Смута 3 книга 3 Индейцы всех племён объединяйтесь

Скворцов Владимир Николаевич

Смута

Книга третья

Аннотация

Продолжение приключений попаданцев в XVII веке. После создания русско-индейского государства на Миссисипи наши герои обнаруживают первые английские и французские поселения на восточном побережье Американского континента. Это они воспринимают как начало экспансии ведущих европейских государств на новые территории. Итогом, как считают попаданцы, станет создание США в нашей реальности. Вот тут-то и возникает желание этому воспрепятствовать.

Индейцы всех племён, объединяйтесь!

Часть 1

Глава 1

Молчановск, август 1624 г., Головин Семён

Ну да, уже шестнадцать лет мы в этом мире. Срок довольно значительный, но если учесть, что мы сюда попали пожизненно, то сущий мизер. И вообще, кой чёрт занёс нас в эту Америку? Отправились бы куда-нибудь на Урал, нашли там потаённое местечко и горя бы не знали. Так нет ведь, страну надо спасать, историю менять! Прогрессоры недоделанные.

Это я про себя в первую очередь. Сегодня опять не удалось добиться нормальной работы новой антенны и схемы радиостанции, вот и прорывается моё неудовольствие всем и вся. А вообще-то, нам грех жаловаться. За прошедшее после переноса время мы многое успели сделать. Что-то вышло коряво, что-то получилось не так, как хотелось, но одно можно сказать точно — укоренились мы в этой жизни крепко.

У нас своя земля, на которой полным ходом идёт создание нового государства и строительство промышленности. Причём мы изготавливаем вещи, неизвестные в это время — необычное оружие, корабли, моторы, радиосвязь. Правда, наша работа напоминает производство уникальных изделий — мы можем сделать почти всё, но по большей части в единственном экземпляре.

Подковать блоху — нет проблем, но вот подковать сотню блошек уже проблематично? Так и у нас. Главная трудность — массовое производство. Единичные образцы многих новинок давно готовы, а вот обеспечить их устойчивый выпуск в нужных объёмах — проблема номер раз. Более-менее в достаточном количестве удается получать сталь, медный провод и черный порох.

А большинство остальных изделий изготавливаются в единичных экземплярах, или правильней будет сказать, штучно, правда уже есть некоторые из них, по которым начат вполне устойчивый выпуск, пусть и в небольших количествах. В первую очередь речь идёт о паровых турбинах, ДВС (дизель, бензиновый и газогенераторный моторы) и электромоторах и генераторах.

Потребность в двигателях и машинах оказалась просто колоссальной, и это понятно и объяснимо, но более-менее устойчиво, хоть и в малых количествах, выходили паровые турбины, электрогенераторы и электромоторы. Исключением, пожалуй, будут товары для населения — котлы, ножи, топоры и прочий инструмент изготавливаются в максимальных объёмах, какие только может обеспечить производство.

Да и немудрено. Можно сказать, это приоритетное направление. При всей важности для страны и её развития, а также безопасности, например моторов и радиосвязи, авторитет белых пришельцев зиждется на тех же самых топорах, котлах и прочих скобяных изделиях. В первую очередь широкое внедрение в повседневную жизнь самых обычных вещей и способствовало налаживанию дружеских отношений с индейцами.

Нам достаточно трудно оценить те ощущения, которые охватывают человека, начинающего пользоваться обычным стальным топором или ножом вместо каменного аналога. Или даже просто готовить еду в железном котелке или хотя бы глиняном горшке. Вернее, понять мы можем, но самим пережить все чувства, с какими связан подобный переход, вряд ли кому из нас захочется.

Так что самые обычные бытовые вещи можно считать нашим главным рычагом воздействия на индейцев в борьбе за их дружеское отношение. Разговор про огнестрельное оружие надо вести отдельно. Правда, и здесь не всё гладко. Устойчиво и в достаточном количестве изготавливается порох, как черный, так и пироксилиновый. Налажен процесс доработки всех трофейных ружей под принятый у нас на стандарт — винтовку Фергюсона.

Какой бы сложной в изготовлении она ни была, но давала огромное преимущество по сравнению со всеми другими дульнозарядными ружьями. А это дорогого стоит, впрочем, надо признать, военная техника никогда не была дешёвой. Остаётся только сказать, что выпуск магазинных винтовок (по типу "мосинки") и карабинов пока не вышел на устойчивый уровень.

Тут скорее проблема с патронами, для их изготовления пока не удаётся оснастить производство необходимым количеством хотя бы полуавтоматов. Так что среди стрелковки у нас царит самая настоящая анархия — есть и прекрасно себя зарекомендовавшие кремнёвые казнозарядные винтовки Фергюсона (как гладкоствольные, так и нарезные), имеются магазинные винтовки под унитарный патрон с пистоном, появились карабины под такой же патрон. Причина подобного разнообразия одна — желание вояк как можно скорее получить лучшее оружие.

В этом аспекте стоит упомянуть налаженное, пусть и небольшое, но устойчиво работающее производство револьверов. По принятому у нас стандарту каждому бойцу необходимо иметь их две штуки, как-никак, но четырнадцать выстрелов в ближнем бою — это аргумент, против которого трудно что-либо возразить.

Примерно такое же разнообразие, как в стрелковке, царит и среди артиллерии. Основу сейчас составляют семидесятишестимиллиметровые казнозарядные пушки. Правда, их изготавливают в небольших количествах, есть проблемы с литьём стволов, но они в конце концов будут решены, и тогда мы сумеем полностью оснастить все свои корабли и береговые форты самым мощным оружием.

А пока по большей части приходится пользоваться сорокапятимиллиметровыми казнозарядными пищалями, которые для нас изготавливают в Устюжне, да затинными пищалями. Из оружейных новинок надо упомянуть и миномёты, оказавшиеся достаточно простыми в изготовлении, пригодными к транспортировке на лошадях и значительно усилившими боевые возможности наших отрядов.

В этом производстве самым трудным для нас оказалось изготовление мин. Но после сборки необходимого количества станков для их обработки и обучения рабочих, проблему удалось снять. Правда, пока изготавливаемые объёмы невелики, скажем так, это та вундервафля, которая просто есть и ждёт своего часа.

Кроме всех проблем, связанных с тем или иным производством, изготовление станков является для нас приоритетной задачей. Любая работа начинается с того, что для неё делаются станки и нужная оснастка. А на каждый станок надо поставить электромотор, а для его питания нужно электричество. Так что производство не успевает делать электромоторы и генераторы, уходят как горячие пирожки. Пора уже задумываться о кардинальном увеличении их выпуска и строительстве новых фабрик.

А если взглянуть на весь наш промышленный комплекс в целом, то больше всего сил ушло на обеспечение бесперебойной работы производства стали и меди. Основная часть всех новых мастеров, хоть как-то работающих с металлом, перебирающихся к нам из-за моря, первое время после соответствующего обучения направлялась трудиться на эти участки. Отчасти именно этим можно объяснить отставание в других направлениях, хотя, как я уже говорил, определённый задел есть во всех областях.

И в первую очередь надо отметить транспорт. Довольно успешно у нас развивается кораблестроение. Правда, нашим кораблям по размерам далеко до "Титаника", но зато они и не тонут, как он. Строим мы в основном парусно-моторные шхуны, их первоочередное назначение — плавание в Европу и доставка выкупленных из плена рабов. Ну и торговля, разумеется, она для нас является одним из основных источников формирования бюджета.

Размеры наших кораблей небольшие, сорок с небольшим метров, но они постоянно растут. И несмотря на свои относительно скромные размеры, эти суда почти по сотне людей из-за океана за раз доставляют. В последнее время, после того, как более-менее освоились с технологией изготовления подобных шхун, заложили первые боевые корабли.

Ими станут канонерские лодки, вооружить которые планируется шестью семидесятишестимиллиметровыми пушками. Пора подумать и о защите побережья, а то плавают тут всякие. Кроме боевых кораблей строятся и гражданские, в первую очередь что-то вроде рыболовных сейнеров или шхун. Они предназначены для ловли рыбы в прибрежной зоне. Понятно, что лучше бы идти за рыбой к Ньюфаундленду, но для этого пока не пришло время.

Кроме строительства морских кораблей, много приходится спускать на воду и речных. Наши поселения разбросаны широко, но в основном стоят по берегам рек. Так что потихоньку развиваем речное сообщение, для перевозки населения и военных используем небольшие, не более двадцати метров длиной, плоскодонные суда. А грузы и разные товары на баржах таскают буксиры. Ну и разнообразные моторные катера, куда же без них.

Ещё одним массовым проектом является развитие наземного транспорта. Правда и здесь пока рано рапортовать о достижениях, но кое-какие результаты есть. Создан и успешно работает уже не один трактор, внешне напоминающий знаменитый "Фордзон-Путиловец". Для упрощения производства использован гибридный движитель — турбина крутит генератор, а на колёсах стоят электромоторы.

Может, и не самое лучшее техническое решение, но позволяет обойтись без изготовления трансмиссий, различных шестерёнок и резиновых шлангов. Вот, в общем-то, вкратце и все наши основные достижения за прошедшие годы. Конечно, сделано ещё много чего интересного, в частности, создана и успешно испытана искровая радиосвязь, но обо всём сразу и не расскажешь. Лучше я потом, при случае, коснусь отдельно самых интересных проектов.

Новоустюжинск, август 1624 г., Воротынская Ольга

Наш городок небольшой, в нём постоянно проживает не более пятисот человек. В это число входят русские, индейцы и прочие представители рода людского, перебравшиеся за океан. В покинутом нами мире это была бы хорошая деревня, но никак не город. А тут всё по-взрослому — не просто город, а центр по адаптации и расселению колонистов.

Именно здесь все перебравшиеся через Атлантику впервые ступают на берег и начинают новую жизнь. И у каждого, попавшего в эти места, в душе теплится вера в лучшую жизнь и надежда, что все беды остались там, далеко за морем. Люди здесь попадаются разные — кто-то надеется избавиться от непомерных податей, жадности бояр и монастырских служителей, а кто-то покинул рабские загоны и мечтает о новой, свободной жизни.

Наша задача — не обмануть людских надежд, отогреть застывшие души и поддержать смутные и порой неопределённые ожидания лучшей жизни. Ведь даже земля, превратившаяся порой под лучами солнца в сплошной камень, способна при бережном и любовном к ней отношении стать чудесным садом или пшеничным полем. Вот мы и пытаемся всеми доступными нам средствами оживить эту выжженную пустыню в людских душах.

Как говорится, первые впечатления самые яркие и сильные, вот для новых колонистов их обеспечивает наш небольшой городок и его жители. Конечно, никто не бегает за новичками с криками "уси-пуси, мой хороший", у каждого из местных свои заботы и проблемы, но это не заставляет их относиться к приезжим с пренебрежением, мол "понаехали тут". Все здесь живущие сами прошли через то же самое.

Наоборот, при всём дружелюбном отношении к новичкам, никто из местных с ними не рассусоливается и не сюсюкает. Но и не отталкивает и ничего не скрывает. Каждый желающий и умеющий видеть может воочию наблюдать повседневную трудную и порой опасную жизнь в этих местах. Такой подход срабатывает гораздо лучше, чем бесконечное описание ожидающих их благ.

За эти годы жизнь у нас, можно сказать, упорядочилась и ничем не напоминает аврал периода строительства города. Да и живём мы сыто. У каждой семьи свой дом. Это конечно относится только к постоянным жителям, кто прожил на этой земле не менее пяти лет, подчиняясь действующим законам и правилам.

При каждом доме есть приличный участок, на котором у большинства располагается огород и несколько фруктовых деревьев, хлев для скотины и птичник. Нормальный хозяин как минимум имеет лошадь, а то и не одну, коров, свиней, овец. Понятно, что появляется всё это не вдруг и не как манна небесная, но зато любой может видеть, ради чего приходится работать.

Кроме обычных сельских подворий, работают кузницы, целый ряд мастерских — делают бочки, различную тару, есть лесопилка, гончарная мастерская, корабельные верфи. В городе изготавливают бумагу, выделывают шкуры, промышляют рыбаки. Порт принимает и отправляет корабли за океан, катера снуют по рекам, буксиры таскают баржи с грузом, как говорится — движуха идёт полным ходом.

Каждый из прибывших найдёт себе работу, порой не самую престижную, но зато сытую и спокойную. Кто-то идёт в работники к зажиточным хозяевам, надеясь таким образом пересидеть в тихом месте обязательные пять лет первичного проживания, после чего у него появятся новые возможности по устройству в нашем государстве.

Кто-то сразу идёт в армию, там риска конечно больше, но и перспективы куда значительней. К таким людям и отношение совсем другое, более уважительное, особенно если они показывают себя с лучшей стороны. По этому пути обычно идут стрельцы и казаки, бывшие вольные люди и разбойники с большой дороги. Ничего, армия всех принимает и учит правильно надевать сапоги с утра на свежую голову.

Другие устраиваются на стройки, многочисленные производства, на которых всегда нужны рабочие руки. Но независимо от выбранной деятельности каждый проходит первичное обучение — учится писать, считать и читать. И только после этого может выбирать, где и как он будет трудиться. Ну да, не каждому удаётся это осилить, особенно в зрелом возрасте, но во всяком случае, попытка научить делается.

Но многие, пройдя первичное обучение, получают направление на освоение новых профессий — технических специалистов, станочников, механиков, моряков, ну и целого ряда других. Рабочие руки нужны везде, причём желательно привлекать квалифицированных специалистов. Из воздуха, как манна небесная, они не появляются, так что приходится работать с тем, что есть.

Их готовят несколько училищ, правда нельзя сказать, что там они осваивают все тонкости выбранной профессии. Такие учреждения работают по принципу лётных училищ во время войны — взлёт и посадку освоил — давай на фронт, там тебя и научат, если выживешь. Так и здесь — навыки работы по профессии получил, с техникой безопасности ознакомился — тогда вперёд и с песней.

Иное отношение к детям, особенно сиротам. Таких также много выкупают из рабства, но отправляются они в интернаты, где их обучают и кормят до шестнадцати лет, дают навыки работы по основным профессиям, да не по одной каждому, а уж после этого помогают устроиться в новой жизни. Но и тогда они не остаются предоставленными сами себе — у каждого есть свой наставник, и если что — спрос будет с него.

Вот так мы и живём, работаем, учимся, встречаем новых колонистов и объясняем им, что к чему. Трудно объять необъятное, но я не ставила себе целью сразу рассказать обо всём произошедшем за эти годы. Самое главное событие — мы нашли своё место в этом мире, смогли наладить совместную жизнь с индейцами и теперь пытаемся вместе идти по новой для них и нас дороге. Пусть порой получается и корявенько, но всё делаем в меру своего понимания и для собственного удобства.

Историческая ремарка 1

Общая картина заселения Северной Америки к 1624 году

Несмотря на достаточно длительное время, прошедшее после открытия нового континента, он по большей части оставался неизвестным. Франция, Голландия, Англия были больше озабочены своими внутренними проблемами, чем заморскими колониями. Только испанцы в Южной Америке и на территории будущей Мексики занимались поиском золота и серебра, а также их переправкой в метрополию.

Наиболее частыми гостями в прибрежных водах Северной Америки были рыбаки, занимавшиеся промыслом вблизи Ньюфаундленда. Уж больно богаты рыбой были те места. Ну и порой кто-то из них продвигался дальше или высаживался на берег, пополняя запасы провизии и воды. Хотя по большей части это оказывались вынужденные действия и никаких последствий для дела освоения новых земель не имели.

В то же время такие заходы в неизвестные места порой порождали фантастические слухи о них. Правда, надо отдать должное французам, они делали неоднократные попытки найти северо-западный проход (аналог пролива Магеллана), позволяющий, как считалось в то время, кораблям обойти земли, преградившие путь в сказочную Индию.

В ходе этих поисков был открыт залив Святого Лаврентия и одноимённая река. Первоначально именно они считались началом обходной водной дороги в Индию, но потом стало ясно, что это только река, ведущая во внутренние области континента. Тем не менее, с течением времени, по тем или иным причинам на территории Северной Америки возникли поселения белых людей. И к этим событиям оказались причастны все великие державы того времени — Франция, Голландия, Англия.

Кто-то из колонистов бежал на новые земли от преследования католиков, кто-то получил новые земли в награду от своего монарха, а кто-то решил подзаработать и заиметь доход от новых территорий. К моменту нашего повествования можно говорить о следующих поселениях на территории Северной Америки (так было в реальной истории её колонизации):

— Джеймстаун, основанный в устье реки Джеймс и являющийся столицей колонии Виргиния, принадлежащей Англии;

— будущий город Квебек, французская колония на реке Святого Лаврентия;

— голландская колония Новые Нидерланды, а затем и город Новый Амстердам (будущий Нью-Йорк);

— город Плимут, английская колония.

И надо иметь в виду, что это были не современные мегаполисы, а скромные поселения, в лучшем случае, в несколько сотен человек.

Глава 2

Р. Джеймс, август 1624, бивуак воинского отряда, десятник Пыхов Никон

После длительного дневного перехода и позднего ужина большинство бойцов спало, кому положено — находились в нарядах, кто-то просто наслаждался теплом у костра, как-никак, лето заканчивалось, и от реки тянуло промозглой сыростью и холодом. Из таких любителей погреться выделялись двое — сам десятник, бывший стрелец, раненый в одной из многочисленных сшибок со степняками и попавший в плен, а впоследствии выкупленный и отправившийся отрабатывать свою свободу за море.

Это был уже немолодой, но крепкий воин, способный легко переносить тяготы и невзгоды солдатской службы. И мальчишка, скорее даже отрок лет шестнадцати, недавно выпущенный одним из многочисленных интернатов, в котором провёл многие годы. Тоже бывший раб и тоже выкупленный, правда было ему тогда лет восемь и никого из родных у него не осталось.

Вот и пришлось мальчонке расти в интернате, правда ничего плохого об этом времени он сказать не мог, кормили вкусно и досыта, одежда была добротная, отношение приветливое, и можно сказать, ласковое. Но всё когда-нибудь заканчивается, вот и Федька, так звали мальчонку, вырос, и пришла пора отдавать долги, так что попал он в армию и теперь служил под началом бывшего стрельца, относившегося к парнишке с теплотой и заботой.

— Дядька Никон, а расскажи, как вы англов побили, — прервал затянувшееся молчание Федька.

— Да я уж сколько раз тебе рассказывал, ты уж, поди, сам знаешь всё лучше меня.

— Скажешь тоже, дядька! А повторение — мать учения, нам так учительница говорила. И ещё она говорила: — "Помните, дети, на ваших глазах творится история. Когда-нибудь об этих временах ваши внуки будут читать в учебниках". Вот я и учу, чтобы лучше помнить.

— Ох и хитёр, бобёр, ну что с тобой сделаешь, слушай. Это старая история, и думаю, она ещё не окончилась. Приплыл когда-то много лет назад из-за моря корабль с белыми людьми. Осмотрелись они вокруг, показалось им, что место тут хорошее, и высадились на незнакомом берегу. Это были англичане, и решились они строить здесь город. И назвали его Джеймстаун, в честь своего короля. Неприветливо их встретила здешняя земля, да и сами пришельцы оказались не готовы к новой жизни.

Тут ведь как — попал в новое место, работать надо от зари до зари, себя не жалея. Вон как наши мужики себя не жалеют — одна борода только и осталась, всё остальное в работу ушло. А эти так не могут, или не хотят, себя жалеют. Вот и начали они потихоньку умирать, голод начался. Лишь некоторые из них пытались что-то сажать, да разве с кондачка такие дела делаются?

Вот и у них ничего и не вышло. Но пришли им на помощь местные жители, индейцы.

— Дядька Никон, а из какого они племени были? — спросил Федька.

— Поухатан.

— Большое и сильное племя было, — утвердительно протянул парнишка.

— Ты правильно сказал, было. Но давай всё по порядку, а то сам себе будешь рассказывать.

— Молчу, молчу, дядька.

— Увидели индейцы, что чудные белые люди умирают, и пришли им на помощь. Научили, как землю обрабатывать, рассказали, что и как сажать надо, семена дали, еду. И хоть белые продолжали умирать, но только те, кто не хотел работать. Малая часть пришельцев благодаря помощи индейцев выжила. А потом из-за моря опять приплыли корабли и привезли новых людей, еды и диковинное оружие.

Стало англичан много, забыли они помощь, которую им оказали индейцы, начали их прогонять со своей земли и отнимать её. Индейцы терпели, пытались договориться, но англам они были уже не нужны, им земля требовалась, на ней хорошо табак рос, а за него в далёкой Англии давали немалые деньги. Долго тянулось это безобразие, пока не умер старый вождь.

— А почему они так долго терпели? Нам всегда говорили, что индейцы не прощают обид, а виноватый в этом становится для них врагом. И обиду можно смыть только кровью, — опять не выдержал Федька.

— Так дочка этого вождя была замужем за одним из этих англичан. Вот и терпели индейцы, а пришельцы безобразничали всё больше и больше, ведь никто им не оказывал сопротивления. Но старый вождь умер, его дочь уплыла за море со своим белым мужем, а вождём стал брат умершего. А вот он никакого уважения и любви к англичанам не испытывал.

К этому моменту белые уже начали расползаться по земле поухатан, основывали новые поселения, захватывали землю, силой заставляли индейцев работать на себя. В конце концов они и не выдержали. Один белый торговец похитил индейских детей и стал требовать за них выкуп. Его убили, а заодно уничтожили и посёлок, поставленный на самовольно захваченной земле.

— Так им и надо, проклятым англичанам, — Федька был категоричен в своих оценках.

— Однако англичане и не думали сдаваться. У них были ружья, а у индейцев луки. И кроме того, индейцы не умели сражаться так, как белые. А они привыкли уничтожать всех, и старых, и малых. Так что, выбрав подходящий момент, англичане напали на индейский лагерь, где были только женщины, дети, старики, и всех их убили.

— Вот сволочи! — опять не выдержал Федька.

— Вот такая война и продолжалась дальше. Индейцы нападали на мужчин, воинов, англичане на стариков и женщин. И постепенно стало понятно, что англичане побеждают. Не за счёт своего воинского умения или лучшего оружия, а из-за жестокости к мирным жителям и уничтожения припасов у индейцев. И тогда они в последней надежде обратились к нам, точнее к индейцам чикасо, мол, помогите братья.

И наши отцы-командиры решили помочь. К индейцам поухатан пошли две сотни наших егерей. Среди них большинство было индейцы, нас, русских, оказалось всего человек двадцать. И первое время мы не воевали, а учили поухатан нашим правилам ведения войны.

— И что, индейцы сразу научились? Ведь любой индеец считает, что признать кого-то лучше себя — оскорбление, — не унимался Федька. — Нас так в школе учили.

— Нет конечно, они и сейчас толком дисциплину и порядок не соблюдают. Но нас слушались, особенного после того, когда посмотрели, как мы воюем.

— Ну а дальше-то что, дядька Никон?

— Да в общем-то и ничего. Войны как таковой и не было. Как говорил наш командир, для того, чтобы победить врага, не обязательно лезть под пули. Против англичан применили ту же тактику, что и они против индейцев. Им не давали выйти из поселений, мужчин сразу отстреливали снайперы, женщин и всех прочих загоняли обратно.

Поля с урожаем сожгли. Скоро у англичан начался голод, а затем они все побежали в свой город — Джеймстаун. Им не мешали, чем больше их соберётся в одном месте, тем быстрее у них кончится еда. Так и получилось, скоро среди англичан начался голод, а тут и зима пришла, так что вскоре они сдались, а город был разрушен.

— И вы победили? — Федьке надо было знать всё абсолютно точно.

— Не мы, а индейцы поухатан. Мы только их научили, как надо воевать, да немного помогли с точной стрельбой.

— И что, так и не было никаких сражений?

— Я же тебе говорил, что лучшая победа та, когда не сделано ни одного выстрела. Но пострелять всё же пришлось. Но тут была уже совсем другая война. Одно время англичане повадились отправлять крупные отряды прочёсывать окрестности. Но в такой войне индейцам нет равных. Они устраивали засады, два-три выстрела, у врага один-два убитых или раненых — и нападающие исчезли. Так что вскоре англичане отказались от патрулирования, а сражаться с ними в чистом поле никто и не собирался.

— Ну да, зато теперь индейцы поухатан считают нас своими друзьями, а проклятых англичан не осталось и в помине.

— Спи уж, аника-воин, завтра нам опять предстоит трудный денёк.

Молчановск, конец августа 1624 г, Фёдорыч со товарищи

— Ну что же, друзья-товарищи, давайте начнём. Пришло, как говорится, время подвести некоторые итоги, обсудить текущие дела и наметить перспективные планы, — открыл я общее собрание, скажем так, учредителей нашего Союза.

"Посидим рядком, поговорил ладком, — чёрт, какие-то дурацкие мысли в голову лезут".

Бюрократия рулит. У нас всё как положено — у каждого из племён, вошедших в наш Союз, много прав, они, по сути, полностью независимы от кого бы то ни было, но в то же время отвечают перед всеми остальными за порученное дело и порядок, развитие своих территорий. А к выполнению обещаний здесь относятся очень серьёзно, как говорится, "потерять лицо" очень просто, а вот восстановить авторитет после этого практически невозможно.

Так что у нас принято отчитываться о проделанной работе, и подобное совещание далеко не редкость. Правда, на него собирались не всенародно избранные делегаты, а руководители племён и общин. Скорее всего, происходящее можно назвать партхозактивом. А сейчас для нас положение складывалось довольно-таки благоприятное, и это надо было использовать.

— Давайте я начну. Можно сказать, что наш Союз создан и успешно развивается. На сегодняшний день есть полная ясность с его участниками, это чероки, чикасо, чокто, маскоги и русские. Возможно, в ближайшее время могут присоединиться ещё индейцы племени поухатан. После совместной победы над англичанами и уничтожения города Джеймстаун они поверили в силу Союза, и можно сказать, готовы влиться в наши ряды, но пока спешить не будем.

"Постой, паровоз, не стучите, колёса, кондуктор, нажми на тормоза".

Мы сейчас контролируем территорию от Рио-Гранде на юге до реки Джеймс на севере (вдоль побережья Атлантики), на западе — по Миссури и границе прерий. На Западном побережье континента у нас основаны два города — Шаховск и Мстиславск на месте Лос-Анджелеса и Сан-Франциско. Заложены и успешно развиваются множество поселений в самых разных местах — на Миссисипи, Миссури, Огайо, Теннеси, на реке Саванна и других.

Про нашу территорию вы всё прекрасно знаете и сами, а говорю я об этом, чтобы каждый из вас проникся масштабом той задачи, которую нам предстоит реализовать в кратчайшие сроки.

— Ну и какое у нас "планов громадьё"? — поинтересовался Трубецкой.

Казалось бы, самый простой и очевидный вопрос, а за ним столько стоит, что не знаешь, за что хвататься. И ведь нельзя ни от чего отмахнуться, наоборот, надо как можно подробней разбираться во всём происходящем. Не зря же говорят, что дьявол кроется в мелочах. Всё как в истории с чемоданом без ручки — и бросить жалко, и тащить тяжело.

— Теперь осталось всю эту территорию превратить в единое государство. Надо дать людям общие законы и приучить их соблюдать, надо суметь защитить свою землю, для чего требуется мощная армия и флот. Нужна промышленность, которая обеспечит потребности людей, необходимы дороги, благодаря которым любой участок нашей территории станет легкодоступным для жителей Союза.

Я уж не говорю о сельском хозяйстве, способном обеспечить всех продовольствием, развитии образования, медицины и общих моральных ценностях.

— Впечатляет, — согласился Трубецкой. — Но только всё это лозунги. Вот скажи мне, Фёдорыч, что необходимо сделать конкретно, чтобы, как ты сказал, "дать людям общие законы и приучить их соблюдать"? Кто за это будет отвечать? И на какие шиши всё это реализовывать? Ты скажи, "скока точно в граммах мерить?"

"А как всё хорошо начиналось, — подумал ёжик, слезая с кактуса".

— Никита, ты взрослый мужик, а порой рассуждаешь как ребёнок. Нет у меня волшебных волосков, как у Хотабыча, чтобы их разорвать, сказать волшебные слова "трах-тибидох-тибидох" и получить желаемое на блюдечке с голубой каёмочкой. Я излагаю своё видение проблемы, если ошибаюсь — вы меня поправите. А что делать — будем садиться и вместе решать.

