Повелитель смерти

Повелитель смерти

— Ты был седьмым крестражем, Гарри, крестражем, который он создал невольно. Вольдеморт сделал свою душу до того хрупкой, что она разбилась вдребезги, когда он совершал эти несказанные злодейства — убийство твоих родителей, покушение на убийство ребёнка. И он унёс из вашего дома даже меньше, чем сам он думал. Он оставил там не только своё тело. Он оставил часть самого себя в тебе, намеченной жертве, которая выжила против всякого ожидания.

А его знания, Гарри, отличались ужасающей неполнотой! Вольдеморт не дал себе труда понять то, что не представляло для него ценности. О домовых эльфах, детских сказках, любви, верности и невинности Вольдеморт не имеет ни малейшего понятия. Ни малейшего! А что всё это обладает силой, превосходящей его собственную, силой, недоступной никакому волшебству, — эту истину он проглядел.

Он взял твою кровь, полагая, что она придаст ему сил. Он принял в своё тело крошечную часть тех чар, которыми защитила тебя мать, умирая за тебя. Его тело хранит её самопожертвование, и пока эти чары живы, жив ты и жива последняя надежда Вольдеморта на спасение.

Дамблдор улыбнулся Гарри. Гарри уставился на него:

— И вы это знали? Знали всё это время?

— Я только догадывался. Но мои догадки, как правило, подтверждаются, — весело сказал Дамблдор. — Правда, я надеялся, что всего этого тебе хватит для победы. Если бы ты уже уничтожил змею, то здесь я бы встретил Тома, которого держат в мире живых лишь крестражи. Но нельзя обвинять столь юного мага, ты сделал всё, что мог! А теперь, позволь мне помочь тебе...

Сверкающие очки директора лукаво блеснули:

— Позволь мне ненадолго воспользоваться твоим телом. Твоих сил и моих знаний хватит, чтобы завершить начатое. А как только я управлюсь, то вернусь и... Надеюсь, ты проводишь старика в последний путь?

— Конечно! — Неловко шмыгнул носом Гарри. С его плеч как будто гора упала. Всё стало просто и ясно. А главное, чудовищная, удушающая ответственность больше не лежала на нём. Тот, кто старше и мудрее, справится лучше. — Что мне нужно сделать?

— Просто дай мне руку, и произнеси: "Я, Гарри Джеймс Поттер, даю право Альбусу...

В следующий миг серая полупрозрачная стена рухнула между готовыми к рукопожатию ладонями. Гарри лишь мягко оттолкнуло, а вот директору, судя по болезненному вскрику, досталось куда сильнее. Временно мёртвый герой с удивлением рассматривал неожиданное препятствие, пытаясь рассмотреть смутные образы, мелькающие связки рун и завораживающие узоры. Это... завораживало, но отчего-то не казалось угрожающим, наоборот, манило и обещало что-то, давно забытое, но очень важное...

— Нет! Этого не может быть! — Голос Дамбльдора из-за стены казался глухим, каким-то... потусторонним, как бы это глупо не звучало. — Почему вмешивается родовая магия? Я же всё предусмотрел!

— Не всё... — Негромкий женский голос, вполне приятный на слух, отчего-то прошёлся ледяной стужей по душе. Странные символы, узоры и образы, наконец, собрались в сложнейшую, но гармоничную систему, и стена растворилась, оставив вместо себя женщину. Болезненно худую, с поразительно белой кожей, в чёрном бесформенном балахоне, открывающем лишь кисти рук, и тёмной вуали, полностью закрывающей лицо. — Никто, даже я и другие предвечные, не способны предусмотреть все факторы. Всегда найдётся человек, способный нарушить самые хитроумные планы. Вот и твой план рухнул, напоровшись на предусмотрительность молодой матери. Лили была действительно гениальной девочкой — сумела испортить планы сразу двух трусливых негодяев! И я очень благодарна ей за это — ведь её предусмотрительность позволила мне встретить тебя, Альбус! Неужели ты не рад?

Директор особой радости не проявлял. Да какая там радость! Гарри никогда ещё не видел величественного старца настолько жалким и испуганным. Даже в тот страшный день, год назад, обезоруженный, отравленный и умирающий, он просил Снейпа добить его с куда большим достоинством!

Неловко развернувшись, директор вдруг бросился бежать, но непонятным образом переместившись, незнакомка в вуали вдруг оказалась у него на пути, и ухватила беглеца за бороду, без всякого почтения дёрнув и поставив того на колени.

— Не трогай..те его! Не смейте! — Гарри только сейчас вдруг понял, что палочки у него нет, но оставить без последствия унижение уважаемого человека он не мог. — Он же старик!

Лицо, скрытое вуалью, повернулось к нему, и герой содрогнулся. Нет, не было того ужаса, что внушало присутствие дементоров, но взгляд незнакомки сам по себе обладал такой силой, что хотелось пасть на колени, и покаяться к каждом прегрешении за всю жизнь, от печенья, украденного у Дадли в три года (всё равно кузен уже обожрался до невозможности, а Гарри был голоден — впрочем, как всегда у Дурслей) и до подглядываний в дыру палатки за переодеванием лучшей подруги (Гермионе стоило бы получше питаться — авось, после возвращения к цивилизации округлится в нужных местах).

— А, Гарольд... Вот что меня привлекло. Ты знаешь, что только что выполнил условие первых Певереллов? Только тот их потомок, кто готов будет, как они сами, без страха предстать передо мною по своей воле, достоин владеть Дарами и стать повелителем смерти.

И только сейчас Гарри понял, с кем говорит. Но кто вообще, в здравом уме, может поверить в реальную, воплощённую смерть? В двадцатом-то веке!

— Но... разве это возможно? Я думал, что сказка о трёх братьях — просто выдумки!

— Конечно. Хотя даже в глупой истории есть зерно истины. Действительно, было три человека — три мастера, не связанных родственными узами, однажды решивших прыгнуть выше головы. Им хватило храбрости — и глупости, провести ритуал, пересечь реку забвения и обратиться ко мне в землях мёртвых, с просьбой — вдохнуть лишь искру моего могущества в свои самые великолепные изделия. Мы заключили договор — и я исполнила их просьбу, взамен получив троих ценнейших вассалов. Они хорошо послужили мне — и лишь потому я оставила частицу себя в их драгоценных реликвиях, в надежде, что среди их потомства найдутся достойные, способные принять личный вассалитет, и обрести полную власть над Дарами. Надо сказать, ты всего лишь пятый, выполнивший условие.

