|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
20.08.299 от З.Э.
Твердыня Ночи
Недели через две к нам наведался, да не с пустыми, естественно, руками, первый строитель Ярвик. Несмотря на полноту и не самый приятный нрав, бегал и руководил работами он живо, постоянно мотаясь от одного объекта строительства до другого. С собой он притащил бригаду строителей в десять рыл и подводу с продуктами.
Передав на словах приветы от Марша и Торна, он рассказал, что пришли вести о гибели Йорена — того вербовщика, с которым я приехал в Чёрный замок.
Я смутно припомнил обветренное лицо и чёрную бороду, но и только. В тот момент мысли мои занимал другой, более насущный вопрос.
Оглядев двор и зайдя внутрь донжона, Ярвик признал, что без дела мы не сидели. Ворота были поправлены и укреплены, двери поставлены, зал обзавёлся длинными столами и лавками. С правого боку прилепилась конюшня, а с левого — кухня, и было почти закончено восстановление кузни. Под казармы я определил второй этаж, а под арсенал — ту самую комнату, в которой находился проход в подземелья.
- Ну и что ты хочешь? - спросил Ярвик, почёсывая объёмистое пузо, когда мы вышли на свежий воздух.
- Хочу? - переспросил я. - Много что хочу. Но в первую очередь — нормальную лестницу на Стену.
Не знаю, был ли тут когда-нибудь подъёмник, но для обычного, пешего подъёма имелись ступени, вырубленные прямо во льду. После первого раза, когда я с грехом пополам добрался до верха, я зарёкся ими пользоваться. Убиться на них — плёвое дело.
Тогда, глянув вниз, я увидел лишь море леса, что давно подошёл вплотную к Стене. Разглядеть хоть что-то под этим ковром вечнозелёных крон было абсолютно нереально. Единственное, ради чего стоило выставлять дозорных на вершине, была возможность отслеживать попытки взобраться наверх с северной стороны. Одичалые любили поиграть в ледолазов, иногда целыми ватагами перелезая на Юг на заброшенных участках. Не все долезали, были, как я слышал, и сорвавшиеся. Но менее популярным от этого данный "вид спорта" не становился.
- Небыстрое дело, — окидывая прищуренным взглядом фронт работ, ответил первый строитель.
- А куда деваться...
Оставив Ярвика соображать, как, с технической точки зрения, лучше всего выполнить эту работу, я направился к скучающему подле повозки вознице. Запрыгнув к нему, скомандовал, показывая рукой направление:
- Правь вон туда, к Стене.
Там мы нашли вырубленную прямо в ледяной толще кладовую. Поставив крепкую дверь, стали использовать по прямому назначению. Там имелось две, условно говоря, камеры: ближняя, с высверленными воздуховодами, где температура была лишь чуть выше ноля, и дальняя, к которой вёл ход в десяток метров и где уже было как в морозилке, причём с приближением к середине Стены температура падала нелинейно, что наводило меня на мысль о близости к какому-то источнику низких температур.
Скинув плащ и засучив рукава, вдвоём с возницей мы быстро перегрузили припасы на место хранения. Он, правда, поглядывал на меня чуть с удивлением — я ведь, как-никак, числился местным командующим. Вот только в условиях крайне скудных людских ресурсов грязной и тяжёлой работой я занимался наравне со всеми. И спал в одном с ними помещении, и ел, само собой, из одного котла. Я просто не видел смысла назначать себе какие-то офицерские привилегии. Мой авторитет среди моих двенадцати дозорных был и без того непререкаемым.
Отправив повозку обратно — та с первым строителем и несколькими его людьми должна двигаться дальше, оставив только стройбригаду, — я, не торопясь, прогулочным шагом направился вдоль Стены, машинально ведя по шершавой поверхности кончиками пальцев. Ощущение лёгкого тепла, что она дарила при прикосновении, было приятным.
