Тяжело быть мессией

Глава 1

Незнакомый потолок.

Первая моя мысль, когда я открыл глаза, оказалась треклятым литературным штампом... Определённо, нужно отвыкать от чтения дурных книжек.

Стоп.

Какой потолок?!

Я лежу на спине, уставившись на балдахин надо мной, ярко-зелёного, невообразимо насыщенного оттенка. Конечно, немудрено, что я спросонья не сразу понял, что случилось что-то ненормальное, но... Это точно не вписывалось в привычное для меня утро.

Я попал?

Совсем, как в тех средненьких попаданческих книжках, которыми я зарабатывал себе на жизнь? Но меня не сбивал грузовик, я не падал с моста на лёд вниз головой, я вообще не помню, чтобы умирал — кажется, вчера я спокойно лёг спать у себя дома, и очнулся уже здесь.

Ладно, благодаря тем книжкам я хотя бы примерно представляю, что сейчас делать. В конце концов, сколько раз я уже описывал мысли попаданцев сразу после их переноса в чью-нибудь тушку... Это немного успокоило меня.

Вначале мне нужно понять, где я нахожусь. Не двигаясь, скашиваю глаза вначале вправо, затем влево — вижу, что меня окружает довольно светлая комната, покрашенные в зелёный стены занавешены узорчатыми портьерами, а большую стену и вовсе закрывает огромный гобелен. На нём с плохо показанной перспективной изображена битва всадников в кольчугах и латах против чернокожих людей, на стороне которых были боевые слоны. Сразу делаю заметку: конные всадники — белокожие, их враги — чернокожие. Возможно, я оказался в Европе времён крестовых походов или более поздней эпохи...

И все цвета кажутся аномально яркими. Кажется, моё зрение изменилось.

Свет в комнату попадает через два высоких, но узких окна, сделанные из витражного стекла со сложным геометрическим узором. Насколько я понимаю, такие стёкла должны быть безумно дорогими, и я, возможно, оказался в теле кого-то из высшего дворянства — или, если совсем повезло, королевской семьи.

Ладно, для меня важнее, что в комнате никого не видно. Возможно, кто-то прячется, но это уже паранойя. Значит, можно тихо, постаравшись не издать ни звука, встать и продолжить осмотр. И увидеть, наконец, что за тело мне досталось.

Только теперь я заметил, что меня по шею накрывает пышное, может быть, набитое пухом, одеяло — несмотря на то, что в комнате не холодно, так, слегка прохладно. Я поднял руки, собираясь откинуть одеяло, и надолго задержал взгляд на кистях — маленьких и тонких, со следами чернильных пятен. Ну, во-первых, видимо, я — ребёнок. Точнее, в теле ребёнка или, может, подростка, пока не могу сказать. Во-вторых, этот ребёнок явно учился писать, зато не утруждал себя тяжёлой работой или упражнениями с оружием: ничем, что могло бы оставить мозоли. Версия о дворянском или королевском происхождении явно заслуживает присвоения вероятности, близкой к ста процентам.

Мне стоило бы уже поторапливаться с осмотром тела и комнаты, чтобы понять, что меня будет ожидать здесь, но я всё ещё тормозил. Хотя я как-то удивительно легко поверил, что и правда "попал", но мозги чуть не скрипели, пока я разбирал увиденное, припоминая шаблоны от своих же попаданческих сюжетов. Я то и дело отвлекался на мелочи вроде подсвечника, стоявшего на маленьком шкафчике возле кровати (нет электрического освещения или хотя бы керосиновых ламп), откладывая знакомство с моим телом.

Наконец, я всё-таки откинул одеяло к ногам и, не вставая, опустил голову вниз.

"По закону подлости стоило ждать именно этого", — я едва удержался, чтобы не сказать вслух.

Я увидел что-то вроде длинного шёлкового платья, причём розового. А под ней слегка выпирала пара совсем маленьких холмиков, именно на том месте, где у девушек должна располагаться грудь. Ещё на долю секунды меня удивил тёмно-зелёный цвет волос, но о них я сразу забыл.

