Прода (8-10 глава Слепого)

Глава 8.

— Сенатор Бекк, — сутулую пожилую женщину невысокого роста окликнули, когда она шла по прямому и довольно невзрачному коридору.

Стандартные светлые тона, серый пол, покрытый не менее серым ковром с низким ворсом, гасящим звуки шагов, редкие кадки с зелеными растениями, которые на ее памяти никогда не цвели, хоть и были настоящими, а не искусственными, как те, что стояли возле поста охраны при входе в здание. Невзрачность и непритязательность, что была удивительна, учитывая какие люди здесь работали и какие проблемы решали.

— А, полковник Страйкер, — поприветствовала сенатор высокую и немного грузную женщину с несколькими седыми прядями в волосах. — Приветствую вас и вашу спутницу.

Вместе с Вельмой Страйкер к сенатору подошла еще одна женщина. Ростом она была ниже сенатора, но если в случае с пожилой женщиной все это было проделками ее возраста, которые согнули некогда прямую и гордую спину женщины, то здесь все дело было в генах. Незнакомая спутница полковника Страйкера была очень низкого роста, едва достигая полутора метров.

— Сенатор, прошу вас познакомиться с Беллой Траск, про которую я вам не так давно говорила, — представила свою спутницу полковник.

— Очень приятно, молодая леди, — на благообразном лице сенатора появилась дружелюбная улыбка.

— Мне тоже, сенатор Бекк, — улыбнулась в ответ Белла Траск. — Только боюсь, что молодой леди я уже давно быть не могу.

— Ох, милочка, для меня все, кто младше пятидесяти, будут молодыми, — мягко рассмеялась сенатор. — К тому же, как говорили из мест откуда я родом, — 'маленькая собака всегда щенок'.

— Весьма точное замечание, — присоединилась к беседе полковник. — Я младше вас, Белла, на пять лет, но у меня уже седые пряди и выгляжу я старше.

— У вас просто тяжелая работа, — деликатно возразила Траск, не став заострять внимание на внешности полковника, которая была далека от эталонов красоты.

— Тяжелая работа, лишний вес и морщины, — весело усмехнулась Страйкер. — Вы слишком вежливы, Траск. Я прекрасно знаю о своих недостатках.

— Как говорится, вначале нужно хорошо познать себя, прежде чем изучать противника, — по птичьи кивнула головой сенатор Бекк.

— Зеркало нам в помощь, — грубовато пошутила Страйкер, но все с удовольствием поддержали ее смехом над этой незамысловатой шуткой.

— Траск, — произнесла сенатор, после того, как отсмеялась. — Это ведь вам принадлежит 'Траск Индастриз'?

— Я всего лишь исполнительный директор, сенатор, — возразила Траск. — Моя стезя наука.

— Что же, пройдемте в мой кабинет, — сенатор развернулась и пошла по коридору дальше.

Спустя пять минут неторопливого из-за пожилой женщины хода, все трое оказались в большом и светлом кабинете, обставленном добротной старинной мебелью. Все трое с удобством расположились в больших креслах вокруг чайного столика, что подчеркивало неофициальность беседы.

— Я вас слушаю, леди, — карие глаза сенатора Бекк внимательно посмотрели на обеих женщин.

— Думаю, что ни для кого здесь уже не секрет существование так называемых мутантов, — скорее утвердила, чем спросила Белла Траск. Получив подтверждающие молчаливые кивки от сенатора и полковника, продолжила. — Они уже давно сосуществуют рядом с нами, обычными людьми. И до этого момента все было предельно ясно. Их немного, они живут спокойно, подстраиваясь под нас. Но за последние два десятилетия я отметила увеличение количества мутантов. Думаю, что с такими темпами, уже через сотню лет, а то и меньше, именно они, мутанты, станут господствующим видом на НАШЕЙ планете, — Белла Траск специально сделала акцент на слове 'нашей'.

— Допустим, — произнесла сенатор Бекк. — Но что с того? Законы эволюции никто не отменял. Насколько я помню, люди постоянно меняются.

— Да, под воздействием внешних условий, таких как климат, например, люди меняются, приспосабливаются, адаптируются, — согласилась Траск. — Это все вполне естественно и в рамках законов природы, но не мутанты.

— Чем же они так противоестественны? — Бекк слегка склонила голову к левому плечу, во время своего вопроса. — Новый вид, и что? Я не совсем понимаю вас, Траск.

Траск вопросительно посмотрела на полковника.

— Видите ли в чем дело, сенатор Бекк, — пришла на помощь Белле Страйкер. — Само по себе существование или появление мутантов не проблема. Проблема в их силах. Этих сверхъестественных способностях, что они получают, благодаря этому пресловутому 'гену Икс', как его называет в своих трудах Габриэлла Маккой. Есть такие мутанты, что одной своей волей могут уничтожить десятки, если не сотни людей.

— Вы излишне сгущаете краски, Страйкер, — не поверила сенатор.

— Отнюдь, — покачала головой полковник. — Прямое доказательство своих слов я принести не могу, все засекречено, но вы ведь помните про Аду Гитлер? Или ее помощника Себастьяна Шоу? Последний, кстати, мутант и обладает невероятными силами, которые делают его практически неубиваемым.

— И все же, мне трудно в это поверить, — сенатор покачала головой. — Ваша программа 'Оружие Икс' итак делает очень большую дыру в нашем бюджете. Программа, которую вы построили на основе работ той самой Ады и Себастьяна, стоит отметить, — полковник Страйкер проглотила свои слова, которые приготовила для возражения. Сенатор Бекк была одной из противниц программы 'оружия Икс', и ни к чему хорошему спор с ней не приведет. — А теперь, вы просите дополнительное финансирование на этих 'Стражей'. Я вас правильно понимаю, Страйкер, Траск?

— Профинансировать проект может и 'Траск Индастриз', сенатор, — ответила Белла Траск. — Но только нужно ваше согласие на него.

— Нет, — с тяжелым вздохом ответила сенатор. — Первоначальный мой ответ будет отрицательным. Зачем они нам? Мутанты такие же граждане, как и мы. Они также живут, плачут, влюбляются, работают, платят налоги, в конце концов. Те самые налоги, Страйкер, часть которых идет на ваш проект. И если от 'оружия Икс' я еще вижу пользу, то вот строить этих роботов или как их там называют, не имеет смысла. Что может случиться, если у них в этой вашей установке...

— Программе, — поправила Траск.

— Да, программе, благодарю, Траск, — кивнула сенатор Бекк. — Так вот, что произойдет, если в этой самой программе возникнет ошибка? У многих людей, насколько я помню из работ доктора Маккой, есть спящий 'ген Икс', но при этом они являются людьми. Что будет, если обычную человеческую мутацию, такую как иной цвет глаз или волос, ваши стражи будут относить тоже к последствию работы того гена? Начнется самый настоящий геноцид. Нет, леди. Мы не фашисты.

На этом разговор между ними закончился.

Сенатор Бекк осталась сидеть в своей кабинете и села читать оставленную ей на всякий случай документацию по проекту 'Стражи'.

Траск раздосадованная таким категоричным отказом, села в свою машину и уехала к себе в отель. Жила она не в Вашингтоне, и приехала только ради встречи с сенатором Бекк.

Ну а Страйкер...

Полковник Страйкер несколько минут стояла на крыльце и курила сигареты. После чего, ее голубые глаза наполнились решимостью и женщина села в служебный автомобиль, который ее дожидался.

* * *

Уезжая из пансионата Чарльза Ксавьера, Хелена Доэрти чувствовала себя так, словно целую неделю провела на небольшой ферме в Техасе, возле города Сан-Антонио, у своего отца и все эти дни непрерывно работала в поле. Работала вручную. Присутствовала не только моральная, но и физическая усталость. Особенно устали мышцы лица, потому что пришлось все время визита держать дружелюбную улыбку. Кто же знал, что с этими тремя будет так сложно иметь дело? Да, именно тремя. Мальчик, который с самого начала напугал ее своими необычными глазами, оказался под стать супружеской чете, что могла дать фору любой акуле бизнеса, которую уроженка Штата Одинокой Звезды знала.

Откуда вообще взялась эта Даркхолм, которая, казалось, знала наперед, о чем она захочет говорить в тот или иной момент? Всех крупных адвокатов, даже тех, кто не любит гласности, она знала лично. А тут эта блондинистая красотка, о который никто и не слышал из верхов коллегии адвокатов, каждый раз играла на опережение. У Хелены даже возникло желание пригласить Даркхолм в свою фирму, но потом это желание как-то во время беседы само собой отошло на задний план и затерялось на фоне остальных мыслей.

А Ксавьер? Этот обходительный мужчина, полысевший раньше времени, даже вызвал в ней чувство зависти. Как он поддерживал каждое начинание в разговоре своей супруги... Словно мысли читал! Это было невероятно! Она искренне восхитилась их слаженной командной работой, и даже бы поаплодировала, если бы они не использовали это против нее самой. Какой бы ход она не использовала, у них был на это готов ответ.

Ну и напоследок Виктор Хьюга. Слава всем святым, что он не оказался слепым! Иначе ее клиентке не удалось бы отделаться так просто. Репутационные потери были бы просто ужасающими, а деньги... Деньги — это так, ерунда. У Антонии Старк их столько, что она каждый месяц может кормить бездомных и не разорится. Всех бездомных Северной Америки. Но все же, это наглый малолетний засранец, пользуясь своим возрастом не один раз ставил ее в тупик своими вопросами, пусть она этого и не показывала остальным. Чего стоит его ужасная в своей правоте фраза о цене жизни его близких. И ведь он сразу же понял, что оказываемая помощь в быстром получении так называемой страховки, будет взяткой за поддержку ее клиентки в нужный момент в суде. Понял, вначале очень разозлился, она это хорошо заметила, хоть мальчик и постарался не подать вида, но почти сразу же взял себя в руки и принял все это во внимание. А потом с поддержкой Ксавьера и Даркхолм выжал из нее гораздо больше, чем изначально рассчитывала Хелена. Вместо пятисот тысяч сверху, как вышло почти у всех остальных потерпевших, с нее стрясли двенадцать миллионов.

'Что за дети пошли нынче? У него семья полностью погибла, а он торгуется за их смерти', совершенно искренне возмутилась адвокат, опуская тот момент, что на его месте поступила бы точно также.

