Нацутори

Ласковое утреннее солнце неторопливо вставало над тихим не проснувшимся городом и лило потоки желтого света на разноцветные черепичные крыши. Тени недавних сумерек и ночная прохлада медленно отступали, а случайные прохожие, редкие в эти часы, брели куда-то по своим делам. Казалось, никто и ничто не могло нарушить идиллию полного умиротворения, накрывшую собой Сейретей. Ровно до одного момента...

Утробно рыча, по улицам сонного города пронесся чудовищный черный зверь. Цепляясь за камень брусчатки круглыми лапами, монстр, не уступавший в размерах иному пустому, проносился через перепуганные кварталы, следуя странной траектории и выписывая порой набегу замысловатые кульбиты. Застигнутые врасплох жители, испуганно жались к стенам и провожали создание остекленевшими взглядами.

Проскочив по широкой аллее через небольшой парк, рэйнджровер чудом вписался в узкий проход между стеной ограды и небольшим домом смотрителя.

— От так! Щыкарно! Сто призовых очков за идеальный финт!

— Папа...

— Пакеты под сидением! А теперь боковой дрифт!

Машина, вывернув все четыре колеса под углом в сорок пять градусов, боком пронеслась через очередной квартал и, газанув, что есть силы, взлетела вверх по огромной каменной лестнице с широкими ступенями.

— Папа!

— Морри-чан, не мешай папе!

— Но папа...

— Не забыл я твоего медведика, сверху в сумке он лежит... А теперь "змейку"!

Продолжая каким-то невероятным образом вписываться в узкие улочки, совершенно не предназначенные для проезда автомобильного транспорта, рэйнджровер лишь ускорил свой бег к показавшийся в отдалении цели.

— Папа!!!

— Что?!

— Во-первых, отдай мне мою карманную приставку, совсем заряд посадишь!

— Жадина ты, Морри-чан, родному отцу поиграться зажилила...

— А во-вторых, обрати уже внимание на то, что Фелл вытворяет за рулем!

— Нацутори Феликс! Какого Айзена ты не пристегнут?!!

Черная блестящая туша с тонированными стеклами пронеслась в каких-то миллиметрах от застывшего лейтенанта Омаэды. Пузатый великан, заметивший эту опасность слишком поздно, успел лишь сглотнуть и мысленно воззвать ко всем покровительствующим силам. И чудо свершилось! Машина с гербами клана Нацутори (как будто у кого-то еще во всем Сообществе душ был автомобиль!) лишь обдала Омаэду волной пыли и теплого воздуха, уносясь все дальше. Немного прейдя в себя после такого потрясения, лейтенант воздел возмущенно руку и выкрикнул вслед удаляющемуся авто гневное проклятье. И тут офицера уже второй раз прошибло холодным потом. Потому как в ответ на его выкрик, рэйнджровер резко затормозил и не спеша покатился обратно задним ходом.

К тому моменту, когда окошко водителя поравнялось с побледневшим лейтенантом, Омаэда успел составить еще десяток воззваний и трижды проклясть себя самого за столь неосмотрительную глупость. Черное стекло с жужжание опустилось.

— Доброе утро, Омаэда-сама! — поздоровался с шинигами жизнерадостный голубоглазый блондин в богато расшитом суо.

— И вам самое доброе утро, Нацутори-сама, — промямлил Маричиё, переборов внутреннюю дрожь, от которой у офицера заметно стучали зубы.

— Прекрасный денек намечается, а вы в такую рань и уже на службу! Похвально, весьма похвально! — залился соловьев собеседник.

Со стороны заднего сидения в поле зрения Омаэды высунулось еще две заинтересованных мордашки, одна с такими же непослушными платиновыми вихрами, как у водителя, другая — с угольно-черными, отливавшими синевой, волосами, уложенными в аккуратную прическу. Стрельнув в сторону шинигами любопытными глазенками, детишки, вид которых отчего-то заставил Маричиё вздрогнуть еще сильнее, снова исчезли.

— Э-э-э... — несмотря на то, что пока никаких серьезных последствий не случилось, Омаэда прекрасно знал, как стремительно это может перемениться, и отдал бы сейчас все на свете, лишь бы избавиться от общества главы клана Нацутори. Но проявлять невежливость или грубость в такой ситуации было куда опаснее. — Как здоровье ваших почтенных супруг? — выдавил, наконец, из себя шинигами одну из "казенных" фраз.

— Прекрасно, почти замечательно! — с готовностью отозвался блондин, улыбаясь лишь еще шире. — Правда, в последнее время Сой-тян приходит с работы немного подуставшей и нервной, — Нацутори перестал скалиться и задумчиво поднес палец к подбородку. — Ума не приложу, что же ее так расстраивает. Омаэда-сама, вы часом не в курсе? Вы же все-таки ее заместитель, как-никак?

