Мир Диорисса. Нариата. Древняя звезда. 1 - 10 главы

Книга первая.

Глава 1.

"Лишь утратив всё до конца, мы обретаем свободу".

(Тайлер Дерден)

— Нариата, вот ты где, — голос моей мамы застал меня врасплох. Я как раз была занята планированием своего побега из дома в гости к лучшей подруге, и раздумывала над тем, как бы это провернуть так, чтобы никто не заметил.

— Да, мама, — тяжело вздохнув, я выбралась из тяжелого дубового шкафа, в котором обожала прятаться ото всех и думать, думать... и подошла к своей матери.

Какая же она у меня красавица. Высокая, стройная, грива черных волос спускается ниже поясницы, глаза, в обрамлении пушистых ресниц, черные, словно агаты. Острые ушки задорно торчат вверх, а это явный признак того, что она что-то задумала.

— Нари, мы с папой сейчас должны отлучиться по делам, — улыбнулась она мне, — а чтобы тебе было не скучно, ты можешь пойти поиграть у Кэйлин. Вечером, когда вернемся, мы тебя заберем.

Я даже подпрыгнула от восторга. На то, что я хотела сделать тайком, мне дали официальное разрешение. Хотелось побежать со всех ног, но я сдержалась перед мамой. Пусть видит, что я умею себя вести, как истинная лэда. Неторопливо дошагала до своей комнаты, а там, закрыв за собой дверь, дала себе волю. Крутясь перед зеркалом, и прикладывая к себе одно платье за другим, я морщила нос.

Ну, вот какая из меня лэда, если неделю назад мне только исполнилось пятнадцать лет. Мелочь я, еще даже думать о таком. Худая как жердь, даже намека нет на то, что у истинных лэд зовется грудью. Волосы только хорошие. Мама смеется всегда надо мной, видя, как я переживаю.

— Эх, Нари, — говорит она, — вырастешь ты, расцветешь как цветок, и станешь еще краше меня.

Вот как в такое поверить? Она говорит, что и сама когда-то такой же была, а мне не верится. Решительно достала из шкафа темные штаны и светлую тунику, переоделась и скрутила волосы в тугой жгут. Платья платьями, а мне подумалось, что сейчас, в середине Лужня, самая земляника в лесу поспевает. Быть может, удастся нам с Кэйлин потихоньку выбраться за вкусной ягодой. Дом моей подруги совсем недалеко от леса расположен. И не заметит никто.

Пока собиралась, вспомнила то, что рассказывала мне подруга. В прошлом году она вместе со своими родителями побывала в светло-эльфийской Империи. Они ездили навестить ее тетю, которая когда-то давно вышла замуж за светлого эльфа. После ее впечатлений, которыми она делилась со мной, округлив от изумления глаза, я подумала о том, как хорошо, что мы живем не в светло-эльфийской Империи, а в темной. Темные эльфы более живые, не такие высокомерные как светлые. А чего стоит их запрет общения? Слава Аэлэниель, у нас такого нет.

Я тогда целую неделю думало о том, кому вообще могло прийти такое в голову: что эльфята, пока им не исполнится пятьсот лет, не могут разговаривать ни с кем в городе. Только с родичами из Домов, к которым они принадлежат. А с посторонними — полное молчание, и наказание за нарушение суровое. Я бы так не смогла жить. Как это можно, ходить по городу и молчать. Ни поздороваться со знакомыми, ни купить себе вкусную выпечку. С торговцами ведь тоже нельзя говорить. Жуткая жуть, а не жизнь. А может быть, так только у них в Наисинэле, а в других городах и нет? А с другой стороны мы тоже живем не в столице, а далеко на северо-западе. А у нас с этим все в порядке.

Нацепила на ноги мягкие сапожки и легко сбежала по лестнице.

— Мама, я ушла, — крикнула от самой двери и выскочила на улицу, успев услышать за спиной:

— Нари, береги себя.

Пробежала пару улиц, и свернула в небольшой проулок, который заканчивался на пороге Темного леса. В этом проулке, пристройками к вековым деревьям, прилепились два дома. Один, из них принадлежал родителям моей подруги. Кэйлин стояла возле кустов самшита, заменяющих изгородь, и высматривала меня.

Увидев, издала радостный визг, и бросилась мне навстречу. Обнялись, покружились по улице в детском восторге.

— Нари, ты сможешь у меня хотя бы часик побыть? — спросила она, заглядывая мне в глаза, — тебя скоро искать начнут?

— Кэй, — я гордо задрала вверх свой нос, — меня совершенно официально отпустили к тебе до самого вечера.

Кэйлин всплеснула руками и с восторгом уставилась на меня:

— Нари, а пойдем за земляникой?

— Я сама тебя хотела позвать, — хихикнула я, — конечно пойдем.

Люблю лесную землянику. Она такая вкусная. И мелкая до невозможности. Чтобы набрать небольшую корзинку, надо почти целый день провести в лесу. А для нас с Кэйлин это настоящее счастье. Наберем с собой пирожков с мясом, и собираем ягодки до тех пор, пока не начинаем валиться с ног от усталости. Она растет в Темном лесу островками. Если не знать где, можно целый день пробродить и не набрать даже пригоршню. А вот мы знали. У нас были свои, изведанные места, куда летом мы ходили за земляникой, а осенью наведывались за грибами.

Моя мама варила сладкое, и такое прозрачное варенье из ароматных ягодок, что я готова была пропадать в лесу целыми днями, лишь бы потом иметь возможность зимой пить травяные отвары с маминым вареньем.

А вот мой папа очень любит пироги с этой ягодой. И сегодня, как вернусь домой, попрошу маму испечь нам такой пирог.

Незаметно на лес опустились сумерки. Темный лес стал сумрачным, словно нахохлился. Вечером здесь неуютно. И мы, переглянувшись с Кэйлин, засобирались домой.

День у нас вышел удачным, набрали каждая по целой корзинке ягодок. И корзинки-то не маленькие. Так, жуя пирожки, вышли на опушку леса, за которой начинался Тенистый проулок, где жила Кэй.

Пока добрались до дома, уже почти совсем стемнело, застрекотали цикады, а над головой, издавая пронзительный писк, начали кружиться летучие мыши, вылетевшие на охоту.

— Твои родители, наверное, уже пришли за тобой, — вздохнула Кэй, — не получиться посидеть у меня еще. Жалко.

— А давай я к тебе завтра приду, — предложила я, заглядывая ей в глаза, — и мы с тобой сможем почитать ту книгу, которую тебе папа подарил, ладно?

— А тебя отпустят? — недоверчиво спросила подруга, — может дела какие-нибудь найдут.

— На часик или два я думаю, точно отпустят, — твердо кивнула я головой, — я маму попрошу, она поймет. Я скажу, что тебе обещала.

— Договорились, — Кэй даже подпрыгнула от радости, — моим родителям скажем сейчас, что ты ко мне завтра зайдешь.

Войдя в холл, я услышала резкий голос своего дяди, родного брата моего папы, лэда Давейрина Элл'оллисдэйр. Фу, вот что он здесь делает? Не люблю его. Хоть и родная кровь, роднее то и некуда, а какой-то он холодный, скользкий. Даже не знаю, как объяснить. Рядом с ним всегда не по себе. Мой папа занимает пост первого советника в Магическом совете Фанеадара, а дядя даже скромной должности добиться не сумел. Зато амбиций у него, выше крыши. Так однажды говорила про него моя мама, когда думала, что я их не слышу. У них своя лавка на окраине Фанеадара, и дела идут не очень хорошо. Несколько раз он приходил к нам просить денег в долг. Папа давал, я знала. Потому что слышала, как они с мамой это обсуждали, а в последний раз отказал. Сказал, что самому надо зарабатывать. Ох, и злющий же он от нас тогда ушел. Меня чуть с лестницы не столкнул, когда ему на дороге попалась. И даже не остановился, чтобы извиниться.

Не хочу с ним встречаться. Но делать нечего. Наверное, он по делам пришел к родителям Кэй, может, тоже денег просить. Мне и дела нет, сейчас поздороваемся и проскользнем к ней в комнату, и там будем сидеть, и играть в магию. У самих у нас магического дара еще нет. Нам до его появления расти и расти еще. Но больше всего на свете мы любили играть так, как будто он у нас есть.

Вот и сейчас, мы бросили едва слышимое "Добрый вечер, лэды", и собрались подняться по лестнице в комнату Кэй, когда меня остановил его резкий голос.

— Нариата, племянница, подойди ко мне.

Фу ты, ну что за напасть?!

Мысленно вздохнув, сунула корзинку с земляникой в руки Кэйлин и поплелась к нему, развалившемуся в мягком кресле. Холодные глаза, как у рыбы цепко оглядели меня с ног до головы. Вот как черные глаза могут выглядеть ледяными? Я не понимала. Но каждый раз, когда он бросал на меня свой взгляд, я чувствовала, как мороз пробирает по коже.

— Добрый вечер, лэд Давейрин, — подойдя поближе, кивнула я ему и уставилась в пол. Не буду смотреть в глаза, пусть не ждет.

— Сейчас ты пройдешь со мной, — ледяным тоном сказал он.

— Куда? — от неожиданности я нарушила свое собственное обещание, и взглянула ему прямо в глаза, — я никуда не пойду. За мной скоро придет моя мама, я буду ждать ее здесь.

— А я сказал, что пойдешь, — таким же ледяным тоном повторил он.

Отец Кэйлин, лэд Эйлвард, поднял вверх руку, останавливая его, и мягким голосом обратился ко мне:

— Нариата, детка, твоим родителям, к нашему сожалению, пришлось уехать далеко, — он кивнул головой, подтверждая свои слова в ответ на мое недоверчивое молчание, и продолжил, — твоя мама попросила лэда Давейрина присмотреть за тобой во время их отсутствия. Так что тебе лучше пойти с ним. И пожить в его семье какое-то время, пока твои родители не вернутся.

— Она не могла его попросить, — буркнула я, покосившись на ледяного эльфа, сидящего рядом со мной, — она его не любила. Она бы скорее вас попросила.

Услышав мои слова, дядя резко поднялся из кресла, и цепким жестом схватил меня за руку:

— Мне это надоело! Мало того, что я от них выслушивал постоянно претензии в свой адрес, так теперь и эта мелкая... — он явно сдержался, чтобы не наговорить лишнего, — ты идешь со мной. Это мое последнее слово. Вечера, — кивнул он отцу Кэйлин, и, не дожидаясь ответа, вышел на улицу, таща меня за собой практически волоком.

Рядом с жилищами эльфов были развешаны магические фонарики, которые разбавляли темноту ночи, делая ее нереальной, сказочной. Мне всегда нравилось смотреть на нее из окна своей комнаты. Но теперь, следуя за своим дядей практически бегом, я вдруг поняла, что мы идем совершенно в иную сторону.

— Дядя, — тихо позвала его я, но он, на удивление услышал и остановился, глядя на меня своими ледяными глазами, — мы прошли мимо нашего дома. Можно я зайду, мне нужно взять одежду, и написать маме записку.

— У тебя там будет одежда, — мотнул он головой, — и никаких записок. Идем, мне некогда.

Идти пришлось достаточно далеко, почти час. К тому времени, когда мы добрались до его дома, я чувствовала себя заледеневшей, словно сосулька. Наши города, в отличие от светло-эльфийских не были защищены магическим куполом, сохраняющим тепло. И хотя на улице стоял второй летний месяц, мы находились далеко на северо-западе Диорисса, и здесь почти всегда было холодно. Обычно мне нравилась такая погода, но не сегодня, когда зубы стучат от холода, а тебя тащат и тащат неизвестно куда.

В общем-то, известно, конечно, я пару раз была вместе с папой дома у дяди. И мои воспоминания мне не нравились. Маленькая лавка на первом этаже здания, в которой дядя пытался торговать всякими безделицами, поделками, украшениями и прочей никому не нужной ерундой, и второй этаж с крохотными комнатками, в которых жили его жена, лэда Адамина и их сын, лэд Бевидир. Насколько я помнила, этому самому сыну недавно отмечали 90 лет. Молодой парень, довольно симпатичный, но при таких странных родителях, совершенно понятно, почему он рос как тряпка, не имея своего мнения, ни по какому вопросу, а слепо повинуясь своему отцу. Так говорили мои родители, после нашего визита на празднование дня рождения Бевидира.

Не знаю, мне так не показалось. Но, возможно, я ошибалась. И вот с этими родственниками мне предстоит жить? Надеюсь недолго, иначе я тут завою от тоски.

— Входи, — ледяной голос дяди заставил меня невольно съежиться. Даже и не заметила за размышлениями, как мы добрались до дома.

Тяжелая дверь распахнулась со скрипом, пропуская нас в темноту комнат. Зайдя внутрь, я завертела головой по сторонам, пытаясь разглядеть во мраке ночи дом, который станет мне временным пристанищем. Дядя шагнул внутрь, оставив меня на пороге, и уже поднимался по лестнице на второй этаж.

— А это не лавка? — тихо спросила я, разглядев в темноте, что мы находимся в некоем подобии холла.

— Ты что, думаешь, я живу в лавке? — последовал ледяной ответ, — поднимайся, не заставляй себя ждать.

Я потопталась мгновение на пороге, и тяжело вздохнув, послушно шагнула на ступени лестницы. Вот интересно, куда могли так спешно уехать мои родители, если даже разговора об этом не было. Быть может папе дали какое-то задание, а мама решила поехать с ним? Но тогда почему они попросили семью лэда Давейрина Элл'оллисдэйр присмотреть за мной в их отсутствие? Не понимаю. Обычно, если они уезжали далеко, бывало даже на пару дней, они всегда оставляли меня у родителей моей подруги Кэйлин. Ничего, завтра рано утром, пока они все будут спать, я сбегаю домой. Чтобы дядя не говорил, а мне нужны мои вещи. Да и записку мне мама наверняка оставила.

Поднимаясь по лестнице, я пару раз споткнулась, во второй раз, даже больно ударившись коленом, и тяжело вздохнула.

— Дядя, а почему здесь так темно? — спросила я.

Он замер на верхней ступеньке, дождался, пока я поднимусь к нему, и схватил меня за запястье, крепко сжав его:

— Потому, моя милая племянница, — льда в его голосе хватило бы, чтобы заморозить Шаннон, — что твой отец пожалел дать мне небольшую ссуду, а у меня дела идут не так, чтобы хорошо. И я не могу позволить себе ненужные растраты на магические фонари. Мы темные эльфы, и прекрасно видим в темноте. Привыкай к этому.

Я кивнула головой, показывая, что поняла. Руку отпустили, и я невольно потерла ладонью свое запястье. Еще не хватало, чтобы остались синяки.

Ближняя к нам дверь приоткрылась с тихим скрипом, выпустив в темноту узкого коридора тонкий лучик света.

— Входи сюда, — подтолкнули меня сзади в плечо.

В полумраке комнаты, которую освещал всего один небольшой магический фонарик, я увидела мою тетю, лэду Адамин, которая презрительно кривила губы, глядя на меня. Я, мысленно, вздохнула. Да что ж это такое? Можно подумать я сюда рвалась, что меня так "рады" здесь видеть...

— Добрый вечер, тетя, — приветливо улыбнулась я ей, постаравшись вложить в эту улыбку желание ей понравиться.

Эльфийка поднялась из кресла, в котором сидела, и обошла вокруг меня, внимательно меня же разглядывая.

— На празднике она мне показалась более крепкой, — недовольным голосом пожаловалась она дяде, напрочь проигнорировав мое приветствие, — а она какая-то неживая. Ткни посильнее и она развалится.

Я, расширив от изумления глаза, слушала ее и не верила своим ушам. Они меня обсуждают как какую-то скотину в торговый день. Разве так может быть? Не верю. Наверное, мне все это только сниться.

— Работать сможет, — буркнул дядя и указал мне на дверь, — напротив нашей, находится твоя комната. Отправляйся спать. Завтра расскажем тебе твои обязанности, которые ты будешь исполнять, пока живешь в нашем доме.

— Спокойной ночи, — растерянно кивнула я и вышла в темный коридор.

А вот и дверь в мою комнату. Впрочем, какая это комната? Ее даже назвать так нельзя. Небольшое окно, которое прикрывала тонкая занавесь. Узкая кровать, которая занимала почти всю пространство, и крошечный шкаф для вещей. Я приоткрыла дверцу и заглянула внутрь. Как я и думала, никакой одежды тут не было. А значит, моя вылазка к себе домой становится не просто необходимой, а неизбежной.

Купальни я так же не обнаружила. А вот это совсем плохо. Видимо она у них тут не для каждого своя, а общая. И спросить пойти, неудобно. Ладно, все равно утром сбегу домой, там и приму ванну.

Тяжело вздохнув, улеглась в постель. Вроде бы ничего, мягкая. И белье свежее, видимо только сегодня застелили, пока меня ждали. Натянула на себя тонкое одеяло, и отвернулась к стене. Как бы мне не проспать завтра, проснуться затемно. Чтобы успеть уйти до их пробуждения.

Дверь в комнату, скрипнув, приотворилась.

— Нариата, ты уже спишь? — послышался голос лэды Адамины.

Не стану отвечать, пусть думают, что сплю. Пару мгновений спустя еще один скрип закрывающейся двери и удаляющиеся шаги в коридоре. "Спит", — расслышала я, и ледяной голос дяди, который что-то сказал, но слов я уже не разобрала.

А потом, незаметно для самой себя я уплыла в сон.

Глава 2.

"... а потом... ты взрослеешь...".

("Влюбись в меня, если осмелишься")

Мне приснился кошмар. То, что это был именно он, я поняла с первого взгляда. Бездна, наполненная Тьмой. И в этой Тьме тонула я. Судорожно билась, стараясь выплыть на поверхность окружающей меня чернильной темноты, но каждое движение не помогало всплыть, а наоборот, опускало меня на дно. Затем, что-то изменилось, и Тьма, все так же кружась вокруг меня, стала меняться с беспросветного мрака на кроваво-красный цвет. И когда я, задыхаясь от ужаса, осознала, что тону в чьей-то крови, меня неожиданно выбросило на поверхность.

Я в ужасе подскочила на постели, невидящими глазами уставившись в темноту. Судорожно прижала одеяло к своей груди. Стояла абсолютная тишина, и только мое хриплое дыхание нарушало ее. А в ушах еще стоял голос моей матери, услышанный мной во сне: "Нари, береги себя".

Решительно вскочив в кровати, я шагнула к окну и выглянула наружу. Судя по положению Селены на небе, я спала от силы пару часов, никак не больше. Значит, сейчас в районе трех часов ночи. Самое спокойное время. Все спят, и я могу, особо не таясь, сбегать домой за вещами, и оставить записку родителям, как и хотела.

А, раз решилась, нечего и тянуть. Я натянула на ноги свои сапожки, которые вчера скинула возле кровати, и невольно поежившись от ночного холода, распахнула окно. По лестнице не пойду. Во-первых, она скрипит, а во-вторых, я не знаю, может в этом доме принято запирать на ночь двери. Лучше я по привычке, через окно.

Повисла на подоконнике животом и оглядела заднюю стену дома, на которую выходило окно моей комнаты и двор, ища, за что бы зацепиться. Как замечательно. Рядом с домом рос старый дуб, и его ветви, корявыми лапами раскинулись в половину двора. Если я встану на подоконник, и как следует, оттолкнусь, я как раз смогу допрыгнуть до ближайшей ветки. Я забралась с ногами на подоконник и примерилась, готовясь к прыжку. О том, что со мной произойдет, случись мне промахнуться, я старалась не думать. Боги, помогите!

Оттолкнулась изо всех сил и молнией метнулась к дубу. Удалось, зацепилась за ветку, но распорола ладонь о сучок, и невольно зашипела. "Нари, тихо, что же ты творишь", — одернула я сама себя. Подумаешь рана, сейчас платком перетянешь и всего-то делов. Подтянулась, забросила ногу на ветку, и оседлала ее. Сползла по корявому суку до массивного ствола, и, обдирая ладони, скользнула вниз. Ну и пусть, до свадьбы заживет, как говорит моя мама.

Спрыгнув на траву, осторожно замерла и прислушалась. Вроде бы все тихо. Значит, мне удалось ускользнуть, не разбудив никого из "ледяной" семейки. Оглядела себя, отряхнула с туники и штанов крошки дубовой коры. Достала из кармана штанов носовой платок, и, поморщившись от резкой боли, перетянула рану на руке, чтобы остановить кровь. Вот так, теперь значительно лучше.

Я на цыпочках обогнула дом и в задумчивости уставилась на калитку, которая отделяла двор от улицы. Насколько я помнила, она жутко скрипит. Впрочем, как и все в этом доме. А значит, если я попытаюсь ее отворить, жуткий скрежет перебудит всех обитателей. Интересно у них тут устроено. Фасад лавки выходил прямо на улицу, чтобы покупатели могли спокойно входить внутрь, а задняя часть дома была огорожена высоким забором. Такое достаточно редко встречалось у темных эльфов, потому что мы, в большинстве своем, свободолюбивая раса, и предпочитаем простор ограничению свободы.

Ну и ладно, для меня забор перемахнуть, это сущая ерунда. Зря, что ли, мы с Кэйлин с детских лет пропадали в лесу? По веткам я скачу не хуже белки. И это для меня совсем не преграда. А значит, сделаем так: отступила от забора, насколько смогла, почти до самой стены дома, попружинила на ногах, примериваясь, и метнулась вперед. Подбежала и по инерции, оттолкнувшись ногами от земли, подлетела вверх и уцепилась пальцами за край ограды. Подтянулась, перекинула ногу, затем вторую, и спрыгнула на улицу. А вот и желанная свобода.

Впрочем, времени у меня совсем в обрез. Если учесть, что уже четвертый час утра, значит, мне надо бегом добежать до дома, быстро собрать вещи, успеть принять ванну, написать записку и вернуться обратно, пока меня не хватились.

Мне повезло в том, что наш город не относился к древнеэльфийским, и был сравнительно молодым. Всего лишь пару десятков тысячелетий. Не сравнить с тем же Аршеранном. И размер у него, из-за этого, был небольшой. Из конца в конец можно за пару часов пройти. Я улицы знала хорошо, потому что меня очень часто брали на прогулки, в торговые ряды, и просто, встречать папу с работы, после заседания Магического совета Фанеадара. Мы с мамой приходили заранее, и в тенистой аллее, напротив здания совета, поджидали его. Я кормила птичек хлебными крошками и полоскалась руками в фонтане, а мама сидела на скамейке и читала книгу.

