Восточное направление

Четвертая книга из серии "Цена ошибки". Альтернативная история, Карибский кризис перерос в Третью мировую войну. СССР и США обменялись ядерными ударами, погибли десятки миллионов людей. Разрушениям подверглись почти вся европейская часть территории СССР и многие города на Кавказе, в Средней Азии и Сибири. Уничтожено больше половины территории США. В Западной Европе танковые армии Варшавского договора рвутся к Рейну. Франция, благодаря удачному дипломатическому маневру своего президента, в последний момент вышла из НАТО и объявила себя нейтральным государством, вместе с Австрией и Швейцарией. А на востоке Азии война привела к ранее совершенно немыслимыми конфликтам и союзам.

Глава 1. Прелюдия.

31 октября, Токийское время 02-10. Япония, остров Хонсю. Резервный бункер управления ВВС Сил Самообороны, авиабаза Мисава.

Минору Гэнда устало потер виски. Хотелось прилечь и отдохнуть, урвать хоть какую-то пару часов сна, ведь он не спал уже почти двое суток. Но события, произошедшие с его страной, которая еще неделю назад гордо носила названия страны восходящего солнца, острым лезвием самурайского меча резали его душу. Вслед за ударом по Хоккайдо, который легко затмил ужасы Хиросимы и Нагасаки, последовали новые удары по многострадальной земле Ямато, еще более ужасные. Сначала эти проклятые русские ракетоносцы проделали с основными узлами ПВО авиационного командования сил самообороны на трех островах Японии — Хонсю, Кюсю и Сикоку ту же дьявольскую штуку, что и несколькими днями ранее с Хокккайдо. Удар был нанесен в основном по РЛС и пусковым установкам ЗРК "Найк-Геркулес", аэродромы большей частью игнорировались. А может, у русских просто не было столько ракет, чтобы ударить еще и по аэродромам? Появление двух эскадрилий китайских бомбардировщиков (то, что это китайцы, стало ясно сразу же — только у них на вооружении еще оставались копии американских В-29) над южной оконечностью Кюсю было сочтено отвлекающим маневром, с целью отвлечь истребители ПВО сил самообороны. Китайские самолеты, фактически являвшиеся не самыми лучшими копиями В-29 советского производства, были быстро сбиты истребительными силами Юго-западного авиакрыла. Причем Гэнду неприятно удивила неэффективность новейших сверхзвуковых перехватчиков F-104J. Некоторые самолеты из эскадрильи "Старфайтеров" японской сборки, всего менее года, как вышедших из цехов завода "Мицубиси", вообще вернулись без побед. В тоже время как старички F-86F, собранные на том же заводе, но шестью годами ранее, смогли сбить куда больше бомбардировщиков. Точку поставили дивизион ЗРК "Найк-Геркулес", размещенный возле Нахи, ссадивший на землю последние четыре "Суперкрепости", так и не достигшие острова Кюсю. Но угроза с северо-запада оказалась гораздо хуже. Пока изрядно потрепанные истребители американцев и японских сил Самообороны раз за разом пытались безуспешно прорваться к советским ракетоносцам, неся ощутимые потери, более, чем сотня русских машин смогла выпустить свои ракеты. Были уничтожены все позиции ЗРК, и почти все радары. И в этот момент, когда почти все японские и американские истребители были в воздухе, или садились на аэродромы на последних каплях горючего, когда контроль над воздушной обстановкой был полностью утерян, в небе над Японией появились основные силы китайской авиации. Еще три десятка В-29. Два десятка новых Ту-16 в бомбардировочном варианте. И почти пять сотен Ил-28. Они появились практически над всеми городами центральной и южной Японии. И лишь небольшую часть из них успели сбить зенитная артиллерия и горстка истребителей, оставшихся без наведения и управления. Остальные безнаказанно открыли створки бомболюков, и на священную землю Ямато сошел ад. Все, абсолютно все бомбы, сброшенные китайцами, оказались химическими. Часть с ипритом и фосгеном, но внутри подавляющего большинства китайских авиабомб был зарин. И тут фатальным оказались несколько, казалось не связанных с собой факторов. Плотная застройка японских городов. Больший, чем у воздуха, удельный вес зарина. И тот факт, что основная часть сооружений гражданской обороны японских городов представляла собой укрытия, а не убежища. Просто подвалы, цокольные этажи зданий, подземные гражданские сооружения — метро, автостоянки, туннели и пешеходные переходы. Подавляющее большинство этих сооружений оказалось плохо оборудована фильтро-вентиляционными установками, или не снабжена ими вообще. Там можно было спастись от излучения и ударной волны ядерного взрыва, но от нервно-паралитического газа можно было уцелеть только в защитных костюмах и индивидуальных средствах защиты. А у основной массы гражданского населения были только противогазы, да и теми вовремя сумели воспользоваться только редкие счастливчики. К тому же ситуацию усугубило то, что система оповещения гражданской обороны не во всех городах сработала своевременно. Сказалась предварительная атака русских ракетоносцев на РЛС и центры управления ПВО, с которыми были частично совмещены пункты оповещения ГО. Даже на Токио бомбы начали падать, когда население еще бежало в укрытия и убежища, или толпилось у входов перед ними. Минору Гэнда вспомнил первые оценки потерь, которые были в сводке, доставленной час назад, и поежился. Уже эти цифры превысили три миллиона человек только погибшими, а что же будет, когда силы ГО обойдут всё, и достанут всех пораженных? К тому же система здравоохранения оказалась совершенно не готова к такому количеству пострадавших от химического оружия. Люди, которых в иной ситуации можно было спасти, продолжали умирать. И, самое главное, Минору Гэнда решительно не понимал, за что? Ради чего Япония приносит такие жертвы, ради чего она участвует в этой кошмарной войне? Сам Гэнда в прошлую войну был не только штабным теоретиком, первым в мире разработавшим стратегию массированного применения авианосных групп. Что бы там не говорили его недоброжелатели, с одним из которых, кстати, ему сейчас придется встретиться. Он лично участвовал во многих сражениях Второй мировой войны, его налет составил более трех тысяч часов. В конце войны, когда многие упали духом, он организовал элитное авиационной соединение, 343 кокутай*, как альтернативу подразделениям камикадзе.

