Кораблик в бутылке

Кораблик в бутылке

Реальности не существует в отсутствие наблюдателя.

Отворачиваться нельзя ни на миг, сопрут сразу

(с)

Проснуться рядом с эльфийкой — отличное начало для классической истории про человека, попавшего в... Скажем так, обстоятельства. Эльфийка, разумеется, должна быть остроухая, что в наличии. Молодая — ну, они все выглядят молодо. Красивая... Здесь тоже никаких вопросов. И одежды почти никакой. Ну, насколько можно судить, повернув голову.

Главная деталь — эльфийка должна быть живая.

А вот здесь, товарищи, мы вас и поправим...

Из тела справа торчал целый пучок стрел. Тело слева... Сергей даже не понял, чье. Так и блевал на боку.

Ну — проснулся с девушками, называется.

Сергей попробовал встать.

Ноги не слушались.

Что за ерунда?

Нет — в самом деле.

Боль отключила его раньше, чем Сергей успел осознать полностью все.

* * *

— Все! — Тариар осел на поваленный ствол. — На сегодня все, хоть режь, нет сил моих.

— Впервые вижу, чтобы гном устал. — Атири выпрямилась, утерла пот, отряхнула передник.

— Там больше никого... — Тариар покряхтел, и выложил на колоду перед собой большую бутылку. — Вот это у последнего было в руках. Наверное, важное что-то, если не бросил.

— А... — фиари замялась, — как вообще это получилось?

Гном выдохнул с такой силой, что по воде пошли круги:

— Ты про что? Как я сюда попал? Как они здесь оказались?

Фиари еще раз осмотрела лежащих.

В самом деле, как они все собрались тут, посреди лужайки на излучине? Вырвавшаяся из ущелья Белогривая широко разливается по равнине, теряет разбег — и потому под ивовыми арками, под округлыми шапками дубов, на пляжах остается все, попавшее в бурные струи там, выше по течению, между черными и зелеными скалами, под яркими, острыми горными звездами...

Прежде всего, конечно, самоход пришлых. Атири видела такие же в Илионе несколько недель назад. Как она сама от Эльвенгарда добралась на крайний восток Империи Людей — история особая, к делу не относящаяся. А вот как она оказалась тут, на берегу Белогривой, почему не осталась в Илионе, где у пришлых посольство, и потому их легко изучать в свое удовольствие?

Атири пока не хотела отвечать на этот вопрос.

— Ты, когда этого тащил, крайнего, как ворочал?

— За вовсе уж дурака не держи. Что я, завалы не разбирал, переломанных не видел? Зашиновал вдоль хребта вон той доской от их самохода, а потом уже и тащил. Его впереди зажало, где штурвальное колесо.

— А как думаешь, внутренние повреждения у него есть?

Гном фыркнул; впрочем, Атири понимала и сама, что вопрос глупый. Наверняка есть. А это значит — надо резать.

Не умеет она резать и шить. Перевязать, вынуть стрелу — ее предел в искусстве. Еще она хорошо принимает роды, взглядом умеет успокоить буйного, побеждает семь лихорадок и дважды семь отравлений. Здесь это все бесполезно. Здесь нужен легионный лекарь. Война — эпидемия переломов, передающихся контактным путем.

— Давай уберем этих, — Атири коснулась уже холодных лбов обеих фиари, нашпигованных стрелами подобно мишеням осеннего турнира.

Гном без лишних слов поднял убитых подмышки, аккуратно перенес под громадный дуб и провел по лицам жесткой квадратной ладонью, закрывая глаза.

— Тоже гадаешь, откуда они оказались в самоходе?

— А кто стрелял, не загадка?

Тариар щелкнул внушительным плоским ногтем по пестрому оперению стрел:

— Так вот же. Коричневый, жемчужный, лиловый. Северная Орда, род не назову, я сам сильно нездешний.

— Ты с ними ехал?

— Ты думаешь так потому, что я уже тут был, когда ты подошла.

