Генерал-Адмирал.Наследники. (файл целиком, пополняемый)

Глава 1.

Павел был счастлив.

Самолет медленно, как-то даже невесомо плыл над солнечными полями. Огромное небо безмятежной синевой растекалось за иллюминатором и только где-то у самого горизонта мутнело и смазывалось. Далеко внизу тянулась лента имперского тракта, пересекаемая развязкой. Россыпью точек копошились люди-букашки.

Павел уже знал, что в Москве, куда он возвращался из отпуска, на столе у декана, лежит одна небольшая, но весьма ценная бумага. Немного слов и два из них волшебных — "Направление" и "Красноярск". Направление — Красноярск. Он повторял эти слова про себя, наслаждался ими, вдыхал их. Послушайте, как звучит — "Красно-ярск"! Столица самолетного мира! Город будущего! Сосредоточие науки!

Нет, не зря! Всё было не зря! С раннего детства влюбленный в технику и авиацию, наперекор родительской воле ушел он в Можайский Воздухоплавательный Институт. Грыз зубодробительные формулы ночами, подрабатывал где придется и снова атаковал такую неуступчивую науку. Учеба давалась тяжело, непонятно, по капле. Но далась, и затем, в аспирантуре, в приинститутской мастерской, стала воплощаться в дерево и металл. Именно это больше всего любил Павел — момент воплощения идеи в твердую материю. И потому стал конструктором. Да, пускай это звание пока только так сказать аванс, но ведь это только начало! Ему 26, он молод и настойчив, на курсе был среди первых и, внимание, барабанная дробь, на имя декана пришло личное приглашение в конструкторское Бюро Сикорского!! В БС!! В Красноярск! Лично его! В авиационное эльдорадо! Конструкторские бюро, заводы, мастерские, лаборатории... Безграничные перспективы...

Главное стало ближе. Цель жизни. Павел удовлетворенно откинулся на спинку кресла и конечно не видел ни крохотной искры внизу, ни засуетившихся черных точек. Впереди его ждала такая бесконечно прекрасная, интересная, неизведанная Вселенная. Он был счастлив.

* * *

"... сгинела!"

Оцепенение прошло и Федор Тимофеевич неловко толкнул стоящего перед ним поляка в спину. Как будто именно от этого толчка мир вдруг завертелся вокруг него бешеным калейдоскопом. Кто-то хватал террориста, бил, кричал, кто-то бежал к Князю. Лишь Федор Тимофеевич стоял, замерев в бессильной испарине. "Как же так, почему, он же всё видел..." Еще когда националист нервно потянул руку из кармана, он ведь уже тогда почувствовал, догадался, узрел, чем всё кончится. Узрел и... был парализован. "Зачем?!". "Зачем этот молодой человек, красивый и похоже неглупый, которому жить да жить, человек, вот сейчас, сию секунду, превратит другого живого человека в кусок мертвого мяса. Чудовищный же абсурд! Не в бою, не в припадке ярости, а вот так?? Зачем?". А когда мозг вынырнул из секундного замешательства и отдал первый, пока еще вялый, сонный приказ мышцам, боёк уже ударил в капсюль...

Кто-то в очередной раз толкнул Федора и он, едва ли очнувшись, побрел к своей машине. "Как же так. Он ведь мог успеть, всего один толчок в локоть и он спас бы человеческую жизнь, а то и две. Мог. Но оцепенел. Не вовремя, как всегда у меня получается. Как всегда...".

Князя он недолюбливал, это да. За многое, в том числе и за эту его привычку урвать рубль везде, где только можно, например как вот на этой самой плате за проезд по тракту. Ведь по сути же — плата за воздух! А множество других примеров, когда Князь, имея гигантское (так никем точно и не разведанное) состояние — вполне мог сделать то или иное предприятие бесплатным, но не делал этого? Нет, Князь определенно не был образцом для Федора, но чтоб вот так... "Ну ведь мог же..." Запахнувшись в свою теплую шубу, уселся в машину, но вместо того, чтобы трогаться, закурил. Пошел снег, плотными, громадными хлопьями, а он всё сидел и сидел, уставившись сквозь залепленное стекло и думал. Рассыпавшийся мир его требовал обратной сборки.

* * *

В одна тысяча девятьсот тридцать первом году Российская Империя была огромным, богатым, устойчивым государством. Протянувшаяся на гигантские расстояния — от северного Груманта (Шпицбергена) до островов в Эгейском море, от Кракова до Марианских островов на востоке она была домом для 280 миллионов своих поданных. Отдаленные углы связывали железные дороги, морские и воздушные пути. Работали заводы, лаборатории, университеты, каналы, банки, частные лавочки и конторы. Крестьяне пахали землю, учителя учили, недовольные митинговали, политические партии и газеты сходились в жестоких баталиях. Люди всё так же влюблялись, женились, страдали, работали, вдохновлялись. Переселенцы двигались во всех направлениях, студенты поступали в ВУЗы, ученые открывали новые явления и материалы. Ледоколы пробивали Северный морской путь, электростанции давали ток, войска тренировались, строились корабли и верфи. Созревал хлеб, ловилась рыба, варилась сталь.

Начало ХХ века оказалось благосклонным к России. Выигранная довольно легко Русско-Японская война не только принесла в казну репарационные платежи, не только Маньчжурию, но и сплотила общество, показала верность текущего курса и вообще крепость устоев. Начавшееся было брожение быстро улеглось, к тому же карательные меры против смутьянов и зачинщиков принесли свои плоды. Любители "великих потрясений", кто отправился крепить мощь государства на северных рубежах, кто сбежал поближе к хозяевам, в уютную и безопасную Европу. Реформирование церкви путем отделения её от государства, социальные законы, экономический рост также способствовали успокоению общества. Рост же охватил все сферы экономики — промышленные предприятия и целые кусты заводов росли как грибы и в Европейской части и на Урале и в Сибири и на Дальнем Востоке. Все новые рекорды ставило сельское хозяйство, причем обоих типов — и общинное, получившее название общхозов, и частное — "крепышей".

Разразившаяся Мировая Война могла бы похоронить все эти великие достижения, но и тут Господь не оставил в беде. Потери были хоть и велики, но всёж намного меньше, чем у других участников бойни. Выйдя и здесь победителем, Россия приобрела не только такие территории как Проливы, Армянское нагорье, Танзанию, но и самое главное — сумела распорядится своей победой. Почти вся Восточная Европа, половина новоиспеченных арабских государств — оказалась привязана к ней, причем сугубо добровольно, на взаимовыгодной основе и равноправными отношениями. Даже экономика бывшего противника, Германии, путем длительной дипломатической и финансовой работы оказалась в итоге настолько интегрирована с российской, в том числе, путем взаимного обмена активами, что о возможном противостоянии в будущем даже и подумать было нельзя. Нечего и говорить, что такое взаимное проникновение и опыление самым благотворным образом сказалось на обеих странах.

Кроме того, послевоенное неустройство в Европе привело к мощнейшему потоку эмигрантов в Россию. Представители всех стран и народов, а за все годы это до 10 миллионов, расселились, конечно, на необъятной территории, но, главным образом, благодаря переселенческим программам правительства, за Уралом — в Сибири и на Дальнем Востоке. Обычно в путь в чужие края пускаются люди решительные, предприимчивые, а значит, Россия получила очень качественный "человеческий материал". Эти люди, стремясь к собственному благополучию, к собственным достижениям, будут дополнительно раскручивать маховик того общества в котором живут. И не только в экономической сфере.

В направлении переселенческих потоков самое деятельное участие принимал Великий Князь Алексей Александрович, для друзей просто Алексей, для прочих — Князь. Хотя проще было бы сказать в чём он не принимал участия. Это его стараниями и средствами был освоен огромный черноземный район от Барнаула до Магнтитогорска. Сейчас это единый экономический район, включающий миллионы гектар распаханной земли, лесополосы, даже целые рукотворные леса, а также заводы, рудники, университеты. С населением 15 миллионов человек, этот район стал мощнейшей опорой Российской экономике, Акмолинск — носящий теперь название Алексеев, стал центром т.н. Алексеевского экономического района. Переименование города в свою честь — это наименьшее, что заслужил этот человек.

С его подачи была организованы Физический и Радиотехнический университеты, новый тип начальной школы, европейский голливуд — Одесские кинематографические студии, реформированы Армия и Флот, и многое, очень многое другое. Для обычного человека — даже слишком многое. Но, видимо он был совсем необычным. Последним его делом стал запуск строительства Имперских трактов — автомобильных дорог с твердым покрытием. К несчастью последим.

Но не один Князь радел о развитии страны, так что Империя расцветала, становилась сильнее, умнее, богаче. По экономическому развитию прочно встала на второе место в мире и уверенно догоняла США. Такими темпами потеснить заносчивых янки должны были в течении ближайших 10-15 лет. Если конечно в эти годы ничего не случится...

Но даже огромное, сильное дерево, может, тем не менее, зачахнуть от расплодившегося жука или погибнуть в бурю. Бывало уже в истории, когда могучие империи рушились неотвратимо, государства— победители спустя двадцать лет подчинялись побежденным, когда безумная толпа, жаждущая всё больших и больших благ подмывала основы и гибла вместе со своим царством... Ничто не может быть устойчивым в этом мире, нет однозначных рецептов "спасения отечества". Когда всё — и вокруг и изнутри, постоянно меняется, проверяет державу на прочность, когда соседи перенимают твои приёмы и технологии. Когда то, что раньше давало тебе неизмеримое преимущество, теперь обыденность даже для самых неразвитых. Вчера погашенные очаги крамолы, сегодня вновь греют недовольных. Навечно, казалось, усмиренные окраины, опять выгадывают — где посытнее кормят...

Всё этот изменчивое, бурлящее, противоречивее существо под названием Империя — требовало неусыпной заботы, контроля, и просто титанического труда. Труда миллионов, а лучше вообще большинства населения. Ведь когда большинство наоборот начинает страну растаскивать — жить ей остается недолго. И среди этих цементирующих миллионов всегда есть точки кристаллизации — люди, движимые идеей, люди, собирающие вокруг себя многих, создатели и властители дум.

* * *

Одним из таких опорных узлов, хотя никогда и не думал о себе так высокопарно, был Константин Алексеевич Краев. В данный момент он вполне по простонародному чертыхался, балансируя босиком на хвое с ветками, в камуфляжной куртке, однако без штанов. Кои он и пытался сейчас выжать хоть как-то. Да, что ни говори, болотце попалось славное, провалился почитай по пояс, хорошо хоть сапоги там не оставил. И снасти. Вот снасти он себе бы не простил. Любовно подобранные, доделанные "под себя". Константин не был заядлым рыбаком — времени не хватало, но когда получалось вырваться, он отдавался этому занятию самозабвенно. Вот и сейчас, закончив дела в Новгороде, по пути в столицу завернул на проселочную дорогу, проехал еще километров десять, и, переодевшись, пошел по азимуту. Всё как учили в армии, по компасу, сверяясь каждые 50 шагов, в направлении глухого озерца, найденного им на карте. Озеро было в нехоженой чащобе и сулило интересный улов. И всё бы ничего, если бы не эта болотина. Когда ноги в сапогах начали проваливаться по щиколотку — поворачивать не захотел, из чистого упрямства. Так и пёр буром, уходя всё глубже, почти до пояса дошло, но выбрался, почти выполз на сухое. Вот уже и озеро вдали за стволами заблестело. Об обратной дороге думать не хотелось.

Вышел на бережок, удивительно сухой и чистый, расстелил штаны на солнышке, сразу закинул удочки, и не торопясь принялся раскладывать костерок, ставить чай. Именно эта неторопливая размеренность рыбалки и нравилась Константину больше всего. Делаешь простые движения автоматически, а сам плывешь неспешно своею мыслью без определенной цели, как рыба в тихой воде, слегка двигая хвостом. Когда-то приходят интересные идеи, иногда с улыбкой оглядываешься назад. Сейчас, например, поплыли воспоминания. А воспоминаний хватало, за последний без малого год чего только не произошло, хватило б и на три. С момента несчастной гибели Князя события понеслись лихим галопом.

Первыми зашевелились англичане, что, кстати, косвенно указывало на их причастность. Закручивание гаек в Царстве Польском, неизбежное после теракта, использовалось ими для нагнетания ненависти к центральной власти. Уж на таких-то операциях джентльмены с острова не одну собаку съели. Всё как обычно — статьи в газетенках, выступления, провокации. Всё конечно не от своего имени, а от имени "патриотов" и "истинных демократов". В итоге притушенная ситуация снова стала накаляться, брожения усилились. Экономическая депрессия, понятно, отнюдь не способствовала решению вопроса.

Также английская агентура, похоже, полезла в Среднюю Азию. С теми же, надо полагать намерениями. А вот это было уже совсем нехорошо. После окончания Большой Игры, разграничив сферы влияния, великие державы в основном соблюдали соглашения, как гласные, так и негласные. Теперь, очевидно, наступал новый виток противостояния. А к чему это приведет в конечном итоге, можно было даже не гадать. И так всё уже давно ясно. Но всё же, хоть и уверен в результате, надо вновь запрячь своих аналитиков, привлечь еще дежневских, потом вместе засесть за результаты, потерять несколько тысяч нервных клеток, вывести наиболее вероятные исходы и, сообразно им, продолжать действовать. Продолжать, ибо работа эта ведется уже не первый год, а Князем — не первое десятилетие. И готовиться. Готовиться к самому своему главному экзамену.

Кроме того, прибавилось и внутренних проблем. Сразу несколько крупных миллионщиков попытались, не светясь конечно, провести в Думе закон об увеличении рабочего дня и отмене гарантий увольняемым рабочим. Ну, так ведь Депрессия же! Можно не сомневаться, что у господ были продуманы и дальнейшие шаги по облегчению своей нелегкой доли и увеличению возможностей. Пришлось срочно объяснять неразумным, почему временная выгода в дальнейшем обернется большими потерями и чем могут закончиться социальные игры. Сам император вмешался, намекнув на события начала века. Тогда некоторые особо умные тоже пытались воспользоваться экономической ситуацией и нагнуть страну удобным для себя образом. Попытка не получилась настолько болезненно, что то поколение капиталистов к этому вопросу уже не возвращалось никогда. Теперь же, одного авторитета Николая хватило, чтоб ретивые утихли сразу, а те, кто за ними стоял — совсем ушли в тень... Но вот надолго ли? Стоит им снова почувствовать слабину, тут же навострятся делить пирог.

А ведь еще продолжалась Её Величество Депрессия. Не убивающая, но и не дающая вздохнуть полной грудью. Не инфаркт, но зубная тянущая боль. Несмотря на все усилия, перелома ситуации достичь пока не удалось. Рост безработицы, хоть и медленный, продолжался, производство ужималось, а те, кому уже некуда было ужаться — разорялись. Дефляция обесценивала работу крестьян, перепроизводство забивало склады. Худшее было в том, что, выхода из ситуации не видел никто. Лучшие экономические умы бились в дискуссиях, создавали очередные теории, но как всё это перевести на практику, и при этом не угробить окончательно страну? Нет, меры, конечно предпринимались, взять хотя бы то же строительство Имперских Трактов, затеянное еще Князем. Большое число рабочих мест, гигантское потребление материалов — но эффект в масштабе страны толи потерялся, толи не было его совсем. А скорее он еще и не дошел до счетоводов. В общем, как обычно в экономике, ничего не понятно, советов больше чем толку, и только время покажет, что было эффективно. Но тогда уже будет поздно, действовать-то нужно уже сейчас.

Финансовые меры стабилизации сбили, конечно же, первую волну, но вот дальше что-то мало помогали. Банки продолжали вяло трепыхаться на дне, подумывая лишь о своем спасении, о развитии речь и не шла. К тому же, некоторые из них оказались склонны к авантюрам, только успевай их придерживать. А то не ровен час сами рухнут, и других за собой потащат. Так что здесь еще работы было — непочатый край. Министры и финансисты, конечно, пытались, каждый в своем секторе, что-то сделать, но в разнобой и неуверенно. Теперь требовалось выбрать единственно верное направление, поддержать всеми своими возможностями, и тогда, возможно, раскрутится гигантский маховик имперской экономики.

Еще в этот безумный год необходимо было перетряхнуть и структурировать все активы, доставшиеся в наследство царевичу Алексею. Сын Николая Второго, Императора Всероссийского, в будущем должен был вступить на престол, но сейчас был лишь частным и весьма молодым лицом. Несмотря на то, что Князь последовательно избавлялся от многих своих предприятий, на данный момент оставалось еще немало заводов, торговых компаний, кораблей, лабораторий, фондов, других организаций. Константин, назначенный высочайшим указом управляющим всей этой необъятной организации, первое время просто похоронился в бумагах. И как только шеф умудрялся управлять этим запутанным клубком экономических и человеческих отношений, да еще в столь преклонном возрасте? А ведь до начала распродажи этот клубочек был раз в семь больше! Что ни говори, Князь был действительно управленец от Бога. Плюс колоссальный опыт. Константин мог лишь надеяться когда-нибудь достичь трети такого уровня. Целый год он выстраивал, встречался, уговаривал, увольнял, давил, договаривался, подписывал, подчинял, мотался по стране, спал на ходу, совершал ошибки, принимал удачные и неудачные решения. И вот теперь можно было сказать, что в "Структуре" (как её называли посвященные) всё более менее устаканилось, и пора было запускать новые проекты и расширять старые.

Вообще наследство от шефа досталось первосортное. Как раз именно то, что надо для выполнения поставленной задачи. Финансовые средства — гигантские. Царевич Алексей был по факту самым богатым человеком планеты, хотя знали об этом немногие, уж больно хитро всё было распределено и попрятано. Звонкими титулами пусть балуются Рокфеллеры и прочие, а в нашем деле признаться в этом — это только нажить себе еще несколько непримиримых конкурентов, в том числе среди других держав. А зачем? Совершенно не зачем! Но, кроме того, финансами и активами требовалось максимально эффективно распоряжаться. А значит нужны кадры. Вот тут-то и был зарыт самый главный клад Князя. Десятки тысяч высокопрофессиональных сотрудников — те же финансисты, управляющие, ученые, инженеры, учителя, офицеры работали в "Структуре", не догадываясь впрочем о названии головной организации. За десятилетия непрерывного выращивания кадров, система отшлифовалась почти до идеальной гладкости. Нужные люди приходили ото всюду — из Университетов, Рабочих Факультетов, Общества Вспомоществования Сиротам, коммерческих компаний. И начинали постепенное продвижение по невидимой даже им лестнице. Отсеивались, проверялись на "вшивость", дообучались, набирались опыта, тренировались, падали и поднимались, всё под заботливым, но справедливым приглядом кадровой службы Князя. Теперь для решения практически любой задачи имелись руки и головы, лучшие в стране и, скорее всего в мире. Кадровый резерв был огромен, и это было самым важным, из того, что перешло под управление Константину. И вместе с уже перечисленным — лабораториями, опытными заводами, фабриками, составлял огромную и эффективную инфраструктуру.

Но и задачи стояли теперь перед ним... Ух какие задачи! Это было именно то, чего всегда желал Константин — трудная, близкая к невозможной, самая высокая вершина, которую он только в состоянии покорить. А на меньшее размениваться уже неинтересно. Какая радость в том , чтоб забраться на такой близкий и уютный холмик, если мощность твоего духа способна плавить лёд восьмитысячников? И такую невероятную задачу Константин себе поставил. Такую же гигантскую и необъятную как Россия. И даже больше. Это будет интересно.

Глава 2.

"Неизбежность". Именно это слово чаще всего встречалось в отчетах Аналитической Группы. Которые, впрочем, он сам и помогал составлять. Неизбежность. Проси, требуй, взывай, угрожай. Ничего не изменить. Мы все заложники логики событий. Её не сломить, не подкупить. Можно только убить. Убить вместе с носителем.

Константин Алексеевич мрачно отодвинул листы от себя. Было от чего мрачнеть. Когда-то еще теплилась слабая надежда что вывернутся, переиграют, в конце концов, Господь протянет свою длань и поможет, как это часто бывало в прежни времена. Но нет Князя, и вместе с ним ушла та невероятная удача, что осеняла Империю долгие годы. И теперь путь неизбежности определен...

"Двое сильнейших всегда вынуждены вступать в конфронтацию. Противоречия слишком велики, игнорирование их так же разрушительно, как и проигрыш в прямом столкновении. Компромисс невозможен, так как противоположная сторона желает "всё или ничего". И не может по своей сути желать иного. Мы должны понимать, что англо-саксонский мир пойдет на всё, даже на риск глобального поражения, но попытаться нас ослабить, раздавить, стереть с карты событий. Они будут действовать уже лишь потому, что будут опасаться того же с нашей стороны."

Всё верно, противостояние было уже вполне отчетливым. Как в сфере экономики, так уже и в политике и даже в тайных операциях чувствовался рост давления. Хотя чему удивляться — еще Князь говорил о том же. А его прогнозы всегда были точны.

"— Вот бы мне таких аналитиков как у Шефа" — в который раз с завистью подумал Константин. Но ничего не поделаешь — тайна (даже от него, самого близкого помощника Князя!) этой группы ушла вместе с Алексеем Александровичем. Возможно, потому, что и сами участники этой группы были уже стары — ведь если бы она еще эффективно действовала, то уж Князь точно передал бы её под руку Константина. А если они не стары, может он передал её еще кому-то? Опираясь на свои стратегические выкладки — вполне мог так сделать. Например, для того, чтоб обезопасить её, скрыв в тени. Ведь Константин-то лицо известное, личный советник Императора как-никак, и ниточки от него могут проследить до аналитиков и взять их в оборот. Или для того, чтобы не концентрировать всю информацию в одном человеке, ведь монополия — ослабляет монополиста. Кому же он мог передать группу? Дежневу? Но тот сам выращивал свою, как и Константин, по одному привлекая нужных людей, выращивая в них способности к анализу, к предсказыванию результатов, тренируя. Резкий скачок качества был бы виден сразу, а скрывать его Дежнев бы не стал. Может Рымову? Но и тот здесь себя ни разу не проявил. Вобщем — загадка, каковых было много у покойного Князя.

Константин вернулся к отчету. Рассмотрел упрощенную схему возможных действий англосаксов. К сожалению и в ней не было сколь-нибудь вероятностно значимых исходов без противостояния. Далее события становились всё менее симпатичными... Холодная дипломатия. Гонка оружия. Вербовка союзников. Раскол планеты на два лагеря. И это еще хорошо, если лагеря, тут как бы вообще одним не остаться, сильная Россия многим глаз колет. Мелкие конфликты. И снова мировая бойня, пока не определится победитель. Неизбежно. Как сказал однажды Князь — нет господа, человечество еще не наигралось в мировые войны. По всему так и выходило.

Можно было бы конечно еще оттянуть войну лет этак на 20-30, но шеф относительно этого отдельно предупреждал — убойная мощь оружия растет экспоненциально, и кто знает, не превратим ли мы всю планету в пустыню, как это было под Верденом, если дождемся действительно могущественного вооружения? К тому же многие стали прислушиваться к генералу Дуэ, к его просто варварской теории уничтожения городов. Еще немного и у многих стран действительно достанет на это сил. И ума. И к чему придем? Победитель и побежденный будут лежать руинах и медленно умирать. Нет, уж лучше вскрыть нарывающий гнойник сейчас, в ближайшие 10 лет, пока мы может хоть что-то прогнозировать и соответственно готовиться. И готовиться лучше к более менее известному сроку, тогда к нему мы выйдем на пике формы, как спортсмен, который тренируется к определенной дате. Вот для того и нужны аналитики, чтоб максимально точно предсказать момент, когда противостояние перейдет в горячую фазу. Ну, хотя бы с точностью три года на дальности 10 лет и год на дальности 3 года.

Еще конечно можно было просто сдаться. Отдать одну за другой внешние позиции, отдать экономику, науку и образование. Лечь под победителя. Не воевать и сохранить тем самым сотни тысяч (или миллионы) жизней. Но не принесет ли это страданий и смертей еще больше, чем открытое столкновение? Победители жалеть не будут, возьмут всё что смогут. Разваленная экономика обернется упадком медицины, голодом, ростом криминала. Сейчас, в относительно спокойное время смертность в России составляет 3 млн. человек в год (данные за 1930). А сколько она будет при развале? Четыре миллиона? Пять? Каждый год будут умирать те, кто в иной ситуации был бы жив и здоров. Вот это бойня будет, настоящий конвейер! И так десятилетиями, пока мало-помалу, пользуясь тем, что победители уже и внимания на тебя не обращают, восстанавливать свою силу. И прийти к тому же. Либо ты большой и сильный и не даешь себя трогать, либо маленький и слабый и не нужен никому. Большие и слабые долго не живут — смотрим исторические примеры. Разваливаются с таким треском, что только кровавые ошметки летят.

А кроме логических аргументов, Константин Алексеевич исповедовал простой принцип — "Русские не сдаются!".

* * *

Как и предчувствовал Константин, доклад государю прошел не гладко. Ну как не гладко? Примерно как корабль сквозь шторм пробивается, без особой надежды выжить. Были и громы и молнии, попытки опрокинуть доказательную базу, хитрые вопросы... Вобщем, не сахар.

С годами характер Императора немало испортился, он стал раздражителен, недоверчив, упрям невпопад. Убедить его становилось всё сложнее, особенно если дело касалось чего-либо нового, непроверенного. Всё чаще он требовал беспрекословного согласия с собой, всё реже менял свою точку зрения. Худо могло прийтись тому, кто пытался навязать своё, не разглядев, что по лицу государя уже поползли красные пятна раздражения. Уже не один достойный советник попал в опалу за свою прямоту. Константину пока удавалось продвигать свои идеи, во многом благодаря тени Князя, который и рекомендовал настоятельно Императору на пост советника именно его. Николай испытывал необычайный пиетет перед Князем и теперь это сильно выручало.

Но не в этот раз. Вобщем-то с оценкой обстановки государь был в целом согласен, англичан он не любил давно и сильно, и расклад их будущих действий его не сильно удивил. Но вот со стратегическим планом подготовки, не столь очевидным, он был не согласен просто категорически! План этот, разработанный в общих чертах еще в 20-х, носящий рабочее название "Стратегический Концепт", предполагал просто колоссальные затраты. Такие, что уже одни они могли подорвать силы страны не хуже военного поражения. Или не подорвать, тут уж как получится выкрутиться. А кроме того, такая масштабная подготовка, самим фактом своего существования могла спровоцировать глобальный конфликт. Готовиться мощно — плохо, не готовиться — еще хуже. Готовиться кое-как, паллиативно — ни войны, ни мира не выиграешь. Так что государю предстоял нелегкий и неоднозначный выбор, от того он и ярился. Ну а что делать, когда им, царям, было легко?

В тот вечер так ни к чему и не пришли, но, по крайней мере, Николай не зарубил план полностью. Его величество постановил собрать малый совет через три дня...

* * *

Малый совет состоял всего из пяти человек — Императора, министра иностранных дел Ярвинена, министра финансов Крылатова, конечно же, начальника генерального штаба Мариненко и личного советника Вязникова. Старые матерые волки. Умные, въедливые, не прощающие ошибок. Константину предстояло выдержать нелегкую битву.

"Так, посмотрим, кто с нами, а кто против нас..."

Мариненко — работал с Брусиловым, очень долго, еще с войны. Фанат авиации. Ситуацию понимает чётко. Перспективными исследованиями и военной промышленностью у него занимается дружище Дежнев, так что тут всё надежно.

Крылатов — стар, консервативен. Берет пример с Витте. Вот только времена уже изменились... Ну, тут тоже всё понятно, будет биться до последнего рубля. И аргументы его сильны — кризис, деньги нужно беречь, и вообще, военным только бы игрушек побольше, да помощнее.

Вязников — еще старее и консервативнее. Участник войны, уверен в абсолютном превосходстве России. "Пусть только сунутся" — это и точка зрения и план действий. Заставить его мыслить по-новому даже пытаться не будем. Если не будет сильно мешать, и то ладно.

Ярвинен — относительно молод, восприимчив. Закрыт, невозмутим, сам себе на уме. Ситуацию понимает, но насколько хорошо и как будет действовать — совершенно непредсказуемо.

-Вы хоть понимаете, молодой человек, что Ваш план просто погубит страну? Депрессия и так душит, а эти расходы просто похоронят её окончательно! — Крылатов бушевал.

"Без имени-отчества, оскорбляет. Неужели так недооценивает меня, что надеется столь нехитрым образом лишить меня равновесия? Или просто атакует всем подряд?"

— Похоронят и плитой сверху прижмут! Или втравят нас в войну, которую Вы гипотетически (!) пока предполагаете, и избежать которой на самом деле дешевле, чем Ваши прожекты!

— Михаил Иванович, мы все прекрасно знаем, как Вы великолепно держите финансы нашего государства. — Взял слово Мариненко. — Благодаря Вам даже в это, столь трудное время, бюджет остается профицитным. Однако стоит заметить, что доброе состояние казны еще никогда не служило само по себе защитой от вторжения извне. Единственный гарант мира — это армия и флот...

— Никто не сможет помешать нашим войскам выполнить любую поставленную задачу, мой государь. — "Это, естественно, Вязников, льет свою воду... Ну-ну. Теперь я скажу"

— Как Петр Ильич хорошо помнит, чтобы стать такой непобедимой, наша армия, несколько лет в поте лица готовилась к той войне. Под руководством Великого Князя Алексея. Несмотря на то, что мы только что победили Японию. Мне кажется логичным, повторить тот путь, только в еще более расширенном варианте. Количество будущих противников неизвестно, и, возможно, нам потребуется чрезвычайные усилия для победы.

— Вот! Насчет противников! — Вязников не унимался. — Кто нам противник? Англия? Всегда предпочитали воевать чужими руками. Франция слишком слаба на роль этих рук. Америка? Не такие они дураки, чтобы воевать через океан против нашей армии. Да и силен у них изоляционизм, не любят они в Европу лезть. Может Вы еще назовете такие "опасные" страны как Италия? — Петр Ильич с усмешкой откинулся на кресле.

— Изоляционизм лечится за три года правильной рекламной компанией. Мы знаем как это происходит в "истинных демократиях". Да, по отдельности они слабы. Но если все вместе? Усиление России не нравится никому. Скажите мне — тут Константин обратился к Ярвинену — что Вам известно об финансировании Социалистической Партии Франции в последнее время?

— По нашим данным, оно резко усилилось. Однако это могут быть не только английские деньги, но и итальянские. Как известно, их Коммунистическая партия становится всё более радикальной и Грамши всё чаше говорит об "экспорте" революции. То есть это могут быть просто их собственные идеологические устремления.

— Или не быть. Новая каша в Европе уже заваривается и всегда найдется желающий постоять у котла. Как бы не получилось, как в прошлый раз с Балканами — генерал как всегда находил самое уязвимое место.

— Они могут "поджечь" Францию? — впервые за последние пятнадцать минут взял слово государь.

— Вполне, Ваше Величество — Ярвинен, однако, четко ловит ветер.

Николай снова замолчал, слушая спор своих подчиненных. Он-то прекрасно понимал, что за решение ему предстоит принять. И что оно будет самым тяжелым в его жизни. Жаль, что он уже не так молод, как перед той войной. Тогда всё было проще...

Еще после часа бесплодных прений, он объявил:

— Итак, господа, я выслушал Ваши мнения. Через неделю я вынесу своё решение. Совет окончен.

"А Ярвинен-то каков,а? Игрок!" — думал Константин, когда все расходились -"Похоже, что уже чересчур увлекся. Больше играет, чем работает. Нехорошо..."

* * *

Через неделю снова был собран малый совет.

Рассаживаясь, все переглядывались, пытались угадать, но лицо Императора было непроницаемым. Повисло напряжение.

— Господа, все Вы понимаете, какая судьбоносная развилка стоит перед нами. Неверный выбор может ввергнуть нашу Родину в неисчислимые страдания. И именно я должен его сделать. Оценив все риски, полагаясь на свой и ваш опыт — я принял решение... -он на мгновение замер, как будто последний раз прокручивал в голове все аргументы -Итак, будем готовиться к худшему.

Выдох прокатился по кабинету. Теперь всё. Неизбежность уже коснулась своим краешком всех присутствующих. Скоро она опустится на весь мир. И дай Бог вынырнуть из неё победителем.

* * *

Несмотря на то, что Российская Империя управлялась демократически избранным премьер-министром, власть его была далеко не безгранична. Существовала Конституция, парламент, и самое главное — Император. Не являясь непосредственно главой государства, Его Величество, тем не менее, обладал значительными ресурсами для направления общего курса. В России 1931 года установилось некое равновесие — в ведении премьер-министров была стратегия на один-два их срока, может немного дольше, а в руках Императора — десятилетия. И это было логично, ведь Император не может получить в управление страну на время, или каким-то кусочком. Только лишь всю и навсегда. И надо отвечать, если что. Даже если что произойдет спустя двадцать лет после решения. И если не ему, то его детям придется платить по ЕГО счетам. А что спросить с премьера, который уже давно на пенсии?

Конечно, такой расклад не очень нравился некоторым, однако и огромный моральный авторитет Николая и целая система связей работали на удержание этой схемы. К тому же, пока она себя показывала неплохо — успехи страны тому свидетельство.

Вот и нынешний премьер-министр, Сергей Банязин, явственно ощущал над собой эту силу. Хоть и не довелось еще столкнуться с ней в противостоянии, т.к. его решения, по -видимому, совпадали с видением Императора, однако — неприятно. Что там будет в дальнейшем? Продолжится ли это благолепие?

Сергей Иванович вертел перед собой письмо Его Императорского Величества. Мол восхищен банязинской "Новой Программой", желает лично встретится и предложить также свои идеи и дополнения. А дополнения ведь всякие бывают, можно так дополнить, что от первоначального останутся рожки да ножки.

"Новая Программа" создавалась как ответ непрекращающейся экономической депрессии. Обычные методы что-то не очень помогали, надежных идей на горизонте не просматривалось, потому была собрана специальная комиссия, куда вошли видные ученые, экономисты, предприниматели, даже учителя. И вот, спустя год, после споров, ругани, бессонных ночей, инфарктов, что-то приемлемое и внятное наконец вырисовалось. Была разработано более-менее правдоподобная теория и согласно ей, план мероприятий. Опубликованная в газетах теория — для обкатки и поиска "ляпов", она то и привлекла внимание Императора.

Интересно, что именно он усмотрел в ней такого далеко-идущего, что решил лично вмешаться? План, например вообще был всего лишь пятилетний, да и тот в самых общих чертах. Что ж, встретимся — увидим.

* * *

"Хорошо, хорошо, это очееень хорошооо", напевал про себя Константин. Настроение было отличное и есть от чего! Тот памятный малый совет закончился принятием верного решения. И более того, императорские советники, те что были первоначально против его плана, хоть и скрипя зубами, но всё же принялись обсуждать детали и выразили готовность приводить его в жизнь. Обошлось без демаршей, отставок и прочих сложностей. Конечно, преданными сторонниками они уже никогда не станут, но и мешать хотя бы будут не сильно.

А кроме того, совещание с премьер-министром, прошло как нельзя отлично. Кроме Его Величества и Константина, присутствовал и царевич Алексей.

Стратегический Концепт, составленный группой Константина и описывающий основные действия государства на ближайшие 15 лет, действительно идеологически совпадал с планом премьер-министра по восстановлению экономики. Так же как и там, предполагались гигантские вложения в инфраструктуру, заводы, добывающий сектор. Ну а конкретные направления этих вложений — это детали, которые вполне обсуждаемы. Не будет же премьер против Ангарского каскада? Не пойдет же в конфронтацию из-за расширения уральских заводов? Поддержка Императора стоит очень многого, надо быть круглым дураком, чтобы из-за таких нюансов погубить и свой план и свою карьеру. Банязин дураком не был. А кроме того, его настолько восхитил Стратегический Концепт, сами методы и глубина проработки, что стало понятно — этот человек наш. Полностью.

* * *

Глава 3.

Здесь, на прогретом солнцем пригорке одуряющее пахло смолой. Легкие просто распирало от свежего воздуха, необъятной шири, от жизненной силы. Хотелось бежать, лететь, плыть — всё одновременно!

"Какой простор, какой простор! Вот так бы и стоять всю жизнь и смотреть, впитывать, и не в силах впитать всё, кричать от восторга!"

Под ногами безмятежно расстилалось Байкальское море. С высоты было видно, как налетающий ветер, то там, то здесь рябил поверхность лоскутами. Бесконечная водная даль терялась в полуденном мареве. А за спиной расстилалось темно-зеленое море, лохматое от сопок. Он стоял на границе двух вселенных, был частью обоих. Причем очень необходимой частью, ведь кто-то должен любоваться ими и растворяться в них. Мирозданию нужен Наблюдатель. Здесь, в северном прибайкалье, он был один на десятки километров и выполнял эту роль.

Именно поэтому он и ушел в картографическую службу, именно поэтому мотался по глухим территориям страны. Матушка до сих пор сокрушается и вздыхает о непутевом своем сыне. Да, конечно из семьи инженеров стать простым картографом, это считай понижение. Ни кола, ни двора. Перекати-поле. А что поделаешь — душе не прикажешь. Рвется она на простор, как парус наполненный свежим ветром. Вот и носит его этим ветром по чащобам да степям. А то что дома своего нет — так то пустое, палатку можно поставить под любой сосной. Только иногда, набежавшая о женитьбе мысль, хмурила лоб. С этим вот сложнее, да. И жениться вроде пора, но не будешь ведь жену по тайге таскать? Да и где её найти, коль большую часть года в экспедициях? Вобщем, этот вопрос оставался темным, непонятным, и он каждый раз с облегчением откладывал его на потом.

Спускаясь к своему лагерю, он вообще не думал о сложностях, а просто наслаждался миром и покоем.

Когда уже до костра оставалось метров тридцать, он понял что не один. У костра, чуть сгорбившись, сидела человеческая фигура.

"Вот тебе и одиночество на десятки километров... Прямо проходной двор какой-то..."

Молча прошел, сел к костру, поправил котелок на огне и только тогда взглянул в лицо пришельца...

— Жамса! Ты ли это?! Каким ветром?? Вот это номер!! — радостно хлопнув в ладоши, полез обниматься — Дружище, как же я рад тебя видеть!!

-Здравствуй Игорь Васильевич, здравствуй!

После сели спокойно у костра и потекла мирная беседа старых друзей. Жамса был охотником, промышлял разного зверя и всю жизнь провел в тайге.

— Послушай, дружище, ты ведь был под Нерчинском, как ты здесь оказался??

— Пришел, однако... — Жамса довольно улыбается, он тоже рад встрече. Морщинки разбегаются ото рта, глаз, кажется, что они тоже смеются, каждая.

— Пришел он, вы только посмотрите, да тут же две тыщи верст будет! Зачем же?

— Людей много стало, зверь с Шилки совсем ушел, однако.

— А чего ж так далеко, иль везде теперь люди?

— Нет, людей мало, зверя много. Море хотел смотреть.

— Байкал?

— Да. Жамса*, а моря не видел. Интересно, однако.

— Ну и как тебе?

— Большое! Как тайга! Красивое! Здесь теперь буду — людей мало, зверя много, хорошо!

Игорь не улыбнулся.

— Боюсь, друг мой, это ненадолго. Я ведь картограф. А если озаботились точными картами местности, значит что-то затевают, значит строить будут, дороги класть, лес валить...

Жамса поскучнел. Поворошил угли, вздохнул. Достав нож, стал строгать ветку. Это означало, что крепко и надолго задумался.

Не перебивая мысли друга, Игорь дождался пока вскипит чай, разлил его по кружкам. Молча, не торопясь, попили.

— Хороший у тебя котелок, Игорь. Легкий-легкий.

— Да, это металл такой, алюминий, из него сейчас чего только не делают.

— И я легкий. Дальше пойду. Тайга большая — неожиданно заключил охотник.

— Да, Жамса, большая! На наш век хватит! — рассмеялся Игорь. — побродим еще вволю!

*Жамса — море, океан (бурят.)

* * *

Красота бывает разной. Красивы женщины, пейзажи, звёздное небо. Красив бывает автомобиль, клинок или дворец. Можно счесть таковыми удачную рифму, ход в шахматной партии, финт фехтовальщика.

Сейчас перед Константином расстилалась особая красота, красота замысла. Словно тонкая паутинка вьется между силовыми узлами и точками входа, шелковыми нитями соединяет людей, ручейками обозначает финансовые и человеческие потоки. Пульсируют маленькие звезды заводов и электростанций. Кругами по ткани страны расходятся идеи. По магнитным линиям иерархий расходятся приказы и законы. Но так же и стоят черные стены сопротивления. Воронки, засасывающие ручейки. И темные кляксы чужой недоброй воли. И там, и здесь, и вон там целое озерцо... Но всё равно красиво. Очень.

Объединенный с Банязинским и доработанный Стратегический Концепт (официальная, несекретная его часть так и осталась под названием Новая Программа) включал себя всё. Ну просто решительно всё! И надолго. Начало его лежало естественно в экономике.

Еще в 1923 господин Кондратьев вывел свою теорию "длинных волн". Вкратце, из неё следовало, что любая экономика подвержена длительным циклам роста и падения производства. Причем по мере включения стран в мировую экономику, тенденция становится всепланетной. Каждая следующая фаза становится всё жестче — за бурным ростом с перекосами и перегревом идет суровая разрушающая посадка. Таким образом, без вмешательства государства, экономика способна сама себя вогнать в резонанс со всеми вытекающими последствиями. Весьма печальными. Вобщем-то, ныне достаточно было выглянуть в окно, чтобы увидеть эти последствия. Для сглаживания этих волн Кондратьев рекомендовал обширные инфраструктурные инвестиции на спаде и притормаживание разогрева на пике. Эта методика получила название Экономика устойчивого развития.

