Другие чувства

Другие чувства

* * *

Едва за покупателем закрылась дверь, Стейси облегченно выдохнула, что, конечно, не осталось незамеченным ее младшей сестрой.

— И что ты так его пугаешься? — с усмешкой поинтересовалась Авис, и, задорно встряхнув золотыми кудряшками, поспешила к окну, провожая оборотня взглядом.

Стейси надеялась, что оборотни обладают только чутким обонянием и не имеют третьего глаза, иначе...

А что иначе? Можно подумать, это она наблюдает, как важно Граннус пересекает улицу, делая вид, что не замечает заинтересованных взглядов встречных девушек.

Очень много взглядов. И очень много девушек...

Нет, она не наблюдает за ним, ей нет никакого дела до этого оборотня, потому что оборотням нет дела до обычных людей. Стейси просто подошла к окну, чтобы сказать младшей сестре, что нельзя так пристально наблюдать за мужчиной. Мала еще, едва шестнадцать стукнуло, а этому... Оборотни живут несколько сотен лет, и даже в преклонном возрасте выглядят превосходно, так что о возрасте Граннуса гадать бесполезно.

И ни к чему.

И вообще он ее не интересует, а действительно пугает.

Вот как сейчас: оборотень замедлил шаг, чуть повернул голову, видимо, чем-то заинтересовавшись на другой стороне улицы, а Стейси едва удержалась, чтобы не отскочить от окна, как ошпаренная. Ей вдруг показалось, он почувствовал ее взгляд и обернется, и в его серых глазах мелькнет...

Мысленно одернув себя, Стейси отошла от окна. Хорошо бы Граннус перестал так часто наведываться в их лавку, потому иногда в его серых глазах действительно мелькает нечто такое, что ее пугает. Не просто вызывает нервную дрожь, а пугает по-настоящему, на каком-то другом уровне, животном, что ли? Стейси не могла объяснить даже себе, что с ней происходит и почему один конкретный оборотень вызывает в ней столь сильные чувства. Но рядом с ним ее инстинкт самосохранения просто вопил, вымогая: бежать, бежать, бежать без оглядки! А она обычно не могла двинуться с места и хотя бы элементарно приклеить на лицо улыбку. Она понимала, что Граннус — покупатель. Такой же, как остальные. Она прекрасно знала, что никто из других рас намеренно не причинит вред человеку в этой империи. Никто. По особому указу императора. И чувствовала себя вполне уютно и защищенно, даже среди оборотней, которых не особенно любила, пока однажды в лавку не вошел Граннус.

Первый раз он появился в лавке примерно полторы недели назад, хотя... зачем лукавить перед собой? Стейси отлично помнила, что Граннус зашел в лавку девять дней назад, и это была пятница. Он зашел и заслонил собой закатное солнце, заглядывавшее в распахнутое окно — настолько он был высоким и темным. Стейси, глядя на него, не сразу и рассмотрела, что в лавку заглянул кто-то новенький, ко всем жителем Долины Оборотней привыкла, все имена запомнила, а солнце, приглушенное вошедшим, мешало его рассмотреть. А потом посетитель сделал шаг в сторону, и она увидела его глаза. Прищуренные, настороженные, серые. Сердце ее тут же бойко застучало, словно пытаясь сбежать, приветливая улыбка поначалу застыла, а после исчезла бесследно, а ноги словно вросли в деревянный пол.

И она хотела бы понестись вслед за сердцем, хотела бы спрятаться, как улыбка, а не могла.

Стояла и смотрела на незнакомца, ощупывая нерешительным взглядом. Высокий, как все оборотни, лицо смуглое от загара, немного обветрено, короткие черные волосы топорщатся непослушным ежиком, льняная рубаха без ворота, а брюки облегают так плотно, что...

Оборотень с силой втянул в себя воздух, и Стейси вернулась взглядом к его лицу. Устыдившись своих мыслей, испугалась, что он заметил, как она рассматривала его. А он заметил — Стейси поняла это, едва встретившись с ним глазами.

Она вспыхнула, застигнутая врасплох, но отвернуться, отойти, заговорить почему-то не могла. Только сжимала пальцами длинную юбку, пытаясь вспомнить, какого она цвета. Коричневого? Темно-серого? Или она молодчинка, и утром выбрала поярче и понарядней? Ну, вдруг, по наитию? А блузка удачная, с глубоким вырезом, и цвет ей к лицу, брюнеткам вообще насыщенный синий идет. Но это так, просто чтобы отвлечься от взгляда незнакомца, ну и еще когда ты одета правильно, чувствуешь себя вольно. Не задумываешься: а почему он так смотрит? Знаешь, что выглядишь хорошо и тебе все равно кто и как смотрит. Пусть. Разве жалко? Да, все дело именно в этом.

Она вздохнула свободней, когда зрительный контакт разорвал оборотень, но он не просто так опустил глаза. Он заскользил взглядом по ее фигуре, и взгляд его ощущался почти прикосновением. Стейси тоже глянула вниз, убедилась, что юбка белая, идеально сочетается с синей блузой и уверенно разорвала молчание.

— Добрый день, — сказала она, прислонив прохладную ладонь к своим заалевшим щекам. Это просто закатное солнце. Наверное. Оно так ярко светит, и почти ей в лицо... — Вы что-то хотели?

Оборотень, завершив осмотр фигуры, поднял глаза к лицу девушки, и она почувствовала себя так, словно ее заставили лечь на ветки сосны. И колко, и неуютно, и приятно-прохладно, и странно.

— Хотел? — задумчиво переспросил оборотень.

— Что-нибудь из вещей первой необходимости? Или хотите сделать заказ? — Стейси подвинула к нему каталоги, но на всякий случай взяла листок и ручку, чтобы записать. Она почувствовала себя гораздо уверенней, заговорив о работе, да и оборотень, перелистывая один из каталогов, перестал пялиться на нее.

Но, видимо, он и сам не знал толком, что ему нужно, потому что вскоре отодвинул каталог, а другие не захотел даже открывать. Иногда приходят и такие покупатели в лавку, есть желание чем-то побаловать себя или своего близкого, а чем — не придумали. Стейси очень нравилось помогать им, нравилось ощущать себя нужной и на своем месте, и видеть радость в глазах тех, кому удалось доставить радость близким отчасти благодаря ей.

Этот оборотень не делал заказ, но и уходить не собирался. В замешательстве Стейси смотрела, как он оглядывается, принюхивается (едва уловимо, но все же), и как нервно сглатывает, вернув взгляд к ней.

— Может, вам предложить чего-нибудь выпить? — спросила она, и поспешно добавила: — Освежающего. Лето жаркое. Вы знаете, мы делаем очень вкусный лимонад. Он многим покупателям нравится.

Оборотни — не люди, чтобы реагировать на погоду, но иногда посетители, действительно, любили посидеть с лимонадом в уютных креслах, расположенных у одного из окон, поболтать между собой или со Стейси и ее сестрой, а уже потом вдохновлялись на покупку или серьезный заказ. Буквально вчера у нее побывала такая пара. Не оборотни, правда, оба драконы, недавно поженились, и супруг вознамерился скупить для супруги все, что она пожелает. Та смеялась над его азартом, подшучивала, что захочет сейчас так много, что не хватит всех его драгоценностей, дракон распалялся все больше и заказывал все больше, Стейси не успевала записывать. А потом драконица отменила все заказы, выбрав только несколько джинсов и удобную обувь для себя и несколько туник для мужа, обняла его, и они долго сидели в лавке, просто рассматривая каталоги и охлаждаясь лимонадом.

Стейси с любопытством посматривала в их сторону. Надо же, и колдун нашел свое счастье. В какой-то момент она поймала себя на том, что завидует, что хочет вот так же, ловить на себе взгляд, наполненный нежностью, но потом переключилась на других покупателей и тревожные мысли забылись.

А когда она увидела Граннуса, когда их взгляды встретились... Да, она лепетала о лимонаде, а он смотрел и молчал, и тревога забурлила, ускорив пульс. Даже когда оборотень ушел тогда, так ничего и не купив, Стейси долго не могла успокоиться. Не потому, что ничего не купил, товары в лавке не залеживались, а потому что... В общем, она не знала, почему так остро реагировала именно на этого оборотня, но он заглядывал в лавку почти каждый день, говорил отрывисто, иногда невпопад, уходил с пустыми руками, а ей казалось, что он каждый раз по кусочку выносит с собой ее душу.

Иногда она с сожалением ловила себя на мысли, что если бы он не был оборотнем...

Но тут же одергивала себя. Он — оборотень, а значит, не стоит подпитываться пустотой.

И в то же время не могла перестать думать о нем, уже не изредка, а все чаще, и ей большого труда стоило отойти сейчас от окна и притвориться, что она сортирует товар. У этого оборотня, надо признать, ну так, чисто эстетически признать, завораживающая не только походка, но и...

Фух, сделав глоток лимонада, Стейси уже прохладно подумала, что там все дело в брюках. Они слишком плотно облегают его фигуру, а так у Граннуса все, как у остальных. Ну да, в самом деле, никаких отличий.

Лимонад помог, и вскоре Стейси действительно включилась в работу и составила заказ на следующую неделю. Авис, продержавшись в лавке до семи, отпросилась к подружкам. Субботний вечер не богат на покупателей, так что Стейси с легкостью ее отпустила, да и вообще младшей лавка не по душе. Она бы с удовольствием здесь вовсе не появлялась, но отец настаивал, что обе дочери должны продолжить его путь. Обе. И к неудовольствию Стейси, именно в поселении оборотней, хотя были и другие предложения, где разместить лавку.

Отец как будто чего-то ждал, и по напряжению, царившему в их доме последние дни, Стейси подозревала, что скоро узнает "что именно". Но вместо радости, что вскоре все откроется, и, возможно, они смогут переехать от оборотней, девушка ощущала тревогу и легкий страх. Иногда ей начинало казаться, что сзади незаметно подкрадывается темнота и пытается заставить ее обернуться. Казалось, о чем здесь думать? Обернись — и узнаешь, что спрятано, откроешь секрет. Вот только темноту она не любила так же сильно, как оборотней.

* * *

Когда стрелки настенных часов подкрались к девяти, Стейси закрыла окна, двери и поднялась на второй этаж. Дом был небольшим, на втором этаже всего три комнаты, но и семья у них небольшая. Постучав в первую дверь и не услышав отклика, Стейси взялась за массивную ручку и повернула ее. Отец сидел в кресле, глядя как садится за окном красное солнце; не повернув головы, он понял, кто зашел к нему, потому что тепло сказал:

— Привет, моя дорогая.

Девушка подошла к нему, склонилась, обняла за плечи, и мозолистые руки тут же накрыли ее ладони. Некоторое время они молча любовались теплым августовским вечером, а потом Стейси подтянула второе кресло поближе к окну, налила в два бокала вина и за приятным напитком принялась рассказывать, как прошел день, что заказала, как помогала ей Авис. А отец с доброжелательной улыбкой слушал ее, иногда давал советы, иногда подкидывал наводящие вопросы, но все как будто ждал услышать что-то другое и немного разочаровывался, что она не рассказывает.

У Стейси мелькнула мысль: а не о Граннусе ли он хочет услышать? Но разве он знает о нем? И разве ей есть что о нем рассказывать?

— Пойдем-ка ужинать, — отец усмехнулся, словно догадавшись о чем она думает и не желая поторапливать ее. — Я сегодня приготовил вкуснейшее рагу, не поверишь.

Раньше Стейси и впрямь не поверила бы, отца на кухню можно было затянуть только под предлогом поесть, но с тех пор, как не стало мамы, он взял на себя обязанность приготовления пищи. Хотя нет, чуть раньше. Поначалу у него получалось отвратительно, и подгоревшие блюда одно за другим улетали в мусорную корзину, но он осилил кулинарное искусство, подтвердив, что иногда человек и сам не подозревает о своих талантах, пока не придет время раскрыть их. С уверенностью можно сказать, что отец Стейси с большим удовольствием отказался бы и от этого таланта, и почти ото всего, что имел, кроме дочерей, разумеется, если бы Судьба могла стереть причину раскрытия дара.

Но, увы.

Есть вещи, которые не изменить. Такие, как нелюбовь к оборотням, например, страх темноты и смерть близкого человека.

За ужином они почти не говорили, возможно, потому что рагу с ягненком оказалось замечательным, а овощи хрустящими и ароматными, возможно, потому что Стейси все же немного устала за день, а возможно, потому, что когда они оказывались вдвоем, девушка сильнее чувствовала, как на пятки буквально наступает нечто гнетущее. Радовало, что Авис не чувствует того же — беззаботно носится по Долине с подружками, веселится. Это хорошо, это правильно, и хотя между сестрами разница в возрасте составляла всего пять лет, иногда разрыв казался намного большим.

Их молчание нарушили голоса, и поначалу отец и девушка недоуменно переглянулись, а после одновременно посмотрели в распахнутое окно. Трое оборотней расхаживали неподалеку от дома, о чем-то переговариваясь, и были слишком увлечены беседой, чтобы заметить наблюдающих.

Да, пусть они будут слишком увлечены, и у Стейси появится время прийти в себя от увиденного!

Одним из оборотней был Граннус. Без майки. Но слава Богу, в штанах. Тех самых, неприлично облегающих его тело. Он расхаживал у ее дома так непринужденно, будто территория была его, и он имел право разгуливать под ее окнами полуобнаженным. А если бы его увидела Авис?! Хотя... что нового могла увидеть сестра? Оборотни любили расхаживать с оголенным торсом, и странно, что она взъелась за это на Граннуса, тем более что двое других тоже были без рубашек.

Но она смотрела только на одного оборотня, и злилась только на одного, и с удовольствием вылила бы на голову кувшин студеной воды только одному оборотню, чтобы его волосы слиплись, с лица исчезла сосредоточенность и чтобы он перестал притягивать к себе женщин, летящих на него, как мотыльки. Всего минуту постоял у лавки, а вокруг него уже кудахтают две девушки! Об оборотнях так не говорят, но лепет и ужимки этих девушек упорно напоминали Стейси куриц.