Направление к своему дому я определила безошибочно, и припустила бежать. Так, что пятки засверкали. Сюда мы добирались около часа, а обратно я почти за половину добежала. Вот минул последний поворот, и я увидела свой дом. Темные окна, как и положено. Если хозяева отсутствуют, никто не будет зажигать магические фонарики. Они хоть и долго могут гореть, но заряд рано или поздно заканчивается.

Я осторожно огляделась по сторонам, убедилась, что на улице нет никаких поздних, или, вернее, слишком ранних прохожих, и, открыв дверь, проскользнула внутрь. Сделала шаг вглубь холла и, практически сразу, споткнулась обо что-то. Это еще что за такое? У нас в холле никогда ничего не стояло перед входом, почему теперь стоит?

Я потянулась к магическому фонарику, который располагался прямо над входной дверью, и коснулась его ладонью. Белый свет залил помещение, и я с удивлением увидела, что небольшой комод, стоявший возле входа, в котором мои родители хранили всякие мелочи, вроде перчаток, ключей и прочего, сейчас опрокинутый валялся на полу. Пара ящиков вылетела прочь, и вещи были разбросаны по всему полу.

Я машинально наклонилась вперед, и подобрала мамину перчатку, которая лежала ко мне ближе всего. Сердце тревожно сжалось. Может это ничего и не значит. Может они просто собирались в большой спешке, но почему-то, я сама в это не верила. Осторожно переступила через поваленный комод и шагнула дальше.

Из холла вели три двери: в комнату для приема гостей, кухню и папин кабинет. И еще была лестница на второй этаж, где располагались наши спальные комнаты. Первой по ходу моего продвижения, была дверь, ведущая в комнату для приема гостей. Осторожно заглянула, и ничего не увидела, потому что шторы, висящие на окнах, были задернуты. Коснулась рукой ближайшего магического фонарика, на стене. В белом, призрачном свете увидела, что комната была в идеальном порядке. И только облегченно выдохнув, поняла, как долго задерживала дыхание.

Не погасив свет, направилась на кухню. Войдя, еще не касаясь светильника, я поняла, что случилось непоправимое. В воздухе был разлит запах меди. А я прекрасно понимала, что это значит. Постояла мгновение, собираясь с духом, и зажгла светильник.

Взгляд зацепился за полуразрушенную стену, прямо перед моими глазами. Судя по всему, тут была битва, и не на жизнь, а насмерть. Магия темных эльфов была сродни светло-эльфийской. Единственное различие в том, что мы больше специализировались на защитных заклинаниях, а светлые на лечении. Хотя и мы могли при желании вылечить небольшую рану, а светлые установить какой-либо щит. А здесь применяли не магию, а оружие. Вот эти выщерблины на стене, это явно от ударов мечом. И столешница практически разрублена от удара.

Теперь я понимаю, почему моим родителям пришлось срочно уехать из дома. Возможно, они ожидали нападения, потому и меня отправили прочь из дома к Кэйлин. А то им пришлось бы защищать не только себя, но и меня. Я не волновалась за них, потому что знала, она оба отменные специалисты по установке различной защиты. Никто не мог их победить в бою, отец не раз говори об этом, когда они с мамой тренировались в нашем саду.

Мне очень нравилось наблюдать за ними. Как легко и просто они манипулируют магией. Как будто она у них в крови. А вот меня они отказывались учить, говоря о том, что я еще слишком мала. Мол, чем позднее разбудить магический дар, тем сильнее он будет. Я верила и покорно ждала, когда вырасту достаточно, чтобы со мной начали заниматься.

А вот теперь, я об этом жалела. Почему-то мелькнула в голове мысль, что я могу быть здесь не одна. Вдруг, те, кто напал на них, притаились сейчас где-то в доме? И сейчас выскочат из-за угла, набросившись на меня. А я даже не смогу поставить простой щит, чтобы уберечь себя. Хотя, думаю, он мне мало бы помог. Я еще раз обвела глазами кухню, и тут, мой взгляд донес, наконец, до мозга то, что я пыталась игнорировать, делая вид, что не заметила.

Пол в кухне был залит кровью. Именно ее запах я и ощутила, едва вошла в комнату. Темно-бардовая, лаковая поверхность уже свернувшейся крови, ровной пленкой покрывала пол из светлого дерева. Брызги были везде: на столешнице, на стенах, на шкафах. А в одном месте, на стене рядом с окном, было пятно такой странной формы, как будто из ведра плеснули на стену.

Я обвела глазами комнату и попятилась назад, осторожно прикрыв за собой дверь. Меня радовало только то, что на полу не было тела, а значит, это наверняка кровь нападающих. Мои родители могли постоять за себя, я в них верила. И теперь, мне становился понятен их замысел. Отправить меня жить к брату моего папы на некоторое время. В городе практически все знали о неприязни между ними. И никто не подумает искать меня там. А я сама все испортила, когда заявилась сюда. Дай теперь удачи унести отсюда ноги.

Вот только заскочу в кабинет моего отца на минутку. Мой папа приучил меня с самого раннего детства играть в тайну. Мы писали друг другу различные послания и оставляли их в нашем тайном месте. О нем не знал никто кроме мамы, папы и меня. Если они спешно уехали, значит, записка будет именно там. И никто другой ее никогда не найдет.

Я зашла в кабинет отца, игнорируя знакомый медный запах и коснулась светильника. Здесь все было намного хуже, чем на кухне. Светлый ковер, лежащий на полу, буквально пропитался кровью. Дверь была снесена с петель, и висела, перекосившись, одной своей стороной касаясь стены. Тяжелый дубовый стол, лежал, перевернутый на боку. Все ящики из него были выдернуты и разбросаны по всей комнате. Похоже, что здесь что-то искали.

Стенной шкаф, в котором мой отец хранил книги, был пуст. Все фолианты валялись вперемешку на полу, и только некоторым из них повезло остаться невредимыми. Остальные же лежали на промокшем, от крови, ковре. Жалко, папа собирал их всю жизнь, привозя из каждой поездки. Здесь были редкие экземпляры, и темно — и светло-эльфийские. И, даже, драконьи.

Теперь, я, кажется, понимаю. Наверное, после моего ухода, когда вернулся папа, они услышали шум в кабинете, и пошли посмотреть, что случилось. Вступили в бой и победили нападающих на них. А затем, связались с моим дядей и скрылись на какое-то время. Да, я абсолютно уверена, что именно так все и было.

Я отступила назад, и решительно повернулась к лестнице. Сейчас быстро соберу свои вещи, приму ванну и спущусь назад, в кабинет за запиской. Я увидела от порога, что тайник остался нетронутым. Может быть, искали что-то, что мои родители спрятали в него, а те, кто искали, найти не смогли?

В моей комнате, так же как и в родительской спальне, были задернуты шторы и все перевернуто кверху дном. Даже матрасы из конского волоса на кровати, были вспороты и ошметками валялись по всей комнате. Да что же это за безобразие, я даже ногой притопнула.

Я подошла к шкафу и уселась на полу перебирать свои вещи, сваленные неаккуратной грудой возле него. Ох, и попадись же они мне, я бы не знаю, что с ними сделала. Чем мои платья-то им не угодили? Вся моя одежда: платья, туники, брюки, охотничий костюм, нижнее белье, все было изрезано на мелкие лоскуты. Не осталось ни одной целой вещи. Я покачала головой и, тяжело вздохнув, отправилась в комнату родителей.

А там все было точно так же. Я в сомнении перебирала лоскуты одежды, и напряженно думала. Это платье, из темно-синего бархата, моя мама всегда берет с собой в поездки. Потому что оно ей очень сильно идет. И этот плащ, тоже. А вот и костюм моего папы, в котором он всегда посещает приемы в знатных семьях темных эльфов. Получив приглашение на очередной прием, он сразу просит маму, чтобы она привела его любимую одежду в порядок. И вот он, лежит в виде лоскутов на полу спальни. Как же так? А с чем же они тогда уехали? С какими вещами? Не понимаю.

Я поднялась на ноги и растерянно посмотрела на завалы испорченной одежды и разломанной мебели. Когда они вернутся, нам придется полностью менять всю обстановку в доме, потому что я, лично, не захочу смотреть на то, что будет напоминать мне о сегодняшней ночи. Думаю, мои родители полностью согласятся со мной.

Дойдя до своей комнаты, я задумалась. Стоит ли теперь посещать купальню, если даже не во что переодеться? Быть может, дядя вчера говорил правду, и они мне на самом деле подготовили одежду. Просто не положили ее в мой шкаф. А отдали бы сегодня утром? А я сбежала, самовольно, никого не поставив в известность. А вот не надо было ему меня вчера молча волочь меня мимо моего дома. Рассказал бы, как все произошло, я и сама не захотела бы сюда заходить до возвращения моих родителей. К чему попусту рисковать? Ведь, если те, кто разрушил все в доме, не нашли того, что искали, значит, они могут вернуться вновь. Наверняка, так все и будет.

А значит, я сейчас спускаюсь в кабинет, спокойно забираю записку из тайника и оставляю там, взамен свою, и бегом возвращаюсь в дядин дом. Будем надеяться, они не встают слишком рано, и не заметят того, что убегала. А то выслушивать потом нотации, произнесенные ледяным голосом, то еще удовольствие. Ничего, вот вернутся мои родители, я все им расскажу. Как обо мне говорили, как о какой-то скотине. Как тащили за руку так, что на запястье остались синяки от ледяных пальцев. Пусть они ему устроят за меня!

С этими мыслями я вошла в кабинет и медленными шагами двинулась в обход перевернутого стола, стараясь не наступать на кровавый ковер. Шаг, другой, третий, вот и край стола. А за ним, я с изумлением, увидела чей-то сапог. Когда я стояла у двери, его не было видно, а стоило сдвинуться в сторону, и вот, пожалуйста. Хорошая же тут драка была, если сапоги на полу валяются. Я покачала головой, и сделала еще один шаг. Хм, а я ошиблась, это не сапог. Это чья-то нога. Потому что из голенища торчала коричневая брючина.

Я остановилась, и вжалась в стену позади себя. Потому что внезапно осознала две вещи. Первая — там действительно лежит человек. А вторая — это мой отец. Потому что мой мозг подсказывал сердцу то, чего я никак не хотела принять. Именно в этой одежде он утром уходил из дома на очередное заседание Магического совета. И именно в ней он лежал на ковре, мокром от крови.

Я отмерла и, не обращая никакого внимания на то, куда ступаю, рванулась вперед, к лежащему на полу отцу. Вдруг он живой? Это ведь может быть просто рана. И сейчас он истекает кровью, а мама ушла за помощью.

Но едва я увидела всю картину целиком, мои ноги подогнулись, и я опустилась на колени, прямо на этот ковер, глядя на своих родителей. Которые никуда не уехали. И никогда больше за мной не придут.

Папа, в том самом камзоле, в котором он уходил утром, поцеловав меня на прощание, и мама, в том же платье, в котором она была, когда обнаружила меня сидящей в шкафу и отправила в гости в Кэйлин. Они лежали, изрезанные на куски. Одного мимолетного взгляда хватило, чтобы понять. Они не могут быть живы. Ни один из них.

Я протянула дрожащие пальцы и коснулась руки отца. Ледяная, она лежала рядом с моими коленями. Я сжала ее, стараясь согреть. Сердцу ведь не прикажешь. Я все понимаю, а поверить не могу. Не знаю, сколько я так просидела, не сводя глаз с них двоих. Возможно, долго. А быть может, всего одно мгновение. А потом наклонилась, и улеглась между ними. Это мой последний раз, когда я вижу их, и пусть он длится вечность.

Закрыв глаза, я почувствовала, что уплываю в темноту. Ту самую, которая сегодня приснилась мне в виде кошмара и разбудила меня. Только теперь она была совсем не страшной. И я тонула в ней. Все глубже и глубже. Не прилагая никаких усилий к тому, чтобы выплыть на поверхность.

* * *

— Я не позволю вам, — услышала я чей-то голос, который донесся до меня как сквозь вату. Я все еще находилась в темноте. Правда не помнила почему, но мне было хорошо. Спокойствие обволакивало меня, не давая пошевелиться. Хотелось только спать. Бесконечно долго.

— Согласно постановлению совета, я назначен ее опекуном, — услышала я чей-то ледяной голос. Противный. С таким я не захотела бы даже здороваться. Не то, что разговаривать.

— А я вам еще раз повторяю, — во втором голосе послышались стальные нотки, — она останется здесь до полного излечения. И ни вы, и никто другой не заставить меня нарушить клятву, которую я давал при окончании магической школы. Не навредить пациенту! Вам это понятно?

— Да мне плевать на ваши клятвы, — лед был уже осязаем. Мне невольно стало страшно. Хотя с чего бы? Ведь мне это просто снится.

— Вы даже не донесете ее до дома, — второй голос был непреклонен, — девочка умрет. Ее поддерживают только травы и наше лечение от нервного истощения. Или вы хотите ее смерти? — во втором голосе появилась ехидца, — ведь если она умрет, именно вы останетесь единственным наследником ее состояния.

Громкий удар чего-то обо что-то, заставил меня невольно вздрогнуть.

Я почувствовала на своей голове чью-то ладонь, от которой шло легкое тепло.

— Спи, малышка, мы не дадим тебя в обиду, — услышала я, — он ушел и теперь вернется очень нескоро. Спи, и пусть тебе снятся только хорошие сны.

Глава 3.

"Если страдание невыносимо,

то смерть не преминет скоро положить ему конец,

если же оно длительно, то его можно стерпеть".

(Марк Аврелий)

Солнечный лучик уютно устроился на моем носу. И теперь щекотал, заставив невольно поморщиться. Я сдвинулась в сторону, не открывая глаз, и теперь он переместился куда-то в район моей щеки. А вот щекотка, которую он вызвал, сидя на моем носу, осталась. Я еще раз поморщилась, и, не сдержавшись, чихнула.

— Будь здорова, малышка, — послышался чей-то дружелюбный голос. Я заинтересовалась и открыла глаза.

Надо мной склонился эльф. Причем светлый. Волосы не белые, а скорее оттенка липового меда, переплетены в косу, кончик которой болтался сейчас через его плечо. Синие, как небо глаза, смотрели на меня.

— Привет, — подмигнул он мне, — с добрым утром.

— Доброе утро, — ответила я и удивилась тому, что мой голос звучит ужасно хрипло.

— Ага, — кивнул он, — это пройдет. Ты просто долго молчала, поэтому голос и охрип. Начнешь разговаривать, он восстановится.

Я недоуменно посмотрела на эльфа:

— А ты что, меня слышишь?

— Я слышу твои мысли, — кивнул он мне, — обычно на всех стоят ментальные щиты, которые не позволяют посторонним читать твои мысли, но твои нам пришлось снять, потому что, — он неожиданно замялся, и как-то скомкано закончил, — в общем пришлось. И теперь я тебя слышу. Так, даже еще лучше, потому что тебе не обязательно говорить. Просто подумай, и я буду знать. А потом мы их тебе восстановим, не переживай.

— Да я не переживаю, — я отвела от него свой взгляд и огляделась по сторонам.

Интересное помещение. Светлые стены, можно сказать что белые, но присутствует кремовый оттенок, высокий сводчатый потолок в виде нескольких арок, пара шкафов у стены, но что в них не видно, дверцы закрыты. И, прямо передо мной, на противоположной стороне окно. Большое, от пола и до самого потолка. А за окном... снег?

Я повернулась к эльфу, и недоуменно уставилась на него.

— Там снег?

Парень обернулся и пожал плечами:

— Да, сейчас середина Лютича, поэтому да, снег.

Я рассмеялась над его словами и попыталась приподняться. Он тут же наклонился, и, поддерживая меня за плечи, приподнял на кровати, подложив мне под спину еще одну подушку.

— Вот, — улыбнулся он, — так лучше?

— Лучше, — кивнула я, и покачала головой, — ты мне расскажи, что вообще происходит? Где я, кто ты, почему ты говоришь, что за окном Лютич, хотя я точно знаю, что сейчас Лужень.

Эльф тяжело вздохнул и уселся на мою кровать, бесцеремонно подвинув мои ноги.

— Лужень, да, — непонятно пробормотал он, — полгода...

— Эй, — я подняла руку и, мимолетно поразившись тому, какая она худая, почти прозрачная, помахала ей у него перед носом, — ты меня слышишь? Ты вообще кто? Ты ответишь на мои вопросы?

— Отвечу, — кивнул он. Странно, его лицо как-то изменилось, стало тверже что ли. Как будто он на что-то решился, — спрашивай меня. Только давай по одному вопросу, чтобы не запутаться.

— Хорошо, — кивнула я и задала первый вопрос, — ты кто такой?

— Меня зовут Ирнестэль, я светлый эльф.

— Это я и сама вижу, — хихикнула я, — а вообще приятно познакомиться.

Парень широко улыбнулся, и, внезапно, дернулся как от удара молнии:

— Слушай, вот я вообще... Ты есть хочешь?

Я прислушалась к себе и согласно кивнула головой:

— Очень хочу.

— Ага, тогда пару минут подожди, я тебе сейчас принесу еды, ты поешь, и продолжим дальше, хорошо?

Не дожидаясь моего ответа, он вскочил на ноги и метнулся за дверь, откуда появился через пару минут с целой тарелкой чего-то, источающего изумительный аромат.

— Вот, держи, — он поставил мне на колени поднос, и взгромоздил на него тарелку, — это бульон, но тебе пока ничего другого нельзя. Вредно будет.

Я ухватилась за ложку, и сделала первый глоток. Ну и пусть это всего лишь бульон. Я сейчас такая голодная, что даже простой воде была бы рада. Подождав, пока тарелка опустеет, Ирнестэль отобрал у меня поднос и отставил его в сторону на стол, который стоял рядом с кроватью. Хм, а я его не заметила, когда разглядывала комнату.

— Спасибо, — улыбнулась я, и парень вернул мне улыбку.

Странно, и почему говорят, что светлые эльфы высокомернее нас? Он вон, какой обаятельный, не то, что мой дядя. Едва я это подумала, как в моей голове царапнулась какая-то мысль. Я попыталась ухватить ее за хвост, но она благополучно ускользнула. Ну и ладно, потом вспомню. Значит, это сейчас не важно.

— Готов отвечать дальше? — спросила я, пристально разглядывая парня, и получив согласный кивок в ответ, задала следующий вопрос, — ты сказал, как тебя зовут, но не ответил на вопрос кто ты.

— Я лекарь, — замявшись на мгновение, — ответил Ирниэль.

— Значит, я больна? — удивленно спросила я, — странно, я ни разу в жизни не болела даже простудой.

— Все когда-то бывает в первый раз, — философски ответил эльф.

— Это да, — согласно покачала я головой, — а раз ты лекарь, и я, по твоим словам, больна, значит это лечебница?

— Ага, — он закивал головой, — вообще тебя лечили много кто, но я твой персональный лекарь. И отвечаю за тебя тоже я.

Я рассмеялась.

— Ирнестэль, я не хочу тебя разочаровывать, но за меня отвечаешь вовсе не ты, а мои родители, понимаешь?

Тишина, которая опустилась на комнату, могла поглотить самые громкие крики, настолько оглушительной она была. Я растерянно посмотрела на парня, не дождавшись от него ответа. Он сидел на краю моей постели и смотрел не на меня, а куда-то вбок. Да что с ним такое? Странно он себя как-то ведет. Надо попросить его позвать моего папу и тогда...

...и тогда, внезапно, пришло осознание... Я вспомнила все, и, сжавшись под одеялом, тихонько заскулила. Эльф метнулся ко мне, подхватил на руки, такую как была, закутанную в одеяло, усадил к себе на колени и прижал к своей груди. Гладил по волосам, и прижимал к себе так крепко, что я не могла пошевелиться, а у меня из горла рвался крик, вперемешку с воем. Позади себя я слышала чужие голоса, но мне было все равно. Я выплакивала свое горе, а меня успокаивали как маленького ребенка, укачивая на коленях и тихо напевая какую-то песню на древнеэльфийском языке.

Когда я пришла в себя во второй раз, за окном уже опустилась ночь. Я так и сидела у него на коленях, и меня все так же гладили по голове, напевая печальный мотив. Я в последний раз всхлипнула и отстранилась.

— Отпусти, я в порядке, — прохрипела я. Голос исчез окончательно.

— Я все поправлю, не переживай, — прошептал Ирнестэль.

Он медленно приподнялся, и усадил меня обратно на кровать, спиной к подушкам. Я подтянула к себе ноги и обхватила их руками, уткнувшись в колени подбородком.

Я молчала и вспоминала, а парень просто ждал, не решаясь начать разговор первым.

— Расскажи все, — попросила я, — я помню, как нашла их, но не знаю того, что случилось.

— Малышка, а ты уверена, что готова к этому? — недоверчиво посмотрел он на меня.

— Я готова, — твердо кивнула я, — очень хочу знать, кто это сделал и кому я смогу отомстить, когда вырасту.

Лекарь тяжело вздохнул, и покачал головой.

— Тогда слушай. Убийство первого советника Магического совета лэда Криспиана Элл'оллисдэйр и его жены лэды Орианы, всколыхнуло Фанеадар. Утром, когда советник не явился на заседание совета, за ним послали его помощника. Подойдя к дому, на пороге он столкнулся с лэдом Давейрином, родным братом советника. Тот начал нести какую-то чушь, про то, что его брат и жена были вынуждены уехать далеко и надолго по важным причинам, а его оставили присматривать за своей дочерью, его племянницей. Причем, по его словам, эта просьба была передана ему не ими лично, а через какого-то темного эльфа. Помощника это смутило, но он не стал спорить, а отошел в сторону и вызвал на место остальных советников. Против состава Магического совета лэд Давейрин ничего не смог предпринять, и ему пришлось пустить их в дом. Впрочем, едва войдя, лэды поняли, что случилась беда. А потом, они нашли всю семью. И не сразу поняли, что ты жива. Ты лежала, практически утонув в их крови, — эльф осекся, но я решительно мотнула головой:

— Продолжай, я это помню.

— Ладно, — вздохнул он, — так вот, тебя срочно переправили в нашу лечебницу, о происшествии доложили в Аршеранн. На следующий день прибыла комиссия, состоящая из нескольких сильных магов, пары советников верховного Магического совета и службы безопасности Владыки темных эльфов. Было проведено тщательнейшее расследование, которое ничего не дало. Виновных так и не нашли.

Я дернулась вперед.

— Там что-то искали. Там все было перевернуто вверх ногами.

