|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
ТОРГОВЕЦ ЭПОХАМИ
КНИГА ВТОРАЯ
СПАСЕНИЕ ИЗ АДА
Пролог
Группа из пяти человек маленькими шажками приблизилась к предполагаемой ловушке. Двое из них с помощью биноклей просматривали заиндевевшую от мороза траву всего на расстоянии десятка, пятнадцати метров впереди, а трое начали интенсивное обсуждение. Хотя первые слова все относились к категории ругательств:
— А..., и..., тудыть...! Как меня уже достали эти хитрожопые неандертальцы!
Мужчина с замашками командира со злости сплюнул в сторону. Правда перед тем внимательно определил место попадания, а указательный палец так и оставил на курке хищно замершего автомата.
— Не только тебя одного, — ответила ему черноглазая женщина с почти сросшимися на переносице бровями. — Только вот давно уже пора признать, что они далеко не дикари. Сам ведь говоришь, что хитрые.
— Ага! Ещё и наглые, безрассудные и тупые фанатики! Всех пострелять надо, всех! Я бы на месте этого..., — ни имени он не назвал, ни другого определения, только со злостью ещё раз сплюнул: — Тьфу, что б его! ...Сразу бы ядерную бомбу кинул.
— Ничего,— отозвался другой мужчина, говоривший на русском языке с явным акцентом, — Как бы там ни было, но мы ещё живы и почти приблизились к нашей цели.
— Вот именно, что почти! — брызгал от недовольства слюной старший в группе. — Холодрыга с ума сводит. А от голода у меня уже кишки слиплись, скоро вас по очереди жрать начну.
Не прекращая внимательно рассматривать окружающие с двух сторон тропу крутые склоны, черноглазая красотка фыркнула:
— Смотри, Васёк, не подавись только. Если сам раньше на корм не пойдёшь...
— Меня есть нельзя. — Строго возразил тот.
— Это почему? — говорящий с акцентом воин не спускал взгляда с тыла. Там виднелся густой лес покрытый густым инеем, а в нём пряталось несколько волков, уже парочку дней идущих по следам группы. — Ты вроде как толще всех.
— Эх, Курт, какие вы всё-таки немцы тупые. Широкую кость — принимаешь за сало. И потом я всё-таки командир, можно сказать отец родной. Без меня вы сразу пропадёте. Ну и напоследок, я ведь вон скока мухоморов съел, отравитесь.
— Мухоморов? — смешно передразнил немец. — Ты ведь утверждал, что жуёшь сыроежки?
— Врал. Хотел вызвать у вас зависть и мобилизовать для лучшего наблюдения за почвой. Вон как вокруг нас ловушки мелькают. — Василий тоже не отводил напряжённого взгляда от крутых склонов: — Дана, может всё-таки постараемся пройти поверху?
— Сам ведь понимаешь: и силы потеряем и часа полтора времени, — отозвалась черноглазая, — И обратилась к наблюдателям с биноклями: — Сильва, Петруха! Вы спите или уже заледенели? — выждав паузу, добавила: — Если заледенели, то мы вас на мясо пустим.
Василий хохотнул:
— Вот это верно! У Сильвы такой окорочек аппетитный!..
Но тут же благоразумно замолк, потому как вышеназванная женщина опустила бинокль и с надменным взглядом обернулась к старшему группы. Причём прекрасно зная, что не сама надменность или ярость пугает её врагов и смущает боевых товарищей. Всё лицо у Сильвы было обезображено бугорками и рытвинами, словно после оспы, и несколькими ещё больше уродующими шрамами. Сама она этим нисколько не комплектовалась, зато использовала свою внешность в любом случае, без всякого сомнения, а порой и повода:
— Васька, ты на мой окорок не заглядывайся, а то я тебя и живьём загрызть могу. Даже жарить не придётся твою кость широкую. Сырым упадёшь в желудок за милую душу...
— Ну вот, лишний раз убеждаюсь в своей правоте: нет хищника страшнее в мирозданье, чем женщина с гранатой на заданье. По сравнению с тобой, эти местные неандертальцы добрыми детками кажутся. Рассмотрела что-то?
Женщина протёрла глаза и опять приставила к ним бинокль. Перейдя к комментариям:
— Ночью бы мы здесь не прошли, очень тонко всё подготовили. Заметила сразу три спусковых системы, может быть и четвёртая... Но так и не поняла что именно и откуда на нас должно покатиться. Растяжки проложены вон к тем странно изогнутым осинам на склоне справа, рассмотреть лучше не могу, но скорей всего это они должны разогнуться и свалить на нас, то ли камнепад, то ли ещё какую напасть.
— М-да, — взгрустнул Василий. — Неужели придётся обходить? Чего молчишь, Петруха?
Самый молодой парень в группе, двадцати четырёх лет отроду, довольно фыркнул:
— Семафор нашёл! Спуск стоит чуть выше по тропе и контактирует вон с той сосной на самой верхушке склона слева. Если бечева ослабнет, то там упадёт вон та, боковая одинокая ветка. Такой сигнал будет виден за десяток километров.
— "Заякорить" на другом месте сможешь? С учетом, что не знаем о сути самой ловушки.
— Запросто! Пусть только Сильва мне под ноги смотрит, да наводку на те три "спуска" даст. А вы от греха подальше к лесу вернитесь. Двигаю?
— Давай! — благословил старший группы. — Сильва, присмотри.
Трое стали оттягиваться назад, не снижая бдительного наблюдения за окрестностями, тогда как парень по только ему и Сильве понятной траектории проскочил метров на двадцать по тропе вперёд, перерезал тоненькую, почти невидимую бечёвку и, не снижая натяжения, чуть сдвинул конец по левому склону. Там уложил в промоину от дождя и закрепил на вбитый между камнями колышек. Сигнальная ветка на верхушке сосны при этом даже не шелохнулась. Пётр уже вернулся почти на своё прежнее место, как Сильва подняла общую тревогу:
— Сверху кто-то спускается! Не скрывается! Да и вообще прёт как кабан! Мы отходим! Прикройте!
Но только она с парнем бросилась бежать вниз по тропе, как выше установленной ловушки из-за поворота появилась огромная туша местного хозяина. И совсем не кабан, а хищник во много раз опаснее. Почти чёрный медведище наверняка уже издалека почувствовал запах человека, поэтому спешил к добыче ничего не разбирая и не рассматривая на своём пути. Заметив поспешно удирающую пару людей, он только взревел от азарта и ускорил движение. Видно тоже давненько мечтал подкрепиться свежатиной.
Василий вздохнул, поднимая автомат и ловя на мушку приближающегося хищника. Стрелять не хотелось, слишком уж далеко разнесётся звук выстрела, но делать было нечего. Не бегать же по лесу от оголодавшего медведя. Разве что ловушка зверя остановит.
Остановила. Даже больше чем остановила. Оказывается осины где-то там чуть выше по склону, сдёрнули своими стволами огромное бревно, с торчащими на метр в стороны сучьями. Эдакий таран ощетинившийся оглоблями. Оставалось только поражаться мастерству тех, кто строил данную западню: бревно взлетело со склона, по инерции устремилось вниз, затем из-за натяжек изменило направление полёта и шумящим смерчем пронеслось над тропой. Создалось такое впечатление, что полёт бревна сотни раз отрепетировали и подогнали его отростки с точностью до пяти сантиметров. Именно столько оставалось свободного пространства до земли и до склонов. Проходи вверх отряд хоть из двадцати человек, всех бы размазало, поломало, разорвало и покалечило.
А так досталось лишь одному медведю. Удар комлем сзади получился такой силы, что местный хозяин охотничьих угодий взлетел в воздух и, пролетев по нисходящей дуге метров тридцать, грохнулся бездыханной тушей чуть ли не на головы убегающей парочки воинов. Само бревно в возвратном движении зарылось в правый склон остатками веток, да так сразу и замерло.
Когда Курт, Василий и Дана, внимательно осматриваясь по сторонам вернулись к началу тропы, там уже вовсю царило хищное пиршество. Словно заправский мясник. Сильва разрезала брюшину изломанного медведя в нужном месте, Пётр растянул шкуру в стороны, и на свет появилась парующая, огромная и жутко окровавленная печень. Разделенная ножом на примерно пять равных частей, она тут же стала употребляться главным мясником. Понаблюдав за коллегой короткое время, в свой кусок печени впился зубами и самый молодой в группе. Остальные продолжили прикрывать обедающих товарищей, сглатывая слюнки и давясь от омерзения. Разве что Дана выдала короткое мечтательное восклицание:
— Прожарить бы!
— Щас! — осадила её подруга, с ещё более страшным сейчас от капель крови лицом. — Тогда уж точно эти местные уроды на дымок подтянутся.
Содрогнувшись от её вида, Курт отвёл взгляд в сторону и промямлил:
— "Язык" говорил, что чуть выше полно пещер. Да и про каких-то отшельников вокруг тракта твердил. Может, хоть там костерок организуем да пожарим? А то что-то наш хозяин давненько не появляется...