А Граннусу, видимо, нравится: склонил голову на бок, слушает...

Ну просто идиллия! Только почему бы не отойти подальше от окон приличных людей?! Почему Стейси с отцом вынуждены выслушивать это кудахтанье и смотреть, как некоторые едва не виляют хвостиками? Да, дамочки красивые, стройные, высокие, крепкие, на таких оборотням и засмотреться не грех, но слушать их другим девушкам необязательно!

— Немного шумно, — сказала Стейси и захлопнула окно чуть резче, чем собиралась.

Один из оборотней поднял лицо, и чтобы спрятаться от его взгляда, Стейси еще и шторку задвинула.

— Немного светло? — поинтересовался отец.

— Немного, — согласилась она с улыбкой, и щелкнула лампой у плиты.

Свет мягко растворил вечерний сумрак, и смягчил лицо отца. А, может, все дело в улыбке, блуждающей на его губах. Но сейчас напротив Стейси сидел прежний отец, веселый, душа компании, открытый для всего нового, а не угрюмый социофоб, в которого он превратился. Кстати, именно из-за этого он больше физически не мог заниматься ранее любимым делом, оставив за собой только общение с поставщиками. С ними не нужно видеться, достаточно передать заказ через торговый портал, или обговорить детали, или прогуляться по тоннелям портала и самому что-нибудь выбрать из ходовых вещей. У отца открыт доступ на переход в Иномирье, но он не любил там бывать, говорил, что после мир кажется иллюзорным и теряется восприятие, где настоящее. Судя по всему, такие переходы таили в себе куда большую опасность, потому что некоторые из тех, кому был открыт переход, не возвращались.

— Ну, что, — отец поднялся из-за стола, — пойду отправлю твой заказ поставщику.

Он поцеловал дочь в щеку, подошел к двери и обернулся на пороге.

— Знаешь, — сказал он задумчиво, — когда я встретил твою мать, она тоже думала, что ей удастся от меня спрятаться.

— Ты это к чему? — удивилась Стейси, но взгляд, брошенный на окно, ее выдал, и она поторопилась объяснить: — Это не то, что ты думаешь, пап.

— Нет, Стейси, — улыбнулся мужчина, — это не то, что думаешь ТЫ.

Он вышел, причем его настроение явно улучшилось, а девушка, услышав, как закрылась дверь в комнату отца, посмотрела на синюю шторку. Цвет приятный, для глаз отдыхающий, но слишком она темная, чтобы через нее что-либо увидеть. Но если погасить свет (что она и сделала), если шторку чуть раздвинуть, если постараться не дышать, чтобы не дай Бог не услышали за окном...

И толку?

Такая предосторожность, а толку?!

Стейси раздраженно раздвинула шторы и распахнула окно, уже не таясь. Все равно никого нет под домом. Ушли...

Интересно, кого он выбрал? Беленькую или рыжеволосую? Или две подруги не подерутся, а поделятся? Оборотни очень любвеобильны, особенно эти, из породы кошачьих. Сама Стейси никого из жителей Долины в звериной сущности не видела, да и не горела желанием, если честно, но надо же знать, среди кого живешь. Когда-то давно они еще всей семьей жили в поселении оборотней-волков, жили открыто, радушно, не подозревая о сути оборотней, что и стало роковой ошибкой.

Если бы отмотать время назад...

Стейси качнула головой, отгоняя призраки прошлого, и уже подняла руку, чтобы закрыть окно, но... так и застыла. В полутьме, разрываемой несмелым светом звезд и Луны, метрах в двадцати от ее окон, что-то пошевелилось. Показалось, это смутные очертания... животного?! Она подалась чуть вперед, тень снова пошевелилась, приблизившись, а потом юркнула в сторону, сливаясь с ночью.

И что это было?

Из ночного сумрака снова отделилась тень, и Стейси скорее по ускорившемуся сердцебиению, чем благодаря зрению поняла, кто это.

— Почему вы ходите под нашим домом? — требовательно спросила она.

Могла промолчать, и нужно было промолчать, но, оказывается, игра теней ее все-таки слегка напугала.

— Я хожу под своим домом, — отозвался из темноты невозмутимый голос, и мужчина шагнул ближе.

Ну вот, он опять говорит невпопад, а она опять его слушает, и непонятно: у них просто невзаимопонимание или он намеренно окутывает свои слова туманом?

Луна, словно в насмешку над Стейси, спряталась за темные облака, скрыв даже очертания мужской фигуры. Девушка просто знала, что он все еще там, и на сто процентов была уверена, что он на нее смотрит. Она поежилась, скрестила на груди руки, вдруг почувствовав, что августовская ночь это все-таки уже ближе к осени, и ее легкая футболка не спасает от порыва прохладного ветра.

— Здесь, конечно, темно, — сказала Стейси, — но даже я вижу, что вашего дома здесь нет.

Мужчина фыркнул и на его ладони появился магический светлячок.

— Прогуляйся, — обратился к нему оборотень, и светлячок взметнулся вверх, задержался у окна Стейси и мягко опустился на ее скрещенные руки. Зелененький, он как теплая звездочка покрутился пару секунд и притих, намекая, что прогулка его явно закончилась.

— Ну и что я благодаря тебе должна увидеть? — обратилась к светлячку девушка. Оборотня опять окутала тьма, домик, на который он намекал, так и не проявился, только и пользы, что мягкие лучи начали согревать.

— Тебе, полагаю, мало что видно, а вот мне очень даже, — усмехнулся оборотень.

Наглый и самоуверенный, как и все они. С первого же дня взял себе за правило обращаться к ней на "ты", чего себе не позволяли другие оборотни, с которыми Стейси была знакома значительно дольше. Она пыталась ему объяснить, что так не принято, что она предпочитает с незнакомыми и малознакомыми людьми соблюдать некоторую дистанцию. Он удивленно хмыкнул, сказал, что одобряет ее выбор, так и надо, но с остальными. А он, во-первых, не человек, а во-вторых, дистанцию с ней держать не собирается.

Так что Стейси держала эту пресловутую дистанцию за них двоих. Он говорил ей "ты", она ему — исключительно "вы" и подчеркивая, делая упор на этом слове. Оборотень не исправлялся, но Стейси чувствовала себя спокойней, вроде как она добра на вольное или невольное сближение не давала.

— Может, вы тогда покажете, где ваш дом? — опять ударение на слове "ваш", и опять полный игнор со стороны оборотня.

— Охотно, — согласился он, — как только дом будет готов, а это не займет больше недели, я тебе его покажу.

— Понятно, — Стейси облегченно выдохнула и даже позволила себе улыбку. Это все разговоры. Она раскрыла ладонь, и светлячок переместился на новую территорию. — Ну что ж, — поговорить она тоже не прочь, тем более без последствий, с такого-то расстояния, — спокойной ночи, Граннус. C нетерпением жду приглашения на экскурсию.

Она махнула рукой, но светлячок оказался таким же упрямым, как и его хозяин. Ну, раз они оба такие непонятливые... Вздохнув, Стейси взяла светлячка пальцами, подбросила вверх и закрыла окно, успев услышать что-то неразборчивое, вроде как — "бессердечная" и "почти поймал..."

Наверное, Граннус ловил светлячка, хотя... светлячок какой-то ленивый и не похоже, чтобы подумывал о побеге.

Ладно, осталось дождаться Авис, и спать. И выбросить из головы мысли об оборотне.

Слова оборотней ничего не стоили. Сплошной обман. Уж кто-то, а Стейси об этом прекрасно знала.

* * *

Сестренка вернулась примерно через полчаса, запыхавшаяся, раскрасневшаяся, кудряшки вразлет, а глаза огромные, испуганные.

— Что с тобой? — Стейси поспешно встала из кресла, где читала книгу. — Авис, что случилось?

— Я... — пыхтение. — Ух... Мне показалось... Фух...

Платье не порвано, слава Богу, коленки без ссадин на удивление, значит, сегодня девчачьи приключения прошли довольно мирно, и тем не менее, что-то сестру напугало.

— Стейси, — Авис отдышалась и смогла, наконец, говорить спокойней. — Стейси, когда я подходила к дому, мне показалось, что за мной кто-то крадется. И я... Мне было так страшно, что я побежала! Черт! Как маленькая! Но это было жутко! Я до сих пор дрожу.

— Успокойся, — Стейси и сама расслабилась, облегченно выдохнув, — и не поминай черта, потому что если он появится, вот где жуть будет. Садись ужинать, у нас вкусное рагу.

— Вообще-то я на диете, — девушка подошла к кастрюле, подняла крышку, вдохнула ароматный запах, — но раз папа готовил, не буду его расстраивать.

Стейси с улыбкой наблюдала, как сестренка накладывает в тарелку побольше, побольше, еще и огромный кусок белого хлеба прихватывает. С ее фигурой можно забыть о диетах, но Авис нравилось хоть чем-то выделяться среди оборотней. Мол, вы ешьте, ешьте, девочки, у вас такой аппетит, что за вами и не поспеешь, а у меня зато фигурка залюбуешься, даже без ваших ухищрений-перевоплощений.

— Нет, там правда что-то было, Стейси, — жуя, продолжила девушка. — У меня даже спина вспотела, когда я поняла, что больше не одна. Потная спина — такая мерзость.

— А душ на что? Да успокойся, говорю же, бояться нечего. Это был Граннус.

— Граннус?

— Граннус и светлячок, — добавила Стейси и рассказала, что оборотень что-то высматривал неподалеку от их дома вместе с приятелями, а потом, чтобы сестра выбросила страхи совсем, повеселила ее обещаниями Граннуса выстроить дом рядом с ними всего за неделю.

Но Авис история не развлекла. Она серьезно выслушала, доела и непреклонно заявила:

— Там не было никакого светлячка, и Граннус не стал бы меня пугать. Наоборот, почувствовав мой страх, он бы со мной заговорил, чтобы успокоить.

Оборотни улавливали эмоции — это да, но Стейси сомневалась, что оборотень заговорил бы с девушкой только чтобы ее успокоить. Как-то другие девушки после разговоров с ним наоборот эм... мягко говоря, становились бодренькими, взбудораженными. Уж лучше пусть держится от ее сестры подальше.

— Хорошо, этот вопрос я решу, выясню, кто это был, — задумчиво протянула Авис.

— Каким образом?

— Спрошу у Граннуса, — сестренка пожала плечами, мол, это само собой разумеющееся, и Стейси не стала возражать. Ладно, пусть спросит, он скажет ей, что это был он, и делу конец. — Ой, слушай, — прошептала Авис восторженно, — жду-не дождусь, когда оборотень сдержит свое слово. Как бы только не пропустить, а? Как бы так, чтобы я оказалась рядом и увидела твое лицо, когда ты поймешь?

— Пойму что? — нахмурилась девушка.

Авис подошла к мойке, вымыла тарелку, вытерла цветным полотенцем, неспешно, намеренно неспешно, а потом обернулась и пояснила старшей сестре в лоб, раз она сама не в состоянии осознать элементарные вещи:

— Поймешь, что Граннус говорил не о светлячке. Поймешь, что он имел в виду тебя, "мисс Не Лезь Ко Мне Целоваться"! Это не светлячок, а ты, моя любимая сестренка... Это ты попалась! Спокойной ночи и сладких снов, мисс Бессердечная!

Она чмокнула сестру в щеку и что-то напевая веселенькое, вышла из кухни, а Стейси еще долго сидела у окна и смотрела на шторы. Сладких снов, да уж...

И надо же было младшенькой ввернуть эту фразу — "мисс Не Лезь Ко Мне Целоваться"... Это было давно, Стейси тогда было четырнадцать, и один нахальный мальчишка посчитал, что раз она ему понравилась, то ему теперь все можно. А Стейси очень долго не интересовалась мальчиками. Потом, конечно, были поцелуи, но... большего ей не хотелось. Обычно у нее к ребятам были другие чувства — привязанность, дружба, уважение, интерес, восторг. А потом вообще все чувства выморозились, внутри образовалась пустота, и если бы не Авис и отец, она бы так и не выкарабкалась из душевной пустыни. Там было уютно, там никто тебя не предавал, и ты никого не ждал до боли в глазах, до лихорадочного стука в висках от каждого шороха.

Мисс Бессердечная...

Если Граннус говорил о ней, он удивительно близок к истине. У нее нет больше сердца. Оно осталось там, во тьме, на пустынной дороге, крадущей самого близкого человека.

* * *

В том, что выспаться не удалось, Стейси винила одного сероглазого оборотня. И небезосновательно, если честно. Утро, воскресенье, спи — не хочу, лавку открывать еще рано, а под окнами голоса жужжат как улей. Пришлось открыть глаза и встать, по пути накинув на обнаженное тело длинный белый халат. Такой длинный, что его подол лениво волочился по полу, когда девушка подошла к окну.

Ну вот, так и есть. Граннус собственной персоной или в его случае уместно выражение — собственной шкурой? Хм, интересно, как он выглядит в звериной сущности? Хотя... какое ей дело? Разыграется интерес — можно попросить кого-нибудь другого показать звериную сущность. Кот — он и есть кот. Усатый, хвостатый, гулящий и болтливый. Вон как заливается перед девушками, которые вместо того, чтобы спать, как нормальные люди, вокруг него отираются. Впрочем, иногда она забывалась, они и не люди.

Это напоминание невольно заставило девушку нахмуриться, и она наблюдала за действом немного раздраженно. Помимо Граннуса и двух дамочек в таких обтягивающих джинсах, что удивительно, как шов не разошелся, там были еще двое оборотней и дракон. Последнего Стейси помнила — тот самый колдун, он внимательно выслушал Граннуса, потом не слишком внимательно — его приятелей, на женщин даже не глянул, махнул рукой и сменив сущность, улетел. Драконы, в отличие от оборотней, не прятались во время перевоплощения, им наоборот, льстило, если за ними наблюдали. Драконы считали себя совершенством, и если не обращать внимания на их скверный характер, с этим легко согласиться.

