, отметился тут Паша, отметился.

Тем временем искин продолжал:

— Для получения полной документации по проекту "Проводник" рекомендую обратиться к разработчику.

После этих слов голос искина, вдруг, прервался на секунду, после чего продолжил до боли знакомым мне голосом профессора.

— Алексей, это Павел. Свяжись со мной у меня на даче и я отвечу на все твои вопросы. — голос вновь прервался, а через секунду со мной вновь говорил искин кокона.

— Ошибка. Обнаружена информационная закладка высшего приоритета. Управление системами кокона восстановлена. Скрытый код локализован и перенесен в архив Оператора. Ожидаю дальнейших инструкций Оператор.

Все веселее и веселее. Эта авантюра с походом в развалины приносит сюрпризы на каждом шагу. Осталось только посмотреть, что там за спецификации оставил для меня гениальный профессор.

— Искин, вывести данные по полученной спецификации — скомандовал я и ошарашено замер, шокированный увиденным.

Спецификация содержала формулы наноцепочек и програмные сценарии для формирования комплексного адаптивного покрова, если проще, брони, которую были способны вырастить, прямо поверх моей кожи, наниты. Более того, однажды выращенная, она могла при необходимости, расформироваться на базовые цепочки и храниться вместе с остальной резервной наномассой, равномерно содержащейся в теле. Процесс не был быстрым, но судя по расчетам профессора, должен был занимать около суток, в течении которых мне рекомендовалось сохранять неподвижность. Тут профессор опять подстраховался и на время всего процесса снятия, как и последующего одевания, меня можно было упаковать в прочный кокон из нитей нанотрубок, который не только обеспечит неподвижность, но и гарантированно уберегут от вмешательства извне.

Предложенную версию реализации покрова пришлось отклонить, профессор не заморачивался дизайном, а мне не хотелось выглядеть бесформенной фигурой, больше похожей на черный манекен, которому даже глаза нарисовать забыли. Предоставленная спецификация позволяла корректировать внешний вид, по крайней мере на этапе первичного выращивания. Так что я увлеченно принялся придавать будущему изделию индивидуальность. Для начала выделил на поверхности отдельные элементы, вроде сегментов брони. После добавил текстуры слою между ними. Со стороны будет выглядеть так, будто под бронепластинами надето нечто, вроде гидрокостюма.

Долго провозился с дизайном шлема. По оригинальной задумке, он ничем не отличался от остального покрытия, такой же гладкий и безликий, как надетый на голову носок. Требование по цельности оболочки обойти не удалось, оставил не снимаемым. Зато выкрутился другим способом. Покопавшись в настройках мимикрии, удалось установить головной части брони две формы. В первой, шлем выглядел как шлем, только лицевой щиток остался без отверстий для глаз, ну и форма соответствовала больше местной, увиденной мной на статуях перед гномьей крепостью. Во втором же варианте, покрытие на голове принимало свою стандартную форму натянутого носка, но становилось при этом прозрачным, если не дотрагиваться, то видимость непокрытой головы будет полная.

Отправил полученный проект искину медблока, который должен был заняться выращивание цепочек и их интеграцией с моим нанороем. И тот, как мне показалось, возмущенно крякнул.

— Предложенная реализация, с учетом остального восстановления оператора и закачки недостающей резервной наномассы оператора, полностью истощит запасы нанитов капсулы. Рекомендую вернуться к базовому проекту, это позволит сэкономить двадцать один процент компонентов.

— Отклоняю. Реализовывай как прислал — отрезал я, но тут же добавил — секунду, надо добавить еще одну деталь.

И я ничтоже сумняшеся нанес на грудную бронепластину золотое рельефное изображение гербового двуглавого орла. Пусть хоть что-то напоминает о былом величии родной империи, оставшейся неизвестно где и неизвестно когда.

— Изменение принято — отозвался искин — затраты наномассы для реализации в пределах доступных объемов. Приступить выполнению?

— Валяй! — отмахнулся я и расслабленно провалился в наведенный коконом сон.

Глава 5

-Бррр! — помотал я головой.

Вот сколько раз приходилось лежать в медицинских капсулах, а никак не получается привыкнуть. Каждый раз как с похмелья. Еще час после выхода маюсь, в голове туман, в ушах звон, во рту это самое, кошки нагадили. Даже после самых продвинутых моделей, через которые меня пропускал профессор Игнатьев, отходил ничуть не легче. Так и сейчас. Уже пять минут прошло от момента как я очнулся, разбуженный сухим голосом искина:"Процедура завершена. Оператору разрешено покинуть капсулу.", а ко мне только-только возвращается ясность.

Еще в училище за мной эту особенность заметили, когда после очередного посещения медблока, вся группа уже бодрой трусцой в столовую направляется, а я, с руганью и кряхтением, только начинаю натягивать курсантскую форму. Врач тогда говорил, что такая реакция иногда бывает, называл это индивидуальной особенностью организма и обнадеживал, мол рано или поздно должно пройти. Либо он ошибался, либо не достиг я того порога, за которым ждет обещанное привыкание.

В общем, к чему это я? А к тому, что пролежать мне пришлось в открывшейся и отключившейся капсуле еще с полчаса, пока почувствовал себя в силах, наконец, вылезти. Одно радует, пока прохлаждался, не потратил время зря, успел поверхностно разобраться с мнемо-интерфейсом, возникшим перед мысленным взором. Картинка была привычная. Сформированное изображение почти не отличалось от того, что проецировал, в свое время, на сетчатку глаз компьютер тактического шлема в моем "Ратнике". Но было одно немаловажное отличие. Тот факт, что проекция велась напрямую в сознание, позволяло, мимолетным усилием мысли, редактировать её содержимое, чего так не хватало при работе с ББС. Количество информации, доступное для отображения, там было таково, что выведи всю, и словно ослеп. Да и разобраться в нагромождении различных таблицах, логах, схем и векторных указателей разом, мог, разве что, сам псевдо-ИИ костюма. Приходилось тратить часы личного времени в казарме, на структурирование информации и подготовку множества шаблонов, оптимальных различным ситуациям.

С мнемо-интерфейсом такая проблема потеряла актуальность, все было доступно одновременно, однако картинкой всплывали только те показатели, на которые мысленно формировался запрос. В общем прогресс во всем своем великолепии. Освоился в общем.

Ладно, хватит валяться. Пока я тут отлеживаюсь, снаружи одинокий гном пасется. Он, вроде, вполне сознательный, но кто знает, что за эти сутки произойти могло. Да и не планировал я так надолго отлучаться. Пора по быстрому собираться и идти осаду прорывать, благо теперь до выхода из крепостного отнорка добраться мы сможем без особых проблем.

Собрался быстро. Вылезти из капсулы, перевести костюм в режим "носка", сделав прозрачным. Натянуть поверх местные тряпки, незачем гнома изысками дизайна ББС поражать, мало ли какая реакция будет. Объяснять придется, лишнее это.

Напоследок прихватил, из найденного тут же сейфа НЗ, рюкзак с комплектом выживания. А пару секунд подумав, сунул в него же штурмовой импульсник, изъятый из того же сейфа. Уместился он впритык, но лучше с ним. Даешь техническое превосходство над эльфами, гномами и кем попало. Будет у меня за чудо оружие, настоящая вундервафля, применительно к местным реалиям конечно.

— Искин, переводи объект в режим консервации, все управляющие коды обнулить и заменить на мой персональный ключ, внешние орудия убрать и отключить. — бросил напоследок.

Вот и ладушки, теперь можно и к делам текущим возвращаться, Орри, поди, заждался уже. Не обговаривали мы сроков моей отлучки, но он, вроде, гном смышленый, не должен глупостей наворотить.

Размышляя так, я покинул, закрывшее за мной бронедверь, убежище и, на всякий случай, пригнувшись, двинулся туда, где оставил своего спутника.

Открывшаяся картина заставила выругаться и в сердцах плюнуть на землю. Переоценил я гнома. Площадка на склоне красноречиво сообщала, что совсем недавно тут состоялся если не сражение, то знатная драка с поножовщиной. Все вокруг истоптано, тут и там валяются мелкие детали экипировки, оторванные в угаре боя. В нескольким местах видны бурые пятна, а целая лужа кровавого студня, собравшаяся у одного из валунов, просто, таки, кричала, что мелкими травмами дело не ограничилось.

Тел нет, сомневаюсь, что эльфы стали бы забирать мертвого гнома. А вот своих бросать они, скорее всего, не станут. Так что, думается мне, Орри еще жив, хотя сомнительно, что в добром здравии. Это в прошлый раз его вязала элита ушастых рейнджеров, быстро и эффективно, не дав даже секиру в ход пустить. Тут же, гном, похоже успел пустить кровь не одному нападавшему, заставив дорого заплатить за свою свободу.

А вообще ситуация складывается хреновая и придется что-то предпринимать. В лице Орри эльфы получили неплохой аргумент в переговорах с осажденными. Сомневаюсь, что старейшины вот так просто согласятся сдать крепость и драгоценные кристаллы в обмен на единственного сородича, но, в любом случае, чаши весов начали сдвигаться в сторону нападавших.

Главный вопрос сейчас, что делать? Идти во второй раз спасать незадачливого гнома или лезть в форт через открывшуюся лазейку как планировали? Думаю, все ж, таки, первое. В крепости без Орри мне делать нечего. Представляю реакцию сидящих в осаде гномов, когда у них в подвале нарисуется здоровенный вооруженный мужик. Я бы на их месте, даже разбираться не стал. Изрубят в мелкий винегрет, а потом пойдут выяснять, по каким таким ходам не званный гость пожаловал.

А даже если решать сначала поговорить, то что говорить то? "-Здравствуйте, идите со мной, если хотите жить."? Самому не смешно?

Придется лезть в лагерь к эльфам, хотя делать этого совершенно не хочется. Даже со всеми вновь приобретенными плюшками. Несколько сотен тренированных мечников, это несколько сотен тренированных мечников. Защитной оболочки им скорее всего даже не поцарапать, и реальных шансов в рукопашной у них теперь не будет, но в одиночку превращать в кровавый гуляш такое воинство на глазах у будущих союзников. Это, конечно, эффектно, но сразу поставит большой и жирный крест, на желании, по мере сил, оставаться в тени.

