Спасение рая (Торговец эпохами-3) книга целиком

ТОРГОВЕЦ ЭПОХАМИ

Книга третья

СПАСЕНИЕ РАЯ

ПРОЛОГ

Император Дасаш Маххуджи внешне выглядел самым обаятельным, весёлым и жизнерадостным человеком во вселенной. А про его доброту в Успенской империи ходили правдивые и душещипательные легенды. Не только весь народ, но и подавляющая часть знати, дворянства и жреческого контингента твёрдо были уверены, что их правитель готов последнюю рубаху с себя снять, лишь бы помочь первому встречному поперечному. И не только первому, но и последнему тоже.

За его здоровье и долголетие истово молились во всех храмах. Имя Дасаша Маххуджи произносили только с трепетом, невероятным почтением и с внутренней, откровенной радостью. Когда он появлялся в общественных местах, обыватели затаптывали друг друга, лишь бы только попасть под взгляд живого божества. Раз в месяц он обязательно наведывался в любой выбранный спонтанно дом в столице, и обязательно благоденствовал его обитателей. Император не гнушался зайти раз в неделю в простой трактир, угостить щедро всех там присутствующих выпивкой и закуской, да ещё и пображничать с ними час, а то и два. И почти не было в столице забулдыги, который бы не хвастался, что пил на брудершафт с самим императором всей Успенской империи. Только на его справедливость и всепрощение надеялись как честнейшие подданные, так и самые оголтелые преступники. Самые бедные ждали щедрых подачек, самые богатые верили, что всегда могут выпросить у императора ещё большие привилегии. А наиболее умные, гениальные и талантливые мечтали лично изложить свои великие открытия высшему властителю ашбунов.

Вот только на пути к добрейшему, жизнерадостному и щедрейшему императору стояло всегда два жутких препятствия.

Первое: его министры, злейшие и беспринципные негодяи; и два верховных жреца, которые имели высокое звание Арчивьелов. Имелся по слухам ещё и третий Арчивьел, но он безвылазно жил в чёрном монолите, и о нём мало что знали. А вот остальные...! Истинные звери, садисты и кошмарные моральные уроды, как о них говаривали простые ашбуны. Прорваться сквозь этот круг приближённых к древнему трону удавалось только самым отчаянным и настойчивым счастливчикам. Министры с Арчивьелами творили, что хотели и всеми силами ограждали императора Маххуджи от правдивого положения дел в государстве. Это были страшные люди, рассердить которых, или пойти вопреки их воле считалось верным подписанием себе смертного приговора. Обойти их для встречи с императором слыло делом личной удачи и чрезвычайного везения, потому что те счастливчики, которые оказывались с ним случайно в одном зале городского трактира, потом резко меняли свою жизнь к лучшему. Как и те, которые в той же ситуации успевали пожаловаться на несправедливость и испросить высочайшего императорского заступничества. После личного вмешательства Дасаша Маххуджи в дело, уже никто и ничто не могло помешать торжеству справедливости, а министрам и высшим жрецам оставалось лишь поскрипывать зубами от злости и бессилия. Молва о таких случаях заступничества волнами разносилась по всей империи, возвеличивая и без того максимальную славу добрейшего правителя. И смерть жалобщика через некоторое время проходила совершенно незаметно и буднично. Мало ли в жизни несчастных случаев...

Второе препятствие, на пути общения с императором, возникало из-за основной святыни Успенской империи: вершины Прозрения. Все прекрасно знали, что чёрный монолит, расположенный в самом центре горного массива Бавванди, общается только с одним человеком на планете: благородным Дасашем из династии Маххуджи. Только ему раскрывает замыслы врагов, только ему показывает все земли с высоты птичьего полета, только ему даёт уникальные знания и силы. И только ему вручает секреты таинственного оружия, способного защитить Успенскую империю от остального мира, находящегося поголовно под гнётом "демонов смерти". Ведь в остальном мире никто не мог изгонять этих демонов из тел новорожденных младенцев, никто не пленял этих демонов в ларцах Кюндю и ни у одного остального государства на семи материках больше не было такой святыни как вершина Прозрения, где злобные демоны легко уничтожались. Оставалось только удивляться, как это высший правитель ещё находил в себе столько силы, чтобы тянуть за собой и общение с божеством, и управление великим государством. Да ещё и оставаться после этого жизнерадостным, добрым и чутким к любой несправедливости.

Так думали почти все. Любили, обожали своего императора, и ненавидели, хоть и страшно боялись министров и Арчивьелов.

При этом почти никто не догадывался, кого и почему боялись люди, окружающие Маххуджи. А они, как бы это дико не прозвучало для всех остальных подданных, млели от ужаса и падали в обмороки как раз при виде того самого добрейшего, милейшего и светлейшего. Потому что в узком кругу своих приближённых, император превращался в сущее отродье, циничного подлеца и мерзкого, ублюдочного тирана. Но самое страшное зрелище наступало, когда розовощёкий весельчак начинал применять дарованную ему чёрным монолитом колдовскую силу. Подобная демонстрация заставляла министров и верховных жрецов дрожать словно листочки осины ледяном ветру. И постыдно при этом чувствовать, как они из легендарных "зверей" превращаются в трусливых ящериц. Но если та же ящерица может иногда и укусить своего огромного врага, или, оставив хвост у него в зубах сбежать, то ближайшее окружение великого трона не осмеливалось даже пикнуть. Мысль о побеге им даже в голову не приходила, потому что они лучше всех знали о невероятной магической мощи, которая сосредоточилась в "самом добрейшем и справедливом" правителе мира Зелени.

Вот и сейчас все замерли в каменном почтении, наблюдая за очередной, намечающейся прямо на их глазах экзекуцией.

В малом зале приёмов шёл очередной доклад. Задыхающийся от волнения и переживаний командующий оборонного пояса вокруг горного массива Бавванди генерал, сообщал Высшему Совету подробности недавнего ограбления, а потом и исчезновения всего каравана с ларцами Кюндю. Рядом с генералом стоял преклонивший колени командир полка егерей, на глазах которого и происходило "похищение века". Он глазами "ел" с благоговением высшего правителя, а его непосредственный начальник старался делать доклад чётко, сжато и только по существу. Хотя и пытался однозначно свалить неудачу при атаке егерского полка на таинственное оружие и невероятную магическую мощь неизвестных нападающих. Потому что завершил генерал свой пересказ конкретными выводами:

— Предварительное расследование на месте преступления показало, что егерей уничтожали всё теми же кусочками сплавов тяжелых металлов, летящих с огромной скоростью. Подобные средства враг применил при срыве наступления нашего войска в районе перешейка. Ни одного трупа жреца обнаружить не удалось, их тоже похитили вместе с повозками и трупами павших возле дороги егерей. Мало того, возникший во время хищения торнадо, зачистил плиты дороги до первозданной чистоты. От снега не осталось даже влажного пятнышка. Не удалось отыскать ни единого предмета, которому дано определение "гильза". Также не опознаны...

— Хватит, — обманчиво спокойным голосом перебил император. Но этого было достаточно, чтобы все присутствующие министры и оба верховных жреца вздрогнули. — Избавьте меня от этих постыдных подробностей. Пусть лучше полковник скажет, почему побежали его воины обратно в лес?

Полковник смотрел на своего кумира с обожанием и восторгом. И готов был хоть сейчас понести заслуженную кару за случившееся. Но он наивно полагал, что великий и справедливый Дасаш Маххуджи будет скрупулёзно интересоваться нападающими, чтобы отыскать и наказать в первую очередь именно их за подобное преступление. Поэтому отвечал смело, хотя и дрожащим от переживаний и подобострастия голосом:

— Ваше императорское величество! Первая колонна нашего авангарда полегла полностью. Остальные воины сразу осознали, кто именно оказался перед ними и, не имея возможности противостоять таинственному оружию, поспешно отступили под прикрытие леса. Тогда как...

— А ты где был? — чуть ли не с ленцой уточнял "добрейший".

— У кромки леса, вел наблюдение и отдавал приказы. Оттуда...

— Зря..., — скорбно кивнул император, сложив ладони перед собой и направляя пальцами в сторону генерала с полковником. — Лучше бы ты пал смертью храбрых, отбивая из рук врага караван с ларцами. Встань!

Полковник вскочил, успев ещё проговорить:

— Мне казалось более важным донести эту страшную весть до вашего императорского величества...

— Ты смеешь мне перечить? — хохотнул Даммикурус, показывая наконец-то свою истинную весёлость. — Да ты не просто трус, а ещё и невежлив.

Полковник только и успел заметить, что стоящие по бокам министры сделали непроизвольный шаг назад, ближе к стенам. А в следующий миг, сорвавшаяся с рук императора молния оторвала командиру егерей обе ноги выше колен. Тело при этом отбросило метра на четыре назад, а у стоящего рядом генерала вспышка обожгла левую кисть, левую часть лица и оплавило почти все волосы на голове. Он только и смог, что рухнуть на колени, бухнуться лбом об пол и залепетать:

— Помилуйте, ваше величество!

— Что с оставшимися егерями полка? — послышался будничный, сочащийся искренней заботой голос.

— Они разоружены и сидят в казарме под домашним арестом, — настолько наивным как полковник, который сейчас валялся сзади без ног и без сознания, генерал не был, но и в его голосе послышались нотки надежды. Ведь по большому счёту его вины в пропаже каравана нет. — Я приказал к ним никого не допускать, ради неразглашения сути происшедшего.

— Верный приказ. Иначе тебе бы самому пришлось их вылавливать по лесам и весям. — Генерал в непонимании поднял свой взгляд на говорящего, — Потому что наказать паникёров и трусов надо обязательно. Сейчас выйдешь, и отдашь приказ своим заместителям: немедленно казнить всех воинов позорного полка, бежавших с поля боя.

— Всех? — в недоверии выдохнул генерал.

— Конечно, — подтвердил император с таким тоном, словно речь шла о мелких проблемах сельского хозяйства. — Причём приказ должен исходить, строго от твоего имени. Для неукоснительного проведения твоего приказа в жизнь, отправишь со своим заместителем две пары жрецов из моей охраны. Они дополнительно проследят, чтобы приговорённые ни с кем перед смертью не общались. После отдачи приказов о казни, приведи себя в порядок и поступишь в распоряжение министра обороны. Дальнейшие указания получишь от него.

— Слушаюсь, и повинуюсь, ваше императорское величество! — командир оборонного пояса вокруг Бавванди пятясь, стал выходить из зала, и чуть не поскользнулся в луже крови. При этом он столкнулся с взглядом своего подчинённого, который во время разговора пришёл в себя и слышал каждое слово по поводу уничтожения оставшихся в живых воинов из вверенного ему полка. Преодолевая слабость и жуткую боль по всему телу, полковник всё-таки умудрился приподняться на локте и выкрикнуть, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Но егеря не виноваты! Их глупая смерть ничего бы не дала Успенской империи!

Какое скотство здесь творится! Народ взбунтуется, когда узнает!

Ещё вначале этих криков, Даммикурус махнул рукой двум стоящим за его троном жрецам:

— Перевяжите ему обрубки и вырвете язык. А потом подвесите за руки возле ворот главных казарм гвардии. И надпись не забудьте прикрепить: "Этот трус убегал так быстро, что потерял на поле боя свои ноги!" Пусть там повисит сутки, пока не издохнет.

Через несколько мгновений вопли несчастного полковника стихли.

После чего император обратился к министру обороны:

— Позаботьтесь отыскать более достойного кандидата на место командира оборонным поясом Бавванди.

Тот кивнул, и, выдержав паузу вежливости, уточнил:

— А с этим генералом что делать прикажете?

— Через час выдадите ему большой двуручный меч и вытолкаете на мою внутреннюю арену. Моя зверушка уже давно порядочного сальца не пробовала. А этот генерал совсем не следит за своей фигурой. Пора ему слегка прибавить стройности. Ха-ха-ха!

Проследив, все ли в ответ вежливо и радостно заулыбались, правитель Успенской империи со старческим, притворным кряхтением поднялся с трона и пошёл прочь со словами:

— А я полчасика, пожалуй, отдохну от дел. Может, и с монолитом поболтаю о последних событиях...

Никто не осмелился взглянуть ему вслед со страхом, ненавистью или затаённой злобой. Только с радостным умилением и раболепным почтением. Ведь все министры и жрецы прекрасно знали, что Дасаш Маххуджи и такие взгляды легко замечает, а потом ещё легче избавляется от неосторожного подданного. А жить хочется даже "зверям".

Глава первая

ТОРГОВЛЯ

Дмитрий Светозаров с трудом подавил в себе вселенскую растерянность, жуткое волнение и неожиданное сердцебиение, только через несколько минут после начала всхлипываний Елены. Чуть не падая на ставших вдруг ватными ногах, он принялся лихорадочно соображать, как всё-таки правильно построить разговор с неожиданно воскресшей сестрой. В том что он говорит с самым единственным своим родственником, сердце не сомневалось. А вот разум всё больше и больше пропитывался подозрением и здравым недоверием по отношению к шантажистам. Слишком нагло и бесцеремонно они действовали. Да и непомерные аппетиты говорили о многом. Скорей всего после получения выкупа они постараются уничтожить как саму свидетельницу из злодеяний, так и самого Торговца. Поэтому следовало короткий разговор растянуть как можно дольше и всеми своими силами показать явное недоверие.

Иначе он потеряет любые шансы на благополучную встречу с родной сестрой.

Поэтому на первое восклицание Елены "Димусик!!!", Светозаров долго молчал и старался пренебрежительно кривиться. Получалось у него это от волнения из рук вон плохо, но когда сконцентрировался, то подошёл к переговорам творчески и с капризными интонациями выдал в телефон:

— И долго там ещё эта плакальщица будет рыдать? Мне больше делать нечего как выслушивать подобные инсинуации. Пусть говорит что-то по делу!

Рыдания стали громче и отчаяннее, видимо сестра пришла в шок от такого обращения, зато сразу послышался голос халифа Рифаила:

— Дмитрий! Вы меня удивляете. Вместо родственной беседы вы кричите на свою сестричку.

— Ха! Она ещё ни единым словом не обмолвилась о чём-то особенном, чтобы я вам поверил, — парировал всё более приходящий в себя Торговец. — Тем более что сумму выкупа вы всё-таки назвали немыслимую.

— Вам жалко этих денег?

— Нисколько, хотя собрать десять миллиардов евро быстро даже мне не удастся. Но я их-таки соберу, не сомневайтесь. Мало того, если все у нас получится в честности и взаимном удовольствии, я ещё и от себя лично добавлю уникальный бонус, от которого и вы не сможете отказаться.

— Неужели что-то покажете?

— Догадались. Обещаю организовать путешествие в один, а то и несколько миров.

— Хм! — казалось, что Халиф задумался, пока не сдержавшая своих чувств женщина приходила в себя и прекращала хорошо слышимые всхлипывания. — Что-то слишком подозрительна ваша щедрость.

— Это не щедрость, а дополнительные гарантии к нашему соглашению. Слово Торговца всегда нерушимо. Разве что вы заранее настроились на обман... Ну тогда...

— Вы мне угрожаете? — голос стал вкрадчиво опасным.

— Нисколько. Моя репутация утверждает, что своих обидчиков я найду даже под льдами Антарктиды. Причём не нашей полярной шапки, а других миров. По сравнению с такими масштабами планета Земля может показаться невероятно маленькой и тесной. Не находите?

— Значит, всё-таки угрожаете, — констатировал халиф с печальным вздохом. Затем послышалось несколько слов на арабском, и он продолжил: — Ваша сестра успокоилась, и готова говорить. И хочу предупредить: не стоит так слишком разговор затягивать.

При этих словах внимательно прислушивающаяся к разговору Александра многозначительно дёрнула бровями, показывая Дмитрию, что его уловку не только она раскусила. Но он лишь подморгнул ей левым глазом, который ну никак не могли заметить со стороны леса и быстро затараторил:

— По поводу моего бонуса я в самом деле говорю со всей ответственностью. И объясню почему, — в ответ послышалась напряжённая пауза, и он продолжил: — По некоторым соображениям я с семьёй вскоре намерен окончательно покинуть Землю. Но основные, приносящие огромную прибыль программы, так и останутся работать. Глупо было бы лишаться своего законного заработка. И вполне понятно, что я оставлю на планете своего наместника, а то и нескольких. Скорей всего дам им власть над проходами в иные миры и право распоряжаться получаемыми дивидендами. Так что вы, Рифаил, имеете дополнительную возможность заработать до конца жизни ещё не менее десяти миллиардов. А при надлежащей сноровке — то и больше. Не говоря уже о возможности осуществить некоторые их своих мечтаний детства. Как вам такое предложение?

— Скрывать не стану, очень обольстительное. Я буду рад получить такой дополнительный бонус. Но сейчас перейдём к делу. Продолжайте разговор с сестрой.

Опять короткая пауза и вновь взволнованный женский голос:

— Димусик! Я так счастлива, что ты жив! До сих пор не могу поверить, что с тобой разговариваю и вижу на экране..., — её прервали несколько слов на арабском, которые тут же, к огромному удивлению перевела на другое ухо Александра: "Про изображение больше ни слова!" — ...Правда твой голос настолько изменился, что сильно растерялась вначале. Но всё равно узнаваем...

Говорила женщина на русском языке с некоторым легким акцентом, что и подразумевалось долгосрочным проживанием в иной стране с тринадцати лет. Но за это и зацепился Дмитрий в разговоре:

— А вот твой голос совсем не похож. Да ещё и этот странный акцент.

Он всеми силами пока старался показывать, что не верит совершенно незнакомой женщине. Но это Елену, кажется, совсем не смутило. Оно деловито перешла к перечислению тех моментов из совместного детства, которые могли бы ясно подтвердить брату истинность их отношений:

— Да я за эти годы почти забыла русский, не с кем было даже словом перекинуться. Зато прекрасно помню все наши совместные игры и забавы. Я тут себе всё на листочке выписала, начиная примерно с шести лет. Увы, раньше ничего существенного не помню, разве что такое, в чём и сама не уверена. А ты помнишь?

— Ну..., трудно сказать. Скорей всего и в самом деле нечто туманное, маловероятное или незначительное.

— Ну вот, — обрадовалась женщина. — Тогда не будем с них начинать, хотя несколько я тоже выписала на бумажку. Оставим их напоследок. Начну с того момента, когда мы первый раз пришли в школу, и ты меня вел за руку в первый класс.

Она с удивительной точностью стала перечислять массу деталей как по пути в школу, так и первые минуты, проведённые на школьном дворе под присмотром родителей.

Всё сходилось почти идеально, хотя для первоклассницы впечатления были более яркими и сочными, чем для второклассника. Тем не менее, Светозаров частенько мотал головой и пожимал плечами, всеми действиями показывая, что его в пересказе слишком много не устраивает. А потом констатировал:

— Довольно всё спорно, хотя не секрет, что мне в тот момент очень хотелось как можно быстрей встретиться со школьными товарищами, и я не слишком обращал внимания на твои восторги. К тому же в то время уже имелось достаточно видеокамер в руках у самых состоятельных родителей. Все эти детали могли быть засняты.

— Точно! Я совсем про это забыла, — но при этом Елена нисколько не расстроилась, а деловито пошла по своему списку дальше.

Кое-что из её рассказов Дмитрий и в самом деле не помнил совершенно. Часть припоминал смутно и с максимальным напряжением памяти, но подавляющее большинство "заметок из детства" сходились идеально. Даже если бы он колебался до сих пор, что слышит голос родной сестры, сомнения бы исчезли окончательно. Светозаров давно удостоверился, но просто обязан был показать свои сомнения всеми внешними своими проявлениями. По его жестам, мимике и пыхтениям согласие получалось с точностью до наоборот: словно лишь малая часть пересказанного нашла подтверждение в его памяти.

Зато отвоёванное время дало возможность и самому вспомнить несколько важных моментов, ответы на которые он бы хотел получить немедленно. Особенно один, который он тщательно закамуфлировал среди всех остальных:

— Твои воспоминания довольно идентичны моим, но теперь бы и я хотел тебя спросить несколько основополагающих истин. Готова?

— Конечно, Димусик, — кажется, Лене буркнули несколько угрожающих слов, потому что она тут же попросила: — Только, пожалуйста, не задавай тех вопросов, которые тебе запретили.

— Не беспокойся.

И он стал спрашивать. Быстро, коротко, часто.

В основном он спрашивал только о семье. Во что мать любила одеваться. Когда обычно возвращался со службы отец. Где они любили отдыхать. В каких позах и где фотографироваться. По какой аллейке парка прогуливались. Куда ездили отдыхать и в на каком взморье сделана та или оная фотография. В какие дни и насколько к ним приезжала бабушка с дедушкой.

Елена тараторила в ответ, захлёбываясь от счастья и потока новых воспоминаний. Иногда она коротко задумывалась, иногда отвечала слёту. Очень редко жалобно выдавливала "Не помню..." По крайней мере, так могло показаться со стороны. Но на самый главный вопрос она ответила правильно. Да так правильно и многозначительно, что у Светозарова по спине мурашки побежали. Проведшая в далёкой и страшной неволе сестра, не изменив даже тона, сумела дать в руки единственную тонкую ниточку, по которой он мог попытаться распутать этот древний и запутанный клубок. Что говорило лишь об одном: сама Елена не до конца доверяла своим опекунам и заранее постаралась хоть как-то подтолкнуть брата в правильном направлении возможного расследования.

Он спросил:

— А где была сделана одна из лучших фотографий родителей вместе с тобой? Я имею ввиду ту, где они сидят на лавочке, а ты стоишь сзади, обнимаешь их за плечи и всё происходит на фоне забора увитого розами.

— Что-то знакомое..., — коротко задумалась она, и вскоре радостно воскликнула: — Вспомнила! Это ведь мы были в гостях у пана Анджея Дойника. И отец попросил тебя сделать фото. Потом ещё я сделала точно такую же с тобой.

Вопросы продолжились с прежней интенсивностью, но вскоре телефон забрали из рук Елены, и опять послышался голос халифа:

— Моё терпение лопнуло. Наговоритесь после встречи. Надеюсь, у вас больше нет сомнений?

— Можно сказать, что нет, — согласился Торговец и тут же добавил: — Почти! Потому что последние сомнения развеются, когда я и в самом деле смогу обнять сестру без посторонних свидетелей.

— Что-то подобное я и предполагал, — не стал спорить Рифаил, — Ну а теперь перейдём к шкурному вопросу: когда вы сможете собрать нужную для выкупа сумму?

— Полагаю, вы смыслите в финансах? — вопросом на вопрос ответил Дмитрий, и сразу продолжил: — Потому что должны понимать, подобные суммы наличности просто нереально быстро собрать в одном месте за короткое время.

— Понимаю. Поэтому и жду с терпением конкретного ответа.

— Сразу и конкретный ответ я дать не смогу, потому что подобной денежной операции ещё никогда не производил. Для начала мне следует обзвонить всех моих посредников и торговых представителей, провести перемещение капитала по банковским счетам и сделать соответствующий забор наличности. Поэтому сию минуту сроки называть было бы слишком наивно. На это может уйти как и два дня, так и две недели.

Какое-то время царила полная тишина в динамике. Видимо халиф отключил кнопку подачи звука и советовался со своими сторонниками. Потом заговорил с полной уверенностью:

— Конечно, я осознаю все эти трудности и согласен подождать. Но сразу оговариваю максимум моего ожидания: пятнадцать дней. Если за это время оговоренная сумма собрана не будет, будем считать нашу сделку расторгнутой со всеми вытекающими последствиями.

Дмитрий подобными сроками несколько опечалился:

— Но у меня есть встречное предложение. Мне гораздо легче внести некоторую часть выкупа в виде драгоценных камней. Я даже готов отдать эти камни всего лишь за полцены их рыночной стоимости. Если вы на это согласитесь, средства будут собраны намного быстрей, а в итоге ваша выручка получится более значительной.

Опять повисла продолжительная пауза в переговорах. Хотя предложение и в самом деле выглядело выгодным. Драгоценные камни, просто обработав их в алмазы, всегда можно сбывать на рынке и постепенно, и без особого риска. Тогда как помеченные деньги, или переписанные номера на банкнотах всё равно в итоге могут вывести на след шантажистов. Да и прибыль от камешков будет однозначно выше, чем при денежном обороте. При этом халиф и в самом деле показал основательную заинтересованность дополнительными бонусами:

— Как я понимаю, алмазы найдены не на Земле?

— Правильно понимаете. Хотя никакой разницы с земными они не имеют. Полностью аутентичны. Можете тщательно проверить.

— Проверим обязательно, не сомневайтесь. Но мне интересно ваше предыдущее предложение по поводу сотрудничества. Есть у меня шанс стать основным представителем нового "алмазного потока"?

— Вполне, хотя я и не думал конкретно о таком импорте на эту планету.

— Существуют ли иные драгоценные камни, чем известные нам?

— О! Сколько угодно! — заверил Светозаров своего собеседника, одновременно подмигивая замершей возле него Александре: "Кажется, рыбка клюнула!" — Только вот иномирские камни — это не только дополнительное, немыслимое по величине богатство, но и верная смерть от рук монополистов подобного бизнеса на Земле. Они конкурентов рядом с собой не потерпят.

— Это не страшно, — с непонятной уверенностью заявил халиф. — Я сумею преодолеть любые подводные рифы любого бизнеса. Так что смело можете захватить для демонстрации и несколько камней, которые бы доказали их иномирское происхождение. Они будут зачтены в состав выкупа по самому максимуму.

— Что ж, меня это устраивает. Надеюсь, что Елена до момента нашей встречи будет жить в роскоши и покое?

— Не сомневайтесь. Это в моих личных интересах.

"Ещё бы! — мысленно воскликнул Торговец. — Особенно если он и в самом деле мечтает стать главным дистрибьютором оригинальных украшений на Землю!"

— Как будем держать связь?

— Постараюсь названивать на ваш мобильный телефон каждое утро, начиная с послезавтра. Дадите номер?

После диктовки номера, они распрощались с довольными, полными оптимизма нотками в голосе. Зато сразу воскликнула долго сдерживавшаяся супруга Дмитрия:

— Ты ему веришь?

— Вынужден. Иного не дано.

— Но это и в самом деле Елена?

— На девяносто девять процентов, — подтвердил Светозаров, возвращая телефон настоятелю и высказывая очередную просьбу: — Пожалуй, мы и в самом деле откликнемся на ваше предложение и отметим наше бракосочетание в ваших стенах. Ещё не поздно напрашиваться?

— Милости прошу! — гостеприимно воскликнул отец Клод и чуть не вприпрыжку помчался во внутренние помещения монастыря, раздавая на ходу команды. Тогда как Александра молчанием поддержала подобное решение удалиться от неизвестно откуда следящего наблюдателя. Ведь при желании их и прослушивать могли с большого расстояния. Ещё и развила это решение в нужном направлении:

— Ещё никогда не пробовала древнего монастырского вина.

— Вряд ли оно здесь настолько древнее, — усмехнулся Торговец, поднимаясь по ступенькам на парадное крыльцо монастырского комплекса, — Но попробовать надо. А потом я сразу начну вызванивать своим доверенным лицам. Со сбором такой огромной суммы стоит в любом случае поторопиться.

— Где же ты столько соберёшь?

— У самого голова пухнет...

Но как только они скрылись за толстыми стенами, Светозаров попросил настоятеля:

— На самом деле пить и праздновать нам совершенно некогда. Нам придётся закрыться за самой прочной дверью и много медитировать. Разве что от еды не откажемся. Но к вам большая просьба: сделайте некое подобие праздника. За монастырём наблюдают и пусть думают, что и мы в этом участвуем. Все расходы и оплачу.

— Сочтёмся! — отмахнулся отец Клод. — Тем более что наши тяжелораненые уже пошли на поправку и никто не сомневается в их выздоровлении. Так что это мы вам должны за их спасение. Выбирайте любую келью по вкусу. Сейчас вам принесут всё самое лучшее из еды.

Уже собравшись подняться на второй этаж, Светозаров замер на месте и вновь обратился к настоятелю:

— У меня к вам ещё одно, вполне коммерческое и выгодное предложение.

— Слушаю внимательно, — подобрался монах.

— Не могли бы вы разместить в монастыре около ста человек: дети и их опекуны?

— Да хоть двести! Только что это будет за мероприятие?

— Они сейчас все..., — Дмитрий замялся, подбирая правильные слова, — Как бы в дальнем путешествии. И в связи с моими бедами, перипетиями и трудностями это путешествие несколько затянулось. Разгорается крупный скандал и по любому путешественников придётся предъявить широкой общественности. Но сделать это надо так, словно они и всю предыдущую неделю находились здесь безвыездно. Также обязан предупредить и о последствиях подобной услуги с вашей стороны: монастырь скорей всего навсегда перестанет быть тихой обителью. Вас просто замучают корреспонденты, полиция и даже Интерпол.

— Хм! Звучит настораживающе, — признался с озабоченным видом настоятель. — Но шум и явление нашего братства всему миру, меня совершенно не пугает. Давно чего-то такого душа просит. А вот правомерность этого самого путешествия мне видится несколько странной и подозрительной.

— Понимаю и сразу обещаю: после прибытия сюда всей группы в ближайшие дни, вы будете иметь возможность переговорить со всеми детьми, их опекунами и узнать истинную тайну самой сути нынешнего, и сути будущих путешествий. Пока больше ничего добавить не могу. Разве что заказ большой партии продуктов должен быть сделан более ранними датами. Ну и остальная братия должна действовать вместе с вами как единый кулак.

— Конечно, мне надо будет с ними посоветоваться вначале, — часто заковал монах. — Но своё личное согласие даю сразу.

— Уже отлично! — Торговец протянул завёрнутый в плотную бумагу небольшой пакет, — Вот деньги, на первую неделю должно хватить на всё про всё. Если коллектив одобрит, сразу приступайте к закупкам, нас беспокоить не стоит. В первую очередь закупайте фрукты, они составляют более половины рациона детей.

— А если...?

— А если братия не согласится, перед моим уходом деньги мне вернёте и всех делов. Поищу другое тихое место.

— Хорошо, договорились. — Не разворачивая пакет, настоятель сунул его в складки своих просторных одеяний и отправился наружу, продолжая при этом отдавать во все стороны новые распоряжения о немедленном сборе всех обитателей монастыря. А парочка отправилась на второй этаж.

Пока они двигались вдоль ряда тяжеленных дубовых дверей, молодая графиня Светозарова обратила внимание на совершенно новую древесину в некоторых местах:

— Что здесь произошло? И что за раненые?

— Недавно сюда нагрянули непонятные бандиты. Искали меня. Чуть всех монахов не порешили, но хорошо, что я с друзьями вовремя подтянулся и помог навести порядок.

— Изгнали этих бандитов?

— Зачем? Просто закопали где-то в лесу. Благо места здесь тихие. Как говорится: собаке собачья смерть.

— Да нет, собаки хорошие...

— Извини! Действительно недостойное сравнение.

Одна из келий понравилась Дмитрию больше всех наличием внушительного стола и одной широкой лавки. Ещё одну он принёс из соседней кельи. При этом он ни на минуту не переставал обговаривать с Александрой нюансы состоявшегося телефонного разговора с Еленой:

— Ты помнишь ту фотографию, которая стоит у меня на тумбочке?

— О! Отлично помню! — порывисто призналась она, но тут же несколько смутилась: — Я её ещё до последней чёрточки запомнила, когда твоё личное дело изучала...

— Молодец. Так вот. Я никогда не знал, кто и где эту фотографию сделал, хотя только что Елена мне ясно дала понять: в этой загадке кроется некая и отгадка. Потому что я ну никак не мог быть в тот момент там и делать эту фотографию, я приболел и остался дома. А родители с сестрой поехали сами в гости к одному из польских приятелей отца. Я просто не знал, к кому конкретно. И я этого пана Анджея прекрасно помню, хотя и никогда не знал, где тот живёт. Во время собственного расследования пропажи моих родных, фамилия Дойник так ни разу и не всплыла в моих записях, я даже понять не могу, как я его упустил...

— То есть ты хочешь немедленно перенестись в тот самый район и поискать там эту виллу?

— Не перенестись, а используя особенности этого монастыря провести тщательный подсмотр всей местности, о которой я сейчас подумал. Мало того, впервые мы сейчас попытаемся вырваться отсюда в парном подсмотре, что прежде я из этой святыни ещё ни разу не делал.

— А я смогу? — сомневалась Александра.

— Не знаю. Но будем пробовать. С некоторыми людьми у меня это вообще не получалось.

Он тщательно объяснил супруге все тонкости парного подсмотра и показал как и куда надо прикладывать правую ладонь. Как всегда графиня Светозарова не сдержалась от нескромного вопроса. Придержав ладонь Дмитрия у себя на левой груди, она фыркнула:

— Однако! Ты так всех женщин прижимал?

— Всего лишь нескольких. Ничего личного, только деловые отношения.

Хотя тут же ему припомнилась королевская шафик Флавия с её буйной экспансивностью, и он несколько смутился от непроизвольной лжи. Но разве обо всём вспомнишь в этой кутерьме!

Возникшее напряжение исчезло с приходом монахов. Те как раз вовремя нанесли в келью столько всяких угощений, что пришлось отшучиваться:

— Чревоугодие не даст нам покинуть это уединённое место как минимум месяц. Что же вы творите, братья?!

— Отец Клод распорядился, чтобы вы в первые часы своей совместной жизни не познали трудностей и недостатка, — чинно ответил один из монахов. И уже прикрывая за собой дверь, добавил: — Наслаждайтесь покоем и уединением. Вас больше никто не побеспокоит.

Глядя, как её муж закрывает дверь изнутри на засов, да ещё и подпирает массивной лавкой, Александра припомнила о беззащитности их тел в момент подсмотра:

— Ты не доверяешь монахам?

— Доверяю. Но мало ли кто сюда ворвётся во время нашего "отсутствия". Сейчас вся братия начеку, и захватить монастырь совсем непросто, но ведь всё дело в том, кто именно будет захватывать.

— Ну да. Есть такие боевики, что впятером этот монастырь разнесут несмотря на отчаянное сопротивление гражданских.

— Вот именно. Кстати! "Третья" в полном составе будет очень рада тебя видеть.

— Неужели они все живы?!

— Да что с ними случится. Воюют теперь за справедливость и делают добрые дела. Благодаря им, и я тебя разыскал. Почитай я всего на пару часов не успел в тот тюремный подвал, где тебя этот хиппи держал.

— А где они сейчас? — не унималась Александра, усаживаясь удобнее на лавке бок о бок с любимым.

— Ох! Ты себе не представляешь, как мне срочно к ним наведаться надо! — кручинился Дмитрий. — У них там такое ответственное дело! Но и Елену спасать надо немедленно.

— Думаешь, шантажисты заранее настроены тебя обмануть?

— Скорей всего. Наверняка боятся, что я не сдержу слово и всё равно стану их разыскивать. По наводке сестры отыщу её прежнее место жительства и легко пройду по следам до этого самого халифа Рифаила. Или кто он там на самом деле...

— Но если они поступят честно?

— Отдам им все обещанные бонусы и ещё от себя добавлю, — заверил Торговец и стал поторапливать. — Потом обсудим. Начинаем. Не забывай прислушиваться к моему шёпоту, давлению моего пальца, и дисциплинировано отклоняться назад по моим командам. Помни, если ты резко выйдешь из подсмотра, то окажемся здесь, и нам снова придётся настраиваться десять минут. Отклоняйся по чуть-чуть, замирая в подпространстве.

Вместо ответа, Александра лишь умильно чмокнула его в скулу. Потом послушно закрыла глаза и стала внимательно прислушиваться к ощущениям. При этом она с точностью метронома начала внутренне отсчитывать секунды, приготовившись считать до шестисот. Может кто-то ошибся, но первый шёпот она услышала уже на третьей минуте, когда в правую ладонь женщины равномерной пульсацией стало проникать тепло:

— Однако! Шура! Да у нас синхронизация происходит вдвое быстрей, чем обычно!

К концу пятой минуты пульсация достигла сердца, и оно стало биться в унисон с сердцем Торговца. Полная синхронизация завершилась в конце пятой минуты и опять послышался восторженный шёпот:

— Великолепно! А теперь, моя сладенькая, открывай глазки, и медленно наклоняйся вперёд.

Александра глаза отрыла, но сразу ничего перед собой не увидела, кроме рваного, вихрящегося космами тумана. Но как только стала наклоняться, туман раздвинулся, открывая сравнительно чистое, нормально просматриваемое пространство. Сравнительно, потому что там, куда они подсматривали, как раз шёл обильный ливень. Что ещё больше добавило некоторый дискомфорт ощущений. То что она будет смотреть вниз из положения "лёжа на животе", она уже ожидала. Хотя и яркое ощущение сидящего на лавке тела, сбивало с нормального восприятия и осмысления происходящего. Но вот проносящиеся попутно за взглядом струи воды вносили ещё больший дисбаланс в восприятие мира. Всё вверх тормашками, да ещё и голова остаётся совершенно сухая. Нонсенс! Так и хотелось непроизвольно отпрянуть, возвращаясь в нечто привычное и незыблемое.

Хорошо что Дмитрий прекрасно понимал происходящее, и, уверенный что в шуме дождя их не то что не услышат, но и не увидят, заговорил обычным голосом:

— Вот и прекрасно! Главное не крути головой по сторонам, а то вода начнёт у тебя стекать по щекам и забиваться в ушки. Можешь вращать только глазами, хотя вначале и этого делать не советую. Просто привыкни к данному положению и веди себя расслабленно. Подобное наблюдение среди дождевых струй считается самым благоприятным, ведь никто верх при ливне не поглядывает, а из окон домов мы будем выглядеть как парочка непонятных, размытых непогодой птиц. Конечно, если не высунем наружу всю голову вместе с плечами.