____________________________________________________________________________

*Кокутай — в японском императорском флоте соединение, примерно равное советской авиационной дивизии или американскому авиакрылу. Истребительный кокутай в 1944-1945 включал в себя от 90 до 120 самолетов.

Гэнда все еще верил, что японские пилоты, даже в конце войны, способны на равных сражаться с опытными американскими летчиками, летающими на новейших самолетах. Он лично считал, что истребитель "Каваниши" N1K2 превосходит американские "Хэллкэты" и "Корсары", при условии наличия в нем опытного пилота, что неоднократно доказывали на деле пилоты его кокутая. Соединение Гэнды оставило в истории заключительного этапа войны на Тихом океане чрезвычайно яркий, но короткий след из череды головокружительных побед, но, увы, уже не смогло спасти Японию от поражения.

Но тогда Япония воевала за понятные цели. С Китаем, затем с Россией, снова с Китаем, а потом с целой коалицией во главе с США. Сначала за ресурсы, за доминирующее положение в этой части планеты, потом желая удержать завоеванные ресурсы, и лишь в самом конце, за само свое существование. И начинала все войны Япония сама, выбирая, где и когда ударить. А сейчас? Непонятный и совершенно неинтересный для Японии конфликт на противоположной стороне земного шара, и вот уже на японские города, порты и аэродромы падают русские ядерные ракеты! Потом ее атакуют русские самолеты, а затем — даже китайские! Китайцы, эти грязноногие пожиратели чеснока и свинины, которых вот уже последние семьдесят лет японская императорская армия гоняла, как стая гончих гоняет зайца по рисовому полю, нагло бомбят города священной земли Ямато! А все потому, что Япония не вела самостоятельную политику, а следовала покорно за американским безумным президентом, как буйвол за крестьянином на веревочке. Гэнда не любил русских, даже ненавидел их, и презирал китайцев. Но он точно так же ненавидел и американцев. Да, он помнил, что, частично при их поддержке, он занял этот пост. Да, он не забыл, что он награжден орденом "Легион Почета", высшей американской наградой для военнослужащих других государств. "За исключительные заслуги и выдающиеся достижения по службе в чрезвычайной обстановке", так написано в наградном листе. Но он не забыл так же, что американцы были его врагами на протяжении долгих четырех лет, врагами, с которыми он неоднократно сходился лицом к лицу, теряя товарищей. И он не забыл так же, что они сбросили атомную бомбу на Хиросиму. Город, где он родился, вырос и окончил школу. Поэтому он ненавидел американцев даже больше, чем русских, но ему приходилось скрывать свои эмоции за вечной бесстрастной маской спокойного лица японского офицера. Но теперь это недолго продлиться. Ну, все, хватит. Ему надо сосредоточиться и убедить человека, которого только что нашла спасательная служба. Первого, из того списка, что выдал Гэнда своему адъютанту сразу после китайского налета. Конечно, идеальный вариант, если бы это был один из офицеров его кокутая, тем бы было достаточно его просьбы. А этого придется уговаривать. Сабуро Сакаи. Четвертый по результативности японский ас в прошлую войну. Самурай и сын самурая, из-за этого они в прошлом недолюбливали друг друга. Сакаи, как третий сын (его имя так означало-третий) потомственной династии самураев, презрительно отзывался о Минору Гэнда, как сыну фермера, фактически крестьянина. "Голоногого", как с усмешкой называли простолюдинов аристократы в императорской Японии. В этом вся причина. А все слова об "осторожной трусости", которыми бросался подвыпивший Сакаи в кругу безбашенных пилотов своего сентая, это только объяснения причин их неприязни. Но у кандидатуры Сакаи есть три огромных плюса.