И самое главное. Не факт, что напади я на эльфов в открытую, эта победная рукопашная состоится. Остается одна неизвестная деталь. Магия. Какова её эффективность в реальности, понятия не имею. Но из уже услышанного, она может оказаться не менее эффективным средством поражения, чем достижения оружейников моего родного мира.

Про огненный шары и молнии, оставляющие лишь спеченные в доспехах тушки, я от Орри уже слышал. Как и про заговоренные клинки, рассекающие одним взмахом стальной прут толщиной в руку. Если рассказы были правдой, то проверять на своей шкуре совсем не хочется. Ну как не сдюжит защита? У меня не штурмовой ББС "Носорог МК", держащий очередь из тяжелого импульсника в упор и подрыв фугаса в непосредственной близости, а всего лишь персональная защитная оболочка способная выдержать лишь удар до десяти килоджоулей, а это легкий импульсник, даже архаичная пуля пятидесятого калибра пройдет через него как лом через сугроб.

Значит придется вновь действовать скрытно и вытаскивать гнома без лишних спецэффектов из той задницы, в которой он очутился. Да и, если быть честным хотя бы перед собой, то не брось я его так надолго, может и не вляпались.

Решено. Иду вытаскивать Орри, решил я и двинулся в долину.

Мелкий кустарник, покрывавший спуск плотным ковром, скрывал мои передвижения довольно надежно, поэтому склон преодолел довольно быстро. Лишь однажды кратенько выглянул над сплошной лиственной завесой, не переть же вслепую.

Ситуация у форта, на первый взгляд, не изменилась. Все так же паритет, одни не высовываются, другие не суются. Хотя из рощицы, раскинувшейся шагах в пятидесяти от ворот, потянулся в чистое небо тонкий столб дыма. Уж не моего ли гнома там жарить планируют? О эльфийских нравах я уже наслушался, так что такой вариант можно считать вполне реальным. Не хотелось бы.

Кустарник закончился вместе со склоном, превратившись полноценный лес, позволив, наконец, разогнуться.

Маскировка наше все, как вовремя мне перепали плюшки от Паши. Снял местные шмотки, оставшись лишь в черном носке защитной оболочки и активировал маскировку. Невозможность транслировать оболочку поверх одежды заставляет избавляться от всего лишнего, хорошо хоть рюкзак, захваченный с собой, вполне технологичная вещь и обладает собственным маскировочным слоем. Запихнул все в него. Теперь обнаружить меня можно лишь очень внимательному наблюдателю и то скорее по следам, четыре центнера веса никуда не делись, отметины на земле остаются глубокие и отчетливые.

Стараясь не наступать на лежащие тут и там ветки и различный лесной мусор, двинулся в сторону предполагаемого эльфийского лагеря, благо дымок — ориентир хороший.

Расположились ушастые основательно, лагерь раскинулся метрах в ста от опушки и представлял из себя почти правильную окружность на которой разместились три десятка шатров. Судя по их размеру и количеству увиденных эльфов, каждая, как минимум, на четверых жильцов. Ограждения, кстати, вокруг лагеря не было, даже охранение выглядело довольно жидким, за пол часа наблюдения мне удалось насчитать только пару патрулей, лениво прохаживающихся по периметру. Причем дозорные больше трепались между собой, чем несли службу. Расслабились, за что моя им благодарность. Правда желания соваться в сам лагерь не возникало, днем, даже при моей маскировке, обнаружат, к гадалке не ходи. Перебежал к опушке, если что и начнется, то вероятнее ближе к ней. Тем более с этого края лагеря расположились пара шатров больших размеров, резонно предположить, командирские.

Занял позицию на раскидистом дубе, метрах в двадцати от края леса, тут на меня не наткнется никакой, отошедший до ветру, эльф, а замершего на толстой ветке меня, прижавшегося к стволу, даже специально разглядеть не получится, на дереве следов не остается. Скрытность практически стопроцентная.

Просидеть пришлось несколько часов, в которые лагерь продолжал жить своей жизнью. Я уже стал задумываться о более активных действиях, когда появились две примечательных личности. Воин, упакованный в сплошные серебристые доспехи, воин, в сопровождении красивой длинноволосой девушки в воздушной накидке, уверенным шагом вышел из ближайшего большого шатра и начал, громким и резким голосом раздавать приказы. Командир, вон как забегали.

Через пару минут, несколько, убежавших после получения команд, мечника притащили из глубины лагеря матерящегося и брыкающегося Орри. Ему досталось. Несмотря на довольно боевой настрой, было видно, что левая его рука висит плетью, а одежда пропиталась кровью, кольчуга была рассечена и сквозь разрыв виднелась нехорошего вида рана на плече. Ругался, стоит отметить, гном на русском. Витьевато и самозабвенно, словно заправский прапорщик, порой выдавая такие обороты, что даже я, наслушавшийся в свое время армейских выражений, проникся к нему уважением.

Командир эльфов, дождавшись, пока пленного подведут ближе, отдал еще несколько непонятных мне команд, махнул рукой, требуя следовать за ним, направился в сторону крепости. Возле крайней палатки процессию нагнали еще шестеро воинов. Это не порадовало, присоединившиеся не были похожи на рядовых. Своими доспехами и уверенными, лаконичным движениям, они до боли напоминали того мечника, с которым мне удалось справиться в прошлый раз только ценой кинжала в брюхе. Слабо представляю, как отбить у них гнома и не превратить тихую диверсионную операцию в полномасштабную резню с неясными перспективами.

Я дождался, пока отряд пройдет мимо и, стараясь не издавать ни звука, спустился на землю. Следуя короткими перебежками от дерева к дереву мне удалось проследовать за ними до опушки, на которой я вновь затаился, наблюдая за, продолжившими идти к крепости, эльфами.

Шли они уверенно, словно не к осажденной крепости шагали, а по плацу маршировали. пройдя пол пути до ворот, идущий первым, командир остановился и что-то сказал сопровождающей девушке, та кивнула в ответ.

То что произошло дальше, не иначе как магией я объяснить не могу. Эльфа махнула рукой, от которой в землю перед ней сорвалась тонкая, светящаяся зеленоватым, нить, а через мгновение, как та коснулась почвы и растворилась в ней, дерн вздыбился и сквозь него с невероятной скоростью потянулись извивающиеся стебли неизвестных растений. Лианы рвались из земли, свивались причудливыми узорами, и образовывали быстро увиличивающийся куст в который вскоре просто толкнули Орри, заблажившего с новой силой.

Гибкие ветви моментально опутали вырывающееся тело и подняли вверх, развернув лицом к крепостным воротам.

— Чего вы хотите? — раздался крик из надвратной башни, голос был низкий и гулкий, будто из стальной трубы.

Эльфийка сделала рукой еще один пас и ветви, держащие Орри, замерли, ожидая приказов своей хозяйки.

— Старейшина, ты знаешь чего мы хотим! — прокричал в ответ высокий эльф.— Верни то, что взято и мы уйдем, оставив вам ваши жалкий жизни. — сделав театральную паузу, он продолжил — Иначе ни один из вас не уйдет отсюда, вы умрете медленно и болезненно.

В этот момент раздался хриплый стон Орри, больше похожий на рычание, несколько тонких ветвей начали медленно погружаться в его запястья, причиняя жуткие страдания.

— Смотри Старейшина! Так будет с каждым из твоих людей! — презрительно указал эльф на трясущегося в пытке гнома.

Похоже надо срочно вносить корректировки в происходящее, как то мне не нравится развитие этих переговоров. Еще немного и Орри либо отдаст богам душу, либо останется инвалидом.

До эльфов не больше тридцати шагов, до ворот еще столько же. Если немного повезет, а гномы проявят сообразительность, то может выгореть. Ставка на неожиданность, защиту и четыреста килограммов собственного веса. Как в анекдоте: "У носорога плохое зрение, но при весе в полторы тонны, это не его проблемы".

Выдохнув и тихо ругнувшись, я плавно вышел из-за дерева и побежал, с каждым шагом набирая скорость. Последние метры пронесся скоростным локомотивом, стремясь влететь в строй гвардейцев, так и стоящих по двое за спиной командира.

За мгновение до удара, стоящий ближе ко мне эльф, что-то услышал и обернулся, но сделать ничего уже не успел. Обратившие все свое внимание на крепость рейнджеры разлетелись как кегли, под звон доспехов и хруст ломающихся костей. Фактор неожиданности был полностью на моей стороне. Командир только выхватывал меч и разворачивался навстречу внезапной атаке, когда я уже достиг стоящей в нескольких метрах эльфийки и на полном ходу впечатал кулак ей в висок. Вернее попытался это сделать. Воздух перед ней полыхнул нестерпимой вспышкой, руку окатило болью. Хорошо, что планировал только вырубить магичку, а не сносить ей голову напрочь. Трещины в пястных костях затянутся за пару часов, удар в полную силу просто превратил бы кулак в фарш с костяным крошевом.

Колдунья успела прикрыться щитом, разошедшегося искрами после моего удара. Гордое, красивое лицо повернулось ко мне. Какая же она красивая, эта эльфийка. Высокий лоб, тонкие черты лица. Большие, чуть раскосые, ярко голубые глаза и водопад длинных, отливающих перламутром волос, словно светящихся изнутри. Точеная фигурка идеальных пропорций, словно статуэтка, а полупрозрачная ткань накидки только подчеркивает привлекательность восхитительного тела.

В этот момент что-то мелькнуло на краю поля зрения и я метнулся в сторону, сбрасывая странное наваждение. Что это блин было такое? Гипноз?

Я едва увернулся от удара старшего эльфа, которому хватило того мгновения замешательства, в котором я находился, чтобы обнажить меч и неуловимым движением сблизиться, взмахнуть длинным сверкающим лезвием.

Форсаж или Скорость, или Боевой транс, этот режим среди спецназа называли по разному, но суть от этого не менялась. Импланты выводят организм на форсированный режим, ускоряя скорость восприятия на порядок и позволяя носителю действовать, соревнуясь в реакции с автоматическими системами. Один минус, энергетические резервы он выжимает под чистую и крайне быстро.

