|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава 7
— Кто он такой, этот маг? — Арон раздраженно мерил шагами кабинет, в то время как Мэа-таэль, оседлав стул, задумчиво следил за его движениями.
— Лорган Сирраен, стихийник, специализируется на земле, — полуэльф вздохнул, и, скрестив руки на спинке стула, прижался подбородком к высокому подголовнику.
— Понять не могу, чего ты бесишься. Приказал стеречь его, словно преступника, в самое дальнее крыло поместил, к обеду, куда его пригласил, сам не вышел. Какая муха тебя укусила?
Арон отвернулся от полукровки и подошел к окну. Ну не мог же он рассказать о своих прежних счетах к Лоргану.
— Я его не помню, — проговорил, глядя вперед. — Но у меня от одного присутствия этого человека волосы дыбом встают. И чутье подсказывает: неплохо бы этого Лоргана... упокоить.
— Арон, он же не некромант и не живой мертвец, чтобы его упокаивать, — укоризненно сказал Мэа-таэль. — Называй вещи своими именами. Прикажешь — убьем. Можем и несчастный случай устроить. Только зачем? Вы всегда хорошо ладили, даже, пожалуй, дружили, насколько это возможно среди Темных. Опыты какие-то совместные ставили...
— Над людьми... опыты? — выдавил северянин, развернувшись к полукровке, даже не удивляясь его словам. Друг друга эти двое, прежний Тонгил и Лорган, явно стоили.
— Вот еще, — разочаровал его полуэльф. — Я же говорю: он стихийник, маг земли. Вот с землей вы и возились. Например, земляной демон, охраняющий твой замок, — подарок Лоргана.
— Демон, покрошивший наемных убийц? — уточнил Арон, вспомнив одно из первых своих впечатлений в этом мире.
— Он самый; выглядит, как земляной вихрь. Очень удобный страж: работает круглосуточно, жалования не просит, по бабам не шляется, в кости не играет.
Арон криво усмехнулся. Мэль явно старался отвратить от здешнего Лоргана его гнев.
— Расскажи о маге. Какой он человек?
— Для Темного — вполне нормальный, — полуэльф пожал плечами. — Вменяем, в приступах безумия не замечен, ученики и слуги выглядят довольными жизнью и сбежать не пытаются. Живет в столице в старом доме, наследстве двоюродной бабки, которая единственная его после обретения Дара признала... Заговоров и интриг против тебя никогда не плел, вообще в ваших внутримагических склоках предпочитает не участвовать.
— Паинька просто, — сделал вывод северянин. — Неудивительно, что он до своих лет дожил.
— Арон...
— Хватит, — Арон поднял руку, останавливая Мэа-таэля. — Хватит о нем. Теперь о послании. Что еще за Темный Совет?
— Часть Ковена, его самые сильные стихийники. Именно они традиционно составляют повестку ежегодного собрания... О Ковене ты тоже ничего не помнишь? — полуэльф, хмурясь, привстал, потом сел обратно.
— Только то, что знают все, — северянин пожал плечами. — Гнездо ядовитых змей, от которого лучше держаться подальше.
— То есть ничего, — Мэль все же поднялся и, подойдя к столу, начал рыться в бумагах. — Вот, это самые последние донесения, в основном о старших магах Ковена, но есть интересное и про новичков.
— Кто из Темных наиболее опасен? — собирая свитки в кучу, спросил Арон.
— Ты, конечно, — полуэльф лукаво приподнял брови, словно бы удивленный вопросом.
— А если серьезно? — настроения шутить у Арона не было.
— Я серьезно, — Мэль вновь устроился на стуле. — Ты, как только в силу вошел, неплохо Ковен проредил, да и потом, если что не по тебе, с остальными Темными не церемонился.
— А как же пресловутая традиция не убивать своих?
— Так ведь традиция говорит: нельзя убивать без веской причины и тайно. А ты — на магической дуэли, соблюдая формальности, — возразил полукровка. — Все как положено.
— Значит, Темные меня тоже ненавидят.
— Значит, Темные тебя боятся и уважают, — поправил его Мэа-таэль.
— Собрание Ковена состоится через три дня, — вернулся к беспокоящей его теме Арон. — Сможешь к этому времени раздобыть подробные данные на всех магов, желательно с портретами?
— Сделаю, — кивнул полукровка. — А ты пообщайся пока с Лорганом. Может, что интересное узнаешь.
— И пойму заодно, какой он отличный парень? — понимающе хмыкнул северянин.
