Триум. Обманутый мир

Триум. Обманутый мир.

Книга 1.

Пролог.

На сотни и сотни тысяч квадратных километров непроницаемым покрывалом протянулась пелена серо-свинцовых облаков, в которых словно в топкой трясине вязли и исчезали лучи солнца. Внизу, насколько только хватало взгляда, эта безрадостного цвета облачная хмарь встречалась с бескрайним черно-зеленым океаном.

Легкий еле ощущаемый ветер поднимал невысокие волны и десятилетиями гнал их на северо-запад, не встречая на своем бесконечном пути ни единого препятствия — ни клочка твердой суши, ни металлической или деревянной посудины с безрассудными моряками в ней, ни гребня плывущего китообразного.

Лишь в одном месте тягостное и безжизненное однообразие, окрашенное в серые и зеленые тона, отступало... перед тремя гигантскими четырехкилометровыми башнями, свечками пронзающими облака. Соединенные длинными арочными переходами-тоннелями, башни-близнецы давали приют более пятидесяти миллионам живых существ, которые здесь рождались, жили и умирали на протяжении многих десятков лет.

Это Триум, мир трех башен-близнецов, управляемых триумвиратом могущественных корпораций — государств: корпорация «Топливные технологии», добывающая и перерабатывающая нефть; корпорация «Промышленные системы», сделавшая ставку на производство и обслуживание любых механических и электронных устройств; и корпорация «Биологический концерн», занимающийся выращиванием и переработкой водорослей и белковой массы.

Это Триум, мир индекса социальной значимости, который разделил жителей башен — мужчин и женщин, стариков и детей — на жесткие касты и закрыл их в границах жилых уровней, секторов и блоков, даровав лишь призрачную надежду на вознесение с самых низов, вонючих темных производственных уровней к райскому первому.

Это Триум, мир, выросший на призрачном прошлом и стремящийся к зыбкому и несбыточному будущему.

1

Башня-небоскреб корпорации «Промышленные системы».

324-ый уровень.

Социальный сектор.

Школьный блок.

Школа «С» III-ей ступени.

Здесь буквально все дышало рациональностью и практичностью. Это и невысокий потолок со стрельчатыми балками, который при всей своей воздушности серьезно экономил свободное пространство; и равномерный мягкий свет от множество крошечных светодиодных фонарей-факелов в полу, стенах и потолке, почти не нагружавших электрическую сеть; и минималистские штампованные стулья, столы-стойки, которые было невозможно сломать; и примерно одинакового роста и комплекции бледные ученики, напоминавшие близких родственников.

— Захария! — противный, дребезжащий голос, вырвал из задумчивости одного из учеников, сидевшего за задней партой. — Мой рассказ об истории благословенного Триума тебя, значит, совсем не интересует…, — Блетворт, наставник-педагог седьмой категории, ехидно улыбнулся, словно поймал подростка на чем-то постыдном. — Как вам такое? — он, довольно вскинув свою лохматую голову с неровно остриженными седыми волосами, повернулся к застывшему классу. — Видно, он считает себя умнее всех остальных… Умнее меня, тебя, тебя и тебя…, — с деланным удивлением старикашка тыкал пальцем то в одного, то в другого ученика, — класс чуть зашевелился, предвкушая небольшое развлечение. — Так может быть тогда, и предоставим ему возможность проявить себя.

Невысокий мальчишка со светлой копной волос на голове страдальчески поморщился, чувствуя, что их наставник снова приготовил для него какую-то гадость. И судя по довольно причмокивающим губам Блетворта, гадость эта должна была быть особенной.

— Может быть, ты тогда поведаешь всем нам о возникновении Триума? — легенды о появлении башен-близнецов на их уровне не слушал разве только глухой, поэтому Захария уже с облегчением выдохнул, как учитель вдруг продолжил. — Только не надо нам повторять те невежественные байки, о которых глупцы талдычат на рынке.

Паренек молча стоял перед классом и Блетвортом, который, уже сменив на физиономии ехидную ухмылку на постную и благопристойную гримасу, что-то назидательно вещал. Захария или Зак, как он предпочитал, чтобы его звали, регулярно терпел подобного рода выволочки вот уже на протяжении четырех лет, как перешел в школу III-ей ступени. Злые, а может просто хорошо информированные, языки говорили, что причина этой глубокой неприязни крылась отнюдь не в самом мальчишке, а в его деде и единственном родственнике — старшем операторе производственного комплекса целого уровня. Мол Блетворт просто напросто завидовал своему бывшему товарищу по жилому блоку, который благодаря более высокому индексу социальной значимости занял один из высших постов целого уровня.

Зак, естественно, все это не раз и не два слышал. Однажды, он, даже набравшись смелости, спросил деда напрямую об этом. На что тот, ухмыльнувшись в густые усы, прогудел, что даже так тщательно вылизывая задницы, как это делает Блетворт, нельзя повысить свой индекс социальной значимости, а уж тем более заиметь мозги.

— Думаю, мне придется поставить очередную отметку в твоем личном деле…, — Блетворт, присев за свой стол, что-то с видимым удовольствием чиркнул в своем планшете. — А теперь слушаем...

Парнишка также молча опустился на место. Еще одна отметка в личном деле отнюдь его не веселила, так как все это в конечном итоге сказывалось на индексе социальной значимости.

— … наставник тем временем что-то вещал торжественным, а местами просто благоговейным тоном. — Неуемное потребление, безумная погоня за роскошью превратили нашу родную планету в место, неприспособленное для жизни...

В центре учебного класса, одноместные парты в котором располагались на манер обратной ступенчатой пирамиды, повисла объемная голограмма. Перед глазами четырнадцати — пятнадцатилетних подростков проплывали яркие и одновременно страшные картины... Гигантские мусорные свалки, возвышавшиеся на десятки метров в высоту и на километры в стороны... Сваленные в морскую воду тонны самого разнообразного мусора — от ярких бумажных этикеток и до проржавевших насквозь остовов океанских лайнеров... Раскинувшиеся на сотни квадратных километров города-монстры, пожиравшие с бешеной скоростью словно раковые опухоли здоровые клетки лесные массивы, луга и поля...

— Но выдоив планету досуха земные правители так и не смогли успокоиться! — патетически взмахнув руками Блетворт, запустил очередную серию видеороликов. — Нехватка ресурсов — от углеводородов и заканчивая обыкновенной питьевой водой — до предела обострили противоречия между государствами на континентах.

На обрывках кинохроник всплывали разные лица — крупные, небольшие, в очках и без, в самых разнообразных головных уборах, с растительностью на лицах и без нее, которые что-то с яростью выкрикивали и активно жестикулировали. Одновременно непрерывной чередой за их спинами сменялись флаги и гербы уже давно исчезнувших государств и политических образований — звезды большие и маленькие, схематические изображения реальных и мифологических животных, природные и объекты техногенного происхождения.

— И тогда ими была развязана Война! — наставник-педагог выдержал драматическую паузу и продолжил уже чуть тише. — За какие-то часы военные сотен государств и стран на суше, в воздухе, на воде и под водой вывалили друг на друга миллионы тонн самых разнообразных смертоносных веществ и устройств — бомбы, мины, ракеты.

Уже давно притихший класс с ужасом наблюдал, как грибо-, пирамидо,-шарообразные волны от мощных взрывов равняли с землей огромные города, словно игрушечные кораблики раскидывали в разные стороны целые флоты и корабельные соединения, поднимали в воздух и сбрасывали на землю железнодорожные составы, пассажирские лайнеры.

— Из-за своей жадности и потребительского безумия, — Блетворт сделал особенное ударение на последних двух словах. — Человечество оказалось на грани выживания. Более восьмидесяти процентов жителей планеты, сосредоточенных в крупных мегаполисах, было уничтожено. Еще чуть больше десяти процентов погибло в течении месяца от радиации.

В центре класса корчились от боли обожженные люди-угольки, без движения лежали сотни тел на носилках, больничных каталках и просто на земле.

— Но спасение пришло, когда надежда была окончательно потеряна, и, казалось, человечество окончательно уйдет в не бытье, — Зак чуть наклонился вперед; все это он, конечно, уже слышал от своего деда, но не в таких подробностях, поэтому зрели захватило и его. — Того, кто спас нас всех, а позднее и стал отцом основателем Триума, звали Илон Маск.

Огромное улыбающееся лицо с чуть выступающими щеками повисло в воздухе. Учащиеся буквально впились глазами в черты этого человека, имя которого сопровождало их жизнь с самого начала и скорее всего будет сопровождать до самого конца.

— Гениальный изобретатель, известный филантроп и просто неутомимой энергии человек с большой буквы предложил и реализовал поистине спасительный для человечества проект — проект Бегства с нашей планеты, — портрет сменился сотнями вытянутых сигарообразных кораблей с яркими эмблемами на корпусах, которые окутавшись клубами пламени и дыма поднимались и исчезали в темном небе. — Своими идеями он смог объединить и мобилизовать десятки миллионов оставшихся в живых и построить с их помощью целую серию кораблей-ковчегов, на которых наши предки и смогли вырваться с радиоактивных развалин нашей прародины.

С покрытой вулканами, изрыгающими лаву и пепел, поверхности земли продолжила взлетать огромные космические корабли. Некоторые из них, едва оторвавшись, попадали в взрывное поле очередного вспыхнувшего вулкана и превращались в яркие вспышки. Другие словно тонкие спички переламывались еще на старте и также взрывались тысячами пылающих осколков.

