Кв-2. Вечером после войны

Офицер в парадно-выходной форме воздушно-десантных войск вышел из "Волги", украшенной ленточкой и двумя кольцами на крыше. Быстро обежав ее сзади, открыл дверцу и помог выйти из машины девушке в фате и белоснежном платье. Стоящие у подъезда гости, половина в такой же форме, остальные — в праздничных нарядах, радостно загомонили. Жених неожиданно подхватил невесту на руки и понес, под веселые крики гостей, к подъезду, внес ее в заботливо распахнутые друзьями двери подъезда и квартиры. Войдя в прихожую, он бережно опустил девушку и тут же, под громкий хохот и веселые выкрики друзей, поцеловал ее. Кто-то неожиданно начал считать и поцелуй все длился и длился, пока у молодожены не стали задыхаться и не оторвались друг от друга.

— Молодец Андрюха! — смеясь, хлопнул по плечу жениха один из его друзей, невысокий, крепко сбитый офицер с тремя кубиками в петлицах и двухпросветными погонами младшего командного состава, на кителе которого выделялись колодки из трех рядов нашивок боевых орденов и медалей.

— Ничего, Димка, не журись. На тебя вон Наташа как поглядывает. Лови момент, — так же шутливо ответил жених.

Наконец все расселись. Захлопали открываемые бутылки, застучали передвигаемые тарелки, начались негромкие переговоры: "Вот этого положи, пожалуйста. Спасибо". Но едва Дмитрий, держа в руке бокал с соком, поднялся, как все затихло.

— Товарищи! Позвольте на правах друга и свидетеля, поздравить Андрея и Алену, пожелать им всего наилучшего и ... передать слово нашему гостю — Иванову Сергею Николаевичу!

Под крики "Просим!", "Поздравляем!", "Тост!" из-за стола поднялся седой, но крепкий человек в генеральском мундире и поднял руку. Все снова утихло.

— Дорогие товарищи. Друзья. Мы собрались здесь, чтобы отметить счастливый день в жизни Андрея и Алены...

Ч.1. Мы мирные люди, но наш бронепоезд...

На земле, в небесах и на море

Наш напев и могуч и суров:

Если завтра война,

Если завтра в поход,

Будь сегодня к походу готов!

Особая папка Љ1. Дневник Сергея Иванова.

9 мая 1945 года. Вот и первая годовщина Победы. Надо же было так сложиться, что выехав на охоту, мы оказались в другом мире. Да еще и в самом начале войны, на ЮЗФ, единственном фронте, где что-то можно было сделать для перелома войны. Везло нам конечно здорово. Но вот у меня мысль такая родилась — а ведь это неспроста. То есть попадающие в другой мир могут быть либо везучими, либо нет. Кто везучий и знающий — выживает. А кто нет — вечная память. Но мы оказались не только везучими, у нас даже наш бизнес — продажа проапгрейденных бронемашин новым украинцам оказался востребованным. Потому что нашли мы "Рыжего" и на нем уже поехали немцам "кузькину мать" показывать. А там — "враг ворвался в город пленных не щадя, потому что в кузнице не было гвоздя". А гвоздик-то как раз у немцев с нашей помощью и стащили. Там задержка, здесь задержка... Так вот мы немного Союзу помогли. Вот и празднуем теперь на год раньше. Жаль только тех, кто не дожил. Егорыча, Сему, наших здешних соратников и миллионы остальных...

1 сентября 1945 г. Москва. Евгений Колодяжный.

Он бежал, чувствуя, как сердце бьется с такой силой, словно собирается вырваться из грудной клетки. Его собственное дыхание заглушало казалось все звуки, даже слышное вначале буханье собственных рваных сапог, стрельбу и крики в оставленном лагере. Пришлось напрячь слух, чтобы сквозь грохот ударов и шум прилившей к голове крови услышать отдаленный, но все нарастающий и приближающийся лай немецких собак. Боясь споткнуться, он не мог даже оглянуться на чуть отставших бойцов, но подозревал, что они тоже услышали эти звуки и кровь так же отливает от их мигом побледневших лиц. Да, кажется это конец. Сейчас эти огромные собаки нагонят их и сделают тоже, что вчера на глазах всего лагеря сотворили с захваченным в плен незнакомым Евгению комиссаром. А немцы, подъехав на мотоциклах, будут также мстительно и весело ржать, как они ржали вчера, глядя на рвущих человека псов. В ту же секунду мимо него, занятого бегом и этими печальными раздумьями, проскочило что-то огромное, черное, похожее не то на маленького медведя, не то на большую собаку. Он чуть не упал от неожиданности, но перескочил попавший под ноги корень и тут же расслышал новые звуки — испуганный визг немецких собак и нарастающий рокот мотоциклетных моторов.

"Амба" — мелькнула в голове Евгения, казалось, последняя разумная мысль перед неотвратимо догоняющей смертью на колесах, как вдруг раздалась пулеметная очередь...

Евгений резко проснулся и долю секунды всматривался в предрассветную полутьму комнаты. Рядом заворочалась потревоженная жена и он успокаивающе погладил выглядывающее из-под одеяла плечо. Не просыпаясь, она что-то пробормотала себе под нос и, повернувшись на другой бок, успокоилась. Подумав, Колодяжный осторожно слез с кровати, оделся и вышел из спальни в коридор. Часы показывали всего четыре. Прихватив лежащую на кухонном столе пачку папирос, накинув куртку, он тихонько открыл дверь и вышел на балкон. В лицо ударил резкий холодноватый осенний ветер.

"Ну, присниться же такое, бл...", — подумал Евгений, закуривая: "Это все вчерашнее интервью, черт побери. Нет, дело конечно нужное — записать все, пока живы побывавшие на войне. Записать, чтобы помнить. Но насколько же эти воспоминания расстраивают... К тому же сегодня важное совещание. Надо, пожалуй, опять прилечь, чтобы со свежей головой... А ведь совсем недавно, на фронте, не до того было. Расслабляетесь, полковник? Лучше еще поработать с документами, наверное, раз уж сон перебил". Бросив докуренную папиросу в стоящую на балконе пепельницу, Евгений вернулся в зал и аккуратно, стараясь не сильно шуметь, достал из сейфа папку с документами.

"Получается, что вариант с семидесятишестимиллиметровой пушкой испытания не прошел. Плохо, очень плохо. Хотя Иванов и предупреждал, что при заданных ограничениях положительного результата ждать не стоит. Остается, значит, только АСУ-57. Но для нее нужно подобрать более мощный двигатель, в тех же габаритах, если планируем применять не только как САУ, но и для перевозки десантников. Но тактическая единица красивая получается, четыре стрелка по обеим сторонам от машины, три человека в экипаже. Командир всегда может цели указать, открытая машина позволит легко ссаживать и опять загружать десант, пушка достаточно мощная. Жаль только, что в основном противотанковая, но что имеем, то имеем. Осколочно-фугасный слабоват, но лучше такой, чем никакого...".

От размышлений Евгения отвлекла проснувшаяся и завозившаяся на кухне жена. Он встал, собрал разложенные на столе документы, аккуратно уложил в папку и убрал в сейф. На кухне весело шипел керогаз и постукивал о разделочную доску нож, жена видимо всерьез взялась за готовку. Быстренько помахав гантелями и разогнав последние остатки сонливости парой упражнений, Евгений вышел на кухню. Жена, накрывающая на стол, встретила его приветливой улыбкой и привычным утренним поцелуем, после которого ему захотелось остаться на дома, забросив все дела и наплевав на все.

— Ты чего так рано поднялась? У тебя же сегодня библиотечный день, могла бы и отоспаться, — спросил он жену.

— Сам не спишь и другим не даешь, а потом еще и глупости спрашиваешь. К тому же сегодня обещали дополнительные карточки отоварить. Поеду, займу пораньше очередь.

— Мария что, не может? — удивленно спросил Евгений, вспоминая, что приходящая домработница вроде должна была сегодня появиться.

— Не сможет, она предупреждала, что к родственникам в деревню на неделю поедет, помочь картошку убирать.

— Понятно, — да, послевоенная жизнь не баловала. Это на фронте казалось, что стоит только победить и сразу наступит новая счастливая жизнь, лучше даже чем до войны. Увы, действительность оказалась не такой. Страна поднималась из развалин, но карточки никуда не делись, в деревнях было голодно, заводы пока еще только разворачивались к мирной деятельность. Но если подумать, ни одна страна не избежала этого. В Европе было тоже нелегко, англичане, как сообщала пресса, вообще сидели на полуголодном пайке. Вторая мировая закончилась, оставив свои проблемы миру. На секунду Евгению стало стыдно, что он вместо полезной созидательной работы должен смотреть за тем, как народные деньги уходят на усовершенствование орудий убийства. Но тут же всплыли в памяти строчки из прочитанного секретного разведывательного обзора о подготовке Соединенных Штатов к войне с СССР. Не потому, что СССР готовятся напасть, нет. Потому, что СССР осталась единственной державой, способной противостоять американскому диктату. Так что порох приходится держать сухим и вместо мирных тракторов выпускать танки и самоходки.

— А Сережка как?

— С собой возьму. Пока не сильно холодно. В коляске поспит. Да и свежий воздух для малыша полезен.

— Если так, то я поддерживаю. Учти. Я сегодня поздно приду, совещание.

— Ладно. Правда с тех пор, как мы в Москву переехали ты рано и не приходишь.

1 сентября 1945 г. Москва. Кирилл Плетнёв.

Вот она — Москва. Неплохо выглядит, словно и не было войны. Народу на вокзале побольше, чем на Светлановской в час пик. Все куда-то спешат, толкаются. Мне получается одному спешить некуда — до Главштаба и так успеваю, а после дороги отойти немного не мешало бы. Вот, кстати, и местечко неплохое. Смешные эти москвичи — на привокзальной площади кафе "Вокзал". Долго, наверное, думали, пока такое название выбрали. Впрочем, пиво здесь неплохое, холодненькое, с пенкой. Эх, хорошо! Да и еда в принципе неплохая, вкусно готовят. Цены конечно коммерческие, но я перед поездкой все доплаты получил, так что могу себе позволить и в кафе зайти.

Да, повезло мне. Когда наш "голубой крейсер " от Констанцы уходил, мои ребята сумели отличиться, сбив три "Юнкерса" и одну летающую лодку. И потом, когда нас в гавани Севастополя накрыли, мне повезло, я в это время в штабе был, а к гавани почти сотня немецких бомберов, как рассказывали, прорвалась. Наш "Ташкент" все же не крейсер и двух тонных бомб рядом и в корму ему вполне хватило. Затонул прямо у стенки, большая часть экипажа и спастись не успела. Так вот я без корабля и друзей остался. Проваландался месяц в РЭОС -е, а потом кто-то из кадров вспомнил видимо про мои предвоенные курсы офицеров-наблюдателей, на которых из нас пытались что-то вроде резерва для разведсамолетов подготовить, и поехал я в Англию. Два года на "Несгибаемом" офицером-наблюдателем. Интересный они народ, англичане. Замкнутые, снулые какие-то. А потом вдруг как азарт проснется — ничем не удержишь. Воевали они неплохо, ничего не скажу. И авианосец — корабль неплохой, даже жалко, что у нас таких нет.

Интересно, не поэтому ли меня вызвали? Ведь по возвращении со мной особо и не беседовали даже. Письменный отчет сдал, в кадрах направление получил и вперед. На самый наш любимый, на Дальний Восток, куда, как известно, и Макар телят не гонял. Даже и корабля не дали, старпомом на эсминец еле поставили. К тому же особист постоянно копал. Не нравилось ему, что я с иностранцами контактировал. Хорошо, что сейчас полегче с этим стало, но они вместе с замполитом все равно к каждому моему слову придирались. Не так отозвался, слишком хвалишь западную технику — так и шили дело, так и шили. Так что вовремя мне вызов пришел, а то чем все закончилось бы — черт знает...

Приятно чувствовать себя умным, не так ли? Правильно я решил, зачем меня вызвали, правильно. Не пропали мои записи, вспомнили про них, меня решили задействовать. Жаль только от моря далеко буду, госкомитет по оборонной технике — это не корабль. Эх, и так не очень, и так. Но раз Родина сказала — надо, значит, будем тянуть лямку в штабах. Надежда на то, что со временем меня все же назад на моря отпустят.

Особая папка Љ1. Дневник Сергея Иванова.

1 сентября 1945 года. Флотские конечно зарвались. Да и И.В.С., с его любовью к тяжелым кораблям немного преувеличивает их возможности. Ну, зачем нам столько линкоров? Кто их будет содержать и что они смогут сделать без авиационной поддержки? Зачем, кто бы мне сказал? "Архангельск" этот, бляха, "рояльный сувенир" на севере. И что он сможет, этот "сувенир", против той же "Айовы"? Героически изобразить батарею береговой обороны? Так новые подвижные транспортеры, которые предложили ребята из ГСАУ , как бы не в сотни раз эффективнее будут. Итак, сократить сухопутные войска, в первую очередь стрелковые и артиллерийские части. С этим согласен, опасные границы у нас теперь только с Францией, Турцией, Южной Италией и в Иране. Китайцам, с их гражданской заварушкой, еще долго не до нас будет, из Японии и мы, и американцы ушли... Ладно, в этих условиях действительно важнейшими из всех сухопутчиков для нас становятся десантники, пвошники и береговая оборона. Ну, танкисты понятно свое получат, хотя и не так много, как в .... Хотя темпы танкового строительства тоже по-моему завышены. Нет, и тут можно сэкономить, точно.

Но флот! Страна тянется из последних сил, а они губы раскатали на два (етишкина жизнь, мало вам трофейных!) линкора, четыре тяжелых крейсера и тридцать легких крейсеров. Да еще девять легких авианосцев и три атомные подлодки в придачу. Они на кого работают, эти спецы? На американцев? Нам сейчас на восстановление и повышение уровня жизни работать надо, а не груды стреляющего железа копить. Американцы одни на нас не полезут, кишка тонка. Они вон с японцами без нашей помощи справиться не могли, а то, что с нами воевать придется всерьез, их элита вполне соображает. Да и АБ у них пока практически нет. У нас скоро будут серийные, если верить докладам, а у них работы идут не торопясь, только одну взорвали и решают — нужна она или нет. Так что у нас пока некоторая фора есть. Ну так перебрось усилия на мирное направление! Видно начало войны так наших вождей напугало, что они до сих пор перестраховываются. Все, подаю свою записку в Секретариат завтра же.