— Малышка, — эльф покачал головой, — если там что-то искали, то наверняка забрали с собой. Комиссия перевернула все, что оставалось целым, и осмотрела каждую щель в доме. Ничего не нашли. А без доказательств как обвинишь? Впрочем, основным подозреваемым был твой дядя. Эти его странные слова о том, что его оставили присматривать за тобой. Непонятно откуда он узнал, что тебя нужно забрать, если никто не знал о гибели твоих родителей. А потом, весь город знал, как он ненавидел твоих родителей, как постоянно выпрашивал у них деньги на разные сомнительные предприятия. Подозревали, но доказать ничего не смогли. В момент совершения преступления, он был совершенно в ином месте, где его видела куча свидетелей. А в дом твоих родителей убийцы попали через портал. Причем хитрый портал, в котором запутаны плетения пути. Так что маги не смогли отследить, откуда он открывался, и кто именно через него проходил. И того темного эльфа, который, по словам лэда Давейрина, передал ему просьбу твоих родителей, тоже не нашли.

— И что теперь? — глухо спросила я, уже подозревая, каким будет ответ.

— Его назначили твоим опекуном до тех пор, пока тебе не исполнится семнадцать. Затем ты должна будешь доказать свою состоятельность, пройдя несколько испытаний, и если ты их выдержишь, то вступишь в наследство и станешь сама себе хозяйкой. Если же нет, он имеет право продлить опекунство. И, еще, по правилам опекунства, он имеет право выдать тебя замуж без твоего согласия, учти это. Если на самом деле, правда, то, что ему так нужны деньги, думаю, тебе стоит поберечься.

Он протянул руку и потрепал меня по волосам.

— Не грусти, малышка, мы тебя отстояли. До полного излечения, ты не сможешь покинуть эту лечебницу. А здесь все до одного лекари за тебя. Так что думаю, у тебя есть несколько месяцев в запасе. Мы будем тянуть время до последнего, не скажем, что ты пришла в себя. Он редко сюда приходит, не чаще раза в месяц.

— А что потом? — я со стоном закрыла лицо ладонями, — мне все равно придется вернуться к нему. И оттуда меня уже не выпустят.

— А вот это ты зря, — в комнату зашел другой эльф, на вид гораздо более взрослый, — мы напишем тебе такие рекомендации, что ты обязана, будешь, по половине каждой недели после выписки проводить здесь. А неподчинение требованиям лекарей, это прямой повод для обращения в Магический совет.

— Нариата, познакомься, — Ирнестэль вскочил с моей кровати и вытянулся в струнку, — это главный лекарь нашей лечебницы лэд Асселетэль из Дома серебряного ручья.

— Лэд Асселетэль, — я кивнула в приветствие головой и мне ответили с искренней улыбкой.

Он уселся на освободившееся место в моих ногах. Дотронулся рукой до моего лба, и взял мою руку, приложив пальцы к моему запястью.

— Ну что же, — спустя пару мгновений, сказал он, — удивительно неплохо для сегодняшнего дня.

Я тяжело вздохнула:

— Простите лэд Асселетэль, я была не в себе.

— Я могу сказать, что ты, напротив, на удивление в себе, после того, что тебе довелось пережить, — покачал головой эльф, — мы ожидали совсем другого. А вообще, ты нас очень сильно напугала. Без малого семь месяцев во Тьме. Мы начали сомневаться, что ты вернешься.

— У меня здесь остались незаконченные дела, — жестко ответила я, — я должна найти того, кто это совершил, и отомстить ему. Никогда не прощу, и буду искать всю жизнь.

— Боевая малявка, — тепло улыбнулся светлый эльф, — значит, слушай меня внимательно. Лэд Давейрин посещает лечебницу раз в месяц. Не заходит вовнутрь, а просто интересуется на входе, пришла ты в себя или нет. В последний раз он был всего четыре дня назад, так что у нас есть целый месяц впереди. Мы приведем тебя в порядок за это время. Восстановим твою физическую форму. Вообще думаю, пару-тройку месяцев мы спокойно сможем водить его за нос. Он будет думать, что ты во Тьме, а мы будем тебя учить защищаться.

— Вы думаете, что я с ним справлюсь? — грустно усмехнулась я, — вы видели какой он большой?

— А ты будешь владеть магией, и сможешь дать ему отпор, — несогласно покачал головой Асселетэль, и Ирнестэль ему поддакнул.

— Вы шутите? — я округлила глаза в изумлении, — я ни разу не маг, у меня даже не пробужден источник.

Эльфы переглянулись в недоумении.

— Серьезно? — не понял лавный лекарь, — а почему? Ведь магии начинают учить с самого детства.

— Мои родители считали, что чем позже пробудить дар, тем сильнее будет магия, — ответила я.

— Хм, разумно, — кивнул Ирнестэль, — в магической школе о таком говорили, я помню.

А может такое быть, что у меня вообще нет магии? — с опаской спросила я.

Эльфы переглянулись и дружно захихикали.

— С такой-то наследственностью, — выдавил Асселетэль, — это исключено. Думаю, ты будешь еще более сильным магом, чем твои родители. Наверняка.

Я закрыла глаза вспоминая. Да, сейчас я осознала то, что сказал Асселетэль. Мои родители действительно были сильными магами. Они умели ставить защиту, создавать мороки и иллюзии, открывать порталы, и много чего другого. Так что, бояться мне, совершенно определенно, нечего.

— Ты устала? — отреагировал Ирнестэль на то, что я закрыла глаза, — тогда сейчас я принесу тебе успокаивающий отвар, и проведу диагностику, чтобы убедиться, что ты полностью пришла в себя.

Я покачала головой:

— Нет, я не устала, я просто вспоминала.

Асселетэль поднялся и посмотрел мне в глаза:

— Нариата, возможно тебе покажется банальным то, что я сейчас скажу, но нам всем безумно жаль. Твоих родителей. Потому что они были замечательными. И тебя, потому что у тебя впереди была целая жизнь, полная счастья и любви. Но тебя, безжалостно лишили ее, чудом не сломав тебя саму.

Я вытерла тыльной стороной ладони слезинку, скатившуюся по щеке, и кивнула:

— Спасибо вам.

— Я всегда буду рад помочь тебе, — улыбнулся Асселетэль, — если понадоблюсь, ты всегда можешь меня позвать, — он опустил на столик возле моей кровати маленький камень на шнурке, — это камень ментальной связи. Просто сжимаешь его в ладони и думаешь, чтобы ты хотела сказать. И я тебя слышу.

— Спасибо, — кивнула я серьезно и, протянув руку, взяла камень, — а его можно носить на шее?

— Его даже нужно там носить, — усмехнулся эльф, — чтобы он всегда был под рукой. И последнее, что я хочу сказать перед уходом. Ты сейчас не забиваешь себе голову абсолютно ничем. Кушаешь, и отдыхаешь. До конца недели. А потом мы начинаем с тобой физические упражнения, чтобы привести в норму твое тело. Думаю пары месяцев на это должно хватить. Спокойной ночи, Нариата, — он кивнул мне и повернулся, чтобы уйти.

— А магия? — не выдержав, спросила я, — когда ее будем учить?

— Да если есть желание, хоть с завтрашнего дня, — бодро ответил Ирнестэль, и осекся, увидев взгляд, которым одарил его главный лекарь.

— Подожди хотя бы пару недель, — улыбнулся Асселетэль, — она никуда от тебя не убежит. Верь мне.

Когда за эльфом закрылась дверь, я обернулась к парню. Вот как сказать, когда стесняешься, даже не знаю. Пока я мучительно соображала, Ирнестэль неожиданно покраснел и ткнул рукой в сторону двери, которая сливалась по цвету со стеной, и из-за этого была совершенно незаметной.

— Все там, — выпалил он, — и это, и купальня. Чистая одежда там же, в шкафу. А постель сейчас сменят, я распоряжусь, — он посмотрел на меня и смущенно улыбнулся, — прости, мы разговорились, мне следовало понять... Тебя проводить?

Я покраснела тоже и кивнула. Как ни стыдно, но сама я не справлюсь определенно. После семи месяцев бездействия, ноги и руки ощущались словно чужие.

Меня донесли на руках до купальни. Комнатка оказалась сравнительно небольшой. И что самое главное, снабженной поручнями, видимо для таких же калечных и увечных, как я. Это облегчает задачу.

— Я зайду через полчаса, — сказал Ирнестэль, — тебе хватит времени?

Еще бы не хватило. Я закрыла за ним дверь и устремилась к вожделенной посудине. А меньше чем через час, я лежала чистая, с отмытыми до скрипа волосами на новых, хрустящих простынях, пахнущих лавандой, и улыбалась. Теплый отвар, который дожидался меня на столике, определенно был успокаивающим. Меня со страшной силой потянуло в сон. Я закрыла глаза, успев подумать, о том, что, скорее всего, все еще образуется. Главное, чтобы мне достало сил это пережить. Я в это верю.

Глава 4.

"Настойчивость — очень важный элемент успеха.

Если вы достаточно долго стучитесь в двери,

вы обязательно кого-то разбудите"

(Генри Уодсворт Лонгфелло)

Следующие три дня в моей жизни были наполнены болью. Полностью проведенная диагностика моего организма показала, что я слаба, как новорожденный ребенок, и за меня взялись всерьез. Со второго дня, помимо бульона, меня стали кормить легкой кашей, сваренной на воде, но я была рада ей так, как будто это самое изысканное лакомство.

А еще мне назначили массаж. Всех моих многострадальных конечностей. Для того чтобы придать тонус мышцам и скорее поставить меня на ноги. И вот это, я скажу, было больно... Первые два дня я верещала, как ненормальная, пытаясь увернуться от сильных рук эльфийских лекарей. Мой персональный мучитель Ирнестэль только хмыкал, глядя на то, как я уподобляюсь гусенице, пытаясь уползти подальше. А вот на третий день, мне, совершенно неожиданно, стало легче.

Ирнестэль осмотрел меня и сказал, что тело постепенно входит в норму, мышцы приобретают былую крепость. И, начиная с этого дня, меня стали поднимать на ноги. Сначала я училась делать по нескольку шагов, как будто и впрямь была ребенком, а затем все больше и больше. К концу недели я без посторонней помощи могла передвигаться по своей комнате и посещать купальню.

Увидев мои успехи, лэд Асселетэль, улыбнулся и одобрительно покачал головой, тут же добавив к моим мучениям новое — занятия физкультурой. Теперь ко мне в комнату, вскоре после завтрака приходил темный эльф Эрелл, которого назначили моим тренером и мучителем. Сначала бесконечная ходьба по комнате, чтобы укрепить ноги, затем, спустя несколько дней, легкий бег на месте по нескольку минут. Я падала на кровать, выбиваясь из сил, мне делали массаж и заставляли повторять все снова и снова.

На второй неделе к занятиям бегом добавились приседания и отжимания. Я ощущала себя выжатой, как половая тряпка, которой только что вымыли целый дворец. Но зато, отдохнув после экзекуций, я понимала, что снова становлюсь собой.

Эти две недели я уставала так, что сил оставалось только на то, чтобы упасть в постель и лежать, уставившись в потолок. Но и этому скоро пришел конец.

Однажды вечером, на исходе второй недели, в мою комнату зашел Асселетэль, и довольно бесцеремонно выставил от меня Ирнестэля, с которым мы обсуждали мое дальнейшее восстановление. Закрыв за лекарем дверь, эльф уставился на меня и задорно подмигнул:

— Ну что, готова?

— К чему? — не поняла я, — к очередным занятиям?

— В точку! — Асселетэль шагнул ко мне, плюхнулся на мою кровать и щелкнул меня по носу, — с сегодняшнего дня мы с тобой начинаем заниматься магией.

Меня подбросило вверх. Я повисла у него на шее и заверещала от восторга:

— Правда? Честно-честно?!

— Честно-честно, — усмехнулся эльф, осторожно отцепляя мои руки от своей шеи и усаживая меня на постель, — только вынужден тебя предупредить. Если ты думаешь, что магия — это просто, то ты очень сильно ошибаешься. Недаром ограничения возраста, по достижении которого маги поступают в "Золотой единорог", держится на отметке в пятьсот лет.

Я опешила.

— То есть я смогу стать магом только в пятьсот лет? А как же мне жить сейчас?

Увидев мои расстроенные глаза, Асселетэль протянул руку и погладил меня по волосам:

— Нариата, не расстраивайся. Ты научишься ей уже сейчас, просто в полную силу войдешь только тогда, когда достигнешь этого возраста.

— Тогда ладно, — успокоилась я, — мне так подходит.

— Ну и замечательно, — улыбнулся эльф, — тогда делаем так. Сейчас ты усаживаешься на полу. В позу, которую я тебе покажу. Можно на ковер, а не голый пол, — окликнул он меня, увидев, что я направилась к окну, возле которого оставалась полоса пола, не застеленного ковром, — смотри какую именно позу, ты должна принять.

Он легко поднялся на ноги, и, отойдя на пару шагов от кровати, уселся на ковер, выпрямив спину и скрестив ноги в некое подобие калача. Я послушно уселась рядом и попыталась повторить за ним.

— Это же неудобно, — вздохнула я, промучившись пару минут, — ноги тянет и спина отваливается. Хочется к чему-нибудь прислониться.

— Это специальная поза для того, чтобы было легче пробудить твою магию, — покачал головой Асселетэль, — так и должно быть. А само действие, которое ты сейчас будешь выполнять, называется медитацией.

Дождавшись, пока я усядусь, как положено, он внимательно осмотрел достигнутый мной результат и кивнул.

— Вот так правильно. Теперь кладешь свои руки вот так, ладонями вверх на колени, и закрываешь глаза. Голову при этом держишь прямо. Пробуй.

Я сделала, как он показал, и оказалось, что сидеть стало еще неудобнее, чем было до этого. Потихоньку вздохнула. Раз решилась стать магом, значит нечего жаловаться. Сиди и терпи!

— Правильно думаешь, — услышала я голос Асселетэля, — а теперь сосредоточься и слушай меня внимательно. Ты должна полностью расслабиться. И постараться не думать вообще ни о чем. Голова должна быть абсолютно свободной. И только потом, ты должна постараться ощутить в себе Силу магии. Как она течет по твоим венам. Как бурлит, требуя выхода. Когда у тебя это получится, ты не ошибешься и сразу поймешь, что это она.

— А долго мне так сидеть? — открыв глаза, я посмотрела на эльфа, — у меня получится сегодня?

— Не знаю, Нариата, — покачал он головой, — у всех это происходит по-разному. Кто-то в первый день овладевает своим даром, а кому-то и месяца мало.

Я кивнула головой. Все понятно, задача ясна. Будем выполнять.

— Я посижу тут, в кресле, — услышала я слова эльфа, — понаблюдаю за тобой. Только ты сильно не увлекайся. Если почувствуешь что устала, останавливайся. Завтра будет новый день, и новые возможности.

Я глубоко вздохнула и постаралась уйти вглубь себя. Расслабиться оказалось непросто. Спина ныла, требуя для себя более удобного положения, мышцы ног, растянутые в непривычных для себя местах, тоже возмущались. Так и тянуло опустить голову пониже, и вообще принять более удобное положение. Но нельзя. Раз сказали сидеть так и расслабляться, так и буду делать.

Я не знаю, сколько прошло времени, с момента начала моей медитации. Мне так показалось, что не менее часа, пока мне удалось более или менее расслабиться. А вот мысли мою голову покидать категорически отказывались. Серьезные перемешивались с легкомысленными. Размышления о моей будущей жизни в доме дяди перечеркивались видением того, как я стану магом, и устрою им небо в алмазах. Чтобы жизнь медом не казалась.

На периферии услышала легкий смешок. Хм, значит Асселетэль еще здесь, сидит и ждет. А у меня не выходи-и-ит....

— Я же тебе сказал не расстраиваться, — в голосе эльфа послышался смех, — это нелегкое дело. И думаю, на сегодня достаточно, — он поднялся из кресла, и, шагнув ко мне, подал руку, помогая встать, — Нариата, сейчас отдыхай, а завтра мы с тобой продолжим. У нас есть еще неделя до следующего визита твоего дяди к нам в лечебницу. Надо постараться, чтобы к его приходу ты уже овладела своей силой.

— А мы ему скажем, что я пришла в себя? — спросила я, и, увидев, что главный лекарь отрицательно покачал головой, приободрилась, — а он же увидит сам. Вдруг захочет пройти посмотреть, а я тут такая окрепшая, с розовыми щеками, а не бледная как смерть. Он же сразу поймет...

— Не поймет, — еще раз качнул головой Асселетэль, — а мороки на что? Наложим на тебя морок той самой бледной немочи, которой ты была две недели назад и он и не заподозрит ничего.

Ну и отлично. Такая новость не могла не внушать оптимизм. Вот только еще один вопрос:

— А я сама научусь делать мороки?

— Конечно, — кивнул эльф. — Завтра я тебе в порядке общей информации расскажу, какие они бывают, а когда ты овладеешь своей магией, будем учиться их создавать.

— Спокойной ночи, лед Асселетэль, — улыбнулась я, подождала, пока за эльфом закроется дверь, и, пристроившись на край кровати, задумалась.

То, что стать магом сложно, я уже усвоила. Но с другой стороны, даже маленькие дети владели магическим даром. Я сколько раз видела на улице, как они таскали игрушки за собой по воздуху или кидались друг в друга земляными шариками без участия рук. Значит это не так и невозможно. Главное понять принцип. А вот тут у меня и не выходит. Вместо того, чтобы расслабиться, я думаю, думаю...

Кроме того, еще из рассказов своего папы я знала, что есть две категории магов. Те, у которых сильно развит магический дар, и те, у кого он развит слабо. Вторая категория использует магию только в бытовых целях. Ни на что большее им просто не хватает сил. А вот первые растут, тренируются в заклинаниях и даже поступают в магическую школу.

Я помню, что когда услышала о ней в первый раз, не спала половину ночи, представляя, как однажды поступлю в нее. И выучусь. И стану самым сильным магом. А вот теперь, моим мечтам, похоже, сбыться не суждено. Я сильно сомневалась, чтобы дядя горел желанием отправить меня на учебу. Скорее, если Ирнестэль прав в своих предположениях, то мне в скором времени предстоит отбиваться от замужества с моим кузеном, сыночком моего дяди, Бевидиром, безвольной тряпкой, не годным ни на что путное. Зато все мое состояние останется в их семье. Ни за что не соглашусь на такое. Лучше сбегу из дома.

Смутная мысль, осела туманом в голове, начиная оформляться во что-то путное. А, пожалуй, я так и сделаю. Буду терпеть до последнего, но если в мою сторону начнутся какие-либо поползновения, я просто сбегу. И пусть потом локти кусают. Нет наследницы, значит, и наследства не видать как своих ушей.

Конечно, мне придется заранее продумать множество планов и выбрать один, который наиболее подойдет. Даже сейчас, особенно не задумываясь, я видела множество дыр, которых прикрыть было нечем. Во-первых, как темные, так и светлые эльфы превосходные следопыты. И это значит, что меня очень скоро найдут, стоит мне только сбежать. А таких знакомых, которые смогли бы преступить Закон и укрыть несовершеннолетнюю, да еще и в бегах, от ее законного опекуна, у меня просто нет. Мне придется рассчитывать только на собственные силы.

Во-вторых, мне банально некуда идти. Единственные родственники, которые у меня остались, это те, от которых я мечтаю сбежать. Уходить в никуда, это не вариант. И этот вопрос тоже надо как следует обдумать. Ладно, у меня впереди, будем надеяться, есть пара месяцев, пока дядя не узнает о том, что я пришла в себя. Я из кожи вон вылезу, а добьюсь того, чтобы моя магия проснулась. Буду медитировать каждую свободную минутку.

Я оглянулась на окно, за которым клубилась ночь и вздохнула. Хочешь, не хочешь, а пора ложиться спать. Завтра с утра опять придут мои мучители, и будут доставать со своей физкультурой. Вот только ванну приму. Почему-то горячая вода очень стимулирует мой организм. Я чувствую себя такой легкой, и готовой к подвигам и свершениям. А завтра мне предстоит очень много всего.

Наполнила ванну горячей водой, добавила капельку ароматной пены, которая тут же вспухла над поверхностью пушистой шапкой, и осторожно опустилась в ванну. Прислонилась к бортику, откинув на него свои волосы, чтобы не намокли, и, закрыв глаза, опять задумалась.

Сейчас уже конец Лютича. Со дня на день наступит весна. Если лекарям удастся скрывать от моего дяди факт того, что я пришла в себя, то у меня есть еще пара, а то и тройка месяцев в запасе. То есть, практически, до окончания весны. А затем еще полтора месяца, и мне исполнится шестнадцать. И вот тут начинается самое страшное. Если он действительно захочет выдать меня замуж за своего сына, мне придется туго. И никакие лекари меня не спасут, потому что дядя, при всей его холодности и нетерпимости характера, далеко не дурак.

Он вызовет из Аршеранна новых лекарей, которые подтвердят, что я здорова, и мне не надо постоянно посещать лечебницу. И, как следствие, я окажусь запертой в его доме. А там достаточно всего одного ночного визита в мою спальню его сыночка, и свадьба дело решенное. Как не допустить подобного, как избежать такой участи? Я готова на все, лишь бы не быть связанной с этой семьей.

Перед моим внутренним взором неожиданно что-то мелькнуло. Я озадачилась и выпрямилась, не открывая глаз. Попыталась прекратить думать и, стараясь сосредоточиться на том, что увидела. Или мне просто показалось? Да нет, опять мелькнуло, теперь более ясно. Что-то странное. Темно-серого цвета, похожее на клубок пуха. Хм, странно, а что это может быть? Никогда раньше я ничего подобного не видела.

Открыла глаза, но вот странность, это серое нечто никуда не делось, а так и болталось, закрывая своим видом большую часть купальни. Я снова закрыла глаза и присмотрелась. Если просто смотреть, то интерьер комнаты отвлекал внимание и у меня не получалось сосредоточиться на этом пухе, а вот с закрытыми глазами почему-то получалось лучше.

Что меня удивило, я совершенно не испугалась. Не знаю, возможно, после того, что мне довелось пережить, очень сложно меня чем-то напугать. Но этот пух был странным. Достаточно крупным по размеру, и если сравнивать с чем-то, то, пожалуй, размером с голову грудного ребенка. Мне захотелось рассмотреть его со всех сторон, и едва в голове мелькнула такая мысль, как этот пух, послушно развернулся передо мной другим боком.