Рывок на сверхчеловеческой скорости буквально размазал меня в воздухе, острая кромка эльфийского меча лишь вскользь прошлась предплечью, а нога со всего маху ударила в нагрудник кирасы.

Сила удара была страшная, но неведомый сплав показал себя достойно, лишь слегка прогнувшись, а эльф с хеканьем отлетел в сторону и затих.

Все эти события заняли не более нескольких секунд, план, основанный на куче всяких если, начинал трещать по швам не дойдя и до половины. Рейнджеры, успевшие после удара подняться и сориентироваться рванули навстречу, на бегу выхватывая отработанными движениями длинные клинки. Правда осталось их только четверо, двое, после моего удара, так и остались лежать недвижимы. Эльфийка продолжала стоять закрытая щитом, лишь опустила руки, а на лице удивление и растерянность.

Я рванулся к Орри и двумя взмахами вытащенного меча подсек тонкие зеленые ростки державшие гнома в воздухе. Лезвие прошло сквозь волшебную зелень не замедлившись ни на мгновение, а пленник со стоном от вырывающихся из плоти корней рухнул на землю.

Ну и кабан же он, я подхватил гнома за пояс и рывком поставил на ноги.

— Беги к воротам! — заорал я на замершего в оцепенении гнома. — Беги я сказал!

В глазах Орри мелькнуло понимание, а взгляд обрел осмысленность.

— Ага. — только и хмыкнул он.

— Быстро, твою мать! — на гнома приходилось кричать, болевой шок был слишком силен и реагировал он со скрипом.

Я толкнул гнома в сторону ворот, а сам развернулся навстречу бегущим рейнджерам, уже готовясь вступить в схватку. И не факт, что победа будет за мной. Вон, воины замедлили бег и начали приближаться, взяв меня в полукруг, стремясь замкнуть строй за спиной, отсекая путь к отступлению.

Подняв меч и направляя его поочередно на каждого из наступающих я принялся отступать к воротам, подталкивая пошатывающегося Орри вперед. Ноги того заплетались, дыхание было частым и прерывистым, но он упорно семенил к крепости.

— Хаута! Наи лелиа! — голос эльфийки словно разрядил натянутую пружину, наступающие замерли, позволив мне отыграть еще несколько шагов, а один из них повернул голову к вышедшей из ступора колдунье и прокричал.

— Ор се йар — он указал клинком в мою сторону и вновь шагнул навстречу.

— Иньйэ канъ — властно выкрикнула эльфийка, а глаза недобро сверкнули.

Не знаю, что она сказала и почему, но что бы ни было, это подействовало. Рейнджер сделал еще пару шагов, после чего резким движением кинул меч в ножны и, многообещающе посмотрев мне в глаза, отступил к остальной группе. Подозреваю, случись нам встретиться вновь, приказ его уже не остановит.

В этот момент сзади раздался грохот механизмов, скрип огромных петель, а створка ворот слегка приоткрылась.

Не опуская меч и не отводя взгляда от так и стоящих на месте воинов я ускорил шаг, уже не просто подталкивая, а практически запихивая Орри в открывшийся проем. От близости к безопасности силы окончательно покинули гнома и последние метры мне пришлось буквально тащить его, вновь ухватив за пояс.

Стоило мне перешагнуть невидимую черту ворот, вновь раздался грохот шестерен, створка плавно, но неотвратимо встала на свое место.

Обернулся и обнаружил себя в окружении десятка гномов по самые брови закованных в тяжеленные латы и готовых кинуться на странного незнакомца, случись ему повести себя неправильно.

Я медленно вернул меч в ножны и подняв Орри за ворот произнес:

— Дальше стоять будем или раненым займетесь? — от такого вступления строй разом выдохнул, но оружие не опустил, лишь в задних рядах началась возня, кто-то распихивал стоящих и ругаясь по двергски двинулся к нам. Я не стал дожидаться, а решил закрепить успех. — А то сей достойный гном обещал мне добрую кружку пива и сытный ужин, кто мне за него проставляться будет если помрет?

— Раз обещал, пусть сам и проставляется. — Пробухтел старый и седой как лунь гном, наконец-то растолкавший монолитную стену собратьев и резво захромал ко мне.— Чего уставились головы чугунные, носилки тащите, мне на горбу его переть что-ли? — латники опустили топоры, поняв, видимо, что драка отменяется, и слегка расступились, пропуская нескольких молодых, судя по коротким бородам, гномов, тащивших волокушу, собранную из пары длинных палок и потертой холстины, видавшей лучшие времена.

— Бегом остолопы, к Варе его несите, пусть осмотрит. — совершенно игнорируя меня старик передал Орри, затем, проследив, что раненого понесли в нужном направлении развернулся и прищурив один глаз сказал:

— Пиво говоришь обещал? Ну пойдем, налью, а ты поведаешь, откель такой резвый взялся.

С этими словами гном развернулся и направился к одному из проемов в противоположной стене, лишь мимоходом рявкнув на перетаптывающихся с ноги на ногу воинов: "Чего рты разявили? Марш по постам, не видите, гость у нас, нечего глупость свою показывать!", от чего те встрепенулись и лязгая железом начали неуверенно расходиться, а мне ничего не оставалось, кроме как проследовать за ним.

Небольшой с виду форт, на поверку оказался лишь верхушкой немалой крепости. Множество лестниц и переходов, по которым пришлось пройти, уводили все глубже под его основание, а длинные горизонтальные тоннели позволяли предположить, что подземное пространство распространяется далеко за пределы стен на поверхности. При всем своем размере, крепость оказалась, как и говорил Орри, почти заброшенной. За десять минут ходьбы, лишь однажды нам навстречу пробежал, гулко топая подкованными сталью сапожищами, крепкий коротышка, волокущий на спине мешок чуть не с себя размером. Меня и хромающего впереди старейшину он проигнорировал, лишь обогнул по дуге, не вынуждая нас отходить с его пути.

Освещалось все подземелье вовсе не факелами, как я ожидал, а небольшими прозрачными сосудами, со светящейся мягким желтоватым светом, жидкостью внутри. Светильники крепились на стенах через каждые четыре-пять шагов и давали достаточно света, чтобы не только различать окружающее, но и, при некоторой привычке, читать. Заметив мое, как я разглядываю странные фонари, старейшина, словно оправдываясь, пробурчал:

— Тяжелые времена, некому грибницу подкармливать, вот и приходится впотьмах сидеть.

Через еще пяток минут монотонного шагания по бесконечно виляющим тоннелям, мы подошли к высоким резным дверям в полтора моих роста. Гном повозился с замком и отворив ни разу не скрипнувшие створки, жестом пригласил войти.

Внутри оказалось вполне жилого вида помещение, пол застилали ковры, на стенах красовались шкуры и головы различных тварей. Назвать их животными и меня язык не поворачивался, потому как даже вполне узнаваемая кабанья голова, висевшая слева от входа, имела такие героические размеры и обладала настолько выдающимися бивнями, что при жизни эта хрюшка могла, наверное, запросто потягаться размерами с автомобилем.

— Располагайся. — указал рукой хозяин на массивный дубовый стол, занимавший центр комнаты и окруженный деревянными же креслами с высокими спинками.

Сам же гном направился к стенному шкафу украшенному замысловатой резьбой на множестве больших и маленьких дверок. Открыв одну из них, старейшина достал потемневший от времени бочонок литров на двадцать и, зажав его под мышкой, принялся свободной рукой шарить в глубине соседнего отделения. Через минуту он победно хмыкнули и достал две немалого размера бронзовых кружки, после чего бухнул все это хозяйство на стол передо мной.

— Поесть позже принесут, пока так посидим. — сказал он с деловитым видом накачивая пенный напиток. — Ты бы представился, незнакомец, а то некрасиво получается. Пивом тебя угощаю, а как звать не ведаю. — прозрачно намекнул на готовность к разговору стало быть.

— Алексеем Шадриным меня зовут. — начал я. — из пришлых. Мы с Орри пару дней как познакомились, как раз сюда шли.

— А меня Рарри прозывают, я старейшина клана Серебрянной горы, а заодно и дядя этого оболдуя, что ты притащил. Двоюродный. — ответил с важным видом гном и протянул мне покрытую пенной шапкой кружку. — Это ж где вы встретились то получается? Уж не в эльфийской ли пуще? — спросил Рарри устраиваясь за столом напротив.

— Верно — я отхлебнул вслед за собеседником пахнущей солодом напиток — я из пустошей туда зашел, да натолкнулся на эльфов, что Орри на поводу тащили. И так сложилось, что дальше мы вместе пошли.

Я решил быть честен с этим немолодым и, по всему видно, уважаемым гномом. На обмане надежных отношений не построить, а у меня были на Рарри большие планы, кто как не он сможет помочь лучше влиться в этот новый мир. Начинать новую жизнь всегда лучше с поддержкой друзей, чем в одиночку и без гроша в кармане.

— Интересный ты человек, Алексей — Рарри указал на меня кружкой, после чего вновь к ней приложился, украсив и без того пышные усы густой пеной. — Вот так взял и из пустошей вышел, от остроухих племянника моего отбил. Дважды. А теперь говоришь, так сложилось. Давай с подробностями рассказывай, чтоб не сидеть нам как чурбаки, молча, пока ужин принесут.

Я собрался с мыслями, откинулся на спинку, оказавшегося действительно удобным, кресла начал рассказ, периодически отдавая должное крепкому гномьему пиву, которое не забывал подливать в мою кружку старейшина Рарри.

Глава 6

Еще вчера, я, выспавшийся и переодевшийся, вновь пришел, в сопровождении молодого гнома, в покои старейшины Рарри, скромно именуемые им самим кабинетом. Настроение было оптимистичное, и желудок весело урчал, предвкушая обильный завтрак, обещанный с вечера хозяином, с которым мы проговорили до глубокой ночи. И проговорили, надо сказать, не без пользы. Историю мою тот выслушал основательно, не перебивая и лишь изредка заливая в себя очередную порцию пенного. Вопросы задавал, но скорее для уточнения, а не с подозрением, как бывает, когда лукавящего собеседника пытаются вывести на чистую воду, а выслушав до конца, надолго задумался. Морщил лоб, сопел, в бороде чесался, после чего осушил до дна свою ведерную кружку и грохнув ею по столу сказал:

— Спасибо за племянника, Алексей. Балбес он, конечно, но свой, любимый. — Рарри запустил руку в один из множества карманов на своем жилете, и, порывшись, выудил из него маленький железный медальон — кристалл кварца в железной оправе — Не вижу я в тебе дурного, а заслуга за тобой большая.

