Дело Кромвеля

DISCLAIMER: The following is a work of fiction and any resemblance between characters in this work and actual persons living or dead is entirely coincidental. This work contains scenes of explicit sex between adults and is intended for the entertainment of adults only. If you are offended by depictions of adult intercourse or if you are less than the age of majority in your jurisdiction please do not read or download this file. Because this is a fantasy, characters in this work engage in unprotected sex in a universe where AIDS and other sexually transmitted diseases do not exist. In reality sex without protection is unwise and nothing in this work should be taken as condoning such activity, or any of the other activities depicted herein.

http://www.mcstories.com/CromwellsCourtCase/index.html

Дело Кромвеля

By Downing Street

Часть I

— Это лучший вариант, который мне удастся для вас выторговать, мистер Кромвель, — ледяным тоном произнесла женщина, — Рекомендую вам согласиться.

Кромвель безучастно встретил взгляд стройной блондинки в черном костюме мужского покроя, едва обратив внимание на стопку бумаг у нее в руке. Он не чувствовал ничего, кроме полного поражения. Даже его адвокат считала его последним подонком.

— Пенелопа, разве мы не можем еще побороться?

Если это чего и достигло, то только того, что голос его собеседницы стал еще холоднее.

— Во-первых, для вас я — мисс Парнелл, а не Пенелопа. Во-вторых, ваша бывшая сотрудница имеет против вас неопровержимые доказательства, на основании которых суд вас признает виновным. Особенно учитывая, что за ее спиной стоит одна из лучших юридических фирм в городе. Соглашайтесь на мировую, у вас нет иного выхода. И постарайтесь помнить об этом инциденте в следующий раз, когда вам взбредет в голову полапать еще одну секретаршу, — она швырнула бумаги перед ним и уселась за свой полированный письменный стол.

Кромвель молча сидел, ощущая пустоту внутри. Его взгляд скользнул мимо женщины, в сторону панорамы, открывавшейся из окна второго этажа. Кроны деревьев, залитые теплым светом сентябрьского солнца, равнодушно взирали на то, как его жизнь катилась в пропасть.

— Пенелопа, — снова начал он, — То есть, мисс Парнелл. Все... все было совсем не так. Я не хотел ничего такого. Черт возьми, я был пьян, мы были на вечеринке, все развлекались, дурачились. Я просто немного увлекся, только и всего. К тому же, она меня провоцировала.

— У нее есть видеозапись, — оборвала его белокурая юристка, — И несколько свидетелей. У вас никаких шансов.

— Но... но все свидетели — ее друзья. Естественно, они будут на ее стороне. Судья же должен это понимать.

— Судья также услышит показания от всех свидетелей женского пола о том, что вы совершали неоднократные попытки сексуальных домогательств и в их отношении тоже. Я права? — ее голубые глаза сверкнули.

Кромвель повесил голову. Как это могло произойти? Две недели назад он немного перебрал спиртного и позволил себе пару вольностей на корпоративной вечеринке — ничего особенного, с ним это раньше бывало не раз и не два. И вот сейчас его секретарша, эта оборзевшая сучка, которой едва ли исполнилось двадцать, возит его мордой по грязи и превращает его жизнь в ад. Он покачал головой. Что самое досадное, у этой девчонки были совершенно потрясающие ножки. К делу это не относится, но факт есть факт.

Наконец, он подал голос:

— Мне нужно время, чтобы подумать.

— Не думайте слишком долго. Слушания начнутся послезавтра. По мировому соглашению вы будете освобождены от уголовной ответственности, если согласитесь выплатить полную сумму компенсации по гражданскому иску. После начала процесса этой возможности у вас уже не будет. Мне бы очень хотелось завершить это дело побыстрее.

На какое-то мгновение, Кромвель взбунтовался. К его проблемам относились как к досадной помехе, не стоящей внимания!

— Эй, вы же мой адвокат, вы должны быть на моей стороне! — возмутился он.

Голубоглазая блондинка была невозмутима.

— Не по своей воле, мистер Кромвель. Я занимаюсь вашим делом лишь потому, что мистер Фергюсон не хочет сам к нему прикасаться. И я понимаю, почему. У меня, знаете ли, есть другие дела — настоящие люди с настоящими проблемами. Я не могу тратить столько времени на стареющих кобелей, которые воспринимают нижестоящих сотрудниц как персональных проституток для удовлетворения своих жалких сексуальных фантазий.

На несколько секунд воцарилась тишина, и они лишь гневно смотрели друг на друга. Ее волосы были завязаны в тугой пучок на затылке, а ее лицо, залитое румянцем, казалось даже более привлекательным. Она была очень молода, не имела еще даже статуса младшего партнера в фирме. Ее назначили вести это дело, когда Фергюсон, старый друг и давний деловой партнер Кромвеля, внезапно стал "слишком занят", чтобы помочь ему лично.

Кромвель поднялся со стула и собрал документы.

— Я посмотрю, — сказал он, понимая, что тем самым признает поражение.

Мисс Парнелл не стала его провожать, оставшись сидеть за столом.

— Жду вас с подписанными бумагами завтра в 9:30. Мне нужно время, чтобы поговорить с судьей.

Мужчина молча вышел за дверь.

* * *

Спустя пятнадцать минут, Кромвель сидел на своем привычном месте, в своем любимом баре, заливая горе крепким алкоголем. "Я ни в чем не виноват" — сказал он себе в стотысячный раз, "Это была подстава".

К моменту того происшествия, дела дома обстояли не лучшим образом. Его жена потеряла интерес к исполнению супружеского долга, так что сексуальная жизнь Кромвеля практически отсутствовала. Каждое утро он уходил на работу, остро ощущая неудовлетворенность, что делало его вспыльчивым и мрачным. Все чаще и чаще он начинал с интересом поглядывать на привлекательных молодых женщин в офисе.

И вот, в один прекрасный день, в его кабинет заявилась Тауни, юная, веселая и сногсшибательно-красивая. Она сообщила, словно заявляя родителям о пятерке, что отдел кадров назначил ее сюда на должность секретаря. Кромвель оказался поражен. Она была совершенна. Она была прекрасна. Она приходила на работу каждое утро в очередной игривой миниюбке, очевидно, не подозревая о слабости Кромвеля к красивым женским ногам. Она казалась такой невинной...

Он сделал еще один глоток виски, глядя в пол.

— Невеселые дела, да, любезный? — прозвучал слева мужской голос.

— Прошу прощения?.. — Кромвель поднял голову.

Сосед опустил газету, за которой столь успешно скрывался. Он оказался худым мужчиной неопределенного возраста в костюме и очках.

— Трясина, в которую вы попали, мистер Кромвель. Эта ужасная судебная тяжба.

— Прошу прощения, — снова произнес Кромвель, — Но разве мы знакомы? Я не припоминаю...

Тот мягко прервал его.

— Просто взгляните на ситуацию со стороны. Вы стоите перед лицом как гражданского, так и уголовного преследования. Против вас выступает двадцатиоднолетняя секретарша, которая наверняка понравится судье. Вам, несомненно, знакома судья Харрис; она является компетентным юристом, вне всяких сомнений, но обладает определенной предвзятостью в делах, касающихся сексуальных домогательств на рабочем месте. Дело против вас построено крепкое, хотя серьезных доказательств преступного намерения нет, а единственным отягчающим обстоятельством является факт вашей алкогольной интоксикации. Если вы примете решение бороться до конца, то даже в самом лучшем случае вас ждет условный срок и запись о судимости. Единственный вариант, который у вас остается — принять грязную сделку, которую они вам предлагают, и заплатить шестизначную сумму всего лишь за то, что немного перебрали на празднике.

— Что! — взорвался Кромвель, — Вы кто вообще такой? Откуда вы знаете...

— А не приходило ли вам в голову, какие последствия окажет эта неприятность на, хмм, ваш круг общения? — продолжил мужчина, игнорируя вопрос Кромвеля, — Насколько вас будут уважать коллеги и подчиненные, зная, что вы похотливый извращенец и без пяти минут насильник? Как это повлияет на ваши шансы стать вице-президентом, на что вы так долго надеялись? Вам, вероятно, будет затруднительно даже найти себе новую секретаршу. Не говоря уж об эффекте этой новости применительно к бизнесу, когда слухи дойдут до ваших клиентов. И самое важное: как долго вы думаете скрывать ваше небольшое приключение от своей супруги?

— Не смейте приплетать к этому мою жену! — возмутился Кромвель, с трудом пытаясь не повышать голоса. Он немного помолчал, затем добавил, — Она поймет.

