|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Пролог. 10 октября 1902 года. Российская империя. Севастополь. Борт броненосца "Чесма".
В адмиральском салоне немолодого броненосца Практической Эскадры было тесновато. Глава Морского министерства, Павел Петрович Тыртов, его родной брат, главный на Черноморском флоте военачальник. Сергей Петрович, губернатор Таврической губернии действительный статский советник Трепов, севастопольский градоначальник контр-адмирал Слуцкий, и еще несколько чинов поменее окружили Его Императорское Величество Николая и его Императорское Высочество Михаила, стоящих около стола со множеством бумаг. Этими документами цесаревич докладывал государю состояние дел и возможность перехода черноморских броненосцев на Тихий океан.
— Итак, брат, эскадренные броненосцы, как сейчас стало модно говорить, ЭБРЫ, "Екатерина Вторая", "Чесма", "Синоп" и "Георгий Победоносец" готовы к бою и походу? — Российский император оттолкнул от себя тяжелую папку.
— Да. Корабли пусть не новейшие, а можно прямо сказать, уже несколько устаревшие, но обладающие хорошей артиллерией, надежными машинами, командуют ими умелые командиры, команды ж кораблей опытны и благонадежны. — Цесаревич вытянулся, показывая свою ответственность за слова. Рыжая кобура с новомодным автоматическим пистолетом чуть оттягивала портупею. Подобный же пистолет был на поясе у императора. Вообще, мода на автоматические пистолеты начала захлестывать российских офицеров.
— Государь. Коль будет Ваше на то приказание, то корабли готовы немедленно выдвинуться. — Морской министр молодцевато прищелкнул каблуками форменных ботинок. — Но вот как броненосцы должны преодолеть Проливы? Неужто султан Абдул-Хамид пропустит?
— Вот именно об этом мы с ним и полетим договариваться. — Усмехнулся император, и поглядел на парящие над городом дирижабли. " Садко" и "Буревестник" вот уж третий день крутились над Севастополем, собирая толпы горожан около причальных мачт. Все ж таки больно непривычна для подданых империи воздухоплавательная техника. А уж если учесть, что на "Садко" прилетел сам император...
Мировые газеты наперебой пишут о его вояже из Санкт-Петербурга до Севастополя, ибо еще никогда особы такого уровня вживую на небеса не взбирались. Англичане изобразили отвратительную карикатуру, но бог простит юродивых. Зато немцы и французы прямо-таки захлебнулись от восторга. Берлинская и парижская пресса на все лады восхищается мужеством русского императора, открывшего новую веху в истории путешествий. Всего сутки от северной Пальмиры до жемчужины Тавриды — это рекорд скорости. Кто бы и что бы не говорил. Да, его со временем побьют — но Николай Второй первый из властителей, взлетевший в небо. Да и лично отснятые императором фотографии с борта дирижабля, кои оперативно напечатали русские газеты, вызвали огромный ажиотаж среди подданых, разойдясь просто огромнейшим тиражом. И, прямо скажем, это немало грело душу. Любовь народа это очень приятно.
— Государь, я понимаю, новомодная техника. Но может быть, все-таки по морю? Или по железной дороге? — Министр двора нервно передернул плечами. Владимир Борисович Фредерикс прибыл одновременно с государем на дирижабле "Буревестник", в сопровождении пары взводов дворцовых гренадер, и трех егерей из управления императорской охотой. Именно эти егеря везли в подарок султану десяток белоснежных сапсанов и балобанов, а так же пять прекрасных ловчих полярных сов. Ни у кого в мире, кроме Николая Второго, пока еще не было подобных ловчих птиц. И русский император немало надеялся, что турецкий султан, большой любитель соколиной охоты, сумеет оценить этот действительно царский подарок.
— Потерпите, Владимир Борисович. Имидж это великая сила. Как говорят? "У вас никогда не будет второго шанса произвести первое впечатление". — Император усмехнулся, и приглашающе махнув рукой, вышел из салона на верхнюю палубу, поднявшись к установкам главного калибра. Похлопал затянутой в перчатку рукой по огромному стволу, и громко сказал подошедшим флотским военноначальникам. — Господа, мы совершенно не ценим нижних чинов, а так же офицеров и адмиралов. Флотские специалисты на грядках не растут, империя их учит долго и тяжко, служба у них ну совсем не сахарная. Я так думаю, что в морях, во время учений, нижним чинам необходимо выплачивать минимум двойное денежное довольствие, а во время военных действий, не приведи Господь ( тут император истово перекрестился) — еще в два раза больше. А офицерам и адмиралам ввести шкалу кооффициентов. Империя не разорится, господа.
Замершие около пушек по стойке смирно матросы ушам не поверили. А император продолжил.
— А так же необходимо ввести кооффициент ненаселенности, господа. Наша страна невообразимо огромна. Многие земли совершенно безлюдны и дики. Моряки не каторжане и не ссыльные, и армейские чины тоже. И за службу в таких местах должны получать увеличенное жалование. Павел Петрович, пишите приказание за моим именем, выход отряда черноморских броненосцев должен пройти по новым финансовым правилам.
Вечером, после ужина, Тыртов-старший спросил у Николая Второго.
— Ваше величество, если так убежденны, что война с Японией будет обязательно — то почему бы не перевести на театр будущих боевых действий наши новейшие броненосцы с Балтики?
— Потому что, дорогой наш Павел Петрович, я не уверен, что это поможет. Вот совершенно не уверен. У нас нет достаточных ремонтных мощностей на Дальнем Востоке, мы не можем конкурировать с англичанами и американцами в количестве кораблей линии, а эта будущая война будет не только и не столько между нами и японцами, а скорее меж нами и англосаксами. Причем остальные европейские государства будут рады нашему поражению, и пальцем о палец не пошевелят, чтобы реально помочь нам. А ослабим всерьез свои позиции здесь, в Европе, мы рискуем нарваться на серьезный конфликт с той же Австро-Венгрией. Мы не можем сбрасывать со счетов такую возможность. А эти эбры, они смогут, вместе с пришедшими уже во Владивосток и Петропавловск-Камчатский балтийскими броненосцами отвлечь и связать боевыми действиями отряд броненосных крейсеров адмирала Камимуры и выкупленных у американцев броненосцев, кои переданы в командование младшему Того. А порт-артурская эскадра должна будет справиться с основным отрядом Того-старшего. И нужно признать, это будет весьма непросто. Но если это удасться и японцы не получат полного контроля над Желтым и Японскими морями — нашей армии будет многократно легче. Ибо снабжение войск на континенте у микадо возможно только кораблями. Если же наши владивостокские, порт-артурские и балтийские крейсера сумеют начать рейдирование и станут резать морские коммуникации противника — мы как минимум сумеем сохранить свои позиции. Возможности японцев ограничены, островная империя сейчас строит свой флот и свою армию в долг. А это весьма чревато. — Николай посмотрел на удивленного министра и хмыкнул. — Я очень долго работал над этим вариантом событий, потому не удивляйтесь. Пришлось на многое взглянуть под другим углом, да еще сняв розовые очки.
