Академия магических близнецов 3. Пять камней силы

ОЗНАКОМИТЕЛЬНЫЙ ФРАГМЕНТ

Академия магических близнецов — 3. Пять камней силы

Розалинда Шторм

АННОТАЦИЯ: Давняя мечта сбывается — Агриппина попадает на Землю. Вот только сердце у нее обливается кровью, ведь на Торгоне остается тот, без кого жизнь не мила. Альдамир в опасности, и только она сумеет помочь ему. Кроме того, коварные малумы вновь готовят атаку и жаждут одного: завоевать ее новый дом.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Настенные часы, купленные сразу после новоселья, отчитывали время моего пребывания на Земле. Скажи мне полгода назад, что я вернусь, прыгала бы от счастья, сейчас ощущала себя самым несчастным существом во всех мирах.

Торгон. Как много смысла в этом слове. Академия близнецов, куда меня призвали в ходе ритуала. Магия — когда, казалось, в прошлой жизни, наполнявшая тело теплом и желанием жить. Друзья, опекавшие с самого начала и не бросившие в беде. Приключения и опасности, которые лишь сблизили всех нас. Солнышко — родная моя зубастая частичка, чье незримое присутствие вселяло уверенность. Шторм и Альдамир, два любимых существа, от которых я сейчас так далеко.

День давно прошел, уступив темноте, а я так и сидела на полу, прижавшись спиной к стене, и глядела в одну точку. Не видя, не понимая.

Мысли кончились. Сознанием овладела апатия. Нежелание шевелиться, даже просто сменить позу преобладало над остальными. Голод притупился, жажды я не ощущала, спать не хотела. По правде говоря, я хотела только одного. Неосуществимого. Вернуться обратно на Торгон.

— Жить я, — раздалось вдруг в голове.

Тихо, едва слышно, что я вначале подумала — показалось.

Встрепенувшись, превратилась в слух.

— ... жить, — еще тише. Будто далекое эхо.

Если бы не прислушивалась, не услышала точно.

— Солнце?! — заорала во все горло, боясь поверить услышанному. — Солнце!!! Ты?!

Тишина.

Боги, неужели я просто сбрендила? Неужели принимаю желаемое за действительное? Неужели рычание виверны мне лишь показалось?!

— Солнышко, родная, — заскулила в темноту. — Если ты слышишь, дай знать. Прошу ответь... Подай знак!

Зубастая частичка не отвечала, вгоняя меня в отчаяние.

— Солнце!

Глаза защипало, грудь стало раздирать от невыносимой боли, я всхлипнула и разревелась.

— Родная, ну же, отзовись! — стонала, размазывая слезы по щекам. — Я не вынесу одиночества!!! Я умру тут одна!

Молчание в ответ.

— Одна... ты неизвестно где..., друзья на Торгоне..., он... муж, Шторм ранены... Что там с ними?

Невнятное бормотание становилось все тише, произошедшее утром и слезы слишком вымотали меня, чтобы можно было сопротивляться. Завалившись на бок, я обняла колени руками, закрыла воспаленные глаза и провалилась в темноту. Но и в царстве сновидений не нашла покоя. Торжествующая улыбка Филиппа, стража, с занесенными надо мной смертельными заклинаниями, удивленные друзья.

— Груша... Груша... я жить... Солнце жить..., — это только выверт сознания, ее нет.

И снова видения. Ужас в глазах гостей, а потом и выкрикнутое слово "малум". Бледная до синевы Катарина. Альфред, пытавшийся защитить мачеху. А потом срывавшийся голос Шторма, и его ужасные раны на спине. Эти картины преследовали и не отпускали. Но больше всего мучили глаза Альдамира... мужа. Он с невероятной нежностью смотрел на меня и улыбался.

— Прости... прости, — шептали мои губы сами собой. — Я так скучаю...

Но вдруг образ близнеца стал таять. На его месте появилась зубастая морда, которая вдруг злобно оскалилась и зарычала.

— Глухая тетерь! — в голосе виверны звучало раздражение. — Я звать-звать, а она реветь! И не слышать! Ууу!!! Ууу!!! Будто только из яйцо вылупиться.

И эта чешуйчатая, зеленая вредная и самая любимая крылатая ящерица принялась меня изображать.

— Ууу! Ууу! Ууу!!!

— Солнышко, — пролепетала, все еще не веря, что видела ее. — Это и правда, ты? Не глюк? Не кошмарный сон?

Виверна перестала кривляться. Сделала шаг вперед и обняла крыльями мое мысленно "я".

— Груша, — нежно курлыкала она. — Груша... моя часть.

А потом на меня вдруг закапала вода. Я невольно высвободилась из объятий и подняла голову. И едва не заплакала снова — по морде Солнышко бежали слезы.

— Родная! — всплеснула я руками. — Не плачь, девочка. Ну, же, все страшное позади. Мы вместе и что-нибудь обязательно придумаем!

Не выдержав, прижалась к ее горячему телу.

— Все будет хорошо. Все будет хорошо! Мы справимся!

— Любить тебя, — курлыкнула виверна. — И знать, как вернуться.

— Что?! — застыла я. — Ты знаешь, как вернуться?!

А потом отступила и опять подняла голову, находя взглядом ее глаза.

— Знать! — во всю пасть улыбнулась Солнышко. — Помнить!

Знает! Помнит!!!

Слава всем богам!!!

Я рухнула на колени и все-таки разрыдалась, но на этот раз от радости.

Не одна!!! И скоро вернусь... домой. Да, домой! За столь короткое время, приютивший меня мир стал родным. Здесь же, в месте рождения я не чувствовала себя комфортно. Будто бы Земля, обидевшись на предательство, сама выталкивала прочь.

Утерев слезы, требовательно посмотрела на виверну, которая искоса "из-под бровей" тоже глядела на меня. Устав наклонять голову, она по-кошачьи подвернула лапы и улеглась, а затем, и вовсе, положила тяжеленный подбородок мне на колени. Вот интересность, вроде бы мы беседовали, так сказать, в виртуальном мире, а чувства и ощущения, словно в реальном.

— Ну, же, милая, рассказывай!

— А, может, еще гостить? — хитро поинтересовалась эта интриганка. — Гулять на родина.

Чуть не треснула безобразницу по лбу, вовремя остановилась. Она-то и не заметила бы, а я руку расшибла.

— Шутить! — поняв красочную пантомиму, Солнышко потерлась мордой о мой живот. — Солнце хорошая.

— Хорошая-хорошая, — опустила-таки ладонь на лоб, чтобы погладить. — Но хитрая и вредная. За это и люблю.

Нежное рычание в ответ заставило улыбнуться.

— Говори, родная, не тяни. Я очень сильно переживаю за них, — попросила вполголоса. — И за Шторма, и за Альдамира. Как они там?

Виверна совсем по человечески вздохнула, выпустив из носа облачко пара.

— Обитель древних. Стражи. Ключ.

Меня будто током ударило.

Точно!

Обитель древних! Хранилище порталов и мы с близнецом, как новые стражи, могли переместиться туда, когда заблагорассудится. А оттуда — куда угодно!

Как же я могла об этом забыть?!

Но... у меня лишь часть ключа, хватит ли ободка, чтобы вернуться или нет?

В волнении прикусила губу и убрала руки от греха подальше за спину. Пальцы так и норовили сжать со всей силы роговые пластины на шее виверны.

— А если..., — начала, было.

— Пробовать, — категорично заявила Солнышко, перебив. — Прямо сейчас.

— Не знаю как!!! — взревела я, будто раненная буйволица. — Прошлые стражи не сказали!

Виверна закатила глаза и даже морду крылом прикрыла, показывая свое отношение к пустоголовой мне.

— Представить, подумать, захотеть, — донеслось из-под кожаной простыни. — И все.

Неужели так просто?!

Я тут же зажмурилась, выискивая в памяти очертания обители: сводчатый потолок с изображенной на нем батальной сценой, узорные окна, арки-переходы, стеллажи, лестницы и миллиарды порталов. Нужная картинка вырисовалась моментально. Невольно протянув руку, сделала мысленный шаг по направлению к главному залу, потом еще один. Осмелев, понеслась сломя голову и тут же была наказана на самонадеянность. Неведомая сила отбросила назад.

— Вот брон! — потирая ушибленный зад, поднялась с вымышленного пола. — Не получается.

— Эх! — протянула виверна. — Дела делать, потом прыгать.

— Какие дела? — не поняла я.

— Те, который тянуть и держать на Земля. Недоделанный дела.

Вот слезы Непроизносимой, что еще за дела недоделанные?!

Видимо, вопрос крупным планом вырисовался у меня на лице, потому как виверна многозначительно покачала головой, а затем вновь поднялась на ноги.

— Кушать красный ягод, дышать воздух земной, смотреть облака, звонить дядька Федор. Вспомнить?

Я судорожно закивала, поняв, что имела ввиду Солнышко.

— Понять, тогда идти делать, — подытожила виверна и бесцеремонно выпихнула обратно в мир.

Проморгавшись, заметалась по комнате, не в силах выбрать первое дело. С трудом остановившись, заставила себя глубоко вздохнуть, медленно выдохнуть, некоторое время постоять без движения, а потом начала все по порядку.

Перво-наперво включила телевизор, нашла новости и узнала, в какой день меня перенесло. Ведь неизвестно, одинаково ли шло время в разных мирах. Получив ответ, зависла и надолго. Путем скрупулезных вычислений, пришла к вводу, что время на Земле "отставало" примерно в три раза. То есть на Торгоне прошло больше полугода, здесь же около двух месяцев. С одной стороны — хорошо. С другой просто ужасно. Ведь те часы, которые я провела в ничегонеделании, там обернулись днями.

Надо торопиться!

Так, о чем там я мечтала в хранилище порталов, стоя возле картины?

Вдохнуть грудью родной воздух. Как была в измененном свадебном наряде, рванула на улицу. Выбежала во двор, задрала голову, одновременно вдыхая и смотря на небо. Мельком отметила — сегодня и вправду нет облаков. Земное солнышко решило поулыбаться мне на прощание. Вернула улыбку и понеслась выполнять следующий пункт плана.

Съесть малину. Слава Предопределению, за то время, пока я отсутствовала, малина родила ягоды. Пусть и зеленые, невкусные, но они были, а то пришлось бы ждать сезона непонятно сколько времени.

Так, следующий! Позвонить дядьке Федору. Метнулась обратно в дом. Некоторое время потратила на то, чтобы вспомнить, куда дела телефон. Вспомнила. Аппарат обнаружился в тумбе, там же нашлась зарядка, очень кстати, надо сказать. Дождавшись, когда батарея заполниться хоть на десять процентов, набрала нужный номер. Трубку подняли буквально сразу же, не дав мне издергаться от ожидания.

— Груша!!! — закричали голосом дедова приятеля. — Идрить твою ж...

Дальше я слушала нескончаемую ругань, в которой упоминались мой почивший дед, мои умственные способности, полиция и скорая, а также морги и всяческие животные странных наклонностей. Пока, наконец, дядька Федор не поинтересовался уже нормальным тоном:

— Ты где пропадала егоза?

— Некогда пока рассказывать, дядь, — ответила я. — Просто знай, у меня все в порядке. Переехала... за границу. Учусь, в академии, друзей завела, замуж вышла. Сообщить сразу не могла, не спрашивай почему. Вот.

— Быстра, — после долгого молчания, протянул он. — Лезть в душу не буду. Раз говоришь все хорошо, поверю на слово. Но помни, если понадобится, мы тебе поможем. За домом твоим присмотрим до твоего возвращения.

— Хорошо, дядь, — смахнула я слезы. — Если случится свидеться, свидимся. Я все тебе расскажу. Обещаю.

— Как скажешь, Агриппина, — вздохнул дядька. — Как скажешь...

— Спасибо, миленький, — едва сдерживая рыдания, прошептала в трубку. — Прощ... до свидания.

А потом быстро нажала сброс, чтобы старинный дедов приятель не дай Предопределение, не услышал всхлипывания.

Что ж, дела выполнила. Можно попробовать переместиться снова. Надеюсь, на этот раз у меня все получится.

Я вновь зажмурилась и представила перед внутренним взором библиотеку порталов. Для этого потребовалось еще меньше усилий, чем в прошлый. Ровные ряды стеллажей с картинами манили подойти, прикоснуться к каждой и выбрать ту, которая мне нужна. Больше не сдерживаясь, шагнула вперед, влекомая странными, но приятными чувствами. Вот только опять была вынуждена вернуться в обычный мир — преграда никуда не делась.

Да что же это такое?!

Я беспомощно рухнула на кровать и попыталась собрать мысли в кучу. Получалось не очень. В списке желаемых дел все пункты были выполнены. Почему же тогда меня не пускает?

— Солнце, как ты думаешь? — протянула неуверенно. — Неужели я что-то забыла?

Виверна некоторое время не отвечала, видимо, тоже размышляла. Наконец, выдала неуверенное:

— Надо вспоминание. Надо думание. Надо немного время.

Время. Его-то как раз у нас совсем мало. Вот брон!

— Я попала на Землю, — стала размышлять вслух. — Что хотела, сделала: дядьку предупредила, насладилась земными радостями. Или не хватило? Не прочувствовала, так сказать, всю прелесть? Может, повторить?

Солнышко "пожала плечами".

— Пробовать.

— Ладно, попытаюсь снова.

Но прежде чем проверять догадку, первым делом стянула с себя платье. Красивое, не спорю, но уж больно не удобное, да и грязное порядком. В шкафу нашлись любимые джинсы, майка и толстовка, которые я тут же с удовольствием натянула. Не забыла также о белье, носках и кедах. Последним обрадовалась, как родным. Затем повторила манипуляции, которые проделала совсем недавно, но уже с толком и расстановкой, стараясь наслаждаться процессом. Повторила попытку вернуться на Торгон и чуть не взвыла от разочарования — не получилось.

— Да что ж это такое! — паниковала я, наматывая круги по спальне. — Неужели мы никогда не выберемся?!

— Мог кто-то тебя ждать? — задала вопрос виверна. — Печалиться?

— Меня мог ждать только дядька Федор, да Мурз, кот мой. Больше и некому, если честно. Но первого предупредили, второй, скорей всего, и забыл давно, обласканный вниманием невестки дядьки. Да и вряд ли его ожидание могло меня удержать.

— Тогда ты жаждать видеть кого-то.

— Я? — удивленно подняла бровь. — Ты знаешь, кого я жажду увидеть. Но эти существа находятся на Торгоне, не здесь.

— Вспоминать, размышлять, — делая вид, что не замечала моей нервозности, повторила Солнышко. — Нет паника.

Кивнула, но вместо того, чтобы успокоиться, еще больше занервничала. Каждая минута, проведенная на Земле, там, на Торгоне равнялась трем. А значит, в три раза меньше возможности успеть спасти их.

— Так, когда покинула деревню, — зачастила я. — Со всеми попрощалась, никого обиженного не оставила. Ехала в город на автобусе, ни с кем особо не разговаривала. По приезду сразу же отправилась в агентство недвижимости, повстречала там Злату Сергеевну, которая...

Так и не сумев закончить предложение, я замолчала. Одна мыслишка отчетливо забилась в мозгу, ей подпевали и здравый смысл вместе с интуицией. Ухватив мыслю за хвост, так и сяк ее повертела и была вынуждена признать: возможно, так оно и было.

Солнышко, тем временем, заинтересованно взглянула на меня, ожидая продолжения фразы. Не став ее мучить неведением, я договорила предложение:

— Которая обманом продала мне старый дом, на чердаке которого и была обнаружена картина-портал на Торгон. Вот.

Виверна присвистнула, задумалась на некоторое время, а потом растянула пасть в подобие улыбки.

— Да! Обида держать тебя на Земля. Нужно убрать обида, тогда перемещение на Торгон.

— Легко сказать, убрать, — проворчала я. — А как это сделать?

Прислушавшись к себе, и вправду, ощутила злость. Уязвленное самолюбие требовало если не наказать обманщицу, то хотя бы сделать так, чтобы справедливость восторжествовала. И пусть благодаря ее махинациям я попала в другой мир, влюбилась и вышла замуж, ведь другая деревенская дуреха могла отделаться совсем по-другому.

Будто читая мои мысли, хотя скорей всего и бессовестно это делая, Солнышко хитро прищурила один глаз.

— Ты есть права. Злата получить наказание. Тогда обида уходить, остаться на Земля, а мы возвращаться домой.

На миг величайшая радость затопила сознание, но волна быстро схлынула. Зато появились вопросы.

— И что мы сможем сделать? — спросила я у виверны. — Как выведем негодяйку на чистую воду?

— Я иметь идея! — коварно зарычала Солнышко. — Мы обмануть обманщица. Но вначале ты должен измениться.

— Измениться? — неуверенно переспросила я. — Как?

— Солнце помогать.

Удивленная без меры, вопросительно воззрилась на виверну.

— Я ощущать Шторма, — начала она. — Плохо, но ощущать.

Чуть не задохнувшись от чувств, раскрыла рот для того, чтобы высказать все, что думаю об этой "даме". Скрывать такое! Но была дамой же и остановлена.

— Живы. Не перебивать. Делать.

Пришлось захлопнуть рот. Аж губу прикусила от стараний.

— Я тянуть магия иллюзий из Шторма. Шторм забирать у Альдамир.

Все еще не понимая, к чему она ведет, почесала затылок.

— Я наложить на тебя личина другой существо, — видя выражение моего лица. Снисходительно улыбнулась виверна и стала объяснять. — Ты под личина идти к обманщице покупать новый квартира. И звать стражи, когда она тебя обманывать.

— Иии? А деньги, а документы? — покачала я головой. — Без этого она и разговаривать со мной не будет. У нас без бумажки ты никто.

— Пф! — фыркнула Солнышко, выпустив из ноздрей струйку пара. — На бумажки иллюзия сделать еще проще, чем на существо.

— О! — начала соображать я. — Теперь понимаю. И знаю, как лучше все провернуть. Спасибо, родная!!!

Вновь нырнув в наше общее мысленное пространство, подлетела к виверне и от души чмокнула ту в нос.

— Ты умница!!! Давай начинать!

ГЛАВА ВТОРАЯ

Первым делом нами была выбрана внешность будущей жертвы. Остановились на бабушке божьем одуванчике: маленькая, худенькая, с пушистыми седыми волосами, уложенными в подобающую случаю прическу. Одели старушку бедненько, но опрятно. Видавшее виды платье, поношенные туфли. В руки дали большую продуктовую сумку, на голову нахлобучили соломенную шляпку. На нос посадили очки, слепленные виверной из солнцезащитных.

Смотря на себя в зеркало, я только диву давалась. Вот это да! Капелька силы и вместо молодой девицы помятого вида передо мной стояла благообразная бабуля. Если не брать во внимание позу, жесты и выражение лица последней, меня бы сейчас даже дедушка не узнал.

Кстати да, пока есть время, нужно прорепетировать движения. Ну не может бабушка вести себя как восемнадцатилетняя пацанка. Не может!

Роль паспорта пенсионерки сыграл мой собственный. Солнышко лишь дунула на него, как вместо моей фотографии появилась бабушкина, поменялись и другие данные. С деньгами поступили еще проще — я нарезала тетрадные листы. Потом с трудом нашла свою старую сумку, в которой хранился кошелек, и вытащила тысячную купюру. Ее-то и скопировала виверна, придав листочкам нужный вид. Деньги я завернула в газету и положила на самое дно "бабушкиной" сумочки.

Когда надо будет, достану и потрясу перед Златой. Уверена, ушлая тетка сразу же сделает стойку.

Когда с образом "мстительницы" и подручными средствами мы разобрались, пришло время, идти в бой, но перед этим неплохо было бы перекусить, а заодно проверить в деле наш с Солнце маскарадный костюм. Кроме того, требовалось заглянуть в одно местечко, чтобы план наверняка удался.

Помимо "нарисованных" денег, я взяла и настоящие купюры. Обманывать людей не хотелось, они же не виноваты, что из-за моей мстительной натуры я не могу вернуться на Торгон. Так что в ближайшем кафе расплачиваться пришлось настоящими рублями, как и отдавать за проезд в автобусе. Благо деньги у меня остались после покупки жилья. Тысяч тридцать — тридцать пять, рассованные по всяческим потайным местам дома, гораздо большая сумма лежала на счете в банке. Я хотела ее снять и отправить деньги дядьке Федору, мне-то они больше нужны не будут, а ему пригодятся. Вот только карта оказалась заблокирована. Видимо, из-за того, что дедов приятель успел подать заявление о моей пропаже. Жаль, конечно, но времени идти разбираться нет. Надеюсь, наличности хватит, чтобы провернуть авантюру.

В салоне компьютерной техники и электроники меня встретили приветливо, несмотря на личину. Вежливо поздоровались и поинтересовались, чем бы могли помочь. Я, естественно, расплылась в ответной улыбке и поведала молоденькому консультанту "страшную историю".

Охая, ахая и периодически закатывая глаза, рассказала, что, будучи сельской жительницей, любительницей огорода и собственных насаждений, вынуждена ежедневно страдать. Ведь некто, мною неопознанный, повадился шариться по грядкам, ломая нежные стебли бегоний, воруя помидоры и огурцы из теплиц, выкапывая молодую картошку.

На корректное предложение консультанта подать заявление в полицию, лишь развела руками. Ходила, подавала, но все тщетно, потому как я не знаю личности похитителя. Собственно, поэтому я сюда-то и явилась. Мне необходимо оборудование для слежки. Желательно недорогое. Маленькую камеру, которая бы имела выход в Интернет и запись в облачный сервис, куда я без проблем могла бы войти, например, с ноутбука или планшета.

Пока парень хлопала глазами, слушая пожелания пенсионерки, та уже вовсю разглядывала разложенный по стойкам товар и недовольно цокала губами, не находя того, что бы ее удовлетворило.

Откуда я знаю о камерах, спросите вы? Дедушка до самой болезни увлекался шпионскими фильмами, заодно и меня подсадил. Вот в нужный момент и вспомнила.

В итоге часового нахождения в магазине, была выбрана камера, планшет (сразу же спрятанный в необъятной сумке), настроен выход в Интернет, а также проведена регистрация в том самом облачном сервисе. Так что из салона я выходила во всеоружии под восхищенные аплодисменты сотрудников и их пожелания заснять хулигана и сдать его "лицо" в правоохранительные органы. Пришлось пообещать, что справедливость восторжествует.

Однако, подходя к зданию агентства недвижимости, я вдруг засомневалась, а получится ли? А работает ли коварная Злата все еще в том агентстве? Или уже умотала в неизвестном направлении, и мне ни за что ее не найти. Так что, открывая ее дверь, я подрагивала от страха. Но, слава всем богам, обманщица никуда не делась. Видимо, на сто процентов была уверена в своей безнаказанности. Ну и пусть, мне это только на руку.

Едва скрипнула дверь, агентша подняла глаза. Цепким взглядом осмотрела вошедшую старушку и недовольно сжала губы. Еще бы, бабуля не производила впечатления человека с большими деньгами.

— Вы, верно, ошиблись? — пропела эта золотая женщина. — Продуктовый магазин в следующем доме.

— Что вы, милочка, — заулыбалась я. — К вам, дорогуша, к вам. Надобно мне квартиру купить. Устала в деревеньке своей жить, хочется поближе к людям.

— Уважаемая... ммм...

— Кларисса Бонифатьевна, — милостиво "подсказала" я. — Картошина Кларисса Бонифатьевна.

— Эээ... Кларисса Бонифатьевна, — оторвала зад от стула Злата. — Квартиры в городе стоят очень дорого, боюсь, вам не хватит денег.

— Что вы, милочка, — взмахнула я рукой. — Денег у меня много. Дом продала, всю жизнь копила.

И тут же, дабы продемонстрировать накопления, полезла в сумку. Вытащила сверток, положила на стол к агентше и развернула газету. Завидев пачки тысячных купюр, та алчно сверкнула глазами и тут же заулыбалась.

— Вы уверены? — спросила у "бабули". — А как же дети, внуки, муж, другие родственники? Они в курсе того, что вы решили приобрести у нас недвижимость?

— Ох, милочка, одна одинешенька я на белом свете. Муж давно умер, а детей нам Бог не дал, не сложилось.

— Ох, Клариссочка Бонифатьевна! — всплеснула руками Злата. — Так что же вы стоите, родная. Присаживайтесь в креслице, сейчас мы с вами попьем чайку и все-все обсудим. Не волнуйтесь, обязательно подберем вам замечательную квартиру.

"Бабушка", естественно, с царским видом уселась на кресло, предварительно смахнув купюры в сумку.

Пили чай недолго. Пусть у меня и имелось огромное желание привередничать, помучить агентшу, но время, как говорится, не резиновое. Близнец со Штормом загибались, не до выкрутасов. Так что я быстренько выбрала две квартиры и позволила уговорить себя их посетить.

Как только "клиентка" купилась на яркие рекламные картинки, Злата тут же потащила ее на улицу. Посадила в автомобиль и повезла осматривать. Бабушке, естественно, понравилась самая первая из предложенного, и она велела поскорее ехать заключать договор. Нечистой на руку агентше, только это и было нужно. Мышка попалась, пора захлопывать ловушку.

Едва мы вошли в ее кабинет, как из секретера была выужена приснопамятная папка с благодарностями. Я чудом сумела удержать восхищенное выражение лица, увидев письмецо с собственным настоящим именем на конверте. Руки так и потянулись схватить подделку и порвать ее на мелкие кусочки. С трудом уговорила себя умерить жажду разрушения, но письмо все-таки прочла. И на некоторое время выпала из реальности. А после желание проучить гадину еще больше увеличилось.

Не знаю, что уж там увидела дамочка в глазах пенсионерки, но она шустро накрыла на стол, вытащив из того же секретера лакомства. Заварила кофе и принялась потчевать бабулю, одновременно расписывая прелести выбранной квартирки. Затем в ход пошли вздохи, закатывания глаз. Агентша сетовала на правительство, высказывала опасения в завтрашнем дне, в общем, всячески намекала на то, как страшно сейчас жить.

Кларисса, конечно же, поддакивала, наигранно возмущалась творимому беспределу, успевая пережевывать кушанья. Ну а что, когда я еще сумею поесть, а энергия для дел требовалась постоянно, как и для оборота.

В общем, в тот момент, когда Злата предложила "махинацию", бабушка была на все готова и, разумеется, согласилась. А потом не по-старчески шустро, соскочила с кресла и заключила опешившую от неожиданности агентшу, в объятья. Еще и по волосам погладила, тем самым "приклеивая" укрытую иллюзией незаметности камеру к голове. Еще немного силы ушло на то, чтобы дамочка не смахнула "глаз" случайно или же решив причесаться.

Эх, хорошая все-таки штука магия. Без нее я бы такую операцию не провернула.

Когда камера прочно угнездилась в прическе Златы, я против воли громко выдохнула. Слава всем богам, Копейкина посчитала такое проявление эмоций реакцией старушки на свое покровительство, потому лишь заулыбалась и торжественно усадила меня обратно в кресло.

Честно говоря, я едва сохраняла нужное выражение лица, потому, как трехглазая агентша смотрелась уморительно. Два настоящих смотрели с теплотой, обещая исполнение любых желаний. Третий механический подмигивал красным, запечатлевая процесс одурачивания клиентки. Все что бы она ни говорила, ни записывала, ни обещала, передавалось онлайн на облачный сервис.

Наконец, когда все нужные бумаги были подписаны, бабушкины "миллионы" переданы на хранение милейшей Златушке, Кларисса Бонифатьевна решила покинуть агентство, на сто и один процент уверенная в том, что спустя неделю станет обладательницей шикарной квартиры в центре, да еще по возмутительно низкой цене.

Выйдя из здания, я стала озираться, ища удобное местечко, чтобы подглядывать за Копейкиной. Путем спора с Солнышко, были выбраны скамейки по пути к вокзалу. И разместиться есть где, и особого внимания не привлекаем. Ну, подумаешь, бабушка с планшетом, некоторые вон с пирсингом в носу ходят.

Устроившись на лавке, достала "агрегат", подключилась к мировой сети и вошла в облачный сервис. С некоторым трепетом нажала "следить". И тут же едва не закричала от радости — дамочка попалась!

— Николай Петрович, день добрый! — проворковала агентша. — У меня к вам есть одна просьба.

На том конце трубки ответили, видимо, что-то очень веселое, потому как Копейкина приглушенно захихикала.

— Вы правы, Коленька, очередная птичка попалась в сети. Проверьте, будьте добры, так ли одинока госпожа Картошина Кларисса Бонифатьевна... да-да вы правильно расслышали Картошина Кларисса Бонифатьевна, паспортные данные...

Проговорив необходимые цифры, Злата опустила голову, позволяя мне увидеть разложенные по столу купюры.

— Липовый договор она подписала, не волнуйтесь, — оглаживая тысячные бумажки, проговорила она. — Павлуша без труда подделает ее подпись. Теперь дело за вами, Коленька.

Невидимый Николай Петрович ответил. Но его ответ Злате не понравился, потому, как ее голос зазвенел от скрываемой злобы.

— Коленька, вы просто убиваете меня! — возмутилась агентша. — Двадцать пять процентов — это очень и очень много... хорошо, но это последняя моя уступка.

Завершив разговор, Копейкина со злобой бросила трубку и уже не скрывая чувств проговорила:

— Мне проще найти другого идиота, чем терпеть твои выкрутасы Пиминов.

А потом тяжело вздохнула и снова прикоснулась к деньгам.

— Мои хорошие, — проворковала она. — Не волнуйтесь, мамочка рядом.

Я же, брезгливо сморщившись, отключила картинку.

Так, доказательства преступного заговора у меня имелись. Подожду еще некоторое время, вдруг агентша свяжется с "Павлушей", тогда все подельники будут запечатлены камерой. А пока снова подкреплюсь.

И что это меня на еду потянуло, никак Солнце решила подкопить побольше энергии? Обратившись к виверне, услышала ответ:

— Возвращаться на Торгон, опасность.

Согласна, непонятно, что там нас ждет. Эх!

Перекусывала здесь же на вокзале, в небольшом кафе напротив агентства. Следующим пунктом плана был поход в полицию. Следовало написать заявление, но я волновалась, что дело могли не открыть или же "положить в долгий ящик". Кроме того, неизвестно, кем работал господин Пиминов. Не хотелось бы, чтобы именно ему на стол положили мою флэшку. Как обезопаситься?

В голову как назло путных мыслей не приходило. Откинувшись на спинку стула, я бездумно глядела по сторонам, но вдруг взгляд выхватил кое-что интересное. На широкоэкранном телевизоре надрывался смутно знакомый комментатор. Глядя прямо в глаза возможным зрителям, он душевно рассказывал о творившемся безобразии в органах правопорядка. Кандидат в депутаты местной думы уверял народ, что заняв кресло, обязательно наведет порядок крепкой рукой. Дабы подтвердить слова, прямо сегодня был открыт специальный кабинет, чтобы все желающие могли обратиться туда со своими проблемами. Особо интересные случаи будет освещать местный телевизионный канал.

Супер! Как раз то, что мне нужно! Уверена, махинации с квартирами — это очень интересный случай.

Черканув адрес "кабинета" и имя кандидата прямо на салфетке, быстренько расплатилась, скинула на флешку видиоматериалы и понеслась к стоянке такси. Операция "Бабуля" продолжалась.

Как уж я попала на прием, отстояв многокилометровую очередь, отдельная история. Пришлось изображать из себя смертельно больную на последнем издыхании, чтобы проползти пораньше. Итак, попав в кабинет, я нашла нужного человечка и прямиком направилась к нему.

— Глеб Назарович, доброго дня, — пролепетала бабуся, старательно протирая сухие глаза платочком. — Только вы, родимый, и сможете мне помочь!

Кандидат явственно сглотнул, представив величину бабушкиной проблемы. Я, конечно же, не подвела, загрузила его по самое не могу.

— Понимаете, дорогой Глеб Назарович, — затянула уныло. — Вот решила на старости лет в город перебраться. Подкопила денег, продала дом в деревне, чтобы квартиру купить. Отправилась в это, самое... ну, которое покупать помогает.

— Агентство недвижимости, — подсказал "кандидат".

— Точненько, в агентство "Городовой", — заулыбалась бабуля. — Познакомилась там с милейшей женщиной, назвавшейся Златой Сергеевной Копейкиной. Она-то и пообещала все в лучшем виде сделать.

— В чем же проблема? — устало поинтересовался Глеб Назарович.

— Дык в том-то и проблема, что не по себе мне, душа волнуется.

Кандидат мученически возвел глаза к небу, но все-таки был вынужден дослушать старушку, ибо активизировались журналисты, почуяв скандал. Молоденькая девица с хищным взглядом пожившей тетки и меланхоличного вида оператор. Они бочком-бочком пробрались поближе к столу и навострили ушки.

— Знаете, я очень уважаю наши отечественные сериалы про сыщиков, — воодушевленно "призналась" я. — Потому-то и решилась на маленькую хитрость. Прицепила к одежде Златы Сергеевны камеру.

— Так нельзя! — возмущенно воскликнул Глеб Назарович.

Бабуля лишь рукой махнула, а потом наклонилась чуть ниже, вынуждая журналистов подвинуться еще ближе, и зашептала:

— Как оказалось, не зря я это провернула. Злата — обманщица.

— А поподробнее, пожалуйста, — воодушевилась девица. — Будьте добры...

— Кларисса Бонифатьевна, — не стала скрывать имя бабушка.

— Да-да, Кларисса Бонифатьевна, расскажите, как все произошло.

— С удовольствием, — покровительственно улыбнулась старушка. — И не только расскажу, но и покажу. Вот.

И положила на стол заветную флешечку. Под красноречивыми взглядами представителей прессы, Глеб Назарович был вынужден устроить показ. Видео понравилось всем, особенно девице. Как уж она не вцепилась в флешку обеими руками, непонятно. Проникся и кандидат. Похмурел, сдвинул брови в одну линию и обещал разобраться. Вот прямо сейчас.

Затем он связался с кем-то по телефону и только после этого попросил написать заявление. Что я с удовольствием и сделала.

А дальше, разрешив себя не провожать, уважаемая Кларисса Бонифатьевна помахала всем ручкой и удалилась за дверь. Вышла на улицу, села в такси и отправилась домой. А дома скинула личину бабушки, подхватила заранее собранный рюкзак и мысленно представила библиотеку порталов.

Зашумел ветер, прогремел раскат грома, и ее, то есть меня, подхватил вихрь и понес в нужном направлении.