Но помимо этого ее волновали и другие, не менее важные, в преддверии суда вопросы. Откуда они могли узнать заключение государственной комиссии о том, что часть разрушений вина выстрелов костюма Старк? Пусть там и были нежилые дома и пострадавших, по выводам той же комиссии не было. Кто им ее слил? Она сама лишь совсем недавно смогла только ознакомиться с этими документами, на руки ей их не дали, так как там большая часть шла под грифом 'секретно', и то лишь благодаря тому, что полковник Фьюри была благосклонна к Антонии Старк. Этот вопрос нужно было решить в самом ближайшем будущем и предупредить мисс Старк, что под ту серьезно копают на самом верху. Возможно, кто-то из близкого окружения президента Рейнальды Рейган.

Заметно превышая положенную скорость на этой дороге, ее черный Линкольн Континенталь Марк VI восемьдесят третьего года обгонял остальные автомобили, чтобы Хелена успела первой сообщить новости своей знаменитой клиентке.

* * *

Чарльз сидел и смотрел на свою жену, которая мечтательно глядела в окно невидящим взором. Рэйвен так увлеклась своими мыслями, что даже приняла свой настоящий облик. Но не только это было удивительным. У нее был природный иммунитет от его телепатии. Не такой сильный как у Виктора, при желании мужчина мог взломать или обойти эту защиту, смотря как быстро ему нужен был результат. Одна из причин, почему он и женился на Рэйвен, была в том, что он мог с ней расслабиться. Не очень приятно читать чужие мысли, и понимать, что тебе лгут.

— И о чем ты задумалась, дорогая, — решил немного ее потревожить Ксавьер.

— М? — Удивительные глаза Рэйвен, похожие на глаза Маккой, приобрели осмысленность и посмотрели на него. — А ты разве не знаешь?

— Я не читаю твои мысли или же мысли остальных в этом доме, — немного устало ответил Чарльз.

— Ах, да, твои принципы, — Рэйвен встала со своего места и подошла к нему, стоящему возле камина. — Иногда я согласна с Эриком. Твои жесткие ограничения ни к чему не приведут.

— Приведут, — покачал головой Ксавьер. — Я не буду знать всего наперед и со мной будет сохраняться интерес для общения.

— А мне нравится с тобой общаться мысленно, — хитро улыбнулась Рэйвен и прижалась к нему всем телом. — Это интимно, — низким и влекущим голосом прошептала она ему на ухо.

— Значит ты об этом думала сейчас? — Спросил ее Чарльз и обнял за талию двумя руками.

— Тс, — цыкнула жена в ответ и изобразила попытку выбраться из его объятий. Но тут главное, что именно изобразила. При своих физических возможностях и знаниях, она легко могла бы это сделать. — Вот бываешь ты порой таким занудой.

— Не всем дано быть такими авантюристами, как ты, дорогая, — последовал его ответ, прикрепленная озорной улыбкой.

— Сказал тот, чьи руки опустились непозволительно низко для такого зануды.

— А ты против? — Последовал провокационный вопрос со стороны 'зануды'.

— Нет, — мягко улыбнулась Рэйвен и поцеловала своего мужа в губы. — Но я думала, что ты пойдешь и поговоришь с Виктором. Или это сделать мне?

— Ты тоже это заметила?

— А кто бы не заметил ту вспышку гнева, что мальчик испытал? У него даже вены вокруг глаз вздулись.

— Это из-за его мутации глаз, но не от гнева, — покачал Чарльз головой. — Но твою мысль я понял. Я тоже какие-то доли секунды думал, что он на нее кинется или приложит телекинезом.

— Нет, Виктор для этого слишком благоразумен.

— Вот именно, — улыбнулся Чарльз. — Я все это время говорил, что Виктор уже взрослая и сформировавшаяся личность, и сейчас, ему, как и всем нам порой, нужно побыть одному.

— Продажа памяти о родственниках, да? — Лицо Рэйвен стало серьезным и вся игривость ушла из ее глаз.

— Люди называют это еще 'сделкой с совестью'.

— Но поддержать его мы должны, — уверенно заявила Рэйвен.

— Конечно, — кивнул Чарльз. — И в первую очередь показать, что мы его не осуждаем за такое решение. Это очень важно для него.

— Сделка с совестью, — повторила Рэйвен и тяжело выдохнула. После чего встряхнула головой, отчего ее красные волосы оказались в некотором беспорядке. — Но я знаю, как его отвлечь.

— Эти твои издевательства над бедным мальчиком?

— Что значит 'издевательства'? — Возмутилась Рэйвен. — Я даю ему только ту нагрузку, что он может выдержать.

— И он каждый день от усталости засыпает на ходу.

— Если не подводить его к грани, то он никогда не преодолеет свой предел, — упрямо заявила она. — Так учили меня, так буду его учить и я.

— Тебе видней, — не стал дальше спорить Чарльз, хотя возражения у него имелись. — К тому же, раз он не выказывает никакого недовольства, то и мне не следует в это лезть. Но все же помни, что он еще ребенок, пусть и весьма 'благоразумный'. Не хочу, чтобы он случайно использовал те навыки во вред.

— Я бы тебе могла прочитать целую лекцию о зарождении боевых искусств, но не буду, — жена вновь прижалась к его телу. — Ты же знаешь, что Виктор сам хотел подобным заниматься, а мне это интересно. Все хорошо, милый. И думала я как раз об этом.

Озвучивать вопрос Ксавьер не стал, лишь вопросительно посмотрел на жену.

— В том стиле, которому его обучали, очень большое значение уделяется ударам по специальным точкам, а я в пальчиковых стилях не сильна.

— Постой, как ты сказала? Пальчиковых? — Не сдержал улыбки Чарльз.

— Да, пальчиковых, и не надо так лыбится, — пихнула его кулаком под ребра Рэйвен. — Это когда атака происходит не с помощью кулака, а пальца. Есть еще специальная система тренировок для укрепления пальцев. Проблема в том, что я этим никогда не интересовалась особо. Видела, знаю о существовании и все. А вот Виктору такое могло бы пригодится, вот я и вспоминаю знакомых мастеров, кто мог бы помочь.

— И как успехи? — Поинтересовался Чарльз. Ему все эти стили были не интересны, но обижать невниманием свою жену он не хотел. Ему не сложно, а ей приятно. Да и гармония в их семье не нарушена.

— Никак, — грустно ответила она. — Поэтому я сидела и составляла для Виктора новый режим тренировок. Физически он хорошо развит, особенно для мальчика его возраста.

— Что же, я думаю, что ты обязательно сделаешь все в самом лучшем виде, — мягко произнес Ксавьер и сделал наконец то, что хотел все это время — поцеловал жену.

Глава 9.

Разговор с адвокатом Антонии Старк дался Виктору нелегко. Да что там, этот разговор выдался для него очень тяжелым и изматывающим в эмоциональном плане. Все время он ощущал себя каким-то предателем. Словно продал саму память о родственниках прошлого Виктора. Странное и иррациональное чувство, а еще очень неприятное и давящее. Умом-то он прекрасно понимал, что эти люди для него никто, но тут сыграла свою роль та самая синхронизация, что настигла его в больничной палате несколько недель назад. Сколько сил и трудов ему стоило сдержать себя и начать вести вполне осознанную игру с этой миссис Доэрти. Хорошо, что рядом были Чарльз с Рэйвен. Без них, без той помощи и поддержки, что они оба ему оказали, он бы не справился.

Чарльз и Рэйвен не остановились на том, что помогли ему выторговать для себя лучшие условия 'страховки' за жизни близких. Нет, после этого они были к нему внимательны и всячески показывали, что рядом, что готовы помочь, что никак не осуждают и прекрасно его понимают. Это приятно грело душу и помогало справиться с горьким ощущением отвращения к самому себе.

Рэйвен на этом не остановилась и представила ему новую программу тренировок, глядя на которую Виктору захотелось материться. Вот на кой черт ему были нужны тренировки по укреплению пальцев? Разве отжиманий на них недостаточно для этого? К тому же, после всех укреплений для организма, что он задумал воплотить в себе из знаний Тсунаде, эти тренировки были каплей в море. Но и сообщать о такой информации раньше времени не хотелось, так что оставалось только смириться и терпеть.

Не обошел его своим вниманием и Эрик Леншерр. Этот мастер магнетизма стал чаще беседовать с ним. Раньше это происходило раз или два в неделю, когда они вдвоем просто сидели в дальне углу гостиной на третьем этаже, пили чай с какой-нибудь сдобой и вели беседы на любые темы. Они могли начать обсуждать какую-нибудь книгу, потом с нее плавно перейти на исторический аналог событий, что в ней описывался, или же мог просто походить, а из этого самым непредсказуемым образом могло выйти обсуждение музыкальных вкусов, просто из-за того, что у какой-то исторической личности, героя книги, кино или же известного сейчас человека был общеизвестен факт о его музыкальных предпочтениях.

О, музыка была отдельной темой их с Эриком разговоров. Леншерр был ценителем классической музыки, которая, по его словам, успокаивала и помогала сконцентрироваться на чем-либо. Сам Виктор всегда, всю свою прошлую жизнь, очень уважал рок, Высоцкого знал, благодаря отцу, но не любил, но так как его детство и юность пришли на девяностые, то и повальное увлечение рэпом и хип-хопом не обошло его стороной. Песни про 'слезы', 'вечеринку', 'последний раз' и про то, что 'в жизни так бывает' не один раз звучали из колонок на школьных дискотеках и были пропеты им вслух. Точнее зачитаны. А в Марвеле с этим, точнее с музыкой, которая ему нравилась, была определенная проблема, спасало только то, что Виктор никогда не был ярым меломаном и существовали женские версии некоторых особо известных групп и исполнителей. Иначе бы ему не удалось оценить 'I Was Made For Lovin' You' от здешней группы Kiss с женским составом*. И получилось весьма годно, как на его взгляд.

Сидя в небольшой и уютной гостиной на третьем этаже, в которой находились все настольные интеллектуальные игры, Виктор в очередной раз играл с Чарльзом в шахматы. Не то, чтобы у него очень хорошо получалось, в прошлом мире он больше увлекался другими играми и максимум играл в шашки, но как сказал сам Чарльз, с ним играть было значительно интересней, чем с остальными, потому что он не мог узнать наперед его ходов, случайно или нарочно.

Вообще стоит отдельно рассказать об особняке, где все они жили. Он был трехэтажным и не таким уж и большим, как казался снаружи, но, тем не менее, количество комнат в нем впечатляло Виктора, не привыкшего к такому. Помимо этой небольшой гостиной, в которой они сидели и играли в шахматы, было еще три. Одна, самая большая, расположенная на первом этаже, где обычно принимали гостей, именно там его встретили в первый раз. Она была аккуратно обставлена таким образом, чтобы в любой момент можно было сдвинуть всю мебель к стенам, дабы освободить пространство, если это понадобится.