Во первых, начиная с нового, 1932 года будут введены 5, 10 и 20 летние планы развития. Конечно, государство не может диктовать собственникам предприятий, что именно производить, да это было бы и глупо. Однако задавать направления, обозначать будущие потребности — вполне. Например правительство объявит, что в течении следующих 10 лет планирует построить столько-то километров автодорог, там-то и там-то. И все заинтересованные лица могут начать строить соответствующие заводы. А государство им в этом поможет — землей, специалистами, технологиями. Заодно порекомендует оптимальное количество этих заводов, чтобы конкуренция была б не слишком разорительной.

Или, например, государство объявит, что через пять лет понадобится особенно большое количество химиков-технологов, а значит институтам рекомендуется увеличить набор на эти специальности и уменьшить на не рекомендованные.

Двадцатилетние циклы нужны для разработки технологий. Если государство намеренно как минимум двадцать лет вкладываться в развитие, например, ракетных технологий, значит под это можно гораздо смелее открывать лаборатории, готовить кадры — оно окупится.

Далее, по плану, предполагалось, что в негативной фазе государство будет массивно вкладываться в инфраструктурные проекты — путепроводы, электростанции и сети, градостроительство, порты. Для оживления рынка. Расшивка узких инфраструктурных мест, к тому же, очень пригодится во время фазы подъема. А чтобы экономика опять не перегрелась, правительство будет на фазе подъема наоборот придерживать рынок — процентными ставками, налогами, стимулированием накопления капитала бизнесом и частниками. Таким образом, должен получится хороший, но не сверхбольшой рост, зато стабильный на десятилетия, в среднем в районе 6% в год. Концепция устойчивого экономического развития приводила к спокойному, взвешенному, тщательно продуманному движению вперед. Куда лучше и эффективнее, чем судорожные рывки вперед-назад.

А что касается борьбы с непосредственно сейчас текущей депрессией — то, как известно — любой кризис это время возможностей. Сложность только в том, чтобы суметь ими воспользоваться.

В первую очередь было задумано вкладываться в сфере ... человеческого капитала. Именно это является самым ценным, самым выгодным, самым перспективным вложением усилий. Великая депрессия выкинула на улицы миллионы людей. Миллионы рук и голов были свободны и готовы к новому— будь то хоть криминал, хоть модные политические тенденции, хоть освоение новых профессий и навыков. Тяжелая ситуация и срочная необходимость зарабатывать подталкивала людей скорее к быстрым и незаконным методам, чем к чему-то полезному, но в дальней перспективе. Для направления в нужное русло этой гигантской энергии, будут созданы учебно-трудовые отряды. Четыре часа учебы, четыре работы. Оплата невелика, причем половина продуктами питания, но на жизнь хватит. Учить будут в зависимости от специализации отряда — повышение квалификации в своей профессии, изучение новой, общеобразовательные. Будут также дисциплины по организации своего дела. Конечно, не обойдется без политинформации, надо же объяснять людям откуда берутся кризисы, кто в этом виноват, а кто нет и вообще ситуацию в мире. Некоторые отряды будут заниматься подготовкой военно-технических кадров — этот запас никак не помешает, а дообучить их за несколько недель мобилизации будет куда проще.

Заниматься распределением людей, направлением их в нужные отряды, подготовкой программ будет вновь созданное Бюро Трудоустройства. Организация получалась разносторонняя. Помимо прочего, она займется научной разработкой эффективности труда. Как раз и кандидат есть на руководителя этого отдела, который разрабатывает эту тему давно и тщательно — Гастев Алексей Капитонович. Основной его постулат заключался в том, что любой человек, при тех же навыках и умениях, сможет работать вдвое-втрое эффективнее и жить более полной, насыщенной жизнью, если только грамотно распределит своё время. И это еще без отработки навыков! Согласитесь, очень важная наука для развития человеческого капитала. Да еще и новомодные тейлоризм и фордизм требовали всестороннего изучения и развития...

... Кружева паутины плелись всё дальше и дальше, захватывая всё новые сферы, отрасли, группы людей. Всё дальше уходили в будущее нити замыслов, создавая там новые горизонты.

* * *

В соседней комнате кричали дети. Громко, не переставая, как воробьи, только противно. Будь отношения с соседями у Ивана Рубцова получше, может это было бы не так раздражающе. Да и сходить, приструнить, как вариант. Но попробуй, сунься — мадам Гриднева, она же Гидра — сразу включит ультразвуковой аппарат, который неведомо кем встроен в её ротовое отверстие. Децибел этак на 100. Совершенно невозможная баба. Лучше не связываться. Это как с зубной болью — поболит-поболит, глядишь и перестанет. Во — уже кажется стихают... Слава Богу.

Тонкие стены в общей квартире — всё, что может позволить себе студент из небогатой семьи, которая к тому же живет через полстраны отсюда — под Иркутском. Но это временно. Четвертый курс Радио-Физического Университета закончен, остался еще один, а работа его уже ждет. Даже не смотря на массовую безработицу, специалисты в его сфере ценились на вес золота. Еще бы — Телевидение! Бурно развивающаяся отрасль, вот уже несколько лет как пожар распространяется по города и весям. Да и не зря он вот уже два года отирается вокруг ремцеха Магнитогорской Телестанции, почти бесплатно помогая тамошним мастеровым. И опыта уже поднабрался и зарекомендовал себя. Вон Платон Федорович уже прямо так сказал — ждем, мол, после окончания, и зарплатой не обидим.

О! Наконец-то, вроде на улицу собрались, отлично! Тишина как минимум до вечера. Что может быть для мальчишек лучше, чем бегать по весенним улицам? Вот и пусть бегают. А мы пока газетку почитаем-с. Прелюбопытная, однако, статья! Про "Новую Программу" Банязина.

Ну, Кондратьева мы и сами читали, действительно интересно и со многим согласен. А вот какие выводы делает господин Банязин?? Нет, допустим, покупать за госсчет продукцию у крестьян, строить элеваторы и холодильники, чтобы затем потихоньку распродать — это да, польза явная. Цены нужно сбалансировать, так же как и спрос с предложением. Но зачем сейчас строить, например, тракты? Безумные деньги, ресурсы и для кого? Автомобилей-то и сейчас не хватает их загрузить, а со спадом экономики и подавно! Когда эти дороги окупятся? Лет через 20-ть? Даже не смешно. Или вот это: "Преобразование городов". Нет, конечно, асфальтовые и бетонные тротуары Ивану нравились и самому. И проложить их не только на центральных улицах, как сейчас, а вообще везде — идея хорошая. А также перестройка набережных и парков. Но во сколько это обойдется?? Они ж просто похоронят страну расходами. Да еще и массовая перестройка деревянных и "пришедших в негодное состояние зданий". Это вообще за гранью...

Да, какие-то слишком далеко идущие выводы они сделали из кондратьевских длинных волн. И друзья из экономического кружка также считают. Чем закапывать в землю — денежки следовало бы поберечь, до еще более сложных времён например.

Ладно, деньги государства (наши налоги между прочим!) оставим пока ему, а сейчас нас свой собственный бюджет интересует. Ибо, как его пополнить, кажется, появилась идея. В одной из заметок газеты было объявление — "приглашаются студенты старших курсов для вольного поиска талантливых детей из провинциальных районов". Суть простая — едешь в какую-либо деревню, находишь ребят посообразительнее, из тех, кто школу закончил, готовишь их и отправляешь в приемную комиссию. Если там сочтут, что парень просто толковый и он сдает экзамен, то получаешь премию — 20 рублей. А ежели не просто, а очень умен — то вообще сто! Этак поднасобрать человек десять, пусть из них шибко умный только один будет (а то и два!), погонять их пару месяцев и, глядишь, рубликов триста получишь. А для студента это ого-го!! Весь год конечно не протянешь, но большую его часть, да плюс подработка... К тому же, Иван уже знал, где тот "провинциальный район", откуда ему взять учеников. Дело в том, что отец прислал денег на дорогу и твердо потребовал исполнения сыновнего долга, хотя бы в части навещения родителей. Иван бы и сам давно уже съездил, но вот деньги... Но теперь всё складывалось как нельзя лучше и кстати. Повидать родителей, помочь по хозяйству, встретить друзей. Посидеть с удочкой на своем старом месте у тихой речки... И где взять способных учеников тоже известно — за шанс вырваться из родной, но такой глухой Кедровки, любой парень ухватится обоими руками. Те же братья Митрохины — куда уж головастее и сообразительнее. С них и начнем. Главное, чтоб уже не успели сообразить и не обосновались в Иркутске...

* * *

Первый вопрос, который необходимо было решить, был банален — деньги. На Новую Программу их требовалось просто гигантское количество, просто невероятное. Ведь кроме инфраструктурных, научных и образовательных программ планировалось еще многое. И самое главное — сельское хозяйство.

Зерновые (а также мясные, шерстяные, кожевенные и другие) интервенции государства конечно должны были помочь крестьянам переживать острые фазы, но стратегически вопрос не решали.

Центральные районы по прежнему задыхались от нехватки земли. Несмотря на значительное облегчение положения крестьян в результате отмены выкупных платежей, преобразований Овсинского-Миклашевского, ряда других реформ, ситуация оставалась крайне сложной. Хотя, благодаря развитию железных дорог, системы хранения и распределения зерна, настоящего голода не случалось уже давно, неурожаи всё-таки сильно подкашивали экономическую устойчивость хозяйств, после чего они должны были восстанавливаться долгие годы. А если в эти годы случался новый недород, то разорение грозило многим и многим тысячам крестьян. К тому же, сильно выросшее сначала века население деревень (в том числе благодаря программе семьЯ), обрабатывало ту же землю что и их деды. Интенсификация сельского хозяйства не могла полностью компенсировать этот рост, отток в города, хоть и увеличивающийся всё время, тоже. Так что, если на южно-уральском черноземье крепыши* на обширных наделах чувствовали себя неплохо, то в центральных районах деревня беднела (на душу населения) год от года. Медленно, но стабильно. И с эти надо было что-то делать. Требовалось увеличить сильно замедлившийся поток переселенцев. Годы депрессии опустошили кубышки крестьян и теперь, без этого резерва, им втройне было страшнее срываться в неведомые края. Золотые времена переселения в "Княжью вотчину", когда большая ссуда позволяла сразу крепко встать на ноги, давно миновали. Конечно, и теперь выдавались немалые подъемные, льготы, оказывалась помощь специалистами, но всё же объемы их сильно недотягивали. Ко всему прочему усилились межэтнические противоречия — в Маньчжурии филиппинцы столкнулись с бурами на религиозной почве, в Туркестане азиаты бодались друг с другом и, вместе, против русских. На обширном армянском нагорье подрывали обстановку курды. Освободившись от сурового контроля Стамбула и поднакопив силы, они стали конфликтовать с армянами и русскими. Всё это не могло не сказаться на желании подданных покидать насиженные места.

Требовалось также создавать целые отрасли экономики, чтобы с толком использовать последствия демографического взрыва. Всё что угодно, лишь бы люди были заняты и их продукция находила спрос.

А это деньги. Огромные. Даже такое мощное и богатое государство как Россия образца 1932 года не могло просто вот так взять и выделить их. Придется брать понемногу из всех источников, куда получится дотянуться. Да и то не факт что хватит их. Всё-таки риск экономического обрушения под грузом больших трат был, Константин это понимал. Если они не справятся, если не смогут удержаться на узкой тропинке между двумя обрывами, страну ждет крах. И тогда уж точно на неё кинутся все. И большие и малые и союзники и враги. Каждый захочет ущипнуть кусочек этого жирного пирога. Ничего не меняется в этом мире и все ищут свою выгоду. Так что игра предстояла опаснейшая, но и не делать ничего было смерти подобно.

Вначале конечно придется уйти от профицитного бюджета в приличный минус. Не настолько большой чтобы это стало угрожающим, но инфляция всё же будет. От золотого стандарта отказались уже давно, так что, если удержимся в пределах 5 процентов — уже хлеб. Кстати золотые запасы также придется поуменьшить. Приватизировать некоторые казенные заводы. Оружейные запасы тоже можно пораспродать, всё равно большую часть его надо будет заменить на новейшее перед войной. Сократить частично армию и флот, как это было перед Новой Отечественной Войной.

ОбщеЕвропейский банк, в котором самая большая доля была у России даст кредиты и будет вкладываться в первую очередь в наши проекты. Но недолго, года три, от силы пять, пока получится отбиваться от логичных вопросов — "А почему это ОБЩЕ-европейский банк работает в основном с одной страной?" Потом придется распределять обратно. Еще можно осторожно позанимать у других — Германии, Франции. Благо госдолг был близок к нулю и в этом был резерв. Частные конторы могут позанимать тоже.

Но всё это мало, мало. Для надежности, страховки нужно еще. Ищи Костя, ищи! Не даром ты лучший управленец из окружения Князя, не зря он тебе благоволил. Так что не подведи, пусть там, на небесах, он не нахмурится разочарованно.

Когда-то именно Князь, а точнее его "Общество вспомоществованию сиротам", выдернул его из глубокой беспросветной нищеты, обучил, дал работу. А когда Константин показал успехи, то помогал лично, назначал на самые сложные и интересные участки, делился опытом. Практически он стал его отцом. А Константин ему сыном и приемником. И вот подвести Князя — значит совершить почти предательство.

Так что — ищи!

* * *

Война — путь обмана. За две с половиной тысячи лет это утверждение не устарело. Как и то, что подготовка к войне — путь обмана еще большего. Если ты силен, притворись слабым. У тебя есть меч — спрячь его до времени. И не в ножны, ибо их тоже видно, а под циновку. А циновку урони, будто невзначай в нужном месте. Да не просто урони, а будто спешил на пожар. Который устроили воры, от которых забор дырявый не помог. Прячь свои ходы за напластованиями ложных мотивов и финтов. Пусть у противника будет минимум три правдивых объяснения твоих действий, а истинное — неправдоподобным четвертым.

Строительство спецлабораторий, тайных полигонов, особых заводов и всего прочего, что так необходимо в длительной подготовке к войне — нужно маскировать. Но маскировка в том месте, где её отродясь не было — само по себе привлекает любопытных...

7 ноября 1933 года Никола Тесла, миллиардщик, промышленник и ученый, был сбит автомобилем и скончался, не приходя в сознание. Официальное расследование заключило, что это было случайное дорожное происшествие, однако виновника найти не смогли. Впрочем, неофициальные, более тщательные, проведенные тремя независимыми структурами, в том числе службой внешней разведки, пришли к тому же. Даже нашли невольного убийцу, который осознав содеянное, рванул через полстраны, и почти успешно прятался целый месяц. Огласке факт поимки предавать не стали, но допросили очень тщательно, вплоть до гипноза. Убедившись, что действительно имел место несчастный случай, бедолагу закатали в самый глухой угол карты, для его же блага, а создавшуюся ситуацию решили использовать.

Конечно, сразу после смерти Теслы сами собой поползли слухи, что это не просто так, за этим стояли какие-то силы. Ведь не может же великий человек просто так, как обычный извозчик, сгинуть ни за грош. К тому же всего полтора года назад убили Великого Князя Алексея. Что-то это обязательно должно значить. Оставалось только эти слухи поддержать и направить в нужное русло.

Сначала направили так, что мол, Теслой было сделано некое чудо открытие, которое обязательно бы осчастливило простой народ. А Князь был готов вложиться в него своими капиталами. Но некие темные силы секрет выкрали, убедились, что он им принесет сплошное разорение и убили носителей секрета. В подтверждении этой версии также случился пожар в личной лаборатории Теслы, уже не случайный, конечно. И вполне теперь понятно, почему все крупные исследовательские и промышленные компании вдруг резко усилили свои особые отделы и ввели просто драконовские методы защиты от утечек.

Но серьезные джентльмены ведь не верят слухам, правда? Поэтому, небольшими струйками была пущена информация, что гибель великого ученого и промышленника была вызвана борьбой синдикатов. Тихой, молчаливой, но яростной и беспощадной. Обычное дело для монополий. И усиление контрразведки на предприятиях тому подтверждение. К тому же, в следующем году, будет объявлено о демонополизации крупного бизнеса, что косвенно подтвердит версию о борьбе синдикатов, которая уже начала мешать правительству.

Затем, этак через годик, совсем уж тоненькая струйка информации донесет любопытным о создании спецлаборатории "Наследие Теслы". В которой реально будет исследоваться нечто ну очень секретное. Взять реально нужную задачу, не требующее больших потоков людей и материалов, направить туда головастых ребят, чье исчезновение не пройдет незамеченным, но по их предыдущим работам нельзя будет отследить направление. Огородить тридцатью заборами — пусть любопытные ходят вокруг и облизываются. И думают — что же там этот Тесла изобрел, черт возьми!

А в завершении пройдет национальная компания тестирования чиновников на недавно изобретенных детекторах лжи. И тогда "природная" подозрительность русских вообще не будет вызывать удивления.

Ну и кто после этого сможет смело и уверенно утверждать, что усилившийся контрразведывательный режим есть следствие начала подготовки к войне?

* * *

Лед. Сплошной мороженый лед. Кажется, что он идет прямо до центра планеты. Холодный. Вечный.

Стылое серое небо. Туманы.

И только жизнь, упорная, настырная, может разрушить это ледяное однообразие. Зацепиться тонкой корочкой на поверхности, отвоевать, отобрать, выгрызть корнями несколько сантиметров почвы. Закрепиться. И терпеливо ждать Весны.

Весна в тундре — это взрыв. Только сошел снег, только прогрелась земля — миллионы цветов покрывают бескрайние пространства. Горят разноцветным жаром, радуются солнцу, спешат жить. Солнце почти не сходит с горизонта, откуда-то появляются миллионы птиц. Безумие акварели, праздник жизни, жадный глоток воздуха после долгой зимы — вот что такое весна в тундре.

Нигде так не видна борьба с энтропией, как здесь. Космический холод пытается привести всё к мертвому знаменателю. А жизнь, собирая по крохам нищие ресурсы, упорядочивает их в клетки, в стебельки, цветы.

И вот в это тысячелетнее равновесие вторгается человек. С шумом, смехом, лязгом гусениц и вонью соляры, он несет тепло в себе и с собой. Он не зависит от лета и зимы. Его способность создавать новое неизмеримо выше, чем у природы. Но и способность разрушать тоже. Он может вернуть тундре процветание плейстоценовых равнин, а может убить её. Он бог тундры, и она ждет его.

* * *

Федор Тимофеевич задумчиво рассматривал однообразный пейзаж, расстилающийся перед ним. Низкое предзакатное солнце (а в это время года оно всегда такое) холодно освещало снежную пустыню. Тундра спала...

И что он тут вообще делает? Глушь, снег, почти безлюдные пространства.

После того памятного дня, когда убили Великого князя Алексея, что-то, в глубине самого его существа как надломилось. Привычная жизнь стала какой-то не такой. Нет, не хуже, а именно странной и непонятной . Своё место в мире уже не казалось таким ясным и прочным, на зависть многих. Старые мечты уже не грели. Одно время он даже подумал, что это старость, но в 30 лет это всё-таки неактуально. Там где было всё чётко и ясно — теперь серела пустота. Тщетно он пытался целый год заливать её книгами, встречами, попойками и женщинами. Пустота, как бездонная, глотала всё и требовала лишь еще больше. Федор Тимофеевич вовремя понял, что надо бежать, просто для начала бежать, чтоб не спиться, не утонуть в этом сером мареве, не раствориться в пустоте. В Санкт-Петербурге не найти было потерянного.

Восемь месяцев назад прошел клич — А готов ли ты к Северу? Вполне грамотно, уж Федор-то хорошо знал все словесные уловки, в газетах сначала расписали неисчислимые богатства Северов, их необходимость для процветания страны и народа. А потом посетовали, мол, как тяжелы там условия и только самым сильным людям они по плечу. И кто их преодолеет, тот уж точно станет таковым. И будет потом что вспомнить. И чем гордиться.

А потом всё чаще стали открываться компании с пропиской в ледяных широтах. Железнодорожные. Угольные. Рудные. Открывалось множество вакансий. Большинство конечно требовали инженеров, проходчиков и прочий рабочий люд. Но были и другие. Кафедра приполярного сельского хозяйства. Североморский гидрографический институт. Опытная полярная биологическая лаборатория. Вот в последнюю-то и рискнул податься Федор Тимофеевич, благо первое высшее образование позволяло. Бежать, так бежать, и только не туда где тепло и мягко.

Он смотрел на красное солнце и, несмотря на стужу, в глубине души его теплилась последняя надежда — за этим длинным закатом придет рассвет. Его рассвет.

Глава 4.

Начало мая в Париже — пик весны. Уже совсем тепло и барышни окончательно сбрасывают кургузые зимние одежды, являют взорам приталенные платьица и даже свои "неоторвать-взгляда" ножки. Жандарм на перекрестке смягчается лицом и уже не так остервенело гоняет мальчишек-попрошаек. На очищенных от зимней грязи бульварах прогуливаются влюбленные парочки. А еще в воздухе одуряющее пахнет свежестью и обновлением. Особенно в эту весну. О, эта весна была именно что особенной! У Анри Сенье были все поводы думать именно так. Еще бы! Только что безоговорочной победой закончились выборы во Французский Парламент. Объединенный Левый Фронт взял 361 место против 155-ти у центристов и 98 у правых. То есть, даже объединившись, они оказываются в меньшинстве! Но кто ж им даст, объединиться-то. Пьер усмехнулся. Конечно это трагедия, что президент страны, Поль Думер, был тяжело ранен Григорьевым, ультранационалистом русского происхождения. Но какой всё-таки удачный повод поприжать этих упорных фанатиков! Дедушка Поль глядишь, поправится, и его поддержка очень пригодится. Он и до происшествия относился к левым вполне лояльно, за что и пострадал, а теперь станет настоящим союзником.

Так что все складывалось как нельзя лучше. Теперь, уже не за горами тот день, когда рабочий человек вздохнет полной грудью и сбросит ярмо капиталистов. Возможно, именно сейчас начинается светлый путь, на который рано или поздно встанет всё человечество. И не будет голода, кабального труда на владельца фабрики, ростовщиков и вообще самих денег. Анри был абсолютно в этом уверен. К тому же приятно было ощущать, что в этой нынешней победе был и его маленький вклад. Маленький, но весомый, скажем прямо и без ложной скромности. Ведь это он помогал налаживать контакты с итальянскими товарищами. Спасибо матушке, заставила в свое время выучить иностранный язык. А какой еще иностранный язык может быть в маленьком, приграничном с Италией, городке Сен-Тальма-де-Тенд? Вот и пригодилось. Сначала выступил простым переводчиком, а потом дорос и до заместителя контактной группы.

Ох, и сложно было маневрировать между горячими итальянцами и не менее горячими соотечественниками. И у тех и у других было свое мнение на буквально любой вопрос. Особенно тяжело было с итальянцами. Ведь они на деле были основателями коммунистического интернационального движения, и значит, их позиция по принципиальным вопросам строительства будущего была как бы весомее. Вообще, надо признать, итальяшки молодцы. А ведь было время, когда почти загнулось их движение. Неистовый Бенито, сам в прошлом социалист, громил в газетных баталиях своих прежних сторонников только так. Возглавил националистическую партию, прошел в парламент и так бы и додавил наверняка левых, но вмешалось провидение. Муссолини, любитель красивых и быстрых автомобилей, разбился на своей мощной "Лани". Пока его партийцы увлеченно грызлись за места, Грамши, лидер одной из социалистических партий, сумел мобилизовать своих товарищей, объединиться с двумя другими партиями и потеснить правых в парламенте. А затем и вообще выжать их оттуда. Шаг за шагом, закон за законом, в Италии не осталось другого политического направления кроме самого верного и справедливого. В 1929 году все левый силы были объединены в Коммунистический Блок, который и стал единственным представителем народа во власти. Конечно молодцы, что тут говорить! А уже в 1930 был провозглашен Коммунистический Интернационал.

С 1931 года начала работать Контактная группа между французскими и итальянскими коммунистами. После долгих дебатов, тайное соглашение о совместной работе было, наконец , заключено и помощь от итальянцев пошла потоком. Наработками, кадрами и самое главное — деньгами. Благодаря им удалось сколотить Объединенный левый фронт, на основе Коммунистической партии, естественно. Пусть образование получилось пока довольно рыхлое, зато позволило одержать такую решительную победу на выборах. Теперь колеблющиеся товарищи будут направлены в прямое русло партии и ОЛФ окончательно станет реальной силой во Франции. А со временем и единственной.

У Анри были весьма веские причины не любить современное устройство мира. Выходец из небогатой семьи, он своей шкурой испытал всю его жесткость, холодность и равнодушие. Вначале их семья жила вполне неплохо, особенно для их городка. Однако экономический кризис 1903 года заставил набрать кредитов, просто чтоб удержаться на плаву. А затем, хоть ситуация и улучшилась, но банкиры своими процентами уже крепко привязали к себе и не отпускали до тех пор, пока не выдоили досуха. Война, развязанная империалистами, забрала отца Анри. Мать одна, с тремя детьми, уже не смогла подняться над нищетой. Оба младших брата, ослабнув от недоедания и болезней, покинули этот мир. Матушка едва не последовала вслед за ними, но, слава Богу, выходили. Анри понимал, что только его существование и давало матери до сих пор волю к жизни. Понимал и делал всё, чтобы она не чувствовала себя одинокой. Часто писал, звонил через соседку, а когда представлялась возможность, вырывался из суеты и жил у неё по нескольку дней. Помочь по хозяйству, поговорить, да просто подержать за руку.

Хотя в последнее время выкроить себе отпуск получалось всё реже. Ну да такие дела начались. А какие еще будут! И скоро, очень скоро положение французских бедняков должно значительно улучшиться. За счет более справедливого распределения конечно. Не всем это понравится, ну да плевать на таких. И пусть не становятся на пути трудового народа!

* * *

"Давно было пора выйти из-за стола и размять ноги, совсем уже весь затёк" — Константин начал расхаживать по кабинету. Обычно так лучше думалось. Десять неспешных шагов прямо, поворот у стеллажа, дойти до окна, потом к столу и обратно. Мысли мерно укладываются в такт шагам. Остановился, записал пришедшую в голову идею, снова зашагал. Выглянул в окно, понаблюдал, как седовласый степенный господин выгуливает своих внуков. Задумчиво перекатился с пятки на носок.

Как и ожидалось, лето 1932 года принесло очередное ухудшение ситуации. Во Франции после продолжительной борьбы за жизнь умер Поль Думер. Коммунисты и так достаточно агрессивно давили своих оппонентов, теперь же, после такого повода... Старый Поль бы популярен в народе, а после двух месяцев в больнице, когда ему становилось то лучше, то хуже, уже вся страна следила за утренними бюллетенями о его здоровье. Когда президент скончался, во Франции объявили недельный траур. А затем пошли аресты. Правых, ультраправых, сочувствующих. Такими темпами скоро доберутся и до центристов, ведь они тоже справа по отношению к коммунистам.

Кроме того, правящая партия внесла на рассмотрение закон о тотальной национализации крупных промышленных предприятий. А вот это уже было вызовом всему мировому порядку. Ведь французская экономическая элита был связана тысячами нитей с такими же элитами других стран и невозможно было бы настолько грубо прижать одних, не задевая интересов других. Со стороны пока еще довольно слабых коммунистов это выглядело чистым самоубийством. И если они на это пошли, значит, что-то позволяло рассчитывать им на некие шансы.

А еще это их блокирование с итальянцами. Франко-италийский союз станет реальной региональной силой, причем с тенденцией к разрастанию. Таким образом, в паутину действий вторгается новый, неучтенный фактор — и непонятно пока как на него реагировать.

Ну, это еще ладно — а вот у нас дома... Миллиардщики, которых недавно придавили, вдруг опять подняли голову — ну как, ведь столько подрядов по новой программе мимо них прошло. Образовали фронду, неявную конечно, и начали реально противодействовать правительству. А спрашивается, чего хотят? Так всё того же — больше заказов себе, непрозрачного перераспределения или строительства именно на своих землях. И многие в правительстве их поддерживают. Кто за мзду, а кто искренне веря в развитие сверхбольших трестов, как локомотивов экономики. Умерено правая партия Будущее России, будэры, также выступают за это. И вот что с ними со всеми делать? Убедить — не получится. Выполоть как сорняк — так ведь с кровью придется выдирать из тела страны. Да и не враги они, по большей части, а просто по своему понимают свои же интересы. Ну, это можно про каждого сказать. Всех выпалывать — в стране тогда не останется ни думающих, ни предпринимающих. И начнем красивыми стройными рядами шагать в пропасть. Значит нужно сделать так, чтобы интересы промышленников и финансистов хотя бы частично совпадали с интересами страны. Так что, придется как всегда лавировать, давить на патриотизм, пугать и обещать. Ну и парочку супертрестов всё таки отдать на публичную порку, чтобы не зарывались остальные. Активы раздробить, управленцев раскидать, владельцам популярно объяснить, что легко отделались. А нечего нарушать новое антимонопольное законодательство. Оно принято не для близиру, это должны уяснить себе все. А без прилюдного кровопускания не поймут-с. Хотя конечно, несколько вечных врагов себе наживем, это да.

Но есть и хорошая новость, кажется, наконец, придумали, где взять еще денег. Пока предстоят долгие и утомительные согласования со многими сторонами, так что это дело ближайшего, но все-таки будущего. Ну а пока что деньги мы только тратим. Вот, например, прозевали такое отлично изобретение как искусственное стекло — плексиглас. Пришлось покупать вместе с немецкой компанией Рохм и вышло это отнюдь не дешево. Но перспективы у материала — просто безграничные. Так что окупятся со временем, не вопрос. А кроме того, решающее значение имеет тот простой факт, что из него получатся легкие фонари для кабин самолетов.

Вообще, касаемо самолетов, удалось запустить серьезное соревнование между конструкторскими бюро по части уменьшения веса. Ведь масса самолета — одна из критически важных характеристик, а снижается она ой как туго. И вот до конструкторов довели такую схему — 1 января раздается задание — реально существующий самолет и несколько крупных узлов. Нужно максимально облегчить их, применяя новые материалы, новые решения или вообще от чего-то отказываясь. А первого июля — общий сбор и награждение победителей. И обмен идеями и наработками — тоже не бесплатный, конечно. И снова — гонка, до января. Притом, они еще не догадываются, что это только начало. Через три-четыре года, когда они уже привыкнут к такому темпу, свои решения нужно будет предоставить уже за три месяца. Вот у них мозги вскипят-то. А затем их ждет настоящий ад — гонка каждый месяц. Зато это лучшее средство для развития — задача, близкая к невозможной. Ведь во время войны времени не будет совсем, и надо будет очень быстро придумывать ответы на вновь возникающие вызовы.

Пока же они благодушно приняли наживку — правила игры — и уже выдали на-гора несколько интересных вариантов. Пустотелые вместо цельных, профилированные, дюралюминевые, тщательно рассчитанные, новые детали радовали не только своим весом, но и видом. А то, что красиво — обязательно полетит.

А чтобы конструкторам облегчить жизнь и ускорить расчеты, заказали новые счетные машины в Магнитогорском Радио-Физическом. Профессура обещала расшибиться в лепешку, но собрать что-то действительно стоящее. Правда, как обычно не сказали, когда. У них это нормально. А деньги-то сейчас! Хотя, конечно это копейки по сравнению с настоящей прорвой — переселенческой программой.

Перегретый котел малоземельного крестьянства вот-вот грозит взорваться и с этим что-то надо серьезно решать. Пусть никто не выделит денег, как раньше, на перемещение сразу по полмиллиона душ в год, то хотя бы сотню тысяч перевозить надо. Чтобы люди видели, что движение идет и просвет в их существовании есть. И, наблюдая этот поток переселенцев, подтянутся и самостоятельно отправляющиеся — в прошлом году таковых набралось еще тысяч сто. В целом конечно немного, но на большее сил уже не хватит. Зато стабильно, так глядишь за десять лет миллиона два в Прибайкалье и Забайкалье прибавиться. А именно туда в основном и надо направлять, так как места те пока довольно пустынные, в отличие от Сибири и Дальнего Востока. А причина такой незаселенности вполне очевидная — вечная мерзлота. Ничего на ней толком не посеешь и не пожнешь. Так что местные пока пробавляются животноводством, охотой и редкими огородами. Что ж, любая проблема — это возможность.

Поэтому в следующем году будет запущено несколько станций, лабораторий и исследований по созданию комплекса, позволяющего заселять такие земли. Комплекс из животноводства, промышленности, мелко-товарных производств, теплиц, и всяких других технических и агротехнических приемов. Конечно, по уму, давно уже надо было этим заниматься на вечномерзлых землях, еще ДО массового сюда переселения, но... Что поделаешь, проволокитились, прочесались и вот теперь догоняем. Ну да ничего, догоним. Если ничего не помешает.

* * *

Несмотря на свои 59 лет Вальтер Николаи чувствовал себя еще крепким мужчиной. Ежедневные пробежки, гимнастика для тела и ума, обливание — всё это отнимает время, но польза несомненная. Хотя иногда так лениво выходить в серое утро, что хочется плюнуть и забросить это дело ко всем чертям. Не так уж и много ему осталось ходить по этой планете, к чему эта суета? И бывало, Вальтер действительно поддавался этим самоуговорам. Но потом снова начинал занятия, ведь внутренний стержень немецкого офицера, пусть и давным-давно в отставке — это навсегда. А он до сих пор гордился этим.

Да, его страна проиграла ту войну, а он попал в плен. Да, он не справился тогда с задачей, но сделал всё возможное, исходя из условий, что у него были. И сам для себя он остается офицером, полковником, разведчиком. Будучи в плену, он попытался продолжить своё, уже ставшим личным, расследование — кто же этот русский сфинкс. Непонятный, удачливый, хваткий и безжалостный — Великий Князь Алексей Александрович. Однако там, в России, его возможности были сильно ограниченны и даже после окончания войны проще не стало. Освободившись, он попробовал остаться, но его довольно бесцеремонно вытолкали на родину. Еще повезло, что так кончилось, а могли за излишнее любопытство упечь на так называемую спецдачу. Сидел бы в комфортабельной клетке и от вынужденного безделья согласился бы работать на русских, никуда б не делся. А домой ушла бы телеграмма — мол, бежал, пропал без вести. Только сейчас, спустя 15 лет выяснилось, что таким образом осталось в России несколько десятков офицеров и технических специалистов. Кто полудобровольно, а кто и совсем без желания. Так что, Вальтер вернулся в разрушенную войной Германию. Попытался прийти на своё место в разведслужбе, однако оно было уже занято. Сокращения после войны, урезанная армия, да и кому нужен неудачник, которого пленили собственные без пяти минут агенты. Не найдя другой приемлемой работы, решил на остатки резервов эмигрировать. К мерзким англичанам и тем более лягушатникам не хотелось совсем, оставался один путь — США. Здесь удалось закрепиться, даже поработать аналитиком на ФБР. Успешно издал мемуары и вобщем, устроился неплохо. А всё свободное время уделял своей новой страсти — изучению Князя. Уникальнейший объект! Чутье разведчика подсказывало, что тут есть какая-то большая и интересная тайна. Ну невозможно быть таким удачливым, таким талантливым и постоянно выигрывать 50 лет подряд без какого-то секрета. Сначала Вальтер думал, что всё дело в управленческих и аналитических способностях Князя. Однако его сильно смущала история с русскими minomets, совершенно новым оружием, появившимся во время Мировой Войны. Проблема была в том, что конструкция их оказалась слишком вылизанная, отработанная для только что изобретенного вооружения. Сам по себе, в одиночку, этот факт можно было признать выдающимися способностями магнитогорских мастеров по изобретению, а русских контрразведчиков по сокрытию тайны. Но вот другие случаи совсем плохо укладывались в рамки привычной логики. Не раз и не два Князь действовал так, как будто уже знал результат, знал к чему стремиться. Николаи выяснил, например, что экспедиция по исследованию Тунгусского метеорита была отправлена еще в то время, когда никто не знал, что это был именно метеорит. Бурское золото тоже довольно-таки подозрительно оказалось у него прямо под ногами. И так во многом — исключительное везение и прозорливость. Вальтер много лет бился над этой загадкой и ни никак не хотел признавать, что её, возможно и нет. Трудно согласиться с поражением обычному человеку, проще увидеть за ним какой-то великий секрет.

Как бы то ни было, полковник не оставлял свои изыскания, и вот однажды, ослепительно простая идея поразила его. Всегда, когда долго над чем-то работаешь, такая мысль приходит внезапно, ярко и, кажется — ну как же раньше я не подумал об этом. Ответ был прост, объяснял всё, но был слишком фантастическим. И поэтому Вальтер не спешил с выводами и не торопясь прорабатывал различные аспекты. В конце концов он уверился в своем предположении. И теперь время неспешных размышлений прошло, ведь если он прав, то мир, весь тот мир, который знал Николаи, был в опасности. И конечно, Германия тоже. Именно поэтому он ехал сейчас на прием к директору разведуправления ВМС, единственной серьезной организации, и еще раз прорабатывал в голове аргументы к своему нереальному докладу. Спасение мира зависло от того, поверят ли почти шестидесятилетнему старику в его "бредовые" идеи.

* * *

Вот скажите, как позвякивает ложечка в чайном стакане в мерно перестукивающем километры русском поезде? И почему этот звук отличается от того же в поезде бельгийском или немецком? Что это — другие колесные пары? Слегка другое стекло? Или просто воображение? А может это знакомые пейзажи за окном так действуют на подсознание? Хотя какие там пейзажи — темень и силуэты деревьев. Изредка промелькнет едва освещенное окошко дорожного смотрителя. Константин усмехнулся закидонам своего усталого мозга. Попил чайка с мяткой, вытянулся на диване в своем люксе, а сон всё не идёт. Переутомление такое, что даже расслабиться не получается. Бывает. Ну да ничего, легкая качка вагона — лучшее снотворное, опробовано не раз, поборет и это.

Поезд Берлин — Санкт-Петербург уносил Константина от долгих и муторных переговоров с немецким истеблишментом. Будущая война, которой, однако, может и не случиться, требовала очень серьезно отнестись к вербовке союзников. Как впрочем, и любая война со времен до Сунь Цзы и после. "Высшее пресуществление войны — разрушить планы врага; затем — разрушить его союзы". А значит надо создавать свои. И вот с эти как раз проблемы. Главный, самый сильный и естественный союзник — Германия. У нас очень прочны экономические связи, множество совместных компаний и проектов, однако это не единственное, что влияет на выбор немцев. Стратегия высшего порядка диктует им сторониться России в ближайших военных конфликтах. И в самом деле — если Германия выступит в европейской войне на стороне русских, то после, она рискует окончательно и навсегда стать младшим партнером. А в случае, если выступит с другими странами против России, то нетрудно догадаться, чьей кровью будет оплачена победа. И это еще если победа. А если нет? Два поражения подряд держава может и не выдержать. К тому же, воевать против русских, после опыта Великой Войны совсем не хочется. Наилучший вариант конечно — остаться нейтральным и стричь купоны со своего статуса, только вот Германия находится на магистральном пути, а в таких случаях редко кто оставался нетронутым. Получалось, что любой выбор был плох, вот и кружили немцы вокруг да около, не решаясь на что-то определенное. И, видимо, еще долго будут метаться, пока совсем не прижмет. Или пока не убедим их. Вот только как? Посулами и деньгами здесь не обойдешься, уж больно принципиален выбор для них. Что ж, время еще есть, а с ним и надежды на перетягивание немцев к себе.

Кроме важнейших геополитических вопросов Константин в Берлине решал еще один — полегче. Ведь основную задачу на ближайшие три двадцатилетних плана никто не отменял. Возвышение человеческого капитала страны. Чтобы люди росли над собой, становились умнее, профессиональнее, сильнее и, в конце концов, просто более счастливыми. Основная и единственная настоящая задача государства. А для этого надо продолжать развивать образование — основное, дополнительное, индивидуальное и еще множество других форм. Исследовать и внедрять методики обучения. Привлекать лучших светил педагогической науки для обмена опытом. Укоренять простую, но такую необычную для нашего времени мысль, что учение — это пожизненно. Создавать сеть кружков саморазвития. И ведь еще нельзя забывать про спорт, культурное образование и общественное сознание.

И вот, в русле решения этих задач, кроме всего прочего, было задумано создание Международного Университета. Для обмена идеями и лучшими чертами национальных культур, научными подходами и школами. Брать всё самое лучшее и сплавлять в новое, сильное, неведомое. Для начала решили пригласить в сооснователи немцев и... японцев. Ну, немцев понятно почему — педантичность, наука и культура. А вот почему "узкоглазых"? Япония на данный момент представляла собой второразрядную страну, отчаянно пытавшуюся подняться обратно в клуб сильнейших. И вот именно это упорство, способность претерпевать трудности ради великой будущей цели — "Гасин-сётан", и было очень привлекательным. Самоотверженный труд, не рывком, а годами, способность впитывать всё новое, служение своему делу — вот то, что было бы неплохо привнести в этот будущий университет. Да и японская культура очень интересна для изучения. А потом, основу этого русско-немецко-японского сплава всего лучшего, можно будет попробовать распространить и на всю страну. Хотя бы частично. Сделать, так сказать, прививку лучших черт. Сплав, но не смесь, всегда лучше однородного. Немецкое-то уже широко по стране разошлось, как исторически, так и с последней послевоенной волной иммиграции. Осталось только запустить, на тщательно взвешенной, продуманной основе — реальный плавильный котел. Не как американский миксер, дающий слабовзаимодействующую смесь и не как английская колониальная сегрегация на высших и низших, а настоящий, умный котел. Конечно, это дело долгое, на десятилетия, но оно того стоит. К тому же, у многонациональной империи, другого выхода просто нет.

