Злые зеркала

1.

За окном гремела гроза, стекло то и дело вздрагивало от порывов шквалистого ветра, но внутрь — Вера подставила ладонь — холод не проникал. Первая летняя буря могла яриться, сколько угодно за надежными стенами новой школы Примирения — зачаровано было на совесть, даже ураганы не страшны.

— Госпожа Гайяри? — окликнул ее слуга. — Господин Гайяри срочно требует вас в переговорную!

— Иду! — откликнулась она.

Что могло случиться? Если отец вызывает ее, да еще срочно... Император умер, что ли, не приведи Великое Солнце? Или война началась? Да нет, о таком сообщают совсем иначе...

'Надо же, — подумала она на ходу, — чуть больше года прошло, а ты уже называешь его отцом!'

С другой стороны, куда деваться? Странно вышло бы, начни Гайяри Соль Вэра, дочь Правого полумесяца у трона Императора, именовать отца по имени! Пришлось привыкать, и слово это, поначалу дававшееся с трудом, теперь легко слетало с губ.

В так называемой переговорной стояло несколько связных зеркал — и зачарованных на дальнюю связь, и местного сообщения. Сейчас работало одно из них, которое Вера называла 'правительственным' — самое надежное и защищенное из всех. Его задействовали всего дважды: для проверки, а еще в начале учебного года, когда властители шиарли и подземников поздравляли своих подданных со вступлением в ряды учеников. (Можно подумать, они дома этого не слышали, но... традиция есть традиция. И людям интересно: мало кто видел правителей инородцев!)

— Вэра, — произнес отец, едва увидев ее, и тут же нарисовал пальцем в воздухе несколько символов.

Вера повторила его жест, выводя прозвище, которое Гайяри Ханна Соль взял себе в прошлом году, и которое подтверждало, что собеседник — именно тот, кем выглядит. И это было странно: с чего бы вдруг Ханна Солю вновь прибегать к этой предосторожности?

— Только не говори, что Дженна Дасс сбежал! — вырвалось у нее.

Не хватало, чтобы древний ополоумевший маг, уже натворивший немало дел, вновь вырвался на свободу! Его дух, конечно, надежно заточен в зеркале, но... Такому, как этот волшебник, достаточно малейшей лазейки! И как знать, куда он устремится — уйдет ли по дороге предков или же попытается захватить чье-нибудь тело? Это уже удалось ему однажды, и Вере очень не хотелось повторения пройденного: если Дженна Дассу попадется кто-нибудь посильнее Квона Арлиса, сладить с ним будет не так-то просто.

— Нет, — ответил Ханна Соль к большому ее облегчению, — он ведь лишен всякого сообщения с внешним миром.

— Мало ли, какой эксперимент решили поставить! Дали ему на время канал связи, а на что он способен, все мы прекрасно знаем! И...

— Дело не в нем, Вэра, — перебил Ханна Соль. — И не трать время понапрасну, его и так в обрез. Ран при тебе?

— Да, с утра был здесь, — недоуменно ответила Вера. Верно, сегодня она отпустила другого своего телохранителя, Керра, а Ран как раз оставался в школе.

— Немедленно отправь его с поручением... хотя бы к шиарли, поняла?

— Да, но...

— Немедленно! — резко повторил он. — Но не его. Глаз с него не спускай! И не вздумай ни с кем связываться посредством зеркал... и никаких зеркальных масок. Тебе всё ясно?

'Уж куда яснее!' — пронеслось в голове Веры, и она кивнула.

— Ты не скажешь, в чем дело?

— Позже, — ответил Ханна Соль. — Буду к завтрашнему вечеру.

Связь прервалась, и Вера уставилась на ничего не отражающее стекло.

К завтрашнему вечеру? В такую бурю? До столицы, положим, не так далеко, это не прежняя школа, спрятанная в глухих горах, а вполне комфортабельный особняк в цивилизованной местности... Но даже если отец возьмет железного коня, ему придется гнать во весь опор едва ли не сутки напролет! Похоже, дело и впрямь неладно, решила она и коснулась браслета, вызывая своих Гайя, — у всех троих телохранителей имелась связь с госпожой.

Пришлось еще подождать их, но это и к лучшему — хватило времени собраться с мыслями.

Ханна Соль сказал — никаких зеркальных масок, почему? Это ведь простейший способ выдать одного человека за другого: достаточно поставить обоих перед зеркалом и обменять местами отражения! Даже и не всякий волшебник заподозрит подобную маскировку, особенно если подмененный хорошо умеет подражать тому, кого изображает.

Гайя — те умели, и недурно, поэтому выдать за Рана того же Лио проще простого. Да, они разнятся и ростом, и сложением, но не настолько сильно, чтобы сторонний наблюдатель обратил на это внимание. А если они будут верхом, так и тем более — сложно точно определить рост всадника.

Следовательно, смотреть будут на самые очевидные приметы: внешностью и манерами эти двое совсем не схожи. У Лио симпатичное подвижное лицо, с которого не сходит улыбка, яркие голубые глаза, темнеющие или светлеющие в зависимости от настроения, немного вьющиеся каштановые волосы. У Рана волосы прямые, черные, ниже плеч, а в глазах под длинной челкой, если присмотреться, заметен серебристый отблеск — сказывается кровь шиарли. Улыбается он редко, увидеть на его лице отражение эмоций — это постараться нужно, а из себя его вывести может разве что госпожа. Однако если понадобится, один сумеет поумерить веселость и прикусить язык, а второй — вести себя более раскованно и не молчать каменно всю дорогу, пугая непривычных к такому попутчиков, будет такие случатся.