— Боюсь, что у меня нет никаких предположений, в чем может быть дело, — едва слышно отозвался лейтенант, похолодев еще сильнее, чем раньше.

— Да? — было заметно, что Нацутори немного расстроен. — Жаль. Очень жаль. А то я хотел поискать точку фокуса у этого "раздражителя" и беспощадно расправиться с ним! — в синих глазах сверкнули зловещие и, к сожалению, знакомые шинигами огни. — Я, знаете ли, Омаэда-сама, никому не позволю расстраивать мою чудесную и обожаемую радость. К тому же я опасаюсь, что Сой-тян опять перестала нормально обедать, и, видимо, мне придется это проконтролировать, зайдя к ней в рабочее время на недельке.

— Спасибо, что уведомили меня, Нацутори-сама, — чувствуя, как от кровожадного взгляда бывшего нумероса у него по спине сбегают большие капли, и стараясь не вспоминать о последствиях предыдущего подобного визита, Омаэда сделал над собой невероятное усилие и кивнул собеседнику с самым серьезным видом. — Мы у себя в отряде обязательно попытаемся разобраться со всеми этими трудностями. И к вашему приходу тоже обязательно подготовимся.

— Ну что вы, что вы! — замахал руками блондин. — Не стоит! Впрочем, я уверен, что вы и все остальные онмицукидо — опытные профессионалы, а поэтому легко справитесь с решением этой маленькой проблемы для своего капитана.

— Несомненно!

— Тогда, до скоро встречи, Омаэда-сама!

Машина дала по газам и, обдав шинигами еще раз пылью, помчалась прочь.

— Да скорой вст... — опустив поднятую в прощальном жесте руку, лейтенант, наконец-то, позволил себе выдохнуть.

Кажется, гроза в этот раз пронеслась все-таки мимо. Благодарение всем неизвестным ками за это... Однако прозвучавшее заявление о скором возможном посещении казарм второго отряда главой дома Нацутори, заставило Омаэду вернуться обратно на грешную землю. Похоже, следующая неделька будет весьма непростой. И если все пойдет окончательно наперекосяк, то Маричиё уже прикидывал, что лучше, наверное, дать возможность капитану попрактиковаться на своем теле в качестве боксерской груши, чем допустить, чтобы она нажаловалась своему сумасшедшему муженьку. Не было печали, называется...

— Папа, а почему глупый дядя Маричи тебя так сильно боится?

— Ха, да потому, что он глупый, сама же только что сказала!

— Нет, Фелл, ты не прав... И ты, Морри-чан, не права... Дядя Маричи совсем не глупый.

Рэйнджровер с громким шорохом затормозил на грунтовой дорожке у ворот роскошного поместья и издал клаксоном утробный паровозный гудок. Правая водительская дверца распахнулась, и вниз быстро выдвинулись ступеньки блестящей телескопической лесенки. Ловко спрыгнув по ней на землю, Нацутори Ханзо собственной персоной, протянул руку и открыл заднюю пассажирскую дверь.

— Банзай-бригада! Выгружаться и на построение!

Пока всполошенные слуги и охрана резиденции успели доложить о неожиданных гостях хозяину, а он сам выйти к ним навстречу, визитеры самостоятельно добрались до большой приемной. Отодвинув перегородку и запахнув полу кимоно, глава Великого Дома Кучики появился в комнате и тут же замер, подозрительно разглядывая представшую перед ним милую троицу.

— Нацу? — настороженно протянул капитан шестого отряда.

— Бьякуя-семпай! — поприветствовал его своей фирменной улыбкой несносный блондин.

Отпрыски этого ходячего воплощения анархии замерли рядом с родителем. Учитывая, время суток, не было ничего удивительного в том, что оба ребенка выглядели немного сонливыми, хотя при этом с интересом поглядывали по сторонам. Но что действительно показалось Бьякуе непонятным, так это небольшие, но плотно набитые рюкзачки за спиной у детей, и два скатанных спальных мешка, что держал подмышками мальчик.

— Что-то случилось, Нацу? — все также вкрадчиво поинтересовался Кучики.

— К сожалению, да, Бьякуя-семпай! И ты обязан помочь дружественному тебе клану!

— Так уж и обязан? — засомневался Бьякуя.

— Да! — провозгласил Нацу, воздев к потолку руку с оттопыренным пальцем. — К тому же, кому, как не родному крестному, я могу доверить своих драгоценных кровиночек?!

— Доверить? Мне? — затравленный взгляд капитана переметнулся с Нацу на навостривших ушки "кровиночек", а затем обратно. — Подожди...

