Бочка порядка 2

Бочка 2

Часть первая.

Осень — время перемен.

Удивительная география и родовые традиции.

Максим смотрел на глобус. Самый натуральный глобус. И вспоминал, как удивлялся, когда впервые его увидел. Такого он, честно говоря, не ожидал. Зато стало понятно, почему город на плоскостях когда-то показался отличной идеей.

В этом мире не было материков. Даже самый большой клочок земли был меньше Австралии в два раза. А все остальное — цепочки островов своим видом напоминавшие Японию. Они были, где гуще, где разреженней. В Центре Мира гордо торчал посреди водного пространства одинокий островок. В Большой Пустоте земли вообще не было.

При таком соотношении воды и суши умение возвращать молодость, продлевая жизнь в разы, стало той вещью, которая заставила задуматься о перенаселении. Если города начнут разрастаться вширь, скоро не останется земли чтобы выращивать банальные овощи. Если будут расти ввысь, превратятся в муравейники, в которые едва проникает солнечный свет. Некто Альбес Красноголовый появился как нельзя вовремя. Его занесло в мир сати через пробитый демоном проход. Как он выжил и почему не был съеден, история умалчивает. Мир этого человека так и не нашли. Вообще не смогли найти ни единого мира, в котором человечество успело расселиться по дальнему космосу. Максимум, изучали планеты своей системы.

Как ни странно, именно этот человек, не сталкивавшийся прежде с людьми, умеющими пользоваться энергией, накопленной организмом или вытянутой из резервов планеты, смог помочь. Изначально от него было мало пользы, а он не привык к этому. И приложил кучу усилий, чтобы разобраться, что такое чаши, энергия, границы. Как всем этим пользуются. Какие есть ограничения. И есть ли какие-то точки соприкосновения с наукой его мира.

Оказалось, точек соприкосновения не мало. И если отбросить способы добычи энергии, то можно смело говорить, что именно отличий немного.

Следующее, что он сделал — пришел к каман-шай города, в котором жил, и предложил поделиться своими знаниями. Тот согласился. Отправил в какую-то из школ. И спустя три года к нему пришла целая группа, размахивавшая мятыми листами и пылавшая энтузиазмом. Так уж получилось, что как раз в тот момент каман-шай мучительно размышлял отдать под застройку старый парк, в котором мальчишкой охотился на белок, или объявить об новых границах города и готовиться к очередным покушениям со стороны недовольных землевладельцев, чью собственность город начнет занимать. И плевать им, что в старых кварталах живут на головах друг у друга. А там куча магов не принадлежащих дворцам, ежедневные пожары и взрывы... недовольных полно. И оплата за утерянное имущество землевладельцев не убедит. Столько город не заплатит, сколько они бы могли заработать, продавая ежегодно тому же городу все, что на этой земле выращивали.

В общем, и так плохо и этак нехорошо.

Практически смирившийся со своей участью каман-шай от полной безнадеги выслушал ненормальных просителей. И согласился рискнуть, попробовать отразить одно из полей находящихся рядом с городом, надеясь, что из-за унесенного ведра земли и нескольких камней владельцы не обидятся. Для отражения нужна была материальная основа того, что требовалось получить. И помощников энтузиастам нашел. Наловил как-либо проштрафившихся, маявшихся дурью жителей старых кварталов. А уж когда у сумасшедших энтузиастов получилась Первая Плоскость, сумел ее разрекламировать жителям города так, что энергию для чего-то большего собрали за два месяца.

И вот он результат, стоит рядом с глобусом. Куполообразный лабиринт из какого-то прозрачного материала, в котором окрашивается цветом нужная плоскость, на ней рисуются улицы, дома, даже деревья. План города. Назвать эту трехмерную ерундовину картой Максим не мог. Карта в его понимании плоская, двухмерная.

Вообще в этом мире много странного и непривычного скрывается под знакомыми названиями. Календарь, например. Делится тут год не на месяцы, а на разноцветные луны. Луна на самом деле одна. Но из-за особенностей атмосферы световой спектр искажается. То ли там какие-то зеркальные облака, то ли граница мира так влияет, местные жители сами не были уверены. А в облака большая часть населения вообще не верила. В общем, солнечный свет слишком интенсивен, чтобы это заметить. А вот луна меняет цвет. Постепенно. Переход от голубого к синему, например, длится не один день и граница этих цветов весьма условна. Цветов всего семь, как у радуги. Каждый цвет луны — отрезок времени аналогичный земному месяцу. В каждой цветной луне — пять десятидневьев. В десятидневьях — десять дней. Еще восемь дней отсчитываются сами по себе — четыре у короткой, всего одна луна, осени и по одному на все остальные времена года. И того триста пятьдесят восемь дней в году. Зачем такие сложности, Максим не очень понимал. Впрочем, люди выросшие в этом мире ничего сложного не видели, и не понимали где видит он.

— Настроился? — ласково промурлыкал голос тетушки Айры.

Парень обернулся. Несколько ошарашено посмотрел на женщину одетую в какой-то безумный розовый с золотом халат. На голове, в поддержку этого безумия, красовалась прическа, похожая на копну сена, утыканную перьями и обвитую черной веревкой.

— Я старшая женщина Дома, — улыбнулась Серая Кошка. — Не по возрасту, по статусу. Поэтому мне положено на подобные ритуалы надевать жреческий костюм.

— Э-э-э-э... — только и смог сказать Максим.

То, что Серые Туманы чтят Возрождающую научившую людей лечить с помощью энергии, он знал. Но не предполагал, что "платье подобное утренней заре" и "подаренные мужем манки для птиц и разных гадов" выглядят именно так. Звучало оно величественно. А на деле помесь индейца и тети Розы решившей прогуляться до мусоропровода.

А он еще жаловался на пряжечки. Хотя бы выглядят прилично. И после тренировок застегнуть их уже легче.

— Идем, тебя ждут.

Максим одернул куртку с теми самыми пряжечками, сделал морду кирпичом и торжественно пошагал следом за Серой Кошкой. Так положено. Так требуют традиции. Сейчас они дошагают до перемещателя, прибудут в главный храм Возрождающей-покровительницы и дворец-распальцовка официально обретет нового жителя. То, что этот житель полное десятидневье и еще два дня безвылазно сидел во дворце, тренируя приобретенные благодаря разрушению маминой стены навыки, уже частности. Все сделают вид, что ничего подобного не было.

— Скоро шторм, — сказала тетя, не оборачиваясь к шагавшему следом племяннику. — Очень скоро. Мы еле успели. Они, кстати, тоже успели.

Парень кивнул. Похоже, отец так и не набьет лицо любителям выращивать фасоль в чужой чаше. И даже не нажалуется на них каман-шай. Есть дела важнее. Для него и для всех. Что за дела, Максим уточнить не посмел, только и удалось подслушать, что необходимо успеть до шторма. А потом появилась тетя и оттащила от двери за ухо, как нашкодившего ребенка и дотащила до его комнаты. Еще и лекцию прочла о том, что такое хорошо, что плохо и как определяется достойный человек перед тобой или не очень. Стыд и позор. Хорошо хоть никто по пути не встретился.

Но все-таки интересно, чем там папа занимается?

— Укрепили!

Девчонка сияла от счастья. Авантюра со скелетом для поддержки острова удалась. И теперь его можно будет изучить, не опасаясь, что купол чудовищной пещеры обрушится, и остатки острова пропадут в глубинах океана. Вместе с изучающими.

Ижен одобрительно улыбнулся девушке и поспешил следом.

То, что Ризма называла распорками, а ее ученики скелетом, на деле больше всего напоминало старую корзину, из которой вытащили большую часть прутьев. Металлических прутьев, синеватых таких, гибких и очень прочных. Ижен даже залюбовался. Истратили на это сооружение ученики Ризмы не один куб-накопитель. И, похоже, ни капли не жалеют, хотя наполнять свои амулеты-акамуляторы теперь будут долго. Они, наверняка, не расстроятся, даже если ничего способного дать подсказку о том, куда делись внутренности острова, не найдется. Колоссальность сооружения искупляла любые затраты. Теперь им будет, чем похвастаться. Скоро еще и экскурсии начнут водить. Как только Ризма разрешит.

— Что скажешь?

Ризма словно из-под земли выросла.

— С виду то же самое, — сказал Ижен, прикоснувшись к камню. — В том мире, где я сейчас живу, есть такая вещь — экскаватор. У него есть ковш, с помощью которого копают ямы. И этот ковш оставляет похожие следы.

Он провел пальцем по борозде на стене.

— В той горе тоже такие были? — насторожилась бывшая начальница.

Наверное, представила, как кто-то перетаскивает из более плотного мира технику. А потом, совершенно случайно, вся эта техника взрывается.

— Были, — улыбнулся Ижен. — Но это не оно, не экскаваторы. Даже учитывая большую плотность материи, все равно, камень бы они не раскопали. А если бы раскопали, куда бы дели породу? Мы ведь дно вокруг острова осмотрели. Ничего там нет. В то, что незаметно вывезли за три дня, я не поверю. Ладно, еще в горах разбросать успели, там годами никого не бывало, а на остров до вас приплывали за три дня. Мальчишки за раковинами ныряли. Пещера тогда выглядела обыкновенно.

Ризма вздохнула.

— Эха применения большого количества энергии тоже нет. А малым тут не обошлись бы. Хоть бери и верь в демонов, сожравших внутренности этого острова.

— Демоны питаются либо живым, либо чистой энергией, — улыбнулся Ижен.

Ризма возмущенно хмыкнула. Она отлично это знала.

Демоны не едят камень. Они даже дерево почему-то жрать не хотят, хотя деревья живые. Наверное в них маловато энергии чтобы привлечь этих проглотов. Им подавай что-то животного происхождения, а лучше человека. Еще лучше — сати с полным резервом. А на закуску парочку амулетов, лучше накопителей.

— Ладно, работаем! — приказала Ризма.

Ее ученики и ученицы забегали, как тараканы по кухне при включенном свете. Ижен сам еле сдержался. Старые привычки так просто себя не изживают.

Тщательное изучение колоссальной пещеры мало что дало. Участие механизмов с Земли в ее создании исключили почти сразу. Экскаваторы не плавят камень, впрочем, как и демоны. Как выглядят следы буров, Ижен не знал, но был уверен, что не так. Да и не заметить буровую установку тоже не могли.

Следы остаточной энергии обнаружили. Но энергия была какая-то необычная. Не местная, что ли? Если учитывать, что до сих пор считалось, что любая энергия при пересечении границы мира изменяется под параметры этого мира, то это очень странно.

Какая-то девочка предположила, что камень плавили. Или резали, чем-то способным его плавить, на части, а потом выносили. Куда-то. С ней долго спорили. Причем, даже не о том, что это должно было занять кучу времени, да и энергии тут бы понадобилось не меньше, чем для создания новой плоскости. Непонятно было, как, куда и зачем потом этот камень увезли. Ладно бы украли что-то ценное. Но камень, который даже в строительстве практически не применяется?

А потом кто-то вместо слова "перевезли", применил слово "переместили" и все сразу же стало гораздо веселее. Потому что перемещать можно между мирами. И опять непонятно зачем. Более плотным мирам материя из менее плотных, вроде, не нужна. Ее там даже не каждый увидеть сможет. А тащить такое количество материи в менее плотный мир, все равно что атомную бомбу способную взорваться от малейшего сотрясения.

Воюет там кто-то что ли? И все зашло настолько далеко, что противники готовы уничтожить друг друга вместе со своим миром?

Наверное, стоило такой мир поискать. Но найти его можно только случайно.

До сих пор Максим видел местные храмы только издалека и то, один из них был разрушен. А вблизи эти сооружения даже пугали. Чем ближе парень подходил к тройке тонких, светлых и даже воздушных башен, тем больше крепло ощущение, что на него кто-то смотрит.

Выглядел храм красиво. Три башни сверкали многочисленными окнами, соединялись кучей подвесных мостиков и были увенчаны конусообразными крышами с тонкими шпилями, напоминавшими громоотводы.

На лестнице центральной башни по обеим сторонам выстроились девушки в таких же безумных розовых халатах, как тетя, только вместо золота было серебро. И прически у них были попроще, без перьев. Зато в руках букеты цветов. Синеньких и вонючих, хуже лилий.

На самом верху стояли Матиль и русоволосая девушка-равновесница, чье имя Максим никак не мог запомнить. Самые близкие по возрасту к Максиму уравновешивающие мир. Для чего они там нужны, он большей частью прослушал. То ли для престижа. То ли для того самого равновесия.

Ощущение взгляда усиливалось. Утешало то, что смотрели с веселым любопытством, а не зло. Максим, стараясь дышать как можно реже, торжественно поднялся следом за тетей по лестнице, отвесил положенные поклоны Матилю и девушке, терпеливо дождался трех гулких ударов по чему-то металлическому в храме и первым вошел вовнутрь.

Воздух в храме был густой и зеленый, пропахший чем-то горьким, как полынь. Стекла, которые снаружи казались прозрачными и бесцветными, изнутри были изумрудными. Зеленые лучи расчерчивали светло-серый пол на зеленые квадраты. Много-много зеленых квадратов складывающихся в длинную дорожку, ведущую к очередным ступеням, ныряющим в темную арку. Даже непонятно вниз те ступени ведут или вверх.

Серая Кошка шедшая в шаге за Максимом легонько подтолкнула его в спину, намекая, что останавливаться на пороге не стоит. Парень послушно пошел по зеленой дорожке, изо всех сил стараясь не смотреть по сторонам. С одной стороны вроде ничего интересного. Окна, какие-то абстрактные рисунки. Зато со второй были ниши, и в них темные фигуры. То ли живые люди, то ли статуи. При входе показалось, что одна из этих фигур сверкала глазами, как кошка в темноте. И очень тянуло проверить, сверкают ли остальные.

Арка с лестницей приближалась. Максим глубоко дышал. Старался идти спокойно, расправив плечи, даже не моргать. Чувствовал он себя солдатом на параде.

За спиной шуршала странным нарядом тетя, о чем-то тихонько переговаривалась пара равновесников. А в четырех шагах от них попарно выстроились в колонну девушки с вонючими букетами. Они будут его ждать тут, стоя вдоль дорожки, и на обратном пути чем-то забросают. Чем, парень тоже прослушал, но надеялся, что чем-то легким.

Лестница в арке вела вверх. Она была деревянная, скрипучая и закручивалась влево между двумя стенами. Где-то наверху что-то светилось, наверное, там были окна. Но этот свет с трудом пробивался между рядами ступеней над головой. Максим, не глядя под ноги, голову опускать было нельзя, медленно зашагал по лестнице. Чем выше он поднимался, тем светлее становилось, и в этом был какой-то смысл. Только рассказать об этом смысле почему-то не сочли нужным.

Закончилась лестница широкой аркой и круглым окном на потолке. И оттуда, и оттуда бил яркий свет. За аркой кто-то пел. Красивым голосом. Тенором, кажется. На незнакомом языке.

Максим шагнул в свет и оказался в хрустальном замке. Углы-грани сверкали, прозрачные переходы множились лабиринтом, а над головой плыли облака. Люди в белой одежде на фоне этого великолепия терялись. И почему-то закружилась голова.

Равновесники подхватили парня под руки с двух сторон, и повели к встречающим. Тетя держалась за плечо, словно боялась потеряться. А Максим автоматически шагал и пытался понять, кто поет. Почему-то это казалось важным. Он так и не понял, почему.

Потом, ему задавали вопросы, а он отвечал. Правильно отвечал, хотя думать над ними не получалось. После этого девушка тоненькой кисточкой рисовала коричневые узоры на тыльной стороне ладони, как какой-то индуске. Потом Максим пил нечто похожее на сидр и клялся не предавать свой род. После чего ему повесили на шею медальон и отпустили с миром. И все бы ничего. Подумаешь, ритуал. Только в то мгновение, когда цепочка медальона коснулась кожи, парень начал чувствовать, где стоит тетя Айра, что Матиль и девушка-равновесница почему-то веселятся. Что внизу на площади собралось что-то около сорока других родственников, разной степени близости. А вот к отцу не дотянулся, он был далеко. Зато Максим мог указать в каком направлении нужно двигаться чтобы к нему дойти. Или доплыть.

Посетившая ошалевшую голову мысль была нелепа и неуместна. Но Максиму очень захотелось выяснить, как Тайрин умудрялась прятаться от своих родичей, когда сидела в башне у школы Атьяна. Ведь пряталась, наверняка. Иначе им бы пришлось лгать. Всем поголовно.

Бросали девушки в розовых халатах свои букеты. Хорошо хоть эти букеты не были связаны и цветы падали на голову Максиму поодиночке, а не целым веником. Но воняли они страшно.

Как он оказался дома, во дворце, Максим потом вспомнить не мог. Мир словно стал гораздо больше, и он пытался в нем сориентироваться. А потом потерялся.

Ближе к вечеру все прошло. Устаканилось.

Максим открыл глаза. С удивлением обнаружил, что лежит на своей кровати. В узких неудобных штанах и серой рубашке. Хорошо хоть куртку кто-то снял. Рядом в кресле спала Тайрин, похожая на сказочного эльфа. Тоненькая такая в огромном кресле. Ножки на подлокотнике. Светлые волосы свесились на лицо.

Интересно, как она сюда попала? Точнее, кто ее пригласил и привел? Во дворец посторонних без приглашения не пускают.

Максим приподнялся, постарался осторожно спуститься на пол, но девушка все равно проснулась. Откинула волосы, поморгала, удивленно рассматривая незнакомую комнату, потом улыбнулась.

— С добрым утром, — сказал Максим. Голос почему-то был хриплым.

— С добрым днем, — поправила Тайрин. — Тебе все еще плохо?

— А мне было плохо? — удивился парень.

— Было, — беззаботно подтвердила блондинка. — Серая Кошка даже меня решила позвать. Твоего отца беспокоить почему-то не решилась. Странно это.

От отца с его странностями парень отмахнулся.

— И в чем это выражалось? То, что мне плохо? — поспешил перевести разговор на себя.

— Ты был невменяем, и порывался куда-то пойти и что-то проверить. Как будто сильно пьяный. Так бывает, конечно, но не часто. Вот твоя тетя и побеспокоилась, чтобы когда ты проснешься, первым делом увидел знакомое лицо.

— Ага, — сказал парень.

Занятно. Ни о чем подобном его не предупреждали. Может, боялись напугать?

Впрочем, ерунда все это. Есть проблемы важнее.

— Тайрин, можно как-то сделать, чтобы я перестал их чувствовать?

— Кого? — удивилась блондинка.

— Родственников. Они все время ходят, мельтешат...

Девушка почему-то захихикала.

— Вот это да, — сказала восторженно. — Ты не умеешь. Тебя не сообразили научить. А потом удивляются, что тебе плохо стало.

— Чему научить?

— Отгораживаться!

Все оказалось проще простого. Нужно было просто не хотеть видеть, отгородиться от них своей границей. Почти то же самое, что поднять щиты. Собственное желание, немного энергии и получается закрашенное стекло, которое не пропускает какую-то часть спектра.

И чтобы не опозориться по дороге домой нужно было всего лишь спросить.

Почему ему не пришло это в голову? Неумение искать легкие пути?

Вечером пришла тетя, прервав увлекательный рассказ о том, как от, все еще не похорошевшей, подруги Тайрин убегали застигнутые в подземельях контрабандисты, принявшие ее то ли за призрака, то ли за демона. Храбрую девушку это почему-то не обидело. Она даже начала изучать иллюзии, чтобы уродовать свою внешность, когда таки похорошеет. Видимо ей понравилось носиться за мужиками, подвывая и обещая поотрывать им ноги. Правильная стражница, долг превыше всего. И проданную бочку вина искренне оплакивала, пока не убедили, что она была не чужая.

Серая Кошка тоже немного послушала, потом подняла руку, призывая к тишине, и заявила, что Максим должен привести себя в порядок, хорошо выспаться и явиться завтра с утра для получения указаний. Парень поинтересовался, каких, и узнал, что послезавтра будет церемония привязки к семье. Официальная. Первый в жизни Максима прием посвященный ему. Собственно, вообще первый в жизни. И Максиму придется выучить сценарий.

Сценарий тут же был вручен. Выглядел он как затасканный нерадивыми студентами конспект.

Осчастливив предстоящим событием племянника, Айра величественно ушла, а Тайрин противно захихикала.

— Что? — спросил несколько ошарашенный Максим.

— Теперь ты узнаешь, что такое настоящий официальный костюм, — почти пропела девушка. — И поймешь, что до сих пор носил только удобную одежду.

— Настоящий? — переспросил парень.

— И древний, — широко улыбнулась Тайрин. — Тебе понравится. Точнее, не понравится. Совсем.

Сценарий парень начал читать тут же, под руководством Тайрин, указавшей, что нужно выучить на память, о чем нужно помнить, а о чем можно спокойно забыть, потому что оно пригодится только в случае неожиданно начавшейся войны с заявившимися в гости врагами.

С костюмом Максима познакомил Матиль уже утром. Разбудил чуть ли не пинками, отвел полусонного в мрачное помещение, напоминавшее музей, подвел к манекену, наряженному во что-то больше всего похожее на японские доспехи и представил:

— Костюм младшего сына дома.

Максим от неожиданности даже икнул.

— Мне нужно это надеть? — спросил недоверчиво.

— Тебе нужно научиться в этом ходить! — почему-то развеселился Матиль.

Спустя примерно полчаса Максим знал почему. Сволочные доспехи оказались тяжеленными. Они почти не гнулись. Острый край воротника упирался в подбородок, не давая смотреть под ноги. Рукава, прошитые металлическими нитями, стояли колом и цеплялись за ткань, как репейник. Максим чуть не стянул скатерть, потянул за собой занавеску и совсем уж непонятным образом приклеился рукой к своим же штанам.

Матиль проявил поразительную выдержку. Он ни разу не расхохотался. Терпеливо объяснял, как держать руки, как идти, чтобы ничего не звенело. Утешал, что если он что-то сделает не так, никого это не удивит и не оскорбит. Даже парням выросшим просто вне семей это прощается первых два-три года. А уж от парня явившегося из другого мира-плоскости тем более не будут ждать безупречности. Главное вести себя достойно и вежливо. Даже с врагами.

Тренировался Максим долго. Потом пришла тетушка Айра поинтересоваться, прочел ли дорогой племянник сценарий. Узнав, что прочел, выяснила, что он запомнил, а что нет. Взяла слово, что он перечитает некоторые важные места, велела Матилю поводить его по залу приемов и ушла.

Равновесник непочтительно хмыкнул ей вслед, жизнерадостно улыбнулся и потащил родственника куда велели, заявив, что побывать там в костюме стоит, иначе будет спотыкаться обо все ступени и пороги.

В зале приемов Максим уже был. Огромное помещение. Или несколько помещений соединенных арками. Ступеней и порогов там действительно было много. А еще там были узкие витражные окна с синими цветами, похожими на те, которыми Максима закидывали в храме. Песочного цвета полотна, зачем-то развешанные по грубым каменным стенам. И потолки, на которых были нарисованы тигровые лилии. Мебели там не было, но ее должны были принести. Соответствующую мебель под соответствующее событие.

Интересно, какая мебель появится в зале в день приема парня с Земли в семью?

Или это будет представление другим семьям уже принятого парня?

Как-то оно все тут путано. И отец вроде должен был Максима представлять на этом самом приеме, а он не появится.

Как великомудрая тетя собирается обойти вопрос с отцовством? Вроде положено о родословной говорить. Или это не обязательно?

— Доживу, увижу, — сказал Максим, умудрившийся опять зацепиться рукавом за занавеску.

Матиль посмеиваясь помог отцепиться и принялся рассказывать, как какой-то их предок на эти рукава нацеплял пуха из подушки чуть ли не перед входом в ожидавший его зал приемов. Бедняга пытался их стряхнуть, поливал водой из кувшина и сильно ругался. В общем, дверь перед ним открылась очень не вовремя. Так он и остался в истории человеком несдержанным и не шибко умным.

Максим только вздохнул, подозревая, что ему грозит перещеголять далекого предка.

И почему папе не пришло в голову научить детей носить эти дурацкие доспехи? Сильно бы облегчил им жизнь. Наверное, забыл с собой захватить.

Вопрос с отцовством решился просто. Кто-то из родственников придумал официальную версию, которую и собирались озвучить на приеме. Оказалось, официальные версии не считаются ложью.

Гласила эта версия, что Максим потомок какого-то неудачника занесенного очередным штормом в неведомый мир. Как известно, человек, попавший в шторм и выброшенный им в чужой плоскости-мире почти всегда получает недостающую материю, если тот мир более материален. Это с неудачником и произошло. Оно же помешало вернуться домой, потому что он не был уверен, что сможет по возвращении стать таким, как прежде. Учился, видимо, плохо. Пришлось бедолаге там жить и размножаться.

Нашла Максима, потомка этого неудачника, Тайрин. Совершенно случайно. Девушка сразу же заметила семейное сходство с каманом Лакья. Сумела с парнем поговорить. Она же привела его на родину предка.

Версия, конечно, так себе. В нее вряд ли кто-то поверит. Но расспрашивать не станут — не принято. Будут сами придумывать версии отличные от официальной.

Церемонии и милые семейные посиделки.

Максим с неподдельным интересом смотрел на Матиля сидевшего на крошечной низенькой лавочке. Больше всего парень со своей косой и в коричневом широком одеянии был похож на задумавшуюся доярку, у которой увели корову, а она и не заметила. Мечтательный такой. Подбородок подпер ладонью, смотрит в неведомые дали.

— Ты чего тут? — спросил Максим, вдоволь налюбовавшись.

Он жутко неудобно и нелепо чувствовал себя в доспехах, которые не снимал с самого утра, старательно к ним привыкая. Ближе к вечеру только рубашку переодел. Свою родную сменил на выданную говорливой девушкой, то ли горничной, то ли помощницей тети. Рубашка была мягкая, желтовато-серая, с черной абстрактной вышивкой. Даже красивая по своему. Странно, что она нигде из-под доспеха не выглядывала.

Матиль в коричневой то ли сутане, то ли мантии выглядел еще нелепее.

— Эй! — позвал Максим, когда равновсник не отреагировал, и легонько толкнул его в плечо.

Матиль вскинулся и уставился на него как на привидение.

— Ты что здесь делаешь? — повторился Максим.

— Сижу, — мрачно ответил тот. — Щит жду.

— Что?!

— Щит и палицу.

— Э-э-э... — только и смог сказать Максим.

Похоже, теперь он знает, кто будет на приеме в его честь встречать гостей торжественным стуком по щиту.

— А почему так рано? — определился с вопросом.

— А вдруг кто-то придет раньше, — кого-то передразнил Матиль. — Ненавижу тут сидеть. Встать нельзя. Щит тяжелый, палица тоже. Потом болят и плечи, и спина, и голова. Иногда даже колени, непонятно почему. А еще в сон вечно клонит. И стоит только задремать, как обязательно припрется кто-то опоздавший. Я один раз щит удачно на одного такого уронил. Думал, после этого меня оставят в покое. Не оставили.

— Ты мне жалуешься? — удивился Максим.

— Не тебе, — сказала тетя за спиной. — Мне. Умник. Делает вид, что меня не заметил.

Матиль почему-то покраснел.

— Не морочь мне голову, — потребовала Серая Кошка. — Будешь сидеть, пока Ярим не подрастет или кого-то другого не сочтут достойным. Лейта и Итара я не допущу. Один боится собственной тени, второй по рассеянности может начать стучать в дверь или проломит сам себе голову. Остальные свое уже отсидели.

Максим обернулся и удивленно на нее посмотрел.

— И тебя не допущу! — раздраженно сказала тетя. — Пока у твоего отца мозги на место не станут.

— Ага, — сказал Максим, ни капельки не огорчившись.

Насколько он знал своего отца, мозги на место у него никогда не станут. Так что бояться щита и палицы не стоит. Будет Матиль и дальше страдать.

— Так, ты...

Что хотела сказать тетя Айра, осталось неизвестным. Воздух в шаге от нее замерцал, разошелся створками двери перемещателя, и из него вывалилась колоритная парочка державшая с двух сторон серо-синий ростовой щит. Красивый. С тем же абстрактным орнаментом, что был вышит на рубашке Максима. Парни чуть не уронили щит на Кошку, извинились и довольно бодро подняли его по ступеням к Матилю. С грохотом установили щит у его ног, и ни слова не говоря куда-то порысили.

Максим проводил их удивленным взглядом.

— А палица где?! — завопил вслед Матиль.

Один из щитоносцев вернулся, снял с плеча помесь булавы с ежиком и вручил Матилю.

— Вот, — проворчал равновесник, просовывая кисть в петлю, подпирая щит плечом. — Теперь буду сидеть здесь до полуночи. А мама говорит: женись, женись. А я то со щитом сижу, то следом за учителем брожу, то мамины нотации слушаю. На ком мне жениться?

— На палице, — хихикнул Максим и получил подзатыльник от тети.

— Ты, сиди и не болтай! — велела Матилю. — Ты иди за мной, — зыркнула на Максима. — Будешь стоять у арки и вежливо улыбаться!

— Кому? — удивился Максим собиравшийся выпросить на кухне что-то съедобное.

— Сначала букету, а потом тем, кто придет.

— Но...

— Веди себя достойно!

Пришлось идти, проклиная свое любопытство и тетину решительность.

Неужели тут на самом деле гости приходят раньше времени?

Оказалось, еще как приходят.

Букет, которому следовало улыбаться, оказался здоровенным веником в напольной вазе. Из этого веника во все стороны торчали зеленые пружины и рыжие тигровые лилии. Основным фоном были мелкие желтые ромашки. И все в целом напоминало произведение художника авангардиста. Или попавший в аварию НЛО.

Впрочем, приемный зал от этого веника ушел недалеко. Его заполонили полупрозрачные фигуры, видимо заменявшие статуи, черно-белые стулья и низенькие зеленые столики, которые потихоньку загружали едой и напитками. С потолка до самого пола свисали широкие серые ленты все в тех же тигровых лилиях. Они колыхались от малейшего сквозняка и напоминали водоросли.

Стоять возле букета Максиму надоело быстро. Он отвлекся, осмотрелся и отправился щупать ближайшую ленту. Почему-то стало интересно вышиты там цветы или нарисованы. Именно этим он и занимался, когда здание сотряслось от тройного бамм.

— А колокол тут откуда? — спросил у ленты парень.

Лилии оказались нарисованными, похоже, вручную.

Девушки и парни, таскавшие напитки и еду засуетились и шустро куда-то пропали. Максим вернуться к букету не сообразил. Поэтому вместо того чтобы улыбаться женщине с неприятным лицом, самым наглым образом стоял к ней спиной. Это ей не понравилось. И Серой Кошке тоже. Взгляд у нее был убийственный.

Спустя где-то полчаса Максим уже знал, что колокола во дворце нет, а бамкает Матиль булавой о щит. Бамканье возвещает о появлении очередного гостя, которому следует улыбнуться и представиться. А возвращение шустрых парней и девушек говорит о том, что можно расслабиться — очередные гости ушли обсуждать какие-то важные дела со старшими представителями семьи.

О том, что для него прием будет скучным, Максим знал изначально. Его следовало просто пережить. Не думать о том, что тут всем кроме него есть чем заняться. А главное, не обращать внимания на отдельных неприятных личностей. Особенно на братьев Птиц, старательно изображавших вселенскую скорбь. Даже маринованное мясо, свернутое в крохотные рогалики, они поедали с таким видом, будто точно знали, что вместо начинки там отрава. При этом ели его в неимоверных количествах.

Максим не меньше миллиона раз назвал свое имя, не забыв витиевато упомянуть, что он младший сын дома и безмерно рад всех видеть. На втором десятке перестал воспринимать чужие имена. До ряби в глазах налюбовался на пестрые доспехи разнообразных домов, с трудом вспомнив, что пестрые они из-за семейной символики. Это Серым Туманам повезло с расцветкой. К изначально серому прибавился рыжий, постепенно потемневший до благородного коричневого. А некоторым несчастным пришлось довольствоваться милыми сочетаниями белоснежных вершин с сосновыми лесами.

Максим отвечал на вопросы незнакомых людей. Вел себя достойно и невозмутимо, в душе проклиная подпиравший подбородок воротник. Старательно избегал все тех же Птиц. Казалось, у них хватит ума устроить скандал, после которого Серая Кошка любимого племянника прикопает в саду. А потом пришла семья Тайрин, полным составом. Все зеленые, как кузнечики. Женщины в длинных жакетах и юбках-штанах до пола. Мужчины все в тех же доспехах разных вариаций. Семейство у Тайрин оказалось многочисленным. Одних только младших сынов было четырнадцать штук. Атьян оказался достойным некровным родственником, то ли его мама за кого-то вышла замуж, то ли усыновили, то ли воспитывали сына погибшего друга, а потом решили принять его в семью. Спрашивать о таком было нельзя, считалось плохим тоном. А сам он вряд ли расскажет. Тайрин мрачно теребила длинную серебряную цепочку незамужней девицы из наследующей ветви. Ее сестра такую же цепочку накручивала на палец. Вид у Эсты был, как у кошки, задумавшей пакость.

В беде Максима девушки не оставили, развлекали его анекдотами между представлениями очередным семьям. А Эста еще и братьев Птиц шуганула так, что они больше на глаза не попадались.

Благодаря девушкам Максим до полуночи дожил, даже умудрился съесть что-то мясное. Пить Тайрин не разрешила, пообещав потом отпраздновать официальное принятие в семью по-своему.

А в полночь гости разошлись. Практически разбежались, как Золушки. Даже Тайрин со своим семейством ушла. И не попрощалась. Прощаться на официальных приемах тут, видимо, не принято. Максим долго смотрел на закрытую дверь приемного зала, потом на букет, которому следовало вежливо улыбаться. А потом вернулись Тайрин и Эста. Вернуться после того, как все ушли местные традиции не запрещали.

— Я тут окончательно умом тронусь, — заявил букету Максим и отправился переодеваться в цивильное.

Тайрин вприпрыжку отправилась следом. От своего зеленого костюма она уже избавилась и видимо была этому очень рада. Эста шагала гордо и величественно.

Максим покрутил головой, потянулся и с ненавистью посмотрел на красовавшийся на манекене доспех.

— Легко жить, правда? — хихикнула Тайрин.

— Вот так и понимаешь, что такое настоящее счастье, — улыбнулся Максим, вспомнив притчу о еврее, который ходил в обуви на два размера меньше.

Потом подумал об еще одном несчастном, просидевшем половину ночи у порога в компании здоровенного прямоугольного щита и шипастой палицы. Ему даже вставать со скамеечки нельзя было.

— Девочки, давайте еще одного парня с собой возьмем.

Девочки переглянулись и жизнерадостно согласились. Эста еще и сказала, что парней много не бывает.

Матиль нашелся в приемном зале. Он задумчиво что-то жевал у одного из столиков, откинувшись немного назад и держась за поясницу. Коса болталась из стороны в сторону, как маятник.

— Равновесник, — с придыханием сказала Эста, уставившись на эту косу.

Матиль резко повернулся и закашлялся.

— И этот давится, — удовлетворенно сказала девушка, подмигнув Максиму. — У равновесников организм как-то не так устроен.

— Это у тебя не так, — проворчал Максим. — Матиль, пошли с нами.

— Куда? — прохрипел равновесник.

— Действительно, куда? — заинтересовался Максим, которому до сих пор не приходило в голову этим поинтересоваться.

— В башню, — улыбнулась Тайрин.

— О, — только и сказал Максим, мгновенно сообразив о какой башне идет речь.

— Какую башню? — подозрительно прищурился Матиль.

— Какая тебе разница? Его приглашают, а он смотрит, как на врагов, — возмутилась Эста.

Матиль пожал плечами.

— Там еда будет? — задал следующий вопрос.

— Там все будет! — раздраженно пообещала Тайрин. — Идем, иначе ночь закончится раньше, чем мы дойдем.

— Ладно, идем, — еще раз пожал плечами Матиль.

К башне шли напрямик через сад, клумбы, поле с подсохшей травой и какие-то непонятные фундаменты, замаскированные в этой траве. Девушки весело болтали об общих знакомых и их дивных прическах. Матиль спотыкался, потирал поясницу и что-то ел. Максим дышал свежим воздухом, любовался освещенными окнами школы и башни. Почему-то вспомнился брошенный в родном мире университет. С грустью вспомнился, светлой такой. Хотя этот университет Максим никогда особо не любил.

А в башне их встретила компания из шести человек. Шатающийся стол. Знакомая бутыль в оплетке, в которой на этот раз оказалось вино, судя по хитрой мордашке Тайрин — то самое, из подвала под тюрьмой. Еда была разная. От поклеванного кем-то с одной стороны яблока, до мясной нарезки сваленной в небольшое ведерко.

Из шести человек Максим узнал только все еще не похорошевшую блондинку Дилу. С остальными либо не знакомился, либо не узнал. Брюнетка в прошлый раз вроде была пониже одной из присутствующих и худее второй. Два присутствующих сегодня парня вообще были кучерявы, а третий отличался вытянутым, каким-то лошадиным лицом. Имена, которые назвала Тайрин, в голове не задержались. Голова и так была переполнена именами. Эти имена видимо водили в голове хороводы со все еще всплывающими воспоминаниями и тихонько жужжали, как пчелы в улье ближе к ночи.

Общий разговор сначала как-то не вязался. Двушки все еще обсуждали прически, словно ничего важнее не было. Парни разговаривали о каком-то чудаке, решившем высушить намокшую при падении в пруд форму на крыше, а потом снимавшем ее с деревьев по всему саду. Матиль задумчиво ел, глядя пустыми глазами сквозь Эсту. Как какой-то робот.

Первой о Максиме и вине вспомнила Тайрин, видимо прически и заколки из бисера успели ей надоесть. Девушка вскочила, громко хлопнула в ладоши и заявила:

— Кажется, мы забыли, в чью честь здесь собрались!

— В чью? — поинтересовался кудрявый парень, который, похоже, изначально не знал в чью честь сюда пришел.

— В его! — ткнула пальцем в лоб Максиму Тайрин.

И улыбнулась. Гордо так, словно собиралась хвастаться любимым чадом.

— И чем же он это заслужил? — тоненьким голоском спросила Эста.

Тайрин набрала побольше воздуха и разродилась длинной речью о том, что этого парня приняли в семью по всем правилам и отныне его нужно уважать со страшной силой. Иначе придут родственники и отомстят в особо извращенной форме. Серые Туманы вообще этим славились. То заставляли жениться на стервах, которых замуж мог взять только самоубийца. То обеспечивали врагами на всю жизнь. Не какими-то официальными, а настоящими, способными эту жизнь испоганить. Максим даже заслушался. Оказывается, семья — страшная сила. Особенно его семья.

Зато вторую часть речи блондинки Максим слушал без интереса, чуть не уснул. Его не сильно интересовали цветастые восхваления своих несуществующих достоинств. Пока Тайрин говорила, парень съел кусок мяса и запил его подсунутым Эстой вином. Вкусным, надо сказать вином, с привкусом черной смородины. Потом сам выпил с Матилем, хотя родственник и сопротивлялся сначала. Потом с кудрявым парнем. А потом выдохлась Тайрин и поинтересовалась, достаточно ли прочувствованная речь у нее получилась. Ей, видите ли, нечто похожее придется говорить на дне рождения брата, которого она не шибко любит.

Максим девушку похвалил и предложил выпить. И Матиля уговорил, на этот раз тот даже отказывался неуверенно.

После третьей чашки вина равновесник наконец повеселел. И разговор как-то сам собой наладился. Правда, Матиль разговаривал со стеной, и о чем-то своем.

— Умение держать равновесие у нас в голове, а не в руках, — вдохновенно доказывал Матиль внимательно слушающей стене. — Из-за этого мы двуногие, а не четверолапые. А были бы четверолапыми, равновесие было бы в хвосте и мы бы им крутили при падении. Хорошо падать на четыре лапы, но только ума мало, голова слишком близко к лапам. Передним.

— Вот его разнесло, — восхитилась Эста.

Матиль перевел нетрезвый взгляд на нее и широко улыбнулся.

— Блондинка. Милая блондинка. Может мне пора жениться?

— Женись, — великодушно разрешила Эста.

— Хорошо, — еще шире заулыбался равновесник. — На тебе и женюсь.

Брюнетки захихикали. Эста фыркнула и махнула в его сторону пустой чашкой.

— Не дождетесь!

— Гордая! — уставился на нее с умилением Матиль.

Брюнетки опять захихикали, а Максим налил себе вина и выпил. Кажется, Матиль не умеет пить. Но отбирать у него выпивку было уже поздно.

Так бедный равновесник и уговаривал Эсту стать его женой, пока девушка не спряталась за спиной одного из кудрявых парней. После этого он начал признаваться в любви мясу в ведерке. Столь же вдохновенно и безответно.

Стражи рассказывали байки о службе. Максим слушал и завидовал. Весело живут ребята, заняться всегда есть чем и лекции по истории слушать не нужно. Захотелось и себе чем-то заняться. Чем-то веселым и порочащим честь семьи. Только чтобы тетя не узнала, а то запилит до смерти. И Максим вспомнил о целом подвале вина, которое можно выгодно продать. Деньги ведь всем нужны, правда?

Оказалось — всем.

— Ого, — сказал Максим, удивленно глядя на подвал.

В прошлый раз он то ли его не рассмотрел, то ли быстро рассмотренное забыл. А может вообще не до того было. Память на этот счет сбоила.

Подвал впечатлял. Он был огромным. Высоченный потолок. Противоположная стена теряется в темноте. А с двух сторон от прохода бочки, тоже большие, до самого потолка. Множество бочек с вином. Лежат на полках-сотах и даже пылью за прошедшие годы не припали.

Пока шли сюда, блуждая по подземельям, Тайрин успела объяснить, что вино нашел Максим. Следовательно, принадлежит оно ему. И брать его можно только с его разрешения. Приятели-стражи довольно равнодушно с этим согласились. Эста широко улыбнулась. А Матиль, похоже, так и не понял куда они и зачем идут. Хорошо хоть со стенами больше не общался.

— Так, — Тайрин посмотрела на ближайшую полку. — Отсюда мы вино отливали. Значит, его и продадим. Тащим!

Тайрин, некрасивая блондинка Дила и один из кудрявых парней выстроились в рядочек, вытянули перед собой руки и сложили ладони лодочками. Бочка пошевелилась и медленно поползла со своей полки. Доползла до края, развернулась, взлетев почти под потолок, и плавно как пушинка опустилась на пол.

— Ага, — удивленно сказал Максим.

А потом сообразил, что они пользовались энергией. Или границей. Или и тем и другим одновременно.

Тряхнув головой, он кое-как сосредоточился и начал смотреть.

Бочка была оплетена паутиной из тоненьких энергетических нитей. Разобраться где заканчиваются нити одного человека и начинаются другого Максим не смог. Зато рассмотрел дымку границы-защиты, не позволяющей бочку сжечь или раздавить.

— Отлично, — похвалила помощников Тайрин. — Теперь поднимаем и идем!

— Куда? — подозрительно спросил Матиль, осоловело рассматривая бочку.

— В поле за городом. А потом ручками потащим в один овражек. Там бочку у нас купят.

Эста громко хмыкнула.

— И кое-кто ничего не скажет папе! — с нажимом добавила девушка.

Эста пожала плечами и величественно кивнула.

Матиль уставился на нее с дурацкой улыбочкой.

— Хватайтесь! — приказала Тайрин.

Максим вцепился в рукав Матиля, второй рукой схватился за Эсту.

— Шаг!

Максим послушно шагнул и мир размазался черно-коричневыми красками, еще шаг и к ним прибавилось серебро, третий шаг и стало темно.

— Стоп! — рявкнула Тайрин и Максим благополучно споткнулся о чьи-то ноги. Пробежался вперед и остановился, обняв бочку.

— Ты такая красивая, — завел по новой старую песню Матиль.

Максим отцепился от такой удобной бочки, оглянулся.

Матиль держал Эсту за руку. Она почему-то не пыталась вырваться. А храбрые стражи стояли рядышком и дружно таращились на Максима.

— Что? — спросил он.

— Ты так нежно ее обнимал. Думаем, согласишься ли после этого расстаться, — хихикнула Тайрин.

— Соглашусь, — заверил парень. — Где ваш овражек?

Блондинка молча указала влево, где темнели какие-то заросли. То ли низенькие деревья, то ли кустарники.

Бочку опустили на бок и покатили в сторону непонятной растительности. Медленно и аккуратно. И почти докатили. Точнее, чуть не упустили с обрывистого края в большую яму с прудом, зданием и деревьями на дне.

— Овраг? — удивился Максим.

— Да! — подтвердила Тайрин. — Вы стойте тут, а я сбегаю, поторгуюсь.

И жизнерадостно поскакала к зданию, ловко, как горная козочка.

— Ты такая красивая, — опять нашел Эсту Матиль. — На тебе было бы хорошо жениться. И мама бы одобрила...

— Отстань! — потребовала девушка.

Максим сел на землю и обхватил голову руками. Настроение у него испортилось, и продажа вина больше не казалась веселым делом. Еще и Матиль помешался. Вдруг протрезвеет, но так и не вернется в разум? Как это тете объяснить? А ведь она обязательно заинтересуется.

Так и сидел, глядя вдаль, пока Эста пыталась избавиться от ухажера, а стража дружно решала, на что потратит деньги. А потом увидел бредущую по полю фигуру. Человеческую, вроде. Она шла, мерцала, и казалась слегка размазанной.

— Местный призрак, или я все-таки спятил? — спросил сам у себя Максим. Как-то многовато спятивших для такой маленькой компании.

Фигура тем временем дошла до оврага и исчезла, будто провалилась. Или свалилась, что гораздо вероятнее. Такое себе неуклюжее привидение.

За бочкой, вместе с Тайрин, пришли крепкие мужики. Девушка жизнерадостно позвякивала раздутыми карманами. А мужики молча схватили бочку с двух сторон и потащили в темноту.

— Здорово, — сказал Максим. — Они ее сами тащат, или энергией управляют?

— Сами, — гордо, как за родных детей, улыбнулась Тайрин.

— Здорово, — повторил Максим. — И что дальше?

Тайрин пожала плечами. Ее друзья переглянулись. Одна Эста улыбнулась и предложила:

— Давайте поделим деньги пойдем прогуляем их в городе. Я такие интересные места знаю.

И почему-то никто ей не возразил, хотя деньги хотели потратить как-то иначе. И уж точно не все сразу.

О мерцающем человеке Максим так никому и не сказал. Хотя, возможно, стоило. Интуиция подсказывала, что точно стоило. А может и паранойя.

Максим от обеих отмахнулся, а потом забыл.

К большому сожалению.

— Это не твой сын? — спросила Ризма, глядя поверх стакана на вход славного заведения, в котором печально обмывала подтвердившуюся теорию собственной ученицы.

Ученица у Ризмы была юна, хороша собой и умна. Как уж этой славной девушке пришло в голову сравнить превратившийся в огромную пещеру остров и то, как демоны выедают энергию из амулетов и накопителей вместе с частью материи, она и сама объяснить не могла. Но сравнила. Не побоялась с этой глупой теорией прийти к учительнице, наплевав на то, что не наполненное энергией неживое эти твари не жрут. И это доказано. Много, много раз.

Нет, демоны острова не жрут. Они и мертвецов пожирают от безысходности. Но то, что произошло, поразительно напоминало демона прихватившего часть материи вместе с энергией. Только очень большого демона. Появившегося каким-то образом внутри острова, открывшего пасть и проглотившего остров почти полностью.

Ижен поставил на стол стакан и оглянулся на дверь. Там действительно был его сын. Веселый. В компании таких же веселых людей. Они стояли на пороге, пошатываясь, и держась друг за друга, и что-то бурно выясняли.

— Ризма, не привлекай внимания, — попросил, вдоволь налюбовавшись нетрезвым отпрыском. — А лучше пошли отсюда. Меня вообще в городе не должно быть, иначе придется принять обязанности.

— Он тебя не узнает, — улыбнулась Ризма. — Иллюзия качественная. Моя сестра подобными лицо меняла, ни разу не узнали. Думаешь, почему на эту иллюзию столько энергии уходит?

— Максим узнает. Он даже Талинея рассмотрел. А там была не иллюзия, там целая стена была. Коярен не заметил, а малыш начал тыкать пальцем и кричать, что видит. Хорошо хоть не в меня.

— О, — сказала Ризма. — Унаследовал таланты твоего меча?

— Моей Марики, — поправил Ижен. — Унаследовал. Хаос тоже часть его. Так что идем. Они зайдут, сядут и пойдем.

Ризма только плечами пожала. Она всегда считала, что от детей только проблемы. И чем роднее эти дети, тем проблем больше.

Снова учиться и еще раз учиться.

Солнце светило прямо в глаз. Почему-то только в один. Максим немного об этом подумал и понял, что ничего не выяснит, пока будет притворяться спящим. Осторожно открыв глаза, парень недоуменно полюбовался ломкой травой и рыжим листом, спасавшим левый глаз от солнечных лучей.

— Странно, — сказал Максим.

Голос был хриплый, практически неузнаваемый. Из-за чего, парень вспомнил мгновенно. Очень бурно болел за крысу, с синим бантиком на хвосте. Эта крыса, вместе с товарками носилась по лабиринту из тонких дощечек, срывала колокольчики, роняла все, что попадалось на пути, и переплывала водные пространства в виде вкопанных корыт. Зачем все это было нужно, Максим, откровенно говоря, не помнил. Но было очень весело. Только пива не хватало.

— Где это я?

Приподнявшись на локте, Максим осмотрелся.

Вокруг был сад, очень знакомый. И кусок стены с небесными кошками — тоже. Перемещатель. Семейный.

Интересно, он сам сюда дошел или принесли очередные доброжелатели? Хорошо что за город не вывезли. Хоть какое-то разнообразие.

Полежав немного и поразмышляв, о том, почему лежать не холодно, Максим понял, что пора вставать. Или хотя бы сесть. Несмотря на то, что лень.

Сев и еще раз осмотревшись, парень увидел в траве несколько тел. Мужских, включительно с Матилем. Девушки куда-то делись. Или ушли, бросив ребят здесь, позаботившись каким-то образом, чтобы те не замерзли и не простудились.

— Странно.

Вставать на ноги не хотелось. В памяти зияли дыры и провалы, наполненные туманом. И вообще, эта голова была тяжелая, словно гранитная. Отпилили у какого-то памятника и нахлобучили вместо родной. Хорошо хоть не болела. Видимо, камень болеть не умеет в принципе.

Но все же это тоже странно. Неужели кто-то полечить успел? Девушки? Или в этом саду воздух обладает такими чудесными свойствами?

Посидев немного и старательно подумав над этой проблемой, Максим неожиданно для себя вспомнил, как они все здесь оказались. Яблочек захотелось. Матилю. И он повел в сад, где они самые вкусные. Фруктов они тут не нашли, урожай кто-то собрал раньше, зато равновесник провел целую экскурсию. Показал, где в детстве хоронил выпавшего из гнезда и замерзшего ночью птенца. Долго обнимался с грушей, с которой как-то сверзился. Потом повел к самым вкусным сливам и просто огромным абрикосам. Рассказал, как играл здесь в прятки и закончил очередным намеком на то, что мог бы жениться на Эсте. И тогда их дети тоже будут здесь прятаться.

Блондинку это почему-то не обрадовало.

Потом они пытались разжечь костер. К счастью найденная ветка гореть отказалась.

А потом девушки захотели домой. А парни решили героически дождаться рассвета. Лежа. Наверное так и заснули. А девушки позаботились, чтобы они не замерзли, как выпавший из гнезда птенец из детства Матиля. Пожалели.

Добрые.

Вообще вчера действительно было весело. Хорошо. Намного лучше тетушкиного приема. Главное, чтобы эта тетушка теперь не хватилась. А то мало ли? Вдруг ей такое времяпровождение не понравится? Честь семьи там очерняет, или папа просил присмотреть.

С другой стороны, не будет же она допытывать взрослого парня, где он провел ночь.

Или будет?

— Нужно разбудить Матиля и уточнить, — решил Максим и пополз к родственнику.

Пробуждаться равновесник не желал. Даже когда Максим зажал ему нос, только поморщился и дальше дышал ртом.

— Эй! — заорал Максим родственнику на ухо.

Тот даже не пошевелился. Зато дружно подскочили кудрявые стражи и начали диковато осматривать пространство. Похоже, у них тоже нелады с памятью.

— Блин...

Вскоре Матиля дружно будили все присутствующие. Он бормотал, отмахивался и порывался обнять первую попавшуюся конечность, чтобы использовать ее в качестве подушки.

— Кажется с ним что-то не так, — выдал гениальную мысль один из кудрявых.

— Что? — заинтересовался Максим.

— А я знаю?

Посоветовавшись, парни приняли решение грузить спящего в перемещатель и пытаться незаметно занести во дворец. Как они это сделают, все представляли весьма смутно. Тем более почему-то никто не подумал, как будут проносить спящего Матиля мимо бдящего привратника. Черных ходов у дворца не было. Даже продукты таскали через парадный, всей разницы, что сразу за воротами сворачивали вправо.

Впрочем, размышления на эту тему все равно ничего бы не дали.

Вывалившись из перемещателя, и носильщики и груз попали прямиком в ласковые объятья тетушки Айры. Эта, со всех сторон достойная женщина, стояла на коленях перед круглой клумбой, выкапывая лопаточкай какие-то луковичные. Как уж матиленосители умудрились вывалиться чуть ли не ей на голову, осталось неизвестным. Возможно, все случилось из-за того, что Максим о тете думал, больше всего опасаясь встретить именно ее.

Серая Кошка группе парней на своей клумбе естественно не обрадовалась. Она грациозно поднялась, нехорошо на них посмотрела, уделив большую часть времени Матилю. Потом вздохнула.

— Пошли! — велела и направилась к дворцу.

Парни послушно пошли, унылые и несчастные. Матиль продолжал спать, запрокинув голову. Его рука мотылялась в такт шагам носильщиков, из полуоткрытого рта текла слюна, но ему было лучше всех. Если и устроят головоломку, то не раньше, чем приведут в сознание.

Привратник уставился на процессию, как на явление ангелов господних. Айра грациозно проплыла мимо него. Парни дружно споткнулись о порог и чуть не уронили равновесника. После чего Максим поздоровался. Ошарашенный привратник пробормотал что-то невнятное.

Во дворце на носильщиков и груз смотрели не менее удивленно.

Айра привела парней в большую светлую комнату, жестом приказала положить Матиля на диван, а самим сесть на стулья стоявшие вдоль стены. Ребята уселись. Тетушка походила туда-сюда, пристально на каждого посмотрела и печально вздохнула.

— Думаете, буду читать вам лекцию?

Стражи помотали головами. Максим кивнул.

— Правильно думаете, — улыбнулась Серая Кошка. — Вы никуда не опаздываете?

Стражи переглянулись и еще больше погрустнели. Похоже, они уже опоздали.

— Отлично. Вас я надолго не задержу. Первое — приведите себя в порядок. С такими помятыми лицами представлять закон, только этот закон позорить. Можете воспользоваться купальней на первом этаже. Второе — я очень надеюсь, что то, где и как Матиль дошел до такого состояния, и как вы его несли домой, не превратится в веселую историю. А если и превратится, то его имя упомянуто не будет. Третье — мне не интересно, где и как вы провели ночь, но вы должны раз и навсегда запомнить: отправляетесь позорить стражу, будьте добры хотя бы не надевать униформу. Так жителям города будет проще делать вид, что они вас не узнали. Все поняли?

— Да, — довольно дружно отозвались старжи.

— Отлично. У лестницы вас ждет Ваяр. Он вас проводит в купальню, а потом выведет из дворца.

Ребята кивнули, поблагодарили и понятливо вышли из комнаты.

— Теперь ты, — тетя опять прошлась туда-сюда. — Тебе нужно учиться. Похоже, многому.

— Э-э-э-э...

— Экзамены ты сдашь, как только воспоминания улягутся. Почитаешь, и они всплывут. Так же у тебя не будет проблем с правилами, традициями родов, историей и всем прочим так или иначе связанным с необходимостью. Но жить, тебе нужно учиться.

— Жить? — переспросил Максим.

— Да. Ижен, конечно умен, но он мужчина и не понимает элементарных вещей. А Марика слишком хорошо его чувствует, чтобы понять, что тому, что она практически мгновенно узнала от него, остальные учатся пока взрослеют. Вот ты знаешь, что у сати тоже рождаются неодаренные? Что большая часть тех, кто живет в городе вовсе не сати? Некоторые банально обвешиваются амулетами. Другие поступают мудрее — они служат. Одни в храмах, другие в дворцах, третьи в школах. Это сложнее, чем купить амулет. Это требует очень много времени, крайне редко меньше сотни лет. Но все служащие однажды, после очередного большого шторма, обнаруживают, что они стали сати. Почему, к сожалению, до сих пор так и не поняли. Просто обнаружили такую взаимосвязь. Большой шторм изучению почти не поддается.

— Ага, — сказал Максим.

— Думаешь, зачем я тебе это рассказываю? — улыбнулась тетя.

— Ну...

— Ну, — передразнила Айра. — Тебе необходимо знать такие вещи. Удивлением можно оскорбить. Незнанием можно оскорбить. Вопросом можно оскорбить и обидеть.

— Понятно, — кивнул парень.

Помнится, он удивляся, что к Марену пристают девушки на предмет зарядки амулетов. Хорошо хоть не спросил почему. Вот бы тот удивился.

Интересно, куда жизнерадостный маг делся?

— Еще у тебя будут обязанности, — обрадовала Айра. — Какие, я пока не решила. Но решу. Довольно быстро. Так что запомни — отныне ты семье принадлежишь больше, чем самому себе.

— Угу, — печально отозвался Максим.

— Молодежь, — фыркнула тетушка. — Никто тебе не запрещает изучать ночную жизнь города. Никто бы и не стал. Глупо оно.

— Понятно.

— Хорошо, что тебе понятно. Можешь идти.

— А с Матилем что? — чуть не забыл о спящем равновеснике Максим. — Он же много не пил!

— А ему много и не надо. Такой организм. Иногда еще пророчить начинает и ему верят.

— Ага, Матилю пить не давать, — улыбнулся Максим.

— Иди. Выспись. Потом придешь ко мне, и я объясню, кто и чему будет тебя учить.

Парень послушно встал и ушел, чувствуя себя, откровенно говоря, туповатым. Ладно, никто не сообразил рассказать о неодаренных живущих в городе. Им попросту не пришло в голову, что он об этом не знает. Зато сам пришелец с Земли хорош. Ничего не заметил, даже когда Марен прямым текстом сказал.

Балбес.

Интересно, чего он еще не заметил из того, что лежит перед самым носом?

Как оказалось три дня спустя, воинскую школу Коярена никто не отменял. Его развеселые ученики просто затаились в засаде и ждали удобного момента, чтобы оттуда выскочить и взять в плен. Зато от лекций по истории освободили.

Максим шел к уважаемому, хоть и занудному, лектору сообщить, что больше к нему не придет. Пропадать просто так не вежливо. Необходимо попрощаться, поблагодарить, помахать ручкой соученикам.

О соучениках парень и думал, когда из-за угла выскочил Итишь с приятелями, окружили Максима и довольно дружно поинтересовались, почему он не появляется в школе? Его, видите ли, ждут. Школа взяла на себя обязательство. А он пропал и даже не сообщил на сколько.

Парень пообещал что-то невнятное и сбежал прощаться, искренне надеясь, что тетя придумает, как от школы Коярена избавиться. У него и без того образовалось не меньше десятка учителей-родственников. Зря надеялся. Тетю школа целиком и полностью устраивала. Чем больше учителей, тем больше шансов научиться чему-то полезному. Такая вот странная арифметика.

Робкие попытки доказать, что у него и без того очень мало времени на личную жизнь и прочие радости, были проигнорированы.

Максим со злости сплюнул и ушел грустить в город на зло тетушке. В свою квартиру. Улегся на кровати и стал думать. Возможно, так бы и уснул, если бы мысли не вывели на бывший фасолевый клубок, все еще валявшийся под этой самой кроватью.

Парень слез с постели, приподнял покрывало и полюбовался пыльным накопителем. И куда его теперь деть? Серая Кошка может в любой момент эту квартирку отобрать, точно так же как и дала. Особенно после сегодняшнего побега любимого племянника.

— Болван, — восхитился собой любимым Максим. — Идиот!

По всему выходило, что придется либо просить помощи у сестер блондинок, одна из которых о накопителе даже не догадывается. Либо как-то занести во дворец. Мимо привратника.

— Может тебя пока в башне спрятать? — спросил у накопителя.

Тот загадочно промолчал.

— И почистить бы тебя не помешало. А то тряпка тряпкой. Древняя и нестиранная столетиями. С другой стороны...

Интересно, привратник он сати или просто служит семье, ожидая своего волшебного шторма? Если нет, то пронести мимо него накопитель не проблема, он его не заметит. Главное потом никому на глаза не попасться. И...

И не факт что спрятать во дворце нельзя. Вряд ли учуют. Тайрин же под кроватью не учуяла. Значит, сполоснуть тряпочку, засунуть за пазуху и вперед. А там засунуть в свои вещи. Кому он нужен, чтобы рыться в его одежде? Главное вовремя отдавать в стирку-чистку и никто даже не поинтересуется порядок в его шкафах или нет. Если кому-то нравится ходить в мятой одежде, это его проблемы.

Приняв решение Максим повеселел и занялся делом. Накопитель отмыл, засунул за пазуху, как продрогшего котенка и отправился во дворец.

Привратник уделил Максиму не больше внимания, чем обычно. Больше никто так и не встретился, хотя парень старательно шарахался от любой тени и выглядел наверняка очень подозрительно.

Накопитель парень спрятал в шкафу. Засунул в рукав одной из курток. После этого сел в кресло вгостинной и стал делать вид, что не занимался ничем предосудительным. Долго делал вид. Но зря. Никто Максимом и его видом так и не заинтересовался. Даже когда он уснул в кресле.

А утром его разбудил стук в дверь.

Парень открыл, кое-как пригладил стоявшие дыбом волосы и удивленно уставился на светловолосую девчонку: то ли какую-то дальнюю родственницу на побегушках у Серой Кошки, то ли одну из помощниц. Она окинула Максима брезгливым взглядом и величественно сообщила, что его ждет каман-динье. Парень даже не сразу понял, что речь идет о его тете.

— Ладно, — сказал Максим.

— Я подожду в коридоре, — с нажимом произнесла девушка, красноречиво осмотрев собеседника с ног до головы.

Парень захлопнул дверь перед ее носом и отправился приводить себя в порядок. Неспешно. Почистил зубы, ополоснулся, вдумчиво выбрал одежду, еще более вдумчиво полюбовался пейзажем. Счов, что девица подождала достаточно, Максим вышел. Она окинула его презрительным взглядом и пошла, видимо показывая дорогу.

Серая Кошка ждала Максима в своем кабинете. Мрачная, как на похоронах.

Парень, пока подходил к ней, успел вспомнить о спрятанном в шкафу накопителе. Решить, что ничего она о нем не знает. Заподозрить, что она нашла нового учителя-мечника или, что хуже, историка. И только после этого вспомнил, что тетя обещала просветить его о реалиях мира, о которых он не знает.

— Так, — многозначительно сказала тетя Айра.

Максим остановился и застыл как солдат в строю.

— Я подумала и решила, что учить тебя бесполезно, все равно упустим что-то важное, чего ты не знаешь. Поэтому ты не будешь выходить из дворца без сопровождения...

— Что?! — ошарашено уставился на нее Максим.

— Не кричи. Ты имеешь право уходить со своей девушкой, ее сестрой, которая согласилась быть твоим поводырем. Можешь даже уходить сам, но в этом случае не имеешь права идти в незнакомые места и разговаривать с незнакомыми людьми. Так же тебя может сопровождать Матиль. Да и кто угодно, если ты ему доверяешь. В твои обязанности отныне входит задавать сопровождающим вопросы, если ты чего-то не понимаешь. Беспрекословно слушаться если они что-то запрещают. И делать виноватый вид, если они из-за чего-то сделанного тобой начнут просить прощения. Так же ты должен тратить как можно больше времени на знакомство с городом, это тебе поможет. Но, повторяю, только с сопровождающим.

Максим кивнул. Вроде разумно, хоть и не совсем приятно.

— А это надолго? — спросил Максим.

— Посмотрим, — не стала его обнадеживать тетя. — Теперь иди. О твоих обязанностях поговорим после общего экзамена на взрослость. Завтра пойдешь в Третью Школу и сдашь. Тебя будут ждать утром.

— Завтра?! — ошарашено переспросил Максим. — Но...

— Тира вчера на тебя смотрела...

— Кто?

— Не перебивай! Тира. Ее ты не знаешь, и знать пока незачем. Она вчера на тебя смотрела...

— Где?

— Не перебивай! Это не важно! И тебя касается меньше всего.

Максиму очень хотелось уточнить, почему его не касается, если смотрели именно на него, но у Серой Кошки был такой взгляд, что он не рискнул.

— Тира сказала, что ты готов пользоваться своими знаниями. И чем скорее ты этим займешься, тем меньше шансов, что ты сам того не заметив, забудешь что-то важное. Поэтому завтра ты сдаешь общий экзамен, который сдают после окончания школы. Он поможет выявить твои основные способности и понять в какую сторону дальше развиваться. Хотя, думается мне, это и так понятно. Очень удивлюсь, если ошибаюсь. Утром пойдешь в Третью Школу. По вечерам кто-то будет расспрашивать тебя об истории семьи. Так же с сегодняшнего дня и до моего распоряжения ты идешь на все приемы, куда тебя пригласят. О том, чтобы приглашали, я уже позаботилась. Кто-то из сопровождающих будет ходить с тобой и ловить за хвост, если попытаешься выкинуть какую-то глупость способную обидеть хозяев и гостей. Потом...

— Это еще не все? — удивился Максим, глядя на задумавшуюся тетю.

— Не все, — подтвердила она. — Твоего ученичества никто не отменял. А еще ты будешь читать о Большом Шторме. Книги тебе принесут. Почему-то Ижен упустил эту тему.

Максим вздохнул.

А он еще размечтался о каком-то свободном времени. Тут бы выжить.

Книги Максиму принесли. Пять человек сразу. И у каждого стопка. Парень полюбовался тем, как их складывают на стол, и понял, что тетя желает ему смерти. Наверное, рассчитывает, что он выпрыгнет в окно, избавив ее от необходимости изобретать несчастный случай.

Тоскливо вздохнув и немного полюбовавшись бледным упырем, притворявшимся его отражением, Максим решил не откладывать на завтра то, что можно уже сегодня задвинуть в угол за ненадобностью. Взял первую попавшуюся книгу, полистал немного и неожиданно для себя увлекся теорией происхождения жизни в этом мире. Если верить этой теории, когда-то существовала одна планета. Совершенно обычная. Вот только жили на ней какие-то любители грандиозных экспериментов. И однажды они доэкспериментировались — вызвали самый первый Большой Шторм. А уж он то ли разодрал планету, то ли размазал по реальностям, попутно разбросав людей по всем подвернувшимся мирам. Эта теория ссылалась на какие-то древние верования и загадочные артефакты. Доказать и оспорить ее так и не смогли. Да и не особо хотели. Скорее соревновались в поисках наиболее экзотических доказательств.

В этой книге было множество как доказательств, так и опровержений. Попадались как нелепые, так и достойные внимания. Максим их читал, читал, а потом обнаружил, что скоро утро. А он даже не пытался спать.

— Вот зараза, — сказал окну, пытаясь решить спать или не спать.

По всему выходило, что не стоит. Все равно выспаться ни единого шанса. А если сейчас уснуть, проснуться будет сложно.

Смирившись со своей участью, Максим еще немного почитал. Потом подошел к окну полюбоваться рассветом, и был вознагражден невероятным зрелищем. Поднимавшееся солнце красило облака желтыми и ярко-алыми полосами. Потом облака темнели, выцветая до слегка окрашенного серого, а спустя мгновенье опять вспыхивали. Полосы складывались в узоры, перетекали друг в друга, менялись местами и пропадали.

Зрелище завораживало. Максим даже не сразу услышал стук в дверь, и открывать пошел в душе проклиная стучавшего.

Оказалось вместе с ало-золотыми облаками во дворец пришло утро. Оно тут начиналась с рассветом. Так же оно пришло в Третью Школу, в которой Максима вот-вот начнут ждать. А он вчера даже не соизволил поинтересоваться, где эта школа находится и что следует надеть?

Хорошо хоть Матиль объяснил и взялся довести.

Спустя десять минут в зеркале отражался бледный упырь с покрасневшими глазами, темными кругами под этими глазами, влажными волосами и обряженный в куртку с пряжками. То, что разрешалось надеть нормальные штаны, утешало слабо. Собственно вообще не утешало. Куртку предстояло еще застегнуть по дороге.

С пряжками Максим боролся всю дорогу. Последние застегнул у самой школы. Из-за них так и не спросил у молчаливого и не выспавшегося Матиля о том, что из себя представляет предстоящий экзамен. А потом стало не до того. Максима подхватили под руки какие-то потерпевшие, поволокли в высокое серое здание. Равновесник только помахал вослед. Еще и улыбался так многообещающе.

Почему он улыбался, Максим понял сразу.

Затащили Максима в большое гулкое помещение с длинным столом, за которым сидели какие-то люди, и единственной на все помещение школьной партой, низенькой и неудобной.

Парень автоматически поздоровался и застыл перед столом.

— Садитесь, — велел седой дяденька.

Максим неуверенно посмотрел на парту, но сел. Колени тут же уперлись в столешницу. Скамейку захотелось отодвинуть, но она была присобачена к столу намертво. Покрутившись и приняв более-менее удобное положение, парень посмотрел на экзаменационную комиссию, стараясь изобразить заинтересованность.

Трое мужчин улыбнулись насмешливо, одна из женщин ободряюще, остальные остались равнодушны.

— Начнем, — сказал седой.

И они начали. На Максима посыпались множество вопросов, чуть ли не одновременно. Он ошарашено отвечал, его перебивали, задавали еще вопросы, он опять отвечал, не усевая подумать и выбрать. Просто говорил первое, что пришло в голову. За что зацепились остатки внимания.

Вопросы сыпались и сыпались, как зерно из прохудившегося мешка. Они, кажется, повторялись, только парень не успевал об этом подумать и понять, какие именно. Наверняка во всем этом был какой-то смысл, только уловить его тоже не удавалось.

Сколько все это длилось, Максим не понял. Но, наверняка, долго. Ему четыре раза светловолосая девчонка приносила воду. Откуда она появлялась, парень как-то не заметил. Возможно из воздуха. Но выходила она всегда через дверь. И после ее ухода возобновлялась пытка вопросами.

А потом все закончилось. Максим неживым голосом рассказал об обязанностях Владыки перед народом. Опять появилась девчонка с чашкой воды. А когда она ушла, вопросов больше не задавали.

Тишина звенела надоедливым комаром. Тело затекло и проклятущую парту хотелось вышвырнуть в окно. Экзаменаторы о чем-то пошептались. Седой сказал, что результаты принесут во дворец вечером, и разрешил уйти.

Пришибленный экзаменом парень с трудом вылез из-за парты. Поблагодарил. И ушел, как сомнамбула, едва не вписавшись в стену.

Как он вышел на улицу Максим потом вспомнить не мог. Очнулся он от того, что Матиль, прождавший его на скамеечке у школьной лестницы, схватил за рукав.

Но очнулся, видимо, не полностью. Через сквер у школы перебежками продвигался очередной мерцающий человек. Он прятался в тени деревьев, перебегал освещенные неярким осенним солнцем места, петлял, и в итоге исчез за высоким кустарником. Максим только головой потряс.

Похоже, этот экзамен вреден для рассудка.

Права и обязанности.

На отдых после экзамена Максиму дали целый день. Большую часть этого дня он благополучно проспал. Потом почитал немного о штормах. Побродил по замку. Повторно познакомился с несколькими родственниками. Опять поспал и пошел сдаваться тете. Ничего не делать было скучно.

Серая Кошка встретила его ласковой улыбкой. Словно весь день мечтала о появлении любимого племянника.

— Отлично, — промурлыкала, как довольная кошка. — Пришел.

Максим застыл, задрав подбородок. Как-то у него само по себе начало получаться принимать позу гордого и достойного молодого человека. Воротник при такой позе не упирается в подбородок.

— Ты садись, — махнула рукой в направлении кресла.

Парень послушно сел.

— Поговорим об обязанностях.

Максим моргнул. Ему казалось, что обязанностей у него и так выше крыши.

— Щит я тебе пока поручить не могу, — явно развлекалась тетя. — Зато меч носить будешь.

— Какой меч?! — удивился парень и тут же вспомнил какой.

Церемониальный, чтоб его. Тяжелая, тупая, медная дура. Тяжеленная. С витой рукоятью украшенной черными камнями. Ее следовало нести на плече, когда семья отправлялась приносить жертву в последний осенний день. Первый день зимы, он же первый день фиолетовой луны, считался здесь началом нового года. Времени до этого дня было еще довольно много. Перед этим еще нужно было пережить Большой Шторм.

О том, что или кого и где семья приносит в жертву, отец почему-то не говорил, а вот церемониальный меч расписал красочно. И то как еле его волочил в пятнадцать лет. И как камни впивались в ладонь. И как шея с плечом болели.

Возможно, слишком увлекся и забыл о жертве и церемонии.

— Каман-динье Айра, — неуверенно обратился Максим. — Папа мне не сказал...

— Кого и как приносят в жертву? — догадалась тетя.

Парень кивнул.

— Тебе это знать нельзя. Первый раз должен быть полностью первым, это важно. Пока забудь. Пока что это не важно. Зато важно другое. С помощью экзамена слушающие определили твою склонность к предметам и умениям. Как я и думала, ты не равновесник, хотя Ижену казался похожим.

— Э-э-э... — сказал Максим.

— Не перебивай! Ты все-таки воин, у тебя неплохие способности по тактике, но посредственные в стратегии. Возможно из-за лени, или неопытности. Попробуем это исправить. У тебя отличная память, гораздо выше среднего уровня. Ты способен практически мгновенно подстроиться под ситуацию, не теряешься перед авторитетами. К сожалению, это же и твой недостаток. Ты с козлиным упрямством можешь бодать стену там, где до тебя давно нашли дверь. Есть еще множество мелочей, но, думаю, тебе лучше узнавать их постепенно. А сейчас ты будешь учиться и практиковаться.

— Чему?!

Серая Кошка вздохнула.

— Всему, что мне придет в голову. К самостоятельной жизни ты пока не готов. А самая большая проблема в твоем потоке. Он влияет на чашу, поэтому тебе мало подходят стандартные манипуляции с энергией. Да и не умно оно. Нельзя игнорировать половину способностей. Поэтому твоя учеба в Верхней Школе будет совмещаться с семейными уроками на полигоне. Попробуем закончить настройку организма. У Ижена это не очень хорошо получилось. Педагог из него получился так себе.

— Ага, — сказал Максим. Учиться он был не против. Искать что-то самостоятельно в книгах слишком рискованно.

— Это еще не все твои обязанности, — улыбнулась тетя. — Самое главное, отныне ты полноправный член семьи. И обязан вести себя соответствующе. Никаких поблажек самому себе. Если во что-то вляпаешься, делай что хочешь, но мне жаловаться не должны. За каждой жалобой последует наказание, и степень твоей вины особого значения иметь не будет.

Максим пожал плечами и кивнул. Отец придерживался похожего мнения, ничего особо нового.

— А права у меня будут? — спросил на всякий случай.

— Будут.

Но рассказывать о правах тетя не стала. Сослалась на занятость и отправила Максима любоваться церемониальным мечом. Даже подержать разрешила. Видимо, о своих правах он должен был узнать самостоятельно.

Парень поблагодарил, и пошел куда послали.

Мечом Максим любовался недолго. Не было там чем любоваться. Здоровенная уродливая орясина. Хранитель этого меча рассказал, что его отлили в незапамятные времена, он привязан к земле и хранит семью. Больше ничего интересного парень не узнал, хотя расспрашивать пытался.

Распрощавшись с хранителем парень побрел к своим комнатам. По пути встретил грустного Матиля и какой-то черт дернул поинтересоваться причиной грусти.

Равновесник немного помялся и сознался, что не может забыть Эсту. Максим чуть не заржал. Нашел по кому страдать! К счастью, вовремя вспомнил, что заняться по-прежнему нечем и великодушно предложил сходить в гости к Тайрин, а потом вместе поискать Эсту.

Матиль отказываться не стал. Попросил подождать и куда-то умчался.

Максим похлопал глазами, потер переносицу и уселся на подоконник. Равновесники странные люди. Хорошо, что папа ошибся.

Подоконник был удобным, широким. Парень отодвинул мешавшую штору, тяжелую и немного пыльную и стал смотреть на улицу. Школа с башней была с другой стороны. Вид из этого окна был интереснее. Одна из лестниц между плоскостями, казалось упиравшаяся в дерево. Кусок металлического забора, появлявшийся из ниоткуда и исчезавший в никуда. И пруд. Довольно большой. С камышами, мостками и лодками, на которых то ли катались, то ли рыбачили. А слева, вплотную к пруду начиналась улица из двухэтажных рыжих кирпичных домов. В принципе, дома как дома. Зато на крышах были флюгера напоминавшие стрелку компаса. А самое интересное — направлены они были в разные стороны.

Максим рассматривал флюгера, размышлял о ветре, который, похоже, у каждого дома дует в свою сторону, и прозевал появление Матиля.

— Они направление потоков свободной энергии показывают! — жизнерадостно заявил равновесник, видимо догадавшись, на что родственник с таким интересом смотрит. — Они из-за плоскостей петляют, как хотят. А амулетчикам ловить их и подстраиваться некогда. Все время следить сложно. Вот они и ставят стрелки на крышу, там проходящие мимо люди на них не влияют, а их уменьшенные копии встроены в стол.

— Ага, — сказал Максим, оборачиваясь к нему. Все-таки ветер, хоть и не атмосферное явление.

Матиль успел принарядиться. Надел черный костюм с взлетающими в направлении воротника хищными птицами на груди. Переплел косу, украсив ее черной лентой с золотыми завитками. Выглядел он в этом наряде бледным и экзотичным. Хоть бери, и вампиров с него рисуй.

— Идем? — спросил сияющий равновесник.

Максим решил, что рисовать с него придется вампиров, в предки которых каким-то образом затесались нервные собаки охотничьей породы. Вот как след взял, дай команду и помчится загонять оленя.

Олениху. Белобрысую. Со скверным характером.

— Идем, — согласился Максим, спрыгнув с подоконника.

Где искать Тайрин Максим представлял смутно. К ней домой идти не рискнул. Тетя бы за такое точно убила. Явиться в чужой дворец без приглашения и сопровождения, мягко говоря, невежливо. Где именно в городе искать работу девушки спросить парень не сообразил. Как-то оно ему было без надобности, она сама его находила.

Немного подумав, Максим решил идти в школу к Атьяну. Сначала в ту, что ближе. Когда его там не оказалось, отправился в другую. Оттуда парней послали в магазинчик с черепахой на вывеске. Который вот тут недалеко, всего четыре здания влево.

Парни добросовестно отсчитали. С трудом рассмотрели зеленую черепаху в переплетении ветвей растения оплетшего вывеску. Переглянулись.

— Магазин женских шляп, — сказал Матиль.

— Зачем черепахе шляпа? — заинтересовался Максим.

— Не знаю, — признался равновесник. — Идем.