Во-первых, он, как и Гэнда, недолюбливает американцев. Это относится практически ко всем пилотам, воевавшими в прошлую войну под знаменами императора. У молодых все не так, поэтому Гэнда и не может доверить такой сложный и рискованный план молодым.

Во-вторых, он пилот императорского флота. И император, для него не пустой звук, или замшелый символ, как опять же, для молодого поколения, а по прежнему император. Божественный Тенно страны Ямато, прямой потомок Аматэрасу, богини солнца, 124 по счету, а не какой-то там "символ государства и единства народа", как писалось в послевоенных указах, изданных под диктовку американцев.

И, наконец, в третьих, после войны Сабуро Сакаи, потрясенный поражением императорской Японии, принял буддизм. И поклялся не убивать ни одного живого существа. И поэтому, миссия, который Гэнда планирует ему доверить, вызовет у Сабуро горячее одобрение. Ведь там не надо будет убивать, напротив, сделать все, чтобы прекратились убийства на многострадальной земле Ямато.

-Зачем вызывал? Сразу, как только вошел, произнес Сабуро. Гэнда мысленно поморщился. Сакаи в своем репертуаре. Наглого и постоянно хамящего руковоству солдата, но притом необычайно геройского и ни боящегося ни начальства, ни врага, ни демонов. Ну что же, так будет даже легче построить разговор.

-Садись. Прочти это. Сухо сказал Гэнда, протягивая ему пачку листов. Он специально приказал подготовить и распечатать эти документы.

Сакаи схватил первый лист, поднеся его к здоровому глазу, начал читать. По мере прочтения выражение лица его менялось, и когда он полностью ознакомился с первым документом, лицо его вполне могло послужить натурой для мангак, которые рисуют свои модные картинки. Во всяком случае, его единственный живой глаз был такой же круглый. Гэнда внутренне усмехнулся. Все таки, пилоты Императорского флота, это не какая-то гражданская шелупонь. Итоговая сводка потерь по гражданскому населению за последние сутки могла вызвать инфаркт у неподготовленного человека. А этот всего-навсего на пару минут превратился в персонажа анимэ.

-Но это же.. Как так могло случиться.. Великий Будда..глухо пробормотал Сакаи.

-Наши новые американские "друзья"— последнее слово Гэнда выговорил таким тоном, что любому понятно было, что он относится к ним совершенно иначе

— Оказались не так сильны и могущественны, как убеждали нас все это время. И они не смогли защитить землю Ямато, как обещали. Соберись, Сабуро, и не взывай к богам. Они не придут и не помогут, как не пришли к нам на помощь семнадцать лет назад. Помочь Ямато должны мы сами. Но не все так безнадежно. Он протянул ему еще две бумаги. Первая из них — безликий рапорт служащего сил гражданской обороны Японии. О своевременном спасении определенного количества населения, своевременно вывезенного из небольшого убежища в пригороде Киото. Ничем не примечательная бумага, если бы не пара строчек в списке выживших. Сёва Хирохито и его семья. Минору внутренне вздрогнул от негодования. Всего семнадцать лет прошло, а среди чиновников уже появились такие типы, для которых божественный Тэнно всего-навсего гражданин Японии Сёва Хирохито! Но сейчас у них появился шанс исправить и этот уродливый перекос в сознании некоторых жителей страны Ямато, вызванный кока-колой, жвачкой, гамбургерами и прочими мерзостями заокеанских гайдзинов. Но главное содержалось во второй бумаге. Минору вспомнил, как он, при встрече с Императором, в течении нескольких часов почти израсходовал почти весь немаленький запас своего красноречия, чтобы убедить его подписать этот текст. Вспоминая прошлое, чтобы убедить адмиралов Японии во главе с самим Ямамото принять его план нападения на Перл-Харбор, оказалось гораздо проще. Но все таки Император, со многочисленными оговорками и правками, подписал текст, который принес ему Гэнда. И Минору знал, что ему будет чем гордится. Этот листочек бумаги будет еще более известен и значим для страны, чем его давешний превосходный план, так блестяще исполненный, плоды которого были так бездарно растрачены адмиралами Японии.