"Считаю необходимым отметить, что на ближайшие годы строительство мощного надводного артиллерийского флота в связи с развитием проектов "Энормоз" и "Магнуст" не является приоритетной задачей. Основной задачей флота на текущее время можно считать прерывание морских и океанских сообщений вероятного противника, оборону берегов и содействие сухопутным войскам. Все эти задачи могут быть решены применением подводных сил, береговой артиллерии и авиации. Для придания устойчивости этим силам вполне достаточно существующих кораблей, с учетом наличия трофейных линкоров и крейсеров..."

Н-да, рискнул. Если И.В.С. такое не понравится, могу и загреметь, куда Макар телят не гонял. С другой стороны, ну зачем опять наступать на те же грабли? Конечно, СССР тут и там на после войны — две разные страны, все же разрушили немцы у нас поменьше, тем более весь Ленинградский промышленный район цел. Но не надо увлекаться, громоздить опять горы оружия, тратя на это свои не такие уж большие ресурсы. Обогнать САСШ в прямой гонке вооружений у нас не получится, это точно. Стартовые позиции разные. Но зато мы их можем измотать всякими неожиданными ассиметричными ответами. Пусть они строят авианосцы, линкоры и тяжелые бомбардировщики. Пусть дают французам и англичанам кредиты и помогают воевать за удержание колоний. Посмотрим, как они со всем этим справятся без Бреттон-Вуда, европейских рынков и плана Маршалла.

Отправил. Лично передал, так что теперь, если что, отвечать придется по полной программе.

Вот как жизнь повернулась. А вы говорите — охота. Поохотились на славу.

Жалко только Егорыча и Сему. Ничего этого они уже не увидят. Но мы за них отомстили по полной. Гитлер так же, как у нас, самоубийством жизнь кончил, зато остальные три Г по полной программе на суде ответили. Повесили. Жаль, что повесить только один раз можно. Я бы их раз ...надцать вешал, за все, что они натворили. А заодно с ними — кое-кого из англичан и французов.

4..7 сентября 1945 года. Москва. г. Мытищи. Евгений Колодяжный.

Перед дверью кабинета со знакомой табличкой "Носов В. И." он привычным жестом оправил форму и, постучав, открыл дверь

— Можно, товарищ полковник?

— А, Евгений Иванович. Входите, присаживайтесь.

Странно, с чего это начальник поменял обычный свой суховато-деловой тон на любезный? Случилось что-то? Ничего непонятно. В отделе вроде бы все спокойно, испытания прошли без сучка и задоринки... Сроки, правда нарушены, но тут объективные причины есть.

— Евгений Иванович, вы, как я помню, квартиру уже получили? Нормально?

— Да, полгода назад, Владимир Иванович. А что?

— Ничего, нормально как раз. Просто в свете последних решений ГВС решено ускорить производство АСУ-57, а военпреды на заводе номер сорок не справляются с ситуацией. Поэтому наверху решено, что для наведения порядка и ускорения работ надо назначить нового главного военного представителя в Мытищи. Нормально, конечно. Среди прочих была названа ваша фамилия и в результате обсуждений остановились именно на вас, как крупном специалисте, к тому же ведущем тему с самого начала. Ну, а раз семья у вас нормально устроена, то вам легче будет в короткий срок перейти к новой работе.

— Понял, Владимир Иванович. Когда начать рассчитываться?

— Сейчас вместе идем к генералу Таранову, а сразу после него — в строевой. Выехать надо как можно быстрее. Есть данные, что отношения с англо-американцами опять на грани обострения, а в этих условиях ваша тема, сами понимаете, становиться одной из приоритетных. Нет, нормально, Евгений Иванович, никто не заставляет вас все бросить и бежать — сдадите дела, соберетесь.

После короткой, абсолютно бессмысленной встречи у Ивана Афанасьевича (недолюбливал его генерал, зная о высоких знакомых и подозревая, что этот молодой, да ранний полковник метит на его место начальника Главного Самоходно-Артиллерийского Управления), Евгений получил в строевом выписку из приказа, обходной и, вместе с назначенным временно исполняющим его должность майором Туробовым, начал передачу дел.

А еще через три дня рейсовый автобус вез одетого в гражданку Колодяжного в Мытищи.

Выйдя на остановке с прозаическим названием "Машзавод", Евгений осмотрелся и, перекурив тут же, неподалеку от остановки, благо и место оборудованное было, с легким волнением, которое всегда присутствует у человека, встречающегося с новым коллективом, вошел в проходную.

Встретили его на удивление радостно. Выяснилось, что предыдущий старший военпред к работе относился равнодушно и ничем ни конструкторскому бюро, ни заводу не помогал, лишь писал критические отчеты и пил. Поэтому появление в качестве нового начальника военной приемки Евгения, с которым многие встречались на полигонах и совещаниях, было встречено с понятным энтузиазмом.

Работа оказалась действительно запущенной, военпреды не только не занимались приемкой продукции, но и были не в курсе последних изменений в требованиях на перспективную самоходку. Внимательно изучив документы, походив по цехам и поговорив с генеральным конструктором, знаменитым Астровым, о проблемах и путях их решения, Колодяжный решил, что необходимо будет собрать всех военпредов дня через два, когда он окончательно войдет в курс дела. А пока надо помочь КБ в решении вопроса с форсированным двигателем. Смежники никак не могли получить нормально работающий движок М20ЕФ. Форсаж отрицательно сказывался на надежности, что было абсолютно недопустимо, учитывая, для чего предназначалась новая самоходка. Именно новый, усиленный движок и стал камнем преткновения.

Возвращался домой Колодяжный уже за полночь, на директорской служебной машине, в качестве которой использовался трофейный немецкий "Оппель".

Семья уже спала и Евгений, стараясь двигаться бесшумно, разделся и пробрался на кухню. На столе его ждала укрытая шерстяным платком кастрюля с вареной картошкой и котлетами. Пока Евгений резал хлеб, наливал из термоса горячий чай и доставал котлеты и картошку, проснулся и заплакал сынишка. Встала жена, повозилась и успокоила его, а потом пришла на кухню, села напротив и молча следила за тем, как Евгений подкрепляет силы после тяжелого трудового дня.

Особая папка Љ1. Дневник Сергея Иванова.

15 сентября 1945 года. Как говорится в одном старом еврейском анекдоте, лучше бы я Маху дал. Ну откуда мне точно знать, что тяжелые корабли лично И.В.С. в план включил? Ну не любитель я флотских дел. Для меня всю жизнь важнейшим из военных искусств было танковое. Должны же быть у человека маленькие слабости. Вот и у товарища С. есть. Любит он оказывается линкоры и, особенно, тяжелые крейсера. А тут я со своей докладной, как коверный клоун в разгар выступления тигров на арену вывалился. Так что вызвал меня через три дня лично товарищ Б. и начал со мной "чисто на Вы" разговаривать. Нет, все же уступаем мы нашим предкам во многом, а уж благородное искусство материться совсем в упадке. Это ж надо, большой боцманский загиб своими словами пересказать и ни разу не повториться... Силен Л.П.Б., силен. Как говорил капитан Копылов: — Так ругается, что сразу видно — далеко пойдет, если милиция не остановит.

Признаться честно, отделался я довольно легко, несмотря на гнев И.В.С. Правда из Москвы придется уехать, пока очень далеко — на полигон в Казахстане. Что-то не получается там у наших ядерщиков, меня туда и бросили. Как эксперта, что ли? Ну, если так, то это анекдот еще тот получится. Пытался я Л.П.Б. объяснить. В ответ получил еще один загиб, предложение не выеживаться и делать, что приказывают, пока хуже не стало.

Нет, ну что я такого сделал? Всего лишь написал. Нет, конечно, можно было и промолчать. Но "солгавши раз, кто вновь тебе поверит". Тем более, что И.В.С. и так мое отношение ко всему происходящему должен бы знать. Но видно обиделся, а может, что-то расстроило — вот и отреагировал резко на мою критику.

Вообще ехать мне понравилось. Посмотрел, хотя бы и мельком на старинные русские города: Ярославль, Киров, Пензу, Свердловск. Понравилось, что все они сохраняли свой самобытный облик, если судить по привокзальным площадям. Надо бы идею подкинуть о сбережении всего этого культурного наследия. Все же лучше, чем стандартизованные постройки шестидесятых и более позднего времени.

Смешно, но билет мне аж до Чарской выписали, на две остановки дальше необходимого, а когда в Новосибирске пересаживался, проводница на билет и на меня посмотрела, а потом и говорит: — Если в Жана-Семей выходить будете, то готовьтесь к выходу заранее, в Семипалатинске. Поезд всего минуту стоит и никого ждать не будет. — Вот, и вся секретность. Хотя понятно, тут уж года три, наверное, народ туда-сюда болтается и все "секретно" выходят на три станции раньше. Черт побери, это ж кто у нас такой умный все засекретил-то?

Ладно, припомним при случае, а сейчас пора выходить. Ох, нифига ж себе. Нас тут человек двадцать сразу вышло. Вот вся секретность коту под хвост, особенно если учесть, что машины с военными номерами встречают.

Проверку документов я прошел без проблем. Самое смешное, что комендатурой Антон командует. Ну, и ну. Не ожидал, право слово. Жаль не удалось задержаться и поговорить как следует. Ну, не последний раз живем, увидимся. А пейзаж конечно не радует.

Пыльная грунтовая дорога идет вдоль берега Иртыша, так что машинам приходится ехать не колонной а уступом. По обеим сторонам дороги — сплошная однообразная песчаная степь, лишь изредка, при приближении к дороги к изгибам реки сменявшаяся зелеными зарослями. За рекой, приглядевшись, можно было различить негустые рощицы чего-то вроде сосен. Зато слева... унылый пейзаж протянулся до самого горизонта, где в дымке проступали контуры далеких гор.

Странно, но время от времени встречались заброшенные делянки, брошенные и разрушенные загоны для скота. Жителей отселили скорее всего. Создали своеобразную "зону безопасности".

А вообще — похоже полигон на том самом месте, что и у нас.

Ну и дорога. Сколько времени ехать, уточнить? Надо насчет вертолета или самолета договориться, каждый раз так ездить — не сахар. Ладно я, а ученые? Они что, тоже должны будут время на такие поездки терять.

Подъехали к полигону, осмотрелся. Внушает. Изгородь из колючки и егозы, шлагбаум, караульное помещение и даже дзот с уставившимся в сторону дороги пулеметом. Очередная проверка кажется после такой дороги развлечением. Наконец-то можно снова размять ноги. Поговорить. Выпить воды. Правда долгонько что-то машины проверяют, снова весь груз перепроверили. Хм, надо предложить контейнерную перевозку. Вряд ли что смогут в нормально закрытый контейнер впихнуть по дороге. Заодно здесь народу поубавится.

Тот, кто писал про отсутствие в России дорог, видимо имел в виду этот полигон. Колеи в полном беспорядке пересекают степь во всех направлениях, так что понять, куда ехать, без местного водителя просто невозможно. А машин-то! Словно стадо взбесившихся быков, снуют по всем сторонам света. Впрочем, если учесть, что испытания должны, по моим сведениям, начаться через три дня — все понятно. Готовятся.

Так, вот и городок. Неплохо устроились испытатели. Домики, конечно, в основном саманные, но все же домики, а не землянки или времянки. Видно, что заранее все приготовлено было. Даже несколько кирпичных двухэтажек есть, видимо для начальства построенные. Интересно, где меня поселят? А отом водитель отвез нас к столовой. Столовая — это хорошо. С дороги подкрепиться, а потом можно и в штаб. Ба, а там кто такой бородатый? Неужто сам Курчатов приехал? Значит, точно испытания скоро.

Подхожу и здороваюсь. Он отвечает:

— Здравствуйте, Сергей Николаевич. Тоже к нам, в "страну Лимонию?"

Как мне удалось не рассмеяться, не пойму. Я-то сразу вспомнил песню "Дюны", кажется: "Страна Лимония, страна без забот". Ну, и ну, без забот, как же...

10 сентября 1946 г. Москва. Кремль. Кирилл Плетнёв.

— Могу со всей ответственностью заявить, что флота у нас нет! — крепкий, хотя и невысокого роста, адмирал режет с плеча. "Ничего себе, Николай Герасимыч, рискует" — мелькает у меня в голове мысль. Начало совещания по флоту было необычным. Первым выступил почему Малышев, министр судостроения. Нудновато и долго описывал, как реконструируются предприятия, сколько работ по ремонту нашей и трофейной техники уже проведено, о степенях готовности ввода в строй пяти корпусов легких крейсеров типа 68к. Потом выступил начальник ГлавПолитУправления флота адмирал Зонин. Только после них дали слово главкому. И тут такое неожиданное, по крайней мере для меня, заявление. Иосиф Виссарионович ажно остановился и, мне показалось, чуть трубку из рук не выронил. Кузнецов на это как бы и внимания не обратил и дальше правду-матку режет:

— Я не могу считать флотом собрание кораблей, в большинстве своем устаревших и сильно изношенных. Большинство имеющихся и строящихся кораблей представляет собой вчерашний день кораблестроения. В их конструкции не учтен опыт прошедшей войны и требования появившиеся в современных условиях развития военного дела. Они имеют низкие мореходные качества, слабое зенитное и противолодочное вооружение, недостаточную скорость и малую надежность отдельных устройств и механизмов. Положение усугубляется несбалансированностью корабельного состава, дополнительно снижающей боеспособность флота. Особенно остро стоит вопрос с воздушным прикрытием кораблей. В современных условиях прикрытие кораблей с воздуха силами базовой истребительной авиации может быть осуществлено на удалении от берега не более чем сто тридцать пять... сто шестьдесят миль... прикрытие кораблей с воздуха в таких условиях возможно лишь при наличии авианосцев — носителей истребительной авиации.