Одним словом, придется использовать воздушные маски: это сложнее, но более надежно. У зеркальных, при всей простоте их использования и несомненном удобстве, есть неприятное свойство: пока носишь такую личину, нельзя приближаться к отражающим поверхностям. Конечно, полностью уберечься не выйдет: любая лужа на дороге, хорошо начищенная бляха на сбруе, лезвие ножа, чье-нибудь случайное окошко, даже чужие глаза замечательно отображают, но — мельком и совсем не чётко. От такого может случиться разве что небольшое искажение маски, которое, скорее всего, останется незамеченным окружающими и быстро выправится, как сходят на нет круги на воде. Но вот если окажешься нос к носу со своим отражением в хорошем зеркале — пиши пропало. Маскировка слезет, да не развеется, а будет сходить клочьями, особенно если накладывали ее как следует, и зрелище это неприятное. Когда такое случается при свидетелях, считай, дело пропало...

Недаром и в императорском дворце, и во многих других, особенно принадлежащий старой знати, так много зеркальных залов! Кое-где зеркала маскируют в самых неожиданных углах, на потолке (у Веры тоже имелось такое в спальне, но для несколько иных целей), даже на полу — всегда есть вероятность, что гость может оказаться не тем, кем кажется.

'А не в этом ли дело?' — подумала Вера, в нетерпении прохаживаясь взад-вперед по своему кабинету, большому и очень скудно обставленному по здешним меркам.

Что поделать, ей нравился простор (сказывались годы работы в маленьком кабинетике с несколькими сослуживицами, не иначе), вдобавок удобно было вызывать на ковёр провинившихся учеников или целые группы. Они, особенно люди, почему-то терялись, оказавшись посреди почти пустого кабинета под пристальным взглядом госпожи ректора...

— Если бы я вас за кем-то отправила, а вы валандались столько времени, я бы сказала, что вас только за смертью посылать! — сказала она явившимся наконец Лио и Рану. — А где вы Керра потеряли?

— Госпожа, ну не будьте жестоки, дайте ему хотя бы одеться! — фыркнул Лио.

— По моему срочному вызову он обязан являться незамедлительно даже голым, — ответила Вера. — Чего я у него там не видела?

— Вы, может, и видели, — ответил Ран, а она в который раз задалась вопросом: подозревают Гайя о том, что их госпожа регулярно выбирает кого-то из них на ночь, или всё-таки до сих пор уверены, будто видят крайне занимательные сны? И не делятся ли этими фантазиями друг с другом? — А ученицы пугаются.

— Ну и на кой нам такие нервные ученицы? — фыркнула Вера. — Пускай привыкают! Магия пострашнее бесштанного мужика, который, вдобавок, именно этим девицам юбки не задирает!

— Ран преувеличивает, — заверил Лио, посмеиваясь, — это, скорее, Керр пугается: а ну как они его возьмут количеством и употребят по назначению? Он не возражает, уверен...

— Только все разом — это малость чересчур даже для вашего верного Гайя, госпожа, — закончил встрепанный Керр, закрыв за собой дверь. — Прошу простить за опоздание, волна разыгралась.

— Какая еще волна? — опешила Вера.

— На озере, — пояснил он, приглаживая светлые волосы. — Я как раз назад повернул, когда вызов получил, а когда в физиономию такие валы катятся, плыть сложно. Но я спешил, как только мог!

— Нет, я знала, что вы ненормальные, но всякий раз вы ухитряетесь меня удивить! — искренне сказала она. — Я правильно понимаю: ты отправился поплавать в озере? В такой шторм?

— Самое милое дело, госпожа, — кивнул Керр. — Бодрит!

— А ты со своими шуточками... — повернулась Вера к Лио.

— Какими шуточками, госпожа? — неподдельно удивился он. — Я сказал, что надо дать Керру хотя бы одеться, так я разве что-то выдумал? Он, по-вашему, в одежде купается, что ли?

— Утонешь — можешь ко мне не являться, — сказала она Керру. — Не то вселю твой дух в статую посреди фонтана в Малом Императорском дворике, будешь весь оставшийся срок существования воду из ушей пускать!

— Можно подумать, в этой луже утонуть можно...

— В луже как раз утонуть очень легко, — заметил Ран. — Бывало, люди и в колее захлебывались, особенно спьяну.

— Не буду спорить, тебе виднее, — ухмыльнулся Керр. — Госпожа, а зачем вы нас так срочно созвали?

Вера выругалась сперва про себя, потом вслух: эти трое кого угодно заболтают до полусмерти! Конечно, в минуту настоящей опасности они слов понапрасну не тратят, но... если уж госпожа не велит немедленно заткнуться и заняться делом, то не откажут себе в удовольствии почесать языки.

— Ты, — она ткнула пальцем в грудь Рана, — немедленно отправляешься к шиарли. У меня есть для тебя поручение.

— Как прикажете, госпожа, — без тени удивления ответил он.

— А ты поедешь вместо него, — добавила Вера, кивнув Лио.

Гайя переглянулись, сообразив, в чем дело.

— Случилось что-то, о чем нам не полагается знать, госпожа? — осторожно спросил Керр.