Вторая по величине гостиная была также расположена на третьем этаже и считалась местом сбора всех жильцов для приятного времяпровождения. В ней были большой телевизор, видео проигрыватель и даже проектор со встроенным в потолок спускающимся экраном. Мягкие и удобные диваны и кресла из темной коричневой кожи никогда не были четко расставлены, потому что почти каждый раз их местоположение менялось в угоду и капризам обитателей особняка. По углам стояли небольшие кадки с пальмами, а возле окна, что было с левой стороны от входа, стоял самый обычный фикус. Такой, какой обычно стоял в большинстве классов простых средних школ. Когда Виктор его увидел в первый раз, то даже поморгал и глаза потер, не веря увиденному. Чувство ностальгии по беззаботному детству накрыло с головой, так канонично и знакомо тот выглядел — хоть сейчас легко бы вписался в любой класс любой средней школы стран бывшего СССР. У Виктора в начальных классах стоял почти такой же. Только горшок был квадратным, из пожелтевшего от времени пластика. Странные ассоциации, но тут он ничего не мог с собой поделать. Помимо этого, здесь была игровая приставка, в которую разрешалось поиграть час-другой всем, кто успел сделать домашнее задание.

Третья гостиная была расположена на втором этаже и размером едва уступала второй, но вот пользовались ей очень редко. По крайней мере дети. Там стояли бильярдный стол, стол для игр в карты и самая настоящая барная стойка. За все первые годы жизни в особняке Виктор был в ней всего три раза. Обставлена она была в темных тонах и отчего-то давила на его сознание, вызывая желание как можно скорее уйти.

На первом этаже особняка еще были кухня, столовая и небольшой спортзал, где чаще всего тренировался Виктор под присмотром Рэйвен. Второй этаж, помимо гостиной, вмещал в себя рабочие кабинеты всех четырех взрослых мутантов, небольшую лабораторию Маккой, и библиотеку, которая занимала очень большую площадь. Книг в библиотеке было много, Виктор сбился со счета после пятой сотни.

Третий этаж был полностью отдан под жилые помещения всех обитателей особняка. Стоит еще отметить, что на каждом этаже было по два туалета, а на третьем их было аж десять штук. По одному на две смежные комнаты. Под особняком был небольшой подвал, который служил мастерской и тренировочной комнатой для всех детей в своих способностях, котельная и прачечная. Гараж, в котором было аж пять автомобилей, стоял в стороне от особняка отдельным зданием.

Бывало, что порой найти кого-то нужного в особняке не представлялось возможным, но иногда самым парадоксальным образом казалось, что комнат на всех не хватало, стоило только Барбаре и Джоанне начать веселиться и играть. Две заводные и энергичные девочки ставили на уши всех. Абсолютно никто не уходил безнаказанным и не поучаствовавшим то в защите форта от индейцев, то в охоте на страшного и такого интересного динозавра, то в полете на луну. И это было весело, стоит признать. Просто представьте, что игрушечная ракета, склеенная из картонных коробок, с помощью Чарльза начинала летать по дому вместе с детьми, которые просто визжали от восторга. Даже Виктор пару раз так прокатился, не визжал, но удовольствия испытал массу.

Так вот, проиграв очередную партию в шахматы, Виктор начал новую по заветам известного сына турецкоподданного — 'Е' два на 'Е' четыре. Так как в этот раз играл он белыми, то и ход сделал первым. Причем шахматные фигуры они двигали не руками, а телекинезом. Этакое совмещение приятного с полезным. Но как только Чарльз собирался сделать ответных ход конем, причем в прямом смысле, в комнату вошел Эрик и сообщил о том, что Виктора просят подойти к телефону на втором этаже.

Удивленно переглянувшись вначале с Чарльзом, потом с Эриком, Виктор вопросительно приподнял правую бровь.

— Генриетта Озборн, — лаконично ответил Леншерр, улыбнувшись и слегка приподняв правую бровь, и тут же вышел из гостиной.

Услышав имя девочки Виктор вначале удивился, а потом испытал сожаление. У прошлого Виктора было не так много друзей и Генриетта Озборн явно была в их числе. Уж догадаться позвонить ей, да и Питеру Паркеру он мог. Но все в его жизни так завертелось, что подобная мысль даже не пришла ему в голову.

В коридоре он встретил Скотту, которая шла с несколькими учебниками в сторону комнаты с Джейсоном. Как это ни странно, но последний был очень слаб в геометрии, не смотря на хорошие способности в простой математике, поэтому девочка взяла на себя ответственность, чтобы помочь отстающему в учебе другу. Хотя, если быть честным, по мнению Виктора и сама Скотта не особо хорошо понимала этот предмет, но она искренне старалась и понять, и помочь, чем заслуживала уважение к себе.

В основном, та опека, что Виктор и остальные постоянно ощущали со стороны Скотты Саммерс, вызывала в нем чувство усталости и раздражения. Слишком явное, слишком сильное, слишком навязчивое. Именно поэтому Виктор на это иногда огрызался. Но только иногда и не обидно для девочки. Все же он прекрасно понимал причины такого поведения Скотты и видел ее большое желание помочь окружающим. Исполнение этого желания пока хромало на обе ноги, но со временем она станет прекрасным лидером и хорошим примером остальным новичкам. В этом Виктор был уверен.

В отличие от Саммерс Генриетта действовала гораздо аккуратней. Несколько раз так получалось, что свое покровительство над ним и Паркером ей приходилось демонстрировать наглядно, а один раз даже вступать в драку с девочками постарше, это было одно из самых ярких и запоминающихся воспоминаний прошлого Виктора, но все остальное время она просто была рядом с ними и никак не показывала, что они ей обязаны своим спокойным существованием. Спокойный и тихий Питер в очках и худощавый Виктор с необычными глазами просто не могли не стать объектами для шуток у остальных детей. В юном возрасте дети бывают очень жестоки, потому что просто не понимают всех последствий своих поступков. Поэтому не было ничего удивительного, что голос у позвонившей девочки был очень взволнованным. Еще в прошлом мире Виктора девочки всегда считались более ответственными, и в этом мире, где женщины заняли главенствующее положение, это считалось почти что аксиомой.

— Алло, Вик? Это ты? — В телефонной трубке отчетливо можно было услышать, как сильно переживала девочка за него. Точнее за прошлого Виктора.

Ему стало совестно. Он должен был подумать о таком исходе, о том, что девочка, привыкшая его опекать, будет волноваться о нем. Да, того, прошлого Виктора не было, но прошлое осталось и люди, которые за него переживали, тоже. И он со своей стороны нес перед ними некоторые обязательства и ответственность, ведь в его появлении здесь и исчезновении прошлого Виктора, которого они знали и любили, не было их вины.

— Да, привет, Гера, — он постарался сделать голос как можно более непринужденным и бодрым, а память услужливо подсказала как раньше Виктор обращался к Озборн.

— Это действительно ты, — в голосе Генриетты почувствовалось облегчение. — Только ты меня так называешь, — на этой фразе память четко дала понять, что только ему и было позволено ее так называть. Остальные дети, даже Питер Паркер, называли девочку Гретой. — Как ты? Я столько больниц обзвонила.

— Я нормально, — он старательно вспоминал как именно общался с Озборн прошлый Виктор.

— Точно? — Усомнилась она. — Если что, то я попрошу маму и тебя обследуют в лучших клиниках. Ты только скажи, не стесняйся.

А вот это уже был показатель. В памяти четко всплыло, что отношения с матерью у Генриетты были весьма сложными. Старшая Озборн хотела от своей дочери видеть только одно — успех, а та не блистала ни в науках, ни в спорте. Поэтому предложение девочки обратится ради него к своей матери означало только одно — Генриетта Озборн очень дорожила их дружбой.

— Все хорошо, Гера, — к своему облегчению Виктор не нашел никаких особых различий и словечек в их стиле общения и постройки фраз. Это с людьми, которые были незнакомы с прошлым Виктором, он мог не заботится о подобном. — Прости, что заставил тебя волноваться. У меня только несколько царапин было, да пара гематом, — решил немного соврать он, чтобы выглядело правдоподобней. Открывать свою регенерацию раньше времени он не хотел. Нужно было иметь козыри в рукаве. — Два дня в больнице только провел и меня отпустили.

— Ясно, хорошо, — ответила Генриетта, не став ему выговаривать за то, что не позвонил ей, раз был здоров. Дружбой с ним и Питером девочка очень дорожила, учитывая, что других друзей у нее не было. — Скажи, а тебя в этом пансионате можно навещать или же ты можешь сам из него куда-нибудь выходить?

Виктор задумался над вариантами своего ответа, и понял, что ему бы не хотелось, чтобы Генриетта сюда приезжала. Дело было не в том, что он не доверял девочке, скорее наоборот, но она могла ненароком выдать какую-нибудь информацию, которая в руках ее матери, Нормы Озборн могла превратиться в бомбу и очень сильный рычаг давления не только на него, но и на остальных обитателей особняка. Насколько он помнил из комиксов, Зеленый Гоблин в плане каверз и жестокости был очень продвинут. Человек Паук от него не мало натерпелся и подобной судьбы для себя и своих новых знакомых, Виктор не хотел.

— Эй, Вик? — Отвлек его от размышлений голос Генриетты.

— Ой, прости, Гера, я просто... — Виктор уже хотел соврать, что он заслушался ее голоса, но осознав, как это может быть воспринято и повлиять на их отношения с девочкой, резко себя одернул и, не придумав ничего лучше, продолжил. — Голова, что-то немного разболелась.

— Голова? — Вновь забеспокоилась Озборн младшая. — Может тебе к врачу надо? Или же вызвать его?

— Нет, нет, все хорошо, — тут же постарался успокоить девочку он, мысленно обругав себя матом. Надо же было додуматься ляпнуть именно эту отговорку беспокоящейся за него девочке. Гений, что еще оставалось на это сказать? Ведь мог просто сказать, что задумался и все, не было бы проблем. — Это просто мигрень. Меня же обследовали не так давно и даже выписали нужное лекарство. Спасибо за заботу, все хорошо.

— Ну, как скажешь, Вик, — с сомнением протянула Генриетта.

— Я могу выходить, поэтому будет лучше встретиться где-нибудь, да и мне проветриться будет нужно, — все же ответил на ее вопрос Виктор.