Значит, все сделала правильно. А обманщицу Злату ждут большие неприятности.

— Прощай, Земля! — исчезая, успела крикнуть я.

А потом, спустя мгновение, уже намного тише, но не менее восторженно:

— Здравствуй, Торгон. Я вернулась!!!

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Едва кроссовки коснулись пола, пришла расплата за возвращение. Чудовищная боль пронзила спину. Казалось, с меня живьем сдирали кожу, вдобавок посыпая раны солью. Я рухнула на колени и завыла.

— Слезы Непроизносимой!!! Что за брон?! — мысленно вопрошала Солнышко.

— Альдамир и Шторм страдать! — рычала виверна, срываясь на рев. — Испытывать сильный боль. Боль по связь прорываться к нам!!!

Ой, бедные наши!!!

— Что делать?! Дедулечка, помоги!!! — каталась на полу, пытаясь хоть немного приглушить ощущения. Но все тщетно. В таком состоянии я не то, что им помочь не смогу, да даже встать на ноги не сумею.

— Закрываться! — проревела виверна. — Я помочь! Меняться.

— Давай!!!

Отдав управление телом Солнышко, вздохнула полной грудью, перестав ощущать хоть что-либо. Но лишь на мгновение. Боль с утроенной силой вгрызлась в воображаемую спину, доказывая, что Шторму досталось намного больше.

От непередаваемых ощущений я уже почти ничего не соображала. Сознание медленно, но верно меня покидало. Но вот боль начала уменьшаться, а потом и вовсе потухла, оставив после себя слабость.

Некоторое время мы, словно мертвые, валялись на полу, учась заново дышать. Затем Солнышко открыла глаза, пошевелила пальцами на руках, согнула — разогнула ноги, потом села, а после начала подниматься. Как оказалось, она не стала менять тело, оставшись в моем. И из-за того, что, в общем-то, ни разу им не управляла, чувствовала себя неуверенно и действовала осторожно. Ноги переставляла аккуратно и медленно.

— Фух!!! — выдохнула я. — Вроде, справились.

— Справились, — подтвердила виверна. — Пока не меняться, иначе боль вернуться. Теперь мы искать портал в безопасный место, вытаскивать Шторм с Альдамир. Можно и в Обитель, но нет лекарство. В безопасный место лечить. Иначе никак. Там могло быть опасность.

Я была вынуждена согласиться. Хоть и больше всего на свете хотела рвануть к мужу. Нельзя. Вполне возможно, там нас ждала засада.

Так, нужно сосредоточиться. Где на Торгоне сейчас может быть безопасно? Однозначно, не у мономорфов. Непонятно, куда сумел дотянуться своими лапами поганец Филипп, вполне возможно, все пути — дороги перекрыты его существами. К гаргулам я тоже не ходок. Все еще в памяти свежи воспоминания Дайаны. Туда соваться с раненными — это самоубийство. Остаются гномы, валькирии и элементали. Кого же выбрать? Вот ведь незадача.

— Обратиться к Обитель, — подала голос виверна. — Обитель подсказать, где безопасный место.

Точно! И как я раньше не догадалось!

Послав воздушный поцелуй Солнышко, сосредоточилась на вопросе и мысленно обратилась к библиотеке порталов.

— Пожалуйста, подскажи!

Вначале ничего не происходило, потом вдруг пришла мысль. Я четко понимала, она не принадлежала ни мне, ни виверне.

— Гномы, — прошелестело в голове. — Гномы...

— Спасибо, — ощущая благоговейный трепет, поблагодарила сущность Обители. А затем зажмурилась и попросила показать нужную картину.

Как и в прошлый раз, порыв ветра перенес в другой зал. Поставил возле одного из стеллажей. В тот момент, когда я увидела ряды деревянных рам, уже точно знала, какая нам требовалась.

Солнышко протянула мою руку и схватила портал. Поставила на специальную подставку, чтобы сразу же его использовать.

— Готовы? — спросила я. — Попробуем к ним переместиться?

— Попробуем, — вздохнула Солнышко. — Ты звать Альдамира, я представлять связь.

В третий раз портал к близнецу построился практически сразу. Буквально, спустя секунд десять, в воздухе появилась разноцветная арка, куда мы и ступили. И чуть не рухнули носом в землю, потому как в полу имелась дыра. Весьма вонючая дыра, я бы сказала.

Отползя подальше, Солнышко поднялась на ноги. Едва глаза привыкли к темноте, мы начали осматриваться. Темное помещение, решетчатое окошечко вверху, запах сырости и плесени — явно темница какая-то. Но где же Альдамир? Близнец обнаружился на нарах у стены. Вернее, лишь услышав прерывистое дыхание, я поняла, что куча тряпья — это мой муж. Подбежав, я едва не заплакала. Он лежал на животе, безжизненно свесив руку. На голой спине не было живого места — сплошная обожженная, покрытая воспалившимися волдырями, а в некоторых местах почерневшая кожа.

— Предопределение, помоги!!! — шептала я, в это время виверна доставала из рюкзака чистую ткань. — Какой ужас!!!

— Молчать! — рыкнула Солнышко. — Не мочь смотреть, закрыть глаза, но не мешать.

Я судорожно закрыла рот рукой, чтобы даже не пищать. Тем временем мое тело, под руководством виверны, осторожно накрыло спину Альдамира чистой тряпкой и, подхватив его под живот, подняло.

Уже начав мысленно представлять библиотеку порталов, пока кто-нибудь не вошел и не испортил всю малину, была остановлена тихим стоном.

— Ты слышала? — спросила у Солнышко.

— Слышать, — ответила та и повернула голову на звук.

Оказалось, помимо близнеца в темнице еще кто-то был. Возле противоположной стены виднелись еще одни нары.

— Смотреть? Помогать? — поинтересовалась виверна, в ее голосе слышалась неуверенность.

— Давай. Нельзя оставлять несчастного в этой дыре.

Я почему-то была уверенна — нужно обязательно подойти ближе. Кивнув, Солнышко покрепче прижала к себе Альдамира и потопала к другой стене. Наклонилась, взглянула в лицо и едва не выронила драгоценную ношу. Сокамерником принца оказался его отец. Владыка.

— Твою ж, Непроизносимую! — выругалась я. — Что б на этого гада Филиппа наступил брон! Отца-то за что сюда определил?

Жизнь в Сошелиаре едва теплилась. Уже не бледный, а прозрачный, он выглядел хуже трехдневного покойника. Но все равно зубами держался за этот свет.

— Не знать, — протянула виверна. — Странно.

Не просто странно, уму непостижимо.

— Ладно, думать о тараканах наследника некогда. Как потащим? Я не могу позволить никому из них остаться в этой отхожей яме.

— У Груша две рука, — пожала плечами Солнышко. — На одна плечо положить близнец, на другой Владыка. И идти к гномы. Просто!

Что-то мне не казалось это простым, но да ладно. Виверне виднее.

— Мне не тяжесть, но, правда, Груша потом болеть тело, — все-таки призналась та. — Сильно болеть от перенапряжение.

Я мысленно сглотнула, а потом махнула рукой. Болью меньше, болью больше, уже неважно. Кажется, свыкаюсь потихоньку. Главное, чтобы, когда меня загнуло, рядом оказалось знающее существо и помогло.

— Ваш Величество, — тихонько прорычала виверна, дотрагиваясь до руки Владыки. — Вы слышать? Ваш Величество!

Сошелиар открыл глаза. Вначале его взгляд мало походил на осмысленный, но потом отцу близнеца все же удалось сфокусироваться на моем лице.

— Агриппина, — выдохнул он. — Аль...дамир?

— Мы его держать, — ответила Солнышко. — И забирать вас.

— Ката...рина? Альф...ред?

— Мы с Грушей не знать. Узнать потом, вначале уходить отсюда и лечить вас с Альдамир.

Владыка хотел было спросить еще что-то, но, видимо, достиг предела прочности. Он спазматически дернулся, закатил глаза и, кажется, потерял сознание.

— Вот брон!!! — выругалась я. — Хватай его и побежали!

Держа одной рукой близнеца, второй Солнышко взгромоздила на плечо Сошелиара. Тот, похоже, не заметил перемещения. Затем я вновь представила Обитель, куда она преспокойно вошла. Попали мы сразу же в зал с порталом к гномам, который виверна моментально активизировала.

Первым, что бросилось в глаза после выхода из арки, стала огромная табличка с надписью: "Грымская община. Добро пожаловать!" А рядом с ней следующая, гораздо меньшая по размеру, показывавшая направление к ближайшей таверне.

Пока я соображала, откуда мне известно название, появились первые аборигены. Не знаю, что они подумали, заметив худосочную девицу, без видимых усилий державшую двух здоровенный мужиков, но остановились, пораскрывали рты и даже котомки свои от удивления выронили.

— Здравствуй, досточтимые, — пророкотала виверна.

Досточтимые сбледнули с лица и попятились.

— Подсказать, как нам найти господин Гром, — не дожидаясь, пока юные гномы дадут стрекача, вновь обратилась к ним Солнышко. А я вспомнила, от кого слышала название общины. Точно, Сонор отсюда родом.

— Мы быть друзья Сонор Гром и нуждаться в помощь, — продолжала окучивать местное население виверна. — Эти мономорфы сильно болеть и мочь умирать.

Вьюноши перевели взгляды с моей мордашки на бледные лица представителей соседнего государства и, вроде бы, прониклись.

— Мы проводим, вас, уважаемая, — пролепетал самый смелый из четверки. — Следуйте за нами.

И, постоянно озираясь, молодежь повела нас вглубь поселения.

Шли недолго, что радовало, потому, как я сильно переживала за жизнь своих ношь. Дыхание, что у того, что у другого было едва слышно, да и сердца бились через раз. Как бы донести. Особо осматриваться не получалось, не до того, виверна глядела строго на спины провожатых и ступала следом.

Молодые гномы, меж тем, остановились возле крепкого домины, этакого расписного деревянного терема с резными наличниками и петухом на коньке. Один из вьюношей, тот, что посмелее взобрался на крыльцо и ударил кольцом-колотушкой. Дверь распахнулась практически сразу, едва не сбив крепыша, тот вовремя успел отскочить.

— Ах, ты ж щучачья отрыжка!!! — гневно забасили из проема.

Не успели мы с виверной ступить на первую лестницу, как из терема выбежал широченный бородач и схватил нашего провожатого за ухо.

— Ни мать, ни отца, значится, не слушаем! Подвигов захотелось, жмынова семя! А лопату тебе в руки, а не подвиги. Что бы, значится, пока борода вот до сюда не дорастет, даже не заикался!

И чиркнул широкой ладонью себе по животу, показывая до куда. Бедный вьюноша, тем временем, лишь жалобно скулил и держался обеими руками за лапищу воспитателя, чтобы хоть как-то облегчить свою участь. Впрочем, без особой надежды, заранее готовый лишиться органа слуха.

— Где друганы твои, немочь?! — грозно вопросил бородач.

Трясущаяся рука "немощи" ткнула в нашу сторону. Гном развернулся, так и не отпуская ноши и, грозно сведя брови, посмотрел вниз.

— Так, — протянул, разглядев, кого принесла Непроизносимая. — Вот кому спасибо за ваше возвращение говорить надобно. Ну, здравствуй, молодая госпожа.

— Здравствовать, — ответила Солнышко.

Сердитый бородач выпустил-таки жертву, велев той вместе с друганами нестись по домам и не сворачивать, иначе худо будет, а потом спустился к нам. Оглядел полутрупы мономорфов и крякнул.

— Не тяжело ли тебе, госпожа?

— Свой ноша не тянуть, — отозвалась виверна. — Не подсказать ли нам, уважаемый, где найти господин Гром?

— Как не подсказать, подскажу, — огладил бороду гном. — Я Мирон Гром. Зачем искали?

Кажется, выдохнула облегченно не я одна.

— Просить помощь. Сонор говорить, его отец не отказать.

При упоминании имени сына, Мирон насторожился.

— А откуда ты, госпожа, сына-то моего знаешь? — подозрительно поинтересовался он.

— Мой сестра Груша учиться с ним в академий магический близнец. Мы друзья Сонор, — отрапортовала виверна.

— Груша, говоришь, а ты, небось, Солнце огнедышащее, крылатое и зубастое чудо-юдо? — прищурил и так небольшие глазки господин Гром.

— Я, — растянула та губы в улыбке.

— А это кто такие? — кивнул Мирон на мономорфов. — Уж больно на мертвецов похожи.

— Муж и свекор Груша.

— Ясненько.

А потом развернулся и, что было силы, закричал:

— Миренушка!!! Мирена!!!

Спустя короткое время, одно из окошек второго этажа открылось, оттуда высунулась румяная женщина.

— Что звал, Миронушка?

— Девок своих зови, да побыстрей, Мирена. Работа для вас есть.

Гнома перевела взгляд на нас. Внимательно всмотрелась, а потом ахнула и всплеснула руками.

— Что ж, ты старый грын, девочку-то на пороге держишь?! Живо ее в дом!

И не успела я ничего сказать, как она вновь исчезла в оконном проеме. Тут же из двери выбежали два бородатых молодца и, не спрашивая позволения, забрали у меня мономорфов. Затем со всеми предосторожностями втащили их в дом. После, откуда не возьмись, казалось, со всех сторон прибежали молодые гномы, да каждая в руках корзину немаленькую тащила. Не обращая на нас внимания, они тоже вбежали в терем господина Грома.

— Ну что, госпожи, — по-доброму улыбнулся Мирон. — Не волнуйтесь, моя Мирена кого хочешь у Непроизносимой заберет. Пойдем в дом, пока поедите, отдохнете, сил наберетесь. Потом уж и вас осмотрят. Потерпите немного?

— Потерпеть, — кивнула виверна.

Потерпим. А что еще остается. Главное, чтобы им помогли.

— Мням, пирожки, земляника, жаренный мясо! — протянула Солнышко.

Видимо, в доме у Сонора пахло пирогами с земляничной начинкой, а еще жаренным мясом. Подтверждая ее слова, живот разразился громкой бранью.

Мдя, с этими перемещениями я никогда сытой не буду. Постоянно кушать хочется. Прям неудобно как-то.

Господин Гром восторженные слова виверны, да и взывание желудка услышал, усмехнулся в бороду и повел кратчайшим путем на кухню. Там нас накормили до отвала. Пусть вкуса предложенных блюд я не ощущала, зато вдоволь насладилась их видом. Отварная картошечка, посыпанная зеленью, огроменные куски мяса, сочащегося жиром, пупырчатые огурчики, сочные помидорчики. Кроме этого еще теплый хлеб, янтарный напиток, названный Мироном ржанкой и желтые яблоки.

Ммм, прям воображаемые слюнки выступили.

Когда Солнышко отвалилась от стола, Мирон предложил отдохнуть после обеда. Мы, конечно же, согласились. Тогда он повел нас на второй этаж, где, открыв одну из дверей, предложил войти. Комнатка была маленькая, но очень уютная, особо привлекала резная кровать, накрытая цветастым покрывалом.

— Отдыхайте, дамы, — пророкотал хозяин. — Чуть позже вас позовут.

А потом сверкнул черными, как у Сонора глазами, и прикрыл поплотнее дверь. Волнения последних дней и полная уверенность, что здесь с новоявленными родственниками ничего не случится дали о себе знать. Солнышко душераздирающе зевнула и потопала к кровати, куда, не раздеваясь, рухнула. Сон пришел мгновенно.

Проснулась я от жажды, во рту, будто пустыня раскинулась. Горестно вздохнула и потянулась, чувствуя, как ныли мышцы, словно от интенсивной тренировки. И только тогда поняла, что управление телом перешло ко мне. Интересно!

Со скрежетом сев, осмотрелась. Я все еще находилась в той комнате, куда определил нас Мирон. Правда за окном вместо яркого солнца светила луна. Вот это да! И сколько это мы проспали?

Но прежде, чем пойти выяснять, неплохо бы было попить. Я поискала глазами стакан и к с большой радости увидела не только его, но и полный графин со ржанкой. Ясное дело, долетела до стола, не чуя ног. Дрожащими руками налила напиток и в один присест проглотила.

Уф!!! Язык проглотишь!!!

Как есть квас! И освежает, и жажду унимает.

— Вкуснота!!! — отозвалась виверна, разминая крылья. — Солнце любить вкуснота.

Послав ей воздушный поцелуй, налила себе добавки и уже не спеша, наслаждаясь вкусом, выпила.

Так, потребность удовлетворили, теперь пора проведать наших больных. Я открыла дверь и выглянула в коридор. Никого видно не было, только снизу раздавались голоса. Помимо рокочущего баса Мирона, грудного бархатистого голоса его жены, слышался еще один мужской и... Голос Катарины!

Я мячиком проскакала по лестнице, побежала на голоса и свет. Все еще не веря услышанному, ворвалась в комнату и замерла от радости. В гостях у отца Сонора и вправду находилась леди ду Милау.

— Катарина!!!

Женщина развернулась, увидела меня и всплеснула руками.

— Грушенька!!! Дорогая, вы живы!!! Какая радость!!!

А потом подбежала ко мне и сжала в объятьях.

— Я никогда не верила, что вы малум, Грушенька! Знала, что произошедшее — чудовищная ошибка.

— Спасибо за веру, — всхлипнула я, чувствуя, как глаза заволакивало слезами. — Спасибо!

— Ну же, милая, не плачьте, — погладила она меня по спине. — Все будет хорошо.

Я быстро-быстро закивала, одновременно стирая влагу со щек, потом отстранилась и спросила:

— Как они?

Леди ду Милау тут же помрачнела. Развернулась, и словно ища поддержки, на кого-то посмотрела. Я проследила за ее взглядом и увидела еще двоих гостей четы Гром: герцога и герцогиню Дэр ду Милош. Отец Лиопольдины был сгорблен и сер лицом, мать выглядела уставшей и заплаканной.

— Плохо, Агриппина, — вздохнул Дэр ду Милош. — Силой я с Владыкой поделился, подпитал, да только мало этого. Спасибо госпоже Гром, она замедлила ухудшение.

— А Альдамир?

— Жив, — коротко ответил герцог.

— Боль я у него убрала, — вступила в разговор госпожа Мирена. — Да только заживить раны не смогла. Слишком долго он без помощи провел, да и заклинания уж больно сильные использовались. Как только выжил, непонятно.

— И что же делать? — прошептала я. — Кто сможет ему помочь?

— Вы, Агриппина, — серьезно проговорила мама Сонора. — Вот только помощь эта вам может дорого обойтись.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Я невольно сглотнула.

— Что вы имеете в виду, госпожа Мирена?

— То и имею, Агриппина, что без вашей помощи мне раны Альдамиру не затянуть. Заклинания словно кислота, выедают и кожу, и мышцы. Моя сила не находит, за что зацепиться.

— Спаси, Предопределение! — вырвалось само собой. — Но что я могу?!

Тихий шепот Катарины, будто эхо, слово в слово.

— Вам нужно выжечь собственным огнем разрушительное действие заклинаний, но перед этим отдать ему жизненную силу, дабы он сумел пережить лечение. Своей-то у него с кивинкин нос.

Я непонимающе глядела на мать Сонора.

— Жизненную силу отдавать не тяжело, — вздохнула Мирена. — Тяжело контролировать отдачу.

Она замолчала, будто бы собираясь с мыслями, а потом подошла ближе, взяла меня за руку и заглянула в глаза.

— Сила-то жизненная, Грушенька, как вода, а воду не удержать в ладонях. Не успеешь вовремя остановиться, отдашь всю себя. Вмиг постареешь и умрешь. Да и муж твой недолго после тебя продержится.

Я смотрела на нее и видела в черной радужке свое отражение.

Страшно. Предопределение, как же страшно!!! Страшно и холодно.

— Ты слышишь, Груша?

— Слышу, — ответила, нет с силой исторгнула изо рта звуки.

— Ты готова?

Странный вопрос. А что остается, без помощи Альдамир умрет, а без него и мне не жить. Замкнутый круг.

— Ты готова? — повторила Мирена.

Я кивнула.

Рядом медленно оседала на пол Катарина, но ее обморок прошел как-то мимо меня.

— Хорошо, — госпожа Гром не улыбнулась, хоть я и ощущала ее удовлетворение. — Скорее начнем, быстрее закончим.

За Миреной брела на негнущихся ногах. Следом за нами никто не пошел. И слава Предопределению.

— Пей, девочка, — едва я переступила порог, госпожа Гром подала чарочку с темно-коричневой жидкостью. — Не волнуйся, это только травы, они помогут настроиться. Да и сущностью твою приглушат, чтобы не мешала.

Виверна внутри возмущенно взревела, но делать было нечего. Пришлось выпить. Впрочем, обволакивающей горечи напитка я почти не заметила, но сразу же ощутила легкое головокружение, которое с каждым вздохом становилось сильнее.

— Теперь раздевайся и укладывайся рядом с мужем, Груша.

Пуговицу на джинсах расстегнула раза с третьего, пальцы не слушались. Футболку помогали снимать помощницы Мирены. Меня так развезло, будто после гномьей наливки. Они же подвели ближе к кровати.

— Белье тоже, Груша, — мягко сказала госпожа Гром. — Тело к телу, кожа к коже. Никак иначе. Не волнуйся, кроме нас никто не войдет.

А я больше и не волновалась, хотя почти ничего не видела, не слышала, плохо соображала. Голос Мирены был якорем, не дававший уйти.

— Ты видишь Альдамира?

Видела, только его и видела. А еще болотную зелень, которая словно дымка вилась над ранами. Безумно хотелось отогнать ее, избавить мужа от страданий.

— Укладывайся, Груша. Да, правильно. Обнимай крепче, ему не больно, он спит.

Какой близнец холодный! Я поежилась, прикоснувшись животом к его боку. Нужно согреть, поделиться с ним своим теплом. Отдать ему силу.

— Все верно, милая, отдавай, не жалей. Мы рядом, проследим. Ты только слушай мой голос. Я буду петь тебе, девочка, слушай внимательно. Как только песня закончится, тебе нужно остановиться. Слышишь?

Слышала. Да только ответить не могла, боялась прервать течение жизненной силы. Волны энергии выходили из меня, горячие, будто из печи, оглаживали Альдамира и впитывались в тело. И чем больше, тем жарче разгоралась его собственная искра.

"Пей, забирай, все забирай", — кричала мысленно. — Забирай, только живи!

А Мирена пела, вела бархатным голосом, помогала отбросить сомнения и отдавать. Но вот песня кончилась, а я все никак не могла остановиться.

Мало! Мало отдала, нужно больше, иначе он не справится, умрет. Тогда и я умру, уйду следом.

— Груша, остановись!

Ни за что! Мало. Мало!!!

— Груша, хватит! Твою ж, Непроизносимую! Оттащите же ее!!!

Поздно. Это чтобы начать, рядом быть нужно. Теперь же я хоть с Земли до него достану.

— Грушенька, миленькая...

Другой голос, не Мирены. Яркий, сочный, звонкий.

— Остановись, Грушенька, — плакал голос. — Ты себя убиваешь... ты его убиваешь...

Убиваю? Я? Нет, помогаю! Помогаю?! Помогаю... Нет! Спаси, Предопределение! Убиваю!!!

Осознание ударило мечом в грудь. Я закричала и открыла глаза.

— Живой?!

Живой. Лежит рядом со мной, дышит спокойно, порозовел. А раны? Нет ран, чистая кожа. Спасибо, предопределение!

Не вынеся, протянула руку, дотронулась пальцами до кожи. Гладкая, мягкая, нежная. А это что такое? Что за морщинистая лапка трогает моего мужа? Вот брон, это ж моя ладонь...

Все. Допрыгалась. Примерила однажды личину старушки, так она навечно приклеилась. Не хочу.

Не хочу!!!

Обморок пришел весьма кстати, вырвав из сознания. Я плавала в облаках, ничего не чувствуя, не думая. Видела Солнышко, которая погрозила крылом. Мимо пролетели Шторм с Симом, драконом Владыки, но меня не заметили. Умчались по своим делам, видимо. Интересно, куда это они? Впрочем, спустя секунду, я забыла и о них, и о виверне. Парила в невесомости и отдыхала.

Вот только насладиться покоем в полной мере мне не дали, вырвали в мир людей, вернее, существ. В этом мире было холодно, как на северном полюсе. И голодно, будто в голодном крае.

Я неохотно открыла глаза и уперлась взглядом в голую мужскую грудь, знакомую, надо сказать. Грудь мерно вздымалась, говоря, что ее обладатель спал. Захотелось дотронуться до кожи и ощутить гладкость. Протянула руку и тут же одернула, не сумев сдержать горестный вздох. Что-что, а опять увидеть морщинистую ладонь желания не было.

Но не успела вконец расстроиться, как мою лапку схватили и прижали к губам. Я против воли взглянула вверх и утонула в нежности. Желтые глаза мужа смотрели с любовью, ласкали.

— Здравствуй, — и голос такой тягучий.

— Привет, — таяла я, купаясь в этих волнах. — Как ты?

— Замечательно и даже лучше с каждой проведенной рядом с тобой секундой.

Улыбка сама собой вползла на лицо. Я рассматривала его лицо, замечая нездоровую бледность и потрескавшиеся губы. И понимала, как рада, что он рядом. Вот только память все испортила, подкидывая картинку, а воображение помогло, дорисовав образ немощной старухи.

— Нет! — воскликнула, зажмуриваясь, прячась от самой себя. — Не смотри на меня!!! Я не хочу, чтобы ты видел меня такую.

— Какую такую? — в голосе принца сквозила легкая насмешка. — Лохматую, бледную и с синяком на коленке? Так поздно, я уже все, что было можно, внимательно изучил. И остался доволен увиденным.

— Ты издеваешься, да? — возмущенно спросила, открыв один глаз.

Желтоглазая морда показательно подняла бровь.

— Но я же старая и страшная!

— Разве?

— Да. И, вообще, не заговаривай мне зубы! — от расстройства даже шмыгнула носом, чувствуя, что чуть-чуть и расплачусь. И как дальше жить? Он молодой и прекрасный, а я...

А этот нехороший товарищ окинул меня плотоядным взглядом и ухмыльнулся.

— Знаешь, дорогая моя женушка, если лет через семьдесят-восемьдесят ты будешь выглядеть вот также, я запру тебя дома и никуда не отпущу без охраны.

Нет, близнец точно на фоне страданий сбрендил! О чем я ему и поведала, в красках надо сказать, используя различные нецензурные выражения. Он радостно слушал и смотрел на меня так, словно не мог насмотреться.

— Высказалась? — когда паузы между словами стали увеличиваться, спросил он.

Я недовольно кивнула.

— Тогда смотри.

Альдамир бесцеремонно сцапал меня и потащил прочь с кровати. Куда, непонятно. Я, естественно, принялась сопротивляться. Но особо не преуспела, да и не успела, как оказалась на ногах.

— А теперь смотри, дорогая, — проговорил муж, опаляя дыханием шею.

Оказалось, притащил он меня к зеркалу и теперь вынуждал в него посмотреться. Делать этого не хотелось. Вот совсем нисколечко.

— Не буду, — буркнула себе под нос.

Тогда этот вреднейший из существ, самостоятельно поднял мой подбородок. Я из чистого упрямства зажмурилась.

— Да посмотри ты уже, глупая! — рявкнул он под ухо. — Вот трусишка-то!!!

Это кто глупая?! Это кто трусишка?!

Глаза тут же открылись. Я воинственно набычилась и хотела возмутиться, как краем глаза узрела свое отражение. Из зеркала на меня смотрела вовсе не бабушка, а молодая девица, такая, какую привыкла видеть. Разве что бледная, как поганка, да лохматая, будто год не расчесывалась.

От облегчения подкосились ноги. И если бы не муж, я, наверное, рухнула на пол.

— Убедилась, что с тобой все в порядке? — спросил он.

— Ага, — только и сумела выдавить из себя. — Но как?

— Как-как. Как отдала, так и получила обратно. Я не жадный.

— Спасибо, — улыбнулась его изображению и только тогда поняла, что мы, собственно, голые. — Ээээ....

И тут же закрыла ладошками самое сокровенное.

— Ммм, не мог бы ты отвернуться? И одеться что ли? — протянула жалобно.

Альдамир многозначительно окинул взглядом мое сжавшееся тело и сверкнул глазами.

— Мне так нравится больше. Но если, родная, тебе так хочется, ладно уж, оденусь.

И, развернувшись, отправился к кровати. Признаюсь, заставить себя не подсматривать на голое высочество в зеркало, я не смогла.

Одежду близнец обнаружил аккуратно сложенной на стульях. Забрал свою и демонстративно долго одевался. Я вся испыхтелась, искраснелась, даже вспотела, хотя не так давно мерзла, пока он, наконец, облачился. Пришла моя очередь, вот только этот наглец отворачиваться не спешил. Уселся на кровати, сложил руки на колени и уставился на меня своими желтыми глазищами.

— Отвернись! — напомнила я.

Он с неохотой опустил веки.

— Подглядывать, — раздалось рычание виверны. — Шторм сказать.

Ууу! Бессовестный! Подглядывать вздумал, ну держись!!!

— Так, Солнце, мне твоя помощь нужна, — нетерпящим возражения голосом, произнесла я. — Проучить одного нахала.

Подруга приоткрыла глаза и вопросительно на меня взглянула.

— Помнишь, ты личину бабушки делала? Через Шторма у Альдамира магию иллюзий брала?

Та кивнула.

— Хочу провернуть вот что.

И принялась ей рассказывать. Солнце вначале слушала внимательно, потом выпучила глаза, а затем, и вовсе, захихикала.

Что ж, держись муженек. Захотелось стриптиза, будет тебе лебедь плюс.

Утыреная у близнеца сила, послушно втекала в тело, виверна ее преобразовала и хоп, вместо пятидесятикилограммовой Груши, напротив кровати стояла барышня, чей вес увеличился раза в два с половиной. По моей просьбе, на "девушку" нацепили балетную пачку, купальник и тапочки. Воодушевленная проказой, Солнышко порыкивала мотив всеми известного на Земле балета "Лебединое озеро", а именно, танец маленьких лебедей.

Вначале принц делал вид, что ему все равно, потом открыл один глаз, увидел барышню, которая успела встать в третью позицию и скрестила руки.

— Та-та-та-та-тра-та-та-та. Та-та-та-та-тра-та-та-та. Та-та-та-та. Та-та-та-та.

Дева запрыгала, заколыхались груди десятого размера, заскрипел пол. Альдамир открыл второй глаза и в ужасе уставился на балерину.

— Та-та-та-та-тра-та-та-та. Та-та-та-та-тра-та-та-та. Та-та-та-та. Та-та-та-та.

Артистка не жалела себя, отдавая в танце душу. Все ближе и ближе, она подкрадывалась к замершему мономорфу. И вот, наконец, оказалась рядом и, недолго думая, уселась аппетитной много килограммовой попкой на колени мужчины.

— Та-та-та-та-тра-та-та-та. Та-та-та-та-тра-та-та-та. Та-та-та-та. Та-та-та-та, — подпевали вдвоем Шторм с Солнышко. — Та-та-та-та-тра-та-та-та. Та-та-та-та-тра-та-та-та. Та-та-та-та. Та-та-та-та.

Балерина призывно улыбаясь, пододвигая огромный бюст, которым запросто можно было раздавить кое-чью голову. Кое-чья голова старательно отодвигалась, пока кое-чей затылок не уперся в стену.

— Все, с меня хватит!!! — не выдержал любитель пышек и, столкнув артистку на кровать, унесся за дверь.

Тут уж пробрало и меня. Представив выражение его лица, уткнулась лицом в подушку и захохотала, как сумасшедшая. Вместе со мной веселилась виверна, а издалека слышался приглушенный клекот Шторма. Грифон издевался над Альдамиром.

Отсмеявшись, я все-таки оделась и поспешила следом за мужем. Нехорошо, мы веселимся, а там Владыка страдает. Едва высунула нос за дверь, как была схвачена и прижата спиной к стене.

— Вредина ты моя родная! — с жаром прошептали на ухо. — Моя б воля, запер тебя в спальне и не отпускал никогда. Я безмерно соскучился...

А потом близнец принялся целовать губы, глаза, щеки, лоб. Я млела и отвечала с не меньшим пылом. Забыла обо всем, растворяясь в его ласках.

— Эй, голуби! Совсем стыд потеряли! — раздался рядом женский голос. — Им в распоряжение целую комнату отдали, а они в коридоре милуются. И, вообще, что я тебе говорила, Альдамир?

Оторвавшись от мужа, затуманенным взором посмотрела на говорившую. Госпожа Гром уперла руки в бока и грозно смотрела на нас.

— А ну марш вниз! — гаркнула она. — Никогда у меня столь баламутных клиентов не было. Не успеешь одну подлечить, чтобы последствий от перенапряжения не осталось, так она и свои силы отдаст и чужие вбухает. Второй такой же, едва глаза открыл, а туда же, геройствовать. Но и этого им мало! Отдыхать дали, дак они миловаться вздумали. Нельзя! Слышали?! Пока энергии в равновесие не придут, никаких любовей, чтобы я не видела!

И, потрясая полотенцем, матушка Сонора погнала нас на первый этаж.

Внизу в гостиной собрались все те же: Катарина, отец Сонора, герцог и герцогиня Дэр ду Милош. За время, которые мы с Альдамиром провели в комнате, родители Лиопольдины, будто бы постарели.

Матушка близнеца, казалось, едва держалась от усталости. Она полулежала в кресле, бледная и осунувшаяся. Но и господин Гром изменился. Черные глаза смотрели в одну точку, рука нервно пощипывала бороду. Кроме того, рядом со стулом, где он сидел, периодически то проявлялась, то пропадала палица. Очень выдающаяся, надо сказать. Вместо деревянного навершия на ней красовалось металлическое. Если мне не изменяла память, такая штуковина называлась моргенштерн.

— Господа, приветствую, — первым делом, едва переступив порог, принц поздоровался.

— Сын! — протянула к нему тонкие ладони Катарина и, хотела было, вскочить резвой козочкой с кресла, да только без сил упала обратно.

Близнец молниеносно оказался рядом и заключил ее в объятья.

— Живой! — шептала она, заливая рубаху сына слезами. — Живой... Слава Предопределению!

Я мысленно удивилась, разве ни она не дала мне погубить нас обоих? Должна была первой узнать, что с сыном все в порядке.

