Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения

Обратный отсчёт-1: Синтез. Часть 1. 21.04.56-07.07.56. Земля, Северный Атлантис, база-размножитель "Маккензи" - Экваториальный Атлантис, база-космодром "Шибальба" - Северный Атлантис, город Нью-Кетцаль - город Пирр, лагерь военнопленных - Ураниум-Сити


Автор:
Статус:
Закончен
Опубликован:
13.07.2018 — 27.04.2019
Аннотация:
О проигранной войне расы Eatesqa, о холодном свечении под водой и об урановых рудниках северных территорий.
 
↓ Содержание ↓
 
 
 

Обратный отсчёт-1: Синтез. Часть 1. 21.04.56-07.07.56. Земля, Северный Атлантис, база-размножитель "Маккензи" - Экваториальный Атлантис, база-космодром "Шибальба" - Северный Атлантис, город Нью-Кетцаль - город Пирр, лагерь военнопленных - Ураниум-Сити


21 апреля 56 года. Земля, Северный Атлантис, база-размножитель "Маккензи"

Земля содрогнулась. Толстые прозрачные стены покачнулись, металлические конструкции заскрежетали. Вязкая белесая масса в стеклянной цистерне всколыхнулась, тот, кто был внутри, зашевелился.

Хрясь! Железная лапа с размаху опустилась на стекло, и прочная стена хрустнула, подёргиваясь паутиной трещин. Ещё удар — и вязкая жижа из расколотой цистерны хлынула на пол. Земля затряслась, от грохота качнулись уцелевшие опоры, и остатки стеклянного бака, не выдержав, брызнули во все стороны.

Тот, кто вынырнул из жижи, ещё не успел открыть глаза, но подготовленное тело не подвело его — перепрыгнув через груду битого стекла, он мягко приземлился и развернулся, не получив и царапины. Сквозь белесую массу, залепившую глаза, он видел смутные угловатые силуэты, яркие вспышки и клубы дыма.

— Пошёл! — стальная лапа, сцапав его за плечо, швырнула назад, под холодный поток, смывший остатки жижи. Снова загрохотало, и дым стал гуще. Тот, кто покинул цистерну, растерянно мигнул и закашлялся, выплёвывая вязкую массу пополам с кровью. Носоглотку жгло, тёмная жидкость сочилась из носа, — трубки, загонявшие в лёгкие кислород, были вырваны в спешке и повредили слизистую.

— Последний? — крикнул кто-то в дыму. — Да шевелись ты, слизь!

— Живей! — угловатая махина, сверкающая стальными выступами, нависла над ним. Наверху что-то лязгнуло, крыша просела, сбрасывая вниз груду звенящих обломков. Покинувший цистерну развернулся спиной к оседающим стенам и увидел яркий проём с мерцающими огнями по краям.

— Вперёд, вперёд, пошёл! — заорали сзади, и сильный удар швырнул существо прямо в открытый люк. Позади с грохотом и лязгом рушились стены, вдребезги разлеталось прочное стекло. Тот, у кого ещё не было имени, прокатился по ребристому полу, вскочил и оглянулся — вовремя, чтобы увидеть, как смыкается дрожащее защитное поле, а за ним с лязгом опускается стальная створка. Оглушительный грохот обрушился на неё, поле вздулось пузырём и лопнуло, выплюнув внутрь россыпь острых осколков. Пол под ногами закачался, дрогнул, и тот, кто успел войти последним, от сотрясения припал на одно колено. Створка со скрежетом опустилась до конца, всё сооружение встряхнулось. Снаружи грохотали взрывы, постепенно затихая.

"Взлетели," — подумал безымянный, выдернув из щиколотки тонкий острый осколок. Тёмная капля задрожала над ранкой и втянулась обратно, белая кожа сомкнулась, зарастив прокол. Снаружи снова громыхнуло, и пол в паре метров от безымянного выгнулся дугой. Раздался второй взрыв, и обломки градом застучали по обшивке. Скрежет, вой и грохот становились всё тише, за стеной что-то лязгнуло, потянуло холодным ветром.

"Оторвались," — подумал безымянный и довольно сощурился. Пол всё ещё раскачивался, но уже можно было встать и оглядеться.

Света было немного — цепочка тусклых огней вдоль стены и слабое сияние защитного поля над люком. На полу шевелились, растерянно ощупывая себя, три десятка белокожих существ. Четверо в пятнистой броне стояли неподвижно вдоль стен, их лица закрывало тёмное стекло.

Корабль снова затрясся, разворачиваясь в небе. Безымянный переступил с ноги на ногу, широко расставив крепкие пальцы. Устойчивая четырёхпалая лапа цепко держалась за металл. Сделав пять шагов по дрожащей палубе, покинувший цистерну протянул руку к источнику света. Мигающий и норовящий погаснуть огонёк начинал раздражать его.

— Вот эти? — раздалось у стены. Один из солдат в броне беспокойно зашевелился. Безымянный загнал горячую светящуюся колбу поглубже в гнездо, провернул пару раз — она загорелась ровным светом — и развернулся на голос.

— Какие-то они недоделанные. Они говорить-то умеют?

— Ты с ними беседовать собрался? — хмыкнули в ответ. — Они не для этого.

— А что, стрелять они умеют лучше? — презрительно бросил первый.

— В Шибальбе разберутся, — третий переступил с ноги на ногу, повёл плечами, и броня тихо захрустела. — Если довезём.

Безымянный шагнул к нему, и солдаты замолчали.

— Шибальба — что это? — спросил он.

Бронированные переглянулись.

— Этот точно доделанный, — хмыкнул один, опуская тяжёлый бластер.

— Смотри, глаза жёлтые, — пробормотал другой с непонятным удивлением. Безымянный стоял неподвижно и ждал. Вслед за телом просыпался мозг, выплёвывая в сознание тучи сведений. Первым всплыл тип корабля — "Ицумаден", тяжёлый десантный звездолёт-спрингер. За ним — название своего биологического вида — "Eatesqa". За перегородкой взвыла сирена, загрохотали бронированные сапоги, заскрежетал, открываясь, перекошенный люк, и снова потянуло холодным разрежённым воздухом.

— Шибальба? — переспросил третий солдат, чему-то усмехаясь. — Сам увидишь. Скоро.

22 апреля 56 года, утро. Земля, Экваториальный Атлантис, база-космодром "Шибальба"

Позади с тихим шелестом сомкнулось защитное поле.

Tza atesqa! — металлический голос шёл из-за опускающегося барьера. В темноте открывшегося туннеля были видны стремительные огни, бегущие по стенам.

Zaa ateske! — ответил безымянный, переступив светящуюся черту. Тончайшие невидимые нити заскользили по лицу, он недовольно сощурился. Барьер лязгнул за спиной.

Что-то вспыхнуло слева, чуть ниже плеча, безымянный отпрыгнул к стене. Невидимый снаряд с грохотом взорвался за спиной, второй свистнул на полметра правее. Прокатившись кубарем по ребристому полу, безымянный вскочил и едва успел оттолкнуться от стены — она взорвалась острыми осколками.

"Вижу," — подумал он, с потолка глядя на тонкие нити красного света, перекрывшие коридор частой сетью. Часть тянулась над самым полом, остальные хаотично висели на высоте полутора метров. Ещё полтора метра свободного пространства оставалось между ними и потолком. Один из Eatesqa немного помедлил, цепляясь пальцами за едва заметные выступы под сводом, и, с силой оттолкнувшись от них, прыгнул вперёд.

Пролетев несколько метров, он упал на пол, хотел вскочить, но краем глаза увидел вспышку — и опрокинулся на спину, сжимая пальцы в кулак. Его рука, занесённая для удара, прошла сквозь пустоту, противник растаял, как и полагалось голограмме. Свечения погасли. Безымянный поднялся, резко развернулся на лязг — за дверью светился серебром большой экран. Три рычажка и четыре клавиши под ним привлекли внимание, но ненадолго — по экрану скользнула тень. Стены дрогнули от близкого взрыва.

Стоило коснуться рычажка, и экран легко развернулся вслед за тенью. Треугольный корабль, исчерченный чёрными полосами поверх оранжевой брони, выплюнул россыпь мелких снарядов. Безымянный рванул на себя рычаг и тут же опустил, стены затряслись, и непрочный пульт заскрежетал под рукой — не следовало так на него опираться... но теперь впереди был не нос корабля со всеми его турелями, а багровые провалы дюз. Кнопка тихо щёлкнула, невидимый "звездолёт" вместе с экраном шарахнулся назад — и полосатый летун взорвался, закрыв полстены багровым облаком. Безымянный еле слышно хмыкнул и повернулся к стене. Она уже тихо скрежетала, приподнимаясь. За ней был синевато-белесый свет, после темноты — ослепительно-яркий.

— Годен, — лязгнуло над головой.

Тот, кто ещё не знал своего имени, шагнул вперёд и налетел грудью на металлическую конечность чьего-то экзоскелета.

— Руку! — рявкнул солдат в багрово-чёрной форме. Безымянный огляделся — из стены чуть пониже плеча торчал округлый зажим. Он сомкнулся на левой руке новичка и зашипел, нагреваясь докрасна. Запахло палёной кожей и горячим металлом.

— Пошёл! — солдат в массивной броне толкнул его в плечо. Захват разомкнулся незаметно. На побагровевшей коже дымился ряд выжженных знаков — длинный номер из цифр и букв. Заканчивался он на "35".

Жёлоб, нависающий над коридором, сбросил на пронумерованного тёмно-синий свёрток. Тот поймал странную вещь и довольно кивнул — одежду ему всё же выдали.

Коридор оборвался на кольцевой террасе, одной из многих, опоясавших огромную площадку под высоким полупрозрачным куполом. Лязг, вой и грохот стояли над ней. Внизу ворочались пятнистые машины с выступающими из брони соплами бластеров и ракетомётов, ползали, порываясь взлететь, трёхкрылые серые корабли со скошенными носами, пахло нагретым фрилом и горящей органикой. Коридор выплюнул на террасу ещё троих, и они встали на проходе, растерянно озираясь. Тот, кто недавно получил номер, развернул свёрток и теперь торопливо влезал в пятнистую сине-чёрную форму. Плечо ныло при каждом касании, но боль быстро ослабевала.

Пятнистый скирлин прижимался к коже, принимая от нагрева форму тела, и снова застывал, обретая прочность металлического листа. Застегнув последнюю пряжку, новый солдат "Шибальбы" повёл плечами, переступил с ноги на ногу, задумчиво пошевелил пальцами — четырёхпалые сапоги не стесняли движений. Он покосился на белые молнии, сошедшиеся крестом на груди, нашёл такой же символ на сине-чёрной форме сослуживцев внизу, на площадке, и недовольно сощурился — "Как мишень..."

Что-то резко пискнуло в нагрудном кармане. Там была плоская коробочка с шестью острыми выступами. "А, координатор," — вспомнил безымянный, прикладывая находку к правому виску. Писк стал громче. Шипы, вытянувшись, впились в кожу.

Внизу взревел двигатель. Защитные поля, вздуваясь мыльными пузырями, лопались одно за другим. Послышались злые крики. Безымянный шагнул к ограждению, с интересом вглядываясь в суматоху на площадке. Там, истошно воя, вползал в тесный док "Ицумаден" с развороченным носом. Оба трюма превратились в дымящееся месиво. За кораблём тянулась тёмная, едко пахнущая тропа.

Что-то оглушительно заверещало под самым куполом, и координатор громко пискнул.

— Квадрат семнадцать дробь восемь! — объявил он. — Квадрат семнадцать дробь восемь!

Солдат быстро огляделся и бросился вниз по лестнице. Куда бежать, он уже видел, — два пролёта вниз, налево по террасе и ещё один пролёт до воздушного перехода...

— Семнадцать дробь восемь! — взвизгнул передатчик так, что зазвенело в ушах. Безымянный остановился, мигнул, — да, так и есть, направо, а не налево, и три пролёта вниз, а потом — к открытому доку. Тому, из которого торчат тридцатиметровые "жвала" "Циклопа", разворачивающего защитные поля над бронёй. Он как раз закрывает предпоследний люк.

Последняя створка опустилась у тридцать пятого за спиной, и палуба под ногами мелко затряслась — "Циклоп", дрожа, отрывался от земли. Безымянный огляделся и увидел длинный трюм, шесть закрытых люков и серо-стальные трёхкрылые "Гарпии" — по одной в каждом маленьком доке.

— Свежее мясо, — без выражения проговорил солдат в пятнистой броне, посмотрев на новичка, и ткнул бластером в сторону одной из "Гарпий".

Захлопнув за собой люк, безымянный втиснулся в кресло. Кабина была ему тесновата в плечах, и в крышу он почти упирался макушкой. Широкие ремни защёлкнулись, намертво приковав его к креслу, опоясали грудь и щиколотки. Тихо загудел мотор, а потом засвистел, разогреваясь, генератор Сивертсена — ещё рано было окружаться защитным полем, но проверить всё не мешало. Безымянный задумчиво щурился на индикаторы и косился на соседние корабли. То, что досталось ему, нравилось ему всё меньше.

22 апреля 56 года, день. Земля, Южный Атлантис

Генератор Сивертсена тихо, но отчётливо потрескивал — где-то внутри отошли контакты, а значит, следовало ожидать, что защитное поле не сомкнётся, сомкнётся не там или разомкнётся, когда не надо. Безымянный огляделся в поисках отвёртки или хотя бы ломика, попробовал поддеть крышку пальцем, и она даже поддалась — но тут по обшивке снаружи постучали прикладом. Солдат в пятнистой броне выразительно потыкал бластером в иллюминатор. Безымянный, пожав плечами, отвернулся. Генератор не так беспокоил его, как чавканье и тихий плеск из-под обшивки, со стороны топливного насоса... и вон та покорёженная пластина брони, из-за которой люк прилегал неплотно. "Это чинили?" — подумал тридцать пятый, но вслух спрашивать не стал — ответ он знал и так.

Координатор на виске пронзительно пискнул, и пилот взялся за рычаги. "Гарпия" крутнулась на месте и спустя пару секунд вывалилась в распахнутый люк вслед за пятёркой других. Шесть кораблей, два звена...

— Кто командир? — запоздало спросил безымянный. Координатор заверещал, неприятно обжигая кожу. На вопросы уже не было времени — вереница едва заметных, размазанных синеватых силуэтов мелькнула в небе, ещё один, огромный, длинный и ребристый, плыл за ними следом. Позади круто уходил в стратосферу "Циклоп", и алый свет горел между его "жвалами", выдавая местоположение.

— "Рапторы", — пискнула железная коробка. Треугольные тёмно-синие истребители промчались мимо "Гарпий", преследуя уходящий на орбиту "Циклоп". Безымянный щёлкнул по крайним клавишам, и размытый силуэт, летящий впереди, словно запнулся о воздух — разрыв под брюхом подбросил его и перевернул, вторая ракета разорвалась рядом с турелью, вдавив её в крышу кабины так, что крыша вмялась в пол. Сплюснутый "Раптор", кувыркаясь, летел вниз, безымянному некогда было его разглядывать — он едва успел сомкнуть защитное поле. Генератор затрещал ещё громче, но прозрачный пузырь над "Гарпией" схлопнулся, и очень своевременно. Поле засверкало пурпуром, поглощая лучи бластеров, безымянный дёрнул за рычаг, прижимая защитную плёнку к броне и выпуская наружу сопло ракетомёта. Рядом громыхнуло — ещё один синий треугольник превратился в чёрное дымное облако.

Ракетомёт выплюнул два снаряда, прежде чем защитное поле заволокло его. Осколок чиркнул по краю сопла, обшивка заскрежетала, но выдержала. Два "Раптора", дымя дюзами и вихляясь в воздухе, быстро снижались. Безымянный вздрогнул от резкого писка, дёрнул рычаг, "Гарпия" легла набок. Крыша кабины зашипела, швы обшивки налились багрянцем. Мощный луч, сверкнув, ушёл в облака под крыльями "Гарпии". Она развернулась, и её трижды подбросило — что-то взорвалось под брюхом. Безымянный, послав два луча вслед улетающему "Раптору", развернул "Гарпию" и едва не врезался носом в полосатую оранжевую броню. Нелепый на вид корабль — шар с шестью кривыми лапами — метнулся в сторону, и тридцать пятый еле успел камнем упасть на пять метров ниже. Шквальный огонь сдул обрывки защитного поля, обшивка зашкворчала под лучами бластеров.

— "Тилацин"! — взвизгнул координатор. "Это ещё откуда взялось?" — безымянный нажал все клавиши разом. "Шар", вертящийся в воздухе в поисках противника, подлетел вверх, подброшенный снарядом; второй взрыв оторвал ему три "лапы". Безымянный снова ткнул в кнопку, но ему ответил красный огонёк индикатора — снарядов больше не было.

— На борт! — пискнул координатор. — Приказ — всем на борт!

"Командир?.." — безымянный рванул на себя рычаг, оставляя за спиной беспорядочно палящих "Тилацинов". Серая тень у левого крыла дрогнула и взорвалась, оставив дымный след. Впереди, отстреливаясь из всех бортовых бластеров, висел "Циклоп".

Тридцать пятый успел взглянуть на землю, пока разворачивался на краю люка. Едкий дым заволок небо и вполз в кабину. Внизу, в разрывах между тучами, виднелись чёрные кратеры, какие-то обломки догорали на дне одного из них. Люк "Циклопа" захлопнулся, и безымянный пилот наконец вдохнул полной грудью — здесь кислорода хватало, не то что снаружи. Он осторожно потянулся, убрал с пульта посиневшую от холода руку и огляделся по сторонам. Из шести "Гарпий" в трюме осталось четыре, две соседних площадки были пусты.

Координатор тихо пискнул, бросая тонкий луч на маленький тёмный дисплей.

— "Рапторы" — два, "Тилацин" — один, — прозвенел он. Безымянный пожал плечами.

Снаружи загрохотало — кто-то заметил "Циклоп", удирающий после удачного налёта. Координатор молчал. Безымянный снова пересчитал уцелевшие корабли, прислушался к чавканью топливного насоса и прерывистому треску в генераторе полей. "Гарпия" в дальнем конце трюма лишилась половины крыла вместе с ракетомётом, у соседней лобовой щит треснул и местами выкрошился. "Много работы," — безымянный задумчиво потёр посиневшую ладонь. "А ремонтники есть?"

22 апреля 56 года, вечер. Земля, Экваториальный Атлантис, база-космодром "Шибальба"

Генератор Сивертсена исправно свистел, треска больше не было слышно. "Так-то лучше," — довольно сощурился безымянный, вытирая руки ветошью. Побитая в боях "Гарпия", к его удивлению, оказалась почти исправной и довольно крепкой, только долго остававшейся без внимания. Насос больше не истекал топливом, люк закрывался плотно, и вмятин, залитых распылённым фрилом, уже было не рассмотреть. "Летать будет," — кивнул сам себе тридцать пятый и, оставив на крыле шлем и ремонтную перчатку, ушёл к чану с Би-плазмой.

Два огромных чана стояли рядом — Би-плазма и вода. Последнюю миску кто-то унёс, и безымянный набрал вязкую массу в горсть. Двое солдат в пятнистой броне стояли у чанов, негромко переговариваясь; экзоскелет одного из них был похож на перекрашенный "Тилацин" без двух конечностей.

— Больше мяса не привезут, — шептал один с тоской и отвращением. — Эти — последние. Мы одни в Атлантисе, и помощи ждать неоткуда.

— "Скаты" уже появлялись у побережья, — хмуро отозвался другой. — Лишь дело времени... Эй! Ты, слизи кусок, чего выпялился?!

Металлическая "лапа", снабжённая тремя бластерами, качнулась в сторону безымянного. Он отвернулся.

Ремонтной перчатки на крыле уже не было. Оглядевшись, тридцать пятый увидел на соседнем квадрате слегка побитую "Гарпию" и пилота, прислонившегося к её обшивке. Перчатка была пристёгнута к его поясу, он стоял, облокотившись на крыло, и слегка покачивался.

— Эй! Перчатку верни, — подошёл к нему безымянный. Пилот не отозвался. Его мутные глаза были полуприкрыты, и он не слышал и не видел ничего вокруг. Тридцать пятый хмыкнул, отстегнул перчатку от его пояса и тихо отошёл от чужого корабля. Минут через пятнадцать пилот должен был очнуться... вспомнит, что брал инструмент, или нет?

Под куполом взвизгнула сирена, и все, кто без дела слонялся по пустой площадке, шарахнулись к стенам. На свободный квадрат, едва не разломившись надвое, рухнула "Гарпия". Её нос был смят в гармошку и вдавлен в кабину, крылья заметно перекосились, две турели вырвало вместе с опорами и зарядными шахтами. Дымясь, она лежала на площадке, и непохоже было, что кто-то собирается из неё выйти.

Люк тихо скрипнул — кто-то потрогал его изнутри, но тем дело и кончилось. Безымянный, озадаченно мигнув, шагнул к "Гарпии" и постучал по стеклу. За зеркальной бронёй было не видно, есть кто-нибудь в кабине, или она пуста.

— Стоять! — "лапа" экзоскелета отшвырнула безымянного в сторону. Двое охранников подошли к "Гарпии", один рванул на себя её нос, второй пинком открыл люк. Тридцать пятый, поднявшись с земли, увидел пилота. Он так и сидел неподвижно, белое лицо блестело от испарины, из-под груды металла, придавившей его ноги, сочилась тёмная жижа. Когда люк открылся, он повернул голову к солдатам, но ничего не сказал, только стиснул зубы.

Охранник в пятнистой броне шагнул в сторону, поднимая "лапу" экзоскелета. Бластер испустил громкий треск, и пилот, застывший в кресле, дёрнулся и завалился набок. Рывком вытащив тело из кабины, солдат бросил его на землю и указал соплом бластера на безымянного — тот стоял ближе всех.

— Привести корабль в порядок!

Тридцать пятый взглянул на мёртвого пилота. Разряд бластера прошёл между его рёбрами и взорвал грудь изнутри — она странно вздулась. Крови на площадке было много, и не только от раны — ещё больше натекло с раздробленных ног.

— Пошёл! — "броненосец" ткнул безымянного бластером в плечо и прошагал мимо.

— Это было глупо, — сказал тот, глядя на удаляющихся охранников. Они не обернулись — грохот и лязг со всех сторон заглушили его слова. Кто-то тронул его за плечо, он повернулся и встретился взглядом с красноглазым пилотом в такой же пятнистой форме с молниями. Его кожа была светло-синей, — сам безымянный, отогревшись, уже побелел, но этот солдат словно только что спустился из стратосферы.

— Знал его? — тихо спросил тот, кивнув на тело. Безымянный качнул головой.

— Марци — ублюдки, — сузил глаза синекожий.

Координатор пронзительно пискнул.

— Сорок третий квадрат! Работать! — лязгнуло под куполом. Красноглазый поморщился.

— Это уже не полетит, — сказал он, осторожно перешагнув через тело и заглянув в кабину.

— Полетит, — безымянный присел рядом с носом, отстёгивая пластины обшивки. Они погнулись и отделялись с трудом. Из-под них пахло гарью. Взглянув на месиво сдавленных и местами потрескавшихся трубок, безымянный сжал пальцы в кулак, несколькими тычками выправил смятый металл и выпрямился. Из-за пробитого зеркального стекла на него смотрел хмурый красноглазый пилот. Выкинув наружу окровавленный кусок — то, что было ступнёй убитого — он постучал по уцелевшему пульту.

— Ну что?

— Изоленту и чёрную пыль сюда, — ответил безымянный. — Остальное здесь есть.

Недоверчиво хмыкнув, красноглазый выбрался из кабины. Мёртвого пилота уже унесли, осталась только лужа крови.

— Всё будет. Жди, — красноглазый скрылся за дюзами корабля. Тот, у кого ещё не было имени, склонился над смятыми трубками, осторожно выпрямляя их одну за другой. Сверху ему на руку упал обломок "сивертсена" — его корпус раскрошился от сильного удара, и генератор распался на отдельные детали. "Странно, что он долетел," — подумал безымянный, собирая выпавшие куски и свинчивая их заново. "Странно. И бессмысленно."

23 апреля 56 года, утро. Земля, Экваториальный Атлантис, база-космодром "Шибальба"

Наверное, он отключился, заливая фриловой пылью последнюю брешь в обшивке; когда он очнулся, чернота над куполом сменилась алыми и белесыми полосами. Он сидел, привалившись спиной к броне "Гарпии". Корабль выглядел почти новым, на носу даже вмятин не осталось, только пол кабины и край люка ещё были заляпаны кровью. Тёмную лужу на площадке уже вытерли.

— Эй, — окликнул его, перегнувшись через нос "Гарпии", красноглазый пилот. В его взгляде сквозило уважение.

— Целый, — он побарабанил пальцами по обшивке. — А ты силён. Я такого не ви...

От оглушительного воя под куполом безымянный вскочил на ноги, нащупывая что-нибудь, похожее на оружие, — но ничего такого рядом не было, разве что оторвать кусок от крыла "Гарпии"...

— В информаторий! — пискнул "жучок" на виске. — В информаторий!

Все, кто был на площадке — даже "броненосцы" — устремились вниз, в полутёмный коридор. Плотная толпа сдавила безымянного со всех сторон, и как он ни оглядывался, красноглазого не увидел.

— В информаторий! — координатору показалось, что солдат идёт чересчур медленно, и он испустил пронзительный писк. Безымянный сузил глаза, хотел высвободить руку и прихлопнуть железку ладонью, но другие Eatesqa сгрудились вокруг слишком тесно — нельзя было даже шелохнуться.

Коридор вывел в тускло освещённый зал. Там было просторнее. Сквозь расступившуюся толпу безымянный увидел солдат в броне — с двуручными бластерами наперевес они стояли вдоль стены. Над ними висел слабо светящийся экран.

Свечение стало ярче, а потом появилось и изображение — гладкая чёрная стена. Шестеро Eatesqa в серо-стальной форме стояли рядом с ней — один чуть впереди, двое за его плечами, ещё двое — у стены, и один — поодаль. Тот, кто был впереди, вскинул руку в приветствии, и безымянный увидел тонкие серебряные кольца — по два на каждом пальце — и такой же толщины браслеты, опоясавшие руку от запястья до плеча.

Tzaat Eatesqa, воины всех планет, — голос был слишком громким, и безымянному захотелось отойти подальше. — Я, Саргон Криос, обращаюсь к вам!