— Пятый?!!

— Да, всего лишь пятый, за полторы-то тысячи лет!

Гарри перевёл дух, и тут вновь вспомнил о том, с чего начал разговор с пугающей дамой.

— Но почему вы так жестоко обращаетесь с директором? Он уже не молод, и заслуживает уважения...

— Это вот? Уважения?! — Смерть подёргала за бороду, заставляя Дамбльдора мотать головой. — Ну уж нет! Терпеть не могу мерзавцев, пытающихся от меня ускользнуть! Любыми способами! Есть время для рождения, жизни, и для смерти, и лишь трусы, вроде этого, и того, другого, Томми Риддла, извращают свою суть, в попытках ускользнуть от неизбежного!

— Я не знаю, чем он так вас разгневал, но... может, мы попытаемся договориться? Если у меня есть возможность стать вашим вассалом...

— Болван! — Холодно отозвалась дама, вновь пронзая молодого мага тяжёлым взором. — Ты что, так и не понял, что хотел сотворить этот мужеложец? Ещё годы назад сделал тебя своим крестражем, а сейчас пытался наглейшим образом, без поединка воль, забрать у тебя тело! Не будь у тебя родовой защиты, уже завтра знакомил бы задницы твоих друзей с настоящей мужской любовью!

— Но это же был крестраж Вольдеморта! Случайный, когда тот пытался меня убить... Ну, то есть, кусок души у него оторвался, и...

Тяжело объясняться, когда на тебя смотрит с насмешкой существо, чей возраст и могущество находятся за пределами человеческого понимания.

— Тяжёлый случай. Поверь мне, глупый мальчик, что души не рассыпаются просто так, тот же крестраж, сосуд души, вещь довольно крепкая, и требует немалых сил для создания — а тут вдруг раз — и создался совершенно случайно! Хоть бы пару гримуаров в библиотеке Блэков прочёл, неуч, прежде чем позориться!

Смерть тяжело вздохнула, и вновь раздражённо подёргала за бороду свою жертву:

— Придётся кое-что объяснить, хотя я уже сомневаюсь, так ли мне нужен настолько бестолковый вассал. Понимаешь ли, маленький трусливый Альби очень любил власть, славу, и лимонные дольки, про мужские задницы промолчим, из соображений этики. Но вот беда — люди смертны, а слава преходяща. Вот он и задумался о перерождении. Метод Томми ему не подходил, соратники Великого Светлого не одобряют тёмные ритуалы. Вот он и озаботился поиском мага для возрождения. Сильного, богатого, привлекательного — Альби ведь не любит трудностей, правда? — Дамбльдор молчал. Или просто не мог отвечать. — Тут, правда, были сложности, древние богатые рода умеют защищать своих представителей — в том числе от таких вот, переселенцев! Потому и родителям предполагаемых тел наш драгоценный директор внушал, что всякие там ритуалы, защитные, брачные, вводящие в род — устаревшее мракобесие, пережиток средневековья. И многим твоим товарищам по Хогвартсу, ещё аукнется их статус бастарда, со всеми радостями полноправного вступления в род.

Но ты с самого начала был лакомым кусочком. Потомок Певереллов, кровный владелец мантии, обновлённая кровь, богат, славу обеспечил сам Альби. Да и ловушку для Томми тоже устроил он — приказал крысе, а Лили подбросил древнюю книгу с защитными ритуалами кровной магии. Очень эффективными ритуалами — Томми свидетельствует, но, к сожалению, напрочь запрещёнными! Не погибни твоя мать в ту самую ночь — сидела бы в Азкабане на пару с Сириусом. Дальнейшее — дело техники, создать крестраж, воспитать в нужном духе, временами контролируя легилеменцией и подтирая ненужное... Но, бородатый комбинатор, совершил серьёзнейшую ошибку — недооценил женщину! Пусть юную, но далеко не глупую, а в общежитиях девочек о чём только не шепчутся романтичные болтушки. Вот и получилась, что магглорождённая ведьма отлично поняла, что её брак — светский, и не давала бушующему от похоти муженьку доступ к телу, пока тот не согласился тайно провести полноценный магический обряд! А обливиэйт помог болвану забыть о ссорах и сомнениях! В дальнейшем, после рождения ребёнка, пока Джеймс шлялся по делам ордена палёной птички, Лили проводила для тебя все положенные чистокровному наследнику ритуалы. Оттуда и родовая защита, на пару с удачливостью, позволившая тебе дожить, не смотря на все ловушки, непринуждённо расставленные Альби!

Дамбльдор застонал, должно быть, не столько от боли, сколько от разочарования.

— А ты бы уж молчал, негодник! Мало того, что целый год от меня в шраме малыша прятался, так ещё и моими Дарами посмел манипулировать! Это же надо, подсунуть подделку, вместо настоящего воскрешающего камня! А ты, Гарольд, хоть раз бы подумал тем местом, что тебе заменяет голову — неужели ты действительно веришь, что родители, спасавшие тебя ценой собственной жизни, с радостью встретили бы твоё решение пойти и сдохнуть? А Сириус? И его блохастый дружок?

Ладно, загостился ты здесь, пора бы и возвращаться, пока из твоей тушки там чучело не сделали. Советую сразу спровоцировать Томми на атаку, теперь, после моего признания, старшая палочка будет слушаться только тебя. Хватай её, камень — так и быть, поменяю его на настоящий, а в тайнике Альби пусть лежит его же подделка. И если всё сделаешь правильно, в следующий раз мы встретимся ещё очень не скоро.

Гарри тяжело вздохнул, вдруг поняв, что за него никто и ничего не сделает. Отчего-то леди Смерть не жаждет пойти с ним, и оторвать врагам всё, что им не очень нужно, так что придётся самому. Опять сражаться с упиванцами, играть в "догони меня авада" с Вольдемортом... Эх, тяжела ты, жизнь обычного героя...