Действительно, "Призыв Императора", как впоследствии стали называть этот текст, в итоге стал наравне с другими официальными и не очень официальными документами, которые все-таки положили конец Третьей мировой войне. Это было тем более удивительно, что в тексте полностью отсутствовали какие-то либо конкретные приказы и указания. Все-таки японцы удивительная нация, разительно отличающаяся от других. Достаточно было простого листка бумаги, подписанного лицом, которое вот уже семнадцать лет официально считалось утратившим свою божественную сущность, и своевременных четких приказов, отданных в нужное время и нужных местах небольшой группой офицеров, оказавшихся на ключевых постах. И остатки государственной машины, со скрипом, но медленно завертелись в нужном направлении. Но Сабуро Сакаи в этом хитроумном плане отводилось особое место.

-Саму идею я понял. Вы хотите прекратить эту войну, по крайней мере, на территории Японии, сделав ее нейтральной страной. Но не хотите заявлять об этом официально, по крайней мере, в ближайшее время. Но как такое вообще возможно, и какова моя роль в этом твоей головоломке? По другому это никак не назовешь. Сказал Сакаи.

— То есть ты согласен помочь? Сразу взял быка за рога Гэнда.

-Если мне для этого не придется убивать-да. Ответил Сабуро. Но зачем тебе старый увечный пилот? У вас, что, кончились молодые и здоровые?

-Ты храбро бился с американцами в прошлую войну. И не испытываешь любви к ним сейчас. А "молодые и здоровые" смотрят янки в рот, как будто это воплощение самого Будды. Мне нужен пилот. Хороший пилот, но еще такой, который будет разделять мои намерения. Сбивать врагов и проявлять чудеса героизма могут другие. Те самые, "молодые и здоровые", которые не рассуждают, а выполняют приказы. Даже самые безумные, подобно тем, что завели нашу страну в самую задницы восточных демонов. Мне же надо, чтобы как можно быстрее доставил вот это к русским. С этими словами он протянул Сакаи еще несколько листов бумаги с текстом, напечатанным на двух языках. Японском и русском.

-И чтобы ни одна живая душа в Японии не увидела даже одного слова из этого документа.

Сабуро погрузился в чтение, брови его поднимались вверх с каждой строчкой. Дочитав документ до конца, он вопросительно уставился на Минору.

-И вот с этим ты мне предлагаешь лететь к русским? Почему ты уверен, что они примут такое предложение?

-Потому что Америка не проиграла войну. Она все еще сильна и полна решимости сражаться. До конца, до последнего человека. Вот только сражения эти будут в основном проходить на чужой для нее территории, в том числе и на земле Ямато. И очень вероятно, что до последнего японца. А русские согласятся, договорились же как-то они с Францией?

-Хорошо. Ты меня убедил. Я сделаю это, иначе Япония действительно может превратиться в страну мертвых. Ты же придумал, когда, на чем и откуда мне вылетать?

-Сначала скажи мне, на чем ты хочешь лететь.

-Современные истребители, и вообще, реактивные самолеты отпадают. Я мало знаком с ними, у них мало топлива, они требовательны к посадочной полосе, и вообще, надо лететь на таком самолете, которые русские не воспримут как угрозу.

— Смотри. С этими словами Минору Гэнда поднялся, подходя к большой карте, висящей на стене.

-Здесь, в Мисаве есть "Дакота" и наш связной трехместный "Кавасаки" KAL-2. Маленький моноплан, с поршневым двигателем в 240 лошадиных сил.

-"Дакота" слишком большая. Я бы взял "Кавасаки", как у него с дальностью?