— Да я в общем-то ничего против такого подхода не имею, думал, ты что-то конкретное сейчас предложишь.

— А конкретики у нас выше крыши. Всё, что мы делаем — и есть та самая конкретика. Всё происходящее вокруг — прецедент, ложащийся в основу тех законов, что будут написаны в будущем. Именно это и есть то, что я назвал "дать людям общие законы и приучить их соблюдать" и над чем ты пытаешься похохмить.

"Ну что тебе ещё сказать? Скалиться я и сам могу, а ты вот лучше бы вышел на моё место и научил, что делать. А так из толпы каждый может рулить".

Но есть одна немаловажная проблема, над которой нам придётся всем поработать. И откладывать её решение на будущее не стоит, чем позже мы за неё возьмёмся, тем будет хуже.

— Фёдорыч, ты только скажи, мы "враз прибудем, с лопатами и вилами" и наведём конституционный порядок, — это как всегда Ваньша со своим неуёмным оптимизмом.

— Первое, что нам необходимо — очистить эту землю от всех желающих прибрать её к своим рукам. Я говорю в первую очередь об Англии и Франции. Именно с ними необходимо начинать борьбу сейчас, пока они не пустили здесь корни. И второе, не менее важное — признание нашего государства, а также всех других, которые могут быть созданы на этой территории, сильными мира сего.

— Ого, ну и цели у тебя, Фёдорыч! — не удержался Трубецкой.

"Лишь тот достоин жизни и свободы,

Кто каждый день за них идёт на бой".

— Не у меня, Никита, у нас.

Тут поднял руку вождь чероки, видно, и у него появились вопросы.

— Слушаю тебя, Танцующий огонь.

— Бегущий Поток, я правильно понял, что ты предлагаешь нам воевать с другими белыми, англичанами и французами?

"Правильный вопрос. Только вот не к месту он сейчас. Чёрт, мысли какие-то посторонние лезут в голову. Но надо отвечать".

— Не совсем так, вождь. Я не предлагаю всем нападать на них, я хочу, чтобы мы поступили так же, как и племя поухатан. Надо создать такие условия, чтобы чужаки не смогли жить на этой земле. И у них должен быть выбор — уехать обратно или умереть. Нашей задачей не является убийство всех тех, кто самовольно пришёл на эту землю. Думаю, выражу общее мнение — нам надо, чтобы здешняя земля принадлежала только нам.

— Но ведь на ней нет других белых кроме русских. Нам что, ради уничтожения нескольких англичан придётся воевать с гуронами или ирокезами? Только на их земле ещё живут англичане.

"А кто-то считает этих людей дикарями. Они прекрасно разбираются в человеческих отношениях и понимают, что кроется за красивыми словами".

— Нет конечно. Ни с кем из индейских племён мы воевать не будем. С ними надо договариваться о совместных действиях. Не думаю, что это будет просто, но в первую очередь нам нужна встреча с индейскими вождями независимых племён. Я думаю, нам надо обратиться к ирокезам, гуронам и могиканам, хватит им убивать друг друга, надо объединять свои силы.

И я бы хотел, чтобы ты, Никита, свозил вождей или их доверенных лиц в Европу, показал им, сколько там людей, как они живут, а заодно пусть наши друзья посмотрят на цены, по которым продаются вывезенные отсюда меха.

— Ты думаешь, это поможет?

— Я на это надеюсь. В крайнем случае, вожди будут понимать, с кем им придётся столкнуться при начале полномасштабной колонизации. И вдобавок ко всему, будут знать цены на свои и чужие товары. Не думаю, что от этого станет хуже.

— Да в общем-то, для меня не составит значительных трудов сбегать в Европу.

— А вот затем мы можем говорить о тех целях, которые ставят европейцы, пытаясь проникнуть сюда. Хотя один пример уже есть — достаточно посмотреть, как ведут себя тут испанцы, и многое станет ясным. Организовать такую встречу — вот ваша задача, — я посмотрел на наших индейских союзников, вождя чероков Танцующий огонь, вождя чокто Ускользающий в ночи и чикасо — Сильный ветер. Кстати, если есть желание, то и сами можете отправиться за море и убедиться в справедливости моих слов.

— Мы поняли, что надо сделать, — был единодушный ответ индейцев.

"Как я рад, как я рад, что поеду в Ленинград!".

— Тебе же, Никита, надо обеспечить этот круиз и подумать, что показать. Я думаю, в первую очередь вожди должны увидеть, какова численность населения европейских стран, а уж что будет с ними, если все эти люди отправятся за море, они поймут сами.

— Подумаю, — согласился Трубецкой. — Только их безопасностью пусть кто-то другой занимается, вон давай Ивана тоже за море отправляй.

— Партия скажет — надо, армия ответит — есть, — Ваньша, как всегда, в своём репертуаре.

— Теперь что касается тебя, батюшка. Тебе тоже придётся потрудиться. Пора нам образовывать самостоятельную епархию. Уж слишком большой становится наша территория, и слишком много верующих живёт на этих землях. Думаю, надо бы тебе в Москву податься, похлопотать о новой епархии. С тобой пусть и Савелий поедет, ему придётся с грамотой от нас побегать по иноземному приказу.

Может быть, новый царь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский вспомнит, как мы вместе против супостата сражались, и признает нас сирых.

— Мы готовы, Фёдорыч, — был их единодушный ответ.

Ну а дальше пошло обсуждение текущих дел и уточнение множества вопросов, связанных с выполнением намеченных заданий. А наш план действий на ближайшее время был сформирован.

Историческая ремарка 2

Лига ирокезов

Обычно на рядом расположенных территориях проживают родственные племена. Поэтому нет ничего удивительного, что многие из них заключали союзы, основанные на близости языков и родственных связях. К моменту настоящего повествования на рассматриваемой территории (район великих озёр вблизи Онтарио, Эри и Гурона) среди группы ирокезских племён (а их было гораздо больше десяти) существовало несколько союзов.

Один из них, хорошо знакомый по многим произведениям — гуроны, располагался между северным побережьем озера Гурон и северо-западным озера Онтарио. Другое объединение, получившее у историков наименование "нейтральные", занимало земли к северу от озера Эри. Но наибольшую известность получила так называемая конфедерация ирокезов или "Лига ирокезов" — союз пяти племён: сенеки, каюги, онондаго, онейды и мохавки.

Их земли располагались к югу от озера Онтарио. По данным историков, "Лига ирокезов" образовалась где-то в 1550-1570 гг. Первоначальной целью объединения было недопущение войн между родственными племенами и защита от внешней агрессии, но со временем многое поменялось. Причём основной причиной этого стало близкое знакомство с европейцами. Первыми из них, подтолкнувшими ирокезов на путь экспансии и расширения территории, стали голландцы.

Они были заинтересованы в получении как можно большего количества мехов, в первую очередь бобровых шкурок. Голландцы продали ирокезам огнестрельное оружие и порох. А также приучили к европейским товарам — стальным топорам, ножам, котлам, тканям, еде и многому другому, без чего индейцы прекрасно обходились раньше.

В погоне за мехами сначала были истреблены все бобры на подконтрольной ирокезам территории, а потом началась серия войн с соседями, в ходе которых те были уничтожены или порабощены, а их земли перешли под контроль ирокезов.

На пике своего могущества (1700 г.) ирокезы контролировали огромную площадь, захватывающую территории современных штатов Нью-Йорк, Делавэр, Мэриленд, Нью-Джерси, Пенсильвания, Виргиния, Огайо, Кентукки, Северный Теннеси, части штатов Иллинойс, Индиана, Мичиган и части юго-восточной Канады (провинции Онтарио и Квебек).

А весь этот геноцид индейских племён был спровоцирован и оплачен голландскими и английскими колонизаторами. Лига ирокезов рассматривалась историками как вершина развития родового общинного строя, и рядом исследователей по своему уровню ставилась выше государства ацтеков.

Главным источником существования ирокезов в доколониальный период было обыкновенное огородничество и подсечное земледелие. Ну и охота конечно. Основными возделываемыми культурами были маис, бобы и тыква, но кроме этого выращивались кабачки, табак, подсолнечник и целый ряд других культур. Мужчины по большей части занимались подготовкой полей (вырубкой леса) и охотой, а все остальные работы выполняли женщины.

Основным жилищем у ирокезов был так называемый "длинный дом", в котором проживало десять-двенадцать семей, у каждой из них была небольшая комната, открытая со стороны центрального прохода, где для обогрева и приготовления пищи горели костры. Всё имущество, а также дети, принадлежали женщине и передавались по наследству по материнской линии.

Женщины вообще обладали большим влиянием, именно они выдвигали кандидатуры на избрание вождей, и если вождь не удовлетворял их требованиям, могли добиться его переизбрания.

Управлялась Лига ирокезов советом вождей из пятидесяти человек. Представительство каждого племени в совете различалось, так от племени онондаго присутствовало четырнадцать человек, а от сенека — восемь. Верховных вождей было два, а всех остальных условно можно разделить на три группы:

— аристократия — наследственные вожди (по материнской линии), продвинутые туда женщинами;

— военная аристократия — вожди, попавшие в совет благодаря своим воинским заслугам;

— представители от народа — вожди, выступавшие в совете от имени женщин (сами они, несмотря на всё своё влияние, в совете не выступали), простых воинов и всех остальных жителей племени.

Глава 3

Где-то на просторах юго-восточной части прерий, октябрь 1624 г.

— Слышь, Пахом, что-то тревожно мне, — обратился возчик передней телеги небольшого обоза, двигавшегося на запад между невысоких холмов, обильно поросших травой и кустарником. Такие поросли нередко сменялись небольшими дубравами и перелесками, готовыми предложить отдых усталым путникам.

— Да и мне неспокойно, Митяй. Так и кажется, быть беде, — ответил подъехавший всадник. Манера держаться, уверенное поведение, готовность действовать при намеке на опасность — всё говорило, что это бывший военный. Да и остальные возчики и всадники, кружащиеся вокруг него, не выглядели растерянными.

Обоз был небольшой, пяток телег и десяток всадников. Двигались уверенно и без излишней суеты, нисколько не пугаясь неизведанной местности.

— Сколько нам ещё до места идти, десятник? — не мог успокоиться Митяй.

— Да не десятник я уже, сколько тебе можно говорить. Мы с тобой теперь переселенцы, отслужили своё, будем хозяйство поднимать.

— Что ты ни говори, Пахом, а для всех наших ты навсегда останешься десятником. Ведь поверили тебе люди, ушёл ты со службы, и они пошли за тобой. Вместе выжили на войне, теперь вместе будем хозяйство строить. Так что не спорь с людьми по-пустому, десятник ты.

— Ладно, пусть будет по-вашему, раз сами меня старшим назначили, теперь терпите. А какая это будет должность — десятник или староста, вообще-то не важно.

— И это правильно, за десять лет мы как-то привыкли к своему десятку, так что не надо новые порядки наводить, они сами собой появятся. А пока, тем более в дороге по новым местам, чувствую себя как в патруле.

— Да и у меня такие же чувства. Я уже отправил вперёд Миху, пусть посмотрит, что там творится.

— О, вон смотри, Миха летит, коня не жалеет, знать, что-то увидел.

Подскакавший всадник, едва переводя дух, прокричал:

— Индейцы, много, сюда едут!

— А ну не суетись и народ не баламуть! Подумаешь, индейцы. Мы их уже столько перевидали, и живых и мёртвых, так что нас не запугаешь. Рассказывай спокойно, сколько их, откуда и куда движутся, когда будут здесь.

— Ага, всё понял. Значит так, человек пятьдесят, одни воины, ни стариков, ни женщин не видно, похоже, в набег куда-то собрались, а мы им навстречу попались. Про нас не знают, едут не торопясь, ничего не опасаются. Увидел их с холма, отсюда до них километра три будет.

— Так, бойцы, — по привычке скомандовал бывший десятник. Телеги и лошадей у холма с этой стороны располагайте. С обозом останется Митяй, собери всех ездовых и организуй оборону. Остальные со мной наверх, выбирать позиции.

Это действительно были бывшие военные. Отслужив два контракта и став полноправными жителями Союза, решили взять положенную по закону землю и всё остальное. Получили, и в немалом количестве, правда, далеко на западе, где частенько индейцы шалят. Каждому поселенцу предоставлялся участок раза в два больший, чем в обжитой и заселённой части государства.

Кроме этого каждой семье переселенцев дополнительно выделили корову и лошадь, семена и инструмент, как для строительства домов, так и обработки земли. И продовольствия на первые три месяца жизни на новом месте. Можно сказать, что поселенцам повезло, условия были гораздо более щедрые, чем для обычных колонистов, отправляющихся на освоение новых территорий.

Просто в тех краях собирались основывать очередной острог-поселение, так что туда отправлялась сотня регулярных войск для несения службы на новом месте. Этот острог располагался далеко на западе от обжитых мест, и по задумке станет центром вновь создаваемой губернии. Лишь наши попаданцы могли сказать, что собирались взять под контроль территорию, известную в оставленном ими мире как Техас. На эту землю никто не предъявлял свои права.

Ну а бывшие егеря теперь стали как бы мирным населением. Только вот многие хорошо усвоили одну истину — плохая из волка караульная собака, так что подобное мирное население порой и регулярным войскам фору даст. Те, которых в оставленной ими стране называли казаками, не боялись столкновений с индейцами. Тем более, что подлежащие освоению места оставались дики и пустынны, разве что изредка там пробирался одинокий путник или отряд охотников забредал в эти края.

Ветераны конечно не являлись единственными колонистами, переселявшимися на новые земли, но как самых лучших воинов из всех остальных, их отправили в первой партии. А позади с основным отрядом двигались семьи, женщины и дети, а также большой обоз со всем необходимым для организации жизни на новом месте.

Сейчас полтора десятка человек отправились впереди основного отряда, выступая в роли своеобразных квартирьеров. Их задачей была подготовка места для обустройства, пусть и временного, всех остальных, а также начальная планировка поселения и обстоятельная разведка новой территории. Предварительная была проведена давно, и тогда же определено место для поселения на берегу реки.

Так что лошадей быстро стреножили и расположили вместе с обозом у подножия невысокого холма, что прикрыло их от индейцев. А сами бывшие егеря вместе с десятником взобрались на холм и оттуда оглядели место предстоящей схватки. Впереди хорошо просматривалась равнина, на которой случайным порядком располагались отдельные холмы. Место было ровное, только кусты, по большей части растущие у их подножий, давали хоть какую-то защиту и укрытие от противника.

Пахом, расположившийся с бойцами на вершине холма, хорошо видел группу индейцев, человек пятьдесят, направлявшихся куда-то мимо поселенцев по своим делам. Вдруг ритм движения отряда изменился. К ним быстро мчался один из индейцев, видимо выступавший разведчиком и передвигавшийся впереди остальных. Сейчас он, приблизившись к основному отряду, что-то говорил вождю, порой показывая на холм, за которым укрылись колонисты.

— Заметили нас, — с сожалением произнёс десятник.

— Как есть заметили, — согласился один из егерей, располагавшийся поблизости. — Видимо, этот глазастый обоз со стороны углядел.

А индейцы тем временам разделились на три группы. В обход холма с двух сторон двинулись по пять всадников, а основная группа осталась на месте. На приличном расстоянии разведчики обошли холм, после чего, убедившись в том, что там действительно укрыт обоз, вернулись к остальным.

— Это команчи, — произнёс тот же воин, что высказывался об обнаружении обоза. — А для них самое главное — умереть в бою. Они считают, что мужчина рождается для того, чтобы стать воином и умереть в сражении. Ничего больше их не интересует. Так что нам предстоит потрудиться.

— Ничего, не первый раз, справимся, — ответил Пахом и огляделся вокруг. Все бывшие егеря нашли себе подходящие укрытия. Большая часть разместилась между кустами, приготовившись к стрельбе из положения лёжа. У них на вооружении были винтовки Фергюсона, позволяющие вести огонь и таким образом. — Их всего пятьдесят человек, по пять на каждого из нас. А у нас кроме винтовок есть ещё гранаты и револьверы.

После недолгого совещания индейцы всей толпой двинулись в сторону холма. В конечной цели всех этих манёвров ни у кого не возникло никаких сомнений — им нужна добыча, а что может быть лучшим вариантом, чем захват обоза переселенцев? Возможность поговорить была, но индейцы ей не воспользовались, так что теперь разговаривать будут ружья. Или стрелы, смотря у кого что есть.

Приблизившись на расстояние километра, индейцы начали ускоряться, надеясь быстрее добраться до переселенцев, укрывшихся на вершине холма. Даже если им не известно, куда делись хозяева обоза, самое разумное в такой ситуации — взобраться повыше и осмотреть окрестности.

— Бойцы, — прокричал, приподнявшись, Пахом, — стреляем быстро, но точно. Когда индейцы доберутся до подножия холма, Митяй, Миха, метнёте по одной гранате. Револьверы держать наготове. Всё поняли? А теперь — огонь!

Ни гранаты, ни револьверы не понадобились. Эти индейцы, видимо, были ещё не пуганы и не знали, на что способны наши винтовки. Шесть выстрелов в минуту, тогда как противник может сделать за это время в лучшем случае один — это подавляющее преимущество. А если учесть, что точность стрельбы из таких винтовок по существующим меркам просто невероятная, а дистанция поражения как минимум в два раза превышает возможности противника, то результат вполне предсказуем.

Ещё какое-то время потребовалось на сбор разбежавшихся лошадей, добивание выживших и погрузку трофеев. А после этого обоз двинулся дальше. О произошедшем никто и не вспоминал, обычная история, одна из многих, в которых пришлось поучаствовать этим людям за долгие годы службы.

Где-то в предгорьях Скалистых гор, ноябрь 1624 г.

-Вон за тем пригорком и будет "Приют", — проговорил возница, обращаясь к сопровождающему, сидевшему рядом с ним.

— "Приют"? — переспросил тот.

— Так называется торговый пост перед дорогой через Скалистые горы, — охотно пояснил возница. — Ты ведь в первый раз по этой дороге идёшь?

— Ну да.

— А я почти во всех переходах участвовал. Раньше по другой дороге ходили, она гораздо ниже проходит. Но по ней дольше идти, да и индейцы там чаще нападают, те места под контролем команчей, а здесь земли шайенов. Да и легче эта дорога. Тут ведь часть пути удаётся на баржах пройти по Миссури.

— А вообще мы зачем куда-то идём? Мне говорили, что там, за горами, наши города стоят, ну а нам-то до них что? Живут люди и пусть живут.

— Вот и видно сразу, что ты жизни не знаешь. Тут люди старшим поверили, ведь они многих из рабства у турок и татар выкупили. Так что все знают, что наши своих не бросают. А зачем нам те города? Я многого конечно не понимаю, но помотаться пришлось, да и с людьми поговорил, и даже старших послушал. Я тебе скажу, паря, как сам понимаю.

Тут болтают, что вокруг этой земли море-окиян. На одном берегу мы уже укрепились, там Новоустижинск стоит. И оттуда торгуем с кем только можем. А на другом берегу, куда мы идём, уже другое море, и как говорят наши отцы-командиры, там за ним необычные люди живут. Дорогу туда давно испанцы и англы ищут. Есть она, и уже хорошо известна, но надо морем далеко на юг плыть.

Да и трудна слишком она, как говорят люди. А вот с тех наших новых городов добраться до неизведанных земель гораздо проще. Опять же, сам я там не был, а вот отцы-командиры всё знают, и они так говорили, своими ушами слышал. Эти новые земли дадут нам диковинные товары, а значит, их хорошо продать можно будет. Деньги нам очень нужны, на них православных из неволи можно выкупить.

И будет нас больше, а значит, станем мы ещё сильнее. И жить будет спокойней. Ты что думаешь, тут всё само собой случилось? Нет, паря, много пришлось потрудиться, пока мы свою силу нашли и заставили себя уважать. Но сделано далеко не всё, так что и нам работы хватит, чтобы наши дети и внуки жили спокойно. Вот поэтому мы с тобой и идём через все эти земли, перебираемся через горы, чтобы выйти на другой берег моря-окияна. Там мы новую силу можем найти. Так умные люди и старшие говорят.

Чувствуется, что возница любит поговорить. Да и побродить ему по белу свету пришлось немало, пообщаться с самыми разными людьми и поднабраться от них ума-разума. Вот и рассуждал он о том, до чего обычному человеку и дела нет. Но слушать его было интересно, и молоденький парнишка так и не заметил, как караван добрался до "Приюта".

Шло в караване ни много ни мало, а полсотни телег, один трактор и сотня бойцов охраны. А путь их лежал в город Мстиславск, расположенный на том месте, где никогда не будет построен Сан-Франциско. И хотя дорога предстояла трудная, но никто не сомневался, что караван успешно дойдёт до своей цели. Уж очень ждали его груз на побережье Тихого океана.

Пушки, станки, моторы, горючее, порох, оружие, немного металла — всё крайне нужное для развития далёкой колонии. Такие караваны ходили раза три-четыре за год, но всё, что они могли перевезти — просто капля в море из того, что требовалось. Но самое главное — с этим караваном шли специалисты, подготовленные за прошедшие годы. Им и предстояло создавать новый город на тихоокеанском побережье континента.

А пока там строились дома для будущих жителей, налаживались отношения с местными индейцами и осваивались ближайшие окрестности. Распахивались поля, плодились стада и строились лодки для добычи рыбы и охоты на морского зверя. К восточному побережью уже начал пробивать дорогу пока ещё слабый ручеёк пушнины — шкурки морского бобра, калана, пользовались огромным спросом у европейцев.

— Слышь, дядька, а как тут догадались построить такой "Приют"? И что это за название такое, что оно означает? — поинтересовался новик, увидев дома, выплывающие из-за бугра по мере того, как телега преодолевала подъём.

— Как я тебе говорил, раньше караван ходил по другой дороге и выходил к городу Шаховск (город, расположенный приблизительно на месте Лос-Анджелеса). Но потом с помощью индейцев нашли вот эту дорогу, более короткую и выходящую прямо на Мстиславск. Дорога трудная, идёт порой по дну ущелий среди высоченных скал, иногда приходится ехать прямо по дну рек, по воде или по склонам гор, того и гляди, телега кувырком вниз покатится.

Вот перед такой дорогой обычно делается остановка на день или два, чтобы люди отдохнули, телеги надо проверить и отремонтировать, лошадей при необходимости перековать. Да мало ли что нужно сделать перед трудной дорогой, те же припасы пополнить. Вот и стали такие остановки проводить в этом месте. А что, удобно. На берегу речки, перелески рядом, место тихое и спокойное.

— А что, и мы тоже здесь стоять будем? Вот здорово, можно будет всё вокруг осмотреть! — не удержался новик.

— Ты не перебивай лучше, а слушай, — недовольно пробурчал возчик. — Ходил с нами тогда боец, у него срок контракта заканчивался. Звали его Никодим, вот он и попросил у отцов-командиров разрешение после окончания своего контракта построить тут торговый пост. Место уединённое, народ тут редко бывает, только с караванами приходит. А так кроме индейцев никого. Вот ему и разрешили поставить тут торговую заимку, да назвали её "Приют". Мол, приютит и обогреет всех, кому ещё долго до дому добираться.

И даже десяток воинов для охраны выделили. Вот Никодим и развернулся. Тут раньше шайены свои охотничьи лагеря ставили, так он договорился с ними, выкупил у них землю и поставил свою заимку. Теперь торгует с индейцами, они со всех окрестных мест к нему с добычей идут. Он всё скупает — мясо, шкуры, зерно. И цену даёт хорошую, индейцы довольны.

А ещё платит за проход каждого каравана по земле шайенов, так, чтобы никаких неприятностей в пути не было. И хорошо платит, насколько я слышал — бочонок пороха за каждый караван. Так что индейцы сами охраняют обоз от всех неприятностей, даже порой помогают перебраться через трудные места.

— И откуда у него столько денег? — поинтересовался юнец.

— А это ему отцы командиры в долг выдали, вот он их и отрабатывает. Мясо, зерно на прокорм караванов уходит, да ещё с собой в дорогу запас берут, шкуры и меха отправляются в Новоустюжинск, а оттуда везут стальные изделия — ножи, топоры, котлы, иглы, лопаты, мотыги, ружья и всё прочее, что индейцам в хозяйстве нужно.

Так, за разговорами, совсем незаметно караван подошёл к "Приюту". А он располагался на довольно большом участке, ограждённом со всех сторон высоким, больше человеческого роста, забором из цельных брёвен. Отдельно, перед самой заимкой, располагалась лавка, в которой покупатели могли прицениться к предлагаемым товарам и показать свои.

А все склады и хозяйственные постройки находились за забором. Там же и располагался на отдых караван, для чего специально было построено с десяток домиков, способных вместить до десяти человек одновременно. У попаданцев, задумавших эту дорогу, были свои представления об отдыхе, так что количество домиков постоянно росло. Там же, за оградой, располагались конюшни, кузница и прочие хозяйственные постройки, так что у караванщиков была полная возможность отдохнуть от тягот прошедшего пути и подготовиться к новой дороге.

Кроме магазина перед заимкой располагалась и часовенка, в которой каждый желающий мог вознести свои молитвы к всевышнему. Вот так и жила эта заимка, от каравана к каравану, накапливая силу и припасы для очередных гостей, уходивших в трудную дорогу и заглянувших на краткий миг в "Приют", предоставляющий отдых странникам.

Глава 4

Мстиславск, февраль 1625 г., Семён Головин

— И куда сегодня, Семён Васильевич, направимся? — поинтересовался Пыхов Никон, старший воинский начальник Мстиславска и его окрестностей, а заодно и мэр этого поселения. Как-то оно ещё не дотягивало до города, но перспективы есть, есть.

— А никуда, каждый занимается своими делами. Мне надо переговорить с местными мастерами, ну или теми, кто пытается ими стать. Хотя, думаю, и тебе, Никон, как местному начальнику будет полезно присутствовать при этом разговоре.

— Да какой из меня начальник, Семён Васильевич! Я солдат, и больше привык убивать, чем создавать.

— Во всяком случае, у меня создалось впечатление, что свои таланты и умения по части "создавать" ты хорошо скрываешь. Но тем не менее, за прошедшие годы сумел сохранить своих людей и построить совсем не малый посёлок. Да и порядок у тебя тут. Хочу, чтобы ты знал, буду ходатайствовать перед советом о твоем назначении губернатором этих мест.

Думаю, моё предложение примут, некому тут работать, поэтому каждый умный и проверенный человек ценен. Так что готовься командовать всеми здешними землями, а не только своей сотней. Исходя из этих соображений, твоё присутствие при сегодняшнем разговоре будет далеко не лишним.

В общем-то в этих местах ничего необычного не происходило. Имелась задача — создать город, способный в дальнейшем стать центром развития всего тихоокеанского побережья. А вот людей, с которыми предстояло эту задачу решать, катастрофически не хватало. Физически их не было, даже тех, кто способен только просто копать землю или переносить круглое или катать квадратное.

Большая часть индейцев восточного побережья в той или иной мере уже была привлечена к различным проектам, так что рассчитывать на значительный приток людей с этой стороны не приходилось. Честно говоря, я просто не знал, что делать дальше. Складывалось какое-то дурацкое положение, издалека, с другого побережья разобраться с происходящим здесь не получалось, вот меня Фёдорыч с компанией и отправил сюда вникнуть в ситуацию и принять меры.

Тоже мне, нашли новоявленного Лаврентия Берию, лучшего кризис-менеджера своей эпохи. А куда деваться? Разбираться, или хотя бы узнать, в чём состоит проблема, кому-то надо, вот и выпало мне разгребать эту кучу. Но нас учили, что если куча нуждаётся в разгрёбке, она будет разгрёбана. Чем ваш покорный слуга и занимается. После того, как я три месяца вникал в здешнее положение, теперь пришла пора принимать решения.

Вот только одно плохо — выполнять их тут некому. Как ни печальна была ситуация на восточном побережье Атлантики, где мы высадились, по части подбора и обучения людей, здесь она ещё хуже. Эти места населяли индейцы племён помо и майду. И оказались они чистыми собирателями, то есть не вели никакой обработки земли, а только собирали то, что она давала. Ну и корешки разные выкапывали.