Внутри магазин оказался длинным гулким помещением со скамеечками, какими-то пальмами в вазонах и похожими на огромных светляков лампами. Окон не было. Покупателей, продавцов и шляп тоже.

— Это коридор? — неуверенно спросил Максим. — Или предбанник?

— Не знаю, я тут впервые.

Еще раз переглянувшись парни пошли вперед. Далеко зайти не успели. На третьем шаге коридор исчез, и они оказались в довольно уютном помещении. На светло-серых стенах куча картинок с девушками в разнообразных головных уборах. Несколько столиков в центре, за одним из которых сидели Тайрин, Эста и незнакомая девушка. Они что-то бурно обсуждали вполголоса. Атьян сидел за другим столиком и с унылым видом смотрел в чашку.

— Ну, вот, нашли, — неуверенно сказал Максим.

Он чувствовал себя так, словно пришел на пасху в церковь и начал призывать дьявола. В общем, сильно лишним себя почувствовал.

Матиль расцвел, заулыбался и, глядя только на предмет своих мечтаний, пошел к девушкам. Столика, на своем пути он не заметил, просто протаранил и пошел дальше. Зато девушки наконец его заметили и умолкли.

Подойдя к Эсте почти вплотную, Матиль застыл. Пришлось идти к нему.

— Привет, — сказал Максим.

Девушки посмотрели на него как на клопа.

— Мы вам помешали, — догадался парень.

— Сядь туда и этого забери, — велела Эста и раскрыла журнал лежавший перед ней.

Максим пожал плечами и послушно отбуксировал Матиля к Атьяну.

Рыжий поприветствовал новоприбывших кивком, поболтал содержимое чашки и перевел печальный взгляд на окно.

— Атьян, что с ними? — спросил Максим, скосив глаза на девушек.

— Шляпы для охоты выбирают, — меланхолично объяснил рыжий. — А я их сопровождаю. Со вчерашнего дня. А они и завтра не выберут все, что хотят.

— Э-э-э-э... Охоты?

Максим впервые слышал, что местное высшее общество на кого-то охотится.

— На демонов.

— Чтобы охотиться на демонов, нужны шляпы? — удивился Максим.

— Смотря, какие демоны, — все так же меланхолично сказал Атьян. — Те, которые появляются перед Большим штормом ничем не хуже животных. И их никому не жалко.

— Так они еще и разные бывают, — вздохнул Максим.

Про демонов папа и мама почему-то не рассказывали. Наверное, решили, что на месте изучит самостоятельно, когда попадет в большую и дружную семью во дворце-распальцовке.

— Ладно, — сказал Максим. — Но я все равно не понимаю, чем помогут шляпы при охоте на демонов.

— Да ничем, — дернул плечом Атьян. — Разве что от дождя защитит и то не сильно.

— Ничего не понимаю.

— И я не понимаю, — признался рыжий. — Три дня выбирают шляпы только для того, чтобы потом пустить их плавать по реке. Красиво и бессмысленно. Еще и радуются, когда они тонут. Раньше считалось, что вместе со шляпой тонут какие-то женские несчастья, но сейчас в это мало кто верит.

— А у нас венки запускали раньше, — сказал Максим. — Но все равно дурость какая-то.

Атьян только плечами пожал.

Шляпы девушки выбирали долго и вдумчиво. Парни успели поговорить о странностях женского ума, Матиль немного подремал. А Максим благополучно забыл, зачем искал Тайрин, и когда она об этом спросила, только и смог промычать что-то невнятное.

Прогулка по городу не сложилась. В попавшейся по пути питейне не оказалось свободных столов. В парке сидеть было холодно и как-то глупо. Искать другую питейню никому не хотелось. Матиль ел глазами Эсту, а эта зараза издевалась. Ловко и обстоятельно доводила парня до мысли, что он ничтожество недостойное даже смотреть в ее сторону. Равновесник к его счастью этого не понимал. Зато понимал Атьян, и его происходящее веселило.

Максим обнимал Тайрин, размышлял, зачем ему сдались прогулки по городу. Лучше бы отправил Матиля развлекать Эсту, а сам увел свою блондинку куда-нибудь подальше от них, лучше сразу в квартиру.

— А это еще что такое? — перебила Матиля Эста.

Максим посмотрел на темнеющее небо, которое удивленно рассматривала Эста, и обнаружил, что оно больше не темнеет, а как раз наоборот. Больше всего это было похоже на огненную радугу. Огромную огненную радугу, в полнеба. Только радуга эта была трехцветна. Синий снизу, зеленый посередине и желтые вихри-языки вверху.

— Демон, большой, — зачаровано сказала Тайрин.

— В городе? — вытаращилась на нее Эста.

— Почему в городе? — почему-то заинтересовался Максим. — Небо, оно не только над городом...

— Причем тут небо? — вызверилась на него Эста. — Это реакция защиты, сигнализация такая. Чем эта красота больше, тем сильнее то, что задело сигналки, понял?

— Ну, да, — осторожно сказал Максим, а то еще драться полезет, успокаивай потом эту малохольную.

— Но почему он лезет в город?! Он же огромный, должен чувствовать и бояться! — продолжала разоряться Эста.

— Я же страж! — вспомнила Тайрин и ринулась вперед, едва не сбросив Максима со скамейки. — Мне нужно на службу!

— Расскажешь мне, что это был за демон! — напутствовала ее сестра.

— Нам тоже нужно по домам, а то мало ли, — сказал совершенно спокойный Атьян. — И вообще, желательно оказаться в помещении раньше, чем эта гадость достроит свой разрыв и начнет лезть в наш мир.

Матиль радостно закивал, возможно, решил, что Эста отправится вместе с ним во дворец-распальцовку.

— По домам! — скомандовала Эста и, подхватив Атьяна под локоть, куда-то его поволокла.

Равновесник проводил блондинку взглядом и вздохнул.

— Да, нас бросили, — сказал Максим погрустневшему родственнику. — Пошли, что ли, домой, пока сюда кракозябра не полезла.

Матиль кивнул и пошел. Не спеша. Максиму пришлось его ускорить толчком.

Во дворце никого трехцветная радуга не озаботила. Или все успешно делали вид. Максим полюбовался бдящим привратником, попрощался с Матилем и отправился к тете спрашивать, что ему делать. А у кого еще спрашивать? Тем более, что-то делать очень хотелось. И это было очень странно.

До сих пор Максим за собой не замечал тяги к общественным делам, да и к семейным тоже. Ладно, помогал Тайрин, девушка все же, в беде. Но чтобы рваться что-то делать, когда не просят? Удивительно.

Пока парень бегал по этажам в поисках неуловимой Серой Кошки, он успел об этом подумать и, найдя, спросил совсем не о том, о чем собирался.

Айра обстоятельно объяснила, что да, память, как и события, может повлиять на характер. Нет, она не знает как именно. Да, папа так и не вспомнил точно, чему учил детей, а чему не учил. И мама тоже не вспомнила. Не смотря на свое более чем необычное происхождение, психологически она человек и память у нее не намного совершеннее среднестатистического сати. И почему родители не записывали, чему учили, она тоже не знает. Да, возможно из-за паранойи.

Поняв, что ничего о будущих изменениях в себе не узнает, Максим немного подумал и все-таки предложил свою кандидатуру для чего-то. После этого он узнал, что даже если демон полезет, его встретят стражи, а они умеют с демонами справляться. Демон в принципе для города вообще не проблема. Если бы он не решил свалиться на город, то никто бы даже не удивился. В небольших селениях есть свои умельцы для их отлова. Если кому-то такой монстр встретится посреди дороги, бросают все и прыгают через срезок. Есть такие амулеты. Они могут зашвырнуть куда угодно, направление и длину прыжка задать невозможно, зато от демона точно сбежишь.

Узнав, все что ему сочли нужным сказать, Максим попрощался и пошел к двери, но выйти не успел.

— Стой! — скомандовала тетя.

Парень застыл, обернулся.

Айра стояла возле стола и смотрела на племянника очень уж задумчивым взглядом.

— Так... — сказала она. — Чуть не забыла. Пойди в библиотеку и попроси таблицы особенностей восприятия детей Валады.

— Кого? — переспросил парень.

— Основателя нашей семьи. Он был таким же как твоя мама, просто немного умнее и талантливее. Он сумел превратить себя в сати. Ради девушки. Очень она детей хотела. В результате получились близнецы. С тех пор девушки нашей семьи завидные невесты. К людям нашей крови гораздо чаще, чем ко всем остальным, приходят разумные из хаоса. Правда, девушки за редкими исключениями предпочитают не менять дом и находят себе мужей где угодно, только не в чужих дворцах.

— Ага, — сказал Максим. — Только я не девушка.

— Ты полукровка, — не оценила юмор Серая Кошка. — Такой же, как близнецы Валады. Ты даже больше, чем полукровка. И можешь увидеть то, что не увидят все остальные. А это может быть важно. Демон, лезущий в город, это очень необычно. Да и другие странности происходили. В таблицах описано множество вещей, которые замечали близнецы, еще больше вещей, которые они умели. Например, сочетать энергию из чаши и неустойчивую материю из потока...

— Подождите, — вспомнил о своих галлюцинациях парень. — Я видел мерцающих людей, два раза.

— Кого? — насторожилась Айра.

— Людей мерцающих. Двух. Сначала одного, потом другого. Они такие. Пропадет, появится, пропадет, появится, только очень быстро.

— Где ты их видел?

Пришлось рассказать где. К счастью тетя не спросила, что он там делал. Слишком ее обеспокоили мерцающие люди. Объяснять племяннику она ничего не стала, напомнила о таблицах и выгнала.

Таблицы Максиму дали и велели идти изучать. Только вот читать ему совершенно не хотелось, до отвращения. Парень сложил скрученные таблицы на стол и отправился бродить по дворцу. Рассматривать картины, роспись на стенах, чьи-то бюсты в нишах, высокие двери комнат. Открывать эти двери Максим не рисковал. Они не запирались, наверное, принципиально. А оказаться там могло что угодно. Начиная от жилых комнат и заканчивая здоровенным аквариумом во всю стену со светящимися желтыми медузами.

А потом он увидел камана Лакью и зачем-то пошел следом за ним.

Далеко не зашел. Родственник остановился, обернулся и холодно поинтересовался, что Максиму нужно. Парень неуверенно промямлил, что ничего. Этот почти безэмоциональный человек его не то чтобы пугал, но чувствовал он себя рядом с ним неуютно.

Лакья хмыкнул и пошел дальше, а Максим свернул к лестнице, прижался спиной к стене и создал свой радар. Интуиция или паранойя твердила, что зря каманы по дворцу не бродят, особенно тогда, когда над городом висит трехцветная радуга.

Лакья все так же неспешно и величественно дошел до стены в конце коридора. Подозрительно осмотрелся и прошел сквозь препятствие. Максим хмыкнул и стал следить дальше.

За стеной оказался коротенький коридорчик с парой дверей по обе стороны. Лакья открыл левую, и вошел в комнату с овальным столом. На стульях с высокими спинками сидели Серая Кошка собственной недовольной персоной, какая-то тощая тетка, кудрявая девочка лет двенадцати-тринадцати, очень похожая на Тайрин, каманы Дамия и Коярен и как главный приз родной отец Максима. Присутствующие о чем-то разговаривали, но слов парень не услышал. И это было тем более обидно, что вид у всех был озабоченный, а Дамия время от времени смотрел на потолок, словно надеялся рассмотреть сквозь него сегодняшнее небесное явление.

— Обманула она меня, что ли? — спросил сам у себя Максим, имея в виду тетю и ее утверждение, что все под контролем.

Очень хотелось подслушать, о чем говорит высокое собрание, но он отлично понимал, что стаканы, приложенные к стене, в этом случае не помогут. А улучшать радар поздно. И почему он раньше об этом не подумал? Даже идея есть. Нужно превратить радар в антенну. В спутниковую тарелку. Может и получится. А если нет, нужно расспросить Тайрин, а лучше Эсту. Эти девушки наверняка подслушивали и знают, как это делать.

Ага, нажаловаться на то, что тетя что-то темнит и попросить помощи. А то вдруг его женить собрались, а он не в курсе.

Интересно, тут насильно женят?

— Заходи, — велела Айра.

Лакья зашел, поприветствовал присутствующих и сел за стол.

— Что-то случилось? — спросил, глядя на стену.

Коярен мрачно хмыкнул.

— Случилось? — переспросил. — Ты явление над городом видел?

Лакья посмотрел на него как на сумасшедшего и кивнул.

— Сумасшедший демон, — дал определение явлению.

Коярен вздохнул и посмотрел на Ижена, мысленно призывая его вправить мозги младшему брату.

— У нас материю воруют, — вместо этого сказал Ижен. — Не знаем, как и зачем, но, скорее всего зеркальщики. Мой сын видел мерцающих людей. Похоже, наши миры опять соприкоснулись, а мы опять этого не заметили.

— О, — сказал Лакья.

Лет двести назад зеркальщики уже появлялись. Сначала официально и дружественно. С намеками на свое бедственное положение и то, что спасти их могут только города на плоскостях. Им честно объяснили, что миры не настолько похожи, чтобы получилось это умение применить. А они взяли и не поверили. Цирк с попытками выкрасть тайну длился восемь лет. А потом миры разошлись и зеркальщики пропали. Свободно перемещать между мирами они умели только демонов, да и там скорее задавали направление.

— Демон, наверное, их, — сделал вывод Лакья.

— А то мы не поняли, — разозлился Коярен.

Серая Кошка подняла руку, призывая к тишине, и кивнула Ижену.

— Не знаю, их ли демон, — сказал устало тот. — Или пришел потому, что их учуял. Это на самом деле не важно. Потому что зеркальщики здесь уже больше двадцати лет. И Талиней об этом знал. Уверен, он им чем-то помогал, или они ему, а скорее друг-другу. Теперь, когда его нет, некому скрывать их присутствие. В нашем городе некому. Мы наверняка можем доверять только некоторым людям и не в немногих городах. Да и с теми придется встречаться тайно, пока не выясним, кто помогает зеркальщикам в их городах.

— Может никто, — проворчал Коярен. — Городов много.

— Маловероятно, — отрезал Ижен. — Они не знают, где хранятся сведения о постройке городов. В то, что в любой библиотеке и у них оно не работает из-за разницы между мирами, нам не верят. Так что будут искать везде. Людей у них много, причем немало лишних.

— Ладно, — упрямо сказал Коярен. — А материя им зачем?

— Может острова строят, — предположил Лакья. — У нас тоже хотели одно время строить, только не знали из чего. Из потока тянуть не рискнули. Мало ли как оно сложится.

— И что мы будем делать? — спросил Коярен, которому явно хотелось что-то делать, неважно что, лишь бы не сидеть на месте, ожидая, пока проблема сама на голову свалится.

— Ходить в гости. И устраивать официальные приемы, — улыбнулась Айра. — Вон у нас есть мальчик, которого необходимо представить нашим друзьям и знакомым. Там и поговорим. Все знают, что о серьезных вещах на приемах не говорят, нарушим традицию.

— Ладно, а следящая нам зачем? — Коярен невежливо указал пальцем на малолетнюю девчонку, столбом сидевшую на своем стуле.

— А следящая будет ходить по городу, и следить за изменениями в потоках энергии, составит карту, и мы пройдемся по аномалиям. Наверняка найдем если не зеркальщиков, то места, где они оставили следы. Попробуем угадать, что они собираются предпринять.

— Будем водить девочку по городу? — искренне удивился Коярен. — Мне говорить, что она моя внебрачная дочь?

— Да хоть бабушка отца. У тебя куча учеников, попроси погулять с девчонкой. Она будет рисовать. Почувствует что-то неладное и сядет делать наброски, пока не запечатлит все отклонения, — раздраженно сказал Ижен.

— Может лучше твоего сына водить? Он зеркальщиков видит, — предложил Коярен.

— И его тоже. Пускай запоминает, где их видит и при каких обстоятельствах. Главное как-то его убедить не удивляться, не рассказав, зачем его мерцающие люди нам нужны. Иначе влезет. Он и так может влезть.

— Дети такое счастье, — протянул Коярен, за что получил три недовольных взгляда.

— Ох, не нравится мне это, — вздохнул Дамия и тоже получил свои раздраженные взгляды.

Что могут натворить люди умеющие быть невидимыми и практически неощутимыми все представляли. Да и воровство материи ничего хорошего не сулило. Вдруг они в следующий раз уволокут часть держащей плоскости стены. Или всю стену. Или гранитную основу из-под города.

— Нужно рассказать страже, хотя бы внутренней, — сказал Лакья. — Не уверен, что все, но хотя бы про угрозу разрушений. Нужно что-то придумать.

— О, каменного человека проняло, — проворчал Коярен. — Дамия над этим вторые сутки думает. Получается, что рассказать только часть не выйдет. В стражу нелюбопытных и глупых не берут.

— Ладно, расходимся, пока никого не хватились — решила Айра. — Коярен, озаботь своих учеников экскурсиями для маленькой провинциалочки. С Максимом я сама поговорю. И об экскурсиях тоже. Не помешает узнать точно, что чувствуют следящие рядом с его мерцающими людьми. Может тогда можно будет подключить городских следящих, не вызывая подозрений.

На обратном пути каман Лакья опять встретил племянника. Он медленно шел по коридору, шевелил пальцами и что-то бормотал. Парень настолько задумался, что уткнулся носом в стену, не повернув вовремя вместе с коридором. Ощупал препятствие и как сомнамбула пошел вдоль нее. До ближайшей двери, от которой почему-то шарахнулся и очнулся.

Если верить семейным легендам, близнецы были очень странными людьми. Максим, похоже, решил эти легенды подтвердить.

И вдруг все меняется.

За изучение таблиц Максим взялся только потому, что надеялся узнать, как превратить свой радар в приемник способный проникнуть сквозь стены и защиты. Подслушать о чем говорили отец, и прочие родственники с гостями хотелось ужасно. То, что этот разговор давно закончился, беспокоило мало, парень был уверен, что гости придут еще не раз.

Ничего способного помочь в этом деле так и не обнаружил. Зато пришел к парадоксальному выводу о том, что странные личности, которых он время от времени видел на Земле, вовсе не обязательно пришли из того мира, в котором он сейчас находится. Скорее даже наоборот, он видел жителей множества миров. Мама, пришедшая из хаоса, наделила способностью замечать даже очень малое количество материи и то, что для сати было пустым местом, для него могло быть человеком.

А потом пришла Серая Кошка и завела какой-то странный разговор о том, что ему не помешает побродить по городу. Что одной маленькой девочке оно тоже будет интересно. Но любимый племянник, так на всякий случай, должен высматривать мерцающих людей. И если увидит, намекнуть как-то об этом той самой маленькой девочке и посмотреть на ее реакцию.

Максим обалдело смотрел на тетю несущую какую-то чушь о чьих-то невнятных подозрениях и размышлял о том, считают ли его идиотом или он и должен был догадаться, что что-то с этим заданием не так? Чтобы отнесся к нему серьезно.

Может маленькая девочка, с которой нужно гулять, местная террористка, а мерцающие люди ее помощники?

Неужели нельзя объяснить нормально?

Максим посмотрел на серьезное лицо тети и понял, что нельзя. Вот только почему? Не доверяют ему? Боятся что проговорится? Сами не знают, что происходит?

Гулять, как это назвала тетя Айра, Максим отправился не в лучшем настроении. Его раздражал цветущий вид Матиля, придумавшего какой-то дурацкий план по покорению Эсты. Почему-то равновесник был уверен, что задумка сработает и девушка с радостным визгом бросится в его объятья. Переубеждать его не хотелось. Не поверит, а потом еще и виноватым сделает, когда план провалится.

Еще больше раздражала мелкая девчонка, которую следовало выгуливать. Она выглядела равнодушной ко всему фарфоровой куклой. Спина прямая, на губах тень улыбки, в глазах космическая пустота. Не ребенок, а уставшая от жизни старушка.

Далеко уйти в составе трио не успели. Из открывшегося чуть ли не у Максима перед носом переместителя выскочил запыхавшийся парень. Каким-то чудом с ним разминулся и вписался прямо в Матиля. Пока равновесник которого столь грубо спустили с небес неуверенно пялился на возникшее перед ним препятствие, Максим сообразил, где этого парня видел. Маг по имени Марен.

— Я телохранитель, — широко улыбнувшись, заявил новоприбывший. Полюбовался ошарашенными лицами парней и добавил. — Ее телохранитель, — дернул подбородком в сторону фарфоровой девочки.

— Ей телохранитель нужен? — заинтересовался Максим.

— Не то чтобы, — дернул себя за ухо Марен. — Просто она когда задумается или увлечется, может случайно куда-то свалиться. Нужно присматривать.

Взгляд у Максима, наверное, стал очень удивленным, потому что Марен широко улыбнулся и добавил:

— Особенности восприятия. Из-за дара. Она иногда видит то, что не видят все остальные и не видит то, что видят.

— Странная девочка, — пробормотал Максим.

После этого прогулка, как ни странно, удалась. Матиль мечтал и никому не мешал. Марен рассказывал веселые истории из своего ученичества, причем Максиму постепенно начало казаться, что он учится в цирковом училище.

Девочка, которую звали Сока, бродила с отстраненным видом. Время от времени замирала без видимых причин, доставала блокнот с карандашом из сумки, которую таскал Марен, и что-то рисовала. Компания терпеливо ее ждала, пялясь на трехцветную радугу и не думавшую пропадать с неба. Максим, помня о просьбе тети, пытался время от времени высматривать мерцающих людей среди заинтересовавших Соку пейзажей. Так никого и не высмотрел.

И на следующий день тоже.

И на следующий.

И в тот, что был после него.

А потом Максиму все окончательно надоело. И рассказы Марена. И мечтательная физиономия Матиля. И странная девочка Сока вместе с ее рисунками. И городские пейзажи, начавшие сливаться в нечто серое и угловатое. А больше всего надоела трехцветная радуга на небе. Из-за этой радуги Тайрин пропала куда-то с концами. Во дворце-распальцовке появлялись и исчезали какие-то люди. Максиму никто ничего не рассказывал, а подслушать не получалось. И чувствовал он себя из-за этого идиотом, которого все дурят, плетут какие-то интриги вокруг него и насмехаются за спиной.

На четвертый день Максим набрался храбрости и отправился к тете требовать какое-то более внятное задание, чем выгул чьего-то ребенка. Надо было видеть, как его требованиям обрадовалась Серая Кошка. Прямо расцвела, даже ее стервозность куда-то делась.

Максиму стало не по себе и захотелось оказаться где-то далеко-далеко.

— Молодец! — похвалила Айра. — Завтра пойдем в гости.

Прозвучало многообещающе.

Парень кивнул и попытался изобразить радость. Получилось плохо.

— Куда? — осторожно спросил Максим.

— В гости. На праздник. Официальный.

— О, — только и сказал парень.

Вот только этого ему и не хватало для полного счастья. Максим смутно представлял, что будет делать в чужом дворце на празднике. В памяти что-то было, но ухватить это что-то за кончик мелькающего хвоста и вытащить наружу не получалось.

— Я еще не все вспомнил, — попытался объяснить веселой тете.

— Вспомнишь, когда понадобится, — ничуть не огорчилась она.

— Мне опять костюм надевать?

— Костюм меньшая из твоих проблем, — ласково сказала Серая Кошка. — Следи за собой.

Максим удивленно моргнул и потер переносицу.

— И продолжайте гулять. Вы еще не везде побывали.

— Что?! — вытаращился парень.

Айра окинула его недовольным взглядом.

— Что ты знаешь об этой девочке?

Максим разумно промолчал, подозревая, что не знает чего-то очень важного.

— Поверь, сейчас ты занимаешься важным делом. Каким именно тебе не говорят, чтобы ты не вмешался, не наследил и нам не пришлось разбираться где твои следы, а где не твои.

— А, — ошарашено сказал парень.

Кажется, его разводят как ребенка.

Ты делаешь важное дело, малыш, не отвлекайся, продолжай!

И малыш продолжает вырезать из газеты квадратики, не мешая отцу смотреть футбол.

Или не разводят?

Надоели вместе со своими тайнами. Особенно отец. Сборище параноиков.

Гулять Максим пошел с самого утра и опять никого так и не высмотрел. Да и девочка вела себя точно так же. То изображала механическую куклу, то рисовала. Матиль всю дорогу вслух строил планы по завоеванию Эсты. Марен смотрел на него с подозрением, но свое мнение держал при себе.

Когда вернулись во дворец, парней быстро накормили и отправили наряжаться. В доспехи, потому что прием был в честь старшей женщины решившей выйти замуж. Ко всему привыкший Матиль костюмчику тоже не обрадовался. Оказалось, у него за рукава цепляется коса. Иногда сама, иногда помогают. Некоторым недоумкам кажется, что это очень смешно.

На предложение как-то ее закрепить на голове Матиль обиделся и сказал, что женские прически делать не будет.

То, как представители Серых Туманов выходили из дома, было достойно кисти художника. Величественные мужчины в костюмах-доспехах. Почти все невысокие, некоторые откровенно тощие. И дамы во главе с Айрой. Величественные, изящные и в большинстве своем выше мужчин.

Максим несколько ошарашено смотрел на это шествие. Пока родственники не собрались в кучу, то, что женщины выше мужчин в глаза не бросалось.

Немаленькая такая толпа непонятным образом зашла в переместитель и вышла из него возле дворца. Точнее возле хоровода белых башен соединенных подвесными мостами. Казалось, башни держатся за руки и ждут музыку. Или новогоднюю елку, которую обязательно поставят в центре.

Максиму очень хотелось подмигнуть несчастному сидевшему у порога со щитом в обнимку, но он сдержался и прошел мимо с каменным лицом. Даже на запоздавшее "бамм" удалось не отреагировать. Есть чем гордиться.

Прием у Белого Дерева мало чем отличался от того на котором Максим был в качестве дрессированной обезьянки. Вообще парень заметил только одно отличие — стоял на самом видном месте и всем вежливо улыбался не он. А в остальном... Родственники разбежались почти мгновенно. Как тараканы. Разбежались и попрятались.

Максим почувствовал себя неуютно и вообще лишним. Он немного поозирался, так и не высмотрев никого знакомого. Побродил между людьми, чувствуя себя невидимкой. Совершенно случайно наткнулся на Матиля пытавшегося вежливо отшить какую-то глазастую девушку и поспешил уйти подальше, а то еще его втянут.

Прошло совсем немного времени, а парню больше всего хотелось сбежать, или хотя бы спрятаться за занавеску. Только было нельзя. Подобного оскорбления ему бы не простили, родственники в первую очередь.

Послонявшись еще немного и так и не дождавшись торжественного появления семейства Тайрин, Максим решил смириться со своей участью и пошел к столикам что-нибудь съесть. Выбирал долго и вдумчиво. Жители этого дворца явно любили сюрреализм и креатив, так что съедобным на столиках выглядело немногое. А когда протянул руку за корзинкой с ярко-зеленой массой, наткнулся на мужскую ладонь устремившуюся туда же.

— Хм, — задумчиво сказал Максим.

Интересно, это что судьба пытается спасти его от отравления?

— Да, — не менее задумчиво отозвался владелец ладони.

Максим обернулся и интересом уставился на совершенно незнакомого смуглого и темноглазого парня.

— Тигровые Лилии, — сказал незнакомец. — Цвета их, лицо их, но почему я тебя не знаю?

— Я тебя тоже не знаю, — пожал плечами Максим.

Есть ему не хотелось. А тут кто-то решил поговорить. Интересно, почему?

— Меня на твое представление городу не приглашали, — широко улыбнулся парень. — Не принято.

— Почему?

— Наши семьи лет четыреста назад воевали друг против друга. Пока один из владетелей не пообещал и тех и других выгнать из города. Не нравилось ему находить у себя на пороге трупы с перерезанными глотками, — весело объяснил парень.

— Ага, — ошарашено сказал Максим. — И что теперь? Я дожжен плюнуть тебе в лицо и гордо удалиться?

— Нет, — помотал головой парень. — Откуда такие фантазии? Просто не принято друг друга приглашать на приемы. Предкам это не понравится. А так, у нас даже общее хранилище энергии есть.

— А, — сказал Максим, совсем ничего не понимая. — И что теперь?

— Эен, — представился парень, склонив голову. — Седое Озеро.

— Максим, Серые Туманы.

— А что теперь? — Эен опять улыбнулся. — Могу быть твоим официальным врагом. У тебя как раз никого нет.

Максим хмыкнул. Что такое официальный враг он "вспомнил". То же самое, что неофициальный друг. С этими врагами принято проводить спарринги, устраивать скачки по пересеченной местности и всячески пытаться свернуть себе шею. У них же можно попросить помощи и они помогут вопреки всему. Потому что жаль терять такого хорошего врага.

— Ну, если можешь, — улыбнулся Максим.

Спросить, что на столике можно есть, а что лучше не надо Максим не успел.

Раздался громкий, вибрирующий звук, от которого задрожали стела. И мир утонул в зеленой вспышке.

— Демон! — заорали рядом, и мир пришел в движение.

Все куда-то бежали, каким-то чудом не натыкаясь друг на друга. Потом новоиспеченный враг схватил Максима за шкирку и заорал на ухо, что нужно уйти из зала, в нем слишком много окон, которые могут разлететься осколками. И они побежали.

Максим пару раз споткнулся, а потом сообразил, что видеть ореолы зеленый свет, затопивший комнату, не помешает. Они энергия, а не материя.

Бежать сразу стало веселее.

Эен, видимо, был во дворце не впервые. Потому уверенно вывел Максима в пустой коридор, попрощался и бодро умчался разыскивать родственников.

Максим немного постоял, вспомнил, что после посещения храма чувствовал всех своих родственников. А теперь достаточно найти тетю и он будет знать, куда двигаться дальше.

— Вверх? — удивился парень и отправился искать лестницу.

Она оказалась в трех шагах. Узкая, с высокими ступенями и латунными перилами. Максим как можно тише поднялся по ней, сам не зная, почему крадется. Стараясь не топать, прошел по узкому и темному коридору без окон и остановился перед дверью. Над тем, входить или нет, думал недолго. В крайнем случае, извинится и пожалуется, что не знает, что теперь делать.

Дверь открылась тихо, тихо и парень оказался в маленькой комнате. Напротив была еще одна дверь, полуоткрытая и из-за нее слышались голоса.

Максим замер, прислушался, а потом подкрался к двери. Говорил там отец, а это было очень странно. Официально его не то что в городе не было. Он находился на Земле и измывался над оставшимися там детьми.

— Я еще раз прошу, — мягким тоном говорил папа.

Максим не знал, кому он это говорил, но на месте его собеседников начал готовить пути к отступлению. Таким тоном отец говорит только когда очень зол.

— Это нарушит равновесие! — злобно зашипел женский голос. — Скоро шторм, оно и так еле держится. А тут еще демон лезет.

— А равновесники вам зачем?! — рявкнул Ижен и опять перешел на уговоры: — Демона нужно выдворить как можно быстрее. Стража не может с ним справиться и не сможет. Посылать им на подмогу молодежь тоже бесполезно. Тем более чем больше будет этой молодежи, тем сложнее будет равновесникам удержать стены. Без мелких разрушений не обойдется.

— Поэтому ты предлагаешь масштабные разрушения, — промурлыкала тетушка, ласково, словно уговаривала маленького ребенка бросить каку.

— Я предлагаю не расшатывать стены, а выдворить его одним ударом, — не согласился отец.

— А если не получится, отдача будет такая, что все равновесники города стены не удержат, — сказал кто-то незнакомый.

— Именно поэтому я требую старших магов из дворцов, чтобы удар не отразил.

— А если не получится...

— Получится, не настолько силен этот демон, чтобы с ним не справились старшие. А если мы будем ждать, то дождемся того, что среди стражи будут не только раненые, но и убитые. А если дождемся до шторма...

— Тогда демон разнесет город вдребезги, — уныло сказал еще один незнакомый голос.

— Так что выбора у нас нет, — опять заговорил Ижен. — Только собрать всех равновесников...

— Всех не получится, — перебил унылый. — У старшей равновесницы Желтой Горы дочка-стражница ранена, сильно, сам понимаешь, сосредоточиться сложно. А Лаина страж равновесия во дворце, без нее подчиненные вряд ли смогут сконцентрировать внимание...

Что там говорили дальше, Максим слушать не стал. Ассоциативная цепочка — Желтая Гора, Тайрин, ее мама главная равновесница — выстроилась мгновенно. И парень развернулся и бросился искать выход.

Стражем равновесия Желтой Горы была мама Тайрин. Значит ранена тоже Тайрин.

И уже выскакивая в коридор, парень услышал как кто-то громко и напористо сказал:

— Ты готов рискнуть городом, лишь бы не рисковать сыном!

После этого отец начал нецензурно орать на уважаемых людей. Причем, назвать их уважаемыми он не забыл.

Как Максим выскочил из дворца он, потом, вспомнить не мог. Просто куда-то бежал, бежал, казалось, заблудился, а потом оказался на улице. Тайрин он нашел не задумываясь. Подумал о ней, радар-бабочка распахнул крылья, и парень побежал дальше, каким-то чудом сообразив не ломиться напрямик через кусты. Даже костюм-доспехи перестал мешать.

Тайрин, к счастью, нашлась в больнице. Максим слабо представлял, как бы ломился в чужой дворец. Его и в больницу не хотели пускать, пока не вышла Эста и не объяснила кто он такой. На доспехи парня персонал больницы смотрел круглыми глазами. Видимо, просто так бегать по городу в подобных костюмах, было не принято, а его, как всегда, забыли предупредить.

Эста тоже полюбовалась костюмчиком и прежде чем вести к сестре поинтересовалась, с какого приема парень сбежал. Шутила, как оказалось. Потому что стоило Максиму рассказать о своем забеге, девушка дернула себя за ухо и злым шепотом объяснила ему, что он идиот. Потому что сбежал, не сообщив, куда бежит. И стоит Серой Кошке обнаружить его отсутствие, она бросится искать. И найдет, родственник все-таки.

— О! — сказал Максим. Вздохнул, тетушки ему здесь было ненужно, и спросил: — А спрятаться никак?

Девушка недовольно на него посмотрела, сняла с шеи монетку с просверленной дырочкой и вручила ее парню.

— Пользуйся. Только никому не говори, откуда взял.

— Что это?

— Тенька. Как бы тебе объяснить... Ты словно оказываешься в тени другого человека. И видят его, а не тебя. Я образ с одного торговца овощами сняла. Так что безопасно. Вряд ли его искать в городе станут.

— О! — повторил Максим.

Умная девушка Эста, хоть и стерва. Может Матилю действительно жениться на ней? Он парень по-своему наивный. А с такой женой не пропадет.

Парень повесил монетку на шею, кое-как затолкал за воротник и пошел следом за девушкой. Поднялся по лестнице на второй этаж, постоял под дверью, пока Эста вела переговоры с миловидной женщиной. Потом тихонько вошел в палату. Светлую, с бежевыми стенами. Двухместную. Одна кровать пустовала, а на второй лежала Тайрин. Бледная, с прозеленью. На стене за головой какая-то овальная штуковина с медленно перетекающими снизу вверх цветами. Ничего похожего на медицинское оборудование Максим не увидел. Но кто знает, как оно в этом мире выглядит? Парень точно не знал.

— Что с ней? — спросил тихонько у Эсты.

Подходить к Тайрин было жутковато. Казалось, она не дышит и стоит подойти обмануть себя будет уже невозможно.

— Демон продавил защиту. Тайка и еще несколько человек его толкали, пока ее достраивали, а потом их отдачей приложило. Несильно. Их накрывали индивидуалками и как только смогли, оттащили. Но этого хватило. Тайке еще повезло, у нее кости целые. А сотрясения, внутренние кровотечения, разорванные органы, сотрясения у всех без исключения. Но, ты не переживай, с ней все будет в порядке.

— А почему этого демона до сих пор не убили? — спросил Максим, чувствуя, как закипает злость. Целый город магов, а с демонами бороться опять посылают мелкую блондинку.

— Думаешь, демона так легко убить?! — возмутилась Эста.

— Я одного убил, ничего сложного.

Эста недоверчиво хмыкнула и спросила какого демона он убил, где и каким образом? Максим со злости объяснил, напрочь забыв, что Тайрин просила об этой эпической битве со злом никому не рассказывать. Эста похлопала немного глазами, став похожей на классическую блондинку из анекдотов, и задумалась. Надолго.

Парень успел подойти к Тайрин. Зачем-то потрогал лоб и немного подержался за ладошку. Попутно убедился, что девушка дышит.

— Ага! — неожиданно воскликнула Эста, когда Максим успел углубиться в свои мысли. — Там ведь материи больше. И демон там был слабее, они в таких мирах кормятся, прежде чем ломиться в такие, как наш.

— И что? — спросил Максим, пропустив почти все сказанное мимо ушей.

— Резонанс. Твоя материя усилила твой удар энергией. Это как с мечом из хаоса. В таком мече может быть какое угодно количество материи. Такое, какое нужно в тот или иной момент. С его помощью можно усилить свою энергию, или ослабить чужую. Вообще-то любым из таких мечей можно легко убить какого угодно демона. И мечей в городе хватает. Если бы та тварь, которая висит над городом, спустилась с небес, ее бы давно убили. А так...

— А летать вы не умеете.

— Умеем. Только не к нему. Он сожрет энергию быстрее, чем его убьют и летун упадет.

— Понятно, — сказал Максим и задумался об арбалете.

Думал долго, но получалась все время какая-то фигня. Мешала способность города заворачивать стрелы в какую угодно кроме нужной сторону.

— Эста, в этом городе есть место, где болт будет лететь прямо? — спросил парень.

— Какой еще болт? — удивилась блондинка.

— Для арбалета. Я просто вспомнил, как джедайские мечи делал и один улетел, — заметив что Эста на него смотрит с подозрением, объяснил: — Вытащил в мир немного хаоса. Два раза вытащил. Понимаешь? Можно попробовать сделать стрелу-резонатор.

— Хм, — задумчиво сказала девушка.

— Не веришь?

— Да, как сказать. Ты эти болты-стрелы когда-то делал?

— Нет, — признался Максим. — Но я умею делать бабочку. А еще делал копье из энергии. А теперь понял, что оболочку нужно делать не из энергии, а из материи, которую можно взять из хаоса. Именно про это говорил папа, когда рассказывал про эклеры с начинкой. Я просто тогда не знал, что это разные вещи.

— Да подожди ты, — потребовала Эста. — Ты умеешь черпать хаос?

— Умею, — убежденно сказал парень.

— О, — сказала девушка. — Теперь понятно, зачем эта таинственность и куча дурацких слухов. Берегут.

— Что?

— Тебя идиота берегут. А где стрела летит прямо... На верхних плоскостях. Их две. Но мы можем пойти только на одну, на второй слишком людно, там сейчас равновесники и стража демона держат.

Максим кивнул и опять задумался об арбалете. Его конструкцию он представлял смутно. Лук присобаченный к палке. Точнее к ложу для болта. Еще там должен быть крючок, который тетиву держит, пока на что-то не нажмут. Интересно, что тогда должно произойти?

А еще интереснее, будет ли работать арбалет из хаоса если хозяин не знает принципа его работы? Не зря же папа заставлял изучать виды мечей, заточки, даже примерный вес.

— В таком виде тебе идти нельзя, — сказала Эста.

Максим опять кивнул и послушно пошел за выскользнувшей в коридор девушкой. Она провела его по коридору, завела в крохотную комнатку, заставленную полками и вешалками с чьей-то одеждой, и велела переодеваться. Парень пожал плечами и попросил помочь снять доспехи. Эста хмыкнула, но спорить не стала. Нашла все крючки. Чуть не оторвала воротником уши. Почему-то хихикала при этом. А Максим думал об арбалете и понимал, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет. Лучше попытаться получить пневматическое ружье. Чисто теоретически Максим знал, как его сделать. И умел стрелять, шариками с краской. Единственная проблема — насос. Какой-то он там был сложный, от велосипедного даже внешним видом отличающийся, и работает, кажется, от электричества. Была там зачем-то батарейка. Или она только для электроклапана? Впрочем, неважно, как устроен электроклапан Максим тоже не знал. Нужно придумать какое-то пневморужье попроще. Или вспомнить...

— Воздушка! — жизнерадостно воскликнул Максим.

— Не ори! — яростно потребовала Эста и нахлобучила на него чью-то рубашку, поверх той, которая была на парне.

— Блондинка ты, — тихонько сказал Максим. — Воздушка, понимаешь? Бутылка, ниппель, кран и обыкновенный велосипедный насос, чье устройство я знаю.

— И что это будет? — спросила девушка, решив, не уточнять из чего оно состоит.

— Оружие. Стрелковое. Можно зарядить тем же болтом, облегченным его вариантом, только трубку надо к крану присобачить подходящей длины.

— Мужчины, — проворчала Эста, поправив Максиму воротник и всучила ему куртку воняющую резиной. — Пошли.

Из обворованного гардероба они вышли как партизаны из засады подозревающие, что где-то рядом есть засада на них. Галопом промчались к выходу, и пошли на ту самую верхнюю плоскость. Мстить демону ранившему Тайрин и раскрасившему небо во взбесившуюся сине-зеленую полоску.

Чем выше поднимались, тем меньше людей встречалось на улицах. Самая верхняя плоскость вообще словно вымерла. Зато Максим, наконец, рассмотрел демона. Бесформенная куча, напоминавшая мусорную, нависала над домами и пыталась просочиться сквозь что-то невидимое. Время от времени из кучи вырастали щупальца, канаты украшенные присосками на конце или нечто похожее на швабры с древними тряпками, и били по защите. Та в ответ прогибалась, а потом отталкивала псевдоконечность посиневшим участком. Успешно с этим справившись, опять становилась прозрачной.

Эста вывела парня на большое поле и остановилась. Наверное, это было единственное место на этой плоскости, где нечего разрушать.

— У меня вопрос, — сказал Максим вдоволь налюбовавшись демоном и даже немного подумав о том, где у этой кучи рот и чем она вообще ест. — Мой болт сквозь щит над нами пролетит?

— Конечно, — загадочно улыбнулась девушка. — Выпускает он вообще что угодно, а не впускает только то, что сочтет опасным. Против людей, даже сати он в принципе не годится. И воевать не мешал.

— Отлично, — сказал парень.

Потянулся, размял пальцы и, закрыв глаза, схватил свое оружие. Оно в руке смялось как пластилин, потекло и приняло форму состряпанной своими руками воздушки, прицепленной к велосипедному насосу.

— Отлично, — повторил Максим и, зажав бутылку между коленями, начал ваять болт, начиненный энергией.

Получилось на удивление легко, сказалась тренировка на копьях.

— Эста, ты отойди на всякий случай, а то я не очень понимаю, как из этой штуки целиться.

— Думаешь, сможешь не попасть? — оптимистично улыбнулась девушка.

Парень пожал плечами. Промазать в огромное нечто занявшее пол неба было бы сложно. Но мало ли? Вдруг воздушка окажется слабой и болт до демона не долетит?

Максим честно попытался это объяснить, но упрямая блондинка только хмыкнула.

Подкачав бутылку, Максим попытался отвинтить насос от ниппеля и обнаружил, что сделать это невозможно. Пришлось смириться с тем, что он будет болтаться и мешать.

— Ладно, — сказал парень, решив не просить Эсту подержать насос. — Попробуем.

Максим направил трубку в сторону демона, запихнул в нее свой болт и открыл вентиль. Запуск удался. Болт маленькой ракетой взлетел в небо, преодолел защиту города и пропал слившись с очередным щупальцем. Парень успел почесать переносицу, задуматься о бутылке побольше и болте помощнее, когда демон посветлел и начал раздуваться.

— Падай! — заорала Эста, бросая что-то в Максима.

Он отпустил оружие и послушно шлепнулся, вспомнив, чем закончилось убийство первого в его жизни демона.

Небеса зазвенели, потом басовито загудели и, наконец, бабахнули, уронив на Максима демона. Ощущения били непередаваемые. Потом пришла синяя мгла, усыпанная серебряными звездами, и сознание затерялось в ее глубинах.

— Эй, ты живой?! — загрохотало где-то далеко-далеко.

Парень попытался ответить, выплюнул попавшую в рот травинку и понял, что очнулся.

— Вставай, давай, или ползи, — велела растрепанная Эста с поцарапанным лицом.

— Э-э-э-э... — протянул Максим, больше ничего ему в голову не пришло.

— А, поздно, — отмахнулась девушка. — Сейчас нас будут благодарить.

Максим кое-как сел, посмотрел туда же, куда смотрела девушка, и увидел весело шатавшиеся из стороны в сторону фигуры. Вроде человеческие. А может, и нет. Может это демонята бегут мстить за маменьку.

Парень широко улыбнулся и стал ждать своей участи.

Благодарили героических борцов с демонами необъятной величины недолго, зато вдохновенно, громко и большей частью нецензурно. Громче и нецензурнее всех орал Ижен. Максим в ответ улыбался, чувствуя себя пациентом дурдома и тихонько жаловался на голову. Слушать его не желали. Лечить не хотели. Вместо этого наоравшись, подняли на ноги и погнали домой, как козла в сарай с поля.

Именно этим козлом парень себя и чувствовал. Несчастным уставшим козлом. Безмозглым, зато с тяжеленными рогами мешавшими держать голову гордо, как полагается героям, спасшим город.

Наверное, папа прав, об авантюрах лучше предупреждать. А то ведь могло и не сработать. И пришлось бы быть не героем, а разрушителем. Впрочем, разрушителей тоже помнят, возможно, даже дольше, чем героев.

Личная жизнь родственников и диверсии везде и сразу.

Откровенно говоря, Максиму было плохо, только фиг бы он кому-то в этом сознался. Любимый папочка как появился внезапно так же и пропал. Даже не попрощался, сволочь. К тете с утра пришел потрепанный мужик, удивительно похожий на ведьмака из книг Сапковского. Максим его в окно увидел и залюбовался. Седой дядька, длинноволосый, лицо неприятное, возможно даже в шрамах, но со второго этажа их не видно. Еще бы оружием обвесился, и образ был бы полный.

Серая Кошка гостя приняла на удивление ласково. Сама к порогу вышла. А это, насколько успел уяснить Максим, большая честь и кому попало ее не оказывают. Ведьмак был приглашен во дворец, и тетушка пропала. Физически. Два предыдущих дня она каждые три часа приходила читать Максиму лекции о технике безопасности и обязанностях младшего сына семьи. А тут ни разу не появилась. Чем они там занимаются, парень не знал, но очень хотел бы узнать. Не в шахматы ведь играют.

От скуки и желания пойти и кого-нибудь убить, парень начал сочинять версии. Большей частью неприличные. Сначала возле окна стоял, но на улице больше ничего интересного не происходило, и он вернулся к кровати.

Дворец жил своей жизнью. Что-то где-то стучало и шуршало. Где-то там ходили люди. И никому на самом деле не было дела до захандрившего младшего сына — победителя аж двух демонов.

Максим лежал, смотрел в потолок, думал о молодой тете, наверняка не такой достойной и правильной, как сейчас. Думал, думал и заснул. Сон ему снился эротичный и яркий. Молодая тетя изображала танец живота на круглом столе. Вокруг него сидели разнокалиберные мужики и пихали монеты ей за пояс прозрачных шаровар. Монеты там естественно не держались и со звоном раскатывались по помещению. Одна подскочила, треснула Максима по лбу...

И он проснулся. На кровати нахально сидела Эста и улыбалась. За ее спиной стоял Матиль и тоже улыбался, как гробовщик клиенту. Печальненько так, и сочувствующе.

— Что случилось?! — сел Максим.

— Эста твой костюм принесла, — растерянно сказал равновесник и зачем-то добавил. — Официальный.

— Доспехи?

Удивительно, но их никто так и не хватился, даже сам Максим, пока не напомнили.

— Их, — подтвердила Эста. — Матиль их на место занес, на манекен повесил, даже почистил что-то. Благодари!

— Спасибо, — сказал Максим. — Тайрин выздоровела?

— Почти, — отмахнулась любящая сестра. — Из больницы пока не отпускают и кормят как гуся перед праздником.

— О, — сказал Максим.

Похоже, эта парочка приперлась обрадовать его возвращенными доспехами. Других проблем и новостей нет.

— О, — передразнила Эста. — Все с ней будет в порядке. Даже хорошо, что она там. Наши многомудрые и великие пришли к выводу, что демона наслали не для того, чтобы города разрушить, на это у него немного шансов было. Кто-то решил с его помощью умотать до состояния полутрупов каманов и остальных сильнейших и старших сати. Зачем это нужно, пока не придумали. И выложиться полностью благодаря тебе не успели. Но стражу на всякий случай усиливают и вооружают. Боюсь, не напрасно.

— О, — опять сказал Максим.

Вот тебе и на. Ему ничего подобного в голову не пришло, хотя все и говорили, что демоны обычно в город не лезут. А получается, зря не пришло. Очень оно логично. Если хочешь захватить крепость — сначала обессиль ее защитников.

— Все не так уж плохо, — улыбнулась блондинка. — Равновесники поучаствовать не успели, стены будет кому держать. Так что, в крайнем случае, воспользуются запасенной энергией.

— Угу, — думать об энергии Максиму не хотелось. Все равно ничего не поймет. Знаний не хватает. А учить его что-то не спешат. Только идиотские лекции читают после того, как он из-за нехватки этих знаний делает очередную глупость.

Хотя выходит, что убийство демонов глупостью не было. Перестраховываются, что ли? Не хотят хвалить, чтобы он не пошел искать следующего демона для закрепления навыков?

— И это тоже пройдет, — сказал парень.

Матиль громко хмыкнул.

— Ах, да, — уставился на него Максим. — Ты не знаешь, что за седой мужик сегодня пришел?

Равновесник глупо хлопнул глазами. Зато Эста подобралась, как кошка готовая броситься на зазевавшуюся мышку.

— Седой? — почти пропела она. — Волосы длинные, да?

— Да, — подтвердил Максим, подозревая, что опять ляпнул, что не следовало. И присутствие Матиля этому не помешало.

— Кьен вернулся, — обрадовала присутствующих девушка.

— Кто? — переспросил Максим.

— Твой дедушка. Он тебе понравится.

— Дедушка?

— Дедушка, — растерянно подтвердил Матиль, сообразив, о ком говорят. — Только, он поклялся, что вернется не раньше, чем Серая Кошка найдет мужа.

— О, — еще раз сказал Максим. — Она его потеряла?

— Да, — подтвердил Матиль.

Максим решил не говорить, что пошутил. Подумаешь, мужа потеряла. Вон некоторые детей теряют, и никто не удивляется.

— Чем этот дедушка нам грозит? — спросил у задумчивого равновесника.

— Выволочкой! — басовито рявкнули с порога и парни дернулись.

Максим только каким-то чудом не вытащил из своего хаоса меч. Кончики пальцев зудели. Матиль постарался изобразить почтение и спокойствие. Второе получалось плохо.

В комнату Максима без стука и предупреждения пришли Серая Кошка и ведьмак. Шрамов у дедушки на лице не оказалось, морщин тоже, но он не стал выглядеть приятнее. А еще казался очень старым, даже древним, непонятно почему. Лицо молодое.

— Мне пора! Удачного дня! — поспешила исчезнуть Эста. И улыбалась она так натянуто, что Максиму стало страшно.

— Я провожу! Удачного дня! — бросился к девушке Матиль.

И эти предатели сбежали.

Максим спустил ноги с кровати, но вставать и здороваться не стал.

— Ну, вот, — сказал Кьен, подмигнув тете. — Запугала парня. Сидит и мрачно молчит, как враг на допросе.

Максим наклонил голову влево и улыбнулся. Дедушка нравился ему все меньше и меньше. И, похоже, взаимно.

Серая Кошка вздохнула. Парень перевел взгляд на нее.

— Хочешь ты или не хочешь, но тебе придется учиться сосуществовать с твоим хаосом. Это пока все легко и просто. А потом, спустя время, он начнет прорываться в мир. Так или иначе. И тебе придется создавать из него материю. Быстро и правильно. Потому что материя бывает разная. И если ты обрушишь камень на город, никого это не обрадует. Да, даже если воду обрушишь. Защита ведь может и не устоять.

— Понятно, — Максим посмотрел на Кьена. — Он умеет учить.

— Умеет.

Уверенности в голосе тетушки было немного. Дедушка наверняка умел, но еще лучше он умел выносить мозг. Не зря же от него даже Эста сбежала.

Мужа Серая Кошка, как оказалось, не нашла. Просто дедуля решил снизойти персонально к Максиму. Впечатленная возвращением блудного родственника Эста больше не появлялась. Новости о Тайрин, и делах в общем, носил Матиль. Подозрительно жизнерадостный. Один раз даже незамысловатый мотивчик насвистывал. То ли блондинка к нему таки снизошла, то ли он смирился и быстренько нашел ей замену. Максим не спрашивал, а то равновесник мог взять и рассказать. А самое удивительное — куда-то пропали ученики Коярена. Именно тогда, когда их компания была нужна. Из дворца героического убивца демонов не выпускали, и ему было скучно.

Дедушка тоже не появлялся. Возможно, изучал биографию ученика. Или советовался с его отцом.

От тоски Максим пару раз сходил в библиотеку. Потом с помощью бабочки составил план дворца вместе с его потайными ходами, семиуровневыми подвалами и двухэтажным чердаком. Когда закончил, вручил этот слегка кривоватый шедевр тете и некоторое время любовался ее ошарашенным лицом. Парень уже приготовился получать заслуженную оплеуху и обещание не выпускать его в город до скончания времен, но Айра ткнула пальцем в линию подземного тоннеля ведущего из шестого сверху подвала в неизвестность и спросила, зачем он ее нарисовал? Максим пожал плечами и сказал, что он все нарисовал, все, что есть.

Тетя задумалась. Зачем-то покрутила план и сказала многозначительно:

— Так!

— Что-то случилось? — вежливо улыбнулся парень.

— К нам под дворец подкопались! — обрадовала его Айра и развернувшись куда-то пошла. Даже не спросила, как племянник этот подкоп обнаружил.

Может ей уже рассказали про бабочку? Интересно, кто? Максим этого за собой не помнил.

Парень потер переносицу и пошел следом. Не запретили ведь.

По дороге к подвалам деятельная тетка насобирала по дороге людей. Большей частью мужиков с оружием, меньшей кого попало. Складывалось впечатление, что она собирается вот прямо сейчас убить подкопщиков.

Подвалов Максим до сих пор не видел. Даже не думал о них. Как оказалось — зря. Интересное место. Самый верхний абсолютно традиционный. Заставленный ящиками с продуктами, бочками с вином. Где-то там левее были ниши тоже с вином, но в бутылках. А правее ледяное хранилище. Пройдя сквозь него вышли к лестнице спускавшейся ниже.

Второй раньше был тюрьмой. На это намекали загороженные решетками ниши. Но тюрьма оказалась красивой и светлой. Стены украшали батальные картины, то ли нарисованные прямо на камне, то ли наколдованные. Дрались сати не как простые смертные. И погибали чаще всего из-за того, что не смогли удержать выпущенную из чаши энергию. Поэтому отрубленных голов, безруких солдат и залитых кровью полей на картинах не было. Зато были горящие веселым факелом фигуры. Замороженные люди и подозрительные черные пятна на зеленой травке. И все такое яркое, жизнерадостное.

Под потолком через каждые два шага висели вечные лампы, изображавшие свечи криво установленные в чашки. А пол и потолок одинакового песочного цвета.

На третьем уровне жили крысы. Одна даже нагло сидела посреди дороги, Максиму пришлось ее переступить. Родственники на нее внимания не обратили, и парень решил считать, что так и нужно. Еще там были пронумерованные двери нарисованные на стенах. И паутина.

Четвертый встретил залежами пыли и хлама. Фальшивыми. Компания прошла сквозь них. Несколько раз свернула. И Максим вспомнил, что на самом деле там лабиринт. И проход в общегородские подземелья.

В пятом подвале хранилось оружие. И у него единственного были двери. Небольшие, но толстые и тяжелые. Чтобы они не пришибли при попытке пройти, приходилось придерживать их ладонью. Доказывать таким образом, что являешься членом семьи и имеешь право зайти в подвал и из него выйти. Двери умели людей опознавать, измерять и даже вычислять силу давления. Зачем, Максим решил не спрашивать.

Зато шестой подвал был пуст, пылен и влажен одновременно. На стенах росли синие грибы похожие на вешенки. В центре был фонтанчик, но вода сразу же куда-то пропадала. Айра сказала, что это запас воды на всякий случай. А грибы накапливают энергию. И в седьмой лучше не соваться лишний раз. Потому что там хранится энергия из таких грибов. Собирали ту энергию много веков. Оттуда же периодически сливают ее в общие хранилища и в больницы, когда случаются катастрофы, есть пострадавшие и город нуждается в поддержке и восстановлении.

Максим впечатлился и пообещал не соваться. Энергия ему не нужна. Он даже не знает, что делать с бывшей фасолью запрятанной в шкаф. И без нее отлично получается учудить что-то такое, что родственники не знают радоваться или запереть его в личную башню от греха подальше.

Подкоп под замок искали недолго. Серая Кошка сверилась с планом и недобро уставилась на стену. Мужчины задвинули ее за свои широкие спины. Дружно что-то пощупали, пошептались, отступили на шаг и выставили перед собой ладони. И стена посыпалась, как песок из разбитой клепсидры. Максим опять впечатлился. Похоже, его крутость сильно надумана. Не видел он до сих пор, как работают профессионалы.

За стеной оказался темный тоннель, ведущий в неизвестность. Айра полюбовалась открывшейся картиной, поджала губы и приказала:

— Вернуть как было и выставить охрану... Нет, лучше сигналку, защищенную и невидимую. Мы должны поймать этих кротов!

Присутствующие дружно закивали.

Тетушка на них немного посмотрела, резко развернулась и заметила скромно стоявшего Максима.

— Ты, немедленно в свою комнату!

— Но... — попытался возразить парень. — Я хочу посмотреть.

Прозвучало совсем по детски. Но Серая Кошка на удивление смилостивилась, и выгонять не стала.

Смотреть было не на что, если честно. Стена словно сама собой вернулась обратно. Потом родственники немного поспорили и начали колдовать. Парень сообразил моргнуть, настраивая зрение, и увидел, как стену оплетают тоненькие паутинки, почти прозрачные. Кто-то пройдет, порвет нити, и создатели об этом узнают.

Интересно, во дворце предусмотрена сигнализация? А то Максиму тоже хотелось на кротов посмотреть, но его вряд ли позовут.

Немного подумав и отказавшись от идеи навесить на стену еще и свою сигналку, которую он не знал, как сделать, парень пришел к выводу, что легче всего настроиться на всех присутствующих и подождать пока они дружно побегут в подвалы. Нужно просто захотеть их чувствовать. По родственному.

В подвалы родственники побежали гораздо раньше, чем Максим рассчитывал. Да еще и посреди ночи. Из-за чего парень некоторое время сидел на кровати и пытался сообразить, что его разбудило. Ощущение было такое, будто на него вылили ведро холодной воды. Только почему-то ни он, ни кровать не намокли.

Пока Максим понял, что происходит. Пока оделся, путаясь в рукавах и штанинах. Родственники успели добежать до подвалов и спуститься на третий уровень.

— Зараза! — высказался по этому поводу парень и бросился догонять.

Самое удивительное — его никто не остановил. Нигде. Хотя люди по пути попадались. Парень галопом промчался по дворцу, скатился по лестнице в первый подвал, чуть не навернулся во второй. На пятой лестнице решил вести себя осторожнее и начал красться. Зря, как оказалось. На шестом уровне орали и чем-то стучали так, что подкрадываться к пятому смысла не имело. Стоявшие там люди прислушивались к шуму и друг другу. Максим тоже прислушался. У самой двери стояли Серая Кошка, Кьен и молодой запыхавшийся парень.

Парень оказался гонцом, принесшим нерадостные новости. Подкопались, как и предполагала Айра, во все дворцы. И напали на данный момент — тоже. Причем, Тигровым Лилиям еще повезло. Некоторые не успели подкопы найти, даже поискать их не успели.

Из дальнейшего разговора Максим узнал, что в нападавших подозревают хозяев почившего с его помощью демона — тех самых зеркальщиков. Что пришли эти нехорошие иномиряне наверняка за несуществующими тайными знаниями по созданию многомерных городов. И что отбиться от них будет нелегко, потому что сильные устали, а слабые сами не справятся. Тоннель, как оказалось, рыли для того, чтобы было где открыть портал из мира зеркальщиков. Закрыть его пока не получается. Проще всего было бы дестабилизировать портал чистой энергией, но где ее взять? Личные запасы опустошил демон. А тянуть с седьмого уровня нельзя. Седьмой уровень вообще заблокировали и опечатали, чтобы он в случае чего не унес дворец в небеса. Никому помочь Серые Туманы в такой ситуации не могут. Им бы кто помог.

Дальше слушать Максим не стал, развернулся и рванул обратно. У него был личный запас энергии. В шкафу без дела валялся.

Притащить бывшую фасоль было не сложно. Никому вообще не было дела до того, что носит в объятьях Максим. А вот вручить ее сильным и умным защитникам дворца оказалось невозможно. От парня отмахивались, посылали его в разные нехорошие места. Дважды обещали где-то запереть, если он не отстанет со своими глупыми и неуместными вопросами. Один раз прикопать. Учитывая, что Максим вообще ничего не спрашивал, звучало это странно. И обидно. Папаша как всегда отличился. Он пообещал отвесить сыну направляющий пинок, если тот не уйдет добровольно.

Когда Максима окончательно достали все эти посылы, он сел на пол под стенкой и стал наблюдать. Парень смутно надеялся, что в какой-то момент сможет обратить на себя внимание. Хоть кого-то.

Или услышит как взрослые и умные собирались портал дестабилизировать. После чего займется этим сам.

Обращать внимание и что-то обсуждать сильные Серых Туманов не спешили. Некогда им было отвлекаться на такую ерунду. Они дружно думали, периодически отвлекаясь на возвращение обратно в портал всего того, что оттуда пыталось вылезти.

Максим сидел и сидел. Взрослые и умные то спорили, то дрались с личностями в черном, то заталкивали в портал мелких демонов. Все так монотонно, однообразно, что парень умудрился задремать, спасибо очень ранней побудке. Ему начал сниться многоголовый дракон, качавший головами под вальс. И Тайрин, плетущая венок из одуванчиков у ног этого дракона. Еще там летали птички и жужжали мухи.

Максим некоторое время удивлялся этой картинке. Потом почему-то подумал, что пора начинать сказку. А то злое чудище и прекрасная принцесса скучают. Взял в руки полуторный меч, махнул им как флажком на старте и только начал бежать спасать упавшую в притворный обморок девушку, как кто-то в небесах заорал:

— Это не может долго продолжаться! Фундамент не выдержит!

Максим подскочил, ударился головой об стену и проснулся.

Обстановка в подвале немного поменялась. Откуда-то взялся завывающий ветер, который все пытались перекричать.

— Может туда амулет бросить?! — заорал черноволосый незнакомец с рассеченным лбом. — Ничего лучше мы не придумаем!

Максим встал, потянулся. Подобрал свою ношу и в который раз пошел к главным людям дворца. На него опять не обратили внимания.

— Где мы тебе его возьмем? Когда ты в последний раз вообще видел настолько сильный амулет?! Даже завалящегося накопителя в замке нет! Хранить опасно! — разорялась Серая Кошка забыв о собственном величии.

Выглядела тетя изумительно. Волосы развеваются. Щеки пылают. Племянник сразу понял, что на этот раз она его выставит. И разрешит отцу отвесить направляющий пинок. Поэтому решение Максим принял самостоятельно. Даже не думал над ним.

— Этот подойдет?! — завопил изо всех сил парень и бросил бывшую фасоль.

Здорово так бросил, сам удивился своей меткости. Целился он в любимую местами тетю. Только не учел свистопляски у портала не желавшего закрываться. Хранилище энергии вильнуло, шандарахнулось о синий гриб. Тот взорвался как петарда, повредил оболочку и спружинившый накопитель футбольным мячом залетел в портал. Присутствующие ошарашено за этим наблюдали. Дружно проводили бывшую фасоль, исчезнувшую в мареве, невнятным воплем, а потом черноволосый заорал:

— На землю!

Максим послушно упал, врезался лбом в чьи-то ноги и зачем-то посмотрел в чьи. Обладателя ног он не рассмотрел. Портал выгнулся линзой в сторону подвала, растянулся языком над людьми, слизнул несколько грибов и резко втянулся в тоннель.

— Бвыммм! — затрясло подвал.

Тоннель ярко вспыхнул и потемнел.

— Идиот! — завопила Серая Кошка. — Бестолочь! Ты соображаешь, что творишь?!

— Нет, — честно признался Максим, пытаясь рассмотреть хоть кого-нибудь. Перед глазами весело плясали солнечные зайчики и черные точки.

Кто-то схватил его за шкирку, поднял на ноги, встряхнул как щенка и толкнул кому-то в объятья.

— Сколько пальцев видишь? — жизнерадостно спросил этот кто-то.

— А они у вас как выглядят? — уточнил Максим. — Блестят, или черные?

Парня встряхнули повторно, в несколько рук. В животе что-то булькнуло и поспешило наружу. Максим судорожно сглотнул, закашлялся и получил хлопок по спине, от которого чуть не рухнул на колени.

— Так, — тоном, не обещавшим ничего хорошего, сказала тетя. — Кто должен был следить за дверью?

— Я, — несмело отозвался кто-то. — Но я не мог его держать. Все время был занят. И вообще, не я один его видел.

— Не ты один?! — рявкнул папаша. — Да я тебя...

— Ижен, сидеть! — велела Серая Кошка. — А ты... Не мог держать, значит. А простенькую защитку на это недоразумение бросить мог?!

— Мог, — не стал спорить провинившийся. — Не подумал...

— Голова тебе зачем?! — опять взвился папаша.

— Ижен, сядь! Ничего с твоим недоумком не будет! Его не задело, всего лишь на вспышку посмотрел! Яда к вечеру его вылечит. Хотя может и не надо. Может пускай прочувствует, что его геройства могут закончиться плохо.

— Не поможет, — философски произнес молодой голос.

Максим готов был подтвердить. Все он понимал. Просто не мог действовать иначе. И фасоль в портал попала случайно. Если бы его сразу выслушали, он бы вообще ею не швырялся.

Парень попытался это объяснить, но его быстро заткнули и куда-то поволокли. Кто-то еще и сказал издевательски:

— Если тебя не слушают, значит, ты не умеешь говорить!

Максим обижался. На родственников, на обстоятельства, на Эсту, которая уже три дня, как увела куда-то Матиля и до сих пор не вернула. Теперь даже поговорить не с кем.

Обижаться было глупо. Настоящие мужики в принципе не тратят свое время и силы на обиды. В худшем случае они мстят. Но заняться Максиму было нечем, вот оно и накатило. Зрение все еще не вернулось, хотя к точкам и блесткам добавились колышущиеся медузоподобные силуэты. С лекциями о технике безопасности никто не приходил, видимо родственники ждали, пока он выздоровеет.

Скучно.

О том, что именно произошло, и кто напал на дворец, Максиму почему-то рассказали. Все было просто и непонятно. И строилось на догадках.

Нападали действительно на все дворцы города. Почему-то только одного. Почему — предполагать не брались. Мало ли что придет в головы дурным зеркальщикам. Портал, как оказалось, на самом деле был один. Точнее у него был один вход и много выходов. Иначе, как объяснить, что после броска бывшей фасолью штурм прекратился везде и сразу? Может, конечно, Максим умудрился повредить то, что питало множество порталов, но в это мало кто верил.

А вообще, Максим был молодец еще тогда, когда убил демона. Если бы от него избавлялись старшие из дворцов, сил на то, чтобы удержать тех, кто рвался из порталов, у них бы не осталось. Но парня и за это никто не думал хвалить.

В общем — обидно. А еще родственники. Для них главная проблема — он не поздоровался с кем-то, с кем был должен, по дороге до демона. И этот кто-то нажаловался. Официально.

То, что Максим никого тогда вообще не замечал, Серую Кошку не утешило. Тетушка еще и пообещала поучить племянника внимательности. Угрожающе так пообещала.

Парень вздохнул, нашарил на столе конфету, развернул ее и сунул в рот. И надо же было, чтобы именно в этот момент открылась дверь, и кто-то вошел. Пришлось судорожно глотать и вскакивать на ноги, демонстрируя уважение.

— Надо же, услышал, — фальшиво восхитилась поминаемая тетя.

Максим рухнул обратно в кресло. В знак протеста.

— Так, — недобрым тоном сказала женщина. — Это еще что?

— Ну... — сказал парень.

Глупо оно все. Не признаваться же что обиделся. Засмеет.

— Тебе повезло, — сказала Серая Кошка подойдя вплотную. — Эста добрая девочка.

— О!

В каком месте она добрая, хотелось бы знать?!

— О, — передразнила Айра. — Теперь по городу ходят слухи, что демона ты уничтожил с помощью первой части накопителя, порталы с помощью второй. Можно не бояться, что завтра мерцающие люди придут похищать тебя в надежде узнать очередной несуществующий секрет.

— Э-э-э-э... — что-то с этими слухами было не так. — Точно! А добросил первую половину до демона я как?!

— С помощью боевой рогатки.

— Какой рогатки?!

— Боевой. Когда-то с их помощью вражеские города поджигали. Неплохая идея, кстати, но почему-то о ней никто не подумал, пока ты не бросил в демона заряд с помощью воздуха. Стереотипы...

— И где я вашу рогатку взял?!

— В музее. Эста подтвердит, что помогла ее выкрасть, а потом вернуть на место.

— Капец, — только и сказал парень. Теперь он еще и расхититель музеев.

— Глаза лучше? — спросила Серая Кошка.

— Немного.

— Нехорошо, — вздохнула женщина. — Шторм приближается.

— Шторм? — глупо переспросил Максим.

— Большой шторм. И у людей с увечьями больше шансов уйти в него.

— И что мне делать?

— Ничего. Главное не паниковать когда поймешь, что находишься неизвестно где. Мы тебя найдем.

— Ладно, — вздохнул парень.

Если ничего нельзя сделать, смысл об этом беспокоиться? Тем более есть надежда, что пресловутый шторм вылечит зрение. А там, может Тайрин выздоровеет. И запропастившийся папаша вернется. Возможно, даже объяснит почему он так себя ведет и где мама.

Нужно просто переждать шторм. Все равно где.

А потом...

Потом Максима обещали чему-то научить. Наверняка чему-то интересному. И ребята из школы Коярена опять появятся. Или очередной демон заглянет в гости. Или родственники устрашающую экскурсию проведут. В общем, будет не скучно.

Нужно просто переждать шторм.

Максим был уверен в том, что обязательно окажется неизвестно где. Не с его счастьем надеяться, что сработают минимальные шансы на то, что все обойдется.

Обелус.

Небо поменяло цвет. Резко и пугающе. Только что оно было привычно синее с белыми облаками. И вдруг стало желтым, а облака превратились в трафаретные дыры. Нужно взять баллончик с краской и закрасить эти дыры. В любой цвет, желательно в яркий. Тогда трафарет уберут, и небо опять станет синим, только облака будут цветными. Как на рассвете, или закате.

Максим осмотрелся, но баллончика с краской не обнаружил.

Вообще, умом он понимал, что происходит что-то странное, но правильно действовать не мог. Чувства врали. Казалось, сделай он что-то правильно и мир расколется, разобьется и осыплется в бездну хаоса цветными осколками. Вечная река эти осколки обкатает, измельчит в песок и поглотит, чтобы когда-то они стали частью нового мира.

— Материя, — сказал парень. — Материя почти всегда не живая, жизнь в нее вдыхает энергия. А когда энергия заканчивается, неживое опять возвращается к неживому. Все так просто.

Здравая мысль попыталась Максиму напомнить, что зрение у него так и не восстановилось, и он не может видеть небо. Вообще не может. Ни синее с белым, ни желтое с черным. Но кто будет слушать здравые мысли, когда начинаешь понимать то, что тебе пытались объяснить все это время.

— Мэг. Материя, энергия, граница. Просто мир. Граница в которой есть и магия и материя. Материя не живая. Энергия дает ей жизнь. Все живое меняется. Когда меняется, обязательно теряет свою часть, крохотную. Но постепенно эти крохотные части превращаются в лавину и энергии больше не остается. Материя опять становится неживой, перестает себя сознавать и граница исчезает. Граница есть только там, где есть определенность. Где можно поделить на мы и они. Если нет определенности, нет и границы. Если нет границы — мир мертв. Если есть — жив и главное не дать нарушить равновесие между материей и энергией. Иначе лавина. Смерть. А если умеешь открывать и закрывать границы, не важно, мира или предмета, ты становишься мэгом, или сати. Потому что можешь добавить энергии и изменить материю.

Парень встал. Подошел к окну и улыбнулся небу.

А может быть и иначе. Можно спасти умирающий мир. Просверлить в границе дыру, вставить туда клапан, подсоединить насос и подкачивать энергию. Чужую, которая быстро станет родной. Но пока она меняется и подстраивается, по миру проносится шторм способный затянуть в чужие миры.

— Все так просто, — сказал Максим, залез на подоконник и шагнул вниз.

Вода была настолько ледяная, что в первое мгновенье показалась кипятком. Максим судорожно выгнулся, каким-то чудом сориентировался и, сдерживая вопль, поплыл вверх, чувствуя себя поплавком. Вынырнув, он осмотрелся и радостно погреб к близкому берегу. Будь этот берег дальше, вряд ли бы доплыл.

На суше было на удивление тепло. Пахло медом и мятой. Парень полежал на животе, давая солнцу если не обсушить, то хотя бы погреть спину. Потом перевернулся и некоторое время удивленно смотрел на небо. Хорошее небо, синее. Если бы кто-то не написал там облаками русское слово "достали", было бы еще лучше.

— Странно, — сказал Максим и сел.

Нужно было срочно выяснить, где он находится. На то, что облака так сложились сами, шансы исчезающее малы.

Находился он на берегу маленького круглого озера, похожего на зеркало. Вокруг невысокая зеленая трава вперемешку с мятой и цветущим мышиным горошком. Местами что-то желтело и краснело. Наверное, тоже цветы. А самое интересное, что это благолепие долго до горизонта не дотягивалось. Обрывалось гораздо раньше.

Парень потер переносицу и встал на ноги. Убедился, что ему не кажется, трава и цветы действительно быстро пропадают и пошел смотреть почему. Прямо через гадский мышиный горошек, путавшийся в ногах, как рыбацкие сети.

— Хм, — сказал, дойдя до обрыва.

Далеко внизу была узкая наклонная ступенька заросшая чем-то темно-зеленым. А еще дальше кроны деревьев. Любоваться этой красотой откровенно не хотелось, тем более спуститься туда нереально.

— Дела, — добавил парень и решил идти в другую сторону. Обрывы так близко от себя любимого ему не нравились. Тем более тут даже Кояреновых учеников нет, чтобы привязали и спустили. А главное, не уронили случайно.

Шел Максим не очень долго. Где-то полчаса. И пришел к другому обрыву.

— Странно, — сказал парень и решил пойти влево, догадываясь, что находится на плато.

Догадки его не обманули. Обрыв плавно закруглялся. Пейзаж не менялся. Солнце припекало и хотелось пить. Максим уже решил вернуться к озеру, как увидел маленькую речку, срывавшуюся водопадом вниз. К этой воде было ближе. Подумать можно было и там. Так что парень привередничать не стал.

Вода в речке оказалась такой же холодной, как и в озере. Максим напился, сел поудобнее и задумался.

Что делать, он не представлял. Сидит один такой придурок на плато с пару километров диаметром. Одет в штаны и заляпанную чем-то футболку. Босой. При себе ничего полезного нет. Бесполезного тоже. Поджигать тот же костер нечем, да и складывать его не из чего. Единственное что утешает — родственники обещали найти. Если к тому моменту не помрет с голода, то обязательно найдут.

— А ты еще кто?! — спросили за спиной.

На русском спросили.

Очень недовольно спросили.

Мужским голосом.

Максим повернулся и удивленно уставился на парня. Русоволосый, нечеловечески синеглазый. В джинсах, странноватой рубашке и со здоровенным мечом, изображавшим на плече коромысло. Даже ведерко подвешено на рукоять.

— Э-э-э-э-э... — сказал Максим.

Дивное виденье, ничего не скажешь.

— Что ты мне глазки строишь! — возмутился незнакомец. — Нигде от вас покоя нет! Везде найдете! Что тебе надо?!

— Ничего, — сказал Максим. — Я тут случайно...

Чудилось в этом парне что-то родное. Или в том, как он задавал свои вопросы.

— Блин, — сказал незнакомец и сел. — Так кто ты?

— Максим.

— С Земли?

— Ну, сначала был с Земли. А потом два месяца я жил на родине папы, они ее тоже Землей называют, только это другая Земля. Девочка оттуда помогла добраться.

— Чего? Какая еще родина папы? Я семь лет как перекрыл доступ к Земле. Не морочь мне голову.

— Э-э-э-э-э... — только и смог сказать Максим на такое заявление. — Как это перекрыл?

— А вот так! Либо с Перекрестья, либо никак. Тоннель я там запечатал на веки вечные.

— Какой еще тоннель?! Меня охотница на демонов провела! Из более материального мира в менее материальный сделать это не сложно!

— Менее материальный? Демоны?! — искренне удивился собеседник. — Так, подожди. Либо что-то здесь не так, либо мне продолжают вешать лапшу на уши.

Дальнейший разговор был разговором слепого с человеком не различающим запахи. Максим рассказывал о хаосе, энергии и границах. Незнакомец увлеченно разглагольствовал о ветвях, нитях и драконах-знаниях. Причем оба были уверены в своей правоте. И пощупать успели и укусить. В процессе выяснилось, что незнакомца зовут Ярослав и он здесь прячется от подданных. Потому что достали.

— А вообще, я собираюсь сходить в умирающие ветви. Посмотреть, что там происходит. Может можно как-то это остановить, пока не поздно. Если уже не поздно, — рассказал Ярослав.

— Умирающие? — удивился Максим. О чем-то таком он думал совсем недавно. — Ах, да. Умирание происходит из-за того, что при изменениях, росте, там, болезни, выздоровлении, просто замене умерших клеток на новые, происходят потери. Меньшей частью — материальные. Большей — энергетические. А потом энергии в пределах границы больше нет, или недостаточно, чтобы удержать границу, и происходит превращение живого в неживое.

— Хм, — сказал собеседник и подергал себя за ухо. — Интересная теория. Имеет право на существование. А если что-то перестает изменяться, оно умирает еще быстрее. Потому что энергия без движения существовать не может. Думаю, она тоже превращается в материю, в нити, в мертвые ни для чего не пригодные нити. А заставить их двигаться прямо сейчас я не могу. Создателей способных менять много и сразу все, еще мало. Обученных хоть как-то еще меньше. А от необученных какая польза? Только вред.

— А если энергии докачать? Понимаешь, в том мире где я сейчас живу так кто-то и сделал. Там раз в год проносится шторм, энергия откуда-то извне. Так и живут. И не помнят уже сколько времени.

— Интересно... — задумался Ярослав. — Только все равно не понимаю, откуда взялся твой хаос. Должны же быть нити. Хотя...

Он застыл, немного потаращился в пустоту, а потом вдохновенно выругался.

— Обрывки! Понимаешь, обрывки! Отсюда и странные люди из хаоса и разница в материальности миров! Это нити распределены равномерно, а обрывки носятся как угодно, вот и получается то, что получается.

— Э-э-э-э-э...

— Да не заморачивайся, — отмахнулся Ярослав. — Кто не видел нити, тот не поймет. Но твой хаос... Я хочу это увидеть!