— И еще потому, что в Империи самоходы делаете только вы, гномы. Я увидела застрявший самоход вон с той тропинки, на откосе. Думала — ваш, и только подойдя ближе...

Атири присела у головы последнего пострадавшего. Тот дышал — тяжело, с испариной, но все же без хрипа. Никаких капелек при выдохе. Разорванная одежда открывает вполне целый торс. Ребра целы. Легкие, пожалуй, тоже... Зато хребет... Хребет сломан: мертво протянутые ноги не дергались в такт выдохам.

— В них не было стрел?

Тариар кивнул направо, на груду зеленых мешков:

— По ним начали стрелять поздно, да и шлемы у них подлинное чудо! Весят втрое менее наших, а я видел, как от них отлетали стрелы двухсаженных ордынских луков.

— Видел? Расскажи, наконец, толком!

Атири выпрямилась, отряхнула передник — новенький, гладкий, клетчатый. Их же, пришлых, выделки. Купленный в Илионе вместе с набором невиданных лекарских инструментов... Почему-то стоило все, по меркам Империи, сущую мелочь — вот и не удержалась Атири. Сталь не ржавеющая, ручки не скользят: с насечкой, ухватистые. Все удобное, красивое даже... Кто бы знал, что пускать это все в ход придется так скоро!

Гном еще раз огляделся, поворчал в бороду из ржавой проволоки, кое-как завитую на две тугие косы.

— Я по горам шел. С той стороны. А эта штука, — Тариар кивнул на влипший в отмель самоход, — ехала по Илионской дороге. И попала в засаду.

* * *

Засаду беспилотник не увидал. Оно и понятно: Северная Орда привыкла прятаться от магического взора; а маг птицу может подчинить влегкую, способен расспросить ветер, умеет договориться с текучей водой, а стоялой воде попросту прикажет — и не ослушается стихия!

А уж прятаться от игрушки пришлых, летающей жужжалки — Орду сами же пришлые выучили. Было дело...

Но командир тоже не вчера родился. И как принесли заказ ехать за пределы карты, в дикие отроги хребта с говорящим прозваньем Рубикон — задолбал всех тренировками; ну и на мост через Белогривую пустил грузовик совсем не сразу.

— Полиспаст мы завели втрое, — сказал он. — Сергей, чуть какое сомнение — вали сразу на всю железку. Ствол не жалей, лучше потеряем запасной лейнер, чем человека. Тут по карте самое хорошее место для засады. Дальше проще.

— Хочешь сказать, или тут — или нигде?

Командир поморщился:

— Хочу сказать: пристегнись хорошо. Не гусарь.

И махнул водителю:

— Помалу!

Бронированный “Урал”, называемый “покемоном”, на малой скорости полез через мостик. Ну, как бронированный: кабину обвесили, а кунг и не пробовали, тяжело выйдет. Хотели настоящий “Тайфун-У”, да кто же частникам такое продаст...

А мостик ордынцы загодя подпилили. Хорошо подпилили, со знанием дела, даже наощупь найти трудно. Только думали они поймать на нем последнюю телегу из каравана. Чтобы все фургоны уже к ним перешли, на правый берег, северный, и чтобы им обратного хода, значит, не было.

Кто же мог предвидеть, что на мостик влезет “покемон”, да еще и груженый!

Треснул мостик; водитель живо завел отбор мощности на лебедку. А Сергей вдавил спуск. Пошла по выскочившим на камни стрелкам алая плеть, и куски в черную воду полетели багровые.

Немногих ордынцев, попавших под прямой выстрел, разорвало; куда больше посекло рикошетами да осколками рыжих отвесных скал. Со своего берега ударили радист, командир и Кириллыч, их автоматы ордынцев доставали вполне — только Кириллыч вообще-то геолог, и лет ему несколько больше полуста...