— Тогда давай встретимся на днях, раз уж ты можешь выходить из дома, — переключилась она, хотя в голосе на последних словах слышалось сомнение.

— Конечно, я с радостью, — даже немного преувеличено бодро заверил он ее.

— Отлично, тогда давай завтра в одиннадцать? — Тут же предложила Генриетта. — Завтра как раз выходной, в школу не нужно.

— Договорились, где? — Согласился Виктор.

Он был уверен, что никто против не будет, если он поедет на встречу, скорее всего его даже отвезут и заберут оттуда. Чарльз или скорее всего Рэйвен. Эрик редко занимался подобным.

— Возле главного входа в нашу школу Мидтауна.

— Заметано, — ответил он и решил попрощаться. — До завтра, Гера.

— До завтра, Вик, — ответила Генриетта и на другом конце провода положили трубку.

Пока Виктор разговаривал с девочкой, он случайно заметил фотографию Чарльза Ксавьера на стене, которую скрывало какое-то неизвестное ему растение, похожее на папоротник.

На снимке был маленький Чарльз с тремя взрослыми, двумя женщинами и мужчиной. Ксавьера держал на руках мужчина, стоящий посередине, судя по всему его отец, а по бокам стояли женщины, каждая держала за руку маленького Чарльза, который счастливо улыбался. За правую руку держала платиновая блондинка с хищными чертами лица и уверенной улыбкой человека, который сам вершит свою судьбу, а за левую слегка полноватая брюнетка с мягкой улыбкой и нежным взглядом голубых глаз.

Эта, не виденная им ранее, фотография вновь вызвала поток воспоминаний в голове Виктора, откуда он узнал весьма интересный и неожиданный факт. Еще каких-то тридцать лет назад в США, да и во многих странах мира было совершенно легально многоженство. Это не было какой-то причудой предков, а суровая необходимость. Еще в начале двадцатого века был заметный перекос полов, женщин было около трех четвертей от общего числа населения. Вызвано это было исторически сложившейся традицией иметь наследницу дочь, и желательно не одну. По крайней мере так говорилось в большинстве школьных учебников, но Виктор в это не поверил и подозревал, что все не так просто и было еще много нюансов, которые не знал прошлый Виктор.

В тысяча девятьсот четвертом году в США была разработана программа для улучшения демографической ситуации и выравнивания соотношения между мужчинами и женщинами, которую на всемирном саммите тысяча девятьсот пятого года в Париже приняли многие страны. Суть программы заключалась в том, чтобы узаконить многоженство и, во-первых, прекратить старую традицию по 'одалживанию' мужа или иного мужского члена семьи одинокой женщине, желающей иметь детей, а во-вторых, уменьшить количество тех самых одиноких женщин. Помимо этого, были разработаны и рассчитаны специальные дотационные платежи мужчинам, которые решались на подобные браки и посвящавшие всего себя семье. За каждого ребенка выплачивались дополнительные платежи, при этом за мальчика размер дотационного платежа был в два раза больше, а за каждого следующего ребенка к дотации применялся увеличенный коэффициент, который распространялся и на поправку с полом ребенка. В крупных странах, таких как США, Бразилии, Россия, которая была на тот момент Российской Империей, а потом уже СССР, и Австралии дополнительно выдавали земельные участки. Плюс для таких семей были уменьшены размеры налогов и иных обязательных платежей в бюджет государства. Также для мужчин были отменены многие наказания за уголовные преступления и отменена смертная казнь. Пусть даже преступник тысячу раз заслуживал смерти, но никто в правительстве не хотел разбрасываться редким ресурсом. Еще на законодательном уровне ввели снижение возраста согласия для мужчин, чтобы они могли вступить в брак с тринадцати лет. Хотя тут многие все зависело от развития того самого 'мужчины'. И обычно это происходило с четырнадцати-пятнадцати лет.

Поначалу нововведения принимались тяжело. Многие женщины в Европе плохо отнеслись к нему, так как почти легальная мужская проституция была очень прибыльным бизнесом. Особенно сильно недовольство было в Германии, Италии и Испании. Это, кстати, и послужило одной из причин возникновения Первой Мировой Войны. Не главной, но в военном плане той же Германии был четко прописан пункт, запрещающий новую программу и пропагандирующий верность традиции 'одалживания'. Для Виктора это было весьма странно и неожиданно со стороны рациональных немцев, но прежний Виктор никогда особо не интересовался историей, отчего в знаниях мальчика были заметные пробелы, хоть основные моменты тот и знал.

После Первой Мировой Войны дела пошли лучше, сопротивление проекту встречалось только в странах третьего мира где были распространены мужские гаремы и где по настоящее время сохранился перекос полов и были разнообразные волнения, вплоть до восстаний. Это также послужило причиной большому оттока населения из этих стран.

Все шло хорошо, постоянно дорабатывались и видоизменялись законы под программу, в некоторых странах поправки даже внесли в конституцию, например, во Франции, Англии, США и СССР. Было проведено много исследовательских работ и выпущено трудов, особенно касательно вопросов полигамного брака. Дело это было непривычным и в первые годы происходили разные случаи недопонимания и конфликтов внутри таких семей, вплоть до трагичных. Было выпущено много книг о том, как такой семье нормально существовать. Психологи и социологи даже разработали ролевые модели поведения для жен. Кто-то их них становился другом для мужа, кто-то соратником в работе, кто-то помощником в воспитании детей, были и еще, но прошлый Виктор их не помнил.

А потом случилась Вторая Мировая Война. В Германии к власти вновь пришли радикалы-традиционалисты или как их еще называют ультраправые, и вновь горнило мировой войны начало свою работу. Но как бы цинично это не звучало, что Первая Мировая Война, что Вторая Мировая Война в этом мире Марвела пошли программе только на пользу, ведь воевали-то в основном женщины. Мужчины, участвовавшие в войне, были не редкостью, но их было очень мало от общего числа воевавших. В этом плане Хироши Хьюга, был одним из исключений также, как и Стивен Роджерс. Капитан Америка вообще совершил в каком-то смысле подвиг. По всем законам он не имел права служить, но его желание было так велико, что он шел на нарушение этих законов. Восемь раз он подделывал свои документы, одиннадцать медицинскую карту и делал бы это еще много раз, если бы случайно не попался на глаза Эрскин. Эта женщина сумела разглядеть в нем потенциал, не обращая внимания на его пол и физическое состояние, и дала ему шанс всей жизни.

В тысяча девятьсот пятьдесят втором году в Германии ввели донорство спермы и искусственное оплодотворение. Не смотря на хорошие результаты работы программы, по всему миру еще оставалось немало женщин, которые не могли найти себя в подобных семьях, но и одинокими оставаться не хотели. К ним же относились и женщины инвалиды и ветераны войны, которые могли иметь детей, но имели какой-либо физический недостаток в виде отсутствия руки или ноги. Особенно остро такой вопрос стоял в послевоенной Германии, где ситуация с мужчинами обстояла еще хуже, чем в странах третьего мира, поэтому именно там провели подсчеты и сделали необходимые поправки в программу по улучшению демографии. Не женатым мужчинам до сорока лет ввели обязательное донорство семенной жидкости раз в месяц, но при этом им за это платили хорошие по тем временам деньги. Платежи были разные, все зависело от физического и умственного здоровья донора, его биографии и достижений в какой-либо среде. В тысяча девятьсот седьмом году эту практику, глядя на положительную статистику, внедрили у себя ряд развитых стран, в том числе и США.

Ближе к середине шестидесятых в народных массах стало все больше возникать вопросов о правах мужчин. Многих уже не устраивала роль простого домохозяина и быка-производителя, они хотели более активно и существенно влиять на жизнь в стране. В полигамных браках количество жен уменьшилось с четырех-пяти до двух-трех. Этому также способствовало то, что демографическая ситуация в Мире стала улучшаться, за исключением некоторых районов Африки и ближнего Востока, которые с каждым годом становились все большими рассадниками разного рода конфликтов, террористических групп и мужской работорговли.

В начале семидесятых годов мужчинам дали больше прав, как они того требовали. Они могли служить в армии, полиции, пожарных частях. Претерпело изменение и отношение к многоженству. Моногамный брак становился модным, все больше молодых людей, видя выравнивание соотношения полов, предпочитали его. Плюс к этому институт донорства спермы прекрасно показал себя и его вклад в улучшение демографии всего мира был существенным даже за такой непродолжительный срок.

К восьмидесятому году многоженство перестало быть жизненной необходимостью для людей. Никто не оспаривал такую необходимость в те времена, но уже к восемьдесят третьему году соотношение полов стало примерно таким же, как и в прошлом мире Виктора — где-то пятьдесят восемь процентов женщин на сорок два процента мужчин** и было уже не так критично. Что интересно, отменять законы и вносить обратные поправки в конституцию никто не стал.

Постояв так несколько мгновений и повспоминав всю эту информацию, Виктор слегка встряхнул головой, словно стараясь от них избавиться. Впереди его ждала очередная шахматная партия, пока еще обреченная на провал. Но это пока. В будущем Виктор надеялся взять у Чарльза реванш за все свои нынешние проигрыши в шахматах.

С этим настроением он вернулся в малую гостиную на третьем этаже.

* https://www.youtube.com/watch?v=loKqHFV5o2M — примерный вариант, как это могло звучать. П.С. Брюнетка (Daria Zaritskaya) огонь)))

** — Я знаю, что соотношение полов не такое, но именно поэтому написал 'примерно'. Ведь даже за несколько десятков лет и с учетом двух мировых войн, количество мужского населения в мире Марвел не могло стать таким же, как по официальным данным нашего мира. Достаточно того, что оно и так почти в два раза выросло, точнее на семнадцать процентов, это для особо любящих точные цифры.

Вот ссылки на что я опирался при написании этой части главы и откуда брал информацию и цифры — https://countrymeters.info/ru/World#:~:text=Соотношение%20полов%20в%20мире%20равно,20%20самых%20густонаселённых%20странах%20мира. и https://ru.wikipedia.org/wiki/Соотношение_полов

Глава 10.

В гостиной помимо Чарльза оказалась еще и Рэйвен, которая сидела на его месте и нечитаемым взглядом смотрела на шахматную доску.

— Сколько партий ты выиграл у Чарльза? — Повернула голову на его появление она.

— Ни одной, — даже с какой-то гордостью ответил Виктор.

— Тогда зачем? — Удивленно приподняла женщина брови.

— Потому что могу, — неопределенно ответил он и пожал плечами. Но увидев не только непонимание на лице Рэйвен, но и интерес в глазах Чарльза, пояснил. — Просто могу. Могу с ним играть. Могу в будущем у него выиграть.