Гном поднялся из-за стола и официальным тоном произнес:

— Своей волей и заветами предков, объявляю тебя Другом рода. Твое имя будет выбито в Зале Деяний, а прах после смерти развеян в усыпальнице Рода. Ворота наших пещер всегда будут открыты для тебя. Слово сказано. — при этих словах камень в медальоне сверкнул и погас, поставив точку в этой пафосной речи, а рука с ним протянулась ко мне.

— Благодарю тебя, старейшина — постарался я ответить с тем же пафосом. — Это большое доверие.

Из рассказов Орри, я уже знал, что называть другом кого попало у гномов не принято. Друг — это не просто слово, это действительный статус, получить который не так то и просто. Тем более друг рода или даже клана. Объявить таковым может исключительно глава и отношение к такому человеку у всех членов указанной группы будет соответствующее. Друг — почти родственник, все остальные — посторонние. Такие вот гномьи традиции, прямые и однозначные.

После завершения официальной части, мы с Рарри еще долго беседовали, запивая поданное жареное мясо холодным пивом.

Бочонок с ним, кстати, оказался далеко не простым, о чем старейшина похвастался после моего удивления тем фактом, что за все время посиделок, содержимое не нагрелось, а сохранило прохладу. Стальные кольца, как и само дерево бочонка, покрывала замысловатая рунная вязь, со слов хозяина, заклятие холода, а также здоровья и отдыха после долгого пути. Вот так, очередное подтверждение реальности магии, даже в быту используют. Хотя, если подумать, то удивляться нечему. Сам бы я точно от подобной флажки не отказался, предложи мне её.

Разговор плавно перешел от моей истории, к обсуждению плана по быстрейшей доставке драгоценных кристаллов в гномий оплот и, связанную с этим, необходимость прорыва эльфийской осады. Моя новость о том, что выход из паттерны свободен, была воспринята с большим энтузиазмом, а разгоревшийся интерес к подробностям, заставил признаться, в наличии некоторых познаний в древней технике, не выдавая, правда, их истинного источника. Сослался на потерю памяти. Отговорка, шитая белыми нитками, но похоже, либо кредит доверия за спасение Орри был серьезным, либо тактичный старейшина предпочел не лезть в чужие тайны, а скорее всего и то и другое. Конкретных планов, правда, не определили, перенесли на утро, на свежую голову.

В общем я в наилучшем настроении проследовал к старейшине на завтрак, однако картина, представшая передо мной, заставила отложить мысли о чревоугодии в приятной компании.

В кабинете было людно, стол, так хорошо послуживший нам вчера, был завален ворохом бумаг, а вокруг столпилась целая ватага галдящих бородатых крепышей. Обсуждение давно уже перешло от фазы конструктивного диалога к этапу всеобщего гвалта. Каждый гном что-то громогласно доказывал другим, а поскольку громкостью обделен никто не был, в кабинете стоял жуткий шум, больше похожий на обвал камней в горную реку.

Стараясь не отсвечивать я не стал вмешиваться в происходящее, а, скромненько так, пристроился на одном из отставленных к стене кресел, не забыв нацедить пива из бочонка, так и не убранного Орри в шкаф после вчерашнего.

— Мы — гномы, черт подери! — почти кричал своим громоподобным голосом крупный гном с кудрявой головой. — Откроем ворота и втопчем отстроухих в землю!

— Совсем сдурел?! — отвечал ему возмущенным вулканом другой, с уже начавшими седеть волосами и множеством косиц в бороде.— Сколько у нас воинов? И малого хирда не наберется. Воевать с эльфами в лесу, в меньшинстве, да еще когда с ними ведьма? У нас шансов будет меньше чем в одиночку против каменного тролля. Надо тут сидеть, за стенами, долго осаду держать они не будут, к себе уйдут. До Горной Твердыни полдня ходу, в любой момент подкрепление нагрянет, и эльфов разгонят и на до дома сопроводят.

— Как же, сопроводят. У клана из без нас проблем выше головы, где там твое подкрепление? Там сейчас проблем — лопатой не разгрести. Нас то тут держать, потому что нельзя крепость совсем без гарнизона держать, её оставить — это как самому себе клинок в ногу воткнуть. Не будет помощи, самим прорываться надо. — размахивал руками кудрявый.

И так далее и тому подобное. У каждого в кабинете было свое мнение и каждый пытался доказать свою правоту. Причем доказать самым банальным способом, переорать оппонентов. Стоит отметить, что сам старейшина Рарри во всеобщей ругани не участвовал, сидел на своем кресле чуть поодаль и просто ждал, пока дебаты сойдут на нет, ввиду повально сорванных глоток.

Заметив, что я появился и, аналогично ему, занят созерцанием, он махнул рукой в приветствии, после чего не спеша встал, подошел к столу, после чего грохнул по нему своим пудовым кулачищем молотобойца в сотом поколении. Удар был хорош, даже бумаги подпрыгнули, а некоторые свитки посыпались на пол, в комнате воцарилась тишина.

— Прекратить базар! — подкрепил полученный эффект голосом Рарри — Я на совет всех позвал, решить как дальше быть, а вы тут раскудахтались как торговки. — Осаженные, таким незамысловатым образом, гномы уперли глаза в пол и стыдливо засопели. — Хватит! Наслушался! Забыли вы о самом главном. Нам не с эльфами биться надо, и не задницы свои спасать, за стенами отсиживаясь! В твердыню быстрее груз доставить мы должны. Забыли?

Среди гномов раздалось тихое стыдливое ворчание. Было видно, что их задели за живое и теперь каждый силится придумать оправдание.

— Ураг, тебе повоевать очень хочется? — обратился Рарри к кудрявому гному. — Будет у тебя такой шанс, это я тебе обещаю. И тебе Фархир в крепости посидеть дам. Только сделаете вы это так, как я скажу!

При этих словах гномы зашевелились, почувствовав начальственную волю, и подняли глаза, готовясь слушать приказ.

— Ураг, ты со своими ближними и моим отрядом проходим паттерной за увал и через старый тракт идем в Твердыню.

При словах "старый тракт" кудрявый как-то поежился, чему я не придал тогда большого значения, ой дура-а-ак. Хотя, мне простительно, я здесь недавно, всей истории с географией не знаю.

— Теперь ты, Фархир. Сидите в крепости со всеми остальными, без нужды никуда не лезете, в случае приступа отходите на нижние горизонты. Да не мне тебя учить, сам все знаешь.

Фархир только кивнул и стукнул кулаком по нагруднику.

— Последнее. — подытожил Рарри. — выступаем завтра перед рассветом, всем отдохнуть и подготовиться. И, Уругар, приготовьте носилки, Орри мы с собой возьмем. Идти он уже может, но подстраховаться лишним не будет.

— Само собой, захватим и носилки. — раздалось откуда то из глубины бороды воинственного гнома.

— А раз возьмете, то идите, готовьтесь. Надоело вас уму разуму учить. — закончил старейшина.

После такой раздачи указаний гномы вновь загомонили и направились к выходу, быстро освободив помещение. Я же, решил остаться, резонно полагая, что все вышесказанное ко мне не относится и было бы неплохо обговорить с Рарри некоторые вопросы.

— Горячие головы. — кивнул на дверь старейшина обращаясь уже ко мне. — Пока первую сотню не разменяют, ведут себя как дети. Лишь бы подраться.

— Так на то тебя над ними и поставили. — съязвил я, решив, что после вчерашнего вполне можно перейти на ты.

— Предки не дураки были, когда свои порядки нам завещали. — с серьезным видом ответил, не моргнув глазом Рарри. — Пойдем, надо тебя приодеть нормально. Может с остроухими воевать и можно в твоих тряпках, но соваться на старый тракт в таком виде, последнее дело.

Старейшина перехватил мой голодный взгляд, направленный на блюдо с закусками, примостившееся на тумбе возле стены и добавил:

— Перекусим по быстрому и идем в оружейную, подберем из запасов по размеру.

Через пол часа мы уже стояли посреди длинной комнаты, запрятанной где-то в в глубине крепости, и просто заваленной всякого рода железом. Огромные стелажи, высотой в несколько ростов, были заполнены различными деталями экипировки. Были тут самые разные кирасы, заботливо отполированные и покрытые маслами от ржавчины, были кольчуги, развешанные на неких подобиях вешалок. Полные комплекты доспехов, одетые на импровизированные манекены, походили на стройные шеренги воинов, потчетным караулом выстроившимся вдоль стен.

По центру помещения тянулись длинные ряды шкафов, в которых стройными рядами покоились инструменты смертоубийства. Секиры и мечи, боевые молоты и клевцы отбрасывали тусклые блики света своими начищенными плоскостями.

— Просто глаза разбегаются. — честно признался я, глядя на все раскинувшееся богатство.

— А то. — довольный произведенным впечатлением надулся гном, хлопнув меня ладонью по спине.— Не клановая оружейная, но тоже неплохо. Для себя ковали. Сейчас оденем тебя так, что и перед советом старейшин будет не стыдно предстать.

— Одевай, что я против что-ли? — пожал я плечами.— только сразу скажу, ничего в этом не понимаю, так что выбирать тебе.

В подобных ситуациях лучше сразу отдать инициативу профессионалу, чем выставить себя дураком, пытаясь изображать специалиста. А если учесть, что встречают, как известно по одежке, то, налажав сейчас с выбором доспеха, я рискую попасть и потом в неудобное положение. Собственная нанитная защита, вероятнее всего, конечно, защитит меня даже лучше пары пудов навешанного железа, но выглядеть нелепо не хочется, как и придумывать оправдания чудесному спасению от смертельного удара.

