Глава 9

tab>Долина Мулгор, застава у перевала Читар.* 106 день с момента раскола мира.

Пласт земли дрогнул, а затем начал стремительный подъем по туннелю вверх. Глаза эльфа, что привел в движение почти тонну земной породы, смотрели внимательно, ни на миг не выпуская из поля зрения взятую под контроль силу. Ведь в туннеле работа не прекращалась ни на миг, десятки эльфов укрепляли стены, наносили на них руны и артефакты. Даже на мгновение упустить землю означает подвергнуть сородичей опасности. А потому друид был очень внимателен в работе.

Наконец порода достигает верхней точки туннеля, и Меларон вздохнул спокойнее — там есть кому позаботиться о вынутом грунте. Друиду же требовалось приступить к следующему этапу в изнурительном и бесконечно повторяющемся действии.

Вновь он сосредотачивается на силе, что есть сама природа, что смеется в стремительной и быстрой воде, что рокочет в камне, что поет в тихом дуновении ветра... Арканная магия — это строгие плетения, выверенность и четкость формул, друидизм — покой и единение с природой, а потому состояние души самое главное в этом искусстве. Добившись нужного настроя, Меларон вновь обратился к земле, своей силой сжимая ее до каменной плотности. Стены тоннеля под воздействием природной магии расширились, исчезли комья земли, что не были схвачены ранее, перестала литься вода, до этого мгновения желавшая заполнить все свободное пространство. Вот только образовавшегося водоема уже достаточно для того, чтобы сделать невозможным дальнейшую работу. Благо это привычная проблема, а потому легко решаемая.

На этот раз Меларон сосредотачивается на спокойном течении воды, что желает найти новые пути для своего бега. Он видит ее стремления и только лишь направляет в нужное русло. И вода покорно устремляется в широкий шланг, что проходит через весь туннель и теряется где-то наверху. Друиду остается лишь отдать часть своих сил в помощь стихии, вот только сил этих осталось немного, все же он работает уже несколько часов без перерыва. Впрочем, как опытный воин, Меларон хорошо умеет определять свои возможности, а потому вода благополучно достигает вершины, а сам эльф вздыхает с облегчением — можно уступить свой пост другим.

Вот уже месяц, как друид работал на пока еще безымянной заставе, что должна была стать границей нового королевства. Королевства, в котором будут жить эльфы, не последовавшие за Кенариусом, не простившие полубогу и его последователям устроенной катастрофы и кражи Источника. Большинство из них использовали арканную магию, но далеко не все. Сам Меларон владел друидизмом, но и не думал идти на поклон к ортодоксам, к сожалению о многих своих коллегах он такого сказать не мог.

В первые два месяца после раскола мира чаша весов между Ремаром и Кенариусом не могла склониться ни на одну из сторон. И тот и другой действовали не жалея сил. И тот и другой возлагали на своих противников вину в прошедшем катаклизме, оба активно рассылали отряды, что стремились донести до простых жителей "правду", оба были заранее готовы вступить в противостояние, если не военное, то политическое. Однако момент, когда союз друидов и драконов создали на месте Источника Нордрассил, стал поворотным. Определив победителя те, кто колебался с решением, друиды, жрицы и даже некоторые из эльфов использовавших арканную магию потянулись в Силитус, оставив своих сородичей страдать от павшего на них проклятия.

Меларон презирал тех, кто ушел к Кенариусу после создания Древа. Он еще мог понять калдораев, что шли за полубогом из желания воплотить в жизнь свои мечты о лучшем государстве, кто знает, быть может у них это получится? Мог понять таких эльфов, но принять предателей, бросивших своих сородичей из страха потерять полученную силу и бессмертие? Подобные разумные вызывали лишь ненависть и презрение. Презрение потому, что Меларон знал от Иллидана — вне зависимости от того, в какой части Азерота будет находиться эльф и какими будут его отношения с Кенариусом, сила дарованная Нордрассилом останется с ним навсегда, если только он является друидом или жрицей Элуны, разумеется. А также Меларон верил в то, что именно на их стороне правда, именно они сквозь невзгоды и сложности должны восстановить прежнее величие народа калдораев!

Это знал он, знали и многие иные друиды, но все же спустя два месяца число природных магов королевства сократилось до нескольких тысяч, половина из которых была направлена в поля, решать продовольственную проблему, в то время как вторая оказывала помощь в создании тайных убежищ. Хотя называть их тайными было странно, учитывая, насколько открыто велось строительство. Тысячи эльфов трудилось на каждом из участков, и любой желающий мог понаблюдать за их работой и входом в создаваемые подземелья. Увидеть и ничего не понять, ведь смысл этого действия ускользал даже от Меларона, встречавшего Иллидана и перетаскивавшего бочки. Но надо сказать, что калдораев охватил нездоровый энтузиазм, почти безумие, и они с упорством и яростью вгрызались в почву, поддерживаемые лишь туманным обещанием того, что это поможет с созданием нового Источника.

