|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Голландский парк
Магловская часть Лондона
Поднявшись по Абботсбери Роуд, перед большой детской площадкой я свернул направо, на неширокую тропку, что вела вглубь парка. Кроны деревьев смыкались над головой, создавая впечатление почти дикой местности. Почти, потому что это всё же был старинный английский парк, и нет-нет да и виднелась умелая рука садовника то тут, то там.
Чуть попетляв, я вышел к разбитой на поляне искусно сделанной экспозиции в японском стиле. "Киото Гаден", — прочёл я на неприметной табличке.
— Красиво, правда? — послышалась сбоку, и, повернувшись, я улыбнулся, склоняя голову, признавая правоту говорившей.
— Дафна, здравствуй.
— Рон... — не дав закончить, я подошёл и, притянув её к себе, закрыл ей рот долгим поцелуем.
В этот час в парке было пустынно, да и влюблённые парочки тут не были редкостью, так что случайные зрители не стали бы толпиться и глазеть на нас, а тихо и тактично удалились бы, предоставив нас самим себе.
Взявшись за руки, мы подошли к краю озерца, в котором плавали зеркальные карпы и прочая декоративная рыбёшка. Украдкой разглядывая свою спутницу, я отметил, что несмотря на элементы траура в одежде, девушка почти оправилась от... Потери? Утраты? Сложно подобрать слова — слишком уж казёнщиной они отдавали... и совершенно не отражали глубины испытываемых переживаний.
Я нашёл её там, среди тлеющих остатков стадиона для квиддича, перемазанной в грязи и саже, в голос рыдающей над исковерканным взрывом телом младшей сестры, будущей жены Драко Малфоя... Вот только теперь никогда уже Астории ею не стать.
Почти бегом бросившись к Дафне, оскальзываясь на сыпавшейся под ногами земле, закинув РПШ на ремне за спину, я силой оторвал её от тела, развернул, стиснул, прижимая к себе. А она, уткнувшись в тут же ставшую мокрой куртку, зарыдала ещё сильнее.
Ноги в тот миг её не держали, и, легко подхватив девушку на руки, я побрёл, осторожно ступая по неустойчивой поверхности, в сторону мелькающих Люмосов поисковой цепи из прибывших авроров и уцелевших преподавателей Хогвартса, что прочёсывали местность в поисках выживших.
Её сова нашла меня где-то через неделю.
— Твой отец? — поинтересовался я, облокотившись о перила и привлекая Дафну к себе.
Она мотнула отрицательно головой, положив ладони мне на плечи:
— Он не знает. Для него я отправилась к подружке в Лондон.
Я постарался скрыть скепсис в выражении своего лица — уж глава семейства Гринграсс мне доверчивым отнюдь не казался. Скорее хитрым, умным и играющим строго за самого себя. По крайней мере, исходя из имеющейся у меня информации по нему. Спасибо Рите, та постаралась добыть как можно больше сведений по всем мало-мальски значимым фигурам на шахматной доске под названием "Магическая Британия".
Вряд ли истинная цель отлучек дочери, тем более ставшей единственной, такой уж секрет для мистера Зигмунта. Но раз он усиленно поддерживает видимость собственного неведения, значит, ему это для чего-то нужно. Осталось понять, для чего именно.
Не стоило, конечно, исключать и простой заботы о психологическом здоровье дочурки. Может, старый интриган выжидает, когда Дафна успокоится, ведь время, как известно, лечит, и уже тогда постарается отвадить меня от неё? Эх, знать бы заранее.
Нравилась ли мне самому юная Гринграсс? Ну, тут ответ был однозначным: нравилась, да ещё как. Пятнадцатилетний распускающийся бутон девичьей красоты равнодушным не смог бы оставить никого. Любил ли я её? Сложно сказать. Циничный разум, взращённый тридцатилетним опытом прошлой жизни, иной раз презрительно похмыкивал при одной только мысли о любви.
Как говорил один мой наставник, подполковник, в бытность мою студентом военного факультета: "Завидую я вам, парни. Вы ещё можете жениться по любви, а я уже слишком хорошо знаю, чего хочу".
Но гормоны моего подросткового тела всё же вносили свои коррективы, и биохимия временами здорово била по мозгам.