Университет решили строить в Екатеринбурге, как в условно срединной точке между Берлином и Токио. Была и другая причина, более важная. Весь Урал решено превратить в куст научных и образовательных "округов". Основа уже была — это великолепные университеты Магнитогорский, РадиоФизический, Алексеевский (быв. Магнитогорский) Сельскохозяйственный. Все они уже обладали богатой инфраструктурой, лабораториями, опытными производствами. Вокруг РадиоФизического, что на озере Банном, даже образовалась целая долина высокотехнологических предприятий. Вот эта схема "долинообразования" и будет перенесена на остальные "округа". Например, в Челябинске будут построены металлургический и машиностроительный научные центры. В Уфе — химический, нефтехимический и пластических масс. Пермь — общестроительный, специального и железнодорожного строительства. В том же Екатеринбурге — точное машиностроение, приборо— и станко-строение. А вообще, Большой Уральский Научный Куст протянется от Салехардского Института Полярных Земель до Аральского Института Полупустынь. Затем, в отдаленной перспективе такой же куст планируется вокруг Красноярска, и, совсем уже отдаленной — на Дальнем Востоке. Сейчас это нереально — ни по деньгам, ни по плотности населения.

Таким образом, запускались всё новые и новые проекты из Стратегического Концепта, что должно было дать реальный толчок экономике. Но эффект будет получен не сразу, а вот деньги пока уходили только так. Уже и бюджет в минус ушел, и не пять, как планировали, а все десять процентов. И наследство Князя распечатали и стали тратить. А всё равно мало, такими темпами никаких резервов не хватит, нужно ведь и зарабатывать.

В малой части этот вопрос поможет решать недавно созданное Агентство Инвестиций. Специально обученные люди будут заниматься исключительно тем, что, методично и планомерно искать инвесторов в разных странах. Индивидуально окучивать, убеждать, рисовать райский деловой климат в России. В каждой стране, от богатой Аргентины до нищего Китая, найдутся обеспеченные люди, которые желают сохранить и преумножить свои капиталы. Вот и надо протоптать дорожку к их сердцам и кошелькам. А чтобы нарабатывать опыт убеждения и проработки проектов, при Агентстве была создана своя школа. Да и если честно, убеждать легче, если инвестиции защищены государством, твоя держава является одним из технологических лидеров, а бизнес-планы один вкуснее другого. И мировая депрессия здесь только помощник, ибо в такие времена вкладываться лучше в надежные и стабильные страны.

* * *

— Да Вы с ума сошли, Вальтер! — младший контр-адмирал, первый заместитель начальника разведуправления ВМС, Энтони Молл, был в бешенстве. Еще бы, ему рекомендовали Вальтера Николаи как опытного и здравомыслящего специалиста, а тот несет какой-то бред, ставя самого Энтони в идиотское положение. — Какие, нахрен, марсиане?!

— Господин контр-адмирал, я понимаю, что это звучит фантастично, в стиле Герберта Уэллса, но поверьте, я сам трижды отвергал эту сомнительную версию и снова возвращался к ней, как единственной, объясняющей все нестыковки. Их слишком много, этих нестыковок, чтобы назвать их чистой случайностью. Почему, например, все, абсолютно все вложения Великого Князя Алексея в технические новшества оказались удачным и многократно окупались? Тогда как в среде даже самых удачливых инвесторов считается идеальным вариантом 50%? Идеальным! Может кто-то, более развитый ему подсказывал направления?

— Проще представить, что ему удалось создать мощный аналитический центр из ученых...

— То есть до 1883 года у него этого центра не было, а потом вдруг появился. Вы же сами знаете, как долго выращиваются такие коллективы. А его удачливость в поиске полезных ископаемых? Бурское и колымское золото, Норильск, алмазы Якутии и множество других, более мелких? Допустим с африканскими приисками ему просто повезло, а колымские — это развитие существующего бизнеса. Но другие? Зачастую он начинал прокладывать железные дороги в пустоту, в которой вдруг оказывались целые залежи ценнейших ресурсов, как это было, например, с Норильском и апатитами под Мурманском. И ведь это было не раз и не два! Может у него "вдруг" появились данные по огромным районам на двух континентах? Скажите, какие современные геологоразведочные технологии это позволяют? А вот из дальнего космоса вполне реально охватить такие пространства какими-нибудь проникающими радиационными методами...

-Ну-у, я не так хорошо разбираюсь в этом вопросе... — Контр-адмирал немного даже растерялся под напором далекой от его сферы интересов информации...

— Хорошо, возьмем ближе. Вы сами знаете как долго и мучительно приходится доводить новые виды вооружения. Пробовать, ошибаться, испытывать в бою, снова пробовать. США три года потратили на доведение до ума своих броневых машин, и у нас еще был пример русских для копирования. А вот их minomets и bronehods появились сразу готовенькими и обкатанными...

-Этому могут быть и другие причины, Вы же знаете какие они параноики. С них станется прятать десять лет изобретение, только чтобы оно не досталось другим раньше времени. Китайцы вон например секрет фарфора прятали столетиями...

— Вот именно! Секрет производства! А не сам факт существования его. Такие вещи долго не скрыть, значит всё было сделано довольно быстро, и скорее всего, в течении войны. Но и это еще не всё! Как насчет просто поразительного чутья на развитие общественных тенденций? Таких, как киноискусство? Возникает ощущение, что Князь работал по уже пройденному материалу и ставил на уже проверенных лошадок.

-Хаха-ха, считаете, что развитие гипотетической (!) марсианской цивилизации шло тем же самым путем что и нашей? Это совсем уж невероятно! К тому же её существование вообще не доказано.

— Но ведь не доказано и обратного. Специалисты разделяются во мнениях относительно этого вопроса. — Вальтер почувствовав слабину контр-адмирала в научных темах, решил давить именно сюда.— Многие заслуженные ученые допускают существование цивилизованной жизни на Марсе, в т.ч. наподобии земной. И этому есть некоторые подтверждения...

— И всё же , Вальтер, вынужден отклонить Вашу идею, как слишком, мягко говоря, фантастическую. Однако Knyaz Alexey меня заинтересовал и мы, пожалуй, исследуем его деятельность повнимательнее.

Николаи устало кивнул головой. Эмоциональная вспышка вымотала его и сил продолжать спор уже не осталось. Пусть так, пусть хотя бы начнут. Может они смогут разглядеть то, что увидел он. Дай-то Бог. Иначе Германии, да и всему миру, придется совсем не сладко. Если вообще что-то от него останется...

Глава 5.

Молча и сосредоточенно, Павел отскребал глину с галош специальной палочкой. И, надо сказать, это занятие ему совсем не нравилось. Прямо-таки бесило, если честно. Кругом эта грязь, куда не пойдешь! Просто моря грязи! "Столица самолетного мира"— горько передразнил он сам себя и, заодно, газетные заголовки. Они хоть были, эти газетчики, в Красноярске? Грязь по щиколотку, грязь по колено, грязь на любой цвет и консистенцию. Изо дня в день сотни грузовиков размешивают её, любовно взбивают, разносят по всему городу. Многочисленные стройки вносят свою лепту. Это столица глины, песка и цемента, а не самолетов, вот что это такое!

Хотя, надо признать, строятся именно авиационные заводы. И именно авральное возведение их и приносит столько неудобств. Ну ладно, пусть так, но неужели нельзя было сначала проложить дороги с твердым покрытием? Павел, как человек чистоплотный, любящий порядок и план, понять этого не мог. Хорошо хоть в лабораториях и конструкторском бюро царит правильная атмосфера. Еще бы, Игорь Иванович спустил бы шкуру, невзирая на заслуги и звания, пронеси хоть маленький комочек грязи на своей обуви. А учитывая, что заслуг у Павла пока было не много, тем более судьбу гневить не стоило. И так устроился вполне отлично, а значит, и не нарывайся без толку.

Когда он прилетел сюда, Сикорский, скептически посмотрев его предыдущие работы, пару раз хмыкнув, направил его младшим помощником конструктора в отдел проектировки истребителей. Что вобщем, было уже хорошо, для новичка-то. Однако проторчать пришлось там целых два года, не имея возможности проявить себя и реализовать свои идеи. Но, что поделать, заказов было немного, и точек приложения сил для молодого и амбициозного конструктора не наблюдалось. Зато сейчас...

Павел снял более-менее почищенные галоши и в чистых туфлях прошел в кабинет. Свой кабинет! Да, пускай он на десяти квадратных метрах, в которых едва помещаются кульман и рабочий стол, но свой! Три недели назад Игорь Иванович, наконец, доверил ему собственную разработку. Десантный планер. Конечно, это не истребитель, а раз в сто попроще, да и поручили точно такую же задачу еще двум молодым и перспективным, на конкурс так сказать, но всё же, всё же. И теперь это было в его руках — возможность показать себя с наилучшей стороны. Любые недочеты будут его, но и успех, в случае чего, то же будет исключительно и полностью принадлежать ему. И воспользоваться этим Павел собирался на все сто.

У него, конечно, был и собственный опыт планеростроения, в конце концов, все с этого начинают, но информации много не бывает, и поэтому он сейчас ходил к своему другу-коллеге Сереге Смолину. Тоже младший конструктор, тоже имеет опыт, так что вполне полезно проверить свои идеи в критической, без обиняков, беседе. Убрать лишнее, отполировать нужное. Серега был парень въедливый, самое то для такого разбора. Пусть он давно и не занимается планерами, а отдавает всю энергию своим любимым дирижаблям. Здоровенные корабли, что и говорить, и в них можно было бы влюбиться, если бы не их скорость. Сто сорок километров в час — максимум! Экие тихоходы! Однако Смолин души в них не чаял и мог рассказывать об этом часами. Если его не останавливать. Спору конечно нет, красивые штуки, Павел сам не раз ими любовался, когда они проплывали над Красноярском. И грузоподъемность отличная и дальность, и цена перевозки килограмма груза — всё это впечатляло.

Но страстью Павла была скорость. А значит истребители и только истребители! Не сразу конечно, но путь проложен, и да будет так. Amen!

* * *

В начале нового, 1933 года экономика Российской Империи почувствовала себя слегка лучше. Банковские проблемы расшили, кризис неплатежей отошел на второй план. Те предприятия что должны были умереть -умерли, остальные начали выздоравливать. Многочисленные госзаказы вливали деньги в экономику, проворачивая её колеса. У инвесторов и коммерсантов зародился осторожный оптимизм. Однако финансовые вливания в первый год первой пятилетки уже пробили изрядную брешь в запасах. Особенно оказалась прожорливой программа учебно-трудовых отрядов. Мало того что потребовалось разместить и оборудовать тысячи новых классов, оплатить педагогов, необходимо было обеспечить их материалами на рабочую половину дня. Покрывались асфальтом города, тянулись имперские тракты, прокладывались электросети в отдаленные местности. Так что бюджет на эти вещи превысили в полтора раза. Как всегда неожиданно. А в следующих годах будет еще больше — пойдут крупные стройки.

Поэтому по всему миру метались русские эмиссары, занимающие в коммерческих банках на коммерческие же проекты. И что-то даже насобирали, но по мелочи. А вот страновый кредит разместить получилось неплохо. Общеевропейский Банк, расположенный, что характерно, в Царьграде, выделил значительные средства и под хороший процент. И на следующий год тоже были согласованны большие транши. Ну, так ведь доля России в этом банке была самой большой, хотя и меньше 50-ти процентов. За кредиты в 35-м году еще можно будет побороться, а вот далее остальные акционеры уже совсем забастуют и придется перераспределять потоки в их пользу. И вот на те времена и была задумана игра в долгую, призванная хотя бы частично компенсировать выпадающие средства. Игра была на грани фола и многим она явно не понравится.

Дело в том, что в последние годы российская компания ИмпАл сосредоточила в своих руках около 80% алмазных копей планеты. Якутские прииски и многочисленные владения в Африке составляли основу этого положения. Медленно и аккуратно они продолжали выкупать доли и акции в других предприятиях и вот теперь, наконец, были готовы воспользоваться своим почти монопольным статусом. Отныне цены на алмазное сырье будут устанавливаться по желанию компании. А кому не нравится — тот мимо кассы. На потребительское поведение богатых депрессия не оказывает влияния, так что, повозмущавшись, купят и так. Конечно, без поддержки такой серьезной крыши, как государство, такой финт может и не пройти, а значит ИмпАл-у нужно делиться. Как налогами, так и прямыми инвестициями в различные проекты. Но и эта игра в монополию, являлась лишь проба пера так сказать. В дальнейшем будет запущена гораздо более масштабная операция, с по-настоящему крупным призовым фондом. Правда и пострадавших и недовольных получится значительно больше.

Ну, а на этот год деньги были. И следующим этапом стало объявление нового направления для российской экономики. Направления, которое должно стать магистральным, во всех смыслах этого слова. Россия — страна огромных расстояний, имеет опыт в прокладке тысячекилометровых путей сообщения, а значит, вполне логично будет побороться за звание мировой логистической державы. Основа для этого есть — Транссибирский путь соединяет Европу и Азию, Северный Морской дублирует его. Русские компании зарекомендовали себя как надежные и недорогие перевозчики. Теперь нужно было кратно расширить свое присутствие как на мировом так и на внутреннем рынке. Причем во всех сферах — на воде, земле и воздухе. Но начать решили именно с авиации, как с самого простого. И действительно — инфраструктуры самолетам требуется сравнительно мало и стоимость в разы меньше кораблей. И, значит, эффект можно получить гораздо быстрее.

Развитие гражданской авиации планировалось в основном за счет частных вложений. Конечно, государство может и должно взять на себя подготовку пилотов. Но покупку самолетов — пожалуйста сами. А чтобы стимулировать спрос в столь сложные времена, подошли по всем правилам психологии. Радио, телевидение, газеты начали транслировать лозунг — "в каждой деревне должен быть свой самолет!". У вас его нет? Пфф, ну прямо как в каменном веке живете, совсем прогресса не знаете... Вот и начнут скидываться зажиточные крестьяне на специально разработанный недорогой грузо-пассажирский АР-2, на пилотов и техника, да на запчасти. Чтобы от соседей не отстать и себя показать. Престиж дело такое, на него денег не жалко. Да и удобная штука, в конце концов — в выходные слетать в город закупиться, сходить в гости да и товар какой негабаритный можно увезти сравнительно недорого. Чтобы поддержать население в этом начинании, были обнулены налоги на производство самолетов, запчастей, авиатоплива. Зарплаты летчиков и обсуживающего персонала также ничем теперь не облагались. Для тех, кто вызывался наладить выпуск авиатехники обещаны субсидии, выделялась земля, иногда даже здания из госфондов. Особо отличившимся могут даже предоставить оборудование.

Авиация и без того была популярна в стране — еще бы, именно Россия была страной-родоначальником этого вида транспорта, а теперь, с такой мощной поддержкой, она должна стать просто идеей фикс. И это хорошо. Подготовить огромный кадровый резерв, не дать ему растерять опыт и при этом не разориться. Сельских летчиков, частных извозчиков — гораздо легче будет переподготовить на военных. Будущая война будет войной моторов, несомненно, но моторами управляют люди. И если двигатель, можно произвести довольно быстро и хранить долго, то с профессионалами так не получится. Вот и приходится применять нетривиальные схемы. По крайней мере, перед той войной о таком подходе никто не задумывался.

Был и еще один принцип, известный лишь в очень узких кругах и именуемый "четыре двойки" или "4Д". Звучал он так — "Мы должны обладать двукратным перевесом в численности, технологиях, профессионализме и управлении перед любым противником". Конечно, трудно оценить количественно преимущество в управлении войсками, но это был вектор, постоянно отодвигающийся горизонт, к которому следовало стремиться. Именно поэтому, например, в стратегическом концепте, было уделено значительное внимание постройке радиозаводов. А в небольшом уральском городке начали строить лабораторию "Наследие Теслы".

* * *

— Нн-а, нн-а, нн-ааа, — кулак мощно лупит в прикрытую пальчонками голову — Получай ссукаа!

По спине, почкам, ногам тоже раздаются смачные удары.

— Не бейте, не бейте, не бейте, пожалуйста, — как заведенный, тонко и жалобно скулит скорчившийся еврейчик. Не падает только потому, что его держат.

"Мерзкая скотина, даже стонет противозно, животное"

— Получай, гнида!!

"Убью тварь, убью!" — бешенство затопляет сознание.

— Мочи его — хрипит Серый.

Хочется забить его кулаками, это приятней, но дольше и могут услышать. Неохотно оторвавшись, Крюк лезет за складишком. "Счас, счас только раскрою перо и капец тебе, мразь... Черт, чож руки-то так трясутся, никак каемку не зацепить, надо с кнопкой..."

В этот момент еврей, видимо почуяв свой конец, изо всех сил боднул Серого прямо в пах, опрокинул его и, невероятно рванувшись, оставил обрывки рубашки в руках державших. И втопил по улице. Опешив лишь на мгновение, трое кинулись за ним.

"Не, сука, не уйдешь" — Крюк вполне был уверен в своих силах, так как не по консерваториям ходил, а занимался спортом. И хотя, он не знал на самом деле, был ли еврейчик музыкантом, но почему-то в этом не сомневался. "Тощая глиста! Лежать в земле тебе, а не бегать!"

Так бы и случилось, но... Впереди из-за угла неспешной походкой вывернул человек. Да не просто прохожий.

— ..ляяя, погон! — заорал Крюк, одновременно пытаясь затормозить. Полицай — это полное попадалово. В следующее мгновение всё произошло одновременно. Нацик падал на задницу, не справившись с торможением. Полицейский, верно оценив расклад, рвал на поясе кобуру, пытаясь вытащить пистолет не раскрывая её. Еврей порскнул в сторону, не желая работать пулеуловителем.

Рванув с низкого старта, Крюк успел позавидовать Серому, который только сейчас разогнулся от удара в пах и, следовательно, оказался дальше всех от места событий. А значит и шансов уйти имел больше остальных. Вот только шансы это не всё. Есть еще и слепой случай. Первая же пуля, второпях выпущенная по Крюку, большой, жирной мишени в двадцати шагах от полицейского, цвикнула у его плеча и развалила череп Сергея Котовского, национал-социалиста 22-х лет от роду, безработного, активиста Ростовской ячейки, подававшего большие надежды.

"Повезло!" — мельком подумал Крюк, пробегая мимо останков, и одним ловким броском перемахнул через забор, опередив новую пулю на целых полсекунды. Все-таки недаром говорят, что спорт это полезно. Дальше он плутал по дворам, путая следы и, наконец, забился в какой-то явно заброшенный сарай — переждать и подумать. На базу идти уже точно не следовало — двух других, не столь проворных, наверняка уже переняли и за допросом на месте дело не станет. Надо было уходить из Херсона. Что ж, и так неплохо повеселились. Устроенный "Черными ботинками", группировкой крайних национал-социалистов, еврейский погром удался на славу. Главное — присоединились простые горожане. Это иудейское племя можно выкорчевать только всем миром. Целых два дня удалось жучить этих уродов, пока правительство не опомнилось и не ввело спецконтингенты полицейских и войска. Предатели! Роют себе и всей стране могилу, поощряя иудеев. Того задохлика добивали уже на излете операции, когда город кишел погонами, и была это инициатива Серого. Осторожность не была его коньком, и теперь уже не станет. Крюк усмехнулся — он будет умнее. В Херсон их ячейка заехала из Ростова, но возвращаться туда он не будет — слишком опасно. Лучше он растворится в большом городе типа Москвы или Питера, заляжет на дно. А потом, потихоньку, наладит новые связи с подпольем и продолжит свою борьбу.

* * *

— Значит, Вы имеете предзаказы на перевозку общим объемом семьсот тысяч тонн в год?

-Да, конечно, господин секретарь, есть подписанные контракты.

— И Вам нужны деньги, большие деньги, так? — Константин внимательно рассматривал сидящего перед ним собеседника. А тот спокойно и уверенно смотрел в ответ. Кто же ты, Аристотель Онассис, богатый грек из Смирны, удачливый коммерсант, человек больших амбиций. Аферист? Гений?

В данный момент Константин играл роль кредитного специалиста по крупным сделкам. В банке, который принадлежал их же Структуре. Вчера поступил звонок от директора этого банка с очень интересной наводкой. Обратился к ним предприимчивый молодой человек и, не смущаясь, попросил кредит в несколько десятков миллионов. Под залог кораблей. Человеком заинтересовались, и прощупали его досконально. Оказалось, он составил простую до гениальности схему — обошел несколько крупных экспортных предприятий и предложил им очень вкусные условия на перевозку морем. Если те подпишут договор о намерениях — большие объемы на много лет. А потом он пошел в банк просить кредит, чтобы купить корабли, чтобы перевозить эти объемы. Кораблей пока нет, объемов нет (тут он лукавил — договоры о намерениях это не твердые контракты), денег своих нет. Но если всё завертится... Если. Вот для того Константин и сидел здесь, чтобы определить, что на самом деле задумал хитрый грек. Репутация конечно на высоте, семья тоже известные люди. Но очень большие деньги кружат голову даже богатым. С кредитом он конечно не скроется, не его уровень, а вот устроить пирамиду вполне может. А если ничего такого нет, то таких людей нужно беречь и лелеять. Если он и правда окажется амбициозным деятелем, то мы ему поможем. Столько денег один банк конечно не даст сразу, подключим и другие. В т.ч. зарубежные, пусть тоже поработают на наше дело. Также пособим выйти и на крупные компании в Европе и США, им тоже наверняка захочется снизить издержки на перевозку. И корабли будем не покупать, а строить — мощности надо загружать, общий тоннаж флота увеличивать. Пожалуй, стоит даже войти в долю в предприятии — дело пахнет прибылью. Если конечно грек честно хочет выполнить задуманное. Ну, а если нет, найдем другого, и по той же схеме...

Константин еще долго пытал Аристотеля вопросами в тонкостях, ведь именно там легче всего подловить человека, рассчитывающего на легкий заработок. Но грек держался стойко, тему знал глубоко, как и следовало знать коммерсанту, решившемуся на грандиозное дело.

-Что ж, господин Онассис, осталась еще одна небольшая формальность. Вы, возможно не знаете, но в нашем банке, заемщик на столь большую сумму, должен пройти беседу на полиграфе. Уверяю Вас, это просто формальность и никто не подразумевает за нашими клиентами неблаговидных замыслов... — Константин внимательно наблюдал за реакцией собеседника на эти слова. Отклик хороший, явно заинтересован в сотрудничестве. Что-то подсказывало ему, что грек пройдет и этот тест. Конечно, полиграфы тоже можно обмануть, в конце концов, они уже несколько лет как широко распространились в России и слухи о способах обхода давно уже циркулируют. Типа там положить гвоздик в ботинок, думать о совсем другом и так далее. Только вот большую часть этих "сведений" распространяло само полицейское управление, были они "слегка" неверны и ничуть не помогали. Что прекрасно заметно из практики уголовного следствия, где полиграфы теперь находились практически в каждом участке. Правда, хороших специалистов для работы на них пока сильно не хватало, но уж у Константина-то они были. Так что мало вероятно, что грек сможет обойти тест. Но в любом случае, пару лет под колпаком он всё же походит, уж больно ставки велики.

Кстати, касаемо полиграфов, скоро практика их применения еще больше расширится. В следующем году введем обязательную ежегодную проверку чиновников. Уж больно в последнее время коррупция на местах стала расти. Толи состояние экономики так влияет, то ли что, но устои среди государевых людей явно пошатнулись. Со временами Великой Войны и не сравнить. Тогда только за некое туманное предложение можно было бы получить вызов или в лучшем случае иметь беседу в участке. Теперь не то. Видимо огород нуждается всё-таки в постоянной, а не эпизодической прополке. Вот только выпустим побольше операторов на полиграфы и начнем. Скоро уже.

А ведь Аристотель Онассис похоже поймал свою счастливую звезду. И хорошо. Пусть тащит локомотивом этот проект, глядишь, в Логистической Империи появится новый мощный феод.

* * *

Скоро здесь всё оденется в бетон и асфальт. Заблестят новыми стеклами заводские корпуса, частые газоны покроются травой, по внутренним веткам поползут паровозы. Всё будет строго отрегулировано и отмеряно. А пока здесь царит лишь слегка управляемый хаос. Моря грязи, цементной пыли, самый разнообразный строительный мусор. Бухают копры, чадят бульдозеры, мелькают изгвазданные люди. На огромной площади одновременно копают, строят, тянут и прокладывают. Орет паровой свисток, предупреждая кого-то о чем-то. Матерятся прорабы, гоняют рабочих, размахивают руками. Вот тащат бетонную сваю, почему-то вручную, облепив как муравьи.

Причина такой скученности и суеты проста — сроки. Людей нагнали втрое больше обычного, техники вдвое, пашут в три смены. Нагнали б и больше, да другие стройки тоже поглощают ресурсы как водоворот. Зато скорость просто невероятная — две недели назад здесь был пустырь с перелесками, а теперь в некоторых местах уже возводят стены. Стены будущего завода-гиганта. Причем одного из многих. Грандиозная строительная программа охватила практически весь Урал. Его выбрали потому, что кое-что здесь уже имелось. И население и промышленность. Алексеевский же район и так был неплох, Красноярский же не дотягивал пока по этим параметрам.

А началось всё это больше года назад. Несмотря на то, что уральские города издавна имели мощную промышленную базу, заводы эти уже порядком устарели. Кроме, разве что магнитогорских. Шутка-ли многие из них ютились в маленьких, плохо приспособленных зданиях 19 века, а некоторые даже 18-го! Станки тоже давным-давно забыли о своей молодости, и встречались экземпляры аж петровских времен. Маленькие предприятия, с низкой эффективностью, уже не могли отвечать требованиям современного производства. И денег на перевооружение у них не было, а если б и появились, то оборотов не хватило бы окупить вложения. Тогда как последние исследования показали, что только крупные заводы могли выпустить приемлемое количество техники по божеской цене. Бронеходы, тягачи, артиллерия, автомобили, снаряды, радиостанции — все это потребуется в огромных количествах. А стоило просто до изжоги дорого. И вот, чтобы хоть как-то снизить ценник и обеспечить себя запасом мощностей, было решено возвести в уральском регионе множество Больших Промышленных Площадок. Ядро каждой — завод-гигант, способный производить широкую номенклатуру конвейерным методом. Вокруг него предприятия поменьше, для помощи, взаимодействия и синергетического эффекта. Государство обеспечивает инфраструктуру, кредиты, специалистов. А вновь созданные АО из бывших мелких производств осуществляет стройку и дальнейший выпуск продукции. У малышей встал выбор — остаться самостоятельным или влиться капиталом в новые акционерные общества. Неволить никого не стали, вот только со своей прежней эффективностью и высокой себестоимостью вряд ли останешься на рынке. Тем более старые корпуса выкупало правительство по более-менее сходной цене, чтобы потом перепродать держателям доходных домов и торговцам. Старые станки также частично ушли с помощью госагентства в страны третьего мира. За копейки конечно, но всё ж дороже металлолома. Целый год тянулись эти согласования, споры и ожесточенный торг. Кто-то, впрочем, так и остался сам-собой. Остальные посматривали на развернувшееся строительство и прикидывали будущие барыши в виде дивидендов. А они обещали быть очень интересными. Конечно, никто не декларировал, что вот этот вот завод будет выпускать, например, бронеходы. Нет, что Вы, кто же их купит? Ну, разве что, так, по мелочи. А в основном — вагоны, паровозы, трактора. Причем себестоимость при таком типе производства, по расчетам получалась втрое ниже, чем обычно. А значит, можно было серьезно обойти конкурентов по цене, при этом зарабатывая больше. К тому же новые БПП поддержал сам император, они также есть в двадцатилетнем плане, крупные доли принадлежат государству, а значит беспокоиться за свои вложения акционерам не стоит.

Сразу наращивать военное производство не планировалось, многие заводы вообще позиционировались как сугубо мирные. И тому было две причины. Во-первых, не стоит заранее беспокоить наших зарубежных друзей. Во-вторых — ну зачем нам десять тысяч тех же бронеходов образца 1933 года? Они устареют раньше, чем ржавчина покроет их борта и уж заведомо раньше войны. Ибо анализ обстановки до сих пор показывал минимальный срок — пять лет. А значит есть еще время заниматься совершенствованием как самой техники, так и методов её производства. Конечно, что-то будет выпускаться для плановой замены в войсках, что-то в рамках опытного производства, но по настоящему массовое будет запущено в последний момент. Настолько последний, чтобы новинки успели попасть в войска первой линии и быть освоенными ими. Но не раньше. Только тогда у военных будут максимально современные машины, обладающие благодаря этому некоторым преимуществом перед противником. Если он конечно не сделает того же.

Да, над совершенствованием в поте лица трудились многочисленные КБ. И в первую голову — именно над производственной составляющей. Автоматизированная сварка, крупноразмерные отливки, отработка каждого шага на конвейере. Эту деталь можно сделать вырубкой? Да, но потребуется десятитонный пресс. Стройте, окупится! Что? Нужно внести изменение в проект машины? Давайте посмотрим насколько это критично. А вот эта — почему из дорогой стали? Всё равно же редко используется, а заменить нетрудно. Делайте дешевле! Еще дешевле! Не снижать качество! Проще, быстрее, надежнее — вылизывайте техпроцесс до идеального состояния!

Много еще требовалось сделать — запустить заводы-гиганты, заводы-спутники, создать лучшие в мире образцы техники, подготовить тысячи специалистов. Пружина тотальной подготовки сжималась всё сильнее.

* * *

— Черт знает что! Эти канальи устроили натуральный саботаж! — Анри Сенье, ныне замминистра промышленности, был, мягко говоря, недоволен. — Они думают, что это сойдет им с рук? Тогда как все честные люди борются за счастье народа, эти выродки свиньи и собаки смеют вставлять нам палки в колеса? Что ж, они испытают на себе гнев коммунистической партии! — Анри сам не заметил, как перешел на привычный язык лозунгов.

Референт конечно же был согласен с начальством и даже разделял его негодование.

— Возможно, пора окончательно прижать саботажников? Они заслуживают самого сурового наказания...

Анри промолчал. "Любишь ты, товарищ, простые решения, а такие эффективными редко бывают. Дай тебе волю — в крови утопишь страну, а кто работать будет? Вот потому ты это ты, а я это я."

Последние месяцы оказались невероятно удачными для бывшего переговорщика с итальянцами. На волне отставок и перестановок, замены старых кадров надежными, он взлетел очень быстро. Почти самый верх, и к тому же, его любимая тема — промышленность. Да и хорошо, что не слишком высоко, а то там дуют чересчур холодные ветра. Для здоровья вредно. А тут — можно и дело делать и при голове остаться.

Однако почивать на лаврах было рановато. Выдвинутый Коммунистическим блоком проект закона о национализации крупных предприятий с треском провалился. Его не поддержали даже союзники по Объединенному Левому Фронту. Именно на них и обрушивал Анри свои проклятья. Нет ничего хуже, чем неверный союзник. Пекутся только о своих местечковых интересах, всего боятся и ни-че-го не делают!

И как в таких условиях проводить необходимейшие реформы по реорганизации тяжелой промышленности? Мировую революцию никто еще не отменял, и как совершенно точно предсказано, будет она встречена отчаянным сопротивлением прежних режимов. Например, в Германии в этом году она сдулась так и не начавшись. И без того слабые и раздробленные немецкие левые, при попытке хоть как-то повлиять на правительство массовыми демонстрациями были окончательно растоптаны и брошены по тюрьмам. Видимо французский рецепт пришелся не по вкусу кайзеру. Досталось заодно и правым, чтобы не усилились в противовес, ну да тех совсем не жалко. Хотя, возможно, это и на руку. Зачищенное поле может полыхнуть таким неведомым урожаем, что правительство будет просто сметено.

В любом случае дело Революции требовало оружия и много. А его нет. Армия Франции слаба и допотопна. Хорошо хоть пока международная ситуация более-менее спокойная. Немцы слабы, британцы сами на континент не полезут, штатники лелеют своего Монро. Русские увязли проблемах депрессии, да и всё еще считают Францию союзником. Ну и пусть так думают, нам же легче, не будем их пока разочаровывать. Займемся лучше производством. А для него нужны новые заводы, шахты, станки и горы сырья. То есть очень много денег. И хотя бы послушного, не говоря уже о верности, парламента. А тут такое...

И ведь вроде объяснили особо ретивым кто во Фронте хозяин. Чьи деньги — то и командует. Даже постреляли слегка и охладиться на нары отправили многих. Но видимо мало. Придется еще проводить воспитательную работу. Окончательно и быстро, как думает референт, их прижать не получится — уж больно их много, но потихоньку, полегоньку, переманивая, покупая и запугивая, перетянем большинство на свою сторону. И как только большинство сформируется, вот тогда-то и развернемся. И добьемся абсолютной лояльности. А пока — пусть живут.

Глава 6.

Жара. Ровное как стол поле. Одуряюще пахнет разнотравье, стрекочут кузнечики. Изредка прожужжит овод. Вдали тарахтит движком АС-2. В рабочем комке жарко и потно, закатанные рукава помогают слабо. Рота особого назначения укладывает парашюты. Растянуты брезентовые "столы", бойцы передвигаются вдоль них бегом. На укладке все перемещения производятся исключительно по команде "бегом", иначе процесс растянется до вечера. А сегодня по плану еще один прыжок. Вот и торопятся.

Глеб Котельников — подпоручик, ему бегать не пристало. Он и укладывается отдельно. А всё равно жарко. Для прыжков выбирают обычно самое сухое время. На небе — чистая, от горизонта до горизонта синь. От такого пекла она кажется выгоревшей, особенно по краям. Глеб не смотрит на небо, он сосредоточенно, перепроверяя каждое свое движение, укладывает купол. Капельки пота лезут в глаза, приходится смаргивать. Он далеко не трясущийся перворазник, но ему есть от чего проявлять излишнюю внимательность. Сегодня на столе — собственноручно доработанный парашют. И хотя всё сто раз пересчитано, лучше поаккуратнее.

Дело в том, что подпоручик замахнулся сразу на коренное изменение существующей системы — добавление стабилизирующего парашюта. Старая система была уже вылизана, выловлены все детские болезни и это было оплачено самой высокой ценой. Как то купол поведет себя с новым "прицепом"? Не вылезет ли какая-нибудь досадная неучтенная мелочь? Да такая, что Глеб о ней уже не узнает?

Но к черту сомнения — сам рассчитал, сам сделал, сам уложил. Последняя проверка и начинается самое противное — ожидание. Бывает и час и два сидишь, пока очередь дойдет до твоего борта. А на душе маета. Не мандраж, но и не спокойно. Одно хорошо — можно в тень уползти. Солдатикам такой воли не дают, так и сидят рядами — упакованные, перепроверенные. А то мало ли какая фантазия посетит изощрённый военный мозг. Внести, например, какие-нибудь непредусмотренные улучшения себе или товарищу. Глеб — иное дело. Ему можно.

Но вот, наконец, подходит их очередь, подпоручик быстро одевает парашют, проходит еще проверку — так положено и забирается в самолет. Ревет мотор, набирая скорость. В краешек иллюминатора видно как быстро бежит земля и плавно, незаметно начинает удаляться. Самолет набирает заданную высоту. Выпускающий открывает дверь, что то там внизу рассматривает. Ветер треплет его комок. Вот он делает жест рукой и бойцы беременными пингвинами начинают продвигаться к выходу. Раз, раз, раз! Один за другим они исчезают за дверью, как патроны из обоймы — равномерно и быстро. Подталкивать не надо — осназ. Глебу выходить позже — ради него самолет поднимется еще выше, чтобы в случае частичного отказа парашюта, было время попытаться что-то сделать. Хотя ошибок, которые можно исправить прямо в воздухе — совсем немного. Вот и его очередь, сейчас решится его судьба. Руку на кольцо, ботинок на край порога.

Услышав команду "Пошел!" Глеб выталкивает себя в воздушный океан. Сразу всё пошло не как обычно. Он падает, его швыряет ревущим ветром. "Ждать, ждать, ждать". Болтает как в горном потоке, сколько там до земли? Должно быть еще много. Ну, пора! Не подведи! С силой рванул кольцо и провалился еще на несколько метров — вышли стропы. И — тишинаа... Так тихо и спокойно, как у Господа за пазухой. Ветер не свистит, значит, как минимум частично купол раскрылся. Тишина это хорошо. Теперь посмотрим как там купол — есть, раскрытие полное! Стоп, а что там за тень на нем? Откуда грязь?? А нет, это отработавший свое стабилизирующий парашют лежит на своем большом собрате. Непривычно.

Что там внизу? Еще далеко. Там, на земле, его рассматривают в бинокли и снимают сразу два киноаппарата. Именно для этого надо было выждать хотя бы три секунды, чтобы стало видно, как сработала стабилизация. В случае чего, он мог бы гордиться самой задокументированной смертью в истории парашютных прыжков.

25 июля 1933 года на подмосковном аэродроме был испытан новый парашют системы Котельникова. В последние годы прыжки стали чрезвычайно популярны среди молодежи. И этот тренд аккуратно поддерживался государством, давая ему возможность укорениться. Хотя стране нужны парашютисты для армейских резервов, этот мотив не был определяющим. Потребных для этих целей 200-300 тысяч вполне можно было подготовить и во время срочной службы, не такая уж хитрая эта наука.

Гораздо более важным аргументом было — воспитание сильного человека. Сильного духом и делом. Если таких людей в стране много — она процветает. Никто и никогда не рассчитывал в цифрах, насколько этот эффект работает и окупятся ли когда-нибудь вложенные в него усилия. Но то, что этот "сильный человек" нужен, некоторый круг лиц признавал как аксиому. В этот круг входили многие, как власть предержащие, так и властители дум. А что может быть лучше для воспитания себя, чем преодоление страха? Поэтому по всей стране потихоньку открывались аэроклубы, в парках ставили парашютные вышки, в университетах начинали работать секции. Но не только. В конце концов, вкусы могут быть разными, кто-то прыгнет пару раз и охладеет. А способов укрепить свой характер существует множество. Альпинизм, моржевание, атлетика, прыжки в воду, борьба и другие. Всё это требует не столько средств, сколько внимание. Многое делается на энтузиазме, много помогают сочувствующие спонсоры. От государства требуется только слегка помогать, расшивать узкие места, ну и конечно рекламировать, как только можно. Однако не разово, наскоком, а планомерно и постоянно, десятилетиями. Развитием человеческого потенциала в Российской Империи озаботились всерьез.

* * *

В этот день, 25 июля, Константин Краев также не скучал. Правда, не по своей воле.

— Цвик, цвик, тсииииу. Дамм! Да-даммм! — пули долбят в бронированный кузов, крошат остатки стекла.

— Да-дах! — это экономно стреляет Дима, охранник.

— Та-татаа, тат-тата — захлебываются более далекие автоматы противника. Пока более далекие.

Константин занимается тем, чем и должно заниматься дисциплинированное охраняемое лицо — скорчился на заднем сидении под прикрытием брони и не отсвечивает. В руках старый надежный пистолет-пулемет Мосина, вытащенный из потайного отделения в двери. Но время его пока не пришло. Когда нападающие попытаются приблизиться на бросок гранаты, тогда вступит в бой и он. Либо они вместе отобьются, либо погибнут. Страха Костя не испытывал, адреналин затопил мозг. Только вот руки слегка потряхивает...

Засада была подготовлена мастерски. Двумя направленными взрывами нападающим удалось остановить хорошо защищенный автомобиль и убить шофера. Теперь они осторожно подбирались ближе, прижимая огнем. Время у них было — до города далеко, время позднее. Никто не наткнется, полицию не вызовет. А вызовет — не доедут. Шах и мат. Чертовски досадно.

— Подходят! — на мгновение высунувшись, Дима оценил обстановку. Ну, теперь уже скоро. Жив или нет Константин, нападавшие знать не могли, он не двигался с самого начала. И на этом незнании можно было сыгрыть. Прорыв.

— Начинай сразу после меня!

— Дах! — одиночным пальнул охранник и сразу спрятался — авось подумают, что кончилась обойма и слегка осмелеют. Противник сразу привычно залил его место огнем. В этот момент Константин привел в действие пиропатроны двери — была и такая функция в этом хорошем автомобиле. В облаке дыма дверь вообразила себя ковром-самолетом и решила полетать. Такое зрелище слегка озадачило нападающих. Один из них, как раз меняющий свою позицию, замешкался буквально на полсекунды. Этот момент оказался роковым для налетчика. Отброшенный тяжелыми пистолетными пулями он казалось, не хотел падать. Попятился, запнулся за корень и только тогда завалился навзничь. Он еще успел услышать, как хлопнули гранаты, брошенные оборонявшимися, и весь мир залило светом. В этом солнечном свете чудилась ему комната в родном доме и детский смех...

Тем временем Константин с Димой, под прикрытием разрыва гранат, отчаянно рванули прямо на позицию противника, в лоб. С их стороны дороги оставалось трое и с другой — минимум четверо. Так что такой рывок был практически самоубийством. По крайней мере, для Димы — почти сразу же пуля бросила его в сторону. Константин продолжал бежать на врага. Следующая — его. И тут вмешался его величество случай — из-за поворота не торопясь выкатил автомобиль и обдал светом фар поле боя. Хорошая звукоизоляция дорогого автомобиля и мощный мотор сыграли дурную шутку с семейной парой на переднем сидении — они услышали выстрелы слишком поздно и выехали прямо под огонь. И были срезаны первой же очередью. И отвлекли на себя внимание. Совсем чуть-чуть, ведь нападающие были профессионалами. Но этого хватило, чтобы Костя добежал до "своего" стрелка. Тот видимо потерял его в дыму и мельтешении света и даже не успел понять, откуда пришла смерть. Второго успел достал еще Дима, и путь, похоже, был свободен.

В минуты боя время растягивается невероятно, а на самом деле всё происходило почти одновременно — взрыв пиропатронов-летят гранаты-летит и стреляет Костя — чуть отставая, охранник. Выворачивает машина-бухают гранаты-падает Дима-невольные жертвы ловят пули-Костя почти в упор бьет налетчика.