Это казалось невероятным, но эльфы трудились до кровавых мозолей, до потери сознания, в тех случаях, когда их вовремя не останавливали, причем делали это как жители деревень, так и аристократы, разве что последних все же реже можно было встретить с лопатой в руках и чаще ползающими в грязи трясущимися руками выводящими очередную руну. Как им удавалось что-то чертить в таком состоянии, Меларон не знал, и даже считал все виденное безумием, однако было хорошо уже то, что оно выплескивалось в такой работе, а не в кровавых сражениях. А ведь если бы эльфы не получили цель — все могло бы кончиться именно этим.

Сейчас, когда Меларон поднимался вверх по проложенному пути, он мог вновь оценить проделанную работу. Создаваемый проход уже простирался на расстояние в более чем сто метров и имел на своем пути несколько расширений, предназначенных для организации обороны. Чем выше поднимался друид, тем более благоустроенным становился проход. Если на участке, с которым он работал, были лишь голые стены, то стоило пройти тридцать метров, как можно было увидеть вставленные в поверхность артефакты, еще дальше скрытые за деревянными панелями. При этом облицовка стен выполнялась исключительно из материалов, превосходно впитываюших магию. А поднявшись еще на несколько десятков метров вверх можно было увидеть, как на дерево наносится вязь рун. Сейчас эта работа более напоминала простой орнамент, ведь в нем почти не было энергии, просто неоткуда ей было взяться, и даже те крохи сил, что оказались вынуждены использовать артефакторы, приводили к тому, что мастеров с рабочего места уносили на руках, идти самостоятельно они не могли. Оживить орнамент, превратить проход туннеля в смертельную западню для противника, предполагалось позже, когда выдастся такая возможность. А Меларон в который раз имел возможность утвердиться в мысли, что высокородные совершенно ненормальны, ведь работа с рунами была именно их задачей, и выполнять ее оказалось не в пример сложнее, чем махать лопатой.

Подъем наверх завершился, и Меларон смог увидеть, как постепенно тает земля, что была поднята им прежде. Ее на простых тележках, главным образом купленных у дворфов, отвозили к возводимым стенам. Бородачи были частыми гостями в Королевстве, охотно торгуя и поставляя инструменты. Надо сказать, что с момента раскола мира отношения с дворфами стремительно налаживались. И как ни странно этому способствовала именно та неистовая ярость, с которой велась работа по всему Королевству. Подгорные мастера не могли не оценить подобное старание и охотно, пусть и за плату продавали материалы на нужды строительства. Вот и сейчас можно было увидеть, как прибыла очередная партия, с металлом, что требовался для скрепления деревянных панелей и нанесения определенных видов рун. Да и для иных сооружений строящегося укрепления эти материалы смогут пригодиться.

Данная застава должна была перегородить путь противнику, что решил бы идти из Фераласа, местности, отделявшей Мулгор от Силитуса, и от одной только мысли, что Дат`Ремару хватило наглости поставить границу настолько близко от столицы врага кружилась голова. Если делать приблизительные расчеты, Силитус находился в два раза ближе к безымянной, пока, заставе, чем Джеденар. Отчего же такой захват земли со стороны слабых, по нынешним временам, эльфов Ремара прошел удачно и не вызвал столкновений с друидами Кенариуса?

Причина тому была проста. Друиды и драконы ожидали атаки со стороны отчаявшихся арканных магов, и с целью ее отразить стягивали все свои силы к Мировому древу. Вот и получилось, что сейчас земли Мулгора оказались ничейными. Обстановка должна была измениться через год или два, и оставалось надеяться на то, что к этому моменту в распоряжении жителей Королевства будет новый Источник. Ведь не просто так Ремар решил сделать столь высокую ставку?

Очнувшись от своих мыслей, Меларон подхватил приготовленные материалы и направился обратно в туннель. Он имел право провести время до восстановления резерва в блаженном отдыхе, но предпочитал такому занятию физический труд. Ведь чем быстрее они завершат стройку, тем быстрее узнают, ради чего она затевалась.

* * *

Тишина и покой, удобное кресло, четкое, не допускающее ошибок, движение механизмов и нет ничего, что могло бы спугнуть такое состояние. Как же это раздражает! Прямо под руки подплывают артефакты, и не требуется даже совершать движения для того, чтобы вложить в них магию. Всего тридцать секунд, и два артефакта отправляются дальше, в приготовленную для них корзину, а на смену им приходят новые, также требующие вложения маны. И так бесконечное число раз, почти без перерыва, по четырнадцать часов в сутки. Надо признать, что результатам стали тысячи заряженных артефактов в ночь, но как долго такую работу вообще возможно выдержать?

Новые деревянные пластины и новая порция маны, в них вложенная. Чувствую поступившее опустошение, но не спешу его исправлять, дожидаясь момента, когда в теле останутся лишь капли энергии. И это состояние приходит ко мне уже спустя десять минут. Тянусь к силе заключенной в рядом стоящей бочке и передергиваюсь от отвращения, когда чувствую, как обжигающая волна прокатывается по телу, а голову начинает мутить от состояния среднего между опьянением и тяжелым похмельем. Такой эффект оказался от бесконечной череды магических истощений и пресыщения энергией и хоть как-то исправить положение невозможно. Заряженные артефакты требовались еще месяц назад, а потому даже остановить производство на несколько часов — непозволительная роскошь, но ничего, я смог выторговать перерыв через пять часов.