Вот это да! Я подскочила, открыв глаза и поспешно выбравшись из ванной, обернулась полотенцем и метнулась в свою комнату к кровати. Кажется, я поняла, что это. И если мои догадки верны, я стала магом!

А вот как проверить?

Я тут одна и спросить не у кого. Звать лэда Асселетэля мне показалось неудобно. Ночь за окном, а я тут с глупостями. А вдруг это совсем не то, о чем я подумала. И это какое-то проявление моей болезни? Вдруг, моя психика все-таки пошатнулась и я теперь сумасшедшая? А это просто проявление моего безумия, и никто, кроме меня этот пух не увидит? Как же быть.

Я вскочила с кровати и в волнении принялась вышагивать по комнате. Подошла к шкафу, достала чистую тунику и ночные штаны и оделась. Если этот пух, все-таки моя магия, значит, она должна что-то уметь. А как? Я понятия не имела, каким именно образом другие эльфы магичат.

Снова вернулась в купальню и остановилась перед висящим на стене зеркалом. Если смотреть на себя в отражение, то пуха не видно, а он так и висит перед глазами. Выходит, это что-то нематериальное, что опять же говорит в пользу моего сумасшествия.

Нет, если я не разберусь, я до утра точно с ума сойду, уже на самом деле. Мда, мне бы сейчас полотенце, чтобы приложить холодное ко лбу, а то уже мозги начинают закипать от мыслей. И тут, меня в очередной раз накрыло волной удивление. Стоило мне подумать о том, что я хочу, как мой клубок пуха вытянул из себя тоненькую серую ниточку и протянул ее к шкафу, стоящему у противоположной стены. С изумлением глядя на летящее ко мне по воздуху полотенце, я замерла от восторга. Теперь сомнений не оставалось. Это проснулся мой магический дар. Я смогла его разбудить. Правда каким образом, я и сама не поняла. Никаких медитаций, никакой пустой головы, просто желание решить свою проблему и все. Ладно, на эту тему поговорю завтра с Асселетэлем.

Забрала полотенце, подлетевшее ко мне, и уставилась на кончик нитки, который так и мотался перед глазами, отвлекая меня еще больше, чем пух. Я так стану косоглазой, если буду все время выглядывать из-за них. А если сделать так? Я мысленно задумалась, приказав нити убраться назад в пух, и она послушно улеглась среди его шерстинок. Хм, слушается... А если сам пух убрать? Вот интересно, на месте крутится, повинуясь желанию, а вот отодвигаться, не хочет. Я уселась на стул, стоявший возле зеркала и задумалась. Четверть часа мучений дали свой результат. Оказывается, не надо думать, а всего лишь мысленно взять его в руки и отодвинуть. Хм, так легко. Почему же эльф сказал, что магия это трудно?

А что бы еще сотворить? Я поняла, что спать перехотела абсолютно. Какой может быть сон, когда столько интересного обнаружилось внутри меня.

Я вернулась в комнату и в очередной раз уселась на край кровати. Вернула на место клубок пуха и поманила ниточку. Она послушно заколыхалась перед глазами. Ага, и чтобы мне с тобой сделать? Странно, сейчас, когда я смотрела через клубок пуха, хоть он и был плотным, как и положено приличному пуху, краем глаза я отчетливо видела, что от моей груди отходит какое-то сияние. А это еще что такое? Я наклонила голову и раздвинула ворот туники. О, а это тот самый камень для связи, который дал мне Асселетэль. Касаться поверхности не стала, потому что помнила его слова о том, что он активируется, если его взять в руку. А будить главного лекаря в мои планы не входило. А вот поверхность камня покрывала какая-то сетка, которая и мерцала, излучая то самое сияние. Хм, странно. Отодвинула клубок в сторону, и перед моими глазами самый обычный камень на шнурке. Вернула обратно — вижу странную сетку.

В результате всех этих манипуляций поняла одно, если смотреть через пух, я вижу магию, а если просто глазами, то не вижу. Теперь надо подумать, что с этим делать дальше.

Я уставилась на сетку, поднеся камень поближе к глазам. Настолько мелкие ячейки, как будто сплетено плотное полотно. И форму не разглядеть. А интересно. Вот что будет, если я сама попробую сплести что-нибудь? Когда мне исполнилось десять, родители подарили мне набор для плетения кружев. Думаю, здесь что-то похожее. Надо попробовать. И я приступила к исполнению задуманного.

Вот здесь вытянуть петельку, протянуть через нее нить, завернуть в другую петлю. Не хватает нитей. А если позвать еще? Попыталась и с удивлением увидела еще несколько штук, высунувшихся из пуха. Отлично, значит, я могу управлять ими в любом количестве. Остановилась, когда сплела полотно, похожее по размеру на носовой платок. И что с ним делать? Отделила нити, и убрала их назад в клубок пуха, а это плетение спрятала под подушку. Завтра придет Асселетэль, покажу и спрошу, что с ним можно сделать.

Я упала на подушку и раскинула руки в стороны. Странно, во всем теле ощущается такая легкость. Кажется, что могу взлететь подобно птице. И сна по прежнему ни в одном глазу. Но нужно хотя бы попытаться заснуть. Вытянула пару ниточек и, подцепив ими, край одеяла, натянула его на себя. А как удобно-то. И вставать не нужно...

Глава 5.

"Магия — это мост, по которому можно

из видимого мира перейти в мир незримый.

Чтобы усвоить уроки того и другого"

(Пауло Коэльо)

Утро разбудило меня ароматом рисовой каши на молоке, с желтым островком полурастопленного масла. Сейчас, две недели спустя, я питалась уже как положено нормальному эльфу. Суп, тушеные овощи с мясом, вкусная выпечка. А еще великое множество травяных отваров. Я открыла глаза и повела носом.

— Просыпайся, малышка, — улыбнулся Ирнестэль, пристраивая поднос с завтраком на прикроватный столик.

Я лениво потянулась, и пробормотала:

— Не хочу, я не выспалась.

— И почему же это? — удивился эльф, — лэд Асселетэль ушел от тебя в девять вечера, и сказал, что ты укладываешься спать.

— А мне не спалось, — хихикнула я, — очень долго.

Лекарь укоризненно покачал головой:

— Малышка, это не дело. Тебе нужно набираться сил, а не лишать себя последних.

— Ладно, я поняла, — решительно отбросила одеяло и, встав с кровати, пошлепала в купальню, — сейчас умоюсь и позавтракаю. Подожди.

Быстро поплескала водой в лицо, почистила зубы и теперь скривившись, пыталась разодрать тот колтун, в который вчера превратились мои волосы после купания. Я их, все-таки намочила, а вот расчесать и заплести не додумалась. Не до того было.

— Нариата, ты там уснула? — послышался удивленный голос эльфа.

— Нет, — прошипела я, раздирая одну, особо несговорчивую прядь, — сейчас.

Ирнестэль не дождавшись, вошел без стука и сразу получил от меня расческой в лоб. Правда она, почему-то отскочила от него, не причинив никакого вреда. Эльф хмыкнул и, наклонившись, поднял орудие пытки.

— Ты чего швыряешься? — немного обиженно спросил он, — у тебя был такой голос, я подумал, что что-то случилось и нужна помощь.

— А если бы я была не одета? — парировала я, — вообще стучаться надо, тебя не учили.

— Учили, — улыбнулся он, — прости, я, правда, испугался. Помочь с волосами?

Я с радостью кивнула. Никогда не любила заниматься ими сама. Если бы они были короткими, тогда другое дело. А моя грива спускалась почти до пояса и была очень густой. Рук не хватало, чтобы разобрать все пряди. Мне всегда помогала мама. А теперь... Я тяжело вздохнула.

— Иди сюда, — Ирнестэль подтащил к краю кровати кресло, — садись в него, бери тарелку и завтракай, а я сяду на кровати, и буду расчесывать.

— Вкусно, — выдохнула я, глотая обжигающую кашу, — я ужасно голодная.

— Ага, — усмехнулся эльф, — я заметил. А у нас тут очень хорошо готовят. Никто не жалуется.

В дверь постучали, и на мой отклик: "открыто", она отворилась, и в комнату вошел лэд Асселетэль. Покачал головой, уставившись на нас. Точнее на Ирнестэля. Наверное, нельзя делать то, что он сейчас делал. Я кожей почувствовала недовольство главного лекаря и смущение парня.

— Я пойду, пожалуй, — виновато кивнул он, и забрал у меня из рук поднос с опустевшей тарелкой и чашкой из-под отвара.

Асселетэль покосился на него весьма неодобрительно, проводив взглядом до самой двери, а затем развернулся ко мне.

— Нариата, зачем ты позволяешь ему? — строго спросил он, а я растерялась.

— А что позволяю? — не поняла я, — у меня волосы спутались после вчерашнего купания, а мне самой с ними никак, видите какие они у меня густые и длинные. И он мне предложил помочь. Раньше мне всегда мама помогала, — последнюю фразу я почти прошептала.

— Прости, — вздохнул эльф, — я не должен был напоминать, просто я вижу, что происходит, и мне это совсем не нравится.

Я подняла голову и растерянно уставилась ему в глаза.

— Не понимаешь? — спросил он, и, увидев, что я отрицательно покачала головой, тяжело вздохнул, — Ирн молодой парень совсем, только пару лет как окончил магическую школу. Очень талантливый, иначе я бы его не взял на работу, но он не пара тебе.

Я хихикнула:

— Лэд Асселетэль, вы о чем? Какая пара? Он просто хорошо ко мне относится, а мне есть с кем поговорить здесь. Разве это плохо?

— Это хорошо, — кивнул лекарь, — вот только ты еще совсем ребенок и не видишь того, что вижу я. У тебя к нему дружба, а у него к тебе совсем нет. Ты ему нравишься, и очень сильно. И это плохо. Потому что, повторяюсь, вы совсем не пара.

Я обиженно засопела.

— Вы считаете, что я ему не подхожу? — и осеклась, услышав его заразительный хохот.

— Не ты ему, а он тебе, — выдавил из себя эльф. — Не твоего полета он птица, совсем не твоего. Ты в небесах, а он на земле. Твой род очень знатный был, а он из простых. У вас ничего не может быть, уж прости. Я не позволю этому случиться.

Асселетэль присел на корточки перед креслом и слегка склонил голову вбок, стремясь заглянуть мне в глаза:

— Не торопись, Нариата. Ты еще совсем ребенок. Рано тебе даже думать о таком. А тем более с простым лекарем. Я поговорю с ним сегодня, и если он не успокоится, мне придется заменить его.

— Вы его выгоните? — испуганно спросила я, уставившись эльфу в лицо.

— Зачем? — удивился он, — просто не разрешу приближаться к тебе. Вот и все.

— А он меня зовет малышкой, — задумчиво сказала я, — это что-то значит?

Асселетэль вздохнул, и потрепал меня по волосам:

— Вот поэтому я и хочу с ним поговорить. Понятно?

Я поднялась из кресла, и довольно потянулась, пока эльф возвращал предмет мебели на его место.

— Сейчас придет лэд Эрелл, — сказала я, — у нас очередное занятие физкультурой. А можно потом позаниматься магией?

— Можно даже сейчас, — улыбнулся эльф и уселся в возвращенное на место кресло, — я взял на себя смелость перенести ваши занятия на вечер. Мне вчера показалось, что тебе хотелось бы этого.

— Еще как! — я подпрыгнула от избытка чувств и метнулась к изголовью кровати. Выхватила из-под подушки то плетение, которое вчера смастерила, и пока доставала его, вернула свой комочек пуха на свое место перед моими глазами. Хм, странно. Мне кажется, или он стал слегка прозрачным? Вернее не так. Не прозрачным, а просто менее плотным. Сейчас, глядя сквозь него, я видела гораздо лучше, чем вчера.

— Лэд Асселетэль, — я подошла к нему, пряча руки за спиной, — я не знаю, что с этим делать и решила спросить у вас, — и решительно протянула ему мое творение.

Он протянул руку и растерянно взял мое плетение. Пару минут, молча, разглядывал, а затем поднял глаза на меня:

— А откуда ты это взяла? — непонимающе спросил он.

Я пожала плечами.

— Вчера, когда вы ушли, я решила принять ванну. Сидела в воде, и, закрыв глаза, думала про то, что мне делать дальше со своей жизнью. А потом, увидела клубок пуха. Такого, темно-серого, который появился у меня перед глазами.

Эльф восхищенно уставился на меня.

— И не испугалась?

Я отрицательно помотала головой:

— А чего пугаться-то? Я когда увидела, у меня появилось две версии происходящего. Либо я все-таки сошла с ума и это мое персональное сумасшествие, выдуманное моим мозгом, либо это магия, которую я так пыталась пробудить.

— И? — Асселетэль даже слегка наклонился вперед, заинтересованно глядя на меня.

— И я стала пробовать, что с этим пухом можно сделать. Он выпускает нитки, которыми можно тянуть к себе всякие вещи, например вот так, — я развернулась к кровати и потянула на себя одеяло. Эльф удивленно присвистнул, глядя, как оно, повинуясь мне, сползло на пол, — а еще я рассматривала ваш камень, который вы мне дали для связи и увидела на нем какую-то сетку. Правда она была очень мелкой, и я не разглядела, как она сплетена, но подумала, что принцип одинаковый и, и сплела вот это. Правда, теперь я не знаю, что с ним делать?

Эльф задумчиво покачал головой, разглядывая лежащее на его ладони плетение.

— Умеешь же ты удивлять, — произнес он, наконец. — Не ожидал. Думаю, твои родители были правы по поводу позднего пробуждения магии. Ты намного сильнее уже сейчас, многих известных мне эльфов.

— Это хорошо? — затаив дыхание, спросила я.

— Это замечательно, — широко улыбнулся Асселетэль, — думаю, у тебя есть все предпосылки к обучению в "Золотом единороге".

Я улыбнулась, но разочарованно вздохнула:

— Все равно это будет нескоро. Как выдадут меня замуж, так и прощай мечты...

— Знаешь, — эльф хитро подмигнул, — есть у меня одна идейка, и если тебе удастся задержаться тут подольше, мы с тобой продумаем, как ее осуществить. Только дай мне слово, что ни одна живая душа не узнает того, о чем я тебе расскажу.

— Клянусь, — я подняла вверх руку с хитро сложенными пальцами. Жест нашей детской клятвы, которую придумали мы с Кэйлин.

— Тогда слушай. Я сам окончил эту школу очень давно, лет триста уже прошло. Так вот, со мной на курсе тогда учились два светлых эльфа. Умницы. Практически полные отличники по всем предметам. И случайно, будучи уже на четвертом курсе, на одной из студенческих вечеринок, один из них выпил лишнего и разговорился. На его счастье, свой секрет он открыл мне, а не кому-то другому. Потому что многие, к сожалению, не гнушаются продавать чужие тайны. А эта, обнародуй ее кто-либо, стоила бы очень много.

Я устала стоять, и уселась на ковер перед ним, не сводя с него широко раскрытых глаз. Всегда любила всякие истории. А эта, тем более, не сказка, а вполне себе реальна, судя по его словам.

— Так вот, — усмехнулся лекарь, — знаешь, в чем она состояла?

Я отрицательно покачала головой, и он подмигнул мне:

— Когда эти эльфы поступали в магическую школу, им было всего около двадцати лет.

— Что? — я вскочила на ноги, как и не сидела на ковре, и уставилась ошарашенным взглядом, — вы хотите сказать, что пятьсот лет ждать совсем не обязательно? Я могу поступить и сейчас?

— Можешь, — кивнул он, — если очень хорошо подготовишься. Там нужно сдавать четыре экзамена. Или, по-другому, испытания. Первый на знание грамматики темно-эльфийских рун. Там дается определенный текст, и поступающий должен его прочесть и письменно ответить на вопросы по тексту. Следующий экзамен — математика. Ты должна уметь считать, складывать, вычитать, делить и умножать. Если знаешь что-то еще сверх того, замечательно. Если нет, этого достаточно. Третий экзамен — магический. Большинство поступающих отсеиваются именно на нем. Помнишь, вчера я сказал, про слабый и сильный дары магии. Так вот те, кто слабы, его просто не сдадут.

— Даже если им уже есть пятьсот лет? — недоверчиво спросила я.

— Даже тогда, — согласно кивнул он, — Я поступал на светло-эльфийский факультет, поскольку я светлый, — он усмехнулся, — но разница там между темным и светлым не велика. Мы сдавали умение врачевания, а темные установку защитных плетений.

— А это сложно? — спросила я, уже мысленно представляя, сколько мне нужно будет времени, чтобы научиться этому.

Асселетэль помахал у меня перед носом моим платочком из серых нитей:

— А это как раз то, что ты сделала вчера. Это и есть защитное плетение. Только я не знаю от чего оно.

— Как это? — я уставилась на него, забыв дышать, и снова опустилась на ковер, — а оно что, неизвестное?

— Как тебе объяснить, — пожал плечами эльф, — каждое плетение по-своему уникально. Одни защищают от воды, вторые от огня, третьи от удара оружием, и так далее. И каждый вид плетется, используя определенные комбинации плетений. А то, что сотворила ты, это что-то новое. И с этим надо разбираться. Этому подробно начинают учить только на втором курсе. А при поступлении достаточно просто сплести хоть что-то. Это, к тому же, демонстрирует твое умение работать с силовыми нитями. И самое главное, еще там надо обязательно продемонстрировать владение магией воды.

Я вздохнула, потому что поняла, что этого я не умею.

— Так я тебя научу, — улыбнулся Асселетэль, — только помни самое главное: никому об этом ни единого слова. Если кто-то вздумает тебя продать, за этот секрет заплатят очень хорошие деньги. Запомни, доверять можно только себе, и никому больше.

Я невольно поежилась. Как-то страшно прозвучало...

— И последнее испытание — это физкультура, — усмехнулся эльф, — Бег на определенное расстояние на время, и так же на время приседания и отжимания. А еще плавание.

— Плавать я умею, — кивнула я.

— А остальное будем тянуть, — кивнул он, и улыбнулся, — ну что, все обсудили? Будем заниматься?

— Будем, — я подскочила на ноги и потянулась, как кошка, — а можно вы мне покажите, как делать мороки? Или это сложно для меня?

— Покажу обязательно, — согласился Асселетэль, — только сначала мы с тобой научимся ставить щиты от ментального прослушивания твоих мыслей. На тебе был такой, когда тебя принесли к нам, но нам был нужен полный доступ к голове, поэтому его пришлось снять. Самое время его восстановить.

— Вы будете его делать? — спросила я, и увидела в ответ ехидную ухмылку:

— Нет, уж. Раз ты такая сильная, сама. Я только подскажу как.

Асселетэль что-то сделал, и передо мной возникло некое подобие щита овальной формы из точно таких же нитей, которые были у меня. Только мои были серыми, а у него белыми, как снег. И тут же, покрылось чем-то блестящим, на моих глазах превратившись в зеркало. Я в восторге прикоснулась к нему рукой и удивилась. Ладонь свободно проскользнула насквозь.

— А почему? — уставилась я на него.

— А потому что это иллюзия, — улыбнулся мой лекарь, и усмехнулся, — да теперь уже зови учителем, это будет вернее. — И, видя мое смятение, добавил, — но, только, наедине. Помни о том, что я тебе сказал.

Он передвинул меня так, чтобы я оказалась точно перед зеркалом, и подошел сзади.

— А вот давай сейчас твою магическую тряпочку и проверим. Смотри, как это делается.

На моих глазах он взял ее за края и потянул. Плетение послушно поползло, удлиняясь. Затем перехватился и растянул в ширину. И так до тех пор, пока оно не стало напоминать кусок воздушной паутины, едва видимой даже магическим зрением.

— А теперь вот так, — и легким жестом накинул его мне на голову.

Я заворожено смотрела, как оно облегало мое тело как вторая кожа.

— Хм, недодумал, — покачал головой эльф, — одежда под щитом оказалась, ее теперь не снимешь.

— А как тогда? — не поняла я.

— Снимаю назад, а ты иди в купальню и разденься. Потом накинешь на себя его сама. Он должен полностью принять контуры твоего тела. А что он делает потом, мы разберемся позднее. А пока пусть будет. Видишь ли, щиты, которые маг создает сам для себя, считаются самыми лучшими. Может и пригодится когда, кто знает, — философски добавил он.

Сдернул с меня невесомую паутинку заклинания, и подтолкнул в сторону купальни. Ладно, зеркало там тоже есть. Надеюсь, получится. Четверть часа спустя, я стояла перед ним, а он с удивлением рассматривал то, что в итоге получилось.

— Интересное плетение, — покачал он головой, — никогда не видел ничего подобного. Если не секрет, о чем ты думала, когда его создавала?

— О кружевах, — честно ответила я, — я умею плести кружева, вот и подумала, что тут, наверное, похожий принцип.

— Хм, — он вздохнул, — ладно, уточнять будем потом. Сейчас запоминай плетение, с помощью которого ты установишь ментальную защиту.

Я внимательно уставилась на то, что делал Асселетэль и, шевеля губами, считала про себя количество петель и поворотов нити в плетении, чтобы не ошибиться.

— Так, а теперь смотри. Я беру его и растягиваю поверх твоего плетения, но только на голову. Если захочешь, потом когда я уйду, можешь растянуть на все тело, так же как и твой, — посмотрел внимательно, на то, что у меня получилось, и улыбнулся, — правильно. И теперь самое сложное, поверх своей головы, создаешь зеркальную иллюзию. Я тебя обязательно этому научу позже. Но это не так быстро и просто. Так что пока позволь это сделать мне.

Я посмотрела в зеркало через свой клубок пуха, и не увидела ничего. Какая была, такая и осталась. А вот если поднести руку к лицу, сразу видно светящуюся сеть, наброшенную на все мое тело. Интересно как. И тут я почувствовала, как у меня зачесался лоб. Провела рукой. Не помогло. Затем еще раз. Да что же такое? Собралась уже рассердиться, и услышала заразительный хохот.

— Ты поняла, что я сделал? — выдавил, согнувшись от смеха Асселетэль, — я пытался прочесть твои мысли. А щит не дает. Вот если чувствуешь такое в присутствии кого-то, будь осторожна. Просто так чужие мысли запрещено читать. Если кого-то на этом ловят, то нарушителя ждет наказание, и порой достаточно серьезное. А вообще запомни, тот, кто лезет в твою голову без твоего ведома, не друг тебе, это уж точно. Поняла?

Я серьезно кивнула.

