Мой идеальный смерч. Часть 2

Мой идеальный смерч

Часть вторая. Чип и Дэйл вживаются в роли

Now I'm writing from a caravan

behind your nana's place

Солнце играет с огнем

Мы играем с ветром

I think my spirit will be happier

with the stars in outer space.

Нам так светло мы вдвоем,

Вместе станем пеплом.

И когда солнце зашло,

Как же ты просила

Взять за собою тебя

На вершину мира.

Brazzaville & Minerva — The Clouds In Camarillo

Черный внедорожник, медленно скользя по мокрой дороге, подъехал к пятиэтажному дому, окутанному после ярого ливня, как и все прочие дома в округе, приползшим с реки, дымчатым туманом.

Громоздкая машина остановилась около одного из подъездов, но выходить оттуда никто не спешил. Если бы кто-то смог рассмотреть, что творится за темными стеклами, то он бы увидел силуэты пары: молодой человек на водительском сидении, одна рука которого лежит на руле, а вторая обнимает плечи девушки, чьи длинные волосы собраны на затылке в длинный хвост.

Хотя у Федора и Насти свадьба должна была состояться совсем скоро, уже в начале июня, они все еще продолжали устраивать себе свидания, как будто бы познакомились не три с половиной года назад, а на прошлой неделе. Будущие молодожены ездили в кино и в кафе, устраивали пикники и посещали боулинг-клубы, гуляли по набережной и по Мосту Влюбленных Дураков, и даже ходили в походы.

Правда, из-за того, что Федор часто бывал занят на работе, да и его невеста тоже без дела не сидела, свидания проходили не так часто, как им обоим хотелось. Можно даже сказать, редко. К тому же молодого человека могли вызвать на службу посреди ночи, и он был обязан явиться по первому требованию. Было и так, что за ним приезжали во время законных выходных или даже отпуска, и тогда Федору, волей-неволей, приходилось подчиняться и уезжать на свою почти что секретную работу.

— Останешься у нас? — спросил старший брат Маши свою будущую супругу.

— Ну, раз ты меня уже сюда привез, то явно останусь, — рассмеялась Настя. — Хитрый какой.

— Совсем немного. Мама будет тебе очень рада, — сказал Федор, с улыбкой оглядывая Настю.

— Ты уверен? Я не поздно?

— Естественно, уверен. А мама рада тебе всегда. А уж как я буду рад ночью, зайка... — и он, замолчав, осторожно коснулся широкой ладонью ее лица.

Если бы рядом с парочкой находилась Маша, она бы с ума сошла от удивления: при ней брат всегда вел себя так, словно ему все еще было пятнадцать лет. А сейчас был совершенно другим! Заботливым и серьезным!

Надо сказать, любящие братик и сестричка Бурундуковы только и делали, что с детства задирались и обзывались, устраивали разборки и даже жаловались родителям, изощренно "стуча" друг на дружку. Правда, в уже чуть более взрослом возрасте, когда Федька всерьез начал увлекаться боксом, ему пару раз приходилось защищать сестренку от местных хулиганов или от мальчишек, с которыми шумная и вредная маленькая Машка частенько ссорилась. Кстати, малявка, как с любовью звал ее Федор, постоянно хвасталась всем, что у нее "брат-боксер, который может конкретно навалять". Это его сильно раздражало, но сейчас, когда сестра вроде как стала девушкой, Федя был бы не прочь услышать из уст сестры эту фразу, адресованную какому-нибудь из кавалеров. В том, что они у нее есть или вот-вот появятся, молодой человек не сомневался!

Когда Мария подросла, отношения между ними так и остались детскими. Правда, одновременно Федор считал, что по-прежнему ответственен за сестрицу, и продолжал ее своеобразно опекать (Машка назвала бы это "допекать"), не упуская возможности лишний раз подколоть. Тогда она жутко злилась и бесилась — ну, прямо, как в детстве. Ее брата это очень веселило.

— Пойдем, Настасья? Хорошо, что дождь кончился. Можно будет прогуляться, если хочешь.

Будущие молодожены уже собирались выйти на темную прохладную после дождя улицу, как Настя вдруг пригляделась и произнесла задумчиво:

— Ой, Федь, а это не твоя сестренка?

— Машка? Где? — тут же стал вглядываться вдаль он. Насколько он помнил, Мария клятвенно обещала рассерженной маме, что все выходные будет готовиться к зачетам.

— Да вон же, на мотоцикле, с мальчиком, — улыбнулась Настя. Около самого подъезда, действительно, в свете яркого уличного фонаря, виднелся красно-черный мотоцикл, в котором Федька тут же признал "Honda VFR", нехилый и дорогой байк, стоивший раза в 3-4 дороже этого внедорожника, кредит для покупки которого Федор выплачивал уже второй год. Первый раз с балкона он марку не разглядел, а теперь был удивлен, что у друга сестрицы такой дорогой личный транспорт. Да, это, и вправду, друг малявки!

— А-а-а, мотоциклист, — прищурившись, протянул он. — И снова я тебя вижу. Не поздновато ли для вас, малыши?

Темноволосый, высокий и стройный парень (Федор мысленно хмыкнул, прозвав кавалера сестры "сопляком" и "слабаком") стоял к, сидящим в авто спиной, а вот лицо Машки было хорошо видно. Она что-то выговаривала своему другу, а тот, касаясь, то ее локтя, то ладони, то плеча, изредка склонялся к левому уху и что-то говорил. Волосы и одежда обоих, кажется, промокли насквозь, словно они долго гуляли под дождем. Федька поморщился. Во-первых, он считал, что Мария не была способна на любые проявления романтики, как неспособен к глубоким душевным переживаниям австралийский кенгуру. Странно, но сестра думала о брате точно также. А, во-вторых, он продолжал считать ее малявкой, вокруг которой крутится много сопляков. В том числе и этот!

— А ничего так у паренька фигурка, — продолжала с интересом разглядывать мотоциклиста Настя. — Наверное, и личико должно быть милым.

В Бурундукове-младшем моментально проснулись собственнические инстинкты, передающиеся из поколения в поколение.

— Эй! Я почти твой муж, а ты пялишься на какого-то малолетку!

— Не какого-то, — живо возразила Настя, — а на друга твоей сестры и моей будущей золовки!

— Ну и что, — уперся Федор, продолжая разглядывать парня. Тот ему пока что активно не нравился. Торчит почти в 12 ночи с сестрой под окнами едва ли не в обнимочку! Сейчас еще лапать начнет, вообще красота будет. Точно придется тогда идти парню "милое личико" фонарями украшать.

— Как что? Хм, а есть в нем что-то обаятельное. Жесты, что ли...

— Ты что, по спине определила, что он обаятельный? На расстоянии? — постучал пальцами по рулю Федька, подавляя в себе желание раз пять просигналить парочке и ослепить их яркими фарами. — Я понять не могу, что это за фрукт. Машка, отхватила себе богатенького, что ли? Надо бы имя его узнать, и действительно по базе пробить, кто таков и чем занимается.

— Ой, смотри, а он ей все время на левое ухо что-то говорит, — явно развеселилась Настя. — Знает, как найти подход к девушкам.

— Имеешь в виду, полушарную асимметрию? — вспомнилось Федьке из курсов по технологиям манипулирования, что правое "женское" полушарие отвечает за эмоции, и так как управляет левой стороной лица, то лучше всего говорить комплементы женщине или же петь колыбельную ребенку именно на левое ухо, чтобы активировать это самое правое полушарие.

— Ага. Как мило они смотрятся... Молодцы, ребята! — вгляделась Настя в Марию, которая смотрела снизу вверх в лицо парня, и на ее частенько недовольном или ехидном личике появилась нежная улыбка.

— Э, парень, ты не обнаглел ли? — полушутливо, и полусердито сказал Федор, глядя, как высокий, потенциально красивый, по мнению подруги, хлыщ наклоняется к сестре с вполне явным намерением — запечатлеть поцелуй. — Не, ну вообще! И он ее еще бурундучком называет! Я сам в их переписке видел.

— Федя, ну что ты как маленький, мы ведь тоже у подъезда целовались, — мягко укорила жениха Настя. — И меня ты тоже по-разному ласково называл. Дорогой мой, не лезь в их отношения. И как тебе может не нравиться парень, если вы даже не знакомы?

— Сейчас мы и с ним познакомимся, — тут же загорелись светло-карие, как и у Марии, глаза Федьки. Если бы Настя вовремя не схватила жениха за руку, он бы точно выскочил из машины, чтобы досрочно начать знакомство.

— Федор! — строго велела она будущему мужу. — Оставайся в машине и не порть Маше свидание.

— А если он к ней приставать начнет? — возмутился парень.

— Не начнет.

— Я что, по-твоему, этих малолеток не знаю? Сам таким был пару лет назад, — нахохлился Федька, продолжая оглядывать скептическим взглядом Марию и хлыща.

— Вот оно что, — многозначительно произнесла ревнивая Настя. — Ну-ка, расскажи мне поподробнее, каким ты был?

— Да так... Обычным таким... Слушай, давай в супермаркет за тортиком съездим? — улыбнулся он во весь рот, совсем не горя желанием рассказывать что-либо невесте. — Ты же любишь сладкое, Настен?

— Люблю, — сердито отозвалась та.

Федор еще раз окинул взглядом мотоцикл, заполнил его номер, решив пробить его завтра по базе на работе, чтобы все разузнать о парнишке, при условии, что этот недешевый байк его.

Больше он не пытался познакомиться с парнем младшей сестры. По крайней мере, этим вечером. Внедорожник уехал прежде, чем Чип и Дэйл, не сдержавшись, решили, что на прощание неплохо будет вновь поцеловать друг друга.

На место внедорожника подъехала другая машина — черная тонированная серебряная дорогая иномарка "Мицубиси Лансер", бесшумная и плавная, похожая на хищника.

— Это она. Это точно она, — сказал в наушник гарнитуры человек, сидящий за рулем. — Я все проверил, как только услышал про... — собеседник резко перебил его, и молодой человек замолчал. — Да, брат, я не промахнусь. Да, я постараюсь все сделать правильно.

— Чертов кретин, твою же мать, — сорвал с себя гарнитуру парень, как только звонивший отключился, и с яростью бросил на пустое сидение рядом. — Зачем я это сказал? Почему я? Именно сейчас, — и он ударил по рулю кулаком, нервно закурил, а потом, резко нажав на газ, уехал в неизвестном направлении.

Дэн и Маша не обращали внимания на разъезжающие туда-сюда автомобили, они были заняты собой. Вернее, друг другом: фея и человек-ветер.

Когда я открыла дверь квартиры, я очень надеялась, что мама-жаворонок уже спит. Но нет, она ждала меня в полутемном коридоре, в халате, сонная и очень недовольная. В зале работал телевизор, и раздавался голос ведущего полуночных новостей. Кается, никого больше дома не было. У папы, как всегда, образовалось что-то срочное на работе, братишка тоже куда-то пропал. Одно лишь котэ вылезло откуда-то, чтобы встретить хозяйку. Оно умильно смотрело на меня и облизывалось. Наверное, только что отужинало, вернее, отполуночничало. Котэ в последний раз провело языком по мордочке и зелеными немигающими глазами уставилось на меня. Мне почему-то захотелось ему улыбнуться — такое хорошее настроение у меня было, хотя я понимала, что сейчас большой огненный дракон и настигнет бедного несчастного орленка, чтобы задать ему хорошую трепку или съесть.

— Пришла? — не слишком любезно поинтересовалась мама.

— Пришла. Привет, — улыбнулась я ей и включила свет. Она, увидев меня, ахнула и уперла руки в боки.

— Что за вид, Мария? Ты почему вся мокрая? Под дождем что ли бегала? Да ты с ума сошла!

— Случайно попала под дождь. Мам, все в порядке, — неуверенно улыбнулась я родительнице и принялась разуваться. Хорошо, что она меня в другой кофте не видела, в очень мокрой!

— В порядке? Немедленно переодевайся! И чай горячий выпить не забудь, чтобы не простудилась, с медом. Ты где была так долго, красавица моя?

— В библиотеке. Я же говорила, что туда иду, — вместо того, чтобы состроить смиренное выражение лица, я вдруг улыбнулась, глядя в пол, а потом, испугавшись, прикрыла улыбку кулаком.

— В библиотеке? — подозрительно спросила мама.

— Да, сидела там допоздна. Готовилась... к зачету.

— Допоздна? Что ты мне лапшу на уши вешаешь. Библиотека по субботам до семи часов работает, я узнавала специально! — разоралась на меня мама тут же. Ох, и зла же она на меня была. — Это в какой такой библиотеке ты сидела? В ирреальной, из другого измерения?

Это она моих фэнетези-книг про попаданок начиталась, вот и говорит так.

— Да там ночное отделение есть, — пробормотала я. — Чтобы за деньги ночью заниматься.

— Да ты что! Какая библиотека прогрессивная стала, — меня таки окатило волной маминого гнева, смешанного с беспокойством. — Я ей звоню-звоню, а она трубку не берет!

— У меня звонок был отключен, — виновато сказала я. — Прости.

— Маша, — сердито посмотрела на меня мама, которая явно была не в духе — в очень большом "не в духе", который плавно перерастал в "драконизм" — профессиональную болезнь многих мам, беспокоящихся о своих непутевых отпрысках. — Немедленно отвечай, где и с кем ты была.

— Мам, в библиотеке, потом, правда, одногруппницу встретила, мы с ней немного погуляли и под дождь попали. А с телефоном так получилось глупо...

— Да у тебя все по жизни глупо да нечаянно получается! У твоего отца такие проблемы, у нас кадровые перестановки, у Федора скоро свадьба, все стоят на ушах, а ты делаешь, что хочешь, и в ус не дуешь! — еще больше завелась мама.

— А где, кстати, папа? — попробовала я перевести разговор. Но я не манипулятор Смерчинский — у меня этого не получилось.

— У него срочный оперативный выезд. И не заговаривай мне зубы. Ну-ка, ну-ка, неужели ты связалась с плохой компанией? Или...?

— Ты что, мама! — округлила я глаза. — Какая плохая компания? Я же говорю, одногруппницу встретила!

— Ну да, новая компания тебя не испортит. Это сделаешь ты. Думаешь, я не знаю, с кем ты была? — мама окинула меня тяжелым взглядом.

— С кем же?

"Да, с кем же?", — вопрошали зеленые глаза котэ. Ему было просто любопытно.

— Со своим молодым человеком, — торжественно произнесла она. — Наврала мне, что ушла в библиотеку, к зачету готовиться.

А вот это стремно, что мамочка так думает — больше всего она терпеть не может ложь. Ох, и достанется же мне сейчас ... Мама в гневе страшна.

— Ты же сказала, что я с плохой компанией связалась... — вздохнула я.

— Не перебивай мать! Что это у тебя манеры, Мария? Ты связалась с...

В это время входная дверь открылась, и в прихожую валились довольный жизнью брат, в руках которого был торт в большой коробке, и его девушка Настя. Мама, на время забыв обо мне, поздоровалась с будущей невесткой, выслушала ее извинении по поводу позднего визита, великодушно махнула рукой (Настю мама любила), пожурила за что-то Федора, а потом принялась жаловаться на меня и мое безответственное поведение.

— Шлялась весь вечер непонятно где, даже ни разу не позвонила! Да что там позвонила, ни разу телефон не взяла! Я весь вечер переживала. Мария, немедленно признавайся, где была и с кем? — опять взяла она меня в оборот.

— Мама, я в библиотеке...

— А в каком виде пришла! — не стала слушать меня родительница. — Вы только посмотрите на нее. Красотка! И это она так готовится к зачету! Федя, поучи уму-разуму свою сестрицу!

— Чего ее учить? Она ж у нас тупенькая, — зевнул брат.

Я возвела очи к потолку. Котэ, задрав хвост, обнюхивало Настины туфли. Девушка только улыбалась, слушая маму. Та начала говорить что-то еще более патетическое, я же покорно слушала. А в это время на Моме телефоне раздался звук смс.

"Бурундукова, завтра день Икс, не забывай об обещании!", — высветилось на экранчике сообщение от Димки.

— Ага! — торжественно воскликнула мама. — Мои звонки ты не слышишь, а чужие сообщения читаешь без проблем!

— Мам, да я же звук потом включила! — я, проклиная про себя Чащина, которому так не вовремя вздумалось послать мне сообщение, быстренько переставила режим в телефоне на бесшумный, вернее, на вибрацию. Еще какое-нибудь сообщение придет, и мама вообще взбеситься!

— Ты скрываешь от нас этого молодого человека! Значит, с ним что-то не так! — продолжала мама уверенно. — Из-за него ты стала врать собственной матери и ночью приходить домой в таком виде! Он что, бандит?

У нее прямо пунктик на бандитах — опять же из-за работы.

— Да не ночь же еще, так, поздний вечер.

— Поговори мне еще!

Наша перепалка продолжалась бы очень долго, и в результате я, скорее всего, не смогла бы завтра никуда пойти с Чащиным, потому что мама вранье терпеть не может больше, чем недобросовестных граждан. Она бы точно посадила меня под домашний арест и взяла бы на жесткий контроль, но меня неожиданно спасли.

— Мам, — сказал вдруг Федька, который в нашу "беседу" не влезал, потому что при Насте вел себя паинькой. — Да что ты к ней пристала? Все в порядке. Я видел Машку, когда она в библиотеку шла. Мимо на машине проезжал. И... вечернее отделение там есть. Платишь деньги и сидишь хоть всю ночь.

— Да? — озадачилась мама. К словам старшего сына она всегда прислушивалась больше, чем к моим, хотя и ругала его за то, что он постоянно меня задирал. Правда, сейчас Федя мне, напротив, помогал. Неслыханное дело — меня старший брат покрывает! Что это с ним? И Настя стоит за его широченной спиной и все улыбается.

— Вот видишь, — улыбнулась и я во все зубы, не растерявшись. — Даже Федька видел, а ты мне не веришь.

Мама подумала немного, прочла мне еще одну нотацию, попытала насчет парня, а потом и вовсе ее гнев, слава богам умиротворения, спал.

— Ну, раз никто еще не желает спать, тогда давайте хоть чай попьем перед сном, — решила она.

— Давайте, я вам помогу стол накрыть? — тут же вскочила Настя. По-моему, она нашу маму немного побаивается, без пяти минут свекровь, как-никак.

— Спасибо, Настенька.

— Я тоже могу помочь, — вызвалась я.

— Иди в ванную. Немедленно, прими горячий душ, а то точно заболеешь. Что ты все еще торчишь в коридоре? — тут же сказала мама и уволокла будущую невестку за собой. Федька очень насмешливо уставился на меня. Его аура просто-таки состояла из иронии, смешанной с любопытством.

— О, спасибо, я а не ожидала от тебя, обезъ... братишка, — хлопнула я озадаченно Федора по плечу.

— Я что, в твоем представлении какой-то монстр? — проговорил он несколько сварливо.

— Ну, как сказать, — уклонилась я от прямого ответа. Спас меня, как-никак, мой братишка! — Слушай, правда, спасибо.

— Правда, пожалуйста. Только, звезда балета, постарайся отвечать на звонки и не пропадать где попало до ночи. Не беспокой мать, — Федька погрозил мне пальцем и добавил вдруг очень насмешливым голосом:

— Чтобы завтра со своим парнем познакомила. Ясно? И не палитесь вы так больше перед подъездами.

— А?

Братец, увидев мое "выражение рожи", расхохотался на всю прихожую.

— А я завтра с Димкой встречаюсь, — пробормотала я как-то затравленно. Он нас со Смерчинским нас видел! Надеюсь не то, как мы целовались? Моя тонкая душевная организация этого не переживет. Жесть.

Да... Вот ужас-то какой! Папа, Федька с Настей, скоро и мама до Дэнчика доберется. А потом и его родственники достанут меня — дедушку-то я уже знаю.

Орел стыдливо прикрылся крыльями.

— У тебя еще и Димка какой-то есть? — тут же наклонился ко мне Федька и пробуравил меня подозрительным взглядом. — Ну, ты даешь, сестрица. Слегка непорядочно с двумя вертеть, не находишь?

— Это мой одногруппник. Мы по делу встречаемся, — одарила я нелестным взглядом старшего брата.

— Ну ладно. Я же тебя не так воспитывал. И, да, — окликнул меня он, явно гордясь своим поступком, — рабства ты не избежала.

— Фе-е-едя, — протянула я устало, — ну хватит, а? Действительно, детсад и горшки на полках.

— Ты мне на нашей свадьбе понадобишься, — загадочно произнес родственничек. — Поможешь нам кое в чем или я тебя маме так заложу, что ты все лето будешь сидеть дома и мыть полы, как Золушка, твоя ближайшая приятельница. Усекла, мелкая? А так ты отработаешь мои слова тем, что на свадьбе и на девичнике будешь моим... шпионом,— в светло-карих глазах брата зажглись веселые огоньки.

— Я знала, что ты больной, но не настолько же. Тут психушку я одну хорошую знаю. Давай, я тебя туда на третий этаж определю, для душевнобольных? — вполне искренне предложила я.

— Я сейчас свои показания изменю, и тогда тебе наказания не избежать, — пригрозил брат. Я тут же заткнулась.

— Дети! — позвала нас мама, которая все никак не могла привыкнуть к тому, что мы никакие уже дети. — Идите за стол!

— Идем! — на весь дом гаркнул Федор.

— Сейчас! — крикнула и я.

— Что ты так орешь громко? — одновременно спросил мы друг у друга, а потом одновременно заржали, брат хлопнул меня по плечу (я чуть не присела), я в отместку попробовала пнуть его пониже спины, и мы дружно направились за стол. Горячий душ по настоятельному совету мамы я приняла после позднего чая. А потом, поболтав с Настей, все же пошла в свою комнату, прихватив телефон.

"Здорово. Чащин, я вообще никогда и ничего не забываю. Во сколько ты мне "стрелку" забиваешь?", — вспомнила я, что так и не ответила одногруппнику.

Ответ от него пришел на удивление быстро.

"На 5 вечера, пойдет?", — и в следующей смс он написал название хорошей пиццерии, находящейся не слишком далеко от моего дома.

"Пойдет. И не смей заказывать много, я не миллионер!!", — тут же предупредила я Дмитрия, который, между прочим, как и другие парни, кушал немало. Пару раз, когда мы большой компаний сидели в столовой, он даже таскал у меня булочки и пирожки. А однажды, недосчитавшись салата, который стремительно исчезал в Чащинском рте, я от злости чуть на него чай не вылила.

Было это еще в начале второго курса, на большой перемене, и, самое обидное, на глазах у Никиты и его одногруппнков, которые обедали за столиком неподалеку! Как же я разозлилась на Димку тогда! Так опозорил перед любимым парнем. Ведь я не просто на него чуть чай не вылила, я еще и за ним гоняться стала под смех сокурсников. Чащин от меня успешно отбился, а потом поймал, прижал спиной к себе и не больно, но обидно заломил руки. Я, используя не самые добрые выражения, поинтересовалась, за что он так со мной, собственно, поступает, а этот дурак на всю столовую сообщил с готовностью, что это за то, что я утром у него на семинаре списывала. Взрослые с виду парни-старшекурсники с эконома, проходящие мимо нас, заухмылялись и назвали малолетками. И Ник это слышал — я просто уверена! Это многие слышали. Димка тоже. Он отпустил меня и с готическо-мрачным выражением лица предложил умникам выйти для разговора. Они хоть и казались взрослыми, одеты были в пиджаки, а в руках держали дипломаты, выйти согласились. Бедным парням из нашей группы пришлось вставать, чтобы поддержать Чащина. И они действительно пошли во двор. Маринка и Лида меня едва удержали, чтобы я не бросилась следом за мальчишками. Хитрая Марина и еще кто-то тут же поскакали в деканат сообщить о том, что наглые экономисты хотят отмутузить наших несчастных парней, а к нашему столику подошел Никита, с которым мы уже были "официально" знакомы.

— Что-то с Димой? — спросил он лично у меня, и я тут же почувствовала, как дрожат колени. — Нужна помощь?

Его помощь не понадобилась — охрана не дала драке даже начаться...

Странно, вроде бы совсем мало времени прошло, а после пыльной бури в парке имя Кларского вспоминается без былой дрожи в коленках. Чудеса в действии. Главный кудесник — Смерчинский. Да, он, наверное, посланник Аполлона, или его земное воплощение. А вокруг него летает стая пухленьких купидонов — бесконечных дружков, одолженных у сестрицы Афродиты.

Представив Черри и Ланде в виде купидонов, я захихикала в подушку. Тело пухленького голенького мальчика с нежной кожей и колчаном стрел любви, увенчанное злобной зеленоволосой физией — это еще то зрелище!

— Денис. — Вслух произнесла я, усаживаясь на кровати по-турецки, чтобы проверить, а не дрожат ли эти самые колени, выглядывающие из-под подола короткой ночной рубашки, когда я произношу имя Смерча. — Дэн. Дэнни. Дэнв.

Ничего не дрожало, я не волновалась, мысли не путались (они скромным хороводом кружились над портретом Сморчка)

— Де-нис, — по слогам произнесла я. — Денис, Денис, Денис. Хм... Денис.

Нет, определенно, мои ноги ничего не чувствовали. Только в груди почти незаметно разливалось тепло. И не только в груди — в правой ноге тоже. Это наглое котэ улеглось прямо на нее, тараща в темноте светящиеся зеленым глаза.

"Зато у тебя друг богатый=) Деньжат не подкидывает что ли?", — пришло новое сообщение от одногруппника.

"Мой друг больше подарками откупается, умник!", — написала я, зевая. Друг. Смерчинский — мой друг. А что, забавно получилось сегодня... Капец! Я никогда не думала, что признаюсь в том, что я без ума от чьих бы то ни было губ! А у Смерча губы властные, в отличие от мягкого взгляда.

Я захихикала, вновь вспоминая Смерчинского, и его ладони у меня на плечах и на талии.

— Дэнчик, — сказала я вслух. — Дубина несчастная...

Маша и не знать не знала, что пока проверяла свою нехитрую теорию "дрожания коленок", под дверью у нее стояла крайне удивленная мама со стаканом горячего молока, в котором ею заботливо был размешан гречишный мед. Вера Петровна хотела напоить им дочь перед сном, чтобы та действительно не разболелась перед зачетами.

Сначала хранительница домашнего очага семейства Бурундуковых просто подошла к полуприкрытой двери — Маша с детства боялась запирать ее, потому что вечно ей казалось, будто злобный бабай из-под кровати ее достанет и унесет себе в логово. Феде раньше даже сторожить приходилось младшую сестренку от этого самого мифического бабая, держа в руках игрушечную саблю и пистолет: только тогда Мария и засыпала, надо сказать. Потом страх у младшей дочери исчез, а вот детская привычка осталась.

Вера Петровна уже, было, открыла рот, чтобы позвать Машу, как услышала какую-то возню, после которой дочь отчетливо произнесла:

— Денис.

Тонкие брови Веры Петровны взметнулись вверх от удивления. А дочь продолжала:

— Дэн. Дэнни. Дэнв.