— Привет, Саргон, — еле слышно пробормотали за спиной, и кто-то склонил голову на плечо безымянного. Тот недовольно покосился на соседа, хотел отогнать его, но понял, что тот уже отключился.

— Наступает переломный момент, — снова заговорил Саргон, и безымянный поднял взгляд на него. "Он — командир?" — подумал солдат, всматриваясь в глаза оратора. Что-то очень странное было в этом существе, — и тридцать пятый ещё сильнее захотел отойти от экрана.

— Впервые за свою историю эта Солнечная Система видит расу, достойную ею править. Это мы, Eatesqa, и никто иной. Нет ничего, в чём бы мы не превосходили наших противников. Люди, ничтожные потомки обезьян, никогда это не признают — но нам не нужно их признание, нам нужна их смерть! — Саргон снова вскинул руку, и этот жест повторили за ним и пятеро безмолвных спутников на экране, и охранники вдоль стены. Безымянный озадаченно мигнул. "Превосходство? Править?"

— Сражайтесь, Tzaat Eatesqa! — выкрикнул командир, и тревожный блеск в его глазах стал ещё ярче. — На планетах и вдали от них, во всех стихиях — убивайте людей, где бы вы их ни встретили! У нас лишь один выбор — либо в бою доказать своё превосходство, либо склониться перед обезьянами и снова стать их рабами. Сражайтесь до последнего, пусть бы это стоило вам жизни, — после победы каждый воин, живой или павший, будет прославлен в веках! Tza atesqa!

Zaa ateske! — отозвались солдаты, и безымянный, немного замешкавшись, повторил за ними. Тот, кто дремал на его плече, встрепенулся, открыл глаза и отодвинулся. Тридцать пятый оглянулся на него, но тот уже спрятался за чьей-то спиной. Озадаченный солдат "Шибальбы" снова посмотрел на гаснущий экран. "Странная информация," — думал он, выбираясь из зала вслед за толпой. "Куда её применить?"

Координатор заверещал, обжигая кожу.

— Квадрат пятнадцать дробь один!

Толпа заколыхалась. С трудом вырвавшись из неё, безымянный огляделся и увидел, как выстроившиеся клином "Циклопы" одновременно открывают люки, и "Гарпии" с площадки одна за другой закатываются внутрь. Они не летели — их, чуть приподняв над землёй, толкали пилоты. Найдя никем не занятый люк, безымянный ухватился за крылья ближайшей "Гарпии" и развернул её дюзами к "Циклопу". Под куполом, оповещая всех о важном рейде, завыла сирена, вслед за "Циклопами" подтянулись два "Ицумадена", и бронированная охрана, оставив в покое стену, засуетилась вокруг. Затолкав истребитель в трюм, тридцать пятый втиснулся в кабину и тронул рычаги. Двигатель отозвался тихим пощёлкиванием — похоже, к этому кораблю ремонтники подойти забыли.

23 апреля 56 года, день. Земля, где-то над Атлантическим океаном

Координатор заверещал, за спиной засвистел ветер — люки распахнулись, выбрасывая "Гарпий" в открытое небо. Снаружи уже сверкало и грохотало. Что-то врезалось в бок "Циклопа" в десяти метрах от вылетающего истребителя, отскочило от защитного поля и взорвалось в воздухе, осыпав серые корабли дождём осколков.

— "Скат"! — взвизгнул координатор. Громадный зелёно-жёлтый корабль — сплошные крылья — накрыл своей тенью рой истребителей. Его они не волновали — он поднимался в стратосферу следом за взлетающими "Циклопами". Они отстреливались, и каждый разрыв отбрасывал лёгкие "Гарпии" на несколько метров.

Что-то яркое мелькнуло в небе, тридцать пятый развернулся вместе с кораблём, выпуская вслед ракету. Сильный удар по крылу заставил его кувыркнуться. Индикатор сверкнул красным — ракетомёт вместе с бронёй вокруг него как ветром сдуло. Защитное поле запоздало сомкнулось над "Гарпией" и тут же заклокотало под пулемётным огнём. Два чёрно-жёлтых "Шрайка" заходили в лоб. Безымянный увидел, как разворачиваются лазерные турели на их носах, и рухнул вниз, не заботясь о плавности полёта. Завалившись набок, "Гарпия" метко плюнула ракетой в хвост дальнего "Шрайка", тот хлопнул защитным полем, но поздно — взрыв разворотил дюзы, порвав корабль надвое. Второй индикатор побагровел.

— Что?! — изумлённо уставился на него безымянный пилот. Координатор истошно запищал, предупреждая о новом враге, корабль развернулся к нему, и тридцать пятый дёрнул на себя рычаг — ему только и оставалось, что накрыться защитным полем от носа до хвоста. Снарядов больше не было.

Зеркальное стекло кабины зашипело, вздуваясь пузырями, — поле удержало луч, но нагрев был слишком силён. "Бластеры "Шрайков"!" — сузил глаза безымянный, опуская на стекло пластину брони. Кабина утонула во тьме, только индикаторы тускло светились. На одном из экранов всё ярче разгоралась красная точка, постепенно белея, — поблизости летел ещё один "Шрайк" и разогревал бластер, готовясь к выстрелу.

Безымянный ухватился за рычаг, разворачивая "Гарпию" боком. Щёлкнули клавиши, два луча сошлись в одной точке, осветив экран белой вспышкой. Красная точка пропала.

Броня втянулась обратно, впуская в кабину свет, но оглядеться безымянный не успел — воздушная волна подбросила его и отшвырнула далеко в сторону. Из облаков навстречу поднималось что-то огромное, прикрытое зеркальным полем. Слева полыхнуло, и "Гарпия" закувыркалась, отлетая в сторону. Истребитель, которому повезло меньше, уже падал вниз россыпью мелких обломков.

"Что это?" — безымянный наугад послал два луча в сверкающую дымку. У того, что пряталось за ней, определённо был двигатель и сопла, но экран так рябил, что красные пятна размазывались от края до края. Страшный грохот заполнил кабину, и "Гарпия", подхваченная очередной волной, едва не лишилась крыльев. В небе разлетался на куски "Циклоп".

— На борт! — взвизгнул координатор. — Все на борт!

Ледяной ветер ударил в трещины стекла. "Циклоп" завис на полтысячи метров выше, распахнув люки. Безымянный направил "Гарпию" в проём, на лету сбавляя скорость, и увидел перед носом корабля полосатые чёрно-желтые крылья с маленькими выступами на них. Он выстрелил, но "Шрайк" уже повернулся защищённым боком и так влетел в трюм. Крутнувшись на месте, он послал луч в закрывающийся люк, оставив в подлетающей "Гарпии" сквозную брешь. Люки захлопнулись.

Безымянный отпустил рычаг, и бронированный нос "Гарпии" ударился о крыло чужака. Скошенный "клюв" заскрежетал, "Шрайк" задёргался, пытаясь то ли взлететь, то ли развернуться — и поднялся на дыбы, врезаясь "спиной" в стену. Оба бластера с громким скрежетом вдавились в обшивку, сверкнули красным огнём на прощание и задымились, повиснув на выломанных креплениях.

Боковой люк "Шрайка" — теперь он стал верхним — распахнулся, и на нос "Гарпии" спрыгнул, нацелив бластер в пробоину лобовой брони, пилот в медно-красной форме. Он выстрелил раньше, чем ступил на твёрдую поверхность, безымянный шарахнулся было в сторону, но в кабине уворачиваться было негде — и он только мигнул, глядя, как плавится ремень на груди. Прочный скирлин со стальным каркасом принял удар на себя. Бластеры "Гарпии", заскрежетав, наклонились, но лучи пролетели мимо — стрелять себе в нос этот корабль не умел. Маленький пилот, спрыгнув с брони, рванул на себя люк — и, тонко вскрикнув, упал. На стекле остались брызги крови и оплавленное пятно.

Безымянный, отстегнувшись и потерев обожжённый бок, выглянул наружу. Солдат в экзоскелете пинком отодвинул труп от "Гарпии" и отрезал мертвецу руку с зажатым в ней бластером. Тридцать пятый задумчиво смотрел на убитого и на необычно светлую кровь, растёкшуюся по палубе. Чужой солдат был на удивление маленьким — его макушка едва достала бы любому из Eatesqa до груди. Голова лопнула под лучом бластера, но ещё можно было распознать цвет кожи на остатках лица, прикрытого респиратором. Этот человек был тёмнокожим.

"Мелкая мартышка," — хмыкнул безымянный. "Не видел их раньше. Любопытно..."

Он осторожным пинком перевернул труп на живот и увидел пристёгнутый к спине ранец — плоский ящик из пятнистого скирлина. Это определённо был механизм, и управляющие элементы находились на широком ремне, обхватившем грудь мертвеца. Безымянный снова пошевелил его и едва успел отдёрнуть ногу — ещё секунда, и манипулятор экзоскелета раздробил бы ему голень.

— Убрался, живо! — рявкнул "броненосец" и, ударив "рукой" по захлопнувшемуся люку, схватил труп за ногу и уволок из трюма. Безымянный недоумённо хмыкнул, огляделся по сторонам — никто из уцелевших, казалось, не видел ничего из произошедшего. Две "Гарпии" жались по углам, остальные доки были свободны, — из двух звеньев в "Шибальбу" возвращалось одно.

"Приспособление для полёта," — безымянный в задумчивости облокотился на приборный щиток. "И для дыхания. И оружие. У одной макаки... или у каждой из них? И где тогда все эти вещи у меня?"

Он разгладил скукоженную ткань на боку — она, как и кожа, должна была постепенно залечить повреждения — и посмотрел на крыло смятого "Шрайка". Его ракетомёты были целы — у него, как и у тридцать пятого, снаряды закончились раньше, чем враги. "Пригодится," — подумал солдат Eatesqa, придирчиво осмотрев "Шрайк". "Много полезных вещей."

23 апреля 56 года, вечер. Земля, Экваториальный Атлантис, база-космодром "Шибальба"

Световое жало резака давно погасло, но перегретое сопло остывало медленно, и безымянный пилот Eatesqa не спешил положить его к инструментам. Трофейный "Шрайк", разрезанный на куски, лежал посреди площадки... точнее, уже не лежал — ремонтники с соседних квадратов утаскивали каждую часть, едва она отделялась от корабля. Безымянный огляделся в поисках ракетомётов — один из них он отложил для себя. Их уже не было. Уцелела только одна пластина полосатой брони, и то потому, что тридцать пятый на ней стоял.

Хмыкнув, он подобрал кусок обшивки, вернул резак в общую груду (кто-то немедленно уволок его) и пошёл к своей "Гарпии". Пробоину, по крайней мере, следовало залатать.

— Эй! — двое в пятнистой броне вышли из-за корабля. — Стой! Этот?

Один из них направил на тридцать пятого фонарь. Видимого света тот не излучал, но безымянный почувствовал лёгкую щекотку. Луч скользнул по лбу и угас.

— Он, — сказал "броненосец" с фонарём.

— Я же говорил — жёлтоглазый, — хмыкнул второй.

— Ты ещё их различаешь? — поморщился первый. — Стой на месте, рядовой. Ты проявил доблесть и будешь награждён.

"Палец" стальной руки нагрелся и прижался к скирлину на груди тридцать пятого, вплавляя в тёмно-синюю поверхность серебристую полоску.

— За уничтожение пяти кораблей и храбрость, проявленную в бою, — объявил второй "броненосец" собравшимся вокруг солдатам. У некоторых из них безымянный увидел такие же полоски — у кого-то одну, у кого-то две или три.

"Храбрость?" — мигнул тридцать пятый. "Броненосцы" уже ушли, он снова остался наедине с побитым кораблём. Ожог на боку поджил, покрылся багряной коркой и постоянно зудел, а теперь ещё зачесалась прижжённая кожа под наградной полоской. Безымянный покосился на значок — расплывчатое изображение истребителя. "Должно быть, "Раптор". У "Шрайков" крылья не такие," — подумал он, примеряя кусок брони к дыре в боку "Гарпии".

Сирена взвыла под куполом, и безымянный выпустил пластину из рук, но тут же подобрал её и принялся приваривать к крылу. Никто не взлетал, и координатор испускал только невнятное шипение и хрип. Сирена завыла снова.

— Пошёл! — крикнул безымянному один из "броненосцев". Все, отложив дела, куда-то направлялись, и тридцать пятый понял, что доделать работу ему не дадут. Нехотя сняв шлем, он смешался с толпой и побрёл по знакомому коридору.

— В информаторий, — запоздало буркнул координатор. "Опять?" — озадаченно мигнул тридцать пятый.

Толпа вынесла его в знакомый зал с огромным экраном, и "броненосцы", растолкав собравшихся, заняли места вдоль стены. Их стало меньше — двоих не хватало. Экран мигнул, приближая изображение, безымянный посмотрел на него — там была та же чёрная стена и те же Eatesqa, и Саргон Криос с тревожным блеском в глазах приветственно вскинул руку.

Tzaat Eatesqa, воины всех планет! Я, Саргон Криос, обращаюсь к вам!

— Ну, привет, — пробубнили за спиной у безымянного, и чьи-то руки обхватили его за плечи. С сонным бормотанием незнакомый пилот уткнулся лбом ему в спину. Двое стояли рядом, как будто просто так, но тридцать пятый быстро понял — они прикрывают дремлющего от взглядов охраны.

— Нет ничего, в чём бы мы не превосходили наших противников. Люди, ничтожные потомки обезьян... — запись прокручивалась, и тому, кто говорил, не было дела до спящих и бодрствующих.

— Идиотская выдумка с рейдом, — громко и зло шептали у стены. — Мало того, что мы потеряли "Циклоп"...

— Там были северяне, — буркнул второй "броненосец". — Нарваться на "Юрия" и довести его чуть ли не до базы! Какой дебил вообще додумался...

— Сражайтесь, Tzaat Eatesqa! — крикнули с экрана, и безымянный не расслышал последние слова. Он досадливо сощурился. "А вот эта информация небесполезна," — подумал он, вспоминая огромный зловещий корабль, поднимавшийся сквозь тучи над Атлантикой.

— Каждый воин, живой или павший, будет прославлен в веках! — запись подходила к концу, и тот, кто дремал на спине тридцать пятого, зашевелился.

Zaa ateske! — бодро гаркнул он и выпрямился, убирая руки с плеч соседа. "На ком он спал, когда меня не было?" — подумал безымянный.

— Когда Север пригонит сюда крейсера, мы секунды не продержимся, — громко шептал соседу один из солдат в экзоскелетах. — Сдохнем ни за шмат Би-плазмы! "Юрий" — это не "Скаты", от него не отсидишься в сельве...

Армия "Шибальбы", отвернувшись от экрана, уже выбиралась из информатория. Безымянный медлил. "Мы снова получили эту странную информацию," — покосился он на погасший экран. "В этом должен быть какой-то смысл..."

— Чего встал?! — солдат, напуганный крейсерами Севера, резко развернулся к остановившемуся пилоту. Тот подошёл слишком близко и смотрел в упор, — "броненосец" даже вздрогнул.

— Зачем нам нужна эта информация? — тридцать пятый указал на экран, и те, кто ещё не покинул зал, внезапно шарахнулись к стенам — вокруг не осталось никого. — Она повторяется каждый раз и не несёт смысла. Как мне её применить?

"Броненосец" вздрогнул — и те, кто стоял рядом с ним и скучающе разглядывал зал, разом повернулись к тридцать пятому. Тот мигнул, увидев направленные ему в грудь бластеры, — все, что были на "лапах" экзоскелета.

— Заткнись!

Бластеры зашипели, разогреваясь, но так и не выстрелили. Один из пилотов с силой толкнул "лапы" в сторону, и шипение умолкло.

— Словами отвечать разучился? — бросил пилот — и, пошатнувшись, отлетел в сторону и упал на четвереньки. Один из "броненосцев", шумно дыша, опустил станнер. Тридцать пятый подхватил упавшего, толпа заколыхалась, смыкаясь, — охранники подгоняли отстающих. Безымянный ускорил шаг, придерживая сползающее тело. Незнакомый пилот не был ранен — только оглушён, и теперь со злым шипением пытался выпрямиться.

— И правда, разучились, — прошептал он, цепляясь за плечо тридцать пятого. — Отморозили мозги на своём Марсе.

Сбоку лязгнули двери. Тридцать пятый мельком удивился, что коридор длиннее, чем был в прошлый раз, и ведёт в другую сторону, но выстроившиеся вдоль стены охранники не давали толпе остановиться.

— Сдохнем в этой дыре, среди безмозглого мяса, — громко шептал один из них, полуобернувшись к соседу. — Вернуться бы в Агарту, отдохнуть от идиотов...

— В зеркало не смотрись, и не устанешь, — фыркнул оглушённый пилот, попытался убрать руку с плеча тридцать пятого, но пошатнулся и едва не упал. Его бил озноб.

— Не стоило, — тихо сказал тридцать пятый. — Лучше бы он в меня выстрелил.

— Из "Бааль-Мэта" в упор? — ухмыльнулся пилот. — Не говори глупостей, eateske. Тебя пристрелили бы, эти Марци — ублюдки, каких поискать...

Координатор ожил и затрещал, с трудом выдавливая из себя звуки.

— Тренировка! — объявил он наконец.

— Это кстати, — кивнул пилот, потирая висок. — Долгий путь. Пока никто не мешает, слушай сюда. Ты спрашивал, чем и зачем нам парят мозг в информатории?

Тридцать пятый мигнул — речь пилота была понятной, но странной.

— Нас воодушевляют, eateske, — хмыкнул оглушённый. — Знаешь, что такое боевой дух?

Безымянный снова мигнул.

— Я не понимаю, — сказал он.

— Понимаешь больше многих, — тихо хихикнул пилот. — У тебя, eateske, есть мозги... Саргон начал эту войну, знаешь? А теперь он где? Он давно мёртв. А знаешь, как обидно, когда ты подох, а все живы? Теперь мы будем воевать, пока все не уйдём за ним. Вот в чём смысл, eateske.

Безымянному хотелось остановиться и обдумать услышанное, но сзади напирали. Он подался к стене, подхватил пилота подмышки и помог ему выпрямиться.

— Командир Саргон мёртв? А кто командует "Шибальбой"? — спросил он.

— Спасибо, — выдохнул оглушённый, помотав головой. — Никто, eateske. Командир убит месяц назад.

Безымянный мигнул. Координатор сердито хрипел, и пробегающие мимо солдаты недовольно толкали застрявшего в спину, но он не двигался.

— Кому мы подчиняемся? — спросил он, глядя в красные глаза пилота. Тот ухмыльнулся.

— Марци, пока они не передохли, — прошептал он. — Мы будем воевать, как говорил Саргон, до последнего. Идём, пока к нам не привязались. Я очухался.

Он отпустил плечо безымянного и пошёл рядом с ним, изредка пошатываясь.

— Зачем это нужно Марци? — спросил тридцать пятый. — Мы не можем победить. Они это знают.

— Отлично, eateske, — прошептал пилот и ткнул его кулаком в бок. — Да, знают лучше нас. Они боятся, eateske. Им есть чего бояться. Когда людишки возьмут "Шибальбу"...

Он поморщился и быстро огляделся по сторонам.

— Таких, как мы с тобой, расстреляют быстро и без затей. А вот им, дружкам Саргона, это не светит. Они будут прикрываться нами, пока мы здесь есть. Слышал, как они нас называют?

Безымянный кивнул. Впереди, за широко раскрытой дверью, виднелись перекорёженные развалины — груды обломков, остовы зданий, свисающие сверху пучки проводов, и те, кто обогнал его, уже сновали там. Это была полоса препятствий; иногда над ней пролетали белесые разряды станнера, и кто-нибудь падал, оглушённый, и долго потом тряс головой.

— Эй, в дверях! — в коридор выглянул один из Марци. — Вперёд, и живо!

Пилот дёрнул тридцать пятого за руку, ныряя вместе с ним за спины столпившихся на краю площадки.

— Наперегонки? — предложил он, указав на полосу препятствий. Безымянный кивнул.

... "Двадцать один, двадцать два... Вперёд!" — тридцать пятый оттолкнулся от обломка стены. Разряд станнера сверкнул за его спиной, когда он скатывался по качающейся плите. Две тяжёлые балки с грохотом рухнули на плиту, но безымянный уже карабкался по выщербленной стене, сторонясь окон. Один из солдат, приняв подоконник за удобную ступеньку, неосторожно сунул ногу внутрь и, дёрнувшись всем телом, полетел вниз, — кусок металла, едва заметный в трещине рамы, лежал там не просто так.

Красноглазый пилот давно пропал из виду — в последний раз тридцать пятый видел его за правым плечом, когда он решил проложить путь понизу, по рвам и подвалам. Но со стены была видна дальняя граница площадки — а там его пока что не было.

"Двадцать один, двадцать два, двадцать три..." — наклонный столб покачнулся и опустился на развалины, заставив два обломка стен соприкоснуться. Уцепившись за один из них, безымянный огляделся по сторонам — стена везла его к свисающим пучкам оборванных проводов. Они не были ни к чему подключены, но что-то в них было не так — и тридцать пятый, не прикасаясь к ним, скатился вниз по наклонной стене и нырнул в ров. Со дна торчали острые балки — негде было поставить ступню, но ещё можно было отталкиваться пальцами, и безымянный в два прыжка преодолел колючки и втиснулся в лежащую за ними трубу. За спиной на обломки шмякнулось что-то тяжёлое.

Выбравшись из трубы и стряхнув с себя ржавчину и песок, тридцать пятый огляделся по сторонам. Красноглазого он увидел сразу же — тот висел на поднимающемся столбе и ошалело тряс головой. Секунду спустя он оттолкнулся от опоры и, перевернувшись в воздухе, вылетел с площадки. Когда безымянный подошёл к нему, он уже выпрямился и отряхивался от пыли.

— Провода, — ткнул он пальцем в потолок. — Оборвались, чтоб им... Ты знал?

— Видно же, — отозвался безымянный. — Ты цел?

— Хороший вопрос, — хмыкнул красноглазый. Теперь, при нормальном освещении, тридцать пятый видел полосы наград на его груди — три, одна под другой, и на каждой по три схематичных истребителя.

— Хорошо, что тебя не пристрелили, — усмехнулся пилот, протягивая тридцать пятому руку. — Хольгер Арктус.

— Я запомню, — кивнул безымянный, крепко её пожав. Хольгер удивлённо мигнул.

— Эхм... я бы хотел знать твоё имя, — сказал он озадаченно.

— У меня нет имени.

Хольгер снова мигнул и пристально посмотрел в глаза безымянному.

— Точно же. Тебя недавно клонировали.

Он провёл пальцем по клейму на плече безымянного. Оно уже зарубцевалось, теперь последние багровые лохмотья отделялись от него, и номер проступал из-под них.

— Тридцать пятый, — сказал красноглазый пилот. — Ничего, если я буду тебя так называть? Если мы не сдохнем завтра, нужно будет найти имя. Неприятно будет, если тебя убьют безымянным. А, что за бред! Мне будет неприятно в любом случае.

24 апреля 56 года, утро. Земля, Экваториальный Атлантис, база-космодром "Шибальба"

Вой сирены разбудил его; он вскочил, растерянно огляделся и не сразу понял, что впивается в ладонь. Пятнадцать минут назад он, прихватив ремонтную перчатку, спрятался за "Гарпией", чтобы разобрать и починить координатор. Сейчас перчатки не было, прибор, зажатый в ладони, хрипел и потрескивал, мимо пробегали солдаты в экзоскелетах, и сирены выли со всех сторон. С рёвом взлетел "Циклоп", на подъёме захлопывая люки. Все, кто был под куполом, заталкивали "Гарпии" в ещё не поднявшиеся корабли, а те, кто не нашёл себе никакой машины, жались к стенам. Безымянный ухватился за крылья ближайшего истребителя и поволок его к "Циклопу". Координатор, снова впившийся в висок, заверещал.

— Тревога! Тревога! — слышно было сквозь треск и хрип. — Тревога! На взлёт!

Люк захлопнулся, едва не прищемив "Гарпии" крыло, и тут же "Циклоп" отделился от земли. С трудом устояв на ногах, тридцать пятый огляделся и подтолкнул истребитель к пустому квадрату. Остальные пятеро пилотов уже были в кабинах. Десяток солдат в пятнистых экзоскелетах выстроился вдоль стены. Они хотели бы стоять неподвижно, как обычно, но безымянный видел мелкую дрожь стальных "лап".

Он втиснулся в кресло, привычно проверил ремни и нажал на педаль. Двигатель, по крайней мере, был на месте и топливом не истекал. Тридцать пятый тронул рычаг "сивертсена" — и не услышал ничего. Генератор молчал.

Панель, поддетая острым обломком фрила, тихо заскрежетала — её края были оплавлены и прилипли. Заглянув под неё, безымянный озадаченно мигнул. Он не сразу понял, что за бесформенный комок со свисающими отвсюду каплями и проводками лежит внутри.

Генератор Сивертсена не просто сгорел — он расплавился и спёкся в невнятную массу, в которой поблескивали отдельные кусочки микросхем, контакты и провода со слезшей изоляцией. Безымянный хмыкнул и потыкал в него пальцем. "Выжигатель. У кораблей Севера есть такое оружие. Вот как это выглядит..."

Он отстегнулся и высунулся наружу, подняв остатки генератора за проводок. "Броненосцы" у стены, вздрогнув, направили на него оружие. Безымянный пожал плечами.

— Этот корабль лишён защитного поля, — сказал он. — Не готов к бою. Здесь есть запчасти?

Раздался громкий треск, и остатки генератора брызнули каплями расплавленного фрила во все стороны. Сопла бластеров на "лапах" ближайшего солдата загорелись красным.

— Сядь и заткнись! — рявкнул стрелявший. — Нас нашли!

"Вот оно что..." — тридцать пятый, стряхнув с ноги брызги фрила, захлопнул люк. Панель с треском втиснулась на прежнее место, прикрыв пустующую нишу. "Броненосец" повернулся к другим солдатам, но на что он им жалуется, из кабины было не слышно. Безымянный пожал плечами — происходящее вроде бы имело смысл, но ему он очень не нравился.