Отведя взгляд к потолку, я попытался успокоить себя. Да, конечно, попасть в девочку в (предположительно) средневековье, да ещё с высокой вероятностью земное и европейское — это очень, очень-очень плохо. Но паника точно к лучшему ничего не изменит, наоборот, только сделает всё ещё хуже, привлечёт ко мне внимание — за дверью может ждать стража или слуги. И, конечно, одна из главных проблем маленьких девочек в средние века — то, что их выдают замуж за кого попало, далеко не всегда спрашивая, за кого именно они хотят выйти и уж точно никогда не интересуясь, не привлекают ли их другие девочки... К сожалению или счастью, и про таких попаданцев я тоже писал, поэтому уже приходилось продумывать, какие трудности должны их встретить.

Хм. Что-то такие мысли совсем не успокаивают... Ладно, если это всё-таки средневековая Европа, то можно уйти в монастырь. Это тоже неприятно, нужно молиться, поститься и слушать местный аналог радио Радонеж (в лице старших монахинь), но, по крайней мере, такое решение снижает до минимума шансы, что меня будет насиловать по праву сильного какой-нибудь мужик, которому меня отдаст в жёны отец этой тушки. Хотя это если уйти в монастырь вообще получится, конечно. Могут и не пустить... Впрочем, мне стало чуть спокойнее, по крайней мере, ситуация уже не выглядит полностью безвыходной. А уж в женском монастыре могут найтись юные и симпатичные монашки, мммм...

Хотя это я уже так, ёрничаю, чтобы отвлечься от страха. Ну, могло быть и хуже. Я мог попасть в нищего, слепого и безногого старика, больного чёрной оспой. Или в малолетнего сына Лжедмитрия. Мда, надо будет почаще напоминать себе об этом.

Я поднялся в постели, надеясь, что она не скрипит — повезло. Перина здесь очень мягкая и рыхлая, а сама кровать столь огромна, что можно уложить ещё пятерых таких же девочек. Опустил ступни в белых шёлковых носочках на ковёр со сложным абстрактным узором, рядом нашёл нечто, смутно напоминающее гибрид бальных туфелек и уличных ботинок. Обувка как раз подошла под мои ноги, но в голове мелькнула мысль, что с обувным ремеслом дела здесь не очень-то хороши...

Вставая, я ощутимо пошатывался, движения в этом теле были непривычны, как будто я отлежал себе все конечности, зато стал вдвое легче. Голова чуть кружилась, но зрение оставалось ясным и чётким.

Только теперь я смог осмотреть комнату полностью.

Прямоугольная, большая, чуть не вдвое больше моей однокомнатной хрущёвки*. Шестиспальная кровать стоит ровно посередине, на ковре. Другими коврами, хорошо гармонирующими по цвету между собой, покрыт весь пол. В комнату ведут три двери, за любой могут стоять люди и ждать пробуждения этой девочки — на это нужно обратить внимание, это гораздо важнее ковра. А ещё здесь есть тумбочка, открытый шкаф с — несколько неожиданно для средневековья — книгами, столик со всякой всячиной, которую ещё нужно осмотреть... Рядом с ним три кресла, обитые тканью, и ведро. Последнее даже повеселило меня — я подозреваю, для чего здесь могли поставить ведро; по крайней мере, этой девочке хватало ума (или нюха) не ставить его рядом с кроватью.

Я вдруг задумался об этой девочке-дворянке, тело которой я занял. Я, наверное, в некотором роде убил её своим попаданием, и ожидаемо было бы испытывать чувство вины из-за этого... Но нет, я не ощущал вины — только испуг, тихий и почти даже спокойный, какой, бывало, испытывал, когда шёл ночью по тёмным переулкам и, немного боясь неизвестности, то и дело крутил головой по сторонам, но так и не замечал зримой причины всерьёз бояться. Наверное, не самая подходящая эмоция для человека, только что ставшего попаданцем.

