|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Юлия Р. Белова
ЭТОТ ПРЕКРАСНЫЙ СВОБОДНЫЙ МИР...
(роман-антиутопия)
Глава 74
— Нет-нет, коллеги, об аукционе не может быть и речи. В данном случае возможна имитация лишь прямой передачи прав опеки.
Томас Лонгвуд отложил черновой план операции и строго оглядел подчиненных. Создание нового подразделения и нового направления работы Службы шло трудно и медленно. И дело было не в техническом обеспечении работы, не в отсутствии желания подчиненных как можно лучше выполнить свой долг и, конечно, не в сложностях получения разрешения на проведение операции от консулов. Создание специальных ошейников было не бог весть какой сложной задачей, а система прослушки и прежде работала безупречно. Паркер и еще три потенциальных агента готовы были носом рыть землю, а консулы единодушно одобрили новое направление деятельности Службы. При этом консул Торнтон заметил, что полностью удовлетворен "прекрасной инициативой". Консул Стейтон поинтересовался, осознает ли Лонгвуд, что свободный Причард вряд ли является единственным безумцем, готовым рубить сук, на котором зиждется все общество. А консул Томпсон небрежно изрек, что операцию уже давно стоило бы провести, и Лонгвуд излишне затянул решение проблемы.
На это обвинение директор мог бы сказать многое, но предпочел промолчать и не напоминать консулам, сколько новшеств ему пришлось внедрить в работу Службы адаптации и с какими трудностями столкнуться. Зато, вернувшись в свою резиденцию, Лонгвуд задумался, не потому ли старший Томпсон обвинил его в затягивании расследования, что полагал, будто он уже давно занимается шпионажем, и насколько вообще распространено убеждение, что он держит под колпаком весь мир?
Воспоминания о некоторых дискуссиях в кулуарах Сената убедили директора, что это мнение распространено шире, чем ему бы хотелось, но при этом совершенно не помогает в работе. Судя по всему, лишь пинок в живот мог заставить недостойного опекуна вспомнить о совести, вот только отвесить этот пинок было нелегко. Люди, как всегда, люди были главной проблемой Лонгвуда, и не только паршивые овцы, но и пастухи.
Сама мысль, что свободный гражданин должен отказаться от своего статуса — пусть и временно, пусть и для блага общества! — с трудом доходила до сознания подчиненных. Директор почти слышал, как скрипят от натуги их мозги, и видел, как от усилий на лбах выступает испарина. Об этой стороне проблемы свободные сенаторы, конечно, не задумывались, предпочитая абстрактные рассуждения об абстрактных людях. Однако найти специалистов, которые, не будучи актерами, могли бы играть других людей — "Работать под прикрытием", немедленно поправил себя Лонгвуд — оказалось непросто.
Только Лоренс Паркер неожиданно легко принял новую идею, но директор полагал, что это было следствием странного влияния на психолога со стороны бывшего субъекта. Во всем остальном работа продвигалась черепашьими шагами, а литература оставленного мира почти ничем не помогала. Лонгвуду самому казалось, будто самое важное от него ускользает, возможно, попросту отсутствует в изученных работах, а его подчиненные и вовсе способны были воспринять едва ли десятую часть изложенных в книгах проблем.
Издевательский совет субъекта изучать детективное кино оставленного мира был смехотворным, но Лонгвуд решил использовать и этот призрачный шанс. К сожалению, детективных фильмов в архивах Службы было немного, но все же даже в самых нелепых из них директор смог нащупать парочку стоящих идей. Сотрудники новой группы не заметили ничего, а их вопросы свидетельствовали, что они просто не знали, на что надо смотреть.
— Не понимаю, как человека без подготовки, да еще и с явной тягой к насилию, могли допустить к детям?! — возмущался Милфорд. — Даже для оставленного мира это слишком!
— Это комедия, — после паузы ответил Лонгвуд, понимая, что не сможет объяснить подчиненным всех нюансов сюжета фильма и жизни оставленного мира.
— А что здесь смешного? — немедленно озадачились остальные участники группы.
Да, люди были его главной проблемой, и сейчас, разбирая черновой план операции, Лонгвуд вновь в этом убедился. Возможно, проблему удалось бы решить с помощью попаданцев, но в его распоряжении не было подходящих, а тот единственный, из-за которого деятельность Службы адаптации оказалась перевернутой вверх дном, был вне зоны доступа и все равно что не существовал.
Директор тяжко вздохнул и вернулся к работе.
— Нет, коллеги, — повторил он. — Об аукционе не может быть и речи.
— Но его можно направлять, — попытался возразить Милфорд и замолчал под недовольным взглядом начальства.
— Это весьма проблематично, — покачал головой Лонгвуд. — Но дело даже не в этом, — наставительно проговорил он. — Мы не случайно отбирали агентов из самых неприметных работников Службы, тех, кто еще не успел пустить корни в столице и обзавестись большим количеством знакомых и друзей. Аукцион сделает наши усилия тщетными. Нам не нужно, чтобы агентов Службы узнавали в лицо. Поэтому единственный возможный вариант внедрения — это прямая продажа агента подозреваемому. И, полагаю, лучше всего это можно сделать через вас, Дэн, — повернулся он к Милфорду.