Выглядел парень при этом заявлении форменным психом, и Максиму стало совсем грустно. Вот и поговорили, называется. Пообщались на отвлеченные темы.

И что теперь делать? У психа меч. Доставать свой и начинать отмахиваться?

— Так, осталось выяснить еще одну вещь, — продолжил фонтанировать Ярослав. — Сюда ты как попал?

— Шторм помог, я же говорил.

— Тот самый?

— Да, тот самый.

— Отлично. Посиди немного. Скоро вернусь.

И исчез. Словно галлюцинация.

А Максиму стало еще грустнее. Черт знает, когда явятся родственники. А так был хоть какой-то собеседник. Печально.

Он напился воды и стал ждать. И ведь дождался. Следующими на плато явились темноволосая девушка и большущая крылатая ящерица. Девушка сидела на ящерице верхом. А ящерица в свою очередь была то ли недобитым динозавром, то ли не менее недобитым драконом. Максим решить не успел. Эта парочка грузно приземлилась. Девушка соскользнула со спины транспортного средства и, пылая гневом, подошла к парню.

— Где он! — топнула ногой.

— Кто? — спросил Максим, хотя прекрасно понимал, кем она интересуется.

— Яро! Мой муж!

— Завидую я вашему мужу, — философски сказал парень и улыбнулся.

А почему бы и не позавидовать? Красивая девушка.

Она только фыркнула.

— Его ждут, а он, — пожаловалась и, не представившись и не попрощавшись, забралась обратно на дракона.

Ящер подпрыгнул, взмахнул крыльями так, что Максима снесло с ног, и шустро куда-то полетел.

Парень немного полежал и понял, что зря не попросил забрать его с собой. Родственникам все равно где его находить. А сам Максим имеет все шансы умереть от голода, если не придумает, как спуститься с плато.

Ижен и Кьен сидели друг напротив друга с закрытыми глазами и искали. Одного чересчур решительного недоросля искали. Они еще и умудрились поспорить о том, кто первый найдет. Но пока ни у того, ни у другого не получалось. То ли мальчишка забыл снять маскировку, с помощью которой прятался от Айры. То ли его занесло куда-то очень далеко и дотянутся до него не скоро.

А может то и другое вместе.

Ничего кроме поиска предпринять было невозможно. Вот они сидели и искали. И не они одни.

Максим о том, что Эста помогла спрятаться от родственников, даже не вспомнил. Сначала он размышлял о том, можно ли выжить, питаясь мышиным горошком. Сначала цветочками, а потом и семена подтянутся, если он все не сожрет. Долго размышлять не пришлось. Вернулся Ярослав. Просто появился из воздуха. Подозрительно посмотрел на примятую драконом траву и предложил пойти куда-нибудь еще. Максим был не против.

Следующее место в этом мире ему понравилось гораздо больше чем плато. Это была миленькая кафешка пропахшая выпечкой.

Ярослав заказал пирожки с чем-то загадочным, чай и приступил к допросу. Ему хотелось знать, как и чем живут люди в том мире, откуда Максим попал на Перекресток. Он расспрашивал о чаше, о которой гость случайно проговорился и о демонах. О шторме и о родственниках. Даже о доспехах.

Максим пока рассказывал, чуть не охрип. Потом закусил рассказ пирожками, а Ярослав о чем-то задумался.

Спокойно поесть Максиму не дали. В кафешку ворвался эльф. Самый настоящий, с острыми ушами и нечеловеческим лицом. Пока гость давился пирожком, эльф отчитал Ярослава и сообщил, что его ждут. А он, роняя свою честь, прячется. Как ребенок. И ему давно нужно вырасти. Ответственность же. Сверкнув на прощанье глазами, эльф пропал. А откашлявшийся Максим начал чувствовать себя пациентом дурдома.

— Надоели, — вздохнул Ярослав. — Можно подумать, они без меня не разберутся. Я все равно в экономике не очень разбираюсь.

— Эгэ, — выдавил из себя Максим.

— Ладно, мне пора. Тебе куда нужно, на Землю или к родственникам?

— К родственникам! — подскочил Максим. — А как?

Ярослав тяжко вздохнул, куда-то исчез, а опять появившись вручил гостю кругляшок на веревочке.

— Это пропуск, — сказал серьезно. — Если у тебя он есть ты можешь откуда угодно попасть на Перекресток. А отсюда соответственно куда угодно.

Максим взял, рассмотрел и не заметил, как Ярослав опять пропал. Немного подумав, Максим вышел из кафешки и пошел вдоль улицы, дивясь разнообразию домов, каким-то чудом неплохо друг с другом сочетающихся. Людей на улице было немного.

Побродив, и так и не воспылав желанием остаться в этом городе хоть на какое-то время, Максим решил, что хочет домой. Именно домой, не уточняя во дворец в многомерном городе, или в квартиру в Одессе. Подсознание выбрало само. Почему-то комнату во дворце.

Родственников вблизи не наблюдалось. Максим улыбнулся зеркалу и подошел к окну. И стоял там долго-долго.

В город пришла зима. Небо затянуло пушистыми белыми облаками. С деревьев пропала листва. А хрупкие снежинки танцевали вальс и таяли на серой траве.

А еще что-то опять поменялось в балансе города и теперь окна комнаты Максима выходили на пруд с беседкой в центре. Над беседкой вяло мотылялся желтый флаг. А по пруду плавали какие-то белые птицы, может даже лебеди.

Захотелось пойти половить рыбу. Только вряд и хозяева пруда этому обрадуются.

Максим вздохнул и отправился спать. Имеет же он право отдохнуть, пока родственники не набежали.

А отец и дедушка продолжали его искать, и им не могло прийти в голову, что сын и внук в одном лице сумел вернуться самостоятельно. Чтобы вернуться нужно знать и уметь гораздо больше, чем знал и умел Максим.

Так что они искали. Где-то далеко. В неведомых мирах.

Разбудил Максима семиэтажный мат в исполнении отца. Парень удивленно на него вытаращился и не успел среагировать когда мужчина шагнул к кровати и схватил его за волосы.

— Ты что творишь?! — завершил пламенную речь Ижен.

— Э-э-э-э... — сказал парень цепляясь за отцовскую руку.

Висеть на волосах было неприятно. А встать хотя бы на колени не получалось. Проклятущая мягкая кровать!

— Мы его ищем! Тратим силы! А он здесь! — продолжил возмущаться Ижен.

— Отпусти мальчика, — мягко попросил невидимый за отцом мужчина.

Ижен еще раз выругался и отпустил. Так, что Максим шандарахнулся лицом, хорошо что об мягкое. Немного побарахтавшись и выпутав ноги из одеяла парень сел.

— Здрасте, — сказал оценив обстановку.

Дедушка улыбнулся. Ласково-ласково. Сразу захотелось нырнуть под кровать и там забаррикадироваться. А еще стало понятно кто воспитывал Серую Кошку.

Отец поджал губы, недовольно прищурился, но промолчал.

— Тут такое дело, — продолжил Максим. Рассказывать о Ярославе и его подарке не хотелось. Очень не хотелось. Отберут же, начнут изучать и наверняка сломают. Потому что там физика мира другая и нет никакого потока хаоса-материи. — Я встретил людей и они помогли мне добраться домой.

И ведь не соврал. Встретил же. И помогли.

— Людей? — нехорошим тоном переспросил папа.

— Людей. И эльфа. И дракона.

На Максима посмотрели очень странно.

— Далеко, — растерянно сказал папа.

— Но ведь вернулся и не через двадцать лет.

Расспрашивали Максима долго и по очереди. Один устал, второй начал. У парня пересохло в горле, заплетался язык, а они все не могли успокоиться. Поверить, что видел Максим только плато с мышиным горошком и пару улиц в незнакомом городе родственники не хотели.

Неужели они рассчитывали, что кто-то проведет ему экскурсию, познакомит с выдающимися магами и научит паре-тройке магических наук. Сглаз лечить научат, не иначе.

Потом папа с дедушкой опять переглянулись и отстали.

Просто ушли. Даже не сказали, что ему теперь делать.

Максим немного посидел, погипнотизировал дверь. Никто не пришел.

Тогда он решил пойти сам, куда-то. Бродил по коридорам дворца, рассматривая портреты и пейзажи развешанные по стенам. Здоровался с людьми. И вообще неплохо себя чувствовал, пока не встретил на пути Серую Кошку.

Она вытаращилась на племянника как на приведение. А узнав, что с ним уже поговорили папа и дедушка куда-то быстро ушла. Наверняка ругаться.

Максим понял, что дело труба. Сейчас тетя устроит скандал, о нем вспомнят и опять начнут допрашивать. А он, идиот такой, бродит по дворцу вместо того, чтобы бежать и прятаться. И к Тайрин надо было сходить. И вообще...

Сбежать он не успел.

Во второй раз Максима допрашивали обстоятельнее. Хорошо, что не о способе которым его домой отправили. А то бы вряд ли он эту тайну сохранил.

А потом Максима обрадовали тем, что завтра дедушка начнет его учить. Почему-то отказались рассказать чему именно и наконец отпустили, предупредив, что из дворца ему выходить пока нельзя. Почему нельзя выходить тоже не сказали.

Родственнички!

Парень со злости грохнул дверью своей комнаты и подумал, что лучше сидеть на плато в мире Ярослава. Воображение живенько нарисовало требуемый пейзаж и следующий шаг привел Максима именно туда, куда ему хотелось.

От неожиданности парень частично повторил речь отца.

Постоял, подумал. Вспомнил, что предшествовало плато с цветущим мышиным горошком и опять шагнул, изо всех сил представляя свою комнату во дворце. Как ни странно вернуться получилось.

— Значит, куда угодно, — сказал парень, подбросив на ладони кругляшок на веревочке. — Куда угодно... Сначала в тот мир, а потом дальше... Главное место представить...

Максим походил по комнате. Поймал в зеркале свой шальной взгляд и споткнулся на ровном месте.

— Ну я вам еще покажу. Всем! — пообещал мрачно не очень понимая кому и что собирается показывать.

Как создаются миры.

Никому ничего доказать у Максима не получалось. Родственники его величественно игнорировали. То ли наказывали таким образом, то ли пока не решили, что с ним делать.

Парень делал вид, что его это ни капельки не волнует и бесцельно слонялся по дворцу, иногда зачем-то сверяясь с заново нарисованным планом.

Было очень скучно. Новости вообще перестали приносить. Матиль запропастился с концами. А может хорошо прятался. А Максиму как назло хотелось чем-то заняться. Хоть чем-нибудь. Бывал у него иногда такой рабочий зуд. Хорошо хоть не часто.

— Я деградирую, — сказал Максим своему отражению в большом темном зеркале за каким-то чертом висящем в тупике коридора.

— Что, правда? — весело спросили за спиной.

Максим натурально подскочил, потом сообразил обернуться и увидел опиравшегося на сену Ярослава.

— Э-э-э-э-э... Может у меня уже галлюцинации от безделья?

— Нет, — широко улыбнулся гость. — Это я, собственной персоной. Я к тебе шел. Вспомнил тебя и шагнул, у меня такое получается.

— А, ну привет.

В данный момент Максима больше всего интересовало почему Ярослав не отражается в зеркале. Стена есть, а вместо него какая-то еле заметная дымка.

— У вас тут с физикой какая-то ерунда, — обрадовал Максима гость. — Не то, чтобы я сильно хорошо знал физику... Но когда у камней и воздуха одинаковая плотность, это ненормально.

— Чего?

— Плотность, говорю, одинаковая.

— Как это? Почему я тогда сквозь стены не хожу?

— Кто тебя знает? Я, например, хожу.

В подтверждение своих слов Ярослав засунул в стену ладонь.

— Ага, — сказал Максим и попытался повторить фокус, у него ничего не вышло.

— Как интересно, — Ярослав подался вперед. — Ану, повтори еще раз.

Максим послушно повторил.

— Так вот она какая граница о которой ты говорил.

— Что?

— Граница. Поздравляю, у тебя и камня в отличие от воздуха есть твердая оболочка, которая держит вас в форме.

— Чего?!

Максим чувствовал себя очень тупым. А еще казалось, что он сейчас проснется.

— Как бы объяснить... Что такое молекулы и атомы ты знаешь?

Максим кивнул.

— То, что они умеют притягиваться, отталкиваться, а при нагревании ускоряют движение тоже знаешь?

— Знаю, я в школе учился!

— Поздравляю. Так вот, все твои молекулы и атомы окружены большим количеством непонятной мне штуки, будем считать, что это твоя энергия. Настолько большим, что ее гораздо больше, чем самих этих атомов и она однородна. Уверен, это и есть граница, которая позволяет тебе выглядеть человеком.

— А камень?

— У камня она тоже есть. Только если в твоем теле энергия течет, то в камне статична, не понимаю, как это может быть.

— Ага, — зачем-то сказал Максим.

Вот тебе и взгляд со стороны.

— Вот тебе и "ага".

— Подожди, — вспомнил Максим одну важную вещь. — А как же тогда та энергия, которая применяется при магии? Она другая?

— Думаю, что нет, хотя проверить не помешает.

— Думаешь?

— Это было бы слишком. Скорее, твое тело может уместить какое-то количество энергии, еще какое-то количество находится в твоей чаше, я ее, кстати, сейчас даже вижу, хотя на Перекрестье ничего подобного у тебя не было.

— Видишь?

— Над головой, как нимб.

Максим поводил ладонью над головой, но ничего не обнаружил.

— Ты не можешь ее почувствовать, там совсем нет материи. Она как-то пропускает воздух не соприкасаясь с ним. А еще у нее есть пуповина, а ну повернись.

Максим послушно повернулся.

— Ага, пуповина. Сзади ничего подобного нет. Она сообщается с головой как раз в том месте, где у младенцев родничок.

— Э-э-э-э-э... — сказал Максим.

Интересно, родственники об этом знают? Или увидеть может только ненормальный Ярослав? Непонятно как-то. Насколько Максим знал, чтобы увидеть чужую чашу, нужно смотреть сквозь человека, а не на его макушку. Странно все это.

— Подожди, — опомнился Максим. — Граница отдельно, энергия отдельно. Я точно знаю.

— Одно другому не мешает. Верхний слой граница, а в целом энергия.

— Чего? А как же тогда граница мира?!

— А границу мира я не видел, может она что-то другое, не спорю. И кстати, поток хаоса я тоже не видел. Можешь показать? Мне нужно кое в чем удостовериться. Хочу понять, как умирают ветви.

— Ага, — сказал Максим.

И это он думал, что у него родственники ненормальные. Все познается в сравнении. И если сравнивать родственников с Ярославом, то оказывается — они вменяемы, предельно разумны и странностей у них совсем немного.

— Подожди, — вспомнил Максим. — Ты что, молекулы и атомы видишь?

— Я? Неа, не вижу. Я просто чувствую, что у тебя и у воздуха плотность одинаковая. Зато я вижу ту штуку, которую вы здесь называете энергией. Подозреваю, это то, из чего состоят составляющие. Просто они то ли не успели сформироваться... Хотя, наверняка не могут. Старые ваши распадаются, отсюда и мало материи, а новые не растут, потому что ветвь мертвая. При этом, насос качает энергию откуда-то извне. Целые составляющие он затянуть не может, зато то, из чего они формируются и во что превращаются отмирая — запросто. Отсюда и теории, что раньше заклинания были сильнее, а магии больше. Может и вправду были, просто из-за вас рост новых составляющих замедлился, а старые почти все обрели воплощение. Как-то так.

— Э-э-э-э-э... — сказал Максим. Лучше бы он ничего не спрашивал.

— Давай лучше поток смотреть, я подозреваю что оно такое, но хочу увидеть.

— Давай. Только не здесь. Если что-то в городе нарушим — меня линчуют.

За город Максим повел Ярослава кружными путями. Через плато в мире Перекресток. Оттуда они почему-то вышли в саду, в котором Максим когда-то впервые увидел семейный лифт. Опять отправились на Перекресток и наконец оказались посреди дороги, где максима подобрал добрый дядька у которого сын в городе учится. Пейзажем Ярослав удовлетворился и решил, что нужно отойти подальше от дороги, чтобы прохожим и проезжим в глаза не бросаться. Никаких проезжих видно не было, но Максим решил не спорить.

Земля за городом подмерзла, трава покрытая ледяной корочкой с хрустом ломалась под ногами, и Максиму было холодно, не смотря на свитер и куртку. Зато Ярослав весело вышагивал в тонкой рубашке и холода не замечал. Хорошо ему.

— Так, это место пойдет, — гость остановился перед заросшим кустарником оврагом, пнул камешек и начал спускаться.

Максим последовал за ним.

В овраге оказалось теплее и уютнее. Кусты защищали от ветра, опавшие листья мягко пружинили под ногами. И какие-то мелкие птички с чириканьем объедали черные ягоды.

— Отлично, — сказал Ярослав. — Теперь доставай свое оружие из потока. Попробую на него посмотреть.

Максим пожал плечами, но потянулся и вытащил в мир меч. Явно японский, похожий на катану, но коротковатый для нее.

— Ух, ты! — чему-то обрадовался Ярослав.

Он кончиком пальца прикоснулся к мечу, постоял так немного, а потом произошла самая удивительная на свете вещь. Поток хаоса как-то подобрался, закрутился смерчем и рассыпался брызгами. И Максиму стало так легко-легко, будто гора с плеч свалилась. Воспоминания, которые мучили головными болями и не могли найти себе места стали простыми и ясными, будто Максим всю жизнь ими пользовался. И тетя оказалась не права. Как нужно реагировать на обычные жизненные ситуации родители тоже учили. Целые сценки в детстве разыгрывали. И не так уж по-идиотски как утверждала тетя Максим себя все это время вел. Преувеличивала и пугала, гадюка старая.

— Я был не прав, — сказал Ярослав зарывшись пальцами в волосы. — Никакие это не обрывки составляющих. Из обрывков этот мир состоит. А то, что вы называете потоком хаоса в человеке, на самом деле это дракон

— Что?

— У тебя там дракон. Драконы, они знания на которых держится мир. А у тебя молодой дракон и очень глупый, неспособный тебе помочь без подсказки. Удивительно. Учитывая, что это у тебя от мамы — твоя мама тоже дракон. С ума спятить. Дракон, который родил человека и дракона одновременно. Наверное из-за недостатка материи они не могут воплощаться в мире в своем привычном виде. Зато с людьми приходят и в оружие превращаются. Безумие какое-то. Нет. Умирание тут конечно надо остановить, но возвращать все в изначальный вид я не стану. Это же целая экосистема, оригинальная. Зачем ее превращать в банальность?

— Э-э-э-э-э... Ты хочешь остановить умирание?

— Конечно. Я хочу заставить дерево опять расти. Изначально я думал срезать мертвые ветви. Но сейчас... Придется придумать что-то другое. Чтобы они и дереву не мешали, и сами перестали разрушаться, и чтобы жизнь в них сохранилась. Интересная задача, правда? А они мне — экономика, купцы, контрабанда. Будто мне заняться больше нечем.

— Да подожди ты со своей экономикой! Ты хочешь сказать, что можешь влиять на целые вселенные?!

— Нет. Это другое. Я могу влиять на дерево, на котором как ветки растут целые вселенные. Примерно так. А потом уже мое влияние на дерево влияет на вселенные. Я же создатель. Разве я не говорил? А наше дерево умирает. Нет, оно конечно, еще долго умирать будет, но желательно остановить это умирание как можно раньше. Чтобы потом поздно не было. На самом деле это не сложно. Нужно просто учить создателей, делать их настоящими создателями, а не магами умеющими придумывать новые плетения-заклинания. Только это долгий процесс. Сейчас создателей очень мало, и те на начальном уровне. Поэтому пока нужно придумать что-то другое. Пока не очень представляю что. Поэтому и заинтересовался способами путешествовать между мирами, которым пользуются твои сати. Вдруг таким способом получится попасть на то дерево вселенных, которое сейчас растят ушедшие от нас создатели? Хоть посоветуюсь. А то мой учитель, конечно, умный. Но всего он не знает. Только ту часть, которой интересовался при жизни.

— У тебя мертвый учитель? — вытаращился Максим.

— Не то чтобы мертвый. Но и не живой, на данный момент. Он все еще по частям бегает.

Максим понял, что ему с родственниками очень повезло. Просто таки невероятно. У него хотя бы учительские части нигде не бегают и оживлять дерево никто не требует. И почему он на них жаловался? Не ценил своего счастья.

— Ага, значит поток хаоса это дракон, а не то из чего состоит материя.

— Почему не то? — удивился Ярослав. — Все то. Просто, если бы не было дракона, ты бы не мог так легко воздействовать на этот поток. Он подстраивает его под тебя. Причем плохо подстраивает, потому что маленький и глупый. Подрастет, наберется ума, сам заметишь разницу. Понимаешь, драконы, они умеют сплетать составляющие, похуже чем создатели, но получше, чем простые маги. А тут составляющих нет. Работать с обрывками в драконов не заложено теми, кто создавал наше дерево. Поэтому он эти обрывки собирает, направляет к тебе, а ты уже делай с ними, что хочешь. Можешь даже попытаться мир создать. Что-нибудь простое, вроде острова в пространственном кармане наверняка получится.

— Не хочу я мир создавать.

— И правильно. С мирами столько мороки. С целым деревом и то меньше, хотя бы никто не дергает и не требует одобрения своим действиям. А еще, знаешь, я тут подумал. Наверное, драконы рожденные в мертвых ветвях без привязки к человеку выжить не могут. И скорее всего переходят по наследству от мамы к сыну, или от отца к дочери. В общем, детям достаются, потом внукам и так далее. Если долго не прерывать цепочку, он вырастет и начнет влиять на мир по настоящему. Тогда чьи-то теории и догадки воплотятся в жизнь.

— И кто-то построит многомерный город, — пробормотал Максим.

— Многомерный город? — заинтересовался Ярослав.

Город Ярославу явно понравился. Он засовывал руки, ноги и голову прямо в стены, деревья, а иногда просто в воздух. Максиму было жутко наблюдать как части его тела в этом воздухе исчезают.

— Любопытно. Очень любопытно, — бормотал чокнутый гость, не обращая внимания на то, как на него таращатся прохожие, ставшие свидетелями этих фокусов.

Максим тащил его в место потише. И был уверен, что тетя после сегодняшнего дня любимого племянника точно убьет.

Место потише Ярослава не устраивало, там не было очевидных стыков. Что такое эти очевидные стыки он так и не объяснил.

— Слушай что я понял, — сказал в итоге создатель, сидя на скамейке в сквере с фонтаном. — У вас удивительный мир. В моем мире ничего подобного сделать не получится, потому что у воздуха, земли, деревьев, людей и всего прочего разная плотность. И система будет слишком сложной, ведь пересекающиеся дерево и дом, это не то же самое, что пересекающиеся дом и воздух. В общем, слишком ненадежная штука, я бы не стал рисковать. А у вас у всего одинаковая плотность, это все держится вместе благодаря вашей энергии, которая штука сговорчивая и может уступить свое место материи того же дерева. На время, пока его дальше не потянет. Кстати, потому город сделали динамическим. Думаю, если бы он был статичным, начались бы проблемы, все эти дома, деревья, мостовые начали объединяться в одно целое, и получилась бы весьма гротескная конструкция. Тот кто придумал город был гением.

— Какой интересный, а главное, правильный вывод, — промурлыкала Серая Кошка за спиной Максима.

Он подскочил на ноги и застыл, чувствуя себя очень глупо. Не побежишь же в такой ситуации, если не хочешь выглядеть еще большим придурком, чем есть. Ярослав остался сидеть, только голову повернул и улыбнулся.

— Так, — многозначительно сказала тетушка Айра.

— Не надо угрожать, — улыбка Ярослава стала еще шире. — Вы мне ничего не сможете сделать, совсем ничего. Я в этом мире, что призрак, у меня слишком много материи и мало того, что вы называете энергией. А превратить мою материю в энергию я вам не позволю. Это не сложно на самом деле, если умеешь управлять составляющими. Я даже не позволил им под мир подстроиться, хотя их так и тянуло распасться на кусочки.

Серая Кошка выслушала, а потом хлестнула Ярослава какой-то светящейся штукой, похожей на короткую ленту гимнастки. По скамейке хлопнуло и создатель с любопытством посмотрел вниз.

— Вот плеткой меня бить еще не пытались, — пробормотал своим ногам. — Ладно, на этом откланиваюсь. Максим, надеюсь, увидимся через пару лет. Раньше не получится, а к тому времени, возможно, я придумаю что-то такое, что если не оживит вашу ветвь, то хотя бы законсервирует в таком состоянии, как есть, — задумчиво улыбнулся. — А законсервировать интересная идея, надо подумать.

Ярослав помахал рукой, встал на ноги, шагнул и исчез.

— Так, — сказала Серая Кошка и Максму захотелось провалиться сквозь землю. — Кто это был?!

— Создатель, — сказал племянник. — Он собирается нас спасти. Когда его учитель соберется полностью и обученных создателей станет больше. Один он не справится. Если я правильно понял, он и сам недоучка.

— Нас спасти? — удивилась Айра.

— У нас ветка мертвая. Возможно, мы вообще единственный мир на этой ветке, где осталась жизнь. Да и та, благодаря шторму. Но через столько-то лет даже шторм спасать перестанет.

— Хм, — сказала Серая Кошка. — Как интересно. Пошли!

— Куда?

— Ответишь еще на пару вопросов!

— Да, это тот маг, который помог мне вернуться домой! Нет, вы не сможете помешать ему появляться и исчезать! Это из-за мира, который он сам создал. Оттуда можно куда угодно попасть, и туда откуда угодно. Даже если бы вы его каким-то чудом поймали, он все равно бы ушел, когда захотел. И, да, ему нет никакого дела до нас. Зачем мы ему сдались, если он может создавать целые миры? Что у нас есть такое, чего нет у него?

— Молчать! — рявкнула тетя, схватила Максима за руку и потащила домой. — Я просила тебя не уходить из дворца? Просила! Даже если бы десять создателей пришло, ты не имел права игнорировать мою просьбу! Ты... Ты необязательный оболтус, как тебе можно доверять?!

— Доверять?! Да вы мне никогда не доверяли! Вы все! С папашей во главе!

— Теперь и не будем, — мрачно сказала тетя Айра.

— И не надо, — пробормотал Максим.

Вот за что они с ним так? Что он им сделал? Или орать больше не на кого?

Максим шел ничего не замечая. Лелеял свою обиду и думал.

Что он может сделать в такой ситуации?

А ничего, разве что сбежать из дома, как какой-то идиот подросток. И возможность есть. Только, что дальше? Бродить, как веселая фигня с мечом по мирам защищая сирых и убогих? А оно ему надо? Пускай эти убогие справляются со своими проблемы сами. А не могут, их проблемы. В благодарность жалких личностей Максим не верил в принципе, скорее будут завидовать и ждать пока спасатель оступится, чтобы низвести его до своего уровня.

Максим вообще в человечество не сильно верил.

Да и как тут верить, если даже родственники раз за разом доказывают, что надеяться на них не стоит?

— Жизнь дерьмо, — сказал парень захлопнутой тетей двери и пошел спать.

И пускай этот мир хоть провалится.

Ага, так и дали ему поспать. Явились папаша с дедом, выволокли с постели и погнали в темную комнату на втором этаже. В этой комнате была какая-то защита, никто не услышит, что бы там не сказали.

В этот раз Максима допрашивали долго и обстоятельно. К счастью, опять не о том. Максим вяло отвечал, не собираясь им помогать, и отчаянно зевал.

Потом Максима отпустили, а сами остались поговорить. Напоминать о том, что ему нельзя покидать дворец не стали. А ему никуда ходить и не хотелось.

— Он странно выглядит, — сказал Кьен.

— Кто? — рассеяно спросила Айра, что-то записывая в толстый блокнот.

— Твой племянник!

— А он всегда странно выглядит, — отмахнулась Серая Кошка.

— Вот поэтому от тебя муж и сбежал, — нехорошо улыбнулся Кьен. — Ты не замечаешь очевидного. С парнем что-то происходит.

— Что происходит?

— Не знаю. Если бы я был знаком с ним дольше, может быть и понял, а так...

— У Ижена спроси, это его отпрыск.

Кьен вздохнул. Посмотрел в окно, за которым начался мелкий дождь, и вздохнул. Как добрая девочка, собиравшая по окрестностям кошек, могла вырасти в эту змею? Может ее неправильно воспитывали? Но Ижена воспитывали так же, а он нормальный человек.

— Ладно, пойду посмотрю, как там мальчик, — решил Кьен.

Айра только хмыкнула.

Во дворце было тихо и пустынно, словно его обитатели тоже сбежали от Серой Кошки. Запугала людей.

Кьен, так никого и не встретив, дошел до комнаты внука. Постучал. А когда никто не открыл ему, толкнул дверь. Она бесшумно открылась.

Максим сидел в кресле у окна. То ли наблюдал за потоками воды, текущими по стеклу, то ли думал о чем-то.

Кьен к нему подошел, взял стул и сел рядом.

— Ты на нее злишься? — спросил, когда парень обратил на него внимание. — Не стоит. Она со всеми такая.

— Если бы только она, — сказал Максим. — И я не злюсь. Просто...

— Обижаешься, — решил Кьен. — Этого тоже не нужно. Нет ничего хуже обиды, лучше злиться. Злость может заставить действовать вопреки всему. А обида сковывает и мешает думать здраво. О том, на что толкает обида, большинство людей очень жалеют.

— Хм, — вяло улыбнулся Максим. — Я что-то такое всегда подозревал. Просто. Это не только тетка. Все. И это унизительно.

— Унизительно? — удивился Кьен.

Как это унизительно? Парень ведь жил в совершенно другом мире. Он не должен пока понимать, что именно унижает в действиях Айры. Или?

— Воспоминания полностью твои!

Кьен хлопнул ладонью по колену и качнулся на стуле.

— Наверное, — не стал спорить Максим.

— Отлично, не говори ей. Будет очень весело наблюдать.

— За кем наблюдать? — уточнил парень.

— За моей дочерью. А еще можно издеваться над ней же, делая вид, что не знаешь, как действовать в той или иной ситуации.

— Хм. Неплохая идея. Только папа поймет. Он всегда знает, если я вру или притворяюсь.

— А папа завтра уезжает. Ненадолго, но время развлечься у тебя будет.

Выражение лица внука буквально говорило, что Кьен очень странный дед. Обычно дедушки учат уважать старших, а тут...

— Она заслуживает, — добавил Кьен. — Такого мужа выгнала. Она целиком его мизинца не стоит. Наверное понимала это, потому и изводила. Айре нравится казаться совершенством. А добиться этого проще, если все вокруг менее совершенны. Почему она такой выросла?

— Баловать не надо было, — вспомнил Максим слова отца.

— Возможно, — не стал спорить Кьен, уверенный, что девочек, девушек и женщин как раз баловать нужно.

— А почему от вас Эста сбежала?

— Эста? О, это та девочка, которая воровала мои сапоги, хотела выращивать в них цветы. Может ей стыдно?

Парень только глазами похлопал. С ответом он так и не нашелся. Зато настроение явно улучшилось.

— Ладно, готовься. Завтра начнем учиться.

Здравствуй, мир!

Заточение Максима во дворце закончилось неожиданно. Просто пришел Кьен, велел одеться потеплее и куда-то повел садами и закоулками.

К удивлению Максима, вышли к больнице, в которой лечили Тайрин. Дедушка переговорил с хмурым мужиком стоявшим у маленькой дверцы, видимо черного хода в больницу и повел внука дальше. По темному низкому коридору, потом вверх по неожиданно широкой и светлой лестнице. А потом они вышли в еще один коридор и Максим увидел Эсту и Матиля, сидевших на корточках, опершись спинами о стену и о чем-то тихонько разговаривали.

— Хм-хм, — задумчиво сказал Кьен.

Парочка вскочила на ноги и уставилась на него. Причем, Эста покраснела. Покраснела! Максим был уверен, что она вообще этого не умеет. Может она в деда влюблена? Отсюда и цветы в сапогах — изъявление детской привязанности. С этих девчонок станется.

А может, это заточение плохо влияет на кое чьи мозги.

Максим потряс головой, поздоровался и пошел к Тайрин.

Она сидела на постели и что-то читала. Бледная до прозрачности, но хотя бы в сознании.

— Тай... — парень сам не знал, что хочет сказать. В голову лезла какая-то ерунда. Но даже ее озвучить не дали.

Следом за Максимом в палату вошел дедушка.

— О, милая девушка очнулась.

Улыбался он, как продавец на Привозе, пытающийся всунуть в пакет вместе с хорошими апельсинами несколько начавших гнить. Максим удивленно на него вытаращился. Дедушка решил не оставлять внука наедине с девушками?

— Ох, — печально вздохнул Кьен, как о бездарно прожитой молодости. — Не люблю огорчать девушек, но мне придется забрать на некоторое время этого юношу и отправиться с ним путешествовать.

А парней он, значит, огорчать любит?

Максим, если честно, начал уже планы с участием Тайрин строить. И ту на тебе, путешествие.

— Подождать путешествие не может? — мрачно спросил парень.

— Не может. Хочу научить тебя чувствовать чужое. А через пару недель это чужое превратится в свое.

— Энергия из шторма, что ли? — удивился Максим.

— Она самая.

Максим только вздохнул. Дед, конечно был прав. Ждать до следующего шторма только потому, что кто-то надеется наладить личную жизнь нехорошо. Но пару дней подождать он мог? Тайрин окончательно вылечится и вообще.

— Вы тут поговорите недолго и пойдем, — сказал Кьен.

Добрый дедушка, ничего не скажешь. Никакого понимания.

— Ты как? — задал самый дурацкий вопрос из возможных Максим.

Девушка улыбнулась.

— Неплохо. Чувствую себя живой. Похоже, я столько интересного пропустила.

Максим тоже улыбнулся, сел и стал рассказывать интересное. А Кьен подождет, никуда не денется.

Из города уходили все так же — по садам и подозрительным проулкам, через дворы и арки между домами. Максим заподозрил, что тетя Айра понятия не имеет о том, что дедушка решил выгулять внука. Но промолчал. Пускай между собой разбираются, быть участником заговора в этом деле он не собирался.

В итоге дошли до потайного выхода на волю, подозрительно похожего на могильную плиту за каким-то надом прикрепленную к стене. Дедушка поколдовал, провел внука по узкому лазу, а потом поспешил скрыться в кустарниках разросшихся недалеко от него.

— Может лучше черед поток? — спросил Максим, получив украшенной инеем веткой по лицу.

— Найдет, я ее знаю. Лучше ножками, ножками, пока не выйдем к природному потоку. Она, конечно, догадается, что к нему мы и пошли, но их в округе семнадцать, и узнать, кто ими пользовался невозможно. Следы смываются мгновенно.

— Ага, — сказал парень, и отвел от лица следующую ветку, ей он успел подставить ладонь.

Дедушка решил поиграть в партизан и побегать от Серой Кошки. Или он решил в мышку поиграть? В общем, странные семейные отношения. Обычно дети от родителей бегают, а не наоборот.

— А куда мы идем? — задал следующий вопрос Максим, когда кустарник, наконец, закончился, зато появился овраг в котором хлюпало под ногами, было скользко, да еще и камни маскировались в пожухлой траве.

— Пока что пришли. Садись и попытайся почувствовать что-то чуждое.

Парень посмотрел на Кьена, потом себе под ноги, потом опять на Кьена.

— Садиться? — переспросил, не поверив своим ушам.

Он, вообще-то, давно вырос из того возраста, когда извазюкаться в грязи самое милое дело. Да и сидеть в луже по такой погоде не лучшая идея.

— Можешь стоять, — милостиво разрешил дед. — Я отойду, чтобы не мешать.

И действительно отошел. Метров на пятьдесят.

Максим глубоко вдохнул, закрыл глаза и попытался что-то почувствовать. Пытаться ощутить то, о чем понятия не имеешь, оказалось увлекательным занятием. Парень слышал шелест ветра, хлюпанье воды, когда переступал с ноги на ногу. Пахло поздней осенью и носу привычно было холодно. Наверное он уже покраснел. Где-то за спиной отчаянно чирикала сумасшедшая птичка и что-то шуршало в траве. Возможно, полевая мышь. Точно не ящерка, приличные ящерки в такое время года спят. В общем, природа как природа. Что тут может быть необычного?

— Ага, не получилось! — громко сказал Кьен.

Максим дернулся, открыл глаза и сплюнул. Дедушка стоял рядом, еще и в лицо заглядывал. И как подкрался?

— Идем дальше. Тут ты ничего не услышишь.

Парень спорить не стал. Дальше так дальше.

Еще бы знать почему он согласился на эту прогулку, было бы вообще хорошо.

Следующим местом, где максиму пришлось пытаться почувствовать что-то чужеродное, оказались заросли высоченного бурьяна. Подмерзшие сорняки шуршали и бились друг об друга, услышать что-то постороннее там было невозможно. Максим особо и не пытался.

Потом они вышли к ручью. Потом наконец к природному потоку и он отнес их заброшенному карьеру. Там Максим слушал долго. А Кьен в это время ел бутерброд, завоняв весь карьер копченым мясом. В итоге услышал парень бурчание своего желудка.

Делиться бутербродами добрый дедушка отказался. Видите ли, сытость не способствует тонкости чувств. Максим на зло по дороге к следующему чем-то приглянувшемуся Кьену месту откопал в кармане засохшее печенье и мрачно его грыз.

Деда это, похоже, развеселило.

А потом они вышли к развалинам заросшим орешником и кленами. Кьен завел внука в обрушившийся с одной стороны подвал и опять приказал пытаться почувствовать.

И Максим действительно почувствовал. Здесь не было ветра, никто не шуршал и не чирикал. Запах копчености почти выветрился. А вот носу было холодно, и руки мерзли, странно так мерзли. От прикосновения неожиданно теплого воздуха.

— Понял? — спросил дед.

— Э-э-э-э... Странно. Будто что-то отдает тепло и из-за этого становится очень холодным. Причем и тепло и холод существуют одновременно.

— Отлично. Запомни это ощущение. Твой отец так и не смог его поймать, а если сам не поймаешь, никто не поможет и не объяснит.

— Оно мне пригодится?

— Не помешает, — уклончиво ответил дед. — Ладно, поедим и пойдем обратно. Айра вообще не верит, что можно почувствовать присутствие чужого медленно врастающего в мир. Она думает, что это моя блажь. Моя и Лакья и еще трех десятков избранных. Заговор у нас такой. Как была упрямой девчонкой, так и осталась.

— Вы знали, что я почувствую.

— Нет, — улыбнулся. — Но нужно было попробовать. После шторма оно, конечно, ничем не поможет. Хотя именно в такое время больше всего шансов выцепить это ощущение. Но, когда приходят гости из других миров, не демоны, демоны они терять и делиться не могут, они только жрут, то ты сможешь ощутить их присутствие. А там. кто знает, вдруг эти гости недобрые.

— Понятно, — сказал Максим, заподозрив, что эти гости добрыми точно не будут. Добрым незачем скрывать свое присутствие. Вон Ярослав город изучал никого не стесняясь. — Происходит что-то плохое, да?

Кьен улыбнулся и покачал головой.

— Думаю, что-то плохое происходит всегда. Главное с ним справиться. И вовремя заметить.

Максим вздохнул.

Темнит что-то дедушка. Ну, да ладно. Может внук это плохое тоже должен сам обнаружить. Иначе пользы не будет.

Кьен наконец вручил Максиму бутерброд и парень подумал, что жизнь начинает налаживаться.

— Завтра буду учить тебя защищаться. Прятать эмоции и правильно реагировать на угрозу. Ты слишком долго думаешь. На самом деле опасных ситуаций, конечно, нескончаемое множество, но правильных реакций на них мало. Нужно просто видеть мир. Весь и сразу.

Парень благодушно кивнул. Учить, так учить. Все занятие.

— Придется опять уйти из города. Но в этот раз мы пойдем к одному моему знакомому. Он поможет.

Максим опять кивнул.

Кьен тихонько хмыкнул. Похоже, учеба внуку совсем не понравится.

Ну и ладно. Все на свете нравиться не может. Вон лекарства тоже невкусные в большинстве случаев. И никто не отказывается их принимать.

Серая Кошка встретила вернувшихся племянника и отца сияющей улыбкой. Эта улыбка так ей не подходила, была настолько непривычна, что Максиму захотелось извиниться и сбежать.

— Тебе очень повезло, — практически промурлыкала она глядя на Кьена и, к счастью, игнорируя Максима. — Еще немного и я бы начала вас искать.

Дед только улыбнулся.

— Ему нельзя покидать дворец! — повысила голос Айра. — Не сейчас! Шторм еще слишком близко. Вдруг его опять куда-то потянет. Или кого-то притянет к нему.

Максим только глазами похлопал. Ему-то казалось, что тетка держит его взаперти из вредности. А тут на тебе. Беспокоится.

— Никого к нему не притянет, — мрачно сказал Кьен и мстительно добавил: — Плохо я тебя воспитал. Никакого уважения к родителю.

Айра только фыркнула, как самая настоящая кошка, и ушла.

— Ну, вот, — пробормотал дед. — Завтра придется уходить как можно раньше.

Как можно раньше в его понимании оказалось в четыре часа ночи. Максим как-то в такое время на рыбалку ходил с другом и так и не понял, что некоторые находят хорошего в подобном времяпровождении. Нет, рыбу ловить он любил, но не тогда, когда холодно, туман начинает наползать, комары летают как истребители, а вокруг раздаются непонятные шорохи и кто-то недалеко воет.

Комаров и тумана в этот раз не было. Но Максиму все равно не понравилось, в такое время он просыпаться не привык. Ладно еще ложиться спать. А так, экстрим какой-то.

А потом они вышли из города и Максим понял, что лучше комары с туманом, чем ветер и снежная крупа вперемешку с мелким дождиком.

— Нам далеко идти? — спросил парень пытаясь натянуть капюшон до носа.

— Нет, — настолько жизнерадостно отозвался Кьен, что Максим сразу понял — врет.

Бродили они по полям, лесам, природным потокам и дорогам до рассвета. А вместе с рассветом на горизонте появилось какое-то свечение, желтое и теплое. Максим сначала глазам не поверил. Потом решил, что они идут вовсе не туда. Да и вообще, мало ли что там светится. Может аномалия какая-то. Или вулкан, действующий. В окончание путешествия парень не верил. Свечение приближалось, становилось ярче и все больше было похоже, что там какое-то селение. Максим даже воспрял духом.

И тут случился большой облом. Дед дернул его за руку и они понеслись по очередному потоку.

Убийства после этого не произошло только потому, что выпали они из него рядом с внушительным каменным забором. Если есть забор, должно быть и жилье. Или хотя бы какой-то хлев, лишь бы там не дуло и крыша была.

— Кьен!

Высоченный, закутанный с ног до головы во что-то темное мужчина появился так неожиданно и заорал так громко, что Максим шарахнулся и чуть не навернулся. Удержал дедушка.

— Миян, я тебе ученика привел. Еле его из-под носа Коярена увел. Благодари.

— Ученика Коярена? — недоверчиво переспросил великан.

Потом прямо в ладони зажег небольшой огонек и поднес его к лицу Максима.

— Тьху, — сказал добродушно. — Это же твой родственник. Похож на младшенького сына, как отпрыск.

— Его племянник, — гордо возразил Кьен. — Это Ижена.

— Внук, значит.

— У меня их четверо. Только остальных папаша пока не показывает. Маленькие, мол, для таких потрясений.

Миян басовито захохотал и пригласил гостей в дом.

До которого надо было еще дойти. Сначала метров сто вдоль забора, потом от ворот через парк и до чего-то подозрительно похожего на стадион. Потом мимо клумб и сосен. Максим заподозрил, что Миян примчался встречать гостей потому, что сработала какая-то сигнализация. Пока развивал эту мысль, клумбы и сосны закончились и начались дома. Разные. Совсем крошечные с плоскими крышами, напоминавшие гаражи и двухэтажные увенчанные конусами с флюгерами. В центре между домами гордо возвышался замок. Но туда они не дошли, свернули к одному из двухэтажных домов.

Внутри дом оказался помесью музея и магазина ковров. Коврами были завешаны все стены, устелены полы. А на коврах оружие, чуть ли не от порога. Разное, но в основном мечи. Хозяин вытряхнул гостей из обледеневшей верхней одежды, всучил ее сидевшим в кресле с книгой на коленях пацанам. Обошел по кругу Максима, похмыкал чему-то.

— Ладно, — сказал. — Пошли пить теплое вино с медом. Там и поговорим.

Вино, к безмерному удивлению Максима, Миян разливал из трехлитрового китайского термоса. Зато аромат у этого вина был такой, что наверное и покойник бы встал почувствовав его. И вкус аромату соответствовал.

Максим сидел в кресле, пил, как ему и сказали, крохотными глоточками вино. По телу разливалось приятное тепло. Дед о чем-то тихо разговаривал с хозяином дома. В общем, ничто не предвещало.

А потом мужикам приспичило испытать ученика Коярена, и единственным таким учеником в округе был Максим. Он честно попытался отказаться от этой чести. Ссылался на вино и на то, что учил его Коярен совсем недолго. А если точнее, учили там другие ученики.

Не помогло.

Парня затащили в большую комнату, возможно единственную в доме, где не было ковров. Дед вывел примерно в центр, а сам пошел постоять возле двери, возможно, чтобы внук не сбежал.

Миян, нехорошо улыбаясь, потряс руками, хмыкнул, а потом шагнул вперед. Максим инстинктивно шарахнулся, каким-то чудом увернулся от летящей в лицо штуковины, не успев сообразить, что оно такое почему-то дернулся вправо, отступил на шаг и не успел отпрыгнуть влево. Так надо было, а он не успел и задохнулся. А может и потерял на мгновение сознание. Потому что, как упал, парень не помнил и обнаружив, что лежит на полу очень удивился.

— Неплохо, неплохо, — басовито гудел Миян. — Если он на самом деле вырос не в этом мире, то даже хорошо.

— Этого не хватит, — сказал дед.

— Ты собираешься отправить его драться с каманом, не меньше? Для его возраста хватит. Реакция хорошая. Тело нужно тренировать, но это придется делать в любом случае.

— Я хочу, чтобы ты тренировал, — заявил Кьен. — Моя безумная дочь считает, что для безопасности его следует запирать, следить за ним, телохранителей нанимать и загружать учебой. Какой парень это выдержит? А в городе она в своем праве и может просто его не отпустить. Так что мы у тебя погостим.

— Не надо было отдавать ей власть над домом, — проворчал Миян. — Девчонка совсем от рук отбилась.

— Я ей ничего не давал. Она сама взяла, когда Ижен пропал. А прибегать и требовать отдать игрушку, с моей стороны было бы недостойно.

— Ерунда, — отмахнулся великан. — Что может быть недостойнее, чем уйти из-за того, что дочь не захотела с мужем мириться? Ты просто не захотел.

— Может и так, — не стал спорить Кьен. — Но у тебя мы поживем.

— Живите, — великодушно разрешил Миян.

Спустя две недели Максим, расхристанный и мокрый, как мышь раскапывал снежный сугроб. Раскопки проводил не он один, но работы было много и хватало всем ученикам Мияна.

Почему ему пришло в голову убрать снег со стадиона не знал никто. Почему это следовало сделать вручную, тоже не знали, но списывали на сволочной характер учителя. Сам этот учитель сидел с дедом на уже откопанной скамье и пили то самое вино из термоса. Алкаши.

Завидовать нехорошо, но очень хотелось.

За пошедшее время Максим узнал много нового и неожиданного о себе, об отце и об ученичестве.

Во-первых, его никогда в жизни так не избивали, как на уроках Мияна. Впрочем, там все с трудом расползались, пили на ночь восстанавливающие микстуры, мазались регенерационными мазями и надеялись, что завтра не наступит никогда. Завтра, как ему и положено наступало. Посвежевшие и восстановленные ученики делали все положенные упражнения, ели, слушали лекции об оружии, разогревались и отправлялись получать сегодняшнюю порцию ударов. Послушные такие, словно заколдовал кто-то.

Во-вторых, Максим никогда и никого так не бил. Потому что если не увернешься и не нанесешь удар, ударят тебя. Били по любому, но то, что доставалось и противникам парня утешало. В общем, какие бои без правил? Учеба, вот что страшно. Особенно, когда с оружием в руках. Да, с тупым, да обвешаны щитами против физического воздействия, как банковский сейф, да, когда щитов не оставалось бой останавливали. Но от огромных и болючих синяков это не спасало. Ни его, ни противников.

В-четвертых, Максим был уверен, что в еду подмешивают какую-то гадость. Ну, может и не гадость, но люди, даже если они сати, физически не могут так быстро прогрессировать, становиться с каждым днем заметно выносливее и быстрее. К концу второй недели парень стал замечать почти все удары, и хотя бы частично уклонялся от половины. Учитывая, что противники учились у Мияна от месяца до трех впору было считать себя гением.

А в-пятых, что самое интересное, в этой школе, или что оно такое, вообще не учили с нуля. Сюда приходили те, кому не хватало спаррингов, или кто решал, что одни и те же противники есть нехорошо. Потому что привыкаешь. Изучаешь их. Знаешь как реагировать. А потом появляется кто-то незнакомый и оказывается, что все твои умения почти ничего не стоят.

В общем, та еще школа.

Тетя сюда бы точно не отпустила. Дед в этом был уверен. А папа хоть и отпустил бы, но не раньше, чем решил бы все свои проблемы. Потому что не захотел бы ссориться с Серой Кошкой. Поэтому Кьен просто взял и увел внука.

Время от времени к Мияну приходили новые ученики. Он ворчал, но почему-то никого не прогонял. Так же кто-то уходил, непременно обещая еще вернуться.

Самое удивительное, Максим чувствовал себя как никогда хорошо. Спокойно, что ли? Словно он наконец нашел то место, где можно просто отдохнуть. Сомнительный отдых получается, но ощущения именно такие. Или будто закончилась сессия в университете и теперь можно некоторое время побездельничать. Чтобы потом за несколько ночей все выучить, не иначе.

Максим разогнулся, потянулся и понаклонялся влево, вправо. Посмотрел на сугроб и глубоко вдохнув продолжил грузить снег на носилки. Донесут, таскают его ребята не слабые.

Думалось при такой физической работе просто отлично. Хотя Максиму в принципе уже некоторое время думалось хорошо. Словно разум наконец обрел равновесие. Воспоминания, когда-то спрятанные мамой, так прочно вросли в те, что всегда были открыты, что парень, как ни пытался, не мог заметить разницы и понять где какие. Он просто делал, знал, чувствовал, помнил и удивлялся, когда дед посмеивался и говорил, что внучок становится местным. А может уже стал. Что тоже неплохо. Еще немного и родственникам не придется за него краснеть. Хотя эти родственники и без того краснеть не спешили.

В общем, жизнь налаживалась. Через неделю один парень уходящий от Мияна отнесет Тайрин письмо с извинениями, объяснениями и обратным адресом. Тогда будет вообще хорошо. Может она даже в гости придет. Хотя вряд ли.

Изобрести, что ли, здесь телефон? А то магическая связь штука ненадежная, настолько, что даже в городе предпочитают послать гонца и не морочить никому голову. Ага, найти и выследить могут кого угодно, если он специально не прячется, а поговорить на расстоянии с трудом и с такими затратами энергии, что оно того не стоит. Телефон бы пригодился. Жаль Максим никогда не интересовался тем, как он устроен. Но подумать стоит, а если получится, потомки будут помнить.

А потом, как-то совсем уж неожиданно, пришел последний день осени. А с ним и Серая Кошка с благой вестью о том, что церемониальный меч никуда от Максима не денется. Да и Максим от меча тоже.

Как она их нашла и почему не искала раньше, тетя Айра рассказать отказалась. Да и вообще, она была подозрительно добра. Максим даже заподозрил, что кто-то умер.

Дедушка возвращаться во дворец гордо отказался. Вино и Миян были ему милее родной дочери. Собственно, милее дочери Кьену было что угодно. Максиму он пообещал еще вернуться, пообщаться и поучить чему-то интересному. А Серой Кошке велел найти мужа и только после этого с ним разговаривать. До этого дочери вменялось делать вид, что отца в упор не видит.

Подозрения в том, что кто-то умер, так и не подтвердились, но легче от этого не стало. Воспоминания отца об огромном бронзовом дрыне, который следовало нести на плече, гордо при этом вышагивая и ни в коем случае не наклоняясь, так и не смогли подготовить его сына к подобной участи. Папины воспоминания были веселыми, напоминали байку, да и рассказывал он об этом мече чтобы развлечь детей. А тут всучили оглоблю и при куда скажут. Итишь бы посмеялся, сбылось его пророчество.

Максим шел, мысленно матерился на все лады. Тупой, тяжелый и холодный бронзовый меч давил на плечо, упирался в шею и всячески изводил своего носильщика. Пользоваться этим мечом по назначению мог разве что какой-то бог, и роста в нем должно было быть не меньше трех метров, иначе никак. А тащить его пришлось далеко, на ту самую первую плоскость, где живут всякие сумасшедшие амулетчики и где было положено начало города. Начало его истории, истории живущих веками в нем семей. Там были построены первы храмы и даже устроено первое кладбище — этакий каменный лабиринт с крохотными нишами в стенах. В этих нишах за металлическими дверцами стояли глиняные бутыли с прахом предков.

Предков почтили, Максима и меч им показали и поперлись к храму, где надо было принести жертвоприношение.

Судя по тому, что погода не испортилась, небо на землю не упало и даже стена нигде не треснула, предки зрелищем остались довольны. Или им было плевать, лишь бы потомки не задерживались дольше, чем того требовали обычаи.

Храм Максима не впечатлил. Строили его наверняка на скорую руку, а потом не захотели переделывать сотворенное. Вот и осталось это строение сооружением из нагроможденных кое-как камней, разной величины и, похоже, оставшихся от каких-то других строек. Они были разноцветными. Белый мрамор спокойно соседствовал с гранитом и чем-то зеленым. Кое-где рыжели кирпичи, видимо заменившие собой какой-то нестойкий строительный материал, вроде того же ракушечника. Ко всему эти стены были неровными, да и само здание загадочно-перекошенное. Будто было в родстве с Пизанской башней.

Загадка с жертвоприношением разрешилась банально и неинтересно. Местные жители записывали на бумажки то, что они не успели по их мнению в этом году сделать и сжигали их, якобы жертвуя прошедшему году. Ага, чтобы в следующем году опять не успеть.

Максим к этой традиции отнесся скептически, но остальные искренне чему-то ему непонятному радовались, поэтому свое мнение парень оставил при себе. Написал, что не успел спасти мир и поджег бумажку. Горела она красиво, рассыпалась алыми лохмотьями и падала у ног серыми хлопьями. Возможно, что-то оно даже значило, но гадание на пепле было Максиму не более интересно, чем гадание на кофейной гуще.

Группа "Поиск" праздновала окончание года скромно и уныло. За время существования этой группы были обнаружены еще пять мест откуда кто-то украл камень, глину, целый островок, вместе со всем, что на нем было. Поймать никого так и не удалось. Следы чего-то похожего на демона обнаружили, но это никого не радовало. Потому что не смотря на похожесть это был не демон, и что делать, если на это существо кто-то таки наткнется никто не знал.

— Бессмысленно, — высказала общую мысль Ризма. — Мы не можем понять что это и откуда взялось. Пока не поймем, не сможем с ним бороться. Все наши умозаключения пусты и нелепы, потому что нет ни подтверждения ни опровержения. Так мы можем придумывать что угодно. Нам остается только ждать, как бы плохо это не звучало. Даже твоя жена ничего не поняла.

Ижен кивнул.

— Это разумные делают, — сказал задумчиво. — Причем разумные, которые знают куда надо идти чтобы не быть сразу же обнаруженными. Может ваше существо похожее на демона действительно существует, но направляет его кто-то с мозгами.

— Зачем разумным скальная порода в таких количествах? Что они строить собираются?

— Не знаю, — сказал Ижен. — В том мире, где я жил, даже острова строить умеют, заданной формы. Так что, я ничему не удивлюсь.

— Там материи больше. В эту стройку не понадобится добавлять столько энергии, что стройка потеряет всякий смысл. Тем более энергию придется обновлять, пока построенные острова не врастут в то место где их возвели. Это же не один крошечный островок, выращенный из подводного камня. Тут материю перенесли в какое-то совершенно другое место.

— Возможно для кого-то смысл есть, — упрямо сказал Ижен. — Может у кого-то материи еще меньше чем у нас и перестраивать энергию гораздо проще. Вон мой сын мага встретил, который называет себя создателем и утверждает, что наша материя постепенно распадается.

— Ну, это доказанный факт, — печально улыбнулась Ризма. — Именно энергия не дает материи распасться окончательно, и именно поэтому ни в коем случае нельзя откуда-то забирать всю энергию. Ты же знаешь как появилось Провальное озеро. Туда всех школьников на экскурсию водят.

— А может... — вскинулась одна из учениц Ризмы. — Может, то существо выедает энергию и кто-то забирает начавшую распадаться материю, а потом как-то стабилизирует.

— Может, — не стал спорить с девчонкой Ижен. — А может маг, который создатель, действительно нас спасет. Может быть что угодно. Но если мы не поймем, как не позволить кому-то красть у нас острова, нам никто не поможет. Есть у меня подозрение, что на пустынных островах эти воры не остановятся. И это пока они тащат камень, а потом придумают как уносить воду и воздух, это ведь тоже материя.

Присутствующие дружно вздохнули и задумались.

— А может их уже крадут, — решил добить всех Ижен, — Просто это не так заметно, вот мы и не знаем об этом.

— Давайте праздновать, что ли? — злобно улыбнулась Ризма. — Все равно сейчас ни до чего не додумаемся. А потом... Зря Серая Кошка упустила того мага. Зря его спугнула. К нему нужно было отнестись по-хорошему, заманить, может он бы посмотрел на место кражи и что-то понял. Что-то, что не способны понять мы.

— Ты...

— Я склонна поверить в то, что рассказал твой сын. Почему бы и нет? Легенды врут, что раньше материи было больше, потом люди разгневали богов и ее стало меньше. Откуда-то эти легенды взялись. И откуда-то древние артефакты, защищенные от изменений, тоже взялись. А они все плотнее, словно были принесены из другого мира. И шторм твой сын обозвал насосом для закачки энергии. Став на тропу этого самого шторма понял это. Знания, которые приходят со штормом всегда истинные.

— Не смей приближаться к моему сыну, — очень ласково попросил Ижен.

Ризма только фыркнула. Вот кто бы мог подумать, что Ижен готовый идти по головам и трупам окажется таким чадолюбивым? Насмешка какая-то над всеми, кто знал его юным и несдержанным.

Часть 2

Такие вот дела

И снежинки танцуют.

Максим стоял рядом с заснеженным кустом шиповника и наблюдал. Куст сам по себе был хорош, пушистый от снега, выстреливающий в разные стороны колючие ветви, украшенный красными ягодами. А за кустом начиналась другая плоскость и снежинки там летели слева направо. Там где стоял Максим направление их полета было справа налево. И это притом, что ветра вообще не было.

Матиль говорил, что если погулять по городу, то можно встретить даже снег идущий горизонтально к земле и пропадающий на другой плоскости. И на той второй плоскости будут снежные сугробы, хотя на первой снега почти нет.

Ничего подобного искать Максим, конечно, не собирался, подумаешь, зрелище. Но, стоять возле куста и смотреть на падающий снег почему-то было интересно. Завораживало оно.

— Вот ты где!

Итишь вышедший из-за куста напоминал снеговика и Снегурочку одновременно. Синяя, отороченная мехом шапка и длинная коса от Снегурочки, объемная белая шуба облепленная снегом и перетянутая поясом в талии напоминала о свежеслепленном снеговике.

— А? — сказал Максим, надеясь, что это виденье сейчас рассеется.

— Матиль сказал, что ты вернулся, — широко улыбнулся Итишь.

Максим тоже улыбнулся. Вот тебе и отдохнул. А Матиль хорош, настоящий друг, беспокоится о том, чтобы Максим не заскучал.

Гад!

Сначала Максим честно попытался отговорить Итиша от затеи идти в школу Коярена. Не получилось. А потом он заинтересовался этим предложением. Умел равновесник зазывать и соблазнять. Казалось бы, чего там не видел? Да и в школьном соревновании на титул "Сильнейший парни нашей школы" участвовать изначально не хотелось. И надо же, пошел. Словно школы Мияна мало было.

— Я ничего и никому доказывать не хочу, — бормотал Максим, настраивая себя на то, что поприсутствует в качестве зрителя. — Ничего и никому.

Снежинки вальсируя спускались с неба, тихо ложились на землю. Мороз был слабый и прогулка в целом Максиму нравилась. Но вот конечный пункт... Наверняка там специально для сына Ижена приготовлена какая-то пакость. Не зря же Итишь его искал. Или Коярен узнал о том, что ученичок вплоть до дня официального начала зимы сидел в школе Мияна. И его это обидело.

Впрочем, есть ли смысл строить предположения? Придет и все увидит. Ага, и почувствует.

Благие намерения Максима посидеть в сторонке и просто посмотреть, разбились о реальность почти сразу. У него забыли спросить собирается ли он участвовать в боях. Каман Коярен просто взял за шкирку, тряхнул зачем-то и велел разуться. Переодеться почему-то не послал, видимо, снял куртку и ладно. А Максим так надеялся тихонько уйти, а потом сделать вид, что ушел не просто так, что позвали. Придумать бы еще кто и зачем.

Пришлось разуться, стянуть носки, радуясь, что надел их совсем недавно, послушно попрыгать, походить и помахать руками. После этого каман Коярен удовлетворился физической формой ученика и вызвал его первого противника. С ним Максиму повезло. Парень то ли не воспринимал то пропадающего то появляющегося новичка всерьез, то ли сам был новичком, но повел он себя глупо. Широко улыбнулся, широко шагнул вперед и широко же, красиво замахнулся, целясь куда-то в голову. Максиму только и осталось поднырнуть под руку и ударить ладонью в подбородок. Парень клацнул зубами и сел, Максиму показалось, что больше от неожиданности, чем силы удара. Коярен обозвал любителя красивых замахов идиотом, на чем первый бой и закончился.

И везение Максима закончилось вместе с ним.

Остальные противники глупостей не делали. Они скользили, резко бросались вперед, правильно распределяли вес тела и били. В какой-то момент Максим понял, что блокирует удары чаще, чем уклоняется от них, не говоря уже об атаке, что его совсем не обрадовало. Похоже он устал и уклоняться попросту не успевал. А потом стал пропускать. И закончилась великая битва ударом коленом в живот. Максиму сразу похорошело и он решил отлежаться. Не станут же его здесь бить ногами пока он валяется.

Не стали.

— Вот! — сказал Коярен пройдясь рядом с Максимом туда-сюда. — Этого я от вас добиваюсь. Минимум движений. Минимум! А вы суетитесь, скачете. Дальше. Если есть пространство, уклоняйтесь! Почему большая часть из вас считает, что лучше находиться как можно ближе к противнику я не понимаю. Чего вы пытаетесь этим добиться?

— Но ведь получилось, — сказал кто-то ломающимся мальчишеским голосом.

— Мне громко смеяться или не очень? — спросил каман Коярен. — Получилось у них. Особенно у Кана хорошо получилось. Зубы все целы? Если бы не Рин, Айен и Тибаш, вы бы плясали здесь еще долго. Пока он бы от усталости не свалился. Какой позор. Двенадцать моих учеников не могут справиться с первой попытки с одним парнем.

— Но... — сказал кто-то.

— Что?! — грозно спросил Коярен.

— Но ведь он... Его все равно кто-то где-то учил, не мог он так выучиться за несколько месяцев что живет в городе.

Прозвучало упрямо и вызывающе. Будто Коярен пытался говорившего обмануть, а он такой умный все понял.

— Учил. Отец его учил. Причем, подходящие противники, там где его учили, вряд ли были. А если и были... не мог его отец своего ребенка этим противникам показывать. Они там скрывали свои таланты.

— О-о-о-о-о... — высоко оценил откровение кто-то.

Максим перевернулся на спину, положил руки под голову и стал слушать что еще скажут.

Сказал Коярен много. Он рассказал своим ученикам сказку про белого бычка, то есть о славном парне Ижене, которого неудачно убивали и он выжил. О его бесстрашном сыне, который защищая свою девушку не побоялся сразиться с самим Кояреном. И даже победил благодаря внезапности нападения. Даже не постеснялся сказать какой именно удар привел к победе. Ученики были ошарашены и подавлены. То, что кто-то может бесчестно ударить камана в пах у них уже не укладывалось в голове. А то, что каман после этого еще и не прибьет ударившего, стало откровением.

— Так что именно он поедет на бои, — торжественно закончил рассказывать Коярен.

— Какие еще бои?! — подскочил Максим.

— Ежегодные бои, — сказал учитель.

Максиму оно ничего не объяснило, но он решительно отказался куда-либо ехать. Да и почему именно он? Здесь других учеников нет?

Коярен улыбнулся как добрый Дедушка Мороз и объяснил:

— Ты был в школе Мияна. Вернулся целый и невредимый. Значит готов. А других... Другие есть, ты не один поедешь, но их всех знают. А в команде обязательно должен быть кто-то новый.

— Понятно, — сказал Максим и повторно отказался от великой чести.

Коярен спорить с ним не стал, отправил к Итишу.

Равновесник, не в пример своему учителю, к уговорам приступил обстоятельно и старательно. Он рассказывал, о том, какая честь самого факта участия в тех боях. Там даже не важно победил, или проиграл в первом же бою. Ага, дрались на выбывание, Максим угадал.

Еще он рассказал, что там, где соревнования между школами будут проводиться сейчас тепло и лето. Попутно выяснилось, что Итишь терпеть не может зиму и рад уехать куда угодно, лишь бы подальше от морозов. А эти самые морозы будут только крепчать. И снега навалит целую гору.

Максиму зима нравилась, поэтому теплом и летом не впечатлился.

Итишь глубоко вдохнул и достал последний козырь.

Туда, где будут проходить соревнования, можно поехать с девушкой. Никто не запрещает и платить ей за проживание тоже не придется. А еще бои там не каждый день. И погулять можно будет и вообще... Некоторые умудряются напиться, побуянить, а потом первое место занять.

Да и проигравших домой не отправляют.

На словах о девушке Максим задумался, а потом пообещал спросить у Тайрин не сможет ли она с ним поехать. Если сможет, так и быть, Максим в команде.

И кто бы мог подумать? Вечно занятая на работе блондинка оказалась свободной, как птичка. Ее за какие-то особые заслуги отпустили в отпуск. На полтора месяца. Этого времени как раз хватало чтобы побывать на соревнованиях, а потом еще и отдохнуть в свое удовольствие.

— Судьба, — понял Максим и решил смириться.

Кто он такой чтобы спорить с судьбой в таких мелочах? Лучше он поспорит в чем-то действительно стоящем и победит. Потому что судьба к таким спорам не приучена. А фактор неожиданности — он действенная штука.

Последним препятствием на пути к теплу и лету оставалась тетя Айра. Но Максим был уверен, что не спросив ее, спрашивать племянника Коярен бы не стал. Поэтому о боях между школами парень заговорил только на следующий день и был сразу же отпущен с миром. Мол, к добру оно все. Теперь Максим людей посмотрит, себя покажет, убедится, что планета сати большая и разная. В жизни ему это пригодится.

Серая Кошка еще и деньгами одарила. На мелкие расходы по ее словам, но сумма Максиму понравилась.

Парень поблагодарил и пошел собираться.

Хоть обстановку сменит. Все к лучшему.

Путешествие началось с портала. Оказалось, они в этом мире тоже есть. Стационарные, потому что обязательно нужна точка привязки. Тот, что в Снежном Доле выглядел как арка из темного камня. Обыкновенная такая, даже без каких-либо украшений. Довольно большая. Компания отправляющаяся на соревнования прошла через нее неорганизованной толпой и оказалась на пустыре у моря.

— Так. Теперь придется подождать, — сказал Ньер, один из старших учеников Коярена сопровождавших "малышню" на соревнования. — Я сейчас заплачу, но перестраивать все равно будут долго. Маршрут нестандартный.

Задавать вопросы никто не стал, поэтому Максим тоже промолчал. Ждать, так ждать.

Сначала он с Тайрин пошел поближе к морю. Они немного посмотрели с высоты скального уступа на волны увенчанные пеной, разбивающиеся о торчащие из воды камни. Ничего похожего на пляж тут в принципе не было, зато было множество чаек, бесстрашно бросавшихся вниз за рыбой.

Потом появились настройщики. Два заросших мужика и заспанная девушка, судя по длиннющей косе — равновесница.

Они походили вокруг арки. Немного поспорили. Потом стали что-то чертить палками на снегу. Полученный результат им не понравился и один из мужиков побежал за справочником.

Дальше они шаманили сверяясь с толстой книгой. Максим наблюдал за ними с все возрастающим беспокойством. Смущали его профессионалы с книжечкой, а особенно спорящие профессионалы.

Спор закончился как-то неожиданно. Мужики стали с двух сторон арки. Девушка напротив входа. Они немного так постояли и сказали, что можно идти. Ну компания и пошла.

К удивлению максима оказались они не в открытом космосе, не на необитаемом острове, и даже не на северном полюсе. Для полюса было жарковато. А для необитаемого острова слишком людно.

— Голова Дракона, — проворковала Тайрин обняв Максима за талию. — Как давно я здесь не была. С тех самых пор, как выросла.

— Дракона? — переспросил парень.

— Цепь островов, все вместе называются Спящим Драконом. А каждый по отдельности какая-то часть этого ящера. Больше всего островов в хвосте. То ли двенадцать, то ли четырнадцать, даже местные путаются. Но те острова мелкие и скалистые. Там почти ничего не растет.

— Понятно, — сказал Максим.

Ему становилось жарко. Встречающие, похоже, опаздывали. Или это гости прибыли раньше, чем рассчитывали. Рюкзак с вещами оттягивал руку. А еще прохожие таращились. Прохожим было хорошо, они одеты по погоде и могут идти куда захотят. Им не нужно стоять на солнцепеке и ждать неизвестно кого, потому что участников должны регистрировать сразу по прибытии.

— Блин, — сказал Максим.

— Это вы! — радостно заверещали у него за спиной.

Утешало то, что шарахнулся не он один.

— Точно вы! Я вас встречаю, просто сначала не узнал!

Встречающий оказался мелким пацаном — курносым, улыбчивым и отчаянно рыжим.

— Я Ати, — представился рыжий. — Идем, вам надо зарегистрироваться, а потом отправимся в долину. Через портал. Его специально построили и попасть через него можно только в долину. И из долины можно уйти только через него. Или по старинке, ногами, но это долго. А вообще, там сейчас хорошо. Целый городок вырос. Магазины, сувениры, гостиные дома, все такое. Там же зрителей толпы! Но если захотите куда-то уйти, никто держать не будет, с этого года даже экскурсовода можно нанять, с правом прохождения через порталы. Он покажет самые знаменитые места Спящего Дракона. Ну или живописные, или интересные, на любой интерес что-то подберет. Вот так.

Болтал парень без умолку и очень скоро его перестали слушать, как то радио, включенное для фона.

Город, по которому он вел компанию, похоже, не был многомерным. По крайней мере пейзажи не менялись резко и неожиданно. Максим решил, что спросит потом у Тайрин. сейчас лучше молчать, еще внимание Ати привлечешь.

Максим все-таки стянул куртку и размышлял, стоит ли на ходу снимать и свитер? Вдруг стриптиз, даже такой невинный запрещен законодательно? Насколько Максим понял, эти острова что-то среднее между другим государством и автономной республикой. Черт знает какие здесь законы.

Рыжик долго вел компанию мимо домов, похожих на слегка оплавленные куски сыра с окнами. Мимо высоченных, скругленных вверху заборов с цветущими розами под ними. Мимо раскидистых кустов похожих на жасминовые. Мимо растущих рядочком дынных деревьев и каких-то странных пальм с желто-черными стволами. И болтал, болтал, болтал.

Город пах пылью и почему-то лимонами. Время от времени этот запах перебивал аромат кофе и выпечки, и Максим вспоминал, что из-за тетиной лекции на дорожку не успел поесть.

А потом они дошли до здания ничем не отличавшегося от уже виденных. Ати поздоровался с кем-то прятавшимся за стойкой у входа, толкнул дверь и завел компанию в блаженную прохладу и полутень. Когда глаза привыкли, стало понято, что это коридор с множеством дверей. Зашли они в первую же с правой стороны и оказались в большой светлой комнате. Под песчаного цвета стенами стояли стулья. У небольшого окна стол. А за столом в кресле сидел лысоватый дядька и не спеша поедал бутерброд. На посетителей он внимания не обратил.

— Регистрация! — рявкнул Ати.

Мужчина отложил бутерброд, вытер руки и только после этого обратил внимание на пришедших.

— Кто старший? — спросил вдоволь налюбовавшись.

Спешить, похоже в этом месте было не принято.

Прибывшие понятливо расселись на стульях, а старший Кояренов ученик пошел регистрироваться. Делом это оказалось долгим и муторным. Максим даже задремать успел и проснуться от того, что опиравшаяся об его плечо Тайрин начала сползать вниз. Парень устроил девушку поудобнее и посмотрел чем там занимаются регистратор и его жертва. Они довольно увлеченно что-то искали на карте висевшей на стене.

— Вот же, — тыкал в какой-то остров Ньер. — Здесь наш остров, а город примерно в центре.

— Вы уверенны? — равнодушно спрашивал мужик. — Снежный Дол распространенное название. Существует три города с таким названием и множество селений меньше.

— Уверен! — отчаянно сказал парень.

— Ладно, — не стал больше допытываться регистратор. — Координаты принимаю. Теперь вам нужно прочесть основные законы для приезжих и подписать бумагу о том, что обязуетесь ознакомить с ним вашу команду.

Ньену была вручена брошюрка, а мужик взял бутерброд и стал придирчиво его рассматривать.

— Скоро закончат, — обнадежил всех не унывающий Ати. — Остались законы, возраст и особые приметы.

Закончили не так уж скоро, но закончили и счастливая группа вышла на улицу. Портал оказался на заднем дворе этого же дома. Оплывшая, желтоватая арка, возле которой дежурил заморенный парень с мечом. Он внимательно осмотрел выданные регистратором браслеты, хлопнул по арке ладонью и велел идти. Они и пошли.

И оказались на склоне горы, с которого открывался чудесный вид на огромный стадион и окружившие его разнообразные строения.

— Ага, — сказал Максим.

— Ни разу здесь не бывала, — призналась Тайрин. — Интересно.

Вниз спустились на канатной дороге. Потом, не прекращающий болтать Ати привел их к гостиному дому и наконец оставил в покое.

В местном аналоге гостиницы регистрировали гораздо быстрее, чем в неведомом городе и Максим наконец то переоделся, из-за чего у него улучшилось настроение и проснулась жажда деятельности.

— Тайрин, пошли гулять, — заглянул в смежный номер. — Заодно поедим, а то я дома не успел.

— Пошли, — не стала спорить девушка, развешивавшая в шкафу какие-то шмотки.

Где поесть они нашли быстро. По запаху.

В помещении кафешки, или что оно такое, было многолюдно, шумно. За столами сидели в основном парни. А вот официантки были девушками, причем прехорошенькими. Максим привычно осмотрелся и повлек Тайрин к столику на двоих под стеной. Там стояла грязная посуда, но парень надеялся, что ее быстро уберут. А ждать? В таких местах пока ждешь, столик кто-то другой займет. Очень уж оно напоминало пиццерию рядом с каким-то вышем.

Официантка подбежала почти мгновенно. Собрала тарелки и чашки на поднос, протерла стол и уронила на него меню в черной кожаной обложке.

— Такс, — сказал Максим, убедившись, что названия блюд ничего ему не говорят и отдал меню Тайрин. Может она хоть и ингредиентах разбирается.

— Мясо будешь? — как-то неуверенно спросила девушка. — Или рыбу? Эту рыбу я знаю, она вкусная. Еще тортик знаю и кофе.

Максим непонятно почему развеселился и к выбору блюд они приступили уже вдвоем.

В итоге даже угадали. Максиму принесли огромную котлету начиненную какой-то зеленью и тушенные овощи. Тайрин узнанную рыбу и салатик оранжевого цвета. Потом они спросили у парней за соседним столиком, как называются лепешки в которые были завернуты разнообразные начинки и заказали еще и их. Тортик в Тайрин после этого уже не полез и она грустно пила сок, вздыхая о том, какой этот торт был вкусный в далеком детстве.

В общем, все было чудесно, пока не явился он. Он был подозрительно весел, ужасно самоуверен и безмерно нахален. Максим так и подумал, когда парень встал из-за своего стола и пошел к ним — рыжий, наглый придурок.

— Я его куплю! — заявил парень на всю кафешку, опершись на хлипкий столик, закачавшийся под его весом.

Максиму показалось, что именно столик он покупать и собирается. Тайрин показалось другое.

— Макса? — шокировано спросила она. — Я не продам!

Хоть на том спасибо.

В воображении Максима живо нарисовалась чудненькая сцена торгов за него любимого и он громко фыркнул.

— Торт! — выдохнул рыжий парень и над столом запахло пивом.

— У меня нет, — сказала Тайрин, — Не заказывала.

Парень явно задумался, переступил с ноги на ногу, столик опять зашатался.

— Я куплю, — интимно пророкотал парень, наклонившись к Тайрин.

— Чтобы я потом продала? — удивилась девушка.

— Нет, — замотал головой парень, аж стол заскрипел. — Чтобы съела! — он выпрямился, махнул рукой и разродился речью: — Парень, который не может купить девушке пирожное, недостоин этой девушки. Есть множество парней, которые более достойны. И если девушка не понимает, кто-то объяснит, поможет, спасет...

— Придурок какой-то, — сказала Тайрин.

— Да, придурок! — восторженно поддержал ее рыжий. — Только придурок не будет ценить такую девушку! И поэтому...

— Максим, пошли отсюда, — предложила Тайрин.

Оратор резко захлопнул рот, аж челюсть клацнула и возмущенно на нее уставился.

— Ты не понимаешь, любой парень лучше, чем этот...

И схватил Максима за воротник, резко наклонившись вперед. А тот инстинктивно отреагировал — дернул к себе за руку и приложил лицом об стол.

— Вот блин, — сказал задумчиво.

— Почему он вообще решил, что мне необходим торт? — спросила блондинка, глядя на парня, зажимавшего ладонью нос, и на его приятелей, встающих из-за стола. — Я слишком громко говорила?

— Стенала, — улыбнулся Максим, — Больше про детство, чем про торт.

— Ага.

Драка к счастью не состоялась. Появились мужчины в синей форме, вооруженные мечами и довольно вежливо попросили Максима, рыжего спасителя девушек от диеты и его четверых приятелей пройти с ними. Отказаться никто не рискнул.

По дороге выяснилось, что мужчины в форме местная стража. Что рыжий бросается на защиту девушек из-за того, что у него сестра — дура. Сначала она верит всяким, а потом плачем у него на плече. Что Тайрин на самом деле не хотелось торта, по крайней мере в тот момент не хотелось. Она и так объелась. Что парни, от которых ощутимо несло пивом, команда из города с цветочным названием Лилия и они мнят себя лучшими в этом году. Что о Снежном Доле они слышали, но этот город не любят из-за подозрительного скопления старших семей. Нет, вообще понятно почему они там скопились. Город самый старый из тех, что строятся на гранях и туда изначально ринулись всякие, но аристократов парни не любили. Потому что те слишком высокого о себе мнения, без всяких на то оснований.