Координатор взвизгнул, люки "Циклопа" распахнулись, и тут же нос корабля задрался кверху, — он поспешно поднимался в стратосферу. Выпавшие из него "Гарпии" закувыркались в воздухе, с трудом выправляя полёт. Сквозь стекло кружащейся кабины безымянный увидел скользящие тени — треугольные, сплюснутые с боков и разлапистые. Потом разряд бластера вырвал кусок обшивки под стеклом, вспоров иллюминатор снизу доверху.

Безымянный выпустил две ракеты, вдавил все четыре клавиши в панель, — ждать было нечего. "Гарпия" нырнула, уходя от шквального огня, и перевернулась кверху брюхом — чужая ракета взорвалась над крылом. Координатор, захрипев, отключился. "Гарпию" несло и швыряло, лучи выдирали из обшивки кусок за куском, близкий взрыв вырвал полкрыла. На панели загорелись красным два индикатора — снарядов больше не было. Мимо промчался полосатый чёрно-белый корабль, безымянный, свисая с кресла, выстрелил ему вслед, снова перевернулся и ухватился за рычаги. По броне застучал дождь обломков — кому-то повезло ещё меньше.

Красные и белые полосы на тёмно-синем крыле мелькнули в дыму, тридцать пятый нажал на клавиши, но добился лишь двух красных вспышек на панели — бластеров у "Гарпии" больше не было. Крыша кабины зашипела, оплавляясь по швам и вминаясь внутрь, и безымянный дёрнул за последний полезный рычаг, уводя корабль ещё ниже. Чей-то снаряд разорвался под брюхом, и истребитель закувыркался, роняя куски обшивки.

Хвост чёрного дыма тянулся за "Гарпией". Тридцать пятый не видел его, но запах горящего фрила и топлива просочился и в кабину. Кое-как выровняв полёт, он посмотрел вперёд и увидел обширную красноватую равнину, торчащие из неё выступы различной формы и множество пыльно-серых объектов на горизонте. Горизонт неуклонно приближался — так же, как и земля.

Безымянный отстегнулся. Множество серых объектов быстро превращалось в скопление зданий, рыжее марево над ними — в купол защитного поля, тёмная полоска вокруг — в стену с выступающими из неё стволами зенитных орудий. "Город макак," — поморщился безымянный. "Его тут не хватало..."

Он дёрнул рычаг, но корабль уже не подчинялся никакому управлению. Его тянуло к земле, и именно по выбранной им траектории. Тридцать пятый посмотрел вниз — тень от "Гарпии" отсюда казалась крохотной, и прыжок не обещал ничего хорошего.

Что-то мелькнуло за стеклом, и безымянный, выскользнув из кабины, уцепился за крыло. Второй выстрел был удачнее — нос истребителя, сплющившись, вдавился в хвост. "Гарпия", содрогнувшись, перевернулась через крыло. Тридцать пятый оттолкнулся и прыгнул, раскинув руки в слабой надежде замедлить падение. Красная земля приближалась. Чёрная тень в облаке дыма накрыла его с головой, на мгновение отступила и снова сгустилась. "Гарпия" падала следом.

Ему хватило бы пары секунд, чтобы откатиться в сторону, но он не успел. Страшный удар обрушился на ногу, и кости хрустнули. Тридцать пятый распластался на земле, содрогаясь от боли.

24 апреля 56 года. Земля, Северный Атлантис, город Нью-Кетцаль

Резкая боль отступила быстро; минут пять сбитый лётчик Eatesqa лежал, разглядывая красные и чёрные круги перед глазами, потом рискнул приподняться на локте. Раздробленная нога отозвалась тягучей болью. Она странно отяжелела, будто разбухла, и постоянно ныла — лежал безымянный неподвижно, или шевелился, она очень ему мешала. "Это совсем некстати," — с досадой подумал он, оглянулся через плечо и увидел дымящуюся груду обломков — то, что недавно было "Гарпией". Какой-то её кусок — скорее всего, крыло — лежал на сломанной ноге и мешал её сдвинуть.

Отдышавшись после первой попытки встать, безымянный пошевелил здоровой ногой, упёрся в крыло и попытался поддеть снизу — бесполезно. Разбухшая лодыжка заныла вдвое сильнее. "Так, надо подумать," — тридцать пятый снова лёг на тёплую землю. Думать очень мешал звон в ушах. Он имел какое-то отношение к недавнему прыжку с высоты полёта "Гарпии", но как теперь от него избавиться?..

Видимо, он и заглушил тяжёлые шаги стальных ног и лязг плохо пригнанных друг к другу деталей. Когда безымянный, собравшись с мыслями, ещё раз приподнялся, разряд бластера вспорол почву у его левого локтя, а потом невидимая тяжесть обрушилась на затылок, и тридцать пятый снова распластался на земле, глядя в чёрно-красный туман. Тело мелко содрогалось. "Станнер," — подумал eateske, пытаясь вернуть власть над туловищем — но оно обмякло и только подёргивалось. "Макаки нашли меня. Ну вот..."

— Теск! — густая чёрная тень упала на него; незнакомый голос показался ему тонким, писклявым. — Никогда не видел их живьём... ну, то бишь, отдельно от корабля. Ну и амбал... Док, а может, пристрелить его?

— Джейкоб, не стучи зубами, машина дребезжит, — буркнул второй. — Я тебе пристрелю! Это имущество господина президента, и он его получит целым. Пятьсот койнов на кактусах не растут.

Джейкоб присвистнул и поспешно отступил на шаг от неподвижного тела. "А тень мог бы оставить," — недовольно сощурился тридцать пятый. Теперь, когда нога притихла, он чувствовал, как от солнечных лучей вскипает на спине скирлиновый покров.

— Чур, половина моя, — сказал Джейкоб. — Док, а что за звездолёт? Какое-то ведро с болтами. Нам это нужно?

— Сейчас каждый болт на счету, — проворчал второй. — Хватит молоть языком. Сдирай обшивку, отрезай хвост. Это "Гарпия", у них хорошая броня. А про награду забудь. Ты в этой очереди даже не второй.

— Чего?! — вскинулся Джейкоб.

— Того, — отозвался тот, кого он называл доком. — Люсия снова получила письмо... второй сын, даже останков собрать не смогли. Деньги её не утешат, но дом она поправит. Ты видел эту лачугу? Деньги для Люсии, это решено. Ты работать собираешься?

Отдираемая обшивка заскрежетала, лист за листом падая на землю, потом запахло окалиной и плавленым фрилом, и крыло "Гарпии" вслед за сместившимся центром тяжести корабля ушло в сторону, освободив ногу тридцать пятого. Один из чужаков с невнятным бормотанием оттолкнул "Гарпию" подальше — она загромыхала по сухой земле — и встал рядом с безымянным. Второй, едва не поскользнувшись на обломках, перепрыгнул через них и тоже уставился на пленного. "Убивать не будут," — думал тот без особой радости. "Теперь им что нужно?"

— Мэттью... — писклявый человечек проглотил какие-то слова, прежде чем заговорить снова. — Кости торчат, ты взгляни... Он не сдох ещё?

— Рот закрой и режь броню, — отмахнулся Мэттью; залязгали затворы, броневые пластины разошлись, выпустив его из боевого костюма. От чужого прикосновения нога снова заныла, безымянный вскинулся, но второй выстрел из станнера приковал его к земле.

— Это же не голень, а отбивная, — Джейкоб, не уверенный в мощности станнера, на всякий случай наступил на спину безымянного. — Может, отрезать? Он ведь не сильно подешевеет?

— Если тебе язык отрезать, ты ещё и подорожаешь, — отозвался Мэттью. — Лист брони тащи сюда. Посмотрим...

Боль вспыхнула пару раз и отступила, сменившись странным холодом и онемением. Что-то хлюпало, скрежетало и позвякивало, изредка пахло раскалённым металлом, иногда — спиртом и горелой органикой. Пошевелиться тридцать пятый не мог, и чем дальше, тем скучнее ему становилось. Изредка он, как сквозь плотный кокон, слышал приглушённые голоса:

— Так сойдёт?

— Толсто, ещё подрежь.

— Тут не развернуться...

— Так отдай резак, умелец!

— Может, так оставим?

— Тебе в аду так оставят. Пили!

— А он живой, вообще?

— Дышит.

— Чёрт! Мэттью, у него кровь пахнет железом!

— Что ещё ты успел понюхать?

Боль не возвращалась, хотя раненую ногу теребили так и сяк; если это были пытки, то какие-то странные. "Да ну их," — подумал тридцать пятый и закрыл глаза, отключаясь.

Он очнулся от резкого запаха спирта, нехотя открыл глаза, шевельнулся — и тут же ему в грудь упёрся бластер.

— Рыпаться не советую, — тихо, но чётко проговорил Мэттью. Он стоял рядом и вытирал лицо тридцать пятого скомканным мокрым бинтом.

Безымянный осторожно пошевелил руками — они были связаны за спиной, и, судя по ощущениям, их перетянули обрывками проводов. Тридцать пятый сидел, прислонившись спиной к камню; одна его нога была подвёрнута, вторую он видел, но почти не чувствовал — всё ниже колена онемело. Штанина и голенище сапога были срезаны, забинтованную голень обхватывала жёсткая повязка из прозрачного скирлина. Безымянный пошевелил онемевшими пальцами — ему в грудь снова ткнули бластером. Мэттью был безоружен; Джейкоб стоял рядом, не вылезая из экзоскелета, и его глаза под прозрачным щитком настороженно блестели.

— Тут два "Райдо", если что, — громко сказал он, помахав стальной "рукой". — Тебя по камням размажет.

Мэттью протёр спиртом поцарапанный висок безымянного. Тот только теперь заметил, что координатор исчез. "Зачем мартышкам сломанный передатчик?" — подумал он, недовольно сузив глаза. "Всё равно чинить не умеют..."

— Пей, — человек поднёс к его губам сине-зелёный контейнер. От неожиданности безымянный хлебнул раньше, чем успел задуматься, и удивлённо мигнул — внутри была обычная вода.

— Пей ещё, — Мэттью ждал, не убирая контейнер. — И слушай. Джейкоб стреляет погано, но убежать ты не сможешь всё равно. Я поправил тебе ногу, но работать как следует она будет через неделю. Сейчас ты свалишься на втором шаге. Мы забираем тебя в Нью-Кетцаль. Будешь тихим — вреда тебе не причинят. Понятно?

Безымянный молча рассматривал лицо "мартышки". Хотя воздух вокруг не был разрежённым или отравленным, человек не снимал респиратор, и его тело было обмотано скирлином в три слоя. Тридцать пятый изучающе заглянул ему в глаза, Мэттью замигал и быстро отвёл взгляд.

— Эй, док, осторожно! — заволновался Джейкоб. — Чего он?

— Будем считать, что понятно, — нахмурился Мэттью. — Как тебя зовут, теск?

Безымянный посмотрел мимо него, на обширную красноватую равнину. Ничего, что напоминало бы о цивилизации, в обозримых пределах не было. Также не было источников воды.

— Сигналом координатора, — ответил он, прикрыв глаза. Солнце уже начинало раздражать его.

— Эй! — Джейкоб ещё раз ткнул в грудь безымянного бластером, но Мэттью на него шикнул.

— А друзья? Тоже сигналом?

— У них вообще бывают друзья? — громким шёпотом спросил Джейкоб.

Безымянный вспомнил Хольгера, короткий разговор с ним и крепко сжатую ладонь. "Жив? Нет, скорее всего, расстрелян."

— Тридцать пятый, — сказал он.

— Врёт, — снова встрял Джейкоб. — Их больше.

— Нет, не врёт, — "док" провёл пальцем по клейму. — Так и есть... У него нет имени. Вообще нет.

Спрятав опустевший контейнер, он подошёл к пустому экзоскелету и запрыгнул внутрь. Машина неуклюже заворочалась, залязгали прикреплённые к спине трофеи — дюзы от "Гарпии" и груда кусков обшивки. Одна из "лап" сжалась на плече тридцать пятого и рывком подняла его на ноги.

— Держи! — приказал он Джейкобу, и ещё один захват сжался на втором плече "теска". Он выпрямился. Стоять было неудобно — онемевшая нога подгибалась, голень снова заныла.

— Выше! — оба захвата поднялись, и безымянный обнаружил, что сидит на сцепленных вместе "лапах" — второй паре "рук" экзоскелетов. Джейкоб недовольно засопел.

Безымянный ожидал, что они взлетят, но, похоже, реактивные ранцы на спинах были привешены для вида. Громыхая трофеями и лязгая собственной бронёй (тридцать пятый старался не смотреть на неё — механизмов, сохранившихся так плохо, он пока ещё не видел), "броненосцы" зашагали к городу. Джейкоб, откинув шлем, глядел то на пустыню, то на пленника, и задумчиво сопел.

— Док, а он, что, так и будет безымянным? — спросил он наконец. — Вот чёрт... Надо назвать его как-нибудь. Это же хуже, чем быть собакой! У моей собаки и то есть кличка...

— Я тебе что, поп? Где я возьму имя? — пробурчал Мэттью. — Пусть Райан думает.

— Он придумает... — скривился Джейкоб.

Стена с дугообразными выростами, поддерживающая защитное поле, выглядела не лучше, чем экзоскелеты. Целые куски были вырваны из неё, и припорошенные красной пылью люди сваливали их в груды, пытаясь заделать бреши. Пыль текла и по улицам, не прикрытым от ветра сплошным рядом строений, и по крышам и навесам над ними. Небольшое животное с чёрной шерстью — скорее всего, собака — валялось в яме посреди дороги, катаясь в пыли. Услышав шаги железных ног, она вскочила и залаяла, но тут же заскулила, прижимаясь к земле, и умчалась в переулок. Безымянный рассматривал здания... если их можно было так назвать — с виду они не казались пригодными для какого бы то ни было использования. Множество одноэтажных строений, выстроенных ровными рядами вдоль дороги... под слоем пыли на ней ещё угадывалось покрытие из чешуйчатого фрила, имитация древней мостовой.

Между зданиями был широкий просвет, а за ним — ограда, присыпанная сверху битым стеклом. В воротах, куда свободно могли пройти двое "броненосцев", стоял с бластером наперевес караульный.

— Райан здесь? — спросил, не останавливаясь, Мэттью. Часовой сам отошёл в сторону, приветливо помахав рукой.

— Да, где ему быть... Что вы притащили?

— Пятьсот койнов, — буркнул Джейкоб. — Только не тебе.

Строение, перед которым они остановились, — когда-то оно было выкрашено в белый, но от пыли порыжело, — как и другие местные здания, было одноэтажным, но куда более основательным. Его стены не норовили упасть, и крыша не сползала набок — и двери были достаточно высокими, чтобы человек в экзоскелете прошёл в них, ничего не отломав.

— Постой тут, — сказал Мэттью Джейкобу. Стальные клешни заскрежетали, одна из них просунулась под правую руку тридцать пятого и обхватила его бок, вторая взяла его под левую руку. Он повис на вытянутых конечностях экзоскелета, почти касаясь ногами земли, пошевелил онемевшими руками и почувствовал, как ему в спину утыкаются сопла бластеров.

— Тихо, — буркнул Мэттью.

Бронированная дверь громыхнула за его спиной. Внутри было тихо и прохладно, откуда-то тянуло сквозняком и горелой органикой, и два не слишком громких голоса разносились по всем коридорам так, что слышно было каждое слово.

— Хосе Доминго! Что ты куришь на посту? А ну дай сюда!

— Эмм... Лечебные смеси, сэр, — промямлил второй. — Лечебные смеси.

— Отлично. Вот чем, значит, провоняла вся тюрьма. Кто же прописал тебе такое лечение, Хосе Доминго?

— Д-доктор Санчес, сэр. Он посоветовал мне... от пыли и радиации, вот, — невидимый Хосе переступил с ноги на ногу, и его одежда тихо заскрипела.

— Хороший денёк, — громко сказал Мэттью, вваливаясь в комнату. Она была невелика, и "броненосец" вместе с пленником заняли почти всё пространство — двоим людям в тёмно-фиолетовой форме пришлось потесниться и отступить к задвинутому в угол столу. Тот из них, кто был ниже ростом и худощавее, выпучил на пришельцев глаза.

— Божья шлюха!

— И тебе не хворать, Хосе, — хмыкнул Мэттью. Тощий человечек уткнулся взглядом в пол, его лицо отчётливо окрасилось багрянцем. Второй — более крепкий на вид — сунул в карман небольшой предмет, который до этого мял в руке, и смерил пришельцев хмурым взглядом.

— Это что?

— Пятьсот койнов, — коротко ответил Мэттью, опуская безымянного на пол. — Стой смирно.

— Исчерпывающе, — кивнул человек в тёмной форме, обвёл пленника придирчивым взглядом и поморщился. — Это не по моей части, Санчес. Не моё это дело, и... не люблю я это.

— Напиши федералам, — буркнул "док". — Придержи его до их прилёта живым и не попорченным. У тебя, Райан, что, места мало?

— А-а. Это нетрудно, — облегчённо вздохнул Райан. — С ногой что?

Тридцать пятый ещё не избавился от стальных "лап", сжимающих его грудь, но уже стоял на своих ногах, крепко опираясь на здоровую и слегка поджав больную. Он задумчиво разглядывал комнату и людей. Только теперь он понял, что Мэттью вместе с экзоскелетом ненамного его выше, а оба тюремщика пройдут под его рукой, не снимая фуражек. И что макушка Хосе (он так и таращится на пилота, приоткрыв рот, и бластер торчит из поясной кобуры нелепо и неудобно) как раз поместится под его ладонью, и если сжать её и резко повернуть...

— Божья шлюха! Да в нём все десять футов! — выпалил Хосе и отступил на шаг, едва не усевшись на стол. — Райан Аранда, сэр... Не надо, правда! Лучше застрелить его, пока не удрал.

— Цыц! — ответил его командир. — Хорошо, Санчес, я понял. Твою работу портить не будем. На, держи, — забрал у Хосе.

— Синтетика, — Мэттью стальной рукой поднёс измятую коробку к носу и понюхал. — Дрянь.

Из соседнего коридора на шум вышел ещё один человек. Даже рядом с Хосе он казался низкорослым. Из правого рукава виднелся механический манипулятор в форме трёхпалой ладони; руки не было.

— Пилот? — Райан подошёл ближе к пленному. — Имя?

— Имени нет, — ответил вместо пленника Мэттью. — Номер есть. Запиши для отчётности.

Человек с механической рукой осмотрел тридцать пятого, скривился и плюнул в урну под столом.

— Этого только не хватало, — поморщился Райан.

— Надо его назвать, — сказал Хосе, почесав в затылке. — Чёрт! Какой сегодня день-то?

— Докурился, — поморщился низкорослый. — Гнать тебя на верфи, там на дурь времени не будет. На кой чёрт теску имя?!

— Твои предложения? — покосился на него Райан. — И твои, Санчес?

— Самеди, — буркнул однорукий.

— Доверяюсь тебе, Райан, — отмахнулся Мэттью. — Мы тут долго будем стоять?

— Идём. Держи свои пятьсот койнов.

Они остановились перед зарешёченным участком стены, и Хосе открыл дверь камеры и попятился назад.

— Ты ему руки развяжешь?

— Бластер держи, — фыркнул Мэттью.

Он подтолкнул тридцать пятого в спину, и тот переступил порог камеры, но тут же остановился — его держали за связанные руки. Хрустнул перекушенный пучок проводов, и Мэттью швырнул пленника вперёд, на постеленный на пол матрас. Тридцать пятый приземлился мягко, на руки и здоровую ногу, и развернулся к решётке. Дверь уже захлопнулась, и между прутьями заблестела плёнка защитного поля.

— Одно имя у меня есть, — задумчиво сказал Райан, разглядывая пленника. — Достаточно старое и странное, чтобы ни с чем его не перепутать. Гедимин.

— Кровь Господня! — простонал Хосе с нескрываемым ужасом в голосе. — Райан Аранда, сэр, что это за имя-то?! Как оно хоть пишется?

— Джи — и — ди — ай — эм — ай — эн, — хмуро посмотрел на него командир. — Эй, теск! Мы намерены называть тебя Гедимином. У тебя есть возражения?

"Гедимин?" — мигнул тридцать пятый. "Пусть так."

— Нет, — ответил он. Райан нахмурился, смерил его недовольным взглядом и кивнул.

— Энрике, твоя смена — первая. Тащи стул, теперь ты сидишь здесь. Теск под твоим присмотром. Следи, чтобы было тихо. Ясно?

— Есть, сэр, — ответил однорукий и опустил механическую ладонь на рукоять бластера.

— Джед, — пробормотал Хосе. — Я буду звать его Джедом. Он здоровенный и странный, но его имя ещё хуже.

...От окна до силового поля было два с половиной метра, от стены до стены — три, не считая нескольких миллиметров (чуть больше со стороны решётки). В зарешёченное окошко можно было бы просунуть руку по плечо, а вот голова уже не пролезла бы. За ним виднелся кусок забора — осколки стекла на нём сверкали на солнце — и пыльные крыши дальних зданий, а ещё дальше из красноватого тумана выступали очертания более крупных построек и сложных конструкций.

"Если тут стоит "сивертсен", где-то должны проходить кабели," — Гедимин задумчиво поскоблил ногтем кирпичи под окном. Это были не блоки строительного фрила — всё здание тюрьмы было выстроено из более древних и примитивных материалов... скорее всего, из обожжённой глины. Генераторы Сивертсена появились позднее, и кладку наверняка пришлось разбирать, чтобы спрятать их внутри, — а значит, где-то должны были остаться следы...

— Эй, теск! — крикнул Энрике, поднявшись со стула. Гедимин уже успел забыть о нём и теперь досадливо сузил глаза, но всё-таки обернулся.

— Знаешь, кто это сделал? — охранник закатал рукав до локтя, показывая пленнику механическую руку. У него не было не только кисти — локтевая и лучевая кости также отсутствовали.

Eatesqa, — равнодушно ответил Гедимин.

— Угадал, — осклабился Энрике. — Если хоть что-то пойдёт не так, теск — хоть малейшее подозрение с моей стороны — и я отстрелю тебе обе руки, а потом и ноги.

"Заметил," — слегка огорчился eateske — он предполагал, что не слишком умная "мартышка" не поймёт, что он выискивает под окном. "Ладно, я не тороплюсь."

Он опустился на матрас, попробовал сесть, поджав под себя ноги, — места хватило, но заныла повреждённая голень. "Мягкая поверхность," — пленник пощупал толстую подстилку и лёг на спину, вытянувшись во весь рост. "Никогда не лежал на спине," — с лёгким удивлением вспомнил он. "Удобно. Кажется, ещё делают вот так..." — он подложил руки под голову и посмотрел на потолок. Там поверх более древних материалов был намазан тонкий слой серого фрила, и он, ещё не застыв, потёк вниз — вся поверхность бугрилась маленькими выступами и зияла кратерами. "Любопытно," — Гедимин посмотрел в дальний угол потолка — его рельеф больше всего напоминал поверхность Луны. Припомнив лунную карту, заложенную в его память ещё на базе-размножителе, он стал сверять её с неровностями фрила. Мягкая поверхность под спиной необычно расслабляла тело и мозг, и вскоре Гедимин закрыл глаза и отключился.

...Из-за угла донёсся шорох, скрип стульев, скрежет фрила по жести и приглушённые голоса. Тридцать пятый покосился на решётку — его сторож куда-то ушёл, стул пустовал. Быстро выпрямившись, Гедимин осторожно выглянул наружу — насколько хватало обзора из-под силового поля, коридор был пуст. "Очень хорошо," — подумал eateske, бесшумно опускаясь на четвереньки и проводя ладонью по полу.

Под тонким слоем фрила выступы были не видны, но нащупать их труда не составляло, — и Гедимин очень скоро нашёл на углу невысокий, но длинный бугорок. Одно из рёбер кирпича немного приподнялось, и соседние с ним были чуть выше, чем дальние, — ремонтники, взломав пол, уложили всё на место, но не так ровно, как им хотелось бы.

Тридцать пятый отмерил пальцами расстояние до решётки, посмотрел на второй угол и слегка сузил глаза. Два или три кабеля проходили внизу, и ребро кирпича при должном нажиме сверху опускалось точно на них.

— Энрике, иди на пост. Там поешь, — донеслось из-за угла.

— Да что там делать? Смотреть на дрыхнущего теска? — пробурчал постовой.

Гедимин перенёс весь вес на здоровую ногу и даже немного подпрыгнул — но ремонтники не пожалели раствора, и кирпич не спешил сдвигаться. "Надо чем-то его поддеть," — тридцать пятый внимательно ощупал залитые фрилом стыки. "Вот здесь и вот здесь..."

Он похлопал себя по карманам, вспомнив о прихваченном в "Шибальбе" прочном штыре, но ничего не нашёл. Мало того — все жёсткие крепления с его формы были аккуратно срезаны. "Мэттью постарался," — стиснул зубы Гедимин. "Умная макака..."

Он поддел пальцем край жёсткой повязки, стянувшей его ногу. "Насколько этот фрил прочен?"

— Рики! — рявкнул за углом Райан. — На пост, бегом!

Оброненная жестянка зазвенела на полу, Гедимин откатился от решётки и опустился на матрас, потирая потревоженную ногу. "Услышал, что ли? И этот умный..."

Энрике подозрительно заглянул за решётку и поставил на стул два контейнера, сдирая с верхнего плёнку.

— Эй, теск! На, ешь, — сунув в контейнер что-то белое, он протолкнул его под решёткой и щёлкнул рубильником, на секунду отключая поле. Гедимин удивлённо взглянул на прозрачную миску. Она была наполнена неподвижной Би-плазмой. Из вязкой жижи торчала маленькая белая рукоять.

Это была ложка, и Гедимин удивлённо мигнул, выловив её из Би-плазмы. Человеку она подошла бы. Взяв её двумя пальцами, тридцать пятый поддел немного жижи. "Странная технология," — подумал он, откладывая неудобный инструмент. За решёткой громко фыркнули.

— В другой раз принесу черпак, — пробурчал Энрике. — Жуй быстрее!

Гедимин поднял миску, аккуратно согнул пополам — жижа потекла в рот. "Обычная Би-плазма," — запоздало удивился он, глядя на опустевший контейнер. За решёткой уже стоял второй, синевато-зелёный. В воде тоже не обнаружилось ничего странного. Тридцать пятый помедлил, прежде чем вытолкнуть контейнеры обратно, — ложка была чуть более жёсткой, чем упаковки, и на что-нибудь сгодилась бы...