Худой мужчина наградил Кромвеля терпеливым взглядом сквозь стекла своих очков.

— Несомненно, она поймет. Она поймет, что вы вручили ей мощное оружие, которым она сможет унижать и запугивать вас, когда ей что-то от вас понадобится. Она поймет, что сможет выторговать серьезные и долговременные уступки в обмен на свое прощение. Она поймет, как использовать напоминания об этом происшествии, чтобы вы еще долгие годы не смогли ей слова поперек сказать.

Кромвель почувствовал, как его лицо наливается яростью. Он начал было что-то говорить, но собеседник поднял руку, опять прервав его.

— Пожалуйста, мистер Кромвель, будьте честны хотя бы с собой. Ваша жена — самовлюбленная манипулятивная сука. Она вышла за вас ради денег и престижа. Подозреваю, вы были так ослеплены ее внешними данными, что не смогли распознать ее подлинную природу. Не могу сказать, что осуждаю вас: сиськи и правда потрясающие. — он говорил непринужденным тоном, каким можно обсуждать выступление сборной на Кубке Мира.

Кромвель подался вперед, с угрожающим выражением лица.

— Так, слушайте, кто бы вы ни были, я сейчас...

— Мистер Кромвель, — в который раз прервали его, — Когда вы с вашей женой последний раз занимались любовью?

Кромвель какое-то время ничего не говорил. Он отвернулся. Наконец, понизив голос почти до шепота, он произнес:

— Откуда вам все это известно?

— Мы не зря едим свой хлеб, мистер Кромвель, — ответил незнакомец, — Подробное изучение всех деталей является ключевым фактором в удовлетворении всех потребностей наших клиентов.

— Чего? Клиентов?

Мужчина потянулся к карману пиджака и достал визитку, протянув ее Кромвелю.

— Я представляю компанию, которая специализируется на ситуациях сродни вашей, — пояснил он, — Полагаю, мы можем помочь вам.

— У меня уже есть адвокат, — ответил Кромвель.

— Ах да, Парнелл, — ответил собеседник, словно речь шла о матче в гольф. Он сложил руки, — Ваш адвокат не есть решение, мистер Кромвель. Она — лишь еще одна часть проблемы. Это амбициозная беспринципная стерва, которой на вас плевать, которая лишь мечтает ободрать вас как липку и поскорее забыть про это дело. Вам нужно более действенное, более долговременное решение.

Кромвель изучающее взглянул на соседа. Он был довольно высок ростом и представителен. Одет в строгий серый костюм со стильным шелковым галстуком. Судя по виду, мог быть банкиром среднего уровня или профессором экономики. Речь очень грамотная, с легким, едва-уловимым акцентом.

— Долговременное решение? И что вы имеете в виду? — спросил Кромвель, против своей воли заинтересовавшись.

— Я имею в виду очень простую вещь — мы можем сделать так, что вся эта пренеприятнейшая ситуация исчезнет. Прекратит существовать. Самоликвидируется. Перестанет действовать вам на нервы.

— Вы можете выиграть суд?

— Мы можем гораздо больше. Мы можем сделать так, что все обвинения будут отозваны, с извинениями. Мы можем сделать так, что все вовлеченные стороны пожалеют о том, что когда-либо вставали у вас на пути, и искренне постараются сделать вас счастливым. Мы можем устранить все мелкие недоразумения, которые мешают вам в полной мере наслаждаться вашей жизнью. Вкратце, мистер Кромвель, мы можем все исправить — абсолютно все.

— Но, но... я все равно не понимаю. Что конкретно вы мне предлагаете?

Собеседник коротко отмахнулся раскрытой ладонью.

— Я бы предпочел не вдаваться в подробности самих методов. В любом случае, технические детали вряд ли будут вам интересны. Когда решите обратиться к нам, просто позвоните по этому номеру. О переводе денежных средств и графике выполнения задач наши люди позаботятся. Я рекомендую вам звонить как можно раньше, а если возможно — то сегодня. У нас довольно мало времени на осуществление необходимых мероприятий.

Кромвель слушал его, не веря своим ушам. Не верилось, что его собеседник говорит все это на полном серьезе. И тем более, что он все это слушает.

— Сколько... Сколько это будет стоить? — неожиданно для самого себя произнес он.

Прозвучала цифра, от которой у Кромвеля глаза полезли на лоб.

— Стоимость абсолютно в пределах разумного, — пояснил незнакомец, — Учитывая, что вы получите взамен. Кроме того, это гораздо меньше, чем вы потратите на компенсации, штрафы и судебные издержки, если иск против вас окажется успешным.

Кромвель сделал паузу для осмысления услышанного. Доводы были вполне резонны — суд грозил обернуться для него разорительными убытками. А если предположить, что они могут хоть малую часть того, что обещают...

Его собеседник поднялся на ноги, ловко подхватив сложенную газету под мышку.

— Будьте любезны, позвоните нам сегодня, если можете. Вы не пожалеете. Доброго дня, мистер Кромвель.

С этими словами он уверенной походкой удалился из заведения.

Кромвель остался на месте. Он посмотрел на визитку, оставленную странным человеком. Совершенно пустая белая карточка с одним-единственным телефонным номером по центру. Кромвель не мог определиться, что было более странным: эта визитка, или тот факт, что его безымянный собеседник читал свежий номер газеты "Times of India".

* * *

Два часа спустя, сидя в своем кабинете, Кромвель все еще неуверенно разглядывал визитку. Напряженная атмосфера в офисе была почти осязаема, когда он вошел. Друзья и коллеги избегали встречи с ним. Люди шептались у него за спиной. Его приемная была пуста. Тауни была переведена в другой филиал корпорации по собственной просьбе. Отдел кадров, очевидно, решил, что Кромвелю какое-то время лучше оставаться вообще без секретарши, от греха подальше. Наконец, он снял трубку и набрал номер.

— Алло. Мы рады вас слышать, — раздался красивый женский голос с эротичным придыханием.

— Мм. Здравствуйте. Эээ, да. Моя фамилия Кромвель, я...

— О да, мистер Кромвель! — в голосе послышалась неподдельная радость, — Вы уже решили дать согласие на проведение мероприятий?

— Ну, я... наверное, я... в смысле, мне кажется... Так, слушайте, я хотел бы узнать чуть больше о ваших услугах.

— О, не волнуйтесь о технических деталях. Поверьте, вам понравится наша работа. Наш представитель уже обговаривал с вами сумму оплаты?

— Да. Да, я знаю. А разве я не должен встретиться с вашими людьми для обсуждения деталей моего дела?

— В этом нет необходимости. Вся необходимая информация есть в нашей базе данных. Можем начать действовать, как только вы совершите перевод средств.

— Но, погодите, я все же не до конца понимаю...

— Мистер Кромвель. Мы предоставляем гарантию полного возврата оплаты в случае любых жалоб с вашей стороны. Но до сих пор еще ни один наш клиент не пользовался этой возможностью.

На продолжительное время воцарилось молчание. Наконец, Кромвель произнес:

— Как произвести оплату?

— Переведите денежные средства на этот счет, — она продиктовала номер счета в банке, зарегистрированном на Каймановых Островах, — Вы сделали правильный выбор, мистер Кромвель. Мы немедленно займемся вашей проблемой. Ах да, еще один момент. Вы ведь записали этот номер на бумаге?

— Да.

— Когда проведете операцию, уничтожьте бумагу, будьте добры? Всего хорошего.

Кромвель повесил трубку. Он повернулся к компьютеру и перевел большую сумму денег на зарубежный счет. Затем взял лист бумаги с записанными банковскими реквизитами и кинул его в измельчитель. После чего отправился домой.

* * *

Когда Кромвель приехал домой, его жены там не было. Ничего необычного — Шана часто уезжала в гости к своим друзьям-подругам, отправлялась в многочасовые походы по дорогим магазинам, играла в теннис или участвовала в каком-то еще из бесчисленных событий, составлявших безумную круговерть ее жизни.

Кромвель не был против. Наоборот — радовался свободному времени. Он все еще не сказал Шане о судебном иске. Не хотелось раньше времени призывать громы и молнии на свою голову.

Шана не вернулась домой к ужину. Когда она не вернулась и к позднему вечеру, Кромвель начал волноваться. Совсем не в духе его жены — так долго отсутствовать без единого звонка. Ее телефон тоже не отвечал. Он долго сидел за столом, медленно попивая порцию виски. Когда Шана не вернулась к полуночи, он решил, что лучше будет лечь спать и приниматься за поиски утром.

Его разбудил посреди ночи какой-то шум. Он включил настенную лампу. В комнате была Шана, уже переодевавшаяся в ночную рубашку. Она выглядела утомленной.