— Хм, маленький философ, — фыркнула Рэйвен на его ответ. — Лучше пошли в спортзал, там я тебе кое-что интересное покажу.

— Вечером покажешь, — ответил Виктор и сделал в ее сторону движение ладонью, мол, все, кыш с моего места.

— Мальчишки, — еще раз фыркнула она. — Нет, чтобы учиться чему-то новому, становиться сильнее...

— Вот не надо мне тут эти разговоры про мальчиков и тому подобное, — отмахнулся Виктор. — Чтобы ты знала, игра в шахматы развивает логическое и тактическое мышление, еще внимательность и умение анализировать. И все эти качества мне еще пригодятся в изучении боевых искусств, если только не смотреть на них с точки зрения простого ногорукомахательства. Если же изучать их правильно, учитывая ту философию, что несет в себе каждое боевое искусство, то видение боя, что оно пропагандирует, то применяя эти навыки, что я получаю от шахмат, мне будет легче построить свой поединок с врагом так, чтобы оказаться в выигрышной позиции и победить, или же использовать все свои минусы, превратив их в плюсы. Даже в том же боксе, где все кажется предельно простым, есть очень много нюансов. Как нанести удар, как заставить раскрыться противника или же хотя бы соорудить в его обороне брешь, чтобы в нее атаковать, — на этих словах Виктор взял телекинезом своего слона и выдвинул его в зазор, что образовался в линии пешек, после его первого хода. — Плюс те нейронные связи, что образуются в моем мозгу, очень хорошо помогают в учебе и освоении телекинеза, его развитию, ведь тут помимо абстрактной воли работает именно мозг.

— Мда, — Рэйвен усмехнулась. — Пошутила называется. Отчитали как сопливую девчушку.

— Эм, — Виктор только сейчас сообразил, ЧТО и КОМУ он объяснял, и в поисках поддержки оглянулся на Ксавьера. Тот с понимающей улыбкой слегка смежил веки. — Я это Чарльзу объяснял.

— Сговорились, — уперла руки в бока Рэйвен, слегка прищурив глаза. Одета она была в свободные тренировочные штаны, черного цвета и майку в обтяжку, поэтому смотрелась в данной позе женщина очень даже привлекательно. — Ладно, об этом я потом поговорю с вами. Отдельно. С каждым, — Виктор на пару с Чарльзом невольно сглотнули ставшей вязкой слюну. — А теперь давай рассказывай мне про философию твоего семейного стиля. Ты слишком знающе все это говорил.

Только тут Виктор понял, как легко его сейчас развели. До этого самого момента он старался особо не распространяться про джукен, лишь показав все удары, что знал, но знания и опыт на то и существуют, чтобы видеть то, что было скрыто. Это и было доказано Рэйвен. Плюс ко всему, в данный момент она показала также очень хорошие навыки манипулирования остальными людьми и выуживания нужной информации. Если он сейчас промолчит или же отделается какой-нибудь ерундой, то потеряет доверие своего учителя по боевым искусствам. Катастрофой это не будет, но и хорошего мало.

— Я многого сам еще не понимаю, — тяжело выдохнул Виктор, чтобы показать, как же ему это неприятно осознавать. Вышло убедительно, Рэйвен и Чарльз понимающе улыбнулась. — В общем, движения должны плавно переходить из одного в другое.

— Это я уже заметила, — прервала его Рэйвен. — Как и то, что сават это не то, что тебе нужно.

— Но сават тоже красивое боевое искусство, — возразил Виктор. — В джукене, так называется мой семейный стиль, красота движений имеет не меньшее значение. А еще, — память услужливо показала тренировки Хироши Хьюга, — оно циклично. То есть во время поединка, мастер джукена словно кружит вокруг противника, нанося ему удары в уязвимые точки и почти не использует захваты и броски.

— Концепция Инь-Ян, цикличность — сама себе проговорила Рэйвен, начав поглаживать подбородок. — Хм. Тогда айкидо не подходит за основу. Ушу? Как раз техники для ударов пальцами оттуда. Багуачжан? Но я из него знаю всего-ничего, хотя то, что есть можно перенять и пальцы там натренирует, держа мячи. Хм. От савата можно оставить удары ногами, чтобы наработать привычку бить в обуви. И еще...

С каждым словом женщина словно все больше погружалась в себя и свои мысли.

— Дорогая, — аккуратно позвал Чарльз. — Дорогая?

— А? Что? — Наконец-то отвлеклась та.

— С возвращением в наш бренный мир, дорогая, — улыбнулся Чарльз.

— Чарльз, милый, ты просто не понимаешь, — начала оправдываться Рэйвен, но нашла выход получше — перевести все внимание на Виктора. — А ты что раньше молчал? Мы же могли твой джукен так испоганить, что потом уже было бы не исправить. Ведь первые ката, что ты продемонстрировал мне, этого не показывают. Они линейны и больше похоже на современный сават или кикбоксинг.

— Жираф большой — ему видней, — процитировал Виктор в ответ известную фразу из песни, которую его отец из прошлого мира каждый раз произносил, когда не был согласен с его матерью, но спорить не хотел. Со стороны это всегда смотрелось забавно, его высокий отец, под два метра, говорящий эту фразу, и мать, которая едва перевалила за метр шестьдесят.

— И что это должно значить? — Спросила, переглянувшись с Чарльзом, Рэйвен.

— Я подумал, что ты, как мастер боевых искусств, лучше меня знаешь, что и как, — обезоруживающе улыбнулся Виктор женщине.

— Мда, — повторилась Рэйвен. — И вновь я чувствую себя соплячкой, которую ткнули носом в ошибку.

— Можешь утешиться себя тем, что ты очень красивая соплячка, — решил добавить пороху в костер Чарльз, сверкая весельем в голубых глазах.

— Чарльз, милый, поучись у Виктора делать комплименты, — не осталась в долгу она. — Так, ладно, ту мою новую программу, что я тебе дала, выкинь. Я новую буду составлять. И вечером чтобы был на тренировке.

С этими словами Рэйвен вышла из гостиной, зло бормоча что-то про разницу во времени с Пекином.

— Как ты там говорил? Жираф большой — ему видней, — улыбнулся Чарльз и телекинезом переставил своего коня так, чтобы тот мог атаковать слона, защищающего брешь в ряде пешек. — Надо будет запомнить.

Виктор представил себе последствия подобного исхода, когда Ксавьер будет использовать эту фразу при общении с Рэйвен, и решительно мотнул головой — такого счастья ему и даром было не надо. Ведь каждый раз, услышав эту фразу, женщина будет вспоминать саму ситуацию, где выглядела глупо, а вспомнив, будет непроизвольно отыгрываться на нем во время тренировок или еще как.

— Не надо, иначе я скажу ей, что ты втайне признался мне о своем желании начать изучать боевые искусства, но стесняешься лично в этом признаться, — Виктор тоже сделал ход конем на шахматной доске, чтобы подстраховать своего слона. — Даже если ты сотрешь эти воспоминания из ее головы, я вновь напомню ей об этом. И буду так делать до тех пор, пока она не проведет с тобой хотя бы пару занятий, ведь со мной-то ты такого сделать не сможешь.

— Это же самый настоящий шантаж, — картинно возмутился Чарльз, но в его глазах легко читалось веселье.

— Это лучше, чем становится крайним у нее каждый раз, когда ты будешь использовать эту фразу, — невозмутимо ответил Виктор и невольно передернул плечами, представляя такую картину.

— И к твоему сведению, со своими я подобное не проворачиваю, только если от этого будет зависеть жизнь, — уже серьезнее продолжил возмущаться Чарльз.

— Чарльз, ты мои тренировки у Рэйвен видел? — Виктор состроил скептическое выражение лица. Ему нужно было скорее поменять щекотливую тему, чтобы действительно не обидеть телепата. — Сам так сможешь? С твоей физической подготовкой, по-моему, это и будет угрозой для твоей жизни.

— Кхм-кхм, — прочистил горло Ксавьер, не найдя что на это возразить.

— Нет, я не жалуюсь, — тут же решил уточнить Виктор. — Это как раз и в моих интересах, а вот ты...

— Я тебя прекрасно понял, — не дал ему закончить мысль телепат, переставляя своего ферзя таким образом, чтобы сделать вилку. Под угрозой оказались его конь и две пешки.

— Вот в шахматах еще тебя одолею и вообще красота будет, — закончил свою речь Виктор.

— Вначале одолей, — отозвался Чарльз и вновь улыбнулся.

Виктор бросил взгляд на доску, посмотрел, что уже успел лишиться четырех пешек, одного слона и одного коня. Не того, что был до этого под угрозой, а другого. Взамен же он смог захватить только одну ладью и пешку. Благодаря медитациям и занятиям под руководством Чарльза его память значительно улучшилась, и она же подсказала, что такая же партия, ходы были один в один, уже имела место быть, и он ее проиграл с разгромным счетом, особенно когда сделал рокировку. А ведь именно ее он хотел провести следующим ходом.

— Я настолько предсказуемый, да? — Поднял Виктор свои глаза на телепата.

— О, наконец вспомнил, что подобную партию мы уже разыгрывали? — Слегка приподнял брови Ксавьер.

— Ага, — кивнул он. — И ничем хорошим для меня это не кончилось.

— Хм, могу тебя только поздравить, — довольно улыбнулся Чарльз.

— С чем же? — Спросил Виктор, хотя он уже предполагал ответ. Но так как от ребенка его возраста ждали именно подобного поведения, то нужно было соответствовать, чтобы лишний раз не вызывать ненужных вопросов.

— Твоя память улучшилась, даже быстрее, чем я ожидал, — ответил тот. — А еще тебе осталось научиться извлекать уроки из своих поражений.

— Ты хочешь сказать — анализировать?

— Нет, — покачал головой Чарльз. — Анализировать ты уже умеешь, иначе бы не смог сообразить, как избежать поражения.

— А я сообразил? — Виктор проводил скептическим взглядом очередную шахматную фигуру, которую захватил телепат — его ферзя. Подобного исхода он не предвидел, когда намечал себе план игры, после того, как не стал совершать рокировку.

— Скажу так, ты на пути к этому, — уже не сдерживаясь негромко рассмеялся Ксавьер.

— Это будет долгий путь, — выдохнул Виктор, растягивая слово 'долгий'.

— У тебя впереди вся жизнь, — произнес Чарльз, отсмеявшись.