Итак, дракон улетел, двое оборотней принялись в крайней задумчивости расхаживать по земле, девушки что-то принялись нашептывать Граннусу, а он вдруг повернул голову и посмотрел на Стейси. Словно почувствовал, что она на него смотрит!

Первым порывом было спрятаться, но... поздно. Она вовремя удержалась от этой детской выходки и притворилась, что смотрит не на оборотня, а... ну, например, на зелень луга, раскинувшегося за окном. И на рассветное солнце, тянущее желтые щупальца к ее лицу даже через закрытые окна. И на мальчишек, резвящихся с деревянными мечами вдали, на ристалище. И на... ну, а теперь можно посмотреть на оборотня и изобразить удивление, приподняв бровь. О, а что это вы делаете под моими окнами опять, да еще в такую рань?

Оборотень усмехнулся, будто прочел все ее мысли, кивнул приветственно, и к ней тут же обернулись две его дамочки. Эй, эй, хотелось сказать Стейси в ответ на их гневные взгляды, это не я к вам пришла, а вы, и вообще, у меня никаких планов на вашего парня! Шел бы он свой дорогой, и подальше!

Но так как Граннус уходить явно не собирался, дамочки тоже, это сделала Стейси. Скинув халат, она вернулась в постель, закрыла глаза и приготовилась к продолжению сна, но что-то не спалось, что-то было шумно за окнами, даже слишком, и если не изменяет слух...

Она метнулась к окну, чтобы увидеть, как к оборотням, улыбаясь и щебеча, выпорхнула Авис. А ей-то что не спится? И идет она прямо к Граннусу! А что, если она сейчас скажет ему ту же чушь, что и ей вчера? Мол, я все знаю, вы пытаетесь поймать мою сестру, потому что она вам нравится, правда?

Это будет ужасно. Это будет стыдно. Это будет...

Граннус, кивнув ее младшей сестре, снова повернул голову и уставился на Стейси, и хотя стоял он от дома метрах в двадцати, девушка буквально почувствовала, как взгляд его обдал жаром ее кожу. Это было так явственно, как прикосновение, причем реальное, словно он и впрямь мог дотронуться до нее даже через халат. Это было...

Ойкнув, девушка отскочила от окна, и как раз вовремя, потому что другие оборотни тоже начали поворачивать головы, а она упустила из вида, что в этот раз халат не накинула!

Щеки обдало жаром, она не представляла, как посмотрит в глаза Граннусу, когда он зайдет в лавку, а он ведь зайдет, обязательно, чтобы пронзить ее таинственным взглядом, мол, я видел тебя... Но после минутного замешательства Стейси посмотрела на окно, на себя, снова на окно и поняла, что ничего таинственного он видеть не мог: окна в ее спальне высокие, а на женскую грудь он наверняка насмотрелся достаточно, чтобы воспринимать сей факт совершенно спокойно.

Но окончательно в себя ее привел бодрящий прохладный душ и завтрак. Папа к ее приходу приготовил горячие бутерброды с сыром и ветчиной и сварил омерзительный кофе. Кофе у него так и не получался, поэтому пил он его один, а девушки быстро привыкли к чаю, который во избежание заваривали самостоятельно.

— Как ночь? — поинтересовался отец, оторвавшись от книги.

Та же книга, которую вчера читала Стейси. То же кресло, в котором вчера сидела она. Когда они дочитывали одну книгу, кто-то выбирал новую, и они опять читали ее вдвоем, по очереди. Это было так по-домашнему, что ничего менять не хотелось; Стейси почти с удовольствием прочла несколько философских книг, выбранных отцом, а он осилил один роман для женщин, тоже без нареканий.

— Благодаря собранию у нас за окном, ночь быстро закончилась, — пожаловалась девушка, на что отец улыбнулся.

— По-моему, это будет хорошее соседство.

— Соседство... — опешила девушка. — Интересно, пап, и как давно ты узнал?

— Раньше, чем ты, — ответил отец, отложив книгу на подоконник и пристально рассматривая дочь. — Граннус приходил ко мне, чтобы кое-что обсудить.

— Что?

— Ну... — он на секунду спрятал взгляд, — спрашивал, как я отнесусь к тому, что рядом с нами поселится оборотень.

— Странный он, — буркнула Стейси, — можно подумать, что вокруг нас не одни оборотни. Это людей — раз-два и обчелся.

— И все-таки оборотни живут на значительном расстоянии от нас. За год, что мы здесь, мы к этому привыкли, так что я считаю, у него был повод поинтересоваться нашим мнением.

Лавка и пять домиков для людей действительно находились в отдалении от самого поселения оборотней, наверное, из-за нежелания последних демонстрировать свою звериную сущность другим расам. Гулять по их территории можно было свободно, они не закрывались от общения, а вот жить предпочитали без чужаков.

— И судя по тому, что оборотни зачастили с прогулками вокруг нашего дома, ты дал добро, — вздохнула Стейси.

Если бы отец воспротивился соседству, а оборотень навязывался, был шанс обратиться к их угрюмому лэрду, чтобы уладить вопрос. Но здесь уже все решено.

— А почему ты мне ничего не сказал? — поинтересовалась девушка.

— А что бы это изменило? — удивился отец. — Иногда, моя дорогая, в этом мире происходит что-то вне зависимости от того, хочешь ты или нет, и знаешь ты об этом или нет.

Колокольчик на двери прервал беседу, возвестив, что кто-то зашел в лавку.

— Стейси! — послышался звонкий голос сестры. — Выйди, пожалуйста! У нас первый покупатель сегодня!

И когда Стейси спустилась, она увидела... ну, конечно, Граннуса. Он поднял на нее глаза, удивительно темные для такого солнечного утра, но ничего не сказал. Девушка заговорила первой:

— Вы что-то хотели?

Но спросила так, по привычке, не особенно веря, что Граннус что-нибудь купит или закажет. Девять дней (уже десять, считая сегодняшний), он захаживал в лавку скорее вместо прогулки. Или по другой причине, не менее вероятной: он знал, чувствовал, что заставляет Стейси нервничать, и возомнил невесть что. Эти его обтягивающие джинсы, эти взъерошенные волосы... Хорошо хоть рубашку сегодня надел! Может, сказать ему, чтобы не принимал на свой счет, просто она не особо любит оборотней. К другим жителям поселения привыкла, как-никак уже год здесь, а Граннус где-то путешествовал, вернулся совсем недавно, и что он за человек... тьфу ты... что он за сущность непонятно. Этим и объяснялась ее нервозность. Только этим. Ну, и взгляд у него слишком пристальный, словно погружающийся и заставляющий погружаться...

— Да, хотел.

Стейси вздрогнула от хриплых ноток в голосе оборотня, но облегченно выдохнула, догадавшись о причине, и налила в стакан лимонад.

— Вот, выпейте, утро сегодня жаркое.

— Очень, — согласился оборотень, но к лимонаду не притронулся.

Его взгляд начинал нервировать, да еще Авис, хихикнув, побежала к отцу, заявив, что не хочет мешать. Стейси покосилась на каталоги.

— И что же вы хотели?

Она все больше убеждалась, что ничего-то он не хочет на самом деле, а попросту морочит ей голову. Бывали и такие покупатели, куда ж без них.

— Я бы хотел, чтобы ты подобрала мне шторы.

— Шторы? — недоверчиво переспросила Стейси. — Для вашего дома, который вы построите за неделю?

— Теперь гораздо быстрее, — кивнул оборотень, — дня за четыре максимум.

— Понятно.

Ну, так и есть, пустой заказ. Какие шторы? Какой дом? Одна болтовня! И ведь не выставишь просто так, но подыграть ему можно. Она открыла нужный каталог, принялась листать.

— Какие шторы вы бы хотели?

— Для спальни.

— Хм, в спальне могут быть разные шторы.

— Все равно, — отмахнулся оборотень, — меня не интересует ни их вид, ни цена, есть только одно пожелание.

— Какое?

— Мне нужны шторы такого же цвета, как в твоей спальне.

— Почему именно такие? Вам нравится синий?

— Да, нравится, — помедлив, согласился оборотень. — Он удивительно тебе к лицу.

Он говорил что-то еще, кажется, уточнял каких размеров у него будет спальня и прикидывал метраж штор, а Стейси смотрела на него, почти не слыша, почти не видя, почти не осознавая, где находится, и не могла понять: какая связь между тем, что ей идет синий цвет и шторами, которые будут в спальне оборотня?

Связи вроде бы никакой, а щеки почему-то пылали.

* * *

Граннус давно ушел из лавки, а сосредоточиться на работе никак не получалось. Стейси машинально общалась с покупателями, машинально показывала каталоги, машинально угощала лимонадом всех желающих и машинально время от времени бросала взгляды на дверь. Даже когда колокольчик не звенел.

Ожидание непонятно чего выматывало, и уже часам к трем она с удовольствием воспользовалась предложением Авис помочь с лавкой. Она, конечно, поняла, что предложение было чистой формальностью и наверняка у младшенькой были другие планы на приближающийся вечер, но слишком устала, чтобы отказываться. Воспользовавшись перерывом, Стейси поднялась к отцу, они вместе довольно плотно пообедали, и непонятная нервозность вперемешку с приятной тяжестью в желудке, разморили. Тянуло прилечь, но девушка усилием воли спустилась вниз и опять же усилием воли проигнорировала просительные взгляды сестры.

Стейси налила себе лимонада и уселась в кресло, без особого интереса посмотрев в окно. На улице пусто, если не считать двух покупателей, неспешно идущих к лавке. Вуди и Айк — оба весельчаки, дружат с самого детства, они довольно часто появлялись здесь, даже с учетом того, что некоторые товары можно было купить в обычной лавке, что гораздо ближе к их домам. Стейси подозревала, что все дело в лимонаде, который эти двое просто обожали, а в обычной лавке таким сервисом покупателей не баловали. Стейси очень гордилась этим фактом, потому что идея с лимонадом была ее.

Заметив Стейси, Вуди и Айк разулыбались, и она ответила улыбкой. Эти двое были заряжены таким позитивом, что и других невольно заражали им. Гнетущее настроение чуть отступило, тяжесть обернулась пока неуверенными, но крылышками, и Стейси заменила у прилавка сестру.

— Фууух, — протянула та, чем рассмешила оборотней. — Как мило, что вы зашли! А то мое воскресенье чуть не превратилось в полноценный рабочий день, представляете?

— Не представляем, кто может заставить такую хорошенькую девушку работать, — притворно возмутился Вуди, сверкнув зелеными глазами в Стейси.

— Да, да, — подтвердила Авис. — Сама не отдыхает и другим не дает, а я давно говорю, что в воскресенье лавку можно не открывать. Все равно никаких покупок!

— Да прям, — не согласилась Стейси. — Не ты ли утром привела к нам первого покупателя?

— Можно подумать, он что-нибудь купил, — хихикнула девчонка.

— Заказал, — кивнула Стейси, — представь себе. И после него были четверо: Люси, Миранда, Аррок и Клайв. Забыла? Последнего ты сама отпускала.

— Ага, — задумчиво протянула девушка, но пропустила почти все сказанное мимо ушей, заинтересовавшись одним. — А что заказал Граннус?

Стейси открыла рот, собираясь ответить, но заметив излишнюю заинтересованность оборотней, рассудила, что не вправе обсуждать личный заказ клиента. Если Граннус захочет, чтобы они увидели шторы в его доме, он пригласит их. Как и ее, н-да. В дом, которого нет, и которого за четыре дня точно не будет. Но обсуждать странность клиента она тоже не вправе. Ее дело, чтобы заказ прибыл вовремя.

— Ты куда-то собиралась или все-таки задержишься? — спросила Стейси сестренку, и та попятилась от нее, как от змеи, а у лестницы вихрем метнулась вверх. Вот и все, никаких ненужных вопросов.

— А вы? — поинтересовался Вуди, подойдя ближе к прилавку и облокотившись на него локтем. — Вы разве не хотите отдохнуть в воскресный вечер?

— Да я вот только отдыхала, буквально перед вашим приходом, — пожала плечами девушка.

— Это да. Это конечно, — приблизился второй оборотень и тоже облокотился о резной прилавок. — Но разве вы не собираетесь на танцы?

— Я?

— Ваша сестра наверняка спешит на танцы. Она точно не упустит такой возможности, — сказал Вуди и подвинул локоть ближе к Стейси. Наверное, ему так было удобней, но девушка отодвинулась к полкам с каталогами.

— Все девушки целый год ждут, когда смогут потанцевать на этом вечере.

— Правда? — усомнилась Стейси. Она не любила танцевать, но знала, что сестра делает это гораздо, гораздо чаще, чем раз в год.

— Этот вечер организовывает лэрд, — с готовностью пояснил Вуди и приблизил локоть еще ближе к Стейси.

— Это почетно, танцевать на таком вечере?

— Это... интересно, — сказал Айк, и его глаза сверкнули синим, как у кошки в темноте.

Оба оборотня слишком пристально уставились на Стейси, словно ожидая, пока она запищит от восторга и поблагодарит, что они подкинули отличную идею. Но у нее была идея получше:

— Хотите лимонада?

Вуди встряхнул головой, будто не веря своим ушам, Айк протяжно вздохнул, а потом оба кивнули. Как-то невесело кивнули, в раздумьях. Но лимонад выпили и утихомирились, лениво пролистав каталоги, отложили их, пройдясь взглядом по полкам. Но видно, думали они о чем-то другом и не слишком веселом, потому что выбор их был, мягко говоря, странен.

— Стейси... — обернулись они на пороге, явно не решаясь что-то сказать.

Но девушка не зря столько лет в торговле, поэтому заверила их:

— Обещаю, что никому ничего не скажу.

Оборотни немного растерянно кивнули и вышли из лавки, но в большей растерянности пребывала Стейси, силясь понять, зачем одному набор мулине, а второму крем для депиляции ног?

