— Подслушивать невежливо — строго произнесла она, глядя в дальний угол комнаты. Самара проследила за её взглядом; пауза, а затем в тенях возникло мерцание статики, открывая фигуру Касуми в капюшоне.
— Ой, да ладно, я только зашла — пожаловалась воровка.
— Но с целью подслушать, не так ли? — осведомилась Маэтерис.
— Ну, да, но не успела. Вам следовало подождать, пока я получу свою порцию удовольствия, прежде чем так меня раскрывать.
— И кто установил такое правило?
— Те, кто умеют развлекаться.
Глаза Маэтерис сузились, и Касуми самоуверенно ухмыльнулась в ответ. Она подошла ближе и наклонилась над стойкой, поместив подбородок между рук преувеличенно девчачьим жестом.
— Итак, вы двое наконец решили поговорить и познакомиться, э? Знаете, думаю, Вик хотела бы это видеть. Если подумать, то как и большая часть команды.
— И почему это? — спросила Самара.
— В основном из интереса. Не угадаешь, что из этого выйдет. Что до меня, я просто хочу это записать. Ну, знаете, на тот случай, если у вас будет поединок, или что-то такое.
Самара неодобрительно уставилась на неё, краем глаза заметив, что Маэтерис делает то же.
— Ладно, ладно — немедленно капитулировала Касуми, поднимая руки. — Господи, это как если бы у Скруджа и Фредриксена были близнецы-инопланетяне, или что-то в этом духе.
— Снова отсылки к вымышленным персонажам, полагаю? — спросила Маэтерис.
— Ну разумеется. Ну, знаете, нам же тоже нужно говорить что-то, чего вы не понимаете, даже если это про произведения, о которых вы никогда не слышали.
* * *
Виктория резко проснулась. Её плечи болели, шея затекла, и в голове была тяжесть. У неё ушёл момент, чтобы вспомнить, где она — в смотровой левого борта. Она уснула на кушетке, стакан со спиртным так и остался стоять там, где был оставлен.
Внезапно напрягшись, Виктория протянула левую руку в сторону двери, подключая свой омнитул к журналу двери, но, похоже, после того, как Келли ушла прошлой ночью, никто её не открывал. С облегчением вздохнув и сонно потерев глаза, Виктория с усилием приподнялась в нечто вроде сидячего положения. Не стоит позволять кому-то из команды увидеть, что их командир даже не вернулась в свою каюту на ночь. Глубоко вздохнув, Виктория встала и направилась в свою комнату.
Спустя час и один горячий душ, Виктория вошла в столовую значительно освежённой. Она ответила на улыбки, махания руками и различные приветствия своей команды тем же, взяла у Гарднера тарелку и заняла своё место за столом.
— Где Касуми? — спросила она, приступая к завтраку, и взглянув на пустующее место воровки.
— Вероятно, шпионит за Маэтерис и Самарой — ответил Гарднер.
— Что?
Гарднер пожал плечами.
— Они втроём были здесь, когда я вошёл.
— Касуми? Вы уверены? Она никогда не урезала свой сон.
— А ещё она никогда не упускает возможность интересного материала для сплетен, и насколько мне известно, это первый реальный разговор этой парочки.
— Не думаю, что Касуми будет особо успешна. Возможно, сможет остаться незамеченной Самарой, но с Маэтерис — сомневаюсь — Виктория сделала паузу, чтобы съесть немного. — Интересно, о чём они разговаривали...
— Ни о чём — голос Касуми возник из-за спины Виктории, заставив всех поблизости вздрогнуть.
— Касуми! — отчитывающе произнесла Шепард.
— А что я сделала? — невинно спросила воровка, деактивируя маскировку и тяжело плюхаясь на своё место.
— Не думаю, что ты поймёшь, даже если я объясню — вздохнула Виктория. — Что ты имеешь в виду, "ни о чём"?
— Ну, "ничего" — это "отсутствие чего-либо", Шеп.
— Я знаю, что означает слово.
— Тогда чего спрашиваешь?