— Не хочется всю жизнь, — недовольно проворчал Виктор, чтобы сохранить образ подростка, который пусть и весьма разумен, и ответственен, но иногда бывает нетерпелив. — Хочется пораньше. Желательно сейчас.

— Не торопись жить, Виктор, — уже серьезно произнес Чарльз, грустно посмотрев на него и улыбнувшись. — Так и жизнь может пройти мимо.

— Ага, типа не бегай за девушками, а то догонят, — хмыкнул Виктор в ответ.

— Очень точно сказано, — голос Чарльза вновь стал веселым. — Сам придумал?

— Нет, дед мой часто так любил говорить, — со вздохом ответил он, и положил своего короля, признавая поражение в партии. — Кстати о девушках.

— Дай угадаю, — на лице Ксавьера появилась хитрая улыбка, а в глазах вновь появилось то самое доброе понимание, — младшая Озборн на свидание пригласила.

— Не свидание, — тут же ответил Виктор на автомате и сообразил, что таким образом только еще больше подставил себя. Теперь от него ни Чарльз, ни Рэйвен не отстанут с этими шутками. — Она мой друг детства. Часто защищала меня и еще одного моего друга Питера Паркера от других девчонок. Мы вместе в младшую и среднюю школу ходили. Просто она волновалась, и я подумал, что встреча будет лучшим вариантом.

— Ты мог пригласить ее сюда, — Чарльз телекинезом расставил все фигуры обратно на доске.

— Ну, — Виктор замялся. Не говорить же ему, что он просто не хотел подвергать гипотетической опасности остальных в особняке. Не поймут, или еще хуже — поверят. А последствия этого он себе даже не представлял. Да и зыбко все это было, эти его якобы знания будущего. Попав сюда и прожив уже несколько недель, Виктор нашел уже не одно расхождение со своими не такими уж и богатыми знаниями Марвела, поэтому приходилось обманывать. Он встал из-за столика, на котором была шахматная доска. — Мне просто тоже захотелось немного проветриться.

— Понимаю, — ответил Чарльз, вставая вслед за ним.

И Виктор был уверен, что тот действительно может это понимать. Жаль только, что ситуация такая и верные выводы телепата по своей сути были ошибочными.

— Что же, когда у тебя назначена встреча с юной Озборн? — Спросил Чарльз.

Совершенно обычным тоном спросил, но отчего-то Виктору почудилась некая насмешка, блеснувшая в голубых глазах Ксавьера, на слове 'встреча'.

— Завтра в одиннадцать возле входа в школу Мидтауна, — не стал тут врать Виктор. Просто не было в этом смысла.

— Хм, — Чарльз о чем-то задумался, а потом кивнул головой. — Хорошо. Думаю, Рэйвен тебя подвезет. Одного тебя просто так отпустить, извини, мы тоже не можем.

— Я все понимаю, — тоже кивнул он.

Все получилось довольно легко. Впрочем, так он и предполагал.

На следующее утро Виктора ждал небольшой ад в лице Рэйвен, Чарльза и Эрика, которые не уставали упоминать за завтраком о его встрече с Генриеттой таким тоном, что у всех остальных сложилось впечатление, что у него действительно намечается что-то этакое с младшей Озборн. Даже всегда такой дружелюбный и приветливый Тафари не удержался и отпустил пару безобидных шуток. Одна лишь Ханна Маккой была тактична и ничего не говорила Виктору. Ну и младшие девочки, которые просто в силу возраста не понимали многозначительные паузы и намеки в словах старших обитателей особняка.

Сразу после завтрака его отозвал в сторону Леншерр и вручил пятьдесят долларов на карманные расходы для предстоящей встречи. Когда Виктор начал от них отказываться, то Эрик настоял, мотивируя это тем, что в современном мире мужчина не должен гулять за счет женщины и желательно платить за себя самостоятельно. Услышав такой довод, Виктор в очередной раз мысленно хлопнул себя по лбу. Глядя на вполне привычное ему по старому миру поведение окружающих его людей и мутантов, он порой забывал, что здесь главными были женщины. Если происходила встреча или свидание, то традиционно за все платила женщина. Особенно если она была инициатором встречи.

И все равно он отказался и во второй раз. Пятьдесят долларов было слишком много для прогулки подростков в городе. Даже если этим городом был Нью-Йорк. Например, обычный билет в кино стоил два доллара семьдесят пять центов, а в любом кафе, если, конечно, оно не было каким-то супермодным и элитным, можно было хорошо перекусить на пять или шесть долларов, купив себе порцию пиццы, или хот-дог, или бургер, или чизбургер, картошку фри, молочный коктейль или же газировку в пол-литровом стакане и порцию мороженого. Даже на автобус оставалось, билет на который стоил от тридцати центов до двух долларов, в зависимости от дальности пути. Например, билет от Куинса до Северного Салема обошелся бы ему где-то в доллар тридцать пять.

Помимо того, что сумма, выданная ему Эриком, была слишком большой для простой прогулки подростков в США, Виктору было просто неловко брать у чужих, по факту, ему людей деньги. Он знал, что государственная комиссия одобрила выделение денег из его наследства на оплату его проживания в пансионате и закуп всех необходимых для жизни вещей, от одежды, до предметов личной гигиены, но эти деньги уже были получены и потрачены. Часть из них он вернул Чарльзу за те вещи, что тот закупил для него в первые дни знакомства. Хоть телепат и не хотел их брать, но ему удалось настоять на своем, ссылаясь на строгое воспитание своей семьи и что так будет правильно.

Купюры, на которых, кстати, были изображены женские портреты, потому что в США не было еще мужчины президента, так же, как и темнокожей женщины президента, Эрик обратно не взял. Сказал лишь, что Виктор потом ему вернет деньги, когда получит ежемесячное пособие, опять же выделенное комиссией из его наследства, как подозревал сам Виктор, не без помощи и влияния Ксавьера и его сил. Против такого он ничего возразить не смог, поэтому лишь поблагодарил Эрика.

Забавным был момент, когда с подобным же предложением к нему обратились и остальные взрослые по очереди, даже Маккой. Виктор искренне всех поблагодарил и сказал, что этот вопрос уже был решен при помощи Эрика. Сам мастер магнетизма остался с невозмутимым выражением лица, когда речь зашла об этом и его одаривали вопросительными взглядами. Видимо они этот момент не обговаривали между собой.

Во время подбора одежды ему пришлось пережить ад заново. Рэйвен, Ханна, Скотта и две мелкие пигалицы, Барбара и Джоанна, которые ничего не понимали, но просто присоединились за компанию, критиковали каждую выбранную им вещь. А еще спорили между собой. Долго и с видимым удовольствием. Виктор честно терпел это издевательство первые полчаса, но, когда те начали по второму витку обсуждать какого цвета носки ему следует сегодня надеть, он понял, что над ним просто издеваются и выгнал всех из своей комнаты. По особняку Ксавьера еще долго был слышен их смех. Лишь Маккой виновато ему улыбнулась, прежде чем он захлопнул перед ее носом дверь.

Остановил Виктор свой выбор на однотонной белой футболке, синих джинсах, рубашке с длинным рукавом в бело-синюю клетку и белых же кедах. Дополняли его образ синие солнцезащитные очки. И ушло у него на это все ровно две минуты. Две минуты на то, чтобы выбрать одежду и надеть ту на себя. Носки, кстати, он выбрал белые.

Перед самым выходом их с Рэйвен перехватил курьер, который доставил повестку на заседание суда для Виктора. Его приглашали как одного из свидетелей со стороны обвинения. Народ против Антонии Старк, она же Железная Леди, такое название носило предстоящее заседание, которое должно было состояться в среду. Чарльз, как его временный опекун, расписался в нужных бумагах у курьера, подтверждая, что повестка получена, и на этом все неожиданности субботнего утра закончились.

Они с Рэйвен, которая словно в тон автомобилю, надела красную тонкую кофту, с широким круглым воротом, открывавшим одно плечо, и белые брюки с красными туфлями лодочками на низком каблуке, сели в Корвет Ксавьера и выехали из ворот особняка.

Дорога заняла не так много времени, как обычно. Женщина водила гораздо быстрее Чарльза и получала от этого процесса хорошо видимое удовольствие. Благодаря этому, на месте встречи Виктор оказался раньше назначенного времени почти на пятьдесят минут.

Генриетты еще не было.

— Обычно это парни всегда опаздывают, — оглянувшись произнесла Рэйвен.

Перед ними открылся вид на передний двор Мидтаунской школы науки и технологий, где росло несколько крепких деревьев возле небольшой беседки с одной стороны и с другой располагалась площадка с турниками для активного отдыха детей. Весь остальной вид закрывало собой монументальное школьное трехэтажное здание из красного кирпича с декорированием фасада белым кирпичом на углах и вокруг всех окон.

— Не помню за собой такого, — скосил он взгляд на женщину, которая сейчас приняла внешность платиновой блондинки очень похожей на одну из супермоделей девяностых его прошлого мира — Карен Мюлдер. Не одно лицо, но за родных сестер могли бы сойти. За Рэйвен вообще в этом плане было интересно наблюдать. Каждый день она принимала новый облик, который хоть и был очень похож на предыдущий, но все равно чем-то отличался. Было ли это прихотью самой синекожей женщины или же она просто не старалась сохранить единый образ, Виктор не знал. Впрочем, он знал, что для официальных встреч или визитов у нее был один образ, чем-то напоминающий актрису, игравшую Мистик в первом фильме о Людях Икс, но не так сильно. — А Геры здесь нет просто потому, что ты быстро вела машину.

— А тебе разве не понравилось? — Приподняла вопросительно брови она.

— Быстро ехать на Корвете? Под тяжелый рок? Издеваешься? — Виктор тоже вопросительно приподнял брови. — Конечно понравилось.

Рэйвен довольно улыбнулась. Если кто и был близок Виктору по музыкальным вкусам, так это она. Всю дорогу они мчали под тяжелые и задорные гитарные рифы местных рок групп и подпевали им. Чарльз же любил слушать оперу, но к счастью для остальных, делал это только у себя в кабинете за закрытыми дверями, потому что больше никто в особняке не разделял его предпочтений в музыке.

— Так, ладно, — она достала из кармана своих брюк вырванный блокнотный лист, который был сложен вчетверо. — Вот номер моего сотового телефона, как нагуляетесь со своей зазнобой... — Виктор опустил солнцезащитные очки на кончик носа и выразительно посмотрел на женщину. — Со своей хорошей подругой детства, — фыркнув, тут же поправилась Рэйвен, — позвони мне и скажи откуда нужно будет тебя забрать.