Она выпила лимонада, занялась ранее поступившими заказами, и забылась, но странности вечера не закончились. Еще три оборотня, за которыми раньше ничего такого не замечалось, заходили, начинали говорить о танцах, о том, что хорошо бы иногда отвлечься, а сегодня вообще сам лэрд велел, после выпивали лимонада, делали заказ не глядя и уходили в глубокой задумчивости. Один из оборотней чуть не выпросил швейную машинку, за которой завтра утром должна прийти покупательница, а второй ушел с капроновыми чулками. Стейси надеялась, что они хотели порадовать своих девушек, потому что даже оборотни не заслуживали того, чтобы о них думали то, что упорно сейчас думалось.

Извращения не могут встречаться в таком количестве.

Наверное.

Или?..

Колокольчик возвестил еще об одном покупателе, но Стейси была так поглощена размышлениями, что заметила вошедшего, только когда он подошел к прилавку. Подняв глаза на Граннуса, она сказала:

— Шторы будут послезавтра.

Хорошо, что он не полагался на девичью память и записал замеры перед уходом, а то пришлось бы уточнять, идти к нему. А она не представляла, как разыскивать его в поселении, не знала, где и с кем он живет, пока мечтает о доме рядом с их лавкой. А как бы реагировали жители Долины, если бы она начала его разыскивать?

Щеки предательски налились румянцем, но Стейси подула на челку, притворившись, что виной всему душный вечер. И тут же почувствовала еще одно дуновение. На своем лице. Теплое дуновение и... слишком интимное. Она была так ошарашена, что никак не отреагировала, и даже когда оборотень склонился и снова подул ей в лицо, только удивленно моргнула.

— Ты... — выдавила, но спохватилась, — что вы...

— Только не говори, что собираешься весь вечер просидеть в лавке, — сказал Граннус укоризненно.

Вместо Стейси ответила сестра. Спустившись по лестнице, нарядная, в длинном сарафане с огромными красными маками, она покружилась на каблучках перед оборотнем.

— Именно это она и собирается сделать! Ну, как мой наряд?

— Очарователен, — похвалил Граннус, — уверен, у тебя не будет отбоя от кавалеров.

Стейси нахмурилась, представив, как ее младшую сестру осаждают сразу несколько оборотней без возраста и совести, настроение скакнуло вниз, а предчувствие расцвело таким же ярким и большим цветком, как на платье Авис.

— Ты идешь на танцы, которые устраивает лэрд? — спросила она, силясь спрятать тревогу. Но оборотня не проведешь, он задержал на Стейси долгий взгляд, но промолчал.

— Конечно! — Авис упрямо вздернула подбородок и поспешила к выходу. — И папа мне сегодня разрешил прийти попозже!

— Во сколько?

— Попозже, Стейси! Не жди меня, ложись спать! — крикнула девушка на ходу и шустро выскочила на улицу.

Дверь захлопнулась так резко, что Стейси вздрогнула, а предчувствие пустило в душе красные щупальца страха. Лучше бы Авис осталась дома. Лучше бы она никуда не уходила сегодня... Вернуть ее? Догнать? Но она рассердится, решит, что Стейси просто хочет поиграть во взрослую, подумает, что она пытается унизить ее перед подружками. Оборотни с детства приучены к самостоятельности. Но ведь Авис — не оборотень, она не сможет защитить себя, если что...

Если... что?

— Стейси, — сквозь волнение прорвался голос Граннуса, она почувствовала его руки на плечах, но не возразила. Он ведь не обнимал ее, он не пытался ее поцеловать. Он ничего не пытался, поэтому она расслабилась в его руках, и даже вздохнула свободней. — Стейси, что случилось? Ты побледнела, и мне это не нравится.

— Какое мне дело, что тебе нравится? — вскинулась девушка, мгновенно приходя в себя.

— А это уже лучше, — Граннус довольно улыбнулся и отпустил ее плечи. — Здесь ты меня порадовала. А теперь давай рассказывай, что тебя беспокоит.

Стейси пораженно уставилась на оборотня: и эти звери еще смеют утверждать, что драконы — наглые, самоуверенные и невыносимые?! Драконы?! Да в сравнении с некоторыми оборотнями, драконы — скромные бабочки!

Уфф!

И что его так порадовало, интересно? То, что у нее душа не на месте? То, что она молча не проглотила его приказ и похвальбы? То, что...

А потом она поняла "что", и на секунду прикрыла глаза, чтобы не видеть торжество в серебряном взгляде. Она сказала ему "ты", она сама сократила между ними дистанцию.

— Если меня что-то и беспокоит, думаю, это не ваше дело, — она подчеркнула обращение, но оборотень только улыбнулся, мол, теперь ты можешь говорить что угодно, но мы оба знаем, что сблизились.

И ведь действительно сблизились!

Опомнившись, Стейси сделала шаг назад, для верности скрестила на груди руки. Это ведь знак. Даже для тех, кто ничего не понимает в языке тела. Оборотень притворился тупым и сделал шаг к ней. Дальше отодвигаться не представлялось возможным — в спину и так упиралась полка, а выйти из-за прилавка с этой стороны нельзя никак.

— Хотите лимонада? — прибегла она к проверенному методу расположить к себе оборотня.

Но этот представитель кошачьих расплылся в улыбке и покачал головой.

— Нет, спасибо.

И такое лицо у него было забавное, вроде как намекающее, будто он знает какую-то тайну, что Стейси заинтересованно спросила:

— Почему?

Она не думала, что этот вечер может удивить ее еще больше. Но это случилось. Граннус заботливо отвел с ее лица челку и ответил:

— Оборотни не пьют лимонад.

— Но как же... — она вспомнила, с каким удовольствием покупатели пили приготовленный ею напиток.

— В человеческой сущности оборотни нашего вида не пьют ничего, кроме воды.

— Но ведь...

Это не укладывалось у Стейси в голове, тем более что буквально сегодня Вуди и Айк пили лимонад, и им нравилось, да и другие...

Но вдруг она припомнила их слегка кривящиеся лица и поняла, что Граннус не врет. Значит, ее лимонад просто терпели. Значит, идея с лимонадом вовсе не была гениальной. Сопоставив этот факт, странное временами поведение оборотней, сегодняшние намеки на танцы и неадекватные покупки, девушка поняла, что бонусом для покупателей был вовсе не напиток. Год спустя поняла, могло быть и позже.

Она подняла глаза на Граннуса — он, казалось, с легкостью читал все ее эмоции, но Стейси это не разозлило, не обидело. Если бы не Граннус, она бы и дальше пребывала в неведении, возможно, еще не раз попадая впросак. Он мог тихо посмеиваться над ней, как наверняка, это делали остальные. Но он, пусть и в своей, не слишком деликатной манере, заставил ее увидеть правду. И Стейси хотела узнать еще кое-что об оборотнях. По наитию, она почувствовала, что хочет это узнать.

— А, — чуть замешкалась, но смело встретила его взгляд, — что пьет оборотень в звериной сущности?

— В основном, воду и молоко, — оборотень склонил голову на бок. — Но это мы, у других оборотней свои предпочтения.

— Молоко? — поразилась девушка. — Как коты?

Граннус рассмеялся, заразительно, звонко, а потом резко замолчал и в почти абсолютной тишине, разбавляемой только настенными часами и боем двух сердец, Стейси услышала какой-то утробный звук, как рокот. Она посмотрела на грудь оборотня, потом ее взгляд пополз к поясу его брюк и нерешительно остановился.

— А я и есть кот, Стейси, — он сделал всего полшага, но так как девушке некуда было отступать, их тела почти соприкоснулись, а дыхания слились в единое, рваное. — Только очень большой кот. Хочешь меня увидеть, Стейси? — она почти кивнула, когда он, сверкнув серыми глазами, мурлыкнул: — Хочешь меня погладить?

Она замерла.

И перестала дышать.

И, наверное, перестала думать, потому что позволила его губам скользнуть в поразительной близости от своих губ.

Реальность дрогнула. Был только Граннус, к которому хотелось прикоснуться, и она бы сделала это, она бы не смогла удержаться, но... Вздохнув, Стейси посмотрела в сторону.

Реальность дрогнула, но не изменилась.

Граннус — оборотень. Она — человек. Иногда тянет забыться, вот как сейчас, но к чему это приведет? Размениваться Стейси не хотела, а между ними с Граннусом возможны симпатия, приятельские отношения, возможны любые другие чувства, кроме любви.

Она никогда не позволит, чтобы, наигравшись, оборотень выбросил ее как дырявую тряпку.

Она не повторит ошибку своей матери.

* * *

— Ты боишься...

Конечно, оборотень улавливает сильные эмоции, бесполезно отпираться. Стейси вздернула подбородок, совсем как сестренка, когда хотела казаться старше и более сильной и уверенной в себе, чем на самом деле. Хороший трюк, кстати, даже несмотря на рост Граннуса, теперь не возникало ощущения, что у него какие-либо преимущества в разговоре, что он довлеет, что он имеет право знать.

А, впрочем, путь знает.

Стейси ловко вывернулась, выйдя из-за прилавка. Да, их тела слегка соприкоснулись, и оба на секунду задержали дыхание, но... все это пустое.

— У нас ничего не выйдет, — сказала она, глядя в серые глаза.

И похвалила себя, что спокойно выдержала взгляд и медленно ползущую по мужским губам улыбку.

— Выйдет, — заявил оборотень без тени сомнения.

Он не сделал ни единого шага, не вышел из-за прилавка следом за ней, а такое ощущение, что одним словом вновь приблизился к ней, снова сокращая пресловутую дистанцию.

Пожалуй, решила Стейси, бессмысленно тянуть дальше. Другие оборотни выжидали, присматривались, ходили кругами, притворяясь любителями лимонада и шопоголиками, а этот почти сходу открыто заявил о своем интересе. И его интересовала не лавка. Его интересовала Стейси, как женщина, а она...

Чтобы спрятать вспыхнувшее лицо, Стейси подошла к маленькому столику, где стоял графин с лимонадом и стаканчиками для посетителей, налила себе немного, охладилась, и когда щеки вернули себе привычный цвет, повернулась к оборотню. Он все так же стоял за прилавком, но его властная аура, казалось, заполнила собой все пространство, посягая даже на кислород. Дышать и говорить было сложно, и Стейси удивилась, что голос ее прозвучал пусть и резко, но без надрыва.

— Ты — оборотень, — сказала она.

— Я знаю, — ответил он.

— А я никогда не буду встречаться с оборотнем.

— Ошибаешься.

— Это ты ошибаешься, — Стейси покачала головой и решила расставить все точки над "і", чтобы больше к этой теме не возвращаться. — Моя мать по глупости завела отношения с оборотнем. Оборотни умеют быть чертовски очаровательными, — она поморщилась, осознав, чью сущность только что упомянула. На всякий случай оглянулась, но обошлось, черт не услышал или не заинтересовался ее персоной. — Они умеют вскружить голову, умеют влюбить в себя. Возможно, они даже умеют любить... — Она задумалась, вспоминая, с какой нежностью в поселении иногда смотрят друг на друга пары, и с каким трепетом матери-оборотни пекутся о чадах. — Они... Вы... Человек для вас ничего не значит. Люди рано стареют, они не такие выносливые...

Перед глазами промелькнула картинка, какой измученной вернулась мать после четырех лет отсутствия. Ее съедала болезнь, и чертов оборотень, ради которого она однажды бросила и мужа, и детей, не сделал ничего, чтобы спасти ее. А ведь он мог. Один укус, и мать Стейси осталась бы не просто жива, она жила бы долго, очень долго. И пусть бы она и дальше жила с оборотнем, но главное, была бы здоровой.

Стейси задумалась, и пропустила момент, когда оборотень вышел из-за прилавка и оказался рядом, так близко, что его дыхание касалось ее макушки.

— Что случилось с твоей матерью? — руки Граннуса легли на плечи девушки, но она не сопротивлялась. Она была благодарна за тепло, которым он делился, благодарна за то, что он слушает внимательно, не перебивая, не пытаясь шутить, спорить.

— Моя мать умерла почти год назад, — призналась Стейси, и позволила Граннусу обнять себя. Ей нужны были сейчас объятия. Просто чтобы согреться. Тело лихорадило, зубы стучали, а в глазах застыли холодные слезы.

Холодные, как дождь, который лил в ту ночь, когда вернулась мать Стейси. Яркая и пронзительная картинка никогда не сотрется из памяти. Никогда. Одежда женщины промокла, она долго не могла согреться, а ее дочери долго не могли решиться подойти к ней, чтобы обнять, чтобы согреть, чтобы простить. Они смотрели на худенькую женщину, со слипшимися от дождя волосами, которая сидела в любимом кресле их отца, а он заботливо укрывал ее клетчатым пледом. Она предала его, может, сильнее, чем своих детей, но он улыбался ей ласково, чуть сожалеюще, он приготовил для нее отвратительный кофе, который она жадно пила. Он, казалось, и не пытался простить ее, он не был обижен, зол. Он... понимал и принимал ее. Снова. В семью, которую она бросила.

Когда мать ушла с оборотнем, Стейси было шестнадцать, столько же, сколько сейчас Авис. Она помнила, как проснулась ночью от поцелуя в щеку и от шепота, потом дверь в ее комнату закрылась, а Стейси лежала, глядя в потолок и глотая слезы, и прокручивала в голове слова матери. Она прощалась... Она уходила... Стейси выбежала в чем была, в ярко-оранжевой пижаме, босиком, выбежала на пыльную дорогу, в ночь, и закричала, увидев вдали две удаляющиеся фигуры. Одна из фигур обернулась, и на секунду показалось, что замешкалась, собираясь вернуться, но нет, снова шагнула за своим спутником, и окончательно растворилась в ночи.

Стейси так громко кричала, что охрипла, и почти две недели не могла говорить. Авис тоже вела себя тихо, играла в куклы в углу гостиной и приговаривала своим подопечным с доверчивыми стеклянными глазами, что никогда их не бросит, что она всегда будет рядом, даже если захочет попутешествовать. Ей объяснили, что мама захотела проведать своих родственников, живущих в другом конце империи, но девочка не поверила и нашла более логичное объяснение, и более близкое к правде. Ведь мама, действительно, кардинально сменила обстановку. Она ушла не только из семьи, но и из поселения оборотней-волков. Еще долгое время Стейси по ночам выходила на дорогу и ждала, ждала, а сестра до сих пор держит обещание и бережно хранит все свои игрушки.