Основным продуктом питания у них были жёлуди. И как вы себе представляете процесс строительства светлого будущего с такими специалистами? Я с трудом. С другой стороны, полюбить людей, когда они белые и пушистые, может всякий. А вот когда они грязные и шипят на тебя, гораздо труднее. А надо полюбить именно таких. Требуется их отмыть, успокоить и накормить, а уж только потом вести разговоры о светлом будущем.

А время-то у нас ограничено, нет его почти, торопиться надо. Насколько я помню, скоро сюда Кук приплывёт. Плавает ещё, не съели его аборигены. Так что к тому моменту в здешних местах должны располагаться хорошо благоустроенные земли, а также иметься мощный флот и развитая промышленность.

На разговор, который по моим замыслам должен стать определяющим для будущего многих людей, я пригласил тех, кто уже начал работать самостоятельно. Они считались если не состоявшимися мастерами в том или ином деле, то как минимум претендентами на это звание. Собралось где-то человек двадцать, если и больше, то ненамного. Примерно столько сюда и было отправлено выпускников наших училищ.

Вот на них мне и придётся опираться в попытках создать здесь промышленный и интеллектуальный центр тихоокеанского побережья. Задачка не из простых, непонятно, имеет ли она вообще решение. Из-за отсутствия подходящего помещения все пришедшие расположились перед зданием местной мэрии, а я на крыльце. Хорошо, хоть броневика не оказалось.

— Перво-наперво я хотел бы от имени руководства Союза поблагодарить всех вас за уже проделанную работу. В том, что это поселение существует до настоящего времени, есть, и не малый, кусочек вашего труда. Но я попросил всех собраться не для того, чтобы возносить похвалу. Моя задача — объяснить вам, для чего этот город нужен в будущем и что от него ожидает Совет. А когда мы поймём свою задачу, нам должно стать понятным, что надо делать.

Я не собираюсь вас поучать и открывать какие-то таинственные рецепты будущего счастья. Их просто нет. А основа будущего процветания этих мест — непрестанный, тяжёлый и изматывающий труд. Поэтому я хотел бы построить наше общение не как моё выступление перед вами, а чтобы это был обмен мнениями специалистов, решающих общую проблему. Договорились?

— Да, да, — понеслось со всех сторон.

Буду надеяться, что я выбрал правильный путь. А что мне ещё остаётся делать, как не надеяться на желание молодых подняться, зарекомендовать себя с лучшей стороны и повысить свой статус? Здоровый карьеризм в конце концов никто не отменял, и он порой может быть ох как полезен.

— Значит, давайте начинать танцевать от печки. Итак, дано — поселения Мстиславск, Шаховск и их окрестности. Которые, кстати, довольно плохо исследованы. Но тем не менее, кое-какие выводы мы сделать можем. Итак, кто из вас готов ими поделиться с остальными?

В наступившей тишине поднялся невысокий крепкий парень и попросил разрешения говорить.

— Конечно можно, только всех, кто будет излагать свои мысли, прошу представляться, я ведь многих из вас не знаю. А так мы и познакомимся заодно.

— Я Иван Никитинский, прибыл в эти края вместе с родителями, жил и учился в Новоустюжинске, получил специальность кузнеца и механика и был отправлен в эти края.

— То-то я смотрю, ты мне как будто знаком, видно встречал я тебя на корабле и в городе. Извини, что перебил, просто не удержался.

— Так вот, я хотел бы определиться, что мы должны сделать, точнее, что вы от нас ожидаете? Тут ведь, насколько мне известно, достаточно бедная земля. Железа, угля нет, а везти всё это за тридевять земель никаких лошадей не хватит.

— Я понял тебя, Иван. Что же, придётся провести, скажем так, обзорную лекцию по текущему нашему положению. Хотя это вы должны были её мне прочитать. Но ладно, обойдёмся без формальностей.

Итак, эти два наших города — первые на всём континенте на его западном побережье. Отсюда открывается доступ к новому, почти неизвестному людям океану — Тихому. И поверьте, открывать и познавать его будет не менее интересно, чем саму эту землю. А что для этого нужно? Правильно, хорошая база, куда всегда можно вернуться, и корабли, на которых предстоит отправиться в неизвестные воды.

И всё необходимое должен обеспечить этот город. И причём, надо быть готовым, что придётся строить не просто корабли, а корабли нового типа, приспособленные для плаваний в новых условиях. Непонятно? Хорошо, поясню. В здешних водах имеется немало китов — это такие морские животные, размером не меньше наших кочей. С них можно получить много мяса и жира.

Вот для охоты за такими гигантами и нужно будет создавать специальный корабль, да возможно и не один. Что он из себя должен представлять — я могу рассказать, но об этом надо будет говорить отдельно и именно с теми, кто непосредственно займётся подобными судами. И если уж заговорили про моря, то тут есть и другие объекты охоты — моржи, звери, вес которых превышает пятьсот килограммов, огромные косяки рыбы, буквально не оставляющие ни одного свободного клочка поверхности на реке во время нереста.

— Так это какие же нужны корабли, чтобы добывать таких зверей и ловить столько рыбы? — раздался удивлённый возглас из толпы.

— А я вам про что говорю? Их надо не просто построить, но и придумать, так что работы тут не просто много, а не меряно. Но самое главное — надо начать строить хотя бы самые простые катера для прибрежной ловли и уже известные и проверенные морем корабли. Значит, мы с вами уже определили одну из задач, стоящих перед нами — создание верфи, способной строить различные суда.

— Но этого будет мало, на любой корабль надо много чего ещё, — не унимался всё тот же голос среди присутствующих.

— Правильно, значит, кроме сооружения верфи придётся строить всё, что нужно для её нормальной работы — кузни, литейные мастерские, мастерские по изготовлению двигателей, склады с топливом, продовольствием и многое другое. И это придётся создавать здесь, на берегу. И только когда всё перечисленное будет сделано, станет возможным спокойное плавание в неизведанном море.

— Ох и работёнка! — то ли с восхищением, то ли с удивлением и каким-то страхом произнёс всё тот же голос из толпы.

— Попрошу задававшего вопросы подойти поближе ко мне.

И вскоре рядом со мной стоял крепыш лет девятнадцати, одетый в добротную, крепкую и удобную одежду, позволяющую чувствовать себя уверенно в любой ситуации, начиная от абордажной схватки и заканчивая небольшим торжественным приёмом.

— Кто ты, молодой человек? — поинтересовался я.

— Матвей из рода Холмогорских, прибыл сюда вместе с первыми переселенцами, прошёл полный курс обучения основным наукам и мореходному делу.

— Постой пока вон там, немного в сторонке, мы потом продолжим разговор, — а я опять вернулся к общению с остальными.

— Давайте пока оставим море в покое и посмотрим, что творится вокруг. А видим мы здесь прекрасную долину и богатые земли, способные дать не один урожай в год и прокормить не одну тысячу людей. Город ведь будет расти только тогда, когда у его жителей будет в достатке еды. И одной рыбы для этого маловато, нужен хлеб и мясо, каша и овощи.

— Да от такой еды никто не откажется, — встрял другой голос из толпы. — Да где её взять в этих местах?

— Откуда берётся еда вообще? Её надо вырастить. Есть земля, есть семена, так в чём же дело?

— А кто этим будет заниматься? Чтобы обработать земли, способные прокормить много народа, надо много людей. А в этих местах столько не наберётся.

— Иди-ка и ты ближе ко мне, таинственный незнакомец. Как-то не хочется кричать на всю площадь.

Что же, вот и ещё один кандидат на руководящую работу. Трудно сказать, что из таких самовыдвиженцев получится, но во всяком случае, они не стали отмалчиваться и прятаться за чужие спины. А прямо высказали, что думают по озвученной проблеме. Что же касается опыта и знаний, то будут учиться, всё равно всем придётся заниматься этим. А вот и наш новый герой.

Им оказался высокий парень лет семнадцати. Черные волосы, карие глаза, нос с небольшой горбинкой, немного красноватая кожа. Точно, индеец.

— Как тебя зовут, незнакомец?

— Я Андрей, из племени маскогов. Среди своего племени я известен как Шип. Кончил школу, получил специальность агронома и был отправлен на практику в эти места. Мне всегда было интересно, как растут все травки и как их можно выращивать самому. Но и охоту я люблю и умею пользоваться оружием.

— Да никто в этом не сомневается. Наоборот, твои умения должны быть полезными в деле освоения этих земель.

— Да я же сказал, тут некому работать.

— Сдаётся мне, тут ты не прав, — я продолжил. — Есть же местные индейцы. И пусть они не самые образованные люди, но достаточно трудолюбивы, раз способны прокормиться, долгими часами собирая травки и выкапывая корешки. Их только надо научить, как правильно работать и что надо делать. Думаю, сама по себе такая работа достаточно трудная, но не сделав её, невозможно будет освоить здешние земли. Просто некому будет.

— Да уж, видел я этих людей, даже не представляю, как можно их чему-то научить.

— Скажи, Андрей, как ты думаешь, когда первые переселенцы познакомились с первыми индейцами, как они могли их воспринимать? Сам же отвечу на свой вопрос — вот точно так же, как ты высказался в отношении местных. Но тем не менее, они взялись учить индейцев, и результат ты знаешь.

— Понял, был неправ. Исправлюсь.

— Хорошо, тогда продолжим наш разговор. — Я опять обратился ко всем присутствующим. — Возвращаясь к окружающей нас земле, стоит отметить, что она способна не только давать хорошие урожаи, но хранит и многие другие ценности. Вот и нужно их найти. И это должно стать не менее важной задачей, чем те, что я уже озвучил. Причём не только в окрестностях города. Надо будет организовывать экспедиции и отправлять их в горы, а также перевозить на кораблях вдоль побережья.

Эта земля богата, надо только найти и взять таящиеся в ней ценности. Мы с подобным уже сталкивались, когда впервые высадились на востоке. А теперь придётся делать то же самое, но на западе.

— Это же сколько людей надо использовать, чтобы только осмотреть здешние земли? — удивился Иван Никитских.

— Много, даже очень много. Но я точно знаю, что тут есть нефть, а значит, её надо найти и начать перерабатывать. Кораблям нужна будет солярка и мазут. А ещё тут должен быть известняк, песок, глина, щебень, ну и многое другое, нужное для обустройства города. И кроме поисков полезных ископаемых есть ещё один очень важный вопрос, может быть, даже самый главный.

— И что же это такое? — не сдержал любопытства Иван.

— Нужна дорога до Миссисипи или её притоков, где ходят корабли. И не такая, временная, по которой мы добирались сюда, а постоянная, позволяющая перемещаться круглый год днём и ночью. Вот и надо её искать и строить. Пусть она будет и длиннее существующей, но должна работать круглый год. И если для её прокладки потребуется убрать скалы и построить мосты, надо это делать. Думаю, работы егерям и строителям хватит надолго.

— Да уж, искать новую дорогу — это надолго, да и дело-то непростое, — донеслось из толпы.

— Но и это не всё. Как вы все знаете, у нас появилось такое чудо, как радио. Благодаря ему мы можем связываться с отдалёнными местами, что позволяет не чувствовать себя оторванными от всех остальных. Мы все часть единого Союза. Так что для нас радио — величайшее благо. И мы будем его развивать.

В частности, если постараться и создать несколько дополнительных станций, то можно обмениваться новостями с Молчановском и Новоустюжинском. Так что надо постараться и построить такие станции. А заодно они должны стоять на всех кораблях.

— Это вообще что-то невыполнимое, — не удержался Иван.

— Глаза боятся, руки делают.

В общем, мы проговорили часа четыре, и это оказалось первое из многих совещаний. Правда последующие проводились не в таком формате. Были назначены конкретные люди, отвечающие за реализацию планов по отдельным направлениям. В их число, кстати, и вошли те самые специалисты, кто не боялся высказываться в ходе общего обсуждения ситуации.

Был избран специальный орган, названный "совет специалистов", который по задумке должен был регулировать в целом всю работу. Но и это ещё не всё. Наедине, не особенно пока распространяясь, я сообщим Никону, что у него под боком огромные залежи золота, ну и посоветовал заняться их разработкой, правда не особо это афишируя.

Также посоветовал налаживать отношения с испанцами, по возможности проложить дорогу до месторождений селитры, найти путь до Амазонки с целью прибрать к своим рукам гевею — источник каучука. Ну и выяснить всё, что можно, про будущий Никарагуанский канал. Так что работы предстояло выше крыши, и нужные ценные указания были розданы. Ёжик птица гордая, не пнёшь — не полетит.

Глава 5

Где-то в верховьях реки Потомак, март 1625 г., Фёдорыч и компания

На то, чтобы собрать "мирную конференцию" ближайших крупных индейских племён, потребовалось полгода. И можно сказать, нам сильно повезло, что удалось реализовать задуманное так быстро. Когда ничего не заставляет индейцев торопиться, их поведение лучше всего характеризует фраза: — "Приходите завтра, а лучше никогда". Но наши индейцы, и в первую очередь чероки, были очень настойчивы, и вот "все мы здесь сегодня собрались".

Самое главное, ещё не произошло непоправимого. Конечно, отношения между индейцами различных племён не отличались особой доброжелательностью, но пока ещё не перешли в откровенно враждебные. Так называемая эпоха "бобровых войн" ещё не началась. Пока все обходились тем, что имелось на собственной земле и не претендовали на соседние территории. Хотя уже поглядывали с нехорошими намерениями.

Но горючего материала в отношениях различных племён между собой и так было предостаточно. Это как в наше время, для одних пиндосия — светоч демократии и надежда всего человечества, для других — оплот зла, предательства и сосредоточение всех мерзостей мира. Но как ни оценивай ситуацию, наша встреча всё же состоялась. Индейцы ведь в достаточной мере доверчивы и простодушны, подарки и обещание ещё больших плюшек сделали своё дело. Тем более, что их приглашали в первую очередь для разговора.

Организаторами сего мероприятия выступал я, то бишь Союз — русские, а также дружественные нам индейские племена — чероки, чокто, чикасо, маскоги. В качестве приглашённых присутствовали ирокезы, гуроны, могикане, нарангасеты и поухатан. Это были самые сильные и уважаемые племена, проживающие на территории от Великих Озёр до побережья Атлантики и от устья реки Святого Лаврентия до устья Миссисипи.

Подарки прибывшим розданы, предложенное угощение благосклонно принято и съедено, трубка мира уже обошла всех присутствующих, так что настало время серьёзного разговора. Да и люди собрались серьёзные, не зря пришлось приложить столько усилий, чтобы собрать их тут. У костра внешне спокойно, но отнюдь не расслабленно, сидели опытные бойцы, одинаково готовые как к схватке, так и к мирному разговору.

Я специально выбирал место, где бы приглашённые индейцы могли чувствовать себя спокойно. Так что окружающий нас лес создавал, по их понятиям, хорошую защиту, небольшой костерок — покой и привычную лесным жителям уютную обстановку, а отсутствие охраны и сопровождающих, точнее их нахождение на довольно значительном расстоянии — подобие уединения.

Здесь присутствовали:

— Воррани — сахем лиги ирокезов [сахем — родовой старейшина, управляющий племенем в мирное время, вождь руководит племенем во время войны];

— Опечанкано — вождь племени поухатан, воевавшего с англичанами и уничтожившего Джеймстаун;

— Миантонома — вождь племени нарангасетов, известный своими призывами к объединению индейцев в борьбе с белыми;

— Ункас — вождь племени могикан;

— Вунавмон — вождь гуронов;

— наши союзники, вожди племён чероки, чикасо, чокто — Танцующий огонь, Сильный ветер и Ускользающий в ночи.

— Так о чём ты хотел с нами поговорить, Быстрый поток? — наконец поинтересовался Воррани, начиная разговор, ради которого мы и собрались.

— О жизни, — ответил я. — О нашей с вами жизни, о земле, на которой живём, о будущем наших детей и о тех трудностях, что ждут нас впереди.

"А о чём же ещё можно говорить, теорию относительности я и сам не знаю. Вернее, знаю, что всё относительно. Стакан или наполовину полон или наполовину пуст. Вот и все мои познания в этой области. Чёрт, опять эти посторонние мысли крутятся. Хотя почему посторонние? Как говорится, мысли вслух".

— А ты знаешь, что нас ждёт? — поинтересовался Миантонома.

"А ждёт тебя, яхонтовый, дальняя дорога и казённый дом".

Порой достаточно знать, что уже произошло, именно это является ключом к происходящему. Правда, понять, что творится, способен не каждый. И вот это-то является самой главной трудностью. Ну и естественно, те шаблоны, на основании которых люди привыкли действовать. Самый простой и доходчивый пример — око за око. А если возмездие направить не в глаз, а на другой орган? Почек тоже две, а печень так вообще одна. Может, результат будет лучше?

— Я не шаман, это они общаются с духами, и те готовы им рассказать, что было и что будет. Но я прожил немало лет, встречался со многими людьми, посетил много стран и знаю, что происходило в них, когда там начинались такие же изменения, что и у нас сейчас.

— Что ты хочешь нам сказать, Быстрый поток? — уточнил Воррани.

"Ну вот, и добрались до главного. Плести словесные кружева можно бесконечно, но вот заболтать собеседника удаётся не всегда. Ну что, как говорится, вперёд и с песней".

— Давай вспомним, как жили раньше люди ваших племён, сахем. Они расчищали лес и на освободившемся месте выращивали маис, бобы, тыкву и другие растения. Мужчины ходили на охоту и обеспечивали всех мясом, женщины обрабатывали поля и выделывали шкуры, шили одежду и готовили еду. Ну и выполняли разные работы по хозяйству. Да, были и войны между различными племенами, но не такие как сейчас.

Война, охота и прочие мужские деяния, помимо обеспечения племени едой и его защиты, всегда были поводом показать воинам своё мастерство и умение владеть оружием и сражаться, но при этом зачастую никто не убивал своего противника. Да, было и такое, но подобное редко являлось целью воинов. Чаще всего хватало просто победы над своим противником, и существует много способов добиться этого, не лишая его жизни.

— Так и было, — подтвердил Ункас.

— А как живут ваши люди сейчас? Да, воины занимаются охотой, но их интересуют не олени и лоси, мясо которых может прокормить племя, а бобры, шкуры которых скупают торговцы. И охотников уже не так волнует, что же будет есть племя. Да, женщины продолжают выращивать маис, но его уже не хватает на всех и надолго, и теперь приходится покупать еду у белых.

Подумайте сами, мудрейшие, раньше земля кормила всех живущих, а теперь вам не хватает еды. А в лесах бобров становится меньше, так что стоит ожидать скорого голода, так как не на что будет купить еды у белых торговцев.

— Да, охота с каждым годом приносит всё меньше и меньше шкурок, — согласился Вунавмон.

"Ну вот и хорошо, одной ногой удалось достучаться до сознания этих детей природы. Постучим другой, теперь по печени".

— А какой стала война? Теперь её ведут за охотничьи угодья, за места расселения бобров. И целью воинских столкновений стала не победа, а убийство противника, ведь мертвый чужой охотник не сможет убить твоих бобров. И это далеко не все изменения, что произошли в обычной жизни.

— К чему ты всё это говоришь? — решил уточнить Воррани.

"Так ты ещё не понял? Как же мне до тебя достучаться?"

— Сейчас объясню, сахем, немного подожди. Вместо луков вы пользуетесь ружьями, и за ними, а также за порохом опять же идёте к белым торговцам. Ваши женщины используют металлические котлы, одежду шьют из заморских тканей и покупают еду вместо того, чтобы добывать её самим. И получается, что всё, что вы делаете, достаётся торговцам. Вы становитесь их рабами.

— Ты не прав, Быстрый поток, — возразил Воррани. — Мы используем те блага, которые нам предоставляют купцы. Никто не будет спорить, что ружья сильнее луков, что железные топоры лучше каменных, а еда, приготовленная в железном котле, лучше, чем сваренная при помощи раскалённых камней в кожаном мешке.

"Молодец, хороший ответ, но занимая такую позицию, ты становишься уязвим с другой стороны".

— А я и не призываю вас отказаться от тех благ, что дают вам торговцы. Ты ещё многого не знаешь, что они могут предоставить. Вон спроси у вождей племён, что вошли в наш союз, нравится ли им новая жизнь.

"Вам слово, группа поддержки. Не подведите меня".

— Не просто нравится, а мы готовы за неё сражаться и умереть, — ответил Танцующий огонь. — И пусть она порой сильно отличается от того, к чему мы все привыкли, но это не значит, что новая жизнь хуже. Вступив в Союз, мы все стали сильней, у нас появилось новое оружие, о котором вы даже и не слышали, наши люди не голодают и находятся под защитой, им ничего не угрожает. А что ещё надо для спокойной жизни?

"Классика, хороший дом, хорошая жена, что ещё надо человеку чтобы встретить старость?"

— Позвольте мне ответить вам обоим, сахем. Я ведь не призываю вас отказаться от тех благ, что несут торговцы. Просто надо понимать, чем это может обернуться для всех людей. А когда будешь знать о предстоящих опасностях и ловушках на твоём пути, уже с пониманием можешь выбирать дорогу.

— Что-то я плохо понимаю тебя, Быстрый поток, — ответим Воррани.

— Хорошо, давай послушаем человека, который уже испытал эти трудности. Опечанкано, расскажи о твоих отношениях с белыми людьми.

— Вначале, когда белые впервые высадились на нашем берегу, они ничего не умели и не понимали, что происходит вокруг них, — начал свой рассказ вождь поухатан. — Они умирали от голода и холода, не знали, как охотиться и ловить рыбу. Мы их пожалели, дали им еду, научили сажать и выращивать маис и бобы. Благодаря этому они выжили, а потом к ним приплыли ещё люди, они привезли свои продукты и нужные вещи.

Выжившие научили их всему, что узнали от нас, так что дальше они справлялись своими силами. Их становилось всё больше, и о том, что мы спасли первых людей, высадившихся на нашу землю, все забыли. К тому же они научились выращивать табак и начали продавать его за море, откуда приходили их корабли. Чтобы прокормить новых людей и выращивать табак, им нужна была земля, много земли.

И они стали привозить совсем необычных людей, кожа которых была чёрной. Эти чернокожие и выполняли за белых всю работу. Нам, конечно, всё равно, кто у них работает, а кто нет. Но появление новых людей означало, что земли потребуется ещё больше.

Так оно и вышло. Белые начали занимать лучшие земли, заставляя на них вместо себя работать чернокожих. Никто нас и не спрашивал, хотим ли мы этого или нет, и отдадим ли мы им свою землю. А потом и наших людей стали заставлять работать на плантациях. Наших детей стали похищать, а за их освобождение требовать выкуп.

— И это делали те люди, которых вы спасли от голодной смерти и обучили обрабатывать землю? — спросил Воррани.

"Давай, давай, вождь, ты хорошо начал. Больше эмоций, больше страсти, и я поверю тебе".

— Да, сахем. Такое положение тянулось несколько лет. Мы не могли ни с кем ни о чём договориться, с нами просто никто не хотел разговаривать, и нас считали за необычных, говорящих животных. Об этом говорили сами колонисты, а также их шаманы в своих проповедях. Наших женщин брали силой, детей похищали, а любого могли убить без всякого повода.

Убийство краснокожего считалось богоугодным делом, мол, этим самым на земле освобождается место для белого человека. В конце концов мы не выдержали и напали на поселение белых. Всех их убили, а дома разрушили. Мы думали, что хотя бы после этого с нами будут разговаривать, но ошибались. Война только начиналась. В ответ белые напали на мирный лагерь, в котором не было воинов, только старики, женщины и дети.

Все они были убиты, наши вигвамы сожжены, а запасы пищи и поля с маисом уничтожены. Вот так и пошло — мы искали воинов и убивали их, белые искали наши лагеря, где оставались женщины и дети, и убивали всех, кого могли, а наши поля уничтожали. Мы не могли с ними справиться, и не потому, что были трусливы или у нас не хватало воинов. Просто белые воюют совсем по-другому.

Мы и сами этого сначала не понимали, но потом наши друзья чероки нам объяснили. Но самое главное — даже смерть белых не могла остановить других. Их вела жадность — они хотели обладать всем, что видели и до чего могли дотянуться жадные руки чужаков. Вместо одного убитого приходили двое других. Земля, реки, леса, животные, люди — всё должно было принадлежать белым.

Таков их обычай, и никаких других они не признают. И живут они только ради того, чтобы забрать себе всё, что видят.

Рассказ Опечанкано привёл всех остальных в возбуждение. О произошедшей войне между поухатан и белыми слышали многие, но мало кто знал такие подробности. Глаза индейцев заблестели, кулаки сжимались, и на меня стали посматривать с ненавистью. Заметив это, Опечанкано положил мне руку на плечо и сказал.

— Успокойтесь, вожди, Быстрый поток ни в чём не виноват. Даже наоборот, если бы не его помощь, нас бы всех убили белые. К ним постоянно приезжали из-за моря новые люди, и их число не убывало. Люди из Союза, в первую очередь чероки, чокто, чикасо и русские, нам помогли. Они дали нам оружие, причём не потребовали за это платы, и научили воевать.

Мы смогли победить белых, высадившихся на нашей земле, и всех их убили. Теперь мы смогли вернуться на свои земли, и пусть нас стало меньше, но у нас появились новые друзья и союзники, оказавшие нам помощь в трудную минуту. Так что помните всё, что я вам рассказал — если белые пришли на вашу землю, рано или поздно вы её потеряете, если не убьёте их.

"Молодец, вождь! Верю, как говорил Станиславский".

После рассказа Опечанкано установилась тишина, все обдумывали услышанное и никто не торопился продолжать разговор. Недавний приступ ненависти схлынул, и ничего не напоминало, что буквально несколько минут назад индейцы были готовы кинуться на меня, забыв про все законы гостеприимства. Костёр тихонько потрескивал, освещая мерцающим пляшущим светом лица сидящих вокруг людей.

Пришлось мне прерывать затянувшуюся паузу.

— Так вот, вожди. Я специально попросил рассказать Опечанкано эту историю, чтобы никто не подумал, что я её придумал. Скажу даже больше — народу поухатан повезло, что рядом оказались наши воины, и они помогли им вернуть уже потерянную землю. Чтобы вам было понятно, скажу несколько вещей. Может быть, вы их и знаете, но они кажутся для вас малозначимыми. Белые люди тоже относятся к разным народам.

У индейцев много племён, и порой у каждого из них складываются свои отношения друг с другом, непонятные другим. Так и у белых. Я и все мои люди принадлежим к народу, называемому русские. Мы хотим построить на этой земле свой новый дом. Так уж получилось, что вернуться на свою землю мы не можем. Нет, нас не изгнали и мы не совершали никакого преступления.

Это как зимняя дорога. На реке есть лёд и по нему можно пройти с одного берега на другой. Придёт тепло, лёд растает, и просто так перебраться с одного берега на другой уже не получится. Вот и у нас произошло примерно то же самое — доступная для нас дорога исчезла. Но я не об этом, пусть над произошедшим думают шаманы и ищут новый путь.

Раз мы начали строить здесь свой дом, то и хотим, чтобы он был в безопасности, а наши дети и женщины ни в чём не нуждались. Поэтому мы не захватывали самовольно земли, а заключили договор и союз с соседями. И теперь каждый из нас работает на общую пользу. Но я хотел сказать не об этом. Те белые, что пришли на ваши земли, принадлежат к другим, чем мы, племенам. Они называются англичане, французы, голландцы.

И они пришли сюда за богатством в первую очередь. Кому-то из них нужны меха, кому-то земли. Точнее, им всем нужны и меха, и земли. Поэтому и отношение с их стороны совсем другое, чем у нас. Если мы заинтересованы в дружбе с соседями, то они заинтересованы только в ваших землях. А меха они и сами умеют добывать.

— Ты предлагаешь нам разорвать торговлю с белыми? А кто нас обеспечит ружьями, порохом и прочими товарами? — поинтересовался Вунавмон.

"Правильный вывод, вождь, но несколько преждевременно об этом говорить. Народ ещё к такому развитию событий не готов".

— Я пока ничего не предлагаю, а хочу, чтобы вы задумались, как жить дальше. Вот посмотрите на них, — и я указал на вождей-союзников, — они не нуждаются в товарах от белых, всё, что надо, у нас в Союзе делается своими силами. А наше оружие гораздо лучше, чем у всех остальных.

— Ну не все же могут делать ружья сами, — ответил Ункас.

"Эк чего ты захотел! Рановато ещё, не торопись".

— Вот я и предлагаю подумать, зачем вам нужны белые торговцы, когда многое можно делать самим, надо только научиться. Кстати, некоторые из людей наших друзей-союзников уже научились.