Вообще я вновь подтвердил свое звание уникального эльфа, ведь в тот момент, когда все калдораи страдали от жажды магии, меня от энергии тошнило в самом прямом смысле этого слова. Немного поддерживало лишь осознание того, что подобная работа превосходно подходила для развития магического резерва. Так за время нахождения в этом заклинательном покое он возрос почти на десятую часть, что было весьма значительным результатом, учитывая столь малый срок. Если бы еще не побочные эффекты... Помимо тошноты у моего плохого настроения была и иная причина. И она заключается в том, что я не видел Майев вот уже больше двух месяцев, с того самого собрания артефакторов, после которых жрица направилась на охрану границы, а я в этот заклинательный покой. Все ли с ней в порядке? Не окажется ли что завтра она вынуждена будет вступить в сражение с друидами, пока я здесь сижу в безопасности и покое?

Толчок в плечо отвлек от размышлений, и я остановил механизм, приводимый в действие педалью под ногой. Мой помощник, которого пришлось вытребовать, когда стала очевидна невозможность справиться в одиночку с нагрузкой, привлек внимание к создаваемым кристаллам. И верно, настал очередной этап в преобразовании этой партии, и требуется воздействие нескольких плетений. Накладываю их совершенно не думая о результате, такая работа проделывалась столь часто, что в участии сознания не нуждалась.

Меж тем мои мысли сосредоточены на решении возникших в создании Источника проблем. Они были озвучены еще на том совещании, что определило дальнейшее развитие нашей страны, но на текущий момент стали намного острее. Проблема эта звучала следующим образом. Мы одновременно создадим множество Источников-обманок и один настоящий, но что делать с тем, что энергия к эльфам будет поступать лишь из одного? Возможно ли будет таким образом выследить оригинал? Ответа я не знал, но сам по себе вопрос мне не нравился.

А значит требовалось переплести потоки так, чтобы невозможно было их разобрать. Мысли по этому вопросу уже были, и сейчас я как раз зарисовывал рунную цепочку на лист бумаги. Следует выкроить время и испробовать ее, может хоть в этот раз результат будет удачным? Хотя положительные тенденции на лицо. Мне удалось наладить передачу энергии от одного Источника к другому на значительное расстояние с не слишком высокой ее потерей. Чем же я недоволен? Тем, что потеря есть, и если помножить совершаемое действие на несколько сотен передач она становится просто чудовищной. Однако можно внести изменение здесь, и тогда концентрация маны станет выше, в теории. Все это время я не прерывая работу с кристаллами. Как удавалось это совместить? После того, как стало очевидно, что бесконечно урывать время необходимое на сон невозможно, пришлось научиться.

Очередной этап выращивания кристаллов завершен, и я решаю приступить к воплощению придуманной идеи. Почти наверняка и этот образец окажется несовершенным, однако на его основе возможно будет понять куда двигаться дальше. Все материалы находятся под рукой, впрочем ничего особенного мне и не требуется — только дерево. Уверенными, точными движениями вычерчиваю рунные связки, напитывая их энергией. Работа в чем-то успокаивающая, ведь она выбивается из той череды рутины, что мне окружает в последние месяцы. Но и жаловаться не с руки, сейчас все эльфы вынуждены работать так, как никогда в жизни. Вскоре два образца оказываются завершены, и я передаю один из них помощнику. Если честно имя его выветрилось из головы, а сам парень более походит на голема, ведь за все время произнес лишь десяток слов и не сделал ни одного лишнего движения. Ничего не могу сказать плохого, против такого поведения, но и желания познакомиться ближе с подручным от этого не возникало.

Эльф как всегда молча взял артефакт и удалился, прикрыв за собой дверь. За нее я выходил крайне редко, вынужденный сохранять добровольное затворничество дабы не раскрывать миру существование живого Иллидана. Ситуация в этой связи немного напоминала заточение, которым в не случившемся будущем наградил меня Малфурион, тем более, что оно как раз должно было начаться, но подобные мысли стоило отбросить. Меня никто не держал против воли, я в любой момент мог выйти на свет и подышать свежим воздухом и только долг, что был сильнее иных оков, приковывал к этому месту. Вздохнув, продолжил работу, перерыв должен был произойти еще не скоро.

Очередная партия артефактов упала в корзину, когда до моего сознания, спасавшегося в медитативном трансе, донесся звук скрипнувшей двери и легкая поступь чьих-то ног. За все время своего пребывания здесь я встречал не так много посетителей, а потому немедленно поднял взор на гостя и в тот же миг замер в изумлении.

— Майев? — я не видел девушку уже очень давно, с тех пор, как она направилась на границу с Лесным Союзом, взяв с собой все доступные боеспособные силы. И увидеть ее сейчас, тогда, когда напряженность на границе по слухам все более нарастала, было очень странно, пусть и приятно.

