2 Найти свой дом

Дом деда стоял последним в ряду, за ним только ложок и молодой лесок, выросший на месте бывшего совхозного поля. Когда дед купил дом, в ложок все, кому не лень, ссыпали мусор. Бес поступил просто, сначала нанял толпу гастарбайтеров и вывез мусор, а потом поставил высокую решетку и видеокамеру. И повесил плакат с размером штрафа. Теперь там чисто и все лето пышно цветут высоченные мальвы и люпины.

-Надо бы вам в ложку-то облепиху насадить, — посоветовала как-то одна из соседок, встретив нас в местном ночнике, — польза от нее большая.

-Не надо, — мгновенно жестко отрезал дед, — видел я, как вы ее собираете. Не успеют кусты подрасти, как набежит орда с секаторами да еще и скандал поднимет, как делить. Сажайте у себя, хоть на участке, хоть за заборами, и пользуйтесь в свое удовольствие.

Вспомнив, в какой непростой ситуации я оставила деда, подавила тяжкий вздох и достала из кармана ключи.

Грома во дворе не было, Бес сразу после моего приезда отдал его знакомому пасечнику, и мрачно ворчал, собирая ошейники, миски и резиновые игрушки, что не было на земле человека мудрее и несчастнее Экзюпери. Ибо так думать может лишь тот, кто прячет в душе горечь одиночества.

-Проходи, — пропустив Данерса, заперла калитку и повела его в дом, еще не успевший обрести ни одного признака запустения.

Все выглядело так, как будто Бес всего минуту назад вышел в огород или вообще прилег отдохнуть в своей комнатке напротив кухни. Словно только вечером поставлены на крылечке расхожие галоши, переброшено через перила полотенце и сунуто под скамью пластмассовое ведерко с рабочими перчатками.

На веранде, освещенной еще нежаркими лучами солнца, тоже было чисто и уютно, и я вдруг очень ясно осознала, что именно этого эффекта дед и добивался. Ведь не мог не предусмотреть реакции соседей и даже прихода участкового. И как подтверждение моей догадке на столике лежала написанная размашистым, уверенным подчерком деда записка. И в ней точно то, о чем я рассказала бабе Рае, Бес постарался сделать все, чтобы мы не запутались в собственной лжи.

И потом тоже... не упустил возможности убрать меня подальше от опасности... последним штрихом лег яркий мазок на уже завершенную картину и я наконец сорвалась. Еще заставила себя самым последним усилием воли поставить подальше пакет с молоком и шагнуть к диванчику. А потом неуклюже рухнула на него и, уже не сдерживаясь, отчаянно зарыдала.

-Варья? Варья! — ринулся ко мне иномирянин, схватил с дивана и куда-то потащил, роняя стулья и сбивая моими ногами какие-то мелкие вещички с полок, — что случилось? Где больно? Варья!

А я все отчетливее понимала, что впервые за мою взрослую жизнь ничем не могу помочь единственному родному человеку. Отсюда я даже весточку послать не сумею и значит напрасны были мои последние страдания, страхи и поступки. Все, абсолютно. Споры с шеоссом, скачки на клыкастых оленях и копание подземных ходов. Все оказалось впустую, кто-то подлый сумел поймать нас в ловушку и теперь собирается по-своему распорядиться судьбами и счастьем далеко не безразличных мне людей.

И потому я рыдала все сильнее, пытаясь отчаянным воем и слезами выдавить вонзившуюся в грудь невыносимую боль.

-Варья... -Данерс куда-то сел и, крепко прижав меня к груди, принялся качать как ребенка, — успокойся...прошу, скажи мне, кто тебя обидел? Я его убью...

Но я просто не могла говорить, лишь рыдала все отчаяннее, и сама в глубине души понимая, как глупо и некрасиво себя веду. И все же, как ни старалась, не могла ничего с собой поделать, плакала и плакала, до икоты, до хрипа в горле.

А маг, бормоча какие-то глупые обещания страшной кары всем обидчикам, явно считающиеся у него самыми успокаивающими, вдруг осторожно прикоснулся губами к моему лбу, а потом, все смелея, принялся осторожно целовать лицо, потихоньку спускаясь к губам.