— Почему? — MD в растерянности поднял голову.
— Потому что множество людей знают вас не как сотрудника Службы адаптации, а как хирурга Мемориального центра Крофтона, — объяснил директор. — Даже многие наши сотрудники не догадываются об основном месте вашей работы, — добавил он. — Поэтому сначала агент будет доставлен к вам. Предположим, — на мгновение задумался Лонгвуд, — вы получите право опеки над питомцем по наследству. А уже после этого вы продадите его Причарду...
— Но тогда это не может быть Лоренс, — заметил врач, и молодой психолог обеспокоенно встрепенулся. — Моя жена может его узнать — даже в униформе и с бритой головой...
Директор изучающе оглядел сначала Милфорда, а потом Паркера, и только тогда задумчиво изрек:
— Вы не о том беспокоитесь, Дэн, — заметил он. — Бояться надо не того, что ваша жена узнает Паркера, а того, что она подумает о вас, когда вы продадите питомца, который только-только попал к вам в дом.
Хирург беззвучно ахнул. Его лицо омрачилось.
— Поэтому советую с самого начала рассказать все жене, — внушительно проговорил Лонгвуд. — Это тот единственный случай, когда вынесение информации за пределы этого кабинета не принесет вреда. Скажите ей, что участвуете в операции по защите питомцев от дурного опекуна. Полагаю, вашей жене это понравится. В ее глазах вы будете героем.
Милфорд слегка покраснел. Лоренс Паркер в смущении отвел взгляд.
— А вот над проблемой продажи вам еще предстоит подумать, коллеги, — прервал неловкое молчание директор.
— Да как вообще можно кого-либо заставить купить питомца? — воскликнул третий потенциальный агент.
— Именно на этот вопрос вы и должны ответить, — напомнил Лонгвуд. — Кстати, подозреваемый еще не купил замену тому питомцу... кажется, Биллу? — директор вопросительно взглянул на Паркера.
— Он даже не пытался, — заметил Милфорд.
— Я вообще не понимаю, зачем ему понадобился Билл, — с недоумением сообщил Ларри. — У него на вилле и так три шофера — все класса "А". А у Билла тогда был класс "В"...
— Возможно, он разглядел в нем прекрасного водителя? — неуверенно предположил четвертый претендент на внедрение.
— Но как? — Паркер в озадаченности обвел взглядом коллег. — Ведь на смотринах не устраивают контрольных заездов. Есть только документация. И сам питомец...
"А вот тут мы не додумали", — мысленно отметил промах Лонгвуд. — "На будущее надо учесть. Стоит дать покупателям эту возможность — посмотреть на экране записи контрольных заездов питомцев. И нечто похожее можно сделать не только для водителей. Лоренс молодец", — великодушно признал директор. — "И, что характерно, не только в этом".
— Знаете что, коллеги, — медленно проговорил он. — Вам стоит изучить видеозаписи со смотрин того питомца и, возможно, с аукциона. Не удивлюсь, если подсказку мы найдем именно там. Если же мы поймем, зачем Причарду понадобился питомец Билл, возможно, это облегчит и нашу задачу.
Через три дня окрыленный Милфорд докладывал Лонгвуду, что им удалось найти записи со смотрин и установить причины интереса одного из крупнейших предпринимателей мира к ничем не примечательному питомцу. Лонгвуд смотрел на экран, и ситуация нравилась ему все меньше и меньше. Рисковать Паркером не хотелось, но среди всех претендентов молодой психолог демонстрировал лучшие показатели и единственный принял странную идею субъекта почти без сопротивления.
— Как видите, шеф, — говорил временный глава группы, — свободный Причард не собирался покупать питомца. Судя по всему, в этот зал он зашел за компанию со знакомым и уже собирался уходить, но пара не к месту сказанных слов и одно единственное движение питомца привлекли его внимание...
— Вижу, — кивнул Лонгвуд.
— Мы просмотрели записи целиком — с разных точек, в том числе до инцидента, — уже другим, почти извиняющимся тоном продолжал Милфорд. — Строго говоря, питомец не сделал ничего дурного — он просто устал. Перед этим его долго осматривал один из покупателей, и парню пришлось прыгать, приседать и отжиматься. К тому же, обратите внимание на время инцидента, — предложил временный глава группы и указал на угол экрана. — Как раз окончание двухчасового сеанса. Естественно, парень был уже на пределе сил!
Лонгвуд мрачно наблюдал, как питомец Билл отшатнулся от какого-то покупателя, рьяно лезущего ему в рот, и пожаловался, что ему больно, как свободный Причард обернулся и что-то недовольно проворчал, вновь отвернулся, собирался выйти из зала, но вместо этого отошел от двери и направился прямо к помосту претендента на опеку...
— Дежурному по залу удалось уладить инцидент, но он не мог отказать свободному в информации...