— Здравствуй, Иллидан, — легкая улыбка тронула губы девушки.

Не знаю отчего, но с приходом Майев в зал словно бы пришло дуновение свежего ветра. А еще мне почудился аромат трав, и свежесть леса, хотя возможно они всегда сопровождали жрицу просто я не замечал?

— Не ожидал увидеть тебя здесь. Мне казалось, что обстановка на границе такова, что ты не скоро сможешь появиться в Джеденаре, — жестом я предложил девушке присаживаться и в тот же момент вынужден был направить энергию к очередному накопителю — проклятая работа никуда не исчезла и в настоящий момент прервать ее было нельзя. Разве что остановить полностью на пять часов раньше запланированного срока.

— Именно потому, что обстановка на границе становится напряженнее, я и прибыла сюда, — ответила Майев. — Нужно было поговорить с Ремаром о дополнительной помощи нашим войскам на границе.

Голос жрицы был спокойным и уверенным, как всегда, однако я уже умел различать скрываемые ей чувства и понимал, что девушка невероятно устала и почти лишена сил. Не только душевных и физических, но и магических. Ведь со свойственным ей упрямством жрица не желала использовать энергию Элуны для собственных нужд. И сейчас была совершенно опустошенной. Даже Лунным колодцем не стала пользоваться решив, должно быть, что таким образом отнимет силы у детей. И помощи просить не собиралась. Протянув руку, я коснулся кончиками пальцев плеча девушки и направил часть своей энергии к ней и получил в награду полный благодарности взгляд.

— И насколько все плохо? — решил нарушить я напряженное молчание.

— Среди друидов происходят волнения, — ответила девушка. — Они вполне могут совершить атаку на нас в любой момент.

— Но почему? — я действительно не мог этого понять, ведь это именно они отобрали у нас Источник.

— Многие среди друидов потеряли своих близких, — задумчиво проговорила девушка. Ее пальцы осторожно скользили по лезвию чакрума, проверяя его целостность, но мыслями Майев была где-то очень далеко. — Они хотят скинуть на кого-то свою злость, а мы отличная мишень для этого, ведь с их точки зрения не сможем оказать отпор. И рано или поздно они непременно совершат атаку, я в этом уверена. И в тот момент они познают на себе гнев Элуны!

Пусть последняя фраза и звучала несколько высокопарно, смеяться над ней я бы не стал, так как видел, как сжались на рукояти оружия пальцы девушки, какое хищное выражение приобрело ее лицо. Жрица собиралась сражаться с предателями своего народа, и ее рука не дрогнет, когда придется оборвать жизнь сородича — в этом не стоило сомневаться.

Однако мне отчего-то хотелось, чтобы сегодня Майев отвлеклась от всех забот и просто отдохнула. И лучше всего, если бы она сделала это в моей компании. С чем было связано такое желание? Кажется я догадывался об ответе на этот вопрос, но спешить с выводами не хотел. Вместо этого я решительно встал, импульсом магии остановив бесконечно движущийся конвейер артефактов и подал руку жрице.

— Не составишь мне компанию в небольшой прогулке по городу? — спросил, попытавшись изобразить располагающую улыбку. Не думаю, что у меня получилось, но девушка улыбнулась в ответ и подала мне свою руку в ответ.

Перед тем как выйти, мне пришлось закутаться в плащ с капюшоном, но более препятствий на нашем пути не было и я наконец смог вздохнуть воздух Джеденара полной грудью. Вздохнуть и закашляться, так как на улице стояла непривычная вонь. Причиной ее были множество эльфов, собравшихся в городе и не имевших возможности его покинуть, ведь именно здесь было сосредоточено большинство Лунных колодцев. Привычно очистить тело с помощью магии они не могли, а воды на всех не хватало, что явно было недочетом Ремара, организовывавшего эвакуацию калдораев, однако что-либо исправлять было уже поздно — перенести колодцы и протекавшую невдалеке реку было невозможно.

Помимо вони улица встречала нас угрюмыми, осунувшимися лицами, тысячами детей, прижавшихся к колодцам, словно бы в поисках тепла, и многоголосым шумом работы — пусть арканные маги и лишились своих сил, но сидеть в праздности им не давали, да и они сами рады были заняться делом, лишь бы не думать о перспективах своего существования.

Такая атмосфера была не лучшей для прогулки, а потому мы поспешили удалиться к окраине города, в одно, примеченное мной ранее место — покинутый дом, с открытой верандой, затерянный во многообразии окружающих зданий. Пусть и обветшавшее, но красивое строение, находившееся совсем недалеко от "дворца" Ремара. Каменными в нем были стены и фундамент, сейчас потрескавшиеся, в то время как дерево покрывало крышу, было обрамлением окон и материалом для дверей. А еще деревянными были два кресла и стол, что смогли пережить и своих владельцев и раскол мира, а теперь могли послужить нам с Майев.

Я никому не говорил этого, но если только у данного места не найдутся хозяева — оно станет моим домом в этом новом мире. И возможно поэтому, а еще из-за того что напротив меня сидела Майев, находиться здесь было особенно приятно.