Она тоже решила попробовать свой голос, заодно стараясь показать, что держится бодро и быстро адаптируется:

— Да, тогда мы станем похожи на летающие бюсты.

— Ха-ха! Вот так и возникают мифы про инопланетян.

— Но вдруг нас сверху атакует какой-нибудь орёл? Или просто ворона клюнет?

— Не смеши меня, умоляю! Нас сверху совершенно не видно. Только чуть со стороны и снизу.

— А как мы будем передвигаться?

— У меня достаточно для этого возможностей. Тогда как ты остаёшься со мной в постоянной связи и потеряться не сможем даже на дальнем периметре урагана. Сейчас мы над тем самым пригородом Лодзи, где по моим прикидкам и находится вилла того самого пана Анджея. У поляков принято красиво оформлять имена хозяев на калитках или воротах, так что, если за эти двадцать лет Дойник не сменил место жительства, то мы его обязательно разыщем.

И они приступили к поискам. Район вообще-то оказался не маленьким. Более восьми десятков улиц, с общим количеством особняков превышающих тысячу. Причём сразу бросалось в глаза великолепие и старинная основательность возвышающихся зданий; солидность, крепость окружающих их заборов; частые домики привратников, и то и охраны на выездах; многочисленные породистые собаки, разлегшиеся в сухих местах под навесами. К слову сказать, реакция собак на замеченных ими кусочки проносящихся, или порой зависающих на месте лиц была одинаковая: они припадали всем телом к земле и замирали.

Чем весьма заинтересовалась Александра:

— Если они нас видят, то почему не лают?

— Осмелюсь разочаровать вас, дорогая графиня, своим незнанием, — её супруг с каким-то особым упоением произносил новый титул Александры. — Загадка, которую я воспринял как должное. Ведь собаки людьми до конца ещё не изучены, несмотря на их наличие в большинстве миров. Разве что некоторые утверждают, что разум этим животным всё-таки присущ. Именно вследствие подобных утверждений я и сделал вывод, что замечая наши кусочки лиц при подсмотре, эти друзья человека на каком-то ином уровне осознают, что в нашу сторону опасно даже лаять. Мы — это нечто высшее, которое может после оскорбительного лая уничтожить как самих собак, так и их хозяев. А так как основной принцип у этих животных всё-таки защита, то таки своим молчанием они в данном случае и защищают свою территорию.

— Ой! Какая сложная теория.

— Ничего, имеешь полное право теперь придумать нечто попроще. Если желание появится и время...

Отыскать искомую виллу удалось на втором часу поисков. К тому времени ливень несколько стих, и освоившаяся Александра уже вовсю крутила головой во все стороны, не обращая внимании на мокрые уши и щёки. Ещё и восхищалась при этом новыми ощущениями, да довольно улыбаясь на ворчание своего супруга:

— Вода холодная! Можешь и горло простудить и уши.

Но именно она первая рассмотрела изящную надпись латинским шрифтом на основательном опорном столбе для ворот и калитки.

— Смотри! "Анджей Дойник"!

— Верно! Но теперь очень тебя прошу, помалкивай и прислушивайся к давлению моего пальца. Проведём полный осмотр.

Начал он осмотр, как со двора, сразу за воротами, так и с внутреннего двора, который образовывался великолепным зданием в виде буквы "П". Как ни странно, но ни забора с розами, ни до боли знакомой скамейки нигде не заметили. Продвинулись даже на расположенный на территории усадьбы небольшой, отменно ухоженный участок леса, но и там тщательный осмотр не дал каких-либо результатов.

— Странно, — пробормотал Дмитрий. — Получается, что Елена намекала на что-то другое. Но вот что именно? Придётся осматривать весь дом, а если понадобится и допрашивать самого хозяина. Если он здесь...

Как оказалось, пан Анджей не просто был в доме, но словно по заказу сам появился перед взорами тайных наблюдателей. Дождь к тому времени закончился совсем, и даже среди облаков стали намечаться первые окна с голубым небом. По этой причине и вышел хозяин дома вместе со своим гостем на просторную наружную веранду, где располагался стол и несколько удобных стульев. За собой пара мужчин волокла бутылку местной водки "Житнювка", стаканы и вазочку с оливками. Да и, судя по их раскрасневшимся и довольным физиономиям, они только что встали из-за стола после обильного угощения. На свежий воздух вышли по всей очевидности покурить, да добавить внутрь своих организмов по изрядной порции алкоголя. Уж такая была устоявшаяся традиция в этих краях. Польский язык наблюдатели понимали преотлично, поэтому разместились у них за спинами под самым потолком и приготовились немного послушать:

— Ну видишь! — восклицал пан Анджей, невысокого роста мужчина, но с идеально ухоженным внешним видом, — И не надо этих никаких кондиционеров, если на улице полное блаженство и красота. От этих холодящих агрегатом только сухость в горле и противная ангина преследует.

— Но ведь и тут бывают очень жаркие дни, — возражал его гость, с полностью лысой головой и несколько раскосыми глазами. Он отдалённо походил на азиата, хотя исконно европейский костюм высокого качества и чистый выговор скорей говорил о его местном происхождении. — Значит, установка кондиционера всё равно себя окупит. Или тебе денег жалко?

— Шутишь? — фыркнул хозяин дома. — Мне для семьи ничего не жалко. Как видишь, не экономлю. Да и чего себе отказывать? Другой вопрос, что ни моей жене, ни детям это поголовное увлечение охлаждающими установками решительно не нравится. За модой не гонимся.

— Кстати, — гость несколько воровато оглянулся на двери, ведущие во внутренние помещения, и понизил голос, — А как поживает твоя первая супруг со старшими детьми?

— Да что с ней будет! — недовольно скривился пан Дойник. — Живёт как трутень, на моём полном обеспечении. Хорошо хоть дети давно взрослые и сами на себя зарабатывают. Но то, что она мечтала и эту виллу у меня отсудить, я ей никогда не прощу. Всё ей мало!

— Увы! — взгрустнул и его приятель. — Уговорить женщину легко, а вот избавиться от неё ой как трудно.

— О! Пан как всегда прав! — воскликнул Анджей с улыбкой, ловко разливая водку по стаканам. — За это надо выпить.

Они опрокинули алкоголь в глотки, закусили оливками, и потянули в рот сигареты. После того как над ними повисло облако удушливого дыма, хозяин дома кое-что вспомнил:

— Но ты так и не пытался через суд отобрать у своей бывшей свой дом? — при этом он махнул рукой куда-то вправо. — Я там часто прохаживаюсь с собакой и вспоминаю, как мы загуливали у тебя под шашлычок и ..., прочее.

После чего он тоже оглянулся на дверь.

— М-да..., были времена, — согласился гость и печально помотал головой: — Но разве у той сучки что-то заберёшь? Да я по большому счёту даже рад, что удалось отделаться от неё только такими потерями. С тех пор беру пример с тебя и стараюсь влюбляться только в русских женщин.

— Ха! А кто меня перед разводом отговаривал?

— Так не соображал тогда. Зато теперь от всей души завидую, — признался мужчина и скорбно погладил свою лысину. — До сих пор себе такую умницу и красавицу отыскать не могу. И деток она тебе вон каких подарила...

— Да...! — с самодовольством и гордостью протянул пан Дойник. — Тут мне явно повезло. Успел вовремя сманить девочку из лап одного львовского дельца.

— Того самого? — проявил необычную информированность гость.

— Помнишь его? — оживился Анджей.

— Ещё бы! Только он один умел в нашей компании всех перепить. Да и во Львове мы один раз с ним в лес выезжали на пикник. Такое пиршество до конца жизни не забудешь.

— Вот-вот! С помощью его тяги к этим самым пиршествам мне и удалось перетянуть Валечку в свою постель.

— Так наливай! За такой успех всегда приятно выпить.

Дальше приятели перешли на темы швейного производства, которым в основном пан Дойник занимался, и подслушивать их стало совсем неинтересно. Александра почувствовала однократные нажимы пальца у себя под левой грудью и медленно подалась в подпространство. А там услышала шёпот:

— Вряд ли мы что услышим интересное в этой пьяной болтовне. Так что давай внимательно осмотрим дом.

Но дальнейший осмотр всего здания и даже его подвалов, ничего существенного не принёс кроме полного недоумения Торговца:

— Ничего не пойму! Почему Елена отправила меня именно сюда?

— Скорей всего надо плотно допросить этого ухоженного поляка, — прошептала в ответ Александра. — Если его правильно потрясти, то он обязательно должен вывести на какой-нибудь след.

— Не волнуйся, обязательно потрясём, — пообещал её супруг и коротко задумался, — Но давай вначале заглянем в дом, который раньше принадлежал лысому? Так, на всякий случай. Как говорится, для успокоения совести. Судя по их жестам и словам, особняк находится где-то совсем рядом. Мало ли что...

И вскоре они уже замерли в ином дворе. В той самой точке, откуда и была сделана двадцать лет назад таинственная фотография. Та же самая до боли въевшаяся в память обстановка и перспектива. Знакомая, только перекрашенная чуть в другой цвет скамейка. И тот же самый на заднем плане забор, только теперь уже полностью закрытый колючими зарослями декоративных роз.

А из губ Дмитрия Светозарова вырвалось непроизвольное восклицание:

— Так вот на кого Леночка намекала в первую очередь! На лысого!

Глава вторая

НОВЫЕ ВРАГИ

Семеро статных, видных мужчин ввалились в комнату с громким топотом и хмурыми лицами. Хотя вид стоящих на столе разносолов, овощных закусок, заливных блюд и бочонка с далийским вином сбросил несколько излишнее напряжение с лиц вошедших, раздевались они и скидывали с себя холодное оружие с неимоверным раздражением. А рассаживались на стулья вокруг стола с таким видом, словно собирались идти в бой или пить нечто отравленное.

Парочка слуг поспешно наполнила вином расставленные на столе кубки, после чего один из них встал за спиной у самого солидного и седовласого мужчины:

— Господин Первый канг, прикажете подавать горячее сразу?

— Нет. Вначале нам и этой закуски для длинного разговора хватит... Что в гостинице творится?

— Всё спокойно. Посторонних на жилом уровне нет, все комнаты уже выкуплены нашей миссией.

— Людей расставил?

— Так точно. Все на охране этого помещения как по сторонам, так и снизу и с чердака. В общем зале тоже два наших наблюдателя.

— Хорошо, идите. Когда потребуется горячее — дадим знать.

Когда слуги вышли и плотно закрыли за собой дверь, все семеро дружно сдвинули свои кубки и пророкотали первый тост:

— За нашу ледяную владычицу!

После опустошения кубков раздалось одобрительное кряканье и крепкие руки потянулись за изысканной закуской. Но Первый канг не дал долго наслаждаться чревоугодием:

— Господа канги! Проверьте каждый свой сектор вокруг этого помещения. Не хватало, чтобы нас случайно подслушал кто-нибудь из местных. — И только после поочерёдных кивков каждого из своих коллег, продолжил: — Понимаю, насколько все сильно проголодались, но вначале следует поговорить о деле. Поэтому предлагаю: высказаться каждому по теме его расследований и наблюдений. Пока один будет говорить, остальные слушают и подкрепляются. Согласны? Тогда кто будет первым докладывать?

К тому времени самый худощавый и жилистый среди кангов успел доесть внушительную чашу с заливным языком и удовлетворённо выдохнул:

— Перехватил малость, так что готов и поговорить, — он откинулся на спинку стула, обвёл взглядом продолжающих насыщаться сотрапезников и печально выдохнул: — Но сразу вынужден огласить самое печальное: предателей и лёгких до наживы осведомителей здесь мы вряд ли отыщем.

Первый канги скривился:

— Что-то ты, Хейби, стал слишком осторожным. Может, хоть со временем кого-то подцепим?

— Только если поручим это дело одному из нас. Остальные погорят! — заверил докладчик многозначительно и продолжил: — В целом, королевство Ягонов прямо-таки переполнено лояльными подданными, которые только и мечтают что доложить в охранку о любом подозрительном или слишком любопытном иностранце. Хорошо ещё, что мы не сразу нахрапом полезли с подкупами и подношениями, а попытались вначале разговорить иных купцов, заезжих работников и даже гастролирующих здесь артистов. Причём взяли на вооружение метод полного одобрения на словах бдительных людей при поимке шпиона. Метод подействовал. Передо мной и моими помощниками любой подвыпивший собутыльник начинал безгранично хвастаться многочисленными историями, в которых многочисленные резиденты сразу же попадались на подкупе или шантаже местных представителей королевской власти. Оказывается, по местному закону, служивый берущий взятку смело оставляет себе половину, а вторую половину вместе с взяткодателем сдаёт в ближайшую жандармерию. Порой при этом ещё и провоцируя доверчивых шпионов рассказами о надуманных жизненных трудностях. Но больше всего меня удивил факт, что некоторые сдают полученную взятку полностью, да ещё и от себя готовы доплатить, лишь бы остаться спокойными в привычной среде обитания. Причём вышеупомянутая среда обитания — в Ягонах на зависть всем остальным соседям. Мы тут прикинули попутно видимый уровень достатка...

— Ладно, — перебил его Первый канг, — это уже не твоя тема. Делай выводы: как нам здесь дальше разведку вести?

— Придётся открывать солидное торговое представительство и только под его вывеской постепенно наводить мосты и нужные знакомства. А нашу лучшую тройку агентов внедрить непосредственно в королевский дворец. Думаю, наш Жигало и обе феи кого угодно своими ласками окрутят.

— И кого выбрали в жертву? — спросил канг с заметным шрамом на лбу.

— Пока ищем, — худощавый тяжело вздохнул и как-то без особой радости взглянул на свою тарелку, на которой закуска уже возвышалась горкой, — Тут надо особо тщательно всё продумать, потому что пока вся надежда наша на любовные привороты да на умения наших агентов вскружить голову. Если и тут не получится...

Ведущий совещание седовласый канг, как раз обгрызал внушительную гусиную ножку, поэтому лишь согласно покивал в ответ и перевёл вопросительный взгляд на того самого сотрапезника, который внешне отличался шрамом на лбу.

— Мои сведения тоже не слишком обширные, — признался тот сходу. — Про современное оружие узнать ничего не удалось, так что до первой серьёзной стычки можем лишь предполагать о силе и дальнобойности. Как и о количестве живой силы. Практически всё войско находится вне стен города, в близ расположенных лесах и рисковать агентами, посылая их в чащу "за грибами", я не стал. По брошенным вскользь фразам можно догадаться, что там королевские генералы муштруют свои подразделения в течении всех рабочих дней недели, причём каждый воин помимо одного постоянного выходного дня, имеет ещё один, который ему выпадает в разное время, раз в неделю. Но с другой стороны на улицах Вельги праздношатающихся, а тем более пьяных в стельку службистов заметить не удалось. В трактирах они сиживают частенько, там и ночуют, у кого семей нет, но все равно, по всем наблюдениям получается, что уланов, кавалеристов, пехотинцев или всё тех же гвардейцев в столице невероятно мало. То есть подтверждается предположение, что воюют они не количеством, а умением и неизвестным оружием. И пока мы о нём не узнаем все подробности, любое нападение на Ягоны будет трактоваться как самоубийство.

— Для пробной войны всегда найдутся придурки, любящие помахать мечами, — заметил его сосед справа. — Тем более если на них будет оказано должное магическое давление и они не побегут как эти трусливые ледовые берсерки.

На некоторое время за столом установилось относительное молчание, во время которого канги перебирали в памяти события трёхгодичной давности. Именно тогда король викингов Ники Туйвол повёл свою многочисленную армию на по рекам на Вельгу, но был уничтожен вместе с его жрецами. А остальные северяне позорно сбежали, рассказав потом о страшных речных духах уничтоживших непобедимый боевой драккар, флагман великого флота.

Воспоминания для Первого канга оказались особенно неприятными и болезненными:

— Ведь настаивал тогда послать с этими немытыми берсерками парочку кангов для подстраховки! Как чувствовал, что не справятся! Да и не знаем ничего толком. Одни слухи да сказки! Ну а с остальными своими недругами как Бонзай разобрался?

— Тоже ничего кроме сплетен и легенд неправдоподобных, — мужчина нервно погладил свой раскрасневшийся шрам. — По всем собранным рассказам, летописям и былинам получается следующая картина. Вначале Бонзай Пятый отправился со своим главным шафиком к границе на запад и там тайно встретился с находящимся тогда в опале Марио Льером. Герцог ухватился за предоставляемый ему шанс и вместе со своим другом детства графом Дьярти Зденкером поспешил в столицу Опалов, где решительно захватил власть в свои руки. Тогдашний король Барбо Ягон, между прочим, двоюродный дядя здешнего монарха, как раз двигался со всем войском на Вельгу. Но после переговоров и, так сказать, передела власти за его спиной, Барбо оказался немедленно убит собственными генералами. Война закончилась, так и не начавшись. Хотя ходят слухи, что убил его лично Бонзай Пятый. Но как он это сделал, не поддаётся никакому логическому осмыслению.

— Ещё поговаривают, — вставил худощавый канг, на мгновение оторвавшись от своей опустошаемой тарелки с закусками, — Что Барбо Ягона уничтожил всё тот же пресловутый шафик Дин.

— Есть и такие утверждения. Как и то, что этот Дин сумел сосватать старшую дочь короля Марио за местного самодержца. Теперь эти два королевства настолько сильны дружбой и взаимопомощью, что создавший союз уже может свести на нет любое завоевание этих земель. При этом не следует забывать, что Опалы по территории и численности населения почти вчетверо превосходят Ягоны.

— Да это мы помним, Клейк, — несколько раз кивнул Первый канг, подставляя свой опустевший кубок под струю далийского вина. — Гораздо опаснее выглядит дружба Бонзая с Визенской империей. Та раза в три больше обоих королевств вместе взятых. И уж если имперцы вмешаются в заварушку, то никакой пользы от тотальной гибели викингов мы не получим. При желании их объединённая армия потом и север легко захватит.

— Вполне...

— Но как случилось, что визенцы отказались от завоевания Ягонов?

— И в этой истории полно секретов и таинственных недомолвок, — погрустнел Клейк. — Просматривается только одна причина, которую можно принять за рабочую гипотезу. Виной всему стала какая-то злобная церковь, приносящая жертвоприношения и тем самым настроив против себя всё население империи. Мало того, церковники и в Ягоны стали протягивать свои загребущие ручки. Ну а Бонзай взял, да и казнил всех до единого. После чего и императору Константину Решительному оказал всемерную помощь тайными силами, оружием и несколькими отрядами самых лучших воинов. Как итог, церковь оказалась полностью выжжена, а вся заслуга в начинании борьбы с ней легла лаврами на головы Бонзая Пятого и императора Константина Решительного. Так что теперь визенцы за любого подданного Ягонов готовы глотку перегрызть. И опять-таки, во всех этих подвигах и событиях замешан шафик Дин. Но самые дикие сказки сказывают о путешествии здешнего самодержца и всё того же присноизвестного Дина на Юг. Там они такое вытворяли...

— Выпей и закуси, — посоветовал Первый. — Пусть про Юг нам Осмол рассказывает. Если, конечно, он успел, хотя бы червячка заморить.

Самый тучный и краснощёкий мужчина поспешно заглотал внушительный кусок мяса с хреном, запил это всё вином и с некоторым сожалением вздохнул:

— Разве что, "червячка"! — сам усмехнулся вместе со всеми и продолжил: — А про Юг не рассказывать надо, а лететь туда. Причём немедленно. Я сегодня уже всё выяснил, сколько стоит билет на дирижабль до побережья и через океан Больших Монстров. Теперь его именно так называют. Наши карты устарели...

— Лететь? — воскликнул с наигранной патетикой Хейби, — Скорей всего тебя ни один их летательный шар не поднимет.

— Зря смеёшься, — нисколько не обиделся толстяк. — Я два дня возле их верфей и причалов крутился и такого насмотрелся! Они сотнями людей перевозят! Грузы порой и драккар грузовой столько не подымет. Летают над облаками. Со скоростью втрое быстрей самой резвой лошади. До сих пор диву даюсь, почему они до сих пор на север не летают и нас ещё не высмотрели?

Сразу несколько кангов благодушно скривились, но за всех высказался Клейк:

— Над нами густой туман. Вряд ли они что с неба рассмотрят.

— Ну разве что...

— Но про Юг ты что расскажешь? — настаивал Первый.

— И много и мало. Бонзай Пятый отправился туда вместе с шафиком Дином, каким-то образом заставил тамошнего императора подписать кабальный договор на поставку бесценного слантерса и наркотических корешков акстрыга. Мало того, забрал оттуда двух лучших шафиков, которые теперь его защищают, и ещё какие-то таинственные магические устройства. По предположениям летали они на одном из первых дирижаблей. Хотя по времени даже на таком скороходном транспорте они никак не могли успеть сделать столько дел и великих свершений за короткое время. Поэтому следует немедленно воспользоваться недовольством Юга и все детали существующих отношений выяснить прямо на месте. Как и всю историю визита, или что там случилось на самом деле. Поговаривают, что шафик Дин туда наведывается слишком часто, а значит, некоторые его секреты могут находиться именно за океаном Больших Монстров.

— Ну да..., — задумчиво, но с некоторым ехидством протянул худощавый Хейби, — Заодно и на морских чудовищ полюбуешься.

Толстяк уже донёс до рта следующий кусище мяса, но оторвался на секунду от ужина, безразлично буркнув:

— Лети ты!

Но по кислому выражению на лице коллеги сразу читалось, что того не слишком тянет подниматься над самыми высокими облаками. Ведущий собрание тоже отстал от Осмола, понимая, насколько тот любит основательно поесть и перешёл на опрос остальных кангов. Один поведал о жизни простого люда в столице и её окрестностях. Второй — о существовании неизвестных и строго засекреченных предприятиях и мануфактурах. Вернее только о тех, которые можно было рассмотреть издалека на берегах рек, в гуще лесов или на склонах гор. Ну и те жалкие крохи сведений о том, что же на тех предприятиях производили.

Последний канг поведал о крепостных стенах, возведённых вокруг столицы Вельги и завершил свои наблюдения утверждением:

— Мне пришлось все стены и башни исползать на коленках и ощупать массу камня собственными ладонями, поэтому могу утверждать твёрдо: как фортификационные сооружения, те ни на что не годятся. Да, они смотрятся неприступно, мощно и прекрасно! Но не более того. Так не строят, таких стен не бывает. По крайней мере, по нашим понятиям тактики и стратегии обороны города или осадного положения. Или это — чисто декоративные сооружения, или — они построены с учётом использования неизвестного для нас оружия.

И опять возникла пауза, которую исследовавшие несколько дней Вельгу чужестранцы заполнили очередным тостом, не совсем понятного для посторонних содержания:

— Да не растает в века ледяная решительность нашей владычицы!

Закусили остатками холодных блюд и требовательно посмотрели на председательствующего. Видимо горячие блюда следовало подать уже давно. Но седовласый не спешил, решив подвести кое-какие итоги и распределить роли на завтра:

— С утра начинаем действовать по-другому. Ты Дилит, — обратился он к последнему докладчику, который считался самым лучшим военным инженером, — Немедленно отправляешься в Визенскую империю и продолжишь собирать данные о создавшемся союзе. Попробуй отыскать те клинья, которые можно вбить между государствами, умертвив их добрососедские отношения. Ты, Клейк, с тем же самым заданием отправляешься в королевство Опалов. Обрати особое внимание на возможность устранения существующего там монарха. Желательно покончить с ним одновременно с Бонзаем.

— Хорошо бы, — Клейк непроизвольно погладил свой шрам на лбу, — Устранить всех одновременно...

— Несомненно! Но дело оказалось для нас в данный момент почти неразрешимым и мы просто обязаны к нему подготовиться более тщательно. Нахрапом тут не получится. — Первый с досадой мотнул головой. — А ты, Хейби, с завтрашнего дня начинаешь открывать торговое представительство. Поэтому все оставшиеся средства получаешь в своё полное распоряжение. Трать их как хочешь и куда хочешь, но чтобы вокруг тебя уже через неделю роились просители, посетители, прихлебатели и любители лёгкой наживы. Пусть даже подумают, что ты бестолковый и не совсем дальновидный торгаш, который вкладывается огромные деньги в совершенно неперспективные дела.

— Не прогорим? — засомневался худощавый коллега.

— Потом наверстаем! Да и наша ледяная владычица наши действия явно одобрит.

— А...? — попытался спросить грузный Осмол.

— Ну а я отправлюсь домой и постараюсь всё доложить о здесь увиденном. Вас наверное удивит, но наша владычица предполагала именно такое развитие событий и обещала мне быть готовой к немедленному отъезду сюда и принятия личного участие в свершении справедливого возмездия за наши неудачи.

— Как?! — вырвалось недоверчивое восклицание у Дилита, — Владычица не побоится сама побывать в логове такого опасного врага?

— Ха! Ты даже не подозреваешь о всех её возможностях, умениях и бесстрашии, — нравоучительно заметил седовласый. — И поверь мне, она сама легко может справиться со всеми здешними шафиками, королями и императорами.

Пока его коллеги восторженно кивали после такого утверждения, он встал, прошёл к двери и, приоткрыв её, крикнул:

— Подавайте горячее! — вернувшись за стол, рубанул ладонью воздух: — Всё! О деле больше ни слова! Продолжаем ужин!

Канги с облегчением сбросили окружавшие данное помещение магические заслоны, мешающие подсмотреть или подслушать всё здесь происходящее. И совершенно при этом не подозревали, что полная видеозапись их последних разговоров уже копировалась и готовилась для просмотра его величеству, королю Ягонов Бонзаю Пятому. И в скором времени монарх уже взволнованно восклицал:

— Вот тебе и шафики! Вот тебе и шпионы! Но куда же это Дмитрий запропастился? Неужели не чувствует, как он мне здесь нужен?

Глава третья

НА ТРАКТЕ МАГИРИКОВ

Ждать своего работодателя, воины "третьей" могли хоть неделями. Благо что еды, усидчивости с железной выдержкой, местных средств обмена для любой торговли хватало. Пожалуй, лишь боезапас сильно истощился во время последнего боя за караван с ларцами Кюндю. Но на сон и обжорство это бы не повлияло. Да вот только праздное времяпрепровождение не совсем вписывалось в боевую концепцию жизни группы, состоящую в последнее время из удивительных, меняющих все основы мироздания событий. Хотелось как можно скорей завершить начавшуюся эпопею с чёрным монолитом и обрести долгожданную свободу от всех ратных дел. Ну и, чего уж там скрывать, получить торжественно обещанную, а теперь уже и законно причитающуюся за свои подвиги награду. А в том что выходцы с Земли её получат обязательно, в свете выясненных возможностей Торговца, никто ни мгновения не сомневался.

Поэтому все и решили проявить некоторую инициативу. Вполне справедливо при этом, рассуждая: задание перед нами поставлено давно, и кардинально за последние дни не изменилось. Вершина Прозрения как подлежала тотальному уничтожению, так и сейчас подлежит. По крайней мере, Дмитрий Светозаров свой приказ на диверсию не отменял.

Помня об этом, ближе к полночи, так и не дождавшись появления Торговца в пещере, воины приступили к обсуждению предстоящих действий. Старший группы начал со вступления:

— Выспались, наелись, теперь пора и повоевать немножко...

Хотя балагур Петруха не преминул пошутить на эту тему старой присказкой:

— Солдат спит — служба идёт! — он вместе с черноокой красавицей Даной явился в общий, каминный зал самым последним, и. судя по их обоюдному раскрасневшемуся виду, они в своей келье за всё послеобеденное время вряд ли даже несколько минут прикорнули. — Так что предлагаю ещё одни сутки выделить на полноценный отдых, а уж потом...

— М-да..., разбаловала ты его, — со вздохом констатировала Сильва, с сочувствием поглядывая на умиротворённую, замершую с осоловевшими глазками подругу. — Ау! Дана! Проснись! Чем тебя этот шалопай расслабил, что до сих пор выглядишь словно муха сонная?

Целительница немного смутилась и принялась поправлять растрепавшиеся волосы и оглаживать раскрасневшиеся щёки. На что дотошный немец, пряча как и все остальные понимающую улыбку, предложил красавице:

— Лучше тебе выбрать для себя отдельное помещение. Как раз возле меня очень удобное есть. А то, судя по твоим крикам, этот Петруха слишком уж увлекается отработкой на тебе приёмов при допросе захваченных языков. Да и не только мне ваши усиленные тренировки по выбиванию истины, спать мешают.

— А тебе что, завидно? — Дана уже пришла в себя, заметно оживилась и глаза её опасно прищурились в сторону Курта: — Так мы и тебе повелительницу найдём.

— Только этого мне не хватало! — успел буркнуть немец.

— А чего так? Вот и Петруха совсем недавно ярым женоненавистником считался, а теперь гляди, как вокруг меня кренделя выписывает, — она повернулась к Сильве: — Ты знаешь, он мне тоже предложил, чтобы мы свои баронства рядом выпросили. Мол, выгода от этого будет тройная.

— Может и замуж за него предлагал? — картинно заахала подруга.

— Да чё там скрывать, предлагал..., — целительница оценивающе осмотрела довольного как мартовский кот парня. — Только вот я сказала, что подумаю, а если и соглашусь, то только после того, как он своё баронство на моё имя перепишет. Так сказать, подарок вместо обручального кольца.

Мужская солидарность заставила всех бойцов возмущённо между собой переглянуться:

— Хоть немного совести надо иметь, — возмутился Василий. — Эдак тебе понравится всех претендентов облапошивать ещё до женитьбы и оставлять доверчивых парней с одной котомкой за плечами.

— Действительно, — поддержал его и Курт. — Настолько прагматичными и меркантильными даже немки не бывают. Да и вообще, посмотришь на такую, поневоле женоненавистником заделаешься!

— А ты меньше посматривай! — по-дружески пригрозила Дана, и перевела взгляд на своего ухажёра: — Так что, переписываешь?

— Прямо здесь, сейчас и кровью? — фыркнул Петруха и, рассмеявшись, подтвердил: — Запросто!

— А если она тебя обманет? — удивился Курт.

— Ха! Подумаешь! Значит, не прошла первую проверку на жадность и вшивость, — беззаботно рассуждал парень. — И лучше пусть это случится сразу, чем после года совместной жизни и рождения двойняшек. А баронство для такой проверки — невелика потеря. Как лучший снайпер, я себе ещё и графство целое настреляю.

— Правильно, Пётр! — похвалила его Сильва, — Слова настоящего рыцаря.

Тогда как Дану заинтересовал вопрос о детях:

— Причём здесь двойняшки? — спросила она несколько испугано.

— О! Это фамильная фишка нашего рода, — стал хвастаться Пётр, — Мечта любой женщины. От наших мужчин всегда рождаются либо двойня, либо тройня. Дед был одним из четверни, а его прадед, по документам имел сразу три сестры и одного брата одного с ним дня рождения. Вот где весело было! Не то что я со своей одной сестрой постоянно дрался за единственную игрушку...

— Ага, действительно весело, — не на шутку задумалась целительница, не замечая, как Петруха при этом хитро и многозначительно подмаргивает остальным товарищам. Василий осудительно крякнул:

— Не о том говорим! Медведь ещё не убит, а они его шкуру делят. Получите вначале эти баронства, а уж потом их делите вместе с двойнями и тройнями. Переходим к делу. И давайте всё-таки решать, куда мы всю свою взрывчатку закладывать будем? Неужели никак её поделить не получится?

Петруха сразу посерьёзнел и отрицательно замотал головой:

— Никак! Этот чёрный монолит — нечто поразительное. Причём как по величине, массивности, так и по своей несокрушимости. Так что максимальный заряд придётся закладывать именно там. Да и то не хватит.

Сильва вдобавок только печально несколько раз кивнула. Выводы о предстоящей диверсии получались неутешительные: монолит в лучшем случае удастся только повредить.

Потому что с самого утра, все воины кроме оправляющегося после серьёзных ран Василия, напряженно занимались делом, проводя разведывательные и подготовительные мероприятия. Курт с Даной, интенсивно обошли максимально возможное количество пещер других отшельников и постарались завязать если не дружеские, то добрососедские отношения. Причём везде немец представлял Дану временным коллегам как свою супружницу, согласившуюся переехать пожить на некоторое время на тракт Магириков. Повод для визитов и опросов действительно получался уважительный, так что познакомиться удалось со многими. Хотя находились и такие отшельники, которые разговаривать с соседями не захотели, прикрываясь обетом молчания или иными причинами мистического толка. Таких мизантропов в "спальных" долинах тоже хватало. Не говоря уже о том, что подобные ознакомительные визиты в среде отшельников были неприняты.

Тем не менее, пара разведчиков ещё больше увеличила общий объём сведений, слухов и предположений как про сам чёрный монолит, так и про Ворота вместе с трактом. К сожалению, чем больше сведений появлялось, тем больше по их следам наваливалось вопросов. Причём с большинством из них без личного участия Торговца разобраться совершенно не светило.

Пока новый отшельник со своей фиктивной пассией обходил соседние пещеры, Пётр с Сильвией отправились к Вершине Прозрения. Наличие мулов позволило совершить путешествие туда и обратно чуть более чем за полдня. Побывали внутри приёмного зала, полюбовались на горячие потоки и тёплые бассейны для купания, рассмотрели и пощупали прозрачную перегородку между кандидатами и уже прошедшими испытание паломниками. Затем по отдельности пристраивались к разным группкам Магириков, угощая их сытной снедью из своих котомок и умело задавая нужные вопросы встревоженным предстоящим испытанием людям. Попутно вели тщательную видеосъёмку внутреннего холла монолита и подбирали самые разнообразные кусочки породы, которые удавалось отыскать под ногами или отковырять со стенок. Как это было ни странно, но все кусочки слоёного камня оказались совершенно идентичны тем, которые Сильва ещё накануне передала Дмитрию Светозарову после обыска жрецов, сопровождающих караван с ларцами. Разве что слегка менялись оттенки чёрного цвета, а вот структура оставалась всё та же. Именно это и удивило в первую очередь Сильву, которая в группе считалась самым натасканным специалистом по минералам и геологическим изысканиям.

При начавшемся обсуждении, она уделила внимание остальных на замеченные странности в первую очередь:

— Минерал мне абсолютно не знаком. Тут вся надежда на скорейший анализ, который обещал сделать Торговец в должных лабораториях. Но одно я могу утверждать с совершенной уверенностью: данный камешек, — она постучала одним чёрным обломком по другому, — весьма хрупкое и непрочное соединение. И по логике вещей достаточно одного хорошего взрыва изнутри, что бы вся эта чёрная громада превратилась в гигантскую груду щебня. Мало того, если бы удалось доказать что пустот внутри самого монолита не так много, или наоборот слишком много, то я бы могла с уверенностью просчитать, что Вершина Прозрения уже давно могла рухнуть под собственной тяжестью при малейшем сотрясении. Что заводит мои размышления в тупик. Ведь землетрясения здесь бывают?

Она требовательно смотрела на Курта и Дану. Первым хмыкнул немец:

— Очень часто. Чуть ли не раз в месяц весь массив Бавванди содрогается. Порой единожды и слегка, порой несколькими толчками и сильней. Пару раз в год основательно все горы встряхивает. Так утверждают все старожилы. А судя по описаниям последствий, можно предположить, что сила толчков порой достигает пяти, а то и шести баллов. Мне показывали трещины на сводах некоторых пещер.

— И никто при этом не врал и не преувеличивал, — подтвердила целительница, — Мне кажется, я бы ложь почувствовала, да и не могли они настолько слажено договориться.

— Вот видите! — продолжила Сильва. — Значит, в любом случае монолит бы уже рассыпался за прошедшие века, а он продолжает стоять нерушимой глыбой. Что явно не соответствует видимой нам структуре минерала.

Побывавший с подругой внутри монолита Пётр, нравоучительно поднял палец:

— Это всё лишний раз подтверждает мои предварительные выводы: изнутри образование укреплено жёстким металлическим каркасом и в нём обитают инопланетные слизняки. Об этом свидетельствует и утверждения допрошенных жрецов о гигантском металлическом тоннеле внутри монолита. Наверняка никто даже из их числа, не бывал дальше этого тоннеля, но раз металл присутствует, значит...

Василий скривился:

— У тебя только одно на уме, твои "марсиане". Не забывай, монолит могли пробить насквозь ещё в глубокой древности предки нынешних жрецов и обложить объект металлическими рошпанами, а то и железобетонными сегментами. Потом и остальные пещеры выдолбить в хрупкой породе...

— Почему же тогда эта глыба ещё не рухнула? — резонно поинтересовался штатный снайпер и отличный минёр. Ещё большим мастером по минированию считался Курт, который поддержал самого молодого товарища:

— Нечто цементирующее весь монолит внутри, должно быть обязательно. И по этому поводу хочу обратить внимание на те дни, которые я назвал техническими. Ведь не зря они существуют, хотя все отшельники и называют их днями "Празднования и покоя".