25 апреля 56 года. Земля, Северный Атлантис, город Нью-Кетцаль

За стеной загрохотало; первый взрыв был не слишком громким, но за ним последовала череда более сильных. Толстое стекло задребезжало.

Гедимин открыл глаза, покосился на окно — день давно наступил, и пучок солнечного света отполз от решётки и упёрся в пол рядом с матрасом. За стеной громыхнуло ещё раз, и тридцать пятый услышал приглушённый расстоянием рёв двигателей. Стекло задребезжало снова, ещё громче.

Тихий срывающийся голос донёсся из-за решётки, тридцать пятый прислушался, — звуки он различал хорошо, и какие-то отрывки слов казались понятными, но общий смысл никак не проявлялся. Голос был один; он то затихал, то возвышался, и похоже было, что говорящий ждёт ответа, но не отвечал никто. Вот он замолчал вовсе, но от близкого взрыва дрогнула стена, и странный разговор продолжился. Удивлённо мигнув, Гедимин сел и повернулся к решётке.

От сотрясений светильники дрожали и мигали, большая их часть погасла, и коридор тонул в полумраке — но eateske отлично видел, что там всего один человек, тощий Хосе Доминго. Он скорчился на стуле, сжимая в кулаке какой-то маленький предмет, и бормотал непонятные слова. Гедимин мигнул ещё раз — ничего, что могло бы сойти за передатчик, у человека не было ни на лице, ни в руках. Но это не мешало ему — он просил о чём-то громким шёпотом на непонятном языке и не смущался отсутствием ответа.

— Эй, — Гедимин выпрямился, встал у силового поля. — Хосе!

Щуплый охранник вздрогнул, перебросил непонятный предмет в левую руку, а правой прикоснулся к бластеру.

— С кем ты разговариваешь? Здесь никого нет, — напомнил "мартышке" бывший пилот. — А командир отсюда тебя не слышит.

Хосе вскочил, оттолкнув стул так, что тот отлетел к стене, и выхватил бластер.

— Заткнись!

"Через поле не выстрелит," — подумал Гедимин. Его любопытство только возросло от странной реакции "макаки".

— А вот теперь — слышит, — заметил он.

Грохот за стенами стих, и в наступившей тишине шум упавшего стула и пронзительный вопль разнеслись по всему строению. Гедимин услышал сдавленное проклятие и быстрые шаги, и спустя секунду Райан показался из-за угла.

— Смирно! — рявкнул он на Хосе. Тот, вздрогнув, поспешно убрал бластер и вытянул руки по швам.

— Что здесь происходит? — спросил командир. — Были причины стрелять?

— Н-нет, сэр, — потупился охранник. — Но теск насмехался над моей молитвой, и я вспылил. Больше такого не будет, сэр!

— Я спросил, с кем он говорит в пустом коридоре, — Гедимин не знал ничего о молитвах, но совершенно точно знал — он ни над кем не насмехался.

— Да, это причина для убийства, — кивнул без тени усмешки Райан. — Разве так делают добрые католики?

— Я не позволю ему насмехаться, сэр, — пробормотал Хосе. — Пусть не лезет своим грязным языком...

— Отчего ты не хочешь просветить его? Привести заблудшую душу к истинной вере... — лицо Райана оставалось спокойным, но Гедимин слышал в его словах едва сдерживаемый хохот. Что-то почуял и Хосе — и обиженно нахмурился.

— У тесков нет души, — бросил он. — Они сделаны из слизи!

— А вы — из грязи, — Райан хлопнул его по плечу. — Купол над нами ещё держится. А вот большой — прорван. Бомбят южные кварталы, на подходе к верфям.

— Станция! — смуглое лицо Хосе побелело.

— К ней не прорвутся, — отмахнулся командир. — Следи дальше, Хосе Доминго. И не ори!

Он ушёл. Щуплый охранник отмерил шагами ширину решётки. Стекло снова зазвенело от далёкого взрыва, и губы "мартышки" зашевелились.

— Ты опять говоришь сам с собой, — заметил Гедимин.

— Я молюсь богу-творцу, — фыркнул Хосе. — Отстань от меня, теск.

— Кто он такой, и каким образом вы друг друга слышите, если у тебя нет передатчика? — спросил пленник.

— Он слышит всех, — буркнул человек. — Он пребывает везде, и он помогает всем молящимся.

Гедимин мигнул.

— Что у тебя в руке? — спросил он. Ладонь Хосе слегка разжалась, и часть предмета уже можно было увидеть — это были нанизанные на шнурок бусины с крестообразной подвеской. Охранник нехотя поднял руку, показывая пленному короткую нить бус. Теперь Гедимин видел, что с одной стороны подвески изображён маленький человек в странной позе, почти без одежды — с каким-то обрывком ткани на бёдрах.

— Что с существом на подвеске? — спросил Гедимин. — Это пытка?

Хосе скривился и спрятал бусины в нагрудный карман.

— Бог умер на кресте за наши грехи, — проворчал он. — Чтобы спасти наши души от вечных мук.

Гедимин мигнул ещё раз.

— Он умер, но ты говоришь с ним и уверяешь, что он всё слышит и способен отвести бомбы?

— Чтоб ты сдох, теск, — прошептал охранник. — Он воскрес. И все мы воскреснем для вечной жизни. А ты станешь слизью — вонючей слизью, из которой вылез!

Он шагнул за угол — теперь Гедимин не видел его, но слышал бормотание. Бомбы уже не падали, но охранник не мог успокоиться. Впрочем, тридцать пятому было не до него. Услышанное наконец сложилось в цельную картину, и вывод из неё можно было сделать только один.

"Эа-формирование," — eateske едва сумел скрыть дрожь. "У людей оно, оказывается, тоже бывает. Мозг у него уже разложился, скоро растворятся кости. А все аборигены — и Райан, и Энрике... и Мэттью — все трогали его и его вещи. Они все заражены. А ещё они трогали меня..."

Его передёрнуло. Поспешно отступив от решётки, он сел на матрас, подозрительно посмотрел на перевязанную ногу. Слизь из-под повязки пока не текла. Он потыкал пальцем в левое предплечье — непохоже было, что оно теряет форму. Кожа, мышцы, сухожилия и кости были на положенных местах и сохраняли привычную консистенцию.

"На второй день и не должно быть заметно," — хмуро подумал Гедимин, укладываясь на матрас. "А вот через неделю... Чтобы я и вправду сдох! Может, от людей мы не заражаемся?.."

26 апреля 56 года. Земля, Северный Атлантис, город Нью-Кетцаль

Когда за окном стало светло, а за решёткой послышались голоса, Гедимин нехотя открыл глаза. Он не спал — отключиться так надолго без помощи станнера не мог ни один eateske — но шевелиться лишний раз ему не хотелось. Ему всё ещё было не по себе из-за мыслей об эа-формировании; он снова ущипнул себя за руку, высматривая признаки превращения в эа-форму, но ничего не заметил. "Третий день," — подумал он. "Осталось ещё четыре." Пока что из странных ощущений он отметил только зуд в раздробленной лодыжке. Нога под повязкой начала чесаться, как только перестала ныть — похоже, регенерация в отсутствие беготни и стрельбы значительно ускорилась.

— Вчера он стоял уверенно, — послышался из-за угла голос Райана Аранды. — Мэттью клялся, что на третий день он будет готов. Пора пристроить его к делу. Будет хромать — не страшно.

— Райан, это дрянная затея, — негромко, но гулко ответил Энрике. — Сбежит. Или убьёт кого.

— Бластеры вам на что? — в голосе командира появилось раздражение.

— Слушай, Райан, — Энрике понизил голос, и теперь Гедимин ничего не слышал.

— Хорошо, неси, — отозвался командир. — Тебе его выгуливать. Поводок прилагается?

— Дошутимся мы с этим амбалом, сэр, — пробурчал Хосе. — Пусть бы сидел за решёткой!

"Меня куда-то отправят?" — слегка удивился Гедимин. "Это хорошо..." Первый час разглядывать потолок было даже интересно, но шли третьи сутки, и eateske начинал скучать.

Не прошло и получаса, как все трое аборигенов выстроились перед решёткой. Двое держали в руках бластеры, направив их на пленника. Райан щёлкнул переключателем, погасив защитное поле, и Гедимину стало слегка не по себе.

— Ты пойдёшь сейчас работать, теск, — объявил главный охранник. — Разбирать завалы в южных кварталах. В твоих же интересах вести себя как можно тише. Твои приятели хорошо поработали вчера...

Он поморщился и замолчал, возясь с замком. Дверь тихо скрипнула. Гедимин едва заметно качнулся, перенося вес на пальцы. Теперь надо было только оказаться снаружи...

— Даже не пытайся, — буркнул Райан. — Рики!

Сопло бластера сверкнуло, Гедимин шарахнулся в сторону, но недостаточно быстро. Белый разряд впился в плечо, и eateske уселся на пол, раскачиваясь из стороны в сторону. Перед глазами всё плыло, руки и ноги обмякли и не слушались. "Станнер," — подумал он с досадой. "Подствольный станнер..."

Райан подошёл к Гедимину, подвёл ладонь под его подбородок, и на шее тридцать пятого защёлкнулся холодный металлический обод.

— В самый раз, — заметил командир охраны, подсунув палец под ошейник, и неторопливо вышел из камеры. Дверь осталась открытой, и Гедимин мог бы выйти — если бы ему удалось встать. Пока же он с огромным трудом поднял руку, чтобы потрогать ошейник.

— В нём достаточно взрывчатки, чтобы оторвать тебе голову, — сказал Райан и показал пленнику металлическую пластинку в неярком фриловом корпусе, из которого торчало только узкое жало с бороздками. — Попробуешь снять ошейник или отойти от ключа хотя бы на фарлонг — и заряд взорвётся. Энрике! Ключ у тебя. Через пятнадцать минут теск опомнится, через двадцать — я жду вас троих в кабинете.

Его шаги стихли за углом. Гедимин медленно ощупал ошейник. Металлический обод был тяжёлым, толстым и явно не пустым. "Если бы я его видел, попробовал бы вскрыть," — он тронул пальцем небольшие углубления на месте защёлки. "Но на ощупь..."

— Вставай, — Энрике подошёл к двери. — Выходи.

— Божья шлюха! Рики, я бы отошёл, — нахмурился Хосе, медленно отступая к стене.

— У этой штуки есть ещё одно свойство, — ухмыльнулся однорукий. — Не трусь.

Гедимин выбрался из камеры и остановился на пороге, разглядывая решётку. Кабеля, уложенные под слой кирпичей, питали не только "сивертсен" — они подавали на прутья напряжение, и с этой стороны защитного поля вторая ловушка была хорошо видна.

— Чего он? — громким шёпотом спросил Хосе.

— Неважно, — ухмыльнулся Энрике, сжимая в пальцах ключ. Гедимин почувствовал, как его шею сдавливают тиски — с такой силой, что ни одна молекула кислорода больше не могла просочиться в лёгкие. Чувствительный разряд сотряс тело, заставив тридцать пятого покачнуться. Сквозь пелену чернеющего тумана он шагнул вперёд. "Макаки" попятились. Ещё один разряд встряхнул Гедимина, и он, схватившись за горло, опустился на пол. Из последних сил он потянулся к охраннику, но рука поймала лишь воздух.

— Человеку достаточно одной секунды, — громко прошептали над его головой. — Ты бы уже сдох, Хосе.

— Я считаю, — сердито отозвался щуплый охранник. — Две минуты уже прошло. Он так долго может?

— Ты считай, не отвлекайся.

Гедимин попытался встать, но сил хватило лишь на слабое шевеление пальцами. Пережатые лёгкие были пусты, сердце попусту гоняло отравленную кровь, и его стук в ушах становился всё громче. Он заглушил даже шаги в коридоре, у самого уха. Но звонкий удар по бритому затылку и обиженный вскрик всё же оказались громче. Невидимые тиски на горле разжались, и тридцать пятый наконец смог вдохнуть. Он рывком поднялся на ноги, огляделся в тающем тумане, на всякий случай опёрся о стену.

— Райан Аранда, сэр, меня-то за что?! — надулся Хосе, потирая затылок. Энрике, степенно поправив фуражку, спрятал ключ в карман. Сегодня снаружи, похоже, было жарко — все, кроме Райана, пришли в форме с короткими рукавами, и Гедимин мог рассмотреть механическую руку. И вон тот проводок, один из пучка, торчащего из-под фриловой оболочки со множеством отверстий. Синий проводок с почти перетёршейся изоляцией...

— Офицер Монтес, — сухо сказал Райан, и Энрике повернулся к нему. — Вы двое идёте на перекрёсток Девы.

— Так точно, сэр, — однорукий развернулся на каблуках и буркнул в сторону Гедимина:

— Идёшь на шаг впереди меня. Делаешь, что скажу.

Снаружи было светло и пыльно. Ветер гонял мелкий красный песок по мостовым, присыпал им крыши. Сощурившись на сияющее небо, Гедимин увидел белые блики на куполе защитного поля и огромный разрыв в нём. Мимо, не притормозив, просвистел большой глайдер, за ним на тросах тащились пять порожних контейнеров. Навстречу, едва не смахнув стену ненадёжной постройки, пролетел второй. Он тянул за собой закрытый и отяжелевший контейнер и сам под его весом опустился почти до земли. Его шофёр выглянул в окно, удивлённо свистнул вслед Монтесу, но сзади напирал третий глайдер, и летучий транспорт пронёсся мимо.

То, что Райан назвал перекрёстком Девы, ещё вчера стояло на пересечении двух городских улиц, посреди пыльных кварталов. Сейчас и здания, и улицы, и площадь исчезли под грудами обломков. Битый фрил, вывернутые бетонные балки, неразличимые обломки утвари и осколки стекла засыпали всё вокруг. В них рылись, прикрыв лица респираторами, аборигены. Обломки фрила ссыпали в контейнеры, отдельно складывали куски металла и отдельно — уцелевшие вещи. Среди развалин Гедимин увидел множество открытых, приоткрытых и плотно закрытых люков. Один из горожан как раз выбирался из-под земли и закрывал ход за собой.

— Видишь груду камня на площади? — Энрике повернулся к Гедимину, сжимая в ладони ключ. — Это старая церковь Пречистой Девы. Бери камни и складывай вон в те контейнеры. Я иду за тобой, и если только мне что-то не понравится... Эй, Люсия!

Горожане уже увидели пришельцев. Один за другим они откладывали обломки фрила, выпрямлялись и поворачивались к "теску". Те, у кого были бластеры, потянулись за ними. Женщина в жёлтом платке, скрывающем голову и половину спины, обернулась на оклик и нахмурилась.

— Кого ты привёл, Рики?

— Лишнюю пару рук, — Энрике протянул ей бластер. — Держи его на мушке, Люсия. Тебе-то можно довериться.

Непрочные постройки из фрила разлетались в мелкое крошево, древнее каменное строение осело грудой больших тяжёлых обломков. Бомб, попавших в него, было несколько. Они развалили длинное здание надвое, и две горы камня поднимались над перекрёстком. "Что за материал?" — Гедимин, подойдя к куску стены, пощупал излом. "Камни, собранные в пустыне и намазанные известью. Кто из этого строит?!"

Он приподнял кусок, поставил на ребро и рывком выкатил из груды обломков к пустому контейнеру. Тот с лязгом просел до земли. Следующий обломок был ещё больше; в нём угадывался край оконного проёма, но стёкла высыпались. Забросив следом две охапки битого кирпича, Гедимин заглянул в кабину глайдера.

— Поставь контейнер у обломка белой колонны, — сказал он, и шофёр вздрогнул и открыл рот.

— Делай, что сказано! — прикрикнул на него Энрике. Глайдер медленно подполз к разбитой колонне и остановился, растянув вереницу контейнеров вдоль горы обломков. Те из них, что лежали рядом, Гедимин даже не стал поднимать над землёй, но осталось ещё много кусков камня поодаль, и некоторые из них были втрое тяжелее, чем он сам.

Самый большой обломок был длиннее контейнера. Гедимин не без усилий столкнул его по груде меньших камней, и он врезался в мостовую рядом с глайдером и раскололся надвое. Одна из частей приподнялась, показав рельеф на нижней стороне. Он был разбит, но крестообразные очертания ещё просматривались, и Гедимин разглядел кусок скульптуры — ладонь со вбитым в неё гвоздём.

"То же изображение, что было на подвеске Хосе," — вспомнив несвязный рассказ охранника, тридцать пятый слегка поёжился. "Значит, многие аборигены здесь говорят сами с собой... Город мутантов?"

— Чего встал?! Шевелись! — прикрикнула на него Люсия. Она стояла на груде обломков, сжимая в руках бластер. Гедимин посмотрел на неё с недоумением и отвернулся — расколотую плиту ещё предстояло затолкать в контейнер.

Глайдер уполз, волоча за собой тяжёлый груз. Пленник осмотрелся. Груда камня существенно уменьшилась, но вторая осталась нетронутой. Из-под щебня виднелся пол в маленьких пёстрых плитках. Гедимин подошёл к большому обломку с непонятными выступами, слегка приподнял его и прокатил по гладкой поверхности — туда, где должен был остановиться глайдер. За глыбой протянулся след из липкой тёмной жижи. Слетевшиеся на него мухи тучей жужжали над развалинами.

Он начинался у груды разбитых камней, раскрошенной утвари и осыпавшейся побелки. Она успела пропитаться свежей кровью, побагроветь и ссохнуться в бурую корку. Раздавленное тело слегка высовывалось из-под неё, — то, что осталось от руки и головы. Гедимин с любопытством тронул пальцем лопнувший "кожаный мешок" с торчащими осколками костей. "Непрочная конструкция..."

— Нужен пакет, — сказал он, повернувшись к Энрике. Тот заглянул через груду обломков и судорожно выдохнул. Дожидаясь, пока он выйдет из оцепенения, Гедимин оттолкнул в сторону россыпь булыжников и бурого крошева. Из-под обломков появилась ступня — точнее, носок узкого человечьего сапога со сведёнными вместе пальцами. По его расположению было понятно, что он и размозжённый череп принадлежат разным людям.

Синеватый луч ударил в камень под рукой Гедимина, оставив на жёлтой поверхности чёрное пятно и осыпав пальцы мелкой пылью.

— Назад! — крикнул Энрике. — Джед, отойди!

— Да, убери свои гнилые руки! — с дороги на него смотрела, по-звериному оскалившись, Люсия, и бластер в её руке слегка дымился. — Не смей трогать их, поганый теск!

Гедимин отпрянул от груды обломков, смерил аборигенку удивлённым взглядом. Она сплюнула.

— Иди сюда, Джед, — Энрике, сделав пять шагов назад, указал на место рядом с собой. — Стой тут.

На крики обернулись ещё несколько горожан, и минуту спустя все они столпились вокруг обломков. Кто-то принёс пустой мешок, и Гедимин думал, что собрать останки не составит труда — они гораздо легче кусков стены. Но аборигены мешкали. То один, то другой наклонялись над телами, сталкивали с них пару камешков, иногда даже осмеливались потрогать бесформенное месиво — и сразу же отшатывались и бледнели. Гедимин удивлённо мигнул.

— Бессмысленно, — тихо заметил он и тут же забыл о мёртвых и живых "макаках". Он посмотрел на свою руку, присыпанную жёлтой пылью, попытался найти среди обломков камень, в который попал разряд бластера, но не увидел его. "Этот материал даже не оплавился," — подумал eateske, вспоминая, какое действие разряды оказывали на скирлин, фрил и металл. "Он утратил всего несколько маленьких частиц. Любопытно..."

— Какое назначение было у этого здания? — спросил он, взглянув на Энрике. Тот не шелохнулся с тех пор, как отогнал пленника от мертвецов, — стоял, застыв на месте, и смотрел, как аборигены собирают останки в мешок. Услышав вопрос, он резко развернулся, и, хотя оружия у него не было, Гедимину захотелось отойти подальше.

— Да какое бы ни было, теск! Церковь Пречистой Девы стояла тут, когда первый из вас ещё из пробирки не вылез. Пока вы не сбросили на неё бомбу... на неё и на тех, кто искал в ней защиту! — Энрике запрокинул голову и посмотрел Гедимину в глаза. — Тебе нравится, что получилось, а, теск? Ни одного из вас в Нью-Кетцале до войны не было! Никто из вас не может сказать, что мы, кеты, обидели его! Так зачем вы всё это устроили?!

Гедимин мигнул. Услышанное звучало, как вопрос, но обращать его следовало не к тридцать пятому — а никого, кроме него, вокруг не было. Зато сразу стало очевидно, что о здании придётся спрашивать у кого-нибудь ещё — и не сейчас.

Энрике, сплюнув на камни, отвернулся. Теперь Гедимин снова видел его протез. Синий проводок, уходящий под фриловую обшивку, почти оголился в точке соприкосновения с ней.

— Замени провод, — сказал тридцать пятый, и человек, дёрнувшись, повернулся к нему.

— Что?! Какой провод?!

— Этот, — Гедимин коснулся неисправной детали. — Изоляция стёрлась. Через два дня начнёт искрить.

Энрике открыл рот, но ничего не сказал — только выдохнул и снова сплюнул на камни.

— Теск...

Когда небо над защитным куполом начало менять цвет, на площади оставалось ещё много обломков древнего строения, но Энрике буркнул: "Идём". По пути к тюрьме их обогнал последний, наполовину нагруженный глайдер. В пустых контейнерах, держась за борта, сидели и стояли аборигены.

Закрыв за собой дверь, Энрике сдёрнул респиратор и вытер лицо. Гедимин не чувствовал перегрева — разве что лодыжка под повязкой заметно нагрелась, и ступать на ногу стало ещё труднее.

Райан Аранда сидел за столом, заполняя документы, но, увидев Энрике, поднялся.

— Как всё прошло? — спросил он, пристально глядя на Гедимина.

— Тихо, — отозвался охранник. — Никаких инцидентов.

— Приятно слышать, — кивнул Райан, обходя пленника по кругу.

Гедимину давно хотелось откашляться, и сейчас он исполнил своё желание и сплюнул в урну. Слюна была бурой от пыли.

— Столько брехни, и вся оказалась правдой, — пробормотал главный тюремщик и крикнул:

— Стать смирно, руки за голову!

Подойдя к поднявшему руки Гедимину, он извлёк из его карманов несколько острых прочных обломков фрила и металлический пруток.

— Энрике, ты куда смотрел? — сложив всё найденное на стол, он повернулся к охраннику.

— Я... сэр, он ничего не подбирал! Не мог же я не заметить... — выпалил тот.

— В камеру его, — буркнул Райан.

Гедимин улёгся на матрас. Большой усталости он не чувствовал, но ему было досадно, и не столько из-за отобранных обломков — можно было догадаться, что неглупые "макаки" вывернут ему карманы — сколько из-за ошейника. "Вот о чём предупреждал Саргон," — угрюмо думал eateske, ощупывая металлический обруч. "Трудно доказать превосходство на неисправном истребителе. Зато легко попасть в рабство."

— Как он в работе? — донеслось из "кабинета" Райана.

— Как бульдозер, — ответил Энрике. — Тысячефунтовые глыбы поднимает, не запыхавшись. При мне вёл себя тихо.

— Впишу его в график, — сказал Райан. — Поел? Бери контейнеры и иди.

Энрике появился в коридоре, щелчком отключил "сивертсен" и просунул под решётку два запечатанных контейнера. Следом он протолкнул ложку длиной с собственное предплечье и шириной с ладонь. Гедимин удивлённо мигнул, повертел её в пальцах — она была подходящего размера.

— Чего смотришь? Я обещал, — буркнул охранник. — Твой черпак.

27 апреля 56 года. Земля, Северный Атлантис, город Нью-Кетцаль

Гедимин думал, что его вечером погонят работать, но этого не случилось. Уже прошла ночь (чуть менее скучно, чем предыдущая, — когда не удавалось отключиться, тридцать пятый думал о древнем здании, мысленно собирая его по частям и гадая о его назначении), за окном посветлело. Энрике ушёл, его на посту сменил Хосе, ещё более понурый, чем в день авианалёта. Иногда он порывался что-то забормотать, но косился на "спящего" пленника, морщился и замолкал. Когда за окном окончательно рассвело, он вышел. Его возвращение Гедимин пропустил; он открыл глаза, когда услышал щелчок отключаемого "сивертсена". Хосе пропихивал под решёткой два запечатанных контейнера и большую ложку.

"Что, уже вечер?" — удивлённо мигнул Гедимин.

— Быстро ешь, Джед. Через четверть часа шериф ждёт нас, — хмуро сказал охранник.

"По крайней мере, они кормят рабов," — хмыкнул про себя eateske. Посмотрев на вязкую бесцветную массу, он покосился на свою руку — она пока слизью не растекалась. "Четвёртый день. Интересно, что я почувствую, когда процесс пойдёт."

Двадцать минут спустя они шли по пыльной улице. Ветер со вчерашнего дня усилился, заметно потеплело. Гедимин нашёл взглядом разрыв в защитном куполе — он уменьшился вдвое, но закрыть его полностью не удалось. Хосе косился на небо, на соседние здания, хмурился и поминутно совал руку в карман. Вторая крепко держалась за бластер.

— Святая Дева! — вскрикнул Хосе, когда между ними и перекрёстком не осталось зданий, и развалины стали видны как на ладони. Большую их часть уже разобрали; весь фрил, пригодный на переплавку, увезли. На месте жилых кварталов остался пустырь с крышками люков, и на его краю глайдер разгружал вереницу контейнеров. Четверо горожан в экзоскелетах раскладывали привезённое по площадке — один громоздкий предмет к каждому люку. Часть обломков древнего здания, скрывающую под собой тела, тоже убрали. На бывшем полу ещё темнели пятна крови, но трупов уже не было.

— Пречистая, — вполголоса поправил Гедимин. Хосе скрипнул зубами.

— Заткнись, теск. Лучше заткнись по-хорошему.

Он отвёл Гедимина к горе обломков, подождал, пока глайдер поставит пустые контейнеры неподалёку, и подошёл к кабине. Тридцать пятый не вслушивался в их разговор — даже старое, по-дикарски построенное здание было интереснее. Хосе вскоре вернулся, сел на камень и закурил. Проходящий мимо Гедимин уловил знакомый запах горелой органики.

— Опять лечебные смеси? — тихо спросил он. Хосе вздрогнул.

— Отвали, теск. Работай, — вяло отмахнулся он.

Сзади послышался тихий щелчок. Абориген, помахивая бластером, выглянул из-за развалин.