— Именно так. У нас уже появились мастера, которые могут получать железо и его обрабатывать, — добавил Ускользающий в ночи.

"Молодец, хорошая подача!".

— Но и это не всё, что я хотел сказать. Не думайте, что если вы видите небольшое количество белых, то их мало. Просто они живут далеко и сейчас заняты другими делами. А вот когда они придут сюда со всей своей силой, всем придётся очень плохо, особенно тем, кто не умеет воевать так, как они.

— Пусть попробуют, наши племена многочисленны и могут выставить множество воинов, — ответил мне Воррани.

"Напугал ежа ..., ну а дальше все и так знают".

— Если случится то, о чём я говорю, то ты, сахем, будешь иметь возможность своими глазами увидеть, насколько многочисленны армии белых. В лучшем случае только все индейцы вместе смогут противостоять их нашествию.

— А я что вам всегда говорил! — воскликнул Миантонома, — надо всем объединиться, и тогда мы справимся с пришельцами!

"Ух ты какой шустрый, прям электровеник!".

— Объединиться мало, вождь. Надо уметь воевать так же, как белые. А этому необходимо учиться, причём дело это не быстрое.

— Так что же ты нам предлагаешь, Быстрый поток? — поинтересовался Воррани. — Свои товары, помощь в обучении или приглашаешь нас в свой Союз?

"Ну что же, пора подводить итог. Кажется, достучаться удалось. Ну если и не достучался, то меня хотя бы услышали. А вот будет ли от этого толк, покажет время".

— Не первое, не второе, и не третье. В первую очередь я предлагаю вам подумать, что же вы хотите получить от установления отношений с белыми. Вы ведь совсем не знаете, как они живут и почему торгуют с вами. Хотите посмотреть, как они живут, посетить их города и узнать, какую торговлю они ведут у себя? Правда, это займёт много времени, придётся плыть за море и потом посещать разные города и страны.

Но корабли у меня есть, так что я могу устроить вам такое путешествие, но только потребую беспрекословного подчинения тем, кто вас будет сопровождать. Кстати, — и я посмотрел на вождей-союзников, — и вы тоже можете принять участие в этом путешествии.

Моё предложение было встречено с энтузиазмом со стороны союзников и с некоторым недоверием со стороны остальных. Но окончательное решение должны принимать все старейшины, так что договорились, что через три месяца желающие могут подъехать в Новоустюжинск, и уже оттуда вся честная компания отправится в путешествие.

Часть 2

Глава 6

Где-то в среднем течении реки Колорадо, апрель 1625 г., рядовой Кучур Василий

Это моё первое участие в таком походе. Совсем ещё недавно я был рабом, а теперь вольный и солдат сильного войска. Как нам говорил сержант, один наш боец способен выстоять против десяти, а то и большего числа воинов противника. Но у меня задача совсем другая — главное, не отстать от остальных наших солдат. Они люди опытные и не первый раз идут в подобные походы, так что мне будет нелегко.

Как нам объяснил поставленную задачу десятник, Силантий Машеров, мы должны провести повторную разведку территории от реки Колорадо до реки Платт, пройдя по предгорьям Скалистых гор и прерии. Поэтому у нас в составе нашего десятка больше половины бойцов разбираются в камнях. Да и остальные хоть и не самые лучшие специалисты, но прошли соответствующую подготовку. И я тоже прошёл, даже экзамен сдал. Вот.

Путь нам предстоит долгий, поселений в этих местах нет, так что рассчитывать надо только на свои силы. Мне не то чтобы страшно, но как-то боязно, ещё бы, такая дорога, да ещё по безлюдным местам. А вот остальные вои спокойны, говорят, не впервой ходить в подобные походы. И наоборот, желают обойтись без встреч с людьми. Говорят, так безопасней.

И вот уже две недели, как мы ушли от реки Колорадо и движемся по степи к далёким горам. Мне всё интересно, ещё бы, я такого никогда не видел. Земля вокруг самая разная — есть небольшие перелески, но в основном трава с редкими кустарниками, да и та порой вся ссыхается, остаётся чуть ли не голая земля. Везде по пути встречаются невысокие холмы, больше похожие на взгорки и низины.

Правда, порой и не поймёшь, что один холм кончился и впереди другой. Среди нас двое индейцев, они вроде бы как проводники, и в то же время снабжают нас свежим мясом. У каждого из них есть лук, так что порох мы зря не тратим, да и маскировку соблюдаем. Порядок движения у нас такой — с утра тронулись, и весь день в пути, только днём делаем короткий привал, перекусить тем, что осталось от завтрака, да и лошадям дать немного отдохнуть.

Каждый боец ведёт за собой две вьючные лошади, нагруженные запасами для длительного путешествия. В основном это порох, свинец и еда. По расчетам командиров, должно хватить до конца путешествия. И пусть еда получается несколько однообразной, но раньше мне такую и на праздники не доводилось пробовать. Да и многие другие хоть порой и привередничают, не забыли годы, когда приходилось спать голодными.

Мы подъезжали к месту предстоящего отдыха. По словам проводников, тут был родничок, так что можно будет немного перекусить и дать отдохнуть лошадям. Без них в этих местах никуда, тут такие расстояния, что ногами замучишься мерить. Наш отряд несколько растянулся, впереди шли разведчики, позади них, примерно на расстоянии ста метров, основная группа бойцов, а немного позади всех я и ещё один боец.

Такой порядок движения соблюдался постоянно, а порой один из разведчиков отправлялся далеко вперёд, оставаясь при этом на глазах у остальных. Вот и сейчас, не доезжая до места привала, один из наших проводников пришпорил лошадь и отправился вперёд осмотреть место отдыха. И вдруг из кустов, окружавших родник, и зарослей травы раздались выстрелы. Оба разведчика сразу упали, как и некоторые из бойцов основной группы, по-видимому, сражённые первыми выстрелами.

— Ложись, — прокричал десятник, — индейцы.

Хорошо, что трава была достаточно высокая, где-то немногим выше, чем по колено, так что позволяла хоть как-то замаскироваться от противника. Да и выучка у бойцов отличная, все наши успели соскользнуть с лошадей и укрыться на земле. Лошадей криками отогнали в сторону, их надо поберечь, да и индейцы по ним не стреляют, для них это особо ценная добыча. И что нам делать дальше, судя по количеству выстрелов, противников больше чем нас?

Долго раздумывать о происходящем нам не пришлось. Индейцы видимо переоценили результаты своей стрельбы, а может быть просто по привычке, бросились врукопашную. Это они зря, штыковой атаки русских, как говорил нам сержант, не выдерживал никто. Но до этого надо было ещё дожить.

— Огонь, — раздалась команда десятника. — Из травы не высовываться, стрелять лёжа.

Нападавших оказалось человек двадцать, до них было метров пятьдесят. Они рассчитывали быстро добраться до нас, их было больше, поэтому в победе они не сомневались. Но всё вышло совсем по-другому.

Как только индейцы выскочили из укрытия, заговорили наши винтовки. И пусть расстояние до них было небольшим, но по два выстрела каждый из нас сделать успел. И хоть стрелять могли не все, навстречу противнику выстрелили всего шесть ружей, но за два выстрела мы уполовинили число атакующих. А затем десятник и двое укрывшихся рядом с ним бойцов метнули навстречу врагам гранаты. Сначала по одной, а потом по второй.

Оставшихся живых встретили стрельбой из револьверов. И этого хватило для окончательной победы. Выживших индейцев просто добили, да и никто из них не просил пощады, а наоборот, стремился, даже оказавшись раненым и беспомощным, напасть.

— Команчи, — сказал десятник, посмотрев на индейцев. — Они никогда не сдаются, и даже умирая, готовы забрать с собой противника. Повезло нам, что они в рукопашную кинулись. А то бы мы долго могли перестреливаться.

Целых и невредимых среди нас осталось двое — десятник и я. Остальные, кто тяжело, кто легко, были ранены. Так что, оказав раненым первую помощь, собрав трофеи и сделав конные носилки, пришлось нам изменить маршрут и направиться к ближайшему нашему поселению.

Новоустюжинск, май 1625, Воротынская Ольга

Точно, что-то произойдёт. Вообще-то тут всегда случается непредвиденное, мир такой, для многих непривычный даже после нескольких прожитых здесь лет. Но сейчас речь не об этих повседневных чудесах. У меня создаётся такое ощущение, что всё застыло в каком-то непонятном ожидании. Пожалуй, лучшее сравнение — затишье перед бурей, когда всё окружающее буквально замирает в ожидании грядущих испытаний.

Правда, мы продолжаем шевелиться. У каждого есть свои дела, и негоже их бросать недоделанными, тем более, нет никакой видимой угрозы. Так что люди вполне привычно трудятся — возделывают землю, ухаживают за скотиной, учат и воспитывают детей, работают над реализацией своих проектов. У нас их, проектов и "реализаторов", стало уже довольно много.

Подросли ребятишки, с которых начиналось наше обучение местных и принятых детей. Конечно, не из каждого получилось сделать Ломоносова, но умненьких мальчиков и девочек оказалось предостаточно. Некоторые из них стали работать на ниве образования, учителями начальных классов, и продолжали своё обучение, а особо любопытные, наслушавшись рассказов о чудесах техники, попытались повторить их своими силами.

Никто им не мешал, и даже наоборот — всячески помогали. Нам нужны были механики, техники, мотористы, да и вообще любые технические специалисты. Поэтому всех любопытных встречали распахнутые двери различных центров технического творчества, созданных при школах, или на крайний случай, почти в каждом поселении, где имелось хоть какое-то производство.

Руководству этих предприятий едва ли не в обязательном порядке предписывалось создавать такие пункты и привлекать туда всех, у кого есть хоть какой-нибудь интерес к технике. Да и не только тех, у кого есть такой интерес. Привлекали всех, имеющих любой талант или хотя бы склонность к тому или иному виду деятельности. Так что у нас уже появились первые свои доморощенные технари, строители, архитекторы, артисты, композиторы и многие, многие другие специалисты.

И пусть их было ещё немного, пусть качество их подготовки оставляло желать лучшего, что сделаешь, мы обыкновенные люди, а не боги, но свою первоначальную задачу выполнили. Теперь осталось, как говорится, процесс "углубить" и расширить. И надо ещё отметить, что окружающие относятся к этим молодым специалистам довольно добродушно и с пониманием.

Однако при всех подтруниваниях и подколках молодёжи, даже стороннему глазу была заметно, что трудились молодые не напрасно. Ими были сделаны первые свечи Яблочкова, и пусть они не пошли в массовое производство, но на некоторых кораблях появились прожекторы с такими лампами. Была готова первая "лампочка Ильича", и хоть не в том виде, привычном для нас, жителей двадцать первого века, но она работала. Пусть и не так надёжно, как хотелось бы, но уже можно было надеяться и рассчитывать на нормальное освещение.

И появились первые электронные лампы. Я точно знаю, мне Мишка Молчанов рассказывал. Сделали какие-то генераторные лампы и триоды. Пусть они неказисты, и изготавливаются пока ещё штучно, но появились зачатки электроники. А это уже серьёзная заявка на будущее. Так что, по словам Мишки, скоро у нас будет радио. Что же, подождём.

Развернулись и наши кораблестроители. Они перевели строительство шхун чуть ли не на поток. Каждый месяц одно-два судно спускают на воду. Дела начали налаживаться у мотористов, так что и остальным пришлось шевелиться. Больше моторов — больше кораблей и прочей самоходной наземной техники, тракторов и грузовиков, больше электромоторов и станков, больше мастерских и новых фабрик. И опять не хватает специалистов.

Вот так и крутимся, недосуг нам заниматься какими-то предчувствиями и ожиданиями чудес или апокалипсиса. На это армия есть. У них всё просто — сказали, что это чудо, значит, будет чудо. А сказали забить, значит, забьют, так что потом замучишься из-под земли выкапывать. Так что весь народ больше всего сейчас занят выполнением своих профессиональных задач и по большей части ни на что не отвлекается.

Мстиславск, июнь 1625 г., Матвей Холмогорский

Лепота-то какая! Наш первый кораблик, построенный на своей верфи, оказался просто выше всяких похвал. И пусть он небольшой, но как говорится — мал, да удал. Да, это первое судно, полностью построенное на нашей верфи. После того памятного разговора с Семёном, что состоялся в январе, мы многое чего успели сделать. Самое главное — мы поверили в свои силы и занялись действительно настоящим делом.

Прав был тот, кто сказал, что добрым словом и пинком можно добиться гораздо большего, чем одним добрым словом. Это нам Семён так объяснил. Нашлись у нас и нужные специалисты, да ещё прибыли новички из Молчановска и Новоустюжинска. Так что мы крепко взялись за выполнение проектов, намеченных ранее. Удалось привлечь местных индейцев, по большей части к земледелию.

Им это понятней — копаться в земле и искать корешки. Теперь поля вокруг поселения увеличились, и есть надежда в скором времени обеспечивать себя собственным хлебом. Нашли нефть и сумели соорудить, как его назвал Семён, самовар, перегонный куб, позволяющий получить бензин, керосин и солярку. Этот самовар получился у нас простым и небольшим по размеру, но это не главное.

Главное — что появилось своё топливо, не надо его везти за тридевять земель. И пусть оно не лучшего качества, но лампы мы заправляем своим керосином, и наши моторы работают на своей солярке. Да, несколько штук нам доставили с караванами, вот один из них и трудится на моём кораблике. Вернусь опять к нему, что-то меня постоянно в сторону уводит. Назвали его "Первак".

Длина кораблика семнадцать метров, ширина пять, осадка два метра, груза может взять десять тонн. Трюм небольшой, примерно двадцать кубометров. Было много споров, какое судно нам строить первым. Но несмотря на моё пожелание заняться разведкой морских просторов, решили, что для нужд поселения нужен рыболовецкий баркас, чтобы обеспечить жителей рыбой и всеми прочими морскими дарами.

Вот и построили рыболовецкий бот. А все остальные корабли пока стоят в очереди. Так что я временно стал рыбаком, что же, дело нужное, и горевать не стоит, главное, я опять в море. И пусть оно здесь совсем другое, но батина наука не забылась, и у меня получается самому управлять кораблём. Конечно, учиться ещё многому надо, но первый результат уже есть.

И самое главное — мы начали создавать базу для дальнейших исследований. Нашли мы и хорошую дорогу к восточному побережью, гораздо лучше и удобней, чем была раньше. Причём пользоваться ей можно круглый год. Теперь к нам сюда потёк пока тоненький, но уже вполне ощутимый поток ценностей с восточного побережья — в первую очередь железо, порох, моторы, рабочие и специалисты, подготовленные в центрах обучения и на предприятиях. Почти никто из тех, кому предлагают переезд в эти места, от предложения не отказывается.

Дело в том, что тут можно достаточно быстро стать мастером в выбранной профессии, а это звание позволяет получить много дополнительных льгот. Не всем удаётся подняться, но возможность для этого имеет каждый. А вот отсюда поток товаров совсем небольшой. Нашли рядом золото, но пока добыли только первые граммы, а освоение отложили до готовности машин.

Нет у нас людей для промывки золота вручную. Так нам и заявил наш мэр Никон Пыхов, вот, говорит, когда сделаете мне машину, тогда и будет вам золото. Так что основная наша задача — добыча нефти и получение топлива для моторов, ну и строительство новых кораблей для работы в открытом море. И рыбалка, куда же без неё, людей кормить надо.

Где-то в проливе Ла-Манш, август 1625, Трубецкой

Ну да, я понимаю всю важность мероприятия и то, как Фёдорыч хочет обыграть знакомство индейских вождей с миром белых, но уж больно муторно и непривычно выступать в роли няньки и гувернантки. Всё расскажи, объясни — что, как и почему, да при этом прояви чувство уважения и обеспечь безопасность. А эти вожди любопытны, как дети, то и дело их несёт неизвестно куда. Да и обидчивы порой.

Были мы тогда в Лондоне, показали дворец, где живёт король. Так вот вожди и потребовали отвести их к нему. Мы, мол, ведь тоже не просто так, а вожди, нам надо с главным о жизни потолковать. Так что давай, веди нас к старшему. Еле-еле отговорили, Ванька где-то в стороне драку затеял, и вожди посчитали её для себя более важным, чем разговор с королём, и побежали смотреть, как это происходит.

В общем, намучился я с ними. Пока были в море, ещё ничего, там их Ванька занимал, его Фёдорыч назначил персонально ответственным за безопасность гостей. Вот во время движения он их и развлекал. То стрельбу устроит, то борьбу, то ещё какие военно-патриотические конкурсы придумает, но занятие для них он всегда находил. А вот в порту стало куда тяжелее.

Фёдорыч просил организовать такой показ, чтобы у наших путешественников, а их набралось двенадцать человек, некоторые вожди были с помощниками, сложилось впечатление о могуществе и превосходстве белых. На мой взгляд, это чересчур, но поразить индейцев нам удалось. Началось всё с Плимута. Именно он стал первым местом, куда мы зашли по прибытии в Англию.

Самым впечатляющим зрелищем было количество кораблей, стоящих на рейде. Раньше индейцам если и приходилось видеть, то один-два корабля, а тут в ожидании погрузки-разгрузки стояли десятки судов. И до вождей удалось донести, что каждый из них — это не один десяток людей команды, да к тому же может перевезти до сотни человек.

А потом мы несколько дней под видом покупателей шатались по городу. Правда, пришлось наших "туристов" переодеть, чтобы не привлекать лишнего внимания. Стали они похожи если не на русских купцов, то на свободных ремесленников. И новый облик туристам понравился. Правда, всё равно они выбивались из всем привычного вида, но хоть не так сильно.

И только после этого мы отправились осматривать мастерские, верфи, магазины и лавочки, рынки, приценивались к самым разным товарам, даже к кораблю пытались прицениться. Внимания зевак и любопытных конечно избежать не удалось, но индейцы восприняли это как знак восхищения их новым обликом. Что поделать, дети природы. Но я этому был только рад.

Порой во время прогулок мы просто заходили в бары и кабаки. Особо любопытным представлялись наёмниками из далёкой Тартарии, ожидающими отправки в Индию. Ну а как ещё отвести внимание от толпы вооружённых мужиков, почти не владеющих местной мовой? Какой-то чудак всё приглашал зайти в его дом и рассказать про эту мало кому известную страну, записать наши рассказы, а потом сделать где-то там сообщение или открытие. Тут я его уже не понял, но постарался всех увести куда подальше.

Ходили мы, конечно, не каждый сам по себе, а все вместе, причём за каждым индейцем был закреплён свой охранник. Так что со стороны выглядело всё достаточно впечатлительно — толпа в тридцать человек, вооружённых всякими колюще-режущими предметами и разнообразными стреляющими устройствами, заходит в магазин и спрашивает у его хозяина, сколько стоит, например, шкура бобра.

Картина получается почти по Жванецкому, только вместо танка толпа вооружённых мужиков, и им остаётся спросить: — "Скока-скока? Это за штуку или за весь мешок?". Но обошлось без инцидентов, никто не стал выяснять таких подробностей относительно стоимости интересующих товаров. Правда, разница в ценах вождей поразила, у них меха закупались намного дешевле, а вот любые товары им продавались намного дороже.

Не обошлось без столкновений с местными блюстителями порядка, правда разошлись мирно и без членовредительства. Но с потерями для своего кошелька. Ну а что остаётся делать, когда два ППС-ника, не боясь ничего и прикрываясь только званием королевских стражников прут на толпу вооружённых мужиков. Настоящие отморозки. И опять спасибо Ваньке, сумевшему всё разрулить.

Похвала там, монетка, да ещё золотая тут, бутылка водки, сунутая в чужой карман и подкреплённая словами об удивительном и редчайшем национальном напитке, неизвестном местным, и нет никаких претензий к наёмникам из чужбины.

А что касается продаваемых товаров, то индейцы были поражены не только их разнообразием, но количеством и ценами. Последним наиболее сильно. Не успокоило их и моё объяснение, что перевозка за море стоит немалых денег, поэтому и в наших краях товары намного дороже. К тому же, увидев такие дешёвые привычные для них товары, индейцы были готовы бежать обратно на корабль и на все свои меха закупать котлы и топоры.

Еле-еле удалось их отговорить, пообещав, что мы купим всё необходимое перед отправкой домой, да и они сами быстро пришли в себя и в дальнейшем держали себя очень достойно, всё как в привычном кино — невозмутимый вождь садится на тлеющий бочонок с порохом и с каменным лицом произносит сакральную фразу: — "Белым верить нельзя".

Но пожалуй, больше всего наших краснокожих братьев поразило количество белых. Не думаю, что хоть одному из этих вождей доводилось видеть столько людей, как в Лондоне. Ну да, после Плимута мы зашли в столицу Англии, я уже касался этого события, и ознакомили наших, надеюсь, будущих союзников, со стольным градом их будущих врагов. Конечно, раскрытых ртов и отвисших челюстей у вождей не было, но вот вид ударенных пыльным мешком из-за угла точно присутствовал.

И я их понимаю. Они считали себя предводителями сильных племён, способных победить любого врага. А тут оказалось, что их вигвамы — обычная куча палок по сравнению с теми домами, что строят их противники, да и самое большое их племя по численности вряд ли превысит обычную местную деревню, а их-то вокруг как грязи. Тогда как племён — раз-два и обчёлся.

Так что, худо-бедно, но с Англией мы индейцев ознакомили, а впереди нас ожидает Франция. Правда, не думаю, что там мы увидим что-то новое. Надеюсь, что удастся избежать и столкновений с мушкетерами. Все знают, какие это отморозки, мечтающие о широких лампасах любой ценой.

Глава 7

Верховья реки Потомак, март 1626 г., Фёдорыч и компания

— Как вам понравилось путешествие? — поинтересовался я после того, как была выполнена обязательная программа местного политеса, начиная разговор с вождями. — Первый раз об отношении к белым мы заговорили год назад, и потом прервались на время вашей поездки за море для ознакомления с жизнью европейцев. Тогда каждый из нас, я имею виду вас и меня, остался при своём мнении.

Я пытался убедить вас, что англичане и французы несут больше зла, чем добра, вы уверяли меня в обратном. Моё мнение не поменялось, а вот что вы теперь скажете, вожди?

— Я своего мнения не изменил, — ответил Воррани, — сейчас белые для нас полезны, но они и большая угроза.

"Ну да, ну да, какое небо голубое, мы не сторонники разбоя. Все знают, что у тебя есть пять сольдо. Так что обдерут тебя как липку, и сам не поймёшь, почему голым остался".

— А я только убедился, что поодиночке нам с ними не справиться. Их слишком много, — высказался Миантономо, вождь нарангасетов. Нам надо объединяться, только тогда мы ещё сможем с ними хоть как-то бороться. И нам нужно много оружия.

"Вот и прозвучало то, чего я добивался и ради чего затевал всю эту историю с мирными переговорами и круизом в Европу".

— Я согласен с вами со всеми, но ведь никто из нас не оспаривает, что торговля с белыми полезна. Вот только никто не заставляет нас торговать так, как хочется англичанам и французам. И никто не ограничивает нас в выборе товаров, как для покупки, так и для продажи. Вы сами видели, что за морем ваши товары можно продать гораздо дороже, а вот товары от белых купить дешевле.

"Вновь, вновь, золото манит нас!

Вновь, вновь, золото, как всегда, обманет нас!"

— И как по-твоему, Быстрый поток, наши товары попадут за море? — ехидно переспросил Воррани.

— Да очень просто. Я готов использовать для доставки ваших товаров собственные корабли. Конечно не бесплатно, за это придётся заплатить, но не думаю, что очень много. Так что это всё равно будет выгодней, чем продавать ваши меха здесь. А кроме того, вы сможете реализовывать и другой товар, например, тот же табак. Ведь бобров не так уж много, и желающих снять с них шкурки гораздо больше.

И скоро возникнет такая ситуация, что количество зверей станет сильно уменьшаться. И тогда между племенами начнутся войны, в этот раз они будут идти за места, где можно добывать меха. Ведь при такой торговле, как сейчас, у вас нет другой возможности получить товары от белых, кроме как обменять их на меха. А в случае, если будете торговать сами, у вас будет и другой источник дохода — тот же самый табак, вы сможете продавать маис, тыкву, рыбу и многое другое.

Ну и не стоит забывать, что часть нужных вам товаров изготавливают наши мастерские. Сейчас они удовлетворяют потребность в них всех людей Союза. Чтобы обеспечить дополнительно всех желающих нужными товарами, потребуются значительные усилия, но думаю, мы сможем договориться.

— А зачем тебе это нужно? Я имею в виду твоё желание изгнать белых с нашей земли. Ты ведь и сам белый, почему ты идёшь против интересов подобных себе людей? — спросил Вунавмон, вождь гуронов.

"Вот редиска, объяснял ведь уже, так нет, опять двадцать пять".

— А я и не скрывал, что являюсь противником англичан и французов. Так уж получилось, что различные представители этих народов постоянно нападали на мою страну в прошлом. Или подговаривали других напасть на нас. А во время войн их поддерживали и многие другие соседи.

— Почему все нападают на твою страну? Может быть, это вызвано какими-то причинами? — поинтересовался Ункас.

"Ух ты, глобально мыслишь, мужик. Молодец! Возьми себе пирожок".

— Да, есть такие причины, и не одна. Моя страна богата, точнее — её земля богата. В наших лесах много самого разного зверя, наши поля дают богатый урожай, в земле много золота, серебра, а также других ценностей, того же железа и угля. А все чужаки, пытающиеся захватить мою страну, считают, что всё это должно принадлежать им. Есть и ещё одна причина.

Наши люди отличаются любовью к свободе и непокорным характером. Они хорошие воины и всегда бьются с врагами до смерти, чаще всего чужой, но порой и самим приходится погибать. Вот поэтому, помня обо всех погибших защитниках своей страны, у нас многие не любят чужаков, какого бы цвета ни была у них кожа. Многие потеряли своих родственников в многочисленных войнах, в которых чаще всего виноваты англичане.

Во многом наши народы схожи, а сейчас я вижу то, что происходит обычно при подготовке войны. Сначала приходят торговцы, чтобы завладеть вашими богатствами, потом придут монахи, чтобы лишить вас воли к сопротивлению, а потом и воины, чтобы отнять всю вашу землю. Мне нравится ваш народ, поэтому я хочу помочь, хотя и не скрываю, что при этом буду стараться заработать.

Но я не буду вас обманывать, да и сам живу на этой земле, и уходить мне в случае победы врагов просто некуда. Вот этими причинами и вызвано моё желание помочь.

— Понятно, — высказался Воррани, — ты ищешь союзников в своей борьбе с твоими врагами.

"Движение в правильном направлении, вот только моей целью является не война с англами, а недопущение создания пиндосии".

— Не только, сахем. Я уже подготовился к будущей войне. Создан союз нескольких племён, способный бороться с любым врагом. У нас самое лучшее оружие, мы учим своих солдат воевать, как принято у белых, у нас есть корабли, способные победить любых чужаков. Так что мы, Союз, отобьёмся. А вот вы — нет. И в этом наша слабость. Враги сначала завоюют вас, захватят вашу землю, а потом, с неё, будут нападать на нас.

— Так ты приглашаешь нас вступить в свой Союз? — уточнил Миантономо.

"Таити, Таити, нас и здесь неплохо кормят".

— Вообще-то нет. И не потому, что я против союза с вами, а просто потому, что вы сами к этому не готовы. У вас нет желания объединить свои силы, чтобы стать сильнее. Каждый из вас считает, что способен самостоятельно справиться с любым противником, хотя это далеко не так. Вы сами видели, какие войска могут выставить пришельцы. И насколько их оружие лучше вашего, да и воюют они совсем по-другому.

Так что если вы сейчас вступите в Союз, вас придётся защищать, а у нас не хватит на это сил. И вас не спасём, и себя погубим. Думаю, вам лучше создать свой Союз. Если наш Союз русско-индейский, то ваш будет индейский. Тем более, каждый из вас уже что-то подобное сделал. Есть Лига ирокезов, союз гуронов, могикан, поухатан. Да и Миантономо постоянно призывает всех объединяться.

Надо просто всем договориться, для начала хотя бы о дружеских отношениях между вашими союзами, о мире и совместной торговле. Тогда, после прекращения войны, появятся силы и возможности на развитие вашего союза. А мы со своей стороны окажем вам всю возможную поддержку, в том числе и военную.