За две недели поисков никаких иных тайных помещений мы не нашли, хоть и облазили донжон и две полуразрушенные башни сверху донизу. Ни ходов наружу, ни библиотеки — ничего, что могло бы раскрыть секрет ледяной магии во мне.
Тоннель за Стену мы тоже проверили, но тот был наглухо забит щебнем, щедро политым водой и смёрзшимся до состояния скального массива. И всё же... что-то не давало мне покоя. Словно некое шестое чувство вещало, что я в упор не вижу простых вещей.
Тепло сменилось лёгким покалыванием, и я остановился, чтобы полюбоваться на место, которое мы обнаружили на второй день исследования крепости. Здесь под полуметровой толщей льда хорошо просматривалось искусно сделанное панно. Из белой древесины чародрева, примерно два на два метра размерами. На нём были на редкость тщательно вырезаны сцены битв дозорных со всякой нечистью. В слегка искажённых льдом картинках угадывались какие-то громадные — с человека размером — пауки, фигурки Иных, высокие — выше человека — вихты, что были показаны сплошной бесконечной массой до горизонта.
В процессе общего обсуждения мы сошлись на том, что это описание Долгой Ночи.
Подивившись хитроумию создателей, что запрятали её в лед, обеспечив таким образом сохранность на тысячи лет, оглядывая в который раз фигурки дозорных с поднятыми вверх мечами, я процитировал, вспомнив невольно, строки обета:
- Я — меч во тьме; я — дозорный на Стене...
А затем... отшатнулся назад в удивлении, отдёргивая руку, потому как, касаясь льда, я вдруг почувствовал лёгкую дрожь, словно панно попыталось сдвинуться с места. Неужто?..
Лихорадочно вспоминая, не читал ли где о подобном, я по-новому оглядывал деревянную панель, её размеры, место. Не укрылась от внимательного взгляда и тонкая вертикальная щель ровно посередине... Я-то, дурак, принял её изначально за стык досок, а это, похоже, та самая потайная дверь!
Оглядевшись, я не увидел вблизи посторонних, но всё же решил дальнейшее изучение отложить на более позднее время. Мои-то — могила, а вот строители не преминут разболтать о данной находке всем кому не лень слушать. Вот будто специально именно в день их приезда надо было обнаружиться этой двери!
Чертыхнувшись, я развернулся, направляясь обратно к донжону, дав себе слово, что вернусь ночью, когда все, кроме часовых, улягутся спать, и открою её. Обязательно. Главное — придумать, чем будет сподручнее долбить полметра льда.
* * *
21.08.299 от З.Э. После полуночи
Твердыня Ночи
С собой я всё-таки прихватил парочку людей поопытней. Бритта и Акерли — здоровенного парня, единственного выжившего из десятка щитоносцев при осаде Чёрного замка. С тяжёлым ростовым щитом он управлялся легко и непринуждённо, даже умудряясь им наносить удары. Остальные, конечно, тоже неплохо владели оружием, но эти двое были лучшими.
Разворашивать инвентарь строителей в поисках кирки или чего-нибудь подобного я не стал, решил обойтись собственными силами. Поплевав на ладони, достал топор и, взявшись поудобней за топорище, с хеканьем вонзил его в ледовый массив.
Рубил я не по-тупому, а с расчётом, под углом к поверхности. Рубанув с другой стороны под встречным углом, разом оторвал целый пласт льда. Добавившаяся силушка была добрым подспорьем, так что крошки и целые куски льда сыпались без остановки под частыми ударами.
Такими темпами до двери я добрался буквально через полчаса. Отбросив топор в сторону, остатки льда, чтобы ненароком не повредить дереву, я отбил руками. Ладонями стряхнув последние крошки, с удовлетворением оглядел дело рук своих.
Не прикрытая более ледяной толщей картина обрела чёткость и глубину. Оказалось, что каждая фигурка вырезана с потрясающей детализацией. Все эти чудища были как живые, а Иные оказались существами в каких-то угловатых, но, тем не менее, гармонично смотрящихся доспехах.