— Всё в порядке, Хосе? Если что, кричи.

Гедимин огляделся — ещё пятеро болтались по пустырю, лениво собирая осколки фрила и разглядывая брошенную утварь, и у двоих из них были бластеры. "Успею или нет?" — тридцать пятый прикинул расстояние между "макаками", Хосе и четвёркой в экзоскелетах. "С повреждённой ногой — нет."

Глайдер, волоча за собой переполненные контейнеры, выбирался с площади и отчаянно гудел — выезд перегородил другой транспорт, не успевший улететь. Он встал как-то наискосок, перекрыв почти всю дорогу, и глайдер с грузом камней пытался втиснуться в оставшийся просвет. Понаблюдав за ними ещё секунду, Гедимин повернулся к груде обломков. Там, где из-под каменной крошки выступил пол, были видны знакомые красновато-бурые потёки, и мухи уже слетались к ним. Сверху лежал кусок алебастровой скульптуры — чья-то длинноволосая голова. Рядом, приглушённо переговариваясь, уже стояли двое в экзоскелетах, осторожно раскапывали обломки; третий, без брони, дежурил неподалёку со свёртком пакетов наготове и усиленно смотрел в другую сторону. "Местный похоронный обряд," — сузил глаза Гедимин. "Пока они там, мне не подойти."

Он повернулся к Хосе. Тот, докурив "смесь", перебрался с камня на обочину и стоял там неподвижно. Его взгляд расплывался, и Гедимин не мог понять, куда он смотрит.

— Эй, Хосе, — негромко окликнул тридцать пятый и протянул к нему руку. — Давай сюда ключ.

Взгляд "макаки" сфокусировался мгновенно, а в следующую секунду Гедимин обнаружил в её руке бластер, нацеленный ему в грудь.

— Дже-ед, — протянул, странно ухмыляясь, охранник. — Ты думаешь, я все мозги скурил?

"Не сработало. Странно," — подумал eateske, отворачиваясь. Судя по ругани и лязгу, доносящимся с перекрёстка, там происходило что-то интересное.

— Я пойду туда, — он кивнул в сторону перекрёстка.

— Ага, я следом, — вяло отозвался Хосе, опуская бластер. — Только тихо, ладно? Скоро ужинать пойдём.

На перекрёстке стоял глайдер — тот, что перегораживал проезд. От него отцепили все контейнеры и отогнали его с дороги. Теперь обшивка с его носа была снята, и над развороченным двигателем склонились двое аборигенов. Ещё трое стояли вокруг, заглядывая под обшивку. Ни у кого из них не было ничего, похожего на инструменты.

— Что здесь? — спросил Гедимин, заглядывая в двигатель через их плечи. Сквозь выяснения, кто сломал машину, и каким образом теперь ему следует спариваться со своими родственниками (эту часть eateske не понял), он слышал тихий, но отчетливый электрический треск.

Аборигены одновременно отвернулись от глайдера и попятились, хватаясь за оружие.

— Что с глайдером? — медленно, отчётливо выговаривая слова, спросил Гедимин. У него было чёткое ощущение, что его либо не слышат, либо не понимают.

— Не летает ни черта, — ответил, высунувшись из кабины, шестой горожанин. Ему изнутри было не видно, кто задаёт вопрос — он, сняв приборный щиток, пытался добраться до неисправности с другой стороны. Теперь он увидел собеседника и вздрогнул, стремительно расширяя зрачки.

— И не должен, — буркнул тридцать пятый, запуская руку в изношенные "внутренности". Местные не скупились на смазку — должно быть, просто лили масло из ведра под обшивку — и оно застывало на деталях, смешиваясь с красной пылью. Нужная защёлка нашлась не сразу — на ней наросло два сантиметра грязи. Вторая была на виду, но прикипела к корпусу. Обломком фрила Гедимин поддел её — корпус захрустел, но крышка приподнялась. Треск стал громче.

— Нож, — тридцать пятый, не оглядываясь, протянул руку к толпе аборигенов. Они стояли немного поодаль, перешёптываясь.

— Такой? — спросили сверху. Обитатель кабины покинул её и наклонился над дырой в обшивке. Гедимин посмотрел на широкое короткое лезвие. Держать его пришлось двумя пальцами, но резало оно хорошо.

Обрывки проводов уже не трещали; оплавленная изоляция сходила с них легко.

— Есть чем спаять? — спросил тридцать пятый.

— Нечем, — мотнул головой абориген. — Изолента есть.

— Неси изоленту, — разрешил Гедимин, туго скручивая разорванные провода. Мягкий металл хорошо поддавался. "Так сойдёт," — подумал тридцать пятый, наматывая изоленту виток за витком. "Не крейсер, не взорвётся."

— Запускай, — вернув крышку на место, он отступил на шаг и поискал взглядом ветошь или поверхность, пригодную для вытирания рук. От толпы, собравшейся вокруг, отделился один горожанин и бросил ему комок грязных тряпок. Глайдер загудел, медленно приподнимаясь над землёй. Гедимин бросил тряпки владельцу и развернулся, чтобы уйти, но едва не налетел на Хосе — тот, бледный как стена, сжимал в одной руке ключ, а в другой — бластер.

— Всё, Джед. Идём, — пробормотал он и судорожно сглотнул. — Ты ничего не видел, ладно? Я в другой раз тебе принесу.

...Войдя в тюремный коридор, Хосе остановился и вполголоса выругался. Из "кабинета" Аранды доносились голоса, и один из них принадлежал доктору Мэттью.

— Хороший вечерок, — заметил врач, вместе со стулом поворачиваясь к прибывшим.

— Очень, — закивал Хосе.

Райан встал перед ним, шумно принюхался и поморщился.

— Опять?

— Нет, сэр. Это на улице... откуда-то дым принесло, — промямлил охранник. — А... а у Джеда в кармане железка!

— А у тебя в голове дым, — Райан привстал на цыпочки, чтобы достать кусок металла из нагрудного кармана eateske. — Джед, хватит, а?

— Я пришёл к твоей ноге, — сказал Мэттью, встав со стула. — Садись, показывай повязку.

Стерев с прозрачного фрила пыль, он пощупал ногу над повязкой и под ней, повертел её и хмыкнул.

— Рано вы начали гонять его. Но заживает хорошо. Через две недели сниму повязку. Райан, ты достучался до федералов?

— Сейчас им не до нас, — угрюмо ответил шериф. — Ищут базу... Я не могу просто держать его тут, Мэттью. Тут каждый кет, даже самый никчёмный, работает с рассвета до заката. В городе нет здоровых амбалов. Тут одни старики и мелюзга!

— Да знаю я твои резоны, Райан, — поморщился врач и пристально посмотрел на Гедимина. Тот после осмотра остался сидеть на полу и незаметно оглядываться. Коридоров в тюрьме было больше одного...

— На нём вся пыль Нью-Кетцаля, — проворчал Мэттью. — Что, в городе не нашлось ведра воды?

— Что? Когда мне заниматься такими вещами? — фыркнул Аранда. — Нас тут трое на всё...

— Надеть удавку — на это вы время нашли, — сухо отозвался Санчес. — Устрой ему мойку, Райан. Сегодня.

...Это устройство обычно использовалось для мытья полицейских глайдеров, и, как Энрике ни ослаблял напор воды, удары струй для человека были бы болезненными. Но Гедимин не чувствовал боли. Прикосновение холодной воды к усталому телу было даже приятным.

— Вот на кой его мыть? Это просто пыль, — пробурчал Энрике, отставив в сторону мыльную щётку на длинной ручке. — От него всегда пахнет только пылью и железом.

— Настоящий кет — весь в пыли, харкает пылью, моется раз в месяц, — хмыкнул Мэттью. — Хосе, ты закончил?

— Вот, сушу, — закивал щуплый охранник. Перед ним на бортике висела форма Гедимина, и с неё капала вода. Скользкий скирлин отталкивал жидкость, не промокая; через пять минут форма должна была просохнуть.

— У них и правда нет волос, — хмыкнул Энрике. — Нигде. Гладкая белая шкура.

— Это везде пишут, — отмахнулся Хосе. — А вот что у них всё как у людей... А зачем? У них же нет баб.

— И у тебя нет бабы, — покосился на него доктор Санчес. — Хочешь — приходи, отрежу лишнее.

Энрике испустил короткий смешок, Хосе побагровел и надвинул фуражку на глаза.

— У меня была девушка! Совсем недавно... год или около того. А у него?

— Спросишь, — буркнул Райан. — Рики, хватит лить воду. Джед, иди сохнуть.

Влезая в высохшую форму, Гедимин украдкой ощупал ошейник. Обруч был сделан "макаками", но тут они постарались — вода действительно не проникала внутрь. "Исправен," — заключил тридцать пятый. "Надо найти отражающую поверхность. На ощупь я его не вскрою."

В камере его оставили одного — ненадолго, пока Хосе ходил провожать доктора Санчеса. Через четверть часа он вернулся с запечатанными контейнерами, просунул их под решётку, но упасть на стул не спешил — стоял у двери, глядя на Гедимина.

— Эй, Джед, — громко прошептал он. — Тебе сколько лет?

— Шесть дней, — ответил тридцать пятый, зачёрпывая Би-плазму. Хосе смерил его недоверчивым взглядом, что-то пробормотал и отошёл от решётки.

28 апреля 56 года. Земля, Северный Атлантис, город Нью-Кетцаль

Толстое стекло задребезжало, стены едва заметно качнулись. За первым взрывом последовал второй. Гедимин перевернулся на другой бок, не открывая глаз. Утренняя порция Би-плазмы уже была съедена, а "мартышки" ещё не придумали для него работу, и никто не приходил за ним. Третья бомба взорвалась где-то поблизости, и от сотрясения замигали не только светильники, но и защитные поля. Кто-то постучал по решётке.

— Джед, вставай, — за прозрачной стеной стоял шериф. — Сегодня ты работаешь на меня.

— Сэр? — удивлённый Энрике, присевший было на стул, снова поднялся.

— Да, ты сиди, — кивнул Райан. — Ключ оставляю тебе. Мы далеко не уйдём.

Пять взрывов один за другим прогрохотали за стенами тюрьмы. Кто-то снова прорвался сквозь городской купол и долбил кварталы многочисленными, но слабыми бомбами. Гедимин думал, что достаточно было бы одного выстрела из главного орудия "Циклопа", чтобы на месте Нью-Кетцаля осталась воронка. "Зачем вообще бомбить его? Тут ничего нет, кроме пыли и макак..."

— Твои дружки не унимаются, — вздохнул Райан. — Сейчас лупят по верфям и станции, но там им не обломится. Поле не пропустит. Сверни налево. Мы идём к ангару. Говорят, ты ремонтник... у меня тоже есть глайдер, и его некому чинить. Да, сюда... А теперь стой.

От коридора отходило короткое ответвление с двумя закрытыми дверями. Райан жестом приказал тридцать пятому дойти до конца и там остановиться.

— Сядь. Руки на стену и не двигайся, — тихо сказал он. — Я кое-что поправлю.

Он просунул пальцы под ошейник и слегка повернул его. Гедимин услышал тихий треск и писк, потом — щелчок.

— Удавка теперь не сработает, — сказал Райан, отойдя от пленника. — Вставай. Через месяц за тобой прилетят федералы, тогда я сниму ошейник вовсе. Он нужен для контроля, и больше ни для чего. Рабов мы не держим и никогда не держали. Надоест работа — откажись, заставлять не стану.

"Надоест?" — Гедимин мигнул, вспоминая, как лежал и разглядывал потолок сутки напролёт. Вот это действительно быстро надоедало, а работа... Он ещё ни разу не устал за эти два дня, и новой информации было в избытке.

— Нам нужны хорошие ремонтники, — сказал Райан и запрокинул голову, чтобы заглянуть Гедимину в глаза. — "Мартышки" — так вы называете нас? Если говорить о кетах — вы не ошиблись. Толпа мартышек и кучка инвалидов. Всех, кто был на что-то годен, давно призвали. Мы работаем с тем, что осталось, Джед. От вас и вашей войны только одна польза — любому отбросу нашлось занятие и место. Ты был ремонтником?

— Я умею чинить корабли, — отозвался Гедимин.

— Странные у тебя глаза, — буркнул Райан, отводя взгляд. — Горят, как угли. Умеешь чинить корабли — значит, глайдер для тебя ничто. Наш скрежещет на взлёте, иногда глохнет. Не из-за пыли — чистят его регулярно.

Площадка, по которой они прошли, уже была знакома Гедимину — здесь ему устраивали мойку. К ней торцом примыкал ангар. Его стены были тоньше, чем у самой тюрьмы, и грохот снарядов здесь был слышен ещё лучше.

— Верфи, — сказал Райан. — Отстреливаются. Вот этот глайдер. На тот, что слева, не смотри. Он уже полгода как не летает. И... наружу не лезь. Взрыватель сработает.

— Что есть из инструментов? — спросил Гедимин, втискиваясь в кабину глайдера. Она была предназначена для людей, и eateske там не помещался — мог только дотянуться до педалей и руля. Потревоженный механизм чихнул двигателем, протяжно заскрежетал, слегка приподнялся над землёй и упал обратно.

— Всё, что найдёшь в том ящике, — Райан достал бластер из кобуры и теперь задумчиво его рассматривал, вполглаза наблюдая за пленным. — Только в карманы не суй. Тебе что, так скучно в камере?..

29 апреля 56 года. Земля, Северный Атлантис, город Нью-Кетцаль

— Энрике!

— Да, сэр!

— Сегодня везёшь Джеда на верфи.

— Верфи? Со стены же заявку прислали...

— С верфей прислали семь. И они, в отличие от, уже заплатили. Бери Джеда, заводи глайдер. Анхель Монтойя тебя встретит.

— Прокатный цех? У них что поломалось?

— На месте узнаешь. Иди, мне работать надо.

— Есть, сэр!

"Верфи?" — Энрике ещё не добрался даже до середины коридора, но Гедимин уже открыл глаза и сел. Пошевелив пальцами на сломанной ноге, он заглянул под повязку — слизь оттуда по-прежнему не текла. "То ли Eatesqa не заражаются от макак, то ли у Хосе какая-то другая болезнь," — подумал он, осторожно переступая с ноги на ногу. "Хроническое отравление мозга, например..."

— Джед, выходи. Твои дружки раздолбали верфь, — Энрике вышел к решётке, на ходу разворачивая закатанные рукава формы. Убедившись, что механическая рука хорошо прикрыта, он выпустил Гедимина из камеры.

— Какие здесь верфи? — спросил тридцать пятый, не оборачиваясь — он и так слышал, что Энрике идёт следом.

— Единственные в штате, — буркнул тот. — Остальные вы уже раздолбали. Чем заняты федералы?! Ещё один такой налёт, и свои "Кондоры" они будут чинить в Австралии!

Глайдер, сметая с мостовых пыль и едва не задевая крыши, летел по улицам. Бронированный фургон заносило на поворотах и бултыхало из стороны в сторону, и Гедимин, болтаясь внутри, удивлялся, что прицеп ещё не перевесил кабину и не упал на какой-нибудь дом. За решётчатыми окошками мелькали встречные глайдеры, строения, облака пыли. Потом потянулась глухая стена из тёмно-серого фрила, поверху присыпанная битым стеклом. Над ней поднимался купол защитного поля.

Глайдер, уткнувшись в запертые ворота, взвыл сиреной. Створки залязгали, открываясь. Грохот, скрежет и запах раскалённого металла и плавящегося фрила со всех сторон обрушились на пришельцев. Глайдер, пролетев ещё немного, остановился.

— Выходи, — Энрике открыл бронированные двери. Гедимин выбрался наружу, быстро огляделся и сразу же заметил пару "макак" в экзоскелетах у запертых ворот, ещё двоих — у входа в огромное здание причудливой формы. Ещё четверо неторопливо обходили двор. Лязг и грохот не умолкали, иногда к ним добавлялись шипение и протяжный скрип. Гедимин втянул воздух — пахло так же, как на "Шибальбе", только запах был гуще и острее.

— Рики, ты? — из-за медленно ползущего по двору глайдера выбрался человек в оранжевой робе, протянул охраннику руку, пожал механическую кисть, перевёл взгляд на Гедимина, осмотрел его с головы до пят и едва заметно вздрогнул.

— Ты его контролируешь?

— Не трусь, он тихий, — буркнул Энрике. — Показывай, что у тебя.

— Сюда, — Анхель пинком открыл узкую дверь, прорезанную рядом с главными воротами.

— Иди, — подождав пять секунд, охранник подтолкнул Гедимина к проёму. — Я за тобой.

Тридцать пятый пригнулся — коридор не был рассчитан на его рост, и он с трудом помещался там в ширину, постоянно задевая плечами стены. Чем дальше он шёл, тем громче становился шум огромных механизмов; когда открылась вторая дверь, он даже не услышал скрежета — грохот снаружи всё заглушил.

— Стой, — буркнул Энрике, ткнув тридцать пятого в бок. — Анхель, показывай, что тут.

— А что, не видно? — криво усмехнулся тот, широким жестом обводя помещение.

Это, по всей видимости, и был "прокатный цех" — огромное помещение с высокой крышей и мощной вентиляцией. Горячий ветер свистел в ушах, но насосы не могли откачать все испарения раскалённого фрила и металла. У дальней стены протянулась через всё помещение длинная конвейерная лента полутораметровой высоты, с широким ограждением и смотровыми площадками над ним. Она начиналась у огромной станины — слишком высокой даже для Гедимина, оснащённой массивными валками, и по ней медленно полз пласт тёмно-красного, светящегося от жары фрила. В десяти метрах от станины, ближе к Гедимину, стоял ещё один сходный механизм... точнее, громоздились его остатки, и вокруг бродили люди в экзоскелетах и без них. Четверо пытались выправить перекошенную ленту, подталкивая под неё самоходную тележку. Один массивный валок, огороженный самодельными подпорками, лежал в стороне, гладкий бок второго виднелся из-под обломков станины. Её перекосило и присыпало расколотыми толстостенными трубами. Четыре трубы сходного вида лежали у стены, там, где начиналась витая железная лестница. Она вела к двум узким закрытым платформам. На другой стороне зала виднелись ещё две, такая же лестница и свисающие с потолка трубы — те, которым повезло не расколоться и не упасть. Частично они лежали на платформах, частично нависали над уцелевшим механизмом, и если бы сила тяготения взяла над ними верх, ничто не удержало бы их от падения, а станину — от превращения в хлам.

— Раны божьи, — пробормотал Энрике, заметно побледнев. — Сюда что, бомба упала?

— Не сюда, за той стеной, — махнул рукой Анхель. — Кран сорвался и упал, а стан не выдержал. Повезло, что второй уцелел. Сами трубы нетяжёлые, а вот кран...

— Да, фунтов по пятьсот, — хмыкнул охранник. — Ты знаешь, что Джед — ремонтник транспорта, а не прокатных станов?

— Плевать, чего он там ремонтник, — отмахнулся Анхель Монтойя. — Нужно навесить кран. Дело самое простое — если ты можешь всё это поднять. Этот теск понимает наш язык? Я скажу ему, что делать, и он сделает?

..."Макаки умеют делать прочные вещи. Странно," — думал Гедимин, поглядывая на опорные балки. Трос, перекинутый через них, был ненамного тоньше его руки. Медленно и осторожно тридцать пятый вытягивал его на платформу вместе с обмотанными им трубами пятиметровой длины. Балки пока держались.

Закрепив трос, он втащил первую трубу на платформу, перешагнул через неё, разворачиваясь лицом к стене. Длинная тёмная ниша — гнездо с резьбой — уже была очищена от ненужных обломков. Достаточно было подтолкнуть трубу, и она легко и точно вошла в нишу. "Теперь провернуть до упора..." — снова развернувшись спиной к стене, он сжал ладонями шершавый фрил. С одной стороны по трубе проходил глубокий канал, и он должен был после всех вращений остаться сверху.

Крепления сомкнулись на шершавых боках. Затянув последнюю гайку, Гедимин шагнул на трубу и прошёл до самого её конца. Оттуда было хорошо видно всё, что происходило внизу.

"Держится," — тридцать пятый перебрался на соседнюю платформу, достал из переплетений троса вторую трубу, подтянул ослабший узел. "Но конструкция довольно ненадёжная."

...Пятый отрезок следовало разместить посередине, на половине пути между стенами. Трубы, ещё не скреплённые попарно, заметно проседали, но это было на руку Гедимину — иначе он никак не попал бы двумя концами отрезка точно в резьбу. Свисая с потолка с трубой наперевес, он заметил, что "макаки" внизу не так уж усердны в работе — вместо того, чтобы ставить на место опоры и перекладины стана, они обступили перекошенную ленту и таращились на "теска". "Ленивые мартышки," — подумал он и тут же о них забыл. Трубу следовало ещё и завернуть, при этом не разрушив всю конструкцию, и качающаяся опора этому не способствовала...

"Ненадёжно. Но какое-то время продержится." Две конструкции, собранные из труб и крепко стянутые между собой, наконец обрели жёсткость, и Гедимин спокойно шёл по мосту над цехом, заглядывая во "внутренности" прокатного стана. Два канала шли строго параллельно друг другу и уже были пригодны для прокладки кабеля. Осталось его найти.

"Подождёт," — вернувшись на платформу, Гедимин прилёг на трубу и свесил руки. Он ещё мог работать, но его ощущения уже были похожи на усталость. Он посмотрел на ладони — перчатки из прочного скирлина были покрыты тонкими разрезами, кое-где царапины проступили на коже.

Снизу пронзительно свистнули — один раз, другой, третий, потом забарабанили по железной лестнице. Гедимин посмотрел вниз — двое рабочих стояли под мостом. Заметив eateske, один из них ткнул пальцем в большую бухту кабеля. Тридцать пятый отвязал конец троса и сбросил им — они попятились, опасливо переглядываясь.

— Привязывай! — крикнул Гедимин, подёргав трос. Кое-как сквозь грохот и шипение остывающего фрила люди услышали его. Прикрепить бухту к тросу им не удалось, и они долго махали руками, выкликая кого-то из толпы рабочих. Тридцать пятый ждал, сидя на трубе. Спускаться ему не хотелось — должен же от "мартышек" быть хоть какой-нибудь прок...

Верхний ярус был обесточен ещё во время бомбёжки; Гедимин нашёл, куда воткнуть зачищенные концы кабеля, но проверить, всё ли в порядке, было невозможно. Убедившись, что оба провода надёжно лежат на дне каналов, тридцать пятый взобрался на трубу и оглядел цех. Где-то должен был лежать сам кран — станина с электродвигателем, трос и магнитный крюк. Пока что самый похожий на него объект выглядывал из груды разбитых труб и обломков прокатного стана. "Определённо, никто не проверил, работает ли он," — Гедимину стало досадно. "Надо вытащить его оттуда и вскрыть."

Под потолком что-то задребезжало, и одновременно снизу донёсся пронзительный свист.

— Джед! — судя по громкости, Энрике раздобыл рупор. — Слезай!

"Зачем?" — мигнул Гедимин.

Внизу уже почти не осталось рабочих. Полоса остывающего фрила всё так же выползала из-под валка, но никто не следил за ней. Смотровые площадки опустели, а те, кто чинил разрушенный стан, собрались у ворот. Там была выведена водяная труба с большим краном, и люди, обступив его со всех сторон, отмывались от едкой пыли.

Гедимин спустился, огляделся по сторонам. Энрике и Анхель ждали его в воротах. Охранник, увидев, как он спускается, вернул Монтойе рупор и облегчённо вздохнул.

"Много времени уйдёт на такой ремонт," — хмыкнул про себя Гедимин. Однако на конвейерной ленте уже не валялось ничего лишнего, и все катки под ней были уложены ровно, а бортики — поставлены на место, и это тридцать пятый заметил тоже. Ремонтники столпились невдалеке от водяной трубы, что-то обсуждая и хлопая друг друга по рукам — но из-за лязга и звона под потолком Гедимин ничего не слышал.

"Интересно было бы с ними поговорить..." — он незаметно подошёл к группе. Все эти люди были такими же низкорослыми, как Энрике или Райан, некоторые — ещё меньше. "Им, наверное, непросто работать с механизмами..."

Ремонтники пожимали друг другу руки, и Гедимин протянул свою ладонь в круг. В ту же секунду группа расступилась — от него шарахнулись в разные стороны. Один горожанин плюнул ему в руку и подался назад, сверкая глазами.

— Теск!

Разряд неприятно обжёг Гедимину затылок, и он передёрнул плечами и шагнул назад.

— Джед, отойди! — крикнул Энрике. — Что ты к ним полез?!

Тридцать пятый посмотрел на ладонь и пожал плечами. "Бессмысленное действие."

Те, кто столпился у открытого вентиля, не помешали Гедимину — он просто отодвинул их, как ему показалось — легонько. Он сполоснул руки, зачерпнул тёплую воду и вылил на голову. В неё, судя по запаху и привкусу, был добавлен какой-то моющий раствор — въедливый распылённый фрил смывался так же легко, как красная пыль Нью-Кетцаля. Гедимин вылил на себя ещё две пригоршни воды, одну — под комбинезон, — усталое тело требовало охлаждения, как перегревшийся двигатель.

В воротах его дожидались Анхель и Энрике. Едва он поравнялся с ними, охранник жестом пропустил его вперёд и пошёл следом.

— Завтра — в это же время? Будет моя смена, а я не хотел бы такое пропустить, — вполголоса сказал Анхель.

— Смотри, чтобы к Джеду никто не лез. С ним я поговорю сам, — пробурчал Энрике.

К глайдеру они подошли вдвоём; площадка уже опустела — охрана выгоняла задержавшихся, освобождая место для ночной смены. Энрике открыл фургон, но сам не спешил сесть в кабину, дожидался, пока Гедимин войдёт.

— Что ты лезешь к людям? — сердито прошептал охранник, глядя ему в глаза. — Ты что, человек? Нет. Вот и не суйся дружить. Поехали!

30 апреля 56 года. Земля, Северный Атлантис, город Нью-Кетцаль

— Чёрт подери!

— Кто? — спросил Гедимин, поднимаясь с матраса. Хосе появился за решёткой секунду спустя, пыхтя от досады.

— Глайдера нет, — буркнул он, открывая камеру. — Шериф и Рики полетели на убийство. Ну ладно, пойдём пешком. Выходи, Джед. И помни — я с оружием!