Эту деталь разведчики тоже выяснили лишь сегодня. Видимо Деймонд Брайбо, прежний хозяин пещеры, не слишком придал значению этой детали в своём пересказе о местных достопримечательностях. А ведь "не приёмные" дни и в самом деле существовали. Три раза в год, на два дня подряд, любое прохождение Магириков по тракту перекрывалось отрядом жрецов сразу за "спальными" долинами. На это время Вершина Прозрения скрывалась за громадным белым облаком, нависающим над дорогой, и считалось, что незыблемая чёрная вершина два дня общается с потусторонней святой вселенной. Даже караваны с ларцами в эти дни по шестидесятикилометровой трассе не курсировали. Хотя паломников через Ворота пропускали, и в такие праздники все пещеры отшельников и открытые пространства "спальных" долин в летнее время становились забиты желающими пройти таинство обряда. Считалось что после подобных перерывов в работе монолита, он ещё целую неделю изрядно уменьшал количество убиенных в своих внутренностях грешников. Процент отсеивания претендентов со смертельным исходом сокращался с десяти процентов до трёх.

Но педантичного немца, ни жертвы, ни сами праздники не интересовали. Он настаивал назвать эти дни именно техническими:

— Если это массивное сооружение всё-таки искусственное, то ему просто необходимо несколько раз в год привести свой внешний вид в надлежащий порядок. Не знаю как эти слизняки, или кто там прячется этим занимаются, но заменить, починить хотя бы те же коммуникации газа и воды им необходимо в любом случае.

— Ремонт и проворачивание техсредств, — согласилась Сильва. — Точно так же они и поломки в самих пещерах устраняют.

Тоже интересный факт. При любой неисправности в поступлении газа или горячей воды в его пещеру, отшельник давал письменное прошение жрецам монолита. Причём делал это не обязательно лично, а передавая послание через любого паломника. От Вершины в течении пары, тройки дней присылали несколько техников на повозке. Причём неразговорчивые жрецы выгоняли из пещеры на время ремонта как гостей, так и самого хозяина наружу, и устраняли неисправности без свидетелей. Эти сведения тоже стали известны только недавно.

Но именно их и предложила использовать Дана в первую очередь:

— А что если мы захватим такую повозку, заминируем её как надо и отправим внутрь чёрной громады с двумя вариантами взрыва: часовым и дистанционным. Так и люди не пострадают, и уже точно во внутренностях удастся диверсию произвести.

Оба минёра мотали отрицательно головами.

— Место взрыва предусмотреть никак не удастся, посему следует опасаться, что вся сила пропадёт втуне, — пояснил Пётр, а Курт добавил:

— Если взрыв будет вдруг удачным и монолит рухнет, то все паломники в нём и на дороге поблизости погибнут.

Все задумались, усиленно размышляя как избежать ненужных жертв среди гражданского населения. Но ничего кроме первоначального варианта в голову не приходило, посему Василий его и повторил:

— Значит, придётся минимальным по силе зарядом устроить диверсию на Воротах, а только потом использовать все остальные заряды внутри монолита.

— Вот только как просчитать реакцию жрецов после первой диверсии? — скривила свои прелестные губки Дана. — Вдруг паломников так и продолжат пропускать к монолиту? Ещё хуже, если идущих по тракту людей никто не остановит и не завернёт обратно.

— Совсем в голове такое не укладывается, — возразил немец, ещё и ладонью при этом отрицательно помахивая. — При тех строгих правилах прохода, которые царят на Воротах, ни о каком дальнейшем движении по тракту не может быть и речи. Существующие меры безопасности заставят жрецов сразу объявить дни технического карантина и никого из магириков и близко не подпускать к массивной чёрной громадине.

— Ну, это если рассуждать логически и с вершины нашего диверсионного опыта, — возразила Сильва. — Раз гипотетический враг подобрался к забору, то надо закрывать весь дом. Но много ли логики проявляют жрецы, забирая у младенцев врождённый дар к самоизлечению? Это — раз. И второе: как долго будет добираться весть о взрыве от самих ворот непосредственно к монолиту? Вряд ли в толще породы удастся задействовать радио-взрыватель, скорей всего понадобится часовой таймер. А вдруг к тому времени магириков ещё не выгонят из внутренностей?

По этому вопросу споры между воинами разгорелись с наибольшей силой. Если в самом начале предполагаемого теракта про побочные жертвы вообще Торговец не упоминал, то теперь все прекрасно и без его указаний понимали, что паломники пострадать не должны. Ведь раньше ставилось задание любыми средствами уничтожить стратегически важный объект на территории противника, не взирая на жертвы в его рядах. А сейчас приоритеты значительно поменялись. Теперь следовало вывести из строя основной оплот жреческого сословия, которое бессовестно обворовывало собственный народ, и сделать это так, чтобы народ остался цел и невредим. Иначе недовольство, гнев или возмущение может принять совсем нежелательные формы. Направление негативного всплеска предсказать станет невозможно, как и дальнейшие события во всей Успенской империи.

Петр, правда, попытался отыскать для себя и товарищей одну моральную лазейку. Заключалась она в утверждении, что все без исключения Магирики — это люди отчаявшиеся, но решившиеся на последний, весьма рисковый, смертельный шаг. То есть они и так приходят к Вершине с мыслью о возможной гибели. Смиряясь с тем, что один из десяти в любом случае погибнет. А так как подобная смертность среди кандидатов в жрецы и в самом деле довольно высока, то и все их родственники, близкие друзья и соседи внутренне смиряются с возможной потерей ещё тогда, когда паломник лишь отправляется в дальнюю дорогу.

Так что не будет иметь большой разницы для всего народа, как погибло несколько тысяч магириков: испепелённые страшными силами самого монолита, или под его обломками. Вполне возможно что просто само разрушение или повреждение странного инородного тела, поможет изменить сложившееся в империи положение вещей. Народ всё-таки недоволен правящими структурами и пример тому, всё тот же Эрхайз Тантри, барон Фьерский, который помог "третьей" при захвате жреческого каравана с ларцами Кюндю. И сам барон, и все члены его семьи готовы убивать любого жреца за творимые с каждым новорожденным младенцем преступления.

Напоследок своих утверждений, штатный снайпер группы резюмировал:

— Не стоит забывать о главном: подавляющее большинство паломников настроены весьма решительно стать именно жрецами. То есть они заранее вознамерились делать то, что творят нынешние ставленники чёрного монолита. А редкие исключения из общего списка только подтверждают общее правило. Так что...

На эти доводы трое боевых друзей с некоторым сомнением кивали, тогда как черноглазая красавица, только недавно ставшая целительницей второго уровня, рьяно принялась возражать. Тем более что высокое звание Маурьи ей по здешним рангам отличия позволяло командовать и распоряжаться целыми провинциями:

— Только не надо путать людей, обманутых тотальной пропагандой, с последними негодяями! Да и по словам всё того же барона Эрхайза, в Успенской империи достаточно жрецов, которые всеми своими силами только тем и занимаются, что лечат заболевших да спасают от болей страждущих соотечественников. Да, их мало среди подобного сословия, но они есть. Что говорит об их бескорыстности и истинном желании служить людям. Да тот же Деймонд Брайбо — тому яркий пример. Позавчерашний изгнанник, вчерашний отшельник, он сегодня уже целитель третьего уровня, Арчивьел! Человек — могущий повелевать императорскими министрами.

— Ага! — стал бурчать Петруха, — Надо ещё только устроить так, чтобы эти самые министры этого Арчивьела слушались...

— Вот тут наши возможности и полномочия заканчиваются, — с некоторой оглядкой на недовольную Дану, стал высказываться старший группы. — Думаю вопросы с министрами, да и с самим императором правомочен решать только Торговец.

— Без местных сил поддержки и он такие вопросы не решит! — вставила целительницы, всем своим тоном показывая, что её мнение в любом вопросе будет решающим. — Так что любую нашу диверсию мы обязаны провести без гибели паломников.

Василий грустно вздохнул:

— Ну, это понятно. Если хорошо всё организуем, то должно получиться почти бескровно. Хотя я бы всё-таки предпочёл в таком случае дождаться Торговца.

— Судя по твоим словам, план ты уже придумал? — Сильва коснулась его ладони.

— Что его придумывать, если он и так виден как на ладони. Раз у нас только одно сомнение: успеют ли жрецы выгнать всех паломников из монолита, то придётся работать с визуальной подстраховкой. Для этого минёры будут находиться в среде кандидатов в жрецы до самого последнего момента. Хотя заряды постараются заложить в два наиболее подходящих места заранее. А весь ход операции будет выглядеть так...

Боевые товарищи внимательно выслушали наиболее опытного в подобных вещах тактика и стратега, а потом приступили к обсуждению. План действительно оказывался довольно прост и лёгок в исполнении.

Вначале минировались Ворота, ведущие на тракт Магириков. Там Дана сразу, ещё при первом проходе с прежним отшельником заметила самые уязвимые для этого точки. А работающий с ней в паре Курт, вполне возможно, отыщет лучшие варианты закладки. Скорей всего что монументальное сооружение и наполовину развалить не удастся, но для создания паники и должной реакции на другом конце тракта, должно хватить. Для безопасности паломников предполагалось перед взрывом задействовать несколько дымовых шашек тоже с часовым механизмом пуска. То есть вначале Ворота наполнятся дымом, народ бросится в разные стороны, а потом и сам взрыв произойдёт.

К тому времени минёры Ворот уже будут находиться очень далеко от места диверсии, почти возле самого монолита. Выносливые мулы им в этом преодолении дальней дороги помогут. Но забираться внутрь Вершины Прозрения станут лишь в крайнем случае. Просто постараются о текущих событиях информировать по "общаку" находящихся среди Магириков Петра и Сильву. Те к тому времени уже приготовят сюрпризы, которые тоже последовательно дадут вначале много дыма, и только потом задействуют разрушительную мощь взрывчатки. Но если после первого взрыва в Воротах жрецы монолита никак не отреагируют, то взрывные устройства в самой Вершине придётся изымать. Или, в случае их очень удобной закладки, давать пультом команду на остановку таймеров.

Если же присутствующих в гигантских внутренностях людей начнут выгонять наружу, то всем задействованным воинам "третьей" надлежало уходить из пещер самыми последними, всеми силами при этом нагнетая панику провокационными криками и действиями. Типа: "Спасайся, кто может! Горим! Сейчас всё рухнет!" Подобные действия всегда проносят результат, хотя в данном случае и приходилось опасаться неожиданных сюрпризов. Самый неприятный мог заключаться в том, если внутри чёрной громады и в самом деле затаились некие ужасные представители более техногенной цивилизации. Используя неизвестную технику и приборы, "слизняки" как условно договорились называть этих гипотетических врагов, могли не только устранить все угрозы взрыва, дыма или их последствия, но и вообще обезвредить диверсантов в самом начале операции. Что им стоило например установить в пещерах подсматривающую и подслушивающую аппаратуру? Да такую, что никакими имеющимися у "третьей" средствами не обнаружишь.

На эту тему Петруха как всегда не удержался от мрачной шутки:

— Мы тут стараемся, обдумываем, а слизняки сидят себе перед экранами и хрюкают от смеха. Развлекаются....

— Вряд ли, — начал было возражать, оглянувшийся по сторонам Курт. Но тут же тяжело вздохнул, признавая реальной подобную угрозу, продолжая предложение в иной плоскости: — Слизняки не хрюкают, а вот пищать могут.

— Ха! Какая к дьяволу разница!? — возмутился штатный снайпер. — Жить то всё равно хочется. Тем более, что как раз светлая полоса в судьбе наступила. Вон и от родной конторы вырвались, и новый мир увидели, и баронство светит, и шашлык с любыми излишествами ежедневно намечается, и воевать больше не надо, и соседняя баронесса мне тройню рожать собралась... Лафа!

И поёжился под яростным взглядом черноглазой целительницы. Хотя довольная улыбка не пропала даже после шипящего вопроса, сорвавшегося из уст Даны:

— А почему "соседняя"?

— Ну так официального согласия на наш брак ты ведь мне ещё не дала. Значит, пока ещё считаешься просто соседкой, — терпеливо разъяснял Пётр. — Тогда как наследников тебе уже по любому рожать придётся. Тоже отличная фишка нашего рода: второй подход не нужен.

— Мальчик, — внешне ласково проворковала красавица. — Не забывай, кем я теперь стала. Мне сделать себе аборт — только пальцем шевельнуть. Как и подобным движением, даже к тебе не прикасаясь, навсегда избавить твоё тело от фамильных "фишек".

— Ну вот, — расстроился Василий, давя в себе рвущийся наружу смех, — А ведь могла такая пара получиться. Да и мы с Сильвой собрались уже крёстными согласиться...

— Если будет тройня, — стал и немец рассуждать в том же духе, — То и для меня роль крёстного отца отыщется.

— Холостяков на эту должность не берут, — жестко отшила его Сильва. — Женись вначале.

— Ни за что! — вздёрнул Курт подбородок. — Мне тоже жить хочется.

— Это ты правильно рассуждаешь, — похвалила его Дана, продолжая прожигать на теле Петрухи дырки, — Потому что кое-кто только и доживёт, что до получения баронства и составления дарственной бумаги.

Обсуждение предстоящих действий уходило от деловой основы, поэтому Василий хлопнул ладошкой по столу, подводя итоги:

— Вижу что настроение у всех бодрое, сил достаточно, поэтому приступаем к операции немедленно. Курт вместе с Даной отправляются за Ворота прямо сейчас. Утром закупитесь на рынке города всем необходимым, прикупите ещё парочку мулов и на обратном пути заминируете объект. А как только вернётесь, броситесь к Вершине прозрения догонять вторую пару. Думаю что поздним вечером чёрный монолит получит по заслугам и мы таки выясним, что у него во внутренностях. Если, конечно, нам ничего не помешает или наши планы не скорректирует Торговец.

Действительно, появление Дмитрия Светозарова все ждали с особым нетерпением. И только он мог изменить, отменить, или ускорить проведение намеченной диверсии.

Глава четвёртая

ЦЕЙТНОТ ВРЕМЕНИ

А Дмитрий Петрович Светозаров, он же Динозавр, он же граф Дин Шахматный Свирепый, он же знаменитый во многих мирах Торговец, он же главный королевский шафик Ягонов, не знал как разорваться и успеть в невероятно короткие сроки совершить невероятное количество дел. Для намеченного объёма самых насущных дел, не хватило бы энергии всех трёх кристаллов его Башни, даже в случае их полной насыщенности. А ведь кристаллы в данный момент оказались опустошены полностью, и зарядить их было негде. Да и собственные силы, так необходимые для перемещений между мирами, восстанавливались с удручающей медлительностью. А о том, чтобы как можно скорей совершить тотальные переносы большого количества людей, не могло быть и речи.

Дмитрий с содроганием вспоминал разгорающийся скандал в Европе, где набирало обороты следствие по розыску адаптированных детей и большой части опекунов и родителей. Этот скандал, посредством доставки детей в монастырь, следовало замять в первую очередь. Конечно, если монахи, во главе с настоятелем Клодом, ещё согласятся на такую крупную афёру всемирного масштаба.

Потом следовало интенсивно спасать сестру, попутно собирая средства на её выкуп. А остальные проблемы тоже не укладывались в короткий список: куча учеников академии ждала возвращения в Свирепую долину, "третья" — нуждалась в помощи и корректировке действий, в королевстве Ягоны следовало немедленно разбираться с появившимися неизвестно откуда шафиками, ну и вся история с конторой, возглавляемой недавно сбежавшим Павлом Павловичем требовала поставить в ней большую, жирную точку. Откладывать месть в долгий ящик Динозавр не собирался.

Именно эти соображения Торговец и высказал своей молодой жене, после того как они закончили подсмотр в Лодзи и вернулись в монастырскую келью. И пожаловался при этом:

— Ума не приложу что делать и за что хвататься. Но самое главное: как зарядить хоть немножко вот эти штуки...

Он достал из карманов все три кристалла своей Башни, и, глядя на их тусклое мерцание, тяжело вздохнул. К тому времени Александра уже полностью справилась с нахлынувшим на неё после возвращения головокружением, и стала соображать в присущей для неё манере:

— Но раз эти артефакты ни на что не пригодны, то следует отыскать другие. Не правда ли?

— Ну..., — скривился он в раздумье. — Подобный розыск почти невозможен.

— Вот видишь! — обрадовалась она, — Есть это маленькое обнадёживающее слово "почти". А значит, мы любой шанс реализуем. Тем более теперь, когда моя помощь запросто усилит тебя втрое. Или ты сомневаешься в моих умениях?

— Ну как можно! — не сдержал Дмитрий улыбки. Но сразу же опять нахмурился: — Только вот ты совсем не представляешь все те опасности, которые нас могут поджидать.

— А чего их представлять? Ты мне сейчас их быстро обрисуешь, и мы предпримем должные меры безопасности. Начинай! А я тем временем перекушу. Что-то жор совсем не детский проснулся..., да и свадьба у нас, в конце концов, или не свадьба?

Боевой задор Александры вместе с аппетитом передался и Дмитрию. И какое-то время они усиленно насыщались разложенными на столе разносолами. Попутно обсуждая стоящую перед Торговцем проблему и выбирая наиболее приемлемый способ решения.

— Видишь ли, подобные кристаллы довольно редки во всех мирах. Создать их искусственным путём нельзя. Только найти, как правило случайно. Очень редко — целенаправленно, в местах сосредоточения древних магических захоронений. Обыскивать сейчас некоторые имеющиеся у меня на примете места, — дело слишком хлопотное и тоже довольно опасное. Да и не факт, что в случае удачи кристаллы окажутся полны силой хотя бы частично. Такого почти не бывает и в аналогах истории подобное можно пересчитать на пальцах одной руки. Так что этот путь в данный момент нам не подходит.

— Согласна. Но ты слишком на еду не налегай, а лучше дальше рассказывай.

— Спасибо, и тебе приятного аппетита, дорогая графиня! — Дмитрий отсалютовал супруге стаканом с соком. А когда напился, продолжил: — Существует и второй путь добычи так нужного нам артефакта. Но он сразу неприемлем из-за крови и насилия. То есть владельца магической башни надо убить, на его крови совершить определённый ритуал и только после этого получить желаемое в руки.

— Тогда переходи сразу к третьему варианту. Или есть и четвёртый?

— Увы! Четвёртого нет. Потому что волшебная суспензия вертушки погибла...

— По моей вине, — виновато моргнула Шура ресницами. За что получила от мужа укоризненный взгляд и томный поцелуй в шею. Скорей всего поцелуй бы в иных обстоятельства перетёк в несколько иные отношения. Но в данном случае парочке было не до плотских утех. Графу Дину пришлось рассказывать дальше:

— Поэтому нам остаётся только одно: постараться у кого-то нужный кристалл выкупить. А здесь вся сложность в том, что заряженные артефакты подобного толка можно купить лишь в одном месте. И, насколько мне известно, только у одного человека.

Александра погладила мужа по руке:

— Ты говоришь это с таким видом, словно имеешь в виду не человека, а самое ужасное существо во вселенной.

— Где-то так оно и есть. Потому что тот мир вообще желательно не посещать из-за творящегося там злобного, для меня в большинстве непонятного, волшебства. А о той личности, про которую я говорю, вообще слагают самые страшные истории. Чего только стоит утверждение, что более половины покупателей или просителей так от Купидона Азарова и не вернулись.

— Не поняла! Неужели такой маленький купидончик с крылышками может быть настолько опасен или кровожаден? Да и имя у него несколько странное...

— Ты и в самом деле не поняла. Ни о каком розовощёком и пышнотелом купидончике в стиле Рафаэля речь не идёт. Купидон — это натуральное имя, пожалуй, самого могущественного и коварного волшебника, который обитает в мире Кабаний. От того мира даже у меня голова идёт кругом, настолько он дикий, страшный и совершенно не согласующийся с земными представлениями о жизни вообще. Достаточно сказать, что Кабаний расположен в подпространстве и не связан ни с одним иным космическим телом даже силой притяжения. Ни звёзд, ни лун, ни согревающего светила в окружающем громадную планету пространстве нет. Представляешь?

— И там живут люди?

— О! Ещё как живут! Такого разнообразия рас я ещё нигде не встречал.

— Такого не бывает! — решительно заявила Шура. — Они бы не смогли существовать в полной темноте. Да и деревья, животные..., кабаны, те же... Или там их нет?

— Не могу утверждать про большое разнообразие флоры и фауны, не сподобился всё там расспросить, а вот кабаны там и в самом деле водятся. Высотой в современный автобус по земным стандартам и с такой бронированной кожей, что при входе в любой город легко делает просеку среди строений насквозь. Одного такого лесного гиганта я и увидел однажды собственными глазами, после чего, об этом даже не стыдно признаться, в тот мир больше не наведывался.

— Правильно сделал, — она поощрительно погладила его по руке. — Но как же там выживают растения без солнечного света?

— И не стремился разгадать пор вышеназванным причинам. Но светится там непосредственно воздух. Причём самыми разными оттенками красного цвета. Чем выше над поверхностью, тем воздух становится более розовый, повышая при этом видимость до одного километра. А в глубинах и подземельях, цвет переходит в густой, тёмный, почти как кровь. И видимость падает до минимума, порой стену уже через десять метров заметить трудно. Поэтому где бы не находился, на открытом пространстве или в помещении, всюду создаётся впечатление гнетущего кошмара и я за несколько визитов так и не перестал удивляться, когда слышал случайный смех или весёлые шутки. Больше всего в голове не укладывается именно это красноватое освещение и пофигительская реакция на него тамошних жителей. Хотя никто о них другой жизни и не подозревает. Большинство, по крайней мере.

— А наше оружие там срабатывает?

— Пробовал, срабатывает. Да и не только наше, но и самое техногенное. Но вот как оно будет вести себя при сопротивлении магией — неизвестно. Даже в мире Зелени жрецы умудряются защищаться от тяжеленных разрывных пуль, а Кабаний считается самым навороченным образованием в плане волшебства. Вот потому мне в первую очередь там и страшно. Мало того, система подсмотра в розовом воздухе совершенно не действует. Так что подслушать, подсмотреть и заранее приготовиться к опасности там не получается.

Александра к тому времени уже наелась, вытерла рот салфеткой и подвела итог:

— Ладно, будет устранять опасности по мере их поступления. — Затем обижено уставил на примолкшего мужа: — Или ты и меня за собой перенести не сможешь?

— Да нет, одного человека я перенесу легко. Только вот там и в самом деле лучше вообще не появляться, а после всего случившегося я решил тебя никогда и ни при каких обстоятельствах риску не подвергать. Так что..., сама понимаешь.

Она спорить не стала, а просто прижалась к нему сбоку:

— Дим, а вот скажи, если со мной что случится, как ты отреагируешь?

— Как? Совсем недавно я чуть с ума не сошёл, — признался Торговец, с содроганием припоминая сцену с окровавленной битой в руках озверевшей матери дауна, — Так что второго раза уже не переживу.

— Вот видишь! Точно так же и со мной произойдёт, если тебя не станет, — рассудительным тоном продолжала графиня Светозарова. — Так что в подобные места с повышенной опасностью нам лучше отправляться сообща. Если уж погибнем, то вместе, а это мне уже не страшно. Как и тебе. Правильно?

— Хм..., может ты и права.

— "Может"?

— Да нет, полностью права, — вынужден был согласиться Торговец, утопая в глубинах любящего взгляда. — Без тебя моя жизнь потеряет всякий смысл.

— Да нет, слишком много на тебе всего завязано, так что ты просто обязан выжить в любых условиях. А вот мне можно и рискнуть.

— Можно. Но вот нужно ли? — Дмитрий развернулся от стола и усадил любимую себе на колени. — Можно ведь и вообще в данный момент не рисковать. Детей на Земле если и не отыщут, то в глобальном плане ничего катастрофического не случится. Разве что пропадёт возможность дальнейшей легализации уникальных целителей и как следствие, на долгое время вновь заморозится моя программа по преобразованию всего общественного строя на нашей родной планете.

— Ого! На что ты замахиваешься, — поразилась Александра. — У меня даже мурашки по спине пробежали от страха. Ты хочешь свергнуть законные правительства?

— Они сами себя изживут, когда власть окажется в руках таких людей как Маурьи и Арчивьелы. Хотя президенты, короли или императоры так и останутся внешне на тронах. Зато образ жизни, присущий той же Зелени, мне кажется самый оптимальный.

— Кто же тебе позволит такое?

— Да я и спрашивать не буду. А всё остальное целители сделают сами. Мне важно их обучить в академии Свирепой долины, а потом вернуть на Землю.

— И если сейчас не получится...?

— Ну да, дело застопорится надолго. Придётся искать новые таланты, а уже обученных отдавать в иные миры.

— И сколько лет на это уйдёт?

— Много, подсчитать точно трудно. Но лучше медленней, чем из-за лишней поспешности рисковать всеми грандиозными планами.

— Вот я и говорю, что на тебе слишком много всего завязано, — улыбнулась молодая графиня. — Но...

Дмитрий перебил любимую, не догадавшись, к чему она клонит:

— А учеников академии, застрявших на юге империи Рилли, можно и не переносить. Они и сами, после моего краткого визита, за неделю доберутся караваном до столицы, а потом на поезде примчатся в долину. Останется только помощь "третьей", месть твоему бывшему шефу, разборки в королевстве Ягоны и спасение моей сестры. "Третья" — с любыми трудностями сладит играючи, тем более что скорей всего неделю, а то и две будет спокойно дожидаться моего возвращения. Король Бонзай Пятый — с незваными гостями и без меня легко справится. Кстати, очень мечтаю, чтобы вы как можно скорей познакомились, Бонзай — мой самый лучший друг. Ну и, вследствие чего, освобождение Елены выходит на первый план. Как и попутный сбор десяти миллиардов для выкупа. А уж с этим мы постараемся справиться без рискованного посещения Кабаньего мира. Вот так вот! Любые проблемы мне сейчас по плечу. Лишь бы ты была рядом...

Он попытался поцеловать Шуру, но та строго отстранилась:

— Ты меня не дослушал. Я хотела спросить: а как же приключения?

— Мм? Их вроде и так хватает...

— Только не надо утверждать, что ты, когда займёшь меня каким-нибудь важным делом, не отправишься сам за кристаллами! Ну, признавайся! На меня смотри! — она крепко схватила его ладошкой за подбородок. — А глаза, зачем закрывать? Ха! Он ещё возмущается!

— Да нет...

— Тогда смирись и больше не смей меня обманывать!

— О-о-о-о...!

— И не надо восторгаться моим умом и сообразительностью. Не люблю подхалимов! Запомни это.

— Э-э-э..., — Дмитрий безуспешно пытался отыскать нужные слова, но при этом остаться в рамках обещанной своей любимой честности. Но ничего кроме мычания у него не получилось. Александра и в самом деле разгадала все его замысли и не повелась на показной отказ от попытки отправиться за кристаллами. Оставалось только вздохнуть с запоздалым сожалением: — М-да...

Но и это было разгадано с шокирующей лёгкостью:

— И не надо жалеть о том, что ты мне рассказал про жуткого колдуна Купидона. Всё равно я подозревала нечто подобное и тебя бы одного никуда не отпустила. Сама отмазку лучше тебя придумать могу. Так что..., в Кабаний отправляемся вместе. Само собой, после соответствующей экипировки. Или тебе надо вначале немножко поспать? — видя, что супруг продолжает в сомнении хмурить брови и устрашающе двигать челюстью, пояснила: — Ты теперь женатый человек. Поэтому часть твоих забот, проблем и размышлений я с готовностью взвалю на свои плечи. Спланирую всё, обдумаю, подскажу, где надо, и тебе только останется претворить в жизнь готовый план. Легко?

— Даже слишком! — рассмеялся Торговец, не выдержав такого напора. — Если так и дальше пойдёт, то ты будешь заранее предсказывать все мои мысли и подсказывать сразу готовые решения. Как в том анекдоте: невеста до свадьбы всё обещала делать по дому сама, а после свадьбы напомнила мужу: "Но ты при этом будешь меня носить на руках! Обещал ведь!"

— Очень правильный анекдот, жизненный, — похвалила графиня Светозарова своего супруга и с некоторым высокомерием сделала попытку слезть с колен. — Или тебе тяжело?

Теперь он смотрел на неё с укором:

— Обижаешь? Наоборот, мне очень приятно даже просто к тебе прикасаться. И за это удовольствие я готов на всё.

— Значит спор окончен. Можешь меня сразу нести в то место, где у тебя вся необходимая для воинов экипировка.

— Уговорила. — Дмитрий встал, легко подкинул жену на руках и отправился к забаррикадированной двери. — Только вот надо вначале переговорить с настоятелем, а если братия уже согласилась на размещение здесь гостей, то и со всеми монахами одновременно. Будет лучше, несли я свои советы, рекомендации и предупреждения выскажу при всех.

— Ладно, тогда я пока пройдусь ножками, — решила Александра, выскальзывая из мужских объятий. — Неохота боевую форму терять.

— А как вообще себя чувствуешь? — запоздало спросил Светозаров, убирая лавку и открывая дверь, — Ничего не болит?

— Не то слово. У меня всё тело вибрирует от силы. Кровь по венам шипит, словно шампанское. Боюсь пробовать, но мне кажется, могу одним ударом кулака вот эти перила перебить.

Они как раз вышли к лестнице, ведущей вниз.

— Не надо! — успел воскликнуть супруг, заметив, как Шура ребром ладошки замахнулась на толстенный брусок перил ограждения. — И так этому монастырю досталось изрядно в последнее время. А если тут ещё и детки с неделю поживут...

— Кстати, а если полиция или пресса слишком строго начнёт всех детей и их опекунов допрашивать? Вдруг про мир Зелени кто-то проболтается?

— Ничего ни у следователей, ни у журналистов не получится. Все дети умеют ставить гипнотические блоки против ментальной атаки, да и большинство из них сами могут кого угодно заговорить, загипнотизировать и сделать круглым идиотом. Подобные навыки прививались и их опекунам, почему и проводилась эдакая семейная "стажировка" в Свирепой долине.

Дальше разговор пришлось прекратить, потому что пара спустилась в холл монастыря, где с чинной степенностью и истинным стоицизмом, в полной тишине восседали почти все монахи, обитающие в монастыре. Исключение составляли лишь люди, стоящие на боевых постах. Отец Клод, словно дожидался прихода молодоженов и наверняка в создавшемся безмолвии издалека слышал последний разговор, ведущийся между ними. Да и скрывать это не стал, шагнул навстречу и начал с напоминания:

— Нам было обещано поговорить с этими детьми. Но если они умеют гипнотизировать, то как мы узнаем правду?

— Да очень просто, эти дети не умеют лгать. Зато умеют сразу распознавать людей честных и порядочных и сами решать, до какой степени вас всех посвящать во всемирские тайны. Мало того, главными и "старшими" здесь окажутся не пожилые люди, родители, опекуны, а именно дети. Вам придётся не просто прислушиваться к их мнениям и пожеланиям, а скорей всего выполнять любые их указания.

— Выполнять? — впервые на лице настоятеля монастыря можно было прочитать такие эмоции как удивление и недоверие. Он даже с братьями переглянулся, которые тоже слушали с оттопыренными ушами и смотрели на всё расширенными глазами. — То есть они нами будут командовать?

— Нисколько. Просто их рекомендации и пожелания в любом случае будут на порядок правильнее, чище и гуманнее чем помыслы большинства обитателей нашей планеты.

— То есть, эти дети..., — стал формулировать очередной вопрос отец Клод, но Торговец его вежливо перебил:

— Всё тонкости дела я расскажу после вашего согласия на сотрудничество. Итак?

— Да мы уже согласились и заказали все необходимые продукты, — деловито доложил настоятель. Но сразу спохватился и полез в карманы своих одежд, — Вот только денег тут слишком много оказалось...

Он протягивал Светозарову пакет с банкнотами в пятьсот евро. Но тот даже не глянул на деньги:

— Ещё и мало будет. Но раз вы дали единодушное согласие..., — он сделал паузу и посмотрел в глаза каждому из присутствующих монахов. Кажется осмотр его удовлетворил, потому что он торжественно продолжил, — То отныне ваш монастырь, который по невероятному совпадению называется Обитель Жёлтых Грёз, становится всемирным центром высшего целительства. А легенда для всех любопытных будет такова: некоторые дети, побывавшие здесь или пожившие неделю, обретают дар видеть любую болезнь и даже влиять на её устранение...

Легенда казалась умопомрачительной, пояснения к ней невероятными, а будущее данного монастыря могло показаться любому слушателю нереальным.

Глава пятая

БЕГЛЕЦ

Павел Павлович никогда себя раньше не мог представить на месте униженного изгоя, или бесправного беглеца. Но именно таким он себя сейчас и чувствовал. Впервые в жизни он боялся по настоящему и ощущал пупырышки по всей коже от леденящего страха. Причём моральный дискомфорт во много раз превышал боль физическую, волна от раненой ноги перекрывалась в организме цунами дикой злобы и панического ужаса. Практически с самого момента провала в нижнее подземелье, он растерялся, потерял сознательный контроль над своими чувствами и действовал только на внутреннем резерве силы воли и так называемом, автопилоте. Именно "память тела", доведённая ветераном до автоматизма, его и спасла.

Невзирая на боль и кровоизлияние в месте ранения, он доехал лёжа на тележке по подземному тоннелю до упорного тупика, взбежал по узкой лестнице на высоту семиэтажного дома, ибо лифт на этом резервном пути отхода отсутствовал, и попал в небольшой ангар с двумя автомобилями. Причём бросился заводить не роскошный и мощный внедорожник, бросающийся в глаза своей дороговизной, а с надсадным хрипом и выпученными глазами запустил мотор бензинового Фольксвагена. И только потом, под несколько успокоительное урчание мотора, перетянул рану тугим бинтом и стал одеваться. Полную наготу исцарапанного на плечах и бёдрах тела, прикрыли несуразные брючки и простенькая, невзрачной серой расцветки майка. Благо в обеих машинах имелось сразу несколько комплектов одежды на все случаи жизни. Сандалии он бросил на пол перед пассажирским сиденьем, а торчащие во все стороны волосы прикрыл модной в среде местных садоводов кепи. А потом, так и продолжая вздрагивать всем телом от страха и осознания несущейся за ним следом опасности, открыл пультом ворота на выезд.

С той стороны ворота данного ангара выглядели как небольшое скальное нагромождение, и по инструкции следовало вначале осмотреться через экраны внешнего обзора. Но мозги у шефа уже несуществующей конторы отказывались терять даже одной лишней секунды. Да и действительно, избыточные предосторожности могли при побеге лишь помешать. К счастью на почти не пользующейся автомобилистами заброшенной дороге никого не оказалось, и вскоре, ничем не выделяющийся автомобиль уже влился в поток автотранспорта на оживлённом автобане. Побег из захваченного врагом стратегического бункера для опытнейшего деятеля и специалиста по спецоперациям завершился успешно.

И только тогда Павел Павлович вернул себе способность мыслить трезво и расчётливо. Вначале постарался определиться с выбором места для очередного "залегания на дно". После чего попытался определить, где и когда он попался на глаза неизвестному противнику. По всему получалось, что все его неприятности — следствие несвоевременного устранения главного аналитика конторы. Если бы он ещё с вечера "убрал" Казимира Теодоровича, то не пришлось бы с самого утра опять переться на опасное место, потом долго ждать результатов от ликвидаторов. Не смотря на все меры предосторожности, пресловутого зубра скорей всего подловили именно возле особняка главного аналитика, а уж проследить за машиной с помощью вертолёта не составило особого труда.

Наибольшее неприятие, выражавшееся в непонимании и зубовном скрежете, вызывала та скорость, с которой враги проникли в бункер. Но, исходя из странного способа переноса Павла Павловича из ванны прямо на его любимый кожаный диван, получалось, что в операции задействованы силы как минимум ещё одного нового Торговца. А если проанализировать все заданные вопросы, то между новым врагом и Дмитрием Светозаровым существовала определённая связь. Если вообще не союзнические, взаимовыгодные отношения. Неизвестный явно пытался помочь своему коллеге в освобождении Александры. В этом факте опытный зубр был уверен на все сто.

Как следствие, эти выводы отметали последние сомнения в откровенности отношений между самим Павлом Павловичем и его деловым партнёром, другом и покровителем. Да и в любом случае имелось слишком много предохранительных рычагов, которые в случае смерти могучего оперативника, с лёгкостью сводили в могилу ещё более могучую фигуру в самих высоких правительственных сферах. Скорей даже старый кремлёвский товарищ оказывался в более невыгодном положении: свергался при любом раскладе. Тогда как при его смерти, Павлович мог с большими шансами уйти от посланных по его следу ликвидаторов и легко укрыться в одном из давненько подготовленных мест.

Так что старого и проверенного товарища следовало предупредить о постыдном побеге в первую очередь.

Не смотря на внешнюю неказистость старенького Фольксвагена, блютуз в нём имелся. Как и новенький, нигде не засвеченный мобильный телефон. Поэтому разговор, полный намёков и условных обозначений, состоялся прямо в пути. Хотя на том конце связи и ответили только лишь с четвёртой попытки дозвониться:

— Привет! Чего это ты мне так часто названивать стал?

— Привет! Нуждаюсь в душевном собеседнике. Чего это ты трубу не берёшь?

— Пришлось с заседания выйти "по нуждам". А ты никак решил деньжат подкинуть для избирательной кампании?

— Наоборот, сам скоро побираться начну. А из последнего дома так вообще пришлось съехать за неуплату.

— Однако! Как же ты до такого докатился?

— А то ты не знаешь! — с горечью воскликнул Павел Павлович, не забывая тщательно осматриваться по сторонам и сзади с помощью зеркал. — Прекрасный пол кого угодно до нищенской сумы доведёт. Моя последняя любовница прямо озверела с растратами. Да и ещё и подружку свою под эту акцию подогнала. Я уже и сам не рад, что с ней связался.

