На Орбите

Mortu

На Орбите

Вторая Международная Космическая Станция, МКС-2. Дух полит-корректности, похоже, напрочь лишил человечество воображения в том, что касается крупных международных проектов. То ли дело американская Skylab, Небесная Лаборатория, или русские, а точнее — советские, Салют и Алмаз. С другой стороны, во всём остальном, кроме имени, орбитальный комплекс находится на высоте. Не только в прямом смысле (минимальная высота орбиты около шестисот километров), но и в переносном. Российская Федерация согласилась принять участие в новом проекте, вместо постройки своей станции, ОПСЭК. Американская НАСА тряхнула изрядно подкошенной множественными финансовыми кризисами мошной (где впрочем оставалось больше средств, чем у всех остальных стран-участников) и оплатила звёздный час американских же аэрокосмических компаний. Спэйс-экс озолотился на поставках в космос, а Бигелоу наконец-то смог продать свои надувные жилые модули. Впрочем, нужно отдать ему должное — просторные отсеки с псевдогравитацией, создаваемой вращением на декады опередили лучшее, что могли предложить правительственные концерны. Япония и Евросоюз так же не ударили в грязь лицом. Да что там говорить, кое-где подсуетились даже Корея с Австралией. Из серьёзных держав один лишь Китай гордо стоял в стороне и арендовал для тайконавтов место на стареньком МКС-1.

В сравнении со своими предшественниками, "Двойка" выглядит пятизвёздочным отелем на фоне каких-нибудь центрально-африканских халуп. Просторные лаборатории, научное оборудование на любой вкус, есть даже телескоп, мало чем уступающий легендарному Хабблу... технология, конечно, уже шагнула далеко вперёд и если бы "крёстный отец" орбитальной оптической астрономии был человеком, то он бы удавился от зависти своему потомку, что сейчас висит около земной точки Эл-два. Впрочем, новая станция блистает и комфортом. Основной и резервный жилые модули могут без напряжения вместить дюжину обитателей при том, что стандартный экипаж — всего лишь четверо. А туалет в псевдогравитационной зоне? Это же воплощённая мечта каждого космонавта первых десятилетий, вынужденного насиловать себя сортирами-пылесосами в невесомости. Команды МКС-1 что ни день исходят чёрной завистью. На сладкое — клипера. Нет, не парусники позапрошлого века, а современнейшие космические корабли, флотилию которых Россия всё же построила на волне очередного нефтяного бума. Целых два многоразовых корабля сейчас пристыкованы к швартовным модулям — борт под номером один для предстоящего возвращения на Землю и шестёрка в качестве резерва.

Экипаж на орбите под стать названию — интернациональный. Алан Шорт, командир экспедиции. Сорокалетний астронавт НАСА, совершающий свой третий по счёту космический полёт. Типичный блондин-васп (white anglo-saхon protestant) небольшого роста с пронзительным взглядом серых глаз, он успел побывать лётчиком-испытателем и получить пару медалей в Ближневосточных и африканских заварушках до перехода в космическое агентство. Ко всему прочему, американец ещё и подполковник ВВС в запасе, а телевидение лениво муссирует слухи о его возможном баллотировании в сенат от родного штата Техас. Юкина Сасаки, врач и микробиолог. Крепкая японка с фигурой пловчихи и лицом школьницы (не стоит выдавать её истинный возраст) попала в космическую программу своей страны по рекомендации старого знакомого и друга семьи, господина Фурукава, который и сам провёл не мало месяцев на первой и единственной в то время МКС. Космический полёт для неё — реализация детской мечты. Если у девушки есть о чём жалеть, так это об аллергии начальника экспедиции — из-за неё пришлось отложить эксперимент по длительному проживанию кошек в космических условиях. А "няк" Юкина просто обожает. Отто Штирлиц, инженер. Приставку "фон" его семья потеряла ещё во времена Второго Рейха (того, что с кайзером, а не с фюрером), но это не спасает педантичного немца от избыточного внимания русских коллег. Несчастный уроженец Майнца ежемесячно шлёт престарелой маме письма, где благодарит её за то, что она не назвала сына Максом. А седая благообразная фрау лишь молча улыбается, читая их, затем, берёт с полки старенький, зачитанный томик "Семнадцати Мгновений Весны", устраивается в кресле качалке и тихо гордится сыном в тепле камина.

Ну и какой правильный космический полёт обходится без русского? Максим Кузнецов — один из редких космонавтов Российской Федерации, отметившийся в вооружённых силах только путём военной кафедры в университете. Физик, доктор наук и программист от Бога. Что неудивительно — который десяток лет ни один серьёзный эксперимент или теория не обходится без компьютерной поддержки, которой не побрезговал бы и Майкрософт. Да что там, судя по отзывам о качестве Редмондской продукции, их разработчики заметно уступают в классе среднему аспиранту. Космос стал не только венцом карьеры учёного, но и привёл к ключевому перелому в его личной жизни — куда больше, чем тайны (возможно) сверхсветовых нейтрино, ум Макса занимал вопрос о том, как лучше сделать предложение дочери страны Ямато. О да, на орбите распустился самый настоящий цветок любви, соединивший загадочную русскую душу и верное японское сердце.

Станция живёт по Гринвичскому времени и почти армейскому порядку. Подъём в шесть утра — относительного конечно, так как за земные сутки на орбите больше десятка рассветов увидеть можно, отбой в двадцать один тридцать. Рабочий день десятичасовой, с половинной нормой по субботам, что оставляет более чем достаточно времени для досуга и общения с оставшимися на планете близкими.

— Что в новостях, Алан? — Японка бросила взгляд на хмурящегося в монитор командира и вернулась к увлекательной добыче остатков чая из тюбика.

— Ничего хорошего. Аятоллы опять ядерной дубинкой размахивают и опять грозятся Залив запереть.

— Персидский, что ли?

— Другого у них нет. Вконец оборзели, склепали десяток поделок пакистанского образца и считают себя мировой державой.

— Куда только Америка смотрела?

— Америка? — возмущается астронавт. — Ну уж нет, все вопросы к Китаю и России. Сколько лет они в СовБезе своим вето палки в колёса ставили?

— Знаем мы ваши резолюции, — русский физик лениво вступается за честь родины из соседнего отсека. — Ирак все помнят? НАТО дай только сунуть куда-то нос, не выковыряешь потом. Или Ливия, так там вообще позорище.

— США в той операции не участвовало, не надо.