-Почти девятьсот километров, тебе хватит. В район Владивостока лететь рискованно. Часть бомбардировщиков Лаппо прорвалась туда, сбросив атомные бомбы. Мы просто не знаем, в каком состоянии аэродромы русских в этом районе. А вот русское ПВО сейчас там собьет любой самолет, не задумываясь. И еще, туда надо вылетать с аэродромов на Хонсю, а это слишком много ненужных глаз и лишних вопросов. Поэтому ты через час берешь бумаги, берешь двух пассажиров, один из них переводчик, один мой адъютант. Люди проверенные, все знают, и все сделают, их надо только привезти к русским. И вы перелетаете на Хоккайдо, на небольшой аэродром возле Сибецу. Американцев с авиабаз острова мы убрали, они думают, что все аэродромы на Хоккайдо до сих пор не дезактивированы или вообще уничтожены. Начальник аэродрома — мой бывший подчиненный, из 343 кокутая. Лишних вопросов вам задавать не будет, тем более я ему передам свой приказ. Что у вас секретная миссия. Вас там дозаправят, и вы сразу вылетаете на Карафуто. Возле города Тоёхара, сейчас он называется Южно-Сахалинск, есть бывший наш аэродром Киёкава. И в сорока километров к северу от него есть еще один. По данным радиоразведки, оба в рабочем состоянии. От Сибецу до Киёкава по прямой всего чуть больше двухсот километров, так что лучше сразу летите на малой высоте.

О том, справится ли Сабуро с таким полетом, Минору Гэнда даже не счел нужным спросить. Для человека, который однажды смог пролететь на поврежденном "Зеро", да еще раненным, с пулей в глазу, целую тысячу километров, а потом посадить самолет, несмотря на почти полную потерю зрения, такой вопрос мог показаться оскорбительным.

31 октября, Токийское время 04-23. Япония, остров Хоккайдо. Акеши. Станция гидроавиации морских сил самообороны.

Несколько человек, одетых в защитные костюмы, быстро подхватили причальные тросы, надежно прижимая летающую лодку SA-16 "Альбатрос". Амфибия была построена американцами на заводе "Грумман", но несла опознавательные знаки японских морских сил самообороны. Другие люди быстро вытаскивали из салона раненых и обожженных людей в американской морской форме. Третьи так же быстро, не слушая возражений, снимали с них всю одежду и заводили в большую палатку, установленную тут же, на берегу. В палатке была развернута мощная душевая, и после наскоро проведенной дезактивации, американцев, просто закутанных в выданные им одеяла, чуть ли не насильно заталкивали в очередной вертолет, который даже не останавливал винты.

-Все, это последние. Сказал один из японских офицеров, снимая надоевший противогаз, как только вертолет поднялся в воздух.

-Куда их всех? И зачем этот весь маскарад? Спросил другой офицер, явно моложе первого. Он тоже снял противогаз, впрочем как и остальные японцы. Некоторые даже сняли капюшоны и расстегнули защитные костюмы.

-Их на Хонсю, на авиабазу Мисава. А маскарад.. Тебе мало того, что русские устроили здесь несколько дней назад? Силы самообороны после этого не летают за пределы территории острова. А русские в ответ не нападают на нас. Мы убрали все американские части с Хоккайдо именно поэтому, а не по причине какой-то зверской радиации. Вот поэтому и это представление для наших немногих уцелевших союзников из потопленной TF-71. По ней одной русские нанесли как минимум шесть ядерных ударов. Представляешь, что бы русские сделали с нашим островом, если бы мы позволили американцам пользоваться нашими аэродромами на нем во время сражения?

31 октября, Токийское время 07-40. СССР, остров Сахалин. 40 километров к северу от Южно-Сахалинска, аэродром Сокол.