- Красиво... - негромко заметил Акерли, а Бритт добавил:
- Иные... Они действительно были совсем иными, нежели люди. Лучшего названия для них и не придумаешь.
Справившись с лёгким волнением, я толкнул дверь от себя. Безрезультатно. Надавил сильнее, но та даже не шелохнулась, производя впечатление монолита.
- Может все вместе? - предложил немолодой дозорный, но я отрицательно качнул головой, отходя на шаг назад. Вспомнив тот момент, когда почувствовал от двери дрожь даже там, под полуметровой толщей льда, я достал меч, и слова клятвы словно всплыли перед моим внутренним взором.
- Ночь собирается, и начинается мой дозор. Он не окончится до самой моей смерти...
При первых же звуках, стоило только моим губам произнести слово "ночь", как деревянные створки под треск крошащегося льда по краям дрогнули и медленно поползли в стороны, раскрываясь.
- ...Я отдаю свою жизнь и честь Ночному дозору в эту ночь и во все грядущие!
С последними словами обета двери закончили движение, открывая тёмный проход куда-то в толщу Стены.
- Холодно, — вдруг удивлённо произнёс Акерли.
Обернувшись, я посмотрел на ёжащегося здоровяка. Чувствовалось что-то, да... какое-то дуновение из прохода... Вот только я ощущал лишь лёгкий бриз, освежающий, словно в жаркий полдень, который, тем не менее, моих спутников пробирал до костей, судя по их нахохлившемуся виду.
Решительно шагнув в развёрстый зёв тоннеля, я не терпящим возражений тоном приказал обоим дернувшимся за мной братьям:
- Оставайтесь здесь. Похоже, дальше смогу пройти только я.
Возражать они и не подумали, с каким-то облегчением даже подавшись назад, подальше от испускающего ледяной холод прохода. А я, больше не оборачиваясь, зашагал вперёд.
На странное поведение факела, который в последний момент сунул мне Бритт, я обратил внимание уже после десятка сделанных шагов. Пламя его вдруг побледнело, затрепетало и с каждым следующим шагом начало всё стремительней уменьшаться в размерах. Ещё через десяток шагов оно, пустив тонкую струйку дыма, потухло окончательно, а затем — тут я даже замер на миг — смолистая головня просто покрылась изморозью.
Отбросив его в сторону, я осмотрел себя и увидел инистые разводы и на своём оружии, и на кольчуге с одеждой.
Несмотря на отсутствие у меня источника света, в тоннеле было не темно. То ли глаза привыкли, то ли ледяная толща и вправду испускала лёгкое голубоватое сияние, но себя и тоннель я видел отлично, продолжая неторопливо двигаться к эпицентру этого холода.
Сюрпризы меж тем и не думали заканчиваться. Сначала при неловком движении лопнул оружейный ремень, и ножны с простым длинным мечом, позаимствованным у парней, весело покатились по полу. Затем от удара кулаком по кольчуге, что, покрывшись изморозью, стала затруднять движение, в месте удара рассыпались, звеня, металлические кольца. А затем кожаный дублет, ставший жёстким, словно деревянным, в нескольких местах попросту лопнул, а на ногах растрескались сапоги.
"Это же сколько тут градусов ниже нуля?! - ужаснулся я. - Как я сам ещё двигаться могу?!"
Источник такого, поистине космического холода никак не мог иметь естественное, природное происхождение. А значит... магия? Пожалуй. Причём родственная моей собственной, раз уж я никакого дискомфорта не ощущаю.
Оглядев себя, я, не удержавшись, хмыкнул. В ошмётках кольчуги, в стоящей колом лопнувшей одежде и разваливающихся на ногах сапогах... да я вылитый шаромыжник.
С некоторым трудом достав меч из ножен под хруст образовавшегося на них снега, я полюбовался на расцветившие его узоры и из наполовину хулиганских, наполовину естествоиспытательских целей шваркнул клинком по ледяной стене.