— Что они делают, если ни о чём не говорят?
— Медитируют. Оказалось, что и юстицары, и элдарские воины и провидцы изучают и продвигают медитацию как способ помочь им фокусироваться. Я всецело за духовность, но на мой взгляд эти двое относятся к этому слишком серьёзно. Когда я уходила, они даже свою еду не доели.
— Медитация полезна для многого — заметил Август.
— Вы тоже медитируете? — с любопытством спросила его Виктория.
— Я — нет. Не думаю, что молитвы — это то же самое, хотя и знаком с теми, кто так считает. Некоторые даже находят им практическое применение. Храм Виндикар вроде бы обучает медитации в качестве одной из техник убивания времени, пока их убийцы лежат в засаде. Я даже слышал о виндикаре, который непрерывно занимался этим три года. К тому времени, как он ликвидировал свою цель, на нём вырос мох.
— Три года? — скептически спросила Джек. — Ты рассказывал про всякое безумное дерьмо, Август, но в этот раз ты же шутишь, верно?
— Говорю как сам слышал — ответил капитан.
— Хотел бы изучить такую технику, если история правдива — заметил Мордин. — Применения и следствия возможны не только на поле боя. Полагаю, вы не знаете эту технику?
— Боюсь, нет, профессор — произнёс Август.
Мордин что-то пробормотал себе под нос.
— Иного не ожидал. Подобные техники должны быть тщательно охраняемым секретом. Фракционализм в Империуме увеличивает вероятность накопления подобных секретов. Всё же, попробовать стоило.
— Не думаю, чтобы вы его изучали всё равно, Мордин — заметила Виктория. — Медитация — это не очень-то по салариански.
— Да, вы правы, конечно. Салариане по своей природе более мимолётны, нежели Асари. Но это всё равно интересный побочный научный проект.
Виктория покачала головой, улыбнувшись.
— Возможно, это только для вас так. Вы проводите испытания всего.
Мордин по-совиному моргнул.
— Неверное утверждение. Подобные абсолютные утверждения ненаучны.
Вокруг послышались смешки, и Виктория вернулась к своей еде.
* * *
После завтрака Август взял свою саблю и направился в ангар попрактиковаться. Гаррус привлёк его внимание, когда он вышел из своей каюты, направляясь к лифту. Во-первых, турианец был не рядом с главной орудийной, где любил проводить утро, а во-вторых стоял спиной к лифту, молча глядя на стену перед собой. К стене был прикреплён лист металла, который Виктория забрала с Иллиума в качестве самопального мемориала. Август не знал, когда команда успела его разместить.
— О чём вам напоминают такие вещи? — внезапно спросил Гаррус.
— О долге — не задумываясь ответил Август. — Лучше умереть ради Императора, чем жить ради себя — или ради своих идеалов, по ситуации.
Гаррус кивнул.
— У меня когда-то было так же. Это имена тех, кого мы потеряли на SR-1. Кайдан на Вермайре, а остальные — когда мы потеряли корабль. Я хорошо знал их всех. Прежде я утешался, думая о том, что ещё стоит, даже после них — о центре наших цивилизаций. — Он усмехнулся, но в этом звуке не было веселья. — Мы, туриане, гордимся своей военной культурой. Она правит почти всем нашим обществом, даже так долго после выхода на галактическую сцену. Иерархия будет стоять, пока остаётся хоть один турианец. И после этого, если это вообще возможно. Когда я оставил СБЦ, чтобы присоединиться к Шепард, я нашёл дом на Нормандии. Так и не нашёл ничего подобного после, ну, того. — Он взмахнул рукой в сторону стены. — Может, потому и ухватился за шанс снова присоединиться к Виктории, когда она прибыла за мной на Омегу. Был тогда готов умереть, прежде чем она появилась на том мосту. Единственным вопросом было скольких из них я смогу убить. Конечно, сколько бы ни было...
Он умолк.
— Ты не мог избавиться от них всех.