Тайрин хихикнула и спросила скольких аристократов парням случалось видеть. Те немного подумали и честно признались что троих, да и тех издали. Не поедут же эти аристократы в их горный городок, да и сюда на соревнования вряд ли явятся.

На это заявление Тайрин хихикнула гораздо громче и мрачно сообщила, что еще как явятся. И являются ежегодно.

Парни не поверили. Представители старших семей в их воображении вообще были какими-то чудовищами. Везде ходили в традиционных костюмах, таскали мечи и разговаривали о высоком. Максим вспомнил доспех и еле удержался от фырканья. О высоком ему говорить как-то не хотелось, да и меч доставать тоже. Не похож он на аристократа.

Дальше выяснилось, что парни из старших семей это такие звери, которые что попало есть не будут. Они вообще питаются только в трех местах: дома, на приемах и в традиционных едальнях пронесших свою кухню сквозь века.

Тайрин покачала головой и Максим кивнул. Неправильно они питаются, оказывается.

Еще парни были уверены, что сии дивные звери водятся только в правительстве, потому что заниматься чем-то другим для них некомильфо. Максим спросил на что же они тогда живут и поставил этим вопросом парней в тупик. Думали и выдвигали странные версии ребята долго, до самой двери серого здания за которым скрывалась контора местной стражи. А может и тюрьма, хотя бы предварительного задержания.

На пороге славного заведения парни притихли, видимо не успели пока побывать.

— Что произошло? — спросила стервозного вида женщина, к которой в кабинет привели задержанных.

— Недоразумение, — честно ответил Максим.

Остальные промолчали.

— Садитесь! — велела дама. — Не стесняйтесь, поближе. Мне нужно проверить вас амулетом.

Тайрин печально вздохнула, но стул вместе с остальными придвинула.

— Тэлла Эйн, — представилась хозяйка кабинета и пристально посмотрела на Тайрин.

— Тайрин Желтой Горы, — тихонько представилась девушка.

Парни откровенно на нее вылупились, двойная фамилия указывающая на местность первый признак страшного зверя — представителя старших семей.

— Так, — сказала Тэлла и покачала над головой блондинки обещанным амулетом. — Так, — повторила со значением. — И почему многоуважаемая коллега решила нарушить закон в долине? Надеетесь, что никто не пожалуется вашему начальству?

Парни переглянулись и стали смотреть дальше. Аристократка-страж была для них в новинку, они, видимо, такое даже вообразить не могли.

— Я не нарушала, — оскорблено вскинула голову Тайрин. — Я сидела, кушала, про тортик, который ела в детстве вспомнила.

— Так, — опять повторила Тэлла. — А кто нарушал?

— Я, — признался Максим.

Кто ее знает, еще на самом деле начальству нажалуется, начальство Тайрин накажет. Кому оно надо.

— Зачем? — спросила страж и помахала амулетом над ним. — Максим Серых Туманов.

На него парни посмотрели уже не столь удивленно, привыкать начали.

— Случайно, — сказал парень. — Я в последнее время только тем и занимался, что дрался. Дедушка и один из моих учителей считают это тренировкой. А этот рыжий схватил меня за воротник, дернул. Я среагировал, тоже дернул, мордой об стол. Нечаянно.

Тэлла поджала губы и постучала пальцем по столу.

— Правду говоришь, — сказала задумчиво. — Постарайся держать себя в руках, — и ласково добавила. — Младший сын рода.

— Постараюсь, — легко пообещал Максим.

— Как же я вас люблю, что твоего папашу, что деда, что твои инстинкты. Вечно вы... Только попробуй во что-то влезть! Если увидишь, как грабят дом, зови стражу, сам не вмешивайся!

— А если увижу, как грабят меня? — спросил Максим.

— Тоже! Хотя, кому я это говорю. Ненормальная семейка.

— Если вы знаете папу, то я не такой, — зачем-то сказал Максим.

— Он тоже так говорил! Если вы знали папу... А потом чуть не подох, получив мечом под ребра.

— Э-э-э-э-э...

— У отца спроси, — сказала добрая женщина. — Если тебя опять приведут сюда по сколько-нибудь серьезной причине, вылетишь из долины и соревнований мигом!

— Ага.

Максим представил, как спрашивает, что ему отвечают и решил, что попытается узнать как-то иначе. Интересно же.

С парнями разобрались быстро. Четверым погрозили пальчиком и сообщили, что в долине алкоголь запрещен и лучше бы им больше его сюда не приносить. Рыжему налепили на предплечье желтую полоску, обозвали ее первым предпреждением, и обрадовали тем, что если таких предупреждений будет три, судьба его ждет точно такая же как и Максима, которому хватит и одной.

— Несправедливо, — пробормотал сын успевшего прославиться в долине отца.

— Что?! — спросила Тэлла.

— Нет, ничего.

— Безумная семейка. Как вы дожили до наших времен?

— Наверное повезло, — предположил парень.

На чем и был отпущен. Вместе со всеми остальными.

— У нее против меня предубеждение, — сказал Максим, когда они вышли на улицу.

— Против Ижена, — поправила Тайрин.

— Но вымещать она будет на мне, сама сказала. Хотя я ничего сделать пока не успел. Ничего такого, на желтую полоску.

— Она твою биографию теперь знает, — обрадовала Тайрин. — Ей эту биографию прислали перед соревнованиями. Присылают биографии всех, кто едет в долину, и участников, и зрителей. Тут иногда происходят неприятные вещи. Происходили. Поэтому стали присылать и биографии, и показатели энергии-границы, и вообще. Иначе не пускают. Когда знаешь, что тебя поймать легко, как-то меньше желания зарезать под шумок старого врага и еще десяток человек, чтобы никто не понял, кого хотели убить на самом деле. Вот и... Когда уезжаешь, все это удаляется. По договору. И регулярно проверяют, чтобы действительно удаляли, а то мало ли...

— Биографию? — переспросил Максим. — Тот амулет, он ей биографию в голову грузит?

— Что-то вроде того. И она знает все. И как ты демона с Эстой убивал, и как хранилкой в портал швырялся... Все, что известно официльно.

— И как Коярена бил куда не надо... Блин. Знаешь, я начинаю ее понимать. Я бы тоже попытался от меня избавиться.

На дорогу падали белые цветочные лепестки, похожие на вишневые. Они напоминали снег. Так же вальсировали и ложились на землю мягко-мягко. А Максим думал.

Судьба у него такая, что ли? Не прошло даже дня, с того момента, как приехал, и сразу же вляпался в неприятности. Мелкие такие неприятности, но... И предупреждение получил. Первое и последнее, спасибо родственникам.

А может натворить что-то и счастливо отправиться домой? Тоже идея. Только на крайний случай. Зря что ли Тайрин с собой звал?

А ребята оказались любопытными. К счастью, их интересовало не то, как на самом деле живут старые семьи. Убийство демона и хранилки гораздо интереснее. Максим им рассказал, кое в чем солгал, кое в чем преувеличил или преуменьшил, но рассказал. И им понравилось, настолько, что они признали Максима неплохим парнем.

Жеребьевка и групповой этап.

Жеребьевка проходила торжественно, на том самом стадионе. Команды выстроились квадратами, заняв большую часть поля. На меньшей части стояло хлипкое с виду возвышение сколоченное из досок. На возвышении рядочком сидели восемь мужчин и три женщины. Они явно скучали, но пытались делать вид, что счастливы там сидеть. Перед ними стояло четыре больших стеклянных вазы, полупрозрачных. Внутри этих ваз было что-то похожее на шарики для пинг-понга, правда, черного цвета.

— Жеребьевка начинается! — объявил невидимый комментатор и с двух сторон стадиона вспыхнули похожие на экраны иллюзии. — Напоминаю правила. Представитель каждой команды подходит к вазам, вытаскивает из них столько капсул, сколько человек в его команде и распределяет эти капсулы между шестнадцатью корзинами, стараясь, чтобы во всех корзинах их было одинаково. Наши прекрасные девушки вскрывают капсулы и объявляют результат. После этого идет представитель следующей команды и пытается отомстить. Удачи участникам!

Обещанные прекрасные девушки, наряженные во что-то подозрительно похожее на Максимов традиционный костюм, по очереди поднялись на возвышение и замерли, поставив у ног по широкой корзине.

Зрители девушек радостно поприветствовали.

По какому принципу вызывали представителей команд Максим не понял. Не по алфавиту точно. Некоторых зрители освистывали, других приветствовали, к третьим оставались равнодушными. Выходу Итиша явно обрадовались и Максиму объяснили, что это скорее из-за того, что он очень симпатичный парень, потому что на прошлых соревнованиях из-за него куча людей проиграли на ставках. Мало кто мог подумать, что такая здыхонь дойдет до полуфинала и получит почетное четвертое место.

Максим оценил и посмотрел на Итиша новыми глазами. Он, честно говоря, тоже ни о чем подобном не думал. Равновесник и равновесник. Матиль вон тоже равовесник, зато крупнее, в плечах шире.

Блондин оказался удачливой сволочью, вытянул исключительно людей из своей команды и распределил эту команду равномерно по корзинам. Только в одну пришлось ложить два шара, но оно бы по любому случилось, групп было шестнадцать, парней семьнадцать. Зрителям его удачливость тоже понравилась.

Максим, сообразив, что оказался одинешенек в списке с незнакомыми именами, наконец, додумался спросить, как эти соревнования проходят? Его в первую очередь обрадовали тем, что из каждой корзины дальше выходят шестеро. Учитывая, что будет там около сорока человек — задача еще та. Сражаются эти группы по две на день, первая утром, вторая ближе к вечеру. Кто когда и в какой день определят тоже жеребьевкой.

После восьми дней будет два дня отдыха и начнется самое интересное, со ставками и прочим — бои вышедших из групп. А еще драться будут на время, а не просто до пяти пропущенных ударов.

Максим пожал плечами. И удивился, что ему раньше не пришло в голову спросить куда он едет и что там будет делать. Казалось, соревнования и соревнования. Чего он там не видел? Сколько он этих соревнований пересмотрел по телевизору. И в живую тоже. Даже одно время болел фанатской влюбленностью в одесский клуб таиландского бокса. Нравилось оно ему, а папа туда не пустил, вот и пришлось наблюдать со стороны.

А тут, оказывается, свои загадочные правила. Которые не мешало бы изучить.

Добрый Итишь пообещал записать эти правила на лист бумаги и отдать изучать. Остальным почему-то было очень весело. Максим понадеялся, что его корзина хотя бы не начнет соревнования уже завтра, и какие-то высшие силы тут же разбили эти надежды на осколки. Утешало то, что корзине с синим треугольником достался вечер. Если бы утро, парень бы вообще не знал, что делать.

— Не переживай. Тут почти все так же, как в школе Коярена, — сказал Итишь.

Слово "почти" Максиму не понравилось, очень.

Наверное, глупости и невнимательность у него все-таки врожденные. Зато ребят повеселил, и то хлеб.

Правила записанные Итишем Максим читал долго и вдумчиво. Читал, потом перечитывал, пытался как-то их запомнить, или хотя бы понять в чем смысл. Ладно, групповой этап. Там вроде все ясно. Пять ударов — идешь дальше. Победил пять человек — идешь драться с четырьмя такими же победителями. Там уже будет считаться количество побед, и пройдут те, у которых этих побед больше. Дальше по той же схеме, пока от группы не останется шесть человек.

А вот дальше все становилось странно и запутано. И все упиралось в судей, которые могли как-то определить силу удара, скорость, точность и вообще все на свете. Максим перечитывал эти параметры, перечитывал, а потом плюнул и решил, что раз судьям виднее, то пускай они и смотрят. Становиться победителем он не собирался, так что напрягаться совершенно не хотелось.

Наблюдать как сражаются парни и даже несколько девушек из первой группы Максим сначала не хотел, а потом решил пойти. Какая разница где учить правила? Соревнования, как оказалось, проходили не на стадионе, а в одном из окружающих его зданий. Там обнаружился впечатляющий размерами спортзал с тремя огороженными канатами площадками. На полу этих площадок не было ни татами, ни даже коврика и падать там наверняка очень неприятно. Максим немного полюбовался и решил, что падать не будет. Обойдутся.

Сами бои он почти все пропустил, пытаясь разобраться с правилами. Проходили эти бои слишком быстро, даже те, которые был в конце.

Еще Максим чуть не пропустил время, когда надо было появиться в спортзале вместе со своей группой. Спасибо, Тайрин проследила и вовремя спохватилась.

На парней столпившихся между двумя площадками грозно посмотрел незнакомый мужчина. Кивнул, громко объявил, что все чистые, никаких плетений усиливающих силу, ловкость и выносливость нет и объявил соревнования открытыми.

Максим решил, что ждать нечего и пролез под канатом. Назвал свое имя, фамилия никого не интересовала почему-то, поклонился, подождал противника, который не спешил. И вообще, этот противник оказался странным парнем. Ему очень хотелось зайти Максиму за спину. Противник прилагал столько усилий, что Максим позволил обойти сбоку и лягнул в колено. Удар засчитали. Парня это ничему не научило и он продолжил свои странные маневры за что опять получил. В третий раз он Максима все-таки подловил в четвертый Максим его. В пятый они обменялись взаимными ударами. В шестой тоже, и противник ушел с просветленной физиономией. Складывалось впечатление, что он с кем-то поспорил, что такая тактика глупа и только что это доказал.

Со вторым противником Максиму не сильно повезло, он очень здорово уклонялся и в итоге у них получилась ничья. Судьи пошептались и милостиво разрешили сражаться дальше обоим.

Третий противник был веселым идиотом. Он улыбался, прыгал, суетился и вообще непонятно что здесь делал.

Четвертый чуть не сломал Максиму нос — кулак пролетел в каком-то сантиметре. И парень заподозрил, что предыдущая мартышка появилась именно для того, чтобы он расслабился. А чем не стратегия? Тело отреагировало правильно и пока любитель бить в лицо не вернулся в стойку, врезал ему в бок. После этого противник был гораздо осторожнее, но ловкости ему явно не хватало. С другой стороны, если бы этот здоровяк Максима все-таки ударил, соревнования бы для него наверняка закончились. Возможно, в больнице.

Пятой оказалась девчонка. На голову выше Максима. Широкоплечая, как пловчиха. И парень чуть не проиграл, не умел он девушек бить и не хотел. К очередной ничье этот позор свелся каким-то чудом. А может противница его идиота пожалела. Первые три удара были за ней, а потом она как-то глупо подставилась. В общем, подозрения у Максима были, но он разумно решил их не озвучивать. И понадеялся, что девушек больше не будет.

Зря, как оказалось. Девушки ему попадались еще трижды. Первая была абсолютно чокнутая, она умудрилась Максима так разозлить, что он швырнул ее на канаты, после этого тупо уклонялся, но его все равно посчитали победителем. Девчонка так ни разу и не достала. Остальным он проиграл.

С парнями было проще. Парни они прочнее, и синяки им больше идут, и вообще. Сидели бы эти воинственные дамочки дома. Или ладно, пускай им отдельную лигу организуют, как в цивилизованном обществе.

Максим отдыхал, шел к следующему противнику, к еще одному и еще. То его били, то он бил. А потом все как-то неожиданно закончилось. И парень обнаружил, что оказался в шестерке победителей. Вместе с доброй девушкой. Противником, с которым впервые получил ничью. С высоким, гибким парнем, улыбчивым и рыжеватым. Со смуглым и мрачным здоровяком, перебиравшим четки. И с еще одним здоровяком, темноволосым и бледным, с таким аристократичным лицом, что хоть бери и завидуй. Максим в этой компании оказался самым невысоким и почему-то чувствовал себя неуютно.

Победителям выдали ленточки с номерками и отпустили с миром.

Болевшие за него ученики Коярена радовались больше, чем сам Максим. Они буквально скатились с трибун, Итишь пытался обнимать, всем было весело, а он продолжал думать о девчонках, которых наверняка еще много и том, что оказывается рост у него ниже среднего. Или это тут все высокие? Вон в семье только они и Лакья ростом не вышли. Дурацкая проблема, но настырная и испаряться из уставшей головы не хочет.

Радостная компания, во главе с Тайрин, утащила Максима в очередную кафешку, дружно его накормила и не забыла еще несколько раз похвалить. Новички из группового этапа выходили редко, это надо было отметить и желательно не кофе с сыром.

Максим соглашался и в душе радовался, что алкоголь в долине запрещен. А то бы напоили, гады.

— Эй, ты!

Не шибко ловкий громила в компании парня-обезьянки появился совершенно неожиданно и мрачно уставился на Максима, игнорируя остальных.

— Я? — зачем-то переспросил тот.

— Ты! Как ты посмел?! Ты знаешь, кто я?!

— Понятия не имею, — признался Максим.

Громилу это почему-то огорчило. Возможно он местная знаменитость. Огорчался парень долго и нецензурно.

— Я тебя вызываю! — закончил он речь.

— Куда? — поинтересовался Максим.

— На дуэль он тебя вызывает, — объяснила Тайрин и заела это откровение тортиком.

— Серьезно? — удивился Максим.

— Серьезно, — подтвердил Итишь.

— И что мне делать?

— Лучше принять, — рассудительно сказала блондинка. — Все-таки старший сын великого рода, зачем его обижать? — и тихонько добавила: — Его и так природа обидела, мозгов мало дала.

— Ага, — сказал Максим.

И почему он о дуэлях никогда не мечтал? Сейчас бы мечта сбылась. А так... А так — невесело.

Место для дуэли выбрал Итишь, он тут уже бывал. Оружие выбирал Максим, который предложил сражаться на матерных словах — у кого будут заковыристее, тот и победит. Вызывающий не согласился, а еще не представился, поэтому оставался для противника придурком. Не смотря на это пришлось подумать и предложить мечи, надеясь, что у придурка меча с собой нет. Зря надеялся, он у него был. В комнате. За мечом послали его то ли секунданта, то ли лучшего друга.

Время шло, парень-обезьяна не спешил возвращаться. Тайрин высказала мысль, что его сожрал призрак съемного дома и до прихода бравой стражи они спорили о том бывают такие или нет. В том, что призрак может кого-то съесть почему-то никто не сомневался.

А потом пришли местные защитники порядка и вежливо попросили пойти с ними. Ситуация была до боли знакома, поэтому Максим столь же вежливо согласился. Тайрин пожала плечами, ученики Коярена не возражали, а вот любитель дуэлей такое отношение к себе не оценил. И начал хамить, упирая на свой древний и знаменитый род. Стража не впечатлилась и поволокла его за собой силой, не забыв связать руки, засунуть в рот какую-то тряпку и надеть на шею блокирующую чашу резерва подвеску.

— Вот так оно и бывает, — тоном экскурсовода рассказывала Тайрин. — Не считаешь нужным читать законы места, в которое приехал, привыкаешь, что стража в родном городе ходит вокруг тебя на цыпочках, а потом раз и магию блокируют. А все почему? А все потому, что он в своем городе на самом деле особенный. Единственная на весь город старшая семья, а он один из трех сати этой семьи. Вот и привык.

— Мне его пожалеть? — спросил Максим.

— Нет. Жалеть его нельзя, его нужно пороть. Может еще не поздно.

Представитель единственной на весь город старшей семьи что-то промычал, но на него не обратили внимания.

Тэлла Максиму обрадовалась как родному. Тетя Айра радовалась точно так же. Стражница обошла его по кругу, похмыкала, щелкнула пальцами и мрачно сказала:

— Так.

Потом подошла к мычащему придурку, пощелкала языком.

Вернулась на свое место за столом.

— Никогда не думала, что так обрадуюсь появление в долине очередного пацана Серых Туманов. Сказали бы — не поверила.

Представитель древнего и какого-то там еще рода, если проще, то придурок, что-то загадочно промычал сквозь кляп.

— Максим Серых Туманов, — расшифровала мычание добрая Тайрин.

— Рассказывай! — потребовала Тэлла, явно не у придурка.

— Он меня на дуэль вызвал, — сказал Максим.

— Почему?

— Понятия не имею. Я на что-то там права не имел, что ли?

Любитель вызывать на дуэли опять замычал. Его проигнорировали.

— Понятно, — сказала стражница. — И ты решил выбрать мечи в качестве оружия.

— Нет. То есть, да, но сначала я предложил сражаться на нецензурных словах, но он отказался.

Тэлла вздохнула.

— Его приятеля поймали с мечом возле стадиона. На вежливый вопрос куда и зачем он тащит оружие, паренек отреагировал попыткой огреть этим оружием по голове стражника, поэтому будет отправлен домой без права когда-либо вернуться. Дальше... — она встала, подошла к мычащему представителю древнего рода и извлекла кляп. — Тебя я предупреждала. Дважды. Но ты упорно продолжаешь путать долину со своим городом и вызывать всех, кто умелее тебя на идиотские дуэли. Это третий раз. Я напишу твоему прадеду, сообщу, что тебе больше нежелательно участвовать в соревнованиях и укажу причину. Все причины, в том числе и то, что ты вызвал на дуэль Максима Серых Туманов утверждая, что он ниже тебя по происхождению. Думаю твой прадед очень обрадуется. Особенно тому, что из-за этой дуэли ему в очередной раз придется приносить извинения... кто там сейчас глава? Твой отец?

На Максима она посмотрела очень внимательно.

— Моя тетя. Технически папа пока не вернулся и ни к каким обязанностям не приступил.

— Отлично. Приносить извинения старому шовинисту придется девчонке, которую он считал намного глупее своего отпрыска. Боюсь, после этого тебя, как и твоего папашу лишат права наследования, — улыбнулась притихшему придурку. — А все почему? А все потому, что ты оскорбляешь людей. Хороший урок. Запоминающийся. Просто великолепный.

Тэлла хлопнула ладонями по бедрам и вернулась к столу. Немного посидела.

— Нам можно идти? — спросила Тайрин.

— Можно. Хотя... мальчик Серых Туманов, задержись. Нужно тебе кое-что сказать.

Ее послушались. Максим подозревал, что ничего хорошего ему не скажут и приготовился к худшему.

— Знаешь, — произнесла стражница сев в свое кресло. — Есть два типа парней из старших семей. Всего два. Одни вляпываются в неприятности, другие создают их окружающим. Так вот, ты — первый тип, причем, судя по биографии, ярчайший представитель. А я таких не люблю. Понимаешь ли, мне не нравится находить полумертвых мальчишек в окрестностях долины. Мертвых тоже не нравится. Но еще больше я не люблю второй тип. И если первых я готова терпеть, то от вторых стараюсь избавиться. Раз и навсегда. Вот ты мне и помог в этом деле. Я тебе благодарна. Но это вовсе не значит, что я поменяла к тебе отношение. Понятно?

Максим кивнул.

— Можешь идти, — разрешила Тэлла и указала на дверь рукой.

Парень пошел.

— Нет, — сказал ждущей у самой двери Тайрин. — Она определенно ко мне предвзята. А где остальные?

— Ушли. Это ты временно свободен, а у них бои.

— Ага.

Посреди коридора стоял знакомый рыжий парень. Тот самый, который хотел купить Тайрин кусок торта. Он широко улыбался и явно ждал именно их. И все бы ничего, но на предплечье у рыжика красовалось уже две желтых полосы.

— Я вино хотел принести, — пожаловался заметив взгляд Максима. — Поймали. Я, кстати, Ивин. А то я ваши имена знаю, а вы мое — нет. Нехорошо.

Блондинка кивнула, соглашаясь, что да, нехорошо.

Вино рыжему нужно было для того чтобы отпраздновать будущий выход из корзины. Или оплакать будущий проигрыш. Тут как получится. Решится этот вопрос завтра. Все ребята из его школы умудрились попасть на завтрашнее утро и вечер.

Ивин особо не переживал ни из-за желтых полос, ни из-за того, что его поймали. Праздник, или оплакивание ребята решили перенести за пределы долины и пригласили туда Максима с Тайрин. Рыжий от имени всех и пригласил.

Максим решил, что для того, чтобы продолжить изучение страшных зверей — представителей старших семей, но отказываться не стал. Хотя бы на зло Тэлле.

— И поболеть приходите, — сказал Ивин на прощание.

Групповой этап из всей компании Ивина прошел только он сам. Ребята его искренне поздравляли, пророчили прохождение в финал, а сам бестолковый рыжик мечтал только о празднике.

Из долины они ушли спокойно. Никто не пытался удержать, ни о чем не предупреждали, Максим даже разочаровался немного. Смысл запрещать где-то выпивку если буквально в двух шагах ее пить можно.

— Вообще, это почти родной наш остров. Я сюда в детстве часто на рыбалку приезжал, и не один я. Тут течение и риф, точнее, сначала риф, а потом течение и рыбы много. А у нас скалы и нырять опасно, детям вообще не разрешают.

— О! — сказала Тайрин, решив поддержать разговор.

— Да! И родители нас отправляли сюда, по соседству же. И соревнования бывают, по рыбалке. Я никогда не побеждал, зато мой брат побеждал. А я дерусь лучше. Меня даже в ночную стражу возьмут, когда учиться закончу.

— О! — опять сказала Тайрин, окинув взглядом будущего коллегу.

— А еще тут много всего интересного. Остров небольшой, его за день можно пересечь, если идти с востока на запад, или с запада на восток. А интересного много. Странно так. Мы с братом однажды даже руины нашли, древнего дворца, только не помню где.

Рассказывал об острове Ивин всю дорогу. Путано рассказывал, перескакивая с одного на другое, потом возвращаясь. Но каким-то странным образом сумел Максима заинтересовать и ему тоже захотелось побродить по острову, как рыжий парень в детстве. И руины обязательно найти. Пусть они заросшие и по ним козы бродят, но интересно. Руины древних дворцов Максим ни разу не видел.

И Тайрин мечтательно улыбалась. Возможно будет не против погулять. Сидеть безвылазно в долине смысла особого нет.

А потом компания вышла к заливу, проевшему в острове дыру, будто метеорит упал. Немного полюбовались и стали спускаться к небольшому селению у самой воды. На волнах покачивались небольшие кораблики, наверное рыбацкие лодки. Отчаянно кричали чайки, пикирующие к какому-то месту на берегу. Максим заподозрил, что там местная свалка, на которую выбрасывают рыбьи отходы.

Жизнерадостный Ивин довел всю компанию до столиков под навесом из легкой белоснежной ткани, и с чувством выполненного долга рухнул на стул у самого большого стола.

— Это место я тоже помню, — заявил довольно громко. — Утром тут собираются рыбаки, которые уходили в море ночью. Они матерятся, пьют пиво с копченой рыбой и всегда пахнут костром. Потому что приходят сюда не сразу с лодок, а после того, как загрузят улов летучки в коптильни. Если ее сразу не начать коптить, у нее кожа трескается и цена сразу падает. А эта рыба такая вкусная. Сейчас рыбаки не придут, так что...

— Будем мы пить пиво с вкусной рыбой! — решительно сказала Тайрин.

А то ведь он еще долго может предаваться воспоминаниям. До самого утра и появления рыбаков.

Законы гостеприимства.

Из учеников Коярена пока что только один не прошел дальше. Ему очень повезло с корзиной, в которой, как назло, собрались финалисты четырех предыдущих лет. Максим пожелал остальным легких рук, быстрых ног и ясной головы, предупредил неразговорчивого старшего ученика, что уходит изучать остров и ушел, пока для него не придумали какое-то занятие. А то с них станется. Тренироваться, например, заставят, потом что вчерашнего издевательства им мало.

Тайрин ждала сидя на травке под деревом. Одетая в явно земную футболку, местные штаны и легкомысленную шляпку, плохо сочетающуюся с остальной одеждой, зато делающую блондинку прехорошенькой. Таких девушек должны рисовать великие художники, чтобы картина пережила века и века, а все, кто на нее посмотрят сразу понимали — назвали картину "Летом" вовсе не из-за морского пейзажа или порхающих бабочек. Достаточно посмотреть на девушку и сразу понятно — вот это оно лето и есть, когда красавицы надевают такие шляпки, поля затеняют лицо, а ветер треплет концы ленты, опоясывающей тулью.

— Идем? — спросила Тайрин.

— Идем, — улыбнулся парень.

Развалины они сначала искали самостоятельно. Нашли еще одно рыбацкое поселение у моря, целое стадо овец, мирно пасущихся в низинке, и злобно лающего пса, этих овец охранявшего. На лай собаки из кустов вылез заспанный парень, удивленно посмотрел на явно не местную парочку и отчаянно зевнув сказал, что к долине нужно идти прямо, прямо и прямо.

— В долине мы уже были, — улыбнулся аборигену Максим. — Теперь хотим побывать возле развалин. Нам их так хвалили.

— Это туда, — указал влево пастух и опять зевнул.

— Благодарю, — сказал Максим.

Парень кивнул и полез в кусты досыпать.

Гости острова переглянулись и послушно пошли налево, надеясь, что не придут к местным зыбучим пескам или болоту. Тропинок в новом направлении не обнаружилось. Зато там обнаружились россыпи скальных обломков и склон то ли высокого холма, то ли низкой горы.

Карабкаться туда путешественникам было лень и они решили для начала обойти это возвышение. Обходили долго. Вокруг то ли горы, то ли холма кто-то насажал непролазных кустов. Колючих, усыпанных мелкими красными ягодками. Эти кусты приходилось обходить. Максим и Тайрин так увлеклись, что когда наткнулись на руины даже расстроились.

— Хм, — сказал парень. — А может это остров великанов, к которому плавал Гулливер?

— Интересный был дворец, — отозвалась блондинка, поправляя шляпку.

Максим согласился. Прямоугольные и квадратные блоки были колоссальными. И сооружение из них наверняка было большим. Как их поднимали и складывали друг на друга, он не представлял. Тут даже магия не поможет.

— Может они слеплены из чего-то поменьше? — предположил.

— Пошли, посмотрим, — загорелась исследовательским огнем Тайрин.

— Пошли.

Вблизи блоки казались еще больше, чем издали. Максим немного попрыгал возле одного, но так и не смог дотянуться до верха. Потом нашел вросший в землю и кое-как забрался наверх. Походил туда-сюда.

— Знаешь, — сказал стоявшей внизу Тайрин. — Сомневаюсь, что это был дворец. Скорее какая-то башня. Причем, эти камни основание башни, они лежат как лежали всегда. Их никто не трогал и не сдвигал. Просто унесли камни поменьше, из которых поднимали стены. Зря на горку не полезли, оттуда наверняка бы сразу заметили, что лежат эти камни шестигранником, двумя шестигранниками. Один больше, второй меньше и внутри первого. А между ними то ли что-то было, то ли нет. Может там было две стены и лестница между ними.

— Какой умный ребенок! — восхитился незнакомый и нетрезвый голос. — Это была не башня. Это был маяк. Хороший маяк. Долго стоял, пока вулкан не стал расти. Сати вулкан остановили, но пока останавливали, большую часть маяка на ограждение этого вулкана извели.

— Вулкан? — удивился Максим.

Холм совершенно не был похож на вулкан.

— Вулкан, — подтвердил голос. — Его замуровали.

— Ага, — сказал парень, не представляя кто и как это сделал.

— А-то! — жизнерадостно откликнулся голос, словно сам своими руками замуровывал.

— Может вы покажетесь? — спросила Тайрин, которую напрягали бестелесные голоса.

— Может и покажусь.

С шорохом и треском из колючего кустарника вылез бородатый мужчина, нежно прижимавший к животу кастрюлю без одной ручки.

— Ягодки собираю, — объяснил он. — Настойку буду делать. Так-то эти ягодки никуда не годятся. Гадость редкостная. Терпкие и вязкие, аж челюсть сводит. Но настойка из них получается отменная. И бабы, то есть женщины, ее любят.

Мужик оказался любителем поговорить и хорошим рассказчиком в одном лице.

Он поведал о том, что маяк на этом острове простоял не меньше пятиста лет перед тем, как его разобрали на камни, пытаясь усмирить вулкан. Остров раньше был даже меньше, чем сейчас, с увеличением площади помог тот самый вулкан. Но здесь всегда было много рыбы, а еще, именно с этой стороны отличный подход к острову, в любой шторм можно было к берегу подойти, не опасаясь скал.

Максим в том, что кто-то станет в шторм приставать к берегу засомневался, но перебивать мужика не стал.

Первым на острове построили маяк. Его начали резать прямо в скале, и эти огромные камни на самом деле не лежат здесь, это часть скальной основы. Строили маяк несколько лет. Если бы кто-то платил, дело пошло бы быстрее, а так как строили добровольцы и рыбаки, то ничего удивительного.

Потом построили пристань и даже коптильню для летучки.

А потом, спустя много-много лет прямо под коптильней начал расти вулкан. Рос он быстро, за два дня дорос до угрожающих размеров и рыбаки до последнего думавшие, что само пройдет, были вынуждены позвать на помощь сати. Сначала равновестинков, а потом, когда те заявили, что сами не справятся и других специалистов.

Эти специалисты страшно ругались и обзывались. Сразу успокоить вулкан и они не могли, потому что была пройдена какая-то точка напряжения. Поэтому сати быстренько разобрали маяк, натаскали камней из окрестностей и стали строить ограждение для вулкана, чтобы лава текла в море, а не на остров. Еще они там что-то укрепляли энергией и ставили невидимые простому глазу щиты, но в таких высоких материях прадед мужчины, который и был свидетелем этого действа, не разбирался.

Вулкан в конце концов успокоили и замуровали, облака пепла отогнали в море и на этом успокоились. Откапывать пристань и восстанавливать маяк никто не стал. К тому времени на острове постоянно жили люди, у них были свои пристани и маяки, пусть не столь грандиозные, зато целые и невредимые.

На этом история со старым маяком и закончилась, только основание осталось.

Пока мужчина, представившийся Адалом Йина рассказывал, Максим и Тайрин помогали ему собирать ягоды. Как-то неудобно было просто стоять и слушать, а тем более ходить следом хвостиком. Набрать успели целую кастрюлю с горкой. Мужчина завязал посудину вытащенным из-за пазухи платком и торжественно пригласил помощников в гости.

Жил Адал в доме на сваях у самого моря. Жены у него давно не было, что с ней случилось, гости так и не поняли, очень уж пространными и путанными были объяснения, но она вроде бы не умерла. Зато было два загорелых и улыбчивых сына. Четыре соседа, ждущих вместе с этими сыновьями возвращения хозяина дома. Три жены сыновей, третий сын по словам Адала был занят какой-то ерундой и скоро помрет на работе. Потому что отдыхать тоже надо. Еще был целый выводок разновозрастных детей, дружно канючивших у мам и теть какую-то особую наживку, чтобы поймать особенную рыбу. Женщины почему-то наживку не давали, причем пойти к морю без нее не запрещали, просили только за младшими смотреть.

Хозяин дома важно высыпал собранные ягоды в пузатый бочонок, стоявший в углу, вытащил из тумбочки бутылку с высоким горлом, заткнутую тряпочкой и пригласил всех присутствующих на веранду, праздновать то ли хорошую погоду, то ли хорошее настроение. Максим опять не очень понял, но отказываться не стал.

Женщины засуетились. Адал торжественно вывел мужчин на открытую веранду с видом на море. Кроме вида в веранде был большой стол с плетеной столешницей, совершенно сельские лавки отполированные в процессе эксплуатации и картины из крашеной соломы. А может то такие циновки были, подвесные.

Вообще дом Максиму понравился, себе такой же захотелось. На стенах дощечки песчаного цвета, никаких тебе обоев и ковров. Вторых даже на полу не было, зато были обтрепанные дорожки, пестрые и похоже ручной работы. Мебель хоть и не изящная, зато сразу видно, что прочная. Окна большие, еще вот веранда и море в двух шагах.

В бутылке оказалась та самая настойка и она очень хорошо пошла под рассказ о том, какие в древности были законы гостеприимства. Например, гостю подносили лепешку из кукурузной муки, приправленную перцем и медом, и внимательно следили как гость ест. Если плохо ел, значит задумал что-то нехорошее и от слежки после этого гость не смог бы избавиться никакими силами. Так одну дочку целого каман-шая до истерики довели. А потом оказалось, что девица просто пыталась сбежать от папеньки к любовнику.

Если гостю были не рады, ему мягко на это намекали поднося маринованную рыбу и свежее молоко. Редкий гость соглашался съесть рыбку и запить молочком в обмен на то, что его пустят в дом.

А девушки, которые не хотели чтобы молодой и красивый гость уходил, подсыпали ему порошок из семян жжонки. Несчастный после этого надолго задерживался. Сложно куда-то идти, если ноги не носят, а равновесие не хочет держаться.

Максим на всякий случай обнял Тайрин. А то мало ли кто и что подсыплет из лучших побуждений. Одна из девочек-подростков, таскавших на стол еду, смотрела с непонятным и пугающим в свете таких обычаев любопытством.

Сидели долго. Поговорить любил не только хозяин дома и рассказы перетекали один в другой. Интересные рассказы.

Первая бутылка настойки закончилась. Дети, вместе с девочками-подростками умчались галдящей толпой к морю и куда-то вправо. То ли наживку выпросили, то ли пошли искать рыбу менее интересную для лова.

К подходу третьей бутылки выяснилось, что этот домик что-то вроде дачи. Постоянно тут никто не живет. А все семейство именно сейчас съехалось потому, что чей-то сын принимал участие в соревнованиях и они собирались пойти за него поболеть.

Максим этой дружной семье даже позавидовал. Вон приехать поболеть за него никто даже не подумал.

Море мерно шелестело и пыталось дотянуться до Максима, лежавшего на песке. Парень наблюдал за луной, лунной дорожкой на воде и Тайрин бредущей по прибою.

Лежать было хорошо. Песок еще не успел остыть, с моря тянуло прохладой и пейзаж красивый.

— Максим, иди сюда, мы же купаться пришли!

Купаться парню особо не хотелось. В голове еще одним морем шумела настойка, покачивая мир вокруг. Нет, сильно пьяным он не был. Выпили гости с веселым семейством только три бутылки, а что тех бутылок на такое количество людей? Так что шум и покачивание были очень приятными. И зрелище обнаженной девушки бредущей по воде в маленьком заливчике прятавшемся за скалами — тоже. Так зачем вставать и куда-то идти, если лежать так хорошо?

— Максим! — громким шепотом позвала Тайрин.

Парень вздохнул. Сел, стянул футболку.

— Ну!

Пришлось раздеваться дальше, вставать на ноги и чувствуя, как песок под ногами легонько раскачивается, идти к морю. А потом под ноги что-то подвернулось и парень плюхнулся в воду. Немного побарахтался, сел, почему-то лицом к берегу, тряхнул головой и увидел его. Очередного мерцающего человека, нагло пересекающего пляж.

— Э-э-э-э-э... — сказал Максим, пытаясь встать на ноги.

Человек дошел до скалы и исчез. А может сквозь камень просочился, или прошел, или...

Да какая разница!

— Тайрин, ты видела?

— Что? — спросила девушка, бредущая к луне.

— Ну...

А может, показалось? Луна еще эта. Лунная дорожка дрожит и мерцает на волнах. Настойка, вторя морю, шумит в голове. Тут что угодно покажется.

Или не показалось?

А если не показалось, то что этот гад здесь делает? Ну, не соревнования же хочет сорвать. Мелко оно как-то.

А потом Тайрин надоело бродить в одиночестве и она вернулась к Максиму. И тому резко стало не до мерцающих людей.

Возвращение получилось триумфальным, не смотря на то, что вернулись Тайрин и Максим скорее все еще ночью, чем уже утром. Ньеру в это время почему-то не спалось. А еще у этого старшего Кояренового ученика был нюх как у собаки. Он унюхал и настойку, и кофе с чем-то похожим на коньяк, выпитое, чтобы согреться. К тому времени, как они набрели на заведение общепита, столы в котором лениво вытирала заспанная девушка, стало довольно прохладно, а еще туман наполз. Девушка оказалась доброй, и не смотря на то, что было уже закрыто, сделала кофе и щедро плеснула туда алкоголя.

— Та-а-ак, — многозначительно сказал Ньер.

Тон был таким, что Максима сразу потянуло извиняться. Пришлось приложить усилие, чтобы это странное желание задавить на корню.

— Значит, вот как! — развил свою мысль старший ученик. — Вот так вот...

— Что? — не выдержал Максим, хотя отлично понимал что.

— Пошли! — рявкнул Ньер, схватил Максима за предплечье и куда-то повел.

Причем, держал крепко, словно подозревал его в том, что обязательно попытается сбежать. Мксим, к сожалению, не знал куда и зачем его ведут, поэтому попыток побега не предпринял. О чем жалел буквально через пять минут.

— Еще глоток! — приказывал Ньер, держа Максима за шкирку, как нашкодившего котенка.

Того и от первого глотка мутило так, словно он выпил раз в пять больше настойки, чем до сих пор думал. Он помотал головой, из-за чего гадость заболталась в желудке и молотком врезала по голове.

— Пей, тебе легче станет, — сказал второй экзекутор, встряхнув бутылочку с гадостью.

Максим не поверил.

Уговаривать его долго не стали, влили насильно и не дали выплюнуть. Обещанное облегчение действительно пришло, ознаменовав свой приход еще одним ударом по голове. Мутить резко перестало, зато захотелось спать. Настолько, что глаза слипались не смотря на все усилия.

— Вот и ладно, — сказал Ньер. — Вот и хорошо. Проспишься. Стражам на глаза не попадешься. И чувствовать себя будешь, как новенький. И напиваться больше не захочешь, пока соревнования не закончатся. А то знаю я вас. Тут немножко, там немножко, а потом у тебя бой, а противник двоится и ноги не держат.

Максим хотел сказать, что с ним такого не случится, но сон победил и утащил в бездонную пропасть. Парень туда падал и падал, вокруг порхали феечки, родные сестры Динь-динь из диснеевского мультика. Они показывали язык, смеялись и щебетали. Максим пытался их отогнать, но противные девчонки разлетались в разные стороны и не отставали.

Проснулся Максим от воплей за окном. Ему страшно хотелось пить, к счастью кто-то добрый оставил на тумбочке стеклянный кувшин с водой. Там же стояла чашка, но ее парень заметил только после того, как напился.

Вопли за окном не прекращались. Максим отодвинул занавеску, выглянул и увидел, что вся команда, старшие ученики и даже Тайрин дружно скачут вокруг Итиша.

— Странно.

Может он еще не проснулся?

Оказалось проснулся. Просто Итишь умудрился победить кого-то очень крутого и пройти дальше вопреки другим чуть менее крутым. Максим за него тоже порадовался. Изобразить радость вообще было не сложно. А проклятущие мысли поскакали по образам разных крутых бойцов, во главе с Тайсоном, почему-то перекинулись на Ку Мун Рена, а с него на мерцающего человека, то ли пересекающего пляж, то ли привидевшегося на том пляже.

Вот как теперь понять?

Соревнования шли своим чередом.

Школа Коярена действительно оказалась одной из лучших, ее ученики проходили дальше, получали поздравления и даже обещания сделать на них ставку. Максиму ничего подобного не обещали, но новичкам оно и не полагалось. Обычай такой.

Дни шли за днями. Максим с Тайрин продолжили изучать остров, правда, добрых мужиков с настойками больше не попадалось, так что и напиться повода не было. А Ньер, наверное, думал, что помогло его внушение.

Мерцающие люди на глаза тоже не попадались и Максим решил, что ему показалось.

Потом групповой этап закончился. Два свободных дня пролетели, словно их и не было и Максим опять в последний момент вспомнил, что так и не разобрался в правилах. Были занятия интереснее.

Пришлось взять в помощники Тайрин и внимательно их перечитать. Блондинка тоже не очень поняла, в чем там дело и как время соотносится с ударами.

— Ты сильно хочешь победить? — спросила в конце концов девушка.

Максим пожал плечами. Нет, победить он бы не отказался. Но если и не победит, сильно расстраиваться не будет. Он об этом соревновании не мечтал, и вообще не собирался на него ехать. Его поставили перед фактом.

— Ну и не переживай, — махнула рукой Тайрин. — Сделаешь что-то не так, тебя оштрафуют, балл снимут. И что? Зато правила в процессе выучишь.

Оптимизм блондинки Максиму понравился.

А потом вообще оказалось, что он зря переживал. Перед началом боев мужчина в черном плаще обстоятельно и довольно нудно перечислил все то, что делать нельзя и вызвал первую пару на площадку огороженную канатами.

Выбирал он противников вытаскивая бумажки с их именами из очередной корзины.

Площадка на этот раз была больше. Когда подходил конец раунда, или как этот отрезок времени назывался, мальчишка одетый в красное начинал бить в гулкий барабан. С непривычки оно нервировало, но до того времени, как вытащили бумажку с Максимовым именем, он успел привыкнуть.

После каждого раунда судьи, стоявшие по двое с четырех сторон площадки, недолго советовались и сообщали сколько баллов получают оба участника. Тот кто получал меньше прощался с соревнованиями.

К первому противнику Максим пошел спокойный, как просветленный буддистский монах. Раунд закончился как-то слишком быстро. Максим только-только увлекся противником и попытками пробить его блоки, как мальчишка начал бить в барабан. Пришлось срочно закругляться и пнуть на прощанье в колено. К удивлению этот удар достиг цели и Максим заподозрил, что блоки у парня настолько хороши потому, что он вообще не умеет уклоняться.

Дальнейшее течение боя в этом только убедило. Уворачиваться парень то ли не умел, то ли не считал нужным — фигурой он пошел в предка-гнома, видимо принесенного большим штормом и сумевшего выдать себя за человека, и вырос невысоким, широкоплечим и каким-то монументальным, что ли? Максим увлеченно его пинал и к своему удивлению, хоть и с минимальным отрывом, но победил.

Вообще, все шло неплохо. Даже девушки среди противников не попадались. А потом судьба подбросила Итиша и Максим почувствовал себя слепым щенком, которого хозяева за каким-то чертом отправили сражаться с боевым псом. Он просто не успевал реагировать и проиграл совершенно закономерно.

А сволочь Итишь еще и поздравил, мол, забрался Максим для новичка очень далеко.

После этого переживать за так и не понятые правила было незачем, наблюдать за боями было в удовольствие и Максим ежедневно ходил поболеть за своих, подозревая, что белобрысый равноввесник заберется дальше всех. И когда тот победил, он совсем не удивился. Ну, почти не удивился. Все остальные все равно удивлялись больше. Особенно те, кто решил не делать ставки на выскочку с северного острова. Потому что победить должны уроженцы с хвоста дракона. Там, видите ли, зародились боевые искусства и оттуда они распространялись дальше. А потом все остальные переняли и даже не поблагодарили.

Максим удивился претензиям, но решил не вдаваться в подробности. Наверняка ведь ерунда. Да и выглядело все довольно благопристойно. Словно шумели только в силу традиций, иначе предки не поймут и не простят.

Итишь принимал поздравления. Игнорировал как тех, кто благодарил его за выигранную ставку, так и тех, кто обвинял в проигрыше. Получил из рук мужчины в черном плаще, оказавшимся великим бойцом, венок, бутылку дорогущего вина, наручи работы знаменитого мастера и денежный приз. На этом соревнования официально закончились. Даже торжественных речей не было.

Максим пожал плечами и решил, что так даже лучше.

Законы гостеприимства Спящего Дракона сподвигли неунывающего Ивина найти Максима и торжественно пригласить ребят из школы Коярена на своеобразную экскурсию по островам. На заданные вопросы рыжий ответил, что поводить по островам самого победителя — это честь. Он просто первый успел с этим предложением. А еще Ивину не хотелось домой — там будет скучно — и хотелось погулять по порталам бесплатно. А победителя с сопровождением в ближайший месяц не только через порталы задаром пропустят, еще и на лодках, паромах, воздухопланах покатают, потому что честь, и можно будет приколотить соответствующую табличку на самом видном месте. Себя Ивин разрекламировал, как лучшего знатока самых интересных мест и Итишь согласился.

Ага, ему не хотелось возвращаться домой, где зима и холодно. Старшие Кояреновы ученики решили вернуться домой, они обязаны были присматривать за младшими только на соревнованиях. Тэлла, то ли случайно проходившая мимо и решившая заглянуть на огонек, то ли пришедшая намеренно, предупредила любителей экскурсий, что следит за ними и если будут вести себя плохо, наплюет на все обычаи и пинком отправит их в объятья учителя. Ей пообещали вести себя хорошо.

До вечера изучали карты островов, отмечали интересные места и прокладывали маршруты. За это же время отказали еще нескольким людям обещавшим увлекательные экскурсии, правда, в отличие от Ивина предлагали они не просто так, а в обмен на рекламу их услуг. Тех самых, экскурсоводных.

А ночью Максиму снился странный сон. Мерцающие люди водили хороводы вокруг цветущего папоротника. И пели. Тоненькими голосами на незнакомом языке. Напевшись и наплясавшись эти люди пускали по воде мерцающие венки, похожие на тот, который надели на голову Итишу, чему-то радовались, потом отращивали стрекозиные крылышки и улетали к подмигивающей луне. Сон был настолько дурной, что проснулся Максим с тяжелой головой и некоторое время размышлял над тем, нужна ли ему экскурсия?

Зиму в отличие от Итиша он любил, особенно зиму со снегом.

И предчувствие еще такое появилось, непонятное. Не то, чтобы нехорошее, скорее какое-то ждущее, как перед экзаменом, который стопроцентно сдашь, но все равно спокойно относиться не можешь. Привычка.

К сожалению, намеки на то, что лично ему экскурсия не сильно нужна, никто слушать не стал. Гостеприимство на островах Спящего Дракона было беспощадное, и гостей без экскурсии не отпускали. Нужно было сбежать накануне. Вместе с Ньером и остальными старшими учениками.

С другой стороны — ну предчувствие и что? Может оно приближение шторма чувствует, или предупреждает, что нельзя есть незнакомые фрукты, не спросив у аборигенов съедобны ли они. Или...

Да мало ли что?

Возможно это все из-за сна. Надо же было присниться именно мерцающим людям.

Тайна зовет, тайна манит.

Быть праздным туристом Максиму нравилось. Благодаря Итишу компания не только порталы бесплатно проходила, их еще и накормить, напоить и спать уложить в большинстве случаев соглашались бесплатно — умел Ивин убалтывать.

За двенадцать дней они успели пересечь Спящего Дракона от головы и до хвоста. Насмотрелись на разные дворцы, к некоторым даже довольно близко пускали. Максим чуть не убился забравшись на остатки стены в знаменитых руинах взорвавшейся крепости. Взорвали эту крепость давно и совершенно случайно. На самом деле там хотели защитить стены от сырости и использовали для этого что-то настолько неподходящее, что оно впиталось в камни, а потом разорвало их на части. К счастью для обитателей крепости произошло это не в один миг, крепость разваливалась четыре дня, и эвакуироваться они успели. Отстраивать ее не стали. То ли в назидание, то ли эта крепость давно никому не была нужна.

В маленьком городке на берегу моря, где они ели жареный в карамели лук и маринованную мелкую рыбу, Тайрин купила себе купальник и решила, что непременно побывает на последних островах хвоста. Там лучшие пляжи в мире. Максим не возражал. Ему было абсолютно все равно куда дальше двигаться, а если девушка хочет, то почему бы и не согласиться? Итишь тоже собирался задержаться на островах Дракона как можно дольше, но намек на то, что третий лишний парень понял сразу.

Самым интересным из всего, что компания видела неожиданно оказался зоопарк. В этом мире на каких-то островах водились динозавры. Самые натуральные динозавры, правда измельчавшие, но это ерунда. В зоопарке травоядные рептилии неспешно бродили по огромному вольеру и объедали растущие вдоль забора кусты. Понаблюдав за ними Максим решил, что динозавры умом и сообразительностью не отличаются от курицы — так же тупо тычутся в прутья забора ограждавшего кормушки, не сразу сообразив дойти до прохода. Это притом, что маршрут известный и другого не предполагается.

На втором месте оказался парк развлечений на воде, хотя там ничего особенного для жителя большого земного города не нашлось бы.

На третьем пещеры с разноголосым эхом. В пещерах было жутковато. Что-то капало, и этот тихий звук разлетался во все стороны, множась и усиливаясь. Свет фонарей загадочно мерцал в потревоженных лужах. А на стенах был природный рисунок из разноцветного кварца и гранита. Где-то дальше в этих пещерах находились остатки рукотворных коридоров, оставшихся с тех времен как тут пытались искать что-то ценное. Так и не нашли, но это и к лучшему, а то наверняка бы все порушили и изуродовали.

А потом компания возле очередного портала встретила троицу не шибко трезвых сати. И те, видимо от скуки рассказали страшную историю о том, что самый последний остров в хвосте дракона уничтожен. Почти полностью. От него осталась только оболочка, внутри он абсолютно пуст. Поэтому туда сейчас никого не пускают — опасно оно.

Что с тем островом случилось, толком не знает никто. Какие-то люди пытались все вообще утаить, но местные жители успели там побывать и все увидеть, а слухи остановить невозможно. Ценного в том острове, конечно, нет ничего. Просто скала торчащая из воды. Там даже птицы почти не селились. Но сам факт...

А вдруг в следующий раз окажется что только оболочка осталась от острова на которм они сейчас так мило разговаривают?

Слушатели поняли и прониклись. И решили, что обязательно попытаются подобраться как можно ближе к последнему в хвосте острову. Интересно же. А погонят, так погонят.

Рассказчики над ними посмеялись, но переубеждать не пытались.

Вот так ученики Коярена вместе с экскурсоводами и оказались на предпоследнем острове в хвосте. Тайрин пригодился купальник, закрытый спереди, с открытой спиной и коротенькой юбочкой-оборкой. Максиму пришлось купить шорты для купания и довольствоваться тем, что поселиться удалось в отдельном домике. И если бы не ожившее предчувствие, жизнь была бы прекрасна.

На остров-скалу, как и предположил Ивин попасть не удалось. Правда, никто особо и не пытался. Пока все собирали слухи и строили предположения.

Строить предположения рядом с местом событий — увлекательнейшее занятие.

А потом Максиму повезло. Или не повезло. Он и сам не знал, когда познакомился с аборигенами готовившими экспедицию к сожранному изнутри остову. Возможно, следовало промолчать и сделать вид, что он их не видел. Или хотя бы не рассказывать вроде бы разумному Итишу. Так нет же, остров-скала к себе манил и Максим решил посоветоваться. Так что на рассвете к опасному месту гребли парни и девушки в двух лодках. Туман эту экспедицию прикрывал легкой дымкой. Наткнуться на риф тут, по уверениям местных жителей было невозможно. А то, что они плывут куда нельзя бодрило и почему-то веселило.

В общем, путь к тайне оказался интереснее, чем сама тайна. Внешне остров выглядел как всегда, по крайней мере аборигены отличий не заметили. До пещеры ведущей в глубь острова доплыли без приключений. Возле пещеры их никто не ждал и не пытался остановить, так что они бесстрашно в нее полезли.

— Впечатляет, — сказал Итишь, вдоволь налюбовавшись громадным пустым пространством, которое меньше всего ожидаешь увидеть под крошечным островом.

— Ерунда какая-то, — отозвался один из аборигенов.

— А оно нам на головы не рухнет? — забеспокоился еще один, видимо раньше не понимавший почему это место считают опасным.

— Демоны знают, — отозвался кто-то.

— Тут очень знакомо пахнет, — сказал Максим ни к кому не обращаясь.

Все тут же стали принюхиваться, но ничего знакомого не уловили. По их мнению пахло морем, птичьими какашками, мокрыми перьями и пылью. А Максиму все равно казалось, что пахнет еще чем-то, едва уловимым, но очень знакомым. И он не мог понять, почему оно знакомо. Раз знакомо, значит где-то уже встречалось, так ведь? А где?

— Давайте возвращаться, — предложил высокий парень, глава этой экспедиции. — А то туман уйдет и нас обязательно увидят. Кому-то охота объясняться с ночной стражей?

Никому охота не было.

На этом приключение и закончилось.

А может только началось.

Тайрин ныряла, пытаясь поймать юрких крабов, нагло бродивших очень близко к берегу. Этих крабов было отлично видно. Вода прозрачная, песок серый, а крабы вызывающе оранжевые, словно кто-то их уже варил. Но ловиться они не хотели. Блондинка сдаваться тоже не хотела, раз сказала, что поймает, так оно и будет.

Парни дружно наблюдали за ее потугами с берега. Сидели на песке, пили какой-то компотик со льдом и обсуждали экспедицию к последнему острову в хвосте. Им хотелось что-то сделать. Максим считал, что это от скуки и свойственной им придури, но остальные — что этого требует героическая кровь предков.

В общем, есть хороший пейзаж, тема для разговора, холодный напиток. Что еще надо для отдыха?

Ивин искренне считал, что нужны приключения или хотя бы поход к очередным развалинам.

— Я не пойду, — сразу же отказался Максим, узнав, что идти придется далеко и до вечера вернуться не удастся.

Остальные сочли развалины достойной заменой острову, с которым все равно непонятно, что можно сделать, и пошли собираться в путь. Некоторые еще и оглядывались, словно надеялись, что Максим передумает.

— Поймала!

Тайрин брела к суше высоко подняв левую руку.

Парень сел удобнее.

Девушка вышла из воды, вприпрыжку подошла к Максиму и продемонстрировала ему улов — шевелящего клешнями маленького крабика. Есть там было нечего, но Максим все равно похвалил. Вдруг она вдохновится и наловит их целое ведро? Эти крабы съедобны, Максим узнавал, и под пиво хорошо идут.

— А где все? — спросила не вдохновившаяся на дальнейшее ныряние блондинка.

— Пошли искать очередные развалины.

— А-а-а-а...

Тайрин развалины тоже оказались неинтересны. Она отобрала у Максима стакан с компотиком, выпила половину и потом предложила:

— Пошли плавать.

— У тебя жабры скоро вырастут.

— Я их волосами прикрою, — ни капли не огорчилась девушка.

— Тогда ладно, тогда пошли.

В конце концов, отдыхать он сюда отправлялся или думать о подозрительно знакомых запахах?

Без шумной и частенько надоедливой компании Кояреновых учеников день прошел просто великолепно. Максим плавал, ленился в свое удовольствие, ел, пил, предлагал Тайрин разные, по ее словам, пошлости. Потом обманом завлек ее в домик. Потом опять ел и пил, плавал, спал на солнышке, пока блондинка его не разбудила вылив на голову воду из ладоней. Потом мстил. А потом день как-то незаметно закончился.

Тайрин, пытавшаяся читать книгу, уснула прямо в кресле. Видимо книга была очень интересной. Максим стоял у окна, подставляя лицо ветру и любуясь огромной, обглоданной с одной стороны луной, вынырнувшей прямо из воды. А потом увидел его — очередного мерцающего человека прущегося куда-то через пляж. И настроение сразу же испортилось.

— Сволочь, — прошептал Максим.

Немного подумал, перелез через подоконник и пошел к морю. Так, словно никакого мерцающего человека в упор не видел, просто гуляет себе. Первое, что заметил — сволочь оставляла на песке следы. Максим тихонько хмыкнул, оглянулся на покинутый домик и пошел рядом со следами, насвистывая и заложив за спину руки. Гуляет он тут.

Мерцающий человек внимания на него не обращал. Пер себе и пер. Потом свернул с пляжа и исчез между деревьями.

Максим задумался. Если он пойдет следом, это уже будет подозрительно. Если не пойдет, сволочь скроется и наверняка сделает какую-то пакость. Что выбрать?

— Ладно, я недалеко, — пообещал сам себе парень и пошел к деревьям.

Мерцающего человека там не оказалось. То ли он спрятался, то ли под землю провалился, то ли успел уйти куда-то далеко. Зато то, что с пляжа казалось темной тенью, оказалось домиком. Таким же как тот, в котором жил он с Тайрин. Окно было плотно закрыто ставнями, так что света было не видно. Зато был слышен разговор двух мужчин стоявших у двери. Слова Максим разобрать не мог, разговаривали они тихо. Зато голос одного из мужчин узнал. Голос отца, которого, если верить доброй тетушке Айре, сейчас в этом мире вообще нет.

— Странно, — пробормотал Максим.

Совпадение? Мерцающие люди. Остров от которого почти ничего не осталось. Папа с кем-то тихонько спорит. А если учитывать, что тот мерцающий человек пошел именно сюда, все очень подозрительно.

А вдруг то, что здесь бродят мерцающие люди как-то связано с тем, что здесь находится Ижен? И это очень важно?

— Ладно, — сказал Максим и пошел здороваться с папашей, очень надеясь, что тот вопреки себе самому сначала выслушает, а потом прогонит. На то, что не прогонит, рассчитывать не приходилось.

Максим зря надеялся. Отец обрадовался ему как пытающемуся зайти в гости дабы переночевать бомжу. Выражение лица было самое то. Он даже здороваться не стал, сразу попытался выпроводить, намекая, что сын срывает какую-то тайную операцию.

Парень, решив идти до конца, упрямо держался за столбик беседки и на одной ноте бормотал, что ему жизненно необходимо поговорить с папой. Это дело жизни и смерти. Если отец не снизойдет — пойдет к морю и утопится.

На шум выглянула худая темноволосая женщина. Змеей зашипела на Ижена, и велела зайти в дом и не привлекать внимания.

Максим проскользнул у папаши под рукой и послушно зашел.

— Я видел мерцающего человека! — заявил парень, не дав отцу заговорить.

— Где? — сразу стал серьезным Ижен.

— Я сюда пришел потому, что шел за ним. Увидел его на пляже и решил прогуляться, а он где-то здесь пропал.

— Что еще за мерцающий человек? — спросила худая женщина.

— Все еще хуже, чем мы думали, — обрадовал ее папаша. — За нами следят. Возможно подслушивают. Паранойя Дита себя оправдала, не зря щиты ставили...

— Подожди ты, что за мерцающий человек? — повторила вопрос женщина.

— Зеркальщик, — басом прогудел бородатый полный мужчина, удивительным образом похожий одновременно на попа и байкера.

— Зеркальщик, — подтвердил Ижен. — Но мы и так знали, что без них не обошлось. Плохо то, что они здесь бродят, а мы не знаем.

— Ладно, с этим разобрались, — раздраженно сказала женщина. — А Это что за дитя и откуда оно взялось?

— Мой сын, — мрачно представил дитя отец.

— Мы тут отдыхаем, в море купаемся. После соревнований устроили экскурсию и она занесла нас сюда, к крабам. Оранжевым, — объяснил откуда он взялся Максим.

— Тот самый сын? — как-то странно посмотрела женщина.

— Тот самый, — нехотя сказал Ижен.

— Хм-хм.

— Нне смей никуда впутывать моих детей!

— Я не впутываю, — улыбнулась женщина. — Я думаю. Например о том, что у некоторых талант во все впутываться самостоятельно и ничего с этим не сделаешь, наследственность.

— Ризма!

— Ладно, я не собираюсь трогать твоего мальчишку, просто потому, что отлично понимаю — проблем от него будет больше, чем пользы. Но! Но какого демона ты мне не рассказал о мерцающих людях, которые бродят вокруг?!

— Я их не вижу!

— Плевать! Ты знаешь об их существовании! Лон тоже знает! А я даже не подозреваю! Что мне после этого думать?!

— Я забыл, — мрачно буркнул Ижен. — Поверишь? Просто забыл. Их тогда так и не высмотрели, никого не поймали, зато появились подкопы под дворцы и стало совсем не до них...

— Подкопы! — хлопнул ладонью по бедру Максим. — Запах! Подкопы! Там был такой же запах. Я тогда на него не обратил внимания... думаю, никто в первый раз не обращает... зато потом...

— Максим! — рявкнул папаша.

Парень глубоко вдохнул и задумался. Если рассказать о запахе, придется сказать и о том, что плавал к последнему в хвосте острову. Если не сказать... А вдруг оно важно? Очень важно?

— Максим!

— Понимаешь, сюда мы отправились потому, что услышали, что кто-то украл внутренности мелкого острова, который рядом с этим. Некоторым очень хотелось на это посмотреть.

— Посмотрели? — спросила почему-то развеселившаяся Ризма.

— Посмотрели, — подтвердил Максим.

— Что? — вскинулся то ли поп, то ли байкер. — Как?! За островом же следят.

— Дождались тумана и потихоньку... — сдал аборигенов Максим.

— Проклятье!

— Ты не отвлекайся, — сказала Максиму женщина. — Вы побывали там где нельзя, и что?

— Мне показалось, что там пахнет чем-то знакомым, причем остальные никаких особенных запахов не заметили. А я никак не мог вспомнить где и когда что-то похожее встречал. Теперь вспомнил. В подвале, там где портал открывали. Причем, так пахло после того, как он схлопнулся.

— Так... — многозначительно сказала Ризма. — Теперь мы знаем как они унесли материю. Это был не демон. Это был портал, который казался демоном, потому что его наделили какими-то свойствами этих тварей.

— Думаешь?

— Уверена. Ты сам говорил, что под дворцы подкапывались не из города, и даже не из нашего мира. Словно открыли портал и стали копать.

— Но это невозможно, потому что из портала нужно выйти чтобы как-то воздействовать на мир. А в скалу зеркальщики не просочатся, — подтвердил Ижен.

— Вот! А что если они научились делать порталы воздействующие на наш мир? Портал создал в скале начало того подкопа, а материя которую портал отрезал, стала частью их мира.

— Тогда все плохо. Мы не сможем их поймать, потому что ловить надо в их мире.

— Маяки, — задумчиво сказал Максим.

— Что? — подозрительно на него уставился отец.

— Я просто подумал, а почему они бродят? В смысле, мерцающие люди. Смысл бродить, если могут открыть никем незамеченный портал и делать что хочется? Значит им оно нужно. Например, они маяки ставят. Или высчитывают координаты точки, в которой откроют портал. Или он вообще на них ориентируется.

— Интересная мысль, — промурлыкала Ризма. — Жаль, что мерцающих людей видят только такие уникумы, как ты. Это какая-то маскировка, что ли? Раньше зеркальщиков видели все, теперь только некоторые и по-разному. Ох, не важно. Я имею в виду, что пока нам эта мысль ничем не поможет. Ведь кое-кто забыл сказать, что его сын видел зеркальщиков перед тем, как они напали на дворцы. И все те немногие, которые могут их заметить занимаются кто чем, вместо того, чтобы помогать нам.

Ижен только хмыкнул. Он явно был уверен, что даже если бы не забыл, ничем бы оно не помогло.

— Боюсь, вот этот мальчик на данный момент единственный из уникумов кто их не спугнет, — пробасил бородатый. — Они ведь не идиоты и способны додумаься не попадаться им на глаза.

— Думаешь они их всех знают?

— Думаю, знают. Очень много времени прошло. Чем-то ведь они занимались. И наверняка тем, что выясняли что за ищейки помогали ночной страже гонять их по городам.

— Тогда и мальчика могут знать, — сказал еще один мужчина.

— Вряд ли. Он недавно появился, — покачала головой Ризма.

— Один мальчишка нам все равно не поможет.

— Он уже помог, — улыбнулся бородатый, — Мы не способны их увидеть, но ведь как-то они в наш мир попадают. А значит должны быть порталы на поверхность земли. И следы от них засечь не так уж сложно, если начать прочесывать все подряд. Еще есть запах. Или, как я подозреваю, вовсе не запах...

— А что? — спросил Максим.

— Тебе этого знать не положено! — отрезал отец явно тоже понявший, что то за запах.

— Ну и ладно, — решил не настаивать сын.

Оно ему надо? Он, вообще-то отдыхает здесь.

— И Максим, — очень ласково обратился папаша. — Я очень надеюсь, что завтра тебя на этом острове уже не будет. Очень. Иначе отправлю тебя домой.

— Я никуда не буду лезть.

— Конечно не будешь. Потому что тебя здесь не будет.

— Боишься, что меня найдут истекающим кровью под чьим-то забором? Или как там тебя Тэлла нашла?

— Максим!

— И вообще! Все мои проблемы из-за того, что меня держат в неведении. Я просто не знаю что нельзя делать. Кое-кто мне этого не говорит. Если бы я знал о существовании сати, я бы наверняка не спасал всяких блондинок и меня бы здесь вообще не было. Если бы знал, что о фасоли следует сказать...

— Максим, ты как можно быстрее уберешься с этого острова! Все что тебе надо знать — зеркальщики опасны!

— Ладно, ладно, попытаюсь уехать. Если ребята согласятся, — пообещал парень. Все равно ничего от него не добьешься.

С чем и ушел, сделав вид, что не услышал, как отец за спиной выругался.

Погода на улице по-прежнему была отличная. Луна куталась в легкое облачко, как стареющая кокетка в шаль. Где-то противно орала какая-то ночная тварь. А Максим шел и бубнил себе под нос.

— Родственнички... Особенно папаша. Гоняют туда, потом гоняют сюда. Вечно я им мешаю. А чем мешаю? Я что в их дела лезу? Или я специально приехал сюда, чтобы ему мешать и отвлекать? Я вообще отдыхаю... А он даже не спросил, как у меня прошли соревнования и кто победил. Папаша. Вот пойду и утоплюсь и они все будут плакать... крокодильими слезами. С другой стороны, опять же повод выпить. Поминки и все такое. Потом еще плясать начнут, никакого уважения ко мне мертвому. Может я по нему соскучился. Увидел, обрадовался, а он...

Шел Максим медленно, бормотал довольно громко, а когда увидел выходящего их разросшихся кустарников мерцающего человека, сделал вид, что в упор его не видит.

Кто его знает, вдруг что-то заподозрил и следит?

Паранойя такая родная, такая нужная.

Для мерцающего человека Максим развил тему с утоплением и с тем, что папа его не любит.

— И чем я ему мешаю? — спросил Максим и обнаружил, что дверь домика заперта. Изнутри.

Пришлось лезть в окно.

Тайрин все так же спала, уронив книгу на пол.

Максим вздохнул, осторожно перенес девушку на кровать и сел рядом на пол подумать.

Наследственность, значит.

Все эти тетки уверены, что влипать в неприятности у него на роду написано, потому что наследственность такая. Может они правы?

В таком случае радует только одно — жизнь будет нескучная. А предупрежден — значит вооружен. Так ведь?

— Монк, что за запах почувствовал мальчик? — устало спросила Ризма, сев на проклятый неудобный стул, скрипевший при малейшем движении сидевшего на нем.

— Не запах, — покачал головой бородатый мужчина. — Мальчишка просто неопытен, поэтому пока не понимает. Не различает запахи и изменение соотношения материи с энергией. Он чувствует, но пока не способен понять что оно такое.

— Чувствует? Мы ведь проводили замеры. Там никаких изменений не было. Пропал камень, но в остальном...

— Риз, поверь моему опыту, все нужно проверять и перепроверять по несколько раз и спустя некоторое время. Тебе название "отстрочено срабатывающая ловушка" ни о чем не говорит?

Женщина скривилась. Когда-то давно, в той жуткой юности, о которой она не любит вспоминать, одна очень глупая и самонадеянная девчонка влезла в энергетическую паутину. Ничего не случилось и она никому об этом не сказала. А спустя двенадцать дней чуть не умерла.

— И? Причем тут ловушки?

— Принцип, Риз. Тот же самый принцип. Нечто начинает работать спустя время. Уже после того, как мы все там изучим. Возможно, срабатывает только дождавшись нас, реагируя на какие-то наши действия. Так же возможно, что если мы вернемся, оно перестанет работать и мы опять ничего не найдем. Поэтому мы туда не пойдем. Нет. Туда пойдет кто-то безобидный. Например, юные, глупые девушки решившие насобирать сувениров.

Ризма вздохнула. Юные глупые девушки... А если собранные сувениры ничего не дадут? Не обязательно зная результат можно понять, что к такому результату привело. Но ладно.

— Девушки, так девушки. Но почему ты решил, что сын Ижена почувствовал изменения в соотношении материи и энергии?

— Там ведь портал схлопнулся, в подвале дворца, — улыбнулся Монк. — Портал из другого мира. Портал, который за мгновение до того, как исчезнуть выбросил к нам немного материи и энергии зеркальщиков. Понимаешь? И мальчишка это почувствовал. И здесь тоже.

Выглядел он довольным собой и происходящим.

Еще один гений на ее голову.

И откуда они все берутся?

— Ижен, а может?..

— Не смей трогать моего ребенка!

— Можно подумать, я его совращать попытаюсь!

— Совращать его уже поздно, но это мне бы тоже не понравилось, — совершенно серьезно заявил чадолюбивый папаша.

— Ижен, я всего лишь хочу чтобы он прогулялся кое-где, ничего опасного для него...

— Ризма, он опасное для себя находит во дворце, понимаешь? Так что никаких прогулок. Да и. Ну увидит он кого-то и что? Они же не сидят на месте, бродят. В прошлый раз он своих мерцающих людей даже за городом видел, а там никаких нападений и подкопов не было.

— Там мог быть портал, — заметил Монк.

— Мог. Где-то там. Возможно он их увидел как раз на полпути между порталом и городом. Так что поверьте — бесполезно оно. Лучше...

— Лучше попробуем поискать маяки вокруг острова, — сказал спокойный Монк. — Уверен, если они есть, то они есть вокруг этого проклятущего острова. И портал открыли в точке фокуса. Это самое разумное из моих предположений.

— Давай поищем, — не стала спорить Ризма. — Кто будет нырять?

Дочки-матери и войнушки.

— Я не умею истерики устраивать! — открещивалась одна из учениц Ризмы, пятясь назад.

Ижен широко-прешироко улыбался.

— Я тебе помогу. Сейчас наброшу соответствующую паутину, будешь раздраженная и готовая к истерике, — пообещал великодушно.

На него посмотрели как на врага рода человеческого. Причем обе.

— Но ведь это идиотизм! — привела следующий аргумент ученица.

— Поэтому обязательно сработает, — заверила Ризма. — Они могут сколько угодно следить за нами, но кто заподозрит малолетнюю девчонку, не подчиняющуюся матери, в том, что она маяки ищет, а не назло этой маме крутится вместе со своим мужчиной рядом с запретным местом?

— Я бы заподозрил, — сказал Ижен.

— Ты параноик. Ты даже чаек подозревал в том, что они замаскировавшийся демон. А у зеркальщиков вряд ли есть возможность следить за детьми. Они могут сколько угодно быть невидимы, но их не больше двух-трех на острове, иначе их бы заметили. Для этого вовсе не обязательно их видеть, достаточно заинтересоваться несоответствием реально присутствующей материи в каком-то месте и тем, что фиксируется. Порталы сбоить начнут и это несоответствие увидят, сначала настройщики, потом их начальство и далее по цепочке. Думаешь, никто не заинтересуется? И лодку зеркальщики невидимой не сделают, маяки они наверняка разбрасывали в видимом своем состоянии и никто не обратил внимания, потому что там часто плавали, рыбу ловили. Тем более они не станут создавать невидимую лодку ради того, чтобы искать любителей приключений в тумане. Эти любители плавают к острову чуть ли не ежедневно.

— Вот! — воспряла несчастная ученица. — Зачем тогда все это? Если ежедневно плавают? Поплыли бы, проверили...

— А если с первой попытки не найдут? Если то, что мы считаем маяком просто какое-то искажение? Тем, что кто-то плавает к острову слишком часто уже заинтересуются. Нужна причина и мы ее предоставим. Назло маме, которая запретила.

— Это же идиотизм, — повторилась ученица, явно сдаваясь.

А Ижену было весело. Очень весело.

План действительно на первый взгляд был очень странным, если не сказать хуже. Но на второй и все последующие взгляды он ему нравился. Именно своим идиотизмом.

Ризмова ученица, к своему неимоверному удивлению встречает на пляже родную дочь пятнадцати лет отроду. В компании мальчишки, который старше на два года, а по уму даже младше. И как должна реагировать любящая родительница? Правильно. Дочь в беде. Мама хватает ее за локоток и тащит в укромное место выяснять отношения. Попутно передает записку с координатами, но это уже частности.

То, что настоящая пятнадцатилетняя дочь в данный момент весело проводит время на природе совсем в другом месте, тоже частности.

Играть разозленную маму, на взгляд Ижена, у Ризминой ученицы получалось плохо. Она немного постояла возле загорающей парочки, словно думала, что с ними теперь делать. Потом почему-то начала извиняться. Монк глядя на нее давился смехом. Он может и хотел бы облегчить участь фальшивой мамаши, но сделать ничего не мог. Профессиональная ныряльщица Енна Йон была похожа именно на ее дочь. Маскировать ее под кого-то другого было бы долгим и проблематичным процессом.

Утащить дочку с пляжа удалось без проблем, та, видимо видя насколько неуверенна мамаша, особо не сопротивлялась. Зато скандал у них на удивление получился. И то, что будет лезть куда хочет, ныряльщица проорала громко и убедительно.

А потом они ждали. До вечера, всю ночь и утро, пока блудная дочь не пришла повторно поругаться с мамой, якобы надеясь, что та все поняла, осознала и ольше не будет лезть в ее личную жизнь. Вместе с собой дочь принесла упакованный в энергетический мешок маяк и сообщение, что эта штука уже не работает. И вообще, она самая целая из всех, что там были, маяки видимо начали разрушаться в тот момент, когда перестали работать.

— Вовремя нас навесил твой сынок, — сказала Ризма.

И Ижен не удержался от гордой улыбки. Приятно, когда детей хвалят, даже приятнее, чем когда хвалят тебя самого. И ерунда, что хвалить особо не за что.

А бедной ученице пришлось изображать маму ныряльщицы еще три дня. Потому что иначе подозрительно. И Монк ей сочувствовал, когда не смеялся наблюдая через окно за очередной постановкой из семейной жизни.

Максим наивно думал, что стоит сказать ребятам, что переезжает с этого острова на другой, они мирно его отпустят и платочками вслед помашут.

Нет, они, конечно, выслушали. И то, что прогоняет родственник, у которого здесь какие-то дела выслушали. И даже советов по борьбе с родственниками давать не стали, чего Максим, честно говоря, опасался.

Ребята поступили проще и непредсказуемее. Они решили ехать вместе с Максимом. А то вдруг ему там скучно станет? Объяснять, что рассчитывал на дальнейший отдых в компании Тайрин он им уже не стал. Еще обидятся, или как-то не так поймут. Пришлось ехать вместе.

— Лучше бы мы сбежали оставив записочку чтобы не беспокоились, — бормотал парень запихивая в сумку нестиранные носки обнаружившиеся под кроватью.

Запихивал он их туда по инерции, хотя был уверен, что серых носков с елочками опоясывающими голень у него не было.

Тайрин загадочно молчала, удивленно рассматривая синюю кофточку выуженную из другой сумки.

На соседний остров перебирались шумно и весело. Строили какие-то планы, Максим надеялся, что не на исследование очередных руин. Не тянуло его туда почему-то. И вообще, казалось, что лучше бы он поехал домой — там зима, снег и есть чем заняться. А тут... А тут казалось, что кто-то смотрит в спину, недобро усмехается и чего-то ждет. Наверное это была семейная паранойя.

На новое место отдыха по старинке плыли на пароме. Ученики Коярена смеялись над очередной историей Ивина. Тайрин сидела рядом, положив голову на плечо и наблюдала за облаками. И в целом было неплохо. Но ощущение взгляда в спину не исчезало. И никаких мерцающих людей, на которых можно бы было его списать, на пароме не было.

— А сейчас вы увидите недостроенный мост! — тоном гида провозгласил Ивин и махнул рукой вправо.

Максим послушно посмотрел и то, что до сих пор казалось темной скалой постепенно превратилось в металлический мост обрывающийся в море.

— Его строил один каман-шай. Тогда порталы существовали только на очень дальние расстояния, а пользоваться потоком никто не умел и мост, соединивший два острова казался хорошей идеей, способной прославить в веках. Строили этот мост очень долго. Бросали, потом ремонтировали и опять строили, пока не оказалось что порталы и дешевле, и строятся легче и надежнее. Мост законсервировали и оставили, как памятник упорству.