— М-да! Смешно, но не до смеха. Но откуда у неё подружка взялась? И тоже красавица?

— Если не похлеще! Не знаю, откуда взялась, но только что меня до белого каления довела. Пришлось после скандала всё бросать и ехать куда глаза глядят. Найду тихую кафешку и напьюсь до чертиков.

— Ох..., эти женщины! Они ведь везде достанут...

— Чёрта с два они теперь меня достанут! Развод и девичья фамилия! — с показной решимостью горячился шеф несуществующей уже конторы. — Ты ведь меня знаешь, не привык я к дипломатии.

— Вот потому и не верю, что знаю. Неужели развод полный?

— Хм! Интересный вопрос... Пока ты не спросил, думал что полный. Но теперь как-то обидно становится. Сколько я для неё добра сделал, сколько внимания уделил и вот, такая неблагодарность.

— С другой стороны можешь и простить, если любишь.

— Может и прощу. Но вот стоит ли? Царапается как кошка! — это означало, что на последнем "свидании" беглец получил серьёзное ранение.

— Ай-я-яй! Некрасиво-то как! Но ты уж там сам на месте смотри... Хотя, я тоже постараюсь со своей стороны оказать помощь в примирении. Пошлю, например, твоей красотке шикарный букет роз. А?

Имелось ввиду, что группа вышколенных, самых крутых профи по устранению неугодных, будут в распоряжении живущего в Германии товарища в течении ближайших суток.

— Тут у меня и своих оранжерей хватает, но такой знак внимания с твоей стороны тоже весьма пригодится. Присылай! Может хоть такой шаг тронет её очерствевшую душу.

— Ну вот, может и повод напиться отпадёт.

— Нет, стресс надо снять обязательно. Но как только возьму себя в руки, пришлю тебе смайлик.

— Договорились! — уже более бодрым голосом отвечал высокопоставленный партнёр. Получение условленного сообщения будет означать, что его коллега благополучно залёг "на дно" и готов к руководству прибывающими боевиками.

Другой вопрос, что зубр ещё и сам не знал с чего будет начинать и как вообще дальше бороться с такими людьми как Торговец. По логике вещей следовало немедленно забыть про всякую месть и с удовольствием воспринять статус пенсионера. Скорей всего так и придётся поступить, разве что вдруг всплывёт какое-нибудь действенное, изящное решение, дающее стопроцентную гарантию собственной безопасности. А вот кто может поручиться именно в полных ста процентах?

Видимо эта мысль пришла в голову и кремлёвскому товарищу:

— Но после ссоры, ты хоть забрал у своей пассии дарёные драгоценности?

— Увы! Частично эта красотка меня и тут подраздела.

— Не жаль?

— Нисколько! Как говорится: если не насосался, то уже и не налижешься.

Партнёры прекрасно и здесь поняли друг друга. Не смотря на оставленный в руках врага компьютер и массу прочих данных, особой опасности общему предприятию это не принесёт. Опытный оперативник всю информацию сваливать на карты памяти с определёнными кодами шифровки, и выяснить, например, те же номера счетов с огромными денежными суммами никакому Торговцу не будет под силу. А дублирующий ноутбук для связи со спутниками, доставят вместе с "букетом роз"

— Тогда всего наилучшего!

— И тебе всех благ! На ближайшие праздники встретимся за шашлычком.

— Обязательно.

На этом разговор и закончился. Хотя оба собеседника при упоминании шашлыка поняли, что встретятся они теперь ой как не скоро.

Отключив блютуз, Павел Павлович поправил кепи и постарался выжать из старенького Фольксвагена максимально возможную скорость. Засевшая в лодыжке пули доставляла всё большую и большую боль, но подобную досадную неприятность приходилось терпеть. Да ещё и начать предварительные размышления на тему: кто и как поможет эту пулю из тела вынуть? Невзирая на всё мужество и презрительное отношение к подобным царапинам, самому проделать подобную операцию окажется скорей всего невозможно. Поэтому следовало подкорректировать маршрут своего движения.

Благо что к кому обратиться с рекомендацией "солидных" людей. Да и запас наличности в данной машине имелся приличный. Поэтому он через три часа, выходил прихрамывая от практикующего на дому хирурга, который оказывал подобные услуги нескольким затаившимся пенсионерам из верхушки министерства внутренних дел бывшей Германской Демократической республики и их доверенным лицам.

А ещё через пару часиков, Павел Павлович, для снятия стресса опорожнив половину бутылки водки, деловито пощёлкивал клавиатурой в одной из маленьких, однокомнатных квартирок рабочего района Мюнхена. Квартирка выглядела до убогости скромно, зато в подобных спартанских условиях любому оперативнику работалось с максимальным спокойствием и удобством. Тем более что находясь на тропе мести Павел Павлович всегда был весьма неприхотлив как в размерах кровати, так и в качестве стола. А отомстить хотелось с каждой минутой всё больше и больше. Оставалось только отыскать место для смертельного удара и определиться с его силой.

Да и знал он отлично, откуда и как собирать нужную ему информацию. Ну и собрать, естественно все наиболее важные последние новости. Тут уж интернет давал всегда невероятные возможности. И вскоре вполне понятная цель замаячила на горизонте возможных фронта против Торговца. А то и всего клана межмирских Торговцев.

Старый профи сразу заметил, что общеевропейский скандал по поводу пропажи детей с каждым часом все больше превращается из грозы в ураган. И если Дмитрий Светозаров таки не погиб, то, судя по всем его человеческим качествам, он постарается этот скандал замять самым жестким и радикальным способом. А возможно, что и его коллеги к решению этого вопроса подтянутся. Следовательно, требуется срочно разыскать то место, где дети с опекунами прячутся, а скорей всего будут делать вид что прячутся уже давно. Таких мест в огромной Германии, как это ни странно, не так уж и много. Ведь не распихает Динозавр деток по домам со словами: "А мы в кладовке прятались!" ТО что уже творится, и в какой панике находятся все силы правопорядка, Интерпола и внутренних дел, не даст повторить тот трюк, который удался с конторой.

Помимо этого наилучший выдумщик диверсий и провокаций, придумал как сделать так, чтобы Дмитрий Светозаров, попробуй он вдруг схитрить, не имел простора для тактического отступления. Как следствие. С его стороны последуют ошибки, упущения и этим будет грех не воспользоваться.

Поэтому вскоре перед Павлом Павловичем лежала горка новеньких телефонов с разными номерами и длинный список тез мест, куда Динозавр наведывался в последние месяцы. И чуть ли не первое место в этом списке занимал монастырь Жёлтых Грёз, по поводу которого, раненый зубр изменённым голосом наговорил на телефон доверия определённые фразы:

— Не знаю, может это и не моё дело, но в таком-то монастыре, находящемся там-то, когда я собирал грибы в рядом расположенном лесу, то услышал детские крики. Мне показалось, что там кто-то обижает маленьких детишек.

Отключил телефон и потянулся за другим. Тогда как вторая рука порывисто подхватила почти полностью опустошённую бутылку.

— В борьбе с врагами, все средства хороши!

Этот девиз старый зубр оперативной работы и кровавых диверсий любил повторять частенько. И сейчас он им "закусил" после очередного глотка.

Огромная полицейская машина чужого государства тоже может великолепно помочь, если ей дать хорошего пинка в нужном направлении.

Глава шестая

ПЕРВЫЙ ЭТАП

Хорошо что, на протяжении всего тракта дальняя связь действовала великолепно. Хотя на всякий случай Василий распорядился переговариваться кратко, только по делу и категорически на русском языке. Как он сам вслух не насмехался над идеей Петрухи про жутких слизняков-марсиан, посчитал вполне логичным перестраховаться и в этом направлении. Теперь, если даже таинственные жрецы и сумеют подслушать перехваченные радиоволны, то уж точно не поймут сути разговора.

Правда могло быть ещё хуже, и при наличии высокотехнического оборудования, диверсантов легко запеленгуют радиолокатором, но вот именно для такого случая и давалась команда о краткости эфирных переговоров. Сработанной пятёрке воинов не составило труда рассчитать каждый свой шаг и вывести идеальный график намеченных передвижений. Конечно, с учётом возможных отставаний и некоторых непредвиденных ситуаций. Потому что даже при наступившей неожиданно оттепели, в любое время погода могла вновь испортиться. Зима, всё-таки, а следовательно снегопады, а то и вьюги могли накрыть горный массив Бавванди без предупреждения.

И поздним вечером, как только закончились обсуждения и распределение боеприпасов, операция "Хруст" началась. Именно на таком названии настоял Пётр, живописуя, как хрустнет и рассыплется чёрный монолит после взрыва. Он же пытался настоять и на изменения в парах, желая отправиться на выполнение задач именно с Даной. Причём аргументировал желаемые для него изменения тем, что работать вместе с Сильвой для него слишком боязно, по причине излишней ревности со стороны Василия:

— Мало ли ему что в голову взбредёт? Вон как Васёк на меня, молодого и красивого косится! За супругу переживает.

Старший группы ответить не успел, на парня сразу замахнулась сама Сильва:

— Смотри, как бы от моей ласки косоглазым не стал! Я себя и без посторонней помощи от твоих приставаний защитить смогу, да так, что голова у любого нахала слетит ненароком. Да и вообще, мне кажется, это ты Дану к Курту ревнуешь.

— Ох, и злющий ты человек! — сокрушался Петруха, подмаргивая обеим женщинам одновременно, — Да и не совсем сообразительный. Ну сама подумай, разве могу я ревновать к немцу? Ведь это, ни в какие ворота не лезет!

Курт и не вздумал обижаться, а только с невозмутимым видом потёр ладони и громким шёпотом обратился к целительнице:

— Видишь, Даночка, как всё здорово получается! А ты мне не верила, что он нас ни в жизнь не заподозрит.

От той возмущённой физиономии, которую скорчил Пётр, никто из четверых не смог удержаться от продолжительного смеха. Разве что Василий, от чрезмерного сотрясения своих телес вдруг резко застыл, бледнея от резанувшей боли в плече. Раны, несмотря на отменное лечение целителей, всё ещё сказывались.

Это и напомнило Дане о самом неотложном деле перед уходом. Вначале она с полчаса в одной из келий манипулировала над телом Василия, а потом ещё минут пятнадцать, выгнав мужчин наружу заниматься делаит, водила руками над лицом Сильвы. Во втором случае результат вообще с каждым часом становился всё более обнадёживающим: краснота сходила, бугорки и ямки рассасывались, а появление новых прыщей и даже угрей прекратилось полностью. Что напоследок новоявленная Маурьи и высказала своей подруге:

— С такими темпами ты уже дней через пять краше меня станешь.

— Ох, не шути так, — засмущалась Сильва, осторожно прикасаясь к своему лицу подушечками пальцев и боясь поверить в начавшееся выздоровление. — Мне хотя бы просто нормальной стать...

— Ничего, ничего, вот как начнут на тебя все мужики оборачиваться, вот тогда и Васька твой узнает, что такое ревность! — она вскочила на ноги и первой поспешила в каминный зал. При этом озвучив одну просьбу: — Но пока я буду далеко, ты там за Петрухой приглядывай. Сама ведь знаешь, какой он бабник.

— Не волнуйся, — последовало за спиной твёрдое обещание, — Он у меня как шёлковый будет. А если начнёт по сторонам своими глазками блудливыми стрелять, то я ему живо их выковыряю.

Они уже вошли в общий зал и увидели, как Пётр с Куртом за разведёнными завесами одеял седлают возле выхода мулов. Пётр что-то весело рассказывал, и залюбовавшейся целительнице стало жалко своего любовника. Поэтому она обернулась и на полном серьёзе попросила Сильву:

— Нет, глаза не выковыривай. Просто двинь ему под дых. Думаю, с него хватит.

— Сделаю, подружка, не переживай! — пообещала та с громким смехом, а затем обратилась к мужчинам: — Ну что, всё готово? Тогда мы вас с Петрухой проводим на спуске до самого тракта.

Тем временем Дана разгрузила с себя всё оружие и металлические предметы в мешок и стала облачаться в тёплые одежды. Сидящий за столом Василий, по ходу дела давал последние советы и рекомендации:

— Если не удастся что-нибудь основательное в Воротах повредить, то хоть небольшой взрыв устройте. Ну и дыма побольше... А ты Курт, на спуске к тракту своё личико шарфом прикрывай, пусть соседи пока остаются в неведении по поводу твоей отлучки.

-Прикрою.

— Да! И чеснока на рынке прикупите. Только присматривайтесь, чтобы вам перемёрзший не подсунули.

— Зачем тебе чеснок? — удивилась Сильва. — Ведь завтрашней ночью уже будем уходить через горы на юга.

— Как зачем! А прощальный ужин? Да и в дорогу нам постараюсь всё оставшееся мясо приготовить. Не хватало мне только, чтобы твоя фигурка в дальнем пути отощала.

Так примерно "третья" и запланировала отход, но окончательное слово в этом вопросе имела всё-таки целительница. О чём она, уже оглянувшись на входе, напомнила старшему группы:

— Ты не хорохорься, потому как нести тебя никто не собирается. Завтра ещё раз раны твои осмотрю, и тогда уже решу окончательно.

— А если нам бежать придётся без оглядки? Идти то я могу прекрасно.

— Вот именно, что идти..., — буркнула Дана и закатила за собой каменную плиту.

Вскоре, проводив товарищей до тракта, вернулись Сильва с Петром, и застали Василия аккуратно массажирующим своё плечо.

— Болит? — сразу обеспокоилась женщина.

— Нисколько. Просто стараюсь немножко подвижность усилить... А то эта красавица слишком раскомандовалась.

— Давай, помогу, — Сильва, быстро сбросила с себя верхнюю одежду и встала у него за спиной. Тогда как Пётр со смешками стал паясничать:

— Всё! Кончилась твоя власть, Васёк! Хватит уже измываться над бедным народом. Да здравствует власть больше..., ну этих, как же их..., о! Прекрасных целительниц Маурьи.

— Ну-ну! — кривился угрожающе Василий. — Посмотрим как запоёшь, когда Дана возьмёт тебя в ежовые рукавицы.

— Чего меня брать? — пошла философия вперемежку с балагурством. — Я и так самый образцовый муж во всех мирах. К тому же современные люди сейчас отрицают традиционные формы брака. Устарели! Зачем ежедневно мелькать друг у друга перед глазами и раздражать вредными привычками? Зачем надоедать своими однообразными рассуждениями и устаревшими шутками? Ведь любой человек в конечном итоге любит только тогда сильно, когда скучает. Когда объект его любви не становится ежедневным бытовым украшением. Можно ведь просто встречаться друг у друга иногда, а то и на нейтральной территории устраивать пылкие и страстные свидания. Организовывать романтические вечера и путешествия. Тем более что наши баронства расположатся рядом. Таким образом, люди не надоедают друг другу, меньше скандалят и сильней любят. И дети лучше развиваются, изучая сразу два дома и две цивилизации внутреннего быта.

Рассмотрев, как Василий недоумённо, а скорей задумчиво морщит лоб, Сильва слегка подёргала его за волосы на затылке:

— Чего дурачка заслушался? — а потом зло посмотрела на приверженца новых брачных отношений: — Это ты без Даны такой смелый и отчаянный...

— Да я и с ней — орёл!

— ...А вот не захочешь у неё под крылышком быть, то вокруг неё в баронстве от графов да князей не протолкнуться будет. Империя Рилли ой как велика... Приедешь на очередное свидание — ан нет никого! Увезли красотку! Или выйдет тебе навстречу законный муж, да как вмажет!.. Никакая снайперская выучка тебе не поможет.

Хоть парень и продолжал натянуто улыбаться, но чувствовалось что такой вариант ему не по нраву. Потому и проворчал с некоторым раздражением:

— Ладно, без советчиков разберёмся, как нам жить. Тут другие переживания в голову лезут: смогут ли они часовые мины в правильных местах заложить. Всё-таки на Воротах надзор и досмотр невероятно строгий.

— Справятся, чай не дети, — стал сердиться Василий. — Да и поздно уже обсуждениями заниматься, обое ложитесь спать немедленно. Вставать до рассвета придется, а потом тридцать километров пешком топать.

— А ты? — прекратила массаж Сильва.

— Высплюсь ещё. А пока вам в дорогу кое-что приготовлю. И без разговоров мне!

— О как раскомандовался! — хохотнул Петруха, вставая и отправляясь в дальние помещения пещеры. — Стоило только госпоже Маурьи нас покинуть, как старые замашки проявляться начали.

— Иди, иди! — беззлобно рыкнул ему вслед старший группы. — Это для тебя она госпожа, а для меня..., — но так и не довёл свою мысль до конца, переключившись на другую: — Ну и куда опять этот Торговец запропастился?

Тогда как Дана с Куртом довольно интенсивно продвигались по тракту Магириков. Экономя силы животных, пара диверсантов тем не мене, уже через часа три оказалась в городке за Воротами, слегка задержавшись лишь при получении сданного ранее на хранение багажа. На выходе из массива Бавванди путников не проверяли, так что вынести парочку устройств для дыма и взрыва труда не составило. Оружие брать не стали, справедливо посчитав, что на рынке им сражаться не придётся. Ограничились на всякий случай лишь жёсткими, сложенными в круг и подвешенными на пояс кнутами. В умелых руках такое средство защиты и даже нападения очень подходило в местных условиях.

Рынок начинал работать обычно за парочку часов до рассвета, но в данную ночь, его открытие несколько задержалось. И вовсе не из-за отсутствия покупателей: наоборот магириков толпилось между торговыми рядами чуть ли не больше, чем обычно. Невообразимое оживление, скорей даже переполох среди обывателей вызвали последние события в предгорьях и нахлынувший вслед за этим ворох шокирующих новостей, одна невероятнее другой. А подкрадываться к спорщикам, и их подслушивать нужды не было. Ранние покупатели, раскладывающиеся с товаром продавцы, и даже виднеющиеся кое-где стражники, дискутировали так оживлённо и громко, что над всем рынком стоял многоголосый рёв, как на футбольном стадионе во время международного матча.

Только и спорили о пропаже сразу двух жреческих караванов с ларцами Кюндю, проклинали командующего воинскими гарнизонами вокруг массива Бавванди, и изумлялись участием во всех этих страшных делах довольно-таки знаменитого среди народа Эрхайза Тантри, барона Фьерского.

Мнения о караванах разделились сразу на несколько полярных. Одни знатоки выкрикивали, что ларцы забрала к себе магическим способом сама Вершина Прозрения. Вторые судачили о том, что это враги Успенской империи прорвались к горному массиву и устроили кощунственную диверсию, покусившись на самое святое, что есть у ашбунов. По их словам получалось, что все повозки, вместе с содержимым, оказались сожжены. Третьи утверждали, что вообще ничего не произошло, а все разносящиеся сведение не более чем сплетни и досужие вымыслы. Правда часть из последних спорщиков при этом косились в сторону ближайших блюстителей правопорядка.

Особой экспансивностью отличались упоминания о генерале. Буквально всех ашбунов возмущало, что командующий округом отдал зверское распоряжение казнить поголовно выживших в бою егерей того самого полка, который попытался отбить один из караванов у нападающих. По подслушанным фразам получалось, что среди приговорённых к казни у жителей городка много знакомых, друзей, а то и родственников. Да и сам полк как правило дислоцировался в пригороде, недалеко от Ворот. Так что реакция на предстоящую гибель воинов выплескивалась очень бурная. Ашбуны винили в первую очередь в происходящем зверя-генерала и со слезами сетовали на незнание императором всего этого непотребства. Все были уверены, что узнай добрейший Дасаш Маххужди истинную правду, он бы отменил казнь, а взамен четвертовал самого генерала.

Об участии бунтующего барона в эпохальном ограблении, спорщики разделились на два лагеря. Половина твердила, что старик Эрхайз не мог так явно пойти против империи, а потому попал в заварушку совершенно случайно, проездом. За что и сам пострадал, будучи похищенным или уничтоженным вместе со всем караваном. И приводили в доказательство те утверждения, что и при пропаже второго каравана также исчезло много посторонних путешественников. Но вторая половина, кто с ненавистью, кто с пылкой любовью выдвигали идею, что барон Тантри как раз и является организатором всех этих кощунственных и отчаянных нападений. Ему же начинали приписывать создание партизанских отрядов, которые впервые за многие века сорвали готовящееся осеннее наступление на восток по направлению южного перешейка. Вот тут уже и появились различия в громкости восклицаний. Часть решительно возглашала, что барона Фьерского надо немедленно казнить вместе со всеми его выродками, тогда как некоторые ашбуны, тихим, но решительным голосом поддерживали идею прекращения бессмысленных войн, в каждой из которых ежегодно гибло в двадцать раз большее количество солдат, чем уничтожили во время диверсий то ли неизвестные враги, то ли местные партизаны.

Последние услышанные мнения особенно обрадовали целительницу:

— Как видишь, — обратилась она к Курту шёпотом, — наши действия принесли не только военный результат, но и политический. Не такой уж народ здесь безграмотный и дикий, как нам казалось вначале.

— Это конечно радует, но их неосторожность меня удивляет, — кивком немец указал в сторону, где стояло два человека в одеяниях жрецов и внимательно прислушивались к жарким базарным спорам. — Они может и не боятся ничего, а вот нам надо поторапливаться! Поспешим к загонам с животными.

— Но мы ведь ещё чеснок не купили...

— Да пёс с ним, с чесноком этим, — нервничал Курт, прислушиваясь с какой стороны доносится конское ржание. — Важней как можно быстрей прошмыгнуть в ворота. И так впритык к графику идём. А вдруг здесь облава какая начнётся?

— Сплюнь!

— А толку? Правильно у вас русских говорят: сколько волка чесноком не корми, а у слона всё равно уши больше.

— Не поняла, при чём тут звери? — пара диверсантов уже интенсивно протискивалась к загонам. — И где ты такую пословицу услышал?

— Как где? Петруха мне пол тетрадки вашими самыми народными исписал. Я их давно заучил, а вставить вовремя забываю.

— Да-а-а..., представляю, чего тебе Петька навалял в тетрадке! — хихикала Дана. — Нашел, кому верить...

— Однако, — обеспокоился немец, — Что в этих пословицах не так?

— Про волка и слона — полная мешанина, а вот остальные мне на обратном пути расскажешь. Мы их сообща попробуем в нормальный вид привести.

После чего воины приступили к основной цели своего похода на рынок и довольно быстро сторговали ещё двух мулов. Потому что после взрыва чёрного монолита возвращаться квартету диверсантов придётся к пещере как можно быстрей, и любая проволочка на этом этапе операции может оказаться смертельной. Средства на транспорте экономить не стоило. Да и лишних вопросов на Воротах такая кавалькада не вызовет: мало ли кому из Магириков или отшельников понадобились верховые животные. Есть деньги — покупай на здоровье и проезжай на тракт, лишь бы сбруя или даже повозки с каретами не имели металлических деталей.

После покупки мулов, закупили ещё четыре огромных мешка с овсом и поспешили к воротам. Теперь уже и целительница разволновалась, стараясь не посматривать слишком открыто по сторонам: к рынку спешили люди в жреческих одеяниях и небольшие отряды воинов. Так что предположение о возможной облаве или тотальной проверке деревянных медальонов, идентифицирующих каждого ашбуна, казалось теперь бесспорным.

Ещё было темно, когда парочка диверсантов забрала из конюшни постоялого двора своих мулов, привязали к ним новокупленных животных, и поспешили к Воротам. Несмотря на раннее время, очередь из паломников уже начинала расти, шевелясь на фоне заснеженных гор серой, гомонящей массой. Обычная тишина этого места оказалась нарушена обсуждением последних событий. Даже Курта с Даной попытались втянуть в спор ритмично продвигающиеся в очереди соседи, как спереди, так и сзади, но земляне сразу постарались принять самый надменный, презрительный вид, который лучше всего отталкивал нежелательных собеседников.

Первые две дымные мины они установили возле отдельного прохода для животных. Тех как обычно проверяли на наличие в сбруе железа, как и оставленную вьючную поклажу и только затем проводили через отдельный тоннель к тому выходу, откуда появлялись люди. Чётыре взрывных устройства Курт установил на опорах извивающихся проходов, в наиболее стратегических, по его мнению местах. Понятно, что рухнуть такое мощное сооружение не должно, но на пару дней одно из помещений, где находились странные приборы-металлоискатели, обязательно выведется из строя. Да и сами устройства от падающих обломков пострадают однозначно. Две оставшиеся дымные мины удалось вообще удачно подсунуть в отверстие для факелов возле самих приборов. Их часовые пускатели установили по времени действа самыми первыми. Когда люди разбегутся с этих мест, рванёт вторая пара дымных устройств, и только после этого, с минутным интервалом сработают основные заряды. Причём по времени рассчитали так, чтобы диверсия на входе произошла за два часа до окончания светлого времени суток. А чуть позже содрогнётся и Вершина Прозрения, что и постараются заснять на камеры все четыре отступающих по тракту воина "третьей".

Свою четвёрку мулов Курт с Даной получили без всяких осложнений и поспешили по тракту к пещере. И уже через четыре часа, плотно пообедав и поменяв мешки с овсом на сумы со взрывчаткой и прочим оружием, парочка поспешила непосредственно к монолиту. Разве что целительница, носящая дивное должностное звание Маурьи проверила ещё раз состояние ран Василия, подлечила их, и буркнула напоследок:

— Ладно, готовься к переходу. Но сразу учитывай, что даже на поясе тебе нести ничего нельзя.

— Даже оружие?

— Пистолет для левой руки и нож в сапоге. Иначе не дойдёшь.

Вторую пару диверсантов, догнали как и рассчитывали, почти возле самой инородной вершины. К тому времени, правда, оттепель уже заканчивалась, на небе стали собираться чёрные тучи и заметно усилился ветер. И провидца можно было предсказать ухудшение метеорологической обстановки. Хотя с другой стороны для предстоящего отхода лучшей погоды и не придумаешь.

Приближаясь к чёрному, явно инородному телу, поневоле ощущалось какое потустороннее давление на психику и нервное состояние. Но если Сильва с Петром уже здесь бывали и немного освоились, то Дана с Куртом с трудом привыкали к навалившимися на них ощущениях. И если целительница справлялась с внутренними эмоциями легко, то самому молодому в группе воину такие ощущения явно не нравились. И чем больше квартет террористов приближался, тем больше все соглашались с тем утверждением, что объект скорей всего рукотворный. По крайней мере, могло показаться, что монолит как минимум вырубили из расположенной на этом месте горы. Ну и скорей всего каким-то образом закрасили чёрным цветом. Хотя Сильва напомнила:

— Вся структура наружной оболочки и внутренних частей однородная по составу. Красить её не имеет смысла.

Как правило, любая группа Магириков, прибывшая к Вершине Прозрения верхом, имела в своём составе сопровождающего из местных, который оставался снаружи и присматривал за животными. Потому что бывали случаи, когда из группы в три, а то и более человек никто не выходил после ритуала Прозрения. Кто погибал, уничтоженный монолитом, а кто переходил в когорту жрецов, тоже лишаясь при этом всего своего оставленного у входа имущества. Так что разумная перестраховка о своём бренном наследстве в виде животных, лишь приветствовалась присматривающими за порядком снаружи жрецами. Для этих целей, чуть сбоку, даже возвышались вполне приличные навесы, и имелась площадка для карет и повозок. Одиночные всадники тоже старались пристроиться к той группе, у которой имелся свой коневод. Или, в крайнем случае поджидали второго напарника-одиночку и проходили обряд по очереди. Но в последнем случае иногда бывали накладки, а вернее элементарные кражи. Прошедший испытание раньше, уезжал сам и прихватывал вторую животинку, не дожидаясь временного напарника. И отыскать его на тракте, а тем более догнать являлось делом немыслимым.

Скорей всего именно по этой причине, солидная компания четырёх диверсантов, привлекла внимание одного из одиночных всадников. Он гарцевал вдоль навесов на таком великолепном и породистом жеребце, что сразу становились понятны его сомнения. Переживал видимо за своего красавца и не хотел отдавать даже временно в какие попало руки. А прибывшие на четырёх мулах люди выглядели более чем солидно: только одна поклажа в огромных мешках, которую они и не подумали оставлять под навесом и взгромождённая на спины, вызывала уважение, проистекающее в доверие. А уж когда наездник понял, что с мулами остаётся черноглазая красавица, то и вовсе отбросил последние сомнения. Обратился он при этом к наиболее строго выглядевшему Курту:

— Уважаемые! Могу ли я оставить своего коня вместе с вашими мулами?

Воины "третьей" озадачено переглянулись, соображая как более тактично отказать неожиданному компаньону. Ведь наверняка этот мужчина, лет тридцати на вид, и внутри монолита постарается держаться рядом с ними, а при существующем задании чьё-либо назойливое внимание только мешало. Но пока остальные подбирали мысленно вежливые слова отказа, Дана внимательно осмотрела Магирика и обратила внимание на очень дорогую по местным нормам одежду. Она издали не бросалась в глаза, но при ближайшем рассмотрении вызывала удивление, которое и высказала с улыбкой целительница:

— Сразу видно, что господин не из бедных ашбунов.

— А я этого и не скрываю, — улыбнулся мужчина в ответ, — Поэтому даже хорошо заплачу за присмотр за моим любимцем.

— Да дело не в деньгах, я и даром присмотрю за таким великолепным красавцем с удовольствием, — продолжала Дана. — Мне более интересно, как это вы решились пройти путь Магириков и испытать "момент истины"?

Спрыгнувший наземь всадник скривился:

— По всем правилам, подобное паломничество разрешено представителям любого сословия. Будь то крестьянин, князь или сам император.

— Но если вы княжеского рода, то зачем вам становиться жрецом? Ведь к вашим услугам любой целитель, а то и Маурьи, который проживает поблизости.

Теперь уже незнакомец стал хмуриться, рассматривая любопытную женщину и трёх изготовившихся к последнему отрезку своего пути людям. Вначале видимо ему хотелось ответить грубо, а то и с высокомерием, но по каким-то признакам он вдруг понял, что ситуация не настолько проста как кажется на первый взгляд. Не смотря на то, что красавица остаётся присматривать за мулами, именно она показалась более авторитетной персоной. В её интонации, хоть и весьма приветливой ощущалась сила, власть и законное право задавать любые вопросы. Имеющий отменную интуицию мужчина это прочувствовал и, не взирая на свое высокое происхождение, постарался ответить на вопрос вежливо и обстоятельно:

— Да, я дворянин, хотя мой титул на этом тракте ничего не значит. Поэтому здесь меня можно звать просто Джакомо. Но, к сожалению, Маурьи моему древнему, несколько обедневшему роду не по карману. Да и нет их поблизости от нашего замка. А обстоятельства складываются так, что очень скоро мне понадобится круглосуточное дежурство как минимум жреца возле постели моей любимой супруги. Рисковать своими подданными я не стал, хоть они и настаивали...

Повисшую паузу Дана прервала поощрительным вопросом:

— Ваша жена сильно больна?

— Да нет, здорова, пока... Всё гораздо сложней и..., намного печальней, — признался с трудом незнакомец. — Неизвестно почему, но по материнской линии моей супруги все женщины рожали всегда только один раз. И только тройню. И всегда роженицы при этом умирают. Спасти не удалось не её мать, ни бабку, ни прабабку, ни...

— Тогда следовало беречь свою любимую от ненужной беременности! — строго укорила целительница.

— Увы, так получилось...

— Понятно. Удачного вам "момента истины"! А за вашим скакуном я присмотрю, — с этими словами Дана смело протянула руку к узде.

— Осторожно! Он никого к себе не подпускает. Я его лучше сам привяжу..., — стал восклицать мужчина, постепенно замолкая.

Да так и замер на какое-то время, расширенными глазами наблюдая, как породистое животное покорно опустило голову и пошагало за странной, черноглазой женщиной к ближайшей коновязи. Все четыре мула вообще не нуждались в поводке, словно хозяйка их позвала за собой мысленной командой.

Но стопор прошёл, и дворянин, с истинно венецианским именем Джакомо, стал невоспитанно тыкать пальцем на подобную сценку, желая выведать об увиденном чуде у остальных спутников. Только покрутив головой по сторонам, он сообразил, что апеллировать не к кому, все трое уже далеко и присоединились к потоку остальных паломников, которые неспешно втягивались в зевы огромных пещер. После чего мужчина смешно подпрыгнул на месте и бросился догонять неожиданных компаньонов. Может ему показалось, что поблизости от них ему станет улыбаться удача, а может он р перестраховаться, стараясь пройти ритуал несколько раньше.

Уже оказавшись под внушительным сводом, Джакомо обнаружил что троица, заметив его торопливое преследование разделилась: двое мужчин отправились к разным дальним разным проходам возле купелей, а женщина с неприятным от болезни лицом остановилась на месте, словно поджидая настырного компаньона. Пока он до неё добрался, то потерял из вида остальных. Тем не менее, спросить не постеснялся:

— Уважаемая, разве ваши друзья не желают пройти момент истины как можно скорей?

— К чему спешить? Тем более что по традиции здесь вначале рекомендуется покушать, искупаться, отдохнуть. Настроиться, так сказать...

— Да я знаю. Но у меня, честно говоря, слишком мало времени, госпожа..., э-э-э?..

— Зови меня Сильва.

— Рад познакомиться, госпожа Сильва. Так что вы не обидитесь, если я поспешу на ритуал Прозрения без соблюдения обычных традиций?

— Нисколько. Это ваше личное дело, — пожала плечами землянка. Но сразу припомнила, что возможные жертвы при взрыве всё равно неизбежны, особенно пострадают те, кто будет в момент диверсии находиться в глубине монолита. И ей стало жалко дворянина, так пекущегося о судьбе своей супруги: — Но самую главную традицию всё-таки соблюдать надо обязательно: хотя бы слегка перекусить с дальней дороги.

— Но у меня, к сожалению, ничего с собой нет, — признался Джакомо. — Спешил очень.

— Не беда, зато у нас достаточно запасов, — они подыскали свободное место поблизости от стены, где царил густой полумрак и стали располагаться среди таких же отдыхающих, а то и спящих паломников. — Помогайте раскладывать еду, сейчас и друзья мои вернутся.

— Им так интересно здесь всё осмотреть? — хотя более дворянин удивился обильной и разнообразной пище, которую Сильва проворно раскладывала на куске ткани.

— Не без того, — женщина осмотрела импровизированный стол, удовлетворённо кивнула и уселась прямо на каменный пол, подмостив под себя остатки своего вещевого мешка. — Заодно они ещё и гостинцы кое-какие должны жрецам отнести. Их своим коллегам другие жрецы от Ворот передали.

— Разве такое бывает? — ещё больше поразился мужчина.

— Естественно. Тоже ведь они, небось, и сладкое любят и копчёное. Да ты садись, не стесняйся! — глядя, как тот присаживается с недоумённым видом, хихикнула: — Неужели о таких мелочах не слышал?

— Никогда. Наоборот, твёрдо был уверен, что внутри монолита и на тракте не происходит ни единого нарушения вечных, незыблемых правил.

— Ха, смешно, право! Откуда ты можешь знать о правилах?

— А вот и знаю! — горячо возразил Джакомо.

— Их и не все отшельники за долгие годы узнают, — продолжала подзуживать женщина. — А народная молва много путает.

— Я читал..., — непроизвольно вырвалось у дворянина. О чём он сразу видимо пожалел и уже более равнодушным тоном добавил: — Давно когда-то, ещё в детстве... Какие-то мемуары знаменитого отшельника.

— О! Ну тогда спорить не буду. А что в этих мемуарах запрещалось передавать какие-либо гостинцы?

— Конечно. И тем, кто их примет, и тем, кто их передаст, грозит смерть.

Сильва не подала вида, что обеспокоилась, а продолжила выпытывать всё в том же духе морального превосходства:

— Как видишь, времена излишних строгостей прошли. Теперь таких запретов уже не боятся. А кстати, ты-то сам не страшишься, что вдруг окажешься именно тем, "одним из десяти"? Вдруг монолит тебя уничтожит?

— Ну да, немного боюсь..., — но подспудный тон ответа совсем не соответствовал сказанному. Это Сильва со своими умениями вести любой допрос сразу понимала. Скорей всего данный дворянин был полностью уверен в собственной безопасности. Желая успокоить свои подозрения, воин решила проверить незнакомца следующим вопросом:

— Мне кажется, ты точно жрецом станешь.

Мужчина как раз стал уминать кусок прожаренного мяса гаерны, поэтому подтверждение последовало несколько нечленоразборчивое:

— И мне так кажется!

Но теперь в его, даже настолько нечётком ответе сквозила стопроцентная уверенность в своём завтрашнем дне. И это почему-то представительнице с Земли сильно не понравилось. Сразу просматривалось громадное несоответствие с теми данными о монолите, что у неё имелись, и тем поведением, которым бравировал сидящий с ней рядом мужчина. В своих панических, нахлынувших на рассудок рассуждениях она подумала о самом плохом. Пришли в голову даже гипотетические предположения-шутки-воспоминания о камерах подсмотра в пещерах. Почти у всех остальных Магириков состояние было слишком подавленное, угнетённое предстоящей опасностью. Всё-таки гибель каждого десятого претендента могла кого хочешь напугать, да и сама обстановка заставляла бледнеть и трястись чуть ли не каждого претендента жреческий дар, а этот дворянчик и в ус не дует. Значит либо знает нечто особенное, либо вообще подсадная утка, шпион, а то и вообще командир группы захвата.