— Выпьем? — спросил я, извлекая на свет вино, успешно похищенное из запасов Ремара во время недавнего с ним разговора. Тяжелого разговора, завершившегося употреблением крепких напитков, но от его итога нам обоим стало легче.

Жрица милостиво склонила голову. Майев вообще была немногословна. Хотя вернее будет сказать — знала цену своему слову, а еще умела очень выразительно молчать. Хотя возможно это я стал понимать ее лучше за последние месяцы? Например сейчас, с бокалом вина в руке, девушка явно пребывала в прекрасном настроении, и отдыхала душой, но понять это возможно было только по едва заметным знакам, подмечать которые было для меня каким-то странным удовольствием.

— Что ты думаешь делать в будущем, Иллидан? — неожиданно спросила Майев, сбив меня со своеобразного транса.

— В будущем? — Ответ потребовал времени на размышление, и не потому, что я никогда не думал об этом, а скорее потому, что думал слишком много, и сейчас пытался сложить разрозненные мысли воедино. — Я буду стремиться стать сильнее, хотя это и не самое главное. В первую очередь я буду стремиться к тому, чтобы сделать сильнее наш народ. Мы должны быть готовы к новому вторжению, нельзя допустить второй такой катастрофы.

Девушка кивнула, но, кажется, ответ ее не слишком обрадовал. Возможно она ждала чего-то иного? С другой стороны и я еще не закончил рассказ о своих планах.

— Однако все это мысли на далекое будущее, а в ближайшие годы... Думаю стоит обустроить свою жизнь в этом новом мире. Приобрести дом и... — взглянув на Майев я неожиданно запнулся, а когда продолжил, то сказал уже совершенно не то, что думал, — и найти достойное место в жизни. А что планируешь делать ты?

Улыбка жрицы стала печальной и отвечать она не спешила.

— Не знаю, Иллидан, не знаю. Мой дом, мой храм — все это поглотило море. Единственный родственник, брат, умер, и все что есть у меня сейчас — долг перед калдораями и Богиней, что я должна нести.

— Как только у меня появится дом — двери его будут открыты для тебя, — немного неуклюже попытался подбодрить девушку. — И я всегда окажу тебе поддержку, в любой ситуации.

— Спасибо, я знаю это, — ответила Майев и к нам вновь вернулась то спокойствие и радость, что едва не были потеряны. Определенно, это было очень хорошее время и как же жаль, что менее чем через час встречу придется прервать, ведь мне вновь предстояло вернуться к выращиванию кристаллов в проклятым демонами заклинательном покое. Однако это случится еще только через час, а пока я мог вместе с Майев наслаждаться коротким временем отдыха.

* * *

Увы, но следующая возможность пусть ненадолго отвлечься от бесконечно однообразной работы произошла лишь спустя месяц. Впрочем еще в тот раз моя короткая отлучка привела к тому, что пришлось две недели работать сверхурочно, что при моем и без того напряженном графике едва не привело к смерти. Нет, не моей, а моего помощника, который дал крайне неудачный ответ. Как такое возможно, чтобы какие-то два часа отдыха дали подобный результат? Просто уже в следующую ночь к наполнению стандартных артефактов прибавился заказ на новые, отвечавшие за утрамбовку почвы, естественно с пожеланием сделать все немедленно, и проблема бывшая небольшой мгновенно разрослась до невероятных размеров. Сейчас я мог вздохнуть с облегчением, так как мне наконец удалось создать достаточно кристаллов, но одновременно мое сердце сжималось в предчувствии новых проблем, так как на следующем этапе работы создание кристаллов должно было показаться легкой забавой. Не в силах думать об этом, я взял несколько часов отдыха, решив посетить Ремара.

Пройти в его кабинет удалось не скидывая капюшон плаща — для этих целей у меня был особый амулет подтверждающий право владельца вламываться к правителю страны без разрешения. Всего таких амулетов было два, второй принадлежал Майев, так что личность незнакомца, что владел одним из них, не могла не заинтересовать стражей охранявших Ремара, правда теряться в догадках они могли бесконечно — никаких подсказок им представлено не было. Так и получилось, что я беспрепятственно достиг цели и, по обыкновению не спрашивая разрешения, упал в кресло напротив работавшего над бумагами друга.

— Насколько все плохо? — спрашиваю продолжавшего делать вид что трудится Ремара.

— Почему ты решил, что все плохо? — спросил тот, не сумев однако скрыть досады в голосе.

— А что в нашем положении может быть хорошего? Я пусть и сижу целыми ночами в подземелье, но почувствовать настроения среди эльфов могу — достаточно выйти на несколько минут на улицу. Там творится настоящее сумасшествие, калдораи едва сдерживают себя.

— Да, тут ты прав, мы на пределе. — Ремар тяжело вздохнул и откинулся в кресле, начав тереть пальцами виски. — Народ устал ожидать чуда, нет ничего удивительного в том, что недовольство возрастает, но еще несколько месяцев они смогут потерпеть, костяк армии, что участвовал в войне, не допустит волнений. Надеюсь подготовка к созданию Источника вскоре будет завершена?