— Шана! — воскликнул Кромвель, — Ну слава богу! Где ты была?

Супруга равнодушно скользнула по нему взглядом.

— Дорогой, я очень устала, — она забралась в постель рядом с ним и закрыла глаза.

Кромвель озадаченно посмотрел на нее.

— Шана, но... — он покосился на часы, — ...но время три часа ночи! Где тебя носило?

— ... ммм, не помню, — пробормотала она, не открывая глаз, — Нав-верно, меня п-похитили. Два каких-то хмыря... засунули в фургон.

— ЧТО?! — он вскочил с кровати, — Ты что говоришь? То есть, как? Кто? Что они с тобой сделали? Ты в порядке? Шана?

Его жена уже ровно дышала, уснув беспробудным сном.

Через какое-то время Кромвель выключил свет. Он уставился в темноту, еще больше озадаченный, чем раньше. Странный выдался денек.

Кромвелю снился сон. Это был приятный, эротический сон. Что-то про красивую секретаршу, которая его соблазняла. Его веки дрогнули и распахнулись. Лучи восходящего солнца проглядывали сквозь окно спальни. Одеяло было откинуто в сторону. Его жена располагалась в изножье кровати, оседлав его, и, склоняясь вниз, медленно и нежно сосала его член.

— Эээ? — только и смог вымолвить Кромвель.

Шана на мгновение выпустила его орудие из своих блестящих влажных губ. Одна ее ладошка продолжала медленно ласкать основание ствола.

— Доброе утро, дорогой, — проворковала она, — Ты хорошо спал?

Вопрос, очевидно, был риторическим, так как она не стала дожидаться ответа, опустив голову и вновь принявшись за дело. Кромвель простонал сквозь зубы. Сквозь туман удовольствия, созданный умелыми действиями Шаны, его сознание сумело зарегистрировать странность происходившего. За все семь лет их брака, Шана соглашалась на оральный секс ровно два раза, в обоих случаях с крайней неохотой, без особого старания, да и то — лишь после продолжительных уговоров. И вот сейчас, она без всякого повода делала ему минет — причем, наверное, лучший в его жизни. Шана как-то по-особенному пошевелила языком, и Кромвель дернулся от удовольствия.

Было и еще кое-что странное. Глядя, как красные губы супруги ловко скользят вверх-вниз по его стержню, Кромвель внезапно осознал, что Шана с утра уже накрасила губы, подвела ресницы и вообще была при полном параде. На ней также были серьги: большие тяжелые подвески из золота, которые сверкали и раскачивались из стороны в сторону. Одета она была в красную кружевную ночнушку, которую Кромвель купил для супруги несколько лет назад, но та не стала даже примерять. Полушария ее великолепной груди были лишь частично скрыты полупрозрачной тканью. Ноги были облачены в блестящие чулки с ленточками и бантиками на подвязках. Ступни были втиснуты в узкие красные туфли на шпильках — самые сексуальные, какие нашлись в ее гардеробе.

Насколько рано она встала, чтобы все это подготовить? А главное — зачем? Кромвель попытался задать ей этот вопрос, но Шана вновь совершила то волшебное движение языком. Он не смог издать ничего, кроме сдавленного вздоха. А потом она принялась сосать всерьез, по-настоящему: сжимая алые губы в узкое кольцо, втягивая щеки и изо всех сил работая языком. Ее длинные волосы парили в воздухе, разметавшись в стороны. Понадобилось меньше минуты в таком темпе, чтобы довести мужчину до грани. Тяжело задышав, он схватился обеими руками за спинку кровати. Еще через секунду он вскрикнул, изогнул спину и начал мощным фонтаном извергаться ей в рот.

Ощущения были невероятны. Шана не прекращала движений ни на мгновение, жадно сосала и глотала все до капли, пока ее муж не затих, рухнув на кровать, слегка подергиваясь. Она тщательно облизала начавший обмякать член, после чего выпустила его изо рта.

— Ну вот, — удовлетворенно произнесла она, — Хорошее начало дня, ты согласен?

Женщина грациозно поднялась на ноги.

— Можешь не торопиться, дорогой, — сказала она, — Я приготовлю тебе завтрак, пока ты моешься, ладненько? — она накинула длинный тонкий халат и без дальнейших промедлений прошествовала грациозной походкой к выходу из комнаты.

Кромвель безмолвно лежал какое-то время, переводя дыхание. Что за помутнение нашло на Шану? Обычно она делала для него приятные вещи только когда хотела чего-то взамен. Он направился в душ. В ванной, между тем, лежали положенные Шаной свежие полотенца.

Когда Кромвель через какое-то время зашел на кухню, поправляя галстук, его ждало еще одно потрясение. На плите шипела сковородка, наполняя дом аппетитными запахами. Шана порхала по кухне, тихо напевая себе под нос какой-то мотивчик. Она, похоже, чувствовала себя совершенно комфортно, расхаживая по дому на высоких каблуках.

Шана на кухне? Утром? На мгновение, Кромвель не знал, что и думать. Если бы кто-то его спросил "Какая ситуация еще менее вероятна, чем твоя жена, делающая тебе минет вместо утреннего приветствия?", то Кромвель ответил бы с уверенностью: "Моя жена, готовящая мне завтрак".

— Эмм, Шана? — неуверенно окликнул он.

Супруга повернулась к нему с сияющим выражением на лице.

— Привет, дорогой! Заходи, садись, завтрак почти готов, — она махнула в сторону кухонного стола, уже полностью сервированного на одного человека.

— Нет, нет, погоди минутку. Тебя вчера весь день не было, и еще полночи. Ты говорила, что тебя кто-то похитил.

Она ответила удивленной улыбкой.

— Похитил? Ну не глупи, милый. Я вчера ходила по магазинам с Николь, а потом... Ну, я не очень хорошо помню. Да садись же! А то все остынет.

Кромвель сел за стол. Еда была очень вкусной. Он неторопливо пил кофе, глядя, как его жена суетится на кухне. Нынешний наряд супруги явственно напоминал об основной причине, почему он на ней женился. Густые каскады каштановых волос спадали на гладкие плечи, ниже которых лежала по любым меркам идеальная фигура: плавные изгибы высокой упругой груди, тонкая талия, безупречно стройные, бесконечно длинные ноги... Несмотря на утренний подарок Шаны, Кромвель ощутил, как его член снова начал пробуждаться.

Но рано или поздно, ему нужно было посмотреть в глаза реальности.

— Шана, — произнес он, — Подойди, пожалуйста, присядь на минутку. Нам нужно поговорить.

— Конечно, дорогой, — прощебетала Шана. Она подошла к столу, однако вместо того, чтобы сесть рядом, запрыгнула к нему на колени, — О чем ты хочешь поговорить? — она обвила его шею руками. Кромвель оказался в опасной близости от гипнотизирующих выпуклостей, которые его недавний собеседник в баре охарактеризовал как "потрясающие сиськи". Он ощущал, как его член стремительно твердеет. Собравшись с духом, он глубоко вздохнул.

— Шана, я должен тебе кое-что сообщить. Завтра утром я предстану перед судом в качестве обвиняемого.

Жена погладила его по волосам.

— О, милый, это ужасно. Хочешь, поедем вместе?

— Ч-что? — такой реакции он никак не ожидал.

— Ну, знаешь, я могу просто побыть рядом с тобой, если хочешь. Для моральной поддержки.

— Ээ, нет, в этом нет необходимости... — она даже не спросила, в чем состоят обвинения.

Женщина просияла.

— В таком случае, ты не возражаешь, если я немного прошвырнусь по магазинам?

Кромвель снова оказался озадачен. С каких это пор Шана спрашивала разрешения, прежде чем пойти потратить его деньги?

— Ммм, нет, не возражаю, — осторожно ответил он, — А что конкретно ты собираешься покупать?

Супруга наклонилась еще ближе, предоставляя еще лучший вид на свои великолепные полушария. Ее голос понизился до полушепота:

— Ну, я знаю, как тебе нравятся на мне разные красивые штучки, вроде этой, — она провела руками по кружевному пеньюару, — Но у меня больше нет ничего такого! — она мило нахмурилась, словно озадаченная тем, как же докатилась до такой жизни, — Мне реально очень-очень нужно обновить гардероб. Ну, понимаешь, нужны кое-какие вещи, чтобы надевать только дома. Только для тебя... — ее пальчики нежно поглаживали его затылок.

— А, ммм, понимаю. Что ж... тогда, пожалуйста, не стесняйся! — он глянул на часы, — Тааак, дорогая, мне надо идти. Почти девять, а мне в пол-десятого еще с адвокатом встречаться. Надо ехать.