— Как же, как же, — посмеивается Макс. — У меня все скрины сохранены. И о том, как вы европейцам бомбы поставляли, и как Ливийские счета замораживали. Отто, скажи ему.

— Не скажу. А вообще в ваши национальные склоки лезть не собираюсь. Надоели, сколько можно одну и ту же шарманку крутить. И ты, Юки, как будто не знаешь чем всё кончается, стоит только политику упомянуть.

— А как её не упоминать? Вторую неделю бодаются, как идиоты. Причём идиоты с атомным оружием.

— Да ладно тебе, — космонавт подплывает к подруге и легко сжимает ладонью её плечо, — Всё устаканится. Персы с пиндосами уже скоро пол века как собачатся по каждому поводу, и каждый раз оканчивается болтовнёй.

— Максим, — американец пускает в голос раздражение, — я же просил тебя не употреблять это слово.

— А ты притворись, что не понимаешь по-русски, — в космос летают образованные люди, говорящие не только на родной речи. Немец, вон, вообще пять языков знает, а Кузнецов, вдохновлённый чувствами, делает немалые успехи в изучении японского.

— Жалко, что ты не chukcha, — обречённо вздыхает представитель самой демократичной нации, — вот бы я тебе отомстил за pindosov.

— Проехали, Алан. Мир, дружба, жвачка. Слушай, кроме ближневосточного кризиса с феерическим порядковым номером, в мире хоть что-то происходит?

— Ничего, заслуживающего упоминания. У нас ежегодная заготовка индеек и рейды по магазинам перед Днём Благодарения. Ваши, подозреваю, ещё не просохли после празднования древней октябрьской революции. Кстати, почему вы её в ноябре справляете?

— Эх ты, темнота. Россия в начале прошлого века по старому, Юлианском календарю жила. Поэтому и церковные праздники у нас с вашими не совпадают.

— Точно, ваше Рождество в январе, и вся страна kvasit две недели после Нового Года. Мне Крис рассказывал, что твой предшественник на станции чудил.

— А как же. Не зря с ноября по апрель, когда на Руси праздники, командир экспедиции как правило американец.

— Макс, но это же не так, — возражает успевший подобраться поближе уроженец Рейнланда.

— У-у, шпион чёртов. Везде свой орднунг вставляешь, пошутить даже нельзя.

— Орднунг, мой друг, в космосе не просто важен, а архиважен! — немец гордо поднимает указующий перст.

— Всему своё место. Кстати, о kvashenii, видели бы вы ноябрьские праздники в семнадцатом году! Сто лет революции!

— Ты что, коммунист? — от удивления Штирлиц отцепляется от "пола" и совершает короткий полёт к условному потолку.

— Причём здесь коммунизм, дата же какая! Вот доживём до сорок пятого, приезжай ко мне в гости на девятое мая, покажу, как русские гуляют.

— Да, конечно, праздновать победу над Германией, — инженер демонстративно закатывает глаза.

— Сами виноваты, надо было дедушку Бисмарка слушать.

— А на нас в сорок пятом атомные бомбы сбросили, — неожиданно грустно напоминает о себе девушка.

— Это всё они виноваты, — космонавт переводит стрелки на своего западного коллегу, — пи... правоверные демократы!

— Все мы демократы, кроме разве что Ким Цжон Ына, — примирительно махает рукой астронавт. — Давайте-ка прикроем левую тему, выйдем на связь с соседями и отбой.

Соседи — экипаж "единички". Командир — Иван Гагарин. Всего лишь однофамилец, но дружеских подколок терпит не меньше злосчастного Отто. Под его зорким оком трудятся Щин Жанг, тайконавт и швед Бьорн Ингмарссон... владеющим сомнительным титулом первого представителя сексуальных меньшинств в космосе. Месяца три назад ультра религиозная пресса с пеной у рта призывала "не пускать содомитов на небеса", все три блога в Американской сети. Очередная речь Каддафи и то получила больше покрытия в новостях. Связаться с МКС-1 можно через ретрансляторы на Земле или, если позволяет орбитальное положение, то и напрямую. Разговоры чаще всего проходят для "галочки", так как научные программы станций как правило не пересекаются. Так произошло и сегодня. Коллеги похвалили японскую космическую пищу, доставленную Прогрессом на прошлой неделе (о да, это старьё всё ещё летает в космос!), отпустили дежурную порцию шуток на тему сантехники, да китаец посетовал, что Американо-Иранские разборки снова мешают спокойно работать фирмам его соотечественников.

Максим с трудом дождался окончания сеанса — предвкушение времени наедине с Юкиной отодвинуло остальные мысли на задний план. Его чувства к японке чем-то напоминали почти забытую подростковую влюблённость школьных дней — и это прекрасно, ведь чем старше человек, тем труднее ему не только найти себе "вторую половину", но и притереться к ней, прийти к гармонии. Врач была рада неожиданному счастью не меньше физика. Всё-же демографическая ситуация в её стране всё ухудшалась, "безполых" мужчин с каждым годом становилось всё больше, и нынче шансы женщины, старше тридцати пяти, создать семью мало отличаются от нуля. Это в молодости кажется, что впереди бесконечность, но чем старше, тем больше сомнений в том, что цена интересной и успешной карьеры оказалась посильной.

Космическая станция — на удивление шумное место. Шорох корпуса, что без конца то разбухает на солнечном ветру, то съёживается в тени планеты-матери, шум рециркуляторов и кондиционеров, гонящих живительный воздух по угловатым коридорам. Тихий гул электромоторов, писк датчиков и треск сотен динамиков от шальных космических ионов. Всё это создаёт постоянный, неповторимый фон, бессмысленный и убаюкивающий, сродни гомону больших городов. Благодаря ему, влюблённые не слышали не то что клацания пальцев астронавта по клавиатуре, но и потного пыхтения и топота, издаваемого на беговой дорожке старательным немцем.

— Какие у нас планы на вечер, Юки-чан? — спрашивает космонавт, закрыв за собой дверь-ширму.

— Хорошие планы, Макс. Я бы даже сказала, наполеоновские. Вышел сборник последнего сезона "Секирей"!

— Ты его уже скачала?

— Конечно. Не простаивать же сетевому каналу. Даже больше, у меня не просто стерео-версия, а полное три-ди! — довольно заявляет черноволосая красавица, одновременно переодеваясь в пижаму и нащупывая панель управления терминалом.

— А угол воспроизведения?

— Первый раз смотрим с авторским!

— Вы, японцы, бесподобны. В нашем с тобой возрасте мультики смотреть...