Лучшее что можно сделать ради Димы — увести погоню за собой, вряд ли они будут тратить секунды на поиск и добивание простого охранника. А остаться одному против как минимум пятерых профи — это сделать им подарок. Так что едва автомат успел выплюнуть вторую гильзу, Костя уже рвал по ночному лесу. И даже успел сделать несколько шагов. Тут-то и догнала "его" пуля. Будто молотом со всей дури врезали в спину и его бросило вперед сразу метра на четыре. Хороший броник, успел подумать Константин и покатился по листве. Люди с оружием за твоей спиной плюс адреналин вместо крови в жилах — отличная мотивация и спустя секунду он уже бежал дальше. Отстреливаться смысла не было, эти не станут прятаться от выпущенных наугад пуль. А вот увести их побыстрее и подальше — это надо. Авось, увидят, что добыча уходит, и рванут следом, плюнув на охранника.

Они ломились сквозь ночной лес как волки, загоняющие лося, стреляя только изредка, скорее чтоб указать друг другу направление, чем надеясь попасть. Бояться им было нечего. Но расстояние всё увеличивалось, ведь он был лесным человеком, а они нет. Сейчас они почувствуют это и предпримут какую-нибудь пакость. Или повернут назад, что тоже нехорошо. Придется поиграть. Развернулся, выплюнул короткую очередь и ходу! Играть казака-героя из кинофильмов не будем. И так на каждой остановке несколько метров теряешь. Преследователи остановок не делали, не боялись. И были уверенны в себе. Приходилось после каждой очереди вновь увеличивать расстояние. После нескольких таких остановок, когда уже отмахали километра три, он с удивлением отметил, что слышит только четырех противников. То ли достал одного случайно, то ли тот решил вернуться. Сразу после слегка хорошей новости пришла совсем плохая — боек щелкнул в холостую. Хорош магазин на сорок патронов, да и он кончается. Сразу взять еще один, пока валялся в машине, в голову не пришло. И только тут, отбросив автомат, с удивлением обнаружил, что в другой руке всё это время тащил гранату! Оказывается, в момент прорыва он метнул не обе, как собирался, а только одну. Так и "прилипла" к левой руке, а он даже не заметил, что с ней стрелять не так удобно как раньше. Вот что горячка боя делает. Люди, бывает, металл голыми руками рвут, а он гранаты экономит. Всё это он додумывал уже на бегу. Задача, как убить одной гранатой четырех зайцев решения не имела. Противники на идиотов не походили никак.

"Автомат бросил зря, увидят — ускорятся" — пришла запоздалая мысль. Что ж, оставалось только одно — метнуть гранату в сторону преследователей и уходить. Голыми руками не повоюешь. Глухо хлопнул взрыв за спиной и раздался вопль. "Ну, хоть одного зацепил, повезло. Может возня с раненым отвлечет их от Димы"

Когда он отмахал еще километр и разрыв сильно увеличился, вдалеке раздался одиночный выстрел. Отягощать себя пострадавшим товарищем ребята явно не собирались...

* * *

Константин слушал доклад директора службы безопасности и баюкал правую руку. Дикая случайность — слегка зацепила пуля, когда он почти уже ушел. А вот спине хуже — один сплошной синяк. Поэтому сейчас он переваривает слова полковника сидя на табурете. Хорошее было только одно — Дима жив, хотя и тяжелый. Сбитый пулей, удачно упал — в высокую траву, сразу не заметили. Очнулся он уже после того, когда преследователи ушли за главной целью. Сообразив диспозицию, отполз насколько мог подальше и забился под гнилое бревно, разрыв мох. Правильно сделал, так как один из нападавших вернулся и долго шарил по окрестностям — искал. Затем ушел — видимо точка сбора у них была оговорена заранее в другом месте. Дима потерял много крови пока лежал неподвижно, но смог кое-как себя перевязать и дождаться помощи. На этом хорошие новости заканчивались и начинались плохие.

Исполнители неопределены. Заказчики тоже. Трупы не идентифицированы. Кто, зачем -только догадки. Основных версий две — либо англичане, либо кто-то из тех самых обиженных реформами крупных капиталистов. И не исключено, что верны обе. Угрозы Константину, как одному из идеологов реформ, уже поступали, а англичан хлебом не корми, только дай кого-нибудь ликвидировать чужими руками.

Что ж и из плохой ситуации можно выжать уйму полезного. Растиражируем версию с распоясавшимися миллиардщиками, и сформируем общественное мнение на тему, какое это зло — сверхкрупные концерны. Мол, денег у них становится слишком много, а значит и власти. И начинают они в неё играть, не интересуясь благом народа ни на йоту. Если премьер хоть как-то от народа зависит, император вообще отец, то эти никому ничего не обещали. А значит надо ограничить их рост определенной планкой — чтоб знали свое место. Время для такого ограничения вполне подходящее. Недавно разделили двух, теперь вот повод мощный появился. Да и Император ясно дал понять, что конкурентов не потерпит, а сил для их укорачивания у него достанет.

Таких крупных концернов у нас в стране на данный момент двенадцать. Было больше, но Тесловский уже разделили наследники. Из них пять достаточно лояльны и восстания не поднимут. Хоть и будут весьма недовольны. Ну да ладно — найдем подходы. А вот семерых придется взять крепко и больно. Конечно, будут потери в экономике, но лучше сейчас, чем никогда. После войны они еще больше усилятся, во время неё будет не до этого. Нет, всё таки — сейчас. Пока есть время на исправление неизбежных перекосов. А если пустить на самотек, то таких монстров под боком вырастим, что очень скоро именно они начнут управлять страной. Как в тех же Штатах например. Предстояло еще одно долгое и тяжелое сражение. Как обычно, с неясным итогом.

* * *

Дмитрий Никодимович, когда-то просто Митяй, а теперь директор автозавода, быстрым шагом шел по своему производству. Привычным глазом выхватывал важные моменты — где что не так, а где всё в порядке. Лязг, сварка, запах краски — ему это казалось симфонией. Слаженной, эффективной, красивой. Как возникает прекрасный цветок из зернышка, обрастая постепенно плотью, так и база одевается жестью, двигателем, приборами, становясь "чем-то" из "ничего". Однажды они засняли процесс камерой — одно фото в минуту и прокрутили с большой скоростью. Показ делали прямо в цехе, собрав рабочих. Космическая тишина установилась после последнего кадра. Все расходились с потрясенными лицами. Они поняли, что их руками воплощается чудо.

Сейчас рядом с директором вышагивал долговязый парень и воодушевленно жестикулировал.

... — изменит само общество, понимаете? Это будет величайшая метаморфоза со времен изобретения паровой машины!

— Возможно, возможно... — Дмитрий Ефремович не возражал. Молодости свойственно всё преувеличивать, зачем же разочаровывать человека своим брюзжанием. К тому же, предложение парня вполне разумно, а если его подкорректировать, то может стать баснословно прибыльным делом. Только вот сегодня он получит отказ.

— Понимаете, Мурат... Я детства мечтал строить машины. Хорошие машины, самые лучшие, уникальные. Мои автомобили выигрывают международные соревнования, собирают награды на выставках и стоят очень больших денег. И Вы знаете, мне нравится моё дело. Оно по мне. А вот Ваше предложение — нет.

Произнеся эту фразу, он с добродушной усмешкой наблюдал, как сдувается только что воодушевленный собеседник. Эх, какие его годы! Научится еще держать удар, научится. Пока пускай привыкает.

— Не расстраивайтесь так, идея хорошая, работающая. Просто это не моё. И Вам критически важно увеличить аппетиты. Да-да, именно увеличить. Чтобы проект заработал, необходимо сразу охватывать всю страну. А это, согласитесь, совсем другой уровень. Даже если бы я захотел, то не смог бы его потянуть. Но я знаю людей, которые занимаются такими масштабами и могу порекомендовать Вас им. Как минимум выслушают.

Проводив гостя, Дмитрий Николимович еще долго смотрел в бумаги, не видя их. Чем старше, тем сентиментальнее становишься... Н-да. Когда-то и он был таким восторженным мальчишкой, мечтающим о больших свершениях. И что характерно, многое ему удалось. Сын бедного крестьянина, из центральных районов, ему мало что светило в жизни. Однако еще в малолетстве, вместе с родителями они переселились в "Княжью Вотчину", на черноземье. Там их положение значительно укрепилось, а Митяй познакомился с "антамбилей". Тогда-то он и обрел мечту — создать самый лучший автомобиль мира. И вот, спустя почти сорок лет, можно констатировать, что мечта сбылась. Однако останавливаться он и не собирался — столько впереди еще интересных задумок. Проект парня был красив, но всё же не в его вкусе. Ибо предполагал массовое, поточное производство. А на их заводе даже конвейера не было — только штучная, ручная сборка. Та же "Лань" например, стоила 4 тысячи рублей. И ведь берут. Да еще очередь на покупку.

Всё же хорошее дело Мурат затеял, дай Бог получится. "Автомобиль для каждого". Скомплектовать самую простую, но надежную модель, и выпускать огромными тиражами, чтобы была она доступна всем. Как когда-то "Жестянка Лиззи" Форда. Только на новом технологическом и производственном уровне. И занятость населения хочет заодно увеличить, вон безработица всё еще огромная. Добрый малый. Ну, значит, поможем ему — и с людьми нужными сведем и проект обсчитаем и пару своих идей подкинем — не жалко. Дмитрий Никодимвич уже давно работал не ради денег.

* * *

— Как Вы знаете Сергей Викторович, проблема перенаселенности центральных и южных уездов до сих пор решается ни шатко, ни валко. Крестьяне обрабатывают маленькие клочковатые наделы и, хотя общхозы сглаживают самые негативные из последствий, бедность и нищета остаются бичом этих районов. При такой плотности сельского населения иного быть и не может. Переселение в города и другие регионы конечно работают, но этого мало. Именно поэтому нашими специалистами была разработана программа, которая позволит хотя бы частично разрешить эту наболевший вопрос.

Банязин слушал внимательно. С Константином они сошлись хорошо, понимали друг друга и во многом их взгляды совпадали.

— На данный момент Россия является признанным авторитетом во многих областях — кинематографе, автомобиле— и самолето— строении, литературе. Мы предлагаем плотно заняться еще одной — индустрией отдыха, туризма и оздоровления. Вот наш проект — тут Костя развернул карту — под названием "Путь из Варяг в Греки". Туристический маршрут. Начинается он от Санкт-Петербурга, идет через древние города Псков, Смоленск, Киев, Одессу, Севастополь, Царь-град. На всей нитке маршрута строим гостиницы, рестораны, музеи. Побережье Крыма застраиваем санаториями, лечебницами, просто отелями. Царь-град прекрасен сам по себе, а на островах при выходе из проливов расположим город-казино, по примеру Монте-Карло. Маршрут идет через разные климатические зоны, и значит заполняемость его по году будет выше, чем у локальной области. Большие объемы строительства позволят задействовать множество рабочих рук, а после — нужно будет обслуживать турпоток. Инвестиции — как частные, в одиночные проекты вроде гостиниц, так и государственные — в инфраструктуру, подготовку специалистов, рекламу. Это если вкратце.

— То, что мужики набегут на стройки — не сомневаюсь, а вот обслуживать...

— Сельские мужики нет, а вот их подрастающие дети — более гибкие. А ведь именно на них приходится делить и без того малый клин земли. К тому же нужно кому-то ремонтировать помещения, подавать лошадей и автомобили, снабжать едой. Эта отрасль весьма человеко-емкая.

— Ну, допустим. А почему в Крыму именно санатории? С остальным то понятно — история, достопримечательности... Может просто сеть курортов организовать?

— Да, и они будут. Но Россия обладает мощной научно-медицинской базой, было бы грех ей не воспользоваться. И репутация есть. Панацелин, инсулин — придуманы у нас. Сложнейшие операции на почках и сердце, тоже делаем. Целый Медицинский Институт работает в Алексееве над новыми методиками. Пора применить этот багаж на более низовом, но зато бесконечно более широком уровне — общее оздоровление. И не только зарабатывать на этом деньги европейских старичков, но и заняться более важными вещами — здоровьем нации, например. Для своих-то санатории будут дешевле.

— В целом идея мне, конечно, нравится, однако давайте взглянем сначала на цифры...

Константин не озвучил, а Банязин сделал вид, что не заметил: аргументы о санаториях были не полны. Для них понадобится большое количество младшего медицинского персонала. Которое будет заранее подготовлено, получит какой-никакой опыт и очень пригодится на будущих фронтах. Полезны будут и оборудованные санатории — из них легче делать госпиталя, чем из школ. Ну и ладно, не будем поминать всуе. Ведь может же еще пронесет, правда?

* * *

1 января 1934 Император Всероссийской Николай II и Глава правительства Сергей Банязин собрали пресс-конференцию и выступили с совместным заявлением. "В стране — тяжелая экономическая ситуация, предпринимаются беспрецедентные меры по стабилизации, государство вкладывает миллионы рублей. Огромное количество людей, в том числе государственных служащих, надрываясь, тянут свою лямку. Однако находятся те, кто и в такой тяжелый момент готов запустить руку в карман, который ему доверили беречь. Доля коррупционеров среди чиновников невелика, но как ложка дегтя может испортить бочку меда, так и эти деятели бросают тень на своих коллег. Небольшая горсть песка может испортить механизм, несколько воров может погубить столь нужный сейчас любой инвестиционный проект.

А посему беспощадная война объявляется любому проявлению коррупции. Начинается большая чистка. И будет продолжаться минимум двадцать восемь лет — остаток этой и еще пять пятилеток. Чтобы не осталось крапивного семени, способного произрасти. Чтобы сменилось поколение, а новое — даже само слово считало устаревшим. И упечь за решетку этого мерзкого шакала — считал бы за честь для себя любой гражданин.

Этот долгий путь с чего-то нужно было начать. Поэтому запускается широкая программа тестирования на полиграфах — детекторах лжи. И начнется она, против обыкновения, с самого верха. Да-да, господа журналисты, вы не ослышались. Прямо сейчас, в прямом эфире, сам Император и Премьер пройдут тест. Здесь присутствуют общественные деятели, в честности которых нет сомнений даже у оппозиции. Их специально обучили работать на полиграфе для этого дня."

Это была бомба! Та телепередача стала настоящим хитом и её повторяли не менее пятнадцати раз по всем трем существующим телеканалам. "Нет, премьер не получает деньги за свои политические решения. Да, в его декларации указаны все источники дохода. Нет, император не имел отношения к тому громкому делу с Хабаровской жд. Да, он не получает теневого финансирования от заинтересованных лиц. Нет, ни деньгами, ни имуществом, ни каким либо иным способом". Это невероятное по тем временам шоу люди пересматривали и пересказывали. Даже в тех многочисленных городах, лишенных телевизионной сети, знали каждое слово из радиопередач и газет. Волна поднялась гигантская — если уж сам император... Некоторые особо одиозные взяточники даже предпочли скрыться за границей, чтобы не попасть под самосуд. Ретивых граждан пришлось останавливать полицией. Когда страсти улеглись, было объявлено, что тестирование продолжится, спускаясь постепенно на нижние уровни. Те чиновники, которые подадут прошение об отставке до 1 февраля, преследоваться не будут. Начиная с городского головы и выше отставки не принимаются. Уличенных ждет конфискация и реальный срок, для сотрудничающих со следствием — условный. Для самосдавшихся — конфискация в три четверти и свобода. Для всех виновных — пожизненный запрет на профессию.

Зарубежные "друзья", наверное, с радостью и легким недоумением смотрели, как русский сфинкс начал грызть сам себя. Ведь это же почти самоубийство, выбивать все ступеньки иерархии! Однако так могли решить лишь люди, не знавшие той грандиозной подготовки, что велась задолго до этого дня.

Начал её еще Великий Князь Алексей, он же и проработал основные моменты. Загодя принимались нужные законы. На самом верху производилась ротация — тех, кто совсем заворовался — потихоньку отодвигали, кто не очень — мягко убеждали прекратить безобразничать. Да и было на самом деле таких не так уж много — даже жесткая прополка не вызвала бы полного коллапса и переворота. На низовом уровне никто, конечно, не возился со спасением каждого мелкого земского управляющего, но и опасности они не представляли.

Перед большими испытаниями требовалось мобилизовать властные структуры на достижение результата. Время расслабленного почивания на лаврах прошло. А кроме того, ни Премьер, ни Император, не собирались делиться своей властью с шакалами. Пусть едят из одних рук.

* * *

Заснеженная степь. Сияет солнце и вселенная делится на две ослепительных половины — голубую и белую. Не за что зацепиться глазу, ибо это пустота только что созданного мира. В нем пока ничего нет, только два цвета. Даже верх и низ легко перепутать, если находишься посередине. Надо просто запомнить, белое — опасно. Потеряешь чувство высоты и каюк.

Легко философствовать, если основную работу на себя взял второй пилот, а тебе только и остается, что глядеть по сторонам и изредка — на приборы. Что ж, будем ловить момент.

И вот, в этот первозданный мир вторгается что-то новое. Черная линия, что заканчивается небольшим утолщением. Синяя плоскость, белая плоскость и черная линия. Японцы наверняка оценили бы этот минимализм. Черная линия потихоньку удлиняется, стремясь разрезать белое на две части. Что ждет её там, в конце пути, куда она стремится? Может, переберётся на синее?

Хм. Вряд ли это грозит поезду. Через снежные заносы казахских степей пробивается пассажирский состав с двумя локомотивами, оставляя после себя очищенный путь. Идет на Алексеев. Помашем крыльями наземному коллеге, наверняка машинист наблюдает за их самолетом.

Паровозный гудок вывел Ивана из полудремы. Интересно, кому гудит — степь же кругом. Поезд тащится медленно, много снега, вот и задремал. Книга уже прочитана, попутчики не из говорливых, а ехать такими темпами еще долго. Он еще раз посмотрел на соседей по купе. Киргиз Алмаз, возвращается из дому на шахту в Свинцовогорск. Студент-первокурсник Алексеевского Сельскохозяйственного, едет с каникул. И о чем разговаривать-то? Какие бывают коровы? Читать газету тоже не хотелось — сплошная политика. Надоели. Одни на страницах воюют с коррупцией, другие их клеймят властоборцами. А сами только о том думают, как материалец погорячее накатать. Чума на оба их дома!

Рубцов снова уставился в окно — хотя, что там смотреть? Он и не смотрел, думал своё. Ехал он из Верного, где занимался организацией новой телестудии. Место технического директора в его годы — это просто отлично, доложу я Вам, пусть и в небольшом городе. Да там бы он и оставался, если бы не явился однажды вечером к нему в кабинет любопытный гость. Одет в штатское, а за версту видно — военный или жандарм. А скорее и то и другое. Ибо не только предложил весьма интересную работу, но и просил оставить их разговор в тайне. А также не распространять название приглашающей лаборатории. И знал ведь чем купить. Еще бы — тут любой технарь в стойку встанет — "Наследие Теслы"! А вот тему исследования отказался назвать наотрез, сослался на незнание. Но обещал, что сугубо в его любимой области. Иван долго ломал голову — что они там придумали такого секретного с телевидением — так и не придумал. Но отказаться уже не мог, ведь любопытство губит не только кота. Даже если бы ему предложили работать за втрое меньшую зарплату чем сейчас — согласился бы. Ужался бы в ноль, лишь бы хватало на еду и посылать родителям, но принял бы предложение. Однако деньги обещали такие же, и вот он едет в какой-то небольшой городок за Челябинском, даже названия которого знать пока не положено. Уже три расписки написал о неразглашении, а сколько их еще будет! Но ведь, черт возьми, как же интересно!

* * *

Большая карта огромной страны лежала перед Константином. Всю её испещрили линии. Синие — морские маршруты, красные — железнодорожные, голубые — авиационные. Вроде бы и много, а все равно не достаточно. Страна пока представляла собой пустыню с редкими путями.

Превратить тысячи российских транспортных предприятий в Логистическую Империю, как это предполагал концепт, казалось задачей нереальной. Конечно, никто не планировал создание единой компании или монстроподобного треста, нет, пусть балом правит конкуренция, но способность работать слаженно над выполнением поставленных задач должна быть. Чтобы ничего не помешало перебрасывать любые объемы и любые силы на любые расстояния.

Более того, необходимо выйти на первые места в мире по всем типам перевозок. Чтобы русские логисты вызывали трепет конкурентов и уважение среди клиентов. Пока же они проигрывали почти всем — англичанам в тоннаже флота, американцам в автоперевозках, даже в своей коронной области — в ж/д уступали немцам в себестоимости тонны-километра. Только в авиации было более-менее, да и то лишь на территории страны. Так что работа предстояла на долгие годы, но начинать её необходимо было именно сейчас. Что успеем — всё наше. Потому что впереди черной тенью маячила война, которая судя по всему, пойдет на огромных территориях, на всех континентах и океанах.

А пока ломаем голову, как обойти соперников. Те же, например, морские перевозки. Англичане владеют Суэцем и массой других земель на международных путях, что дает им возможность зарабатывать даже на чужих перевозках. А у нас пока только Северный Морской путь среди безлюдных льдов. Значит, будем покупать земли вблизи оживленных маршрутов, строить порты, перевалки, ремонтные базы и оттягивать на себя траффик. На Португальском Флорише, что на Азорских островах, уже почти сторговались за 50 гектар. Сейчас ведутся переговоры с филиппинцами насчет острова Батанес. Между Филиппинами и Тайванем. А на своем собственном атолле Уэйк, что в Тихом океане, строительство почти закончено. Вместе они будут обслуживать трансокеанский поток между Юго-Восточной Азией и Америкой.

Атолл Уэйк был аннексирован давно, еще до Американо-Испанской войны и вот руки дошли до него только сейчас. Жаль что остальные, гораздо более вкусные места давным-давно под англичанами и штатниками. Малаккский и Гибралтарский проливы, Суэцкий и Панамский каналы. Мыс Доброй Надежды. Красное море и выход из Персидского залива. Ну, так хоть что-то урвать. А главное — приобрести необходимый опыт и репутацию.

С постройкой транспортов у нас получше. Тоннаж сравнительно небольшой, зато умеем строить быстро и недорого. Вон, в Великую Войну строгали большими партиями проект "Свобода" только так. Сейчас внедряем повсеместно сварку вместо клепок, пробуем поточное производство. Некоторые судостроители уже обещают печь "пирожки" за 30 дней каждый. Посмотрим-посмотрим, что у них там получится. Да и грек это, Аристотель Онассис развернулся во всю. Уже спущены на воду пять его заказов, а он сделал еще на двенадцать! И все обеспечены контрактами на перевозку. Шустрый малый, хорошо, что сделали на него ставку. Надо только за штаны придерживать, чтобы не занесло.

С существующими заказами справляются те верфи что есть, к тому же часть из них загружена военными. Однако почву для рывка нужно подготавливать уже сейчас и поэтому на четырех морях началось строительство инфраструктуры для новых.

С авиацией дело обстояло еще интересней. Особенно, что касается дирижаблей. Почти тридцать лет вбухивали деньги в их разработку и вот только сейчас получили более-менее годный вариант. Надежный, не опасный, стабильный. Цена перевозки — великолепная. Скорость — отличная. Грузоподъемность — гигантская. Жуковский-13 поднимает 140 тонн! И всё же, сфера их применения остается достаточно узкой. Стоят они дорого, инфраструктура тоже недешевая. Даже те, что не требуют дорогущих ангаров, всё же нуждаются в причальных мачтах. Можно конечно сбрасывать груз и без них, но далеко не во всех случаях. Вот и получается, что эта красивая игрушка не заменит ни паровоза, ни корабля с самолетом. Зато там, где нет рельсов и воды, а объемы перевозок велики, там дирижабль — король. Освоение Крайнего Севера, тыловые переброски срочных грузов, оперативная расшивка узких мест — много есть не глобальных, но критически важных задач у этого вида транспорта. Короче говоря, великолепный инструмент для специфических задач. К тому же, у русских есть некоторое преимущество — после стольких лет разработок, наши модели превосходят на голову по безопасности иностранные. Легкие сплавы, тщательно рассчитанные конструкции — американцам такое и не снилось. А у немцев еще и гелия нет в нужном количестве, так и летают бедные на водороде. Остальных же конкурентов можно и в расчет не брать. В общем, за это направление можно было не волноваться. Только помогать с освоением рынков.

* * *

Наконец подали пироги. Горячие, ароматные, даже на вид аппетитные. Константин обожал такие, особенно те, что с земляникой. В этой пироговой их стряпали просто на диво. Как говорится, 'ум отъешь'. Да и само заведение ему нравилось. Уютные небольшие кабинеты, простая без изысков обстановка, незаметный персонал. Самое то, чтобы обстоятельно, не торопясь покушать и поговорить с хорошим человеком на отвлеченные темы. — Позволь, Сережа, с тобою всё-таки не согласиться. Не может это быть просто цепью случайностей... Сергей Дежнев, старинный приятель Кости, еще со времен учебы в институте. Они любили посидеть вот так, вдвоем, вкусно поспорить и поесть. Правда, к великому обоюдному сожалению, с годами это происходило всё реже... -Совпадения, my dear Serge, это когда два-три эпизода, момента. Когда их четыре и более — это уже тенденция. -Ну, это ты их связываешь воедино, а по мне так просто набор фактов... Если посмотреть на историю человечества в целом, ты мы увидим множество таких вспышек. Которые так и закончились ничем. — Вот именно! Только подтверждает мою теорию! Человечество — слепой кутенок, оно тычется в разные стороны, пробуя на ощупь новые концепции своего устроения. Да слепо, да неразумно, но посмотри — с каждым тысячелетием, столетием оно становится все лучше. Так, как будто невидимая рука направляет это процесс. — Набор случайностей, Костя. Тепловое движение молекул. Это не поиск, это колебания. А то, что ты называешь 'лучше' — всего лишь следствие технического прогресса. — Движение это хоть и хаотично, но изменения копятся, копятся, а потом — р-раз и происходит качественный скачок. И ты скоро сам в этом убедишься. Ты, верно, и сам видишь в какое время нам 'повезло' жить. Уже сколько десятилетий идет идеологическое противостояние, а перелома нет. Пружина сжимается. Планета уже давно беременна накопившимися противоречиями. Коммунисты, националисты, ультралибералы — у всех есть рецепты лучшей жизни и тьма последователей. Великая Депрессия обнажила кризис миропонимания. Мы все просто не знаем, какой путь верный, куда идти. И взрыв грянет, поверь мне, само оно не рассосется. Дежнев усмехнулся: — Ну и как ты отличишь этот взрыв от, например, обычной войны? Как это было в Новую Отечественную? — Тьфу на тебя, нигилист! Хоть кол на голове чеши, не переубедишь! Лучше ешь давай. Несколько минут они с удовольствием поглощали пироги. Вкуснотища-же! Заполировав крепким чаем с брусничным вареньем, они сытно отвалились на спинки диванов. — Хорошо-о. Вот что значит, уметь делать вкусно. Надо будет с собой еще взять... Кстати, Сергей, как там успехи по 'шороху'? Дежнев — заместитель военного министра по ВПК и технологиям. В его гигантскую вотчину Константин и не совался, отслеживая только некоторые интересные моменты. Такие, как этот, например. — Ну-у Кость, ну договаривались же не о делах... Ну идут, идут дела. Только медленно. — Да, ладно, я так. Давай вот еще чаёчку тебе плесну. 'Может людей ему подкинуть? Тема-то важная... Уже пять лет ракетный полигон поглощает средства, а конкретного выхода нет. Так, сырье какое-то, заготовки. Изделия не летают, взрываются, а если даже летят, то не туда и не долго. Что из них получится пока не ясно, может и пшик. Хороший такой пшик, яркий. И забросить тему нельзя — а ну как те же штатники возьмут да и опередят нас, сделав что-то существенное? Да и тот факт, что полигон основал еще сам Великий Князь — тоже аргумент. Так что, придется дальше финансировать исследования. Хорошо хоть тема засекречена, так что никто не спрашивает куда деньги идут...' — Есть у меня на примете пара человек, Серж. Из молодых. Энтузиасты в этом деле. Проверишь, применишь... Всё-всё, молчу-молчу. Потом. Расскажи лучше, как там твоя Настенька?

* * *

— Они остановили еще четыре завода. Так же на неопределенный срок. — Секретарь подал тоненькую папочку. Константин вздохнул. А что в ней смотреть-то? И так всё известно. Противостояние перешло в острую фазу. Несколько торгово-промышленных групп взбунтовалось. Как и ожидалось — антиномонопольные законы, а особенно их исполнение, сильно не понравилось многим. Кто-то пока выжидает, изображая лояльность, а иные уже перешли к активным действиям. Понятно, давление на парламент, на министров, это само собой. А теперь вот решили раскачать социальную тему. Мол, приостанавливаем мы заводы из-за дурацких законов, душат они нас немилосердно. Идите и жалуйтесь дорогие наши рабочие на депутатов и премьера — они во всем виноваты. Тысячи людей в отпуске без содержания, в нынешней депрессивной ситуации — это сверхгорючий материал. Только спичку поднеси. То есть реализуют эдакий простейший наезд на законодательную власть — мы вам тут всё запалим, если вспять не повернете. Очень опасная игра, могут действительно ведь заиграться и хату сжечь. И ведь ладно, если б впервой! А то ведь в 12-м году за это по шапке получили, три года назад тоже, и вот опять. Хотя оно и понятно, сильно им новое законодательство поперек горла. Это где ж это видано, чтоб размер трестов и других ассоциированных групп ограничивался? Да это же ограничивает естественное право капитала на бесконечный рост! И власть ограничивает! Вот и пошли в атаку. Что ж, значит ехать ему теперь сначала к Банязину, премьеру, а потом вместе к Императору. План то уже есть, давно подготовлен на этот случай, но вот смогут ли они его реализовать... Это еще большой вопрос. Слишком уж всё одно к одному. Депрессия эта нескончаемая. Денег нет. Да еще ультраправые силу набирают. 'Черные' эти 'ботинки'. Хорошо хоть пока неорганизованны в единую силу, но популярность набирают быстро. Им-то как раз самый интерес состыковаться с миллиардщиками. Вот тогда они вместе станут по настоящему опасны. Так и до переворота — рукой подать. И если к зачинщикам присоединятся остальные крупные промышленники, то сметет эта шобла и премьера и императора, а Думой закусит. Облизнется и скажет — 'еще!'.

* * *

Лорд Бофорт был весьма консервативен. Именно поэтому он до сих пор не обзавелся телефоном, предпочитая все вопросы решать личной встречей. Может какие-то мелочи и можно было бы обсудить по проводам, но лорд считал, что он занимается не пустяками. Если собеседник ниже его по положению, то пусть изволит приехать. Ну а к более высокому, полезно засвидетельствовать свое почтение, явившись самому. Сейчас, однако, он приехал к равному себе, сэру Хью Синклеру, директору Ми-6. Дело срочное, промедление на день будет стоить года. — Вы несомненно в курсе, сэр Синклер, что в России началась борьба промышленного капитала с собственными властями. Этот момент может оказать неоценимую услугу Великобритании. Мы не должны упустить такую возможность. — Сэр Бофорт. Наша служба конечно же работает в этом направлении. — голос начальника британской разведки был холоднее февральского снега. — Что Вы, сэр, конечно же, я это понимаю. Но к нашему взаимному сожалению, парламент далеко не в достаточной степени финансирует Вашу службу, вследствие чего, её возможности не безграничны. Это печально, но это факт. — К чему вы клоните? — Сэр, несколько моих товарищей и я, считаем, что можем послужить британской короне наилучшим образом. Русским промышленникам нужна помощь. Русским националистам тоже. Наша группа способна её оказать. В союзе с Вами, конечно же. Хью Синклер внимательно изучал лицо собеседника. Предложение сулило немалые политические дивиденды. Но вот насколько тот искренен? В случае раскрытия можно и погореть. Не является ли это ловушкой? Хотя нет, не похоже, слишком уж топорно выглядит для неё. Принять? Если не выйдет задуманное — это будет тяжелый удар по его карьере. Не смертельный конечно, но крайне болезненный. Зато если всё получится — его акции взлетят высоко и место премьера уже не будет таким недосягаемым. Русские уже давно, еще с войны, — первейшая внешняя проблема Великобритании. И тому, кто сумеет подставить ей мощную подножку, вплоть до переворота, может рассчитывать на многое. Значит, решено. Рассмотрим поподробнее предложение Бофорта, ну и конечно, его самого со-товарищи проверим. Мало ли.

* * *

Летом 1934 года ситуация продолжала ухудшаться. Прошло несколько демонстраций с экономическими требованиями к правительству. Причем с каждым разом лозунги всё больше правели. Всё чаще виноватыми в безработице называли инородцев, занявших рабочие места. Произошли десятки столкновений на национальной почве. Обстановка в стране накалялась. Газеты, как будто сорвавшись с цепи, начали обвинять власти в 'бездействии'. Причем одни требовали 'жесткой рукой покарать', другие же, наоборот, видели решение всех проблем в 'полном освобождении рынка и политических партий от тоталитарного контроля'. Когда дискуссия переходит в мордобой — значит, проигрывают все. Даже тот, кто победил. Еще пару лет таких стычек и даже без всякого переворота начнется падение по спирали. И это на фоне экономических проблем. Константин, тяжело вздохнув, отодвинул бумаги. Эх, сейчас бы на рыбалочку... Сколько я уже на ней не был? Года два? И всё некогда, некогда, всё бегом. Черте что творится! Националисты сумели-таки кое-как объединиться. Наверняка кто-то помог. Фрондирующих промышленников прибавилось. Обычные люди начали уже кричать и требовать в полный голос. Газеты эти... И хотя перечисленные проблемы не были в непосредственном ведении Константина, это всё таки дела премьера, Императора и министров, но помогать-то союзникам надо. А значит ломать свою личную голову, направлять нужных людей куда надо. Кому-то перекрывать финансы, а кому-то наоборот. Вот и крутишься как наскипидаренная белка в кольце Мёбиуса. Правительство пока показало себя не с лучшей стороны. Банязин конечно суперспец в экономике, но вот во внутренней политике послабее будет. Поэтому контрмеры пока запаздывали, били не туда и не так. Подготовленный план устарел раньше, чем успели применить. А ты сам Костя, сам то, что думаешь? Есть у тебя идеи? В том-то и дело, что нет. Эх, не хватает Князя, не хватает. Он бы быстро разрулил ситуацию, разложил бы по полочкам с помощью своего опыта и хитрых диаграмм. И Император пока хранит олимпийское спокойствие, никак не реагируя. Что он планирует? Непонятно. А значит сиди, Костя, и снова думай-рисуй. Глядишь что-то и вырисуешь.

* * *

Суббота 11 августа в Москве выдалось теплым и солнечным. Подсыхали лужи, случившиеся после длительных дождей. Чирикали среди зелени воробьи. Воздух был чист и свеж. Мальчишки по своей традиции пускали кораблики. Самое то, чтобы наслаждаться жизнью, мечтать, прогуливаясь неспешно по бульварам и улочкам. А кому-то — умереть. В 13-45 часовой механизм привел в действие взрывное устройство, и мечты семерых человек были стерты в ничто осколками и взрывной волной. Автомобиль, припаркованный у синагоги на Спасоглинищевском переулке, вместил в себя достаточно много адской смеси, чтобы обрушить угол здания, колонны и выбить окна во всем районе. Ранено было двадцать шесть человек, в том числе пятеро детей. Несмотря на очевидную цель теракта, только двое из семи погибших были евреями. Срочный вызов в Зимний поступил Константину спустя час после взрыва. Пока автомобиль летел к Дворцовой площади, он попытался привести мысли в порядок. Раскрывать это чудовищное преступление — епархия специального отдела полиции. Всё что он может в этом деле — помочь скрутить головы заказчикам, как бы они высоко не сидели и какие бы толстые кошельки не прикрывали бы их задницы. Да и то— только помочь. Для чего же тогда его вызывает Император? Он наконец-то готов к решительным действиям? Хорошо бы. Давно пора. Константин поправил неудобно сидящий бронежилет. Без него теперь никуда, еще с того прошлогоднего покушения. В принципе хорошая штука, даже под пиджак одевается. Умельцы с одного оборонного завода специально под него подогнали. Титановые и стальные пластины, гибкий, не очень тяжелый. Как раз принимали опытную партию для армии, лично сам ездил, вот и напросился на презент. Так что же хочет Император? Ответ на этот вопрос Константин узнал уже через полчаса. Николай был в бешенстве. Ответственность за теракт на себя взяла неизвестная доселе группировка 'Черные стрелы'. Конечно националистическая. Несомненно, им помогли. И почти наверняка кто-то из промышленников. Ребята пошли в ва-банк. Его Величество найдет выродков и покарает. А заодно тех, кто стоял рядом. И тех, кто знал, но не донес. И сочувствующих. Он, Император, и он не допустит, чтобы терроризм снова стал инструментом политики. Даже если придется бросить в тюрьмы половину миллиардщиков и всех подозреваемых в причастности к подполью. Они узнают гнев Императора! Николай еще долго бушевал, но наконец успокоился и приступил к делу: — Так, Константин. По своей линии ты прижучишь газетчиков. Всех кого подозреваешь в работе на ЭТИХ — всех на крючок. Кое-кого можешь сразу обвинить в помощи террористам. Затем, я знаю у тебя хорошие аналитики — соединишь на время с моей группой, пусть шерстят всех у кого капитал больше ста миллионов. В связи с событиями многие засветятся, так или иначе. Твои умеют по незначительным ниточкам распутывать, вот и пусть работают. Далее — готовь команды для перехвата управления несколькими промышленными группами. От двух до пяти. Да, да, не смотри на меня, хватит уже с ними в игрушки играть. С Банязиным уже утрясли. Вопросы есть? Приступай! На следующий день Император выступил с телеобращением (уже вторым за год!) к нации. Страна в опасности. Некие внутренние силы готовы дестабилизировать ситуацию ради своих корыстных целей. Антимонопольные и антикоррупционные законы направлены на создание более справедливого общества, а это несет прямой убыток сверхкрупному капиталу. И есть среди них те, кто готов принести в жертву невинных людей. И даже потакать бесчеловечным выходкам ультранационалистов. Заварить кровавую кашу, лишь бы не потерять своё. Поэтому! В ближайшее время будут установлены исполнители и самое главное — заказчики теракта. Национализированы некоторые предприятия, особенно те, что баловались приостановкой деятельности без особой причины. Будут проверенны газеты и радиостанции на предмет связи с дестабилизирующими элементами, в том числе иностранного происхождения. Граждан также просят принять деятельное участие в выявлении этих элементов. Вечером того же дня с подобным заявлением выступил Премьер. Маховик репрессий начал свой неспешный, но такой неумолимый разбег.

* * *

К декабрю 1934 года ситуация наконец стабилизировалась. Хотя в какой-то момент, казалось, страна пойдет в разнос. Градус ненависти подскочил резко верх. Граждане с разной политической позицией доводили споры до рукоприкладства. Демонстрации выливались в побоища с полицией и с оппонентами. Вплоть до возведения баррикад. Были случаи, когда друг напротив друга выстраивались две баррикады — либералов и консерваторов и начиналась битва. Потом приходила полиция и разгоняла тех и других. Хорошо хоть правые неотсвечивали, просто потому, что в большинстве своем грели нары. Тот теракт нанес сокрушительный репутационный удар по ним самим. Просчитались молодчики. Но и без них было жарко. Некоторые особо сознательные граждане начали увлеченно строчить ложные доносы друг на друга. Да настолько рьяно, что пришлось вмешаться самому Патриарху и напомнить, что сиё деяние это грех. Произошло несколько столкновений полиции с охраной национализируемых заводов. В Магнитогорске, у миллиардщика Меньшова оказалась даже своя небольшая частная армия. Правда, ему это не помогло. Всего же за три месяца было расформировано пять торгово-промышленных групп. Часть предприятий принудительно выставили на аукционы. Часть осталось у собственника. Тех, кто оказал сопротивление — раздели полностью. Остальные семь ТПГ выразили бесконечную преданность и готовность играть по новым правилам. Теперь лет на десять с этой стороны можно было не опасаться конкуренции за власть. К сожалению, как всегда, не обошлось без перегибов. Несколько заводов в этой чехарде оказалось в полной разрухе. Что, конечно, не добавляло экономике позитивных ожиданий. Также экспроприация крайне негативно отразилась на инвестициях, как внутренних, так и внешних. В общем, сильно перегнули палку. Всё-таки, оглядываясь назад, можно было и помягче всё провести. Теперь предстояло долгие годы восстанавливать доверие. Хуже всего то, что в тюрьмах оказалось много невиновного или почти невиновного народа. А значит, необходимы отмены арестов и пересмотры решений судов. Которые несомненно затянуться надолго, ибо судебная наша система никогда не отличалась быстротой. И получим немалую когорту людей, имеющих все основания для недовольства властью. В общем, побили посуду, поругались, кому-то синяк поставили, но кое-как утрясли в итоге ситуацию. Лучше получилось или хуже, чем до событий, даже пока непонятно. Если сверхкрупный капитал оставит свои попытки пролезть во власть — то лучше. Стратегически. А вот тактически несомненно потеряли, это раздробление общества еще не скоро затянется. Что ж, что сделано, то сделано, и не стоит сожалеть о прошедшем.