— До нашей новой родины — второй планеты у Проксимы Центавра добрались лишь пять кораблей-ковчегов, — подростки смотрели как перед их глазами рос огромный голубой диск, на котором не было ни единого темного пятнышка. — К сожалению, из-за технических сбоев мы потерли еще два корабля... На поверхность этого водного мира смогли приводниться лишь три ковчега, которые и стали нашим домом, — очередной взмах руки Блетворта и начал воспроизводиться ролик с посадкой на бесконечную водную гладь трех сигарообразных кораблей, в которых все сразу же узнали многократно тиражируемый образ их дома — Триума. — С этого судьбоносного момента мы и ведем новое летосчисление.

Покинуть школьный блок Заку удалось лишь через несколько часов обязательных работ, через которые проходил каждый, кто заслужил неудовольствие наставника-педагога. В течении всего этого срока подросток успел выполнить целую кучу поручений младшего наставника, которого здесь знали под именем старины Хольма — и оттереть от пыли голопроектор, и притащить на гравиатележке энергетический модуль из соседнего блока, и перепрограммировать старенький учетный планшет наставника...

Словом, вырвался на свободу он лишь где-то на двенадцатом цикле (суточный цикл Триума начинался с рассветом) и ноги сами собой потащили Зака в его излюбленное место, в котором он мог находиться часами, — в рекреационный сектор. Здесь, на площади пяти — шести гектаров размещались десятки развлекательных точек, в которых с легкостью и выдумкой удовлетворяли любые, даже самые экзотические, желания клиента.

Зак, стуча стоптанными башмаками по композитной поверхности пола, проносился мимо разнообразных забегаловок и закусочных с постоянной толпой выпивок рядом с ними. Они распространяли вокруг себя необычную какофонию запахов, в которых сливались и ароматы сочащегося на углях жирного мяса и воздушных печеных булочек, и удушающая вонь проспиртованных месяцами, а то и годами не мывшихся забулдыг.

С полным равнодушием худощавый подросток в потрепанном, но чистом и еще довольно крепком комбезе старшего оператора, пробегал и мимо всякого рода игровых кабин и залов, откуда доносилась то громкая музыка, то визгливые хохочущие вопли... Вот из очередной широкой двери коренастый мордоворот с рычанием выкинул какого-то доходягу, который, пролетев по воздуху несколько метров, со стоном ударился о металлическую стену.

— Мистер, мистер, с вами все в порядке? — Зак, которого этим телом едва не снесли с дороги, тут же остановился возле скорчившегося человека. — Мистер?

Паренек осторожно перевернул лежавшего человека и тут же отпрянул от него. На него смотрел человек с худым землистого цвета лицом и глубоко впавшими глазами и беззвучно хохотал. Его буквально корежило от смеха, перекашивая лицо и заставляя губы сворачиваться трубочкой.

— Еще один..., — Зак медленно отходил назад от несчастного, ставшего очередной жертвой набиравшего среди представителей дна дикую популярность наркотика. — …

За почти мгновенное привыкание и сразу же охватывавший человека приступ безудержного веселья, переходящего в исступленные истерические конвульсии, этот наркотик получил название — Фестиваль, позднее сокращенного до Феста. Наркотик, место производства которого так и не было выяснено, в считанные недели распространился сначала по нижним уровням башен Триума, а потом такими же семимильными шагами шагнул и на средние. Ежедневно десятки тысяч доз выкидывались на рынок, и почти столько же тел к вечеру утилизировалось сотрудниками служб очистки.

— Тьфу, — сплюнув от отвращения подросток тут же бросился прочь из этой части рекреационной зоны.

Его путь лежал к самой дальней части этого блока, все заведения которого предназначались для психологической и физической разгрузки жителей этого уровня.

— Наконец-то, — выдохнул он, когда вырвался из лабиринта запутанных тоннелей и залов развлекательных учреждений. — Он..., — это открывшееся перед ним зрелище всегда, на протяжении как минимум двенадцати из пятнадцати его прожитых лет, вызывало у него почти мистическое чувство восхищения. — ...

Вставший как вкопанный Зак во «все глаза» смотрел на огромный, примерно тридцать на восемь метров, обзорный экран, с которого открывался завораживающий вид на соседнюю башню Триума и бесконечную водную гладь океана. И подростку было все равно, что это было не настоящее окно, а всего лишь видео с камер...

«И так на всей планете..., — он сел прямо на пол; именно здесь, с расстояния двадцати — двадцати пяти шагов, ему было лучше всего видно. — Кругом огромные пространства воды и … ни единого, ни крошечного клочка твердой суши». Всегда, когда он так замирал перед экраном, первые, посещавшие его мысли, были именно об этом — о бесконечных объемах окружавшей их водной поверхности и отсутствии суши.

«... Хорошо бы …, — впился паренек глазами в горизонт, где сходились в единую линию сплошные серые облака с темной морской гладью. — Сейчас плыть на корабле..., как с той записи... на Земле, — он представлял себе громаду белоснежных парусов, венчавших быстроходную яхту, и себя на ее палубе. — И плыть, плыть, плыть … куда-нибудь далеко-далеко. А вдруг суша, все-таки, где-нибудь есть?! — эта мысль вновь, словно старинная все время поднимающаяся после опрокидывания игрушка, возникла в его голове. — Могли ведь сканеры спутника сделать ошибку?! Конечно могли! Наставник рассказывал, что сканирование поверхности планеты производилось лишь один раз, при приземлении. Тогда еще в наличии были специальные ракеты для запуска спутников на орбиту планеты..., — его взгляд поднялся чуть выше, к непроницаемой пелене облаков, которые в одном месте были чуть светлее. — А если была сделана ошибка и суша все-таки существует? Почему сейчас никто этого не хочет проверить? Неужто сложно сделать небольшой, самый маленький корабль? Или навесить на гидросамолет больше баков с горючим? Или вообще отправить в полет воздушный шар? — в его голове возникали десятки все новых и новых идей, как отыскать сушу на планете. — Почему...».

Фигурка сидящего мальчика, напряженно всматривавшегося в какие-то только ему известные детали обзорного экрана, в этом малопосещаемом месте почти не привлекала ничьего внимания. Редкие рабочие здесь ковырялись во внутренностях коммуникационных коробов, вытаскивая оттуда все новые и новые кабели. Мимо спешила парочка молодых женщин в синей униформе технического персонала производственного комплекса. Следом за ними катил гравиатележку с кухонным дроидом пожилой разносчик. И никому из них не было дела до мальчишки... Почти никому...

— Хей! Опять этот утырок здесь! — за спиной Зака вдруг раздался ненавистный для него голос. — Какой он оказывается... глупый... Совсем не понимает, когда с ним по-хорошему говорят. Что, парни, может поговорим с ним по-взрослому?

Этот мерзкий и гнусавый голос мог принадлежать только одному человеку — его сверстнику, Берту Масковичу, который вечно оттирался рядом с десятком таких же, как и он, жаждущих развлечения, малолеток. Берт почему-то невзлюбил Зака, которому и норовил при каждой их встрече разбить лицо в кровь.

Зак даже встать на ноги не успел, как сильным ударом его уложили на спину. Тут же с радостными воплями подлетели и остальные, сразу же принявшие обрабатывать руками и ногами скрючившегося мальчишку. Тот даже и не пытался отвечать. Он старался свернуться в клубок и закрыть голову руками.

— Ладно, хватит с него, — лениво пробурчал парнишка с узким словно змеиным лицом, все это время державшийся вдали. — Уверен, он все понял. Так, ведь, Закки-малыш?! — к валявшемуся на полу мальчишке Тони, заводил всей этой местной швали, подошел медленно, вразвалочку. — Точно ведь понял?! — его пронзительно черные глаза внимательно изучали мальчишку, который, не отводя взгляда, вытирая с разбитых губ кровь. — А может все-таки позволим ему тут сидеть? — вдруг произнес Тони, видимо что-то разглядев в упертом пацане. — А что, нам не жалко...

Стоявшие рядом с ним разновозрастные малолетки, которые время от времени здесь метелили свою жертву, с недоумением переглянулись. Зак тоже с подозрением поднял голову.

— Пусть себе сидит и пялиться в монитор, сколько ему надо, — продолжал заводила добродушным тоном. — Так ведь, пацаны? — те, по-прежнему, с недоуменным видом, нерешительно закивали в ответ. — Смотри, Закки-малыш, смотри, сколько тебе влезет, — Тонни панибратски похлопал мальчишку по окровавленной щеке. — Только услуга за услугу. Ведь дела делаются именно так... Мы, разрешая тебе ходить здесь, оказываем услугу тебе, а ты оказываешь услуг нам.

Зак исподлобья следил за разглагольствованиями молодого парня. Чуял он, что никаким добром эта услуга и не пахнет.

— Нам ведь нужна-то самая малость..., — Тони улыбнулся так, что стали видны его выщербленные передние зубы. — Мистер Мелоун (дед Зака) ведь очень занятой человек, — полуутвердительно начал он, заходя издалека. — Естественно, такой важный человек очень занятой... и наверняка, даже дома занимается работой. Так ведь? — Зак даже не шелохнулся, но главарю этой шайки и не нужна была его реакция, так как он и так знал ответы на эти вопросы. — Ты ведь видел у него планшет управляющего? Конечно, видел, маленький проказник!