— А как ты думаешь, Быстрый поток, все члены союза будут общаться с белыми торговцами? Или ты настаиваешь на войне с ними? — решил уточнить Воррани.

"У каждой Марфушки свои игрушки. Как и тараканы".

— А это уже ваше внутренне дело, я не собираюсь учить вас жить. Могу только высказать своё мнение, а уж решение должен принимать каждый сам и ваш союз в целом. Он же должен следить, за соблюдением принятых решений. А может быть, и это будет отдано на усмотрение каждого из членов союза. Думаю, отношения с белыми торговцами прекращать не надо, но торговлю стоит вести на своих условиях.

Что я имею в виду? Цену на ваши меха надо назначать самим, причём лишь немногим меньше той, что вы видели в магазинах за морем. И на покупаемые товары цена должна быть немного больше, чем в тех же магазинах. А когда торговцы начнут возмущаться, объясните, откуда взялись такие цены. Не думаю, что вы сможете что-то купить или продать, но вы на своей земле и можете ждать сколько потребуется. А вот у торговцев такой возможности нет. Им надо свой товар продать быстро и дорого.

"Ну да, нет такого преступления, на которое бы не пошёл капиталист ради трёхсот процентов прибыли, всё, как учили классики".

Во-вторых, вам надо выбрать людей, готовых поехать за море и продавать ваши товары там. Для этих целей я готов выделить корабль, который будет перевозить грузы туда и оттуда. Вот эта торговля, если она вам и вашим людям понравится, послужит тем стержнем, который объединит интересы каждого из племён в единое целое. А уж после того, как у вас будет единая торговля, можно будет говорить про объединение территорий и создание армии и государства.

Ну и в-третьих, я готов продавать вам товары своего производства, которые вы покупаете у торговцев, по ценам, немногим больше тех, что установлены за морем.

— И это всё? — переспросил Воррани?

"Как же, всё! Это только начало нашего романа, всё самое интересное ещё впереди".

— Нет конечно. Опечанкано рассказывал историю, как его племя почти лишилось земли. Насколько я знаю, в устье реки Святого Лаврентия стоит поселение французов, и они уже начали путешествовать по вашим землям, в частности, прошли по Великим Озёрам. Поэтому я предлагаю вам, чтобы не попасть в такое же положение, что и племя поухатан, которые из жалости пустили белых на свою землю, запретить торговцам покидать свои поселения.

— Как это? — удивился Вунавмон.

"Молча. Хотя придётся как-то объяснить этот запрет".

— А так. Раз вы не хотите уничтожать поселения и убивать людей, то запретите жителям удаляться от его границ более, чем на полёт стрелы. А торговля, если состоится, пусть идёт на этой границе города. Я не сомневаюсь, что найдётся немало тех, кто в тайне будет вести торговлю не по тем ценам, что вы установите, а по своим, выгодным белым. Что делать с этими людьми — решайте сами.

— Мне кажется, что лучше так, чем никак, — высказался Миантономо. — Я давно говорю о необходимости объединения наших сил для борьбы с белыми. И это предложение Быстрого Потока позволяет нам начать что-то делать, а не только разговаривать об объединении.

"А песенку эту поныне хранит

Трава молодая, степной малахит".

— Да, и ещё я хотел бы договориться с Опечанкано о покупке земли для основания нового поселения.

— И где ты его хочешь основать? — спросил вождь поухатан.

— Недалеко от разрушенного поселения белых. Место будет другое, но на том же берегу. Там удобно приставать кораблям, для этого и буду ставить новый город.

В общем, после долгого обсуждения в основном мой план поведения с англичанами и французами был принят. Насколько он будет выполнен и эффективен, покажет время. Во всяком случае, первый шаг по объединению инде йцев был сделан — они согласились на совместную торговлю. Правда, от каждого племени дела будет вести свой представитель, но самое главное, лёд тронулся.

Хотелось бы надеяться, что такое объединение заработает. Тут у меня надежда на обычную человеческую жадность. Да и время подходящее. Как говорят спекулянты — покупать надо, когда льётся кровь, а продавать, когда гремят литавры.

И самое главное — должны прекратиться междоусобные войны. И вот эти факты — создание единого индейского государства, да не одного, давали мне надежду, что со временем удастся не допустить колонизации Северной Америки, ну или в худшем случае, значительно её ограничить. А территорию для нового порта я всё-таки получил, или лучше сказать, выкупил. Скажем так, на месте будущей крупнейшей базы США на Атлантическом побережье Норфолк.

Историческая ремарка 3

Геополитическая обстановка в первой четверти XVII века

Историки называют этот период ранним новым временем. Именно сейчас начинала складываться та картина взаимоотношений между европейскими государствами, на долгие годы определившая их место в новом мире. Кому-то из них пришло время уйти с первых строк топ-листа, кто-то наоборот поднялся в своём влиянии гораздо выше. Итак, что можно сказать о мировых лидерах и обстановке в мире в это время?

Испания. Медленно, но верно теряла своё влияние. Поток золота и серебра из колоний не принёс ей успеха и процветания. И даже наоборот, страна стремительно нищала. Точнее все, кроме аристократии. Цены росли, продуктов не хватало, а товары для заморских колоний дешевле было купить в Англии и Франции, чем в самой метрополии. Страна оставалась чисто аграрной.

Основой экономики являлось производство шерсти (овцеводство), оливкового масла и вина. Овцы перегонялись с места на место, вытаптывая землю и разоряя крестьян, но это никого не интересовало. В предыдущие годы дело доходило до того, что испанское правительство объявляло себя банкротом и отказывалось платить по своим долгам.

Во время правления Филиппа III (1598-1621) дефицит бюджета покрывался за счёт выпуска монет, содержащих уменьшенное количество благородного металла по сравнению с ранее принятым стандартом. Нехватка денег приводила к сокращению воинского контингента и прекращению войн. Был заключён мир с Англией и Францией, благодаря чему все испанские войска были направлены на подавление бунта Нидерландских провинций.

Такое развитие событий заставило Соединённые провинции направить свои усилия на заключение мира, и в 1609 г. было заключено двенадцатилетнее перемирие.

В 1618 году началась тридцатилетняя война, Испания вступила в неё на стороне Австрийских Габсбургов. В 1621 г. король Филипп III умер, на престол вступил его сын король Филипп IV (1621-1665 гг.), и военная партия получила сильную поддержку. По мнению её сторонников, основной причиной всех неудач являлись Нидерланды. В 1621 г. было закончено перемирие, и вновь началась война с Республикой Соединённых Провинций.

Сложилась несколько парадоксальная ситуация — внутренние проблемы Испании нарастали, а внешне всё выглядело вполне хорошо. Все страны-соперники Испании были заняты своими проблемами, во Франции начались внутренние неурядицы, а боевые действия с участием испанцев увенчались успехом. Благодаря чему Испания удержалась на некоторое время в числе ведущих мировых держав, но от былого могущества осталось только воспоминание.

Англия. Королём в это время был Карл I (годы правления 1625-1649), а фаворитом — герцог Бекингем. Оля-ля, мушкетёры, гвардейцы, подвески, приключения. Но реальность куда более прозаическая. С самого начала своего правления Карл I ставил своей целью усиление власти короля и церкви. И основным его противником являлся парламент, который за время его правления распускался несколько раз.

А в стране полным ходом шла буржуазная революция, строились мануфактуры, развивалось горное дело, увеличивалось производство железа, всё больше строилось кораблей. Одной из основных отраслей стало производство шерстяных тканей, что требовало развития овцеводства, создания мануфактур или повсеместного использования труда частных ткачей.

Кроме того, расцветала торговля, приняв поистине мировой характер. Англия оказалась на сосредоточении торговых путей, её благоустроенные порты всегда были готовы принять любые корабли, а купцы предложить хороший товар. И ни парламент, ни купцы и промышленники, ни новое дворянство не собирались добровольно передавать всё это на милость короля. Англия традиционно считалась страной "смешанной монархии", где король правил в союзе с парламентом.

Представители большинства сословий нуждались в новых землях для развития в первую очередь овцеводства и переселения разоряющихся крестьян. А это требовало развития заморских колоний. Вот так и складывалось противостояние короля и парламента. С одной стороны — рост численности населения и развитие промышленности и торговли, с другой — интересы короля и церкви.

А король воевал и всячески старался укрепить свою власть и подчинённой ему церкви. Воевал с Францией, с Испанией на стороне Нидерландов, и все его походы, а также реализация планов требовали денег. Дать их мог парламент, установив налоги, сборы и пошлины. Сам парламент в этом был совсем не заинтересован. Как-никак, это не самым лучшим образом отражалось на бизнесе, ведь именно он был той священной коровой, здоровьем которой были озабочены все.

Вот и возник раскол между королём и парламентом, и это не способствовало укреплению английских позиций на международной арене.

Франция. Страной правил Людовик XIII, а его первым министром был Арман Жан дю Плесси герцог де Ришелье. Франция того времени представляла собой одно из крупнейших (по территории и численности населения) государств Западной Европы. В своей деятельности Ришелье придерживался трёх основных направлений:

— борьба с гугенотами;

— борьба с оппозиционно настроенной знатью;

— укрепление власти короля.

Целью такой политики было создание абсолютиского режима внутри страны и гегемонии в международных отношениях. Если быть совершенно точным, то укрепление режима абсолютной монархии. Сам подобный режим уже был создан трудами предыдущих поколений монархов, и сейчас речь шла именно об его усилении.

Страна переживала экономический подъём, строились новые мануфактуры, росло производство. Французские ткани успешно конкурировали с английскими и фландрскими. Однако усиление монархии сопровождалось ростом королевского двора и увеличением налогов. Следствием чего и были крестьянские восстания, в первую очередь против налогов.

Нидерланды. За годы войны с Испанией было создано государство с соответствующей системой управления. Верховным органом считались Генеральные штаты, непосредственным управлением занимался Государственный совет. Основой могущества нового государства была морская торговля. Но надо отдать должное, не только она.

Развито было производство различных тканей, шерстяных, льняных, шёлковых и хлопчатобумажных. Очень много строилось кораблей, до одной тысячи штук в год. А это требовало развитого сопутствующего производства — канатного, лесопильного, кузнечного, парусинового, мукомольного, сухарного. Кроме того, государство превратилось в один из мировых центров биржевой торговли и финансовых операций.

Наиболее успешной торговля была с Нидерландской Индией (Индонезией), откуда поступали пряности и специи. Традиционными партнёрами были Прибалтика и Московия. И если деятельность Ост-Индской компании была успешной, то вот Вест-Индская, за которой была закреплена торговля с Американским континентом, такими результатами похвастаться не могла.

Особо стоит упомянуть рыболовство. Рыбу ловили где только можно, от побережья Норвегии до Ньюфаундленда. Если вкратце попытаться подвести итог всем достижениям Нидерландов, то это была торговая республика, ведущие позиции в которой занимало купечество прибрежных городов. Правда, за свою независимость приходилось воевать с испанцами, и конца и края этой войне пока не было видно.

Глава 8

На берегу Чесапикского залива, апрель 1626 г., Фёдорыч со товарищи

— Фёдорыч, история повторяется дважды, сначала как трагедия, а потом как фарс, — прервал мои размышления Трубецкой.

— Ты о чём, Никита? — поинтересовался я.

— Да у тебя вид, как будто ты обдумываешь что-то великое и ужасное.

— А я действительно думаю, что хорошо бы здесь заложить город-порт.

— Ну да, всё по классике: —

"На берегу пустынных волн

Стоял он, дум великих полн,

И вдаль глядел. Пред ним широко

Река неслася; бедный чёлн

По ней стремился одиноко".

— Ты бы не ёрничал, а присоединился к моим раздумьям. Нам нужен порт на берегу Атлантики. Новоустюжинск хорош, но слишком далеко на юге, из-за чего и неудобен для торговли с Европой. А вот тут, на мой взгляд, вполне подходящее место. Достаточно близко к торговым путям в Европу и к ирокезам, им будет удобно сюда добираться. Да и нам хорошая база на Атлантическом побережье будет полезна.

— Ну, с этой точки зрения, место действительно неплохое.

— Значит, решили. Пока у тебя есть время, ты подбери подходящее место для постройки города и порта. А то потом некогда будет заниматься своим городом. Думаю, назовём мы его Трубецкой.

— Фёдорыч, что ты опять задумал? Куда хочешь меня отправить?

— Не я хочу тебя отправить, а ты по собственной воле собрался навестить своих друзей голландцев в Амстердаме. А заодно отвести в Европу первый совместный с индейцами торговый караван. Конечно, хорошо бы ещё до Архангельска сбегать, но там надо четыре недели на дорогу в один конец, думаю, не успеешь.

— Злыдень ты, Фёдорыч! Только и делаешь, что гоняешь бедных мореходов с одного края света на другой.

— Не я такой, жизнь такая. Как это у классиков: — "Фигаро здесь, Фигаро там". Вот и будем следовать опыту предков.

Разговор мы продолжили вечером за ужином. Дневные дела закончены, мы исследовали часть побережья залива. Однако пришлось признать, что без вспомогательных морских судов дело это не то что бесполезное, но длительное и малоперспективное. Так что был отправлен гонец к устью ближайшей реки, где нас дожидалась шхуна с приказом перебраться в эти места.

Так что первичный осмотр залива был проведён, и мы наслаждались неплохо сделанной работой и заслуженным отдыхом. Вокруг костра сидели втроём — я, Никита и Семён.

— Фёдорыч, так что ты хочешь от меня? — наконец решил продолжить наш разговор Никита.

— В смысле?

— Что мы потеряли в Амстердаме? И зачем нам это нужно?

— А, ты вот о чём. А я думал, что-то новое хочешь сказать про залив.

— Ты разговор в сторону не уводи, — Никита был настойчив. — Колись, что задумал?

— Да ничего особенного, просто работаю над тем, о чём мы договорились раньше.

— Что-то я не помню разговора об Амстердаме.

— Мы неоднократно говорили об укреплении нашей общины на этой земле и об изгнании отсюда всяких наглов и лягушатников. А если этим заниматься напрямую, придётся воевать с половиной мира. Нам это надо? Вот я и пытаюсь всяческими путями найти себе союзников.

— А причём здесь Амстердам?

— Ну, Никита, всё же просто, неужто сам не понимаешь?

— Что я понимаю, а что нет — сейчас обсуждать не будем. А вот я хочу слышать, что ты задумал.

— Хорошо, хорошо, только не надо волноваться, говорят, нервные клетки не восстанавливаются. Итак, начнём с самого начала. Сейчас нам удалось хоть на время уговорить индейцев объединиться в торговый союз. Причём, несмотря на все наши усилия, этот союз может оказаться очень даже недолговечным.

Поэтому, думаю, в течение ближайших трёх месяцев надо отправить первое судно с товарами для продажи. А результат должен быть таким, чтобы любому сразу стало ясно — альтернативы этому нет и не может быть. И продавать товары, я думаю, надо голландцам.

— Почему именно им?

— Во-первых, они сейчас на подъёме и являются крупнейшими торговыми посредниками в мире, покупают и продают всё что угодно. Думаю, наши товары у них уйдут легко. Во-вторых, насколько я знаю, у тебя несколько лет назад были кой-какие связи среди голландских купцов и капитанов. Хотелось бы надеяться, что они помогут. Ну и в-третьих, ты мужик головастый и сможешь реализовать наши задумки.

— Вот только дифирамбы мне не надо петь. Как ты себе представляешь весь этот процесс? Иду я по Амстердаму весь из себя "завитой нарядный" и кричу: — "Подходи, не скупись, покупай живопись!".

— До классиков тебе ещё далеко, на кошках пока тренируйся.

— А если серьёзно, Фёдорыч, то голландцы очень осторожные люди. Торговля — дело семейное, или в нём годами работают проверенные люди. Но в большинстве компаний опора идёт на членов семьи — братья, дяди, племянники, кузены и прочая родня. Причём бизнес как бы распараллеливается — один работает в родных пенатах, скажем так, готовит товар на продажу и реализует поступивший, ведёт все операции, связанные с торговлей дома.

Другой компаньон трудится в месте приобретения товара, например в Архангельске. Там точно такая же работа. Корабли имеют далеко не все купцы и купеческие дома, чаще всего их фрахтуют целиком или частично. Очень большое значение имеет традиция. Скажем так, устойчивые связи превыше всего, работает принцип "старый друг лучше новых двух". Немногие из купцов отправляются в новые места или вступают в торговые отношения с неизвестными партнёрами.

И кроме того, чаще всего торговля идёт на ярмарках. Например, в Архангельске она проводится в августе, тогда туда съезжаются голландские и русские купцы, порой издалека, чтобы встретиться со старыми знакомыми и поторговать.

— Ты высказался, Никита? Теперь послушай меня. Мы тут конечно неплохо подготовились, и нас так просто не возьмёшь, но как говорится, лучшая битва та, которая не состоялась. Сейчас в мире достаточно напряжённая ситуация — идёт тридцатилетняя война, Испания ослабла, у всех основных претендентов на мировое господство свои проблемы, хотя каждый из них считает себя главным.

Англия рвётся в гегемоны и имеет все шансы добиться успеха. Францию в большей степени интересуют дела европейские, от заморских владений она отказываться конечно не собирается, но и особого рвения не проявляет. Пожалуй, и реальная история это подтверждает, наибольшие шансы на успех у наглов, но пока не всё так просто. И основа их благополучия — морская торговля.

— Ну а как же иначе? "Правь, Британия, морями" сейчас и начинается.

Такой подход даёт им и ресурсы, и рынки сбыта. Но пока наглы проигрывают голландцам. Англичане опираются в своей торговле на собственное производство, из-за чего номенклатура их товаров уступает предоставляемой теми же голландцами, которые предлагают продукцию мастеров со всего известного света.

Не буду разбираться, что лучше, а что хуже, во всяком случае, в реальной истории Голландия оказалась со временем побеждённой и уступила ведущие позиции в мировой торговле. А ведь у неё были шансы если не остановить англичан и сохранить свой приоритет, то хотя бы ещё какое-то время поддерживать свое превосходство. Так вот, я хочу этот шанс использовать и постараться немного помочь голландцам.

— И в чём же это будет выражаться? — скептически поинтересовался Никита.

— Если нам удастся укрепить и сохранить торговый союз ирокезов и всех прочих индейцев, то мы получим хорошую заготовку для будущего единого государства, пусть даже самостоятельного и не входящего в наш Союз. Причём, думаю, такой вариант для нас будет наилучшим. Кроме того, привлекая индейцев к торговле напрямую, можно надеяться на их бойкот английских и французских факторий.

А значит, стоит рассчитывать на уменьшение притока колонистов, сокращение числа трапперов и прочих любопытных, шастающих по нашей земле. А ещё в этом случае можно постараться ввести блокаду побережья, и тем самым ещё больше сократить приток эмигрантов из Европы. Во всяком случае, это хотя бы на некоторое время отодвинет начало колонизации Америки.

— Ты в это веришь? Думаешь, наглы не умеют считать деньги? — решил уточнить Никита.

— Я не то чтобы на это надеюсь, я на это работаю. Деньги считать умеют многие, но сейчас с Америки надо не получать доход, а вкладывать в её развитие. И много вкладывать. И ещё не один год. По сути дела, страну требуется создавать с нуля, а историю ты сам знаешь. Так вот, я надеюсь всячески затормозить этот процесс.

— Ну ладно, на год, два, ну пусть десять лет тебе удастся отодвинуть начало колонизации. А дальше что?

— А там, глядишь, и появится самостоятельное индейское государство.

— Ну и что? Думаешь, наглов это остановит? Да плевали они на чьё-то мнение, кроме своего, да и на своё могут плюнуть, если им это выгодно. У Англии нет постоянных партнёров, есть только постоянные интересы. Ты знаешь это не хуже меня. А интерес у них всегда один — размер собственного кошелька, — Никита остался при своём мнении.

— В любви к этому они не одиноки, и действительно, при разговоре на эту тему "размер имеет значение". Но стоит иметь в виду, что пока мы особо не ущемляем чьи-то интересы. Какое дело сильным мира сего, что где-то там, далеко и непонятно где, сожгли какую-то деревню. Особенно если это затрагивает не твой кошелёк, а соседа. Так порадуемся за него.

Могу добавить ещё, что сейчас в той же Англии идёт серьёзная драка между королём и парламентом. И основные игроки заняты в ней. Как ты знаешь, король проиграет и лишится своей головы. Так что время у нас есть, нет до нас никому дела. Вот и надо его использовать с пользой, создав здесь индейское государство и при нём армию, вооружённую лучшим, не известным другим оружием.

— Ну да, что-то в этом есть, можно спорить, но момент действительно благоприятный, — согласился Никита.

— И во всём этом есть ещё одна сторона, на первый взгляд сразу и не бросающаяся в глаза. Победа англичан была вызвана ещё и тем, что торговый капитал зарабатывался продажей английских товаров и опять возвращался в английскую промышленность, чтобы превратиться в новые товары и принести хозяевам капитала дополнительную прибыль.

Здесь было одно из коренных отличий Голландии от Англии. Последняя сильно развивала собственную промышленность, тогда как голландцы в этом направлении вели себя гораздо пассивней. Голландский торговый капитал так и остался торговым, ему просто некуда было перетекать, в Голландии так и не появилось мощной промышленной базы, а та, что имелась, уже не соответствовала реалиям нового мира.

По сути дела, Голландия в XVII веке попыталась создать аналог того финансового монстра, опутавшего своими щупальцами весь мир, который через сотни лет реализовали США. Но Нидерланды потерпели поражение. Так вот, мы постараемся вмешаться в это противостояние и помочь одной из сторон.

— Любопытно, любопытно, и что же ты предлагаешь? — поинтересовался Никита.

— Мы немного поможем голландцам. Нет, воевать мы за них не будем. Мы им дадим товар, который сделаем на своих фабриках. И товар дадим по предоплате. Пусть спекулируют им; фактически, прикрываясь Нидерландами, мы ввяжемся в экономическую войну с Англией. При этом мы перекроем ей поступление сырья с Американского континента.

Гарантировать, что всё получится хорошо, я не могу. Но во всяком случае, это позволяет надеяться на дополнительное время, полученное нами на собственное развитие и некоторое ослабление Англии. Ну и естественно, на непоявление в будущем США.

— Интересно, интересно, — бормотал в задумчивости Никита. — Экономическая война, говоришь?

— А вот мне интересно, как ты собираешься выиграть у большого государства экономическую войну, имея всего несколько небольших мастерских? — вступил в разговор до сих пор молчавший Семён Головин.

— У себя спроси.

— ????

— Да, да, это ты будешь выигрывать эту войну. А мы тебе поможем.

— Фёдорыч, я тебя не понимаю, — пробормотал Семён.

— А что тут непонятного. Именно ты будешь создавать тот промышленный потенциал, который в будущем и обеспечит нам безусловную победу. На первых порах, то есть сейчас, идёт противостояние Англии и Голландии. И у нас есть время на развитие своей промышленности, пока Голландия не начнёт терпеть поражение. Это где-то лет пятьдесят.

А потом уже придётся всерьёз подпирать её, чтобы она могла и дальше противостоять Англии. И не делай таких больших глаз, ты не эльф. На сегодняшний день всё необходимое для этого есть. Разведаны месторождения полезных ископаемых, есть технологии, позволяющие выпускать товары, пользующиеся просто запредельным спросом. И отработаны фабрики, позволяющие воплотить сказанное в реальность.

Осталось только всё это связать в единый комплекс и реализовать, как говорится, в камне. Полезные ископаемые, технологии, заводы — вот та основа, на которой должно основываться могущество любого общества. И люди, которые всё это будут реализовывать.

— А что, денег совсем не нужно? — ехидно спросил Никита.

— Трудно поверить, но не особо. Благополучие той же Европы основано на огромном количестве золота и серебра, вложенного в каждый метр её поверхности за многие сотни лет. Причём золота, награбленного в других странах. Вся Европа — итог многовекового грабежа всех остальных, дальних и ближних, государств. А так всё выглядит гламурненько, чистенько и аккуратно.

Но вспомни окончание гражданской войны в России, когда страна была нищей и разрушенной. И как она оттуда выбралась, пройдя путь от сохи до космического корабля за считанные годы. И помогла государству в этом не только идеология, а та экономика, которая была создана Сталиным. И она кардинально отличалась от всего, что придумали за сотни лет заморские мудрецы, позволяя реализовывать любые проекты без многомиллиардных вложений.

А вот этого та экономика, что строят наглы и все прочие, сделать не может. В своё время я даже читал, что сегодняшняя экономика, созданная США и ее сателлитами — тупиковая ветвь, поскольку построена в интересах отдельно взятого потребителя и работает только на него.

— И ты знаешь, что надо делать? — поинтересовался Семён.

— К сожалению, очень поверхностно. Мне в своё время попалось несколько книг на эту тему, и что помню, расскажу. Ну а до всего остального придётся добираться своим умом, вспоминая практику хозяйствования в СССР.

— Но деньги-то всё равно будут нужны. Пусть в меньшем количестве, но нужны, — не успокаивался Семён.

— Нужны, но я не вижу причин беспокоиться об их недостаче. Во-первых, есть месторождения золота, хотя бы на западном побережье, во-вторых, есть меха, добываемые индейцами, выкупить которые можно за железные изделия. Ну а если говорить про меха, не стоит забывать, что на тихоокеанском побережье и дальше на север в сторону Аляски живут морские котики. На их шкурках неслабо в своё время наварились сибирские купцы и царская семейка.

И кроме того, есть много других ресурсов, позволяющих без особых усилий обменять их на презренный металл. А денег много у голландцев, но у них нет наших ресурсов. Так что свой финансовый капитал они будут вкладывать в развитие нашей промышленности, закупая наши товары.

— Ты о чём, Фёдорыч? — переспросил Никита.

— Хотя бы о хлопке. По сути дела, это то же самое золото. И сразу говорю — никаких негров и рабов. Придумывайте машины, комбайны, самоупаковывающиеся растения, чтобы хлопок сам складывался в корзины. Всё что угодно — но негров здесь не будет. Работорговля — один из источников благополучия Англии. Так что, не говоря уж о борьбе с расизмом, не будем обогащать своих противников.

— Да, всё хотел спросить, — не унимался Никита. — Торговать сейчас чем будем, хлопка-то пока в товарных количествах нет? И что брать за свой товар, ведь часто сейчас торговля идёт на бартер.

— Сами разберётесь, не маленькие. Насколько я знаю, сейчас везде спрос на кожу, а у нас вон в прериях плюнуть некуда, сразу в бизона попадёшь. Про хлопок я вам уже сказал, но лучше торговать тканью, а не голым сырьём. А так же всеми бытовыми устройствами — керосиновыми лампами, спичками, мясорубками, ножами и топорами, бумагой, стеклом, ну и так далее. У нас уже сейчас много товаров, а можно в любой момент запустить ещё производство самого различного ширпотреба.

Всё, что можем делать и реализовать — на продажу, но не в ущерб себе. И не забывайте, у нас ещё индейцев надо обеспечить всем необходимым. А на обмен берите всё, что нам нужно. Порох, ружья — индейцы возьмут всё это просто в неограниченных количествах. У голландцев славились своими удоями фламандские коровы, вот и везите их. На просторах прерий и Техаса будем разводить коров, тушёнка и сыр всегда и везде в цене. Были у них также фламандские тяжеловозы.

Им конечно далеко до владимирского тяжеловоза, но пойдёт. Индейцы сами неплохие селекционеры, приспособят их для наших нужд. Здесь такая лошадь будет самым лучшим помощником. Сами сообразите, не маленькие. Но вот чем торговать ни в коем случае нельзя — кораблями, пушками, моторами. Ну и всем прочим, имеющим хоть какое-то отношение к армии.

— С этим-то как раз понятно, — ответил Семён.

— Скажу даже больше — надо резко увеличить производство всего снаряжения и оружия, потребного для армии. И строительство кораблей не забывайте, думаю, надо наращивать выпуск в первую очередь боевых. С наглами воевать на море придётся. А также не забывать о выкупе рабов у турок и татар. И если будете с кем воевать, не забывайте о пленных. Нам надо дороги и мосты строить, вот здесь город-порт создавать, новые верфи закладывать. А так от этих повелителей мира хоть польза будет.