Убедившись, что тот вновь, словно стеклянный, разлетелся на тысячу осколков, и стерев капельку крови с поцарапанной осколком щеки, я со вздохом отбросил ставшую бесполезной рукоять. Нет, тут явно нужно другое оружие... из другого материала.
Тоннель меж тем плавно завернул градусов на девяносто и пошёл под уклон вниз. Прикинув, что к чему, я решил, что нахожусь уже ниже земной поверхности и продолжаю спускаться. А затем свечение ледяных стен стало сильнее.
Я вышел в большую округлую пещеру, и первое же, что бросилось мне в глаза, вмиг заставило меня забыть обо всём остальном. В середине её, приковывая взгляд и заставляя восхищённо замереть, прямо из пола росла огромная друза нежно-голубого прозрачного минерала.
Оценив на глаз её поперечник — никак не меньше полуметра, — я, вспомнив геологию с первого курса института, опознал в конгломерате шестигранных призм аквамарин — разновидность благородного берилла. В это семейство также входят гелиодор и изумруд, вся разница в цвете обусловлена, насколько помню, примесями оксидов других металлов: у гелиодора вроде бы оксидом железа, а у изумруда — оксидом хрома. В общем, недешёвая штука, особенно такого размера. Аквамарин, кстати, голубоватый тоже из-за примеси железа, только с гелиодором у них валентность разная.
И мало того, что аквамарин этот просто неприличных размеров, так он ещё и светится изнутри тем самым голубоватым светом, что источали стенки тоннеля и пещеры. А затем, оторвав взгляд от друзы и посмотрев за неё, на противоположной стене я увидел четыре отблескивающих серым цепи толщиной в руку, к которым был прикован высохший и мумифицированный труп.
Уж насколько я стал человеком чёрствым и, прямо скажем, закалённым средневековой действительностью... но даже меня подобная смерть пробрала до печёнок. Видимых ран — я специально подошёл поближе — на теле не было, а значит, умирал он долго и мучительно. Смерть от холода я отмёл, иначе не имело никакого смысла приковывать его тут — он заледенел бы раньше, чем его дотащили до этой пещеры.
Я подошёл ещё ближе, стараясь заметить хоть что-то, что пролило бы свет на личность прикованного. По нечувствительности к холоду можно было бы предположить, что это Иной, но фигура выглядела вполне человеческой, средних пропорций, никакой чужеродностью и необычностью от неё не веяло. Напрашивался неприятный вывод, что это кто-то со способностями сродни моих. Ещё один ледяной маг? Но почему здесь, под Стеной, да ещё и прикованный наглухо? Вопросы, одни вопросы...
Кристалл берилла мягко светился за спиной, голубовато-синее свечение было тут повсюду. Взявшись за звенья цепи, я подёргал, вкладывая вес, но странный металл и не думал поддаваться. В отличие от стали, магический холод не оказывал на цепи в серо-чёрных разводах никакого действия.
- Бесполезно, — вдруг проговорил тихий и усталый голос прямо в моей голове. А голова мумии со скрипом приподнялась, обжигая пронзительно яркими ледышками глаз.
Как я очутился метрах в пяти от заговорившего мертвеца — я и сам не понял. Попытавшись унять бешено стучащее сердце, спросил враз пересохшими губами:
- Кто ты?
- Такой же, как и ты, — почти без паузы ответил безжизненный голос, — Жрец Его.
- Я не жрец.
Насколько я помню, жрецами называли лишь адептов Рглора. У Семерых были септоны, у Старых богов вообще священнослужителей вроде бы не было. Но считать меня приверженцем Рглора... особенно после того, как его жрицу я лично сбросил на скалы, угу... было очень хорошей шуткой.
- Жрец, — возразил мне неизвестный. - На тебе Его метка, и ты стоишь здесь.
- Рглора?! - с недоверием переспросил я. Но в ответ услышал рассерженное шипение:
- Не упоминай здесь имя Врага! Не ему мы служим.
- А кому?
- Великому Иному!
Вот это номер... Да я чуть не сел прямо где стоял.