На аэродром Хомутово, или, как он раньше назывался, Киёкава, Сабуро Сакаи вышел, уже когда на земле был предрассветный сумрак. Ну, почти темно, но контуры аэродрома и строений уже можно было углядеть. Его самолет, легкий низкоплан фирмы "Кавасаки", во многом напоминающий американский "Бичкрафт Бонанзу", и с американским же двигателем "Лайкоминг", сразу после взлета с Хоккайдо пошел на малой высоте. Метров двести над беспокойным морем. Сакаи летел бы еще ниже, но "Кавасаки", в отличие от испытанного и знакомого "Зеро", был еще не привычен ему. Но с каждой минутой пилотирования Сакаи все больше и больше начинал нравиться этот незатейливый самолетик. И при подлете к Карафуто он уже смело снизился, заняв высоту чуть менее ста метров. Но при подлете к аэродрому Киёкава он обнаружил, что на взлетной полосе, мигая навигационными огнями и начиная взлет, ползет двухмоторный транспортный самолет. Он резко заложил правый вираж, едва не цепляя кроны деревьев. ПВО аэродрома его заход на малой высоте натуральным образом проворонило. И Сакаи, рискованным маневром зашел на посадку, намереваясь сесть на рулежке. Все-таки садится на полосу перед, взлетающим транспортником, это почти верная катастрофа. Но уже приближаясь к земле, Сакаи увидел, что в начале рулежки, уже стоит, ожидая, когда освободится место взлета, истребитель МиГ-17, причем без всяких огней. Сабуро его увидел в самый последний момент. Для того, чтобы избежать столкновения, понадобилось все его мастерство. Проскочив буквально в метре над высоким килем МиГа, Сабуро мастерски притерся на рулежку, катаясь мимо стоящих в обвалованных полукапониров истребителей, накрытых маскировочными сетями. И мимо обалдевших лиц с открытыми в удивлении ртами. И хорошо, что он включил посадочную фару своего самолета. В середине рулежки, из капонира выезжал еще один МиГ! Сакаи ударил по тормозам, и его самолет остановился нос к носу с тоже замершим МиГом. Замешательство наземного персонала наконец-то завершилось, и на авиабазе взвыла сирена. Самолет Сабуро как раз остановился напротив приземистого, длинного здания, разрисованного грязно-серыми маскировочным камуфляжем, и в этот момент откуда-то сбоку выскочил бронетранспортер, и его пулемет был уже направлен на "Кавасаки". Пришлось быстро высовывать из фонаря кабины заранее заготовленную белую тряпку. Стоять под дулом пулемета было несколько неуютно, но Сакаи наконец позволил себе улыбнуться. Он свою задачу выполнил.

31 октября, Пекинское время 09-10. Тайваньский пролив, архипелаг Магун, остров Пэньху. 30 километров к западу от острова Тайвань.

Дэн Чжао-Сянь, вице-адмирал флота НОАК, командующий десантным соединением, с удовольствием смотрел, как орудия его эскадры перемешивают с землей остатки восточного форта Хюи, на одноименном острове. Вообще-то основную работу сделали бомбардировщики НОАК, после атаки на Японию почти полностью переброшенные на аэродромы провинции Фудзянь. Овладев в предыдущие дни прибрежными островами, флот НОАК замахнулся на полноценный морской десант, намереваясь высадится на предварительно хорошо выбомленный архипелаг Магун. Ренегаты Чан-Кайши отчаянно сопротивлялись, ведь потеря Магуна приводила к реальной угрозе самому Тайваню, но без помощи американцев у них не было шансов. Раз за разом в пролив падали горящие МиГ-15 и F-86, в которых сидели пилоты, говорящие на одном языке, имеющие одинаковый разрез глаз и цвет кожи, но люто ненавидевшие друг друга. Но у коммунистов на материке