— Леди упала в обморок, — видимо, поняв мою пантомиму, вполголоса подсказала госпожа Мирена. — Пришлось ее в искусственный сон вводить. Пусть и мономорф, да не нужны такие встряски ребенку. Вот совсем недавно проснулась. Я за вами сразу и побежала.

— Спасибо за подсказку, — поблагодарила я гному и тоже поспешила к Катарине, которая тут же вцепилась и в меня.

— Спасибо, Грушенька, — перемежала она слова со всхлипами. — Спасибо, милая!

Мне даже неловко стало.

Вскоре леди ду Милау более ли менее успокоилась и взяла себя в руки. Пока она вытирала лицо платочком, я повернула голову к герцогу и одними губами прошептала:

— Как Владыка?

— Без изменений, — также тихо ответил тот, понурившись.

Вроде и сказать что-то было нужно, да слова не приходили. Так и повисло бы неловкое молчание, только вот герцогиня гордо поднялась со своего места и решительно заявила:

— Владыка жив, а вот моя дочь неизвестно. Осталась там одна-одинешенька. Бедняжка в лапах сумасшедшего наследника и его банды.

Ее лицо вдруг скривилось, в глазах заблестели слезы.

— Это ты виноват! — обличающее ткнула маманя Лиопольдины в мужа. — Вместо дочери шлюху забрааал... бедную кровиночку осавииил...

Она душераздирающе всхлипнула и зарыдала. Герцог вместо того, чтобы броситься утешать жену, подошел к Катарине.

— Прошу простить мою жену, леди. Она не в себе.

Матушка Альдамира слабо улыбнулась.

— Идите к ней, лорд, не делайте хуже. Уложите, ей нужен отдых. Все наладится.

Дэр ду Милош коротко кивнул и, подхватив рыдающую жену под локоток, повел ее в неизвестном направлении. Подключилась и Мирена, на ходу шепча успокаивающее заклинание.

Проводив взглядом уходящих, я повернулась к отцу Сонора, единственному кто никак не отреагировал на истерику герцогини.

— Все плохо? — опередив меня на долю секунды, спросил у гнома Альдамир.

Тот пожал плечами.

— Его светлость сумел вытащить только супругу и леди Катарину. Студенты-первокурсники вместе с преподавателем остались на территории дворца. Что с ними теперь, я не знаю.

— Они вступили в бой со стражами Филиппа, когда Грушеньку в портал засосало, — горестно вставила матушка Альдамира. — Нарушили порядок. Если и живы, то отправлены в казематы.

Пудовые кулаки господина Грома на миг сжались, но он мгновенно усмирил гнев и произнес.

— Сын, не снимая носит с собой семейный амулет, поэтому я сумею определить точное месторасположение Сонора или же его тела...

На последнем слове его голос дрогнул, да и у меня, если честно, засосало под ложечкой. Бедные друзья, как же они там?! Чудом не расплакавшись, вцепилась близнецу в рукав и, как недавно гном, сжала пальцы в кулаки, сминая ткань рубахи.

— Не пори ерунды, бедовая ты голова! — из-за спины выступила Мирена.

Надо же, я и не заметила, как она вернулась.

— Сын жив, точно чувствую. Возможно, и остальные тоже. Найти мы их найдем, как вытаскивать, только не знаем. Казематы Владыки — это вам не ярмарка. Спросить бы у самого, да дышит несчастный через раз, не то, что говорить может. Самим думать придется. Ты знаешь как, Альдамир? — с надеждой посмотрела она на принца.

— Знаю, — не думая ни мгновения, заявил тот. — Вы только точное месторасположение найдите. Вызволю.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Как я не обернулась и самостоятельно не слопала Альдамира в тот момент, не знаю. Наверное, если бы свидетелей преступления в комнате не оказалось, обязательно это провернула, чтобы, значит, неповадно было.

Вот еще, вызволит! Один!!! Да ни за что! Не пущу, к кровати наручниками пристегну. Выдумал!!! Ага, в гордом одиночестве в пасть ко льву топать. Только через мой труп! Вместе пойдем друзей вызволять.

Внутри возмущенно рычала виверна, на все лады, чихвостя Шторма. Так их, девочка, правильно. Пустоголовых не то, что в казематы, за хлебом в соседний дом выпускать нельзя.

Облечь свои мысли в предложения, я, разумеется, не постеснялась. Ругалась долго и со вкусом, не обращая внимания ни на побагровевшего принца, ни на смешинки в глазах гнома. Ни на удивленно раскрывшую рот Мирену, ни на Катарину, изображавшую возмущение, но чутко прислушивавшуюся к каждому моему слову.

— Пойдем вместе! — подытожила решительно и, скрестив руки на груди, посмотрела снизу вверх на Альдамира.

Надо сказать, тот пришел в себя быстро. К концу моего монолога вернул нормальный цвет лица и даже соизволил улыбаться, покровительственно так, высокомерненько. Я, ясное дело, постаралась это выражение скопировать. Так и стояли рядом, смотря друг на друга прищуренным глазами

Ууу, морда вредная! Все равно я вреднее и не пущу одного!

— Цыц, баламутные! — не вынесла госпожа Гром. — Спор ваших сущностей даже я слышу! Устроили балаган! Никто вас одних и не отпустит. Я буду, не я, ежели детей одних отправлю!!! С командой пойдете, да с Мироном во главе.

Альдамир только головой из стороны сторону помотал.

— Извините, госпожа Мирена. Мы пойдем одни.

У меня от удивления челюсть отпала. Смысла отказываться от помощи я не видела.

— Да я вас..., — всплеснула руками матушка Сонора.

— Простите, но если с нами пойдет господин Мирон и его команда, кто здесь в случае чего за Владыкой присмотрит? Вы уж извините, но с герцогом, как воином, пока ребенок справится. Нет у него сил, заклинания сплетать. А кроме вас я никому отца с матерью доверить не могу.

— Прав наследник, — тяжело вздохнув, отозвался со своего места господин Гром. — Как бы ни хотел пойти, да не могу. Чует борода, гости незваные нагрянут. Встретить бы надобно, как подобает. Так что хватит, женщина тут пыль сотрясать. Готовь Владыку, переносить его в убежище пора. Да и герцога с герцогиней спрятать не помешает. И вы, Катарина, уж будьте добры, поберегитесь, вместе со всеми спускайтесь.

Его супруга тут же перестала возмущаться и полетела исполнять поручение. Прибывшие буквально через пару секунд помощницы, со всем почтением увели и Катарину. Мирон, тем временем, обратился уже к нам.

— Так, господа, а мы с вами в одно интересное место пока наведаемся. Попробуем узнать точное месторасположение Сонора. Глядишь, и остальных ваших сокурсников обнаружим.

И, поднявшись, он направился прочь из комнаты. Мы, переглянувшись, следом. А потопал господин Гром ни много, ни мало в подвал. Где, окруженный ритуальными столпами, расписанными знаками, стоял весьма примечательный стол. Я бы даже сказала, столище. Из темного дерева, на массивных, врытых в землю ногах.

Издалека, да после облитой солнечным светом комнаты, мне показалось, что столешница была испещрена трещинами. Подойдя ближе, я поняла, что ошибалась. Больше всего узоры, выбитые на поверхности, напоминали детскую игру "Загони шарик в лунку". Этакий лабиринт, в центре которого имелась дырочка.

— Место здесь сокровенное, ритуальное. Не для посторонних. Но раз уж так получилось, милости прошу. Стойте смирно, смотрите и молчите, — велел Мирон.

Сам тем временем, снял с шеи коричневый округлый камень и положил прямо в дырку посредине стола. Затем надрезал ладонь ножом, который достал откуда-то из-под стола и наполнил кровью желобок в начале "лабиринта".

Вначале ничего не происходило, но потом гемоглобиновая жидкость ожила, красной змейкой устремившись в центр к камню. Едва кровь добралась до амулета, столешница вспыхнула коричневым. А когда я проморгалась, то увидела, что вместо лабиринта, на ней изображена карта мира.

— Вот, глядите, — поманил нас господин Гром, проделывая странные манипуляции над картой. Отчего она вдруг поменяла масштаб, словно голограмма в фантастических фильмах. — Вот это я, это Мирена, это дочь наша — Сирена. А вон там — Сонор.

Он ткнул на пульсирующие разными оттенками звездочки. Три из них практически слились, показывая, что существа находились рядом. Четвертая подмигивала издалека, судя по карте, с Материи.

Удостоверившись, что мы внимательно смотрим, Мирон развел руками чуть выше "голограммы", еще больше приближая звезду Сонора. Точь в точь, как на Земле раздвигали пальцами экран телефона или планшета.

Появились очертания города, потом и большого дома, скорей всего дворца. Друг находился не в самом дворце, а левее и, будто бы под землей. Господин Гром вновь увеличил масштаб — показались силуэты небольших комнат, наверное-таки, камер или темниц.

— Вот он, родимый, — пробормотал гном, с беспокойством глядя на звезду. — Запомнил, Альдамир?

Близнец лишь кивнул, следуя озвученному правилу. Тогда Мирон вынул камень, тем самым потушив камеру, и повел нас обратно. Уже на первом этаже, принц потащил меня обратно в комнату наверху, попросив гнома не заходить внутрь, пока не позовем.

— Ты уверен, что помощь не понадобится? — с сомнением спросила у близнеца, едва за мной закрылась дверь.

— Уверен, — кивнул он. — Пока что нам ни чужие уши, ни чужие глаза не нужны. Рано признаваться в том, что мы с тобой теперь еще и стражи. А так как я планирую по-быстрому посетить хранилище порталов, пусть пока господин Гром внизу подождет.

— Мдя, не подумала, — признала его правоту. — Он, конечно, гном нормальный, да и отец Сонора, как-никак. Но правда, лучше пусть в неведение пока остается. Крепче спать будет.

— Точно. Так ты со мной, Груша? Или посторожишь комнату?

— Ясен перец, с тобой! Что ты задумал?

— Скоро расскажу, — улыбнулся муженек и схватил меня за руку. — Держись!

В этот раз "вел" он. Я лишь спряталась у него на груди, да веки опустила, чтобы разноцветные точки не закружили голову.

Наконец, свистопляска закончилась. Особый аромат хранилища проник в ноздри. Я против воли улыбнулась и расслабилась.

Хорошо!

Почему-то я была уверена — здесь безопасно. Только тут нам с Альдамиром ничего не грозило. Странное чувство, надо сказать. Ничем не подтвержденное.

— Рассказывай, — высвободившись из объятий, ставших вдруг слишком крепкими, попросила я. — Что задумал?

— Все просто, — вздохнул близнец. — Перво-наперво, найдем портал поближе к тому месту, где Сонора держат. Вряд ли удастся прямо в камеру попасть, но хоть во времени выиграем. Затем я туда перемещусь, Грома и тех, кто рядом будет, заберу и к тебе вернусь по связи близнецов. Ты к тому времени обратно к гномам через портал перешагнуть должна.

Я воинственно напыжилась. Вот неужели зря ругалась, этот пустоголовый так ничего и не понял.

— Не получится. Говорила ведь, не пущу одного. Пойдем вместе, портал к гномам захватим. Вон он как раз нас стоит, ждет. Я с Сонором, так уж и быть через него вернусь, а ты за мной по связи.

Ткнув в картину, стоявшую на подставке, мысленно приготовилась к новому витку сопротивления. Однако, принц вместо того, чтобы отказаться, кивнул.

— Как скажешь, Груша. Не хочешь по-простому, будем по-твоему.

И вздохнул так тяжело, что я, не желая того, ощутила себя маленькой вреднулей, не дававшей взрослому дяде работать. Вот только глянув на мужа, тут же затолкала это чувство куда подальше. Кое-кто нехороший явно надо мной издевался.

— Хватит спать! — вызверилась я. — Вперед! Или слабой девушке нужно все решать самой?!

Альдамир только усмехнулся, однако, искать нужную картину направился. Я же оккупировала одно из креслиц, с комфортом поджав ноги.

Долго отдыхать мне не дали. Уже спустя десять минут близнец вернулся, таща портал.

— Нашел, — не скрывая радости, заявил он. — Древние позаботились обо всем!

Скинув ненужное покрывало, Альдамир развернул портал изображением ко мне.

— Смотри, это коридор возле приемной коменданта башни. Внизу в подвале находятся казематы. Нам не придется изощряться и придумывать способ проникнуть в само здание, останется только незамеченными добраться до подвала, одурачить стражников у двери и дальше. Вот и все.

Угу, прям утренник в детском саду. Что-то чует моя левая пятка, легко только на словах.

— Ладно, — кивнула я. — Переместились мы в коридор, добрались до двери в подвал, что дальше? Каков план? Что-то я не уверена, что господа-стражники без сопротивления откроют нам путь.

— Доверься мне, — отмахнулся принц. — Я все продумал.

И, окутав портал к гномам легкой иллюзией невидимости, близнец зажал его подмышкой, а потом схватил и меня. В своей излюбленной манере прижал к груди и шагнул в картину. Притом провернул все это так быстро, что я не успела и слова сказать, не то, что сопротивляться.

— Обалдел? — прошипела в каменную грудь, очухавшись от малоприятных ощущений, сопровождавших переход. — Предупреждать надо!

— Я предупредил, — шепнул близнец на ухо. — А сейчас помолчи, пожалуйста. Все что захочешь, выскажешь потом.

Угу, предупредил, как же. Мысленно показав язык, была вынуждена согласиться. Еще не хватало, чтобы нас заметили.

Тем временем, Альдамир заглянул за угол, я присела на корточки и тоже высунула любопытную мордашку. Оказалось, вынесло нас прямо за колонну, судя по специфическому запаху, сочившемуся из-под двери, рядом с туалетом. Неплохо с одной стороны, на глаза не бросались, главное, не нарваться на желающих это самое место посетить.

— А дальше? — спросила у мужа, заметив двух мономорфов в форме стражи.

Один вышел из кабинета, расположенного примерно в центре длинного коридора и направился в нашу сторону. Второй, как стоял истуканом возле двери, так и не шевельнулся. Но правая пятка левой ноги подсказывала, в случае чего, он моментально "разморозится" и бросится в бой.

— Секунду, — отозвался близнец. — Смотри.

Я повернулась, и чуть было не заорала от разнообразных чувств, вмиг наполнивших душу. Внутри заворчала разбуженная виверна. Возле меня, криво усмехаясь, стоял Филипп. Честно, пальцы сами собой сжались в кулаки. Еще чуть-чуть и я бы бросилась на гада.

— Значит, хороша иллюзия? — голосом мужа прошептал наследничек. — Подыграй мне, Груша.

И, протянув руку, нацепил на шею энергетический ошейник, от которого к Альдамиру шел поводок. На запястьях и щиколотках защелкнулись кандалы.

— Хорошо смотришься, — сверкнув глазами, усмехнулся он, явно вживаясь в роль. — А теперь иди, опустив голову, и рот не открывай.

Пришлось кивнуть, хотя все во мне восстало против такого, пусть и невзаправдашнего унижения. Но делать нечего, друзей вытаскивать отсюда нужно.

Пока я жаловалась Солнышко на жизнь, близнец аккуратно подтолкнул меня, вынуждая выйти из-за колоны и показаться на глаза мономорфу в форме. Сам же, вальяжной походкой двинулся следом.

Едва мы поравнялись со стажем, тот сразу же склонил голову в поклоне.

— Ваше величество, отконвоировать заключенного Грома обратно в камеру? — подобострастно смотря на пол, спросил мономорф.

Кого? Грома? Неужели стражник сбрендил?

Взглянула на свои руки и мысленно зарычала. Вот ведь, брон, мог бы сказать, что накинул на меня личину Сонора. И почему я все самая последняя узнаю?!

— Разве я просил о помощи? — голос принца сочился ядом.

Я даже повернулась, испугавшись, что вместо Филиппа поддельного нарисовался Филипп настоящий. Фух, показалось. Ну, муженек, ну талант, сколько в тебе таилось неизведанного.

— Нет, что вы, ваше высочество, — еще ниже склонился "подданный". — Не смею вам мешать.

Похоже, наследничек не отличался добрым нравом, раз его здесь так шугались. Ну да ладно, это только нам на руку.

Ощутимый тычок в спину дал понять, что пора шевелить лапками и сваливать отсюда, пока никто ничего не понял. Ускорившись, затормозила только возле решетчатой двери, охраняемой еще парочкой стражей.

— Открыть, — властно заявил "Филипп".

Двери тут же распахнулись, пропуская нас внутрь. Метров пять прошли прямо, затем начали спускаться по пологой горке. Факелы на стенах с трудом освещали путь. Я же про себя возмущалась несправедливости. Везло мне на полутемные затхлые помещения, в которых Непроизносимая ногу сломит. Что ни день, то куда-нибудь да попадаю. Вот опять в какие-то казематы тащат.

В самом низу наткнулись на новый пост охраны. Четверо стражников караулили толстенную, даже на первый взгляд, дверь.

— Открыть, — Альдамир повторил приказ, который мгновенно выполнили.

Я же против воли сглотнула. Все-таки мы с близнецом ненормальные, раз по собственной воле согласились идти туда. "Туда" встретило темнотой и звуками капавшей воды. А еще от двери в черноту вдруг метнулась мелкая хвостатая тень.

Чудом сдержав визг, переступила порог. Осторожно преступая с ноги на ногу, пошла дальше. Да только опять пришлось остановиться. Псевдо-Филипп застопорился.

— Ваше высочество, — обратился к нему один из стражников, видимо, старший. — Я не имею права отпустить вас одного. Приказ Владыки.

На лице наследника нарисовалась досада. Но он быстро взял себя в руки и важно кивнул.

— Выполняй приказ Владыки, страж.

И больше не обращая внимания на подчиненных, ступил за порог. Дверь за нами закрывать не стали, укрыв проход прозрачным щитом. А еще оказалось, тот самый бдительный стражник, сняв со стены дополнительный факел, отправился за нами, идя чуть-чуть позади Филиппа.

И как с такой компанией провернем задуманное?

Шли мы по каменной дорожке, с двух сторон от которой располагались камеры. Внутрь смотреть мне что-то не хотелось. Но судя по шепоту и шуршанию, некоторые из них были обитаемы.

Повезло нам во-второй раз в том, что камера Сонора находилась далековато от входа. Как только яркое пятно щита скрылось за поворотом, произошло следующее: меня вдруг резко дернули назад. Пока я возвращала себе способность стоять прямо, Альдамир уже аккуратно усаживал, закатившего глаза, стражника на пол.

— Ты чего, убил его что ли? — хлопая ресницами, спросила близнеца.

— Нет, такая мера без надобности, — ответил он. — Усыпил. Отоспится, поднимется.

— Ладно, — едва слышно выдохнула я. Не хотелось, чтобы муж превратился в убийцу. — Далеко еще?

— Не особо, нужно поспешить.

— А его тут никто не сожрет? — ткнула я на стражника. — А то не так давно я крыску размером с поросенка видела.

Не нужна нам на совести смерть бедолаги.

— Ладно уж, — проворчал Альдамир, передавая мне портал. — Оставим стража возле камеры на всякий случай.

И, подхватив спящего мономорфа, потащил его дальше.

Как близнец и обещал, дошли быстро. Отчитав пять отсеков, начиная от угла, он кивком дал понять, что мы на месте. Я прильнула к решетке, пытаясь высмотреть в черноте камеры Сонора. Правда, не особо преуспела.

Вот ведь, безобразие. Не могли что ли, парочку факелов у заключенных оставить?! Самим же не видно, что внутри делается.

Высказавшись вполголоса о жадных мономорфах, прислушалась. Вот только из камеры ни единого звука не доносилось.

Брон! Жив ли он?!

— Ау!!! Есть, кто здесь? — бросила в темноту. — Сонор! Отзовись, это я.

Внезапно, будто из неоткуда появились руки, которые просунулись между прутьев и тут же схватили меня за грудки. И, видимо, для лучшего эффекта, обладатель конечностей с силой шибанул мной о железную решетку.

— Держи его, ребята! — услышала я голос гнома. — Совсем страх потеряли, гады. Уже в меня превратились, фениги слюнявые!

Пока я отходила от удара и зачем-то соображала, кто такие фениги, постояльцы камеры решили, как следует меня отлупасить. И даже принялись за это благое дело, да близнец помешал, шикнув на оболтусов.

— Кора, отпусти Грушу! Ты же из нее сейчас весь дух выбьешь!

И, видимо, сбросил иллюзии.

— Ой, и правда, Грушенька! — воскликнула темнота голосом Лауры. — А я думаю, почему за бороду не могу дернуть? А она-то иллюзорная!

Ого, какие у нее, оказывается, планы коварные! Меня и за бороду!

Хватка, тем временем, изменилась. Вот только не стала мягче, наоборот, меня еще сильнее прижали к решетке и начали ощупывать.

— Грушенция, — с непередаваемой интонацией произнесла валькирия. — Вернулась, ящерица ты наша крылатая! Брон мохнатый, как я рада!

В камере, кажется, кто-то всхлипнул. Послышались уверения, что раз Груша вернулась, значит, все будет хорошо. Мне прямо приятно стало и тепло-тепло на сердце. Потом еще несколько пар рук просунулись между прутьями, которые я тут же пожала.

Остальных гм, частей тел, видно не было.

— Так, друзья, — прервал нежности Альдамир. — Все ли вы там?

— Нет, — ответила Кора. — Нас тут семеро: я, Сонор, Дайана, Лаура, Максимильяно, Лиопольдина и Дара. Остальные студенты где-то в соседней камере. Декана Палиано и Диниоса утащили неизвестно куда.

В камере опять всхлипнули.

— А где Изольда? — вдруг вспомнила я.

Вначале никто мне не отвечал, потом Кора все-таки решилась:

— Она осталась с Филиппом. Она нас предала.

Предала. Слово гитарной струной звенело в тишине.

— Понятно, — разорвал тишину близнец. — Значит, так, друзья. Сейчас мы отдаем портал, вы его активизируете и переходите. Портал выкинет вас недалеко от дома Сонора. Вам ясно?

— Конечно. Да. Понятно, — донеслось из-за решетки. — А откуда у вас "переноска"?

— Потом, — отрезал принц. — Некогда беседы вести.

Он вытащил из моих рук картину и просунул через прутья, но не полностью, а так, чтобы можно было держать ее за раму с нашей стороны. Буквально через секунду магическую черноту камеры осветила вспышка. Друзья начали переход.

— Будьте аккуратны, — последним уходил Сонор. — Мы вас ждем.

— Обязательно, — уверила его. — Передавай привет родителям. У твоей мамы вкуснейшие пирожки.

Я нарочно говорила всякую ерунду, потому что боялась. Если одногруппников мы еще вытащим, то, как быть с деканом и Диниосом, непонятно.

Наконец, картина перестала светиться. Пока Альдамир вытаскивал портал, я отправилась искать остальных студентов. Как? Очень просто. Подходила к каждой камере и звала. Откликнулись во второй по счету. Все повторилось в точности, разве что в этот раз лупили Альдамира. Интересно, неужели они не слышали разговор?

Оказалось, нет. Вот так камеры.

— Что дальше? — спросила близнеца, когда все существа вошли в переход. — Как будем искать оставшихся? Куда пойдем дальше?

Альдамир задумчиво прикусил губу.

— Думаю, сейчас вернемся к гномам. Есть у меня задумка.

Он вновь поставил картину на пол. Я, как и обещала, вошла первой и даже пытать не стала насчет задумки. А едва очухалась от перехода, представила связь. Солнышко привычно уже начал звать Шторма. Не прошло и минуты, как Альдамир с порталом подмышкой оказался рядом. А я украдкой выдохнула. До последнего переживала, вдруг что-нибудь пойдет не так.

Друзья не успели уйти далеко. Увидев, что мы тоже переместились, они вернулись. Начался второй акт приветствия, в котором меня сжимали до хруста костей, обцеловали, оросили слезами и заверили, что любят и рады видеть.

После того, как все успокоились, я, наконец, сумела рассмотреть товарищей. Мда. Представляли они собой весьма плачевное зрелище. Бледные, худые и грязные. Со слезящимися, отвыкшими от солнца глазами. Большинство щеголяли синяками и ссадинами, кое-кто прятал ободранную бороду. Но, главное, живые.

Шмыгнув носом, еще раз обняла каждого, даже Лиопольдину с Максом, и велела Сонору вести нас короткой дорогой к дому. Что он с удовольствием и сделал.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Чета Гром принимала нас во всеоружии. А именно: накрытым столом, баней и целым штатом лекарок, помощниц госпожи Мирены. Сама матушка Сонора налетела орлицей на сына, сжала его в крепких объятьях, а потом для разнообразия, отвешала подзатыльник. Громко возмущаясь безалаберности некоторых великовозрастных обалдуев, украдкой стерла слезы и обратила внимание на Дайану. Гаргулье повезло больше, ее лишь прижали к выдающейся груди и, попричитав, повели в дом.

Передав в заботливые руки помятых однокурсников, мы с принцем дождались, когда Лаура поест, и потащили ее вверх к себе в комнату. Кора, Сонор и Дайана, наплевав на отдых и возможность помыться, увязались следом.

— Лаура, нужна твоя помощь, — без вступления начал Альдамир, едва за последним вошедшим гномом закрылась дверь. — Без тебя нам Диниоса ни то не вытащить, не найти. Понимаешь?

Элементаль судорожно кивнула, глядя на моего близнеца полными слез глазами.

— Ты должна увидеть вашу связь.

— Не могу, — всхлипнула та. — Сколько не пробовала, ничего. Как будто его и нет в живых больше!

— Камеры глушат связь, — покачал головой принц.

— Правда?! — боясь поверить, воскликнула девушка. — Ты уверен?

— Да. Попробуй снова.

— Почему никто не знал об этом? — спросила я, воспользовавшись тем, что народ отвлекся на элементаль. — Судя по виду, Лиопольдина не в курсе.

— Тайна, — загадочно ответил муж. И со значением добавил: — Не для всех.

Пока мы тихонько беседовали, Лаура взяла себя в руки и начала пробовать.

— Не получается, — спустя некоторое время, открыла она глаза. — Будто, дверь заперта.

— Остаточное явление пребывания в камере, — добавил Альдамир. — Тебе нужно отворить эту дверь.

Элементаль кивнула и вновь закрыла глаза. Сосредоточилась, прикусила губу, сжала пальцы на запястье Коры, поддерживавшей ту. До того сильно, что валькирия поморщилась, а на ее коже появились белые пятна. А потом Лаура вдруг с шумом выдохнула и улыбнулась.

— Чувствую, — прошептала чуть слышно. — Чувствую!

— Умница. Теперь зови его, — направлял мой муж.

— Не умею, — плаксиво скривила она губы. — У нас так ни разу и не получилось.

— Сегодня получится.

В голосе близнеца было столько уверенности, что даже я тут же перестала сомневаться, не говоря уже об элементале.

— Хорошо.

Долгие минуты ничего не происходило. Моя уверенность стала таять. Друзья молчали, но я видела, надежда их оставляла. И только Альдамир, не моргая, сверлил Лауру взглядом, полностью убежденный, что у той все получится.

Наконец, едва различимо замерцало окно перехода, постепенно ширясь, показывая нам то, что находилось с той стороны. Я чуть не вскрикнула от ужаса, увидев открывшуюся картину. Тихонько выругался Сонор, но Альдамир его перебил, заставив закрыть рот.

— Молодец! Держи портал, Лаура. Что бы ни случилось, что бы ты не услышала, держи портал открытым. Иначе мы не сумеем вернуться.

Элементаль кивнула.

— Дайана не отходи от Лауры, — начал раздавать он приказы. — Сонор со мной. Кора быстро вниз, нужно предупредить госпожу Мирену.

Валькирия моментально испарилась.

— Что там?! — встрепенулась элементаль, намереваясь поднять веки. Вопреки объяснениям Торони, пока что она могла открыть портал только с закрытыми глазами.

— Все хорошо, — тут же ответил гном, успокаивающе погладив ее ладонь. — Не волнуйся.

Лаура побледнела, но глаз-таки не открыла. Ну и хорошо, увидь она, во что превратился ее близнец, боюсь, упала в обморок от ужаса. Если остальные первокурсники в целом были здоровы, то над Диниосом и деканом Палиано поиздевались знатно. Полуголые тела исполосованы в кровь, лица — один сплошной синяк. Хотя, боюсь, это не все раны. Содержались бедняги гораздо хуже: их просто-напросто приковали к стене и оставили висеть.

— Груша, — голос близнеца слышался, будто издалека.

Во мне разгоралась злоба и ярость, жажда поквитаться росла невообразимо быстро.

— Груша!

Я была вынуждена повернуться.

— Ждешь здесь и страхуешь подругу.

— Но, — начала, было, я.

— Не спорь. Хотя бы раз.

Близнец на мгновение накрыл мои губы своими, а потом с чувством прошептал:

— Так нужно, поверь.

Я была вынуждена кивнуть. А потом они с Сонором переглянулись и дружно вошли в портал.

Арка чуть заметно вспыхнула, пошла рябью, словно озеро и успокоилась. Отсутствие рядом Альдамира подействовало на меня странно. Стало вдруг холодно, как если бы здесь резко упала температура. Я непроизвольно обхватила плечи, чтобы хоть немного согреться.

Вот вроде вон он — рядом, протяни руку — достанешь, а на деле между нами неведомое количество километров, потому, наверное, и бродили по коже мурашки, леденели руки, дрожь сотрясала тело. Глубоко вздохнув, постаралась абстрагироваться от ощущений, не время, и принялась внимательно смотреть за происходящим в арке.

Первым делом муж с Сонором проверили пульс несчастных. Судя по скупым улыбкам, те были живы. Дальше Гром скрылся из вида, скорей всего встал на стреме, Альдамир продолжил вызволять страдальцев. Он частично трансформировался, вырастив острейшие когти. Провел ими по кандалам Диниоса, но ничего не добился. Затем вытащил откуда-то кинжал — проделал ту же манипуляцию. Тщетно — цепи держались.

Зашевелился декан, открыл щелочки глаз и заговорил. Близнец мгновенно оказался рядом, если не слыша, то считывая с губ то, что Палиано хотел сказать. Судя по помрачневшему лицу Альдамира, возникли трудности.

Дальше муж отошел к Сонору, и некоторое время я его не видела. Тут хлопнула дверь, отчего мы с Лаурой вскрикнули от неожиданности, благо рядом находилась Дайна, которая тут же успокаивающе положила ладони на наши плечи. Оказалось, вернулась Кора, приведшая помощь: чету Гром, двух помощниц госпожи Мирены и трех мускулистых здоровяков, подручных Мирона. И, надо сказать, появились они вовремя. Из арки высунулась бородатая физиономия Сонора, скороговоркой произнесла фразу и исчезла.

— Ничего не поняла? — протянула я. — Что он сказал?

— Кандалы выполнены из кимирила. Особого сплава, — подсказал господин Гром.

— И?

— И просто так их не открыть. Ни перепилить, ни разорвать.

Я судорожно сглотнула и бросила взгляд на подвешенных. Открыла было рот, а потом снова закрыла. Валькирия успела задать вопрос первой.

— Как поступим? Ключи тяжело будет добыть. Если только попробовать разомкнуть их как-то. Насколько я знаю, нужен особый состав.

— Да, верно, — почесывая бороду, подтвердил Мирон. — И, пожалуй, я знаю, кто нам его даст.

Он круто развернулся на пятках и поспешил на выход, шепнув перед этим жене, что заключенных неплохо было бы подлечить, пока он ходит. Матушка Сонора бросилась к арке, да мускулистая рука сына не дала, вернула обратно. Пришлось Мирене передавать сундучок с лекарствами, а самой оставаться в комнате. Получив передачу, гном занялся спасаемыми, а мой близнец наблюдал за коридором.

— Скоро ли? — прошептала Лаура. — Мне нехорошо. Голова кружится. Боюсь, обморок близок.

Я глянула на подругу. Она и вправду выглядела не очень. Бледная, почти серая. Пот градом бежал по лбу, а руки тряслись.

Вот брон, кроме Диниоса никто поделиться энергией с ней не может. Да сам мономорф просто не в состоянии. Что же делать? Как долго господин Гром будет искать неведомый состав?

Однако пришлось дать себе мысленную оплеуху и бодро заявить:

— Потерпи еще немного, дорогая.

— Да-да, — поддержала Кора. — Скоро сможешь отпустить портал.

Вернулся господин Гром минут через десять. Радостный, улыбающийся, словно выиграл приз. На вытянутых руках он нес загадочный сосуд. Никому ничего, не объясняя, он сунул в арку вначале тару, потом трубочку, чем-то напоминавшую пипетку, и квадрат, на вид, толстой кожи.

— По две капли на железку, — предупредил он сына. — И старайтесь не попадать на кожу.

Сонор кивнул, и пошло-поехало. Начали с декана. Осторожно просунув между кольцом и ногой Палиано "кожу", приятель с трудом откупорил сосуд. Поморщился, возможно, запах средства был весьма неприятен. Затем Гром всунул туда трубочку, набрал жидкость, а потом капнул ею на обруч оковы. Он тут же запузырился, закипел и... разломился на две половины.

Точно также поступили и со второй ногой, а после и с правой рукой. Дальше Альдамиру пришлось взять на себя вес декана, иначе тот вполне мог сломать себе руку. Наконец, и левая кисть была освобождена. Аккуратно водрузив полубессознательного Палиано на плечо к Сонору, мой близнец занялся Диниосом. Гром, тем временем, перенес пострадавшего через арку в комнату, где на несчастного тут же налетели помощницы Мирены и совместно с двумя подчиненными господина Мирона утащили в неизвестном направлении.

Едва Сонор вновь ступил в портал, случилось непредвиденное. Возле решетки прямо из воздуха образовался Филипп собственной персоной в сопровождении тройки головорезов. Он мгновенно оценил обстановку и отдал приказ. Пусть я и не слышала какой, но прекрасно представляла.

Этот монстр мог отдать только один: убить.

Я чуть не задохнулась от страха. Громко выругался отец Сонора.

— Что случилось? — взволновалась едва стоящая на ногах Лаура, порываясь открыть глаза.

— Ничего! — хором ответили Мирена с Корой. — Сконцентрируйся!!!

Пришельцев наши заметили почти сразу, и тот час развили бурную деятельность. Но я видела — не успевали. Вот Альдамир капнул на железяку, удерживающую правую ногу Диниоса, а один из громил наследника вытащил магоключ. Кимирил закипел, а ключ был приложен к замку. Ободок раскололся — решетка начала подниматься.