- Так это... - я замешкался даже, подбирая слова. - Он же враг всех людей. Это же его победил Герой, после чего закончилась Долгая ночь! Вся эта Стена, — я обвёл рукой пространство вокруг, — была создана для защиты от него!
Мертвец всё буравил меня взглядом, а голос его сменил гневные нотки на отрешённо-усталые:
- Какая же каша у тебя в голове... Никакой Герой не может победить Великого Иного. Хотя бы потому, что этот мир просто не выдержит даже одного Его шага, он слишком хрупок и тесен для Него. Лишь проекция Его силы может проникнуть сюда через таких как мы. Крупица, песчинка в сравнении с истинной Его мощью, но даже она наделяет нас могуществом, каковое и не снилось простым смертным. Эта Стена создана не для защиты от Великого Иного, мальчик. Его сила создала эту Стену. Через его жрецов.
Нда...
- Значит, я жрец Великого Иного?
- Да.
- И ты?
- Да. И я.
Что ж, по крайней мере, я узнал источник своих сверхъестественных способностей. И нашёл того, кто также владеет ими... вернее, владел. А ещё, что куда ценнее, прикованный к стене жрец владеет информацией. Вот только сходу верить всему, что он говорит, я опасаюсь. Чёрт его знает, за какие такие прегрешения он оказался прикован.
Для начала я решил прояснить один вопрос:
- А много было жрецов всего?
- Одновременно? - уточнил голос и тут же ответил: — Не более десятка, и столько было лишь единожды. Именно эти десятеро, сложив свои силы, под руководством Брандона Воителя создали Стену.
- Погоди, — мне показалось, что я ослышался. - Какой "Воитель"? Я читал, что его звали Брандоном Строителем.
- Строителем его стали звать позже. Ты ведь упоминал про Героя? Знай же, он и был тем Героем, кто сразил Короля Ночи.
- Эм... А Король Ночи и Великий Иной — это не одно и то же?
- Нет! - тут же возмущённо фыркнул мертвец. - Король Ночи — плод проклятой магии Детей Леса.
- А Брандон, значит, тоже был жрецом Великого Иного?
- Да, — на этом моменте голос приобрёл странно-торжественные нотки. - Он был первым из них, и никогда — ни до, ни после — не было подобного ему. Его сила поражала, его ум восхищал, его дух заставлял трепетать!
- Я читал, что он искал Детей Леса в поисках средства, как победить Короля Ночи и Иных. И что только с их помощью, когда люди и Дети Леса объединились, удалось победить.
- Мальчик, — раздражение уже явственно скользило в голосе мертвеца, — я не знаю, сколько лет прошло с момента, как меня обманом заточили здесь, но сделай доброе дело: как вернёшься, предай эти книги огню. Большей ереси я не слышал.
Помолчав немного, мертвец совсем как живой вздохнул.
- Полагаю, стоит рассказать, как всё происходило на самом деле, а не в этих ваших неизвестно кем писаных книгах. Запомни: когда за четыре тысячи лет до меня Первые Люди пересекли перешеек, придя в Вестерос, не было ни Иных, ни Короля Ночи. Не было и жрецов Великого Иного.
Я попытался спросить (несложный расчёт давал мертвецу как минимум те же четыре тысячи лет!), но голос не дал мне этого сделать, продолжив:
- Ведомые Гартом Великолепным, королём Первых Людей, они пришли и взяли эту землю, силой забрав у Детей Леса. И север был не более опасен, чем юг.
Тут я всё же смог влезть в монолог, заметив:
- В наших книгах Гарта зовут Зеленоруким. По легендам, он мог заставить траву расти даже на голом песке, ну и ещё, вроде, ходил всегда в зелёной одежде.
В раздавшемся после моих слов хриплом карканье я не сразу признал смех. Даже высохший рот мумии попытался растянуться в жутком оскале. Отсмеявшись, жрец сказал:
- Зеленоруким его стали звать уже в Вестеросе, потому как руки его по локоть были в зелёной крови Лесовиков. Он убивал их сотнями, тысячами! Орудовал огромной секирой, словно тростинкой. Они жестоко отомстили ему, да... - задумчиво закончил он.