— Вы так уверены в тяжелой войне, государь. Жаль, что пропали без вести адмиралы Рожественский, Макаров и Небогатов с молодыми офицерами, нам бы они очень пригодились. Дай бог, найдутся-таки живыми и здоровыми, Господь милостив. — Тыртов-старший широко перекрестился.
— Океаны велики и безлюдны, Павел Петрович. Уж кому как не вам это знать. Я не просто так выставил срок в пять годов для пропавших без вести, мне наши математики посчитали, что этого срока хватит для нескольких десятков умелых и грамотных людей. Достаточно, чтобы хоть как-то дать весточку, или соорудить то же каоэ, и выйти на оживленные морские трассы. Так что будем ждать. — Император Всероссийский перекрестился, про себя ухохатываясь, и только благодаря большому опыту выдерживая нейтральную мину. — А насчет тяжелой войны — японцы нация воинов, мой адмирал. Слышали их пословицу — долг тяжелее горы, смерть легче перышка? Для подданых микадо смерть в бою за страну и императора высшая честь! И учитывая уже то, что вооруженные сыли Япойнской Империи уже свыше миллиона человек, нам легко не придется. Хотя, бывало тяжелее, Россия управилась.
После беседы с министром император выехал на малый прием. Что поделать, у императора множество обязанностей, появление же его в Таврической губернии для подданых должно быть праздником. Цесаревич ехал с ним в одной открытой коляске, махая рукой симпатичным горожанкам. Девицы и молодые женщины млели и в ответ бросали в коляску цветы. Ладно хоть по указанию жандармов цветочницы сейчас продают небольшие букеты. А то получить по голове тяжелым и колючим розовым букетом — удовольствие так себе. Император едва успел увернуться именно от такого, как напророчил. Ну Мишкин, кавалергард ненагулявшийся. Вот как бы его женить на этой китайской принцессе, сестрице барона фон Жменева-младщего названной? Ведь очень красивая, умная, богатая девушка, равная по рождению и практически равная на положению в обществе. Императрица Цыси пусть и не благоволит Линь Йен, но признает ее права. Вписала наследницей престола тринадцатой за своим племянником, что по меркам Китая высшая степень наследия. А китайские чиновники баронам фон Жменевым обязаны оказывать почести, как советникам китайской императрицы. Нет, идея отправить братца на Дальний Восток стоящая. А Алексееву черкнуть пару строк, и отослать с особо доверенным нарочным. Евгений Иванович очень умный человек, и опытный царедворец. Уж он-то сумеет донести старшему барону фон Жменеву царское предложение. А учитывая характеры принцессы и цесаревича — они могут и поладить. Противоположности притягиваются.
На следующий день император и цесаревич , вместе с городскими и флотскими начальниками, встречали еще один дирижабль, "Поднебесный". На нем на Дальний Восток, к младшему барону и его иномирному начальству, был отправлен с особой миссией великий князь Сандро. Далеко не все можно доверить даже совершенно новейшей радиосвязи, коя за последний месяц смогла соединить империю даже лучше телеграфа. Ретранслирующии станции всего в пяти городах, и на стол императору ежедневно вечером кладут объемную сводку, дублирующую обычные телеграфные сообщения. Надо признать, что польза от иномирных родичей весьма и весьма велика. Вон, швартующийся дирижабль, да и остальные летающие корабли, выстроены на стапелях завода, созданного иномирцами.
Опять фотографии, синематрографические протокольные съемки, восторженный свист студиозов, сопровождающий затянутых в форменные брючные костюмы стюардесс, лихо сбежавших по вертикальным трапам для проводов знатного пассажира. Император мельком глянул на строй вышколенных барышень, про себя отметил их несомненную красоту, и шагнул в кузену.
— Ну. здравствуй. — Крепко пожав ладонь другу и родичу, Николай от души хлопнул его по литому плечу. — И как тебе слеталось? Рекорд скорости ты у меня уже отобрал. Двенадцадцать тысяч верст за пять дней пути — уму непостижимо!
— Это не ко мне. Это штурмана и командир корабля постарались. Знаешь, мы не по прямой летели. Оказывается, коль забраться к полярному кругу, и потом спуститься оттуда, несколько тысяч верст срезаются. — Самый шустрый из Михайловичей по очереди обнялся с императором и цесаревичем, дружески поздоровался с флотскими и городскими начальниками, коих знал уже не первый год.
При всем этом шуме Сандро улучшил минутку, и шепнул на ухо императору:
— Удачно!
— И слава богу. — Так же негромко ответил Николай, раскланиваясь с восхищенной супругой градоначальника.
Встреча превратилась в стихийный, но хорошо организованный митинг, посвященный русскому воздухоплавательному флоту. И стоящие около августейших особ офицеры-воздухоплаватели и смущенные всеобщим вниманием стюардессы приняли немалую часть восхищения публики.
Поздним вечером Романовы собрались в просторном салоне броненосца "Чесмы", который цесаревич превратил в свой флагмнский корабль. По крайней мере, вымпел Михаила уже почти месяц реял над кораблем.
-Скажите, для чего вы эти раритеты хотите на Дальний Восток отправить? — Пригубив белого вина, спросил Сандро. — Ведь при начале боевых действий наши адмиралы приведут великолепные корабли, на голову превосходящие этих "черноморцев"?
— Хм... Сандро, приведут-то Рожественский, Макаров и Небогатов, но проведет их через грани миров младший фон Жменев. А у них, иномирцев, какая главная задача? Эвакуация одного из соседних с нами миров. Да, задача благородная и богоугодная, но вот напрямую нас никак не затрагивающая. А наша главная задача — не проиграть эту войну. — Император встал, и прошелся по салону, остановившись около иллюминатора. Поглядел на ночной Севастополь, над которым парили уже три дирижабля, мощными прожекторами освещающие набережную и бухту. На необыкновенное зрелище собрались полюбоваться не только молодые люди, но и вполне себе степенные господа и дамы. — Это наша карта-джокер, Сандро. Японцы максимум, что еще подберут, так это крейсера-"гаррибальдийцы". И то, если мы парочку не перекупим, уж я нашего дядюшку, генерал-адмирала, знатно пропесочил. А то, ишь что удумали, взятку требуют. Так что наш мощный броненосный отряд пусть и несколько устаревших кораблей на севере тамошнего театра военных действий заставит японцев дробить силы, нервничать, ошибаться. И кроме того, я так скажу — если, даст бог, все пройдет хорошо, то новые броненосцы с шеснадцатидюймовками после войны я переведу на Балтику, а броненосцы-рейдеры — на север, туда, где новый порт будем строить, Благовещенск-Мурманский. — Николай обернулся к иконостасу и перекрестился. После чего обернулся к кузену, и спросил. — Ты сказал, что переговоры прошли удачно. Сколько?