Тут товарищ Сталин не выдержал и извинившись, прервал Николая Герасимовича вопросом:

— Как ви оцениваете трофейные корабли?

— Товарищ Сталин, из полученных нами трофеев практически единственно ценными являются, по моему мнению, итальянские линкоры, которые после незначительного ремонта могут быть введены в состав первой линии. Но и они выполнены по довоенным проектам, что потребует их обязательной модернизации в ближайшем будущем.

— А японский авианосэц?

— Годен только для учебных целей, и то ограниченно.

— Понятно. Продолжайтэ, товарыщ Кузнецов.

— Неблагополучно в настоящее время обстоит дело и с базированием сил флота. Временные базы в оккупированных и союзных странах не полностью восстановлены после войны, но и постоянные базы флота оборудованы недостаточно, имеют слабые ремонтные мощности и недостаточный жилой фонд. Чем дольше откладывается решение о базировании флотов, тем большим делается несоответствие между количеством кораблей и обеспечением их базирования, тем меньшая эффективность использования сил флота будет в случае войны... С подготовкой офицеров и матросов в школах и училищах дело обстоит неблагополучно. Собранный материал по опыту войны слабо изучен и может быть утерян в любой момент... Не снимая ответственности с себя, отмечу недостаточную озабоченность со стороны партии и правительства этими вопросами...

Ничего себе раскритиковался наш Главком. Как бы не полетела его головушка. Вон, товарищ Сталин нахмуренный ходит, не присел ни разу. И трубку свою знаменитую не раскурил. Или нельзя ему? Поговаривают, что за время войны сдал наш вождь сильно. Не знаю, правда или нет, до войны мне его видеть не приходилось. Но на свои портреты он мало похож, это точно. С другой стороны, за все время совещания ни разу не присел, ходит легко, практически неслышно. Не устает ведь. Эх, начало речи кажется пропустил, верблюд африканский.

— ... Страна тратит миллиарды на флот, несмотря на тяжелое экономичэское положение. Но это не значит, что страна оплатит ваши любые планы. Нэт, товарыщи. Ми-и не будем гнаться за вэроятными противниками, стремяс повторит все, что они придумают. Товарищы, считающие, что сбалансированный флот — это болшой флот, ошыбаются. Ми не собираемся истощать свою экономику, закладывая на каждый корабль противника свой. Нэт, товарыщи. Ми, перефразируя знаменитые слова товарыща Ленина, пойдэм другим путем.

Ничего себе, товарищ Сталин фактически раскритиковал НГ по полной программе. Что будет? ...

Неожиданно не только для меня, но, как мне показалось, и для всех присутствующих о главкоме больше ничего не говорилось, зато товарищ Сталин ошарашил нас заявлением о разработке принципиально нового вида подводной лодки, использующей для движения в надводном и подводном положении единый двигатель на основе атомного котла. Фантастика! Как в книге Адамова "Тайна двух океанов". Скорость, по словам товарища Сталина, у этого чуда техники до тридцати узлов под водой и неограниченная автономность. Это, пожалуй, посильнее, чем "Пионер" Адамова будет. Если немецкие подводники на дизельных подлодках сумели почти поставить Англию на колени, заставив англо-американцев срочно развивать противолодочные силы, то имея такие подводные лодки можно и от надводных кораблей отказаться. По крайней мере, у меня такая мысль мелькнула. И тут же товарищ Сталин ее задавил своей аргументацией:

— Неправы будут те товарыщи, которые посчитают, что в таком случае надводные корабли нам нэ нужны. Надводные корабли остаются становым хребтом флота, надводные корабли придадут нэобходимую устойчивость нашим флотам. Надводные корабли строятся сейчас и будут строится впредь. Нам нужен эффективный флот, а как показывает опыт войны на море, опыт вооруженной борбы, особенно опыт Великой Отечественной, опыт войны в Атлантике — побэда достигается только совместными действиями всэх родов войск...

Вот так. Теперь понятно, почему я в Москве и зачем на этом совещании оказался. Все же не зря мне все увиденное у англичан заново вспоминать пришлось. Не зря я с конструкторами спорил, лазая по чертежам проекта 85. Будут и у нас свои авианосцы. Неплохо бы еще и служить на такой корабль попасть. Чтобы соленый ветер в лицо и море вокруг, а над ним — самолеты с красными звездами. Благодать! "Жаль только жить в эту пору прекрасную не доведется ни мне, ни тебе". Пока спроектируют, пока построят... буду я уже в предпенсионном возрасте и никто мне никакой должности на авианосцах не даст. Вот и все мечты... Стоп, упустил, а этот оратор о чем говорит?

— Опыт боевых действий убедительно показал несоответствие параметров оружия кораблей требованиям тактики флота, прежде всего дальности и точности стрельбы. Так, чтобы потопить крейсер, необходимо сблизится с ним на дистанцию не менее ста семидесяти кабельтовых и добиться, как минимум, двадцати попаданий в него артснарядов крупного калибра, для чего при активном маневрировании противника и ведении им ответного огня нам придется израсходовать около полутора тысяч снарядов, что практически составит до девяноста процентов корабельного боекомплекта. Поэтому нами ведутся работы по проектированию управляемых самолетов-снарядов и ракет. Подобное оружие разрабатывается и для надводного, и для подводного флота. Применение высокоточного и дальнобойного оружия позволит наносить внезапный удар по противнику вне зоны досягаемости его ответного огня...

Дальнейший ход совещания я запомнил слабо, ошеломленный свалившимися фантастическими новостями. Чтобы прийти в себя мы с моим сослуживцем, капдва Соломенцевым, даже зашли в пивную и приложились к паре кружек. Конечно, обо всем услышанном мы в таком месте молчали и лишь красноречиво поглядывали друг на друга. Удивительно, но не побоялся же Иосиф Виссарионович такие тайны разрешить к оглашению. Хотя... поговаривали, что в сорок четвертом — сорок пятом "смершевцы" по армии и флоту частым бреднем прошлись. Оставшимся, значит, доверие полное...

19 сентября 1946 г. Москва. Кремль.

— А вас, товарыщ Берия, я попрошу остаться, — вождь не удержался и повторил популярную фразу из недавно вышедшего фильма "Подвиг разведчика", показав, что ничто человеческое ему не чуждо. Кое-кто улыбнулся, однако большинство было слишком занято своими мыслями и не обратило на происходящее никакого внимания.

— Лаврентий, — едва последний из присутствовавших на заседании покинул кабинет, как Сталин перешел на грузинский язык, — ты выводы по Ирану смотрел? Как твое мнение?

— С выводами специальной группы я ознакомился, товарищ Сталин. По-моему они правы. Не позднее первых чисел октября следует ждать начала боевых действий. Англичане уже не скрываясь свои войска по обе стороны границы сосредотачивают, явно готовятся. Жаль, но прямого вмешательства американцев, я считаю, нам добиться не удалось.

— Ты уверен, Лаврентий? Специалисты считают, что они все же вмешаются.

— Нет, товарищ Сталин, максимально — авиацию используют и все. Полномасштабного участия они постараются избежать. Не зря с марта только предупреждают, никаких конкретных действий не предпринимая. Да и в Китае застряли они основательно. Не влезут они в еще один конфликт, товарищ Сталин, остерегутся.

— Возможно, ты и прав, Лаврентий. Возможно. Но тогда надо дополнительно усиливать оборону от воздушных атак. Только вот хватит ли у нас азербайджанцев для полного укомплектования новых частей? ... Но это уже не твоя забота. Лучше расскажи как у нас дела по "Энормозу".

— Провели еще три испытания. Все прошли штатно, так что запускаем серийный выпуск изделий. Но, — Берия слегка замялся, — товарищ Сталин, расчетных характеристик недостаточно для наших военных, они требуют проведения эксперимента с боевым бомбометанием по реальным целям.

— Требуют? Молодцы. Они правы, Лаврентий. Экология экологией, но опираться только на данные экспериментов, американские исследования и воспоминания..., — Сталин пососал и отвращением отложил пустую трубку, — мы не можем. Поэтому готовь совместно с военными натурные испытания. Подготовьте экипаж, заодно проверим возможности нашей дальней авиации по доставке спецбоеприпасов. Но сильно подготовку не затягивайте. Месяцев через девять все должно быть проведено. Понял, Лаврентий? И Гостей привлеки.

— Слушаюсь, товарищ Сталин.

— Вот, правильно делаешь, — Сталин улыбнулся, но взгляд стал еще жестче.— Ты меня извини, Лаврентий, но ты только слушаешься. Нет в тебе самостоятельности, из-за этого тебя в "варианте бис" и съели. Думаешь, раз "Белого" нет, так других не найдется? Ты свою интеллигентскую привычку смотреть на все сквозь розовые очки бросай.

— Товарищ Сталин, — смущение Берии было явно не наигранным, — да я уже ...

— Не уже, а только начинаешь. И это, генацвале, — Сталин теперь уже откровенно улыбался в прокуренные усы, — по женщинам бросай бегать, да. А то Нино пожалуюсь.

— Эх, товарищ Сталин, — улыбнулся в ответ, покачивая головой, из-за чего стеклышки пенсне бросили солнечные зайчики на зеленое сукно стола, Берия, — сами же мне свободного времени не даете, а упрекаете.

— Ладно, шутки в сторону. Расскажи лучше, что у нас с проблемой вычислителей, — мгновенно посерьезнел вождь.

— Заканчивается создание МЭСМ, в ней широко используются... — нарком слегка споткнулся, словно вспоминая, — твердотельные триоды Лосева, так что она будет достаточно быстродействующей и малогабаритной. На ее основе создается более простой баллистический вычислитель для полевой и зенитной артиллерии. БЭСМ удалось довести до приемлемой степени надежности и работоспособности и сейчас она широко используется для вычислений по проекту "Энормоз". На ее основе создана новая, более перспективная модель БЭСМ-2, которую планируется передать в Министерство радиоэлектронной промышленности для малосерийного производства.

— Это хорошо. Только вот название, как ты сказал? Твердотельные триоды? Не слишком удобное, да. Как они в "варианте бис" назывались? Транзиторы?

— Транзисторы, товарищ Сталин. Но мы уже решили — теперь они будут просто триодами называться, в отличие от ламповых.

— Раз решили, значит решили. Как у них с надежностью?

— Пока не очень высокая, товарищ Сталин. Но Лосев обещал установить причины и внести свои предложения по ее повышению.

— Хорошо. Только есть мнение, что придется тебе этот вопрос на личный контроль взять. И не возмущайся. Пока кроме тебя некому. Когда еще Институт народного хозяйства нормальных управленцев выдавать начнет... До этого придется тебе тянуть лямку самому. Как говорят Гости — "лучший кризисный менеджер"? Вот и поглядим, что их слова стоят.

"В послевоенный период значение воздушно-десантных войск резко возросло. Объединение в одном роде войск быстроты реагирования и дальности нанесения ударов авиации с возможностью захвата и удержания территорий, присущего традиционным родам сухопутных войск, делали их идеальным военно-политическим инструментом в новых геополитических реалиях. Поэтому СССР сделал ставку на развитие ВДВ, как высокомобильных механизированных войск быстрого реагирования. Из 45 соединений сухопутных войск, входивших в силы быстрого реагирования Сухопутных Войск, 12 являлись воздушно-десантными бригадами...

Каждая бригада ВДВ к середине 50-х годов включала четыре боевых батальона: разведывательно-десантный, два парашютно-десантных и авиадесантный; артиллерийский дивизион, зенитную и противотанковую батареи, а также части управления, боевого и тылового обеспечения, в том числе роту связи и РЭБ. Основную ударную силу бригады составлял механизированный авиадесантный батальон, высаживавшийся вслед за занявшими плацдарм парашютистами и наносивший удар противнику, используя свои боевые бронированные машины.

Имея на вооружении боевые машины десанта БДМ-1, самоходно-артиллерийские установки АСУ-57, самоходные автоматические минометы АСУ-82, горные гаубицы БР-10, зенитные установки ЗГУ-1 и ЗПУ-4, безоткатные орудия Б-10, минометы БМ-82, автоматические гранатометы АГС-40М, противотанковые гранатометы РПГ-2, ручные и станковые пулеметы, автоматы и большое количество легких автомобилей, бригада по своей огневой мощи превосходила стрелковую дивизию времен войны. Она могла быть переброшена в течение суток на расстояние до тысячи километров от места постоянной дислокации и с ходу вступить в бой...

Кроме традиционных методов применения в качестве парашютного десанта, с начала сороковых годов разрабатываются способы вертолетного и винтолетного десантирования, получившие название аэромобильного боя. Бурное развитие винтолетов делало такой вид десантирования очень перспективным. При этом высадившиеся в тылу противника войска могли сходу вступить в бой, в отличие от парашютного десанта, требовавшего времени на сбор высадившихся в определенном районе подразделений...

С 1950 года на вооружение воздушно-десантных войск поступают противотанковые ракетные комплексы наземного и винтолетного вариантов. Наземный ПТРК "Малютка" в самоходном варианте монтировался на модифицированном шасси БДМ, а винтолетный вариант — на боевом винтолете Камова.

Газета "Красная Звезда", ... "К двадцатилетнему юбилею ВДВ".

"Горная гаубица БР-10 калибра 105 мм производства австрийского завода Бёлер была принята на вооружение горно-стрелковых, легких пехотных и воздушно-десантных войск большинства стран, находящихся под контролем Советов, в 1945 году. Более легкая, чем основная гаубица Красной армии, 4,8 дюймовая М-30, она ... [...]

[...]автоматические карабины под укороченный и облегченный патрон тридцатого калибра — АКС (Avtomat Kalasnikova-Simonova), предназначенный для вооружения стрелковых подразделений, десантный вариант того же штурмового автоматического карабина АД (Avtomat Desantny), специальный вариант оружия для вооружения специальных войск, танкистов, вспомогательных частей — АС (Avtomat Skladnoy). [...]