Рарри без лишних дискуссий направился вглубь помещения и от туда раздалось лязганье железа, грохот и глухое ворчание гнома. Несколько раз старейшина возвращался, измерял меня в самых разных ракурсах специальной мерной линейкой, требовал поднять на вытянутой руке различные гирьки. А увидев мое недоумение от подобных действий, проворчал:

— Терпи друг, не в кабак одеваем, тут каждая мелочь важна. — после чего вновь ушел греметь железками по складу.

За таким занятием мы провели около четырех часов. Хоть сам подбор занял и не так много времени, но поскольку почти все хранимое было рассчитано на гномов, Рарри еще пришлось подгонять под меня кольчугу и удлиннять рукоять молота, выданного несмотря на все протесты.

— Клинок у тебя есть, но его мало. Поверь старому гному, возьми молот, там где пойдем, от него больше толку будет. — убеждал меня умудренный опытом старый вояка.

— Может лучше топор или секиру взять? Вон как твои ребята ловко ими орудуют? — попытался я отбоярится от специфического оружия.

— Секирой еще уметь надо махать, ты скорее ноги себе по отрубаешь, чем по кому-то попадешь. А с молотом, да с твоей силой, самое оно будет. Сейчас преподам тебе пару уроков и, глядишь, толк выйдет. — отрезал дальнейшие аргументы Рарри.

Вооружившись и экипировавшись мы направились в тренировочные палаты, где Рарри выбивал из меня пыль битых два часа. Я не стал прибегать к ускорению или использовать преимущества технологичной защиты, а постарался работать на уровне обычного, пусть и очень сильного, человека. Да и получилось бы у меня скрыть тот факт, что пудовый дрын не доставляет мне каких либо неудобств и работать с ним одной рукой, словно тем же эльфийским клинком, получается без особого напряжения. К слову, Рарри, как истинный гном, обладал не менее внушительными данными. Поистине, двужильный. Промахав, те же пару часов, аналогичным агрегатом, старейшина даже не запыхался, а уж как тот мелькал в его руках при демонстрации различных связок. Мне оставалось только завидовать. Десятилетия тренировок, боев и природные данные делали из этого немолодого гнома по настоящему опасного противника. Напоследок он продемонстрировал свое умение работать секирой и дал несколько советов по щитовому бою, хотя мне щит давать отказался, оружие, мол, у меня двуручное к щиту не приспособленное. На этом этапе стало отчетливо видно, что гном не только обо мне заботится, ему просто очень хочется покрасоваться, вспомнить удалую молодость, отбросив статусную важность, обязательную при общении с родовичами.

Мы уже собирались заканчивать, когда в двери ввалился совсем молодой гном в кожаном жилете и, запинаясь на каждом слове, затараторил:

— Старейшина... там эта... ведьма эльфийская... мастер Ураг срочно подойти просит...

— Раз просит, то сейчас будем. — вновь нацепил маску мудрого гнома Рарри. — Пойдем, Алексей, посмотрим, чего такого пакостного эльфы удумали, что старейшина понадобился.

Подъем из подземелий, как ни странно, не занял много времени. Похоже Рарри провел нас наверх совсем другой дорогой, чем та, по которой меня за день до этого, широкие коридоры и тоннели уступили место узким проходам и крутым, вырубленным в камне лесенкам.

На подъем ушло не больше десяти минут, а когда вышли к смотровой щели и выглянули наружу, я поразился. Лес, еще вчера до которого было не меньше ста метров, теперь словно шагнул вперед. Вернее не так, он вдруг решил сдвинуть свои границы. Более того, делал это со скоростью, заметной невооруженным взглядом. Сплошная стена кустов, мелких деревьев и лиан надвигалась на стены, медленнее спокойно идущего человека, даже сильно меделеннее, но им и так не положено. Все очень напоминало выращенный эльфийкой куст, только этот куст разросся до размеров рощи и решил, что выделенного газона ему уже мало.

Рарри положил толстую ладонь на стену и замер.

— Плохо дело. — раздался голос старого гнома.

— Никогда такого не видел — тутже подхватил уже стоявший неподалеку Фархир. — Ведьма?

В его глазах мелькнуло нечто, нет, не страх, скорее растерянность.

— Она самая — покачал головой Рарри. — Понятия не имею как она такую силу набрала, но очень похоже на друидскую камнеломку, только быструю какую-то.

— Камнеломку? — Мысль Фархира зацепилась за знакомое слово. — Так ей же неделя потребуется, чтобы тут все сломать, не меньше. Да и пожечь зелень труда не составит.

— Пожечь говоришь — скептически покачал головой старейшина. — Пожгли бы, будь тут полный гарнизон. Только как? Земляное масло все в Твердыню вывезли и народу нас шишь да маленько. У-Р-А-А-Г!!!! — Рарри крикнул так, что задрожали светильники вдоль стен, а у Фархира, судя по ковырянию пальцем, заложило ухо.

В соседней комнате что-то упало, раздалась приглушенная ругань, после чего из двери вместе с обломками досок, вылетел вызываемый. Было похоже, что рванул он на крик начальства так, что ни подвернувшаяся под ноги лавка ни закрытая дверь, остановить уже не смогли. Падение получилось не менее громким и красивым, отчего Ураг растянулся на пузе посреди проема, растеряв всю свою важность и воинственность.

Несмотря на всю комичность положения, гном, поднимаясь, умудрился вернуть невозмутимую мину и ничуть не тише старейшины обругать неизвестного гнома, оставшегося в комнате, на предмет наведения порядка в помещении.

Дав Урагу закончить, старейшина перешел к делу:

— Все, время вышло. Собирай всех, выходим через четверть часа.

Воевода удивленно уставился на начальство и после короткой паузы ответил:

— Куда спешить то? Припас не собран, половина состава вообще отдыхает. Дождемся ночи и двинем, как планировали.

— Дождется он ночи, какже. — с несрываемым марказмом проворчал Рарри. — у нас даже пары часов может не быть. Камни в кладке уже ворчать начали, ломают их, сам что-ли не слышишь?

Ураг не стал спорить, а, выслушав старейшину, подошел к стене и приложил руку. Около минуты все молчали, давая гному сосредоточиться.

— Пойду собирать отряд. — тревожным голосом сказал воевода, оторвавшись от стены. — Провиант брать не будем, только воду во флягах, двинем быстрым маршем. Лучше вместо вьюков прихватим обвес для малого хирда, чую, в ущелье может пригодится.

— И то верно. — хмыкнул Рарри. — собирай всех в нижней галерее.

Посчитав разговор оконченным Ураг подхватился и гулко топая подкованными сапожищами умчался готовить выход.

— Фархир, теперь ты. — деловым тоном продолжил раздавать Ц.У. старейшина.— Собирай всех оставшихся и тащите все запасы на второй горизонт. До него никакие корни не доберутся.

— Это понятно. — пробасил в ответ комендант.

— Сам понимаешь, одним отрядом быстро идти не получится. — продолжал Рарри. — Ждете сколько сможете, удерживаете центральный коридор. Может и не полезут эльфы внутрь, но если решатся, то рушьте свод и отходите за нами. Только идете не Старым трактом, а по Горной тропе. Дольше, зато с гарантией. Пока ушастые завал разберут, далеко оторваться успеете.

— Мы так завалим, что не разберут. — уверенно и даже с ехидцей покачал головой Фархир. — Не впервой же. Эльфы ж тоже не дураки, нас, гномов из пещер выкуривать? Проще самим удавиться. — было похоже, что, несмотря на высказанное ранее им предложение, отсидеться за стенами, он получал удовольствие от предстоящей драки.

— Тогда ноги в руки и пошли, нечего ждать. — сказал Рарри и мы пошли собираться.

Не знаю с какой скоростью носился Ураг по форту, собирая бойцов, но ровно через пятнадцать минут, когда мы с Рарри, заскочив в свои комнаты и похватав амуницию, зашли в назначенный зал, нас уже ожидало два десятка гномов. Закованные до самых глаз в доспехи, увешанные различным оружием, эти кряжистые воины впечатляли. Даже доспех Орри, показавшийся мне внушительным при нашей встрече, не выглядел теперь таким. На гномах висело центнера по полтора железа и вдобавок ко всему, на спине каждого был закреплен, поражающий воображение, щит размером чуть не с самого владельца со свисающими цепями. А цепи то им на кой? Надо наверное, просто так такую тяжесть таскать даже двужильные гномы не стали бы.

— Алексей. — обратился ко мне Рарри. — Вы с Орри держитесь возле меня, наше место в центре. В строй тебя ставить не буду, а вот племянника моего ты побереги. — голос гнома был серьезен как никогда. Он полностью преобразился, превратившись из мудрого и компанейского хозяина в сурового полководца, привыкшего командовать. — А вон и он. — старейшина указал кивком головы на другой край помещения.

Действительно, возле стены, на стоящих на полу носилках, сидел Орри. Был он уже вполне здоров, это после таких то ранений! Правда бледен и одет всего лишь в штаны и кольчугу поверх рубахи. Увидев меня, гном заулыбался и замахав руками позвал к себе.

— Здаров болезный. — пожал я протянутую руку, туго замотаную бинтами.

— И тебе здравствовать. — расплылся в улыбке он. — Дядя за мной надзирать поставил?

— Поставил, не без этого. Раз уж саму у тебя без приключений не выходит. — поддержал приятеля я.

— Получается, получается. — засмущался Орри. — Ты не смотри на повязки, до дела дойдет, сам попросишь тебя по охранять. — расхрабрился гном.

— Слушай, а как так тебя быстро на ноги то поставили? — задал я резонный вопрос. По моим прикидкам, гному не одну неделю предстояло здоровье поправлять. Даже в имперском госпитале такие раны, при всей технологической оснащенности, дней пять — шесть бы штопали. Руки были в таком состоянии, что быстрее на протезы заменить, чем восстанавливать. А тут вон оно как, за сутки подлатали, сидит уже, в руках кружку с отваром каким-то крутит.

— Это разве быстро? — удивился Орри. — бабка Ланта и не такое умеет. В форте трав нужных не было, вот и провозилась до утра. Главное кости целы были, а мясо и жилы зарастить ей раз плюнуть. Дар у нее к врачеванию и травница не из последних.

Такая уверенность гнома заставили удивиться. Вот значит как. Дар. Да такая Ланта сто очков вперед даст любому эскулапу от науки.