- Как?
- Поймали в ловушку, смогли взять живым. Его хотели предать тысяче казней, пытать так долго, как только способен выдержать человек. Однако затем их шаманы измыслили сделать так, чтобы Гарт повернулся против своих. Убивавший тысячи врагов, он стал бы убивать тысячами своих собственных сородичей. Они провели ритуал и через свои колдовские озёра у корней чародрев смогли открыть... не проход, нет, лишь крохотное оконце туда, где властвует Великий Иной. Но и этого хватило, чтобы мир содрогнулся от появления Его силы в этом мире. Великий Иной попытался проникнуть через него сюда, и одной только этой попытки хватило, чтобы мост между Эссосом и Вестеросом тотчас рухнул, став лишь отдельными островками посреди моря — Ступенями. А затем шаманы воткнули обсидиановый нож в грудь Гарту, принося его в жертву, и Великий Иной принял её, одаряя своей силой. Вот только силу ту Лесовики извратили, вплетя своё искусство, подарив мёртвому телу подобие жизни, и восстал Гарт уже не человеком, а нежитью, полной ненависти ко всему живому.
- Так значит, они его сделали сами?! - воскликнул я.
- Верно. Вот только просчитались они, посчитав, что смогут им управлять. Король Ночи принялся убивать всех без разбора — и людей, и Детей Леса, — поднимая силой проклятого льда тысячи мертвецов.
- Ты говоришь, что это был первый приход Великого Иного в этот мир?
- Да, именно так, — прошелестел голос.
- А как тогда появились жрецы?
- Благодаря сыну Гарта, Брандону Воителю.
- Погоди, — остановил его я. - Получается, Брандон убил собственного отца?
- Того, кем стал его отец, — поправил меня жрец. - Но ты слишком торопишься. Брандон, тогда ещё не ставший не только Строителем, но и Воителем даже, с крупным отрядом верных людей бросился на поиски отца. Многие Лесовики погибли, пока он не нашёл очевидцев ритуала. Те погибли тоже, но перед смертью их он выпытал из них всё, что они знали про ритуал, а затем в той же роще, прямо посреди десятков ещё тёплых трупов Детей Леса, что были им в бешенстве зарублены, он заглянул в колдовской омут. То самое окно. Если единожды открыть его, то закрыть уже не удастся. И Великий Иной откликнулся на зов. Лесовики, сами того не желая, использовав Гарта как жертву и объект ритуала одновременно, создали кровную привязку того с Великим Иным. Это привязка дала возможность Брандону зачерпнуть сил и стать первым жрецом. С тех пор жрецами могут становиться лишь потомки Гарта Зеленорукого, те, в чьих жилах сильна его кровь. Кто ты и откуда? - задал он вдруг вопрос.
- С Рогова Холма, — ответил я, — Сэмвелл Тарли.
- О, да, — тут же отозвался мертвец, — Тарли не раз и не два давали Стене адептов льда. Гордись, малыш, твои предки были сильны.
- А кто вы? - спросил я в ответ.
- Я четыреста семнадцатый лорд-командующий Ночного Дозора, мальчик. И похоже, последний, — тут его голос наполнился горечью, — обученный ледяной маг. Судя по тому, что знания твои подобны знаниям младенца.
- Постой, — вдруг вспомнил я один момент, что меня напряг. - А сохранились те роща и озеро, где Лесовики провели свой ритуал?
- Да. Брандон на том месте поставил замок, окружив рощу высокой стеной. Там же он основал род, с которого пошли Короли Севера, сам став первым Королём.
- Старки... - протянул я. Всё, теперь мозаика начала складываться.
- Верно, Старки. Вот только кровь Гарта в них ослабла, вытесненная другой, более сильной, и после Брандона ни один Старк не получил метки. С другой стороны, — тут послышался лёгкий смешок, — обычными людьми их тоже сложно назвать.