Особое место в ряду этого оружия принадлежит специальному автомату АПС (Avtomat Podderdzky Skladnoy). Необычный вид этому оружию придает утолщенный ствол, снабженный для лучшего охлаждения специальным кожухом. Он представляет собой оружие поддержки, позволяющее длительное время стрелять длинными очередями без перегрева ствола, нечто вроде сверхлегкого ручного пулемета. Специальный подсумок для этого автомата вмещает два круглых магазина на семьдесят пять патронов каждый от ручного пулемета РПКС и один укороченный магазин на десять патронов, обычно холостых, предназначенных для стрельбы ружейными гранатами, надеваемыми на кожух ствола хвостовиками.[...]"

The "Red Bear"s" Armament Book. N.Y., 1968

21 сентября 1946 г. Аэродром Чкаловский. Евгений Колодяжный.

Огромный серебристый четырехмоторный "Кондор" стоит на летном поле, прогревая моторы. Неплохая машина, про которую ходят слухи, что это бывший личный самолет Геринга, захваченный в Берлине, теперь используется для срочных армейских перевозок. Вот и сейчас на него неторопливо загружают багаж, а десяток будущих пассажиров в чинах от полковника до генерал-майора, устроившись на краю бетонки покуривают и спокойно обсуждают предстоящие дела.

"Да, неожиданно и не совсем понятно" — на невозмутимом лице Евгения никто не прочел бы ни следа владевших им чувств: "Хотел бы я знать, кто мою кандидатуру выдвинул. Но лестно, черт возьми, работа ответственная, плюс должность генеральская, глядишь, и погоны соответствующие получу". Он, пожалуй, удивился бы еще больше, если бы каким-нибудь чудом узнал, что его кандидатуру выдвинул при обсуждении вопроса лично Сталин, заменив кандидатуру — протеже главного военного советника, добавив:

— Нам толко вэрные нэ нужны, нам нужны еще и умные.

Если бы Евгений это знал, ему сразу бы стало понятно, почему генерал-лейтенант Петров поглядывает на него столь неодобрительно.

Петрову тоже было отчего переживать, миссия, порученная ему, была практически невыполнима. Наши войска уходили из северных районов Ирана, которые уже в обиходе стали называть Персией, уходили под давлением американцев и англичан. Остававшиеся без нашей поддержки курды и азербайджанцы, создавшие свою республику, должны были защитить себя сами. Должны, но армия их прямо сказать, больше напоминала сборище партизанских отрядов чем регулярные вооруженные силы. К тому же курды и азербайджанцы относились друг к другу... мягко говоря, недоверчиво, а перевес в армии "азербайджанских" войск, полностью укомплектованных бывшими советскими военнослужащими, над такими же "курдскими" частями, отнюдь не улучшал ситуацию. Тем временем шахская армия получала новейшее американское и английское оружие, усиленно готовилась к войне. В каждой дивизии и бригаде не менее полусотни американских и английских советников тренировали местных офицеров, стремясь довести их уровень подготовки хотя бы до уровня туземных офицеров англо-индийской армии. Причем ни средств, ни времени на это не жалели, учения разного уровня шли почти непрерывно. Одновременно увеличивались и численность вооруженных сил, которые, по расчетам англо-американских советников и так превосходили армию Демократической Республики Курдистан и Южный Азербайджан вдвое. Одновременно усиливались группировки английских войск в Ираке и Индии, на английские авиабазы "в порядке обмена опытом" и "совместных учений" перебазировались крупные силы тяжелых бомбардировщиков недавно созданного американцами Стратегического Авиационного Командования. Ясно было, что идет интенсивная, причем даже и не особо скрываемая подготовка к войне.

Поэтому и прогревал моторы дальний транспортный самолет, поэтому и летели в срочном порядке специально подобранные самые опытные и талантливые офицеры в дружественную республику советниками во все рода войск. Успеть как-то подготовить к отпору, помочь выявить и преодолеть имеющиеся в молодой армии недостатки, помочь полнее использовать боевой опыт Красной Армии, ну а кроме того — создать еще один фронт борьбы против империализма, заставить американцев и англичан растрачивать свои силы. Опыт и анализ полученной от гостей информации из возможного будущего однозначно показывал, что такая политика дает наилучшие результаты. Пусть американцы тратят ресурсы "противостоя коммунизму по всему периметру", пусть наращивают военные расходы, пусть получают все больше и больше повесток и извещений о гибели. Корея и Вьетнам "варианта бис" показали, к чему это приводит. Но там у американцев был доступ к ресурсам практически всего мира, был способствовавший этому Бреттон-Вуд. Здесь же, в отсутствие такой подпитки экономики, можно было ожидать еще более впечатляющих результатов.

Разумеется, докурившие свои папиросы и сигареты офицеры, поднимающиеся по трапу в самолет, и не подозревали о подоплеке событий. Они получили приказ и выполняли его, не особо задумываясь о причинах и следствиях.

Садясь на свое место, Евгений внезапно заметил, что через проход от него садится ранее не замеченный им полковник — танкист.

— Дима, ты?

— Как тесен мир! Привет, Женька. И ты... в Персию?

— Конечно. Или ты думаешь, я просто так в этом самолете оказался?

— Извини, неудачно выразился. Просто у тебя же маленький, жена. Как они кстати?

— Нормально все. Без меня не пропадут, друзья обещали присмотреть. Командир сейчас как раз в Москве, поможет.

— Слышал, как же. Жаль, повидаться с ним не удалось — сразу с корабля на бал. Только вчера прилетел с округа, а сегодня, как видишь, опять в путь. Ладно, расскажи лучше, кого видел, как у тебя дела. Слышал, ты военпредом поработать успел? Я с нашими десантниками говорил, вашего завода изделие очень хвалят.

— Да, пришлось с Астровым поработать. Трудились как проклятые, ну а результаты ты сам видел.

— Видел, это точно. На прошлых учениях ваши малютки сумели ротой батальон танков раздолбать. Маленькие, даже немецкие "Охотники " намного габаритнее. Спрятались так, что пока стрелять не начали, танкисты их и не заметили. Да еще и позиции так выбрали, что ветер дым и пыль в сторону относил, еще больше позицию маскируя...

Увлекшиеся разговором Колодяжный и Политов не обращали внимание на окружающее. Тем временем самолет взлетел и начал набирать высоту. Но два друга увлеченно вспоминали войну и товарищей, вернувшихся и не вернувшихся с нее.

"Предварительные работы по исследованию возможности создания и облику перспективной атомной подводной лодки начались в СССР в 1945 году, одновременно с работами по созданию атомного реактора и ядерного оружия. В 1946 году об этих работах было сообщено на Совещании по проблемам развития ВМФ. Накануне, 9 сентября 1946 года вышло подписанное И.В. Сталиным постановление Совета Министров СССР "О проектировании и строительстве объекта 627". В соответствии с этим постановлением в Москве были сформированы две группы конструкторов, одной из которых, возглавляемой В.Н. Перегудовым, было поручено проектирование собственно корабля, а второй, во главе с Н.А. Доллежалем — энергетической установки. Научным руководителем всех работ по созданию первой отечественной АПЛ был назначен директор Института атомной энергии АН академик А.П. Александров, а общую координацию работ осуществлял один из энтузиастов создания атомных подводных лодок — министр судостроения, второй заместитель председателя СМ СССР В.А. Малышев.

Наиболее сложной проблемой была разработка ядерной энергетической установки, которую можно было бы разместить на борту подводной лодки. Первый советский наземный энергетический реактор мощностью в 5 МВт был пущен в 1949 году. Затем, в 1950 г., был построен первый в мире атомный реактор для ледокола "В.И. Ленин", являвшийся, в сущности, прототипом корабельных ЯСУ. Ледокол фактически являлся опытовым судном для отработки корабельной силовой установки. 8 марта 1952 г. в Подмосковье, в одном из научно-испытательных центров ВМФ, был запущен первый ядерный реактор для подводных лодок...

Опытная атомная подводная лодка, торжественная церемония закладки которой состоялась 24 сентября 1952 г. на заводе Љ402, предназначалась, прежде всего, для всесторонних испытаний в реальных условиях первого образца ядерной силовой установки. Однако она рассматривалась и как головной образец новой стратегической системы оружия, предназначенной для борьбы с основным потенциальным противником и, кроме торпедного оружия, могла оснащаться контейнерами для самолетов— снарядов...."

Отечественные атомные подводные лодки. Под ред. К. Дагестанского, М., Науч.поп.издат, 2000 г.

22 сентября 1946 г. Москва.

— Наташа! Наташа! — звонкий крик, перекрывший шум трамваев и рокот автомобильных моторов, заставил обернуться идущую по улице молодую маму, толкающую впереди себя легкую немецкую коляску с внимательно и серьезно разглядывающим окружающее ребенком. Коляски, уже ставшие привычной деталью пейзажа, поступали в СССР в счет репараций или как трофей. Ходили слухи, что их производство будет налажено и у нас, но пока были только импортные.

— Елена! Здравствуй! Ты не ко мне собралась?

— К тебе, точно. А ты — вот она. В магазин?

— Да, надо Сережке кое-что прикупить. Растет как на дрожжах, не успеваю одежку менять.

— Так это ж хорошо! Растет, растет и вырастет. Будет тебе помощник, а папе утеха.

— Папе-то как раз не до него. Как уехал в свою командировку, так и не пишет почти. Работы мол много, некогда.

— Не волнуйся, все они такие. Мой тоже весь в своей учебе, сегодня и завтра где-то в поле пропадает. Но мы же знали, что так оно и будет.

— Конечно, знали. Только... как-то не по себе мне. Боюсь, случится что с Женькой. Он у меня всю войну рисковал, и теперь, в мирное время, рискует. Думаешь, раз он не пишет, куда уехал, я не догадываюсь? Иран, тот самый Иран, о котором каждый день в газетах и по радио говорят.

— Не выдумывай, Наташка, ерунды. Даже если и Иран, то он там не воюет, а обучением занимается.

— Обучение. Знаю я это обучение. Думаешь, если он обучает, так сам никуда не полезет? Или "душманы" не будут в него стрелять? Читала, что они с нашими учителями в Дивандере сотворили?

— Ой, не надо. Они гражданские были и среди таких же гражданских жили, там некому было отпор вооруженным бандюгам дать. А твой военный, или забыла? Помнишь, как он тогда, под Будой, на своей "сушке" два "тигра" раздолбал? Как потом вместе с раненым мехводом по полю среди танков пробирался? А ведь вышел к своим без единой царапины. И вообще, что-то ты, подруга, нервничаешь слишком. Не тебе, а мне надо нервной сейчас быть.

— Да, пожалуй. Как ты себя чувствуешь? Извини, я со своими переживаниями совсем про твое состояние забыла.

— Да ничего страшного. Я-то нормально себя чувствую, вот только тошнить часто стало...

И две подруги углубились в обсуждение нюансов состояния будущей мамы, продолжая неторопливо двигаться в сторону магазина. Вокруг них, углубленных в разговор, продолжалась нормальная мирная жизнь столицы. На противоположной стороне улицы несколько десятков крепких мужиков с помощью лома, отбойного молотка и какой-то матери разбирали остатки разрушенного старого здания, на месте которого планировалось возвести новый семиэтажный жилой дом. В магазине "Музыка" студенческая молодежь, стоя в очереди, с шумом обсуждала только что вышедший альбом джазовых импровизаций Утесова. По проезжей части с огромной скоростью в тридцать километров в час мчались разнообразные машины: фургоны "Хлеб" и "Мясо" сменялись легковыми и грузовыми такси, звеня на всю улицу, по рельсам в разных направлениях проезжали полупустые в этот субботний день трамваи, изредка проносился, потрескивая глушителем, мотоцикл. Прохожие, разнообразно одетые, часто в военную форму без знаков различия, в перешитые и перелицованные старые костюмы, улыбались, радуясь не по осеннему теплому солнцу, выходному дню и, самое главное, несмотря на закончившуюся два года назад войну, все еще непривычному ощущению мира. У размещенных рядом с остановками газетных стоек стояли группками болельщики, шумно обсуждая результаты полуфинала чемпионата страны. На растущих вдоль улицы тополях кое-где уже мелькали желтые листья, но погода была по-настоящему летней, так и зовущей прогуляться по улице.

Побродив по магазинам, Елена и Наташа вернулись домой к Колодяжным, продолжая обсуждать самые разнообразные темы.

— Слушай, вчера в магазине была. Это же ужас! На витрине заплесневелые сухофрукты, перец в коробочках и все. Вся витрина в пыли, а грязища! Продавец в мясном отделе словно на свалке работает, весь в грязи. Посмотришь на его фартук — не только мяса купить не захочешь, а сутки вообще ничего мясного есть не захочется. Попросила жалобную книгу — не дали.

— Ты в райпищеторг не жаловалась?

— Нет, некогда мне. Время на такое тратить...

— Вот поэтому у нас такое безобразие и творится, что всем некогда этим заниматься.

— Да ну, брось. Для чего тогда народный контроль и начальство в торговле? Это их прямая обязанность. Кстати, видела новый журнал "Мода"?

— Это где Татьяна Тэсс статью опубликовала? Читала.

— Как считаешь, она права? Не нравиться мне полный отказ от украшений. Неженственно как-то. Слишком украшаться тоже нехорошо, но совсем без украшений...

"Розничные склады МОСГОРТОПСНАБа полны дров.

Москвичи могут получить топливо без спешки, без опасения, что его не хватит. Однако вполне естественно, что в эти осенние дни каждый покупатель дров не хочет откладывать это дело на потом: наступают холода. Поэтому на складах сейчас царит оживление..."

"Клёв рыбы.

На подмосковных водоемах изо дня в день усиливается клёв рыбы. Щука берёт лучше всего на Истринском водохранилище. Здесь попадаются экземпляры весом в четыре-пять кг. Хорошо клюет и окунь, нередко довольно крупный, шестьсот-семьсот граммов..."

"Московский завод шампанского.

На созданном в годы войны Московском заводе шампанских вин начался, как говорят виноделы, массовый тираж шампанского. Молодые вина, выдержанные здесь в течение двух лет, разливаются в бутылки для брожения и дальнейшей обработки. В нынешнем году Московский завод шампанских вин выпускает в продажу "Советское Шампанское", изготовленное из вин "Абрау-Дюрсо" и "Тбилиси".