Максим полюбовался гигантским сооружением и согласился что это можно было построить только из упорства или бараньего упрямства. Потому что смысла особого не было. Корабли быстроходнее и вместительнее лошадей и возков, которые к ним цепляли. Тех же лошадей можно перевезти на корабле вместе с их грузом, если они так уж сильно нужны.

Мост тянулся и тянулся, возвышался над водой на опорах, скалился с перилл непонятными монстрами и, казалось, вибрировал. А может, вибрировал на самом деле.

— Вот доплывем, — не унимался Ивин, — и я отведу вас в одно место. Там лучшее на Драконе пиво и жареный сыр. Еще там есть рыба, куда уж без нее. Остров ведь маленький, тут везде море.

На пиво Максим был согласен. На сыр тоже. Но все равно решил начать уговаривать Тайрин вернуться домой. Так будет правильно. Чем быстрее отсюда уберешься, тем меньше проблем получишь. Почему-то парень был в этом уверен.

Этот остров, в отличие от предыдущего, оказался полностью курортным. Яркие дома, сувенирные магазинчики на каждом шагу, еще больше разнообразных питеен. Парк развлечений, два театра, один традиционный, второй новый, Максим так и не понял в чем между ними разница, но сходить туда и туда милостиво пообещал. И на закуску тир, в котором стреляли из арбалетов. Еще с этого острова открывался чудный вид на Маленьких Близнецов, два островка-скалы, соединяющихся мостом-перемычкой. Выглядели эти островки сказочно, будто заколдованный замок.

— Вот здесь и будем жить! — оценил пейзаж Ивин и отправился радовать хозяина гостиного дома тем, что к нему прибыл чемпион.

Максима и Тайрин категорически отказались поселить в одной комнате, оно оскорбляло чью-то мораль. Причем, насколько Ивин понял, на этом острове их нигде вместе не поселят, пока они не предъявят свидетельство, что женаты.

— Фанатики какие-то, — непонятно чему обрадовался Итишь.

Максим кивнул и укрепился во мнении, что с островов Спящего Дракона надо линять. И лучше сегодня вечером.

Благие намерения как всегда скончались в страшных муках.

Началось все с того, что Итишь в заведении общепита, в который компания пришла поесть, встретил своего знакомого. Познакомился он с ним на прошлых соревнованиях и поэтому равновесника интересовало почему этого знакомого не было на соревнованиях нынешних. Тот сослался на неожиданно для него самого появившуюся семейную жизнь, на какие-то экзамены и целую кучу проблем. Парню даже сочувствовать хотелось. Ровно до того мгновения, как он широко улыбнулся, оглядел Кояреновых учеников и спросил:

— А вы в других соревнованиях поучаствовать не согласитесь?

— Каких? — спросил за всех Ивин, до сих пор делающий вид, что никакого отношения к ученикам Коярена не имеет.

— Сати против демонов. У нас людей для массовости не хватает, а чем больше людей, тем интереснее.

Ребята заинтересовались. Даже Максим заинтересовался, одна Тайрин весьма скептически улыбнулась. Она же объяснила Максиму правила. Оказалось, банальные войнушки, только вместо врагов и наших демоны и сати. На команды разбивались по жребию, иначе демонов маловато набиралось. Друг друга старались выследить, вырубить и упаковать в веревки или удерживающее плетение, кому как нравилось, до окончания этого странного соревнования. Применять для вырубания можно было свои кулаки и легкие оглушающие плетения, никакого оружия, даже палок использовать нельзя было.

Проходить это соревнование должно было на южной оконечности одного из соседних островов, но их оттуда прогнали узнавшие об войнушках местные жители, испугавшиеся, что парни по ошибке опять нападут на случайных прохожих. Поэтому жаждущие сражения переехали сюда. Тут тоже есть довольно заросший то ли парк, то ли лес, там хватает камней и оврагов, в общем, вполне подходящее место. Еще и среди отдыхающих можно набрать народа для массовости. И луна пока большая, ночью можно играть. Ночью оно интереснее — все так загадочно шелестит, потрескивает, непонятные тени мечутся, найти и выследить кого-то непросто.

Максим на этот рассказ благодушно кивал и опомниться не успел, как оказался участником предстоящего сражения.

Нет, он сразу не сдался и мириться с тем, что его мнения забыли спросить, не собирался. Изначально парень собирался на все плюнуть и тихонько отправиться к ближайшему порталу. Потом выяснилось, что как раз своего портала на острове нет, поэтому паром такой популярный. Портал, в случае с этим островом не окупится, паром гораздо дешевле обходится, и отдыхающим оно нравится. Правда, у паромов есть свои недостатки, они ходят по расписанию и ради Максима менять его не собирались. Поздно он кинулся.

А потом как-то тихо и незаметно пришел вечер и уходить по-английски стало поздно. Разве что в комнате баррикадироваться, чтобы потом приезжим об этом случае рассказывали как о чем-то невероятно забавном.

— Тормоз я какой-то, — сказал парень своему отражению.

Тайрин хорошо, Тайрин девушка и ее никто не подначивал тем, что хоть раз в жизни в подобном соревновании должен поучаствовать каждый мужчина. И опозорить на весь город тоже не обещали. Максиму то от того позора было бы и не холодно, и не жарко, только он не был уверен, что та же тетушка его поймет.

Почему ему не хотелось бегать между кустами и деревьями изображая то ли придурковатого сати, то ли не менее придурковатого демона Максим не знал. Просто не хотелось и все тут.

Последняя надежда у Максима была на луну и тучи. Первые должны были появиться и закрыть вторую, тогда бы экстремалы не наигравшиеся в детстве перенесли свое сражение на другой день, а он успел бы отправиться домой. И пускай делают что хотят.

Тучи так и не появились и луна нагло смотрела с небес, еще больше обкусанная, но яркая и годящаяся для освещения великой партизанской битвы между сати и демонами.

— Зараза, — сказал луне Максим.

Она оказалась не обидчивой и светила все так же ярко.

К деревьям и кустарникам разросшимся между большими камнями, по словам организаторов войнушек выброшенными когда-то на остров морем, пробирались по трое-четверо, чтобы местные жители ничего не заподозрили и не стали мешать. Максим шел и думал каким именно образом море умудрилось выбросить на берег такие булыжники. Что это был за катаклизм?

— Там нужно быть осторожным, — рассказывал высоченный блондин. — Кроме камней и деревьев там есть ямы, из которых копали песок, ямы, которые вымыли ливни, ямы, которые появились непонятно как. Некоторые не видно, пока не подойдешь к ним вплотную, или пока туда не свалишься. На деревья лучше не лезть, они старые, ломкие, а иногда даже падают. На камни лезть можно, но лучше не надо, они скользкие, в некоторых трещины. У одного парня в такой нога застряла, всю ночь сидел, потому что на крики никто не реагировал. А потом его полдня освобождали, могли бы быстрее, но тогда не гарантировали, что не оторвут ему случайно ступню.

Максим слушал вполуха, думал и следил за луной. Луна следила за ним. А еще за ним следили острова-близнецы, торчали себе над водой, похожие на остатки чьего-то зуба и молчали. Нехорошо так молчали.

— А на близнецах кто-то живет? — спросил Максим.

— А? — отозвался блондин. — Нет. Кому оно надо? Там только скалы. Ни воды, ни почвы, ничего другого. Когда-то давно там тюрьма была, но от нее остался только фундамент.

— Понятно, — сказал Максим.

Лучше бы не спрашивал, теперь еще и мысли о призраках безвинно замученных заключенных полезли.

Дорога по которой они шли, закончилась неожиданно. Просто оборвалась по непонятной причине, словно была близкой родственницей недостроенного моста. Дальше начались обещанные камни. Огромные камни, лежащие сами по себе и друг на друге. И это тоже было нехорошо. Казалось, один из этих камешков обязательно сегодня свалится кому-то на голову.

— Итишь, ты веришь в предчувствие?

— Предчувствие? — переспросил равновесник. — В смысле пророчество? Нет, не верю, они невозможны, нельзя увидеть или почувствовать то, что еще не произошло, а может и не произойти.

— Аха, — выдохнул Максим.

Наверное в этом вздохе было облегчение, или еще что-то, но Итишь посмотрел на Максима, пристально так.

— Зато я верю в подсознание, — сказал серьезно. — Например, ты мог что-то увидеть мельком, не придать ему значения, не запомнить, вообще мазнуть взглядом и даже не осознать что оно такое. А вот в подсознании оно отпечаталось, там произошел анализ, были сделаны выводы и сейчас ты откуда-то знаешь что должно произойти что-то нехорошее.

Максим хмыкнул. На откровенность он его вызывает, что ли?

— У меня паранойя, семейная, — признался. — Но это вовсе не значит, что меня никто не преследует.

— Ну, да, — не стал спорить равновесник.

— Вон они! — чему-то обрадовался блондин организатор войнушек и уверенно пошел к камням.

Остальные последовали за ним.

В низинке между камнями обнаружилось человек тридцать парней. Они сидели на земле, не шумели, почти не шевелились и были очень похожи на поднятых заезжим некромантом свеженьких зомби.

Максим тоже сел и стал ждать неведомо чего. Дождлся прихода еще трех группок и жеребьевки, благодаря которой оказался демоном. Ему вменили больно не кусаться и участники войнушек разбрелись.

Демоны все-таки оказались в худшем положении, чем сати. Сати могли объединяться, могли по правилам охотиться на демона максимум втроем. А вот демоны должны были оставаться одинокими.

— Несправедливо, — пробормотал Максим, просачиваясь между двумя камнями.

Кого-то ловить и кусать не больно ему по-прежнему не хотелось. Не игровое настроение, совершенно. Поэтому щели между камнями он обрадовался. Кто-то крупнее там вряд ли пролезет. А если повезет...

Не повезло. За камнями оказалась яма. Наверняка глубокая, дна в лунном свете не видно. Не навернулся Максим туда только каким-то чудом.

— Да, — сказал парень яме.

Лезть обратно не хотелось. Вперед не пойдешь. Зато можно некоторое время постоять и подумать. К нему ведь тоже никто не подойдет и в тени вряд ли увидит. Но на всякий случай нужно узнать где они все.

Радар-бабочка развернул крылья и Максим закрыл глаза чтобы лучше видеть.

Ребята умудрились разбрестись по всему пространству для игры и продолжали разбредаться. Найти друг друга они могли бы только случайно, или ориентируясь на слух. Некоторые, видимо самые умные или опытные, лежали и сидели в засаде, ожидая пока противники сами придут. Кто-то даже на камнях лежал, видимо рассчитавая свалиться оттуда кому-то на голову. Максим улыбнулся, похвалил свою предусмотрительность и решил, что никуда до утра от своей ямы не уйдет, разве что другого выбора не будет.

Думалось в основном о подсознании и его причудах. Если допустить, что он действительно что-то увидел из-за чего теперь хочется сбежать с этого острова, значит это что-то увиденное ассоциируется исключительно с неприятностями. И в эти неприятности он уже влипал, наверняка. А что ассоциируется с неприятностями?

— Мелкие блондинки и мерцающие люди, — сказал бабочке парень.

Радар согласно махнул крыльями.

Слева и справа Максим ничего интересного не нашел, поэтому решил посмотреть еще и впереди, до самого моря. Что он хочет найти интересного парень даже не представлял, но когда это интересное обнаружил, довольно долго пялился в темноту и не знал что теперь с этим интересным делать.

— А может это контрабандисты? — спросил у самого себя. — Сувениры привезли, теперь сортируют. Или кто-то нарушает правила... хотя для нарушителей их там многовато, разве что позвали друзей, чтобы нарушать было приятнее. Или кто-то там занимается чем-то похуже контрабанды. Труп, например, закапывают. А тут я припрусь и им придется копать еще одну яму.

Восемнадцать человек все так же продолжали стоять на месте и никуда идти видимо не собирались.

— Ладно, — сказал Максим. — Допустим я Магомед, а вы гора. Горы к Магомедам не ходят, к сожалению, но это не значит, что я туда попрусь один.

Итиша найти было не сложно, он оказался одним из тех умников, которые залегли на камнях. Максим в упор не помнил демон он или сати, но тому, что равновесник там лежит без напарника обрадовался. С одним будет проще объясниться. Если бы блондин камешек выбрал поближе, было бы вообще хорошо. А так...

Максим вздохнул и полез в щель, не пряча радар. Так оно надежнее, меньше шансов на кого-то случайно наткнуться и потерять время. Объяснять что-либо парням, с которыми только-только познакомился он не собирался.

— У нас проблемы, — сказал Монк.

Ризма тяжко вздохнула, ее бы удивило, если бы проблем не было. И вообще, эти проблемы не новость.

— Ижен, демоном тебе об голову, тебя эти проблемы касаются в первую очередь, отвлекись от своих художеств!

— Хм, — сказал тот, но блокнот с набросками отложил.

— Рассказывай! — потребовала Ризма, а то любит он драматизма нагнать, жить без этого не может.

— Они разобрались как работают маяки, смогли один восстановить и запустить и...

— И? — встал на ноги Ижен.

— Мы ошиблись. Эти штуки в данный момент работают не в одном месте. Причем, работают они по нарастающей, и портал в камне открывается, судя по всему, в тот момент, когда излучение достигает пика. Возможно, оно даже используется как первичный импульс, но в этом они не уверены...

— Монк, ты сказал, что это мои проблемы в первую очередь, — нетерпеливо напомнил Ижен. — А пока то, что я слышу, меня касается не больше, чем всех остальных.

— На какой остров твой сын отправился? — спросил Монк.

— На соседний, слева, не помню какое у него самоназвание.

— Да? — поддельно удивился Монк. — Так вот, лучше бы твой сын остался здесь. Потому что возле того острова есть две скалы торчащие из воды и самые близкие к пику маяки расположены вокруг этих скал.

Ижен выругался и стал паковать в чехол блокнот и карандаши, неаккуратно паковать, что-то внутри трещало и шуршало.

— Там нет портала, — вспомнила Ритке, найдя остров на карте.

Ижен выругался еще раз.

— Монк, ищи корабль, хоть из-под земли его достань!

— Я с морской стражей договорился, — улыбнулся толстяк. — Они нас ждут. Успеем мы твоего отпрыска с острова убрать.

— Ты его просто не знаешь, — сказал чадолюбивый отец. — Не успеем. Или не найдем, потому что он уже куда-то влез и прячется. Или...

— Попытаться мы можем, — отрезала Ризма. — Пошли.

И они пошли. Ризма делающая вид, что она спокойна и знает, что делает. Притихшие ее ученицы. Монк, заедающий нервы орешками. Ныряльщица, все еще изображающая недовольного жизнью подростка. Парни-техники и представители стражи. Что-то себе под нос бормочущий отец проблемного ребенка, которого некоторые еще и гением с нестандартным мышлением обозвали. Немаленькая такая толпа получилась. Не заметить, что эта толпа грузится на юркий кораблик морской стражи и куда-то отплывает было бы довольно сложно. Но делать вид, что ни о чем не догадываешься и не знаешь где искать было уже поздно.

Гонки со временем.

Тайрин снился такой чудесный сон, что когда ее разбудили, попутно своими воплями перебудив весь гостиный дом, оравшего она готова была убить. Натянув футболку задом наперед и штаны, которые никак не хотели застегиваться, девушка пошла открывать.

За дверью обнаружилась толпа. И все бы ничего, мало ли кому по ночам не спится, но в этой толпе был отец Максима.

— Где он?! — первым делом спросил Ижен, и в комнату заглянул, словно надеялся, что его сынок прячется под кроватью. Или в шкафу.

— Ушел играть, — сказала Тайрин и зевнула. — А я спать хочу. А вы мне не даете.

— Куда ушел? — как-то подозрительно напрягся Ижен.

— Во что играть? — неправильным эхом спросил бородатый мужчина.

— В охоту на демонов, — сказала девушка. — А куда, точно не знаю, но там много камней и деревьев. И совсем нет домов. Они так говорили.

— Я знаю где это! — жизнерадостно воскликнул высокий тощий парень.

Тайрин на него внимательно посмотрела и поняла, что если начнет убивать эту толпу, то он будет первым. Нельзя быть таким веселым разбудив ни в чем не повинных людей.

— Благодарю, — сказал Максимов отец Тайрин и схватил весельчака за плечо. — А ты веди! Быстро.

— Да ладно вам...

— Веди я сказал!

Парень послушно повел. Для начала прочь из гостиного дома.

Тайрин проводила толпу недовольным взглядом и пошла досыпать. Вдруг сон вернется?

Сон не вернулся, ни тот, который снился, ни какой-то другой. Зато пришли мысли, все нехорошие и утверждающие, что просто так Ижен сюда бы не прибежал. И ловить сына столь оригинальным способом бы не стал. А значит, у Максима неприятности. Так или иначе. И скорее всего совершенно случайно, именно из-за того, что он согласился поучаствовать в идиотской игре.

— И куда мне теперь идти? — спросила девушка у зеркала, перед которым расчесывалась. — Где этих придурков искать?

О том, что там может быть опасно и для стража, и вообще ее там никто не ждет Тайрин конечно подумала. Но сидеть на кровати и переживать ничего не делая она не собиралась.

— У твоего ребенка талант находить зеркальщиков, — сказала Ризма. — Его можно вместо собаки использовать.

Ижен одарил ее убийственным взглядом и ускорил шаг. В том, что зеркальщики будут там же где и Максим он не сомневался. Самое подходящее место, судя по всему. Они просто не рассчитывали, что толпа недорослей решит, что в такую лунную ночь хорошо играть в травмоопасную игру и выберет место, в котором маловероятно, что появятся местные жители. Вот будет сюрприз, когда эти любители пустынных мест друг на друга наткнутся.

Луна, как назло, светила ярко. Облаков не было и не предвиделось. Надеяться на то, что мальчишки быстренько наиграются и разойдутся не приходилось.

Лишь бы эти мальчишки не помешали и не пострадали.

Незаметно их переловить и убрать с опасного места не получится.

Заметно, тоже вряд ли.

Максим крался чувствуя себя тем еще придурком. Ходить тихо и незаметно у него не получалось, поэтому приходилось несколько раз прятаться и пережидать, пока другиме придурки не уйдут, решив, что им показалось и никого здесь нет. Один раз переждать не получилось и ему пришлось вязать незнакомого парня его же поясом — ну не захватил Максим веревки — не слушая его страстного шепота о том, что он тоже демон. Что он хотел этими словами сказать, Максим понял, когда возвращаться и развязывать было уже поздно. Он только понадеялся, что из пояса парень вылезет. Или ветку куста сломает, к которой привязан и куда-то уйдет. В конце концов, связаны у него только руки, Максим бы точно ушел.

Итишь, словно издеваясь, належавшись на одном камне, перебежками добрался до другого и залег уже там. Максиму из-за его беготни пришлось прятаться под деревом и заново прокладывать маршрут к равновеснику.

Вообще, желающих побегать было много. Кого-то вроде ловили, другие подставлялись и ловили тех, кто считал их своей добычей. Но в чем смысл этой игры Максим все равно не понимал. Остаться в живых должен кто-то один, что ли? Или кто победит — демоны или сати? Учитывая, что каждый играет за себя, весьма спорно.

В общем, глупость какая-то, особенно учитывая, что удача тут играет гораздо большую роль, чем сила, умение и наличие веревки. В конце концов, можно отлежаться на камнях, как тот же Итишь, подождать пока противников переловят и спуститься, чтобы почувствовать себя победителем.

Максим вздохнул, в очередной раз спрятался, пропуская мрачно бредущую на полусогнутых фигуру, пытавшуюся казаться ниже, чем она есть, и пошел к камню Итиша.

Тот, на удивление, лежал там как привязанный. Даже не шевелился. И на появление Максима не отреагировал, даже когда тот подошел вплотную.

— Может он там умер? — задал вопрос сам себе парень.

Пришлось лезть на камень, надеясь, что равновесник не попытается его оттуда сбросить. Падать было бы неприятно. И что никто не подкрадется пока он лезет.

— Так, — сказал Максим.

Итишь на камне спал, самым бессовестным образом. И не холодно ему, гаду.

Максим побарахтался, кое-как заполз на ровную и гладкую площадку на камне, раскрыл радар, убедился, что никто пока этим камнем не заинтересовался. Стараясь прижаться к нему поплотнее, а то еще кто-то увидит, подполз к дрыхнувшему парню и зажал ему нос. Тот всхрапнул и стал дышать ртом.

— Придурок, — окрестил равновесника Максим.

Отпускать радар не хотелось, мало ли кого сюда принесет. Одной рукой закрыть и нос и рот не получалось, Итишь мотал головой и стал себе дальше.

— Эй, — интимно прошептал Максим ему в ухо и потряс за плечо. Реакции не последовало.

Пришлось опять шатать, пинать, шептать, мысленно умоляя местных богов чтобы те сделали что-то и этого шума никто не услышал. А проснулся Итишь только после того, как Максим дернул его за косу. А может его разбудил удар головой об камень, хотя приподнял эту голову за косу Максим не высоко.

— Убью, — мрачно, но тихо пообещал равновесник.

— Обязательно убьешь, но не сегодня. Мне нужно твоя помощь.

К камню кто-то подкрадывался. Осторожно так, замирая в каждой тени, так что не случайно это направление выбрал.

— Какая еще помощь? — возмутился Итишь, словно это не он чуть ли не насильно затащил Максима на эту игру.

— Обыкновенная. Я хочу посмотреть что за толпа и почему выстроилась в кружок у самого моря. Оно мне подозрительно, особенно в свете того острова, который пустой внутри. А ты постоишь на стреме и в случае чего побежишь звать кого-нибудь на помощь.

— Кого? — решил уточнить равновесник.

— А кого хочешь, — милостиво разрешил Максим, который об этом совсем не думал. Итишь ведь местный, так что ему виднее. — А сейчас мы тихо-тихо отсюда уйдем. Там какой-то тип подкрадывается.

Уйти тихо не получилось. Как раз с той стороны, с которой они спускались кто-то набросал под камень сухих веток. Видно их в тени не было, зато трещали они оглушительно.

— Ходу! — выдохнул Максим и почему-то пригнувшись рванул к темной массе кустарника.

Итишь его поймал, показал жестом вправо и бодро туда помчался, а потом пропал. Максим даже удивиться не успел, как земля под ногами исчезла и он покатился куда-то вниз по песчаной осыпи.

— Размыв, — прошептал равновесник, сидевший внизу.

— Что?

— Вода размыла и песка нанесла. Когда шторм, вода сюда достает, а почва здесь мягкая.

— А, — сказал Максим, удивляясь, что Итишь может думать о такой ерунде.

А с другой стороны, о бродящих вокруг мерцающих людях он не знает, почему бы и не подумать о чем-то другом?

— Пошли, — махнул рукой в темноту Итишь. — Не один я карту купил. Куда дальше?

Максим удивленно на него посмотрел и раскрыл радар. Подумать только, они еще и карты покупают. А некоторые, наверняка, ходили сюда днем, в надежде, что потом смогут сориентироваться ночью. Увлеченные люди.

Дальше они пошли шурша песком к морю. Восемнадцать подозрительных человек стояли чуть сбоку от того места, где начинался размыв.

— Там нет никого, — недовольно сказал Итишь, долго всматривавшийся в темноту между сравнительно небольшими камнями.

— Ошибаешься, есть, — покачал головой Максим. — Там люди, мерцающие.

Итишь немного посмотрел на Максима, потом вздохнул. Тряхнул руками, сложил ладони вместе перед грудью, немного так постоял, словно молился кому-то. А потом стал смотреть в сторону мерцающих людей обхватив ладонями голову.

— Понятно, — сказал задумчиво. — Зеркальщики. Я их по-прежнему не вижу, зато вижу пустоту где они стоят. Чем они там занимаются?

— Понятия не имею. Но подозреваю, что воруют очередной остров. Не зря же они выбрали место с которого очень хорошо видно Близнецов.

— Не зря, — эхом отозвался Итишь. — Ладно. Пошли отсюда. Нужно сказать кому-то.

— Ты иди и говори. Ты умеешь заставлять себя слушать. А я понаблюдаю.

— Зачем? — спросил Итишь.

— Не знаю. Просто мне надо. И вдруг смогу увидеть что-то, что потом поможет.

Итишь кивнул, развернулся и ушел. Хороший парень, а главное, не надоедливый.

— Ты спятил? — Монк тряхнул пойманного за шкирку парня и уронил его на землю.

Тот сел и удивленно на него уставился.

— Э-э-э-э... — сказал.

— Ижен, ты как? — Ризма села возле валявшегося на земле мужчины и потрясла его за плечо.

— Живой, — простонал папаша, сбитый с ног выскочившим из-за камня парнем.

— А целый? — поинтересовался кто-то.

Ижен натурально зарычал и встал на ноги.

— Идем! Хотя... Где Максим?! — рявкнул на парня.

— Не знаю, — неуверенно сказал тот.

Похоже он даже не знал кто такой этот Максим. Или что такое. Имя у Иженового отпрыска оригинальное.

— Идем! — повторил обеспокоенный папаша и рванул вперед.

Слева из-за куста на него вывалился очередной парень, с ног не сбил, но врезал куда-то так, что Ижен согнулся.

— Стоять! — повысила голос Ризма, которой выскакивающие отовсюду и пытающиеся покалечить Ижена мальчишки надоели. — Ижен, на место! Не отходи от нас и они тебя не тронут. Монк, хватит ржать!

— А давайте мы... — излишне жизнерадостно попытался предложить что-то кто-то за ее спиной, но его сразу же заткнули, а то Ижен и так зол, дальше некуда.

— Все вернулись на места и идем! — велела Ризма. — К морю. Быстро.

Из-за очередного камня, как привидение вышел очередной парень. Невысокий, светловолосый, с длинной косой. Он остановился, посмотрел на хихикающего Монка, потом на Ризму, потом перевел взгляд на все еще кланяющегося земле Ижена и пошел к нему.

— Я вас знаю, — заявил потусторонним голосом.

Ижен что-то простонал, явно что-то нелестное, но парень, как и положено равновеснику, остался спокоен и невозмутим.

— Максим просил сказать кому-то. Думаю вы подойдете.

— Подойдет? — удивленно переспросила Ризма.

— Максим? — распрямился Ижен. — Где он?

— Охраняет своих мерцающих людей.

— Что?! — заорал несчастный отец ненормального ребенка, наверняка переполошив и охотников, и демонов, и случайных прохожих на противоположной стороне острова. — Как охраняет?!

— Смотрит что они там делают, — все так же невозмутимо уточнил равновесник. — Когда я уходил, они ничего не делали. Стояли кружочком, молчали. Но он остался на случай, если начнут делать. Или уходить.

— Тогда он пойдет за ними, — простонал папаша.

— Зачем? — удивился равновесник. — У него эта штука, ему не надо никуда ни за кем ходить, чтобы проследить куда этот кто-то идет.

Что за штука Ижен видимо понял, поэтому несколько успокоился.

— Давайте я вас туда проведу, — предложил добрый равновесник. — Если идти по размыву, можно подойти очень тихо. Если, конечно, не кричать.

Монк опять начал давиться смехом и Ризма его пнула. Давно хотелось, а тут такой повод.

Мерцающие люди стояли и ничего не делали. Максиму было скучно, он зевал и чувствовал, что еще немного и уснет. Стоя, как лошадь.

— Да делайте вы что-нибудь, — попросил парень. — А то я тут челюсть с вами вывихну.

И его словно услышали.

Мерцающие люди зашевелились, потянулись друг к другу руками. К Максиму опять вернулся недобрый взгляд в спину, он даже оглянулся, чтобы убедиться, что камень там на месте. Здоровенный булыжник никуда не делся, зато что-то негромко, на грани слуха, зазвенело над морем.

— Твою ж маму, — прошептал парень, ошарашено глядя на то, что показывал радар.

В одной из скал-островов внутри росла пустота, словно камень выедала кислота. Парень быстренько осмотрел Близнецов, обнаружил именно в этой явно рукотворную пещерку с каким-то барахлом.

— Им нужен вход зачем-то, — сказал сам себе Максим.

Огляделся и тихонько пошел к стоявшим прислонившись друг к другу булыжникам. Там можно было спрятаться. Что Максим собирался там делать, он понятия не имел. Но что-то сделать хотелось. Сильно.

Пока он дошел, пока влез, изображая рака отшельника, под камни, пока выгреб из-под себя каменное крошево и улегся поудобнее, по ощущениям прошла целая вечность. И в тот момент, когда радар-бабочка в очередной раз раскрывала крылья, ему казалось, что от островка уже ничего не осталось. Просто пустая оболочка.

— Хм.

Разрастание пустоты явно замедлилось, но продолжалось. Максиму лежать было неудобно и он задумался над тем, зачем сюда залез? Ощущение взгляда в спину никуда не делось, а если захотят найти, то все равно найдут. Гораздо проще было бы сбежать с помощью подвески Ярослава.

— Блин...

Стоило вспомнить о подвеске, как сразу вспомнились и слова создателя о том, что в Максиме живет дракон, а значит Максим сможет при желании построить даже маленький мирок. И почему этот Максим до сих пор не соизволил хотя бы подумать над этим вопросом? И посоветоваться не с кем. Ярослава в том городе можно искать долго, зеркальщики успеют острова украсть и сбежать, а потом вернуться и украсть следующие.

— Надо подумать, — решил парень.

Думалось под камнями плохо, вроде бы убранные камешки вернулись обратно и всячески намекали, что Максим здесь лишний. Пришлось выползти, дойти до дерева и сесть под ним, в тени кроны. Из-под дерева открывался отличный вид на мерцающих людей. Они стояли трогательно держась за руки и покачивались.

— Уроды, — обозвал зеркальщиков Максим.

Думалось почему-то все время не о том. Кто-то где-то орал, сбивая с мысли, море шумело, звенела какая-то пакость, будто рой комаров. Неподходящая обстановка для размышлений, а другой нет.

От нечего делать Максим вытащил в мир меч, прямой и короткий, он такой в учебнике по истории видел, дважды им взмахнул и сообразил, что чего-то сильно не понимает.

Это оружие появляется из потока хаоса. Из личного потока хаоса Максима. Именно этот поток Ярослав обозвал драконом, молодым и глупым, но уже драконом. Вот только он вовсе не говорил, что миры создаются из драконов. Нет, он рассказывал о составляющих, которых в этом мире нет. Зато тут есть их обрывки, тот самый хаос из которого получается материя и в который она опять превращается. Из того хаоса пришла мама. Из него же получился дракон, как-то от этого хаоса отгородившийся. А значит... А значит личный поток совершенно ни при чем. Миры строить надо из хаоса не принадлежащего никому.

— Ага, — чему-то обрадовался парень. — Значит свой поток не трогаем. Трогаем то из чего он появляется и куда исчезает. Знать бы еще, как к этому чему-то дотянуться.

Меч в руке изогнулся, качнулся сам по себе, а потом из него свалилась на землю капля на лету превратившаяся в мелкий камушек.

— Э-э-э-э... Ты меня понимаешь? — уставился с подозрением на меч.

С другой стороны, драконы вроде твари разумные.

— Ты мои мысли читаешь? — уточнил парень.

Меч загадочно промолчал. Если он и читал мысли, то сознаваться в этом не сбирался.

— Ладно, если ты меня понимаешь, качнись сверху вниз, если не понимаешь, качнись из стороны в сторону.

Качаться меч не захотел.

— То ли не понимает, то ли понимает что-то не то, — решил Максим.

Если подумать, то когда меч стал странно себя вести, его хозяин вовсе не разговаривал. Так почему он должен понимать слова?

Думал Максим тоже словам и в этом была проблема.

Или не в этом?

Может меч понимает образы? И камешек появился из-за того, что эти камни сидевшего на них Максима вконец заколебали? А вести себя меч начал так из-за того, что в голове бродили образы постройки миров, создания предметов и прочая дурь. Вот оно и наложилось. Раньше ведь Максиму ничего строить и создавать не хотелось.

Да. Раньше ему хотелось получить меч. И каким бы тот меч не получался, он всегда был похож на то, что Максим уже видел и что наверняка в тот момент представил.

— Какой-то я несобранный, даже меч один и тот же в голове не держится, — сказал парень камешку вытащенному из-под бедра. — Ладно попробуем думать образами. Чего же мне сейчас хочется? Мне хочется, чтобы заросла дыра в острове. Не идет она ему, выгнивший изнутри зуб напоминает, а это больно. Поэтому надо взять и зарастить эту дыру, чтобы ее не было.

В воображении почему-то нарисовался мастерок быстро, ловко и щедро забрасывающий пустоту в камне цементом.

Максим, не выпуская из руки меч, на второй раскрыл радар и посмотрел на Близнеца. Там ничего не изменилось, наверное образ был не подходящий для понимания юного и глупого дракона.

— Ладно, — терпеливо прошептал Максим. — Попробуем иначе.

Кирпичами закладывать пустоту дракон тоже не захотел, как и засыпать песком, хотя здесь Максим заподозрил, что идея изначально была глупая, особенно с кирпичами. Так же не получилось набросать в пустоту камней и обрушить остров к чертовой матери, чтобы мерцающим людям неповадно было. Максиму пришлось думать дальше, долго думать, предлагая разнообразные варианты. Он даже не подозревал, что у него такое развитое воображение, способное представить как с Земной свалки переносится чать того, что там валяется, скатывается в компактный шар, прессуется и затыкает все растущую дыру.

А помог в итоге урок химии, который вспомнился совсем уж непонятно к чему. На этом уроке рассказывали как получается поэлитилен, винил и прочая пакость. Формул Максим естественно не помнил, зато помнил, что там растут цепочки, что ли. Из поэтилена мысли перескочили на кристаллы которые тоже растут и парень ярко представил, как пустота внутри острова зарастает друзами кристаллов. Они растут, наслаиваются, срастаются намертво, цепляются в камень.

Когда Максим посмотрел на радар, даже не удивился почему-то. Пустота больше не увеличивалась она зарастала. А когда от нее почти ничего не осталось, мерцающие люди забеспокоились, один дергаться начал, трое вроде на море уставились.

И тут, как те американские полицейские из боевиков, которые появляются именно в тот момент, когда они уже никому не нужны, появился папаша с компанией то ли коллег, то ли друзей. Мерцающих людей они как-то рассмотрели, галопом бросились их ловить, не забыв наорать на и так не рвущегося туда Итиша, чтобы он стоял на месте и никому не мешал.

— А если эти привидения сейчас начнут разбегаться и один будет пробегать в метре от блондина, он тоже не должен мешать? — удивился Максим и решил, что хватит сидеть под деревом.

Он вышел из-под него, удивляясь, что лунный свет становится то ярче, то темнее, словно это не луна, а электрическая лампочка, реагирующая на перепады напряжения.

Под ноги попался камешек, Максим об него спотыкнулся, потом немного пошатался еще на одном, подождал пока луна станет ярче и пошел к Итишу. Почему-то казалось, что ему там скучно, а еще у него обзор на драку лучше.

С папашей на самом деле пришла целая толпа людей. Они бегали, орали, натыкались друг на друга. Если бы не догадались перекрыть проходы между камнями, зеркальщики давно бы сбежали. А так пытались, но у них не получалось. Люди там стояли умелые и сильные.

— А я бы через верх полез, — философски сказал Максим Итишу, до которого медленно, но дошел.

Равновесник посмотрел на него как-то странно.

— Что с тобой?

— А? — удивился Максим. Луна опять померкла и он зажмурился в надежде, что глаза привыкнут быстрее. Поверхность под ногами начала клониться вправо. — Я говорю, что полез бы через верх на месте этих, — махнул рукой в направлении мерцающих людей.

Глаза пришлось открыть, потому что его повело куда-то вперед и он еле удержался на ногах.

Луна на удивление опять светило ярко. А Итишь почему-то заглядывал в лицо и держал за плечо.

— Может ты сядешь? — участливо спросил равновесник.

— Зачем? — спросил Максим.

— Тебе надо, — серьезно сказал Итишь.

Максиму сидеть не хотелось, на местных камнях, камешках и каменюшечках он насиделся на всю оставшуюся жизнь. Поэтому он помотал головой, подождал пока луна перестанет шататься и вернулся к предыдущей теме разговора:

— Если бы я был практически невидимкой, я бы не стал бегать и орать. Я бы тихонько подошел к камню и перелез через него.

— То ты, — сказал Итишь, продолжая вглядываться в лицо.

— Никогда не думал, что незнакомые люди глупее меня. Сначала я в этом убеждаюсь, а потом думаю. Мне вон тот камень нравится.

Высказавшись Максим пошел к широкому, но не высокому камню. Он бы на него забрался без особого труда. Камень, на котором спал Итишь был выше.

— Ты смотри, точно лезет, — удивился Максим, заметив мерцающую фигуру и рванул вперед.

Итишь что-то крикнул и бросился следом. Кажется не помогать, а ловить и оттаскивать подальше от опасности.

Зеркальщик сел на камне, спустив ноги, похоже, заметил бегущих к нему парней и махнул перед собой руками. Итишь дернул Максима на себя и они оба упали, кажется, на спины. Максим не был уверен, потому что луна стала очень яркой, до рези в глазах, а потом вообще исчезла.

И где-то далеко закричала женщина. А потом стало жарко и все пропало. Почти все. Мерзкий звенящий звук почему-то остался.

Разбор полетов.

— Если я попытаюсь обидеть его ребенка, убейте меня. Просто убейте. Если я только попытаюсь обидеть его ребенка... — бормотал какой-то парень за спиной Ризмы.

Оборачиваться и смотреть кого там заклинило ей не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Зеркальщиков они поймали. Не всех. Равновесник говорил, что их было восемнадцать, а в сетке сидели двенадцать. Еще одному целители пытались не дать умереть, хотя по мнению Ризмы его нужно было добить из человеколюбия. Тем более, вряд ли этот ненормальный знает больше остальных.

Это же надо было додуматься швыряться в мальчишек заряженным зеркалом.

Ризма такие штуки ненавидела. Сами по себе. Да, они спокойно пролетали через щиты и могли на некоторое время парализовать владельцев этих щитов. И да, это не сети, которые нужно еще набросить и сплести, воспользоваться может кто угодно, не обязательно сати. Вон даже иномирец воспользовался. Ничего ведь сложного, бросил, зеркало пролетев через щит и среагировав на него выпустило плетение и опять стало простой стекляшкой. Это в теории.

А на практике, эти зеркала ломались чаще, чем срабатывали, особенно если никаких щитов не было. Да они и просто так ломались, при замахе, в полете, даже в кармане. А уж как часто они ломались ударяясь об человека которого хотелось всего лишь парализовать на некоторое время...

А тут еще и Иженов сын в полуобморочном состоянии каким-то образом отмахнулся мечом, попал по проклятому зеркалу. К счастью не разбил, просто отбросил к ногам придурка, который зеркалом бросался. А тот наступил. И теперь то, что от него осталось после выброса энергии целители пытаются удержать среди живых.

И Ижен бродит злющий и требует отдать ему придурка для пыток и экспериментов.

И из светловолосого равновесника все еще пытаются выковырять осколки. К счастью, у него пострадала только рука, которой он инстинктивно прикрывал лицо. Не сильно пострадала и целители пытаются не усугубить.

А вот Иженов сын теперь красивый. На удивление везучий парень на самом деле. Мог ведь и без глаз остаться. А так, заживет. Когда-нибудь.

Но самое плохое, во всей этой истории вовсе не пострадавшие мальчишки. И даже не папаша одного из них требующий пыток. Самое плохое — зеркало было местной поделкой и умерший в тюрьме каман не имел к нему никакого отношения. Заряд в зеркале держится дня два-три в полном объеме, а потом за две недели полностью рассеивается. Со дня смерти Талинея прошло гораздо больше времени, а зеркало было полным. И судя по тому, чем закончилось нарушение целостности — заряд там был сильный. А значит, делал мастер. Подрабатывающие студенты такое не сделают. Да и не станут связываться. Никто не станет связываться, если у него нет личного интереса.

Не успели решить одну проблему. И вот вам вторая, возможно еще хуже первой. Маяки-то можно заглушить и не беспокоиться больше. А типа, который делает для зеркальщиков носители для плетений придется искать и ловить. Знать бы еще кого и где.

Возможно он там не один.

Ризма вздохнула и откинулась на спинку стула. Спина болела неимоверно. А допрос, даже если умеешь отличать правду от лжи, дело долгое. Можно ведь просто молчать. Или лгать так, что до правды там ни за что не доберешься. Поэтому она сидела здесь и терпеливо ждала, чем он закончится.

А еще, если подумать, Ижен не прав. Его ребенок вовсе не неудачник. Он неимоверно везучий человек, просто везет ему на неприятности. Если они где-то есть, он их обязательно найдет. Вот не бросься этот мальчишка смотреть кто там лезет через камень, любитель швыряться зеркалами бы сбежал и о том, что эти зеркала кто-то для него сделал, они бы так и не узнали. Что в этом было бы хорошего?

Неудачник в этой истории в данный момент почти мертв, был бы мертв полностью, если бы не целители. Это надо же било наступить на собственное зеркало.

— Придурок, — прошептала Ризма и попыталась устроиться удобнее.

Опыт ей подсказывал, что ждать придется долго.

Тайрин спала в кресле, закинув ноги на поручень и подложив под щеку ладонь.

Максим на нее смотрел. Долго-долго. И ни о чем не думал. Совсем. Состояние не располагало к размышлениям. Голова не то чтобы болела, но была тяжелая и какая-то чужая. Лицо щипало. Максим попытался его потрогать и нащупал что-то подозрительно похожее на пластырь. А еще обнаружил, что прикосновение почти не ощущается.

Смотреть на спящую девушку было приятно. И лениво. Вставать, кстати, тоже не хотелось.

Где Максим в данный момент находился, он понятия не имел. На больницу не похоже, видел он местные больницы. В них в палатах не бывает на полу и стенах ковров. И таких глубоких, с высоченной спинкой кресел не бывает. Зато бывает запах, довольно приятный, но его здесь как раз не было.

Максим лежал и смотрел на девушку. Девушка спала. За окном ярко светило солнце и шатало ветками дерево. Неплохо было, если честно. А потом пришел папа. И маму привел. И Максиму сразу стало хуже.

— Зеркало дать? — мрачно спросил отец.

— Зачем? — решил не проявлять инициативу Максим.

— Полюбуешься физиономией.

— Зачем?

Ижен глубоко вдохнул и немного помолчал, наверное считал до десяти.

— Чтобы увидеть к чему приводят твои геройства. Кто тебя просил лезть к тому зеркальщику, а потом еще и отбивать мечом зеркало?!

Папа все-таки повысил голос и Тайрин дернувшись проснулась. Удивленно посмотрела на стоявшую перед Максимом пару и почему-то покраснела.

— Тихо, — похлопала Марика мужа по руке.

— Мечом зеркало? — неподдельно удивился их сын. — Не помню. — Мы шли к камню. Потом там полез мерцающий человек, я побежал, Итишь за мной. Мерцающий человек махнул руками, мы упали и все.

— И все?! — практически зарычал папаша.

— Тише, — повторила мама. — Тот мальчик сказал, что он периодически терял сознание и тут же приходил в себя.

— Кто терял сознание? — спросил Максим.

— Ты! — обрадовал его отец.

— А почему? — заинтересовался парень.

Действительно же интересно. Вроде ничего такого не делал, головой не ударялся и вообще...

— Не делай больше так, — серьезно попросила мама.

Как, Максим понял сразу.

— Но ведь это не я. Я ничего не делал, только представил как растут кристаллы и поток все сам. Просто нужно было образ подобрать.

Мама вздохнула.

— Тебе только кажется, что ты ничего не делал. Все из-за того, что делишь себя на части. Для тебя ты сати-человек отдельно, поток отдельно. На самом деле это не так. Вы единое целое. И то, что ты сделал... Это все равно, что никогда прежде не бегав взять и пробежать марафон. Если бы не энергия из чаши, ты бы умер.

— Вот блин, — сказал Максим. Больше ничего в голову не приходило. — А как оно работает? Я сделал, но ничего не понял.

— Можешь считать, что насобирал камней и построил замок, — улыбнулась мама. — Оно похоже. Просто камни очень маленькие.

— Ладно, буду считать.

Помолчали. Тайрин поерзала в кресле.

— Давайте зеркало, — решил Максим. Все-таки интересно, насколько там все страшно.

— Сейчас принесу, — улыбнулась мама и ушла.

И папашу стало некому сдерживать.

— Так, — многозначительно улыбнулся он. — Девочка, — обернулся к Тайрин. — Пойди погуляй, подыши свежим воздухом. Ты и так всю ночь здесь просидела. Потом пойди поспи.

— Хорошо, — кивнула блондинка, но даже не пошевелилась.

Ижен вздохнул. Непослушные дети.

— Теперь ты, — повернулся к сыну. — Никогда больше так не делай! Не занимайся тем, чего не умеешь, чего никогда не делал и не знаешь чем оно тебе грозит! Не возвращай материю никому не нужным островам! Не пытайся в одиночку ловить людей, которых мы ловим всей группой! Просто не вмешивайся! Пройди мимо, задави свое проклятое любопытство и пройди! Почему тебя вообще понесло к зеркальщикам?! Вот почему?! Интересно было, да?!

— Нет, — сказал Максим. — Тут другое. Мне казалось, что опасно, я хотел убедиться и позвать...

— Позвать?! Ты вообще соображаешь, что ты творишь?! Люди от опасности бегут, а не ходят убедиться! В кого ты такой...

Максиму очень хотелось сказать в кого, но вернулась мама с зеркалом и увлекательную беседу пришлось прервать.

Пластырь отдирала Тайрин. Она же объяснила, что ничего не болит потому, что там залечили что могли. А что не смогли, болеть не может само по себе. Пластырь наклеили для того, чтобы Максим пока спит нигде ничего не расчесал случайно, а так он не нужен. Потом она всучила парню зеркало и сказала подозрительно бодрым голосом:

— Обычная магическая травма. Бывают и хуже.

Максим полюбовался отражением. Правая половина лица выглядела как всегда, а вот левая изменилась не в лучшую сторону. Шрамы, наверное украшают мужчин, но не тогда, когда они толстые, вишневого цвета и веером расходятся по щеке от носа к уху и подбородку. Парень насчитал семь шрамов, потрогал задранный больше обычного уголок губы и порадовался, что глаз почти не изменился.

— На ожог немного похоже, — сказал ждущим его реакции женщинам.

Ну, не головой же об стену биться на самом деле. Подумаешь, физиономия. Люди без рук ног живут и не жалуются. А тут всего лишь физиономия.

— Фактически, это он и есть, — кивнула Тайрин. — Когда осколок полетел к вам, тебе досталась энергия, а Итишу уже простая стекляшка.

— Итишу?

— С ним все в порядке. Вытащат осколок и вылечат. За три дня рука будет как новенькая. А у тебя энергия, которая вросла в тело, в кожу, в мышцы, вроде даже в кость. Никто ее трогать не станет, мало ли как отреагирует. Придется подождать пока сама рассеется, а уже потом лечить.

— Долго ждать?

Тайрин вздохнула.

— Как повезет. Может уже завтра ее не будет. А может... Мой прадед почти семьдесят лет так прожил.

— За семьдесят лет я привыкну, — улыбнулся Максим.

Пощипывание в ответ на улыбку сосредоточилось возле губы, а вся остальная щека зачесалась. Пришлось потереть ее тыльной стороной ладони и попросить приклеить пластырь обратно. Вдруг действительно чесать нельзя. Кожа начнет облезать, как в ужастике, шрамы ветвиться и размножаться. Лучше потерпеть.

А вообще, да, отлично отдохнул. Острова Спящего Дракона на всю жизнь запомнит. И будет вспоминать каждый раз, как увидит свое отражение.

Домой отправились два дня спустя. Перед этим Максим успел пообщаться с недовольной Тэллой. Начала она этот разговор словами:

— Так я и знала.

Долго расспрашивала. Потом привела ангелоподобного блондина и велела вспоминать мерцающих людей. Зачем, не сказала. Максим честно вспоминал, довольно долго вспоминал, во всех подробностях, пока блондин не заявил, что уловил ощущение. На этом визит закончился.

После Тэллы заходили какие-то незнакомые люди. Тоже расспрашивали, иногда искали отца или каких-то незнакомых Максиму людей. Дважды приходили целители, долго рассматривали лицо, качали головами, как ученые слоны из мультика, и ничего не говорили. А пациент не спрашивал, если бы что-то улучшилось, ему бы наверняка сказали. А так... Все равно он в местной медицине не разбирался.

Перед самым уходом из приютившего Максима дома появился отец. Веселый и подозрительно добрый.

— Ты поменял валерьянку на коньяк? — поинтересовался сын, который с утра был не в настроении, оно испортилось сразу после того, как от него шарахнулась девчонка встреченная в коридоре.

— Придурок наступивший на зеркало ожил, не совсем, но достаточно, чтобы поговорить. Он считает, что его обманули. Ему даже не сказали, что зеркала могут быть опасны, — поделился сокровенным Ижен.

— А, — сказал Максим.

— Так что, дорогой мой мальчик, ты некоторое время посидишь под присмотром родственников, сам присмотришь за сестрой и не будешь никуда выходить, если с тобой не идут двое-трое людей.

— Какой сестренкой и каких людей? — вежливо поинтересовался Максим, хотя очень хотелось язвить и хамить.

— Твоей сестренкой, Диной, — обрадовал папа. — А людей каких хочешь, можешь даже гулять со своими блондинками.

— Моими блондинками? — туповато переспросил Максим.

Они собираются притащить сюда Динку?!

— Я думал ты задашь другой вопрос, — улыбнулся папаша и весело насвистывая ушел.

— Точно переживания коньяком глушит, — пробормотал сын, рассеяно глядя на стену.

И думал.

В голове оно не укладывалось. Никак. Этот мир опасен. Тут зеркальщики бегают, всякие придурки фасоли выращивают и вообще. А они собираются притащить сюда Динку.

Зачем?!

Думал над этим вопросом Максим пока собирался. Думал, когда пришли Тайрин и Итишь, видимо для того, чтобы рядом было два человека, присутствия которых требовал отец. Блондинка была бледновата и решительна. Равновесник баюкал руку и светло улыбался.

Продолжал думать над тем, почему родители решили, что Данке нужно жить в этом мире, Максим всю дорогу до парома. Продолжал размышлять на пароме и возле портала. Даже люди смотревшие на него скорее с любопытством, чем с брезгливостью, которую он ожидал, парня от дум о сестре не отвлекали.

И в итоге пришел к выводу, что просто чего-то не знает. Возможно, по какой-то причине Данке в данный момент жить на Земле опаснее, чем здесь. Вряд ли из-за бандитских разборок и прочей ерунды — тогда бы родители сюда перетащили всех детей. Опасность скорее всего в самой Данке.

— Тайрин, — позвал Максим зевающую от скуки девушку. — Ты не знаешь, человек, рожденный в другом мире может ни с того, ни с сего начать терять материю или еще что-то?

— Не может, — уверенно сказала блондинка.

— Тогда вообще ничего не понимаю.

Снежный Дол оправдывая свое название был завален снегом. С обеих сторон непонятным способом расчищенной дороги возвышались сугробы в полтора роста Максима.

Сам парень, вместе со своим ростом и мыслями сидел в открытых всем ветрам санях и мрачно любовался неровностями на снежных стенах. Сидел он там не один. Вообще, в большие сани набилась куча людей — Кояреновы ученики, Тайрин, не шибко трезвые незнакомые мужики, не более знакомые девицы в количестве шесть штук. Все закутаны в меха и пледы. Мужики что-то тихонько распивали, Максиму с парнями тоже предлагали, но они отказались, подозревая, что Коярен, который наверняка будет их встречать, не одобрит. Девицы хихикали и старались незаметно посмотреть на Максима. Всю дорогу старались, словно насмотреться не могли. Парень, чтобы они не заработали косоглазие, оттянул с лица капюшон и продемонстрировал шрамы во всей красе, но этим любительницам зрелищ, похоже, не хватило. И они такие были не первые. На Максима таращились везде, хорошо хоть не шарахались, как та девочка. Физические травмы в этом мире легко залечивались. А магические, не поддающиеся лечению чаще всего бывали на местах не столь заметных. В общем, повезло. Дальше просто некуда.

Настроение у Максима было прямо пропорциональным количеству внимания. Иногда вообще хотелось где-нибудь закопаться, но чаще швырнуть чем-то тяжелым в любопытных. И Тайрин наверняка это понимала, хотя он старательно делал вид, что все в порядке. Девушка обнимала за талию, прижималась к спине, словно пыталась удержать от необдуманного поступка. Она его отвлекала и всячески развлекала. И Максим чувствовал себя неблагодарной скотиной. Какое ему вообще дело до дур и дураков, которые никогда шрамов не видели? Никакого. Так почему он их не игнорирует? Может просто не привык? А потом станет все равно?

— Все будет хорошо, — пробормотал парень. — Я привыкну. Ко мне привыкнут. Люди вообще такие твари, которые ко всему привыкают.

Город появился как призрак. Вынырнул из снега, пропустил в ворота и радушно встретил чистыми улицами и заснеженными деревьями. Причем, деревья выглядели так, словно снег на них закидывал специальный человек с художественным вкусом.

Девчонки наконец отвлеклись от Максима. Мужики торопливо прятали недопитое. Лошади остановились, подергивали хвостами, шевелили ушами, фыркали — всячески намекали, что сани без снега не ездят и пассажирам пора выгружаться.

Коярена, как ни странно видно не было. Зато были Матиль и тетя Айра. Они стояли возле ближайшего дома и нетерпеливо смотрели на прибывших.

— Выгружаемся, — скомандовал Максим, решивший сразу получить от Серой Кошки заслуженное и отправиться отбывать наказание. Раньше начнет, раньше закончит.

А там, может компания для прогулок подберется. Сидеть в комнате и страдать, как обиженная нехорошими людьми трепетная дева, Максим не собирался. Он собирался адаптироваться и приучить к своей новой внешности окружающих, причем, как можно быстрее.

— Давай, — поддержал Максима один из мужиков и помог спуститься с саней девчонке в серой шубке из неизвестного зверя.

Максим спрыгнул через бортик, решив не ждать своей очереди к ступенькам, подхватил Тайрин, достал из-под скамейки сумки, забросил их на плечо и пошел сдаваться. А чего тянуть? Решил ведь.

Сердце колотилось в ушах, заглушая шаги. Парень до сих пор даже не подозревал, что мнение отцовской сестры для него имеет такое значение. И вообще, хотелось развернуться и гордо удалиться. Куда-нибудь. Но он шел, пока не оказался рядом с женщиной.

Она поджала губы, покачала головой, а потом взяла и обняла.

А Максим стоял идиот идиотом и не знал, что теперь делать. Он рассчитывал на расспросы, неодобрение, очередную лекцию, а тут...

Женщины очень странные существа. Непредсказуемые.

А потом они пошли домой.

Нет, не так. Сначала тетя и Матиль подчеркнуто церемонно попрощались с Итишем и парнями. Потом Серая Кошка безупречно вежливо поинтересовалась куда Тайрин дальше отправится. Узнав, что к себе домой, пожелала всего наилучшего и пригласила во дворец Серых Туманов. В любое время.

Блондинка ошарашено кивнула, забрала у Максима свою сумку и ушла. Задумчивая такая, презадумчивая.

А парень пошел за молчащей Айрой.

Она так ничего и не сказала за всю дорогу. Они молча зашли в здание-распальцовку. Так же молча поднялись к комнатам Максима. И у самой двери Серая Кошка, наконец, заговорила.

— Не волнуйся. Внешность, это такая штука, к которой быстро привыкают. Любая внешность.

— Я знаю, — сказал Максим.

— Вот и хорошо. Завтра поговорим о здравом смысле, любопытстве, тайнах и еще многих интересных вещах. А пока просто подумай.

— О чем?

— О том, что ты сделал не так и что бы хотел сделать иначе.

— Ладно.

Тетя кивнула и ушла. Матиль поспешил следом. Так ничего и не сказал, но хотя бы не таращился.

Максим открыл дверь, вошел, бросил сумку и верхнюю одежду под стену, решив, что разберется с ними завтра, и добрел до кресла у окна. Подумать, так подумать.

Думалось хорошо. За окном опять начался снег и пушистые снежинки медленно спускались к земле. По подоконнику прыгала птичка похожая на синицу. Все такое спокойное, домашнее, что мысли текут медленно, без рывков и метаний от темы к теме.

Что бы он хотел сделать иначе?

Не пойти на ту игру?

Можно бы было. Но тогда зеркальщики украли бы остров и наверняка успели сбежать прежде, чем отец с компанией их бы нашли. И он бы не вырастил те кристаллы. И мама бы не сказала, что нельзя отделять дракона от себя. В данный момент они хоть и разное, но в то же время единое целое. И физиономия бы осталась целой.

Не надо было идти к мерцающему человеку лезущему через камень? Он бы не бросил зеркало с плетением и ничего бы не случилось.

Да, ничего. Физиономия бы опять же осталась целой. Зеркальщик тоже был бы целым. А еще он бы был далеко. Очень. С целым зеркалом в кармане. И никто бы не узнал, что это зеркало у него есть.

Почему-то Максиму казалось, что не знать о существовании зеркала было бы нехорошо.

— Надо было падать лицом вниз, — понял Максим. — Тогда бы у меня было лицо без шрамов и лысина сзади со шрамами. Загадочный бы вид был. Я бы носил все с капюшонами, и снимал бы их только в присутствии привыкших ко мне знакомых.

Идиотский какой-то вывод. Получается, все, что от него зависело менять ему не хочется. А то, что изменить согласен, на самом деле зависело от Итиша. И еще от инерции, наверное, земного притяжения, закона кратчайших расстояний. В общем, от чего угодно, из всего на что он никак повлиять не может.

Так что на самом деле думать не о чем.

А перебирание возможных развитий ситуации — пустая трата времени.

Наверное тетя Айра именно это и хотела сказать.

Часть третья

Иногда лучше говорить, чем молчать.

Если все идет слишком хорошо...

Максим читал книгу. Старательно читал и честно пытался понять, что там написано, но голове на его старательность было начхать. В ней ничего не задерживалось. Что читал, что не читал, никакой разницы.

— Перегруз, — в который раз сказал парень и посмотрел в окно.

За окном была метель. Гулкая. Снег летел сплошной стеной и Максиму становилось хорошо уже от того, что он находится в помещении. А вот Тайрин где-то там работает. Хотя какой идиот пойдет совершать преступление в такую погоду?

Полюбовавшись метелью Максим вернулся к книге, хотя сам отлично понимал, что ничего не то, что не выучит, даже не заучит. Ну, не лезло оно ему в голову в таких количествах.

— Родственники, — пробормотал парень, силясь в четвертый раз понять, какое отношение рост деревьев весной имеет к настройке количества вкладываемой в плетение энергии?

Ничего общего он так и не нашел и подозревал, что вообще не в состоянии что-либо понять, даже почему два плюс два будет именно четыре. А все почему? А все потому, что родственники полумер не знают и не принимают. Когда считали, что пока учить не будут, не учили ничему полезному, вообще ничему, даже если это полезное умел делать пятилетний ребенок. А вот когда решили, что учить пора...

На данный момент у Максима было семь учителей и все считали своим догом впихнуть в голову ученика за зиму то, что остальные сати учат лет пять, а некоторые и все шесть. В итоге получалась какая-то ерунда. Максим все путал. Плетение, которое должно было убрать из комнаты пыль, выбило окно. При попытке сделать из маленького невзрачного камешка такую себе напоминалку, вызывающую в голове образ того, что он должен сделать, получился магический родственник сломанного будильника. Эта сволочь трезвонила и трезвонила. В итоге ее закопали под снег и оставили разряжаться, потому что выяснять где Максим напутал учитель отказался. Ему, видите ли, были дороги пальцы, да и руки в целом.

Ах, да, ко всему хорошему Максиму пришлось заучивать какие-то странные распальцовки, к которым можно будет привязать самые нужные плетения. Иногда бывает так, что воспроизводить мысленно плетение некогда, а вот пальцы сложить успеваешь.

Максим мстительно привязал одно такое плетение к символу с Земли, на который был похож дворец, и теперь ждал очередного возвращения отца, чтобы порадовать его демонстрацией.

— Это нереально, — сказал книге Максим. — Может они занялись моим обучением, чтобы загрузить по самую маковку и у меня не осталось ни времени ни сил на всякие глупости? Надо спросить у Эсты, вдруг здесь существуют какие-то стимулирующие и тонизирующие напитки. А еще лучше, если существуют те, которые могут помочь учиться. А то я из-за этих знаний скоро сдохну и будут книги моей надгробной плитой. Если, конечно, библиотекарша разрешит. Нет, нужно отвлечься.

Парень закрыл книгу, заложив страницу карандашом, и отправился отвлекаться. Чем именно, он не знал, но надеялся, что по дороге что-то попадется.

Три заснеженные фигуры вынырнули из метели, с трудом перебрались через сугроб и побрели к воротам. Привратник за ними наблюдал с неудовольствием и надеялся, что они испарятся как мираж. Не дождался. Люди дошли до ворот и стали стучать, ему пришлось оставить чашку с чаем и отправиться открывать. Он не особо спешил, рассудив, что если им настолько надо, что их не остановила метель, то никуда эти гости не денутся.

На пороге дворца обнаружился Ижен с женой и девчонкой закутанной в меха и шарф. Вид у мужчины был недовольный. Марика держала его за руку, словно боялась, что сейчас он бросится с кулаками на неторопливого привратника. Девчонка не скрываясь рассматривала все, что попадалось ей на глаза.

— Кама... — попытался поприветствовать привратник.

— С дороги! — рявкнул Ижен. Схватил девчонку за руку и поволок в дом.

— Пап! — протестующе пискнула она.

— Потом рассмотришь!

Привратник проводил семью удивленным взглядом и задумался о том, скольких еще детей приведет отыскавшийся Ижен.

— Пап, подожди, — требовала Дана, пытаясь одной рукой размотать длиннющий щарф. Мало того, что он был колючий, так еще и снег набившийся в него начал таять. И чувствовала девушка себя чучелом, впору становиться на огороде и начинать гонять ворон.

Утешало девушку то, что никакие светские дамы и разнообразные кавалеры по дороге не попались. Не хватало еще опозориться в первый же день. Первое впечатление потом будет очень сложно изменить.

— Мам, куда мы идем? — решила Дана зайти с другой стороны.

— Не знаю, — беззаботно отозвалась Марика.

Они поднялись по лестнице, на которой девушка не успела рассмотреть кованые перила, свернули в довольно узкий и мрачный коридор, в котором на стенах висели портреты и с них таращились такие же мрачные как и коридор люди. Опять свернули и оказались в еще одном коридоре — светлом и широком. Портретов здесь не было, зато была куча дверей, стоек с копьями и непонятно для чего предназначенные металлические перекладины ближе к потолку. А еще в коридоре был Бетмен, он висел вниз головой на одной из этих перекладин.

— Так, — сказал Ижен и настолько резко остановился, что и дочь, и жена шагнули дальше, потянув его за собой.

— Это ты, — сонно отозвался Бетмен, пару раз качнулся, схватился руками за перекладину и спустился. — Я тут учусь, а у меня в голову ничего не лезет.

— Максим? — удивленно спросила Дана, наконец узнав в Бетмене родного брата. — Ты почему вверх ногами висел?

— О, Данка! — явно обрадовался парень. — У меня мозги не соображают, пытался их очистить.

— Не поможет, — уверено сказала девушка, отпустила руку отца и подошла ближе к брату.

А потом наконец его рассмотрела и застыла, ошарашено на него глядя.

— Шрам? — спросил Максим. — Это несчастный случай, я уже почти привык. И он потом пройдет.

— Па-а-ап, — обернулась к родителям девушка.

— Несчастный случай, — подтвердил Ижен.

— Несчастный случай? — каким-то странным тоном переспросила Дана. По пальцам правой руки стекла нестерпимо светящаяся синим капля и упала на пол. Тот начал тлеть. — Несчастный случай?

— Дана, успокойся! — потребовал Ижен.

Девушка стянула шарф и швырнула его в отца.

— Со мной тоже несчастный случай произойдет? — вкрадчиво спросила.

На пол упала еще одна капля.

— Данка! — рявкнул Максим и прижал сестру к себе, а то она сейчас либо пожар устроит, либо набросится на папашу. — Я там сам виноват, влез куда не просили и вот...

— И вот? Сейчас же верните меня домой! Немедленно!

Справа открылась дверь и оттуда выглянуло две головы — Матиля и Эсты — обе растрепанные и светящиеся любопытством. Они немного посмотрели и тихонько закрыли дверь. Ни родители, ни Данка этого явления не заметили.

Итишь опять схватил дочь за руку.

— Максим, перестань заниматься дурью, иди учись! — велел сыну. — А мы идем представлять племянницу тете. Немедленно идем. Поговорите потом!

И пошел, не обращая внимания на протесты Данки.

Попадаться на глаза Серой Кошке Максиму совершенно не хотелось, поэтому он остался на месте, проводил родителей и сестру взглядом, а потом приоткрыл дверь в комнату из которой выглядывали Матиль и Эста.

Полуголый равновесник торопливо плел косу. Девушка завязывала веревочку на вороте блузы. Рубашка Матиля до самого пола свисала со спинки дивана. Из-под рубашки выглядывал красный, похоже женский свитер.

— Блин, нашли место, — пробормотал Максим и решил не мешать им одеваться.

А то ведь не успеют. Кто-то придет за своим костюмом-доспехами, а тут парочка торопливо поправляет прически и натягивает одежду. Вряд ли этот кто-то поверит, что они дружно примеряли официальные костюмы Серых Туманов.

Максим бы точно не поверил.

— Ну и как Эста оказалась во дворце? — спросил Максим, нависнув над равновесником.

Матиль опустил глаза, что тебе красна девица.

— Так, как? — решил настоять Максим.

Интересно же и вдруг пригодится?

Данка наблюдала за переговорами с интересом. Она вообще на все смотрела с интересом. Успела засмущать двух привратников, подружилась с суровой библиотекаршей на почве интереса к легкомысленным романчикам, потискала всех крылатых и бескрылых кошек, которых обнаружила во дворце, не смотря на протесты их хозяев, и вообще обживалась быстро и увлеченно.

Сейчас Данке хотелось подергать Матиля за длинную косу, чтоб убедиться, что она настоящая, но девушка сдерживалась, считая, что для начала нужно приучить его к себе. А то кто этих местных жителей знает? Еще в обморок упадет.

Вообще, по мнению Даны аборигены были странными людьми. Чего только стоили их официальные костюмы. А если верить Максу, жреческие платья еще круче. Потом, местные жители не смотря на свою вполне себе современность, были излишне церемонными, а местами и занудными. А еще они были обидчивыми и обижались так величественно, с чувством собственно достоинства, что обижать их больше не хотелось. А то начинаешь чувствовать себя быдлом необразованным.

— Матиль!

Максим оперся на плечо равновесника и ждал ответа, ни капельки не сомневаясь, что он ответит.

К шрамам на лице младшего брата Дана так и не привыкла. Она всю жизнь воспринимала его как маленького, благо ростом он не в отца пошел. Младшего братика она защищала, поучала, а в детстве даже расчесывала и шнурки завязывала. А тут на тебе — самоуверенный парень, который со своим ростом умудряется казаться выше, чем она. Шрамы еще эти. Друзья непонятные. Девушка у него мелкая, шустрая, симпатичная и уверенная в себе, совсем не похожая на тех овечек хлопающих глазками, которых он водил по кафешкам в Одессе.

— Матиль!

— Мы через подземелья пришли, — сдался равновесник.

— Какие еще подземелья? У дворца нет выхода на городские подземелья. Я подвалы изучал.

— Есть. Но они не в подвалах. И кто попало там не пройдет.

— Так...

Максим наконец нашел что-то интересное, способное отвлечь от учебы и прочистить мозги. Может именно после этого от той учебы будет какая-то польза.

— Так? — переспросил Матиль.

— Пошли, покажешь. Заодно сходим в городе погуляем. Погода хорошая. И два человека сопровождения у меня есть. Не нарушу приказа Серой Кошки.

Равновесник вздохнул, но спорить не стал. Не особо ему и хотелось.

Тайный ход, как выразилась Дана, начинался за той самой комнатой с доспехами, в которой Матилю и Эсте очень понравился диван. Но сразу уйти из дворца не получилось. Данку заинтересовали доспехи, до сих пор она видела только женскую официальную одежду, ей даже такую шили. Женщинам всегда эти костюмы доставались новенькие, из раритетов только украшения в прическу. А мужские сплошь древности, их редко делают. Слишком много нужно вложить труда, магии, да и по фигуре их подгонять незачем — размер подходит и ладно.

Девушка доспехи трогала, гладила по рукавам, теребила пряжечки и нюхала кожу. Парни наблюдали.

— Она всегда музеи любила, — сказал Максим.

Матиль, которому такая реакция на официальную одежду была в новинку, только кивнул.

— Несправедливо, — наконец сказала Дана. — Может я всю жизнь мечтала такое носить.

— Они неудобные, — попытался охладить ее восторги брат.

— Плевать. Главное, что красивые. Смотрю на них и не могу понять с чем они у меня в первую очередь ассоциируются. То ли с Геральтом, то ли...

— С японскими доспехами, — подсказал Максим.

— Нет, там совсем другое. Их делали из металлических пластин, кожу клеили сверху и вроде не всегда, лакировали еще. А тут куртка. Из толстой кожи.

— Внешне напоминают.

— Не похожи они ни капли, — протестующее помотала головой Дана. — Тут еще и застежка почти как у ципао, а ты "японские доспехи, японские доспехи". Ни капли не похоже.

Максим решил не спорить, просто потер переносицу и сказал Матилю:

— Веди дальше. Она уже полюбовалась. А унести к себе в комнату ей все равно никто не разрешит.

Равновесник подошел к окну, стал немного сбоку и стал искать пальцами что-то под подоконником. А может он там что-то нажимал. В любом случае, после его манипуляций пол возле окна провалился вниз и превратился в пять верхних ступеней лестницы ведущей куда-то в темноту.

— Там на самом деле светло, — сказал Матиль, ступив на первую ступень. — И в подземельях мы окажемся на другой плоскости. Оно так специально сделано, там в конце подобие перемещателя, которое выносит на ближайшую линию пересечения плоскостей, проходящую по подземельям.

— О! — восхитился Максим, убедившись, что предки были не меньшими параноиками чем папа. Иначе зачем такие сложности? — А обратно как?

— Как обычно. На всех плоскостях, которые когда-либо пересекались с нашей, в подземельях есть входы в перемещатель. Но если ты не из Серых Туманов, ты его даже не увидишь.

— Интересно, — восхитилась Данка. — Пошли посмотрим.

— Ты ничего не увидишь, — сказал ей Максим. — Тебя пока официально членом семьи не признали. Поверь моему опыту, пока не признают, ты даже некоторых коридоров и комнат во дворце замечать не будешь. На кровь тут ничего не настраивают — мало ли чей ребенок, откуда и с какими намерениями приблудится.

Данка хмыкнула и начала расспрашивать Матиля о том, что нужно делать, чтобы ускорить принятие. Тот ссылался на Ижена и Айру, но девушка настаивала. Ей не нравились ситуации в которых от нее ничего не зависит.

Пока Матиль пытался что-то доказать, ступени закончились, потом закончился и коридор, судя по виду, прорубленный в скале, и совершенно неожиданно начались те самые подземелья. Максим их даже узнал.

— Мне кажется, или мы возле школы Коярена?

— Мы недалеко от нее, — подтвердил Матиль, обрадованный тому, что можно отвлечься от расспросов Данки.

— Пошли тогда поздороваемся.

Коярен обрадовался Максиму, как родному сыну. Долго крутил его лицо туда-сюда, рассматривая шрамы. Потом поковырял их пальцем, под протестующий вопль Данки, поцокал языком и сказал, что подумает о том, что с этим можно сделать. Причем, тон у него был такой, что Максим поверил, что Коярен знает о чем говорит, поэтому не просто подумает, а еще и что-то придумает.

Данка бессовестно заигрывала с парнями. Те распустили хвосты и предлагали девушке чему-то ее научить. Данка хихикала, наивно хлопала глазами и старательно игнорировала брата. Хорошо хоть телефонов в этом мире не было, а то она бы уже раздала всем номерок и предложила сначала разобраться между собой. В итоге Максим уволок ее почти силой, а Данка жизнерадостно щебетала о том, что обожает мускулистых парней и обязательно будет провожать брата в эту школу, когда его в нее отпустят.

— Данка, они же серьезно, — сказал Максим на улице.

— Я тоже, — гордо задрала нос девушка. — Я серьезно обожаю мускулистых парней. А там их столько и хорошеньких. Натуральные кавайки.

Максим осмотрелся выбирая сугроб, в котором закопает сестру. Сугробы, как назло, были маловаты и не впечатляющи. Наверно Кояреновы ученики уже убрали большие, а маленькие оставили для красоты. А то зима же, снег должен быть.

— А Матиль где? — решила сменить тему разговора от греха подальше Дина.

— Блин. Давай подождем, а то наша тетя разозлится, что со мной не два человека.

— Боишься тетю?

— Если бы я ее боялся, то тебя бы в качестве второго человека не взял, — улыбнулся Максим. — Просто я пообещал, что будет не меньше двух человек. Не хочу ее сердить нарушая обещание.

Данка хмыкнула.

Матиля ждали подперев с двух сторон столбик. Мимо шли люди, выныривая из другой плоскости. Дане это зрелище нравилось, а Максиму откровенно наскучило. Парню было интереснее наблюдать за тем, как сестре на нос постепенно сползает огромный капюшон опушенный мехом. Она дула на щекочущие ворсинки, потом смирялась и поправляла капюшон, и процесс начинался сначала.

Равновесник все не шел. Зато на дороге появился старший Птица. Споткнулся на ровном месте, некоторое время потаращился на Максима, как на привидение, а потом решительно полез через сугроб отделявший школу от дороги.

— Еще один милаха, — лениво прокомментировала Дана.

— Это не милаха, это сволочь которой я забыл отомстить.

— А? — посмотрела на брата девушка.

— Это борец за чистоту крови и против приемных детей. Он помогал одному, как оказалось, хорошему человеку засунуть в мою чашу резерва дрянь, которая меня чуть не убила.

— О, — оценила откровение Дана и изучающе посмотрела на перебравшегося через сугроб парня.

Он отряхнулся от снега, поправил шапку и целеустремленно пошел к парочке у столба.

— Если он опять скажет, что хочет быть моим официальным врагом, я его прибью, — мрачно пообещал Максим.

Лучше бы сказал. Потому что когда Птица с размаху свалился на колени, Максим чуть от столба не отпрыгнул, а Данка брезгливо подобрала полу шубы, чтобы придурок не стал за нее хвататься.

— Ты спятил? — спросил Максим.

— Прости меня! — страстно заорал Птица, даже прохожие начали оглядываться.

— Прощаю, — великодушно сказал Максим, лишь бы отстал.

Птица поднял голову и удивленно посмотрел на Максима, явно подозревая подвох.

— Прощаю твой идиотизм, — уточнил Максим.

Птица перевел взгляд на Данку и некоторое время на нее таращился.

— Шел бы ты домой, — сказала добрая девушка. — Нервы бы подлечил и вообще.

— Да, — выдохнул Птица, поднялся на ноги и пошел к сугробу, оглядываясь на оставшихся. Закономерно шлепнулся в снег, побарахтался немного, выполз и не отряхнув одежду ушел в неизвестность.

— Какой-то он неадекватный, — сказала Данка.

— В младенчестве часто роняли, — улыбнулся Максим. — Дана, пошли, наверное к Тайрин. Она как раз работать заканчивает и ее сослуживцы умеют развлекаться. Может в этом городе даже глинтвейн варить умеют, а я не в курсе. А Матиля потом найдем, с помощью радара.

Против глитвейна Дана ничего не имела, поэтому взяла брата под руку и царственно приказала вести.

Закончился этот поход в мрачноватом подвальчике, в котором пахло сеном, чесноком и горячим вином с медом и специями. Привела их туда подруга Тайрин, та, которая успела похорошеть. Девушки грели руки о чашки. Тайрин о чем-то шушукалась с Данкой, они вообще как-то подозрительно легко и быстро сошлись. Максим ел колбаски и молчал. Сидеть за одним столом с тремя девушками конечно приятно, но то, что они время от времени не скрываясь начинали обсуждать его, Максима смущало. Хорошо хоть не жалели.

Голова у Максима была пустая-пустая, казалось, если прислушаться, можно услышать гуляющий там ветер. Сейчас он не смог бы не только что-то выучить, но и вспомнить то, что знал. И было лениво. И хорошо. И хотелось впасть в спячку в обнимку с чашкой с глитвейном, чтобы аромат расползался по берлоге и приманивал приятные сны.

— Макс, ты что спишь?

Парень перевел взгляд от чашки на сестру.

— Не спишь. Это хорошо. Идем строить крепость!

— Какую еще крепость? — удивился Максим, заподозрив, что что-то пропустил.

— Ледяную. А еще там на коньках катаются.

Никакие крепости, откровенно говоря, Максиму строить не хотелось. Но вот коньки... Коньки это хорошо.

— Идем, — улыбнулся парень.

Жизнь отличная штука, особенно, когда поворачивается лицом, а не тем местом на котором сидят.

— Это точно он? — спросил Черный Саян.

— Точно, — уверенно подтвердил Светлый Саян.

И это было плохо. Он выглядел вовсе не так, как должен был. Не впечатляюще. Какой-то хилый мальчишка. И выражение на лице туповатое. Может это вообще местный идиот, а они зря прилагают столько усилий.

— Не впечатляет, — сообщил о своем мнении Черный.

Светлый его проигнорировал. Компания, за которой они наблюдали вышла на улицу и куда-то пошла. Весело так пошла, как ходят только люди у которых нет никаких проблем. И Светлый им завидовал. У них есть дом, у них есть семья и их будущее зависит от случайности. А еще оно зависти не только от случайности. Они не могут в один из дней просто перестать существовать. Не умереть, не пропасть, а именно перестать существовать, даже не поняв этого.

И ничего не останется ни от тела, ни от духа.

Поэтому Светлый завидовал.

И ему было никого не жалко.

... то скоро случится какая-то лажа.

Каток оказался очищенным от снега и отполированным куском озера. Остальную часть водоема облюбовали рыбаки. Возле катка строили ту самую крепость, в данный момент лепили из снега стену, периодически поливая ее водой.

Возле недостроенной крепости стояла грандиозная палатка разделенная на две части. В одной части сдавали в аренду коньки, в другой — стояли столики, за которыми можно было выпить кофе или чай, чтобы согреться. Девушки, первым делом пошли греться. Максим немного посидел с ними, выслушал очередную порцию непонятных сплетен и ушел за коньками, поклявшись, что никуда с катка не денется. Разве что инопланетяне украдут.

Обменяв ботинки на довольно ободранные коньки, Максим доковылял до выхода из палатки, немного полюбовался работой строителей крепости. Удивился, что кто-то может тратить столько времени и сил на подобную придурь и поковылял дальше, держась за заборчик огораживающий строительство — к озеру еще надо было спуститься.

— Что-то они со своей палаткой не додумали, — бормотал парень. — Надо было ставить ее на лед. А то тут убиться можно так и не дойдя.

Максим так увлекся спуском, что в тот момент, когда его схватили за плечи и потянули на другую сторону заборчика, не сразу понял, что происходит.

— Эй! — возмущенно воскликнул парень и против своей воли нырнул головой в сугроб.

Выбраться не удалось, держали крепко, причем, несколько человек. Максим побарахтался, пытаясь понять, на каком языке разговаривают над головой, потом его выдернули из сугроба и куда-то швырнули.