"Ничего себе, Машка влюбилась в какого-то Дениса. И не хочет меня с ним знакомить, негодница!", — про себя подумала Вера Петровна. А дочь продолжала развлекать ее дальше:

— Де-нис. Денис, Денис, Денис. Денис.

"Ничего ее заклинило, прямо как меня на первом курсе, — вдруг вспомнился первый возлюбленный Вере Петровне. — Я же тоже тогда маме врала, что в библиотеку ходила... Это, наверное, у нас семейное. Хотя Феденька же сказал, что видел Машу около библиотеки. Или он ее покрывает. А, впрочем, не важно. Дома — и слава Богу.".

Женщина подождала пару минут (в это время Машка хихикала и грозила кошке, что если та не "упрыгнет, куда подальше", ей на спину будет наклеен скотч), а потом вошла в комнату, застав дочь лежащей поперек кровати, закинувшую ноги на стену и отчаянно с кем-то переписывающуюся.

— Маша, не спишь еще? Выпей молоко, — сказала Вера Петровна и попыталась подглядеть в телефон, но дочка предусмотрительно вышла из режима смс-сообщений. Женщине оставалось только, как в детстве, накрыть дочь одеялом до самого носа и выйти.

Выпив молоко, некстати принесенное мамой, которая явно решила стать полуночницей, я вновь вернулась к переписке с Димкой.

"А как поживает моя протекция?", — не преминул задать любимый вопрос Димка.

"Отлично!", — обрадовала я его. Смерч и билетики обещал мне достать. Господи, какой же он прелестный... бывает иногда.

"В смысле??", — не понял Дмитрий. Я раззевалась, как бегемот. Спать хотелось все сильнее.

"В прямом, дурачина. Мой любимый поможет сдать энглишь таким тугодумам, как мы, хе-хе-хе! Подробности завтра, балда. И не опаздывай. Я ждать тебя не буду!"

Еще чуть-чуть поболтав по смс и обменявшись "любезностями", мы распрощались до завтра. А я опять вспомнила о Смерчике. Хм, интересно, где этот индюк сейчас? Дома греется, в теплой кроватке? Под одеялом, поедая, как дитя малое, что-нибудь сладкое, или сидя на подоконнике с кружкой горячего чая и сигаретой. А, он же правильный бой, не курит. Странно, вроде бы вредная привычка, а мужчинам так идет, они независимыми такими становятся, если в их пальцах появляется сигарета.

О, мышиные божества, я назвала Смерчинского мужчиной. Это конец начала конца начал.

Вспомнив брюнетика с приветиком, я, чуть посомневавшись, набрала его номер. Немного подумав, звонить все же не стала, а написала сообщение.

"Ты дома?"

То, что девушки не должны писать первыми меня ни капли не волновало. Хочу и пишу. Ну интересно мне, где мой лже-парень торчит!

"Дома, надеюсь, ты тоже", — через минут десять, когда я уже исползала всю кровать, написал мне Сморчок.

"Спасибо, что довез. Ты думаешь, почему я первая тебе пишу? Так вот, я же обещала тебя убить, когда ты ко мне приставать стал, так вот, готовься в понедельник на кровавую расправу, потому что я, Мария Бурундукова, своих слов на ветер не бросаю!!:)", — написала я длиннющее сообщение и отправила его с улыбкой. Подумать только, а еще совсем недавно я мечтала вот так вот ночью переписываться с Ником.

"Можно без расправы, Бурундучок? Я очень жизнелюбивый..."

"Если ты исполнишь все, что обещал, тогда подумаю! Желание, оригами, поездку...", — вспомнилось мне, и я опять зевнула, словно бы зевком подтверждая свои слова.

"Поездка уже была, Чип. Остальное исполню, не бойся."

"А я и не боюсь. Не моя прерогатива, деточка ты мой. Когда?", — я опять забарахталась в постели. Вроде бы всего лишь невинная переписка со Смерчем, а столько новых эмоций!!

"Закрой сессию, партнер, тогда и поговорим, идет?", — я искренне восхитилась этим словам, а потом нахмурилась.

"Ну ты и наглый!", — слово "партнер" вновь стало раздражать намного больше, чем "Бурундук".

"Я просто забочусь о тебе, и даю стимул к тому, чтобы ты успешно закончила этот год. Ты меня недооцениваешь. Я страдаю, может быть :*)"

Страдает он! Как же. Ежедневно, по пятнадцать минут, с секундомером в руках. Я перевернулась на живот и, качая головой в такт песенке про любовь, которая повернулась к кому-то там пятой точкой, стала набирать ответ, в котором ясно выразила свою точку зрения относительно того, что я думаю о страданиях Смерча.

В следующем сообщении он словно прочел мои мысли и вдруг написал:

"Я тут подумал, что звать тебя партнером немного кощунственно. Предлагаю в целях тайной и глубокой конспирации называть друг друга по-другому (_8(I)". Загадочный смайлик мне не понравился. Правда, приглядевшись, я поняла, что это графическое изображение Гомера Симпсона. Пока я всматривалась в известного мультяшку, Смерч прислал еще одно сообщение:

"Будем обращаться друг к другу банальными "милая" и "милый", или привычно: "Бурундучок и Смерчик, а?"

"Это когда я тебя Смерчиком называла, ветрило противное??"

"Начни сейчас, Бурундучок."

"Я тебя в понедельник убью:)", — пообещала я со смехом парню. Смеха он, естественно, не слышал.

"Мне все равно понравилось тебя целовать:) В понедельник, думаю, мы продолжим наше близкое знакомство. Да?"

Я, к сожалению, не расслышала вибрирующего звука последнего сообщения, пришедшего не сразу, а минут через десять. Телефон ласточкой выскользнул на подушку. А я, наконец, провалилась в долгожданный сон, и мне снилось, что какой-то большой орел с гордым клювом то и дело развлекается тем, что превращается в милашку-фею. Она, явственно распространяя вокруг себя клубничный аромат каких-то невиданных мне духов из ягодной амброзии, обкладывает большими спелыми ягодами красного цвета мою постель. Затем, становится орлом, чистящим перышки — чтобы через пару минут вновь трансформироваться в наглоглазую фейку с замашками ехидного гопника.

Потом мне снилось что-то неприличное, а что именно, я так и не смогла вспомнить. Когда проснулась поутру передо мной то и дело возникал знакомый профиль с ямочками на щеках — значит, мне точно снился господин Сморчок собственной невыносимой персоной.

О чем мы вчера переписывались...?

А обладатель этих самых ямочек на щеках, так и не дождавшись ответного сообщения от своего Бурундучка, лежал на теплом полу в своей комнате, свободно раскинув ноги и руки, как Витрувианский человек(3), вписанный в окружность. Окружностью в данном случае стал мягкий ковер, Вернее, не сам ковер, а овал, вычерченный внутри него, мягко квадрата ручной работы, выполненного из натурального шелка.

Ковер цвета топленого молока можно было считать особым украшением комнаты Дэна. Он устилал середину просторной комнаты с огромным, от пола до потолка французским окном с видом на крутой берег реки, и был подарен Денису мамой несколько лет назад. Текстильное изделие создавали в Иране по ее специальному заказу несколько месяцев, и выглядел он неброско, но очень красиво. По краям чудного ковра глаза радовали многочисленные коричнево-изумрудные узоры. Внутри же, в круге, были вышиты несколько сонетов Петрарки на итальянском языке — как и положено, по 14 строк каждый. В самом центре ковра красовалось изображение девушки, которая, по замыслу мамы Смерча и создателей ковра, должна была олицетворять единственную любовь жизни великого поэта — прекрасную Лауру.

Неподходящую в современном мире любовь к итальянской культуре Возрождения темноволосый парень унаследовал, вероятно, от деда. Не зря тот даже собственный клуб назвал в честь великого Дате, и обустроил его в лучших традициях "Божественной комедии".

— Если бы ты не был моим внуком, мальчишка, я бы у тебя этот ковер экспроприировал, — однажды несколько лет назад, смеясь, заметил дед, придя на один из семейных праздников и зайдя в спальню к внуку. — А вкус у тебя имеется, хоть ты еще совсем мальчишка.

— Идиот, — хмыкнул Петр, как только дедушка вышел. Он терпеть не мог, когда тот хвалил кузена. — Тащишься по такой ерунде? А тебя ведь в школе крутым считают. Ты типа эстет? Мамочка подарила ковер, и ты в восторге?

— А ты типа завидуешь? — с улыбкой спросил Денис.

— Кто? Я? Чему? — зло усмехнулся Петр. В подростковом возрасте у него был просто ужасный характер.

— Кто? Кажется, да, кажется, это ты. Чему? Наверное, все же мне, — пожал плечами его двоюродный брат и добавил. — Просто у тебя настолько низкая самооценка, что рядом со мной ты чувствуешь себя... как бы это сказать... немного неуверенно. Так ведь?

— Так ведь.

Темноволосый парень в очках, с такой же улыбкой глядя в глаза Дениса, резко схватил вазу, в которой стояли цветы, и театральным движением вылил воду на дорогой ковер, следом на него полетели и цветы, на которых Петя хорошо потоптался. Денис жутко рассердился.

В общем, братья подрались, и даже гневные окрики вернувшегося деда не смогли их остановить — чтобы разнять парней потребовалась помощь нескольких мужчин.

Кстати, почти никто из друзей, часто бывавших в доме Смерчинских, не придавал большого значения этому светлому ковру, хотя тот был самой дорогой вещью в комнате Дэнни. И одной из самых дорогих вещей во всей богато обставленной квартире, располагающейся в элитном жилом комплексе.

Когда Черри, который однажды едва ли не прожег сигаретой дыру на шелковом изделии, узнал от Смерча, что едва ли не ежедневно беззаботно топчется по целому миллиону рублей, то некоторое время пребывал в крайнем изумлении. Его он выразил в не совсем приличном выкрике и изогнутых вверх бровях, и с тех пор старался в районе ковра сигареты больше не смолить. А Дэна в шутку стал называть "буржуем экстра класса".

— Ковер по лимону — это ненормально, — заявил панк. — Это дерьмово!

— Нормально, — тут же сказал Ланде, один из немногих друзей Смерча, который разбирался в искусстве и в его произведениях, высоко их оценивая. — Этот ковер прекрасен. Сидя на нем, я попадаю в древнюю Персию.

— Ты в дурку попадаешь, — хмыкнул Черри. — только подумай, Дэнв, а ведь эта неваляшка всегда сидит на полу, когда приходит к тебе. В Персию пытается проникнуть!

— Сам такой, — глубоко оскорбился тогда будущий актер.

— Ну, прямо, не брутальный норвежец, а выходец из детского сада, — расплылся не в самой дружелюбной улыбке Черри. — Алло, гном, у Дэна нет выхода в параллельные миры, прикрытого ковром!

— Брейк, ребятки, — весело расставил руки в стороны хозяин квартиры. Он всегда примирял этих двоих.

Наверное, иногда он сам и Чип выглядят так же, как и Черри с Ланде, когда беззлобно цапаются. Забавно. Обычно девушки на него вешаются, а Чип старательно отталкивает. Вернее, отталкивала. А сегодня с ними что-то случилось.

Смерч еще раз посмотрел на широкий экран телефона. Мария пока что не ответила на его последнее сообщение. Он даже не смог сразу отправить его девушке. А когда отправил, все с тем же волнением ждал от нее ответа.

К тому же долгие поцелуи в парке и около подъезда не прошли даром — сейчас парень желал не только, чтобы светлоглазый "чертенок" отвечал ему, но и находился рядом — на этом же полу, а еще лучше, на кровати.

Смерч посмотрел вверх, на звездный потолок. Звезды, переплетенные в созвездия, слабо светились в темноте. Дэн так часто смотрел вверх, что невольно запомнил не только расположение звезд и созвездий, но и их названия, подписанные рядом с каждым небесным светилом. Парень без труда находил их на ясном небе, удивляя и старых друзей и новых знакомых. Особенно большое впечатление это производило на девушек, с которыми ему посчастливилось оказаться под ночным небом.

Молодой человек вновь перевел взгляд на экран телефона — ответа все не было. То, что девушка не отвечает, слегка напрягало Дениса. Он был очень подвижным и, несмотря на видимое спокойствие, ожидание его невероятно нервировало и тяготило.

Он не выдержал и позвонил Бурундучку — так в последнее время он называл Чипа про себя. Она тупо не брала трубку.

Хотя у Маши часто бывали самые разнообразные проблемы со связью, о том, что они вновь у нее появились, Смерч как-то не подумал. И что она и сейчас просто-напросто не слышит звонка, уснув под одеялом, ему не пришло в голову. Решил, что просто не хочет ему отвечать после той смс-ки.

— Испугалась? — прошептал он, глядя на все тот же экран с изображением смеющейся во весь рот Машки — фото для контакта, чтобы видеть того, кто ему звонит, на экране, он сделал тайно, когда они в очередной раз занимались "миссиями", выслеживая Клару и Ольгу.

— Ты же еще совсем маленькая, — задумчиво сам себе ответил парень, вспоминая поцелуй. Сначала мягкий, неловкий, удивленный, а потом яростный, задорный, как будто бы приправленный адреналином от полета на тарзанке.

Давно он не чувствовал ничего подобного. Даже не так. Он чувствовал подобное только с одной девушкой, с той, которую звали Инна. Но ее очень давно не было рядом.

Парень потер подбородок рукой. Нет, не нужно было писать последнее сообщение. Чип наверняка не так поняла про близкое знакомство. Скорее всего, теперь она его слегка опасается.

Наверное, девочка смутилась, испугалась его напора и решила использовать несвойственную для себя стратегию "укладывания на дно". Ведь он же сам сто раз повторял, что они всего лишь партнеры, друзья по несчастью, спутники по цели, и никакие отношения между ними невозможны! А когда ему захотелось этих самых отношений — к тому же все вокруг считают их парочкой, почему бы и нет? — она спасовала? Или просто поняла, что ошиблась?

Да, к тому же ведь она "в полной зависимости" от этого своего Клары, странного, очень странного типа, который явно ведет какую-то идиотскую игру. Да, насчет него нужно серьезно поговорить с малышкой Ольгой. А ведь он, Дэн, так и знал, что все, что удалось собрать насчет Кларского — не совсем верная информация. Или, скорее, неполная... Аннет, милая карманница и превосходная актриса, явно чего-то испугалась — кого-то из "объектов", и явно не Ольгу. Светловолосую девушку Дэн знал с самой школы, и очень хорошо. Не было причин ее бояться.

А вот с этим Ником все оказалось совсем не просто. Причина явно в нем. Денис не совсем точно смог понять психологический портрет этого парня: да, он консервативен, спокоен внешне, внутри же, напротив, напряжен. Привык производить хорошее впечатление, одевается хоть и строго, но со вкусом, вежлив, привлекателен, обходителен, не скуп, спокоен, хорошо учится, не вступает в конфликты, друзей у него не много — он интроверт, зато все знакомые о нем хорошего мнения.

И при этом любит драться. Или ему пришлось это делать. По крайней мере, недавно точно дрался: костяшки на правой руке все еще сбиты, чуть выше сгиба локтя виднеется из-под длинного рукава глубокий тонкий косой порез, как от ножа. От природы очень наблюдательный Дэн случайно заметил этот порез, когда рукав спутника слегка задрался, в то время, как глупая Мария пялилась на лицо Ника, а Ольга не сводила глаз с самого Смерчинского. Да и с ногой у парня было что-то не то: кажется, он немного прихрамывал пару раз. Интересно, если у него что-то с конечностью, то зачем Никита ходил весь вечер по парку вместе с Олей, которая очень любит всякого рода прогулки и вообще движение? Мужественно терпел боль из-за Князевой? Неужели у него такие сильные чувства к ней или просто не хотел показывать ей, что с ним что-то не в порядке?

Кстати, когда Дэн осторожно расспрашивал знакомого парня из потока Клары, тот сказал, что видел как-то в раздевалке, что у Никиты на боку рваный шрам от кастета. Мальчик совсем не прост, но о нем Дэн подумает завтра, потому что сегодня его мысли все больше и больше занимает милый Бурундучек с горячими щеками и холодными пальцами, которые он позволил греть у себя на шее.

"Длина ушей составляет одну третью длины лица" — вдруг вспомнилось ему из пропорций, описанных да Винчи в Витрувианском человеке. Он поднял руку вверх, вспоминая с улыбкой уши Марии, в которых она носила забавные сережки в виде цветов с пятью лепестками из серебра, украшенного капельками красного огненного камня, кажется, рубина.

Зачем он вообще к ней полез там, под дождем? Ответ был прост — ему захотелось сделать это, а Смерч привык делать то, что ему хотелось. Даже если это был сиюминутный порыв. А ему хотелось ее целовать и наслаждаться ее теплом в этот холодный вечер, и ее удивлением одновременно. К тому же, рядом с Чипом становилось очень светло, как будто бы она действительно на время умела становиться Клубничной Фей.

Из девчонки в его глазах она как-то слишком быстро превратилась самую настоящую деву, правда, строптивую, но очень привлекательную, так и норовящую самым наглым образом очутиться в его фантазиях. Черт, а она бы точно назвала его фантазии больными, как уже однажды это сделала! Ее напористость и уверенность его чертовски заводила.

Улыбнувшись ярким воспоминаниям, парень еще раз позвонил Марии.

Ее телефон почти беззвучно завибрировал рядом с ее головой, но девушка не расслышала вибрации мобильника, только лишь перевернувшись на другой бок, обняла подушку. В это время ей как раз начали сниться не совсем приличные сны, которые она никак не могла вспомнить на следующее утро. Если бы Дэн знал, что ей снилось, то, наверняка, тут же предложил бы ей сделать сновидение реальностью, мало того, ему бы самому очень бы захотелось сделать это. Но он ничего не знал, уперто продолжая считать, что Машка не берет трубку, потому что просто не знает, как ей себя теперь вести с ним: как с партнером или как с парнем?

Смерч еще несколько раз проверял, есть ли ответ от затаившегося Чипа. Последний — когда только что вышел из душа, в котором долго стоял под струями горячей воды. Но и тогда, почти через полтора часа, темноволосый парень не увидел от нее ответа. Он тряхнул головой, чтобы влажные волосы полукольцами не падали на лоб и не закрывали глаза, потер еще мокрое лицо ладонями, которыми совсем недавно держал лицо объекта своих фантазий, ну, или просто девушки, которая стала ему невероятно нравиться, посмотрел в окно, на темное небо, где мутным желтым пятном выделялась луна. За пару минут как-то внезапно решил, и что делать с Ником, и как вести себя с Бурундуком. Решения всегда приходили к нему быстро, и довольно неожиданно, а потом, с размаху упав на большую низкую кровать, позвонил Черри и еще нескольким друзьям, которые были способны в это время суток отправиться куда-нибудь, где можно было повеселиться.

Парни, естественно, тут же согласились. Денис вызвал такси и принялся переодеваться. Натянув черную футболку, он вдруг заметил на столе томик лучших произведений Возрождения, и вспомнил вдруг, что мать, когда ей что-то хочется узнать, гадает по книге — задает вопрос и открывает книгу на любой странице.

— Ну, маленькая, почему ты мне не отвечаешь? Я ведь тебе нравлюсь, правда? — чтобы отвлечься от смеха, он взял в руки книгу и открыл ее где-то посредине. На светлые страницы падал свет из окна, смешавшись с тусклыми лунными лучами. Попал Дэн не куда-нибудь, а на сонет Петрарки, посвященный возлюбленной Лауре.

Я вижу лук Любви, что вновь натянут.

Но вряд ли беды новые нагрянут -

Страшнее, чем привычная беда:

Царапины не причинят вреда,

А сердце больше стрелы не достанут.

— Как интересно. Я скоро начну, как и Клара, верить в Судьбу, — стихи явно не могли быть отражением объективной реальности. И парень с улыбкой, полной скепсиса, открыл еще одну страницу. И вновь умудрился попасть на любовный сонет.

Стряхнув с лица челку, он сам для себя, полушепотом, зачитал вслух новое "предсказание".

Влюбленные похожи друг на друга,

Когда в обоих жизненная сила

Обители свои переменила.

Ответ Дэна вновь не впечатлил, он поморщился, досадуя на себя, что поддался женской забаве. Отбросив книгу на кровать, он стремительно вышел из комнаты. Книга, словно бы желая доказать теорию существования Судьбы, злорадно открылась на еще одном сонете Петрарки. Заглянувшая утром в комнату сына мать подумала, что сын вновь увлекся великим поэтом эпохи Возрождения и тихо рассмеялась.

А Смерчинский уже через час находился в одном из лучших клубов города, который, кстати говоря, был главным конкурентом "Алигьери", ни в чем ему не уступая: ни в блеске, ни в ценах.

Ему нужно было освободиться от напряжения — хотя бы с помощью драйва, живущего в ночных заведениях и исходящего от любителей клубной жизни. В потоке цветомузыки и шумных звуков образ Марии умудрялся расплыться, а потом и вовсе исчез.

Они веселись почти до самого утра, отрывались под громкую, бьющую по легким музыку, а потом, когда вся компания подошла к барменской стойке, ему все-таки удалось найти среди гостей девушку, которая внешне напоминала Марию: та же тонкая фигура, те же короткие прямые светлые волосы, те же порывистые движения. Только губы совсем другие, не такие, как у Бурундучка, но для пары ночей и эта миловидная девочка ему вполне подойдет. Ведь, кажется, он очень ей понравился.

Утром я встала на удивление с ясной головой, хорошим настроением и привкусом клубники на губах. Странно, перед сном же молоко с медом пила. Распахнула я глаза почти в 7 часов, даже чуть раньше. Встала, потянулась, подошла к окну, и сразу заметила, что вокруг все стало немного другим: цвета ярче, вещи объемнее...

"Доброе утро, планета!", — оказалось, огромный яркий плакат, разноцветные буквы которого вобрали в себя всю палитру радуги, всю ночь бережно готовился заботливыми червячками, ставшими от неясного смутного пока восторга розово-золотистыми, как вон те рассветные облака на ясном светло-голубом небе, что виднеются мне из окна.

Тут же вспомнился вчерашний вечер. Мы не обращали внимания на Ольгу и Никиту, не обращали внимания на дождь, не обращали внимания на ветер и холод, потому что долго-долго целовались... Как будто бы нам громовым голосом с неба сообщили, что если мы перестанем делать это, то в мире начнется апокалипсис, а если продолжим, вложив в это все свои тщательно скрываемые эмоции и желания, то всюду воцарится счастье. А так как мы все-таки были Чипом и Дэйлом — глупыми спасателями-бурундуками, то нам пришлось выбрать второе. Потому что они "всегда спешат туда где, ждет беда".

Если бы Маринка и Лида пристали ко мне с вопросом: "расскажи, как это было?!" — а они делали это уже не раз — я бы ничего им не сказала. Лишь загадочно бы поухмылялась, как сова, и многозначительно посмотрела бы на подружек.

Я бы промолчала не потому, что стеснялась, а потому что думала, что эти воспоминания могут принадлежать только двум людям — мне и ему. И делить их с кем-то еще в тот момент совершенно не хотелось. Мой Смерчинский, мой поцелуй и мои воспоминания. Всех остальных прошу убрать наглые шаловливые ручонки и выкинуть загребущие намерения из мозга.

Наверное, я бы просто сказала девчонкам, что мы долго целовались, не вдаваясь в подробности. Похвасталась бы, что у Смерча широкие плечи, ловкие и ласковые пальцы и удивительно наглые губы, и что он в этом деле — целовательном — настоящий профи.

Наверное, куда подробнее бы я рассказал о том, как мы бегали по дорожкам парка друг за другом все под тем же дождем, смеялись, дружно ругали недоумевающего Черри, которого Анька отправила вон из парка, как только вернулась с "задания" — она написала его дружку-"помойке", чтобы те резко делали ноги; а еще мы фотографировались на цифровик Смерчинского, который оказался водонепроницаемым.

Как мы до этого додумались? Не знаю. Все произошло как-то спонтанно. Дэн догнал меня у детского розового паровозика, в котором катались совсем уж малыши, и который стоял сейчас неподвижно, обнял одной рукой и уставился на меня каким-то шальным взором. Парень не спешил отпускать меня, смотрел прямо в глаза, а наши носы касались друг друга, как будто мы со Смерчинским оба были эскимосами, решившими попрактиковать свой необычный поцелуй.

— Что? — осторожно спросила я тогда, глядя, то на мелькавшую справа белую молнию, то на него. Губы у Смерча были полуоткрытыми, как у ребенка, увидевшего новую игрушку, которую злая мама долго не покупала ему, а потом раз — и подарила на Новый год.

— Ротик закрой, муха залетит, — не поленилась сказать я, не отпуская его плеч — о да, моя душа добралась до них и заставила пальцы крепко-крепко в них вцепиться.

— Просто смотрю, — отозвался он полушепотом, который я с трудом расслышала из-за шума дождя, бьющего в асфальт тяжелые струи с маниакальным упрямством, и наклонился ко мне.

— В глаза? — спросила я, разглядывая его мокрые ресницы

— В глаза. Хочу запомнить их выражение.

— Ты сможешь их сфотографировать.

— Отличная идея!

Миг, и мое лицо осветилось вспышкой — Дэнни достал фотоаппарат отработанным движением фокусника. Цифровик оказался водонепроницаемым.

Не знаю уж, как это смотрелось со стороны, но мы, мокрые уже едва ли не насквозь, фотографировали друг друга и фотографировались вместе: серьезные и строящие рожи, довольные и слегка обескураженные друг другом.

Веселье закончилось в тот момент, когда я вдруг достала из кармана телефон, чтобы посмотреть время и увидела с десяток пропущенных звонков от мамы. Пришлось ей перезванивать, выслушивать ее гневные крики, объясняться, врать, говорить, что я бегу домой из библиотеки, косясь при этом на тихо смеющегося Смерча.

— Если я не приду домой в ближайшие полчаса, мама меня убьет, — загробным голосом сказала я ему, когда связь отключилась. Мама обещала меня собственноручно задушить, когда я приду домой. Она, оказывается, звонила мне уже несколько часов и совершенно безрезультатно — у меня был отключен звук.

— Я довезу тебя, Чип, — тут же сказал Дэн. По идее, это должно было звучать, как предложение, но мне показалось, будто бы он просто ставит меня в известность о принятом решении.

— На твоем "Выфере"? — обрадовалась я, тут же вспоминая красно-белого красавца. — А ты ведь обязан мне одну поездку!

— На нем. Раз обязан, то повезу, — согласился парень.

— Какой-то ты странный, — сказала я, решив попереживать из-за гнева мамы непосредственно дома.

— Я? Я обычный. А ты... тебе нравится...

— Мой букет! — перебила я его вдруг. — В кафе мы забыли мой букет! Его сто пудово кто-нибудь да спер!

— Я подарю тебе новый, — он протянул мне руку и сказал. — Побежали до байка, Чип?

И мы действительно побежали.

Дождь неожиданно закончил, как только мы покинули опустевший парк под удивленный взгляд контролера на входе. Просто взял и перестал идти, как будто кто-то на небе вырубил его, нажав на панели "Погода" кнопочку "остановка дождя". Странно, но как только закончился дождь, на улице стало прохладно, и даже мне, которая умудрялась не мерзнуть в двадцатиградусный мороз зимой, захотелось оказаться около какого-нибудь костра или еще лучше камина, с бокалом согревающего красного вина в руках. Наверное, во всем была виновата мокрая одежда, которая противно липла к телу. Я поежилась, уже жалея, что мы так беспечно гуляли во время грозы. И чего на нас нашло?