Мамы не было вечность, хотя календари утверждали, что прошло только четыре года. Потом она вернулась, и у них, казалось, появился шанс жить как раньше, дружной и крепкой семьей, но они едва успели снова сблизиться, а мама опять ушла. Только на этот раз бессмысленно было прислушиваться к шагам под окнами, к малейшему шороху, бессмысленно пытаться рассмотреть в чьей-то фигуре знакомые очертания. Мама ушла за грань, а это дорога для одного, и в одну сторону.

И все из-за оборотня, не решившегося признать в ней свою пару. Как же: она человек! А он — сильный, видный, у него долгая жизнь, чтобы сделать правильный выбор, чтобы не ошибиться, привязав себя к одной женщине!

— Когда мама заболела... сильно заболела, — Стейси сделала глубокий вдох, еще один, борясь с подступившими слезами, — оборотень, ради которого она нас... оставила, бросил ее. Он избавился от нее, как от старой вещи.

Граннус ничего не сказал. Он не принялся уверять, что не такой, что ему можно довериться, что он нагулялся. Он просто сильнее обнял Стейси, а она просто позволила ему это, напоследок, не подозревая, что своим рассказом не оттолкнула, не расставила точки, а окончательно уничтожила между ними дистанцию.

* * *

Услышав шаги на лестнице, Стейси мгновенно отпрянула от оборотня, но его взгляд ей ясно сказал, что это всего лишь уступка, что разговор еще не закончен.

— А, вот кто у нас задержался, — заметил отец Стейси, остановившись на нижней ступеньке.

— Здравствуй, Мариус, — приветливо кивнул оборотень, и пока девушка удивленно хлопала ресницами на такое панибратское обращение, ее отец, ничуть не смутившись, ответил:

— Привет, привет, Граннус.

А потом случилось нечто невероятное. Ее отец, который в последнее время не выносил чужих, спустился, пожал руку оборотню (а Стейси подозревала, что оборотней он должен не любить особенно) и спросил такое... такое... от чего девушка мечтала юркнуть под прилавок, но под пристальными взглядами двух мужчин не смогла даже двинуться с места.

— Неужели тебе удалось уговорить мою дочь пойти на танцы? — спросил отец. И это еще можно было стерпеть, от этого еще можно было отговориться, но следующей фразой он буквально вынес дочери приговор. — Давно пора. Засиделась в четырех стенах. Это ты удачно придумал, Граннус, это ты молодец. Отпускаю. Разрешаю. Стейси, иди переоденься, пока мы тут кое-что обсудим.

— Но, пап...

А оборотень кивнул, даже не собираясь спорить. Но он ведь ее никуда не приглашал!

— Мне бы очень понравилось, если бы ты надела что-нибудь синее, — усмехнулся Граннус.

— Неужели? — вскинулась девушка.

— Кстати, да, синий тебе очень к лицу, — согласился отец. — Твои глаза кажутся просто бездонными озерами.

— В которых хочется утонуть, — пробормотал оборотень.

— Ну, — пожал плечами отец, — я свое уже отплавал, но прекрасно тебя понимаю.

Они выжидательно уставились на Стейси, и скорее от неожиданности, может, еще чуточку из-за желания спрятаться и совсем чуть-чуть из-за желания пойти на прогулку с Граннусом, девушка поднялась на второй этаж и начала переодеваться. Она не собиралась никому угождать, эту прогулку ей практически навязали, но синее платье висело ближе остальных, и она так мало его куда-нибудь надевала...

Когда она спустилась по лестнице, мужчины мило переговаривались между собой и словно нехотя повернули к ней головы. Мелькнула мысль поинтересоваться: не помешала ли?! Но встретилась с серыми глазами и сама поняла, что не помешала, что ее ждали, и с нетерпением.

— Это ничего не значит, — заявила она в ответ на прогулявшийся по ее синему платью взгляд оборотня, и его ухмылку. — Я иду только чтобы присмотреть за сестрой.

— Конечно, только поэтому, — согласился оборотень. — Как и я.

— Идите уже, — отец буквально вытолкал их за двери, вовремя уловив сомнения Стейси. Еще одна ухмылка оборотня, подумала она, и никто никуда не идет. Точнее, оборотень уходит, а она остается. Но папа уже закрыл двери и пожелал от души повеселиться.

Какое-то издевательство, в самом деле! Она так нервничает, что не до веселья. Найти бы скорее Авис, убедиться, что с ней все в порядке, запомнить с кем из подружек она сегодня, и все, можно обратно, к себе, в надежную комнату. Но вот они уже идут с Граннусом по Долине, их видят, на них смотрят, некоторые их обгоняют, спеша на танцы, а некоторые замедляют ход, чтобы обсмотреть со всех сторон, а особенно сзади. Наверное, стоило выбрать что-нибудь подлиннее, потому что неприязненные взгляды двух девушек-оборотней Стейси чувствовала буквально кожей, аж колени подгибались.

— Не обращай внимания, — сказал Граннус и без предупреждения взял ее за руку. — Зависть.

Девушки за их спинами зашипели, закудахтали, но в ответ ничего не сказали. Они, конечно, услышали бы Граннуса говори он и шепотом, но он словно перестраховался, чтобы уж точно дошло. Он со Стейси. Он не прятал ее. Он ею гордился. Это читалось в горячем взгляде, которым он одаривал девушку, это было заметно по его спокойной уверенности, когда они прошли мимо первой компании оборотней, не задерживаясь, ограничившись обменом приветствиями, это было заметно по его довольной улыбке, когда он потянул девушку в середину танцующих, а она смутилась, но пошла танцевать.

Теплый августовский вечер грел не только щеки, но и спину девушки, или это руки оборотня, которые бережно обнимали ее...

На какое-то время Стейси вынырнула из реальности, забыв о страхах, о невозможности отношений с оборотнем. Она позволила себе наслаждаться, позволила своему отражению плясать в серых глазах, и позволила ему видеть себя в ее глазах. Ей было уютно вот так, рядом с ним, даже под сотней перекрестных взглядов, и она с большой неохотой напомнила себе, что так нельзя, что только дурак наступает на лежащие на виду грабли.

Оборотень сразу же заметил перемену в ней, но ничего не спросил. Когда танец закончился и на площадку перед замком лэрда вышли другие пары, он отвел ее в сторону, но не отпустил руку. И вообще встал как-то... по-собственнически: Стейси — впереди, он — за ее спиной. Иногда девушка ловила на себе взгляды других оборотней, но они быстро отводили глаза. Даже Вуди и Айк.

— Твоя сестра вон там, справа, видишь? — шепнул Граннус, и его дыхание теплой волной прошлось от макушки до чувствительной шеи девушки. — Она в надежной компании, так что больше за нее можешь не волноваться.

Стейси повернула голову, сестру легко было заметить по яркому сарафану, а вот ее спутник стоял спиной, и она никак не могла определить кто это. И вообще удивилась, что рядом с Авис не подружки, а парень!

— Кто это?

Рука оборотня успокаивающе погладила по предплечью, подкралась к шее, словно он знал, как подействует его прикосновение.

— Ларс, — пальцы оборотня жаркими змейками заплясали по шее девушки, и ее окутала такая слабость, что лень было отодвинуться или возмутиться. Все дело именно в лени, ага.

Стейси бросила еще один взгляд на сестру — хмурится, недовольна. Чем? А потом заметила, что некоторые оборотни хотели пригласить Авис потанцевать, но отступали под недвусмысленным взглядом ее спутника. А что, очень даже неплохо, вот только...

— А он сам?..

— Он ее не обидит.

Стейси развернулась, чтобы видеть глаза оборотня, ей казалось важным смотреть на него сейчас. Ей хотелось смотреть на него. Взъерошенные волосы, вечно взъерошенные, словно он один встречается с ветром, остальные живут в ущелье; белая рубашка без ворота и рукавов, демонстрирующая загорелое поджарое тело; облегающие светлые джинсы. Не умеет он правильно выбирать брюки, и ему упорно кто-то подсовывает на два размера меньше. Или... кто-то выбирает для него?

Искры ревности, а Стейси не любила лгать себе и признала сразу же, что немного ревнует, ей не понравились, но важнее сейчас не ее ощущения, не ее страхи и легкое сожаление о невозможном, а сестра.

— Почему ты так уверен, что Ларс не обидит Авис?

— Потому что она — его пара, Стейси, а что такое пара для оборотня, по-моему, и человеку понятно.

Стейси обернулась, чтобы еще раз посмотреть на парочку. Сестра по-прежнему хмурилась, видимо, капризничала, она что-то отрывисто говорила Ларсу, но тот оставался непробиваем. Стейси не так много знала об этом оборотне: за год, что они здесь, вроде бы ни с кем не встречался, живет один. Домик небольшой, но для оборотней дом — это скорее притворство, подыгрывание человеческой сущности, а так им по нраву лес, природа. Благо, что Долина только с одной стороны подпиралась высокими скалами, а по другую сторону от нее простирался лес, безудержный, густой, с обилием диких зверей для охоты.

У Авис, несмотря на то, что случилось с матерью, предубеждения против оборотней не было, и странно, что она с таким неудовольствием выносит компанию Ларса. Может, он ей просто не нравится? И если так, как сделать, чтобы оборотень оставил девушку в покое?

— Никак, — ответил Граннус, когда Стейси спросила его.

— То есть, вы ничем не лучше драконов?

— В отличие от лживых драконов, — серые глаза Граннуса по-кошачьи сверкнули, — оборотни поступают честно. Они девушек не воруют. Они... мм... — он растянул губы в довольной улыбке и только что не мурлыкнул. — Они им позволяют привыкнуть к себе, а заодно и к мысли, что им повезло. Они им позволяют влюбиться в себя, они...

Не выдержав, Стейси расхохоталась. Нет, в самом деле, как остаться серьезной?

— И это, — фыркнула сквозь смех, — ой, не могу! И это драконов считают самодовольными и напыщенными!

На них стали оборачиваться, и девушка пыталась остановиться, правда пыталась, но все закончилось тем, что она начала икать сквозь смех. Оборотень склонил к ней лицо и невозмутимо продолжил:

— А чтобы девушка скорее определилась, чтобы не затягивала с осознанием, как ей повезло, оборотень постепенно приручает ее. Как думаешь, с чего начинает оборотень приручение? Правильно, Стейси, по глазам вижу, что ты угадала. Поначалу он отгоняет всех, кто возле нее крутится. Потом он подкрадывается так близко, как только сумеет. Охотничий инстинкт подскажет, как не спугнуть, но догнать. — Он начал разбавлять слова легкими поцелуями щек, подбородка Стейси, обвел пальцем контур ее губ. — А потом он целует девушку на глазах у других оборотней, целует жарко, страстно, чтобы ей захотелось еще, чтобы она сама потянулась за новым поцелуем...

— Жарко?..

— Жарко, — пообещал оборотень, и обняв девушку сильнее, с удовольствием приступил к выполнению обещания.

* * *

"Мисс Не Лезь Ко Мне Целоваться", "мисс Бессердечная"...

Даже не верилось, что когда-то кто-то мог такое сказать о ней! Идя по тропинке к дому, за руку с оборотнем, Стейси время от времени бросала в его сторону взгляды и впервые за последние пять лет жутко радовалась темноте.

А если бы было светло, и их взгляды встретились?

Она не представляла, как теперь смотреть ему в глаза. А как смотреть в глаза остальным жителям поселения?

Они ведь видели!

Какой стыд! Они видели, как она тянулась за поцелуем, они слышали не только ее рваное дыхание, но и стон... с их-то слухом.

Вот как забыть про стон? Как забыть, что она перед всеми обнимала оборотня, прижималась к нему, и кажется, их тела... ну... словно двигались в своем собственном ритме. Вряд ли движения совпадали с музыкой, под которую все танцевали. Да вообще, наверное, и не танцевал никто, все смотрели на них.

Айк и Вуди так точно, их сожалеющие взгляды до сих пор стояли в глазах немым укором.

Она чувствовала себя отвратительно. Отчасти. А больше — это были странные ощущения, невесомые, не поддающиеся описанию и логике. Она ведь знала, что у них с оборотнем будущее невозможно, но позволила и себе, и остальным думать, что это не так. Даже лэрд после того, как они разомкнули губы и смогли оторваться друг от друга, подошел, поздравил с удачным выбором и попросил не забыть пригласить на свадьбу.

Чью свадьбу?

С кем?

Но самый большой шок был, когда Граннус вместо того, чтобы объясниться, мол, так уж вышло, это ничего не значит, пообещал лэрду, что обязательно пригласит. Вот только дом построит, сделает предложение, получит согласие, и пригласит.

Он вел себя как чурбан! Не спрашивая, чего хочет она, и вообще... о каком согласии идет речь, если предложения не было?!

И с чего он взял, что Стейси согласится? Она ведь так доходчиво ему объяснила, еще в лавке, что оборотни не для нее. И он вроде бы внимательно слушал. А в итоге? Поцелуи практически при всех жителях Долины, и этот собственнический жест — не захотел отпускать ее руку, и вообще одну не захотел отпускать, когда она вознамерилась спастись бегством. Увязался следом и специально шел медленно. Чтобы подольше ее посмущать, позлить, вывести из себя. Ну, а чего еще ожидать от оборотня по отношению к человеку?

Стейси со вздохом посмотрела на Граннуса. Нравится он ей, сильно, и тянет к нему, но...

Она отвернулась и ускорила шаг, чтобы быстрее оказаться дома, спрятаться в комнате, закрыть глаза и... хотя бы мысленно прокрутить сегодняшний вечер, потому что повторения поцелуев, от которых путается сознание и сносит крышу, больше точно не будет.

— Ты совершенно зря себя накручиваешь, Стейси, — сказал Граннус.

Она бросила взгляд на оборотня, но он невозмутимо пожал плечами.