— Пятьсот тонн. Золота пробы "четыре девятки". — Сандро вытащил из внутреннего кармана портсигар, и уже из него достал папиросу. Сломав мундштук, вытащил лист бумаги, и протянул императору. — Координаты встречи в Средиземном море и пароль для радиосвязи. Встреча через две недели от сегодняшнего числа.
— Пятьсот тонн золота? — У цесаревича отвисла челюсть. — И вы так просто об этом говорите?
— Миша, а что ты хочешь? Еще Наполеон сказал, что для войны нужны три вещи — деньги, деньги, деньги. Нынешний золотой стандарт еще та ловушка, он не позволяет нам печатать денег больше, чем у нас есть наличного золота. А только начнись боевые действия, страну качнет настолько, что я совершенно не уверен, что этого полумиллиарда нам хватит, чтобы удержать экономику. Но по крайней мере, это беспроцентный кредит от баронов фон Жменевых, и мы за него сможем расчитаться потом. После окончания войны. — Император устало сел в кресло, и сжал голову руками. — Завтра приедет Витте. По его мнению, для финансовых консультаций при договоре с турками. Реально же, для приема золота. Готовьтесь, братья, мирное время закончивается. Впереди огонь, кровь, боль.
12 октября 1902 года. Российская империя. Севастополь. Борт броненосца "Екатерина Вторая".
Витте на вокзале встречали губернатор и градоначальник, кои и сопроводили министра финансов империи на выбранный государем для своей временной резиденции броненосец. На палубе бака устроили некоторое подобие беседки, для торжественного ужина. Надо признать, что гражданская публика была несколько шокирована огромными орудийными стволами с открытыми жерлами, что смотрели на накрытые столы и дефилирующих дам. Они постоянно напоминали о своей чудовищной мощи и о предназначении рушить и сокрушать, заставляя статских нервничать.
Но всякие праздники заканчиваются, окончился и этот прием. Гостей проводили, и в императорский салон зашли только император. цесаревич, великий князь Сандро и министры Фредерикс, Тыртов и Витте.
За дверью встали четыре гренадера, намертво блокировав любую попытку подслушивания. На верхней палубе так же был выставлен пост. Чтобы никто не прислушивался к доносящимся из открытых иллюминаторов голосам.
— Ну что же. Итак, Сергей Юльевич, Павел Петрович, речь пойдет о настолько важных вещах, что я вынужден взять с вас следующую расписку. Владимир Борисович, будьте добры, подайте господам министрам бланки. — Николай Второй неторопливо прошелся по салону, раскуривая папиросу.
Невозмутимый министр двора выложил перед удивленными коллегами два больших листа. Поверху листа шла надпись "Государево слово и дело. Совершенно секретно. Хранить вечно."
— Господа, предупреждаю сразу, подписав сии бумаги, вы отрезаете себе дорогу назад. Любое разглашение сведений, что вы получите, будет приравнено к измене трону и государству, и наказано смертью. Причем без суда и следствия, на территории любого государства. — Цесаревич не отказал себе в удовольствии озвучить это предупреждение, глядя на ошалевших министров. — Господа, такие бумаги подписывали очень, очень немногие. Даже не все великие князья имеют доступ к тайнам, которые защищает эта подписка, и даже они подверженны озвученным правилам. Потому как эти тайны защищают само существование нашего государства.
— Можете не соглашаться. Тогда вы просто продолжите службу на своих постах. Какое-то время, естественно. Никаких репрессий к вам применено не будет, разумеется, коль вы не разгласите само существование такоих расписок. — Император неторопливо пустил изо рта кольцо табачного дыма.
Морской министр практически не думал. Бегло прочтя расписку, адмирал взял у Фредерикса ручку с золотым пером, и размашисто расписался. А Витте сидел довольно долго, в глазах финансиста и инженера прямо-таки мелькали цифры. Но вот Сергей Юльевич решительно обмакнул перо, и тщательно вывел свою подпись.
Фредерикс невозмутимо взял расписки, убрал их в запираемую замочком папку, и спрятал в передвижной сейф. После чего выложил перед министрами по небольшому автоматическому пистолету, и придвинул гроссбух.
— Распишитесь в получении, господа. — Министр двора продолжил свое действо. Перед морским министром и министром финансов появились прекрасно сшитые потайные портупеи, с кобурой для пистолета, подсумками с тремя запасными магазинами, и крохотной аптечкой.
— Пистолет восемнадцатизарядный. В аптечке перевязочный пакет, резиновый жгут, шприц с обезбаливающим и шприц с "легкой смертью". Все, давшие такие расписки, получают высший допуск к государсвенным тайнам нашей империи, и вынуждены постоянно носить с собой оружие для защиты и спецсредства. Нам нельзя попадать в плен, господа. — Император распахнул полу кителя, и удивленные министры увидели подобную портупею. После чего Николай кивнул своему брату, и отошел к расположенному около иллюминатора креслу, где и уселся, пододвинув к себе распечатку радиограмм.
— Итак. Владимир Борисович, дайте Сергею Юльевичу и Павлу Петровичу материалы для ознакомления. — По приказу цесаревича оба министра получили две достаточно толстые папки. — Господа, вы не имеете права делать выписки, вообще делать заметки по этому делу где-либо, за исключением общества Владимира Борисовича, пока не изучете специальный шифр. У вас прекрасная память, так что работайте в уме. Сразу предупреждаю, господа, все, что вы прочтете — правда. Как бы неимоверна она не казалась.
И цесаревич отошел к великому князю, с которым принялись рассматривать прекрасный рекламный проспект, рассказывающий о рыболовных яхтах. Барон фон Жменев свои обещания держит, но решил что у князей должна быть возможность выбора товара.
Министры читали документы больше двух часов. Витте уже через полчаса сорвал с себя галстук-бабочку, ему явно стало душно. Адмирал же мрачнел на глазах, переворот каждой страницы давался ему с большим трудом. Отпив холодной сельтерской, он с мрачным видом, как будто посылая ведомую им эскадру на превосходящие силы противника, перелистнул очередную страницу.
Наконец, оба министра отодвинули от себя прочитанные бумаги, и встали перед императором, вытянувшись в струнку.
— Государь, я готов нести наказание за отвратительную готовность флота к предстоящей войне. Только прошу Вас, направьте меня командовать порт-артурской эскадрой заместо адмирала Старка! — Тыртов-старший про себя что-то решил, и исполнился яростной решимости. Судя по всему, война для него уже началсь.
— Государь, я так же готов нести ответственность, хотя я искренне считал, что введение золотого стандарта будет на благо Российской Империи! Но государь, отмена его сейчас невозможна, это подорвет устои государства в самый опасный момент. Нужно что-то делать, нужны свободные деньги, возможно, хотя бы займы. Сейчас, в мирное пока еще время, они будут под вполне щадящий процент. — Витте был бледен и растерян. У него явно рухнул привычный финансовый мир, мир цифр и расчетов, приятно греющий душу возможной маржой, и сменился яростным миром войны капиталов.