— И не рассказывай Ирнестэлю о том, что ты овладела магическим даром, — серьезно посмотрел мне в глаза учитель, — я не знаю, как он себя поведет, после разговора со мной. Лучше не рискуй понапрасну. Договорились? Ну и отлично. А сейчас отдыхай, через час уже обед. И к трем часам жди своего мучителя Эрелла, — усмехнулся он, — отнесись к физкультуре серьезно, готовься к поступлению.

Я села на кровать, и задумчиво посмотрела на закрывшуюся за ним дверь. Да, судя по всему, мне предстоят очень "веселые" ближайшие полгода. Но я готова. Лишь бы вырваться от ненавистных родственников и поступить в школу.

Глава 6.

Не верьте никому, если только это не тот,

кого вы очень любите или кто очень любит вас.

(Уильям Сароян)

Пять следующих дней пролетели для меня, как один. Я не знала, поговорил ли мой лекарь и учитель с Ирнестэлем. В наших с ним отношениях все оставалось, как было. Улыбки, шутки, завтрак на подносе по утрам. Единственно, он прекратил называть меня малышкой. В один день, как отрезало. Теперь я была просто Нариата.

О том, что во мне пробудился магический дар, и я теперь все свободное время занимаюсь магией, я, памятуя о нашем разговоре с лэдом Асселетэлем, Ирнестэлю не сказала. Раз учитель считает, что ему ни к чему подобное знание, значит, так оно и есть.

А еще я жалела, что, по сути, кроме собственного учителя, поговорить-то мне и не с кем. Сейчас бы Кэйлин сюда, ох и наговорились бы мы всласть. Восемь месяцев уже прошло с момента, как мы виделись в последний раз. Я о ней часто думала. А вот интересно, вспоминала ли она обо мне?

Асселетэль сдержал свое обещание, и за меня взялись всерьез. Теперь я уделяла занятиям физкультурой не час-полтора, как в начале, а уже полноценные четыре часа в день. Выматывалась так, что пару раз даже до кровати дойти не смогла, на ковре падала.

Теперь я занималась не в своей комнате. Оказалось, что в лечебнице есть свой спортивный зал для тех, кто восстанавливался после тяжелых травм. Вот там меня и гоняли, как охотники гоняются за зайцем.

А я и рада. Казалось бы, должна ныть от непосильной ноши, которую взвалила на себя, а я наоборот, радуюсь и расцветаю с каждым днем. Сама себя перестала в зеркале узнавать. И вот тут-то и пригодились мороки, наложению которых меня научил мой учитель. Лекарей в здании много, и мы не могли быть уверены за всех. Нет, то, что я пришла в себя, знали все, но поклялись лэду Асселетэлю, что будут молчать так долго, как смогут. Как мне сказали, в Фанеадаре практически все жалели меня, маленькую девчушку, в одночасье оставшуюся без родителей. И светлые эльфы, заправлявшие в лечебнице, не были исключением.

Но одно дело знать, что ты просто пришла в себя, и продолжаешь лежать пластом на грани между жизнью и смертью, а совсем другое видеть, как ты носишься по спортивному залу наперегонки с лэдом Эреллом. И кстати, далеко не факт, что означенный темный приходит к финишу первым.

Поэтому всю последнюю неделю я носила морок самой себя. Той самой, что всего лишь пару минут назад вернулась из Тьмы. И, кстати, морок на себя ставила я сама. Асселетэль сказал, что хоть он и не овеществленный, но намного сильнее его, и он не может через него видеть. Что ж, это несказанно радовало и давало надежду на то, что я смогу обмануть преподавателей при поступлении в магическую школу по поводу своего возраста. Эрелл, когда меня увидел впервые, чуть дар речи не потерял, и полчаса убеждал пришедшего со мной на занятия Асселетэля, что это не его тренировки довели меня вновь до такого состояния.

Мы дружно над ним посмеялись, и главный лекарь сказал ему магическое слово: "так надо", после чего вопрос сразу снялся с повестки дня. Надо и надо. А кому и зачем, это не его дело.

Я боялась визита дяди до дрожи в коленях. Мне отчего-то казалось, что в этот раз он не ограничится тем, что просто поинтересуется моим здоровьем. А непременно явится ко мне в комнату, и будет меня разглядывать и трогать, чтобы удостовериться в том, что ему не лгут. Последние два дня Ирнестэль сменил травяной отвар, который я обычно пила по вечерам, и стал приносить мне другой, тягучий, густой, пахнущий отчего-то еловой хвоей. В первый раз я его выпила без вопросов, хоть и показался он мне странным и ненужным. А на следующий день я проснулась только к обеду, и весь день ходила как снулая рыба, которую вытащили на берег.

Мне это состояние ужасно не понравилось, тем более что из-за этого я лишилась занятий своей любимой физкультурой, и я пожаловалась Асселетэлю.

Учитель рассмеялся, похвалил меня за бдительность, и успокоил, сказав, что этот отвар Ирн дает мне по его указу, потому что со дня на день ожидается визит моего "ледяного" родственника, и будет лучше, если я во время него буду спокойно спать, чтобы ненароком не выдать себя. Какой он все-таки умный. Мне бы такое и в голову не пришло. Я успокоилась и четыре дня послушно глотала отвар. И все у нас получилось.

Как я и боялась, в один из дней, лэд Давейрин явился в лечебницу проверить, как себя чувствует его "дорогая племянница", и собственноручно, а точнее своими собственными глазами убедиться в том, что его не обманывают, и я до сих пор нахожусь во Тьме. Зашел в мою комнату, и даже посинел, увидев вместо меня прежней, какой он меня запомнил восемь месяцев назад, "бледную немочь" на краю пропасти.

Когда мне на следующий день рассказывали о его визите, и не просто так, а даже в лицах, заодно рассказали и то, что в последний раз он видел меня через месяц после происшествия. Как раз тогда, когда явился в лечебницу с подписанным Магическим советом указом о назначении его моим опекуном и попытался забрать домой. Я оценила, как Асселетэль тактично обошел тему убийства моих родителей. И еще больше оценила то, что меня так дружно отстояли и не дали угробить. А в том, что это произошло бы, забери он меня домой, никто из них и не сомневался.

А у меня впереди образовался целый месяц свободы, до его следующего визита, и появилась еще одна радость — наступила середина Соковика. И хотя Фанеадар находился на северо-западе материка, и здесь десять месяцев в году из двенадцати было холодно, но приход весны начинал ощущаться во всем.

Теперь, меня одевали как можно теплее, и открывали окно в моей комнате. Пусть на немного, но запах весны с каждым днем становился все сильнее. Я с радостью вдыхала его, сидя в своем уже полюбившемся мне кресле. Днем ласковое солнце разгоняло по-зимнему хмурые тучи и начинало потихоньку вершить свои весенние дела. Сосульки под стрехой крыши подтаивали, и до самого вечера радовали меня звонкой капелью.

Сугробы оседали на глазах. Казалось еще вчера, если выйти на улицу, провалишься в них по самый пояс, а теперь они стали какими-то рыхлыми и маленькими. Словно невидимая корова слизывала их своим языком. Пару раз ветер нагонял тучи, и небо начинало хмуриться, словно злиться на то, что у него отбирают права повелевать природой. Сыпал мелкий дождь вперемешку со снегом. Стараясь восполнить то, что отняла весна. Но приходил новый день, выглядывало солнце, и зима отступала все дальше и дальше.

Теперь, мой день был забит еще плотнее, чем раньше. С самого утра, после завтрака, мы занимались магией. Не менее двух часов. Потом следовал общеукрепляющий массаж. Морок, кстати, я так с себя и не сняла, и все лекари поголовно были уверены в том, что только их вмешательство поддерживает мою жизнь, а лэд Асселетэль проводит целые дни у моей постели, чтобы хоть как-то скрасить дни едва живой эльфийки. Мне было жалко их обманывать, но еще жальче было себя. О том, что будет со мной, если обман раскроется, мне даже не хотелось думать.

После массажа я пару часов занималась эльфийской грамматикой. Учитель таскал мне книги на темно-эльфийском, и заставлял учить и переводить все подряд. Руны я немного знала, мои родители занимались со мной. Но именно, что "немного". Примерно одну из двадцати. Пробелов было много, и я изо всех сил старалась их заполнить.

После обеда мне предоставлялся всего один час отдыха, и вновь я училась. На сей раз математике. По два часа в день. Не спорю, это нужная в быту вещь. Сосчитать деньги, подвести баланс, проверить, не обсчитали ли тебя при расчете в лавке. Асселетэль, когда услышал мои рассуждения о способах использования математики, хохотал как сумасшедший. Оказалось, что я мыслю, как ребенок. Самое главное ее применение, изучалось в магической школе на четвертом курсе. И назывался этот предмет: "расчет и построение порталов". И все, что преподавалось за предыдущие три года обучения, это просто подготовка.

Я прониклась этой идеей настолько, что для себя решила стать самой лучшей по этому предмету. Потому что научиться переноситься в мгновение ока их одного конца Империи в другой это дорогого стоит.

Следующим пунктом, после математики стояла физкультура. Четыре часа в день. Лэд Эрелл уже успел привыкнуть к моему внешнему виду и не бледнел, когда я срывалась на бег вместо спокойного шага. А вообще это время было одним из самых любимых. Кроме занятий магией, конечно.

После ужина учитель вновь приходил ко мне в комнату, и мы до самого сна магичили, изучая уже известное, и изобретая новое. По его просьбе я сплела еще одну магическую тряпочку тем же самым плетением, что и стоящий на мне щит. И теперь мы изучали это творение, пытаясь понять, от чего же оно защищает?

Эльф принес стул, который поставил в середине комнаты и навесил на него мое плетение, предварительно его растянув. От огня не спасало, это точно. Вчера Асселетэль кинул в него искрой, с помощью которой темные разжигают огонь, и искра свободно пролетела сквозь щит, оставив на спинке стула внушительное пятно.

От оружия не защищало точно так же. Я лично ткнула в него кинжалом, который принес эльф, и лезвие, пропоров невесомые нити, глубоко вонзилось в сиденье стула.

И магической защитой оно не являлось. Мы пробовали, и оно спокойно пропускало через себя чужие плетения. И не защищало от чтения мыслей, если навесить на него зеркальную иллюзию.

На этом наши идеи пока закончились, и Асселетэль унес мое плетение с собой, сказав, чтобы я ни в коем случае с себя его не снимала, потому что оно наверняка полезное. Просто еще непонятно чем.

Так минуло еще три недели. Учитель, глядя на мои успехи в обучении, одобрительно кивал головой, и говорил, что еще немного, и я совершенно определенно смогу поступить в "Золотой единорог".

А потом, в один вечер, все хорошее внезапно закончилось...

* * *

Сегодня, после вечерних занятий магией, ко мне в комнату неожиданно явился Ирнестэль. Ладно бы я готовилась ко сну, но я в этот момент сидела в наполненной водой и пеной ванне.

Увидев его на пороге купальни, я инстинктивно опустилась в воду еще глубже, насколько это позволяла высота ванны, и возмущенно уставилась на лекаря.

— Я уже задавала тебе вопрос, и ты на него отвечал. Уже забыл что ли? — возмущенно спросила я, — тебя стучать не учили?

— Почему же, — пожал плечами он, оглядывая меня своими синими глазами, — учили. И я помню, что отвечал.

— Тогда зачем ты здесь? — в недоумении спросила я, — нельзя было завтра утром поговорить?

Эльф пожал плечами, а затем неожиданно резко отлип от стены, которую подпирал, сделал пару шагов вперед и присел совсем рядом со мной.

— А я пришел поговорить именно сейчас, потому что хочу обсудить вопрос, на который очень давно хочу услышать ответ, и не хочу, чтобы нам при этом помешали.

Я услышала проскользнувшие в его голосе ледяные нотки, совсем как у моего дяди, и поежилась. Жуткое ощущение.

— Пожалуйста, выйди отсюда, — попросила я его, стараясь не показать, как мне страшно, — я оденусь и мы поговорим в комнате.

Он еще раз оглядел меня, и улыбнулся. Вот только улыбка эта была какая-то хищная. Так скалится рысь перед нападением. Доброй она определенно не была.

— Ну, зачем же, — покачал он головой, не отводя взгляда от моего лица, — меня и тут все устраивает. Тем более, если ты будешь послушной девочкой, мы быстро со всем закончим.

Я растерянно поморгала.

— Ирнестэль, ты сейчас вообще о чем? Я тебя не понимаю.

— Да я хочу прояснить несколько моментов, весьма непонятных мне, — пожал он плечами, и, поднявшись с корточек, пересел на бортик ванны. Я инстинктивно отодвинулась к другому краю, не сводя с него настороженных глаз.

— Спрашивай, я отвечу.

— Хорошо, но учти, за каждый неправильный ответ, тебя будет ждать наказание, — усмехнулся эльф, — готова? Тогда первый вопрос. Почему ты выглядишь так, как будто находишься при смерти, хотя все знают, что почти два месяца как ты вернулась из Тьмы. Отвечай.

Я пожала плечами. А как тут ответишь? Асселетэль строго-настрого запретил рассказывать кому-то про морок. Значит, придется что-то придумывать.

— Потому что я еще слабая, вот и выгляжу так. Ты же сам знаешь, что мне пришлось пережить, — не сдержавшись, я хлюпнула носом.

— Неправильный ответ, — последовал жесткий ответ, и неожиданно мои волосы, оказались намотанными на его руку, из-за чего голова вздернулась вверх, к его лицу, — я же предупреждал, что накажу тебя. Отвечай правильно. Последняя попытка.

— Я не знаю, — испуганно пробормотала я. Он пугал, еще сильнее моего дяди. В его глазах словно плескалось какое-то безумие.

— Хм, — эльф неожиданно оставил мою голову в покое, и уселся назад на бортик, — а вот это похоже на правду. Видимо он что-то сделал с тобой, но морока я не вижу, — он посидел пару минут, задумавшись о чем-то, а затем тряхнул головой. — Ладно, считай, поверил. Второй вопрос — Чем ты лучше других?

Я вытаращила на него округлившиеся глаза.

— В каком смысле? Я ничем не лучше других, я самая обычная.

— Правильный ответ, — губы Ирнестэля тронула кривая ухмылка, — умница, девочка. Тогда ответь на последний вопрос. Почему ты считаешь, что я недостоин тебя, в то время как Асселетэль тебя достоин? Что есть у него такого, чего нет у меня? Мне запретили подходить к тебе лишний раз, а он проводит в твоей комнате время с утра и до ночи. Отвечай! — последнее слово он словно выплюнул с презрением.

— Ирн, ты чего? — еще сильнее испугалась я, — то, что ты сейчас говоришь, это полный бред. Асселетэль мой лекарь, он лечит, разрабатывает упражнения для укрепления моего тела. Между нами никогда и ничего не было, ты просто сумасшедший, если думаешь так...

— Да, я сумасшедший, — подтвердил эльф, глядя на меня с каким-то лихорадочным блеском в глазах, — я схожу с ума по тебе, и меня бесит, что ты раздаешь другим то, что по праву принадлежит мне.

Я не успела ничего. Ни дернуться, ни даже позвать на помощь. Он вновь ухватил меня за волосы, и потянул к себе. Только на этот раз он не остановился. Его губы безжалостно впились в мои, кусая их и причиняя боль. Я пыталась вырваться, но разве я справлюсь с таким? Решение пришло мгновенно, и я, практически теряя сознание от ужаса, будучи уже наполовину вытянутой из воды, извернулась и со всей силы лягнула его по колену. И когда, от неожиданности он выпустил меня из рук, всего лишь на мгновение, но мне этого хватило, я полоснула его по щеке острыми как бритва ногтями. Уж на что, а на свой маникюр я никогда не жаловалась.

Ирн зажал свою щеку ладонью, и я увидела кровь, стекающую сквозь его пальцы.

— Ах, ты, дрянь! — его другая рука отвесила мне оглушительную пощечину, такой силы, что я опрокинулась назад и ударилась затылком о бортик ванны. Сползая под воду, я с сожалением успела подумать, что амулет связи я сняла вместе с одеждой, и на помощь позвать не успею. А потом вернулась Тьма.

* * *

Сознание возвращалось медленно, какими-то рывками. Сначала я услышала голоса. И их было много, гораздо больше одного или двух. Затем я почувствовала, что лежу на чем-то жестком и очень холодном. Последней вернулась боль. Затылок будто бы раскололся на части, и боль огненной лавиной растеклась по всей голове.

Осознание того, что случилось, пришло неожиданно. Только что перед глазами была темнота, а в следующую секунду я вспомнила все. И вместе с осознанием, пришел страх. Потому что среди других голосов я слышала его. Голос Ирнестэля.

Я решительно открыла глаза, и с удивлением обнаружила целых две странности. За окном был день, потому что я чувствовала на себе солнечные лучи. А я лежала на мраморном полу, накрытая лишь простыней. Причем, почему-то с головой. И уже собираясь пошевелиться, я внезапно осознала последнее. Я умерла. Они все думают, что я умерла. И Ирнестэль переживает вместе с другими, делая вид, как он травмирован моей гибелью.

Никто не знает, что он был здесь вчера. Никто кроме меня. А я умерла. Значит, пусть так все и останется. Мне надо, чтобы здесь остался только один Асселетэль. Единственный, кому я могу доверять полностью.

Я закрыла глаза, так и не пошевелившись, и постаралась расслабиться. Ждать, возможно, придется долго, а я чувствовала себя слишком слабой. И незаметно уснула.

В следующий раз меня разбудило чувство полета. Я летела куда-то на чьих-то руках. Прекрасное чувство, жаль продлилось оно слишком мало. Меня уложили на какую-то ледяную поверхность и расправили поверх меня простыню. Мне было ужасно неудобно, холодно и неприятно находиться непонятно где. Но тот, кто меня принес, никуда не уходил, а при нем я пошевелиться не могла, потому что не знала кто это. Может быть, это мой несостоявшийся убийца? И если я выдам себя, меня тут же и добьют, чтобы я не мучилась?

Следующее прикосновение, которое я ощутило, меня обескуражило. Меня обняли. Так нежно, как меня обнимала только моя мама, и так крепко и сильно, как обнимал только мой отец.

— Нари, — услышала я едва слышный шепот, — ну как же так? Почему я не уследил...

— Вы меня сейчас задушите, — выдавила я, и поразилась, до чего хрипло прозвучал мой голос.

От меня отшатнулись, и я услышала какой-то грохот, словно что-то упало и загремело, покатившись по полу, а в следующее мгновение с моего лица сдернули простыню, и я, невольно щурясь от ослепительного света, уставилась в глаза своему учителю.

— Привет, — улыбнулась я и попыталась подняться, — здесь жутко холодно.

— О боги, — Асселетэль смотрел на меня так, словно я воскресла из мертвых. Впрочем, в его глазах так все и было, — я не могу поверить...

Он шагнул вперед, к столу, на котором, как оказалось, я лежала, и легко подняв меня, поставил на пол. Затем сорвал с себя через голову, светлую льняную тунику, и, попытался завернуть меня в нее.

Я решительно отобрала у него перекрученную вещь, спокойно расправила ее одной рукой, второй придерживая на себе простыню, и кое-как одела ее. Асселетэль, уже немного успокоившись, помог, и теперь, стоял рядом со мной, держа меня за плечи и неверяще качая головой.

Затем решительно подхватил меня на руки, и куда-то понес. Коридоры, переходы, тусклые отблески магических фонариков. Все это мелькало у меня перед глазами, заставляя кружиться мою голову. Я прислонилась к его груди и закрыла глаза. А открыла их тогда, когда почувствовала что мы куда-то пришли.

Совершенно другая комната. Она была намного больше моей, и оформлена в коричнево-золотистой гамме. Мебель и убранство комнаты совершенно идентичны. Вот только кровать была отделена от остального помещения большой золотистой ширмой, а возле окна стоял ореховый стол, заваленный бумагами, и вдоль стены пара больших шкафов.

Асселетэль сгрузил меня на кровать, и осторожно присел рядом.

— Я не могу понять... — тихо выговорил он, словно через силу, — каким образом, ты смогла выжить? Тебя нашли утром, а произошло это, судя по всему вечером, когда ты отправилась в купальню перед сном.

Я кивнула его словам, и неожиданно улыбнулась.

— А знаете, лэд Асселетэль, я, кажется, разобралась, что именно делает мой щит. Он позволяет дышать под водой.

— О боги, — на меня уставились изумленные карие глаза, — он же был на тебе, и не позволил утонуть. Как я сразу не подумал... Но ты была словно мертвая, не дышала, и мы подумали...

— Я ударилась головой, — пожаловалась я и показала на свой затылок, — болит ужасно. Наверняка поэтому я и потеряла сознание.

Эльф развернул меня к себе спиной, и я почувствовала умиротворяющее тепло от его рук. Как они это делают, а? Я бы тоже не отказалась уметь лечить. Какое полезное дело, споткнулся, упал и разбил коленку. Посветил на нее светом из рук, и она как новенькая. А голова между тем перестала болеть совершенно.

— Спасибо, — развернулась я обратно.

— Нариата, — он внимательно посмотрел на меня, — тебе нужно рассказать мне все, что вчера случилось. Потому что о происшествии с тобой поставили в известность твоего дядю. И он скоро должен прийти, чтобы забрать... твое тело.

Наверное, я слишком вытаращила на него глаза, потому что он невольно хмыкнул:

— Ну, мы же думали, что ты умерла. Тьма, я виню себя. Я даже не попытался найти у тебя пульс. Все было так очевидно. Целую ночь под водой. Выжить не смог бы никто.

— И что теперь делать? — расстроено спросила я.

— Давай сначала ты мне расскажешь, а уже потом решим, что делать дальше, — улыбнулся Асселетэль.

Глава 7.

"Нет ничего ужасного в том, чтобы ждать,

когда тебя предадут. Весь ужас в том,

когда предательства не ожидаешь"

(Блич)

— Я расскажу, но вы мне не поверите, — отрицательно покачала я головой, — никто не поверит. Поэтому просто считайте, что я поскользнулась и упала, ударившись головой.

Эльф в сомнении покачал головой, глядя на меня.

— Нет, Нариата, так дело не пойдет. Я должен знать совершенно точно, что именно там случилось. Если ты боишься, что тебе не поверят, тогда просто покажи. Воспоминания не лгут никогда.

— А как это? — не поняла я, — как можно показать воспоминания?

— Этому учат на третьем курсе, — улыбнулся он, — вот поступишь и научишься сама. А пока смотри мне в глаза и расслабься. Я сам все увижу.