было больше, значительно больше всего— солдат, самолетов, кораблей. Без помощи американцев Тайвань был обречен. Этой ночью все исправные корабли Тайваня, два эсминца типа "Бенсон", "Ло Янг" и "Хан Янг", и типа "Гливс"— "Нан Янг", все американской постройки, с оставшимися сторожевиками и торпедными катерами попытались в ночном бою прорваться к десантному конвою. В принципе, у них были шансы, у коммунистов в охранении конвоя был легкий крейсер и два бывших советских эсминца проекта 7У. Превосходство в огневой мощи коммунистов можно было в ночном сражении нивелировать лучшей выучкой экипажей, так считали в Тайбэе. Но Дэн Чжао-Сян не стал рисковать, он выложил козырь, которого у Чан-Кайши не могло быть в принципе. КНР перед конфликтом получил у СССР двадцать ракетных катеров проекта 183Р, и десять из них тоже шли в охранении конвоя. Атака кораблей чанкайшистов не прикрывалось никакой РЭБ, они понадеялись на ночную тьму. Напрасно. Залп из десяти ракет П-15 разорвал ночь пламенем стартовых двигателей, и они ушли в ночь, выискивая свои цели. Выучка китайских ракетчиков оказалось так себе, нормально цели они распределить не смогли. В результате "Ло Янг", шедший головным, "собрал" в себя целых пять ракет, половину залпа. Это количество могло отправить на дно даже авианосец, а не старенький эсминец. В течении пары минут, "Ло Янг" пятью взрывами мощных боевых частей, оказался в буквальном смысле разорван в клочья и ушел на дно. Следующий вторым "Хан Янг", которому одно попадание оторвало носовую часть по десятый шпангоут, выкатывался из строя, сбавляя ход. В шедший третьим "Нан Янг" ракеты вообще не попали, две из них врезались в сторожевики, шедшие за эсминцами, еще две вообще ушли в молоко. Но все это оказалось несущественным. Даже если бы тайваньский адмирал, командующий отрядом, сразу приказал бы повернуть, это бы не спасло корабли отряда. Ракетные катера коммунистов, уже подошедшие на восемнадцать километров, дали второй залп. А потом, на поврежденные остатки флота Тайваня набросились гораздо более многочисленные торпедные катера ВМС КНР. Вице-адмирал Дэн Чжао-Сянь не стал рисковать крупными кораблями в безумной рулетке ночного боя. Стоя на мостике крейсера "Пекин", корабля, которым он когда-то командовал, он с удовольствием наблюдал за стихающими звуками и вспышками перестрелки на востоке, выслушивая победные реляции, шедшие одна за другой. Все, флота у ренегатов больше нет, и их острова лежат перед их эскадрой, как беззащитная обнаженная женщина перед распаленным горячкой битвы воином. С рассветом крейсер и эсминцы приступили к обстрелу уцелевших укреплений архипелага, стараясь не повредить портовые сооружения и взлетные полосы двух аэродромов. А потом на побережье рванулись двадцать четыре десантных корабля LSM, американские трофеи, составляющие первую волну десанта. Они должны будут захватить кусок пляжа к западу от порта Пэджу и собственно сам порт, после чего, с транспорта, сторожевых кораблей и тральщиков, прямо в порту, будет высажен второй эшелон. Рисковать, по подобию своих советских учителей, успешно осуществивших высадку в конце декабря 1941 года прямо в порту Феодосии, Дэн Чжао-Сянь не стал. У русских не было специальных десантных катеров, способных быстро высаживать большие силы прямо на не оборудованный пляж, а у него есть. Поэтому его план позволит десанту избежать таких больших потерь, как у русских. Обученная морская пехота еще пригодится, ей еще на сам Тайвань высаживаться.