Шана начала покрывать короткими поцелуями его щеку.

— Ты можешь, конечно, идти, дорогой, — произнесла она, прижимаясь к нему теснее, — Можешь отправиться на работу прямо сейчас, никто тебя не держит, — она сделала паузу, чтобы крепко поцеловать его, — Или есть другой вариант, — она перешла на вкрадчивый шепот, — Ты можешь остаться на полчасика дома, чтобы мы могли немножко потрахаться. Что скажешь?

Она наградила супруга еще одним долгим поцелуем, пока он мучительно принимал решение. Эрекция Кромвеля была тверже стали. Второй вариант оказался практически безальтернативным.

Было уже сильно позже 9:30, когда Кромвель сумел с некоторыми усилиями вырваться из объятий своей внезапно загоревшейся страстью жены, и отправился в адвокатскую контору. Он позвонил туда с мобильного по дороге, извинившись за опоздание. Секретарша сообщила ему, что мисс Парнелл тоже задерживается на встрече с другим клиентом и сможет встретиться с ним лишь существенно позже. Она позвонит, когда освободится. Кромвель развернулся на полпути и поехал в свой офис.

К полудню звонка от адвокатов так и не поступило, так что Кромвелю пришлось самому позвонить. Ответила все та же секретарша, сообщив, что мисс Парнелл "ненадолго отлучилась", но обязательно перезвонит. Кромвель набрал номер еще раз ближе к концу дня. Секретарша, теперь уже очевидно прикрывавшая Парнелл, которая отсутствовала на работе, согласилась соединить его с другим сотрудником фирмы — тот также оказался весьма молод, и возможно был даже ниже Пенелопы по должности.

— Мисс Парнелл была вынуждена уехать по важным делам примерно на день, — неубедительно соврал адвокат, — Так что я буду вести ваше дело в ее отсутствие. Насколько я понимаю, у вас уже готово мировое соглашение, так что появление в суде будет всего лишь обычной формальностью.

Кромвель повесил трубку, нахмурившись. Почему никто из них не знал, куда делась Парнелл?

Пока Кромвель преодолевал несколько километров от работы до дома, толкаясь в пробках, он задумался о своей жене. Возможно, ее утреннее поведение было лишь уловкой, чтобы ослабить его бдительность, прежде чем обрушить ему на голову супер-мощную дозу стервозной истеричности, как она умела. Однако, от этой мысли пришлось отказаться, когда Шана встретила его у порога, одетая в бюстье из черного бархата, которое стратегически подчеркивало безупречные полукружия ее груди, оставляя соски открытыми. Компанию этому экзотическому предмету одежды составляли маленькие черные трусики, блестящие темные колготки и черные кожаные сапожки на массивных платформах.

Кромвель всегда испытывал особую слабость к женщинам в сапогах с высокими каблуками и толстыми платформами, но насколько себя помнил, никогда не делился этим секретом со своей женой. Впрочем, в тот момент, глядя, как Шана грациозно подкрадывается к нему, излучая во все стороны почти хищную похоть, Кромвель вряд ли смог бы вспомнить и собственную дату рождения. Она порывисто порхнула к нему в объятия, наградив таким горячим поцелуем, словно он вернулся домой из полугодовой командировки на другой конец планеты.

— Входи, милый, я налью тебе вина, — поманила она супруга, — Ужин почти готов.

Ужин был весьма богатым и восхитительно-вкусным. Шана не стала переодеваться для трапезы. Она сидела напротив него, сверкая своими оттопыренными, ярко-красными сосками, и не отрывала от мужа взгляда, полного обожания. Кромвель едва заметил, что ел на ужин.

После ужина Шана настоятельно заявила, что Кромвель должен расслабиться с еще одним бокалом вина, пока она будет примерять для него все красивые вещи, купленные днем. Она включила негромкую расслабляющую музыку и принялась медленно переоблачаться, натягивая на себя разнообразные экзотические наряды, один за другим. Она успела продемонстрировать меньше половины коллекции, прежде чем Кромвель лишился остатков терпения, и они оказались в постели. Вернее сказать, на ковре в гостиной — это место оказалось ближе.

Но до постели они в конце концов тоже добрались. Кромвель крайне надеялся, что соседи не слышали, как Шана выкрикивала его имя во время каждого своего оргазма.

На следующее утро, супруга вновь разбудила его без помощи будильника.

Часть II.

Кромвель все-таки сумел добраться до адвокатской конторы вовремя следующим утром, но едва-едва. Опять отвлекла жена. Шана решила, что ей не нужно носить нижнего белья под своим трико из черного кружева ("ведь я у себя дома, как-никак!"), однако взяла за правило ходить по дому в сверкающе-черных лакированных туфлях на высоченных каблуках, словно на официальном приеме. Она обычно обедала в ресторане со своими подругами из числа других богатых домохозяек. Когда Кромвель упомянул об этом, она лишь махнула рукой и сказала, что лучше останется дома и сделает уборку.

— Наверное, и к лучшему, что вы не стали доводить дело до суда и пошли на мировую, — сказал Кромвелю его новый адвокат, пока они ждали в зале заседаний, — Мне бы очень не хотелось связываться с этой публикой, — он кивнул в сторону другой скамьи. Его адвокат был молодым чернокожим мужчиной, худым и довольно нервным.

Тауни сидела в другом конце зала, в компании двух адвокатов, каждый из которых был старше и очевидно опытнее, чем новый защитник Кромвеля. Девушка была одета довольно скромно, в длинную серую юбку и строгую кофту, что ярко контрастировало с провокационными мини, которые она надевала на работу. Ее волосы были зачесаны в пучок. Она избегала взглядом Кромвеля, стараясь не встречаться с ним глазами.

Наконец, открылась дверь в задней стене зала и в зал вошла судья Харрис. Она оказалась моложе, чем Кромвель предполагал. Тем не менее, ей сопутствовала некая аура безотлагательной решительности, заставлявшая всех окружающих автоматически относиться к ней крайне серьезно. Черная мантия прошуршала в воздухе, пока она уверенной походкой шла к своему председательскому месту.

— Ну, что у нас тут сегодня с утра, — строгим тоном начала она, листая бумаги, — "Сликбоди против Кромвеля". Насколько я понимаю, стороны пришли к соглашению и готовы разрешить этот неприятный инцидент во внесудебном порядке... — она бросила взгляд на скамью Кромвеля, — Прошу прощения, у меня вопрос к стороне защиты. В документах указана мисс Парнелл в качестве защитника. Почему она не присутствует?

Адвокат Кромвеля поднялся на ноги.

— Эмм, да, все верно, Ваша Честь, но моя коллега, она... ээ, временно недоступна в настоящий момент и... ммм, оказалась не в состоянии присутствовать сегодня. Однако, в данном случае официальное присутствие защитника не потребуется, так как мы договорились с потерпевшей стороной о внесудебном решении спора. Мой клиент готов полностью...

Дверь судебного зала с грохотом распахнулась.

— Стойте! Никакого соглашения! — раздался женский голос. Все головы повернулись в сторону привлекательной блондинки, ворвавшейся в зал, — Прошу меня извинить за опоздание, Ваша Честь, — она подскочила к скамье защиты и швырнула на стол свой дипломат, — Пенелопа Парнелл, я буду представлять интересы мистера Кромвеля, — она положила ладонь на плечо клиенту.

— Пенелопа! Какого черта? — зашипел на нее коллега.

— Мисс Парнелл, что все это значит? — одновременно потребовала объяснений судья.

Кромвелю самому было крайне интересно, что это значит. Мисс Парнелл заметно изменилась внешне с момента их последней встречи. Она была одета в эффектный, приталенный розовый костюм с белой кружевной блузкой. Кромвель ни разу не помнил, чтобы видел Парнелл в чем-либо, кроме черных брюк. Юбка ее костюма была довольно короткой для адвоката на судебном заседании, особенно в сочетании с розовыми шпильками, которые она выбрала в качестве обуви. Тем не менее, любуясь стройными ногами Парнелл, Кромвель решил, что вряд ли кто-то будет иметь возражения по этому поводу. Прическу она тоже поменяла, позволив своим пышным светлым волосам свободно ниспадать на спину и сбросив две завитые пряди спереди, дабы они обрамляли по бокам ее лицо.

— Я прошу прощения у суда, — официальным тоном произнесла мисс Парнелл, — Меня задержала... экстренная ситуация, потребовавшая госпитализации. Однако, я готова далее вести это дело, как и планировалось, и с разрешения моего коллеги, приму на себя все дальнейшие действия. — она сжала плечо Кромвеля ободряющим жестом.