Я прикусила губу, больше всего на свете желая бежать к мужу. Да было нельзя. В случае чего только мне удастся быстро открыть новый портал. Ни Кора, ни Дайана этого не сумеют, а Лаура на грани.

Тем временем Альдамир оставил Диниоса на попечение Сонора, занявшись гостями. Я ощутила, как по связи от меня к нему понеслась сила, которую он преобразовал в огненный щит. Слишком слабый, чтобы долго удерживать умелых бойцов.

Сонор освободил вторую ногу мономорфа и занялся руками. Первый пробный заряд полетел в щит. Правая рука — по щиту пошли проплешины. Левая — еще чуть-чуть и от него не останется и воспоминания. Гном превозмогая от натуги, поднял друга и потащился к арке. Миг — они в комнате, еще мгновение — портал захлопнулся, потому что второй из близнецов оказался рядом с первым. А мой муж остался с той стороны.

Вначале я, не дыша, пялилась в пространство, где только что была открыта арка. А после понимание прошило электрическим током.

— Солнце, зови! — приказ прозвучал даже раньше, чем сформировался в голове.

Впрочем, виверна начала сама, не дожидаясь меня. А дальше шла последовательность действий, которую, я, казалось, могла осуществить даже во сне. И лишь когда в воздухе замерцала новая арка, смогла вдохнуть. И тут же едва не задохнулась от гнева. Двое из прихлебателей Филиппа пытались зажать Альдамира в угол.

Ломанувшись вперед, подхватила картину и нырнула в арку.

— Куда?! — возглас валькирии догнал, когда портал почти захлопнулся.

Прости, Кора, тебе со мной нельзя. Никак.

Не давая себе времени, чтобы очухаться, включаю огонь. Сила котенком облизывает руку, тут же формируясь в огненную плеть. Взмах — плеть летит вперед, обжигая врагов, дает мне драгоценные секунды, чтобы добраться до мужа. Рывок — бросаю тело вперед, буквально впечатываюсь в Альдамира и, зажмурившись, представляю хранилище порталов.

С закрытыми глазами стояла я еще долго. И если бы не близнец, отцепивший от себя мои сведенные судорогой пальцы, наверное, простояла еще дольше. Меня потрясывало: и от злобы, которая все никак не уходила, и от страха за жизнь Альдамира. А еще странное, но уже знакомое чувство, заставляло трепетать, ощущая тепло мужа и его порывистое дыхание.

— Ты как? — спросил он.

— Нор-маль-но, — простучала я зубами. — От-лич-но.

— Вот и славно, — улыбка осветила его лицо. — Давай возвращаться. Иначе, боюсь, нас отправятся искать всей общиной.

— Да, ты прав, — кивнула, отдавая картину.

Установив портал на подставке, близнец вернулся, подал руку, предлагая взять. Вот только вместо того, чтобы принять ее, я, подавшись порыву, оказалась близко-близко к нему. Не думая, что делала, встала на цыпочки, потянулась вверх, находя губами его рот. Сладкий поцелуй обжег огнем, заставив застонать. Стон тут же выпили, наградив меня своим.

— Предопределение, Груша, — прошептал муж. — Что же ты со мной делаешь?!

— Не знаю, — ответила, ощущая себя пьяной. — Холодно... без тебя так холодно.

Меня сжали, что было силы, прижали к каменному телу.

— Потерпи, любимая. Немного... Я сделаю так, чтобы ты навсегда забыла, что такое холод.

А потом он разорвал поцелуй и провел пальцами по лицу, убирая прядку за ухо.

— Пора.

Перенеслись мы быстро, вначале Альдамир через картину, потом я по связи, но как оказалось, не вовремя. За дверями нашей комнаты шел весьма занимательный разговор.

— Тш, — прошептал муж. — Слушай!

Я превратилась в слух.

— Конечно — конечно, — зачастил Мирон. — Вы можете обыскать весь мой дом. Давайте, начнем снизу.

— Нет, — пророкотал незнакомый, донельзя противный голос. — Желаю отсюда. Мои люди, так и быть, спустятся вниз.

Дверь толкнули, но я уже не видела, кто зашел в комнату. Мы вновь переместились в хранилище.

— И что это было? — проморгавшись, спросила у мужа.

— Похоже, обещанные господином Громом гости, — задумчиво протянул Альдамир. — Быстро явились. Видимо, кому-то из наших прицепили следилку. Вернемся, нужно будет проверить.

— Брон! — всплеснула я руками. — А как же друзья?!

— Не волнуйся. Думаю, они в безопасности. Иначе ищейка не церемонился бы с Мироном. Наверняка тот увел существ в тайное место. Отец Сонора совсем не так прост, как хочет казаться.

— Да, конечно, — пробормотала растерянно.

Пусть уверенность Альдамира немного приглушила тревогу, но полностью она не ушла, заставляя неприкаянным духом метаться по залу.

— И сколько нам ждать? — в двадцать первый раз спросила у близнеца.

— Еще немного, — неизменно отвечал тот. — Обыск — дело небыстрое.

За то время, что мы находились в обители Древних, я успела отлежать бока на кресле, осмотреть ближайшие стеллажи, поглазеть на дивные миры, запечатленные на картинах, замучить мужа вопросами и измучится самой. Наконец, он велел приготовиться к переходу.

— Вначале я, если все нормально, позову, — проинструктировал близнец.

Долгие три минуты я находилась, словно на иголках. Придумала миллион страшилок, пока, в конце концов, не показалась портальная арка. Я прихватила картину и со счастливой улыбкой вошла в светящееся марево. Прямо в объятья мужа.

— Ну?

— Ушли?

— Где народ?

— Ждут нас внизу.

— Фух! — выдохнула я. — Пошли быстрее. Нужно обязательно найти эту дурацкую следилку. Мне такие гости не нужны.

Предварительно спрятав картину под кровать, взявшись за руки, спустились по лестнице в гостиную. Однокурсники нашлись там почти в полном составе. Не было только Диниоса и Палиано. Впрочем, и понятно, не в их состоянии прохлаждаться в комнате.

Ребят усадили на стулья в рядок. И к каждому по отдельности подходил господин Гром с продолговатой мерцающей штуковиной.

— Ищет? — спросила шепотом, не желая мешать.

— Ага, — так же тихо ответил муж.

— И?

Тот пожал плечами.

Я некоторое время понаблюдала за действом, потом опять полезла к нему с вопросами.

— Тебя проверили?

— Угу.

— И как?

— Пусто. Вряд ли Филипп думал, что я останусь в живых, — мрачно ответил Альдамир. — Потому и не озаботился.

— Прости, — понурилась я, ощутив, как запылали щеки.

Ну не дура ли? Ему и так не просто из-за предательства родного брата, а я с напоминаниями.

— За что? — в его голосе сквозило удивление.

— Ну, это... это.

— Какая же ты глупышка, Груша, — прижал он меня к своему боку. — Это мне прощения просить надо, а не тебе.

Я тактично промолчала в ответ. К тому времени, Мирон успел обойти всех. И, судя по лицу, следилку не нашел.

— Ни на ком из вас нет, — подтвердил он мою мысль. — Значит, либо на декане, либо на мономорфе. Сидите здесь, схожу, проверю.

Оставив нас, удалился в неизвестном направлении. Зато поднялась со стульчика валькирия и, состряпав на лице убийственно выражение, стала медленно подходить ко мне.

— Знаешь, Грушенция, — прошипела она. — Скоро я сама придушу тебя, вот этими самыми руками.

Она угрожающее вытянула лапки со скрюченными пальцами. Мне бы бежать, да некуда, позади стена. А близнец только посмеивался, глядя на разъяренную Кору.

— Еще раз одна полезешь, вначале задницу надеру, чтоб сидеть неделю не могла, а потом задушу, — сомкнулись ладони не моей шее. — Ты поняла?

— Поняла. Больше не буду, — клятвенно пообещала я.

Руки валькирия убрала с большой неохотой.

— И тебе, наследничек, ремень подарю, — напоследок глянула она на Альдамира. — Чтобы дурную на голову жену воспитывал. Если захочешь, могу дельную книгу посоветовать. Из личной библиотеки одного гранского князька. Мне приятельницы подарили, но я, так и быть, тебе отдам. Возьмешь?

— Возьму, — ухмыльнулся этот... этот "воспитатель". — Пригодится в хозяйстве.

И так посмотрел на меня многообещающе, что я быстренько умотала под защиту кожистых крыльев Дайаны.

Угу, воспитает, как же! Посмотрим еще, кто кого.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Следилку нашли у Палиано. Что, в общем-то, и понятно. Все-таки Диниос числился обычным патрульным, тут же целый декан. Снимали гадость всей оравой, потому как "специалисты" Филиппа потрудились на славу. От обычных, как сказал Мирон, она отличалась тем, что была завязана и питалась жизненными силами элементаля, которых у того после пыток почти не осталось. Как когда-то у Альдамира.

Мать Сонора с помощницами часа два, если не больше, пыталась удержать Палиано на этом свете, после того, как следилку довольно-таки аккуратно "содрал" господин Гром. Мы по очереди становились батарейками для лекарок. Не очень приятное занятие, но никто не роптал, понимали: не удержим декана, где-то там оборвется жизнь Торони. Была б она рядом, мигом поставила его на ноги, совсем как Лаура Диниоса. Близнецы, вообще, очень быстро помогали друг другу. Энергия между ними росла с геометрической прогрессией. От нас же декану доставались лишь капли.

Когда состояние Палиано стабилизировалось, госпожа Гром велела всем идти отдыхать. Пока я брела, ведомая мужем, на второй этаж, в голове крутились слова, сказанные деканом в бреду: академия, погибают.

А ведь, правда, как они там? Сколько времени прошло, с того момента, когда нас отправили в схроны? Не помню. Потеряла счет еще на Земле.

И тут меня осенило.

— Вот брон! — воскликнула, не утерпев. — Как же я сразу не догадалась?!

— Что случилось?! Ты что орешь?! Грушенция, что опять?! — вразнобой заговорили друзья.

— Я знаю, как помочь запертым в академии существам! — возвестила, не скрывая улыбки. — Давайте быстрее к нам, расскажу.

И, превратившись в таран, потащила мужа по ступеням. Товарищи, громыхая ботинками, следом.

— Рассказывай! — велела валькирия, как только Альдамир захлопнул на Сонором и Дайаной дверь. — Не томи, Грушенция!

Я на всякий случай глянула на мужа, тот ответил пытливым взглядом, наверняка догадавшись, что именно пришло мне в голову. Однако кивнул, давая разрешение.

— Помните, нас с принцем утащило во время грозы, а потом выбросило прямо вам на головы?

— Было дело, — подтвердил Сонор, озвучивая мнение народа. Гаргулья энергично закивала.

— Так вот, вернуло нас вовсе не то атмосферное явление, а портал.

— Портал?! — встрепенулась Лаура, которая до того млела в объятьях своего ожившего близнеца. — Какой портал?

Я замялась, пытаясь правильно сформировать мысль.

— Переносной портал-картина, который нам удалось найти в хранилище порталов, — помог Альдамир. — Мы с Грушей, не желая того, прошли путь испытаний и стали стражами Обители Древних.

— Да, — тихонько поддакнула я. — Как-то так. Прыгаем вот теперь туда-сюда.

Друзья молчали. Выпучив глаза, приоткрыв рты, пялились на нас, словно мы прямо сейчас отрастили по второй голове, не меньше. Мне даже страшно стало немного. Я тут же нашла ладонь мужа и крепко сжала.

— Мда, — протянула, наконец, валькирия. — Обитель древних, надо же! Хотя от вас, дорогие мои, стоило ждать чего-нибудь этакого. Не удивлюсь, если вы и ключи от темницы Непроизносимой где-нибудь случайно отроете. Так, между делом.

— Согласен с Корой, — подал голос Диниос. — Там где появилась Груша, по определению случаются странные вещи. Ты прямо-таки притягиваешь их, ящерка наша.

Я даже обиделась. Недавно едва копыта не откинул, а все туда же! Между прочим, именно благодаря всяким там странностям, он сейчас на свободе. О чем в голос и поведала. Диниос хохотнул, сграбастал меня в объятья и сжал, едва не превратив в блин.

— Разве я говорю, что это плохо? — растрепал он и так не блещущую порядком прическу. — Это замечательно! Спасибо тебе за нас всех!

И уже гораздо тише, мне на ухо:

— Особенно за Лауру.

Та в это время задумчиво накручивала прядь на пальчик. А потом вдруг ахнула, на миг выпустив радужные крылья.

— Я поняла! Я знаю, как спасти преподавателей и студентов! Знаю!!!

— Ты права, Лаура, — подтвердил невысказанную мысль Альдамир. — Нам с Грушей необходимо отыскать в хранилище портал в академию.

— Да! Да!!! — возбужденно подпрыгивая на месте, кивала элементаль. — Да!!!

— Мы с вами, — тут же подала голос Кора, едва ли не облизываясь открывшимся перспективам.

— Увы, — покачал головой мой муж. — Мы пока не знаем, как переносить туда кого-то еще.

— Эх! — не сдержала разочарованного возгласа валькирия. — Опять мы от безделья маяться будем.

— Не будем, — успокоил ее Сонор. — Поверь, нам найдется много дел. Куда-то надо будет пристроить студентов, договариваться с соседями о еде и воде, да много о чем еще. Так что, Кора, некогда киснуть. Начинаем работать, да и родителей предупредить надо. А наши герои пусть за порталом отправляются.

Вытолкав недовольно бурчавших друзей, за порог, гном закрыл дверь, оставив нас одних.

— Ну что, полетели? — спросила у принца, когда из коридора перестало слышаться ворчание валькирии.

— Полетели.

И мы сразу же перенеслись в библиотеку порталов.

— Давай искать? — не терпелось мне начать поиски. — Каждая минута важна.

— Конечно, Груша, — кивнул муж. — Разделимся?

— Да, думаю, так будет лучше.

Поцеловав меня в губы, он ушел в соседнее помещение. А я закрыла глаза и, как следует, сосредоточилась.

— Академия магических близнецов, — прошептала мысленно. — Помоги, Обитель.

На внутреннем плане была слышна только Солнышко. Виверна похрапывала, намаявшись за день. Она, вообще, укладывалась спать, как только могла. Вроде бы бодрствует, не успеешь оглянуться — уже дрыхнет.

Услышав мои мысли, Солнце прекратила храпеть и приоткрыла один глаз.

— Спи уж, засоня, — проворчала я. — Пока твоего присутствия не требуется.

Виверна растянула тонкие губы в улыбке и перевернулась на спину, открыв живот. Раскинула в разные стороны крылья и растянула ноги. Я ухмыльнулась, как есть, гигантский чешуйчатый щенок спит. Врединка высунула язык — я захихикала. Но была вынуждена одернуть саму себя: не до смеха, скорей бы найти портал.

— Академия магических близнецов, — повторила запрос. — Любое помещение.

Тишина.

— Вот брон!

Помотала головой, чтобы вылетели любые другие мысли, и постаралась снова. Представила Академию: свою комнату, столовую, учебные аудитории, спортивные полигоны, загон бронов, кабинет ректора. Память работала исправно, выдавая картинки одну за другой.

Забилось сердце. Академия — новый дом, который принял меня некому неизвестную, да и не нужную попаданку.

Ничего. Не получалось. Я уже составила мысленную карту, но все равно Обитель не отзывалась.

А если так.

— Академический городок.

Представила главные ворота, улочку, идущую от них к "Брону и пегасу". Тут же привычный уже порыв ветра понес меня куда-то.

Когда ощущение полета закончилась, я открыла глаза.

Выбросило меня в незнакомом месте: в этом зале я еще не была. Впрочем, это неважно. Главное, поиск работал. Рука сама собой потянулась к полке и нащупала картину.

Вытянув портал, взглянула на изображение и едва не расплакалась: вон они ворота родимые, а вот и улочка, а за тем домом "Брон и пегас".

Почему же тогда не получается найти портал непосредственно в академию?

Вернула картину на место, к сожалению, такой вариант нам не пойдет. Присела рядом со стеллажом и задумалась.

А вдруг портала в академию не существует? Что тогда делать?

Стало страшно. Неужели запертые студенты и преподаватели останутся там навсегда. До самого конца. Умереть от голода. Какая страшная смерть.

Спаси их Предопределение!

Вспомнились почему-то Торони и Палиано. Неужели они так и не смогут встретиться?!

Нет, нельзя отчаиваться! Искать и еще раз искать!

— Обитель, прошу, помоги! — выкрикнула в голос. — Мне важно найти этот портал. Там существа заперты, скоро у них закончится вода, тогда смерть неизбежна.

Тишина.

Я все-таки не выдержала и заплакала. Жалость поселилась в сердце, мешая адекватно соображать.

— Что случилось? — связь работала хорошо, Альдамиру передалось мое состояние.

— Ничего не получается! — всхлипнула я. — Как же быть? Как им помочь?!

— Не знаю, — подняв на ноги, муж прижал меня к своей груди. — У меня тоже ничего не выходит.

Отчаяние накрыло головой.

— Но это не значит, что выхода нет, — поспешил вставить он. — Мы привыкли, что все здесь давалось нам просто. По одной схеме. Возможно, есть и другая. Нужно пробовать.

— Другая схема? — зацепилась я за надежду. — А ты прав! Нужно спросить как-то по-другому. Спасибо, любимый! Ты гений!!!

Альдамир улыбнулся. Взлохматил мою челку, позволил отстраниться.

— Вот так и надо, родная. А то я прям тебя не узнаю.

Я приподнялась на носочки и чмокнула его в нос. В губы не стала, побоявшись, что не сумею ограничиться коротким поцелуем, ведь так много нужно успеть сделать.

Но как только все кончится, я его не отпущу, всего зацелую.

— Я тоже, — таинственно сверкнув глазами, пообещал близнец.

Кровь прилила к лицу, я быстро отвернулась, чтобы он не видел моих красных щек. Опять закрыла глаза.

— Я помогу, — ощутила на плечах горячие ладони. — Попробуем вместе.

— Попробуем, — шепнула едва слышно.

Близость действовала на меня оглушающе. Приходилось силой воли заставлять себя думать о деле, а не руках мужа.

— Обитель, помоги, — зажмурилась, что было силы.

— Помоги, — вторил голос Альдамира. — Подскажите, что делать?

— Создать...создать... создать, — зашептали потусторонние голоса. — Ключи... создать... ключи. Ключи открывают любые двери.

— Как создать дверь? — пока я соображала, что к чему, спросил муж.

— Отдать часть себя, получить дверь, — отвечали голоса. — Получить дверь, отдав часть себя...

Часть себя? Что это? Я не понимала.

Взволнованно зарычала виверна. А я вдруг почувствовала, как волосы на голове вставали дыбом.

Нет, только не так. Солнышко — она моя часть. Сестра, подруга, зубастая частичка.

Тут же пришла уверенность — Солнце я никому не отдам. И Альдамиру не позволю отдать Шторма. Без них мы просто не сможем.

— Отдать часть себя, — повторили голоса и замолкли.

А я повернулась к близнецу и, глядя ему в глаза, сказала:

— Нам нечего отдать Обители. Портала не будет.

Он смотрел внимательно, казалось, желая увидеть что-то, понятное только ему. И нашел.

— Я знаю, что мы может отдать?

— Что? — холодея, прошептала я.

— Боль. Мы без сожаления отдадим Обители боль.

— Как?

— Переживем ее снова. Здесь и сейчас. За себя, за друг друга, проживем все вместе.

Предопределение! Переживать все снова. Опять ощущать то, что так хочется забыть.

— Я согласна, — ответила резко, будто бы нырнула с головой в полынью.

Близнец кивнул. А потом поднял меня на руки, так чтобы прикасаться своим лбом моего.

— Патима мэл руне. Сварте крон Альдамир и Груша Скай дэ Роушен. Принте дан.

Поцелуй обжег губы, а потом я полетела в темноту, которая вдруг расцвела всеми цветами радуги.

Затем пришла боль.

Боль не телесная, душевная, но легче от этого не становилось. Эта боль грызла душу, разрывала в клочья сердце. Рвала грудь рыданиями, драла горло когтями хищной птицы.

Я видела саму себя, влетающую в портал. Раз за разом память проматывала сцену, и каждый раз боль становилась только сильнее. И вскоре моей личности не стало, на ее место пришла другая. Но такая знакомая, родная.

Хотелось выть, да не было сил. Не было сил подняться с травы. Руки скребли вырванную землю, но все напрасно. Сама жизнь уходила из тела с каплями крови.

Брат рядом, смотрит пустыми глазами. Ритуальный кинжал в его руках, еще миг и он оборвет мое никчемное существование.

— Не медли, — хриплю я. — Ну же, давай. Больнее ты уже не сделаешь.

— Не сделаю. Ты прав, — в глазах Филиппа появилось чувство.

Ненависть. Пусть так, уж лучше ненависть, чем пустота.

— Ты справишься сам, — добавляет он, растягивая губы в улыбке. И уходит.

А я понимаю, Филипп прав. Никто не сделает мне больнее, чем я. Чем моя память.

Закрыть бы глаза, зажмурится, не видеть бледную мать, не видеть ее слез.

— Груша...

Голос. Этот голос принадлежит мне. Но я не кричу. Не могу. Не хочу.

— Родная, ну же, открой глаза!

Разве я закрывала? Не смогла, не сумела.

— Груша, выходи. Отпусти боль. Отдай ее Обители. Не жалей.

Смысл слов доходит до меня с трудом, слишком уж сильно боль вгрызлась меня. Я сама стала болью.

— Отдай ее, Груша.

Отдать боль. Отдать саму себя? А пусть, я согласна.

Забирайте!!!

Я вынырнула, яркий свет резанул по глазам. Закашлялась, будто наглотавшись воды.

Меня мгновенно прижали к чему-то твердому и горячему.

— Все, родная, дыши. Мы справились, — в голосе говорившего прятались рыдания.

— Альдамир, — сипела я. — Альдамир!

— Я, родная. Ты молодец!

Слезы, наконец, опалили глаза. И вместе с ними уходили воспоминания о пережитом.

— И что дальше? — спросила я, когда сумела успокоиться.

Подняла голову и утонула во взгляде мужа.

— Обитель подскажет.

Он оказался прав. Впитав часть нас, сущность Обители позволила создать портал. Вернее, не так, она разрешила присутствовать при создании.

В зале возникла воронка, в которой сверкали молнии, носились таинственные создания, похожие на смесь пауков и пчел, которых ни я, ни Альдамир не узнавали, видели впервые. Впрочем, это и не было важно. Главное, они ткали нам полотно, на котором был изображен один из коридоров академии.

Рама для картины тоже появилась благодаря неведомым созданиям. Из "полуфабрикатов" муж самостоятельно стянул картину.

— Спасибо, Обитель, — шепнула я в пустоту зала, когда Альдамир, забрав выстраданный портал, перешел с помощью другого в дом Сонора. — Спасибо!

— И тебе, — не услышала, скорее, почувствовала ответ.

А потом с легким сердцем вошла в арку.

Нас ждали. Нет. Не просто ждали, а места себе не находили. Оказалось, отсутствовали мы не час и не два, а десять, и народ уже начал подумывать о плохом.

— Твою ж, Непроизносимую, — выдохнула Кора. — Грушенция, намечается, знаешь ли, тенденция.

— Какая? — ответив на рукопожатие Диниоса, спросила я.

— Ваша парочка заставляет всех нервничать. Постоянно, надо сказать.

— Прости, подруга, — улыбнулась я. — Спешили, как могли.

— Ладно уж, — ворчливо ответила та. — Главное, добыли, что хотели.

О том, как мы добывали картину, решили смолчать. Хватит с друзей переживаний.

— Начнем?! — подпрыгивая от нетерпения, спросила Лаура. — Мы все подготовили. Еды вдоволь, воды тоже. Помощницы госпожи Мирены соорудили мини-лазарет. Гостевые дома соседи подготовили. А еще у нас хорошее известие.

— Говори, — повернулся к элементали Альдамир.

— Декан Палиано очнулся!

— Фух! — выдохнули мы вместе. — Слава Предопределению!

Но начать сразу нам не дала матушка Сонора, велев вначале поесть. Как оказалось, из-за волнения никто не обедал и не ужинал. Да и за делами времени на покушать, почти не осталось. Потому Мирена загнала всех в столовую и почти насильно заставила проглотить содержимое тарелки.

Активировать портал, было решено внизу. Рядом с местом, где прятались Владыка с близнецом и женами. Почему? Все просто. В самом доме страшновато, а вдруг кто еще в гости наведается. А тут и места для болящих, раненных и обессиленных есть, Да и по потайным ходам в гостевые домики уйти можно. В общем, замечательное место.

— Начинаем? — обернулся Альдамир к господину Мирону.

— А давай, — махнул рукой гном. — И пусть тебе поможет Предопределение!

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Близнец дотронулся до изображения. Вначале ничего не происходило, но потом картина "ожила". Подернулась дымкой, говоря, что портал работает.

Я выдохнула, только сейчас заметив, что стояла, боясь дышать. Вытерла дрожащей рукой вспотевший лоб.

— Вроде, работает, — подошел ближе к порталу отец Сонора.

— Работает, — благоговейно ответила Лаура.

Муж вглядывался в пустой коридор академии, что-то просчитывая в голове.

— Я пойду, — наконец, произнес он.

А я ощутила дежавю. Опять попер один в неизвестность. Сколько можно-то?!

— Да погоди ты, торопыга, — остановил его Мирон. — Ты уверен, что портал ведет куда надо?

— Уверен.

— Да. Да. Согласна, — оживились друзья. — Мы узнаем этот коридор.

— Дальше будет столовая, — поделилась Кора. — В другую сторону — общежитие.

— Точно, — подтвердил Сонор. — Не раз и не два за день проходили здесь. Так что, отец, не волнуйся.

Господин Гром что-то пробурчал себе под нос, но разрешение все-таки дал.

— Иди уж, ладно. Но ежели что, лети в свою библиотеку. Не геройствую.

— Конечно, — кивнул муж.

А я судорожно соображала, как напроситься с ним. Хотя уже дала согласие не мешать.

Вот он шагнул вплотную к картине, сделал еще шаг и вдруг отлетел обратно, оттянутый от портала водяной петлей.

— Разве я давал согласие? — раздался дребезжащий голос.

Мы дружно развернулись к двери. И ахнули. На пороге стоял бледный, почти прозрачный, но оттого не менее злой декан Палиано собственной персоной. Его поддерживала матушка Сонора, смотрящая на нас совсем неласково.

— Еще раз спрашиваю, разве я давал согласие?

Народ молчал.

— С выздоровлением, господин Палиано, — все-таки нашлась Кора. — Как себя чувствуете?

— Мог бы и лучше, — огрызнулся элементаль. — Какого брона рогатого вы поперли в не прошедший пробы портал, господин Скай дэ Роушен?

Было видно, что Палиано едва стоит на ногах, но он все равно с рвением ведущего дознавателя, пытал моего мужа.

— Пока вы были при смерти, я взял ответственность на себя, — ответил Альдамир, поднимаясь с пола.

— Что ж, теперь я в норме, — поморщился декан. — Возвращаю себе полномочия. Рассказывайте все и по порядку.

На щеках мужа ходили желваки, но он был вынужден подчиниться. Выше власти декана над нами была только власть ректора и Владыки. Первый был заперт в академии, второй — едва дышал.

Выслушав доклад, Палиано постановил: в сложившихся условиях сделали мы все правильно. Но раз уж он выздоровел, в портал войдет первым. На этой фразе, народ дружно оглядел декана, пытаясь найти подтверждение тому, что он здоров. Не нашел. Впрочем, Светлику было наплевать на наше мнение. Поблагодарив приютивших нас гномов, Палиано позволил себе несколько секунд на подготовку и шагнул в портал.

Чудовищный хлопок услышали, наверное, на другом конце света. Мы дружно попадали на пол, судорожно закрывая уши. Из ушных раковин потекла кровь, надеюсь, что перепонка все-таки выдержала.

— Груша, — я не слышала, читала по губам слова Альдамира. — Смотри.

Он поднял меня на ноги, а потом повернул к порталу. Я чуть не рухнула обратно на пол, видя, что творилось с Палиано. Его мотыляло в энергетическом вихре, в который вдруг превратился портал.

— Что делать? — кричала я, но не слышала своего голоса.

— Ничего.

На лице мужа я видела отчаяние.

— Либо он сам сумеет выбраться, либо останется в небытие.

Я смотрела в арку портала, с силой сжимая кулаки. Ногти впивались в ладонь, но боль шла фоном.

Палиано растягивало, сжимало, раскручивало, словно он не был живым существом, а большой каучуковой игрушкой.

Я никак не могла поверить, что декан, возможно, больше никогда не вырвется в реальный мир, останется в нигде, в темноте, в бескрайнем космосе. Один без надежды, без веры.

А ведь там мог оказаться мой муж.

— Спасибо, — одними губами прошептала я. — За то, что не пустили его. Шагнули первым.

Сколько мы стояли напротив арки, сказать трудно. Время, будто замерло. Но вот в воронке что-то начало происходить. Стало меняться.

В бескрайний космос портала ворвались воздушные плети. Палиано тоже их заметил, как мог, потянулся к ним. Те, будто слепые змеи, искали, но не находили ничего.

Декан изворачивался, рвался всеми силами к плетям и, наконец, сумел дотронуться до одной. Плеть тут же обхватила его за запястье, подоспела вторая, обвивая тело. А потом началось перетягивание каната, роль которого исполнял декан. Портальное небытие держало крепко, но и плети не сдавались.

— Как помочь? — вскричала я. — Нужен толчок, чтобы сдернуть его. Подтолкнуть в ту сторону.

— Точно! — пришло по связи.

И тут же воздушный шар полетел в сторону арки, но так же быстро вернулся обратно, отразившись от видоизменившегося портала.

Загасив пойманный "мяч", Альдамир повернулся ко мне.

— Нужно войти.

— Нет! Не пущу! — заорала я.

— Держи меня крепко, Груша. Я надеюсь на тебя.

Хотелось кричать, топать ногами, вцепиться в него всеми частями тела и не отпускать. Но мне пришлось принять его выбор.

Альдамир встал рядом с аркой. Я позади него, сцепив руки в замок на его животе, зная, что не расцеплю пальцы ни за что на свете.

Близнец формировал кулак, не только из воздуха, но с начинкой из огня, должного сработать как дополнительный источник силы. Ведь необходимо было не только сдвинуть декана по направлению к выходу, но и пробить портал, покрывшийся, как будто пленкой, и сделать так, чтобы нас самих не засосало глубоко внутрь.

На мой живот легли руки. Я обернулась: Кора, серьезная, решительная, готовая идти до конца.

— Мы с вами, — прочитала по губам. — Все.

И правда, позади нее стояли остальные, создав нечто похожее на живой канат. Диниос, Лаура, Дайана, Сонор.

Рядом с последним возник топор, который тут же схватил господин Мирон. Размахнулся, что было силы, и всадил острие в пол. Схватился одной рукой за древко, второй за ремень сына. И я знала — не отпустит, уйдет следом.

— Начинаю, — пришло по связи.

И мы, не сговариваясь, сделали шаг вперед. Энергия, идущая из портала, подхватила мужа и всосала внутрь. Меня следом. Кора оказалась где-то на границе.

Я смотрела на переливающийся космос и ощущала, как неведомая сила пытается вырвать Альдамира из рук. Пальцы соскальзывали, и я не могла ничего сделать. Мысль пришла в последний момент.

Кора прости.

Из последних сил я подтянулась ближе и обхватила торс еще и ногами, повиснув на близнеце, словно обезьяна. Пальцы валькирии впились в кожу. Ее всосало следом. На очереди был Диниос.

— Ну же, родной! — кричала я мысленно. — Давай.

В руках мужа формировался новый шар. Сверху воздух, внутри — огонь.

— Запускай!

— Эх! — с силой бросает муж, тут же активируя огненный заряд.

Мы по инерции следом. Шар достигает Палиано, врезается в спину, выталкивая прочь. А едва тот вываливается наружу, взрывается. Волна силы откидывает нас обратно.

Пренеприятное ощущение, я вам скажу, когда со всей дури падаешь на валькирию. Еще более неприятно, когда на тебя сверху рушится муж, весивший поболее тебя раза в два.

Когда сумели разгрести, где, чьи ноги и руки, и смогли подняться, я глянула в портал. И обомлела. На две трети снизу изображение "замерло", последняя треть еще жила. Похоже, мы испортили портал, так и не сумев вытащить из академии узников.

Радовало одно: декан все-таки сумел перебраться и теперь приходил в себя на руках своего плачущего близнеца.

— Вот гратан вонючий! — выругался Сонор и, подобрав первую попавшуюся вещь, швырнул ее в картину. Баночка с мазью из упавшей корзинки госпожи Мирены без проблем влетела в портал и приземлилась точнехонько возле ног Торони.

— Вот брон, — протянул недоуменно гном. — Вот брон! Мама, тащи быстро что-нибудь съестное!

Госпожу Мирену уговаривать не пришлось. Буквально испарившись в воздухе, она вернулась в рекордно короткое время, неся запеченную курицу.

— Спасибо. Давай, — выхватил Сонор блюдо. — А ну ка, отойди народ.

Друзья разом освободили пространство. Тот подошел как можно ближе к порталу, но так, чтобы портальная сила не захватила. Размахнулся и бросил блюдо. Курица упала возле баночки с кремом.

— Брон безхвостый! — заорал Гром. — Получилось!!!

Он схватил Дайну на руки и закружил по комнате.

— Дайночка, родная! Они не умрут от голода! Мы не дадим, накормим!

Тут уж началось повсеместное ликование. Народ пел и танцевал, бросал вверх разнообразные предметы и просто кричал от радости. Девочки плакали, обнимали близнецов, в общем, отходили от стресса, как могли.

Когда все немного пришли в себя, началось паломничество. Из всех домов общины тащили съестное, упаковывали покрепче и забрасывали в портал. Туда же отправили воду и медикаменты, а еще одежду на всякий случай.

С той стороны тоже не спали. Потянулись очереди со студентами, которых вначале прямо возле портала напоили и накормили, а потом уж и нагружали продуктами.

Вблизи от своего близнеца, быстро восстановился и декан, буквально на глазах к нему вернулись краски, исчезла болезненная заостренность лица.

Голосов с той стороны слышно не было, но мы сумели найти способ разговаривать. Декан черкнул на листе пару слов и бросил в арку. Спустя мгновение бумажка оказалась у нас.