— И это тоже, — не смутился полуэльф.
К Лоргану действительно стоило зайти. Только вот Арон не представлял, о чем можно говорить с этим Темным, как вести себя, чтобы тот не заподозрил подмены. Впрочем, к словесным танцам на грани северянин почти привык: привык уходить от прямых вопросов, на которые не знал ответов, привык вытягивать сведения из окружающих, не раскрывая себя.
Однако не все проходило гладко. Мэа-таэль, его единственный друг в этом мире, быстро понял, что с Тонгилом неладно, но, к счастью, проглотил сказку о потере памяти. Лоргану же, хуже, чем просто чужаку, ни о чем нельзя позволить догадаться. Арон и так, наверное, вызвал подозрения у Темного, не выйдя к обеду. И во время их встречи он вряд ли вел себя как прежний Тонгил. Но кто ему скажет, как он приветствовал мага? Как разговаривал с ним наедине? Да еще эти совместные магические опыты...
Нет, Арон не сможет притвориться прежним собой перед Лорганом, который если не после первой, то после второй его реплики, касающейся магии, поймет, что дело нечисто. Ему нужно придумать объяснение всем несуразностям, прошлым и будущим, нельзя позволить заподозрить себя в непозволительной для наместника Севера магической слабости. Иначе коллеги из Ковена вместе с дорогим Лорганом быстро отправят его к Серой Госпоже.
Или, если не объяснить, то хотя бы направить подозрения по ложному следу.
Лорган читал. Сидел на широком диване, пристроив книгу на сгиб колена, хмурил белесые брови, и даже, словно ученик, водил пальцем по строке. Хотя нет, присмотрелся Тонгил, не водил, а подчеркивал ногтем некоторые абзацы, а те вспыхивали бледно-синим, отчетливо выделяясь на фоне остального текста. Удобно.
Лорган между тем вскинул голову, почувствовав чужой взгляд, и расплылся в улыбке:
— Наконец-то! Я уж думал, ты сегодня не придешь.
"Ты", — отметил про себя Арон, заранее постаравшись превратить лицо в маску, — "не "вы, господин", как при встрече, а "ты". И выражение лица, какое бывает, когда не ждут неприятностей, когда абсолютно уверены в добром приеме и ответном расположении. Неужели тоже играет? Темный ведь, у них все с подвохом".
— Арон, — Лорган тем временем закрыл книгу и встал. — Я слышал, император требует тебя во дворец. Большие неприятности?
В голосе мага звучала тревога. Заботится о друге. Как мило.
— Случилось... кое-что, — ответил северянин, проходя вглубь комнаты и присаживаясь на табурет. Беседа с Лорганом с первой минуты оказалась неимоверно занимательной. Ощущение возникало такое, словно бы дикий волчара, вчера еще рвавший твой скот и верных псов, сегодня пришел к дому и, умильно глядя в глаза, заговорил о жизни.
— Если я как-то могу помочь, — продолжил между тем Лорган, — то скажи.
— Обязательно, — Арон хотел бы, чтобы взгляд его не казался магу слишком навязчивым, но не мог заставить себя не вглядываться пристально в давнего врага, ища разницу. Внешне все тот же: бледное лицо, неспособное принять загар, тонкие губы, тонкий нос, белесые, словно бы выгоревшие ресницы и брови, и такие же волосы. Единственное цветное пятно — неожиданно карие глаза, своим темным цветом скрадывающие даже зрачки. Лживые глаза: не разглядишь мысли, не прочитаешь чувства. Если только довериться интуиции... А та молчит, словно бы и впрямь Лорган ему не опасен. Но интуиция не разбирается в нюансах, она не скажет, что если сейчас, возможно, этот Темный и не желает Тонгилу зла, то, узнав о "потере памяти", захочет урвать кусок от владений наместника Севера.
* * *
*
Лорган стоял у окна, разглядывая темно-серое пасмурное небо, почти слившееся по цвету с камнем стен и булыжниками мостовой. Дождь припустил с новой силой, заставив предметы всего в паре десятков шагов превратиться в однообразную темную массу. Вот внизу мелькнула знакомая высокая фигура с черной шапкой волос — Мэа-таэль, только вышедший от него, торопливо направлялся в сторону казарм. Странный у них вышел разговор, короткий, но на редкость интересный.
