Папирус любви. Птичка

Очень важное авторское предисловие, читать обязательно.

Так как эта книга — слегка, скажем так, необычная для моего творчества, нужно сделать некоторые пояснения и предупреждения.

Итак, для начала — все события и герои в книге являются вымышленными от и до. Любые совпадения с реальными людьми — случайны.

Это была официальная часть, теперь авторская. Дело в том, что я отлично понимаю весь тот шок, который способна вызвать эта книга среди моих читателей. Само собой, никого травмировать я не хочу, так что прочтите, пожалуйста, это.

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

Для милых женщин.

Подумайте три, а то и четыре раза. Вы сейчас открываете извращенно-эротический роман, который написал мужчина. И он писал его не для того, чтобы этот роман понравился вам (это очень-очень важный момент). Пожалуйста, откажитесь от чтения, так как я не хочу доставлять вам неприятности своей писаниной.

Для интеллектуальной элиты.

Господа, прошу толику вашего внимания. Данный текст заметно выбивается из канвы остального моего творчества и способен внести в неподготовленный разум ненужное смятение. Прошу Вас для начала ознакомиться с творчеством маркиза де Сада, желательно в оригинале. После этого Вам станет понятен стиль данного произведения и вы сможете взвешенно решить, стоит ли тратить на него свое время.

Для нормальных взрослых людей.

Обратите внимание — текст нестандартный. В нем присутствуют вещи, которые среднестатистического гражданина нашей страны могут изрядно смутить, а то и ввести в состояние культурного шока. Подумайте, нужен ли вам этот риск.

Для студентов, аспирантов и прочей прогрессивной молодежи.

Ребята, не читайте это. Пойдите и найдите себе девушку.

Для четких пацанчиков.

Народ, отвечаю, нельзя это читать. Пацаны на районе если прочухают — зашквар лютый обеспечен! Не рискуйте уважухой среди корешей почем зря!

Для школоты.

А ну, марш в школу! На книге "18+" стоит!

Для индивидов, с IQ, стремящимся к нулю.

Если после всего, что написано выше, вы взялись читать эту книгу, вознегодовали и написали под ней гневный комментарий, то вы именно в эту когорту и попадаете. Однозначно. Но книгу читайте, конечно — кто ж вам запретит-то.

Как-то так.

Глава 1

— Катенька, золотце, поможешь мне вот с этим? — На облезлый деревянный стол с размаху упала огромная пожелтевшая папка, расползающаяся от времени и переполняющих ее читательских карточек. Вверх взметнулись клубы бумажной пыли.

Симпатичная хрупкая девушка, оказавшаяся посреди этого облака, не удержалась и звонко чихнула.

— Будь здорова, солнышко, — проворковала навестившая ее старушка, тут же молниеносно скрывшись среди стеллажей библиотеки.

Катя, изо всех сил сдерживающаяся, чтобы не чихнуть во второй раз, скосила глаза на пропитанную песками времени папку.

Еще больше, чем прежняя.

— Слабительного ей, что ли, подсыпать, — пробормотала она вполголоса, имея в виду только что ушедшую бабульку, являвшуюся ее непосредственной начальницей и, по совместительству, весьма неприятной занозой в попе.

Летняя подработка, на которую студентку-второкурсницу сподвигло, как бы странно это ни звучало, банальное желание заработать немного денег, медленно, но верно превращалась в каторгу.

Казалось бы, что может оказаться проще мирной возни с книгами внутри обычной библиотеки обычного областного центра? Современные студенты по таким заведениям давно не ходят, предпочитая скачивать готовые работы из сети. Оттуда же таскает развлекательное чтиво и среднестатистический читатель. А в просторных залах, заставленных мрачными стеллажами, царит вечное запустение.

Не работа, а сказка. Тем более, что Зинаида Степановна, буквально расцветшая при виде своей новой подчиненной, вначале показалась Кате самым настоящим добрым ангелом, почему-то спустившимся с небес специально для того, чтобы облегчить ей жизнь.

Увы, к огромному ужасу Степановны и к немалой досаде ее помощницы, буквально спустя неделю из министерства пришел неожиданный приказ о реорганизации. Затем в библиотеку привезли компьютер. Вместе с директивой, требующей в кратчайшие сроки перевести весь учет на электронные рельсы.