"Информации много, а ответа нет," — думал Гедимин, выбираясь из прохладного здания на улицу, где с каждым днём становилось жарче. "Как у мартышек это получается?"

Хосе шагал сзади, одной рукой придерживая рукоять бластера. Он ничего не курил и был бледнее обычного — напуган и сосредоточен.

Верфи оказались ближе, чем думал Гедимин, — наверное, вчера глайдер летел окольными путями. Стоило пройти два перекрёстка, и на горизонте поднялся пузырь защитного поля с выступающими из-под него конструкциями. Гедимин увидел здание цеха, в которое вчера его привезли. Оно было далеко не самым большим в комплексе верфей.

Глайдер, волоча за собой открытый фургон, промчался мимо. Из двора вынырнули двое горожан, но тут же метнулись назад, чтобы их не сшибли. Они были ещё меньше ростом и тоньше в плечах, чем Хосе; Гедимин, приглядевшись, решил, что это некрупные самки или детёныши. Они вышли без респираторов, замотав лица яркими платками. Поравнявшись с Гедимином и Хосе, они замедлили шаг, одновременно посмотрели на пленного пилота и толкнули друг друга локтями. Одна что-то прошептала другой, та прыснула, и обе ускорили шаг. Хосе надулся.

— Что это означает? — спросил Гедимин.

— Они на тебя запали, Джед, — пробурчал охранник. — Почему на меня не западает никто, а на тебя — каждая девчонка?!

"Западает? Это что-то про размножение мартышек?" — Гедимин озадаченно мигнул. "Или Хосе уже накурился и стал невнятен? Второе вероятнее..."

Анхель встретил их у ворот цеха, широко улыбаясь, — но, увидев Хосе, скривился, а тот побагровел и уткнулся взглядом в носки ботинок. Гедимин, пробираясь по узкому коридору, слышал, как за его спиной начальник цеха вполголоса шпыняет щуплого охранника, а тот невнятно бурчит. Тридцать пятый быстро выкинул их из головы — его ждала весьма интересная работа.

Цех встретил их грохотом, лязгом и сердитыми воплями. Четверо ремонтников стояли вокруг покорёженной конвейерной ленты и орали друг на друга, перекрикивая рокот валков и шипение остывающего фрила. Лента, ещё вечером выглядевшая исправной, провисла, один каток торчал из-под неё наполовину, бортики валялись вокруг, рассыпавшись на куски. Рядом лежала причина этого — верхняя часть станины, удерживавшей валки прокатного стана. Разбросав по полу груду планок, она завалилась на ленту и вытолкнула всё, что было закреплено недостаточно прочно. Тут же валялся и нужный Гедимину механизм — почти целая станина крана. Крюк лежал чуть в стороне.

Анхель, побагровев, схватил рупор и заорал, перекрикивая и шум цеха, и голоса спорщиков. Даже у Гедимина слегка зазвенело в ушах, а Хосе прилип к стене и слился с ней. Четверо ремонтников, прекратив спор, бросились в разные стороны. Три секунды спустя двое вернулись с гусеничной тележкой, один где-то нашёл экзоскелет и прочный обломок трубы. Приподняв ленту, каток принялись заталкивать на место.

— Вот, — буркнул Анхель, протянув Гедимину старый гайковёрт, достаточно тяжёлый и громоздкий, чтобы прийтись ему по руке. — Навесишь — проверь.

— Ясно, — отозвался eateske, разглядывая инструмент. Вчера с ним довелось работать... ну, он хотя бы не разваливался в руках.

Вскрыть станину было несложно. Двигатель почти не пострадал от падения. Поправив разболтавшиеся детали и вернув на место отошедшие контакты, Гедимин прикрутил обратно крышку и осторожно приподнял станину. От места её падения до лестницы, к которой можно было привязать подъёмный трос, нужно было пройти всего три метра — но тридцать пятый быстро понял, что путь будет долгим. Этот механизм был значительно тяжелее труб, с которыми вчера он ползал под потолком, и в разы тяжелее самого Гедимина.

Мимо, едва не налетев на ремонтника, прошагали двое в экзоскелетах. Тридцать пятый покосился на них. "Надо кое-что опробовать."

— Эй, вы, двое! Живо сюда! Взяли, подняли и понесли! — рявкнул он, выпрямившись во весь рост и указав пальцем на станину. "Броненосцы", вздрогнув, развернулись и, не спрашивая ни о чём и не вспоминая об оружии, подхватили механизм и потащили к лестнице. Гедимин придерживал его с другого края. Через пять секунд оба человека выпучили глаза и разжали руки, но кран уже лежал точно под свисающим концом троса — оставалось закрепить его, и можно было подниматься на платформу.

Снизу орали и потрясали бластерами двое "броненосцев", спустя секунду на них закричали в рупор, и они, оставив Гедимина в покое, ушли. Он осторожно вытянул трос, втащил громоздкую станину на предназначенные для неё опоры, отвинтил нижнюю часть и обвязался тросом сам. "Я, как обезьяна, вишу на пальцах," — думал он, спускаясь под скреплённые трубы. "Странные ощущения."

...Кран с тихим гулом полз по опорам; добравшись до платформ, он остановился, развернулся и пополз обратно, снова остановился на середине пути, опустил магнитный крюк на два метра вниз и поднял его до упора. Гедимин сидел на станине, разглядывая с высоты цех. Тут было много интересного, о чём не нашлось сведений в запасе, заложенном в его память при клонировании; тридцать пятый надеялся когда-нибудь найти время и возможность для его пополнения.

Он снова отогнал кран к разрушенному прокатному стану. Рядом, между перекошенной станиной и лестницей, стоял "броненосец" в громоздком тёмно-синем экзоскелете. Кроме обычных бластеров, на его руках были укреплены пулемётные турели, а над плечами — ракетомёты. Гедимин неприязненно сощурился — это был "Шерман", боевой экзоскелет Атлантиса. "Магнитное крыло," — подумал он, запуская ладонь под щиток на панели управления. "У "Шермана" должно быть магнитное крыло. Надо это проверить."

Крюк пошёл вниз, и через три секунды распластавшийся на трубах Гедимин услышал стук, а за ним — отчаянную ругань. Он осторожно выглянул в просвет между опорами — "Шерман" болтал бронированными конечностями в полуметре от земли. К нему быстро сбегались помощники, и каждый приносил новые слова в общий хор. Крюк держал жертву прочно.

— Что там, чёрт вас подери?! — Анхель добрался до рупора, и его голос заглушил все крики. Гедимин не без сожаления отключил магнит. Внизу загрохотало — "Шерман" упал на пол и уронил кого-то из помощников.

— Джед, слезай! — крикнул, забрав у Анхеля рупор, Хосе. Он старался говорить басом — для солидности; получалось плохо.

"Будут стрелять? Побоятся сломать что-нибудь?" — Гедимину не очень хотелось спускаться, но его лицо оставалось бесстрастным, когда он проходил сквозь строй "броненосцев". Он остановился перед Хосе и Анхелем и указал на кран.

— Готово.

— Чёртов теск напал на меня! — крикнули из "Шермана".

— Испытания крана прошли успешно, — ровным голосом проговорил Гедимин, глядя Анхелю в глаза. Человек отвёл взгляд первым.

— Тески не умеют шутить, — пробормотал Хосе. — Несчастный случай, вот и всё. Никто же не поранился?

— Что ты вообще забыл под работающим краном?! — рявкнул Анхель на "броненосца". — Давно не штрафовали? Так это я устрою!

— Идём, Джед, — буркнул Хосе, ставя роспись в бумагах Анхеля. — Про сидеть тут до упора уговора не было.

Обратно они шли другой дорогой. Охранник снял фуражку и поминутно вытирал мокрое лицо, — безветренный вечер выдался жарким. На полпути он завернул во двор, где была колонка, и засунул голову под струю воды. Гедимин не страдал от жары, но решил немного охладиться, — и увидел чёткое отражение в луже под колонкой. "Зеркальная поверхность," — он незаметно наклонился так, чтобы ошейник отразился в воде. "Рассмотреть как можно внимательнее..."

— Эй, Хосе! — из приоткрывшихся дверей выглянула женщина в жёлтом платке. — Иди сюда, есть разговор.

— Донья Люсия! — жалобно проговорил охранник. — Почему не называть меня "офицер Охеда"?!

— Подрасти, мал ещё, — буркнула Люсия. — Иди сюда, говорят тебе!

Хосе подозрительно покосился на Гедимина и подошёл к двери. Тридцать пятый не двинулся с места, только развернул ошейник, чтобы лучше рассмотреть замок. "Теперь понятно. Надо попробовать..."

— Что?! Да ты никак рехнулась, донья Люсия! — воскликнул охранник. Что ему ответили, Гедимин не слышал, только видел, как рука из-за двери указала на него.

— Нет, нет и нет. Ты о чём вообще?! Это от жары, не иначе. Иди в подвал, в прохладу, донья Люсия! Не говори о таком, вдруг услышат?!

Хосе продолжал изумляться и возмущаться, но Гедимину уже было не до него. Медленно и бесшумно он выбрался со двора и завернул в переулок. Тонкая пластина фрила, спрятанная в карман, легко разломилась надвое, половинка точно подходила к замочной щели.

Ошейник тихо заскрежетал, внутри расходились, цепляясь друг за друга, тонкие планки. Открылась вторая скважина, и Гедимин протолкнул в неё второй осколок фрила. Он оказался тоньше и хрупче первого, послышался тихий хруст, и посыпалась пыль. Тридцать пятый остановился, тщательно ощупал полуоткрытый замок.

— Теск!

Обломок фрила попал Гедимину в лоб, и eateske развернулся к напавшему, отводя руку от ошейника. Второй кусок отскочил от его плеча. "Один на крыше, второй за углом," — краем глаза Гедимин увидел мелькнувшие тени, шагнул вперёд, но тут всё его тело сотряс мощный разряд, и он осел на мостовую. Над упавшим раздался победный вопль.

"Хосе," — Гедимин поморщился бы, если бы мышцы лица ему подчинялись. "Опять меня поймала макака. Что там Саргон говорил про превосходство?.."

— Джед, сукин ты сын! — охранник пнул упавшего под рёбра. Удара Гедимин почти не почувствовал, а что человек не удержится, и так было понятно.

— Хосе Доминго! — сердитый возглас заставил охранника вздрогнуть и поставить ногу на землю.

— Вот видишь, донья Люсия! Этот теск — опасная тварь, а ты... — не договорив, Хосе опустился на мостовую, извлёк из ошейника осколки фрила и крепко сомкнул все разошедшиеся обручи.

— Напяль ты на меня собачий ошейник — и я не только удеру, я ещё тебе голову оторву по дороге! — гневно фыркнула женщина.

— Без ошейника он тут всех поубивает, — Хосе, покончив с замками, схватил Гедимина за руки и завёл их за спину. Ещё две тени выбрались из переулка, нависли над лежащим.

— Офицер Охеда, мы можем помочь?

— Да. Тащите сюда провод, или верёвку, или изоленту, — что угодно. Теска надо связать, пока не опомнился!

— Смотреть противно, — фыркнула Люсия. — Это Райан тебя научил так мордовать людей?!

— Нет тут людей. Только бешеный слизняк на двух ногах, — надулся Хосе. — Джед, ты меня слышишь? Ещё одна выходка, и я тебя, ей-богу, пристрелю!

Провод неприятно врезался в руки — охранник затянул его слишком крепко. От разряда станнера в голове так звенело, что Гедимин с трудом мог идти. Но думал он не о Хосе или неудачной попытке побега — тут и без размышлений всё было понятно. Его занимало другое, и чем дольше он крутил услышанное в голове, тем озадаченнее становился.

Пока они добрались до тюрьмы, Гедимин успел опомниться, выпрямиться — и в "кабинет" Райана вошёл спокойно, с каменным лицом. Следом влетел Хосе и хлопнул фуражкой по столу. Райан поднялся из-за стола; когда он выпрямился, бластер уже был в его руке.

— Ну?

— Он почти удрал! Расковырял ошейник какой-то железкой... Райан Аранда, сэр, я вообще ничего не курил — а толку?!

— Великолепно, — сухо отозвался шериф. — По крайней мере, ты успел догнать его. Развяжи ему руки и обыщи его. Ещё железки остались?

Он обошёл вокруг Гедимина, извлёк из его кармана ещё один обломок, пропущенный Хосе, и бросил на стол.

— Хватит уже игрушек. Ты, Хосе, не контролируешь его. Офицер Монтес! Теперь это будет твоей задачей. До места работы — только на глайдере, обратно — так же. На месте берёшь напарника в броне, следите в четыре глаза. Если что — стреляете на поражение.

Он снова обошёл Гедимина по кругу. Энрике и Хосе притихли и следили за ним.

— Джед, — Райан запрокинул голову, встретился с ним взглядом. — За тебя дают пятьсот койнов, и так просто ты не уйдёшь. Что до частностей... Одно слово — "да" или "нет". Завтра ты будешь работать?

Гедимин мигнул. За пределами камеры было больше интересного — и больше шансов сбежать, но... надо было кое-что проверить.

— Нет, — ответил он.

Райан ещё секунду смотрел на него, будто ждал продолжения, но тридцать пятый молчал.

— Офицер Охеда, отведи его в камеру. Сегодня и завтра следишь за ним. Никуда не идёте.

04 мая 56 года. Земля, Северный Атлантис, город Нью-Кетцаль

— Какой ещё, к бесу, чили?! Какие соревнования?!

Выглядывать в коридор было бессмысленно — люди шумели в "кабинете" Райана, и из-за решётки Гедимин ничего не увидел бы. Он остался лежать, опираясь на локоть. Отчего-то сегодня его оставили без утренней порции Би-плазмы, хотя никаких перерывов в работе не намечалось, — его с утра ждали на повреждённой стене.

— Да помню я, помню, — но очень уж ты не вовремя, — проворчал Райан, совладав с собой.

— Загляни в календарь, — буркнул недовольный Энрике. — Завтра — Синко де Майо, уже утро, а я до сих пор тут. И глайдер я заберу тоже. Уговор был ещё в марте.

— Помню. Про глайдер тоже. Бери, — сдержанно отозвался шериф Нью-Кетцаля. — Чёрт... Что делать с теском? Хосе за ним не уследит. Этого мне не хватало на Синко де Майо...

— Инес выходит, она уследит, — хмыкнул охранник. — Ладно, я поехал. Ты хоть праздник не пропусти...

Шаги в коридоре затихли. Ещё пять минут ничего не происходило, и Гедимин перевернулся на спину и подумал, не отключиться ли ему. Но в коридоре зашуршало, и защитное поле с тихим щелчком отключилось. Хмурый Райан просунул под решётку два закрытых контейнера и черпак. Гедимин ожидал, что он сразу уйдёт, но он никуда не спешил — сел на стул и задумчиво смотрел на пленного пилота.

— От твоих сослуживцев давно ничего не слышно, — заметил он, забирая пустые контейнеры. — Шестой день тихо. Копят силы перед Синко де Майо?

"Что такое Синко де Майо?" — озадаченно мигнул Гедимин. "Почему это должно влиять на маршруты бомбардировщиков?"

— Посмотрим, — пробормотал Райан, включая защитное поле. — Связь не работает из-за чёртовой пыли...

Неподалёку хлопнула дверь, и Гедимин услышал приглушённый голос Хосе. Ему отвечал кто-то незнакомый, но ещё более писклявый. "Детёныш или некрупная самка," — определил Гедимин. "Скорее всего, самка."

— Что, правда, что ли?! И ты стрелял и не промахнулся? — незнакомая "мартышка" хмыкнула. — Я бы на это посмотрела.

— Зря смеёшься, — надулся Хосе. — Настоящий здоровенный теск, семьсот фунтов мышц и злобы. Не смотри ему в глаза!

Райан и Гедимин переглянулись. Шериф покачал головой и вышел навстречу пришельцам.

— Офицер Кастильо!

— Да, сэр!

— Инструктаж тебе провели? Молодец, Хосе. Сейчас берёшь Гедимина и с ним идёшь к стене за верфями. У повреждённого участка вас встретят. На месте следи за теском в оба, оружие наготове, в другой руке — ключ.

— Ключ? — человеческая самка повертела странный предмет в пальцах.

— От ошейника, — пояснил Хосе. — Иначе с теском не справишься. Придуши его, если что. По-другому он не понимает.

— Эти штуки запретили лет сорок назад!

— Рики у нас запасливый, — буркнул шериф, открывая дверь. — Выходи, Джед. Сегодня пойдёшь с Инес.

Гедимин смерил задумчивым взглядом самку-охранника, она в свою очередь осмотрела его с ног до головы и хмыкнула.

— Вот так урод! Хоть бы брови были человеческие, а не эти... выпуклости...

Она положила руку на рукоять бластера и жестом пропустила eateske вперёд.

— Без шуток там, — нахмурился Райан. — Мало на тебя было жалоб?

Улицы, обычно тихие и пустынные, этим утром гудели и шуршали; все, кто до сих пор прятался в пыльных строениях, теперь вышли наружу, а кто-то даже забрался на крышу. Пыль летела со всех сторон — горожане стряхивали её с крыш и стен, развешивали по дверям красные, белые и зелёные ленты, искусственные цветы и гирлянды пластиковых красных овощей (Гедимину не удалось извлечь из памяти их название). Каждый, кто видел, как мимо проходит eateske, оставлял своё занятие, хмурился и провожал его взглядом, те, у кого были бластеры, тянулись за ними, у кого не было — прижимались к стенам и дверным проёмам.

— Стой. Нам направо, — сказала Инес, и они свернули в глухой переулок. Там было особенно пыльно, и ветер почти не чувствовался. Туда выходили только окна, и сегодня некому было в них смотреть.

— Притормози, — сказала охранница, догоняя Гедимина. Он замедлил шаг. Инес поравнялась с ним и стала разглядывать его левое плечо.

— Вот как, — пробормотала она, сплюнув в придорожную пыль. Посмотрев на ключ — она всё ещё держала его в руке — она поморщилась и засунула его глубоко в карман.

— Что смотришь, теск? Мне не нужна эта собачья удавка, — буркнула она, похлопав по рукояти бластера. — Я уложу тебя одним выстрелом.

Наверное, Гедимин чуть-чуть прищурился при этих словах, а "мартышка" заметила. Нахмурившись, она подобрала в пыли три осколка фрила и бросила ему.

— Кидай вверх!

Гедимин отступил к стене, чтобы шальной луч не попал ему в грудь, и бросил осколки чуть в сторону. Сопло бластера сверкнуло трижды без малейшей паузы между выстрелами. Три осколка упали в пыль, слегка дымясь.

— Видел? — хмыкнула Инес, покрутив в руке бластер. Гедимин подобрал осколок и недовольно сузил глаза — разряд, способный распылить кусочек фрила на молекулы, всего лишь немного его оплавил.

— Носить сломанное оружие — ваша традиция? — спросил он. Инес вздрогнула и крепко вцепилась в бластер.

— Чего?!

— Разряд очень слабый, — Гедимин показал ей оплавленный осколок. — Расчётная мощность в десять раз больше. Этот бластер неисправен.

— Чёрт тебя дери... — пробормотала Инес, разглядывая бластер со всех сторон; впрочем, заглядывая в сопло, она не забыла установить предохранитель. — Ты откуда знаешь?

— "Райдо" — распространённая марка, — ответил тридцать пятый, глядя поверх её головы в пыльное небо. — Мы идём?

Он ещё не успел развернуться, как "мартышка" окликнула его.

— Джед, стой! Если знаешь, что делать, — доведи эту штуку до ума! — она протянула ему бластер рукоятью вперёд. Гедимин изумлённо мигнул.

— Убери это, — он дотронулся до ошейника.

Инес покачала головой. Она смотрела то на ошейник, то на бластер. Тридцать пятый недовольно сощурился.

— Мы идём? Я — ремонтник, а не фонарный столб.

— Постой, — охранница понизила голос. — Ладно, Джед. Я сниму удавку, и до вечера ты её не увидишь. Но сначала почини пушку.

— Сначала ошейник, потом пушка, — отозвался Гедимин. Трудно было не показать изумления — эта самка была наблюдательна...

— Наклонись, — ещё тише сказала Инес, доставая ключ. — Или сядь. И руки держи на виду.

Тридцать пятый опустился на мостовую. Через полминуты "мартышка" попятилась от него, унося с собой взрывоопасный обруч.

— Доволен? — она показала ему ошейник.

Гедимин потрогал шею, сел поудобнее, стряхнул с колена пыль.

— Давай пушку.

Осколка фрила было достаточно, чтобы открыть защёлки и отогнуть скобы. Тридцать пятый отложил бесполезный корпус и рукоять, открутил батареи, сдул с них пыль.

— Линзы перекошены, канал забит песком, — вполголоса заметил он, осторожно вынимая хрупкие детали. — Когда он был в ремонте в последний раз?

— Ему всего три года, — фыркнула Инес. — И он хорошо стрелял...

Гедимин молча пожал плечами. Он рассчитывал увидеть "макаку" в десяти шагах от себя, куда она отошла, сняв ошейник. Однако она стояла за его плечом и разглядывала разобранный бластер.

Щели в корпусе были слишком велики, в них неизбежно должен был насыпаться песок, но заделать их было нечем. Соединив все детали, Гедимин взял в руку бластер и поднял с земли осколок фрила. Оружие было не слишком удобным — его делали под маленькую ладонь человека, и в пальцах eateske оно утонуло.

Фрил брызнул во все стороны, оставив на стене въевшиеся капли. Гедимин поднялся на ноги, задумчиво глядя на бластер. "А вот теперь можно было бы уйти," — думал он, прислушиваясь к шуму города. "Если бы это ещё имело смысл."

— Готово, — он вернул бластер самке и пошёл дальше. Его слегка занимали предметы, повешенные горожанами на двери. Как он ни пытался, он не находил им никакого применения.

Инес догнала его через десять секунд и пошла рядом.

— Притормози! — выдохнула она. — Кем ты был на войне? Снайпером?

— Пилотом.

— Где выучился стрелять? — не отставала "мартышка".

— Меня таким сделали, — ответил Гедимин. — Это удобнее.

— Сделали для войны? Ты всегда был солдатом? Сколько тебе лет? — вопросы летели один за другим, и какие-то из них, похоже, не требовали ответа.

— Тринадцать дней, — eateske решил ответить только на последний. Самка замолчала, и остаток пути он спокойно думал о предметах на дверях и странной суете в городе. "Синко де Майо," — решил он наконец. "Всё это имеет отношение к этому термину..."

Эти слова он ещё несколько раз услышал, пока ворочал тяжёлые корпуса "сивертсенов" внутри городской стены. Пыль забилась и туда, покрыла контакты, исцарапала вращающиеся детали; её было слишком много в этом городе. Стена уже избавилась от следов бомбёжек, её укрепили, приварив поверх "заводской" обшивки слой всякого хлама. Почти все генераторы работали, и в защитном поле оставался только один узкий просвет. Когда Гедимин закончил ремонт, закрылся и он. Поле было готово к налёту, но небо оставалось чистым. "Никаких врагов, кроме пыли," — подумал тридцать пятый, выползая из-под стены, отряхиваясь и высматривая урну. В горле першило, и слюна была красновато-бурой. "Макаки" хмуро смотрели на него — кто в респираторе, кто в очках и с тряпкой на лице. Те, кому выдали экзоскелет, не снимали шлемов.

— Воды нет, — буркнул один из них, оттолкнув Гедимина от закрытого вентиля. — Иди отсюда, теск.

— Джед! — Инес не досталось рупора, и услышать её голос сквозь гул "сивертсенов" было непросто. — Иди сюда!

У соседнего строения лежали обломки труб; охранница с тлеющей палочкой в руке сидела на одном из них, задумчиво пуская дым изо рта.

— Садись, — она хлопнула по трубе ладонью. — Куришь?

— Лечебные смеси? — Гедимин покосился на палочку. Инес усмехнулась.

— Хосе... Нет, такую дрянь я не курю. Это обычный табак. Вот, затянись, — она протянула ему сигарету.

Может быть, тридцать пятый где-то нарушил технологию, — но, едва горький дым коснулся его лёгких, ему неудержимо захотелось откашляться и сплюнуть.

— Эти вещества не предназначены для вдыхания, — заметил он, возвращая сигарету самке. Та хмыкнула.

— Доктор Санчес говорит то же самое. Ну, как хочешь.

Она затянулась, разглядывая Гедимина в упор.

— У тебя и награды есть? Ты сбил звездолёт?

— Шесть, — тридцать пятый вытер полосу-наклейку от пыли. Она, как и комбинезон пилота, потускнела от царапин, изображение истребителя расплылось в бесформенное пятно.

— За сколько там дней? — Инес недоверчиво покачала головой. — Так не бывает, Джед. А это клеймо? Это с рудников, верно? Ты там его получил?

Гедимин удивлённо мигнул.

— Нет. На базе. Это номер.

— Не хочешь вспоминать? — глаза "мартышки" странно расширились и потемнели — такого эффекта тридцать пятый ещё не наблюдал. — В сети много чего пишут, Джед. Я всё знаю про дела "Вайт Рок" и "Айрон Стар"... что они наворотили, и какие суды потом шли. Тебя клеймили на марсианских рудниках, как раба... Сучьи дети!

Сплюнув, она закинула окурок в урну. Гедимин покосился на клеймо. "Вот как... Знак рабства," — он не мог себя видеть, но его глаза понемногу темнели. "Хольгер был прав насчёт Марци. Они не могли не знать — и они всё равно это делали. Ставили этот знак каждому eateske."

— Что-то надо делать с этой штукой, — пробормотала Инес, вертя в руках ошейник. — Райан если упрётся, его не сдвинешь. А он тут упрётся. Может, так?

Она взяла двумя руками один из свисающих "хвостов" обруча и с силой дёрнула его в разные стороны. Металл захрустел.

— Вот так, — она показала Гедимину вывернутый замок. — Больше не застегнётся. Скажу, что ты зацепился за железку. У Энрике есть запасные, но его не будет ни завтра, ни послезавтра. Даже если Райан упрётся, ты три дня отдохнёшь от удавки. Только не бегай, ладно? Тут до черта стрелков.

— Знаю, — буркнул тридцать пятый.

"Мартышка" замолчала, но надолго её не хватило.

— Джед, а чем ты займёшься после войны? — она потянулась за второй сигаретой, но, подумав, спрятала пачку в карман.