* * *

Весна 1935 года принесла, наконец, и некоторые позитивные ожидания. Как всегда после бури выглядывает солнце, так и в стране появились надежды на выход из затянувшегося кризиса. Возникло ощущение, что низшая точка пройдена. Кроме того, сразу несколько добрых новостей дали повод для осторожного оптимизма. Национальная компания по сбору средств на постройку завода 'Первый народный автомобиль', принесла неожиданный успех. Толи тому порукой послужила удачная рекламная компания, толи у населения еще оставались средства в кубышках, которые хотелось пристроить, спасая от обесценивания. Денег собрали столько, что хватит на целых два завода. Которые тут же и принялись строить — один в Челябинске, поближе к Машиностроительной долине. Второй в Благовещенске. Также начали новый сбор, в надежде финансировать еще один-два завода. Еще хорошую новость принес один небольшой аргентинский инвестиционный фонд, в противовес тенденции решивший вложится в один из уральских заводов. Сработали наконец отправленные 'искатели инвестиций' и смогли убедить, причем в такой сложной ситуации. Вложение было конечно небольшое, но раздули его по всем каналам на всю страну, преподнося как первую ласточку. Данные по безработице также пришли положительные — уменьшение на целых два процента! После нескольких лет непрерывного роста, это было как глоток воздуха обещающего весну. На фоне этих позитивных ожиданий и деловая активность, наконец, начала оживать. Недавно образованная в Уфе компания приобрела у французской компании ДюПонт патент на производство неопрена и нейлона. И сразу заложили завод по производству широкой номенклатуры товаров — от сальников до колготок. Московская телевизионная компания опробовала коаксиальный кабель и теперь была готова к прокладке линии до Санкт-Петербурга. В Радиофизическом Университете построили электронный растровый микроскоп и сразу оказались впереди планеты всей по разрешающей способности. Русские врачи также добились великолепных успехов — была продемонстрирована возможность пересадки почки, заморозки плазмы крови, и даже изготовлен прототип искусственного сердца! Конечно, такие успехи эскулапов не остались незамеченными международной общественностью и шансы на то, что Крымский Медицинский Округ будет пользоваться популярностью значительно выросли. Сейчас же пока побережье полуострова было изрыто многочисленными стройками — санатории, лечебницы, больницы, гостиницы. Огромные объемы работ привлекли, как и ожидалось многочисленную рабочую силу. Можно было ожидать, что в южных районах страны в этом году безработица сократится значительно, да и крестьянский вопрос частично разрешится. Помочь малоземельному крестьянству также должны были групповые переселенческие программы. Дело в том, что, наконец-то была завершена разработка концепции малых поселений в неплодородных районах. На 10,30, 150 и даже 500 семей. Продуманно было всё — от первоначального жилья до производства и рынков сбыта. Животноводческие и звериные фермы, тепличное хозяйство, кирпичные, деревообрабатывающие и кожевенные заводы. Мелкотоварные мануфактуры. Даже сбор детьми дикоросов и реализация их в Китае была учтена. Выбирай какой тип поселения и какая работа тебе по вкусу и отправляйся к лучшей жизни. И сразу по готовому и продуманному плану можешь начинать действовать. Конечно, никто тебе не обещает, что прямо так сразу всё заработает и завертится, первые три-четыре года будет катавасия обычная — но с голоду умереть не дадут. Зерновой государственный интервенционный фонд тоже надо куда-то сбывать. Да и пищевой сектор на новом месте устанавливается первую очередь. Зато есть немалый шанс подняться, наконец, над бесконечной нищетой. Ведь земли и возможностей в Сибири — ого-го!

* * *

Бывший начальник немецкой разведки, бывший аналитик ФБР, а теперь руководитель одного из отделов разведуправления ВМС США, Вальтер Николаи был совершенно спокоен. Просто абсолютно. Но это не значит, что расслаблен, отнюдь нет. Точно так же, как гепард, медленно, по сантиметру крадущийся к добыче. Сосредоточен, собран, никаких лишних движений. Впереди только цель. Ему поверили. Не до конца конечно, слишком это сложно для военных, поверить в марсиан. Но то, что феномен Великого Князя Алексея Александровича существует, признали. А признав, сразу организовали отдел 'Русской культуры'. И Вальтер его возглавил. На данный момент было неясно, действует ли еще 'феномен К'. И какую угрозу он может нести. Работодатели Николаи имели ввиду конечно угрозу интересам США. Сам же он рассматривал проблему гораздо шире. Ведь если феномен имеет инопланетное происхождение, то в опасности вся Земля. Что если Князь был проводником внеземной агрессии? Поэтому сейчас его сотрудники перелопачивали горы информации. Всю жизнедеятельность Алексея от младенчества до самой смерти. Контакты, бизнесы, интересы, удачи и неудачи. Все зафиксированные речи. Что изменилось после его гибели? Чем занимаются его наследники? Нет ли новых ярких проявлений феномена? Копать, анализировать, собирать по крупицам и нанизывать на ниточки логики — это Вальтер любил. В общем-то потому и стал в свое время разведчиком. И в отличии от антилопы — эта добыча никуда не денется.

* * *

Утомительнейшее это занятие, скажу я Вам — перекладывать перфокарты. Эти туда, эти сюда. А перепутаешь, начальник уши надерет. Причем в буквальном смысле. Желчный самодур! Тиранит почем зря. Но в целом работать здесь Петьке нравилось. Всяко лучше, чем мести тротуары. Началось всё еще в то время, когда батя потерял работу. И с тех пор не мог никуда устроиться. Два года кое-как перебедовали на случайных заработках, а потом совсем край наступил. Так бы и пошли бы по-миру, но тут объявили о создании рабоче-учебных отрядов. Полдня учишься, осваиваешь новую профессию, полдня работаешь. Оплата часть деньгами, частью продуктами. Принимали в основном молодежь, но и бате удалось пристроиться. Паек скудный, конечно, однако заработанного вдвоем хватило семье кое-как выживать. Кроме общеобразовательных дисциплин, Петька стал учиться на электрика. Интереснейшая штука! Только вот применить свои знания на практике пока никак не удавалось. Какие вакансии появлялись, те сразу замещались более опытными работягами. Да и молод он пока еще — таких не любят брать. В отряде тоже никак не доставалась работа по профилю, всё больше стройка. А в последний месяц вообще улицы подметал, ёшкин-кот. Нет, в целом-то конечно правильно придумали головастые люди. Через рабоче-учебные отряды-то проходит многие тысячи народу. И если каждый попробует на своей шкуре — каково это, целый день махать метлой, то уже не будет, как раньше, на тротуаре семечку лузгать. А то метешь-метешь, оглянулся, а там опять какой-то фантик валяется. Бывало и сунешь по зубам черенком метлы какому-нибудь грязнуле. Мол невзначай, подметал вот тут за тобой, господин хороший, да махнул неудачно. Так что дело хорошее затеяли, чистоту этаким способам наводить и людей приучать, да только не выдержал Петька уже через месяц и взмолился перед начальником местной трудовой службы. Все свои навыки и умения вывалил, приукрасил и обещал быть старательным работником, только направьте туда, где не так тоскливо-однообразно. Хоть бетон месить, всё лучше. И начальник неожиданно согласился. То ли юмор у него такой был, то ли сам не знал, но новая работа была во сто крат монотоннее. Перфокарты туда-сюда. Чёрти-что! Одно только обстоятельство позволяло не сойти с ума — была возможность наблюдать за работой этих счетно-подборочных машин. И кто только придумал такую невидаль? Насколько знал Петька, именно в Имперском Бюро Трудоустройства они начали массово распространяться. И то сказать, удобно очень для их дела. На каждой карте зашифрован весь человек. Ну, его способности как работника, опыт, данные. На других картах объединяющие данные — по районам, профессиям, уровню заработка. Почти в каждом городе есть свое Бюро, в котором эти карты хранятся в машинах. И вот понадобилось, например, какому-нибудь деловому несколько человек — таких-то и таких. И не надо теперь объявления подавать, да кучу народа пересматривать. Позвонил в БТ, они тебе сразу по параметрам и выложат всех. Вот пожалуйста, мил человек, выбирайте кто более подходит. А если кого редкого профессионала нет в твоем городе, так не беда, есть абонентский телеграф, выпишут откуда хош. А уж отбирать из двух-трех человек, и так уже добрых, всяко проще, чем из толпы. Еще слыхал Петька, что в особо больших городах есть копии всех перфокарт. И собирают там статистику, где какая нехватка, а где наоборот, избыток рабочей силы. Чтобы значит направить куда надо государевы или частные усилия. Как они там это считают, парень не понятия не имел, но оно ему и не интересно было — слишком далеко от него. Зато куда больше его интересовало именно устройство этих самых механизмов. Говорят, первые такие штуки придумал русский инженер, еще в середине 19-го века. А сейчас это такие здоровенные шкафы, в которых карты просто летают между всякими полочками, стержнями и роликами. Страсть как интересно! Шкафами этими управляют особо умные инженеры, сплошь математики и физики. Ходят вокруг, дёргают какие-то рычажки, хмурят лоб. И по матушке посылают, спросить ничего у них нельзя. А самого Петра даже близко не подпускают, всё что доверили — раскладывать перед обработкой. Видимо, что посложнее, — делают машины, а на простое мол и Петька сгодиться. Быть в прислужниках у шкафов было немного обидно.

* * *

За бронированным стеклом мелькали обычные российские пейзажи. То пойдет солнечный соснячок, то темные ельники. А вот пошли березки, в это время года белые с желтым. Сухо и ясно, великолепная осенняя погода. Ехать еще долго, можно спокойно посидеть и помедитировать. Бесконечное, убаюкивающие действо. А ведь всё-таки хорошо, что Россия такая большая, есть на что посмотреть. И расстояния настраивают на неторопливый лад. К чему суетиться, если до контрагента всё равно два дня пути? Константин усмехнулся. Вот ему бы так. Со вкусом, спокойно и неторопливо делать своё дело... Да вот беда — дел тысячи, всё время сваливаются новые, вот и крутишься. Свернули с имперского тракта, пошла обычная, едва отсыпанная дорога. Ровная — и то хлеб. Вообще, несмотря на то, что магистральные направления строились усиленными темпами, кое-какие местные тоже вводили в строй, обычные грунтовки и шоссированные дороги были в подавляющем большинстве. Потребуется еще много-много лет, прежде чем удастся привести их к общему стандарту. Ну, вот и приехали. Ворота заводской проходной распахнулись и пропустили их машину. У входа в управление уже стоял директор. Он, конечно, сам себе хозяин, и чинопочитанием не страдает, но уважить гостя — закон. Владелец, невысокий, серьезный крепыш, без тени улыбки пожал руку и сразу пригласил за собой, в цех. За тем, собственно, и приехал Константин. С недавнего времени завод, перейдя на новую технологию, стал выдавать на продукцию невиданными темпами. И с соответствующей себестоимостью. А продукция-то просто стратегического, для России, значения. Утепляющие маты из стекловолокна! Дешевый, негорючий, с отличными показателями. Правда, по настоящему дешевым он становился только при массовом производстве, но именно такое впервые было освоено на этом заводе. Ну, и некоторые налоговые преференции, конечно помогли. Но с ними всё просто. Дело в том, что в прошлом году начала разворачиваться еще одна программа из Стратегического Концепта. А именно — сбережения ресурсов. Россия страна богатая, поэтому какой-либо культуры экономии у нас не сформировалось. Ну, к чему нам выгадывать охапку дров, ежели кругом леса дремучие? А следовало бы. Это, во-первых — пойдет на пользу экономике в долговременном плане. Меньше ресурсов, дешевле производство — конкурентноспособнее товары на международном рынке. А во-вторых — надвигающаяся война потребует чудовищного напряжения сил, по сравнению с которой Новая Отечественная покажется незначительным приграничным конфликтом. Поэтому если мы сегодня научимся экономить киловатт тепла в день, килограмм меди на тонну, час времени в неделю — завтра это станет нашим стратегическим резервом. Да и вообще, планировать и вкладывать усилия в то, что окупиться через десять лет, то, что пригодиться через пятнадцать — это разумная политика. Если человек или страна живут одним годом — никогда им не вырваться из замкнутого круга текущих проблем. Как бы это не было трудно — надо, надо выкраивать возможность и закладывать камешки в фундамент будущего. Вот таким камешком и было производство утеплителя на этом заводе. А через год-два на десятках других. Пусть владельцы домов и производственных помещений вкладываются в сбережение тепла, тем самым разогревая экономику, а мы в этом им поможем. И затем они смогут хорошо экономить. Ведь отопление у нас до сих пожирает громадные ресурсы — как человеческие, так и энергетические. Естественно, новомодный стекловолоконный утеплитель был не единственным направлением по сбережению. Сразу несколько институтов были озадачены снижением материалоёмкости, увеличением технологичности, проработкой замены дорогих материалов — дешевым и массовым заменителем. Оплачивало эти изыскания конечно государство, надеясь в дальнейшем отбить затраты продажей наработок частникам. Ну и на казенных заводах пригодится, не без того. Константин горячо поблагодарил хозяина за экскурсию, отказался от чая и, удовлетворенный увиденным, поехал обратно. Судя по всему, по крайней мере в этой узкой области, всё будет хорошо. Но мирное строительство мирным, а военное никто не отменял. И здесь предстояло еще своротить великие горы. К тем, что уже возведены.

* * *

В мае 1936 года грянуло. Как тектонический разлом судорожными толчками рассеивает накопившееся напряжение — так же неотвратимо. И точно также как трясущаяся земля сметает в мусор людей и их маленькие мечты . Живут, любят, строят, надеются — и вдруг наваливается черная стена катастрофы. И остается лишь руины — в душах и городах. В деревнях же — только головешки. Даже закопченые остовы русских печей не возвышаются на гарью — не строят их в Испании. Длительное противостояние левых, монархистов и центристов в испанском парламенте, Генеральных кортесах, не смогло разродиться приемлемым для всех решением. 16 февраля с небольшим перевесом победил кандидат социалистов Мануэль Асанья. Его противники тут же заявили о подтасовке результатов, махинациях и непризнании выборов. И естественно, первых делом, вывели народ на улицы. Люди, надо сказать, уже порядком устали за последние семь лет от социалистических метаний и вышли охотно. Правда у левых тоже оказалось немало последователей. Завязались уличные столкновения, сначала просто на кулаках и дубинах. Однако затем, откуда не возьмись, как это всегда бывает, в руках противоборствующих появилось оружие. И полилась кровь... Президент воспользовавшись моментом и своим правом, ввел в стране чрезвычайное положение и полиция принялась зачищать улицы и площади от оппозиции. Не стесняясь в средствах. Но тут заворчали национальные окраины — каталонцы и баски. Надо сказать, что Испания 30-х годов превратилась в целый узел неразрешимых проблем. Социалистические идеи, поддерживаемые Францией и Италией наталкивались на позиции католической церкви. Монархисты сошлись в клинче с анархистами. Унионисты называли предателями сторонников федерализации. Бедные нещадно эксплуатировались богатыми. Богатые в свою очередь могли легко быть разорены очередным популистским левым законом. Так и сжимался этот узел всё туже и жестче. Не нашлось ни человека, ни группы — кто смог бы проявить достаточно воли и настойчивости, чтобы медленно и бережно распутать его. Вместо этого лишь культивировалась ненависть — к любому человеку с отличными от твоих взглядами. Конечно, это не могло закончиться ничем, кроме взрыва. Когда заволновались окраины, всем стало очевидно, что страна неуклонно сползает в хаос. Но вместо того, чтобы рука об руку откачивать воду из трюмов, правящая коалиция занялась битвой за капитанский мостик. А в мае генералы Мола и Франко подняли мятеж против правительства. На их стороне выступили почти все офицеры и большая часть военных. Были захвачены города и целые области в Испанской Африке, Андалусии, Кастилии. Хотя армия переживала не лучшие свои времена, это были все-таки обученные и дисциплинированные люди, а их лидеры умели воевать. Поэтому быстрыми ударами были взяты такие города как Сарагоса, Гранада, Кордов. Судьба республиканцев повисла на волоске. И в последний момент их спасло именно бедственное положение страны. Армия мирного времени просто не обладала достаточными запасами топлива, патронов, амуниции для длительных боев. Наступление франкистов выдохлось едва начавшись. К этому моменту волонтерские интербригады Франции, Италии, Англии и даже США начали организовывать пока еще слабое подобие фронта.

* * *

— Вот пожалуйста, дорогой товарищ, проходите. Это цех укупорки продукции, прямо отсюда она отправляется на фронт. Директор Мадридского Арсенала представлял из себя гомерическое зрелище. Невысокий, юркий, плешивый — пытался гордо надуться и тут же заискивающе смотрел в глаза. Разрывался между желанием похвастаться своим заводом и необходимостью прибедняться. — А тут у Вас что? — тщательно сдерживая свою брезгливость, Анри указал на груду ящиков в углу. — Ну, понимаете, это, как бы так сказать, неликвидные отходы, ну, в общем... — Брак, Вы хотите сказать? — Анри Сенье уже подошел ближе и увидел лежащие простым навалом винтовки — И каков процент брака? — Ну... — директор сдулся на глазах и что-то пробормотал. — Сколько? — 14 процентов — уже четче выговорил он. — Твою мать!! — тут уже Анри не выдержал. Еще бы! На таком простом производстве, как винтовочном, добиться такого процента! Одними устаревшими станками тут не отговоришься! И бракованные изделия не отправляются на доводку, а просто сваливаются в кучу! Тут либо организационная тупость, либо прямой саботаж. Либо то и другое. Он был направлен в Испанию инкогнито. Для оценки военно-промышленного потенциала республиканцев. И организации всевозможной помощи их производственникам. А тут... Просто слезы! Его повели первым делом на лучший их завод, и у него даже мелькнула мысль — может удастся подглядеть что-то полезное для своих, французских. Но Мадридский Арсенал оказался таким убожеством, что ловить здесь было нечего. Правительство Франции последние годы делало упор на тяжелую промышленность и это начало приносить свои плоды. Уже несколько государственных заводов было переоборудовано по последнему слову техники, увеличив свои потенциальные мощности в десять раз, а себестоимость опустив вдвое. Эти предприятия блестели хромом, сталью, пахли свежей смазкой, огромные площади были залиты солнечным светом. Частным заводам инвестиций не доставалось, более того их всячески ужимали, не давали госзаказ, и они потихоньку хирели. Многие были уже проданы за бесценок. А новые владельцы, спустя положенное время, вдруг передавали своё имущество государству. С помпой, почетом, с верою в светлое будущее человечества, где всё будет общим. Простая двухходовка конечно, но что вы хотели господа капиталисты? Капитализма? Вот, пожалуйста, он самый — нет заказов нет завода. Так что, на данный момент, Франция, направившая грандиозные усилия на постройку современной промышленности, бесконечно далеко оторвалась от Испании. Однако дело Коммунистического Интернационала требует помочь товарищам. Вместе — сила. Поэтому он здесь. Помочь национализировать некоторые заводы. Наладить производство и логистику. Организовать поставки из Франции станков и материалов. Заставить, наконец, работать этих ленивых сволочей! То у них сиеста, то заболел, то просто не пришел. А в стране гражданская война, между прочим! Придется здесь впрягаться по полной. Испанская Республика просто обязана стать мощным подспорьем в деле мировой революции.

* * *

В один из теплых августовских вечеров Константин возвращался к себе после совещания у Банязина. Присутствовали также цесаревич Алексей, министры — военный, иностранных дел и экономики. Николай уже давно начал вводить сына в управление страной, а тут еще и приболел, так что тот был как бы представителем Императора. Совещались долго, но к единому мнению таки пришли.

К августу 1936-го ситуация в Испании стала угрожающей. Республиканцы вернули Сарагосу и Сорию, очистив таким образом область Арагон. Резервов у франкистов не осталось. Если дальше пойдет такими темпами, то в следующем году Испания будет полностью под властью левых. И тогда окончательно сформируется блок государств Коммунистического Интернационала. Франция, Италия, Испания, плюс скорее всего Португалия уже станут серьезным фактором в Европе. И фактором крайне антироссийским. Мало того что Россия объявлена Коминтерном страной худшей формы капитализма, так еще и негласная поддержка русскими генерала Франко вызвала у них лютую ненависть. Добавьте сюда декларируемые намерения о мировой революции, помощь из неназванных британских и американских источников и сразу становится неуютно. Хотя казалось бы, между Россией и западной Европой лежит мощный тевтонский щит, но это одна видимость. Германская армия до сих пор раздета Версальским миром, имеет 300 тысяч личного состава, слабые танковые войска и авиацию. Мы конечно помогаем им чем можем, но против Коминтерна они пока не тянут. Так что вполне осязаемая угроза может оказаться почти на наших границах. Если конечно республиканцы в Испании победят. Об этом-то и шла речь на совещании.

Вобщем-то добровольцы уже давно текли полноводной рекой спасать "Мою Барселону". Свежи оказались еще в памяти народной выходки социалистов в 1905 и в 1912 годах. Поэтому повторение сценария даже в такой неблизкой стране как Испания вывела на демонстрации сотни тысяч людей. И тысячи потянулись в самообразованные военкоматы. Генерал Франко был не слишком симпатичным человеком — жестким традиционалистом, консерватором. Однако и особо отталкивающего в нем ничего не было. А вот в его противниках — сколько угодно. И в самих личностях и их идеях. К тому же на стороне республиканцев оказалось на диво разнообразная публика — от коммунистов и антиклерикалов до анархистов. Что дало повод газетам назвать их армией хаоса и варваров, с которой борются силы цивилизации. Да еще этот несчастный инцидент с бомбардировкой Сарагосы. Так что, множество мужчин, воспитанных на идеях Сакмагонских Дозоров о противостоянии цивилизации и варварства, решились взяться за оружие. А девушек и женщин — за медицинские сумки. Кроме самих добровольцев поставлялись частным порядком также вооружение и ресурсы. Однако этого было крайне мало. Несмотря на то, что и Франция и Италия в отрытую поставляли республиканцам оружие, Россия пока воздерживалась от "вмешательства во внутренние дела суверенного государства". Тут было и личное мнение императора, не желавшего становиться интервентом, и мощнейшее давление Англии и США. Да и собственные проблемы с Депрессией не возбуждали желания влезать куда-то еще. В общем, принцип был такой — кто хочет помогайте, а у нас политика невмешательства. В итоге доневмешивались до того, что назрел такой фурункул в виде вполне дееспособного Коминтерна, что теперь придется разгребать уже по полной. Если в мае хватило бы совсем небольших, гомеопатических поставок, чтобы получить надежного союзника на Иберийском полуострове, то теперь... А вот что теперь — как раз и решали-спорили. В итоге постановили помощь таки оказать, конечно, максимально скрытным образом. Естественно, шила в мешке не утаишь, особенно если это шило в виде пары сотен бронеходов, но хотя бы приличия соблюсти. Будут и поставки самолетов, боеприпасов, амуниции. Конечно, не бесплатно, в случае победы Франко, он оплатит всё до копейки, ну так и коммунисты не задаром своим помогают. Хотя казалось бы, да? Ан нет, уже несколько рудников и заводов негласно передано французскому министерству промышленности. Якобы только в управление. Ну-ну. Константин в задумчивости рисовал лини по запотевшему стеклу. Линии почему-то превращались в стрелки ударов на военной карте. Также поедут инструктора, летчики и прочие специалисты. Отправлять будут только доброльцев, но таковых тысячи — только объяви. Отдельным приказом будет обозначена ответственность за принуждение к "командировке". Полуофициально в Испанию отправятся и врачи. Как в прифронтовую зону, лечить раненых, так и в тыловые города. С развалом страны общегражданскую медицину постигла совершеннейшая катастрофа. Там в этом плане просто черная дыра и население на грани выживания. Да, кстати, возможно, стоит поднять этот вопрос на международном уровне. Сформировать медицинский корпус для оказания помощи исключительно мирным гражданам по обе стороны фронта. Сложно конечно отделить мирных от не совсем мирных на гражданской войне. Но попробовать нужно, иначе тысячи жизней растают от банальнейших болезней, с которыми может справиться любой третьекурсник медвуза с запасом панацелина. Да, решено. Даже если человеколюбивая западная общественность не возжелает тратить деньги вместо слов, сами будем делать что сможем. Ну а обосновать, хотя бы для себя, эту чистую благотворительность можно тем, что получим мощный резерв обученного медперсонала. Пригодится и в мирной жизни и военной. А затраты частично компенсируем сбором пожертвований. Не все у нас в стране готовы поддерживать войну, а вот помощь гражданским — вполне. Надо будет только согласовать с цесаревичем. Тот в последнее время всё большее внимание стал уделять своему наследству от Великого Князя Алексея — Структуре. И потихоньку входить в курс дел этой гигантской, разноплановой, и внешне не связной организации. А значит и единоначалие Константина, управляющего, со временем весьма ограничится. Ну да ничего страшного, парень вроде бы разумный, с таким начальником можно работать. Хотя... На совещании Цесаревич Алексей почему-то больше отмалчивался, а когда говорил, то больше склонялся к осторожным решениям. Это Костю насторожило. Какая-то легкая неуверенность сквозила в словах Его Высочества. Такой черты характера за ним вроде не наблюдалась, может это потому, что решение уж слишком не простое? Или он вообще сторонник невмешательства? Не знаю, не знаю, понаблюдаем. Главное чтобы не оказался рохлей, ему еще Империю наследовать. Бывает, бывает, когда у сильного, волевого отца сын — полная противоположность. Будем надеяться на лучшее. Подъехав к штаб-квартире, Константин лифтом поднялся на свой этаж, вошел в приемную. — Здравствуйте Константин Алексеевич. — секретарь поднялся из-за стола. -Здравствуй, Паша. Сам допоздна и тебя задерживаю. — Ничего, мы привычные. Вот свежая сводка и аналитика. -Спасибо. Самовар не остыл? -Только вскипел. Пройдя к себе, Костя первым делом налил чайка. Электрический самовар конечно не то что на щепках, аромата соответствующего нет, но не будешь же гонять Павла на двор, там кипятить. Барство это. Вот и пришлось завести себе такой прибор, оскорбляющий сам процесс чаепития. Ну да ладно, главное чай бодрит. Так, что тут у нас. Сначала по иностранным газетам. Французы вновь нагоняют истерику. Подняли из могилы дурака Григорьева, что подстрелил дедушку Поля, их президента. Когда это еще было, а поди ж ты, продолжают брызгать слюной. Как чертовски неудачно получилось с этим стрелком. Мало того что русский, так ещё и националист. Теперь всю Россию шовинизмом мажут. И последний теракт туда же приплели. А того не пишут, что сидят у нас эти нацики по нарам и долго еще там будут. А кого не поймали, тот сидит тише воды и носа не кажет. Так, что по другим темам. Часть туристического маршрута "Изъ варягъ в греки" уже работает, отзывы в газетах положительные. Причем мы еще не начали даже таковые проплачивать, что особенно ценно. Так что раскрутим, раскрутим. А вот и результаты по новой технике. "Шорох" как всегда, не дается. Что у них там эти ракеты никак не управляются? Ладно, дадим им еще время, дело-то новое. Может пусть на неуправляемых пока сосредоточатся? Черт его знает, где больше отдача будет, Дежневу виднее. А то вон у их коллег-конкурентов неожиданно пошло. Сумели таки довести до ума свои реактивные двигатели и уже к самолету их крепят. Скоро выйдут на испытания. Так, лаборатория "Наследие Теслы". Работают, утечек вроде нет. Так, а это что? Хм, интересно-интересно. Перспективненько даже. Это ж если получится, это насколько увеличится боеспособность, а? Хорошо-хорошо. Ну что ж, хоть где-то все в порядке и идет по плану. Так что, подняв себе настроение, вернемся к нашим испанским баранам. Т.е. к "el carnero". Постановить то постановили, что помощь окажем, а вот непосредственно крутиться придется Косте. Надо организовать логистику и хоть как-то её замаскировать подо что-то безобидное. Кстати, заодно организовать учения для логистов, пусть учатся делать переброски быстро, тихо и без бардака. Может даже организовать специальный логистический корпус, этакий транспортный спецназ? Хм, надо Дежневу подкинуть идею, обмозговать. Снабдить их техникой от мотоцикла до дирижабля, от катера до самолета и пусть решают невыполнимые задачи, прыгают выше головы. Так-то интересный инструмент может получиться, для оперативного реагирования. Также с Серегой надо решить вопрос, какое вооружение посылать будем. Новейшее нельзя, мы и так его прячем как можем, а с более старым потери будут выше. Вот и считай, что правильнее. Надо помочь Дежневу с выбиванием финансирования. На этой войне есть возможность много чего отработать и потренировать. А это деньги. Ну да выбьем, не впервой.

* * *

"Шикарный, просто шикарный образец" — Федор Тимофеевич рассматривал огромного марала, стоящего перед ним. Широкая грудь, сильные ноги, великолепная шерсть — всё говорило о здоровье и отменной генетике этого конкретного оленя. "Такой нам точно подойдет". — Анатолий Михайлович, берем его, и еще тех трех отобранных ранее. Договоритесь об оплате и о перегоне. Через неделю мы будем готовы их принять. А мне еще нужно посмотреть здешних лошадок. Однако те оказались так себе. Обычная монгольская порода. Выглядят болезненно. Похоже, в местном климате им приходится туго. Не адаптированы. Для проекта не пойдут, надо искать дальше. Говорят, в Вилюйске что-то интересное было у местных манси. Съездить бы самому, только вот когда? Видно придется послать надежного человека, того же Анатолий Михалыча например. Мужик разбирающийся, справится. А у него забот — полон рот. Да, именно так. Потому что Федор Тимофеевич нашел себя. Свое дело. Возможно, на всю жизнь. И даже дольше. Именно такое, которое он искал, когда метался в душном Петербурге, пил горькую, а потом высиживал долгие зимы на приполярной биостанции. Дело, в которое можно вцепиться и тянуть, тянуть, тянуть его с каждый годом накапливая результат. Не в спешке, а спокойно и размеренно, поступательно и неотвратимо. И главное — останется и после него. Чтобы жизнь окончилась ненулевой суммой. Идея была грандиозной и захватывающей. Правде не его, но это ничего. Несколько лет назад Сергей Афанасьевич Зимов выдвинул теорию о тундре, процветавшей в плейстоценовые времена. Вкратце её суть сводилась к тому, что в ту эпоху вместо тундры были обширные прерии, богатые живностью, вплоть до крупных — носорогов и мамонтов. Но затем пришел древний человек и выбил подчистую не успевшую приспособиться дичь. Растения, лишившись естественного удобрения, постепенно деградировали. Нарушенный водный баланс подтопил почвы, еще сильнее ухудшая ситуацию. В результате — болотистая полупустыня. Идея заключалась в том, чтобы попытаться восстановить изобилие плейстоценовых равнин. Для этого необходимо было сделать миллион вещей. Вывести новые морозоустойчивые породы животных. Запустить процесс травообразования. Решить вопрос с излишками воды. А для начала организовать плейстоценовый парк в миниатюре. Это значило — создать целую новую отрасль науки. Задачка как раз на его вкус. Именно поэтому он уже погода мотается по Якутии и подбирает интересные экземпляры парнокопытных. Благо, государство идею оценило, и не смотря на все кризисы денег выделило. Так что погрузился он в новую тему с головой и был просто счастлив, несмотря на то, что по вечерам падал без сил. Даже начавшаяся гражданская война в Испании не произвела на него впечатление. Хотя двое его знакомых отправились туда добровольцами. "Тоже мне невидаль — хомокретинизм." — бурчал про себя Федор Тимофеевич. — "Нашли себе занятие, живых людей убивать. Кому от того станет легче? Только развалины после войны. Отдать свою жизнь, за то, чтобы после тебя стало хуже? Ну уж дудки! Его фронт здесь. И пусть результат будет лишь через десятилетия а то и столетия, пусть. Главное будет! А то, что так долго — это нормально для таких проектов. Вон в МинСельХозе программу зеленых полос против пустыни разрабатывают, так там тоже горизонт планирования — сто лет. Так и мы с Сергей Афанасичем шажочек за шажочком, травинка за травиночкой — этот путь пройдем. Не мы, так наши наследники."

* * *

Спокойно и размеренно ревут моторы тяжелого десантного планера. Наверное, пытаются внушить уверенность своим пассажирам. Славян поежился. Черта с два они внушат! За иллюминатором тьма, а этим пассажирам скоро выходить. Ибо билеты их только на взлет. Посадочку пожалуйте сами. Впереди ночная выброска, вражеская территория и бой. Какое уж тот спокойствие! Тоска и маята одна. Скорей бы уж. Может еще раз проверить снарягу? Да чего там, уже на три раза все перебрал. Всё на своих местах. И чего мандражируешь-то, рысятина? Не впервой же ночью прыгать? И бой уже далеко не первый. А всё равно — поскорей бы уже. Когда откроется дверь, выпускающий привычно глянет вниз (хотя что-там ночью смотреть-то?), все разом встанут, поправляя лямки и оружие, тогда страх исчезнет, мозг заработает быстро и четко. Один за другим братья пойдут к порогу, исчезая за ним. Вышагнет и он. Рванет на встречу холодная темнота и дай Бог, чтоб темнотой она и оставалась. И не расцвела трассирующими пунктирами, а укрыла в себе их отделение и мягко опустила бы на землю. А там — там уже будет другой разговор. Короткий. А пока сидим, ждем. Всякую фигню в голове перебираем. Вспомнился прыжок первый. Еще в сакмагонах. Адреналиновый шторм, рывок парашюта и чистое, неподдельное счастье — жив! Я жив, слышите! Нда... Сейчас уже буднично как-то. Прыгнул, упал, побежал выполнять задачу. Отряд "Злые Рыси" тренируется много. Просто до изжоги. Так что боевая подготовка уже давно превратилась в рутину. Не то что поначалу, когда он пришел в отряд еще совсем молодым сосунком. Тогда он казался себе вполне готовым. И в сакмагонах он был командиром звена, которое выигрывало многие соревнования, и личных заслуг хватало — начиная от значка "Брусиловский Стрелок", заканчивая рукопашкой. Да и потомственное дворянство в его глазах что-то значило. Но когда попробовал пройти конкурс в отряд, оказалось что не так уж он и крут, как думал о себе. А когда всё-таки взяли, вот тут-то и началась такая суровая потогонка, что он выбивался из сил уже к обеду, а как доживал до вечера — вообще непонятно. Наверное, на одном упрямстве. За полгода выбыло семьдесят процентов новиков. Тоже людей не слабых, между прочим. Но потом ничего, втянулся. А сейчас уже дорос до комода. И что самое главное — ему нравилось! Только вот скорее бы... О, движки заглушили — сейчас довернем на цель и будем тихо-тихо шелестеть в ночи. И правильно, нечего людей посторонними звуками будить. Десантный мотопланер Т-11 способен после предварительного подъема скользить до 20 километров. Никто его не увидит, не услышит и не узнает, где он выбросит своих временных пассажиров. Мы тихие и скромные, нам спецэффекты ни к чему. Была б наша воля, мы б вообще не стреляли, а брали в ножи. Но, к сожалению не всегда это получается, потому мы обвешаны оружием, что твоя рождественская ёлка. Даже пару небольших орудий, правда в сложенном виде, наличествует. Лежат себе в проходе, с собственной парашютной системой. Отдельно — боезапас. Небольшой, конечно, на пять минут боя, ну так и это уже неплохо. Особенно для сегодняшней задачи. Да и вообще нечего рассусоливать ,медленная рысь — это дохлая кошка. Рывком, злым налетом, давя противника прежде чем он очухается — это по нашему. И пушки для того же — ударить, подавить всякое желание сопротивляться, пусть враг думает, что против него большая сила. Ну, вот и сигнал. Пора. Наконец-то! Земля встретила нас тишиной. Ну и слава Богу. Хотя это может оказаться и дурным признаком. Вдруг летуны промахнулись и высадили не туда? А то были прецеденты. Однажды выбросили группу разведчиков аж в собственном тылу, и те до утра отстреливались от противодесантной команды своих же. Хорошо хоть, убитых не было, только раненые. Так, теперь приготовиться — скоро приземление. Что ночью плохо, это то, что не видишь куда падаешь — в овражек ли, на валежник ли какой-нибудь. Поломаться — раз плюнуть. Удар! Че-то жестко в этот раз, но вроде ничего, ровно упал. Так, теперь собрать свое отделение, и соединиться со взводом. Ладно, звезды слегка проглядывают сквозь облака, хоть какое-то освещение. Черт, где Шмелев?! Не дай бог потерялся, урою скотину. Приходится шипеть кошкой на всё поле — "шмелее-в, шмелее-ев". Не помогает, боец потерян. Значит, днем отрядить поисковую группу, может он где-то поломанный затихарился. Если конечно, к тому времени будет кого посылать. Ну ладно, пора уже выдвигаться в сторону взвода. Разыскать его на черном поле темной ночью — та еще задача, но всёж попроще чем одиночного бойца. Так что через двадцать минут уже вливаемся в родное подразделение, а еще через полчаса собирается вся рота. Пока, тьфу-тьфу-тьфу без сучка и задоринки, то есть без окрика и выстрела. В роте отыскался и Шмелев, прибился к другому взводу. Ну, теперь начнется... Во мраке ночи почти бесшумно, волной двигались два десантно-штурмовых батальона, сжимая полукольцо вокруг своей цели — маленького поселка Вальдепеньяс. Который служил узлом обороны республиканцев и уже вторую неделю никак не желал сдаваться. Поэтому десантированные ДШБ должны были нанести внезапный удар в тыл, а когда противник начнет судорожно перебрасывать силы, с фронта ударят уже основная группировка. Да, таков вот простенький план, а как он выполнится, и сколько нас останется — будем посмотреть. Уже то, что мы без проблем высадились и собрались — большая удача, которая говорит скорее о безалаберности противника, чем о нашей неуловимости. Вообще испанцы — великие раздолбаи, как будто в войнушку играют. Могут перерыв на обед устроить, причем обе стороны. Или на патрулирование забить. Вобщем, нам покуда везет. Вон уже и окраины поселка показались. Света нигде нет — то ли спят, то ли светомаскировку соблюдают. Не, дрыхнут, ну какая маскировка — где испанцы и где порядок? Вот уже и пластуны поползли — снимать возможных часовых. По плану, всё, по пла... Тах! Тишину разрывает одиночный выстрел! Черт! Видать не смогли убрать часового сразу. Ну, теперь бегом, теперь скорость — наше всё. Справа и слева летят бесшумные тени бойцов его отделения. Никто не стреляет — обучены. Есть шанс, что одиночный выстрел не поднимет большой тревоги и пока противник будет сонно разбираться, что же там случилось (может это часовой винтовку обронил), мы уже будем в его расположении. Вот уже немного осталось до крайних домов... И тут начинается! Взмывает осветительная ракета. Наверное, врагу представляется страшное зрелище — несущиеся на него во весь опор черные фигуры. Много. Волной. Растерянность длится несколько секунд и успеваю залечь за ближайшим домом, когда поднимается беспорядочная пальба. Наши пока молчат — так страшнее. Сейчас добегут крайние и вновь рванем вперед, сметая всё на своем пути. Злые мы, злые Рыси. Бойтесь нас! Рявкают наши пушчонки и мы кидаемся на ошеломленного противника. Да, ужасная у них выдалась ночка. Сплошные огорчения. Хотя впрочем утро будет для них не лучше. Уже начинает сереть, а значит, через час с фронта ударит механизированная бригада и краснозадым придется совсем несладко. К полудню всё кончено. В моем отделении слава Богу, без потерь. Двое легкоранненых. А вот взвод потрепало. Идем к пункту временной дислокации, которым нам назначена местная школа. Поселок сильно пострадал, дымятся развалины, а кое-где еще вовсю горит. Утром, с восходом солнца, авиация совершила массированный налет на упорно сопротивляющихся республиканцев, окончательно сломив их. Заодно раскатав многие дома по кирпичикам. Сурово конечно. Хорошо хоть жители уже неделю как выведены. Запах горелого жилья преследует нас на этой несчастной войне. Черт возьми, не могли краснозадые окапываться в поле, а? Вон идет их колонна, пленные, понуренные. Этим — на юг. На север идет колонна бронеходов, у них впереди еще много славных дел. Связисты деловито разворачивают своё имущество прямо на площади. — Славян! Славян! Печников! — кто-то меня зовет. Оборачиваюсь — ба, да это ж бронемастер Лазарев, из третьего бронеходного! Вот значит, кто давил с фронта. — Здорово рысятина! — Привет бронеползающим! Сидим, курим, вспоминаем перипетии сегодняшней ночи. Лазарев рассказывает как перед его бронеходом зайцами бежали человек десять перепуганных республиканцев, в одних подштанниках. Так смеялся, что даже стрелять забыл. — Это Вы их так подняли среди ночи, что они в чем были оборону занимали. А тут мы в гости пожаловали. Бронеходщики потеряли две машины, один экипаж успел выскочить, а второй... Помолчали. Вот вроде и удачно бой закончился, и солнышко светит и жизнь хороша, а не для всех. Потому и не радует уже белый день, только горечь табака и тяжелая мысль — "скорее б добить этих красных, тогда и войне конец."