— Ну тогда я пошёл. И, пожалуйста, будьте помягче с директором! Может, вы его не поняли, и он хотел как лучше. Ради общего блага!

Смерть тяжко вздохнула и патетически воздела руки, наверное, забыв, что одной держит за бороду Великого Светлого, что заставило бедолагу взлететь и прокрутиться в воздухе вокруг обманчиво тонкого запястья женщины.

— Ух, как меня бесят эти прекраснодушные идиоты! Я ж тебе всё объяснила, а ты всё равно этого упыря жалеешь! Так, сюзерен обычно благословляет вассала ритуальным поцелуем, но для таких, как ты, я введу новую традицию!

А в следующий миг, леди вдруг оказалась рядом, свободной рукой развернула новоявленного вассала спиной к себе и благословила. Изящной туфелькой под зад, да с таким энтузиазмом, которому позавидовал бы и бомбардир бразильской футбольной команды. Во всяком случае, Дадли было до неё далеко... И троллю — тоже.

— — -

Он снова лежал на земле ничком. Ноздри наполнял запах леса. Он чувствовал под щекой холодную твёрдую землю, а дужка очков, съехавших набок, впивалась ему в висок. Всё тело у него болело, а то место, куда ударило Убивающее заклятие, саднило, как ушиб от удара кастетом. Он лежал, не шевелясь, прямо там, где упал; левая рука вывернулась под неестественным углом, рот раскрыт.

Он ожидал услышать крики восторга и торжества по случаю своей смерти, но вместо этого слышались торопливые шаги, перешёптывания и встревоженный ропот.

— Повелитель... мой повелитель...

Голос Беллатрикс звучал так, будто она обращалась к возлюбленному. Открыть глаза Гарри не смел и пытался оценить положение с помощью всех остальных чувств. Он знал, что волшебная палочка по-прежнему у него под одеждой, потому что чувствовал её между грудной клеткой и землёй. Ощущение тонкой подушки под животом подсказывало, что и мантия-невидимка тоже с ним, скрытая от посторонних глаз.

— Мой повелитель...

— Довольно, — сказал голос Вольдеморта.

Снова шаги: несколько человек отступают из одного и того же места. Отчаявшись понять, что происходит и почему, Гарри чуть-чуть приоткрыл глаза.

Вольдеморт, судя по всему, подымался на ноги. Несколько Пожирателей смерти бежали от него прочь, присоединяясь к толпе, окаймлявшей поляну. Только Беллатрикс не ушла, а по-прежнему стояла на коленях рядом с Тёмным Лордом.

Гарри снова закрыл глаза, обдумывая то, что увидел. Пожиратели смерти, видимо, столпились вокруг упавшего Вольдеморта. Когда он ударил Гарри Убивающим заклятием, что-то произошло. Может быть, Вольдеморт тоже упал замертво? Похоже на то. Они оба лежали некоторое время без сознания, а теперь оба вернулись...

— Повелитель, позвольте мне...

— Я не нуждаюсь в поддержке, — холодно сказал Вольдеморт, и Гарри, даже не видя, ясно представил себе, как Беллатрикс отдёргивает протянутую на помощь руку. — Мальчишка... мёртв?

На поляне воцарилась полная тишина. Никто не приблизился к Гарри, но он чувствовал, как все они пристально смотрят на него, словно вдавливая взглядами в землю; Гарри боялся, что у него дёрнется палец или веко.

— Ты, — раздался голос Вольдеморта, а за ним щелчок и вскрик боли. — Осмотри его. Доложи мне, мёртв он или нет.

Гарри не знал, кого послали его освидетельствовать. Ему ничего не оставалось, как лежать неподвижно, с предательски колотящимся сердцем, и ждать осмотра; и всё же, как ни слабо было это утешение, он отметил, что Вольдеморт боится приблизиться к нему, Вольдеморт подозревает, что не всё получилось по его плану. И внезапно, ему стало смешно. Он валяется, притворяясь мёртвым, а целая толпа убийц, маньяков и садистов, искренне надеются, что их "всемогущий" повелитель наконец-таки осилил убить тощего подростка!

Нервный смешок невольно вырвался у него, и от этого звука, казалось, застыл весь мир. Герой магического мира медленно поднялся, лишь криво ухмыльнувшись, когда оказавшаяся рядом Нарцисса Малфой метнулась в сторону, едва не переломав каблуки.

Удивительная, просто феерическая картина! Десятки могущественных, тренированных магов, с опаской смотрят на тощего подростка, которого в очередной раз не сумел прихлопнуть их повелитель. И, пожалуй, больше всего был ошеломлён сам "Лорд Судеб", просто не способный понять, ну почему раз и навсегда отработанное решение сбоит именно на этом занюханом представителе Хомо Магикус?

По рядам пожирателей прошёлся шепоток, сам Гарри расслышал лишь Долохова, задумчиво выдавшего: "Может, дустом его?". И это стало последней каплей, герой смеялся, смеялся взахлёб, глядя на смурные рожи своих врагов, на их неуверенные взгляды, практически воочию видя, как рушится для них картина мира. Ради этого момента стоило умереть! Нет, пожалуй, ради этого стоило жить, чтобы когда-то, годы спустя, показывать эти физиономии в думосбросе друзьям и потомкам!

— Поттер! — Тяжело, как ругательство, выдохнул Вольдеморт. Это он точно у Снейпа подцепил! — Ну и что на этот раз? Пророчество? Чья-то жертва? Некая неведомая мне сила?

О да, эта сила у Гарри была! Мягкое тепло, текущее от сложенной на животе мантии, твёрдая уверенность и — тень леди в вуали за спиной, тень вечной вдовы, чьё незримое присутствие давало гарантию — и требовало от него определённых действий. Сейчас он мог проиграть только одним способом — разочаровать сюзерена!

— Уже не Поттер, Томми, — Мягко сказал он, с наслаждением глядя, как перекосило от такого обращения змеиную рожу Вольдеморта. — Певерелл! Предвечная Госпожа признала меня. И, кстати, тебя она уже заждалась. Пойдёшь сам, или ей придётся тащить силком, как твоего наставника, Дамбльдора?