Тем временем Орри продолжал.

— Силы, правда, почти не осталось, секиру держать могу, но в доспехе бегать пока погодить придется. Пару дней есть и отдыхать побольше наказал. А в остальном я в норме. — гном прищурился и заговорщицки спросил. — Слушай, тебе случайно старейшина своей "Гномьей Особой" фляжечку не наполнил? Я бы не отказался.

Хитрые глаза Орри скосились мне на пояс, увидели подвешенную на цепочке емкость и умоляюще поднялись.

— Бери, уж. Пока никто не видит. — протянул я другу заветную флягу. — Только не увлекайся.

— Да ты что! Я только глоток, здоровье поправить. — приложился к горлышку Орри. — Исключительно для пользы дела.

Пока мы так перешучивались, отряд успел полностью собраться, построиться и был готов выходить.

— Открывай! — махнул рукой Рарри двум гномам стоящим возле зубчатого колеса закрепленного на стене.

Крепыши крякнули и, ухватившись за рычаги, стали проворачивать устройство. То поддавалось туго, хоть и без ожидаемого мною скрипа, откуда то из-за стены, куда уходили от колеса внушительные цепи, раздалось лязганье и одна из стенных блоков плавно сдвинулся внутрь и вбок, открыв за собой тоннель в пару метров шириной.

— Все, двинули! — скомандовал Рарри. — Вход за нами заблокируйте, не забудьте. — Обратился он уже к остающимся. — А то случись что, ухватят вас за самую задницу!

Похоже сказанное имело основания, потому что коротышки у ворота зарделись и быстро закивали, виновато опуская глаза.

Путь по тоннелю ничем особенным не запомнился, разве что я отметил высокое качество кладки и сухость, несмотря на долгую его заброшенность. Хотя если вспомнить плотно подогнанные камни в остальных, виденных мною, постройках, гномы уделяют исключительное внимание качеству. Может и без магии не обошлось, всякое бывает в этом мире.

У выхода на поверхность случился затык. Впереди идущие, по старой памяти остановились, не желая лезть под огонь древнего оружия. Пришлось доказывать свои слова о безопасности маршрута самостоятельно, вылезая первым.

К счастью, перенастроенный ИИ отработал штатно, не став перемалывать в мелкий винегрет ни меня, ни моих спутников и колонна быстрым шагом двинулась вдоль подножия хребта.

Топали гномы резво и даже довольно скрытно, если конечно можно считать скрытным, передвижение почти трех десятков, увешанных железом, мужиков по открытой местности. Несмотря на то, что идти старались в низинах, а отлично подогнанные доспехи не издавали ни звука, при желании нас мог обнаружить любой наблюдатель в те нередкие моменты, когда приходилось переваливать через очередной холм. Да и сами по себе, гномы не были созданы для скрытного перемещения, топали громко, дышали и сопели словно кузнечные мехи. Эльфы, похоже, не удосужились выставить дозоры с этой стороны, считая местность непроходимой, какой она и была еще пару дней назад.

Спустя пару часов мы вышли на остатки дороги, причем начиналась она прямо посреди нетронутой земли, прямо живое свидетельство вселенского блендера, порубившего на куски и смешавшего воедино два мира.

— Старый тракт. — Указал на каменную кладку Орри со своих носилок, которые несли, меняясь с другими, два дюжих гнома. — Вернее то, что осталось.

— Катастрофа? — угадал я.

— Она самая. — молча трястись на плечах товарищей Орри похоже надоело. — По ней раньше на торг ездили, в южные княжества. А с катастрофой и тракт в негодность пришел, и княжества эти пропали. Вместо них нечистые логи теперь, аж на шесть переходов. Да и дальше никто из гномов не ходил.

— Лежи давай, болезный. — прервал монолог один из носильщиков. — Раз сам не идешь, другим не мешай.

Орри обиженно засопел, но заткнулся.

Мощеная дорога привела повиляла между холмами и через час привела нас к отвесному склону, разрубленному ущельем от самоговерха. Именно в него нам и предстояло пройти. Тем не менее сразу отряд не стал углубляться в гору, а был сделан небольшой привал.

Умаявшемуся на носилках Орри, наконец дозволили встать на ноги.

— Дальше своим ходом пойдешь. — нехотя разрешил Рарри. — На вот, выпей. — И протянул племяннику фляжку, извлеченную из-за пазухи.

— Это чего? — с недоверием принял флажку тот.

— Бабка Ланта дала. — А видя кислую морду Орри, добавил. — Пей давай!

— Ух! Ну и гадость! — скривился гном после первого же глотка. — Из навоза она это гнала что-ли?

— Пей, я тебе говорю! — Надавил старейшина. — Ланта сказала за раз четыре глотка сделать, на пару часов как здоровый побежишь. Не хватит, потом еще повторим.

— Надеюсь успеем. — Вдохновленный такой перспективой, Орри быстро залил в себя указанную дозу. — Второй раз вы меня эту отраву не зальете.

— Поговори у меня! — наигранно пробухтел Рарри.

Пока мы приводили раненого в форму, остальные гномы занимались каким-то своими делами. Под руководством, а вернее пинками и руганью, Урага, они поснимали из-за спин щиты и теперь, выстроившись коробочкой, крепили их друг у другу. Вот значит для чего были нужны цепи, теперь, когда периметр замкнут, разорвать строй будет крайне затруднительно. Присмотревшись, я заметил, что щиты не только крепили к соседним, но и навешивали на хитрую конструкцию, надетую на самих щитоносцев, благодаря которой у того освобождалась одна рука, а нагрузка приходилась на плечи и пояс. Зазоров же в такой мобильной стене как раз должно было хватить для работы секирой.

— Самое интересное, у нас впереди? — обратился я с вопросом к Орри.

— Точно подмечено. — улыбнулся тот. — В ущелье какой только дряни не завелось в последние годы. И каменные ящеры, и упыри, и даже каменных троллей, говорят, видели.

— А что так запустили то? — удивился такой ситуации я.

— Так не нужен стал тракт, вот и чистить прекратили. — пожал плечами гном.

— А что это твои собратья мастырят из щитов? — махнул я рукой в сторону основного отряда.

— Малый хирд. — не без гордости заявил Орри. — В узком варианте. Самое оно, чтобы в тоннелях биться. Строй не разорвать, любого врага можно в камень втоптать.

— А мы в этой схеме где?

— Нам вместе с Рарри в самом центре быть полагается. — утвердительно кивнул гном. — В строй меня сейчас не поставят, да и не обучался я этому, так, основ нахватался. Тебя даже обучать бесполезно, ростом не подходишь, а старейшина командовать будет. Вот и весь расклад.

Тем временем подготовка была завершена. Мы заняли свое место в небольшом свободном пятачке по центру и процессия двинулась в неуютную полутьму ущелья.

Действительно, Ураг рассчитал все правильно. Шириной дорога была невелика, так что от краев хирда до уходящих в вышину стен оставалось хорошо если пара метров, да и те представляли из себя, заваленную валунами, обочину. При таком раскладе я бы даже не смог представить, какая живая сила смогла бы остановить этот набравший ход стальной каток. Гномы с самого начала взяли хороший темп и оставалось в очередной раз восторгаться их слаженным движениям. Только наша троица, находившаяся в неприступном центральном пространстве, выбивалась из общего ритма, все остальные топали как ожившие отражения, настолько синхронными были их шаги.

Как я понял из разговоров до этого, какой то конкретной опасности ждать не приходилось, готовились ко всему, настолько разнообразной была, населявшая это ущелье, вместе с прилегающими пещерами, нечисть. При удачном раскладе, отряд мог пройти его насквозь не встретив никого, а мог увязнуть в нескончаемой резне уже через пару сотен шагов. Такое уже случалось. Однако обстоятельства гнали старейшину по самому короткому маршруту, обход через горную тропу занял бы несколько дней. Здесь же, при отсутствии сопротивления, мы могли добраться до прохода в Горную Твердыню всего за шесть, может быть семь, часов быстрого марша.

Мы все дальше углублялись в ущелье, просвет входа уже давно скрылся за его изгибами. Теперь наш путь освещался тусклыми, рассеянными лучами, едва пробивающимися из теряющейся в вышине полоски неба. Вскоре склоны сомкнулись, заставив гномов поднять на шестах уже знакомые мне фонари из светящегося мха, упакованного в прозрачные колбы. Свет они давали неверный, да и количество не поражало, так что нормально различать дорогу можно было шагов на пять, не больше. Самое интересное, что даже мое, усиленное нанитами, зрение не давало большого преимущества. Я попробовал поиграть со спектрами восприятия, но результатов не добился. Тьма вокруг будто была материальна, словно невесомый и неосязаемый туман, глушащий все виды излучений.

— Орри. — позвал я.

— Чего? — тутже отозвался семенящий рядом гном.

— Странно как-то. Я в этой темноте ни черта не вижу, хоть глаз выколи. Такое со мной впервые.

Орри помедлил, однако в разговор вмешался старейшина:

— Это тьма не простая. — Со знанием дела заявил он. — Магическая. Верный признак, что нечисть близко. Мало кто сквозь нее прозреть способен.

Он откинул ремешок на поясе и достал свою обоюдоострую секиру.

— Хорошо, что вовремя заметил. Хоть готовы будем. — сказал он и уже для всех скомандовал. — Хирд! Приготовиться к бою! Скорость не сбавлять!

Волна лязга и бряцания подтвердила, что предупреждение воспринято всерьез.

— Готовься Алексей. — вновь обратился ко мне Рарри. — Треть пути спокойно прошли, теперь самое сложное начнется. Ты главное запомни, из хирда, ни ногой. Руби и топчи все что увидишь, но темпа не сбавляй, под ноги смотри, упадешь — строй ждать не будет. Гном в бою падает только если мертвый! Посмотрим, чему тебя старый вредный гном научить успел. Доставай свою молотилку!

И мы побежали.

Глава 7

Хрясь — очередной, поросший мехом, панцирь с брызгами разлетелся на куски.

— Держать строй! — в очередной раз заорал старейшина Рарри, а гномы еще плотнее прижали щиты.