* * *

Красивый белый пароход "Князь Мышкин" уже третий день рассекал воды Средиземного моря. Шли быстро, погода благоприятствовала. Весна в регионе выдалась теплой, так что Константин щеголял в белых брюках, модном кремовом пиджачке и естественно в белой шляпе. Под стать пароходу. Этакий хлыщ, праздно прожигающий наследство. Ну и правильно, чем меньше внимания к себе привлекаешь, тем лучше. Визит то у нас неофициальный. Как у Кости так и у парохода. Официально-то судно везет дорожную технику, специалистов — для восстановления порушенного хозяйства Испании. Ну и некоторое количество попутных пассажиров — подработать в нынешние времена не откажется ни одна компания. А неофициально — транспорт снабжения Логистического Корпуса за номером 87 занимался переброской пехотной роты со всем снаряжением и боеприпасом. Мы конечно уже с прошлого года помогаем франкистам почти в открытую, но всё же береженого Бог бережет. Вона, от снабжения дирижаблями отказаться пришлось — как раз потому, что один из них был обстрелян "неизвестным самолетом". А дирижабли штука уязвимая. Пароход конечно тоже не бессмертный, но выпустить "неизвестную торпеду", тем более по мирному судну, всё-таки сложнее. Константина отправил в Испанию с инспекцией его непосредственный шеф — Наследник престола Алексей. Проверить, как распределяется помощь, что у испанцев с военпромом, что еще можно сделать. Когда в конце прошлого, 1936 года из России широкой рекой потекла техника, специалисты и добровольцы, дела у генерала Франко стали постепенно выправляться. Сначала удалось остановить кажущийся уже неизбежным развал фронта, затем начать отбивать атаки республиканцев, а весной и вовсе перейти в широкомасштабной наступление. Что внушало некий осторожный оптимизм. С поставками особых проблем не было — технику отправляли устаревшую, ту что всё равно менять надо будет. Ну, это для России она стара, для Испании вполне себе ничего. В добровольцах тоже недостатка не было — комплектовать добровольческие бригады удавалось в основном сильным составом — прошедшими парашютные, альпинистские, морские кружки ребятами. Сформированные бригады отправлялись в тренировочные лагеря, где их гоняли так, что по выходу они оказывались на две головы выше собранных где попало отрядов республиканцев. Ну, так старая истина — "пот сберегает кровь". А с учетом насыщенности вооружениями вообще можно было надеяться на минимизацию невосполнимых потерь. На это же работали и полевые госпитали укомплектованные по последнему слову медицинской науки. А персоналом — в полтора раза выше нормы. Причем медики довольно часто обновлялись — необходимо было дать максимальному их числу получить реальную практику. В обратную сторону, из Испании шел не меньший поток — беженцы. Их старались расселять по всей стране, помогали укорениться и влиться в новое общество. Отдельное внимание было уделено профессионалам и интеллектуальной элите — их вытаскивали индивидуально, случалось даже под огнем. Ибо люди — это главная ценность и спасать во время пожара необходимо именно их. Чего бы это не стоило. И не просто перевезти и бросить человека, а поставить крепко на землю, отряхнуть от дорожной пыли, да и в дальнейшем принимать участие в его судьбе. Поэтому служащие переселенческих контор, на коих возложили эту задачу, мотались по стране, обихаживая беженцев. Впрочем, зарабатывая на этом свой рубль. Такая оплата по результату вызвала конкуренцию между конторами, что привело в итоге к более комфортному размещению и расселению вновь прибывших. Хотя все равно обходилось дороже, чем привычные палаточные лагеря по принципу "кто выжил — молодец". Так как беженцы прибывали в основном с некоторым набором материальных ценностей, которые они были готовы потратить на новом месте, это вызвало некоторое оживление экономики портовых городов. С более обеспеченными, а то и просто богатыми испанцами работали совсем индивидуально и обходительно. Не взирая на политические вкусы. Вплоть до того, что помогли вывезти частную картинную галерею одному известному меценату, ярому антифранкисту и построить для неё здание в Феодосии. Так что уютную гавань для бегущего испанского капитала обеспечить удалось, и 80% его осело именно в России, несмотря на то, что многие страны пытались организовать тоже самое.

* * *

Человек, сидящий напротив Константина, вызывал в нем смешанные чувства. Несомненно умный, волевой, честный. Аристократ. Подтянуто-спортивный несмотря на свои пятьдесят три. Взгляд открытый, прямой. С таким приятно иметь дело. Но патриот. Беда в том, что патриот своей страны. А совпадут ли интересы его страны с интересами России — еще большой вопрос. Уже несколько лет Германию обхаживали со всех сторон. Русские, имеющие там многочисленные экономические связи, тянули к себе в союз. Англичане, желая противопоставить хоть кого-нибудь быстро крепнущей Российской Империи, обещали золотые горы и чуть ли не возвращение колоний. Французы и итальянцы всячески помогали немецким левакам в надежде затянуть в Коминтерн. Казалось бы — прекрасные условия, чтобы поторговаться и выйти в хороший плюс. Однако для Германии любой выбор был хуже горькой баварской редьки. Если пойти с Россией — значит навсегда стать младшим партнером. Слишком велика разница в экономике, слишком глубоко проникла русская промышленность в германскую. Пойти с Англией — в случае конфликта почти вся тяжесть войны ляжет на немцев. А что такое воевать против русских, они хорошо распробовали во время предыдущей войны, в польскую операцию. Формально успешная, она далась такой кровью, что дальнейшие активные действия на восточном фронте стали просто невозможными. Так что в случае нового конфликта, даже с англичанами (и, в перспективе, американцами) за спиной, итог его стал бы плачевным для Германии. Ведь послевоенный мир должен быть лучше довоенного, а при таком раскладе обессиленная страна моментально превратится в послушную марионетку настоящих победителей. Так что, к 1937 году, ситуация для немцев окончательно перешла в цугцванг. И не делать ничего нельзя и делать — плохо. И они поставили на один-единственный шанс — выторговать себе такие невероятные уступки, чтобы по итогам любых перипетий выйти хотя бы в слабенький, едва поддерживаемый, паритет. Вернуть колонии, получить добро на Австрию, Венгрию, Данию и Чехию в сферу влияния, снять Версаль, и деньги, много денег. Военные технологии, желательно с парочкой заводов. Вернуть Эльзас и Лотарингию. Именно с этими фантастическими запросами германские эмиссары оккупировали Лондон, Петербург и Вашингтон, осаждая всех сколь-нибудь высоких чинов, могущих повлиять на решение. И вот теперь перед Константином сидел Клаус фон Лютвиц, и пытался, как мелкий лавочник, раздуть значение своего товара и приуменьшить значение оплаты. Что ему самому было явно противно. Не по его аристократической душе было так унижаться. Но кому тогда это делать, если толковых людей раз-два и обчелся? Те же русские, после войны, из разоренной Германии, заманили к себе не менее двухсот тысяч немецких переселенцев, большинство из которых было специалистами. Вот теперь и аукаются эти кадровые дыры, когда функцию дипломатов приходится исполнять генералам. 'Что ж, нашим легче' — подумал Костя — Всё же не с профи бодаться. Аристократа легче подцепить.' — Для начала, господин фон Лютвиц, разрешите предложить Вам экскурсию. Очень продолжительную, но весьма познавательную. — Слушаю Вас внимательно, господин Краев. Дело в том, что около месяца назад, было решено заманивать немцев не только пряником, но и возможным кнутом. А для этого приходилось немного приоткрыть завесу над военно-промышленым комплексом. Показать то, с чем, не дай бог, придется столкнуться в случае конфликта. Были определены заводы, образцы техники которые можно раскрыть без особого ущерба. Запланированы пара показательных учений. В общем, произвести впечатление. А значит, предстоит немцу проехаться по Необъятной, посмотреть.

* * *

Однако покинуть пределы Петербурга Клаус так и не успел. В Судетах, чешской области, населенной преимущественно немцами, вспыхнул кризис на национальной почве. В какой степени тут постарались англичане, в какой германское правительство, а в какой местные — сейчас уже доподлинно докопаться невозможно. Ясно только, что постарались все. Дошло до столкновений с полицией. Жертвы начали исчисляться десятками. Забрезжил призрак гражданской войны. Канцлер выступил с жестким заявлением, о том, что права немцев будут соблюдаться лишь в том случае, если область перейдет под управление немецкой страны — Германии или Австрии. Австрийцам такой комплимент понравился, и они тоже включились в процесс. А вот для России этот конфликт был до чертиков не выгоден. Империя заслуженно пользовалась званием защитника славян, что давало значительные преимущества в политических играх на Балканах. И пусть чехи были самыми западными из родственников, но сдачу Судет немцам балканские народы бы не простили. А если прижать Германию — многократно возникает риск потери возможного союзника. Вот такая вот развилка образовалась. Очень нехорошая и в любом случае с долгоиграющими последствиями. Клаус и многие другие эмиссары тот час же отбыли в армию. Переговоры сами собой заглохли. 17 мая немцы объявили военную тревогу и сосредоточили всю свою невеликую армию у границ Чехии. Те тоже в долгу не остались, и, имея армию больше германской, развернулись на хорошо подготовленных позициях в Судетах. В воздухе отчетливо запахло большой войной. Пока правительство России хранило молчание с важной миной, на самом деле прикрывающей растерянность, британский премьер министр Стэнли Болдуин встретился в приватной обстановке с канцлером. И ради мира во всем мире пообещал надавить на чехов. А если дойдет то открытого столкновения, то Англия займет благожелательный нейтралитет. И вообще — главный враг и Германии и Великобритании находится на востоке, и было бы неплохо... 23 мая, Австрия, весьма расположенная к немцам, и тоже готовая пограбить, также двинула свои войска к границе. Болдуин выступает с заявлением, что ради междоусобных разборок в далеких странах не готов посылать солдат на смерть. 25 мая прекращены отпуска и увольнения офицерского состава в западных военных округах Российской Империи 26 мая происходит встреча Императоров — Германского и Российского. Одновременно русское правительство наконец выступает с заявлением, что не допустит новой войны в Европе. Правда, не уточняя, как оно этого добьется. 27 мая судетские немцы в городке Карлсбад пытаются поднять мятеж, но быстро подавлены войсками. Германская и австрийская армия приходят в полную боевую готовность. Приказ на выступление может прийти в любую минуту. В ночь на 28 мая в Дрездене происходит так называемая 'Встреча четырех'. Канцлер, два Императора и русский премьер-министр. Переговоры происходят за закрытыми дверями и о чем идет речь — неизвестно. Однако на утро немецкие войска остаются на своих местах. Несколько дней проходят в неустойчивом равновесии, во время которого идут яростные дипломатические споры. 2 июня происходит покушение на чешского премьер-министра Яна Сырового, к счастью неудачного. Ян был русофилом и при этом ненавидел Германию. Поэтому найти лучшую кандидатуру для разжигания войны было нельзя. Теперь уже чехи готовы были развязать 'превентивную' войну, благо их мобилизация пока опережала немецкую.

* * *

Длинный коридор, поворот, еще, набрать код замка, открыть. Руки делают автоматически, а в голове только одно — 'спать, спать...'. Охранник в чине штаб-ротмистра (а других не держим) приветствует кивком и сочувственно улыбается: — Отдыхать, Иван Николаевич, да? — Да, Илья Сергеевич, сил уже нет... Так, теперь бы добраться до своей комнаты, умыться и спа-а-ать. Равнодушно глянул в зеркало — да, есть чему сочувствовать. Лицо бледное, слегка зеленоватое. Под глазами землистые круги. Вымотался в край. Свежий хруст простыней, такая манящая и уютная подушка, наконец-то. Но сон не идет, сил нет на то, чтобы даже уснуть. Бывает. В голове круговерть мыслей. Сегодня опять запороли образец прибора. Уже восьмой по счету. Горят, черт их дери как спички. Начальство понимающе кивает головой, выслушивает оправдания, ободряюще похлопывает по плечу. И хотя никто и слова худого не сказал, а чувствуешь себя полным дерьмом. Сколько денег и времени ухайдакали — страсть! Ну финансы ,черт с ними, руководство готово выделить сколько надо и еще добавить. Новейшие люминофоры — пожалуйста. Электронный микроскоп — хоть завтра. Слетать в Москву, обсудить несекретный вопрос со специалистом, только скажи — через полчаса будет подан воздушный лимузин. А то и специалиста того, под благовидным предлогом, в Магнитку пригласят, поближе. Столько людей готово сорваться с места, всё для тебя Ванечка, только роди! А оно не рожается... Но главное чего нет — времени! Не успеем — грош цена всей работе. То, что война уже на носу, видно уже каждому, мозги имеющему. А Изделие ? 1448 — одно из тех небольших штучек, которые весьма серьезно увеличивают эффективность боевых действий. А значит, спасет тысячи жизней. Если Ваня соизволит решить задачу. Он яростно перевернулся на другой бок. Нужно спать, чтобы мозги встали на место, а не спится. Так, тогда подумаем пока над контуром охлаждения. Если заменить медь на алюминий, то потеряем в эффективности, зато выиграем в прочности. Или все-таки медный сплав взять... Он сам не заметил, как темнота поглотила сознание. В лаборатории 'Наследие Теслы' пытались решить несколько военно-технических задач. В том числе — практическое использование инфракрасных визоров. Сама-то идея была довольно проста и легко осуществима. Но вот применить ее в военном деле... Четкость изображения, приемлемые размеры, прочностные характеристики — как говорится, выберите что-то одно. А нужно всё и, желательно, недорого. Прибор-то должен быть массовым. Вот именно этой задачей и мучил свою голову Иван Рубцов, старший научный сотрудник отдела 'Зрение'. Даже в названиях старались не упоминать основную тему. Режим секретности — суровейший. Хотя лаборатория отнюдь не спрятана глубоко в горах и о её существовании знают все основные разведки мира. Только вот попробуй, подступись. Уже не один агент засыпался на подходах, потому остальные осторожничают и кружат в отдалении. Для того собственно и сделана такая приманка — темы важные, но не сверх того. Пусть рыщут здесь, а не на по-настоящему важных объектах. Даже если докопаются, что очень маловероятно, катастрофы не случится. Те исследования, от утечки которых может случится большая беда, запрятаны совсем по другому и в других местах.

* * *

Тем временем подготовка к будущему глобальному конфликту продолжалась полным ходом. То, как англичане оперативно вмешались в Судетский кризис, говорило о том, что они сделали ставку на конфликт с Российской Империей. Не своими руками конечно, упаси Боже. Противопоставить Германию и Австрию, отколоть южных славян, настропалить Коминтерн, подключить американцев с японцами — у всех найдутся претензии к слишком быстро растущему конкуренту. А самим, сидя на безопасном острове, пожинать плоды чужой войны. Конечно, пока доподлинно не ясно, в каком составе образуется коалиция против России, но это не мешает разжигать где только можно. Так, например, конфликт маньчжурских буров и филиппинцев на религиозной и бытовой почве из вялотекущего превратился вдруг в острый. И что-то подсказывало, что без провокаторов здесь не обошлось. По границе Южного и Северного Китая опять пошли столкновения. Даже обессиленная и урезанная Турция неизвестно на какие деньги проводила реорганизацию армии. Так что в такой ситуации было бы совсем опрометчиво не готовиться к потенциальным потрясениям. Тут самое время возблагодарить самих себя, что еще в 31-м запустили Стратегический Концепт. И теперь уже есть некая база — промышленная, военная и научная. В позапрошлом, 1935-м, году были заложены два авианосца новой серии. К сожалению, только два. Такого размаха, как в 1930-м, когда заложили целых четыре, уже не будет. Да и домучивали ту четверку как раз четыре года. Еще год обкатывали, смотрели, что получилось хорошо, а что не очень. В новом проекте сумели значительно увеличить количество самолетов с 42-х до 60-ти, усилить зенитную артиллерию. Применили множество свежих новинок, типа автоматов управления огнем. Будет даже специальная вычислительная машина для облегчения логистики и обслуживания самолетов — какие готовы к взлету, какие уже в воздухе, какие на ремонте и когда он закончится. С выводом на центральный пульт ламповой индикации. Это должно было увеличить оборачиваемость авиагруппы процентов на пятнадцать, только за счет новых методов управления. Считай, девять самолетов добавили. В итоге корабли получились совсем дорогие, так что ограничились только двумя. Которые и войдут в строй в следующем, 1938-м. Итого это строительство займет три года, что быстрее, чем предыдущая серия. И сразу заложим еще три корабля. За счет применения новых методов и технологий кораблестроения срок постройки новой серии удастся уменьшить вообще до двух лет. Но распространяться об этом, конечно, никто не будет, пусть наши 'коллеги' так и думают, что очередной ввод в строй состоится как минимум в 41-м, а то и 42-м. Итого к 1940-му году планировалось иметь в строю 9 этих кораблей. Так же, на частные средства, строились четыре шикарных лайнера, для курсирования по туристическим маршрутам. Только несколько человек в стране знали, что их проект предусматривал быструю переделку в легкие авианосцы. Еще два уже действующих круизных лайнера легко превращались в авиатранспорты. Вообще же, кораблей, конструкция которых предусматривала двойное назначение, было множество. Эта славная традиция тянулась еще со времен РОПИТа. В Николо-Корельске, Архангельске, Романов-на-Мурмане, Владивостоке, Николаевске достраивались новые верфи, сразу спроектированные под поточное производство эсминцев, подлодок, транспортов. Официальная версия о необходимости такого количества транспортов была проста — замахнувшись на мировое лидерство в логистике, Россия пыталась конкурировать не только качеством, но и количеством. Хотя и с качеством вроде неплохо получалось. Вылизанные за тридцать лет проекты грузовых кораблей типа 'Свобода' были быстрее и дешевле своих соперников. Флот предприимчивого Онасиса был крупнейшим на планете и это позволяло давить конкурентов. Ремонтно-портовые базы в ключевых точках — островах Уэйке, Мозампо, Батанесе, Флорише и Пангутаране не только приносили прибыль, но и усиливали контроль над потоками товаров и территориями. Также подготовка шла и на промышленных предприятиях. Заводы-гиганты и прилежащие к ним 'кусты' образованные в Екатеринбурге, Нижнем Тагиле, Челябинске, Перми, Магнитогорске, Белорецке, Уфе уже достраивались, а некоторые даже начинали выпускать продукцию. Конвейерные линии по новейшим технологиям, управление материалами и трудовыми ресурсами, основанное на последних научно-прикладных разработках, продуманный производственный цикл — всё это позволяло выпускать много, дешево и быстро. Но не только товары для народного потребления изготовлялись на этих предприятиях. Среди секретных изделий, одно из первых было за номером 1162. Бронеходы конструктора Рысева, Б-36, вовсю катались по полигонам, чадя дизелями. Вылавливались детские болезни, обстреливались, оттачивали применение. Отрабатывали детали на предмет удешевления в массовом производстве. Собирались отзывы от бронемастеров. Такая же примерно работа велась по самолетам, артиллерии и относительно новому виду — бронетранспортерам. Страна готовилась к войне. Тайно, исподволь, но неуклонно.

* * *

Игорь чистил свою винтовку и несколько недоуменно размышлял о том, как же он здесь оказался. За восемь тысяч километров от родной тайги, да еще и в составе Первого Добровольческого Чешского Корпуса. Нет, началось то всё довольно-таки обыкновенно. Родное правительство отправило его и еще несколько геологов и геодезистов на исследование новых месторождений урана в Судетских горах. Заодно пройти курсы повышения квалификации в Карловом Университете. Новые залежи оказались очень перспективные, но все свои работы он провел довольно быстро и отправился на учебу. Там и застал кризис с Германией. Игорь, уже успевший подружиться с несколькими чешскими студентами, так же, как они, негодовал и проклинал захватнические поползновения немцев. Ходил на демонстрации, подписывал петиции и вот, поддавшись общему настроению в Университете, записался с приятелями в добровольцы. Тогда казалось это правильным и логичным. А теперь, когда война друг оказалась реальной, невольно полезли в голову всякие мысли. Трусом он никогда не был, смерти не боялся, в конце концов — бродить по тайге в одиночку тоже не самая безопасная профессия. Однако война — дело особое. В Новой Отечественной участвовать ему не довелось по возрасту, но из неохотных и скупых рассказов отца и других ветеранов картину себе представлял. Отвратительную, бессмысленную, чудовищную картину. И вот сейчас, когда она уже почти началась, желание участвовать в этой кровавой каше, он уже не особо испытывал. Но что поделать, отступать он не привык. Сегодня, в ночь на 4 июня они выступают из второго эшелона к границе. И судя по тому, как бегают и матерятся полковники в соседней, кадровой, части, завтра всё и начнется. Что ж, он готов. Хоть и не хочет этой войны. После долгого ночного марша они заняли указанную позицию — вдоль опушки березнячка. Впереди — ровное широкое поле. Пасмурно. Противника даже и не видно. Потянулось противное ожидание. Вот-вот грянут орудия по обе стороны уже фронта, а не границы. И как знать, не по ним ли? Сперва ожидали начала артподготовки в пять утра. К тому времени даже успели окопаться на всякий случай — правило выработанное еще в ту войну. Но пять часов минуло, стали ждать в шесть. Но прошло и шесть и семь. Тогда пошел слух, что для обмана решили начать в обед, когда пунктуальные немцы, слегка расслабившись, пойдут кушать. Однако солнце уже начало клониться к вечеру, а тишина до сих пор не была нарушена ни единым выстрелом. Уже в сумерках на взмыленной лошади прискакал вестовой и юркнул к командиру в окоп. Со скоростью лесного пожара по позициям побежал шепоток — 'отбой, отбой'. И как солдаты всё узнают раньше командиров? Так и оказалось — в привезенном приказе значилось отойти вглубь района. Удивленно улыбались бойцы, строясь в походные колонны. Справа и слева снимались соседи и их соседи тоже. Значит, всё-таки война отменяется? Договорились? Слухи-слухи, один другого чуднее. Кто-то говорит, что русский царь Николай лично, как когда-то, защитил их независимость. А кто-то наоборот, что сговорился он со своими немецкими родственниками и теперь свободной Чехии — конец. На следующий день появились свежие газеты и по лагерю побежал недовольный ропот. Оказалось, что премьер-министр Ян Сыровой пошел-таки на уступки. 'Я не принесу своему народу неисчислимых горестей связанных с войной, я не желаю быть спусковым крючком мировой бойни. Лучше страна потеряет немного земли, чем сотни тысяч жизней своих сынов. Сохранив главное, мы вернем себе и земли, вот увидите!' Нельзя сказать, что такое слабое решение понравилось добровольцам Корпуса и другим патриотам. Как только не поносили премьера! Однако, в то же время, значительная часть населения вздохнула с облегчением. Многие еще помнили предыдущую мясорубку и не без оснований полагали, что нет ничего хуже войны. В конце-концов, ведь решение получилось более-менее компромиссным. Самый западный и самый населенный немцами — Карлсбадский край переходил Германии, та выплачивала в течении тридцати лет стоимость государственного имущества. Немецкое население других краев имело право на большие льготы и дотации при переезде в фатерланд, а чешское, соответственно в Богемию и Моравию. Такой размен в интересах мира должен был хоть как-то удовлетворить интересы всех. Однако политику делают далеко не самые спокойные и миролюбивые активисты. Поэтому по Чехии, а затем и по балканским странам прокатилась волна недовольства Россией и лично Императором. Предательство! Сговор тиранов! Вековая связь славянских народов разрублена и опозорена! В Германии тоже недовольных хватало. Как и самой России. Крикуны всех мастей старались вовсю, кто искренне, а кто просто зарабатывая политические очки. Ни тем, ни другим было невдомек, чего стоило это примирение Николаю и премьеру Банязину. Остановить прусского волка, уже почуявшего добычу. Успокоить взбешенного Сырового. Последний уже успел отдать приказ о начале наступления утром 4 июня. Едва успели уговорить его на отмену. И то только благодаря тому, что Ян Сыровой с крайним почтением относился к Николаю. Мир висел на волоске. В результате пришлось пообещать сторонам очень многое. Может быть даже слишком. Выдачу кредитов на переселение. Заказы для чешской промышленности. Помощь в лелеемом объединении со Словакией. И благосклонный взгляд на германские планы в Австрии. Последнее стало возможным только после окончательного согласия немцев на союз с Россией. Да, это долгожданное событие наконец произошло. Судетский кризис заставил Берлин окончательно определиться, с кем они. Не последнюю роль в их выборе сыграли всё-таки состоявшиеся 'экскурсии'. Огромные заводы на Урале и в Сибири одним своим видом намекали, что наступать придется гораздо дальше Москвы. Когда им показали схемы оборонительных рубежей 'Волга' и 'Урал' и тщательно проработанный план мероприятий по их быстрому возведению, у немцев вылезли глаза и опустились плечи. ТАК готовиться к возможному конфликту могут только параноики-русские. Результат был закреплен показом новых бронеходов. А окончательно добили их учения моторизированной дивизии, когда она с марша, в течении двух часов, заняла прочную, эшелонированную оборону с траншеями, минными полями, бронеколпаками и колючкой. Зрители, конечно, не знали, что дивизия была специально-показательной, настолько насыщенной техникой, что её скорее стоило именовать инженерной. В итоге, при здравом размышлении, перспектива наступать до Урала, а то и дальше, немцев не воодушевила от слова совсем. В прошлую войну в Польше 120 километров и на узком фронте дались огромной кровью. А тут тысячи и в длину и в ширину. Так что ну его, этого русского Колосса. Пришлось, конечно, пообещать им Эльзас с Лотарингией, Австрию и пол Африки и немцы, наконец, решились. Образование союза потрясло всю планету. Появился великан, потенциально способный подчинить себе весь мир. Коммунистические газеты Франции и Италии проклинали 'Капиталистического монстра'. Американские и английские также рисовали мрачное будущее. Правительства и парламенты кипели муравейниками, пытаясь выработать программу действий в новых обстоятельствах. Германия и Россия выступили с заявлением что союз является исключительно оборонительным, никаких наступательных задач перед ним не стоит, разобраться бы со внутренними проблемами. Конечно, им никто не поверил. Внешняя политика основных игроков переключилась на диалог с малыми странами. Американцы обхаживали Бразилию с Аргентиной, вместе с англичанами склоняли к союзу Японию. Франция с Италией усиленно искали, кого бы еще заманить в свой Коминтерн. Россия совместно с Германией принялись за страны Бенилюкса и ту же Японию. Русским также надо было восстанавливать своё влияние на Балканах, столь сильно порушенное исходом Судетского Кризиса. Остальные старые союзники Петербурга вроде прочно сидели в обойме: Норвегия, половина стран персидского залива, Синьцзян, Монголия, Северный Китай, Корея. Мир начал стремительно делиться и размежевываться.

* * *

Челябинск, середина пути. Уже несколько дней Игорь едет на поезде из Праги в Иркутск. Умер бы с тоски, если б не набрал с собой новых журналов по геодезии и геологии. Пока бродил по тайге, за несколько лет, столько накопилось нечитанного! Но чтение это, конечно хорошо, а все бока таки отсидел и отлежал уже. Так что размяться будет кстати. Остановка большая, на три часа — можно прогуляться по городу. С погодой повезло — солнечно и сухо. На привокзальной площади кричат торговки, расхваливая свой товар. Подъезжают и отъезжают автомобили, тут же, рядом, старый мерин сонно пережевывает что-то. На мерина косится дворник, явно подозревая его в желании испортить наведенную чистоту. Мирная и спокойная картина. Даже как-то странно это видеть после всех событий. После возмущенной Праги, после окопов и ружейного масла. Хм, а город-то строится! Сразу несколько зданий в свежих лесах, суетятся рабочие, вертится подъемный кран. Еще один показатель, что страна медленно, но уверенно оправляется от Депрессии. Конечно, в более маленьких, чем Челябинск, городах и сейчас еще тяжело, но в целом ситуация улучшается. Хорошо, что строятся. Мирный труд... Тут мысли его свернули на давно проторенную дорожку. Долго ли этот мир продлится? Что ж, сколько не продлится — всё наше! Наслаждайся жизнью, дыши, читай интересные книги, знакомься с девушками. Скоро вся планета погрузится в тотальную войну, это он уж верно вычислил, но пока, пока-то чего грустить? А придет призыв, он и тут уже знает, чем заняться — в снайпера пойдет. Все охотники, которых он знал, состоят на спецучёте в военотделе. Так же как и все суворовские стрелки и курсанты 'выстрела'. Чтобы значит сразу определить их в войска по наилучшему применению. Вот и он, без труда, с его-то опытом, наверняка сдаст экзамен на 'стрелка'. Уже военная профессия будет. Можно конечно еще поступить в училище. Но взаимодействовать с людьми, а тем более командовать ими, он не очень-то и умел, всё как-то больше в одного привык. К тому же — учиться там пять лет. А вдруг война завтра? Так и просидишь за партой всё время. Пожалуй и за труса сочтут... Нет, решено, в снайпера так в снайпера! А погодка-то как разгулялась! А девушки-то, девушки! Какие нынче платья короткие в моде стали — почти до колен. Ситец легкий, воздушный, плывут красавицы как белые кораблики по бульвару — загляденье! Что ж может быть прекрасней, а?

* * *

У Константина начались горячие деньки. Впрочем, как и у всех, кто был связан с военной экономикой и Стратегическим концептом. Союз с Германией было решено укрепить еще и перекрестным проникновением активов в ВПК двух стран. Например, немцы вошли в капитал Челябинского вагоностроительного комбината и Красноярского авиазавода. Русские — в 'Верфи Ростока' и радиозавод Сименса. Были и другие 'обмены', в том числе секретные. Дело в том, что над Германией до сих пор висел Версальский мир, подписанный кстати и Россией, по которому немцам запрещалось строить бронеходы, самолеты и подводные лодки. Но так то — официально. Неафишируемые же производства и КБ размещались в Бельгии, Швейцарии, России, Швеции. Небольшого размера, да, но дело свое делали, а масштабирование в случае чего организуется. Вот эти-то тайные заделы и были интересны для сотрудничества. Ни одна страна в мире не может быть сильной во всем. Разработать наилучшие образцы всех вооружений. Всегда что-то будет лучше аналогов противника, что-то хуже. Потому стояла задача — определить какая техника лучше у нас, а какая — у немцев. Затем, совместно доработав и унифицировав наилучшее, запустить в производство в обеих странах. А как выбирать, если ни один из них не опробован в реальных боях? Значит надо проводить серии испытаний, учения хотя бы тактического уровня, обстрелы, обкатки и многое другое. Конечно это дело Военного Министерства, но тут пришлось подключится всем, кто в теме — сроки поджимали. Вот и сейчас, Константин стоял на краю полигона, у опушки и поджидал своего старого знакомого — Клауса фон Лютвица. Подъехала представительская 'Лань' и оттуда, широко улыбаясь вылез генерал. — Рад Вас видеть, господин Краев — крепкое, уверенное рукопожатие. — Взаимно, взаимно! — Константин тоже доволен и благодушен. До чего же всё таки приятно, что они оказались по одну сторону баррикад. Вон и немец похоже тому же радуется. Неприятно думать, что вот эти самые образцы техники начали бы стрелять по русским. А образцы-то ведь хорошие! Сегодня испытывали очередное детище сумрачного тевтонского гения. Самоходное бронированное орудие непосредственной поддержки пехоты. Помесь бронехода и полевой пушки. Немцы его называли Штурмгешуц — штурмовое орудие. Интересная в общем идея — приземистый, неплохо бронированный, маневренный. Непонятно только насколько тактически он будет полезен — не окажется ли слишком дорогой игрушкой или, наоборот, слабосильным хламом. Орудие 50 миллиметров, броня по лбу 50 мм , двигатель на 200 лошадей. Вроде неплохие показатели, но, например, наши бронеходы уже давно ушли дальше и по броне и по движкам. Да и углы наклона листов можно бы поэффективнее было бы сделать. Сложно, конечно, сразу так судить, ведь это все-таки совсем новый вид вооружения, у нас такого нет. Так что нужны еще испытания и макетные учения. Это когда создается поле боя сначала 1:100, затем 1:20 а потом и вовсе 1:1. И начинается: а если он встанет так, а вот так, а под таким углом? А если его вот эдак применить? А если в этот момент слетит гусеница? И таким образом его мусолят, выявляя слабые места и намечая тактику. А потом проводят учения в составе батальона. И только затем можно сделать какие-то выводы предварительные и передавать технологам. Они должны будут отработать производственные процессы с точки зрения максимальной производительности. Возможно, вернут конструкторам на допиливание — подумайте, пожалуйста, господа, чем вот эту деталь можно заменить, а то уж больно много человеко-часов она отнимает. Так же нужно заняться унификацией деталей с нашей техникой — насколько это возможно, конечно. До вечера они с немцем смотрели за действиями штурмгешутца, облазили его сверху донизу и даже сами попробовали в деле. И только на следующий день, Константин засел за подробный отчет. То, что машина получилась перспективная — это да. Сильно поможет пехоте — однозначно. Однако есть и нюансы. Сразу заметно, германские конструкторы в своей манере переусложнили изделие. Даже невооруженным взглядом видно, как щедро использованы дорогие материалы, фрезерованные и полнотелые детали. Ну, это немецкая школа. Русская давно уже обучена экономить каждый грамм и рубль. Что же, будет что улучшать. Эх, нельзя обкатать изделие в боевых условиях — на засветку новейших вооружений наложен строжайший запрет. А то было бы неплохо, в той же Испании. А в Испании сейчас ... перемирие! Да, да самое настоящее. Когда дивизии генерала Франко при помощи русских начали широкомасштабное наступление и дошли почти до Валенсии вой в дипломатических сферах поднялся до небес. Ко Франции с Италией присоединилась Англия, затем подтянулись Штаты, а за ним и страны помельче. Мол, нарушение всех норм и международного права, неприкрытая агрессия и тому подобное. Хотя Коминтерн делал ровно тоже самое. И отбрехались бы от этих наездов, но тут подоспели Судеты и стало совсем нелегко. Да и наступление подвыдохлось естественным путем, в результате пришлось пойти на перемирие, выгодное в первую очередь республиканцам. Обе стороны занялись перегруппировкой и накоплением резервов. Но вот уже сентябрь месяц, а нарушить паузу никто не решается. Коммунисты по понятным причинам боятся контрнаступления, а Франко придерживаем мы. Нам сейчас крайне важно показать миролюбие Русско-Германского Союза. Ну, ничего, время играет на нас, большая часть Испании под контролем генерала, и эти все ресурсы идут к нему. Так что не осенью, так зимой начнем всё равно. А пока везде мир да гладь, можно спокойно делами позаниматься. Экономика, слава богу, начала оживать, не в последнюю очередь благодаря инвестициям в русле Стратегического Концепта. Деятельность Бюро Трудоустройства также сыграла свою роль, ведь когда у людей есть хоть какие-то средства, они могут их тратить, запуская маховик денежного оборота. Так же, Ассоциация Производителей Нефти наконец начала выполнять своё предназначение — поддерживать цены на интересном уровне. В результате бюджет страны пополнился дополнительным потоком, что в свете гигантских расходов было совсем не лишним. Арабские шейхи тоже были довольны таким раскладом. А где они будут закупать новые буровые, услуги специалистов, предметы роскоши? То-то же! Синергетический эффект! Костя довольно усмехнулся. Его идея! Конечно, это всё не могло еще вывести в профицит и мы продолжаем проедать резервы, но уже не такими темпами. Чтобы сократить их еще более, был выпушен низкопроцентный оборонный займ. Обстановка диктовала. Так как в мае и летом ощутимо запахло войной, народ проникся важностью задачи, и сборы пошли внушительными. Этот факт, кстати, указывал на то, что если конфликт разразится, он станет подлинной борьбой народов, с тотальным напряжением всех сил. Да... Война, будь она не ладна. Убивает людей, убивает экономику, а сколько умрет еще в тылу, из-за болезней, вызванных недостатком снабжения. Может еще есть возможность соскочить с предначертанного пути? Вряд ли, судетский кризис только обнажил существующие противоречия. Так что рано или поздно... Может своим альянсом с Германией они только подтолкнут войну? Наверняка. Но лучше в мощном союзе и тогда когда мы будем готовы, чем как попало и на авось. Как в ту же Крымскую например. Хороший однако получился урок тогда. Вот уже 80 лет с тех пор к каждой войне готовимся с маниакальным упорством. И пока выигрываем. Ну, война войной, а мирное строительство никто еще не отменял. Надо готовить доклад Императору. В последнее время Константин превратился в этакого теневого министра экономического развития при Николае. Правда больше занимается информированием и продвижением инициатив, бюджет-то ему правительство не выделит конечно. Однако и этого хватает — премьер-то прислушивается к его Величеству. Уже не одна идея, рожденная в Структуре, была реализована от лица премьер-министра. Так, посмотрим, что у нас есть доложить. Текущие результаты переселение в При— и За— Байкалье вполне удовлетворительные. Устойчивый поток, за прошлый год разынми путями переехало около трехста тысяч. Большинство расселяется в стандартизированных поселках — выделах, как их стали называть. Очень удобно и надежно, когда сельхоз оборот заранее продуман, подвезены стройматериалы, расписано что и как строить и куда сбывать какую продукцию. Кроме сельского хозяйства, со временем должны были появиться и мастерские и даже минизаводы: кожевенные, металлообработки, кирпичные, канатные и прочие. Они будут снабжать продукцией себя и более молодые поселения. И так шаг за шагом, неуклонное и поступательное развитие. рисунок. + направления сыба продукции китаи, монголия, красноярсккий район, дв. Также немалое число внутренних мигрантов устремился на Урал — огромные заводские 'кусты' поглощали работников как воронка. А так как это были выходцы в основном из южных районов европейской части, то мало-помалу скученность и малоземелье в тех краях сокращалась. Свои мощные 'кусты' были и там — Днепропетровский, Харьковский, Киевский и тоже оттягивали население из села. К этим потокам стали потихоньку подмешивать среднеазиатов. Расселение многочисленного и оттого бедного населения — насущная необходимость. Занялись этим те же самые переселенческие конторы. Они рекламировали преимущества богатых и неосвоенных земель, иногда даже устраивая показательные туры, а то контингент там недоверчивый и тяжелый на подъем. Затем перевозили желающих на новое место и только после укоренения, через год, получали от государства причитающуюся сумму. Да это было дороже, зато хлопот меньше, результат лучше, и нет никаких обвинений в коварной политики империи. Всё сугубо добровольно и с огоньком. Надо сказать та же тактика неплохо показала себя в Финляндской области и Прибалтике. Так, далее. Наш анализ результатов антикоррупционной чистки. Хм, вполне удовлетворительные, хотя и не назвать великолепными. Мздоимцы, сильно уменьшившись в числе и затаившись, становятся всё более изобретательными и пройдошливыми. Ну, и так неплохо. По оценке, теневой оборот сократился впятеро. Очень хорошо, что удалось не допустить эпидемии ложного доносительства. А то некоторым гражданам только дай разгуляться... На предотвращение этого работали с разъяснениями и телевидение и церковь и даже сам Император, не говоря уже об органах, которым это по штату положено. Портить народ и превращать его в сутяжников-стукачей даже ради экономической выгоды — не стоит. А вот здесь в конце аналитической записки и выводы — признать кампанию успешной и продолжить еще лет двадцать пять. И начать параллельно новую — антикриминальную. Мысль в общем здравая — и в мирное время, а в военное особенно — криминал это проблема. Как для населения, так и для экономики. Теперь, получив некоторый опыт в масштабном наступлении на конкретную социальную болячку, можно попытаться подуменьшить и эту. А что? Операторы 'машинок правды' потихоньку высвобождаются, вон уже и несколько частных контор открыли. Время еще есть, надо почистить эту братию. К тому же, среди неё затесалось и немалое количество недобитышей-нацистов. Вот и доложим Императору, а затем по цепочке премьер-правительство в дело. Кстати, в следующем, 38-м, году очередные выборы в Думу и Банязин, с которым так хорошо спелись, уходит. Он конечно и далее будет оказывать влияние, наработанная репутация позволяет, но уже, конечно, не так. А вот с новыми кандидатами пока не густо. Да, надо будет спросить Его Величество, что он по этому поводу думает.