Еще бы Зак не видел эту чудесную вещь, не только открывшую ему мир виртуального Триума, но и научившую азам программирования. Он уже бы и не вспомнил сколько бессонных ночей он провел, разбираясь во многочисленных программных кодах и запутанных схемах жилых блоков и уровней.

— Так, вот, Закки, мне все-то нужны пару цифр..., — при этих словах Тонни весь как-то подобрался, словно перед ударом. — Понимаешь, все пару каких-то цифр... Мелочь, так ведь? Самая настоящая мелочь за возможность любоваться этим прекрасным видом, — он встал и махнул рукой в сторону обзорного экрана. — Раздобудь для меня код от блока снабжения (складской блок, расположенный в производственной зоне и предназначенный для материально-технического обеспечения жизни всего 324-ого жилого уровня). Мистер Мелоун шастает туда десятки раз на дне и уж точно знаком с ним... Ну и как, мы договорились?

Зак молча скривил губы. Что он мог ответить на это? Принять предложение, и раздобыть этот проклятый код от блока снабжения, обрекая единственного родного его человека на утилизацию? Или может быть не принять предложение Тонни, и лишиться этой единственной отдушины в этом замкнутом мире?

— Подумай..., — негромко и с угрозой проговорил Тонни и тут же почти без размаха врезал мальчишке в зубы. — А это тебе, чтобы хорошо подумал...

Уже дома, в их отдельном трехкомнатном модуле, который был положен мистеру Мелоуну, как сотруднику с высоким индексом социальной значимости, Зак старался даже не смотреть на планшет в руках деда. Натыкаясь на кое-какую мебель, он бродил из угла в угол, с ужасом понимая, что если сейчас все-таки возьмет в свои руки планшет, то обязательно найдет этот проклятый код.

— Что ты слоняешься, как заведенный? — дед, как и обычно проводивший какие-то расчеты, все-таки обратил внимание на его метания. — Вижу, опять руки чешуться..., — старик усмехнулся, глядя на единственную в своей жизни отраду, своего внука, в которого всеми своими силами пытался вложить хотя бы часть своих знаний. — На, бери. Я тебе там пару интересных задачек оставил, чтобы ты голову поломал... А я, пожалуй, спать, а то намаялся сегодня... Снова эта чертова линия с респираторами для гидрокостюмов останавливалась. Главный процессор, похоже, сбоил...

Он протянул Заку планшет. Черный, чуть потертый, Илон 300-ый, названный так по имени отца основателя Триума, просто просился к мальчишке в руки.

— Кстати, — рука дед немного дрогнула, словно он что-то вспомнил в последнюю секунду. — Ты не забыл, что завтра вам откроют вам индекс социальной значимости? Волнуешься, поди... Ничего, я узнавал тут кое у кого, — дед лихо подкрутил ус. — У тебя высокие показатели почти по всем предметам и ты получишь десятую, а может и двенадцатую категорию, а не третью, как обычно... Так, что все будет хорошо.

Дед, высокий сильный мужчина, с нежностью провел по его вихрастой голове и пошел в спальню. Зак после этого еще долго сидел в полной темноте, пока, наконец, не решился активировать планшет.

2

Башня-небоскреб корпорации «Промышленные системы».

324-ый уровень.

Социальный сектор.

Жилой блок.

В модуле царил полумрак. Световые панели едва заметным мерцанием подсвечивали выход. В самой дальней комнате модуля, склонившись за откидывающимся столиком, сгорбившись сидел пожилой мужчина, руки которого невесомыми мотыльками порхали над световой клавиатурой планшета.

— …, — губы человека что-то еле слышно шептали. — …, — и судя по глубоким морщинам, прорезывавшийся его лоб, это было для него очень важным. — …

Несколько раз он прерывался и долгие минуты просто неподвижно сидел, уставившись в стену перед собой. В такие моменты, казалось, что эта полутемная фигура совсем не живой человек, а подделка, очень похожая на живое существо статуя. Однако, через некоторое время мужчина, неуловимо вздрагивая, «просыпался» и снова начинал набирать на планшете какой-то текст.

— …, — он по-прежнему что-то продолжал проговаривать про себя, не издавая не звука. — …

Наконец, мистер Мелоун, старший оператор производственного комплекса по производству респираторов для гидрокостюмов 324-го уровня, закончил печатать. Он отключил планшет и некоторое время собирался с мыслями.

— Пора..., — с этими словами мужчина приподнялся и, прихватив свой планшет, направился в другую комнату.

Здесь он, стараясь не шаркать уже одетой обувью, подошел к кровати, на которой закутавшись в мохнатое одеяло из синтетической шерсти, лежал его внук.

— Пусть это пока побудет у тебя, — одними губами прошептал дед, осторожно просовывая планшет ему под подушку. — До вечера...

Он неуловимо коснулся макушки подростка и быстро вышел из модуля.

… Зу-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у! Что-то дребезжащее и противно звучащее стало раздаваться из-под подушки! Зу-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у! Зак с трудом открыл глаза. Зу-у-у-у-у-у-у-у! Надоедливый звук даже и не думал прекращаться!

— Откуда это еще? — подростков с удивлением таращился заспанными глазами на дребезжащий дедовский планшет управления, без которого он, как старший оператор, просто не имел права появлялся на рабочем месте. — Специально что-ль его оставил..., — тут его взгляд упал на мигающие цифры на планшете. — Ха! Будильник! Вот же..., — он внезапно вспоминает, что сегодня за день. — Проспал почти... Деда, спасибо! — куда-то в воздух проревел он свою «благодарность». — ...

В полной уверенности, что планшет был оставлен именно в качестве будильника заботливым дедом, мальчишка мухой слетел с кровати и начал в спешке одеваться.

— До перехода почти две сотни шагов..., — в пол голоса бормотал он, пытаясь попасть в штанину мешковатого комбеза. — Потом тоннель через промзону, — с массивными ботинками на толстой подошве он справился на порядок быстрее — магнитные замки привычно обхватили его ступни. — А там и школьный блок! Должен успеть..., а то этот урод... наставник еще раз влепит предупреждение.

Уже собираясь выйти из жилого модуля, он словно по наитию кинул в рюкзак дедовский планшет. Он вроде и понимал, что опасно таскать с собой столь ценную вещь, но ничего поделать с собой не мог.

Хлопок ладонью по управляющему модулем индикатору и дверная панель ушла в бок, выпуская Зака наружу, где его уже поджидали двое.

— Служба безопасности, специальный сотрудник Бэзэл, — крепкому мужчине, буравившему глазами мальчишку, можно было и не представляться; эту характерный темную форму службы безопасности с анатомическими кевларавыми вставками на груди и плечах знал любой житель башен. — Вашу руку!

С тяжелым вздохом, Зак приложил большой палец своей руки к небольшому сенсорному монитору персонального интеркома-наладонника беза (сотрудника службы безопасности — жаргонное). Он просто физически ощущал, как катастрофически утекает время. Однако, поделать ничего было нельзя! Отказ от прохождения процедуры идентификации был чреват очень серьезными последствиям, среди которых выстрел из парализатора можно было смело считать одним из самых мягких.

— Мистер Мелоун. Захария Мелоун, — прочитал офицер, когда наладонник отозвался мелодичной трелью об окончании процедуры. — Пятнадцать официальных подтвержденных лет. Индекс социальной значимости не открыт, — глаза беза то опускались к монитору наладонника, то снова поднимались и впивались в лицо мальчика; он читал это таким тоном, будто сомневался в правдивости информации. — Служба безопасности информирует вас, что …

Подросток уже почти не слушал его. Вся эта процедура и следовавшие за ней протокольные фразы были настолько рутинными, что давно уже не вызывали у него ни какой дрожи. В этой части жилой зоне располагались модули повышенной комфортности, предназначенные для администрации уровня и наиболее ценных специалистов. Поэтому, к регулярным проверкам в этом районе Зак уже давно привык.

В этот момент его больше занимал стоявший рядом с первым, форменный комбез которого он ни как не мог узнать. Он был ему точно знаком, но где и при каких обстоятельствах он видел людей в этой форме, мальчик ни как не мог вспомнить.

Раздумья о том, какую из специальных служб представляет этот сотрудник настолько увлекли его, что Зак почти полностью «пропустил мимо ушей» речь беза. «Где-то ведь я видел что-то подобное, — замысловатая эмблема с закорючками крутилась в его голове, вызывая малопонятные ассоциации. — Проклятье... Не помню». Лишь когда прозвучало знакомое имя до мальчика начало доходить, что ему сообщали.

— … Половину стандартного часа назад, после проведения всех следственных и медицинских процедур, служба утилизации кремировала тело мистера Мелоуна, — подросток оторопело смотрел на невозмутимого мужчины, который, по-видимому, не раз и не два уже произносил эти им подобные стандартные формулы. — Повторяю, — видя, что мальчик с трудом понимает, что ему говорят, сотрудник службы безопасности продолжил. — Четыре стандартных часа назад было обнаружено тело старшего оператора мистера Мелоуна со следами повреждений в области головы. По факту его смерти проводится следствие.

Зак сделал шаг назад и рюкзаком прислонился к стенке жилого модуля, из которого недавно вышел. Это известие просто не укладывалось в его голове. Как это так? Деда, единственного родного ему человека, не стало! Он ведь совсем недавно видел его, разговаривал с ним...

Подросток еще сильнее привалился к стене, чувствуя, что ноги его держать с трудом.