— Дела вынуждают меня на сутки оставить Сообщество Душ! — поведал Нацу, игнорируя попытки Бьякуи внести ясность с происходящее. — Обе моих небесных радости тоже несколько дней будут отсутствовать! Поэтому, можешь радоваться, Бьякуя-семпай! До завтра Фелл и Морри-чан останутся под твоим чутким присмотром! Уверен, вам будет весело, и вы отлично проведете время!

— Что?! Со мной?! Нацу! Нет! Я... — запротестовал Кучики, подсознательно уже понимая всю бесплотность подобной попытки.

— Ребята! Не скучайте! Не ломайте поместье и слушайтесь Рукию-химе! — Нацутори уже оказался пред своими детьми, опустившись на одно колено. — Ну, и Бьякую-семпая тоже можно слушаться... иногда...

— Пап, — недовольно насупился Фелл. — Нам уже по десять лет, мы взрослые! Мог бы нас и без присмотра оставить.

— Не расстраивай дядя Бьякую, Фелл, — с укоризной ответил Нацу. — Ему ведь тоже хочется лишний раз пообщаться с вами! Ну, всё! Пока! Будьте няками!

— Нацу, стой!!! — Кучики метнулся в сюмпо, но хитрый блондин увернулся через сонидо и вылетел в дверной проем, покатившись кубарем по коридору.

— Не скучай, Бьякуя-семпай!

Быстрый топот шагов затих где-то вдали. Взревел мотором автомобиль за оградой. Пауза, повисшая в комнате, затянулась. За тонкими перегородками в соседних помещениях топталась, не решаясь входить, прислуга.

— Мда-а-а, — протянул глава рода Кучики, посмотрев на мелкую парочку, стоявшую перед ним и не сводившую взглядов с обожаемого крестного. — Вы завтракали?

— Да, папа нас покормил, — ответила малышка Морри.

— Понятно...

В критических ситуациях Бьякуя умел мыслить быстро, но сейчас искренне недоумевал, за что именно Нацу решил его так "порадовать". Куда правильнее было бы пристроить детей, например, Зараки — вот уж у кого был богатый и разнообразный опыт общения с подобным "контингентом".

— И чем бы вы хотели заняться?

— Поиграем, дядя Бьякуя? — улыбнулся Фелл, вышло у него это совсем по-отцовски.

— Боюсь, что не выйдет, — вежливо, чтобы не обидеть и не расстроить ребенка, ответил Кучики, — с утра я буду занят по рабочим моментам, а вот Рукия, наверняка, не откажется с вами посидеть. Я позову ее...

Рюкзак и скатанные спальники упали на дощатый пол. Перед лицом Бьякуи промелькнула тень, неразличимая обычным нетренированным взглядом, и на глаза главе дому Кучики свесилась распущенная прядь волос. Распахнулась боковая дверь, ведущая на террасу.

Медленно повернувшись в ту сторону, капитан увидел Фелла, сидящего на массивных перилах и подбрасывающего в руке "похищенную" заколку.

— Мама сказала, что если дядя Бьякуя не захочет со мной поиграть, то нужно сделать вот так, — с довольной улыбкой поведало маленькое, белобрысое, златоглазое чудовище.

— Ферр-кун, верни мне ее, — вежливо попросил Кучики.

— Не-е-ет, — еще шире улыбаясь, протянул нахоленок.

— Ферр-кун, будь послушным мальчиком.

— Мама говорила не поддаваться на ваши уговоры.

— Ферр-кун, я в последний раз прошу по-хорошему...

— Вам придется ее у меня забрать, дядя Бьякуя.

— Ты сам напросился, — губы капитана растянулись в хищном оскале.

В сюмпо оба спорщика ушли одновременно и, судя по звукам, какое-то время метались по внутреннему парку поместья, после чего покинули и его. Оставшись в комнате одна, Морри обвела помещение задумчивым взглядом.

— И где он там лазит? На пару минут отошел, называется!

Из приоткрытых дверей, через которые в приемную недавно вошел Кучики, появилась слегка раздраженная женщина с длинными темными волосами и весьма выдающимися физическими формами. Одежду ее составляло лишь легкое шелковое кимоно, небрежно наброшенное на плечи и чисто символически стянутое на поясе. Увидев перед собой девчушку, женщина на мгновение замерла в удивлении.

— Морри-чан?

— Здравствуйте, Шиба-химе, — улыбнувшись, поклонилась девочка.

— А что ты здесь делаешь?

— Папа уехал по делам, и попросил дядю Бьякую присмотреть за нами немного, — хлопая синими глазенками, пояснила крошка.

— Так, — Куукаку медленно "переварила" полученную информацию. — И куда же подевался дядя Бьякуя?

— Они с Феллом пошли играть.