— Надо было еще тогда отсюда ноги уносить, — безнадежно произнесла Катя, открывая ветхую папку и доставая оттуда древнюю как копролит пермского трилобита желтую карточку.

К сожалению, хорошие мысли всегда приходят слишком поздно. И девушка, планировавшая провести лето весело и беззаботно, сейчас все больше и больше зарывалась в бумажную рутину, занося и занося в базу данных все подряд — книги, газеты, читателей... Даже столы со стульями.

Единственное, что во всем этом было хорошего — работа неплохо отвлекала ее от мыслей о неприятном окончании довольно долго длившегося романа с однокурсником.

Впрочем, отвлекала не до конца и не всегда.

— Козел ты, Антон, — сумевшее-таки пробиться сквозь завесу пыли воспоминание наполнило голос девушки злостью. — Не зря у тебя имя так хорошо рифмуется.

Карточка, полностью скопированная в базу данных, отправилась в урну, к десяткам таких же.

Где-то в глубинах библиотеки задребезжал телефон.

Катя, словно услышавшая звонок на перемену, поднялась со стула и сладко потянулась, с удовлетворением ощущая, как ее небольшая, но аппетитная грудь приятно натягивает белую ткань блузки.

— И чего, спрашивается, этому уроду не хватало...

Горестно вздохнув, она уселась обратно, вытащив из папки новую карточку.

Телефон прекратил звенеть — теперь вместо его гнусного брюзжания слышался взволнованный голос Зинаиды Степановны.

К сожалению, слова разобрать было невозможно и девушка, выбросив из головы начальницу, взялась заполнять следующий файл. Потом следующий...

— Катенька, бросай это дело, — неожиданно раздался взволнованный голос начальницы, опять появившейся из-за стеллажей. — К нам едет проверка!

— В смысле? — молоденькую библиотекаршу охватило нехорошее предчувствие.

— Эти ироды окаянные решили внеплановый смотр архивов провести, — всплеснула руками старушка. — Говорят, мол, там ценности великие хранятся, книги старые... И нужно проверить срочно — в каком они состоянии!

— А что, там действительно что-то такое есть? — удивилась Катя.

В ее понимании, максимум ценного, что могло очутиться в подобном месте — это собрание сочинений Маркса или Ленина.

— Говорят, есть... ироды. Говорят, какие-то грамоты висантейские там лежат.

— И что же нам делать? — предчувствия переросли в безнадежную уверенность.

Глаза Степановны, молящие, наполненные болью и печалью, заглянули ей прямо в душу.

— Золотце ты мое... Проверка завтра уже приедет! Как-нибудь успеть бы нам перебрать этот архив проклятущий. Знаю, о многом тебя прошу, Катенька, но ведь сживут со света, окаянные. И тебя, и меня уволят, если мы эти бумажки не найдем, да в порядок не приведем...

Катя тихо вздохнула, а потом решительно встала из-за стола.

— Ведите, Зинаида Степановна, — отважно произнесла она. — Посмотрим на эти архивы.

Вместе со что-то радостно ей объясняющей старушкой они отправились вглубь помещения, где рядом с горой ненужной мебели обнаружилась небольшая дверь, в свою очередь скрывающая за собой узенькую крутую лестницу, ведущую куда-то вниз.

— Ироды, — сердито повторила Степановна, ловко прыгая по ступенькам. — Как мебель новую прислать или лампочки починить — не дождешься. А тут, понимаешь, подавай им все и сразу!

Но ее помощнице прямо сейчас было не до иродов из министерства.

Стильная, узкая и весьма приятно обтягивающая стройные ножки юбка-карандаш сейчас откровенно мешала поспевать за начальницей — девушке приходилось спускаться очень аккуратно, со ступеньки на ступеньку, на каждой из них демонстрируя миру волнующие линии бедер, открытые коленки...

Жаль только, никаких зрителей поблизости не наблюдалось — даже Степановна уже давно была внизу.

— Золотце, ты где?

— Иду уже, — крикнула в ответ Катя, изящно изгибаясь и преодолевая очередной участок пути. — Вот я курица...

Ее солидный, строгий и одновременно сексуально-манящий образ никак не выдерживал проверку старой грязной лестницей.