"Спасибо, господа за надежду", — гласила записка.

— Вам спасибо, — вернула я листок. — Напишите, что требуется. Достанем.

Палиано получил сообщение, а потом подошел к арке. Я встала напротив.

— Будьте аккуратны, — прочитала с трудом по губам.

— Обязательно.

С тех пор у портала и с той, и с нашей стороны постоянно велось дежурство. Мы разговаривали и с деканами, и ректором, и с магическими близнецами, прибывшими на призыв о помощи и застрявшими в академии, и со студентами, просившими сообщить родным, что живы и здоровы.

Как оказалось, за то время, что я была на Земле, а потом вытаскивала народ из тюрьмы, кроме нас академию сумел покинуть только последний курс во главе с кураторами. Дальнейшая их судьба была неизвестна. Это плохая новость, имелась еще и очень плохая. Механизм, с помощью которого можно было покинуть академию, сломался. Платформы просто-напросто не вернулись. Деканы и ректор очень надеялись, что поломка произошла после того, как группы покинули платформы. В противном случае, участь старшекурсников была печальна.

Но спустя пару дней, появилась и хорошая новость, вернее, просто отличная: преподаватели вместе со "старыми" выпускниками нашли способ разрушить преграду. Где-то в недрах архива был обнаружен старинный фолиант, в котором описано создание артефакта чудовищной разрушительной силы. Его можно было отрегулировать и направить на преграду.

Вот только было одно "но": составные части артефакта покоились в разных труднодоступных местах по всему свету. И именно нам придется и искать потому, как все более ли менее сильные магические близнецы заперты в стенах академии, а обычным магам в тех дебрях делать нечего. Да и некогда, честно говоря, потому что весь мир был на краю войны. Повсюду повыползали малумы и все, кто мог, взяли в руки оружие, приготовившись отражать атаки тварей из другого мира.

Вот такие вот дела.

Мы с друзьями совещались долго, целых десять минут. Ни угрозы господина Мирона, ни причитания его жены не помогли. Мы решили испытать удачу. А как иначе, без магических близнецов этот мир был обречен.

Перво-наперво решили подготовиться. Поняв, что сын с друзьями настроен решительно, господин Мирон взял себя в руки и пообещал, что организует нам оружие. С тех пор мы его не видели, гном с помощниками пропадали в кузне.

Ассистентки Мирены в это время уже вовсю варили зелья, казалось, от всего, что бы могло с нами приключиться. Как говорится, и от поноса, и от кашля. Она сама совместно с матерями запертых студентов-гномов занималась приготовлением того, что могло насытить желудки и не занимало много места в сумках.

По мере возможности помогали и преподаватели: нам экстренным способом передавали знания. В ход шли конспекты как самих преподов, так и студентов старших курсов, переброшенные через портал. Естественно, многое нам не удалось понять даже с помощью подсказок, но кое-чему мы совместно все-таки сумели научиться. Да и уже узнанное оттачивали под присмотром кого-нибудь из старших.

Кроме того, ректор перебросил ту самую древнюю книгу, чтобы взглянули, так сказать, свежим взглядом. Особо это нам, правда, не помогло. Древний язык знали на уровне алфавита и парочки другой слов только Альдамир и Диниос. Конечно, мы обратились и к близнецу Владыка. Вот только тот помочь был не в состоянии. Постоянно поддерживая отца Альдамира в жизнеспособном состоянии, сам он едва ли чувствовал себя намного лучше. Они так и лежали рядышком на кровати, белые, как трупы. Как уж себя чувствовали их женщины, я старалась не думать.

В общем, пришлось довольствоваться переводом ректора и специалиста по древним языкам в лице декана Норика Маара.

Суть нашего задания была в следующем: найти пять камней для артефакта. Один из них, голубой находился у гаргулов, второй синий — у валькирий, третий коричневый, у гномов, четвертый красный у элементалей, и пятый, бело-черный, как уж понятно, у мономорфов.

Перед делом мы с Альдамиром снова наведались в Обитель с целью найти порталы, ведущие прямо к "сокровищам". Вот только как ни старались, найти нужные не сумели. На робкую просьбу создать необходимое, сущность Обители велела возвращаться лет через десять, когда вновь накопим то, чем сможем с ней поделиться.

На просьбу обнаружить портальчик к выпускникам, она смолчала. И я, честно говоря, не поняла: то ли портала не было, или, не дай Переопределение, студентов.

Так что уходили обратно к гномам мы немного приунывшими. Хорошо хоть удалось найти порталы в районы, находившиеся поблизости. Иначе, вся операция заняла бы если не годы, то месяцы. Боюсь в таком случае, возвращаться бы нам было некуда. Беспощадные малумы не дремали, день ото дня их вылазки становились все свирепей.

Наконец, день икс настал. Мы, морально и физически готовые, стояли рядом с порталом и прощались с родителями Сонора.

— Ты уж присмотри за ним, — шептала сквозь плач Мирена, обнимая будущую невестку. — Чтоб кушал вовремя, не лез в пасть к гратану. Присмотри, милая. Страшно мне.

Гаргулья улыбалась, мысленно уверяя матушку близнеца, что все сделает.

Мирон храбрился.

— Ладно, уж, идите, — хмуро произнес он. — Не стойте на пороге долго. Плохая примета. Раз и там.

Он не смотрел ни на кого из нас, пряча подозрительно блестящие глаза.

— Скоро увидимся, — показательно бодро произнес Сонор и первым шагнул в портал, следом метнулась Дайна. Я шла последней. Прямо перед порталом обернулась и еще раз взглянула на чету Гром.

— Все будет хорошо, верьте, — сказала просто. — Присмотрите за нашими.

— Конечно, — кивнул господин Гром. — Иди, Груша. Иди.

Ни его, ни помощником мы не взяли, потому что кому-то нужно было защищать Владыку с близнецом и следить за порталом в академию.

Первым в очереди на посещения был Гарганал. А конкретно столица княжества гаргулов Грана. А если быть еще более конкретной, тайная сокровищница Великого Князя Перискана Прада второго.

Ректор Соло ду Помпео надеялся, что с камнем, хранившимся у крылатого народа получиться проще всего. Ведь Князь Перискан существо прогрессивное и понимающее, он должен войти в положении и отдать часть будущего артефакта сам. Но моя интуиция верещала — не все так просто.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Выбросило нас не так далеко от нужного места, всего-то километров пятнадцать-шестнадцать. По крайней мере, я поняла так. По ощущениям, так сказать, которые пришли после общения с сущностью Обители.

Стоя на пригорке, я невольно сравнивала открывавшийся вид и тот, что помнила из видения, показанного Дайаной. Лес и здесь и там, свежий воздух, девственная природа. Правда, в видении Дайны была зима, сейчас же, если сравнивать с Землей, то ранняя осень.

Деревья в основном, хвойные, но кое-где виднелись и лиственные. Именно по ним и получилось определить время года. Все-таки разноцветные листья определенно относились к осени, как и грибы, стыдливо прячущие шляпки под хвоей. Кстати, мне так и не удалось понять систему перехода времен года. Такое ощущение, что на каждом материке была своя. Причем, это не зависело от местоположения страны относительно полюсов и экватора. То есть у гномов пело лето, у мономорфов наступила весна, что уж творилось у валькирий и элементалей, даже представить страшно. В общем, не мир, калейдоскоп какой-то.

— Готовы? — пока я предавалась воспоминаниям, спросил муж. — Надо бы сегодня добраться до места.

— Доберемся, — что-то прикидывая в уме, кивнул Диниос. Нам бы транспорт, какой добыть, все быстрее, чем на своих двоих. Дайана, что скажешь? Знакома местность?

Я взглянула на гаргулью. Та выглядела странно. Будто бы уверенная девушка, что вернулась после каникул в академию осталась у гномов, а несчастная жертва вернулась. Дайна жалась у близнеца и ни в какую не хотела отцепляться от его руки. На лице стыл страх, кожистые крылья печально повисли.

— Дайна, — нарушил возникшую тишину Альдамир. — Я бесконечно уважаю твою смелость, но мне важен ответ: сумеешь ли ты справиться с собой? Сможешь ли взглянуть в лицо своему страху? Если да, каждый из нас тебе поможет. Иначе, тебе лучше вернуться.

Гаргулья повернулась к близнецу, но нашла лишь уверенность в словах принца.

— Прости, родная, — грустно улыбнулся Сонор. — Он прав. Мы должны быть уверены.

Дайна на мгновение зажмурилась, а потом отчаянно взмахнула крыльями и, отцепив-таки пальцы от руки близнеца, взлетела.

Если бы гаргулья имела возможность говорить, то мы бы услышали крик, с которым бедняжка выбрасывала свой страх.

По правде говоря, вернись я туда, где надо мной издевались, вряд ли повела себя иначе. Дайна — настоящий герой.

В опустившейся на землю гаргулье, не осталось и следа переживаний. На нас смотрела серьезная, собранная девушка, готовая встретить любые трудности.

— Она справится, — огласил ее решение Сонор. — Ей нужно дописать книгу своей прошлой жизни.

— Молодец! — шепнула Лаура, обнимая. — Я помогу.

— И я, и я, и я, — добавили остальные.

— Что ж, раз готова, Дайна, подумай, возможно, ты знаешь, где мы можем разжиться транспортом.

Гаргулья задумалась, потом Сонор вновь стал ее голосом.

— Планолеты здесь не найти, не пользуются спросом. Все, итак с крыльями. Проще всего с лошадьми. Место она не узнает, но, возможно, если взлететь повыше, ей удастся сориентироваться. Ну, или увидеть поселение.

— Понятно, — кивнул муж. — Так, пожалуй, и поступим.

Дайна тут же взлетела, умело маневрируя между деревьями. Зависла над самыми кронами, покрутилась в воздухе и приземлилась обратно на землю. Подала ладонь своему близнецу, передавая мысленное сообщение.

— Километрах в трех на запад виден дым, возможно, там деревня. Пойдем туда?

— Придется, — подала голос Кора. — Иначе будем блуждать по лесу, не пойми сколько времени.

Остальные согласно закивали.

На том и порешили.

Шли вперед в быстром темпе, чтобы побыстрее преодолеть расстояние и, наконец, узнать, куда нас-таки занесло. Периодически Дайна взлетала, дабы проконтролировать передвижение. Без этого мы бы давно заплутали в трех соснах.

Наконец, показались первые строения. И я, честно говоря, немного приуныла. Если в Материи все виденные мной домики были крепки и опрятны, здесь же, мы будто попали на Землю во время второй мировой войны в деревушку, расположенную недалеко от линии фронта. Или забытую деревню, настоящий призрак, коих в большом количестве разбросано по моей родине.

Покосившиеся, вросшие в землю, почерневшие домишки. На крышах — солома. Некоторые выглядели как земные мазанки, с требухой вместо крыши.

Местные жители оказались под стать строениям: замотанные в какие-то лохмотья, грязные, испуганные. Даже не понятно было, кто перед нами: мужчины или женщины. Детей видно не было.

И где интересно, приготовление к празднику. Как предупредил ректор, намечалось торжественное мероприятие, посвященное совершеннолетию младшего сыночка Великого Князя. И папаша, несмотря на вылазки малумов, решил устроить пир на весь мир. Ну, или на весь дворец. Здесь пиром чего-то не пахло.

На невинный вопрос Сонора, где мы оказались, народ попрятался в свои лачужки. О лошадях, естественно, и думать не приходилось. Либо их здесь никогда не видели, либо съели в голодный год. Хотя, судя по всему, тут других годов не бывало.

Выйдя за околицу, представшую в виде двух почерневших от времени столба, мы остановились в нерешительности. И куда теперь идти?

— Дайя, почему они такие забитые? — тихонько спросила подругу Лауру. — Что тут произошло?

— Один из княжичей тут произошел, — ответил за близнеца Сонор. — Некоторые гады похлеще малумов будут. Выжимают из народа все соки ради собственной наживы. Иногда развлекаться ездят. Охота на существо — известная в этих краях забава.

— Спаси, Предопределение! — воскликнула в ужасе элементаль. — Как же здесь жить можно?!

— Так и живут, — пожал плечами гном. — Постоянно находясь в страхе за себя и свои семьи. Подвело здоровье — не удалась охота на пушного зверя, нечем платить дань княжичу. А значит, он или его душегубы придут сами и заберут, что захотят. Может, последние продукты, может, жизнь старшего в роду. Некоторые предпочитают уйти в рабство сами, но чаще всего мужчины откупаются женами и дочерями.

Появились мурашки. Сонор говорил спокойно, но я знала, в душе он уже убил с особой жестокостью того гада, что издевался над Дайаной и ее матерью. Думаю, тот эпизод, что показала мне гаргулья, не был самым ужасным. А вот гном хлебнул полную чашу, во время ритуала Слияния бедняжка вывалила на него все самое страшное.

— Куда смотрит Великий Князь? Не может родственников поприжать. И вообще, я бы побеседовала с местным княжичем, — прошипела Кора, сжимая ладонь на рукояти меча. — Я бы ему рассказала, как следует обращаться с подданными.

По правде говоря, я бы тоже присоединилась к "воспитательной беседе", объяснив нечестивцу, в чем он не прав. Внутри порыкивала Солнышко, в красках транслируя сцены казни местного княжичка. И я не мешала, соглашаясь с каждой. И ни за что бы, ни вмешалась, как с нашими с Катариной стражами. Наверное, сама бы выпихнула из-под ног засранца табурет.

Одна Дайана смотрела на все привычным взглядом. Пока мы придумывали способы казни, она осмотрелась и, не спеша, подошла к одному из столбов. Присела рядом на корточки, провела ладонью по дереву и удовлетворенно улыбнулась.

— Что там, родная? — спохватился Сонор.

Та приглашающе помахала рукой.

— О! — посмотрев туда, куда указывал ее палец, крякнул гном. — Дайаночка нашла указатель.

— Правда что ли? — удивился Диниос. — У подножья столба?

Сонор кивнул.

— Странное место для указателя, как мне кажется.

— Что там написано? — перебил честную компанию мой близнец.

— Ко-со-го-р-ки, — по слогам прочитал гном. — Как-то так. Плохо видно. Глянь по карте, может, что похожее найдем.

Карту, кстати, нам передали из академии, снабдив ее поясняющими записями.

Косогорки и впрямь нашлись поблизости от места жительства главного из князей. Как и подсказывала Обитель древних примерно в двенадцати километрах восточнее деревушки.

Склонившись над картой, Альдамир с Диниосом, периодически советуясь с Дайаной, намечали план передвижения. Мы же с девочками стояли чуть поодаль, предаваясь мечтам о мести тутошнему князьку.

Когда нам надоело это занятие, присоединились к спорящим друзьям. Те никак не могли решить, идти ли максимально прямо, прямиком через болота или же сделать крюк. Зайти в "Нижние болотихи" и прикупить все-таки лошадей.

Альдамир был сторонником первого пути, Сонор с Диниосом второго. Нам пришлось выбирать, на чью сторону вставать.

Мне хотелось, конечно, побыстрее закончить путешествие, но здравый смысл советовал чуток увеличить время нахождения в пути, зато провести его в большом комфорте. Чем за сутки махнуть через топи.

Мы бы спорили еще долго, потому как на сторону моего мужа встала Кора, да и Сонор подозрительно помалкивал, гипнотизируя размазанное пятно болота на карте. Но все решил случай. Или сама Непроизносимая вмешалась, подсмотрев в головах наши планы.

Они спикировали неожиданно. Хотя, в таком шуме, какой мы создавали, и инопланетная тарелка приземлилась бы без помех: незамеченная и невидимая.

Поняли, что произошло нечто непонятное, только после того, как резко побледнела Дайана. Задрожала всем телом и метнулась за спину Сонора. Тогда-то обернулась и я, и не только.

Их было не меньше двадцати. Все как на подбор: рослые и мускулистые, настоящие крылатые машины смерти. И во главе самый мерзкий, ухмыляющийся индивид. И что самое странное — знакомый. Только я не могла вспомнить, откуда мне знакома его морда-лица.

Подавшись чувству, невольно отступила на шаг, нащупала ладонь близнеца, сжала и только потом пришла в себя.

Гаргулы молчали, только смотрели на нас так, словно мы были лотами на аукционе. Раздражающее ощущение, надо сказать.

Но вот знакомый гаргул вышел вперед и, мерзко улыбаясь, произнес:

— Вы нарушили закон, прибыв на территорию Великого Князя без разрешения.

Мы с Корой переглянулись. Я вопросительно подняла бровь, она покачала головой. Понятно, нет такого правила. Решили прицепиться просто потому, что им так захотелось.

— Уважаемые, — вышел вперед Сонор, предварительно велев Дайане укрыться за широкой спиной Диниоса. — Вы что-то путаете. Как я знаю, такого закона не было.

В стане врага послышались смешки.

— Сейчас есть, — усмехнулся гаргулище. — Князь подписал таковой недалече, как раз сегодня утром.

Какой оперативный правитель. Знает наперед, когда новенькие законы ввести. Хотя интуиция подсказывала, крылатый гражданин нам нагло врал.

— А по сему, вы должны проследовать за нами. Князь решит вашу дальнейшую судьбу.

— И чем нам грозит нарушение закона? — между делом поинтересовалась Кора, показательно поглаживая рукоять меча. — А сопротивление?

Крылатый монстр перевел взгляд близко посаженных глазенок на нашу статную красавицу валькирию и разве что не замурлыкал от удовольствия. Как мне показалось, что уж успел представить много всякой гадости с ее участием и теперь прикидывал, как бы это самое действо провернуть.

— Сопротивление — смерть, — глумливо улыбнулся он. — Ежели согласитесь сами, возможно, отделаетесь штрафом в княжескую казну (угу, читай, в мой карман). А ежели уйдете восвояси, оставив убийцу, то, возможно, я подумаю, как решить дело миром.

Он таким масленым взглядом прошелся по телу валькирии, что о мире и речи не было.

— А кто убийца-то? — шепотом спросила Лаура, но ее услышали и ответили.

— Дайна, — прорычал мужик, указав жирным пальцем за наши спины. — Шелда, убившая родственника Великого Князя, княжича-наместника Гиона.

И тут я вспомнила, откуда мне известен этот гаргул. Кремень. Чудовище из воспоминаний Дайаны.

Вот брон!

Пока я судорожно соображала, что делать дальше, наши мужчины уже начали действовать. Непонятно, кто соорудил защитный полог, отрезав нас от воинственно настроенных крылатых монстров.

— Сопротивляетесь, значит, — радостно оскалился Кремень. — Хорошо. Мне так даже больше нравится. Эй, парни, девки приглянулись? Валькирию не трогать, она моя. Отступницу тоже, ее участь решит Князь.

Его тупое быдло радостно заржало.

— Мне ту голубоволоску! — бросил лохматый громила с квадратной челюстью.

— И мне! — ударил его кулаком в грудь лысый низкорослый гаргул, очень похожий на крысу.

— Пошел ты, твоя мелкая полосатка. Как раз под размер!

— Иди ты, урод! — вызверился лысый.

Они принялись выяснять отношения, пока Кремень не гаркнул. А я ощутила безмерную радость. Как хорошо, что у них я не котируюсь. Уж лучше умереть, чем попасть в их грязные лапы.

— Да ладно, Свир, не ссы! — пошел на попятную здоровяк. — Девок на всех хватит. Ежели что, и голубоволосую и полосатку оприходуем.

Моя радость тут же испарилась. Зато появилась злость. Внутри вопила виверна, желая разорвать обидчиков в клочья, я с трудом удерживалась на грани оборота.

— Можно я их изжарю? — спросила у всех и сразу. — По-быстрому разделаюсь, и дальше пойдем.

— Жди, — велел муж. — Нужно узнать, как они нас нашли так быстро.

Рычание сдержать не удалось.

— И не рычи, — одернул он. — Держи себя в руках.

Угу, держи в руках, как же. Сам-то едва держится. Еще чуть-чуть и Шторм возьмет тело под свое управление. И тогда гаргулам несдобровать.

— Уважаемые, — тем же тоном обратился к скалящимся уродам Сонор. — Мне кажется, вы ошиблись. Среди нас нет той, о ком вы ведете речь. Это ошибка.

Я взглянула на гнома, поражаясь его спокойствию. Внешне Гром не изменился: смотрел так же доброжелательно и прямо, на его губах играла легкая улыбка. И не скажешь, что прямо сейчас решалась судьба его близнеца. Да и не только.

Хохот Кремня был ему ответом. Следом загоготали и остальные. Однако пока нападать не спешили.

— Коротышка, да ты никак у них шутом подрабатываешь? — отсмеявшись, проговорило крылатое чудовище. — Знатно повеселил. Пойдешь ко мне, так и быть дам полосатой малявкой попользоваться. Гляди, как на тебя смотрит, прямо глаз не сводит.

Я аж присела от возмущения. Оборзел козел крылатый!

— Спасибо, уважаемые, — демонстрируя полное спокойствие, ответил Сонор. — Я перетопчусь как-нибудь. Давайтесь обойдемся без членовредительства, думаю, возникла ошибка. Нужно все как следует проверить.

— А че тут проверять, — вынув нож из зубов, где сосредоточенно до того ковырял, сказал крыс. — Рабов метят не просто так, а шобы искать легко было, в случае ежели убегнуть решать. Вот и на этой шелде метка имеется.

— Имеется, я вижу, — подтвердил Кремень.

Я против воли повернулась к Дайане. Та стояла, ни жива, ни мертва, вцепившись в рубаху Диниоса.

— Я правильно понимаю, что вы все видите эту метку? — между тем, спросил Сонор.

— Неа, — покачал башкой крыс. — Нам-то зачем? Хозяин раба видит, да тот, кто метку ставил. Остальным без надобности. Появилась шелда в зоне действия, хозяин метку увидел. Приказ отдал.

— Стало быть, метку только хозяин видит?

— Ага.

— А метки-то поди все одинаковые?

Крыс почесал репу, глянул на главаря. Кремень демонстративно поглаживал кривую саблю, не так давно вытащенную из ножен.

— А хозяин из вас кто? — продолжал между делом допытываться Сонор. — Поди, в тереме своем сидит, носа не кажет. Махнул в сторону, а вы на нас и вышли.

— Хозяин умер, — отрезал Кремень. — Вот она, — тыкнул он пальцем в Дайану. — Его и убила. Шелда!!!

— Пф, — фыркнул гном. — Значит, доказательств не имеете. Так о любой рабыне сказать можно. Есть метка — убийца. Да любой суд нас оправдает.

— Я эту метку ставил, — рыкнул в ответ Кремень. — Особую метку, из всех ее узнаю. А шелду...

Что он собирался сделать с Дайаной, я так и не узнала. Гаргул замолчал. С топором во лбу много не поговоришь.

А дальше я едва не убежала прямехонько в лапы крылатых маньяков.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Сонор зарычал похлеще нас с Солнышко вместе взятых. Защитный полог тем временем куда-то испарился, потому ничто не мешало видоизменившемуся гному напасть на остолбеневших от неожиданной кончины главаря разбойников.

Здоровяк пал первым, заколотый кинжалом. Крыс соображал быстрее, потому еще посопротивлялся, пытаясь зацепить Сонора ржавой саблей. Напрасно, потому как от каменной кожи разозленного гнома сабля отскочила. Второй говорливый гаргул рухнул на пожухлую хвою.

Остальные вступать в бой не стали, испугались жаждущего мести коротышки, и испарились в одно мгновение, прихватив мертвого главаря и стонущих собратьев. Уверена, вскорости те очухаются, вот только оприходовать кого бы то не было уже вряд ли сумеют.

— Ты крут, друг, — протянула я неуверенно.

Напряженная спина гнома дернулась, тот в одно мгновение повернулся. Против воли я сделала шаг назад, потому как не узнавала Сонора. Кроме жажды убийства в его глазах ничего не было. Куда девался милый добродушный приятель, неизвестно. На его место пришел хладнокровный убийца.

— Вот шеймес мохнорылый! — выругался шепотом Диниос. — Не знал, что в его предках были берсерки.

— В предках? — пятясь, как и остальные, тихо задала вопрос.

— В предках, может, дед или прадед. Если бы сам, давно нас в капусту порубил. А так есть шанс, что успокоится, прежде чем уничтожит все живое в зоне видимости.

Я судорожно сглотнула.

— Из последних сил сдерживался он, но не вынес, — оправдывая приятеля, шептал мономорф. — Уж больно они языкастые были.

Так мы пятились: осторожно переступая, стараясь не делать лишнего шума. Друг нехорошо ухмыляясь, крался следом. Топор, который вроде как остался во лбу Кремня, вновь нашел свое место в руках Сонора.

Ошибку допустила Лаура. Ее все еще потрясывало от пережитого, потому, видимо, и случилось то, что случилось. Элементаль неловко наступила на сухую ветку, которая с треском сломалась. В тишине леса это прозвучало наподобие выстрела.

Сонор насторожился. Нашел глазами Лауру и поманил ту пальчиком. Девушка запищала от страха и со всех ног припустила дальше. Безумный гном, естественно, следом.

— Как его остановить?! — заорала Кора, уворачиваясь от топора, который тот, не мешкая, включил в дело.

— Не знаю! — найдя убежище между двух сосен, отвечал Диниос. — Просто так его не вырубить, не оглушить. Магии нужной мы не владеем. Вот брон!

Говорливого мономорфа едва не лишили головы. Рассвирепев, Сонор кидался на все, что двигалось, не соображая, не узнавая никого.

— Надо его обезоружить и обездвижить! Может, обратно перемкнет, и он успокоится! — кидая в гнома шишки, дабы отвлечь от Диниоса, кричал Альдамир. Закинув картину-портал к гномам за спину, на манер рюкзака (госпожа Мирена снабдила удобными лямками), он освободил руки.

Временно помешанный отвлекся, помчавшись уже за моим мужем.

— Интересно как?! Да к нему не подойти! — с трудом переводя дыхание, интересовался близнец Лауры.

Та к счастью сумела взять себя в руки и взлетела. Вместе с ней поднялась в воздух и Дайана. И теперь девушки летали между кронами, по мере возможности отвлекая безумца от зазевавшихся друзей. Мда, гном-почти берсерк в непробиваемом подарочке близнеца — это что-то.

Можно было, конечно, дружно нырнуть под щит и под ним дождаться того момента, когда гном придет в себя. Да только деревушка рядом — вон выглядывают местные из-за дверей. Так Сонор в гневе к ним пойдет, если нас не сумеет достать.

Не хочу иметь на совести жизни невинных, потому нужно думать, притом быстро. Гном-то пока усталости не чувствует, а вот остальные — вполне.

А если?

Мысль пришла внезапно, подстегнутая топором, что, будто бумеранг пролетел над головой и вернулся к хозяину.

— Эй, Сонор? Я здесь!

Гном мгновенно отвернулся от Коры и побежал ко мне. Я изобразила Петрушку и юркнула за ствол, Сонор по инерции пролетел мимо.

— Какой ты неповоротливый, приятель, — поцокала языком. — Тебе только куриц глупых у матушки ловить. На большее ты не способен.

Не знаю, что уж там, в голове у Грома творилось, но он повелся, как маленький. Зарычал страшнее прежнего и попер, словно на танк на меня. Я, ясное дело, от него.

— Эй, куроловец! — кривлялась я из-за очередной сосны. — Куда же тебе, глупому!

Так, похоже, клиент созрел, теперь, главное, не проворонить. Второй порции догонялок чего-то не хотелось. Совсем не хотелось!

— Ципа-ципа, — пропустив бородатую тушу, вывалилась я из-за преграды. — Иди к мамочке!

Сонор к мамочке не пошел, зато снова швырнул топор, чего, по правде говоря, я и дожидалась.

Так быстро оборачиваться мне еще не приходилось. Хорошо хоть Солнце была готова. Толком не придя в себя, виверна понеслась за топором и уже почти у рук хозяина, схватила пастью за древко и рванула вверх в просвет между кронами. Главное теперь, чтобы она не зацепилась за ветки крыльями и не выпустила оружие.

Заговоренное, оно тянуло назад к гному, но нам нельзя было выпустить древко изо рта. Иначе друзьям, которые окружили несчастного не поздоровиться. Им итак еще кинжал выманивать.

Заверещала Солнышко. Оказывается, древко начало нагреваться и держать его становилось все сложнее. Хороший заговор, но ни как не ко времени!

Брон, быстрее!

Делаем круг. Вроде справляются, хитростью отобрали кинжал, окружают, валят на землю, заламывают руки, чтобы не дергался. Еще чуть-чуть и он успокоится, придет в себя. Главное, дотерпеть.

— Ааа, горячо! — вопит вдруг Солнце и открывает пасть.

— Берегись! — кричим уже мы с ней вместе.

А гном, будто почуяв свое оружия, сбрасывает с себя здоровенного Диниоса и бросается вперед. Миг — и смертоносное оружие вновь оказывается в его руках.

Резкий поворот и оно опускается на голову не успевающей увернуться Коре.

Наверное, в тот момент я зажмурилась, потому, как не заметила, откуда между валькирией и Сонором взялась Дайна. Гаргулья загородила Кору крыльями, встав на пути безумца.

Все замерли, так и лезвие топора замерло в миллиметре от лица Дайаны.

Не знаю, как уж Сонор загасил инерцию, но по его лицу тек пот. Он смотрел на близнеца и не двигался, сжимая ручищами древко. Гаргулья едва дышала, однако бесстрашно глядела не него. Вот она подняла руки и осторожно отвела лезвие, а потом шагнул к гному, прижимаясь всем телом к нему. Некоторое время Сонор не шевелился, а потом топор исчез, а его руки сомкнулись на талии девушки, притягивая ее еще ближе.

Тонкая высокая гаргулья и низкорослый плотный гном, кто бы мог подумать, что вместе они будут выглядеть так гармонично.

Я, кажется, заплакала, иначе, отчего так запекло глаза.

Солнышко тем временем приземлилась, возвращая мне тело и управление им. Бедняга жалостливо хныкала, ей не терпелось забиться в темноту моего подсознания и залечить обожженный рот. Я неволить не стала, послав чешуйчатой подруге волны любви и сочувствия. Та ответила и пропала с внутреннего радара.

Пусть отдыхает, заслужила. Вне тела она быстрее поправится.

— Твою ж, Непроизносимую, — на выдохе произнесла Кора и тут же рухнула как подкошенная на землю. Похоже, у нашей валькирии только что вся жизнь перед глазами пронеслась.

Боюсь, будь я на ее месте, не избежала позора. А она ничего — лежит в небо смотрит и только, кажется, шепчет что-то. Может, молится.

На некоторое время пришлось пару оставить. Они, словно выпали из реального мира, видя и слыша только друг друга. Мешать им не стали, тихонько отойдя ближе к деревне.

Так как сил ни у кого не осталось, было решено устроить привал. Продуктами и едой на первое время нас снабдили, потому проблем с легким перекусом не возникло.

Поев, мы так и сидели возле костра. Ни у кого не было желания разговаривать. Не знаю, как у других, у меня периодически возникала мысль: на что бы пришлось пойти, если бы Сонор не успокоился? Воображение услужливо подбрасывало картину, от которой стыла в жилах кровь.

— Стоп! — мысленно дала себе подзатыльник. — Хватит, иначе не до того еще додумаешься

Помогло. Я сумела выдохнуть и даже на народ взглянула. Угрюмые, хмурые, расстроенные. Да уж, интересно у нас поход начался, ничего не скажешь. Что уж будет дальше и представлять не хочется. Страшно!

— Ребята, прошу прощение, — а вот и главный участник побоища.

Стоит, в землю смотрит, боясь поднять на нас глаза.

— Я это, правда, не хотел. Так вышло.

Сказать в ответ было нечего. Все прекрасно знали, что в произошедшем он не виноват. Стечение обстоятельств. Не более.

— Если нужно, мы вернемся, — в голосе Сонора сквозило отчаяние. — Понимаем ведь, что веры нет. А миссия серьезная. Не до выкрутасов.

Подтверждая его слова, Дайна уныло опустила крылья.

— Ты не обнаглел ли, дорогой! — поднявшись, гневно взмахнула руками Кора. В этот момент валькирия как никогда сильно походила на представительницу своей расы, что описывали в земных книгах. Глаза горели, волосы развивались на ветру, крылья носа расширены, на губах играла презрительная улыбка.

— Я?! — на гнома жалко было смотреть.

— Ты — ты, — кивнула Кора. — Куда это ты собрался?

Сонор молчал, лишь еще ниже клонил голову.

— Малейшая сложность, и ты в кусты? Не думала, что мой друг — трус!

Возмущенная словами валькирии, гаргулья широко распахнула крылья. Сделала шаг по направлению к Коре и, что-то пытаясь разъяснить, стала раскрывать рот. Потом вспомнила, что ей дана возможность по-другому передать информацию и вплотную подошла к валькирии. Положила ладонь на плечо и прикрыла глаза, сосредотачиваясь.

Остальные сидели, и, казалось, не шевелились, не отсвечивали.

Некоторое время стояла тишина, потом Кора сбросила руку девушку.

— Это не оправдание, Дайана. Не нужно мне ничего объяснять.

Гаргулья попыталась снова, но была остановлена близнецом.

— Не стоит, родная. Я сам.

Он взглянул на валькирию и уныло спросил:

— Что ты хочешь, Кора?

— Хочу, чтобы ты собрался, — вскинулась та. — Забыл обо всем, что здесь произошло и жил дальше.

— Не могу, — выдохнул гном. — И ты не сможешь. То, что произошло, всегда будет стоять между нами. Мне и вправду, лучше вернуться и...

— Сколько раз ты входил в это состояние? — перебила валькирия. — Пять, десять, больше?

— Трижды.

— Ну и, рассказывай? — поторопила она.

Сонор посмотрел на нее просительно, но Кора была неумолима.

Тот горестно вздохнул и все-таки начал говорить:

— Первый раз, когда был подростком. Убил котенка сестры, чуть не зарубил мать. Второй раз после окончания школы — подрался с одноклассниками и вышел из себя. Едва всех не прикончил, благо учителя помогли, успокоили. Сегодня вот в третий раз, и опять все едва не закончилось плачевно.

— Ну и что?! — Кора, казалось, знала, что он скажет.

— Как что? — удивился он. — Со мной опасно рядом находится, не то, что брать с собой на рискованную операцию.

— Ну и что, — Кору, словно заело. — Не боялась, не боюсь, и не буду бояться.

— Я сам себя боюсь, — прошелестел гном. — Боюсь подвести.