— Ха! Как будто ты не собираешься ко мне присоединиться.

— У меня есть смягчающее обстоятельство, — из голоса мужчины сочится наигранное превосходство.

— Какое же? — мисс Сасаки прижимается боком к своему избраннику и передаёт ему визор.

— Я, в отличие от тебя, мангу не читал!

Задорная музыка заставки негромко льётся из наушников и больше ничего не говорит о том, что космонавты "ушли в транс". Но ушли ли? Какое-то время спустя, рука Максима перебирается на живот девушки и просмотр отличного, в общем-то, аниме отложен до лучших времён...

* * *

Очередной рабочий день на орбите. Удивительно, но даже "последний фронтир" может превратиться в рутину — со временем человек привыкает если не ко всему, то к очень и очень многому. Составление отчётов о развитии штаммов микроскопической дряни в микрогравитации мало отличается от того же самого на Земле. В принципе, ближайший аналог МКС-2 — подводные лодки. Тоже жизнь, оторванная от общества, внутри не слишком просторной "бочки" в смертельно враждебной человеку среде. Главным отличием, пожалуй, можно считать отсутствие специфического "подводного" юмора — и контингент всё же другой, и тот факт что зашедшая достаточно далеко шутка запросто вызовет международный инцидент.

— Эй, Алан, — физик отвлекает астронавта от очередной дозы бюрократической писанины, — ты в своё время в штабе служил да?

— Ну? — с одной стороны почесать языком веселее, чем строчить никому не нужный бред, но с другой, отчёт-то всё равно придётся дописывать.

— Может ты мне объяснишь, с какого перепуга НАТО в одностороннем порядке установило бесполётную зону над заливом? Им делать нечего, кроме как тюрбанов дразнить?

— Макс... тебе что, делать нечего? Эксперименты закончились?

— Детектор глючит. Отто диагностику проводит, так что выбилось несколько минут свободных на перекур. А так как мы в космосе и я не курю, то смотрю новости.

— Ну так смотри, не отрывай от ра...

— ScheiЯe! — немецкая ругань гремит на всю станцию.

— Авария? — командир готов к действиям, за считанные секунды преодолев дистанцию до инженера.

— Т-там, на Земле! — тот тычет пальцем в иллюминатор, где за тёмной гранью терминатора (примечание: линия между дневной и ночной сторонами планеты) угасает тусклая оранжевая точка.

— Что это за херня? — раздражённо и настороженно спрашивает командир. Он знает, что в отличие от русского, Штирлиц не будет по мелочам беспокоить.

— Ядерный взрыв. Детектор засёк всплеск радиации, — отвечая, побледневший инженер указывает на один из мониторов, покрытый графиками.

— Motherfu... Макс! Новости!

— Уже... Ничего нет пока.

— Неудивительно... Марш в вашу секцию, свяжись с ЦУПом, я вызову своих.

Переговоры с Землёй ситуацию не прояснили. Что Россия, что Америка приказали своим космическим представителям заткнуться и не лезть в эфир, с разной степенью (не)вежливости, а для верности отрубили доступ в интернет, оставив жителям станции только обрывки коммерческих каналов новостей с планеты. Конечно же, такая ситуация не устраивала не на шутку взволновавшихся людей. Даже Шорт, несмотря на военное прошлое, с трудом подавлял желание заскрипеть зубами, не говоря уже об остальных, видевших армию только на экране или во сне.

Информация начала просачиваться в каналы новостей через несколько часов — всё же полностью изолировать один из самых занятых транспортных коридоров планеты не под силу даже могучему США. Первые репортажи не содержали ничего полезного, но со временем каналы сошлись на версии, что в ответ на бомбардировку прибрежных аэродромов, Иран ударил по группировке американского флота противокорабельными ракетами и серьёзно повредил спецбоеприпасом (если вообще не отправил на дно) авианосец. Экипажи обеих МКС почти забросили плановые работы и буквально припали к экранам, ловя один канал за другим.

Белый Дом жевал сопли, Конгресс и основные телеканалы бесновались, требуя мести. Люди постарше с ужасом вспоминали Карибский кризис прошлого века и вместе с игроками новейшего выпуска игры "Fallout" скупали консервы и патроны. Эксперты разных мастей пытались объяснить, как устаревшие ракеты исламской республики смогли пройти через все слои противовоздушной обороны флота. Что один, то другой "прозрачно" намекали на оборонные контракты Ирана с Российской Федерацией и Китаем. На что заматеревший бессменный премьер-министр, давно сменивший ай-пэд на свиту секретарей, делал морду кирпичом и говорил, что от русских ракет не осталось бы ни флота ни персидского залива, а лидеры Коммунистической Партии Китая возмущённо направили собственный авианосец разобраться в ситуации на месте. На какое то время планета вздохнула с облегчением и отнесла было случившуюся трагедию в привычную категорию правительственного идиотизма, но... В паре сотен километров южнее Цейлона, корабль, когда-то носивший гордое имя Варяг, получил торпеду и затонул.

* * *

— Это идиотизм! Даже если ракеты китайские, то какого дьявола нападать на их корабль? Это же акт войны! Да и стреляли по флоту Иранцы, — женщина нервно мнёт пустой тюбик из под чая.

— Ещё какой. Я, кстати не уверен, что торпеда американская.

— Ты, — Алан откровенно удивился, — не уверен? И это говорит главный критик НАТО в обитаемом космосе?

— Как ни странно, да. Если, конечно, у ваших военных мозги не сгнили напрочь, то нет никаких предпосылок, кроме, разве что, мести. Но и её лучше кушать холодной.

— Да, но кому ещё могло понадобиться топить китайский авианосец? — спрашивает насупившийся немец. — Ведь стран, способных такое провернуть, очень мало.

— Именно. Подозреваемых раз, два и обчёлся. Японцы и твои соотечественники отпадают. Подлодки у вас на высшем уровне, но смысла нет никакого, да и заигрывать с ядерной державой было бы верхом кретинизма. Спалишься лет через десять и получай очередную Фукушиму.

— Гхрм...

— Извини, Юкина, понимаю, что это до сих пор больная тема. У нас самих Чернобыль был. Но, вернёмся к торпеде. В принципе, это могли быть и наши. Продать ракеты аятоллам и перевести таким долбанутым способом стрелки на Китай. Что тоже достаточно дебильно. Могли те же англичане отметиться.

— Англичане? Они-то здесь причём? — не соглашается командир.