— Я улавливаю весь спектр твоих эмоций, забыла?

Нет, про эмоции она в курсе, но весь спектр?

ВЕСЬ СПЕКТР?!

— Да, Стейси, — он остановился, развернул девушку к себе, — ты совершенно правильно меня поняла. Я знаю, что ты ко мне чувствуешь, так что притворяться бессмысленно.

Самоуверенные слова Граннуса вывели ее из себя. Скрестив на груди руки, она попыталась в полутьме, освещаемой только звездами, Луной да неярким светом магических светлячков в некоторых домиках оборотней, увидеть его глаза. Потому что такое нужно говорить человеку в глаза. И не человеку тоже!

— И что с того, что я чувствую... — здесь запнулась, — желание? Это нормально. Все оборотни довольно привлекательны, мне уже не шестнадцать, так что... Это природа, инстинкты. Но это ничего не значит, ясно? Ни-че-го.

— И снова ты ошибаешься, — тихий смех, и спокойный, уверенный голос в ответ на ее нервозные отговорки. — Да, я знаю, что для людей почти все оборотни выглядят привлекательными, но тебя-то привлекаю именно я. Да, Стейси, да. Я ходил в лавку не от нечего делать, я видел, слышал и ощущал, как ты реагируешь на других оборотней. Никак. Совершенно. В то время как на меня у тебя сразу же ускоряется пульс, алеют щеки и...

— Хватит! — не собираясь выслушивать чушь, Стейси пошла дальше по тропинке. Оборотень не отставал. — Я в шоке. Ты ходил, чтобы унюхать, как я реагирую на покупателей... Я в шоке...

— Вот! — радостно воскликнул Граннус. — Ты говоришь, но не слышишь себя. Покупателей... Именно так ты всех и воспринимаешь. Некоторых ты считаешь приятелями, с некоторыми у тебя складываются дружеские отношения, но то, что ты чувствуешь ко мне — это совершенно другое.

— Разве?

— Да, Стейси.

Спокойный голос с ласкающими нотками не позволял девушке распалиться. К тому же, когда тебя никто не держит за руку, идти в полутьме сложнее, а они как раз вышли на тропинку к лавке, домики оборотней остались за спиной. Не помешал бы фонарный столб, но лэрд негативно относился к электричеству и прочим штучкам Иномирья. Оборотням свет особо и ни к чему, они прекрасно видели в темноте, а для людей сделали исключение. В домах свет был, а вот на улице — или иди на ощупь, или сиди дома, или заведи себе магического светлячка. Но светлячков нужно было подпитывать магией, а это пусть не особенно большие расходы, и позволить себе вполне можно, но Стейси, Авис и отец не желали лишний раз являться к магу в поселении. Желчный он. Может, потому что ему не особо повезло с внешностью, что у оборотней редкость. Хватало и того, что маг сам появлялся у них время от времени, чтобы подпитать и проверить энергетические потоки. Обычно в этот день Стейси пыталась выбраться на прогулку, а вот младшая легче переносила мага, он при ней пыхтел, ворчал, но так, по-тихому, видимо, в силу ее юного возраста.

Авис...

Поглощенная своими переживаниями, а попросту — совращенная поцелуями, Стейси так желала сбежать подальше от внимательных глаз оборотней, что забыла о сестре. Она остановилась, и оборотень тут же воспользовался ситуацией, чтобы снова взять ее за руку. Он ничего не спрашивал, она просто почувствовала его настойчивый взгляд и сама ответила:

— Наверное, мне стоит вернуться... Авис...

— Тебе не хочется возвращаться, ты пока сильно переживаешь, что нас видели вместе, а с Авис ничего не случится. За ней присмотрят.

— Не знаю, ты, конечно, говоришь, что она пара Ларса, и он ее не обидит, но... Граннус, он ведь взрослый оборотень, и он может захотеть того, к чему она не готова.

— Вот прям сегодня сразу взял и захотел! — подшутил Граннус. — Стейси, он может хотеть чего угодно, но без ее согласия не тронет. А то, о чем ты переживаешь, между ними случится минимум через два года. Ларс — сильный оборотень, он потерпит. Есть ради чего потерпеть.

— Ты так уверен, что это будет именно он?! — вскинулась девушка. Она вовсе не против Ларса, если против него не будет Авис, но что-то в словах Граннуса прозвучало... эмм... двусмысленно. Такое ощущение, что он имел в виду и ее, Стейси, и что он знал о ее небольшой практике с поцелуями и нулевой в более интимных вопросах.

— В этом уверен он, — проигнорировал вспышку Граннус. — И он все для этого сделает. Других теперь не подпустит.

— Вот интересно, мы почти год живем в поселении, а он решил признаться, что Авис — его пара только сейчас. Почему? Я думала, вы, как и оборотни-волки, сразу чувствуете пару.

— Так и есть, почувствовал он сразу, но сколько тогда было твоей сестре? Пятнадцать? Решил подождать, пока подрастет, когда подружки станут интересовать ее меньше, чем парни, но ему пришлось поторопиться.

— Почему?

— Авис подходила ко мне утром, — пауза, — ты видела. Она попросила проверить, кто мог крутиться под вашим домом вчера ночью. Я проверил... — Его большой палец начал чертить круги внутри ее ладони. — Помимо меня и светлячка, как ты пыталась ее уверить, был еще кое-кто.

Предчувствие, которое не отпускало почти целый день, запульсировало в висках. Стейси была уверена, что ответ Граннуса приоткроет тайну, но тем самым вынудит девушку обернуться и встретиться с пугающей темнотой.

— Кто? — выдавила она.

— Это был другой оборотень. Оборотень-волк. Ларс вынужден был открыться, чтобы на полных основаниях присматривать за своей парой. Пока ей это не слишком нравится, но... приручит.

— Волк... — тошнота подступила к горлу, в голове закружилось, а виски сдавило от вспышки боли. Стейси вспомнила, что заметила какую-то тень и животное, прежде чем увидела Граннуса тогда ночью. А ведь тень юркнула в другую сторону... И сестренка... за ней кто-то следил, кто-то крался...

— Кирт, — девушка ни на секунду не усомнилась, что это он. Как будто ожидала, как будто чувствовала, что он придет. Только зачем он здесь? Мамы нет, он знает, он не мог не знать, когда выкидывал ее, что она проживет максимум месяц. Что ему нужно? Зачем он следит за сестрой? И за Стейси? А что, если... что, если его цель — отец? Что, если он хочет отомстить за то, что отец помог маме, когда она так нуждалась? Возможно, ему захотелось привнести в их жизнь еще больше страданий...

— Кирт — оборотень, которого выбрала твоя мама? — догадался Граннус.

— Кирт — оборотень, который предал мою маму, — поправила Стейси. — Он заморочил ей голову, он говорил, что она его пара и он без нее не может, говорил, что это шанс, что уже не надеялся... Ты правильно сказал: даже люди знают, что такое пара для оборотня, но... Мама поверила ему, а оборотни иногда... лгут как драконы. — Она сделала глубокий вдох, чтобы немного успокоиться и не позволить слезам вырваться на свободу. — К сожалению, это оборотни знают и могут быть уверены, что встретили свою пару, а люди... А люди иногда доверяются и... У нас ничего не получится, Граннус. Теперь ты понимаешь? Я никогда не буду с тобой.

— Будешь, — не согласился оборотень и прижал ее к себе, баюкая, как маленькую девочку, а его ласковый шепот, который Стейси почти не разбирала, позволил слезам все-таки освободиться.

* * *

Они были неподалеку от лавки, когда Стейси почувствовала, как сжались пальцы Граннуса вокруг ее ладони.

— Что... — она не успела договорить до конца, как он сжал пальцы сильнее и c неспешного шага вынудил их перейти на бег. От лавки падал неяркий свет, да и держал он ее крепко, так что Стейси не боялась упасть. Она боялась того, что учуял оборотень. А он явно определил чье-то присутствие, и это был чужак. От запаха другого, знакомого ему оборотня, он бы не насторожился так и не торопился бы спрятать Стейси.

Она поспешно открыла дверь, взволнованная уже не поцелуями, а тем, что Кирт почему-то не желает оставить их в покое, ей и хотелось и не хотелось заходить в лавку. Там будет отец, начнет расспрашивать, а она не сможет ему не ответить. А еще не хотелось уходить от Граннуса, не хотелось, чтобы он несся в ночь за мерзким волком, но оборотень почти затолкал ее внутрь лавки, сорвал поцелуй и велел не высовываться, пока он не вернется.

В замешательстве, Стейси кивнула, даже не споря, и уже прикрывала дверь, но успела заметить, как Граннус на бегу обернулся в звериную сущность. Это было... это было...

Даже закрыв дверь, она в шоке смотрела прямо перед собой, не моргая, не в силах поверить увиденному, потому что это было необычно, неповторимо и страшно. Граннус мог мурлыкать, мог урчать, как ласковый котик, но его звериная сущность — это огромный, размерами с вола, коричневый саблезубый тигр! Если такой и пьет молочко, то вероятнее всего, вприкуску с пальцами!

Стейси налила себе лимонада и со стаканчиком в руке нервно расхаживала по лавке. Все чувства были обострены до предела, столько событий, причем не размазанных по времени, а сжатых, как пружинка. Опасность усилила переживания, а заодно добавила перца в воспоминания. Стейси то прокручивала перед глазами поцелуи Граннуса, то его звериную сущность, но у нее не возникло проблем с наложением одного образа на другой. Он изначально вел себя как сильный, уверенный в себе, опасный хищник. И как он говорил о приручении и охоте... О да, не оставалось сомнений, что в этом вопросе он знает толк.

Как может кто-нибудь спастись, если на него нацелился такой хищник?

Вряд ли у кого-нибудь вышло сбежать, и Стейси сильно сомневалась, что это получится у нее.

— Как прогулка? — поинтересовался отец, облокотившись сверху на лестничные перила. — Стейси, дорогая моя, что случилось?

Он начал спускаться по лестнице, а девушка досадовала на себя, что не умеет скрываться, не умеет держать все в себе, и не успела подготовиться к разговору, не нашла слов, чтобы сказать мягче о неприятном.

— Стейси? — требовательный взгляд родных глаз, и молчать дальше не имеет смысла, он разнервничается, начнет переживать, а у него давление.

— Пап, — она набралась храбрости и выпалила: — Пап, похоже, Кирт здесь.

Она ожидала любой реакции: молчания, вспышки, но отец спокойно спросил:

— Откуда ты знаешь?

И Стейси выложила все, что произошло в последние дни, добавив, что минут пять назад Граннус взял след. Наверное, правильно так говорить — взял след?

Отец выслушал внимательно, кивая время от времени, но никаких негативных эмоций у него на лице не было. Он оставался спокоен, возможно, только промелькнуло сожаление и нотка горечи в глазах, и то могло показаться. Вдруг он подошел к двери, распахнул ее, и жадно вдохнув вечерней прохлады, к чему-то прислушался. А вскоре и Стейси услышала вдали вой и поскуливание.

— Пап? — она подошла к отцу, он тут же обнял ее за плечи и не повышая голоса, сказал в пространство:

— Граннус, если это Кирт, пусть зайдет в лавку. Мы его ждем.

После чего закрыл дверь и действительно приготовился ждать!

Не веря ни глазам, ни ушам, Стейси попятилась к лестнице. Она посмотрела на дверь, которая была прикрыта, но в которую в любую минуту мог войти волк, предавший ее мать, отнявший у нее самого близкого человека, и тело ее начало трясти — не от страха, а от негодования, непонимания, злости.

— Папа... — потрясенно произнесла девушка. — Пап... зачем?

— Твоя мать говорила, что он придет, — пояснил отец, и уголок его губ грустно потянулся вверх.

— То есть... ты его ждал?

— Я знал, что он придет, так будет точнее.

Услышав шаги за дверью, девушка подалась назад, начав медленно подниматься. Но она успела подняться всего на две ступеньки, когда отец попросил:

— Останься, Стейси. Он пришел не ко мне.

И она осталась.

И, мечтая зажмуриться, смотрела, как в дом, в ее дом, надежный, уютный, заходит тот, кто разбил одну жизнь, и навсегда изменил еще три.

Только это был не тот, кого она запомнила. Не тот, кто ждал ее мать на пустынной ночной дороге. В лавку, щурясь от неяркого света, зашел не уверенный в себе, статный и сильный молодой оборотень, а почти старик. Он был худым, одежда явно не по размеру и то ли была не совсем новой, то ли после драки с Граннусом утратила вид.. Запаха не было, но подлатать ее не помешало бы, а лучше — подобрать новую.

И тем не менее, это был Кирт, седой, лохматый, исхудавший, но Кирт. Он вошел и остановился напротив отца Стейси, за его спиной встал Граннус, словно страхуя, не придет ли волку в голову какая блажь. Но волк стоял неподвижно, молча рассматривая мужчину, у которого увел любимую женщину, а потом повернул голову к Стейси, и она задержала дыхание от его взгляда. В нем не было ни единой эмоции. Он был пустым. Мертвым.

Оборотень молчал. Стейси тоже не произнесла ни слова. В лавке громко тикали часы. А потом Кирт медленно, заставив насторожиться Граннуса, полез за пазуху, и так же медленно вытянул большой толстый блокнот. Клетчатый, ламинированный. Стейси внимательно смотрела на блокнот и, кажется, совсем перестала дышать, потому что узнала его. Это был дневник ее матери. Она любила делать в нем записи, и смеялась, говоря, мол, как хорошо, что блокнот такой большой, удачно она его выбрала, его хватит лет на сто — не меньше.

Но она умерла значительно раньше.

Из-за волка, смотрящего сейчас так, словно его вины не было.

— Она просила передать. Тебе, — голос Кирта был сухим и надтреснутым, как воронье карканье. — Сказала, чтобы нашел тебя через год...

Он опускал некоторые слова, не говорил, что через год после смерти, но иногда слова не нужны вовсе. Иногда лучше без них.