Тяжелый взгляд Ремара на меня не подействовал и не потому, что я был к подобному привычен, просто магическое зрение таких интонаций передать не могло, что являлось пусть и незначительной, но положительной его чертой. Однако стоит все же придумать способ вернуть нормальное отображение реальности, то что я имею сейчас прекрасно подходит для боя, но в обычной жизни... Поймав себя на том, что мыслями ушел далеко в сторону, попытался вспомнить какой именно вопрос был задан, и потерпел в этом поражение, что стало явным свидетельством скопившейся усталости.

— Не мог бы ты повторить вопрос? — спросил, проводя рукой по лицу, надеясь согнать хоть частицу усталости.

— Сроки, Иллидан, сроки. Когда ты приступишь к созданию Источника? — в раздражении спросил Ремар.

— Через три — четыре месяца, не раньше. Быстрее организовать работу не получится, — ответил я и уловил тревогу в эмоциях Ремара. Насколько же она была сильной, что проскользнула через его ментальные щиты?

— Друг, скажи мне, в чем наша настоящая проблема? — спросил я насколько мог мягко, так как чувствовал, что Ремар готов был вот-вот сорваться.

— Друиды стали интересоваться заставами, которые мы строим по границе, — нехотя ответил тот, взирая на модель Калимдора, что была расположена по центру комнаты, — и даже уже произошло несколько столкновений с ними, окончившихся кровью.

— И что они там забыли? — спросил, а затем преобразился в тигра, пытаясь уяснить, что в изображенном меня настораживает. И наконец увидел.

— Ремар, ты с ума сошел? — уточнил очень тихо, боясь поверить в то, что границы Королевства проходят именно там, где я их увидел. — Ты решил оставить нам две трети Калимдора, а Кенариусу отдать оставшееся, да еще и с учетом проживания на некоторых землях силитидов?

— Я сам знаю, что это риск, — огрызнулся командующий, — но если мы не займем эти земли сейчас, потом будет уже поздно.

— Ты должен и сам понимать, что сейчас у нас нет сил воевать с Лесной армией, и тем более с драконами! — уже не сдерживаясь закричал.

— Знаю! — огрызнулся друг и мрачно уставился на карту. — Но ведь у нас есть множество козырей, в случае нужды мы можем отнять у друидов их Древо, попросить помощи у дворфов, привлечь верных нам друидов и жриц Элуны.

— И понести чудовищные потери, даже в случае победы, — хмуро напомнил я. — Ты можешь сообщить мне хоть что-нибудь хорошее?

— По сообщениям моих шпионов в стане Лесных не спокойно. — Подумав, ответил Ремар. — фактически они разделились на три фракции.

— Три? — переспросил я удивленно.

— Именно три, — подтвердил друг. — И договориться друг с другом они не в силах, или просто не желают.

— И что же это за три фракции и каковы их цели?

— Первая фракция — Кенариуса, — охотно стал отвечать Ремар. — В настоящий момент она самая влиятельная и в то же время менее всего способна на какие-либо действия.

— В каком смысле?

— Все благодаря тебе, — усмехнулся друг. — Это ведь ты создал Источник внутри крепости и из-за тебя друиды и драконы вынуждены были прорастить там древо.

— И что с того? — я до сих пор ничего не понимал, но в душе уже готова была разлиться радость от удачно совершенной мести.

— А то что теперь большинство сколь-нибудь сильных друидов с Кенариусом во главе вынуждены направлять свои силы воздействуя на древо. И потому ограничены в воздействии на ситуацию в своих землях.

— Не ожидал, что все обернется столь хорошо. А что с Тиранд?

— Она возглавляет вторую фракцию, и очень усердна в стремлении управлять лесными, — усмехнулся Ремар. — Ее сторонников меньше чем Кенариуса, большинство из них жрицы или простые жители, однако она пользуется уважением среди других фракций, особенно в рядах сторонника полубога, и потому вполне способна возглавить союз.

— И как же на это смотрит Кенариус?

— Как ни странно, он не делает ничего против этих устремлений, — в задумчивости Ремар покрутил перо в руках, но затем положил его на стол. — Ни пропаганды, ни слухов. Такое ощущение, что Кенариуса устраивает такое развитии событий.

— Но ведь именно он был архитектором раскола? — было сложно понять такую позицию. Подсознательно я ожидал, что именно Кенариус будет стремиться к власти.

— Я также этого не понимаю. Однако мои шпионы внимательно наблюдали за действиями полубога и пришли к очень странному выводу — он стремится не захватить, а отстраниться от власти. С момента создания древа Кенариус почти перестал появляться среди калдораев, если не считать воздействия на древо. Он не произнес ни одной из своих речей за эти месяцы, общается только с близкими к нему учениками и не принимает никаких решений о будущем своих земель.