Наверное в другой ситуации я восприняла бы это как-то иначе, но сейчас мне было очень больно и обидно, и я никак не могла справиться с навалившимся горем. Мне и без того уже не хватало воздуха, а лицо мага, волна его густых волос и все более настойчивые губы все плотнее перекрывали доступ кислорода.

-Не-ет.... — уворачиваясь, прорыдала я, вырываясь из его рук и на автопилоте, задевая мебель и стены побрела в ванную, помня, что при истерике показаны холодные ванны.

Разумеется, купаться я не собиралась, зато несколько минут яростно плескала себе в лицо ледяной водой, стараясь подавить неуместную истерику. И под конец, сделав прямо из-под крана несколько глотков, с облегчением почувствовала, как безбрежное, всепоглощающее отчаяние отступает в глубины подсознания и застывает там тяжелым, темным комком.

Промокнув лицо, я еще собиралась немного привести себя в порядок, но грохот и короткий вскрик заставили опрометью выскочить из ванной и мчаться на спасение невезучего инквизитора.

Данерс нашелся на кухне, неудобно, бочком сидел на стуле, встревоженно поглядывая на валяющийся на полу фен.

Бес обожал домашнюю лапшу, которую когда-то готовила нам Клавдия Степановна, и давно сам научился катать прозрачные листы теста и нарезать их ровненькой, тонкой соломкой. Но вот сушить предпочитал феном, который держал на кухне как раз для подобных вещей.

-Что случилось? — Поднимая фен и вешая на место, спросила я, с досадой морщась от звука собственного голоса.

Далеко не каждый так жутко хрипит даже после ангины, или спевок на природе.

-Эта штука... — расстроенно буркнул инквизитор, и вдруг горько усмехнулся, — извини Варья... я и сам отлично знаю, что у меня нет даже надежды... но не выдержал...

-Дан... я не понимаю, о чем ты, но прошу, давай поговорим чуть позже? Сейчас мне нужно тебя накормить... после перехода все хотят есть, это правило.

-Я и до перехода хотел... — вдруг глянул он так открыто, как в своем замке, — они не считали нужным меня кормить. Но ты не волнуйся, я сильный и многое умею... только расскажи, где тут требуются работники?

-Господи... — охнула я по-русски, — совсем забыв, что он не понимает, — ну и сволочи.... — и заметив недоуменный взгляд мага пояснила, — они негодяи... но работать не нужно. Дед сделал запасы и денег тоже заработал. Некоторое время мы проживем... а потом, если не получим никаких известий, начнем думать. Я тоже умею работать и у меня есть свое дело. Но сначала я буду готовить и объяснять.

И я принялась хозяйничать, попутно выдавая Данерсу известные даже детям популярные сведения об электричестве и газе, и особо напирая на правила безопасности. Хорошо еще что сам отключился фен, который он, нажав из любопытства кнопку, отбросил, при этом вырвав вилку из розетки.

Поставив на огонь сковороду с ветчиной и гнездами, я повела Дана в ванную, и там тоже объяснила все дотошно, отлично помня, как однажды приехавшая к соседке деревенская гостья затопила целый этаж, не сочтя нужным выключить воду в раковине, где она остужала арбуз.

А когда бывший инквизитор вернулся, отвела его в комнату деда, и показала отделение в шкафу, где лежала новая одежда и белье.

-Ты будешь спать тут, — сообщила внимательно слушавшему Данерсу, — вещи бери любые, какие нравятся. Абсолютно новое лежит вот в этих пакетах, Бес приготовил все именно на такой случай. А теперь идем завтракать.

За столом Данерс попытался было скромничать, утверждая, что уже наелся, но этот фокус ему не удался.

-Я не для того тебя все время спасаю, чтобы ты тут помер с голоду, а мне потом пришлось отвечать перед Шейной и дедом. Поэтому пока не доешь всю лапшу и бутерброды, никуда из-за стола не пойдешь.

-Ты очень смешно командуешь, — почти счастливо улыбался он, уничтожая последний трехслойный бутерброд, — деду с тобой повезло.