А потом я ощутил вину за то, что не ощущал вины за предполагаемую смерть девочки. На секунду застыв из-за этой нелепой рекурсии, я всё-таки понял, что лучше отложить эти рассуждения куда подальше, пока не додумался ещё до чего-нибудь похуже.

Сейчас передо мной вопрос поважнее: что мне нужно сделать, что я могу сделать и что я сделать не могу? Подразумевая, конечно, выполнение самоочевидной первой цели: не привлекать внимание и не выделяться, пока я не разберусь в окружающей обстановке.

Попытка припомнить что-то из жизни девочки, как обычно делали попаданцы в книгах, ни к чему не привела. Тогда я медленно повернулся на месте, оглядывая комнату в ожидании, что предметы здесь вызовут какие-то ассоциации.

Ничего.

Относительно спокойно я подумал, что ситуация, возможно, хуже, чем я предположил изначально. Если я не вспомню ничего до тех пор, пока придут слуги, то риск выделиться ненормальным поведением становится крайне высоким. Возможно, всё настолько плохо, что придётся изображать потерю памяти, как делал один из моих попаданцев.

Только к этому времени я задумался о своих волосах. Длинные, почти достигают пояса, они слегка спутались после сна (точно нужно ждать служанок, которые будут их приводить в порядок, а то и одевать меня). И всё бы ничего, но они зелёные. Наверное, крашеные, но всё равно тёмно-зелёные волосы в средневековье — довольно необычная расцветка. Постоянную краску в этом времени едва ли изобрели, значит, их приходится красить каждый раз во время мытья...

Но на белых перине и нескольких подушках зелёных следов не было. Краска наверняка должна была оставить следы.

"Я замечаю, что я озадачен", — возникла в голове давно привычная мысль, но я отмахиваюсь от неё. Сейчас не до странностей с цветом волос: я всё ещё не могу вспомнить ничего из того, что мне нужно для вживания в роль этой девочки.

Я медленно подошёл к шкафу с книгами, стараясь не стучать подошвами туфлеботинок — спасибо толстому ковру за это. Сейчас мне, конечно, следует бегло осмотреть книги, но шкаф очень удачно стоит рядом с окном — невозможно удержаться от искушения выглянуть.

Стёкла разнообразной формы, составляющие витраж, со стороны казались подогнанными очень плотно, но из окна всё равно ощутимо поддувает. Прозрачна только часть стекляшек, вдобавок большинство довольно мутные и дефектные. Видимо, ремесло стекловарения в этом мире находится в самом начале пути... и, скорее всего, семья этой девочки действительно очень богата, раз может позволить себе настоящие стёкла.

За окном я разглядел крепостную стену и обширный зелёный сад перед ним. За стеной, кажется, стоят ещё здания, но чётко различить их у меня не вышло. Пока что могу сделать вывод, что я в замке, который находится или рядом с городом, или в городской черте, и эта комната явно на этаже не ниже третьего или четвёртого — стена замка, кажется, довольно высокая, но находится чуть ниже окна, и разглядеть ближайшие городские постройки она мешает — там дома не так высоки. Солнце не вижу, тени длинные, так что или утро, или вечер. Скорее всего, утро.

Сделав шаг в сторону, я оказался перед книжным шкафом. Достаю первый с краю массивный том в кожаной обложке: проведя пальцами по ней, я обращаю внимание на то, что теперь я даже на ощупь предметы чувствую чуть иначе... Насколько помню, у девушек больше нервных окончаний в коже и поэтому они более чувствительны к прикосновениям? Читал я о таком, сам же использовал, когда писал про такого вот попаданца со сменой пола. В жизни это ощущается немного пугающе: кажется, тело само пытается напомнить мне, что оно — не моё.

Я открыл книгу.

Перевернул страницу. Ещё раз. Открыл книгу на последних страницах. Закрыл.

Иногда, когда кажется, что хуже быть уже не может и оценка ситуации на мысленной шкале застыла напротив отметки "всё очень-очень плохо", происходит что-то, и положение сдвигается до деления шкалы с надписью "кромешный беспросветный пиздец".