Другой адвокат Кромвеля, очевидно тоже застигнутый врасплох таким поворотом, попытался было протестовать. Парнелл пронзила его гневным взглядом.

— Я сказала, что принимаю все на себя, Джон. Ты меня понял?

Тот сразу же сдался.

— Эмм, ну ладно тогда... — пробормотал он, садясь обратно.

Мисс Парнелл повернулась к судье, жизнерадостно улыбаясь. Судья Харрис не ответила на ее улыбку взаимностью.

— Что ж, если вы наконец разобрались, кто у вас главный, то возможно, вы потрудитесь объяснить причину этого увлекательного спектакля, мисс Парнелл?

Парнелл тут же торопливо заговорила:

— Ваша Честь, в мое распоряжение попала... новая информация, касающаяся этого дела, которая способна повлиять на решение моего клиента касаемо предложенных условий мирового соглашения. Позволите ли вы мне взять небольшую паузу для консультации с клиентом, возможно до завтрашнего дня? Нам необходимо пересмотреть...

— Я дам вам один час на консультации, — жестко ответила судья, — Отсрочка слушаний совершенно необоснованна. Суд вновь соберется в 11:00, — она бросила хмурый взгляд на Парнелл, — И не опаздывайте.

Мисс Парнелл пришла в движение, едва судейский молоток успел ударить по столу.

— Пойдем, — нетерпеливо шепнула она, схватив Кромвеля за руку, — Надо торопиться.

— Но, что... погодите... — попытался протестовать Кромвель, позволяя юристке вытащить его из зала. Несколько присутствовавших с интересом повернулись, провожая взглядами стройную блондинку в миниюбке, которая двигалась с поразительной скоростью и грацией на своих высоких каблуках.

Она продолжала держать клиента за руку, двигаясь вниз по ступеням перед зданием суда.

— Быстрее! — повторила она, — У нас есть меньше часа.

Женщина подтащила его к красной спортивной машине, криво припаркованной перед воротами.

— Давайте, садитесь! — мисс Парнелл вытащила штрафную квитанцию из под лобового стекла и отшвырнула ее прочь, затем грациозно прыгнула за руль.

Машина пришла в движение прежде, чем Кромвель успел даже закрыть дверь. Блондинка ехала с совершенно сумасшедшей скоростью, постоянно обгоняя и перестраиваясь. Она не потрудилась ни пристегнуть ремень, ни одернуть свою юбку, которая довольно провокационно задралась, почти полностью обнажая бедра.

— Там... там был красный свет, кажется... — неуверенно заметил Кромвель, вцепившись в сиденье, — Пенелопа, какого дьявола происходит?

— Подождите, пока доберемся до офиса, — кратко бросила она.

Мисс Парнелл резко затормозила перед зданием своей конторы, заехав одним колесом на тротуар. Схватила какой-то сверток с заднего сиденья и рванулась вверх по лестнице. Она уже открывала входную дверь, когда Кромвель сумел ее нагнать.

— Пенелопа! — воскликнула удивленная секретарша на входе, — Где ты была? У меня сообщения...

— Позже! — рявкнула женщина, не сбавляя скорости.

Наконец, они добрались до маленького личного кабинета Парнелл. Адвокатесса затащила Кромвеля внутрь и заперла за собой дверь. Сверток она швырнула на стол.

— Наконец-то! — произнесла она, — Я уж думала, не удастся оттуда вырваться, — она сняла жакет и кинула его на спинку стула.

Кромвель все еще переводил дыхание после бега по лестнице.

— Пенел... то есть, мисс Парнелл, так в чем же дело? Почему вы не хотите, чтобы я принял мировое соглашение? И где вы вчера были целый день?

Женщина на секунду замерла.

— Где? Ну, я... в больнице, кажется, — ее голос смягчился, словно она пыталась вспомнить смутный сон, — Не помню точно. Там были доктора... и медсестры, или что-то такое... и какие-то устройства, аппараты... — ее лицо просветлело, — Ну, это неважно. Давайте сосредоточимся на деле.

— Хорошо, но сначала вы говорили, что шансов нет никаких, а теперь приходите и начина... ЧТО ВЫ ДЕЛАЕТЕ?! — блузка женщины, сверкнув в воздухе, присоединилась к жакету на стуле. Снизу, под ней было что-то вроде обтягивающего бюстье, розового цвета и с кружевами — как раз как нравилось Кромвелю.

— Раздеваюсь, чтобы ты мог меня трахнуть, — с готовностью пояснила стройная блондинка. Она уже боролась с застежкой юбки. Внезапно, она остановилась, — Если ты этого хочешь, конечно. Ты же меня хочешь, правда?

Кромвель не знал, как на это ответить.

— Я... я... что? Что вы... то есть, Пенелопа, ты же не можешь серьезно... блин, твою мать! — миниюбка упала на пол к ее ногам. Взгляду предстал розовый кружевной пояс с подвязками, удерживавший прозрачные чулки, что плотно обтягивали ее ноги, исчезая в розовых туфлях. Трусиков на ней не было.

— Я же для тебя достаточно привлекательна, да, милый? — спросила мисс Парнелл, перешагивая через упавшую юбку ему навстречу, — В смысле, ты бы не отказался меня трахнуть при случае, правда? — она протянула руку вверх и расстегнула заколку, позволив волосам свободно рассыпаться.

Кромвель был ошарашен и лишь молча пялился, выпучив глаза. Неужели это та самая ледяная красавица, которая почти открыто обозвала его "стареющим кобелем" и едва ли не выгнала из своего кабинета пару дней назад? Женщина сделала еще шаг вперед. Ее глаза были затуманены желанием, губы приоткрыты. Ярко-розовая помада гармонировала с цветом ее белья. Другие ее губы тоже были розовыми.

— Иди сюда, дорогой, у нас всего несколько минут, — поманила блондинка, прижимаясь вплотную, — Едва хватит на один короткий заход, — она накрыла его губы своими мягкими губами и просунула язык ему в рот, одновременно начиная расстегивать его брючный ремень.

Когда она оторвалась от него пол-минуты спустя, позволив отдышаться, у Кромвеля кружилась голова.

— Мисс Парнелл, я...

— Зови меня Пенни, — томно прошептала она между поцелуями, — Погоди, сейчас я тебе кое-что покажу.

Схватив мужчину за галстук, она попятилась к своему столу, увлекая его за собой. Одним взмахом руки она скинула вниз мешавшие вещи. Бумаги, папки и телефон с грохотом посыпались на пол. Откинувшись назад, опираясь на локти, она беззаботно скинула свои розовые шпильки, отправив их в свободный полет на другой конец комнаты. Затем она потянулась за пакетом, который взяла с собой из машины, и достала оттуда пару черных сапог.

Не отрывая пристального взгляда от Кромвеля, Пенни развернулась боком, закинув одну стройную ногу на стол, демонстрируя ее в профиль. Пока Кромвель смотрел, она просунула стопу в узкий сапог и медленно натянула вверх мягкое голенище. Сапог был очень коротким, едва достигая середины голени, имел платформу сантиметров в 7 толщиной и массивный прямоугольный каблук. Она крутанулась на столе, развернувшись другим боком, натянула второй сапог на другую ногу. Затем она откинулась назад, широко разведя бедра, покачивая сапожками, не достававшими до пола, заманчиво сверкая розовой щелью между ног.

— Тебе нравится? — ласково спросила она.

Кромвель облизнул губы. Он чувствовал, как его сопротивление тает, словно кусок масла под жарким солнцем. Сапоги были блестящими и сексуальными, при этом совершенно не гармонировали с остальным ее нарядом. Почему-то это только усиливало эффект и сильнее его возбуждало. Откуда Пенни могла узнать про его фетиш на причудливо-вызывающие женские сапоги?

— Но... но, что насчет суда? — сумел произнести Кромвель в момент, когда его брюки скользнули вниз. Его эрекция выпирала вперед как корабельная мачта.

Пенни немного приподнялась, обвив руками его шею и привлекая ближе к себе.

— Тебя подставили, тут нет иных вариантов, — сказала она, — Но ничего. Мы дадим решительный бой этим аферистам всеми доступными средствами, и я обещаю, что добьюсь твоего полного оправдания. Никакая малолетняя потаскушка, сводящая личные счеты, не сможет тебя тронуть, пока я рядом, и я не отступлю, будь у нее хоть самые охренительно-крутые адвокаты в стране.