На задеревеневших ногах Стейси спустилась с лестницы и подошла к волку. Очень часто она думала, что сделала бы с ним, если бы их пути снова пересеклись. Вариантов было множество, заканчивались они по-разному, но каждый из них начинался с удара. Спонтанного, по дых, чтобы согнулся, чтобы носом упал на пол, чтобы сбить с него спесь, чтобы он понял, что он — никто, он не достоин стоять прямо.

Сейчас она стояла так близко, что слышала его неровное дыхание, и видела отчетливо зрачки его глаз, поблекшие, мутновато-желтые, безжизненные. Она могла ударить его легко, и он бы ничего ей не сделал — здесь отец и Граннус, но она протянула руку и взяла блокнот. Погладила гладкую картонку, синюю, ее любимого цвета, посмотрела на волка:

— Зачем ты следил за мной и сестрой? Почему просто не отдал блокнот, если это единственное, что тебя привело?

Волк склонил голову на бок, внимательно и долго рассматривая Стейси, а потом нехотя, отрывисто и не дружелюбно буркнул:

— Хотел еще раз увидеть тех, на кого она променяла меня.

Он резко развернулся и вышел из лавки. Граннус, переглянувшись с Мариусом, не стал его удерживать. Через секунду за дверью послышался какой-то шорох, по всей видимости, Кирт сменил сущность. Ну что ж, волчья ему больше подходит, больше отражает суть.

Стейси поднялась к себе в комнату, забыв попрощаться с Граннусом, забыв поблагодарить его, забыв пожелать спокойной ночи отцу. Она присела на кровать, потом легла, как была, в синем платье, только скинув сандалии, закрыла глаза и прижала к груди блокнот.

Она не знала, сколько прошло времени, когда эмоции улеглись, мысли упорядочились, и она вернулась в реальность.

Она поняла, что не сможет открыть блокнот, не сможет прочесть ни строчки, она просто не вынесет. И еще... читать о том, как мать жила с другим мужчиной... это как предательство по отношению к папе...

Стейси положила блокнот на верхнюю полку, поверх ряда книг.

Возможно, когда-нибудь...

Она намеренно далеко не прятала блокнот: пусть это будет еще одним напоминанием, что у них с Граннусом ничего не выйдет, потому что другие напоминания уже не срабатывали.

* * *

Выйдя к завтраку, Стейси поцеловала в щеку отца, улыбнулась младшенькой, налила себе чай и уселась напротив них, взяв поджидающий ее бутерброд. Она подумала и решила, что лучше сделать вид, будто вчера ничего не произошло. Не было ни поцелуев с Граннусом, ни ее слез на его рубахе, ни встречи с волком. Был обычный воскресный вечер, и все.

И пока неплохо получалось притворяться. Отец рассказывал о поставщиках: кажется, один из них затерялся в Иномирье, перепутав реальности, но еще теплилась надежда, что вернется. Авис дулась на Ларса и живописно рассказывала, как это противно, когда парень пытается за тобой ухаживать, а других к ней не подпускает. А Стейси молча пила чай.

Услышав звон колокольчика, она посмотрела на своих родных, но никто из них не проявил желания помчаться к очень раннему покупателю, часы только начали подкрадываться к восьмерке. Оставив бутерброд в покое, спустилась Стейси, и тут же, не успев проморгаться от солнечного света, плеснувшего в лицо, попала в крепкие объятия.

— Граннус! — возмутилась девушка, но рассмотрев широкую улыбку на лице оборотня, невольно улыбнулась в ответ.

Одернула себя, нахмурилась, но было поздно. Оборотень заметил и, конечно, принял на свой счет, думая, что она рада его видеть. Дождавшись, когда ее поставят на пол, Стейси чопорно ему напомнила:

— Шторы будут завтра. — И не удержалась от маленькой шпильки. — Так что пока ты достроишь дом, заказ подоспеет. Не волнуйся.

Оборотень укоризненно покачал головой и направился к выходу:

— Я не за шторами приходил. Знаю, что они будут вовремя, у вас в лавке никогда не было проблем с заказами.

Интересно, а зачем он тогда приходил? Зачем вынудил ее спуститься? И он что, действительно, уходит?!

— Граннус! — Она, как на невидимом поводке, пошла следом за ним, остановилась в дверях, а он уже был метрах в двадцати, стоял, смотрел в землю. — Граннус, а зачем ты приходил?

И глазом моргнуть не успела, как оборотень снова оказался рядом, она — снова в его объятиях, только на этот раз к объятиям добавился бонус в виде поцелуя. Она пыталась сопротивляться, — правда-правда, — но он ведь был сильнее, и не хотел отпускать.

— Тебе нельзя давать много времени на раздумья, — оторвавшись от ее губ, усмехнулся оборотень. — Ты опять напридумываешь, что это просто природа, инстинкты.

— Ну да, — кивнула Стейси.

— Вот-вот, — поддакнул Граннус. — А это нечто большее, Стейси, гораздо большее. Это совершенно другие чувства. И когда-нибудь ты признаешь их, когда-нибудь перестанешь бояться признать их. Мне поначалу тоже было немного страшно.

Стейси распахнула глаза, удивившись, как может быть страшно большому саблезубому тигру?

— А что ты думаешь? — лукаво улыбнулся оборотень. — Я долго жил один. Нет, я не был против найти свою пару, но не был готов, что встречу ее в первый же день, как вернусь домой. У меня были на возвращение свои планы, а здесь ты...

Интересно, подумала Стейси, планы были блондинистые или рыжие? Или и те, и другие?

— И потом, не только человек опасается сходиться с оборотнем, Стейси, но и оборотень с человеком. Оборотень, пожалуй, даже больше.

— Почему это?

С минуту Граннус смотрел на нее, на его губах блуждала мечтательная улыбка, а потом он обернулся, словно услышав что-то, снова посмотрел на девушку.

— Не знаю, что ты успела накрутить себе в мыслях за ночь, Стейси, но я не позволю тебе забыть, что ты — моя пара. И не позволю тебе опять отдалиться.

Он разжал руки, освобождая ее, опять отошел на несколько метров, но вместо того, чтобы вздохнуть с облегчением, девушка пошла следом. Постояла рядом, помолчала и таки не удержалась:

— А разве ты говорил, что я твоя пара?

— Если ты не поняла вчера, я скажу сегодня. — Он посмотрел в глаза. — Ты — моя пара, Стейси.

А дальше им поговорить наедине не дали, пришли еще два оборотня (на этот раз в рубашках), прилетел авантюриновый дракон, а девушек на удивление не было. Хотя, похоже, их отсутствию удивилась одна Стейси. Ей вообще эти собрания у них под лавкой были в удивление, как будто других мест не могут найти, как будто кто-нибудь из этих пятерых действительно уверовал, что за четыре дня можно построить дом. Да здесь даже бревнышка нет! Ни единого!

А, между тем, лица у всех были серьезные. Дракон так вообще был хмурый, недовольный. От его взгляда Стейси даже поежилась, но Граннус встал за ее спиной, как бы намекая дракону вести себя приличней. Тот вообще отвернулся, походил туда-сюда, указал на участок земли:

— Здесь, что ли?

— Чем плохо? — поинтересовался Граннус. — От лавки близко, не хочу, чтобы она ходила далеко в темноте. Дома не удержишь, а работает допоздна.

"Она", то есть... Стейси покраснела и попыталась сбежать в лавку, но оборотень не отпустил, а переплел пальцы одной ее ладони со своими и все, пришлось стоять, краснеть и слушать.

— Много энергии уйдет, — еще больше нахмурился дракон. — Куда спешишь?

— Ты быстро восстановишься. Аодх, все знают, что ты очень сильный колдун, которому нет равных.

Дракон немного подобрел, перестал хмурить брови и пытаться прожечь черными глазами.

— Ладно, ночью напущу морок и прилечу. Все необходимое для ритуала я собрал, желаемое понял, — быстрый взгляд на Стейси, — а свидетели мне не нужны.

— Спасибо, — поблагодарил оборотень.

— Да и тебе, — кивнул с усмешкой дракон, сменил сущность на звериную и улетел.

И если дракон прилетал по какому-то делу, пусть пока и туманному, то вопрос зачем приходили два оборотня, так и остался без ответа. А некого было спрашивать — после отлета дракона они развернулись и молча ушли, а лезть в дела Граннуса и расспрашивать его не хотелось. Они ведь явно говорили что-то на тему дома, и оборотень может подумать, что она только и ждет, когда заселится вместе с ним. Ну, мало ли что он может подумать! Поэтому Стейси спросила не менее интересное, но другое:

— А за что тебя поблагодарил дракон?

— За то, что я подкинул ему мороку.

— Как это?

— Когда я домой возвращался, наткнулся на маленького колдуна, демона. Ох, и выпил с меня мальчишка энергии, пока я его к Аодху привел! Умирал почти, голодный был, грязный, а я позволил ему подпитываться собой. И хотя я быстро восстанавливаюсь, все равно после такой кормежки по несколько часов в отключке лежал. Но ничего, мальчишка теперь в надежных руках.

— Почему?

— Потому что им занялся Аодх, а он сам когда-то был на месте этого мальчика.

— Да?

— Да, Стейси, да, но на сегодня о драконах хватит, а то я начну ревновать, как ты вчера на танцах.

— Но я... — начала было Стейси, но замолчала.

Толку лгать себе? Да и тому, кто считывает эмоции, тоже лгать бессмысленно, поэтому она прикрылась работой. Очень вовремя к лавке спешили два покупателя.

Айк и Вуди — неразлучная парочка, н-да, и в другой раз она бы встретила их с радостью и с лимонадом в руках, а в этот зашла в лавку первой, едва не щелкнув дверью буквально у них перед носом, встала за прилавок и сухо поинтересовалась, без приветствий:

— Пришли сделать заказ или опять поиздеваться?

Граннус, зашедший в лавку следом за ними, сел в кресло у окна, рядом со столиком, где стоял графин с лимонадом. Он не пил, но оттуда открывался прекрасный вид на двух смутившихся оборотней.

— Стейси, мы... — проблеял Айк и беспомощно посмотрел на приятеля.

— Стейси, мы хорошо к тебе относимся, ты не подумай, — начал второй.

— Да, я заметила, — сказала со вздохом девушка, но не позволила себе утонуть в сожалениях. — Ладно, — переключилась на работу, — вы по делу?

Оборотни быстро закивали и, покосившись на Граннуса, подошли к прилавку. Не впритык, как намедни, потому что даже Стейси услышала недовольное рычание справа и поняла, что это предупреждение.

Оборотни, чуть помявшись, достали мулине и крем для депиляции.

— Это еще можно вернуть? — спросил Айк с надеждой. — Ты не подумай, нам денег не жалко, стоит-то всего ерунда, но... А вдруг это кому-то нужнее?

Граннус, даже издали рассмотрев их неудачные покупки, расхохотался и долго не мог успокоиться.

— А у тебя что, Айк, уже нет волос на ногах? Уже избавился? — спросил он, отсмеявшись. — Уверен, что крем больше не нужен?

— Да это Вуди его покупал! — выдал тот приятеля.

Граннус снова расхохотался, и Стейси, повернув к нему голову, засмотрелась на этого большого, сильного, но добродушного сейчас оборотня. Она приняла возврат товара, отпустив ребят (их облегченные вздохи были слышны даже через закрывшуюся дверь) и снова посмотрела на Граннуса.

А он смотрел на нее. Смотрел так, что подгибались колени, сердце начало новый забег, заглушая стук настенных часов, щеки предательски покраснели. В общем, она реагировала на него именно так, как он и говорил. И ее эмоции по отношению к нему разительно отличались от того, что она чувствовала к другим не только оборотням, но и людям.

Не желая лукавить перед собой, Стейси вынужденно признала, что влюбилась. Скорее всего, это произошло в первый же день. Так странно, увидела — и поняла, вот ОН! Поняла, почувствовала и изо всех сил пыталась уговорить себя, что ошиблась, что так не бывает, ведь это только у оборотней сразу, а у людей...

Но иногда люди и оборотни становятся настолько похожими, что между ними стирается грань. А иногда люди и оборотни становятся единым целым.

Иногда...

Но где гарантии, что это их случай?

* * *

Стейси целый день крутилась в лавке, даже Авис отпустила едва спала духота. Пусть развеется, пусть пообвыкнет к Ларсу, пусть у оборотня появится шанс. В окошко она наблюдала, как парочка уходит вниз по тропинке, и не могла перестать улыбаться. А ведь хорошо смотрятся. Он — высокий, крепкий, молчаливый, темноволосый, она — немного взбалмошная, неугомонная, хрупкая и светловолосая.

Если у них все получится, Стейси будет только рада. Если это по-настоящему, если Авис, действительно, пара Ларса...

Налив себе прохладного лимонада, она еще долго смотрела в окошко, впитывая в себя лучи закатного солнца, и вдруг поймала себя на мысли, что смотрит на тот участок земли, где утром крутился Граннус. Там по-прежнему было пусто, так что при всем желании поверить бахвальству оборотня невозможно.

Поверить...

А ведь ей, действительно, хотелось поверить ему. Даже не так... ей очень хотелось ему верить.

Закрыв окно, Стейси заперла двери: пожалуй, хватит на сегодня. У Авис ключи, к тому же, она все равно не собирается ложиться так рано. Поужинает, почитает что-нибудь легкое. На чем они с отцом остановились? Какая у них книга? Потому как содержания не помнилось, Стейси предположила, что это один из любовных романов. Один из себе подобных. Легкое чтиво, позволяющее на время отключиться. Именно то, что ей нужно, потому что постоянно думается о Граннусе, о возможном и невозможном, о доверии.

А довериться страшно.

Возможно, не будь у нее перед глазами такого яркого примера предательства, если бы мама просто ушла и была счастлива...

Подавив вздох, девушка поднялась по лестнице, заглянула в комнату к отцу. Он сидел у окна, любуясь раскинувшимся пейзажем. Все-таки у них очень много общего с папой. Любовь к природе, особая нелюбовь к оборотням...

Ну вот, опять! Называется — отвлеклась!

Стейси обняла отца за плечи, и он сказал, как всегда:

— Привет, моя дорогая.