Газета "Вечерняя Москва", сентябрь 1946 г.

" — Кубок СССР по футболу. "Зенит" вышел в полуфинал. Накануне решающей встречи со "Спартаком" команда проведет дружеский матч с гостями из Голландии, чемпионом Евролиги, командой "Ниеу Амстердам"

— Миллион зрителей просмотрели новый художественный фильм "Подвиг разведчика", сценарий и постановка лауреата Сталинской премии Владимира Петрова.

— Московский театр сатиры купит старинные украшения: "драгоценности" из искусственных камней — кольца, браслеты, серьги, броши, кулоны, а также перчатки, кружева и веера.

— Три бани находятся в Таганском районе, но в любую из них нелегко попасть. В постоянных очередях люди теряют многие часы. — Ремонтируем, — оправдываются директора бань. — Вот закончим ремонт, тогда станет посвободнее.... — Однако ремонт идет слишком медленно. Необходимого внимания этим коммунально-бытовым предприятиям районные организации не уделяют".

Московское радио. Городские новости.

24 сентября 1946 г. Тегеран. Американское посольство.

— Меня зовут Джойс. Реджинальд Джойс, — худощавый, мускулистый, одетый в элегантный, великолепно подогнанный по фигуре костюм, англичанин слегка наклонил голову, приветствуя присутствующих в комнате.

— Генералы Сэлф Ридли и Норман Шварцкопф, спецагент Грэм Грин, — представил американцев старший из них, высокий, выглядевший типичным американским рубахой-парнем, мужчина. — Виски, джин, бренди? — предложил он, шумно усаживаясь на стул.

— Джентльмены, предлагаю перейти к обсуждения ситуации, — грубовато, изображая невежду-военного, сказал Ридли, едва все пригубили виски со льдом и содовой, налитый "на полпальца" в коньячные бокалы. Невозмутимо отставив свой бокал, англичан слегка, почти незаметно поморщившись, внимательно взглянул на сидящего напротив спецагента. Тот едва заметно утвердительно кивнул.

— Олл райт, — англичанин, словно специально, заговорил с самым аристократичным оксфордском акцентом, — как я понимаю, наши и ваши советники не успевают подготовить туземцев к намеченному сроку.

— Не успевают? Это вы мягко выразились. Год подготовки привел лишь к незначительному улучшению в готовности армии. Полагаю, вы уже ознакомились с отчетом по последнему учению шахской гвардии? Когда два батальона ухитрились заблудиться на собственном полигоне и вместо удара в тыл противостоящей группировки зашли во фланг собственной же бригаде, а во время практических стрельб танкисты ухитрились обстрелять пункт управления огнем вместо мишеней. И это лучшие части армии! Они годятся только для разгона невооруженного сброда, а не для войны с серьезным противником,— Сэлф Кларенс Ридли выглядел так, словно собирался лично пристрелить всех иранских офицеров, чья некомпетентность срывала так тщательно продуманные им планы.

Джойс кивком подтвердил слова генерала и, дождавшись, когда он замолчит, ответил:

— О да, мне удалось ознакомиться с отчетами ваших наблюдателей. Они более чем красноречивы. Если же учесть, что костяк армии коммунистов составляют части, укомплектованные бывшими военнослужащими Красной Армии, то война в данный момент представляется не совсем целесообразной. Но время работает не только на нас. Противник тоже поспешно готовится. Поэтому нашим руководством принято решение на проведение в это время специальных операций с целью сорвать или замедлить подготовку коммунистических войск. Как я понимаю ваше руководство согласно с этим решением? Можем ли мы рассчитывать на содействие специальных частей жандармерии?

— Полагаю, что мне удастся повлиять на командование, — улыбнувшись, ответил Шварцкопф. Англичанин, великолепно знавший, кто фактически руководит иранской жандармерией, улыбнулся ответно.

— Отлично. В таком случае я предлагаю согласовать планы и наметить наиболее важные объекты воздействия наших сил, — англичанин также невозмутимо достал из внутреннего кармана небольшую записную книжку в обложке из настоящей крокодильей кожи и "паркер".

Переглянувшись, американцы дружно повернулись к стенке, затянутой занавеской. Поднявшийся со стула спецагент отодвинул занавесь, которая прикрывала мелкомасштабную карту Ирана с нанесенными на нее условными обозначениями.

— Прошу вас ничего не записывать, — сухим тоном заметил Грин. Англичанин притворно вздохнул и убрал письменные принадлежности, не обращая внимания на ироничные улыбки американцев. Не улыбался только Грин, заранее изучивший имеющиеся материалы на агента "ноль-ноль-шесть", и знавшим что тот способен запомнить наизусть все обозначения на карте, посмотрев на неё всего несколько минут. Так что все эти манипуляции с записной книжкой явно были способом показать недовольство сотрудничеством с "янки". Англичане все еще никак не хотели смириться с ролью младшего партнера в Альянсе Атлантических Демократий. Но любому непредвзятому наблюдателю было ясно, как полагал Грин, что время "империи, над которой не заходит Солнце" прошло. Теперь главную роль Господь возложил на самую развитую в мире нацию — на американцев...

— Нами намечены следующие первоочередные цели для диверсий... — специальный агент УСС Грин говорил не столько для англичанина, сколько для генерала Ридли, которому подчинялся, как главе американской миссии в Иране. Англичанин, если он не дурак, наверняка уже был в курсе намеченных мероприятий. А уж кем-кем, но дураком Джойс никак не мог быть — в избранном им ремесле дураки не выживали.

— Для проведения мероприятий в районе Луристана необходимо содействие наших английских союзников, у которых имеются конфиденты в проживающем там племени бахтиар.. Кажется, один из вождей, Бахрам Ардалан, является личным другом мистера Джойса? — подпустил еще одну шпильку Грэм. Англичанин же, как ни в чем не бывало, только утвердительно кивнул, казалось, не замечая ядовитой иронии в словах американца.

"Министру Государственной Безопасности Республики полковнику Ерванду Абрамяну.

Копия: Советнику при Министре Государственной Безопасности Республики

полковнику МГБ СССР Г. А. Вайнеру.

1 октября 1946 г.

Оперативная обстановка в Республике в течение сентября резко обострилась. Отмечается активизация враждебных сил, которые перешли к активной диверсионной деятельности. Бандформирования кашкайских и бахтиярских племен, вооруженные английским и американским оружием, нападают на отдельные села, уничтожают активистов Народной Партии, учителей, землемеров и врачей. Отмечены случаи, когда их поддерживают местные исламистские силы, а муллы прямо проповедуют необходимость джихада против мунафиков, сговорившихся с гяурами. Сильное сопротивление оказывается и проведению аграрной реформы...[...]

Как установлено, в Тегеране принято решение о проведении диверсионно-террористических действий на территории Республики силами специальных частей шахской жандармерии. В отличие от племенных бандформирований, отряды спецназа жандармерии ориентированы на проведение диверсий на военных объектах, промышленных и нефтедобывающих предприятиях, уничтожении милицейских и армейских отрядов.

Наибольшую террористическую и диверсионную активность проявляют отряды "Федаине Ислами" (...) и "Хальк"(...). Так, отрядом "Федаине Ислами" проведена диверсия на нефтедобывающем предприятии в ... в результате чего парализована добыча нефти, а одна из самых результативных скважин горит уже вторую неделю. [...]

Наиболее характерные враждебные проявления последнего периода:...

Начальник Главного управления внутренней безопасности майор Джаляль Талабани".

" Вооруженные силы Ирана на 1946 год.

Вооруженные силы шахского Ирана значительно увеличены в течение последнего года и насчитывают к декабрю 1946 года более 300 000 человек, в том числе 225 000 сухопутных войск, 30 000 в военно-воздушных силах, 16 000 в военно-морских силах и 22000 — в жандармерии.

Сухопутные войска имеют в боевом составе 5 пехотных дивизий, в том числе 2 — гвардейские, 6 отдельных смешанных бригад и 2 гвардейские артиллерийские бригады, 4 отдельных танковых полка, 5 кавалерийских полков. Организация дивизий — по британскому образцу, в гвардейских дивизиях дополнительно введены танковые полки. Всего на вооружении сухопутных войск имеется 350 танков, до 700 орудий калибра более 75 мм, до 500 противотанковых и 300 зенитных орудий. Все танки— новейших американских и английских образцов, в составе парка артилерийских орудий имеется двадцать четыре дальнобойных крупнокалиберных пушки М1 "Лонг Том" американского производства.

Жандармерия включает 14 полевых полков.

ВВС состоят из 7 авиационных полков, 2-х авиационных училищ и 2-х дивизионов морской авиации. Всего имеется до 745 самолетов, из них до 407 боеготовых, в том числе 36 новых бомбардировщиков "Москито", до 130 современных истребителей "Темпест", "Харрикейн", "Мустанг", "Томагавк", до 30 устаревших истребителей, 118 легких бомбардировщиков и разведчиков американского производств различных типов, до 49 легких гидропланов и 35 учебных самолетов "Тексан".

Военно-морские силы включают эскадру надводных кораблей, дивизион береговой охраны и флотилию боевых катеров (на Каспийском море). Всего: 3 эсминца, 4 фрегата, 25 сторожевых катеров (12 — на Каспийском море), около 20 вспомогательных и транспортных судов"

Армия и флот капиталистических государств. Под ред. майора Бурланкова Н.Д., 1947 г

24 октября 1946 г. Федеративная Демократическая Республика Курдистан и Южный Азербайджан. Евгений Колодяжный.

— Редко, друзья, нам встречаться приходится,

Но уж когда довелось,

Вспомним, что было, и выпьем, как водится,

Как на Руси повелось!

Евгений глядел на горящий костер, вдыхая запах горящего дерева. Кто бы мог подумать, что даже дрова придется с собой везти. Бедная страна Персия, как оказалось. Зато нефти не меньше, чем у нас в Баку.

— Выпьем за тех, кто командовал ротами,

Кто умирал на снегу...

Война закончилась, но в душе каждого она осталась навсегда. И никак не забыть ни одного дня, ни одного пройденного километра, щедро политого кровью и потом. Даже сейчас, спустя два года, когда страна отстроила все разрушенное войной, большинство людей все еще жило воспоминаниями о тех днях, героических и кровавых, тяжелых днях прошедшей войны.

— Выпьем за тех, кто погиб под Синявино,

Всех, кто не сдался живьем,

Выпьем за Родину, выпьем за Сталина,

Выпьем и снова нальем!

Едва куплет закончился, как майор Егоров, невысокий, подвижный живчик, минометчик от бога, способный положить мину в мину, быстро разлил по подставленным кружкам остатки водки. Все дружно чокнулись, выпили и потянулись, уже вразнобой, за закусками.

— Эй, смотрите, не переедайте. У нас еще шашлыки! — капитан Багиров, улыбаясь, встал и направился к машине, собираясь вытащить казан с замаринованным мясом. Но тут раздалось сразу несколько выстрелов, дикий, полный боли крик со стороны поста на котором расположились два сопровождающих аскера — солдата из переменного контингента, отряженных командиром учебной базы для сопровождения, и Багиров, развернувшись на месте, упал, с так и застывшей улыбкой на лице.

"Съездили на шашлыки, етишкина жизнь!" — билась в голове Евгения мысль, пока он инстинктивно перекатившись и инстинктивно подхватив лежащий на подстилке автомат и подсумок, пытался определиться — откуда стреляют и где лучше скрыться. Его внимание привлекла груда камней, за которой вполне можно было укрыться от любого обстрела. Передернув затвор и заставляя себя приподняться, несмотря на визжащие вокруг пули ("Быстро же забылись фронтовые навыки, бляха муха"), Евгений нажал на спусковой крючок. Автомат привычно забился в руках. Пули длинной, на полмагазина, очереди, прошлись по камням, за которыми укрывались нападающие, выбивая из них крошку и с визгом рикошетируя во всех направлениях.

"Хорошо, что я взял АПС" — мысль мелькнула не совсем своевременная мысль, пока, под визг рикошетов и посвист пролетевших мимо пуль ("Свою не услышишь"), Евгений перекатами, стараясь не выронить тяжелый подсумок и автомат, добирался к намеченному укрытию. Укрывшись наконец за камнями, Евгений выпустил еще одну длинную очередь, опустошив до конца семидесятипятипатронный кругляш магазина, перекатился еще чуть в сторону, дернул защелку и, отбросив пустой магазин, достал из подсумка второй. Одновременно он пытался определить на слух кто еще остался жив из пятерых его сослуживцев. "Таак, вроде два автомата бьют и, если не ошибаюсь, ТТшник. Как минимум трое и я. Диверсантов, похоже, человек двенадцать. Хорошо хотя бы, что они только винтарями вооружены", — как всегда во время боя, время послушно растянулось, позволяя в неторопливо тянущиеся секунды спокойно обдумывать все происходящее. Наконец магазин послушно встал в приемник, щелкнув защелкой и, осторожно приподняв автомат, Евгений дал еще одну длинную очередь в сторону противника. Перекатившись левее, он осторожно выглянул между камнями. Винтовки врагов щелкали намного реже, чем до его очереди. Похоже, он не только припугнул стрелков, но и задел кого-то. Пожалуй, так оно и было, нависшая скала над камнями, за которыми спрятались диверсанты, наверняка дала не один десяток рикошетов. Которые вполне могли попасть куда надо. "Там, наверху" — вдруг прозвучал в его голове Еленин голос. Пошарив взглядом, он увидел забравшегося на скалу и с трудом пристроившегося на маленьком уступе стрелка, выцеливавшего кого-то справа от его укрытия. Короткая очередь, винтовка полетела вниз, вслед за ней, ударяясь о выступы и причудливо меняя траекторию, пролетело тяжелое тело, упавшее, словно мешок, на землю. Не меняя положения, Евгений дал еще одну короткую очередь и сразу откатился в сторону. На том месте, где секунду назад была его голова, земля от попаданий пуль вздыбилась фонтанчиками. Над головой с визгом пролетела отрикошетировавшая пуля, каменная крошка посекла левую щеку. Патронов оставалось еще много, только вот ни выстрелов из ТТ, ни автоматных очередей Евгений больше не слышал. Кажется, пришла пора. Он откатился еще правее, не высовываясь, дал длинную, до задержки затвора, очередь, и вернулся назад. Противники на несколько секунд притихли, поэтому он спокойно достал из кармашка подсумка взрыватель и не торопясь, аккуратно, вкрутил его в "феньку". "Ну что ж друзья, коль наш черед, так будет сталь крепка, пусть наше сердце не соврет, не задрожит рука" — всплыли в памяти слова песни, которую часто пел его командир.