— Господа, не берите всю вину на себя. Да и события эти еще не произошли, хотя от этого они не стали менее опасны. Японцы прекрасные воины, а наши дорогие западные островитяне опытные политики и безжалостные бойцы. Да еще американцы лезут, собираясь завоевать европейские и азиатские рынки. — Николай прошелся перед министрами, заложив руки за спину. С некоторых пор у него выработалась такая привычка. — Мы готовимся к войне по мере наших возможностей. Как вы видите, перегоняем корабли на будущий театр военных действий, несколько изменили внутреннюю политику, запретив серьезные репрессивные меры по отношению к стачкам и манифестациям. Если вы обратили внимание, то сейчас внутри страны супротив политических совершенно не применяются боевые винтовки и прочее боевое оружие. Строго полицейские спецсредства — водометы, каучуковые дубинки, перцовые воздушные смеси. Так же мы изменили нашу политику в отношении Китая, восстание "боксеров" нам удалось пережить сравнительно просто, и даже с некоторым прибытком. Надо сказать, что бронепоезда и летучие отряды конницы при охране железных дорог прекрасно себя зарекомендовали. Так же мы на Дальнем Востоке, вблизи театра военных действий, готовим тайные склады с оружием и аммуницией. Да-да, вы правы, Сергей Юльевич, самая страшная тюрьма мира, наш прекрасный Охотский острог в том числе... нет там никаких политических заключенных, там огромные армейские склады. Создаем отряды малых военных кораблей, используя хитрые приемы. Знаете, тех же больших морских охотников и морских тральщиков, больших и малых, у нас на Дальнем Востоке уже почти полторы сотни, но все считают, что их по дюжине. А всего-то бортовые номера кораблей разными красками нанесены, и никто на это внимание не обращает. В результате у нас существуют корабли-призраки, и именно потому мы и не стремимся к паритету с японцами по миноносцам и авизо... Но не про то разговор. Для вас двоих, господа, на данный момент есть дело чрезвычайной важности и секретности. Господа министры, через две недели мы с вами должны получить в Средиземном море пятьсот тонн золота в качестве беспроцентного кредита. Сергей Юльевич, золото будет необычайно чистой пробы, девяносто девять и девяносто девять сотых процента в чистоте содержания. На пересчет в звонкой монете выйдет минимум шестьсот миллионов рублей, если немного сжульничаем — миллионов семьсот. Возможно, я войду в историю как Николай-фальшивомонетчик, но мы обязаны удержать нашу экономику от потрясений. Мы обязаны удержать общие военные расходы в пределах половины этой суммы. Вторая половина — оперативный и тактический резерв. И учтите, господа, эти суммы не учитывают нынешний перегон черноморских броненосцев, например. Наши нынешние военные расходы строго за счет нашего текущего бюджета, так что, Сергей Юльевич, изыскивайте. А сейчас, господа министр финансов и морской министр, думайте — необходимо тайно принять золото, и доставить его в Севастополь или любой другой город нашей империи. И так же тайно перевезти в столицу.
Тыртов взял у императора листочек с координатами, и подошел к планшету с картами. Откуда выудил большую карту Средиземного моря, вгляделся...
— Государь. Лучше всего для этого подойдет отряд наших броненосных фрегатов из состава Средиземноморской эскадры. Но, если вы позволите, то не в Севастополь или на Балтику, а во Владивосток. И оттуда по железной дороге уже в Санкт-Петербург, а фрегаты оставим там, на Дальнем Востоке. Три броненосных крейсера, с десятком пусть чуть устаревших восьмидюймоков и почти тремя десятками шестидюймовок лишними в предстоящей войне не будут, это точно. Когда им необходимо прибыть в точку рандеву?
— Через неделю, и ждать несколько дней. — Император поглядел на министров, усмехнулся чему-то. — Быть посему. Господа министры, завтра вместе с великим князем садитесь на "Поднебесный", и летите на поиск наших кораблей, где высаживаетесь на "Генерал-Адмирала", вроде как он флагман? Принимаете золото на него и два оставшихся фрегата, по сто пятьдесят тонн, полстотни тонн примете на дирижабль, его грузоподъемность позволяет. На "Поднебесном", вы, Сергей Юльевич, возвращаетесь в столицу, а "Генерал-Адмирал", "Герцог Эдинбургский" и "Память Азова" ждут броненосцы, и под вашим общим командованием, Павел Петрович, идут в Порт-Артур. Там выгружают золото, с охраной отправляют в Москву, в хранилище монетного двора. Проводите общую инспекцию кораблей, делите их на две эскадры — Северную и Южную, благо численность броненосцев уже позволяет. Потом вместе с черноморцами и средиземцами идете в Петропавловск-Камчатский, где при помощи наместника формируете штаб Северной эскадры, и закладываете инфраструктуру. После этого возвращаетесь. После начала войны фрегаты по возможности блокируют поставки в Японию со стороны Северо-Американских Соединенных Штатов. Займутся именно тем, чем должны заниматься крейсера. Господа, идите отдыхать, завтра в двадцать три часа отбываете. Связь держим через радиорубку дирижабля. Старший великий князь Александр Михайлович. Спокойной ночи, господа.
Министры ушли, ушел и цесаревич с великим князем, и император остался один в опустевшем салоне. Ночной броненосец был тих, но его механическая жизнь все едино ущущалась. Еле слышно доносились из машинного отделения работы вспомогательных котлов, обеспечивающих огромный корабль электроэнергией, порой дробно стучали каблуки вестовых, отосланных вахтенным начальником по каким-то делам службы. В броневой пояс плескали волны, в открытый иллюминатор доносились отзвуки какой-то гульбы, на заводе стучали кувалды ночной смены, садящие на место броневые плиты строящегося броненосца. Император молча стоял, смотрел на берег и думал. И не сказать, что думы его были особо спокойны.
Он и его ближние менялись. Император стал быстрее думать, жестче решать, и научился спрашивать за дела. Это не особо ждали, но это случилось. Можно сказать, внезапно для большей части великих князей и большинства высших чиновников империи. Но случилось. И надо сказать прямо, что Николаю это нравилось. Но это было опасно. Те, кто привык к нему прошлому, неторопливому, часто колеблющемуся, имели немалую силу. И могли попробовать эту силу применить. Именно потому Николай не стал резко менять внутреннюю и внешнюю политику в свете открывшихся знаний — опасался. Иномирцы не требовали от него ничего. Просто вывезли некоторую, достаточно немалую часть революционеров. Надо сказать, вывезли чисто и культурно, никто этого и не заметил сразу, а потом поздно стало. Оставшиеся, в большинстве своем люди неглупые, но привыкшие жить за чужой счет, подняли было вой про террор царской охранки, но тут Николай САМ дал интервью четырем ведущим российским газетам, где своим императорским словом поклялся, что ни он, ни единый служащий его империи ничего не делали супротив этих пусть и весьма неспокойных, но подданных. Скандал стих, а революционеры резко охладели друг к другу. Особо к партии эсэров, наименее пострадавшей от деятельности товарищей барона фон Жменева. Что вылилось даже в некоторую войну меж группами социалистов, даже погибшие были. В результате часть европейских стран, вроде Швейцарии и Франции, просто закрыли границы для революционных дебоширов, ибо и своей шпаны хватает. И надо признать, что это было перед началом войны ну очень удачно.