На экране свободный Причард взял из рук дежурного рекламный буклет и вышел вон.
— А на следующий день он купил парня, — проговорил Милфорд. — Судя по всему, Причард полагает, что может воспитывать питомцев лучше нас.
— Это не самое приятное известие — во всех смыслах, — отозвался Лонгвуд. — Зато теперь мы знаем, что ему предложить. Неидельный питомец из какого-то захолустья, — почти по слогам проговорил он. — Возможно, на глазах Причарда он не сразу откроет вам дверцу автомобиля или не заметит, что вы несете тяжелый портфель... Короче, Дэн, у вас есть десять дней, чтобы разработать операцию во всех подробностях, но уже послезавтра Паркер должен будет отправиться... Где у вас там есть родственники? — сам себя перебил директор.
— В Беркли, Вестфилде, Грейлоке, Нью-Рошеле, — принялся перечислять Милфорд.
— Грейлок подходит лучше всего, — решил Лонгвуд, вовремя вспомнив, что в тамошнем отделении Службы работают два очень перспективных попаданца. — Официально Паркер отправится в командировку на Юго-Восточный архипелаг, а на деле в Грейлок. Там он должен будет преобразиться в безутешного питомца, у которого умер опекун, будет доставлен, как и положено, к нам, и пройдет небольшой апгрейд — это позволит ему привыкнуть к ошейнику, чтобы выглядеть как можно естественней, — сейчас изученная литература представала перед Лонгвудом совершенно в ином свете, так что идеи рождались сами собой. — Завтрашний день, Дэн, вам надо потратить на новую биографию Лоренса, его наименование и, конечно, неотчуждаемые девайсы. Питомец без неотчуждаемых девайсов — это не слишком нормально.
Милфорд понимающе кивнул.
— А поскольку питомец будет горевать по опекуну, — продолжал Лонгвуд, — его регулярно будут водить к психологу, а на самом деле в вашу группу, и вы все вместе продолжите работу над операцией. Строго говоря, черновой вариант у вас уже есть. Надеюсь это тоже понятно.
— Да, шеф. Я должен связаться с Грейлоком? — уточнил он.
— Составьте к завтрашнему вечеру письмо в их отделение, — распорядился директор. — Я подпишу.
* * *
Над биографией фальшивого питомца группа и правда билась почти весь день, с удивлением обнаружив, что каждый пункт его легенды тянет за собой множество подробностей, документов и баз данных. Придумывать несуществующего человека, не будучи писателями или сценаристами, было странно и трудно, и сотрудники группы могли бы увязнуть в тысяче мелочей, если бы с самого начала не решили базироваться на реальных данных. Таким образом, на свет появился питомец Ларри тридцати восьми с половиной лет, водитель-механик класса "В", до недавнего времени находившийся под опекой Алана Милфорда. Этот Алан Милфорд приходился двоюродным дедом Дэну Милфорду и на самом деле умер два с половиной года назад в возрасте восьмидесяти пяти лет, но возможности Службы адаптации позволяли вносить некоторые коррективы в базы данных, во всяком случае, на время. Хотя Дэн Милфорд полагал, что никто не будет копаться в этой информации, он старательно выполнял распоряжение директора, утверждавшего, что лучше перебдеть, чем недобдеть. Благодаря постоянным отсылкам к реальности, выдуманный питомец закончил малый питомник Беркли, после чего двадцать лет жизни провел рядом с опекуном. Возил его на вызовы, пока тот еще работал семейным врачом, а когда в семьдесят семь лет Алан все же ушел на покой, ездил с ним на рыбалку, играл в лото и карты, возил на курорты и вообще трогательно заботился, как может заботиться об обожаемом дедушке любящий внук. Алан Милфорд тоже любил подопечного и потому передал по наследству тому из многочисленных родственников, кто выбрал своей стезей медицину, чтобы жизнь Ларри не слишком сильно изменилась.
— А на самом деле? — поинтересовался Паркер, когда Дэн Милфорд разложил перед ним фотографии "опекуна", его дома и видов Грейлока. — Что случилось с его питомцем?
— С питомцами, — поправил временный глава группы и откинулся на спинку кресла. — Их было двое — Тони, механик-водитель, и Сейди, домашняя мебель. Алан дал им возможность выбирать — остаться в Грейлоке с семьей его дочери или перебраться в Вестфилд к кому-нибудь из сыновей. Тони остался, а Сейди объявила, что не собирается делить кухню с другой женщиной, даже если это дочь ее хозяина. Сейчас она живет с младшим сыном Алана. У нее все хорошо. Чего нельзя сказать о моем дядюшке, — усмехнулся MD. — При такой тотальной заботе у него никогда не появится потребности в женитьбе.