В этот раз Дэн оставил свой байк не на улице, а на платной стоянке, и до нее мы добрались за 5 минут.

— А чего ты попросту его не бросил? Тебе же всегда везет, — несколько глумливо спросила я, когда мы подходили к стоянке, перепрыгивая через лужи. Честно сказать, Дэн через них перешагивал, а вот мне приходилось прыгать. Больше народа на обычно многолюдной улице не было. Только проезжали туда-сюда автомобили со все еще работающими дворниками.

— Тут нигде нельзя оставлять транспорт, вот и все. Черт, холодно, — произнес он, закусывая губу. Его пальцы в моей ладони действительно стала холодными. Я, чуть подумав, остановилась и с улыбкой запасливого человека, вещи которого, не смотря на всеобщие смешки, все-таки принесли пользу, вытащила из рюкзака на свет любимую оранжевую кофту с высоким горлом, длинными рукавами и металлическим замком. О ней я вспомнила только сейчас.

— Давай, я тебе на плечи накину? Теплее будет, Дэн, — искренне предложила я ему, так как знала, что ему действительно холодно. Пару раз Смерч говорил, что с трудом переносит холод и вообще часто мерзнет (тогда я обозвала его девчонкой, но он не обиделся и сказал, что все равно крут).

Синеглазый очень странно на меня посмотрел, чуть помешкав, взял из моих рук кофту, явно согревая в ней ладони, и скомандовал:

— Я отвернусь, а ты переоденься.

— Чего-чего? — показалось мне, что я ослышалась, и я даже ладонь к уху приложила. С Ветерком явно что-то не то. Может, ему мозг продуло?

— Мы сейчас поедем на скорости, тебя может продуть, заболеешь, — отозвался парень, потирая ладони. — Переоденься. Все равно на улице никого нет.

— Так это тебе же жутко холодно!

— Я могу потерпеть, а вот ты точно заболеешь, — он одарил меня обаятельной улыбкой, огляделся, как воришка на вокзале и поволок меня в арку дома напротив.

— А сам? — сердито спросила я у него.

— У меня хороший иммунитет, — и он склонился ко мне, погладил по щеке и в очередной раз напомнил о своей замечательной удачливости.

Я, почти растаяв от прикосновений, все же заставила его отвернуться и, зорко проследив за тем, чтобы он не подглядывал, переоделась в сухую теплую кофту.

Кажется, он и, правда, не поворачивался в мою сторону, но улыбка у Дэна была шикарная, в смысле, веселая, как у пингвина-хохотуна.

А потом мы поспешили к стоянке. Приехали быстро — почти все дороги были пусты. Зато дождь начался вновь, правда, не такой сильный. Дэн остановился около самого моего подъезда, продолжая глядеть на меня все так же странно — это заставляло меня нервничать. С ним что-то происходило, и я никак не могла понять, что именно. Из-за этого я даже в полной мере не могла наслаждаться нашей поездкой, да и в этот раз парень не спешил набирать скорость — ему явно не нравились скользкие дороги.

— Малыш мой, ты мне обещал кое-что рассказать! — вспомнилось мне, в общем-то, самое главное, когда я снимала шлем и отдавала его в руки Смерчу. — Что еще за тайны мадридского двора, поведаешь?

— Обещание есть обещание, Бурундук, — кивнул он совершенно серьезно, глядя не на меня, а на яркий фонарь.

— Жалеешь? — неожиданно спросила я самым добродушным тоном, но обожгла брюнета яростным взглядом сумасшедшей ревнивицы. Подумать только, и откуда что взялось? Наверное, мой взгляд говорил Дэну, что если его ответ будет положительным, то кое-кто — и это явно буду не я — вновь станет мерзнуть — только уже в трупохранилище одного из городских моргов.

— Нет, — совершенно спокойно и, как мне кажется, искренне, ответил он. — А ты?

— О чем? — не сразу сообразила я, потому что в душе возликовала — совершенно неожиданно для самой себя.

— О Кларе, о ком еще?

Я посмотрела под ноги, наклонилась к земле, выдернула замызганный и грязный одуванчик, повертела его в руках и ответила, наконец, беспечным тоном.

— Не-а.

— Не-а? — голос Смерча был недоверчивым.

— Не-а.

— Он, кончено, клевый, умный, стильный, красивый, обворожительный и обаятельный — короче, он намного лучше тебя, Сморчок, но сегодня я кое-что поняла.

— И что же? — вежливым тоном спросил мой собеседник и по совместительству личный водитель.

— Кажется, я сдалась, — ответила я и, глядя на несколько растерянное выражение лица Дэнва, пояснила с важным видом психолога. — Ну, не сможем мы быть вместе, и все. Я это сегодня поняла. Я жутко завидую Троллю, что у нее есть возможность быть с Ником, — я вновь повертела цветок в руках. — Но сам посуди, я три года боялась подойти к нему, не предпринимала почти никаких попыток, чтобы быть вместе, лишь следила за Кларским издалека, как маньячка, и вообще вела себя в его присутствии, как настоящая дурочка: цепенела, смущалась... Только сегодня я на удивление вела себя еще более или менее адекватно в его присутствии! В общем, я пораскинула остатками мозга, который ты мне еще не успел выесть, доставала со стажем, и поняла, что между мною и Никитой не может быть никакого будущего, разве что кроме дружеского. Я бы хотела с ним дружить и знать, что у него все хорошо.

Дождь вновь закончился — уже насовсем.

— Вот как? — Смерч мягко взял у меня из рук одуванчик. Я обиженно на него взглянула, покачала головой, а парень вдруг, как всегда, не говоря ни слова, пересек дорогу, отбежал на несколько метров вглубь детской площадки, и уже через полминуты вернулся с красивым здоровым одуванчиком яркого желтого цвета в руках.

— Возьми, мучай его, — радостно произнес он.

— Спасибо, господин Забота. Мне, в общем-то, было хорошо и с тем одуванчиком. Но все равно спасибо. Ты странный, — чуть помедлив сказала я.

— Наверное. Бурундук, обещай, что не будешь ругаться? — спросил он.

— За что? — насторожилась я.

— Просто не будешь и все. Что бы я тебе не сказал сейчас, — он близко-близко приблизился ко мне. А я, совсем забыв, что дома меня ждет собственный "дракон" — мама, подалась вперед. К нему, как будто бы Дэн мысленно приказал мне это сделать.

— Что, — подозрительно уставилась я на брюнета, — осуждаешь меня? Хочешь сказать, что ты от Князя никогда не отступишься, так? Хм, неужели решил наш разнесчастный договор разорвать? Ну, валяй. Не буду злиться, — сказала я сердито.

— М-м-м, — он очень наглым образом провел носом по моим волосам, — Я хочу сказать немного не то. Бурундук, нет, Маша... Мария, Марья...

— Да говори уже!

— Это похоже на детский сад, и я даже не знаю, как правильно тебе объяснить, но, ты знаешь... Ты знаешь, я не люблю Олю. Я немного пошутил, — это было сказано таким милым тоном нашкодившего ребенка, что я сначала остолбенела, явив собой статую "Маша охреневает", а потом ткнула его пальцем в солнечное сплетение.

— Насчет чего ты пошутил, борода драная? — хрипло спросила я.

Улыбка сделалась еще краше, в глазах Дэнни засветились опасные манипуляторские огоньки, замаскированные под детский наивный взгляд. Он виновато взглянул на меня и сказал:

— Маш, я, правда, хотел, чтобы малышка Ольга рассталась с Кларой, но насчет того, что она — моя любовь, я слегка преувеличил, — и он беззащитно и вместе с тем и горько рассмеялся. У моего орла глаза мигом запеленало тьмой, он со злорадным криком спикировал на Дэновскую башку.

— М? Чего? Немного пошутил? Слегка преувеличил?! — отшатнулась я от парня, чувствуя, как от гневного дыхания, заполнившего легкие, грудная клетка просто-таки ходит ходуном! — Да ты меня за нос водил, лягушка безмозглая?!

И с размаху пнула его по колену, так, что, не ожидавший этого, Смерч аж согнулся. И тут же замахнулась на него снова. Не зря, не зря меня брат мучил в детстве, когда приемы показывал! Вот козел! Обманывал меня!

— Эй-эй! Прекрати! — крикнул Смерчинский. — Маша, успокойся! Ты же девочка, а не боксер!

— Я кикбоксер, — попробовала я еще раз достать его ногой, но Смердяк ловко уклонился и одним махом оказался за забором, на территории цветника.

— Нет, ты девочка, милая и умненькая. Прекрати себя так вести!

— А ну, вернись, поганец, — прошипела я ему вслед, злясь и одновременно... и радуясь? — Вернись! Ты мне врал! Я тебя пришью, сукин ты сын!

Сукин сын возвращаться не захотел — мало того, он еще и засмеялся!

— Ты, гном, я тебя поймаю и убью. Я засуну твою харю в мясорубку и сделаю из нее фарш, а потом Князиху заставлю все это съесть! Котлетки из носа одного типа...

— Тихо-тихо, ты не маньяк!

— Я не маньяк. Я серийный убийца, — надвигалась я на Смерча, как зомби, только руки вперед не выставила. — Ты в каком гробу желаешь быть погребен, придурок?

— Я пока еще хочу жить, — изрек Дэнв, прислонившись к дереву, верхушки которого как раз достигали окна нашей кухни, и добавил лукаво. — Желательно, с милой девушкой.

— Смерть не интересуется у своих клиентов, хотят они на тот свет или не хотят, — надвигалась я на него. Парень бесстрашно следил за моими движениями. Ему до сих пор было весело. А я, как всегда, не вовремя запнувшись за какую-то корягу, остановилась.

Черт возьми! Он не любит ее, зеленую нежить! Нет, лучше так: "Господи, спасибо, что он не любит зеленую нежить!" Я вдруг так обрадовалась этой новости, что все моя злость по поводу того, что Дэнни меня обманывал, испарилась вместе с туманом. Я, обозвав Смерча еще парой нецензурных выражений, вернулась назад и пнула пару раз колеса ни в чем неповинного "Выфера", но добилась только того, что на первом этаже с шумом распахнулось окно, из которого вылезла сонная и очень злая соседка — тетя Клава, заревевшая белугой:

— Наркоманы несчастные! Хватит свои разборки устраивать под моими окнами! Я сейчас милицию вызову, выродки эдакие! Все вокруг своими шприцами закидали! Вон из палисадника. Вон! Ворье, хулиганы, дауны, — обозвала она напоследок нас.

— Мы не такие, что вы, — произнес Смерчинский очень спокойно.

— Такой красивый, статный, здоровый, — сильнее высунулась тетя Клава, — а наркоман! Где совесть-то потерял, парень?

— Ну что вы, я добропорядочный, — отозвался Дэнни. Тетка, глядя на него, орать стала меньше. Видимо, таких интересных нариков давно не встречала.

— Да-а-а?

— Да. Знаете ли, я даже не пью, — серьезно сказал парень.— И не курю. А своей будущее жене верен уже сейчас.

— Ну-ну, неужели?

— Да кого вы слушаете? — не выдержала я. — Да он только что с "зоны" откинулся! Ограбить вас хочет. Медвежатник он.

— Медвежатник... Бурундукова? — пригляделась ко мне тетя Клава. — Матери завтра доложу с кем ты тут шляешься! Совсем уже обнаглела — с преступниками связалась. Ох уж мне эта милицейская семейка!

И она захлопнула окно с шумом не меньшим, с которым его открывала.

— Это про тебя она сказала — "выродки", — злорадно сообщила я Дэну, вернувшемуся ко мне все с тем же виноватым взглядом широко раскрытых глаз. — Ну, ты и сволочь.

— Хорошо, хорошо, пусть про меня, — поднял он руки вверх. — Маш, ты простишь меня, сволочь?

— Нет. Тебя, сволочь, я не буду прощать.

— Я думаю, что да. Сволочи ведь честно раскаиваются. Чип, а у тебя будут проблемы из-за этой женщины?

— Моя мама тетю Клаву не переваривает. Она вечно на Федьку жаловалась... — хмуро отозвалась я. — Эй, не переводи разговор, гном! Вы что, с Ником сговорились надо мной поиздеваться?

— С ума сошла, партнер? Он вообще ничего не знает, — он попытался меня коснуться, но я так грозно на него поглядела исподлобья, что Дэн убрал руку и просто встал рядом со мной.

Я, потерроризировав его еще немного неприличными ругательствами, только тише, потребовала у парня-сволочи объяснений насчет его наглого беспринципного вранья.

— Моей целью было, расставание Ольги и Клары, — вновь повторил он.

— Отлично! А я тебе зачем была нужна в таком случае? — взвилась я.

— Я рассудил, — хмуро сказал он, глядя не на меня, а в темное небо, — что в помощники мне нужна девушка, которая будет бороться. За Ника. Если борешься — есть надежда на успех, если действуешь просто из интереса — ее становится меньше. В бою лучше дерутся не наемные солдаты, атакующие чужие края, а патриоты, обороняющие родную землю. Поэтому мне показалось, что если работать вместе с тобой, то у нас все получится. И мы сделаем так, чтоб ты осталась с Кларским, а он оставил в покое Ольгу.

— Бред какой. Может, ты действительно, наркоман, козел ты с откушенной задницей? — честно высказала я свою точку зрения, но его словам поверила. — Она тебе реально не нравится?

— Ну, она скорее для меня как сестра, — задумчиво отвечал парень.

— Как сестра, вы только подумайте! Хорошо, хоть, что не как брат. Но ведь ты на Князиху иногда... так влюблено смотрел!

— Да? — слабо улыбнулся парень. — Тебе показалось. Она, честно говоря, напоминает мне ту, которую я люблю, любил, вернее. Глагол в прошедшем времени — так будет правильнее.

— А это не Лазурная ли...

— Маш, не спрашивай об этом. Сейчас не спрашивай.

— Но...

— Пожалуйста.

И я не стала задавать этих вопросов — в синих глазах, в темноте кажущихся темно-серыми, виднеется что-то вроде затаенной боли. Буду я Сморчка расспрашивать, а он как заплачет у меня на руках, что я тогда делать буду?

— А зачем ты за все это взялся? Какая тебя нужда заставила "развести" Ольгу и Ника? — угрюмо спросила я.

— Об этом я расскажу тебе потом. Прости, я дал обещание, что все оставлю в тайне, — опять не стал ничего прояснять этот обнаглевший засранец — других слов у меня просто не было.

— Ты меня окончательно вывести решил? — сердито спросила я. Ха! Ну хоть теперь мне Князева не конкурент! Раз ее этот дебил не любит.

— Да, — отозвался Дэн, наклонился ко мне и вновь поцеловал: сначала в висок, потом в нос, затем в щеку, и только потом уже его губы коснулись моих вновь: очень мягко, медленно. Дэн умел делать так, чтобы девчонки рядом с ним таяли. Но я была бы не сама собой, если бы не проследила за тем, чтоб его глаза закрылись первыми!

А еще я жалела, что у меня нет длинных ногтей — чтобы до крови вцепиться в его мерзкие плечи.

— Мне пора, — сказала я через несколько минут, я с явной неохотой отстраняясь. — Мне пора, меня мама ждет.

Он сглотнул, подняв голову вверх (я не сдержалась, пощекотала его под подбородком, как свое котэ), и только кивнул растерянно.

— Что, Смерчинский, я тебе так понравилась? — лукаво глядя на парня, спросила я напоследок.

— Конечно. Но, по-моему, это ты не могла от меня оторваться, — весело отвечал он мне, гладя по волосам — не себя, меня, естественно. Понятно теперь, почему мое котэ любит, когда его по башке гладят...

— Н-да?

— Ага, точно. Я классно целуюсь. Правда? — самоуверенности ему было не занимать. Вот на кого мне надо равняться!

— Неправда. И сегодня я ненавижу тебя куда больше, чем всегда, парень, — сказала я злорадно, взяла его руку и, без стеснения положила прохладную ладонь Дэна чуть выше уровня собственного сердца, припечатав ее сверху своей ладонью. — Чувствуешь, мерзавец, как мое сердце бьется от ненависти?

"Почу-у-увствуй это!", — набросали тут же игривые головастики на большой стене, а орел в подтверждение пару раз покачал головой.

— Чип, а потом ты скажешь, что я тебя лапал.

И он поспешно вырвал руку, а я, захохотала, увидев его большие глаза и тупую улыбку, и смылась в подъезд, на ходу обзывая себя "извращенкой", а его "тупой последней сволочугой". Перед тем, как захлопнуть дверь, крикнула парню все же, что он все-таки редиска и слизняк.

— А ты очень миленькая, — отозвался он и помахал мне.

Я слышала, как быстро он уезжает, словно бы испугавшись чего-то. Не надо было его руку к себе едва ли не на грудь класть. Не думала, что наш Дон Жуан этого так смутится. А это оказывается чертовски приятно — смущать людей!

Вот так вот и прошел тот вечер, насыщенный событиями, как унитаз вредными микробами — это если верить рекламе.

Я осторожно подошла к зеркалу, висящему напротив кровати, и вгляделась в свое отражение: сонная, со взлохмаченными волосами и "рогами" на челке, почему-то бледная, зато с улыбкой на устах, взявшейся непонятно откуда.

Интересно, я нравлюсь Дэну?

Вспомнив о нем, я машинально провела пальцем по губам и сама перед собой засмущалась, как девочка-ромашка. Нет, точно, нравлюсь, чего бы он меня, такую милашку, стал просто так целовать — и не один раз?

"Жизнь прекрасна", — гирляндами загорелись огромные фиолетовые буквы где-то на подкорках сознания. Я расчесала волосы, протерла лицо освежающим тоником и даже намазалась кремом, недавно презентованным мне Настей. Все это время думала о Дэнве, не уставая улыбаться — дремлющее на стуле котэ явно удивилось моему поведению: с утра я обычно бываю злая, как некормленый трое суток дикий кабан.

Потом я вспомнила о нашей переписке и схватила с подушки телефон, попутно заграбастав подаренного мне Денисом синего тигренка. Ого, наш малыш мне пару раз звонил, да и какую смс мне Смерчинский прислал! Я, пару раз прочитав текст сообщения, тут же набрала ему радостный ответ, но, к сожалению, не смогла отправить — оказалось, у меня закончились деньги на счету. От разочарования я даже застонала и пнула кровать.

Ну, как всегда! Я мобильный неудачник, девчонки правы! Ладно, положу деньги, тогда и отвечу ему. Но я хочу пообщаться со Смерчем прямо сейчас...

Может быть, мне удастся отловить парня в "аське"? Я тут же включила комп, однако онлайн Дэна не было, чему я искренне расстроилась. Зевая, я выползла из комнаты, поплетшись на кухню, чтобы попить водички, столкнулась с мамой, которая уже с утра пораньше что-то готовила на плите и одновременно слушала радио. Какой-то полудурок-ведущий излишне радовавшийся раннему утру, призывал всех проснуться и "начать жить бодро!"

— Чего-то ты рано встала, — сказала я, с интересом суя нос в кастрюли.

— Мне сегодня нужно много успеть приготовить! — как-то нервно отозвалась мама, одной рукой листая книгу с рецептами, а другой, доставая что-то из холодильника.

— Зачем? — я уселась с ногами на табуретку около открытого окошка, за которым, прячась в зелени цветущих белым и розовым цветом яблонь, чирикали воробышки.

— Как зачем? — оторвалась мама от чтения рецепта. — Сегодня же Настины родители придут!

— Да? — я стащила со стола сыр, который мама хотела потереть в одно из блюд.

— Да, Маша, да. Я же говорила тебе недавно, что сегодня ее семья сегодня придет к нам в гости. — Продолжая рыться в холодильнике, отозвалась родительница. — У меня столько сегодня дел!

— Ну, вы же уже знакомы. — Вспомнилось мне что, действительно, родители как раз недавно говорили о том, что родственники Настасьи придут к нам в это воскресенье. Я тогда, помнится, тут же возжелала познакомиться с ее братом, которого девушка постоянно хвалила.

— Ну и что? — с жаром возразила мама, как стрекоза, летая по небольшому пространству кухни. — Маша, подай мне лук. Нет, этот слишком маленький, другой. А это слишком большой. Свадьба у детей через три недели, а мы все еще не слишком хорошо знакомы. Нужно лучше познакомиться, да и в деталях обговорить бракосочетание. Хорошо еще, что Лина взяла на себя все эти предсвадебные заботы.

Лина Антоновна — мама Насти. Она обещала устроить "грандиозную свадьбу" и очень активно к ней готовилась — куда активнее самой Насти. Родители будущей жены брата были людьми не то, чтобы невероятно богатыми, но довольно обеспеченными, и возможностей у тети Жени было немало. Брат-дуралей настаивал сначала, что свадьбу оплатит он сам, но родители Насти плавно осадили его, сказав, чтобы не рыпался, мол, это вместо приданного у Настасьи будет.

— Кстати, Мария, не забудь, что вечером ты обязана быть дома и присутствовать на вечере, — строго сказала мама.

— Я? Ма-а-а-м, но я же к зачету готовлюсь, — вспомнила я, что вообще-то вечером должна встретиться с Димкой.

— Ничего страшного.

— Мне в библиотеку надо.

Мама критично оглядела меня, поедающую теперь уже нарезанную для салата колбасу, и заявила:

— В библиотеку? Что же. Тогда и иди с утра. А чтобы вечером как штык была дома. Гости в шесть часов прибудут. И перед походом в библиотеку, — мама как-то коварно выделили эти слова особенной интонацией, — дорогая моя, уберись.

— Куда?

— Не куда, а где.

— Где? — трагически прошептала я.

— Везде. Все должно блестеть и сиять. В гости не только родители Насти придут, но и еще несколько их родственников, да и наших тоже.

— Но моя подготовка к зачету..., — опять начала я, потому что больше всего ненавидела убираться.

— Думаю, ты вчера уже очень хорошо подготовилась — столько времени в библиотеке проторчать, это же с ума сойти можно! Если что — сегодня ночью подготовишься еще, в том же вечернем отделе, — мама оторвалась от нарезки морковки и посмотрела на меня очень подозрительно. Нет, вы только поглядите на нее! Ей нравится меня мучить!

— Я уберусь, мама... — я скисла. С одной стороны, интересно поглядеть на Настиных родителей, и вкусненького откушать за праздничным столом, а с другой, я же не могу свое слово не сдержать? Как я с Димкой встречусь тогда?

Я постучала пальцами по столу.

— Я возьму твой мобильник, ладно? Мне позвонить надо старосте, чтобы кое-какие изменения узнать, — сказала я маме, выскальзывая из кухни и натыкаясь на братца, щеголяющего в одних домашних шортах, и растрепанную Настю. Они целовались, однако, увидев меня, отпрянули друг от друга. Пуритане!

— Доброе утро, малявка, — небрежно сказал Федор.

— И тебе привет, обезьяна.

— Молчи уж.

— Все ссоритесь? — миролюбиво спросила Настя и поспешила на кухню к маме — помогать. Я тоже честно предложила свою помощь, но поскольку кухня у нас была не слишком большая, и большое количество готовящих только мешало бы друг другу, мама выгнала меня, заставив идти убираться прямо сейчас.

— Пока тебя куда-нибудь не унесло, — сказала она и добавила загадочную фразу. — В объятия к библиотекарю.

— К кому-кому?

— Иди уже, — подтолкнула меня к выходу родительница. — Ой, Настенька, а что твой папа предпочитает из мясных блюд...?

Что ответила ей Настя, я не слышала. Крикнув, что начну уборку, как только позвоню, я поспешила в мамину комнату, нашла там ее телефон и набрала номер Димки.

— Да? — он взял трубку почти сразу, и голос у него был хриплым, чужим.

— Рота, подъем! — рявкнула я басом. Так меня, вернувшись из армии, брат любил будить. — Боевая тревога!!

— Что, Бурундукова, с ума сошла, а сказать некому об этом? — осведомился Димка.

— Ну ты и... А как ты узнал, что это я? — искренне восхитилась я.

— Поверь, я тебя всегда узнаю, — отозвался одногруппник. — Чего тебе не спится, ты же сова?

— Ах, меня разбудили крылья любви. Они у меня на спинке прорезаются. — Отвечала я. — Щекотно.

— Это ты от Смерчинского что ли звонишь? — поинтересовался Димка все тем же хриплым голосом и прокашлялся. Дыхание у него было тяжелым.

— От Хренчинского, — не стала я вдаваться в подробности. — А чего это ты так дышишь часто, друг мой? Занимаешься непристойностями?

— У кого что болит, воистину... Пока ты там сидишь со своим любимым, я, между прочим, на пробежке, — обиженно отозвался парень.

— Ты бегом занимаешься? — искреннее удивилась я. Димка, конечно, не то, чтобы накаченный малый с огромными трицепсами и совершенными бицепсами, но вид у него вполне спортивный, и, честно сказать, он на физ-ре из парней самый лучший на всем потоке. Кстати, пару раз он даже за честь университета вступался на спортивных Олимпиадах, Спартакиадах и на межуниверситетских соревнованиях. В этом они были похожи со Смерчем: оба любили мячики, только если Дэнни, насколько я помнила, увлекался баскетболом и волейболом, то Дмитрий занимался футболом. Еще на первом курсе мы всей группой пару раз ходили поддержать его в составе команды сначала факультета, а потом и университета.

— Занимаюсь и тебе советую, — отозвался Димка тем временем, и я, кажется, услышала, как мимо него проехала машина.

— Ладно, занимайся дальше. Слушай, Дим, у меня форс-мажор, — призналась я. — Ну, из-за нашей встречи.

— Что, парень не отпускает? — прямо спросил Чащин.

— Какой парень? — сначала не поняла я.

— Денис который. Он же Дэнни, он же Дэн, он же Смерчинский, он же...

— Он же Смердяк, я поняла, кого ты имеешь в виду, — перебила я друга. — Дурак ты, Чащин. Буду я еще о таком своего... парня спрашивать. Дело в другом. У меня сегодня предки встречаются с предками невесты брата, вечером как раз. И я должна присутствовать на этом торжестве. У Федьки, свадьба скоро, — пояснила я. — Вот старшие хотят поближе познакомиться. Поэтому давай встретимся пораньше, часа в два, скажем, идет? У меня дел сегодня много, ужас просто. Я тут за Золушку.

— Идет, — повеселел голос Чащина. — А я-то подумал, ты пожадничала меня угощать, Бурундукова.

— Я щедра, как никогда, — хмыкнула я, рассчитав, что как раз к половине второго убраться я точно успею, съезжу на встречу с Чащиным и вернусь часам к пяти. А в шесть как раз ужин начнется. Потому что, кажется, знаю, что делать с англичанкой... — и я пересказала ему о нашем со Смерчем разговоре относительно сдачи экзамена по иностранному языку. Дмитрий стал еще веселее, и распрощались мы на прекрасной ноте, даже никак не обозвав друг друга.