Сотовый телефон у нее, кстати, больше напоминал первые модели Нокии, чем Моторолы, которая, насколько помнил Виктор, должна была иметь в США почти повсеместное распространение. Правда марка у телефона была ему неизвестна, но фирменный значок 'ОзКорп' он узнал легко. Как оказалось, помимо всего прочего именно эта компания занималась поставкой и изготовлением большей чести бытовой техники в США и Канаде.

— А ты все это время будешь в городе? — Удивился Виктор.

— Да, — на лице женщины появилась предвкушающая улыбка. — И если тебе будет нужно, то не волнуйся и гуляй подольше. Я ругать за это не буду.

— Совершишь набег на торговые центры и модные магазины? — Понимающе улыбнулся Виктор.

— И не только, — очень многообещающе произнесла Рэйвен, отчего интуиция у него начала вещать о надвигающихся тяжелых временах, а по спине пробежал целый табун мурашек. — Ладно, жди здесь младшую Озборн, будь хорошим и примерным мальчиком и не дай поцеловать себя на первом свидании. Это неприлично. Если кто будет приставать, то можешь применить свой джукен.

— Да не свидание это, — закатил глаза Виктор под довольный смех женщины.

— Тогда тем более не давай ей себя поцеловать первой, действуй сам. Женщины любят решительных мужчин, — по-своему интерпретировала его слова Рэйвен и, не слушая его протесты и возражения, ушла в сторону парковки за школой, где была вынуждена оставить автомобиль.

Беспомощно махнув в сторону удаляющейся женской фигуры рукой, Виктор огляделся. У него еще было очень много свободного времени, но на что его потратить он не знал. Нет, если бы он был в особняке Ксавьера, то занятие быстро бы нашлось, но здесь... Заметив двух старшеклассников, идущих в сторону школьного стадиона, он решил последовать их примеру. Просто так сидеть около сорока минут на крыльце школы не хотелось.

* * *

— Я удивлен, Чарльз, — Эрик, с легкой насмешкой в глазах, посмотрел на Касавьера. — Ты не стал читать Виктору свою традиционную десятиминутную лекцию о поведении в обществе.

— А ты, Эрик, не стал советовать, как вести себя наедине с девушкой благовоспитанному юноше, — не остался в долгу Чарльз.

— Он на удивление здравомыслящий мальчик, — произнес Леншерр, разворачивая утреннюю газету. — Делать что-то предосудительное он не будет, и не позволит это сделать с собой.

Раньше, он ее читал прямо за завтраком, но, когда Джоанна несколько раз совершенно случайно их сжигала прямо у него в руках, он изменил этой привычке и стал знакомиться с новостями уже после того, как все позавтракают, а Джоанна уйдет на занятия или же играть с Барбарой в другую комнату.

— Ого, — удивленно произнес Эрик, прочитав первую полосу новостей.

— Что такое? — Чарльз отставил чашку с чаем обратно на блюдце и вопросительно посмотрел на своего старого друга.

— Лучший нейрохирург Восточного побережья, Стефани Стрэндж, попала в жуткую аварию на своем новом Феррари Тестаросса, — прочитал главную новость Эрик, после чего сложил газету и протянул ее Чарльзу. — Смотри как автомобиль покорежило. Как она вообще выжила там?

— Действительно, — пораженно произнес Ксавьер, рассматривая фотографию остатков дорогого спортивного автомобиля. — Что послужило причиной аварии?

— Пока официальная версия состоит в том, что она разговаривала по сотовому телефону за рулем, — ответил Эрик, забирая газету обратно.

— Я всегда говорил, что с этими новомодными телефонами нужно быть очень осторожными, — покачал головой Чарльз. — Тем более за рулем. Кто-нибудь еще пострадал?

— Нет, — Леншерр быстро пробежал взглядом статью. — Авария произошла ночью на пустынной трассе, когда Стрэндж возвращалась в свой загородный особняк.

— Я очень надеюсь, что власти скоро примут какой-нибудь закон, запрещающий водителям разговаривать за рулем, — покачал своей лысой головой Чарльз и отпил чай из чашки.

— Даже если и примут, то толку особо не будет, — хмыкнул Эрик. — Ты забываешь, как люди относятся к своим же правилам и законам.

— Вновь ты начинаешь подобный разговор, — слегка поморщился Ксавьер, словно от зубной боли.

— Ты знаешь, что я прав, Чарльз, — спокойно ответил Эрик. — Люди найдут тысячи способов, чтобы обойти закон или же откупиться от него.

— Не все люди одинаковы, Эрик, — твердо произнес Чарльз.

— Я с этим и не спорю, — согласился Леншерр. — Но для большой трагедии достаточно одного такого, которому закон не писан.

На это Ксавьер ничего не сказал, так как прекрасно понимал всю правоту слов своего старого друга и соратника.

— Интересно каких результатов добьется Виктор, если мы возьмемся за его развитие всерьез? — Неожиданно поменял тему Эрик. — Его прогресс за эти несколько недель просто поразителен.

— Эрик, — в голосе Чарльза послышался укор. — Не надо давить на мальчика еще больше. Он ребенок. Способный, многообещающий, со вполне сформировавшимися характером и взглядами, но еще ребенок. Пусть у него будет хоть какое-то детство.

— Твое самоограничение еще не доказало, что ты выбрал верный путь, Чарльз.

С этими словами Эрик приподнял газету, словно закрываясь от Ксавьера, и продолжил читать новости. Чарльз же сейчас испытывал беспокойство, помня немного увлекающийся характер своей жены, и сожалел, что не может на таком расстоянии с ней связаться при помощи своей телепатии. Она у него была невероятно сильной, но у Рэйвен была природная ментальная защита, которую было не так легко обойти на таком большом расстоянии. И эту проблему нужно было решать. В жизни может случиться всякое, поэтому ему нужен был способ связаться с любым человеком, даже на другом конце света, без помощи телефонов.

* * *

— Привет, прости, я опоздала, — были первые слова, которыми его поприветствовала Генриетта. — Мама в последний момент меня задержала.

Произнесла же их девочка только после того, как порывисто его обняла, отчего все слова, что заготовил Виктор для ее приветствия, вылетели из головы.

— Ты как? — Чуть отстранившись, спросила она.

— Неплохо, — все же ответил Виктор, преодолев удивление. Такое поведение было не характерно для Генриетты, что показывало, как сильно она за него волновалась. — Как сама?

— Все хорошо, — слукавила девочка в ответ. Виктор это сразу понял. — Я по телефону не стала говорить, но мне очень жаль, что такое случилось с твоей семьей.

— Спасибо, — Виктору даже не нужно было играть, на его лице сама собой появилась тень грусти. Где-то в районе груди кольнуло и тихонько заныло. Но портить подобными разговорами такой замечательный погожий день сентября не хотелось, поэтому он поменял тему разговора. — А что мама задержала, что-то серьезное?

— Да нет, — Генриетта замялась и на мгновение отвела взгляд. — Просто обсуждали планы на будущее.

Такой ответ сбивал с толку еще больше. Насколько Виктор мог судить по воспоминаниям, Норма Озборн никогда и ни с кем ничего не обсуждала. Она просто ставила перед фактом принятого ей решения всех остальных. И судя по всему решение матери девочке было не по душе.

— Уже обсуждали в какой универ ты хочешь поступить? — Виктор пошел в сторону главных ворот.

— Ха, если бы, — закатила глаза Генриетта, идя следом. — Условия брачного договора и подготовки к нему.

— Твоя мама отдает тебя одной из жен? — С округленными глазами за темными стеклами очков, Виктор посмотрел на девочку. — Так рано?

Все дело было в том, что для всех желающих вступить в полигамный брак в США существовало незыблемое правило — хочешь вступить в такой брак, будь добр заключи брачный договор. Делалось это по многим причинам. Например, чтобы семьи не распадались в первые же месяцы, что было весьма актуально, когда эти законы только начинали вступать в силу. Так государство не только сохраняло нужную им форму брака, но и гарантировало, что те льготы, что оно такой семье предоставляло, будут действительно использоваться по назначению. Но это была только одна сторона брачных договоров. Помимо этого, в них было обязательное условие на медицинское и психологическое обследование. Бывали случаи, когда оба супруга были физически здоровы, но не могли совместно завести детей, сколько бы усилий они для этого не прилагали. Даже диагноз такой официально ввели — 'физическая несовместимость для совместного производства потомства'. Но стоило им только развестись и заключить браки с другими людьми или же завести любовников со стороны, как у них появлялись дети. Было еще много нюансов у этих брачных договоров, и в нем было оговорено еще больше вещей, что Виктор просто не успел узнать за вчерашний вечер. В библиотеке Ксавьера хоть и было очень много книг, но ответы на все вопросы или же осветить их со всех сторон они не могли.

— Виктор, — теперь уже он стал причиной закатывания глаз у Генриетты. — Брачные договора заключаются не только, если люди вступают в полигамный брак. У обеспеченных людей тоже подобное правило есть, даже если только два супруга. Ведь чаще всего такие браки имеют куда больше целей, чем между простыми людьми. Вот и у меня проходит заранее подготовка.

Девочка тактично не стала напоминать ему о семье. Учитывая, что семья Хьюга могла считаться весьма обеспеченной по меркам простых жителей, то и они должны были не миновать этого вопроса. Виктор это прекрасно понял. Также, как и то, что девочка явно ждала какой-то его реакции. Он даже знал какой, но этого ему не было нужно. Не мог он смотреть на тринадцатилетнюю пигалицу в подобном ракурсе. Хоть и его телу сейчас было столько же.

— У меня все в семье заключали брак без этого, — он пожал плечами. — Что дедушка, что папа. Просто находили свою любимую женщину и женились без всех этих заморочек. — Тут Виктор быстро окинул девушку взглядом. Генриетта была одета в светло-голубые джинсовые бриджи, белый свободный пуловер с треугольным воротником и высокие белые кроссовки. На шее у нее была тонкая золотая цепочка с кулоном, а на левой руке часы с белым же ремешком. Весьма удобно для прогулок. Да и тему нужно было поменять. Вновь. — Пойдем.

— М? Куда? — Генриетта вопросительно посмотрела на него своими большими серыми глазами, представляя собой весьма очаровательную картину. Подобного поворота в разговоре она явно не ожидала.