Лоренс Паркер понимающе кивнул и постарался сосредоточиться на фотографиях, тем более что Милфорд посоветовал ему не забивать голову лишней информацией, а изучать собственную биографию. И, конечно, эта биография не могла обойтись без неотчуждаемых девайсов, а уж за двадцать лет жизни при опекуне любой питомец оброс бы кучей вещей. Склады неликвидов Службы адаптации были хорошим источников девайсов. Вооруженный знаниями о двоюродном деде, Милфорд последовательно выбрал уже потрепанный, но по прежнему крепкий и надежный складной велосипед, замечательную удочку с набором блесн, пластиковый альбом для фотографий, куда рассовал фото двоюродного деда, его семьи, видов Грейлока, окрестностей и многочисленных курортов, не забыв напомнить коллегам, что после завершения операции заберет снимки, массивные ручные часы на кожаном ремешке, колоду карт, два детских лото с видами транспорта и автомобилями, замечательный комбинезон... Тут Паркер счел необходимым остановить коллегу, заметив, что комбинезон и "подарочный" набор инструментов выберет для себя сам, потому что в данном случае несколько сомневается в компетентности врача. Оспаривать мнение выходца с фермы Милфорд не стал, зато, когда Лоренс определился с выбором, с прежним энтузиазмом принялся добавлять в неотчуждаемые девайсы фальшивого питомца саквояж для путешествий, две мужские сумки, небольшой проигрыватель, наушники, кофеварку, простенький фотоаппарат с функцией видеосъемки, большой атлас автомобильных дорог, роскошный иллюстрированный альбом видов свободного мира, почти три десятка потрепанных номеров журналов "Тачки" и "Рыбалка", яркую кепку, на которой распорядился вышить надпись "Ларри — 35!", блендер, переносной фонарь, маску для плаванья под водой и ласты, набор темных очков, три мишени и набор дротиков для дартса и еще кучу мелочей, которыми заботливые опекуны обычно радуют питомцев. Больше всего времени Милфорд потратил на выбор молитвенника, уверяя, что двоюродный дед терпеть не мог специальные издания для питомцев. В результате тщательного изучения стеллажей через полтора часа поисков он нашел идеальный молитвенник от Алана — старую толстую книжку в кожаном переплете с тиснением, изданную чуть ли не полвека назад. Внимательно пролистал ее, удовлетворенно кивнул, а потом размашисто написал на форзаце: "Малышу Ларри в день двадцатилетия от любящего опекуна", что-то мысленно прикинул и поставил дату.
Лоренс Паркер задумчиво оглядел гору вещей и заметил, что для упаковки неотчуждаемых девайсов им потребуется контейнер.
— Вы преувеличиваете, — отмахнулся Милфорд, — но шеф в любом случае прав. Питомец без девайсов — это ненормально!
Спорить не хотелось, и Лоренс вернулся к делам, на всякий случай, уточнив, было ли принято в семье Алана брить питомцам головы.
— Ну, что вы, Лоренс, Грейлок не столица и не Юго-Восточный архипелаг — кто там будет бриться? — добродушно ответил врач. — Побреют вас уже здесь, хотя, знаете, — задумчиво повертел ручкой Милфорд, — как только коллеги прослышат, что вы отправляетесь в командировку на Юго-Восточный архипелаг, вас замучают советами побриться. Может и правда стоит сделать это сейчас? Во всяком случае, это будет выглядеть правдоподобно.
— А ваши питомцы? — продолжал расспросы Ларри.
— Конечно, нет, — почти возмутился Милфорд. — Слава Богу, у меня их не сотня, а всего-то трое — зачем им бриться?
— Значит, — вновь заговорил Паркер, — когда у меня появится ежик на голове...
— Ну, да, вы правы, — кивнул временный глава группы. — Подобная небрежность станет для Причарда еще одним основанием обратить на вас внимание. Черт! Я начинаю верить, что нам и правда удастся подсунуть вас мерзавцу. Оказывается, это не так уж и сложно...
Этот вывод придал группе оптимизм и уверенность в успехе, а когда на следующий день был обнародован приказ откомандировать Паркера в Саут-Нью-Ньюбург на Юго-Восточном архипелаге для реорганизации работы с алиенами, психолога и правда забросали советами по спасению от жары и духоты — рекомендовали срочно побриться, обзавестись майками и шортами потоньше, потому что на Юго-Восточном архипелаге "хочется снять с себя все — даже собственную кожу". Ларри только и успевал отшучиваться, согласно кивать и благодарить, с некоторым удивлением обнаружив, что доброжелателей оказалось много больше, чем он полагал. С одной стороны, это было приятно. С другой, вызывало беспокойство, не узнают ли его в родной Службе, когда доставят туда под видом питомца, и не поставит ли это под угрозу всю операцию.
— Не волнуйтесь, Лоренс, — с улыбкой успокаивал подчиненного Милфорд. — Со сколькими бригадами вы работали? С четырьмя?
— С пятью, — взволнованно отвечал Паркер.
— Так вот, их много больше, — сообщил врач. — Поставить в тот день на дежурство любую другую, и вас никто не узнает. Составьте список контактов и ни о чем не беспокойтесь, — распорядился он. — Лучше собирайтесь в дорогу и побрейтесь. Ей-Богу, если вы проигнорируете хороший совет, все эти люди, что сейчас беспокоятся о вас, заподозрят вас либо в зазнайстве, либо в глупости.