— Эй, — напоследок сказала я ему, — раз уж я переношу нашу встречу, коллега, давай встретимся где-нибудь в хорошем месте в центре. Лида ходила со своим парнем в кафе "Сырное и ледяное чудо", сказала, что там жесть как круто. Пойдем туда?

— Окей, коллега, — тут же согласился Чащин. — Если там так круто, как ты говоришь, Бурундук, то пойдем туда. Но название меня пугает.

— Если бы ты стоял рядом, я бы тебе вмазала — за Бурундука, — огрызнулась я.

— Смерчинский тебя так называет — ему что, можно, а мне нет? — возмутился парень на том конце провода.

— Ага, но ты же не Смерчинский. У тебя, надеюсь, таких проблем с левой височной долей нет, как у него, — тут же согласилась я с легкостью.

— Почему с левой? — слегка растерялся Дима.

— Потому что она за память отвечает. Кажется. А Смерчинский постоянно забывает, что меня нужно называть Машей.

После разговора с одногрупником, я, подумав и зачем-то опять похихикав (мама, зачем-то зашедшая в комнату, удивленно на меня посмотрела, но ничего не сказала), набрала и номер Смерчинского. Нечего ему спать в такое прекрасное утро!

В отличие от Чащина, Дэн трубку не брал долго — прошла почти целая минута, пока он соизволил ее поднять.

— Да? — дыша куда чаще, чем Димка, сказал негромко Дэн. Я от неожиданности едва не закашлялась.

— Что? — спросила я. — Ты тоже пробежками занимаешься?

— А? — выдохнул он с недоумением. — Какими пробежками?

— Уличными, Смерчинский. Хотя, кто тебя знает, у тебя, может, и спортивный зал дома есть, — отвечала я. — Там и занимаешься.

— Нет, я не на пробежке, — отвечал Смерч, пытаясь выровнять дыхание. — С чего ты взяла?

— Ты так пыхтишь мне в трубку, что еще мне остается думать? — резонно спросила я. — Хм, а ты там, может, кого-то насилуешь или еще что-то в этом шаловливом духе, а я тебя отвлекаю?

— Чи-и-и-п... — досадливо протянул он. В отличие от Дмитрия, который вроде бы находился на шумной улице, фоном для Смерча была тишина.

— Ладно, ладно. Может, на тренажерах занимаешься? — еще раз с легкой душой предположила я.

— Ага, — хмыкнул вдруг Дэн. — На тренажере. На выносливость. Подожди, я сейчас, — велел он вдруг совершенно другим голосом: более взрослым, без вечных смешинок.

— Чего подождать? — тут же полюбопытствовала я, развалившись на мягкой маминой кровати. На лицо мне падали солнечные лучи, и в душе было щекотно-щекотно, как будто бы все мои мысли-головастики разом решили меня пощекотать своими перепончатыми лапками.

Орел сидел на подоконнике, подставив перышки под прозрачные игривые лучи и наслаждался теплом, а мой ветрило занимался непонятно чем.

— Это я не тебе, — бросил Смерч в это время.

— А кому? — тут же заинтересовалась я.

— Да так... Не важно. Чип, что-то случилось? Ты от кого звонишь? — он все еще не мог отдышаться, да и стал каким-то нервным, что ли.

— От мамы, — сообщила я ему и проявила неслыханную для себя заботу. — Ты не заболел? У тебя голос хриплый.

— Я? Нет. Ты в порядке? — почему-то спросил парень.

— Я в полном порядке. И я вообще в отличном настроении. Только что прочла твое сообщение. Извини, я вчера просто уснула, не успела ответить. Только сейчас прочитала, что ты прислал, но со своего мобильника не ответила, потому что на нем в придачу еще и деньги кончились. А твоя смс-ка повысила мне настроение, Дэн. Странно, никогда не думала, что сообщение от тебя улучшит мне настроение, — болтала я, лежа на спине и закидывая ноги на стену. — Ты сейчас дома?

— Да, только не у себя, — осторожно отвечал парень.

— А у кого? — хотела все знать я.

— У Черри, — негромко отозвался Сморчок. Мне нестерпимо захотелось его увидеть. Ах и ох, ну у него действительно классные губы... Мысли тут же подобрались и поспешно нарисовали на своих вечных плакатах огромные светло-розовые губы, больше напоминающие силиконовые женские, а не Дэновские мужские.

— Привет этому обалдую, — почему-то мне было радостно слышать о Черри, этом дураке, который вчера помог провалить нашу "операцию".

— Он сейчас немного занят, — задумчиво сказал Дэн, — и отвлечь его я совершенно не в силах, Бурундучок.

— Ну и плевать. Я же тебе звоню, а не ему, — сказала я, совершенно не расстроившись. — Дэнчик, так что ты имел в виду, когда писал мне это свое сообщение, а?

Он замолчал — теперь я не слышала ничего, даже его дыхания.

— Ну-у-у? — протянула я с досадой. — Дэнчик-хренчик?

В клубе они были до самого раннего утра: четверо парней и пять девушек, с которыми ребята познакомились этой ночью. Черри, хотя и угостившийся некоторым количеством алкоголя, оставался почти трезвым и поглядывал на сегодняшний выбор Дэна удивленно: девочка была обычной, хотя, конечно, миленькой, веселой и очень заводной — от нее прямо-таки исходила энергия, но как-то сильно она напоминала зеленоволосому некую Марию Бурундукову, известную ему и его друзьям больше как Чип. Тонкая и подвижная девочка со светленьким каре, блестящей улыбкой и громким смехом, наряженная в легкое изумрудного цвета платье, буквально прилипла к Дэну. Тот же сегодня вел себя на удивление странно: то долго, почти без остановки, танцевал-прыгал на танцполе под пьянящую транс-музыку, то почти неподвижно сидел на мягком диване, заказанном для их компании на балкончике в зоне ВИП, закрыв лицо ладонями, то сосредоточенно выискивал кого-то глазами, хватаясь за сотовый телефон. И только заприметив девочку Нику около девятиметрового бара внизу, познакомившись и очаровав ее за пару минут, успокоился, став прежним Смерчем.

После бешеного отрыва на протяжении шести часов, вся компания загрузилась в огромный семиместный "Джип", принадлежавший одному из друзей Дэна. За руль сел единственный трезвый — то есть, сам Смерчинский, которому, кстати, владелец авто доверял так, что даже дал ему недавно запасные ключи. После недолгих раздумий ребята поехали домой к Черри, объявившему, что в его квартире никого нет. Однако он немного приврал. Дверь веселым и не совсем (вернее, совсем не) трезвым парням и девушкам открыл сонный Ланде в одних длинных, похожих на пляжные шорты, трусах цвета морской волны, на которых были изображены розовые раковины, фиолетовые дельфинчики и зелененькие пальмочки. Волосы парня были собраны в высокий хвост, достающий до плеч кончиками светлых волос, а на лице застыла гримаса королевского презрения.

— Явился, — с неудовольствием покосился полунорвежец на Черри, который умудрился приехать не с одной, а сразу с двумя девушками — они говорили, что являются лучшими подружками и теперь в шутку сражались за внимание зеленоволосого парня, целуя и щекоча его с двух сторон.

— А ты же сказал, тигренок, что у тебя дома никого нет, — захихикала одна из них, поглаживая пальцами его яркую татуировку в виде гротескного чудовища на плече.

— А это и есть никто, — захохотал Черри. — Кристина, Аля, Никто. Знакомитесь!

— Ну, знаешь ли! — топнув ногой, обутой в объемный красно-белый тапок в виде мутировавшего гриба-мухомора, воскликнул беловолосый. Он явно был не рад гостям в количестве девяти штук. — Вообще рехнулся! Алкоголик!

— Он все больше и больше похож на твою женушку, которая ждет тебя дома после вечеринок, — расхохотался один из молодых людей, держась за косяк — мир вокруг резво шатался. — Только скалки в руках нет!

— А ты заткнись, — с обидой отозвался Ланде. Все парни ему были хорошо знакомы. — Вы скоро все сопьетесь, идиоты. Денис, ну ты хоть что-то сделай! Чего они сюда все приперлись?

Смерч, оторвавшись от страстного поцелуя с миленькой девушкой Никой, удивлено взглянул на старого друга и ответил:

— А, Ланде, успокойся, все в порядке...

— Он сейчас это сделает, прямо здесь, в прихожей, — оценил степень увлеченности Смерчинским светловолосой леди тот же самый друг. — Эй, вы бы в комнате что ли, уединились, а, Дэнни?

— Можно в его комнате, — тут же ткнул пальцем в тонкокостного Ланде, зеленоволосый. — Там кровать удо-о-обная! Он ее из самой Германии выписывал. До границы с нами ее доставили за пару дней, а по России перли почти три недели. Ну и бушевала же наша промокашка! А теперь она никому не позволяет на нее ложиться. Оберегает.

— Моя кровать специальная, ортопедическая, с определенным дизайном, идиот! — побледнел от гнева Ланде. — И никого я туда не пущу. Боже... Нет, мать вашу, что за рассадник порока в этом доме? И почему я должен это терпеть?

— Потому что ты осел, — беззлобно сказал Черри. — Поехал бы с нами, познакомился бы с герлами...

И парень, пошатываясь (скорее от тяжести двух представительниц прекрасного пола, повисших на его руках, чем от алкоголя), зашел в огромный округлый холл со множеством высоких окон, в который без каких-либо переходов перерастала прихожая. Двухуровневая квартира с балкончиками, колонами и просторной лоджией, заставленной изящными вазами и небольшими скульптурами, произвела впечатление на всех девушек (за исключением Дэновской — ее, видимо, интересовал лишь красивый брюнет), и они тут же, бесцеремонно оттолкнув опешившего от такого нахальства, Ланде, бросились изучать первый этаж.

А тот, вдруг приложив одну руку к самому сердцу совершенно не своим голосом, а твердым резковатым баритоном, процитировал Лермонтова:

C тех пор как вечный судия

Мне дал всеведенье пророка,

В очах людей читаю я

Страницы злобы и порока.

— Мне стыдно, что я тебя знаю, чувак! — заржал один из парней, лениво прохаживаясь от одной стены, занавешенной всякими яркими театральными афишами, к другой, на которой мрачно сияла маска африканского божка.

— Какой забавный, — хихикнула одна из девушек Черри, Кристина, разглядывая вазы. — Можно, я с ним немного побуду?

— Можно, — ухмыльнулся панк. — Если догонишь.

Ланде и впрямь поспешно отступал к витой лестнице с резными золотистыми перилами, ведущую на второй этаж. Смерч, вдруг вновь оторвавшись от новоявленной подруги, вдруг тоже произнес задумчиво:

Спроси, зачем в пороках он живет.

Чтобы служить бесчестью оправданьем?

Чтобы грехам приобрести почет

И ложь прикрыть своим очарованьем?

И рассмеялся — только совсем не весело. Сонеты Шекспира он, сам того не желая, запоминал наизусть сразу же, как только прочитывал.

— Еще один! А вроде бы только вы тут трезвые, — еще громче заржал парень. — Черри, брат, выпивка есть?

— Бухла навалом, — ухмыльнулся тот и жестом гостеприимного хозяина указал на барную стойку.

— Пошли, — сказал в это время Дэнни Нике, проводя тыльной стороной ладони по лицу, — пошли наверх, детка?

— Как скажешь, — заворожено прошептала она и обняла его за пояс.

— Влюбилась, что ли за пару часов? — проводила ее взглядом одна из девушек. — Вот дурочка...

— Что стоим, френды? — весело спросил Черри. — Проходим тоже! Тут есть неплохое мартини — для девочек. Ну и для нас, — она заговорщицки посмотрел на друзей, — здесь что-нибудь найдется. А потом дружно последуем примеру Дэна, комнат много, есть где активно провести время.

Ответом ему был дружный гогот парней.

В чью комнату его занесло, Смерч так и не понял — просто осознал, что через пару минут после того, как попал в квартиру, оказался на просторной кровати, застеленной фиолетовым одеялом, а рядом с ним теплая, живая девушка с очаровательной улыбкой, пирсингом в пупке, горячим дыханием, и к тому же очень похожая на Марию.

— Ты такой... такой..., — прошептала она, стягивая с парня футболку.

— Какой? — прижимая ее к себе, спросил Денис между поцелуями.

— Идеальный. Ты такой идеальный... Я боюсь, что ты растаешь, и окажешься только моей иллюзией, — светлые глаза Ники, которая так же, как и Чип, не любила тени и подводки, притворно округлились, и девушка звонко рассмеялась, усаживаясь на Дэна сверху и грациозно наклоняясь к нему.

— Не исчезну, — отозвался он хрипло. — Не бойся, малышка. Иди ко мне.

Их поцелуй настойчиво прервал зазвонивший мобильник парня. Кто-то долго, настойчиво и нудно названивал ему и явно не собирался отступать.

— Кто это? — даже слегка рассердилась девушка. Как и Маша, она была очень эмоциональна. Подсознание — да и сознание — Смерча уже устало вести сравнительный анализ двух девушек — Не бери трубку, Дэн, солнышко, давай дальше...

— Если я не возьму, они будут звонить еще долго, — разумно отвечал Дэнни, который сам был не рад тому, что их увлекательное занятие так беспардонно прерывают. Он убрал правую руку с оголенной спины Ники и достал из кармана джинсовярко-желтый мобильник. Номер был незнакомый. А с незнакомых номеров ему часто звонили девушки и девочки. Но обычно в 7 утра они этого не делали, предпочитая вечер и ночь, а не ранние часы. В такое нестандартное время обычно Смерчинского тревожили многочисленные друзья, попавшие в неприятности. Людская глупость вообще не знала предела, но знала его телефонный номер.

— Да? — спросил он, часто дыша и закусывая губу, глядя на Нику, положившую голову ему на плечо и проводящую пальчиком по ящерке на шее.

— Что? Ты тоже пробежками занимаешься? — тут же, без приветствий, поинтересовался очень знакомый голос, хоть и искаженный связью.

— А? — выдохнул парень с недоумением. — Какими пробежками?

— Уличными, Смерчинский, — отозвались тут же и самым легкомысленным тоном добавили про какой-то спортзал и тренажеры. Все естественные желания, свойственные парням его возраста, мигом куда-то пропали, как только в трубке послышался этот хамоватый и уверенный голос, принадлежащий Чипу.

— Подожди, я сейчас, — велел парень недовольной Нике, вставая с постели. Та с обидой покосилась на него, но промолчала — и Дэн вдруг почувствовал облегчение от того, что Маша не слышала голоса его очередной милой подружки на пару дней.

— Чип, что-то случилось? Ты от кого звонишь? — он все еще не мог отдышаться, да и нервничать начал. Он — обычно спокойный и уверенный в собственной удаче! С этой девчонкой что-то случилось? Зачем она звонит ему так рано, если любит поспать подольше. Что с ней?

— От мамы, — отвечала Машка и почти что заботливым тоном вдруг поинтересовалась. — Ты не заболел? У тебя голос хриплый.

Дэн был натурой впечатлительной, поэтому тут же умилился словам Чипа, которая, по всей видимости, беспокоилась о нем.

— Я? — Дэн кинул еще один взгляд на Нику и вышел из комнаты. — Нет. Ты в порядке?

Кажется, его тон был сух, но неожиданный звонок так изумил Смерча, что он до сих пор не мог придти в себя.

Машка тут же сообщила ему, что она в отличном настроении и в полном порядке. Дэн сел на пол, откинувшись спиной к стене, и пока слушал своего Бурундучка, вдруг понял, что на плече у него уютно устроилось маленькое клыкастое чудовище по имени Вина. Оно осторожно почесывало задней когтистой лапой длинное острое ухо, касаясь перепончатым крылом волос и щеки мальчика-ветерка.

Чем больше Мария болтала, тем тревожнее становилось Дэну — он по неосознанной и неконтролируемой привычке так сильно прикусил кожу на запястье, что на светлой коже остался белый след от зубов, моментально покрасневший. Так он познакомился еще и с Тревогой, продолжая почти механически отвечать на вопросы Чипа, он наблюдал как Тревога, в виде грозового сизого облака бесцеремонно подплывает к его голове и злорадно ухмыляется, глядя сверху вниз и готовясь к дождевой атаке.

— Дэнчик, что ты имел в виду, когда писал мне это свое сообщение, а? — а вот этот вопрос, заданный девушкой как-то по особому мягко и по-кошачьему хитро, посвятил явно не плебейскую душу Смерчинского в орден Сомнения.

Он стоял на одном колене, приклонив голову перед Королевой, возглавляющей этот орден и касающейся его плеча острием меча, чтобы посвятить его в рыцари, когда его впервые в жизни назвали Хренчиком.

Он не смог сдержать смеха, и тогда на него, словно веселая огромная собака с белой шерстью и умными синими глазами, заслышавшая зов любимого хозяина, к Денису прибежала Радость, чтобы усесться у его колен и с радостью облизать лицо.

— Маша, хорошо, что ты мне позвонила, — вдруг сказал он в телефон, почти касаясь его губами — так близко придвинул ярко-желтый аппарат к лицу. — Что имел ввиду? Я просто хотел сказать тебе: совершенно не жалею, что мы познакомились. Серьезно, — на мгновение он замолчал, вслушиваясь в тишину, царившую теперь по ту сторону телефона. Дэн, который привык полагаться на интуицию, показалось, что девушка замерла в ожидании его слов.

— М-м-м, — неопределенно промычала Бурундук что-то.

— Мы здорово провели вчера время, правда? Я хочу, — второй раз в жизни этому уверенному внешне молодому человеку было неловко говорить что-то девушке, — я хочу, чтобы у нас была еще одна такая встреча. Как ты на это смотришь, Чип? Мы все же пара в глазах общественности, Ника и Ольги, нам стоит поддерживать имидж.

Его голос становился все увереннее и увереннее. Только что поднявшийся по лестнице и направляющийся в свою комнату невероятно довольный жизнью Черри, на котором по прежнему висели подружки, услышав слова друга, мигом просек ситуацию и мягко развернув девушек назад, вновь потащил их вниз, зажав им, на всякий случай, рты.

— Девочки, тихо, молчим и пьем, — он вручил каждой озадаченной девушке по полному бокалу белого вина, разлитого кем-то заботливым, — Смерч решает жизненно важные проблемки.

— Личного плана? — спросила Кристина,

— Личного, ага.

— Вы чего вернулись? — поинтересовались двое других парней, которым вдруг вздумалось играть со своим спутницами в карты на раздевание. Карты, большие и красочные, они нашли на старинном столике и теперь вовсю их эксплуатировали.

— Смерч проблемы со своей Марьей-искусницей решает. Не стали мешать.

— О-о-о, неужели у Дэнва с ней все серьезно? — протянул один из парней, глотая хорошее чешское пиво прямо из бутылки. В это время его хитрая подружка тут же принялась подсматривать карты.

— Еще бы, — хмыкнул Черри, открывая пиво и себе.

— А я думал, это все прикол... Дэну же не нужны постоянные девушки! Ему нравятся леди на пару дней. Э-э, ночей.

— А я тебе говорил, что не прикол! Им наши ребятки такое представление перед их универом закатили, — тут же заспорил третий парень. — Ты просто там не был, не знаешь.

— Я в другом городе был. А ты был?

— Был. И даже репетировал. Ну и повеселились же мы классно. Народ решил, раз Смерч после Инны наконец-то девочку себе нашел, это надо отпраздновать. Я был одним из сетевых организаторов, — похвастался парень.

— А что за Инна? — тут же влезла Кристина. — Вы же про какую-то Марью болтали?

— А это тебя не касается, моя лапочка, — щелкнул ее по носику Черри. — Тут на первом этаже есть очаровательная комната, может, мы пройдем туда?

Я дождалась его ответа. Святые Апостолы, я ждала его с волнением, как будто бы я вернулась на пару лет назад, скажем к курсу к первому, и меня заставили разговаривать с Ником о французских поцелуях!

— Мы здорово провели вчера время, правда? Я хочу, — да, мне стыдно, но я даже дыхание задержала, когда Смерч говорил мне это по телефону, — я хочу, чтобы у нас была еще одна такая встреча. Как ты на это смотришь, Чип? Мы все же пара в глазах общественности, Ника и Ольги, нам стоит поддерживать имидж.

— Если только имидж, — сказала я, стуча себя по левой стороне грудной клетки — так я подавала сигналы сердцу, чтобы оно прекратило стучаться о ребра, как гротескный пленник о прутья решетки. — Ну, Смерчинский, ты загнул. Прямо вообще.

— Значит — отказ? — осведомился он.

— Не дождешься, — отвечала я. — Давай, валяй, пойдем на твою встречу.

— Я рад, Бурундучок, что ты быстро согласилась.

— Радуйся, что я вообще согласилась.

— Конечно. Но ты бы все равно согласились, — услышала я в ответ довольный голос Смерча. — Я смог бы добиться твоего согласия. Кстати, я думал, что ты вчера меня испугалась.

— Люблю самокритику, — заржала я. — Но не переживай, не надо комплексов, ты не такой страшный, как тебе кажется.

Его смех заставил меня улыбнуться.

— Я о другом: я думал, что ты испугалась наших возможных отношений.

— Ты извращенец?

— Нет, вроде бы.

— Садист?

— Не-а.

— Мазохист?

— Если только глубоко в душе.

— Фетишист? — продолжала я.

— Да нет же, — протянул он. — К чему милая девушка задает такие вопросы?

— Если ты не извращенец, Смерчинский, то чего мне пугаться отношений с тобой? Тем более, как ты верно подметил, все и так думают, что мы пара. Это ты виноват, — не сдержавшись, добавила я.

Мысли-головастики тем временем затеяли новую игру: нарисовали ярко-алый термометр хорошего настроения, уровень которого все повышался и повышался. Орел одобрительно следил за этим действом и, кажется, что-то подсказывал головастикам. Наверняка, ничего дельного.

— Чип, ты меня не поняла. Кстати, а мне все же нравится, как ты целуешься, — заговорщицки прошептал парень, выделив интонацией местоимение.

— Спасибо, — царственно отозвалась я. — Ты тоже неплох.

— Маша! Ты убираться думаешь, или решила всех друзей обзвонить? — появилась на пороге мама. — Я же ясно сказала, что сегодня у нас важный день! Да что же ты за дочь такая?

— Да, мам, я сейчас, — отозвалась я поспешно. — Эй, короче, я согласна. Когда у нас рандеву будет?

— Когда получишь все зачеты, — было мне хитрым ответом. — Не раньше. Видишь, как я за тебя переживаю?

— Ладно-ладно, — заторопилась я. Меня тут зовут... Но от тебя я еще жду исполнение желания и оригами!

— Я все сделаю, Чип. Это же я.

— Вот поэтому я и сомневаюсь... Дианочка, — из-за мамы я переврала его имя.

— Кто? — Поперхнулся он. — Как ты меня назвала?

— Диана. Хорошая ты подруга, Диана.

Мама хмуро на меня покосилась, и мне пришлось, быстренько свернув разговор, выйти из комнаты и браться за дело. В гостиной я убиралась добросовестно: все привела едва ли не в идеальный порядок. Еще бы ведь мама так надзирала за мной, что пришлось это сделать. Как она меня еще и окна мыть не заставила, ума не приложу, хотя протирать мне их стеклоочистителем все же пришлось. От усердия я даже чуть со стула не навернулась, хорошо, брат рядом был и успел поймать. Зато в своей комнате только сделала видимость того, что хорошо убралась, разбросанные вещи кое-как запихала в шкаф, да и пыль протерла только на видных местах...

После того, как я не без помощи все той же Насти (спасибо ей огромное!) закончила многострадальную уборку, время уже подходило к часу дня.

Мама, сжалившись над нами, решила устроить кратковременный обед. Они с Настей, бегавшей по всему дому, зарабатывая очки одобрения от мамы, решили сделать по какому-то крутому рецепту необыкновенный пирог. Они решили потренироваться на мне и Федьке и состряпали пробную, так сказать, версию, которой мы и отобедали. Впрочем, получилось у них совсем недурно.

— А вы знали, что Машка с двумя парнями одновременно встречается? — не забыл сказать за столом вреднючий брат. Я аж вздрогнула и едва не подавилась пирогом.

— Да-а-а? Ты мне хотя бы имя одного из них скажи! — едва ли не взмолилась мама, у которой после общения с Настасьей настроение очень улучшилось.

— Да врет он все, — медленно прожевывая кусочек "Дамских пальчики", сказала я. — Никого у меня вообще нет. Ни одного парня, ни другого. Я одинока и несчастна.

— Ну-ну, я сама слышала, как ты с утра с двумя парнями разговаривала с моего телефона.

Я промолчала.

Выждав, пока родительница отвернется, брат наклонился ко мне и прошептал, сделав страшные глаза:

— Когда познакомишь-то меня со своим осликом?

Вместо ответа я сунула остатки пирога в рот и быстренько свалила в свою комнату — одеваться. Через полчаса мне следовало быть уже в кафе, а я опять безбожно опаздывала! А Чащин нетерпеливый, ждать не любит и если сейчас приеду с опозданием, он начнет мне нотации шуточные читать и стебать по поду и без.

Откуда мне было знать, что они сегодня познакомятся, мой брат-обезъян и идиот-Смерч? И не только с Федькой...

Я натянула удлиненную футболку из "Камелота" с изображением развеселого зверя неопределенно породы и к тому же в очках, хотела найти джинсы, но оказалось, что вчерашние были в стирке, а вместе с ними там же оказались и все остальные мои предметы одежды! Естественно, постаралась мама, которая вчера решила устроить генеральную стирку всего, что можно, нужно и нельзя.

— Ма-а-а-м! — завопила я. — Мама!

— Что такое? — с недовольным видом человека, которого оторвали от жутко важных дел, появилась она на пороге. — Чего орешь, Мария?

— Где мои вещи, мам? — большими глазами посмотрела я на нее.

— Там, где ты их оставила, а остальные сушатся. К вечеру высохнут, — невозмутимо отозвалась она.

По-моему, в жизни каждой девушки бывает такой момент, когда она понимает: надеть нечего. Нечего, и все тут! Я тоже оказалась в этой ситуации. И даже растерялась. Как мне идти-то теперь?

— Юбку надень, — тут же велела мне мама. — И блузочку.

— Но мама, какая юбка! Какая юбка? На фиг блузочки!

— Начинается. Ты что, пацанка законченная? Ты же девочка.

— А обувь к юбке? — волком посмотрела я на нее. — Я кеды с ней не надену.

— Так я же тебе босоножки купила, Маша. Те, на высоком каблуке, которые ты отказалась носить, — было мне ответом. Кажется, мамочка моя обрадовалась возможности запихнуть меня в одежду, которая нравилась ей.

Минут пять она и Настя уговаривали меня надеть эту самую юбку, а я рьяно отказывалась. Потом мама вспомнила, что у меня есть "великолепное молодежное платье" — его мы покупали не так давно, специально к свадьбе Федьки. Причем родительница моя так воодушевилась, что потащила меня в модный магазин для всяких там гламурных девиц и заставила перемерить едва ли не целую тонну. В результате мы приобрели целых два наряда: к маминой радости и к моему горю. Они занимали место у меня в шкафу: одно голубое, короткое, коктейльное, второе длинное, изумрудное, элегантное.