Кажется упоминание об отсутствующем "хозяине" не на шутку обозлило всех остальных товарищей по группе:
— Что б он сам такую сырую мерзость до конца жизни своей жрал! — прорычал Пётр. Тогда как Сильва высказалась с ещё большей ненавистью:
— Лучше бы я сейчас его печень сожрала! — и с остервенением продолжила терзать зубами свою порцию. — Ух!..
— А ведь обещал, дятел, нам хлеба свежего подбросить, — напомнил Курт.
— Если он в ближайшие сутки не появится, я за себя не ручаюсь, — донельзя нахмурился Василий, — Издохну, но его голыми руками задушу. Сколько он ещё над нами издеваться будет?
Черноглазая Дана тоже высказалась о наболевшем:
— Теперь я прекрасно понимаю некоторых распутниц, которые перед смертью старались заразить СПИДом всех своих врагов и обидчиков.
— А у тебя что?.. — не смог сдержать своего страху Петруха. — И в самом деле..?
Он даже жевать перестал, и причина подобного испуга для остальных товарищей по группе была понятна с полуслова: парень порой бывал с красавицей в близких отношениях. "Для разрядки...", как они обое любили поговаривать
— Да пошёл ты! — вызверилась на него красотка. — Это я так образно говорю.
Пётр облегчённо вздохнул и снова впился зубами в окровавленный кусок печени. Вместо него заговорил немец:
— А-а-а..., ну тогда да, такую проститутку под него подложить и я был бы не против, — закивал он головой. — Только вот мне сдаётся наш хозяин слишком уж человек правильный и обязательный. Раз уж он ни вчера, ни сегодня не появился, то значит, обстоятельства не позволили. И нам больше ничего не остаётся делать, как смиренно ждать его появления.
— Да? — Василий поддел на нож кусочек печени, рассматривая его с большим сомнением и неохотой. — Так нам что теперь, всё равно рваться к цели и выполнять поставленное задание?
— Только так! Да ты и сам знаешь, что другого выхода у нас нет.
— Выход есть всегда, — возразил старший группы. — Знать бы только как он выглядит...
Затем ещё раз вздохнул и отправил в рот первый кусочек парующего на морозе "деликатеса".
Глава первая
НА ГРАНИ СМЕРТИ
Королевство Ягонов напряглось от сумрачного и тягостного ожидания. Весть о тяжелейшем состоянии шафика разлетелась по всему королевству со скоростью пронзающих пространство радиоволн, благо связь уже прочно вошла в жизнь уникального государства. Так что о здоровье и самочувствии Дина интересовалась не только столичная знать, придворный люд или самые приближенные к Бонзаю Пятому люди, его судьбой обеспокоились и замерли в горестном недоумении практически все простые подданные королевства. Простой люд прекрасно знал и понимал, кому он в первую очередь обязан своей свободой, безбедной жизнью и стремительным процветанием. Страшное ранение легендарного шафика, взволновало всех без исключения.
Поэтому вполне естественно, что после короткой паузы от полученного информационного шока, к королевскому дворцу понеслась обратная волна вопросов, сопереживания, соболезнования и конечно же, возмущения. Как же так, мол, почему не усмотрели? Как допустили? Где остальные шафики находились?
Пришлось молодому самодержцу по этому поводу даже выступить перед собравшейся на площади толпой, выкрикивая со своего балкона, что главная опасность миновала и врачи всеми силами стараются привести пострадавшего Дина в сознание. Как только появятся новые сведения, они будут преданы огласке. Потом сурово наказал народу не беспокоиться, не создавать смуты и разойтись по своим рабочим местам.
Тогда как сам тоже попытался со своей стороны провести хоть какое-то изначальное расследование случившегося. Для этого прихватил обоих придворных шафиков, спустился с ними в подвал Башни и под смешок зелёного дыма, несущегося из четырёх проходовё они вместе обследовали каждый квадратный сантиметр пола. И первое, что они нашли почти сразу, оказался мобильный телефон, отлетевший при падении к самой стене. Что это за прибор и как он вообще действует, король знал отлично, тогда как два остальных обитателя мира с "мнимым средневековьем" знали лишь в общих чертах. Потому как сами пользовались между собой несколько иной связью: радиотелефонами.
Ориентируясь по пятнам крови на камнях, Флавия Несравненная начала рассуждать:
— Дин выпал именно вот так и держал своё устройство в левой руке. Поэтому оно и отлетело так далеко в сторону. Но раз оно выключено, то скорей всего он только собирался с кем-то поговорить.
— Не обязательно, — возразил король, тысячи раз наблюдавший в иных мирах, как Дмитрий Светозаров разговаривает по телефону, — Как только заканчивается разговор, мой друг сразу непроизвольно нажимал вот это кнопку отбоя. Как он говорил, чтобы его случайно потом не подслушали.
Аристарх Великий, другой придворный шафик, осторожно принял аппарат из рук своей коллеги с вопросом:
— То есть, подслушать его не могут, а вот найти по выключенному телефону могут?
— Не знаю. А к чему это ты?
— Ну, вдруг по следам нашего Дина уже спешат преследователи из его мира? Мы ведь ничего не знаем, как там у них, и кто они. Пусть он всегда и везде чувствовал себя в безопасности, утверждал, что только он может путешествовать между мирами, но ведь его достали! Да ещё и чуть при этом не убили. Значит, что-то сильно поменялось..., а может и ещё такой же Торговец появился.
— Если бы знать, где он был точно? — высказалась Флавия.
— В своём он мире был, — теперь уже телефон перекочевал в руку Бонзая. И он говорил с полной уверенностью: — Там как раз такие вот используют, да и мне он говорил о завершении дел на Земле и о скором визите сюда с огромным сюрпризом. Так что сюрприз и в самом деле получился...
— Ваше величество, а вы знаете как им пользоваться? — Аристарх прижимался к королю вплотную, пытаясь разглядеть надписи и символы на экране. — Или эта штука в нашем мире не действует?
— Ну, светиться будет, не без того..., — король потыкал кнопки, высвечивая разноцветный экран полностью. — Вот, видишь. Только связи между мирами не бывает. Вроде... Дин так что-то один раз говорил, что попытается наладить, но раньше точно не было.
— А попробовать можете? — не унимался придворный шафик. — В том смысле, чтобы узнать, зачем он телефон в руке держал? Ему звонили, или он звонил?
— Чего тут пробовать! Тут всё и так видно. Гляди — это меню. Смотрим звонки. Кому звонил он? Время последнего. Теперь кто звонил ему? О! Самое позднее время. Так, кто такая Шура?
— Это вам лучше знать, — с некоторой ехидцей и ревностью съязвила Флавия, — Это ведь вы с другом по другим мирам на мальчишники рвётесь.
— Когда это было?! — строго прикрикнул на неё молодой король, — И не вздумай о таких вещах в присутствии её величества ляпнуть! — потом опять уставился на экран, — Батарея почти полная, а вот здесь должна быть лесенка кобертуры...
— Что это такое?
— Это? — Бонзай наморщил лоб, припоминая: — Ну, это уровень приёма. Или иначе говоря, наличие вокруг радиоволн, которые несутся с больших башен или спутников. Как наши радиотелефоны только на прямой линии действуют, так этот — только вокруг тех башен. Вот тут и показано, в какой степени можно связаться с другими ..., как их..., а! Абонентами!
Так и не глядя на гордого своей памятью самодержца, придворный шафик продолжал выпытывать:
— Но что значит одна чёрточка на этой самой лесенке кобертуры.
— Хм? Что нет связи..., ну или она на самом минимуме.
— Так попробуйте позвонить. А вдруг...?
— И что это нам даст?
— Может он как раз с кем-то общался, когда его атаковали, и этот кто-то может быть в курсе, что там, да как произошло.
— Только этого не хватало! — возмутилась Флавия Несравненная. — Враги наверняка думают, что убили Дина, а мы тут по собственной глупости сигнал какой-то подадим. Вот тогда уж точно убийцы постараются к нам вломиться. Это раз! А во-вторых, мне кажется, наш коллега и сам захочет после выздоровления неожиданно нагрянуть на ту Землю с определёнными планами. Определённо лучше, если там его не будет ждать засада.
— Логично, — согласился Бонзай, — Тем более что и так связаться не получится. Хотя..., — он вначале поднял руку с телефоном вверх, потом присел: — О! Вторая чёрточка появилась! — потом ещё покружил по всему залу, и в самом центре, прямо на камнях пола, на экране появилась и третья чёрточка, — Однако! Если эта штуковина при ударе не повредилась, то получается с этого места можно связаться с Землёй. Ну, или где там наш главный шафик пострадал. Но в этом деле он и сам пусть разбирается, когда на ноги встанет. Что? И ещё есть?