— Ни в коем случае не расспрашивай, если кажется, будто Арон не желает говорить. И, ради Владыки, не вздумай дразнить или злить его! — полуэльф покачал головой, показывая, что уточнять и объяснять свои рекомендации не собирается. — Если не хочешь отправиться к Серой Госпоже, следи за тем, как ведешь себя. У Арона последнее время плохое настроение, сам должен понимать чем это чревато.
— Я неудачно приехал? — поднял Лорган брови.
— Очень неудачно, — подтвердил Мэа-таэль. — Но и уехать сейчас он тебе не позволит. Так что веди себя скромнее.
— Почему ты меня предупреждаешь? — полюбопытствовал Темный.
— Ты самый нормальный из всех магов, кого я знаю, включая Арона, — Мэа-таэль усмехнулся. — Будет жаль, если попадешь ему под горячую руку. Думаю, он тоже пожалеет, потом, но тебе это уже не поможет.
— У него случился приступ безумия? — начиная понимать, спросил Лорган.
— Нет, — разбил его идею полуэльф и тут же добавил многозначительно, — пока нет. Побереги себя...
Хороший совет. Очень хороший, только Темный не совсем представлял, как нужно вести себя, дабы не вызвать гнев Тонгила. Ни в каких тайных сговорах за спиной Арона он не участвовал, особых грехов за собой не знал. Да и не было никогда Арону дела до его грехов, больших и малых. Разве он жрец Солнечного, в самом деле, чтобы обличать чужие проступки?
Значит, случилось нечто, заставившее одного из самых спокойных и уравновешенных Темных видеть в каждом врага. Неожиданно обострилась мания преследования? Сомнительно: для человека, на которого ежегодно совершается несколько покушений, Арон всегда казался удивительно беззаботным. Вот, в столицу приехал, где каждый второй нобиль не пожалеет половины состояния, чтобы отправить его в могилу. Значит, причина в другом. Хотя... "не расспрашивай" означало также "не копай слишком глубоко". Разумное предупреждение. Если он узнает что-то, для Арона нежелательное, то дорогой друг его просто убьет, не посмотрев на прошлые заслуги.
Та вчерашняя короткая встреча, когда Арон Тонгил ненадолго зашел к нему, накрепко врезалась в память и только подтверждала слова полуэльфа. Несколько ничего не значащих фраз, пристальный колючий взгляд, словно бы просвечивающий насквозь, до самых тайных мыслей. Лицо как маска, не выражающая никаких эмоций; и ни радости, ни гнева в голосе.
Однако любопытство, родившееся прежде Лоргана, опять выползло на свет. Что все же стряслось у самого сильного мага Империи?
Глава 8.
Кирумо резко остановился, и Альмар, пытавшийся ступать по следам подростка, почти ткнулся тому в спину.
— Что?
— Тихо, — прошипел Кирумо. — Там кто-то есть.
Альмар напряг слух, вслушиваясь в редкие всплески, кваканье лягушек, шелест проносящихся над головами стрекоз, иногда — возмущенной кряканье вспугнутой утки.
Ничего особенного, но Кирумо уже начал пятиться назад, и Альмару пришлось поступить так же.
— Придется выйти на главный тракт, — мрачно сказал светловолосый подросток, когда они отошли достаточно далеко. — Все лучше, чем попасть на ужин к тууршам.
Альмар побледнел:
— Это их ты слышал?
— Возможно, — хмуро ответил Кирумо. — Подходить ближе и уточнять не захотел, уж извини.
— Но они... если они здесь живут, им не все равно, где напасть: на дороге или среди болот? — в существование легендарных тууршей мальчик поверил сразу, хотя его наставник, перечисляя чудовищ, водившихся на территории Империи, и говорил, будто туурши, болотные гули, давно вымерли.
— Не все равно, — Кирумо ускорил шаг, и Альмар едва поспевал за ним. — Дорога охраняется заклятиями господина Тонгила, на нее они не выйдут. Вот если кто свернет с тракта хотя бы на ближайший сухой пригорок, решив разбить лагерь, того могут и схватить. А охранного знака у нас нет.
— Раньше ты о них не подумал? — мальчику теперь казалось, будто сотни невидимых глаз следят за ним, стерегут каждое движение: из-за редких кустов, из-за коряг, из-за низкорослых деревьев вдалеке.
— Они далеко на севере обитают, — буркнул Кирумо. — Здесь уже много лет не появлялись. Не знаю, какого беса их принесло.
До тракта они дошли, почти добежали, без приключений. Прежде идею идти по дороге Кирумо отвергал категорически, заявляя, что поймать их там будет легче легкого, однако и далеко удаляться от нее тоже не хотел. Теперь Альмар понял, почему.