— Платье я точно не напялю, — отрезала я, страдая душой и телом. На зловредную маму и Настасью мои уговоры не произвели никакого впечатления.

— Я сейчас его найду, то, голубое, оно как раз не такое тождественное, но очень и очень милое, — полезла, было, мама в шкаф, который и так едва не трещал от количества набитых в него вещей.

— Я сама! — птицей взлетела я с подоконника к многострадальному шкафу. Она его сейчас откроет, и весь хлам на маму и вывалится, придется опять убираться — меня за такую уборку прикончат на месте! Я тогда к Чащину точно не попаду.

— Выйдете, я его надену сама, — хмуро сказала я и, оставшись в одиночестве, не без труда вытащила на свет голубое, как небо, платье. С недовольным видом примерила его и повертелась около зеркала. Вроде бы на мне оно сидело ничего так. Трикотажное, свободного силуэта и с большим округлым вырезом, через которое выглядывало одно плечо и предплечье, оно, казалось, неплохо смотрелось на мне. На спине красовался принт в виде абстрактных черно-синих нотных дорожек, между которыми оказались вышитые излишне пафосные (или просто ни к месту) слова: "Помнить дыхание музыки... помнить тебя", низ был собран на широкую резинку.

Правда, мне не очень нравилась мини-длина, хорошо открывавшая ноги (как я их вовремя в порядок привела, как будто знала об этом ужасе!), но ничего поделать я уже не могла. Мои мучительницы впорхнули в комнату, оглядели меня и остались очень довольными.

— У тебя ножки красивые, а наряд прекрасно фигурку подчеркивает. Ну, ты гламурная бестия прямо, — сказала Настя, приближаясь ко мне со своей большущей косметичкой. — Присядь, я тебе ресницы подкрашу...

— Может, и так сойдет?

— Я быстренько, Маш, за пять минут управлюсь. Я как-то на курсы стилистов и визажистов ходила, еще когда в универе училась...

В результате будущая невестка подкрасила не только ресницы, но и веки, губы, щеки — даже, кажется, кисточкой по лбу махала. Она мне вообще все лицо раскрасила!

Однако результат мне понравился. Я как-то преобразилась — в лучшую сторону, а мама сказала, что я стала "мягче и женственней". Обрядила меня в платье, накрасила и уже рада! Странная она у меня, мама...

Пока, кстати, Настасья меня красила, едва ли не вытащив наружу кончик языка от усердия, мама притащила расчески, фен, новую плойку, лаки и пенки, и попыталась сделать мне прическу.

— У тебя будут легкие волны. Волосы у тебя короткие, как раз нужный объем создадим, — пропела мама, забыв о готовке. — Эта плойка — чудо.

— Мама, не надо!!

— Сиди, и не рыпайся, — строгим "милицейским" голосом велела мне она. — А то вообще никуда не отпущу.

— Но я всего лишь в библиотеку, мама!

— Да-да, и не забудь попрощаться с библиотекой до шести часов вечера, — пригрозила мама, орудуя на моей голове. — Хоть перед родственниками покажешься в нормальном виде, а не в вечных джинсах и вытянутых кофтах.

Задуманного у мамы не получилось в полной мере, но волнистыми волосы у меня стали, это да.

Они не слишком долго мучили меня, а потом заставили обуться, между делом, почему-то перемигиваясь, ловко вдели мне в уши мамины серьги из серебра с белым жемчугом, а на шею повесели цепочку с подвеской из этого же набора. Настя к тому же вытащила из сумочки духи и хорошо меня ими побрызгала.

— Это "Кензо", новая коллекция. Ой, тебе бы еще сумочку какую-то подходящую, Маша...

— У меня белая есть, — вспомнила тут же мама и торжественно вручила мне сумку.

Я, обняв орла и собрав всех головастиков в ладони, чуть не заплакала. И с содроганием всунул ноги в белоснежные босоножки на высоких каблуках, украшенные синими и голубыми стразами. Я сразу же стала выше ростом. Боже мой, как же низко ты пала, дорогая Мария. А Димке — Кондратий обеспечен.

Зато мама едва не прослезилась, увидев меня в таком одеянии, Настя похвалила меня (и себя) за имидж, а котэ — я уверена! — хихикало, усевшись на пороге и задрав полосатый хвост.

Орел чувствовал себя несчастной птицей, на которую некто очень недобросердечный и жестокий напялил кружевной чепчик и розовые панталоны, головастики язвительно обзывали меня "гламурной", "стильной" и даже "модэ-э-эльной", надрывая животики, а когда в переднюю вывалился Федька, то застыл, с интересом обвел меня с ног до головы и присвистнув, сказал:

— Мама родная, роди ее обратно. Что с тобой, Машка? Пошла третьего женишка ловить?

— Отстань от меня. Мог бы и чего-нибудь другое сказать, — рассердилась я, пробуя ходить туда-сюда на каблуках. Уж не знаю, почему твердят, что многие с непривычки на них ходят с трудом и абы как. Я лично ступала по линолеуму совершенно нормально, не спотыкаясь и не падая с воплями: "держите меня все и сразу!". Хотя, конечно, босоножки не были таким же удобными, как привычные кеды или кроссы — здорово "держали" ногу, не давая ей расслабиться.

— А ты что от меня хотела? Такой реакции? — Федька почесал репу и, воздев руки к потолку, прочувственно и с воющими нотками, возопил. — Боже мой, Боже мой, моя сестренка так повзрослела! Стала такой красавицей! Какая же она женственная и хорошенькая! Я не могу отпустить тебя на улицу одну! Вдруг мужчины начнут приставать к тебе? Я должен защитить свою маленькую сестричку.

— Мам, он меня оскорбляет.

— Федор, замолчи, — погрозила ему та. Я, перекладывая из рюкзака вещи в маленькую прямоугольную сумочку, возрадовалась.

— Милый, ну что ты как маленький? Маша прекрасно выглядит, — улыбнулась мне Настя. Брателло фыркнул, но перед тем, как я вылетела за дверь, все же показал мне большой палец, поднятый вверх.

Я приободрилась, взглянула на модные и, кажется, дорогие наручные часы, которыми меня снабдила щедрая Настя, сняв их с себя, и едва не сказала неприличное слово!

Пять минут, как за пять минут мне добраться до Димки?!

Дэнни, которого короткий разговор с Марией не только приободрил, но и как-то даже охладил, словно он побывал в ледяном душе, вернулся к ждущей его светловолосой девушке, капризно надувшей губы. Сел на кровать, вытянув длинные ноги, успокаивающим жестом погладил Нику по мягким волосам (ему тут же вспомнилось, что у Бурундучка они намного жестче).

— Кто это был, зай? — спросила она.

— Один важный человек, — Ника потянулась к нему, но Дэн, которому вдруг показалось, что Чип, став невидимкой, теперь находится в комнате в компании с клыкастой Совестью и смотрит на него своими озорными светло-карими глазами.

— Да-а-а? А я хочу, чтобы мы с тобой со временем тоже стали немножко важными друг для друга, — Ника игриво подергала парня за ремень.

— Наверное, было бы неплохо, — расплывчато отвечал Дэнни. Теперь ему хотелось не на кровать, чтобы забыться в женских объятиях, а на улицу, под лучи, просыпающегося утреннего солнца. Там монстрик точно растает, оставив после себя лишь облачко темного пара, а глаза Марии перестанут быть насмешливо-презрительными.

Брюнет, откинув волосы, прислушался к своим ощущениям. После разговора с Чипом, тело словно бы сделалось нечувствительным к поцелуям и ласкам привлекательной и проворной Ники, по крайне мере, на какое-то время. И Дэн решил использовать это время с умом.

— Ты знаешь, мне здесь не нравится, — объявил он вдруг подружке, вскакивая с кровати.

— Что-о-о? Зай, ты о чем? Что там тебе такое сказали, что ты... больше не хочешь? — глаза у Ники тоже были красивыми — миндалевидными, большими, может быть, даже немного непропорционально большими для ее худого лица, с длинными загнутыми ресницами, а цвет радужки имел необыкновенный светло-циановый оттенок, "приправленный" серо-желтыми крапинками вокруг зрачка. Дэн точно знал, что это не линзы: он долго всматривался в глаза сегодняшней спутницы, чтобы понять это.

— Здесь скучно, Ника, очень скучно. Нет, здесь обыденно, — произнес он, послал ей воздушный поцелуй и вышел из комнаты, прихватив футболку, едва слышно проговорив, мысля вслух. — I'm tired of all this. And Den's conscience armed dangerous. Пора становится честным.

Оставив недоумевающую девушку вновь в одиночестве, Дэн вышел из комнаты

— От чего ты устал? — прошептала Ника, которая с английским языком была знакома более чем хорошо, приподнимаясь на колени. На совершенно не ожидала, что он возьмет и уедет после такого многообещающего знакомства. — Что с тобой, Дэн?

Молодой человек, частенько живущий душевными порывами, а не здравым смыслом, ее не слышал. Он, желая оказаться вновь в людном месте, а не наедине с милашкой Никой, подошел к полукруглому окну в конце коридора, распахнул его створки, явно наслаждаясь теплым уличным ветерком, и вновь достал мобильный. Найдя в длинной записной книжке номер какого-то приятеля, позвонил ему.

— Хай, это я. Ты сейчас где? Вновь веселитесь? Да, я знаю это место, мы сейчас подъедем. Нас девять. Да, на машинке. Большой удобной. Я за рулем, — Смерчинский рассмеялся. — Ты же знаешь, что мне нельзя пить. Ждите, ребятки.

Он заглянул в комнату к Нике, которая стоя перед зеркалом, застегивала платье и поправляла растрепанные волосы, и сказал ей таким жизнерадостным тоном, будто бы между ними вообще ничего не было:

— Эй, собирайся. Ника, сейчас мы поедем в одно славное место.

— Куда? — широко раскрыв глаза, спросила девушка. Этот красивый высокий парень притягивал ее, как магнит, хотя и вел себя невероятно странно! — Дэн, да что случилось-то?

— Собирайся-собирайся, — сказал он ей и совершенно искренне добавил. — Ты красивая. Особенно когда у тебя такая хулиганская прическа.

— А? — Ника, уже ничего не понимая, вдруг едва ли не зарделась от комплемента, как маков цвет. — Денис, ты и впрямь...

Но договорить она не успела, потому что Смерчинский уже исчез. Из-за приоткрытой двери подул ветер — Дэн так и не закрыл окно.

Он спустился на первый этаж.

— Ты чего? — подняли на него глаза друзья: один оставался в джинсах, другой только что проиграл и их, а теперь стаскивал с пьяным смехом. Девушки выигрывали.

— Парни, — на лице Дэна появилась загадочная улыбка, — махнули на афтепати в "Венеру"?

— Ку-да? — по слогам просили они, прекратив игру.

— Клуб "Венера", — мечтательно прикрыв глаза, тут же сообщила одна из девушек. — Закрытый клуб за городом! Говорят, там всегда работает фонтан из шампанского!

— Нет, — запротестовали дружно его полураздетые друзья. — Нет-нет-нет! Смерч, ты с ума сошел? Какого соленого хрена нам туда тащиться?

— Иди ты со своим афтепати, Дэнв! Нам и тут хорошо, правда, леди?

— Неправда, — вдруг сказали представительницы прекрасного пола. — Мы хотим в "Вернеру"! Туда же не попасть!

Дэн рассчитал верно: эти девочки не были в закрытом элитном клубе, слава о котором ходила по всему городу. Лично он туда попасть мог, хотя и посещал "Венеру" очень редко: обычно в этом клубе были в ходу всевозможные виды наркотиков, особенно завсегдатаи любили разноцветные экстази, далее шли марки ЛСД, спид, лед, реже — почему-то теперь реже — кокс. Дэн, естественно, пару раз, еще давно, наркотики пробовал, но особой любви к ним не питал. Вернее, вообще никакой любви не питал. Да и отходил от них куда хуже, чем от того же алкоголя. Может быть, поэтому и не слишком любил закрытый загородный клуб. Зато точно знал, что там постоянно проводятся "вечеринки после вечеринок", после которых приехать домой можно было аж на следующий вечер, а не утром.

После недолгих уговоров (девочки оказались отличным подспорьем) парни согласились ехать в "Венеру" на афтепати. Компания вновь загрузилась в "Джип" и поехала к выезду из города, по дороге заглянув на бензоколонку. Самым сложным оказалось уговорить ехать бушующего Черри, который ночные клубы тереть не мог.

— Е... кхм... любил я ваши клубы, — ворчал уже в автомобиле зеленоволосый парень, которого друзья оторвали от весьма занятного дела, — Дэнв, ты тот еще козел! Ты больной мудак. Зачем ехать в это чертово пристанище мажоров?

— Я хочу еще веселья, приятель! — не оборачиваясь, громко, перекрикивая музыку, отвечал Дэнни.

— А почему у меня никто не спросил, чего я хочу? — вызверился парень и стукнул кулаком по прозрачной крышке люка.

— Ты это... поосторожнее с моей тачкой, — заплетающимся языком сказал ему хозяин машины. — Отец за нее убьет...

Смерчинский увеличил громкость.

— Девушка, можно с вами познакомиться?

— Зачем?

— Думаю, вдруг вам одиноко одной?

— Почему мне должно быть одиноко в автобусе? Я ведь просто еду.

— Ну, мало ли. У вас грустное выражение лица.

— У меня-то? Ну, не знаю даже.

— Вы очень привлекательная.

— Кто вам сказал такое?

— Я сам это прекрасно вижу. Так... как ваше имя?

— Кабриолета.

— Как-как?

— Кабриолета я. Нравится?

— Ну да... необычное... имя.

— Ну, это мой псевдоним вообще-то. На самом деле я — Трупнина.

— Трупнина?? Вы что, смеетесь надо мной?

Вообще-то, если быть честно, то да, совсем чуть-чуть.

— Зовут меня Нина, а фамилия моя — Труп. Труп Нина. Что тут непонятного? Да, мои родители пошутили надо мной. Всю жизнь мечтаю поменять фамилию. На красивую и изысканную. А вот у вас какая?

— У меня? Ну, как раз не очень красивая. Это, ладно... приятно было пообщаться, Нина! Пока.

И парень, который только что пытался со мной познакомиться, пересел на другое свободное место. Я торжественно вздохнула и разгладила юбку на коленях. Какой коварной и стервозной я могу быть, если вдруг, если захочу!

От осознания собственной важности, гордый орел горделиво оглядел автобусный салон, не забыв при этом стащить крылом с глаз огромные черные гламурные очки, украшенные не просто стразами, а кристаллами Сваровски. Гордый птиц чувствовал себя превосходно.

А если серьезно, я и не задумывалась никогда о том, что наряд может играть большую роль в жизни современной девушки. Честно сказать, когда я ходила в своей обычной и крайней любимой удобной одежде, со мной пытались иногда познакомиться ребята, да и я сама это делала без стеснения, когда была в компании девчонок. Однако сейчас, выпорхнув из родового гнезда, своего дома то есть, наряженная, как на праздник, мужского внимания я стала получать заметно больше.

Вообще-то сначала я злилась, что вынуждена сегодня выглядеть вот так необычно для себя, да и одежда эта причиняла некоторые неудобства, но потом решила, что из всего нужно получать только положительные эмоции.

Представляю, как Димка удивится, когда меня заприметит в таком одеянии! Может, даже сфотографировать на память захочет! Я, когда пришла на выпускной бал в платье с корсетом и пышной юбке, стала самым популярным человеком на какое-то время: обалдевшие одноклассники то и дело звали меня для участия в фото. Это потому что они меня нарядной и красиво причесанно никогда не видели, и жутко удивились. И посмеялись же мы тогда с ними!

С Чащиным, думаю, тоже вместе поржем, он хоть и изрядный балбес, но "свой" парень.

До Димки, кстати, я добралась быстро — всего-то с опозданием в полчаса. Нет, в 36 минут 48 секунд — это сам Чащин так сказал, когда не вытерпел и позвонил мне. До этого просто каждые пять минут писал смс-сообщения, в которых настойчиво интересовался, где меня черти носят и какие именно. Я, чувствуя свою вину, так же неизменно писала ему, что еду и буду через пару остановок. Когда я написала ему это в четвертый раз, он прислал мне сообщение, в котором вопрошал: "Еще пара остановок? Бурундукова, ты знаешь, что такое "пара"?". Пока я думала, что ему напечатать в ответ и пока беседовала с парнем, он мне и позвонил.

— Ты собираешься приезжать? Ты где вообще? — сердито спросил он у меня. А я как раз стояла около выхода из автобуса, дожидаясь, пока он примчит меня к нужной остановке — нужно, слава Богам, была следующая.

— Сейчас буду, — отозвалась я, глядя на стоящего рядом парня, которые зачем-то пялился на мои открытые ноги.

— Что, еще пара остановок? — с явным скепсисом поинтересовался Чащин. Я устал тут, как идиот, сидеть.

— Нет, я уже выхожу. А, чертовы каблуки, — едва не зацепилась я высокими тонкими каблуками за ступеньки, решив сбежать в них также быстро, как я делаю это в кроссах.

— Каблуки? Неужели появились кеды или кроссы с каблуками? — искренне удивился одногруппник.

— Ага. Специально для меня, Димочка. Называются "кроссуки".

— Вечно от тебя маты одни слышны, — проворчал он.

— Это ты не расслышал, озабоченный мой друг. Жди меня, сейчас буду, — я осторожно спустилась на асфальт, проигнорировав протянутую руку какого-то дядьки лет сорока. С ума сойти, что может с окружающими сделать коротенькое платье, умелый макияж и женственная прическа.

"А приятно, блин!", — однозначно решили головастики, став, как и мое платье, лазурными.

А кто спорит-то?

"Сырное и ледяное чудо", то самое кафе, где мы договорились встретиться, находилось не слишком далеко от остановки, но и не совсем близко. Чтобы добраться до него, нужно было пересечь широкий проспект и пройти метров триста-четыреста по тихой, спокойной улочке, вдоль одной стороны которой были высажены яблони, цветущие пышным нежно-розовым цветом, а вдоль другой — белоснежные яблони: вокруг них вся яркая зеленая трава была усыпана белым снегом из лепестков.

Как же здесь здорово, в этом месте! Тут только парочкам гулять нужно, наслаждаясь видами: ведь улица наклонная — она постепенно спускается к набережной, — и стоя на ее высокой части, можно лицезреть серебристую водную гладь реки внизу, и многочисленные деревья, и резные каменные беседки, выстроенные около реки, и даже остров, затаившийся посредине широкой реки, как головастик-мысль у меня в подкорковых структурах мозга.

Я улыбнулась, чувствуя слабый, но приятный и сладкий цветочный аромат, витающий по всей улице. Для меня это яблочное и свежее благоухание и есть истинный символ начала лета, наравне с цветением сирени.

Заглядевшись на всю эту красоту, я даже остановилась на пару секунд, и, проведя пальцем по тонкой веточке ближайшего дерева с белыми цветами, сорвала себе цветок яблони: попробую им умаслить сердитого Смерчинского... стоп! Какого еще Смерчинского? Я же с Чащиным встречаюсь сегодня. Вот Дэн, прилипала, я так привыкла, что в последнее время так часто с ним вижусь, что мне показалось на пару мгновений, что я спешу к нему, вновь что-то задумавшему относительно "объектов". Кажется, больше мы Ника и Тролля выслеживать не будем. Из-за упоминания о Дэнни, у меня на лице появилась дурацкая улыбка, и двое мальчишек-школьников, идущих мне навстречу со скейтбордами в руках, приветливо заржали, подумав, что улыбка адресована им. Эх, жаль я сегодня, такая милая (так хорошо, наверное, выгляжу, что сама себя за миллион зеленых продам), не увижусь со Смерчем. Он бы точно упал, и еще больше бы захотел "продолжать знакомство", как сам выразился.

Гадство, натуральное! Вот бы он еще меня поревновал. Эх, мечты. Правильно говорят, что в них смысла нет.

И я поспешила дальше, на ходу проверяя, не задрался ли подол совсем уж неприлично высоко. Чем ближе я, стараясь как можно быстрее шагать, приближалась к "Чуду", тем прохладнее становилось — сказывалась близость к реке: я даже слышала, как гудит какой-то пароход. И мне тоже хотелось гудеть так же радостно, потому что сегодняшний день я уже считала отличным!

Вход в нужное кафе, расположенное на первом этаже крепкого пятиэтажного здания, построенного лет тридцать назад, но все еще выглядевшего элегантно, пряталось в тени высоких сиреней, и я, вдохнув теперь уже аромат светло-фиолетовых цветков, ворвалась в помещение подобно урагану. Просторное помещение было декорировано справа в зелено-голубых тонах, а слева — в желто-оранжевых. Как я узнала чуть позже, из слов разговорчивого друга, кафе специализировалось, с одной стороны, на самых разнообразных изделиях, в состав которых входил сыр, а с другой, на самых различных видах мороженого, поэтому и оформлено оно было в двух стилях. К слову сказать, мы с Дмитрием и того заказали, и того...

Я не без труда разглядела за одним из квадратных прозрачных, с темно-изумрудными ножками, столиков Димку. Он сидел на голубой, "холодной", половине, спиной ко мне, заложив ногу за ногу, и недовольно посматривал на телефон, лежащий на столике.

Я, предвкушая его реакцию, на цыпочках подкралась к одногруппнику, ловко опустила белый цветочек на коротко стриженное русое темечко и закрыла лицо парня ладонями. Обожаю так делать! Некорые не могут понять, кто стоит сзади, и мучительно пытаются вспомнить его имя.

— Бурундук? — не дал мне повеселиться Димка, сразу безошибочно отгадав, кто его "беспокоит". — Совсем рехнулась? Ты знаешь, на сколько ты опоздала?

— Приф-фет, — прошептала я, склонившись к Димкиному уху, не отрывая ладоней от его лица, — приф-фет, мой маленький принц-ц-ц. Малыш-ш-ш-ш-ш. Я больше опаздывать не буду.

— А больше и не надо. И убери руки, — тут же отреагировал Чащин. — Пока я не назвал их граблями.

— Прости меня, я, правда, торопилась, — искренне извинилась я, не подчиняясь его словам. — Прощай, давай, а потом уберу.

Он тяжело-тяжело вздохнул, словно сидел около постели умирающей старушки, и осторожно отняв мои пальцы от собственного лица, повернулся ко мне, задев носом мой собственный нос.

Так мы и встретились взглядами. В моих глазах хороводы водили любопытство, веселье и просьба не злиться, а оценить мой наряд, да и в его глазах тоже читалось любопытство, но его упрямо вытесняли и удивление, и радость, и даже затаенный страх, и что-то еще, мне, глупой, тогда не понятное.

Со стороны мы, наверное, смотрелись странно, уставившись друг на друга, как два голодных таракана, соперничающих за крошку хлеба, но меня это мало волновало. Я хотела сказать Чащину: "Димыч, не злись на меня, я не хотела деньги зажабить! Ты отдал мне тетрадь, я угощаю тебя — все по честному!", но только улыбнулась: никогда еще не видела его лицо так близко от своего. И заметила, что радужки у парня необычные: я всегда думала, что они очень темные, насыщенного кофейного цвета, но, оказывается, в них есть искры — около самых зрачков, и искры эти светлые. Как будто бы кто-то щедрой рукой насыпал в горький горячий шоколад горсть несладкой кокосовой стружки, не успевшей еще полностью стать коричневой, но уже и не белой.

— Что с тобой? — вымолвил Чащин, не отпуская моих рук.

— А с тобой что? — спросила и я.

— Со мной — ничего. А ты... Ты почему сегодня такая... красивая? — продолжал он вглядываться в мое лицо и в волосы, как пират в добытую у недругов, старинную карту сокровищ, совершенно не мигая. На мгновение орлу, хвастающемуся всем вокруг фирменными модными очечками, показалось, что около русоволосого парня с высокими скулами и короткой мужественной прической, мелькнуло что-то, напоминающее полупрозрачную красно-оранжевую искру — искра пропала за спиной Дмитрия, изрядно удивив птицу.

— Что с тобой, Маша? Почему...? — повторил он, переводя взгляд на небесно-голубое коротенькое платье и на глубокий вырез, открывающий плечо.

— Я всегда красивая, — торжественно объявила я, вытащила, наконец, руки из его ладоней, хихикнула и села на стул, скромно вытянув ножки, которым порядком надоела новая обувь. Димка, откинувшись на спинку стула и сдвинув брови, оглядывал меня с ног до головы, особенно долго задержав пристальный взгляд как раз именно на ногах. Честно сказать, я неожиданно смутилась от его внимания, и тут же спрятала конечности под стул. От Чащина не укрылось мое изумление, и он неожиданно улыбнулся, как будто бы захотел этим разрядить ситуацию.

— Ого. Ну-ка, встань. — Велел он мне внезапно. Белый цветочек с головы свалился к нему на плечо. Я протянула руку и, взяв его, положила на стол перед едва заметно вздрогнувшим Димкой, сказав:

— Это тебе, в знак примирения. Ну не хотела я опаздывать. Давай уже заказывать что-нибудь!

— Какого примирения? — еще больше обалдел парень, вертя цветок в руках с большой осторожностью, как будто боялся повредить его.

— Нашего. Я думала, ты меня из-за опоздания задушишь, Чащин. Но я не виновата! Серьезно, Дим.

— Маша, я в шоке. Ты, — взгляд его темных глаз сделался подозрительным, — ты так задержалась, потому что прихорашивалась? — видно было, что Димке нелегко выговорить это слово относительно меня. Я и прихорашивалась: нонсенс!

— Так вышло.

— А... ясно. Ну, встань же, — вновь попросил одногруппник.

— Зачем? — недовольно спросила я.

— Встань-встань.

Я с неохотой поднялась на ноги.

— Ну? Что хотел?

Димка, который вновь напялил на себя маску компанейского парня, дурашливо захлопал в ладони а потом схватился руками за голову, выдав шикарно-ехидно:

— Детка, ты просто космос!

— Че-го? Чащин, допрыгаешься, я тебя в космос без ракеты летать и оправлю, — беззлобно пригрозила ему я, радуясь, что произвела своим внешним видом такой эффект. Правда, космосом-деткой мне быть не улыбалось.

— По-моему, я уже... допрыгался, — трагическим шепотом оповестил он меня. — Боже мой, Бурундукова преобразилась! Бурундукова стала Золушкой! И не в лом ему феей быть?

— Кому ему? — совершенно неграциозно опустилась я вновь на свой стул.

— Смерчу.

— А он-то каким боком здесь? — не поняла я, оглядываясь по сторонам и гадая, почему в кафе так сильно отличается дизайн левой части и правой?

— Ну, он, наверное, тебе сказал так наряжаться, — тонкие губы Димки недовольно изогнулись. — Иначе я даже не знаю, кто или что смогло бы заставить тебя одеться в это!

— Ох, Чащин, думай мозгами, а не пяткой, — вздохнула я жалостливо. — При чем здесь Сморчок, то есть, конечно, мой котеночек Дэнка? Я так оделась, потому что... м-м-м... — мне не хотелось рассказывать ему эпопею о том, что все мои вещи оказались выстираны коварной мамой, — потому что сегодня у нас вечером будет торжественное приветствие родни будущей жены брата. А вообще, — я коварно почесала ему подбородок, нахватавшись всяких глупостей у Дэна, — я от тебя без ума, и нарядилась так ради тебя. Я сегодня косплею принцессу. Называй меня "Ваше Высочество".