Она произносила эти слова яростным тоном, но ее руки тем временем продолжали усердно трудиться, стягивая с него трусы и торопливыми движениями лаская его восставшую плоть.

Все это оказалось больше, чем Кромвель мог выдержать. Он подался вперед с почти звериным рычанием, позволяя женщине направить его к цели. Пенни Парнелл счастливо всхлипнула, когда его инструмент проник внутрь.

— Трахни меня, милый, — вскрикнула она, обнимая его своими длинными ногами, — Трахни меня в сапогах! Я так тебя хочу!

Они были уже слишком разгорячены, чтобы сдерживаться и растягивать удовольствие. Парочка начала совокупляться в стремительном темпе. Кромвель стоял перед столом, спустив штаны, а потрясающая блондинка в кружевном белье и сапожках лежала, опираясь на ровную поверхность. Она скользила вперед-назад по полированной столешнице, дергаясь под напором Кромвеля, который снова и снова вонзался в нее, стоная от напряжения и животной похоти. Она была влажной, упругой, отзывчивой и совершенно восхитительной. Кромвель держал ее за колени, наслаждаясь гладкостью нейлоновых чулок на ее шикарных ногах.

— Быстрее, сладенький, быстрее, — выдохнула Пенни, призывая его ускорить темп, — Я уже так близко! У тебя получается так хорошооооо!

Тонкий слой пота покрывал ее лицо. Одна половинка груди вывалилась из ее топа, когда она особенно резко изогнулась на столе. Твердый сосок уставился вверх, словно спелая ягода поверх пирожного.

Кромвель схватил ее за обе ноги и задрал их выше, чтобы получить возможность более глубокого проникновения. Он порывисто поцеловал голенище одного сапога.

— Пенни... Пенни, мы должны... (ох!) должны быть в с-суде уже очень скоро. Что мы... (уфф! охх!)... что будем делать?

— Не останавливайся! — выдохнула Пенни, откидывая от лица беспорядочно рассыпавшиеся белокурые пряди, — Только не останавливайся! Уже почти, почти готова... ох, черт, как же хорошо. Не волнуйся о... аххх! ах!.. о суде, милый, я попрошу... о да, еще!... попрошу дать, дать, дааааттть отсрочкууууууу! — она закричала столь громко в момент, когда ее захлестнул оргазм, что весь офис несомненно получил полное представление о ее стратегии защиты. Кромвель ощутил, как стенки ее тоннеля сжимаются вокруг его члена, и это сладкое ощущение стало для него последним импульсом, заставившим разрядиться. Издав серию коротких стонов, он мощно кончил внутри нее.

Для дальнейших разговоров времени уже не было. К моменту, когда Кромвель и его сексуальная защитница привели себя в порядок и оделись, у них оставалось всего несколько минут до возобновления заседания суда. Пенни гнала машину по улицам с такой же сумасшедшей скоростью, что и в первый раз. Она бросила автомобиль на парковочном месте, зарезервированном для судей, и потащила Кромвеля внутрь здания.

Может, дело было в исходившем от женщины сиянии сексуального удовлетворения, а может в ее новой, покачивающей бедрами походке, но Пенни привлекала к себе еще больше заинтересованных взглядов, пока шествовала, цокая каблуками, к залу заседаний. Кромвель неожиданно обнаружил, что теперь вынужден смотреть на нее снизу-вверх.

— Пенни! — окликнул он юристку на пороге зала, — Ты забыла сапоги переобуть!

Она бросила взгляд вниз.

— Ой, да! Лучше судье их не показывать. Но ничего страшного, мы тут надолго не задержимся.

Тауни и ее адвокаты уже вернулись. Как и раньше, Тауни отказалась встречаться с ним взглядом, уставившись в пол при приближении Кромвеля. А вот один из ее солидных адвокатов очень внимательно посмотрел на Пенни, разглядывая ее миниюбку и модные сапожки на платформах со смесью шока и презрения на своем покрытом морщинами лице. Пенни скорчила ему гримасу, высунув язык.

Заседание суда прошло не очень удачно. Пенни довела до судьи изменившуюся позицию своего клиента, сообщив, что защита отказывается признавать вину. Во время своего выступления она стояла, стратегически разместив свой дипломат на полу, прикрывая неподобающую обувь. Она попросила о двухнедельной отсрочке для изучения новых обстоятельств и подготовки аргументированной защиты.

К несчастью, адвокат Тауни имел возражения. Он рассказал судье, сколь невыносимые моральные страдания доставляет его клиентке весь этот процесс, и что любая отсрочка суть прямое оскорбление ее прав на моральную компенсацию, являясь вдобавок очевидным проявлением тактики затягивания процесса со стороны обвиняемого, которому не стоит потакать — особенно учитывая, что защита в последний момент отвергла весьма справедливые условия мирового соглашения. Он говорил очень гладко и убедительно, выдвигая четкие, отточенные аргументы и цитируя правовые нормы наизусть, даже не сверяясь с бумагами.

Этого было достаточно, чтобы убедить судью Харрис.

— Я дам вам еще один день, — без экивоков заявила она Парнелл, — После чего слушания начнутся без каких-либо переносов и отлагательств. Это всё. — она стукнула молотком и решительно покинула зал суда.

— Что теперь будем делать? — раздался голос Кромвеля в стремительно пустеющем зале.

Пенни склонилась к нему очень близко.

— Нуу, раз уж столь удачно совпало, что на мне такие сапоги в стиле "трахни меня", — резонно сделал вывод она, — То думаю, тебе стоит сопроводить меня до дома, зайти в гости и весь вечер обрабатывать меня своим чудесным агрегатом, до полной потери рассудка. — она мечтательно вздохнула от предвкушения.

— Но слушания начнутся уже завтра! Разве мы не должны готовить план действий?

— О, безусловно. Этим тоже займемся. Можем совместить приятное с полезным.

Лишь ближе к вечеру Кромвель сумел вернуться к себе домой. Пенни проводила его до двери своей квартиры, наградив напоследок долгим поцелуем и пообещав весь остаток вечера готовиться к судебному заседанию. У Кромвеля до сих пор не выходила из головы картина, как эта женщина провожала его, стоя в дверном проеме, одетая в свои сапоги, и практически ничего кроме них, ничуть не тревожась, что ее кто-то увидит с лестничной клетки.

Кромвель очень волновался насчет суда. Крайне хотелось надеяться, что получится хотя бы выспаться ночью. Немного помог успокоиться тот факт, что жена встретила его в дверях теплым поцелуем и бокалом его любимого вина. Дома все блестело от чистоты. Ужин был великолепен. После трапезы, Шана поднесла ему еще один бокал, который он неторопливо цедил, пока жена долго и качественно массировала ему плечи.

Одета она была как участница школьной команды чирлидеров, исполняя еще одну любимую фантазию Кромвеля. На ее ногах были гольфы, а на спортивных кедах красовались маленькие помпончики. Кромвель этим вечером почти не думал о предстоящем суде.

* * *

— Пенни, а где все? — прошептал Кромвель поздним утром на следующий день. Они сидела в зале слушаний, ожидая вместе с командой Тауни, судейскими секретарями и приставами, когда появится судья. Самой Тауни на месте тоже не было. Молодой адвокат, представлявший ее, то и дело отлучался, чтобы куда-то позвонить. Его старший коллега выглядел весьма раздраженным.

Пенни ответила:

— Это очень странно. Судья Харрис известна своей пунктуальностью, почти маниакальной притом. Она никогда не опаздывает и другим этого не прощает.

Пенни завязала свои волосы в длинный конский хвост. Ее блузка из золотистого шелка была тонкой и кружевной, как и днем ранее. Она была одета в узкую юбку из какого-то эластичного материала. Юбка была чуть поскромнее вчерашней, хоть и все равно гораздо выше колена, к тому же один боковой вырез открывал взгляду всю ее ногу и бедро почти до талии каждый раз, когда она делала шаг. Но по крайней мере, сегодня она хотя бы не забыла обуть нормальные туфли, соответствующие ситуации.

Для кого-то, кто большую часть ночи готовился к судебному процессу, Пенни была в удивительно хорошем настроении. Она даже любезно предложила Кромвелю быстренький минет перед заседанием, чтобы он меньше нервничал. Кромвель вежливо отказался. Он не стал упоминать, что уже получил в тот день две замечательных порции оральных ласк от своей супруги: один раз для приятного пробуждения, другой раз "на удачу", непосредственно перед выходом из дома. Шана, похоже, получала от этих процедур не меньше удовольствия, чем он сам.

— Я просто хочу, чтобы это поскорее закончилось, — проворчал Кромвель.