Ещё во время манипуляций с телефоном, шафики отыскали два странных зуба. Даже не зуба, а скорей всего клыки какого-то среднего хищника. А теперь вот Флавия протягивала королю ещё один. После более тщательного осмотра каменных плит пола, отыскали ещё два. Один из них оказался довольно подпорчен сапогами топтавшихся здесь гвардейцев, а вот четыре находилось в идеальном состоянии. Если конечно можно так сказать о зубах, которые только совсем недавно кто-то грубо вырвал с корнями. Отчётливо виднелась засохшая сукровица на шейках оснований.
— Похожи на собачьи, — высказался самых опытный по годам Аристарх, — Особенно если сложить из вот так рядом.
— Нисколько, — возразила Флавия, лучше всех разбиравшаяся в строении животных здешнего мира. — Скорей это клыки шакала, хоть и крупного. Вон как изогнуты.
— Намекаешь, что Дина там шакалами травили? — на вопрос Бонзая женщина лишь пожала плечами, и он попытался ответить на него сам: — Кое-что не сходится... В момент прохода через стык, тело Торговца тянет за собой всё, что на него прикреплено и движется одновременно. Уж я-то насмотрелся, можете мне верить. Хотя не совсем понял про какие-то там совмещающиеся поля. Но один раз произошёл очень интересный случай. Нам пришлось спешно уходить с одного места, а край моего сюртука, оказался зажат дверью. И самое странное, что при рывке оторвался не подол, или кусок ткани, а именно два куска древесины из полотна двери и рамы. И когда мы добрались на место, эти оба куска уже порядочно обгорели, словно обуглились от большого жара. Пришлось их спешно стряхивать с ткани сюртука. Так вот Дин объяснял, что в межмирском пространстве в подобном случае обгорит, а то и истлеет любая случайная деталь или предмет, который мы при переходе захватим с собой.
— Довольно расплывчатое объяснение, — признался Аристарх. — Трудно уловить самое главное.
— Я сам сомневаюсь в своих рассуждениях. Но если бы моего друга покусали шакалы в мире Земли, то кровь на клыках спеклась до черноты, да и сами бы они пожелтели. А тут смотрите, свежие.
— Мало ли как они могли в одежде застрять, — не соглашался шафик. — Да хоть он сам их во второй руке держал. Ведь укусов на теле не обнаружили. Правда одежду не так тщательно осматривали, но прокушенной ткани тоже не заметили. Так что пока раненый не придёт в сознание, мы всё равно ничего не поймём, и ничего толкового не предпримем.
— Да, похоже..., — король окинул последним взглядом все четыре створа тоннелей,, уводящие в хохочущий дым, и выдохнул: — Ладно, поспешим во дворец.
Уже поднимаясь по лестнице, Флавия невинным тоном поинтересовалась:
— А с какой стати парочка таких отважных воинов сбегала с такой скоростью, что утянули за собой огрызок двери? Или это была дверца платяного шкафа?
Монарх Ягонов с присущим ему величием проигнорировал вопрос, тогда как Аристарх Великий шикнул на свою коллегу:
— Не приставай к его величеству!
— Увы! Его величество теперь примерный семьянин, — томно вздохнула женщина, — А вот Дмитрий всё-таки холостяк, и как его старая и верная почитательница имею право о нём беспокоится. Может его и сейчас какой-нибудь ревнивый муж застал в будуаре собственной супруги? Вот взбешенный ревнивец и начал стрелять, бросать ножи и травить шакалами.
Все прекрасно знали, что Торговец и Флавия Несравненная были в интимной близости ещё в империи Юга, на каторге слантерса. Умеющая колдовством прихорашивать своё тело женщина, выглядела в последнее время максимум на двадцать пять, и вполне понятно, что главный шафик мог и забыть о её сорокадевятилетнем возрасте. Поэтому за последние два года парочка не раз была замечена в совместно проводимых ночах как в Башне, так и в подаренном для Флавии поместье. Так что некоторая ревность, проскакивающая в словах красавицы, всеми воспринималась с пониманием. Хоть коллеги скорей дружили между собой, чем являлись любовниками, но интимная связь между ними тоже следовало учитывать.
Поэтому король ответил лишь, когда они проходили по подземному тоннелю, связывающему Башню Шафика с дворцом монарха Ягонов:
— Де нет, в такие рискованные места ни он, ни я никогда не забирались. Зачем? Если вполне хватает прекрасных женщин полностью свободных от супружеских уз?
— Ну, как говорится, запретный плод сладок вдвойне, — настаивала придворная шафик. — Да ещё под воздействием далийского вина...
— Ещё раз, нет! Тем более что совсем недавно Дин мне ясно при последней нашей встрече заявил: всё, говорит, отгулялся живчик. Пора, мол, и мне семью заводить. Я как раз и думал, что сюрпризом станет какая-то симпатяшка, а оно вон как получается...
Все трое надолго замолкли, каждый по своему переваривая мысль про возможные кровавые разборки на почве ревности. Пусть даже женщина и незамужняя, но порой у неё такие ухажеры нервные попадаются, что частенько любого конкурента голыми руками готовы порвать на кусочки. И рвут ведь, режут, душат, Причём не только особи мужского рода, но и женского не отстают в творимых крайностях. Тем более что буйная фантазия у прекрасной половины человечества порой зашкаливает все разумные пределы.
Уже на входе в дворцовый госпиталь, Флавия и припомнила один такой случай, произошедший полгода назад в одном из дальних пригородов Вельги. Тогда там со всем поместьем сгорел знатный дворянин со своей матерью и находившейся с кратким визитом гостьей. Поговаривали что гостья в интимных отношениях с хозяином, но вначале никто и не заподозрил молодую вдову в причастности к пожару. Потому как она в то время была в столице, в городском доме. Хотя умышленный поджог признали сразу. И лишь благодаря случайному свидетелю, который на объездной дороге опознал в бешено скачущей всаднице истинную поджигательницу, дознавателям удалось раскрыть преступление. Нравы в королевстве царили в общем-то фривольные и наличие любовницы, тем более у очень знатного и богатого дворянина считалось вполне обычным явлением. Даже со стороны жён считалось плохим тоном об этом судачить. А тут вот такой скандал. Теперь молодая вдова сидела в мрачной темнице и с завидной настойчивостью пыталась покончить жизнь самоубийством.
Уже на входе в госпитальную палату, Флавия припомнила, и не сдержала соболезнующего вздоха:
— Хорошо хоть нашего Дина в чём-то сжечь не пытались.
— Нет, огонь ему не страшен, — король первым приблизился к кровати больного: — Как он?
Дежурный врач, сидящий у изголовья раненого, поспешно вскочил на ноги:
— Без изменений, ваше величество. В сознание не приходил, не шевелился, температура повышенная, но не критическая. Пульс слабый. Дышит медленно, но зато равномерно. Нагноение ран не наблюдается.
Бонзай с надеждой обратился к придворным шафикам:
— Может, ещё раз попробуете?
— Конечно. — Аристарх отработанным движением уселся рядом с кроватью и протянул ладони над грудью Дина. Тогда как Флавия встала за спиной своего коллеги, стараясь тоже добавить частицу своей магической силы. Некоторое время пальцы колдующего подрагивали над мерно вздымающимися при дыхании бинтами, но потом шафик убрал руки и мотнул головой: — Увы! Ничего больше влить не можем. Его организм переполнен собственной силой и будем надеяться на неосознанное излечение.
Ещё в самые первые часы после операций, Аристарх Великий и Флавия Несравненная смогли слегка зарядить собственной энергией тело раненого, что в обычном случае весьма сказывалось на скорейшем выздоровлении. Но потом, дойдя до какого-то предела, внутренняя сущность Дмитрия Светозарова перестала воспринимать помощь извне. Отталкивая её от себя, как отталкивает воду перенасыщенная влагой губка. На общем консилиуме пришли к выводу, что теперь вся надежда лишь на внутренние резервы израненного организма. Или вдруг случится ещё одно чудо: раненый придёт в сознание. Тогда с имеющимися у него магическими умениями, Дмитрий вполне целенаправленно распределит спасительную энергию по надлежащим органам и частям тела.
В тот момент добавить ему силёнок со стороны будет и проще и эффективнее. А за последние сутки помощь не могла преодолеть странный, можно сказать парадоксальный барьер. Получившие за многие годы богатейшую врачебную практику на страшной каторге со слантерсом, пара шафиков с таким случаем столкнулись впервые. И хоть продолжали делать попытки лечения, но теперь на свои личные силы не рассчитывали.
С некоторой грустью все находящиеся в палате обсуждали новые варианты лечения, когда явился один из личных секретарей Бонзая Пятого:
— Ваше величество, постройка Дитогла завершена. Только что молодые шафики провели первые испытания. Приглашают и вас пройтись под аркой и сделать итоговый осмотр.
— Ах да, совсем забыли! — король, голосом полным оптимизма обратился к другу, лежащему без сознания: — Ты тут долго не залёживайся, выздоравливая поскорей! А мы пока идём принимать твоё детище.