Тоскливая нотка, скользнувшая в его голосе при упоминании о Бесе, мне не понравилась но я стойко молчала, отложив все вопросы на потом.

Глава вторая

После завтрака я отправила Данерса переодеваться, лично собрав ему вещи. Созданную мной одежду пора было обратить в энергию.

А сама захватила легкую юбку и майку и поднялась на мансарду, где собиралась жить. Именно там дед сделал точку ухода, зная, что никого не насторожит разбросанная по комнате одежда. А вот возвращаться, когда в доме нет никого из своих, приходилось в лес, мало ли какая бдительная соседка додумается в момент Х подсмотреть в окно. Или того хуже, вызвать полицию.

Щелкнув засовом, я торопливо переодевалась и искоса посматривала в зеркало, потому и не прозевала мелькнувшее в вырезе майки пятно.

Где же я так выпачкалась? — Хмурясь наклонилась ближе к стеклу, думая, чем придется оттирать непонятно, когда найденную грязь. Если это просто пыль или сок растений то можно и водой, а вот если все же смола — придется идти в подвал и искать скипидар.

Но рассмотрев светло-коричневое, округлое пятнышко размером с рублевую монетку, онемела от изумления. Оно было сильно уменьшенным изображением накопителя, еще три часа назад висевшего на этом самом месте.

Но ведь перенос убирает все чуждое человеческому организму? Вон из тела и мозга Данерса исчез иезуитский артефакт. Так почему у меня остался след накопителя? Что могло так повлиять?

И как я ни ломала мозги, но пока нашла всего лишь одну правдоподобную причину. Видимо выпив сок синего дуба и получив способности шеосса, я изменилась сильнее, чем предполагала там, в необозримо далеком мире. И эту модификацию неуклонный механизм переноса счел моей истинной сущностью.

С минуту я раздумывала, нужно ли искать футболку с более скромным декольте, но здраво рассудила, что раз это пятно есть, то никуда уже не денется, и нужно вести себя так, словно оно было всегда. То— есть — попросту не обращать внимания.

-Варья? — раздался за дверью встревоженный голос Данерса, и хотя я понимала, что больше всего инквизитор опасается остаться тут один, но в душе все же как-то потеплело.

-Иду, — откликнулась я, и направилась к двери, вспоминая как он испугался, когда меня накрыло истерикой.

Как таскал по дому... целовал... Щеки вдруг опалило незваным жаром стыда. Ну вот с чего я сегодня вела себя как глупенькая, не приспособленная к жизни блондинка? Из тех неумех, которые до тридцати лет не умеют сварить пачку пельменей.

Рассказывала однажды Ольга, как ее брат поехал на выходные на дачу к другу. Пока мужчины рубили дрова и разжигали мангал, дамы должны были быстренько сварить пельмени. Ну они и сварили, высыпали в холодную воду и ждут, пока закипит.

-Ну... — открыв дверь, спросила мрачного мага, уже понимая, что у него снова проблемы.

-Я не капризный и не слабый, — решительно объявил он, и хмуро глянул мне в глаза, — и в своем мире многое мог вынести. Но тут почему-то все время чувствую себя неуклюжим селянином.

-Данерс... — вспомнив, как сама ругалась с Шейной, мягко улыбнулась я, вдруг показавшись самой себе намного старше этого сильного мужчины, — я тебе помогу... недавно тоже это пережила. Идем, посидим, поговорим... кстати, где вещи, которые я просила снять?

-Рубашка вот, — отдал он смятую в комок безрукавку, и мрачно засопел, как провинившийся первоклассник.

-А шорты? — осторожно спросила я, не понимая, в чем загвоздка.

-Я тебе накопитель заряжу, — еще угрюмее пробормотал маг, так яростно сжимая губы, что мне стало предельно понятно, он пошел в несознанку и теперь не вернет полюбившийся предмет одежды даже под пытками.

-Да ладно, — пожала я плечами, не желая заострять внимание и развеяла футболку, тут же скачав энергию.