— Чтобы вас разорвало! — душевно пожелал парень, выгребая снег из-за шиворота.

Отвечать ему не стали, просто дернули вверх и усадили в кресло.

Максим обложил дергателей матом. Остатки снега потекли по спине холодными ручейками. Максим поматерился еще и в их адрес, потом, наконец, обратил внимание на то, где он находится.

Место, мягко говоря, было незнакомым и очень мрачным. Темно-красная ткань на стенах, черная мебель, решетки на окнах. Веселенькое бежевое кресло, в котором сидел Максим, выглядело в этой комнате неуместным. Зато четверо типов с постными физиономиями, выстроившихся в шеренгу, вписывались великолепно, им бы еще длинные клыки, и были бы вылитые вампиры.

— Что? — спросил Максим, устроившись поудобнее.

Похоже, его похитили. Понять бы еще зачем. Хотят папу шантажировать? Или выкуп у Серой Кошки требовать? Или одновременно и то и другое?

Нет, Максим совершенно не беспокоило это похищение. Что они могут ему сделать? А ничего. Стоит только вспомнить плато в мире Ярослава, шагнуть вперед и похищение благополучно закончится.

— Ты должен это сделать, — мрачно и с акцентом сказал второй справа тип.

— Сектанты, что ли? — полюбопытствовал Максим.

Мужики переглянулись, немного поговорили на своем непонятном языке, потом опять уставились на похищенного.

— Ты обязан это сделать, — взял слово крайний слева.

Максим заподозрил, что "это" что-то неприличное и ему стало интересно.

— Что это я должен сделать? — спросил парень.

Мужики опять переглянулись и поговорили. Максим терпеливо ждал ответ.

— Ты должен вернуть нашу материю! — торжественно сказал второй слева.

— В смысле?

Не ткань же они потеряли. Да и причем он к какой-то ткани?

Следующим заговорил крайний справа. Говорил он долго, нудно и о странном. Лучше бы и вправду какие-то извращения предлагали или просили найти потерянный рулон ткани.

— Подождите, — перебил говоруна Максим. — Вы хотите, чтобы я вернул исчезающую материю вашего мира? А почему вы решили, что ее взял я?

— Ты не брал, просто ты умеешь, — загадочно произнес крайний слева.

— Умею забирать материю? Никогда этого за собой не замечал. Вот мерцающие придурки, эти да, эти умеют, когда на зеркалах не подрываются. А я даже не пробовал ни разу. И пробовать не собираюсь.

— Ты умеешь возвращать материю, — несколько раздраженно сказал второй справа.

— Допустим, — не стал спорить Максим. Смысл спорить, если они знают. — Хотя, технически вы не правы, я ее нифига не возвращаю, я просто превращаю не оформившуюся материю в оформившуюся. Из хаоса порядок делаю. И мама мне запретила этим заниматься, я из-за того крохотного островка чуть не подох. И, да, вы вообще кто?

Мужики опять заговорили на своем непонятном языке. Говорили долго, Максиму даже надоело. А потом до чего-то договорились.

— Тогда будешь возвращать понемногу! — подозрительно жизнерадостно заявил крайний справа.

— Извините, что повторяюсь, но вы кто?

— Мы зеркальщики, — хищно улыбнулся крайний слева.

— А, мерцающие придурки, — сказал Максим, заподозривший, что его пытаются пугать. — Интересно, почему паранойя на этот раз не сработала? Она вас всегда чует.

— Мы экранировались, — скромненько признался второй справа.

— Отпустим мы тебя только после того, как ты вернешь материю! Пока посиди и подумай! — рявкнул крайний слева и все остальные удивленно на него посмотрели.

— Извините, — терпеливо сказал Максим. — Но вам придется ждать до второго пришествия. Или до первого, если его здесь не было. Я не могу возвращать материю, я могу превращать хаос в порядок. Причем, хаос родного мира в порядок родного мира. К вашему миру ни я, ни дракон отношения не имеем. Ищите себе кого-то местного.

Высказавшись, парень встал и шагнул в мир Ярослава.

И оказался на знакомом плато, хотя вроде собирался в город.

С другой стороны, хорошо, что попал именно сюда. Потому что видок для местной погоды не подходит. На плато цвели ромашки, гудели пчелы, летали бабочки. А тут он — в зимней куртке на меху и с коньками на ногах. Коньки особо были "уместны", они проваливались в землю и выдергивали с корнями бурьян. Максим кое-как дошел до ручья, стянул куртку попил воды и решил подумать.

В том, что зеркальщики зря его похищали, парень был уверен. Если у них даже города на плоскостях строить невозможно, то почему должен что-то строить дракон? Тем более, в том мире ему не нравилось, Максим чувствовал. Вот здесь поток успокоился, хотя по-прежнему был маленьким и закольцованным, не соединяющимся с тем большим, из которого черпал материю для острова. А в мире зеркальщиков пытался сжаться и спрятаться, словно ему что-то там угрожало.

Жалко, что дракон молодой, глупый и ничего не сможет объяснить. Придется самому разбираться...

С другой стороны, а зачем оно ему вообще надо? Там есть местные супермены-похитители, пускай они и разбираются. А то воровать материю в чужом мире они могут, а разобраться со своим миром — никак.

— Придурки! — обозвал мерцающих людей Максим.

Две запыхавшиеся девушки, подруга Тайрин отказалась идти туда, куда ее никто не звал, пролетели по дворцу, как фурии. Сама по себе Дана кабинет тети вряд ли б нашла, она там была только однажды и дорогу не запомнила. Зато братова блондинка ориентировалась так, словно провела в этом здании большую часть жизни.

Возле двери они остановились, чинно подергали за веревочку висящую над дверью, подождали.

Дверь открыл Ижен.

— Папа, Макса украли! — заорала дочь, хватая его за рукав.

— Уже? — рассеяно отозвался он. — Как-то они быстро.

Дана застыла с приоткрытым ртом.

Папа тем временем развернулся и заорал:

— Ризма, приступайте к поиску, его уже украли!

— Те, кто надо? — въедливо спросила женщина в кабинете, явно не тетя Айра.

— Кто и как его украл? — решил уточнить Ижен у дочери.

Дана ответила одним емким, но нецензурным словом.

— Мы только увидели как его затянули за забор и все, — сказала Тайрин. — Пропал, бесследно. Если бы его потащили к крепости, мы бы заметили.

— Ризма, те, ищите! Быстро! Если вы мне потеряете ребенка...

— Ищем, ищем, — недовольно отозвалась женщина.

— Идите, девочки, мы его найдем, — улыбнулся Ижен девушкам и захлопнул перед ними дверь.

— Что это значит? — мрачно спросила у двери Дана.

— Они знали, что его похитят. Поэтому запретили выходить из дворца одному, чтобы сопровождение увидело, что его нет и кому-нибудь сказало, — объяснила Тайрин.

— Сволочи.

— Пошли отсюда.

— Я их...

— Идем, идем.

Мелкая блондинка схватила Дану за предплечье и оттащила от двери. Причем, держала крепко и тащила уверено.

— Но...

— Ты хочешь им помешать, чтобы искали Максима дольше? — спросила Тайрин.

— Нет, — сдалась Дана. — Но с папой я еще поговорю.

— Обязательно поговоришь, — не стала спорить Тайрин и повела Максову сестру дальше. — Идем, выпьем чаю, отдохнем. Подождем. Не будем же мы ждать стоя в коридоре.

— Не будем... — эхом отозвалась Дана.

Чай им пришлось пить долго. Они успели поговорить о Максиме, о жизни, о любимых пирожных и даже о кошках. А никто их искать даже не пытался.

Что-то у Ижена с компанией явно не ладилось.

— Есть! — сказала Ризма. — Мы нашли их мир. Тонкая грань совсем рядом.

— Идем! — обрадовался Ижен.

— Подожди, сначала защита.

Ижен недовольно наблюдал за тем, как ученицы Ризмы стоят в центре комнаты, трогательно взявшись за руки. Через тонкую грань пройти на самом деле легко, если знаешь как. Зеркальщики, например, не знают, поэтому строят такие ненадежные и энергоемкие штуки, как порталы между мирами. Миры, как известно, не стоят на месте относительно друг друга. И сколько точку сопряжения не высчитывай, она в любой момент может не оказаться там, где должна быть. И тогда людей идущих через портал никто и нигде не найдет, в лучшем случае. В худшем схлопнувшийся портал устроит такой катаклизм, что на много и много километров вокруг ничего живого не останется. А зеркальщики рискуют, раз за разом, из-за самой идиотской из возможных причин.

Самое смешное в этой ситуации то, что порталы зеркальщики всегда открывали на той же тонкой грани, так меньше энергии уходило. Но даже зная эту зависимость, воспользоваться гранью они не могли. У них какая-то совершенно другая теория магии, которая заставляет их выводить энергию за свою границу. Развивать связь с границей мира им в головы не приходило, развивать свою границу они и не пытались, поэтому пройти через грань без портала не могли. У них не было ни якоря, ни стенобитного орудия.

Зато зеркальщики умели воевать. И идти в их мир без защиты действительно не стоило.

— Готово, идем! — велела Ризма.

Группа, держась друг за друга, чтобы при переходе не разбросало, шагнула сквозь грань.

И оказалась в мрачной комнате, в которой четыре человека дружно таращились на пустое кресло.

— Так, — сказал Ижен, ударив кулаком об ладонь.

Четверка переглянулась и уставилась на гостей.

— Где мой сын?! — повысил голос обеспокоенный папаша.

Четверо аборигенов опять переглянулись и заговорили на непонятном языке.

— Тотин, переводи! — велела Ризма, сложив руки на груди.

Аборигены сразу же замолчали.

Ижен повторил вопрос о сыне. Четверо местных переглянулись. Ижен повторил еще раз. Аборигены посмотрели на кресло. Ижен тоже туда посмотрел, но Максима не обнаружил и повторил вопрос.

Ризма стояла и любовалась. Особенно умиляло, что и Ижен, и аборигены были серьезны.

К сожалению, продолжался этот цирк не долго. Ижен не выдержал первым и полез в драку. Откуда-то набежали еще аборигены. Сати дружно выставили щиты. Ризма заблокировала дверь, чтобы еще кто-то на подмогу не прибежал. В общем, к разговору вернулись не скоро, только после того, как все еще стоявшие на ногах зеркальщики поняли, что сквозь щиты приготовленные специально для защиты от них, они не пробьют.

— Как это его здесь нет?! — задавал второй любимый на сегодня вопрос Ижен. — Куда вы его дели?! — добавлял третий.

— Никуда, он сам пропал, — в который раз сказал один из четверки встречавших. — Сидел, сидел, а потом пропал.

Ижен не верил и грозился всех убить. Из-за него у Ризмы не получалось спросить у запуганных грозным папашей зеркальщиков, почему они решили, что воровство островов останется незамеченным?

С другой стороны, требовалось показать именно силу и готовность крушить и ломать, если они опять сунутся. А у Ижена оно получалось неплохо.

— Придется опять искать этого мальчишку, — сказала Ризма, но тихо-тихо, чтобы не отвлекать Ижена от запугивания. Подозвала жестом Тэну и Ясена.

Поиск на этот раз прошел на удивление легко и закончился быстро. Максима действительно не было в мире зеркальщиков, несносный мальчишка успел вернуться домой.

Новости Ижен обрадовался. На радостях пообещал оторвать сыночку ноги, чтобы не сбегал, когда не просят. Зеркальщикам поклялся поотрывать головы, если они еще раз тронут его ребенка и уступил место переговорщика Ризме, которая, наконец-то, задала интересующий ее вопрос.

Оказалось, все очень запущено. Острова воровала Лига Спасения, которую сати должны искать сами, если им надо. А присутствующие всего лишь разведчики и о Максиме узнали случайно.

— Чтоб вас демоны сожрали, — душевно пожелал Ижен, на чем гости и откланялись.

Шли они опять к Максиму. Ризма почему-то понадеялась, что мальчишка во дворце. Зря надеялась. Оказались они рядом с озером. Максим сидел на скамейке и протирал снегом испачканные в грязи коньки.

Где он эту грязь нашел?

Появление папаши в сопровождении толпы стало для Максима тем самым громом среди ясного неба. Он сидел, пытался очистить коньки, потому что отдавать грязные было неудобно, никому не мешал, и вдруг на тебе, пришли, остановились над головой и смотрят нехорошо.

— Ничего не хочешь сказать? — вместо приветствия спросил папа.

— Со мной было целых три девушки. Только они куда-то делись, — сказал то, что хотел Максим.

— Пошли! — рявкнул Ижен и стащил сына со скамейки.

— Блин, дайте мне хотя бы переобуться! — заорал парень, которому меньше всего хотелось ковылять на коньках по городу.

Папа тряхнул его так, что зубы клацнули и поволок к палатке. Максим от неожиданности даже не сопротивлялся, так отец давно себя не вел.

Девушка в палатке, увидев выражение лица Ижена, не задавая вопросов поменяла коньки на ботинки Максима. Папаша, постукивая от нетерпения, а может и злости, ногой дождался, пока парень обуется, схватил его выше локтя и опять куда-то поволок. Максим надеялся, что домой, но выйдя из перемещателя обнаружил, что оказались они на совершенно незнакомой улице перед грандиозным зданием. Оно подавляло величиной, высотой и мрачной внешностью.

Максим несколько ошарашено смотрел на мордатых чудищ с раззявленными пастями, сидевших на балюстраде, потом на тех, которые сидели по обе стороны лестницы. А потом чудища закончились и начались воины. Они были вырезаны из камня, с занесенными над головами мечами и топорами. Они были на батальных полотнах, украшавших стены широкого и гулкого коридора. Они сурово смотрели с потолка и на их плечи опирался балкон, полукругом обнимавший огромный зал. От воинов рябило в глазах. А еще они были живыми и провожали пришедшую компанию подозрительными взглядами.

— Папа, мы где?

— В Доме Следящих.

— Где? — решил уточнить парень. Ни о каких следящих он до сих пор не слышал.

— Что-то среднее между разведуправлением, министерством внутренних дел и лабораторией безумного ученого.

Максим оценил откровение и ему сразу же захотелось отсюда уйти.

— Пап, мы зачем сюда пришли?

— Будем разговаривать и цеплять на тебя маяк. Чтобы ты больше не терялся.

— Я не терялся, меня похитили!

— Я знаю.

Максима завели в комнату, такую же мрачную, как и здание. Усадили на табурет, обступили кружочком и приступили к допросу.

— Итак, — сказал папаша. — Ждем твоих объяснений.

— По поводу чего? — спросил Максим, не собиравшийся признаваться во всем подряд.

— По поводу того, как ты оказался возле озера в то время, как я искал тебя в мире зеркальщиков.

— Мне надо было тебя дождаться? — удивился Максим, все еще не понимающий сути претензий. — В следующий раз так и сделаю, особенно если буду знать, что ты уже идешь меня спасать.

— А мальчик-то хамит, — задумчиво сказала Ризма.

Ижен ее проигнорировал.

— Рассказывай! — потребовал от сына.

Причем потребовал таким тоном, что Максиму захотелось признаться во всех своих грехах, да еще и в недостойных мыслях.

— Как я ушел от тех придурковатых похитителей? — уточнил на всякий случай.

— Да!

Максим потер переносицу. Признаваться придется. Не во всем, конечно, но... расставаться с подвеской Ярослава не хотелось. А, судя по всему, придется.

— Понимаешь, тот парень, который создатель, дал мне амулет. Он может перенести куда надо. Может порталы незаметно открывает, или еще как, я не знаю. Я просто представляю место, шагаю вперед и оказываюсь там, где надо. Но это только в критических ситуациях. Я, наверное, сосредотачиваться не умею, потому что вечно оказываюсь не там где надо, а в том месте, которое случайно вспомню. Вот и сейчас сначала оказался на поляне в лесу, а возле катка со второй попытки.

— Как интересно, — сказала Ризма.

— Амулет! — потребовал Ижен.

Максим снял подвеску и вместе со шнурком положил отцу на ладонь. Тот покрутил кругляш, посмотрел на непонятные символы и передал его Ризме.

Женщина рассматривала амулет гораздо дольше. Причем, сосредоточено рассматривала, беззвучно шевелила губами, шевелила пальцами. Наконец вздохнула и сказала:

— Нет.

— Что нет? — уточнил Ижен.

— Это пустышка, — уверенно сказала Ризма. — Символ того, что у твоего сына есть доступ к чему-то, вряд ли мы поймем к чему. Он и без амулета сможет исчезнуть откуда угодно и оказаться где вспомнит или представит. Скорее всего на этой штуке было плетение помечающее человека. Сейчас его уже нет. Думаю, при большом желании, Максим может кого-то захватить с собой, одного-двух человек, но нам это не поможет.

— Понятно, — кивнул Ижен и вернулся к сыну. — А теперь ты дословно расскажешь о том, что от тебя хотели зеркальщики.

— Они хотели чтобы я вернул им материю, — сказал Максим.

— Дословно! — повторил отец. — Они могли сказать что-то, что поможет нам понять. Что-нибудь понять.

Максим задумался. Дословно он не помнил. Память отказалась запоминать те странные требования. Вот то, что они были странные, парень помнил, но какие?

— Ладно, попробую, — сказал Максим.

Выбора все равно нет.

А знать то, что он и без амулета может попасть в мир Ярослава очень полезно. Так что большое спасибо за то, что просветили.

Чужие проблемы.

Пытали Максима долго. Очень долго. И возможно, даже нашли что-то полезное в его описании эмоций зеркальщиков, их словах и странном поведении. Перед Максимом никто не отчитывался. Просто дали подержаться за овальный камень величиной с человеческую голову, стоявший на треноге в освещенной одинокой свечой комнате. Обрадовали его тем, что теперь его поостерегутся похищать, потому что последний идиот увидит маяк в границе-ауре. И отпустили домой. Под конвоем из четырех мрачных парней. Наверное, все-таки, здравомыслию последних идиотов папа не доверял. У папы паранойя. Семейная.

Максим, впрочем, тоже не сильно верил, что какой-то маяк остановит ненормальных похитителей с их странными требованиями.

Дома недовольная тетя позвала Тайрин и Данку, и за компанию с Максимом прочитала им прочувствованную лекцию о том, что дети должны держаться вместе и никуда не ходить с незнакомцами. Максиму казалось, что лучше бы она обматерила, тогда он бы не чувствовал себя таким недоразвитым.

Данку оно не проняло. Наглая девушка еще и выпросила у Серой Кошки какую-то книгу, которую без тетиного высочайшего дозволения в библиотеке не давали.

— Может мне вообще из дворца не выходить? — спросил у самого себя Максим.

Айра услышала, окинула его непонятным взглядом и сказала:

— Выходи. Познакомь сестру с городом. Подготовь морально к принятию в семью.

— В этом вроде нет ничего страшного, — сказал парень. — В смысле, в принятии в семью.

— Это для тебя ничего страшного. Ты не особенно любишь людей и умудрился завести себе друзей. А еще не был привязан к своему миру. Тебе все равно где жить. У Даны не так, она до сих пор не понимает, что жить будет здесь. Ведет себя словно в гостях.

Дана тихонько фыркнула и Айра ей мрачно улыбнулась.

— Да, девочка. Ты не в гостях, ты дома. Пока неофициально дома. Потом будешь официально. И если станешь вести себя глупо, обязательно найдешь себе неприятности. Так что я бы на твоем месте сейчас не фривольные романы читала и не способы изготовления традиционных костюмов изучала. Я бы учила законы о замужестве. Некоторые до сих пор действуют. А жениться обманом на глупышке из старшей семьи желающие могут найтись. Ижен им, конечно потом и ноги оторвет и все остальное, но твою репутацию это уже не спасет. Так и останешься для всех той самой дурой. Тебе этого хочется?

— Нет, — сказала Дана.

— Тогда вместо той книги, которую просишь, возьмешь другую. Костюмы подождут, — решила Серая Кошка.

— Хорошо, — подозрительно покладисто сказала Дана.

Тетя кивнула и наконец ушла.

— Какой-то отсталый мир, — сказала Максиму сестра. — И почему я такая разумная? Была бы действительно дурой, сбежала бы на Землю, купила автомат и отстерливалась от всех, кто рискнул бы попытаться вернуть меня сюда.

— А ты разумная? — удивился брат.

— Разумная. Я понимаю, что магу лучше жить там, где маги обыденное дело и где магии учат. А то папа сказал, что я равновесница с нестабильным даром, и он за такое не возьмется.

— Ты равновесница? — неподдельно удивился Максим.

Шебутная Данка совершенно не была похожа на знакомых ему равновесников. Они спокойные и непробиваемые. Может это из-за того, что она пока не училась и даже косу отращивать не начала?

— Нет, у меня дар есть. Но он не стабильный. То появляется, то исчезает. Поэтому его лучше не развивать, а направить на что-то другое. А это, судя по всему, сложно. А если я не буду учиться, то однажды могу проснуться в горящей квартире, всего лишь потому, что мне приснился кошмар и я непроизвольно отпустила энергию. А могу и вообще не проснуться.

— Папа сказал? — спросил Максим.

— Папа. Он заметил, что у меня какие-то каналы расширились и я начала втягивать свободную энергию. Их специально расширяют с детства, медленно и осторожно, чтобы они были как можно больше. Но если это не сделать, они все равно расширятся, сами, количество накапливаемой, а потом сбрасываемой энергии увеличивается. И тогда становится опасно. Лучше вовремя научиться заряжать амулеты и таскать заготовки с собой. Чтобы было куда энергию деть.

— Папа у нас параноик.

— Это вовсе не значит, что его опасения беспочвенны и что каналы не продолжат скачкообразно расти, — грустно улыбнулась Данка. — Он нас все-таки любит, беспокоится.

— Ага, по-своему, — подтвердил Максим.

— А вообще, — предвкушающее улыбнулась девушка. — Сейчас я больше всего хочу посмотреть на Сашку, когда родители его тоже приведут во дворец, сообщат, что отныне он будет жить здесь, а он обнаружит, что в этом мире нет ни компьютеров, ни его любимых игр.

— Тогда Сашка изобретет и компьютеры, и игры, и телефон бонусом. Он упорный, когда ему что-то надо.

Дана хихикнула, улыбнулась и чмокнула Максима в щеку, ту, что без шрамов.

— Дана, тебе здесь совсем не нравится? А как же кавайки? — спросил он.

— Кавайки меня примиряют с действительностью, — улыбнулась сестра. — На Земле ни разу не встречала красивого парня их возраста способного покраснеть и засмущаться. А еще все такие галантные, и смотрят в лицо.

— Их так воспитывали. Я вон, даже не понял намека, когда Тайрин решила, что я должен предложить ей встречаться. Хорошо, что она на такую ерунду не обижается.

— Намека?

— Ага, вообще, забавно получилось. Но когда Матиль мне объяснил, что мужчина всегда должен делать вид, что принял решение именно он, я почувствовал себя не самым умным. Она так намекала, пыталась беречь мое мужское достоинство, ждала, что я сейчас закричу "Эврика!" и как положено сделаю предложение первым, а я не понял. Представляешь?

— А ты такие намеки вообще никогда не понимал, — отмахнулась от этого откровения Данка. — Половина моих подруг тоже тебе намекали, а ты ни в какую, овечек своих выгуливал.

— Овечек?

— Ну, дурочек. С большими газами и маленькими мозгами. Они еще вечно у тебя смеялись не в тему. Где ты их только брал?

— Сами заводились, — честно признался Максим.

— Как тараканы?

— Тьху, на тебя. Где твоя женская солидарность?

— При виде очередной хихикающей дуры убегала в ужасе. Тоже боялась, что ты из-за таких девушек деградируешь.

— Не деградировал же.

— А кто тебя знает? Вдруг ты родился гением.

— Только этого мне и не хватает.

Что хорошего в гениальности Максим никогда не понимал. Лучше уж быть философом. В крайнем случае можно даже в бочке на пляже пожить и говорить всем, что очень любишь Диогена. А гениев при жизни редко признают, чаше гнобят.

Следующие четыре дня прошли спокойно и даже скучно.

Данка штудировала свод законов о замужестве. Временами прибегала к Максиму, шипела, плевалась и обещала оборвать местным мужикам первичные половые признаки. Потом тыкала ему под нос книгу и заставляла читать. Максим читал и натурально прифигевал, другое слово к этому состоянию он подобрать не мог. Дурами в этом мире действительно было быть опасно. Их могли фактически купить в рабство именуемое третьим видом брака, всучив дорогой подарок и всего лишь не уточнив, что дарится он без намека и ожидания. Получалось, они сами себя продавали. Допустим, какой-нибудь бедняжке, у которой голодные дети и никаких перспектив оно могло бы даже подойти, но и она должна быть достаточно умной для того, чтобы потребовать договор, в котором будет записано то, на что она не согласна.

Еще девушек могли элементарно поймать на слове. Она в шутку пообещала выйти замуж, а он пришел со свидетелями требовать обещанного. Или подсунуть камень из храма, возьмешь такой в руку, а потом доказывай, что случайно. Могли оказать услугу и потребовать в качестве оплаты замужество, причем, не обязательно за собой. Так что прежде, чем соглашаться на чью-то помощь, лучше уточнить, что замуж за него не собираешься. Но такое большая редкость и тут еще надо доказать, что услуга того стоит.

В общем, весело люди живут, с фантазией. Хорошо, что у девушек не приято себя навязывать. Почти не принято.

Потом Данка уходила читать дальше, а Максим учился. Набеги сестры вообще здорово отвлекали и после них учеба шла легче. Учителя приходили, задавали вопросы, хвалили, объясняли, уходили, а Максим оставался и пытался втиснуть в себя очередную порцию знаний.

Еще он водил сестру по городу, чтобы привыкала, чаще всего вместе с Матилем или Тайрин. Но иногда приходила Эста, которая учила Данку плохому. Рассказывала, на что ловить местных мужиков, как сбежать из-под надзора старшей родственницы. какие занятные вещички можно купить на первой плоскости, даже о средствах контрацепции рассказала, громко, с подробностями и не стесняясь присутствующих парней. Истинная дочь старшей семьи, чтоб ее. Так же Максим познакомил сестру со своим единственным официальным врагом, и потом они оба долго ей объясняли что это значит и зачем нужно. В общем, было неплохо.

А потом Максима опять похитили.

Причем глупо так, даже Данки, Эсты и Матиля не постеснялись. Просто подбежали со спины, подхватили под руки и потащили в кусты.

Паранойя опять не предупредила. Максим не сопротивлялся, ему стало интересно, какие идиотские требования они еще выдвинут? А вот на то, что ему брызнут чем-то в лицо и он вырубится, парень как-то не рассчитывал. Поэтому прежде, чем потерять сознание успел обидеться и пообещать отомстить.

Девушки и равновесник не думая бросились в те же кусты. Кое-как продрались, пробежали по прочищенной тропинке, которая оказалась немного в стороне от того места, где они преодолевали кустарник. И успели заметить затухающий портал.

— Поубиваю, куплю пистолет и поубиваю, — мрачно пообещала Данка, и тряхнула руками.

Капли энергии с шипением исчезли в снегу.

— Думаю, с ним все будет в порядке, — сказал разумный Матиль. — А вот если мы немедленно не расскажем Серой Кошке, то с нами все в порядке не будет.

— Идем! — чему-то обрадовалась Эста и галопом понеслась обратно к кустам.

— И это леди, — печально вздохнула Данка, до сих пор бывшая о леди лучшего мнения.

Очнулся Максим в похожей на предыдущую мрачной комнате. Да и компания если и отличалась своим составом, то он этого отличия не заметил. Вампироподобные мужики, на взгляд Максима, вообще все были на одно лицо.

А вот положение самого парня ухудшилось. На этот раз не было никакого кресла. Был стул, неудобный. И Максим сидел на нем с завернутыми за спинку и связанными руками. Хорошо хоть ноги не додумались привязать к ножкам.

Максим сидел, молчал. Зеркальщики тоже молчали, время от времени преглядываясь. Пауза затягивалась.

— Что, даже вернуть вам материю не попросите? — наконец поинтересовался парень.

Мужики опять переглянулись, потом дружно уставились на Максима.

— Ты не понял? — став в пафосную позу, спросил один из них.

— Чего не понял? — вежливо спросил Максим, твердо уверенный, что идиотам и сумасшедшим грубить не стоит, даже если сильно хочется. Это низводит до их уровня.

— Будешь сидеть здесь, пока не сделаешь!

— Чего не сделаю?

— Не вернешь нам материю!

— А я и не собирался, — честно признался Максим.

Поток-дракон пытался сжаться в точку, в мире зеркальщиков ему не нравилось еще больше, чем в прошлый раз. Даже если бы Максим захотел провести эксперимент, у него бы ничего не получилось.

И вообще, пускай своих драконов третируют.

— Ты должен...

— Ничего я вам не должен, — твердо сказал Максим. — Это первое. Второе — даже если бы я и захотел, ничего бы я здесь сделать бы не смог. Моему хаосу у вас в гостях не нравится, он пытается просочиться сам в себя и спрятаться. Понятия не имею почему. Я бы на вашем месте поискал местных людей пришедших из хаоса и поинтересовался этим вопросом у них. Почему вы вообще ко мне прицепились? Вам время некуда девать?

— Пришедших из хаоса? — удивленно переспросил один из зеркальщиков.

— Проклятых, — объяснил второй. — Эти твари лет двести назад еще появлялись. Последнего сожрали демоны, когда мой прадед был ребенком.

— А, эти?! — неподдельно удивился первый. — Они не люди и...

— Простите за странный вопрос, — перебил его Максим. — Но, вы что, людей из хаоса демонам скармливали? Понятно, почему моему дракону здесь не нравится. Кому понравится в месте, где уничтожили его сородичей.

— Ты сати, причем тут эти ... ? — зеркальщик сказал какое-то странное слово, Макасим заподозрил, что матюк.

— Эти, не буду повторять то, что вы сказали, умеют превращать хаос в материю. Умеют в родном мире. Я частично из этих, ясно? Так что ищите и обрящете. И вообще, уверен, что драконы миру для чего-то нужны, иначе они бы не рождались. Жаль, что я не спросил для чего. Может потом спрошу. Если же вы скармливали их демонам, то теперь сами виноваты в своих проблемах и должны сами их решать. Вам никто не станет помогать, тем более, бесплатно. А я даже платно не буду. Вы меня достали.

Зеркальщики переглянулись и стали совещаться, довольно бурно.

Максим сидел, наблюдал и ему становилось скучно. А еще подумалось, что этим придуркам вполне может прийти в их ненормальные головы скормить демонам и его. Вместе со стулом. Становиться кормом для демонов как-то не хотелось. А шагнуть не получалось. Для этого нужно было как-то привстать, вместе со стулом. Неудобным и тяжелым. Проще вместе с ним упасть.

— Упасть, — пробормотал Максим.

Ярослав вроде не говорил, что движение вперед, назад или куда-то еще обязательно должно быть именно шагом. Вроде нужно само движение. А при падении движение будет.

Максим попробовал оттолкнуться ногами и к его удивлению стул поехал.

— Так даже лучше, — решил парень.

Глубоко вдохнул, старательно представил город в мире создателя, там наверняка найдется кто-то согласный отвязать от стула, и предпринял вторую попытку, изо всех сил желая оказаться в этом городе.

Мебель у зеркальщиков оказалась с норовом, а может, полы излишне неровные, но Максим, к своему удивлению, качнулся на стуле, еще раз качнулся и завалился назад. План, как ни странно, сработал, упал он вовсе не на каменный пол мрачной комнаты, но и не в городе. Оказался парень среди знакомых ромашек, на знакомом плато. Рукам падение все равно не понравилось, но если бы не сработало им бы было хуже. Да и Максиму в целом было бы нехорошо. Зеркальщики очень странные люди, мало ли как они отреагировали бы.

— Эй! — на всякий случай позвал парень. Мало ли, вдруг кто-то дракона возле ручья пасет? Или блудный муж опять от кого-то прячется?

Никто естественно не отозвался. Только подозрительно крупная божья коровка сорвалась с ромашки и с гудением куда-то полетела. Пришлось сжать руки в кулаки и раскачиваться влево-вправо, чтобы на бок свалиться уже в комнате сестры.

Данка, в этот момент ловившая ложкой в высокой узкой банке какие-то ягоды, закашлялась и уронила посудину. Та разлетелась на осколки. Ягоды красиво раскатились по полу, как бусы.

— А мне котенка обещали. Крылатого, — сказала откашлявшись сестра, и Максим со своим стулом почувствовал себя совсем лишним.

Как чуть позже выяснилось, вязали руки зеркальщики на совесть, Дана развязать не смогла. Подумав и попытавшись резать веревку осколком банки, девушка смирилась с необходимостью принести нож и отправилась на его поиски.

Вернулась Данка с целой делегацией, во главе которой был отец. Максим, у которого от лежания на голом полу начал мерзнуть бок и голова, а из-за связанных рук болели сами руки, плечи и шея, почувствовал себя микробом под микроскопом. С таким интересом все на него смотрели.

— Значит, они кормили демонов людьми из хаоса? — уточнила Ризма.

— Не факт, — покачал головой Максим. — Просто я предположил, а они не стали отрицать, а может просто не успели, я после этого довольно быстро сбежал. А вот то, что у них двести лет люди из хаоса не появлялись они сказали. А еще они таких людей тварями обзывают.

Расспрашивали Максима на этот раз вполне вежливо, обстоятельно и почему-то в комнате Данки. Сама девушка в это время ползала по полу собирая ягоды, которые отказалась выбрасывать. Видите ли, банка в магазине была последняя, а ягоды оказались очень вкусными, и их можно помыть и перекипятить. Девушка-прислуга с веником, совком и шваброй терпеливо сидела на стуле, от которого отвязали Максима, и ждала пока Данке надоест ползать. Она была спокойна и невозмутима, вежливо объяснила вздорной, пока не принятой в семью девчонке, что за работу ей платят, веник она не даст, а аптечка находится вон на той полке. Зачем аптечка? Так стекло ведь острое, а Данка неаккуратная.

— Это очень странно, — сказал Ижен.

— Что странно? — спросила Ризма.

— То, что люди из хаоса перестали приходить. Даже если их сразу убивали, они не могут не прийти по своему желанию. Это все равно, что ребенок отказался рождаться и решил провести всю жизнь в животе у мамы.

— Может у них действительно материя заканчивается, — предположил Максим, хотя его не спрашивали. — Вот и рождаться людям из хаоса не из чего.

— Может, — неожиданно не стал спорить с ним отец. — Придется как-то с ними договориться и проверить. Нас оно тоже может касаться, мир очень похож на наш.

— Подождем, пока твоего сына в очередной раз украдут и пойдем к нему. Так будет проще и так мы наверняка попадем именно туда, куда нам надо. Или найдем того, кто нас по нужному адресу отведет.

Ижен на то, что Максима опять будут похищать не согласился. Ризма стала доказывать ему, что ничего с его сыном не случится, парень может в любой момент сбежать. Остальные разумно молчали и не вмешивались.

Данка лежала на полу и заглядывала под кресло. Максим жевал уже третью конфету из вазочки на столе сестры. По подоконнику прыгала мелкая птичка, что-то там клевала. Ярко светило солнце, сверкал снег. В такую погоду вовсе не хочется, чтобы кто-то похищал и куда-то тащил. Но Ризма отца наверняка переспорит. Он вообще не очень умел спорить с женщинами.

Правда, не факт, что зеркальщики предпримут третью попытку. Максим бы на их месте не предпринимал ничего уже после первой. Ему бы хватило общения с разозленным папашей похищенного на всю оставшуюся жизнь. Да и здравый смысл бы подсказал, что парень просто наживка, с помощью которой легко и просто Ижен с компанией попал в их мир. Сами бы они искали и высчитывали долго.

Хотя, судя по второму похищению, никакого здравого смысла у похитителей нет. Просто придурки. Может вообще какая-то секта, или самозваная лига спасения мира.

Ага, и острова воровали вовсе не они.

Еще немного поспорив, и так и не решив, разрешать зеркальщикам похищать Максима или нет, отец, Ризма и их сопровождающие ушли. Данка еще немного поползала и уселась в кресло, обнимая миску с ягодами так, словно кто-то мог ее отобрать. Служанка быстро убрала и гордо удалилась, гораздо больше в этот момент похожая на леди, чем Эста когда-либо.

— Не справедливо, — сказала Данка.

Максим, целиком засунув в рот очередную конфету и подозревая, что это уже нервное, с набитым ртом спросил:

— Что?

— Все, — не стала мелочиться Данка и засунула в рот не мытую и не кипяченную ягоду. — Жизнь вообще не справедлива. А тут еще больше. Девушка, которая выглядит как аристократка, никакая не аристократка. Те, которые аристократки, одна похожа на пацанку и работает полицейским, вторая вообще, как подружка из универа. Только хитрее и знает много полезного.

— Это ты их в официальной обстановке не видела, — сказал Максим.

Дана хмыкнула и выдала следующее откровение.

— Ладно, они, их хоть с детства учат. А я ничего не знаю и аристократка из меня как из тяжелоатлетки балерина. Вот один в один.

— Тебя тоже с детства учили, — сказал Максим и потянулся к следующей конфете.

Почему она решила поговорить об этих проблемах именно с ним? Нашла бы себе какую-нибудь женщину для разговора. Тетю, например. Или ту же Эсту. Все равно блондинку почти каждый день можно найти во дворце, в который ее никто не приглашал. Чаще всего Эста сидит в библиотеке, или бродит рядом с ней, иногда даже без Матиля. Вот и думай, зачем она на самом деле приходит? А самое интересное, почему ее не гонят? Приманивают и приучают к дому, что ли?

— Я не помню ничего, — печально сказала Дана.

— Я тоже не помнил. Потом вспомнил.

— И чуть не умер.

— Это случайность. Ты будешь вспоминать правильно и ничего подобного с тобой не случится.

— У тебя все так легко, — выдала следующую претензию Данка и Максим заподозрил, что она над ним издевается.

Не может же она говорить это серьезно?

Посмотрел на надутую, как индюк, сестру и понял, что может.

— Дана, может тебе шоколадку съесть? Говорят, шоколад настроение улучшает.

— Все с моим настроением в порядке. Просто я чувствую себя здесь ненужной. Даже убирать не дают. Вот чем мне здесь заниматься? Бродить целыми днями по дворцу и городу как привидение?

Максим помимо воли улыбнулся. Вот почему у него таких проблем никогда не было? То фасоль возле чаши сажают. То с Тайрин прячется. То учат, то бьют, то совмещают. То на соревнования отправляют. То похищают.

— Дана, вот вспомнишь все и будешь учиться. Поверь, это много времени занимает. А еще в середине зимы будет десятидневье приемов. Тайрин говорит, что там вообще с ума сойти можно. Все чего-то хотят, на что-то намекают... Кстати, ты эту книгу о почти насильственных способах заключения брака получше выучи. А то как раз на таких приемах можно встретить всяких, которые ищут способы убраться из своей семьи, или просочиться в чужую. Не факт, что тебя к тому времени официально примут в семью, наверняка не примут. Но люди знают, что ты моя сестра, так что вряд ли сомневаются, что это произойдет. Так что ты завидная невеста.

— Убью этих уродов, — мрачно сказал Дана, и, отложив свои ягоды, ушла в спальню. Вернулась она с книгой о видах браков и способах их заключения.

Эстафетная палочка.

Матиль и Эста сидели на подоконнике. Он что-то тихонько рассказывал, она переплетала его косу, еще и ленточку вплетала, зеленую, в цвет глаз. Откуда у равновесника взялись глаза на задней части головы или на спине Максим знать не желал. Он вообще желал учиться, но дурное воображение рисовало эти глаза, то на лопатках, то разгребающие ресницами волосы на затылке.

Вообще, Максиму очень хотелось узнать, почему эта парочка сидит на подоконнике именно в его комнате. Нет, он их конечно впустил сам, но искренне при этом надеялся, что они скажут что хотели и тут же уйдут. Так нет же. Сначала они смотрели в окно и обсуждали птичек, игнорируя хозяина комнаты. Теперь вообще сидят и улыбаются. Запустить бы в них чем-то, так ничего подходящего нет.

— Эй! — наконец не выдержал Максим.

— Мы тут прячемся, — сказала Эста не отрываясь от косы. — Там моя мама выясняет мой статус. У Серой Кошки выясняет. Не хочется им мешать.

— Хочет чтобы вы немедленно поженились? — заинтересовался помимо воли Максим.

Если их поженят, то больше им незачем будет сидеть на подоконнике в чужой комнате.

— Нет. Просто выясняет мой статус, — сказала Эста.

— Ничего не понимаю, — признался Максим.

— Ей интересно, почему я здесь провожу больше времени, чем дома. У меня мама любопытная, — разъяснила Эста. — Вот. А за одно мы смотрим, чтобы тебя опять не украли.

— Из дворца меня точно никто не украдет, — сказал Максим, пытаясь вернуться к учебе.

— Я бы не была так уверена.

Максим хмыкнул и решил, что будет игнорировать эту парочку. Тоже еще — телохранители.

Учеба в голову не лезла. Фантазия о глазах на спине равновесника преследовать не перестала. И погода опять была отличная. Поэтому, когда Данка прибежала с троицей малознакомых Максиму родственниц и предложила всем пойти кататься с горки на огромных санках, он не размышляя отложил книгу и пошел собираться. Матиль и Эста переглянулись и не доплетая косу куда-то убежали. После чего загадочным образом пропали. Ни при выходе из дворца не появились, ни по дороге не догнали. Странные телохранители какие-то.

Горка откровенно не впечатляла. Очередной холм, довольно пологий и местами заросший разлапистыми кустами. На вершине гордо торчало непонятное двухэтажное строение, к нему не то что прочищенной дороги, даже протоптанной тропинки не было.

Зато санки оказались колоссальными, в них можно было смело впрягать лошадь. Вместо этого впряглись пятеро парней и потащили их наверх, утопая в снегу по колено и гордо отказываясь от девчачьей помощи. Девушки брели следом, причем девушек было в два раза больше, чем парней. Максим даже заподозрил, что эти представительницы прекрасной половины человечества изначально никаких парней звать не собирались, а потом решили, что на холм санки должны таскать мужчины, ибо не женское это дело, и передумали.

Тянулись санки не так уж плохо, в снег они не проваливались, чего нельзя было сказать о парнях. Если бы не щиты, которые Максим решил держать поднятыми, пока не разрешится ситуация с зеркальщиками, то он был бы в снегу с ног до головы. Но все равно, не шибко приятно, особенно когда падаешь и кто-то норовит на тебя то наступить, то санки затащить сверху.

А потом компания добралась до здания с заколоченными окнами, кое-как втиснулась на санки и держась друг за друга и за что попало, под девчачий визг поехала вниз. Кого-то потеряли по дороге, кто-то вывалился в конце пути, Максима все-таки переехали санками, утопив в сугробе, но было весело. Пока не стало понятно, что транспортное средство надо опять тащить вверх.

— Хорошее дело канатная дорога, — поделился тайным знанием Максим, но тащить не отказался, очень хотелось на этот раз сбросить под сани того умника, который столкнул его.

Во второй раз тянулось веселее, какую-никакую, но тропу в снегу уже проложили. Девушки по очереди подталкивали транспортное средство, смеялись, чью-то потерянную при спуске шапку пытались высмотреть. Данка вытряхивала одолженные у кого-то здоровенные рукавицы, при каждом шаге ударяя ими о колено. Всем было чем заняться. Один Максим строил планы мести и смотрел на медленно приближающееся здание. И высмотрел запропастившихся телохранителей. Ненормальная парочка выглядывала из-за дома, видимо забравшись на холм с другой стороны.

— А может они поспорили о том, похитят меня на этот раз или нет? — спросил сам у себя Максим и решил делать вид, что никого там не заметил.

С горки компания спускалась еще семь раз, после чего решили пойти пить кофе, желательно с добавкой чего-то алкогольного, чтобы наверняка согреться и не простудиться.

Пока девушки отряхивали друг другу спины, вытаскивали снег из капюшонов и опять над чем-то смеялись, а парни выясняли кто потащит санки к владельцу, у которого взяли их не спросив, Максим стоял в стороне и размышлял куда ему теперь идти. С одной стороны, от кофе он бы не отказался. С другой — учебу никто не отменял. С третьей — Матиль и Эста то ли примерзли к строению на холме, то ли решили там поселиться, но в любом случае не помешало бы их оттуда спустить и выяснить, что они вообще там забыли. В шпионов играют?

— Телохранители, — пробормотал Максим.

И это слово стало сигналом для очередных похитителей. А может и тех самых, по крайней мере брызнуть вырубающей гадостью в лицо они попытались. Парень в ответ пнул мужика с брызгалкой в колено. Дернул, снимая с головы капюшон того, что был справа и рухнул в снег из-за толчка сзади. Пока Максим барахтался в сугробе, проклиная тяжелую и неудобную зимнюю одежду, кто-то пытался тянуть его за ногу, кто-то другой дергал за воротник пытаясь задушить, кто-то орал, девушки верещали. А потом он куда-то провалился, вместе со снегом. Больно шлепнулся на каменный пол, весьма знакомый каменный пол. И поток-дракон знакомо сжался. После этого дергать и орать наконец перестали и Максим смог высказать наболевшее. Всем. Похитителям, полу, липовым телохранителям непонятно что делавшим на холме, жизни в целом и этому дню в частности. Его не перебивали, бормотали что-то на своем непонятном языке и даже не пытались подойти ближе.

Высказавшись, Максим встал на ноги и мрачно уставился все на тех же похожих на вампиров мужиков.

— Почему ты не спишь? — наивно спросил один из них.

— Не хочется.

Они опять о чем-то поговорили.

— Может ты сядешь? — задал следующий вопрос все тот же недовампир.

— А может вы ляжете? — улыбнулся Максим.

Его не поняли и опять стали общаться между собой. Это раздражало и парень все больше укреплялся во мнении, что похищают его все время местные идиоты. А это было обидно, потому что намекало и на его невеликий ум.

— Мы хотели спросить, — неуверенно сказал другой недовампир.

— Спрашивайте, — разрешил Максим, решив все-таки послушать, что они на этот раз скажут.

— Это правда, что проклятые умели возвращать материю?

Максим решил не делать вид, что не понял о ком они, хотя сильно хотелось.

— Не правда, — сказал. — Они не умели возвращать материю. Я тоже не умею. Просто все мы можем из хаоса-материи сделать порядок-материю. Из одного состояния перевести в другое. И то, тут нужен какой-то источник энергии, понятия не имею какой. Я, когда всего лишь вырастил кристаллы внутри острова не умер только благодаря своей чаше. А остров там крошечный.

— Я же говорил, эти твари бесполезны... — начал выступление молчавший до этого мужик и его тут же прервали.

Двери за спинами недовампиров вылетели, с грохотом приземлились, чуть ли не на головы великолепной четверке и в комнату ворвалась целая толпа. К сожалению, возглавлял эту толпу вовсе не папа. Очень смуглый и на удивление светловолосый мужчина в пластинчатом доспехе был огромен, мрачен и решителен. Он жестами приказал подчиненным схватить замерших, как суслики недовампиров и уставился на Максима. Нехорошо уставился, изучающе.

— Так, — сказал многообещающе. — Это тот юнец из мира вернов, который якобы умеет создавать материю из ничего?

— Вернов? — переспросил Максим, которому куда-либо уходить в данный момент не хотелось, хотя здравый смысл твердил, что пора.

— Ну, сати. Какая разница? Вы нас тоже называете совсем не тымами. Так что там с материей?

— Из ничего невозможно сделать что-то, — поделился сокровенным Максим.

— Так я и думал, — кивнул мужик. — Дальше, ты кто?

— Максим Тигровых Лилий, они же Серые Туманы. Сын Ижена, племянник его сестры, внук его отца и далее по списку, если вам о чем-то это говорит.

Мужик замер, моргнул пару раз, а потом стал материться на все том же незнакомом языке. Максим слушал и зачем-то пытался запомнить то, что повторялось чаще всего.

— Так, — еще более многообещающе произнес блондин, перестав ругаться, и посмотрел на пришибленных происходящим недовампиров. Что-то им сказал, из-за чего один из четверки побледнел и пошатнулся. Перевел взгляд на Максима. — И как скоро нам ждать твоего папашу? Проклятье, поставить блок на их старый проход, уничтожить все маяки, двадцать шесть лет тратить энергию на изменение фонового шума сферы нашего мира и все для того, чтобы верны перестали сюда шляться, как к себе домой. И что делают эти недоумки? Они тащат сюда живой маяк, который наверняка оставил след, на поиск и уничтожение которого теперь придется потратить не меньше полугода. И это наверняка не поможет. Во второй раз верны нам спрятаться не позволят, изгадят всю сферу своими метками. Вот что за идиотизм?

— Мой папа здесь уже был. Когда меня в первый раз похитили, — обрадовал блондина Максим.

Тот опять на мгновенье завис, а потом ласково-ласково спросил:

— Тебя похищают не в первый раз?

— В третий.

Мужик обернулся к подчиненным, махнул рукой в сторону недовампиров. Тех подхватили под руки и куда-то поволокли.

— Теперь ты... — блондин внимательно посмотрел на Максима. — Пошли в гости, что ли?

— В гости? — переспросил парень. Какой-то слишком неожиданный поворот.

— Ко мне в гости. Подождем твоего папу, мне надо с ним поговорить. Хотел искать его там, но если так получилось...

— Поговорить с папой?!

— Не с этими недоумками же мне разговаривать, — блондин посмотрел на потолок и часть его подчиненных куда-то побежали. — Давно нужно было их переловить, так казались ведь безобидными, пока не начали открывать несанкционированные порталы...

— А те, которые воруют острова, тоже безобидные? — спросил Максим.

— Лига спасения?

— Понятия не имею.

— Они, они, экспериментаторы. Угробили кучу средств и времени лишь для того, чтобы выяснить — материя из чужого мира только ускоряет исчезновение материи из нашего. Со вчерашнего дня это признанный факт, как и очередной бездонный провал на месте горы Скадант.

— Поздравляю, — сказал Максим.

— Весь в папашу, — одобрил блондин, потом склонил голову на бок и представился. — Етанай-до третий фелт. Хотя откуда тебе знать, что такое фелт? Пошли.

— Чувствую себя эстафетной палочкой, — по-русски сказал Максим, но пошел.

В конце концов, уйти на плато с ромашками он может откуда угодно, а что творится за стенами мрачной каменной комнаты — интересно.

За выбитой дверью обнаружился коридор, без украшений, мебели, ковра и прочих излишеств, даже стены не покрашены. За коридором еще одна дверь и лестница, обе старые, деревянные и скрипучие. Еще и пыльные.

Потом они наконец вышли на улицу и Максим замер, изумленно глядя на небо привидевшееся в бреду навеянном Большим штормом. Желтое небо с черными трафаретами-облаками.

— И давно оно такое? — спросил севшим голосом.

— Последние шестьдесят лет. Когда мой отец был маленьким, оно было другим, не таким как у вас, но тоже синее, с зеленоватым оттенком. А потом появился первый бездонный провал и небо стало таким. Траурное небо.

— Тогда я вообще ничего не понимаю, — рассеяно сказал Максим, впечатленный небом. — То ли такое небо не редкость и оно ничего не значит. То ли сначала шторм меня занес именно сюда. И тогда теория Ярослава ничего не стоит, потому что ваш мир все равно умирает, не смотря на подпитку.

— Ярослав?

— Один создатель, вы его не знаете. Меня шторм в его мире выбросил. А у вас вправду всех драконов убили?

— Драконов?

— Проклятых, — Максим подумал и добавил слово, которое слышал от похитителя.

— А они существуют? — неподдельно удивился Етанай-до. — Это же сказки, которыми фанатики Озаряющего детей пугают.

— Фанатики Озаряющего?

— Твои похитители.

— Ага. А драконы существуют. Я даже парочку видел в драконьем виде. Только они были в более плотном мире, здесь у них материи бы не хватило для того, чтобы выглядеть как положено драконам, вот они и выглядят людьми.

— Как интересно, — пробормотал блондин, очередным жестом отдавая распоряжения очередным подчиненным. — И книги их захватите! Хочу почитать на ночь о проклятых!

Максим оглянулся на здание из которого вышел, убедился, что оно такое же мрачное и унылое снаружи, как и внутри. Коробка в три этажа, гранитная, как надгробная плита, с редкими узкими окнами и плоской крышей. Если это храм Озаряющего, то его адептов, или кто они там, стоило переловить хотя бы за то, что они своими храмами навевают мысли о суициде.

Парень вздохнул, расстегнул куртку, засунул шапку в карман и поспешил за не оглядывающимся Етанай-до.

Любопытство оно такое, к кому угодно в гости заведет.

— Надеюсь папа меня не прибьет за это.

Максим пил чай. С конфетками.

То и другое принесла на подносе девушка по имени Танкье, дочка Етанай-до, которую оставили развлекать гостя, пока хозяин дома отдает последние распоряжения подчиненным. Странная девушка, если честно. Вела она себя как чопорная учительница, одета была соответствующе — белая блузочка с большим бантом, серые широкие штаны из мягкой ткани, еще и прическа — строгое такое каре с неожиданно пушистой челкой.

Представления о том, как следует развлекать парней у этой девушки оказались новы и неожиданны на взгляд Максима. Сначала она провела краткую экскурсию по коридору с портретами. Потом зачем-то подергала несколько запертых дверей и оставила гостя в комнате в компании стола, трех кресел, камина и чьей-то шкуры валявшейся на полу. Как оказалось чуть позже, девушка ходила за угощеньем.

А дальше началось что-то вроде пытки. Чай был слишком сладкий, конфеты напоминали грильяж, а слушать монолог о видах грибов в соседнем лесу и способах их размножения в домашних условиях было выше его сил. Парень даже заподозрил, что желтое небо плохо влияет на мозги местных жителей. Недовампиры очень странные люди, эта девчонка еще страннее. Етанай-до тоже наверняка странный, просто умеет не демонстрировать свои странности посторонним людям.

— Может он эти грибы у себя в спальне выращивает, — предположил Максим, глядя в чашку.

Ему как никогда хотелось напиться. До полной невменяемости. Но алкоголя вблизи не наблюдалось. А уйти так и не поговорив с хозяином дома будет невежливо. И вообще, он тут папу ждет.

— Кто грибы в спальне выращивает? — заинтересовалась Танкье.

— Етанай-до.

— Папа? — удивилась девушка. — Он не любит грибы.

— Знаешь, я тоже их не сильно люблю. Разве что жареные в сметане.

Девушка печально-припечально вздохнула.

— Я опять увлеклась, — сказала тоненьким голоском, опустив глаза вниз. — Может тебе что-то интересно, что я могу рассказать? — спросила таким тоном, что Максиму пришлось срочно придумать это интересное.

— Демоны! — выдал он первое, что пришло в голову. — Кто-то, не помню кто, говорил, что вы натравливали их на наш мир.

— Мы не натравливали, — оскорблено возразила Танкье. — Это дерхи, они и на нас их натравливали, пока их острова не пропали. Их бог требовал.

— Что-то у вас здесь фанатики на каждом шагу.

— Фанатики? — удивленно похлопала глазами девушка.

Притворяется — понял Максим. Пытается увести тему разговора от демонов.

— У папы спросишь, — улыбнулся парень. — Так что там с демонами? Я парочку убил. Один был стопроцентно диким, а вот второй вел себя странно. Он наверняка был отсюда. А еще, какие-то придурки под дворцы пытались подкопаться. Тоже из вашего мира. И острова Лига Спасения воровала. Уверен оно все взаимосвязано.

Танкье вздохнула, сцепила пальцы и безэмоционально, как учительница, которой давным-давно надоела ее профессия, сказала:

— Ты прав. Демоны бывают дикие и ручные. Условно ручные.

— И чем же вы своих условно ручных кормите?

— Другими демонами. Иногда так преступников казнят, но для этого нужно сотворить что-то из ряда вон выходящее.

— Понятно. А зачем вам ручные демоны? Ну, кроме случаев, когда нужно кого-то казнить или отвлечь сильных сати в городе.

— Чтобы ели диких. Иначе дикие едят материю.

— Э-э-э-э... В смысле материю? Тайрин говорила, что самое неживое, что эти твари жрут, это трупы. Они даже давно срубленные или засохшие деревья есть не хотят, да и вообще предпочитают мясо.

— Может в твоем мире оно и так. У нас тоже так было. Тогда демоны были нужны для того, чтобы воевать с дерхами. А теперь они едят все, особенно если рядом бездонный провал. Собираются по краям и грызут, пока не лопнут. Все грызут, словно стараются провал увеличить. Вообще, есть теория, что эти провалы изначально делают демоны. Они как-то попадают под землю и жрут все на своем пути, пока наружу не выберутся. Но это, скорее всего, чушь. Потому что никто этих выбравшихся не видел. Зато видели, как материя превращается в облако тумана, которое поднимается вверх и постепенно рассеивается, не как пыль или туман, а просто исчезает.

— Хм, — Маским потер переносицу и выдал еще одну теорию: — Возможно это облако состоит из лопнувших от обжорства демонов.

— Нет, — покачала головой девушка. — Даже не похоже. Лопнувшие демоны в энергию превращаются, которая ломает деревья и оставляет в земле яму, а не поднимается вверх и бесследно исчезает.

— Знаешь, — сказал Максим загрустившей девушке. — Однажды я встретил одного парня, он называет себя создателем. Так вот он сказал, что наша ветвь миров умирает, где быстрее, где медленнее, но умирает. И Большой шторм, это та штука, которая не дает ей умереть окончательно. Пока он есть, наша ветвь будет подпитываться извне и жить, хоть и теряя материю. Так что все не так плохо, как могло быть. А еще он обещал, что когда узнает как, обязательно придет сюда и заставит ветвь ожить. Просто он пока создатель-ученик, которому учителя нужно собрать в единое целое.

— Учителя в целое?

— Я тоже удивился, — улыбнулся Маким. — Но создатели, они такие. Даже разобрать себя на кучку мелких существ способны, если нужда припрет.

Танкье улыбнулась и сразу похорошела. Ей вообще не шла холодность и отстраненность, которую она держала на лице. И ерунда, что в существование создателей она, похоже не поверила. Решила, что гость пытается ее развлечь. Ерунда. Девушки должны улыбаться, так оно правильнее. А то строят из себя синие чулки, а бедному парню приходится думать — это он им настолько не нравится, или они такие по жизни?

Максим разгрыз конфету, чувствуя, как в ней увязают зубы, поспешно добавил чая, в надежде, что размокнет и проглотил то, что получилось. Конфетно-чайный комок застрял в горле, пришлось его проталкивать еще порцией чая. И именно в тот момент, когда Максиму больше всего хотелось попрыгать, чтобы конфетка провалилась в желудок, в комнату вошел Етанай-до.

Танкье выпрямилась и перестала улыбаться. Максим глубоко вдохнул и закашлялся. Хозяин дома подошел, хлопнул по спине так, что парень чуть с кресла не вылетел.

— Так, — мрачно сказал он. — Два вопроса. Чего от тебя хотели помощники Озаряющего и как ты исчезал?

— Они хотели чтобы я вернул материю. Я этого сделать не смогу, даже если бы захотел, так что уходил не дожидаясь пыток и угроз.

— Как уходил?

— Просто уходил, — сказал Максим.

— Через грань ты ходить не можешь. Не дорос, это сразу видно. Те, которые доросли светятся. Открывать порталы тебя вряд ли учили, тем более, между мирами. Междумировые порталы вы вообще за что-то не любите. Так что, как?

Максим вздохнул.

— Я не знаю как. Спросите у той тетки, которая с папой придет..

— Какой тетки? — уточнил Етанай-до.

— Самой стервозной с виду.

Мужчина вздохнул, посмотрел на дочь и решил:

— Ладно, подождем твою тетку.

Взял конфету, попробовал ее раскусить, потом удивленно посмотрел на отпечаток зубов на сладости. Понюхал чай и скривился.

— Что это такое? — спросил у дочери.

— Медово-ореховые конфеты. Они полезные.

— Но не для зубов, — уточнил Максим.

Етанай-до бросил полезную сладость обратно и покачал головой. Танкье села еще прямее и ручки на груди скрестила. Этакое воплощение обиды.

— А я бы съел что-то более существенное, — мечтательно сказал Максим. — Мужчины любят мясо. Или хотя бы макароны. А лучше макароны с мясом.

Танкье одарила его убийственным взглядом.

Странная все-таки девушка. Может она борется за здоровое питание отца, а ей все мешают?

— Существеннее, так существеннее, — сказал отец странной девушки и дважды хлопнул в ладони.

Прошло не больше пяти минут, как заполошные девушки в синих одинаковых, наверное форменных платьях принесли целую гору еды, стола из-под нее вообще видно не было, чему способствовали квадратные тарелки. Пахла еда завлекательно.

Максим улыбнулся запеченной целиком большой птице, с кокетливыми бантиками на задранных вверх ножках, сел, и только приготовился познакомиться с ней поближе, как появился злющий отец и все испортил. Не сам появился, в сопровождении все той же компании, на удивление мрачной, словно на похороны пришли.

— Привет, — сказал Максим.

— Домой! — рявкнул Ижен.

— Но...

— Немедленно!

— А ты не меняешься, — неизвестно чему обрадовался Етанай-до и Ижен соизволил его заметить.

После чего уставился, как на воскресшего прадедушку.

— Я же тебя убил.

— Ты пытался. Неплохо пытался, но недостаточно. У меня тоже не вышло, чему на данный момент я рад. Мне сейчас проще довериться врагу с честью, чем бесчестным друзьям.

— У тебя появились друзья? — неподдельно удивился Ижен.

— У меня даже семья появилась. У тебя, впрочем, тоже.

Етанай-до улыбнулся и развел руками.

А Ижен чему-то кивнул.

И выражения лиц у них были похожие-похожие. Словно они знали главную тайну вселенной, и договорились никому о ней не рассказывать.

— Ага, в один горшок писали, — сказал Максим, за что и получил подзатыльник.

Подслушивать — плохо.

На этот раз Ижен не орал и вел себя так, словно его ненаглядного сыночка пригласил в гости дальний родственник, а он взял и пошел, забыв сообщить об этом родителям. Сыну за это досталось, а вот с родственником общается вежливо и уважительно.

Ризма, на просьбу блондина рассказать, как Максим скачет между мирами столь же вежливо отказалась это делать, мысленно похвалив мальчишку хоть за какую-то сообразительность.

Сам мальчишка наблюдал за этими расшаркиваниями и задумчиво улыбался. Куда-либо уходить он категорически отказался. Вместо этого сначала поел, потом развалился в кресле с кувшином руках и что-то пил прямо из него. Дочка хозяина дома смотрела на него неодобрительно, но кувшин почему-то не отбирала.

Поняв, что увести отсюда сына может только насильно и решив так перед Етанай-до не позориться, Ижен предложил пойти в более подходящее место и там поговорить. Обо всем. Начиная с демонов и заканчивая украденной материей. Почему он собрался разговаривать об этом именно с этим человеком, Ризма не поняла. С другой стороны, своего правителя и начальника в одном лице Етанай-до неуважительно обозвал фанатичным придурком, так что разговаривать там наверняка не с кем. Это все равно, что пойти договариваться с похитителями Иженового сына. Зеркальщики всегда были странными людьми, а в последнее время, судя по тому, что рассказали пленники, окончательно деградировали, причем настолько, что стали приносить человеческие жертвы странному богу.

Ризме не хотелось разговаривать вообще ни с кем в этом мире. Умирает он по словам Максима, так пускай и продолжает в том же темпе и направлении, меньше проблем будет. Но это эмоции.

А разум доказывал, что выслушать стоит. Хотя бы для того, чтобы узнать как оно все началось и что местные жители предпринимали для того, чтобы остановить. Не могли же они только людей на алтаре убивать для этого. Должен быть кто-то разумнее, хотя бы начальники идиотов воровавших материю.

Миры слишком похожи друг на друга и нет гарантии, что завтра то же самое не начнет происходить дома. А значит, нужно узнать как можно больше.

Но это не значит, что кто-то станет полностью доверять третьему фелту.

— Танкье, твой отец вообще кто? — спросил Максим, когда взрослые и умные всем составом ушли вести переговоры.

Приказать сидеть в этой комнате и никуда не рыпаться папа не забыл и Максим решил его послушаться. Неплохое место.

— Он третий фелт, — гордо сказала девушка.

— Ага. А что такое третий фелт? Я не местный и не знаю.

Танкье закрыла глаза, глубоко вдохнула, выдохнула.

— Ты до десяти посчитай, говорят помогает, — предложил Максим.

Девушка одарила его очередным убийственным взглядом. Похоже, чем дальше, тем меньше он ей нравился.

— Фелт, значит, что человеку кто-то подчиняется, — сказала безжизненным голосом. — Первому фелту подчиняются вообще все, он наш правитель. Второй фелт его старший сын и наследник. Мой папа третий фелт, ему подчиняется армия. Четвертому подчиняется флот. Пятому...

— Понял я, понял, потом список напишешь с номерками и теми, кто этим номеркам подчиняется. Значит, твой папа маршал или генералиссимус какой-то. Вопрос в другом. Армия твоему папе действительно подчиняется, или в случае чего плюнет на его приказы и уйдет в степь?

— Действительно, — дернула подбородком вверх Танкье.

— Верю, верю. И он наверняка родственник первого фелта, иначе его бы так высоко не пустили.

— Моя мама была сестрой первого фелта.

— Чудненько, с племянницами императоров я еще не разговаривал. Значит, у твоего отца есть реальная власть и с ним имеет смысл вести переговоры. Интересно, мой папа поинтересуется как высоко твой успел забраться? Хотя... поинтересуется. Он вообще у меня въедливый. Танкье, а тебе не интересно, о чем они там разговаривают?

— Нет!

Нос и подбородок дочки третьего фелта задрались еще выше. Хоть бери и ваяй с нее памятник гордости и чувству собственного достоинства. Данке она бы понравилась, соответствует ее представлениям об аристократках.

— Я приличная девушка и... — зачем-то добавила Танкье.

— А я не девушка, — улыбнулся Максим. — И даже не приличная. Не приличный. Так что мне можно. А ты выйди в коридор, чтобы не услышать чего-то лишнего.

— В коридор? — удивилась Танкье.

— Да. Я тут сейчас подслушивать буду. А ты приличная девушка и так далее.

— Подслушивать нехорошо.

— Так не подслушивай, — сказал Максим.

Не смотря на опасения и недовольство потока радар-бабочка на ладонях развернулся привычно легко. Максим закрыл глаза, чтобы ничего не мешало, откинулся на спинку кресла и стал искать отца. Дом, в котором они находились оказался настоящим лабиринтом. В нем были широкие коридоры и идущие параллельно им узкие коридорчики. Фальшивые двери, и пустоты за стенами. Комнаты в комнатах и лаз между этажами, напоминавший ту самую вентиляционную систему из голливудских фильмов, по которой так любят ползать герои.

Максим настолько увлекся изучением архитектуры, тайных ходов, коридоров, сворачивающих из стороны в сторону, разветвляющихся, а потом сходящихся, что чуть не пропустил комнату где заседали хозяин дома и сати.

— Так, — сказал Максим. — Если идти не через коридор, а сюда.

Он встал, подошел к стене и постучал по ней костяшками пальцев.

— Танкье, умеешь этот потайной ход открывать?

— Умею, — мрачно сказала девушка.

— Так открой, я никому не скажу. Иначе придется тянуться через стены и они могут как-то не так отреагировать на энергию из моей чаши.

— Не тянись! — повысила голос девушка.

— Не могу. Мне надо услышать, что они там говорят. Иначе опять во что-то влезу случайно, обзаведусь шрамами на другой половине лица. Может меня вообще убьют, а виновата будешь ты.

Танкье фыркнула, как кошка — жалости в этой девушке было не больше, чем в тете Айре — но подошла к Максиму и отстучала по стене замысловатый ритм. Она в ответ провалилась куда-то в глубину, оставив проход.

— Ладно, скоро вернусь, — сказал парень.

— Я с тобой, — схватила его за руку Танкье, почему-то покраснела и неуверенно добавила: — А то еще заблудишься. Или тронешь что-то, что трогать нельзя.

— Украду, — серьезно кивнул Максим.

Аккуратно разжал ее пальчики и пошел в темноту тайного хода. Девушка опять фыркнула и поспешила за ним, натыкаясь на стены и парня. Радара у нее не было, и в темноте она ничего не видела.

— Тихо, — потребовал Максим, когда девушка в очередной раз в него врезалась. — Мы пришли.

Идея с подслушиванием сквозь стену была не оригинальна и не нова. Тот же стакан, который всякие любопытные личности прижимали к стене, чтобы услышать, что творится в соседней комнате. Просто магический стакан.

Бабочка шевельнула крыльями, развернула их и прижала к стене. Тут же зазвучал голос Ижена:

— Все так плохо?

— Все еще хуже, — устало сказал Етанай-до. — Там ничего нет, даже воздуха, один идиот сунул сквозь этот барьер руку и она тоже исчезла, мгновенно, словно ее и не было. Что оно такое и откуда берется, никто объяснить не смог. Одно время фанатики Озаряющего бегали, орали о божественном наказании, чуть войну не устроили. А когда им разрешили делать то, что они считают нужным, ничего сделать не смогли. Их молитвы и жертвоприношения действовали не больше, чем все то, что придумали в Лиге Спасения. Хотя нет, я не прав, после их молитв хотя бы новых бездонных провалов не появлялось, а из-за Лиги их уже на три больше. А еще демоны начали жрать материю на краю провалов и они стали увеличиваться. Просто не понимаю. Твой сын сказал, что наш мир умирает и я склонен ему поверить.

— Тот мальчик, создатель, утверждал, что все миры, которые находятся рядом, медленно умирают. Но о бездонных провалах я слышу впервые, — сказал Ижен. — Ризма?

— Я тоже не слышала, но могу уточнить. Вдруг кому-то попадались... Хотя, такое небо точно никто не описывал, а небо и эти провалы, судя по всему, взаимосвязаны. Никогда не обращала внимания на то, что небо у вас странного цвета.

— Даже если мы разберемся, мы вряд ли сможем остановить ваши провалы, — сказал кто-то незнакомый Максиму.

— Нам бы демонов остановить, — сказал Етанай-до. — Чтобы было больше времени. Может мы найдем что-то в старых записях, что поможет. Сейчас над расшифровкой этих записей столько людей сидит, но дело идет медленно. За десять лет разобрались как маскироваться и как Агьен-зара украл дворец из вашего мира...

— Вы расшифровываете старые записи? — удивилась Ризма.

— Дневники великих, — сказал Етанай-до.

— А придумать что-то новое не пробовали? — спросил хрипловатый женский голос.

— Что? Да и кто думать будет? Все заняты. Да и придумать что-то, что не было придумано великими нереально. Пробовали уже, потом находили в записях, очень удивлялись. То, что придумывают сейчас, чаще всего так и остается выдумкой, реже рано или поздно находят в записях.

— Как интересно, — промурлыкала Ризма.

— От нас ты чего хочешь? — спросил Ижен.

— Посмотрите на демонов у провалов. Вы лучше кого-либо умеете их убивать. Может, поймете, почему мы их убить не можем.

— Не можете убить демонов? — удивилась Ризма.

— Не можем, словно у них какая-то защита появилась. Наши демоны, которых мы на них гоним, этих демонов жрут, но в половине случаев там и остаются. Так что...

— Первый фелт давал разрешение на нашу помощь? — спросил Ижен.

— Нет, — устало вздохнул Етанай-до. — Там все очень плохо. Он все еще верит Озяряющему. Верит в то, что его дворец цел потому, что помогает бог. И что провалы уничтожают тех, кого этот бог наказывает. И когда уничтожат всех, провалы исчезнут. Его сын не лучше, того, кто был лучше, они отравили. Воины все еще мои, но только из-за того, что от верящих Озаряющему мы так или иначе избавляемся. Иначе они избавятся от нас.

— Невесело, — сказал Ижен. — А Лига Спасения?

— А они не подчиняются ни нам, ни дворцу первого фелта. Зато у них большая часть записей и они сравнительно разумны. Если кто-то будет бороться с демонами, они мешать не станут, даже если этот кто-то будет господином всего злого.

— Понятно. Мы посмотрим, — решила Ризма и Ижен не стал с ней спорить.

Заскрипела мебель, что-то отодвинули и Максим решил, что пора уходить. Они там наверняка будут смотреть карты и заключать договоры. Это займет некоторое время. Так что сейчас могут кого-то послать, чтобы проверил, чем занимается один парень со шрамами на лице. Или чтобы этот кто-то передал требование отправиться домой. Да мало ли что придет в голову папаше, он ведь параноик.

— Танкье, бегом обратно! — велел Максим, свернув радар.

Девушка что-то прошептала, но пошла. Идти обратно было гораздо легче, был виден свет в проходе в комнату.

— Надеюсь, туда никто не заходил, — пробормотал Максим.

Как оказалось, отца Максим знал отлично. Не успели он и Танкье вернуться в кресла, как пришел чем-то очень недовольный мужик и заявил, что Максиму пора возвращаться домой. Мол, учеба ждет, труба зовет и вообще.

Парень пообещал, что вернется, не уточняя когда, и осчастливленный его покладистостью мужчина бодро ушел. Может даже надолго.

— Танкье, а ближайший бездонный провал далеко находится? — спросил Максим у сидевшей, словно палку проглотила, девушки.

— Нет, — кратко ответила она.

— Нет, в смысле недалеко?

— Нет, значит, что мы туда не пойдем, — сказала девушка и сложила руки на груди.

Максим немного полюбовался этим воплощением упрямства и решил зайти с другой стороны.

— А ты там была?

— Была, — призналась Танкье и покраснела.

— Без разрешения, — кивнул сам себе Максим.

Девушка поджала губы и одарила его очередным убийственным взглядом.

— Ладно, — решил Максим. — Сам найду. У прохожих спрошу. Скажу, что я дикий родственник твоего отца. Вот только вчера из горного селения на три хижины приехал и сразу захотел достопримечательностями полюбоваться.

Танкье фыркнула.

— Или радаром воспользуюсь.

Танкье фыркнула еще раз. Суровая женщина.

— Ладно, я пошел.

Максиму вдруг стало интересно, попытается она его задержать или нет?

— Я с тобой, — вскочила из кресла передумавшая девушка. — Хочу посмотреть, как там сейчас, а папа не пустит — немного подумала и мстительно добавила. — Портал без меня ты не откроешь, а пешком будешь три дня идти.

— Я не против, — улыбнулся Максим.

Какая изменчивая девушка.

Открывать портал пошли в сад. Потому что если его открывать в доме, сбегутся не только стражники, но и слуги, и гости, и вообще все кто есть, так будет орать сигнализация. Из дома через портал выходить нельзя, заходить в дом — тоже. Такая вот защита.

Сад Максиму не понравился. Он как-то иначе представлял сады. А тут — рукотворный ручей, в желобке выложенном синей плиткой, облезшие сосны в несколько рядов. Какое-то огромное дерево, может даже баобаб. То, что не дуб, Максим понял сразу, а вот баобабов видеть не доводилось. Тропинки петляющие между растительностью. Цветы в кадках. И карликовые яблони, часть из которых тоже в кадках. И что это за сад? В саду должно быть много фруктовых деревьев, беседки, статуи, розы какие-нибудь, а тут ерунда какая-то.

Свое мнение Максим решил мудро оставить при себе. Танкье этот сад, похоже, нравился.

Портал девушка открывала у того самого баобаба. Остановилась перед деревом, присела, положила с двух сторон какие-то маленькие блестящие штуковины, встала и немного постояла, раскинув руки.

— Идем, — сказала. — Энергии мало, продержится не дольше минуты.

И пошла первой, к дереву, но сразу же пропала.

— Блин, — сказал Максим, дивясь девчачьей логике, которая не позволила Танкье объяснить как ее портал работает, прежде, чем его открывать.

Через три шага он оказался в совершенно другом месте.

Буквально в ста метрах впереди полосами клубился то ли туман, то ли облака. Там же были демоны. Торчали какие-то скалы и небо было странно черным.

— А еще ближе к провалу нельзя было открыть? — язвительно спросил Максим, красочно представив, как идет, идет и оказывается в куче демонов, или еще хуже, в свободном падении в бездонную яму.

— Я не хотела, — прошептала девушка. — Раньше край был далеко от этого места, а оно ровное, когда ровное, энергии на дольше хватает. Я побоялась открывать в скалах.

Максим догадался обернуться и обнаружил, что за спиной тоже камни, торчащие в небеса, как клыки, обломанные такие клыки.

— Пошли оттуда посмотрим. Заберемся повыше и посмотрим. Для начала, — решил парень, которому одновременно и хотелось, и не хотелось подойти к провалу ближе. — С высоты будет лучше видно, там и решим, что делать дальше.

Больше всего его смущали именно демоны. Неимоверное количество демонов. Огромных. Даже самый маленький из них гораздо больше, чем тот, который висел над Снежным Долом. Привлекать их внимание к себе совершенно не хотелось. А мимо незаметно вряд ли просочишься. Демоны конечно тупые твари, но они тупы не настолько, чтобы не заметить человека наступившего на них.

На выбранную скалу карабкались довольно долго. И вовсе не из-за того, что она была неприступная. На этих скалах обнаружились ступени и вбитые в камень скобы, лезь, не хочу. Но оказалось, что у Танкье ботинки со скользкой подошвой. А еще она высоты боялась. И оставаться внизу в одиночестве тоже боялась, хотя делала вид, что это не так, что лезть хочет за компанию и из-за любопытства. Наверное, жутко интересно, долезет или нет, и утянет ли за собой сорвавшись Максима.

— Тут, до того, как появился провал, строили гнезда, — бормотала девушка тоном утомленного экскурсовода. — Домики такие, где можно было побыть одному. Художники пользовались, всякие молящиеся Озаряющему, просто отцы больших семейств, которых эти семейства утомили. А потом строить перестали.

— Я их понимаю, — сказал Максим, втаскивая девушку на ровную площадку на вершине скалы.

Пейзаж отсюда открывался великолепный. Туман остался внизу. Он расползался змеями по расселинам, водопадам падал в провал, исчезая, не успев упасть и на метр, путался среди демонов. Провал оказался громадной ямой, другой стороны даже видно не было. Его край вился змеей и терялся среди скал. Вместо дна была подозрительная тьма. Такая же тьма была вместо неба.

Демоны кучковались у самого края. Наползали друг на друга, расползались в разные стороны и почему местные жители решили, что они там жрут камни, Максим так и не понял. Больше было похоже, что монстры устроили себе пляж, на котором отдыхали, как умели. А рядом с провалом они потому, что туда люди не полезут, по крайней мере, большинство людей.

— Сюрреалистичная картинка, — пробормотал Максим.

Танкье только кивнула.

— Черная дыра какая-то, — добавил парень.

И тут, словно для того, чтобы придать пейзажу еще больше фантастичности, среди демонов появился человек, очень маленький, по сравнению с ними. Откуда он взялся, Максим не понял. Не пришел, точно, если бы пришел, он бы его раньше заметил. Слишком он в пейзаж не вписывается.

Демоны от неуместного человека шарахались и старались отползти. А он немного постоял, возможно подумал, а потом принял решение и целенаправленно пошел к самому большому демону из ближайших, приблизился вплотную, протянул к нему ладонь и монстра всосало в руку, как в пылесос. Максим даже глазам не поверил.

Человек опять немного постоял и пошел к следующему демону. Неотвратимо, как сама судьба. Или смерть.

— Танкье, спускаемся! — приказал Максим.