Тут недобрым случаем лопнул страховочный трос, незаметно перетершийся по давнему сгибу. Бронированный “Урал” опрокинуло с моста боком — хорошо хоть, невысоко было падать! Второй блок полиспаста рвануло заклинившим тросом. Громадным кистенем блок пролетел над ломаными костями бывшего моста, черной звездой влепил в скалу над засадными стрелками, зубастыми обломками причесал уцелевших... Больше Сергей ничего не видел — убраться под броню он еще успел, но и только. Грузовик закрутило и понесло — воздушный пузырь кунга держал “Урал” на воде. Сергея в коробе швыряло, как хомячка в стиральной машинке. Ордынцы заскакали по утесам, надеясь перехватить упавший грузовик ниже по течению. Лесные фиари с левого берега успели раньше. Пара проводников ловко запрыгнула на вертящийся самоход, свесилась в потолочный люк. Даже успели похлопать по щекам отрубившегося Сергея. Ордынцы на правом берегу поняли, что добыча уходит — и с отчаяния закидали грузовик стрелами; бесстрашные остроухие провалились внутрь кунга уже мертвыми.

Тариар наблюдал всю драму из укрытия, с ордынской стороны. В горах никакая Орда гнома не вытропит, это все равно что фиари по лесу гонять. Гном пошел вниз по течению — он-то знал прекрасно, куда упавший самоход вынесет; и угадал точно.

Насколько Тариар мог судить, Орда за ним не гналась. Восемь лет назад, в самый год появления пришлых, Северная Орда подняла окровавленный бунчук и бешеным прибоем перевалила через Рубикон в северные пределы Империи Людей. Несколько полнолуний пришлые выслеживали Орду этими своими летучими артефактами, а имперские легионы безжалостно резали. С тех-то пор ордынцев никакими силами нельзя было заставить отойти от скал.

... — А тут речка шире, течение меньше — вот и выкинуло, — закончил Тариар непривычно долгую повесть.

Фиари еще раз вытерла пот со лба, поглядела в раскрытый чемоданчик и решительно его захлопнула:

— У меня все. Что могла, перевязала. Что научили, вколола. Как думаешь, до заката успеют? Они же, наверное, ищут с этих, летающих своих артефактов? Чего проще: пустить вдоль реки.

На литых плечах захрустела кольчуга.

— Солнце уже коснулось гор. Считай, уже закат. Я бы надеялся на утро.

Атири поежилась:

— А нас не примут за мертвокрадов? Я видела в Илионе, как пришлые их наказывают. Даже не спускаются, с неба огнем ударят — и все, как выметено.

Гном еще раз оглядел тела — двое пришлых все-таки дышат. Двое фиари — лесных, судя по раскраске и вышивке на полуоторванных рукавах — уже давно холодные. Но сегодня нет сил хоронить; не выдаст горный дух в такой близости от хребта, не позволит поднять мертвые тела нежитью... По крайней мере, Тариар на это надеялся. Атири явно видела мертвецов не впервые. Ну да: она все-таки лекарь. Похоже, и чудо-снадобья из илионского чемоданчика помогают не всегда.

— Что уж теперь, — Тариар встал, потянулся и пошел к высокой разлапистой иве, где оставил бритвенной остроты секиру, полупудовое кайло, мешок с прочими вещами. — Давай ужин готовить, смеркается.

— Я... Не хочу есть. После такого-то.

Гном покряхтел, снял с пояса коротенький хозяйственный топорик, мигом нарубил дров, нащепал растопки. Фиари осторожно поворачивала в руках стеклянную бутыль с локоть длиной — последний раненый вцепился в нее, как в самое дорогое. Амулет? Памятный подарок? Тайный знак?

В бутылке Атира видела соскочивший с подставки кораблик — небольшой, но полностью как настоящий. По крайней мере, как ей казалось. Фиари только начинала неимоверной длины жизнь, за которую люди остроухим завидовали, а потому еще нигде особенно побывать не успела. И корабли видела разве что на картинах в отцовском доме — а уж океанский “выжиматель ветра” и вовсе никогда не могла увидать.

Собственно, желание посмотреть мир ее и выгнало в путь. Когда прошел слух, что далеко на востоке Империи, даже за Илионом, объявились неведомые пришельцы, чуждые до невероятия, заволновался весь Эльвенгард. Вообще-то к пришельцам пробили ход имперские маги. И не нашли ничего лучше, чем загнать во Врата легионы ради новых земель и новых рабов.