Белоснежная блузка пыталась собрать на себе всю пыль этих чертовых подземелий, тесная черная юбка сковывала движения, клатч занимал место в руках и изрядно бесил, а на аккуратных очках успела повиснуть омерзительная паутина.

Туфли с высоким каблуком были отдельной песней. Даже симфонией.

— Дура, — прошептала она, собираясь с духом ради преодоления последних ступенек. — Главное, зачем...

Девушка частенько мечтала встретить на работе красивого и эрудированного принца на белом... ну, пусть даже логане. Не важно, на чем, в общем. Главное — чтобы он все же появился в этом книжном царстве, влекомый нестерпимым желанием найти и прочитать "Божественную комедию" в оригинале... а вместо этого обнаружил ее, такую скромную, строгую, желанную...

Мечты, мечты... В суровой и безжалостной действительности принцы самого разного пошиба кучковались у ночных клубов и различного рода офисов, напрочь игнорируя неприветливое здание городской библиотеки.

— Наконец-то, Катенька. Я уже заждалась, — притаившаяся рядом с лестницей старушка резвым оленем унеслась куда-то дальше.

— Вот тебе, а не прекрасный принц, — девушка скрутила фигу, сунув ее себе же под нос. Затем вздохнула, сняла с оправы очков паутину и отправилась следом за Степановной, звонко цокая каблуками по каменному полу.

Впереди послышался громкий лязг. Как оказалось, страстно переживающая за свое место старушка бросилась в одиночку сражаться с виднеющейся впереди огромной заржавевшей дверью и даже вышла из этого боя победительницей.

— Заходи, Катенька. Смотри...

Спустя пять минут, доверху заполненных экспрессивным монологом начальницы, юной библиотекарше стала окончательно понятна ее задача. Нужно было по очереди доставать книги, протирать их тряпочкой, а затем бережно ставить на место. В представлении Степановны это являлось лучшим способом доказать любым проверяющим, что ценные фонды действительно находятся под ее неусыпным надзором.

Катя хотела было возразить, но в итоге просто махнула рукой и взяла предложенную тряпку. Сейчас-то чего трепыхаться... это раньше надо было думать — перед тем, как идти сюда на работу. Или перед тем, как соглашаться лезть в этот проклятый подвал...

— Зинаида Степановна, а вы библиотеку закрыли?

Повисла неловкая пауза, в течение которой посреди помещения стремительно сгущался всепоглощающий ужас.

— Ой!

Спустя мгновение бодрая старушенция опрометью бросилась на выход, спеша как можно скорее пресечь любые противоправные действия, совершаемые прямо сейчас с вверенным ей имуществом.

— Дурдом, — пробормотала Катя, доставая с полки очередную книгу. — О, вот это, кажется, действительно что-то интересное...

На черной и слегка потрескавшейся коже обложки оказалась выдавлена октаграмма, заполненная непонятными символами. А вот надпись под рисунком была вполне обычной, сделанной на латыни.

— Magnus dux libro sapientiae... — задумчиво произнесла девушка, с уважением рассматривая тяжелый том.

Учеба на филологическом факультете позволила без запинки выговорить заковыристую фразу, но вот смысл надписи все равно остался скрыт за семью печатями.

Что-то про книгу и мудрость... кажется.

Чувствуя себя слегка уязвленной, она открыла книгу, намереваясь прочитать еще что-нибудь и доказать самой себе, что год обучения не прошел впустую.

Из глубины ветхих страниц тут же выскользнул и упал на грязный пол одинокий пожелтевший листок. Один из его уголков, вступив в соприкосновение с камнем, неожиданно отвалился, разлетевшись на мелкие кусочки.

Словно кусок крекера.

— Блииин...

Холодея от ужаса из-за совершенного святотатства и прислушиваясь, не возвращается ли обратно начальница, Катя положила книгу обратно и нагнулась за выпавшей бумагой. Сквозь легкую панику привычно проскользнула тень самодовольства — она отлично знала, насколько симпатично в данную секунду выглядела ее спортивная и подтянутая попка...

Жаль, конечно, что зрителей, кроме несчастных тощих пауков, вокруг по-прежнему не было.