— Случилось что-то, о чем я пока сама понятия не имею, — в сердцах ответила она. — Но приказ отца есть приказ. Поэтому встаньте-ка передо мной и замрите хотя бы на минуту!

Поменять обоим внешность труда не составило, а одевались Гайя и так почти одинаково.

— Кольцо, — напомнил Ран в последний момент, и Вера снова выругалась.

У всех Гайя кольца были гладкими, как полагается по обычаю... до недавних пор: тогда Рану, распростившемуся с жизнью и вернувшемуся обратно, досталось новое — с небольшим рубином.

— Ну почему отец не мог приказать услать Лио или Керра? — вздохнула она, маскируя и кольцо. Лучше было сделать это самой, хотя и Лио справился бы: не хватало, чтобы заклинания вошли в противоречие или, того хуже, в резонанс. Не смертельно, но и приятного мало. — Почему я должна помнить обо всех этих... кольцах и прочей ерунде?!

Ответа не последовало, да Вера его и не ожидала. И была твердо уверена: она-то как раз обязана помнить обо всем, и доставшаяся ей от настоящей Соль Вэры идеальная память тому в помощь. Но память памятью, а вот внимание тоже нужно тренировать: известно же, что прокалываются всегда на вроде бы не значимых мелочах!

— Значит, ты едешь к шиарли, — повторила она Лио с лицом Рана.

— Какое у меня поручение-то, госпожа?

— Шегарин забыла у меня нечто важное, и я заверяю ее, что эта ценность никоим образом не пострадает и дождется ее возвращения в целости и сохранности, — подумав, сформулировала Вера. — Но это неважно, потому что до шиарли ты не доедешь. Всё ясно?

— Конечно. Мелькну пару раз там и сям, буркну про госпожу, которой всё равно — погода или непогода, да и растворюсь, — хмыкнул Лио. — Потом мне куда ехать? Возвращаться?

— Да, — сказала она, потому что по этому поводу указаний от Ханна Соля не поступало. — Маску только поменяй.

— Ясное дело, я же отсюда не уезжал... А ты, — он ткнул Рана локтем в бок, — не очень-то пользуйся моей неотразимой внешностью. Наобещаешь невесть чего десятку девиц, а я расхлебывай потом!

— Обещать не значит жениться, — ответил тот, — вдобавок ты все равно не можешь этого сделать, пока ты Гайя, забыл? Во всяком случае, без позволения госпожи, а что-то мне подсказывает...

— Что я не позволю, — закончила Вера, — потому что меня покамест устраивает нынешняя компания и привыкать к кому-то новому я не желаю. Конечно, если вас постигнет любовь всей вашей жизни, и вы упадете мне в ноги, уверяя, что жизнь без нее не мила, я вас отпущу... Но потом не обижайтесь, если вернетесь через пару лет, и окажется, что ваше место занято.

— Вообще-то, мы рассчитывали когда-нибудь уйти, — произнес Керр, с опаской покосился на нее и добавил: — Не в ближайшее время, нет. Не заслужили еще. Но так... в обозримом будущем...

— Обозримое будущее — это до глубокой старости, я лично помирать иначе как дряхлым дедом не намерен, — перебил Лио. — Но, думаю, к тому времени госпожа найдет себе телохранителей посвежее, зачем ей старые сморчки?

— Ты абсолютно прав, — невольно улыбнулась Вера. — А теперь езжай! И возвращайся поскорее. Неизвестно, чего ждать, лучше, чтобы все вы были при мне.

— Да уж, господин Гайяри на ровном месте панику разводить не станет, — пробормотал Керр, — что-то здесь неладно...

— Завтра узнаем, что именно неладно, — оборвала она. — Он намерен прибыть лично. Лио?

— Меня уже здесь нет! — заверил он от дверей, откашлялся, выпрямился и удалился нарочито деревянной походкой, задрав нос к потолку.

Артист выискался... Вернее, он и был сыном бродячей циркачки, мог и сам веселить народ — это у Лио выходило легко и непринужденно, таких клоунов еще поискать, — но выбрал иной путь, на котором и повстречался с Соль Вэрой...

— А с тебя, Ран, мне велено глаз не спускать, — добавила она, — поэтому дежурить у моих дверей вы сегодня будете вдвоем с Керром. Не думал же отец, будто я сама стану за тобой присматривать, право слово!

— В этом нет нужды, госпожа, — отозвался Ран. — Я не понимаю, что происходит, но это, знаете ли, нередко случается в вашей компании. И разве я выказывал склонность к побегам?

— Всегда бывает первый раз... Ты точно ни о чем не хочешь мне рассказать? Почему отец так печется именно о тебе? Случилось что-то, чего я не знаю?

— Госпожа, я теряюсь в догадках, — твердо сказал он. — Мне не в чем себя упрекнуть, и я не представляю...

— Достаточно! — Вера подняла руку. — Не вижу смысла строить догадки на пустом месте. Даю тему для размышлений: отец запретил связываться с кем-либо посредством зеркал, а сам говорил со мной по правительственному каналу, не личному. Идеи будут?

— Дженна Дасс сбежал, — тут же сказал Керр, — только при чем тут Ран? Разве что именно его тело приглянулось этому старому извращенцу...

— Сразу нет, отец сказал, что Дженна Дасс под контролем.

— Мало ли, что он сказал!

— Твоя правда...

Вера подумала, что на эту версию работает использование Ханна Солем условных знаков: год с лишком назад они тоже не доверяли связным зеркалам, и поэтому... Хотя нет, тогда с зеркалами всё было в порядке, это собеседник мог оказаться совсем не тем человеком!