Паранойя, а может, в кои то веки проснувшийся здравый смысл, или они вместе, прямо вопили, требуя немедленно отсюда убираться и бежать как можно дальше и как можно быстрее. На демонов такой реакции не было, что странно. А от вида неуместного в этом пейзаже человека даже потряхивало.

— Быстро!

— Да, — пискнула подозрительно бледная девушка.

Как они спустились и каким чудом не упали, Максим так и не понял. Но спустились быстро. Еще быстрее обошли скалу, с которой спустились и ту, что оказалась за ней. Идти за третью Максим категорически отказался, и Танкье пришлось открывать портал где есть, а не искать ровную площадку, на которой энергии на дольше хватит. Парень почему-то был уверен, что чем быстрее эта энергия закончится, тем лучше. Казалось, что человек-пылесос отвлечется от демонов, догонит, пройдет в портал следом за беглецами, поймает их и сожрет живьем.

— Убежали, — неуверенно сказала девушка, когда они благополучно вернулись к громадному дереву в саду.

— Откуда убежали? — очень мрачно спросил знакомый мужской голос.

Максим обернулся и убедился, что говорит Етанай-до. И что рядом с ним стоят папа и стервозная Ризма. Тоже очень недовольные.

— Мы его видели! — страстно заявила Танкье, бросаясь отцу на шею. — Видели!

— Кого? — растерянно спросил Етанай-до, не ожидавший такой реакции на свое появление там, где его не ждет блудная дочь.

— Пожирателя демонов!

— Он существует? — удивленно спросил мужчина, и Максим захихикал.

Это же надо, какой недоверчивый. В драконов он не верит, в мужика умеющего втягивать в руку демонов — тоже, даже в бога Озаряющего не верит.

Ижен подошел к сыну, заглянул в лицо, а потом схватил за плечи и хорошенько тряхнул, так, что зубы клацнули.

— Кого вы видели и где? — спросил серьезно.

— Я хотел на провал посмотреть, пока меня домой не выгнали, — признался Максим. — Любопытство, чтоб его.

— Дальше.

— Посмотрел. Ничего интересного, если не учитывать толпы демонов и того, что там, похоже, нет ни дна, ни неба. Не понимаю, как такое может быть. Физика, она...

— Забудь о физике, кого вы видели?!

— Человека, — сказа Максим. — Кажется мужчину, хотя я не уверен, далековато было. Он дотронулся до демона и тот втянулся в него.

— Кто в кого втянулся? — раздраженно уточнил Ижен.

— Демон в мужика. Как пакет в пылесос. Раз и все, и он пошел к следующему. Дальше мы не видели, дальше мы сбежали. Там атмосфера стала такая нехорошая, что захотелось закопаться поглубже, или убежать подальше. Второе как-то предпочтительнее. Копать там неудобно, камень, скалы.

— Понятно. Ворон, кого они видели?

— Пожирателя демонов, — сказал недоверчивый Етанай-до. — Байки о нем появились почти одновременно с провалами, немного раньше, чем они. Только рассказывали их разные перепуганные и нетрезвые личности, так что веры этим байкам немного.

— Твоя дочь тоже нетрезвая? — вкрадчиво спросил папаша.

Етанай-до пожал плечами, но спорить не стал.

— А знаешь, — задумчиво произнесла Ризма, улыбнувшись Максиму. — С этим ребенком действительно что-то не так. Он все время умудряется увидеть то, что другие не видят, во что не верят, считают выдумками...

— Только посмей, — угрожающе сказал папаша и велел Максиму: — Домой, немедленно! И девочку с собой захвати! Скажешь Айре, что это моя приемная племянница!

— Чего?! — вытаращился на него сын.

— Моей семье опасно здесь оставаться, — объяснил Етанай-до. — Особенно после того, как я позвал твоего отца. Кто-то наверняка увидит и поймет. Но сыновья без меня не уйдут. А Танкье придется, она, в отличие от братьев, защищаться совершенно не умеет, у нее другой талант.

— Но моя библиотека и собаки... — растерянно сказала девушка.

— Получишь и библиотеку, и собак. Позже, — великодушно пообещал Ижен. — Теперь идите. Ризма!

— Не смей мной командовать! — огрызнулась женщина, но схватила Максима и Танкье за руки, и повела к своим ученицам, умеющим ходить через грань.

А Максим задумался

И в голову пришли странные мысли.

И очень не хотелось уходить.

Или лучше вернуться позже, обдумав все, что пришло в голову?

Наблюдения.

Собаку Танкье с собой прихватила. К счастью, только одну и мелкую. К несчастью эта шавка пронзительно гавкала, дрожала всем телом и угрожающе клацала клыками.

Вообще, девушке дали время, чтобы она собрала необходимые вещи, на то, что она успеет сбегать за домашним любимцем никто не рассчитывал. Но проводницы сквозь грань решили делать вид, что шавка им не мешает. Пожалели бедную девочку вынужденную покинуть родной мир.

Необходимые вещи тащил Максим, ощущая себя осликом. Но это было не худшее, что с ним случилось в тот день. Худшим был разговор с Серой Кошкой и попытка объяснить, откуда папаша откопал себе племянницу. С Етанай-до тетушка, к сожалению, оказалась знакома, поэтому и наорала на Максима, за неимением спятившего брата.

А потом опять пришлось тащить вещи. На третий этаж, где есть свободные комнаты. Где именно они там есть нужно было спросить у распорядительницы этажа. А этой заразы на ее рабочем месте, в комнатке у лестницы не оказалось. Ушла она куда-то. То ли на обед, плавно переходящий в ужин, то ли на свидание, то ли просто ушла, потому что задания всем раздала, за уборкой проследила, новые занавески в угловых комнатах развесить помогла и даже написала записку Серой Кошке. В этой записке распорядительница интересовалась, не пора ли отремонтировать одну из комнат, потому что там что-то отклеилось, а что-то другое вздулось.

Выслушав говорливую служанку Максим опустил сумки на пол и сел рядом. Шавка его сразу же облаяла.

— Давайте я пошлю гонца к Ривели, — великодушно предложила служанка.

— Давайте, — покорно согласился Максим, размышляя, нормально ли для младшего сына дома спать в коридоре подложив под голову чужую сумку? Скорее всего ненормально, именно поэтому хотелось, в знак протеста. Можно подумать, тетя не знала, что распорядительница давно куда-то ушла. Просто злость срывает. Злость на папашу.

Лечь и поспать Максиму помешала Данка. Она подошла, задала пару вопросов служанке, потом полюбовалась Танкье и лишь потом перевела взгляд на брата.

— Идемте пока ко мне, — предложила, ласково улыбнувшись.

Ласково и фальшиво, похоже, гостья ей не понравилась.

Собачонка зарычала и звонко залаяла. И ее захотелось выбросить через окно в сугроб. Возможно, даже с хозяйкой вместе.

— Она тебя клеит, — заявила Данка, после того, как клевавшую носом Танкье увели служанки в ее комнаты.

Вещи с собачонкой они, к счастью, тоже унесли и Максим наконец смог позволить себе откинуться на спинку кресла, вытянув ноги. Кресла в гостиной у Данки были отличные. Широкие, с вогнуто-выгнутой, наверняка ортопедической, спинкой. В таком даже спать можно.

— Почему ты так думаешь? — вяло удивился Максим. — Чтобы такая девушка клеила малознакомого парня, еще и с таким украшением на физиономии... — Максим потрогал не собиравшийся уменьшаться шрам и прикрыл глаза.

Может действительно уснуть здесь? Не прогонит же его Данка.

— Ты вообще ничего не понимаешь в женщинах, — открыла страшную тайну сестра.

Максим почему-то был уверен, что на свете существует очень мало мужчин, которые в женщинах понимают хоть что-то, большинство просто разумно подстраиваются не пытаясь объять необъятное.

— Возможно, — не стал спорить парень.

— Так что слушайся меня, я понимаю больше. И сейчас понимаю, что она тебя клеит, а ты, наивная душа, даже не замечаешь.

— Чего я не замечаю?

— Она строит тебе глазки. Это раз. Она изображает трепетную лань, хотя могу поклясться, эта девица привыкла командовать. Это два. Она старательно сдерживает эмоции, видимо пытается понять, какие тебе у женщин нравятся, а какие ты терпеть не можешь. Это три. Она старается подойти к тебе поближе, но не слишком близко. Это четыре. Она заставила тебя подавать ей вещи, повздыхала о судьбе несчастной собаковладелицы, чей питомец непослушен, заметив, что ее псина тебя раздражает. Да много чего. Она тебя клеит!

— Ты преувеличиваешь, — сказал Максим.

— Я?! Да она три пуговицы расстегнула, пока сидела здесь. Четвертую не тронула только потому, что строит из себя приличную девушку.

— Ладно, ладно, — открыл глаза парень. Пуговицы, это уже серьезно. — Тогда зачем ей я? Еще и с такой физиономией.

— Забудь ты о своем лице, — раздраженно сказала Данка. — Бывают страшнее, причем они страшнее и без всяких шрамов. В любовь с первого взгляда я не поверю, не тот типаж. Значит, ей что-то от тебя нужно.

— Что?

— Не знаю.

Максим вздохнул.

Если Танкье действительно что-то нужно, пускай говорит прямо. А то глазки, пуговицы... идиотизм какой-то.

Если честно, помогать Танкье совершенно не хотелось. Тут бы со своими делами разобраться. Может на нее Тайрин натравить? Об этом стоило подумать. Девушки между собой по любому быстрее разберутся.

— Дана, можно я у тебя здесь посплю?

— Нет! — отказала нехорошая сестра. — Марш к себе! Я тут еще чай буду пить, а потом читать. Мне такую интересную книгу дали.

Пришлось встать и уйти.

Команда в мире зеркальщиков за половину дня увеличилась вчетверо и Етанай-до чувствовал себя очень неуютно. Их наверняка уже заметили, а возможно и донесли первому фелту. Не то, чтобы третий фелт этого боялся, но начинать войну ему не хотелось, а решить дело миром не получится. Фанатики Озаряющего и так уверенны, что все подстроили верны. Кто же еще? Вернам ведь делать нечего, они всеми силами стремятся в чужие миры, чтобы что-то подстроить. Потратить уйму сил, энергии и времени для того, чтобы этот чужой мир уничтожить. Зачем вернам это, они не знали, говорили что-то о злобности и зависти. Напрочь забывая, что в прошлый раз верны пришли из-за дархов, возомнивших себя завоевателями земель и что пострадали больше всего демоны.

Потом Етанай-до себя одернул. Кто их здесь увидит? Разве что кто-то из Лиги Спасения, все остальные к провалам давно не ходят, с тех самых пор, как один из них неожиданно увеличился, поглотив с сотню любопытных. Боятся. Настолько, что не видят разницы между тремя и пяти сотнями шагов.

А Лига Спасения... С ними верн хотят поговорить, надеются на обмен знаниями. Даже кражу материи готовы простить.

Етанай-до проследил как парень с замысловатой железякой в руке лезет на скалу и вздохнув отвернулся. Он не понимал, что они делают. Зачем стайка девчонок взялась за руки и тихонько стоит кружочком уже довольно долго? Почему другие девчонки, которыми командовала Ризма сыпали светлый песок, дойдя от скал почти вплотную к демонам? А чем занимаются мужчины сидящие на скалах как большие птицы?

— Получилось! — радостно подпрыгнула одна из учениц Ризмы и к ней кинулись не меньше половины присутствующих.

Етанай-до тоже пошел, хотя сомневался, что поймет, что именно там получилось. Вот Танкье бы поняла, а он всего лишь воин.

— Они действительно жрут материю, — сказала девчонка. — Вот смотрите, три пальца за время наблюдений. Если они все так жрут, с такой скоростью, то к этим скалам дойдут чуть больше, чем через десятидневье.

— Демоны не едят неживое, — сказал кто-то.

— Эти едят. Возможно, это какие-то другие демоны. Другой вид.

— Только другого вида нам и не хватало, — сказал спрыгнувший со скалы Ижен. — Что-то еще заметили?

— Да, но мы не уверенны.

— Что?

— Демонов стало больше, мелкие появились, у самого провала. Их почти сразу сожрали. Но возможно, это не новые демоны были, а части старых. Отвалилось что-то от кого-то.

— Или они размножаются делением, — хихикнул светловолосый парень.

— Может и размножаются, — не стала спорить серьезная девушка — Нужно за этим понаблюдать. Мы ведь не знаем откуда и почему приходят демоны. Вдруг они рождаются именно в таких мирах, с провалами.

— Что происходит и что такое эти провалы вы не поняли, — сказал Етанай-до.

Он не особо надеялся, что поймут, скорее рассчитывал, что ему с семьей и хотя бы частью армии, тоже с семьями, разрешат переселиться в их мир, когда решат, что остановить это невозможно. В том, что невозможно третий фелт был почти уверен. Как можно остановить то, на что невозможно воздействовать? Что уничтожило уже половину мира?

Впрочем, если бы верны согласились провести его не к себе, а куда-то еще, он бы тоже был благодарен. Хорошо иметь честных врагов, которые не нарушат заключенную сделку. Он тоже ее не нарушит, даже если придется начать войну. Исследователям провала никто не помешает. А если помешают, то какая разница от чего им умереть? От оружия в руках человека даже лучше, чем однажды просто исчезнуть.

— Что такое провалы, мы поняли сразу, — гордо сказала все та же девушка. — Вы никогда не изучали границу, поэтому и не видите. На самом деле там заканчивается граница вашего мира. Думаю, если ступить в провал и через грань одновременно, окажешься там, где нужно. Вот только, граница не должна быть в самом мире, она должна быть между вашим миром и каким-то другим.

— Другим? — спросил Еанай-до, никакого другого мира в провале не видевший.

— Да, другим. Но его там нет. Похоже, с ним случилось то же, что сейчас происходит здесь. Возможно из того мира эта напасть сюда перешла. А может, он исчез очень давно, а сейчас эта пустота оказалась здесь из-за того, что ваш мир тоже исчезает. Может эти пустоты даже сливаются в итоге.

— Все плохо, — понял третий фелт.

— Нехорошо, — сказала девушка. — Но возможно, границу еще можно как-то закрепить там, где она сейчас есть. Мы поэтому демонов изучаем. демоны не должны жрать материю. Они состоят из энергии. Полностью состоят. Они могут превращать материю в энергию, но предпочитают то, в чем изначально энергии больше. А тут, не обращают внимание на людей и жрут камень. Очень странно.

— Да, очень, — согласился Етанай-до.

Он не верил, что границу, чем бы она ни была, можно остановить. Пустота поедает мир. С каждым годом поедает его все быстрее и быстрее. Каких-то пять лет назад казалось, что земли Озаряющего она не тронет, что это те, на чьи земли она пришла что-то для этого сделали. А теперь понятно, что эта громадная пустота пытается себя заполнить, хотя сделать это невозможно. Кто бы ей это объяснил? И ей все равно кого сожрать, все равно правы они ли виноваты, праведники или преступники. Абсолютно все равно.

Из этого мира можно только сбежать. И пускай фанатики не существующего бога приносят друг другу в жертву, пока их всех не сожрет пустота.

На самом деле, это уже не предательство, что бы не шептали снящиеся предки. Если тебя предали, потребовали собственными руками убить дочь, потому что так сказал мстительный ублюдок, якобы любивший в юности твою жену, то ты свободен. Невозможно честно служить тому, кому честность и верность не нужны. Нужно просто уйти. Куда-то. Желательно туда, где будут знать о существовании большой пустоты.

А Лига Спасения появилась вечером. Точнее, ее главы, почти полным составом. Такие мирные-мирные и готовые к переговорам.

Данка таки решила спасать брата от подозрительной гостьи и для начала узнать, что ей вообще надо. Для чего посоветовалась с Эстой и решила вместе с ней напоить Танкье чаем. Максим думал, что в чайке будет сыворотка правды, но девушки его разочаровали. Они ведь не пытки устраивают, они просто хотят поговорить.

Чаепитие девушки устроили в гостиной у Максима, не интересуясь его мнением на этот счет. Они принесли с собой конфеты в бумажном кульке, пирожные в коробке и разноцветное желе в креманках на подносе. Конфеты несла Эста, нежно прижимая их к груди, как младенца. Коробку перла Данка, выставив ее перед собой будто щит. А поднос, с грациозностью танцовщицы несла на одной руке Танкье.

Чайник, умеющий кипятить воду без всякого электричества нашелся в стенной нише, так хорошо замаскированной, что Максим до сих пор о ней даже не подозревал. Там же были чашки, заварка и вообще все, что нужно для чаепития. В соседней нише, которую гордо продемонстрировала Эста, оказались бутылки с алкоголем и разнообразные бокалы-стаканчики, а в третьей — маленький холодильник с закуской, и парень понял, что до сих пор не то и не там искал во дворце с помощью радара.

Девушки бодро устроились за столом, дождались пока заварится чай, разложили перед собой сладости и начали загадочный разговор.

— История — великая наука, — гордо сказала Танкье и манерно поднесла ко рту ложечку с кусочком желе.

Данка и Эста на удивление дружно хмыкнули, после чего первая взяла пирожное и откусила половину, а вторая щелчком забросила себе в рот конфету. Танкье зависла, переводя взгляд с одной на другую.

— Что тебе на самом деле надо? — спросила Данка с набитым ртом.

Максим, ради которого затеяли это безумное чаепитие, сидел в кресле с тарелкой на коленях, ел сыр и чувствовал себя хомяком. Таким бессловесным домашним любимцем, которого главное покормить вовремя.

— Надо? — удивленно спросила Танкье и опять вернулась к любимой теме. — Так вот, история, она великая наука. Она сохраняет знания. Чаще всего не полные и окрашенные в нужные цвета, но сохраняет. Если умеешь видеть между строк, можно понять, что происходило на самом деле. Например, когда говорят, что пришли злобные верны, стали уничтожать демонов и их владельцев, следует подумать — а почему они пришли? И почему не приходили раньше? И тогда...

— Не заговаривай нам зубы. Что тебе надо от моего брата? — перебила увлекательное повествование Данка, после чего доела пирожное.

— Вы знали, что нам пришлось спрятать от вас мир? — и не подумала остановиться Танкье. — Просто для того, чтобы вы перестали ходить. Вам не понять, но это действительно пугает, когда есть кто-то способный мгновенно, без особых затрат и усилий привести миллионную армию. Дархи копили энергию пять лет, чтобы перебросить своих демонов и три сотни направляющих их пастухов. Они просто не представляли сколько в этом мире живет людей. Что в одном этом городе мужчин с мечами больше, чем на всех их островах. Они не знали, как долго вы живете. Они вообще ничего не знали, но им были нужны новые земли и они решили рискнуть. Вот так и совершаются величайшие ошибки. Люди судят по себе. Они видят, что величина островов почти одинакова и решают, что там живет столько же людей, а на самом деле...

— Я сейчас чай тебе на голову вылью, — мрачно пообещала Данка. — В последний раз спрашиваю, что тебе надо от моего брата?

Танкье расправила юбку на коленях, мягко улыбнулась.

— Я люблю историю и знаю, что чаще всего люди пугают себя сами, еще чаще их пугают другие для чего-то. А на самом деле, нужно всего лишь подумать и тогда все станет понятно. Вот скажи, что твой брат делает лучше всего?

Эста и Данка переглянулись, пожали плечами.

Максим сыто зевнул и открыл страшную тайну:

— Убегаю. То вместе с Тайрин, то сам по себе.

— Ах, да, у него девушка есть! — заявила Данка.

— Пускай себе будет, — милостиво разрешила Танкье. — Мне его девушка не нужна. Мне нужно сбежать.

— Куда? — поинтересовался Максим.

— Откуда, — поправила, поковырявшись ложечкой в желе. — Но сначала туда нужно попасть.

— И куда же тебе нужно попасть? — угрожающе спросила Данка.

Еще и чашку приподняла, намекая.

— В библиотеку.

— Что? — дружно удивились Данка и Эста.

— В библиотеку. В закрытую секцию одной библиотеки в моем мире. Там есть очень нужная мне книга.

— По истории, — сказал сыру Максим.

— Нет, — улыбнулась Танкье. — Это один из трех сохранившихся учебников школы Глубинных Воздействий. Два других я точно не знаю где. Знаю у кого, но спрятать они их могли куда угодно. Странные люди, прячут то, что им самим никогда не понадобится...

— Какие еще глубинные воздействия? — мрачно спросила Данка.

— Была когда-то такая школа, ее запретили из-за того, что глава участвовал в заговоре. Тогда и книги жгли и людей, даже упоминать запретили. Хотя школа отличная. Умея воздействовать на человека можно как убить его, так и вылечить, второе вероятнее, кто в здравом уме позволит воздействовать на себя незнакомцу? Хотя одна любовница фелта так его и убила...

— Не отвлекайся, — потребовала Эста. — Кого ты хочешь убить?

— Никого. Я хочу научиться воздействовать. Не только на людей. В этой школе учили и как заставить животных слушаться себя. Они могли стаю волков остановить взглядом, ну, не совсем взглядом. Еще можно воздействовать на неживое, если приложить много сил и вложить много энергии, даже камень в золото превращался. Пастухи демонов, они ведь тоже из этой школы, единственная уцелевшая ветвь. Самая бесполезная, если подумать.

— Лечить хочешь? — вкрадчиво спросила Данка.

— Да! — мгновенно ответила Танкье.

— Сестра милосердия, значит, — сказал Максим.

Его проигнорировали.

— Дана, ты ей веришь? — спросила Эста, разломав напополам конфету.

— Ни капли.

— И что нам с ней делать?

— Побрить на лысо?

— Нет, не пойдет, она запрется в комнате и не выйдет, пока ей парик не принесут.

— Ломать пальцы слишком жестоко, да и не умею я это делать.

— Могу сбегать за ножом, будете отрезать, — великодушно предложил Максим.

Его одарили недовольными взглядами.

— Нет, — сказала Данка. — Калечить не будем. Может раздеть, облить смолой, извалять в перьях и выгнать на улицу?

— Там зима, — напомнил Максим.

— Смолу мы быстро не найдем, и обливать придется горячей, лучше уж пальцы резать, — покачала головой Эста. — Но можно смолу заменить на мед.

— На улице зима, мороз, сугробы, — сделал еще одну попытку Максим.

Его проигнорировали.

— Все не то, — сказала Данка. — Вдруг зрителей не будет. Рядом с дворцом толпы не ходят.

— Глупые, — сказала Танкье, отложив пустую креманку. — Я не испугаюсь. Но если вам так хочется знать... я просто хочу научиться защищаться. Я не воин, но в школе Глубинных Воздействий воинов и не было. Зато защищаться они умели так, что на уничтожение их школ потратили почти четыре года. Представляете? Это были всего лишь школы, не крепости и даже не дворцы. Но ученики и учителя смогли так долго их защищать.

— Уже ближе к истине, — одобрительно сказала Данка. — Может ты еще что-то вспомнишь?

— Отец мне не разрешит это сделать, — вспомнила Танкье.

— Он против воровства, — пробормотал Максим. — Ладно, мне все равно, сколько книг ты украдешь, нести все равно сама будешь. Но я меняюсь. Я веду тебя в библиотеку и возвращаю обратно. А ты мне помогаешь экранировать выброс энергии.

— Какой еще выброс энергии? — забеспокоилась Танкье.

— Обыкновенный, — сказал Максим.

— Сильный?

— Сильный.

— Тогда стандартный поглотитель не поможет.

— А где есть не стандартные?

— У папы, в сейфе.

— Там и возьмем, — решил Максим.

Данка и Эста, что удивительно, не вмешивались.

— Но папа...

— Согласна, или нет?

Танкье посмотрела на Максима. Потом на девушек. Провела пальцем по краю креманки и выдохнула:

— Да.

— Тогда надень что-нибудь удобное и идем, пока мой папа не вернулся. Он у меня параноик.

— Нет, — Танкье помотала головой и объяснила, что ее не устраивает. — Тебе нужно переодеться. Твоя одежда слишком необычна. Я... Я открою портал к библиотеке, но не в саму библиотеку. Там людей много и стулья, лесенки...

— Понял, я, понял, — сказал Максим. — Но у меня нет одежды из твоего мира.

— Подберем что-то из того, что есть! — жизнерадостно решила Эста.

Максим заподозрил, что часть ее конфет с коньяком, большая часть.

Одежду выбирали шумно и весело. Причем, неожиданно для Максима, тряпок в шкафах оказалось великое множество. Откуда большая их часть взялась, парень понятия не имел.

Данка и Эста доставали вещи, прикладывали к Максиму. Сидящая в кресле с видом уставшей царицы Танкье критиковала и пыталась объяснить, что не так. В итоге, Максима нарядили во все широкое, в три слоя, подпоясали шарфом и даже попытались сделать подходящую прическу. Когда парня подпустили к зеркалу, он увидел там помесь Иванушки-дурачка и самурая. Причем человек в зеркале был низеньким, плотненьким и дебильно улыбался.

И вот это чудо Танкье обозвала отличным мужчиной. Странные у нее вкусы.

— Максим, я ей все равно не доверяю, — шепнула на прощанье Данка.

— Я тоже. У меня щиты, и я хорошо убегаю.

Самое забавное, что представители Лиги Спасения понятия не имели к кому шли. Они думали встретить каких-то загадочных единомышленников, которых давно пытались вызвать на откровенный разговор, а оказались окруженными недовольными их художествами сати. Бедняги даже растерялись сначала. Потом ничего, посоветовались и спросили, что уважаемые враги первого фелта здесь делают? Возле провалов, видите ли опасно.

Уважаемые враги фелта тоже посоветовались, дружно задвинули желавшего сначала поговорить о взрывающихся амулетах Ижена за спины и предложили переговоры. Чем и занимались уже третий час.

О том, откуда взялись амулеты, представители Лиги ответили Ижену не сопротивляясь. Они их купили. У кого не знали, но судя по тому, что продавец нашел их сам, маскировка зеркальщиков против него годилась не больше, чем против Максима. А таких сати не так уж много. Ко всему, продажей этот нехороший человек занимался далеко от какого-либо города, зато близко от одной каменистой пустыни, знаменитой тем, что туда ссылали наказанных семьей.

— Или кто-то специально выбрал такое место, — сказала Ризма, на что Ижен потребовал не усложнять. И без того появились сложности.

Да, Лига воровала материю, они надеялись, что это поможет их миру. А вот огромный демон над городом и порталы в подвалах дворцов, это уже не их рук дело. На чем зеркальщики настаивали долго и уверенно.

Обменяться сведениями Лига была согласна. Но только одновременно, заранее они ничего не дадут. Ризма обозвала их параноиками и пригласила изучать странное поведение демонов и границы вместе. Заодно пообещала рассказать, что такое граница и почему за ее пределы лучше не пихать руки, ноги и головы. Даже если бы там пустоты не было, пихать не стоило. Потому что все миры разные, чем-то, да отличаются. И при переходе границы, если не поставить защиту, человек тоже изменяется, подстраивается под мир. А если изменится только рука, ничем хорошим для этой руки оно не закончится. Из мира в мир нужно ходить через грань или портал, в этом случае люди куда надо попадают целиком.

После этой прочувствованной речи представители Лиги еще немного посовещались и снизошли до работы вместе, с параллельным обменом сведениями.

Если честно, Ризма просто надеялась таким образом сэкономить время. Не хотелось изобретать изобретенное и находить давно найденное. А оказалось, Лига Спасения не смотря на странные идеи об этом спасении не так и плоха. Например, они знали скорость движения пустоты. Знали, что демоны возле провалов рождаются из освобожденной от материи энергии и были уверенны, что демоны всегда рождаются похожим способом. И возможно, те, которые бродят по мирам и нападают на людей появились из живых существ. Поэтому они и подвижнее и вроде бы умнее. А самое главное, умники из Лиги были уверенны, что в их мире чего-то не хватает. Они, как оказалось, провели сравнения с миром вернов и заметили странную вещь. Энергия, не та, которая свободна, которую называют энергией изменений и с которой можно делать что угодно. Другая энергия, получившая свое место и не поддающаяся извлечению из этого места без вреда для окружающего, потому что она каким-то образом вросла в материю. Вот эта энергия в мире сати и в мире зеркальщиков разная. Совсем разная. В мире сати она более упорядоченная и, возможно, незаметно меняет материю, направленно меняет. А у зеркальщиков движение этой энергии хаотично, а иногда вообще отсутствует, хотя это считалось невозможным. И постепенно этой спящей энергии все больше. Точнее, не так, ее все больше возле провалов и демоны жрут именно ту материю, чья энергия неподвижна. И почти наверняка провалы появляются именно там, где энергия спит. Почему появляются, Лига придумать не смогла, но зато додумалась до другой идеи — притащить в свой мир материю с направленной энергией. Идея, к сожалению, не сработала, а другой у них не было.

— Вы убивали тех, кто приходил из хаоса, — мрачно сказал Ижен, в ответ на эти жалобы. — А они, похоже, и есть то, что дает энергии направление, — он посмотрел на Ризму и мрачно добавил: — Хотелось бы мне расспросить того мальчишку.

— Создателя? — спросила женщина. — Подождем пока он опять придет в гости к одному умеющему находить неприятности мальчику?

— У меня есть идея лучше, — сказал Ижен и потребовал провести его сквозь грань.

Ему предложили захватить дома заготовку для амулета перехода, его прямо здесь настроят и пускай уважаемый ходит туда-сюда сколько хочет. На что Ижен гордо отказался и заявил, что амулет могут украсть и тогда туда-сюда будут ходить кто попало. Ему бы этого не хотелось. Пускай эти кто попало и дальше с порталами мучаются.

Слушавший этот разговор зеркальщик гордо заявил, что у него и в мыслях не было, но Ижен верить ему и облегчать жизнь всем остальным отказался.

Параноик, что с него взять?

А паранойя, она заразна. Ризме тоже не хотелось нести в этот мир заготовки для переходя. Даже слабенькие амулеты, не говоря о сильных стационарных, которыми пользуется внутренняя стража.

Вот не доверяла она Лиге Спасения. И доверять не собиралась. Врагов нужно держать близко и желательно не спускать с них глаз. Помощи ведь эти несчастные не попросили, они предпочли красть материю и калечить детей зеркалами.

— Ижен, надолго не пропадай, — попросила Ризма, но он только рукой помахал, прежде чем исчезнуть.

Сколько не бегай...

В мир зеркальщиков Максим провел Танкье неожиданно легко. Она даже ромашкам и плато не удивилась, хотя парень так и не придумал, что бы такое сказать, чтобы она не заподозрила, что напрямую он пойти не может при всем желании. Просто улыбнулась и велела сосредоточиться, мол начинающие портальщики часто промахиваются.

После плато они оказались в той комнате, где Танкье кормила Максима полезными конфетами. Девушка этому обстоятельству обрадовалась, велела подождать и с топотом куда-то унеслась. Вернулась довольно быстро, успев переодеться в мешковатое платье и длинную кофту с огромными накладными карманами.

— Поглотитель нашла? — подозрительно спросил Максим.

— Да, — девушка извлекла из кармана квадратную пластину. — Идем в библиотеку и...

— Нет, — покачал головой парень. — В библиотеку мы пойдем потом, после того, как я проверю одну свою теорию. Нам нужно пустынное место, желательно недалеко от провала, не того, возле которого сейчас заседает мой отец. Но если ты к другому провалу провести меня не можешь, подойдет и просто пустынное место.

Танкье закрыла глаза, немного постояла и сказала:

— Идем!

Пошли они к знакомому дереву. Прошли через портал и оказались возле лысого холма, рыжего, словно состоял он из глины, местами оплавленной.

— Полигон одной школы, — мрачно сказала Танкье. — До экзаменов сюда никто не придет, но я три месяца сидеть здесь не хочу.

— Мне всего пара минут нужна. Включай свою глушилку. А то, если я его не удержу, придется бежать. А если удержу, не факт, что сюда не сбегутся разные любопытные.

Танкье вздохнула. Положила пластину на землю, отошла от нее на два шага и немного постояла.

— Включила.

Максим улыбнулся девушке.

Вот чего она злится? Хотела сначала в библиотеку попасть? А потом бегать туда-сюда с книгами в охапке? Странная какая-то.

Поток-дракон тоже злился. Он даже ворчал и знакомо пытался сжаться в точку.

— Мне всего лишь нужно проверить, — тихонько сказал Максим. — Просто отпущу маленькую часть энергии. Или материи? Не важно. Мне не нужен джедайский меч, мне нужна джедайская иголка. И я подозреваю, что все равно ничего не произойдет, твоя часть не попытается воздействовать на мир... Просто ты во мне, тебе страшно, наверное из-за того, что ты не можешь дотянуться до местного потока. Но если ты будешь вне меня, маленькая частичка будет вне меня, возможно, ты этот поток сможешь найти. Он должен здесь быть, не такой, как дома, но должен. Иначе бы у меня радар не получился. А ты прячешься в моем теле и боишься искать.

Уговоры не подействовали, поток не перестал прятаться сам в себе, но джедайскую иголку Максим получил. Отпустил из рук, готовый хватить и ловить, если она отлетит далеко, а она зависла в воздухе.

— Странно, — сказал парень.

Поток внутри вздохнул и резко расширился, потянулся к иголке и в него начал втекать тоненький ручеек, совсем хилый и какой-то вялый.

— Понятно, — сказал Максим и схватил иголку, которая тут же впиталась в руку. — Значит, не всех убили. Нужно привести сюда Ярослава, он в драконах разбирается. Вроде.

— Кого? — подозрительно спросила Танкье.

— Ты его не знаешь. Но если кто-то способен разобраться, что у вас здесь происходит, то это он.

— Тогда веди, — милостиво разрешила девушка. — Хотя мне все равно. Меня здесь убить хотят.

Прозвучало обиженно и зло. И парень решил не лезть со своими расспросами. Еще расскажет, потом плакаться начнет, потом потребует быть ее рыцарем и защищать от всего нехорошего в двух мирах. Танкье очень странная девушка.

— Эту штуку будем возвращать? — спросил Максим, указав на пластину.

— Бессмысленно, она уже сработала, теперь это просто кусочек металла. Идем в библиотеку.

Пластину девушка все-таки подняла и спрятала в карман, наверное не хотела оставлять следов пребывания возле лысого холма. Портал она открывать не хотела, потому что здесь это могут заметить и проследить, куда через него ушли. Пришлось Максиму опять вести Танкье через ромашки в ту же комнату. Девушка даже похихикала над его бестолковостью.

Дальнейший путь повторился — по коридорам и лестницам вниз, замирая на каждый шорох, оттуда в сад и к дереву. где энергия спит. все больше. Точнее, не так, ее все больше возле провалов и почти наверняка они появляютм. не поддающ этом сп

Из портала Максим и Танкье вышли на пустынной узкой улочке, рядом с массивным столбом, вкопанным среди дороги.

— Ориентир, — обозвала столб девушка и хлопнула по нему ладонью.

— Ага, — сообразил Максим, что вкопали это великолепие специально для любителей путешествовать с помощью порталов.

Танкье как-то странно на парня посмотрела, еще раз хлопнула по столбу и сказала:

— Какая же я глупая.

— Глупая? — переспросил Максим, не понимая к чему это заявление.

— Тебе лучше молчать, — задумчиво произнесла девушка.

— Что?!

— Тебе лучше молчать, — повторила Танкье. — Я не подумала с самого начала, а теперь думать поздно. Но даже если бы и подумала, ничего бы не изменилось.

Максим подошел к столбу и тоже хлопнул по нему ладонью. Путанные объяснения, непонятно к чему относящиеся, его раздражали.

Девушка печально вздохнула и опять повторила:

— Тебе лучше молчать. Ты не умеешь разговаривать на языке Видина.

— Видина? — глупо переспросил Максим, подозревая, что так называется страна, в которой они сейчас находятся.

— Видин по легендам был первым фелтом. В смысле, самым первым. Тогда фелт вообще был только один. А еще он был завоевателем покорившим половину мира, из-за чего эта половина сейчас разговаривает на одном языке.

— Как интересно, — фальшиво восхитился Максим. — Ладно, буду изображать немого.

— Вот и хорошо, — обрадовалась Танкье. — Идем, нужно успеть дойти до библиотеки прежде, чем туда сбегутся студенты.

Девушка отпустила столб, вытащила из кармана и расправила похожую на детское ведерко шапочку, нахлобучила ее на голову. Из другого кармана достала шарфик, протянула его концы через дырки в шапочке и закрыла лицо до глаз, на манер бандитов из вестернов.

Максим изумленно смотрел на эти приготовления.

— Понимаешь, меня хотели принести в жертву, — беззаботно объяснила она парню. — Папа отвез меня в старый семейный дом и всем сказал, что я сбежала. Даже поиски организовал. А там, в доме, все моей семье преданы, так что я могла бы сидеть долго, пока не решу, что смерть лучше этого затворничества. Вот так. Лучше, чтобы меня сейчас не узнали. Поэтому пускай считают меня твоей наложницей.

— Кем?!

— Наложницей. Они вот так лицо закрывают. Понимаешь, наложница, это почти такая же работа, как служанка, например. Только, если кто-то точно будет знать, что девушка так работала, уважать ее уже не будут. Поэтому они закрывают лицо, когда не наедине со своим мужчиной.

— Работа? — удивился Максим, у него о наложницах было несколько иное представление.

— Да, работа. Девушки из бедных семей на нее часто соглашаются. Потом, когда господин находит себе кого-то другого, или женится, они могут спокойно выйти за кого-нибудь замуж, и муж будет делать вид, что не догадывается откуда у нее деньги на домик с садом, или ферму, или... В общем, что кому нравится.

— Понятно, — сказал парень.

Похоже наложницам в этом мире неплохо платят.

— Теперь молчи. Если что-то заинтересует, укажи пальцем, я расскажу. Будешь немым сыном богатого родителя, впервые приехавшим в большой город.

Максим улыбнулся и кивнул.

Хорошо хоть не отстающим в развитии братцем.

Улочка вывела путешественников по мирам на шестиугольную площадь с колодцем в центре. Танкье взяла Максима под руку и потянула влево, разойдясь с шумной и явно не трезвой компанией. После этого подошла к колодцу, заглянула в него и прикоснулась пальцами ко лбу, шепотом велев Максиму сделать то же самое. Он послушно повторил ее движения и они поспешили дальше, к низенькому плоскокрышему белому домику, мимо него, на широкую улицу, похоже пешеходную. Иначе зачем в художественном беспорядке разбрасывать по дороге большие булыжники?

С двух сторон от этой дороги были заборы. Красивые, кованные. Из-за них выглядывали розы и какие-то незнакомые цветы. Над некоторыми из заборов свисали ветви незнакомых Максиму деревьев, с длинными светлыми листьями и гроздьями мелких бледно-голубых соцветий. Дома, перед которыми красовалась вся эта растительность, были однотипными — белыми, трехэтажными, с плоскими крышами и высокими узкими лестницами у парадного входа.

Следующая улица была близнецом первой, и следующая тоже, и следующая. Максим сбился со счета этим похожим улицам, когда пейзаж резко изменился. Дома выросли до небольших дворцов, с крышами-конусами, башенками по углам. Перед этими домами появились дворы. А вот заборы вообще исчезли.

Танкье ускорила шаг и прошептала:

— Старая часть города. Здесь в основном не живут, эти дома — музеи, представительства разные, школы. Здесь все быстро ходят. И стараются не останавливаться, чтобы не привлекать внимание разнообразных охранников. Зато библиотека совсем рядом.

Максим только кивнул, помня о роли немого. Спросить о том, нельзя ли было выйти из портала поближе к этой проклятущей библиотеке можно будет и позже.

Чем дальше, тем больше людей появлялось на улице. Все какие-то хмурые, чем-то озабоченные, смотрят под ноги, чуть ли не бегут, что-то бормочут на ходу, словно злых духов отгоняют. На девушку с закрытым лицом и парня в дурацком наряде они внимания не обращали. Видимо такие парочки на этой улице были не в новинку, хотя и выделялись на фоне всех остальных, как один одетых во что-то серое.

Танкье подталкивала Максима вперед, делая вид, что это он ее ведет. Крутила головой туда-сюда, изображая туристку и все ускоряла шаг. Словно боялась, что студенты в ее библиотеку набегут прямо сейчас и помешают ей воровать книги.

О том, как она эти книги собирается красть, Максим даже думать не хотел. Его дело маленькое — схватить девушку в охапку и исчезнуть, когда набегут охранники.

Дойти спокойно до библиотеки Максиму и Танкье было не суждено. Нет, их не остановила охрана, не перебежал дорогу черный кот и даже не свалились на головы кирпичи. Причина была наибанальнейшая — два придурка, то ли из местной золотой молодежи, толи из блатной, а может даже какие-то дембеля или солдаты в самоволке решили, что невысокий парень и пугливая наложница подходят для того, чтобы улучшить за их счет себе настроение. Максим не понимал что они говорят, но вот жесты и тон были характерные. Танкье прижалась поплотнее и опустила глаза в пол. Она то ли тоже решила делать вид, что ничего не слышит и ответить не способна, то ли из-за роли ничего сказать или позвать на помощь не могла. Спросить ведь невозможно.

В итоге парочку придурков спугнула другая парочка, с виду совсем не страшная. Мужчина и тоненькая женщина, оба в оранжевых хламидах. Лица одухотворенные, руки перебирают четки. А Танкье испугалась их больше, чем нетрезвых рослых парней ищущих за чей бы счет развлечься. В Максима она вцепилась так, словно боялась, что ее сейчас от него оттащат и уволокут в какое-то нехорошее место.

В тоне, приветливом и даже веселом это не отразилось. Танкье щебетала, кланялась, не выпуская руку парня, явно благодарила, что-то рассказывала. Мужчина с четками большей частью молчал, говорила его спутница. Зато он больше внимания уделил Максиму, а потом невежливо ткнул пальцем прямо в шрам, сказал какое-то звучное слово и что-то спросил у Танкье. Девушка все тем же тоном жизнерадостной дурочки ответила, указала вправо, немного посмеялась, ответила еще на пару вопросов, после чего собеседники наконец ушли.

Максима Танкье после этого потянула в ту сторону, куда показывала. Неспешно так потянула, словно они гуляли. Гуляя прошли между двумя домами, по тропинке углубились то ли в парк, то ли в сад, дошли до скамейки прикрытой со стороны зданий кустом и там сели.

— Все очень плохо, — сказал девушка. — И у нас очень мало времени.

— Что случилось? — тихонько спросил Максим.

Надо же знать почему ему какие-то типы без спросу тычут пальцем в лицо.

— Он назвал тебя отмеченным. И спросил где мы живем. И куда сейчас идем спросил. Я еле придумала.

— Кто он такой?

Танкье после этого вопроса уставилась с непередаваемым удивлением, словно он в мужике с белой бородой, с мешком из атласной ткани, одетого в красное пальто не узнал Деда Мороза. Потом вздохнула, зачем-то плюнула вправо и объяснила.

— Уста Озаряющего. Они говорят от его имени, передают его приказы и пожелания. И они... Думаю, они выбрали тебя в качестве очередной жертвы.

— Ага, — сказал Максим. Забавная ситуация. — Значит так. Сейчас мы быстренько, желательно садами и огородами идем в библиотеку. Забираем твои книги и счастливо исчезаем из этого мира.

Девушка кивнула.

К библиотеке они пробирались по парку, прячась за кустами, выглядывая прохожих и неспешно переходя от дерева к дереву, надеясь, что никто не удивится выбранному для прогулок месту. А у входа в ту самую библиотеку их ждал очередной сюрприз — четверо мужиков одетых в оранжевые хламиды. Ни Максиму, ни Танкье не хотелось подходить к ним близко настолько, чтобы спровоцировать очередные тычки пальцами в шрам.

— Другой вход есть? — спросил парень.

Танкье помотала головой.

— Ладно. А пожарная лестница? Вечно открытое окно? Плохо держащаяся решетка над каким-то воздуховодом? Хоть что-нибудь.

Девушка немного подумала и опять помотала головой.

— Ладно. Тогда просто окно, близко от земли, ведущее туда, где нас не увидят, когда мы будем заниматься взломом.

На этот раз Танкье кивнула и кустами стала обходить массивное здание.

С другой стороны оно оказалось серым, неприветливым и без украшений. Словно нежно-голубой краски и лепнины на эту сторону не хватило. Зато тут были окошки в полуподвальные помещения и одно из них Танкье выбрала для взлома. Максим выбор одобрил, окно было полуоткрыто, оттуда воняло хлоркой и еще какой-то пакостью, а решетка была двухстворчатая, на петлях, с большим навесным замком, жирным от пролитого масла.

— Теперь внимательно слушай, — сказал Максим. — Подозреваю, что мой нож здесь не учуют, как и в мире сати, но на всякий случай все делать будем очень быстро.

Танкье одобрительно кивнула.

Парень вытащил в мир обычный с виду нож, какие есть на каждой кухне, аккуратно обрезал дужку замка и открыл чуть поскрипывавшую решетку. С окном пришлось повозиться, скрипело оно гораздо противнее и громче решетки.

— И где это мы? — спросил Максим осмотрев маленькое захламленное помещение.

— Тут хранятся всякие штуки, для борьбы с паразитами, — охотно объяснила девушка и пошла к двери.

Дверь она приоткрыла, выглянула в коридор и, взмахом руки, позвала за собой Максима.

За дверью оказался коридор. Мрачный, зачем-то выкрашенный, включительно с потолком, в темно-зеленый цвет. Танкье довела Максима до крошечной дверцы, немного постояла, прижавшись к ней ухом, а потом решительно открыла.

За дверцей оказался еще один коридор, светлый, высокий, украшенный легкомысленными картинами с бегающими девушками одетыми во что-то напоминавшее простыню. Танкье опять взяла Максима под руку и стала подталкивать к большой двустворчатой двери в конце этого коридора. А вот за этой дверью наконец-то были книги. Великое множество книг на полках, рядами уходящих к далекой стене.

У двери за крохотным столиком сидела седая женщина с вязанием. Она недовольно посмотрела на парочку нарушившую ее покой и Танкье что-то быстро и сбивчиво забормотала. Тетенька выслушала, махнула рукой и, сказа что-то недобрым тоном, вернулась к деревянному крючку и ниткам.

Завела девушка Максима в самый конец огромного помещения, подозрительно осмотрелась и потянула его к крайней полке.

— Быстрей! — зашипела, наплевав на конспирацию. — Тут охранка, сейчас сюда стража сбежится. Посетителям без печати второго фелта к этим полкам подходить нельзя.

Максим ругнулся. Могла и раньше предупредить.

Не смотря на это он послушно помог вытащить с полки книгу в бархатной малиновой обложке, тяжелый том девушкиным усилиям не поддавался. Потом подсадил ее к другой книге, решив, что за лесенкой бежать будет дольше. Помог достать третью. А когда они в две руки тянули четвертую, воздух на выходе из закутка подозрительно загудел.

Танкье даже не оглянулась, похоже отлично знала, что оно такое.

Пятая и шестая книга нашлись в самом низу и когда стоявшая на коленях девушка их вытягивала, гудение прекратилось, зато послышался топот множества ног.

— Быстрей! — потребовал Максим, как раз подвязывающий поясом книги норовившие вывалиться из-за пазухи. Они были тяжелые, объемные и большие, а еще их было три.

Танкье встала, обнимая еще четыре книги. Максим оглянулся и увидел заросшего бородой мужика с арбалетом. Причем, арбалет был взведен.

— Еще одна, — девушка потянулась к полке, подозрительно легко выдернула тонкий желтый томик и мужик выстрелил, почему-то в Максима.

Болт за мгновенье преодолел расстояние до парня, соприкоснулся с его щитом и вильнул влево, застряв в книжных рядах.

К бородатому мужику присоединились еще трое, безбородых, но с арбалетами.

— Черт, — сказал Максим, дергая девушку к себе и стараясь закрыть от арбалетов. — Шагай!

Переспрашивать Танкье не стала. А мужики, похоже, выстрелили. Потому что прежде, чем оказаться на знакомом плато с цветущими ромашками, Максим получил упавшей откуда-то книгой по голове, а потом с удивлением обнаружил, что прихватил ее с собой. Наверное, в качестве трофея.

— Получилось! — жизнерадостно сказала сидящая среди ромашек Танкье.

Взяла у Максима лишнюю книгу, с интересом ее полистала и хихикнула.

— Что?

— Ты забрал оригинал "Договора с изменчивой стихией".

— С чем? — переспросил парень.

— С водой. Хороший учебник, если подумать. В быту очень полезный, если получится научиться. Двор от снега можно убрать, не прилагая усилий, договориться с дождем, чтобы он не лил на протекающую крышу. Много чего можно сделать. Но хранить такую книгу среди опасных? Странно.

Максим только вздохнул и забрал у девушки свой трофей. Рассказывать ей, что в человеке тоже много воды он не стал. Может у них в копии все опасное вносить не стали. А оригинал хранили, так, на всякий случай.

Интересно, папа знает язык зеркальщиков? И что он подумает, если попросить его научить на нем читать и писать? Или лучше попросить Танкье, в качестве ответной услуги? И вообще, что она за книги украла? Обязательно нужно их кому-то показать.

— Ладно, гроза библиотек, идем домой, — решил парень.

— Ты даже ничего не спросишь? — удивилась девушка. — Здесь отличное место, я сбежать никуда не смогу.

— Хочешь, сама расскажи. Не хочешь, можешь соврать.

Танкье вздохнула.

— Я там работала, — сказала гордо. — В библиотеке. Искала знания способные спасти мой мир от провалов. И эти книги нашла случайно. А потом, когда ко мне подошли уста Озаряющего, и начали рассуждать о живущем во мне свете, я эти книги расставила так, чтобы легко было их забрать, и чтобы в глаза не бросались. Потом папа меня спрятал. А книги... Это компенсация. Я столько сделала, так старалась, а они...

— Понятно, — сказал Максим. — Идем.

Книги определенно надо кому-то показать. И с Танкье нельзя спускать глаз, пока этот кто-то не посмотрит на них.

Максим рассеяно шагнул домой, увлекая за собой девушку.

В гостиной у парня шло чаепитие. По новому кругу и с новым участником. Притихшие Данка и Эста скромно держали в руках по чашечке. А папа, которому блудный сын так хотел показать книги из мира зеркальщиков, сидел, опершись локтями об стол и мрачно смотрел на них.

— Здрасти! — обрадовался отцу Максим. — У меня как раз к тебе дело. Посмотри, что за книги мы украли из библиотеки и насколько они безопасны для молодого неокрепшего ума.

— Твоего? — уточнил Ижен.

— Нет, ее, — указал парень на соучастницу, и стал выкладывать перед ним тома извлеченные из-за пазухи.

Танкье стояла с каменным лицом и книги к себе прижимала, как родных детей.

— Так, — деловито сказал папаша. Полистал первую книгу, потом вторую, в третью даже заглядывать не стал. — Интересная подборка.

— Они опасные? — спросил Максим.

— Для тебя, да, с ума сойти можешь. Для нее похоже, не сильно. Кукловодом хочешь быть? — спросил у девушки.

— Нет, — сказала она мрачно. — Я хочу себя перестроить. Я... Я больше не хочу быть недомагом, у которого можно вытянуть энергию, а сам он ничего не способен сделать. Это унизительно!

— Хм, — сказал Ижен. — Унизительно создавать амулеты, а при желании и артефакты, за которыми будут охотиться поколения и поколения потомков? Интересное заявление. Дана, тебе делать артефакты будет не унизительно?

— Нет.

— А ей унизительно.

— Вы не понимаете! — Танкье даже подошла ближе к столу. — Я... Я хочу что-то свое, а не повторять игрушки, которые был придуманы умными предками и...

— Свое? — переспросил Ижен. — Так учись и делай свое. Думаешь, есть какая-то разница между стандартными амулетами и стандартными плетениями? Какая наивная девочка. Свое или не свое определяет вовсе не наличие-отсутствие предмета. Свое можно сделать только от начала и до конца и не важно, будет это свободное плетение, которое потом нарисуют в учебниках, или плетение связанное с предметом. Наличие предмета ничего не решает. Оно просто позволяет воспользоваться тем, что ты сделала другим людям. Собственно, свободным плетением тоже будут пользоваться другие, но их будет гораздо меньше. А чем больше благодарных потомков, тем лучше.

Ижен даже улыбнулся.

— Я не доживу до благодарных потомков, — мрачно сказала Танкье.

— Кто тебе сказал? — улыбнулся Ижен и посмотрел на сына. — Максим, отдай девушке ее книги, здесь она все равно сможет навредить только себе. Эта система не учитывает границы. Дальше пускай с ней отец разбирается, если доживет. А ты... А мы с тобой пойдем поговорить в другое место. Не будем мешать девушкам развлекаться.

Максим кивнул и уточнил:

— Будешь читать лекции?

— Само собой, хотя и бесполезно. Но лекции не главное.

— Подожди, я переоденусь.

Бродить пугалом по дворцу Максиму не хотелось. Зачем кому-то давать повод для шуток? А папа и лекции никуда не денутся.

А еще нужно не забыть рассказать о том, что мужик в оранжевой хламиде заинтересовался шрамами, вдруг оно что-то значит? И расспросить о кукловодах и о том, что Танкье хочет с собой сотворить. Не такая уж плохая девушка. Может стоит ее отвлечь от суицидальных идей.

Да, и не забыть потребовать привести сюда маму. Если кто-то и знает, что означает тот хиленький ручеек хаоса, то это она. Максиму нужно было удостовериться, что его догадки хоть в какой-то степени верны. А потом уже решать, что делать дальше.

А что-то делать было нужно, парень это чувствовал.

Вообще, было ощущение, что что-то необходимое может сделать только он.

А еще он упустил из вида какую-то мелочь, но тут лучше не думать, насильно ее на божий свет не вытащишь. С такими мелочами вообще, чем меньше о них думаешь, тем быстрее они о себе напоминают. Не хотят быть забытыми, заразы. Нет, чтобы сразу не прятаться.

— Женщины, — пробормотал Максим, стягивая рубашку.

Трофейную книгу он бросил на столик у окна. Да так о ней и забыл.

Пошли туда, не знаю куда.

Комната, в которую Ижен привел сына, была мрачная и неуютная. Пейзаж с дождливым осенним лесом, висевший на стене, только усугублял впечатление, а горевший камин его не улучшал. Максим сидел за столом напротив отца и внимательно слушал. Стул, как назло, был неудобный, но поменять положение казалось кощунственным, особенно когда папаша сидит вот так ровно и с такой задумчивой физиономией.

Рассказывать Максиму, как он не прав, отец почему-то не стал, и парня оно напрягало. Лучше сразу узнать все, что о тебе думают, чем сидеть и ждать, пока об этом вспомнят.

Вместо лекций Ижен обстоятельно рассказывал о том, чем он с командой Ризмы занимается в мире зеркальщиков. Максим, в принципе, и так догадывался, но перебивать не решался. Потом рассказ плавно перешел на убитых людей из хаоса и к выводу, что бездонные провалы как-то с этим фактом связаны.

— Уверен, что связаны, — сказал Максим. — У их там почти нет потока. Он совсем крошечный и какой-то вялый.

— Потока? — переспросил отец.

— Ну, понимаешь, я же не просто ходил книги красть. Заодно я проверил одну свою догадку. Ярик... тот парень, создатель, он говорил, что драконы неотъемлемая часть мира, и что дракон во мне новорожденный и глупый. При этом, когда я умру, он все равно останется и будет жить, пока то, что он в себе несет не устареет и не станет бессмысленным. Как-то так. Точно не помню. Получается, у зеркальщиков драконов почти нет, вот и...

— Понятно, — сказал Ижен.

— Поэтому мне надо поговорить с мамой! — заявил Максим.

Отец покачал головой.

— Ты не слушал, что я тебе говорил, — сказал задумчиво. — Марика пришла ко мне из хаоса. Она тоже очень молодой дракон, по твоей терминологии. Так что... Может Лакью попросить? Его меч старый, по наследству достался. Правда, уговорить этот меч стать человеком и поговорить практически нереально.

— Давай попробуем, — согласился Максим.

Ижен задумчиво потеребил подбородок.

— Так. Лакью пускай ищет Айра, может она даже знает, где его носит. А нам нужно сделать еще одну вещь.

— Какую? — напрягся парень.

Ижен улыбнулся.

— Не переживай, — сказал сыну. — Нам всего лишь нужно поговорить, посоветоваться с одним твоим знакомым.

— С Ярославом? — догадался Максим.

— С ним.

Парень вздохнул. С Яриком он собирался поговорить в любом случае. А вот впутывать в эти разговоры отца наоборот не хотел. И что теперь делать?

— Я не уверен, что смогу его найти. Я даже не представляю, как искать и у кого спрашивать...

— У прохожих, — серьезно сказал Ижен. — Рано или поздно мы наткнемся на того, кто будет знать, где он находится.

— Или нас побьют. Или в тюрьму бросят. Или...

— Или ничего плохого не случится.

Максим еще раз вздохнул. Отец принял решение. А от своих решений он не отступает. Теперь либо будет так, как он хочет, либо все пожалеют, что не согласились. Вспомнить только, как папа еще на Земле боролся с машинами загораживающими выход из подъезда. Черт его знает, что он сделал, Максим тогда был маленький и не догадался спросить, но спустя всего четыре дня между машинами был проход, через который спокойно могли мамочки провезти своих чад в колясках. А до этого и без колясок приходилось протискиваться чуть ли не боком. Умеет папа убеждать. И лучше его до этого не доводить.

— Ладно, я попробую, — сказал Максим.

— Мы попробуем, — опять улыбнулся Ижен.

— Но...

— Ты ведь не знаешь о чем спрашивать и куда вести.

— Знаю, — возразил Максим.

— Поверь мне, не знаешь. Даже Ризма не знает. Ей не пришло в голову спросить у Етанай-до где именно находится бездонный провал появившийся первым. И о жертвоприношении солнцу ей никто не рассказывал. Так что...

— Блин, — сказал Максим, ярко представив, как водит папашу по тому странному городу в мире Ярослава. — Ладно, идем.

На ромашковом плато шел дождь. И свитер, который Максим почему-то не догадался снять, был совершенно неуместен.

А еще на плато, у ручья спал дракон. Красивый. Ярко-красный, с черным гребнем.

— Ого, — только и сказал Ижен.

Сон у дракона был чуткий. Он поднял голову, несколько раз моргнул и недовольно уставился на людей.

— Извините, — сказал на русском Максим. — Мы Ярослава ищем.

Дракон зевнул, выпустил из ноздрей струйки дыма и уронил голову в ромашки.

— Эй! — позвал Максим местного жителя. — Вы не знаете, где Ярослав?

Дракон опять поднял голову и о чем-то подумал. Еще раз зевнул и сказал:

— Знаю. В замке прячется.

И опять уронил голову.

— Спасибо, — вежливо поблагодарил Максим и потащил отца домой. Переодеваться и сушиться.

Вторая попытка была удачнее, получилось шагнуть в город, на ту улочку, где росло огромное дерево. И на улице были прохожие. Правда, они не понимали русского языка. Языка сати не понимали тем более. В результате, бродили отец с сыном по городу долго, пока совершенно случайно не наткнулись на бородатого мужика, матерившегося через каждых два слова, но матерившегося именно на русском.

— Какое счастье! — широко улыбнулся Максим, в ответ на посыл в далекое эротическое путешествие.

Мужик ошарашено на него посмотрел. Такой реакции он явно не ожидал.

— Где замок?! — рявкнул Ижен, которого хождение по пестрым улицам этого города достало до печенок.

Мужик посмотрел и на него. Потом как-то неуверенно указал себе за спину и вежливо объяснил:

— Серое здание, четырехэтажное. С башней и гербовым щитом над входом.

— Спасибо, — поблагодарил Максим, а папа молча развернулся и пошел в указанном направлении.

Замок они, не смотря на описание, узнали не сразу и чуть мимо него не прошли. Максим замки представлял как-то иначе. А тут серая коробка с присобаченной сбоку белой тонкой башенкой со шпилем и флюгером.

Зато над входом этого недоразумения был щит с каким-то абстрактным рисунком.

Злой на весь этот мир Ижен постучал кулаком в дверь, потом заметил свисающую веревку и решительно подергал за нее. Почти сразу открыл заспанный темноволосый парень и хрипло что-то спросил.

— Мы не понимаем, — сказал Максим.

Парень зевнул и повторил на русском, с каким-то странным акцентом:

— Его нет, он где-то бродит.

— А мы подождем! — жизнерадостно решил Ижен, отодвинул парня в сторону и вошел куда не звали.

Максим вздохнул и пошел следом, подозревая, что после этого точно окажется в местной тюрьме. Вообще интересно проходит день. То кража, то в чужой дом врывается. Интересно, чем он закончится?

Парень за спиной ругнулся, причем таким тоном, что Максим еле удержался от того, чтобы обернуться. Вдруг он сейчас с ножом кинется?

А папаша тем временем кого-то весело приветствовал. Кого, Максим не понял, в помещении было темновато, особенно после яркого солнца на улице.

— А, это вы, — печально-печально сказал Ярослав. — Они мне надоели. Целый день пытаются навязать вторую жену. Вот зачем мне вторая жена? Мне и одной хватает и плевать мне на их традиции. Это они в мой мир пришли, а не я в их. Так нет же, тащат и тащат этих смущающихся красавиц. Достали. И выгнать не могу, сам пустил.

Глаза Максима привыкли в полумраку и он рассмотрел Ярослава сидевшего на полу под противоположной от входа стеной.

— Нам поговорить надо, — сказал Максим, подозревая, что его сейчас пошлют следом за смущающимися красавицами и теми, кто их тащит. Потер переносицу и поспешно добавил: — Привет!

— Привет, — Ярослав вяло махнул рукой и разрешил: — Говорите.

Ижен хмыкнул, подошел к создателю и сел рядом. Немного помолчал, словно собирался с мыслями, посмотрел на переминающегося с ноги на ногу сына и завел рассказ. Начал он издалека, с того самого исторического момента, когда в мир сати пришли какие-то недоумки с демонами и попытались отобрать несколько островов. За что и получили хорошего пинка с ускорением. Впрочем, сати отправились следом, им стало интересно где живут подобные придурки. Вдруг их там много и они начнут бегать ежегодно.

Мир, в который попали идущие по следу их несколько разочаровал. Он был очень похож на их собственный, если не учитывать небо безумного желтого цвета и немного отличающуюся структуру энергии. Придурков в этом мире оказалось немного. Да и сравнительно умных людей тоже мало. Один из таких сравнительно умных едва Ижена не убил, после чего они познакомились, выпили, обменялись званиями официальных врагов и пообещали друг на друга охотиться. И даже честно обещание выполняли. В последний раз Ижену даже не повезло настолько, что выжил он благодаря наличию трех медиков в команде молодых балбесов, решивших поохотиться на демонов там, где их много.

А потом как отрезало. Тот мир словно исчез. Нет, было бы желание, его бы опять нашли, но искать особо не хотели. Просто имели в виду, что в том мире все еще есть придурки с ручными демонами.

А потом, спустя пару лет они опять объявились. К счастью, вовсе не недоумки со своими зверушками. Появившиеся люди были сравнительно умны. Они провели эксперимент, украв гору. Неудачно, но списали эту неудачу на недоработки и на некоторое время об этом забыли. Да и о том, что гору украли именно эти сравнительно умные, никто в мире сати не подумал. Прошло еще довольно много лет и похитителей горы приперло настолько, что они решили провести еще один эксперимент, на ходу его дорабатывая. Благодаря чему лишили мир сати двух островов и себя части мира.

Что было дальше Максим знал. В похищениях он лично участвовал в качестве жертвы и оно ему было неинтересно, еще и стыдно почему-то. Поэтому он перестал слушать и стал следить за темноволосым парнем, то пытавшимся спать в кресле у входа, то нехотя бредущим к двери отваживать очередных посетителей. В то, что Ярослав где-то бродит, верили все без исключения. Один папаша оказался недоверчивым.

— Понятно, — сказал Ярослав, когда Ижен замолчал. — Что-то подобное я рассчитывал увидеть в вашем мире. У вас тоже близкий к критическому процент материи. К счастью для вас, не увидел. Кто-то очень удачно изменил ваш мир, возможно помог родиться дракону или даже нескольким. Думаю, это были люди, или сати. Один точно тот, кто придумал строить города на плоскостях, именно тогда то, что энергия может заменить недостающую материю стало для вашего мира аксиомой. Со вторым я не разобрался. Он каким-то образом создал ваш Большой Шторм. Я пытался понять как и откуда оно вообще берется, так и не понял. В моем мире ничего подобного существовать не может. Впрочем, города на плоскостях тоже невозможны, так что...

— Драконы влияют на то, как устроен мир? — спросил Ижен.

— Драконы заставляют мир расти и меняться. Пока мир растет и меняется, он жив. Когда перестает — умирает. Все взаимосвязано. Энергия изменений нужна ведь не только для того, чтобы маги могли показывать свои фокусы. Она помогает меняться миру. Если бы не было ее, не моли бы рождаться драконы и знания способные изменить мир не смогли бы в этот мир прорасти, как зернышко. Сложно оно все.

— Ладно, — сказал Ижен, решив поверить на слово. — Большой Шторм значит приносит энергию способную менять...

— Не уверен. Понимаете, у вас нет целых связующих, ваш мир в принципе не способен расти, но он растет. Наверное я чего-то не знаю. А может и никто не знает, сомневаюсь, что в молодой и здоровой вселенной могло быть что-то похожее на ваш мир. Так что...

— Подожди! — перебил Максим. — А как же поток?

— Какой поток?

— В который впадает мой. Он здесь тоже впадает, причем местный поток ничем не отличается от того, что находится в нашем мире. А у зеркальщиков он какой-то хилый и полудохлый, мой поток даже от него прячется, словно брезгует прикоснуться, или боится.

— Впадает поток? — переспросил Ярослав. — А-ну...

Он встал на ноги, сделал шаг и застыл, потом сделал второй шаг.

— Э-э-э-э... Как бы тебе сказать, — Ярослав почесал макушку и выдал: — Твой дракон общается с местными драконами.

— В смысле общается?

— А черт их знает, в каком смысле, — равнодушно сказал создатель. — Я драконов не понимаю и тебе не советую. Мозги иначе устроены. Думаю, они каким-то образом сплетают знания, которые в себе несут. Что-то вроде Интернета, что ли? Большая-пребольшая куча всякого мусора, в которой есть как полезное, так и абсолютно бесполезное. Но ни то, ни другое выбрасывать нельзя, оно определяет устройство мира.

— Ясно, — глубокомысленно сказал Максим. — А мой дракон ничего вредного не нахватается?

— Кто его знает? Утешайся тем, что ему виднее.

Максим только кивнул.

Сходить в мир зеркальщиков Ярослав не отказался. Он даже обрадовался. Хоть на какое-то время избавится от ходоков с прекрасными девами. А там жена вернется с подругой. И подруга жены разгонит как ходоков, так и дев, Она это умеет.

— Только давайте завтра. А то я тут кое-кого жду. А завтра смогу к вам прийти, там и договоримся.

Ижен величественно кивнул и пространно распрощался.

Максимово "пока" на этом фоне прозвучало жалко. Пора учиться величию. Наверное. Или оно с возрастом приходит? Если посчитать, отцу уймища лет.

С этими мыслями Максим взял отца за руку и провел домой, в свою гостиную.

Девчонки, как оказалось, продолжали чаепитие. Расширившимся коллективом. К чаепитию присоединились: Тайрин, русоволосая девушка-равновесница, библиотекарша, две служанки, судя по цивильным платьям, успевшие передать обязанности сменщицам, белая крылатая кошка и здоровенный торт, залитый шоколадом. Максима и Ижена девушки поприветствовали очень радостно. То ли что-то алкогольное в чай добавляли, то ли мужчин в коллективе не хватало. Умный папаша ответил на приветствие улыбкой и сразу сбежал. Максим замешкался, за что получил кусок торта, чашку чая и возможность послушать женские разговоры, которые ему были совершенно неинтересны. Но ведь не отпускали, заразы.

Лакье Серая Кошка нашла быстро, а вот с тем, чтобы привести во вменяемое состояние возникли проблемы. Даче Лакья был пьян и весел. И ненавидел женщин. Всех, включительно с сестрой. О чем не забыл ей сказать.

Ижен недолго любовался братом, параллельно слушая рассказ одного из его собутыльников. Оказалось, Лакью то ли бросили, то ли не бросили, то ли обманули, то ли предали, а может он что-то недопонял и во всем виноват сам.

— Кто его бросил? — не выдержав спросил Ижен.

— Женщина, — хором ответили ему трое собутыльников.

— Какая?

— Красивая!

Ижен только вздохнул.

К брату пришлось звать лекаря. Когда, наконец, он привел Лакья в порядок, первым делом Ижен спросил, что же там за женщина? Оказалось, и умница, и красавица, и хороший собеседник. Лакья она понравилась настолько, что он в кои то веки купил пирожное в красивой коробочке и отправился приглашать на свидание. А умница и красавица в одном лице исчезла. Причем, исчезла давно и родственники понятия не имели где она.

Лакья обиделся. Не то, чтобы ему никогда не отказывали женщины, просто до сих пор он не давал им такого шанса. А тут даже спросить не смог. Сбежала она от него. А даже если не от него... Как она посмела?

— Может у нее дела и ты совсем ни при чем, — сказал Ижен, который был уже не рад, что спросил.

Упрямого Лакью чьи-то дела мало интересовали. Он переступил через себя, купил дурацкий десерт в коробочке с бантиком. С этой коробочкой в руках он сам себя дураком чувствовал. И все зря.

Отвлечь брата от прекрасной и сбежавшей получилось не сразу. Зато то, что Ижену захотелось поговорить с его мечом Лакью очень развеселило и он сразу же великодушно разрешил это сделать. После чего уселся в кресло и стал ждать.

— Может ты позовешь его? — спросил Ижен.

— Ах, да.

Лакья пошевелил пальцами в воздухе и положил на колени воплотившийся меч.

Ижен с сомнением посмотрел на обоих.

— Лакья, это очень важно.

Брат пожал плечами и потер переносицу — жест, который совсем уж непонятным образом перенял Максим.

— Ему все равно, — сказал и улыбнулся.

— Мне необходимо с ним поговорить, — повторился Ижен.

Лакья вздохнул и поманил к себе пальцем.

— Если ты так же обращаешься с женщинами, не удивительно, что они от тебя бегают, — проворчал Ижен, но подошел и послушно сел на пол, положив на меч ладонь.

Зря, как оказалось. Впрочем, он изначально знал, что от склочного меча ничего хорошего ждать не стоит. Его не интересовали чужие проблемы и то, что они вполне могут стать не чужими, если бездонные провалы появятся и в этом мире. Сначала он хотел выяснить отношения.

Видите ли, Ижен не должен был подбирать ту девчонку, вывалившуюся на него из изначального. Потому что он — Таката семьи Серых Туманов — тогда еще не сделал свой выбор. И вполне возможно, он бы себе выбрал именно Ижена. Маловероятно, он не сильно любил шумных мальчишек, но возможно. А один из претендентов взял и привел какую-то девчонку.

— Ага, девчонку, которая оказалась сильнее, чем почтенный Таката, — улыбнулся Ижен.

Зря он это сказал. После этих слов старый меч долго и нудно бранился и обещал всяческие несчастья. Ижен терпел и вспоминал почему так не хотел стать обладателем этой ценности. Он бы его просто не выдержал. Пошел бы и утопился, лишь бы больше его не слышать. Это Лакья способен все на свете пропустить мимо ушей, у Ижена таких способностей никогда не было.

Уговаривать семейную ценность пришлось долго. Меч наслаждался и не спешил соглашаться. С другой стороны — категорически не отказывался, а значит шанс уговорить был. Главное не терять выдержки и развлекать древнее существо столько, сколько ему захочется.

Ижен подозревал, что день для него будет долгим.

Максим проснулся с гудящей головой и ощущением, что на него кто-то нехорошо смотрит. Причем, что обидно, болела голова не из-за алкоголя, такое воздействие на нее произвел девичий щебет в безумных количествах. Как девушки друг друга понимали, для Максима осталось большой загадкой — они говорили все одновременно и каждая о своем. И несчастного парня, случайно попавшего на этот девичник, отпускать не хотели. Еще и какие-то странные вопросы задавали.

Смотрела, как оказалось, на парня Тайрин. Еще и книгой по ладони похлопывала.

— Что она делала в твоей спальне, — спросила очень мрачно.

— Кто? — поинтересовался он и зачем-то заглянул под одеяло. Ничего нового и неожиданного он там не увидел.

Тайрин встала и потрясла перед его носом книгой, после чего повторила вопрос:

— Что она здесь делала?

— Лежала, — честно ответил Максим.

Тайрин на мгновенье застыла, а потом мрачно пообещала:

— Я ей физиономию расцарапаю!

— Книге? — удивился парень, пытающийся понять, чего Тайрин на самом деле от него хочет.

— Какой книге? — задала неожиданный вопрос девушка.

— Той, которую ты в руках держишь. Она здесь лежала, кажется, на столике.

Тайрин швырнула книгу на тот самый столик и задала следующий вопрос:

— А Танкье, что здесь делала?

— Ничего, — устало сказал Максим, сообразив, что Тайрин знает на каком языке написана книга. — Ее здесь не было. Эту книгу я случайно из той библиотеки прихватил. Она мне на голову свалилась.

— Но Эста...

— У твоей Эсты шутки идиотские! — поставил диагноз Максим и накрылся одеялом с головой, решив, что будет лежать, пока потолок не упадет. А так как он упадет вряд ли, значит всю оставшуюся жизнь.

Под одеялом было хорошо уже от того, что там было темно и не было девушек. К сожалению, Тайрин его в покое не оставила, зачем-то подергала за ногу. Потом еще раз и еще.

— Можно я возьму ее почитать? — спросила, когда Максим стянул одеяло с головы. — Тут такие интересные сплетения...

— Ты понимаешь что там написано? — удивился парень и от удивления сел, забыв о своем обещании.

— Не все, но можно посмотреть в словарях и перевести, — скромненько призналась девушка. — У меня бабушка, она считает, что язык врага нужно знать.

— Тайрин, ты у меня золото, — искренне сказал парень, подумывавший о том, чтобы найти нелюбопытного переводчика. Тайрин, конечно, любопытна. Но ябедничать Серой Кошке на племянника она не станет. — А твоя бабушка великая женщина.

— Я знаю, — улыбнулась девушка. Потом нахмурилась. — Почему я пришла... Там тебя отец зовет, в алый оружейный зал. Срочно. А мне пора на работу. А я не выспалась...

— Подожди. Тайрин, для меня ты эту книгу переведешь?

— Переведу, — легко согласилась девушка. — Я возьму ее с собой? Все равно сегодня в доме стражи сижу, посетителей зверским оскалом встречаю. Как раз между посетителями начну переводить.

Тайрин забрала со столика книгу, чмокнула Максима в щеку и весело ускакала.

— Ну и где находится алый оружейный зал? — сам у себя спросил Максим.

Память не отозвалась. Наверное в ней нужной информации не было.

— Ладно, по пути у кого-нибудь спрошу, — решил парень и пошел приводить себя в порядок.

Заодно можно будет по пути попросить у кого-нибудь что-то от головной боли. А то с отцом и со здоровой головой разговаривать опасно, а уж с больной...

А еще Максима очень напрягало словосочетание "оружейный зал". Правда предчувствие и паранойя дружно молчали, поэтому парень решил не думать об этом. После чего оно начало напрягать с утроенной силой.

В общем, день начался отлично. А такие дни хорошо не заканчиваются.

Еще и в зеркале отразилась помятая, физиономия. Даже не верилось, что он вчера пил только чай.

Такие вот пироги.

Алый оружейный зал нашелся на первом этаже. Помещение было небольшим, ничего алого, или хотя бы красного в его отделке не было, оружия там тоже не наблюдалось, как и мебели. Поэтому, первое что спросил Максим зайдя туда было:

— А почему зал алый?

Присутствующие дружно переглянулись. Максим посмотрел на присутствующих.

Компания подобралась странная, если честно. Папа был предельно мрачен. Рядом с ним стоял невысокий каман Лакья, младший папашин брат, которого Максим в последний раз видел в подвале тюрьмы, когда швырял в него, и каманов Дамию и Коярена послание Тайрин. А было это настолько давно и с тех пор произошло столько событий, что о существовании этого родственника Максим как-то даже забыл. Лицо у Лакья было несколько помятое и на нем была написана такая покорность судьбе, что племяннику стало не по себе.

Кроме братьев в комнате присутствовали целых три равновесника — какие-то дальние родственники, с которыми Максима знакомили на церемонии представления семье и имена которых выветрились из памяти сразу же после знакомства. Причем все старше того же Матиля и без кос. Максим даже не сразу понял кто они такие, еле узнал.

Кем являлась темноволосая девушка с отрешенным лицом, парень не знал. А вот голубоглазая пухленькая блондинка была лекаркой, она его лечила после корчевания фасоли в чаше. Присутствие лекарки Максиму совсем не понравилось. Лекари просто так на разные подозрительные собрания не приходят.

— Алый он, потому что здесь когда-то устроили засаду на одного нехорошего человека, — улыбнувшись, объяснила лекарка. — А он был хорошим воином и просто так не сдался.

— Понятно, — сказа Максим.

Наверное здесь пролили реки крови, запачкали и изрубили в хлам всю мебель, после чего ее и выбросили, а новую решили не приносить. В память о событии. Или примета плохая. Так что, коврик постелили и разошлись довольные полученным результатом.

Впрочем, история алого оружейного зала Максима не вдохновила. Папаша с компанией тоже напоминали засаду. Причем, настолько, что парню очень хотелось развернуться и сбежать.

— Не спросишь, зачем мы тебя позвали? — поинтересовался Ижен.

— Сами расскажете, — сказал Максим и оглянулся на дверь.

Там стоял мужчина, словно перекрывал путь для отступления. Высокий такой, пронзительно-рыжий, с неприятным лицом склочника со стажем. Мужчина этот Максиму был совершенно не знаком и одновременно кого-то напоминал. Причем, непонятно чем напоминал.

— Здрасти, — сказал парень.

— Пфы, — ответил мужчина и отошел от двери. Мол, попробуй, сбеги, может даже получится.

Максим повернулся к отцу с компанией и застыл, сложив руки на груди.

— Упрямый, весь в тебя, — толкнул Ижена в бок один из равновесников.

— Думаешь, почему я переживаю, — проворчал папаша, потом внимательно посмотрел на сына. — Максим, тебе придется пойти с нами к зкркальщикам. Таката считает, что это необходимо. Ему нужно будет с кем-то сверить ощущения. А с Марикой работать он не желает. С кем-то не из нашей семьи тем более. Остаешься только ты.

— Я видеть эту девчонку не желаю, — проворчал мужик с неприятным лицом.

Максим сообразил, что рыжий мужик — меч камана Лакьи.

— Боюсь, от меня будет мало пользы, — сказал парень. — Мой поток еще не умеет разговаривать и вообще. Как вы собираетесь сверять ощущения?

— Зато ты разговаривать умеешь, — широко улыбнулся один из равновесников. — Правда, ты не всегда понимаешь, что чувствует твое оружие, но это потому, что он не умеет делиться ощущениями, а это поправимо.

— Поправимо? — переспросил Максим.

— Да, — мрачно подтвердил отец. — Чтобы ты мог понимать оружие, всего лишь нужно его научить этим делиться.

— Научить? — не поверил парень своим ушам.

Они таким составом собираются чему-то учить поток? Больше похоже, что в жертву будут приносить. Причем не поток, к которому еще нужно добраться, а Максима.

— Научить. Думаю ты тоже многому научишься, — улыбнулась лекарка.