— Ох, ну вот ты опять нервничаешь, дорогой, — сочувственно покачала головой Пенни, — Вот, давай я тебе помогу отвлечься.

Она взяла одну его ладонь в свою руку и положила себе на бедро. Свободной рукой она приподняла немного подол юбки и просунула под него мужскую руку.

— Пенни, что ты де...

Она улыбнулась в ответ.

— Так мы сможем вместе расслабиться. Вот так, еще чуть-чуть повыше. Пошевели там пальчиками. Ох, вот так очень хорошо.

Кромвель нервно огляделся по сторонам.

— Пенни, ради всего святого, мы же в суде находимся, а ты... ээ, а на тебе что, нет...

— Они бы только мешались, — прошептала Пенни, направляя его руку выше.

В этот момент в зал, наконец, вошла судья Харрис. Ее Честь была сегодня в куда более приподнятом настроении. В ее движениях не ощущалось прежней спешности. Она вышагивала короткими шагами, почти лениво, неторопливо преодолевая расстояние от двери до своего места с безмятежной улыбкой на лице. Она изменила свою прическу. Ее походка тоже изменилась. Кромвель лишь краем глаза что-то мельком заметил, когда она проходила мимо, но был готов поклясться, что судья носила туфли на очень высокой шпильке.

— Всем доброе утро, — жизнерадостно поздоровалась судья, — Простите, я сегодня немного подтормаживаю. Ничего не могла с собой поделать — возникли чрезвычайные обстоятельства. Ну что, мы готовы продолжить?

Пенни выпустила руку Кромвеля на волю, чтобы подняться перед судьей, но как только села обратно на скамью, тут же втащила его ладонь обратно себе под юбку. Судья Харрис, тем временем, махнула рукой в сторону адвоката Тауни:

— Обвинение, где ваш потерпевший?

— Ваша Честь, моя клиентка еще не прибыла в суд, и на данный момент мы пока еще не смогли ее разыскать. Я предлагаю сделать перерыв, пока...

— Я предлагаю вам ее найти, — оборвала его судья, — Может, она отправилась домой к своей матери?

— Эмм, нет, очевидно нет, Ваша Честь, ее нет ни дома, ни на работе, ни у кого-либо из известных родственников. Я могу лишь предположить, что она столкнулась с внезапным страхом перед судом. Это известный феномен, такое иногда бывает.

— Что это значит? — прошептал Кромвель своей защитнице.

— Это значит, что они конкретно попали, — ответила она, все еще продолжая направлять его пальцы, — Ох, я от тебя такая мокрая... — она поерзала на месте.

Судья Харрис объявила:

— Один из фундаментальных принципов правосудия заключается в том, что обвиняемый должен иметь право на встречу со своим обвинителем. Я не готова продолжать заседание, пока мисс Сликбоди не прибудет в этот зал лично, — она постучала ногтями по поверхности стола. У нее был ярко-красный маникюр.

Адвокат, осознав серьезность положения, попытался осторожно закатить пробный шар:

— Эмм, в таком случае, Ваша Честь, я не вижу иного выхода, кроме как, гмм, попросить о краткой отсрочке, чтобы мы имели время на, ээ... установление места пребывания нашего клиента.

Судья не проявила снисхождения:

— Уважаемый представитель обвинения, — холодно произнесла она, — Если не ошибаюсь, вчера именно вы категорически потребовали отказать защите в любой отсрочке. Вы с таким жаром убеждали меня, что любое отлагательство будет вопиющей несправедливостью и попранием прав вашей клиентки. Ну что ж, это действует в обе стороны. Если отсрочка недопустима для обвинения, она точно так же недопустима и для защиты. Этот несчастный человек, — она сделала паузу, чтобы повернуться к Кромвелю и наградить его ласковой улыбкой, — Достаточно долго терпел неудобства из-за ваших недоказанных обвинений. Я больше не потерплю необоснованной травли в моем суде.

— Но Ваша Честь, позвольте нам хотя бы...

— Ох, просто замолчите. Иск отклонен! — она стукнула молотком, игнорируя возмущенные протесты адвоката. Она подмигнула Кромвелю, пока никто не видел.

— Да! — радостно воскликнула Пенни, — О да, да, дааа! — ее глаза были полу-прикрыты. Кромвель был не вполне уверен, на что она с таким энтузиазмом реагировала: на решение судьи или на действия его пальцев у нее между ног.

— Что это означает? — спросил Кромвель, — Я что, оправдан?

— Охх, они могут, ммммм, все еще могут продолжить, ооооххх блин, уголовное дело, наверное, — ответила Пенни, ритмично двигая бедрами под столом, — Но у них нет... нет... о да, продолжай вот так... никаких шансов на усп... успех после полного оправданннннииия по... ох, ах, ммм... гражданскому исссскууу. О боже, кажется, я сейчас кончу.

Не выпуская из себя его движущихся пальцев, она развернулась боком, перекинув одну ногу через его колени. Она сжала зубы и задрожала, переживая беззвучный оргазм прямо в зале суда.

— Ох, вот видишь, как все удачно прошло, — выдохнула Пенни, когда вновь обрела способность дышать. Она лизнула ухо Кромвеля, после чего впилась в его губы долгим, горячим победным поцелуем, — Поехали куда-нибудь, отпразднуем!

* * *

Кромвель был в столь хорошем настроении на следующее утро, что едва не насвистывал себе под нос. После почти целого дня празднования с Пенни (преимущественно в горизонтальном положении), он повел вечером Шану в ресторан, поужинать и потанцевать, чего они с женой не делали уже несколько лет. Его супруга полностью разделяла его радость по поводу прекращения судебной тяжбы, хотя ее, по видимому, не слишком интересовало, в чем заключались обвинения. Во время танцев она то и дело порывалась просунуть руку ему в штаны.

Холодная, напряженная атмосфера в офисе сменилась всеобщей доброжелательностью. Все говорили ему, как рады, что он доказал свою невиновность. Коллеги снова стали ему друзьями. Один из них подвел его к стенду с последними новостями компании, где обнаружилось заявление от Тауни с отказом от всех обвинений и целой страницей долгих, прочувствованных извинений, полных смирения. Она также разослала это заявление по электронной почте всем сотрудникам, чтобы никто не пропустил.

Кромвель зашел в свой кабинет. Там кто-то был. Головокружительно-роскошная молодая женщина лежала, соблазнительно развалившись на его столе, словно модель, позирующая для фривольной фотосессии.

— Ы? — только и смог вымолвить Кромвель.

Это была Тауни.

— Доброе утро, мистер Кромвель, — произнесла его бывшая секретарша заискивающим голоском. Тауни была одета в обтягивающее леопардовое платье, столь короткое, что ее обычные миниюбки казались почти монашескими одеяниями в сравнении. Платье имело весьма глубокий вырез декольте, обнажая на добрых две трети ее упругие груди, столь идеальные и гладкие, что они почти казались полированными. Блестящие темные колготки украшали ее ноги, вкупе с узкими сапожками выше колена. Сапоги имели тот же леопардовый узор, что и платье.

— Ыыы! — еще раз невольно промычал Кромвель, — В смысле, Т... Тауни. Что ты здесь делаешь?

Тауни лежала, растянувшись поперек стола, согнув ноги и приподняв голову, так чтобы ее пышные каштановые волосы спадали вниз.

— Я пришла, чтобы извиниться, — покаянным тоном известила она, — Извиниться за все. За все, что вам сделала. Я была такой плохой... — она ловко повернулась на попе и грациозно поднялась на ноги, ничуть не замедлившись из-за неудобных высоких каблуков на своих сапожках, — Я прошу у вас прощения, мистер Кромвель. Я искренне прошу меня извинить за все. Пожалуйста, вы когда-нибудь сможете простить меня?

— Тауни, о чем ты? — он старался не глазеть на ее ноги. Тщетные усилия.

— Это... это все была не моя идея, по крайней мере поначалу, — ответила девушка, — Это все Клара, — она имела в виде другую офисную красотку, которая снимала на видео инцидент, с которого все началось, — Она с-сказала, что вы всегда так, типа, смотрите на нее, и флиртуете, и говорите всякие вещи, так же как со мной, и... и в общем мы постарались, чтобы вы побольше выпили на вечеринке, и это... немножко вас спровоцировали, чтобы записать все на камеру, и... ну, она сказала, что таким путем сможет вас проучить, и если повезет, еще и денег заработать на этом...

На ее глаза навернулись слезы, грозившие испортить макияж. Она всхлипнула и продолжила:

— Ох, я не знаю, зачем вообще с ней связалась. В с-смысле, вы... вы же были со мной так добры, и... и еще вы такой хороший, с вами так приятно работать. Я была самой счастливой девушкой на свете, а теперь сама все испортила... — она подавленно стояла, поникнув головой посреди его кабинета, смотрясь одновременно и жалко и соблазнительно.