— Ясно, — удрученно хмыкнув, протянула глава дома Шиба. — Безответственный, как и все мужики. Бросить ребенка ради сиюминутной забавы... Ну что, Морри-чан, пойдем со мной? Посмотрим, где можно будет вас с братом устроить?

Куукаку наклонилась к девочке, при этом всякое былое раздражение и недовольство уже полностью исчезло из ее голоса.

— Конечно, Шиба-химе! — радостно откликнулась девочка.

— Не надо звать меня так официально, малышка. Достаточно "Куу-тян".

— Хорошо, — кивнула Морри и, почему-то зардевшись, просительно протянула. — Куу-тян, а это правда, что вы умеете красиво взрывать разные вещи?

— Немного, — не стала скрывать принцесса Шиба. — А откуда ты об этом узнала?

— Наш папа часто говорит про вас, что вы из тех людей, которые считают, что: искусство — это взрыв!

Куукаку искренне рассмеялась.

— Прав ваш папа.

— Куу-тян, так вот... Я тоже так считаю!

— Правда? — в глазах у женщины появилась заинтересованность. — Значит, любишь разные алхимические штучки, искры пиротехники и красивое шоу в конце?

— Да, очень-очень люблю! — просияла Морри, но тут же погрустнела. — Правда, родители не разрешают мне устраивать это у нас дома... Чаще двух раз в неделю...

— О! Мы это исправим, — улыбнулась Куукаку. — Просто раньше с тобой, Морри-чан, никто по-настоящему серьезно этим не занимался, не учил тебя как профессионала. Что там знают о настоящем алхимическом искусстве Йоруичи и Сой-тян? Только отравы разные и умеют составлять! А про Нацу я вообще молчу! Но вставать на пути у искренней тяги к познанию мира ярких красок и огней — недопустимо! И я приоткрою для тебя дверь в этот мир! Согласна?

— Конечно, Куу-тян! — подпрыгнула от радости малышка.

— Тогда вперед!

После того, как глава дома Шиба и младшая наследница семьи Нацутори покинули покои, слуги и охранники, столпившиеся в соседних комнатах, долго и боязно переглядывались между собой, но никто так и не посмел проронить ни слова.

— Кхм, — откашлялся седой управляющий, решившийся взять на себя ответственность. — Во-первых, пусть кто-нибудь сходит в подвал и достанет те "ог-не-ту-ши-те-ли", что на днях подарил мне управляющий поместья Нацутори. Во-вторых, срочно сообщите обо всем Рукии-химе. А в-третьих, отправьте гонца в шестой отряд за лейтенантом Абараи...

* * *

Дверь центрального лабораторного комплекса с грохотом распахнулась, и всех шинигами, что находились в святая святых Исследовательского Института двенадцатого отряда, накрыло духовным давлением жутковатой реяцу. Кое-кто даже сразу лишился сознания, а те, кто оказался покрепче, поспешили на четвереньках и ползком побыстрее покинуть опасную зону. А тем временем, фигура Зараки Кенпачи, окутанная желтым свечением, двинулась через широкий зал, заставленные различными агрегатами, подобно атомному ледоколу, взламывающему "броню" Северно-Ледовитого океана. Из всех исследователей и ученых единственным человеком, кому все же удалось не поддаться панике при виде разозленного капитана самого отмороженного отряда Готей-13, оказался лейтенант Акон. Несмотря на дрожащие колени, рогатый шинигами сделал шаг, очутившись на пути у озлобленного чудовища, и вежливо поинтересовался.

— Капитан Зараки. Можем ли мы вам чем-то помочь?

— Где он?! — рыкнул, нависнув над лейтенантом, Кенпачи, при этом его реяцу полыхнула по все стороны еще сильнее.

— Если бы вы уточнили, кого вы имеете в виду, я бы попробовал вам ответить, — выдавил из себя Акон, стараясь выдерживать максимально дружелюбный тон и ничем лишний раз не провоцировать собеседника.

— Начальник твой где?! — пророкотало живое воплощение ярости.

Сил у лейтенанта хватило уже только на то, чтобы поднять руку и указать направление. Причем, верное направление, поскольку Акон, даже несмотря на непростую ситуацию, продолжал мыслить рационально и понимал — в случае чего, без капитана Институт какое-то время вполне обойдется, а вот если Кенпачи начнет разносить все вокруг просто так...

Урахара уже и сам спешил навстречу знакомому источнику реяцу. Правда, его появление в казармах двенадцатого отряда стало для Киске довольно неожиданным. Столкнулись капитаны у входа в секретный исследовательский комплекс номер "пять-три" — Урахара как раз заканчивал там очередную серию опытов.

— Капитан Зараки, какая неожиданность! — пытаясь улыбаться, затянул своим привычным благодушным тоном Киске при виде разъяренного командира одиннадцатого отряда.