* * *

Ветер бьет в лицо, снежинки, кажется, прокалывают кожу. Аппарат под ногами в бешеной тряске, воет винт за спиной. Адреналин! Руки свело судорогой на руле, спина занемела, но аэросани летят по белой тундре. Как жеж хорошо! Азарт погони, вот что нужно мужчине. Федор кричит. ДААААААА! Да, это я, Тундра, я пришел взять тебя, я возьму тебя всю! Вот ты где у меня, здесь, в моих кулаках! Ты — моя!! Двигатель саней солидарно ревет. Ему тоже нравится покорять. Укладывать под себя километры, давить снег, лететь, радуясь своей мощи! Он авиационный, однако, не попал на самолет, но так даже лучше. Прорубаться сквозь заносы — это покруче, чем парить среди облачков. Они догоняют оленя. Вот уже сто метров осталось и ему не уйти. Ненец Петр, сидящий позади, готовит аркан. Олень нужен, он дикий, мощный и даст хорошее потомство. Вон как улепетывает, без саней не догнать. Вот уже пятьдесят метров. Да он просто гигант! Экземплярище! Петр не ошибется, он опытный. Уже двадцать. Ненец раскручивает аркан, надо держать поровнее. Но как прет, а? Федор прижимается к рулю, стараясь идти по ниточке. И мир раскалывается. Пробив головой плексигласовый козырек, потерявший сознание Федор, летит вперед. Петр отлетает влево. Аэросани, без правой стойки, делают кульбит, падают верх тормашками и начинают кувыркаться, раз, другой, третий, чудом перепрыгнув своего неподвижного водителя. В куски защитная решетка, гнется винт, поршни крушат движок. Объемный бензобак лопается по шву и последний кувырок сани совершают в огне. Жаль, что некому увидеть этот фейерверк. Петр очнулся. Жутко болит голова, видимо ею и воткнулся в землю. Ну, хоть живой. Надо подниматься всё-таки. На мгновение боль в правой руке затмила головную, сознание почти ушло. Плохо дело, сломана. Так, с остальным что? Вроде все на месте, только тошнить стало, значит совсем сильный сотряс. Как там Федя-то? Лежит ничком, не понятно, жив-нет? Перевернуть, потрясти. Стонет. Живой! Сознание возвращалась к Федору Тимофеевичу в виде киноленты, на которой прокручивалась вся жизнь. Прокручивалась и укладывалась в мозг, создавая обратно его Я. Школа, друзья, дом с большими окнами, университет, девушки, кружок, гибель Князя Алексея, Плейстоценовый парк, севера. Севера! Они же ехали на санях! Что-то случилось! — Что... — ребра не дают сказать, видимо трещины и ушибы. — Похоже камень. Хорошо торчал, но под снегом. Н-даа... Редкий случай. Не повезло. Потихоньку пришли в себя, сделали лубок Петру, Федору перетянули грудь. Молча посмотрели на догорающий остов аэросаней, отдавая тем самым последний салют. На этом их проблемы только начинались. Уехали они от городка километров на двести, сильно отклонившись в сторону от запланированного маршрута. Так что искать их здесь не будут. А значит, им предстоит нелегкий марш-бросок по заснеженной ноябрьской тундре. Палатка сгорела, лыжи — в щепу. Хорошо хоть вещмешок с НЗ слетел с саней, только вот еды там — кот наплакал. Банка тушенки и булка хлеба. Ешьте и ни в чем себе не отказывайте! — Ну что ж, Петр, давай готовиться к походу. Закидали снегом останки саней. Срезали уцелевшие резиновые детали, те что смогли — пригодится на костерок. Из остатков лыж, проволоки и кусков обшивки сделали подобие снегоступов. Взяли два листа жести — вместо лопат. И пошли. Время дорого. 'Двести километров — вроде и немного, при удаче можно дойти за четыре дня' — рассуждал про себя Федор, размеренно шагая за Петром — 'плохо только то, они не в лучшей форме и снегоступы это все -таки не лыжи'. 'Ну да ладно, прорвемся! Ненец парень опытный, да и я тоже поднабрался уже за время жизни на Севере. Уже который год мотаюсь, особенно много пришлось по делам Плейстоценового парка. Ох и поколесил же тогда! А сейчас вот снова вернулся ненадолго на свою старую приполярную биостанцию, в творческую, так сказать, командировку. Помочь старым друзьям да и мозги растрясти, чтобы не твердели на одной теме. Как домой вернулся, право слово! Такая теплая у нас компания подобралась. До утра гулеванили, рассказывая друг другу — кто, как и что. А потом выложили ему задачу, ради которой и пригласили. Дело в том, что население в Салехарде и вообще растет, да еще и стройки планируются большие, так что вопрос обеспечения продуктами — всё острее. Тепличные культуры уже во многом отработали, но в виду больших затрат в инфраструктуру, значительную долю рациона они составят не скоро. Стойловое животноводство требовало еще и значительных операционных издержек. В направлении удешевления работали конечно, и со временем это даст свои плоды, но со временем. Еще была мысль увеличить продуктивность оленеводства — вот в этом направлении и должен был помочь Федор. Чем он в общем и занялся, налаживая племенную работу. А вообще Обдорск ему понравился. С момента его отъезда прошло три года, а сколько всего изменилось! Новые здания, аэропорт, новый порт, паромная переправа в Лабытнанги (куда наконец дотянули ЖД ветку). Лаборатория разрослась до 30 человек, площади посевов, как закрытых, так и открытых — выросли в десять раз. Вообще, жизнь в городе явно кипела. Открывались предприятия, такие например, как судоремонтный и рыбзавод. Но больше всего его поразил шпало-рельсо укладчик. Здоровенная такая махина, длиной 50 метров, пыхтит, гремит. Почти без помощи людей укладывает перед собой шпалы, рельсы, забивает костыли. 10 человек её обслуживают и проходят в день втрое больше, чем 60 раньше. Тоже опытный участок, тянут не спеша ветку на восток, более отрабатывая технологию, нежели торопясь пройти километры. Пока финансирование невелико, накапливают опыт, чтобы потом масштабировать. А масштабировать будет куда, Северный Широтный Ход — проект такой грандиозный, что с кондачка его не возьмешь и даже только на подготовку и запуск потребуется много лет. Огромные малонаселенные пространства вдоль трассы требуют комплексного освоения. Необходимо организовать самоподдерживающийся процесс — железная дорога даёт доступ к территории, а территория загружает её потоком грузов. На юг пойдут полезные икопаемые и биоресурсы, в обратном направлении — стройматериалы, продукты, товары. И чтобы все было сбалансированным, чтобы ни один сектор не оставался подвешенным — нужно все тщательно спроектировать, отработать, создать заделы. Когда пойдет строиться железка — на трассе уже будут закладываться шахты, заводы, агрокомплексы. Каждый нюанс будет учтен и использован. Даже такой, вроде узкий момент, как заготовление оленьих пантов — хороший разнообразить экономику региона. А если таких 'мелких' производств будет множество — значит, жизнь здесь не будет прозябанием, а утвердится в серьез. Таким образом, человек брал Север в правильную, продуманную осаду. С контрвалационными линиями, сапами, чередуя штурмы и планомерное давление. А попутно осваивая новые технологии, ценные и сами по себе. Такие как — приполярное сельское хозяйство, прокладка ЖД по вечной мерзлоте, практическое применение дирижаблей, эффективное теплосбережение, медицина экстремальных условий и многое, многое другое. Кстати, о медицине. Скорее бы до нее добраться. Какие там повреждения у нас — бог весть, как бы не сказалось. А Петр, несмотря на травму так и шпарит впереди, четко выверяя дорогу по компасу, неутомимо как машина. Силен. Силен, ничего не скажешь. А вот сам Федор на четвертый час уже начал сдавать. Всё чаще заплетались ноги в этих самопальных снегоступах. Всё тяжелее было вставать после таких коротких привалов. Но он не протестовал — знал — пожалеешь себя, начнешь плестись потихоньку, поход растянется. Быстро сгорит невеликий запас продуктов, слабость заставит еще уменьшить скорость. И холод добьет тебя. Неотвратимо. Поэтому они шли и шли, упрямо пробивая километры, даже когда сил совсем не осталось. Пока, наконец, Петр не повалился молча на левый бок, прямо с ходу. Федор, даже не попытавшись сократить разрыв, тоже упал. Провалявшись так пятнадцать минут и начав уже порядком замерзать, он, наконец оторвался от земли и побрел к продолжающему лежать ненцу. — Ээээ, Петр, ты чего? — совсем не похоже на выносливого аборигена так валяться. — Ммм, нормально, сейчас... Похоже при аварии его приложило сильнее чем казалось вначале. С трудом поднявшись, Петр прохрипел: — Дом делать будем. Что ж, дело знакомое. Кряхтя и поохивая, взялись за листы жести — 'лопаты'. Начали нагребать снег в большую кучу, одновременно утрамбовывая. Постепенно мышцы разогрелись обратно, даже какая-то энергия появилась. Сугроб накидали — с рост человека. Выкопали в нем лаз и пещерку. Пол пещерки сделали выше входа — чтоб уходил углекислый газ, а тепло наоборот оставалось. Забрались и еще долго лежали, отдыхая. Подложив 'лопату', разогрели на обрезах резины пол банки тушенки. Хлеб отогревать не стали — мерзлый вкуснее копченого. После такого шикарного ужина, быстро сделав медленную горелку из пустой банки, проволоки и тонких лент резины, сразу отрубились. Выспаться удалось на троечку — то проснешься разжечь 'печку', то снятся летящие на тебя аэросани, то просто от холода. Но ничего, даже удалось отдохнуть и набраться сил. Вот только Петр чего-то совсем смурной сидел, пока ели четвертинку с пустой кипяченой водой. Видимо травма давала о себе знать. А впереди, по расчетам, было еще сто сорок километров... На всякий случай, Федор черкнул несколько строк с описанием событий и вложил блокнот во внутренний карман. Следующий переход был хуже предыдущего. Силы кончились уже через два часа и еще шесть они шли уже просто 'на зубах'. Теперь уже Федор прокладывал дорогу, а ненец все чаще и чаще отставал. 'Дом' на этот раз делали два часа, расходуя последнюю энергию. Доели тушенку, оставив четвертинку хлеба на завтра. Эх, свежего мясца бы сейчас сюда, ружье-то сохранилось. В течении дня Федор высматривал — не окажется ли представитель местной фауны настолько глуп, что выскочит прямо рядом с идущими людьми. Но дураков не нашлось. Следов достаточно было, а вот тех, кто их оставил — не видать. Да и что тут увидишь, коротким днем — сумрак, ночью и подавно. А гоняться по следу — с их силами и скоростями — совсем бесперспективно. Так что одна надежда — что в теле хватит запасов энергии. В конце концов, в это день прошли сорок километров, значит примерно уже половина. Еще три дня — и они на месте. Значит дойдут. Выживут. Обязательно. Однако на следующий день они не сделали и 30 километров. Поднялась пурга со встречным ветром и пришлось становиться на ночлег. После голодного, урывками сна — еле поднялись. Разговаривать давно уже перестали, не было сил. Только Федор нацарапал несколько строк в том же блокноте, ему казалось это важным. Они уже много часов брели в снежном мареве не чувствуя ни себя ни окружающего. Петр шел теперь впереди и, хотя скорость его была ужасающе медленна — обогнать ненца Федор не смог бы. Давно уже не подсчитывали пройденное расстояние. Но так как шли долго, можно было надеяться, что преодолели изрядно Следующий день — почти копия предыдущего. В этот день Петр упал и больше не поднялся. Шел, шел, вдруг стал резко забирать влево. Пока Федор отупевше наблюдал за его эволюциями, тот успел пройти двадцать метров и рухнул. На попытки поднять его не реагировал, но дышал. Когда через два часа он не поднялся и даже не пришел в сознание — стало ясно, что это надолго. А в их ситуации, может и навсегда. Пришлось ладить волокушу из 'лопат' и остатков снегоступов Петра. Сколько все-таки сил в человеке, если после всего, Федор смог-таки сдернуть с места и потащить это сооружение. И шел еще бесконечно долго. Соорудить на ночлег 'дом' он уже не смог. Просто вырыл в снежном заносе узкую нору на двоих. Резины давно уже не было, так что, кое-как затащив Петра, сразу уснул. Видимо на улице слегка потеплело, и холода он не чувствовал. А может от усталости. Проспал он четырнадцать часов подряд и благодаря этому смог, с превеликим трудом, но уложить ненца на волокушу и пойти дальше. Точнее побрести. Но истощенный организм нельзя обманывать до бесконечности и Федор Тимофеевич Обухов, исчерпав до дна всю энергию, не дойдя двадцати километров до окраины Обдорска, упал в последний раз.

* * *

Часть 8

Ну и холодрыга же, чет возьми! На побережье Белого моря минус двадцать воспринимаются как все сорок. Константин поежился. А в Царьграде сейчас наверное хорошо, там тепло. А здесь ледяной ветер гуляет между корпусами эллингов. Расстояния между постройками новой, Николо-Корельской Верфи— огромные, на вырост так сказать, пока дойдешь, всего продует насквозь.

А спешка и вправду что невероятная. Верфь заложили в прошлом году, а сегодня уже ряды эллингов возвышаются громадами. И в первом из них, уже собирают на стапелях проект А-335. Вот его-то и приехали они с Дежневым инспектировать. Серега, старинный друг, недавно занял пост министра обороны, вместо ушедшего на покой генерал-фельдмаршала Мариненко и теперь объезжает свои владения. Позвал и Костю, ибо без помощи Структуры некоторые вещи быстро не провернешь. У него и люди и наработки и управленческие кадры такие есть — горы наизнанку в канал выворачивают.

Тем временем они добрались наконец до эллинга ?1 и зашли внутрь. При виде целого министра у рабочих вытягиваются лица, кто-то пытается встать по стойке смирно — ну, да, Серега любит сюрпризы. Вот и сейчас они совершают внезапный блиц-налет. Чтоб значит, производственный процесс предстал в своем истинном виде, а не прилизанно-приглаженный перед визитом высокого начальства.

Пять минут назад они входили на проходную верфи — Дежнев впереди.

— Узнал? — ласково поинтересовался у обалдевшего караульного

— Здвмнм... Ктвм.. — пытаясь составить из алфавита слова, тот не забыл, однако, потянуться к телефонной трубке

— А вот этого — не надо. — и сержант примерз к стулу, более не вспоминая о навыках членораздельной речи.

Генерал глянул на сопровождавшего их шофера-охранника, тот коротко кивнул — он проследит, чтобы немота караула продлилась достаточно долго. Серега вообще не многословный человек, а когда он на "охоте" — так вообще.

Охотились они сегодня за зверем по имени "отставание от графика". Проект уже спускать на воду пора, а еще только прочный корпус доделывают. Вот сейчас пух и перья полетят от всех причастных и виноватых. Константин усмехнулся почти кровожадно. Давненько не разминался.

Только разберемся вначале в чем действительная причина задержек. А то информация пока дойдет снизу доверху, исказится ведь до не узнаваемости. Обычная проблема управления. Методы борьбы с этим есть, и такие вот "налеты" — один из них.

На разборки хватило получаса, к тому времени уже успел подлететь директор и получить свое последнее предупреждение. Ибо вина в организации процесса была и его тоже. На небольшую такую часть, но достаточно, чтобы довести его почти до инфаркта. Проблема была в том, что возник дефицит сварщиков. Отдел кадров, вместо того, чтобы воспользоваться услугами Телеграфной Сети Трудоустройства, рысаками бегали по Северодвинску и Архангельску. А как же там кого-то найдешь, если эту специальность давно уже выгребли подчистую со всей округи? И директор — то ли сам дремуч, то ли не отследил момент. В итоге попал под пристальное и неуютное внимание самого министра обороны — до следующего косяка.

Внимание было обусловлено как важностью, так и масштабом проекта А-335. Огромная подлодка водоизмещением 8 000 тонн, официально, на первом слое секретности, должна была стать подводным авианосцем, несущим 10 гидропланов. А что, вполне убедительно — Россия строит довольно много "кариеров", экспериментирует, пробует новые подходы. Так что, если кто и докопается до этой версии, то удивлен не будет. Только вот на втором, истинном слое, назначение корабля будет иное — транспортник. Очень дорогой, узкоспециализированный — но крайне удобный в некоторых ситуациях инструмент. Вместимость — десантный полк, артиллерийская батарея и десять бронеходов. Впрочем, нашлось место и для двух разобранных гидропланов. Для разведки и легкой, бодрящей бомбардировки. Если кто из наших потенциальных противников узнает о таком предназначении проекта, то сделает слишком далеко идущие вводы. И, чего доброго, еще придумает контрмеры. В общем, штука нужная. А в качестве авианосца — так себе. Самолетов мало, дешевле построить пять гидроавиатранспортов, больше толку будет.

Полазив по стапелям еще полчаса, они направились в управление. Директор молча семенил рядом.

— Ндааа, а в Царьграде сейчас, наверное, тепло... — и Дежнев туда же, прямо мысли читает — как там Император, не слышал?

— Поправляется, дай Бог ему здоровья — Константин, хоть и не был набожным человеком, готов был молиться, лишь бы всё обошлось.

Николаю было уже без малого семьдесят лет, и здоровье его в последние годы стало подводить. Неделю назад, сразу накануне Крещенья, внезапно, как это бывает, ударил инфаркт. Без тяжелых последствий, но тем не менее доктора переполошились и настояли на отправке в южную столицу. Теперь он чувствовал себя отлично, ничто не указывало на возможные проблемы. К тому же, Константин отослал туда первый, еще лабораторный образец кардиографа вместе со специалистом. Да и крымские светила медицины под боком, так что можно было надеяться, что обойдется.

О самом плохом думать не хотелось — только бы не сейчас. Когда новая большая война на носу, выстроенная и обкатанная система управления государством — ох, как нужна. Нет, с наследником Алексеем, своим непосредственным шефом — отношения у Кости складываются замечательно, деловыми качествами тот не обделен. И всей информацией владеет — во многом уже заменяя отца. Но есть такая штука, называется "боевое слаживание". Пока в реальной заварушке не окажешься — по настоящему не притрешься. Поэтому-то армейские и фронтовые товарищи сохраняют дружбу на многие годы. Потому что знают, кто есть кто и что из себя представляет.

У Николая-то такой опыт мировой войны есть. В отличии, кстати, от почти всех глав основных государств на планете. Кроме кайзера конечно. А Алексей... Не было на его личном веку тяжелых испытаний, закаляющих характер. Может, потому он не столь решителен? Отец ему прямо так и сказал однажды — "Уж больно ты, Алекс, думаешь долго". Хотя, надо признать, голова у него то, что надо, светлая.

Тем не менее, пусть лучше минует нас чаша сия. Хотя бы лет семь. Ибо разведка наконец накопала следы подготовки к войне американцев. Об этом ему рассказал Дежнев как раз по дороге на верфи. Самая, так сказать, наисвежайшая информация. Готовятся то уже видимо давно, но только сейчас смогли раздобыть что-то конкретное. Тот, кто войну в ближайшее время не планирует — тот бетон на патронные заводы не заказывает.

— Кстати, у нас самих-то эти материальные потоки надежно запутаны? — спросил тогда Константин

— А тож, еще со времен, когда мы изображали приступ "чисто русской маниакальной подозрительности". Полностью всё конечно не запрячешь, но вот конкретику и главное сроки — кажется, сумели.

— А сроки готовности ИХ — вскрыли?

— Да. Сорок первый.

Черт! Значит, осталось в лучшем случае два с небольшим года! Черт! Столько же еще не готово!

— Слушай, но не рискнут же они на континент сунуться, а? Даже с лаймами в паре?

— Тут как раз непонятно — на море то у них все шансы есть, а вот высадиться на Дальнем Востоке или с Ближнего востока ударить по Кавказу... Не знаю, не знаю, как-то слишком оптимистично с их стороны. Хотя, если они надеются броском захватить кавказские нефтепромыслы... Они ведь не знают истинные объемы добычи на Волге и про новооткрытые сибирские месторождения. Но как? Большие расстояния по труднодоступной местности — это плохой вариант для броска. Нет, Костя, на что-то еще они рассчитывают. Будем дальше копать.

"Копайте-копайте, нам тоже много еще предстоит перелопатить" — подумал тогда Константин. И если в вопросах ВПК он лишь помогал Дежневу, то некоторые другие вещи были целиком в его зоне ответственности. Например, совершенно упустили из вида физическую подготовку допризывников и запасных чинов. Нет, формально это дело военкоматов, но занимались они этим по старинке, без особого плана и местечково. Тогда как в недрах Структуры был уже года два как подготовлен многогранный и масштабный проект. Давно его пора внедрять, да все руки не доходили. Вот и протянули — война на носу.

Как известно от качеств контингента, вливающегося в войска, сильно зависит эффективность действий армии и, в конечном итоге, — потери. Для повышения технических навыков существовали добровольные курсы допризывной подготовки (для желающих без конкурса попасть в армию), стрелковые Суворовские курсы, Общество Авиаторов, Военно-Морской Экипаж. А вот физподготовкой, да и то, по большей части кустарно, занимались только лишь Сакмагонские Дозоры. Они конечно массовые, до 10 миллионов членов, но этим вопросом там занимаются без должного научного и организационного подхода. А кроме молодежи ведь существуют еще и запасники, а так же не служившие, к тридцати-сорока годам подрастерявшие здоровье от табака, алкоголя и чревоугодия. Россия давно уже не исключительно сельско-хозяйственная держава и работа на заводе, а тем паче в конторе — куда как легче чем в поле. Пот сберегает кровь, а с кондициями некоторых господ — сил достаточно пропотеть не хватит.

А потому, в ближайшее время будет запущена целая программа, направленная на общее оздоровление всего населения и призывного контингента в частности. Конечо, к войне что-то кардинально поменять не успеем, но ведь и на будущее надо работать уже сейчас, а то если такими темпами будет продолжаться исход людей из села, у нас же нация толстяков образуется.

Кстати, в этом просветительском проекте горячее желание высказал сам Зворыкин. Тот самый изобретатель телевидения. На данный момент он владел долями в большинстве телевизионных станций и мог в некоторой степени контролировать программу передач. И самое главное, чего он добивался — телевидение должно быть в первую очередь просветительским, и только лишь слегка развлекательным. Превращать свое детище в шапито Владимир Козьмич не собирался. В этом они с Константином нашли полное взаимопонимание.

* * *

В это время человек, доложивший Сергею Дежневу о подготовке американцев к войне, стоял в своем кабинете и задумчиво смотрел в окно на Дворцовую Площадь. Кабинет принадлежал Департаменту Внешней Разведки и располагался в здании Главном Штабе, как раз напротив Зимнего. Ему так всегда лучше думалось. Люди группками и по одному пересекают площадь в разных направлениях и мыли также — чертят линии на полотне сознания. Специалисты рекомендуют гулять по музеям и картинным галереям для подпитки мозговой деятельности. Но у него нет на это времени и потому вид из окна — его стимулятор. Особенно, если помнить, кто сидит в здании напротив. Подвести этого человека не хотелось совсем. Нет, не из-за страха, он прожил достаточно долго, чтобы уже никого не бояться. А из-за того чувства стыда, которое придавит его гранитной плитой в случае, если он, как глава Департамента, не справится.

Задач стояло множество — большие и маленькие, сложные и не очень. Впрочем, как всегда. И, как всегда, крайне важные. Например, помочь немцам подготовиться к войне. Максимально скрывая объемы подготовки. Дело в том, что Германии сразу после Версальского мира дозволялось иметь только крошечную, сильно ограниченную армию. С тех пор прошло немало времени и канцлеру с кайзером удалось в течении многолетнего торга, демаршей и дипломатической игры значительно расширить эти рамки. Численность армии увеличили до 500 тысяч человек. Даже имели две официальные бронеходные дивизии. Неофициально же — намного больше. Только на территории Германии было тщательно собраны техника и вооружение еще для пяти. И людей для этих дивизий они имели достаточно — прогоняя через официальные увеличенный поток. Еще две дивизии располагалось... в других странах. В России и Швеции. Они как бы принадлежали этим странам, и даже всё вооружение было не немецким, только вот личный состав почему-то поголовно знал два языка — страны пребывания и страны Гёте. И судя по всему, этот маленький маскарад удалось скрыть от чужих разведок. Также примерно обстояло дело с авиаполками. Три официальных, десять в "запасе" и по два у союзников. Еще проще с подплавом — лодки строились на русских верфях за счет немецкой казны и определить их принадлежность можно было, только попав на них. А за полярным кругом праздношатающихся любопытных нет от слова совсем.

Но этого мало, критически мало для того, чтобы Германия могла выступить сильным союзником, причем сразу, а не тогда, когда раскачается военная экономика. Для этого на территории России, в обстановке секретности создавалось еще три "русских" бронеходных дивизии, пять моторизованных, и восемь авиаполков. Что-то строили и немцы. Вобщем-то, после заключения союза и вскрытия американской подготовки таиться особого смысла не было, все равно неизбежное — наступило. Однако, то КАК начнется война, будет иметь долгоиграющие последствия. Одно дело, когда твоя скрытая мобилизация становится общеизвестной и противник оправдывает свои действия "упреждением агрессора". И совсем другое, когда он заявляет тоже самое, не имея серьезных доказательств. И можно на полную раскручивать тему "вероломного вторжения". Так гораздо легче привлекать союзников, особенно если ситуация не показывает решительного перевеса противника. А так же облегчает создание послевоенного мира. Который и является настоящей целью любой войны, а не сама по себе победа. Так что, чем успешнее мы будем прикидываться абсолютно мирными — тем лучше.

А ведь кроме формирования немецких, надо прикрывать еще и своих. Их-то куда больше. А еще надо сохранить как можно дольше в тайне новые виды вооружения и масштабы их производства. Например, с истребителями уже много лет велась тонкая и опасная игра. Сразу было понятно, что потенциальные противники будут внимательно следить за успехами родины samolets, и стараться не отставать. Конечно догнать русскую школу очень трудно, особенно после того как внедрили "гонку КБ", но чем черт не шутит. Поднатужатся и родят что-нибудь, не уступающее нашим. Так что решили прибедняться как можно убедительные и дольше. Именно поэтому, последние лет десять русские самолеты неизменно выглядели блекло по всем показателям на международных выставках и соревнованиях. В испанской войне также наши истребители (ИС-3, истребитель Сикорского) были немного хуже, чем итальянские и французские. Для уменьшения потерь в такой обстановке — брали числом. Американцы и англичане, имеющие самолеты заведомо лучшие, чем у Коминтерна, могли спать спокойно, так как в российских ВВС стояли на вооружении большей частью именно ИС-3 и И-7 (Ильюшина). Только вот имея такой же корпус и характеристики, как у "открытых" версий они имели несколько иную начинку. Мотор мощнее, маневренность и скороподъемность лучше намного. Стоило только техникам на аэродроме демонтировать некоторые "улучшения" в конструкции и заменить несколько деталей, как самолет "вдруг" начнет лететь на сто пятьдесят километров быстрее и маневрировать куда шустрее своих противников даже английского происхождения. Таким образом, через несколько часов перед неприятелем окажется воздушный флот на голову выше его по характеристикам. Что даст возможность перемалывать его силы в первых сражениях с большим отрывом по потерям. А потом просто не давать возродиться.

Конечно, вооружение так просто не переделаешь, да и пилотам нужно будет привыкнуть к новым характеристикам. Но ускорение это не замедление, обучатся. К тому же перед самой войной дадим им полетать на "экспериментальных версиях".

Кроме того, были хитрые рокировки и на самолетных заводах. Насколько он знал, несмотря на большое количество вовлеченных в эти "кошки-мышки", противник еще пребывал в блаженном неведении относительно качества своих истребителей. И можно было надеяться, что такая грандиозная операция прикрытия принесет свои плоды.

Часть 9.

* * *

*

В феврале 1939 года предвыборная кампания в Российскую Государственную Думу достигла своего пика. Основных соперничающих партий было две — Консервативная и Демократическая. Еще две было в аутсайдерах — 'Левый Фронт' и совсем уж миниатюрная 'Крестьянский союз'. Крайне националистическая 'Знамя' после приснопамятного теракта растеряла большинство своих сторонников, многие из которых оказались за решеткой, а потом и вовсе была ликвидирована властями. Так что в основном интрига крутилась вокруг двух партий.

Консерваторы, возглавляемые Поспеловым, выступали за дальнейшее усиление армии, ускоренное развитие тяжелой индустрии, более агрессивную международную политику. Кроме официальных заявлений общеизвестно было, что они предвзято относятся к инородцам, являются противниками абортов и вообще хотели бы ограничить излишне либеральные, на их взгляд, законы. Консервативная партия имело то преимущество, что именно они возглавляли правительство во время борьбы с Великой Депрессией и, в общем и целом, с задачей справились. Однако были и недочеты, к тому же за восемь лет в народе накопилась некоторая усталость от их дидактичности и 'твердой руки'. Демократы же предлагали сосредоточиться на внутренней политике, проводить в экономике 'лайзе файр', то есть дистанцирование государства от вмешательства и заняться, наконец, ростом обеспеченности населения. Этой партией руководил Кирилл Иванченко. Их лозунгом стало 'Руководить по новому!' что находило свой отклик в сердцах людей. Так что шансы у обоих политических платформ были примерно равны.

Тут бы в самый раз помочь консерваторам, как партии, более подходящей для трудных времен. Привлечь всю мощь Структуры, Император мог бы невзначай обронить пару слов и, глядишь, перевес бы образовался. Но Николай неожиданно полностью дистанцировался, и вдобавок запретил Константину вмешиваться. А Наследник Алексей подтвердил приказ. Чем это было вызвано, так и осталось загадкой. Возможно, Император видел ситуацию по дроугому, может, играли роль какие-то кулуарные договоренности. Так или иначе, но ко дню выборов партии подошли, что называется 'ноздря в ноздрю'.

'Что ж, нашим легче' подумал Константин — 'будет время заняться своими делами'. Тем более накопилось их порядочно. Шеф подкинул задачу — помочь в организации новых военных заводов у наших союзников. Тех, что понадежнее, кто не перекинется в последний момент. Например в Норвегии у нас уже была военно-морская база в незамерзающем Тронхейме. Причем очень мощная, рассчитанная на большую группировку и хорошо прикрытая. С учетом того, что закончили её относительно недавно, она была организована наиболее современным образом. Подступы к базе прикрывались многочисленными зенитными батареями. Даже работала новая, совершенно секретная радиолокационная станция, делая вид что она просто по дальней связи. Но это уже всё наличествовало и работало, а теперь предстояло помочь норвежцам построить совершенно новую рембазу в Нарвике. По самому свежему и лучшему проекту, уже опробованному в России, доработанному и отредактированному. Причем закончить за год, чтобы к 40-му уже быть готовыми к масштабным ремонтным работам по всем типам кораблей, кроме авианосцев конечно. Строительством будет заниматься детище Структуры — монструозный трест 'СпецМеханизация'. Эти умеют, пример того же Северодвинска на лицо. Также уже строятся полномасштабные верфи в Швеции, Болгарии, Греции, а даже в Северном Китае. Деньги выделялись этими странами, так что хотя бы в этой части подготовка ляжет не наш бюджет. По большому счету, они нам должны еще и приплатить за столь блестящий проект и исполнение, такого уровень сами они бы не потянули. Ну да ничего, заплатят. Транспортниками, эсминцами и крейсерами — более тяжелых кораблей эти страны всё равно не потянут. А союзнический долг он такой — суровый и неотвратимый.

На тех же условиях расширяли заводы боеприпасов в Боснии, Хорватии и Словакии. Ну, там было попроще — где-то достроить пару цехов, где-то модернизировать линии. А вот в более развитой Сербии заложили завод стрелкового оружия. Так как вооружение союзников изначально, от самой их декларации независимости, было унифицировано с русским, проблем с калибрами не возникло. В принципе, все эти страны способны производить понемногу все виды военной техники, однако решили, что пусть лучше сосредоточатся на чем то одном, да попроще. А то будут выпускать десять гаубиц и полтора бронехода в месяц, к тому же с брачком. Ну их, сложные вещи лучше мы сами на заводах-гигантах, с поточными линиями, с меньшей себестоимостью соберем. Да и вносить изменения в конструкции оперативнее будем.

Так же и у нас много чего строятся — самолетные, бронеходные, артилерийские, автомобильные, радиозаводы, верфи. А также моторные, кабельные, электромашин, точных мехаизмов и так далее. Всё — по последнему слову техники, с запасом на рост, с подготовкой кадров на местах. Крайне эффективно и чудовищно дорого. К слову сказать, "неисчеслимые" богатства царевича Алексея (о которых ходило столь много фантастических слухов) были уже на половину израсходованы на один только уральский куст заводов-гигантов. И это при том, что там участвовали деньгами еще десятки промышленников. Настолько это всё недешево обходилось.

Так что это грандиозное строительство всё больше и больше вытягивает средств из других областей. Почти остановилось создание имперских трактов. Так, только для вида ковыряемся. Переселенческие программы — около ноля. Срезаются субсидии на фундаментальную науку. Печать денег уже раскручивает инфляцию. Начали расти прямые и косвенные налоги, под предлогом нового возможного перегрева. Хотя какой там перегрев, экономика едва начала восстанавливаться. Хорошо хоть массированные вложения в оборону её подпинывают. Вобщем, если так будет продолжаться еще лет пять, финансовая система страны может и в разнос пойти. Вот только будут ли эти годы у страны?

* * *

Внутри вокзала тепло и суетно. Приехавшие, уезжающие, провожающие создают хаотичное, но целеустремленное движение. Эти туда, эти сюда. Другие сидят на чемоданах и скамьх, растегнув тулупы. Тут же ходят торговцы пирожками и сбитнем. Гудят печи-голландки, держа оборону от крепких морозов. В Братске холодно, за тридцать, но это ничего, уже кончается февраль, а там и до весны недалече. Наверное, последний такой приступ зимы, дальше на спад пойдет.

Пискнул репродуктор, видимо пришел поезд, сейчас объявят.

— Внимание граждане! Внимание!

Народ настороженно начал переглядываться — ТАК поезда не встречают. Все развернулись, кто-то даже вытянул шею, чтобы лучше слышать, не иначе.

— Правительственное сообщение!

Голос девушки явно дрожал. Это пугало еще больше.

— Сегодня, 28 февраля, в три часа сорок пять минут утра, его Величество Император Николай скончались. Наследник Алексей и Правительство...

Тут репродуктор отключился, но за мгновение до этого из дикторской будки донесся явный всхлип. Видимо девушка просто не смогла дальше читать.

По залу пронесся стон. Кто-то из женщин заголосил. Царь был любим в народе и пользовался заслуженным уважением, а сейчас, в это тревожное время, потеря одно из столпов страны просто пугала. Тяжелым гнетом придавило всех присутствующих предчувствие беды. Как там оно дальше повернется?

* * *

*

Не отпускало оно и Константина, хотя он и понимал, насколько оно иррационально. Но... Когда ты родился и вырос, двадцать лет работал под сенью его величия, когда всё, что ты только знал, видел и делал в своей жизни происходило в эпоху, когда он УЖЕ был императором... Воспринимается так, как будто в урочное время не взошла луна. И больше никогда не взойдет. И вроде не катастрофа, ведь это всё-таки не солнце, но мир вокруг стал необратимо другим.

Еще немного постояв в задумчивости у окна, Костя неохотно вернулся к столу. Предстояло много дел. Подготовить доклад Наследнику, наверняка он потребует от него аналитику в ближайшее время. Попытаться встретиться с новым, недавно избранным премьером. Наверняка он попробует, пользуясь случаем, расширить свою власть, вот и надо его прощупать в новых условиях. Аналитиков снова потрясти — что там они выдадут. Еще десяток встреч. Бедная голова! В ближайшую неделю ей предстоит впихнуть в себя уйму информации и переработать её. Костя сжал зло зубы. Вот сколько не готовься к неизбежному, все равно приходи внезапно! Император давно уже беспокоил своим здоровьем, и лет уже немало, но всё как-то подсознательно жила надежда, что не скоро.

Ладно, хватит сожалеть о не сделанном, пора за работу.

Так, что в первую очередь затребует Наследник, то есть уже Его Величество. В первую очередь внутреннее положение. Тут всё слава Богу. Экономика, хоть и весьма медленно, выправляется. Заводы, согласно Стратегическому Концепту, строятся почти по плану. Брожения различного толка подуспокоились. Ультра-правые и ультра-левые ударно, хоть и порознь, трудятся на благо страны в отдаленных районах. Консервативные охранители поумерили пыл, хотя конечно с ними всё не просто. 'Большая прополка', как окрестили в газетах массированную кампанию против уголовщины, идет полным ходом, правда с большими трудностями. Доходит иной раз даже до небольших боев — организованный криминалитет проявляет завидную волю к жизни. Так, здесь надо подробно и с цифрами, Алексей любит точность. Что еще?

Внешняя политика — в Испании по прежнему позиционный тупик, стороны пока не проявляют интереса к наступлению, готовятся к летней кампании. Хотя она предполагается более тяжелой, чем в прошлом году, окончательный успех будет однозначно за нами. Ну, тут Дежнев лучше расскажет, на него и сошлемся.

По остальным — штатники усиленно, но пока безуспешно втягивают в союз японцев. Англичане усилили деятельность в Южном Китае. Северные китайцы клянчат у нас оружие и полную поддержку. Французы с итальянцами пишут про нас всякие гадости и традиционно взывают к мировой революции. Немцы хмуро и решительно готовятся к войне в союзе с нами — второй раз они проигрывать не намерены. Латиноамериканцы сидят на попе ровно и ждут куда всё повернется. Вот в общем-то и весь расклад мировой, остальные значительной роли не играют. Отдельно — конфликт с Ротшильдами вокруг Нового Иерусалима.

Константин еще долго, за полночь, готовил докладную записку, с цифрами, диаграммами и выкладками.

* * *

Белые простыни, белый потолок. Белое безмолвие. Сколько времени чтобы подумать. Черт, даже слишком много. Хватит, чтобы съесть себя изнутри. Это мы умеем...

Его спасли. А Петра нет. Санный караван ненцев невероятно удачно проложил свой маршрут через ту точку где он упал и не поднялся. И пришел раньше, чем их успело занести снегом. К тому времени Петр был уже мертв. А Федор отделался тремя пальцами на правой ноге. Отморозил. Но какое это теперь имеет значение?

Он снова и снова возвращался к тому моменту, когда принял решение совершить большой круг на снегоходе в поисках подходящих экземпляров. И черт его дернул забраться так далеко на одной машине. Ведь как не крути, смерть ненца на его совести. Не многовато ли, для 35 лет, две жизни по его недосмотру и несообразительности?

Федор отвернулся к стене — не хотел ни двигаться, ни дышать, ни жить. Ни-че-го. Наверное поэтому лечение так затянулось и уже три месяца он давит эту койку, а показатели никак не приходят в норму. Врачи только качают головой, но отпускать не собираются. Ну и что? Ему совершенно неважно. Всё равно.

* * *

Небольшой зал для совещаний вместил в себя пятьдесят человек. Члены правительства, Думы, командование армии и флота. Даже несколько крупных промышленников мелькнуло. Давили их давили, чтоб подальше от властных коридоров шарахались, и вот опять. Ну да, ну да, у нас ведь "лайзе файр" теперь, демократы победили, гип-гип ура. Вон Иванченко, на сцене, в президиуме сидит — новый премьер, любите и жалуйте. Вот и в зале первые ласточки новой политики появились, упитанные такие, ва-ажные.

Интересно, зачем же их собрали сюда, да еще и в таком составе. Ой, чувствую что-то будет, подумал Константин и повернулся к Дежневу, сидевшему рядом. — Твои предположения, Сергей? — Да черт его знает, но что-то знаешь, тревожно... — Ага, и у меня тоже самое, чую неладное.

В этот момент из-за кулис появился и совершенно будничним шагом прошел в президиум Император Алексей. НОВЫЙ император. Присягу он еще не принял, но сути дела это не меняет. Вот так расклад. В президиуме — новый премьер, новый император, новый спикер думы, старый министр финансов, старый министр иностранных дел — хитрый лис Ярвинен. А министр обороны сидит в зале, хоть на первом ряду, но среди всех остальных. Вот так раскладочка... Ощущение больших неприятностей усилилось. Костя впился глазами в Иванченко, который вышел к трибуне, не торопясь разложил перед собой бумаги и начал:

— Приветствую вас, господа! В этом зале собрались люди, от которых зависит развитие и процветание нашей великой родины — Российской Империи. А потому позвольте выразить вам свое почтение и всемерное уважение. Надеюсь вместе, рука об руку, мы сможем привести нашу страну к благоденствию и стабильности в эти непростые времена. А времена как вы знаете, действительно непростые, я бы даже сказал угрожающие. Тучи сгущаются и новая большая война становится вполне возможна.

Тут премьер сделал паузу и обвел взглядом зал, как бы подчеркивая важность последующих слов.

— Но! Есть еще возможности предотвратить худший сценарий. Надо, необходимо, найти их и реализовать. Приложить к этому все усилия, невзирая на расходы. Мы не можем опять ввергнуть народы планеты в новую бойню. Хватит и одного раза. Скажу более, мало остановить скатывание к войне. Мало одной только лишь разрядки. Пришла пора строить новый мир, более спокойный и безопасный, для всех. Надо искать точки соприкосновения, а не споров. Если наши партнеры убедятся в миролюбивых намерениях России, то им не будет нужды в противостоянии и обострении ситуации. Мир в котором не боятся друг друга — не знает войны.

По залу пробежал шумок. Константин посмотрел на Дежнева — тот тоже сидел с крайне удивленным выражением лица. Вот так поворот-фордевинд. Да как же это? Что за иллюзии? Как же мы остановим, если столько желающих поучаствовать? И ведь Его Величество (уже Величество!) сидит, кивает — значит согласен полностью, значит всё между собой утрясли, и без советчиков управились. Да не самого ли Алексея эта идея, а? Очень-очень может быть. Склонен, ох склонен молодой император к бесконфликтным решениям, всё старается договориться и острые углы обойти. Да только не всегда ведь это возможно, иногда и на своем стоять приходится бескомпромисно. Что это, неужели волевой характер великого отца так повлиял на парня? Оставил его так сказать в тени. Не дал сформироваться собственной железобетонной позиции? Костя и раньше замечал за шефом эти нюансы, но не в таких же принципиальных моментах!

Тем временем Иванченко уже заканчивал свою краткую речь:

— Я уверен, сейчас самое время закончить тысячелетнюю историю столкновений и вступить в новую эру — процветания и сотрудничества! Господа, я намерен приложить все силы для установления мира на планете. От вас прошу всячески содействовать этому.

Когда Константин выходил из зала, он поймал за рукав Дежнева и негромко спросил:

— Как ты думаешь, выйдет из этой голубиной политики толк, а?

На лице друга отразился полнейший скепсис:

— Ну не знаю даже, ну чем черт не шутит, ну вдруг что и получится...

— Нда, ну разве черт и поможет. Хотя нет, он как раз по другой части.

Нет, конечно войны никто в здравом уме не хочет, тьфу-тьфу-тьфу, и если у нового тандема что-то получится, Костя будет первый кто будет аплодировать и скидываться на прижизненный памятник, хоть оне и запрещены теперь. Но как, как они это сделают? Ведь ни при одном раскладе аналитиков так не получалось, только если лапки совсем задрав, отдать вообще всё. Да и то наверное сейчас уже поздно. Ну на что-то ведь расчитывают, что-то там у себя запланировали, не последние ведь люди и всё должны понимать... Хотя... Император ведь не взял слова, просто покивал, обозначая поддержку, а премьера вперед выдвинул, под огонь так сказать. Обычная впрочем предосторожность, хоть тут благоразумие не оставило молодого человека. Много же он однако должен был пообещать Иванченко за роль тарана. Пусть этот новый курс в целом и согласуется с воззрениями демократов, но дураков то нет. При резкой перекладке руля кое-кого может и снести за борт. Ну, кроме Ярвинена, конечно. Сукин сын с гибким хребтом и собачьим нюхом. Наверняка же сразу почуял ветер и горячо поддержал идеи Алексея. А мог бы приостановить парня, хватило бы авторитета, чай не первый год ведь в МИДе главенствует. Но — не судьба.

Что же, значит будем работать с тем что есть, при необходимости слегка саботируя слишком резкие повороты начальства, сглаживая, так сказать.

* * *

— Ну что, гусь-товарищ, всё киснешь? — Илья Иноземцев, вопреки расхожему мнению о комплекции хирургов, обладал вполне заурядной фигурой. Видимо взамен он получил жесткий, упертый характер и совершенно бесцеремонную манеру впиваться в людей.

— Ты ж мне все показатели портишь, койку занимаешь, а всё никак на поправку не идешь. Всё нутро уже себе выел, всё никак не успокоишься... Всё за ненца того коришь себя, и сам же эту боль и ненависть лелеешь, взращиваешь. Мол бедный я несчастный, плохой и косорукий, всех то я подвел... Как это приятно, рану расчесывать, да?