— Мистер Мелоун, — тут в его сознание пробился новый голос. — Мистер Мелоун, вы меня слышите?

Заговорил тот самый второй, делая шаг ближе. Его нагрудный ярко начищенный знак сверкнул, и Зак вспомнил, где служит этот человек.

— Я представитель социального контроля Триума, — начал второй сотрудник. — В связи с гибелью вашего опекуна...

Подросток, наконец-то, вспомнил... Именно такую бляху носил человек, который заявился к ним в дом сразу же после внезапной гибели обоих его родителей. Тогда от помещения его, пятилетнего ребенка, в спецприемник уровня, спас дед, у которого, к счастью, хватило мужества и влияния отстоять своего внука.

— … Извещаем вас, что вашим опекуном становиться Благословенный Триум, — пока он говорил это, к дверной панели жилого модуля подошел без и начал что-то делать с его идентификатором. — После открытия вашего индекса социальной значимости, Вам будет предоставлено новое жилье и направление на работу.

На глазах у Зака перепрошитый идентификатор жилого модуля, где они с дедом прожили почти десять лет, загорелся красным цветом, сигнализирую о полной блокировке.

— Вы обязаны в течении стандартных суток прибыть по данному адресу и отметиться у сотрудника социального контроля, — в руки подростка вложили небольшой пластиковый жетон, на котором были выгравированы его новые идентификационные данные. — Напоминаю, в течении стандартных суток...

Подросток медленно сполз по стенке на пол, едва сотрудники специальных служб, закончив с формальностям, удалились. Некоторое время он бездумно смотрел прямо перед собой, не замечая, как мимо него проходят люди — соседи по жилому блоку, техники из сервисных служб, другие безы и т.д. Зак никак не мог осознать, что он остался совершенно один и никто больше не придет к нему на помощь и не поддержит в трудную минуту.

— Деда..., — шептал он сквозь слезы. — Как же это так? — обхватив голову руками, подросток тихо плакал. — …

А мимо продолжали иди люди, не обращавшие на скорчившегося мальчишку ни какого внимания. Для почти четырехсот тысяч человек жителей 324-го уровня башни Захария Мелоун был всего лишь маленькой единичкой в сухой статистике, который ничего не решал и ни на что не мог повлиять. За неделю неделю десятки таких детей лишались родителей и попадали в цепкие руки сотрудник социального контроля, за месяц их число возрастало примерно до пятисот, а за год могло превысить и восемь тысяч мальчишек и девчонок разного возраста... Одним словом, это был Благословенный Триум!

… Зу-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у! Всхлипывания Зака прервал уже знакомый ему дребезжащий звук. Зу-у-у-у-у-у-у-у-у-у! «Напоминалка» планшета вновь начала трезвонить, когда до наступления срока оставалось совсем немного времени. Зу-у-у-у-у-у-у-у-у-у!

Подросток, вытирая слезы рукавом, поднялся и быстро пошел в сторону школьного блока. Механически переставляя ноги по знакомому, сотни и тысячи раз исхоженному, пути, Зак все думал о смерти своего деда. «Почему? Почему это случилось? Он же старший оператор... С ним сам координатор уровня (высшее должностное лицо, контролировавший все специальные службы уровня — службу безопасности, комитет социального контроля и производственную комиссию) здоровался за руку, — ноги несли его вверх по переходу к тоннелю через производственную зону. — Как же такое могло случиться? У него же ничего с собой не было..., — Зак прекрасно помнил, что единственной ценностью, что можно было считать таковой, у его деда был лишь планшет; здесь у него, как старшего оператора производственного комплекса целого уровня, хранилась уйма такой информации, что даже и не снилась кому-либо с «улицы». — Он же не взял с собой планшет... Он оставил его в модуле».

Он вдруг резко остановился прямо посреди людского потока. Какой-то техник, шедший прямо за ним, не успел затормозить и сильно толкнул его к стене. С другой стороны в него врезалась спешившаяся женщина с надглазным коммуникатором, громко кого-то отчитывавшая в это время. Вытолкнув подростка словно чужеродное тело, серая масса из сотен людей людей возобновила свое движение.

… Однако, Зак совсем не обращал на это внимание. Его осенило, кто это мог сделать.

«Они! Это точно они! — он вновь вклинился в движущийся поток людей. — Им нужны были эти коды...». Еще вчера при нем дед вскользь обмолвился, что на сервисные склады уровня поступили какие-то агрегаты и охрану, поэтому планируют увеличить. — Они не могли ждать, — складывалась в его голове стройная картина произошедшего. — Надо все срочно сообщить в службу безопасности..., — он проглотил вставший в его горле ком. — Надо! Надо! Почему я молчал вчера? Дед бы все понял... Он бы остался в живых...».

Все сильнее звучащие в его голове упреки полностью заглушили все не стыковки в его рассуждениях... И то, как могла обычная мелкота, не поднимавшаяся выше уличного хулиганства, вдруг решиться на такое дело; и то, как в напичканным видеокамерами и специальными датчиками уровне удалось напасть на одного из ценнейших специалистов и безнаказанно при этом сбежать; и то, по какой причине планшет, что дед всегда брал с собой на работу, оказался под его подушкой; и т. д.

Зак вырвался из тоннеля и бегом преодолел оставшиеся около сотни шагов до модуля, где и располагалось его школа III-ей ступени.

— А мы вас и ждали уже, — уже со входа в модуль его встретил как и всегда полный нескрываемого презрения голос мистера Блетворта, который перед его приходом что-то вещал перед группой учеников. — Смотрю, вы, учащийся Мелоун, — слово «Мелоун» он выделил особо, словно что нехорошее. — Даже сегодня не удосужились прийти во время. Надеетесь, что вам будут вечно подтирать сопли?! — и окатив его презрением, он буркнул. — Бегом на свое место. Сейчас здесь будет старший наставник.

Едва только Зак опустился на стул, как активировалась большая видеопанель все увидели главное действующее лицо сегодняшнего мероприятия. На экране причмокивал толстыми губами сам старший наставник, Эндрю Кроуп, отвечавший за весь школьный блок 324-го уровня. Это был крупный грузный мужчина с отливающим краснотой лицом, сонными глазами смотревший в пространство перед собой.

— Благословенный Триум, — некоторые из учащихся при этих словах сразу же скрестили три пальца между собой, что символизировало Триум — их общий дом в этом мире. — Каждому из своих жителей дает шанс стать полезным членом нашего общества и заслужить свою часть благ, — он довольно громко причмокнул губами, словно говорил о строго конкретных, о своих, благах. — Сейчас каждому из вас будет присвоен индекс социальной значимости, который станет вашей первой ступенькой на этом пути.

Несмотря на весь пафос этой речи и даже некоторую попытку старшего наставника Коупа придать ей искренность, фальшь всего этого было сложно не почувствовать. Что могло быть лицемернее, чем вещание перед жителям одного из низовых уровней башни о всеобщем благе и равенстве толстомордым, лоснящимся жиром скотиной, что даже не удосужился убрать со своей рубашки остатки пищи?!

В какой-то момент эти причмокивающие губы в голове Зака почти полностью лишили речь старшего наставника всякого смысла, превратив ее в какие-то ошметки.

— … в течении всего цикла обучения под руководством уважаемого наставника-педагога Блетворта, — проявился первый связный обрывок речи. — … Все ваши достижения и проступки тщательно фиксировались в единой информационной базе Триума, чтобы в конечном итоге..., — потом за ним последовал второй отрывок. — … Поистине, это величайшее достижение нашего общества, превратившее Триум в тот благословенный мир, в котором мы и живем...

Систем индексов, лежащая в основе мира Триума, действительно, была гениальным изобретением, которое, как почти все в их обществе, приписывалось легендарному Илону Маску. В канонической истории, о которой им рассказывали на специальных занятиях, именно отец-основатель объявлялся автором самой первой концепции индексов социальной значимости. Однако, дед однажды проговорился, что не верит в это. «Такое мог придумать и, главное, воплотить в жизнь, лишь настоящий фантазер и мечтатель, помешавшийся на математике, внучок, — проговорил тогда его дед, задумавшись. — А Маск, насколько я знаю, если был когда-то мечтателем, то весь вышел… Он выдающийся инженер и бизнесмен. Это абсолютно точно и в этом нет никаких сомнений! Но создать это ему явно было не под силу...».

В основе всей этой концепции индексов лежала идея гармонии, которую люди попытались описать в алгебраических, а потом и в инженерных терминах и символах. Именно оценка людей, их знаний, умений и навыков в виде некого интегрального показателя, который складывался из множества независимых друг от друга параметров с помощью системы искусственного интеллекта, должна была позволить, по мнению гениального создателя системы, приблизить ту самую гармонию, о которой веками мечтало человечество.

Однако, воплотить эту систему в реальность удалось лишь в условиях Триума — замкнутого мира, практически каждая клеточка которого 24 часа в сутки должна была находиться под прицелом миллионов видеокамер и разнообразных датчиков. Каждое действие жителей здесь оценивалось сотнями разнообразных программ, а каждое достижение или поступок моментально оказывал влияние на его индекс социальной значимости.

Другая же идея, сделавшая систему индексов эффективно работающей, состояла в том, что в замкнутом обществе при ограниченном количестве ресурсов некоторые умения, знания и навыки должны быть более значимы, чем иные. В соответствие с этим, опытному инженеру искусственный интеллект автоматически по более высокой ставке регулярно перерассчитывал индекс чем, например, обычному диспетчеру.