Дальше обнимашек и поцелуев, правда, у нас не заходило. Воспитание, среда, достоинство, в конце концов, представительницы благородного рода — все они играли свою роль. Да и я не стремился форсировать события. Не только из боязни отпугнуть девушку. Мне и самому развращать несовершеннолетнюю, несмотря на столь же несовершеннолетний возраст моего собственного тела, казалось жутко аморальным.
И вообще, усладу тела я мог получить и в другом месте.
В парке мы провели несколько часов, успев поесть мороженого в кафетерии неподалёку от здания оперы и понаблюдать за теннисистами на площадке прямо за ней же, благо редкая в этих краях солнечная погода порадовала нас своим присутствием.
Наконец, остановившись у мемориала Лорда Холланда, развалившегося в кресле на постаменте посреди ещё одного рукотворного озерца, Дафна вздохнула с сожалением и взъерошила короткие волосы на моей голове.
— Тебе уже пора? — спросил я, любуясь ею.
— Почти, — она вновь вздохнула, прижалась ко мне на секунду и, затем, отстранившись, добавила: — Есть ещё одно дело. Тебе надо встретиться кое с кем.
Я мигом посерьёзнел, внимательно поглядел на неё. Спросил:
— С твоим отцом?
Нет, ну, а что? Самая первая мысль, что посетила меня после такого заявления. Но девушка, округлив глаза, чуть прыснула, деликатно прикрыв рот ладонью, и выдохнула:
— О Мерлин, конечно нет, — после чего, вернув лицу серьёзное выражение, продолжила: — Нет, это кое-кто нашего возраста.
— Да ну... — догадка вспыхнула в моём мозгу. И как подтверждение, с другой стороны мемориала прозвучало холодное:
— Уизли...
— Малфой... — протянул я, обернувшись. Глаза наши встретились, и я, оглядев его полностью, поджал губы и чуть кивнул. Помедлив, он кивнул в ответ.
Что ж... Два месяца, что прошли с финала Турнира, сильно поменяли "золотого" мальчика. Как минимум, ушли кичливость и избалованность — из взгляда, из жестов, из поведения.
Одет он был в сидящий на нём как перчатка костюм с глухим, под горло, воротником, тёмным, почти чёрным, выгодно контрастирующим с остриженными короче, чем раньше, белыми волосами.
"Это смерть Астории его так?" — появилась шальная мысль. — "Не подумал бы, что он был настолько к ней привязан. В Академии, по крайней мере, это в глаза не бросалось. Однако, кто знает этих аристократов..."
К моему удивлению, ничего не сказав про наши с Гринграсс обнимашки даже и не подумавшей отстраниться девушке, Малфой подошёл, облокотившись о перила рядом со мной, окинул взглядом деревья вокруг и, не глядя на меня, произнёс:
— Не скажу, что очень рад тебя видеть... Рон, — я почувствовал, что назвать меня по имени стоило ему некоторых трудов, — но я уважаю выбор Дафны и её мнение о тебе...
После этих слов я чуть не потерял равновесие, настолько было велико моё удивление. Криво усмехнувшись, ответил:
— Не скажу, что и я рад твоему обществу... Драко, но по крайней мере рад, что ты наконец перестал считать нужным лезть в те дела, что тебя не касаются.
А что, его возмущение по поводу моих встреч с Дафной я помнил прекрасно, помнил и этот горделиво задранный нос, и его взбесившие меня тогда слова...
— Мальчики, — тоном на пару градусов холоднее окружающей атмосферы произнесла Гринграсс, с силой наступая мне на туфлю, — отношения выяснять будете потом.
Скорчив извинительную гримасу, я примирительно поднял руку:
— Умолкаю, моя королева.
Теперь уже хмыкнул Драко, но развивать тему после ледяного взгляда, брошенного уже на него, не стал. Помолчав немного, беловолосый спросил, стараясь выдерживать нейтральный тон:
— Рон, — в этот раз ему удалось почти даже без напряжения выговорить моё имя, — ты читал официальное заключение по взрыву Кубка?
— Нет, — в очередной раз — теперь уже Малфою — ответил я. Да что же все за это официальное заключение-то ухватились? Видя наполняющийся возмущением взгляд, я остановил его, как намедни Грюма, резко бросив: — Да знаю и так, что там написано, мой отец — один из тех, кто его готовил.
Успокоившись, Драко после ещё одной паузы задал новый вопрос:
— Ты веришь?