Кенпачи без всяких предисловий подошел вплотную к главе Института, и тот невольно стиснул рукоять своего занпакто, поддавшись тому рефлексу, что в такой ситуации был наиболее предсказуемым. Потратив секунду на то, чтобы "придавить" оппонента суровым взглядом и своим духовным фоном, продолжающим нарастать, Зараки выкинул вперед левую руку, протягивая Киске стакан, что сжимал в ладони.

— Пей!

— Что? — опешил Урахара.

Непонятно было, что именно находиться в стакане, но цвет у жидкости был какой-то грязно-оранжевый. К тому же эта "что-то" отчетливо пузырилось и пенилось, едва не выплескиваясь из сосуда.

— Пей! — оскалившись, рыкнул Кенпачи, и от его беспорядочно выплескивающейся реяцу отчетливо задрожали стены.

Несмотря на весь свой богатый опыт в вопросах употребления не идентифицированных субстанций, буквально кричавший, что прикасаться к стакану нельзя, командир "ученого крыла" Готея, понял, что рискует вот-вот лишиться площадки для всех своих дальнейших научных изысканий. И потому взяв у Зараки стакан, Киске сделал первый глоток, тут же закашлявшись и поперхнувшись. Неизвестная жидкость была не просто отвратительной, чтобы описать ее понадобилось бы придумать новую высшую форму такого понятия как "гадость". Горло шинигами вспыхнуло, как будто по нему изнутри провели наждачной бумагой. Пищевод скрутило в тугой дубовый узел, а язык, казалось, навечно потерял способность воспринимать вкусовые ощущения. Протухший бульон из сгнивших чумных грызунов показался бы на фоне этого пойла божественным нектаром.

Уровень духовной энергии Зараки подскочил до критической отметки, с хлопками начали лопаться пробирки и колбы на лабораторных столах по всему помещению.

— Пей!!!

Давясь и подавляя рвотные позывы, Киске залил в себя оставшееся содержимое стакана. По мере того, как уменьшался уровень жидкости в стакане, падало и духовное давление, создаваемое Зараки. Все-таки тренинги по самоконтролю, которые регулярно проходил в последние годы Кенпачи, давали о себе знать.

Отбросив опустевший стакана, разбившийся об пол, и отрыгнув кисло-тухлым перегаром, Киске с трудом кое-как, но сумел сформулировать главный вопрос, интересовавший его в этот момент.

— И что это было?!

— Это? — Кенпачи посмотрел на осколки стакана и безразлично пожал плечами. — Понятия не имею. Но с утра это дерьмо вытекает из-под ваших лабораторий на территорию моего отряда. Уже шестая часть полигона превратилась в болото. Мне насрать, каким образом, но чтобы к вечеру там ничего не осталось...

И развернувшись под шокированным взглядом ученого, Зараки с гордым видом зашагал из лаборатории прочь. Из тени осторожно выглянул Акон.

— Шеф?

Урахара издал невразумительный бульк.

— С вами все в порядке?

— Активированный уголь, — выдавил, наконец, капитан. — Две упаковки. Бегом.

Суть такого приказа лейтенант понял прекрасно и не заставил себя долго ждать.

— Ничего, чтобы не осталось, говоришь? — мстительно пробормотал Урахара, пока быстрые шаги Акона затихали в направлении медпункта. Икнув и выпустив изо рта желтое облачко дыма, исследователь злобно оскалился. — Хорошо. Ничего там не останется, уж поверь мне. Совсем...

* * *

В зарослях аккуратно подстриженных кустов у высокой серой стены слышалось странное шевеление и перешептывание трех голосов.

— Да не получится ничего, Фелл...

— Получится, я тебе говорю...

— Это ж такое старье, его уже все знают!

— Все, да не все! Зуб даю, что Сасакибе и Яма-джи ни сном, ни духом!

— Да ладно тебе, зубов на всё про всё не хватит...

— Чего вы спорите уже полчаса! Пробовать надо!

— Тебе лишь бы пробовать!

— А тебе, Сай, лишь бы ёрничать!

— Хорош лаяться, мужики! Пора, сейчас как раз пересменка...

— Так доставай!

Шорох сдергиваемой материи сменился щелчком открывающейся дверцы, и вокруг начал разливаться легкий "аромат" от "отрицательной" реяцу пустых.

— Круто...

— Да-а-а...

— Еще бы, мне Улькиорра-сан их лично в подарок наловил!

— Ладно, не хвастай, выпускай, давай...

Три небольших существа странного вида, с хрустом ломая ветви кустарника, вылетели на дорожку и, издав громкий писк, прыснули в разные стороны.

— Лейтенант!

Дверь кабинета распахнулась настежь, и в проеме появилось испуганно-озадаченное лицо шинигами, поверх стандартной формы которого была наброшена белая накидка.