Действительно, новое строение и в самом деле конструировалось, возводилось и усовершенствовалось по ходу создания именно под личным руководством и опекой Дмитрия Светозарова.
Началось всё с того, что ему смертельно надоело каждый раз мотаться с очередным кандидатом в шафики на далёкий южный континент. Потому что природные данные большинства будущих магов приходилось проверять под знаменитой на весь мир аркой курантов, расположенных на входе в столицу империи. Именно те самые куранты, которые звуком по наковальне определяли прохождение под ними людей с магическим даром. То есть явных шафиков, или с достойным потенциалом для развития в колдуна.
Уже после пятидесятого человека, Дин рассердился и возопил:
— Неужели мы у себя не можем соорудить нечто подобное?
Не так просто, оказалось, воплотить желаемое в жизнь. Вначале три месяца все шафики юга искали банальную "техническую" документацию. Уже и надежду потеряли и даже собрались каким-то образом разбирать существующие куранты, как надлежащая рукопись была отыскана и при огромных по спекулятивности торгах передана в руки Торговца. Понятно, что больше всех торговался император Илларион Третий, который до сих пор себя чувствовал страшно обворованным после навязанных ему договоров о поставке акстрыга, уникальных наркотических и лечебных корешков, в королевство Ягонов. Двадцать пять процентов безвозмездно уходило воздушным мостом на благо развития Севера. Да ещё и двадцать процентов слантерса. Вот император и старался потребовать плату за товар хотя бы частично.
И вроде как выиграл, хотя и не подозревал, что уже проиграл. Потому что Бонзай Пятый со крипом согласился оплачивать золотом слантерс поставленный свыше определённого тоннажа, нисколько не раскрывая тайну о строящемся на северном материке заводе по производству искусственной резины. То есть совсем скоро можно будет отказаться от дорогого, всё равно не удовлетворяющего резко возросшие потребности сырья, переходя на собственное. А небольшой части уникального и непревзойдённого по чистоте слантерса, вполне хватит для нужд лабораторий и прочих особо тонких производств.
Вот таким образом древняя книга попала в королевство Ягонов. Сразу выяснилось с первой страницы прочтения и название магического строения: Дитогл. Мужского рода. Внутренний диаметр от пяти, до двадцати пяти метров. А затем пошли и самые основные сложности. Оказалось что подобный магический определитель работает лишь при обильном наличии сложно собираемой из пространства магической энергией. Конкретно: сквозь внутренний створ кольца должно ежесуточно проходить не менее нескольких тысяч людей. То есть, установить его где-нибудь в подвале или закрытом поместье не удастся. Только в людном месте, как и было сделано в столице южного континента.
К некоторому сожалению, к тому времени все самые удобные места, а именно ворота в крепостных стенах были застроены так основательно, что установить магическое кольцо получилось бы слишком накладно. Вот тогда Торговец и предложил сделать Дитогл внешне чисто декоративным украшением Вельги. Убивая одним выстрелом, так сказать, сразу несколько зайцев. Максимальный размер, максимальное удобство, максимальная зарядка от толп народа и максимальная польза, как от шикарной, великолепной достопримечательности столицы. Его величество немного подумал, посоветовался с главным архитектором столицы Гаем Цибало и стройка началась.
Установили магическое строение на дороге ведущей из городского, общественного парка, на центральную площадь перед королевским дворцом. То есть самый оживлённый маршрут для гостей, туристов и местных жителей во время прогулок. А чтобы не всплыло каких либо кривотолков, назвали сооружение "Кольцом счастья", украсили несколькими фонтанами и уникальнейшими, завезёнными с других миров цветами. Да ещё и слух распустили, что кто проходит через створ, становится удачлив и более счастлив. То есть ещё за две недели до официального открытия, народ сновал в створе Дитогла непрерывным потоком. Все только и ждали уборки строительных лесов, торжественной церемонии открытия и окончательного запуска фонтанов.
С технической же стороны, кольцо оборудовали кучей всевозможных устройств из иных миров, которые вместо гула наковальни передавали в близстоящее здание все данные о любом кандидате в шафики, как и о самих шафиках, прекрасно различая их между собой. Добавочно это здание было оснащено новейшими средствами связи, которая соединяла его напрямую со службой безопасности королевского дворца. И уже сидящие там дежурные были вправе решать любое возникающее недоразумение. А заодно и управлять установленными вокруг Дитогла и центра города техническими средствами. Многочисленные видеокамеры выделяли, и совершенно автоматически вели в любой толпе любого магически одарённого человека. Слежение фиксировалось новейшими вычислительными машинами, передавалось как эстафета в ближайшие улицы и переулки, даже при быстром беге кандидата. А уж того потом встречали где надо нужные люди и могли действовать по обстановке.
С раннего утра, группа молодых шафиков уже провела первые испытания на себе и теперь ждала как короля, так и его придворных магов. Предстояло окончательное испытание Дитогла перед его торжественным открытием через парочку дней. Скорей всего из-за ранения Дина придётся перенести давно ожидаемый праздник, который народу преподносился как некое открытие произведения искусств, но боле важно было удостовериться в исправной работе магического устройства, а уж салют в его честь можно и отложить.
Но вскоре и сам и мысли о салютах вылетели из голов спешащих к Дитоглу людей. Сегодняшний день тоже не обошёлся для Ягонов без сюрпризов.
Не успел ещё король со своими придворными шафиками выйти на площадь, как его догнал запыхавшийся офицер службы безопасности с удивительной новостью:
— Ваше величество! Кольцо счастья сейчас осматривает сразу семь шафиков наивысшего уровня!
— Таких как мы?! — воскликнул в удивлении Аристарх Великий.
— Так точно, ваше магичество!
— И все семеро?! — нахмурилась Флавия.
Но Бонзай уже резко повернулся и поспешил в узел связи безопасности дворца:
— Давайте сами глянем и убедимся. Мне кажется тут явный сбой в работе кольца. Ведь ещё ничего не налажено, не притёрто между собой. Что с того, что молодые шафики на друг друге проверили?
— Но ваше величество, — поспешил вставить семенящий чуть сзади монарха офицер, — Шафики с самого утра чего только не делали в створе Дитогла. И поодиночке прохаживались, и парами, и группами, и потом расходились в разные стороны. Пытались скрыться сразу за пределами площади, бежали, петляли по переулкам... Все они чётко фиксировались сразу под кольцом, а потом скрупулёзно техника поддерживала слежение. Никто не смог проскользнуть незаметно или потом спрятаться.
— А эти не прячутся? — они всей группой поспешно ввалились в комнату, где мельтешили десятки экранов, — Да и кто они такие?
— Вот сюда, ваше величество! — вскочил со своего места техник, указывая рукой на несколько экранов за своим столом. — Вот они, видите? В розовых плащах и роскошных широкополых шляпах. Так всей группой пока на площади и крутятся. Рассматривают и головами только покачивают. А в Дитолге минут пять стояли с вытаращенными глазами, особенно цветами диковинными поражались. Чуть руками до них не дотянулись через перила, так охраннику пришлось на них прикрикнуть и напомнить о запрете касания растений. Там особенно хорошо удалось рассмотреть их лица, я сейчас выведу запись вот на этот экран.
Техник сыпал словами и умудрялся при этом и стул его величеству подвинуть, и экраны с изображениями переключать с удивительной сноровкой.
— Плащи как вы видите того покроя и расцветки, который сейчас модем в Визенской империи, но вот что под ними, пока можем только догадываться, хотя ножны мечей и выпуклые наплечники брони на теле, заметны сразу. По данным нашей картотеки их лица не опознаны, значит и в самом деле можно их считать гостями столицы. Сейчас отрабатывается их отождествление по иным каналам. Хотя никакой официальной делегации подобного толка со стороны наших соседей в Вельге не ждали. Группа слежения уже выдвинулась на дальний периметр нашего кольца видеонаблюдения. Группе приданы мобильные дозоры кавалерии и гвардейских драгун. На случай попытки прорыва из города с боем, предупреждены и поставлены на готовность отряды боевого охранения всех ворот Малой и Большой стены. На тех экранах можно будет просмотреть передачу изображения непосредственно от ворот, какие будут закрыты по тревоге.
От такого наплыва информации, даже Бонзай Пятый восхищенно замычал и покачал головой:
— Однако! Я вижу, у вас тут каждая мелочь продумана и предусмотрена.
— Рады стараться, ваше величество! — лицо техника расплылось в довольной улыбке, а его ладонь постучала по небольшой книжице, лежащей на краю стола: — Действуем строго по инструкции.
Лишне было бы упоминать, что инструкцию составил не кто иной, как шафик Дин, которого во всём королевстве любили, уважали и обожествляли, чуть ли не больше чем самого самодержца. Так что подобные книжицы самыми лояльными подданными буквально заучивались наизусть. А уж как они старались и мечтали изловить шпионов, или любых ненадёжных в этом плане туристов, — вообще отдельная песня. Благо еще, что теперь шпионы со всего мира стекались в Вельгу потоками, рядами и колоннами. Но если раньше никто не мог проверить их магическую сущность, то с момента запуска Дитогла в действие и вражеские шафики перестанут себя чувствовать безнаказанно.