— Теперь же приступим! — повысил голос Коуп.

Зак вздрогнул. Согнав пелену с глаз, он снова стал нормально видеть и слышать.

— Руфус Дорети, подойди и из рук своего наставника-педагога получи свой первый персональный коммуникатор (перс-комм), который откроет перед тобой окно в мир новых возможностей, — в середине учащихся резко вскочил длинный и нескладный подросток. — Индекс социальной значимости 33 единицы.

Гул зависти прошелестел по модулю. Перешагнув рубеж в тридцать единиц, парнишка сразу же оказался в той когорте счастливчиков, которые могли претендовать на «нормальную», не в утилизационном цехе или в белковом инкубаторе, работу. Более того, именно «тридцатка» имел легальную возможность подать заявку на заключение брака, которую скорее всего рассмотрят положительно. При некотором везении и энергичности можно было даже выхлопотать разрешение на рождение ребенка...

«Двадцатке», а уже тем более «десятке», все это даже и не снилось! Удел тех, чей индекс социальной значимости не превышал 24 — 25 единиц, это прозябание на самых нижних уровнях Триума и работа лишь на «грязных» и опасных производствах. О брачном партнере и потомстве для них даже не чего было говорить. Для этой категории своих граждан Триум официально продвигал сеть специализированных центров развлечения, в которых можно было удовлетворить самые разные свои потребности...

— Карэн Идоровски, — прозвучало с экрана следующее имя и с места встала невысокая худая девчушка с неприятным нескладным лицом. — Индекс социальной значимости 23 единицы, — с каменным лицом она прошла мимо всех и молча застегнула перс-комм у себя на руке, после чего с такой же миной на лице прошествовал обратно на месте.

Класс тоже молчал. Жизнь в 324-ом уровне, пусть и была чуть лучше чем в тех, что расположены ниже, но все всё прекрасно понимали... Женская «двадцатка» Карэн, по-хорошему, это прямой путь в тот самый центр развлечений. Однако, сама она, по-всей видимости, знала и другое: если «двадцатка» молода и не капризна, то ее жизни могли бы позавидовать и некоторые «тридцатки»... По крайней мере некоторое время.

— Рикард Воронов, — старший наставник снова причмокнул губами, отчего «Воронов» превратилось в «Оронов», но на это уже никто не обратил никакого внимания. — Индекс социальной значимости 14 единиц.

Вставший с места крепкий паренек криво улыбнулся, услышав свои цифры. Он неторопливой развязной походкой прошел к Блетворту и взял протянутый им перс-комм. После это, покрутив его несколько секунд на рук, одел прес-комм на манер кастета.

«Ворон, похоже, уже точно знает, куда пойдет и чем будет заниматься, — подумал Зак, следя за Вороновым. — Хотя чего тут гадать? «Десятке» светит лишь одна дорога — вниз... А там либо в шахтеры и суточным сменами не вылезать из глубинного скафа либо в уличные сквады бандитов».

— Захария Мелоун, — Зак даже не услышал свое имя, он скорее почувствовал, как в модуле установилась мертвая тишина. — Мелоун! — еще раз повторил его имя Кроуп, видя, что никто не встал. — Индекс социальной значимости..., — тут он вдруг замолчал, мгновенно поднимая градус напряжения в модуле. — Значимости... э-э-э..., — несколько раз старший наставник поднимал глаза и всматривался в учащихся, словно там пытался найти ответ на какой-то мучивший его вопрос. — Э-э 46 единиц!

В какой-то момент напряжение достигло максимум. Оно чувствовалось физически словно проскальзывающие в огромном трансформаторе разряды.

— 46 единиц..., — почему-то еще раз Коуп повторил эту гигантскую цифру. — …

«Сороковка» для простых жителей Триума с уровней нижней границы (то есть со всех уровне, находящихся ниже трехсотого) была не просто некими абстрактными цифрами индекса социальной значимости. Это был самый настоящий билет вверх! И здесь не подразумевалось движение верх по карьерной лестнице. Нет! Это было физическое движение вверх! Все жители с индексом социальной значимости, превышающим сорок единиц, автоматически получали право на переселение в любой из уровней средней границы (от трехсотого и до сто пятидесятого)! Для сидевших в этом модуле «сороковка» была настоящим пропуском в рай … или страшным бельмом, который буквально кричал об их собственной неполноценности!

Зак в полной тишине взял прес-комм, автоматически отметив потрепанный вид коммуникатора. Дальнейшее, он уже помнил слабо… Его все же накрыло; смерть единственного ему близкого человека Подросток что-то говорил… Вроде бы смеялся, потом плакал… Кажется куда-то бежал…

— Дом…, — Зак очнулся, когда стоял перед дверью своего дома. — Дедушка…, — пробормотал мальчик, смотря на мигающий красным огонек. — …

Ему вдруг до боли захотелось оказаться дома, чтобы увидеть привычную обстановку, знакомые с рождения вещи.

— Деда…, — шептал он, а его руки словно независимо от него порхали над идентификатором модуля. — …

Идентификатор несколько раз обиженно просигналил, когда действия юного хакера оказались слишком неосторожными и наглыми. Но что мог противопоставить самый обычный электронный СТРАЖ, пусть и в привилегированной версии, Заку, который чуть ли не с четырех лет буквально спал в обнимку с планшетом управления производственного комплекса целого уровня? Идентификатор еще несколько раз гугкнул и … сдался.

Оказавшись внутри жилого модуля, Зак сел на так и не убранную кровать. Он сидел в полумраке и просто молчал, вспоминая недавние события.

Через некоторое время подросток вытащил планшет и стал бездумно ковыряться в нем, надеясь, что хоть это его отвлечет от дикой горечи в душе.

— Хм… Что это еще такое? — в какой-то момент его взгляд приковал странный файл, которого еще вчера ночью в планшете просто не было. — Странно. Очень странно…

Внутри файла была какая-то бессмыслица, которую он раскусил почти сразу и вывел на экран первоначальный текст. Едва Зак начал читать, как слезы у него начали течь сами собой.

— Ну, что маленький негодник, — слова начали расплываться и он с трудом читал это последнее послание деда. — Смог все-таки прочитать это?! Молодец! Скорее всего, когда ты дочитаешь мое письмо, ты будешь меня проклинать за то, что привычного тебе мира уже больше не существует. Я заранее прошу у тебя прощения за это, но по-другому ни я … ни твои родители тоже… просто не могли поступить…, — Зак плакал и ни как не мог остановиться. — Запомни все, что ты здесь увидишь… Триум совсем не тот, чем кажется! Все, что ты знаешь о нем, это ложь! Внук, я не могу сказать тебе больше… Остальное ты узнаешь сам. Я уверен, ты сможешь это сделать.

2

Башня-небоскреб корпорации «Промышленные системы».

324-ый уровень.

Производственный сектор.

Первое что сделал Зак, когда проснулся на следующее утро, это сразу же, собрав кое-что из своих вещей, выбрался из модуля и восстановил систему блокировки на идентификаторе входа, как было и раньше. Даже спросонья он прекрасно понимал, что такие вещи с безами просто так не проходят.

— Проклятье, — на перс-коммм уже шел первый суточный период, и почти истекло время, выделенное ему для регистрации в службе социального контроля. — Еще к безам зайти надо…

Паренек тут же сорвался с места и понесся по тоннелям к центральному офису социального контроля, который располагался в социальном секторе, рядом со школьным блоком.

— Успел, вроде, — запыхавшийся Зак, чуть не впечатался в дверные панели офиса. — …

Мимо него, опустив голову, прошел невысокий паренек, в котором Зак узнал одного из своих одноклассников — Манфреда или Мани, как его называли. Он уже открыл рот, чтобы окликнуть его, как тот поднял голову... Боже, что у него было за лицо! Толстяк Мани с вечно пухлыми щеками из-за непомерного количества пожираемых Био-пончиков выглядел настоящим мертвецом — темные, почти черные мешки под глазами, проваленные щеки, красные глаза.

— Переработка... Переработка..., — бормотал тот, ни чего не видя перед собой. — Переработка белка... Рабочий..., — толстяк тряс руками перед собой, словно пытался что-то кому-то доказать или объяснить. — Индекс... Же... Вот...

Зак сглотнул возникший в горле ком. Направление в центр по переработке белка — это, конечно, не приговор, но уж точно явное падение на десяток жилых уровней вниз. «Как же так? — парень не мог понять. — У него же башка-то варила и … здорово варила. Ему же прямая дорога наверх».

В этот момент из-за спины вдруг раздался холодный неприятный голос.

— Не стоим, заходим, мистер Мелоун, — перс-комм тихо мяукнул, сигнализируя о работе сканера службы социально контроля, который начал считывать информацию. — Я вижу, вы особо не торопились. Странно, а вот другие уже давно побывали у нас.

Офицер службы, высокий худой мужчины с залысинами на голове перевел взгляд с него на управляющую панель, где начал что-то быстро стучать пальцами.

— У вас очень высокий индекс, мистер Мелоун, — офицер будто нехотя раздвинул бледные губы в улыбке. — Поздравляю. Надеюсь, ваши способностями послужат на благо Триуму.

Он быстро открыл панель базы с данными лиц, которым был присвоен индекс социальной значимости за последние пол года, и, найдя фамилию «Мелоун», поставил на ней идентификационный маячок. В этой процедуре не было ничего противозаконного. Отслеживанием жителей с высоким индексом занимались практически все службы Триума, вносившие этих граждан в особую категорию.