Нанесенный хрупкому листку ущерб оказался совсем небольшим — отломилась лишь небольшая его часть, не имевшая на себе никаких рисунков или символов. Немного успокоившись на этот счет, нерадивая сотрудница библиотеки выпрямилась, поправила очки, одернула немного сбившуюся юбку и с любопытством уставилась на витиеватую надпись, идущую по центру бумаги.

— Wanting in mundi meliora, et dixit ad principem tenebrarum, et aperuerit tibi portas, aperire magis orbem perficiunt somno. Septemdecim legi caesorum isti, surge, — нараспев прочитала она, сумев понять при этом целых семь слов. — Фигня какая-то...

Желтый листок неожиданно засветился и вспыхнул холодным бирюзовым пламенем. Девушка отбросила его с испуганным вскриком, но было поздно. Мир заполнило призрачное сияние, на какой-то краткий миг ее охватило чувство падения... а потом все резко закончилось.

Катя открыла зажмуренные в испуге глаза и ошеломленно осмотрелась по сторонам.

— Мамочка...

Вокруг стоял поздний вечер. Тускло светили далекие звезды, колыхал траву легкий теплый ветерок, басовито жужжали пролетающие неподалеку явно страдающие лунатизмом шмели.

Прямо рядом с ней находились какие-то странные многоугольные палатки... или шатры?

— М-мамочка, — повторила она, делая шаг назад и натыкаясь спиной на стену еще одной из палаток. — Что это? Где я?

Хаотично разбросанные по окрестностям сооружения, сейчас слабо освещенные горящими между ними кострами, заполняли все видимое пространство. Около некоторых просматривались фигурки людей, лошадей...

Катя, стараясь держать подальше от себя темные волны паники, быстро соображала. Что с ней случилось? Где остались родные стены любимой библиотеки? Почему вокруг ночь и что за странное сборище оказалось вокруг нее?

— Может быть, реконструкторы, — с отчаянной надеждой прошептала она, глядя вслед неспешно идущему человеку в полном наборе средневековых доспехов. — Конечно же, реконструкторы... но как...

Закончить мысль не удалось. Где-то неподалеку зазвучал рог, затем в небе что-то вспыхнуло, залив окрестности светом — и все сразу изменилось.

Принялись бегать в разные стороны массово выскакивавшие из своих палаток люди, послышалось испуганное ржание лошадей, чьи-то крики, тяжелый металлический звон...

Девушка сжалась в маленький испуганный комочек, стараясь стать как можно более незаметной и с ужасом прислушиваясь к доносящимся до нее все новым и новым звукам.

Совсем близко от ее укрытия раздался звонкий взрыв, а потом все как-то неожиданно стихло. Прошла минута, вторая, вдалеке показались неторопливо расходящиеся по своим жилищам люди.

Еще через минуту обстановка снова поменялась. С другой стороны от приютившего ее шатра послышался резкий возглас, чей-то топот, а сразу после этого неподалеку появились два человека, пристально рассматривающие окрестности. Один из них зацепился взглядом за спрятавшуюся в темноте фигурку и с гортанным криком протянул в ее сторону руку.

Катя сорвалась с места и вихрем бросилась наутек, чувствуя, как замирает спрятавшееся в пятках сердце и проклиная чертовы каблуки. Быстрее, быстрее отсюда. Бежать...

Прямо перед ней выросла огромная темная фигура, мелькнули оскалившиеся в довольной ухмылке желтые зубы... Девушка обреченно, словно попавшая к коту в лапы мышка, пискнула, попыталась прыгнуть в сторону, но споткнулась о ловко подставленную ногу и оказалась на земле. В следующее мгновение ей на спину навалилась неподъемная тяжесть.

Прижимающая к земле, пресекающая все возможности для защиты, подавляющая любое сопротивление.

Она все же попыталась что-то сделать, как-то вырваться из лап поймавшего ее человека... но рядом послышались торопливые шаги, резкий отрывистый говор и на ее ноги уселся еще кто-то, окончательно лишая тем самым беглянку надежды на свободу.

Катя отчаянно дернулась, еще раз пытаясь столкнуть с себя поймавшего ее громилу, закрутила попой в попытке как-то извернуться и спастись из плена... тщетно. Сразу несколько мужчин схватили ее за руки, завернули их за спину, прижали друг к другу.