Другой вопрос, что никто и предположить не мог, что колдуны такой силы существуют на материке Севера. Ведь вымерли все давно, или поддавшись магическому зову отправились на кораблях через океан на Юг, да так по пути и сгинули в пастях морских чудовищ.
Поэтому сразу возникал вполне резонный вопрос: а эти семеро, где прятались до сих пор? Или: откуда они вообще взялись? Ну и сразу следующий: чего им тут понадобилось?
Сомнения, конечно, оставались, и придворные шафики засыпали техника и офицера безопасности дополнительными вопросами. Так, например, Флавия предположила:
— Что если энергия Дитогла сильно истощилась при проводящихся первичных проверках? Всё-таки пятьдесят наших учеников в таком интенсивном режиме "мелькания", могли исчерпать какие угодно накопления.
— Нет, ваше магичество, тут всё в порядке, — техник показал на прибор, который удивил бы и учёных из высокоразвитых миров, — Судя по этому зелёному частоколу зелёных искорок, Дитогл заряжен полностью. А если посмотрим на эти два экрана, — он указал рукой на соседний стол чуть в стороне, — То видим, как зафиксировано совсем недавно и ведётся слежение сразу за двумя вашими учениками, которых мы послали специально с повторной проверкой. Так что..., никаких сомнений.
За странными гостями теперь следили во все глаза. А те вели себя вполне обычно, как для группы туристов издалека: блестящие, расширенные от удивления глаза, отвисшие порой челюсти, несдержанные тычки пальцами в разные стороны и некая растерянность. По первому впечатлению выходило, что ничего плохого семь сильных шафиков не замышляют, а просто себе прибыли полюбоваться достопримечательности самой прославленной в данное время столицы всего мира.
Но насторожиться следовало обязательно. Если уже в самый первый день Дитогл выловил такую внушительную группу, то не значит ли это, что в столице подобных колдунов во много раз больше? Вдруг они давно стягиваются в Вельгу и замышляют нечто очень, и очень нехорошее? Оставалось лишь подтвердить королевским приказом тщательный надзор за иностранцами и приложить все силы для выяснения их намерений.
Бонзай ещё долго обсуждал со своими придворными шафиками возможные варианты развития событий, но, в конце, концов вынужден был признать со вздохом:
— Увы, как бы мы с этими гостями не опростоволосились. Здесь только Дин смог бы всё правильно рассудить, ловко подслушать и легко оградить от опасности. А он вообще пока не у дел.
— Какие могут быть дела? — удивился Аристарх. — Ему бы выжить, да в сознание прийти вначале...
Словно дожидаясь этих слов к беседующим подскочил тот самый дежурный офицер безопасности:
— Ваше величество! Срочное сообщение из госпиталя: шафик Дин очнулся..., — он сделал неожиданную паузу, словно подавился чем-то. Этим воспользовался король, вскакивая на ноги и радостно восклицая:
— Я знал, что он выкарабкается! Бегом за мной!
Но так и замер на месте после последних слов офицера:
— ...Очнулся, со стоном дёрнулся, дико закричал и куда-то исчез!..
— Как исчез?! — выдохнуло одновременно три глотки.
— Не могу знать, ваше величество, — побледнел почему-то офицер, — Но врач говорит, что раненый исчез вместе с бинтами, матрасом и даже ...кроватью...
Глава вторая
В ТЫЛУ ВРАГА
После солидного усиления своего рациона свежей медвежатиной, боевая группа в течении двух больших дневных переходов вполне благополучно добралась до промежуточной цели своего рейда. Заслоны егерей, стоящие по всем границам наружных предгорий, воины прошли совершенно незаметно для противника, не создав лишнего шума и не привлекая за собой погоню. В разгар дня они вышли к внутреннему тракту Магириков, который вёл к сердцу варварской империи ашбунов, легендарной вершине Прозрения. И замерев на склоне густо иссеченного ущельями отрога, пятеро людей теперь внимательно изучали раскинувшуюся перед ними узкую долину.
Фактически и весь трактат Магириков состоял из подобных долин, которые прямой линией перетекали друг в друга через остовы пологих перевалов. По широкой мощёной плитами дороге, в обе стороны передвигались миниатюрные фигурки паломников, которых здесь созвучно тракта называли магириками. Примерно половина шла в одиночку, часть группками или длинными цепочками. Около трети общего количества паломников передвигалось на высоких мулах, основательно груженных тюками и вязанками дров. Совсем единицы передвигались на лошадях, а виднеющиеся повозки можно было пересчитать по пальцам одной руки.
При осмотре этого высокогорного пути, сразу создавалось в подсознании уверенность, что подобное творение не может быть делом природы. Слишком уж прямолинейно, строго выверенной ширины и равномерной длины располагались долины. И даже отсюда было видно как трактат в мерцающей дымке полуденного тумана упирается через километров тридцать в невероятно массивную гору с округленной вершиной. В окружении умопомрачительно величественных гор, самая огромная из них казалась чем-то ужасным, выделяясь на общем фоне своей чернотой и размерами, с первого взгляда распознаваемая как полностью инородное тело на этой планете. Словно какой-то великан, со всей силы вколотил между горных хребтов свою гигантскую пивную кружку вверх дном, а потом покрасил её чёрной краской ради забавы. Именно этот грозный монолит и являлся конечной целью группы из пяти воинов.
Но сейчас, когда они воочию увидели несуразный остов Прозрения, желание двигаться туда у них пропало окончательно. Не прекращая осматриваться через бинокль, Сильва высказалась первой без обиняков:
— В гробу я видала такое "прозрение"! Предлагаю пересидеть недельку в какой-нибудь пещерке под видом отшельников, поднакопить припасов, да двигать в обратную сторону.
Во время перехода молодой Пётр перемёрз больше всех и сейчас постоянно сморкался в сторону, просто прикладывая палец к раскрасневшемуся носу:
— По любому надо срочно денёк у костра отогреться. А уж от недельки никак не откажусь.
— Больно тебя кто-то спрашивает, — хмыкнула Дана. На морозе её чёрные брови странно заиндевели, превращая женщину в сказочную снегурочку. — Мне больше эта проклятая сырая медвежатина надоела. Готова за кружку бульона на любое смертоубийство.
— Скорей всего так и придётся поступить, — со свойственной ему педантичностью стал рассуждать Курт, — Как видишь здесь сплошные голые скалы, а те две коряги, что мы с собой тащим уже пару часов, скорей напоминают чугунные украшения. Сведения о таинственных горячих огнях в каждой пещере отшельника — это явная выдумка. Скорей всего бедолаги спят в обложенной соломенными матами норе. Так что ради дров, придётся тебе, очаровашка, атаковать вон тех перевозчиков на ишаках. Или соблазнять их своим иссушенным телом.
— Сам ты ишак! — огрызнулась Дана, — Они на мулах дрова везут.
— Курт прав, — отозвался после длинной паузы Василий. — Ни котла у нас нет, ни запаса дров, разве что у какого-нибудь отшельника вместе с пещерой экспроприируем. Кстати, я пока не заметил ни одного Магирика, который бы свернул к пещерам. Неужели они собираются обедать прямо на дороге? Ведь холодно.
— Да-а, — мечтательно вздохнул Пётр, — Летом и воевать сподручнее, не то что обедать. А если сварить...
— Всё, пока про обед ни слова, — оборвал его старший группы, интенсивно растирая побледневшее от продолжительного пребывания на холоде лицо. — Дана, обойди этот выступ и рассмотри тракт в другую сторону. Самое пристальное внимание — всадникам на лошадях. Все остальные: ищем подходящую пещеру отшельника на самом отшибе.
Черноокая красавица переместилась вправо, обходя мешающий осмотру выступ и в бинокль принялась рассматривать первую половину пути паломников, которая в общей сложности растянулся тоже на тридцать километров. Надлежало проверить, курсируют ли по тракту группы имперских егерей, а ели и курсируют, то проверяют ли бредущих магириков. По словам захваченного в предгорьях несколько дней назад языка, получалось, что никаких военных на самом тракте никогда не бывает. Потому как считается, что попасть на него могут лишь входящие через Ворота Откровения. И вот там, любого путника проверяют до последней нитки, забирая любое оружие, вплоть до небольшого шила. Вдобавок заставляя сдать на хранение все без исключения предметы из металла. Вплоть до мелких монет.
По этой причине группа и вынуждена была обходить Ворота через горы, напичканные ловушками и егерскими засадами. А вышли они конкретно к середине тракта, по причине многочисленности здесь пещер с отшельниками, в которых подавляющее большинство паломников старались переночевать в двухдневной дороге, а то и пообедать в полдень. Здесь воины с иного мира намеревались спрятать и замаскировать оружие в мешках, отдохнуть и получить более подробные сведения о самой сути паломничества. А уж потом думать, как попасть в монолит Прозрения и как его по возможности повредить. Потому что именно таким и являлось основное задание для "третьей", одной из самых легендарных, сработанных и умелых боевых групп с планеты Земля.