— Ваше направление отправлено на перс-комм, — наконец, после продолжительных манипуляций с управляющей панелью, проговорил офицер. — Ознакомитесь, позднее. Уведомляю вас, что жилой блок, в котором вы проживали до настоящего времени, для вас не доступен.

Стоявший все это время Зак, с трудом давил в себе слезы. Тяжелый коктейль из обиды, злости и горечи буквально душил его, не давая ему свободно вздохнуть.

Только теперь, выслушав холодный слова офицера службы социального контроля, он почувствовал, что стал по настоящему одинок. «Никого... У меня больше никого нет... Дедушка..., — все-таки расплакался он. — Больше никого». Подумав о деде, Зак тут же вспомнил и о своем желании помочь безам в поимке его убийцы, что почти мгновенно высушило его слезы.

— Во всем разберусь. Вот только устроюсь и разберусь, — его перс-комм непрерывно вибрировал, намекая о полученном сообщении с высоким приоритетом. — Обязательно разберусь...

На небольшом мониторе нарукавного устройства высветилось несколько предложений — НАПРАВЛЕНИЕ. ПРОИЗВОДСТВЕННЫЙ КОМПЛЕКС ПО ПРОИЗВОДСТВУ РЕСПИРАТОРОВ ДЛЯ ГИДРОКОСТЮМОВ 324-ГО УРОВНЯ. ОТМЕТИТЬСЯ В ИНФОРМАЦИОННОЙ СИСТЕМЕ ПО ПРИБЫТИЮ. Напротив этого высветился яркий индикатор цифрового отсчета.

Зак несколько секунд смотрел на дергающиеся цифры убывающего времени, которое в его мире тотальной рациональности и экономии, было очень ценным ресурсом. Потом, тяжело вздохнув, поплелся в сторону производственной зоны, куда каждое утро много лет подряд уходил его дед.

В месте назначения все оказалось еще более формально и холодно. Еще за несколько сот метров до центральных ворот с гигантским слоганом «Мы работаем, чтобы вы дышали» его перс-комм начал пищать почти непрерывно. Охранные сканеры в этой части уровня работали в максимальном «параноидальном» уровне, отслеживая сотни параметров каждого из нарушивших зону безопасности — личные данные с перс-кома, физические данные тела и т. д.

— Как вообще к деду эти уроды смогли подобраться? — недоуменно пробормотал Зак, наблюдая быструю активацию здоровенных раструбов парализаторов, встроенных в стены; они словно хищные змеи на какое-то мгновение выглянули из своего укрытия и сразу же спрятались обратно, караулить другую жертву. — Тут же и мышь не проскочит...

Едва он пересек зон комплекса, как на его перс-комм пришло очередное сообщение — НАПРАВЛЕНИЕ. УРОВЕНЬ «В». СЕКТОР 12. МАСТЕР ИСПЫТАТЕЛЬНОЙ ЛАБОРАТОРИИ КОМПЛЕКТОВ ПОДВОДНОГО СНАРЯЖЕНИЯ ШИЙОДА ЧИ.

Зак еще с десяток минут плутал по огромному комплексу, пересекая лестницу за лестнице, как наконец оказался перед нужной дверной панелью. За скользнувший вверх дверной панелью он неожиданно столкнулся с невысоким и каким-то суетливым старичком в засаленном, но при это поразительно технологически выглядевшем комбезе.

— А…, младший Мелоун, — мастер испытательной лаборатории комплектов подводного снаряжения, мистер Чи, прищурил и без того узкие глаза. — Все-таки к нам…

Что он этим хотел сказать, Заку было непонятно, но он на всякий случай кивнул головой.

— Дед твой кремень настоящий был, — задумчиво произнес старик, продолжая разглядывать подростка. — Без него будет трудно…Но вот если ты в него…, — мистер Чи сделал паузу, переводя взгляд на какой-то странный человекоподобный костюм на своем столе. — То может все и сладиться… Меня можешь звать мастер.

Он снова перевел взгляд снова на Зака, точнее на его перс-комм.

— По комму (мистер Чи никогда себя особо не утруждал запоминанием и произнесением сложных , а уж тем боле длинных названий разных устройств) скинули, что здоровье у тебя в порядке, — Зак опять молча кивнул. — Это хорошо, — старикашка загадочно потер руки друг о друга. — А то что-то в последнее время к нам одни доходяги приходят. У одного дыхалка слабая, у второй зрение … Очень хорошо! Допуск у тебя оформлен? Проверим…

Он что-то прокрутил на своем перс-комме и после этого удовлетворенно хмыкнул.

— Смотри-ка, сразу третий зеленый дали. Обычно, их хватает только на четвертый оранжевый… А-а-а…, — буквально через мгновение протянул старик, увидев что-то еще. — Индекс у тебя какой… Понятно. Хотят тебя здесь оставить... Так что смотри, парень, будет кто подкатывать из местной администрации и подсовывать какие бумажки, не вздумай ничего подписывать, — мистер Чи заговорщически понизил голос. — У нас здесь ушлые есть... Тебе же прямая дорога наверх. Нечего гнить в нашем болоте. Понял? Внимательно смотри, куда ставишь свою закорючку... А то любят тут некоторые, — он многозначительно кивнул головой в сторону. — Трудовой контракт по форме «С» подбросить. Вдруг, подпишет, кто... Много у нас тут ребят так погорело, — Зак ни как не мог понять к чему клонит старик, что, видимо, отразилось и в его взгляде. — Эх, пацан! Контракт по форме «С» — это по форме и по сути кабальное обязательство работать на корпорацию без возможности выбора места этой самой работы, словом уровня.

До Зака начинало доходить, в какую неприятность по незнанию он мог вляпаться.

— Вам-то в школе наверное настоящую сказку рассказывали. Мол, высокий индекс социальной значимости — это гарантия вашего дальнейшего благополучия. Вы свободно можете выбрать для свой жизни любой уровень из средней, а при должном усердии может и из первой зоны Триума, — мистер Чи невесело усмехнулся. — Так-то оно так... Препятствий никто особых не чинит. Но тогда бы ниже трехсотого уровня вообще бы одни дебилы остались. Ха-ха-ха! — рассмеялся старик своему же собственному выводу. — Поэтому, есть негласное распоряжение корпорации всеми правдами и неправдами навязывать молодежи с высоким индексом значимости такую вот хреновину...

Тут старик с кряхтением встал и, подхватив со стола странный комбез, более или менее державший человекообразную форму, кинул его Заку.

— Что это, мастер? — парень с удивлением рассматривал удивительный материал, напоминавший одновременно и губчатую и чешуйчатую поверхность.

— Внимательнее смотри... Ха-ха-ха, чай через час пригодиться, — проскрипел мистер Чи — Это универсальный скаф нашей последней разработки, предназначенный для длительных работ на глубине... а возможно, — старик тяжело вздохнул. — И в космосе... Бери его с собой. Сейчас спустимся к шлюзам и проведем пару тестов.

Мастер повернулся и пошел в сторону большой массивной двери. Следом за ним двинулся и Зак, сложивший скаф в специальный контейнер.

— Я только загляну в кабинет твоего деда, — проговорил старик перед дверью, на которой еще висела светлая табличка с инициалами и фамилией — «Т.Д. Мелоун». — Хм... Бывший кабинет

Он махнул своим коммуникатором рядом с сенсорной панелью и тут же раздался щелчок. Дверь с шипением поползла в сторону, открывая вид на небольшое помещение.

— Э-э, — Зак не мог не зайти следом же; ему адски хотелось увидеть в каком месте его дед проводил столько времени последние годы. — Мастер?

Едва парень перешагнул порог, как оказался посреди ужасного беспорядка. Прямо под его ногами валялись какие-то бумажные и пластиковые листки с чертежам, формулами и записями, растоптанный в куски небольшой тубус для хранения бумаг. Еще хуже выглядел широкий стол, стоявший в углу помещения. На первый взгляд, вообще, могло показаться, что его кто-то безуспешно пытался разломать. Часть его боковых панелей была просто расколота, открывая вид на внутренние полки.

— Это все безы, — видя ошарашенного всем этим Зака, дед которого категорически не терпел беспорядка. — Говорят, искали что-то... Все тут переворошили. И у меня были, — старик забрал со стола массивный пластиковый бокс с предостерегающими надписями по бокам. — …

Машинально кивнув на эти слова, Зак опустил взгляд на небольшой макет их планеты с едва заметной надписью внизу сувенира. Он наклонился и прочитал — «Мистеру Мелоуну от Мардж».

Мистер Чи же уже в нетерпении выталкивал парня из кабинета.

— Мастер Чи, — по дороге к специальному магистральному лифту, который в отличие от остальных мог двигаться не на несколько десятков, а на сотни уровне в обе сторону, он все же не удержался и спросил. — А Мардж это кто?

Палец старика, тянувшийся было к идентификационному устройству управления магистральным лифтом, замер. Сам же он вдруг резко развернулся и внимательно вонзился взглядом в Зака.

— Мардж?! — переспросил старик. — Откуда ты о ней знаешь?

— Я..., — испугавшийся такой реакции Зак, аж заикаться начал. — Я, мастер Чи, на столе в кабинете у деда на сувенире прочитал это имя.