Федор лежал, глядя в потолок и не реагируя. В чем-то доктор может и был прав, но какое это имеет значение?

-Ненца тебе жаль, да? Убивцем поневоле себя считаешь? А ты знаешь сколько за мной трупов? Знаешь? — хирург вдруг сорвался на крик, он явно заводился не на шутку — Девятнадцать! Понимаешь?! Девятнадцать!! И ты можешь стать двадцатым! Ты не вернешь время, не вернешь людей! И ничего с этим не сделаешь! Надо просто жить дальше, понимаешь, просто жить! И делать свое дело! Если ты сдался, значит всё зря!

Илья выдохся и замолчал. Спустя минуту, уже другим, глухим голосом он продолжил:

-Во время войны я был медбратом. Унести, принести, перевязать. И я каждый день благодарил Бога, что я не хирург. Каждый день на их столах умирали люди, иногда по десять-пятнадцать за сутки. Они вкалывали как машины, они делали всё возможное, но люди умирали. Но ни один, понимаешь, ни один не сдался, не поднял руки, мол больше немогу. А потому что надо. Надо и всё тут. И жить тоже надо. Потому что ты нужен. Даже если сам еще не знаешь об этом.

Иноземцев вздохнул. Нервно махнул рукой, хотел видимо еще что-то добавить, но молча встал, одернул халат и вышел из палаты. Снова установилась тишина.

* * *

Они отступали.

Когда пришел приказ на отход, Славка и весь его отряд "Злые Рыси" были обескуражены до нельзя. Как жеж так? Вот-вот должно начаться весеннее наступление, так долго и тщательно приготовляемое. Несмотря на то, что республиканцы занимались тем же самым, перевес, и значительный, был на стороне наших. Вломили бы краснопузым по самое нехочу и гнали бы до самого синего моря. А тут бац — разрядка, борьба за мир и все такое. Нет, война конечно хуже всего на свете, Славка знал это на своей шкуре, да и надоела она уже до смерти, но блин не сворачиваться же за полгода до окончательной победы, так ведь? Не, ну ладно, новый премьер — тот еще придурок, и как его только выбрали. Но куда Император-то смотрел? Это ж натуральное предательство — как тех кто погиб, так и просто интересов державы. И установится ли мир после этих разрядок? Оно конечно хорошо бы — и испанцы с обеих сторон уже досыта наелись и мировое сообщество вроде хором поддерживает перемирие и консенсус, только вот когда оно бывает по хорошему-то?

Примерно так же рассуждали бойцы его отряда, отходя от линии фронта. Пришлось оставить франкистам горы накопленных для наступления боеприпасов и оружия — всё же не утащишь. Отступали и другие добровольческие части, забивая дороги в сторону портов. Испанские братья провожали их растерянными взглядами — их будущее, еще вчера представлявшеяся таким ясным и победным, теперь становилось тревожно-неопределеным. Мир с красными — но на каких условиях? И как эти условия отразятся конкретно на них — простых воинах? Будут они тишком преследовать своих бывших врагов по обе стороны новой границы или наоборот, превратятся в гонимых? Вопросы, вопросы, а жизнь то одна, у многих семьи — что делать обычному человеку? Вот и потянулся к портам, вслед за добровольцами, поток тех, кто устал от неопределенности. Подводами, пешком, на редкий поездах — иногда от мира люди бегут почти так же как от войны.

В порту Малаги царил хаос, бардак и столпотворение. Так качественно устроить беспорядок могут только испанцы. И это ведь еще не эвакуация, а плановый вывод войск. Здесь Славка встретил своего старого товарища, бронеходчика Лазарева. Тот напротив, был преисполнен оптимизма.

— Славян, ну ты чего, что тут думать то, всё там наверху продумано и просчитано. Будет две Испании, или одна, какая разница? Главное — красные остановлены, дальше уже не поползут. Сами в своем Коминтерне передохнут и друг друга перегрызут. А то что нам, до Парижа и Рима наступать? Тебе оно надо? Я вот лично навоевался, Gracias. Так что не морочь себе голову, пойдем лучше орухи хряпнем, пока здесь. В России-то настоящую не найти поди будет, надо запасец с собой организовать.

Вячеслав против воли улыбнулся. Ну совершенно невозможно быть серьезным рядом с таким раздолбаем! А может он и прав? Если выжил и до сих пор даже не ранен, значит чутье есть. А если есть, то может и чует он уже среди грозовых облаков просвет, который развернется в ясный солнечный день? Надежда. Вот самое популярное слово в эти дни.

— А пойдем! Погрузки всё равно сегодня не будет! Айда!

* * *

Да, действительно, заявление премьер-министра Российской Империи наделало шуму по всему миру. Разрядка, Мир, Содружество — эти русские слова учили со страниц газет по всюду — от Токио до Нью-Йорка. И людям нравилось. И появилась надежда. Правительства всех стран, отрабатывая пожелания электората, выступили с поддержкой этих начинаний. Очень быстро была созвана конференция в Цюрихе, и испанцев начали оперативно склонять к миру. Республиканцы были не против, шансы в войне они оценивали не очень оптимистично. Франкистам оно вобщем-то и не надо было, но столкнувшись с жесткой позицией России, давимые со всех сторон они быстро сдались. "Временная граница" прошла по линии фронта, правительства двух Испаний взаимно признавали друг друга и подписывались под планом постепенного объединения и умиротворения. Тщательно разработанный русским МИДом, план вобщем-то неплохо учитывал интересы сторон и позволял большинству интересантов не попасть под жернова, сохранить всё имущество, нажитое непосильным трудом, и даже некоторую власть. Участники конференции обязались контролировать процесс.

Авторитет России в мире значительно вырос. Но не везде. Немцы, даже не предупрежденные о "развороте", мягко говоря онемели от таких маневров и настороженно так поинтересовались — "а не хотят ли русские таким же образом слить и Германию, а?". Несмотря на всяческие уверения в обратном, так и остались в смутных подозрениях. Чем не замедлили воспользоваться англичане и стали, пока осторожно, вбивать клинья в союз. Восточно-европейские союзники также заподозрили неладное, вдобавок припомнив недавнее "обрезание" Чехии.

Так что потерь от испанского замирения получилось едва ли не больше чем приобретений. Хотя, конечно, тут надо смотреть в многолетней перспективе, виднее будет.

* * *

С отвращением помешивая жидкую кашу деревяной ложкой, Крюк страдал. Всё было не так, совсем не так. Какого черта он здесь, хлебает казенную баланду, а не занимается правильным и по настоящему интересным делом? Тем, которое назначено ему судьбой, к которому он подготовлен лучше всего. "Занимайся тем что любишь — и тебя ждет успех" — где вот это всё?? Вместо очищения державы и возвеличивания её — греем нары и бьем руду. И почему? Как всегда — предательство шакалов! Многие часы провел в размышлениях Крюк, изобретая им самые различные казни. Казни достойные этих ублюдков.

А ведь вначале всё складывалось даже неплохо. После той херсонеской акции он залег на дно в Питере. Но кормиться то надо, старые каналы оборвались, однако удалось выйти на "деловых". Мелкий и крупный рэкет, выбивание долгов приносило хороший доход. Надо же на какие-то средства продолжать национал-социалистическую борьбу, собирать товарищей под побитыми знаменами, выпускать (в дальнейшем) правильную литературу. Он не мог оставить этот путь, не такой у него характер. Не такой, как например у тех трусливых крыс, что порскнули за границу, чуть только полицаи начали закручивать гайки. Крюк продолжит свою борьбу, пусть даже в глубоком подполье!

И всё в общем-то так и шло — весело, ярко и продуктивно, пока на "деловой" мир не опустилась тьма под названием "большая прополка". Жандармов вдруг стало ОЧЕНЬ много и везде, к ним присоединились добровольческие дружины, войска и даже, по слухам, контрразведка. Всех пойманных даже на мелкой краже пропускали через водоворот допросов, полиграфов и снова допросов. И разматывали, разматывали все нелегальные контакты и связи. Даже самые старые, даже те о которых только краем уха слыхал. Кому ты сбывал краденное? Вале Питерскому? А приведите сюда Валю. Он? Отвечай падла, всё равно мы видим когда лжешь! За каждый неверный ответ — плюс год! А там глядишь и на вышку накапает! А ты Валя, у кого покупал? Рассказывай, всё рассказывай! Сходились множество нитей и каждый оказывался изобличен с разных сторон. Черт его знает, сколько у них там народу все эти каталоги составляло, но явно не одна сотня. Брешут будто студентов политехов мобилизовали с машинами какими-то сортировочными.

Страх обуял криминальное сообщество, ведь не было еще никогда такого чистилища. Даже и схорониться негде стало, ибо квартирный хозяин быстро сдавал подозрительного постояльца, когда спасая свою шкуру, а когда и просто, за идею. И выли в бессильной тоске загнанные блатные, обложенные со всех сторон, как флажками, показаниями соучастников, знакомцев и даже просто собутыльников. И сдавали других в дикой злобе и не всегда удавалось разнять их на очных ставках, вцепивщихся в глотки друг-друга. Черное время наступило для установленных давным-давно "законов" — брат сливал брата. Как трава выкашивались хлопчики, порой целыми районами.

Попытка сбиться в банды и организовать силовое сопротивление привела всего лишь к полному истреблению таких группировок — после первоначальных потерь солдаты и жандармы весьма злобно проводили зачистки. Бывали случаи, когда загнаных в хату или дом, но не сдающихся блатарей раскатывали бронеходами, сжигали, расстреливали прямой наводкой. Это была натуральная война на истребление.

Вот и Крюка этой волной выхватило да понесло по этапам. Мойша Медный сдал с потрохами, старый вонючий козел. Одно утешение — придавили его в камере, нашелся видимо добрый человек.

При задержании Крюку еще повезло — вовремя сориентировался и не стал оказывать сопротивления — сразу распростерся ниц. За что заслужил два поощрительных удара под ребра и всё. На допросах смог укрыть свою подпольную работу, да о ней и не спрашивали — копали другое. А вот всякую шантрапу криминальную сдал легко и быстро — во первых, было б кого выгораживать, а во-вторых надеялся на скощуху. Так и вышло, ага. Скосили. С двадцати до пятнадцати. Эпизодов то набралось достаточно, чтобы подпасть под определение "неисправимый антиобщественный элемент". А таким — либо вышку, либо пожизненное. Просто чудом пронесло, удалось произвести впечатление на молодую и неопытную судью, закосив под жертву обстоятельств. А что — лицо чистое, почти интеллигентное, высшее (правда незаконченное) образование, правильная речь. В общем, отвертелся от клейма, да только хрен редьки не слаще. Впаяла двадцатку, да за сотрудничество минус пять — получите распишитесь. Нет, столько здесь не выдержать.

Забайкальская тайга, стылые бараки, работа на износ. Сначала тянули ветку железки к руднику, теперь долбят штольни. Начальник, сука, издевается — предлагает гордится тем, что им выпала честь осваивать этот пустынный район на благо Родины. Сволота. Лагерей настроили вокруг — тьма. Почти всех "прополотых" согнали за Байкал — ударными темпами поднимать инфраструктуру — дороги, шахты, обогатительные комбинаты. И охранять легче — в дополнение к лагерным вертухаям — казаки и местные охотнички по всему региону и периметру. Это только кажется что в тайге легко затеряться — опытные ловцы найдут тебя быстро — особенно когда сеткой накрыли всю округу. А получат награду за тебя одинаково — хоть за живого хоть за не совсем. Не сложно догадаться, какой вариант они предпочтут.

Но он прорвется. Проползет ужом, тихой кошкой прокрадется, но уйдет. Он сможет, силы пока при нем и ловкость и кое-какой опыт. И даже припасы уже есть — один товарищ неловко навернулся на собственный нож. Причем сразу после того как поделился с Крюком своими планами. Хотел с собою завлечь, запасы пеммикана показал, соблазнял в общем. Сам виноват, никто его за язык не тянул.

* * *

Ну что, Ваня, показывай! — добродушно усмехаясь, Петр Кириллович сделал приглашающий жест. Как же приятно, черт возьми, наблюдать на лице подчиненного победный задор молодости. И ведь заслуженный! Сколько они пота пролили над изделием, Иван даже дважды просил самоотвода с формулировкой "за тупость". Кто бы его еще отпустил.

Петр Кириллович с улыбкой смотрел, как Рубцов закрепил на стенде тускло поблескивающий полированным металлом прибор. Изделие 1448, инфравизор, он же инфракрасник. Прибор ночного видения универсальный. Эх, а какой вылизанный-то получился! И четкость и массо-габаритные характеристики и цена, хм, скажем так — не золотая. И красив, как всякий хорошо сконструированый прибор. Хоть прямо сейчас на выставку, пусть полюбуются, что русский мастер сделать может... Нда.. Только вот туда-то нам и нельзя как раз... Ибо прибор сей — для бронеходчиков да ночников-истребителей. А значит рассекретят его лет через -дцать. Так что любуемся пока сами, а потом и в войсках оценят.

— Вот смотрите, здесь мы применили каскад с новыми фотоэлектронными умножителями Кубецкого. Доработав, конечно, под наши цели. В результате вышли наконец на целевые показатели качества. Смотрите — Иван выключил освещение и его шеф приник к окуляру.

Демонстрационный стенд представлял из себя вытянутый герметичный короб метра на метр и длинной в пять метров. В дальнем конце короба, за решеткой, сидел совершенно зеленый Евлампий и как ни в чем не бывало вылизывался. Абсолютно при этом не придавая значения историчности момента. Изображение было просто преотличнейшее — разве что усов было не разглядеть.

— Просто удобнее оказалось вживую, так сказать, настраивать, чем по таблицам. Заодно и в движении можно посмотреть. — слегка смущаясь разъяснил Иван. Включив свет, он продолжил доклад:

— Доработали корпус — теперь он легче. Ужали компоновку, сделали новый контур охлаждения — теперь еще и объем меньше стал. С промышленниками еще раз перебрали все на предмет массового производства. Они утверждают, что могут производить их тысячами.

— Да, я читал отчет. Сколько говоришь экземпляров готово к испытаниям, пять?

— Почти, пятый как раз сейчас тестируют, через несколько часов будет готов.

— Вот и ладненько, собирайся мил человек, машину я уже вызвал. Как только дотестируете — бери всё и на полигон. К утру как раз будешь. Там уже ждут.

Иван даже не удивился такой спешке — последние несколько месяцев их понукали чуть ли не ежедневно — быстрее, давай быстрее результат. И дали! Ночами, без выходных, по 18 часов в сутки, но произвели таки шедевр на свет! Есть чем гордиться.

А чемоданчик у него уже собран, на полигоне-то сколько прожить доведется — кто бы знал. Еще неплохо бы знать, как долго продлится эта гонка — ведь разрядка у нас же вроде на планете? Комплекс "Наследие Теслы" заведение конечно закрытое, но газеты поступают регулярно, в мировых событиях разбираемся. Сейчас вот торопимся вприпрыжку, а потом опять внедрять годами будем...

Иван, бурча про себя, тем не менее споро собирал необходимые приборы, запчасти, инструменты — не дай бог забудешь что-нибудь — потом мотаться за каждой гаечкой. Лучше уж сразу утащить с запасом.

* * *

Мотался по стране и Константин. Дежнев Серега, министр обороны и старый друг, совсем сел на шею и впихнул "на контроль" сразу несколько направлений военно-научных исследований. Чтобы значит, опираясь на мощь Структуры, подстегнул и ускорил внедрение в производство. Нет, понятно что оборонщики зашиваются, перспективных неоконченных разработок — вагон, но ведь Краев тоже не ваньку валяет, своих дел — не продохнуть, а ведь поди ж ты, взвалили и еще понукают даже. Вежливо конечно, со всем уважением, но все-таки. Одно хорошо — половина непрошеных "подарков" уже на стадии предпромышленной подготовки, осталось только довести до ума.

Новые радиостанции, штурмпанцерны, новые движки для самолетов, производство ружейного масла, обработка гребных винтов, передвижные прачечные, стерилизаторы — новое и старое, крупнейшое и мелкое — всё вперемешку, бегом, круговертью. Быстрее, еще быстрее, надо успеть до конца этого года, ведь как оно там дальше с финансироанием будет — неизвестно. Разрядка же. Вот и бегаем.

Тяжело, голова пухнет, но как же интересно, черт возьми! Когда лично, в течении месяца, побываешь на двадцати заводах в разных уголках страны, воочую видишь ту огромную мощь, которая уже несколько лет как набирает обороты. Везде идет стройка с размахом, внедряются новые методы, народ реально готов сутками впахивать в КБ. От такой бешеной энергетики у самого открывается второе дыхание.

Хотя иногда мучают сомненения, а чего торопимся? Мир-то действительно ведь успокаивается. Испанские республиканцы также отвели свои части и вообще выполняют условия конференции очень тщательно. Англичане предлагают разграничение интересов по планете, дабы избегать столкновений. Прощупывают почву. Американцы по прежнему огрызаются, но уже скорее по инерции. И зарубежную свою активность снизили, заняты больше внутренними проблемами и предстоящими выборами. У Коминтерна традиционно внутренних проблем — выше крыши — выясняют, кто виноват в неуспехе испанской авантюры. Даже китайцы попритихли, и вроде даже теоретически готовы рассмотреть замирение по примеру испанцев. По крайней мере говорят об этом. Так что очень похоже на то, что спешка в военном секторе уже не актуальна, и лучше бы эти усилия направить на мирное строительство. Двоякая ситуация. Но Дежнев настаивал на помощи и Краев решил для себя, что этот год, пока действуют старые бюджеты, еще потрудится в том же духе, а потом уже посмотрит. В любом случае — будет задел на будущее, можно будет потом поменьше вкладываться в ВПК.

Так что пока мы в этой канве, продолжаем беседовать с господином из Минска. Время уже три часа ночи, выпито немало чая и кофе, но дело срочное. Как всегда впрочем. Задерживается пуско-наладка опытного завода. И производить будут не чего-то там, а новую систему наведения зенитных орудий! По локатору! Сырая, конечно, пока штука, но пока завод запустят, пока развернут на полную мощность, глядишь конструктора и допилят изделие.

— Хорошо, Александр, вашу проблему понял, людей подкинем. Хоть и самим не хватает, но кого-нибудь выкроим, помогут. И специалистов найдем.

Помочь действительно стоило. Судя по докладу, узловые точки и тонкие места директор понимал верно. Излишне не паниковал, черных красок не набрасывал, рассуждал здраво. А значит будем делать привычное — расшивать в ручном режиме. Вот только где людей обещаных взять?

* * *

Вот что за свинья этот Пронька. Обжигается, глотает, жрет баланду — как будто заберет у него кто. Сорок пять лет мужику, другого на его месте уже Дедом бы звали, а этот все Пронька. Ну да и хрен с ним, недолго терпеть осталось.

Крюк ел не торопясь, тщательно. Но зато быстро работал его мозг. Ибо скорым ходом, вместе с обедом, пришла из лагеря весточка, что уже ждут его у хозяина какие-то люди в гражданском. А значить это может лишь одно — докопалась таки Прополка до его славного националистического прошлого. Попал в её жернова очередной боец, да и раскрылся на допросе, не забыв и Крюка-товарища. Так что как только смена вернется с шахты в лагерь, ждет его дорога не на привычные нары, а на новые допросы. И новый срок. А по здравому рассуждению и вышка. Уж больно большой довесок получается к старым статьям.

Хорошо, что схрон с ништяками сделал именно в забое. Да оно и логично было — шмон там проводят эпизодически и поверхностно — всё равно ничего не найдешь. А теперь, значит, пригодилось. Можно подготовиться и рвануть во время возвращения в лагерь. Конвой уже подуставший будет, всё легче. Кстати! Надо будет маякнуть нужным людям — пусть поднесут горяченькой вертухаям. Мол, потом расплачусь. Это конечно значит жестко подставить людей, они-то будут полагать, что Крюк затеял какое-то мелкое нарушение — типа улизнуть с вечерней поверки. А как начнут разматывать побег — живо выяснится, почему конвой был слегка "теплым". Ну да и черт с ними, уркаганами. Туда им и дорога. Когда придем к власти, от такой публики надо будет очищать страну в первую очередь, уж он то насмотрелся.

Маршрут движения уже давно был продуман и давал неплохие шансы улизнуть от погони и охотничков. Даже незаменимый табачок имелся! Припасы аккуратно рассуем по специальным многочисленым кармашкам внутри телогрейки. Жаль что продуктов мало, не всё успел подсобрать, ну да это ничего. Вывалиться из строя на повороте — охрана из китайцев безолаберна, давно подмечено, — и ходу. Ищи его в тайге. Нет, не догонят. Он молод, силы есть, сейчас начало лета и до зимы он будет уже по ту сторону Байкала. А там большие сибирские стройки — затеряется среди понаехавших работяг. Документы украдет. Прорвемся, не впервой.

Пять часов спустя Крюк шел в строю каторжан и тихо радовался. Подготовка его прошла совершенно незамеченной никем. А ведь риск был — если запалят "деловые" — посадят на перо не раздумывая, за подставу. Подарочек-то вертухаем таки ушел. Жадные до халявы китайцы, очевидно приняли подношение как попытку подмазаться к ним и отнеслись благосклонно. Оно и хорошо — веселую расхлябанную походку охраны видно теперь даже невооруженным взглядом.

Вот и поворот, давно примеченный — тут дорога особенно изгибается, почти складывается и что передним, что задним — плохо видно, что происходит в середине. Ну, с Богом! Мысленно перекрестившись, Крюк решительно и резко рванул в сторону и помчался среди сосен. Жаль что в этом месте подлеска почти нет, сквозь старый сосняк неплохо видно, но попробуй попади в быстро мелькающую среди стволов мишень. Крюк наращивал скорость, радостно слыша запоздалые хлопки выстрелов — пули не пролетали даже близко. Вспомнилось — "Как тогда, в Херсоне". Еще метров пятьдесят и пожалуй, вообще не попасть будет. Это придало еще сил и он ускорился. Даже полетел.

Тяжелая витовочная пуля обладает большой энергией. При попадании в тело она сильно бросает человека вперед, особенно если он и так бежит. Попадание в голову не оставляет вообще никаких шансов.

Именно пуля, как точка пересечения, соединила две траектории — побега Крюка и неторопливых действий Си Линя, конвоира. Еще спокойно снимая винтовку с плеча, охранник почувствовал эти две траектории и место их скрещивания. Почувствовал как он догонит патрон в ствол, приложится, выцелит и тихо-тихо нажимет на курок в нужный момент. А в это время беглец, петляя, будет выводить себя в одну-единственую, неизбежную точку. В каком-то смысле обе их жизни целиком — представляли некий путь к этому перекрестку. Дальше пойдет только один из них. У Си Линя были большие планы на будущее.

* * *

Когда в лагере его поздравляли товарищи, Си Линь лишь тихонько улыбался. Похоже у него всё налаживалось в жизни. Начальство отметит ловкость молодого парня, и глядишь, припомнив прошлые заслуги, даст рекомендацию в армию. А это уже почти исполнение мечт. Дело в том, китайцу не так-то просто получить имперское подданство, особенно бывшему вертухаю.

Российское правительство прямо проговорив, что нехорошо в общем-то развращать собственное население такой работой, усиленно нанимало иностранцев на охрану лагерей. Да оно и дешевле, так как рабсила шла из нищих окраин сопредельных государств. Вот так и получалось, что с одной стороны это был чуть ли не единственный шанс вырваться из убогой китайской дыры сразу в лучшую державу первого мира, а с другой — это же мешало дальнейшему продвижению к заветной цели — получению гражданства. Работа вертухаем этому прямо препятствовала. Была лишь одна маленькая лазейка — выслужиться здесь, попасть в армию, повоевать пусть даже в небольшом местном конфликте — и вот тогда... Войны конечно нет, в Испании всё закочилось, но мелкие-то столкновения наверное будут? А уж он постарается оказаться там где надо. Но сейчас пока об этом рано, надо затаить надежду и спокойно, планомерно осуществлять план.

Была на сегодня еще одна хорошая новость — пришло письмецо от отца — вручили по приходу со смены. Может оно и стало счастливым знаменем сегодняшней удачи? Он верил в добрые приметы.

* * *

В это же самое время, Вальтер Николаи, бывший высокопоставленный немецкий разведчик, а ныне не менее высокопоставленный американский аналитик, возглавляющий отдел "Русской Культуры", сидел на приеме нового главы разведки ВМС.

— Дорогой мой Вальтер, — фамильярно, как это часто бывает у янки, вещал адмирал Ральстон Хьюз. — Понимаю Вашу озабоченность, вижу большую работу проделанную Вами, но...

"Ни черта ты не понимаешь, близорукий осел! Всё бы вам в свои подковерные игры играть, об общем интересе никто и не думает. Слова о пользе для страны лишь смех вызывают, благодушный такой, как над маленьким ребенком. "

— ... Видите-ли Вальтер, мы, военные, не так уж и стремимся к войне, как это живописуют журналисты. Мы, можно сказать, вообще самые мирные люди. Ну сами подумайте, кто еще так может хотеть мира, как не тот, кто воевал? Терял товарищей, сам был ранен..

"Ранен, ты был, ага. В штабе, чересчур несговорчивой радисткой. Будто никто не знает. Красивый мужественный шрам, от виска к скуле"

— А потому международную разрядку мы приветствуем, мы просто обоими руками за!

"Конечно, потому что ты из "партии мира". Из тех кому война просто лично не выгодна. Кто предпочитает спокойный карьерный рост пертурбациям военного времени, когда можно запросто слететь на самый низ. А тебе так вообще — не зачем. Своего потолка ты уже достиг, никакие события выше уже не поднимут, а вот облажаться и всё потерять — вполне. Вот и сколотили себе тепленькую группировочку "голубей". Зарабатывают свой надежный гешефт. Смех один, в Пентагоне такую "партию" иметь, да еще не слабее "ястребов". Врет конечно, что все генералы за мир, но в данной момент так сложилось, что идут они ноздря в ноздрю."

— И наши британские коллеги придерживаются того же мнения. Так что, господин полковник, прекращайте свои воинственные проповеди, ради ваших гипотетических марсиан, или там "Knyaz Alekseyu" никто войну затевать не будет. Изучать — изучайте, но впредь я Вам прямо рекомендую воздерживаться от пропаганды военного решения этого вопроса. На всех уровнях. Ясно ли я выразился?

"Куда уж точнее. Непосредственному начальнику не откажешь и не объедешь. Ради своих сиюминутных выгод, готовы закрыть глаза на чудовищное усиление русских. Если их не остановить, азиатские орды покроют собой весь мир. Чингисхан по сравнению с ними покажется любителем. И временный союз не спасет немцев, оставшись тет-а-тет, будут так же завоеваны или поглощены. А что будет дальше? Вальтер был уверен, что своим взлетом Империя обязана вмешательством извне. А значит в случае победы русских, вся планета окажется под угрозой, ведь планы чужаков неизвестны. И вот, вместо того, чтоб навалившись "vsem mirom", справиться с нашествием, дяди в погонах играют в бирюльки.

Да, планомерная подготовка России не укрылась от внимательных наблюдателей, только вот кто их слушает сейчас, в эти дни пацифистического угара?

— Слушаюсь, сэр! — "А что еще остается? Кажется, он проиграл в очередной раз и, похоже, последний..."

* * *

Наступление красных застало Констанина в Новом Иерусалиме. Приехав еще в начале июля на инспекцию верфи "Синоп", он, внезапно для себя, увяз в разборках местных промышленников с их собственным духовным руководством. Голову сломаешь в этой религиозно-этическо-экономическо-географической путанице. Именно так, и по другому не выходит, ибо иудейское духовенство сидит в Палестине, а Новая Израильская Республика — живет и процветает на бывших землях Османской Империи вокруг бывшего же Трапезунда, а ныне Нового Иерусалима. Понятно, что наиболее ортодоксальные представители еврейского племени продолжают продавливать идею своего государства именно на исторической почве, а вот более прагматичные (и надо сказать таких большинство) — вполне довольны нынешним довольно комфортным и удобным размещением.

Началась эта петрушка давно, сразу после Новой Отечественной. Обширное армянское нагорье, включая Трапезунд и окрестности отошло Российской империи по итогам войны. Несмотря на все усилия властей, местность заселялась не так быстро, как хотелось бы — были и более привлекательные территории. В тоже время в южном Причерноморье антисемитские настроения в народе продолжали циркулировать, то разгораясь, то притухая. Как полиция не старалась, но инциденты всё-таки случались, порой по самым бредовым поводам. Например из-за слухов об жертвоприношении христианского младенца иудеями. После очередных, к несчастью довольно-таки регулярных в то время, погромов, новые тысячи людей срывались с насиженых мест и разлетались кто куда. В том числе и на новые земли. Когда власти обратили внимание на этот поток, оказалось что в Трапезунде обосновалась значительная община евреев. С учетом того, что город после войны был оставлен почти всеми турками и вследствии этого население его было немногочисленным, то даже этого небольшого числа переселенцев хватило, чтоб составить весомую долю его жителей. А значит можно было уже не опасаться преследований оголтелой толпы. Это привлекало новых поселенцев, да и старые активно зазывали родствеников-знакомых.

Так что когда в 25-м году собрался очередной Еврейский конгресс, в Трапезундской области уже сформировалась большая и влиятельная община. На этом конгрессе снова решался наболевший вопрос как, и главное, где всё-таки евреям обретать свою собственную землю обетованную. Проблема в том, что в общем-то, суша планеты была уже распределена между государствами, а морское дно и Антарктида, как предлагали некоторые злые шутники — были по объективным причинам малопригодны. Самым лелеемым вариантом было конечно возвращение в Палестину. И самый работающий на тот момент — земли выкупались, люди иммигрировали. Его очень даже поддерживал глава дома Рокфеллеров. С учетом того что это была территория Британского Мандата, а Рокфеллер имел немалый вес в парламенте, то Британия в общем-то была за. Идеальный вариант, если бы не целых три НО. Во первых, местное население мягко говоря, не желало гостей — со многими приехавшими уже успели схлестнуться. Уже были столкновения, доходящие до боев. Смешно, но местное иудейское духовенство тоже не стремилось помогать процессу — зачем им понаехавшие конкуренты. Во-вторых, что главнее — у Рокфеллеров имелись свои противники и они как могли вставляли палки в колеса. И в-третьих, самое главное — среди самих евреев не было единодушия. Многие не хотели идти "под британца". Другие не желали столкновений с местными и становиться такими же гонителями как их собственные соседи. Третьи вполне резонно возражали против переезда в совершеннейшую пустыню — нищую, без инфраструктуры и перспектив.

Так что когда влиятельная группа русских промышленников, через своих неофициальных представителей конечно, вынесла на рассмотрение проект Новой Израильской Республики — изумлению всех не было предела. Республика в составе Империи, как Вам, а? И будет своя полиция! Но почему территория вокруг Трапезунда нарезана хоть и широко (побольше иного государства будет), но всё же вокруг неё остаются земли Империи и Черное море? А будет ли правительство России так любезно, что оплатит переезд? А будут ли евреи служить в российской армии? Да? А кому присягать? А какую долю придется отдавать в имперский бюджет? Тридцать процентов от всего республиканского? Почему так дорого? — в общем вопросов было море, но все они получили выверенный ответ.

Был вопрос и такой — "А зачем это самой Империи?" — причем задавали его как раз больше российские подданные. Но тут было всё просто — страна получала возможность пригасить межэтнические конфликты, просто направив потоки внутренней миграции в нужную сторону. При этом не теряя собственных граждан. Также, что немаловажно, получали приток капиталов со всего мира, которые неизбежно будут вливаться в Республику, а оттуда растекаться уже по всей стране. В потенциале можно было получить еще один мощный экономический район. Ну и заодно заработать репутацию гостеприимного и щедрого хозяина, что тоже благотворно влияет на иммиграцию полезных специалистов отовсюду.

Конечно и внутри Империи нашлось немало противников такой "щедрости", но с учетом авторитета Николая и того, что он сам, в общем-то, и принес эти земли России, недовольство осталось глухим и распространения не получило. А что до независимости НИР, то внешние сношения — исключительно через российский МИД, армия отсутствует, границ с другими государствами не имеется, экономика прочно завязана на имперскую. Так что, получая некоторые риски, страна приобретала массу "плюшек" и возможностей.

Естественно в Конгрессе развернулись жесточайшие баталии. И продолжались целых два года. Россия заполучила злейшего врага в лице Рокфеллера и в очередной раз испортила отношения с Англией. Зато слегка даже улучшила с теми странами, где антисемитизм был проблемой.

Мало-помалу, этот вариант стал основным. Чтобы облегчить решение, российские меценаты еврейского происхождения пообещали построить Третий Храм, взять большой объем земли в самых святых местах Палестины и покрыть им почву на новом месте, организовать крайне дешевые авиаперелеты Трапезунд-Иерусалим для паломничества. Обещалась помощь и тем переселенцам, кто уже обосновался в Палестине, для репереселения. Были и другие многочисленные завлекательные моменты.

Так что к 1930-му году против были только самые ортодоксальные или самые упертые. Но и для них нашли выход — Организованные Отдельные Поселения на территории Британской Палестины. В 1938-м Конгрессу даже удалось придать им определенный статус, протащив соответствующий законопроект в английском парламенте. Ну да к тому времени еврейская тема уже мало кого интересовала. Ибо момент был упущен, НИР довольно быстро начала развиваться в составе Империи, а испанские события заслонили вообще всё.

И вот теперь Константин внезапно оказался в самой гуще разбирательств этих самых быстро-развивающихся новых израильтян — промышленники закусились с духовниками по поводу шаббата. И как из этого выбраться они уже и сами не знали и поэтому втягивали всё новых и новых людей в дискуссию.

Как раз во время очередного такого спора в очередном ресторанчике Константину и принес нарочный телеграмму-"молнию". Этот момент запомнился ему ярко, во всех деталях, так как стал водоразделом — до и после.

* * *

*

Следующая глава написана моим читателем, увлекшимся темой. Зовут его Полторан Александр Андреевич, прошу жаловать и критиковать не сильно :)

Михаил не мог оторвать взгляд. Наметанный годами глаз все пытался найти огрехи, но на подсознании он понимал — это шедевр. Да, это шедевр! Он сделал сам! Своими руками! А значит, все было не зря...

А еще он был уверен, страна обязательно заметит все его усилия и ему выделят то, о чем он раньше и мечтать не мог — Императорскую Конструкторскую Премию! Сейчас ею награждали, причем сугубо закрыто, самых выдающихся инженеров и проектировщиков, которые внесли реальный вклад в создание мощного щита Отечества. Но только с момента ее учреждения из бронеходостроителей ею наградили одного Рысева,— выдающийся конструктор, что тут скажешь! Правда, с тех пор прошло почти пять лет, и никто ничего сопоставимого не предложил. Но Михаил твердо верил, что на этот раз он ее получит: ведь именно эта премия была надеждой на то, чтобы окончательно поднять свою семью из небогатой жизни.

Еще до рождения Михаила, несмотря на постепенное улучшение положения крестьян в стране, семья жила бедно, земли было мало, и отец вынужден был заниматься отхожими промыслами. В 1905 году, работая на лесозаготовках, он надорвался и умер, оставив жену и троих малолетних детей. Из-за бедности матери Михаила пришлось батрачить, а он, окончив в 10-летнем возрасте 3 класса церковно-приходской школы, уехал на заработки в Москву. Там он устроился на кондитерскую фабрику и за 8 лет работы прошел путь от ученика пекаря до рабочего по обслуживанию карамельных автоматов. В 1917 году Михаил попал на фронт и участвовал в победоносном шествии русской армии, именно там он впервые увидел 'Змеев Горынычей'.

Этот первый, далекий от совершенства бронеход покорил его с первого взгляда, и в тот самый момент он понял, что будущее за ними. Но все его попытки сразу заняться конструированием упирались в полное отсутствие специального образования, а посвятить все время учебе не позволяло слабое здоровье матери. К счастью, полученные в армии навыки механика позволили найти подходящую работу и сводить концы с концами. Практически при отсутствии свободного времени он находил время заниматься самообразованием.

Именно благодаря его невероятному упорству, а также возможно воле Всевышнего его заметили. Судя по всему, очень серьезные люди, которые пригласили его однажды поговорить, и, видимо, нашли что-то в его идеях. Далее, будто само собой у него появились некоторые средства, и в 1927 году он поступил-таки в университет, да не в абы какой, а в Санкт-Петербургский Политехнический Университет! Кузница кадров! Мало где в мире про него не слышали.

Он знал, что учиться будет невообразимо трудно, однако это его не остановило. Михаил постепенно осваивал знания, а затем в 1932 году защитил диплом по специальности 'инженер-механик по конструированию автомобилей и тракторов', тема дипломной работы 'Коробка переменных передач бронехода'. После чего его отправили в Харьков, на тот момент уже один из крупнейших промышленных центров России, а также один из главных КБ по конструированию бронеходов. Здесь в течение двух лет он полностью освоился, набрался опыта, а также предложил различные улучшения конструкции машин.

Уже в конце 1936 года он становится руководителем одного из КБ. Задачи стояли те же — модернизация и улучшение бронеходов, в особенности новейшего Б-36, но негласно ему поставили новую задачу. Несмотря на то, что Б-36 был существенным шагом вперед для бронеходостроения, Михаилу сверху намекнули, что нельзя останавливаться на достигнутом. В Российской Империи предпочитали переоценить возможного противника, чем недооценить. Михаил Ильич решил подойти к делу максимально серьезно, к тому же ему помогали на всех уровнях, так как чувствовали его потенциал. После ознакомления с бронеходами коллеги Рысева, с которым он успел познакомиться лично, Михаил был поражен новизной конструкции. Хорош был Б-36, ничего не скажешь. Однако это не мешало, исходя из текущей конструкции, сделать лучше. В 1937 году судьба преподнесла ему очередной подарок. После заключения Русско-германского союза и начала объединения ВПК двух стран, в Харьков приехали германские инженеры-бронеходостроители для обмена опытом. Удивили господа германцы, ничего не скажешь. Были у них идеи и по торсионной подвеске, и по трансмиссии, и по улучшению средств наблюдения, и т.д. После такого усиления КБ работа началась основательная. И именно им в 1938 году дали задание по созданию нового среднего бронехода. Изначально хотели это предоставить господину Рысеву, но тот после того, как к нему направили германских конструкторов, сильно увлекся тяжелыми бронеходами, чем сейчас усердно и занимался за Уралом. Кошкину же досталась его страсть — средние, а это значит, их можно сделать быстрыми, мощными, с хорошей броней! И все закипело...

И вот к середине 1939 года все было готово, было построено несколько прототипов новейшего бронехода. А его необходимость теперь казалась все более существенна, даже людям, не слишком плотно интересующимся политикой. В воздухе отчетливо пахло войной. Курки были взведены, и достаточно было малейшего повода. А значит, нужно доказать необходимость пуска этого бронехода в серию! А для этого надо совершить нечто необычное...

Бронеход... Хоть внешне он был сильно похож на Рысевский Б-36, его характеристики говорили об обратном. А людям сведущим он и вовсе был как 'Лань', по сравнению с недавно запущенным в массовое производство народным автомобилем. Что самое интересное, при всей своей революционности он был не намного дороже Б-36, а при применении новейших технологии должен был, как минимум, встать вровень. Для военной комиссии это должно стать решающим аргументом.

Раз уж речь прошла про характеристики, они сразят их наповал: наклонная броня с Б-36 перешла сюда, но ее толщина во фронтальной проекции была доведена с 45 до 60 мм, а учитывая угол наклона брони в 60 градусов, она практически неуязвима для любого современного ПТ орудия! Орудие было стандартное — короткоствольная пушка калибра 87мм, однако теперь здесь башня позволяла установить в перспективе более длинноствольное.

А теперь о вещах не столь заметных, но не менее важных для экипажа бронехода. Во-первых, перепланировано внутреннее пространство, что не преминуло сказаться на удобстве. Во-вторых, порождение сумрачного тевтонского гения — торсионная подвеска! Ее все же изрядно упростили, потратив кучу времени, ибо ее начальный вариант был значительно дороже и сложней господствующей во всем мире свечной. Теперь плавность хода и надежность возросли в разы. В— третьих, для улучшения обзора командиру предназначался специальный механический перископ, расположенный в башенке. Гениальное по своей простоте устройство было создано подданным Российской Империи польского происхождения Рудольфом Гундлахом еще в 1935 году, однако только сейчас его изобретение всплыло и как нельзя лучше подходило для бронехода. В-четвертых, это был новейший дизельный двигатель компании Тринклера, Т-5 мощностью 600 л.с., который решили полностью унифицировать путем установки его и на новые тяжелые бронеходы, и доведенная до ума планетарная коробка передач. Несмотря на все новшества, масса возросла всего на полтонны, достигнув отметки в 29 тонн, но увеличение мощности двигателя на 100л.с. по сравнению с Б-36 существенно повысило мобильность.

В то же время Михаил не испытывал иллюзий по поводу запуска этого бронехода в серийное производство. Горько было признавать, но учитывая все необходимые для этого мероприятия, даже если все пройдет гладко, это в любом случае полтора-два года, и только тогда он появится в армии в необходимых количествах.

Что же, теперь Михаил решил сделать все от него зависящие, а значит, нужно было просто ошеломить комиссию! Да, это точно будет необычно, никто до этого так не поступал, но он был уверен в своем бронеходе. Итак, — решено! Он вместе со своей командой доедет своим ходом до места проведения конкурса. От Харькова до Санкт-Петербурга! А это почти 1500 км! Зато после этого мало кто сможет высказать в адрес его детища какие-нибудь упреки. А если еще про этот бросок от моря до моря узнает сам Император.... Да, риски были существенны, однако отступать Михаил Ильич не привык, а значит...

Вперед на Петербург!