"Третья" умела всё. Взрывать мосты и похищать наркобаронов; убивать министров или президентов и держать в заложниках пару сотен гражданских лиц; доставать уникальные разведданные и сливать противнику дезинформацию: сражаться голыми руками и использовать самое современное оружие и технику. Ко всему прочему члены группы в боевой обстановке понимали друг друга с полужеста и с полуслова. За последние четыре года они сработались настолько, что порой дышали в унисон, невзирая на внешние свои различия, неодинаковый возраст и совершенно различные по своей склочности характеры. За шесть лет существования "третьей", любые задания они выполняли но наивысшей шкале оценок и понесли за это время лишь одну боевую потерю. Случилось это четыре года назад, и тогда место погибшего на смертельном задании товарища, органически занял Курт, урождённый немец, но с детства хорошо знавший русский язык. С тех пор на счету группы числились лишь одни победы без единой жертвы со своей стороны. И все пятеро воинов заслужено пожинали лавры неоспоримых победителей.
Вот тут оно и случилось. Может слишком расслабились, может разленились, но ещё в первые дни обсуждений после этого, сошлись во мнении, что орешек оказался им не по зубам. Потому как все пятеро считались невероятными реалистами и никогда не прятали голову в песок от суровой действительности. Хотя чего казалось проще: отыскать все связи, вскрыть всю подноготную, разоблачить самую сущность, а в финале и обезвредить какого-то там Торговца. Пусть и с большой буквы. Но не успели они как следует и подступиться к объекту своего интереса, как сами оказались и вскрыты, и разоблачены, и обезврежены. Причём самым нереальным, фантастическим, а как со временем пришлось удостовериться в нереальности этого слова: "колдовским" способом. Реализм — реализмом, но иначе как колдовским, метод их пленения, а потом и перенос в иной мир, назвать было нельзя. И если сейчас любой воин посматривал по сторонам с приемлемым спокойствием, то в первый день они испытали настоящий шок.
Ещё бы! Они только расположились в особняке, рядом с местом жительства Торговца и принялись обживаться, как все поодиночке оказались выдернуты в пустынное и мрачное место совершенно не похожее на землю. Потому что в голубоватых лучах восходящего светила сразу заметили над головами целых три луны. Потом выяснилось что лун вокруг этого мира вообще пять. Но в первый момент, окажись на их месте кто-либо из обывателей, мог бы стать заикой.
Первой, в мир Зелени, попала Сильва. Совершенно голая, прямо из ванны. Пока она изумлённо оглядывалась с открытым ртом, рядом вывалился Василий со спущенными на щиколотки штанами: его сорвали непосредственно с унитаза. Лишь только он оправился и снял футболку, передавая её покрывшейся пупырышками Сильве, как рядом с ними с высоты трех метров грохнулась Дана. Черноглазая красавица как раз переодевалась на втором этаже особняка и оставалось удивляться, как её обе ноги, оказавшиеся в одной штанине брюк, не поломались при падении. Пока троица переругивалась и пыталась осознать случившееся, появился Петруха. Его утащили с кухни, поэтому он крепко сжимал в руках полбуханки хлеба и палку надкушенной колбасы. Василий после этого разразился самой жуткой тирадой из сплошных сквернословий в своей жизни: ни у кого из четверых не оказалось при себе оружия! Даже простейшего ножа или вилки. С женщинами было понятно сразу, Петруха вынул свой любимый нож и положил на стол для заточки, ну а сам старший группы снял тяжелый пояс перед облегчением и положил его на умывальник. Большего на нём ничего ещё не было, потому как они только въехали и слежку за домом объекта вёл лишь Курт. По здравому размышлению поняли, что если и его сбросят, то уж у него точно будет оружие, ведь он на посту, как-никак.
Не сложилось. Видимо за этот самый длительный интервал в четверть часа, неведомая сила и по этому вопросу провела полную ревизию: Курт вывалился из пустоты полностью в бессознательном состоянии. Да, оба его пистолета и электрошокер самой уникальной модели оказались при нём, но без магазинов и батареи. Оба его ножа под штанинами на лодыжках, тоже кто-то экспроприировал. Как и часы с толстым браслетом, напичканные вылетающими отравленными иглами. А когда немец через полчаса очнулся, то поведал, как у него за спиной что-то вдруг загремело, и не успел он обернуться, как его лицо буквально залила струя быстро усыпляющего газа.
Личному составу "третьей", очень захотелось домой. Невероятно. До слёз. Но глядя на выплывающую на небо чётвёртую луну, они как-то сразу поняли, что их многочисленные чипы, напичканные в разные места несчастных тушек, в данном случае полностью бесполезны. Родная контора их не найдёт.
А вот найдёт ли тот, кто их сюда закинул? Тут мнения разделились. Не взирая на холод, возникла горячая дискуссия, в которой Дана, Сильва и Пётр утверждали, что их таким способом приговорили в смертной казни через холод, голод или прозябание, тогда как Курт и Василий рьяно возражали. Немец рассуждал о нецелесообразности и нелогичности подобной казни, тогда как старший группы был до хрипоты уверен, что такими боевыми специалистами просто так не разбрасываются. И с бешено вращающимися глазами кричал только одно: "Нас казнить нельзя! Мы любому можем пригодиться!"
Но время шло, давно перевалило за полдень, и хоть холод исчез, и стало тепло до благости, беспокойство только нарастало. Вдобавок голод стал поджимать. Прихваченную с Земли палку колбасы и полбуханки хлеба решили благоразумно отложить в туманное будущее. Казалось, правы женщины и молодой Петруха: "третья" своё отработала и больше никому не понадобится. Стали осматриваться по сторонам, прикидывая, в какую сторону двигаться из этого мрачного, негостеприимного места, очень напоминающего помесь степи с полупустыней.
И всё-таки опытный Василий, и педантичный немец оказались правы. Что и подтвердил своей первой фразой, появившийся несколько в стороне тот самый объект из недавней опеки, загадочный Торговец. Правда, появился он почему-то с грохотом, напоминающим предгрозовой гром. В руках у него имелся складной стол с походными стульями, а за плечами висел большой, битком набитый рюкзак:
— Ну что, дамы и господа, плохого вы мне ничего не сделали. Хотя по меркам юрисдикции многих государств вы и подлежите смертной казни. Я немножко тут покопался в вашей истории, подслушивая ваши разговоры, и понял самое главное: вы отличные, можно сказать одни из лучших, солдаты. А значит, у вас есть неплохой шанс заслужить для себя свободу и безбедное существование в недалёком будущем.
Говоря всё это, Торговец разложил стол, водрузил на него рюкзак, оставил пять стульев, а сам на шестом вполне благоразумно расположился метрах в восьми в стороне. Затем приглашающим жестом указал на рюкзак:
— Наверняка слегка проголодались! Приступайте без всякого стеснения. Да, там ещё и некоторая одежда для вас, можете приодеться. И это..., старайтесь вести себя спокойно, не надо в меня ничем бросаться, а то я могу очень разозлиться и сделать из вас огромную кучу окровавленного фарша.
Последние слова были сказаны таким леденящим тоном, что Василий пожалел о своих намерениях. Он и в самом деле хотел подойти к странному колдуну как можно ближе и запустить ему в лоб один из пистолетов Курта. Потом оглушенного пленника можно было бы связать, допросить и заставить... А вот по поводу заставить — явные проблемы. Да и связать или даже оглушить такого типа совершенно бесполезно. Ведь он при малейшей для себя опасности моментально скроется в пустоте и ищи его потом и свищи! Особенно если и в самом деле рассердится.
Поэтому условным жестом Василий дал команду "Отбой захвата!" и первым стал одеваться. Затем так же деловито разложили на столе еду и приступили к насыщению, тогда как Торговец продолжил выкладывать свои размышления, требования, предложения и вытекающие из них вопросы.
— Значит так, ребята и девчата. Ваши чипы никак не позволят вам вернуться на Землю. О! Молодцы! Вижу, уже и сами сообразили о новом адресе своего бытия. Так вот, мало того что вам не поздоровится за срыв последнего задания, так и в будущем ваша судьба совершенно незавидна. Вас ждёт одно: либо смерть на задании, либо подсыпанный в пищу яд после особо важного задания. В крайнем случае — пуля в затылок при определённой выслуге лет.
Об этом почти все и так догадывались, но самый молодой всё равно не стерпел:
— Если дослужимся до больших званий, умрём от старости в тишине и покое.
— Да? В тебе, Петя, ещё так много наивности! Из тысячи таких боевиков, как ты, в генералы выслуживается только один. А вас только пятеро. Простая арифметика показывает, что кто-то из вас таки имеет шанс пробиться к "большой кормушке", но уже двое — совершенно нереально. Так что предлагаю вам более приемлемый и совершенно радужный вариант вашего пенсионного бытия. Или есть желающие сразу утопиться, но не менять своё руководство?