— А без них уже лет пятьсот ни одно геополитическое свинство не обходится. Возможно, что-то связанное с афганским героином, не даром Лондон с Пекином который год бодаются. Но я сам думаю, что здесь наследил Тайвань. Китай уж очень сильно продавливает воссоединение в последнее время. А здесь островитяне сразу несколько зайцев убивают. Во-первых окончательно ссорят своих наивероятнейших противников с США.

— О да, у коммунистов гонора побольше чем у моих предков-самураев. Потерю такого корабля они на тормозах не спустят.

— Вот-вот, срача лет на десять, если не на все сто. Во-вторых, ко дну пошла треть авианосного флота КНР, что само по себе приятно. Ну а в-третьих, вся нынешняя шумиха является отличной возможностью подвинуть старших братьев на рынке полупроводников. Но на самом деле по любой из версии мы наблюдаем колоссальную тупость. Да и не важно, кто на самом деле виноват, другое дело, кого назначат козлом отпущения.

— Слышишь ты, пророк долбаный, — астронавт резко перебивает разговор и увеличивает громкость.

"...ченный представитель Китая в Объединённых Нациях заявил, что в связи с вероломным нападением подводного судна Тайваньских вооружённых сил на мирно следующую в Персидский Залив эскадру, его страна начинает операцию по возвращению острова Тайвань под законную юрисдикцию китайского правительства. По сведениям из Тайпея, в стране объявлено чрезвычайное положение и силы самообороны приведены в боевую готовность..."

— Ничего себе "сохранили лицо", — ахнула Юкина.

— Они что, совсем е... из ума выжили? Там же весь Штатовский флот пасётся! — восклицает в ответ физик.

— Ну, не весь, а только Седьмой, но китайцам за глаза хватит, — вздыхает бывший военный пилот, не отрываясь от экрана. — Там же все на нервах, а приказ по умолчанию защищать остров от вторжения с материка никто не отменял.

— Что же теперь будет? — японку колотило от страха. Макс прижал её к себе и попытался успокоить.

— Дай Бог, ничего. Погоняют друг друга над проливом и придут к обоюдному согласию. Потому что серьёзная война в наш век — гарантированное обоюдное самоубийство.

Но дорвавшиеся до бесспорной сенсации века телеканалы не торопились успокаивать.

"Войска Народно-Освободительной армии вступили в боевые столкновения с повстанческими силами Тайваня."

"Элементы Третьего Флота успешно воспрепятствовали высадке десанта на южном берегу острова"

"Семидесятая оперативная группа Тихоокеанского флота США и Народно-Освободительный Флот Китая провели первое в новейшей истории сражение между крупными надводными кораблями. Стороны не сообщают о понесённых потерях, но по информации из независимых источниках, были потоплены не меньше пяти эсминцев с обоих сторон."

"Морские Пехотинцы Третьего Флота заняли оборонительные позиции на побережье города Хсинчу."

"Израиль подвергся масштабной ракетной атаке с территории Сирии. Премьер-министр торжественно пообещал, что вооружённые силы восстановят справедливость всеми имеющимися на их территории средствами."

"Иран обвиняет США в попытке воздушного десанта на резиденцию правительства в Тегеране. Аятолла Ахмадинеджад в очередной раз подверг действия НАТО в Персидском заливе жёсткой критике и объявил о введении военного положения в стране."

"Столкновения между вооружёнными силами Индии и Пакистана в провинции Кашмир разгорелись с новой силой. Индийская авиация нанесла бомбовые удары по приграничным военным базам Пакистана. В ответ, правительство Национального Единства открыто пригрозило использованием тактического атомного оружия."

"Правительство Демократической Народной Республики Корея резко осудило империалистические замашки НАТО и выдвинуло войска к границе с Южной Кореей."

"Российская Федерация объявила о частичной мобилизации приграничных военных округов."

"Президент республики Грузия вернулся к работе после продолжительной битвы с раком простаты. В своём первом публичном заявлении, он пообещал, что не допустит повторения Российской агрессии две тысячи восьмого года."

"Вашингтон отправил в Китай чрезвычайного представителя для урегулирования Тайваньского конфликта."

"по неподтверждённым сведениям, бронетанковые дивизии США перешли из Ирака границу Ирана и движутся в направлении городов Керманшах и Ахваз."

"Уровень предпраздничных розничных продаж в США высок, несмотря, на обострённую политическую обстановку в мире."

"Северная Корея вторглась на территорию Южной Кореи! Сеул и прочие приграничные населённые пункты подверглись массовым ракетным и артиллерийским обстрелам. Войска Южнокорейской Армии и расквартированные на территории страны части США ведут тяжёлые боевые действия с наступающими частями. Президент США назначил экстренную пресс-конференцию, где так же ожидается прояснение ситуации в Иране."

"Президент США: — Америка не собирается оккупировать территорию Северной Кореи либо Ирана, но преступные режимы должны быть уничтожены."

"ЯДЕРНЫЕ ВЗРЫВЫ В КОРЕЕ! Поступили сообщения об использовании режимом Ким Чжонг-Ына ядерного оружия против опорных баз США на Корейском полуострове. Представители Белого Дома отрицают правдивость подобных заявлений и повторяют, что ситуация находится под контролем."

— О Господи! — врач оторвала покрасневшие глаза от монитора. — Неужели началось?

— Да нет, — Максим попытался её ободрить. — Видишь же, Штатовцы всё отрицают. Если бы Ким съехал с катушек, они бы на весь мир растрезвонили о "гадком диктаторе".

— А если всё же съехал?

— Юки-чан, отдохни лучше. Времени чёрт знает сколько. — Девушка слабо улыбнулась.

— Хорошо, Максим. Согрей, пожалуйста постель, я через пару минут подойду.

Физик немного скептически оглядел любимую и решил, что спорить не стоит. Пусть который день на нервах — ядерная война, это национальный кошмар для японцев, но женщина она обязательная. Раз сказала, то сделает. Ну может задержится не на пару минут, а на пять, но уж никак не на десять. Сказочное качество в окружающем бардаке — даже планетарный контроль словно забыл о космонавтах. Минимум связи и никаких комментариев о диких событиях на Земле. Дошло до смешного — отложили прибытие сменного экипажа на МКС-1. Никак из-за того, что в штате целых два американца. А кретинизм со всё ещё отключенным интернетом? Кузнецов был очень зол на невозможность связаться напрямую с матерью и сестрёнкой. Одно успокаивало, Наташа — девушка умная, обязательно отвезёт мать подальше от Москвы, пока паника не схлынет.