— Надеюсь, на меня уже махнули рукой, — пробормотал Кирумо, имея в виду стражу из имения Тонгила. — Столько дней прошло.
Альмар промолчал. Встретить воинов Темного мага он желал еще меньше, чем его спутник.
По дороге, мощенной квадратными шлифованными плитами, идти оказалось легче и приятней, чем по болотным кочкам. Вот только Кирумо все время настороженно озирался по сторонам, то и дело бормоча проклятия.
— Ты что-то чувствуешь? — не выдержал Альмар.
— Не знаю, — буркнул тот. — Нечисто тут, но понять не могу, в чем дело. Может, магией попробуешь осмотреться?
— С удовольствием, только как? — отозвался мальчик.
— Ну, — Кирумо остановился, продолжая хмуриться. — Я видел пару раз, как господин Тонгил высылал тени. Они такие, как паутина, почти невидимые, вылетают вперед на несколько миль. Как бы глаза мага на расстоянии.
Альмар попробовал представить, о чем говорил Кирумо, но не смог.
— Как он это делал? — уточнил мальчик.
— Откуда мне знать, — вздохнул белобрысый. — Может, заклинание какое произносил, может, мысленным усилием. Господин Митрил говорил: маги по-разному могут, только с заклинанием легче.
Заночевать решили тут же, не сходя с тракта. Впрочем, дорога оставалась пустой. По словам Кирумо, мало кто желал ехать так далеко на северо-восток, где почти не имелось поселений, только обширное имение Тонгила. Исключение составляли данники да наемные убийцы. Может быть, еще родственники людей, живущих в поселках вокруг замка мага. Впрочем, те предпочитали дожидаться каравана.
Сидеть на дорожных плитах, понемногу подбрасывая в огонь ветки, оказалось непривычно. Топливо собрал в ближайшем заболоченной рощице Кирумо. Альмара подросток в лес не пустил, сказав, что тот вовремя тууршей не заметит и по-глупому пропадет.
Пустое, без веток, небо над головой казалось голым, с востока обзор закрывали пологие холмы, на западе — низкий лес, перемежаемый частыми болотами. К ночи насекомые и птицы затихли, тишина казалась звенящей, пронзительной.
— Гроза будет, — авторитетно заявил Кирумо. Альмар согласно кивнул, хотя небо оставалось чистым. Подросток стал восприниматься им человеком почти все знающим и умеющим. Альмар восхищался его охотничьими навыками, способностью двигаться бесшумно, умением бросать ножи, попадая в цель десять раз из десяти, восхищался его спокойной уверенностью в себе и даже равнодушием к чужой смерти. Увидев в Альмаре врага, Кирумо, не колеблясь, решил его убить; выяснив, что найденыш — Темный, спокойно принял под свою опеку.
Альмар попытался, но не смог представить себя в такой ситуации: сперва поднять на человека оружие, а потом предложить дружбу.
Однако вспоминать, как летят в лицо метательные ножи, оказалось почти также неприятно, как и занесенный для удара меч отца. Вот Альмар и старался не вспоминать. Ни о начале знакомства с Кирумо, ни о том, что ему предшествовало. И ни в коем случае — маму, братьев, крохотную сестренку, дом. Отца. Особенно отца. Последние минуты в храме Солнечного перечеркнули все десять предыдущих лет, когда Альмар был любимым сыном и наследником. Всю предыдущую жизнь.
— Проснись! — Альмар вскинулся на тревожный шепот Кирумо, растерянно оглядываясь по сторонам. Никого, только далеко на западе полыхали зарницы и почти неслышно катились громовые раскаты.
— Похоже, мы влипли, — Кирумо, наклонившись к нему, говорил торопливо, почти не делая между предложениями пауз. — Забудь, что ты Темный. Назови им настоящее имя, но скажи, будто во время поездки — придумай заранее, какой, — тебя похитили и Вратами перебросили сюда. Где это "здесь" ты не знаешь. С Вратами получился сбой — они иногда бывают, тебе поверят — и тебя одного выбросило в лесу. Если сумеешь, пусти для верности слезу, скажи, как одному страшно. Одежда у тебя достаточно рваная, сам чумазый.
— Кому им? — прервал его Альмар, мало понимая в происходящем.
— Слугам Гиты, — Кирумо бросил взгляд в северном направлении дороги. — Скоро появятся здесь. Узнают правду насчет твоего Дара, убьют. Понял?