Сильва настолько этими мыслями прониклась да разволновалась, что собралась давать минёрам сигнал тревоги по общаку. Она даже встала для этого, словно для перемены позы, но в этот момент и заметила разыскивающего их Курта. Пока махала ему рукой, высмотрела и Петра. Вскоре ребята присоединились и к трапезе, и к разговору. Но успели заметить, как Джакомо с удивлением посмотрел на их совершенно пустые заплечные мешки. Заранее договорившаяся с соратниками и умеющая прямо по ходу любого разговора вести нужный диалог Сильва, сразу намекнула о причине такого удивления:

— Наш попутчик утверждает, что подобные передачи для жрецов монолита запрещены. А вы ведь вручили без трудностей?

— Конечно, — обрадовался Пётр. — Нас ещё и благодарили от всей души.

— Да и вообще, наше дело маленькое, — Курт старался говорить солидно и строго, — Одни жрецы нам дали задание, другие нашу добровольную помощь оценили. А всё остальное — не нашего ума дело.

Дальше чётвёрка Магириков утоляла свой аппетит почти молча. Лишь изредка перебрасывались ничего не значащими фразами. А когда подкрепились, дворянин стал подниматься первым:

— Спасибо за угощение и прекрасную компанию, но я всё-таки поспешу.

При этом он совершенно не подозревал, что женщина уже давно условными жестами передала своим попутчикам все недавние подозрения и основные выводы о нём: "Очень опасен! Много знает! Желательно его придержать и оставить возле нас. Отходить надо вместе!"

Тогда как Курт, довольно незаметно, но точно, показывал оставшееся до начала диверсии время. Это дало возможность Сильве растянуть процесс прощания до точно выверенной черты. Да ещё и минута осталась для экспресс-допроса. Пока ребята собирали остатки еды в мешки и убирали после себя по привычке любые следы, она довольно доверительно стала советоваться с дворянином по поводу их дальнейших движений:

— По традиции здесь полагается искупаться в тёплых водопадах и даже немного поспать. И только потом идти на пред ритуальную исповедь. Но судя по вашей уверенности, лучше вершить все дела сразу. Как посоветуете: идти с вами или отправиться в купальни?

— Даже не знаю, — с деликатной вежливостью отвечал мужчина. — Вам ведь спешить некуда, это у меня огромные семейные проблемы. А времени до родов совсем мало осталось...

Он выкладывал это с таким доверием и переживанием, что теперь уже и минёры твёрдо уверовали: перед ними человек который всё досконально просчитал. Он даже не сомневался, что станет жрецом и ничего плохого с ним не случится. И те три дня, которые обычно отводят новообращённым для поверхностного обучение лечебной магии, он тоже учитывал. Оставалось лишь удивляться, как это он решил бросить на произвол судьбы своего коня красавца. Ведь по логике вещей временные компаньоны его снаружи долго ждать не будут. Что и решил выяснить Петруха, изобразив на своём лице дружеское участие и самую тёплую доброжелательность:

— Ну что ж, дружище, тогда пожелаем тебе от всей души удачи и вдохновения на поприще благородного целительства...

Он потянулся к Джакомо с рукопожатием и чуть ли не объятиями. А тот несколько растерялся от такой сердечности, бормоча:

— Спасибо... И вам желаю всего наилучшего...

Поэтому на звучащий в унисон вопрос похлопывающего его по плечам парня: "Но ведь коня-то тебе не отдадут?" ответил почти непроизвольно:

— Отдадут..., — но сразу замолк, со страхом и с запоздалым сожалением поняв, что окружающие его люди, приняли его превратно. Потому что они моментально подсекли ему колени, зажали со всех сторон, намертво придавили спиной к стене, и чья-то каменная ладонь прикрыла ему рот. Причём так прикрыла, что при резком рывке в сторону, шея однозначно окажется сломана. А нависшая над ним женщина, недавно такая милая и общительная, сейчас со страшным даже в полумраке, покрасневшим лицом зло зашептала:

— Ты чего к нам примазался, жрец?!

Глава седьмая

ЖЕЛАННЫЙ КОНТАКТ

Купидон Азаров, самый величайший маг Кабаньего мира, имел в своей жизни лишь одну, неискоренимую фобию: он страшно боялся допустить хоть минимальную погрешность, несуразность своего внешнего вида. Любая деталь одежды, оружия или украшений была призвана служить только нагнетанию, соответствию образу "самый жуткий, кошмарный и безжалостный". И если бы хоть однажды, кто-нибудь из людей увидел его в домашней пижаме или удобном, но жутко изношенном рабочем халате, он бы от такого позора, наверное, немедля покончил жизнь самоубийством.

Даже ближайшие сподвижники, последователи и ученики Купидона всегда видели своего харизматического лидера, идейного руководителя и уникального наставника в максимальном блеске созданных для кровавых казней одеяний и устрашающем величии украшенной оружием и талисманами ауры. Причём для каждого конкретного случая великий маг выбирал соответствующие оттенки, нужный стиль, и строго выверенный комплект, проводя порой в своих гардеробных, арсеналах и хранилищах по нескольку часов перед каждым выходом. Понятно, что для экстренного, боевого случая у него имелось и сугубо рабочее облачение, называемое Хаюшь, которое облегало его тело в течении минуты, и в котором он мог выскочить для сражения с кем угодно, куда угодно и на какое угодно по продолжительности время. Хаюшь выглядела радужным, струящимся образованием силовых магических структур, расползалась по телу после простого продевания в неё головы и переносилась в компактном состоянии на специальном посохе. Во всех иных случаях и сам посох мог послужить оружием, хотя выглядел как некое церемониальное украшение с подставкой на одном конце для стояния, всегда носился волшебником за собой и стоял рядышком с хозяином, где бы тот не находился: возле кровати, стола, бассейна, в лаборатории или в тронном зале.

Но все кто знал Купидона, старались древнего мага до экстренных случаев не доводить. Иначе головы слетали с плеч у всех подряд, кто находился вокруг гигантской Башни в радиусе нескольких километров. Так что в принципе боевые одежды самого страшного и жестокого злодея рассмотреть толком никому и не удавалось. А если и случалось такое счастье, то как правило предсмертное и уже для свидетеля не слишком существенное. Из чего создано облачение Хаюшь и откуда оно взялось, ведал лишь сам Купидон и даже в минуты наивысшего телесного удовольствия, пьяного откровения или чувственной слабости не раскрыл бы эту великую тайну. Потому что именно благодаря Хаюшь он и стал в конечном итоге тем, кого боялись во всё этом мире.

Правда уже долгие годы злобному магу не давало покоя сознание того, что во всех остальных мирах о нём вообще ничего не известно и практически ни один человек, проживающей где-то там, за нереальной разделительной чертой, даже не подозревал о кошмарном ужасе, злобном тиране, коварном подлеце и прочая, прочая, прочая. Разве что чисто теоретически о нём мог знать один, максимум несколько человек, но вот как их завлечь, поймать, а потом и использовать, великий Азаров не знал. Только и оставалось что слепо верить в свою удачу и благодаря почти нескончаемому по меркам иных обитателей долгожительству, терпеливо дожидаться удобного случая.

Но года всё шли, а случай так и не представлялся.

И когда уже забылась сама причина заледенелого во времени ожидания, это событие и произошло. Причём к скорби Купидона оно произошло совсем не так, как он планировал. Всё сразу пошло наперекосяк, вырвавшись из русла желаемой действительности. Но самое страшное и постыдное, что он не успел к событию соответствующе приготовиться: подобрать одежды и прочие соответствующие аксессуары. Мало того, он даже на смог облачиться в боевую Хаюшь, что вообще в голове не укладывалось. Хотя всё изначально складывалось как нельзя лучше.

Дело близилось к обеду и Купидон, интенсивно возившийся в подвальной лаборатории, уже предвкушал заказанное на сегодня блюдо из маринованного барашка. От этого предвкушения настроение стало преотличным и вполне жизнерадостным. Конечно со сноской на кровожадный, склочный, характер мизантропа, который по земным понятиям прожил почти четыреста лет.

Побеспокоить мага в святилище его науки не осмелился бы никто. Даже отчаянный самоубийца, появись такой среди слуг или охранной рыцарской дружины, предпочёл бы сигануть голым в зверинец, чем ворваться к хозяину без предварительного разрешения или конкретной договорённости. Но изолироваться от всего остального мира полностью, было бы и глупо и безответственно по отношению к собственной безопасности. Поэтому Азаров всегда давал возможность для своих подчинённых выслужиться, предупредив вовремя об истинной угрозе или действительно важном, выходящем из ряда вон событии. Для этого на внешнем контуре охранного пояса вокруг Башни, стояли многочисленные устройства в виде опускаемого вниз рычага, а на другом конце магической связи имелся небольшой медальон, который мягким, пульсирующим светом, в случае срабатывания, неназойливо привлекал к себе внимание своего хозяина. Мало того, весь медальон считался бы в любом техногенном мире многофункциональным устройством связи. На нем выбивался конкретный номер опущенного рубильника и он действовал как устройство переговоров с местом вызова.

В момент вызова, древний кошмар Кабаньего мира как раз с опаской наблюдал за образовавшимися на днище колбы шевелящимися осадками, поэтому не сразу обратил внимание на прерывистое мигание артефакта. А когда сообразил, то как всегда рассердился, не сдержав нецензурного восклицания. Ещё и пригрозил, приглядываясь к номеру:

— Ох, я им сейчас!..

И лишь после рассмотрения номера "абонента", подавшего сигнал, обеспокоился не на шутку. Побеспокоить своего хозяина решился сам Хоодер, командир рыцарского полка, который уже двадцать два года верой и правдой служил своему владыке, не терзаясь при этом ни укорами совести, ни кошмарными снами после кровавых экзекуций. А значит, повод мог быть очень серьёзным. Левитацию задействовать маг не стал, всё-таки шума атаки на башню слышно не было, а просто поспешным шагом устремился в угол лаборатории, где на подставке располагалась его спасительная Хаюшь. На ходу он включил связь и требовательно рявкнул:

— Что там стряслось?!

Полковник Хоодер уже многие годы знал о главной мечте своего патрона и старался помогать ему в меру своих неограниченных аморальных возможностей. Поэтому голос его прозвучал радостно и торжественно:

— Ваше могущество, появился Торговец!

— Где!? Когда!? — Купидон от такого известия замер на месте, так и не дотронувшись протянутой рукой до своего боевого облачения.

— Около часа назад в главном зале губернаторского замка прямо из воздуха предстал мужчина в длиннополом, парадном сюртуке и вручил растерянному герцогу незапечатанное послание прямо в руки. Затем нагло улыбнулся и добавил: "Разрешите представиться: Торговец. Прошу передать мою просьбу великому магу Купидону Азарову о личной встрече. Я к нему вскоре наведаюсь вместе со своей супругой". После чего исчез из пространства, словно его там и не было. Шок у губернатора через минуту прошёл, да и несколько его секретарей подтвердили увиденное и услышанное, поэтому гонец только что доставил эту новость мне вместе с посланием.

— Что там написано? — гроза Кабаньего мира уже двигался по внутренним переходам в направлении гардеробных комнат. Вполне понятно, что облачаться в Хаюшь он не посчитал нужным, но с собой захватил.

— Читаю: "Приветствую могущественного Азарова и надеюсь на приятную, дружественную встречу". Подпись: "Торговец, граф Дин Свирепый Шахматный".

— И нечего о точном времени прибытия?

— Только то единственное слово при общении с губернатором: "вскоре".

— Хм! Какой мерзостный и невоспитанный хам! — прошипел маг со злостью. — А тот ли он, за кого себя выдаёт?

— Описание его внешности полностью совпадает с имеющимися у нас данными. Всё-таки такой человек появлялся в нашем мире, и два прибытия зафиксированы конкретно, — напомнил полковник. А потом решил и своё мнение высказать: — Да и сам факт подобного появления говорит сам за себя...

— Много ты знаешь! — раздражённо прервал его Купидон. — Значит так, Хоодер! Ты прекрасно видишь, как долго я ждал этого момента! Поэтому предупреждаю: растерзаю любого, кто не выполнит моих давних инструкций. Не зря же вы тренируетесь уже столько лет! Немедленно запускай в действие программы под номером один, два, три и пять. И приготовить к запуску седьмую

— Но, ваше могущество, нам не хватит людей на все действия! — возопил полковник с отчаянием.

— Это уже твои проблемы! — прорычал Азаров, врываясь в огромную гардеробную, словно на поле боя. — Шевели мозгами, иначе голове твоей они больше не понадобятся. Как и сама голова, твоему телу. Всё! Работай!

Поставив посох с облачением в сторону, маг стал с поспешностью снимать с себя лабораторный халат, приговаривая:

— Чем же его поразить? Да и не так поразить, как запугать?.. Что бы он только при одном взгляде на меня осознал себя полным ничтожеством...

Взгляд поспешно проносился по рядам развешанных в три уровня с каждой стороны одеяний, а руки нервно теребили, щупали и отталкивали не прошедшее отбор. При этом Купидон не тратил даром ни одного мгновения. С помощью своих умений окатил себя несколькими очистительными волнами, затем обдал себя наилучшими ароматическими маслами и благовониями с удивительными, тончайшими запахами. Несмотря на четырёхсотлетнее существование, он и за телом следил с усердием молодого, влюблённого юноши. Выглядел он как занимающийся спортом сорокалетний мужчина: без жировых отложений, стройный, подтянутый. И всегда гордился тем, что подавляющее большинство женщин готовы были исполнить любую его прихоть в постели не потому, что он практический владыка этого мира, а потому что их тянуло к нему непроизвольное сексуальное влечение. Он им нравился как самец, они им восторгались как мужчиной, они его от всей души боготворили как несравненный эталон чувственных, высочайших наслаждений. И это всегда тешило самолюбие деспота, кровавого тирана и злобного мизантропа.

После освежающих процедур, Азаров облачился в элегантное, по понятиям мира Кабаний, хлопчатобумажное бельё белого цвета. Облегающие трусики с широкой резинкой на поясе и прикрывающие бёдра до половины; обтягивающая торс майка с длинными рукавами; и с тёплым начёсом носки, достающие почти до колена. В тронном зале его Могущества поддерживалась довольно низкая температура, и всегда хотелось чувствовать себя комфортно, не прибегая к помощи чародейского обогрева застывающих конечностей.

А вот с подбором верхней одежды получилась заминка. На привередливый взгляд любой костюм или комплект вызывал раздражённое неприятие, и Купидон так и продолжал двигаться по гардеробной нервничая всё больше и больше. Что ему подсказывало, что визит неожиданного гостя не будет откладываться надолго. Через час, а может два, но вожделенный представитель иных миров обязательно нагрянет и во дворец самого Азарова. И наверняка, как истинный представитель своего сословия телепортируется на главной площади перед дворцом. И только после взаимных расшаркиваний подастся за хозяином в тронный зал. А значит ещё была практическая возможность самому лично проследить за приготовлением утончённых, созданных титаническим трудом в течении десятилетий, ловушек.

Если, конечно, одевание не затянется как обычно. И последнее размышление заставило великого мага в сердцах воскликнуть:

— Да так я вообще опоздаю на встречу! — и решительно потянуться рукой к охотничьему костюму из кожи большого Кабана, пожалуй, самого дорогостоящего одеяния во всех мирах. Потому что больших Кабанов за всю историю было убито только три штуки, и два из них с помощью самого Азарова. А когда эти гигантские звери умирали сами, их шкура расползалась и превращалась в труху уже через девять, максимум десять лет.

Вот именно в тот момент и раздались сзади неожиданные утешения:

— Не стоит так волноваться, уважаемый Купидон! Я всегда иду навстречу чаяниям обеих сторон и появляюсь сразу возле своего компаньона.

Великий маг так резко обернулся, что неприятно кольнуло в шее. И некоторое время у него в голове с бешенной скоростью прокручивалась только одна фраза: "А ведь меня уже могли бы убить!" Но именно потому, что до сих пор оставался жив, не стал сразу телепортироваться в иное место. Ибо подобным магическим действом полностью исчерпал бы лимит собственных сил. А пояс с кристаллами остался висеть на подставке чуть ли не возле входа. Но самое неприятное, что и Хаюшь оставалась именно там. И как раз возле них и находились радушно улыбающиеся гости.

— Разрешите представиться, — тем временем продолжил так нежданно появившийся мужчина: — Торговец Дин. А это моя супруга, сиятельная графиня Александра.

После чего стоящая возле него девушка коротко, но величаво наклонила голову в сторону хозяина. Хотя никто из двоих не сделал даже попытку приблизить и подать при знакомстве руку. Мало того, несмотря на красоту, вернее даже изящество их длинных камзолов, можно было догадаться что это не просто графские одежды, а ещё и защита на все случаи жизни. Как и виднеющиеся снизу брюки и обувь. Вдобавок графиня держала в руках некое металлическое устройство с коротким, но хищно посматривающим на Азарова дулом. И сомневаться в предназначении этого предмета, хоть он и видел его впервые, опытному магу не приходилось. Метательные предметы ему не могли принести вреда, магическую защиту он выставил сразу, воспользовавшись своими умения почти бессознательно. Но теперь он и дополнительные щиты перед собой поставил.

Заметив, что хозяин гардеробной никак не решится на следующий шаг, граф Дин продолжил доброжелательным и располагающим к собеседнику тоном:

— Нам уже давно следовало познакомиться и наладить не только торговые, но и дружеские отношения. Как-никак подобное выгодно для нас обоих во всех отношениях. Но к сожалению дела и неразрешимые проблемы мне никак раньше не позволяли нанести вам визит, уважаемый, хотя мечтаю об этом издавна. Надеюсь, что мои нынешние предложения вас заинтересуют в полной мере.

После этих слов Купидон наконец-то принял решение о продолжении разговора, но в тот момент осознал, в каком виде он находится, и его лицо пошло красными пятнами. Подобного вида он не позволял себе при знакомстве с самого детства. Поэтому вместе приветствия он довольно-таки сердито прошипел:

— Может, вы мне вначале дадите одеться?

Ответ гостя не слишком отличался великой дипломатичностью, хотя и соединил в себе лесть, признание величия и справедливые опасения визитёров:

— Увы! Ваша репутация великого исследователя, непревзойдённого мага и прославленного правителя который не останавливается ни перед чем ради достижения поставленной перед собой цели, заставляет нас не отвлекаться на несущественные протокольные мелочи, а продолжить торговые переговоры немедленно. Тем более что в иных мирах я всё свои торговые сделки заключаю с императорами, великими магами и королями как раз вот в такой, неформальной обстановке. Как правило утром, ещё перед завтраком, когда власть предержащая личность находиться в ясности ума, отличном расположении духа и полон жизненной энергии. Да и времени в другое время суток порой у властителей не бывает. Облечённые огромной ответственностью люди практически себе не принадлежат, все свои силы, знания и стремления направляя на благо своих подданных.

При этом от напряжённого взгляда Азарова не укрылось, что гости прекрасно рассмотрел расположенные возле них посох с Хаюшь и пояс с двумя магическими кристаллами. Если бы они были обыкновенными межмирскими грабителями, то уже давно бы скрылись с этими раритетами, даже не окликая и не появляясь на глаза их хозяину. Правда украсть бесценное боевое облачение тоже ещё надо было знать как, но кто их знает, этих Торговцев? Если у великого мага есть про них и про иные миры книги, то про его таинственную Хаюшь может быть известно посторонним любые мелочи.

Поэтому сжав зубы от злости и осознания, что никакие ловушки задействовать не удастся, великий маг решил продолжить разговор. Иллюзию какого-нибудь костюма на себе он тоже создавать не стал, решив, что его гости всё равно могут видеть действительность. А раз его сразу не убили и не ограбили, то и в самом деле возможно некое торговое сотрудничество. А там, глядишь, и дальнейшие контакты последуют. Вдруг и случай надлежащий для окончательной поимки Торговца появится. Так что свою гордость, манию величия и уязвлённое самолюбие придётся припрятать как можно тщательнее.

— Раз вы меня уже знаете, то представляться мне нет смысла. Поэтому сразу перейдём к делу. Что вас интересует?

— О! В этом мире невероятное количество чудес, артефактов и драгоценностей. Но мы о них будем говорить чуть позже, когда наше сотрудничество станет доверительным и постоянным. — граф Дин теперь взглянул на висящий рядом с ним пояс почти демонстративно. — В данный момент меня интересует большая партия магических кристаллов полного накопления.

— Большая, это сколько? — Азаров старался говорить ровно и без дрожи в голосе.

— Два, три десятка, — безмятежно пожал плечами гость.

— Зачем вам столько?!

Великий маг своим восклицанием всё-таки раскрыл непомерное удивление. Два полных кристалла он всегда старался носить с собой на поясе. Три хранилось в верхней комнате этой гигантской Башни, обеспечивая ей бесперебойную магическую подпитку. Четыре драгоценных артефакта — в срединной части строения, их насыщение только началось и планировалось завершиться лишь лет через пять. Ещё три малых башни находилось на равноудалённом расстоянии отсюда, в ста километрах каждая. Находясь на пересечении магических потоков, они не только имели в своих структурах по два полноценных аккумулятора силы, но и постепенно накапливали энергию ещё в двух каждая. Итого: одиннадцать заряженных и десять фактически пустых. О продаже их всех не могло быть и речи. Да что там всех! Каждый из кристаллов для любого мага обладает воистину неоценимым преимуществом: помогает выжить. Так что никто в здравом уме не продаст более одного, ну максимум трёх аккумуляторов своей магической мощи. Чего уж там говорить о большем количестве! Тут следовало сразу заподозрить нечто иное: неужели в остальных мирах с куплей продажей подобных артефактов творились такие количественные перемещения?

Что косвенно подтвердил и ответ гостя:

— Да так, для разных мелочей пригодятся. Да и спрос на них во все века стабильный. Запас никогда не помешает.

Пришлось магу с самым невозмутимым видом соврать, пожимая плечами:

— Для меня это не сложно. Но всё зависит от той цены или обмена, который вы предложите мне за кристаллы.

— Понятно, — с готовностью кивнул Торговец и полез рукой в карман. На его протянутой вперёд ладони появился удивительный, никогда ранее не виданный Азаровым камень величиной с голубиное яйцо. — Зектанги, самые дорогостоящие драгоценные камни всех миров, — раздались торжественные комментарии. — Редко кто из разумных может похвастаться наличием у себя парочки таких камней.

— Ну, мы люди домашние, по иным мирам не шастаем, — забормотал Азаров, вгоняя себя психологически в жёсткие рамки предстоящего торга, — Таких камней и в руках никогда не держали, так может они нам и без надобности...

— Признаю ваши сомнения полностью обоснованными, — граф мило улыбнулся, — тем более что давно известно, что в начале любого торга идущий на собеседование продавец рискует гораздо больше своими капиталами. Но это — вполне естественно, иначе не получится долгосрочного сотрудничества. Поэтому я вам доверяю этот Зектанг для просмотра.

И мягким движением перебросил камень одетому в нижнее бельё хозяину. Купидон перехватил камень в полёте не рукой, а телекинезом и таким же образом приблизил объект к своим глазам. А начав присматриваться, постарался сохранить на лице каменное, равнодушное выражение. Таких драгоценностей он не видел, не читал про них и даже не представлял, что подобное чудо существует. При рассмотрении создавалось впечатление, что внутри Зектанга виднеется утопающая внутрь воронка цветного водоворота из фиолетовых и пурпурно-красных спиралей. Причём стоило лишь зафиксировать взгляд, как воронка начинала вращаться, словно живая, и начинала завораживать смотрящего магической благостью и покоем. После малейшего шевеления драгоценности появлялись новые спирали несколько иных оттенков и тоже начинали вращаться.

Великий маг буквально сразу оценил невероятную стоимость висящего перед глазами предмета. Трудно было конечно верно прикинуть его себестоимость на внутреннем рынке Кабаньего мира, но уже сейчас он прикинул что будет за него просить у власть имущих королей, императоров или коллег по два кристалла за камень. Торговцу же он, скривившись в сомнении, пробормотал:

— И сколько вы готовы дать таких стекляшек за один кристалл?

— Один к одному, — без всякой обиды ответил граф Дин. — Да вы и сами догадываетесь, что за него вы получите вдвойне.

— Ха! Не смешите меня! — позволил себе и Азаров улыбнуться. — Отчего тогда вы не обратились к другим магам нашего мира?

— Элементарно! Я предпочитаю всегда и везде иметь дело только с первыми, самыми могущественными лицами. Впоследствии наше расширенное, долгосрочное сотрудничество всегда покрывает начальные убытки. Зачем работать через посредников и давать им возможность заработать на нас свои комиссионные?

— Верно. Но я первый раз вижу подобный предмет роскоши и поэтому не могу даже предположить сколько он будет у нас стоить в итоге. Поэтому предлагаю вполне справедливую плату за каждый кристалл с накопленной до максимума силой — три Зектанга.

— Мне тоже не с руки брать у вас кристаллы, ещё не удостоверившись в их отличном качестве и ёмкости, — парировал Торговец. — Для начала вообще я бы взял только несколько для проверки. Поэтому предлагаю в честь нашего знакомства и первой сделки — цену в три камня за два кристалла.

— Да нет, я тоже не могу так рисковать_ отрицательно мотал головой великий маг. — Максимум, для первой сделки — один кристалл.

— Тогда цена так и остаётся один к одному.

— Мало! До смешного мало!

Визитёры переглянулись между собой с кислыми минами, и у графа промелькнуло выражение категорического отрицания любого торга в дальнейшем. Но зато графиня надула капризно губки и сердито нахмурила свои прелестные бровки. Этого было достаточно, чтобы Дин тяжко вздохнул и опять полез рукой в карман:

— Ладно, тогда вот последнее предложение. Добавлю к Зектангу ещё и Адский топаз.

В сторону Купидона по воздуху поплыл правильный многогранный шарик настолько чёрного цвета, что казался пространственной дыркой в пустоту. На демонстрацию умений телекинеза гостя, хозяин не обратил никакого внимания, подспудно радуясь, что сумма оплаты растёт. Ведь он после восклицания "Мало!" готов был немедленно согласиться на предложение "один к одному", вознамерься визитёры прощаться. Но вслух продолжил ворчать тоном прожженного скептика:

— А это с чем едят?

— Сомневаюсь, что его вообще можно раскусить, — пытался ещё шутить, недовольный вмешательством супруги Торговец. — Одно из самых прочнейших образований во Вселенных. Все его свойства и тайны не раскрыты до сих пор, но вот наибольшее очарование получается при направлении на него тонкого, но сильно насыщенного светового луча. Справитесь сами, или вам помочь?

Азаров к тому времени так ничего и не рассмотрел ни на поверхности, ни внутри топаза и на предложение гостя лишь презрительно дёрнул уголком губ. Затем прямо с кончика его указательного пальца вырвался луч, и упёрся в одну из граней драгоценности. Тотчас изо всех остальных граней хлынули во все стороны аналогичные световые лучи, заливая огромную гардеробную нестерпимым для глаз сиянием.

Великий маг даже отпрянул от неожиданности на полшага и сразу прекратил подачу собственного луча. Пришлось несколько раз после этого моргнуть, привыкая к наступившему вновь полумраку.

— Адский топаз тоже можно выменять сразу на два кристалла, — прищурил глаза гость. — Будем его считать моим подарком и гарантом для дальнейшего сотрудничества. Согласны?

"Что б мне провалиться! — мысленно воскликнул великий маг. — Если я не выменяю этот камешек один к двум! Но с другой стороны подобные сокровища мне и самому пригодятся. Зачем возвеличивать обладанием такой прелести какого-нибудь царька? Или коллеги? Разве что в дальнейшем их у меня скопится чуть больше..."

— Ладно, — вслух согласился он после лихорадочного раздумья, — Мне и самому не хочется выглядеть вульгарным и жадным, чтобы торговаться о таких мелочах в присутствии такой обворожительной дамы.

И ему показалось, что в глазах графа Дина, перед его ответом мелькнула искорка смеха, хотя ответ последовал серьёзный и напыщенный:

— Мы очень рады возникшим между нами взаимопониманием и успешному началу великого сотрудничества. Какой из кристаллов вы нам предоставите?

— Любой, который вам понравится их находящихся в моём поясе, — великодушно разрешил Азаров, опять с досадой вспоминая о своём внешнем виде. Но оба камня с уверенностью легли в его ладонь, а правила хорошего тона даже такого тирана заставили ещё раз улыбнуться: — Приглашаю вас со мной пообедать в честь завершения сделки.

Но Торговец уже вытащил один из кристаллов, внимательно к нему присмотрелся и спрятал в один из карманов со словами:

— К нашему великому сожалению, каждая минута промедления меня разоряет на очень громадную сумму. Так что с превеликим удовольствием откликнемся на ваше предложение в следующий раз. О своём визите я сообщу прежним способом. До свидания!

— Только уж в следующий раз дайте мне время привести себя в надлежащий вид! — успел выкрикнуть великий маг с досадой.

— Всенепременно! — пообещал визитёр, и в следующий момент исчез из пространства гардеробной вместе со своей симпатичной женой, которая так и не сказала ни единого слова.

Оставшийся в одиночестве Купидон Азаров смешно запрыгал на месте, словно в нём ударила пружина злости и бессилия, и затряс в бешенстве кулаками. Всё-таки так долго себя сдерживать и вести себя прилично оказалось, чуть ли не выше его сил. Но в следующее мгновение его правая ладонь прочувствовала два уникальных у этом мире камня и он так же резко успокоился. Даже с фырканьем и ехидством улыбнулся своему отражению в зеркале:

— А ты как думал? Не так всё просто, как мечтаешь! Но с другой стороны, я ведь всё равно остался в выгоде. Да и дальнейшие перспективы обнадёживают... Хоть и слишком осторожна эта сопливая парочка, но ведь и всех моих возможностей они не знают. А вот когда узнают..., тогда и настанет мой час триумфа! Лишь бы не вспугнуть раньше времени.

Глава восьмая

ПОКУШЕНИЕ НА СВЯТЫНЮ

Вообще-то, у всех диверсантов "третьей", при нападении на странного Джакомо, в головах вращалась только одна мысль:

"Как можно быстрей понять, зачем к нам приставлен лживый дворянин и чего он пытался у нас выведать! Последняя минута пошла!" Иначе бы мужчина распростился с жизнью сразу, ещё в стоячем положении. Уже сидя и прекрасно осознавая, что влип в крупные неприятности, он умудрился отрицательно мыкнуть два раза на вопрос Сильвы про жреца и начал вращать глазами так, что даже в полной темноте стало понятно о его желании высказать всё как на духу. Поэтому послышался новый шипящий вопрос, а сжимающая рот рука переместилась на глаза:

— Кто ты такой?

— Граф Джакомо Стредери.

— Зачем за нами следишь?

— Ни в коем случае! Я действительно прибыл сюда стать жрецом.

— Почему тогда ты так уверен, что им станешь?

— Я уверен что пройду ритуал, — тараторил обездвиженный пленник, — Этому помогут мои знания и мой титул.

— А почему ты так уверен по поводу возвращения своего коня?

— По всем правилам положено согласиться с моей просьбой и выпустить наружу за конём. После обучения я на нём и уеду с караваном. Таков закон.

— Откуда ты знаешь об этом законе?

— В нашем замке огромная библиотека и как правило старший в роду передаёт первому наследнику одну редкую, рукописную книгу, которой по преданиям более тысячи лет. Когда книга приходит в негодность от времени, её переписывает заново от руки старший нашего рода. Называется она: "Внутренний распорядок службы и воинский устав жреческого сословия".

— Откуда она в вашем замке?

— Сведений не сохранилось. Но в книге описан каждый шаг и каждое движение жрецов монолита в любой обстановке.

— И что подходит конкретно для тебя?

— Что в жрецы проходит любой титулованный Магирик. — Это — основополагающее правило. Вернее не совсем так, — Джакомо даже вздохнуть не мог нормально от сдавивших его рук, поэтому уже почти сипел от натуги, но послабления не просил. Соображал, что может не успеть: — Просто на исповеди перед ритуалом вопрошающий жрец обязан задавать те вопросы, которые у него в списке, а после каждого ответа нажимает квадратик определённого цвета, который расположен перед ним в виде второй книги. И уже на основании этих ответов монолит делает окончательный выбор, указывая на будущих жрецов. Причём всегда любой титулованный претендент проходит обязательно. В смертники попадают круглые сироты, не имеющие друзей, любимых и малолетних детей. Как и полностью дегенеративные личности. То есть в итоге, на результаты смертей или отбора никто из жрецов не имеет малейшего влияния.

— Почему же тогда твой отец или дед не стали жрецами?

— Им и не надо было такой головной боли. Мы всегда раньше могли вызвать к себе даже Маурьи. Меня просто нужда заставила: без жены жить не смогу, а на нормального целителя средств не хватает.

С секунды на секунду должны были прозвучать первые хлопки дымных устройств, поэтому Сильва задала вопрос, который в конечном итоге и решил: жить пленнику или умереть сию минуту:

— Где находится твой замок?

— Провинция Гамари. На юго-востоке.

— Отлично! Если ты будешь беспрекословно выполнять все наши приказы, то останешься жив, а мы тебе предоставим для спасения роженицы целительницу второго уровня. Согласен?

— Да! Но где вы возьмёте Маурьи?

— Вскоре увидишь..., — слова нависшей над графом женщины прервали странные хлопки, и пронесшийся вслед за этим гомон по скоплениям Магириков. — Не пытайся от нас сбежать! Уничтожим на месте!

И только раздалась эта угроза, как пленника вздёрнули на ноги и резво стали подталкивать к выходу. При этом все три странных незнакомца во всю глотку стали выкрикивать:

— Пожар! Пожар!

— Все наружу! Спасайся, кто может!

— Мы все здесь задохнёмся! Бежим к выходу!

Причём Курт, который крепко держал графа за пояс, ни в коей мере не спешил. Скорей он наоборот замедлял шаги, топтался на месте и даже в парочке случаев пинками ног разбудил особо уставших после дальнего пути паломников. Сильва вместе с Петрухой неистовствовали и метались среди толпы во много раз интенсивней. И Джакомо Стредери с расширенными глазами пытался сообразить, что же здесь происходит? По всему получалось, что его неожиданные и агрессивные компаньоны почувствовали запах дыма самыми первыми. Да ещё и увидели, откуда он движется и чем это грозит. А так как дым выходил как раз из тех проходов, куда недавно наведывались обое мужчин с "гостинцами", то уже возле выхода граф стал соображать кто тут мог устроить такой неожиданный и кощунственный пожар. Мало того, чуть однажды не споткнувшись, он был резко приподнят над землей сопровождающим и при столкновении с ним ощутил сквозь одежды металлические предметы. Его конвоир оказался воином при полном, если не сказать нестандартном вооружении!

Это окончательно отбило у графа всякое желание сопротивляться и выставлять себя неожиданным героем. Он затолкал мысль о привлечении к себе внимания иногда пробегающих жрецов криком и благоразумно закрыл рот. Тем более что догадался о вполне уверенном и прозаическом спасении, потому как и сами гипотетические поджигатели умирать не собирались. Ещё более он утвердился в этой мысли? когда его вывели наружу. Там многие Магирики попытались остановиться и посмотреть на итоги вспыхнувшего пожара на расстоянии, но их вновь обратили в бегство истерические крики Сильвы и Петра:

— Монолит сейчас рухнет!

— Он погибает!

— Нас всех завалит!

— Надо отбежать как можно дальше!

Словно в подтверждение этих слов в проёмах выходов послышались новые хлопки и дым повалил наружу с удвоенной силой. Толпа словно с ума сошла и в жуткой панике сорвалась по тракту как можно дальше от нависающей над ними опасности. Причём некоторые, самые сильные и нахрапистые попытались для побега воспользоваться верховыми животными, стоящими под навесом. Вполне естественно при этом даже не интересуясь, где хозяин и как попросить у него разрешение. Возле нескольких карет, повозок и скоплений мулов, завязались чуть ли не драки. И только в том месте, где стояла оставленная с мулами черноглазая красавица, царил островок спокойствия и безопасности. Самые озверевшие Магирики, так и не добежав до вожделенных животных, вдруг меняли курс своего движения, пробегали мимо и вновь быстро возвращались на тракт. И любой сообразительный человек мог догадаться, что подобные неосознанные действия толпы являются итогом чьих-то целенаправленных действий. А те, кто когда либо мог наблюдать подобное воздействие воочию, мог и продолжить логические размышления.

Граф Стредери, видимо, наблюдал. И в сообразительности ему отказать было нельзя. Так что он, лишь только всмотрелся в лицо неподвижно стоящей красавицы, сразу сообразил, кто занимался прозаической охраной животных. Обычному жрецу подобное отторжение озверевшей толпы было бы не под силу, а значит в сообщниках у поджигателей как минимум госпожа Маурьи. Этот факт мог ввести в ступор любого дворянина, не говоря уже про обывателей, но, как ни странно, Джакомо при осознании всего увиденного только облегчённо вздохнул и заверил так и продолжающего его вести Курта:

— Всё, если она с нами, то я спокоен.

Тот в ответ лишь криво улыбнулся:

— Надо ещё вначале добраться до твоего замка.

Уж он-то прекрасно понимал, что придётся совершить тяжеленный пеший переход через заснеженные горы Бавванди и только потом, купив в предгорьях новых коней, отправиться на юго-восток. Через Ворота прорваться верхом в данный момент не получится, а если монолит через четверть часа таки рухнет, то даже находиться или пересидеть некоторое время в пещере, станет проблематично.