А война приближалась, маховик разгонялся. И император со своими помощниками тоже не сидел сложа руки. На дальневосточные земли всеми правдами и неправдами зазывали отслуживших свое солдат, особенно артиллеристов, гренадеров, стрелков. И за прошедшие два года сумели сосватать почти двадцать тысяч, что было ну очень немало. Да, пришлось вложится в подъемные, все же люди ехали семьями, но дело того стоит. Ибо эти люди не просто резервисты, а прошедшие хорошую подготовку солдаты отменных полков. Каждый из них десятка стоит. Дядюшка даже собирал артиллеристов-отставников на сборы, обучали обращению с полковой пушкой и с сорокопяткой. Пятидюймовку-гаубицу, точнее, сорокавосьмилинейку, и минометы решили пока не светить, пусть будут сюрпризом.
Пулеметы же решено было оставить все на Дальнем Востоке. Подальше от агентов Хайре Максима, чтобы не было поводов для судебных исков. А вздумает возмущаться — предоставить СГМ и РП-46, как разработки русских конструкторов. Потому уже сейчас в Мукдене, Порт-Артуре и Дальнем по двести станковых, и по сотне ручных. Да патронов к ним припасено с некоторым запасом. Правда, все это добро лежит на складах великих князей, чтобы лишний раз никого не дразнить. Вообще, великие князья, и Михаил Николаевич, и его сыновья, здорово сошлись с иномирянами, особо с молодым бароном фон Жменевым. Впрочем, их можно понять, не каждый день сына и брата вытаскивают с того света. Если иномиряне сумеют побороть гемофилию у его будущих наследников — то и сам лично государь, да и вообще сама династия им обязана будет. Кстати, можно и признать брак барона и княжны Анастасии, не такой уж и мезальянс. Надо будет обдумать этот момент.
И император погасил основной свет, и принялся готовиться ко сну. Завтра будет длинный день, необходимо набраться сил для него.
Глава первая.
17 августа 2324 года. Город Владивосток, гоночная станция.
— Мила, ты тоже! Ну ведь взрослая и умная молодая женщина! И тоже шило в попе! Ладно, у Линь Йен и этих студенток оно свербит, твое-то уже давно сточиться должно было с твоей-то биографией! — Я махнул рукой, и уселся на парапет. Поглядел на снаряжающихся девчонок.
Линь Йен показала мне язык, и захлопнула забрало шлема. А Мила улыбнулась, и нежно провела рукой по кожуху своего электроцикла. И так же надела тяжелый герметичный шлем.
Десятка три молодых девиц готовились к участию в очередном заезде Владивосток-Пекин, которые стали очень популярны у прекрасной половины исследователей и реаниматоров этого мира. Что девицы нашли такого возбуждающего в том, чтобы нестись по глухой трубе большого диаметра со скоростью в триста километров в час от одного города до другого — не понимаю совершенно. Маниачки адреналинозависимые. Что они в этих трубах творят — уму не постижимо! А я переживай, так как моя младшая сестренка категорически не собирается отказываться от этих чокнутых забав.
Мила защелкнула крепления шлема к обтягивающему комбезу, эффектно крутнув красивой попой уселась на своего ярко-сиреневого монстра, скромно маскирующегося под байк. Линь уже сидела на подобном же, только ярко-красным с золотым драконом на кожухе охладителя. Гомон девичьих голосов смолк, взвыли на высоких оборотах редукторы байков. Под звенящий визг байков девушки исчезли в жерле гоночного тоннеля. Ну все, несколько часов для гонщиц выпали из жизни. Чокнутые девки.
Хотя, парни такие же гоняют в свой черед. Ну не понимаю я этого прикола — в глухой бетонной трубе лететь как в задницу укушенный. Хотя, возможно, это мой нынешний менталитет, раньше-то я любил на мотоциклах погонять, может, ранешнему мне это до взвизгу понравилось бы. А сейчас — не мое. Да еще в подземелья лезть... бяка! Мне леса, поля, степи и моря нужно, солнце, звезды над головой... профдеформация. Дед, который леший, предупреждал.
Махнув рукой, глянул на монитор. На нем какая-то чехарда из выхваченных светом фар указателей, блеском габоритов, морганием предупредительных сигналов... единственное, что несколько успокаивает — системы управления всех байков подчиняются Виктору, управляещему Владивостоком. А тот не позволит лишка рисковать, ну а со стандартными ситуациями автопилот байка справится. Так что пойду, немного отдохну, пива попью и рыбы на углях жареной поем. Суматошный месяц выдался.
Во-первых, перегнал сюда на модернизацию флотилию шхун. Потом товарищей китайцев на инвалидную стоянку отвел, линкоры они уже три недели щупают, и еще минимум два месяца оттоль не вылезут. Корейцев на первые морские охотники привел, экипажи.
И самое сумашедшее... три американки. Которых мне маршал навязал для того, чтобы я им ребеночков заделал. Негритяночка, итальяночка и блондинка из белых англосаксов-протестантов. И если итальянка и негритяночка просто и незатейливо трахаются с надежностью и ритмом швейных машинок "Зингер", то с блондиночкой все сложно. Настолько, что я совершенно не понимаю, как она попала в эту команду супер-пупер трахальщих-доярок.
Кстати, я не знаю, как их американцы умудрились отобрать, кто там такой гений, но девицы хоть и не оборотни, как кореянка с китаянкой, но тоже очень непростые. От негритяночки во время перехода прямо-таки несло какими-то ритуалами, и вроде как там-тамы где-то далеко били. Итальянка просто стояла, сжав пальцами леера простого траулера, но вот глаза у ней стали из темно-коричневых ярко-зелеными, и на аллюминиевых леерах остались вмятины от изящных пальчиков. А блондинка... я видел, как волны к ней ластятся, словно котята.
Кстати. Вот и она, сидит, ноги с валуна в воду опустила. И волны, прикалываясь, щекотят ей ступни.
-Привет. — Я поздоровался, и девчонка резко подобралась, будто я ее ударил. А набежавшая волна недовольно плеснула мне в лицо, мол, нежнее надо. Куда уж нежнее, что только не пробовал. Не, вот так не пробовал... — Хочешь, я этим уродам ноги переломаю? Что скажешь, Эллис?
— Каким уродам? — Чуть справившись с собой, спросила блондиночка.