Стоит отметить, что уже сейчас девочка была очень мила. Светлая и чистая кожа, длинные, ниже лопаток, темно-каштановые волосы с рыжим оттенком, который был еще больше заметен на солнце, пухлые губы, прямой нос. Через несколько лет Генриетта Озборн обещала стать настоящей красавицей. Волосы, кстати, сегодня были собраны в одинокий хвост на затылке.

— В кино, — не придумал ничего лучше Виктор. — Я уже давно в него не ходил, а тут как раз хорошая компания.

Он прекрасно видел, что девочку что-то тяготит, поэтому захотел хоть как-то улучшить ей настроение. Сам он всю свою прошлую жизнь любил мультфильмы. Диснеевские 'Леди и бродяга', 'Сто и один далматинец', 'Робин Гуд' и другие не раз спасали его от плохого настроения. Даже когда он повзрослел эти шедевры не один раз приходили на помощь, а один раз даже помогли помириться с очередной его пассией. Рисованный 'Король лев' мог творить чудеса, не то, что его игровой ремейк.

До местного кинотеатра они прогулялись пешком, благо он был не так далеко от школы. Виктор вспоминал интересные случаи из его прошлой жизни и, немного их изменив, рассказывал девочке. В основном это были смешные или просто курьезные случаи, которые происходили у него на работе. Не все он мог рассказать, учитывая, что и время было другим и многие понятия, которые были понятны любому жителю стран СНГ, жителям США просто ни о чем не говорили, отчего терялась вся соль рассказа. Генриетта же поведала подробности его поиска. Оказалось, что девочка даже умудрилась без ведома своей мамы нанять частного детектива, который и смог найти Виктора у Ксавьера. И это был своеобразный подвиг с ее стороны, учитывая какую опеку ей оказывала мать.

Даже сейчас, пока они просто гуляли, за ними неотрывно и незаметно следовала пара женщин из охраны. Виктор смог их заметить лишь с помощью своего бьякугана, так хорошо те вели наблюдение за ними. Это открытие было сделано им совершенно случайно, когда он просто захотел посмотреть, что было на противоположной витрине магазина, но при этом не хотел вертеть головой. Это, конечно, было чистым варварством, использовать одно из трех великих додзюцу для подобных целей, но на этот раз совесть его молчала.

Им повезло, в кинотеатре скоро должен был начаться сеанс показа нового полнометражного мультфильма про кота и мышь. Что-то наподобие 'Тома и Джерри' из его прошлого мира, только на большом экране. Генриетта была настроена немного скептически, но Виктор настоял на своем, и они купили на него билеты, а также большое ведерко сладкого попкорна и два стакана газировки.

После его просмотра стоит отметить, что он не прогадал. Мультфильм был очень веселым и хорошо поднял настроение девочке, которая большую его часть смеялась над очередными проделками кота, по имени Снежок, хотя тот был черным, которые тот предпринимал для поимки белого мыша по имени Уголек. Мышонок и сам был не промах и Виктор с не меньшим пониманием относился к коту, признавая, что если бы у него был такой беспокойный сосед, то он бы его просто спустил с лестницы.

— Что случилось? — Стоило им отойти от кинотеатра, как из глаз Генриетты вновь начало уходить веселье.

— Эм, — замялась девочка. — Я просто не знаю, как нормально сказать.

— Попробуй словами, — улыбнулся Виктор, произнося эту бородатую шутку. — Если не получится, перейдем на пантомимы. Даже игра есть такая.

— Виктор, — в который уже раз закатила глаз младшая Озборн.

— Я серьезно, Гера, — он перестал улыбаться и внимательно посмотрел на ее лицо. — Если не знаешь, как начать, то просто говори прямо о том, что тебя гложет. Я же вижу, что что-то не так.

— Раньше ты таким наблюдательным не был, — заметила Генриетта, чтобы оттянуть момент разговора.

— Был, просто не показывал.

— Хм, — удостоился он задумчивого взгляда девочки.

— Ну, я жду, — поторопил ее Виктор.

— Эм, — вновь замялась Генриетта. — В общем на следующей неделе я уезжаю в Европу. Уезжаю учиться. Надолго.

С каждым словом голова девочки опускалась все ниже и ниже и под конец этой короткой речи она уже смотрела на свои кроссовки.

— Надолго это насколько? — Уточнил Виктор.

— До конца всей моей учебы в школе, — очень тихо произнесла она. — Там какая-то суперэлитная школа для девочек.

— Но ведь это не навсегда, — попытался утешить ее Виктор. Он-то прекрасно понимал, что в подобном отъезде нет той драмы, какую себе нарисовала Генриетта, но его слова не помогли. Пока он думал, что еще сказать, ему на глаза попалась лавка, торгующая свежей едой на разнос, с другой стороны дороги, и его посетила идея. — Скажи, ты умеешь готовить?

— Я? — Удивление быстро сменило грусть на лице девочки. — Нет, конечно. Это же мальчиков чаще учат готовить и вести дела по хозяйству. К тому же, у нас свой повар есть. Да и зачем мне?

— Как это зачем? — Он для пущего эффекта даже опустил свои очки, чтобы она видела его глаза. — Ты едешь... Кстати, а куда именно ты в Европу едешь?

— В Германию, — ответила она.

— Ты едешь в Германию, — продолжил Виктор, — в чужую страну. Там все нам чужое. Быт, культура, кухня.

— Я просто буду ходить в кафе, — пожала плечами Генриетта, не понимающая к чему он ведет.

— Кафе, — он скорчил недовольную гримасу на лице. — Нет ничего вкуснее домашней еды. Пойдем.

Виктор взял ее за руку и решительно повел к пешеходному переходу.

— Что? Куда? — Вновь удивилась она, быстро переводя взглядом с его лица на руку, которой он ее держал и обратно.

— Учиться готовить, — ответил Виктор и кивнул головой в сторону лавки, которую до этого приметил.

— Ты шутишь? — Генриетта была в шоке.

— Ни капли, — совершенно серьезно ответил Виктор и с предвкушением улыбнулся.

Уговорить уличного повара, который оказался невысоким и худым китайцем сорока пяти лет, оказалось не так и просто, как предполагал Виктор. Но все же это ему удалось и по итогу, минус сорок долларов и пятнадцать минут времени, и они в Генриеттой примерили два фартука и стали постигать азы европейской кухни. У китайца, который и на английском-то говорил с сильным акцентом, то и дело вставляя слова на китайском. В уличной лавке торгующей китайской едой на вынос. Виктор мог сдержать усмешку от подобной иронии, но не признать силу денег не мог.

Кстати, его действия были настолько непривычными и непредсказуемыми для охраны Генриетты, что одна из них даже решилась подойти к лавке и сделать заказ, который приготовили они с Генриеттой. Как у них получилось, Виктор мог только гадать, но обе женщины съели свои порции и почти не поморщились. От бьякугана легкие морщинки и подергивания губ не укрылись, хоть сила этих глаз была и не в наблюдении за мышцами противников.

Так обучались они до самого позднего вечера. Было очень весело. Виктор не знал, как девочка, а он даже запомнил три интересных и что самое главное простых рецепта. Потом, перекусив в той же лавке собственноручно приготовленной едой, точнее Генриеттой, которая оказалась даже почти не пересоленной, они пошли обратно в сторону школы. По дороге Виктор позвонил Рэйвен из телефонной будки, не став одалживать сотовый телефон девочки. Хорошо, что она была увлечена своими новыми впечатлениями и не заметила этого его проявления паранойи.

— Это было нечто! — Возбужденно размахивала Генриетта руками. — Ты бы видел себя со стороны! Как ты с ним спорил, когда объяснял, что нам не нужно учиться китайским блюдам, а европейским. Это просто умора. А это твое 'последнее китайское предупреждение'. Что это вообще?

— Да так, — Виктору стало стыдно. Когда он добивался своей цели, то заметно увлекся. — В одной книге читал. Означает угрожать кому-либо чем-нибудь, что делать не собираешься.

— Да? Забавно. Впрочем, не важно, — легко отмахнулась девочка. Они подошли к воротам Мидтаунской школы науки и технологий. — Виктор, спасибо тебе. Вообще-то я планировала тебя сегодня поддерживать, а вышло все совсем наоборот.

— Не за что, — улыбнулся он в ответ. — Друзья для этого и существуют.

— Да, друзья, — улыбка Генриетты на миг стала грустной, но только на миг, после чего она обняла его. — Спасибо. Я пойду, меня уже там машина ждет за углом.

— Пока, — Виктор слегка приобнял ее в ответ. После чего Генриетта отстранилась и пошла в сторону черного лимузина, что виднелся за углом ограждения школы. — Я обязательно куплю себе сотовый телефон и позвоню тебе.

Громко сказал он ей вдогонку. Девочка не останавливаясь повернулась к нему и кивнула головой. Виктор помахал рукой, получил такой же ответ от нее и повернулся в сторону красного Корвета, который уже стоял, припаркованный в двадцати метрах, дожидаясь его.

Но тут он уловил быстрые шаги, почти бег, со спины. Не успел он обернуться, как на его плечо легла рука Генриетты, разворачивая его лицом к ней. После чего последовал короткий и весьма болезненный поцелуй. Девочка немного не рассчитала, и они стукнулись зубами. Но не успел он что-либо сказать и вообще хоть как-то отреагировать на это действие с ее стороны, как она также быстро развернулась и убежала, оставив его в немом шоке. Постояв и поглядев ошалелыми глазами в сторону убежавшей Генриетты Виктор слегка встряхнул головой, словно сбрасывая наваждение.

— Эх ты, говорила же, действуй первым, — именно этими словами встретила его Рэйвен, ехидно улыбаясь.

— Эй, ты же видела, что это вообще было для меня неожиданностью, — возмутился Виктор, садясь в автомобиль.

— Неожиданностью, как же, — фыркнула женщина, заводя мотор Корвета. — То-то твои руки успели ее нежно приобнять за нижние девяносто.

— За талию, — Виктор отвернулся. Хоть у этого тела не было таких рефлексов, но в своей прошлой жизни он привык действовать именно так. Его обнимают и целуют, он обнимает в ответ. Видимо его подсознание само отдало команду рукам, без его прямого участия. — Я рефлекторно положил их на ее талию.

— Не знала, что ягодицы стали называть талией, надо Ханне рассказать о новом открытии в медицине, — продолжила шутить над ним Рэйвен, уверенно встраиваясь в оживленный поток автомобилей города.

— Очень смешно, — пробурчал в ответ Виктор.

Женщина не стала больше шутить, лишь выкрутила колесико громкости на автомагнитоле, делая музыку громче, но ее ехидная улыбка очень много говорила о том, что она не высказала.