Август понимал, что чувствовал турианец. Он и сам пришёл к тому же откровению на далёком, блёклом поле боя с врагами Императора в дни, затуманенные ходом времени.
— Именно.
Август глубоко вздохнул.
— Ну, ты ещё веришь в дело, во имя которого они умерли? — спросил он, указав подбородком в сторону стены.
— Разумеется. И если бы нет, было бы достаточно взглянуть на Викторию, чтобы напомнить себе об этом.
— В таком случае не всё потеряно — улыбнулся Август. Гаррус усмехнулся.
— Полагаю, что так. — Он ненадолго умолк. — У тебя... — он покачал головой. — А, забудь.
— Что такое?
— Ты терял команду из-за допущенных тобой ошибок? Доверял кому-то, кому не стоило доверять?
— Не раз, да.
— Ну разумеется. Чего я вообще спрашивал?..
— Что у тебя на уме, Гаррус?
Турианец что-то пробормотал, его мандибулы несколько раз открылись и закрылись.
— После уничтожения SR-1 мы думали, что Виктория погибла. Большинство из нас разошлись своими путями. Для меня в СБЦ места не было, так что я ушёл. Нашёл себя на Омеге, месте, полном подонков, пинающих беззащитных. Там я встретил другого турианца — Сидониса — и мы объединилсь с ним, чтобы пнуть их в ответ. Вскоре нас было уже двенадцать — наёмники, агенты СБЦ, консультанты по безопасности. Работорговцы, пираты, банды, мы выносили их всех — по крайней мере, худших из них.
— Различные организации и банды это почему-то раздражало, и они снова и снова пытались стереть нас. Три крупнейших банды наёмников даже начали работать вместе. Так что мы атаковали их снабжение, мешали активности, влезали под кожу и злили. Они атаковали наши подготовленные зоны. Перекрёстный огонь и снайперы. У них не было шансов.
Последнее он произнёс с определённым мрачным удовлетворением.
— А затем — предательство.
Гаррус повернулся и зашагал туда-сюда.
— Это была моя вина. Сидонис попросил помочь с работой. Когда я прибыл на место встречи, там никого не было.
Его мандибулы дёрнулись от едва сдерживаемого гнева.
— Пока меня не было, наёмники атаковали мой отряд. Те, кого не убили, долго не продержались. Все, кроме меня мертвы из-за него. Потому что я не предвидел этого.
— И что с предателем? — тихо спросил Август, замечая, как сжал кулаки и как ровный ритм его сердца громко барабанит в его ушах. Адептус Министорум называют это углями праведного негодования. Старик конфессор Карвик вдохновлял раздувание приглушенной ярости в инферно благословенного гнева во имя чистки врагов человечества. Но здесь, в этой далёкой и странной галактике, было похоже, что гнев Императора не нужно сдерживать и для предателей ксеносов.
— Сидонис зачистил свой счёт и покинул Омегу перед атакой. Он продал меня и сбежал. С того времени я охочусь за ним.
— И есть успехи?
Гаррус резко остановился.
— Собственно, да. Как раз прошлой ночью перед сном получил сообщение. Его недавно видели на Цитадели.
— Космическая станция, где собирается галактический совет — произнёс Август, вспоминая статьи, которые прочитал, изучая политическую структуру этой галактики.
— Просто "Совет" — поправил Гаррус. — Да, эта.
Он чуть покачал головой и выпрямился.
— Пойду взгляну, свободна ли Виктория. Сидониса видели в компании кого-то по прозвищу Фэйд. Он специализируется на организации исчезновений. Мне нужно оказаться на Цитадели, прежде чем он снова исчезнет.
Он повернулся и ушёл, оставив Августа наедине с мемориалом. Август вздохнул и тяжело прислонился к противоположной стене, глядя, но не видя. Старые лица и имена нахлынули на него. Его рука отсутствующе потянулась к бедру в поисках привычной и комфортной рукояти его сабли.
— Думаете о доме? — тихо спросил мелодичный голос Маэтерис.