С этими мыслями космонавт успел добраться до жилого модуля, когда надсадный женский вопль заставил его развернуться и помчаться обратно, задевая переборки.

— Они... они...

По снежно-белым щекам японки ринулись ручьи слёз. Иллюминатор и основные мониторы ничего не отражали, но вот взгляд Макса упал на экран системы оповещения, и сердце пропустило очередной удар. Запуск. На орбиту ползёт ракета, стартовавшая с поверхности океана. Тихого Океана, совсем рядом с Тайванем.

— ...ля, это ...ец, — выразил русский своё отношение к произошедшему.

— Ещё нет, — возразил появившийся рядом командир экипажа. — Одиночный запуск с подлодки. Похоже, по корейцам.

— Ты тоже не спал? — крепко обняв плачущую девушку, космонавт поднял взгляд на заокеанского коллегу.

— Спрашиваешь. У меня братишка на Вашингтоне служит. В самом пекле, чёрт подери.

— Извини, не знал. Эй, ты чего?

— А вот теперь pesec... — только и пробормотал астронавт.

Неторопливый немец застал жуткую картину. Двоих мужчин отрешённо уставившихся на мониторы и вража, укрывшую лицо на груди своего избранника и повторяющую между всхлипами "Бака, бака..." Отто Штирлиц был далеко не самым впечатлительным человеком, но его короткие светлые волосы встали дыбом ещё до того, как он рассмотрел данные, шедшие от радара.

— Mutti, — прошептал он, глядя на число выползающих в космос смертей.

Шесть, восемь, тридцать... Когда число наблюдаемых объектов перевалило за сотню, экран выдал ошибку, но значения это уже не имело. Человечество доигралось. Десятилетиями накапливаемые арсеналы наконец-то выстрелили, как то самое банально-пошлое ружьё, которое так долго висело над сценой, что о нём все успели забыть.

Текут минуты ожидания. Лезвие гильотина уже несётся вниз, но пока не коснулось шеи. Ужас, шок и робкая, дикая надежда, что это всего лишь сон, и что вот-вот вернётся взрослый Лесник и разгонит кретинов, что только что низвергнули планету в пекло ядерной войны... Но нет. Из-за горизонта выплывает Корея, где невооружённым глазом видны точки детонаций. Проклятая огненная сыпь расползается на побережье Китая. Тайвань испепелён. Детекторы радиации и элементарных частиц полыхают красным от начавшейся на планете оргии разрушения.

Вряд ли кто-либо узнает, в какой момент схватка между двумя сверхдержавами превратилась в термоядерную поножовщину всех против всех. Не удовлетворившись вакханалией взбесившихся подводных лодок, правители прокаркали приказы генералам и тысячи пальцев надавили на кнопки, решительно послав весь мир в задницу.

Из космоса не увидеть старта ракет. Только ошалевший радар может понять, что происходит, но его кремниевого подобия мозгов не хватает, чтобы охватить весь масштаб Конца, и четыре космонавта в ступоре смотрят в иллюминатор. Там внизу беззвучно умирают миллионы. Рушатся мечты и надежды целой цивилизации.

Отто поседел. Меньше, чем за час слегка золотистый цвет его ухоженной шевелюры сменился пронзительно белым. Флегматичный бюргер так и не женился и его единственный по-настоящему близкий человек сейчас сидела одна, в небольшом пригороде Маинца... дожидаясь неминуемой смерти. Ведь даже если её часть германия не подвергнется бомбардировке, то всё равно, одинокой старушке не выжить в предстоящем хаосе. И сын её больше не вернётся домой. Не сходит в магазин херра Мюллера за колбасой и яблочным пирогом. Не принесёт благодарной маме кружку сладкого чая с корицей после ужина. Не подарит соседской дочке Марте макет Клипера и не потреплет её русые волосы. Не... Ничего он больше не сделает.

Алан был зол. На тюрбанутых аятолл, на Тайваньских махинаторов, на коммунистическую сволоту. Но больше всего — на уродов в командовании флота и в Белом Доме, что не смогли разрулить ситуацию не доводя до крайности. Многих из них (благодаря семейным связям) астронавт знал лично и сейчас мог представить, как наяву, цепочку дебилизма в родном правительстве. "Мы не имеем права перед народом отступить перед лицом опасности!" Как же, как же. Русское отношение к народу вы переняли ещё в конце прошлого века... если не раньше. "Америка не может показывать слабость и ронять свой международный авторитет!" Рассмешили. Надо было раньше дёргаться, сейчас уже лет этак двадцать с хвостиком, как поздно. "США не отступит от договора по обороне Тайваня." Конечно, вам легче утопить пол-эскадры и положить корпус морпехов, чем расписаться в собственной импотенции. Не говоря уже о боевых действиях против ядерной державы. "Ядерное возмездие США должно быть неотвратимо! Подводные элементы седьмого флота находятся в оптимальной позиции для нанесения ответного удара по Северной Корее". Американец уверен, что речь председателя объединённых штабов звучала именно так. Верхушка страны отлично усвоила мастер класс откатов и распилов, показанный наследниками Советского Союза. Так что реальные возможности лучшего (всё ещё лучшего!) на планете флота значительно уступали изложенным на бумаге. И это было бы не так ужасно, если бы все старательно не делали до последнего момента вид, что США до сих пор находится на пике могущества. Тупые уроды.

Юкина рыдает не стесняясь. Трудно сказать, что именно для девушки больнее всего. Здесь смешались и впитанный с материнским молоком страх перед военным атомом, и паника за живущую в Токио семью, и любовь к стране. Даже горечь и обида за человечество в целом вносят посильную лепту в её страдания. Спасает одно — объятия любимого, который рядом с ней в этот, несомненно худший для всех людей, день.

Максима беспокоит семья. Москва превратится в радиоактивные руины, но.. Россия велика. Даже на пару сотен километров прочь от столицы есть шанс выжить. Вся надежда на смекалку сестры. Но несмотря на трагедию, космонавт собран. Правду говорят, миллионы смертей — статистика. Тем более, когда рядом твоя женщина, которая нуждается в поддержке и помощи. Мысли физика направляет мужской инстинкт — сначала защитить семью, а потом уже думать об остальном.

Четыре человека посреди бескрайнего океана космоса. Четыре зрителя последнего и грандиозного представления данного человечеством. Но не будет восхищения и бурных аплодисментов. Только молчание и ужас.