— Тем самым. Ты не думай, мне от тебя ничего не надо. Просто уродам, из-за которых красивая девчонка начинает парней бояться нужно ломать ноги. — Я скинул легкие и удобные сандали, и тоже поставил ноги в воду. Какая-то наглючая креветка попыталась было меня попробовать, но я не позволил ей войти в зону гарантированного химического поражения, и отогнал. Нечего экологию портить, тут итак одни водные организмы толком и выжили. Нет, я сюда каждый рейс вожу кучу птах и всякой животной мелочи, которую команда НикНика Дроздова развозит по Евразии.
Сам-то Дроздов уже давно пасется в мие царя Николая, паганель заученный. Чего стоят его радостные вопли, когда нам на Азовском море рыбаки в первый же улов приперли полтора десятка черноморских осетров. Или в Туркестане мы купили разновозрастных десяток тигрят... профессор готов был им под хвост дышать, лишь бы выжили.
— Вот смотри, Энди. Ну почему нам так мало везет? Дали такому класному парню, даже залетели от него, а он нас в жены не берет. Привет, дорогой. — Меня мимолетно чмокнули в щеку, и рядышком присела очень и очень симпатичная, но в данный момент заспанная и зевающая особа. — Ження ( она именно так меня и завет, с парными "эн"), прекрати. Мы скажем ее дяде, он лично переломает ноги тем уродам. И мы сами узнаем, кто это и когда было. Правда, Энди? — Итальяночка, которая выросла в Штатах, оглянулась на присевшую поодаль от воды негритяночку.
— Правда, сестренка. И мы с тобой сегодня подготовим нашу Снежную королеву к тому, что ее Евгений наконец-таки трахнет. Эллис, ты сильно не переживай, мне красивые девушки тоже нравятся. Я такая вот расширенная особа. Сумею тебя раздраконить. — Темнокожая красавица тоже потянулась и зевнула. — Ребята, я спать. Жень, с тех пор, как ты мне заделал ляльку, я сплю не переставая. Спасибо дяде Сэму, что могу делать это за деньги, стану толстой и гладкой, с большой красивой задницей. Примерно как у моей тети. У нее она вот такая. — И Энди обвела руками круг с метр в диаметре.
После этой наглядной демонстрации негритяночка порулила на мой траулер, стоящий буквально в двадцати метрах. Вот нежданно-негаданно обзавелся имуществом, когда отвозил китайских офицеров и инженер-адмирала Попова в отстойник. Пока они лазили по битым крейсерам и линкорам, мне совершенно случайно подвернулся морской рыболовный траулер. Нолевый и совканолевый. Стоял себе почти семьдесят годов на стапелях, что совершенно не повредило корпусу из люменивого сплава, и его супер-пупер совершенным машинам. А дострой обеспечили на игрушечном заводе. Так что я теперь судовладелец. Кораблик не самый большой. Но и не самый маленький. И главное — я им один управлять могу. Ну, точнее, отдавать приказы корабельному искину.
Траулер немного доработали, превратив его в частную рыболовную яхту. Вергилий мне обеспечил документы в моем мире, и мире Путина. Да еще я десяток киборгов подобрал, хоть и непросто это было. И вот нравится мне этот кораблик, даже очень сильно. Никому не отдам! Законов СССР я не нарушаю, эксплуатацией человеков не занимаюсь, будет моим личным транспортным и душевным средством.
Вообще, я уже пару раз получил нехилый втык от маршала, но в основном из-за мелочей. Видимо, чтоб не зазвездел.
Возле бывшего тридцать третьего причала, разросшегося до каких-то дурных размеров за прошедшие века, а сейчас частично обрушевшегося из-за дикого пожара на привязанных к нему кораблях ( смотрел я запись этой жути), появились четыре косатки. Высоченные черные плавники резали воду, чайки с руганью крутились над этими животинами. С подобной же руганью тюлени отползали подальше от берега. Вот интересно, как тюлени выжили, а человечество здесь сгинуло?
На всякий случай я тоже отошел от воды, и блондинку оттащил. И вообще, отвел на борт траулера, нечего одной здесь, в мортвом мире, шарахаться. Тут не только касатки есть, тут и умертвия водятся, что не удивительно при таком общем пиздеце. И стать одержимой можно запросто, если зевнуть.
Потому девицу сдал на руки ее подругам по командировке, так скажем, и решил заняться своими делами. И из этого вышел прикольный казус. Я ж собрался рыбу жарить, по людски установил на юте мангал, развел огонь... и барышни скормили подошедшим к борту касаткам полтора пуда отборной палтусятины с прошлого улова. Еле-еле десяток кило отобрал и заныкал, а девчонкам отдал пару ведер крупной сельди, что было решил засолить. Вот интересно, девки даже если по приказу начальства трахаются, то парня считают своей собственностью, и пытаются командовать и мозг выносить.
Впрочем, наглые зубастые морды ничего против селедки не имели, хомячили за милую душу, клянчили, пока второе ведро не опустело. А после невозмутимо развернулись, и врезали по воде своими хвостами так, что всех на юте окатили, и мне едва мангал не потушили. И спокойно, невозмутимо эдак порулили к выходу из бухты.
-Вот ведь, эндемики. — Эллис выжала свою блондинистую гриву, и сняла с плеч водоросли, украшающие ее блузку из тонкого шелка. Ну а я с удовольствием попялился на роскошные сиськи этой блондинки-WASP, которые облепил мокрый шелк. Красивая девчонка, пусть и с бзиком.
Впрочем, ее тут же утащили настолько же промокшие Энди и Бенинга-Алесса. Это итальяночка согласилась настолько сократить свое имя. Мне велели вниз не соваться, ибо девки будут купаться, и вообще нечего подглядывать. Я не возражал, еще не хватало беременным деачонкам перечить. У них уже явно включился режим супермамочек, кто я такой чтобы спорить с природой?
Поглядев, как сестренка с новыми подружками летит в тоннеле, блестя огнем и сверкая блеском стали, я уж собрался было жарить рыбу, как снизу выскочила абсолютно голая Бенинга-Алесса, и, ни слова не говоря, ухватила меня за руку и потащила вниз. А там две сумашедшие американские девчонки сдали мне изрядно зареванную, но дико траздраконенную блондиночку. Да еще сами по паре раз отдались, я еле вытянул. Реально оргия вышла. Причем неплохо так получилось, будет что вспомнить с удовольствием. Девки, они конечно поймут, когда родят, что сон порой лучше секса, но это будет потом. Причем все три, удачно я отстрелялся, залетела блонди. Тесты здешние через час после любовных игрищ результат выдают, так что сидит наша блондиночка красивая, голая и совершенно ошалевшая.
— Чего ревешь? — Я присел около девушки.
— Дурак!— Эллис растерла по щекам слезы, глянула на себя, вымученно улыбнулась. — Я пошло выгляжу?