Отвесные стены ущелья смыкались высоко над нашими головами, давно закрыв доступ даже одиноким солнечным лучам, но даже этого каменного свода не было видно из-за сплошной завесы паутины, с которой то тут, то там, спускались пауки.

Этеркапы, в честь которых и называлось это место, строго говоря, пауками не были, скорее помесь уродливой обезьяны с пауком, считались нечистью. Размером с хорошую гориллу, с набитой сотнями мелких как иглы зубов и не менее опасными ядовитыми волосками торчащими сквозь свалявшуюся шерсть, они представляли серьезную опасность даже по одиночке. Только железная дисциплина, вкупе с ощетинившейся секирами стеной щитов, позволяла нам держаться.

— Да сколько же их тут? — обратился я к Рарри, стараясь перекричать оглушительный лязг стали и визг атакующих тварей.

Мы находились в центре построения, медленно, но неумолимо, продвигающегося все дальше вглубь ущелья.

— А несчитано! — поднял глаза старейшина и тут же рявкнул во все горло — Прибавить шагу, улитки беременные!

Как ни странно, но это возымело действие, и строй зашагал еще быстрее. Хирд, словно неутомимый комбайн перемалывал, лезущую на щиты, нечисть и продвигался все ближе к невидимому во мраке выходу. Гномы, единым организмом, словно не замечая сопротивления и хрустящие под ногами ошметки паучьих тел, разом, ускорились. Теперь, задающие темп щитоносцы, возглавляющие строй, делали по одному полному шагу каждые две секунды, а сминаемые под их напором твари завизжали так, что мне осталось только мечтать о затычках для ушей.

Мне уже стало казаться, что эта вахканалия не закончится, как над строем раздался зычный возглас одного из гномов:

— ОТХОДЯТ!!

И уже через несколько ударов сердца дикий визг этеркапов стал тише, а еще через мгновение их вопли растворились где-то в темных закоулках ущелья.

— Так всегда — хлопнул меня по спине старейшина Рарри.— стоит хорошенько эту мерзость потрепать, драпают во все лопатки. Теперь не сунутся.

— Значит дальше спокойно дойдем? — предположил я.

— Биться об заклад не стал бы, но их мы точно больше не увидим. Место здесь уж сильно поганое, всякой дряни наползло. — А в подтверждение, уже для всех скомандовал. — Щиты на спину! Бегом.

Дружным лязгом отозвался хирд, а через несколько секунд по вытертой брусчатке дружно загрохотали коваными сапожищами несколько десятков ног.

И чего я удивлялся Орри во время нашего забега по лесу? Глядя, как резво перебирают ногами закованные по самые глаза бойцы хирда, оставалось только пожалеть того прапорщика, что попробовал бы загонять их на марш бросках, как когда то нас в учебке. Эти каменные пеньки сами кого угодно умотают. По сравнению с ними, Орри по лесу в шортах рассекал и кедах, центнера по два на каждом висит.

Тем временем стены ущелья постепенно начали расходиться в стороны, а еще через пару сотен метров, совсем потерялись во тьме. Брусчатка дороги превратилась в большие, отполированные сотнями лет плиты, а вдоль нее стали попадаться неслабого калибра колонны, уходящие во мрак.

Заметив, что я с интересом разглядываю изменившуюся обстановку, старейшина не без гордости разъяснил:

— Дур Мар Гал — торговые палаты. — и уже тише добавил. — То что от них осталось.

Гном с ностальгией оглядел заброшенную пещеру, после чего продолжил.

— Здесь была основная торговля, давно, еще до слияния сфер. Целыми днями торг шел. Пока тракт работал.

— А чего потом забросили? Не в смысле торговли, а про само место. Поди новый зал в скале рубить дольше, разместили бы здесь, что другое. Да хоть просто под склады. — обвел я рукой пространство вокруг.

— И разместили бы со временем, да не до того было. — Рарри ткнул пальцем в темноту. — Там, когда тряхнуло, часть свода обвалилась, грузовые тоннели засыпало. Расчищать надо, укреплять. Просто руки не дошли, как вся эта кутерьма закрутилась. Да и далеко от города. Специально сюда никто таскать не будет ничего, ближе складов хватает. — старейшина увлеченно продолжал — руды в этой части хребта бедные, куда как богаче и поблизости есть. Производство тут размещать не стали по тем же причинам. В общем толку мало, а сороки хоть отбавляй.

Тем временем отряд продвинулся уже так далеко, что своды пещеры, как и вход в нее, совсем потерялись во тьме. Гномы ориентировались, похоже, по каким то своим знакам, о чем я не преминул спросить.

— Есть такое. — ответил Рарри — да и бывали здесь многие. Я по молодости ещё торги застал. Так что заплутать не получится, тем более гномы, это ж наш дом. Где гном раз побывал, там завсегда дорогу найдет.

К нам приблизился Ураг.

— Старейшина, тут такое дело, остановиться бы надо.

— Что такое? — Нахмурился Рарри.

— Знаки охранные на колоннах повреждены, путевые совсем сколоты. Вы бы сами глянули?

— Командуй привал, показывай, чего там твоих дуболомов напугало. — И Рарри потопал напрямик к ближайшей колонне.

Старый гном поразглядывал непонятные мне знаки, поскреб толстым желтым ногтем и, не оборачиваясь, но уверенный, что его услышат, сказал:

— Долго не рассиживаемся. Метки, что путь указывают, специально сбивали. Я и без них дорогу найду, но сам факт.

Отряд сбился поплотнее, а бойцы забренчали поклажей. Кто-то доставал фляги, кто-то переводил дух, опустившись прямо на каменный пол. Правда расслабились не все, дозорные расположились по периметру охваченной светильниками площади и напряженно всматривались в окружающую темноту.

Мы с Орри устроились возле той самой колонны, что разглядывал старейшина. Гном достал из мешка сверток и с видом фокусника извлек из него каравай хлеба и половину сырного круга. Вот же ушлый, и где его прятал пока на носилках возлежал? Я, например, ничего похожего не заметил.

Булка оказалась свежая, сыр вкусным, так что исчезал в нас со скоростью курьерского. Мы уже заканчивали трапезу, когда Орри поморщился, покосился на уже направляющийся в рот кусок и сказал:

— Что за черт? Уже портиться начал. — гном поднес сыр к самому носу и шумно втянул воздух. — Нее, нормальный. — и закинул оправданный кусок в рот, прожевал, после чего вновь повел носом. — Да что же это так воняет то?

Действительно, пахнуло знатно. Тяжелый запах немытой псины, гнили и непонятной кислятины, возник словно из ниоткуда. В неподвижном воздухе подземелья этот ядреный аромат возник будто сам по себе, и похоже накрыл он не только нас. Многие гномы принюхивались и мотали головами, пытаясь высмотреть источник мерзкой вони. Чует моя пятая точка, не к добру это. Подобный запах обычно стоит там, где долго обитают крупные хищники, а пахнет сильно, мало не кажется. Да и тот факт, что запашок появился только сейчас, означает, что его обладателя раньше поблизости не было. А раз не было, а теперь есть и при этом ни один дозорный ничего не заметил, то тварь приближалась скрытно. Стало быть охотится и охотится на нас.

Рарри, до этого о чем-то беседовавший с Урагом, также старательно принюхивался и крутил башкой.

— Не к добру это. — нахмурился старейшина. — Подбирайте юбки и выдвигаемся, а то досидимся. Чую, прихватит наши задницы дрянь какая-то.

Вновь загрохотало железо. Побросавшие свое барахло гномы вытащили оружие и теперь ощерились дрынами во тьму, готовясь встретить неведомую опасность.

Дрянь какая-то не заставила себя ждать. Темнота залы сгустилась, как до этого в ущелье, надвинулась на отряд, а, и до этого не слишком яркие светильники будто сжались, превратившись в еле тлеющие точки. Даже, обычно шумные гномы, замерли не издавая ни звука. Пара минут тишины растянувшиеся в вязкую бесконечность напряжения и ожидания разбились в дребезги чьим то мощным дыханием. В первый момент мне даже приписал его одному из гномов, но такими легкими не обладал никто. Словно кузнечные мехи, с сипением и хрипом, прогоняли они воздух.

— Ночной гость! — Разорвал тишину крик из первых рядов.

Среагировать гномы не успели. Дыхание перекрыл ускоряющийся топот, а спустя мгновение страшный удар, вырвавшейся из сумрака огромной твари швырнул кричавшего над головами остолбеневших воинов.

Огромная горилла, под три метра ростом, вся в свалявшейся шерсти и свисающих колтунах, словно разогнавшийся поезд разметала строй и с оглушающим ревом завертелась среди едва доходящих ей до пояса фигур. Несколько гномов успели вскинуть щиты, но дубина в руке жуткой обезьяны, по длине сравнимая с моим ростом, да и весом тоже, не оставила даже этим каменным истуканам ни единого шанса, сильнейшим ударом отправив куда-то за пределы видимости.

— Всем рассыпаться! — заорал пришедший в себя Ураг. — Держите дистанцию!

— Окружайте его! — рокотал в тон ему бас старейшины Рарри.

Свалка, в которую было превратилось окружающее действо, начало принимать упорядоченные формы. Гномы расступились, давая друг другу пространство для маневра. Устрашающее оружие монстра уже не собирало кровавую дань с каждым взмахом, а все больше пролетало мимо уклоняющихся и перекатывающихся в сторону, ставшими вдруг довольно подвижными, крепышей. Одному рыжебородому гному даже удалось, поднырнув под убийственным вихрем, вогнать свою секиру в ногу чудовища, от чего та взревела с просто таки оглушающей мощью.

Окруженная и раненая, тварь продолжала размахивать своим смертельным оружием, а гномы, преодолевшие первоначальную растерянность, все чаще делали попытки, то с одной стороны то с другой, достать её острыми как бритва секирами. На первый взгляд не сильное ранение, не вызвавшее у твари, поначалу, даже хромоты, начало давать о себе знать. Шерсть на ноге промокла от крови, а застрявшее лезвие продолжало бередить рану. Монстр кидался то в одну сторону, то в другую, в попытках дотянуться мельтешащих вокруг гномов, но судьба боя была уже понятна. Не сейчас, так чуть позже, тварь начнет слабеть и пропускать удары, чем дальше, тем больше, пока один из них не станет для нее последней.