Страницы этой довольно массивной книги сделаны были из толстого пергамента, и под обложкой уместилась едва ли сотня страниц. Листы покрывали красивые, каллиграфически безупречные строчки совершенно мне непонятного текста. Густая вязь отдалённо напоминала арабский язык, но вряд ли была им — строка, начатая большой буквой со сложными закорючками, шла слева направо, как в русском или английском языках.

Ещё теплилась надежда, что мне досталась книга на чужом этой девочке языке и оказалась она здесь просто случайно, но я достал следующую, и ещё одну — и там я тоже не понял ни слова.

Затем я достал четвёртую, и, даже находясь в шаге от паники, я надолго задержал взгляд на обложке. На ней зелёным цветом изображён ровный крест, и в перекрестье его линий вписан треугольник. Я не знаю, что это должно обозначать — хотя крест и заставляет вспомнить о христианстве, но вот треугольник не вызывает никаких ассоциаций. На мне самом никакой крест на цепочке не висел, хотя я знаю, что так принято у христиан.

Я открыл книгу, и не смог сдержать шумный выдох.

Язык, на котором написали эту книгу, использовал алфавит на основе латиницы. Значит, Земля? Немного жаль, я бы не отказался попасть в какое-нибудь фэнтези и научиться магии... Кроме того, это не английский язык — похожа только часть букв, которых явно больше двадцати шести. И я по-прежнему не понимаю ни слова... А, нет, одно слово понимаю. Только одно. И это заставляет мои мозги надолго уплыть в нокдаун, пока я пытался понять...

Слово, на той странице встречавшееся почти в каждой строчке, я — способный только догадываться по аналогии, как читается этот местный алфавит — произнёс бы как "Иезуз". Иисус?

Возможно, это Земля далёкого прошлого, средневековая Европа. Тогда книга передо мной — Библия... или, судя по количеству текста, отдельно Новый завет или даже только Евангелие. Но это не латынь, ту я бы узнал. Вроде бы на другие языки из числа использующих латиницу её запрещали переводить очень долго, почти до самой Реформации... Или я на территории каких-то еретиков, или это альтернативная Земля с другой историей. Или верно какое-то другое объяснение из тех, что не могут сразу прийти в голову.

Какая бы версия ни была верной, сейчас это не может повлиять на мои действия, поэтому оставлю обдумывание на потом.

Поставив книгу обратно, я наскоро посмотрел ещё несколько — почти все были написаны на первом языке, похожем на арабский, и только две — на псевдолатинском. Может, я смог бы распознать последний, если бы занимался лингвистикой профессионально, но из иностранных языков я учил только английский, как и почти все в России.

Всего книг на полках было с полсотни, но я не стал просматривать все. Уже могу сделать вывод — я и правда не понимаю местных языков. Может быть, эта девочка не умела читать и писать, а книги здесь просто для красоты... Да кого я пытаюсь обмануть, себя? Конечно, я ни на миг не поверил в эту версию. Просто-напросто от её знаний не осталось ничего, и я бы поставил приличную сумму на то, что и местную речь я не пойму.

Итак, это однозначно "кромешный беспросветный пиздец"... Тут нужно симулировать не амнезию, а сумасшествие — заодно это повышает шансы на отправку в монастырь, ведь кто захочет в жёны безумную женщину?..

Многие, если это принесёт выгоду. Например, её могут сплавить в жёны какому-нибудь престарелому аристократу, или, если она принцесса, соседнему королю из более слабой страны, чтобы скрепить союз... А я, не зная языка, ничем не смогу повлиять на выбор. И бежать бесполезно и бесперспективно.

Иногда я ненавижу себя за свой бесконечный пессимизм. И новые мозги, похоже, ничего не изменили.

Так, какие альтернативы симуляции безумия? Ну, можно просто сказать правду... На языке, который никто не поймёт, скорее всего, а если и поймёт, то меня сожгут на костре или сделают ещё что-нибудь, что мне не понравится. У девочки, в чьём теле я оказался, должны быть родители или родственники, причём у них, судя по роскоши в этой комнате, немалая власть... и им очень, очень не понравится, что это тело занял какой-то пришелец, даже если он в "попадании" не виноват.