Евгений успел удивиться неожиданно наступившей тишине, когда она вдруг сменилась частой стрельбой на вражеской стороне. "Кавалерия из-за холмов" — кстати вспомнилось еще одно любимое выражение Сергея Иванова.

25..26 октября 1946 г. Федеративная Демократическая Республика Курдистан и Южный Азербайджан. Евгений Колодяжный.

— Все хорошо, что хорошо кончается, — военный советник при командующем Вторым Военным Округом республики, полковник Алиев спокоен. Значит, серьезных оргвыводов не будет.

— Конечно, выезд на природу со столь малой охраной в столь опасной оперативной обстановке — нарушение. Но я понимаю, отдыхать нужно. Жаль погибших товарищей, но и мы с вами понимаем — это война. Такая же как в сейчас в Германии, у нас на Львовщине и в Прибалтике. Товарищ Сталин сказал, что пока существует хоть один капиталист — он будет бороться против социализма до последнего. Помните об этом! Не расслабляйтесь!

Полковник поднялся из-за стола и прошелся перед сидящими офицерами.

— Возвращаетесь в учебную часть. Старшим офицером вместо погибшего полковника Иванова назначается... — Алиев еще раз прошелся, казалось, внимательно разглядывая офицеров и решая, кого назначить. Сидящие, в том числе и Евгений, осторожно косились на незнакомого полковника в повседневной форме десантника, расположившегося сбоку от них. — Назначается... майор Егоров. Все свободны, кроме полковника Колодяжного.

Офицеры, шумно двигая тяжелые, непривычные стулья, поднялись с мест и дружной компанией устремились к выходу. Наконец, в кабинете остались его хозяин, Евгений и полковник-десантник.

Алиев представил Колодяжному десантника, оказавшегося полковником ГБ Геннадием Вайнером, советником при местном МГБ и заместителем начальника группы военных советников.

— Товарищ полковник, нам удалось получить сведения, что это нападение, кроме всего прочего было связано с вашим присутствием в лагере "Парчам". Как оказалось, империалистические разведки имеют сведения о вашей причастности к разработке новой техники ВДВ. Поэтому с сегодняшнего дня к вам прикрепляются три охранника из осназа, любые ваши передвижения должны проходить с их сопровождением. Приказ начальника группы военных советников — полковник достал из планшетки приказ с номером за одним нулем, дал его прочесть Евгению, после чего снова убрал, — Но меня, как и товарища полковника, — Геннадий кивнул в сторону Алиева, — больше интересует ваше мнение об уровне подготовки артиллеристов лагеря.

Выслушав доклад Колодяжного, Вайнер облегченно вздохнул и, осмотрев кабинет, сказал:

— Хорошо, я на основании прежних докладов полагал, что положение намного хуже. Довожу до вашего сведения, что по полученным нами данным следует ожидать начала войны не позднее февраля следующего года. Так что вы должны готовиться исходя из этого временного рубежа.

— Разрешено доводить эту дату до местных товарищей? — осторожно спросил Алиев.

— Не только разрешено, но даже необходимо. Последнее время они, как вы возможно заметили, начали увлеченно внутренними интригами заниматься, забыв про внешнюю опасность, — Вайнер осмотрел собеседников и добавил. — К сожалению, не все наши советники в полной мере справляются со своими обязанностями. Некоторые вместо помощи в обучении принимают участие в делах местных товарищей. Надеюсь, вы товарищи полковники, в таких случаях не примените пресечь излишнюю инициативность подобных товарищей...

Распрощавшись с хозяином кабинета, Колодяжный и Вайнер вместе вышли из здания штаба округа во двор, где их уже ждали три машины и два БТР. Познакомив Евгения с прикрепленными охранниками, Вайнер сел в свою машину. После чего небольшая колонна из БТРа и двух автомобилей выехала со двора и скрылась на улице, ведущей к югу, в сторону населенных курдами провинций. Проводив ее взглядом и вздохнув, Евгений вместе с одним из охранников забрался на заднее сиденье легкого броневичка "Козлик" ГАЗ-68. Не нравился ему это гибрид легковушки и бронеавтомобиля. Если уж укрываться за броней, то он, как старый самоходчик предпочел бы свою верную "Осу" СУ-57, ну или действительно бронированный БТР типа "Котенок". А тут — не автомобиль и не броневик, так нечто среднее. Нет, Евгений отдавал должное конструкторам, сумевшим соединить в одном образце дешевизну и подвижность автомобиля с защитой от пуль и осколков легкой броней, да еще и новую подвеску, способную при случае защитить экипаж от взрыва противотанковой мины. Новый военный автомобиль даже поступил на экспорт и закупался для специальных войск некоторыми странами. Поговаривали, что некоторое количество таких автомобилей купили даже французы и с успехом использовали в Алжире и Вьетнаме. Но вот Коолодяжному он все равно казался каким-то странным, не внушающим доверие, гибридом ужа и ежа.

Несмотря на недоверие Колодяжного, автомобиль, пофыркивая мотором и легко вписываясь в изгибы дороги, шустро мчал впереди бронетранспортера, с бортов которого настороженно смотрели в обе стороны дороги крупнокалиберные ДШКМ. Путь до лагеря "Парчам" они преодолели без происшествий, если не считать за таковые не один раз пролетающие над дорогой патрулирующие штурмовики "Грач" Су-8 с полной боевой подвеской.

С утра Евгений, едва успевший позавтракать, был вызван в штаб. Оказалось, что командование лагеря получило известия, что через пару часов прибывает колонна новых артиллерийских орудий, а с ней — и нуждающееся в обучении пополнение. Евгений заверил командира, немолодого, начинавшего еще службу в шахской армии майора-артиллериста Хосрова Рузбеха, что не уедет, пока не убедится, что освоение новой матчасти идет нормально.

Неожиданно для Евгения оказалось, что прибывшая на переучивание артиллерийская часть имела на вооружении трофейные пушки, так называемые "семнадцатисантиметровки". Целых десять тяжелых орудий, способных забросить свой шестидесятивосьмикилограммовый снаряд на дальность почти в тридцать километров, притащили советские тягачи АТ-Т.

Подумав, Колодяжный решил, что выбор этого орудия вполне логичен. Шахские войска имели целую артиллерийскую бригаду тяжелых американских пушек "Лонг Том", способных обстреливать республиканцев на расстоянии до двадцати трех километров. Для борьбы с ними и тяжелыми восьмидюймовыми гаубицами нужны были тяжелые орудия. Вот и решили использовать для этого трофейные артсистемы, тем более что захвачено их было не менее полусотни, да и снаряды к ним на наших складах имелись.

Вот только осваивать их придется совместно и обучаемым, и самим советникам. Даже Евгений, которому за время войны пришлось пострелять из разных орудий, в том числе и трофейных, ни разу не имел дело с такими системами. Хорошо, что документация и наставления, добросовестно переведенные на русский, имелись в достаточном количестве.

Целый день Колодяжный вместе с майором Егоровым и Рузбехом составляли графики учебы и разбирались с возможностями проведения стрельб на полигоне лагеря. Лишь вечером, возвратившись в свой гостевой коттеджик, Евгений вспомнил, что сегодня день рождения жены, которую он так и не поздравил. Поглядев на часы и ругая себя последними словами, он решил, что отправит радиограмму завтра с утра. Наташа поймет и не обидится.

27 октября 1946 г. Тихий Океан. Кирилл Плетнёв.

"Эх, хорошо!" — стою на открытой площадке острова авианосца "Чкалов", и дышу свежим морским воздухом. Это вам не прокуренный и душный воздух кабинетов в Москве. Это — Океан. Холодновато, конечно, долго не простоишь. Но все равно хорошо.

Так, пора пожалуй внутрь, а то что-то пробирать начинает, несмотря на куртку и шапку. Ухожу внутрь, на мостик. Все же эти японцы извращенцы. Ну, надо же, такие маленькие помещения запроектировать, что даже мне, при моих не слишком больших габаритах, сложно в них передвигаться. Прав был Николай Герасимович, несмотря на водоизмещение, этот авианосец годен только как учебный. Американцы вон вообще все японские трофеи планируют только как мишени использовать...

Американцы... штатовцы, ... их через коромысло. Никак не успокоятся, все хотят про своему перевернуть. Вот и сейчас обстановка из-за них обострилась, наши из Персии уходят, а японцы в раздумье сидят — остаться нейтральными или американцев к себе запустить. Вот и пришлось мне срочно на ТОФ отправиться, в качаестве советника командира единственного на флотах авианосца. Вот и идем мы сейчас на экономических четырнадцати узлах, всходя на крутые волны по зимнему океану, готовому в любой момент разразиться штормом. Конечно, я могу и ошибаться, потеряв нюх за время кабинетной работы, но барометр не обманешь. А он падает. Не завидую летчикам. Они в штормовом море практически первый раз, ох и тяжело же им будет.

Вот и сейчас, думаю, они потихоньку лечением занимаются — универсальное лекарство от всех болезней принимают. Две капли воды на стакан спирта, и любая болезнь от вас бежит. Если же не помогает, уменьшить количество воды, ха-ха. Мне вообще-то тоже сейчас немного не по себе. Хуже всего ждать и догонять, когда ничем не занят. А моя работа — смотреть и консультировать, сейчас никому не нужна. Матросы или стоят на вахтах, готовя корабль к испытанию погодой или отдыхают, командование проверяет штормовую готовность, а я вот брожу по кораблю от нечего делать.

Что тут у нас на ангарной палубе делается? Понятно, технари закрепляют самолеты и технику по-штормовому. А вот это непорядок — надо найти инженера, пусть спецтехнику лучше закрепят...

Вот и он.

— Геннадий Иванович, вы крепление спецтехники по правому борту хорошо смотрели? Там воздушка и маслозаправщик при сильном волнении расконтрятся в пять минут. Принайтовать бы получше надо.

Ну вот, посмотрел, посоветовал, теперь можно в каюту идти. Или подняться еще раз на остров, на сопровождающие корабли полюбоваться? Не часто такое увидишь — бывшие итальянские линкоры в одном строю с нашими крейсерами и эсминцами. Сборная солянка, черт побери. Эх, было бы у нас такое же судостроение, как в Штатах, какой бы флот можно было бы построить...

Нет, ну что не говори, все же итальянцы корабли строить умеют лучше, чем на них воевать. Что наш "Ташкент" вспомнить, что эти вот линкоры. Красавцы, убей бог, красавцы. "Петропавловск" и "Советская Россия", здорово назвали. Один, как напоминание японцам о войне пятого года и о нашем реванше за нее, прямо как погибший на его предшественнике адмирал Макаров говорит прямым текстом: "Помни войну!". Второй — напоминание американцам, что воевать теперь не с прогнившей Российской империей, а с Советским Союзом, с народом— победителем. Пусть думают...

— Здравствуйте, Григорий Кузьмич! — здороваюсь с представителем КБ Яковлева, невысоким полноватым мужичком со слегка испуганным лицом. Похоже ему сильно не по себе. Боится? Не удивительно для человека, в первый раз оказавшегося на корабле. Ну и приглашу его, а что? Будет собеседник.

— Приглашаю в мою каюту, если ничем не заняты.

— С удовольствием, Кирилл Михайлович.

Забираемся в каютку, размещаемся и я достаю из тумбочки новую, еще не початую бутылку "Столичной". Интересные сейчас стали бутылки выпускать — с закручивающейся пробкой. Кое-кто правда ворчит, что раньше, с засургученными пробками, водка лучше хранилась и вкус лучше был. Не уверен. По-моему как было, так и осталось. Главное — пьется.

Принимаем по "пять капель" и Кузьмич, расслабившись, признается:

— Честно говоря, меня все пугает. Палуба эта качающаяся, вечно улыбающиеся матросы, громкие команды... Нет, я не жалуюсь, вы поймите. Но непривычно все. Да еще эта бескрайняя водяная гладь...

— Ничего, Григорий Кузьмич, это обычное дело. Со временем привыкнете. Думаете, призывники— матросы такого не испытывают? Так же переживают, но им проще — они работой заняты. Вот мы с вами пока — просто балласт. Поэтому и лезет всякая ерунда в голову. Так что сейчас еще чуть подлечимся — и на боковую. Помогает, проверено. Думаете, мне легче было, когда на английском авианосце стажировался. Ощущения, доложу я вам, те еще. Кажется, что ото всюду за тобой наблюдают немцы и вот сейчас как заорет вахтенный про торпеды или авиационную атаку. Ничего, привык. И вы привыкнете.

— Понятное дело, придется привыкать. Нас теперь головным КБ по морской палубной авиации сделали, так что не первая моя командировка и явно не последняя. Поэтому — выпьем...

Особая папка Љ1. Дневник Сергея Иванова.

1 декабря 1946 г. Эх, какие сейчас люди вокруг. Непонятно даже, куда все девалось, когда вместо нормального человеческого интереса все помыслы сосредоточились на пресловутых ста сортах колбасы? После разоблачений "кукурузника", оболгавшего все, обливавшего грязью своего предшественника, а в результате дискредитировавшего саму идею нового общества? После его же обещаний построить коммунизм в двадцать лет, заменивших возвышенный идеал на образ сытого хлева? После закрытия лунного проекта, когда оказалось, что труд миллионов можно просто "спустить в унитаз" и забыть, словно ничего не было? Не знаю, да и не узнаю теперь никогда, наверное. Потому что все рассказы о событиях нашей тамошней истории, какие из нас выкачали, как возможный прогноз развития общества, ушли в специальную аналитическую группу. Какие там сделаны выводы, мне знать не положено. В принципе мне и писать об этом не положено, но САМ разрешил. Понятно, надо же иногда "пар спускать".