— Скорее всего, господин Гайяри опасается, что кто-то может перехватить его сообщение, — задумчиво произнес Ран. — Но вряд ли это Дженна Дасс. Даже если он вырвался на свободу и сумел захватить чье-то тело, неужели у него не найдется дел поважнее, чем слушать чужие переговоры? И уж тем более говорить обо мне!

— Верно, если бы он все-таки хотел завладеть Раном, а для того прикинулся господином Гайяри и велел вам, госпожа, отослать его куда подальше, то зачем его подменивать? Или, может, Дассу приглянулся именно Лио или даже я, а не Ран? — хмыкнул Керр. — Но это какая-то слишком уж замысловатая и глупая конструкция! Дасс, может, и чокнутый, но далеко не дурак.

— Это уж точно... Значит, дело в ком-то другом, — пробормотала Вера. — И о возможном прослушивании разговоров тоже известно. Ух, как не хватает Триана!

— Если вы хотите выпросить у Императора зеркало Дженна Дасса вместо Триана, то лучше не надо, госпожа, — искренне попросил Ран.

— Почему? С ним, по меньшей мере, не соскучишься, — ответила она и задумалась.

Версий было множество, но ни одна из них объясняла загадки — какую роль во всем этом играл Ран? И ведь до утра не узнаешь! Сам он уверяет, будто ничего не знает, и причин не верить ему нет: Вера точно знала, когда, куда и как надолго он отлучался, и была уверена, что во время этих отлучек не происходило ничего экстраординарного. Может быть, всплыло нечто из его прошлого? Того, давнего, тех времен, когда Ран не пришел еще на службу к Ханна Солю, не принес ему клятву верности и не отрекся от своей прежней фамилии, чтобы заслужить новую, а до тех пор зваться Гайя?

Оставался только этот вариант, но попытки разговорить Рана ничего не дали. То ли в его прошлом действительно не было ничего такого, о чем стоило бы вспомнить в связи со столь странным распоряжением Ханна Соля, то ли Вера начисто разучилась определять, лжет человек или говорит правду. Хотя, казалось бы, троих Гайя она знала, как свои пять пальцев!

2.

Можно было бы сказать, что Вера мучилась бессонницей до самого утра, гадая, какие вести привезет отец, но нет: она досчитала до трех и моментально отключилась. Какое там сонное зелье — привычка давала о себе знать. И спасибо, что в этом мире роль будильников исполнял кто-нибудь из Гайя...

— Госпожа, — окликнул ее Ран. — Вы просили разбудить на рассвете.

— А уже рассвело? — спросила Вера из-под подушки.

— За тучами не видно, но если верить часам — да.

— Тогда прикажи подать завтрак, а я сейчас...

Она села, потерла лицо ладонями и зевнула — не выспалась все-таки, привыкла полуночничать, но отец был ранней пташкой, а встречать его следовало в подобающем виде. А потому — ледяной душ, чтобы взбодриться (можно и на балкон высунуться, но дождь, по мнению Веры, был недостаточно холодным), и уже можно считать себя человеком.

'Если причесаться', — добавила Вера про себя, взглянув в зеркало и обеими руками пригладив пышные кудри. Недавно ей пришло в голову, что все время быть брюнеткой довольно скучно, а потому она эпатировала свет винно-красной шевелюрой. Этот оттенок ей до сих пор не надоел, хотя Вера постепенно делала его все темнее и темнее, чтобы безболезненно вернуться к естественному цвету волос. Ну в самом деле: владеть магией и ни разу не изменить внешность — это просто глупо!

Она закончила с утренним туалетом как раз вовремя — Керр стукнул в дверь и сообщил:

— Госпожа, господин Гайяри прибыл и ждет вас в кабинете.

— Иду! — отозвалась она.

— А завтрак стынет...

Вера подумала и на ходу схватила кусок ветчины — разговаривать с Ханна Солем на голодный желудок врагу не пожелаешь.

До кабинета было всего два лестничных пролета, но Гайя успели отстать: если Вера куда-то спешила, мало кто мог угнаться за ней.

— Отец, рада встрече, — произнесла она с порога, но заметила его спутника и добавила: — Господин Мирайни? Какая... приятная неожиданность!

Вот уж в самом деле неожиданность: увидеть здесь Левого полумесяца! Мирайни Арра Лин, второй (вернее, другой, ведь оба Полумесяца находились на одной ступени) советник Императора не так часто выбирался из столицы. Да еще в такую погоду и в компании Правого полумесяца...

Видно было, что оба провели ночь в седле: не по мокрой одежде, конечно (дождь волшебников не беспокоит), но по теням усталости под глазами, особенно заметным у Мирайни — тот был старше коллеги, и путешествие это далось ему тяжелее, невзирая на магическую поддержку.

— Соль Вэра, — он наклонил убеленную благородными сединами голову.

Особенно хороши были снежно-белые брови, похожие на мохнатых ночных бабочек-гуделок.

— Обойдемся без долгих предисловий, — сказал Ханна Соль. — Вижу, Вэра, ты выполнила мою просьбу?

— Да, хотя и с преизрядным недоумением, — ответила она.

— Ничего, от недоумения еще никто не умирал.

— А что, у нас кто-нибудь умер? — поинтересовалась Вера.

— Именно так, — ответил Ханна Соль.