— Не подведешь, я уверена. Без вас с Дайаной мы не справимся. Все мы — слаженная, проверенная не раз команда, и отсутствие хоть одного мгновенно нарушит порядок. Ты думал об этом?

Судя по лицу, нет.

— Так что я категорически против. Имей это в виду, друг.

Кора скрестила руки на груди, всем видом доказывая свои слова.

— Вы нам нужны, — добила она.

— Согласен, — поднялся Альдамир. — Вы нам нужны.

— Нужны — нужны, — в один голос заявили Диниос с Лаурой.

— А то! — добавила я и от души хлопнула Сонора по плечу. — Куда мы без вас?

— Правда? — в глазах гнома зажглась надежда.

— Конечно, дружище, — ответил Диниос, шибанув по второму плечу, отчего Сонор едва не рухнул. — С кем я буду высочество спаивать, ты не подумал?

Сказал он это гораздо тише, однако все услышали и дружно заржали. Напряжение, возникшее во время разговора, мгновенно ушло.

— А твои приступы — это не страшно, — отсмеявшись, продолжила валькирия. — Как все закончится, я познакомлю тебя кое с кем, будешь учиться. Нельзя запирать свой дар, нужно его развивать.

— Ох, ладно! — широко улыбнулся Сонор. — Ежели что, я вас предупреждал, друзья мои. А теперь накормите нас с Дайночкой, а то мы страсть как голодны!

Им тут же сунули в руки походные миски.

После еды встал вопрос, что делать дальше. От ненормальных гаргулов отбились, что радовало. Но если остатки "воинства" понеслись прямиком к главному князю, не будет ли самоубийством топать прямо к нему в лапы? Или же Кремень действовал самостоятельно, собрав дружину из себе подобных отморозков? Теперь не узнать.

Никто не винил Сонора в том, что тот убил бывшего помощника покойного родственника князя слишком рано. На его месте я бы превратила его в шашлык намного раньше, как только он раскрыл свой поганый рот. Бедолага еще долго держался и выспросил все, что можно. Действовал разумно, вначале узнав, кто еще мог представлять опасность для Дайны.

Однако проблема оставалась.

— Как поступим? — затушив костер, высказал общую мысль Диниос. — Пойдем на аудиенцию или же стащим камень по-тихому?

Лаура на его слова ахнула и невольно прижалась к близнецу. Тот ласково улыбнулась, как бы говоря, я рядом и все будет хорошо.

Народ молчал. Пусть нам и передали письмо от ректора к Князю, это еще ничего не значило. Не хотелось бы закончить свои дни в застенках у гаргулов. Да что там, мне совсем не хотелось заканчивать дни так быстро. Столько еще планов. Столько всего интересно я не видела, не ощутила, не узнала. И вообще, я даже на своей брачной ночи не побывала. Безобразие! Так что отложим официальный визит к Князю до лучших времен, поиграем в казаков-разбойников. Вернее, воришек.

— Я за "стащим по-тихому". Нечего нам у князя делать. Пусть Владыка или ректор потом в гости к нему наведаются, камешек вернут и объяснят все. А мы уж как-нибудь по-простому.

— Согласна с Грушей, — кивнула Кора. — Ладно уж с репутацией, как-нибудь переживем. Нельзя из-за недоразумения ставить операцию под сомнение.

— Мы с Дайночкой с вами, — пригладил бороду Сонор. — Как решите, так и будем делать.

— Мы тоже, — решительно сказала побледневшая Лаура. — Мы с близнецом вам доверяем.

— Вот и отлично, — подытожила я. — Альдамир, что скажешь?

Близнец ответил не сразу. Некоторое время он молчал, переводя взгляд с одного на другого. Я даже нервничать начала. Все-таки он принц, пусть уже и не наследный, но статус обязывал просчитывать всевозможные нюансы. И ограбление чужой сокровищницы вряд ли положительно скажется на его чести.

— Альдамир, ты это, — начал, было Сонор. — Ты главное доведи до места, на дело не пойдешь. Мы ж, понимаем. Нельзя тебе светиться. Все-таки не простой мономорф, принц.

Да, Гром прямо-таки мои мысли прочел.

— Поздно, — криво улыбнулся мой близнец. — Поверь, Сонор, грабеж в моем исполнении хуже для страны уже не сделает. После того, как наследный принц заточил в казематы отца и брата, воровство у соседнего государства — так легкое развлечение.

— Ну, ты это, не руби сгоряча, — не унимался гном. — Дойдем, там и посмотрим.

— Ладно уж, — кивнул Альдамир. — Хватит болтать, иначе до следующего года здесь просидим. Меня пейзаж не устраивает.

Собрались быстрехонько, неизвестность впереди заставляла действовать споро. Мы похватали свои манатки и пошагали к цели. Молча.

Таким Макаром добрались до следующей деревушки и все-таки обзавелись живностью. Ясное дело, я стала обладательницей очередного брона. Эх. Не видать мне лошадок и пегасиков. Кстати, интересно, как там Вася поживает в бронятнике Владыки? Надеюсь, безумец Филипп его не обидел.

Спустя еще час, вышли-таки к оживленному тракту. Перед конечной фазой путешествия, решили подкрепить силы. Сидя у костра, я не выдержала и все же задала мучивший меня вопрос.

— И как мы планируем провернуть ограбление? У кого есть мысли?

Народ сопел, искал ответ на земле и в небе, но молчал. Похоже, вариантов ни у кого не было.

Вот брон!

— Боюсь спросить, зачем мы тогда туда поперлись? Может, лучше вернуться. Созвать совет и переложить эту проблему на плечи более опытных товарищей. Как мне кажется, ректор с компанией спланируют преступление века гораздо лучше.

— Нет, — помотала головой Кора. — Только дни потеряем.

— Согласен, — кивнул Диниос. — Доберемся, решим на месте. Если что, будем импровизировать.

— Мдя! — протянула я. — Мы с вами прямо-таки мастера импровизации.

— А то, — усмехнулась валькирия. — Кто-кто, а вот госпожа Скай дэ Роушен, в прошлом Полайкина — мастер в этом деле.

Пришлось прикусить язычок.

Остальные благоразумно держали мысли при себе.

Ладно уж, хочет народ экспромта, будет ему. Только потом пусть на Грушу все грехи не вешают. Не виноватая я, предупреждала.

Когда до тракта оставались считанные метры, с нами поравнялись шумные, громыхавшие колесами, повозки, запряженные широкогрудыми, мохноногими лошадками. На козлах сидели мужчины в цветных рубахах и широких темных штанах. Из-за навесов то и дело выглядывали обильно накрашенные женщины.

"Театр господина Манира" — гласило на боку первой повозки.

Я с интересом рассматривала представителей одной из древних профессий, невольно сравнивая с их земными коллегами.

Что можно сказать: похожи. Внешняя яркость и блеск отлично скрывали индивидуальность. По мне все они были на одно лицо, будто близнецы.

Гм, магические и театральные близнецы встретились на узкой дорожке, символично, однако.

Пока я провожала взглядом повозку, проснулась виверна. Вытащила нос из укрытия и принюхалась, забавно так, как большая чешуйчатая собака.

— Привет, Солнце, — мысленно поприветствовала я. — Как настроение? Как рот? Зажил?

— Хорошо, зажить, не болеть, — растянула та губы в улыбке. — Солнце придумать, как Груша добыть камень.

— И как же? — насторожилась я.

— Превратиться в актер и приехать к главный князь. А после пробираться к сокровища и забирать камень.

Некоторое время я соображала, проговаривая ее слова. А потом едва не задохнулась от восторга. Солнышко, умница! Поиграем в бременских музыкантов, только красть будем не принцессу, возлюбленную Трубадура, а волшебный камушек.

— Ребята, есть идея! — воскликнула я, тормозя брона. — Солнце придумала. Давайте...

— Переоденемся артистами и попадем на прием к Князю, — бесстыдно перебил меня муж. И извиняющее улыбнувшись, продолжил:

-Солнце поделилась со Штормом, он со мной.

Ну вот, я даже малость обиделась, о чем сообщила зубастой хитрюге. Ну да ладно, неважно, кто сказал, главное, появилась реальная идея.

Народ ободряюще загомонил.

— Погодите, — поспешила остудить наш пыл Кора. — А где мы возьмем все необходимое: наряды, грим, повозку. А навыки? Я вот ни танцевать, ни петь, ни акробатические вентиля выписывать не умею. Сражаться — да, а вот кривлянья на потеху публике в программу моей школы не входили.

Все тут же посмотрели на меня. Я уныло пожала плечами: что-то об этом не подумала. Мда, и где искать реквизит?

— А если у них попросить? У актеров? — вырвалось само собой. — А вдруг дадут?

Народ, как по мановению волшебной палочки, повернулся и выезжавшим на большую дорогу артистам.

— Не знаю, — с сомнением протянул Диниос. — Это как меч отдать непонятно кому. Я б не отдал. Как-никак единственное средство для существования.

— Нет-нет, — подпрыгнула Лаура, едва не упав с лошади. Благо бдительный близнец успел схватить ее за шиворот и подтянул обратно в седло. — Отдадут, я уверена. Дорогой, быстрее, нам нужно их догнать!

И пришпорила коня. Диниос, естественно, следом. Артистов догнать им удалось. Безумная элементаль выскочила на лошади прямо перед конем первой повозки. Возница с трудом успел остановить животное. Из-за остановки впереди едущего, были вынуждены притормозить и все остальные.

Из первой повозки вылетел элементаль воздуха, и возмущенно размахивая руками, принялся костерить соплеменницу. Даже мы слышали его витиеватые выражения.

Диниос, конечно же, ждать, пока тот выговориться не стал, рявкнул, велев мужику заткнуться. Элементаль на мгновение замешкался, но лишь на мгновение. Вынырнувшее из других повозок подкрепление, придало ему уверенности.

Вот брон, похоже, придется вмешаться, а то наших сейчас хорошенько отлупят. Друзья пришли к тому же мнению, тронув животных. Нехорошо, как же договариваться, если начнем махать оружием. Однако к тому времени, как мы оказались рядом, Лаура успела все утрясти. И теперь с серьезным выражением лица что-то втирала годубоволосому.

Тот сосредоточенно слушал, несколько раз ее перебил, задавая вопросы. Вскоре они договорились, но перед этим элементале пришлось показать сородичу свою подвеску, которая вызвала бурные эмоции у мужика, а потом вызвать магического вестника и, нацарапав на листе бумаги послание, отправить птицу в неведомые дали.

После этого радостный, ну все-таки, наверное, директор, тот самый господин Манир что-то шепнул помощнику — высокому мономорфу с огромным орлиным носом, и началось светопреставление. Артисты вышли из повозок и, оставив вещи, потопали пешком на тракт. Я только диву дивилась, никто не задавал вопросов и не возмущался. Напоследок Манир приложился к запястью покрасневшей Лауре, пожал руку Диниосу, успевшему отдать ему объемный кошель, и бегом понесся за своей труппой.

Когда артисты скрылись из виду, мы с друзьями спешились и подошли к парочке.

— Как? — только и могла спросить Кора. И, честно говоря, я была с ней солидарна.

— Да-да, рассказывай, Лаурочка. Как вам удалось? — присоединился Сонор. — В чем секрет?

— Ни в чем, — коварно улыбнулся мономорф. — Личное обаяние и никаких секретов.

— Да ладно, — прищурился гном. — Я видел, ты отдал ему кошелек. Сколько запросил?

Диниос показательно скуксился.

— Сколько у меня было.

Так, понятно, значит, один из семи кошельков, переданный нам из академии, нашел новое местожительство в кармане директора бродячего театра. Неужели так просто?

— Сомневаюсь, что одних денег хватило, — подал голос Альдамир. — Что еще пообещали? Лаура?

Девушка несмело улыбнулась.

— Я пообещала, что отец позволит им провести у себя семь вечерних спектаклей. Это очень почетно и почти невыполнимо для бродячих артистов.

А точно, батюшка Лауры ведь какая-то шишка в театральной сфере.

— Ты уверена, что господин Сильвана позволит? Все-таки мы теперь в некоторой степени ответственны за их судьбу.

— Конечно! — всплеснула руками элементаль. — Я в письме ему все объяснила, он с радостью согласится.

— Ммм, — протянула Кора. — И они поверили, а вдруг ты мошенница? Обманщица с большой дороги. Не понимаю.

— Конечно, поверили! — возмущенно сверкнула глазами Лаура. — Вот!

Она снова вытащила подвеску, демонстрируя ее нам.

— Родовой знак Сильвано. Ни подделать, ни украсть. Не так много родоночальных театральных семей, на пересчёт. Их знаки знают все, кто хоть немного связан с театром. Теперь понимаете?

— О да!!! — воскликнула Кора, широко распахнутыми от удивления глазами, глядя на элементаль. — Это же замечательно!

И я снова была с ней согласна.

ГЛАВА ОДИНАДЦАТАЯ

Первым делом мы решили обследовать новоприобретенное имущество. Чего только не было в повозках! И всевозможные костюмы на любой даже самый изощренный вкус, к ним парики и косметика, обувь и всякие атрибуты. А еще мужчины нашли реквизит — из всего великолепия я узнала только булавы, кольца и огромный мяч. Остальное, увы, видела впервые.

Перебирая вещи, Лаура менялась буквально на глазах. Вся ее неуверенность куда-то исчезла, элементаль чувствовала себя, как рыба в воде.

— Груша, вот это тебе должно подойти, — с видом фокусника она вынула блестящее нечто. — Примерь.

Деваться некуда, сама придумала, пришлось забирать костюмчик и уединяться в одну из повозок. Вскоре ко мне присоединись и Кора с Дайаной. Валькирия шумно возмущалась, демонстрируя платьице. Да уж, Лаура знатно повеселилась, выбрая сей дивный образчик женской одежды для нашей воительницы. Две тонкие лямочки, огромное декольте, юбочка, которая едва прикрывала попу.

— Это издевательство! — кричала Кора. — Стыд и срам! Да я дома в собственной спальне такое бы ни за что не надела, не то, что на существа выходить! Да и как такое на себя натянуть?! Тут непонятно кто носил, а стирал ли? Вряд ли.

Я с жалостью смотрела на валькирию. Вот ведь придумала план, существам жизнь усложнила. Затея постепенно переставала нравиться. Да и собственный прикид напрягал — эх, как есть группа ночных бабочек на прогулке. Даже страшно представить, во что нарядит наша "директорша" мужчин.

— Покажи, что у тебя, — потребовала разъяренная Кора у Дайаны.

Хмурая гаргулья развернула тряпицу, вызвав очередной вопль возмущения у валькирии.

— Так и думала! Я не давала согласия становиться продажной девкой! Лаура!!! Мигом сюда!

— Почему кричим, не одеваемся? — заглянула за занавеску вызываемая персона.

— Я это не надену! — держа одеяние двумя пальчика, заявила валькирия. — Лучше уж парнем переоденусь.

— Ты и парнем? Не получится, — покачала головой элементаль. — Фигура совсем не мальчишечья. Гаргулы сразу почуют подмену.

Дайна согласна закивала.

— Лучше по правильному, — вздохнула Лаура. — Так будет проще пробраться ближе к Князю.

На валькирию было больно смотреть.

— Не переживай, мы провернем маленькую хитрость. Меня мама научила, когда была жива.

И загадочно улыбнувшись, элементаль залезла в повозку и начала творить волшебство.

Вначале подверглась магическому воздействию наша настоящая одежда. Элементаль велела достать из рюкзаков сменные штаны и рубахи, а затем легким взмахом руки превратила их в обтягивающие бриджи и топы ядовитого голубого цвета.

— Ммм..., — протянула я неуверенно. — Что-то не могу уловить ход твоих мыслей, подруга.

— Согласна, — кивнула Кора. — И чем нам помогут маленькие детские штанишки ужасного оттенка?

Гаргулья тоже поглядывала то на Лауру, то на творение "дизайнера" весьма подозрительно, молчаливо соглашаясь с нашими мыслями.

— Надевайте, давайте, — хитро сощурилась элементаль. — И все сразу станет ясно.

Пришлось выполнить ее просьбу и вылезти из нормальной одежды, а потом натянуть и голубую. По правде говоря, и сама Лаура облачилась в столь же экстравагантные тряпки, так что спустя пару минут, мы были похожи на группку экстремальных гимнасток. Впрочем, оставались такими недолго. Одежда вдруг начала стремительно терять цвет и буквально секунд за десять полностью вылиняла, маскируясь под кожу.

Со стороны казалось, что девушки обнажены, ведь белье спряталось под волшебной одежкой, разве что скульптура тел сгладилась. Подруги выглядели как большие ожившие куклы Барби. Где заканчивалась кожа, а где начиналась ткань, можно было увидеть, если знать, куда смотреть. Тончайшая кромка едва заметно отличалась, да и на ощупь чуточку более плотная, чем кожа. Причем, если не видеть превращение, то даже этими способами обнаружить волшебную одежду стало бы проблематично.

Да! Голливуд с со своими спецэффектами отдыхает. В таких костюмчиках запросто можно играть жаркие сцены в фильмах для взрослых, и никто не догадается, что ты одета.

— Как вам, девочки? — глядя на наши удивленные лица, поинтересовалась Лаура. — Нравится?

— О да! Не то слово! — только и смогла ответить Кора. И мы с Дайной были полностью с ней согласны.

— Что ж, надевайте тогда костюмы. Надо бы поторопиться, если хотим успеть на празднество к Великому Князю.

Нацепив наряды ночных бабочек, вышли к мужчинам. Те благоразумно не стали комментировать наши образы. И даже старательно смотрели мимо, но я нет да нет, а ловила на себе жаркие взгляды Альдамира. Думаю, и Дайана с Лаурой чувствовали на себе внимание своих близнецов.

Надо сказать, партнеры тоже выглядели примечательно. Обнаружив в запасах артистов одинаковые черные парики и бороды, мужчины преобразились. Превращению в "трое из ларца, одинаковых с лица" способствовали также идентичные темные брюки и яркие, обшитые блестками красные рубахи. И если мы отличались цветом платьев (волосы Лаура заблаговременно еще в повозке укрыла платками) и макияжем (а-ля амазонки на тропе войны), то мужчин можно было узнать только по комплекции и росту.

Такое ощущение, что Альдамир приложил лапку и при помощи иллюзий еще больше стер отличия во внешности. Наши близнецы выглядели странно: у всех троих глаза гнома, нос и рот Диниоса, овал лица моего мужа.

— Ага, — раздался в голове голос Солнышко. — Пользоваться иллюзий. Шторм долго смеяться над ними.

Да, замаскировались, ничего не скажешь. Клоуны!

Исполнять роль главного, "директора театра" назначили принца. В конце концов, ему не привыкать командовать парадом. Управлять лошадью, везущей первую повозку, предстояло Диниосу. Остальные копытные двигались следом, привязанные магией.

В это время, пока повозки ехали, Лаура и Сонор должны были сыграться. Они единственные из нас всех, кто владел игрой на музыкальных инструментах. Остальным предстояло придумать "номер". И если с общей направленностью было все ясно: что-нибудь зажигательное, страстное, одновременно с элементами воинственности, в общем, такое, какое предпочитали гаргулы. То с частностями было сложнее. Особенно касательно нас, девочек.

Альдамир с Диниосом быстрехонько договорились, как будут махать оружием под аккомпанемент музыки. Сонор с Лаурой им, соответственно, подыгрывать. А вот нам с Дайной и Корой предстояло в это время развлекать высокого князя и его гостей танцем. В этом-то и состояла сложность.

Валькирия знала совсем другие танцы, должные поднять боевой дух, а никак не, гм, дух телесный. У бедняги гаргульи с этим делом тоже не срослось. В рабынях шибко не попляшешь. Ну а я могла изобразить только что-нибудь из земных дискотечных кривляний, и боюсь, вряд ли бы товарищи гаргулы впечатлились.

Пока решали, что да как, выехали на тракт. Он был широк, но не особо многолюден. В общем, повозок, карет, всадников и прочих "существ" встречалось маловато. Что-то не торопился народ на праздник к князю.

Брон, и куда это нас ненормальных понесло?

Что-то мне страшновато становится. Ну да ладно, делать нечего.

Когда невдалеке показался княжеский "теремок", мы с девочками так толком ни к чему и не пришли. В итоге, было решено, как и обычно — импровизировать. Диниос с Альдамиром клятвенно обещали отвлекать от неумех внимание на себя, велев нам имитировать зажигательные телодвижения. Пришлось согласиться, на большее, увы, мы не были способны.

Встретили нас со всем почтением. Ну, в том смысле, которое вкладывали в это слово гаргулы. То есть мужчинам пожали руки, на нас одобрительно поцокали, бросив пару другую десятков "лестных" комплементов. Как только сдержалась валькирия, не знаю. За одно это, ей нужно было выдать медаль.

Потом мельком, почти не проверяя, осмотрели повозки и, наконец, пустили в придворцовый парк, где должно было проходить представление.

Помимо нас, псевдо артистов, были и настоящие. Ещё четыре труппы расположились на траве чуть поодаль от огромного шатра, где, видимо, и предстояло выступать. Не поскупился княже на развлечения для сыночка. Интересно, а оплата труда предполагалась, или народ за спасибо трудиться собрался? Так сказать, из "большого" уважения к владельцу дворца.

Как оказалось, все-таки гонорар предполагался, ага, чисто символический и выдаваемый только после шоу, но все же. Об этом Альдамиру поведал распорядитель. Он же командовал артистами и составлял программу, дабы скоординировать все пять трупп и не допустить непонимания между косо поглядывающими друг на друга конкурентами.

Не знаю, чем уж прославился досточтимый господин Манир, но нам выпала честь закрывать представление. А ещё, что радовало гораздо меньше, но было определённо лучше для нашего плана, распорядитель велел "цветным девкам" после шоу прибыть в Большие покои княжеского сыночка. Для того чтобы крылатый отпрыск достойного рода мог со всеми удобствами продолжить празднование в кругу друзей и старших братьев. О нашей роли в праздновании я старалась не думать.

Как хорошо, что пока ни князя, ни сыночка рядом не было. В противном случае бушующая валькирия лишила возможности веселиться и того, и другого. Итак, насилу удержали, чтобы она не разобралась "по-быстрому" с распорядителем, имевшим неосторожность ляпнуть комплимент её нижним девяносто.

Пока устанавливались декорации, и собирались гости попроще, мы удалились поглубже в парк, дабы ещё раз все хорошенько "отрепетировать". А точнее, обсудить план, которого, в общем-то, и не имелось. Вместо этого занимались тем, что накручивали друг друга, невольно доводя до точки кипения. Так что к началу представления даже Дайана, периодически вздрагивавшая от громких голосов соплеменников, была готова собственноручно проредить семейку великого князя.

Наконец, высокие гости заняли свои троны в шатре-беседке, и началось шоу.

Я, как завороженная смотрела на выступление " соперников" и была невероятно счастлива, что мне-таки удалось увидеть такое великолепие. Бродячие артисты намешали всего и много: и театральную постановку, и балет, и цирковые элементы, щедро приправив все это дело магией.

Как таковые декорации и не требовались. Бутафорские деревья и небесные тела нужны были только, как ориентиры, остальное заменяли заклинания.

И, сказать по правде, ни каким спецэффектам Земли пока не превзойти те, что создавались малейшими пассами рук двух магов труппы. На сцене бушевал океан, рождалась звезда, извергался вулкан и сверкали молнии. Под потолком парили на тонких лентах артисты, изображавшие диковинных птиц, а внизу выгибались полуголые танцовщицы, пробуждая в зрителях первобытные инстинкты. Составитель номера был поистине гениален. В тот самый момент, когда зрители были готовы повыскакивать с мест, дабы удовлетворить разбуженные чувства, номер закончился.

Не знаю, что ощущали великие, кому предназначалось представление, но проняло даже нас, стоящих "за кулисами". И ещё одно — репутацию господина Манира мы подмочим, уверена на сто процентов, потому как тягаться с настоящими артистами нам не по силам. Того, кто с молоком матери впитывал мастерство, наши жалкие потуги будут только смешить.

Остальные номера я решила не смотреть, во избежание, так сказать. Чтобы ещё больше не нервировать свою тонкую душевную организацию.

Наконец, пришёл черед и группы господина Манира. Вдохновившись увиденным, Альдамир, директора и изображающий, набросил иллюзию поля брани на сцену. Следом, вооруженные музыкальными инструментами, вышли Сонор и Лаура, дабы занять свои места в сторонке от основного действия. Заиграла музыка, усиленная элементалью.

— Пора, — одними губами прошептала Кора. — Пусть нам поможет Предопределение.

Переглянувшись, мы взялись за руки и выбежали на сцену.

Из противоположной кулисы вывалились Альдамир с Диниосом, изображая смертельный бой. Они сталкивались на мгновение, высекая бутафорскими мечами искры, и тут же расходились, чтобы буквально через секунду одарить друг друга новой порцией ударов.

Мы же изображали богинь войны, носясь рядом воюющими с алыми иллюзорными всполохами на ладонях.

Периодически вставали позади, "эстетично" взмахивая руками. Я вспомнила фильмы о девочках из группы поддержки и пыталась сотворить что-нибудь похожее. Подруги, по мере возможности, повторяли. Даже не хочу знать, как воспринимали номер зрители. Ладно, хоть пока помидорами гнилыми не бросались.

И вот, на очередном круге забега вокруг сражавшихся, я услышала голос мужа:

— Камень у младшего княжича.

— Именинника? — ахнула я, пытаясь грациозно вытянуть шею, дабы увидеть заветный камушек. Не особо успешно, надо сказать.

— Точно! — подтвердила Кора, слетав на "крыльях войны" поближе к краю сцены. — Папаша решил побаловать сыночка побрякушкой из сокровищницы. Что будем делать?

Мы вновь разбежались, чтобы чуток подумать и сообщить Лауре и Сонору. Ну и продолжить номер, естественно. А потом встретились вновь в центре, дабы забрать душу и сердце у "погибшего" Диниоса.

— Есть идеи? — поинтересовался мертвяк, артистично падая на спину.

— Есть одна, — шепнула я. — Будем соблазнять княжича. А пока мне нужно окровавленное сердце.

Народ если и удивился моему странному желанию, то вида не подал, да и вопросы пока не задавал.

— Мне нужна основа, — проговорил муж, нанося ещё один удар неподвижному Диниосу, одновременно отсекая у того кусок ткани от рубахи.

Несколько слов абракадабры и вместо тряпки в его руках оказалось ещё бьющее сердце.

— Кора, бери, — руководила я. — И торжественно поднести княжичу. Твоя задача приблизиться к нему как можно ближе и стащить камень.

— Я! — возмущенно воскликнула валькирия и нервно взмахнула руками.

Надеюсь, из зрительного зала это выглядело, как торжественный вопль богини, получившей, наконец, желаемый трофей.

— Ты, — грациозно скача рядом, объясняла я. — Ты единственная из нас троих, кто сможет восхитить княжича. Лаура несколько занята.

Злобный прищур зелёных глаз стал ответом на мою тираду, однако сердце из рук Альдамира Кора приняла.

— Я буду рядом, — "успокоила" я.

— Дайана, проконтролируй музыкантов, нужно готовить портал. И утащи труп Диниоса. Диниос помоги ей себя утащить.

Обрадованная гаргулья тут же одной ручкой схватила за лапу мономорфа и, не напрягаясь, поволокла убиенного прочь. Как уж Диниос помогал ей, не знаю, но смотрелось это вполне естественно.

Пока остальные занимались делами, а именно подготовкой к бегству, мы втроём совершали ритуальные пляски над сердцем.

— Я не знаю, как забрать камень, — страдала Кора. — Просто так его не сорвать, княжич почувствует.

— Сделай так, чтобы не почувствовал, — рычал принц, упавший перед "богиней" на колени и восхищавшийся её великолепием. — Ты же женщина, придумай!

В ответ слышалось не менее свирепое рычание валькирии, грозившей, что в следующий раз она самолично наложит иллюзию продажной девки на него. А потом отправит к какому-нибудь извращенцу.

Чуя, что ещё чуть-чуть и богиня набросится на воина, я решила вмешаться, но не успела. Муж выдал совет.

— Сядь к нему на колени, что ли, и пока он будет пялиться тебе на грудь, утащи камень.

Я едва не зажмурилась от страха, представив реакцию подруги. Однако, вопреки моим опасениям, та не стала на месте убивать нечестивца. Душераздирающе взревев, она подняла сердце над головой, позволяя иллюзорной крови течь на себя. А потом походкой от бедра (и где только научилась) отправилась к жертве, я посеменила следом, благоразумно не высовываясь.

Порывы воздуха рвали подол итак ничего не скрывающего платья. Над головой богини сверкали разноцветные вспышки. Валькирия, будто, в самом деле, превратилась в потустороннюю сущность и неумолимо приближалась к имениннику. Тот, не скрывая восхищения на юном лице, следил за каждым движением прекрасной девы.

Вот она добралась до конца сцены. На мгновение замерла на самом крае, музыканты тоже перестали играть.

Ту-тум, ту-тум.

Казалось сердца всех, бывших в зале, звучали в едином ритме.

— Вимммм, — тонко зазвенел местный аналог скрипки, и Кора переступила порожек, оказываясь в зрительном зале. Многообещающе слизнула кровь с губ и пошла прямо к возбужденно подрагивающему княжичу. Не нужно говорить, что внимание остальных зрителей было приковано к ней. Я, превратившись в тень, следом.

— Повелитель! — голос валькирии заглушил мелодию. — Прими в дар сердце храбрейшего из воинов... и меня.

На именинника любо было смотреть. Чувства так и сменялись на его лице. Радость и неуверенность. Страх и желание. Гордость и сомнение. Юный гагрул совершенно не владел собой. Впрочем, нам это было только на руку.

Тем временем, Кора торжественно вручила ему кровавый подарок, а сама грациозно влезла на колени. Взгляд именинника, как и предсказывал Альдамир, мгновенно утонул в откровенном декольте подруги. Но и сама валькирия была хороша. В ней, словно проснулась какая-то глубинная развратная сущность, позволяя выделывать всякие непотребства.

Вот она потерлась о княжича, склонила лицо к его. Казалось, даже прошептала тому что-то на ухо, обнимая за шею. Потом прогнулась в спине, демонстрируя себя во всей красе. А мне под ноги упал вожделенный камушек, который я тут же сцапала. Чуть позже, закружив в варварском танце мужа, отдала от греха подальше.

Добыли, пора и отчаливать.

Одарив именинника ещё одной порцией объятий, Кора соскользнула с его коленей и практически выскользнула из его лап. Да только молодой организм, доведенный прекрасным женским телом до невменяемого состояния, сцапал ее за запястье. Ситуация стала выходить из-под контроля.

Решение пришло мгновенно.

— Солнце, передай, Альдамир должен сделать нас одинаковыми! — вскричала мысленно я.

Виверна не заставила себя ждать. Спустя несколько секунд, пришел ответ:

— Готово!

Я тут же вышла из тени. Бедный княжич, увидев сразу двух женщин мечты, опешил и невольно разжал пальцы. Чем я и воспользовалась, схватив Кору за руки. Раскружившись в сумасшедшем хороводе, мы расцепились. Одна из валькирий опять оказалась рядом с княжичем, вторая же молнией полетела к музыкантам.

Я превзошла себя, выгибаясь перед зрителями пока, наконец, не услышала в голове голос Солнышко:

— Готовы.

Вздох облегчения вырвался сам с собой.

— Выпускай!

А дальше, спустя несколько ударов сердца, послышались вопли, так удивившие меня когда-то. Потом зашатался шатер, и в зал ворвались разъяренные броны: один наш, второй — одной из трупп. Зверюг заранее подпоили заговоренной кровью валькирии. После нужного сигнала, заклятье начало работать.

Зрители, естественно, тут же потеряли ко мне интерес, спасая княжескую семью от обезумевших великанов. Чем я, конечно же, воспользовалась, переносясь в библиотеку порталов. Где, через томительные секунды ожидания, появился и Альдамир.

Фух! Справились!

Что-что, а отход мы обговорили первым делом.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

— Ушли? — спросила я.

— Ушли, — эхом отозвался муж.

А потом схватил меня и прижал к груди. Крепко-крепко. Но я не сопротивлялась, наоборот, сама жалась к нему. Только сейчас пришло понимание того, что нас ждало в случае провала. И от этого становилось страшно.

Я безумно рада, что представление закончено!

— Как ты, — в голосе Альдамира слышалась тревога.

— Нормально, — я постаралась спрятать страх. — Рядом с тобой замечательно.

— Как жаль, что времени почти нет, — едва слышно пробормотал муж. — Как жаль...

И я была с ним солидарна.

— Нужно возвращаться, — нехотя отстранилась. — Нас ждут.

— Ждут.

Но вместо того, чтобы начать активировать портал, он прикоснулся к моему лицу. Огладил щеку, дотронулся до носа, а потом вновь подтянул к себе, на этот раз целуя. Жарко и одновременно нежно. Я на миг перестала думать и о малумах, только и ждавших возможности напасть, и о жестоком наследнике, бросившем отца и брата умирать. И даже о несчастных существах, запертых в академии. На короткий миг остались только он и я. Две половинки, до безумия жаждавшие стать единым целым.

— Нельзя! — грозный рев Солнышко оторвал нас друг от друга. — Мама Сонор запретить. Энергий не уравновеситься. Соединение нельзя!

Вот брон! И когда нас, наконец, оставят в покое? — мелькнула мысль.

— Никогда, — пришёл ехидный ответ виверны. — Ты, я, Альдамир и Шторм — не разлучить.

— Неразлучны, — не могла не согласиться я. — Спасибо, что бдишь, несмотря ни на что, родная.

Послав мегатонны любви, Солнышко исчезла в темноте. А я все же выбралась из крепких рук мужа. Затем стащила с его спины портал и установила на подставке.

— Пойдем, — окликнула его, все ещё находящегося в прострации. — Пора.

Он все же отмер и, криво улыбнувшись, шагнул в картину-портал. А после и я попала обратно в дом четы Гром.

Нас ждали. Друзья нарезали круги по гостиной, даже не сняв театральные костюмы. Господин Минор, пытаясь спрятать беспокойство, расспрашивал сына. Его супруга хлопотала у стола, пытаясь подкормить добытчиков камня.

— Фух, вернулись! — не сдержался Диниос. — Что-то я в последнее время сам не свой. Начал бояться каждой тени.

В устах бывшего патрульного признание звучало странно, а то и страшно. Впрочем, с нашей весёлой жизнью можно и до психушки докатиться, так что пока все в порядке.