— Черт, что это я?! — чертыхнулся тот и понизив голос проговорил. — Извини, что напугал... Просто, безы вчера всю душу вынули, — он криво улыбнулся. — Как раз про Магарет и спрашивали. Я вот чуть и не сорвался... Это знакомая твоих родителей — папы с мамой, — Зак оторопело слушал. — Ее зовут Маргарет Донелли. Мистер Мелоун в последние дни что-то часто с ней встречался. И вчера рано утром она тоже приходила.

Лифт в этот момент остановился на их уровне. Тут же красным требовательно загорелся сенсор. Пользование магистральным лифтом, дававшим возможность попасть на другие более привилегированные уровни, строго отслеживалось службой безопасности, которой была введена специальная система допусков.

— Ладно, хватит этих..., — мистер Чи незаметно покачал головой. — Разговоров. Прислоняй сюда свой комм, чтобы считали твой уровень допуска, — парень вытянул руку к сенсору. — Хорошо. Сейчас начнем опускаться... Ты хоть раз наружу выходил-то?

Парень отрицательно покачал головой. Его в этот момент поразил даже не сам вопрос, а скорее тот, которым он был задан. Мастер спросил его совершенно обыденно и естественно, словно для выхода во внешнюю зону башен Триума было достаточно просто открыть дверь жилого блока и не нужно было оформлять специальный допуск. «Наружу..., — усмехнулся про себя Зак. — Наружу... Тут за стены жилой и школьной зоны-то редко выходил... А дед ведь как-то обещал свозить на другой уровень».

Старик понимающе подмигнул. В Триуме редко кто мог и соответственно имел право свободно перемешаться между уровнями, а уже тем более выходить во внешнюю среду. Едва ли двадцатая часть жителей 324-го уровня хоть раз в жизни перемещалась наверх или вниз, а уж чтобы выйти наружу и подышать воздухом новой планеты разговор могли вести лишь 100 или 200 человек.

— Ты не бойся. Мы конечно не на воздух выходим, — парень чуть напрягся. — А под воду... Там все просто. Главное, следить за индикатором заряда питания, — тут мистер Чи уважительно постучал по тому самому пластиковому боксу, который он захватил из кабинета. — И еще..., — он подошел к Заку. — Ты новенький у нас, поэтому внимание к тебе будет особое. При каждом выходе во внешнюю среду по протоколу корпорации нас обязан сопровождать инспектор по защите биоресурсов. Будь с ним по-осторожнее! Сегодня Мак Фарен должен быть. Тот еще тип... О... Кажется, почти на месте.

На мониторе отразилас цифра четыреста (400-ый уровень) и внутри лифта раздался мелодичный звук, предупреждающий об остановке. Через несколько мгновений дверные панели магистрального лифта провалились в сторону и оба пассажира вышли в огромное помещение с равномерно расположенными титаническими колоннами.

— О! Новое мясо! — с веселым воплем к ним подлетел какой-то развязный тип, уже облаченный в новый испытательный скаф. — Мастер, кого это ты к нам притащил? — говоривший был с ярко-рыжими волосами и со множеством веснушек, раскиданных по всему лицу. — Пацан совсем! Куда ему к нам?! — на лице парня появилось совершено искреннее беспокойство. — Или он ничего не знает? Мастер Чи, вы что ему ничего не рассказали? — Зак с неподдельным интересом уставился на разбитного парня. — Ни про смерть от декомпрессии? Ни про хреновые резиновые прокладки в новых респираторах? — перечислял он все новые и новые опасности, ловя эмоции на лице Зака. — Ни даже про морского дьявола?

Лицо мистера Чи тут же скривилось словно ему пришлось попробовать незрелый лимон.

— Заткнись! — вдруг в спину балаболу прилетел резкий словно удар ножом окрик. — Сколько раз тебе было сказано, прекратить свои россказни! — со стороны сложенного у дальней стены оборудования приближался высокий мужчина с каким-то оружием на груди. — Делаю тебе последнее предупреждение, мистер Забельски, — замолчавший парень при этих словах начал сереть лицом. — Понял?

Зак в данную секунду мог бы поклясться, что у мужчины было самое настоящее боевое оружие. Благодаря деду, имевшему право, как особо ценный специалист, на боевое оружие, он более или менее разбирался в оружие. По крайней мере, Зак мог различить парализаторы у безов с их жилого уровня и укороченную автоматическую винтовку со специальными патронами.

— Мистер Мелоун, — мужчина подошел к Заку вплотную и стал внимательно его рассматривать, словно запоминал черты его лица. — Я, Мак Фарен, инспектор по защите биосферы корпорации. Вам оформлен допуск — третий зеленый. Выход во внешнюю среды разрешен, — он мельком смотрел на свой перс-комм. — Вы у нас первый раз осуществляете выход и специально для вас разъясняю правила поведения.

За его спиной в этот момент начали открываться огромные гермодвери — шлюза, за которыми показалось просторное помещение и еще одни точно такие же двери.

— Вы меня слушаете, мистер Мелоун? Согласно Единому протоколу директората корпораций Триума №187-джей «О мерах защите биосферы внешней среды» любые перемещения за пределами жилых уровней башен Триума осуществляются только в присутствии инспектора, — инспектор Фарен многозначительно постучал по символу на своем плече. — Вы обязаны подчинятся всем моим приказам. В случае неподчинения я обладаю полномочиями открывать огонь на поражение. Вся информация о внешней среде, которую вы получите в ходе выходов, является собственностью корпораций Триума и не подлежит разглашению. Всю остальную информацию, связанную с техникой безопасности и содержание задания, вы получите от мистера Забельски!

Зака хватило лишь на то, чтобы кивнуть головой. Больно уж грозным выглядел инспектор Фарен в своем массивном скафе и с футуристически выглядящим оружием.

— Пошли, со мной, — тут же Зака подхватил тот самый рыжий паренек, которого недавно отчитал Фарен. — Ну и как, грозен наш дьявол?! — тихо спросил он, ухмыляясь при этом. — Ничего, не дрейфь! Нормальный он мужик... Слышал, мистер Мелоун был твоим дедом? — рыжий тататорил, не давай даже вставить слово. — Да-уж, жалко его... Кстати, Бивис меня зовут.

Почти час паренек вдалбливал Заку кучу всяких правил поведения под водой — про особенности передвижения, способах связи между собой, наиболее распространенных проблемах со скафом.

— Ты это-э... рассказывал тогда о каком-то морском дьяволе..., — Зак спросил парня перед герметизацией шлюза, когда инспектор и еще один член испытательной команды стояли у дальней стены и что-то рассматривали в небольшой иллюминатор. — Правда … или так языком трепал?

Тот в ответ самодовольно надулся и сразу же, бросив быстрый взгляд на занятого инспектора, сделал заговорщический вид.

— Ничего я не трепал, Зак. Хочешь верь или не верь, но за стенам и шлюза творятся странные вещи и нам не разрешают о них рассказывать..., — он наклонился к нему ближе. — Один раз я в глубине какие-то огни видел. Представляешь? Какие здесь могут быть огни? Откуда? В зоне этих шлюзовых ворот работает только наша группа... Другой раз мой локатор что-то странное засек. Я тогда от нашего квадрата отклонился и …

В этот момент сработал неприятный сигнал и, с миганием красных ламп, началась процедура герметизации их шлюза.

— Забельский, твою мать, хватит болтать! — тут же заорал на них инспектор Фарен, увидев обоих без шлемов. — Приготовиться! И запомните, вашу мать, эфир не засорять! Ваша работа провести тест-краш новых скафов... вот этим и занимайтесь!

После этих слов Зак зафиксировал полупрозрачный шлем, напоминающий чуть вытянутое яйцо. Если честно, то в эти мгновения, он совсем не думал о совсем недавно погибшем деде, вскрывшихся тайнах в его последних днях жизни и многих других загадках последних часов. Сейчас его целиком и полностью захватил предстоящий выход во внешнюю среду.

Начавшая поступать из специальных отверстий вода довольно быстро заполнила шлюх, выравнивая давление со внешней средой. Еще чрезе пару минут Зак увидел, как поползла верх гермодверь. Многотонная махина с шипами, выходящими из пазов, двигалась величественно, по-королевски, открывая для них новый мир — мир их новой планеты...

— ..., — Зак тихо что-то, выходя вслед за остальными наружу. — ...

Вперед него три человеческие фигуры медленно исчезали в темно-синей толще воды, которую время от времени словно ножом рассекали мощные лучи прожекторов. Зак поторопился за ними, но мешало сопротивление воды, отчего его движения были чуть замедленными и неуклюжими.

— Мистер Мелоун, хватит там возиться! — вдруг включился внутренний микрофон. — Приступайте к выполнению тестов! Ваш сектор эйч-4... Ш-ш-ш-ш-ш.

Зак активировал встроенный в скаф навигатор с виртуальной 3D координатной сеткой, которые в том числе тоже нужно было протестировать. Его квадрат был самый северный, примерно в метрах двухсот от шлюза.

— Хорошо, — сам себе пробормотал паренек и пошел, загребая руками словно веслами. — Посмотрим, что тут...

По дороге он смотрел то по сторонам (но вокруг было мытное темно-синее пространство, с ограниченной видимостью), то под ноги. Пытался рассматривать попадающие в мелком светлом песке булыжники. Однако, все это никак не могло отвлечь его от какого-то беспокойства в душе. То восторженное, торжественное чувство, с которым он стоял перед открывающимся шлюзом, уже давно прошло, уступив место необъяснимой тревоге.