Ладно, если это так просто, значить пусть смотрит. Я сомневалась в том, что моим словам поверит хоть кто-то. Ведь Ирнестэль здесь уважаемый лекарь. А я кто? Простая малолетняя девчонка, которая вздумала оболгать уважаемого лэда. А раз, по словам моего учителя, воспоминания не лгут, значит, есть шанс, что хоть кто-то мне поверит.

Я послушно постаралась расслабиться и уставилась ему в глаза. Странно так, передо мной, словно я видела сон наяву, промелькнули события вчерашнего вечера. Одно за другим. И едва перед моими глазами сомкнулась Тьма, меня отодвинули в сторону.

Асселетэль сидел на кровати рядом со мной, уставившись в пол. На его скулах гуляли желваки. Я протянула руку и дотронулась до его рукава, чем немного привела в чувство. Учитель обернулся ко мне и вцепился в мои плечи обеими руками.

— Нариата, слушай меня очень внимательно. Я сейчас уйду. На недолго. А ты останешься здесь. Дверь я закрыл на ключ, едва мы вошли сюда, так что можешь не опасаться, того, кто может прийти. У нас есть совсем немного времени, перед тем, как здесь появится твой дядя, и мне нужно успеть.

Он наклонился, и неожиданно поцеловал меня в лоб.

— Жди и ничего не бойся. Все будет хорошо.

За его спиной раскрылось зеркало портала, куда он и шагнул со всевозможной поспешностью. Я встала и решила осмотреться. Раз он меня оставил тут, значит, доверяет, и не будет ругать, если я что-то посмотрю?

На его кровати, в отличие от моей, был установлен настоящий балдахин. Из тяжелой ткани, с витыми шнурами и кисточками. Ткань, свисающая с потолка, была аккуратно подвязана к прикроватным столбикам. Красиво. Я погладила рукой гладкий материал и пошла, осматривать остальную комнату.

Мягкий, золотистого цвета ковер на полу, золотистые же занавеси на окнах из какой-то невесомо-легкой ткани. Но мое внимание привлекло не это, а шкафы, забитые книгами. Вот туда-то я и направилась.

Ну да, вот эти две Асселетэль приносил мне, когда начинал учить темно-эльфийским рунам. И я их прочла от корки и до корки. А значит, я могу взять что-то еще. Все равно ждать неизвестно сколько. Хоть он и сказал что недолго, но кто знает. А просто так сидеть скучно.

Я выбрала одну из множества книг и уселась в кресло, стоящее рядом со столом, поджав под себя ноги. Одежду мне так и не дали, а он сам, я внезапно захихикала, ушел в портал в одних штанах без туники. Вот на него там уставятся, где он появится.

Я успела пролистать всего лишь пару страниц, когда позади меня раздались голоса. Один из них я опознала сразу. Это мой учитель. А вот во вторых двух, не уверена.

— Нариата, ты куда подевалась? — спросил Асселетэль.

Я спустила ноги с кресла и развернулась вместе с ним к пришедшим через портал. А в следующее мгновение, меня как ветром сдуло, я метнулась через всю комнату и практически упала на руки к тому, кого я так хорошо знала. Лучшему другу моего отца, Главе Магического совета Фанеадара, Верховному советнику Вайерду Аэл'лингу.

— Нари, деточка, — гладили меня по волосам, прижимая к себе осторожно, словно хрупкую вазу.

Я отстранилась и заглянула ему в глаза, улыбнувшись.

— Рада вас видеть, лэд Вайерд, — хлюпнула носом.

Верховный советник, молча, кивнул мне и развернул меня, показывая того, кто стоял за ним.

— Узнаешь, кто это?

— Здравствуйте, лэд Элдвен, — кивнула я и снова улыбнулась.

Его спутником оказался второй советник Магического совета Фанеадара, и тоже друг моего отца. Да, этим двоим, я могла доверять безоговорочно.

— Так, у нас есть примерно четверть часа на то, чтобы разобраться в ситуации, — припечатал Вайерд, — рассаживаемся по местам и внимательно слушаем. С полчаса назад к нам в здание совета, прямо посреди заседания ворвался лэд Давейрин, и с порога заявил, что ты умерла. Мы не поверили своим ушам, я связался с Асселетэлем, и он подтвердил информацию. Да, действительно, ты утонула. Это было странно, потому что все знали о том, что ты была во Тьме последние восемь месяцев. И, едва убедившись, что подтверждение получено, он начал требовать от нас, чтобы мы подготовили бумаги к его вступлению в твое наследство, которые он подпишет сразу после твоего погребения. Прости, детка, но это прозвучало именно так, — виновато вздохнул Верховный советник, глядя на меня.

— Мы отправили его в отдел по работе с наследными документами, — добавил лэд Элдвен, — и едва он вышел за дверь, как раскрылся портал и оттуда вывалился полуголый Асселетэль, который стал нести какой-то бред. Уж прости, Асс, — усмехнулся он, подмигнув моему учителю, — но это выглядело именно так. А теперь давайте коротко, о том, что здесь произошло, и будем думать, что делать дальше.

Я бросила короткий взгляд на своего учителя, и, дождавшись согласного кивка, ответила:

— Я пришла в себя два месяца назад.

— Что?! — подскочил Верховный советник, — Асс, как это понимать?

— А вот как хочешь, так и понимай, — просто сказал лекарь, — о том, что она пришла в себя, знали все в этой лечебнице. Но никто, ни, словом ни жестом не дал понять Давейрину об этом.

— И ее вид, я так понимаю, это морок? — уточнил Вайерд.

— Да, — кивнула я, — а вчера произошло кое что. Если хотите, можете посмотреть мои воспоминания.

— Я так смотрю, вы тут времени даром не теряли за два-то месяца, — хмыкнул Вайерд в адрес Асселетэля, и, поднявшись со своего места, подошел ко мне.

— Плохо, — сказал он емко, просмотрев то, что я ему показала, — я так понимаю, он был в курсе того, что Нари пришла в себя? И теперь ее слово против его. Если попытаться его обвинить, он расскажет о том, что ты давно пришла в себя, и весь персонал лечебницы это скрывал.

— Тут как раз все просто, — покачал головой Асселетэль, — он явно сумасшедший, это видно невооруженным глазом. Если он начнет обвинять, мы все скажем, что это неправда.

— А ты слышал что-либо про дознание Магического совета? — вопросом на вопрос ответил Вайерд.

— А ты здесь на что? — удивился Асселетэль. — Просмотришь воспоминания мои и Нариаты и подтвердишь, что все сказанное им ложь, и что он просто спятивший псих, которому место за решеткой в темнице.

— Ну, ты жук, — усмехнулся Верховный советник, — хотя так я и сделаю. Если что, у нас есть и Элдвен, который сможет подтвердить мои слова. Но не думаю, что кто-то осмелится не поверить главе Магического совета. Хотя... — он задумался, — Асселетэль, я думаю, его можно попробовать запутать так, что он сам скажет то, что выгодно нам, и если попытается сказать правду, ему никто не поверит. Как думаешь?

Дождался одобрительного кивка и, повернувшись ко мне, тепло улыбнулся:

— Нари, в двух словах, как у тебя дела? Я понимаю, что говорить тяжело, но если я смогу чем-то помочь?..

— Пока не нужно, — покачала я головой, — и у меня все хорошо, спасибо!

Оба советника кивнули и оглянулись на Асселетэля.

— Он прибыл, — сказал лекарь, и я без уточнений поняла, о ком идет речь, — идем, Нариата. А вы ждите здесь, — добавил он, — придете через портал, когда я позову.

* * *

Асселетэль ворвался в комнату, в которой проходили встречи лекарей с родственниками тех, кто находился на излечении, подобно урагану. Распахнул двери и шагнул внутрь, замерев на пороге. Я осталась позади него, и лишь краем глаза смогла рассмотреть из-за его спины помещение, в которое мы вошли. Оно было намного больше той комнаты, в которой я провела последние восемь месяцев. Полукруглой формы, в нем имелось целых три окна и узкие простенки между ними. На полу лежал большой вишневого цвета ковер, и точно такие же диванчики стояли вдоль стен.

— Лэд Асселетэль, — раздался ледяной голос, в котором царило презрение ко всем, окружающим его, — будьте добры рассказать мне, каким именно образом я потерял свою дорогую племянницу, которая все это время находилась во Тьме. Что такого могло произойти с ней?

Мой учитель пожал плечами. Хорошо хоть тунику успел нацепить, пока мы бежали сюда, а вот я в его одежде, и это нехорошо. Пока они разговаривают, быстро наложу на себя морок своей ночной туники и штанов. Все равно трогать меня не позволю никому, а на вид и так сойдет.

— Почему же вы спрашиваете именно меня? — таким же холодным голосом спросил Асселетэль, — у вашей племянницы был личный лекарь, назначенный мной, который и нес за нее полную ответственность. Давайте послушаем его, каким образом он смог допустить подобное?

Ай да, учитель! Я когда осознала, что он только что сделал, чуть не пустилась танцевать.

Он же только что поставил Ирнестэля перед выбором. Или рассказать всю правду о том, как все было. Что я давно пришла в себя, и учитель занимался со мной, а он просто приревновал меня и попытался овладеть силой, а когда не удалось, ударил и оставил умирать. Или же другой вариант. Сделать удивленное лицо и сказать, что еще вчера вечером я была во Тьме, и он понятия не имеет, как все произошло. А если он выберет этот вариант, обвинить меня в том, что я давно очнулась, он уже не сможет. Умница, Асселетэль!

Минута ожидания, и ура! Второй вариант...

— Уважаемый лэд Давейрин, — голос тихий и дрожит, — ваша племянница действительно была моей пациенткой. Мы вместе с лэдом Асселетэлем, главным лекарем больницы, на пару наблюдали ее. И она была во Тьме вплоть до вчерашнего вечера. Видимо ночью, она пришла в себя в тот момент, когда в ее комнате никого не было, и решила дойти до купальни, где не смогла удержаться на ногах и упала в наполненную ванну. А обнаружили ее только утром, когда было поздно что-то предпринимать.

Ой, ну и дурак. Вроде бы взрослый, а рассказ настолько шит белыми нитками, даже я, маленькая, четко вижу несоответствия. Зачем бы стояла наполненной ванна в купальне у бессознательной пациентки? И как бы она смогла добраться туда сама? Я прекрасно помнила, как пришла в себя, и как несколько дней не могла удержаться на ногах от полного бессилия. Но радует одно, он сам вырыл себе яму. Теперь обвинить в чем-то моего учителя или меня он не сможет.

— Я понял, — ледяной голос дяди внезапно потеплел, — думаю вас, лэд Асселетэль, не затруднит выписать свидетельство о смерти, и передать его мне.

— Затруднит, — в голосе учителя явственно слышалось торжество.

— Как понимать ваше заявление? — "ледяной водопад" возмущения.

— Дело в том, — тихим голосом произнес учитель, — что у меня появились новые факты, которые требуют дополнительного расследования. А посему, с вашего позволения, я взял на себя смелость пригласить сюда главу Магического совета Фанеадара, верховного советника лэда Вайерда Аэл'линг, который является великолепным менталистом. А значит, сейчас мы узнаем правду о том, что вчера произошло.

Он так и стоял в дверях, пряча меня за своей спиной, и я не видела того, что происходила в комнате, зато услышала знакомые голоса. Значит, они пришли сюда из покоев Асселетэля через портал.

— Добрый вечер, лэды лекари, лэд Давейрин.

Взаимные расшаркивания. Слушаю дальше.

Асселетэль кратко объяснил Вайерду о том, что от него требуется просмотреть память лэда Ирнестэля и его собственную, дабы убедиться, что все абсолютно законно, и только после этого он сможет выдать свидетельство.

Голос Вайерда:

— Лэд Элдвен, прошу мне помочь.

Легкие шаги, молчание, затем легкое хмыканье моего дяди. Да что же там происходит? Как бы посмотреть? Но высовываться нельзя. Потом расскажут.

— Да, я вижу, что она была во Тьме, когда вы вчера посетили ее, — это голос моего дяди, — и у меня к вам нет претензий.

Как интересно... Видимо он показал какие-то давние воспоминания, когда я действительно пребывала во Тьме. Надо потом будет спросить. А вот теперь, похоже, настала очередь Ирнестэля. Потому что неожиданно раздался его голос:

— А почему я должен показывать вам свои воспоминания? Разве его не достаточно? Ведь вы сами увидели, что вчера лэда Нариата еще была во Тьме.

О, а вот и еще одно бревнышко к твоему погребальному костру, дорогой Ирнестэль.

— Я вынужден настаивать, — теперь голос Верховного советника по холодности мог сравняться с дядиным, — если вы сказали правду, вам нечего опасаться. Прошу стать передо мной. Немедленно.

Я хмыкнула про себя, и приготовилась слушать.

— Ой, как интересно! — голос Верховного советника внезапно дрогнул. — Уважаемые лэды, прошу вашего внимания. Лэд Элдвен, мне еще раз нужна ваша помощь. Расследование нужно доводить до конца, а эта информация весьма интересна. Прошу смотреть внимательно.

Мгновение молчание, а затем, как будто что-то упало на пол, и стремительные шаги, направляющиеся прямо к нам. Учитель поднял руку, останавливая того, кто так рвался убежать. И в ту же минуту, в комнате раздался чей-то посторонний голос, — лэд Ирнестэль, вы арестованы за убийство Нариаты Элл'оллисдэйр, подтвержденное вашими собственными воспоминаниями в присутствии четырех свидетелей.

Я уже извелась, слушая звуки борьбы и приглушенные вопли моего бывшего лекаря. Видимо стражи пришли по зову Вайерда через портал, и теперь затаскивали туда же Ирнестэля.

Наконец наступила тишина, которую тут же нарушил дядин голос, в котором звучали вместо холода нотки торжества:

— Верховный советник, как вы могли убедиться, моя племянница действительно мертва, так что моя просьба об оформлении всех необходимых документов остается в силе. Завтра с утра я зайду в Магический совет за подписанными оригиналами.

— Вам так не терпится вступить в наследство? — теперь ледяным стал голос Вайерда.

Минутная тишина, а затем осторожный ответ:

— А к чему тянуть?

Негромкое хмыканье второго советника, и рубленая фраза Главы Магического совета:

— Быть может, вам стоит спросить сначала у вашей племянницы, согласна ли она передать вам права своего наследования?

Лэд Давейрин неожиданно расхохотался:

— Если бы я умел разговаривать с мертвыми, я непременно бы задал ей этот вопрос. Но, увы, мне это неподвластно.

— А кто вам сказал, — лениво произнес Асселетэль, — что ваша племянница мертва? Отнюдь, вот она, — и неожиданно отступил в сторону, явив меня всем находящимся в комнате.

— О боги, Нариата, — метнулся ко мне Вайерд. Честное слово, если бы я не виделась полчаса назад с обоими советниками, я бы им поверила. Он подхватил меня на руки, и отнес к ближайшему дивану, впрочем, подальше от моего дяди, отвалившейся челюсти которого сейчас позавидовала бы даже акула. Ну и оскал...

— Она бледная, как сама Тьма, — прошептал второй советник, — и едва стоит на ногах.

— Ну а как вы хотели? — пожал плечами Асселетэль, — она только вчера вечером пришла в себя, и сразу была совершена попытка покушения на убийство.

— Кстати, — Вайерд задумался, — а ведь и вправду так. Возможно, поднять старое дело, о... — он покосился на меня, полулежащую на диване рядом с ним, и изображавшую едва живую лэду, и исправился, — вы меня поняли. И проверить новые данные. Возможно тот, кто был повинен в прошлом, виновен и теперь?

— Почему вы несете какую-то чушь? — вскочил с сиденья мой дядя, — и почему я вынужден это слушать. То дело закрыто семь месяцев назад. Виновных не нашли. И меня назначили опекуном.

— А может, плохо искали? — задумчиво вопросил второй советник.

Дядя метнулся к двери, и был остановлен на пороге ледяной фразой лэда Вайерда:

— Уважаемый лэд Давейрин, я беру это дело под собственный контроль. Эта девочка останется в лечебнице до моего особого распоряжения. И прошу вас ограничить свои посещения, потому что радости ей это не доставляет. А если вас что-то не устраивает, — остановил он, попытавшегося возразить дядю, — мы с радостью назначим иного опекуна несовершеннолетней лэде Нариате Элл'оллисдэйр. Всего доброго.

Дверь захлопнулась за дядей с таким грохотом, что в окнах задрожали стекла.

Я взвизгнула от восторга и повисла у Вайерда на шее, целуя его в обе щеки.

— Спасибо, спасибо, спасибо!!!

— Это самое малое, что я могу сделать для тебя, детка, — грустно улыбнулся он. — Мы выиграли тебе пару-тройку месяцев, но потом тебе все равно придется переехать к нему. Пока его вина не доказана, мы ничего не сможем сделать, и отменить его опекунство тоже. Для этого нужен весьма весомый повод.

Я тряхнула головой и улыбнулась:

— И все равно, спасибо огромное!

Глава 8.

"Подлинного гения Вы можете узнать по тому,

что все тупицы при его появлении устраивают

заговор против него".

(Ральф Уолдо Эмерсон)

— Спасибо вам, боги! — говорила я каждое утро, поднимаясь с кровати, искренне благодаря их за ту жизнь, которую я сейчас вела.

Она воистину была райской.

Если не брать в расчет то, что меня продолжали учить всему, что мне могло пригодиться при поступлении в Магическую школу, у меня появилось свободное время. А поскольку я в совершенстве освоила наложение мороков, то приняв облик другого эльфа или эльфийки, я могла свободно выходить в Фанеадар и гулять в свое удовольствие.

Изредка меня сопровождал лэд Асселетэль, когда у него выдавалась свободная минутка. Пару раз в мои провожатые напросился даже лэд Эрелл, мой учитель физкультуры.

А мне было весело. Я наслаждалась каждым прожитым днем. Незаметно для меня пролетели Брязок и Кветень. Сейчас подходила к концу уже вторая неделя Красня. Северное лето вступило в свои права. Солнце поднималось достаточно высоко, но грело слабо. В наших краях два-три теплых месяца это полное счастье.

Вот окончу магическую школу, и уеду на юг, жить в светло-эльфийской Империи. А что тут такого? Устроюсь там, на работу, приобрету себе жилье и буду жить в свое удовольствие.

Вот только с наследством предстоит разобраться. Как я не старалась выкинуть из головы тот разговор с Ирнестэлем, полностью забыть не получалось.

По его выходило, что дядя спит и видит, как женить на мне своего сыночка, и прибрать к рукам мое наследство. А мне, если я этого не хочу, нужно продержаться до семнадцати дет, а потом пройти какое-то испытание, чтобы доказать свое взросление и умение самостоятельно распоряжаться своим добром.

В противном же случае, меня ждало опекунство, продленное на очень долгое время.

В общем, как ни крути, а в школу поступать надо. Как пройдет мой день рождения, так и направлюсь туда.

Вещи я начала подкупать уже сейчас, причем мужские. Мы с Асселетэлем обговорили всевозможные варианты моего побега и остановились на этом. Мне нужно будет принять морок темного эльфа, переодеться в мужскую одежду и в таком виде пробираться в Фирсу.

Мороки мои, хоть и не овеществленные, были очень сильны. Через них не смог увидеть даже глава Магического совета лэд Вайерд, а это многого стоило. А что до меня, даже если ухватится кто-то за то место, которое у девушек называется грудью, то и не найдет ничего. Как-то так получалось, что я взрослела, округлялась в положенных местах, а вот именно в этом месте ничего вырастать не собиралось. Даже обидно.

На днях, я бродила по торговым рядам под мороком молодого парня, и подбирала себе вещи в дорогу. И, совершенно неожиданно встретила свою подругу Кэйлин. Едва удержалась, чтобы не кинуться к ней и обнять.

Куда мне, я же не под своим видом, она меня и не узнает. Да и внимания привлекать не стоит. А она была там со своими родителями, тоже выбирала какие-то вещи. Я грустно вздохнула, вспоминая свою прошлую, беззаботную жизнь и встрепенулась. Ни к чему грустить. Она вон до сих пор под крылом опеки, и будет так до пятисот лет. А я взрослая. И самостоятельная. Так что пусть это она мне завидует.

А вот грудь у нее, в отличие от меня, была. И еще какая...

Деньгами в количестве пяти золотых монет меня снабдил Асселетэль. Причем отмел все мои возражения и сказал, что как вступлю в свое наследство, так и верну. А не верну, так он и не обедняет.

Вещей я решила не набирать много. В Фирсе ведь тоже есть торговые ряды, там и куплю. Чтобы с собой тяжело не тащить. А отсюда поеду в облике мужчины, значит и нужно мне штаны с сапогами, дорожный колет и камзол в придачу, да сумку с парой смен нижнего белья. Причем тоже мужского.

В силу своего возраста, никогда раньше не интересовалась этой деталью их гардероба, и теперь с удивлением рассматривала лежащие на прилавке шелковые штаны по колено, с кружевами в качестве оборок по низу брючин, и давилась от смеха. Как они в этом ходят, это же жутко неудобно. Одни штаны надеваешь, а сверху другие.

А куда деваться? Пришлось еще раздеваться и мерить. В очередной раз порадовалась тому, что под мороком парня. Другие и головы не повернули, чтобы посмотреть, как я раздеваюсь, а вот если бы я была самой собой, половина торговцев бы сбежалась чтобы увидеть бесплатное представление.

Мама всегда говорила, что эльфы достаточно раскованы в этом плане, и предупреждала, чтобы я не торопилась с решительными шагами. Семнадцать лет — возраст совершеннолетия. Вступив в него, официально можно и замуж выходить. Только вот зачем связывать себя узами так рано. Лучше пожить в свое удовольствие, мир посмотреть. А уже потом, встретив того, кого полюбишь всем сердцем, можно и замуж.

Все, последнее приобрела, и уже собиралась уходить, но дернуло меня что-то зайти в небольшую таверну на краю торговой площади. Время уже к вечеру, а я обед пропустила, загулявшись тут. Надо перекусить немного.

Заглянула внутрь, увидела свободный столик и направилась к нему. Голос пришлось сделать более грубым, когда заказ делала, но вроде нормально вышло.

А вот пока ждала, за своей спиной услышала то, от чего кровь застыла в венах. Дядя. Сидел за соседним столиком ко мне спиной. Оттого я его и не заметила, когда место себе выбирала. И разговаривал с каким-то, невидимым мне, собеседником. И вот что теперь сделать? Встать и уйти? Или спокойно поесть и только потом уходить?