— Честно? Ты прекрасна! — Вот уж понимают американцы в женской красоте. Все три девицы чудо как хороши. Умницы и красавицы. Длинноногие, сильные, с красивыми лицами. Сиськи разных типоразмеров, да, но так даже интереснее. Да еще все по-русски говорят, Эллис и Бенинга лучше, чем я на англицком. — Но все-таки. Чего ревешь? Обидел чем, что ли?
— Нет. Не знаю. Скорее, от счастья и радости. Я три года, как меня изнасиловали боялась мужчин до жути. Что только не делала, на курсы ходила, оружия купила, полквартиры заставила, два питбуля завела. А парней боялась до жути, до истерики... дома ревела часами, собаки успокоили. Даже удивительно, как они меня понимают. А ты... я тебя не боюсь. Ты меня трахал, я кричала от удовольствия. Ты здоровенный, сильный парень, и я тебя не боюсь. И ты мне даже симпатичен, немного.— Девушка звучно хлюпнула носом, и оглядевшись, не чинясь высморкалась в простынь.
— Гав-ав-авав! — На пирсе звучно залаял пес. Знакомо залаял, требовательно.
— Оба... это ко мне. И Эллис. Пожалуйста, не влюбляйся в меня. Ты класная девчонка, и счастье свое найдешь. Но вряд ли со мной. — Я чмокнул девчонку в соленую от слез щеку, и вышел из каюты.
18 августа 2324 года. Город Владивосток, борт морского траулера.
— Не влюбляйся... а если уже! — Красивая блондинка всхлипнула, и со злостью швырнула в закрытую дверь подушку, после чего размазала по щекам слезы, и решительно встала с кровати.
Ее нечаянные подруги правы — сейчас все ради ребенка. Ее ребенок — вероятное будущее страны, она должна выносить, родить и вырастить его, или ее. Причем она просто обязана вывернуться наизнанку, но дите должно быть здорово, счастливо, и при этом не быть зазвездевшей сукой. Это сложно, но она сделает это. А этот долбаный морячок... если он не поймет, что его счастье с ней — его проблемы. Она, Эллис, сильная, она сумеет влюбиться еще раз, и стать счастливой. В конце концов, в стране почти двести миллионов мужчин. Из них примерно сорок миллионов парней подходящего возраста. Но сначала нужно переломать ноги одной сволочи, тут Евгений прав. Надо попросить дядюшку, он точно поможет.
18 августа 2324 года, город Владивосток. Пирс около гоночной станции.
— Привет, привет. — Я обнял прыгающую и скулящую от радости псину, с трудом увернувшись от чересчур активного обслюнявливания. Но по ногам хвостом десяток раз получил, ну точно палкой навернули. — Багира, успокойся! Я тоже рад тебя видеть, честно-честно.
Несколько минут ушло, чтобы моя амстафа, пробежавшаяся ради меня по мирам, наконец успокоилась. Развалившись на спине, и получая заслеженные почухушки, амстафа млела, виляя хвостом.
— Ладно, ладно. Уминица ты. Лежи, отдыхай, сейчас пожрать вынесу. — Я еще раз посечал пузо, и остегнул контейнер с письмом от ошейника. Свернул пластиковую крышку, и вытряхнул плотный рулон на ладонь.
— Женя, ты срочно нужен. У ВК МН умирает сын, Алексей. Его надо немедленно в клинику. Белс. — И оттиск перстня. Да уж.
Я выпрямился, и вытащил из кармана наладонник. Время, конечно, заполночь, но служба есть служба.
— Товарищ инженер-адмирал, прошу вашего разрешения на срочный доклад. Так точно, форсмажор. Есть сразу по прибытию. — Я набрал номер Виктора, здешнего управленца. — Доброй ночи, товарищ управляющий. Прошу вас подогнать мне коптер на пирс. Да, до Дальнего. Спасибо, жду. Багира, за мной.
И я взбежал по гулким сходням на свой кораблик. Надо барышень проинструктировать, чтобы с кораблика ни шагу. Багира проследит, а девушки есть девушки. Из принципа ухи отморозят.
Пока объяснял девицам что да как, на пирс сел коптер-дроид. И слава богу, отвлек их от меня. Три девицы, которые имеют свое мнение — страшная сила которая имеет все вокруг. Ну ничего, скоро Линь и Мила подъедут, у них тоже свое мнение имеется. Вот пусть впятером друг другу мозги и сношают. А амстафа приглядит, у нее ответственности больше, чем у всех этих красавиц вместе взятых.
В общем, я слинял и бегом рванул к коптеру. Умная машина открыла посадочный люк, и в кабину пассажира я буквально влетел.
Чуть прошипели пневматики, захлопывая люк, дрогнули и практически мгновенно превратились в сверкающие круги шесть винтов, летучая машинка резво поднялась, одновременно ложась на курс и набирая скорость. Все-таки эти коптеры просто чудо. А что на подобных выделывают летчики-профи — это вообще крутизна безбашенная.
Жаль, что для выпуска у нас на нашей Земле не хватает пока освоенных технологий. Как сказал мне один из инженеров с Казанского авиазавода — минимум десять лет, не раньше. А экспортировать в серьезных объемах не выйдет, так как основной парк этих замечательных машинок был уничтожен во время Шторма.
Откинувшись на широкую спинку сидения, я проверил, что делает Линь Йен. Сестренка в этот момент летела на своем байке кверх ногами, точнее, ехала спиралью по гоночному тоннелю. Клизма мелкая, заправленная адреналином. Пока ее тревожить не буду, но отсроченное сообщение отправлю.
Коптер со скоростью под четыреста км в час несся над Кореей, огибая ландафт на высоте сотни метров. И выглядела эта, когда-то богатая страна, страшно. Хоть здесь боевых действий не было, и народ жил достаточно небедно — все равно, большая часть городов была в руинах. Пожары не пощадили города, а местная растительность быстро затянула горелые прогалы. Вот там, где дома уцелели, растительности было поменьше. Но тоже, хватало.
И везде неупокои... призраки, одержимые киборги, механизмы с эскинами, даже несколько компьютерных игрушек вроде как попалось. Интересно, откуда энергией запитываются? Я так это дело не оставлю, все в бортовой журнал вношу. Хороший я антикварный блокнот подобрал в том Лондоне, объемный. Правда, уже третий сменный журнал в нем, но это как раз нормально для таких ненормальных путешествий как у меня.
На смарт пришли разгневанные сообщения от американок. Не нравится им, что Багира установила жестокую зубастую диктатуру, и достигает подчинения укусами за ноги. Мда, девки точно все в синяках будут. Они ж меня прибьют! Не подумал я, однако. Впрочем, неважно, вон Дальний, он же Далян китайский, и вон башня управления портом. Окно на восемнадцатом этаже горит, значит инженер-адмирал уже там. И ладушки, доложимся и посоветуемся.
— Товарищ инженер-адмирал. Лейтенант фон Жменев прибыл! — Я четко отмахнул рукой приветствие.