Девушка увидела рядом с собой человека, державшего в руках моток тонкого шнура.

— Нет! Нет! — по щекам библиотекарши покатились огромные слезы отчаяния и ужаса.

Никто не обратил на ее крики ни малейшего внимания. Прочные веревки крепко обвили запястья, затем туго стянули локти, перетянули плечи. Кто-то невидимый опутал ее щиколотки, крепко затянув грубо впивающиеся в кожу узлы, начал связывать колени... Катя почувствовала себя беспомощным олененком, попавшимся в силки жестоких браконьеров.

— Пустите, уро... ммм!

Стоило ей открыть ротик, как в нем оказался толстый веревочный узел. Она попыталась выплюнуть воняющую прогорклым маслом гадость, но не в меру заботливый урод, прервавший ее крики таким грубым образом, тут же пропихнул кляп поглубже и стянул завязки у нее на затылке, лишив бедняжку последней возможности озвучивать свои протесты.

Ощущая полную и окончательную потерю свободы, она отчаянно забилась в путах, но достигла только того, что один из окружающих ее людей раздраженным голосом пролаял новый отрывистый приказ.

Последовала новая возня, в результате которой щиколотки Кати оказались намертво связаны с запястьями, поверх уже существующих веревок легли новые, а на шею была наброшена петля, мешающая нормально дышать и оттягивавшая голову назад.

Девушка оказалась выгнута, словно туго натянутый лук и крепко зафиксирована в таком положении. Ни единой возможности хоть как-то пошевелиться, вернуть себе потерянную свободу или хотя бы просто обругать пленивших ее людей. Оставалось только одно.

Катя самозабвенно и от души расплакалась, шмыгая носом и сотрясаясь от рыданий.

Окружившие ее люди заметно расслабились — послышались смешки, непонятные разговоры. Затем кто-то из них, приговаривая что-то ласковое, погладил пленницу по голове, второй рукой обхватив грудь — спрятанную под блузкой, но все равно откровенно и даже вызывающе смотрящую вперед.

Душу студентки накрыла новая волна паники и она изо всех сил замычала в кляп, вызвав тем самым хохот всех присутствующих. Само собой, лапающему ее нежное тело уроду это никак не помешало. Наоборот, его пальцы принялись действовать все активнее, принявшись теребить и сжимать предательски затвердевшие соски.

Новая волна рыданий была вызвана уже обидой на собственное тело, наплевавшее на все проблемы хозяйки.

Неизвестно, чем бы это закончилось, но послышалась новая команда, смешки стихли, а гнусная конечность наконец-то убралась с ее груди.

Катю подняли и куда-то понесли — словно бессловесную вещь или предназначенное для продажи домашнее животное. Бессловесное, лишенное какой бы то ни было свободы воли... бесправное...

Наверное, вздумай кто-то отследить маршрут ее перемещения, он смог бы с легкостью сделать это, ориентируясь всего лишь на пролитые несчастной пленницей реки слез.

Длинная дорога закончилась в одной из палаток — огромной, богато украшенной и ярко освещенной летающими под потолком светящимися шарами. Катю настолько поразило необычное зрелище, что она на некоторое время даже прервала свой рев, рассматривая странные фонари.

Затем пойманную студентку грубо кинули на мягкий ковер и она увидела Его.

Высокий статный красавец, в восхитительном черном мундире. Властное мужественное лицо, черные волосы, украшенные тонкой серебристой короной...

Катя почувствовала, как в груди защемило сердце, а проклятые соски снова начали предательски твердеть. Ужасно... она неожиданно поняла, что валяется перед этим мужчиной беспомощная, грязная, растрепанная, да еще и накрепко перевязанная веревками. Словно ветчина, висящая в мясной лавке. А тут еще и противный кляп, плотно заполняющий собой ее широко раскрытый ротик...

Из-за всего кошмара сложившейся ситуации девушка непроизвольно выдохнула и вокруг ее носа надулся отвратительный склизкий пузырь.

Это конец.

Черноволосый красавец брезгливо отвернулся, принявшись о чем-то живо разговаривать с окружавшими его людьми — сердитым седовласым мужчиной лет сорока и таким же как он сам молодым человеком, одетым лишь самую малость скромнее.