Милфорд был прав — разочаровывать коллег не входило в планы Паркера. Убедившись, что контейнер с неотчуждаемыми девайсами и специальный ошейник уже отправлены в Грейлок, Лоренс Паркер понял, что может заняться и собой. Прежде всего, он обратился в службу обслуживания жилого дома, где снимал квартиру, с указанием убирать пыль и поливать цветы на время его отсутствия. Затем посетил парикмахерскую. Глядя в зеркало на рукотворную лысину и рассеянно поглаживая череп, Лоренс признал, что стал совершенно неузнаваем.
А потом он понял, что хочет попрощаться с Робертом. Это было нелогично, но Лоренс чувствовал необходимость убедить попаданца, что в своей предубежденности против Службы адаптации тот был неправ. Хотел доказать, что, несмотря на все недоразумения, Служба стоит на страже интересов всех тех, кто сам о себе позаботиться не может.
Роберта он застал после тренировки — в пыли, в поту и совершенно не смущенного своей наготой. Бывший подопечный бросил влажное полотенце на пол и задумчиво оглядел Паркера.
— Все же решился, — негромко проговорил он.
— У меня командировка, — быстро ответил психолог. — На Юго-Восточный архипелаг. Месяца на два-три.
Роберт молча кивнул.
— Там возникли проблемы, и их надо решить. Служба адаптации всегда отзывается на нужды общества.
Роберт так же молча разглядывал Паркера.
— И если в мое отсутствие тебе что-нибудь понадобится... — продолжал Ларри.
— Скорее, понадобится тебе, — заговорил боец. — Послушай, Лоренс, Юго-Восточный архипелаг может оказаться опасным местом. Опаснее, чем ты думаешь...
— Но...
Роберт предостерегающе поднял указательный палец.
— Ты психолог, но все же прими совет, — серьезно сказал он. — Выбери что-нибудь, что там — на Юго-Восточном архипелаге, — медленно и со значением добавил он, — не будет запрещено. Пусть это будет что-нибудь простое и незатейливое, но найди это и держись за него изо всех сил. Возможно, тогда тебе удастся сохранить себя. Постарайся не стать вторым Биллом.
* * *
Процедура перелета в Грейлок была продумана до мелочей, и Лоренса не покидало ощущение, что полиция оставленного мира излишне все усложняет. И все же привычка к дисциплине и уважение к профессионализму директора заставляли его в точности выполнять каждый пункт плана, так что любопытные люди, если бы такие нашлись, остались бы в полной уверенности, будто он и правда летит на Юго-Восточный архипелаг.
Скоростная тарелка Службы адаптации доставила его в Грейлок за сорок минут. У причала уже ждала машина местного отделения, а после крепких дружеских рукопожатий здешние работники сообщили, что благополучно приняли груз и успели подготовить все необходимые документы.
Работать с такими людьми было приятно, и Лоренс воспользовался случаем, чтобы пополнить информацию. Несколько запоминающихся историй о "хозяине", местные достопримечательности и традиции, куча снимков и парочка видеороликов — директор объяснил, что в операции никакая информация не будет лишней.
— И, кстати, — напомнил Паркер. — А что вы можете сказать об этом питомце — о Тони?
— Об алиене, — поправил глава местного отделения.
Лоренс вопросительно уставился на коллегу.
— Он алиеном стал через три месяца после смерти опекуна, — пояснил собеседник. — Мог и раньше стать, но не бросать же ему было старика! Тони никогда бы на это не пошел, он человек ответственный. Сейчас владеет автомастерской и неплохо зарабатывает.
— Так быстро? — поразился психолог.
— Он механик от бога! — принялся разъяснять второй собеседник. — И потом он же столько лет провел рядом с Милфордом — чего только не нахватался. Тони знает всех в округе, способен уболтать птицу на дереве и выслушать излияние клинического идиота. Это у него как раз от старика. Ну, вы же понимаете, что такое семейный врач, — заключил сотрудник местного отделения Службы.
Лоренс сосредоточенно кивнул. Судя по всему, характер бывшего питомца Алана Милфорда не годился для легенды, зато на нее прекрасно работали привычки Билла. Если не считать его пристрастия все время поддразнивать окружающих, вздохнул психолог. Этого желания Ларри не понимал никогда.
— Сколько у нас времени? — уточнил он. — И кто будет меня сопровождать?
— Час, — отозвался глава отделения. — Одежду и все остальное мы приготовили. А сопровождать вас будет Дилан.
Второй собеседник приветственно приподнял руку и кивнул.
— Тогда мне пора переодеваться...
Черная майка с короткими рукавами, просторные штаны из джинсовки и легкие сандалии на серые носки напомнили Лоренсу старшие классы школы — на первом курсе университета он выглядел уже приличней. А еще подростковый наряд и бритая голова превращал его в незнакомца даже для самого себя. Ошейник питомца довершал образ, и Ларри с некоторым запозданием понял, что они выбрали не самую удобную модель. Впрочем, служение обществу требовало жертв, и Лоренс больше волновался о том, как изобразить убитого горем питомца. Лить слезы по заказу не получалось, да и нужное выражение лица не давалось, сколько бы он не пялился в зеркало.