За Вратами оказалось легендарное Далекое Отечество людей — ни больше, ни меньше. И как полезли оттуда далекие отчичи... Хорошо еще, дедичей не позвали. От легионов хотя бы несколько тысяч дезертиров осталось. А от спешно поднятого дворянского ополчения осталась только жуткая память — выжившие хрипели про кровавые озера по колено.

Пришлые вошли через Врата, по-хозяйски обустроились в ближайшем городе — Илионе. И установили на диво хорошие отношения с наследной принцессой рода Корнелиев... Конечно, Афина в ряду наследования стояла восьмой, почему и прозывалась Афина Октаво — только высшие фиари Эльвенгарда прекрасно знали, насколько быстро и страшно вычищает пути к трону качественная интрига.

И кроме того, внезапно — совершенно случайно, конечно же! — выяснилось, что у пришлых тут уже имеется анклав. Образованный давным-давно, где-то в этой вот глуши, близко к Рубикону.

Как же могла такое пропустить мимо острых ушек наследница высших фиари? Братья смеялись, что Атири эталон любопытства не в одном Эльвенгарде — в самом Александрополе, в столице Империи Людей! Через некоторое время после Мятежа дороги снова сделались безопасны — отец поворчал-поворчал, да и разрешил Атири путешествие. Высший фиари прекрасно понимал, что копье все-таки приходится выпускать из рук, если хочешь попасть им в цель, а не бесполезно вогнать перед собой в землю.

В Илионе остроухая наследница встретила, наконец, пришлых — немного, и они вовсе не отличались от людей Империи. Если, конечно, смотреть немагическим зрением...

Пожалуй, надо бы помочь. Гном тут сейчас накашеварит! Отбросив пока воспоминания, Атири притащила собственный заспинный мешок — тоже по моде пришлых, называемый rukzak. Оттуда вынула котелок, соль — ей, высшей, и без соли хорошо, а вот гном наверняка привык там, у себя...

— Господин Тариар!

Гном охотно бросил терзать несчастного зайца, попавшегося Атири на глаза около полудня. Ладно готовка, но что же он, вовсе в лесах не бывал? Даже освежевать не может.

— Госпожа... Прошу вас, или зовите меня просто Тариар — или, если уж заходите с “господина”, то полным именем. Господин Тариар от Ржавого Клина.

— Тариар, оставь некромантию. Мясом я займусь. Лучше сделай мне дров побольше. И на ночь... Ты же подгорный?

— Ты от инструмента догадалась? — гном щелкнул ногтем по кайлу, которое отозвалось густым, неожиданно приятным, звоном высокопробной стали.

— Нет, — Аири фыркнула, — от зайца. Тариар... Если предложенный мною вопрос покажется тебе обидным, не отвечай, и не думай, будто я хотела причинить зло.

— Сколько церемоний, когда нужно просто спросить! Ты из Семьи?

Фиари вздохнула:

— Ну да, и что?

— Да ничего. Высшие фиари, столичные церемонии... Что ты узнать хотела?

— Ладно мне дома не сиделось. А ты-то как оказался на другом конце Империи? От ваших Туманных да Белых гор сюда пол-мира ровно! Более того, ты чистокровный подгорный. Тебе, наверное, на солнце выходить больно!

Тариар некоторое время молчал. Потом крутнул головой, отчего рыжая борода двумя рогами-косичками указала в сторону берега:

— Там, за ранеными, на отмели, что?

— Самоход пришлых. Из которого мы раненых таскали. Сам же говоришь, упал с моста, и река принесла его сюда.

— Ну вот. — Гном воздел руки к темнеющему закатному небу, к нависающим над берегом кронам:

— Как?! Во имя Белой Тишины! Как они это делают? Самоходы эти, другие всякие штуки? Это же без магии! Ты говоришь, встречала их в Илионе — и они обычные люди! Люди, превзошедшие гномов? Да я кайло свое сожру, только бы мне учиться у них!