Август чуть повернул голову, признавая её присутствие. Он не слышал, как она подошла, но с элдар это норма.
— Где Самара? Я думал, вы беседуете с ней.
— Мы говорили несколько часов, и наговорились достаточно. Но вы не ответили на мой вопрос.
Август пожал плечами.
— Вроде того. Я не вернусь в Империум. Я принял это. Но я смотрю на вещи, и воспоминания всплывают сами по себе.
— Ну, они часть вас, в конце концов.
— Полагаю — он помедлил. — Как вы с этим справляетесь?
Маэтерис приподняла бровь.
— Справляюсь с чем?
— Со всем. Наверняка же вам в этой галактике не проще, чем мне.
— Разумеется, нет. Иногда я тоже тоскую, по тому, что есть, и что утрачено.
— Вы? — скептически спросил Август. Если Маэтерис и чувствовала то, что чувствовал Август, она определённо очень хорошо это скрывала — или, возможно, это была просто характерная элдарская отчуждённость.
— У нас тоже есть свои недостатки, знаете ли — иронично заметила Маэтерис.
— Ну, по вашему поведению не скажешь — сухо заметил Август.
— Это секрет — она заговорщически поднесла палец к губам и подмигнула ему.
Август усмехнулся.
— Вот эту сторону элдар я ещё никогда не видел.
Выражение лица Маэтерис отразило его, с примесью некоего сожаления, даже печали. Месяц назад Август не ассоциировал бы такие слова с элдар. Такие эмоции были предназначены для людей, были тем, что отделяло людей от зверей и ксеносов. Но вот они, очевидны, пусть и смягчены, на лице женщины.
Тут Август поймал себя. Когда он начал думать о Маэтерис как о женщине? Она ксенос.
Он смахнул эту мысль на будущее обдумывание. Сейчас это казалось неважно.
— Мы не можем позволить видеть это — сказала Маэтерис. — Репутация — мощная защита при правильном использовании, но её следует правильно создавать и культивировать. Вы должны быть знакомы с этим. Ваше собственное правительство постоянно это использует.
— Я никогда не задумывался о сходствах между вашим и моим видами.
— Я это вижу.
Август поморщился, проглотив очевидный вопрос. Возможно, элдар чувствуют, как и люди, но предположить, что Империуму могло бы лучше организовать дипломатические связи вместо пушки в руках было ужасным грехом.
— Я сейчас на грани того, чтобы прийти к еретическим идеям. Давайте остановимся на этом, пока я не подверг свою душу проклятью.
Всё равно это грех и бессмысленная фантазия.
— Как пожелаете.
Он вздохнул, прикрыв глаза рукой. В последнее время это происходило часто.
— Могу лишь надеяться, что Император всё ещё наблюдает за мной.
— Я уверена, что он гордится вами, Август.
Август посмотрел на неё. Она выглядела такой уверенной, что он ей почти поверил.
Он покачал головой.
— Чего я вообще говорю об одобрении Императора с вами? Какое вообще элдар дело до Него?
— Может, и никакого. Но вы... ну, вы не так плохи.
Август криво усмехнулся.
— Для глупой обезьяны, хотите сказать.
— Возможно.
Август пожал плечами.
— И, возможно, вы не абсолютно непредсказуемы и злы.
— Какое шокирующее предположение — пробормотала Маэтерис. Затем в её глазах появился проказливый блеск. — Впрочем, вы всё ещё невероятно наивны и похожи на детей.
— Разве это не означает, что мы ещё не достигли своего полного потенциала? Кто знает, возможно, однажды мы превзойдём вас. (пр. переводчика: еретик! Человечество уже превыше ксеносов! ну, по крайней мере это же официальная позиция.)
Маэтерис изобразила вздох, но в её возмущении была определённая игривость. Это было в сравнении с её обычной сдержанностью столь неожиданно и по девчачьи, что Август не мог не усмехнуться, и эта усмешка быстро превратилась в смех. Губы Маэтерис изогнулись в улыбке, и они вместе направились к лифту, оставив мемориал позади.