- Что ты имеешь в виду?
- Ты и этого не знаешь? - осуждение просто физически ощущалось в голосе. - Тогда пусть знание это остаётся сокрытым...
- Ну знаете ли! - не выдержал я. - Вы провисели как бы не столько же, сколько прошло до вас с прихода Первых Людей в Вестерос! Тут, поверьте мне, многое поменялось. А Дозором сейчас командует девятьсот девяносто седьмой лорд-командующий!
Мёртвый жрец завис на пару минут, а затем тихо произнёс:
- Неужели всё настолько плохо?..
- Да уж хуже некуда! - вспылил я. - На весь Дозор едва тысяча братьев, из которых большая часть — необученные рекруты. Да и рекруты эти в основном бандиты да беглые крестьяне. А за Стеной собирается войско одичалых под рукой Манса Налётчика. Говорят, что проснулись Иные, а одного из вихтов я сам, лично разрубил на куски!
Выговорившись, я замолк, чуть исподлобья глядя на мертвяка.
Помолчав, жрец ответил, непривычно растягивая слова:
- Тогда... тебе крайне важно услышать, как было всё на самом деле. Ведь побеги будущего всегда вырастают из корней прошлого...
- Может, вас освободить? - предложил я. Правда, потом мысленно пожалел об опрометчивых словах. А ну как, освободившись, он нападёт? За ту бездну времени, что он в цепях, тронуться рассудком можно было миллион раз. Я вообще удивлён, что он сохранил разум и память.
Но тот сам отказался.
- Только эти оковы и источник ещё держат меня в этом мире. Те, кто придумал сию пытку, знали в них толк. Но они не учли одного: я умею уходить в Нек, в безвременье, покуда кто-нибудь не потревожит моё тело. Так я сохранил себя. А теперь слушай и не перебивай...
Задумавшись на секунду, словно вспоминая что-то, он начал свой рассказ:
- Брандон был первым жрецом Великого Иного. Он же нашел и посвятил других. Да, Дети Леса и люди зарыли топор войны перед общей угрозой, тут твои книги не врали, но не Брандон искал их — они сами пришли к нему просить помощи и защиты. Воитель согласился. Кто знает, кого бы ещё решились впустить в этот мир Лесовики, поставленные на грань полного уничтожения. Вот только когда Король Ночи оказался повержен, его неживые уста, вобрав в себя энергию смерти, щедро разлитую на поле брани, в агонии произнесли одно лишь слово: "Откройтесь! - и мир содрогнулся вновь. Именно тогда с Севера пришла Долгая Ночь и Зима, а с ней и те, кого досель не видел никто из живущих — Иные.
Не успел я обмозговать эти слова, как жрец продолжил:
- Они были чужды, чужеродны. Словно явившиеся из ледяного ада... а может, и не словно. Проклятие Короля Ночи открыло им врата в наш мир там, далеко на Севере. И они пришли верхом на огромных ледяных пауках. Поначалу мы приняли их за детей Великого Иного. Они способны были со льдом творить такое, что нам не могло присниться даже во сне: доспехи изо льда, что крепче бронзовых, ледяные мечи, разрубавшие наши клинки, словно те были деревянными... Однако грубая и примитивная ледяная магия людских жрецов оказалась для них неожиданно опасной. Но жрецов было мало. И тогда было создано хладное железо. Кем и как — неведомо, но уже через полгода вооружённые серо-чёрными клинками люди смогли остановить их как раз на этом самом месте. А затем Брандон, ставший Строителем, с десятком других жрецов в одночасье возвёл Стену, и магия источников, заложенных под ней, полных силы Великого Иного, стала неодолимым препятствием для нежити и нечисти.
- Хладное железо? - переспросил я, не совсем поняв, о чём речь, и мумия вдруг позвенела цепями.
- Единственное, что хорошо впитывает и держит ледяную магию... и единственное, что может удержать ледяного мага.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