Атири поставила котелок с мясом на угли:

— Будешь подкладывать, не опрокинь.

Тариар собрал нарубленное, с гномской аккуратностью сложил в игрушечную поленницу.

— Заслон от ветра делать?

Фиари пошевелила носиком и решительно запретила:

— Ночь теплая будет... Как они говорят: “Без осадков”. Ни к чему зря переводить лес.

Прикрыла глаза, сопоставляя движения стихий, вслушиваясь в незримые волны:

— Никто не идет к нам. Нет никого. Наверное, ты прав: их будут искать утром, по свету... Тариар?

— Да, госпожа.

— Тогда говори уж и ты: “Атири”. Полное имя я все равно не назову, сам понимаешь.

— Чего тут не понимать, все на браслетах отчеканено, госпожа наследная принцесса.

— Моя очередь в наследовании пятнадцатая! И вообще, я хотела спросить про другое.

Тариар изобразил бородой и бровями немой вопрос.

— Как ты полагаешь, что им тут надо? Земли? Руды? Союзники? Вот что им дома не сиделось?

* * *

Что ему дома не сиделось — не мог Сергей внятно выразить.

Хотелось ему разведывать пещеры, слышать шум водопадов и носить меч вместо трости? Ой, как хотелось! Лет пятнадцать назад, когда был студентом. Когда первый раз пересчитал зарплату, расхотелось моментально. Как выключили. Сам даже удивился.

Денег хотелось? За деньгами в другое место, а то ведь при разведке пещер запросто можно найти месторождение драконьей чешуи с высокоценными сопутствующими магическими ингридиентами. Только добыча ингридиентов будет чрезвычайно затруднена наличием в пещере этого самого дракона. Живого, еще теплого. Даже горячего!

Теперь Сергей мог самому себе не врать. Не тот расклад. Что бы сказал Юрий Гагарин, увидев освящение космодрома пузатыми рясоносцами?

Приехали.

Приехали. Вот на отмели замер их “покемон” — башенка пулеметная срезана, словно не было. Кабина как сапогом вмятая... Где Степан? Жив ли? И кто их на берег вытащил? И что за эльфийки с пучками стрел рядом лежали? И куда теперь делись? Как наши помощь вызовут: рация-то в грузовике осталась? И запасы патронов. И коробка с поисковыми беспилотниками. Как они там, на левом берегу, втроем с уже немолодым Кириллычем, против Северной Орды?

Что угодно жует мозг, лишь бы от главного уйти.

Хрен тебе уйти: ножки-то вот они, холода речного, вечернего, и того не чувствуют...

А может, хотел Сергей личную крутизну поднять? Не для того даже, чтобы кому похвастаться. Для того, чтобы хоть самому себе цену знать. Опять же, среди женского пола романтичней выглядеть уставшим наемником, чем обрюзгшим бумагомарателем. Только, представляя себя наемником, все видят вокруг верных товарищей, в руках навороченное оружие, под ногами тела поверженных супостатов... Никто не видит закатной полосы в таком вот ракурсе снизу-вверх... И кряжистого здоровяка — “положь-поставь, один черт квадрат” — сосредоточенно пробующего на ногте заточку громадной секиры. Как там, в песне: “много кушал бледнолицых — русских буду кушать первый раз”?

Низкие лучи садящегося солнца заиграли на непонятно как уцелевшем сувенире. Вместе с грузом вождю союзного племени везли подарочный кораблик в бутылке; он-то сейчас полыхнул червонным золотом. Сергей покосился на игрушку — и, видимо, снова как-то неловко повернулся, опять потеряв сознание.

* * *

— Сознания нет... — Атири потрогала лоб лежащего, — но и воспаления, похоже, нет... И глаз не сводит с игрушки.

— Тогда давай поглядим, что тут в бутылке.

— Кораблик. Я не видела таких кораблей! Тут все иначе, не как у нас! Странно. Парусник должен быть похож на парусник же, ведь не настолько различны наши миры! Казалось бы, вода и ветер одинаковы — но тут все настолько по-другому!