Пока думала, симпатичная темная эльфийка, работница этой таверны, принесла мне тарелку с тушеными овощами и кусочками мяса, а так же стакан сока аури. Сунула ей серебрянку, и кивнула поблагодарив. Та расцвела в улыбке, и, одарив меня томным взглядом, ушла к стойке.

И что это такое сейчас было?

Пока ела, прислушивалась к разговору за соседним столиком. Только ничего интересного не услышала. Либо все до моего прихода обговорили, либо просто так, пообедать зашли. Как теперь узнать.

Одно, правда услышала, и постаралась запомнить. Когда мой дядя направился к выходу, он остановился практически рядом со мной и, обернувшись к своему собеседнику, сказал:

— Десятого Лужня будь готов, не забудь! С самого утра пожалуем.

После чего с довольной улыбкой на лице прошагал мимо меня на улицу.

А я осталась сидеть, размышляя, чем мне это число не понравилось. Тарелка опустела, а мыслей никаких не появилось. Я вздохнула и встала, собираясь уходить. И ненароком кинула взгляд на того, кто был собеседником моего дяди.

О, а этого темного эльфа я знала. Он был жрецом в Храме Темного леса. Проводил ритуалы брачных обрядов и прощаний с усопшими. Ой... Так, надо быстрее возвращаться в лечебницу, переговорить с Асселетэлем. Что-то мне не нравится та мысль, которая пришла мне в голову.

Как не торопилась, а добиралась почти час, уже почти успело стемнеть. Влетела в свою комнату, забросила сумку на кресло, и, сняв с себя морок, помчалась на поиски Асселетэля.

Обнаружила в его собственной комнате не только его самого, но и лэда Вайерда.

— Нариата, добрый вечер, — приветливо кивнул мне Глава Магического совета.

Я поздоровалась, и присев на второе свободное кресло, призадумалась. Мы не рассказывали советникам ничего из того, что планировали сделать. Потому что были уверены в том, что нас не одобрят. А идею поступать в шестнадцать лет в "Золотой единорог" и вовсе высмеют. А значит, сначала расскажу все, что услышала учителю, а уже потом мы с ним решим, рассказывать советникам или нет.

— Я зашел тебе рассказать, — задумчиво начал лэд Вайерд, — что сегодня нас посетил твой дядя, лэд Давейрин. Он был весьма вежлив в разговоре, и поинтересовался, доколе ты будешь лежать в лечебнице. По его словам, два с половиной месяца, что прошло с момента твоего возвращения из Тьмы, вполне достаточно для того, чтобы полностью восстановиться. Я сказал, что загляну сюда и удостоверюсь во всем своими собственными глазами, а затем приму решение.

Я в панике уставилась на Асселетэля:

— Я не хочу, — шепотом выпалила я, — не хочу...

— Нариата, — покачал головой лэд Вайерд, — наши желания ничего не значат. Если Асс мне скажет, что ты не восстановилась, я продлю срок, если же нет, то пришла пора возвращаться к родным. Чтобы ты не думала, но он твой дядя. Поэтому прошу вас подумать, и завтра, Асс, я жду от тебя развернутый ответ. Если да, то да, если нет, то почему. А пока, желаю спокойной ночи.

Верховный советник коротко кивнул нам и скрылся в портале.

Я в панике развернулась к Асселетэлю:

— Что делать?!

Учитель задумался.

— Нариата, ты же понимаешь, что мы не сможем держать тебя здесь до бесконечности? Рано или поздно, но тебе придется вернуться к своим родственникам. Как бы тебе этого не хотелось.

Я обессилено закрыла лицо руками. Не хочу! Не могу! А после того, что слышала сегодня, мне просто страшно. Я там буду совсем одна и никто, в случае чего, не сможет прийти мне на помощь. Как же быть.

Эльф поднялся из своего кресла, подошел ко мне и опустился передо мной на корточки, осторожно потянув мои руки, прочь от лица.

— Нари, не расстраивайся. Не забывай, что на твоей стороне не только я, но как минимум два советника Магического совета Фанеадара, причем один из них — его глава. Это очень хорошо.

— А толку? — я открыла зажмуренные глаза и посмотрела на Асселетэля, — вы знаете, почему я так бежала к вам сегодня?

Он отрицательно покачал головой.

— Потому что сегодня, когда я гуляла по городу, я проголодалась и зашла в небольшую таверну. И угадайте, кого я там встретила? Правильный ответ — моего дядю. Он там сидел вместе со жрецом из Храма Темного леса. И знаете, что они обсуждали? Цитирую дословно: "Десятого Лужня будь готов, не забудь! С самого утра пожалуем". Седьмого у меня день рождения. Значит, девятого должно случиться что-то, что потребует необходимости срочного визита в Храм. И мне так кажется, что это будет не моя смерть. Много еще вариантов остается?

Асселетэль замер с остекленевшими глазами.

Несколько минут прошли в полном молчании. Я смотрела на учителя, а он напряженно думал. Наконец, в его взгляде появилась некая осмысленность, и он кивнул сам себе головой, словно соглашаясь с какими-то своими мыслями.

-Нариата, смотри, что я надумал, — серьезно произнес он, — ты знаешь такую поговорку: "Предупрежден — значит, вооружен"? — увидев мой кивок, улыбнулся, — отлично. Сейчас у нас над ним есть очень большое преимущество. Я напишу для Вайерда то, что он попросил, и укажу, что тебе необходимо для окончания лечения еще две полных недели пробыть в лечебнице. После чего, твой дядя может забирать тебя домой. Но, — эльф поднял вверх указательный палец, — только с одним условием. Через день ты должна будешь посещать лечебницу для проведения оздоровительных процедур.

Я растерянно смотрела на своего лекаря и учителя и не верила тому, что он говорит. Значит, он от меня отказывается? Наверное, все было написано у меня на лице, потому что Асселетэль неожиданно расхохотался, и провел ладонью по моим волосам.

— Нариата, ты сейчас похожа на сердитого ежика. Так же сопишь и хмуришься. Ты же понимаешь, что сделать то, о чем я сейчас говорю, просто необходимо. Смотри сама. До девятого числа ты в абсолютной безопасности. Более того, — он поднялся на ноги, и начал расхаживать по комнате, рассуждая в такт своим шагам, — никто кроме тебя и меня не знает о том, что ты овладела магическим даром. Даже Вайерд считает, что морок на тебе это моих рук дело. Кстати, его нужно будет обязательно подкорректировать, чтобы ты перестала выглядеть как умирающая, и стала похожа на выздоравливающую.

— Вы думаете то, что дядя и его семья не знают о моей магии, мне чем-то поможет? — недоверчиво хмыкнула я.

— Я в этом убежден, — кивнул, останавливаясь Асселетэль, а сделаем мы с тобой вот что. Слушай внимательно.

* * *

На следующий день, в комнате для встреч лекарей с родственниками тех, кто находился на излечении, состоялась очередная встреча. На ней присутствовали я и Асселетэль, а так же Вайерд и мой дядя вместе с тетей.

Визит второй родственницы явился для меня полной неожиданностью. Я видела ее в последний раз восемь месяцев назад, и хорошо запомнила ее холодность и бесцеремонность. Впрочем, сегодня они оба просто лучились радушием. Даже ледяной дядин тон был забыт.

Асселетэль передал Вайерду записи о моем лечении. По его словам, до окончания курса реабилитации мне надлежало еще две недели находиться в лечебнице. А затем, под расписку меня отпускали в мой новый дом. В расписке было четко оговорены следующие моменты: меня не следовало волновать, а только холить и лелеять, ибо я пережила страшную эмоциональную травму. И как в будущем это может отразиться на моей психике, никто не знал. Вторым пунктом было указано обязательное посещение лечебницы через день, для проведения оздоровительных процедур. И третье, пожалуй, самое главное, моя жизнь оставалась под неусыпным контролем Главы Магического совета.

После оглашения последнего условия, моих родственников заметно перекосило. Что ж, теперь, если они попытаются провернуть что-либо со мной, им придется за это отвечать. А это не могло не радовать.

Моя внешность была заметно подкорректирована. Теперь я являла миру аристократическую бледность и неземную прозрачность. Но любой мог убедиться, внимательнее взглянув на меня, что я уверенно иду на поправку. Поэтому с первыми двумя пунктами лэд Давейрин согласился не глядя.

После их ухода, причем они были настолько любезны, что снизошли даже до поцелуев в мою макушку, лэд Вайерд расхохотался.

— Отличный документ. Даже я не смог бы придумать лучше. Вроде бы она возвращается домой, но полный контроль над ситуацией у нас с тобой. Думаю, он уже в мыслях потратил все деньги, которые принадлежат тебе, как прямой наследнице, а тут такой финт.

— У них так плохо с деньгами? — с интересом спросил Асселетэль.

— Ну как сказать, — пожал плечами Верховный советник, — я бы серьезно задумался над своим положением, на его месте, а он, похоже, надеется прибрать к рукам деньги Нариаты. — Вайерд посмотрел на удивленных нас, и разъяснил, — понимаете, он кругом в долгах. Для того, чтобы открыть свою лавку, он брал очень много лет назад ссуду в Аршераннском банке. И если бы он выплачивал, как положено, гася не только долг, но и проценты по нему, к нынешнему времени он уже расплатился бы с банком, и работал на свое благосостояние. А оказалось, что у него руки растут не из того места. Извини, Нариата, — покосился на меня Вайерд, — он не только не выплатил свой долг, но и наделал множество других долгов, занимая деньги у соседей, родственников и друзей. Именно поэтому он и был нашим главным подозреваемым. Вот только доказать его вину не смогли. Не хватило улик. И, кстати, дело до сих пор не закрыто, что бы он там себе не думал. Новая зацепка, и мы продолжим расследование. Вот так вот.

— А каким образом он может получить мои деньги? — уточнила я, — ведь если они ему так нужны, он может пойти на что угодно.

— Тут есть всего два варианта, — покачал головой Вайерд, — первый — это твоя смерть. Как ты понимаешь, на это он не пойдет никогда, учитывая, что находишься под моим личным контролем. И второй — женить на тебе его собственного сына. Опять же основанием для этого должна послужить неземная любовь к оному отпрыску, подтвержденная тобой лично. Причем, в случае подобного заявления, ты будешь обследована экспертами Магического совета на предмет употребления приворотных зелий. И если их применение будет доказано, лэду Давейрину, опять же, не поздоровится.

Лэд Вайерд поднялся с дивана и нарезал пару кругов по комнате, остановившись, в конце концов, передо мной.

— В любом случае, до того времени, пока тебе не исполнится семнадцать лет, тебе нечего опасаться. Насильно тебя замуж никто не выдаст.

Я покосилась на Асселетэля. Плохо же ты, уважаемый Верховный советник, знаешь моего дядю. Мы уверены в том, что он уже обдумал, как обойти запрет Магического совета на мое замужество. Причем так, что ему ничего за это не будет. А раз так, то у меня к вам веры нет, уважаемый. И защищать себя буду я сама.

— Спасибо вам, лэд Вайерд, — я улыбнулась и кивнула ему, — надеюсь, на самом деле все будет хорошо.

— В следующем году, в конце весны, незадолго до твоего совершеннолетия, мы обсудим с тобой как тебе снять с себя его опеку и стать самостоятельной, — улыбнулся он мне в ответ, — там должно быть не сложно. Так что выздоравливай, и пока будешь жить в доме у родственников, начинай учиться. Я поговорю с ними в ближайшее время, чтобы тебе предоставили учителя. Раз ты наследница не маленького состояния, ты должна многое уметь. Это, кстати, тоже будет не лишним, если ты захочешь избавиться от опеки.

Глава Магического совета еще раз кивнул мне и Асселетэлю, после чего открыл портал и нырнул в него.

— Две недели? — вопросительно вздохнула я.

— Две недели, — подтвердил эльф.

Глава 9.

"— А я и занимаюсь делом... Вот, план составляю.

Первое — сделать уроки, второе — разобрать вещи...

— Ты в курсе, что к нам сегодня родственники

приезжают?

— ... третье — заготовить кресты и святую воду".

("Неадекватные люди")

— Прошу, дорогая племянница, входи, — голос лэда Давейрина, тянулся, словно липовый мед. Наша процессия, со мной во главе и следующим за мной по пятам Главой Магического совета, втянулась в небольшую комнату.

Хм, это была совсем не та комната, что мне предоставили в прошлый раз. Во-первых, она была на порядок больше. Во-вторых, в ней было окно, которое выходило на центральную улицу, вместо заднего двора. И почему-то я была уверена, что это было сделано не случайно. Так сбежать отсюда становится намного сложнее. А в-третьих, на двери комнаты не было задвижки. И вот это мне понравилось еще меньше.

Лэд Вайерд прошелся до середины моих новых покоев, скептично осмотрел кровать, и остальные образчики мебели, присутствующие тут, и развернулся в сторону моих родственников. Но обратился, почему-то ко мне:

— Нариата, тебе здесь нравится?

— Да, вполне, — кивнула я, — вот только меня смущает одно обстоятельство.

— Какое? — тут же заинтересовалась лэда Адамина, моя тетя, — деточка ты только скажи, мы сделаем все, как надо.

— Где задвижка на двери? — я ткнула пальцем в указанный предмет, — мне не нравится быть беззащитной.

— Племянница, опомнись, — голос из медового мгновенно превратился в ледяной, — от кого защищаться? Это твой дом, тут не бывает чужих.

— Лэд Давейрин, — Глава Магического совета, покачал головой, — вы обязаны сегодня до вечера устранить данную оплошность. Это комната юной девушки, и не к чему, чтобы она становилась проходным двором. Вы меня поняли?

— Это ее блажь, а не требование, — сквозь зубы выдала тетя.

— Я вынужден настаивать, — твердо повторил лэд Вайерд, — Нариата, завтра к тебе зайдет лэд Элдвен, посмотреть, как ты устроилась. И, заодно, проверит, как выполнено мое требование. На этом я думаю все.

Он шагнул к двери, и, запнувшись на пороге, обернулся:

— Чуть не забыл. Каждый второй день твоего пребывания здесь ты обязана посещать лечебницу лэда Асселетэля и проходить курс оздоровительных процедур.

Я кивнула, а дядя, скривившись, словно съел кусок мелиры, недовольно спросил:

— И как долго это будет продолжаться?

— Думаю достаточно долго, — улыбнулся лэд Вайерд, — вы же понимаете, что психологическая реабилитация это дело не быстрое. Всего доброго, и можете меня не провожать.

Он вышел за дверь, а я осталась один на один с двумя голодными акулами. По крайней мере, у меня сложилось такое впечатление, едва я поймала их плотоядные взгляды. Но, к моему удивлению, услышала я совершенно иное:

— Деточка, обед у нас в три часа. Располагайся пока, и постарайся не опаздывать, — улыбнулась мне моя тетя, — пойдем дорогой, не будем мешать Нариате.

Вот честное слово, если бы я не знала того, что знаю об этой семье, поверила бы этим кристально-честным глазам. Но не на такую напали. Ага.

Прикрыла за родственниками дверь, и оглянулась. Итак, посмотрим, чем же меня порадуют? Пожалуй, стоит начать со шкафа. Хм, полки ломились от одежды. И все было новое, купленное явно на меня. Сколько же они потратили, собирая мне такой богатый гардероб? Красивое нижнее белье, которое подобает носить скорее распутной девке, чем девочке-подростку. Полупрозрачное и кружевное. И платья, платья... Ни одной туники, ни одних штанов. Они что, полагают, я буду ночью спать голышом? Или в этих шикарных платьях? Потому что кружевное нечто я не надену даже под страхом смерти.

А вот это платье, очень странное. Можно сказать что бальное. Но мне почему-то кажется, что ему предназначена иная функция. Ладно, обдумаю на досуге, не буду торопить события.

В мою новую комнату помимо кровати и шкафа, влез небольшой столик, заставленный различными кремами и притираниями, ароматной водой и прочей, не нужной мне косметикой. Никогда в жизни не стану этим пользоваться. Моя тетя или судила обо мне, как о себе, либо нарочно хотела выставить меня распутницей, которая носит непотребство, красится как распутница и сама провоцирует их бедного сыночка. Второе было вернее.

Ладно, я уверена, что до того момента, как мне исполнится шестнадцать лет, а это должно случиться ровно через две недели, они ничего предпринимать не будут.

Единственное, что меня порадовало в комнате, так это сравнительно мягкая кровать и большое зеркало, висящее над столиком. Мне ежедневно нужно будет корректировать свой морок. Иначе они могут что-нибудь заподозрить, если я буду ходить все время с одним и тем же, неизменным лицом.

К обеду пришлось спуститься вниз, ибо то помещение, что выполняло в этом доме роль столовой, находилось на первом этаже.

Недовольно оглядев мой вид, в голубой тунике и темно-серых штанах, дядя поморщился, но промолчал, а вот его жена не удержалась:

— Деточка, а что же ты не переоделась? Там столько новых вещей в шкафу. И белье, и платьица, все для тебя сама выбирала. Ты же мне как дочка теперь.

М-м-м, вот оно что... Но вслух ответила совершенно другое:

— Я искренне благодарна вам за вашу заботу обо мне. Вот только мы с вами очень мало общались, и вы, возможно не знали. Я не ношу платьев. Только штаны и туники. Возможно, будет уместным, пополнить мой гардероб этими вещами?

И подпрыгнула от неожиданности, когда лэд Давейрин, швырнул свою, жалобно зазвеневшую ложку, и заорал на меня, разом позабыв все свои манеры:

— Хватит стоить из себя принцессу! Мы все знаем, кто ты такая, и не позволим тебе позорить наше доброе имя!

— И кто же я такая, по-вашему? — спокойно поинтересовалась я, — вы просветите меня, будьте добры. А что касается ваших слов о позоре, я как раз таки это и совершу, если надену хоть единую вещь из тех, что лежат и висят в моем шкафу.

И глядя прямо в его покрасневшее от ярости лицо, добила:

— А если вас что-то не устраивает, я буду рада переговорить с лэдом Вайердом, и с вас снимут столь обременительное для вас бремя опекунства.

Поднявшись из-за стола, я коротко кивнула онемевшей тете и улыбнулась:

— Спасибо, я не голодна. Если позволите, я хотела бы прогуляться.

— Не позволю, — зарычал растерявший всю свою холодность, родственник.

— Да? — я повернулась к нему, и в удивлении приподняла бровь, — и почему же это? Или я под арестом здесь? Мне казалось, что мое проживание у вас не накладывает на меня ограничений в перемещении. Возможно, мне стоит переговорить об этом все с тем же лэдом Вайердом?

— Иди, деточка, — первой опомнилась моя тетя, — конечно, никто ничего тебе запрещать не будет. Ты вольна в своем праве ходить куда хочешь. Только помни, что тех, кто совершил то преступление, так и не нашли. Быть может не стоит быть такой беспечной. Мало ли что...

Хм, это что вот сейчас было? Мне что, угрожали прямым текстом? И ведь не подкопаешься, ничего лишнего не сказано, просто забота об осиротевшей племяннице.

— Я буду осторожной, тетя, — улыбнулась я.

И покидая столовую, на пороге столкнулась с Бевидиром, их любимым сыночком. О, вот теперь, насильно повзрослев, я поняла, почему мои родители называли его "тряпкой". Она самая и есть.

Ничего не могу сказать, симпатичный парень, и даже очень. Пронзительные черные глаза, густые волосы, стянутые в хвост, длиной по плечи, стройный и в меру мускулистый. На первый взгляд образчик красоты, идеал для юных девушек.

Но стоит присмотреться и мишура слетает. Потухшие глаза, слегка обвисшие уголки рта, что придает лицу постоянно недовольный вид. И безвольный подбородок. Бр-р-р...

Я слегка качнула головой:

— Кузен.

— Добрый день Нариата, — расплылся он в улыбке, — а ты разве не присоединишься ко мне, то есть к нам за обедом?

Я мысленно захихикала. Ну и оговорочка. Судя по всему, его натаскивали на мое соблазнение все время моего отсутствия здесь.

— Я не голодна.

— Сынок, Нариата собралась на прогулку, сопроводи ее, — влезла тетя, и теперь перекосило меня, — а то не дело столь юной девушке гулять одной по городу полному опасностей.

Хм, я все-таки под арестом. Пусть не явно, к сопровождению ведь не прокопаешься, но из виду меня выпускать явно не хотят. Вот, Тьма! Меня примирило с действительностью только растерянное лицо явно голодного кузена.

Сопровождать меня, да? Ну, посмотрим, как скоро ты устанешь от навязанной тебе заботы. Потому что гулять я буду отныне с утра и до вечера, и пусть попробуют мне что-то сказать. А перекусить и в городе можно.

Мы вышли за протяжно заскрипевшую калитку, и оказались на улице. Все-таки здесь окраина, сразу видно. Народу мало, все какие-то озабоченные. Бегут по делам, и никому нет никакого дела до нас.

— Куда пойдем? — поинтересовался кузен.

Я пожала плечами, разглядывая соседние дома. Ничего особенно, здесь явно живут те, кто стеснен в средствах. В том месте, где располагался наш дом, здания, были совершенно иными. Более воздушными, украшенными ажурной ковкой из серебристых металлов, резьбой по дереву. Окна от пола и до потолка. И все увитое живыми цветами.

А здесь все с точностью до наоборот. Вроде бы тот же город, и те же самые дроу, которые в нем проживают, а какое-то гнетущее зрелище.

— Здесь есть какая-нибудь аллея или парк? — поинтересовалась я, закончив разглядывать окрестности.

— В паре кварталов хороший парк, — кивнул Бевидир, — хочешь пойти туда?

— Ну, мне долго находиться на ногах тяжело, — пожаловалась я, и он закивал с сочувствием. Причем оно, как мне показалось, было искренним.

Он резво направился вдоль по улице, и был вынужден притормозить, с удивлением оглянувшись на отставшую меня.

— Быстро ходить я тоже не могу, — вздохнула я, — сам понимаешь, восемь месяцев во Тьме, это не шутки...

Я решила оторваться на полную, и пока мы добрели до парка, кузен как минимум несколько раз успел проклясть вся и всех. А не надо было напрашиваться меня сопровождать. Сам виноват.

Расположились на лавочке, стоявшей в тени большого клена. Мило здесь. Свежий воздух, птички заливаются, перескакивая с ветки на ветку. Аккуратная травка и много цветов, образующих разноцветные картины. Сразу и не понять, а вот если отойти подальше и приглядеться, то становится видно. Вон та клумба в виде бабочки, распахнувшей свои крылья. Та, которая ближе к нам напоминает цветок лилии, распустившейся на голубой воде. Очень красиво.