За всех ответила насупленная, но от этого ещё больше неприятная на вид Сильва:
— Может, ты нас ещё и на колени поставишь? И молиться на себя заставишь?
Дмитрий Светозаров рассмеялся:
— Милашка, я никогда никого не заставляю. Но устроить подобные чудеса могу.
— Вряд ли у тебя чего получится, милёнок!— со злостью ответила женщина, а её обезображенное лицо скривилось в презрении. — Даже продаваясь, я очень переборчивая.
— Кто бы сомневался. Но и у тебя ведь есть ранимое место: твоё лицо...
— Слушай, Торговец! — при всём своём женоненавистничестве, Василий за боевую подругу любому мог оторвать голову, и не было случая, что бы при нём кто-то посмел обидеть несчастную. — Можешь нас грузить как хочешь, а вот в душу и наши раны не лезь!
— Ладно. Только сразу хочу сказать, что в качестве дополнительного бонуса в конце вашего задания я ещё и вылечу кожу твоей подруги от этого неприятного прыщавого синдрома.
— Такое не лечится! — вырвалось у Сильвы помимо её воли.
— Не забывай — где мы. На Земле, может и не лечится. Здесь — элементарно.
— Так вылечи в качестве аванса, — тат уже вставила Дана.
— Хм! Во-первых, в качестве аванса я вам уже оставил ваши жизни! — Торговец многозначительно поднял указательный палец вверх и сделал паузу, — А во-вторых: сейчас для лечения нет времени. Обстоятельства не позволят вам прохлаждаться и заниматься длительной подготовкой. Поэтому доставайте в боковом кармане рюкзака карту, внимательно на неё смотрите и ещё более внимательно слушайте.
Курт быстро уложил остатки продуктов в рюкзак, а Василий расстелил на столе прямо-таки уникальную по качеству карту. Пять пар глаз расширились и уставились на неё в изумлении, тогда как пять пар ушей зашевелились, с усердием ловя каждое слово. Никаких сомнений больше в свершившемся чуде у членов "третьей" не возникало.
Они видели совершенно уникальнейшие, невообразимые по конфигурации материки. Количеством в две штуки, но соединённые между собой двумя мощными и широкими перешейками. Но если восточный материк весело пестрил разноцветными территориями, тысячами городов и прочих красивых обозначений, то вдвое меньший западный удивлял однообразным серым цветом, да обозначенными еле видным пунктиром географическими символами.
— Это только одно полушарие, — стал давать пояснения Дмитрий Светозаров. — На втором ещё пять материков и там всё обстоит благополучно. Беда только в одном, тот который выделен серым. Там расположена Успенская империя ашбунов, злобных и противных колдунов, которые занимаются геноцидом собственно народа и строят козни мирным жителям этой планеты. Кстати, мы в ней сейчас и находимся, отмечено это место ярко зелёным крестиком. Теперь о вашей цели.
Задание оказалось сложнейшим. Следовало броском преодолеть кусок степи, затем углубиться в леса, прилегающие к одному из перешейков и выйдя на "тактический простор", обозначенный на карте синим кружком, в течении недели навести самый отчаянный террор своими диверсиями. Уничтожать мосты, взрывать тоннели, сжигать склады с продовольствием и уничтожать колонны с живой силой противника. Там сосредотачиваются войска ашбунов для агрессии на восток, поэтому следовало любыми средствами это наступление если не сорвать, то свести его эффективность на нет.
Затем группе вменялось в задание спешно проскочить в западном направлении и, преодолев заболоченные низины со смешанным лесом, выйти к горному массиву Бавванди. Обведён на карте толстой жёлтой линией. По проложенной в центр этого массива дороге идти нельзя, а значит надо на неё выбраться где-то вблизи окончательной цели: черного монолита. Красный крестик. И уже на месте придумать как его разрушить.
Всё оружие боеприпасы, снаряжение и продукты, Торговец обещал подавать группе по мере её продвижения вперёд. Что опять-таки заставило сильно призадуматься всех пятерых воинов. И вновь молодой Петруха не сдержался от очевидного вопроса:
— Если ты такой крутой и всё можешь, то почему ты сам на этот драный монолит не сбросишь бомбу? Или вообще не утопишь в океане?
Новый хозяин "третьей" долго молчал в ответ, видимо раздумывая, стоит ли раскрывать все карты, а потом отделался скорей всего, ничего не значащими словами:
— Но ведь надо и вам дать хоть какой-нибудь шанс отличиться.
За эти его слова, сразу ухватился старший в группе:
— Хорошо, допустим мы отличились. Всё выполнили. Тогда у народа возникает вполне справедливые вопросы. А что мы с этого будем иметь? Оставят ли нас после этого в покое? И вернут ли нас на Землю?!
— Начинаю с последнего: вы отныне навсегда остаётесь жить в этом сказочном и прекрасном мире Зелени. Второе: после завершения задания вам даётся право выбора, либо продлить свою воинскую карьеру в армии империи Рилли, либо выбрать себе любое дело по душе и интересам, либо уйти на пенсию. Ну и напоследок, что вы с этого будете иметь: вам даруется титул независимого барона с одновременным закреплением на века вечные земельного надела со всеми прилагающимися к нему посёлками, замками, садами, источниками и прочим. Причём всё это освобождается от императорского налога на три поколения. То есть ещё ваши внуки будет жить совершенно беззаботно, безбедно и беспечально. Да и налоги, я вам скажу, в этом мире весьма умеренные. Их не в силах платить только ленивый или мёртвый.
После чего Торговец резко вскочил на ноги и заторопил:
— Итак, время не ждёт! Всё понятно? — по лицам своих пятерых пленников видно было, что те могут задавать вопросы сутками напролёт. Позволить себе такой роскоши общения, Дмитрий не мог: — Значит в путь! На тридцатом километре вас ожидает "сброс" со всем необходимым. В дальнейшем я вам подброшу не только всё, что потребуете, но и такие технические новинки, что вы станете непобедимы. Почти. Но сейчас поторопитесь, в ночное время из этих безжизненных песков под нашими ногами выползают очень страшные твари. Причём — очень голодные. Поэтому здесь никто и не живёт.
На том они тогда и расстались.
А теперь пятеро диверсантов, оставив за своими плечами обожжённую, изуродованную землю возле перешейка, наблюдали за трактом и тщательно выискивали пещерку на отшибе для предстоящего отдыха и ночёвки.
Глава третья
СЛАБОСТЬ — СПАСЕНИЕ
Александра пришла в себя от въевшегося в тело холода и сырости. Причём не стала сразу ни дёргаться, ни резко открывать глаза, ни выдавать свои мучения стоном. Просто прекрасно зная, как себя ведут люди в бессознательном состоянии, так и продолжила лежать в неудобной позе. Но постаралась сообразить как и где она лежит. Руки оказались связаны за спиной узлами щадящего режима. Вроде и пальцы не занемели, но развязаться или выскользнуть невозможно. Ноги — тоже. Голова гудела и пульсировала жуткой болью, изнутри подташнивало, скорей всего сотрясение мозга обеспечено. Плохо. Сообразительность и логика, глушимые болью, отсутствовали напрочь.
Дождавшись очередного облегчения, сосредоточилась на окружающей среде. Не поверив первому ощущению слегка пошевелила ноготком: так и есть, эмалированная, но уже истершаяся со временем поверхность ванны. Стали понятны и неудобная поза, и сырость, и холод, наверняка поливают время от времени холодной водой.
"Следовательно, раз не сижу привязанная как и прежде к стулу, значит перенесли на другое место. А то и перевезли. Догадаться бы ещё как далеко от конторы и сколько времени провела без сознания. И кто здесь находится рядом? Неужели понял, что очнулась и ждёт моего первого движения? Хотя какая в принципе разница? В любом месте контора меня не оставит ни на минуту без опеки и не даст единого шанса для случайного спасения. Значит у меня только один шанс оттянуть неизбежное, как можно дольше оставаться без сознания. Вот только как? Может пробовать вспоминать трупы? — в тот же момент Александра стала проваливаться в омут бессознательности и постаралась представить нечто совсем противоположное. Мысленно вздохнула с облегчением: — Ну вот и хорошо! Самая большая моя слабость мне и поможет..."
Где-то вдалеке скрипнула дверь, послышались шаги, затем стукнула вторая дверь, и наконец невидимые посетители вломились в данное ванное помещение. Из-за маленьких размеров даже на слух сразу показалось тесно и оглушающее громко:
— Ну что, очнулась? — раздался отныне мерзкий голос Павла Павловича.
— Как мороженая вобла, — ещё более ненавистный голос Бориса Королюхова. Так вот, кто здесь сидел и не спускал с пленницы взгляда! — Скорей всего вы ей мозги выбили окончательно. Даже неинтересно с ней. А у вас как?