Гном поднес бутылку ближе к пламени, всмотрелся в детали:

— Почти цел, только сорван с подставки. Неудивительно: парень вцепился в бутыль клещом. Даже я с трудом разжал его пальцы...

Тариар еще раз послушал хриплое дыхание одного из пришлых и почти незаметное сопение второго.

— Послушай, если мы ничего не можем для них сделать, починим хотя бы эту штуку? В неважное он бы так не вцепился!

Атири огляделась:

— Ни одного дерева со смолой... Дуб, ива, ясень...

Гном хмыкнул:

— Там, в самоходе, были еще мешочки вот с такой белой массой. Что это?

— Знаю... Это шоколад. Меня угощали в Илионе. Но тут всего две горошины. Да и тает он...

Тариар почесал могучий загривок:

— А ты не знаешь, как на их языке это называется?

Фиари задумалась надолго. Высыпали звезды, потянул слабый ветерок. Гном отлучился в кусты ненадолго, вернулся с очередной корягой. Доварилась зайчатина и в молчании была съедена. Только тогда фиари махнула рукой:

— Приклеим, чем придется. Думаю, там есть инструменты и смеси получше. Но я-то не знаю даже, как они выглядят... Скажи, такая надпись тебе не попадалась?

Атири вывела на освещенном пятачке перед костром: “COCOA BUTTER”.

— Если был мешочек с образцами, могли быть и мешки с основной массой товара, как думаешь?

Тариар, не отвечая, ушел к полузатонувшему самоходу. Ночная темнота чистокровному подгорнику не помешала, и довольно скоро гном вернулся с плоским стальным ящиком. Бумажная наклейка на крышке ящика в числе прочего содержала нужную надпись.

— Ага... А как оно открывается?

Ни фиарийское хитроумие, ни гномский опыт в механике ответа не дали — да и не могли, запаянный цинк вскрывается как консерва. Гном сообразил это первым:

— Отойди, наследница...

Взвесил в руке секиру, не захотел портить заточку, отложил. Хозяйственный топорик даже не трогал. Притянул кайло — и неожиданно точным движением, не шахтеру, златокузнецу впору — разворотил угол плоского ящика.

В ящике оказались плотно уложенные мешочки, в мешочках твердые, ломкие, белесоватые шарики с приятным запахом. А вот на вкус...

— Нет, это совсем не то, чем угощали меня в Илионе... Скорее, недошоколад... — Аири разочарованно отложила пакет. Гном только фыркнул, вытаскивая из мешка инструменты:

— Главное, чтобы продержалось... На костре нагреем, а там схватится — всегда же холодает к утру...

* * *

К утру Сергей очнулся повторно. Теперь он лежал ближе к огню, левый бок ощутимо припекало. Ни слева, ни справа никаких ужасов не было. Что с остальными — спрашивать было бесполезно. К нему так и не подошел никто из своих. У костра суетилась высокая тонкая девушка в длинной рубахе и полотняных штанах, несмотря на рассветную прохладу, босая. По берегу, насколько можно было видеть, ходил взад и вперед кряжистый бородатый мужик невысокого роста.

А ноги у Сергея не двигались по-прежнему. Вот это, получается, сходил в рейс... Все, как вербовщик обещал. Новый мир, параллельное пространство. Эльфы, гномы, орки... Походы, подвиги, подгнившие переправы, переломанный позвоночник... Детский рисунок солдатика в краснозвездной шапке; перекошенный силуэт на гобелене...

Оно того стоило?

Над кронами привычно загремело. Чуть поодаль, на прогалину, садился “двадцать четвертый”. Сергей попробовал извернуться, поглядеть на прибывших — и снова его прострелило такой болью, что сознание погасло.

* * *

Погасив костер, Атири направилась к начальнику спасателей, с которым уже о чем-то договаривался гном. Подошла ближе — опешила. Начальницей оказалась фиари! Но пришлые слушались каждого ее распоряжения, движения бровей! Насколько наследница разбиралась в людях, пришлые повиновались не под угрозой наказания, а с уважением.