Другие варианты... Мать мою за ногу, с такими исходными данными я не вижу никаких других путей.

А если ещё подумать?

Стоило всерьёз задуматься, и ощущения тела стали меня отвлекать — под длинное, до пола, шёлковое платье-пижаму поддувало, и я только теперь заметил, что на мне не было никакого нижнего белья. А ещё я почувствовал, что хочу в туалет. И, хотя ведро у стены явно предназначалось для этого, я не мог заставить себя им воспользоваться... По крайней мере, пока. Догадываюсь, что когда терпеть станет невозможно, придётся писать в ведро.

Я подошёл к письменному столику и присел на кресло, сложив руки на коленях. Сгорбившись, я смотрел сквозь короб с птичьими перьями, чернильницу, ещё одну открытую на середине книгу, и пытался собраться с мыслями... О, зеркало.

Оно сразу отвлекло меня от попыток придумать что-то дельное. Зеркало — это возможность узнать, как я сейчас выгляжу, что не так важно, но всё-таки даёт повод подумать о чём-то другом, кроме всей глубины положения, в котором я оказался.

К сожалению, до нормальных зеркал этот мир, похоже, не дорос — отполированная металлическая пластина с проходящим по краю орнаментом отражала довольно плохо. Впрочем, достаточно, чтобы я мог оценить новую внешность. Личико бледное, худощавое, тонкий носик и губы — нормально, но ничего впечатляющего. А вот радужки такого насыщенно-синего цвета я в жизни не видел.

Нужно поторапливаться — я не знаю, насколько рано я проснулся и как скоро могут прийти слуги. Так что, отложив зеркало, я беру в руки книгу со стола.

И вроде бы всё та же псевдоарабская письменность, но почерк не идёт ни в какое сравнение с книгами из шкафа. Вместо ровных строчек и каллиграфически выписанных букв — кривые и корявые каракули, кое-где расплывшиеся, как будто от дождя... или слёз. Хватало даже неловко посаженных на бумагу клякс.

В голове мелькнула догадка, и я быстро пролистываю пергамент до конца. Как я и ожидал, листы заполнены едва до середины. Хотя нет (или я не смог их опознать) выставленных дат, но я подозреваю, что передо мной дневник той девочки, в чьё тело я попал.

Может быть, потом я выучу местный язык и смогу понять, что здесь написано. Так что нужно спрятать дневник, но не представляю, куда. Если предположить, что вариант с имитацией сумасшествия удастся, то все книги могут забрать, посчитав бесполезными... Но вряд ли этим будут заниматься простые слуги вроде тех, что прибирают постель. Следовательно, возможно, засунуть дневник под перину будет достаточно. Варианта лучше не вижу, вся комната на виду, отодвинуть шкаф, чтобы влезла толстая книженция, я не сумею, а под ковром будет слишком заметно — так что решено.

Я совершил задуманное, а спустя ещё десять секунд устроился на кровати, как будто и не поднимался. Теперь можно поспокойнее обдумать, кто виноват и что делать.

Мысленно произношу ритуальную фразу: "я замечаю, что я озадачен". Спасибо фанфику Юдковского за это, конечно, но иногда я был бы спокойнее, если бы думал чуть менее рационально и логично... учитывая, что в большинстве случаев такие мысли приводят к крайнему пессимизму.

Я столкнулся со слишком большими странностями и вынужден прийти к выводу: очевидно, мир совсем не таков, каким я его видел. Если случилось что-то совершенно невероятное, то, во что было бы невозможно всерьёз поверить, то это наверняка значит, что что-то из якобы незыблемых законов мира, согласно которым я предполагал, что это невозможно, на самом деле неверно, и именно поэтому "невероятное" на самом деле невероятным и невозможным не является... Уфф, завернул! Если думать проще, то какие следствия можно сделать из самого факта попадания?