Ремар замолчал, обдумывая сказанное, молчал и я. Действия моего бывшего учителя были странными, очень странными. Столько стараться, собирать последователей в громадную армию, воевать с демонами и распространять пропаганду, и наконец захватить Источник раздора. И все для того, чтобы спустя недолгое время уйти с политической сцены уступив Тиранд? Почему? Из-за чего он это сделав тогда, когда добился так много? Добился... А может быть в этом дело?

В сущности, разве Кенариус за тысячи лет своего существования стремился к власти? Разве пытался создать государство с собой во главе? Ответ на этот вопрос мог быть только отрицательным. Что сказать, если личность Кенариуса даже среди друидов была скорее легендарной, т.е. покрытой уважением и в то же время неверием в возможность существования. Полубог никогда не использовал свой авторитет для создания армии, никогда до прошедшей войны. Так может быть его действия не были связаны с желанием власти? Может быть их целью было не стремление подчинить себе эльфов, а просто действия, связанные с представлением о лучшем? Сложно ответить точно, все же я не знал Кенариуса достаточно хорошо. Думаю достаточно хорошо его никто не знал, однако если бы дело обстояло так, нынешнее поведение было бы объяснимо. Также как и то, что в известном мне будущем именно Тиранд стала правительницей калдораев, а Кенариус удалился в леса, порой исчезая на целые тысячи лет.

— Думаю, Кенариус действительно может отказаться от власти в пользу своих учеников, — наконец заключил я. — Он может считать, что достиг поставленной цели, подарил древо своим ученикам и детям, а вернее украл его, а с остальным они должны справиться сами. Какова его позиция в отношении нас?

— Ни одного агрессивного заявления с момента создания Нордрассила он не произнес, — ответил Ремар, — правда уже сказанного ранее более чем достаточно. Да и твой брат, кажется, настроен агрессивно к нам.

При напоминании о Малфурионе я скривился, но промолчал, совершенно не удивленный тем, что брат желает войны. Было бы странным, если б он хотел мира. Однако против своего учителя Малфурион не пойдет, по крайней мере не должен. А раз так...

— Если подытожить сказанное тобой две самые сильные фракции не стремятся к войне. Так значит проблема в третьей?

— Именно так, проблема во фракции возглавляемой Дартареном.

— Кем? — невольно напрягся я.

— Твоим знакомым, разумеется. И пусть его фракция самая слабая, эльфов, что идут за ним, достаточно для создания напряженности на границе. А это в свою очередь грозит тем, что уже наши жители не выдержат и решатся преподать лесным урок.

— Границу защищает Майев, она справится, — ответил, с грустью подумав о том, что не могу помочь девушке, и просто оказаться рядом. И кто знает, сколько еще мы не сможем встретиться? Может быть стоит вырваться на ночь на границу и проведать жрицу? Да что за глупости мне лезут в голову?

Но возвращаясь к лесным, стоит надеяться, что нам дадут еще три месяца, или случится чудо, и все наши проблемы решатся сами собой, иначе нам придется раньше времени создавать Источник, заявляя о его местонахождении всем желающим.

* * *

Феролас, граница с Лесным союзом. 136 день с момента раскола мира.

Ночь, чистое небо, лишенное покрова облаков. Благословенное время для эльфов, ведь Луна и яркие звезды открыты их взорам и манят своим светом. Время, когда так и хочется оставить заботы и вознести благодарность Элуне. Однако так было до раскола мира. До того, как раскололся континент и вместе с ним народ калдораев. Одни эльфы погрузились в отчаянье и ожесточенный, яростный труд, другие же смогли одержать победу и наполнить свое тело живительной энергией. Рано или поздно, но эти две части изначально единого целого должны были встретиться, и встреча эта не предвещала ничего хорошего. А еще, до нее оставалось совсем немного...

По густому, освещенному серебряным светом лесу, пробирался крупный отряд эльфов, сжимавших посохи и луки. Больше всего среди них было именно друидов, и возглавляемых Саркитом — эльфом амбициозным, но, увы, никогда не занимавшим достойного места в обществе калдораев. Так было до вторжения демонов, когда он являлся всего лишь обычным друидом, тихо проживавшим в приграничном городе, так было и после, когда весь накал борьбы прошел мимо него, ведь место, где он жил, находилось недалеко от Силитуса, и никак не было затронуто нашествием. Так оставалось и после того, как произошел раскол мира...

Проходили ночи, а положение его не менялось, пока однажды Саркит не осознал, где кроется возможность возвышения. Осознал в тот момент, когда увидел границу, что пролегла между калдораями. В тот час нестерпимая ярость наполнила его душу, ведь предатели, впустившие в их мир демонов и уничтожившие Источник Вечности, еще и решили захватить себе лучшие земли! И он был поддержан в этих чувствах, понят и направлен. Дартарен встретился с ним и изложил свой план. План по разжиганию войны, что уничтожит предателей. И в тот момент Саркит с радостью и воодушевлением осознал, что не его одного переполнило негодование. Десятки и сотни калдораев как и он были возмущены подобным, а еще тем, что Кенариус в своей милости бездействовал, закрывая глаза на растущие крепости. И в этот момент Саркит почувствовал в себе силы вести других к цели, почувствовал готовность возглавлять остальных. И воспользовался этим сполна, собрав более трех сотен друидов и простых калдораев в атаку на обнаглевших предателей. Особенно приятно было осознавать, что их противник ничего не сможет им противопоставить, ведь высокородные были лишены своей проклятой магии.