Кромвель попытался найти подходящие слова:

— Тауни, теперь все закончилось. Дело закрыто. Считай, что я тебя простил.

Ее узкое обтягивающее платье заканчивалось всего в нескольких сантиметрах от края ягодиц. Даже простое любование ее ногами казалось сексуальным актом.

— Пожалуйста, мистер Кромвель, у меня есть еще одна просьба. Я... я знаю, что не заслуживаю этого, и пойму, если вы скажете нет, но... но, может быть, вы бы разрешили мне... — она помедлила, и потом выпалила: — Можно мне получить мою прежнюю работу?

Это застало Кромвеля врасплох.

— Ты хочешь работать моим секретарем?

Она сделала шаг вперед, сцепив вместе руки.

— О да, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Позвольте мне снова стать вашей секретаршей, пожалуйста, мистер Кромвель. Я буду супер-хорошо работать, обещаю. Можете уменьшить мне зарплату насколько угодно, если захотите. Я компенсирую вам все плохое, что натворила. Просто дайте мне второй шанс, пожалуйста? — она заискивающе поглядела ему в глаза. Кромвель ощутил заметное шевеление в штанах.

— Ну, я даже не знаю, все-таки после того, что произошло... — пробормотал он.

— Пожалуйста, мистер Кромвель, — продолжала изливать душу Тауни, — Позвольте мне быть вашей верной секретаршей. Я сделаю абсолютно все, если вы позволите мне снова на вас работать, — она подошла очень близко и обвила руками его шею. На ней были длинные леопардовые перчатки выше локтя, — Ну пожалуйста?

Кромвель неожиданно лишился дара речи. Находясь так близко к ней, глядя в ее огромные влажные глаза, он ощущал ноздрями запах тонкого парфюма, исходивший из глубокой ложбинки ее декольте. Он открыл рот, чтобы сказать что-то. Тауни поцеловала его, внезапно, нежно, словно поддавшись внезапному импульсу, которому была не в силах сопротивляться.

— Пожалуйста, дайте мне всего лишь еще один шанс, — прошептала она, оторвавшись от его губ на пару сантиметров, — Я ведь буду для вас не только бумажки перебирать, — она наградила его еще одним поцелуем, — Вот, давайте, я вам покажу, насколько хорошо буду о вас заботиться, — она уже скользила вниз, используя его тело для опоры, чтобы грациозно опуститься на колени. Кромвель мог лишь изумленно наблюдать, как бывшая секретарша расстегнула ему ширинку, затем залезла внутрь одной затянутой в перчатку ладошкой, чтобы освободить его мужское достоинство. Член Кромвеля был уже твердым.

— Ммммм, ням-ням, — прошептала Тауни. Она обхватила орган снизу одной ладонью, словно поднося его как божественный дар к своему раскрытому рту. Она каким-то образом заглотила его полностью, сантиметр за сантиметром приняв всю длину в свой рот, пока ее горло не начало заметно распирать. Когда она успела научиться таким трюкам?

Кромвелю было уже все равно. Он восхищенно вздохнул, когда ее рот и язык начали творить свое волшебство. Он бросил взгляд на часы на своем столе. Было едва пол-десятого утра, но Кромвель уже получал второй за день мастерский минет. Когда голова Тауни начала ритмично качаться вверх-вниз, насаживаясь на его ствол, он уже принял решение взять ее обратно на прежнюю должность.

* * *

Две недели спустя, Кромвель отложил телефонную трубку и объявил вслух:

— Это официальное подтверждение. Со следующей недели, я буду новым вице-президентом.

Стоявшая позади его кресла Тауни обрадовано вскрикнула:

— Ох, мистер Кромвель, это так чудесно!

Она была одета в один своих стандартных офисных нарядов: блестящую серебристую микро-миниюбку с обтягивающей черной кофточкой и узкими черными сапожками. Она стояла за спиной Кромвеля и массировала его плечи, пока он работал.

Кромвель закинул ноги на стол и задумался над тем, насколько же сильно его жизнь изменилась к лучшему за последние недели. Все его судебные проблемы испарились без следа. У него была верная, безумно-красивая и сексуальная жена, настолько далекая от прежней требовательной стервы, что они казались представителями разных биологических видов. Ее готовность угождать и ее изобретательность в постели (а также других местах, где они занимались любовью) до сих пор не прекращали удивлять его. В дополнение, у него теперь была ходячая эротическая фантазия в качестве секретарши, плюс вдобавок к ней еще и блестящая молодая юристка, которая взялась вести все его дела на безвозмездной основе. Он ухмыльнулся этой мысли. Можно, наверное, считать, что Пенни сполна получает от него оплату натурой за свои услуги.

Они правда сделали все, что обещали: тот человек в баре и сладкоголосая женщина по телефону. Он понятия не имел, как и что именно они сделали, но результатом он был определенно удовлетворен. Даже больше. Возможно, стоило бы известить их о своей признательности.

— Тауни, детка, дай-ка мне визитницу, будь добра, — задумчиво сказал он. Вообще-то Кромвель мог и сам взять необходимое, но ему нравилось смотреть, как Тауни выполняет такие мелкие задания.

— Сейчас, мистер Кромвель, — ответила она. Секретарша обошла вокруг кресла, чтобы достать визитницу из ящика большого стола. Крохотная серебристая юбочка зашуршала, натягиваясь вокруг ее бедер. Кромвель полюбовался на ее совершенные стройные ноги, столь привлекательно подчеркнутые сетчатыми чулками и короткими сапожками. Единственное условие, которое Кромвель поставил ей, принимая обратно на работу, состояло в том, что Тауни будет обязана одеваться так, чтобы ее роскошные ноги всегда были на виду. Она приступила к выполнению этих требований с таким энтузиазмом, что превзошла все ожидания Кромвеля.

Она протянула ему визитницу. Так, где же была эта карточка... Пока он перебирал визитки, Тауни присела на стол и непринужденно закинула ногу на ногу. Супер-короткая юбка еще сильнее задралась. Это отвлекло Кромвеля. Вчера она делала то же самое, и в результате быстро оказалась лежащей на столе, с задранными к потолку каблуками. Вчера на девушке были босоножки с очень острыми шпильками, и она очень активно дергала ногами во время оргазма — о чем свидетельствовали отметины на двери шкафа.

Разумеется, все эти вещи сильно отнимали у Тауни время от ее обычных секретарских обязанностей, но Кромвель не слишком волновался на сей счет. Клара, та самая сообщница в деле о домогательствах, с радостью изъявила желание принять на себя любые оставшиеся дела, в дополнение к своей основной работе. В настоящий момент она находилась в приемной и разбирала почту. Она усердно трудилась, прерываясь лишь раз в пятнадцать минут, чтобы проверить свой макияж и прическу.

Наконец Кромвель нашел визитку, которую дал ему человек в баре. Он перевернул карточку. Бумага была полностью белой. Если пристально приглядеться, можно было различить очертания последней цифры телефонного номера, которая еще не полностью стерлась.

Кромвель усмехнулся. Он швырнул визитку в мусорное ведро. Затем он перевел взгляд на Тауни, длинноногую и роскошную, позирующую на его столе, словно картинка пин-ап. Он поманил девушку пальцем. Улыбнувшись, она соскользнула со стола и приземлилась к нему на колени.

— Давайте это отпразднуем, мистер вице-президент! — проворковала она.

* * *

В то же самое время, в другой части города, мужчина, бывший примерно ровесником Кромвеля, стоял на поле для гольфа. Он был там уже довольно долго. Отправлял в полет один шарик за другим, с куда большей энергией, чем точностью. Его мысли крутились отнюдь не вокруг игры.

— Мистер Самсон, — внезапно раздался рядом чей-то голос, — Что, если я скажу вам, что ваш развод не является неизбежностью?

Незнакомец метко ударил клюшкой по мячику и проследил за его далеким полетом. Затем продолжил:

— Что, если я скажу вам, что вы можете иметь и жену и любовницу, совершенно открыто, и они обе ничуть не будут возражать? — он сделал паузу, чтобы запустить еще один мяч, — И даже симпатичную сестру вашей жены можно будет убедить, что она была неправа, когда довольно грубо отшила вас на прошлой новогодней вечеринке.

Он оперся на клюшку и спокойно посмотрел на своего соседа.

— Что скажете, мистер Самсон — стоит ли такое предложение ваших денег?

The End.