* * *

— МКС-два, вызывает МКС-один, — радио нарушает гробовую тишину командного модуля. — МКС-два, это МКС-один, ответьте!

— Это МКС-два, — командир выходит из долгого оцепенения. — Иван, вы в порядке?

— Кххххр, — помехи смазывают начало ответа, — в рот мы в порядке. Только что любовался на горящую Москву. Твоё восточное побережье, кстати, выглядит не лучше.

— Добро пожаловать в ад...

— Да уж... пришёл легендарный Bolshoj Pesec. Мои пошли в разнос. Щин без конца матерится по-китайски, а Бьорну пришлось вколоть успокоительное. Так что присматривай за своим немцем, нордический характер, как оказалось не всегда помогает.

— Иван... ты что, выпил? — астронавт удивлённо хмурится, хоть собеседник этого и не видит.

— Kisa, ku-ku, после того, что происходит в низу, я и обдолбаться с передозировкой не отказался бы наверное. Что угодно, только бы поверить, что это всего лишь страшный сон. Как там твои?

— Херово. Отто, словно зомби, ползает по станции и на автопилоте гоняет диагностики. Сладкая парочка, кхм, активно поддерживает друг друга. Хотя, это скорее заслуга Макса. Юки без него сломалась бы, однозначно.

— Мда, Штирлицу, пожалуй, хуже всех будет. Мы-то с тобой из крепкого теста слеплены, да и шведский гомик, наверное совратит нашего сунь-хунь-чая.

— Vanya, сколько ты выпил?

— Не бзди, коллега, всё нормально. Это политкорректность с меня слетела. Ничего, проспится мой содомит и загружу обоих работой отсюда и до посинения, по старому доброму армейскому рецепту.

— Слушай, а не совместить ли нам приятное с полезным? — тренированный ум военного со скрипом вернулся в привычную колею. — Собирайте всё полезное и айда к нам на борт. В отличие от твоей станции, моя рассчитана чуть ли не на год автономности с полным экипажем. Помнишь тот эксперимент с симуляцией полёта на Марс?

— Спасибо за приглашение, дельное. У нас ресурс пока не в обрез, но Прогресс с грузом так и не пришёл. Надо будет твоего Макса подключить, пусть он оптимальную траекторию рассчитает и напишет программу для автопилота. Топлива на нашем Союзе достаточно, но, сам понимаешь, в этом деле лучше перебдеть... Да когда они угомонятся?!

— Что стряслось? — Алан подтянулся к иллюминатору.

— На следующем витке полюбуешься. Баллистические ракеты ещё вчера закончились, так наши кретины с вашими дегенератами бомбардировщики из закромов вытащили. Похоже, Европу утюжат и добивают нефтяные платформы. Вот же суки, сами тонут и всю планету за собой утянуть хотят.

— Если бы хоть на этом всё закончилось, — тихо пробормотал астронавт.

— Что ты сказал? Не расслышал.

— Ничего. Следующий сеанс связи через два часа. Я построю своих, а ты постарайся хотя-бы китайца в чувство привести.

Сказано — сделано. Командир станции, не теряя времени, созвал команду и поставил задачу — обеспечить успешное прибытие коллег с "единички". Экипаж был только благодарен, полезное занятие позволяло хоть как-то отвлечь мысли от разворачивающегося внизу Конца Света. Связь с планетой пропала, то ли потому, что вести передачи стало некому, то ли из-за вставшей на дыбы после тысяч ядерных взрывов ионосферы. Врач взялась за инвентаризацию припасов и приведение свободных кают в жилой вид. Штирлиц занялся диагностикой и подготовкой свободного шлюза на русской стороне станции, а физик погрузился в расчёты и измерения — точные данные об орбите соседей хранились в наземных архивах, и когда их орбитальный драндулет снова выйдет из-за планеты, предстояло основательно поработать радарами и лидарами — созвездия Джи-Пи-Эс и ГЛОНАСС перестали существовать в первые часы Апокалипсиса.

— МКС-один, это МКС-два. Кузнецов на связи.

— Макс, привет, это Иван. Оперативно Алан сработал, — из динамика послышалась русская речь.

— Да, были бы все пиндосы такими же. Ну ладно, проехали. Мне нужны будут точные данные о топливе на борту Союза и массе перевозимого груза. И себя не забудьте взвесить. Сам знаешь, наше старьё делает всё сугубо по инструкции и поправки на глаз не прокатят.

— Так точно, "тащ ботан".

— Вот именно, армия. Арбайт махт фрай!

— От Эсэсовца нахватался? Ну ничего, вот прилечу, покажу вам, кто Берлин брал!

— Кстати, о Берлине. Я в телескоп, похоже, видел мегафайт между Люфтваффе и РАФ-овцами. Эти-то что не поделили?

— Обалдеть. А чёрт его знает. Может, решили под шумок старые обиды вспомнить, а может наглы из своего куцого арсенала что-то и фрицам выделили.

— Вокруг сплошные долбодятлы. С вашей станции видно было, почему общая свалка началась?

— Откуда? На единичке радары — седая древность. Моя версия, судя по вспышкам, такая. Амеры отутюжили Иран, а те, от безысходности жахнули своим куцым арсеналом по Израилю. Что-то прорвалось через хвалёное НАТО-вское ПРО и цадики долбанули своими новенькими ракетами по соседям. А дальше у кого-то не выдержало играющее очко и началось... Сейчас, вон, заканчивается. И вообще, Макс, тебе кроме этого дерьма поговорить больше не о чем? У меня дочка в Питере осталась!

— Извини, Вань... — после затянувшейся паузы, физик продолжил: — Смотри, следующие два витка я вас буду активно замерять. Нужно максимально точно определить текущую орбиту. Затем день-два составить управляющую программу на ваше корыто, и добро пожаловать.

— Отлично. Что-то из нашего оборудования нужно?

— В принципе, нет, — космонавт перешёл на английский, увидев недовольное лицо подплывшего командира. — Разве что, захватите драйвы с сетевым кэшем и что у вас там есть из развлекательного.

— Возрадуйся, у меня полная флибустьерская библиотека есть.

— Вся?! Как ты её через файрволлы протащил?

— Не оскудела ещё мастерами земля русская!

— Ну, обрадовал. Я как раз хотел прочитать последний том дедушки Махрова.

— Обалдеть, что, не мог легальную версию купить?

— И пороться с копи-протекшен? Оно мне надо? Лучше в бумаге покупать. И вообще, в зеркало посмотрись, у кого эквадорский торрент с новейшими дополнениями закачан?