— Лук? — невозмутимо предложил Дилан, и Паркер с благодарностью кивнул. Сейчас он сам удивлялся, почему столь простое решение сразу не пришло ему в голову.
— И, кстати, — уточнил он, пока Дилан ходил за луковицей. — А полиция не удивится?
— Да какая полиция! — непринужденно перебил глава отделения. — Мы же не в столице, да и дело не касается банкротства. Для сопровождения питомца достаточно одного сотрудника службы. Конечно, — продолжал он, — в столице свои правила, но у нас все проще...
Лоренс не нашелся с ответом, но возвращение Дилана направило его мысли в другое русло. От разрезанной луковицы слезы привычно хлынули из глаз, в носу захлюпало, и Ларри торопливо принялся шарить в карманах в поисках платка. Не нашел, растерянно оглянулся и не успел отшатнуться, когда Дилан привычным движением вытер ему бумажным платком лицо и нос, словно он был несмышленым младенцем. И сразу же замер в смущении.
Два сотрудника Службы адаптации растерянно смотрели друг на друга, не в силах произнести ни слова.
— Извините, свободный Паркер, — пробормотал, наконец, Дилан. — Это было...
— Все в порядке, — опомнился и Лоренс. — Мы должны выглядеть естественно... как питомец и куратор... Это нормально...
Дилан в смятении кивнул.
— Все, парни, время, — оборвал неловкую сцену глава отделения. — Дилан, документы, билеты, талон на груз. Лук возьмите с собой, пригодится.
Лоренс и Дилан одновременно кивнули, хотя и с разными чувствами. Паркер готов был к свершениям, чувствуя себя почти на финишной прямой. И все же хватка за локоть была неприятной, а кресло питомца в желтой машине неожиданно сковывало любое движение, вызывая чувство, до отвращения напоминавшее панику. Лоренсу казалось, будто его спеленали как младенца, лишили возможности соображать и даже дышать. Слезы сами собой выступили на глазах, а когда Дилан запер отсек, Паркер впервые понял, что такое клаустрофобия. Откуда-то из глубин сознания всплыла старая формула самопомощи, и Лоренс ухватился за нее, как утопающий цепляется за соломинку: "Я спокоен. Мне хорошо. Моя правая рука тяжелеет. Моя левая рука...". Последний раз Ларри прибегал к этой формуле во время крайне тяжелой сессии на третьем курсе. К счастью, дорога до рейсового экранолета заняла меньше четверти часа, а специальное кресло питомца на борту не вызывало такого жуткого ощущения — возможно, потому, что там никто не запирал Лоренса в тесной клетушке.
Полтора часа в рейсовом экранолете прошли почти спокойно. Только Дилан уткнулся в своей планшет, совершенно не обращая на него внимания, а в редкие моменты, когда все же поднимал голову, его участие ограничивалось тем, что он терпеливо вытирал Лоренсу нос и говорил, что все будет хорошо.
При виде желтого микроавтобуса Службы в столичном порту Лоренс невольно поежился и вновь принялся повторять: "Я спокоен. Мне хорошо. Моя правая рука...". Дилан привычно сдавал дела столичной бригаде, а два незнакомых Лоренсу парня быстренько ухватили его за локти, чуть ли не бегом доставили к машине, усадили в кресло, пристегнули, упаковали и опять заперли.
Лоренс сделал глубокий вздох и зашептал, борясь с подступавшей паникой: "Мне хорошо. Я спокоен... Я спокоен!.. Мне хорошо...".
Ему хотелось, чтобы машина поскорее тронулась с места. Хотелось увидеть Милфорда и остальных членов группы. Хотелось поскорее внедриться в дом мерзавца, чтобы все неприятные ощущения были испытаны им не зря. Однако машина проехала всего пару минут, а потом вновь остановилась, и Лоренс принялся взволнованно прислушиваться к звукам извне. Дверцы микроавтобуса хлопали одна за другой, и Паркер догадался, что теперь был не единственным питомцем в машине. Открытие заставило Лоренса прийти в себя. Уж если обычные питомцы терпеливо выносили все неудобства перевозки и при этом не жаловались и почти не всхлипывали, неприлично ему — свободному специалисту — демонстрировать меньшую выдержку.
И все-таки, когда его и других пассажиров автобуса выгрузили в приемном покое Службы адаптации, Лоренс испытал неподдельное облегчение. Однако при всей ожидаемости предложение раздеться догола вогнало его в краску. Санитарная обработка показалась грубой. Личный досмотр — болезненным и стыдным, особенно на последнем этапе. А желтая униформа питомца на апгрейде почему-то оставляла ощущение, будто он все еще наг.