Я так увлеклась разглядыванием, что не сразу заметила, как разглядывают меня саму.

— Что? — недовольно спросила я Бевидира, едва заметив его странный взгляд.

— А ты красивая, — с удивлением протянул он.

Я даже опешила. Я и красота, это несовместимые понятия. Я — бледная немочь, плоская как доска. А красивые, они совсем другие... Вон моя подруга Кэйлин, которую я встретила в торговых рядах, вот та действительно красивая. А тут каким-то извращением попахивает.

— Тебя что, по голове приложили? — подозрительно поинтересовалась я у кузена, — где ты тут красоту увидел? Мне самой на себя тошно в зеркало смотреть.

— Так это сейчас, пока ты болеешь, — принялся убеждать меня эльф, с некоторой подозрительной горячностью, — а как выздоровеешь, знаешь, какая станешь?!

— И какая же? — с еще большей подозрительностью покосилась я на него.

— Щеки румяные, брови вразлет, и волосы у тебя вон какие шикарные. А то, что худая, так это не беда, мама тебя быстро откормит, чтоб на порядочную дроу стала похожа.

Жуть, какая, я даже затрясла головой. Ну и судьба меня ждет. Быть откормленной в качестве домашней птицы, предназначенной затем либо на убой, либо на замужество. Ни по одному из двух пунктов не согласна. Категорически! Меня вполне устраивает мой внешний вид. И цепляться не будут всякие парни, если в школу смогу поступить.

Я вздохнула и ничего не ответив, уставилась на клумбу-бабочку. Вот стать бы самой такой невесомой, и порхать в свое удовольствие. Так нет, ходишь по земле, как привязанная. Внезапно подумалось о драконах. Я сама их никогда не видела, а вот моему папе, который бывал как-то раз по делам в столице драконьей Империи Шаргоэрэне, доводилось их встречать. Я до сих пор помнила его рассказ о синем небе, заполненном разноцветными парящими драконами.

— Ты чего молчишь? — не выдержал кузен, — скучно так просто сидеть.

Я развернулась к нему, и четко выделяя голосом каждое слово, ответила:

— Ты меня, конечно, извини, Бевидир, но мне не до развлечений. Я вообще разговаривать не хочу. Я сижу и наслаждаюсь природой. Чистым воздухом, пением птиц, колыханием листьев на деревьях и ароматом цветов. Если тебе со мной скучно, я тебя не держу, мне и одной неплохо будет.

Он помолчал, а потом внезапно выдал:

— Ну да, я сейчас уйду, а ты опять сбежишь... Мне знаешь, что за это будет?

— Кузен, ты что, совсем дурак? — не поняла я. На самом деле не поняла, — в тот раз я ушла, потому что не знала, что случилось, меня проволокли за руку мимо моего дома, не позволив зайти. И я не сбегала, а ушла туда за своими вещами. Улавливаешь разницу? И если бы все не оказалось так, как оказалось, я бы вернулась обратно. Потому что держу свое слово в отличие от некоторых. Я не про тебя сейчас говорю, — успокоила я дернувшегося парня, — а теперь мне некуда идти. Куда я сбегу-то? Сам подумай...

Он задумался. Надолго. Потом улыбнулся и кивнул.

— Да, ты права. Слушай, давай сегодня вместе догуляем, а я с мамой поговорю, чтобы она все отцу объяснила.

— А сам не можешь? — спросила я, и увидела, как кузен побледнел. О, а тут все гораздо запущеннее. Дядя его не просто унижает, он, похоже, и битьем не гнушается. Вон как бедолага голову в плечи втянул. Мда, не ожидала.

— Ладно, — улыбнулась я. — Договорились. Пойдем, потихоньку погуляем? Просто так, по улицам?

— Пойдем, — кивнул парень, и обреченно потащился вслед за мной, ползущей со скоростью больной улитки.

Мы обошли, наверное, с десяток улиц, когда на город опустились сумерки. Нужно разворачиваться домой, а то пока доползем такими темпами, как раз ночь настанет. Я озвучила свои мысли и увидела радостную улыбку. Ну вот, хоть кому-то хорошо сделала.

На одном из углов пахло аппетитной выпечкой.

— Бевидир, — потянула я его за рукав, — купи мне булочку, уже кушать хочется.

— А, э... — замялся парень.

— У тебя что, денег нет? — делано изумилась я, — ну ладно, тогда забудь.

— Да нет, есть несколько медянок, — тоскливым голосом сознался он, а я как удила закусила и понеслась, словно шальная кобылица в степь, — ну купи. Все равно пока домой дойдем, есть уже не к чему будет, а так хоть поужинаем.

— Как это не к чему? — не понял кузен, — ты чего?

— Это ты чего, — возмутилась я, — кто на ночь ест? Хочешь стать жирным как хряк? Едят только до шести часов вечера и ни минутой позже.

Я мысленно рассмеялась, наблюдая за растерявшимся парнем. В нем одновременно боролась и жадность, и боязнь поправиться, и боязнь получить от родителей за разбазаривание денег. Но аппетит все-таки победил. Он метнулся к прилавку, и купил две огромные булочки, посыпанные сахаром и орехами, а внутри с каким-то вареньем.

— Вот, держи, — протянул он мне одну, — только знаешь что, — произнес он через несколько минут, после того, как мы отошли от прилавка, — не говори родителям, что мы ели. Просто скажи, что ты не ешь после шести. И про меня скажи, чтобы я тоже не ел. Не хочу быть толстым, — как-то грустно сказал он, и я с удивлением поняла, что мне стало, немного жаль его.

Калитка скрипнула, возвестив о нашем появлении, когда на улицу плотной пеленой опустилась ночь, а в ветвях деревьев, растущих возле чужих оград, зажглись магические фонарики.

Мой новый дом стоял, как и в прошлый раз, погруженный во мрак. Мда, если каждый раз придется лазать темноте по лестнице, так и ноги переломать недолго.

А вот в столовой было на удивление светло. Под потолком сиял магический фонарик, а за столом в выжидательных позах сидели оба мои родственника. Я не поняла, они что, так и не уходили отсюда?

— Как погуляли? — с ледяной невозмутимостью поинтересовался дядя.

Мы не успели открыть рот, чтобы ответить, как нас перебила тетя:

— Деточки, быстренько вымываем руки и за стол. Я вас сейчас накормлю ужином.

Бевидир жалобно покосился на меня, и я вступила в дело.

— Вам следует знать еще одно, — непререкаемым тоном произнесла я, — после шести вечера я не ем. Никогда.

Дядя, побагровев начал подниматься из-за стола, но я не дала этого сделать, добавив:

— И, кстати, Бевидиру тоже не стоит есть после шести. Он, несколько, эм-м-м, полноват.

Дядя с ошалевшим взглядом плюхнулся назад на стул, а тетя, вместо того, чтобы рассердиться, расцвела, словно майская роза:

— Конечно, деточка, как скажешь. Тогда идите тогда отдыхать, поздно уже.

Я поднималась по лестнице в свою комнату, а в голове у меня свербела одна единственная мысль. Кажется, только что, я сделала большую глупость, вступившись за кузена.

Глава 10.

"Когда к тебе на дачу приезжают

бедные родственники, то не бледней,

а торжествуя, восклицай:

"Хорошо, что не городовые!".

(Антон Павлович Чехов)

— Нариата! — меня прижали к груди, едва за моим кузеном, который с самого утра проводил меня в лечебницу, закрылась дверь.

Я отстранилась и с улыбкой посмотрела на Асселетэля.

— Я тоже очень рада вас видеть, — и вздохнула.

— Все плохо? — расстроился мой лекарь и учитель, — рассказывай.

Я уселась в кресло в его комнате и рассказала в подробностях про вчерашний день, постаравшись не упустить ни малейшей детали. Он слушал качал головой.

— Да, глупость однозначно ты сделала, когда поддержала своего кузена, — согласился он, — но это беда поправимая.

— А самое обидное знаете что? — спросила я, ковыряя пальцем резной подлокотник, — то, что мне его на самом деле жалко. Неплохой парень, но запуган и, похоже, забит. Мне так показалось, что мой дядя любитель не только кричать на окружающих, и давить своим авторитетом, но и распускать руки.

Эльф еще раз покачал головой:

— Нари, не вздумай привязываться к нему, это ни к чему хорошему не приведет. Поняла?

Я согласно кивнула.

— Тогда следующее. Тебе установили задвижку на двери? Или мне нужно связаться с Вайердом?

— Установили,— улыбнулась я, — даже сама удивилась, когда вечером увидела. Проверила, прикрутили крепко, так что с этой стороны мне ничего не грозит.

Эльф задумался, а потом улыбнулся:

— Пожалуй, я тебя как-нибудь навещу в ближайший из дней. Мой амулет на тебе? Не потеряла?

Я достала из выреза туники камушек на тонкой цепочке и показала учителю.

— Но ведь он только для связи с вами, а мне какой от него смысл? — не поняла я.

Асселетэль расхохотался:

— А, ну да, мы же не пробовали обратную связь, только ты меня звала. А я сам приходил, если мне нужно было с тобой поговорить. Смотри, — он достал из выреза своей туники похожий камень, зажал его в ладони, и у меня вдоль позвоночника, словно волна теплого воздуха прошла. "Привет", — услышала я в своей голове и округлившимися глазами уставилась на эльфа.

— А вы меня точно так же ощущаете? — выдавила я.

Эльф кивнул и еще раз рассмеялся.

— Именно. Поняла? Почувствовала теплую волну, значит жди, будет разговор. Только помни, во время разговора, если вдруг во время вызова окажешься не одна, веди себя естественно, а не замирай столбом. А то сразу поймут, что с тобой что-то не так.

— Мне нужно решить что-то с одеждой, — вспомнив, сказала я, — мне там такой ужас приготовили, который я по их мнению носить должна, будто я гулящая в их глазах.

Асселетэль поперхнулся и с укором посмотрел на меня.

— А вы не видели, что они мне купили, — возмущенно кивнула я, — пот, полюбуйтесь, — и достала из своей сумки, которую с утра взяла из дома, пару разлетающихся кружев, — нравится?

Эльф взял кружевное нечто у меня из рук, растянул в воздухе и внезапно покраснел как роза.

— Ага, понимаете теперь, — засмеялась я, — а у меня полный шкаф такого, и ничего нормального. Даже спать не в чем.

— Ужас, — помотал головой учитель, — тогда так, цепляй свои мороки на меня и себя, и пошли в торговые ряды тебе за вещами. Купим все что нужно, возьмешь домой пару вещей, а остальное я принесу на днях, когда приду в гости. Договорились?

В торговых рядах царил сущий бедлам. Взрослые эльфы мели без разбору самые красивые ткани, кружева. В ювелирных лавках скупались едва ли не мешками, различные украшения.

— А что происходит? — закрутила я головой, наблюдая за этим сумасшествием, — когда я гуляла тут в прошлый раз, такого не было.

— Так свадьба же, — пояснил Асселетэль.

Ну да, как будто мне стало понятнее.

Учитель улыбнулся и приобнял меня за плечи:

— Знаешь, я не удивлен, что ты не в курсе. Завтра, первого Лужня, в Аршеранне состоится свадьба наследницы темноэльфийского Владыки Эльсинариэль Алл'роаллен с ее нареченным женихом Ландиэлем Орр'сарлеен, сыном Владыки светлых эльфов. Вот они и метут все подряд, ведь все знатные дома отправляются туда, на празднование.

Я улыбнулась. Да, свадьба это наверняка здорово, и тут до меня дошло. Я вспомнила, что рассказывали мои родители про эту самую наследницу.

— Так она же пропала давно, сразу после рождения? Разве нет? Я помню, мне рассказывали об этом.

Асселетэль согласно кивнул.

— Там была какая-то история, никто толком ничего не знает. Владыки же не будут рассказывать всем налево и направо, что происходит у них во дворце. Известно только, что она нашлась и у них завтра свадьба.

Я вздохнула.

— Если бы мои родители... То мы тоже поехали бы туда. Я никогда не видела Владыку темных эльфов. Интересно, какой он?

— Я уверен, что его вообще мало кто видел, кроме самых приближенных, усмехнулся эльф, — если Владыки будут ходить по торговым рядам и торговаться за каждую медянку, как ты думаешь, это будет правильно? — и, увидев, что я отрицательно покачала головой, добавил, — вот поэтому Владыки и сидят в своем дворце. А мы, находимся здесь. У каждого свое место, и об этом надо помнить.

Я протиснулась к прилавку с мужской одеждой, поскольку на мне был морок молодого парня, и купила пару легких туник и штанов им в комплект. А вот с бельем чуть не прогадала. Оно-то нужно женское, а не мужское... Когда пошла, выбирать, торговка, молодо выглядящая эльфийка, уставилась на меня так, словно хотела дыру прожечь. Я сообразила, что именно не так, и растерялась. Выручил меня учитель, который протиснулся ко мне сквозь толпу, и мимоходом спросил:

— Сын, ну что, ты уже купил своей невесте подарок? Или выбираешь?

Эльфийка оттаяла и помогла выбрать пару комплектов нижнего белья, да еще и вручила мне, в виде свертка, перевязанного розовой лентой с озорной улыбкой. Жуткая жуть.

Асселетэль хихикал всю дорогу, а я шла и краснела как роза. Как же тяжело быть мужчиной, подумалось мне. Задумаешь своей невесте подарок сделать, и терпи вот такое. Почему-то к женщинам, которые выбирают мужские портки, относятся куда как проще. Дискриминация какая-то.

В лечебнице меня накормили, и начались мои трудовые будни, как я называла подготовку к поступлению в магическую школу.

Теперь меня не учили, а проверяли мои знания. Я должна была отвечать на вопросы, читать, писать, считать и магичить так, как если бы на самом деле сдавала экзамен. Асселетэль улыбался, и я понимала, что все делаю правильно. Даже физкультура не представляла никаких особых сложностей, я спокойно укладывалась в отведенное для экзамена время. Негде было потренироваться в плавании, которое тоже нужно было сдавать, но это не беда. Благодаря своему отцу, я плавала как настоящая рыба, и этого испытания не боялась.

К вечеру, я вымоталась больше, чем когда жила тут, и действительно была готова упасть без чувств, будто и в самом деле была больна, за мной явился мой кузен. Асселетэль покачал головой, видя живое подтверждение моих слов, о том, что свобода моя весьма эфемерна.

Мы попрощались с эльфом и поползли домой.

Весь город стоял на ушах, но к вечеру стало заметно тише, видимо все, кто должен был отбыть на свадьбу, уже ушли в Аршеранн через порталы, а остальные просто обсуждали значимое событие. Интересно, мои родственники скажут об этом хоть слово?

Сегодня сцена в столовой повторилась. Похоже, дядя и тетя решили разыграть передо мной любящих родственников, чтобы усыпить мое чувство опасности, и теперь с очаровательными улыбками поджидали нашего возвращения из лечебницы.

— Деточка, как все прошло? — с улыбкой голодной акулы спросила меня тетя, выдвигая из-за стола стул и предлагая мне присесть.

Я с радостью плюхнулась на предложенное мне место, ибо после сегодняшнего забега в лигу длиной, ноги меня не держали.

— Спасибо, все хорошо, — устало улыбнулась я.

Бевидир так и остался стоять в дверях. Ему сесть не предложили, и я в очередной раз поразилась его терпению. Бедный парень, жить с такими родителями. Я бы, на его месте, уже давно из дома сбежала, а он их девяносто лет уже терпит. Таким надо почетную доску с эпитафией вырезать из дуба, и над домом приколачивать.

— А что там с тобой делают? — ненароком поинтересовался лэд Давейрин.

— Да разное, — пожала я плечами, укрепляющий массаж, работа с моей памятью, разрабатывают мышцы, чтобы тело не уставало после нескольких шагов. Я ведь пока была во Тьме, вообще на ногах первые дни толком держаться не могла. Сейчас хоть более или менее, ползать могу, как осенняя муха.

Тетя тоненько захихикала над моей, как ей показалось, остроумной шуткой, и даже дядя выдавил из себя улыбку.

Эх, мне бы сейчас пойти спать, но не отпустят, явно настроились на какой-то разговор. А если их сбить на другую тему? Интересно, выйдет? Попробую...

— Дядя, — с максимальной заинтересованностью в голосе спросила я, — а что происходит в городе? Мы сейчас, когда возвращались домой, видели, как все бегают, суетятся, обсуждают какие-то новости. Произошло что-то плохое?

Лэд Давейрин усмехнулся, и промолчал. Зато ответила тетя, все с той же акульей улыбкой на лице:

— Ой, деточка, так ты же и не знаешь ничего. Праздник великий в Империи. Наследница Владыки нашей Империи нашлась. Та самая, которую. Похитили еще в младенчестве. И завтра у нее свадьба. Вот радость то!

Ну не знаю даже, если свадьба по великой любви, то да, это действительно радость. Но я много читала в последнее время, и еще больше слушала, когда жила с родителями. И помню отчетливо, хоть и была совсем крохой, как они обсуждали династические браки. Узнать о том, что это, я так и не удосужилась. Вот сейчас и спрошу.

— А что такое династический брак? — задала я вопрос уже ей, игнорируя устремленные на меня полной надежды глаза.

— А где ты такое услышала? — поинтересовался дядя.

— На улице, когда мы пробирались через толпу, — пожала я плечами.

Лэд Давейрин устремил ледяной взор на собственного отпрыска, и на мое удивление, тот согласно кивнул, подтверждая мои слова. Ого, плюсик в копилку моего кузена. Не ожидала.

— Ладно, расскажу, — смилостивился дядя, — династическим называется брак, который заключается между наследниками правящих домов, главным образом в политических целях. Укрепить положение в Империи, заключить мир с врагом и тому подобное.

— То есть это брак без любви? — удивилась я.

— Разумеется, — пожал плечами дядя, — какая любовь коли наследница Владыки девчонка сопливая, ей только пятнадцать стукнуло.

Вот это новости, я даже рот открыла от удивления.

— А как же совершеннолетие? — выдавила я очередной вопрос, — разве не положено ждать, пока семнадцать лет исполнится?

— Так у них уже любовь, наверняка, была, потому и торопятся, — влезла в разговор тетя, чем подтвердила мою догадку насчет их задумки на мой счет. Точно, именно это они и замыслили. И если у них все получится, не видать мне свободы как своих ушей. Нет уж, не дождетесь!

— Жалко ее, — вздохнула я.

— А чего жалеть-то? — не поняли оба родственника, — деточка, это же счастье, свадьба-то, — покивала тетя своим собственным мыслям, — все девушки спят и во сне видят, как замуж выходят. Разве не так?

Я пожала плечами и покачала головой:

— Не знаю, я еще маленькая о таких глупостях думать.

Акульи улыбки меня успокоили. Предупрежден, значит вооружен? Кажется, так звучала фраза в той книге, которую я читала в кабинете Асселетэля.

— Кстати, о твоем возрасте, — в очередной раз очнулся дядя, — через неделю, седьмого Лужня у тебя день рождения. Тебе исполняется шестнадцать. Что бы ты хотела получить в подарок?

Я задумалась. У меня было всего две мечты и ни одну из них они исполнить не могли. Я хотела вернуть своих родителей живыми и невредимыми и поступить в Магическую школу. И если с первой мечтой мне помочь не мог никто вообще, то со второй я надеялась справиться самостоятельно.

А им надо что-то попроще, они же бедные, значит надо просить нечто не материальное. Например, это:

— А можно будет пригласить на праздник мою подругу Кэйлин? — поинтересовалась я. — Мы не виделись почти год, с того момента как вы, дядя, забрали меня из ее дома в тот вечер.

— Мы не планировали большой праздник, — проблеяла тетя, и я от удивления широко раскрыла глаза. По их мнению, пригласить одного гостя это большой праздник? Я в шоке... Ладно, сами напросились.

— Ну, если нет, значит, я обойдусь без ничего, — ответила я и оба мои родственничка с облегчением вздохнули.

Ужас, какой, ну я и попала.

— Вы позволите? — я поднялась со стула, — мне бы отдохнуть, а то я очень устала.

— Конечно, иди, деточка, — засуетилась тетя, вскакивая со своего места, — Бевидир проводи Нариату до ее комнаты.

Я скрипнула зубами и подчинилась. Интересно, в туалет меня тоже будут сопровождать? Или тут обойдется?

Оказавшись в своей комнате, я первым делом закрыла дверь на щеколду, постояла, вслушиваясь в удаляющиеся шаги, и, когда они затихли, несколько раз с силой дернула дверь на себя. Нет, вроде крепко держит. Но на всякий случай, подстрахуемся.

Я взяла стул, который стоял возле столика, и его спинкой подперла дверную ручку. Теперь так просто не войдут. Вот вроде бы все нормально, а не доверяю почему-то. Интуиция что ли? Или просто потому, что знаю о том, что меня ждет через девять дней.

Вчера меня удивило еще кое-что в моей новой комнате. Тут была купальня. Совсем крошечная, но, тем не менее, была. И это не могло не радовать.

Быстро искупалась, оделась в чистое белье и тунику со штанами, которые принесла с собой и нырнула в постель под одеяло. Второй комплект одежды решила использовать как уличную одежду, а в этом спать.

Потянула из ворота камушек и сжала его в ладони.

"Лэд Асселетэль, добрый вечер", — мысленно позвала я.

"Нариата", — услышала в ответ, — "что-то случилось?"

"Нет, просто захотелось пообщаться и рассказать о том, что сейчас было", — ответила я.

"Хм", — выдал учитель, выслушав мой рассказ, — "знаешь, думаю, ты права. Проучить этих людей надо. Не хотят устраивать большой праздник, значит, устроят грандиозный. Положись на меня. Завтра я все обдумаю, а послезавтра, когда ты придешь ко мне, обсудим все в подробностях. Договорились?"

"Конечно" — мысленно улыбнулась я, — "спасибо вам большое, и спокойной ночи".

"Спокойной ночи, Нари" — пришла теплая волна, и я, со счастливой улыбкой, провалилась в сон.

Шаннон — река, берущая начало на северо-западе темно-эльфийской Империи, и впадающая в Ледяное море. На ее берегах расположился Фанеадар.

Лютич — Февраль (общий имперск.).

Брязок — Апрель (общий имперск.).

Кветень — Май (общий имперск.).

Красень — Июнь (общий имперск.).

Мелира — фрукт, аналог лимона.

Лига — мера длины. Примерно 4.828 метра. (Общий имперск.).

43