— Раз ты решил обойтись без предисловий, может быть, скажешь наконец, что случилось? — не выдержала она. — Или вы с господином Мирайни просто решили совершить романтическую прогулку под проливным дождем? С ума сойти, в вашем-то почтенном возрасте!..

Это было вполне в духе настоящей Соль Вэры, и со временем Вера приучилась не сдерживаться излишне, чтобы не вызывать подозрений. Любой может повзрослеть, но вот разом изжить дурные привычки — вряд ли, и не стоило привлекать внимания к чрезмерно изменившемуся характеру Соль Вэры.

— Ран, — Ханна Соль, не обращая внимания на дочь, повернулся к Гайя. Без сомнения, он легко различал настоящее лицо под маской. — Подойди ближе.

Тот сделал шаг вперед.

— Я вынужден сообщить тебе дурную новость, — произнес Ханна Соль, глядя Рану в глаза. — Отца твоего и матери больше нет в живых. Я скорблю об утрате.

— Я скорблю об утрате, — эхом повторил Мирайни.

Ран молчал. Казалось, он просто не знает, как реагировать.

— Да что происходит?! — не выдержала Вера, шагнув вперед и схватив своего Гайя за плечо. — Отец! Ты не мог бы объяснить доступно, в чем дело? Чего ради тебе потребовалось нестись сюда лично? У тебя нет других Гайя, чтобы принести черную весть? Зачем господин Мирайни составил тебе компанию? Ну же, мы что, до обеда станем здесь торчать?..

Воцарилось молчание.

— Дело в том, — наконец произнес Ханна Соль, — что мы не понимаем, в чем дело. Я могу лишь сообщить — родители Рана мертвы.

— Как это случилось? — спросила она. — Они ведь были далеко не стары, разве нет? Внезапную болезнь отметаю... Ну хорошо, допустим, кого-то одного мог хватить удар, но не обоих же разом! Хотя бывают совпадения, конечно: скажем, один упал с лестницы и сломал шею, а второй при виде этого получил разрыв сердца, но что-то мне не верится в такой вариант развития событий.

— И правильно не верится, — сказал он.

— Так что всё-таки с ними случилось? Кто их обнаружил и сообщил об этом, слуги или родня?

— Нашли-то их слуги, но о произошедшем я узнал первым, — сказал Мирайни, и его белые мохнатые брови поползли вверх, только на этот раз Вере вовсе не хотелось улыбаться.

— Не хотите же вы сказать, что отец Рана был вашим Мири? Не могу поверить! — пораженно выпалила Вера, хотя другого варианта не видела.

Ничто, кроме вассальной или кровной клятвы, не позволит другому человеку узнать, что связанный с ним распростился с жизнью, даже если их разделяет полмира. Есть, конечно, сложные заклятия, работающие по схожему принципу, но они слишком часто дают сбой.

— Не он. Его бабка со стороны матери, — ответил Левый полумесяц, — та самая, от которой ему достались такие глаза.

— От нее самой или от ее... м-м-м... супруга? — не преминула спросить Вера.

— От нее. Крови шиарли в ней было немного, и вся, похоже, досталась внуку.

— Но я не понимаю...

— Всё очень просто, Соль Вэра, — перебил Мирайни. — Она не разорвала кровную клятву и не перестала быть моим личным вассалом, даже когда вышла замуж и родила детей. И, более того, передала эту клятву дочери. Не нарочно, так уж вышло, а я узнал об этом лишь после ее смерти.

— Только не говорите, что она была в вас влюблена, — пробормотала Вера.

— А что... господин Мирайни пару веков назад, наверно, еще был мужчиной хоть куда, — ухмыльнулся Керр. — О... гхм... но не может же выйти так, что...

— Нет, Ран совершенно точно не мой внук, — правильно понял его Левый полумесяц. — И он ни в коем случае не мой вассал.

— Да, в любом случае, клятва самого Рана перекрывает клятву бабушки, перешедшую к его матери... — протянула Вера. — Не может же он быть слугой двух господ! Однако мы отвлеклись... Что все-таки случилось с его родителями? Как они умерли?

— Неизвестно, — ответил Ханна Соль. — Обоих нашли возле связного зеркала. На телах их нет повреждений, на лицах застыло удивление. Причину смерти установить не удалось, а духи... Они будто бы внезапно решили покинуть физическую оболочку.

— И ты не мог их найти? — всплеснула Вера руками. — И не смотри так на меня, здесь все свои, и твой маленький секрет никого не удивит!

— В самом деле, у кого госпожа могла настолько хорошо выучиться этакому скверному делу, как не у родного отца? — прокомментировал Керр вполголоса, и она наступила ему каблуком на ногу.

— В том-то и дело, Вэра, — медленно выговорил Ханна Соль, — что я не сумел обнаружить этих духов. Их нет на дороге предков, но они не могли уйти настолько далеко, уверен.

— А как насчет настойки олетты и прочих снадобий, способных разлучить дух с телом? — припомнила она эскападу Соль Вэры, из-за которой и оказалась в этом теле.

Хозяйка его давно уже ушла по дороге предков в неведомые дали, а угодившей в него обычной женщине пришлось привыкать быть настоящей ведьмой знатного происхождения. Это, справедливости ради, давалось без особого труда: видимо, у двух таких разных людей имелось сильное сродство характеров...

— Я же сказал, признаков насильственной смерти нет.

— Она могла быть и не насильственной. Такие зелья, случается, пьют добровольно, если надеются избавиться от пристального внимания грязных магов, — фыркнула Вера.