Первым делом решили отправить камень в академию, потом уже передаваться, подкреплять силы едой и все остальное.

— Как портал? — спросил Альдамир господина Грома, пока шли к порталу.

— Без изменений, — вздохнул тот, машинально огладив бороду. — Предметы и провизию пропускает, существ не выпускает.

— Ясно.

В академии дежурили и, едва завидев нас, вызвали старших. Судя по их изможденному виду, они не прекращали поисков альтернативного способа убрать преграду. Но раз она никуда не делась — пока безрезультатно.

Наше возвращение с добычей придало им сил и возродило надежду. Расчувствовалась даже госпожа Мор. Железная валькирия, не скрывая, плакала, уткнувшись в рубаху одного из преподавателей старших курсов. Знакомая парочка близнецов, что опекала нас когда-то, махали руками и кричали. Что, не слышно, но слова и не были нужны, все мы, стоящие по другую сторону портала знали, у запертых появился крохотный шанс. Тем страшнее было не оправдать ожиданий. Слишком большая ответственность, к которой никто из нас, по правде говоря, готов не был.

— Спасибо! Будьте осторожны.

В записке Палиано было всего несколько слов. Но они сказали больше, чем бы послание на десяти листах, реши он витиевато нас отблагодарить.

Уходили от портала все немного растерянные и пришибленные. Мы достали лишь один камень, оставалось ещё четыре. И почему-то мне казалось, что представление у гаргулов — самое лёгкое. Что ждало нас дальше, скрыто в тумане.

Отправляться за следующим камнем, было решено через сутки. Ночь и весь следующий день нам предстояло отсыпаться, по самое горлышко накаченными отварами госпожи Мирены. Прежде чем завалиться спать, мы с Альдамиром забежали к Владыке.

Как оказалось, не зря Лиопольдина с Максимильяно остались здесь. Вдвоём они как-то приостановили развитие болезни, дав возможность герцогу дэр ду Милош хоть немного восстановить силы. Правда, сами теперь не могли надолго отлучиться от постели больного, потому как без их прикосновений тому практически сразу становилось хуже. Пока объяснить этой феномен никто не мог, но того и не требовалось. Главное, у Владыки появился шанс дожить до того момента, когда лучшие умы академии найдут способ ему помочь. У его близнеца постепенно накапливалась сила, а значит, увеличивалась и общая оборонная способность дома четы Гром. А бедные жены, наконец, хоть чуть-чуть успокоились и смогли поспать без снотворных трав госпожи Мирены.

Да и Альдамир вздохнул спокойно. Я чувствовала его страх. Подспудно, он ежечасно ожидал известий о смерти отца. И слава Предопределению, костлявая ослабила хватку на шее Владыки.

Ночь прошла без происшествий. Вернее, если таковые и были, то прошли мимо меня. Я дрыхла без задних ног и проснулась только на следующий день после обеда. Впрочем, друзья тоже давили подушку до упора.

Подкрепившись деликатесами матушки Сонора, вновь отправились к порталу в академию. Необходимо было определить следующий пункт назначения. В ходе длинной дискуссии, во время которой смертью храбрых погиб один блокнот и бессчётное число многоцветных карандашей, мы договорились. Едем к элементалям.

Судя по древним свиткам, после последнего применения нужный нам камень схоронили ни где-нибудь в сокровищнице, а жерле изначальных огненных элементалей. Если перевести на нормальный понятный язык: какие-то ненормальные сбросили его в кратер вулкана. Да не простого, а волшебного.

В обычном состоянии вулкан этот извергался локально и редко, но весьма метко, предвещая всяческие несчастья для страны. И чем чаще, тем ближе было трагическое событие. Не нужно становиться гением, чтобы понять, в преддверии новой мировой войны с малумами, вулкан был активен постоянно и щедро расходовал лаву и всяческие вулканические газы. И да, не будь среди нас огненного элементаля, мы вряд ли бы сунулись в самое пекло. А если и сунулись, то только за тем, что умереть быстро и страшно.

Максимильяно, а именно ему предстояло выполнить самую важную часть, храбрился, хорохорился, но я видела в его глазах тоску. Он то и дело дотрагивался до Лиопольдины, шептал ей на ухо милые нежности и старался провести с близнецом как можно больше времени наедине. Хотя какое наедине — бедняги, вынужденные денно и нощно сидеть подле Владыки забыли, что это такое. Но так они хотя бы не падали от переутомления, используя силы на поддержание отца Альдамира в жизнеспособном состоянии.

Госпожа Мирена вместе с помощницами наготовили уйму сильнодействующих средств, чтобы во время отсутствия Максимильяно помочь и Владыке, и Лиопольдине, которой предстояло в одиночестве тормозить развитие болезни, и герцогу дер ду Милош, кому первому пришлось бы оказывать помощь близнецу. А еще лекарки сварили одну занятную штуку: средство "Сухая вода". Специальный порошок, который нужно было растворить в воде, а потом нанести на тело. Попав в жидкость, волшебный песок впитывал влагу гораздо большего объема, чем сам. В готовом виде он выглядел весьма неаппетитно — этакое прозрачное дрожащее желе. Зато замечательно защищал от огня, что было весьма кстати в том месте, куда мы отправлялись.

Переместились мы утром, однако попали в ночь. Правда темно было первые минут пять, затем земля завибрировала, воздух задрожал, хорошенько грохнуло, а небо взорвалось огненным фейерверком. Вулкан изначальных огненных элементалей поприветствовал вновь прибывших очередным извержением.

— И долго он плеваться лавой будет? — спросил Диниос, прижимая к себе дрожащую Лауру.

Девушка хоть и попала в родную страну, но особой радости по этому поводу не испытывала. Я была с ней солидарна. Надежда на то, что дело пройдет без проблем, начала таять.

— Честно говоря, не знаю, — ответил Максимилиано. — Вижу извержение во второй раз. После первого остались лишь смутные воспоминания. Мне тогда едва пять исполнилось.

Он не сводил глаз с вулкана и становился все печальнее. Мда, что-то мне захотелось вернуться в домик четы Гром, там хоть не было тихо и спокойно, но, по крайней мере, на голову огненные камни не падали.

— Зато место искать не нужно, — ненатурально восторженно восхитилась Кора. — С любой точки видно. Время сэкономим.

— Угу, — отозвались остальные, даже не пытаясь с ней спорить.

В чем-чем, а в этом валькирия была права.

— Ладно, хватит гипнотизировать вулкан, — заворчал Сонор. — Нужно подойти как можно ближе.

Гром находился в прескверном расположении духа, потому как не сумел уговорить Дайну остаться дома. Гаргулья наотрез отказалась отпускать его одного и хитростью пробралась в портал, впрочем, как и Лаура. По плану девушки должны были помогать госпоже Мирене, а не шататься вблизи извергавшегося вулкана.

Эх, мне бы отсидеться подальше отсюда, да нельзя. Нам с Солнышко предстояло доставить Максимильяно к жерлу и встретить там же, но уже с камнем. Так уж получилось, что виверна обладала самой жароустойчивой шкуркой и крыльями. Как ни рвались Альдамир со Штормом нас заменить, все понимали — никакая "сухая вода" не способна защитить грифона от гнева вулкана.

Кора и Диниос выступали в качестве силовой поддержки в случае нападения кровожадных личностей. Мой муж отвечал за построение мгновенного портала по связи близнецов. Сонору, как обладателю способности делать кожу каменной, предстояло в этот самый портал войти, дабы вытащить нас с Максимильяно, если мы потеряем способность передвигаться самостоятельно.

В молчании дошли до конечной точки. Дальше тащить друзей было опасно. Теперь предстояло дождаться того момента, когда вулкан хоть немного успокоится, и лететь. А перед этим следовало подготовиться. Первым делом развели волшебное желе. Пока подруги поддерживали его в действующем состоянии, я обернулась. Дальше в народ в семь пар рук принялся обмазывать хихикающую виверну полученным составом. Плутовка изрядно повеселилась, круча хвостом. Пришлось даже пригрозить, а то не хватало еще опоздать. Впрочем, баловство Солнышко помогло, друзья немного приободрились.

Наконец, вулкан перестал полыхать. Я в последний раз посмотрела на мужа глазами виверны и взлетела, унося на спине Максимильяно.

Хоть вулкан и перестал извергаться, температура понизилась не особо. Ну или мне так казалось. Чем ближе мы подлетали к жерлу, тем жарче становилось. Хорошо хоть на нашу с Солнышко шкурку нанесли "сухую воду", иначе, боюсь, мы бы давно изжарились. Так хоть было терпимо.

Долетев до вершины, виверна стала кружить над кратером, напоминавшем ведьминский котел. Внутри продолжала бурлить лава, но за края пока не выходила, разве что булькала так подозрительно. Мы с Солнышко дружно пялились вниз, мысленно переругиваясь нехорошими словами. Приличных выражений, увы не было.

Брон, что-то мне все страшнее и страшнее. А уж о состоянии Максимильяно и думать не хотелось. Ему туда предстояло нырнуть, слившись с родственной стихией. Пока он оставался в человеческом обличии, прикрываясь огненным щитом. Слава Предопределению, нам с Солнышко этот щит вреда не приносил.

— Я готов, — раздался, приглушенный ветром, голос Максимильяно.

— Мы ждать тебя, — ответила виверна. — На счет три, ты прыгать.

— Подожди, прошу, — взмолился элементаль. — Груша, если я не сумею побороть собственную стихию, ты скажешь Лио, что она — самое дорогое в моей жизни. Пообещай мне.

Я молчала, Солнышко тоже. Ни одна из нас не знала, справится ли он. Слишком часто молодые элементали не выдерживали долгого нахождения во втором облике и проигрывали зову стихии, сливаясь с ней полностью. Теряя человеческое тело.

Мы не знали, как поведет себя Максимильяно, но надеялись на лучшее.

— Обещаю, — сказала я.

— Обещать, — озвучила виверна. — Мы в тебя верить, друг.

А потом я ощутила магический всплеск. Исчезла тяжесть со спины, и огненное нечто, в кого превратился элементаль, полетело в бурлящий котел.

* * *

Кем он сейчас был, огнем ли, или все же существом, Максимильяно не знал. Осознание собственного "я" почти исчезло, едва стихия вырвалась на свободу. Он, опьяненный силой и чувством вседозволенности, плыл сквозь магму все глубже и глубже. Постепенно уходили и мысли, оставалась только одна — найти камень. Ощутить его сквозь расплавленную породу, найти в жерле, укутать в свой огонь и вынести на поверхность. А дальше...

Что делать дальше он уже и не помнил.

Ниже и ниже, идя против течения, что норовило выдавить его обратно, оставив ни с чем, Максимильяно передвигался зигзагами, и это помогало. Наконец, сквозь толщу лавы он ощутил нечто. Не увидел, ведь у огня, чем он сейчас был, не имелось глаз. Почувствовал колебания, которых здесь не могло присутствовать. Что-то манило, требовало взять. И элементаль поддался зову, стремясь как можно скорее добраться до места.

И добрался.

Огненные всполохи, во что превратились руки, окружили камень. И Максимильяно рванул вверх. На этот раз сам вулкан помогал ему покинуть свое чрево. Будто бы пытался избавиться от ненужного подношения, что сделали неразумные двуногие существа. Магма забурлила, запела смертельную песню, и вместе с вулканическим газом вытолкнула его наружу.

Камень выпал из рук-всполохов, и элементаль перестал что-либо ощущать. Перестал быть собой.

* * *

Мы с Солнышко в беспокойстве нарезали круги над вулканом. Судя по возмущению в кратере, вот-вот должно было начаться очередное извержение. Пора уносить крылья, да только Максимильяно еще не вернулся.

— Что делать?! — вопила я внутри тела виверны. — Вот брон, нас скоро изжарит! Солнце, я боюсь!!!

— Жди, — нервно рычала Солнышко. — Нельзя уходить!

— Знаю и не уйду, но до чего же страшно!

Кипение лавы усиливалось, горячий пар поднимался все выше, в воздух начали подлетать горящие камни. Мы с трудом уворачивались от природных снарядов, боясь пропустить появление элементаля. А еще "сухая вода" начала испаряться.

Наконец, с очередным желто-красным плевком из жерла вырвался Максимильяно. Вернее, я-то его не узнала, но виверна была настороже. Она еще быстрее заработала крыльями и, чудом ухватив живой огонь, понеслась подальше от вулкана.

Вот только далеко мы не улетели, едва не выронили камень обратно в жерло. Пришлось Солнышко нырять вниз к самому кратеру и хватать камень незащищенной "сухой водой" пастью. Ощущения, что пришли ко мне были непередаваемые.

— Держись, родная, — шипела я. — Еще чуть-чуть.

Виверна заливалась слезами и работала крыльями. Огненный Максимильяно, прижа-тый к груди, так и не вернулся в нормальное состояние.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Спускаться пришлось раньше, чем планировали. Нам с Солнышко нужно было поменяться местами, чтобы она смогла быстрее залечить обожжённую пасть. Мне же предстояло открыть портал к Альдамиру, а потом придумать, как вернуть Максимильяно в человеческий вид.

С первым пунктом плана проблем не возникло, мы приземлились, я обернулась. Возникла трудность с тем, как удержать пламенного элементаля в руках и не обжечься. Пришлось обращаться к силе и делать огненные штукенции, затрудняюсь их, назвать, которыми я с ловила Максимильяно.

Скажете легко. А вы попробуйте удержать того, кто совсем не хочет оставаться на одном месте, да еще и норовит спалить вас дотла. Веселенько занятие, надо сказать.

Ухватившись за огненные руки как следует, постаралась открыть портал к близнецу. Не тут-то было, арка вроде начала образовываться, да снова схлопывалась. Видно, товарищ элементаль решил поработать глушилкой, вмешиваясь в связь.

Вот брон! Этот момент мы как-то не продумали.

Ладно, хоть виверну я продала слышать, иначе совсем туго пришлось, тем более, похоже, вулкан и вправду решил начать новое извержение. Убежать от лавы в человеческом облике боюсь, у меня бы не вышло.

Гадство! Надо попросить Солнце послать весточку Шторму, пусть с той стороны открывают.

— Не слышать, — в голосе виверны мне почудилось тревога. — Шторм не отвечать.

— Как не отвечает? — испугалась я.

— Как будто спать, — ответила та.

Что случилось? Желание попасть на место, где оставила друзей и мужа, увеличилось в геометрической прогрессии.

— Попробуй еще, — взмолилась я.

Спустя время, пришел ответ.

— Не отвечать.

Захотелось взвыть от ужаса и тревоги. Что там у них произошло?!

— Солнце, ты как? — дрожа всем телом, спросила я

— Не особо, — отозвалась виверна. — Но лететь смочь. Хоть и больно быть.

Я попыталась успокоиться и подумать, но когда сверху летят расплавленные куски породы, думать не получается.

— Родная, придется лететь.

— Знать, — вздохнула виверна. — Давай.

Короткое головокружение прошло быстро, я вновь оказалась в сознании Солнышко. Та болезненно сжалась и взлетела, бедолага Максимильяно вновь был прижат к ее огнеупорной груди. Летели недолго, но острых ощущений хватило на всех. Сколько виверна не сдерживала боль от ожогов, она все равно просочилась ко мне.

Наконец, показалось то место, где мы оставили друзей. Вот только никого видно не было. Рюкзаки, палатка, даже таз с "сухой водой" на месте, а вот существа куда-то делись. Неужели что-то случилось?

Сделав еще один круг, решили спускаться. Обернулась я, кажется, прямо в воздухе. Пролетела с метр до земли и упала, стукнувшись ладонью о камень. Однако причитать было некогда, шустрый Максимильяно решил удрать, пришлось ловить. А потом осматривать место преступления.

Никого. И ничего, что бы могло указать, куда все делись.

Когда в моей голове больше не осталось полезных мыслей, только панические, в воздухе показалась птица. Кажется, такую я уже однажды видела. Точно, магический вестник Лауры.

Он сел мне на плечо и зачирикал. Пришлось поднапрячься, чтобы освободить руку и достать сообщение. Но лучше бы, честное слово, я оставалась в неведении.

"Следуй за вестником. Камень должен быть у тебя, иначе куча жалких отбросов умрет. И умирать будут долго и мучительно. И первой я с удовольствием займусь твоей подруженьке и моей несостоявшейся жене.

Жду два часа и начинаю представление.

Парадиз.

Ах, да, дорогуша. Имей в виду, я узнаю, если ты решишь позвать кого-нибудь на помощь. В таком случае пострадают опять же твои друзья".

Появилось явственное желание свернуть недоумку шею, а еще лучше потихоньку начать сжимать на его шее зубы, чтобы он наверняка прочувствовал все самое приятное.

Я зарычала похлеще виверны и забегала туда-сюда по небольшому уступу, где находился лагерь.

— Успокоиться! — рявкнула Солнышко. — Вряд ли он дать больше время, чей дойти до места. Думать, Груша.

Я рухнула на камни и сжала свободной рукой волосы.

Думать. Думать! Думать!!!

Да как тут думать, если кроме смертоубийства в голову ничего не приходит.

— Вернуть Максимильяно. И быстро, — дала подсказку виверна. — Потом снова думать.

Я глянула на огненного элементаля и выругалась. И как интересно превратить обратно в человека того, кто больше похож на факел?

— Он слышать тебя, но не понимать. Ты должна звать его.

— Не понимаю, если бы тут была Лиопольдина, он бы откликнулся. Но я же никто, с чего бы ему меня слушать?

— Ты должен пробовать! — отрезала виверна. — Без пробовать все быть плохо.

И исчезла, спрятавшись в темноте. Видимо, лимит терпения у Солнышко закончился, да и обожженная пасть требовала внимания.

Я снова посмотрела на Максимильяно.

— Макс, — позвала, не надеясь ни на что. — Вернись, а? Ну, пожалуйста, что тебе стоит.

Естественно, ничего не получилось. Впрочем, я и не рассчитывала на легкую победу.

Как же его заставить превратиться обратно в человекоподобное существо? Какие струны души задеть, чтобы он захотел бороться? Эх, мне б сюда Лиопольдину...

Так, позвать помощь я не могу, лисицу сюда вызвать тоже. А если самой превратиться в Лио? Раз уж Максимильяно слышит речь, вдруг клюнет.

— Солнце! — заорала мысленно, окрыленная идеей. — Как у нас иллюзиями, сможем сами сотворить?

Виверна некоторое время молчала, я аж бояться начала. Но все-таки ответила.

— Энергий на иллюзий чуть-чуть. На полноценный внешность не хватить.

— Мне и не нужно полноценную, голос бы подправить!

— Да, мочь, но недолго, — подумав, сказала Солнце. — Ты говорить быстро.

— Надеюсь, успею! — в душе забрезжила надежда. — Мне нужен голос Лио. Сделаешь?

Виверна одобряюще рыкнула.

— Сделать!

Я глубоко вздохнула. Что ж, пора действовать.

— Максимильяно, дорогой, ты меня слышишь? — раздался звонкий голосок Лиопольдины. — Тебе нужно вернуться.

Эх, и правда, один в один. Даже надменные нотки и те сами собой получаются. Здорово! Теперь, главное, чтобы помогло.

— Максик, прошу, вернись!

Тишина, только рядом гудит пламя.

— Максимильяно, нам нужно спасти друзей. Тебе нужно обернуться!

Тщетно.

— Солнце, как? Не знаю, что ему еще сказать! — взвыла мысленно.

— Представить, что он — Альдамир. Вспомнить, как звала его.

Я на миг зажмурилась, вызывая в памяти тот страшный момент. Хотя как же хотелось забыть о нем навсегда.

— Попробую.

Подтянула Макса к себе поближе, насколько позволял жар, исходивший от его изменившегося тела. Опять закрыла глаза и заговорила, всем сердцем желая, чтобы память помогла, дала увидеть его. Того, кого рядом со мной сейчас не было.

— Я скучаю, безумно скучаю по тебе. По твоим глазам, улыбке, объятьях, оказываясь в которых, я забываю обо всех бедах. Вроде бы ты рядом, протяни руку, но нет — всего лишь бездушный огонь, который лишь жжет, но не греет. Ты одновременно близко и невероятно далеко. Мой и ничей, принадлежащий стихии.

Стало горько. Да так сильно, что выступили слезы. Я зашмыгала носом, вытерла выступившую влагу и снова заговорила. Ведь мне нельзя останавливаться, нельзя упускать возможность вернуть Максимильяно, а потом и того, кому на самом деле предназначены мои слова.

— Только ради тебя я просыпаюсь по утрам, ради тебя готова бежать хоть на край света. Ради тебя готова отдать, все, что у меня есть. Ты только вернись, родной. Прошу, умоляю, вернись! Мне тяжело одной. Тяжело и страшно. Очень страшно! Я так сильно хочу, чтобы ты стал самим собой. Не оставляй меня одну, вернись!

Кажется, голос начал меняться. Еще чуть-чуть и пропадет Лиопольдина, останется только Груша. Вот только она не способна заставить элементаля вернуться.

Но вдруг что-то начало меняться. Максимильяно забился в путах, заполыхал и, взорвавшись ослепительной звездой, стал, наконец, сам собой.

— Груша, — радость и надежда в его глазах уходили, оставляя неуверенность и разочарование. — Это только ты...

— Макс, прости, ради всех богов! — я подбежала к нему, обнимая, гладя по волосам. — Прости, но я не могла иначе! Не сумела вернуть тебя по-другому! Ты не слышал меня, не хотел становиться собой. Я не могла оставить тебя огнем. Прости!!!

Он молчал и не шевелился, будто превратился в каменного истукана.

— Посмотри на меня! — я силой заставила его поднять голову. — Да, я обманула, но должна была. А она... Она обязательно расскажет тебе о том, что чувствует. Лио любит тебя, уверена. Уверена на сто процентов. Ведь тебя нельзя не любить. Ты мне веришь, Максимильяно?!

Элементаль горестно улыбнулся, а потом тоже обнял. И я поняла — он вернулся по-настоящему.

— Где все? — спустя некоторое время спросил Макс. — Куда делись?

— В том-то и проблема, — вздохнула я.

Потом показала записку засранца Парадиза. Элементаль несколько раз прочитал послание, а затем решительно его смял и выкинул.

— Нужно торопиться. Сколько времени осталось?

Растерянно развела руками. Вот что-что, а время-то я и не засекла.

— Половина час, — отозвалась Солнце.

— Полчаса, — озвучила я.

— Ясно. Спроси у виверны, готова ли она к полету:

— Готова.

— Тогда оборачивайся.

Кивнула, ощущая, как невероятная тяжесть оставляет плечи. У нас появился шанс, и я буду не я, если не использую его в полной мере.

Держись, Парадиз! Мы идем! И только попробуй навредить моим друзьям!

Я вновь отдала управление телом Солнышко. Виверна приняла на спину Максимильяно и взлетела. Магический вестник Лауры тут же превратился в светящийся шарик и понесся на запредельной скорости вперед, ведя к условленному месту. Чем быстрее Солнышко махала крыльями, тем быстрее летел вестник. Своеобразные догонялки закончились тем, что птичка-шарик довела нас до подозрительного амбара, ослепительно ярко замигала, а потом исчезла, буквально испарилась в воздухе. Уставшая виверна сделала круг над строением и села чуть дальше, так чтобы нас из амбара видно не было.

— Что скажешь, — обернувшись, спросила у Макса. — Думаешь, их держат там?

— Все возможно, — ответил элементаль. — Пока не зайдем, не узнаем.

Он прав, делать нечего. Нужно пробираться внутрь.

— Погоди, у меня идея, — остановил Максимильяно. — Даже если за нами и следили, не уверен, что исполнители успели донести главному о том, что ты меня вернула. Скорость виверны велика, а порталы-картины — редкость.

— И? Попросим помощь?

— Нет, те кто бы смог нам помочь, заперты в академии. Другие только спровоцируют Парадиза. Будем выпутываться сами. Я хочу снова обернуться. Ты пронесешь меня внутрь, а там посмотрим по обстоятельствам.

— Нее, — покачала я головой. — Не уверена, что снова сумею дозваться тебя.

— И не нужно, — улыбнулся Макс. — Тяжело только в первый раз. А побывав за чертой, я теперь смогу без проблем ходить туда-сюда.

Я задумалась. А, собственно, почему нет? Хоть один козырь иметь в рукаве не помешает. Очень надеюсь, что Максимильяно прав, и Парадиз не в курсе метаморфоз с элементалем. Иначе игра не стоит свеч.

— Надо делать проба, — раздался рык Солнышко. — Макс быть прав.

Ну, раз большинство за, пусть так и будет.

— Ладно, Макс, я согласна.

Он кивнул, и тут же перевоплотился. Правда, на этот раз, живой огонек был на редкость умен. От меня не улетал, и почти не жег, максимально уменьшив пламя. Я обвила его огненными лентами, чтобы сохранить видимость управления. А потом потопала к амбару.

Стучаться не стала, вот еще, обойдутся. Открыла ворота с пинка. И вошла с гордо поднятой головой. После солнечного дня, полумрак амбара казался непроглядной тьмой. Впрочем, вскоре глаза привыкли, и я сумела осмотреться. И не только.

— Какие существа пожаловали! — из глубины донеслись чахлые аплодисменты. — Как я рад! Как рад! А Максимильяно, смотрю, перешел черту. Вот и отлично!

Против воли поморщилась. Парадиз собственной противной персоной картинно устроился на кресле, которое ну никак не подходило к обстановке. Рядом на подлокотнике сидела бледная заплаканная Лаура. От ее шеи к руке элементаля тянулся поводок. Вокруг расположились с десяток амбалов разной степени страхолюдности. Хотя других этот тип и не держал.

Я постаралась рассмотреть, что творилось за их спинами, не особо удачно, правда.

— Ищешь муженька и друзей? — глумливо поинтересовался элементаль. — Так и быть, покажу, успокою.

Как оказалось, друзья валялись вповалку на полу. Возле каждого стоял громила и бдительно следил за шевеления. Впрочем, никто из них не подавал признаков жизни. Я даже испугалась в первый момент.

— Они спят, — снова заговорил Парадиз. — Увижу твое лишнее телодвижение, сон перейдет в вечный. Поняла?

— Поняла, — отозвалась я.

— Вот и отлично, — хлопнул тот в ладоши. Сейчас моя несостоявшаяся женушка подойдет к тебе, и ты отдашь ей камень.

Я заскрипела зубами от злости, но кивнула. Не время ерепениться.

— Пошла, — Парадиз столкнул Лауру с подлокотника. — Иначе ты знаешь, что будет.

Элементаль судорожно вздрогнула и, опустив голову, пошла ко мне. Выглядела она, мягко говоря, не очень: лохматая, с кровоточащей царапиной на скуле и очень испуганная.

— Извини, — прошелестела подруга, поравнявшись со мной. — Мне жаль.

Я ничего не ответила, просто вложила камень ей в ладошку и улыбнулась. А потом ощутила, как огненные ленты кто-то дергает. Мгновенно втянув их, схватила Лаура за руку и дернула на себя, но не успела, та с криком полетела обратно. А дальше огнеподобный Максимильяно метнулся вперед, и тут же запылали громилы. А те, которые охраняли друзей, вдруг отлетели от них, словно щепки. И тоже загорелись. Вот просто так, будто факелы, облитые смолой.

— Как? — вертелся в голове вопрос.

— Он перешагнуть черту, — отозвалась Солнце. — Сил стать много-много больше. И умений.

Пока я пыталась не сойти с ума от воплей умирающих, ужасного смрада и понять, куда бежать, Парадиз не спал. Подтянув к себе Лауру, он заорал:

— Дайте уйти, иначе она умрет!

Огненный сгусток, бывший Максом, остановился. Элементаль перевоплотился, шагнул вперед, но был вынужден остановиться.

— Кому сказал, — заверещал истерично Парадиз. — Еще шаг и она сдохнет!

И прижал острие кинжала к шее Лауры.

— Хорошо-хорошо, — протянул руку Максимильяно. — Я не двигаюсь. Отпусти девушку.

— И не подумаю! Сейчас вы оба отходите к стене и не шевелитесь.

Макс кивнул, обернулся ко мне и кивком показал на стену. Вот только отойти мы так и не сумели. Белоснежный вихрь, в котором я только потом сумела узнать Диниоса, кинулся к Парадизу. Голубоволосая голова элементаля упала к ногам Лауры. Бедняжка взвизгнула и лишилась чувств, рухнув на руки моментально обернувшемуся близнецу.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Пока я пыталась собрать мысли в кучу, активизировался Максимильяно. Элементаль метнулся к друзьям и принялся их будить. Впрочем, они быстро очухались, видимо, товарищ, который использовал сонное заклинание, благополучно помер, потому чары и развеялись.

Осоловело хлопая глазами, поднялся и Альдамир. Но прежде чем бежать к нему, я была вынуждена сделать еще одно дело. Подошла к трупу Парадиза и разжала судорожно сжатые пальцы, вытаскивая камень. Ощутив его прохладную гладкость, почувствовала невероятное облегчение.

— Груша..., — услышала родной голос. — Любимая... ты вернулась.

Сердце тут же забилось быстро-быстро, грозя выпрыгнуть из грудной клетки. А в голову пришла одна единственная мысль: слава Предопределению, живой!

Меня обняли со спины и поцеловали в шею. Я против воли зажмурилась, стараясь продлить мгновение близости. Но время нынче было не на нашей стороне.

— Пора уходить, — пробасил Сонор. — Альдамир, готовь картину.

— Сейчас.

Муж с силой выдохнул, согревая кожу теплым дыханием, и разомкнул объятия. А мне вдруг так сильно захотелось сбежать с ним на край света и хоть немного побыть вдвоем, забыть обо всем. Невольные слезы обожгли глаза, но я решительно стерла влагу рукавом. Слабость — это последнее, что нам сейчас нужно.

Друзья более ли менее пришли в себя. Как я поняла, они особо ничего не поняли, просто моментально уснули, а проснулись уже в амбаре. Больше всего досталось Лауре, ее Парадиз, видимо, разбудил сразу же и принялся шантажировать. Она все еще находилась в беспамятстве, чем безмерно пугала Диниоса и не только его. Мономорф ни в какую не соглашался выпустить ее из рук и невероятно жалел, что убил Парадиза так быстро. Его душа требовала пыток и долгой, мучительной смерти для элементаля.

А я надеялась, что голубоволосый гад не сделал ничего непоправимого. Все остальное залечат зелья госпожи Марены.

Наконец, картина была установлена и даже активизирована. Но едва Диниос приготовился к перемещению, встрепенулась Кора. Валькирия долго разглядывала кучу обгорелых тел, и как только могла находиться рядом, и что-то все-таки увидела.

— Господа, один брон мохнатый живой. Притаился, думал переждать.

Она отбросила пару тел и вытянула за ногу из кучи хитреца. Это был высокий, но невероятно худой мономорф, по сравнению с остальными приспешниками Парадиза весьма невпечатляющий. Он испуганно косился на валькирию и не делал ни одной попытки сопротивляться. Мужчинка не только был жив, но и практически невредим. Немного обгорела одежда и всего.

— Кто? — строго спросил подоспевший гном.

— Карайвай, — проблеял тот.

— Как вы нас нашли?

Мужчинка задрожал, опустил глаза, но молчал.

Звонка оплеуха, от души выданная Корой, заставила его заверещать.

— Все-все скажу, только не бейте! Не бейте!

Валькирия грозно оскалилась, вытаскивая из "берца" стилет. Мужчинка еще больше сбледнул и начал колоться:

— Мы ждали момента. Он сказал, что рано или поздно вы попретесь сюда. Нужно выждать, а потом забрать камень. Возле вулкана понатыканы оповещалки, когда одна из них сработала, мы поняли — пора.

— Кто он? — рыкнул Сонор. — Кто велел следить?

— Не знаю.

— Имя, раса, говори!

— Не знаю! Я, правда, ничего не знаю! — заблажил пленный. — С ним говорил только Парадиз, мы не вмешивались. Он передавал его приказы, мы выполняли! Не убивайте!

Друзья переглянулись и дружно отошли от всхлипывавшего мужичка.

— Что с ним делать? — шепотом спросила Кора. — Отпускать нельзя, но не убивать же, в самом деле.

— Я за прикопать под кустом, — злобно оскалился Диниос. — Ни существа, ни проблемы. Красота!

— Это не выход, — покачала головой валькирия. — Хотя идея хорошая.

Она покосилась на мужчинку, тот явно грел уши и все слышал, а потому даже перестал размазывать по лицу сопли и замер испуганным тушканчиком.

Пока я раздумывала, как выйти из положения, заговорил муж.

— Есть одна идея.

— Говори! — не сговариваясь, крикнули все вместе.

— Мы возьмем его с собой и сдадим в академию, Палиано на опыты. Пусть в памяти покопаются, может, что интересное нароют. Не дает мне покоя то, что какой-то загадочный Он в курсе наших передвижений. Как бы ни нарваться на очередную засаду.

— А что, — широко улыбнулся гном. — Хороша идейка. Тащим длинномерка с собой.

Мужчинке идея быть подопытным кроликом почему-то не понравилась. Он подпрыгнул и припустил к выходу. Правда, до двери добежать не сумел, был остановлен ножичком валькирии. Завопив как ненормальный, схватился за бедро и рухнул как подкошенный.

— Кора! — возмутился Сонор. — И кто теперь его потащит?! Не могла поаккуратнее?!

Валькирия лишь фыркнула:

— Поаккуратнее я бы попала ему в шею. Не развалится, доковыляет куда надо.

Потом схватила скулившего мужика за руку и, не напрягаясь, закинула в портал. Секунду спустя, вошла следом.

А я вдруг подумала, что мы враз стали чересчур жестокими. Все. Злоба читалась на лицах, во взглядах, слышалась в голосе. Впрочем, мне самой хватило бы малости, любой попытки с его стороны навредить, чтобы отправить мономорфа к праотцам.

Это пугало. Но еще я знала — по-другому просто нельзя.

Больше в амбаре делать было нечего. Переместившись к гномам привычным уже способом, передали в заботливые руки госпожи Мирены и её помощниц Лауру, Дениос, естественно, остался с элементалью. Мельком её оглядев, матушка Сонора не нашла ничего серьёзного, лишь переутомление и нервный срыв. И то, и другое она обещала вылечить в самое ближайшее время.