На поляне воцарилась мёртвая тишина. Нет, далеко не каждый присутствующий понял, о чём говорит зеленоглазый безумец, безоружным стоящий среди врагов. И не каждый поверил. Мало ли, о чём бредит идиот, которому ещё во младенчестве мозги авадой вышибло? Ну вспомнил сказку про Певереллов, и что с того? Их вон повелитель, вообще, себя наследником Слизерина называет, а половина присутствующих, без особого стеснения, могут заявить, будто ведут свой род от Мерлина или Морганы! Может, у молодого идиота просто родовой аркан, защищающий непосредственно от авады или от всех заклинаний прямого урона. Так это лишь повод проверить, как он отнесётся, например, брошенному магией валуну или атаке трансфигурированной мантикоры. Вот только давать советы лорду Вольдеморту в такой напряжённый момент смертельно опасно. Точно так же, как и колдовать без разрешения. Вдруг получится-таки убить Поттера — так Тёмный Лорд мигом прихлопнет инициативного идиота, за то, что потерял возможность сделать это лично (ага, и о возможной потере авторитета даже не упомянет!). Что ни говори, сложная ситуация.

Герой, между тем, не собирался давать врагу собраться с мыслями. Сейчас его увлекал кураж и твёрдая уверенность в будущем. Ну и, совсем немного, злорадство, не каждый день появляется возможность нахамить врагу на глазах его подчинённых:

— Кстати, Томми, верни-ка мне эту палочку. Нехорошо воровать чужие родовые артефакты. Тебя, я, правда, особо не виню, воспитывать было некому. Мама умерла, папаша маггл от бастарда отказался...

Лорд Вольдеморт, Лорд Судеб, Великий Тёмный Лорд, наследник Слизерина взревел нечто нечленораздельное, и взметнул палочку в стремительной атаке. Защитился от известной ещё со времён основателей авады — а что на счёт ассирийского пути Небытия? Или японской Шини-но-Юки? Ещё со времён Хогвартса он ненавидел, когда его тыкали носом в происхождение, и всеми силами стремился отомстить обидчикам. А этот... этот... да сам Дамбльдор не смел его так оскорблять!

Чёрный, как сама тьма луч раскрылся стремительной воронкой, мгновенно преодолел половину расстояния до Поттера и... внезапно повернул вспять. Вольдеморт увер... попытался увернуться, каким-то невероятным образом Старшая Палочка застыла в воздухе, не позволяя сдвинуть себя ни на миллиметр, и не отпуская держащую её руку.

Со страшным воем могущественный маг растворялся заживо, оплывал, как тающая на солнце пена, и никто не мог оторвать взгляда от этого чудовищного в своей омерзительности зрелища. Считанные секунды — и Вольдеморт расплескался грязной парящей лужей. И только тогда знаменитая узловатая палочка упала рядом тем, что осталось от наглеца, посмевшего пользоваться ею не по праву.

Гарри лишь протянул руку — и древнее оружие Певереллов само переместилось к нему в ладонь, приветствуя хозяина фонтаном серо-чёрных искр. Один взмах палочкой с беззвучной командой — и неожиданно тёплый, будто живой камень прилетел в левую руку. Волна тягучей, тяжёлой, но такой надёжной мощи прокатилась по нему, три Дара, три главных символа Певереллов резонировали между собой, их сила перетекала и концентрировалась... где-то на правой ягодице! Именно там, где его пинком "благословила" покровительница! М-да, всё у него через одно место. Хотя, так в чём-то даже лучше, если сейчас там образовался символ Даров, то пусть там и остаётся, если бы его поцеловали в лоб или в щёку, то он получил бы ещё одну чересчур известную отметину.

Общий ступор нарушило яростное шипение Нагини, сейчас яростно извивающейся в сияющей защитной сфере. Правда, понял высказывания змеи, вдруг обретшей ярко-красные глаза, лишь Гарри, но и не змееуст мог бы догадаться, что пресмыкающееся явно чем-то недовольно. Это же... последний крестраж!

Гарри мгновенно вскинул палочку, и негромко сказал слова заклинания, о котором читал неоднократно, но ни разу не посмел воспользоваться. Да и увидел его действие сегодня в первый раз. Раз уж Крэбб сумел запустить Адское пламя, значит, любой дурак сумеет. Главное, чтобы контроль был лучше, чем у недоброй памяти Крэбба!

Живое, яростное, ревущее пламя, собирающееся в бесчисленные фигурки зверей, людей и невиданных химер, объяло защитную сферу, отхлынуло, вновь охватило, борясь с защитой, в которую Вольдеморт вложил немыслимое количество энергии. За рёвом огня Гарри едва расслышал безумный визг Беллатрикс, а несколько её попыток обуздать жуткое пламя он практически не заметил. А вот какой-то грязно-фиолетовый луч, брошенный уже в него, заставил героя отшатнуться, отчего и языки пламени качнулись, мимоходом слизнув пару наиболее неосторожных пожирателей.

Но опомнилась Лестрейндж слишком поздно — сияющая сфера истаяла, и огромная змея с надсадным шипением канула в пламя. Лишь облачко пепла взметнулось над поляной, а Гарри запомнил новое ругательство на серпентарго. Повинуясь воле призвавшего, Адское пламя угасло, и герой в очередной раз восхитился могуществу Старшей палочки.

Беллатрикс неслась на него с криком, как будто собиралась пронзить Гарри своим оружием, но один взмах — и безумную последовательницу Тёмного Лорда смело и вмяло в дерево на другой стороне поляны. Резкое движение чуть в стороне — и ещё один пожиратель оказывается разрезан пополам, и на полсотни метров перерубленные одним махом деревья, погребая под собой тех, кому не посчастливилось убегать именно в том направлении. Жуткое оружие Певереллов реагировало на малейшие желания хозяина, даже слова заклинаний были не нужны!

Гарри резко развернулся — и увидел лишь пустую поляну. Всё же, пожиратели в большинстве своём были Слизеринцами, людьми практичными и меркантильными, не склонными к борьбе за идею, после того, как лидер пал. Бойцы Вольдеморта испарились едва ли не раньше, чем их хозяин.