— Не сходится — в этом случае тела остались бы живы, — сказал вдруг Ран, будто сбросив оцепенение, настигшее его при известии о смерти родителей.

Вера знала: они не были близки, даже не общались последние круга три, но все-таки...

— Это смотря что с чем смешать, — ответила она.

— Следов каких-либо снадобий тоже не обнаружили, — покачал головой Мирайни и опустился в кресло, с удовольствием вытянув ноги.

Ханна Соль последовал его примеру, а Вера привычно пристроилась на широком подоконнике. (На этом она тоже опасалась проколоться первое время: здесь мужчина вполне мог сидеть в присутствии дамы, в особенности в близком кругу, с равными по положению. Вот Гайя — те остались стоять, но лишь потому, что не получили иного распоряжения от госпожи.)

— То есть получается, что они находились возле зеркала и вдруг расстались с жизнью? — спросила она. — А не удалось восстановить мизансцену? Оба они подошли к стеклу или по очереди? Вместе ли скончались или опять-таки с разницей во времени?

— По всему выходит, что смерть их наступила одновременно или почти одновременно, — Ханна Соль выудил из воздуха и швырнул Вере тяжелую папку. — Вот заключение наших с господином Мирайни личных врачей, можешь ознакомиться. Других, как ты понимаешь, мы допустить к обследованию тел не могли.

— Не понимаю, — упрямо сказала Вера, просматривая бумаги. — Господин Мирайни лишь сказал, что бабушка Рана была его Мири и оставалась ею до самой кончины, но не объяснил, почему так вышло. Я могу лишь предположить, что она знала нечто настолько важное... а может, опасное для господина Мирайни или еще кого-то, что он не мог позволить себе разрешить ее от клятвы верности. И неясно, перешла ли к матери Рана по наследству лишь эта клятва или знание тоже. Если второе, тогда есть мотив для убийства, я права?

— Тебе нужно было идти в императорские дознаватели, — сделал он комплимент.

— Благодарю, это слишком скучная работа.

Вера внимательно вчиталась в убористые строки. Оба мага-лекаря (а сомневаться в их компетентности не приходилось, абы кого Гайяри и Мирайни при себе держать бы не стали) утверждали, что смерть четы Эдор наступила от неизвестной причины, неотличимой от естественной. Умерли они, если судить по состоянию тел, практически одновременно. К сожалению, к моменту появления специалистов слуги успели перенести тела хозяев в их покои, а потому пришлось довольствоваться описанием, пускай и более чем подробным.

Со слов горничной получалось, что рано утром она вошла в кабинет господина Эдора, чтобы, как обычно, навести порядок, и увидела супругов в кресле перед зеркалом. Удивилась еще: они давно уже ночевали по разным спальням... Хотела уйти потихоньку: если господам угодно примиряться в такое время и в таком месте, так это их личное дело, слуг вовсе не касающееся (хотя такая новость сделала бы девушку героиней дня среди челяди). Однако заметила вдруг, что голова у госпожи как-то странно запрокинута, рискнула подойти ближе и поняла, что глаза у той широко открыты и остекленели. Тогда уж девушка догадалась поискать признаки жизни, не нашла их и подняла тревогу.

— Выходит, господин Эдор сидел в кресле перед зеркалом, — пробормотала Вера, взглянув на схематичный рисунок, — а супруга, видимо, стояла рядом с ним. Может быть, он позвал ее, чтобы показать... не знаю, что-то или кого-то.

— Нет, получается, что она оказалась между ним и зеркалом, — добавил Керр, бесцеремонно сунув нос в бумаги. — Иначе упала бы на пол, а не мужу на колени. А по такому расположению выходит, будто...

— Ну, договаривай, — подбодрил Ханна Соль.

— Будто она стояла лицом к зеркалу, и ее толкнули, — сказал Керр, — после чего она упала навзничь, прямо на мужа. И, очевидно, распростилась с жизнью в этот же момент или еще пока стояла на ногах. Иначе... сами посудите: одно движение — и можно соскользнуть на пол.

— Толкать не обязательно, с тем же успехом она могла просто отшатнуться, увидев или услышав что-нибудь.

— Ваша правда, госпожа, — согласился он, покосился на товарища и добавил негромко: — Может, не стоит при нём?..

— Отчего же? — спросил Ран, услышав его слова. — Это мои родители, в конце концов, и пусть мы расстались давно и не лучшим образом, я желаю знать, кто стал причиной их гибели!

— Боюсь, наказать его тебе не позволят, — мрачно сказала Вера, взглянув на старших мужчин.

О том, что они всерьез обеспокоены происходящим, говорило хотя бы то, что Ханна Соль до сих пор не потребовал завтрак — это после ночи-то в седле! Почтительной дочери полагалось позаботиться об этом без напоминаний, но Соль Вэра к таковым не относилась, а потому вполне могла не вспоминать о нуждах гостей до тех пор, пока они сами о чем-нибудь ее не попросят. Но, очевидно, обоим было не до того...

— Итак, у нас есть двое умерших странной смертью, а еще связное зеркало, которое почему-то вызвало подозрения, верно? — спросила она, и Ханна Соль кивнул. — Что с ним не так?

— Оно испорчено, — ответил вместо него Мирайни и снова пошевелил бровями. — И опять-таки — следов внешнего вмешательства нет.