Максимильяно тоже с порога отправился к Лиопольдине и Владыке. Но пробыл там недолго. Удостоверившись, что все в порядке, и поделившись излишками энергии, которой сейчас владел, элементаль ушел. На мой осторожный вопрос, вздохнул и глухо ответил:

— Мне нужно побыть одному.

Больше ничего спрашивать не стала, итак, все понятно без слов.

А потом мы, не медля, отправились к порталу. Камушек передали без проблем, а вот с пленным произошла заминка. Со всеми треволнениями я как-то и позабыла, что через портал существам хода не было. Сонор напомнил.

— Я, конечно, все понимаю, — потеребил он бороду. — Только как ты собрался длиномерку в академию отправлять? У портала-то того, проблема с перемещением живых.

— Помню, — ответил Альдамир. — Поэтому и решил этого прихватить. Попробуем обмануть портал. Прикроем живого неживым. Если получится, тогда и камни нужны не будут.

— Погоди— погоди, — заговорила Кора. — Что-то я теряю суть.

— Сейчас поймешь, — пообещал муж.

А потом обратился к отцу Сонора:

— Господин Мирон, у вас совершенно случайно не найдётся ящика, в который можно было бы вот его затолкнуть.

Старший Гром внимательнейшим образом оглядел подопытного кролика, совсем как сын подергал бороду, а затем вынес вердикт.

— Такого длинного точно нет, но сделать его пару минут.

Двумя минутами команда гномов, конечно, не уложилась, но соорудили ящичек довольно быстро. Пока они работали, мы успели помыться и поесть. А ещё госпожа Мирена подлатала бедро пленника. Как никак, не звери же мы, чтобы оставлять существо истекать кровью.

Наконец, "карета" была готова. Увидев её, мужчинка заверещал сильнее прежнего. Всеми ногами и руками цеплялся за землю и вопил, что ни за что не ляжет в гроб. Его, понятное дело, никто слушать не стал. Нам нужен был доброволец, чтобы опробовать метод, даже если у добровольца имелись иные мысли на своё участие. В конце концов, никто не заставлял его вступать в банду Парадиза.

Измазавшись и запыхавшись, пленника все же запихали. И даже забили крышку, чтобы не вырвался. А потом мужчины дружно подняли гробик и сунули в портал. Ящик поболтало в воронке и благополучно выплюнуло с той стороны.

Палиано со старшекурсниками, выполнявшими функцию припортальных караульных, ринулись к нему с инструментами. Мы же не находили себе места от волнения. Наконец, гвозди были вынуты, а крышка приподнята. Вот только вместо того, чтобы радостно вытащить пленника, караульный, заглянувший внутрь, резко захлопнул крышку. Поднялся, пошатываясь, отошёл, сколько смог и свернулся пополам. Беднягу выворачивало.

— Вот брон! — выругался Сонор.

Я же со всей силы сжала холодную ладонь мужа. Похоже, на нашей совести осела ещё одна загубленная жизнь. Что подтвердило письмо Палиано.

— Этот вариант не подходит. Категорично.

К моей вещей радости описывать содержимое ящика он не стал.

В подавленном состоянии мы уходили от портала. А возле дома, Альдамир опустил мою руку и глухо сказал: — Мне нужно побыть одному.

Слова точь в точь, что недавно произнёс Максимильяно.

Друзья без возражений ушли, я не смогла.

— Я с тобой.

— Груша, — в голосе мужа звучало отчаяние. — Пожалуйста!

— Ни за что, — отрезала я. — Ни за что не оставлю тебя одного. Даже если погонишь поганой метлой, не уйду! Никогда.

Он на мгновение прикрыл глаза, но все же кивнул. Я выдохнула и только в тот момент поняла, что не невольно сдерживала дыхание.

Альдамир снова подал ладонь, в которую я вцепилась похлеще краба. А потом мы до темноты сидели в саду, обнявшись, и молчали.

Потому что слова бы только мешали.

— Пойдём в дом, — попросила я, когда на небе зажглись звезды. — Нужно отдохнуть.

— Ты права, родная, — без спора согласился Альдамир. — Давай, посидим ещё пять минут и пойдём.

Вот только пятью минутами мы ограничиться не сумели. Муж усадил меня к себе на колени и крепко прижал. В коконе его рук было так хорошо и спокойно, что я не заметила, как уснула. А следующим днём проснулась в кровати в комнате, которую нам выделила госпожа Мирена. Причём проснулась не сама, а была разбужена поцелуями: лёгкими, но невероятно чувственными. Лоб, щеки, губы, шея, ушки, любимый мой мужчина старался на славу. Я млела и не торопилась поднимать веки. Желала, чтобы мгновение длилось вечно.

А муж, тем временем, осмелел. Не видя сопротивления, принялся расстегивать рубашку. Пуговку за пуговкой, медленно, будто давая возможность отказаться. Вот только в этот момент я меньше всего хотела, чтобы он останавливался. Слишком долго ждала того, на что имела полное право.

Наконец, рубаха была расстегнута, ее полы распахнуты. Прохладный воздух тут же осыпал поцелуями обнаженную грудь, следом за ним пришли горячие пальцы и губы. Я сжала зубы, сдерживая стон, боясь лишним звуком помешать. А руки продолжали трогать, исследовать, ласкать. И с каждым прикосновением во мне росло то сладкое чувство, от которого кружилась голова, и даже за закрытыми глазами летали огненные круги.

Пальцы добрались до резинки трусиков, осторожно проникли под неё, огладив чувствительную кожу. Скользнули дальше, а я невольно задержала дыхание, приготовившись ощутить нечто большое, но...

Я убью их!

Первая осознанная мысль была весьма кровожадна. Судя по рычанию рядом, неизвестного стучателя в дверь будем убивать вдвоём, с особой тщательностью.

Хотелось крикнуть мужу:

— Не останавливайся, пусть проваливают!

Но я не успела. Из-за двери послышался бодрый голос госпожи Гром, приглашавшей к столу. Пришлось заталкивать злобу куда подальше и открывать глаза. Муж сидел рядом. На его лице читалось желание и невероятное разочарование. Вкупе с общим помятым видом и сеновалом на голове это смотрелось бы потешно. Вот только мне было не до смеха. Как будто само Предопределение не позволяло нам близости, чужими руками оттаскивая друг от друга.

— Груша, — простонал Альдамир. — Я так больше не могу.

Мне хотелось заверить его, что все будет хорошо. Но вместо этого я просто подползла ближе и обняла, слушая, как в унисон бьются наши сердца. А потом поцеловала, нежностью показывая, как сильно люблю.

— Я тоже тебя люблю, родная, — прошептал он в губы. — И безумно жажду украсть тебя у всех и спрятать в укромном месте.

Очередной стук и негромкое "кхм-кхм" заставил прервать поцелуй, грозящий перейти во что-то другое.

— Бедолажки мои, — в голосе госпожи Мирены слышалась неловкость. — Вас только и ждём.

— Три минуты, — прохрипел муж. — Будем.

— Конечно-конечно.

Матушку Сонора моментально сдуло из комнаты. Вот только момент был потерян.

— Пора.

— Пора, — эхом повторила я.

Как бы ни хотелось, но пришлось стаскивать себя с кровати, вести в ванную и одевать. А потом спускаться в гостиную, представая пред светлыми ликами друзей.

— Надо же, и года не прошло, — поддела Кора. — Присаживайтесь, полуночники. Только вас и ждем, уже животы от голода свело.

Подтверждая ее слова, чей-то живот, а точнее нашего бородатого товарища громко заурчал. Гном смутился, покраснел и уткнулся лицом в пустую тарелку.

— Вот видите, — еще сильнее возмутилась валькирия. — Скоро бедняга Сонор изголодается и начнет на всех бросаться. Это вам хорошо, ночным воздухом подышали, на звезды посмотрели и сыты. Нам существам приземленным требуется пища посущественнее.

— Ты чего такая агрессивная? — спросила я, усаживаясь рядом с мужем. — Не с той ноги встала?

— Вот еще, — буркнула та, пытаясь оторвать ножку от жаренной то ли мегакурицы, то ли кого-то похожего. — Просто дел полно, а вы спите до обеда.

— У нас по плану Кризна. А там Лалик, — многозначительно протянул Диниос. — Понимаете?

Мы с Альдамиром переглянулись, кивнули друг другу, а потом не удержались и засмеялись. Видя наше веселье, Кора рассвирепела. Дернула многострадальную ногу посильнее, в результате чего куриная конечность выскользнула из ее рук и улетела в сторону, а валькирию обрызгало жиром из блюда, куда шмякнулась тушка. Тут уж развеселились все, даже господин Гром прятал улыбку в бороде. Несчастная подруга только и могла, что открывать и закрывать рот.

— А ну, цыц, окаянные! — не выдержала госпожа Мирена.

Вскочила со стула, возмущенно всплеснула руками, разве что не отлупила всех и каждого кухонным полотенцем, с которым не расставалась.

— Совсем сдурели с голодухи! Не обращай на этих оболтусов внимания, Корочка. Пойдем, помогу отмыться!

Вот брон, Корочка! Хлебная!

Ясное дело, хохот только усилился. Сонор от смеха еще больше покраснел, Диниос ржал, словно полковой конь, ему не уступал и мой муженек. Дайна беззвучно давилась хохотом, даже Лаура, все еще бледная и измученная, тихонько смеялась в ладошку. У меня же от веселья выступили слезы.

Не знаю, как другие, я была уверена — к нам наведалась массовая истерика.

Успокоились мы не сразу, то и дело кто-то снова начинал хихикать, и веселье продолжалось. Вернулась переодетая Кора, подулась, пообижалась немного, но потом хохотунчик заразил и ее. Короче, обед превратился в чёрт-те что и сбоку бантик. Зато народ сбросил напряжение и немного успокоился.

Мы-таки добыли два камня, осталась малость — всего-то три. И кровь из носа, нужно их достать.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Закончив все же обед, отправились к порталу, получать наставление от старших. И ректор, и декан в окружении нескольких преподавателей, ну и, конечно же, портальные караульные, куда без них, нарезали круги в ожидании. Увидев нас, Палиано помахал рукой в приветствии и закинул в половинчатую арку очередной переговорный блокнот.

"На данный момент нам известно месторасположение двух камней. Один — в сокровищнице мономорфов. Туда отправлять вас сейчас, значит, точно погубить. Остается заброшенная шахта N7 Дамосской общины гномов.

Судя по записям, Совет общин велел опустить его туда. Достоверного плана шахты давно не осталось. Зато есть путевые заметки одного из тех, кто был в составе экспедиционной группы. Мы полны надежд, что по этим записям, вы сможете добраться до нужного места.

Правда, есть сложности. Прошу внимательно прочесть заметки, а также все, что найдете по самой шахте. У нас, к сожалению, информации почти нет".

Мда, как-то многообещающее прозвучала фраза: есть трудности. И какие это?

Следом за блокнотом к нам перекочевал футляр, в котором лежали путевые заметки. Изучать записи, было решено в спокойной обстановке, а именно, за чашечкой отвара из коллекции госпожи Гром.

Первым делом, отдали письмо декана отцу Сонора. Интересно, что он сможет сказать. По мере прочтения, лицо господина Мирона становилось все угрюмее, на лбу залегли тревожные морщины. Я невольно поежилась — нехороший знак.

— Все так плохо, пап? — не сдержался Сонор.

— Не то слово, — оторвавшись от блокнота, кивнул господин Гром. — Я без обиняков скажу: шахта та — место гибельное. Много там гномов полегло, еще больше без вести пропали. Ее потому-то и закрыли, что испуганные работники, в конце концов, отказались входить, да дело свое важное выполнять.

— Частые обвалы? — решила я блеснуть интеллектом. — Взрывы газа?

— Нет, что ты, Грушенька, — отмахнулся Мирон. — На удивление, устойчивость пород, да и относительная газостабильность нормальные. Дело в другом.

— В чем же?

— Старики говорили, в шахте появилось Оно.

— Оно?! — испуганно ахнула Лаура. — Кто же?!

У меня тоже побежали мурашки, даже не от страха, от предвкушения оного.

— Оно, — понизил голос господин Гром. — Никто толком не знает, откуда Оно взялось. То ли наши предки залезли, куда не следовало. То ли шумом своим разбудили случайно, но с тех пор в шахте стало неспокойно.

— Что Оно такое вы знаете? — решила вмешаться Кира, до того внимательно прослушивающаяся к разговору.

— Никто не знает, — покачал головой отец Сонора. — Те, кто с ним встретились, живыми не уходили.

— Какой ужас! — воскликнула Лаура, инстинктивно прижимаясь к своему близнецу.

— Думаю, это выдумка. Страшилка для юнцов, — валькирия хоть и побледнела слегка, но продолжала гнуть свое. — Уверена, смерти можно объяснить по-другому, не сваливая на происки зловредного чудовища.

— Хотел бы с тобой согласиться, девочка, да не могу, — вздохнул господин Мирон. — Не зря именно эту шахту выбрали, чтобы захоронить камень. Ох не зря. А еще, что вам скажу, молодежь, вернулись оттуда всего двое из пятнадцати. Остальные сгинули. Вот так-то.

— Откуда ты знаешь, пап? — спросил Сонор, не замечая, что с силой сжимает ладонь Дайаны в своих ручищах.

Только когда бедная гаргулья возмущенно захлопала крыльями, тот разжал пальцы и, смутившись, попросил прощения.

— Дык, оттуда и знаю, что вторым гномом, что тогда выбрался из семерки, был твоим пра-пра-пра..., короче, мы его прямые потомки по мужской линии. И он оставил нам в наследство свой дневник.

— Да-да, — вклинилась госпожа Мирена, пришедшая с очередной порцией отвара и булочек. — Благодаря этим почеркушкам, кое-кто едва без бороды не остался. Да что там, без труда к тому предку бы попал.

Гном заметно покраснел, как говорится, от самой макушки до пяток.

— Не преувеличивай, женщина, — рявкнул он. — Ничего страшного не произошло. Зато теперь детям помочь могу. Хоть до первого уровня, но доведу. Да без особых проблем.

Матушка Сонора судорожно сжала в руках полотенце.

— Моя бы воля, никого туда не пустила! — в сердцах воскликнула она.

И я была с ней солидарна. Спускаться в шахту, о которой ходили ужасные байки вот уже, сколько лет, не хотелось. Да что там, у меня возникло желание сбежать куда — подальше, спрятаться, забаррикадироваться и отсидеться в безопасности сколько нужно.

Но.

Перед глазами встала недавнишняя сцена: чета гномов стояла возле арки и с помощью записок разговаривала с запертой по ту сторону дочерью. Они прибыли издалека, пробыли совсем мало и уехали. Помимо этой девочки, у них на иждивении находились еще пятеро, один другого мало меньше.

В памяти, наверное, навечно запечатлелась эта троица. Гнома тихонечко то ли причитала, то ли молилась, вытирая красные глаза платочком. Ее супруг стоял прямо, будто кол проглотил, и молчал. Он немигающим взглядом смотрел на дочь, будто пытаясь запомнить ее образ.

Студентка крепилась изо-всех сил, старательно улыбалась, махала родителям руками. А потом, когда те ушли, расплакалась на плече близнеца.

Увы, не мы выбрали такую судьбу, не мы решили стать единственными, кто способен помочь. Но отступить сейчас означало гибель всего мира. Малумы не станут ждать, когда кто-нибудь еще вытащит магических близнецов из западни, нападут и уничтожат практически беззащитных жителей. А потом погибнут и запертые, просто потому, что некому будет их кормить.

— А еще, господа студенты, — оторвал от размышлений голос госпожи Мирены. — Выспрашивайте, потребуйте, наконец, заставьте, да как хотите, в общем. Но чтобы преподаватели обеспечили вас защитой. От всего! Сил больше нет ждать вас с вылазок!

И снова она была права: стационарная, да и переносная защита нам бы не помешала. Неизвестно ведь, какая гадость завелась в шахте. И пусть лучше амулеты будут сделаны руками профессионалов, а не недоучек-первокурсников.

— Да, мама, не переживай, — постарался успокоить ее Сонор. — Обязательно попросим. Уверен, не откажут.

— Господин Мирон, — резко поднялся со стула Альдамир. — Нам нужен дневник вашего предка. Давайте, найдем его побыстрее.

— Конечно, — кивнул тот. — Пойдемте — пойдемте.

А после было решено разделиться. Одна часть нашей группы ушла с отцом Сонора, надеясь начать изучение дневника и заметок. Вторая потопала к порталу, дабы "потребовать" защиту. По расчетам, потом две группы объединялись, чтобы дружно доделать начатое и придумать маломальский план будущей вылазки.

Изучать вещественные доказательства наличия в шахе "Оно" отправились Дайана с Сонором и Диниос с Лаурой. Альдамир, Кора и я намылились к порталу. Передали с помощью о своей нужде и стали ждать.

В академии началось столпотворение: и преподаватели, и старшекурсники принялись перерывать закрома, дабы снабдить спасателей необходимыми амулетами. Прибежали даже комендант с супругой и приволокли то, что успели собрать за долгую жизнь.

В итоге, на полу возле портала с той стороны выросла внушительная куча всяческих защитных приспособлений. Сумасшествие остановил ректор, взмахом руки велев разобрать подношения. Народ заворчал — я видела их недовольство, но площадку рядом с аркой освободил. А дальше Соло ду Помпео вместе с Дронодоном Крионом, деканом факультета преобразования воздушного потока, принялись показывать и "рассказывать" как пользоваться тем, что принесли.

Это было занимательно. Декан надевал на шею или же клал рядом магическую штуковину, произносил слова активации или же нажимал на ту или иную часть, и вуаля — его накрывал щит. Следом ректор бросал в коллегу заклинание. Чтобы продемонстрировать другие игрушки, требовалось запулить в декана физическое тело, например, стул или учебник. Вскоре к процессу присоединились и студенты, а также некоторые преподаватели, с удовольствием швыряя в декана что под руку придется. Тот только посмеивался, оставаясь целым и невредимым. В общем, спустя два, два с половиной часа, мы стали обладателями нескольких весьма мощных амулетов и артефактов с подробными инструкциями по их применению.

Этой демонстрацией ректор с деканом убили сразу двух зайцев: и нас, и себя, вынужденных отправлять первокурсников брону на кулички. А также сняли напряжение и нервозность, которые овладели запертыми студентами.

Кстати, на тонкий намек Коры и Альдамира, что нам было бы неплохо обзавестись еще и атакующими магическими штуковинами, ректор категорически отказал. Объяснив тем, что если защитными себе повредить не могли, то другими запросто. Точнее не так, не имея навыков эксплуатации, зашибли бы друг друга скорее, чем противника.

Пока наша троица развлекалась возле портала, остальные корпели над старинными записями. Язык за прошедшие века несколько видоизменился, а потому Диниосу и Сонору пришлось попотеть, чтобы перевести записки. Девчонки скрупулезно записывали за своими близнецами, ускоряя процесс.

Появившись на пороге, мы внесли сумятицу в их размеренную работу. Муж бесцеремонно вытолкал приятелей из-за стола, а сам с головой погрузился в "древние письмена". Кора принялась знакомить народ с новенькими игрушками. Одна я осталась не удел: старым гномским не владела, мешать валькирии не хотела. А потому направилась вначале к госпоже Гром, хлопотавшей над ароматными пирожками с мясом, подкрепилась там основательно. А все ненасытная Солнышко, завидущими глазами смотрящая на блюдо. Затем, покряхтывая от переедания, сходила, проведала свекровь.

Леди Катарина чувствовала себя неплохо. После того, как состояние Владыки стабилизировалось, она немного успокоилась. Правда, была бледна от постоянного нахождения в четырех стенах. Но это, судя по всему, нисколечко ее не напрягало. Главное, ее любимый мужчина жил.

К друзьям я вернулась только под вечер. К тому моменту они одолели почти все записи, составили предварительный план и даже успели поспорить. Этим и занимались, когда я вошла.

— Считаю, девочек нужно оставить здесь! — отбросив всякое почтение, бушевал Диниос. — В этой шахте непонятно что творится, незачем подвергать их жизни опасности.

Ему поддакивал Сонор.

— Сомневаюсь, — мотал головой Альдамир. — Случись что с нами, им сладко не будет в любом случае.

— Эм, — я посильнее хлопнула в ладоши, привлекая внимание. — А у девушек-то вы интересовались? Мнение спрашивали?

— Да нет, конечно, — отозвалась Кора, подняв глаза от блокнота. — Мужчины...с...

Мужчины...с... возмущенно замолчали, но против правды в лице валькирии не попрешь.

— Если вы вдруг решите спросить, пойду с вами, — гордо задрала я подбородок. — Имейте в виду. И не смейте совершенно случайно забыть меня разбудить. Вам ясно, господа?

Подруги добавлять в мою пламенную речь ничего не стали, но судя по решительным лицам, только смерть или полное обездвиживание могли их остановить.

Пока то, да се, сумели переместиться мы только в полдень следующего дня. Начальную часть пути, а именно до второго шахтного уровня главного ствола, как и обещал, нас сопровождал господин Мирон с тремя своими головорезами. Будучи подростком, отец Сонора с компанией таких же искателей приключений, засунул нос в шахту. Компания спустилась до второго уровня без проблем и только благодаря взрослым, почуявшим неладное, горе путешественники вернулись по домам в целости и сохранности. Зато успели все, как следует, облазить на первом.

Переместились в Домосскую общину как обычно с помощью картины-портала. Там нас уже ждали, как оказалось, господин Мирон успел с помощью магического вестника предупредить старого приятеля. Тот обещал подбросить нас до шахты на бронах. Вот и здорово, все лучше, чем пешим ходом. Да и соскучилась я по этим несуразным животинкам. Интересно, не пустил ли гаденыш Филип моего Васю на колбасу? Надеюсь, нет, иначе быть ему прожаренным до хрустящей корочки. Уж это мы с Солнце обеспечим.

Впрочем, прокатиться верхом у меня не получилось. Бронов было всего два, зато тащили они повозку, куда нас с хитрым видом и попросили взгромоздиться. Смысл взглядов, которые бросал приятель господина Мирона, я поняла чуть позже, когда "карета" попала колесом в колдобину на дороге. Подпрыгнули пассажиры на полметра точно, бедняжка Лаура еще и язык прикусила.

— Эй, вези аккуратнее! — возмущенно прикрикнул Диниос на возницу. — Не мясо на продажу везешь!

Тот даже ухом не повел. Да что там, даже повернуться не удосужился.

— Глуховат он, — подтвердил мои опасения отец Сонор. — Можете не напрягаться.

— А нормального возницы не было? — злобно поинтересовался бывший патрульный. — Он же высыплет нас по пути и не заметит.

— А нормальные к семнадцатой ни ногой, опасаются, — подал голос приятель господина Грома. — Там ведь как, на километры вокруг ни дома, ни трактира. Существа бояться рядом селиться. Пусть Оно из своей норы на свет Предопределения не выползает, но кто его знает, вдруг в самый неподходящий момент послушается сладких речей Непроизносимой и выберется.

— Ясно все с вами, — с вызовом бросил Диниос.

— Да мне все равно, что там тебе ясно, молодой тигр, — усмехнулся бородач. — Мне-то одно только известно: никто кроме Парамона вас не повезет и ждать возле шахты не станет.

И чего приятель завелся? Итак, понятно, что народ пожизненно, как на атомной бомбе сидит. Хотя это все нервы, вот и у меня глаз начал дергаться. С этими приключениями скоро дружно неврастениками станем.

Я прижалась к мужу и спряталась на его груди. Еще и глаза закрыла, чтобы полностью окунуться в тепло его рук. Макушку поцеловали, у меня против воли на губах заиграла улыбка. И что, как говориться еще нужно, милый рядом, все остальное неважно.

Через несколько часов, показавшихся вечностью, тряска, наконец, прекратилась. Кряхтя и ворча, друзья начали вылезать из орудия пыток, по недоразумению названного повозкой. Даже закаленные такими "перевозчиками" гномы и те потирали натруженные поясницы.

Мда, судя по нашему состоянию, внутрь мы сегодня не попадем. Переночуем рядом с шахтой. Как бы до темноты палатки поставить, да подкрепиться.

Так и произошло. Совсем близко подходит не стали, мало ли, устроились примерно метрах в пятистах, еще и дозорных поставили. Сторожили помощники господина Мирона, нам же велели как следует выспаться. Хотя, честно говоря, я не была уверена, что сомкну глаза, зная, что не так далеко залегло ужасное Оно.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Несмотря на треволнения, спалось мне замечательно. Возможно, тому способствовал чистейший прохладный воздух, умиротворяющая тишина и уютное тепло рук Альдамира. В общем, утром, когда угрюмый господин Мирон поднял завес палатки, я была готова на подвиги.

Угу, одна я, остальные были больше похожи на зомби, чем команду спасения. Даже наша бесстрашная валькирия. Кора зябко ежилась и с тревогой поглядывала в туманную даль. Чего это она? Вроде ночь прошла спокойно или как?

И тут я увидела ночных дозорных: один бледный, как мел, другой дрожал, будто осиновый лист на ветру, третий — нервно икал и жался к брону.

— Что произошло? — от мужа не укрылось состояние гномов. — Оно ночью вылезло?

— Не, что ты, — помотал головой господин Гром. — Ежели бы вылезло, боюсь, наш сон перешел бы вечный.

— Чего это они тогда? — шепнула я. — Как есть, страха натерпелись.

— Так и есть, — огладил бороду отец Сонора. — Пока мы спали, они едва к праотцам в гости не отправились. Говорят, чего только не привиделось за ночь. Видимо, эманации из шахты принесло. И Грем, и Ирек, и Жор — существа бывалые, не раз во всяких заварушках участвовали, но нынче все равно проняло, как безбородиков желторотых.

— Ничего себе! — присвистнула я. — А вы тоже чего-то видели?

— Нет, Груша, но спал отвратно. Будто на груди кто сидел и давил на горло: ни вздохнуть, ни выдохнуть.

Взглянула на Альдамира, тот понимающе кивнул.

— Ты тоже что ль?

— Да.

— И мы, и я, мы тоже, — в унисон заговорили друзья. — Худшая ночь, хуже только в плену у Филиппа было.

Вот это да! Почему же мне тогда спалось просто замечательно?

— Солнце, спишь, дорогая? — обратилась к виверне.

— Уже не спать. Груша будить, — ворчливо отозвалась она.

— Потом отоспишься, рассказывай, давай, — послала ей мысленный воздушный поцелуй. — Заметила ночью что-нибудь странное?

Крылатая подруга призадумалась, но потом все же уверенно ответила.

— Нет.

— А Шторм, что говорит?

— Друг не высыпаться, — зевая, ответила Солнце. — Голова болеть и грудь. Больше ничто.

Что же это получается? Ночью было произведено воздействие, и только мы с Солнышко оказались к нему невосприимчивы. Любопытно почему? Не, я, конечно, рада, не испытала всяких бяк, но все-таки интересно, что или кто выпускал подобные эманации.

— Господин Сонор, скажите, а в пору вашей юности здесь то же самое творилось? — решил прояснить ситуацию Альдамир.

— Нет, ничего такого. Помнится, мы с приятелями тогда примерно здесь останавливались, дык спали аки младенцы, — покачал тот головой. — Вот в самой шахте да, иногда до костей пробирает. Видно, Оно стало за эти годы сильнее. Не нравится мне это. Ох, как не нравится.

А мне то, как не нравится! Так бы и понеслась обратно в теплый теремок госпожи Мирены. Даже утро перестало быть томным. Оглянулась, туман погустел, солнце зашло за облака. Ветер вдруг превратился в порывистый, больно бьющий по лицу.

— Так, господа, — засуетился отец Сонора. — Давайте-ка, собираться. Чай не на отдыхе. Быстрее войдем, быстрее выйдем.

Все тут же, будто отмерли и принялись спешно убирать палатки. Даже запуганные ночные дозорные и те взяли себя в руки. Затем дружно позавтракали и, наконец, поплелись к шахте.

За годы отсутствия здесь существ, отвалы поросли травой и чахлыми кустарниками, сам вход осыпался. Пришлось, прежде чем соваться внутрь, разрывать его и усиливать гниловатыми балками. На это ушло еще полдня и намеренное количество нервных клеток.

Наконец, оставив Парамона и безымянного приятеля господина Сонора с животными снаружи, вошли. Вначале ход был завален разной рухлядью, остатками снаряжения и орудий, но постепенно хлам исчез, а сам проход расширился. Мы топали вдоль рельсовых путей, забредая все дальше и дальше. Дышать с каждым пройденным отрезком становилось хуже.

— Чем так кисло пахнет? — спросила Кора, вытирая тыльной стороной ладони пот со лба. — Противно как-то.

— Углекислый газ, — ответил господин Мирон. — Ежели станет дурно, говорите, не молчите. Нужно будет амулет активировать.

И уже гораздо тише, но я услышала.

— Вот брон, что-то много газа нынче. Не к добру, ох, не к добру.

Доставать амулет пришлось метров через двести. У всех разом участилось дыхание, наступила одышка, бедняжка Дайана и вовсе потеряла сознание.

Остановились на отдых, там же перегруппировались. Как сказал господин Мирон, второй уровень должен был начаться буквально за следующим поворотом. А потому решили разделиться уже здесь. Энергию амулета необходимо экономить.

После долгих споров, пришедшую в себя гаргулью, было принято оставить с гномами. Как бы она ни сопротивлялась, ни махала возмущенно руками и крыльями, Сонор не поддался увещеваниям. Чтобы хоть как-то примирить ее с решением близнеца, друг возложил на Дайану важную миссию: она держала конец веревки, чей моток нес сам гном. Дабы в случае чего, мы смогли вернуться без проблем, а не скитаться в поисках правильной дороги.

— Не забывайте о метане! — крикнул вдогонку господин Мирон. — Никакого огня!

И как же без огня?! Это ж мое единственное оружие!

Мы переглянулись, дружно сглотнули ком в горле и побрели дальше.

Очищающий амулет негромко стрекотал, не мешая мыслям. Я шла следом за мужем, поглядывая по сторонам и иногда под ноги. Пока что таинственное Оно никак себя не проявляло, что радовало. Надеюсь, гномопоглотитель, названный так с легкой руки Солнышко, пробудет в своей норе все время нашего путешествия.

Однако стоило мне внутренне расслабиться, как шедший впереди Диниос остановился. Вытянул руку в сторону и в таком положении замахал ладонью.

— Что случилось? — шепнула Альдамиру.

— Похоже, увидел что-то нехорошее. Велит отступать, лучше всего как можно тише.

Дальше расспрашивать не стала, потом. Главное, уйти.

Ясное дело, друзья вначале замерли кто как, в неудобных позах, затем, не оборачиваясь, стали пятиться. Диниос следом. Взгляда от чего-то, видимого только ему, бывший патрульный не отрывал. Сколько я не выглядывала из-за спин, так и не увидела, что его напугало.

Таким макаром вернулись на несколько десятков метров назад, спрятались за поворотом. Только тогда Диниос развернулся. На приятеле лица не было: губы подрагивали, глаза оказались широко распахнуты, на лбу выступил пот.

— Ты чего это, брат? — вытаращился Сонор, но, не услышав объяснения, осторожно выглянул из-за угла.

— Не пойму, ты чего испугался? — почесал он затылок. — Там же ничего нет.

— Как нет-то?! — истерично возмутился тот и тут же зажал рот рукой.

Кинулся к стене, высунул на мгновение голову за угол и тут же отпрянул назад.

— Кора, живо активируй амулет! Да не телись ты! Она рядом!

Я впервые видела Диниоса таким: жутко испуганным и беспомощным. Он метался по площадке, стараясь одновременно отпихнуть растерянную Лауру поближе к валькирии и провести оборот. Но почему-то не мог. И лишь когда Кора, наконец, окропила амулет кровью, словно подкошенный опустился на пол.

Столько новых слов я давно не слышала.

Когда приятель сумел остановиться и отдышаться, элементаль боязливо уселась рядом, взяла его трясущуюся ладонь в свою и спросила.

— Что ты увидел?

— Горная мирихена, — пробормотал Диниос. — И как только сюда пробралась, гадина.

Друзья удивленно переглянулись.

— Это что за зверь? — тихонько спросила у мужа.

Тот пожевал губу, внимательно оглядывая бывшего патрульного, но все же ответил:

— Хищная тварь, которую магией не уничтожить.

Вот так раз!

— Она что маленькая? — продолжила допрос.

— Да нет, крупнее Шторма будет.

— Невидимая? — еще больше удивилась я, соображая, почему же не заметила такую громилу.

— Нет.

Вопрос повис в воздухе.

Потом не выдержал Сонор. Хмыкнув, он снова заглянул за угол.

— Ты меня прости, друг, но чего-то я никого не вижу.

Диниос переменился в лице. Вскочив на ноги, в один скачек оказался рядом с гномом.

— Да вон же она, свернулась, как кошка и спит.

Следующие минуты мы развлекались тем, что по очереди подходили к мономорфу и вместе с ним пытались рассмотреть хищницу. Вот только кроме него, зверюгу больше никто не видел.

Наконец, Кора не выдержала. Выругалась в полголоса, дернула амулет, "выключая" и стремительно направилась к тому месту, где по заверению Диниоса лежала мирихена. Бывший патрульный аж дар речи потерял.

— Ну, — грозно сдвинула брови валькирия. — Выходите, меня никто не съел.

Мы, один за другим выбрались из-за поворота. Последний, ведомый Лаурой, вышел Диниос.

— Что за брон? — он выглядел растерянным. — Ничего не понимаю.

— Да ладно, дружище, — похлопал по плечу Сонор. — С кем не бывает. Сплошные испытания на наши бороды, вот в мозгах что-то и сдвинулось.

Я чудом удержалась от смеха. Успокоил, называется. На беднягу Диниоса без улыбки смотреть нельзя была. Суровый воин выглядел, словно нашкодивший первоклассник.

Одни только Альдамир выглядел задумчивым и серьезным.

— Ты что? — заглянула ему в лицо. — Все же хорошо. Никаких неучтенных морд зубастых рядом нет.

— Не нравится мне все это, — пробормотал муж. — Что-то здесь не так.

— Да ладно, — отмахнулась я. — Главное, чтобы Оно не выползло. С глюками Диниоса как-нибудь справимся.

Альдамир в ответ ничего не сказал, только вздохнул глубоко и посмотрел вперед. Где-то там прятался камушек, который нам предстояло найти. И чем быстрее мы это сделаем, чем будет лучше.

ОЗНАКОМИТЕЛЬНЫЙ ФРАГМЕНТ