— Все хорошо. Все хорошо, Зак, — каждый новый шаг в этом практически чернильном мареве еще сильнее усиливал его беспокойство, причин которому он не видел. — Не волнуйся, парень! Это всего лишь вода! — ему начинало казаться, что вокруг него помимо воды есть и еще что-то. — Спокойно, Зак!

Микрофон вдруг снова включился.

— Мелоун, ты на месте?! Ш-ш-ш-ш-ш-ш. Локатор что-то барахлит, — голос инспектора Фарена время от времени пропадал. — Твой датчик не виден! Мелоун, черт тебя дери?! Ты уже полчаса молчишь! Отвечай!

Остановившийся от неожиданности Зак пытался ответить, но сигнал ни как не проходил.

— Я почти на месте... Прием! Система показывает, что нет соединения..., — панель управления связью и жизнеобеспечением, выведенная на прозрачной части шлема, сбоила; перед глазами парня то выстраивались стройные системы индикаторов и цифр, то это все снова превращалось в беспорядочную кучу разрозненного мусора. — Вот же повезло..., — шептал он, чувствуя, что начинает паниковать. — Если откажет и работа компрессора, то мне каюк! Надо срочно назад...

Он приподнял руку ближе к шлемы, но к своему ужасу вместо световой виртуальной карты, вступающей из навигатора, увидел лишь темное, как и все здесь, пятно. Похоже, навигатор тоже накрылся.

— А вот теперь точно все! — в это мгновение Зак увидел, как тухнет пульсирующий огонек индикатора заряда питания скафа. — Боже..., — практически сразу же начала отключаться система сервоприводов скафа, делавших движение достаточно комфортным даже на такой глубине. — …

Дикий страх охватил парня, отчетливо почувствовавшего, что эти минуты могут быть последними в его жизни. И он рванулся бежать... По крайней мере Зак попытался.

— Прием! Слышит меня кто-нибудь?! — тяжелый башмаки буквально вскапывали песок, оставляя позади него глубокие и сразу же оплывающие следы. — У меня все отказало! — из-за недостатка энергии скаф постепенно начинал «костенеть», резервируя ее для поддержания работы системы жизнеобеспечения. — Ничего не работает! Эй!

Каждое новое движение давалось ему все тяжелее и тяжелее и это еще больше усиливало в панику. Он задыхался. Перед глазами плыли круги.

— Хр-р-р-р-р, — из легких шел лишь невнятный хрип, заглушавший все остальные звуки. — Хр-р-р-р-р.

В конце концов, одна из его ног подвернулась, и парнишка в окончательно заблокировавшимся скафе потерял равновесия. Небольшая фигурка несколько перекувыркнулась и в темном мареве мутной воды полетела куда-то вниз, в глубину.

— Хр-хр-хр-хр, — последние крохи энергии утекали из накопителей в систему жизнеобеспечения, заставляя работать компрессор. — Хр-р-р-р-р.

Едва кувыркание прекратилось, и голова Зака от удара обо что-то очень твердое перестала гудеть, он открыл глаза. В свете от тусклого фонаря, встроенного у него на груди, было видно лишь что-то большое, очень большое, возвышавшееся прямо перед его носом.

Размеры его поражали. В высоту эта громадина, явно сделанная из металла, была не меньше двадцати — тридцати метров. Конец же этого объекта вытянутой сигарообразной формы терялся в мутном пространстве. На самом его верху был едва различим странный заоваленный горб.

По его поверхности шли геометрически правильные швы, словно от давно заживших шрамов. Однако в одном месте швы расходились и превращались в огромную дыру, с рваными краями.

— Хр-р-р-р-р-р, — сквозь кроваво-синее марево перед глазами Зака начала мелькать какая-то фигура — что-то черное и гибкое. — Хр-р-р-р-р-р.

Он отчётливо чувствовал, как его начинают переворачивать и куда-то тащить. По мере того, как подросток удалялся все дальше и дальше, контуры этого странного объекта становились все более расплывчатыми. Длинная сигара с необычным горбом-наростом на верху постепенно растворялась в мутной воде.

… Зак потерял сознание и уже не видел, как тащившая его плотная фигура в черном гидрокостюме, до боли напоминающем его собственный, вдруг резко остановилась и начала ковыряться в своем набедренном контейнере. Пловец вытащил небольшой, с кулак, предмет с голубоватым мигающим огоньком и установил его взамен сдохшего источника энергии Зака, и тут же исчез в толще воды.

— Зак! Ты слышишь меня? Мистер Мелоун?! — подросток с трудом открыл глаза и сразу же чуть слышно застонал от невыносимой жгущей боли в груди. — Зак?! Чертов мальчишка?! Где же он? Забельский, я же тебе говорил, сукин ты сын, присматривать за пацаном! — его микрофон буквально разрывался от орущих голосов. — Ты глухой?! Это уже второе нарушение! Слышишь меня?! Да, мистер Фарен… Извините, такого больше не повториться…

Мальчик сразу же бросил взгляд на внутренний дисплей скафандра. Кругом ровно горели зеленые огоньки. Системы жизнеобеспечения и движения, энергия — все было в абсолютном порядке.

Вдруг что-то сильно ударило его по спине.

— Маленький гаденыш! — перед развернувшимся Заком возникло злое лицо Забельского в ярко подсвеченном скафандре. — Совсем охренел?! Подставить меня решил перед Фареном?!

— Хватит! Хватит! — между ними возник третий — инспектор, крепко схвативший Зака за плечо. — Всем возвращаться! А вам, мистер Мелоун, придется ответить на несколько вопросов...

Включив роторные движители в заспинных рюкзаках пловцы, разрезая муть, заскользили обратно, к шлюзу. Сама дорога заняла около двадцати минут, по истечению которых вся группа оказалась на базовом этаже одной из башен Триума.

Пока мистер Фарен «вынимал душу» из Бивиса, выясняя почему он оставил нового члена команды одного, мастер Чи не сводил странного взгляда с Зака. Наконец, тот не выдержал и спросил.

— Что?

— Знаешь, сынок..., — старик отвел взгляд. — Глубина очень непростая штука. Под водой бывает можно увидеть такое, что и не присниться во сне... Блуждающие огоньки, огромных существ, странные фигуры, — во время перечисления Чи снова вперил взгляд в подростка. — Мой тебе совет юный Мелоун, — он скосил глаза на Фарена, который, наконец, прекратил «песочить» Забельского и направлялся к ним. — Помалкивай обо всем, что видел за стенами шлюза …

Фарен был в полном подводном снаряжении. Лишь снятый шлем он оставил на стеллаже.

— И так... что произошло? — инспектор смотрел на Зака так, словно тот в чем-то был виновен, и это того откровенно пугало. — Рассказывайте.

— Э... Я начал задыхаться, — Зак решил твердо молчать обо всем, что он там видел, пока сам не разберется в этом. — Мне показалось, что у меня отказал источники питания скафа..., — изображать растерянность и страх ему удавалось мастерски, так как Зак и правда был растерян и испуган. — Мне стало очень страшно.

Инспектор же зашел ему за спину и, вынув источники питания из креплений на задней части скафа, несколько секунд внимательно его рассматривал.

— Он в полном порядке, мистер Мелоун, — снисходительно проговорил мистер Фарен, хлопая мальчика по полечу. — Кое-где еще даже следы силиконовой смазки сохранились. Только с хранилища видно... Запаниковали, значит? Бывает... Многие, кто выходит на глубину в первый раз паникуют. А кое-кто даже делают в штаны. Ха-ха-ха! — отсмеявшись, инспектор махнул рукой. — Хорошо, мистер Мелоун. Думаю, на сегодня вам хватит впечатлений. Отправляйтесь в выделенный вам жилой блок. Данные на вашем перс-комме.

Зак на это машинально кивнул. Ему, действительно, сейчас адски хотелось лишь одного — хоть где-то прикорнуть... Однако, лечь сразу ему не удалось по нескольким причинам. Во-первых, сам жилой блок оказался крошечным пеналом — метр в высоту, ширину и два метра в длину, в котором в добавок пахло каким едким химическим запахом. Во-вторых, планшет деда, который он вытащил из своей сумки с вещами.

— Дедушка..., — Зак сразу же открыл несколько совместных снимков, на которых они были вдвоем. — …

Около часа он так бесцельно рассматривал огромный архив фотографий, пока, наконец, совершенно случайно не наткнулся на странный файл среди их семейных фото.

— Что это у нас тут такое? — его удивило нахождение файла именно здесь; его дед был чертовски скрупулезным. — Хм.. Письмо какое-то, — скорее здесь был обрывок, да и то какой-то странный. — О! Знакомое имя.. Мардж.

В сохранившейся части письма видимо та самая Мардж рассказывала о каких-то агрегатах, для которых совершенно не было запасных частей и это совершенно тормозило весь проект (что за проект тоже было совершенно непонятно). В конце же содержалось несколько следующих очень странных фраз, которые зацепили Зака за живое. «... Мне все-таки удалось проникнуть в Утробу (три либо четыре уровня каждой из башен, в которых находились миллионы индивидуальных капсул гибернации). Представляете, мистер Мелоцн, я попала в это легендарное место, в котором наши предка провели все время полета с прародины... Я проверила ресурс одной из капсул. Вы не поверите! Он израсходован всего лишь на 14%. Тогда я проверила три следующих. Везде, мистер Мелоун, одно и тоже... Вы понимаете, что об этом говорил и ваш сын тогда, когда...».