— Ничего себе, мне аж страшно стало, — пальцы у Димки затряслись, словно от ужаса. А я засмеялась. — Видишь, у меня тремор. Ваше Высочество, дайте мне свою руку.

— Зачем? — продолжала я буравить парня подозрительным взглядом.

— Хочу поприветствовать Вас, как положено.

Я протянула руку, делая вид, что жутко смущаюсь, а он взял и поцеловал мне ладонь — легонько коснулся ее губами, и впрямь представив себя каким-нибудь герцогом или графом! Я тут же ее выдрала назад со словами:

— Думай, что делаешь, овцебык!

Димка на мои вопли не обратил внимания.

— Обалдеть, Бурундукова... То есть Маша, ты здорово выглядишь! На себя не похожа. Бурундукова, черт, я даже теперь не могу называть тебя Бурундуковой...

— Ваше Высочестве все еще остается в силе, Чащин. И чего ты чего на меня так смотришь странно? Переквалифицировался из приматов в людоеды, съесть возжелал бедную меня? — подозрительно спросила я, подвинула стул ближе к Димке и, по-свойски хлопнув его по плечу, сказала. — Заказывай, парень. Все, что душе угодно — но, в пределах разумного, а не безумного.

— Хорошо. Вот меню, — и хотя я предложила ему заказывать, он протянул мне одно из двух ярко-синих меню и даже раскрыл его, прежде чем вручить. — Делай заказ сама. Буду то же, что и ты.

— А если я ничего не буду?

— Дурочка ты, Бурундукова, — покачал он головой. — Я плачу. Пируй. Я-то знаю, как ты любишь поесть. И как в тебя столько вмещается? У тебя, наверное, желудок в трех измерениях существует, да? — попробовал Дима меня подколоть.

— Ты? Совсем того, падре? Кажется, это должна делать я, — я даже возмутилась, забыв за такие слова угостить тумаком. — Платить!

— Я же все-таки мужчина, — величественно отозвался Дима. — Давай, Машка, заказывай, что твоей бурундучковой душе угодно, я вообще-то есть хочу.

— Но я угощаю! — возопила я. — А не ты! Я — твоя должница.

— Да брось ты, — махнул рукой одногруппник. — Мы же друзья.

В результате, немного поприперавшись, мы все же сделали заказ, подозвав прехорошенькую официантку, и я даже совершенно не наглела в выборе кушаний, только спросила у Димки:

— Слушай, а чего ты так расщедрился?

— Я всегда такой, — отвечал он мне, ухмыльнувшись, — щедрый и хороший. С девушками, правда, — уточнил он.

— Да у нас прямо свидание получается, Чащин, — сказала я, поправляя Настины огромные часы на запястье.

— Точно, — согласно кивнул парень. — Хорошее местечко, уютное и даже отчасти романтичное, ты премило одета — да и вообще кажешься лапочкой, я поступаю по-джентельменски...

— Да и ты ничего сегодня выглядишь, — не преминула заметить я. Дмитрий сегодня выглядел и впрямь несколько необычно: надел белую рубашку с вертикальными синими полосами, рукава которой были закатаны чуть ниже локтя, натянул темно-серые джинсы с белым широким ремнем, на ногах его красовались начищенные до блеска ботинки. Ему шел этот стиль — это точно, но я никак не могла взять в толк, зачем ему так наряжаться. Не ради меня же.

— Спасибо, дорогая,— притворно важно склонил голову Чащин.

— Пожалуйста, милый, — продолжила я игру. — Твоя девушка на нас не обидится?

— А твой парень? — тут же спросил Дима. — Моя — нет. Она даже и не знает ни о чем. Она такая глупая у меня, — с неожиданной горечью добавил он. — Вообще ничего не знает.

— Вот и Смерчинский не догадывается, — ответила я, захихикав. — Совершенно ни о чем. Дома дрыхнет, наверное.

Кто-то едва не сбил официантку около нашего столика, и мы на мгновение прервались, а потом я решила еще раз обрадовать друга новостью об англичанке и билетах на мюзикл. Наверное, только Чащин может понять весь мой восторг по этому поводу! Вот мы и восторгались вдвоем, пока нам не принесли заказ, да и во время трапезы тоже никак не могли успокоиться и не ржать на все кафе.

— Вот блин, — поморщилась вдруг я, прервав наш разговор о том, как здорово мы будем сдавать экзамен по английскому.

— Ты чего?

— Соринка в глаз попала

Димка перегнулся через стол и сказал, приглядевшись к моему глазу.

— Это не соринка, это у тебя в ресницах волос запутался.

— Какая разница, — пыталась я потереть глаз, но всякий раз боязливо одергивала руку, потому что не хотела размазать тушь и тени, — все равно больно, глаз слезиться.

— Давай помогу, — предложил свою помощь сокурсник. Я кивнула. Он встал из-за стола, подошел ко мне и со словами: "Щас я тебе глаз выковырну из глазницы", наклонился, подумал, повернул за подбородок мою голову на свет, падающий от окна, и очень осторожно, по-моему, стараясь даже не дышать, двумя пальцами убрал с ресниц этот проклятый волос. С интересом изучил его, а потом протянул мне.

— Подправь салатик, — предложил Димка-дурак, вспомнив название моего салата, — и будет твой салат не "Полосатый", а "Волосатый".

— Спасибо, что помог, но салат мне и такой нравится, — отозвалась я степенно. — Давай, я лучше плюну тебе в тарелку?

— Красивая одежда, хороший макияж и даже высокие каблуки никогда не прикроют полностью твою грубую зубастую натуру, — со вздохом сказал Дмитрий и предложил, подняв бокал с гранатовым соком, похожим на вино, произнести какой-нибудь тост.

— Какой?

— Давай, — в шутку предложил Чащин, — за нас?

— Давай за успешную сдачу английского! — заговорщицки прошептала я, не расслышав его слов. — Чин-чин!

— Кампай.

— Сам капай, — расхохоталась я, перевирая слово японского происхождения. — Говори как я: чин-чин.

— Чин-чин...

И мы продолжили болтать и ржать на все кафе, постепенно заполняющееся людьми.

— А меня в свою компанию примите? — раздалось через полчаса, а, может и через минут сорок, над нашими головами. Димка резко замолчал

Я подняла взгляд и увидела над собой загадочного Дэна, который умильно взирал на нас сверху вниз.

Орла тотчас отнесло к противоположной стене порывом ветра, и он недовольно забил крыльями.

— Я сейчас ревновать начну и бушевать, если не пригласите к себе, ребята, — предупредил он, лучась счастьем и здоровьем. Эти лучи тотчас достигли рядом стоящего столика, и на Дэнва обернулась девушка лет двадцати шести, сразу же заинтересовавшись парнем.

— Э-э-э... — протянула я в замешательстве, механически перемешивая в вазочке кашицу растаявшего орехово-малинового мороженого, — ты чего тут делаешь, Смерчинский?

— Машенька, как ты здороваешься со своим почти что женихом? — деланно обиженно спросил меня Смерч, медленно, не сводя блестящих глаз, наклонился, чтобы поцеловать и вместо этого получил ложкой по лбу. На слегка растрепанных темных волосах остался светлый след от мороженого.

— Чащин, сваливаем? — серьезно предложила я ни с того, ни с сего онемевшему Димке.

Орел закутался в искру, как в шарф и попытался спастись от негодующего ветра.

Пока Маша и Дмитрий беззаботно болтали, активно жестикулируя и, как всегда, громко смеясь, длинноволосая девушка за столиком около большого панорамного окна на "желтой" территории, негодовала и все больше бледнела от переполняющего ее праведного гнева. С этой девушкой Мария была немного знакома — она до сих пор не могла забыть теплые и радушный сюрприз друзей Смерча, где эта светловолосая была одной из "главнокомандующих".

— Инга, спокойнее, — сказал ей парень в очках, сидящий с ней за столиком. Именно он в тот же день отвечал за техническо-музыкальное сопровождение "дружеской шутки".

— Спокойнее?! — возопила длинноволосая Инга. — Как я могу быть спокойнее?? Ты только посмотри на нее! Распутница! Мерзавка!

— Тише ты, услышит.

— Неверность — самый большой грех любви, — сердито свела у переносицы светлые брови девушка и залпом выпила бокал с молочным прохладным коктейлем, причем не свой, а своего спутника, но он тактично промолчал.

День у Инги начался вполне хорошо: она отлично выспалась, и, пребывая в чудесном настроении, приехала в любимое кафе "Сырное и ледяное чудо", где встретилась с этим молодым человеком по имени Иван, который ей с недавних времен нравился. Инга во что бы то не стало, решила завоевать флегматичного, но умного Ивана.

Пара сидела за столиком, наслаждалась хорошим кофе и мороженым, болтая о ерунде (вернее, вовсю болтала девушка, Иван ее только внимательно слушал), как вдруг Инга настороженно посмотрела в окно.

— Смотри, это же Мария Чип Бурнудукова! — выпалила она радостно, прилипнув к окну.

— Девушка Дэна, — не спрашивал, а констатировал Иван, видя, как по улице, ведущей к кафе, быстрым, но мелким шагом направляется Маша. Только несколько преображенная — он с трудом узнал в ней избранницу Дэнни — и до ужаса нарядная. Особенно ему понравились ее ножки.

— Ой, какая она миленькая, — воскликнула Инга, когда пассия ее троюродного брата — именно им приходился ей Дэнв, подошла ближе. — Наверняка ей Дэн стиль поменял. У них тут, интересно, свидание?

Как оказалось, у Марии действительно здесь было свидание, да вот только не с Дэном! Когда светловолосая девушка в голубом воздушном платье подошла к одиноко сидящему парню на другой половине кафе и кокетливо (так показалось Инге) закрыла ему глаза руками, длинноволосая сестра Смерчинского только глаза округлила. Чип подсела к миловидному улыбчивому парню в полосатой рубашке, и они принялись довольно мило болтать. По крайне мере, так ей показалось.

— Что это они творят? Это ее новый парень? Она бросила Дэна? Она ему изменяет! — Инга пребывала в шоке.

— Может, это ее брат, или друг, — медленно предположил Иван.

— Ну да, — фыркнула импульсивная Инга, которая только пять минут назад всей душой Марию любила, а теперь хотела ее удушить. — И вообще, Дэну и так тяжело пришлось, чтобы какая-то... какая-то макака в голубом и с напомаженной рожей его обманывала! Он что, не заслуживает счастья? — требовательно спросил она у Ивана.

— Заслуживает, — кивнул тот, вполне искренне так считая.

— Как же она убого поступает! Я была о ней куда лучшего мнения! Профурсетка! Бедный Дэнни, — сокрушалась длинноволосая, продолжая наблюдать за тем, как парень совершенно возмутительно целует Бурундуковой руку.

Понегодовав вволю, Инга решила разведать обстановку детальнее. Троюродная сестра Смерча оставила Ивана, пребывающего все в том же флегматичном спокойствии и даже видимом безразличии, стараясь оставаться незаметной, подошла к столику с Машкой и русоволосым.

Услышанное повергло девушку еще в большее негодование.

— ...свидание получается, Чащин, — услышала Инга, стоя за пластмассовой пальмой с голубыми искусственными бананами.

"Свидание, значит?"

— Точно. Хорошее местечко, уютно и даже отчасти романтичное, ты премило одета — да и вообще кажешься лапочкой, я поступаю по-джентельменски...

— Да и ты ничего сегодня выглядишь, — сделала Мария комплемент парню.

"И как можно встречаться с девушкой, у которой уже кто-то есть? То же самое, что... что за кем-то одной и той же зубной щеткой пользоваться! — кипела Инга, — Наверное, он не знает, что эта Бурундукова занята, а то бы не стал встречаться с ней".

Однако, как оказалось, парень все знал.

— Спасибо, дорогая.

— Пожалуйста, милый,— тоном любящей женушки отозвалась Мария. — Твоя девушка на нас не обидится?

— А твой парень? Моя — нет. Она даже и не знает ни о чем. Она такая глупая у меня. Вообще ничего не знает.

"Вот сволочь! Пудрит кому-то мозги!", — ахнула правильная Инга, прячась все за той же пальмой.

— Вот и Смерчинский не догадывается. Совершенно ни о чем. Дома дрыхнет, наверное, — противно захихикала проклятущая Бурундукова.

Инга не выдержала и бросилась в свой конец зала, едва не сбив официанта.

— Девушка, осторожнее! — крикнул тот ей вслед, чудом удержав в руках поднос с блюдами.

— Простите! У меня друга морально убивают! — отозвалась Инга. Минута, и она уже сидела за своим столиком, бледная от гнева. В руке она сжимала мобильный телефон. Иван только молчаливо взирал на свою слегка буйную подругу.

— Алло! Дэн? — зачастила длинноволосая, с трудом дозвонившись до брата. — Дэна, это я! Ах, узнал? Ну, хорошо! — она вздохнула, замерла на мгновение и выдала трещоткой. — Денис, немедленно приезжай в кафе "Сырное и ледяное чудо"! Срочно! Срочно приезжай! Пожалуйста, я тебя прошу! Да нет, просто приезжай, в течение десяти минут! Ах, в течение десяти не сможешь... А в течение сколько сможешь?! Получаса?? Господи, вдруг не успеешь... если что, я их задержу! Дэнчик, братик, как можно быстрее! Ты на машине? Вот и отлично. Ждем!! Приедешь — и узнаешь, что. Это важно!

И она выключила телефон.

— Ты не слишком его... подначила? — осторожно спросил Иван, поражаясь энергии девушки.

— Да нет, нормально, сейчас приедет. Смерч на машине, — довольным голосом сказала Инга.

— А телефон зачем отключила? — все тем же тоном продолжал юноша в очках.

— Чтобы приехал быстрее, — улыбнулась Инга, но ее взгляд снова упал на Машку и ее парня, и тут же ее лицо исказилось от праведной ярости.

— А почему ничего не сказала про его девушку? — недоумевал ее спутник.

— А вдруг бы он мне не поверил, или не пожелал бы ехать? — отозвалась Инга. — У него разные заскоки могут быть. Он же Смерчинский. Они все слегка необычные.

— А ты какую фамилию носишь?

— Светлова. Я по маме Смерчинская. Ух, утопила бы эту Бурундучиху. Врушка и кокетка! — у Инги прочно сложилось в корне неправильное мнение о Маше.

— А у вас что, во всей семье по жилам течет манипуляторская кровь? — осведомился Иван несколько устало.

— Ты еще дедушку Смерча не видел, Данилу Юрьевича, — многозначительно отозвалась Инга. — А мама у Дэна, моя тетя, получается, самая настоящая актриса — столько шарма и блеска в ней. Это мне моя мама рассказывала. Потому что я тетю видела только в глубоком детстве... Хотя, Денис, конечно, просто уникум даже в пределах семьи. Слушай, Иван, а во мне шарм есть?

— Определенно, — согласился молодой человека, добавив про себя: "Очень странный и, порой, шокирующий".

Еще чуть позднее активная Инга не сдержалась и, по шпионски почти незаметно подобравшись к парочке чуть ближе, сделала на мобильный телефон фото, на котором парень в полосатой рубашке подходит к Маше и наклоняется к самому ее лицу. Из-за неудачного угла обозрения, ей плохо было видно, что они там делают, но на какое-то время ей показалось, что эти двое нагло целуются. Про то, что Димка просто-напросто убирает волос с ресниц Маши, ей в голову опять же не пришло.

Только потом Инга уже задавалась про себя вопросами: идиотизм или Судьба двигали ее эмоциональными поступками?

Казалось, что на улице сейчас не солнечное утро, а поздняя-поздняя ночь. По крайней мере, такое ощущение было у тех, кто находился в "Венере". Не успевшие оторваться за ночь, молодые люди продолжали веселиться под громкую электронную музыку и резкие мажущие всполохи световых шаров, похожих на миниатюрные светящиеся планеты, подвешенные под высоким куполообразным потолком. Любители афтепати, не обращали никакого внимания на тот факт, что в реальном мире, за пределами клуба, давно наступил полдень, а время медленно, но верно приближается к обеду. Многие из этих энергичных любителей клубной жизни не уставали веселиться и желали уехать отсюда только к вечеру.

Дэн тоже не собирался домой, по крайне мере в ближайшие пару часов. Он, как солнечная батарейка, подзарядился на раннем солнце, продолжая быть энергичным и после бессонной ночи. Смерч не покидал танцпол дольше, чем на полчаса, и, казалось, полностью погрузился в атмосферу этого шикарного места, словно был заядлым тусовщиком с впечатляющим стажем.

Он, казалось, забылся настолько, что не обращал внимания на окружающих: и на девушек, пытавшихся потанцевать с ним, и на нетрезвых друзей, и на Нику, которая не без задних мыслей никак не могла надолго утащить его в зарезервированную компанией комнату, и которой уже порядком приелся танцпол. Ребята как раз расположились в небольшой комнате в стиле модного хай-тек, одна из стен которой представляла собой огромное затемненное снаружи окно, выходившее на танцпол и круглую сцену перед ним.

Да, сначала она танцевала вместе с Дэном, все таким же веселым, но уже более отстраненным, а потом, уставшая и раздраженная, уселась на кожаный удобный диван за столик их компании. К тому же она умудрились туфлями натереть ногу, и теперь ей было некомфортно даже просто ходить. Естественно, Ника не подавала виду, что с ней что-то не так, но все равно осталась разочарованной, когда Дэн сквозь грохочущую музыку прокричал девушке, что готов танцевать с ней хоть весь день, но просто сидеть у него сейчас нет никакого желания.

— Или есть другое желание, — усмехнулся один из парней, на несколько секунд оторвавшийся от поцелуя со своей подругой, — которое кое-кто пытается глушить. Ребят, давайте закажем "виски-колу", а?

Черри внимательно посмотрела на друга, похмыкал, как огромный ежик с зелеными колючками в тумане, и авторитетно сказал на это, что у Лаки бывают нехилые завихрения извилин, и на это не стоит обращать внимания. Мол, иногда на парня находит, и он творит всякую чушь. А потом зеленоволосый куда-то удалился вместе со своими подружками-прилипалами, пробурчав в спину уходящему в музыку Дэнву, что он-то, Черри, заменителей никогда не ищет.

— Если я хочу пиво, то пью нормальное пиво, а не покупаю безалкогольное. И мне плевать, что алкоголь вреден, черт возьми. — Чуть заплетающимся языком сказал он, обнимая Кристину. — Но Дэн у нас упертый козел, неделю, даже больше... не пил ни с кем.

— Если только в одиночестве? — подмигнул ему желающий виски-колу.

И парни громко заржали.

Ника проводила трио задумчивым взглядом: девушкам друзей Дэна она слегка завидовала. Сейчас они с парнями, а она в одиночестве. Ее сегодняшний избранник (или это она его избранница?), правда, понял это почти сразу и мило, но крайней своеобразно, позаботился о том, чтобы светловолосая девушка не скучала в одиночестве.

— На танцпол, леди? — весело спросил у нее Дэн, в очередной раз оказавшись в комнате — чтобы глотнуть холодной воды.

Она отрицательно покачала головой, почти не мигая глядела, то на его лицо, то на плечи, которые про себя в шутку прозвала шикарными. Ей хотелось продолжения "банкета", прерванного дома у Черри чьим-то звонком. Так некстати позвонившего утром девушка успела даже пару раз проклясть про себя.

— Ника, какие парни тебе нравятся? — спросил в самом начале странного афтепати Дэн у светловолосой девушки, нависнув над ней и упершись ладонью о стол. Она удивленно взглянула на парня, подумав вдруг, что он опять заигрывает с ней, немного обрадовалась и ответила, надеясь подразнить его.

— Светловолосые и сероглазые. Хотя бы немного выше среднего роста и с хорошей спортивной фигурой!

— Отлично, — отозвался Дэн с улыбкой и исчез в толпе, заставив девушку еще больше изумиться его поведению.

— Милый идиот, — подняв голову, задумчиво сказала своему отражению в зеркальном потолке, его сегодняшняя спутница. То, что она оказалась в закрытом дорогом месте, радовало ее лишь поначалу. Дизайн клуба, конечно, был выше всяческих похвал, но, честно говоря, контингент в нем был на первый взгляд, абсолютно таким же, как и в остальных прочих ночных заведениях. Да и атмосфера была совершенно обычной для подобных мест — особенной она становилась только лишь тогда, когда Ника видела Смерча.

— Что случилось, почему не танцуешь? — спросила у нее одна из девушек, чей молодой человек заснул, перебрав с алкоголем. С ней у Ники были приятельские отношения. В комнате кроме них троих больше никого не осталось.

— Устала, — отвечала Ника, вертя в руках высокий бокал с соком. Он не слишком любила алкоголь.

— Он тебе понравился? Да?

— Кто?

— Этот Дэн?

— Красивый мальчик, — кивнула подружке Ника.

— Это да! Я никогда не встречала таких, как он! Веселый, душа компании, не грубый, не пьет... Ника, он вообще не пил сегодня! Или умничка, или закодированный, ха-ха-ха! Но он опасный мальчик, — засмеялась она нетрезво.

— Почему же?

— Чувствую. А ты никогда не была разборчива в парнях, — отвечала девушка. — Тебе вечно идиоты попадаются.

— Что ж, знакомиться с плохими мальчиками — моя карма. Знаешь, мы знакомы несколько часов, но он мне безумно нравится, — призналась Ника, наблюдая за танцплощадкой из панорамного окна. Денис стал вызывать в ее душе симпатии едва ли не с первого взгляда, девушка и сама удивлялась себе. Она даже поступилась своими принципами и согласилась поехать с незнакомыми парнями к ним домой — только из-за высокого красивого Дениса, у которого были очень ласковые руки, ресницы, как у девчонки и невероятные глаза. Нет, не из-за цвета, а из-за исходящего от них магнетизма.

— У вас ничего не было?

— Мы... не успели, — тут же рассержено отвечала Ника. — Но, думаю, будет, — самоуверенно добавила она.

Когда дверь открылась и в проеме показалась фигура Дэна, девушка радостно улыбнулась в предвкушении, но ее улыбка стала угасать, когда за спиной парня появился еще один молодой человек.

— Вот, я привел тебе то, что ты заказывала, Ника, — обрадовал опешившую девушку Смерч. — Светловолос, сероглаз и не вылезает из качалки. Хороший парень, мой друг.

Ника закатила глаза. Ее подружка захохотала. В результате именно она отбыла из комнаты под руку с сероглазым, не дождавшись когда же проснется ее перебравший друг. Ника и Дэн остались наедине.

— Дэн, — подошла к парню девушка, не подозревающая, что сегодня она всего лишь "безалкогольное пиво. — Дэн, ты что, дурак?

— Есть немного, — он так улыбнулся ей, что на миг девушка чуть не потеряла контроль над собой и не обняла парня. Она еще ближе, решив не терять времени, приблизилась к нему, положила одну руку на плечо.

Сейчас в комнате стояла бархатная полутьма, и Дэну на мгновение показалось, что перед ним не миленькая незнакомка, а его глупый Бурундучок, только выряженный в женственное платье. Смерчинскому тут же захотелось увидеть Машу в платье, желательно коротком. Он всегда верил в силу мысли, а она, эта самая сила, зная это, решила обрадовать брюнета, преподнеся ему в скором времени и сюрприз, и осуществление желания в одном флаконе.

— Дэн, почему друзья называли тебя Смерчем? — провела по его груди ладонью Ника. Парень с интересом проследил за ее рукой. Из подполья высунула острый крысиный носик Тревога, которая умело переквалифицировалась в яркое, похожее на звезду, Желание. Орден Сомнения тоже вновь активно заработал.

— Из-за фамилии. Моя фамилия — Смерчинский, — пояснил он любезно

— А, ясно. Красивая фамилия, запоминающаяся. А я — Карлова, фамилия совершенно простая, без изысков... Ты и вправду похож на смерч. Примчался и сорвал мне крышу, — все же поднявшись порыву, обняла его Ника.

— А ты похожа на малину, — серьезно сообщил ей парень, так и продолжая стоять неподвижно.

Ника лукаво взглянула на него снизу вверх, гладя по лицу, а потом и по шее — ее пальцы остановились на ящерке, которая ей безумно нравилась.

— Почему, Дэн?

— У тебя губы малиновые. И ты такая же привлекательная. Думаю, многие были бы не прочь сорвать тебя, — отвечал ей тот задумчиво, все же проведя ей в ответ ладонью по волосам. — Малиновое варенье — неплохая вещь, которое может помочь при болезни.

— Это точно. Так почему же ты не... пробуешь малину?

— Я не люблю ее, — все так же серьезно сказал парень, вновь опуская руку.

— А что же ты любишь? Черешню? — слегка рассердилась девушка. — Клубничку?

— Арбузы, — расхохотался вдруг Дэн. — Честно говоря, они считаются не ягодами, а тыквинами. Ягодообразными тыквинами.

Он подумал, что одной милой особе будет невероятно "приятно", если он ради разнообразия, назовет ее "тыквиной". Он даже представил на мгновение, как раздраженно, но одновременно и с хитринкой Мария взглянет на него, делано презрительно сощурится, по-особому изогнет уголки не накрашенных губ, скорбно покачает головой, как будто бы перед ней стоит душевнобольной, а потом начнет кричать на него, придумывая милые и совершенно необидные ругательства. Эта защитная реакция, грубить или ругаться, казалась Смерчу изюминкой Бурундука, не лишенной своего детского обаяния.

Ника, не слушала парня, а, заметив лишь отстраненность и задумчивость в его лице и неправильно, в свою пользу, истолковав ее, вдруг решила, что неплохо было бы продолжить прерванный поцелуй. В дальнейших планах у нее было утянуть молодого человека на мягкий кожаный диван.

— Ника, не надо, — уставшему и не спавшему почти сутки Дэну вновь показалось, что перед ним Чип.

— Мне — надо, молчи, — ловко запустила руку ему под футболку девушка, касаясь живота.

— Эй-эй, перестань! — возмутился Дэн. — Я и так сегодня герой! Хватит меня мучить, прекрасная женщина!

— Может быть, и герой, — жарко прошептала ему на ухо девушка, — только сегодня ты — мой герой!

— Ты точно этого хочешь?

— Да.

Вина тут же уютным клубочком устроилась на его плече, дав пять рыцарям ордена Сомнения, и для порядка глухо поворчав на пульсирующее Желание, которое стало таким ярким, что затмило всем присутствующим глаза.

А вот желание светловолосой, внешне так похожей на Марию, почти исполнилось — пара через несколько минут действительно оказалась на диване. В этот раз сверху оказалась не Ника, а Дэн. Девушка видела в нем повелителя самой прекрасной стихии на свете — воздуха и ветра, а он даже с широко открытыми глазами видел Машу.

Желание все же потеснила Судьба.

Дэн всегда считал, что у него мало силы воли, особенно если соперник — милая девушка, поэтому он искренне обрадовался, когда у него зазвонил телефон, заставивший Нику вздрогнуть, а Вину с шипением, достойным дикой кошки, отлететь к потолку.