— Испорчено? Каким образом? Разбито? — нахмурилась Вера.

— Нет, но у него грубо оборван канал связи, и сделано это не извне, — сказал Ханна Соль.

— То есть отследить, откуда пришел вызов, если он вообще был, не удастся... А по магической структуре самого зеркала ничего считать не удалось?

— Ровным счетом ничего. Просто потому, что ее больше нет.

Вера невольно присвистнула.

Зачаровать зеркало на связь не особенно сложно, но очень муторно. Работа эта долгая, кропотливая и требующая незаурядной внимательности, терпения и, желательно, солидного опыта. А то бывали случаи: свежеиспеченные выпускники Императорского корпуса, чтобы не тратиться у зеркальщиков, сами себе зачаровывали небольшие стекла. Кому-то везло, а кто-то был изрядно оконфужен, раз за разом вызывая не того человека...

Но это еще полбеды (в мире Веры тоже регулярно кто-нибудь ошибался номером телефона), намного хуже, если такой деятель случайно попадет на чужой канал связи, ведь тогда он вполне может услышать нечто, вовсе не предназначенное для посторонних ушей. Вряд ли ему удастся узнать государственную тайну, но... Обычные люди тоже бывают не так-то просты, и кое-кто заплатит любую цену, лишь бы его секреты не стали достоянием общественности!

Методы защиты совершенствовались, 'зеркальные воры' — волшебники, специализирующиеся именно на прослушивании переговоров, — тоже на месте не стояли. (Нужно ли говорить, что лучшие из них служили на благо Империи?)

Но это не так важно, главное же вот что: надежно сплетенные линии силы связного зеркала не так-то просто уничтожить. Физически — да, возможно, достаточно разбить стекло (хотя и оно обычно защищено), а вот оборвать их под силу только очень сильному волшебнику. Канал связи — еще туда-сюда, а вот сама основа...

— Ее не разрушали, — сказал Ханна Соль, словно подслушав ее мысли, а может, просто представив ход мыслей дочери. — Она попросту исчезла, словно это зеркало всегда было самым обыкновенным.

— Ты хочешь сказать, обычным оно не было?

— Я имею в виду, оно приобретено у зеркальных дел мастера с императорским патентом, — пояснил он.

— А, вон оно что, — кивнула Вера. Такие зеркала стоили дорого, но были куда надежнее прабабушкиного трюмо, зачарованного пусть даже и хорошим магом. — Тогда дело дрянь.

— Что-то ты сегодня мягко выражаешься...

— Ну а какой смысл сотрясать воздух, если ты все равно выдаешь информацию в час по капле? — вспылила она. — Зачем вы здесь? Повторюсь: неужели недостаточно было прислать любого из твоих Гайя с подробным письмом? А если всё настолько серьезно, что вы с господином Мирайни решили явиться лично, то почему молчите? При чем здесь вообще Ран? Вы полагаете, бабушка или мать могли передать это ему тайное знание, будь оно неладно, а потому опасность теперь грозит самому Рану?

— Зачем мне сотрясать воздух, если ты и сама превосходно обо всем догадалась? — усмехнулся Ханна Соль. — А рассказывать тебе что-то — дело неблагодарное, ты будешь ежеминутно перебивать. Проще потратить то же самое время и дать тебе... хм... выдохнуться.

— И не надейся, — фыркнула Вера. — Ну что ж... О том, какого рода это знание нам, полагаю, не скажут?

— Тебе достаточно знать лишь одно: это касается моей семьи, — произнес Мирайни, — и может серьезно пошатнуть наше положение при дворе.

— Вы хотите сказать, Императору это не понравится? — живо спросила она, но ответа не дождалась. — Час от часу не легче... Значит, по вашему мнению, некто отыскал концы какой-то древней истории, сумел установить, что покойная бабушка Рана передала клятву и, возможно, тайные сведения его матери, а затем попытался дознаться их?

— Иной версии у меня нет, — устало сказал Мирайни. — А потому я спрошу твоего Гайя, Соль Вэра, если ты позволишь...

Он дождался кивка и продолжил:

— Гайя Ран, ответь честно: передавала ли тебе твоя мать или бабушка что-либо такое, что велела беречь, как зеницу ока? Не важно, на словах ли, в виде письма или, может быть, какой-то вещи?

— Говори, — негромко произнесла Вера, взглянув на Рана.

На лице его не читалось ровным счетом ничего, и голос не дрогнул, когда он ответил:

— Нет, господин Мирайни. Ни матушка, ни бабушка ничего мне не передавали. И, с вашего позволения, бабушка умерла, когда мне еще и одного круга не сравнялось. Я вряд ли вспомню ее лицо, не говоря уж о прочем.

— В самом деле? Разве она жила не со всей семьей?

— Только первое время, насколько мне известно. К моему рождению она давно уже перебралась в свой дом, господин Мирайни. Отец не слишком-то жаловал ее.

— Кстати, ты говорил, что матушка твоя уверяла, будто ты удался в прабабку, — вспомнила Вера. — Но о ней ты не упоминал!

— Я ее никогда и не видел, госпожа.

— Гхм... — откашлялся Мирайни. — Боюсь, это еще одна семейная тайна, в которую Ран не посвящен.

— Что вы имеете в виду?

— Его бабушка и прабабушка — одно и то же лицо, Денна Риала.

— Ничего не понимаю! — воскликнула Вера. — Как такое может быть?!