Главенствующую роль в группе черноокой красавицы подтвердила и Сильва. Кося глазами на пленника, она кратко что-то нашептала в ухо подруге, и, дождавшись утвердительного кивка, громко воскликнула:

— Планы — без изменений! По коням!

Но и после этой команды какой-либо спешки или нервозности в действиях поджигателей не просматривалось. Вначале они не спеша закрепили свои вещи, потом взобрались в сёдла, подождали пока мимо не пробегут последние из улепётывающих магириков. И только после этого выехали на тракт. Там тоже обгонять пеших не стали, а двигаясь в последних рядах, подбадривали остановившихся паломников угрозами и живописанием грядущей беды:

— Не стойте! Бегите быстрей!

— Внутренности монолита пылают! Он вскоре рухнет!

— Осколки завалят весь тракт на несколько километров!

Мало того, они ещё при этом и на обитателей вершины ссылались:

— Жрецы посоветовали отбежать как можно дальше!

— Они ведь лучше всех осознают опасность!

— Быстрей! Быстрей! Сейчас всё рухнет!

Черноглазая красавица при этом оглядывалась чаще всех, но пока никакой погони не наблюдалось. Хотя количество мечущихся возле входов жрецов всё увеличивалось. Конвоир графа вдруг остановил не только своего мула, но и коня графа и подал сигнал остальным товарищам, восклицая:

— Последняя минута!

Все развернули животных в пол оборота к вершине Прозрения и замерли на месте, стараясь при этом не мешать отставшим, и продолжающим убегать по тракту паломникам. И в тот же момент на поверхности всего монолита вдруг появились почти невидимые отверстия, выпускающие струйки пара. Причём пара, не вздымающегося вверх, а под собственной тяжестью опускающегося вниз. И буквально секунд за двадцать почти все чернота скрылась под сероватой массой дождевого облака.

— Да они никак внеочередное проворачивание технических средств устроили, — высказалась Сильва с мрачным видом.

— Пусть себе устраивают, — хмыкнул Пётр. Причём они продолжали говорить на ашбунском языке, нисколько не скрываясь от напряжённо прислушивающегося графа. — Весьма похоже на газы обильного пожаротушения. Посмотрим только, поможет это им или нет.

Теперь все четверо стали усиленно прислушиваться, одновременно наблюдая, как облако пара утолщается, приближается и даже растет вверх. Теперь уже и самая верхняя кромка скрылась от взоров. Но тем более грустным показался голос Курта, который с недоумением посмотрел несколько раз на часы и констатировал:

— Помогло...

— Не поняла?! — подпрыгнула в седле Сильва. — Ребята, может вы там чего-то напортачили?

— Обижаешь, подруга! — оскалился Петруха

— Но ведь время вышло! Не могли они простым дымом разминировать, — шипела раскрасневшаяся женщина. — Да и отключить наши устройства никому не под силу.

Курт продолжал оставаться невозмутимым как скала:

— Значит смогли. Следовательно, версия про инопланетян выходит на первое место.

Кажется, такое развитие событий успокоило в первую очередь именно Петруху. Но не потому, что он оказался прав в своих предположениях, а потому что теперь его с немцем не станут обвинять в невнимательности или отсутствии профессиональной подрывной выучки. Он даже проворчал с облегчением:

— Местным дикарям наши мины разрядить бы не удалось...

Мечущихся у подножия жрецов тоже прикрыло парное облако, но когда всадники стали переглядываться, решая как поступить дальше, неожиданно из этого облака вылетел нескончаемый поток светящихся в предвечернем сумраке точек, величиной со шмеля. Скоростью и звуком они тоже соответствовали этим насекомым, но при этом не разлетались в стороны, а целенаправленно устремились вдоль тракта на высоте от одного, до двух метров.

Маурьи первой сообразила, чем это грозит её товарищам и остающимся на тракте паломникам. Она выехала чуть вперёд, жестом приказывая переместиться воинам ей за спину, и громким голосом стала кричать бегущим людям:

— Быстрей! Бегите быстрей! Жрецы послали вам в спины смерть!

Окрики возымели действия и даже самые нерадивые и ленивые перешли на максимально возможный для себя бег. Да вот только из шести, семи десятков человек, мимо Маурьи успело пробежать около половины. Всех остальных настиг рой светящихся шариков и со звучным шипением и жужжанием смертельные шмели ввинтились в тела. Вой боли и крики умирающих людей хлестнули по ушам, а уже в следующее мгновение жужжащая смерть достигла замерших клином всадников. Умения целительницы создавать щит их спасли, рой словно уткнулся в невидимую стенку и стал вихриться светящимся клубком, всё увеличиваясь и увеличиваясь в плотности и размерах. Потому что поток со стороны монолита не иссякал. Тем не менее, Дана довольно легко отодвинула набрякшее скопление метров на пятьдесят от себя и сквозь сжатые зубы отдала команду:

— Пётр! Одной подствольный гранатой по рою!

Снайпер тот час вынул громоздкий автомат из сумки Сильвы и вставил в приёмный магазин кассету с пятью белыми гранатами иномирского происхождение. Конечно, на гранаты они совсем не походили, скорей на миниатюрные ракеты, или массивные патроны крупнокалиберной зенитки, но взрывной силой обладали поразительной. Откуда Торговец достал такое разрушительный боезапас, воины "третьей" никогда не задумывались, но сейчас сильно пожалели, что у них осталось всего пять единиц. Потому что первый же разрыв в сгустке светящегося роя практически выжег, чуть ли не всю летающую смерть.

А вот следующие команды от Маурьи понеслись несколько иного толка;

— Остальные четыре гранаты постарайся отправить по монолиту.

Петру подобный перенос огня не показался сложным. Он уверенно приподнял ствол автомата на нужную высоту и произвёл один за другим четыре выстрела. Причем с его пространственным воображением, можно было не сомневаться, что цель поражена в самых нужных местах, в пространстве арочных входов. Но что оказалось наиболее действенным, так это эффективность состоявшихся взрывов. Скорей всего она отбила всякую охоту у жрецов, или кто там прятался за их спинами, выпускать смертельно опасные, жужжащие создания. А может и нечто механическое, выпускающее их оружие пострадало. Да и, в конце концов, летящие светляки могли элементарно кончиться.

Но как бы там ни было, муторный рой вдруг иссяк, а шмели, упёршиеся в щит вдруг все разом потускнели и осыпались на каменное покрытие тракта. Дана сразу же после этого спрыгнула с мула и наклонилась над несколькими несчастными, попавшими под "обстрел". Ловкий Петруха последовал за ней следом, быстро переворачивая и осматривая лежащих Магириков. При этом он явно преследовал какую-то свою цель, попутно собирая не только то, что осталось от шмелей. Целительница на него внимания не обращала, а осмотрев всего лишь несколько тел, со скорбным видом распрямилась и констатировала:

— Мертвы. Помочь мы никому не сможем, эти шершни ещё и ядовиты. — После чего поспешила к товарищам. Взобравшись в седло, ещё несколько минут наблюдала за разрастающимся облаком и только потом вынесла окончательный вердикт всей операции: — Не по зубам орешек оказался. Да и столько людей зря погибло. Пётр! Уходим!

И первая развернула своего мула в сторону спальных долин. Трое друзей и граф, в сгущающихся сумерках поспешили за ней. Причём не просто обгоняли спешащих убраться подальше от монолита Магириков, но и раздавали в стороны советы как двигаться, где ночевать, и как обезопаситься в приближающуюся метель от обморожения. Поворачивали назад и тех паломников, которые только шли к Вершине Прозрения. Причём в случаях открытого неповиновения черноглазая красавица без всякой боязни или сомнений признавалась что она Маурьи и практически отдавала приказ немедленно возвращаться.

Не забывала взывать при этом к людям о товариществе и взаимной поддержке. Потому как наступающая зимняя ночь, могла испугать кого угодно. Благо ещё, что непогода не слишком резво обрушилась на спешащих к воротам путников. Но ветерок со снежком усиливался, мороз крепчал, а помочь застрявшим на тракте путникам, ничем кроме советов, диверсанты не могли.

До пещеры отшельника, добрались только часа через два, когда в "спальных" долинах уже было не протолкнуться от становящихся на постой Магириков. Вестниками такого ажиотажа послужили те всадники, которые после пожара устремились к Воротам на максимальной скорости, и многие из них во время движения распространяли последние новости не хуже общественного радио. В результате все Магирики решили как можно быстрей добраться или вернуться к пещерам и уже там подождать развития дальнейших событий. По их понятиям никакой пожар не мог окончательно повредить святыню Успенской империи, следовательно, вскоре чёрный монолит опять будет готов принять Магириков. Тем более что большинству из них данное паломничество обходилось невероятно дорого, и скорей всего второй раз за свою жизнь совершить подобное путешествие у них не получится. Так что лучше подождать парочку дней, чем отказываться от мечты всего своего бытия. Да и решимости рискнуть собственной жизнью, на второй раз может не хватить.

Возле пещеры, украшенный чёрной каракулевой шапкой и завернутый в кучу рваных одеял, товарищей с жутким беспокойством встретил Василий:

— Ну наконец-то! Я уже замучился отбиваться от настырных постояльцев! Сколько можно вас ждать? Как всё прошло? — засыпал он вопросами, а потом рассмотрел в темноте незнакомого мужчину, ведущего за собой на поводе уникального скакуна: — О! А это кто?

С ним как раз поравнялась Сильва:

— Ишь, какой любопытный! Ты вначале накорми гостей, да обогрей, а потом уже и спрашивай.

— И чего это ты мою папаху нацепил? — ревниво поинтересовался Курт, заводя своего мула в пещеру. — В самозванцы подался?

— Так уже с час такая паника и столпотворение началось, что твоим коллегам не до меня. Никто и не присматривается наверх, своих бы постояльцев разместить. А шапка авторитет в глазах паломников придаёт.

Теперь резко увеличившееся количество животных заставило изрядно потрудиться с их размещением. Благо ещё, что главный каминный зал пещеры своими размерами позволял и конюшню устроить, и столовую оставить на прежнем месте. Ну а неприятные запахи, которые сразу же забились в каждую щель, все старались воспринимать как неизбежное бремя этого мира. Тем более что Дана сразу сообщила:

— Поужинаем, немного отдохнём и сразу в путь!

Граф Стредери впервые решился обратиться к целительнице:

— Госпожа Маурьи! Может нам лучше дождаться утра? Да и животные наши отдохнут как следует.

— Нет, нам нежелательно показываться в Воротах, — ответила та строгим тоном, — Пойдём пешком, через горы.

Все стали раздеваться и рассаживаться за накрытым столом и от обилия железа на телах диверсантов Джакомо опять потерял дар речи. Потому и не смог возмутиться вслух предстоящим, изматывающим переходом. Хотя бросаемые постоянно взгляды не могли читаться иначе, чем: "А что будет с моим конём?!"

Тем временем Сильва помогла Василию разогреть горячие блюда и тоже подать на стол, а заодно полушёпотом пересказала, кто такой граф и для чего они его прихватили с собой. Доложила и про не сработавшие заряды, которые скорей всего жрецы успели разминировать. Тогда как Петруха обратился к своим товарищам на русском:

— Мне удалось насобирать около десятка деревянных жетонов на телах погибших Магириков. Так что в принципе, мы можем рискнуть на прорыв и через Ворота. Думаю, что к нам у жрецов не возникнет больших вопросов.

Курт шумно фыркнул:

— Хватит и маленьких! Нас видело слишком много людей. Да и связь между двумя объектами наверняка существует. Иначе охранные службы не смогли бы так быстро разминировать наши заряды. Не прорвёмся...

Дану в этот момент больше интересовало состояние Василия, который хоть и двигался довольно быстро по всей пещере, но порой застывал от боли в плече. Особенно когда орудовал правой рукой:

— Что, побаливает?

— Пустяки! — ответил старший группы, усаживаясь наконец-то за стол вместе с остальными, — Переходу это не помешает. Угощайтесь, и на меня не смотрите, я уже и так переел, когда нервничал вас поджидая.

— Раз не голоден, то иди в свою келью и сними с себя эти одеяла, — заявила целительница, — Я сейчас приду и осмотрю рану.

Василий долго кривился и хмурил брови, посматривая, как оголодавшие путники набросились на ужин, но так и не стал возражать вслух. А когда второй раз поймал на себе недоумённый взгляд Маурьи, с недовольным кряхтением вылез из-за стола и поплёлся во внутреннюю анфиладу пещеры. Через пару минут стала подниматься и Дана:

— Сейчас его осмотрю и если рана не зажила основательно, придётся его отправлять через Ворота. Но в этом и плюсы есть: он попутно ознакомится с положением дел в городе и доставит животных прямо к точке нашего выхода из массива. Только вот надо ему обязательно дать одного, двух сопровождающих. Поэтому ты, Курт, одевайся и сходи к своему приятелю Суордину. Пусть этот отшельник сопроводит Василия за хорошую плату. Скажем, в эквиваленте одного, а то и двух мулов. Или наших отдашь, или новых для него купишь. А может, будет лучше, если Василий более резвых лошадок для нашего путешествия подберёт. Да пару пристяжных на всякий случай.

Она уже уходила, когда Пётр вспомнил:

— Надо обязательно Торговца предупредить про наши действия и про нашу цель перехода. Только вот как?..

— Легко! — воскликнула Сильва. — Мы напишем краской прямо здесь на стене. Причём сделаем это на нашем языке, и никто не догадается о сути послания. А? Как? Я видела здесь где-то баночку с краской...

— Вот-вот! — донёсся из глубины пещеры голос целительницы. — Займитесь этим немедленно!

Растительные краски, которыми прежние отшельники делали рисунки на стенках келий каждый в меру своего таланта, отыскались быстро. Пётр и Сильвой быстро договорились о своей части текста и принялись выводить буквы на самой освещённой стене каминного зала. Но при этом не забывали вести перекрёстный допрос усаженного между ними, спиной к стене, графа Стредери. Причём засыпали вопросами такими сложными и настолько интенсивно, что бедняга вскоре вытирал со лба крупные капли выступившего пота, настолько его утомили. Но отвечал при этом старательно, честно и даже в охотку. Убеждая себя в первую очередь мыслью о том, что его жена после родов останется жива. А это для него в данный момент намного важней любых рассуждений о предательстве клана жрецов, да и всего устоявшегося порядка в Успенской империи. Ну и немаловажную роль играл тот факт, что странные незнакомцы молодому отпрыску знатного рода невероятно нравились. Именно — нравились! Притягивали к себе каждым движением, завораживали таинственностью и чудным звучанием незнакомой речи, поражали контрастом жестокой решительности и явно заметной человечности, новизной суждений и неадекватности планов.

Таиться перед такими людьми не было смысла. Как и не было смысла ложью вводить их в заблуждение.

Допрос дворянина оказался для воинов "третьей" очень продуктивным. При всём уважении к Деймонду Брайбо, который теперь неожиданно для всего мира стал Арчивьелом, целителем третьего уровня, бывший отшельник не знал и десятой части тех основополагающих истин государственного устройства, о которых знал высокообразованный граф. Не говоря уже про остальных ашбунов, большинство которых были малограмотными, а то и вообще не умеющими читать. Ну а расспросить как следует неожиданного союзника Эрхайза Тантри, барона Фьерского, ни у кого элементарно не было времени. Да и другая задача в то время стояла перед "третьей". Тогда как сейчас отсутствие основополагающих данных могло прямо или косвенно завести в ловушку.

Взять хотя бы систему существующей идентификации каждого подданного, которая наносилась на древесину очень высокой прочности после свежего распила и последующей полировки. Со временем древесина высыхала, превращаясь по твёрдости чуть ли не в стальную пластину, и сопутствующие данные оставались на всю жизнь при человеке. Кроме имени, фамилии рода и имён родителей, на медальоне величиной с ладонь указывался род занятий отца и деда по мужской линии, род деятельности матери, в том числе, если она и была только домохозяйкой. Причём данные вносились на момент рождения ребёнка. Указывалась провинция, город или посёлок и имя того жреца, который проводил обряд изгнания смертельного духа и помещения последнего в ларец Кюндю. Впоследствии любой человек мог заменить выданный в детстве медальон на тот, где имелись последние, изменённые данные как про родителей, так и о своей основной деятельности. Делать это следовало в ближайшем к месту жительства храме и за отдельную, довольно высокую плату. Так что некоторые обыватели так и носили свои "удостоверения" неизменными от самого рождения и до смерти.

В данном случае диверсантам собранные Петрухой медальоны могли очень пригодиться. А знания по их расшифровке, тем более. Подобрав образцы, соответствующие своему возрасту и направлению движения, и заучив их наизусть, они смогут передвигаться по имперским дорогам открыто, не опасаясь проверок и облав, которые наверняка участятся после брутальных событий в горном массиве Бавванди. И если переход через горы не подбросит неожиданных препятствий, то в провинцию Гамари группа доберётся без труда. А там и в замке графа можно будет спокойно пересидеть некоторое время. Глядишь, и Торговец за это время появится. А нет, то по Южному перешейку "третья" прорвётся в цивилизованные края как нож по маслу. К тому же, по словам графа, подобное путешествие станет менее опасным, если совершить его морем. Как оказалось для этого будет достаточно и простого рыбацкого баркаса. Вода в это время хоть и жутко ледяная, зато после сезона бурь установилось продолжительное зимнее затишье.

Вскоре опять все пять воинов собрались за одним столом, позволив сидеть рядом то ли новому компаньону, то ли новому союзнику, то ли пленнику. В отношении Джакомо пока никаких окончательных определений не высказывали. Старший группы выглядело несколько печально, и именно глядя на него Дана вынесла свой врачебный вердикт:

— Василию ещё рано карабкаться по скалам. Достаточно лишь раз сорваться и повиснуть на руках, как только сросшиеся ткани порвутся, и он превратится в инвалида. Поэтому — только верхом! Курт, что там с твоим другом?

— Суордин, к сожалению, отлучиться не сможет. Слишком много сейчас у отшельника постояльцев. А вот его жена оказалась просто счастлива, что появилась возможность съездить в город за продуктами. У них в пещере наметился также дефицит сушеных овощей, грибов и специй, а уж сама возможность получить в подарок одного мула, дополнительный бонус благожелательного к нам отношения. Мало того, на постое у Суордина сейчас есть два Магирика, которые предложили плату за их немедленную доставку в город. Они ритуал Прозрения уже прошли, так что их ничего больше не тракте не задерживает. Наоборот они слишком нервничают из-за создавшихся паники и столпотворения и мечтают как можно быстрей добраться к дому.

— Долго им собираться?

— Они готовы тронуться в путь в любой момент.

— Тогда не будем задерживаться, — безапелляционным голосом распорядилась Маурьи, даже не оглянувшись при этом на старшего группы, — Отправляй Василия, а чуть позже и мы подадимся в путь.

Но немец так и замер вдруг возле стола:

— А как же огонь? Мне его так нельзя оставить...

— Да брось ты, — затянул насмешливым тоном Петруха, но столкнувшись со взглядом Курта благоразумно замолк.

— Это будет настоящим предательством, — стал объяснять нынешний наследник пещеры, — Обязательно надо передать его в другие руки, иначе...

— Ладно, — не стала спорить целительница. — Выбери того, кто тебе больше всего понравится из Магириков и предложи ему занять твоё место. Только поторапливайся! Снег усиливается, и отлично прокроет наши следы.

А ещё через час, в опустевшей пещере одиноко восседал растерянный мужчина, трепетно прикасался ладонями к ласковому пламени камина и пытался осознать происшедшие с ним кардинальные изменения в жизни.

Глава девятая

ДЕТИ — К ХЛОПОТАМ

Вернувшись из Кабаньего мира, Дмитрий выглядел весьма довольным. Что при поспешном переодевании в более простые одежды сразу заметила Александра:

— Как по мне, то ты переплатил впятеро! И это с учётом, что я не профи в драгоценностях. Чему же ты радуешься?

— Удаче! Сейчас за один полный кристалл я готов отдать и десяток Зектангов или Адских топазов. С его помощью я успею сделать самые первоочередные дела, а потом ещё парочку куплю.

— Но почему ты сразу два не выторговал? Они прям возле твоей руки были и мне кажется, Купидон согласился бы.

— Вряд ли бы он продал, не тот это маг, чтобы хоть на минимум уменьшать свой личный запас силы. А если бы я начал разговор всего лишь о нескольких кристаллах, то он бы и одного не продал. Зато к следующему разу он обязательно запасётся большим количеством так называемых аккумуляторов магической мощи и сама увидишь, как выгодно для меня пойдёт дальнейшая торговля.

— Ну на один кристалл у тебя оплата есть, а где ты отыщешь ещё драгоценности?

— Да есть один мир. Не могу сказать, что Зектанги там валяются как мусор, но выторговать там из легче всего..., — Светозаров с досадой нахмурился, что-то припомнив: — Если конечно там на меня не сильно обиделись за моё долгое отсутствие.

— Сколько лет не был? — улыбнулась молодая графиня, деловито проверяя пистолет и вкладывая его в подмышечную кобуру. — Или в том мире у тебя какие-то романтические связи?

— Да вроде судьба миловала. А вот два самых авторитетных короля там меня уже недели две ждут с нетерпением.

— Зачем?

— Ты не поверишь, но когда расскажу, будешь смеяться. Они собрались воевать!

— Ха-ха! Но это совсем не смешно. Или ты должен поставлять оружие обеим воюющим сторонам? Решил на них нажиться?

— Не без того! Тем более что оплата как раз и будет вожделенными сейчас для меня драгоценными камнями. Ведь и для выкупа за Елену они нам нужны...

— Помню.

— ...Мир там сугубо рыцарский. По наивысшей цене там проходят лишь железо для мужчин и удивительные ткани для женщин. Преклоняются перед мускулами, боевым умением и женской красотой. Украшениями не пользуются даже самые уродливые дамы, а дороже всего стоит холодное оружие и прочные доспехи. Да ты и сама увидишь, как только мы уладим на Земле проблему с детьми, сразу отправимся на Гинвейл.

— Да куда угодно! Но ты так и не сказал, чем ты там торгуешь?

— Зрелищами! Ну и немного оружием.

— Как это? — поразилась Александра. — Скорей всего это они тебе могут продавать зрелища своих боевых турниров и красоты романтического лоска средневековья. Я ведь помню уникальные кадры с того фильма про империю Рилли. Или ты и туда, на этот Гинвейл туристов доставляешь?

— Ни одного! Зарёкся я с этими туристами возиться, — скривился Дмитрий, с озабоченным видом осматривая свою супругу и придирчиво поправляя воротник красочной куртки в ковбойском стиле. — Ну вот, теперь выглядишь сногсшибательно! Так и хочется тебя потискать...

— Ты мне не ответил на вопрос! — прищурилась его супруга, отступая назад и шлёпая по тянущимся к её груди рукам.

— Как не ответил? Ведь сказал про туристов...

— Не выкручивайся и признавайся: что ты там продаёшь бедным рыцарям?

— Ну не такие уж они и бедные. А по поводу торговли, моя сладкая, я хочу тебя попросить: пусть это, пока останется моим секретом. Когда будем на месте, сама всё увидишь и по достоинству оценишь мою сообразительность. Договорились? — заметив, что супруга смиренно кивнула ресницами, граф Дин подхватил её на руки. — А теперь отправляемся на юг империи Рилли. И сразу прошу вести себя с особым достоинством и снисходительностью.

Почувствовав обеспокоенность в голосе Дмитрия, Шура попыталась выскользнуть из его рук со словами:

— К кому конкретно? — она пока ещё не ревновала, но уже женским естеством почувствовала недоговорённость и безошибочно определила её направленность: — Объяснись.

Светозаров таки удержал её на руках, но перед ответом немного задумался. Хотя тут же посмотрел в глаза любимой открыто и без всякого страха:

— Поверь, поводов я никогда не давал, но кое-кто их молодых девчонок возомнил себе, что обязательно завладеет моим сердцем. Они ещё совершенные дети, хотя по уровню целительства достигают звания Арчивьел. Раньше я щадил их гордость и старался не обижать резкими нравоучениями, а потом появилась ты, и всё решилось окончательно.

Александра облегчённо вздохнула, и даже шутить попыталась:

— Тогда получается, что это мне придётся опасаться. Вдруг твои воспитанницы мне глаза выцарапают?

— Ну нет! До рукоприкладства воспитанные люди не опускаются. Да и я ведь всегда рядом. Готова? Тогда прыгаем!

По предварительным подсчётам, получалось, что они попадут в южное имение графа Дина Шахматного Свирепого как раз к окончанию празднества, устроенного по случаю прибытия высочайших гостей-целителей. Вполне возможно что ночное гуляние ещё будет в самом разгаре, хотя наверняка самых младших уже и уложили спать. Как бы то ни было, но придётся всех выходцев с Земли собрать вокруг себя как можно быстрей. И это будет только начало довольно хлопотной операции по перемещению и обустройству огромной массы людей. Вторым движением следовало перебросить детей в Свирепую долину. Экипировать их как положено по земным нормам, присоединить к ним оставшихся в стенах академии детей и расположившихся в посёлке родителей, и уже всех вместе перенести в монастырь. Не забыв перед этим сжато пересказать основную версию всего происходящего, которой обязаны придерживаться все перемещённые лица и которая удовлетворит разбушевавшуюся общественность Европы, оставит у разбитого корыта полицию и покажет полную несостоятельность Интерпола.

То есть на всю эту связку действий и улетит большая часть магической силы из купленного в мире Кабаний кристалла. Потом только и останется что с давно приготовленным товаром наведаться в мир Гинвейл, а оттуда сразу податься к злобному и жутко опасному Купидону Азарову за новыми накопителями.

В южном имении графа, царило разудалое веселье. Как и предполагал хозяин этих земель, празднество почти завершилось, но ни один ещё из младших учеников спать не ложиться. Более того — не собирался. Да и как можно было пропустить завершающий салют с громом петард и с завораживающей россыпью фейерверков. Причем, не ожидая салюты в безмолвном оцепенении, а интенсивно двигаясь в общем хороводе, вокруг огромного костра на главной площади между замком и посёлком.

Парочка молодожёнов как раз и появилась в тот момент, когда орущая от избытка чувств человеческая лента роилась по площади, словно гигантская змея, а в небе громыхнули разрывы первых, самых лёгких фейерверков. Все присутствующие на площади в следующий миг разомкнули хоровод, смешались толпой и, воздев руки вверх, закричали с ещё большей силой.

Словно оглохнув от шума, Александра со смехом прикрыла ладонями уши и попыталась прокричать:

— Однако у вас и гуляют!

Дмитрий прижал супругу к себе и стал объяснять на самое ушко:

— Да я сам ещё такого гуляния не видел. Видимо это мой управляющий, маркиз Гаспи расстарался. А может и ещё кто с организацией помог, уж слишком много народу вокруг площади и на ней собралось. Не удивлюсь, если поглазеть на такое скопление целителей со всей округи люди сбежались.

— Такая редкость?

— Ещё бы! Только в академии Свирепой долины такое чудо увидеть можно. Но и туда ведь кого попадя не пускаем. Разве что самого императора с семьёй, да несколько министров прорвалось...

— Кстати, а ты меня в столице представлять не передумал? — кричала Александра, с восторгом всматриваясь во всполохи на ночном небе. — Мне уже и не страшно!

— Ловлю на слове! Потом напомню! — заметив, как графиня взглянула на него с некоторой опаской, стал объяснять: — Считается, что императорский дворец на данном континенте — первое чудо света. А по своему опыту могу добавить, что и в иных мирах такой красотищи и величия не встречал. Конечно, страха перед таким творением рук человеческих быть не должно, но даже я каждый раз испытываю робость, щенячий восторг перед тем как пересечь любую из примыкающих к комплексу площадей. А первые разы так вообще чувствовал себя ничтожеством, мизерной козявкой, которой просто за счастье полюбоваться издали на уникальное творение человеческого гения. Поэтому в последнее время я стараюсь сразу попадать внутрь, непосредственно в подаренные мне императором апартаменты. А то можно часами стоять словно соляной столп и в трансе рассматривать террасы, колонны, шпили, окна, орнаменты, изгибы крыш..., тьфу ты! — оборвал он себя вдруг, — Ну вот, опять завёлся!

И он счастливо рассмеялся. Александра и сама почувствовала волну пьянящего, радостного счастья и присоединила свой завораживающий смех к общему шуму праздника. Но жажда любопытства заставила задавать новые вопросы:

— Дим, а вот признайся, какой мир тебе больше всего нравится?

— Конечно этот! — воскликнул он без раздумий. — Да и ты и сама в него влюбишься без памяти, когда познакомишься с ним поближе. Если и существует где-то такое понятие как Рай, то этот Рай находится именно здесь. Здесь такие люди! Здесь такие красоты! Здесь царит такая доброта и отзывчивость, любовь и справедливость, что мне порой страшно становится от кажущейся нереальности мира Зелени. А чего только стоит великий дар к самоизлечению, которым награждает планета каждого новорожденного? Да только это — величайшее из всех чудес вместе взятых, которые мне довелось увидеть.

— И что, ничего, ничего плохого здесь не случается?

— Ох! Ещё как случается! — с горечью воскликнул граф Дин, начиная более пристально вглядываться в запрокинутые к небу лица гуляющих на празднике. — И больше всего злобы, ненависти и страха распространяет вокруг себя Успенская империя. Да и не так может она сама, как жуткий чёрный монолит, расположенный среди труднопроходимых гор. Там сейчас как раз твои бывшие коллеги из "третьей" к этому страшному месту подобрались и собирают информацию. Мне уже давно кажется, разрушь эту странную вершину, как и там воцарится порядок, добро и справедливость. Да только раньше не мог даже в массив попасть, защита там какая-то непреодолимая...

— Не расстраивайся так, — Александра прижалась к нему всем корпусом и привстала на цыпочки: — Мы ведь теперь вместе и любые монолиты свернём. Правда?

— Угу..., — дальше их уста слились вместе, не в силах разорваться и отрезая влюблённых от всего остального мира. Если ещё совсем недавно им было не до поцелуев, следовало что-то решать, куда-то мчаться, и кого-то спасать, то на эти несколько минут в этом океане всеобщей радости и восторга, молодожёны почувствовали себя словно в сказочном сне.

Неизвестно, сколько бы они продолжали упиваться друг другом, если бы совсем рядом не раздался явственно детский голос:

— Виталик, так они что теперь, жених и невеста?

Причём вокруг быстро опадала почти полная, осязаемая тишина. Видимо салюты давно закончились, а люди с площади давно разошлись. Руки Дмитрия разжались, сапожки его супруги коснулись утрамбованной земли, а глаза возлюбленных в недоумении широко раскрылись. Словно восклицая: "Вот это мы увлеклись!"

А потом молодожёны попытались осмотреться и со смущённым опозданием осознали, что почти все люди и дети на площади замерли и присматриваются только к ним. Александра вдруг почувствовала жуткий страх и неловкость и уже собралась развернуться и уткнуться лицом в грудь Светозарова, как почувствовала сжимающее движение его ладони у себя на талии и вспомнила, что обещала вести себя с достоинством и должным величием. Поэтому только замерла, чувствуя как шея и мочки ушей покрываются горячим пламенем и ожидая, какие действия предпримет Дмитрий.

Тот видимо оказался более стоек к такому повышенному вниманию публики и совершенно не растерялся от того факта, что только мгновение назад с упоением целовался на глазах у всех. Потому что коротко, но вполне естественно рассмеялся и обратился к двум ребятам примерно восьмилетнего возраста, стоящим от них всего в одном метре. Причём сразу постарался ответить на прозвучавший детский вопрос:

— Да нет Серж, мы не просто жених и невеста, мы теперь муж и жена! — а затем стал представлять застеснявшихся мальчиков своей супруге: — Вот, хочу тебя познакомить с будущим Маурьи мира Гинвейл, Серж Килти. Ну а этот парень наш земляк, Виталий Кутушев. Со своим титулом Арчивьела он через десяток лет обязательно наведёт на нашей планетке должный порядок.

— О-о! — выдохнул с восторгом юный целитель, — Так вы тоже с Земли?

— Тоже повезло, — постаралась улыбнуться Александра, чувствуя как опять ладонь на её талии предупреждающе сжалась, а потом ловко перехватила её горячие пальчики.

Следующим действием Торговец решил представить свою любимую должным образом всем присутствующим. Его голос стал вдруг невероятно громким и торжественным:

— Имею честь представить мою законную и любимую супругу! Её сиятельство, графиня Александра Шахматная Свирепая.

Несмотря на необычность окружающей обстановки, Александра чуть не прыснула смехом, представив, что случится, если она и в самом деле решит соответствовать последнему имени и свирепо сдвинет брови. И чтобы сдержаться постаралась найти самый строгий взгляд, рассматривающих её людей. Большинство смотрело с восторгом, часть с непониманием, некоторые с завистью, а то и недоверием. Но неожиданно она наткнулась на взгляд, режущий словно рапира и уже не смогла отвести глаза от прекрасного, но смертельно бледного девичьего лица. При этом она вздрогнула всем телом и словно окаменела. Но именно это сотрясение и привлекло внимание Торговца к событиям намного правее, чем он смотрел раньше. В третьем ряду стояла девушка со всклоченными волосами и с таким белым лицом, что в первое мгновение оно не поддалось опознанию. Девушка вытянула вперёд обе руки, и у неё в ладонях вдруг стал разгораться клубок мрачного, красноватого пламени.

От полыхнувшего вокруг жара стоящие впереди и рядом люди вскрикнули и отпрянули в стороны, с разных сторон толпЫ вдруг раздались предупредительные крики. Граф Дин тоже не стал стоять на месте истуканом, а ловко задвинул Шуру к себе за спину, выставил свои ладони словно для зашиты и невероятно громко, скорей напоминая мощью гневный рёв дикого животного, выкрикнул имя узнанной в самый последний момент девушки:

— Андорра! Опомнись! Приди в себя и остановись! Могут пострадать люди!

Может быть именно эти восклицания и предотвратили надвигающуюся трагедию. Глаза смертельно бледной девушки блеснули зеленоватым светом, она стала заваливаться на подгибающихся коленях и лишь последним взмахом обессиленных рук подбросила созданный шар кровавого пламени вверх. Под изумлёнными взглядами толпы тот довольно легко взмыл на высоту более ста метров и только там, с яркой вспышкой и ужасающим громом разорвался, разлетаясь в стороны затухающими каплями. Эффект получился почище, чем от вспышки одновременно десяти, если не больше фейерверков. Причём некоторая часть людей, стоящих по дальнему периметру площади и те, кто разбрелись по посёлку так и решили, что не что иное, как продолжение салюта. Вернее его самая эффектная, завершающая часть. И поддержали зрелище неистовыми криками радости и восторга.

Пожалуй это недоразумение сильно скрасило трагичность и напряжение момента. Все забегали, засуетились, откуда-то появился маркиз Гаспи, с сопровождающими его лицами. Потерявшую сознание Андорру подхватили на руки и по распоряжению Торговца отнесли в ближайший дом. Причём он сам лично участвовал вместе с несколькими наилучшими последователями и учениками ректора Титела Брайса в первом осмотре целительницы. Потом он из дома вышел и стал отдавать иные распоряжения:

— Собраться вокруг меня тем ученикам, которые родом с Земли! Немедленно созвать всех и находиться на подворье этого дома. Остальным завтра готовиться к выступлению караваном в путь по направлению к столице империи. Если я не подберу вас на тракте, значит в дальнейшем, не делая остановки в столице добираться до Свирепой долины на поезде. Маркиз Гаспи, начинайте немедленно формировать караван. Будете сопровождать его со своей сотней.

— А что делать с пленными и случайными путешественниками Успенской империи? — задал наиболее волнующий для него вопрос управляющий.

— Пусть двигаются с вами в столицу, там с ними разберутся..., — затем неожиданно закашлялся, осматриваясь вокруг, чем бы промочить саднящее горло.

Тут же из-под локтя выскользнул хозяин того самого дома, где пытались вернуть в чувство потерявшую сознание девушку:

— Ваша светлость, не хотите ли кваску?

— Хочу! — с готовностью согласился Торговец и вместе с супругой опять вошёл в дом. Только теперь они подались в другое крыло, в хозяйскую светелку, где владелец водрузил на стол кувшин с квасом, поставил пару стаканов и незаметно исчез где-то в других комнатах. Граф Дин первым устало опустился на простую деревянную лавку:

— Уф! До сих пор в себя прийти не могу!

Александра уселась рядом и печально улыбнулась:

— Да..., вижу что тебя, любимый, не собираются отдавать без боя. Только если я раньше опасалась за свои глаза, то теперь опасаюсь за свою голову. И что, много тут таких огнеметательниц?

— Сам первый раз в жизни увидел! О таком даже в этом мире только в сказках рассказывают! Но самое кошмарное — другое! Как могла Арчивьел, целительница третьего уровня поднять руку для попытки убийства! Здесь? В мире Зелени? Это не просто кощунственно, это невероятно!

— Что в этом невероятного? — удивилась с философским видом молодая графиня. — Дело вполне житейское...

— Да как ты можешь такое говорить? — поразился Дмитрий, всматриваясь в глаза любимой. Та только плечиками пожала:

— Хм! Если бы ты на моих глазах с кем-нибудь так целовался, я бы вас сразу испепелила. А она всё-таки сдержалась...

— М-мм? — выдавил из себя ошарашенный граф, не знающий что ему делать от такого признания: смеяться или ужасаться. А потом, неожиданно даже для самого себя стал оправдываться: — Но я ведь ей никогда даже малейшего повода не давал.