— Меня расстреляют, — отозвался Гедимин, глядя на изорванные перчатки. Они уже ни на что не годились, сколько он ни пытался заклеить прорехи. "Ещё одна смена, и придётся их выкинуть. Где найти запасные?"

— Тебя-то за что? Ты что, важная шишка? — ухмыльнулась Инес. — Или, может, утилизатор? Нет... Джед, ты правда не утилизатор? Не из этих ублюдков?

— Я был пилотом, — Гедимин поискал в памяти новое слово, но ничего не нашёл.

— Тогда тебя не расстреляют, — Инес надела фуражку и поднялась на ноги. — Пойдём, Джед. Ещё успеем устроить тебе мойку. А местные жмоты пусть захлебнутся своей водой!

05 мая 56 года. Земля, Северный Атлантис, город Нью-Кетцаль

Гедимин отключился всего несколько минут назад и совсем не хотел просыпаться, но снаружи постучали по решётке. Он открыл глаза и удивлённо мигнул, глядя то на розовое пятно света на дальней стене, то на контейнеры с водой и пищей, просунутые в камеру.

— Что за спешка? — хмуро спросил он, поднимаясь с матраса. По ту сторону решётки на стуле нетерпеливо ёрзал щуплый охранник — Хосе.

— Джед, заткнись и ешь, — буркнул он.

Пока Гедимин опустошал контейнеры, небо успело побелеть, а Хосе — не менее двадцати раз пройтись вдоль решётки. Покосившись на пустой коридор, он извлёк из кармана толстую самокрутку, хотел поджечь её, но шорох и стук клавиш из "кабинета" шерифа спугнули его. Он проворно сунул "сигару" в щель на стене и сел на стул.

— Куда я пойду сегодня? — спросил Гедимин, вытолкнув из камеры пустые контейнеры.

— Понятия не имею, — проворчал Хосе. — Кто с тебя снял ошейник, тот пусть тебя и водит. Я не поведу. Мне жить охота.

Гедимин усмехнулся — едва заметно, однако охранник увидел, и его передёрнуло.

— Хосе Доминго! — донеслось из "кабинета". — А ну, взгляни!

— Да, сэр! — подпрыгнул на месте щуплый охранник. — Иду, сэр!

Клавиши застучали громче.

— Сеть есть, — заметил не без удивления Райан Аранда, шериф Нью-Кетцаля. — И новости... Надо же! Вчера утром взяли "Шибальбу". То-то в небе стало тихо...

— Что? "Шибальбу"?! Йю-ух-хуу! — Хосе хлопнул фуражкой по столу. — Теперь тескам конец! Джеду больше некуда бегать. Эй, Джед! Надо ему рассказать.

— Он нас слышит, не беспокойся, — хмыкнул Райан. — И на Венере ещё идёт стрельба. Там так быстро не разберутся.

— Чхал я на Венеру — оттуда они сюда не притащатся! — Хосе щёлкнул каблуками. — Сэр, а что пишут про "Шибальбу"?

— Занята федеральными войсками, — прочитал с экрана Райан. — Благодаря переговорам, проведённым Джеймсом Марци, боевики "Шибальбы" сложили оружие... захвачены корабли... несколько тысяч пленных. Джеймс Марци и адмирал Родригеш да Коста обращаются к боевикам Саргона и предлагают им сдаться и сложить оружие. Всем, кто не замешан в бесчеловечных преступлениях, сохранят жизнь...

— Сколько пленных?! Если у них столько тесков, они о нашем ещё год не вспомнят, — проворчал Хосе.

"Джеймс... Марци?" — Гедимин подошёл к решётке и прислушался. "Что Марци делает на стороне макак?"

— Почти восемь, — Райан выбрался из-за стола. — Хватит выплясывать, Охеда. Иди.

— Есть, сэр!

Через две секунды лязгнула дверь — щуплый охранник очень торопился. Гедимин удивлённо мигнул. "Куда они все убегают?"

Райан вышел из коридора, скользнул взглядом по стене, со вздохом извлёк из щели самокрутку Хосе и понюхал её.

— Опять то же самое, — устало пробормотал он. — Как ему не надоело...

Он подошёл к решётке и пощёлкал переключателями. Защитное поле уплотнилось, из прозрачного став светло-серым. Запахло озоном — напряжение на металлических прутьях возросло.

— Что сделают с пленными? — спросил Гедимин.

— Им обещают жизнь, — пожал плечами Райан. — Наверное, отвезут в лагерь. Проверят, кто есть кто. Вы зачем-то нужны им живыми, Джед. Больше я не знаю ничего. Ты из "Шибальбы", верно?

— Я не помню, — ровным голосом ответил тридцать пятый. "Есть вероятность, что Хольгер выжил. Рано или поздно я отправлюсь в лагерь. Возможно, он будет там."

Райан внимательно осмотрел решётки и оглянулся на пустой коридор.

— Отдыхай. Сегодня ты остаёшься тут один. Надеюсь, никаких проблем не будет. До завтра.

Гедимин изумлённо мигнул, хотел вскочить и задать несколько вопросов, но от резкого подъёма заныла повреждённая нога, а когда он дохромал до решётки, человек уже ушёл. Тридцать пятый поморщился. "Эти мартышки работают всего десять часов в сутки с десятью перерывами. И то не каждый день. Конечно, им нужны будут рабы!"

Ему уже довелось ничем не заниматься целые сутки; в этот раз время тянулось так же медленно. Бежать ему было некуда и незачем, но из любопытства он попробовал поддеть кирпич и раздавить кабели, питающие решётку и генератор силового поля. Обломок жёсткой повязки оказался слишком мягким и хрупким, чтобы процарапать строительный раствор, а больше у Гедимина ничего не было. Он перенёс весь свой вес на здоровую ногу, чтобы сдвинуть кирпич с места, но раствор и налипший сверху фрил крепко его держали. "Нужен инструмент," — подумал Гедимин и снова лёг.

Он провёл пальцем по полу, выводя на тонком слое красной пыли план города — той части, которую он видел или о которой догадывался. Тут были верфи со всеми вспомогательными цехами, забором и стоянкой во дворе; стена с зенитными орудиями; площадь с каменным зданием непонятного назначения, разрушенным бомбами; и огромное сооружение, чуть отстоящее от жилых кварталов, — от него тридцать пятый видел только туманный силуэт градирни, и это пробуждало в нём любопытство. "Станция," — вспомнил он обмолвки Хосе. "Видимо, тепловая энергостанция. Или, возможно, солнечная. Здесь это имело бы смысл, если бы люди вовремя вытирали зеркала от пыли..."

За окном (и в едва освещённом коридоре) уже стемнело, когда треск и серия хлопков за стенами потревожили Гедимина. По стеклу пошли красные и зелёные блики. Тридцать пятый встал, посмотрел в окно — в небе расплывались клубы дыма. За первой серией хлопков последовала вторая; чёрное небо ненадолго окрасилось зеленью, потом светящееся пятно разлетелось искрами и осыпалось на землю. Что-то взрывалось над городом — множество очень слабых зарядов, едва ли приносящих какой-либо вред тем, кто был под защитным куполом. "Световые сигналы?" — Гедимин был слегка озадачен. "Для кого?"

В тишине оглушительно лязгнула дверь, с улицы донёсся грохот, смех и несвязные возгласы. Дверь захлопнулась, но тут же снова открылась.

— Хосе, живо за ним!

— Да ну, да на кой... — вполголоса проныли в коридоре.

— Веди его сюда, говорят тебе, — незнакомый человек повысил голос. — Пусть посмотрит на салют.

— Божья шлюха! — приглушённо выругался Хосе. — Где тут свет?

Он нащупал выключатель, и Гедимин прикрыл глаза — все светильники зажглись разом. За решёткой стоял, нетвёрдо держась на ногах, Хосе, и бессмысленная улыбка расплывалась по его лицу.

— А, Джед... Давай сюда, к нам, — он неуверенно помахал рукой, возясь с запертой дверью. — Только тихо, без глупостей, ясно?

Выбираясь из камеры, Гедимин случайно вдохнул воздух, выдохнутый охранником. Тот недавно выпил вещество, не предназначенное для выпивания, и вдохнул много соединений, не предназначенных для вдыхания.

— Ты в сознании? — спросил озадаченный eateske. Охранник испустил смешок.

— Я налью тебе, Джед, если Энрике с Патриком не всё выпили, — пообещал он, открывая дверь и переваливаясь через порог. — Йюх-ху-у!

Снаружи стояли шестеро; полумрак не помешал бы Гедимину узнать их, но у каждого на голове была очень широкая шляпа, и лиц было не видно. Один из них держал в руках гибкий шест с привязанными к нему пустыми жестянками и махал им, когда небо озаряла очередная вспышка. Жестянки дребезжали.

"Сигнальные огни" сверкали то там, то там, их запускали, казалось, из каждого квартала, и они все были маленькими и тусклыми. Пятеро горожан изредка посматривали на небо, но куда больше их интересовали бутылки, поставленные под стеной.

— Встань вон там, Джед, — махнул рукой один из них. По голосу Гедимин узнал Райана.

— Тихо, сейчас будет большой бабах! — Энрике, придерживая шляпу, взглянул на небо. К зениту, треща и рассыпая искры, поднимался яркий сгусток золотистого света. Два красноватых, поменьше, взлетали за ним. Ещё секунда — и все они взорвались. Огненный ливень хлынул на землю, и Гедимин двинулся назад, готовясь прыгнуть в укрытие, — но ни искра, ни осколок не долетели до крыш.

— Последняя нормальная петарда, — вздохнул незнакомый горожанин. — Осталась только мелочь.

— Ничего, закончится война — завезут, — пообещал другой. — Уже скоро. Вот тогда будет огромадный бабах!

— Хороший был бы бабах, если бы все корабли тесков собрать на орбите и разом взорвать, — медленно проговорил Энрике. — А ещё лучше — вместе с тесками. Вот на это я посмотрел бы.

— Да, на это все посмотрели бы, — хлопнул его по плечу один из горожан.

— Эй, эй, — завертелся на месте Хосе; он вдруг обнаружил, что в его стакане пусто, и ближайшая бутылка тоже пуста. — Что, это всё?

— Левее посмотри, там полная, — буркнул Энрике.

— Надо налить Джеду, — сказал один из горожан, отодвинув щуплого охранника. — У всех кетов праздник, а он тоже кет.

— Что? — резко повернулся к нему Энрике. — Патрик, ты что несёшь?

— Кет — тот, кто прожил тут половину жизни, — негромко пояснил горожанин, отвинчивая крышку. — Никаких исключений. Держи, Джед. Это пьют залпом.

Гедимин при всём желании не смог бы растянуть содержимое крошечного стакана на два глотка. Оно слегка обожгло пищевод. "Разбавленный этиловый спирт," — Гедимин вспомнил некоторые свойства этого вещества и посмотрел на "макак" с недоумением, перерастающим в брезгливость. "Теперь понятно. Они все под его действием."

"Макаки" смотрели на него, чего-то ожидая.

— Эй, куда! А мне? — Хосе опомнился и потянулся за бутылкой.

— И что, всё? — разочарованно хмыкнул Энрике. — Патрик, от одной капли ему ничего не будет. Его ведром не напоишь. Мне лучше отдай!

— Да пей, пей уже, — поморщился Патрик. — Что ещё у кого есть? У меня только "Винстон" — его он пробовал.

— А у меня — самосад Винстона, — хмыкнул второй горожанин. — И его я на тесков переводить не дам. Энрике, ты чили доел?

— А... там ещё полбанки, — охранник отвязал от шеста одну из жестянок. — Не разлилось? Нет, на месте.

— Осторожнее там, — нахмурился Райан. — Я за ним убирать не буду.

— Ничего, пусть ест, — Патрик заглянул в банку и отобрал у одного из горожан ложку. — Попробуй, теск.

Мимо тюрьмы с воплями и грохотом пустых жестянок проскакали, держась друг за друга, три десятка "мартышек". Первая из них раскручивала над головой шест с банками.

Гедимин взял слишком маленькую ложку двумя пальцами, зачерпнул комковатое вещество и осторожно прожевал его. От Би-плазмы оно отличалось только плотностью... и ощущением слабого жжения во рту при попытке проглотить его. "Капсаицин," — опознал Гедимин обжигающую примесь. "Органическое соединение. Не имеет питательной ценности. Странная пища у этих существ."

Энрике и Патрик переглянулись. Вероятно, они ждали какой-то другой реакции.

— Вот кого надо было брать на состязания, — хмыкнул Патрик. — Он бы всех сделал. Как тебе, Джед? Ты когда-нибудь раньше ел чили?

Райан Аранда, разглядывающий небо, повернулся к нему, едва заметно вздрогнул и потянулся к бластеру.

— Патрик, назад, — тихо и чётко проговорил он. — Гедимин, стой и не двигайся. Вот так... Открой двери, Хосе. Хватит экспериментов на сегодня. Я отведу Джеда в камеру.

— Что это с ним? — услышал Гедимин недоумённый шёпот. Дверь закрылась, пропустив в коридор Райана. Он не сказал ни слова, пока они шли к камере. Когда последний замок закрылся, а силовое поле уплотнилось, Райан убрал бластер, смерил Гедимина долгим задумчивым взглядом и вышел.

"Странные существа," — пожал плечами тридцать пятый. "Много информации, но что с ней теперь делать?"

06 мая 56 года. Земля, Северный Атлантис, город Нью-Кетцаль

Хосе отключился. Он начал сползать со стула ещё две минуты назад и вот-вот должен был упасть. Гедимин с интересом следил за ним, стараясь не шуметь. "Люди умеют отключаться на несколько часов," — думал он, разглядывая лицо охранника. "Любопытный объект для наблюдения."

Все мышцы Хосе были расслаблены — так, что даже держать губы сомкнутыми он не мог, и изо рта понемногу просачивалась слюна. От падения его удерживал только жёсткий форменный ремень — его край упирался в стул, замедляя скольжение тела. "Проснётся от падения или от соприкосновения с решёткой?" — Гедимин покосился на прутья, подключённые к источнику тока. "Если продолжит скользить вперёд, заденет её. А если отклонится вбок, то сначала ударится головой."

На другом конце коридора лязгнула дверь, и Хосе подпрыгнул на стуле и принял более устойчивое положение.

— А? А, коробки, — пробормотал он, наклоняясь за пустыми контейнерами у решётки. Гедимин недовольно сощурился — наблюдения были прерваны на самом интересном месте.

— Слышал я, как один идиот решил почесать за ушком пуму, — донеслось из "кабинета" Райана; судя по голосу, шериф был в скверном настроении. — Тут то же самое. Но когда доиграешься ты, оторванной рукой не обойдётся.

— О чём речь, сэр? — отозвалась Инес.

— Ты понимаешь, — буркнул Райан. — Неконтролируемый теск посреди города.

— Господи! Безоружный пленный в обносках против толпы с бластерами, — громко фыркнула охранница. — Да уж, он всех порвёт.

Хосе, уже собиравшийся отключиться, сел ровно и настороженно покосился на Гедимина. Тот пристально посмотрел ему в глаза. Почему-то "макаки" это очень не любили — вот и на этот раз охранника передёрнуло, и он отвернулся.

— Безоружный? Это теск! — Райан хлопнул ладонью по столу. — Какая между вами дистанция? Два шага? Ты выстрелить не успеешь.

— А что он сделает — уклонится от луча? — недоверчиво хмыкнула Инес.

— Пока ты хлопаешь глазами? Да хотя бы зайдёт тебе за спину и свернёт твою шею, — Райан тяжело вздохнул. — А ты даже не поймёшь, что случилось. Вот только проблемы потом разгребать не тебе, а мне с парнями.

Хосе встрепенулся и сделал вид, что несёт контейнеры в урну — вот только встанет, и сразу пойдёт их выкидывать. Гедимин видел, каких усилий ему стоит держать глаза открытыми, а голову — поднятой. Райан, проходя мимо, ткнул его пальцем в бок — Хосе дёрнулся и ненадолго выпал из забытья.

— Сегодня идёшь на пищеблок, — хмуро сказал шериф, отходя к стене; в этот раз двери открывала Инес. — У них сломался погрузчик, а на крыше взорвалась петарда.

— Ясно, — отозвался Гедимин. "Крыша? С крыши хороший обзор. Надо будет рассмотреть энергостанцию."

— Офицер Кастильо, дистанция, — вполголоса напомнил Райан. Охранница замедлила шаг, пропуская пленника вперёд.

— Вот он сегодня разошёлся, — пробормотала она, когда двери лязгнули за её спиной, заглушив слова.

Шёл десятый час, а на улицы ещё никто не спешил выходить. Ветер гонял по ним пыль, окурки и обрывки цветной фольги. Кто-то забыл на углу шест с жестянками, и они бились друг о друга, нарушая дребезжанием тишину. Соседний дом — то ли петарда взорвалась над крышей, то ли кто-то слишком сильно пнул стену — слегка накренился, и его крыша сползла на угол и теперь держалась только на перекошенной водосточной трубе. Гедимин недовольно сузил глаза и остановился.

— Эй! — Инес едва не налетела на него. — Ты чего?

— Криво, — отозвался он, приподнимая угол крыши. "Вот так... Должна сесть на крепления... А, их уже нет? Ладно, сразу не упадёт," — он поправил трубу, загнав болты поглубже в податливый фрил. Крыша выровнялась, но было заметно, что следующего пинка или петарды она не переживёт.

— Это всё строили наспех, — вздохнула Инес. — Когда настоящий город разбомбили... Тут были другие дома, Джед. Не эти халупы.

Кто-то смотрел на них из переулка, но на глаза не показывался — а когда они пошли дальше, Гедимин услышал быстрые удаляющиеся шаги. "Двое или трое," — прикинул он по звуку. "Зачем они прячутся?"

Они свернули в переулок, куда не выходила ни одна дверь, — похоже, в Нью-Кетцале их было много.

— Постой, Джед, — где-то на середине пути Инес остановилась. Гедимин удивлённо мигнул.

— Райан говорит, что ты можешь зайти мне за спину так, что я не замечу, — она понизила голос. — Но как такое возможно? Вот я, вот ты, вот мои глаза, а вот улица, — что тут можно не заметить? Покажешь, как тески это делают?

— Нет, — отозвался тридцать пятый, разглядывая края крыш над головой "мартышки". Прочными они не выглядели, но от них и не требовалось держаться долго...

— Почему?

— Ты пристрелишь меня, — он кивнул на открытую кобуру.

— Ты чего?! Я вовсе не собираюсь... — Инес перевела взгляд на бластер — не более чем на секунду, но этого было достаточно.

Крыши выдержали его вес, и он оттолкнулся от них, чтобы развернуться в воздухе и мягко приземлиться за спиной "мартышки". Теперь он сидел на мостовой, потирая разболевшуюся голень. Нога, скреплённая кусками металла, ещё не была готова к подобным прыжкам. Гедимин сердито щурился, гладил повязку и ждал, пока боль утихнет.

— Джед?! — Инес, обнаружив перед собой пустой переулок, вздрогнула и завертела головой. — Эй! Ты где?!

— Сзади, — негромко ответил eateske.

— Чёрт! — "мартышка" развернулась, машинально хватаясь за бластер. — Джед! Как ты... где ты был?!

— Здесь, — Гедимин кивнул на крыши. — Удобная опора.

— А где были мои глаза?! Как ты мог залезть туда незаметно? И... что с ногой?!

— Ушибся, — тридцать пятый неохотно выпрямился. — Идём.

В ремонте погрузчика ничего сложного не было, но четверо охранников в экзоскелетах каждую минуту держали Гедимина на прицеле, и под конец это стало его раздражать. Инес, оттеснённая к стене, за их спины, тоже была не рада. Рабочие — им не досталось ни экзоскелетов, ни бластеров — опасливо обходили это сборище по широкой дуге. За стеной чавкала и плескалась в огромных чанах Би-плазма, со всех сторон пахло разными веществами, имеющими отношение к человеческой пище. Гедимин не мог опознать их — кроме, возможно, этилового спирта — но навряд ли они были основными компонентами того, что производил этот пищеблок.

На крышу "броненосцы" не полезли. Инес села на балку, нагретую солнцем, вдохнула пыльный ветер и надела респиратор. Гедимин закрыл прореху листом гладкого фрила, сверху положил ребристый и, укрепив их и убедившись, что все оплавленные края обрезаны и больше не раскрошатся, выпрямился и повернулся к энергостанции.

Сверху огромная градирня выглядела ещё более внушительно. Над ней клубился белесый пар, постоянно сносимый ветром. Почти вровень с ней поднималась из-за длинного здания полосатая труба в решётчатом каркасе. Здание было выкрашено в цвет местной пыли и накрыто двумя слоями защитного поля — один охватывал и трубу, и градирню, второй распространялся только на здание. За ним поблескивали мачты и трансформаторы — почти вплотную к стене примыкала подстанция. Опоры, выстроенные в шеренгу, тянулись от неё до самых верфей.

— На что смотришь? — Инес подошла к Гедимину. — А, на водокачку Винстонов... Отсюда видно, где он растит табак? Всегда хотела посмотреть.

"Водокачка?" — Гедимин удивлённо мигнул. Сооружение перед ним определённо не являлось насосной станцией, хотя воду употребляло в огромных количествах. Ничего, похожего на зеркала-поглотители, вокруг тоже не было, и навряд ли это сооружение сжигало углеводороды — насколько Гедимин знал, таким станциям полагалось дымить гораздо сильнее.

— Она пьёт воды больше, чем весь Нью-Кетцаль, — сказала Инес и осторожно ткнула Гедимина пальцем в спину — ей не нравилась его неподвижность. — Хватит глазеть, Джед. Идём.

— На чём работает эта энергостанция? — тридцать пятый неохотно отвернулся от странного сооружения.

— На уране. Это атомная станция, Джед. Спускайся!

"Атомная? Здесь?!" — видимо, изумление отразилось на его лице. "Мартышка" хмыкнула.

— Чего удивляешься? До войны тут был огромный завод. Теперь его перестроили под верфи.

Обратно они возвращались тем же путём, чуть раньше, чем обычно, — Гедимин быстро справился с работой на пищеблоке. Посмотреть, как макаки выращивают Би-плазму, ему не удалось — они были рады быстро его выпроводить. Двое охранников провожали его и Инес до угла и только там отстали.

Дома на пыльной улице мало отличались друг от друга, но Гедимин запомнил их расположение и издалека узнал ту халупу, крышу которой он поправлял с утра. Она снова перекосилась, ещё сильнее, чем утром, и немного под другим углом; а одно из креплений трубы вырвалось из стены и висело на последнем болте. Болт валялся тут же — кто-то выцарапал его из фрила и бросил в пыль.

Выровнять крышу было несложно, как и вкрутить болт на прежнее место и выправить слегка погнувшееся крепление. Но Гедимин не спешил — из соседнего переулка за ним снова наблюдали.

— Вот, я ж говорил — это у них инстинкт. Как у муравьёв, — шептал кто-то.

— Ага, — поддакнул другой. — Он щас пройдёт, а мы ещё раз?

— Только тихо!

Двое шли босиком или в мягкой обуви, но на тихой улице их быстрые шаги всё равно были слышны. Гедимин прошёл мимо переулка и приостановился на углу — там, где всё ещё стояла забытая палка с жестянками. Обернувшись на скрежет, он увидел, как крыша медленно сползает набок, натыкается на трубу и замирает.

Угол дома выдержал. Можно было и без прыжков, но так получалось быстрее — и две "макаки" не успели ни отойти от дома, ни отложить шест, которым поддевали крышу. Один отшатнулся, и Гедимин схватил его за плечо, второй был пойман за шиворот. Взлетев в воздух, они с треском соприкоснулись лбами и взвыли. Тридцать пятый бросил их обратно к стене, куда они и вжались.

Hasulesh! — сплюнул Гедимин, рывком затаскивая крышу на место.

— Стоять! — закричала Инес, врываясь во двор. В её руке был бластер, и приоткрывшиеся было двери за спиной тридцать пятого тут же захлопнулись.

— Вы, двое, — а ну свалили отсюда! — рявкнула она на перепуганных "макак". — Ты, урод, — встал смирно, руки за голову!

Двое "экспериментаторов" на четвереньках отползли в сторону и только в переулке решились встать на ноги и, пошатываясь, убежать. Они были меньше ростом, чем Инес, — даже меньше щуплого Хосе, и Гедимин не удивлялся их реакции на довольно слабый удар.

— Пошёл! — крикнула Инес, направив бластер на Гедимина. — Руки не опускать!

Чьи-то силуэты замелькали за окнами, двери приоткрылись. Только дом с непрочно держащейся крышей стоял тихо, и оттуда не доносилось ни звука.

Когда за домами показался защитный купол над забором тюрьмы, Инес тяжело вздохнула и вполголоса скомандовала:

— Вольно. Руки опусти.

Она убрала бластер и долго смотрела на Гедимина, иногда порывалась что-то сказать, но снова закрывала рот. "Какие подвижные у них лица," — думал тридцать пятый. "Много маленьких мышц — сложное устройство..."

— Ты их убить мог, — сказала наконец Инес, заглядывая ему в глаза.

— В их действиях не было ни смысла, ни пользы, — отозвался тридцать пятый. "В их существовании — тоже," — добавил он мысленно.

— Этот дом — пустой, там никто сто лет не жил! — "мартышку" передёрнуло. — Кому какое дело, как на нём лежит крыша?! А ты их едва не убил — вот из-за этого?!

"Какие странные здесь обычаи," — думал Гедимин. От него ждали какой-то реакции, но какой — он не мог даже предположить, поэтому только пожал плечами.

— Я должна была выстрелить! — едва не сорвалась на крик "мартышка". — Пристрелить тебя на месте! И я сделаю так, Джед. Непременно сделаю!

"У неё очень высокий голос," — у тридцать пятого понемногу начинало звенеть в ушах, а ясности в мыслях это не прибавляло. "Переходящий в ультразвук. Может, осмысленная информация передаётся на этих частотах?"

— Ты стреляешь, или мы идём? — спросил он, покосившись на защитный купол. — Часовой отсюда всё слышит.

Инес поперхнулась, хлопнула по рукоятке бластера и жестом приказала Гедимину идти вперёд.

— Ты просто псих, теск, — прошептала она. — Если шериф что-то узнает — вот мы посмеёмся...