— И сколько это обучение будет длиться? — спросил Максим, все равно подозревая подвох.

— Таката согласился нам помочь, так что недолго, — сказал Ижен.

— В чем подвох? — не выдержал недосказанности Максим.

Компания опять переглянулась. Равновесники заулыбались, лекарка скромненько опустила очи к полу, темноволосая девушка наоборот уставилась на Максима с непонятным интересом, а отец и Лакья дружно хмыкнули.

— Подвох, — сказал младший брат.

— Подвох, — поддержал старший.

Максим заподозрил, что над ним издеваются, пытаются вывеси из равновесия. Поэтому решил промолчать, оставив мнение о ближайших родственниках при себе.

— Ладно, подходит, — сказала темноволосая девушка. — Даю вам разрешение. Но танцевать все равно его научите.

— Какое еще танцевать? — удивился Максим.

— Забудь пока о танцах, — улыбнулась девушка, с чем и ушла.

Оставшиеся тем временем немного побродили по помещению, выбрали чем-то приглянувшееся место и поманили к себе Максима. Он пожал плечами и пошел. Не убегать же от них.

Дальше все было странно. Никто ничего так и не объяснил, наверное, сочли это излишеством. Равновесники выстроились в треугольник с острой вершиной. Максиму пришлось сесть в центре. Ижен и Лакья стали по бокам треугольника, лицами друг к другу. А неприятный мужик-меч остановился за спиной Максима, еще и ладонь на голову положил.

— И что теперь? — спросил парень.

— Какой нетерпеливый, — проворчал за спиной Таката. — Ни о чем не думай!

— Что?

— Молчи!

Максим хмыкнул, но замолчал. Происходящее, если честно, его раздражало. Сидит на коврике, как собачка. Равновесники стоят, как памятники, еще папаша с дядей. Человек-меч за спиной нависает. И ничего не происходит. Ровным счетом ничегошеньки. Даже поток-дракон как впадал в большой поток, так и впадает, не реагируя на то, что Максим раздражен и недоволен.

— Хорошо, — сказал Таката. — Теперь возьми оружие.

— Оружие? — зачем-то переспросил Максим.

— Оружие, — мягко подтвердил Таката и хлопнул парня ладонью по голове.

Максим раздраженно потянул в материальный мир меч, размышляя о том, что будет, если он этим мечом сейчас проткнет тот, который в человеческом облике стоит за спиной. Он даже решил попробовать. Но не успел. Таката, словно прочитав его мысли, выхватил из ладони парня оружие и проткнул себя сам.

— Э-э-э-э... — сказал Максим, отползая от психопата. А то мало ли, сейчас еще харакири начнет делать, вываливая кишки на того, кто оказался рядом.

— Хорошо, — сказал Таката, и, как ни в чем не бывало, вытащил меч из живота и протянул Максиму. Рукоятью вперед.

— Главное техника безопасности, — пробормотал парень, принимая оружие.

Никаких изменений он так и не почувствовал, но задавать вопросы не стал. Ну их в баню, может они решили так вот оригинально пошутить.

— Теперь он знает о мире то, что знаю я, — заявил рыжий психопат и даже улыбнулся, игнорируя расплывающееся на животе алое пятно.

Максим встал на ноги и отошел от него как можно дальше.

— Поздравляю, твой меч стал совершеннолетним, — поддержал психопата Ижен.

Максим кивнул. Подозрение, что над ним издеваются крепло и разрасталось.

— Как интересно, — восхищенно произнес за спиной Максима Ярослав, которого здесь вроде бы не было.

Максим резко развернулся и отошел в другую сторону. Выглядел Ярослав престранно. Волосы стояли почти дыбом, лицо расцарапано, у рубашки полуоторван рукав.

— Тебя кандидатки на вторую жену делили? — спросил Максим.

— Я ребенка ловил. Сначала я за этим ребенком присматривал, потом отвлекся и пришлось его ловить.

Максим только глазами похлопал.

— Он в кустах прятался, — объяснил Ярослав. — Потом пришла его мама, я отдал чадо и сразу сбежал. А то мало ли, может я как-то не так за ним присматривал. Он тоже поцарапался.

— Ага, — сказал Максим, решив никогда не соглашаться присматривать за посторонними детьми.

— Твой дракон подрос, — сказал Ярослав, пытаясь пригладить волосы.

— В смысле, подрос? — удивился Максим. Он опять же не замечал никаких изменений.

— Драконы чем старше, тем сильнее врастают в мир, как корни растений в землю, что ли? В то же время то знание, которое они в себе несут, врастает в разные сферы. Не думал, что этот процесс можно ускорить. Интересно, мои драконы так умеют?

— И что это мне дает? — подозрительно спросил Максим.

— Понятия не имею, — легко признался Ярослав. — Мои драконы мне ничего не дают кроме головной боли. Просто они есть и они нужны вселенной.

— Какой разумный юноша, — восхитился Таката.

Максим обернулся к нему.

— Что вы все здесь сделали? — спросил уже у него.

— Помогли твоему мечу поумнеть, — сказал Ижен.

Таката гордо промолчал.

— Никакой разницы не вижу, — признался Максим.

— А тебе и не надо, не ты поумнел, — насмешливо сказал Таката, и хлопнув еще раз ладонью Максима по голове, пошел к Лакья.

Не дошел, на полпути загадочно испарился.

— Бредятина, — сказа Максим.

Чувство, что над ним попросту поиздевались так никуда и не делось.

— А лекарка вам зачем? — задал еще один вопрос.

— На всякий случай, — сказал Ижен. — Обычно меч и человек существуют не в одном месте. Виен следила за изменениями в твоем организме.

— Ничего не изменилось, — мягко улыбнулась лекарка.

Максим только вздохнул.

Интриганы. Доморощенные. А еще родственники.

Рукав Ярослав прирастил к рубашке всего лишь прижав его пальцами. Правда, шва там больше не было.

После этого Ижен поблагодарил равновесников и лекарку, отпустил их и поставил брата перед фактом, что он тоже идет к зеркальщикам. Таскать чужой меч Ижен не собирался. Лакья особо не сопротивлялся, он вообще был какой-то флегматичный и грустный. Ярослав заявил, что долго гулять по неведомым мирам не может — дома жена, заботы и целых два учителя. С чем они и отправились к зеркальщикам, держась друг за друга и пристально глядя на амулет лежащий на ладони Ижена.

Оказались они в скалах недалеко от провала, но почему-то гораздо левее того места, где сати изучали бездонную дыру. Ижен сослался на изменение каких-то углов и пообещал, что с каждым днем эти углы будут изменяться все больше и больше, поэтому умнее было бы пользоваться стационарным амулетом. С одной стороны. С другой стороны — Ризма все-таки права.

Под бурчание о правоте этой восхитительной, но стервозной дамы они и дошли к провалу и сати.

— Знаете что, — сказал Ярослав, когда его представили Ризме, трем ее ученицам и одному ученику. — Я бы на вашем месте отошел от этого места подальше и побыстрее. Метров на двести. И то будет в притык. Лучше отойдите на двести пятьдесят.

Ризма, ее ученики, папа, дядя и куча незнакомых личностей дружно уставились на невозмутимого создателя.

— Почему? — спросил Максим, так как никто задавать этот вопрос не спешил.

— Потому что стоите на пустоте, и в любой момент довольно тонкий слой камня и грунта может провалиться или исчезнуть.

— Ризма! — мрачно произнес Ижен.

— Они же говорили, что один раз часть материи неожиданно пропала, вместе с теми, кто там стоял! — воскликнула женщина, после чего бросилась раздавать приказы.

Отступали от провала сати и примкнувшая к ним лига Спасения организованно, быстро и без паники. Когда Ярослав разрешил, сразу же остановились.

— Что дальше? — спросил плотный светловолосый парень.

— А ничего, — почему-то ответил ему именно Ярослав. — В смысле, что бы вы не делали, все будет бесполезно. Невозможно оживить гниющий и распадающийся на части труп.

— Но поток же есть, — зачем-то сказал Максим.

Ярослав только плечами пожал.

— Как это труп? — возмущенно переспросил кто-то из Лиги.

— А вот так, — спокойно ответил Ярослав. — Этот мир — труп. Он мертв. Он еще некоторое время просуществует, но постепенно будет исчезать, пока от него ничего не останется. Мне так кажется. А еще... Мне нужно поближе посмотреть на ваших демонов.

И ушел, видимо ловить и рассматривать демонов.

— Ненормальный, — восхитилась Ризма.

— А мне что делать? — поинтересовался Максим, только сейчас сообразив, что забыл спросить, чем вообще будет здесь заниматься. С полудохлым драконом разговаривать?

Оказалось, да, именно разговаривать и именно с полудохлым. Точнее, разговаривать брался Таката, а Максиму со своим потоком следовало внимательно слушать, следить за обстановкой, быть на подхвате и реагировать, если что-то сильно не понравится. Полудохлым драконам меч Лакье почему-то не доверял.

Искать полудохлых драконов пришлось именно Максиму. Оказалось, Таката физически не способен приманить кого-то отковырнув от себя самого кусочек. А отпустить в свободный полет джедайскую иголку в его понимании было тем самым ковырянием живой плоти.

Максим, которому стало не по себе от понимания того, что он фактически отрывает от живого существа кусочек тела, трясущимися руками иголку таки извлек, отпустил и с неудовольствием почувствовал как в его поток вливается то ли тот же самый, то ли похожий хиленький ручеек. Таката, пребывавший в человеческом облике, замер, как-то странно дернул головой, шагнул вперед и поймал светящуюся иголку раньше, чем Максим успел среагировать. После чего замер уставившись в пустоту.

— Завис, — сказал Максим и сел на камень. Чтобы наблюдать, прислушиваться и пытаться реагировать, если что-то пойдет не так.

Хотелось бы ему знать, как это "не так" выглядит.

Вокруг сновали люди, занимающиеся своими непонятными делами, а Максим сидел и старательно таращился на застывшего, словно он встретился взглядом с Медузой Горгоной и окаменел, рыжего мужчину с неприятным лицом. Одновременно парень старательно прислушивался к своим ощущениям, наблюдал за тем, как хилый ручеек течет и течет, видимо обмениваясь информацией с все еще маленьким, хоть и неожиданно поумневшим драконом. Как назло, ничего не происходило и становилось скучно. А может, наоборот, происходило, просто Максим в силу того, что он не дракон заметить и понять этого не мог. С другой стороны, если бы что-то было не так, поток наверняка бы как-то на это отреагировал. А он наоборот, был спокоен и невозмутим. Наверное разговор проходил хорошо и увлекательно.

А потом вернулся Ярослав и сразу стало весело, особенно Лиге Спасения. С собой самопровозглашенный создатель привел демона, как собачку на поводке. Несчастное существо время от времени пыталось остановиться, но Ярослав дергал рукой, невидимая веревка натягивалась и демон покорно двигался дальше.

Не обратив ни малейшего внимания на переполох, который учинило его явление, Ярослав некоторое время потаращился пустыми глазами на людей и указал пальцем на ближайшего зеркальщика.

— Ты!

Молодой парень, попытался спрятаться за людьми от указующего перста, но его не пустили.

— Да, ты, — повторил Ярослав. — У тебя здесь родственники пропадали?

— Да, сестра, — признался несчастный.

— Так я и думал. Это все усложняет. Чем больше людей в умирающем мире, тем больше будет таких тварей и тем быстрее этот мир умрет.

— Больше людей? — холодея переспросил зеркальщик.

— Это существо, — Ярослав перевел указующий палец на демона. — В какой-то мере, это то, что осталось от людей попавших в провал. Они поэтому камень жрут, инстинктивно пытаются вернуться из такого тающе-энергетического состояния в привычное физическое. И от провала из-за этого далеко отойти не могут. Думаю, другие демоны, те которые жрут живое, на этих похожи только внешне и несут в себе какую-то функцию. А может и не несут, может... Если подумать, то даже та пустота, что в провале, она не абсолютна. И из нее вполне себе могут приходить ваши демоны, не имеющие к людям никакого отношения. Они там рождаются и отправляются искать энергию, которой им вечно не хватает, потому что они не успев появиться на свет, сразу же начинают ее терять. Вот так вот.

Зеркальщик, у которого пропала сестра, потеряно таращился на норовившего вернуться к провалу демона.

— Эти, — еще один зеркальщик выругался. — Они приносили жертвы, толкая людей в провал. Потом Озаряющему стало угодно, чтобы людей убивали в храмах.

Ярослав почему-то кивнул.

— И что нам делать? — спросил подошедший Етанай-до.

— Куда-то уйти, — выдал идею Ярослав и отпустил демона, поспешившего убрести к провалу. — Здесь оставаться бессмысленно. В любой момент, в каком угодно месте может появиться новый провал, чем дальше, тем чаще и быстрее они будут появляться.

— Куда уйти? — спросил брат пропавшей сестры.

— Можете уйти в мой мир, население нам все еще нужно. У нас очень много земли и очень мало людей. Только, те, кто приносил жертвы, мне не нужны. Смысла не вижу. Либо они друг друга поубивают во славу божества, либо их всех перебьют после первой же попытки принести в жертву кого-то не из своих. Народ у меня нетерпеливый и большей частью не очень законопослушный, обижать их не стоит.

— Значит, ты считаешь, что здесь ничего сделать нельзя? — спросила девушка-сати, стоявшая рядом с Максимом.

— Ничего, — кивнул Ярослав. — И вам тоже лучше здесь не задерживаться. Все мои познания об умирающих мирах теоретические, и не факт, что в один далеко не прекрасный день этот мир не схлопнется сам в себя, превратившись в черную дыру, квазар, или еще какую-то пакость. А еще, так уж получилось, что создатели в нашу древо-вселенную пришли откуда-то извне и они понятия не имеют откуда это древо взялось изначально. Точнее, не так, когда они пришли, это древо было всеобщим хаосом из составляющих. Они бурно росли и расползались во все стороны. Жалко, что вы не знаете теорию о Большом Взрыве. В двух словах, вся наша огромная вселенная появилась из-за того, что взорвалось что-то очень маленькое. Мой учитель, узнав об этой теории долго думал, а потом заявил, что теории о проросшем зерне она не противоречит, просто разные образы. А мне подумалось, что зерна ниоткуда не берутся и возможно они то, что остается от умерших миров.

— Местных жителей оно не утешит, — сказал Максим.

— Местным жителям следует сбежать отсюда, — повторился Ярослав. — Все равно ни помешать этому процессу, ни особо помочь не смогут. Даже создатели не смогут. Этот мир уже мертв.

Спорить и возражать никто не стал. Как и обещать спасти мир зеркальщиков вопреки всему.

— В первую очередь Озяряющий возжелал получить в свои объятья тех, кто умел ходить между мирами, — печально улыбнулся Етанай-до. — Кто-то решил, что это их вина, что они порвали ткань пространства, защитную мембрану и оскорбили бога.

— Нас они ненавидят за то, что мы отказались отдать своих портальщиков, — сказал седой мужчина из Лиги. — Буду я отдавать святошам своих людей из-за столь безумных теорий. Особенно из-за оскорбленного божества.

— Я разрешаю местным жителям ступить на мои земли, — сказал Ярослав. — Любой, кто захочет уйти из этого мира должен просто сделать шаг и пожелать исчезнуть отсюда. Если этот человек не из ваших любителей жертвоприношений, не маньяк какой-то и не мечтает о завоевании миров, он окажется на перекрестье.

Седой цветасто Ярослава поблагодарил и заявил, что никуда не пойдет, но своим молодым подчиненным этого не запрещает. Даже приказывает хватать семьи и уходить. Потому что здесь их либо пустота убьет, либо верящие Озаряющему.

А драконы все общались и общались, не обращая внимания на внешние раздражители. Интересно, до чего они договорятся?

— Эй! — вспомнил Максим. — А как же тот человек, который демонов в себя втягивал?

На него никто не обратил внимания. Все были заняты спорами, планами, переговорами и решением величайшей проблемы — стоит или нет просить Ярослава поймать еще одного демона, а потом тащить его домой, чтобы поближе изучить? Мнения на этот счет разделились, а спросить у создателя станет ли он вообще это делать почему-то никто не догадался.

Хотели как лучше, а получилось, как получилось.

Таката зашевелился совсем неожиданно для окружающих. К тому времени на него даже Максим перестал обращать внимание, увлекшись от безделья складыванием пирамиды из камешков, не говоря у всех остальных, у которых было чем заняться.

— Мир умирает, — открыл страшную тайну, которую и так все знали меч Лакьи.

С ним согласились все, кто был поблизости, некоторые даже нецензурно.

Таката немного постоял, покачиваясь с пятки на носок, вздохнул, напомнив замотанного учителя, которого достали бестолковые школьники и принялся торжественно рассказывать, видимо решив, что если кто-то не услышит, то это целиком и полностью его проблемы.

— Мальчик прав, в этом мире почти нет тех, кто приходит из хаоса. Их осталось всего четверо, древних, умеющих притворяться обыкновенными людьми. Один из этих четверых давно сумасшедший, разговаривать с ним бесполезно. Остальные слишком стары. Они давно бы ушли, если бы было кому их заменить, но замены нет. Замену, которая едва успевала осознать себя в мире людей, сразу же убивали. Много-много времени убивали. С того самого дня, когда какой-то безумный владетель землями, впоследствии якобы ставший богом, заявил, что они несут в себе зло, болезни, войны и разруху. Почему-то это странное заявление понравилось и другим правителям, так что практически не осталось мест, где могли бы спокойно жить те, кто пришел из хаоса. Они даже подрасти и поумнеть не успевали. Кто-то из тех, кто пришел из хаоса давно, бросился защищать этих детей. Их тоже убили, хотя сделать это было нелегко. Потом стало еще хуже. Чем меньше людей из хаоса оставалось в мире, тем быстрее потоки становились неуправляемыми и тем меньше было шансов, что из хаоса придет кто-то новый. Потом, в какой-то момент их осталось всего четверо и потоки перестали слушаться окончательно, они распадались в пыль и исчезали. А когда почти не стало свободного хаоса, распадаться стал тот, из которого состоит мир. Так что этот мир умрет, что-либо делать уже поздно. Просто не осталось того, из чего это что-то было возможно сделать. И тех, кто мог бы сделать тоже не осталось.

Слушали Такату очень внимательно. Когда он замолчал и шагнув к Лакья исчез, люди заговорили все разом. Зеркальщики что-то друг другу доказывали. Сати пытались решить стоит или нет здесь задерживаться. Ярослав под шумок загадочно испарился и Максиму захотелось испариться следом за ним. Останавливало то, что он еще может понадобиться. Зачем-то. Хотя откровенно не понимал чем и кому помогло его присутствие тут.

В итоге, количество зеркальщиков ополовинилось, часть из них ушли собирать родных и близких, и отправлять их в мир Ярослава. А чего ждать? Того момента, когда селение в котором эти родственники живут провалится в пустоту? Другая часть решила остаться и провести замеры и наблюдения вместе с сати. Они даже ширину каменной переборки, с которой их согнал Ярослав, собирались как-то измерить.

Максим немного подумал и вернулся к пирамидам из камешков. Хоть под ногами не путается. Довольно скоро к нему присоединились невозмутимый Лакья и грустный Етанай-до.

— Когда я был маленьким, — сказал зеркальщик, заложив основание своей пирамиды, — я с другими мальчишками играл в героев. И мы обязательно убивали злобных монстров пришедших из мира мертвых. И сожалели, что эти монстры давно не приходят. В молодости наших дедов еще приходили, а нашим отцам их уже почти не досталось. Точнее, совсем не досталось, одна единственная женщина, которую дархи разрезали на куски и скормили демонам. А может и этой женщины не было. Точнее, она была, но была не монстром из мира мертвых, а обыкновенной сумасшедшей. Да, мы переживали, что не сможем героически победить монстра. Монстра, смерть которого убивала и наш мир. Глупо так.

— Вы не знали, — сказал Максим.

Етанай-до, поправил камешки в своей пирамиде, почему-то улыбнулся.

— Тогда не знали. Потом, гораздо позже, когда отец отправил меня учиться, я узнал почему фелт, который стал Озаряющим, назвал людей из хаоса монстрами. Ему просто был нужен общий враг, он хотел объединить людей под своими знаменами. Объединил, уничтожив мир. До того момента, как я это прочитал, я ни разу не задумывался, почему смерти монстров не останавливали ни войны, ни болезни... они вообще ничего не останавливали. И если бы мой учитель не считал, что его ученики должны знать историю без украшательств, так бы и не задумывался. Просто продолжал бы верить. А после этого... после этого я вообще перестал верить истории, легендам и богам. Но даже тогда мне не пришло в голову, что Озаряющий был не прав. Мне казалось, что смерти нескольких притворяющихся людьми существ ничто по сравнению с островами, которые смог объединить тот фелт. Я плохой ученик, я так и не поверил, что миру необходимо все, что в этом мире существует.

— Пирамида, — сказал Максим. — Вытащили камешек из основания и она рухнула.

— Да, пирамида, — согласился Етанай-до. — Вам повезло, вы сумели этот камешек сделать полезным.

— Нам очень повезло, — глухо сказал Лакья. — Одна глупая девочка влюбилась и решила стать оружием для того, кого любила. И оказалось, что быть оружием интересно.

Етанай-до кивнул.

— А вы что здесь делаете?! — грянул как гром среди ясного неба голос Ижена над головами строителей пирамид.

— Сидим, — сказал Максим.

— Ждем, — неправильным эхом добавил Лакья.

— Считайте, что дождались! — обрадовал их Ижен. — Бегом к Ризме, будете помогать ее ученикам и ученицам переносить образцы. Они наковыряли камней из скал на устойчивой части и на той, которая вот-вот провалится в бездну. Будут сравнивать, потому что кому-то показалось, что какие-то из них легче. Больших камней наковыряли и много.

Максим только вздохнул.

Нужно было сбежать вместе с Ярославом.

Определенно нужно было.

И чего ждал, спрашивается?

Сборы проходили шумно и весело. Ризма гоняла практически добровольных помощников наравне со своими подчиненными. Камней действительно была куча. Они отличались формой, весом, цветом и выцарапанными на них полосками, которых было либо две, либо три. Царапать одинокую полоску кому-то, видимо, не нравилось.

Грузили эти камни на широкие носилки, с накрученными на ручки разноцветными шнурками, вроде даже амулетными, уменьшающими вес груза. Правда, в амулетность шнурков Максим не сильно поверил и следом за Лакья отказался быть носильщиком. У Етанай-до, почему-то спрашивать не стали, хотя грузил он бодро и зло.

А в самый разгар погрузки этих ценностей начался цирк. Причем в роли клоунов выступали мужики в кожаных доспехах, стальных нагрудниках и с арбалетами в руках. Появились эти мужики явно из портала, место выбрали наилучшее из возможных — именно ту часть скал, с которой в срочном порядке сбежали сати и Лига после предупреждения Ярослава. Етанай-до некоторое время что-то арбалетчикам орал, плохо знавший язык зеркальщиков Лакья утверждал, что пытался объяснить им, что там стоять опасно.

Потом перед строем с арбалетами вышел блондинистый тип, с прической напоминавшей дикобраза, и начал что-то орать Етанай-до. Лакья немного послушал и потребовал перевести, потому что этих слов он не знал. На что одна из учениц Ризмы заявила, что нецензурную речь не переводит принципиально, а если ее убрать, то все вопли сводятся к тому, что предателей и отщепенцев никто слушаться не станет. Точность перевода Лакью видимо не удовлетворила, он, не реагируя на удивленный взгляд Максима и окрик Ижена подошел к девушке, и стал ее трясти, как березку, утверждая, что она что-то ему должна. Что-то настолько загадочное, что Максим так и не понял, что именно. Оттаскивать спятившего камана от девушки почему-то никто не стал. Зато Ижен снизошел и стал переводить. Все переводить. Даже матюки.

Зеркальщики, если опустить все лишнее весело и задорно обвиняли друг друга в предательстве, попутно выяснив, что блондин со странной прической верит Озаряющему больше, чем третьему фелту, которому теперь не служит. А сам третий фелт божество видел в неприличной позе в объятьях демона, первого фелта хотел бы придушить в колыбели, придурка им запродавшегося за нарисованные на его доме идиотские значки желает видеть на алтаре, а весь этот мир там, где ему самое место, раз в нем рождаются такие идиоты. В общем, переговоры успехом не увенчались. Арбалетчики дружно навели оружие на сати и оппонент третьего фелта сообщил, что они окружены. Орущего Етанай-до оттащили к носилкам с камнями, а веселый до неприличия Ижен что-то громко сказал. Наверное что-то нехорошее, потому что арбалетчики выстрелили. Болты, встретившись со щитами сати весело разлетелись по округе, парочка даже вернулась к стрелявшим.

— Уходим! — рявкнула Ризма, как самый натуральный генерал.

— А мы? — робко проблеял кто-то из Лиги.

— Вы тоже уходите, — ласково сказал Ижен. — Или хотите остаться?

Желающих остаться так и не нашлось.

— Подождите! — потребовал Етанай-до. — Мне нужно предупредить и отдать приказ!

Его почему-то терпеливо подождали, не обращая внимания на арбалетные болты, летевшие уже с двух сторон.

— А почему они не пытаются пробить наши щиты магией? — спросил Максим, не надеясь, что ему кто-то ответит.

— Были прецеденты, — нехорошо улыбнулась Ризма. — Оказалось, вернувшееся к хозяину плетение приносит больше вреда, чем вернувшаяся стрела. И чем оно мощнее...

— Понятно, — сказал парень.

Зря зеркальщики не изучали границу. Вот так упустили мелочь и оказалось, что их атакующая магия ерунда по сравнению с чьей-то защитной.

Етанай-до сидел на земле и что-то говорил в сложенные ковшиком ладони, в которых лежала круглая монетка. Потом, вдоволь наговорившись, свел ладони вместе, а когда их развел, монетка пропала.

— Пап? — позвал Максим, давя неуместное хихиканье. Очень уж действия третьего фелта были похожи на действия фокусника средней паршивости.

Цирк, как есть — цирк. Клоуны есть, из арбалетов стреляют, теперь вот монетки исчезают. Дальше, наверное, пудели в юбочках появятся.

— Портал это был, портал, — проворчал Ижен. — Он приказал своей армии разбегаться и объяснил как и куда. И о предательстве рассказал.

— Ага, — сказал Максим и потер переносицу.

Интересно, воссоединяться со своей армией Етанай-до собирается? Или останется жить во дворце Серых Туманов вместе с дочерью? На правах официального врага, наверное.

Лакья, не обращая внимания ни на арбалетчиков, ни на раздающую команды Ризму довольно бурно выяснял отношения с девушкой, которая успела отвесить ему пощечину. Причем, на взгляд Максима, претензии у него были странноваты. Если эта девушка не телепат, то ухаживал дядя из рук вон плохо. Он вообще чемпион по отвратительному ухаживанию. Максим бы на месте девушки тоже не догадался, что каман Лакья оказывает знаки внимания.

— Дурдом, — сказал парень и на всякий случай отошел от носилок с камнями, а то Ризма начала искать желающих их нести.

К тому моменту, как все собрались и построились, а проводники сквозь границу взялись за руки, арбалетчики несколько утомились и стреляли вяло, в разнобой. Блондин со странной прической что-то хрипло кричал, наверняка угрожал, но Етанай-до делал вид, что не слышит его, а может и не знает. Он тратил время гораздо продуктивнее, объяснял кучкующимся вокруг него зеркальщикам почему нужно шагнуть по приказу и что может случиться, если шагнуть они не успеют. Пугал, в общем, оторванными конечностями и половинками тел. Максим ни о чем подобном не слышал. Проводники сквозь границу, судя по их удивленным лицам, тоже.

— Готовы? — спросила Ризма.

Подождала пока все вразнобой ответят, что готовы и скомандовала:

— Шагаем на счет три! Раз! Два! Три!

И Максим шагнул, вместе со всеми.

И оказался на вытоптанном поле, окруженном высоким забором.

— Что это за фигня? — спросил у вселенной парень.

— Испытательный полигон, — представил фигню папаша. — Ты пока любуйся, привыкай. Тебе тоже придется проходить здесь испытания. А мы будем решать что делать дальше и кого куда отправлять.

Максим посмотрел на притихших зеркальщиков и кивнул. А потом отошел в сторону, и стал любоваться и привыкать. Пейзаж откровенно не вдохновлял. Поле оказалось не просто вытоптанным. Местами оно было выжжено, местами виднелись подозрительные ямы и еще более подозрительные участки присыпанные песком. На выживание его будут тут испытывать, что ли?

Обсуждали сложившееся положение взрослые и умные довольно долго. Причем, к удивлению Максима, хоть временами оно и напоминало выяснение отношений, но выяснение было вежливое и цивилизованное. Зеркальщикам хотелось вернуться домой за семьями, которые прятались в каких-то горах. Им доказывали, что семьи и без них эвакуируют в мир доброго Ярослава. Они в свою очередь хотели лично в этом убедиться. Ризма отказалась рисковать проводниками сквозь границу и заявила, что в таком случае пускай их ведет убеждаться Максим. За что была обругана Иженом.

Етанай-до почему-то сидел в стороне и в обсуждении не участвовал. Он вообще, словно постарел. Мрачный, голова и плечи опущены, смотрит вниз. Максим, которому рассматривать подозрительное поле надоело, подошел к нему и сел рядом. Мужчина окинул его внимательным взглядом.

— Размышляете, сколько ваших солдат послушается и уйдет, и у скольких это получится? — спросил парень.

— Большая часть тех, кто считается моими личными солдатами и мало кто из остальной части армии, — сказал Етанай-до. — Я долгое время подбирал себе разумных и не верящих, что Озаряющий способен их спасти. Думал, что смогу поднять восстание, был уверен, что бездонные провалы появляются из-за жертвоприношений, что они что-то нарушают в ткани мира.

— Вы были не так и не правы, — сказал Максим.

— Только с восстанием опоздал. Даже со своим появлением на свет опоздал. Судьба надо мной посмеялась. Я хотел спасти свой мир, а стал просто предателем.

— У вас не было выбора, так вы хоть кого-то спасете, — сказал парень.

— Никого я не спасу. Незачем себя обманывать. Даже если я стану на площади перед библиотекой и начну кричать, что мир умирает, мне мало кто поверит. И сбежать из мира попытаются именно те, кого тот мальчик видеть не желает — служители Озаряющего. Они точно знают, что никому и ничем их жертвоприношения не помогают.

— Ну, этих Ярослав к себе не пустит, — сказал Максим.

Етанай-до только кивнул.

Потом подошел Ижен и поманил третьего фелта за собой. О чем они разговаривали, Максим не слышал, слишком уж шумели все еще торговавшиеся сати и зеркальщики, а наговорившись почему-то пошли к нему. Причем, у отца было такое недовольное лицо, словно он только что продал душу дьяволу и сразу же понял, что продешевил.

— Максим, можешь отвести нас в замок Етанай-до? — спросил Ижен. — Проводников сквозь грань в этом случае беспокоить не стоит. Да и не смогут они попасть в место, которое находится далеко от тонкого места.

— Тоже хотите украсть парочку книг? — полюбопытствовал парень.

Мужчин переглянулись.

— Нет, — сказал Ижен. — Хотим украсть одного из его сыновей.

И невежливо ткнул пальцем в Етанай-до. Тот только скривился.

— Украсть? — переспросил Максим.

— Сам он не уйдет, а нам может пригодиться.

— Не уйдет?

— Этот... — Етанай-до явно выругался, — мститель. Он даже со своей Лигой не уйдет, ему хватит ума решить, что его обманывают. Решит, как только узнает, что я пришел вместе с сати. А если и поверит... Он все равно останется. Чтобы убедиться — храмы Озаряющего канули в бездну вместе со всем миром.

— О-о-о-о... — только и смог сказать Максим.

Что же эти храмы сделали мстительному сыну Етанай-до?

— И где ваш сын? — спросил у третьего фелта.

— Не знаю. Официально я от него отрекся. А на самом деле не видел уже шестнадцать дней.

— Ага, — сказал Максим, ярко представив, как они ищут того, не зная где.

— Но они знают, — указал на представителей Лиги Спасения Етанай-до.

— Думаю, если вежливо попросить, они не откажутся нам сказать, — добавил Ижен.

На отца Максим посмотрел с большим сомнением. С таким выражением лица, как у него вежливо не просят, скорее угрожают.

Решив, что молчание знак согласия, и что именно поэтому молчит Максим, папаши пошли пытать Лигу Спасения. Пытки увенчались успехом и с собой они привели щуплого парня, растрепанного и явно недовольного, что его куда-то ведут.

— Вот, он знает, — сказал Ижен и велел сыну: — Веди!

— Тогда держитесь за меня, что ли, — сказал парень, чувствуя себя конем-тяжеловозом.

И вообще, эти прыжки по мирам его уже достали. Болтается туда-сюда, чужие проблемы помогает решить. Вместо того, чтобы учиться, в школу Коярена ходить и вообще, жить, как нормальный парень.

Пассажиры послушно вцепились в тягач и парень их повел. На ромашковое плато. Чуть в ручей не зашел.

— Хм, — сказал папаша. — Странный пейзаж.

— Хорошо, — пробормотал Етанай-до.

— Священные цветы! — жизнерадостно заорал парень из Лиги.

Максим оглянулся и ошарашено замер. Ненормальный зеркальщик стоял на четвереньках уткнувшись головой в ромашки.

— Что с ним? — спросил Максим.

— Он шактана, — равнодушно сказал Етанай-до. — Не думал, что кто-то из этих ненормальных выжил. А пейзаж хороший. Давно таких цветов не видел. С тех пор как Озаряющий повелел стереть саму память об отрицающих.

— Он молится?

— С природой сливается, — улыбнулся третий фелт. — Сейчас встанет.

Шактана, что бы оно ни значило, действительно встал, осмотрелся и опять рухнул на колени. На этот раз, чтобы бережно собрать созревшие ромашковые семена.

— Эй, — позвал Максим. — Вы здесь жить будете. А таких цветочков здесь дофига, я их даже в городе видел.

Ненормальный зеркальщик расплылся в дурацкой улыбке.

Парня пришлось поднимать на ноги и в себя он более-менее пришел только в доме Етанай-до.

— Отлично, — сказал Ижен. — Теперь нам нужно кое с кем поговорить. А ты, Максим, посидишь здесь.

Максим осмотрел знакомую комнату, в которой уже сидел с Танкье и ее конфетами. Удивился своему подсознанию, которое мечется между ромашками и этой комнатой. После чего заподозрил, что его опять бросят и пойдут искать мстительного сына Етанай-до. Хорошо, если бросят не в компании очередной странной девушки, любительницы полезных конфет.

— Посижу? — зачем-то переспросил парень.

— Посидишь. В город тебе нельзя. Ты книги воровал.

— Я был так одет, что... — начал говорить Максим.

— Одежда! — хлопнул себя по лбу Етанай-до и, не сказав больше ни слова, вышел из комнаты.

Вернулся он быстро, с охапкой вещей в руках и предложил их Ижену.

— Ага, — скептически сказал Максим, рассмотрев серую хламиду и штаны немного темнее тоном. — Ладно, мой папаша, оденется, замаскируется. А вы как свою физиономию собираетесь прятать? Вас те арбалетчики знают, и скорее всего уже спят и видят, как ловят вас и тащат приносить в жертву.

— Бороду приклею, — отмахнулся Етанай-до.

Ижен натянул поверх своей одежды принесенную. Потом пришли парень и две девушки. Парень оказался младшим сыном Етанай-до и, если верить его папаше, вызвался составить Максиму компанию. Девушки принесли бороду, помогли ее приклеить и получив инструкции, упорхнули собирать слуг и радовать их счастливой вестью о новой родине. Причем, если Максим правильно понял, переселяться они собирались вовсе не к Ярославу. Похоже папаша на правах главы дома пригласил Етанай-до со всем семейством, слугами, библиотекой и прочими ценностями на свои земли. На какие именно земли, парень не знал, но хорошо хоть не во дворец. А то после этого нашествия тетя Айра кого-то бы точно убила и вряд ли горячо любимого брата.

Интересно, зачем оно папаше?

Тихано, сын Етанай-до, оказался приятным парнем. Язык сати он знал гораздо хуже сестры, зато в том, что предпочитают мужчины разбирался, и ушедших совершать подвиг отцов они ждали в приятной компании терпкой настойки и мясных рулетиков с сыром, грибами и зеленью.

Вернулись папаши совсем уж неожиданно. Вывалились из портала прямо посреди комнаты. Парня из Лиги Спасения они где-то потеряли, зато приволокли на замену двух других. Обоих с побитыми физиономиями и без сознания.

— У вас два сына? — удивился Максим.

— У меня четыре сына! — рявкнул Етанай-до. — Тихано, быстро к братьям, пускай хватают, что могут и идут в сад! Максим...

— Я целую толпу за собой не потащу! Я вообще не знаю как оно работает, но уверен, что толпу провести у меня не получится!

— Целую толпу не надо, — сказал на удивление спокойный Ижен, все так же держа на плече бессознательного парня. — Только нас четверых. Все остальные отправятся туда, куда их позвал Ярослав. Когда они уйдут, мы возьмем несколько нужных вещей, а все остальное подожжем.

— Что?!

— Подожжем, — повторил Ижен.

— Не хочу, чтобы в моем доме поселился какой-то... — Етанай-до опять выругался, бросил своего бессознательного парня на пол и куда-то убежал. Наверное за нужными вещами.

Максим подошел к валявшемуся телу, заглянул в лицо, но сходства с третьим фелтом не обнаружил.

— А любителя ромашек вы куда дели? — спросил у отца, пытавшегося примостить второе тело рядом с первым.

— Никуда. Лига тоже собирает вещи и поджигает все, что не могут или не хотят брать с собой.

— Все так спешат сбежать? Думают, что провал завтра появится у них под ногами.

— Первый фелт объявил священную войну. Заявил, что это мы провалы создаем, а Лига Спасения, Етанай-до и еще множество неповинных людей нам помогают.

— И как мы это делаем? — заинтересовался Максим.

— Понятия не имею. В городе демоны знают что творится. Лига Спасения и солдаты успели распустить слухи о том, что из этого мира можно просто уйти. Еще и птиц с посланиями в другие города отправили. Так что, одни хотят воевать, другие сбежать... нам пришлось по крышам идти. А тут еще эти, — Ижен легонько пнул одно из тел. — Маги-теоретики. С мечами. Один знает, что делает, второй его всячески поддерживает. Еле уговорили их пойти с нами.

— Уговорили? — засомневался Максим.

— Уговорили, — спокойно подтвердил Ижен.

— А зачем они тебе? Ты же не просто так спросил Етанай-до о сыне.

— Я его спросил о тех, кто придумал способ красть у нас материю. Сначала спрашивал у Лиги, но они не хотели говорить. А тут Етанай-до, бездельем мается. Я даже не думал, что он на самом деле знает.

— Ага, — только и смог сказать Максим.

У кого папаша собирается материю воровать? Или ему оно для чего-то другого нужно? Причем, Максиму казалось, что нужно именно отцу. Возможно Ризма с компанией даже не подозревают куда и зачем он ушел. Впрочем, то, что люди из этого дворца переселятся в мир сати Максиму тоже казалось. А они отправляются к Ярославу. Возможно, он опять что-то не так понял.

А нужно ли ему что-то понимать?

Хотя да, интересно.

Вернулся Етанай-до с большущей потрепанной сумкой в руках. Обозвал эту сумку артефактом и заявил, что в ней библиотека и другие артефакты. Максим даже восхитился.

— Поджигать замок когда будем? — спросил на всякий случай.

— Уже, — грустно улыбнулся Етанай-до. — Как только последний человек покинет эти стены, мой дом загорится. Так что, — он посмотрел на потолок, — можем идти.

Максим кивнул.

Если честно, ему на данный момент хотелось уйти. Очень хотелось, паранойя требовала и вопила.

А еще он надеялся, что больше никогда в этот мир не вернется.

Этот мир пытался вытянуть из людей жизнь. Парень в этом был уверен, хотя понятия не имел почему. Может поумневший дракон сказал?

Вычисления.

Кетеййо недовольно смотрел на отца. Етанай-до отвечал ему спокойным взглядом и чуть заметной улыбкой. Довольный собой. Сумел настоять и убрать ребенка из опасного места.

Нет, Кетеййо отлично понимал, что оставаться в мире, который разваливается на части и исчезает — глупо. И его желание самому посмотреть как проваливаются к темным богам храмы Озаряющего не менее глупо. И то, что жена, пускай не любимая, но умевшая слушать и дружить этого бы не одобрила, тоже знал. Просто ему хотелось убедиться. Посмотреть своими глазами, раз уж не смог ничего сделать с провалами и доказать, что служители Озаряющего лгут.

Кетеййо хотелось мстить. За жену, которую схватили посреди улицы и потащили в проклятый храм, за сестру друга, за многих других, которых убили только потому, что нетрезвый служитель заявил, что Озаряющий срочно требует отправить к нему служанок. И то, что Кетеййо тогда разрушил тот храм, похоронив служителей под руинами его жажду мести не уменьшило. Этих храмов еще много. Слишком много. И он хотел бы увидеть как исчезает каждый. Как бы глупо оно не выглядело. Поэтому ему приходилось сидеть с высоко поднятой головой и делать вид, что не понимает, что отец и этот его странный враг его спасли.

И дерха Шехи они тоже спасли. Он бы тоже не ушел. Он вообще считал, что должен был исчезнуть вместе со своим народом разгневавшим богов. А теперь ему придется жить. Опять. Потому, что должен отдать долг тем, кому должен свою жизнь. Везет ему на такие долги. Сначала задолжал Кетеййо, теперь еще и этим... исследователям. А главное, никто у него так и не спросил, нужно ли его жизнь спасать. Будь он немного другим, как большинство дерхов, которые только на словах были верны своим законам, он бы давно умер, или хотя бы ушел. Но Шехи оказался одним из тех кто чтил и законы, и богов, и врагов, и вообще все, что было положено дерхам.

— Долго будете молчать? — спросил Ижен.

Кетеййо перевел взгляд на него. Странный человек, если все то, что рассказывал о своей бурной молодости отец правда, то он даже на порог третьего фелта и его семью пускать не должен был. А он привел, теперь сидит, вопросы задает. Вежливо.

— Что вы хотите? — решил все-таки поинтересоваться Кетеййо.

Молчать тоже глупо, пытать его, похоже, никто не собирается. В крайнем случае, как сказал хозяин дома, отведут в место, где он не сможет ни солгать, ни смолчать и расспросят. А это будет унизительно, неприятно, но не опасно и даже не больно.

Возможно он солгал и такого места не существует, но проверять сыну третьего фелта не хотелось.

— Хочу узнать всего лишь две вещи, — серьезно сказал Ижен. — Каким образом вы скопировали плетение из моего мира, не зная как работать с границей. И откуда вы его взяли изначально. О книгах можете не говорить. В ваших книгах ничего подобного найти нельзя, какими бы древними они не были.

Кетеййо хмыкнул.

— Можешь хмыкать сколько угодно, но лучше расскажи. Твой отец уже проговорился, что ты копировал что-то принадлежащее сати. Так где ты это что-то взял?

— Учитель дал, — признался зеркальщик и посмотрел на своего приятеля. — Вот ему дал. Плетение было в схронках. Их было много, но все они были слабенькие, много материи мы бы не забрали. Поэтому я скопировал и увеличил, как мог. Там было много непонятного, но я ведь не переделывал, всего лишь увеличивал.

— Етанай-до, у тебя очень талантливый сын, — сказал Ижен, покачав головой.

— Дочь еще талантливее, — улыбнулся гордый детьми отец.

— Понятно. Ладно, следующий вопрос, — Ижен посмотрел на Шехи. — Где твой учитель взял схронки с плетением?

— Поменял. На ловушки с демонами, — тихо сказал дерх. — И договорился. О чем-то. Я не знаю о чем, я тогда был маленький. Но мы проводили испытания, и возле реки Геечи холм появился.

— Понятно, — пробормотал Ижен. — Демонов в ловушках много было?

— Четыре. Но это были большие и сильные демоны. Старые. Такие редкость.

— Значит у кого-то есть еще три, — кивнул Ижен. — И для этого кого-то станет неприятным сюрпризом, что дерхи, вместе с их договорами сгинули. И что Лига Спасения совершенно случайно начала красть острова после явления демона городу. Интересно, его не удивила величина украденного? Хотя... Возможно, он не знает, что крали острова, просто сидит и ждет чего-то, о чем договорился. Шехи, ты когда был маленьким, к твоему учителю странные люди не приходили?

— К нему много странных людей приходило, — сказал дерх.

— Значит искать образ бессмысленно, — пробормотал Ижен. — К сожалению. Хоть схронки сохранились?

— Две штуки, — сказал Кетеййо. — Мы их оставили на всякий случай.

И поднял руку, отодвинув рукав.

Запястье обхватывал тонкий браслет, больше подошедший бы девушке, чем мужчине. Обычный серебряный браслет с черненными узорами. Второй браслет оказался на запястье Шехи.

— Так, — сказал Ижен, полюбовавшись схронками. — Пока пускай будут у вас. Потом я приведу одну девушку и она посмотрит, что это такое. Потому, что даже я вижу, что с этими схронками что-то не так, и что они могут как угодно отреагировать на попытку их изучить и попытаться понять, кто их создал.

— Мы ведь изучали, и ничего не случилось, — потряс рукой Кетеййо.

— Вы границу не трогали. Просто не знали, что с ней делать, — объяснил Ижен. — Ладно, пока побудете моими гостями. А дальше посмотрим и подумаем. Найти ваших друзей и подчиненных в том мире, куда они должны уйти, мы всегда успеем. У нас там есть метки.

— Везде успели, — проворчал Етанай-до.

— Приходится, — улыбнулся Ижен.

Максим проснулся с головной болью и тяжестью в теле. Оценив состояние организма, он решил еще немного поспать, но сон почему-то не шел. Пришлось выползать из-под одеяла, параллельно пытаясь вспомнить чем же закончился вчерашний день?

Как вернулись на полигон для испытаний парень помнил. Как Ризма орала на отца , тоже помнил. И как Лакья, решительный и бесстрастный, будто айсберг, волочил за руку сопротивляющуюся девушку, а потом не мог внятно объяснить зачем и куда. Старшему брату не мог объяснить. Закончились эти объяснения тем, что Максим предположил — девушку Лакья тащил в ближайшие кусты, где собирался склонять к сексу. За это он получил от отца подзатыльник и обещание от дяди зашить рот. Дядя подзатыльник тоже получил, после чего отпустил мрачно на него смотревшую девушку. Наверное мозги на место стали.

Дальше папаша клятвенно обещал Ризме, что все ей расскажет, как только сам разберется. И доказывал, что ничего от нее не скрывал. Просто умудрился задать один единственный вопрос именно тому человеку, которому его задать стоило. Повезло ему.

До чего договорились с зеркальщиками из Лиги Максим не знал, да и не интересно оно ему было в тот момент. Куда они в итоге делись, ему тоже никто не сообщил.

Зато запомнился эпический поход до ближайшего портала, который от полигона был довольно далеко, наверное для того, чтобы испытуемые не разбежались. Идти пришлось по выжженной палящим солнцем степи. А может и по пустыне. Как-то оно было похоже и на степь в которой случилась засуха и на каменистую пустыню. В портал пришедшую толпу пустили без проблем, стоило только Ризме сказать пару слов. В другой портал тоже. Возле третьего пришлось стоять в очереди. А из четвертого они неожиданно для Максима вывалились в метель. Что особо радовало, ни один человек из их компании не догадался захватить теплые вещи.

Максиму очень хотелось уйти во дворец через ромашковое поле. А папаше хотелось приключений и он пошел просить теплую одежду у добрых людей. Где-то он этих людей даже нашел, и вернулся с ними и одеждой минут через пятнадцать-двадцать. Так что окончательно замерзнуть никто не успел, но впечатления все получили на всю оставшуюся жизнь.

Как Максим оказался во дворце, он уже не помнил. Зато откуда неприятные ощущения с утра, догадывался. Наверняка простыл.

— Нужно найти лекаря, — решил парень, чем и занялся.

Лекари во дворце словно вымерли. Ни одного хорошо знакомого в их комнатах не было. Где живут малознакомые, Максим не знал, впрочем, как это узнать — тоже. Чтобы о ком-то спрашивать, надо хотя бы вспомнить как этого кого-то зовут.

Вместо лекаря Максим в итоге нашел Танкье и парней, которых вчера притащили папаша и Етанай-до. Девушка что-то весело щебетала. Один из парней хмурился, а второй краснел, как маков цвет. Что она говорила, Максим не понял и пришел к выводу, что язык зеркальщиков нужно выучить обязательно. Почему эта троица решила пообщаться посреди коридора тоже было непонятно.

— Здрасте, — прохрипел Максим, подкравшись к Танкье и ее слушателям.

Девушка подпргнула. Парни синхронно обернулись.

— Вы лекаря не видели? — спросил Максим, проигнорировав многообещающие взгляды. — Куда-то они все запропастились.

— Видели, — сказала Танкье. — Двое ушли в алый оружейный зал. Полечили Шехи от простуды и ушли. Им там лекцию читают.

— Спасибо, спасительница, — прочувствованно поблагодарил Максим и пошел следом за лекарями.

Получается, гостей от простуды уже лечили, а вот проверить не простыл ли он как-то не догадались. Гады.

— Отомстить, что ли? — спросил у потолка парень.

Мстить, если честно, совсем не хотелось. Хотелось избавиться от неприятных ощущений и чем-то заняться, чем-то более конструктивным, чем идиотская месть за попранную гордость. И как всякие потерпевшие помнят кому собирались мстить, почему собирались, а потом еще и находят на эту ерунду силы, время и желание? Наверное для этого нужно быть очень увлеченным человеком.

— Лекари, я иду к вам, — мрачно сказал парень.

Хотел еще похохотать, но не решился. Еще кто-то услышит, так и останется на всю оставшуюся жизнь с убеждением, что сын Ижена придурок. Уважать не будет и придется мстить еще и ему. Зачем самому себе такие проблемы создавать?

С этими мыслями Максим быстро спустился по лестнице, свернул в коридор и на кого-то налетел.

— Вот ты где! — обрадовался этот кто-то. — Составь мне компанию.

Максим закрыл глаза, подождал, пока боль в голове перестанет носиться влево-право и недовольно уставился на Ярослава.

— Ты...

— Пошли! Поможешь мне замеры провести и посчитать все. Я могу либо смотреть, либо писать. А если сначала посмотрю, потом записать не смогу, половину чисел забуду.

— У меня голова болит! — заявил Максим, чувствуя себя очень глупо.

— На самом деле? — удивился Ярослав. — А ну, дай...

И обхватил ладонями голову Максима. Тот дернулся, а потом замер. Головная боль начала уменьшаться, растворяться и исчезать.

— Все! — жизнерадостно сказал Ярослав отпустив голову. — Теперь ты здоров, как среднестатистический организм. Идем.

— Среднестатистический? — переспросил Максим.

— Ага, — улыбнулся Ярослав. — Лечить вообще не просто и в моем случае можно было лечить разве что раны. Всякие микробы, бактерии и прочую пакость я попросту неспособен обнаружить. Но один умник нашел выход. И теперь я могу любого заболевшего вернуть в состояние среднестатистического здорового человека, плюс, минус там, на телосложение, пол и так далее. Даже если у человека по жизни температура немного выше, чем у остального человечества, такое лечение все равно помогает, а температура потом выравнивается.

— Ага, — только и смог сказать Максим.

Интересно, этот умник походя может таким вот образом вылечить что-то вроде цероза печени? А от рака избавиться может?

— А куда мы идем? — заинтересовался Максим, обнаружив, что успел оказаться на знакомом плато с ромашками.

— В умирающий мир. Мне нужно понять как давно он умирает и сколько ему еще осталось. Понимаешь, я долго думал и понял, что даже если там уже ничем нельзя помочь, я могу обнаружить другие миры, где что-то сделать будет еще не поздно. И самое простое, что мне пришло в голову — заставить родиться дракона. Это возможно, но занимает довольно много времени. И хотелось бы сразу понять, есть ли у меня это время.

— Ага, — только и смог сказать Максим.

Ну и проблемы у этого парня.

Измерения Ярослав проводил странно. Сначала в скалах возле знакомого бездонного провала, который таки успел стать больше, чем был, возможно проглотив часть арбалетчиков, если они уйти не успели.

Ярослав шуганул демонов, всучил Максиму блокнот с ручкой, и потребовал бдеть и записывать. После чего застыл статуей. Демоны подходить к людям почему-то даже не пытались. Ярослав молчал. Максиму становилось скучно, причем настолько, что он отвлекся на скалу похожую формой на сидящую собаку и чуть не пропустил момент, когда создатель начал выстреливать числа.

Чисел было много, три колонки на блокнотном листе получилось. Что эти цифры значили, Максим и предположить боялся.

— Отлично, — сказал отмерший Ярослав, полюбовавшись записями. Теперь нужно отойти.

И пошел в дальние дали, подобрав по дороге арбалетный болт.

Максим побрел следом, размышляя, почему на это согласился. Вроде и так было чем заняться. И приключений хватило бы на всю оставшуюся жизнь. И путешествовать по мирам никогда не хотелось. И на тебе, изображает секретаря при безумном ученом.

В скалах они бродили минут двадцать, пока Ярослав выбирал подходящее место. После этого он опять замер, надиктовал кучу цифр и заявил, что теперь желательно пойти в какое-то место, где живут люди.

Максим из таких мест знал только замок Етанай-до, который наверняка уже сгорел. Город, который вчера стоял на ушах и вряд ли успокоился сегодня. И дом в котором его после похищения держали местные фанатики, а они любят прохожих в жертву приносить.

Ярослав выбрал дом фанатиков и Максиму пришлось вести. Сначала на плато, а потом уже туда.

Комната, в которой оказались парни, ни капельки не изменилась. Такая же мрачная и с минимумом мебели. На улице за окном вдохновенно пел хор, немного невпопад, но вполне себе душевно. Наверное свое божество славили. Или кого-то в жертву приносили посреди двора. Выяснять Максиму не хотелось.

Ярослав осмотрелся, взял довольно хлипкий с виду стул и засунул его спинку под ручку двери. После этого процедура повторилась. Ярик стоял и диктовал числа, Макс старательно их записывал. Всей разницы, что блокнот лежал на столе и было немного удобнее.

На этом приключение, или что оно было такое, благополучно закончилось. Парни вернулись на плато с ромашками, немного там посидели. Ярослав просматривал записи. Максим ощипывал цветочки и размышлял о полезном ромашковом чае, который мама заставляла пить в детстве.

Убедившись, что Максим все записал правильно, Ярослав пригласил в гости когда-нибудь потом и распрощался. Его как всегда кто-то ждал.

Максима тоже ждали книги и учеба, поэтому он задерживаться на плато не стал. Набрал в ладонь целебных цветочков, сам не зная для чего, и ушел домой. Во дворец Серых Туманов, в свою спальню. В которой сидел на низеньком столике недовольный отец.

— Так, — многозначительно сказал Ижен.

— Чая захотелось, — выдал гениальное оправдание парень и высыпал рядом с отцом цветы из ладони. — Ромашкового.

— Ромашкового? — мрачно уточнил Ижен.

— Да, — нахально подтвердил Максим.

— Так вот, могу тебя обрадовать, Таката искал тебя каким-то своим способом и сказал, что тебя нет в нашем мире! — злобно прищурившись сказал отец.

— Я был на плато в мире Ярослава. Там ромашки есть стопроцентно. А у нас мало, что снегом все засыпано, так еще и не факт, что росли где-то изначально, — заявил Максим.

— Совсем обнаглел, — покачал головой Ижен. — Еще раз куда-то исчезнешь никого не предупредив, посажу на цепь и плевать мне, как это будет выглядеть!

— Гав! — сказал Максим и получил отцовский подзатыльник.

После этого разговор стал более конструктивным. Оказалось, искал папаша сына потому, что Таката хотел сверить какие-то свои ощущения с ощущениями дракона жившего в Максиме. А еще, как оказалось, меч Лакьи обнаружил в мире зеркальщиков существо, которого там быть не должно. Его хаос отличался от хаоса того мира. Таката разумно решил Лиге Спасения и даже Етанай-до этого не говорить. Этотого старого параноика обеспокоила возможность зеркальщиков броситься на поиски того существа, найти его, а потом попытаться с ним торговаться. А они знали как попасть в мир сати. Так что рисковать незачем.

— А то существо могло чем-то им помочь? — заинтересовался Максим.

— Не думаю. И Таката в это не верит. Но они воровали у нас острова, так что незачем рисковать.

Парень кивнул. Рисковать действительно не стоило. Мало ли что могло втемяшиться в головы людям надеющимся спасти свой дом. Они могли даже резко уверовать в Озаряющего и решить, что в жертвы нужно приносить именно сати. Или подумать, что Таката обнаружил того, кто уничтожает их мир, и попробовать выкупить его остатки, предложив мир сати.

Таката, сидевший на полу все в том же алом оружейном зале, был Максимом недоволен, о чем сразу же ему сказал. Еще и претензию странную предъявил. Мол, сам неизвестно где бродит и бестолкового дракончика с собой таскает. Парень, услышав это, несклько обалдел и перевел взгляд на подпирающего стену Лакью. Полюбовался бланшем под левым глазом, странно смотревшимся на его одухотворенном лице, почему-то хихикнул.

— Он совершенно не умеет обращаться с женщинами, — сказал Ижен.

Лакья мрачно на него посмотрел.

— Давайте лучше займемся делом, — предложил Максим, которому совершенно не хотелось разбираться в дядиной личной жизни.

— Давайте, — ядовито его передразнил Таката. — И для начала ты мне расскажешь кого видел с той девчонкой, дочерью третьего фелта.

— Кого? — переспросил сбитый с толку Максим.

— Пожирателя демонов, — подсказал отец.

— Ага, — вздохнул Максим и попытался вспомнить как тот пожиратель выглядел.

Внешности Такате не хватило. Он требовал описывать ощущения, реакцию Танкье, то, как вели себя несъеденные демоны, звуки, запахи и вообще все на свете. Потом заставил Максима сесть и долго нависал над его головой общаясь с драконом в нем.

— Нет, — сделал неожиданный вывод наговорившись вдоволь. — Это был не бог.

Максим тупо на него вылупился. Он действительно подозревал, что пожиратель демонов и Озаряющий одно лицо?

— И кто это был? — заинтересовался Ижен.

— Возможно человек из хаоса, — неуверенно сказал Таката. — Только очень странный человек из хаоса. Изменившийся. Возможно, сошедший с ума.

— Понятно, что ничего не понятно, — кивнул Максим. — Что вы еще хотели сверить?

Оказалось, многое. И скорость течения хилого потока в мире зеркальщиков. Таката и дракон Максима воспринимали ее по-разному, из-за своего возраста. Для меча Лакьи эта скорость была выше.

И ощущения от мира в целом. Такату тот мир не пугал. Таката ощущал не свойственную ему жалость и свойственную брезгливость.

И, почему-то, заинтересовало, что почувствовал юный дракон, когда в шрамы на лице Максима тыкал пальцем служитель Озаряющего. Причем, ощущения дракона и самого Максима тоже сверяли. Зачем им это было нужно, парню не сказали.

Когда Максима, наконец, отпустили, он чувствовал себя так, словно ему врезали по голове чем-то тяжелым, но к счастью довольно мягким. Парень спотыкаясь и покачиваясь из стороны в сторону брел сам не зная куда. Вообще, изначально он шел в свои комнаты, но в голове шумело, вялые мысли ни о чем непонятно почему захватили и Максим незаметно для себя забрел куда-то не туда. А потом почему-то не вернулся и не остановился. Просто пошел дальше.

— С тобой все в порядке? — знакомая девущка-равновесница, напарница Матиля на семейных церемониях, появилась из ниоткуда. Возможно даже вышла из стены. как привидение.

— Порядок, — самоуверенно заявил Максим.

— Пошли!

Она подхватила его под руку и куда-то повела. Он даже не сопротивлялся. какая разница куда?

В себя Максим пришел от того, что голову прострелила боль. Быстрая и резкая, тут же исчезнувшая, но встряхнувшая, как удар током.

— А? — парень удивленно посмотрел на пухленькую лекарку, деловито трущую ладони друг о друга.

— Переутомление, — поставила диагноз она. — И кто-то не очень умный пытался перестроить организм.

— Что? — удивился Максим, а потом вспомнил лечение Ярослава.

— Организм перестроить пытались, — повторила лекарка. — В твоем теле куча микроорганизмов, свой состав крови, да много чего. А кто-то воздействовал так, что это все не то, чтобы изменилось, скорее выстроилось в какой-то непонятный мне порядок. А потом начало возвращаться в привычное состояние. Все бы ничего, но тот, кто воздействовал должен был предупредить, что в это время тебе лучше спать, или хотя бы лежать и не шевелиться.

— Понятно, — сказал Максим, решив, что больше никогда не согласится лечиться у человека, который сам заявляет, что лечить он нифига не умеет, таланта такого у него, видите ли, нет.

— Полежи пока здесь, постарайся поспать, — велела лекарка. — А то еще в обмороки начнешь падать... Правда, есть у меня и хорошая для тебя новость.

— Хорошая? — туповато переспросил Максим.

— Шрам уменьшился. Не сильно, и пока даже почти не заметно. Но я его измерила. Он уменьшился. Если все и дальше пойдет с такой скоростью, то носить тебе его не дольше двух лет. А это лучше чем семьдесят.

— Лучше, — подтвердил Максим и даже улыбнулся.

Не то, чтобы ему шрам сильно мешал. В последнее время он о нем и вспоминал не часто, не до того было. Но физиономию без шрамов видеть в зеркале все-таки приятнее.

Уснуть, как ни странно, у Максима получилось. И приснилась ему какая-то ерунда.

Во сне он разговаривал со своим драконом. Причем, этот дракон был не внутри, а стоял напротив и нагло улыбался. И доказывал, что он очень нужен этому миру. Необходим, как и любой дракон. Но так, как появился на свет он необычным способом, то увы, не знает благодаря какому знанию появился на свет. И Максиму нужно узнать, обязательно, пока человек, сумевший изменить мир сам этого не заметив не умер унеся это знание вместе с собой.

Нет, дракон вместе с ним не умрет, просто все станет сложнее. Развиваться ему станет сложнее. Он вообще будет маленьким и слабым, пока повторно не изобретут уже изобретенное. Поэтому лучше человека найти и выяснить, вдруг уже сейчас можно как-то это знание развивать.

Максим покачал головой и поинтересовался, как именно ему искать среди населения целого мира одного-единственного человека? А главное, среди населения какого мира?

Дракон громко фыркнул и заявил, что точно не среди населения Земли. Если бы он был привязан к Земле, на Земле бы он сознание и обрел. Так что искать нужно в мире сати. Искать человека, который был на Земле в то время, как мама Максима гордо носила живот, в котором этот самый Максим жил, рос и развивался.

— Тогда зачем его искать? — спросил этот самый Максим. — В то время там был папа.

— Нет, — помотал головой дракон. — Твой папа повинен в рождении твоего брата тем, кто он есть. Он дал ему его часть хаоса. А ты... Тогда в нем было слишком мало сати, для чтобы он мог повлиять на то, как ты развиваешься. Должен быть кто-то другой. Кто-то, кто достаточно долго находился рядом с твоей мамой и ее животом, чтобы ты родился не просто сати, а сати, в котором живет знание. Чтобы на свет появились мы оба. Может это был кто-то вроде твоей блондинки, хотя вряд ли. Зачем внешней страже ничем не примечательная землянка? Да, твои родители этого человека должны были знать. И он должен был знать кто они, что делают на Земле и почему не могут или не хотят вернуться.

— Тогда нужно спросить у папы, — решил Максим и проснулся.

Чувствовал он себя на удивление хорошо. Это "хорошо" не испортил даже отец, стоявший под стеной, со скрещенными на груди руками и недовольно смотревший на сына.

— Пап, — позвал парень.

— Ты когда-нибудь научишься сразу говорить, что у тебя что-то болит, что тебе плохо и требуется помощь? — спросил Ижен.

— Научусь, — легко пообещал Максим, и, пока сон окончательно не ушел, превратившись в воспоминание, спросил: — Папа, кто знал, что вы живете на Земле? Точнее, кто знал и приходил к вам в гости?

Ижен приподнял бровь.

— Почему ты спрашиваешь? — задал встречный вопрос.

— Дракон просил узнать. Мой дракон, — признался парень.

Ижен хмыкнул, улыбнулся и ответил:

— Два человека. Мой отец, после того, как поссорился с моей сестрой, но не долго, боялся, что его выследят. И моя сестра, до того, как он ушел и ей пришлось принять на время мои обязанности.

— Ага, — вздохнул Максим. Ладно еще дедушка, но тетя? С какой стороны к ней вообще подойти вместе со своими знаниями, которые нужны дракону. — Пап, а когда мама была беременна мной, кто из них к вам приходил?

— Твой дедушка, — опять улыбнулся Ижен.

Максим облегченно выдохнул. Кьен по любому предпочтительнее тетушки Айры. Узнать бы еще, куда он делся.

И почему кажется, что сон был не просто сном тоже узнать бы хотелось. Дракон научился таким вот образом общаться?

С другой стороны, даже если это был просто сон и дедушка не повинен в том, что Максим появился на свет вместе с драконом, что он теряет пытаясь этот вопрос прояснить? Будет глупо выглядеть? Переживет. Зато если окажется, что дедушка очень даже причем... возможно получится помочь дракону взрослеть, мужать и развиваться. Лишним оно в любом случае не будет.

Эпилог первый.

Немного о танцах, превратностях любви и ошибках прошлого.

С танцами у Максима не задалось с самого начала. То ли он действительно не старался, как утверждала Ливин, суровая дама обучавшая этому искусству его и Данку, то ли танцевальный талант у него пострадал из-за того же медведя, который некоторым музыкальный слух портит, но танцевал Максим как слон в посудной лавке и его партнершам можно было только посочувствовать. Самым плохим в этой ситуации было то, что научиться правильно двигаться под местную музыку нужно было до Праздника Середины Зимы. Потому что на этом празднике требовалось танцевать и позорить семью своими сомнительными умениями Максим права не имел. Вот и тратил на такую ерунду кучу времени и нервов.

Партнерш у Максима было много. Сначала Ливин пыталась учить его и Данку как пару, но довольно быстро от этой затеи отказалась, поймала где-то Матиля и Эсту и заставила их подключиться к благому делу. Эста привела Тайрин. Потом прибежала Танкье, которой просто было любопытно, но у которой отказался танцевальный талант. Потом подключились две равновесницы, одна постарше и посимпатичнее, вторая очень юная, очень стеснительная и по подростковому угловатая. Равновесницы привели подружек, а Тайрин Дилу, которая по ее словам умела танцевать почти как богиня. Дилу это умение не спасло. И никого не спасло. Ладно бы оттоптал девушкам ноги, таким виноватым Максим бы себя не чувствовал, но он умудрялся запутаться рукавами официальных доспехов в их волосах, Диле вообще нос случайно разбил, старшей равновеснице вывихнул палец. В общем, на месте девушек он бы себя убил. А они ничего, прощали, терпели и утверждали, что у него что-то получается.

После танцев Максим обычно сбегал в школу Коярена. Там ему было хорошо, там он правильно двигался, делал то, что было нужно и не боялся, что кого-то ударит.

А когда сбежать не удавалось, танцы заканчивались прогулкой и угощением пострадавших, или просто оказавшихся рядом девушек пирожными с кофе. Это даже начало превращаться в традицию. Неплохую в принципе традицию если бы не одно "но". Точнее, два "но". Данка в этих прогулках участвовала всегда, а когда Данка выходила за пределы дворца, словно из-под земли появлялся старший Птица и уныло брел следом, время от времени печально вздыхая. Прямо как влюбленный романтичный и трепетный принц из девичьих грез. Хорошо хоть Данка о таком принце никогда не мечтала, а то бы сейчас разочаровалась.

Птица девушку раздражал. Она пыталась его и выслушать, и что-то ему объяснить, и послать туда где раки зимуют. На него ничто не действовало. Парень искренне считал, что влюблен, об этом он заявил Данке при первом же удобном случае. При втором случае этот придурок начал просить прощения за то, что обидел Максима, почему-то тоже у Данки. Когда девушка отказалась его простить, он пообещал быть ее тенью и свое обещание выполнял. Хорошо еще, что его во дворец не пускали.

Максиму эта вздыхающая тень так надоела, что он решил снизойти и поговорить. Серьезно поговорить. Объяснить, что своим поведением он Данку только раздражает, что нормальные парни так себя не ведут, что...

Птица его не понял. А может, заподозрил в попытке навредить во имя страшной мсти. Но ходить и вздыхать не перестал. И это было хуже танцев.

А зимние праздники приближались, приближались, приближались.

На уроках танцев Максиму хотелось остановить время и держать его, пока не научится танцевать хоть сколько-нибудь правильно.

Когда видел постную физиономию Птицы, время хотелось ускорить, в надежде, что так он быстрее отстанет.

Вот такая вот ерунда и делай с ней что хочешь.

Эпилог второй.

Немного о добрых делах и их последствиях. А так же о хороших людях.

Ижен, пропадавший уже почти два десятидневья появился в жизни сына неожиданно и очень не вовремя.

Когда сидишь в кресле с полураздетой девушкой на коленях, меньше всего хочется, чтобы кто-то начал ломиться в запертую дверь. Но ломившийся был настойчив и ему пришлось открыть.

С Тайрин папаша вежливо поздоровался и не менее вежливо намекнул, что ей пора домой. Потому что Максим уходит. Немедленно.

Мнением самого Максима по этому поводу он не интересовался. На возражения и вопрос не обратил внимания. Просто открыл шкаф, швырнул в него теплой одеждой и велел одеваться.

Вот так и началось странное путешествие сквозь ночь и метель, сначала пешком, потом на санях, а потом через портал, за которым ночь и метель все еще продолжались. Еще там были другие сани, которые довезли до полузаметенного домика прилепившегося к скале.

В дверь домика Ижен ломился так же настойчиво, как и в двери комнат сына. И ему опять открыли.

Максим сочувственно посмотрел на взъерошенного бледного парня, кутающегося в плед, кивнул в ответ на приветствие и зашел следом за отцом в домик.

— Продолжим разговор с того места, на котором его прервали, — с порога заявил Ижен, и схватил сына за плечо выставил его перед собой. — Уважаемый Тенк из дома Закатного Острова утверждал, что ничего плохого не сделал и никто из-за его действий не пострадал, я правильно помню?

Бледнй парень неуверенно кивнул.

— Тогда уважаемому следует посмотреть на лицо этого мальчика и повторить свои слова. Ему повторить.

Уважаемый послушно перевел взгляд на Максима, с которого папаша стянул шапку. Потом подошел и как-то неуверенно прикоснулся кончиками пальцев левой руки к шраму. Словно подозревал, что это украшение не настоящее. Обычный грим.

— Не может быть, — растерянно произнес Тенк.

— Уважаемый чувствует свою энергию? — въедливо уточнил Ижен.

Тенк кивнул.

— Посмеешь повторить свои слова? О том, что никто не пострадал?

— Давайте сядем, — совершенно убитым тоном предложил хозяин дома и побрел к стульям рядочком выстроившимся под стеной.

Гости последовали за ним. Как и хозяин, взяли по стулу и переместили их к горящему камину. Потом сняли верхнюю одежду, развесив ее на спинках и, наконец, расселись.

— Я не думал, что так получится, я посто хотел ему помочь, — повинился Тенк. — У него совсем не было денег. Он... он сказал, что продаст их в каком-то мире, в котором их физическая составляющая не может разбиться, купит там какие-то ценности, принесет их сюда... Он... он мне казался хорошим человеком. Одним из немногих, кто не бросил, не отказался...

— С твоим "бросили" и "отказались" мы потом разберемся, — жестко сказал Ижен. — Как и с тем, кому именно ты обязан изгнанием. Ризма там смотрела, в твоей лаборатории не было ничего способного взорваться и разворотить половину левого крыла дворца, так что...

Тенк вздохнул.

— Разве теперь это имеет значение?

— Имеет, — отрубил Ижен. — Часть твоих зеркал, вместе с другими вещами кто-то выменял у зеркальщиков на больших и старых демонов. Одна из этих тварей висела над Снежным Долом, пока ее не уничтожили. Твой хороший человек вовсе не хороший. И я могу поверить, что он подстроил тот взрыв, чтобы получить амулетчика, который никому и ничего не расскажет. А если и начнет рассказывать, то кто обратит внимание на лепет идиота разворотившего половину дворца. Подумают, что ты пытаешься привлечь внимание родственников объявивших тебе бойкот. Так что я договорился с твоей матерью и она разрешила тебя забрать и спрятать. Потому что ты не только талантливый амулетчик, но еще и наивный, слабый и не способный себя защитить. Другого такого он вряд ли найдет, но это вовсе не значит, что он не решит тебя убить, когда посчитает опасным для себя.

— Я не хотел чтобы так получилось, — сказал Тенк.

— Никто не хотел. Ты хоть знаешь, как твоего хорошего человека зовут? Он хотя бы из нашего мира?

— Он сати, — уверенно сказал амулетчик. — Я на его границу смотрел, так что уверен — он сати.

Ижен кивнул. Возможно, то, что враг находится в этом мире даже хорошо. Искать кого-то неизвестно где было бы гораздо хуже.

— Еще чем-то обрадуешь? — спросил у Тенка.

Амулетчик улыбнулся и стал похож на своего отца, настолько похож, что Ижен даже головой тряхнул, прогоняя наваждение.

— Я подумал над тем, о чем говорила та злобная женщина, — заявил Тенк. — И, возможно, я знаю как из одной точки открывали несколько порталов. Только эта точка не может быть в мире зеркальщиков, не хватило бы энергии.

— Точка? — заинтересовался Ижен.

— Сейчас, — сказал Тенк и куда-то рванул, чуть не перевернув стул.

Вернулся он с карандашом, кухонной доской для нарезки и листом бумаги на этой доске. Сел на стул, задумчиво поводил по бумаге карандашом, а потом отдал ее Ижену.

— Примерно так, — сказал, ткнув кончиком карандаша в кружок в основании веера из линий. Может быть немного дальше или ближе, в зависимости от рельефа местности, но направление можно угадать. Если порталы выстраиваются в линию, значит направление правильное.

— Имеет смысл, — задумчиво сказал Ижен, полюбовавшись рисунком. — Только я не представляю где наш злодей взял столько энергии и как заставил ее поделиться на каналы. Это ведь не стационарный портал.

— Разница между стационарным порталом и теми, которыми пользовались до открытия потоков-срезков небольшая на самом деле, — заявил Тенк. — Стационарный портал многоразовый и он стоит на постоянном источнике энергии. Поэтому он может перебросить очень далеко, бесконечное количество раз и почти без вреда для людей. Если такие порталы связать в сеть, то вред практически исключается, порталы друг друга перекрывают и дополняют. А вот те, которые даже сейчас используют в крайнем случае, когда нет поблизости стационарного... они слабее, менее надежны и пользоваться ими можно конечное количество раз. От пяти и примерно до семидесяти, смотря кто и из чего слелал, и на какое расстояние ходил человек с помощью такого портала. Разрушается материальная часть и все. Разрушается именно из-за того, что через портальные амулеты проходит энергия, которая разная в разных местах мира. Это на одну или несколько постоянных можно настроить, а если материальную часть портала носить с собой... Вы должны понимать! Но, если кому-то нужно было открыть порталы всего один раз, у него было много энергии и фильтр способный дробить направления, то открыть несколько порталов в разные точки он бы смог. Правда, я до сих пор думал, что угадать в какой из этих точек выйдешь невозможно.

— А они не угадывали, — сказал Максим, хотя его и не спрашивали. — Просто вошли в портал все сразу и вышли в разных местах. Им было все равно кого и куда забросит, лишь бы забросило.

— Может быть, — кивнул Тенк. — Тогда это был не один портал. Это было несколько сфокусированных в одну точку порталов, поэтому точка входа получилась большая и... А что случилось с теми порталами?

— Один балбес швырнул в одну из точек выхода хранилку с энергией. Точка схлопнулась, плюнув энергией. В других местах точки просто схлопнулись, — рассказал Ижен.

— Много энергии плюнул?

— Слабенько плюнул. Если верить замерам, даже если бы там не было защиты, все равно бы даже трещины на стене не появилось. Было бы оплавленное пятно на стене и все.

— Понятно, — кивнул Тенк. — Значит энергия ушла в другое место. И если в городе нет разрушений, то они есть там, где была точка входа. А если ее до сих пор не нашли, то только потому, что не искали, а места там безлюдные и труднодоступные.

— Туманные горы, — сказал Ижен.

И Тенк кивнул.

А Максим почувствовал себя лишним. А еще маленьким ребенком, при котором можно говорить о чем угодно, все равно он не поймет. Интересно, к чему бы это?

Парень очень надеялся, что отцу не придет в голову опять спрятать за очередной стеной часть воспоминаний. Хоть бери и клянись вести себя хорошо, никуда не лезть и даже не интересоваться что это за Туманные горы.

Такс. Автор подумала и поняла, что этот кусочек все-таки отсюда.

Эпилог третий.

О находках и идеях.

Камни были разбросаны по всей долине и сейчас совсем не верилось, что все они были частью здания, которое умники Ризмы брались восстановить. И у них наверняка получится. Нашли же. Ни выпавший снег не помешал, ни сложности на пути в эту долину, из-за чего здесь даже летом мало кто бывает.

Долго сидели, высчитывали, что-то измеряли на карте, а потом подозрительно дружно указали на точку. Ту самую точку, где должны сойтись порталы, чтобы потом разойтись веером и забросить штурмующих во дворцы города.

Вот найти порталы входы которых сходились к этой точке было сложнее. Пока нашли только три и один из них в этой долине.

Самое плохое в этой истории было то, что все найденные входы, вопреки предположениям умников, оказались стационарными. Их кто-то незаметно построил, спрятал в зданиях и никого не заинтересовало что и зачем строится в разных труднодоступных местах. А потом просто включали. Импульсно. И это опять прошло мимо внимания всех, кого могло заинтересовать. Привыкли следить только за работой того, что поручено, вот и не заметили.

Ижен пнул камень и тихонько помянул лысого черта.

Он отлично понимал, что даже восстановление найденных зданий и портальных арок мало что даст. Враг умен. Умен настолько, что сумел незаметно построить стационарные порталы. И строил он их не в одиночку. При этом никто не проговорился. И подозрительных эпидемий смертей нигде не было.

Или?

Пришедщая в голову идея была настолько неожиданна, что Ижен поспешил ею поделиться.

— Ризма! — позвал Ижен женщину, рассматривавшую примерзший камень.

— Что? — недовольно отозвалась она.

— Ризма, нам пора собирать сплетни. Причем, не в окрестностях, а где-то далеко.

— Какие еще сплетни?

— Любые. О том, что кто-то отлично заработал на стройке. Строил домик в горах для странного чудака, доверяющего постройку только тем, кто родился в третий день синей луны, например. Будем искать чушь вроде этой, объясняющую почему строителей собирали в разных местах, стараясь, чтобы среди них не было тех, кто привык работать вместе. Таким наверняка хвастались. И над работодателем посмеивались.

— И?

— Найдем строителей. Они могли увидеть больше, чем сами помнят, — широко улыбнулся Ижен. — А могли и не увидеть, но мы скажем, что видели. Половим рыбку на эту наживку.

Ризма серьезно кивнула.

Продолжение в третьей бочке. Здеся http://samlib.ru/editors/g/gurkalo_t_n/bochkaporjadka3.shtml

192

193