— О! Значит, плохо ты нас женщин знаешь! — супруга потрепала его за волосы, и тут же стала заботливо приводить причёску в порядок, — Мы вас выбираем ещё тогда, когда вы даже сами об этом не подозреваете. А потом только делаем вид, что поддаёмся на ваши ухаживания и уговоры. Конечно, не всегда получается именно так, как планируешь, но суть от этого не меняется. И я себе представляю, как становится обидно, жутко и одиноко, когда любимый человек вдруг оказывается в объятиях другой женщины.

— Но ведь она целитель! — упорно повторял самое страшное обвинение Дмитрий.

— А чего это ты пытаешься повесить на неё желание кого-то убить? — стала сердиться Александра. — Я почему-то просто уверена, что эта девушка сама решила умереть. То есть покончить жизнь самоубийством. Ну а так как она врач, то совершить нечто вроде остановки сердца, у неё никогда не получится. Вот и попыталась подспудно себя сжечь каким-то пламенем. Про окружающих она просто в момент своего наивысшего горя забыла. И не смотри на меня так! Просто поверь в мою интуицию и прими к сведению. Теперь эту глупышку не обвинять надо, а спасать! Понял?

Некоторое время Светозаров смотрел на жену с непониманием. Потом в глазах загорелось озарение и восхищение:

— Сладенькая, ты даже не представляешь насколько ты права! Спасибо тебе за то, что возвратила веру в собственные идеалы! Пошли!

— Куда? Хочешь простить её поцелуем?

— Не шути так. Просто придётся и её тоже немедленно доставить в академию вместе с парой Арчивьелов. Думаю, сообща с ректором они вернут Андорре тягу к жизни и найдут как успокоить морально.

— А они справятся?

— О! ты не знаешь Титела Брайса! Единственный во всех мирах целитель четвёртого уровня. Если он постарается, то уже через неделю Андорра ко мне охладеет полностью, а с тобой будет вести себя как лучшая подруга.

— Гипнотизёр?

— Только ему такое не ляпни, по гроб жизни обижаться будет. Тител не обманывает, не внушает, Тител — лечит. Да и сама когда-нибудь посмотришь на его умения... Если он конечно мне все эти встряски простит...

— Какие встряски? — парочка замерла на короткое время в одном из полутёмных коридоров.

— Ох! Ты думаешь, Тител мне так легко простит доведение его любимой ученицы до шокового состояния? Он мне это ещё не раз припомнит и я уже боюсь являться с её бесчувственным телом в собственный замок.

— Ничего, я тебе поддержу. Смелей!

Теперь уже её сиятельство подталкивала супруга к более решительным действиям. И вскоре Андорра лежала на носилках, которые с двух сторон поддерживали её коллеги. Ещё около десятка учеников академии обступили графскую пару и после очередного массового переноса все оказались в хорошо знакомом зале "прибытия" Свирепой долины. Уже стоящий возле дверей хозяин замка руководил дальнейшими движениями своих подопечных:

— Несите Андорру прямо к господину ректору, где бы он ни находился. Расскажите все обстоятельства дела и помогайте ему по мере ваших сил. А вы, — повернулся к замершей ребятне, — немедленно собирайте сюда остальных выходцев с Земли. Сколько вас всего?

Вопрос был явно провокационного характера, но Виталий Кутушев успел ответить раньше всех:

— Пятьдесят три человека!

— Если при них опекуны, пусть тоже бегут сюда со всеми своими вещами. Каждому ученику собрать походный рюкзак, но строго просмотреть всё содержимое. Ни одной иномирской вещи! Остальных родителей я оповещу прямо через общую связь. Бегом!

Ребятню словно ветром сдуло. Хотя двигались они без единого крика и со взрослой сосредоточенностью на личиках. Поглядывая им вслед, и автоматически отвечая на приветствия остальных прогуливающихся по замку учеников, Светозаров спустился на этаж ниже, по двум извивающимся коридорам добрался до переговорного устройства и стал быстро давать команды дворецкому, начальнику стражи, кастелянше, снабженцу и шеф-повару. Потом дошла очередь и до супруги:

— Пока я буду встречать, пересчитывать всех учеников и их опекунов, а потом давать вводные инструкции, ты постарайся добраться до наших комнат и выбрать для себя несколько самых роскошных платьев. Одного часа тебе должно хватить с запасом. Я уже сразу даю сигнал швее Тельме, чтобы она тебе помогла.

— Зачем? — искренне поразилась графиня.

— А кто его знает, сколько мы потратим сил и времени в монастыре? А ведь потом нам как можно скорей надо попасть в мир Гинвейл, скорей всего прямо пред глаза тамошних королей. Вдобавок, перед тем следует прихватить за собой нужное оборудование из другого места. И что нам, опять сюда возвращаться? А ведь моя жена просто обязана выглядеть лучше всех.

Молодой супруге вдруг захотелось забросить все эти хлопотные дела и остаться наедине только со своим любимым, но она ничем свои желания не проявила. Лишь с пониманием улыбнулась, кивнула головой и направилась к семейным аппартаментам.

— Не заблудишься? — донеслось ей вслед озабоченное восклицание.

— Разве такое возможно в собственном доме? — беззаботно отмахнулась женщина, тем не менее, лихорадочно прокручивая в голове всего единственное ознакомительное гуляние по огромному, словно неограниченный лабиринт, строению. — Ведь дети тут каждый закуток знают, так чего мне позориться с моей уникальной памятью?..

Направление она знала, ориентацию не потеряла, так что двигалась к нужному крылу с уверенностью и спокойствием. И только после того, как сделала целых шесть поворотов вместо предполагаемых четырёх, заволновалась. Остановилась, внимательно осмотрелась и поняла, что несколько увлеклась. Вернулась на два поворота назад. Но и там не смогла отыскать нечто знакомое. Тогда решила вообще вернуться к тому месту, где рассталась совсем недавно с Дмитрием. Поворотов оказалось ровно четыре, а вот знакомого переговорного устройства нигде не наблюдалось!

Тогда графиня Светозарова с разрастающимся в душе раздражением принялась обследовать именно этот перекрёсток, пытаясь его тщательно изучить и наконец-то правильно сориентироваться. И с весёлым ужасом вдруг четко осознала, что она уже находится на совершенно ином перекрестке коридоров. На прежний сходилось шесть, а к этому — сразу семь разновеликих проходов. И ведь небольшие внутренние площади казались совершенно идентичными!

Остановившись, и ещё раз пересчитав коридоры, Шура отчаянно замотала головой:

— Колдовство какое-то! — воскликнула она в сердцах. — Или меня кто-то специальными эффектами с толку сбивает?

Словно в издевку над её логикой и умением ориентироваться, к перекрёстку с весёлым смехом вприпрыжку приблизилось две девочки лет по девять. Совершенно не глядя по сторонам и не замечая замершую хозяйку замка, они продолжали оживлённо щебетать про каких-то противных карликов, да так и повернули в нужный им коридор, не поднимая голов. Глядя на такое дело, Александра вначале закусила губу от обиды: "Позор какой, к детям за помощью обращаться!" Но тут же одёрнула себя, отбрасывая излишнюю стыдливость в сторону, и закричала:

— Эй, красавицы! Привет!

Девушки недоумённо замерли, оглянулись и тут же одна из них присела в очаровательном книккенсе. При этом она постаралась незаметно толкнуть свою растерявшуюся подругу и голоском прилежной ученицы произнести:

— Здравствуйте, ваша светлость!

Вот тогда и у подружки глазки расширились от осознания. Видимо новость про молодую графиню разнеслась повсюду, но не всем довелось увидеть новую хозяйку лично. Теперь обе будущие, а может уже и действующие целительницы рассматривали графиню во все глаза. Тогда как та не знала, что ей говорить дальше. Всё-таки признаться в том, что она заблудилась, у неё язык не повернулся. А вот сделать вид, что она кого-то ищет — самое то!

— Не подскажете как мне отыскать швею Тельму?

— Конечно! — заголосили девочки наперебой, — Это тут, совсем рядом!

Каждая из них, схватилась за руку графини со своей стороны. И страшно гордые полученным поручением чуть ли не силой потянули Александру по переплетениям коридоров. Как это ни странно, но понятие "рядом" оказалось в минутах шести интенсивной ходьбы. И когда девчушки уже стали указывать ладошками на малоприметную дверь, как та резко распахнулась и искомая швея выскочила им навстречу со своим переносным вместилищем швейных принадлежностей. Заметив идущую на неё троицу, она сходу стала извиняться:

— Ох! Ваша светлость! Я и не думала, что вы начнёте меня разыскивать сразу. Я ведь на самом низу была. Пока меня нашли, пока сюда за кофром поднялась...

— Ничего, ничего, Тельма, я всё равно прогуливалась по коридорам, — поспешила успокоить её графиня. — Спасибо девочки! — а когда те убежали, уже совершенно спокойным голосом предложила швее отправиться в гардеробную. Добавляя при этом: — Времени у меня действительно немного, поэтому мы выберем мне в дорогу только одно платье. Но самое роскошное. Есть там такое?

— Ваша светлость! Да там таких убранств несколько десятков, в любом из них вам будет не стыдно и перед самим императором показаться!

— Да нет, хватит и одного! — пресекла продолжение восклицаний землянка. А как только она представила, что с Дмитрия станется отправиться раньше, не дождавшись супругу, а потом всё спихнуть на её опоздание, то вообще чуть ли не бегом понеслась.

В итоге, она оказалась в хорошо знакомом зале тогда, когда Светозаров лишь начал общую инструкцию. Своим выразительным взглядом он указал лишь на одну пелерину в руках у Шуры, но та мимикой показала, что так и надо. Затем пристроилась за спинами опекунов и стала внимательно вслушиваться в наставление. Мало ли, а вдруг ей тоже придётся быть в курсе всех дел. И как оказалось не зря, потому что первоначальная легенда нахождения детей и их опекунов в монастыре, оказалась несколько подправлена. Основная версия событий оказалась скорректирована таким образом, чтобы скрыть до поры до времени будущее учеников как несравненных целителей. Отрицалось теперь и причастие к этому делу монахов, и тем более тамошней местности. Торговец умел маневрировать и перестраиваться на ходу.

На все пояснения и вопросы ушло более чем полчаса, зато когда прозвучал последний вопрос "Всё ясно?" все присутствующие лишь кивнули головами.

— Тогда оставайтесь на своих местах и никуда не двигайтесь, — предупредил граф Дин. — Вначале я сам на одну минуту наведаюсь в монастырь, осмотрюсь там и сразу же вернусь за вами. Будьте готовы!

По общему времени он отсутствовал минут пять. И когда уже некоторые стали волноваться и переминаться с ноги на ногу, размытый силуэт на несколько мгновений появился в центре зала:

— Летим! — и вновь пропал. Все присутствующие вслед за ним стали исчезать по направлению от центра концентрическими кругами. Поэтому на лесной полянке, вблизи обители Жёлтых Грёз, Александра появилась, чуть ли не самой последней. И только после этого, стоящий в центре Торговец сдвинулся с места, увлекая всех за собой к открытой, железной калитке в высоченном монастырском заборе. Как только оказался внутри, без промедления стал командовать монахами, которые толпились во внутреннем дворе:

— Расселяйте детей, как они сами пожелают. Просто показывайте им свободные комнаты. Опекунов селите отдельно, желательно во втором корпусе, возле часовни. Отец Клод, вот эти двое, Сафа и Тренди, — он указал на стоящих рядом с ним юношу и девушку примерно лет восемнадцати на вид, — У них врачебный сан под названием Маурьи. С сего момента заведуют глобальной обороной монастыря. Введите их в курс дела немедленно. Все остальные согласования ваших действий и действий опекунов — только с ними!

В следующие моменты спокойный и благостный монастырь превратился в подобие снимающегося с места цыганского табора. Но как ни присматривалась Александра к бегающим на порядочной скорости детишкам, так и не заметила ни единого столкновения. Скорей их опекуны и монахи создавали ненужный шум и делали лишние движения. Не выдержав, она приблизилась к супругу, который только изредка давал короткие советы и подсказки, и высказала своё удивление:

— Слушай, Дим, в замке мне эти дети казались совершенно нормальными. Ну..., почти ничем не выделялись. А сейчас я их начинаю побаиваться. Словно они вдруг превратились в солдат с огромной боевой выучкой. Почему так?

— Да нет, всё нормально. Просто у этих деток уже совершенно иной уровень мышления. И если ничего страшного с ними или с нами не случится, то уже через несколько десятков лет Землю мы не узнаем.

— Хм..., это ведь так долго...

— Нисколько! Оглянуться не успеем, как и здесь может оказаться рай, не хуже мира Зелени. Тем более что оба мира так похожи...

— А как нашу планету называют в иных мирах? Земля?

— Чаще всего именно так, — улыбнулся Дмитрий. — Только вот недавно появилось иное название. Но честное слово, я об этом парочку месяцев назад даже не знал! И даже понятия не имею, кто вдруг такое надумал! Но вот эти самые детки стали в разговорах со сверстниками и коллегами по академии называть наш мир очень романтично и трогательно: миром Голубой Лазури.

И столько слышалось гордости и оптимизма в голосе Дмитрия Светозарова, что замершая Александра и сама почувствовала возрождающуюся привязанность к материнской планете. И ей тоже захотелось страстно поверить, что вскоре на её Родине проживание станет вполне сносным, а может даже и райским.

Глава десятая

ФИКТИВНЫЙ СКАНДАЛ

Парочка полицейских ехала в патрульной машине по глухой лесной дороге, стараясь разговаривать между собой в полголоса. Изредка они оглядывались назад, на подсевшего перед выездом следователя, но тот совершенно не желал принимать участия в разговоре и, то ли сделал вид, то ли и в самом деле задремал.

Поглядывая на кроны деревьев, нависающих над дорогой, сидящий справа поли с хрустом потянулся и продолжил поднятую только что тему разговора:

— Да нет, я твёрдо уверен, что мы туда даром едем.

— Если бы нашим мнением кто-то интересовался, — недовольно проворчал водитель. — Да что там "нашим", даже тебя ни о чем не спросили, а ведь это твой персональный район.

— Ну не совсем мой, скорей там капитан Герке должен отчёт держать, но если вспомнить, то он сам в монастыре всего лишь два раза был. И оба раза вместе со мной. Так что может сказать то же самое, что и я.

— Ха! Герке удачно ушёл в отпуск перед самым скандалом, — позавидовал водитель, косясь в зеркало заднего вида на дремлющего следователя. — Мы тут носимся в мыле по самые..., а он с семьёй в Испании загорает. Мне тоже отпуск с завтрашнего дня положен, так шеф чуть не посинел от одного упоминания об этом.

— М-да..., — с сочувствием ткнул его в плечо кулаком товарищ. — Не расстраивайся так. Уверен, ещё парочка дней и эта буря по поводу детей уляжется. Обязательно отыщутся, потому что не может бесследно исчезнуть такое количество людей. Помнишь, какой переполох поднялся три года назад после исчезновения группы молодёжи? А потом оказалось что они вторую неделю чинно отдыхают на одной из лесных полянок в Альпах.

— Помню... Но теперешнюю панику не сравнить с прошлой. Ты только глянь, что творится! Какие силы задействованы. Может и в самом деле кое-кого из детей опекуны в этот монастырь замыкали?

— Ой, не смеши мою фуражку, — фыркнул второй полицейский, доставая с раздражением сигарету. Прежде чем прикурить, он тоже оглянулся на старшего коллегу, приоткрыл окно и только потом чиркнул зажигалкой. — Конечно, название так и отдаёт наркотиками: обитель Жёлтых Грёз. Но я узнавал, монастырь носит это название испокон веков. Его несколько раз разрушали и потом снова отстраивали, но название так и осталось прежним.

— Но наркоманы всё равно могли к нему потянуться.

— Чего только не случается. Хотя настоятель там напоминает кремень. Солидный мужик. Оба раза мы с ним долго беседовали. Да и он без стеснения, даже с гордостью нам каждую келью показал, провел по всем чердакам и подвалам. Поэтому уверен, прятать отец Клод ничего не станет, в тёмные дела ввязываться — тем более.

— Всё когда-то случается впервые, — раздался вдруг голос с заднего сиденья. — И прежде чем закурить, Герман, порядочные люди спрашивают разрешения! Думаешь, мне приятно вдыхать эту вонь?

Сигарета уже давно оказалась вмята в пепельницу, а покрасневший курильщик стал извиняться:

— Простите, не хотел вас будить...

— Ага! Раз человек спит, то можно его поливать дихлофосом! — не успокаивался следователь. — А ты Юдвин, почему разрешаешь себя травить? Тоже ведь не курящий.

— Так он ведь в форточку, — пожалел товарища водитель.

— Наивный! Ну ничего, вскоре закон примут вообще запрещающий курить в рабочее время, и когда вся зарплата курильщиков уйдёт на штрафы, тогда они наконец-то мозгами шевелить начнут. — В этот момент машина преодолела последний поворот дороги, и взору полицейских открылся вид на ворота, высоченный забор и крыши монастырского комплекса, — Однако! Зачем им сторожевая вышка? — удивился следователь. — Да ещё и с бойницами?

Герман тоже от удивления приник к лобовому стеклу:

— Чудеса! Раньше у них там только надвратная башенка была с перилами из тонких брёвен. Да и забор чуть ли не в два раза выше стал...

— Ты не ошибаешься?

— За кого вы меня принимаете? — обиделся поли, и не удержался от язвительности: — Никотин всё-таки пока наркотиком не объявили.

Машина остановилась в нескольких метрах от ворот, но открывать их никто не спешил, невзирая на парочку пронзительных сигналов. Даже короткое включение сирены ничего не изменило. Пришлось всем троим вылезать из машины под ворчание Германа:

— Раньше они без всяких проволочек открывали ворота и впускали машину внутрь.

Из внутренностей сторожевой вышки на боковую площадку вышел монах, и, поигрывая внушительной дубинкой, стал присматриваться к приезжим. Складки у него на лбу распрямились, когда он узнал бывавшего здесь полицейского:

— Приветствую, Герман! Какими судьбами в наших дебрях?

— По службе положено. Привет... Но это вы из-за глухомани так загородились?

— Увы! Мирская суета и здесь пытается нарушить наш покой и уединение, — напыщенно стал отвечать монах. — И только званые гости милы сердцу и нашему разуму.

— Вон вы как заговорили! А что это ты с дубинкой расхаживаешь? Может у тебя ещё и оружие есть?

— По законам каждый имеет право на ношение оружия, если он не преступник и не душевнобольной.

— Ну да! А вот разрешение...

— Естественно! — даже не дослушал монах. — Разрешение от властей обладатель оружия должен получить заблаговременно. Это мы знаем.

— Послушай..., — Герман немного замялся, не зная как обратиться к охраннику, — ...Брат! Так вы нас впустите внутрь?

— С огромным удовольствием, — отозвался тот, тоже делая маленькую паузу, — Но только в другой раз. Сейчас у нас на постое другие гости и они не желают с кем-либо общаться. По совместной договорённости мы обязаны предоставить им полный покой для отдыха и медитации.

Полицейские раздражённо переглянулись между собой, и вперёд шагнул старший по должности:

— Не понял! Мы ведь имеем право наблюдать за соблюдением порядка в любом месте.

— Не спорю. Но здесь частная собственность и в данном случае вы сюда войдёте лишь в случае предъявления соответствующего ордера. Или, в случае нарушения законодательства, пойдёте под суд за превышение своих полномочий.

После такого ответа, Юдвин стал медленно пятиться к машине, а Герман положил ладонь на кобуру своего пистолета. Слишком уже неадекватная встреча, да наложенная на цель их визита, заставляла предполагать самое худшее.

Тогда как следователь продолжил переговоры:

— Так зачем тебе дубинка? Детей избивать?

Улыбающийся монах тоже не остался в долгу:

— На подобное злодеяние даже полицейские неспособны.

Водитель тем временем уже сел в машину и потянулся к служебной рации. Это немного успокоило его коллег, и Герман спросил:

— Мы можем поговорить с настоятелем?

— Конечно. Отец Клод уже возле ворот и сейчас поднимется.

Монах с чувством выполненного долга повернулся и скрылся внутри вышки, тогда как на площадку поднялось сразу два человека. Но если при виде настоятеля, который находился в такой же хламиде как и монах, особой реакции не последовало, то поднявшийся вслед за ним молодой человек, вызвал шок у застывших полицейских. С их натренированной памятью они сразу опознали одного из парней, числящихся во всемирном розыске.

Тогда как на площадке сразу установилась некоторая диспропорция реальности. Вперёд выступил именно молодой человек, с видом уверенного в себе хозяина облокотился на перила и требовательно спросил:

— Чем можем вам помочь, господа?

Прежде чем ответить, следователь лихорадочно достал из бокового кармана куртки пачку фотографий и быстро отобрал искомую. Несколько раз поднял и опустил голову, сверяя копию с оригиналом, и только потом шумно выдохнул:

— Сафа Гейтлер?!

— Да, это я! — с некоторой наглецой парень расставил руки в стороны. — А чего вы так удивляетесь, словно привидение увидели?

— Но ведь ты в розыске!

— Странно. Кому это я понадобился?

— Тебя и твоих опекунов разыскивают по всему миру! — от эмоций следователь подпрыгивал на месте, совершенно не обратив внимание, что размахивает руками, в одной из которых пачка фотографий, а во второй пистолет.

— Это явно какое-то недоразумение, — Сафа пожал плечами и сразу голос его стал ледяным: — Позвольте поинтересоваться: кто это вдруг подал на нас в розыски и по каким причинам?!

— М-мм! Ну..., вы просто исчезли!

— Мы никуда не исчезали и имеем полное право на приватную жизнь! И почему вы здесь размахиваете огнестрельным оружием?! Ваше поведение неверно, если не сказать подозрительно!

Усиленно соображая, следователь спрятал своё табельное оружие, потёр лоб ладонью, и стал спрашивать удивительно слащавым, полным нехорошего предчувствия голосом:

— Значит с тобой всё в порядке?

— Как видите.

— Но у нас есть данные, что тебя и ещё очень многих людей похитили?

— Вздор и бред сумасшедшего! — с возмущением отвечал парень. — Нас никто не похищал!

— Э-э-э..., "вас"? Не будешь ли ты тогда так любезен и не подскажешь ли мне: сколько вообще детей..., хм, гостит в этой тихой обители?

Сафа Гейтлер после такого вопроса задумался, потом о чём-то пошептался с шагнувшим к нему настоятелем, и когда тот соглашательски кивнул головой, вновь повернулся к полицейским:

— Вообще-то мы против всякого нарушения нашего уединения и покоя. Не для этого мы здесь собрались... Но раз уже в связи с нашим отсутствием поднялась такая шумиха и абсурдная напраслина, то могу вам заявить официально: в стенах обители Жёлтых Грёз находится пятьдесят три человека несовершеннолетнего возраста и сорок восемь родителей, наших официальных опекунов.

Подавив в себе непонятное желание схватиться за голову обоими руками, следователь невероятным усилием воли заставил себя несколько раз глубоко вздохнуть, достать свой мобильный телефон из кармана и трясущимися губами попросить:

— А не будете ли вы так любезны, что согласитесь нас пропустить на территорию чтобы собственными глазами убедиться в полном здравии детей и их опекунов?

— Все здоровы, находятся здесь по собственной воле или по договорённости с оставшимися по домам остальных родителей. Или вы не верите моим словам?

— Верю! Конечно верю! — унижался старший по должности среди трио прибывших полицейских. К тому времени он уже включил телефон на передачу тотального аудиозвука, и его шеф в полицейском управлении слышал теперь каждое слово из ведущегося разговора: — Но вы сами понимаете, что мы просто обязаны отреагировать на поступившую к нам жалобу. Дело в том, что неизвестный грибник утверждал, что слышал, как из-за этого забора доносились детские крики и стоны. Поэтому, уважаемые господа Клод и Сафа Гейтлер, настоятельно советую нас пропустить и дать пообщаться со всеми остальными детьми, а также опекунами. В противном случае наше ведомство будет вынуждено требовать у прокурора ордера на обыск обители и арест подозреваемых в похищении детей. Наверняка вы тоже осознаёте, что в свете невероятного скандала, разразившегося по этому поводу, ордер будет получен в считанные минуты.

Он демонстративно приподнял на ладони мобильный телефон. Парень на площадке досадливо скривился, ещё о чём-то пошептался с настоятелем и после недовольного вздоха обреченно махнул рукой:

— Надеюсь, вам одного часа хватит?

— Вполне!

— Тогда входите через калитку! — и, обернувшись во двор, попросил: — Тренди, будь добра, открой калитку и проводи гостей везде, где они пожелают.

Следователь жестом дал сигнал водителю оставаться на месте и, делая первые шаги, безошибочно выдернул фотографию улыбающейся блондинки. Ещё и Герману показал с шепотком:

— Если это та самая Тренди...

В створе открывающейся калитки показалось совершенно идентичное и точно так же мило улыбающееся личико:

— Добро пожаловать в обитель Жёлтых Грёз, господа! Только сразу к вам большая просьба: не поддавайтесь на провокации наших младших сорванцов. Они могут заговорить и заболтать кого угодно, лишь бы не заниматься и не медитировать.

Глаза обоих полицейских уже жадно обследовали внутренние территории монастыря, выхватывая одинокие фигурки и небольшие группки детей, взрослых и мысленно сличая с въевшейся в память картотекой. Первым не выдержал Герман:

— Они и в самом деле здесь все!

Тогда как следователь с большим запозданием ответил на предупреждение очаровательного проводника:

— Меня не так легко заболтать. Сам троих детей имею.

— Вам видней! — звонко рассмеялась девушка. — Но моя совесть чиста, я вас предупредила.

Оба полицейские вывалились из калитки не через час, а через час и сорок минут. Оба раскрасневшиеся, с очумевшими глазами и плохо соображающие. Причем Герман так и продолжал побелевшими пальцами сжимать кобуру пистолета, но делал это не по причине возможного применения, а по причине несусветных попыток ребятни обязательно завладеть оружием, осмотреть его и поиграться. Могло показаться что у маленьких сорванцов только одни мысли в голове, как выпросить, а если не получится то стащить опасное для них огнестрельное устройство.

Следователь тоже, как только сделал первый шаг за калитку, вытер платком вспотевший лоб и только тогда осмотрелся по сторонам: в глазах рябило от обилия полицейских машин, за которыми просматривалось даже несколько фургонов теленовостей. А живая цепь из полицейских сдерживала там около двух десятков корреспондентов и телеоператоров.

Пока он так осматривался, к нему приблизился сам шеф всего полицейского ведомства данного земства и строго потребовал:

— Ну и что там? Все на месте? — за его спиной возник и генеральный прокурор с кожаной папкой в руках.

— Все до единого, — выдохнул следователь.

— И чем они там занимаются?

— По их утверждениям, устроили себе так называемый летний лагерь. Свежий воздух, лесная тишина, полный покой. Питание — мало сказать что отличное. Превосходное! Везде видны полные вазы самых разнообразных и диковинных фруктов. Отношения — чудные, добрые и откровенные. Условия в комнатах скромные, но всё чисто, опрятно и свежо. Всюду только книги и никаких телевизоров или радио. Все мобильные телефоны отключены, но находятся в комнатах. Так что остаётся лишь удивляться, почему дети никогда не звонили своим школьным товарищам или соседям по месту жительства. Выглядят все розовощёкими, упитанными, умиротворёнными. В общем..., — следователь в недоумении развёл руками и шумно попытался восстановить сорванное после такой скороговорки дыхание.

Грозно хмуря брови, шеф с досадой переглянулся с прокурором, и высказал главное опасение:

— Вдруг их всех запугали до смерти? И вас просто разыграли?

— Не-е..., замотал головой следователь, ещё раз прогоняя перед собой в мысленной памяти все сценки только что завершившегося визита. — Вы же почти всё слышали. Такое не сыграешь. Правда?

Он повернулся с последним вопросом к Герману. Тот оттянул воротник фирменной рубашки, шумно сглотнул, и только потом ответил:

— Такой дурдом никакие артисты не подстроят.

Зато теперь с раздражением зафыркал прокурор:

— Но вы себе представляете, в каком свете станут выглядеть федеральные службы? Какой это позор для Интерпола? Какой разнесётся шум, и какие впоследствии создадутся прецеденты? Мне кажется, виновных просто обязаны найти и наказать! И я готов дать ордер на обыск и допросы немедленно.

И если шеф полиции только ещё больше нахмурился, не высказывая своего мнения, то следователь позволил себе саркастически ухмыльнуться:

— В таком случае получится в стократ хуже. На последних минутах нашего визита, та самая Тренди прочитала мне такую выжимку из законов и намерений их официальных адвокатов, что я испугался тюремного заключения и для себя и для Германа. Мы с ним теперь даже побоимся промолчать о том позитиве, который царит за этими стенами. И, честно говоря, я вам тоже не советую накалять обстановку. Раздутие или продолжение скандала обернётся лишением высоких должностей очень многим высокопоставленным службистам.

— Многие и так расстанутся со своими креслами и погонами, — предпринял прокурор последнюю попытку силового давления.

— Многие — это ещё далеко не все! — многозначительно подчеркнул следователь. А затем демонстративно обратился к своему шефу: — Кстати, мне официально заявлено, что если вокруг будут ошиваться фото и теле корреспонденты, им тоже не поздоровится. Их затаскают по судам и завалят немыслимыми штрафами, потому как пятисотметровый радиус леса вокруг забора, тоже принадлежит обители.

— М-да..., — шеф озадаченно пошевелил челюстью и принял соломоново решение: — Ладно, врываться внутрь, мы пока повода не имеем. Иначе вовсе окажемся в идиотском положении. А вот следствие прекращать не станем. Всё равно здесь явно присутствует криминал. И уже сегодня натравим на этот монастырь несколько общественных организаций. При правильно поданной информации, наплыв сердобольных старушек и одурманенных религией фанатиков сломает любое скрытое сопротивление этой странной группировки. И вот тогда мы обязательно выясним их истинные причины такого странного затворничества.

— Решать следственному отделу, — обижено согласился прокурор. — До свидания!

И первым поспешил к своей машине.

А внутри, упрятавшись за толстыми стенами монастыря от всего мира, Торговец оторвался от подслушивания и довольно потёр ладони. При этом подмаргивая напряженно ждущей его слов Александре, настоятелю Клоду и самой старшей среди детей паре Маурьи:

— Отлично! Наш план сработал, а уж от этих самых общественных организаций мы по-любому отобьемся. Тем более что лучшие адвокаты уж на подъезде. Они любого фанатика так отфутболят от этого места, что тот своё имя забудет, и никогда больше свой нос не сунет в дела, его не касающиеся.

Глава одиннадцатая

ПОДНОГОТНАЯ МИРА ГИНВЕЙЛ

Из монастыря графской парочке выходить нужды не было. Попрощавшись с настоятелем и молодыми Маурьи, они легко, почти бесшумно переместились на один из складов Торговца, расположенных на безжизненном Буферном мире. Молодая графиня, так и не выпустившая из рук своего чёхла с платьем, наконец, аккуратно его пристроила на пирамиде деревянных ящиков, осмотрелась, и только потом стала жаловаться:

— И ты хочешь, чтобы я здесь переодевалась?

— Может и не хочу, но тебе придётся, — Дмитрий бегом собирал какие-то коробки, ящики и длинные свёртки на отдельное место. Подготавливая так сказать для переноса. — Или тебе что-то не нравится?

— Я боюсь. А вдруг за мной кто-нибудь из этого тумана подсматривает?

— Ты же знаешь, здесь нет даже микробов.

— Всё равно мне неприятно. Такое ощущение, что кто-то следит. Мог бы и гардеробную соорудить.

— А вон тот проход между ящиками, смотри как удобно! Чем не гардеробная?

— И как я смогу нарядиться без зеркала?

— Ох, я тебя умоляю! Не капризничай! — граф на мгновение остановился, недоуменно воззрившись на стоящую без движения красавицу, — И прошу поторопиться! Поезд отправляется через пять минут.

— Ну да, а потом требуешь, чтобы я была самой красивой. Лучше бы ты меня перенёс для переодевания в Грибной мир, или Большого Водопада. Там и то в тысячу раз уютнее.

Светозаров промчался мимо неё с тяжеленным ящиком, пыхтя на ходу:

— Тебе помочь?

— Ладно, сама справлюсь, — вздохнула супруга. И уже вскоре укладывала в пустой чехол свой прежний костюм: — Заберём с собой?

— Оставляем здесь. Всё равно перед визитом к Купидону Азарову вначале отправимся переодеваться в защитные сюртуки. Хоть и силёнок впритык для переносов останется, будем вынуждены сделать лишний скачок. Побаиваюсь я этого магического олигарха..., — он замер на месте. — Да-а! Теперь ты выглядишь как истинная королева!

Но любовался он своей супругой и цокал языком от восхищения не долго. Перенёс ещё парочку коробок, и остановился перед кучей уложенного товара. Немного подумал, затем достал листок с перечнем и ещё раз проверил позиции:

— Ну, кажется всё. Иди ко мне и прижимайся крепче.

— Платье помнётся...

— Ничего с ним не случится. Да, а почему ты выбрала именно этот наряд?

— А посмотри насколько удобно здесь прятать пистолеты. Как и быстро их доставать, Вот, видишь...

Она продемонстрировала свои навыки, но её супруг посмотрел на это неодобрительно:

— Мне кажется, я тебя и сам от всех опасностей прикрою. Да и не замечал на Гинвейле предательства или подлости. — Затем он сам обхватил Шуру за талию и воскликнул: — Понеслись!

С каждым переходом графиня всё больше адаптировалась к условиям перемещения. Навалились уже хорошо знакомые мелькания, лёгкое головокружение, небольшой гром и каскад локальных вспышек по сторонам, и вот парочка уже твёрдо стоит на полянке, идеально уложенной каменными плитами. По сторонам нависали величавые дубовые кроны, да изгибались стволы дерева похожего на тис. Правда лес казался негустой, и особенно с одной стороны просвечивался открытыми просторами.

Пока прибывшие земляне осматривались, из расположенной на краю полянки палатки вывалилось четыре облачённых в парадные доспехи воина и с радостными улыбками наперебой заорали приветствия, вопросы и восклицания:

— Добро пожаловать в долину Славы!

— Господин Торговец, как же долго вас не было?

— Почему?

— Тут чуть война не закончилась!

— А их величества уж так злы, уж так вне себя!..

Пришлось графу даже руку вперёд выставить, прося о тишине:

— Но они хоть меня ждут?

— Очень ругались и перед каждым обедом грозились или домой разойтись, или войска двинуть на бой.

— Ага, но только каждый вечер, после очередного пира, ещё на день ожидание продлевали.

— Мало того, гостей тоже понаехало...

— Понятно. Но как бы мне их обоих увидеть как можно быстрей? Кто из них ближе со своим лагерем?

— Так они вместе как раз обедать недавно уселись в общем шатре, на самой опушке.

Брови Светозарова взметнулись от удивления:

— Неужели?

Только теперь стало заметно, что все четыре воина делятся по цветам одежд и прочим аксессуарам на две противоборствующие армии, но совсем недавно совместно выпивали и наверняка играли в карты. По крайней мере красные лица и блестящие глаза выдавали, что их обладатели навеселе. Да и про своих королей они ответили с философским равнодушием:

— Почему бы и не вместе? Чай сколько лет знакомы...

— М-да? Тоже верно... Ну ладно, тогда доложите им немедленно, что я прибыл с дражайшей супругой и доставил товар. Посему прошу немедленной аудиенции.

Тотчас два рыцаря стремглав сорвались с места, вскочили на поданных оруженосцами коней и помчались докладывать своим монархам. Оставшимся двум, тоже нашлась работа:

— Ну а вы, распорядитесь, чтобы ящики и свертки с цифрой один доставили на эту оконечность мыса, а с цифрой два, на мыс с противоположной стороны долины. Там тоже должны остаться мои разметки.

— Будет сделано!

— И берегите эти коробки словно своих жен на сносях, ни одного сотрясения, ни одного удара. Иначе всё зрелище испортите.

— Не извольте сомневаться!

Видимо и эти двое наблюдателей были как минимум офицерами высокого звания. Потому как по их командам набежало столько воинов, заиграло столько труб, и вообще поднялся такой шум, что могло показаться — сражение началось.

Тогда как парочка молодожёнов неспешным шагом вышла на опушку и отправилась к виднеющемуся невдалеке огромному шатру, вокруг которого прямо-таки рябило от немыслимого количества флагов, вымпелов и хоругвей. Там тоже поднялась изрядная суматоха. Постоянно вначале оглядывающаяся на полянку Александра, не выдержала:

— А если вдруг кто-нибудь из этих солдатиков рухнет и растопчет коробку собственным телом?

— Значит, мне придётся мотнуться за вторым комплектом оборудования. Но ты не волнуйся, у меня на Буферном всего с запасом.

— Да это ладно, а вот не боишься, что местные самодержцы на тебя и в самом деле обозлились?

— Если бы настолько боялся, тебя с собой не брал, — хохотнул Дмитрий. — Или сразу в сюртук пуленепробиваемый запаковал. Ну пошумят, ну покричат... Всё равно моей вины нет и я конкретные сроки не оговаривал. Это они уже по собственной инициативе войска раньше на битву стянули. Хотя я уже издавна планирую вообще здесь все войны прекратить.

— Вот это шаг истинного миротворца! — Засмеялась Александра. — И как ты это собираешься устроить?