Паркер старательно отвечал на вопросы работников приемного покоя, выслушал снисходительное утешение коллеги "Ну-ну, питомец, не надо так нервничать, о тебе обязательно позаботятся" и сокрушенно размышлял, что ожидал большего сочувствия от человека, работающего с питомцами. Молодой психолог даже задумался о подаче рапорта о ненадлежащем исполнении сотрудником Службы своих обязанностей, но распорядок дня на апгрейде заставил его отложить задуманное.
Сначала его отконвоировали в общежитие для питомцев. Затем вручили контейнер с бутербродами, так как обед Лоренс пропустил. А через полчаса представили руководителю апгрейда и велели пройти пробный квалификационный текст. По итогам теста Лоренс заслужил звание неплохого парнишки из захолустья, которого, к счастью, не успели испортить, и который уже сейчас может получить квалификацию "В".
— Послушай, малый, — заинтересованно произнес инструктор. — Если ты задержишься здесь еще недели на три, я смогу подтянуть твой уровень до квалификации "А". Ну, как — хочешь?
— Я в семью хочу, — пробормотал классическую формулу Паркер, испугавшись, что может сорвать операцию. И сразу остановился, заметив, как переменился инструктор.
Сначала на лице механика появилось выражение жесточайшего разочарования. Затем — привычное понимание и пренебрежительная снисходительность.
— Ну, да, конечно, и так сойдет, — проговорил он, словно бы про себя, и сразу потерял к Лоренсу интерес.
На ужине Паркер с неожиданным раскаянием понял, что в вопросах веры всегда уступал не только Мэри, но и Биллу, забывал молиться и ходить в церковь, и вообще не всегда был хорошим христианином. Прочувственная молитва питомцев наполнила душу Лоренса смирением, напомнила, что ему есть чему поучиться у подопечных, и настроила на свершения во имя защиты людей, без которых обществу не обойтись, но которые постоянно нуждаются в попечении. На следующее практическое занятие Лоренс отправился тихим и задумчивым, молча выслушал замечание инструктора, что ему надо поработать над манерами, потому что нынешние годятся разве что для фермы, а потом под конвоем отправился спать.
Следующий день прошел так же, как и предыдущий: обязательные молитвы, множество занятий, контрольный заезд на одном из оборудованных автодромов Службы, выговор за неотесанность, дополнительные занятия по правилам поведения в обществе, тест по технике безопасности и только в четыре часа после полудня, когда Ларри несколько раз по разному поводу сообщил, что его опекун "никогда бы так не посмотрел, не сказал и не сделал", его отконвоировали к психологу.
Видеть Милфорда было счастьем, а когда тот обеспокоенно поинтересовался "У вас все в порядке, Лоренс?", Паркер бодро ответил, что он в норме.
— Хотя, должен признать, не все сотрудники Службы проявляют должное внимание к питомцам, — добавил он.
— Пищите рапорт, — немедленно отозвался врач.
— Прямо сейчас?! — опешил будущий агент.
Милфорд бросил на подчиненного укоризненный взгляд:
— Мы осуществляем проверку, Лоренс, — серьезно напомнил он. — Полную проверку. Странно было бы заниматься Причардом и не навести порядок в собственном доме. Поэтому подробно изложите все, что заметили...
— Но речь не шла о нарушениях... — попытался разъяснить Ларри. — Скорее о недостатке эмпатии...
— Пишите все, как есть, — не сдавался Милфорд. — Времени у нас достаточно, все необходимое у вас есть.
— На ваше имя? — уточнил Паркер.
— Нет, на имя главы дисциплинарного отдела, — поправил MD. — Пишите, я заверю. Это не игрушки...
Когда Лоренс закончил работу, Милфорд пробежал глазами рапорт, а потом удовлетворено сообщил, что они практически решили все проблемы по его внедрению в дом Причарда.
— Через пятнадцать дней, Лоренс, вы предстанете перед объектом, ну, а там уже дело техники, — объявил он.
— Пятнадцать дней? Так долго? — разочарованно отозвался Паркер.
— Где же долго? — пожал плечами временный глава группы. — Меньше недели апгрейд в любом случае не пройдет. Еще хотя бы неделю вы должны провести в моем доме — иначе продажа будет выглядеть совсем уж неправдоподобно, — рассудительно заметил он. — А вот дальше все складывается на редкость удачно. В Музее науки будет проходить выставка новейшего медоборудования, и у Причарда там будет свой стенд. Более того, — с нескрываемым удовольствием добавил Милфорд и даже поднял руку, чем-то напоминая профессора на лекции, — уже известно, что Причард будет лично представлять свою продукцию! Кстати, она действительно неплоха, — признал врач. — Поэтому после его выступления я подойду поблагодарить его за прекрасную аппаратуру, постараюсь затянуть разговор до самой автостоянки, где вы будете усиленно изображать недовольство, скуку и даже тоску. Уверен, и шеф со мной полностью согласен, что Причард обязательно клюнет на приманку. А дальше дело будет за вами.
Лоренс сосредоточенно кивнул.
— А если вам не удастся завязать разговор с Причардом? — наконец-то проговорил он. — Эти выставки — настоящее столпотворение.