— Мне нужно ответить на звонок, Ника, подожди... — только и сказал он девушке, вытаскивая надрывающийся мобильник из кармана джинсови вставая. Она же только беззвучно прошептала не совсем подходящее для уст юной леди ругательство, тоже зачем-то встала и со всей силы вновь бухнулась на диван. Отчего-то у нее горело не лицо, а губы, как будто бы на них кто-то, с явными садистскими наклонностями, небрежно налил обжигающий малиновый сироп, стекающий от них по шее.

Смерчинскому звонила Инга, его дальняя родственница холерического темперамента, которая требовала немедленно приехать к черту на рога со скоростью, равной второй космической.

— Зачем я должен туда приезжать? — спросил Смерч, вздыхая. Троюродная сестра не обращала внимания на то, что ее звонок показался парню странным, и на то, что его частое дыхание — тоже. — Что случилось? Что-то серьезное? Я за городом, в "Венере", за десять минут не успею. Полчаса — 20 минут — это минимум. Я на машине. Да что у тебя случилось, можешь сказать? Эй? Эй?

— Произошло что-то? — спросила с дивана Ника. Ей неожиданно стало смешно от "повторного облома".

— Вероятно, — честно говоря, Дэн ненавидел такие неожиданные звонки, и, наверное, старался помочь звонившим потому, что лишь однажды проигнорировав подобный звонок несколько лет назад, не успел даже попрощаться с одним дорогим человеком. А ведь тогда тоже звонили друзья, а не посторонние люди. Он проигнорировал звонок, потому что отсыпался после шумной вечеринки.

К тому же последний раз с такими же истерическими нотками в голосе Инга звонила ему в прошлом году, когда ее младший брат едва не потерпел фиаско на сдаче ЕГЭ. Учительница, которая должна была решать парню задания по математике, неожиданно сильно заболела ночью, и Дэнни ранним утром (если быть точнее, в 6 часов) пришлось искать человека, знающего предмет, который взялся бы помочь троюродному брату. Такого человека нашли. К тому же щедрый и продвинутый Смерчинский обеспечил родственника микронаушниками, программируемым калькулятором, куда были запиханы многочисленные формулы, и даже миниатюрной камерой, встроенной в наручные часы.

В результате кучи хитрющих манипуляций на экзаменах, младший братишка ЕГЭ все-таки сдал, получив довольно неплохое количество баллов — и это при том, что сам был кем-то, весьма близким к бодрому званию "дегенерата".

Сейчас Дэн понятия не имел, что случилось со слегка сумасбродной Ингой. Понял только, быстро логически прикинув, что она находится в любимом кафе, куда ходит только с хорошими друзьями, и что находится там не одна. Кого сестричка хочет задержать и для каких целей, оставалось загадкой даже для мощного мозга Смерчинского.

Со звонившими ему за помощью могло случиться все, что угодно. Любой абсурд и неприятность: серьезный или смешной.

Черри постоянно ошивался в КПЗ. И не только он, нужно признать. В ближайшее к его дому отделение N 24, Дэнни порой входил, как к себе в квартиру — после звонков Черри, естественно. Хорошо, что деньги многое решали.

Ланде один раз потерялся в лесу около коттеджа с празднующими друзьями, когда решил ночью прогуляться под звездами. Поплутав по лесополосе и попередразнивая птичек, он позвонил Смерчинскому. Тот его нашел.

Парень, которому принадлежал и сегодняшний "Джип", и тот самый коттедж, однажды направился в гордом одиночестве на рыбалку, оседлав велосипед. На озере он непонятным образом сломал не только удочку, но и собственную ногу, и тут же позвонил Смерчу — чтобы тот приехал его спасать. Почему именно другу, а не отцу, финансовому директору одной крупной компании, молодой человек так объяснить и не смог.

Одна из девушек-приятельниц, увидев своего любимого в объятиях другой, вызвала Смерча с целью, чтобы он немного поиграл перед изменщиком роль ее парня.

Друг-барабанщик перед концертом потерял барабанную установку (!), и Дэну пришлось помогать ему искать замену инструмента — опять же после дребезжания мобильника.

Преподаватель по китайскому в университете не нашел нечего умнее, как обратиться к Денису, когда узнал, что пара студентов по обмену из Китая приехали в Россию не совсем легально. Смерч обещал хорошенько их спрятать от суровых представителей миграционной службы, потому что эти студенты были одними из основных докладчиков на Конференции, посвященной стране Восходящего солнца.

Друг, входящий в пятерку самых близких Дэну друзей, находящийся сейчас заграницей и играющей в одной очень популярной рок-группе, приехал в Россию инкогнито с коллегой-музыкантом. И умудрился зимой, в минус тридцать пять, забуксовать посредине дороги из-за сильнейшего снегопада. Эвакуаторы, у которых работы было не меряно, обещали приехать только утром, поэтому Смерчу и Черри пришлось гнать полночи по заснеженным дорогам, чтобы забрать застрявших и замерзших парней. Зато американец по имени Марс вволю насмотрелся на бескрайнее пейзажи России-матушки, ее погодные условия и некоторые национальные особенности, а после заявил, что еще раз приедет в эту страну. Кстати, этот же друг-музыкант в шутку называл Смерча Добрым, почти Безотказным Волшебником, мечтающий глубоко в душе стать Черным Властелином...

Недолго думая, часто немного безрассудный Дэнв, поцеловал Нику в лоб, едва не заставив ее нервно засмеяться, и сказал ей так словно обращался к плюшевому медвежонку:

— Мне нужно ехать, моя сладкая малинка. Не грусти без меня, слышишь? У друзей проблемы.

— А ты-то при чем?

— Должен помочь, они меня ждут. Так, Ника, — произнес он, склонив голову на бок, — отсюда бывает сложновато уехать. Возьми мой номер, и когда соберешься домой, позвони мне, я вызову тебе безопасное, хорошее такси. Вот деньги.

— Не стоит, прекрати, — тут же удивленно отозвалась девушка, поправляя задравшееся изумрудно-зеленое платье. То, что парень не бросает ее просто так, только разозлило — ведь она увидела еще одну положительную черту в облике этого обаятельного синеглазого брюнета! И как она его сможет теперь назвать "сволочью", к примеру?!

— Дэн, а ты едешь в город, да?

— Да, Ника.

— Можно, я поеду с тобой? — вдруг спросила она.

— Конечно, — рассмеялся он, подавая руку, чтобы Ника встала с дивана. — Тогда за мной, у нас мало времени.

Они почти выбежали из комнаты — двигался парень очень быстро и порывисто, как ветер. На ходу Дэн позвонил Черри, выслушал пару непотребных выражений на свой счет, и сообщил, что уезжает на "Джипе", а взамен пришлет чуть позже кого-нибудь с машиной, чтобы та забрала нетрезвых друзей из клуба. Тут же набрал по памяти чей-то номер, и договорился с каким-то парнем об этой услуге. Позвонил второму сегодняшнему другу, сказав, кто приедет за ними и, напомнив о парне, который спал в оставленной ими комнате. Затем сделал дозвон еще на чей-то номер — но там Смерчу так и не ответили.

Ника только поражалась деятельному Дэну. Буквально за пару минут тот умудрился решить сразу несколько проблем.

Уже около входа ее спутник, от которого она тихо млела, жестко ругая себя за это, вдруг пригляделся, без труда пробрался сквозь толпу уезжающих ребят, явно вступивших в близкое знакомство с каким-то веществом, и хлопнул по спине парня чуть ниже его ростом, одетого в модный, но неброский клубный пиджак и черные джинсы.

— Никита? — даже с каким-то задором спросил Дэн. — Какая встреча!

— Здорово, — пожал ему руку тот, удивленно глядя на Смерча. Ника тут же подметила, что вроде бы этот симпатичный парень со светло-русыми волосами и слишком уж равнодушным ко всему сероглазым взглядом, не пьян, как и Дэн, что странно. Он показался ей абсолютно трезвым и вменяемым человеком, от которого просто таки несло каменным спокойствием. Конечно, потом ее мнение резко изменилось, и произошло это очень даже внезапно.

На стоянку, окутанную солнцем, они вышли втроем, где Дэн мельком их познакомил.

— Не ожидал тебя здесь увидеть. Часто зависаешь в "Венере"? — спросил Смерчинский. Он и не думал встретить этого человека здесь. Да и не думал, что этот вежливый и правильный с виду парень будет зависать до двух часов пополудни в клубе. Дэн все больше и больше хотел поговорить с малышкой Ольгой.

— Нет. Не признаю клубы. У друга сегодня была Днюха, пришлось приехать. Я не любитель таких мест, — отвечал Никита. — Вчера мы с Ольгой решили не... беспокоить вас, когда вы остались под дождем. Оля решила, что будет лучше, если мы уйдем. А я не хотел, чтобы она промокла и простудилась.

— Как мило с вашей стороны, — улыбнулся ему Дэн. — Кстати, ты правильно делаешь, что заботишься о ней. Поверь, она того стоит.

— Я знаю. У меня в отношении Оли серьезные намерения.

Смерчинский кивнул в ответ, заметил, как Ник что-то ищет глазами и тут же спросил:

— Подвезти?

— Было бы неплохо, — вымученно улыбнулся парень — Никак не могу дождаться друга. А ты почему уезжаешь?

— Мне позвонили и сказали срочно, — объяснил брюнет. — Случилось, наверное, что-то.

— Помощь нужна? — вдруг предложил Ник. Дэн внимательно посмотрел на него. — Если что, я могу помочь.

— Думаю, я сам справлюсь.

Денни выключил сигнализацию "Джипа", галантно открыл дверь перед Никой, кивнул Нику, чтоб тот садился вперед, пристегнулся и завел автомобиль. Тот плавно двинулся к выезду.

— У тебя есть машина? — спросил Дэн, уже выезжая на пустую трассу.

— Нет, — отозвался Ник с полуулыбкой, — есть только права, машины пока нет. — А это твой зверь?

— Не-а, Ник, я байки больше люблю. Это чужой.

— Хорошая тачка. "Jeep Commander"? — продолжал осматриваться внутри салона в три ряда Никита.

— Ага, точно, прошлого года выпуска, — отвечал Дэн. Ника заметила, что хоть парень и сильно спешил на встречу с неведомыми друзьями, все равно выглядит спокойно и собранно. Его холодный друг тоже был спокойным, но активно Нике не нравился.

— Хороший разгон у машинки. И подвеска мягкая. Всегда думал, что наоборот, жесткая. Сколько здесь литров в двигателе?

— Рабочий объем 5,7, мощная тачка. 326 "лошадок", — вспомнил Смерч слова хвастающегося приятеля, хозяина "Джипа". Совершенно некстати вспомнились "важные" слова друга о том, какое его авто вместительное. — И 15 вариантов размещения пассажиров и багажа.

— Занятно.

— Сиденья быстро расправляются — почти мгновенно. Но если третий рад расправить — для багажника места почти не будет.

Ника даже уснула ненадолго, пока парни обговаривали все технические характеристики черного авто-гиганта.

— Как у вас с Ольгой вчера прошло, кстати? — осведомился Денис, стоило только Кларскому замолчать.

— Все прошло хорошо, — он только улыбнулся, словно бы подтверждал улыбкой, что у них действительно все было отлично. — А у вас?

— Превосходно. Просто отлично. Романтично, — тут же вспомнились Дэну поцелуи под дождем. Он тогда прошептал Маше о том, что за много лет это первый раз, когда он рад дождю — по-настоящему рад. И он не лгал.

— А почему ночь ты провел не с Марией, а с этой девушкой? — спросил вдруг Ник и пристально взглянул на Дениса. Тот со смехом понял, что Кларский, правильный мальчик, его осуждает. Но совсем ли он правильный мальчик?

— Так вышло. У нас ничего не было. А Ольга, — мелькнула в синих глазах смешинка, — знает, что ты сам всю ночь и утро провел в "Венере"?

— Весьма смутно, — отозвался Ник несколько натянуто. — Давай оставим в тайне от наших девушек то, где мы провели сегодняшнее темное время суток, Дэн? Не скажу, что я делал что-то... предосудительное, но не хочу, чтобы Оля знала. "Венера" — не лучшее местечко.

— Легко, — тут же согласился Смерч. Его персональная крылатая Вина захохотала, захлопав крыльями так громко, что Ника проснулась.

— Что легко? — спросила сонно она с заднего сидения, проснувшись. — Мы скоро подъедем?

— Да, мы уже в черте города, — кивнул Дэнв.

Ник просто промолчал. Он и светловолосая девушка в зеленом платье не обращали друг на друга ровно никакого внимания, даже парой слов не перекинулись, хотя ей вдруг на какое-то мгновение показалось, что это, должно быть, забавно: в машине сидят девушка и парень с похожими именами. Ника никогда не встречала Ников. Никит — да, а вот Ников...

Под разговоры Дэна и Ника все о тех же автомобилях, они подъехали почти к самому кафе — Кларский едва разглядел глупую сине-желтую вывеску через густую сирень. Девушка, впрочем, тоже. Однако спрятанная вывеска не была поводом для того, чтобы в кафе находилось мало посетителей. Напротив, их было очень много, а дорога перед входом была заставлена не только автомобилями, но даже и мотоциклами.

— Ника, сейчас я разберусь с проблемами, и довезу тебя прямо до дома, — пообещал напоследок Дэн. — И тебя, Ник. Ты же на Пристани живешь?

Тот только кивнул.

— И я тоже там живу, — тут же встряла девушка.

— Сидите, ребята. Включите музыку, если что, поколдуйте с кондиционером, — улыбнулся им на прощение Смерчинский, выпрыгивая из огромного внедорожника.

— Может, мы сами доберемся? — спросил Ник вежливо.

— Все в порядке, доставлю вас в лучшем виде, — отозвался Дэн. Ника тут же неосознанно поставила еще один плюсик напротив его образа в голове.

"Я знаю его меньше десяти часов, но он уже кажется идеальным. Это неправильно!", — подумала про себя девушка. На самом деле она мечтала об идеальном принце — как и миллионы других, и ей казалось, что она нашла его, того, с кем сможет быть счастлива.

Безразличный Никита, казалось, поймал ее мысли, и потянулся.

Инга встретила Дэна около самого кафе, взволнованная так, словно единственная знала правду о начале третей мировой войны и о том, где находятся надежные бомбоубежища. Дальний родственник быстрым пружинистым шагом подошел к ней и тут же потребовал объяснений. В его синих глазах, становящихся необычайно яркими на солнце, горели тревожные огоньки.

— Дэнка! Вот ты где! — взвизгнула длинноволосая девушка, чуть не запрыгав вокруг парня. — Быстрее!

— Что случилось? — посмотрел, на стоявшего тут же, Ивана Дэн, обмениваясь с ним рукопожатиями, и тут же стал выслушивать гневные слова Инги о том, что в этом кафе ему, Дэну, "нагло и коварно изменяют"!

— Боже, какой ужас, — хмыкнул молодой человек, поняв, что ничего ужасного не случилось. — Кто посмел?

— Кто? Как кто? Денни, это же твоя Маша сидит и изменяет!

— Чип? Изменяет мне? — засмеялся ее кузен звонко на пол-улицы и даже по колену себя хлопнул. — Инга, ты что? Мой Чип сейчас сидит дома.

— Вы оба считаете, что сидите по домам, — насупилась та. — Сам-то где был? Выглядишь пожеванным.

— В клубах.

— Всю ночь?

— Еще и весь прошедший день.

— Не спал?

— Нет.

— Ну ты и дурак, Дэн. Так... по боку это. Что ты будешь делать с Марией своей? — уперла руки в боки принципиальная девушка.

— Ничего. А она нашла кого-то себе? Какая Чип прыткая, — Дэну не верилось, что Мария действительно "изменяет" ему. Заявление сестрицы его только развеселило.

— Нашла! Это ее одногруппник. Я его узнала, — отозвалась Инга важно. — Иди и разбирайся с ними. Борись за свое счастье!

— Борюсь. Надо же, Чащин активизировался, — потер подбородок парень. — А, пусть дети развлекаются. Слушай, меня люди в тачке ждут, мне пора.

— Она твоя девушка! — воскликнула Инга.

— У нас свободные отношения, — зевнул ее троюродный брат. — Ладно, я пошел.

— Ты куда? — разочарованно возопила Инга. И даже флегматичный Иван вопросительно уставился на друга.

— Пусть Маша развлекается, — устало отозвался тот. — Я думаю, она просто встретилась со своим другом. Не делай из ничего трагедию. — Он мягко улыбнулся сестре, не зная, то ли сердиться на нее за то, что она оторвала его от дела и заставила волноваться из-за какой-то чуши, то ли благодарить как раз за то, что оторвала. — Все хорошо.

— Никакой он ей не друг. Маша твоя для него разрядилась, как на парад!! Ты бы ее видел! Платьице — во, — махнула ребром ладони Инга, обрисовывая в воздухе предполагаемую длину платья Бурундуковой.

— Чип в платье? — расхохотался еще громче Дэн. — Невероятно!

— Не веришь? Вот, смотри, фото, — показала длинноволосая ему не слишком качественное, слегка размазанное фото с изображением Маши и Димки, наклонившегося к ней и закрывающего ее лицо.

— Что это? — вгляделся в экран мобильника парень. — Это вообще кто?

— В голубом — твоя великолепная Машенька. Не признал? Иди, посмотри, она как раз так и одета — в коротенькое платье. А это ее друг. И они целуются! — обличающее произнесла Инга.

Вообще-то Смерч хотел сказать, что может быть, они вовсе и не целуются, может, Дима просто наклонился к Маше, но неожиданно ему на плечо положило когтистую лапу еще оно из его личных чудовищ — Ревность. Безумная полупрозрачная женщина с сумасшедшими взором алых белков без зрачков, худыми ладонями с невероятно длинными когтями, острыми белоснежными клыками и темно-бордовыми губами, светящимися на миловидном бледном лице, слегка коснулась губ Смерча. Поцелуй Ревности — что может быть хуже для человека, который влюбляется по-настоящему?

— Где они сидят? — Спросил он тихо, все никак не желая признавать, что девушка в платье цвета чистого летнего неба — его Бурундучок.

— В кафе, где еще. В "голубой" зоне. Я покажу, Дэн, — засуетилась его троюродная сестра и поежилась: с реки подуло ветром и ногам сразу стало холодно.

— Хорошо. Подожди, — вдруг сообразил парень, что около кафе находится его небольшой компромат — Ника. Он открыл дверь автомобиля, в котором без него царило молчание, улыбнулся Нике и попросил сидевшего там парня вылезти наружу.

— Все в порядке? Помощь нужна? — спросил Ник тут же, оказавшись рядом со Смерчинским.

— Все в порядке, это личное. Сейчас... разберусь. Ник, будь другом, уведи куда-нибудь эту девушку, — попросил самым серьезным тоном Смерч. — Похоже, у меня намечается встреча с моей милой Марией, присутствие Ники будет немного лишним. А мне нужно доставить ее домой, потому что в "Венеру" ее увез я.

Никита, секунду поколебавшись, кивнул. Он не любил быть должником. А то, что Дэн самовольно взвалил на себя ответственность по поводу светловолосой Ники, ему даже пришлось по душе.

— Я отгоню тачку на противоположный конец улицы, мы посидим там. Я присмотрю, чтобы она не помешала тебе, — кивнул Кларский Денису.

— Спасибо, брат, — хлопнул его по спине тот. — Выручаешь!

И, вручив ему ключи от автомобиля, брюнет скрылся в дверях кафе, последовав за молчаливым Иваном и торжествующей Ингой.

Ник только головой покачал. Дэн умел заставить работать на себя всех окружающих, и делал это с непринужденной легкостью и даже шармом — он признавал это, хотя Кларскому и не нравилось, когда им манипулируют.

Он сел на переднее сидение и завел машину. Дэн водил очень плавно, Никита, напротив, резковато.

— А Дэн где? — с беспокойством спросила у него Ника. — Мы куда едем-то?

— Отгоню машину подальше. Он сейчас решит свои проблемы и вернется, — отозвался Никита сухо. Ника ему не то, чтобы не нравилась, но он оставался к ней совершенно равнодушен. Ему вообще редко нравились девушки, но если это все же случалось, тогда он испытывал сильные чувства. Девушка с похожим именем, перелезающая прямо на ходу на переднее сидение и задевшая его пару раз то локтем, то боком, совершенно не цепляла его, скорее несколько нервировала.

Они сидели в автомобиле в совершенном молчании, играла только музыка по радио — минут десять или пятнадцать. Потом Нике надоело это однообразное ожидание. Обычно она была веселой и жизнерадостной, но из-за последних событий стала озлобленной на полмира.

— Включи что-нибудь приличное, — сказала она слегка раздраженным тоном.

— Что? — повернулся к ней парень.

— Что угодно, эта долбежка надоела еще в клубе, — отозвалась Ника.

Никита ткнул в кнопку на панели управления, и в салоне заиграл шансон: печальная песня о тяжелой воровской доле в местах не столь отдаленных.

— Это тоже выключи, — поморщилась девушка тут же. — Эй, парень переключи, слышишь?

— Слышу.

— Я хочу другую музыку. Найди что-нибудь стоящее по радио. Нет, лучше включи диск какой-нибудь?

— Я тебе не прислуга, — огрызнулся Ник, вообще не обращающий внимания на музыку и думающий о чем-то своем. Светловолосая шумно выдохнула и состроила скорбную мину, показывая всем своим видом, что она думает о парне, сидящем сейчас за рулем.

— А я тебя и не называю прислугой. Переключи, пожалуйста, этот тюремно-воровской бред, — твердо сказала она, думая о том, какой же Дэн по сравнению с Ником милый. Пожалуй, ее тон был грубоват, а "пожалуйста" звучало вовсе не вежливо, а насмешливо.

— Тебе надо, ты и переключай, — даже не пошевелился Ник. В отсутствие Дэна он стал еще более холодным и равнодушным, не считая нужным вести себя вежливо при девушке "легкого поведения". А именно такое мнение сложилось у него о спутнице. К тому же она не являлась его одногруппницей или хорошей знакомой, чтобы он вел себя прилично и тактично. Всего лишь была одной из тех, с кем Смерч развлекался этой ночью. Той, кого в народе называли "шалавами".

— Так радио около тебя находится, — Нике же парень казался не только черствым, но и донельзя скучным и высокомерным типом.

— Не мои проблемы.

Ника попробовала перегнуться через недовольного чем-то Ника, только он отстранил ее от себя, сказав:

— Без объятий. Сиди спокойно.

Ника одарила его нелестным взглядом и только фыркнула.

— Ну ты и козел, парень. Я пойду, наверное, к Дэну.

— Сиди, — холодно отвечал ей Ник.

— В смысле — сиди? — тоже придав голосу необходимого льда, спросила Ника. — Мне надоело с тобой сидеть, умник.

Девушка попробовала открыть дверь, но Ник, который прекрасно ориентировался в управлении этой большой машины, заблокировал тут же все двери. Было бы очень интересно посмотреть, как Маша и эта стервочка будут ругаться из-за Смерчинского, если вторая прибежит в кафе, но обещание он нарушать не собирался.

— Дверь мне окрой! — не на шутку рассердилась Ника.

— Нет. Сиди, жди.

— Ты это своей собаке говори, урод, — начала в открытую хамить Ника. Она редко хамила, но этот парень ей очень и очень не нравился.

— Я говорю, дверь открой, ты идиот, что ли?

— Сиди.

— Тупоумием не страдаешь? Открой.

Ника занервничала.

— Разблокируй двери!

— Я же сказал, заткнись, детка, — раздраженно бросил ей Ник. Если бы в эти минуты его видела бы Чип, она бы обрадовалась, что вроде как успела разлюбить кажущегося ей элегантным и вежливым парня до того, как стала свидетельницей этой не совсем приятной сцены.

— Ты кто такой, мальчик, чтобы мне так говорить? — никогда не страдала отсутствием смелости его собеседница.

— Какой я тебе мальчик? — оскалился вдруг Кларский. — Следи за словами.

— Да пошел ты.

И они с каким-то мазохистским удовольствием принялись ругаться. Девушка пригрозила, что вызовет сейчас милицию, а лучше своих крутых друзей, которые ему, слабаку, накостыляют.

Кларский, не выдержав, через пару минут, вдруг развернулся к девушке лицом — от его взгляда она даже замолчала — схватил ее за плечи, резко тряхнул и сквозь зубы произнес слова угрозы, близко наклонившись к ней. Ника тут же поняла, что от парня волнами исходит не только равнодушие, но еще и жесткость:

— Если ты сейчас не закроешь свой очаровательный красный ротик, маленькая дрянь, ты очень пожалеешь. Я тебя... — ему вдруг пришло в голову, что светловолосая будет забавно сопротивляться, если он ее поцелует. Наверняка станет смешно бить его кулачками по плечам и по груди и сжимать до боли зубы. Он наклонился к ней так близко, что она даже его дыхание почувствовала на своей щеке и дернулась в сторону. Какого ему надо?

Третий раз за последние часы телефонный звонок помешал Нике поцелую с парнем, которого она только-только узнала. Только первые два раза она страдала от этого, а третий должна была радоваться, только даже и не поняла, какие мысли кружатся в светло-русой голове симпатичного молодого человека с очень жесткими пальцами, впившимися в ее плечи.

Едва глянув на номер, отобразившийся на экране, Ник очень нехорошо посмотрел на замершую девушку, медленно отпустил ее плечо и сказал ей:

— Если ты хоть слово произнесешь, пока я буду разговаривать по телефону, ты очень пожалеешь. Поняла?

И Ника, испугавшись его взгляда, только кивнула. В душе она несколько раз успела обозвать грубияна нецензурными словами. Ей вдруг пришло в голову, что это вообще очень странно — познакомиться с таким невменяемым кретином в совершенно чужой машине! Поскорее бы Дэн пришел! Спас ее, что ли...

— Привет, милая, — улыбнувшись по-особенному, почти по-доброму, вдруг сказал в трубку Никита, а Ника едва не подавилась от изумления. — Нет, я не дома. Вышел в магазин. Да, конечно. Как твое настроение? Ты не сможешь сегодня? — с грустными нотками в голосе спросил молодой человек, и теперь его невольная соседка по салону авто едва не расхохоталась — она и не думала, что этот гнусный тип может выглядеть печальным. — Олечка, все в порядке. Я понимаю, что ты готовишься к зачетам. Хорошо, целую, милая, — Кларский даже улыбнулся, услышав ответ звонившей. — До встречи в универе. Ты все сдашь, зайка моя, не переживай. Я знаю, какая ты у меня умная. Пока, я позвоню тебе вечером.

— Какие сюси-пуси, — сказала тихо Ника. Она и не подозревала, что у этого индюка есть девушка, с которой он будет так ласков, этот двуличный поддонок, обозвавший ее дрянью.

— Что ты там промяукала? — склонился к ней Ник. — Я же попросил тебя заткнуться. Помнишь?

— Я говорю, я хочу пить, — соврала вдруг девушка, высматривая Дэна. Его друг — настоящий осел!

— А я хочу в сауну, или массаж, — поднял на нее свои светлые глаза Ник. — Что делать будем?