О, совсем забыл. Вернулись отец Николай и Савелий. Теперь мы не просто так, а самостоятельная епархия в лоне нашей православной церкви. Правда, платить придётся святым отцам, но тут уж ничего не поделаешь, без поддержки церкви нам ничего не светит. Ведь именно они оказали помощь Савелию в толкотне у престола и помогли ему пробиться.

Как в Москве дела решаются, вы и без меня прекрасно знаете. Какой бы год на календаре ни стоял, подход всегда одинаковый. И платить приходится не только сейчас, но и в гораздо больших количествах потом. Но это ведь не самое главное, пусть и дороговато вышло, но мы своего добились.

А Михаил Васильевич Скопин Шуйский, царь-государь, о нас не забыл, вспомнил о той помощи, что мы ему оказали, заинтересовался нашим житьём-бытьём и обещал прислать сюда людей из иностранного приказа для установления официальных контактов. Так что можно сказать, что признание нас российским правительством уже получено.

Долго ещё в ночи горел костерок и звучали голоса, не давая уснуть лошадям и бойцам охраны, порой вздрагивающим от излишне громких или чересчур эмоциональных слов.

Глава 9

Мстиславск, май 1626 г., Матвей Холмогорский

Вот и у нас появился настоящий кораблик, а не просто рыболовный бот. Нет, конечно я ему очень благодарен, он позволил нам исследовать воды в окрестностях города и провести обучение людей. Не говоря уж о снабжении их рыбой. Так что сегодня у нас праздник — первый выход нового корабля в море. А назвали мы его просто — "Мстиславск", так же, как наш город.

Это была тридцатиметровая парусно-моторная шхуна, способная длительное время находиться в открытом море, и в то же время маневрировать в прибрежных водах. Во всяком случае, так вели себя аналогичные корабли, построенные на востоке. Описывать все её достоинства не буду, их ещё самому придётся узнавать, но судя по рассказам старших товарищей, судно получилось превосходным.

Так что теперь нам предстояло осваивать побережье Тихого океана. По рассказам и описаниям отцов-командиров, очень интересные места лежали на севере, а на другой стороне океана располагался восточный берег Руси-матушки. Что же, будем искать дорогу. Правда, забот у нас и так хватает, и вполне возможно, экспедицию придётся пока отложить, старшие имеют свои, несколько отличающиеся от моих, планы. Теперь ничего не напоминает о тех сонных временах, царивших здесь до приезда Семёна.

Так, полностью развернулась кузня и прочее огненное производство, удовлетворяя потребность в гвоздях, скобах, различной металлической фурнитуре и прочая, прочая, прочая. Раскочегарилась и верфь, теперь на её стапелях было заложено ещё два аналогичных корабля. Правда, пока это был предел, да и мастеров на большее не хватало. После прихода последнего пополнения специалистов, в Новоустюжинске сказали, что больше не дадут, самим нужны.

Да если честно говорить, нам и так много чего дали. Чувствуется, что последние выпуски подготовленных в училищах специалистов отправили к нам. Да и людей, всех кого выкупали из рабства, переправляли сюда. Для них у нас работы хватает, да и ещё остаётся немерено. Мне вот поставлена задача как можно скорее исследовать берег в направлении севера, открыть новые стоянки и заложить остроги.

Надо установить контакты с индейцами, по словам отцов-командиров, дальше на север живут достаточно многочисленные и в меру агрессивные племена. Они занимаются рыбной ловлей и охотой на морского зверя. Вот их и надо привлечь к сотрудничеству. Пусть заготавливают рыбу, а мы её у них купим. Конечно, выгодней самим её добывать, но на это просто нет сил. Так что за мной разведка и установление дружеских отношений с индейцами, ну и основание новых острогов и поселений.

Достаточно масштабные задачи стоят у наших колхозников. Так я называю в подражание старшим тех, кто специализируется на обработке земли. Местные индейцы уже поняли, что выгодней, сытней и лучше сажать зерно, чем искать жёлуди. Так что теперь все они работают на земле. Заметьте — добровольно, без всякого принуждения. Как уж они там делят между собой землю и урожай — не знаю, но стрельбы, как и криков недовольных, нет.

А с ними сейчас новая проблема — надо коров разводить, но пока у них с этим трудности. Зато нет никаких трудностей у лесорубов и строителей. Лесопилки работают полным ходом, склады заполняются хорошей древесиной, так что корабли будут. Ну и всё, что нужно для их строительства, развивается полным ходом.

Про корабельщиков я уже говорил, они вообще завалены работой, да ещё при этом готовят новые корабли. Проекты прислали из Новоустюжинска, а вот строить первые суда доверили нам. Это будут китобой и сейнер. Я конечно не все новости рассказал, их хватает и у нефтепереработчиков, рудознатцев и разведчиков, дорожников и солдат. Но всё происходящее можно выразить коротко — строим и развиваемся. Порой и сами индейцы, даже те, что постарше, не верят в то, что видят своими глазами.

Говорят, что с приходом русских жизнь стала другой. Кому-то нравится, кому-то нет. Последние уходят в глухие леса, далеко в прерии, и вообще подальше от населённых мест. Правда, ружьями, стальными топорами и посудой пользуются, да и за порохом приезжают. Но при этом ругают всё происходящее и тоскуют по прежней жизни.

Город Трубецкой, июнь 1626 г., Семён Головин

— "Даёшь пятилетку за три года!" — вот именно этим лозунгом можно охарактеризовать всё, что творится вокруг. Вылился тот наш ночной разговор у костерка в ряд указов и постановлений. Причём на всех жителей воздействие шло с двух, если не с трёх сторон.

Во-первых, старались наши СМИ (да, да, не удивляйтесь, у нас уже полным ходом издаются газеты) и прочие, скажем так, ответственные лица — мэры, командиры воинских частей и подразделений, учителя, священники и многие другие. Честно говоря, я даже не ожидал, что получится такая массовая пропагандистская кампания. Как говорится — административный ресурс рулит.

Для людей, уже побывавших в рабстве и после этого вернувшихся к свободной жизни, само упоминание о том, что возможна новая война со всеми её "прелестями" — более чем достаточный фактор для трудового энтузиазма.

Во-вторых, этот энтузиазм был поддержан экономически. За работу сверхурочно стали платить повышенные надбавки, за ввод в строй сверхплановых производственных мощностей выплачивались солидные премии, повысились оклады у мастеров высших разрядов и у наставников. А это в свою очередь привело к довольно существенному росту личного благосостояния.

Но чтобы деньги не были пустыми, значительно расширили перечень имущества, приобретаемого в личную собственность, не ослабляя при этом контроль над доходами. Так что особо отличившиеся труженики имели возможность приобретать земельные участки, строить особняки и хутора, покупать катера и технику, работать на своей земле. Правда, всё это стоило немалых денег, но можно уже в ближайшее время ожидать появления первых владельцев новых состояний.

В-третьих, понизились налоги и пошлины на некоторые виды товаров и продуктов, а также были объявлены новые льготы. Вот всё это и привело к тому, что трудовой энтузиазм не выдыхался, а наоборот, только крепчал. А также росла численность армии и флота, многие из новых переселенцев дружно отправились в их ряды, что не могло не радовать. И уровень их довольствия был не ниже, а порой и значительно выше, чем у остальных. Все знали принцип — кормишь или свою армию, или чужую. По-другому не бывает.

Было ещё несколько знаковых проявлений трудового энтузиазма. Самое явное из них — строительство дорог. Ну а что касается нового города, то он и так рос как на дрожжах. Уже стояли первые дома и мастерские, были заложены верфи и построены пирсы. И даже приняты и отправлены в плавание первые корабли — в Европу ушёл совместный с индейцами караван.

Правда, индейских товаров было мало, никто из них ещё толком и не понял, что от них хотят и чем торговать. Но главное — они поверили в саму возможность торговли напрямую и отправили пробную партию товаров и людей, которые в дальнейшем станут первыми купцами. Так что всё будет зависеть от результатов пробного рейса. А что касается остальных наших проблем, то они тоже решаются.

Количество выкупаемых нами рабов только увеличивается. Сейчас где-то раз в полгода, а то и чаще, в Турцию и к татарам отправляется караван из трёх-четырёх-пяти судов, способных за раз перевезти не менее пяти сотен человек. Нельзя сказать, что условия при этом как на круизном лайнере, но далеко не те, что на судах работорговцев. Мы и сами перебирались через Атлантику в таких же условиях.

Да и с Руси-матушки поток переселенцев не ослабевает. Но тут больше монастыри стараются. За каждого переселенца они получают единовременную выплату, и по существующим меркам, далеко не маленькую. Правда, теперь и бояре присоединяются к такому обмену. Здесь тоже всё просто — всех должников, не спрашивая их согласия — за море. И не поспоришь ведь. Задолжал — плати.

Так что, с их точки зрения, дело выгодное, разом решается проблема с долгом и нерадивым работником. И самое главное — это не рабство и не торговля людьми. Просто их отправляют в другое место отрабатывать свой долг, и потом они могут опять вернуться в родные места. А здесь, по приезде, получают субсидии и разнообразную помощь на обзаведение хозяйством.

Кораблей у нас сейчас нельзя сказать, что много, но уже далеко не единственное судно, и не нужно решать всем кагалом, куда его отправить. И их количество постоянно растёт. Причём, по размерам суда становятся всё больше и больше. И уже проводится сборка первого корабля с железным набором. Самое главное — решена проблема с моторами. Есть конечно здесь ещё вопросы, но уже не настолько серьёзные, чтобы существенно сдерживать производство.

Хотелось бы упомянуть ещё об одном нашем достижении. Я говорю о получении вольфрама. Да, Антонина с учениками нашла его, и им удалось выделить этот металл в чистом виде. Теперь речь идёт о постоянном производстве, пусть хоть и не в больших количествах, этого металла. Зачем он нам нужен? Ну как же, вольфрам — это катоды электронных ламп.

Правда, для этих целей можно использовать и платину, но с гораздо большими трудностями. Да и нет у нас её. Ну и в других областях техники он просто необходим. Так вот, наличие моторов позволяет сделать откачивающие насосы, а вольфрам — катоды, так что у нас теперь появилась возможность приступить к опытным работам по изготовлению электронных ламп. Как и обычных лампочек Ильича.

Хотя подобные работы уже ведутся давно, но в ходе их проведения больше отрабатывалась технология получения стекла и вакуума, говорить о каких-то стабильных и хороших результатах не приходилось. Надеюсь, сейчас всё будет по-другому.

Амстердам, июль 1626г., Трубецкой Никита

— О, Маркус, сколько лет, сколько зим! Рад тебя видеть, — воскликнул я, найдя наконец своего старого знакомого. Честно говоря, я на это надеялся, но как говорится, был готов перейти и к плану Б. У голландских купцов принято многие вопросы передавать в ведение своих помощников и младших компаньонов, мол, так они лучше освоят все тонкости бизнеса. Поэтому и оставалась у меня надежда, что мой старый знакомый, с которым мы приговорили не один литр чая в Архангельске, окажется дома.

— Кто это? О, Никита, какими судьбами в наших краях? — приятно, однако, что тебя узнали и помнят через многие годы. Моим знакомым был Маркус де Вогелар, амстердамский купец, специализирующийся на торговле с Россией. Каждый год он отправлял в Архангельск корабль, нельзя назвать Маркуса акулой капитализма, но по отзывам знающих людей, это был честный, достаточно предприимчивый купец, занимающий далеко не последнее место в общей их иерархии.

— Как-то неудобно разговаривать на крыльце биржи. Маркус, ты ведёшь меня в ближайший ресторан, а я тебя угощаю там обедом. Тем более, что время подходящее. Заодно и поговорим. У меня есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться.

Через некоторое время мы сидели в небольшом ресторанчике, и голландец заказывал нам обед. Честно говоря, не помню, что мы ели. А общение сводилось к расспросам о здоровье, а также о том, чем каждый из нас занимался всё это время. Отдав положенное обеду и обязательной программе общения, расспросам что, где и когда, мой знакомый замолчал, пристально глядя на меня. Понятно, пора открывать карты и переходить к делу.

— Маркус, у меня здесь корабль, полный самых разных грузов. Меха, табак, кожи, мясо, зерно, спички, керосиновые лампы — в общем, проще показать весь товар, чем о нём рассказывать. Я надеюсь на твою помощь в его реализации. И да, корабль не из России, а из Америки. Ты же знаешь, я туда собирался перебраться. Вот теперь мы там устроились и хотели бы немного поторговать.

От моего предложения голландец немного опешил, но быстро пришёл в себя. И его реакция оказалась вполне предсказуемой.

— Так что же мы тут сидим? Пошли товар смотреть!

Купец есть купец. Едва запахло прибылью и хорошим наваром, то надо идти вперёд, не зная сомнений. Корабль приятно удивил Маркуса, он стоял на рейде, и нам пришлось добираться до него на шлюпке. Своими обводами наша шхуна выделялась среди неуклюжих голландских кораблей как Феррари среди грузовиков, явно демонстрируя всем свои скоростные качества.

Но при этом не страдала и грузоподъёмность. Товара судно брало если и меньше своих более медлительных и неповоротных соседей, то ненамного.

В трюм мы конечно не полезли, а образцы товаров доставили наверх, в каюту. Там же я познакомил Маркуса с индейцами, так что пришлось взять на себя роль толмача, хоть я и не особенно хорошо владел как голландским, так и индейскими наречиями. Но за неимением гербовой...

Товар привёл голландца в восхищение. Он конечно этого не показывал, но блестящие глаза и несколько нервные, суетливые движения его выдавали. Купцу предложили отведать кашу из кукурузы, дали попробовать бизонье мясо, угостили табачком, а потом, когда уже стемнело, продемонстрировали, как светят наши лампы. Он был в восхищении от всего увиденного и попробованного, и мы договорились продолжить переговоры завтра с утра, мол время позднее, а торговля не терпит суеты.

Маркус оказался действительно хорошим купцом. Торговался он, как говорится, за каждый грош. Да и товар того стоил, этого уже не скрывал и сам голландец. Но и мы тоже кое-что понимали в торговле. Да и опыт имелся немалый по продаже своих товаров туркам и прочим арабам. А торговаться те могут поучить кого угодно.

А если учесть опыт торговли в Италии, то неизвестно, кто кого переговорит. Маркус в конце концов честно сознался, что его оборотных средств не хватит выкупить весь наш груз, на что ему было предложено создать купеческое товарищество и выкупить его в складчину. А кому и по какой цене они его потом реализуют, нас не касается. Хоть через биржу продавайте.

В конце концов, на этом варианте и остановились Цены на каждый вид товара определили, но расчёт будет идти за всё сразу, а уж между собой, кому сколько причитается, мы будем разбираться сами. Договорились и о закупке груза на обратный путь. В первую очередь индейцев интересовали ружья, порох, свинец. И мы постарались, за их небольшое количество шкурок нам удалось купить ружей в несколько раз больше, чем им продали бы купцы дома.

Таким образом, можно считать, что интерес к торговле с их стороны мы закрепили. Много хороших вещей удалось приобрести и за прочие товары. Хорошо ушли кукуруза, табак, кожи, мясо, как копчёное, так и солонина. Про спички и керосиновые лампы я и не говорю, спрос на них просто фантастический. Не забыл я и про новые для нас товары.

Мы прикупили фламандских коров, отличающихся повышенными удоями. После того, как соберём подходящее стадо и будем с молоком, завербуем себе кого-нибудь из местных сыроделов. И взяли ещё фламандских тяжеловозов. Подходящая для наших условий порода. Нам обозы гонять далеко придётся, а такая лошадь способна тащить большой груз, как раз то, что надо.

Ну и взяли ткань, куда же без неё. А вот всякую посуду брать не стали. Своя есть, качеством не хуже, и всяко дешевле. Так что торговлей остались довольны все. Для меня важным было, что индейцы своими глазами увидели весь процесс, и самое главное — их устроил результат. Можно было надеяться, что в следующий раз товаров с их стороны будет больше.

Остались довольны и голландцы. Я не сомневаюсь, что за выкупленный у нас товар они возьмут не менее чем двойную цену. А почему мы не подняли свою? Так ведь процесс торговли подразумевает выгоду для обеих сторон. Иначе всё теряет смысл. А при таком подходе довольны обе стороны и готовы к дальнейшему сотрудничеству, что и подтвердили купцы, объявив, что скупят весь товар следующего каравана.

Я их пригласил к нам в гости, посмотреть на новый мир. Заодно предупредил, чтобы губы не раскатывали, и ограничений на торговлю будет не меньше, чем в России. И намекнул, чтобы не связывались ни с кем другим, например Вест-Индской компанией или кем-то ещё, торгующим в Америке, мол у них в скором времени грядут крупные неприятности.

Часть 3

Глава 10

г. Трубецкой, октябрь 1626 г., Фёдорыч и прочие

— Ну что, уважаемые, я сумел вас убедить, что торговать с белыми можно и самим? — с этих слов началась моя новая встреча с индейскими вождями. Потребовалось несколько недель, чтобы после прибытия каравана из Амстердама индейские купцы, если так можно назвать тех людей, что сопровождали выделенные вождями на торговлю товары, добрались до своих стойбищ и порадовали своё "руководство".

Потом ещё несколько недель заняло согласование сроков нашего сборища и время для прибытия представителей индейских племён. И вот все нужные люди собрались и можно продолжить давно начатый разговор.

— Да, Быстрый Поток, твои слова оказались правдивы. Мы увидели, как надо торговать, и самое главное, нас порадовал результат. Для того, чтобы купить такое количество ружей у купцов здесь, нам бы потребовалось во много раз больше мехов. И никто не продал бы нам ружья за зерно или табак. Так, как ты предлагаешь, торговать лучше, — ответил мне Воррани.

— Вот только не получится так, что мы будем есть только с твоей руки? — поинтересовался Вунавмон, вождь гуронов.

"Скорее всего нет, а хотелось бы. Но первое время да, придётся вам с этим смириться".

— Я ведь не говорю, что вы будете покупать товары только через меня. Вы же сами станете их продавать, ваши купцы будут выбирать, что купить, что продать, сами начнут устанавливать цены и договариваться, чего, сколько и по какой цене предлагать купцам. Я в данном случае только перевожу ваших людей и их товар за море, и за это получаю свою оплату. Но и учтите, отвечать в этом случае за результат торговли придётся самим.

Кстати, если есть желание, то можете купить корабль и сами его снаряжать и отправлять за море. Вот только надо найти и обучить тех людей, которые смогут им управлять. Да, и ещё надо уметь воевать на море, там плавает много пиратов, и они любят грабить проплывающие корабли.

На некоторое время за столом наступила какая-то неловкая тишина. Ну да, я понимаю, что невольно несколько грубовато подчеркнул занимаемое индейцами место в наших отношениях, но не стоит давать своим партнёрам возможность садиться тебе на голову. Чтобы разрядить ситуацию, я протянул руку и взял кусочек сыра.

— Прошу вас, друзья, попробовать вот этот продукт. Его изготавливают из молока, которое дают коровы. Они правда и раньше были у нас, но сейчас мы привезли новых, и молока от них можно получить гораздо больше. И ещё привезём. Так что попробуйте, может быть, и вы захотите изготавливать такой продукт.

Небольшая реклама угощению оказалась далеко не лишней. Сыр всем понравился и на некоторое время стал предметом обсуждения, разрядив несколько напряжённую обстановку. Но вскоре всё равно разговор вернулся к торговле.

— И мы тоже можем купить этих коров, чтобы получать молоко и делать такой сыр? — поинтересовался Ункас.

— Конечно можете, ведь вы сами продаёте свой товар и сами решаете, что вам покупать. Хотите — возьмёте ружья и порох, а если решите купить коров, то никто вам мешать и не подумает. Только заранее надо предупредить капитана, чтобы он приготовил место для перевозки животных.

— Вот ты пытаешься установить дружеские отношения с нами, живущими здесь. И не хочешь видеть тут никого из людей своего племени. Нас это настораживает. Обычно люди так себя не ведут, а наоборот, держатся вместе, стараясь сообща справиться с возможными неприятностями, — продолжил разговор Миантонома.

"Упаси меня, боже, от таких друзей, а с врагами я сам справлюсь".

— Я уже говорил вам, что все самостоятельно высадившиеся на этот берег люди не принадлежат к моему племени. Они, наоборот, выступают в роли врагов. Люди, которые живут на землях нашего союза, — и я показал рукой на вождей чероки, чокто, чикасо, — друзья. Даже не так. Все люди, живущие на этой земле, нами считаются друзьями. Вот и ваши племена мы считаем для себя дружескими.

А вот тех, кто называет себя англичанами или французами, тех мы считаем врагами. Есть ещё и другие народы, которые для нас враги. Почему так — надо спрашивать у предков, но война с этими народами идёт давно, и конца и края ей не видно.

Не надо понимать сказанного так, что мы только и делаем, что воюем с этими людьми. Порой длительное время нам приходится мирно жить с ними рядом, но при этом не забывать об их подлом характере и возможности напасть сзади без предупреждения. И хотя вы считаете такое вполне допустимым, мы думаем по-другому, и прощать подобное никому не собираемся.

— Вот ты нам объяснил своё отношение к некоторым племенам людей одного с тобой цвета кожи. Но нам-то зачем встревать в эти войны? — поинтересовался Воррани.

"А куда ты, родной, денешься? Любишь кататься, люби и саночки возить".

— Я не предлагаю вам убивать белых. Ведь даже когда англичане почти победили поухатан, мы не стали за них воевать. Это их земля, и они должны её сами защищать. Если это сделаем мы или кто-то другой, то уже он сможет предъявить на неё свои права. Но мы научили поухатан, как надо воевать с такими врагами, и дали им такое же оружие.

— Да, — сказал Опечанкано, — мы своими силами справились с теми чужаками, что попытались захватить нашу землю. Но благодарны нашим друзьям из Союза, что помогли нам в трудную минуту. Теперь мы знаем, кто для нас друг, а кто враг.

— Но это совсем не означает, что нам надо воевать с этими англичанами, — высказался Вунавмон.

"Я понимаю, что не хочется. Но рано или поздно придётся. Хотелось бы попозже".

— И опять ты прав, вождь, — ответил я ему. — Но я ведь и не приглашаю тебя на войну с бледнолицыми. Я предлагаю тебе торговать с выгодой для тебя, а не для кого-то ещё. А что для этого надо? Надо, чтобы твоей торговле не мешали. Например, ты можешь купить тот же самый порох и ружья по той же цене, что покупают эти англичане, а потом продавать уже на своей земле по другой цене.

И ты получишь хорошую прибыль. Своим воинам будешь продавать оружие по низкой цене, чужим — по дорогой, но лучше будет, если твоя цена окажется ниже, чем у английских купцов. Тогда все желающие купить оружие пойдут к тебе, а не к бледнолицым.

— Ух, — только и смог сказать вождь.

Я понял так, что никто из индейцев не рассматривал вопрос торговли с этой точки зрения. Как слепого щенка приходится тыкать к мамкиной сиське, так и мне пришлось объяснять азы конкурентной борьбы вождям. Но в конце концов до всех дошло, в чём выгода такого подхода, и после этого не осталось никого, кто бы выступал против моего предложения по выдавливанию белых с их земли.

— Я правильно тебя понимаю, Быстрый поток, что ты не будешь воевать с этими англичанами?

"Конечно буду. Но как говорит один киногерой: — "Торопиться не надо"".

— Правильно, только не совсем верно. Я не призываю вас убивать всех белых, я хочу заставить их уйти по-другому. Ну если и не уйти, то во всяком случае, не дать им захватить много земли. Во-первых, вы должны объявить им о создании если не своего государства, то о создании Индейского Торгового Союза (ИТС). ИТС должен сообщить чужакам, что принято решение, запрещающее прибывшим на эту землю без его приглашения, отходить от своего поселения дальше полёта стрелы.

Любые охотничьи или торговые экспедиции, походы вглубь страны запрещены. Если кому-то что-то надо, то пусть обращается с просьбой в торговый союз. Пришлых, пойманных вне отведённой территории, ожидает смерть или каторга.

Во-вторых, надо сообщить белым, что всем морским кораблям запрещено приближаться к побережью ближе, чем на сто миль. Если кому-то что-то надо из-за моря или кто-то хочет вернуться домой, то опять же необходимо обращаться с просьбой в Торговый Союз. Вот и все требования, что стоит предъявить чужакам.

— И ты думаешь, этого будет достаточно для победы над пришлыми? — поинтересовался Воррани.

"Конечно нет, но это будет потом".

— Если они будут полностью выполняться, то на первое время да. Через год все если не умрут своей смертью, то отправятся на каторгу или уберутся домой.

— А как ты собираешься удерживать их корабли вдали от наших берегов?

"Пушками".

— У меня свои есть. И поверь мне, сахем, они гораздо сильнее, чем корабли англичан. Не думаю, что удастся полностью перекрыть границу, во все времена находились отчаянные люди, нарушающие любой запрет. Но во всяком случае, мы сумеем значительно сократить число желающих посетить эти земли.

— Ты осторожный человек, Быстрый поток. И если ты говоришь, что твои корабли сильнее, то так оно и есть. Здесь мы должны действовать вместе, и только тогда наши усилия принесут результат. Ну а нам стоит задуматься о следующем караване за море и начать его готовить. И открывать свои центры торговли по всей нашей земле, как советуют русские друзья, — и сахем кивнул в мою сторону.

"Вот это правильно. Не стоит забывать о личном благополучии, пусть и в лице всего племени. В любом случае, за процветание и благоденствие будут благодарить тебя".

— А что ты под этим понимаешь? — поинтересовался Ункас.

— Можно я отвечу? — спросил я. Воррани молча кивнул. — В первую очередь надо выбрать тех людей, кто будет руководить работой торгового союза. Это ведь не просто какой-то набор слов, это должны быть люди, занимающиеся организацией торговли, и при этом они должны пользоваться уважением всех остальных индейцев.

— Но мы не занимались торговлей так, как это делают бледнолицые. В лучшем случае продавали излишки своего урожая или добычу, — посетовал Ункас.

— Я могу дать вам в помощь советника. Он вам на первых порах будет подсказывать, что делать. А уж следовать его советам или нет, вы будете решать сами. Но я надеюсь, что через шесть месяцев новый караван, уже гораздо больший по величине, отправится в рейс. И к моменту его возвращения мы сможем начать блокаду побережья и поселений англичан.

— Их ведь вроде бы немного, так что, может, стоит начать и раньше? — поинтересовался Миантонома.

"Я понимаю, что хочется быстрее увидеть свои мечты реализованными. Но поспешность нужна при ловле блох".

— Не думаю, что это хорошая идея. И хотя мест, подлежащих блокаде, немного — поселение Плимут на берегу залива Мэн, несколько поселений вдоль реки Коннектикут и поселение Квебек в устье реки святого Лаврентия, надо подумать, какими силами вы это будете делать. И даже совсем неважно, что людей там проживает мало, но нужно представлять, что конкретно придётся делать, и к этому заранее готовить своих бойцов. То есть, у ИТС должны быть свои войска для организации блокады, так что их надо создавать.

Я могу дать на первое время своих людей, но потом всё равно надо привлекать к этому воинов, подчиняющихся торговому союзу. И надо создать свои лавки, в которых люди смогут купить товары, сейчас предлагаемые англичанами. А ещё лучше будет, если этих товаров окажется больше, чем у бледнолицых, и они будут дешевле.

Дальше пересказывать наши разговоры не имеет смысла, они по большей части содержали обсуждение уже озвученных проблем и возможные пути их решения. Но это отдельный и далеко не быстрый разговор, так что к нему мы ещё возможно вернёмся, хотя бы частично.

Глава 11

г. Трубецкой, март 1627 г., Фёдорыч

В общем, подготовка к созданию, хотя бы формально, торгового союза заняла у нас всю зиму. Менталитет индейцев нам изменить не удалось, да этого и не потребовалось. Они прекрасно понимали, что такое выгода, и им не стоило долго разжёвывать, как её получить. В конце концов, на этой основе и удалось примирить враждующие стороны. Нет, никто не клялся друг другу в вечном мире и братской любви.

Но индейцы хотя бы на время прекратили убивать друг друга и занялись торговлей. Конечно, это само по себе было огромным достижением, пришлось переубеждать огромное число воинов, не готовых прощать противников или откладывать свою месть на потом. Понятие месть ведь никто не отменял, оно впиталось в плоть и кровь большинства индейцев.