— В то, что взрыв был несчастным случаем? — уточнил я.
Малфой кивнул.
— Сложно сказать, — уклончиво произнёс я. — Он мог, — я выделил последнее слово, — произойти из-за ошибки накладывающего телепортационные чары...
— А о том, что у этого человека брали воспоминания о том моменте, ты в курсе?
Нахмурившись, я покачал головой. О таком Грюм не говорил, хотя это было вполне резонно: рассмотреть всё досконально через омут памяти и уже затем делать чёткие выводы...
— Тогда знай, что, исходя из его воспоминаний, никакой ошибки он не совершил.
— И почему тогда он до сих пор в Азкабане? — скептически заметил на это я.
— А потому, что Фаджу нужен виновник, на которого можно перевести часть недовольства британских магов. Опять же, инструкцию по работе с древними артефактами он не знал, а это как минимум халатность.
Покачав головой, я ответил:
— Да эту инструкцию только после взрыва и нашли, её никто сроду уже не помнил.
— А вот это, — Малфой растянул губы в тонкой саркастической ухмылке, — уже никого не волнует. Но есть ещё кое-что, — продолжил парень. — Один хороший знакомый моего отца, легилимент, "пообщавшись" с подозреваемым — неофициально, естественно — обнаружил, что воспоминания искусно изменены, и нашёл следы Империуса. Концы настолько хорошо подчищены, что даже сам бедняга, сидящий в Азкабане, ни о чём не догадывается.
Вот это номер... Я даже замер, напрягшись, на мгновение. Почувствовавшая это Дафна украдкой погладила меня по груди, успокаивая. "Хороший знакомый", да ещё и легилимент — это Снейп, тут к гадалке ходить не надо. Но тогда что получается, якорь или крючок в виде Дамболдора исчез, и господин Ужас Подземелий Хогвартса уже не за "Красную Армию"?
Своих выводов про Империо и изменённые воспоминания он Грюму точно не передавал, я бы знал. Что же... с прискорбием можно констатировать вполне определённый факт: в возрождающемся Ордене Феникса и ноги Снейпа не будет, особенно с учётом сильной взаимной антипатии его и некоторых лиц в составе Ордена. Обидно. Волдеморт зельевара явно призовёт к себе, рано или поздно. А значит, мы теряем шпиона в стане врага.
Хотя что это я? Если кто-то, даже гипотетически выживший Седрик, помогший Волде тихо и незаметно возродиться, обладает полным послезнанием, то Снейп первой же встречи со своим прошлым патроном не переживёт. А даже если и переживёт, то будет служить лишь источником дезинформации — это если неизвестный Волдин помощник окажется чуть умнее табуретки.
— И что ты хочешь? — наконец спросил я беловолосого, молча ожидающего, пока я переварю полученную информацию.
— Я?.. — он, прищурившись, посмотрел куда-то вдаль. — Немного. Всего лишь найти того, кто это устроил, и убить.
— Месть?
— Да. За сестру Дафны, мою невесту. Ты со мной?
— Я-то да, — долго думать с ответом мне не было нужды, и наиболее веская причина моего согласия сейчас обнимала меня, положив голову на плечо, — вот только зачем я тебе? Денег и влияния хватает и у твоего отца, как и ПОЛЕЗНЫХ знакомых, — озвучил я некоторые сомнения.
— Это так, — не стал отрицать Драко, — но у тебя есть такие знакомые, каких нет у меня, не менее ПОЛЕЗНЫЕ. И ещё, как показал прошлый год, ты удачливейший сукин сын. Когда оказалось, что главным призом турнира будет не выиграть Кубок, а остаться в живых, ты и тут умудрился победить.
— Это всё?
— Нет, — подумав, ответил Малфой. — Ещё пару слов за тебя сказал тот, кому я полностью доверяю.
— Дай угадаю, — прищурился я, прижимая Дафну покрепче — больно приятными были ощущения двух упругих холмиков её грудей, уткнувшихся в меня. — Снейп?
Беловолосый ничего не ответил, но по многозначительному молчанию я понял, что прав.
— Увидимся, — бросил он, отлипая от перил и одёргивая глухо застёгнутый китель. Понял я наконец, что напоминал мне его костюм — парадную форму офицеров ВМС Великобритании. Только что цвет иной, да отсутствуют знаки различия.
— Увидимся...
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