— В чем дело, Ямаути-сан? — поинтересовался у офицера Сасакибе Чоджиро, отрываясь от заполнения очередной бумаги.

— Пустые на территории казарм первого отряда! — отрапортовал подчиненный.

— Что?! — подскочил со стула лейтенант. — Почему не объявлена тревога?! Командующий Ямамото-сама уже в курсе?!

— Нет, Сасакибе-сан, — замялся шинигами. — Тут дело вот в чем... Эти пустые, они...

— Конкретнее, Ямаути-сан, — нетерпеливо понизил голос Чоджиро, видя, как замялся боец.

— Они не совсем нормальные... В общем, вот!

Вытянув правую руку, Ямаути продемонстрировал одного из пустых. Положив кисточку для письма на деревянную подставку, Сасакибе обошел столешницу и приблизился к подчиненному, рассматривая его добычу, пытавшуюся слабо трепыхаться. Пустой был явно неразумен, походил по внешнему виду на слепыша-переростка в "костяной каске" и был покрыт густым серым мехом.

— Что за глупость? — сумел, наконец, выразить свое удивление лейтенант. — И сколько их?

— Пока точно не знаем, но больше двух, это точно. Окакиба-сан и вся дежурная смена как раз занимаются ловлей остальных.

— Хм, да... Все правильно, о происшествиях такого типа уведомлять командующего было бы преждевременно. От моего имени мобилизуйте усиленную группу, которая уничтожит этих тварей в кратчайшие сроки. Я сам присоединюсь к ним через несколько минут.

— Вас понял, Сасакибе-сан! — шинигами уже собирался отправиться исполнять приказ, но был остановлен слова начальства.

— Подождите, Ямаути-сан. Что у этого пустого на боку?

— А, не могу точно сказать...

На сером мехе трепыхающейся зверушки была выбрита отчетливая римская цифра "I".

— Странно... — протянул Чоджиро. — Значит так, формулировку моего последнего приказа я изменяю. Не уничтожить, а захватить всех тварей живьем! В конце концов, нужно точно понять, что именно тут у нас происходит.

* * *

Глава рода Кучики и его младшая сестра-наследница стояли на вершине горы Соукиоку, возносившей свою громаду над городом, казавшимся отсюда маленьким и необычайно спокойным. Если не знать, что как раз сейчас по нему бродит как минимум одно опасное и совершенно неуправляемое чудовище.

Рядом с Бьякуе и Рукией из сюмпо материализовался лейтенант шестого отряда.

— Кучики-сама, мы полностью обыскали подконтрольную нам территорию, но его нигде нет. Начато прочесывание прилегающей местности. Седьмой, восьмой, девятый, десятый и тринадцатый отряды выразили свою готовность помочь нам и тоже приступили к поискам, — доложился по-быстрому Абараи.

— Хорошо, хорошо, хорошо, — пробормотал себе под нос Бьякуя.

— Чего же хорошего, нии-сан? — не выдержала миниатюрная брюнетка. — И вообще, как ты мог допустить такое? Тебе доверили присмотреть за ребенком, а ты умудрился его потерять еще до обеда?

— Это не просто какой-то ребенок, это сын Нацу и Йоруичи, истинный потомок своих родителей, — нервно дернул уголком губ глава Великого Дома.

— Какая разница? — возмутилась Рукия. — Он ребенок, и ты умудрился его потерять!

— Не сыпь мне соль на рану, — поморщился Бьякуя.

— Хорошо, что хоть с Морри-чан все в порядке. Впрочем, сомневаюсь, что клан Нацутори и в особенности его глава в связи с этим так просто забудут и простят пропажу Ферр-куна. Нацу — твой друг и доверял тебе, нии-сан, а ты...

— За реакцию Нацу я как раз опасаюсь не очень сильно, — отмахнулся Бьякуя. — Он у нас парень отходчивый и всепрощающий, а вот насчет остальных Нацутори... Да, отыскать Ферра нужно как можно скорее, до того, как вернуться его родители. А то, главе одного из Великих Домов Сейретея ходить с фингалом под каждым глазом и хомонкой на лбу было бы несколько э-э...

— Неприлично, — подсказал Абараи.

Кучики-старший хмуро покосился на лейтенанта.

— Рэнджи, неприлично — это когда на тебя соседские дети похожи. А тут будет нечто уже за пределами "ни в какие ворота не лезет!". Ты понял меня?

— Конечно, Кучики-сама, — выдохнул Абараи. — Я уточню, как там продвигаются поиски.

— Будь так любезен, пожалуйста...