Не особо торопясь, герой (уже подтверждённый, в который раз) магической Англии, развернул мантию-невидимку, и облачился. Сила-силой, покровительство покровительством, а налететь на шальное заклинание какого-нибудь придурка, бегающего сейчас по лесу с выпученными глазами, нежелательно. Оставалось смутное ощущение, что он что-то забыл. Нет, не полувеликана, привязанного к дереву. Хагрид сам выпутается — когда очнётся. Да и к друзьям он пока не торопился. К друзьям ли?

Что-то творилось с его памятью. Внезапно появившиеся откуда-то воспоминания накладывались на предыдущие — и те выцветали, меркли, растворялись. Сама личность Гарри неудержимо менялась, и теперь нужно было срочно разобраться в себе самом.

Гарри не знал, недолгая смерть тому виной, благословение покровительницы, или неистовая мощь Даров, но давние обливиэйты ломались один за другим, корректирующие закладки рассыпались, а зелья — мощные, персональной разработки, выжигались из крови. И он вспоминал. Вспоминал — и менялся.

— — -

Нет, Дурсли не были подлецами и болванами. Скупыми, неприветливыми людьми — безусловно. Но не идиотами. Кто будет избивать могущественного мага, если он в два года, случайно разбив коленку, одним криком вышибает треть несущей стены дома? Кто будет держать в кладовке под лестницей мага, который однажды вырастет, и придёт "поблагодарить"?

Конечно же, он носил, в основном, Секонд Хэнд, но хорошо подобранный и подогнанный, все расходы на племянника записывались в специальную тетрадку, и давно уже было оговорено, что он компенсирует их — как только доберётся до наследства Поттеров. Лишь подарки на большие праздники не учитывались в тетрадке, но это уже было бы совсем свинством.

Да, тётя завидовала маме, и называла их с Джеймсом идиотами, за то, влезли в Чужую Войну, за то, что сидели на заднице, и ждали, пока их убьют... Но в то же время, Гарри обучали этикету, заставляли на память заучивать немногочисленные книги и конспекты, оставшиеся тёте от Лили, и тренироваться, готовиться, предвкушать своё возвращение в магический мир. Он знал, что будет там аристократом, и готовился, блистать и завоёвывать!

Неудивительно, что возмущённый наследник Поттеров наотрез отказался идти с косноязычным бородатым болваном, каким-то лесником! Да это просто оскорбление рода Поттер! Следующим явился мрачный сальноволосый тип, в этот раз — профессор, но и он не сумел ответить самоуверенному мальчишке, что творится с его наследством, но зато переместил к лицемерному седобородому уроду...

На улицу Тисовую, 4, Гарри вернулся только три дня спустя, забитым, тихим рёбёнком, в едва не разваливающихся лохмотьях, вместо специально к одиннадцатилетию купленной парадной одежды. Но Дурсли ничуть не удивились — они изменились ещё сильнее, став жуткими, агрессивными пародиями на самих себя.

Неудивительно, что тётя Мардж, особа, в целом, достаточно уравновешенная, теперь при каждом визите напивалась и проклинала как Гарри, так и всех остальных магов, сотворивших Такое с ранее благополучной семьёй её младшего брата.

— — -

Рон Уизли с самого начала не понравился Гарри. Грязный (а тётя Петуния приучила к почти что болезненной чистоплотности!), бесцеремонный, очень напоминающий худших из дружков Дадли. То ли дело чистенький, безукоризненно вежливый Драко Малфой, избавивший его от этого чучела, и всю дорогу (должно быть, по домашним инструкциям) рассказывавший сначала о великих (и родственных — через Блэков) родах Поттер и Малфой, их благородных предках, а позже — о реалиях и традициях магического мира.

Но Макгонагалл совсем не понравились сложившиеся в поезде отношения — и всему первому курсу пришлось двадцать минут ждать, пока она не сводит Гарри к директору, мигом исправившему эту досадную ошибку. И шляпа не сумела объяснить ребёнку, почему пытается его отправить на Слизерин вместо вожделенного Гриффиндора!

— — -

Когда придурковатый Квирелл что-то заорал о тролле, Гарри, конечно вспомнил о Гермионе, но у него и мысли не было бежать её на помощь. Раздражающая заучка не стоит такого риска! Нет, он, конечно, поделился своими мыслями с Перси, а затем забился в самый центр толпы гриффиндорцев. С какой бы стороны тролль не начал свою трапезу, Гарри сумел бы убежать.

Но почему-то директор выдернул его из колонны, и увёл с собой. И откуда-то, из глубин лукавых голубых глаз "Великого Светлого" пришла яростная решимость, и взрослые вытолкнули их вместе со скулящим Уизли вперёд — а сами остались за поворотом... Эх, если бы он это вспомнил вовремя!

— — -

Раз за разом ситуации повторялись... Ну не стоил чёртов философский камень такого риска! Раз уж Фламель такой кретин, что доверяет Дамбльдору, то сам бы и шёл на разборки с пожирателем — будь то Снейп, или Квирелл. Но опять Чужое гриффиндорство толкнуло его в неравный бой.

И чёртова змеюка, о которой он рассказал во всеуслышание в учительской, ничуть его не вдохновляла, как и идея спасения надоедливой идиотки Джинни. Но, должно быть, учителям было слишком страшно идти в бой с василиском — и каким-то неведомым образом в тайную комнату отправились с ним лишь Рон, да Локхарт. Хуже, чем ничего, двойной, скулящий и потеющий от страха балласт!

А ситуация с дементорами? В него три вида зелий влили, чтобы хватило безумия выйти на бой с сотней тварей, вооружённым лишь одним не до конца освоенным заклинанием! Да после всей силы, которую он с перепугу выплеснул, директору пришлось его растрескавшуюся палочку восстанавливать!