И положил ладони поверх ее.

Они какое-то время помолчали, наслаждаясь покоем, умиротворением, а потом отправились ужинать вкуснейшей курино-сырной закуской в лаваше и свежими овощами. У них не было своего огорода, но соседка очень любила этим заниматься, а еще больше — когда ее труд пригождался, когда нахваливали. Стейси подозревала, что помимо всего, ей еще нравится и ее отец, потому что овощи всегда были отборными, а творог и молоко самыми свежими.

Вспомнив о молоке, опять подумалось о Граннусе. Целый день в мыслях — не многовато ли? Хотя, если быть до конца честной, она думала о нем с первой встречи.

Стейси с особым рвением взялась за огурец, и он хрустнул так громко, что отец удивленно приподнял бровь и поинтересовался:

— Ничего не хочешь мне сказать?

Она не знала: имел ли он в виду маму или Граннуса, но не хотела говорить ни об одном из них, поэтому покачала головой.

— Как хочешь, запомни только, что я поддержу любое твое решение, Стейси. Ты меня понимаешь?

Не углубляясь в тему, кивнула и догадалась свернуть разговор к поставщикам. Нашелся — не нашелся потеряшка? Не нашелся. Хорошо, что здесь у него никого не осталось из близких, и никто не прислушивается сейчас к шагам за дверью, ни жена, ни дочь.

Ну вот, опять мысли не те, с такими не расслабишься. Читать, срочно читать...

Она быстренько поела, а отец, узнав о ее планах, улыбнулся и вышел с кухни. Сказал, что хочет посидеть один, просил какое-то время не отвлекать его. Ну что ж, отец и так в последнее время слишком много общался со всеми, включая посторонних, так что с его социофобией вполне мог устать немного и от своих.

Стейси села в кресло, подогнув под себя колени, полуобернулась к подоконнику и уже протянула руку за книгой, но... так и замерла. Там, где они с отцом обычно оставляли книгу, лежал блокнот ее матери. Это значит, что папа... читал? Или ненавязчиво предлагал прочесть ей?

И эта его просьба не беспокоить...

Стейси взяла блокнот, какое-то время просто водила пальцами по обложке, поднесла к носу, вдохнула. Показалось, что блокнот пахнет мамой, на минуту даже показалось...

Стейси открыла блокнот и пробежалась по первым строкам. Мама рассказывала о первой беременности, она завела дневник, когда узнала, что носит под сердцем Стейси. Она давала дочери прочесть его, и девушка знала все в подробностях вплоть до момента, когда мама решила уйти с Киртом. Она месяца два ничего не записывала, а потом ушла.

И все равно, даже зная все, даже помня все практически слово в слово, Стейси не пропускала страницы. Она как будто заново проживала то светлое время, когда мама была жива, когда она любила их больше, чем постороннего.

Через несколько часов, — она посмотрела на часы, давая себя время одуматься: читать или не читать дальше, — Стейси подошла к моменту, который не читала, потому что его в дневнике не было. Это новая жизнь мамы, уже без них. Хотела ли она знать о ней? Хотела ли понять, почему Кирт поступил так?

Да, она хотела знать, как жила ее мама. Папа был прав, подсунув блокнот.

Стейси вернулась к строкам, и перед ней начала открываться совершенно другая история. Мама описывала, как познакомилась с Киртом: они просто увиделись на улице, причем она была с папой, но не могла отвести взгляда от оборотня, который странно и настороженно смотрел на нее.

" Представляешь, моя дорогая, — мама тоже так ее называла, а раз писала так, она знала, что однажды дневник снова попадет к Стейси, — он боялся. Он сразу понял, что я — его пара, и ему было страшно от этого. Когда я узнала, гораздо позже, мне было так смешно! А он ведь мне казался таким уверенным в себе, что и молнией не прошибешь..."

И Граннус говорил, что оборотню страшно сходиться с человеком. Почему?

" Люди не такие, как оборотни. К примеру, я любила твоего оцта, а потом встретила Кирта и тоже полюбила. Оборотень встречает пару один раз, редко кому дается второй шанс. А если его пара — человек, привязка не такая сильная, как у двух оборотней. Человек будет долго жить, да, после полной связи, но он может и уйти, потому что его чувства могут быть гораздо, гораздо слабее, чем у оборотня. Иногда могут не проявиться совсем, но, говорят, такое случается крайне редко и то по вине оборотня.

И человек никогда не станет оборотнем, не сможет разделить с ним охотничий гон, ночные прогулки лесом в звериной сущности.

С человеком много проблем и никаких гарантий.

Мы долго не решались озвучить друг другу наши чувства. А я ведь тоже как увидела его, так и выбросить из головы не смогла. Отца твоего любила, но... не то это, моя дорогая, не та любовь. С Киртом было по-другому, но я бы все равно не решилась уйти к нему. Не смогла бы. Столько лет с твоим отцом вместе, к тому же у меня были вы, мои маленькие, мои самые любимые..."

Не самые, как оказалось....

" А потом ведьма сказала мне, что у меня мало времени, что уже начинаю угасать, что болезнь неизлечима, а проходить тяжело будет. И я подумала, что не хочу, чтобы мои детки смотрели на меня такую, не хочу, чтобы видели, как мне больно, — ты ведь знаешь, я и головную боль переносила с трудом, — а эту хворь не выдержала бы и подавно молча. Зачем пугать вас? Зачем, чтобы и вы мучились? Да и Мариус — ты ведь знаешь, твой отец со всех нас пылинки сдувал, он ведь через себя мою болезнь пропустил бы. А он нужен вам. Зачем сокращать ему годы?"

Стейси прервалась, чтобы осмыслить: значит, когда мама уходила, она уже была больна?!

" Мариус отпустил. Он думал, что я позволю Кирту себя укусить. Кирт тоже так думал. Но я не могла согласиться на это. Когда уходила, смолчала оборотню, он думал, что мы начинаем новую жизнь, что я отгораживаюсь от старой, но как я без вас, мои дорогие? Жить долго и не чувствовать той любви, что кипит во мне к вам, даже если я вас не вижу? Не ощущать той ниточки, что неразрывна между нами даже когда меня нет рядом?

Я не хотела так жить. Я не смогла бы так жить. А укус оборотня превратил бы мою любовь к нему в главенствующую. Если бы детки были от него, почти ничего бы не изменилось, но так как вы — от Мариуса, а оборотни, особенно волки, не терпят соперничества...

Так устроена их природа. Моя любовь к нему из бутона обернулась бы красным маком, а к вам... Он уверял, что той любви хватит, что я все равно буду достаточно сильно чувствовать, но... Нет. Я не хотела "достаточно", я не хотела "хватит" в отношении вас. Я наотрез отказалась, чтобы Кирт укусил меня. Вы для меня — свет, мое дыхание, мои дорогие. Кем бы я была без вас? Пустой оболочкой, почти вечной, но пустой. Простите, мои дорогие, что я отказалась продолжить жить ТАК. Простите, что не выдержу и вернусь в самом конце. Но я так хочу увидеть вас, так хочу обнять, даже если вы не простите меня и не обнимете в ответ...

Ваш отец простил, знаю, что простил, и все же я целую его нежно, обнимаю его мысленно и прошу прощения. Я так хочу, чтобы он был счастлив, чтобы перестал корить себя. Болезнь и любовь не выбирают, кого настигнуть, увы и ах.

Я скажу ему все это, когда увижу. Я скажу ему гораздо больше. Я скажу ему все, но... пусть эти строки останутся с ним. Пусть он знает, что я благодарна ему за то, что он был в моей жизни. Я благодарна ему за вас, мои дорогие.

Пишу эти строки рано утром, Кирта нет. Я снова соврала ему, просила принести лекарственной травы из соседней деревни. Сказала, что если уж эта трава не поможет, соглашусь на укус. Только какая трава? Не поможет уже. И ему напишу, и у него попрошу прощения. Любовь разной бывает, я знаю, узнала ее, но ничто в этом мире не сравнится с материнской любовью. Ничто и никогда не разлучит меня с вами, мои дорогие Стейси и Авис. Я всегда буду рядом. Всегда. Помните об этом. А я буду помнить о вас. Никто не возвращался из-за грани, но никто и не говорил, что там нельзя помнить и любить.

Я попрошу Кирта принести мой дневник вам, когда первая боль утихнет, когда вы сможете прочесть эти строки без слез. А вашего отца попрошу переехать от волков к другим оборотням, так Кирту проще будет найти вас и выполнить мою последнюю просьбу. Он ведь из-за меня поссорился с вожаком, туда вернуться не сможет. Надеюсь, что и он когда-нибудь простит меня, как и вы, мои дорогие.

Мы еще не виделись, но я знаю, верю, что смогу обнять вас, что вы позволите мне...

Прощайте, мои дорогие.

Ведь ты же сейчас не плачешь, Стейси? Пожалуйста, скажи, что не плачешь, или немедленно перестань! Потому что я чувствую все. Я ведь обещала.

Ваша мама.

С вечной любовью".

Теперь все становилось понятным — и нежность папы, с которой он укрывал маму, когда она вернулась. Папа сам отпустил ее, он так сильно любил маму, что был готов спасти ее любой ценой, даже уступив другому мужчине. Теперь понятны слова Граннуса, что оборотню тоже страшно сходиться с человеком. И теперь понятно, что делать дальше.

Вытерев слезы, Стейси вернула блокнот на подоконник и, прихватив большую кружку отвратительного папиного кофе, прошла в свою комнату. Для начала она высмотрит, что там собирается делать дракон возле их дома, а потом, завтра утром...

* * *

Оказывается, папин кофе не только отвратительный, но и совершенно бесполезный.

После него Стейси уснула так крепко, что открыла глаза когда солнце уже щекотало пятки. Она даже не слышала, как вернулась вчера Авис. И она совершенно не помнила, чтобы ложилась в постель.

Откинула плед, осмотрела себя — ну, хоть в одежде, неудобно, но гадать не приходится, что за чудеса. Скорее всего, сморило, она прилегла на минутку, и... минутка явно затянулась.

Зевнув, Стейси встала, приняла душ, переоделась, а потом вспомнила! Она вспомнила, как сидела у окна и поджидала дракона!

Метнулась к окну, выглянула, и...

Неподалеку от их дома, на том пустом месте, где вчера прохаживался Граннус, стоял дом! Большой дом, двухэтажный, из сруба, с широким крыльцом, о котором всегда мечтала Стейси. И окна такие, как ей хотелось — овалом, а не квадратом. Удивительно, такое ощущение, что кто-то считал ее мысли и воплотил их в жизнь.

А ведь дракон что-то такое говорил — о желаниях, мороке...

Стейси вышла из комнаты, прошла мимо пустующей кухни, спустилась на первый этаж, и вот там-то, у большого окна, увидела Авис и папу. Они даже не повернулись, заворожено глядя на появившееся за ночь чудо.

Стейси вышла на улицу и словно кем-то ведомая, пошла к новому дому. Стоило ей подойти, услышала какое-то движение, и из-за угла важно вышел огромный саблезубый тигр. Он подходил мягко, словно уговаривая не бояться его, но Стейси и не боялась. Она почему-то знала, что это Граннус, хотя другие оборотни в звериной сущности могли выглядеть так же. Она просто чувствовала, что это он.

Тигр остановился возле ее ног и поднял голову, потом посмотрел на дом, снова на девушку, а потом подошел к крыльцу. Он обернулся, тихо рыкнул и притворился, что не может открыть дверь. Ага, кто бы ему поверил? Но Стейси подошла, открыла дверь, и когда зверь зашел в дом, тоже переступила через порог.

Внутри было приятно прохладно и на удивление совершенно не пусто. Гостиная с мебелью в белых тонах, книжные полки под потолок, много маленьких мягких подушек на вместительном диване. Пока она осматривалась, потеряла зверя из вида, и слегка вздрогнула, когда ей на плечи легли мужские руки.

Граннус...

— Красиво, — прошептала она, не зная, как еще выразить свое восхищение.

— Я рад, что тебе понравился наш дом, — сказал оборотень, и словно боясь, что она начнет отпираться, придираясь к словам, добавил: — Конечно, ты еще весь дом не видела, я рассчитывал пригласить тебя уже после того, как повешу шторы, но раз ты сама пришла...

Она обернулась, посмотрела в серые глаза и сказала:

— Знаешь, я ошибалась, когда думала, что у нас ничего не выйдет.

— Знаю, — кивнул оборотень. — Выйдет. Я терпеливый, я подожду, когда твоя симпатия, ну или желание, будем называть пока так, как ты хочешь... Так вот, я подожду и сделаю все, чтобы у тебя появились более сильные чувства. Ко мне, разумеется. Других я к тебе больше не подпущу, для них лимонад закончился.

Стейси тихо рассмеялась, а потом поднялась на цыпочки, удивив оборотня, обвила его шею руками, чтобы удержаться и сказала:

— Знаешь, у меня к тебе вовсе не симпатия.

— Нет? — нахмурился оборотень, и она рукой разгладила морщинку у него на лбу.

— Нет, — повторила девушка. — Это не симпатия. У меня к тебе совершенно другие чувства. Я правда пыталась с этим бороться, правда-правда, но у меня ничего не получилось, поэтому...

Она несмело прикоснулась к губам оборотня, а дальше он уже все взял в свои руки, потому что пусть у чувств Стейси и было довольно странное название, они полностью совпадали с теми, которые испытывал он.

Любовь вообще многогранна и носит разные маски, главное ведь не имя, не название, главное — суть.

О шторах вспомнили спустя неделю, ну не успели они раньше повестить, не до того было! Вспомнили, даже нашли их, но Стейси в ярко-алом коротком платье удивительно красиво смотрелась на подоконнике, босая, с куском синей ткани в руках, и Граннус не удержался.

В общем, комната еще долго была без штор, пока однажды их не повесили Авис с Ларсом под чутким руководством папы и соседки, хотя молодожены все равно это не скоро заметили. Они не отвлекались по мелочам. Им некогда. У них чувства!

Конец

9