— Очень просто, — ответил Ханна Соль. — В жилах Риалы текло немало крови шиарли, и наружность у нее была характерной...

— И жила она дольше обычных людей, — сообразила она. — Выходит, чтобы замести следы, она принялась выдавать себя за собственную дочь?

— Именно так, — кивнул Мирайни. — От Риалы остался только портрет, а Денна Райна, порядком изменила внешность... Тебе ли не знать, Соль Вэра, что женщине это не стоит особых хлопот?

— Насчет хлопот вы погорячились, но в целом правы. С новым лицом она вышла замуж и родила мать Рана, так?

— Да, верно. Был еще сын, но они вместе с супругом Райны пропали бесследно — отправились в рискованное путешествие и не вернулись. Сама она умерла, успев еще увидеть последнего внука, — Мирайни усмехнулся краем рта, — так похожего на нее... Дочь, Камиста, удалась не в нее. Немудрено, что Рана попрекали несхожестью с отцом!

— Это все ерунда, — отмахнулась Вера. — Скажите лучше, как эти женщины могли передать что-то Рану, если были связаны клятвой с господином Мирайни?

— Я даже не уверен, знала ли Камиста хоть что-нибудь, — уверил Мирайни, — но какие еще могут быть предположения?

— Например, что сын Райны... или Риалы, неважно, тоже получил клятву и тайное знание. Вы не ощущали его гибели?

— Нет, и это может говорить о том, что это передается лишь по женской линии.

— Если так, зачем вы допрашиваете Рана? — сощурилась Вера. — Или он девушка, а я и не заметила?

— Вэра! — одернул ее Ханна Соль, явно опасаясь, что она может попотчевать незваного гостя каким-нибудь проклятием. Ее 'пропади ты пропадом!' в адрес эоррийского посла до сих пор не забыли: отыскать бедолагу не так и не удалось.

— Не затыкай мне рот, отец! — вспылила она. — Ты знаешь, я не люблю такие игры!.. Но хорошо, даже если допустить, что клятва Риалы перешла именно к Рану, а не любому из его братьев и сестер, то выходит, теперь он от нее свободен? Раз уж сам принес клятву на крови...

— Именно так. И если он что-то знает, то может беспрепятственно рассказать.

— А его родню вы проверили? — поинтересовалась Вера. — Может, это действительно по женской линии передается, раз уже был прецедент?

— Проверили, ни у кого нет ни следа подобного, — ответил Ханна Соль.

— Тогда почему бы не предположить, что и Рана обошли наследством? Во всех смыслах этого слова!

— Очевидно, так и есть, но нужно было удостовериться, — произнес Мирайни, все это время сверливший взглядом неподвижного Гайя.

— Удостоверились? Прекрасно! И что же дальше? Своим запретом на связь и использование зеркальных масок ты, отец, хотел сказать, что убийца может искать Рана? — спросила Вера. — И попытается добраться до него именно таким путем? Потому что не знает, владеет ли Ран секретом? Что за чушь!

— Придержи язык, — велел Ханна Соль.

— С чего бы вдруг? — она встала напротив мужчин, уперев руки в бока. — Больше всего это походит на устранение ненужных свидетелей! Денна Риалы нет в живых, ее сын и муж пропали без вести, супруги Эдор мертвы, а теперь настал черед Рана? Почему не его братьев и сестер? Их вы тоже предупредили об опасности? Вы-то видели, что следов клятвы на них нет, но знает ли об этом убийца?

— Ты еще скажи, что убийца — это я, — усмехнулся вдруг Мирайни.

— Вы наиболее заинтересованное лицо, — ответила Вера, — поэтому я не стану сбрасывать вас со счетов. Что, тайна рискует всплыть и тем самым потопить ваше положение при дворе?

— Вэра, не забывайся!

— И не думаю! Всего лишь говорю, что пришло на ум, — она скрестила руки на груди. — А вот ты не спешишь поделиться со мной сведениями. Хорошо, допустим, опасность зеркал мне понятна... хотя я пока и не могу представить, как можно убить кого-то их посредством. Но чего ради потребовалось якобы отсылать Рана прочь? Чтобы бросить тело Лио в придорожной канаве, а Рана взять здесь, ничего не подозревающего? Но мы с Керром...

— Отобьемся, госпожа, — хмыкнул тот, выразительно поддернув рукава. — И Ран столбом стоять не будет, я надеюсь.

— Я тоже на это рассчитываю. Так может, это всё инсценировка, призванная лишить меня Гайя, а затем... Я что, снова начала тебе мешать, отец?! — понесла Вера откровенную чушь. Впрочем, из образа она не выходила. — Тебе уже недостаточно пристроить меня на эту дурацкую должность, лишь бы не мозолила глаза, ты хочешь избавиться от меня по-настоящему? И для этого привлек даже господина Мирайни с его замшелыми тайнами, которых, может, и не было никогда?

— Что за чушь ты несешь?! — гаркнул Ханна Соль, поднявшись во весь свой немалый рост.

— Всего лишь строю предположения! — ответила она. — Поверь, я могу придумать еще десяток версий, и ни одна из них тебя не красит! И я не замолчу до тех пор, пока я не узнаю, что вы затеяли...

— Серьезная угроза, — пробормотал Мирайни и тоже встал. — Соль Вэра, право, мы затруднялись сказать об этом, но...

— Первым, кого заподозрят в убийстве четы Эдор, будет Ран, — закончил Ханна Соль, и Вера едва не села мимо кресла.