Про турнир тут и говорить нечего. Они ведь с Гермионой всю библиотеку перешерстили, и таки нашли способ разорвать контракт. А потом, отчего-то, дружно его забыли, и заново найти нужную книгу в библиотеке уже не смогли. А как он послал вечного предателя Рона после первого испытания! Жаль, что директор, как обычно, быстренько сделал его опять великодушным — такая матерная конструкция забылась! А как они с Гермионой готовились к балу, вдвоём учились танцевать, и вдруг обнаружили что это приятно, и поговорили начистоту, и учились целоваться... Грёбаный Дамбльдор с его пидарастическим "Общим благом"! Первую любовь уже не вернёшь назад, но кровь и разум подруги он почистит, и получит поганый Рончик сегодня не ночь любви, а первоклассный удар по яйцам! И перед Парвати неудобно получилось, пригласил на танцы — и практически весь вечер проторчал у закусок в компании рыжего проглота.

Вспоминать пятый курс и вовсе противно. Предатели крови, целенаправленно разносящие родовое гнездо Блэков под равнодушным взглядом замороченного Сириуса, ритуальные кровавые перья, на которые он жаловался шесть (!) раз, и тут же забывал об этом, а уроки окклюментации со Снейпом? При первом визите, зельевар его связал, и нацедил чуть ли не пол-литра крови — дабы выяснить, каким же хреном герой пережил укус василиска! И нечего фениксовы слёзы приплетать, тут они бы помогли не намного лучше крокодильих. Это же не очищающий рог единорога, а всего лишь мощная заживляющая субстанция! С ядом чудовищной силы его организм справился сам. Может быть, потому, что он именно по крови оказался родичем Риддлу? Кстати, ведь каких-то результатов зельевар добился, так что, тем более высока вероятность, что сцена "смерти" в хижине разыграна для них. Всё же, не Нагини тягаться по ядовитости с василиском. Может, пойти, и добить этого клоуна погоревшего цирка? Пожалуй, нет смысла, мордредов Принц-полукровка всегда чуял, когда пора делать ноги.

Но, помимо изысканий, Снейп всё же учил, и учил даже слишком хорошо. В определённый момент у Гарри даже стало получаться блокировать кровную (а не крестражную!) связь с Томми, и раздражённый Дамбльдор с не менее раздражённым зельеваром полчаса ломали окклюментивные барьеры Гарри, чтобы заблокировать и это умение, идущее вразрез с "великим" планом директора. Планом, предусматривающим смерть Сириуса...

Эх, если бы у Дабльдора был ещё один крестраж! Гарри оживлял бы его и убивал, медленно, болезненно и вдохновенно, оживлял бы и убивал, за каждый обливиэйт, за каждого погибшего без нужды человека...

В ворота древней школы Хогвартс входил уже не пламенный, жертвенный гриффиндорец, а раздражённый, циничный слизеринец, жаждущий отыскать того, кто нуждается в срочном причинении особо тяжкой справедливости в бесконечно крупных размерах!

На входе, как раз чета Малфоев клялась всем святым (а есть такое для слизеринцев?), что Вольдеморт вновь щёлкнул ластами. И отчего-то молодой аврор обыскивал леди Нарциссу с куда большим тщанием, чем Люциуса. Должно быть, скрытый клинок в трости и запасная палочка, замаскированная под заколку на плаще, не столь опасны, как бюст и задница эффектной блондинки. Если это стандартная процедура обыска, сразу становится понятным, почему в Малфой мэноре никогда не удавалось обнаружить ничего криминального.

Гарри шёл, аккуратно обходя людей, напряжённо ожидающих штурма. Почему-то у него и мысли не возникло снять мантию и успокоить, объявить об окончательной победе. Пусть, пусть понервничают, тем больше будут ценить победу, одержанную Без Них! Да и не стоит сейчас общаться с людьми, пока в голове всё не устаканится.

Ведомый неким чувством, он прошёл в одну из аудиторий — и увидел там тела. Люди, погибшие ещё до его ухода в лес. Больше десятка тел, с закрытыми лицами. Знакомые и незнакомые. И почему-то он не мог пройти мимо.

Старое, отдающее кровью и плесенью знание пришло само собой. Он — повелитель смерти, не Смерти, его персонифицированной госпожи, а конечного состояния живого организма. Он может... может оживить недавно умершего человека! Без последствий, не инфери или какую-то иную нежить, а именно живых, думающих, полноценных людей!

Гарри в два шага оказался у тела молодой женщины с розовыми волосами. Тонкс, неуклюжая глупышка, ну куда ты полезла, так скоро после родов? Бузинная палочка прошлась вдоль фигуры, диагностируя и докладывая — повреждений нет! Убита авадой — идеальный вариант! Красивая, добрая, ни разу не предававшая его, с сильным потенциалом и редчайшим даром. Мать его крестника, она нужна ему живой. И тем более пригодится, что после воскрешения она де факто станет его вассалом.

Молодой маг решительно провёл концом палочки по ладони левой руки, разрезая кожу — не слишком глубоко, лишь чтобы полностью смазать воскрешающий камень кровью. Камень засветился тусклым серым цветом. На миг замер в нерешительности.

— Не возражаешь, Госпожа?

— Ты в своём праве, повелитель смерти. Но помни, что за каждого, кого ты уведёшь из моих чертогов, я строго спрошу. И за каждого ты заплатишь достойную цену!

Гарри невольно вздрогнул, ощутив лёгкую угрозу, но... пожалуй, в нём всё же осталось немало гриффиндорства, поскольку больше он не раздумывал. Просто положил камень на солнечное сплетение покойницы, и прижал его кончиком палочки. Всё, что нужно — древние артефакты, кровь Певерелла для активации, и — Сила! Маг вливал ручьи, реки силы, пока вдруг камень не погас, а Нимфадора, содрогнувшись всем телом, часто и тяжело задышала. Всё тело молодой женщины содрогалось от дрожи, а из-под сомкнутых век сочились слёзы. Всё же, для не Певерелла по крови, переход за грань, а тем более — обратно, жуткое испытание. Не скоро ещё она придёт в себя, и ещё долгие месяцы, если не годы, будет просыпаться от кошмаров.

Повелитель смерти с кряхтением разогнулся, по-новому глядя на невзрачный камешек в руке. Неспроста именно его Дамбльдор желал больше всех прочих Даров. Жаль лишь, что древняя магия так прожорлива, пятой части резерва — как не бывало! И это у него, на данный момент — сильнейшего мага Англии, изрядно усилившегося после признания покровительницы и принятия Даров! А восстанавливаться слишком долго, тела могут испортиться. Значит, на сегодня — ещё три-четыре воскрешения.