— Купи мне что-нибудь попить? В машине ничего нет.

— Потерпишь, — не собирался выполнять ее прихоти Ник. Ему вдруг стало приятно мучить светловолосую обладательницу красного ротика.

Она откинулась на спинку сидения и скрестила руки на груди, но спорить больше не решалась.

— Ладно, сиди в тачке. Не уходи, — вдруг сказал ей Никита. — Ну, ты и не уйдешь, — добавил он со смехом, — я тебя здесь закрою.

И он действительно это сделал, вновь напугав девушку, которой вдруг показалось, что ей придется сидеть в этой чужой машине весь день!

Но, честно говоря, Ника оказалась не только пугливой, но и очень мстительной девушкой с уязвленным самолюбием. Как только ее оппонент покинул машину, она схватила его оставленный мобильник, нашла номер последнего входящего звонка, записала его в свой телефон и довольно хмыкнула. Раз он так боится, что драгоценная Олечка, которая продинамила его сегодня со свиданием, узнает, что он находится с другой девушкой, то почему бы не позвонить через пару дней этой Оле и не представиться, к примеру, какой-нибудь подружкой Никиты, раз он ей так нахамил?

Ник, не подозревая о коварных планах девушки, вернулся с двумя банками газированной воды и одну небрежно кинул Нике.

— Что, я тебе нравлюсь? — сама не зная зачем, спросила она. — Даже попить купил.

— Безумно, — вдруг рассмеялся парень, уже не так зло. Видимо, прогулка пошла ему на пользу. — Я люблю другой тип девушек. Шумные, крикливые, капризные — это не мой типаж.

— А я такая? — открыла банку Ника.

— Ага. Только в тебе есть еще и стервозность, девочка. Мне это не нравится. Да, и что-то я не слышу: "Спасибо, Никита" за мою любезность.

— Спасибо, Никита, за твою прекрасную любезность, — послушно повторила она, точно решив позвонить его девушке.

— Тон попроще сделай, — вновь начал сердиться Кларский. — Решила меня еще позлить?

— Спасибо, Никита, — послушно протянула его спутница. — Спа-а-асибо за...

— Это... что? — вдруг вгляделся в лобовое стекло Ник и даже вперед подался. Ника последовала его примеру и перевела глаза в ту же сторону.

— Вау, разборка намечается. — "И без тебя, козел, беги к ним, а то непорядок", добавила про себя она. — Ой... Что это они??

— Хотят повеселиться? — сам у себя спросил Никита.

Из кафе "Ледяное и сырное чудо" медленно и уверенно выходили четверо крепких парней в кожаных косухах с заклепками, шипастых украшениях и тяжелых ботинках. Следом за ними появились Дима, Дэн и еще один парень в очках, похожий на компьютерного зяблика. Лица у всех этих людей были не самыми доброжелательными и, кажется, они обменивались резкими репликами явно готовясь к чему-то более жаркому, чем просто разговоры.

Глаза Никиты еще больше расширились, брови искривились. Он удивленно склонил голову на бок, оценивая ситуацию и участвующих в действе людей. То, что сейчас будет что-то интересное, он нюхом чуял. Иногда ему говорили, что у него есть хорошее чутье на драки.

Кстати, господа Чащин и Смерчинский и их слабый с виду дружок, были не одни. Перепуганной одногруппнице Ольги и Димы по имени Маша, в руку которой вцепилась испуганная белобрысая девица, путь из кафе преграждал еще один здоровый парень с растрепанными волосами, собранными в хвостик. Девушки застыли перед ним, правда при этом, как мог видеть Ник, первая, то есть, Бурундукова, что-то без устали кричит. Позади девушек торчала еще одна представительница женского пола — миниатюрная брюнетка в зеленом. Кто она и кто такая белобрысая, Ник не знал. Ему было, как говорится, фиолетово.

Из служебного входа кафе выбежал охранник — мужичок лет пятидесяти и приблизился, отчаянно махая резиновой дубинкой к парням, но рокеры его быстро нокаутировали, как будто бы только разогреваясь. Кажется, назревал серьезный конфликт, который мужики из вневедомственной охраны решат только через 5-10 минут, в зависимости от того, где сейчас находиться ближайшая машина — если их, конечно, сразу же вызвали официанты. Если же вызвали только ментов, то надо было приготовиться к тому, что ждать их можно бесконечно долго, а патрулей поблизости в этом тихом райончике Ник пока не наблюдал.

— Вот черт, и на кого они нарвались? — хлопнул с силой по рулю ошеломленный Никита, чуть подумав, вытащил ключи из зажигания, машинально, а, может быть, и нет, засунул их в карман брюк, выбрался из "Джипа", кинув Нике пару скупых слов, чтобы она оставалась в машине, стянул зачем-то пиджак, случайно кинув его прямо в обалдевшую девушку, и побежал к арене разворачивающихся военных действий.

Четверо на четверых куда справедливее, чем четверо на троих, не так ли?

По крайней мере, так считал сам Кларский. Он видел, как Дэн и Дима продолжают препираться с парнями в брутальном толи рокерском, толи "металлическом" прикиде. Ник не слишком сильно разбирался в субкультурах, да и вообще не слишком любил их многочисленных представителей. Однако первому по лицу двинули почему-то не им, а скромно молчавшему парню в очках — да так, что он упал на асфальт под вопли девчонок, путь которым до сих пор преграждал еще один парень в кожанке.

На самом деле Никита Кларский с детства ненавидел драки.

Ника во все глаза смотрела на начинающуюся драку. Она уже, было, вылезла из автомобиля, как в светлом салоне "Джипа" зазвонил телефон. Девушка машинально взяла его, не отрывая взора от того, как один из высоченных парней с длинными волосами сцепился с незнакомым ей парнем, вышедшим вместе с Дэном, и как последний тут же, и сам защищаясь от противника, бросился на помощь другу.

— Никки, — раздалось в трубке раздраженное и грубоватое. — Ты где, придурок? Все в "Венере" сделал? Уладил траблы, олень?

— А? — проговорила Ника в трубку. — Вы кто?

— А ты кто? — мигом насторожилась трубка.

— Я — Ника.

— Оу, да хоть Петунья Васильевна, — хохотнул обладатель грубоватого голоса. — Где Ник, девочка-припевочка?

— Драться ушел только что, — честно призналась девушка, видя, как Ник подбегает к компании любителей решать дела при помощи физической силы, и с ходу умудрился повалить одного из рокеров, с ноги ударив другого. Двигался он на удивление грациозно, как тигр, попавший в засаду к охотникам.

— На стрелку что ли? — удивилась трубка и грязно выругалась. — Где?

Ника послушно назвала адрес, глянув на угол ближайшего пятиэтажного здания. Хотя она и сидела в машине, ей все равно было страшно.

— Обалдел малой, уже в центре разборки устраивает, — зло произнес молодой мужчина. — Тут ребята поблизости есть, через пару минут подкатят, подсобят. Эй, девочка, — вдруг позвал он Нику, которая совсем не понимала, что происходит. Голос его стал мягче. А интонации обольстительнее, как у притворившегося котенком тигра.

— Что?

— Ты подружка малого?

— Чья подружка?

— Никки, чья. Он обычно ба... женщинам свой телефон в руки не дает, значит, ты его подруга. Я ведь знаю, что у него в последней время кто-то появился. Как бы он не скрывал это от меня, — голос даже потеплел от чего-то и показался девушке интересным. — Не бойся, хочу с тобой познакомиться. На неделе организую.

Ника пробовала протестовать, но незнакомец бросил трубку. Она выбралась из машины, не выпуская из пальцев пиджак Ника, громко хлопнула дверью и зачем-то помчалась к месту основных действий, видя на лицах некоторых из участников нежданной драки кровь.

Никита, фаталист с задумчивым взглядом и руками со сбитыми костяшками, хоть и верил в Судьбу, но никак не мог предполагать, что она преподнесет ему один забавный сюрприз. О том, что его старший брат желает познакомиться с его первой официальной избранницей, парень узнал только в тот самый момент, когда этот самый брат привез Нику к ним домой. Произошло это почти через неделю.

— Не ходите за мной, посидите за своим столиком. Я сам во всем разберусь, — сказал Дэнни Инге и Ивану. Девушка, которая хотела пойти обличать подлую Машу вместе с братом, возмутилась, но Иван, глянув на серьезного и немного потерянного друга, взял ее за руку, оттащил за столик и даже заказал ей еще мороженое.

Ревность улыбнулась жутковатой улыбкой и взяла Дэна за руку. Они беззвучно подошли к нужному столику, оставив позади нервную Ингу и нахмурившегося Ивана, которым было действительно жаль друга, и остановились в паре метров от Чипа и Чащина.

А они не видели темноволосого и его полупрозрачную безумную спутницу, болтая о чем-то своем, когда как сам Смерч мог наслаждаться довольно милой картиной. И со стороны они действительно казались парой: парень в стильной одежде и доброй, искренней улыбкой, находившийся напротив веселой симпатичной девушки в лазурно-голубом одеянии, открывающим стройные ноги и точенные, еще не загорелые, плечи.

Маша сидела в полуанфас к Дэну, не замечая его и болтая ложечкой в вазочке с растаявшим мороженом. Косметика, украшения, милая прическа, босоножки — все это Дэн впервые видел на этой взбалмошной девчонке, которая частенько напоминала ему подростка. Она вела себя, как большой ребенок, и он старательно подыгрывал ей, потому что так было намного проще общаться. А как и с кем нужно правильно общаться знал, наверное, не сам Дэн, а его подсознание, или, может быть, гены и ДНК.

Молодой человек, не отрываясь, с внезапно нахлынувшей из солнечного сплетения нежностью, не слишком ему свойственной в последние пару лет, зачарованно смотрел на обладательницу голубого платья. Казалось, новый образ придал девушке изящество, которое раньше можно было принять за спортивность, задорность и в то же время кокетливость. Не явное и пошлое, присущее многим представительницам слабого пола, а то самое, которое так ценил в девушках Дэн: очаровательное, может быть, слегка неумелое, легкое, похожее на касание, взмахивающей крыльями, бабочки.

К тому же цвет платья пробуждал в душе Смерча давние, изумительные воспоминания, которые многие посчитали бы сентиментальным идиотизмом, а сам Денис бережно хранил. Ланде говорил ему, что он похож и на Петрарку, и на Данте — но не умением складывать божественные рифмованные строки, а умением ожесточенно (отдавая всего себя, в первую очередь) любить — умением не модным, не актуальным, практически неприсущим сверстникам парня. Но все же имеющем место даже в нашем мире и в наше время. Лазурный цвет очень о многом говорил Дэну — так уж получилось.

Наверное, в его взгляде было что-то особенное. Бабушка с тремя внуками-близняшками, сидевшая за соседним столиком, только головой покачала, увидев немигающие глаза симпатичного парня с темными волосами, и сообщила невестке, с которой ехидно беседовала по телефону:

— Вот, Карина, послала ты нас с детьми в это твое хорошее кафе, а тут наркоманы. Какие наркоманы? Откуда я знаю, какие. Вероятно, разные. Тот, что передо мной стоит — красивый и молодой. Где остальные наркоманы? Ну, знаешь ли, дорогуша, я за ними не смотрю. Где судьба их разброса... А-а-а, вон они как раз сидят, — заприметила пожилая женщина пятерых шумных молодых людей очень и очень неформального вида, сидевших в дальнем углу синей зоны. — Увидела. Другие, Карина, наркоманы волосатые, в кожаных отвратительных одеждах и мерзкие с виду. Мы сейчас с детьми докушаем и пойдем в музей Естествознания. Хоть бабушка займется их воспитанием. И больше мы в это твое "Чудо" ни ногой.

Дэн не слышал разговор почтенной леди в возрасте со своей невесткой. Он до сих пор не мог заставить себя отвести взгляд от Бурундука. Нет, Чипа. Вернее, Марии. Его девушки, в конце концов! А почему бы и нет? Он постоянно думает о ней, и хочет проводить время с ней, а, не с..., скажем, Никой. К тому же все вокруг, включая собственного деда, думают, что он влюблен в Бурундучка.

Но почему она сегодня так выглядит? Специально для несчастного влюбленного, а это не было огромной тайной для проницательного Смерча? С каких пор девочка одевается, как на лучшую и самую ожидаемую вечеринку в городе ради одногруппника, которого раньше не замечала? А что не замечала — Денис был уверен. Для нее существовал иллюзорный Ник, а потом появился он сам, господин Д.О. Смерчинский, во всей своей красе и вооруженный всем своим харизматическим убойным набором.

Ей совершенно точно нравилось прикасаться к нему (вчера Бурундучок вцепилась ему в плечи так сильно, что Дэнни стало немного больно, но все равно было невообразимо приятно чувствовать ее руки на себе) и нравилось целовать — парень это не просто чувствовал, он знал это. И сейчас бы он был не прочь забрать преобразившуюся девушку с собой и махнуть с ней куда-нибудь: на берег реки, или к нему домой, или в тот же отель. Уж тогда бы он точно не стал отвлекаться на телефон.

Когда Маша звонко рассмеялась, глядя в лицо довольного Димы, а потом ловко засунула ему в рот кусочек пиццы, в собственническом сердце парня что-то оборвалось. Пожилая женщина только пальцем у виска портила: мол, стоит тут уже пять или даже десять минут, как столб дорожный, и не моргает почти, даром, что Высшие силы его яркой внешностью наградили, дуб дубом.

Ревность вновь коснулась губ Дэна своими полупрозрачными алыми и невероятно холодными губами, как будто бы перед этим целовала могильную плиту, и в его приоткрытый от удивления рот она с особенной нежностью вдохнула серебряное облачко, представляющее собой опасный коктейль чувств, приготовленных Ревностью на досуге. Обида, злость, непонимание, оскорбление, страх... Все это смешалось в серебристом облачке, которое тут же скользнуло в пищевод, подобно глотку воды, а затем оказавшись в желудке, немедленно всосалось в кровь, делая ее все горячее и заставляя густеть. Вскоре все эти эмоции прочно обосновались в сердце, опутывая его светло-серыми нитями, под каждой из которых немедленно образовывался ожог.

Дэн, естественно, не знал, что происходит внутри него и, по обыкновению, отогнал от себя непонятно откуда взявшуюся злость, и только клыкасто-ушастая Вина, ставшая похожей на помесь совы и летучей мыши с каким-то милым монстриком из адских горнил, видела госпожу Ревность.

А Смерч видел своего глупого Бурундука, внезапно повзрослевшего и еще больше притягивающего его, того, кто и сам был отличным магнитом!

— Иди, — шепнула Ревность ему на ухо и провела когтистой ладонью по его лицу. — Иди.

И он пошел.

Кажется, его появление вызвало за столиком Чащина и Маши настоящий фурор. Они были удивлены — и это слабо сказано! В черных глазах Дмитрия появилась вполне предсказуемая злость, в глазах девушки — опасение.

— Машенька, как ты здороваешься со своим почти что женихом? — сразу обозначил парень свои права на Чипа и дружелюбно, как старому другу, улыбнулся Димке. Дэн, повинуясь шепоту Ревности, тут же захотел поцеловать глупую девчонку, чтобы еще и действием показать сопернику, что вообще-то тот сидит за столиком с его девушкой и поэтому может ни на что не надеяться.

Однако наклонившийся Смерчинский неожиданно получил ложкой по лбу от самой Машки и вновь замер, теперь уже обалдев сам.

Опасение, спрятавшееся в глазах Бурундука немедленно подтвердилось вербально. Веселым, но напряженным голосом девушка предложила Чащину убегать, а Дэнв привык любое сказанное слово анализировать с точки зрения "в каждой шутке есть лишь доля шутки" и "каждое произнесенная фраза содержит в себе тайные намерения или страхи объекта".

— Маш, ты что несешь? Куда бежать? Лично я — я никого не боюсь, — ответил Дима, не сводя мрачных глаз с незваного гостя.

— Да я так, Чащин. Я просто испугалась, что Дэн ревновать начнет. Но вовремя вспомнила, что у нас отношения... свободные, — смущенно отозвалась она и широко улыбнулась Денису, недоуменно поднесшего пальцы к испачканным неровным прядям челки.

— А они у вас свободные? Ты не шутишь? — изумился Дмитрий, как маленький мальчик, которому добрый маг продемонстрировал самое настоящее волшебство.

— Нет... — Маша перевела виноватый взгляд на Дэнва и сказала осторожно, — Смерчинский, то есть, милый, прости, у меня рука дернулась.

Пока Маша с интересом и все с тем же смущением, прячущимся в уголках светло-карих глаз, глядела на результат собственных действий, то есть на грязные волосы своего "любимого", Димка взял себя в руки, вытащил из салфетницы ярко-синюю бумажную салфетку с логотипом кафе и несколько небрежно протянул ее Дэну. Тот, не растерявшись, протянул руку для рукопожатия, и Димке пришлось спешно положить салфетку назад, для того, чтобы пожать ладонь Денису. А потом вновь подавать этот "дрянной аналог туалетной бумажки", как назвал русоволосый про себя ни в чем не повинную салфетку.

Смерчинский кивнул, уже вполне владея собой, и уселся на один из свободных стульев. Ревность грациозно опустилась рядом, так и не отпустив его руки. Так они и остались сидеть вчетвером.

— Ты здесь откуда? — спросила любопытная Маша. — А?

— Да, — вставил и Димка, — что, следишь за своей девушкой? Не доверяешь? Боишься, что изменит?

— Точно, солнышко, не делай этого. Не изменяй мне. Я расстроюсь и сойду с ума. Тогда твоей доброй душе, котенок, придется действительно быть со мной всю жизнь и кормить с ложечки, — отозвался с дежурной улыбкой "Обаяние N 5" Дэнни.

— Зайка, не называй меня котенком, — кинув смущенный взгляд на Димку, огромными глотками пьющего сок и глядящему в собственную тарелку, произнесла Маша. — Называй меня по имени.

— Было бы круто сказать: хорошо, котенок, но это все же слишком банально. Кстати, я прощу тебя за твою выходку с ложкой только в том случае, если ты подаришь мне поцелуй. Идет?

Смерчинский имел одну очень удобную способность: одновременно говорить и размышлять, анализировать и обдумывать ситуацию или ход действий. К тому же он практические всегда мгновенно принимал решения: какими бы сложными они ни были.

Тут же вспомнился голос, который он слышал в последний раз давным-давно:

"Он такой подвижный! Можно сказать, и телом, и умом! Активный такой, жизнерадостный, и о-о-очень любопытный!".

И второй, который навсегда остался в памяти:

"Я не успеваю за тобой, но все равно люблю. Мне идет это платье?".

Денис тут же отогнал от себя некстати залезшие в голову голоса-воспоминания и полностью переключил внимание на Марию. Совершенно некстати перевел взгляд на ее ножки, мысленно вздохнул и положил руки на стол, чтобы ненароком "случайно" не коснуться ее колен.

— Не идет, — заартачилась девушка в лазурном платье, которую ему хотелось обнять, как и вчера, под дождем.

— Или это сделаешь ты, или это сделает он, этот сопляк, — тут же согласилась Ревность, постукивая когтями по бокалу, в котором плескалась огненная текила.

— Да... Ты сегодня ослепительная, — сказал Дэн, отмахнувшись от Ревности и глядя на Марию с ободрением. — Отличный наряд. Ты и он — гармония. Сама подбирала, Чип?

— С мамой, — покачала она головой, и Дэн теперь убрал руки в сторону, чтобы не коснуться ее волос. Что-то ему подсказывало, что ей не понравится, если он будет портить ее воздушные локоны.

— Скажи своей маме, что у нее замечательный вкус, — только и сказал молодой человек.

— Сам скажешь.

Смерчинский исполнил ее желание этим же вечером. Вера Павловна очень любила комплементы.

— Ты, правда, красивая, как ангел, — Дэн послал Чипу необычный воздушный поцелуй: коснулся губами кончиков своих пальцев, а потом дотронулся ими до ее щеки. Маша, совершенно неожиданно для нервного Димы, тепло улыбнулась Смерчу.

— Сегодня я сравню тебя с радугой над водой: яркая, появляется внезапно и притягивает к себе взгляды не только яркостью своих цветов, но и их отражением в водной глади, — задумчиво произнес Лаки Бой обворожительным бархатным голосом. — Видишь, до чего ты меня довела: не могу оторвать от тебя взгляда, моя маленькая. Я требую поцелуй!

Чащин только фыркнул.

— На, откушай, — угостила Дэна добрая Маша кусочком пиццы под названием "4,5 сыра", на самом деле преследуя цель заткнуть словесный фонтан Смерчинского, который ее немало смущал. И перед Димкой ей отчего-то было неловко, как будто бы он стал свидетелем слишком личной сцены.

— Спасибо. Но думаю, что я сейчас что-нибудь закажу себе, — отказался парень. Проходящая мимо него девушка-официантка услышала его слова и тут же оказалась рядом. Дэн по памяти (он пару раз бывал в этом кафе) выбрал себе завтрак, удивив в который раз присутствующих, а Маша, пришедшая в себя, наконец, обратила внимание на его слегка помятый внешний вид:

— Чего ты такой уставший, как будто бы мешки с углем таскал всю ночь? И глаза блестят подозрительно, — в голосе ее переплетались интерес и откуда-то взявшаяся абсолютно женская тревога. — Мало спал?

— Много пил? — буркнул Дмитрий, продолжая изучать свою тарелку.

— Он не пьет, — отозвалась Чип тут же, словно в этом была ее личная, бурундуковская, заслуга. — Ну, Смерчинский, алло? Прием!

— Не спал всю ночь, — признался он, глядя на девушку взглядом романтика, понявшего, что он — новый Ромео поколения NEXT.

— И что делал? — удивилась девушка, прищурившись и подозрительно уставившись ему в глаза. Смерчу тут же на ум пришло сравнение Машки и серо-бурого бурундучка, который, заглянув в свою кладовую, обнаружил там в очередной раз пропажу орехов, и теперь обеспокоился — кто же его нагло обворовывает?!

Ревность по-мужски сняла и приподняла элегантную черную шляпку с серебряной вуалью:

— Отличное сравнение с девушкой, которая нравится.

— В клубе был, — взглянул на Марию лукаво Дэнв, подперев рукой подбородок. Рассказывать, как и с кем он провел время, брюнет не собирался. Да и спать ему тоже пока не хотелось. Зато нравилось смотреть на новую Бурундучку, — так, кажется, называла ее Анька.

— Во-о-от оно что-о-о, — эта информация не совсем понравилась Марии. — И что ты там делал, котеночек?

— Танцевал, рыбка.

— С кем, пушистик?

— Один, ангел мой.

— Точно один, моя прелесть?

— Совсем один, принцесса. Но видел тебя рядом с собой, — про то, что он видел в Нике ее образ, парень не лгал.

— Ты? И один? Не смеши мои плюшевые панталоны! — скептически искривив губы, накрашенные хорошей водостойкой помадой, ответила Мария. — Да ты со всеми девк... девушками там зажигал. И не только зажигал! Да, умник?

Смерч хлопнул себя по коленке и засмеялся. И даже Димка заржал. Машины слова про панталоны обоих парней изрядно развеселили.

— К этому наряду больше стринги подходят, — заметили они едва ли не хором.

— Молчите, — велела им Бурундукова, сверкнув глазами, как обиженная на хозяина кошка. Ей не понравилась реакция собеседников, вернее, она немного смущала. — Может, вам их еще и показать?

Оба молодых человека действительно замолчали, внимательно оглядели Машку, а потом опять захохотали.

— Психи, — шумно выдохнула она, расправляя на платье несуществующее складки.

Какое-то время Дэн с совершенно честными глазами убеждал отчего-то разгневавшуюся Марию в своей честности. Чащин взял тайм-аут и сидел задумчивый, как Бог перед сотворением мира. Затем к ребятам подошла с подносом официантка. Смерч, по традиции, заказал на всех большую, горячую, только что приготовленную пиццу и десерты. Диму это обозлило, но сдержался и не подал вида.

— Приятного аппетита, — улыбнулась работница "Чуда" посетителям и пошла к следующему столику, за который пришли новые посетители: компания девчонок. Чтобы дойти до них, девушке пришлось идти обходными путями. Дело в том, что в углу, у стойки бара, бушевала небольшая, но крайне заметная компания парней-рокеров. Они, размахивали бутылками с пивом и что-то бурно обсуждали не без использования ненормативной лексики. Официантке, которую не слишком трезвые длинноволосые личности успели пару раз хлопнуть пониже спины и отвесить сальные шуточки, не хотелось проходить мимо них вновь.

— Нет, серьезно, как ты тут оказался? — вновь не выдержал Димка. Что-либо есть он отказался, заявив, что сыт.

— А ты как думаешь? — серьезно спросил Дэн и посмотрел на парня, ожидая услышать хоть одну версию.

— Думаю, ты все-таки боишься, что Бурундукова тебя кинет. Да, я так думаю, — с нотками мальчишеского чувства собственного превосходства, произнес Чащин.

— Забавно. А, знаешь, Гаутама Будда, тот самый, который был одним из основателей буддизма, говорил: не доверяйте догадкам. Тем самым, которые фактами не подкреплены, — с удовольствием откусил кусок от пиццы Смерч.

— Да он, наверное, много чего говорил, твой Гаутама, — беззаботно отозвался Димка.

— Много.

— И все не в кассу.

— Может быть.

Чуть помолчав, Дмитрий под моим сердитым взглядом добавил:

— Ну прям как ты, парень. Ты не инкарнация ли этого Гаутамы?

Вместо ответа на эту реплику, Смерчинский по памяти процитировал еще одно древнее индийское высказывание, и делал это с таким непринужденным лицом, будто бы читал стих Пушкина, а не мудреные слова неизвестного восточного философа.

— "Как на куче мусора, выброшенного на большую дорогу, может вырасти лотос, сладко пахнущий и радующий ум, так ученик поистине просветлённого выделяется мудростью среди слепых посредственностей, среди существ, подобных мусору". Я в тебя верю, парень, — сказал Дэн, вспоминая 58-59 строфы Дхаммапады и продолжая свой поздний завтрак. Ревность не ела, а сидела рядом, удерживая его за локоть, и парень время от времени бросал на Чипа странные взгляды. По крайне мере, в процессе разговора он выяснил, что она оделась так не из-за Чащина, а из-за вечернего праздника в семье.

— Ты меня с кучей сравнил что ли? — нахмурился Дмитрий. Ревность с улыбкой заметила, как искра внутри него все больше превращается в четную всепоглощающую Черную дыру.

— Нет, с лотосом, — отозвался Денис. У него зазвонил телефон, и молодой человек, извинившись, встал из-за стола. Он все же не выдержал, подошел сзади к Марии, коварно утаскивающей из его пирожного клубнику, и легко приобняв ее, поцеловал в макушку. Димка чуть не лопнул от злости, но промолчал.

Головастики млели, дружно изображая радугу, и порывались написать дифирамбы Дэну, к которому тянулись всей своей одной общей душой.

Орел недовольно косился куда-то в сторону четвертого пустующего стула, и изредка точно таким же взглядом одаривал синеглазого парня, как будто бы тот был добычей-ящеркой.