— Вольно, лейтенант. Садись и докладывай. — Мой здешний начальник, а заодно самый главный над всеми с нашей планеты, махнул рукой на соседнее кресло.
Выслешав мой короткий доклад, инженер-адмирал неторопливо встал, и прошелся по комнате, раскуривая трубку. Умнейший дядька, кстати. Один из лучших инженеров в вооруженных силах, да и аналитик один из сильнейших в стране.
— Спасти своего — святое дело, лейтенант. Но может дурно выйти. — Поглядев на удивленного меня, командир хмыкнул. — Ты вообще политинформацию читаешь? Газеты? Или только девок тискаешь, корабли по мирам водишь, ешь и спишь? В июле девяносто девятого года умер цесаревиц Георгий. От туберкулеза, кстати. А ты сейчас предлагаешь спасти от этой же болезни великого князя, своего знакомого. Прошло чуть больше месяца. Представь реакцию императора, вдовствующей императрицы? Спасти великого князя, и не спасти цесаревича... ой и ступил ты, товарищ лейтенант. Да за жизнь сына та же императрица нам обязана была б до гробовой доски, да и на Никалая нехилая нить влияния могла б открыться... мда.
Адмирал, пусть и инженер, долго стоял у окна, глядя на бухту так и не состоявшегося торгового порта Российской империи. Потом махнул рукой, и подошел к столу. Что-то написал на листе бумаги, запечатал в конверт, и протянул мне.
— Отдашь князю Михаилу Николаевичу. Как он скажет, так и действуй. Отправляйся туда немедленно, то есть по возможности, твоя сестра останется здесь с твоими девицами. И удачи. — Инженер-адмирал встал, и торжественно пожал мне руку. — Гони, лейтеха, доля твоя такая, миры тусовать. Действуй!
— Есть, товарищ инженер-адмирал! — Я точно знал, что знак проводника меж мирами мне вручили по инициативе нескольких военных инженеров. И товарищ Кротов был одним из них. Да. Мне вручили несколько орденов, но... но именно этот знак давал мне понять, что именно я делаю. И потому я был здорово благодарен инженер-адмиралу. И втихимолку мечтал получить такой же чин, ради чего и поступил заочно в ТашГу на "Физику атмосферы".
Обратная дорога была простой — я проспал все четыре часа полета. Все ж таки коптер довольно нетороплив. Триста км в час, не более. К моему прилету вернулись Линь Йен и Мила, затискали Багиру, отлаяли америкаских девчонок, потом с ними приготовили завтрак ( не думал, что соленые огурцы в кляре настолько вкусные). В общем, меня встретили все мои женщины, так сказать.
— Линь, ты остаешься за старшую в этой команде. Подчиняешься инженер-адмиралу Кротову, и поверь, ему даже принцессе, коей ты являешься, подчиняться не зазорно. — О, как Эллис удивилась. Впрочем, я им сестренку по полному ритуалу не представлял. — Девушки, моя сестра, Линь Йен, старшая в вашем девичьем отряде на время моего отсутствия. Я вам уже читал правила поведения в этом мире. Повторяю еще раз — за борт с корабля во время моего отсутствия — ни шагу! Я сейчас передам управление кораблем управляющему портом, Виктор выведет сейнер на якорную стоянку. Вода надежно препятствует распространению нежити, погода должна быть относительно неплохая, за исключением муссонов. Посидите несколько дней в каютах, ничего с вами не случиться. Я попросил Виктора, он сбросит на бортовой искин все, что вы попросите, за исключением закрытой информации. Не сверкайте на меня своими глазищами, девушки, вы итак получите знаний столько, что вас в Вашингтоне ученые по очереди будут в каждую красивую попу целовать. Личные лэптопы вам предоставят, флешки так же. Учтите — техника ваша, информация на ней тоже, но все технические, медицинские и прочие знания вы обязаны передать правительству США. Наши с вашими делятся, может, вы сдублируете, но лишним точно не будет. Линь и Мила помогут вам их освоить, ничего сложного в пользовании здешними компьютерами нет. Совет — не стоит увлекаться полным погружением, крышу снесет зараз, Виктор приглядит за этим, если что — блокирует вам выход в сеть. Девочки, мне пора, без меня не скучайте.
И я по очереди поцеловал американок в щечки. После чего утащил Линь и Милу на короткий инструктаж. Мила, кстати, вполне себе освоилась в роли секретаря принцессы. И даже научилась носить платья начала двадцатого века, и танцевать тогдашние танцы. И еще — стала ну просто жуткой язвой в моем отношении. С Линь Йен подружились, а меня грызет, паразитка. Да изящно так, элегантно, мне даже ответить сложно. Приходится отмалчиваться и иногда отшучиваться.
Мой траулер отошел от пирса, и потопал на внутренний рейд. А я помахал сестренке, ее подруге и своим любовницам, и развернулся к стоящему около быков киборгу-одержимому. Пусть я не могу пока разобраться в этой анамалии, как отчаяшиеся души могут захватывать мощные вычислительные машины, но использовать это к своей пользе мне не мешает. Фактически, все эти одержимые мои личные кадры. Противостоять некроманту они не могут, и потому мне просто остается с ними полюбовно договариваться на моих условиях. Не, разумеется, я не полезу туда, куда лезть не следует, некоторые захватили управляющие искины тех же полицейских участков, например. А там есть системы дистанционного поражения, те же управляемые пулеметные точки. Так что именно в такие места я лезу при поддержке бронетехники и суперкомпов управляющих разумов. Но покамест все проходит успешно, и штат моих сотрудников растет.
Вот и с Гунаром мы договорились полюбовно. Он мне помогает, я ему не мешаю просто жить. Ну, с учетом его потребностей. Не такие уж плохие условия. А при жизни этот индивидуум был врачем, и очень неплохим. Плюс электронные мозги киборга, позволяющие грузить и осваивать весьма мощные проги — у меня просто великолепный медбрат появился. Супердиагност, прекрасный хирург, терапевт, и прочая, прочая. Прочая. Почти сказочный целитель.
— Готов? — Киборг кивнул, и забрался в седло Бурки. Я взгромоздился на Сивку, похлопал по могучей холке, куда запрыгнула Багира. Пойдем быстро, потому не стоит псине бежать самой. Может отстать и потеряться. Не хочу рисковать теми, кто предан.
— Пошли, лохматый. Проггуляемся сквозь рассветы.
На тральщике стояла молоденькая девушка, вцепившись в поручни побелевшими от напряжения руками, и смотрела на место, где в радужной вспышке исчез брат.
— Линь, успокойся. Доля наша бабская такая — провожать своих мужчин на свершения. — На плечо девочке легла рука ее старшей подруги. — Погоди, еще замуж выйдешь, сыновей нарожаешь — тогда поймешь, в чем счастье.
— Я сначала, в порядке эксперимента, тебя, мила, замуж выдам. И погляжу что и как, оценю риски, так сказать. — Линь Йен фыркнула, и незаметно смахнула с ресниц слезинку.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