По коже, там где теперь красовалось новоприобретенное родимое пятно, прокатилась теплая волна и впиталась куда-то глубже, заставив невольно усмехнуться. Похоже, скоро ладанкой с энергией будет все мое тело.

-Варья... — Данерс наконец огляделся, остановив взгляд на висевших на спинке стула штанах деда, — чья это комната?

-Это дежурная, — едва найдя подходящее слово в его словаре, пояснила я, — отсюда мы уйдем в твой мир. Извини... в наш. Здесь у деда стоит накопитель и маяк, вот этот старинный глобус, в нем спрятано несколько кристаллов. Он специально прикручен к полу, чтобы никому не пришло в голову убрать или передвинуть. И поэтому теперь в этой комнате буду спать я, а раньше, после того, как я ушла, жил дед. И даже вниз не ходил, чтобы не пропустить сигнала, поэтому тут и остались его вещи.

-Понятно, — маг прошел по комнате, изучая карты и безделушки, постоял возле стула, рассматривая одежду Беса и вдруг, наклонившись, поднял с пола какую-то тряпку.

-И это тоже носил Рэйльдс?

-Что? — шагнула я ближе и разочарованно фыркнула, рассмотрев темно-синие боксеры Беса, — конечно. Тут все такие носят. А что еще ему было носить? Панталоны с кружавчиками, как Витерс? И как ему тогда раздеваться у врача или на пляже? Все вокруг обрыдаются от смеха.

-А на те штаны ... — инквизитор почти рычал, — которые ты сделала, тоже обрыдаются?

-Нет, — вздохнула я, вдруг ясно осознав, насколько неприемлемы для него бесстыжие, на их взгляд, трусы, — только они из плотной ткани... тебе будет жарко.

И предчувствуя, что его моральную проблему этим объяснением не решить, все же предложила компромисс.

-Но спорить не буду, не хочешь, значит не надевай. Хотя есть и другой выход, у деда где-то лежит пара пижам... — это название пришлось произнести по-русски, — там штаны даже ему коротковаты, а ты намного выше. Посмотри, может подойдут.

И направилась к лестнице.

-Варья... — когда мы добрались до комнаты деда, не выдержал гость, — ты ушла из дежурной комнаты... а вдруг придет известие?

-Извини, не успела объяснить. Зазвенит во всем доме, там датчик стоит. Просто ты же быстрее прибежишь, чем я?

-Да, — просто согласился он, и мечтательно добавил, — тогда можно будет не экономить магию.

-Перед уходом сольем все до капли в накопители и оставим тут, -пресекла я его надежды, принимаясь за разбор недр массивного темного шкафа.

Нет, Бес далеко не шмоточник, но жизнь в этой местности требует намного больше вещей, чем городским пенсионерам, или даже перелетным дачникам. Причем вещей повседневных, рабочих. Ведь покопавшись денек в огороде, почти всю одежду к вечеру нужно простирнуть, а обувь помыть и поставить сушить.

-Вот! — найдя наконец светлые пижамы в бледно-голубую полоску, гордо предъявила их стоящему у окна Данерсу, — получай. Можешь мерить, я наверх.

-Варья... — остановил меня маг, но оборачиваться и не подумал, — я отлично понимаю... что своим поведением копаю между нами пропасть. Но я уже не юный парнишка... кстати, откуда ты знаешь, какое белье носит Витерс?

-Видела... — ответила автоматически, ошалев не столько от этого вопроса, сколько от горечи, звучащей в его голосе, — я же вырастила ему ноги. Данерс... а это что-то значит? Вот тебя я видела вообще без белья... и остальных узников тоже. Может после этого я стала... второсортной, что-ли?

-Ты лучше всех... — тихо вздохнул он, и теперь я ясно слышала в его тоне искренность, тепло и нежность.

Но кроме них звенела и нотка грусти и это мне не понравилось. Он словно сдавался, отступал, даже не начав бороться. И хотя обычно я более всего ценю в людях деликатность и чуткость, совершенно не приемля грубую и наглую напористость, отождествляя ее с самыми низменными инстинктами, в этот раз вдруг стало обидно.