До Кати дошло, что прямо сейчас, похоже, решается ее судьба.

"Боже, только не в бордель... и не в рабство к какому-нибудь жирному извращенцу. Боже, молю тебя..."

— Ммм!

Никто не обратил на связанную пленницу никакого внимания. Разговор стал заметно более оживленным, затем красавец резко махнул рукой и зачем-то ткнул себя пальцем в лоб, а его более старший собеседник недовольно кивнул и направился к студентке.

Девушку опять куда-то понесли. На сей раз не так уж далеко, в один из расположенных поблизости шатров.

Здесь приятно горели ароматные свечи, стояла красивая мебель, на которой валялись различные интересные вещи — книги, огромные кристаллы, разноцветные бутылочки... огромный хищный нож, покрытый таинственно переливающимися разноцветным огнем символами.

Сопровождавший ее человек подошел прямо к нему, взял матово поблескивающий клинок в руки, с удовольствием осмотрел его, а затем ткнул острием в сторону занимавшего центр комнаты массивного стола. Что-то сказал.

Катю подняли и опустили на гладкую поверхность.

— Ммм? — до нее начало доходить, что здесь творится что-то не совсем для нее хорошее. — Ммм!

Седовласый досадливо скривился и покрутил в воздухе рукой — мол, давайте, скорее, не копайтесь, принесем ее в жертву добрым богам, да пойдем дальше пить чай.

По крайней мере, пленница поняла его жесты именно так, снова преисполнившись леденящего душу ужаса.

— Ммм! Ммм!

Не обращая внимания на эти жалкие звуки, принесшие ее на алтарь люди принялись возиться с веревками, что-то развязывая, что-то перемещая...

Катя, почувствовав исчезновение стягивавших ее запястья и локти веревок, попыталась вырваться, замычала еще отчаяннее, борясь уже не за свою свободу, а за жизнь...

Ее усилия никого не впечатлили. По прежнему крепко стянутые ноги девушки были привязаны к одному краю стола, руки оказались с силой разведены в стороны и закреплены по противоположным углам.

Пленница почувствовала себя надежно распятой и полностью готовой к жертвоприношению.

Урод с ножом довольно хмыкнул, кивнул собственным мыслям, а затем принялся неторопливо расстегивать пуговицы грязной блузки.

"Изнасилует в честь какого-то темного бога, а потом зарежет в честь светлого," — обреченно подумала девушка и закрыла глаза, готовясь принять неизбежную участь. Перед глазами пронеслись картины из прошлого — любимые друзья, подруги, родственники, Антон... хотя, нет, этот как был презервативом, так и остался...

В порыве неожиданно накатившего гнева она снова изо всех сил задергалась, протестующе мыча и сверкая глазами, но это только помогло стоявшей рядом сволочи расстегнуть и снять с нее бюстгальтер.

Мужчина критически окинул открывшееся ему зрелище, с сомнением хмыкнул, а затем довольно мягко провел ладонью по нежной груди жертвы. В иное время и в ином месте ей бы даже могло понравиться такое ласковое прикосновение, но сейчас...

Перестав лапать пленницу, седой извращенец куда-то отошел, а затем вернулся, держа в руках плошку с красной краской и тонкую кисточку. Затем началось новое унижение.

Кисточка плясала по ее коже, оставляя после себя непонятные символы, девушка извивалась от страха, негодования и щекотки, но все ее усилия, как и раньше, пропадали впустую.

Ритуал продолжался. Снова появился страшный нож.

Катя замерла и в очередной раз горько расплакалась, прощаясь с молодой жизнью и полностью покоряясь сыгравшей с ней такую злую шутку судьбой.

Лезвие опустилось, сделав небольшой порез между симпатичными холмиками. Затем поднялось и снова опустилось, оставив точно такую же ранку на лбу пленницы.

Приносящий ее в жертву человек что-то проговорил, поднял руку... Все тело девушки полыхнуло жаром. В голове разлилась боль.

— Ммм! Ммм! Мммммм!

— Да заткнись ты наконец, тупая овца, — неожиданно злобно произнес седовласый. — Лучше бы принц согласился тебя в рабство продать...

Его рука поднялась, последовал звонкий щелчок пальцев... и наступило блаженное забытье.