* * *

Мелкое мохнатое существо с перепуганным визгом промчалось по коридору, влетело боком в стену на повороте и снова понеслось вперед. Увернувшись от рук очередного шинигами, склонившегося, чтобы его поймать, пустой проскочил у него между ног и, не разбирая дороги, помчался дальне.

— Хайнава! — запоздавшее чужое бакудо спеленало невезучего бойца первого отряда, так и не успевшего разогнуться.

Другой шинигами, сидевший в засаде, выскочил на перерез мелкой твари, неудачно наступил на заверещавшее существо, споткнулся и кубарем полетел назад, сбив по дороге с ног еще двух своих товарищей. Удар молнии, сорвавшейся с кончика тонкой рапиры, заставил пустого с очередным писклявым воплем изменить направление своего движения и влететь в точно расставленную ловушку. Вслед за сетью сверху на чудное создание навалилось еще не меньше дюжины бойцов в белых накидках, едва не раздавив животное чисто физически. Спустя пару минут борьбы, пустой был наконец-то изловлен и предъявлен подошедшему лейтенанту, после чего подчиненные принялись выпутывать из тонких сетей двух особо невезучих шинигами, выбраться которые сами уже не могли.

— Так, — Сасакибе вздернул "слепыша", прихваченного за шкирку, и осмотрел его бока.

Как и ожидал офицер, на одном из них обнаружилась цифра. На этот раз это была "IV".

— Окакиба-сан, какой был номер у второго пойманного пустого?

— Двойка, Сасакибе-сан, — отозвался седой шинигами в очках, руководивший процессом "освобождения" пострадавших коллег.

— Понятно... Продолжим поиски. По меньшей мере, еще одна тварь скрывается где-то на территории, и мы должны ее нейтрализовать!

— Хай! — хором откликнулись младшие офицеры и рядовые.

Вся ловчая команда с немалым шумом удалилась, чтобы начать новое прочесывание казарм, а также привыкающих к ним помещений, садов и улиц. Из тени, неподалеку от того места, где только что был изловлен "зверек", высунулась вихрастая белая голова.

— Что я вам говорил?! Работает схема! Они теперь еще часа два туда-сюда бродить...

— Ладно-ладно, мне твой зуб и так был без надобности. Зато без этих тряпок, что мы из папиного плаща нарезали, никуда бы мы не попали...

— Ха, так говоришь, Сай, как будто его твой отец сам сделал, а не от Айзена получил.

— Не получил, а экспроприировал! Почувствуй разницу!

— Вы закончили языками трепать? Может, тогда пойдем уже?

Три небольших тени, крадучись, заскользили вдоль стенки, полностью скрывая свою реяцу от любого, даже самого чувствительного сенсора. Спустя несколько минут, они уже были у цели. Огромные створки были наглухо замурованный десятками засовов и цепей, на которых едва заметно светились иероглифы защитных кидо.

— Твой выход, балабол.

— Смотри и завидуй, Фелл!

Один из "диверсантов" разложил напротив дверей что-то вроде сверхтонкого ноутбука и склонился над светящимся экраном. Рунические знаки на двери пришли в движение.

— Все-таки интересно, что там и вправду будет. Может, какое оружие крутое?

— Скорее, библиотека секретных и тайных знаний!

— А мой папаня говорил, что там подземелье, в котором держат всяких особо опасных преступников, которых нельзя посадить в Улей Личинок!

— Это тебе, Сай, он специально такого наплел, чтоб ты сюда не совался.

— Можно подумать, тебе твой отец ничего такого — "предостерегающего" — не говорил?

— Говорил. Сказал, что там просто двести томов его личного дела хранятся, стратегический запас цейлонского чая для лейтенанта Сасакибе и детские рисунки Яма-джи.

Фигура у "ноутбука" захрюкала от смеха и, видимо, поэтому случайно ткнула куда-то не туда на "клавиатуре". Иероглифы на двери вспыхнули красным.

— Ой-ёй...

— Хаваяйся!

Направленный взрыв, созданный кидо-охранной системой, был отчетливо слышен даже в ближайших кварталах далекого Руконгая.

— Что тут у нас? Ага, знакомые все лица...

Очертания окружающих предметов все отчетливее проступали в облаках оседающей пыли. Шинигами первого отряда во главе с лейтенантом выглядели так, как будто их немного присыпали сахарной пудрой. Но довольных выражений с их лиц не мог убрать даже тот факт, что, по меньшей мере, половина казарменного комплекса превратилась в груду развалин.

— Ну, а кого еще следовало ожидать увидеть здесь. Великая троица! — хмыкнул Чоджиро, расправляя пыльные усы.

Пойманные нарушители повисли, будучи схваченными за шиворот, в руках у рядовых. Окинув их взглядом еще раз, лейтенант перечислил слева на право.