— Да, бросьте, — отмахнулся врач. — У меня будет значок хирурга Мемориального центра Крофтона.
— Но если? — настаивал Ларри.
— В таком случае в дело будет пущен самый убедительный аргумент — моя жена, — объявил хирург. — Через три дня после выставки в Музее науки состоится промышленная выставка "Технологии для дома" в Норфолке. Причард будет там представлять кухонное оборудование. Так вот, моя жена подойдет поблагодарить его. Хотел бы я посмотреть на того наглеца, что попробует остановить беременную женщину, — воскликнул Милфорд. — Мою жену и так-то невозможно остановить, а уж в этом состоянии... Она очень серьезно относится к проблемам защиты питомцев, — с гордостью сообщил он. — Шеф полагает, ее можно будет привлекать к нашей работе и в дальнейшем.
Лоренс вспомнил, откуда у Юнис Милфорд столь серьезный взгляд на права питомцев, и в смущении отвел взгляд.
В оставшиеся дни апгрейда Лоренс еще не раз вспоминал Роберта, прежде всего потому, что начал понимать его неприязнь к тактильным контактам. А еще он больше не знал, что думать о деле Бэль Эллендер. До него, Лоренса, никто не домогался — это было очевидно, но постоянные прикосновения раздражали до невозможности. Он вообще не мог понять, с чего люди вообразили, будто поглаживания, похлопывания и даже шлепки должны успокаивать питомцев и доставлять им удовольствие. Возможно, срыв Роберта не имел отношения к Бэль Эллендер, а прикосновения выбешивали его сами по себе? — размышлял Паркер. Но каждый раз, раздумывая об этом, Лоренс вспоминал рыдания и признания великой писательницы и со вздохом понимал, что она была виновна. Слава Богу, Бэль Эллендер больше не могла никому навредить, а сейчас он должен был сделать все, чтобы и Причард не мог калечить людей.
Когда Лоренс узнал, что его подготовка завершилась, и на следующий день его отправят к "заботливому опекуну", новоявленному агенту показалось, будто с его плеч свалился дом. Он сделал еще один важный шаг к разоблачению негодяя. Они с Милфордом обговаривали детали предстоящей операции, когда врач неожиданно замолчал и на мгновение отвел взгляд.
— У меня к вам просьба, Лоренс... личная, — с неловкостью проговорил он, и Ларри в удивлении поднял взгляд на начальство. Милфорд явно был смущен и не знал, с чего начать. Это было странно и непривычно, и совсем не в стиле главы группы.
— Конечно, — доброжелательно кивнул Паркер. — Я готов все сделать...
— Понимаете, — медленно заговорил хирург, — в моем доме живут трое питомцев. И двое составляют пару, — уже увереннее добавил он. — Но Сандра пока одна... хотя я работаю над этим. К тому же на нее заглядывается соседский питомец — надеюсь, у них все будет хорошо, — торопливо добавил он. — Поэтому... когда вы будете жить у меня, не морочьте девочке голову, договорились?
— За кого вы меня принимаете?! — возмутился Ларри.
Милфорд покраснел и уткнулся взглядом в стол.
— Я знаю, вы порядочный человек, — примирительно сказал он. — Но ведь всякое бывает. Вы уйдете, а девочка будет страдать... А у меня жена беременна, — совсем тихо, но серьезно договорил он. — Она очень трепетно относится к питомцам, ну... вы понимаете...
— Да, понимаю, — кивнул Лоренс и тоже невольно покраснел.
— Так я могу на вас положиться?
— Ну, конечно! — воскликнул Ларри, и Милфорд с облегчением выдохнул.
Последнее время его жизнь явно налаживалась, и он не хотел утрачивать это хрупкое ощущение взаимопонимания.
— Так на чем мы остановились? — уже жизнерадостнее уточнил он.
Они обсуждали детали еще два часа, а наутро для Лоренса начался новый этап операции. Программирование ошейника — инструктор почти безучастно бросил взгляд на Паркера и проговорил в никуда: "А мог бы получить более высокий ранг". Санитарная обработка — после бритья Лоренсу показалось, будто его череп сияет не хуже автомобильных фар. Новый личный досмотр был ничуть не более приятным, чем предыдущий и Лоренса неожиданно охватило раздражение. "Что именно они собираются найти?" — недовольно гадал он. Его уже осматривали при доставке, теоретически, должны были осмотреть, забирая из дома "опекуна", но что и как он мог стащить, если его ни на мгновение не оставляли в одиночестве?!
Додумать эту мысль Лоренс не успел, потому что после досмотра ему принесли новую пижаму — на этот раз серую в оранжевый горошек, а потом его ждало ненавистное кресло питомца. Тайный агент закрыл глаза и принялся привычно бормотать: "Мне хорошо... Я спокоен... Все в порядке...Я спокоен... Мне хорошо".
С приглушенным ворчанием машина тронулась, и Лоренс почувствовал, как напряжение отступает. Впереди ждала работа, и он собирался выполнить ее как можно лучше.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