У них просто не укладывалось в голове, что можно оставить обидчика живым. Но желание обладать хорошим оружием зачастую перевешивало всё остальное, что и заставляло не забыть, а просто отложить на время заслуженное обидчиком возмездие. Тем более, что низкие цены на оружие, установленные торговым союзом, позволяли приобрести его без огромных усилий.

А затем, когда новое оружие будет в руках, врагов ждёт неизбежная смерть. Вот такая идеология скрывалась индейцами за идеей ИТС. Но для покупки даже по таким привлекательным ценам нужны средства. В любом виде — шкур животных, копчёного мясо, маиса. И пришлось нашим краснокожим друзьям, отложив временно охоту друг на друга, заняться преследованием оленей и лосей, добычей белок и бобров, расчисткой леса под новые поля.

Так что не всё выглядело так просто, как казалось со стороны. А самое главное в этой ситуации — каким будет поведение вождей, выступивших инициаторами создания подобного объединения. И оно меня радовало. Вожди оставались последовательными и твёрдо отстаивали свою позицию. Ну да, как же иначе — пацан сказал, пацан сделал. А иначе потеря авторитета, если будешь метаться и менять своё решение.

Как оказалось, наши многочисленные споры и разговоры не прошли без следа, вожди имели ясное понимание своих целей и задач. Но прежде, чем это произошло, всем нам, обсуждавшим создание торгового союза, и мне в том числе, пришлось поучаствовать не в одном общем заседании племён, вошедших в этот союз.

По большей части опять поднимались темы, на которые уже были даны ответы, но ведь каждый вождь должен сам задать свой умный вопрос и лично получить ответ. Слава богу, одной говорильней не ограничились. В конце концов решающим аргументом стала цена ружей и необходимость формирования нового каравана для их закупки. Ну а всё остальное уже оказалось следствием получаемой от этого выгоды.

В общем, был организован совет торгового союза, в который вошли все те, кто и вёл разговоры о его создании. Верховным вождём объединения был избран Воррани. Чтобы подчеркнуть, что торговый союз не является чьей-то собственностью и не выражает интересы какого-то одного племени, местом его дислокации было избрано вновь созданное селение на берегу реки Потомак, издавна носившее название "торговое место".

Символично, однако, что именно тут в известном мне будущем и располагался Вашингтон, столица, надеюсь, несостоявшегося в нашей реальности государства. Меня и наш Союз также пригласили к участию в работе совета, но не полноправным членом, а как говорили в наше время, на правах наблюдателя. Кроме того, к работе в роли консультантов были привлечены некоторые наши купцы, ранее торговавшие на Руси и попавшие в плен, впоследствии выкупленные нами.

Возглавлял их Михайлов Роман Петрович, бывший московский купец, большой знаток всех торговых обычаев и порядков. Именно он помог открыть индейцам лавки по продаже, скажем так, заграничных товаров. Правда, пока там были в основном товары нашего производства. Котлы, металлическая и керамическая посуда, стальные инструменты, ткани, наконечники, огнестрельное оружие и порох.

Ружья, кстати, были самые обычные, дульнозарядные. Казнозарядные винтовки, в том числе и гладкоствольные, мы всем подряд не продавали, причём надо отметить, что была разработана технология и отлажен процесс по доработке обыкновенных ружей в казнозарядные, как нарезные, так и гладкоствольные. Так что это была своеобразная защитная мера, обеспечивающая при общем широком распространении огнестрельного оружия наше превосходство.

Правда, охранные части ИТС были вооружены винтовками Фергюссона, но там пока по большей части состояли бойцы из подразделений русского Союза. Я согласился, в порядке оказания помощи, командировать сотню наших егерей, пока Индейским Торговым Союзом не будут подготовлены и обучены свои воины. Так что теперь егеря ещё помогали готовить индейцам собственные кадры и заодно, с наступлением благоприятной погоды, собирались приступить к блокаде поселений.

В общем, всё обстояло вполне благополучно, мой план по спасению народов Северной Америки от уничтожения начал воплощаться в жизнь, так что осталось только дождаться полной его реализации. Был сформирован и второй торговый караван в Амстердам. В этот раз в путь отправлялись два торговых корабля и судно снабжения.

Правда, по военной мощи оно не сильно уступало другим, так что эти три корабля, вооруженные казнозарядными нарезными семидесятишестимиллиметровыми пушками и оснащённые дизельными двигателями, могли успешно противостоять гораздо более многочисленному противнику. У меня больше беспокойств вызывала возможность быстрой реализации имеющегося на борту товара, хотя Роман Петрович, наш эксперт в области торговли, этого опасения не разделял.

Побережье залива Мэн, поселение Плимут, апрель 1627 г., сотник Кубыш Иван

Полусотня воинов остановилась на границе поселения. Вперёд выдвинулся представитель Торгового Союза, им сегодня выступал Ункас, и выстрелом в воздух привлёк к себе внимание жителей. Правда, не думаю, что они нас не видели. Полусотня конных индейцев — это, знаете ли, сила. А основную численность тех отрядов, что Фёдорыч отправил в поддержку ТС, составляли индейцы.

Ну и рядом с Ункасом пристроился толмач. Им сегодня выступал Ванька Вихров, новик, принятый на службу именно для разговоров с англичанами. Он, шельмец эдакий, говорил на нескольких языках как на своём родном.

В ответ на наши выстрелы из поселения выехал какой-то мужичок. По всему было видно, что побаивается он нашего отряда, но молодец, боится, но дело исполняет. Ему объяснили, чтобы пригласил сюда мэра поселения, ну или кого другого из старших. Убивать никого не будут, а нужно просто поговорить со старшими людьми.

Мужичок ускакал обратно, а через некоторое время из города выехал представительный боярин. По всему видно, не простой воин, на нём надет кафтан из дорогого синего сукна, украшенный золотым шитьём, на ногах штаны того же цвета, обут в сапоги. На голове шляпа с пером. Но весь его вид проигрывал по сравнению с Ункасом.

Тот гордо сидел на лошади белого цвета, на ногах лосины из кожи бизона, мокасины, всё украшено вышивкой, на тело надета кожаная безрукавка, отделанная вышивкой и кусочками меха. Но подлинным украшением был головной убор из орлиных перьев, спускающийся вдоль спины до пояса.

Окинув подъехавшего белого с заметным чувством превосходства, и самое главное, дав тому это понять, Ункас представился как полномочный посланец Торгового Союза и поинтересовался, кто его собеседник. Как оказалось, к нам подъехал сам мэр поселения Плимут. Удовлетворившись личностью собеседника, Ункас уведомил того, что Индейский Торговый Союз устанавливает ограничение на перемещение лиц, не являющихся его членами, по всей принадлежащей ему территории.

В связи с чем, жителям поселения Плимут не разрешается отходить от крайних домов на расстояние большее, чем полёт стрелы. Нарушителей ждёт смерть или отправка на каторгу. Так же жителей уведомили, что с сегодняшнего дня запрещается нахождение чужих кораблей без разрешения опять же Торгового Союза на расстоянии ближе ста морских миль от берега.

А для соблюдения этих требований вокруг таких поселений будет дежурить стража, которая имеет законное право убить каждого, нарушившего данное постановление. Со всеми вопросами и пожеланиями жители поселения могут обращаться непосредственно в Торговый Союз, для чего следует передать в письменном виде своё обращение охране, следящей за соблюдением установленного порядка.

После чего Ункас передал мэру письменный вариант озвученного указа ИТС. Однако мэр оказался достаточно шустрым малым. Он не стал сразу возмущаться и кричать, а спросил, как можно стать членом этого Торгового Союза. И Ункас ответил, что для этого в Союз должна быть предоставлена просьба от их короля, а его личность — короля то есть, должны подтвердить не менее двух человек, хорошо знакомых советникам Торгового Союза. А то вдруг какой-нибудь самозванец объявится.

От такой наглости мэр просто остолбенел, а Ункас, воспользовавшись моментом, покинул место встречи. Жителей в поселении оказалось не более нескольких сотен, так что сил выступить против вооружённых и готовых к отпору индейцев было явно недостаточно. А потом, когда схлынул первый гнев и недовольство новыми порядками, уменьшилось и число готовых взяться за оружие.

Тем более, индейцы не маячили непосредственно у границ поселения, а маскировались неподалёку от них. А вот если кто-то пытался нарушить установленную границу, то сразу раздавался выстрел, и у ног нарушителя впивалась пуля. А через некоторое время в поселении начались волнения — голода пока не было, но это только пока, да к тому же нечем стало кормить скотину.

Так что самое интересное нам ещё предстояло увидеть. Кстати, то же самое происходило и в других местах расселения пришлых. Были и попытки оказать вооружённое сопротивление, но каждый раз силы оказывались далеко не равными.

Восточное побережье, приграничные воды, июль 1627 г., капитан Чичкин Михаил

Шхуна, ловя распущенными парусами несильный ветер, неторопливо двигалась вдоль берега. Задача перед моряками была поставлена простая — не пропустить к берегу ни одного корабля. Это был уже не первый случай, когда корабли Союза выполняли подобную операцию, и надо признать, небезуспешно.

— Капитан, — доложил вахтенный, — впереди видны паруса.

— Курс — на перехват, паруса спустить, машину запустить. Приготовить к стрельбе носовое орудие.

Через некоторое время из-под палубы раздался звук работающего дизеля, матросы ловко забрались по мачтам и убрали паруса, а артиллеристы были готовы к ведению огня. Шхуна по-прежнему неторопливо двинулась на перехват незнакомцу.

Встречный корабль шёл под английским флагом. Когда суда сблизились, при этом шхуна оставалась на расстоянии, превышающем дистанцию стрельбы пушек английского корабля, выстрел из носового орудия поперек курса англичанина однозначно продемонстрировал требования встречающих. Чужак воспринял их и спустил паруса, начав дрейф в ожидании дальнейшего развития событий.

На шхуне спустили шлюпку, и она бодро заскользила к остановленному судну. На борт поднялся один человек, остальные ждали возвращения в шлюпке.

— Мичман Щепкин, пограничная служба Индейского Торгового Союза. С кем имею честь разговаривать?

— Джеймс Хистон, капитан и хозяин "Красотки Молли", корабля его Величества Карла I.

— Так вот, капитан Хистон, вы нарушили запрет Торгового Союза и вошли в его территориальные воды без разрешения. Так как ранее вы не были замечены ни в чём подобном, вам на первый раз делается предупреждение, выдаётся грамота ИТС с решением о запрете и предлагается немедленно покинуть его территориальные воды.

Если вы не подчинитесь данному требованию, ваш корабль будет конфискован, а все находящиеся на нём люди будут отправлены на каторгу. Так что выполнение решения Торгового Союза будет лучшим выбором для всех, а также позволит избежать лишних жертв.

— А что это за Индейский Торговый Союз и откуда он взялся? — поинтересовался капитан.

— Несколько местных племён объединили свои усилия и заключили торговый союз. Одно из самых первых его решений — запретить доступ на их земли всех чужаков. Со всеми требованиями и принятыми документами можете ознакомиться в этой грамоте, — ответил офицер.

— И что, я должен выполнять всё, что придумают какие-то краснорожие обезьяны? — взъярился капитан.

— За соблюдениями принятых решений и наблюдают наши люди, находящиеся в том числе и на кораблях, принадлежащих Союзу Суверенных Свободных Республик (СССР), — ответил мичман. — А уж про нас не советую выражаться подобным образом. Если вы обратили внимание, наши пушки гораздо дальнобойней ваших, и вы отправитесь кормить рыбок, так и не причинив нам никакого вреда.

Да и сейчас мы находимся вне досягаемости ваших орудий, тогда как вы под нашим прицелом. Так что будьте благоразумны. На сём моя миссия выполнена, и я отбываю на свой корабль. Все остальные наши действия будут зависеть от ваших решений. Мы или пожелаем вам счастливого пути или отправим на дно.

Сказав это, мичман развернулся и хотел отправиться на шлюпку, но его остановил возглас капитана. Как ни странно, он не стал кричать и грозить карами от имени своего короля, а лишь попытался хоть как-то поторговаться. Как-никак, а репутация кораблей, принадлежащих СССР, была уже хорошо известна, и все знали, что мы слов на ветер не бросаем.

— Постойте, офицер. У меня не хватит ни продуктов, ни еды на обратную дорогу. Мы просто не сможем дойти до дому. Разрешите нам добраться до берега и хотя бы набрать воды.

— Сожалею, капитан, но в решении Торгового Союза сказано однозначно — любому кораблю, не принадлежащему ИТС, запрещено находиться в его территориальных водах. Но понимая ваши трудности, я от имени нашего капитана, который предполагал возможным такой вариант, могу предложить вам купить воду и еду. Правда, цена будет для вас несколько неожиданной.

— И чем же я должен расплачиваться за ваши милости?

— Оружием — ружьями, пушками, порохом, свинцом. В обмен за это вы получите всё, необходимое для обратного пути.

Раздавшиеся проклятия мичман слушать не стал, развернулся, спустился в шлюпку и отправился на свой корабль. А дальше все стали с любопытством наблюдать, что будет делать капитан. Обычно в своей гордыне англичане, считая себя самими лучшими и непобедимыми, решали продолжить свой путь. Он правда быстро заканчивался.

Несколько выстрелов из пушек, и капитан, имея корабль с пробоинами в борту и разбитыми мачтами, не имел другого выбора, как сдаться на милость победителя. Как ему и обещали, останки корабля конфисковывались, экипаж отправлялся на каторгу, а вот у колонистов, если таковые находились на борту, был выбор.

Они могли заключить контракт — десять лет поселения на предложенных им землях, или присоединиться на тот же срок к экипажу на лесоразработках, строительстве дорог или в рудниках. Большинство выбирало поселение, после чего отправлялись поднимать целину в глубинах Аризонщины или Техаса.

Капитан Хистон видимо очень сильно любил свой корабль, так что не решился подвергать его лишним испытаниям, или просто хорошо знал, на что способны наши пушки, так что попробовал откупиться. Он предпочёл расстаться с ружьями и порохом, и получив воду и еду, как можно быстрее покинуть негостеприимные места. Благоразумно, ничего не скажешь.

Глава 12

г. Амстердам, август 1627 г., Трубецкой

Очень интересный этот город, Амстердам. Порой так и хочется перефразировать классиков — говоря Амстердам, мы понимаем Голландия, говоря Голландия, мы понимаем Амстердам. Мощнейший центр всего в этой стране — торговли, финансов, мореходства, промышленности и многого другого. Пожалуй, тут можно найти всё, что имеется в известном людям мире.

И всё это благодаря торговле, в первую очередь посреднической, хотя голландцы и про свои товары не забывают. Здесь продаётся и покупается всё, что создано или просто прошло через человеческие руки. Торговля здесь царь и бог, и всё подчинено тому, чтобы она развивалась и расширялась. Купцы — самые уважаемые люди, и не только в городе, но и по всей стране.

Но в первую очередь здесь правят бал деньги. Я конечно не слишком большой знаток истории, но аналогии напрашиваются сами по себе. По-моему, это попытка номер раз при помощи финансов управлять миром, или если сказать по-другому, финансовый капитал здесь в первый раз пытается подгрести всё под себя. Попытка номер два была предпринята Англией, создавшей империю, над которой никогда не заходит солнце.

А номер три — это пиндосия. Надеюсь, в этой реальности всё ограничится двумя попытками создания финансового гегемона, а как они закончились, хорошо известно, хотя и тут история может пойти совсем по другому пути. А начиналось-то всё как национально-освободительная борьба местного населения против порабощения их испанцами. Нидерланды были настоящим бриллиантом в короне испанского монарха.

По оценкам экспертов, они давали доход, сравнимый, если не больший, чем золотые и серебряные караваны из Америки. Как известно, курочка по зёрнышку клюёт, а если разделить общий денежный поток на число курочек, пусть и большое, но вполне конечное, то размер такого "зёрнышка" получится вполне себе впечатляющий. Вот обладатели этих зёрнышек и решили, что в их кошельке они будут смотреться гораздо лучше, чем в казне испанского короля.

А поводом как раз и послужила национально-освободительная война и борьба за новую религию. Как говорится, было бы желание, а причина найдётся. Как и положено, нашлись свои командиры, появились солдаты, техника и корабли. Но по словам того же Наполеона, для войны нужны деньги, деньги и ещё раз деньги. Так что голландским купцам пришлось очень постараться, что в свою очередь позволило занять им чуть ли не ведущее место в их обществе.

Торговля стала, можно сказать, национальной идеей фикс. Нет, никто не забывал и о производстве. Появлялись мануфактуры, отвоёвывались у моря новые земли, строились корабли и фермы, но в конце концов всё заканчивалось торговлей — созданный товар нужно было продать. Чтобы выжить и развиваться, начали образовываться купеческие компании, всевозможные гильдии и союзы, и как следствие — расти города.

Голландию вообще можно назвать страной городов, в них концентрировались власть и деньги, так что даже самый маленький городок был по своему уровню выше любой деревни и фермы. Но дело не в этом. Рост торговли приводил к дальнейшему росту влияния купцов, так что Голландию вполне можно было считать прообразом современной нам корпорации, или если кому-то нравится другое название — торговой республикой.

Благодаря значительному объёму посреднической торговли и развитой колониальной системе, а Голландия была в это время третьей в мире по размерам колониальной империей, нещадно эксплуатируя Индонезию, происходил всеобщий рост благосостояния. В результате такого подхода в руках купцов скопился огромный капитал.

Однако если первоначально новые приёмы организации производства — мануфактуры, а также использование механической энергии (водяной, ветряной) давали голландским предприятиям существенное преимущество, то со временем оно исчезло — так стали работать и в Англии, и во Франции, а благодаря большей численности населения и наличию собственных ресурсов, они стали обгонять Голландию по уровню производства.

И если в странах-конкурентах производственный капитал превращался в торговый, а потом снова становился производственным, что обеспечивало рост экономической мощи государства, то в Голландии такого не было из-за упадка самого производства и отсутствия собственных ресурсов. А может быть, и из-за нежелания купцов расставаться хоть на время со своими деньгами.

Как бы то ни было, появился финансовый капитал, инструментами развития которого стали не фермы и мануфактуры, а биржа и кредиты. Но в конечном итоге, Голландия слишком маленькая страна, чтобы противостоять совместным усилиям Англии и Франции, так что в скором времени, отчасти благодаря своей развитой промышленности, они смогли победить в противостоянии с Голландией.

А для нас это открывало немало возможностей, касающихся местных технологий, специалистов и мастеров, людей, желающих переменить место жительства. Всё же в Европе шла война, и многие, избежавшие её ужасов, хотели оказаться как можно дальше от тех мест, где пахло порохом. Как бы мы ни были сведущи в знаниях и науках, сталкиваясь с реальным состоянием дел, во многих случаях приходилось признать более эффективными технологии этого времени.

Никто не спорит, что на машине можно добраться из пункта А в пункт Б быстрее, чем на лошади. Но чтобы нормально эксплуатировать машину, нужна соответствующая инфраструктура — заправки, СТО, дороги, шоферы, слесари и многое другое. В конце концов, само изготовление машины дело далеко не простое. Тогда как лошадь надо только запрячь, и можно ехать. Ну а в дороге она может и травки пощипать, да и ремонтировать её не надо. Правда, процесс этот не такой уж и быстрый, но в это время люди никуда не спешили.

Вот такие мысли медленно крутились у меня в голове, пока я ожидал своего компаньона, голландского купца Маркуса де Вогелара, сидя в небольшом уютном ресторанчике. Прибыл я с караваном вчера, мы уже успели встретиться, отметить это событие парой рюмок чая, а теперь во время обеда я хотел обсудить со своим компаньоном и другие дела. А вот и он.

— Добрый день, Маркус, — поприветствовал я его.

— Здравствуй, Никита.

— Как, успел ознакомиться с привезённым тебе товаром?

— Не то чтобы в подробностях, но ознакомился. Теперь прикидываю, что и как продавать будем.

— Учти, я бы хотел быстрее его продать и закупить обратный груз. Глядишь, успею ещё раз обернуться. У наших купцов большое желание увеличить объём торговли.

— Товар хороший, спору нет. Но вот реализовать сразу не получится. Может быть, придётся отправить что-то и в другие страны.

— Я понимаю, что найти сразу достаточно большое количество свободных денег трудно. У настоящего купца все они в деле, в товаре. Вот и наши купцы понимают такие трудности и предлагают немного изменить наши отношения.

Мой собеседник сразу напрягся. Ишь ты, как только возник даже малейший намёк в сторону его кошелька, зазвучали трубы, загремели барабаны и отборные войска готовы приступить к защите достигнутого благополучия.

— Да не волнуйся ты так, Маркус. Никто не посягает на твои доходы, для всех всё устроится наилучшим образом.

Трубы и барабаны смолкли, но фитили горят и войска стоят на исходной позиции.

— Давай излагай, Никита, что вы ещё сумели придумать в своей Америке.

Я не торопясь отрезал очередной кусок мяса, прожевал его и запил глотком прекрасного пива. Умеют же готовить, язык проглотить можно. И кстати, картошечка уже у них вовсю идёт. Поди, через испанцев закупили семена, и теперь сами начинают торговать. Молодцы, на ходу подмётки режут.

— Мы предлагаем учредить и зарегистрировать совместную компанию, пусть она, например, называется "Новый свет", сорок восемь долей будет принадлежать СССР, сорок восемь ИТС, а четыре доли нашим голландским компаньонам. На себя мы берём закупку и доставку товара в Амстердам в течение всего срока существования компании.

За вашу долю ты и твои друзья, кто это будет конкретно, определитесь сами, нам всё равно, денег платить не будете, но проведёте регистрацию самой компании, найдёте место, где она будет располагаться, а также выберете те склады, которые компания сможет арендовать. Все расходы — сборы, налоги, платежи за аренду, мы берём на себя. Эта компания станет выступать в роли нашего представительства.

Руководить этим представительством будет наш человек, если потребуется — он наймёт дополнительный персонал. Предлагается такой порядок действий — наши корабли приходят в Амстердам, разгружают свой товар на склад, забирают уже закупленный груз и уходят обратно. А наш представитель с вашей помощью без всякой спешки реализовывает поступивший товар и закупает новый.

Я замолчал, изучая реакцию собеседника на сделанное предложение. Было заметно, как у него в голове щёлкают костяшки счётов, сводя дебет с кредитом и определяя свою выгоду. И похоже, результат моего компаньона устраивал. Он выпил глоток пива, промокнул губы салфеткой и ответил:

— Думаю, это хорошее предложение. Во всяком случае, в той его части, что касается организации здесь склада. Со всем остальным надо подумать, как можно зарегистрировать такую компанию. Вот если бы там были только голландские купцы, то не было бы никаких проблем.

— Маркус, не считай себя самым умным. Скажи спасибо, что тебе и твоим друзьям просто так дали четыре доли. И будь уверен, их вам придётся отработать полностью. Мы тоже умеем считать деньги. Но это только часть предложения.

— Давай излагай, что вы там ещё хотите?

— Мы хотим заключить торговый договор между СССР, ИТС и Республикой соединённых провинций, причём желательно, чтобы договор был с каждой из перечисленных сторон. После его заключения будет разрешён допуск ваших кораблей к нашему берегу. Вы сможете сами торговать, примерно так, как это происходит в Архангельске.

И ещё. За заключение такого договора, вернее двух договоров, тебе лично будет передан безвозмездно груз такого же корабля, что пришёл сегодня. Как ты с ним поступишь, с кем будешь делиться — твоё дело. Этот груз воспринимай как нашу благодарность за проделанную работу и залог добрых отношений в будущем.

Надо сказать, что Маркус воспринял всё правильно, но было заметно, что наживку он заглотил глубоко. В этот приезд мы конечно ничего не решили, но к следующей встрече договорились подготовиться основательно и уже тогда принять окончательное решение. А пока товар был разгружен в арендованный склад, трюмы кораблей были заполнены нужным нам товаром, и корабли отправились в обратный путь.

А за грузом остался присматривать наш купец, небезызвестный Дешковский Петр Иванович.

Глава 13

Восточное побережье, приграничные воды, октябрь 1627 г., капитан Чичкин Михаил

— Ну да, этого следовало ожидать. Англичане идут воспитывать каких-то дикарей, вообразивших себя хозяевами местных вод и земель. Мне только что доложили, что на горизонте появились паруса четырёх кораблей. Придётся немного подождать, когда подойдут поближе, чтобы можно хотя бы опознать, кто есть кто.

Шхуна неторопливо продолжала двигаться навстречу неизвестным кораблям, хотя команда уже без всяких приказов начала готовиться к встрече. Ну как готовиться? Люди выглядели спокойными, но чувствовалось, что они внутренне собрались и обычная некоторая внутренняя расслабленность уже их покинула. Все понимали, что встреча с таким противником вряд ли закончится миром.

Уже само соотношение — четыре на одного — провоцировало имеющего преимущество на использование силы. Тем более, когда несколько раз в этих водах предыдущие столкновения заставляли пришлых отступать.

— Так и есть, три линейных двухдечных корабля, у каждого примерно по шестьдесят пушек. Ба, старые знакомые, английский флаг! Ну как же можно стерпеть, что "владычица морей" получила по сусалам, да ещё и неоднократно. Ну что же, начало стандартное:

— Паруса спустить, машина средний ход, экипажу занять места по боевому расписанию.

Погода благоприятствовала чужакам. Волнение на море небольшое, ветер для парусников попутный, так что изначально всё для них складывалось удачно. Впереди шёл восьмидесятишести пушечный корабль, за ним в кильватере два остальных. Ну а что, дело вполне привычное — выстроиться в линию и бортовым залпом разнести в щепки ту мелкую букашку, что может встретиться им в этих водах. А вот, кстати, и она.

— Носовое, предупредительный выстрел поперёк курса, — скомандовал Чичкин.

И хотя до противника было ещё достаточно далеко, перед носом флагмана вырос фонтан воды. Правда, какой-то не впечатляющий, но тем не менее, намерения встречающей стороны передал точно. В ответ передний корабль окутался дымом, и рявкнули его бортовые пушки. Вот только пользы от этого никакой. Ядра едва смогли пролететь половину расстояния до шхуны, и всплески от их падения поднялись очень далеко от её бортов. Но и свои намерения англичане обозначили точно.

— Рулевой, курс вдоль колонны. Комендоры, кто с трёх выстрелов первым разобьёт руль, тем лишняя винная порция.

Сказанное было встречено рёвом одобрения. И начался турнир на меткость. На шхуне стояли носовая, кормовая и две бортовых пушки, все казнозарядные нарезные калибра семьдесят шесть миллиметров, или как их называли отцы-командиры, трёхдюймовки. В одну сторону могли стрелять три пушки. По каждому из боевых кораблей противника вела огонь одна из них.

Шхуна находилась за пределами досягаемости пушек врага, погода благоприятствовала стрельбе, и через три выстрела каждой из трёхдюймовок у всех кораблей неприятеля были разбиты рули. А в таком состоянии проводить какие-либо маневры очень даже затруднительно, если возможно вообще.

— Отлично! — подвёл итоги Чичкин. — Победителем объявляется носовая, им же и достанется приз. Но это ещё не всё. Следующий этап — сковырните им мачты. Кто покажет лучший результат — получит тот же самый приз.

Шоу маст гоу он. И развлекуха продолжилась, а как же ещё можно это назвать? Ведь не дуэлью же. Шхуна находилась вне зоны досягаемости пушек противника и спокойно маневрировала, несмотря на спущенные паруса и небольшой встречный ветер. Пушки теперь стреляли по палубе, стараясь повредить мачты, что вскоре и было достигнуто.

Корабли противника превратились в какие-то развалины, паруса разорваны в клочья, снасти порваны, мачты повалены. Из грозных повелителей моря они стали кучей дров, еле державшейся на поверхности.

— Молодцы, канониры! Всем по лишней винной порции, — подвёл итог Чичкин. — Шлюпку за борт, мичман Щепкин, можете объявить, что в этот раз мы их топить не будем, но это последний раз. Пусть отправляются домой.

— А как же они добираться будут? — удивился мичман.

— А это их проблемы, мы их сюда не звали. Правила они знают, вот у них сзади болтается "Красотка Молли", так что про указ Торгового Союза они в курсе. У них есть время до заката, после этого всё, что будет держаться на поверхности, будет уничтожено.