31 октября, Пекинское время 09-55. Остров Тайвань. Пять километров к юго-востоку от города Тайбэй, запасной командный пункт в ущелье Шунджу.

Президент Китайской республики, Президент партии Гоминьдан, генералиссимус Чан Кайши сидел в своем кабинете, смотря потухшим взором на кипу донесений на своем письменном столе. Сейчас он выглядел совсем не похожим на свои различные портреты, которые висели во всех государственных учреждениях или у всех членов партии Гоминьдан.

Там, на портретах, он выглядел небожителем. Красивый мундир, весь усыпанный золотом и увешанный орденами разных стран. Строгий, смотрящий прямо в душу каждому человеку, взгляд уверенных глаз. Такой, что всякому, лишь на мгновение, посмотревшему на этот портрет, сразу становилось ясно: этому человеку известно все наперед, и под его руководством народ впереди ждут сплошные победы и бесконечное процветание. Сейчас же Чан Кайши представлял из себя полную противоположность своим парадным изображениям. Сутулый худой старик, с черными кругами под воспаленными глазами и дрожащими руками, совершенно не походил на свои парадные портреты. И тому были свои причины. Власть генералиссимуса, в конце двадцатых годов простиравшаяся почти над всем Китаем, с его почти четырехсот миллионным населением, в последующие годы неуклонно уменьшалась. Нет, поначалу, когда ему, после смерти Сунь-Ятсена, возглавившему Гоминьдан, противостояли Чжан Цзолинь и другие генералы-милитаристы, окопавшиеся в Манджурии и на севере Китая, гоминьдан даже уверенно наступал. Но потом появились японцы, которым уже тесно было в Корее и на Ляодунском полуострове. Сначала, пока они разбирались с Чжан Цзолинем и прочими китайскими генералами, жаждавшими власти над всем Китаем, он даже радовался. Но японцы, завладев всей Манджурией, не успокоились, и полезли дальше в Китай. И одновременно с ними все большие территории Китая, страны, которая, вообще-то официально находилась под его властью, отходили под коммунистов. И это было начало конца. Японцы, в глазах всех китайцев, были чужие. Захватчики, "янгуйдзы", заморские дьяволы, как их называли простые китайцы. Они могли захватить древний Пекин, могли устроить Нанкинскую резню, могли, как это произошло в начале 1945, захватить большую часть Китая, пробив сухопутный коридор до самого Вьетнама и Сингапура. Но все равно они были чужие, китайская земля рано или поздно их бы отторгла, как это случилось с монголами. А Мао Дзедун, Чжу Дэ и прочие коммунисты были свои, китайцы. И каждый китаец, который уходил к коммунистам, одновременно усиливая компартию Китая, ослаблял власть партии гоминьдана, а значит и его, Чан Кайши, личную власть. И таких было с каждым годом все больше. Положение стало катастрофическим в августе 1945. Советский Союз вступил в в войну с Японией, и с безумной легкостью и невероятно быстро разгромил главного игрока в многолетнем военном противостоянии на китайской земле, японскую Квантунскую армию. Сила, которая казалось доселе несокрушимой, сила, которая постоянно доминировала предыдущие пятьдесят лет в этом регионе, была полностью уничтожена за считанные дни! Это казалось невероятным. Русские смели японские укрепрайоны, которые японские инженеры строили десятилетиями на Амуре, как человек отбрасывает мешающую его проходу сухую ветку. Одновременно русские танковые армии прошли через доселе считавшиеся непроходимыми горы Хингана и пустыни Гоби, почти в мгновение выйдя в самое подбрюшье японской обороны. Русские за считанные дни вернули себе Ляодунский полуостров и Порт-Артур, а ведь в свое время сами японцы штурмовали его почти год! Хорошо, что война быстро закончилась, Япония капитулировала, но и за это короткое время СССР занял половину Китая и половину Кореи. Уму непостижимо, эти северные варвары, даже не люди, наполовину медведи, каким-то немыслимым образом смогли проснуться от многолетней спячки в своих заснеженных северных лесах и совершить такое! Но это было не самое худшее. Хуже всего было то, то сразу же, вслед за советскими солдатами появлялись китайские коммунисты. И это были уже не разрозненные отряды вчерашних не обученных и плохо вооруженных полуграмотных крестьян. Хорошо оснащенные, с подготовленными в советских военных учебных заведениях командирами, получившие вооружение как со складов японской армии, так и непосредственно от своего северного союзника, войска коммунистов выбивали дивизии гоминьдана из провинций центрального и южного Китая, как рачительная хозяйка выбивает мусор из висящей на заборе циновки. Чан Кайши не успел оглянутся, как его войска оказались вытолкнуты со всей китайской территории к северу от Яндзы. Дальше события пошли еще стремительнее, как наводнение разливается весной в низине. Не помогла даже увеличенная помощь американцев. К концу 1949 года гоминьдан потерял весь материковый Китай. Положение не спасли даже массированные налеты тяжелых бомбардировщиков Б-29, совершаемые американцами в тщетной попытке как-то отстоять плацдарм своего союзника на материке. Власть гоминьдана, его, Чан Кайши, власть съежилась до размеров острова Тайвань и мелких островов, лежавших в проливе, разделяющем остров от материка. В 1950 году началась война в Корее, и Чан Кайши смог передохнуть. Пока русские, китайские и корейские коммунисты, с одной стороны, американцы со своими союзниками с другой, толкались по корейскому полуострову туда-сюда, доходя, то до Цусимского пролива, то до реки Ялу, постоянно убивая друг друга, у него появилось время. Время привести свои потрепанные дивизии в порядок, оснастить их новым вооружением, и самое главное, переломить настроение людей при помощи постоянной антикоммунистической пропаганды. Конечно, это было бы невозможно, без американских денег. Больших денег, Америка, испуганная наступлением коммунизма по всей планете, давала все больше и больше. Потом он, вместе с диктатором Южной Кореи Ли Сын Маном, создал Антикоммунистическую лигу народов Азии. Рьяная антикоммунистическая пропаганда, каждый день льющаяся в глаза и уши его людей, вкупе с постоянной американской помощью, в конце концов дала свои плоды. Его части перестали быть сборищем потенциальных дезертиров и предателей, а его народ, при помощи американцев, заваливших остров всем, от продуктов до стиральных машин и холодильников, начал жить лучше. И все равно, в 1955, коммунисты сумели отобрать у него часть мелких островов, которая находилась у самых берегов материка. Но остальную территорию, при поддержке американского флота, тогда удалось отстоять. Но вот сейчас.. Пользуясь тем, что американцы ввязались в войну с СССР по всему земному шару, пользуясь тем, что корейские коммунисты снова покатились своим танковым катком на юг, а ближайшие американские базы сгорели в атомном огне, Мао Цзедун ударил снова.

Генералиссимус Чан Кайши