Прежде всего — маловероятно, что это явление уникально, и я один такой во всём мире. Шансы на это исчезающе малы: грубо говоря, чем чаще появляются условные "попаданцы" с моей Земли куда-то ещё, тем больше у меня была вероятность оказаться в их числе.

Второе — процедура попадания. Как, чёрт возьми, происходит перенос сознания из одного тела в другое?! Материалистические обоснования — копирование информации с мозга "попаданца" и перестройка мозга "реципиента" с полным воспроизведением нейронных цепочек первого мозга (в худшем случае — тогда я, считающий себя всё тем же Кириллом Сорокиным, на самом деле просто его копия) или синхронный перенос без прерывания активности мозга (в лучшем). Нематериалистический обоснуй — перенос души, просто перенос души... и этот вариант я оставлю без комментариев, потому что, если "душа" в каком-либо виде всё-таки существует и я всю жизнь ошибался, то эта "душа" всяко не может в полной мере соответствовать своему описанию из земных религий или фэнтезийных книг — такое совпадение слишком маловероятно, а значит, попытки рассуждать о "душах" на основе земных знаний, скорее всего, приведут к неверным выводам.

Третье, пожалуй, самое пугающее — будь то копирование сознания, его перенос или перенос души, но вероятность того, что это "попадание" произошло в результате случайного природного процесса, ниже нулевой. Я во многое готов поверить после настолько невероятного события, но не в такую случайность: мозг — он, сука, сложный, и любое природное явление, теоретически способное перенести информацию из одного мозга в другой, скорее эти мозги спалило бы, и уж вероятность идеального переноса всяко можно даже не учитывать. А в моём случае похоже на то, что перенос именно идеален — я помню всё не хуже, чем вчера, в своей квартире, и не заметно, чтобы я начал мыслить как-то иначе, чего можно было бы ожидать при сохранении остатков личности этой девочки. Да что там, мозг мужчины и женщины в принципе имеет различия, и точный перенос моего сознания потребовал бы перестройки самой структуры мозга (ну, или просто изменения в мышлении слишком малы, чтобы я успел их заметить). Вывод неутешителен: раз "попадание" не природный процесс — значит, его устроил некто разумный или хотя бы квазиразумный (вроде неполноценного искусственного интеллекта, не обладающего самосознанием, или фэнтезийного аналога такового), с достаточным могуществом. Тут уже вариантов можно придумать море: бог, демон или дьявол, пришельцы из будущего или параллельного мира, достаточно высокоразвитые инопланетяне и кто угодно ещё, и ни один из вариантов я не смогу проверить, пока не встречусь с кем-то из перечисленных лично или не увижу свидетельство их существования. Каковы их мотивы — тоже вариантов полно на любой вкус: или развлекаются, или хотят ускорить прогресс в этом мире (но тогда почему не вмешались сами, не опосредованно?), или, наоборот, считают, что моё появление в этом мире будет иметь плохие, но нужные им последствия.

В итоге у меня есть куча гипотез, агрессивно шатающих моё мировоззрение, и ни одну я сейчас не могу проверить, как не могу и отрицать. Единственный объективный вывод — то, что мир на самом деле не таков, каким мне казался.

За дверью послышались тихие шаги.

Наверное, у меня сработал рефлекс — я моментально перевернулся на бок, прикрылся одеялом так, чтобы оно закрывало большую часть лица, и притворился спящим. Уже чуть погодя я вспомнил, что так имитировал сон в детском и подростковом возрасте. Был ли сейчас смысл в этом?

Впрочем, кто бы это ни был, он прошёл мимо дверей. У меня есть ещё немножко времени подумать.

Итак, как симулировать сумасшествие? Пускать слюни, орать что-то бессвязное, и делать ещё что-то подобное?

Упс.

Я почувствовал, что мне стало зябко.

Это же средневековье... Меня не посчитают одержимым какими-нибудь бесами? Психиатрии в этом времени ещё не придумали, полагаю. Какими методами могут изгонять бесов местные экзорцисты? Сжигать на костре не будут? Ну, если так подумать, то и менее радикальные меры могут оказаться весьма неприятными.