Интересно, там многие считали, что социализм себя не оправдал, с упорством, достойным лучшего применения не замечая, как в самих странах якобы победившего капитализма от капитализма оставалось все меньше и меньше. В тех же штатах сельское хозяйство управлялось министерством, трудовые отношения регулировало государство и т.п., лень вспоминать все. А все кричали про Северную Корею и Кубу. Только вот у Кубы, кроме небольших запасов железной руды и выращивания сахарного тростника и ресурсов никаких не было, а она держалась даже после предательства нашей элиты. Что же с Северной Кореей, то огромные ресурсы пожирала армия, которую после войны пятидесятых вынужденно укрепляли по максимуму. Да и СССР при отнюдь не самых лучших правителях сорок лет противостоял всему миру, а еще тащил на себе дополнительный груз всяких дружественных режимов, раздавал деньги западным "коммунистам" и тратил огромнейшие средства на гонку вооружений. И ведь жили немногим хуже, чем потом, после развала, а часто даже лучше.

Так что все же есть возможность, что здесь все будет иначе. Не будет сумасшедших экспериментов с укрупнениями, разукрупнениями, не будет разочаровывающих докладов о маньяке, стремившемся захватить власть (как будто ее у него не было).

А ведь заговор-то был, как я понял из некоторых проскочивших у моих собеседников из соответствующих органов фраз. Был и, похоже, не один. Но тогда, если подумать, и история репрессий становиться вполне логичной. Что-то такое, помниться мне писал кто-то из русских писателей или писательниц. Кажется Прудникова. По косвенным данным, собранным в ее книгах, насколько вспоминаю, аж два заговора прослеживались — военных и политических деятелей. Очень логично. Логичней того, что в нашей демократически-либеральной тусовке принято было думать, о маньяках у власти. Впрочем, каждый понимает в меру своей испорченности. Если сами такие — так и весь мир таким же представляют.

1 декабря 1946 г. Федеративная Демократическая Республика Курдистан и Южный Азербайджан. Евгений Колодяжный.

"И кто сказал, что зимой здесь не холодно? Конечно, не наши морозы, но тоже неприятно, особенно перепады температур" — думал Евгений, засекая время, при этом слегка дрожа от ночного холода. Зато расчетам, за действиями которых он наблюдал, было совсем не холодно. Еще бы, за полчаса необходимо перевести орудие весом в семнадцать тонн в боевое положение, установив на лафет почти семитонный ствол, вбив сошники, убрав все лишние повозки и приготовившись к стрельбе. А между прочим у этого орудия одна осколочно-фугасная граната тянет шестьдесят восемь кило, а к ней еще и гильза с пороховым зарядом, немногим легче. Всё это удовольствие — ручками, ручками, как можно шустрей. Хорошо хотя бы, что аскеры немного приноровились и сегодня это действо обходится без травмированных.

— Что же, неплохо, — подбадривает Евгений командира батареи. Тот сокрушенно кивает, уже зная, что "неплохо", произнесенное этим инструктором, означает потом долгую и, что там говорить, во многом правильную лекцию об ошибках, с последующими дополнительными тренировками. А ведь не вписались в норматив совсем немного, всего на две минуты. Если бы так действовали его солдаты в старой армии, то его бы наверняка поощрили за отличную выучку подчиненных. А сейчас — всего лишь снисходительное неплохо. Но тут полковник Республиканской Народной Армии, шедший рядом с русским от огневой к командному пункту, неожиданно повеселел, вспомнив, сколько раз до этого развертывание батареи удостаивалось куда худших оценок. Да и третья батарея, работавшая на полигоне до него, вообще ухитрилась попасть под двухчасовой разбор ошибок и оценку "очень плохо". Так что можно считать, что сегодня его батарея отличилась.

Не успели еще Колодяжный и полковник дойти до КП, как сзади раздалось первое "Ах-ангх!!", заставляя невольно содрогнуться всех окружающих и тут же, ему вдогононку, ударили прогревающие холостые выстрелы второго и третьего орудия.

— Господин полковник, батарея к бою готова! — доложил старший офицер подошедшему .... Одновременно зазвенел телефон. Это с поста артиллерийско-инструментальной разведки передали первые координаты цели. Цель — батарею американских стопятидесятипятимиллиметровых дальнобойных пушек изображали имитаторы артиллерийского огня, приведенные в действие полигонным расчетом, сейчас со всех ног покидавшим место, на которое должны были вскоре обрушиться снаряды.

Только телефонист успел передать полученные от одного поста данные и опустить трубку, как снова зазвенел телефон. Полученные от двух разнесенных постов АИР сведения стали основой расчета исходных данных. Наблюдая за действиями артиллеристов, Евгений вдруг вспомнил услышанную во время войны от кого-то из его командиров идею: "Что, неплохо бы могло бы получиться. Радар, позволяющий засекать снаряд в полете и по его траектории вычислять местонахождение стреляющего орудия. Вычислители электрические уже есть. Заводим в него данные от радара и практически мгновенно получаем результат. Надо будет рапорт с этой идеей наверх отправить. Может действительно, что и получиться. Для контрбатарейной борьбы — наилучшее, мне кажется, решение".

Тем временем, старший офицер передает в трубку телефона:

— По батарее! Гранатой! Взрыватель осколочный! Заряд третий!

— Буссоль сорок — пять ноль ноль!

— Уровень тридцать — ноль один!

— Прицел пятьсот пятьдесят!

— Первому один снаряд!... Огонь!

От близкой огневой слышны неразборчивые выкрики командиров орудий, сменяющиеся одинокой командой расчету первого орудия. Не успевает она затихнуть, как "БА-БАХ!" — до КП долетает звуковая волна выстрела, как будто ударяя всех присутствующих огромной пуховой подушкой и гася все остальные звуки. Едва снаряд уносится вдаль и где-то там, за холмами и редколесьем взрывается, как с постов АИР в еще с трудом успевшие освободится от шума уши телефонистов приходят доклады о засечке в звука разрыва.

— Правее один-сорок, — кричит полуоглохший офицер, нанеся полученные данные на карту...

В это же время у орудия, из которого только что выскочил соломенно-желтый, ослепительный даже на фоне лучей восходящего солнца язык пламени, идет своя работа.

— Откат нормальный! — кричит, докладывая командиру орудия, что тормоза отката сработали штатно, наводчик. Пока люлька и ствол под воздействием накатника возвращаются в первоначальное положение, заряжающие готовят второй снаряд. Лязгает затвор, выбрасывая на землю раскаленную гильзу, которую один из зарядных ганшпугом откатывает, суетясь, в сторону. Наводчики уточняют сбившиеся установки прицела, плавными движениями вращая рукоятки вертикальной и горизонтальной наводки, а заряжающие тем временем уже вталкивают почти семидесятикилограммовую тушку снаряда в ствол. Вслед за ним, посверкивая в солнечном свете медным боком, туда же отправляется гильза с зарядом. Затвор с лязгом закрывается.

— Первое готово! — доклад командира орудия дублирует телефонист, оповещая командный пункт и тут же передает ответные распоряжения. — Влево один-сорок, прицел пятьсот сорок! Первое — огонь!

Наводчик быстро вносит поправки, тут же раздается команда расчету. — Орудие! — и все повторяется снова. Но теперь, кажется, цель накрыта. Приходит новая команда. Орудия батареи стреляют одно за другим, гарантируя тройные непередаваемые ощущения всем, находящимся на позициях батареи.

После второго залпа приходит команда отбоя. Боевые стрельбы закончены, расчеты с радостными лицами переводят орудия в походное положение. Медленно отъезжают в сторону, грохоча гусеницами, тяжелые тягачи АТ-Т, тянущие повозки со стволами. Затем перед ними пристраиваются тягачи с лафетами и длинная колонна батареи, сопровождаемая бронеавтомобилями, постепенно набирая скорость до двадцати километров в час, устремляется в сторону лагеря. Солдаты весело переговариваются, сидя в кузовах тягачей и автомобилей. Впереди — ужин и заслуженный отдых.

Менее веселы офицеры, ожидающие завтрашний разбор недостатков. Но и они довольны— учения закончились, значит можно будет отдохнуть, отпроситься на денек в соседний город или домой, наконец-то сменить походную палатку на нормальную комнатку в коттедже.

Только Колодяжный задумчив до того, что не обращает внимание на окружающее. Но вовсе не по тем причинам, которые обдумывают сопровождающие его офицеры. Нет, мысль о комплексе радарной артиллерийской разведки захватила его воображение и сейчас он обдумывает, что и как написать в рапорте.

30 декабря 1946 г. Москва. Кремль.

— А что скажэт товарыщ Судоплатов? — прохаживавшийся вдоль стола Сталин резко остановился и повернулся к главе Министерства Госбезопасности. Только вступивший в должность прославленный глава диверсантов нисколько не смущается, видимо готов, что его обязательно будут экзаменовать.

— Товарищ Сталин, по сведениям, добытым моим ведомством, наши действия в Персии заставили американцев обратить усиленное внимание на этот регион. По данным источников, заслуживающих доверия, состоялось заседание Совета Национальной Безопасности, на котором решено несколько уменьшить помощь гоминдану. Во время заседания это решение полностью поддержали военный министр Форрестол и начальник ЦРУ Донован. Госсекретарь Ачессон был против, но все решила позиция президента Трумена. Для координации действий в Иране создается американо-английский комитет по Ирану. В него войдут представители американских и английских военных и разведывательных кругов. Полагаю, нам удастся внедрить в него нашего человека, так что мы будем знать обо всех их планах. Пока же аналитики полагают, что боевые действия начнутся не позднее начала февраля будущего года.

— Что жэ, ми вас поняли, — Сталин удовлетворенно кивнул и обратился к главнокомандующему флотом. — Товарыщ Кузнецов, сможем ли направить в Индийский океан оперативную эскадру Тихоокеанского флота?

— Нет, товарищ Сталин. Как вы знаете, в настоящий момент корабли оперативной эскадры возвращаются после крейсирования у берегов Японии во Владивосток. Им требуется мелкий ремонт, а на авианосце "Чкалов" — дополнительно устранение отмеченных недостатков. Ввиду вышеизложенного готовность оперативной эскадры к следующему плаванию возможна не ранее мая-июня следующего года. Кроме того, радиус действия эскадры ограничен отсутствием у нас пунктов базирования в тамошних водах, а также отсутствием средств подвижного базирования. К сожалению, товарищ Сталин, судостроительная промышленность не поставила ни одного универсального транспорта снабжения и плавучей мастерской нового проекта.

— Правителству извэстны ваши затруднения, также как и ограничэнные возможности нашэй судостроительной промышленности. Но возможно ли послать в тот район пуст небольшие, но дэмонстрирующие наш флаг силы?

— Товарищ Сталин, в настоящее время в данном районе базируются, как вам известно, силы Ост-Индийской станции ВМС Британской Империи, а это линкор, авианосец, четыре крейсера, не считая более мелких надводных кораблей и дюжина подводных лодок, плюс десантные силы бригады морской пехоты. Недавно к ним присоединилось семьдесят седьмое оперативное соединение ВМС САСШ, еще два авианосца, два линкора, пять крейсеров с поддерживающими силами и экспедиционная бригада морской пехоты. Эти силы опираются на развитую систему английских военно-морских баз... Поэтому посылка нами незначительных сил лишь подчеркнет нашу слабость, с моей точки зрения.

— Хорошо, товарыщ Кузнецов. Ми обдумаем ваши слова.

— Товарищ Новиков, доложыте нам, как обстоят дела с поставками рэактивных истребителэй и подготовкой летчиков для наших союзныков?

"Закончилось Всесоюзное Совещание работников образования в Москве. [...] Подводя его итоги присутствовавший на Совещании заместитель председателя Совета Министров СССР, член ЦК ВКП(б), товарищ Лаврентий Павлович Берия отметил, что основной проблемой образования является низкое материально-техническое обеспечение сельских школ и невысокий уровень квалификации их учителей. В своем выступлении товарищ Л. П. Берия коснулся вопроса готовности подрастающего поколения к жизни и отметил неправильную установку на создание тепличных условий для детей.

— Конечно, дети были и остаются единственным привилегированным классом советского общества, — отметил товарищ Берия, — но это не значит, что они должны учиться жить в праздности и ничегонеделании. [...]

В своей речи товарищ Берия коснулся положительного опыта, накопленного великим советским педагогом Макаренко в его работе с трудными подростками, опыта обучения в интернатах детей коренных народов Крайнего Севера, а также накопленного за последние годы опыта создания суворовских и нахимовских училищ.[...]"

Газета "Правда", 25 декабря 1946 г.

"[...] Не прекращаются провокации империалистов на территории Федеративной Республики. Стремясь повернуть вспять развитие исторических процессов, в бессильной злобе против объективных законов развития общества в едином строю выступают феодально-монархические круги Ирана, империалисты Англии и Северо-Американских Соединенных Штатов, байская верхушка племен и реакционно-догматические исламские священнослужители. Но ничто не способно поколебать волю курдского и азербайджанского народов, борющихся за лучшую жизнь для себя и своих детей. [...]"

Газета "Известия", 30 декабря 1946 г.

"МиГ-15 "Фолкэн".

[...]Как истребитель МиГ-15, так и двигатель ТР-1 были запущены в серийное производство в начале 1946 г. [...]Первые истребители этого типа были замечены западными наблюдателями в Германии во второй половине этого года, но не произвели на них особого впечатления. На Московском авиапараде в августе того же года группа таких самолетов пролетела в колоне современных и опытных самолетов, вместе с самолетами "Фрезер", "Флора", "Батчер", "Бруно" и другими. [...]"

The "Red Bear"s" Armament Book. N.Y., 1968

31 декабря 1946 г. Владивосток. Кирилл Плетнёв.

Похоже, что Новый Год встречу в дороге. Не успел наш авианосец даже на рейд войти, как радиограмма пришла, что меня в штаб флота вызывают. Явно начальство в Москве торопится свежие новости получить.

Едва успел собрать чемоданчик, как в каюту постучался вестовой. Оказывается, с берега за мной прислали винтолет. Что за чудо-юдо, сейчас посмотрим...