— Нацутори Ферикс, — оглушенный блондин слабенько дернулся, улыбнулся и изобразил пальцами знак "peace". — Ичимару Сай, — темно-русый мальчишка растянул губы в лисьей ухмылке и сделал глазами "щелочки". — И, конечно же, Зараки Шикекуни, — угрюмый паренек был заметно выше ростом и шире в плечах, чем его "подельники", и от того трудно было поверить, что он младше их почти на два года. — Как всегда, юные господа, вы отличились по полной. Так позвольте узнать, зачем вам понадобилось проникать в личную комнату отдыха главнокомандующего Готей-13?

— Кому? Нам? — удивился Сай. — Сасакибе-сан, вы должно быть что-то путаете. Мы даже и не думали подходить к этому месту. Честно-пречестно! Фелл, подтверди...

Чоджиро покосился на встрепенувшегося Нацутори, а тот, посмотрев офицеру прямо в глаза, сделал рукой странный жест "от себя" и выдал надменно-пафосным тоном.

— Все так, лейтенант. Это не те хулиганы, которых вы ищите...

* * *

Ласковое солнце мира живых приятно припекало в вышине, но белый песок еще не успел раскалиться настолько, что по нему невозможно было ходить босиком. В отдалении с тихим плеском шелестели морские волны, выплескивающиеся на берег. Где-то в мясистой листве высоких пальм изредка перекрикивались попугаи. Лазоревое небо, безоблачное и невероятно глубокое, казалось нарисованным акварельными красками. Три удобных шезлонга и столик под большим пляжным зонтом были единственным, что выделялось в этой картине на фоне девственного природного рая.

— Эх, иногда я даже начинаю забывать, что жизнь может быть еще прекраснее, чем она обычно бывает, — раздался довольный голос из центрального "кресла".

— Можно подумать, Няка-чан, что ты прикладываешь к созданию этого хоть какие-то серьезные усилия, — тут же послышался насмешливый комментарий слева.

— Все усилия к созданию этого, причем успешные, прошу заметить, я в свое время уже предпринял, а теперь наслаждаюсь закономерным результатом, — ответ был озвучен все тем же довольным тоном.

— И большинство этих усилий сводилось к тому, чтобы вовремя убегать и уворачиваться, — заметил другой женский голос, теперь уже справа.

— Сой-тян, радость моя, за что я тебя особо люблю, так это за способность всего одной фразой описать самые сложные тактические и стратегические комбинации, придуманные и реализованные мною за всю мою долгую жизнь.

Ответы с обеих сторон последовали незамедлительно.

— Бездельник...

— Нахлебник...

— Дармоед...

— Захребетник...

— И безмерно любящий вас идиот, — подвела итог сама жертва "обсуждения". — К тому же вы не до конца объективны. Я все-таки управляющий первого района Руконгая!

— Да, знаем мы, чем ты там занимаешься целыми днями у себя в конторе, — промурлыкали слева. — В настольные ролевые игры дуешься да шашлыки с друзьями лопаешь!

— Йору-тян, я вас всегда приглашаю, и уже не моя вина, что у вас такой плотный график. К тому же разве я не реабилитировал себя, выбив у Ямамото-доно, для вас этот чудесный недельный отпуск?

— Молодец, молодец... Вот только за что ты с Бьякуей так, а? Он-то чем перед тобой успел провиниться?

— Не понимаю о чем ты, котёнок...

— Неужели ты до сих пор обижен на него за то, что он тогда разгромил тебя на бильярде.

— И вовсе нет!

Над пляжем разлился приятный смех двух женских голосов.

— Маленькая мстительная няка!

— Каким был, таким и остался...

— Он тогда жульничал, — обиженно выдавил глава семейства.

— Он не жульничал, Нацу.

— Я сам видел, как он шары лепестками Сенбозакуры подталкивал!

— Ну, конечно же...

— Я надеюсь, Бьякуя-бой сумеет справиться, — не удержавшись, заметила все-таки после короткой паузы старшая супруга фамилии Нацутори.

— У меня тоже чувство странного беспокойства на этот счет, — поддержала ее вторая жена.

— Так! Оставить! — над центральным шезлонгом взметнулась лохматая голова. — Быстро забыли все эти мысли и свои предчувствия. Вы здесь, чтобы отдыхать и набираться сил, и я пока, как глава семьи, на законных правах могу отдать вам подобный прямой приказ! А те, кто ослушаются, будут серьезно наказаны!

— Правда? — задумчиво протянул мурлыкающий голос.

— Да! — не заметив, похоже, подтекста вопроса, подтвердил Нацутори Ханзо. — Я обещал, что справлюсь со всем самостоятельно в ваше отсутствие, и я справлюсь. А все проблемы — это мои проблемы. Ну и теперь еще Бьякуи-семпая немножко...

* * *