— Взяли живчика, хотя и пришлось изрешетить основательно.
От этой фразы девушка чуть не завыла в голос как раненая волчица:
"Неужели я не смогла спасти Дмитрия?! — но тут же вспомнила какими великолепными актёрскими талантами обладает старый зубр по специальным операциям. Такой будет врать везде, всегда, просто не задумываясь об этом. Просто имея ввиду предстоящий допрос и действуя подобным образом на тот случай, если девушка очнулась и всё слышит. — Не верю! И не поверю, пока не увижу Дмитрия своими глазами!"
— Так что, эту сучку теперь в расход? — оживился ещё недавний мнимый миллионер гер Бонке. Потому что в любом случае его дорогостоящую легенду контора теперь прикроет.
— Ты ведь сам мечтал с ней порезвиться?
— И сейчас мечтаю. Только бы привести в чувство, создать для неё надлежащие удобства, гы-гы, — от предвкушающего смеха и рассуждений садиста, тело Александры непроизвольно покрылись мурашками. — А уж тогда, я растяну удовольствие.
— Скорей всего она тебе и достанется, — буркнул шеф конторы с каким-то недовольством, — Только вот и я с ней хочу напоследок побеседовать. А если она так будет валяться, то и концы отдаст от пролежней. Поднимайте её и в комнату!
Четыре мужских руки выдернули девушку из ванны и беспардонно проволокли метров десять. Затем бросили на некое подобие дивана. Видимо очень старого, потому как сразу чувствовались колющие, выпирающие пружины. Всё это время Бориска приговаривал:
— Ну что детка, помыли тебя, теперь скоро и до ласк дойдёт. Ты ведь любишь удовольствия? Так и я их люблю! Вот ты мне эти удовольствия и предоставишь в полной мере. Эй, слышишь меня?
— Дайте ей нюхнуть этой гадости!
И опять мерзостное зловоние какого-то средства заставило вывернуться внутренности наизнанку. Делая вид, что только очнулась, Александра хрипло задышала, переходя на стон и быстро, быстро заморгала глазами. Скорей в силу выработанной годами привычки стараясь осмотреться и отыскать хоть какие-то возможности к побегу. Подвальное помещение без окон. Неухоженная, пыльная комната. Второй подобный диван под противоположной стеной, несколько стульев по сторонам, и в центре, бильярдный стол средних размеров. Кричать бесполезно, в такие места никто и никогда на помощь не приходит. Да и не оттащили бы пленницу в иное место, контора подобных промахов в своей деятельности не допускала. Для гарантии два дюжих охранника и стоящий рядом с ними Бориска, с перевязанным плечом, так и сверлят озлобленными взглядами.
Шарящие по сторонам зрачки девушки, не укрылись от внимания шефа конторы:
— Это ты зря, Шурка. Со мной такие номера не проходят. Любой, кто меня обманул — труп. А ты обманула меня дважды. Так что считай сама, что заработала при окончательном оформлении "бегунка". Вначале тебя будут долго готовить к смерти, — кивок в сторону ухмыляющегося Королюхова, — А потом тебя раз двести будут умертвлять в известном тебе институте.
Это была не угроза, это была констатация факта. Александра уже имела неосторожность один раз почти стать подопытным кроликом в бесчеловечных медицинских экспериментах. Тогда только заступничество, поручительство и ещё невесть что, со стороны Павла Павловича и его всесильных шефов спасли от такой страшной участи. После этого ей вживили под кожу несколько чипов, и девушка обязалась работать на контору до самой смерти.
Теперь чипов на ней не было, но зато смерть приблизилась вплотную и хищно скалилась из дальних, полутёмных углов бильярдной. Вполне понятно что мысли бились в голове одна печальней и пессимистичней другой:
"Судьбу не обманешь... Спасти меня некому... Любовь мне не пошла на пользу, как была наивной дурочкой, так и осталась..."
Но вслух она постаралась высказаться без страха. Ещё и чудом не разбитые губы скривила с наивысшим презрением:
— Раз я труп, то мне уже нечего бояться.
— Да? А как же твоя совесть? А как же твои душевные терзания? — глумился здоровенный мужик, нависая над связанной жертвой, и дыша ей прямо в лицо неприятной вонью от испорченных зубов, — Тебе не будет страшно и тоскливо на том свете, вспоминать, что из-за твоего предательства пострадало так много людей? Тебя не замучит совесть, если ты будешь знать, что и твой Светозаров отныне считает тебя предательницей и виновницей его ареста?
От таких обвинений Александра коротко, со всхлипом вздохнула и воскликнула:
— Я никого не предавала!
— Ха! Да ты плохо разбираешься в жизни, малышка! — Павел Павлович распрямился и скомандовал Борису с охранниками: — Подождите меня наверху!
И пока те выходили, стал прохаживаться вдоль дивана. Поэтому не заметил, каким озлобленным и подозрительным взглядом обдал его Королюхов, перед тем как плотно закрыть дверь. Видимо Бориска всё бы отдал, чтобы соприсутствовать на данном разговоре. Из чего следовало, что даже ему не всё договаривают, что даже его стараются держать в ежовых рукавицах. То есть тут каждый вел свою игру: Королюхов мечтал найти убийственный компромат на шефа, а тот намеревался разыграть свою очередную многоходовую комбинацию. Понять к чему эта комбинация приведёт, не представлялось пока ни малейшей возможности, а вот попытаться сыграть в ответ, всегда пожалуйста. И пленница со всем возможным вниманием приготовилась слушать.
Игра началась:
— Твоего дружка сейчас пытаются разговорить очень нехорошие ребята, — начал шеф таким дружеским тоном, будто они сидели у него в кабинете за чашкой кофе. — Даже мне обидно, что не доверили вести допрос. Но тут ладно, начальству видней. Да и присутствовать разрешили, всё-таки общее ведение операции у меня не отобрали. Хотя, — он тяжело вздохнул, — Чего уж там вести, все сливки сняты, а вот скандалы, вернее их последствия, придётся разгребать мне.
— Неужели вся пресса и телевидение требуют моего освобождения? — добавив в голос максимум оптимизма, воскликнула Александра.
Шеф конторы благодушно кивнул:
— Требуют. Но мы это переживём. А вот стрельба на центральной площади, а затем и последующая эвакуация тела Торговца, переполошила пол Европы. Есть раненые среди гражданских жителей, при смерти десятилетняя девочка, одна женщина убита. Сотни свидетелей беспрецедентного в истории ареста.
— Ареста или бандитского нападения? — уточнила она.
— Не ёрничай! Ты ведь прекрасно должна понимать, что все эти жертвы по твоей вине. Стоило тебе передать Светозарову нужные слова, и он бы сейчас спокойно беседовал со мной в кабинете, оговаривая условия нашего взаимовыгодного контракта. А так: его продырявили, масса пострадавших невинных обывателей, труп, тебя списывать приходится.
— Не я первая, не я последняя...
— Тоже верно. Но теперь вся контора перешла на нелегальное положение. Приходится дуть на холодное и разогревать пригоревшее. А с твоим клиентом вести переговоры о заключении контракта только с условием спасения его жизни.
Александра продолжила вполне очевидное течение беседы:
— И он за меня при составлении контракта не заступился?
— Нисколько. Даже когда узнал о твоей роли вообще и о твоей идее с бабушкой в частности, так вообще взбеленился.
— Какой идее...?! — девушка растерялась, а всё нутро у неё предательски задрожало. — И при чём тут...
— Ну не притворяйся полной дурочкой, — ухмыльнулся Павлович. — Когда при допросе всплыли наши первые наработки по его поимке, он конечно сразу поинтересовался, кто предложил убрать твою подставную бабушку, ради твоего с ним телесного контакта. При этом он так сжимал кулаки и сверкал глазами, что мы не стали его разубеждать в том, что это твоя идея.
— Сволочи! Вы убили Катажину?! — вопрос вырвался со змеиным шипением.
— Ну почему убили? — Цинично удивился недавний начальник связанной пленницы. — Она и так была старая, сердце болело, дышала на ладан из-за своего курева. Подумаешь, день раньше, день позже...
Александре и самой приходилось пользовать в работе долей определённого цинизма. И чёрный юмор на темы смертей не вызывал у неё отторжения при беседах с коллегами во время перекуров. Но опускаться до такого кощунства и убирать собственных, десятилетиями проверенных сотрудников ради достижения поставленных целей, такое у неё в голове не укладывалось. От пронзившего всё тело бешенства Александра уже готова была перейти в обморочное состояние, когда мелькнувшая искоркой мысль заставила её затаить дыхание:
"Он блефует! Не мог Дмитрий подобным образом реагировать на такое обвинение в мой адрес. И не потому что он при этом кулаки не сжимает, они его совершенно не изучили! Только я знаю его реакцию на подобное известие: он бы закрыл глаза и просто тихо переживал. Но и мои последние слова он просто обязан был понять до конца: ценой собственной
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