Так, кто тут следующий? Люпин... Оборотень, зверь в облике человека и с его лицемерным разумом. Друг родителей и Сириуса. Ну конечно же, с ними ведь было Выгодно дружить! А вот сына друзей за тринадцать лет найти было невозможно. И поддерживать отношения с приговорённым невыгодно. Ну что ж, Ремус, ты мне тоже не так уж выгоден живым. Покойся с миром.

Фред... Мордред, чем же тебя так приплюснуло? Куском стены? Жаль, что в Хогвартсе практически не учат целительству, если бы можно было привести в относительный порядок тело, можно было бы воскресить... Нет, не из дружеских побуждений, да и особо обязанным Уизли Гарри себя не чувствовал. Ну, кроме двух младших, множественному предателю Рончику, и набивающейся в жёны шлюхе Джинни он обязан, во что бы то ни стало обязан устроить "весёлую" жизнь. А вот близнецы были инвестицией, на удивление, довольно выгодной инвестицией, жаль, что со смертью одного из рыжих весельчаков, прибыльность их шуточного бизнеса понизится куда больше, чем вдвое...

Колин Криви. Раздражающий, не особо умный и средний по силе даже среди магглорожденых — но верный до глупости. А вот ты — пригодишься. После воскрешения точно не побежишь стучать в министерство о тёмном ритуале, скорее, прежнее восхищение героем превратится в натуральный фанатизм. И это хорошо, всегда ценны люди, готовые за тебя убить или умереть. Хе-хе, особенно — умереть, ведь сюзерен способен воскресить! Да, Вольди, здесь ты проиграл, ты-то мог лишь обещать! Порез, камень на солнечное сплетение, вложить силу. Фух, тяжко...

Так, кто здесь ещё — незнакомый аврор — отпадает. Малознакомый тип из ордена феникса — туда же, это человек Дамбльдора, а эти мутные идеалисты ещё попьют его крови, пытаясь сделать из него клон бородатого гея. Следующее тело в отвратном состоянии...

М-да, дилемма, более менее подходят семь тел не слишком близко знакомых школьников. Из них пять — гриффиндорцы. Ничего удивительного — безбашенные храбрецы вечно нарываются... вот и нарвались. Девица из Слизерина, как ни странно, без знака Вольди. Свои грохнули? И Равенкловец. Пожалуй, двух последних и выберу, умник и родовитая — куда более ценные вассалы, чем бессмысленные храбрецы. И, пожалуй, хватит чудес на сегодня, не стоит доводить себя до истощения. Скоро до бдящих защитников Хогвартса дойдёт, что всё закончилось, кто-нибудь придёт порыдать над мёртвыми, и "чудом выживших" найдут, и позаботятся.

— — -

Гарри зашёл в директорскую башню и заблокировал вход. Пожалуй, здесь можно будет посидеть пару часов, придти в себя, и соорудить героическую историю для идио... для храбрых защитников Хогвартса.

Кстати! Герой прошёлся по кабинету, отыскал шкаф, и уже там, на внутренней стороне дверцы, обнаружил достаточно крупное зеркало. Нетерпеливо сбросил мантию, и приспустил штаны, рассматривая место "благословения" покровительницы. Ну, как и подозревал, тот самый знак — треугольник, символизирующий мантию, с вписанной окружностью воскрешающего камня, рассечённые пополам палочкой. Если знаком не щеголять — даже довольно удобно, но если его когда-то придётся демонстрировать?!

Вдруг вокруг послышались хлопки. Гарри едва не подпрыгнул, и принялся спешно натягивать штаны. Какого Мордреда, кто здесь? А, портреты предыдущих директоров, какого-то лешего вдруг решившие вернуться в кабинет, и наградившие его аплодисментами. Интересно, хлопали его победе или... ну не могут же они все быть неправильной ориентации?!

Дамбльдор и вовсе, цвёл и пах, и... вот скотина, подмигивал! В ответ на неприличный жест, бородатый манипулятор посмурнел, и тут же принялся капать на мозги:

— Гарри, мальчик мой, мы все рады твоей победе, но не стоит зазнаваться! И я несколько огорчён тем, что ты собрал эти страшные вещи Певереллов, будет лучше, если они останутся лишь в сказках и легендах. Послушай...

— Ну уж нет, директор, слушал я вас достаточно! Какое, наверное, разочарование, что мама оказалась умнее среднего цыплёнка из вашего кружка жареной птички, расстроила все хитрые планы! Так что ваше мнение у меня — как раз на уровне восхитившего вас знака! И, знаете что, я, пожалуй, заберу ваш трепливый портрет, и прилеплю чарами вечного приклеивания в туалете плаксы Миртл! Там вам самое место. Глациос!

Чем пытался возразить Дамбльдор, узнать было сложно — Гарри не пожалел сил, полностью заковав в лёд портрет вместе с только что открывшим рот обитателем. Хотелось бы верить, что лёд попал и в пасть этого мерзавца!

Портреты забеспокоились, но разбегаться из своих рам не торопились. Как и обращаться к разгневанному магу. Или потихоньку выбирали делегата?

— Надеюсь, остальных вы не собираетесь замораживать или перевешивать? — Когда он того хотел, Найджелус Блэк умел быть кратким и достаточно вежливым.

— Не вижу в том нужды. В отличие от этого бородатого козла, остальные директора, если я не ошибаюсь, защищали детей, а не устраивали им смертельно опасные приключения в личных целях.

По какой-то причине, практически половина портретов засмущались, и принялись отворачиваться и прятать глаза. А взглянув на ехидную ухмылку Найджелуса, Гарри вдруг понял, что остальные не дёргаются не из-за отсутствия угрызений совести, а из-за её полного отсутствия. М-да, прогнило что-то в Хогвартсовском замке.

— Ладно, подозреваю, лучше такого не спрашивать — спать будет проще! Тогда, может, посоветуете мне, Лорд Найджелус, какой род избрать? По разным причинам, я могу возглавить род Поттер, род Блэк и род Певерелл. Совместить, как я понимаю, не получится?