Я снова задумался над тем, что же мне делать. Пытался придумать хоть что-то, но других вариантов уже не видел. Разве что можно симулировать "тихого сумасшедшего" — ничего не орать, просто смотреть не всех бессмысленным взглядом и наглядно демонстрировать, что не понимаю ими сказанное. Риска встречи с какими-нибудь церковными экзорцистами или инквизиторами это не отменяет, в лучшем случае немного снижает.

И снова шаги за дверью. Мне послышались какие-то слова, но неразборчиво.

Теперь я испытывал только страх, липкий, давящий. Зажмурившись в кровати, я тихо паниковал.

Дверь распахнулась, и мне показалось, что в комнату ворвался бушующий хаос. Несколько женщин громко говорили что-то на так и не понятном для меня языке, одна, кажется, агрессивно покрикивала что-то — может, на остальных, а может, и на меня.

Я не мог сдержать дрожь, когда по их голосам понял, что они подошли совсем близко. Даже ожидая этого, я дёрнулся, когда меня слабо потрясли за плечо.

Я перевернулся на спину и теперь снизу вверх смотрю на женщин. Прямо перед собой вижу даму лет сорока со светлыми волосами, уложенными в сложную причёску в виде восходящей спирали; одета она в салатово-зелёное бархатное платье без рукавов, с высоким воротником и пышной юбкой с кружевами. Она что-то требовательно говорит мне.

Стараюсь подавить в себе панику. Мне не нужно ничего отвечать, мне нужно просто бессмысленно смотреть на неё... Успокоиться не получается. Она говорит мне ещё что-то, но, даже сосредоточившись на словах, разобрать хоть какие-то знакомые слова из местного языка я не смог. Не знаю уж, на каком языке она говорит, условном псевдоарабском или условном псевдолатинском, но для меня это непринципиально.

За ней стоят несколько девушек, в более простых чёрно-белых платьях без кружев и украшений. Наверное, прислуга — видно робость, с которой они поглядывают на меня. Но тогда кто эта женщина? Может, мать или просто какая-то высокопоставленная персона при местном дворе...

Стоило только задуматься, как дама потянула меня за руку, сказав перед тем ещё пару слов. Наверное, она не могла не заметить, что я весь дрожу, но мне оставалось лишь придерживаться намеченной линии поведения. Всё равно делать больше нечего.

Я поднялся из кровати и встал на ковёр. Женщина ещё что-то говорит, причём на повышенных тонах — видимо, её взбесила моя пассивность, но пока она не догадалась, что я её не понимаю. А я просто смотрю на её рот и ничего не делаю. Пока меня опять не начнут тормошить, лучше так и стоять.

Дама шумно вздохнула, покачав головой, и её рука твёрдо легла мне на плечо. Теперь она целенаправленно подталкивала меня к двери — не той, через которую вошли женщины. Дать мне надеть обувь никто не обеспокоился, и вскоре я понял, почему.

За дверью обнаружилась ещё одна комната — гардеробная, забитая платьями преимущественно зелёных оттенков, разной степени вычурности и пышности. Все платья были длинные, до пола, а то и ниже (со шлейфом), и довольно закрытые — никаких открытых спин и глубоких декольте. Вот рукава были разные, от длинных с пышными кружевами на манжетах до полностью отсутствующих.

Подведя меня к, на первый взгляд, произвольно выбранному платью, дама что-то скомандовала служанкам. Одна из них опустилась на колени и... потянула надетое на мне "ночное" платье за подол, чтобы снять его через голову.

— Не надо, блин! — я перехватил руки девушки и опустил подол.

Я и так не выходил из состояния тихой паники, а это просто послужило последней каплей. Ну, да, перспектива оказаться голым перед несколькими девушками весьма смущает, даже если я сейчас тоже в тушке девочки... Но сейчас я очень круто спалился и, подозреваю, глаза у меня от страха выпучились до анимешных размеров.