Шлюпка достаточно резво двинулась в сторону разбитых кораблей, и не доходя до них, мичман, используя рупор, стал передавать указания своего капитана. Вдруг его слова были прерваны выстрелом орудия со шхуны. Какие-то ухари решили проявить себя героями и стали наводить одну из своих уцелевших пушек на шлюпку. Но их героический порыв был пресечён прямо на корню семидесятишестимиллиметровым снарядом.

Всем стало ясно, что вести какие-то переговоры и выслушивать просьбы никто не будет. На кораблях застучали топоры, были подняты паруса на уцелевших мачтах, кое-как починили рули, и побитая эскадра развернулась и отправилась восвояси.

г. Трубецкой, ноябрь 1627 г., Фёдорыч и прочие

— Ну что, друзья и коллеги, пришло время подвести первые итоги работы нашего торгового союза. Позвольте мне изложить, что сделано и какие результаты нам удалось получить. Как-никак, в большей степени мне пришлось заниматься организацией всех этих мероприятий.

— Хорошо, Быстрый Поток, говори, — высказался Воррани.

"Скажу, сахем, ещё как скажу. Не нравится мне ваше поведение, что-то вы все рано успокоились. Но всему своё время".

— С моей точки зрения, самым главным итогом работы за это время стало успешное возвращение нашего торгового каравана. В этот раз было много товаров от ваших племён, и каждое из них получило хорошую прибыль. Никто не остался обиженным?

— Нет, Быстрый Поток, получилось хорошо. Мы сделали, как ты говорил, и за то же количество шкурок получили в три раза больше ружей, чем нам дали бы торговцы здесь, — ответил Вунавман.

— А мы впервые продали выращенный нами табак, — добавил Опечанкано. — И теперь нам можно заниматься не только охотой, но и выращиванием табака.

— Да, и мы маис хорошо продали, — высказался Воррани. — Теперь надо думать о новых полях. Мне кажется, занятие торговлей — хорошая идея. Главное, чтобы всё, что сделано или поймано нашими руками, можно было продать в стране белых.

"Хотеть не вредно, вредно не хотеть. Главное, чтобы хотелку не оторвали".

— Вот в этом ты, сахем, совершенно прав, — я решил направить разговор в нужное мне русло. — А для этого необходимо выполнить как минимум два условия. Торговля должна вестись только через нас, никаких вольных, свободных и независимых торговцев, а также каких-либо компаний или их представителей на нашей земле из-за моря быть не должно. Только в этом случае можно рассчитывать на хороший результат.

Иначе пришлые всех обманут. И во-вторых, между племенами должен быть мир, чтобы купцы со своими товарами могли свободно перемещаться между различными племенами. Есть конечно ещё много других условий, выполнение которых позволит вести нормальную торговлю, но эти самые главные.

— Это всем понятно, потому мы здесь и собрались. И все племена, вступившие в Торговый Союз, выполняют всё, что обещали, — ответил мне Воррани.

"Ну да, уж слишком большой и сладкой получилась плюшка, никто в сторону и не думает отваливать. Все понимают, уйдёшь — место будет занято".

— Я это говорю не к тому, чтобы упрекнуть кого-то в нарушении или невыполнении обязательств. Всё, что мы с вами задумали, выполняется. Англичан и французов с нашей земли изгнали, новые переселенцы к нам больше не плывут, так что вроде бы всё хорошо. Но это далеко не так, нам есть над чем ещё поработать, чтобы сделать наш союз крепче.

— Что ты предлагаешь, Быстрый Поток?

"Как там у классика: — "Момент — и в море?"".

— Всё очень просто. Вот смотрите, вожди, одну веточку сломать просто, — я взял из припасенной кучки прутиков один из них и легко переломил. — Два уже труднее, но вполне легко. А вот если попытаться разом переломить все веточки, то сделать это уже гораздо сложнее. А если веточки взять потолще, то одному человеку и невозможно.

Каждое племя само по себе как один прутик. Никто не спорит, что воины у вас хорошие и смогут справиться с сильным противником. Но один прутик всегда один прутик, и его рано или поздно сломают. А вот если таких веточек будет много, то вместе их сломать не удастся никому.

— Мы поняли тебя, — задумчиво произнёс Воррани. — И что ты хочешь предложить нам ещё сделать?

"Правильная позиция. Дядя вам плохого не пожелает".

— Да в общем-то ничего особенного. У каждого племени свои обычаи, обряды, привычки и образ жизни. Не надо ничего менять, и пусть каждый живёт как привык. Но должно появляться что-то ещё, что будет вас объединять, кроме обязательств по договору. Например, торговля между племенами, а не только с людьми за морем. Мы сейчас поставили торговые лавки в крупных ваших поселениях.

Почему в них не могут продавать или покупать свои товары все жители? Например, поухатан выставят для продажи табак, а гуроны за него отдадут бобровые шкурки. Или ирокезы найдут покупателя на маис. Всем будет хорошо, а между племенами могут зародиться дружеские отношения. И торговать будут ваши купцы, пусть учатся этому делу, вы все видели, что это далеко не простое дело.

"Ну да, губит людей не пиво, губит людей вода".

Или вот ещё пример. У каждого из вас свой язык, и порой вам трудно понять друг друга. Но если будет принят какой-то язык, на котором смогут разговаривают все, общаться друг с другом станет гораздо проще. И ведь это не единственная проблема. У Торгового Союза должны быть люди, умеющие писать и считать не хуже белых, должны быть специалисты, умеющие добывать железо, плавить его и делать могучее оружие.

"Я русский бы выучил только за то..."

Вон у чероков, чикасо и воинов других племён уже есть такие люди. А значит, индейцам Торгового Союза надо учиться. И уметь защищать себя. Какие бы у вас ни были могучие воины, в одиночку им не справиться с врагами. Нужно создавать совместную армию, чтобы она могла защитить жителей любого племени. Мы в СССР уже прошли по этой дороге, спросите, как уже сделанное оценивают наши индейцы-союзники и другие, присоединившиеся к нам.

В наступившей тишине индейцы несколько ошеломлённо переглядывались друг с другом. Общее мнение выразил Воррани.

— А что ещё ты хочешь нас заставить сделать, Быстрый Поток?

"Ты не прав, дядя, не я хочу, а вы сами жаждете это сделать, просто ещё не знаете как".

Я несколько демонстративно и возмущённо выставил руки с раскрытыми ладонями перед собой.

— Ничего. Пойми, сахем, и вы, вожди, что я только высказываю свои мысли, а уж что делать, решаете вы сами. Может, всё, что я говорю, вы посчитаете глупостью и отбросите в сторону. Только поймите — сказанное мною уже проверено и доказало, что приносит пользу, достаточно посмотреть на то, как живут ваши соседи, — и я указал на вождей племён, входящих в СССР. — Мы ни в чём не уступаем всяким там англичанам, и во многом их превосходим.

Наши корабли быстрее, могут плавать в любую погоду и даже без ветра, наши ружья стреляют дальше, быстрее и точнее. У нас есть машины, которых нет у всех остальных. То, что мы сильнее наших врагов, уже говорит о правильности нашего пути. Но дорога, разделённая с другом, в два раза короче. Вот я и предлагаю вам вместе идти по этому пути.

— Когда отправляешься в дорогу, надо знать, куда она приведёт, — проговорил Воррани. — А то, что предлагаешь ты, Быстрый поток, похоже на бег в тумане. Вроде бы и бежишь, а вот куда — не знаешь.

— Мне понятно, что сейчас многие из вас не до конца понимают, к чему может привести ваш отказ от привычного образа жизни. Но посмотрите на нас, — и я обвёл рукой своих ближайших союзников-индейцев, — разве мы плохо живём, разве мы изменили той вере, которую нам завещали предки? Нет, мы остались прежними, хотя жизнь наша изменилась очень сильно.

— Я не могу судить, как живут люди в других племенах, да нет мне сейчас до них никакого дела. Но я вижу, что у нас всё начинает меняться. И меня это беспокоит, раньше люди объединялись, чтобы стать сильнее или вместе справиться с бедой. А теперь многие начинают понимать, что можно прожить и без поддержки соплеменников.

"А ты не чеши свой Гондурас".

— Что я тебе могу сказать, сахем, жизнь меняется. И это началось не тогда, когда вы создали Торговый Союз. Гораздо раньше, когда вы взяли в руки оружие белых и сели на лошадь. Нравится тебе происходящее или нет, но жизнь меняется, и порой изменения не зависят от тебя. Но это не значит, что людям надо отказаться от своего народа или племени. Наоборот, им нужно сплотиться, чтобы вместе встретить новые испытания.

А вот кто их поведёт по этой дороге — зависит от вас, вожди. Вы должны понимать, что раз жизнь меняется, то надо меняться и самим. Люди меняются, значит, и вам нельзя стоять на месте.

— Наверное, ты прав, Бегущий Поток.

— Я точно прав. И помни, что по-прежнему ваши мужчины сильны, ловки и мужественны, женщины красивы, щедры душой и мудры. Но теперь для доказательства собственного мужества не обязательно выходить против медведя с одним копьём, а чтобы стать богаче — идти воровать лошадей у соседа. Мало доблести и в том, чтобы убивать слабых. Но не показывая таким образом свою силы, мы не отказались от того, чтобы каждый видел, что мы лучшие.

— Трудно, очень трудно принять такое, всю жизнь мы жили совсем по-другому.

"Это как езда на велосипеде — остановишься, упадёшь".

— Ты мудр, сахем, изменения в жизни были всегда. Только сейчас всё проявляется в другой форме. Наши мастера могут сделать то, что не может сделать никто. Наши воины могут противостоять гораздо более многочисленному противнику. Вот и смотрите, вожди, и решайте, по какому пути вы поведёте свои племена. Или ограничитесь уже сделанным и будете торговать с белыми, пока они не наберут достаточно сил, чтобы прийти сюда и всё отнять.

— Это очень сложно, раньше всё было гораздо проще, — ответил Вунавмон.

— А никто не говорил, что будет легко. Или вы станете сильнее, причём не только ваши воины, но и вы сами. И тогда враги будут бояться, что вы придёте и отнимите их ценности. Если вы начнёте делать то, что я высказал, это поведёт вас по дороге силы и могущества. Если ограничитесь уже сделанным — итогом станет гибель вашего народа.

Мне понятно, что всё непросто, что надо ещё уговорить других вождей, объяснить вашим людям, зачем это нужно, но выбор надо делать, и чем быстрее, тем лучше. Мы свой сделали и об этом не жалеем. Зато мы знаем, куда идём и что нас ожидает.

"Я знаю, город будет, я знаю, саду цвесть".

— Трудно всё сразу понять, Быстрый Поток, — ответил мне Воррани. — Нам надо подумать, что делать дальше. Очень хорошо подумать.

— Я всё понимаю, сахем. Задуманное реализовать очень трудно, порой даже когда охотишься, всё идёт не так, как ожидалось. Но это выбор каждого — или ты сидишь на месте и в конце концов лишаешься всего, после чего становишься чужим на своей земле, или ты идёшь вперёд, преодолевая трудности, и сил у тебя становится больше. Этот выбор каждый должен сделать сам, а потом повести свой народ по выбранной дороге — к гибели или победе.

Наше долгое обсуждение дальнейшего развития Торгового Союза закончилось ничем. Просто в это время не было ничего подобного и накапливающиеся в жизни племён изменения необходимо было осмыслить. Вот вожди и взяли время на обдумывание своих дальнейших действий.

Где-то на просторах прерий, декабрь 1627 г., сотник Силантий Машеров

Ну да, теперь я сотник, и у меня новая задача — как говорит Иван Романов — принуждение команчей к миру. Этим занимается не одна моя сотня, нашим отцам-командирам надоела эта необъявленная война и тупое желание индейцев умереть. Вот они и решили ему поспособствовать. Для этого созданы разведывательно-диверсионные отряды, целью которых является отстрел мужчин племени команчей.

Наше командование решило, что раз целью своей жизни эти воины видят смерть в бою, то надо им предоставить такую возможность. Чем мы сейчас и занимаемся — находимся в засаде и поджидаем очередную группу кандидатов на вознесение. Наша тактика проста — устроить засаду и перестрелять смертников, отправляющихся в набег.

Понятно, что прерия большая и всех не перехватишь, но всегда есть дороги, по которым чаще всего и перемещаются люди. И есть места, которые обычно миновать нельзя — источники воды, переправы, всякие объездные пути каньонов и прочих препятствий. С нашей стороны тоже много индейцев, и они не хуже команчей любят и умеют воевать, разве что не столь безжалостные и более вменяемые люди.

А кроме того, вокруг многих стоянок индейцев крутятся наши разведчики. И постоянно проверяют приграничные окрестности на предмет наличия следов незваных гостей. Хотя надо признать, они очень хитры, и подчас обнаружить их чрезвычайно трудно. Но я уже говорил, что с нашей стороны такие же воины, так что тут ещё неизвестно, кто кого лучше в этой вечной игре в прятки со смертью.

Хотя надо признать, что команчи воины серьёзные. Вот только одно плохо — с головой у них непорядок. Для них смерть в бою едва ли не цель всей их жизни и лучшая награда. Если при этом удастся увидеть смерть своих врагов, то будет совсем хорошо.

Собственно говоря, подобная тактика была изобретена не нами. Именно так действовали индейцы, пытаясь уничтожать нас из засад возле наших поселений или на дорогах, ведущих вглубь территорий. Вот только наших поселений было меньше, и их оказалось проще защитить. Да и возможностей в этом деле у нас оказалось гораздо больше.

— Командир, команчи идут по этой дороге. Они не пошли в обход, — доложил разведчик.

— Всем приготовиться к бою.

Мой приказ передали всем остальным бойцам, находящимся в засаде. Индейцы очень хорошо подражают голосам птиц и животных, так что имитация их криков служила для передачи нужных сигналов. Использовать все наши силы в одном месте было слишком расточительно, в подобные этому рейды обычно уходило два-три десятка бойцов. Вот и сейчас нас было двадцать человек, а в организованную нами засаду должны были попасть тридцать индейцев.

Наша засада была классической — небольшая лощина между нескольких невысоких холмов выводила к роднику в крошечной долине, где можно было устроить привал или переночевать. Обычно индейцы на вражеской территории действовали более осторожно, передвигались поодиночке или малыми группами, избегали открытых мест и хорошо маскировались. Однако они пока находились на своей территории и были несколько беспечны.

Всё получилось как обычно, просто и незамысловато. Сначала сработали мины, а затем мы со склонов холмов ружейным огнём добили выживших. Потом собрали лошадей, ружья и прочие трофеи, и десяток бойцов погнал коней вместе с трофеями в наше поселение. А рейд не закончился, и оставшиеся пошли дальше вглубь индейской территории. Ведь там ещё столько желающих умереть.

Глава 14

Новоустюжинск, март 1628 г., Воротынская Ольга

Сильно изменилась наша жизнь за последнее время. И трудно даже сказать, лучше стало или хуже. Нет, наверное не так, что лучше — это точно, только в каком плане лучше, и нужно ли такое улучшение, вот в чём вопрос. Опять не так, а что нам это улучшение несёт в будущем, именно так, скорее всего, надо сформулировать проблему. Во всяком случае, хлопот точно стало больше.

Больше стало и людей. Я конечно не полиглот, но немецкий язык достаточно характерный, так что определить его несложно. И без этого знаю, что к нам стали приезжать на работу по длительным контрактам голландцы, итальянцы, немцы. Прибывают в основном мастера и члены их семей, запускают мастерские и мануфактуры, ставят фермы и занимаются сельским хозяйством.

Да, много разных полезных для быта вещей смогли они сделать, например мебель или ту же посуду. Нам было проще создавать с их помощью, скажем так, малый бизнес, который брал на себя основные заботы о домашнем хозяйстве. А правительство в большей степени сосредотачивалось на стратегических задачах. Так что желание этих добровольных колонистов освоиться на новом месте понятно всем.

В Европе сейчас неспокойно, там хоть и немного притихли, но "собачья свалка" продолжалась — каждый воевал за себя против всех. Сегодняшний друг и союзник завтра мог превратиться во врага и противника. Так что многие из тех, кто на себе испытал все прелести борьбы за права того или иного монарха, соглашались перебраться в новые места, тем более, им там обещали хорошие условия. И никто не мог сказать, что обещания оказались не выполнены.

Такие переселенцы по большей части организовывали свой бизнес и строили свои хозяйства и мастерские, а также учили индейцев, но и наши не оставались в стороне. Русский мужик всё может освоить, особенно если ему настучать по голове или по другому органу. Но и индейцы не оставались в стороне, учили гордых европейцев местным особенностям земледелия и тонкостям обращения с новыми культурами.

Так что у нас в одном котле добровольно варились русские, европейцы и индейцы разных племён. Настоящий интернационал. А в таких условиях доказать, что ты лучший, или хотя бы не уступаешь другим, можно было не гордо вздёрнутым носом, а результатом своей работы. Так что у нас появились свои мастера, способные делать сыр, ничем не уступающий голландскому. Или мебель не хуже итальянской.

А так же работать с точностью отлаженного механизма, которому мог позавидовать и немецкий орднунг. Вот в этом, пожалуй, было самое главное. Учёба и стремление повысить свой статус, именно это стало определяющим, заразив всех местных. Индейцы с самого начала, когда впервые сталкивались с белыми, показали себя добрыми и отзывчивыми людьми, готовыми прийти незнакомцам на помощь.

Это потом Голливуд, прикрывая и оправдывая злодейства и беспредел белых колонистов, фактически в своём большинстве являющимися бандитами со всей Европы, представил индейцев воплощением коварства и жестокости. Конечно, в семье не без урода, примером могут служить команчи, но исключения только подтверждают правила. Не думайте, что всё взрослое население оставило свои дела и село за учебники. Это далеко не так, но сказанное в первую очередь касается детей.

Взрослого человека перевоспитать невозможно, у него в голове свои тараканы, но и их можно, скажем так, приучить к некоторым правилам. Конечно, из тунеядца вряд ли удастся сделать труженика, а из скряги бессребреника, но этого и не требовалось. Всё больше в наших школах появлялось учеников из племён Индейского Торгового Союза, да и многие наши выпускники уходили работать учителями в их племена, хотя нам и самим не хватало таких кадров.

Самыми популярными дисциплинами при обучении были русский язык, письмо и математика. Русский язык стал у нас языком межплеменного общения, а математика и письмо являлись основой для всего остального. Тем более, что было открыто много торговых лавочек на территории не только Торгового Союза, но и других племён. Люди ведь не дураки, и все стремились к лучшей жизни.

А она, в общем понимании, уже менялась, и порой значительно. Если раньше мерилом успеха или благосостояния являлось количество лошадей или число воинских побед, то теперь добиться уважения соотечественников можно было и другими способами. И одним из них стала торговля. Картина получалась примерно, как у нас в девяностых, когда профессора и академики пошли на блошиные рынки и в челноки, а мастера высшей квалификации стояли не у станка, а у прилавка. Правда, волна этого безумия быстро сошла на нет, охотник есть охотник, и как оказалось, его труд и успехи не менее востребованы чем у купца.

Это всегда так происходит, когда множество людей пытаются освоить что-то новое, перегибы неизбежны. Как говорится, "хотели как лучше, а получилось как всегда". Но пена осядет и можно будет спокойно определить текущее состояние и требовать долива. Я к чему это тут рассуждаю? Да просто жизнь наша стала очень сильно меняться, и пока мне трудно сказать, к чему это может привести.

г. Мстиславск, апрель 1628 г., Холмогорский Матвей

Пока-пока, любимый город, нас ждёт море и новые берега. Теперь мы ходим на настоящих кораблях, способных длительное время пребывать в открытом море. Да, научились у нас строить и такие. Вообще наша верфь ни в чём не уступает новоустюжинской, и корабли получаются ничуть не хуже. Правда, если там больше строят военные и торговые суда, предназначенные для путешествия через Атлантику и охраны побережья, то мы — больше рыболовные и разведывательные.

Но они почти ничем не уступают военным кораблям, на любом разведчике есть как минимум одна пушка. И хотя здешние воды пустынны, мы готовы к любым встречам. И пусть никого не удивляет, что с одной пушкой экипажи готовы воевать с кем угодно. Всё дело в том, какая пушка. Вот недавно один наш корабль победил трёх противников, имеющих гораздо больше пушек.

Но сюда никто не забирается. Как говорят отцы-командиры — здесь одно из последних белых пятен на карте мира. Красиво сказано. Так что наш город просто растёт и развивается, не испытывая какого-либо противодействия со стороны. Пожалуй, основной трудностью является недостаток рабочих рук. И хотя к нам постоянно с караванами с восточного побережья приходят люди, их всё равно мало. Любых, даже тех, кто способен только копать ямы или переносить груз.

Нам отцы-командиры достаточно понятно объяснили, что теперь именно западное побережье континента станет центром новой экспансии. Конечно, она будет продолжена и в других местах, нами освоены ещё не вся прерия, север континента, на юге постоянно идёт война с команчами, но приоритетной целью является освоение западного побережья и просторов Тихого океана.

И нашему городу, как и предполагалось первоначально, отводится роль базы, откуда и должно начинаться большинство маршрутов. Поэтому здесь ускоренными темпами и развивались верфи, а также переработка нефти, позволяющая иметь достаточные запасы топлива. Также велось строительство различных подсобных производств, имеющих задачей обеспечение экспедиций всем необходимым.

Ну и остальное хозяйство во многом работало в том же направлении. Мука, сухари, мясо, рыба, копчёные и солёные, овощи, чаще всего сушёные, сахар и специи, всё имелось на городских складах. Да и экспедиции были не только морские, во многих случаях кораблями людей забрасывали в неизведанные места, ну и забирали их после выполнения задачи. Не зря же к нам перебросили егерей и хороших рудознатцев.

И они уже показали своё умение. Нашли медь и золото, последнее уже начали добывать, и оно, пусть и в небольших пока количествах, идёт на восток. Так что до скорой встречи, любимый город, а мы уходим на север. Говорят, там расположена прекрасная земля Аляска.

г. Амстердам, май 1628 г., Трубецкой.

— Как дорога, Никита? — поинтересовался де Вогелар, встречая меня на пирсе.

— Как обычно, Маркус, как обычно, — ответил ему я.

В общем-то действительно путешествие из Америки в Европу стало уже достаточно привычным. Накоплен опыт, пусть и небольшой, но всё равно плавать стало легче. Корабли увеличились в размерах, теперь через Атлантику ходят не те скорлупки, на которых начинали. Да и моторы уже гораздо лучше, и самое главное, надёжней. Так что всё как обычно — романтика первых походов уступает место скуке отлаженного процесса.

— Спасибо, что не забываешь, Маркус. У меня для тебя есть новости, давай завтра встретимся, пообедаем, а заодно я тебе всё расскажу. Думаю, и у тебя будет, что мне рассказать. Так что если ничего срочного нет, то отложим разговоры на завтра, а то сегодня надо разобраться с портовыми властями, стоянкой, узнать последние новости от нашего представителя и войти в курс местных дел. Вот только примем с тобой по рюмке нашего чая, а всё остальное продолжим завтра.

Дел, в общем-то, действительно хватало. Правда, со многими из них справятся и без меня, для этого есть специалисты. А мне больше интересен разговор с нашим представителем — Дашковским Петром Ивановичем. Его специально в прошлый раз оставили тут для знакомства с местными купцами и вхождения в курс дела. Так что прежде, чем бросаться в омут с головой, неплохо бы узнать про него побольше.

Да и поддержка в этот раз у меня серьёзная, со мной прибыл Михайлов Роман Петрович, матёрый купчина, раньше в Москве жил, торговал, по его словам, чуть ли не со всем светом. Да не повезло, попал в полон к татарам, потом на рынок, а уж оттуда к нам. Теперь вот опять прибился к знакомому делу. Надеюсь, в этот раз мы всё-таки откроем тут представительство, заимеем свой офис и склад.

— Маркус, познакомься с Романом Петровичем, он наш главный специалист по торговле, после того, как будет открыто наше представительство и подписан договор, именно он будет вести все дела. Я всё-таки моряк, а не купец.

— Значит, будем работать вместе, Роман Петрович. Надеюсь, всё у нас получится.

— И ты будь здрав, Маркус. А всё остальное непременно будет хорошо.

— Ну вот и прекрасно. А теперь скажи, друг мой Маркус, что у нас творится с совместным предприятием и представительством? — поинтересовался я.

— Да всё готово, ознакомься с документами, и можно начинать работать.

— Роман Петрович, это твоя епархия, займись после обеда. Нам надо открывать офис и склады.

— Кстати, Никита, помещение под контору и склады я присмотрел, Петру уже показал, ему понравилось. Так что после подписания документов можно будет заключать договора аренды и начинать работать.

— И это тоже тебе, Роман Петрович, — обрадовал я купца. — Груз пока останется на корабле, думаю, если всё получится, разгружаться будем уже на свой склад. А что ты мне можешь сказать, Маркус, по поводу торгового договора? Если ты обратил внимание, я привёл два корабля с грузом.

— С этим пока полная неопределённость. Вернее, никто не понимает, зачем он нам нужен. У нас есть поселение на континенте, туда ходят наши корабли, контакты с индейцами уже установлены. Зачем ещё нужен какой-то договор?

— Понятно, просто ещё никто из купцов не в курсе. Даю тебе сверхсекретную информацию. Никто ещё не знает, что вашего поселения больше нет. Вернее, не так. Ваши люди могут находиться только на небольшом острове, никому из жителей покидать его не разрешается. И вашим кораблям не разрешается подходить к берегу, все они будут задержаны при появлении в территориальных водах, а груз конфискован.

И только при наличии торгового договора корабли смогут доходить до г. Трубецкой. Только там разрешено присутствие иностранных кораблей и открытие представительств торговых компаний.

— А ты не боишься, Никита, что и ваши корабли перестанут пускать в Амстердам?

— Не боюсь, Маркус, вот ни капельки не боюсь. Это для вас Амстердам — центр мирозданья. А я могу вести свои корабли к итальянцам, туркам, наконец в Архангельск, и торговать по всей русской земле. Я ничего не потеряю, а вот вы потеряете всё.

Дальше наш обед прошёл, как говорится, в тёплой и дружеской обстановке. Текущих дел никто не касался, разговор крутился возле общих рассуждений о торговле, и морской в частности. Матёрым купцам было о чём поговорить и что вспомнить.

Эпилог

г. Трубецкой, сентябрь 1628 г., Фёдорыч со товарищи

— Ну вот, друзья, свершилось! Наша борьба за свои права, которую мы вели столько лет, завершилась полной победой. Вот договора о торговле, заключенные между Индейским Торговым Союзом, СССР и Генеральными штатами, а также Московским государством. И хоть этого мало, но первый шаг по пути вхождения в число мировых государств нами сделан.

— Так ты думаешь, Быстрый Поток, что теперь мы можем не опасаться вторжения белых на нашу землю? — поинтересовался Воррани.

"Твои бы слова да богу в уши".

— Я так не считаю. И думаю, что давление на нас только усилится.

— Так зачем же мы так добивались этого признания?

— Всё дело в том, что мы теперь не просто кучка каких-то туземцев, проживающих на никому не принадлежащей земле, а самостоятельное государство, признанное европейцами. Нас попытаются уничтожить, захватить землю, присвоить всё сделанное, но теперь это будет не покорение варваров, а именно война с другим государством.

— Мне мало что понятно в твоих словах, Быстрый Поток, но твои действия ещё ни разу не приносили вреда нашим народам. Так что будем считать, что и это твоё деяние будет полезным, — завершил обсуждение знаменательного события Воррани.

А я действительно считал, что подобное признание является только началом длинного пути по вхождению вновь созданных государств на американском континенте в мировую систему. И одновременно ставило крест на так и не появившихся США и мировом господстве Англии. Оно конечно будет, но не таким уж продолжительным и бесспорным.

И если даже все наши попытки по созданию индейских государств, а я надеюсь, что Торговый Союз будет не единственным, приведут к появлению каких-нибудь аналогов Мексики, Бразилии, Венесуэлы и прочих подобных стран, уже одно это будет хорошо. Не касаясь исчезновения государства-бандита и преступника — США в будущей истории, в живых останутся множество людей, а может быть из их числа появится кто-то, открывший людям другой путь, отличающийся от пройденного в нашей реальности.

Как говорится, боишься — не делай, сделал — не бойся. А я сделал своё дело, в меру своего понимания. Оно конечно не завершено, но и я останавливаться на достигнутом не намерен. Так что будем жить, и жизнь нас рассудит.

Конец книги, конец серии.

1