Путь через густой лес остался позади, а впереди показались стены крепости. Хотя вернее будет назвать ее заставой, ведь деревянное невысокое заграждение на земляных валах не могло называться крепостью даже в самые отчаянные времена. И эта вопиющая, бросающаяся в глаза слабость, стала еще одной причиной для намеченной атаки. Саркит оглядел собравшихся позади него членов отряда и подал сигнал к нападению.

Сражение началось немного раньше, чем предполагал командир друидов. И причина была в том, что их заметили дозорные на стене, и окликнули, требуя остановиться. А ответом предателям стали стрелы и заклинания, обрушившиеся на ветхое укрепление, почти мгновенно разнесшие препятствия на пути отряда. Не останавливаясь ни на миг, друиды бросились в образовавшийся пролом, предчувствуя победу. Однако уже в этот момент осознали, что битва не будет легкой.

Запели над головами стрелы и сразу несколько друидов упали замертво, а на пути нападавших поднялись големы, до этого спрятанные в земле. Такую угрозу сложно было не заметить, и на конструкты обрушилась вся сила природы, что могли призвать калдораи, вбивая неповоротливых созданий в землю. Однако на это они тратили драгоценное время и силы, а ведь каждое мгновение промедления могло стоить кому-то жизни. Вот и новая стрела пробила шею стоявшего справа от Саркита друида, а он в бессильной ярости обратил свой взор в глубину крепости. Туда, где спрятался лучник. И сразу растянул губы в усмешке, увидев, как с вершины деревянной вышки камнем рухнула фигурка эльфийки. Теперь уже их стрелки смогли найти свою цель.

С тяжелым грохотом рухнул последний из големов, все же успевший добраться до своих противников, а толпа друидов бросилась в открывшийся проход. Жалкие здания, что попадались им на пути, были разнесены в щепы, предатели, попытавшиеся заслонить путь с оружием в руках — мгновенно убиты взметнувшимися из под земли корнями. С радостью и наслаждением Саркит увидел, как корчится от невыносимой боли один из врагов, эльф, упорно тянувшийся к выпавшему из руки мечу, несмотря на распоротый живот. Добив противника ударом посоха, Саркит оглядел поля боя и в этот момент до его слуха донеслись крики умирающих. Множество криков, что раздавались за спиной. Мгновенно обернувшись, друид только и успел, что заметить ослепительно яркий чакрум, летевший ему в грудь.

* * *

Грозная, облаченная в тяжелые доспехи фигура, исчезла во вспышке телепортации и погрузила кинжал по самую рукоять в горло противника, а затем изогнулась и пропустила удар ветра над собой, добивший ее врага. Рядом слышатся крики умирающих, жрицы призывают Богиню на помощь и сражаются, сражаются, убивая силами милостивой Элуны своих же сородичей. Хищное лезвие чакрума наливается серебряным светом, и в следующий миг Майев бросает его в спину взывавшего к ветру друида, с радостью и наслаждением замечая, как верное оружие почти перерубает пополам свою жертву. А затем возвращается к своей хозяйке, словно преданный саблезуб. Как же давно жрица мечтала убивать друидов, верных Кенариусу, как же давно росла в ней ярость в отношении предавших ее народ отродий. И с каждым следующим поступком тварей, ее чувства все более нарастали, не имея возможности найти выход. Однако сейчас Майев наконец могла исполнить желание и покарать тех, кто пришел на ее земли.

Вот только число таких разумных с каждым мгновением сокращалось, а их отчаянные, недоуменные крики затихали. Ведь она пришла не одна, а вместе с сестрами, в чьих сердцах жила та же ярость, что и в ее. Переместившись к новому противнику Майев без затей снесла ему голову и только тут осознала, что драться более не с кем. Сражение завершено. Немногие уцелевшие друиды бежали в сторону своей земли и как бы не хотелось их преследовать — делать этого не стоило. Эльфы, что пошли за Иллиданом, еще не были готовы к войне и ярким свидетельством тому был разгромленный лагерь, что не смог выстоять даже против двух сотен слабо подготовленных лесных.

Взгляд Майев обратился на покосившиеся, едва стоящие стены, на трупы, что устилали заставу изнутри, и плечи невольно поникли под тяжестью навалившихся испытаний. Ведь даже ей, сумевшей закалить свою душу в горниле войны было сложно видеть, как остатки ее народа убивают друг друга, сражаясь за осколки почившего Королевства. Сняв шлем, и обнажив слипшиеся от пота волосы жрица вздохнула холодный, пропитанный смертью воздух и встряхнув с плеч усталость направилась к одному из тел. Туда, где еще теплилась жизнь.

*Согласно картам Варкрафта горы, отделяющие Мулгор от Фераласа, непроходимы. Однако в природе непроходимых гор не бывает, так что я организовал между ними перевалы.