Зелено-пятнистая одежда пришлых сидела на фиари привычно и удобно; по скулам, разрезу глаз и светлым волосам высшая Атири сперва опознала в гостье лесную — а потом только разглядела на щеках чуть заметные дорожки Плачущей, и поняла, кого видит.

Шари Стальные Слезы.

Первая — и пока что единственная — фиари, принятая в род пришлых. Мало того — удочеренная апостолом Эрин Меркурий. Существо, шагнувшее в легенду. Мост из отсюда прямиком в Далекое Отечество... Обычно фиари прозвищами не пользуются; но Шари теперь к старому роду Сангара относится едва ли на треть. На вторую треть она родич пришлым; на третью — вообще дочь апостола. По чьим законам Шари можно что-то запрещать, если сами пришлые о ее лихости песни поют?

Вот на кого равнялись бесстрашные девчонки-проводники, так и не успевшие завести спасательный трос. Шари опустилась на колено возле убитых, коснулась их пальцами — и теми же пальцами провела по собственным щекам ритуальные дорожки; вблизи Атири видела, что дорожки выбиты почти незаметной татуировкой.

— Легкого вам пути в светлый Адливун, — голос у легенды оказался глуховатый, — возвращайтесь, замыкая круг... А плакать по вам будет сталь! Госпожа Атири...

— Просто Атири.

— От имени командования базы “Китеж” благодарю вас за помощь. Вы искали путь в анклав?

— Не стану отпираться. Но это не запрещено!

Шари выпрямилась — как молния ударила от земли в небо.

— Вы бы просто сказали, еще в Илионе. Вас бы отвезли. Знакомство с правящей семьей Эльвенгарда никому не лишнее. Хотя, с другой стороны, тогда бы вы не оказались тут. Гном вытащил раненых, но без уколов наверняка воспаление... Этакий узел судьбы — вот матушка удивится...

— Скажите, их вылечат?

— Апостол Эрин лечит и не такое, — лесная отмахнулась, как от неважного. — Хорошо, на “ты”, значит — на “ты”. Называй меня Шари. Если твой гном...

— Он не мой.

— Неважно... Если он хочет учиться у нас, пускай помогает саперам вытащить грузовик. А тебя, если хочешь, мы отвезем в анклав.

Лесная фиари в чужой форме, в шнурованных ботинках до половины голени, с чужими вещами на ремнях, пахнущая металлом и гарью — как самоход на отмели, как стальная летучая тварь на прогалине! — посмотрела на Атири самую капельку свысока. И тут же ответила на не высказанный вопрос:

— Да. Род и привычную лесную жизнь на крылья чужой силы за спиной. Оно того стоило?

Утренняя роса на короткой траве холодом резанула по босым ногам. Атири поежилась. Еще не поздно испугаться и вернуться домой. Отгородиться от новостей, от пришлых, от завязанного ими клубка, смыть брызги крови... Семья Атири достаточно богата, чтобы одна из наследниц весь долгий век прожила в покое.

Что взамен? Право называть коротким именем существо двух миров, богиню хлопнуть по плечу; право ввязаться в чужую игру, выиграть чужой приз — а заплатить своей кровью, своим временем, своей жизнью...

Оно того стоило?

Тариар для себя давно все решил. Атири посмотрела, как невысокий гном с пятой попытки влезает на высокий порог летучего дома, и сказала:

— Тогда вот это я положу в руки человеку, что погрузили последним.

— Кораблик в бутылке? А зачем он?

Атири оглянулась. Тариар уже выпрямился в люке:

— Госпожа, мы не знаем. Но, наверное, важно. Да и — уцелел, несмотря на то, как швыряло gruzovik в ущелье.

— Прямо так и уцелел?

— Ну, с подставки слетел. Так мы починили... — гном басом хохотнул в бороду:

— С помощью кайла и шоколадного масла!

(с) КоТ

Гомель 9-27.02.2018