Мать моя женщина, роди меня обратно! На такой фиговине сидеть и то страшно, а не только летать! Сразу припомнилась байка о самолетах двадцатых годов. Про летчиков, что летели куда-то, из-за поломки сели неудачно и разбили свой "Голиаф" вдребезги. Чудо техники того периода, если вспомнить. Добрались до почты и сообщают телеграфом на аэродром: — Прилетели, мягко сели, высылайте запчастя: два тумблера, два мотора, фюзеляж и плоскостя.

Но там-то хотя бы фюзеляж был, а на этом устройстве вместо него какая-то мешанина из трубок, два поплавка, два сиденья, мотор и два винта один над другим. Всё! И меня хотят уверить, что на этом чуде природы летать можно?

— Товарищ капитан второго ранга Плетнёв? Капитан Сусанин, — представляется мне стоящий рядом с этой каракатицей человек, одетый в лётную куртку и шлемофон. Неодобрительно посмотрев на мою шинель и чемоданчик, он предлагает мне переодеться в куртку, а свои вещи сложить в грузовой отсек.

Ты смотри, и багажное отделение у него предусмотрено. Маленькое, правда, но шинель, фуражка и чемоданчик влазят. Быстро переодеваюсь, холодно все же, не май месяц, и устраиваюсь на своем сидении, мысленно повторяя старый стишок: "Куда ты завел нас проклятый Сусанин? Кругом лишь болото, не видно не зги. — Пошли-ка вы к черту, я сам заблудился, идите вперед и не парьте мозги." Да уж, куда нас Сусанин сейчас занесет?

Пока я все это обдумывал, матросы стартовой команды быстро закрепляют прикрывающий меня до пояса брезентовый чехол, помогают надеть толстые верхонки поверх перчаток, отсоединяют крепящие винтолет тросы. Сзади, едва слышно сквозь наушники шлемофона, татакает мотор. Подняв голову, вижу, что оба винта, быстро разгоняюсь превращаются в два слабо различимых круга... Тут я внезапно обнаруживаю, что внизу вместо палубы уже синеет бухта. Складывается впечатление такое, что сквозь даже мутную по зимнему времени воду видно дно. Получается с него и подводные лодки должны не хуже, чем с самолета видны быть. А учитывая, как он взлетел и висел в воздухе, и уничтожать их с такого аппарата намного проще. Надо будет почитать про эти машины побольше.

Ну, ничего себе! Приземляемся прямо во дворе штаба, где для винтолета выделен пятачок. Удобно, ничего не скажу, хотя переодеваться в шинель на глазах у десятка праздных зрителей не слишком приятно. Надеюсь позднее эти аппараты доработают и оснастят кабиной. Благодарю капитана, заодно узнаю марку машины — "Ка-десятый", и то, что она, оказывается, приписана к крейсеру "Молотов". То есть их теперь вместо разведсамолетов используют? Как рассказывает летчик — и как связные, и как разведчики-корректировщики, и даже для противолодочной борьбы. Я значит прав был, визуально подводные цели с него лучше видны. А на них оказывается даже две бомбочки подвесить можно или десяток одноразовых буев обнаружения или установить систему приема информации от буев. Так что тройка таких винтолетов вполне может за подлодкой охотиться.

Почти бегом добираюсь до нужного кабинета, заболтался немного с летчиком. Войдя же к начстрою, узнаю, что предчувствия меня не обманули. Срочный вызов в Москву, в Комитет Оборонной Техники. Вот ведь, ..., не было у них другого времени. К тому же и встретить Новый Год нормально не получиться. Поезд как раз за полчаса до нуля часов отходит. Ну, и что делать? Будет выполнять приказ.

Нет, все же молодцы в штабе работают. Пока я переживал, да прикидывал, куда за чем сбегать, мне уже пакетик собрали. А купе оказывается мне с другими московскими представителями совместное взяли, так что и компания нормальная собирается. Ну, а что Новый Год в дороге — не впервой. Главное, что люди рядом хорошие.

Непонятно только, что за спешка. Неужели, что-то серьезное на юге намечается? Уж не флот ли послать хотят? Если моя догадка верна... ох и туго эскадре придется. Ремонт послепоходный не сделан, баз нет. Нормальных судов обеспечения — и то нет.

До отхода поезда успел соснуть в отведенном мне номере в гостинице при штабе, привести себя в порядок и даже поужинать в столовой.

На вокзал добираюсь самостоятельно. Поезд уже под парами, у вагона курят все мои попутчики. Увидев меня, главный — капраз Молодченко, улыбается и командует.— Перекур окончен, все в купе.

Проверив билет, проводник пропускает меня в вагон. Размещаюсь, благо мне оставили одну из верхних полок, на которой уже расстелена постель, а из вещей у меня — только чемоданчик и пакет, собранный в штабе. Предотходная суета, по коридору туда-сюда двигаются люди, а мы, прикрыв дверь, принимаем "на посошок". Хорошо пошла!

Наконец, поезд трогается, проводник, пройдя по вагону, собирает билеты, поздравляя всех с наступающим Новым Годом. Дождавшись, когда городские строения за окном сменяются загородным пейзажем, а до наступления Нового Года остается десять минут, быстро накрываем стол.

— Товарищи, предлагаю выпить за прошедший год. Пусть все неисправности забудутся, пусть мы будем помнить только хорошее. Выпьем за успехи нашей страны под мудрым руководством товарища Сталина! — произносит тост Молодченко. Выпиваем, быстро закусываем и достаем бутылку шампанского. Откуда появился этот обычай — непонятно, но уже несколько лет в разных компаниях замечаю, что на Новый год обязательно под удары курантов пьют шампанское. До курантов еще долго ждать, но по местному времени новый год уже нагоняет наш поезд. Вот и встречаем его шампанским.

Да, нет ничего лучше, чем встретить новый год в компании хороших друзей, с уверенностью глядя в грядущее, в лучшей стране мира. Стране — победительнице, стране, строящей самое справедливое в мире общество. Поэтому мы пьем за нашу Родину, а потом еще — за товарища Сталина...

"Противолодочная авиация, как новый род авиации флота и род противолодочных сил ВМФ формировались на основе научно-технической революции в военном деле.

До 1972 г. этот процесс протекал в два этапа: первый с 1952 по 1960 год, второй — с 1960 по 1972 г.г. По времени они практически совпадают как с этапами развития подводных лодок, так и с развитием других родов противолодочных сил флота.

До 1952 г. авиация ВМФ не имела противолодочной авиации как рода сил, предназначенного специально для боевых действий против подводных лодок. Задачи противолодочной борьбы возлагали на разведывательную авиацию.

В 1952 г полки, эскадрильи и звенья противолодочной авиации вооружались вертолетами Ка-15 и Ка-17, летающими лодками Бе-6 и береговыми патрульными самолетами Ту-16. [...]Наиболее сложной проблемой оказалось вооружение противолодочной авиации средствами обнаружения подводных лодок в подводном положении. [...] Наибольшее развитие из гидроакустических средств получили сбрасываемые радиогидроакустические буи, которые отличались простотой конструкции, малой массой и габаритами. Первые радиогидроакустические буи, разработанные к 1946 г. оказались слишком ненадежными, малочувствительными и громоздкими. [...]"

"Авиация советского флота", под ред. В.Г. Дейнеки, Ленинград, Науч.поп.издат, 1976 г.

10...12 января 1947 г. Москва. Кирилл Плетнёв.

Нет, ну надо же... Все остальные, значит, поехали в Главный штаб, а меня сюда. Неужто все-таки доносы моих "друзей" с прежнего места службы в дело пошли? Вон и Дзержинский стоит, хмуро что-то на меня поглядывает. Шучу, конечно. Думаю, вряд ли меня просто привезли бы, без конвоя, сели бы замести хотели. Не, не похоже. Даже оружие не забрали. Так, а кабинет-то Самого, явно..

— Здравствуйте, товарищ Плетнёв.

— Здравия желаю, товарищ маршал гос...

— Давайте без чинов, товарищ Плетнёв. Тем более, что я не в форме, а в гражданском костюме. И вызвал вас, не как куратор МГБ, а как председатель Комитета Оборонной Техники.

— Есть!

— Ну вот, опять... Погодите, вы же у нас с дороги? Проголодались, наверное? — нажимает кпопку и бросает куда-то мне за спину. — Чаю и бутерброды, пожалуйста принесите для товарища Плетнёва! — потом, блеснув стеклышками пенсне, предлагает:

— Да вы садитесь, товарищ Плетнёв, в ногах, как говориться, правды нет.

Сажусь в предложенное кресло, украдкой осматривая помещение. Скромненько так, я большего ожидал. У нас на ТОФ у начстроя пожалуй пороскошней кабинет был. Приносят чай, пью, не чувствуя вкуса, закусываю бутербродами. Хозяин кабинет, извинившись и деликатно не замечая моего состояния, что-то тем временем читает.

— Перекусили? Вот и хорошо. Товарищ Плетнёв, вы у нас единственный эксперт по действиям авианосцев. Поэтому и пришлось вас срочно вызывать. Есть мнение, что нам необходимо послать в Индийский океан нашу Ударную эскадру. Есть предложения за и против этого мнения. Вам поручается составить обоснованное заключение по этому поводу. Это первое. Второе, немцы восстановили свой авианосец, бывший "Граф Цеппелин" и предлагают его вместо репараций нам. По завершении первого задания вам придется слетать в Германию, проверить состояние корабля и внести свои предложения по его дальнейшему использованию. Прямо сейчас можете сказать что-нибудь по этому поводу?

— Трудно сказать с ходу, без изучения. Но в принципе я против этого корабля. Устаревший легкий авианосец, который трудно переоборудовать для базирования реактивных самолетов. Лишние расходы на содержание.

— Вот об этом и напишите тоже. Только продумайте тщательнее, может быть, какое либо иное применение для него найдется. У наших союзников во время войны авианосцы, как я помню, разного назначения были. Так что продумайте получше, есть мнение что этот корабль мы можем забрать при условии его хорошего технического состояния...

Беседуем еще несколько минут. Неплохие у Лаврентия Палыча знания для дилетанта, оказывается. Видно, что готовился. Прощаемся. Меня отвозят на дачу, где уже ждут прикрепленный порученец, неплохая коллекция запрошенных мной после беседы с Берией справочников и секретарь-машинистка.

Два дня пролетают незаметно, в сплошной работе. Кроме уже привезенных справочников, приходится пару раз самому съездить в Главштаб, чтобы посмотреть секретные данные. Вроде удалось обосновать ненужность такого шага. Это же как эскадра Рожественского в девятьсот пятом, только войны пока нет. А начнись — та же Цусима и получиться. Н-да, если все посчитать... худо выйдет в случае чего. Даже просто в мирное время — и то плавать долго не получается. Совсем наш флот жалко выглядит, черт побери. Конечно, если учесть войну, исход которой на суше определился, то для такого случая у нас кое-что есть. А вот для ситуации, когда надо вдали от берегов действовать ... только большой боцманский загиб. Да, не зря Герасимыч тогда на совещании сказал, что флота у нас нет. Получается, точно нет. И долго не будет, нам сейчас не до больших кораблей...

Сегодня в девять наконец сдал доклад. Сейчас сижу и думаю, что же можно сделать с бывшим "Графом". Как простой авианосец он нашему флоту нужен, как собаке пятая нога. Учебный есть, а второй мы по деньгам не потянем.

Посмотреть как конвойный? Дорого, да и нет у нас необходимости в таких дальних конвоях. Если только не решим в Америке десант высадить. Черт побери, неужели? Да ну, нет у нас сейчас сил таких, да и товарищ Сталин во время совещания говорил только об обороне. Нет, глупости все это... Не до десантов нам. Тут свое бы защитить. Хотя десант где-то на побережье, теоретически рассмотреть можно. Всякое бывает. Стоп, стоп. А вот это мысль! Десантный корабль с винтолетами и противолодочными... тоже винтолетами. Очень неплохо может получиться — заодно и противолодочная оборона конвоев и высадка десанта в тылу береговой обороны. Так, а есть ли такие винтолеты у нас? Надо будет обзорную литературу по новинкам в секретке посмотреть. Самое главное, на его палубу можно будет и легкие самолеты-разведчики сажать с противолодочным вооружением. Здорово. Получаем два варианта использования по цене одного. Надо только посоветоваться со знающими людьми. Позвоню прямо сейчас:

— Алло! Мне "Волну"... "Волна"? Шесть — два — ноль. Здравствуйте. Плетнёв. Контровского можно? Жду... — повезло Сан Саныч на месте.

— Саныч? Привет! Ты сегодня сильно занят? Вот тут одно соображение появилось, по твоей линии. Можно подъехать, проконсультироваться? Добро, через полчаса буду. Отбой.

Собираемся, и вперед. Папочку опечатать, так. Пистоль в кармашек. Удобная всеж эта новая форма, даже для пистолета предусмотрели потайной карман с клапаном, чтоб достать быстро можно было. Главное, чтоб машина в гараже сводная была.

— Алло! Гараж дайте. К-6, Плетнёв. Разъездная есть свободная? Запишите на меня. На три часа. Маршрут...

Вот так. Сейчас наш эксперт по боевому применению авиации на море посмотрит мою идейку. Если не найдет явных недостатков — так сразу и оформим в виде докладной. Благо еще день у меня сеть и секретаря никто пока не отозвал.

Пропуск взял, папку в руки, фуражку проверил... А вот и лимузин. Поехали. Кстати, потом и пивка попить можно будет, благо пивной ресторанчик рядом есть.

15 января 1947 г. Тебриз. Евгений Колодяжный.

"Сталинский призыв.

Посещение товарищем И.В. Сталиным в сопровождении Министра Народного Образования, товарища Вышинского, нового здания факультета педагогических наук МГУ наглядно проявило то знаечние, которое придается в нашей стране педагогике

— Впервые в этом году, — отметил товарищ Сталин, — расходы на образование превысили расходы на оборону... Дети — наше будущее, будущее нашей страны, будущее мира. И от того, какими они вырастут зависит судьба нашей страны, судьба социализма..."

"Правда", 15 января 1947 г.