— Трудно объяснить то, в чём ещё сам не уверен. Дело в том, что очень многие мира, если не все, имеют какую-то определённую особенность. В мире Зелени люди могут излечивать сами себя. В мире Водопада, например, люди и ещё один вид разумных существ — двоякодышащие. А здешние удальцы, похоже, не подвержены воздействию магии.

— Ну и что это даёт?

— О! Ты даже не представляешь, какую выгоду это может принести всем высоким договаривающимся сторонам. И самое главное — мне, как посреднику и генеральному звену во всей затее. Но! Пока я не проверю некоторые основополагающие аспекты, я даже заикаться о великих делах не смею. Так что пока ещё бессмысленная, на мой взгляд, битва состоится.

— Да? — Его супруга прищурилась: — Никак не могу догадаться о твоей роли во всём этом бардаке.

— И не пытайся! Ведь говорил, что будет сюрприз. — Светозаров присмотрелся к суматохе вокруг гигантского шатра, и поражённо воскликнул: — Ого! Если мне не изменяет зрение, то тут и первые дамы обоих королевств. О-па! И даже заграничные гости! Вот это мы с тобой попали!

— Плохо или хорошо?

— Если бы было время — то просто отлично. Ибо реклама — двигатель торговли. Да и когда ещё за одним столом со всеми этими шишками посидишь...

— Ну да! Если бы они ещё и не воевали...

— Долго рассказывать, по каким причинам здесь и для чего в конечном итоге воюют, но ты и сама разберёшься. К слову сказать, монархи — вроде нормальные мужики. Я им показывал и Грибной мир. Правда, только каньоны, без грибов. Ну и в мире Большого Водопада они любовались самым невероятным зрелищем, падением в бездну океана. Так что при разговоре можешь поддержать обмен мнениями. Ну а в остальном, который раз тебя прошу: держись с ледяным достоинством, будь в меру мила и приветлива, никого не бей, не говори о делах и не давай никаких обещаний. Последнее, подчёркиваю особо: никаких. И помни самое главное: княгинь, цариц, королев, и даже императриц во всех мирах меряно немеряно, а вот супруга у Торговца — одна-единственная.

— Ха! Я уже зазналась, — засмеялась Александра тихонько. — Ты только забыл добавить "и никого не убей!"

— Ах, извини! Я всё время забываю о твоей великолепной боевой выучке и умении стрелять по-македонски. Так приближаемся..., кстати, мы имеем право склонять лишь головы. Никаких глубоких поклонов в пояс и ещё чего похлеще. Ну, разве что решишься присесть в лёгком реверансе...

— Надо же! За кого это я замуж выскочила! Вот подвезло! — уже шёпотом и, раскрывая только уголок рта, ёрничала графиня Светозарова.

Кажется, на их встречу из-за столов поднялись сами короли, их супруги, наиболее приближённые дворяне, допущенные на обед и высокие гости. И было даже непонятно, куда они так торопились: воочию убедиться в прибытии товара, поздороваться со старым знакомым, или поскорей взглянуть на женщину, которая сумела завладеть сердцем Торговца. Потому как все без исключения смотрели именно на Александру. Такое внимание для молодой женщины было более чем странно, ведь по историческим описаниям и снятых по их мотивам фильмам она прекрасно помнила насколько несносными снобами бывают власть предержащие, как они чванливо относятся к людям низшего сословия и насколько высоко они задирают нос перед какими-то торгашами. Видимо и в самом деле авторитет её мужа настолько высок, ценность так велика, а умения так уникальны, что и в самом деле никто из королей не считает для себя зазорным выйти ножками из-за стола, отставив выпивку, не опробованные блюда, и лично встретить дорогого гостя.

Посему пришлось и в самом деле до максимума выпрямить спину, выставить грудь вперёд и до идеального уровня приподнять подбородок. Супруг подвёл её к полукругу блистательных вельмож и дам, придерживая за кончики пальцев, учтиво склонил голову, и проговорил протокольные приветствия:

— Рад приветствовать ваши величества и видеть в добром здравии! И сразу хочу представить вам свою дражайшую супругу Александру.

Графиня внутренне удивилась, что её представили без титула и только по имени, но внешне сдержано улыбнулась и присела в кникенсе. Все, кто стоял в пределах видимости тоже ответили поклонами, а дамы приседаниями. И тут же после этого, двое мужчин с коронами переглянулись между собой, и более грузный, с кустистыми бровями над чёрными глазами, взял слово:

— Рады вас приветствовать, Дмитрий, хотя и не могу промолчать о наших сожалениях по поводу предварительного длительного ожидания этой встречи.

Но его коллега, атлетически сложенный блондин, продолжил более покладисто и радушно:

— К некоторому облегчению нам теперь понятна та уважительная причина, по которой вам пришлось так надолго задержаться. Поздравляем с бракосочетанием и весьма сожалеем, что не довелось присутствовать на состоявшейся торжественной церемонии.

Бровастое величество, раздражённо дёрнул плечами, а его слова так и сочились сарказмом:

— Конечно! Война может и подождать! Весь цвет рыцарства никуда не торопится, а наша казна бездонна. Ничего не стоит и второй свадьбы дождаться. Легко!

Стоящие по бокам от него дамы, одновременно подхватили его с двух сторон под локти и постарались остановить от начинающегося скандала. Видимо супруга со старшей принцессой. Но сам Торговец только радостно рассмеялся в ответ:

— Тогда всё просто отлично! Зря я боялся пригласить ваши величества на собственное бракосочетание. По законам нашего мира церемония свадьбы обязана проводиться в трёх разных мирах: чисто формально на родине, и с максимальным размахом в тех, которые выберет жених и невеста. Мой выбор — горячо любимый мир Гинвейл. Осталось только уговорить кого-то из вас предоставить мне возможность организовать этот праздник в одной из столиц. Или рядом, в пригороде. Естественно, все расходы я возлагаю на себя.

Стоило только видеть, с какой шутливой поспешностью воскликнул король-блондин:

— Считайте мой дворец в вашем собственном распоряжении!

— Э-э-э..., — растерялся его чернобровый коллега, нервно оглядываясь на дочь и супругу. — Что за самонадеянность?! Да в твоём дворце и половина гостей не уместится! То ли дело у нас...

— Да, — надменно поддержала его королева, — У нас есть, где разместить, и где разгуляться.

Но блондин и не думал сдаваться. Он оглянулся на своих придворных, а может и ближайших родственников, словно взглядом требуя поддержки, и возразил:

— Первостепеннейшее значение имеют не размеры, а качество и современный дизайн всего комплекса. Поэтому любой спор на эту тему неуместен.

После чего заговорили все разом. Монархи спорили только между собой и многозначительно помахивали друг у друга перед носом пальцами, унизанными кольцами с огромными драгоценными камнями. Дамы ещё более ожесточённо принялись напоминать про достоинства своих столиц, ну а остальные гости и придворные тоже не упустили момента высказаться на эту же тему.

Застыв на месте от всего виденного и слышанного, Александра зашептала уголком губ:

— Ты хоть бы меня предупредил про свадьбу...

— Мы ведь договаривались, что будем праздновать наше бракосочетание в каждом мире по местным традициям. — Таким же манером отвечал ей Светозаров.

— Тогда почему ты сказал только о двух торжественных свадьбах?

— Зачем им ревновать? Пусть считают свой мир самым лучшим и для меня желанным. А твой выбор — как бы на всякий случай, если впоследствии когда-нибудь проболтаемся в разговоре об остальных подобных мероприятиях.

— Ну ты и хитрец!

По всему получалось, что Дмитрий довольно ловко перевёл разговор со своего длительного опоздания на действительно историческое торжество. Теперь даже ему пришлось переживать о лишнем накале страстей, которые постепенно стали повышаться в ведущемся споре. Поэтому и воскликнул с примирительной улыбкой:

— Ваши величества! Прошу минутку внимания! — когда все стихли и повернули лица в его сторону, продолжил: — Свадьба будет не завтра, да и конкретные сроки я просто обязан согласовать со всеми. Не хватало мне только помешать вашим внутренним праздникам. Поэтому давайте, вначале решим сиюминутные дела, а потом уже и последующие.

— Логично, мой друг! — опять успел раньше всех воскликнуть коронованный блондин, — Поэтому предлагаю сейчас вернуться за стол и продолжить обед. Само собой разумеется, что для почётных гостей мы делаем особое приглашение.

— А как же битва? — всё-таки попытался ускорить время своего убытия из этого мира Торговец. — Хотелось бы наверстать упущенное...

— Какая битва?! — опять стал сердиться бровастый, — Дружище, она всегда вершится только с утра! Не хватало нам сражаться на ночь глядя и с полными желудками. Так что никаких отговорок! И не зли меня, а то вызову на кулачный бой и так отделаю!

И он под смех окружающих поднял свой увесистый кулачище. Ничего Торговцу не осталось, как скорбно кивнуть:

— Под напором грубой силы и угрозы о физическом насилии, вынужден с особой радостью принять ваше приглашение.

Неизвестно в какой очерёдности выходили власть предержащие этого мира из шатра, но на входе ушло минут десять, пока после взаимных поклонов и расшаркиваний в виде "только после вас!", пары прошли внутрь и расселись за весьма сложно расставленными столами. Как оказалось, среди гостей присутствовал ещё один соседний король, и два правителя независимых, удельных княжеств. Так что только на главном возвышении выстроился целый лабиринт заставленных яствами столов, и присутствующие с огромным трудом расселись по местам соответствующе их рангам. Оставалось только поражаться всезнанию и прозорливости распорядителей и пары главных дворецких, сумевших всех рассадить так, что впоследствии оказалось легко общаться с каждым, любого видеть, и в то же время оставаться независимым. Да и обстановка сразу воцарилась дружественная и доброжелательная. Никто не заставлял томиться остальных во время произнесения длинных тостов, даже во время двух первых коротких провозглашений, любой мог не дожидаясь выпить и закусить. Их величества не обращали внимания, прислушиваются ли к их словам, а уж дамы вели себя самым непосредственным способом: после короткого подкрепления сил, вставали, переходили по всему залу и общались с кем им заблагорассудится. Видимо в этом мире им это позволялось и подобное отличие застолья, приятно разнообразило строгость и официальность протокольного обеда.

Оказавшись за столом, Александра только в тот момент почувствовала зверский аппетит и осознала, насколько голодна. А дурманящие запахи расставленных угощений, чуть не спровоцировали кашель от обилия собственной слюны. Не говоря уже о художественном оформлении каждого блюда. Взор так и цеплялся за кулинарные изыски. Поэтому в первые четверть часа молодая графиня подмяла в себя такое количество пищи, что когда осознала себя насытившейся, с весёлым ужасом откинулась на спинку стула и пожаловалась супругу:

— Я сейчас лопну!

— Может стоит немного пройтись? — не на шутку встревожился тот.

— Да нет, мне лучше посидеть, а то и не встану, — она попыталась улыбнуться, но тут же с удивлением прислушалась к собственным внутренностям: — Ого! Как крутит в желудке! А ведь никогда раньше не верила, что человека можно убить обжорством. Или мне могло попасться что-то испорченное?

— За этим столом такие подозрения неуместны. Скорей отравить могут...

— М-мм?

— Но я сразу проверил всю еду вокруг нас на отсутствие ядов. Да и подобное в здешней истории — редкие случаи. Так что никаких волнений по этому вопросу. А вот если ты и в самом деле слегка переусердствовала, то есть проверенный многими цивилизациями метод облегчения. Давай выйдем в укромное место, а там ты..., это, ну..., сама понимаешь...

— Ага, два пальца в рот и снова голоден как прежде, — хихикнула Александра. — Но это будет натуральным кощунством по отношению к уникальному кулинарному искусству. Такой вкуснятины мне ещё пробовать не доводилось. Даже в лучших ресторанах Земли подобных деликатесов не попробуешь. Тем более..., — она коротко замерла, прислушиваясь к себе, — Мне уже полегчало. Сейчас посижу, немного отдышусь...

Но долго посидеть не удалось. Вслед за королевами и остальные женщины стали вставать из-за столов, переходить с места на место и организовывать яркие, говорливые кружки по интересам. А к Торговцу приблизилась дочь того самого короля с кустистыми бровями:

— Дмитрий, ты разрешишь похитить твою супругу для более близкого знакомства?

— Конечно, Стеффи! — хотя при этом Светозаров вопросительно глянул на жену, и получил в ответ утвердительный взмах ресниц. — Только ты учитывай, Александра здесь впервые и совершенно не в курсе всех ваших политических тайн и хитросплетений.

— Какие у нас могут быть тайны? — искренне изумилась принцесса. — Хватит и десятка предложений, чтобы ввести в курс любого нового человека.

В свои семнадцать с половиной лет девушка выглядела так мило и непосредственно, что сомневаться в её словах не было смысла. Поэтому Шуре ничего не оставалось, как разрешить взять себя под локоток и дать увести по направлению к королеве. Стеффи при этом щебетала со скоростью авиационного пулемёта, представляя всех людей, которые возникали в их поле зрения и несколькими предложениями обрисовывая место и вес каждого в обществе. Попутно сообщила, что её отца, монарха Пурпурного королевства зовут Андер, короля-блондина, владеющего королевством Сирени, величали Рональд. Потом принцесса подвела, и познакомила гостью со своей матерью. После чего информация, вперемежку с последними политическими новостями, сплетнями и слухами стали вливаться в оба уха гостьи с ещё более невероятной скоростью. И она сама поразилась, насколько быстро поняла не только саму причину странной войны, но и многогранные личностные отношения в среде высших правителей мира Гинвейл.

Официальной причиной войны стало отрицание королём Андером данного когда-то слова. Заключалось оно в том, что лет двенадцать назад, когда у Андера гостил король-блондин, незадачливый отец пообещал своему венценосному другу отдать дочь, после совершеннолетия в жёны. Дело произошло на пиру, когда не в меру подвыпивший Рональд, только недавно вступивший на престол, увидел маленькую принцессу и ползая от восторга на коленях облобызал все пальчики очаровательного дитяти.

Время шло, оба великих короля то ссорились по пустякам, то вновь мирились, почти не вспоминая про вырвавшееся обещание. Мало того, Рональд вскоре женился раз, потом второй, а пару лет назад и третий раз и теперь вокруг него роилось сразу три женских величества. Подобное многожёнство в его королевстве Сирени разрешалось законами испокон веков. Как, кстати, и право любой женщины иметь сразу несколько мужей. В соседнем же великом Пурпурном королевстве, где правил Андер, для повторного брака вначале следовало расторгнуть предыдущий. Что и приводило во все исторические эпохи к основным трениям между государствами. Не всегда они выливались в военные действия друг против друга, но совсем мирно во все времена такие антагонисты, понятное дело, сосуществовать не могли.

Но более всего было удивительно, что обоим народам такое положение вещей нравилось и переезды по "семейным мотивам" носили круглогодичный, если не сказать круглосуточный характер. По нескольким широченным трактам в обе стороны двигались со своим скарбом те, кто был недоволен своим положением и искал единомышленников за границей. Одни не желали ограничивать себя только одним членом семьи, другие впадали в крайнюю ревность только от одной мысли, что в их присутствии кто-то другой будет ласкать любимого человека. Вот потому и меняли частенько место жительства, руководствуясь своими принципами, воспитанием и влюблённостью. Кстати, подобные отношения в шахматном порядке господствовали и во всём остальном мире. Что вызвало бы изумление у любого здравомыслящего политика: как до сих пор государства с похожими законами о браке не скооперировались и не встали единым фронтом против инакомыслящих?

Пожалуй, это и был первый вопрос, которым Александра успела прервать низвергающийся на неё из двух уст поток сведений. На что супруга короля Андера многозначительно, и не совсем ясно ответила:

— История нашего мира насчитывает три тысячи сто восемьдесят четыре года. И всё это время царит незыблемый закон: никогда два государства не имеют права одновременно нападать на третье. И — любая аннексия территорий запрещена. То есть границы остаются неизменны в течении всей истории.

Понятно что, так и крутилось на языке поинтересоваться, кто и как ведёт строгий надзор над подобным законом, но мало что, вдруг это вопрос наивысшей чести? И только одно обсуждение может обидеть кого угодно? Но по поводу войны спросить очень хотелось:

— Зачем же тогда воевать?!

— А рыцарская доблесть?! — хором воскликнули мать и дочь. Хотя дальше продолжила только королева: — А военные трофеи?! А налоги!? Дистрибуция?! Да и как в противном случае армии смогут отрабатывать свои боевые действия? Как смогут прославиться короли и полководцы? И для кого будут наряжаться дамы в самые лучшие одеяния?

— Действительно, — пришлось согласиться супруге Торговца, вспомнив о сути этого мира, которую успел ей рассказать Дмитрий. Затем добавила, непроизвольно поправляя оборки своего роскошного платья: — Ради нашего благосклонного внимания мужчины просто обязаны себя показать на ристалищах.

От такого нонсенса, в понятии любой цивилизованной женщины, обе высокородные собеседницы из мира Гинвейл чуть не завизжали от восторга, чем привлекли к их компании сразу двух жён короля Рональда. Казалось бы, разговор после этого станет официальным и неинтересным, ведь собрались супруги противоположных воюющих сторон. Да и будущее принцессы, до финала главной битвы оставалось неопределённым. Ведь как выяснилось чуть позже, при поражении её батюшки, ей придётся до конца своей жизни ссориться и ругаться со старшими жёнами. Но и тут произошло невероятное: отношения между дамами оказались как между лучшими подругами. И после нескольких вступительных фраз и второстепенных вопросов заговорили о самом интимном, женском и немыслимом: о любви. Причём опять главной героиней разговоров, в которых и она сама приняла интенсивное участие, оказалась Стеффи. Из услышанного вырисовался не просто какой-то там треугольник, а целая любовная трапеция, если не более сложная геометрическая фигура с ещё большим количеством углов.

Молодую принцессу год назад Рональд возжелал в супруги и потребовал от Андера назначить день свадьбы. Возмущённый отец устроил в ответ скандал и поставил условие: брак возможен только после полного развода потенциального зятя с прежними жёнами. То есть он от своего слова не отказывался, но при этом яростно придерживался незыблемых законов своего Пурпурного королевства. Рональд оспаривал законность помолвки по нормам своего государства. После чего оба монарха стали обмениваться угрозами и оскорблениями. Что в итоге и привело к объявлению войны.

Свою дочь в настоящее время, Андер вообще не собирался отдавать кому бы то ни было со стороны, выбрав среди рыцарства великолепного воина, которому давно покровительствовал и назначив его на остриё атаки своей армии. В случае победы над неприятельской армией Сирени, именно этот рыцарь поведёт Стеффи под венец. Конечно, если он ещё во время сражения умудрится выжить.

Но кроме того, и других претендентов хватало на роль будущего зятя. Ими являлись: один из независимых князей и молодой монарх небольшого, но довольно известного королевства с уникальным названием Аквамарин. Потому они и присутствовали среди гостей, с понятным волнением ожидая итогов решения своих матримониальных планов. К слову сказать и эти оба претендента с точки зрения даже самой придирчивой и разбалованной красавицы отличались видной статью и выделялись определённой харизмой.

Князь Кастиано Мендрис, с его орлиным профилем, чернявыми кучерявыми волосами напоминал горного орла. Напористый, яростный взгляд, резкие, насыщенные мощью движения и невероятная рыцарская слава, делали его достойной парой для любой принцессы этого мира. К тому же княжество признавало закон единобрачия и сам Кастиано слыл ярым приверженцем подобного семейного образа жизни.

Молодой монарх из соседнего небольшого королевства Аквамарин, являлся его полной противоположностью. Ульдерико Второй внешне выглядел словно юноша-романтик, максимально оторванный от реалий окружающего мира и витающий в облаках своих грёз и фантазий. Да и на самом деле Ульдерико считался не просто уникальным поэтом, писателем и даже композитором, но и основным меценатом, поклонником и страстным любителем всех видов искусств. Практически его столица считалась бесспорным лидером в постройке всяких художественных музеев, проведения шумных карнавалов, театральных конкурсов, величественных танцевальных соревнований и потрясающих по масштабности музыкальных концертов. Да и в историческом прошлом венценосные предки Ульдерико всегда соответствовали выбранному в древние времена имиджу. Несмотря на возраст в двадцать шесть лет, первый человек Аквамарина ещё не был женат ни разу, хотя и в его королевстве разрешался полигамный брак.

Помимо этих претендентов, ещё несколько знатных дворян усиленно добивались руки Стеффи, но Александра диву давалась не столько такому обилию претендентов, как отношению к подобному процессу самой принцессы. Потому что спросила вначале:

— Хорошо, ну а тебе самой, за кого хотелось бы замуж?

— Даже не знаю, — поразила своей откровенностью Стеффи. — Как решит отец, так и будет.

— Однако, — не собиралась отступать гостья с Земли. — Хоть кто-то из них тебе нравится больше всех?

Казалось, этого вопроса принцессе ещё никто не задавал вот так прямо, в глаза. Потому что все три королевы замерли в ожидании ответа. Девушка несколько подумала, и ответила со всей присущей ей непосредственностью:

— Конечно, самый красивый, солидный и знаменитый — это Рональд. Возле него и четвертой женой быть не зазорно. Но с другой стороны, Ульдерико Второй тоже скучать не даст. Да и вообще, он такой душка.

На что первой, и довольно радостно отозвалась одна из жён Рональда:

— Ничего, после завтрашней победы рыцарей Сирени, ты точно войдёшь в нашу семью. И вот тогда уже мы сообща скорее сумеем уговорить Рональда несколько облагородить и нашу столицу. Второй, но более огромный и величественный оперный театр построим, ещё один крытый цирк и два новых великолепных театра. Ну и огромный стадион уже начали строить в виде амфитеатра. Так что будут и у нас вскоре карнавалы, турниры и лучшие мировые театры с гастролями.

— О-о! — восхищенно протянула Стеффи, — У вас ведь и так один из самых красивых и уникальных оперных театров. Как же можно построить ещё больший?

— Ты бы только видела эскизы и чертежи, — закатила глазки и вторая королева, супруга Рональда. — Их сам Шумбайлени разрабатывает...

И вновь, информация о самом лучшем архитекторе этого мира, да и обо всех иных знаменитостях посыпались на Александру сплошным водопадом.

Тогда как к Дмитрию, с довольно-таки агрессивным выражением на лице подсел бровастый самодержец. При этом он удачно воспользовался тем, что вокруг его основного соперника и возможного зятя собралось несколько вельмож и на мгновение прикрыли то место, где восседал Торговец. И заговорил быстро и сердито:

— Послушай, мы с тобой старые друзья, поэтому скажу без всяких церемоний: если откажешься делать свою свадьбу в моей столице — прокляну!

— Андер, ну так ведь тоже нельзя человека аппетита лишать! — стал обижаться Светозаров, отставляя серебряный кубок. — Я к тебе со всей душой, а ты...

— Иначе и быть не должно. Тем более что мой дворец и в самом деле раза в два больше по размерам, — горячился король, косясь на пока всё ещё занятого конкурента. — Мало того, мы бы могли сделать невероятно широкий жест и вписать в историю нашего мира новую, пожалуй, самую знаменитую страницу: совместить твоё бракосочетание со свадьбой моей дочери Стеффи. А? Правда, здорово?

— Феноменально! Только вот два сомнительных момента вижу...

— Конкретней?

— Ты уже выбрал себе зятя?

— Естественно! Я тебя чуть позже с ним познакомлю, уникальный рыцарь, которому ни Рональд, ни Кастиано Мендрис, ни тем более бледный Ульдерико Второй и в подмётки не годятся. Сейчас он муштрует и готовит армию к завтрашнему сражению. Даже обед продолжать не стал ради своих обязанностей. А какие отменные внуки получатся от такого богатыря! М-м-м! Красавцы! Гиганты! Да плюс умище и сообразительность деда им передастся по наследству!..

— Ну...! Если так, то внуки получатся на зависть! — согласился Торговец.

— Вот видишь! А второй момент твоих сомнений? — не забыл Андер.

— Ты ведь сам знаешь, что такое дружба? Так что понимаешь, что и Рональда мне обидеть ну никак нельзя...

— Подумаешь! Он мне тоже друг, так что теперь нам и не воевать? — экспансивно восклицал король, ворочая своими пышными бровями и сжимая кулаки. — И если ему повезло как мальчишке первому выкрикнуть приглашение, то это не значит, что я ему за это морду не набью!

— Ваше величество! — попытался укорить его Дмитрий, заметив, что все посматривают в их сторону, а Рональд поспешно встаёт со своего места. — С вашей врождённой дипломатичностью и интеллигентностью ну как можно вести себя так вульгарно?! В этом вопросе, я считаю, мы всегда можем найти компромиссное решение.

Последние слова услышал и подходящий король-блондин:

— Конечно! Ни к чему размахивать кулаками. Мог бы отдать мне свою дочь без всякой войны, а для героических подвигов наших рыцарей мы бы организовали грандиознейший, всемирный турнир. Я ведь для этого и строю спешно гигантский амфитеатр. Собирался твоей дочери подарить его на день рождения и назвать её именем.

— Ха! Да кому нужен твой тренировочный зал? — фыркнул Андер, но его оппонента такой вопрос с мысли не сбил:

— Кстати, предлагаю и тебе внести свою лепту в организацию свадьбы уважаемого Дмитрия. Так как я предоставляю место, то ты мог бы взять на свои плечи хотя бы часть расходов по проведению самого мероприятия.

Бровастое величество, задохнулся от возмущения:

— Ну вот, и как с ним можно о чём-то договариваться?!

— Ну и чего ты так сердишься? — пожал плечами Рональд. — Со мной всегда можно договориться, и слово я, в отличии от некоторых, держу твёрдо.

— Не смеши меня! Какое слово? Не хватало только Стеффи оказаться в каком-то гареме, и влачить там своё жалкое существование до самой смерти.

— Вот тут ты вообще не прав, — с полным спокойствием продолжал парировать нападки своего венценосного коллеги блондин. — Мои жёны живут лучше всех среди королев нашего мира. Каждая из них окружена лаской, вниманием и роскошью. А уж если с ними я обращаюсь с любовью, отношусь с неизменным уважением и лелею каждую их прихоть, то и твоя дочь не останется обделённой. За примерами тебе далеко ходить не надо.

И он кивнул в сторону женского кружка их величеств, высочества и Александры. Глянул туда и Дмитрий. И сразу обеспокоился не на шутку. Его супруга выглядела слишком бледной, плечи опущены, а на устах явно вымученная улыбка. А расшумевшиеся и перекрикивающие друг друга женщины, в процессе интенсивной полемики на это не обращали внимания. И только Торговец стал подниматься из-за стола, как расширяющимися глазами увидел, как Шура, неуклюже приседая на пол, теряет сознание.

От страха, Дмитрий даже перенестись на то место не сообразил. Помчался туда большими прыжками. Но пока добежал отрезок в двадцать метров, кто-то из жён Рональда успел сунуть под нос потерявшей сознание женщине ловко выдернутый из складок платья флакон со странным, но резко пахнущим веществом. Поэтому, когда Торговец схватил свою супругу на руки и собрался переноситься в Свирепую долину, она шумно вздохнула, расслабилась всем телом и открыла глаза:

— Успокойся, мне уже легче...

— Но что случилось? Почему ты упала? Где болит? — посыпались вопросы от возлюбленного.

— Вдруг стало дурно. Да и жарко здесь..., — а потом тихим голосом добавила: — И в животе что-то не так, всё-таки подобное переедание мне слишком противопоказано.

Как оказалось, данный шатер, хоть и поражал невероятной величиной, не имел даже единственной отдельной комнатки с кроватью. К нему лишь примыкало две огромные полевые кухни с дворцовыми службами обоих королевств. А вот чуть в стороне и располагались небольшие жилища, одно из которых, пожалуй, самое роскошное и уютное, принадлежало шеф-повару Пурпурного королевства.

Пока её несли, Шуре стало неудобно за поднявшуюся суматоху, и она возжелала идти сама. Но Дмитрий не позволил, хотя заметив уже почти нормализовавшееся состояние, громко крикнул остальным:

— Прошу не волноваться, всё под контролем. Продолжайте обед, мы скоро вернёмся. — Вскоре возле него остались лишь вторая жена Рональда и личный врач Андера. Он-то и привёл графскую пару в шатёр шеф-повара. Дав короткое объяснение:

— Он мой родственник, — а потом сразу предложил: — Кладите супругу на кровать и приступим к осмотру.

Дмитрий с некоторым удивлением обернулся на её величество, которая как раз и воспользовалась для приведения в чувство каким-то эликсиром, но доктор и тут успел вставить пояснения:

— В королевстве Сирени, её величество курирует всю медицину и считается одной из самых великих целительниц.

— Вы мне льстите, коллега, — мило улыбнулась женщина. — Давайте не будем терять время и приступим к делу.

К тотальному осмотру приступили все втроём одновременно, но никто так и не смог в итоге с уверенностью назвать причину обморока. Разве что вначале доктор и высказал предположение:

— Действительно, излишнее переедание и стоящая там духота могли спровоцировать подобную реакцию организма. Раньше нечто подобное бывало?

Александра хотела было рассказать о своих обмороках при виде трупов, но Светозаров её остановил жестом ладони. Тем более что был совершенно уверен в уникальном здоровье своей супруги после долгого нахождения в суспензии вертушки.

— Нет, с ней полный порядок. Обморока быть вообще не должно в принципе.

— А мне кажется, она беременна, — вынесла свой вердикт королева. — Сколько вы уже близки в интимном плане?

— Совсем мало..., — пробормотал Торговец, наложив свои ладони на живот жены и прикрыв глаза в некоем трансе.

— Да и предохранялись мы, — сочла нужным вставить Александра, хотя прекрасно понимала, что подобные действия не всегда препятствуют возникновению зародыша.

С минуту все неотрывно наблюдали за Дмитрием, после чего тот расслабился и несколько разочарованным голосом констатировал:

— Нет, беременности нет.

Её величество посмотрело на коллегу с восторгом и жгучей завистью одновременно:

— Если ты так уверен, то можно заподозрить яд...

— Тоже нет! И за столом проверил, и сейчас повторно.

Венценосная дама не смогла сдержать своего страстного, заинтересованного восклицания:

— Но как у тебя такое получается? Только прикосновением поставить диагноз и распознать яды? В королевстве Сирени таких целителей нет ни одного.

Теперь уже и Торговец присмотрелся к женщине внимательней. В прошлые свои визиты ему довелось увидеть её всего лишь мельком, да и то издали, а теперь он мысленно пожалел о невероятной нехватке времени: "Да, всем мирам так быстро помощь не окажешь! И сможет ли хоть кто-то из Гинвейла повысить свой уровень на вертушке? Ах, да! Ещё ведь надо вначале суспензию восстановить..."

Ну а вслух спросил:

— Ну а если бы у вас появились такие целители?

— Что для этого надо сделать? — без паузы переспросила целительница.

— Пока этот вопрос вообще поднимать не стоит, а вот в будущем..., — задумался Торговец, подбирая слова и еле успел подхватил падающую на колени Королеву:

— Я готова на всё!

— Ну чего ты?.. Это ведь только дело возможного будущего, — Дмитрий даже растерялся от такого самопожертвования, с вниманием прислушиваясь к потоку просьб:

— Ты даже не представляешь, сколько у нас безнадёжно больных, которые не поддаются имеющимся у нас методам лечения, Дети, матери, ещё совершенно молодые и крепкие на вид люди, старики...

— Верю, верю. Но ещё раз повторяю, такие вопросы так сразу не решаются, — заметив, что Александра уже уселась на кровати, он усадил рядом с ней расстроенное величество, решая как и данную впопыхах надежду сохранить, и для пользы дела вырвавшиеся слова обратить: — Кстати, придётся для этого и в самом деле что-нибудь сделать.

Слёзы в глазах у королевы высохли моментально:

— Что именно?

— Ну хотя бы для начала остановить эту бессмысленную войну.

— Вряд ли получится..., — задумалась она. — Но если у нас появится хотя бы троица целителей твоего уровня, то на следующий день мы заставим Рональда увести войска.

— Ну вот видишь...

Тогда как доктор, до этого времени молчавший и лишь восхищённо пялившийся на Торговца, высказал очень зрелую мысль:

— Война не может закончиться лишь по желанию королей. Потому что теперь желают сражаться все рыцари и, по крайней мере, самое главное сражение состоится завтрашним утром при любых обстоятельствах.

— Да я понимаю, воинам просто необходима битва, — печально закивал Торговец. — Хочется выпустить пар, показать свою удаль и ...бесславно погибнуть!

— Ну а как же иначе в этом мире? — королева внимательно и подозрением присматривалась к Торговцу: — Или у тебя есть какой-то другой выход?

— Опять-таки — дело будущего, — признался Светозаров. — Пока я ещё не готов делать какие-либо предложения рыцарству. Эксперименты следует вначале довести до конца, договориться с правителями иных миров и только потом...

Он замолк. Ни слова не сказали и трое его слушателей, каждый на свой лад интерпретируя только что услышанное. Разве что по глазам просматривалось: догадки Александры, королевы и личного врача короля Андера близки к правильным выводам. Но остановить завтрашнее сражение Торговцу всё равно было не по силам.

Масса хлопот, ужасающая нехватка времени, отсутствие магических сил не позволяли совершить правильные, желаемые действия. Вдобавок ещё и странное состояние дражайшей супруги. Только и остаётся, что не отпускать её больше от себя ни на шаг, делать обещанное зрелище и как можно скорей получить обещанную оплату.

Глава двенадцатая

ПРОРЫВ

Теперь воинам "третьей", которых сопровождал новый попутчик в лице графа Джакомо Стредери, приходилось убегать с максимальной скоростью. И очередное, длинное, заваленное сугробами ущелье им показалось хуже любой каторги. Казалось бы следует остановиться, и благодаря преимуществу в оружии сбросить настырную погоню со своего следа, а то и вообще приготовить смертельную ловушку врагам, но никто о подобной идее и словом не обмолвился.

Во-первых, небольших, малоэффективных мин осталось всего три штучки. Да одна дымовая граната. Во-вторых, остальных боеприпасов тоже было не густо. Ну и, в-третьих, неизвестно кто и как из егерей двигался по верху скальных нагромождений. И если их передовому отряду удастся перекрыть ущелье чуточку раньше, то можно сразу себя хоронить в леденящих сугробах. Поэтому земляне так и напрягали хрипящие на морозном воздухе лёгкие, поэтому так и рвали мышцы, спасая собственные тела от нависшей опасности. И мысленно радовались за Василия, который бы наверняка уже давно свалился из-за общей слабости после ранений. На графа посматривали под конец затяжного рывка уже с изрядным сомнением. Тот хоть и оказался довольно крепким мужчиной, но для такого экстрима был не готов. По выпученным глазам и судорожно открытому рту так и казалось, что Джакомо рухнет в следующую секунду.

Дана уже собиралась дать ему щадящую команду приотстать, но упал совершенно иной член команды, Курт. Но перед этим успел выкрикнуть одно слово:

— Стрелы!

Видимо самые быстроногие егеря всё-таки успели добежать до удобного для стрельбы места и теперь решили положить беглецов. Да только пара факторов им для первых залпов сильно помешала: собственная неимоверная усталость после бега, да завидная наблюдательность впереди несущегося немца. Он не только успел сам рухнуть ничком, но и товарищей предупредить об опасности. Поэтому из трёх стрел пущенных в него, только одна попала в цель. Да и то скорей как курьёзный случай, прямо в левую ягодицу. Ну и четвёртая стрела застряла у Петра в разгрузке.

После чего целительница успела поставить магический щит и под его прикрытием вся группа, помогая ругающемуся во весь голос Курту, двинулась медленно вперёд. Но и тут возникла непреодолимая преграда. Выход из ущелья напоминал собой длинный и крутой каменный желоб, глядя на который и замечая там беглецов, егеря просто швыряли туда несколько камней. Те сходили вниз с неумолимостью таранной лавины и становиться на её пути было бессмысленно. Тут и умения Маурьи не помогли бы. Тем более Маурьи совершенно не обученной и до всего опыта защиты практически доходящей ведущимися прямо на бегу экспериментами.

Обороняющиеся заняли уникальную позицию, на верхушке неприступного десятиметрового уступа и выбить их оттуда без гранат не имелось возможности. Мало того, бросать камни ашбунам очень понравилось и они стали использовать это примитивное оружие не только в направлении желоба, но и непосредственно против группы. Причём с каждым разом подбирая постепенно булыжники всё большей массы. Один такой при ударе совсем рядом, рассыпался фейерверком мелкого щебня и один кусочек впился в щеку Даны. Как он прошёл сквозь магический щит никто не понял, но Пётр, увидев на щеке матери своих будущих двойняшек капельки крови, словно взбеленился. Метнулся к нависающему склону, заложил обе мины в трещину и с громкими воплями проклятий побежал обратно. Вполне естественно, что егеря попытались после этого сбросить вниз как можно больше камней, дабы успокоить ревущего угрозы чужака, и оказались довольно близко к обрыву.

Рвануло негромко и не мощно, но для целого пласта нависающей породы хватило. Кусок скалы сполз, пошатнулся, и как огромная стена завалился вниз. Благо ещё что стоящая под защитой Маурьи группа инстинктивно подалась назад и никто из четверых не пострадал. Пётр тоже вначале оказался в туче снежной и каменной пыли чуть сбоку, и со стороны показалось, что просто споткнулся там обо что-то и упал.

Из четверых вражеских лучников трое сразу свалились вниз, а потом их убила упавшая каменная плита. Тогда как последний ашбун? умудрился остаться на верхушке кренящейся скалы, и после падения прямо-таки прикатился под