— Х-ха! Есть такое. Ну ничего, вернёмся на землю и наконец узрим сбывшуюся мечту идиота, интернет без копирайта.

— Какой к чертям интернет? Дай Бог просто электричество будет!

— Будет, всё будет. Сейчас как-никак не прошлый век. Половина батонов, если не больше, до целей не долетели.

— Да нам и оставшейся половины хватит, помнишь анекдот, почему Россию боятся?

— Там видно будет.

— Ага, если кроме нас останется, кому смотреть. Да твою ж мать!

— Проблемы? — спросил молчавший до этого американец.

— Да нет. У какого-то козла до сих пор ракеты остались. Одиночный запуск с поверхности океана.

— Где? — спрашивает русский командир.

— Южная Атлантика, недалеко от твоей проекции, кстати.

— Дегенераты. Планета в углях, а им всё неймётся. Макс, как ты думаешь, чьи?

— А хер его знает. Алан, ваши, может?

— Да какая разница? — вздохнул Шорт.

— Никакой. Уже никакой, — согласился собеседник с "единички". — Лодочники не дремлют, — добавил он минутой спустя, — морского стрелка, похоже спецбоеприпасом приголубили. Видели, как облака полыхнули.

— Нет, не смотрели, — ответил за обоих учёный. Он обернулся на подтянувшихся тем временем в рубку немца с японкой, и его глаз зацепился за один из мониторов. — Хмм, странно...

— Хмм?

— Да. Не нравится мне траектория этой ракеты... — Физик прищурился и сосредоточенно заклацал клавиатурой. — Ма-ать! — воскликнул он спустя пол минуты.

— Макс? — донёсся голос из динамика.

— Иван! Ноги в руки и эвакуируйтесь!

— Что?

— Это не баллистический запуск, а противоспутниковая ракета! У вас остались минуты!

— Tvoyu... — ругательство оборвалось на полуслове и сменилось резкими командами.

— SM eight... — прошептал астронавт и повысил голос: — Макс! Отрубай радары!

— Что? Но ракета идёт на них, а корабль...

— Проклятье! — перебил его командир. — Делай, что говорю! Отто, наведи на единичку лидар и отключи все приёмники.

— Готово, — отозвался через несколько секунд исполнительный немец. — Но, командир...

— Гражданские... — процедил тот. — Макс?

— Сделано, — ответил и русский, крайне недовольным тоном.

— Ракета, скорее всего, наша восьмёрка. С разделяющейся боевой частью для поражения множественных орбитальных целей.

— Вот, дерьмо... — прошептал космонавт и крякнул от объятий неожиданно схватившейся за него японки.

— Отто, следи за ними, я хочу знать, успели ли они покинуть корабль.

— Есть отделение! — обитатели станции дружно перевели дыхание. Астронавт хотел было отдать новое приказание, когда модуль осветила вспышка света, ворвавшаяся в модуль из дальних отсеков.

— Девятка... — просипел американец. — Отто?

— Союз был слишком близко к взрыву, — покачал тот головой.

Два дня прошли в полной тишине. Бессмысленная гибель товарищей добила уже изрядно подкошенный дух космонавтов — статистика стала трагедией. Один лишь Шорт в какой-то мере держал себя в руках, но и он не пытался ничего сделать, давая экипажу время хоть немного переварить боль. Что пришло время действовать, американец понял, когда увидел инженера, слепо уставившегося на переборку шлюза и беззвучно шепчущего что-то на немецком.

В кают-компании на астронавта уставились три пары апатичных глаз. В них не было уже ничего, кроме желания уснуть в последний раз. В голове командира уже который раз мелькнула мысль плюнуть на них, но он снова прогнал её прочь.

— Значит так, — начал он. — Мы все пережили неописуемое. Наш мир сгорел, судьба наших близких неизвестна и, скорее всего, трагична. Но это не конец. На станции достаточно воздуха и припасов, чтобы прожить не один год. Кроме того, у нас есть два исправных корабля — мы можем выбрать нетронутую войной местность и вернуться на Землю. Где сможем влиться в общество и принять участие в восстановлении цивилизации.

— Но куда? — спрашивает Юкина голосом, лишённым выражения. — Весь мир в огне.

— Ты преувеличиваешь, — внутри астронавт доволен. Безразличность не до конца съела команду. — Не тронуты значительные части Австралии, центральной и южной Африки, западная Бразилия... Не говоря уже о просторах Сибири и Канады. Восточная Япония, и та избегла попаданий.

— Если ударит ядерная зима, то на высоких широтах делать нечего, — буркнул русский, "просыпаясь" из эмоциональной спячки.

— Правильно, Максим. Кроме того, на континенты соваться тоже не стоит. Из уцелевших городов будет наплыв беженцев на сельскую местность и, как следствие, бандитизм, мародёрство... Ну вы поняли. А мы не в той физической кондиции, чтобы ввязываться в в борьбу за выживание. Псевдогравитация — не панацея от ослабления организма в космосе, так мисс Сасаки.

— Так... — растерянно ответила она.

— Поэтому лучше всего лететь на какой-нибудь небольшой тропический остров в Тихом Океане. Например, Науру. Развернём к планете главный телескоп и выберем куда садиться, через месяц-другой.

— Месяц-другой? — Скептически спрашивает физик. — Я, конечно, не психолог, но за это время мы тут свихнёмся. Чего ждать-то?

— Есть чего, — астронавт вздохнул и вывел на главный экран программу орбитального наблюдения. — Вот, — несколькими командами, он обозначил два спутника на разных орбитах.

— Старый ретранслятор телевидения и наш НАТО-вский спутник наблюдения. Ну и что? — спросил немец, первым расшифровавший значение иконок с названиями объектов.

— А то, что на самом деле это основной и резервный узлы командования космической группировкой второго удара.

— Что-о?! — взвился Кузнецов. — Оружие возмездия, как в том фильме, Дефкон-четыре?!

— Ты его тоже смотрел? — удивился Шорт. — Но да, это оно и есть. Можешь сказать спасибо покойному Голливуду за идею.

— Какого ещё возмездия? Какое оружие? — подтянулась японка.

— И откуда ты вообще о нём знаешь? — добавил Штирлиц.

— Проводил на них профилактику, — американец пожал плечами. — В последние годы в НАСА осталось не так много астронавтов с высшим уровнем доступа. Созвездие Немезида, да, знаю что дико не оригинально, представляет из себя дюжину спутников с самонаводящимися бомбами. Десяток простых и два командных, которые в автономном режиме определяют цели и передают их на остальные объекты. В общей сумме, сорок восемь кобальтовых боеголовок.