Ехидный директор разом стал серьёзным и сосредоточенным.

— Безусловно, совместить не удастся. У Блэков и Певереллов есть весьма серьёзные разночтения в родовых кодексах. Простите, Гарольд, но сразу предупреждаю — мой совет будет безусловно пристрастным. Певереллы — древний, но слишком грозный род, если изберёте его, вас будут бояться. К тому же, этот выбор приведёт к поглощению рода Поттеров, изначально отпочковавшихся от Певереллов. Род Поттеров хорош репутацией — но древним его не назовёшь, родовая магия слаба, финансы... судя по тому, как Джеймс спонсировал орден Феникса, да и позже Дамбльдор не стеснялся вытряхивать хранилища опекаемого, финансов, как таковых, практически нет. В то время, как род Блэк очень богат, и все его сейфы вы сможете, только став лордом нашего рода. Сильная родовая магия, не столь мрачная репутация, как у Певереллов, связи с прочими родами магической Англии хорошо налажены. По-моему, выбор очевиден!

— Певереллы тоже богаты! — Ехидно ухмыльнулась одна из немногочисленных директрис. — А большую часть финансов Блэков вы и так получите, по наследству Сириуса. Я бы посоветовала вам, молодой человек, не пороть горячку, а выслушать все заинтересованные стороны. Отыщите портреты Поттеров и Певереллов, Блэки вам и так доступны в унаследованном доме. Поговорите с гоблинами и несколькими старыми аристократами. А затем совместите все аргументы, и решите сами, наплевав на авторитеты и чужие интересы!

— Благодарю вас, мадам! — Слегка поклонился Гарри, невольно улыбаясь, как экспрессии рисованной дамы, так и кислой физиономии Блэка. Ободрённая директриса тут же продолжила:

— Но, надо сказать, это не самая срочная из ваших проблем, молодой человек. Сейчас вы сильнейший маг Англии, молодой, богатый, неженатый, с просто невероятным авторитетом! Я понимаю, что вы, возможно, хотели бы отдохнуть — но в покое вас не оставят. Так не лучше сразу решить для себя, и найти, как своё место в жизни, так и спутницу! С вашей силой и репутацией вы можете быть кем угодно — министром, верховным колдуном Визенгамота, директором Хогвартса. И не надо говорить, что вам не хватает знаний — на это есть секретари и помощники. В конце концов, вы просто не сможете быть хуже, чем Фадж и Дамбльдор, не говоря уже о ничтожествах, поставленных Вольдемортом. А девушку лучше выбрать из приличной семьи, желательно с нейтрального факультета...

— Да-да, и я сразу могу сказать, кого будет совершенно "беспристрастно" сватать вам наша коллега по фамилии Эббот! — Вмешался раздражённый Найджелус Блэк. — Готов спорить на что угодно, что всплывёт девушка из Хапплпаффа, с фамилией — какое совпадение — такой же, как у уважаемой директрисы!

Портреты принялись переругиваться, стараясь перекричать друг друга. То и дело раздавалось: "Белл!", "Боунс!", "Гринграсс!". Но Гарри уже не слушал, удобно устроившись в мягком кресле за директорским столом. Как ни странно, пару приличных советов он получил. Пожалуй, действительно лучше посоветоваться с портретами и гоблинами. И место в жизни. В своё время ему навязали "мечту" — стать аврором. Интересно, не по той же причине в авроры понесло Нимфадору?

Что за глупость — лорду идти в держиморды? Конечно, можно просто плюнуть на всё, и жить в своё удовольствие — но ведь действительно, в покое не оставят! И ведь положение будет лишь усугубляться. Министром станет кто-то из Фениксовцев (ох и науправляют страной эти клоуны!), директором — Макгонагалл, которая наверняка, до самой смерти будет придерживаться программы Дамбльдора. Тут не то, что отстраняться нельзя, пожалеешь, что невозможно раздвоиться!

Нет уж, достаточно решали за него! Он сам будет строить свою жизнь — и магическую Англию тоже! Осталось только решить — стать министром, и, наконец, разогнать всю эту кодлу некомпетентных бездельников и коррупционеров, пересмотреть законы, и добиться того, чтобы новые не конфликтовали с ветхозаветными. Или же стать во главе Хогвартса, обретая власть над душами подрастающего поколения, к Мордреду развоплотить Бинса и Пивза, перекроить всю программу, догоняя ещё полвека назад убежавшие вперёд мировые стандарты? Директор или министр? Хогвартс или министерство магии? Оба заведения требуют серьёзнейшей чистки, и доверить их, кроме себя самого, некому.

А, ладно, остаётся довериться своей удаче. Она подводила его нечасто.

Гарри ухмыльнулся, и вытащил из кармана своего портативного советника — самый обычный золотой галеон. Орёл — министр, решка — директор.

Маленький золотой кругляш взлетел высоко вверх, и ярко блеснул в лучах солнца, заглядывающего в окно между неплотно задёрнутых штор.

Эпилог

14 июля 2008г. Обрывок статьи "Ежедневного пророка"

"... шокированы заявлением министра, лорда Гарольда Певерелла. Министр сообщил, что не собирается выставлять свою кандидатуру на перевыборы, но так же отверг и предположение о том, что решил вернуться в Хогвартс, который, после множества реформ и перестройки, наконец, действительно стал одной из самых лучших магических школ в мире. Как стало известно, в этом году в Хогвартс подали заявки почти двести детей из разных стран Европы, и более сотни — из обеих Америк!

По непроверенным данным, Лорд Певерелл собирается некоторое время провести с семьёй, поскольку Леди Певерелл вскоре подарит супругу второго ребёнка. Слухи о том, что он планирует ученичество у мастеров Трансфигурации, Артефакторики или Ритуалистики, к сожалению, пока что не подтвердились.

К сожалению, Лорд Певерелл не пожелал ответить и на вопрос, кого же он будет поддерживать на предстоящих выборах — свою помощницу, госпожу Гермиону Крам, уже готовящую целый пакет смелых реформ, или Лорда Гринграсса, недавно возглавившего партию Традиционалистов.

По заявлению лорда Грингра..."

Конец