Я думал именно так. Но правильно говорят, любые планы хороши только до начала сражения. Случилось то, чего, казалось, не ожидал никто. Очередной рев израненного животного прозвучал будто сильнее, раскатистее, от чего по залу раскатилось отчетливое эхо, а распаленные сражением гномы вдохновенно усилили натиск. Это и было ошибкой.

Никто не заметил в окружающей какофонии рева и грохота, как к реву окруженного монстра присоединился еще один, а из-за ближайшей колонны, оставленной в тылу, прямо за моей спиной, на помощь сородичу ринулась вторая тварь.

К стыду своему, атаку я прозевал. Только мелькнувшая на краю зрения тень, заставила рвануться в сторону. Не успел. Словно чудовищный гидравлический молот, дубина врезалась в мой бок, а в ушах раздался хруст ломающихся ребер. Все мои центнеры веса швырнуло как деревянную лодку океанской волной. Перед глазами поплыла багровая пелена, застилающая даже тревожные сообщения мнемоинтерфейса о полученных повреждениях. Я со всего маху врезался в соседнюю колонну и, вдобавок, падая, приземлился лицом на пыльные камни пола.

Нападение второй разъяренной твари не просто качнуло чашу весов на другую сторону, оно перевернуло весы нахрен. И без того небольшой отряд, и так уже поредевший в схватке с первым монстром, нападения её товарки, не перенес. За несколько взмахов дубины, Ночной Гость прорвал окружение и теперь, совместными усилиями, два монстра вколачивали в мостовую остатки гномов. Те еще пытались изобразить некое подобие тактики, но такими силами окружить двух тварей было невозможно. Воины метались из стороны в сторону, уходили от ударов и отмахивались в ответ, но шансов на победу уже не было. То один, то другой, попадал под сокрушающие взмахи дубин, с хрустом и криком улетая на землю.

Удвоенными усилиями чудовища начали теснить оставшихся гномов. К моему удивлению, сражающийся в первых рядах старейшина Рарри что-то кричал в мою сторону и даже показывал куда то пальцем. Разобрать слова, так и не оправившись от удара, не удалось, в ушах стоял звон, а в голове все плыло. Лишь сосредоточившись я разобрал, что кричал тот.

— Орри, тупая твоя башка! Да не в своей сумке! В моей! — орал старейшина на роющегося в тюках племянника. Тому, похоже, вновь досталось. Шлема не голове нет, а ошалелые глаза, залеваемые кровью из под шапки промокших насквозь волос, двигались словно пьяные, в попытке сфокусироваться. Гном пытался что-то сказать, но от полученной контузии только мычал и корчил рожи, продолжая неуклюжие попытки открыть путающимися пальцами один из мешков.

Собрав мысли в кучу, я с низкого старта, сквозь вспыхнувшую в боку обжигающую боль, рванул к другу.

— Старейшина, я тут! Что нужно делать? — прокричал сражающимся, выхватывая у Орри рюкзак.

Рарри, заметив подоспевшую помощь, вновь разразился ценными указаниями, перемежающимися отборной бранью:

— В моем мешке смотри! В том, что у колонны! — закричал он, уворачиваясь от очередного сокрушающего удара.

Действительно, возле самого основания колонны, обнаружился его заплечный мешок, с привязанным сбоку бурдюком. По нему, можно сказать, и опознал. Такая ценная вещь. Я потянул за туго затянутые тесемки и непонимающе уставился на содержимое вещмешка.

Из его нутра, прямо вне в лицо, уставились два самых натуральных ружейных ствола. Простых таких, вороненных ствола, лежащей в рюкзаке горизонталки, правда совершенно поражающего калибра.

Это то здесь откуда?

Из ступора меня вывел командный крик Рарри:

— Чего уставился? Ты еще к нему целоваться полезь! — Неужто у меня такое желание на лице написано?

— Патроны где? — закричал в ответ я, одновременно извлекая фузею из чехла.

— Ниже смотри! — вновь отозвался старейшина в перерыве между взмахами секиры, отводя в сторону сыплющиеся на гномов удары. — Мешок кожанный! В нем патроны!

Но я уже тащил пальцами два чудовищных, похожих на фаллические символы патрона из сложенного в отдельный мешочек патронташа.

Абсолютно знакомая конструкция, веками проверенная курковая горизонталка под нарезной патрон. С такими еще в двадцатом веке наши предки охотились. Щелчок, закрылся казенник. Щелк, щелк, тугие механизмы взводящихся курков сообщают о готовности. Остается только вскинуть к плечу приклад, прицелится и нажать на спуск. Ружье тараном бьет отдачей, а я глохну на правое ухо. Етить.

Еще раз. Бабах. Удар пули такого калибра, слона на задницу усаживает, а попавшего под него обезьяноподобного монстра швыряет навзничь. И одного, и другого, сам же я валюсь на бок от боли, пушечная отдача пришлась в раненый бок.

— Живой?! — сквозь туман доносится голос старейшины Рарри. Тот валяет меня из стороны в сторону, снимая детали поврежденной кирасы. — Эка тебя помяло. Думал все, отбегался герой, а ты нет, живчиком скачешь. Угрохал обеих тварей. Где так стрелять научился?

— Рарри, старый ты пройдоха — мычу ели шевелящимися губами.— Откуда ружьишко взял?

— "Молот Тора" то? — гном стаскивает остатки доспеха и начинает быстро осматривать повреждения.— Так князь подарил. Ваш. С запасом патронов.

Между делом осмотр продолжался, Рарри тыкал в посиневший бок пальцами, хмурился и его физиономия становилась все озабоченнее и озабоченнее.

— Погоди. — прервал я диагностику — Все хорошо будет, другими займитесь, им помощь нужнее.

— Остальными уже занимаются. — ответил старейшина и тише добавил.— Раненых мало, Ночные Гости таких редко оставляют.

— Поверь, мне помощь не нужна, я знаю что говорю, вон, Орри опять досталось — кивнул я на упирающегося руками в пол гнома. Прилетело тому действительно сильно, из носа и ушей текли струи крови, а взгляд был далек от ясности. — Иди иди, я справлюсь.

Пробурчав что-то несогласное, Рарри, нехотя, подчинился, направившись к племяннику, мне же выдалась возможность заняться собой.

То, что никаких действительно опасных повреждений не получено, я был уверен, иначе наниты давно бы перехватили управление телом у сознания, запечатав в защитном коконе и наплевав на маскировку, мнение окружающих и планы хозяина. Итого, после полуминуты диагностики, состояние проянилось. Три ребра сломаны, трещина в плече, несколько разрывов мышц и быстро наливающийся синяк на весь бок. На обыкновенном человеке заживать будет долго и болезненно, да и операция точно потребуется, ребра переломаны со смещением, месяц минимум. Радует, что в моем случае все во много раз быстрее и искать травматолога нет необходимости, и совсем не радует, что придется крепко потерпеть, если восстановление хочу быстрое и качественное. Вновь полуавтоматический режим, необходимо оставить внешние признаки ранения. Пока наниты выращивают вокруг поврежденных костей внешний каркас есть время приготовиться и вспомнить "добрым" словом Пашу, вот что ему стоило довести до ума работу с нервной тканью? Так нет же:"Эффективное манипулирование нервными окончаниями возможно только с полным сохранением чувствительности.", бла-бла-бла, а мне теперь мучайся. Либо ждать несколько дней с болевой блокадой, пока репликаторы просчитают модель нервной ткани в нужном месте и воплотят модель в реальность, либо стиснуть зубы и терпеть, пока они же восстановят все "по живому" исходя из тех самых болевых импульсов.

Пришлось даже ремень от ноже в зубах зажать, пока нанитный каркас ставил осколки ребер на место, с хрустом костей и под офигевшие взгляды Рарри и оказавшихся поблизости гномов.

— Все, все. Мне уже лучше, можем выпить за мое крепкое здоровье. -попытался отшутиться я.

В ответ на это старейшина вытащил из за пазухи маленький амулет, фиолетовый кристалл на длинной цепочке, и хмуро глядя на него, подошел ближе.

— Не нечисть. — хмыкнул в бороду не отрывая взгляда от камня. после чего посмотрел уже мне в глаза и с явным облегчением спросил.— Это что сейчас было?

— Да ничего страшного — попытка соскочить с вопроса разбилась о каменный взгляд гнома и обратилась в наиболее правдоподобную и понятную для того версию. — Что-то вроде заклятья, вроде как маг один наложил, насколько я помню.

В точку, объяснение похоже прокатило, Рарри чуток расслабился, амулет спрятал обратно, а ко мне протянулась его шершавая ладонь.

— Раз полегчало, тогда вставай, поможешь доспехи с почивших собрать. — я ухватился за протянутую руку и, наигранно кряхтя, поднялся.

— Разве с собой не понесем? Тут оставим?

— Это с чего же? — ответил тот вопросом на вопрос.

— Ну, а как иначе то? Похоронить то не выйдет.

— А и не будем хоронить. Почтим павших огненным погребением, как у гномов и принято. Пойдем, сам все увидишь.

Действительно, погибших собрали вместе. Для чего пришлось немало походить вокруг, некоторые тела, от страшных ударов гигантских обезьян, забросило на почтительное расстояние, метров двадцать, не меньше. После этого со всех сняли доспехи и оружие, оставив лишь нательные рубахи и штаны, обрызгали непонятным составом, по запаху напоминающем скипидар, но как выяснилось на алхимической основе, и сожгли. Рарри щелкнул по, отчеканенной на фляге с жидкостью, руне, от чего тела мгновенно вспыхнули высоким голубоватым пламенем, устремившимся не много метров вверх. Через несколько минут на каменном полу остался лишь пепел.

— Истинное пламя — пояснил старейшина после всей церемонии. — лишь оно полностью очищает тело и душу, снимает посмертные проклятия. Если в родовом склепе упокоить нельзя, то только так. К роду их доспехи вернутся.

— Понимаю. — кивнул я.

— Задержались мы, пора дальше топать, а то не ровен час, еще какая нибудь дрянь припрется. — после недолгого молчания произнес Рарри. — Доспехи и мешки погибших делим поровну на всех