— Кобальтовых?! Да ваши военные совсем из ума выжили! — Макс аж закашлялся.

— Ваши тоже, Немезида — ответ на сто-мегатонных монстров, которыми ваш президент-борец так гордился.

— Но ведь ту программу свернули...

— А эту не свернули. Да и какая к чертям разница? Радуйся, лучше, что я вообще об этой программе знаю. В общем, когда созвездие засекает на территории США радиационный фон, соответствующий тотальной атомной войне, то включается алгоритм наведения. Через сорок дней, командные узлы находят сохранившиеся центры цивилизации и посылают им, как наиболее вероятным виновникам торжества, атомный привет с орбиты. Так что, придётся ждать пока они не отстреляются. Не хотелось бы попасть под ядерные осадки.

— Так что, ты предлагаешь ничего не делать и ждать пока эта мерзость убьёт ещё сколько-то миллионов человек? — прошипела Юкина с яростным блеском в глазах.

— А что делать? Двойка, это не космический крейсер. Пусть даже ты используешь клипер как ракету и протаранишь командный узел, то всё-равно останется второй. Впрочем, дерзай — ненужный челнок будет неплохим разменом за четыре кобальтовых боеголовки.

— У нас есть два клипера... — напомнила врач.

— Э-э, нет, — астронавт первым нарушил воцарившуюся тишину. — Второй корабль нужен для возвращения на землю. С орбиты на парашюте не долетишь. Даже и не думай.

— А зачем нам на Землю? — тихо спросила девушка. — Разве наши жизни стоят того, чтобы обречь на смерть сотни тысяч, если не миллионы?

— Моя — стоит, — зло отрезал Шорт.

— Алан, ты не прав. Мы прожили и повидали достаточно. На земле же, осталось множество людей, которые отчаянно надеются, что ядерная смерть прошла мимо, что можно попытаться жить дальше. Дети, в конце концов. Подумай о них. А мы... Нам хватит оставшегося времени друг с другом. Максим?

Космонавт посмотрел на любимую, словно в первый раз. Мужество и самопожертвование маленькой девушки яростным пламенем выжгли малодушные мысли и он уверенно взял её за руку.

— Спутники надо гасить. Что скажет четвёртый отдел РСХА?

— Что ты козёл, — грустно усмехнулся Штирлиц. — Эту... "Немезиду" необходимо уничтожить. Это наш долг перед человечеством.

— Каким ещё человечеством? Нет его больше! — американец сорвался на крик. Эти идиоты никак не желали принять реальность. Но увидев стену сплошного непонимания, огромным усилием взял себя в руки. — Чёрт с вами, делайте что хотите, — после чего зло развернулся и отправился в свою каюту. Но он не сдался, у него ещё оставалась пара козырей в рукаве.

* * *

Они пришли почти через двенадцать часов. Эластичная переборка исчезла в стене и в проёме показались три разгневанных лица.

— Алан, что за шутки? Мы же решили сбивать командные узлы. — спросил нахмурившийся русский грозно сверкая красными глазами. — Я закончил программы наведения, но твой пароль не даёт мне загрузить его в Клипер-один.

— Это вы, — астронавт подчеркнул это слово, — решили использовать оба челнока. Я решил эвакуироваться на планету после детонации. И командир на станции именно я.

— Какой к чертям командир? Нет больше ни командиров не подчинённых. Не vyezhopyvaysya.

— Тогда тем более, Максим. Раз уж я не могу от вас требовать подчинения, то и вы от меня ничего не можете требовать.

— Ты что, с катушек съехал? Как ты можешь играть миллионами жизней? — поражённо сказала Юкина.

— Можешь считать меня эгоистом, но вот эта, конкретная жизнь, — Шорт показал на себя пальцем, — для меня важнее гипотетических миллионов, которых я в глаза не видел. Так что успокойтесь и ждите. А если я вам настолько невыносим, то можете взять резервный клипер и лететь на нём отдельно, хоть сейчас.

— Да пошёл ты в задницу! — взъярился русский. — Я сейчас тебя, морального урода запру в твоей пиндосской секции и взломаю систему управления челноком. Шантажист нашёлся, хренов.

— Даже и не думай! — в руке командира появился заранее приготовленный пистолет. — Я опасался чего-то подобного, так что под замком придётся посидеть вам. Не беспокойтесь, я вас выпущу, когда буду покидать станцию. А теперь медленно, не делая резких движений...

Японка неожиданно метнулась вперёд, закрыв собой физика.

— Запирай! — крикнула она. — Он не...

Американец выстрелил. Нейротоксин, которым были начинены стрелки "космического револьвера" действует мгновенно. Ноги девушки подкосились и она упала сломанной куклой под действием псевдогравитации. Максим заревел раненным медведем и бросился на врага... Но тот увернулся и выстрелил ещё раз. О дальнюю перегородку ударилось уже мёртвое тело. Немец был ещё в ступоре, когда третий выстрел отправил его на тот свет.

Сердце астронавта обожгло льдом ужаса и осознания непоправимости случившегося. Он не раз проигрывал в уме похожую ситуацию — пистолет лежал наготове не просто так, но только сейчас пилот ВВС США понял, что сбрасывание бомб на невидимые в ночи позиции Талибов не имеет ничего общего с собственноручным убийством людей, с которыми жил на протяжении месяцев... друзей. Единственной семьи, которая у него оставалась. Но ведь жизнь дороже, не так ли? Алан нервно поставил пистолет на предохранитель и положил в карман. Он прошёл на деревянных ногах к лестнице и взялся за перила. С каждой ступенькой, псевдогравитация ослабляла свой хват, но тяжесть на душе никуда не уходила.

Командир, а теперь и единственный обитатель станции, глотнул холодного кофе. Уже который час он не отрываясь смотрел в иллюминатор, изредка переводя взгляд с планеты на черноту космоса и обратно. Наконец, он принял решение. Громада МКС-два чуть заметно содрогнулась, когда от неё отделился русский космический корабль. Затем ещё раз. Ещё через несколько часов радары бесстрастно доложили о произошедших столкновениях. Человек в кресле наблюдателя слабо улыбнулся. Русский программист сделал своё дело в лучшем виде. Потом он достал из кармана пистолет, приставил дуло к своему горлу и, надеясь хотя бы смертью смыть свой позор, нажал на курок.