Альмар кивнул. Насчет "убить" было как раз очень понятно.
— А ты?
— Уйду на болота. В таких как я они стреляют без разговоров.
— Я с тобой...
— Нет. От тууршей тебе не убежать, а со слугами Гиты шанс выжить есть. Да, скажи, будто тебя обманом отвлек в сторону охранник отца с желтого цвета глазами, потом появился незнакомый маг и швырнул тебя во Врата. Так прозвучит правдоподобно. Постарайся казаться глупее, чем есть. В общем, разыграй тупого барчонка. Ясно?
— Кажется, да, — судорожно кивнул Альмар.
— Ладно. Меня ты не видел, вообще никого кроме тебя здесь нет, — Кирумо сжал его предплечье. — Когда закончатся болота, я тебе устрою побег. В нормальном лесу без тууршей мы от них спрячемся. А пока буду идти в стороне от дороги... Не забудь добавить, что семья у тебя богата и щедро отблагодарит за спасение.
— Хорошо, — Альмару очень хотелось ущипнуть себя и проснуться.
— Молись Многоликому, Темным он помогает, — сказал на прощание Кирумо и исчез в темноте.
Стук копыт Альмар услышал издали. Многих копыт. Сколько же их, этих слуг Гиты?
Они остановились перед его костром, не спешиваясь, только молча смотрели на худого большеглазого мальчишку, испуганно сжавшегося на дороге. В руках их было оружие: в основном мечи, но несколько человек держали уже взведенные луки. Одно неверное движение — и его нашпигуют стрелами.
— Какой хорошенький, — вальяжно протянул черноволосый мужчина, наклоняясь вперед в седле. — Малыш, что ты тут делаешь один?
Несмотря на ласковый тон, Альмара пробила дрожь. Ему не нравилось, как этот человек смотрел на него, очень не нравилось.
— Я Альмар, — проговорил он срывающимся голосом. — Альмар ар-Мэлгон. Я... я иду домой.
— Неужели ар? — насмешливо удивился кто-то из всадников. — Какая честь встретить настоящего нобиля.
— Как ты здесь оказался, мальчик? — спросил другой мужчина, с длинными вислыми усами и почти седой головой.
— Меня похитили, — страх, напряжение, необходимость лгать... мальчика начала сотрясать нервная дрожь. — Ч-через Врата. А потом я оказался здесь. С-сперва в лесу. Нашел дорогу... — и вырвалось искреннее: — Я домой хочу! К маме!
Кто-то из людей засмеялся.
— Ар-Мэлгон, говоришь, — задумчиво протянул вислоусый. — Есть у тебя что-нибудь с родовым гербом, мальчик?
С гербом? Конечно, у него осталось много вещей с гербом. Плащ, например, хотя испачканный и порвавшийся в нескольких местах, но вышитая сигма различалась легко.
— Вот, — проговорил он, сняв плащ, и показывая искомый герб. — Еще на ножнах есть.
В ножнах лежал роскошно украшенный парадный нож, его единственное оружие.
— Мой отец очень богат, — добавил мальчик, вспомнив совет Кирумо. — Он вознаградит вас за мое спасение.
— Обязательно вознаградит, — хмыкнул кто-то из темноты, куда не доставал свет от костра.
Вислоусый, наклонившись, одним движением подхватил мальчика и посадил перед собой на коня.
— А откажется, так мы тебя в храмовые служки продадим, — промурлыкал самый первый из говоривших. — Чтобы ты нам в убыток не встал.
Альмар вздрогнул. Формально рабство на территории Империи считалось запрещенным, но существовало так называемое "добровольное пожизненное служение", которое закреплялось магически. Обычно это происходило с варварами, но Альмар не был уверен, что только с ними.
— Не пугай ребенка, Бирий, — недовольно сказал вислоусый. — Ар-Мэлгона я знаю, за сына он золота не пожалеет.
По дороге тар Дьерг, тот самый седой и вислоусый мужчина — единственный, как оказалось, нобиль среди присутствующих воинов и одновременно командир отряда — задал мальчику несколько вопросов о похищении, но в детали не вдавался и слушал ответы вполуха.
Немного позднее Альмар с удивлением заметил у некоторых воинов плохо стертые татуировки Звериных тотемов. Когда мальчик спросил на привале у такого воина, умеет ли тот оборачиваться, то получил мощную оплеуху в качестве ответа.
Больше ни к кому с вопросами мальчик не обращался.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