Как и следовало ожидать, эту фразу я произнёс на русском языке. Ой, бл...

Служанка отпрянула, не менее перепуганная, чем я сам. Бедная девушка повалилась на колени и что-то залопотала.

Дама в зелёном смотрела на меня изумлённо и даже с некоторым оттенком испуга, но, по крайней мере, падать на колени не спешила. Она сказала что-то, медленно, разборчиво повторяя слова — к сожалению, ничего знакомого я так и не понял. Помолчав, она тихо произнесла ещё несколько слов и стала тыкать пальцем в свои губы. И ещё что-то сказала. Блин. Она хочет, чтобы я говорил?

А, чего уж теперь терять, сам виноват...

— Да, чёрт возьми, я не понимаю ни единого слова из того, что вы тут говорите, да, блин, я спалился и теперь ни хрена не знаю, что делать... Но и вы ни хрена не понимаете, что я говорю, так что я могу нести любую чушь, мать вашу, всё равно хуже уже, блядь, не будет!

Мой голос — тонкий, девичий, становился всё громче, и последние слова я почти проорал, выпустив наружу так и бьющую меня изнутри панику.

Служанки просто тихо попадали на колени, уставившись лицами в пол. Я поправил платье, пока никому не было до него дела, и уже начал мысленно рисовать в красках перспективы. Всё просто прекрасно, теперь меня наверняка посчитают одержимым демоном или кем-то в таком духе.

— Уже похуй. Уже неважно, — тихо добавил я.

Человек я воспитанный, обычно не матерюсь, но тут уж сдержаться не мог. Даже страх уже перегорел, оставив из чувств только доходящее до полного фатализма безразличие.

Женщина испуганно глядела на меня, видимо, пытаясь собраться с мыслями и решить, к какому экзорцисту идти первым. Ещё чуть подождав, она пнула ближайшую служанку и командным тоном дала ей какие-то указания. Девчонка немедля, даже не встав толком на ноги, выскочила из гардеробной.

Видимо, к экзорцисту, как я и предполагаю...

Дава в зелёном неспешно, не теряя достоинства и придерживая левой рукой платье, опустилась на одно колено передо мной. Жестом она указала на платье, которое, видимо, нужно надеть, затем на меня. Снова на платье, снова на меня... Она больше не кричала на меня и, должно быть, поняла, что их язык я не знаю, раз сориентировалась и объясняет жестами, чтобы я оделся. Мне почему-то кажется, что с одержимым должны были бы обращаться немного иначе.

Мать мою за ногу, во что же я вляпался?

=======================

Начал писать сразу две новые работы, выложил по первой части обеих, чтобы выбрать, что писать в первую очередь. Да, вот такой я. Срочно нужны отзывы. Вторая работа — http://samlib.ru/t/tokmakow_k_d/nekromantiya-1.shtml и https://ficbook.net/readfic/7049798

Комментарии: 14, последний от 12/07/2018.

© Copyright Токмаков Константин Дмитриевич (kondtok1@yandex.ru)

Размещен: 29/06/2018, изменен: 29/06/2018. 30k. Статистика.

Глава: Проза, Фантастика

Популярное на LitNet.com Н.Любимка "Долг феникса. Академия Хилт"(Любовное фэнтези) В.Чернованова "Попала, или Жена для тирана — 2"(Любовное фэнтези) А.Завадская "Рейд на Селену"(Киберпанк) М.Атаманов "Искажающие реальность-2"(ЛитРПГ) И.Головань "Десять тысяч стилей. Книга третья"(Уся (Wuxia)) Л.Лэй "Над Синим Небом"(Научная фантастика) В.Кретов "Легенда 5, Война богов"(ЛитРПГ) А.Кутищев "Мультикласс "Турнир""(ЛитРПГ) Т.Май "Светлая для тёмного"(Любовное фэнтези) С.Эл "Телохранитель для убийцы"(Боевик)

Связаться с программистом сайта.

Как попасть в этoт список

Сайт — "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"