08 мая 56 года. Земля, Северный Атлантис, город Нью-Кетцаль

"Вжжиу! Пшшшш! Бабах, бабах, бабах! Вжжиу! Пшшшш! Пшшшш!"

Звуки доносились из-за стены; от некоторых она вздрагивала, и вентиляционные короба дребезжали, а толстое стекло отзывалось звоном. По ту сторону происходило что-то очень интересное, но что именно — Гедимин не знал, и разъяснять ему не собирались.

— Два тяжёлых винта, лопасти горизонтально. Разболтались крепления. Пусть закрепит, чтобы не хлябало и не дребезжало, — человек, встретивший ремонтника и его охрану в цеху, неохотно выдавливал из себя слова и поминутно косился на Инес и на "броненосца" в боевом экзоскелете. Тот стоял у открытых ворот, и уличная пыль оседала на тусклой обшивке.

Ворота не закрывались, горячий ветер гулял по цеху, среди нагромождений ящиков и покорёженных корпусов непонятных механизмов. Над некоторыми из них столпились рабочие, разбирая их на части. Пахло окалиной и плавящимся фрилом, металл визжал под резаками, и чертыхающийся "броненосец" толкал пирамиду ящиков подальше от летящих искр. У стены стояла прислонённая к ней колонна в решётчатом каркасе и пучках кабелей, тянущихся куда-то за нагромождение ящиков. При восьми метрах высоты и четырёх толщины она почти затерялась среди прочих объектов. Сейчас в ней ничего не дребезжало — механизм был остановлен.

— Тут за смену оглохнуть можно! — Инес широко открывала рот, но её голос был еле слышен. — Что вы там ломаете?

Гедимин повертел в руках большой, очень древний и не избалованный чистками гаечный ключ.

— Сколько лет этому артефакту? — он не любил задавать вопросы "макакам", но тут никак нельзя было удержаться.

— Тебе какое дело? Иди работай! — человек указал на колонну со скрытыми в ней механизмами и на всякий случай попятился.

"Где они это выкопали?" — думал Гедимин, косясь на древний инструмент. И тот же вопрос возник у него, когда он протиснулся внутрь "колонны", и фонарь, привязанный к его руке, высветил её внутренности. Всё, что можно было разглядеть, покрывала плотная корка засохшей смазки пополам с пылью. Из неё выступали отдельные пятна ржавчины, тускло блестел фрил и лопасти больших винтов — к ним пыль и смазка прилипнуть не успевали. Первый из них был укреплён на конце массивного вала в полутора метрах над землёй, второй — в полутора метрах от противоположного конца трубы. Между ними и корпусом оставалось очень мало места — Гедимин кое-как втиснулся в промежуток меж двух лопастей, попытался пройти вдоль винта, чтобы рассмотреть недостаточно освещённую часть крепления, но пролезть не смог, как ни прижимался к стене.

"Разболтались? Тут не хватает гайки... а тут даже непонятно, есть она или нет," — Гедимин недовольно щурился на механизм. Винт в самом деле "гулял" по стержню — eateske без усилий приподнял его на три сантиметра. Он постучал по присохшей корке, откалывая кусок за куском, — из-под грязи проступили не только лопасти, но и массивная муфта. "Вон тот стержень должен упираться сюда," — Гедимин посветил фонариком вдоль вала. "А здесь ещё два. Тогда всё будет зафиксировано. Под тем комом грязи должна быть резьба. Но сначала — муфта..."

Трёхсантиметровая кора сходила кусками, иногда — вместе с некрепко закрученными гайками и остатками покраски. Все три крепёжных углубления были на положенных местах, всё, что можно было закрепить и подтянуть внизу, было закреплено и подтянуто. Гедимин ненадолго остановился, прикидывая, как удобнее дотянуться до верхней муфты, и выдержат ли лопасти винта, если он на них встанет. И тут он услышал тихий, но быстро усиливающийся рокот.

Винт задрожал. Гедимин успел вжаться в стену за долю секунды до того, как лопасти пришли в движение, — но места было слишком мало. Первая лопасть рассекла скирлин и кожу на его животе, врезаясь в мышцы, вторая ударила следом, третьей он не стал дожидаться — оттолкнулся и прыгнул на полтора метра вверх. Винт зацепил жёсткую повязку на ноге, заскрежетал, оставив на ней глубокий рубец, заскрежетал ещё громче под весом Гедимина. Тот перешагнул с лопастей на муфту и ударил гаечным ключом по валу. Металл загудел под ударами, присохшая смазка посыпалась на лопасти. "А, вот где резьба," — Гедимин, отложив ключ, взялся двумя руками за массивный обод, потянул его вниз. Механизм заскрежетал, три гранёных стержня опустились в углубления и провернулись вместе с винтом. Что-то горячее капнуло на ногу eateske, он посмотрел наверх — ничего из-под винта не вытекало. Гул понемногу стихал, и механизм замедлял ход, пока не остановился окончательно. Гедимин поднял ключ, чтобы закрутить последнюю гайку, и коснулся пальцем чего-то липкого. Он посветил фонариком вниз, на себя и увидел, как из двух надрезов на животе медленно стекает кровь.

"А, теперь ясно," — он ощупал раны — они тут же откликнулись ноющей болью. Лопасти врезались неглубоко, не зацепили внутренности, но повреждённые мышцы сокращались невпопад, затрудняя движение. Гедимин прижал ладонь к животу и снова потянулся к гайке.

— Вскрывай, ублюдок! — рявкнули снаружи, и кожух "колонны" протяжно заскрипел — в нём пытались сделать проход. — Я вам всем мозги повышибаю!

Металл заскрипел громче, в просвет влезла "клешня" тяжёлого экзоскелета — "Шерман" протискивался в трубу.

— Джед, ты там живой? — крикнула из-под его "лапы" Инес. — Скажи что-нибудь!

Гедимин посветил на неё фонариком. И охранница, и "Шерман" отшатнулись. Зажимая ладонью рану, тридцать пятый осторожно спустился с винта и протиснулся наружу. Он увидел рабочих, взобравшихся на груды ящиков, их побледневшего начальника, дымящийся след бластерного луча на стене и рычаги на щите, вмурованном в эту стену. Именно туда уходили пучки кабелей от "колонны".

— Теск?! — лицо начальника перекосилось.

— Неисправность устранена, — ровным голосом проговорил Гедимин, бросив ему под ноги гаечный ключ. Его тоже забрызгало кровью, и eateske размазал её, пока закручивал последнюю гайку.

— Шлюха божья! Там всё в крови! — закричал "броненосец", зачем-то заглянувший внутрь "колонны".

Инес шагнула к Гедимину. Она смотрела только на его руку, прижатую к животу, и мелко дрожала. Те, кто сидел на ящиках, начали слезать — тихо, осторожно, подальше от Гедимина... или, может, от охранницы.

— Винт, — недовольно сузил глаза тридцать пятый. — Кто-то запустил его.

— Я з-знаю, — "мартышка" содрогнулась. — Джед, тебе нужно лечь. Вот, прямо здесь...

Кровь уже почти остановилась и еле-еле сочилась из ран при неосторожных движениях. Рассечённые мышцы ныли. Гедимин лёг головой на охапку ветоши, отвёл ладонь от живота — как он и понял в самом начале, раны были неглубокими. Следом за ним под руку заглянула Инес и содрогнулась ещё раз.

— Когда я найду того, кто это сделал... — она взялась за рукоять бластера и выразительно посмотрела на человека, топтавшегося поодаль.

— Никто не мог этого сделать, — замотал головой тот. — Кому это пришло бы в голову?! Рычаг случайно был задет ящиком, это всё — несчастный случай...

Гедимин по голосу слышал, что "макака" лжёт, и ему было скучно. Он закрыл глаза, но его тут же ущипнули за плечо.

— Эй, Джед, ты чего? — над ним склонялась Инес. — Не надо спать! Доктор Санчес уже едет.

...Свежие швы сходились почти крест-накрест, поверх каждого из них Мэттью прилепил пластырь — и тем же способом, хмыкнув, заклеил разрезанную одежду eateske. Покончив с этим, он ощупал повязку на ноге, осторожно поддел и выровнял загнувшиеся края трещины — непрочный фрил попал под винт и надломился.

— Пока не застёгивайся, — он поправил комбинезон на животе раненого, оставив швы открытыми. — В воду не лезь, звездолёты не таскай и по крышам не прыгай — хотя бы до одиннадцатого. Дай сюда руки...

Он тщательно протёр спиртом ладонь Гедимина, потыкал пальцем в загрубевшую кожу и рубцы от заживших царапин.

— Будешь работать — обмотай хоть ветошью.

— Доктор Санчес, это всё заживёт? Это не очень опасно? — свесилась с ящика Инес.

— Не очень, — хмыкнул Мэттью. — Ищи глайдер, Инесита. Пешком он не дойдёт.

...С тех пор, как Райан и Инес, быстро собравшись, улетели на заводском глайдере, прошло уже два часа. Гедимин лежал на спине, положив руки под голову. Ему было о чём подумать.

"Им не нужен был механизм," — он недобро щурился, разглядывая потолок. "Им не нужна была помощь. И... они боялись применить оружие. Или у той макаки не было оружия? Вполне вероятно..."

Двери лязгнули; Хосе, задремавший было в тёмном коридоре, подпрыгнул на стуле.

— Наложить суровое взыскание, — продолжал Райан фразу, начатую за дверью. — И вынужден был бы поместить тебя под арест. Почему ты не доложила сразу же?! Ты должна была бегом ко мне бежать! Нападение на людей, двое пострадавших, — и ты делаешь вид, что ничего не случилось?! Почему ты ничего не предприняла?

— Я увела теска оттуда, — слабо оправдывалась охранница. — Больше никто не пострадал...

— Из того, что нам известно, следует, — Райан тяжело опустился на стул, и тот скрипнул, — что ты не контролируешь не только теска, но даже себя. А значит, игры закончились. Джед остаётся в камере до прибытия федералов. А ты держишься от этой камеры как можно дальше. Всё ясно, офицер Кастильо?

11 мая 56 года. Земля, Северный Атлантис, город Нью-Кетцаль

"Техника безопасности не для потомков мартышек," — Гедимин недовольно щурился на потрескивающую решётку. Защитное поле было убрано, а отключить её от напряжения щуплый охранник побоялся — и теперь пропихивал контейнер с Би-плазмой под смертельно опасными прутьями. "Защищает ли его экзоскелет от ударов током?" — думал пленник, наблюдая за этим из камеры. "Если даже да, то электроника выйдет из строя, и из брони его придётся вырезать. Интересное было бы зрелище."

Последние два дня Гедимину было нечем заняться, кроме таких наблюдений; он не выходил из камеры, да и по ней передвигался с трудом. Неглубокие надрезы, повредившие мышцы живота, напоминали о себе при каждом движении. Он покосился на пластырь, налепленный под расстёгнутым комбинезоном, — края начинали отходить от кожи, и уже почти не болело — так, дёргало при резких поворотах.

Хосе, включив защитное поле, прошёлся вдоль решётки. В экзоскелете ему было неудобно, но он им гордился — и поворачивался к свету то одним боком, то другим, стряхивая невидимые пылинки с брони. Экзоскелет по назначению был боевым, пулемётные турели и ракетницы с него сняли недавно, а четыре из шести бластеров переставили с "предплечий" на "плечи", заменив их кистевыми захватами. Хосе заметил пристальный взгляд Гедимина и пощёлкал клешнями.

— Эй, Джед, давай бороться! — он согнул стальную лапу в локте. — Видишь, моя рука теперь толще твоей. И сам я выше! Давай бороться на руках!

— Не хочу, — ответил Гедимин, вычёрпывая из контейнера Би-плазму. Теперь ему полагалась одна кормёжка в день. Он не голодал, но ему было досадно, — на верфях осталось множество неизученных механизмов, и навряд ли его собирались когда-нибудь к ним допустить.

— Зря, — буркнул Хосе и поддел стальным пальцем кусок фрила на стене. Под ним мог бы поместиться небольшой предмет — и иногда там помещались самокрутки охранника, но этот тайник давно был опустошён — шериф тоже о нём знал.

— Джед! Я тебя в коридор выпущу, — не найдя искомого, Хосе снова повернулся к пленнику. — Давай бороться — кто кого свалит!

— Не хочу, — Гедимин, покончив с едой, разглядывал экзоскелет. Небольшие выступы брони от кисти поднимались вверх по руке, к плечу увеличиваясь и превращаясь в большой щит-наплечник, прикрытие для бластеров. "Какое у них назначение?" — пытался вспомнить eateske. "Интересно, если эту конечность поместить в узкое отверстие... она хорошо пролезет, но на обратном пути эти гребни могут зацепиться. Или нет?" Он покосился на вентиляционную решётку. Если зрение в полумраке его не обманывало, по диаметру она как раз подходила.

— Трусишь? — фыркнул Хосе. — Слизняк! А давай, я выставлю одну руку, а ты — две?

— Тоже не хочу, — качнул головой Гедимин. — Нет настроения.

— Будто у меня оно есть, — охранник покосился на опустевший тайник. — Вот зачем Райан берёт чужие вещи?

— Ты обещал мне дать попробовать, — напомнил Гедимин, выкинув из камеры пустые коробки. Хосе встрепенулся.

— Я тебе дам половину скурить, — закивал он. — Ты знаешь, куда Райан их дел? Ты видел, да?

— Тихо, — тридцать пятый кивнул на коридор — из "кабинета" Райана донёсся перестук клавиш. Охранник приложил "клешню" к лицевому щитку.

— Вентиляционное отверстие, — негромко сказал Гедимин. — Он бросил твои свёртки туда.

— Вот как! — Хосе подцепил клешнёй решётку и заглянул внутрь. — Темно, как в заднице! Джед, а далеко он их затолкал?

— Кинул наотмашь, — пожал плечами тридцать пятый. — Возможно, они закатились под уклон.

— Сейчас найдутся, — охранник сунул в отверстие "лапу" и пошарил внутри. — Вот, что-то есть... Чёрт, укатилось!

"Сгустки пыли," — Гедимин отошёл от защитного поля и сел на матрас — так наблюдать было удобнее. "На ощупь сойдут за небольшие предметы. А вот теперь он захочет выбраться..."

— Вот оно! — Хосе дёрнул "лапу" на себя, и гребни, зацепившиеся за кирпич, затрещали. Охранник подпрыгнул на месте, дёрнулся ещё раз — теперь затрещала стена, но "клешня" экзоскелета не сдвинулась ни на миллиметр.

— Джед, твою мать! — Хосе упёрся в стену ногой, затрепыхался, пытаясь высвободить руку. Гедимин подошёл к защитному полю, с любопытством наблюдая за охранником. "Гребни довольно прочные," — думал он. "Кирпич, как ни странно, тоже. Будет ли польза от бластеров?"

— Джед! — охранник ударил железной "клешнёй" по стене, но кирпич выдержал, дав лишь несколько трещин. — Ты, урод, ты это нарочно?!

— Что происходит? — по ту сторону решётки появился Райан.

— Я застрял! — Хосе снова дёрнулся, гребни заскрежетали о кирпич.

— Стой смирно! — Райан встал на колени экзоскелета, как на ступеньки, отстегнул лицевой щиток и, наклонившись внутрь, сказал пару слов в микрофон. Гребни с хрустом втянулись, охранник выдернул руку из ловушки и отскочил от стены, едва не уронив шерифа.

— Это Джед! Он сказал мне, что там тайник с травой! — под пристальным взглядом Райана Хосе повернулся к решётке и ткнул пальцем в пленника. — Тески не умеют шутить — на кой он это сделал?!

— Ах вот оно что, — шериф ткнул в стену, отключая защитное поле, и выдернул из кобуры бластер. Гедимин успел отступить — первый оглушающий разряд пролетел мимо и отрикошетил от стены. Больше отступать было некуда, он качнулся в сторону, но слишком поздно — второй разряд полоснул по боку, и eateske, пошатнувшись, опустился на пол. Одна рука бессильно болталась, из груди вышибли воздух, но ещё можно было встать... можно было бы, если бы третий разряд не вошёл в спину. Гедимин уткнулся лицом в пол. Зрение отказало — вокруг была темнота, прорезанная ослепительными искрами. "Почти получилось," — думал он, собираясь с силами, чтобы перекатиться на матрас. "Тут слишком мало места..."

— Давно об этом мечтал, — сказал Райан, судорожно вздохнув; Гедимин не слышал звука, с которым бластер возвращается в кобуру — оружие всё ещё было у человека в руках. — Только не из станнера, а из бластера. Чтобы нагрудный крест соединился с наспинным. И посмотреть, долго ли он после этого протянет.

— Райан Аранда, сэр, — подал голос Хосе. — У меня накопилось десять койнов. Может, я соберу двадцать... Пятьсот койнов — это очень много, но я бы отдал свои двадцать, честно! Пристрелите его, а?

— И я знаю ещё десятерых, кто отдал бы по двадцать койнов на такое дело, — сказал шериф, вернув бластер в кобуру. — Двести сорок койнов... Осталось найти ещё тринадцатерых, и мы отдадим Мэттью его деньги. Лично я буду рад.

...Отклеив пластырь от шрамов на животе пленника и протерев их спиртом, Мэттью Санчес склонился над его ногой. Прозрачный фрил тихо скрипел под лезвием, повязка полоса за полосой отделялась от кожи. Гедимин не отказался бы на это посмотреть — но мог увидеть только бронированную "ногу" экзоскелета. Райан наступил ему на грудь и так стоял, нацелив наручный бластер в лицо eateske.

— Дай мне повод, — еле слышно сказал он, поймав взгляд Гедимина. — Всего один повод, теск...

— Не усердствуй так, Райан, — буркнул Мэттью.

Он снял повязку и теперь тщательно ощупывал голень пленника, сгибая его ногу то в колене, то в пятке.

— Швы рассосались, — протерев спиртом сначала кожу eateske, потом — свои перчатки, Мэттью поднялся на ноги. — Теперь можешь прыгать по стенам и таскать звездолёты. Слезь с него, Райан, найди себе дело.

— Спасибо за помощь, Мэттью, — отозвался шериф. — Но советы оставь при себе. Энрике, всё готово?

— Да, подержи его ещё, — охранник сел на корточки рядом с Гедимином, и тот почувствовал, как на его ноге чуть выше колена защёлкивается тугой браслет.

— Эй! Эта штука врезается в мясо, — нахмурился Мэттью. — Он у вас без ноги останется.

— Прям уж, — фыркнул Энрике, но браслет расстегнул.

— Цепляй на икру, — приказал Райан, крепче прижимая пленника к полу. — Туда, где стержни. Так до него быстрее дойдёт.

— Психи, — буркнул доктор Санчес. — Что вы его мордуете?

— Он опасен, — отозвался шериф, поворачиваясь к двери. Он ждал, когда Мэттью и Энрике покинут камеру, и только тогда отпустил Гедимина и вышел сам.

— Не замечал, — пробормотал врач, удаляясь по коридору. Энрике пошёл за ним. Хосе, отделившись от стены, ждал, когда Райан отдаст ему броню, но шериф не торопился. Он стоял у искрящей решётки и смотрел на пленника.

— А ведь Инесита никогда не была дурой, — тихо сказал он, встретившись с Гедимином взглядом. — И я бы хотел знать, что ты с ней сделал, и как это исправить.

Eateske не ответил. Его до сих пор мутило от двух разрядов станнера, и смотреть двумя глазами в одну и ту же точку было очень непросто. Он разглядывал повреждённую ногу — пучок расходящихся шрамов, чересчур короткую штанину и обрезанное голенище сапога... и массивный браслет со скрытым замком.

"Логично," — подумал он, поддев пальцем взрывчатый обруч. "Вполне логично. Вот если бы выдали новый сапог — я бы удивился."

15 мая 56 года. Земля, Северный Атлантис, город Нью-Кетцаль

Что-то негромко скреблось под окном. Гедимин посмотрел сквозь решётку — по ту сторону толстого стекла маячил силуэт в экзоскелете и постукивал по окошку стальным "пальцем". Пленник показал ладонь с растопыренными пальцами — снаружи растопырили "клешню" в ответ.

— Эй, теск, не лезь к ней, — за другой решёткой загромыхали плохо пригнанные друг к другу детали экзоскелета — Хосе так и не привёл свою "броню" в порядок. — Тебе Райан плохо объяснил, да? Могу добавить!

Гедимин повернулся к нему — охранник замолчал и подался назад, бормоча что-то себе под нос. Под окном больше ничего не шуршало, и пленнику оставалось только лечь на матрас и пролежать, разглядывая потолок и экзоскелет охранника, до следующего утра.

Из "кабинета" шерифа донёсся громкий лязг, перешедший в вой сирены. Коммутатор надрывался недолго — вскоре звякнула снимаемая трубка.

— Джош? Что там?! А-а... Ты не пугай так больше, — Райан Аранда облегчённо вздохнул; голоса его собеседника Гедимин не слышал, но видел, как при звуке его имени дёрнулся Хосе. — Ну что... Как? На неделю? Ну да, бывает. Что? Что-что?! Джош! Я её у тебя не брал и вернуть не могу! А что говорит Франтишку? Ну, значит, не может. Да, два "Кондора" на стапелях. Пригнали с Венеры. Кто же заранее мог знать? Что? Ну, отложи на неделю. Два "Кондора" с распотрошёнными реакторами! Я что, прогнать их должен? Что?! Как "реактор уже вскрыт"?! Как "третий день"?! Джош, заранее предупредить никак было? Нет, не могу. Нет, у меня её нет. Говори с Франти... Как "на запасном дизеле"?! Третий день?! Джош, вот умеешь ты... Так, что делает эта твоя машина? Таскает груз с места на место? Могу подогнать глайдер с Хосе... Нет, освинцованного глайдера у меня нет. И Хосе тоже. Джош! У меня есть пленный теск. У них устойчивость. Найди клещи с длинной ручкой... Какие шутки! Джош, было бы что другое — предложил бы. Да, хорошо.

Коммутатор щёлкнул, возвращаясь в гнездо.

— Что случилось, сэр? Это станция? — громко спросил Хосе.

— Остановлена твоя станция, — буркнул в ответ Райан. — Третий день весь город питает один дизель. А верфи — второй. Джошуа...

Сирена снова завыла, но быстро замолчала — Райан дотянулся до передатчика.

— Джош? Да, хорошо. Да, готов. Жди на контроле, я пришлю Энрике.

"Станция? Местная АЭС? Любопытно..." — Гедимин поднялся с матраса и подошёл к решётке. Похоже, лежание и разглядывание потолка отменялось...

Старый глайдер, вздымая клубы пыли, вырвался из переулка и просвистел над диким пустырём. Туча песка влетела в щель под дверью фургона — транспорт затормозил.

— Рики, выгружайся! — крикнул из кабины Хосе — щелей в глайдере было столько, что передатчики были не нужны — хватало громкого шёпота.

— Энрике Монтес, — фыркнул однорукий охранник. — Для тебя и разных там тесков — офицер Монтес. Дверь открой!

Задвижки заскрипели. Энрике подтолкнул Гедимина в спину стальной "лапой", и тот шагнул в красную пыль. Глайдер стоял, уткнувшись в матовую стену защитного поля, и тучи песка, поднимаемые горячим ветром, разбивались об неё, не долетая до красно-рыжего здания под куполом. По его стене, сдувая пылинки, ползал диск с соплами по краям — робот-уборщик.

Массивные дверные створки разошлись без скрипа и лязга — eateske удивлённо покосился на них и на белоснежные стены. Покрытие из гладкого фрила было вымыто до блеска. Навстречу пришельцам из холла выполз диск-уборщик и направился к закрывшейся двери.

— Я ноги вытирал, — пробурчал Хосе и покраснел.

— Хороший денёк, — Энрике поднял прозрачный лицевой щит и помахал "лапой" человеку, выходящему из-за турникета. Холл заканчивался узким проходом; сейчас он был закрыт, и на рамке над ним горела красная лампочка.

— Да, ветер свежий, — кивнул охраннику тот, кто вышел из-за турникета. Его лёгкий скафандр был так же бел и чист, как стены холла. Шлем он откинул на спину.

— Это и есть ваш пленный теск? — он смерил бывшего пилота задумчивым взглядом. — Имя?

— Гедимин, — отозвался тот.

— Хорошо, — кивнул человек. — Я Джошуа Винстон. Ты выполнишь под моим присмотром некоторую работу. Это займёт много времени и потребует внимательности. Ты хорошо понимаешь меня?

— Да, — ответил eateske. Он искал на поясе "мартышки" кобуру с бластером — но, похоже, та вышла без оружия. Гедимин пока не знал, удивляться этому или нет.

— Мы за ним присмотрим, — пообещал Хосе, выпятив грудь. — Он тут ничего не натворит!

Джошуа покосился на него и указал на взрывчатый браслет на щиколотке Гедимина — с голени чересчур узкий обруч постоянно сползал.

— Твоя игрушка, Рики? Сними её. На станции ей не место.

— Джош, она не для игры, — нахмурился Энрике. — Только она его и удерживает.

— Ты мне реактор подорвать надумал? — сдвинул брови Джошуа. — Забирай эту дрянь и иди с ней в глайдер.

— Зря ты это, Джош, — пробурчал Хосе, отстёгивая браслет. — Это теск. Ты с ним не справишься.

— Ты, Хосе, ступай туда же, — указал на дверь Винстон. — От вас двоих столько пыли, что за неделю не отмыть. Надо будет — позвоню Райану, пока гуляйте. Ты, Гедимин, иди за мной.

Рамка пискнула, турникет провернулся, впуская и хозяина, и пришельца на станцию. Из коридора выглянул очередной робот-уборщик, запищал и пополз за ними следом.

— Стой, — Джошуа потыкал в стену, из открывшейся ниши выпали куски белого скирлина — остатки скафандра. — Этим обернёшь руки. Этой полосой прикрой рот и нос.

Он ждал, пока Гедимин обвяжется обрывками скирлина; тот, наматывая полосы на руку, прислушивался к звукам вокруг. Где-то плескалась вода, где-то гудели воздушные насосы; турбина остановилась, и шипения пара было не слышно. Не было и человеческих голосов — единственным, кто позволил себя увидеть и услышать, был сам Джошуа. "Он один на энергостанции? Маловероятно," — подумал Гедимин.

— Хорошо. Идём. В дверях пригнёшься, — Джошуа, не оглядываясь, повернул направо, потом ещё раз — и остановился перед круглой бронированной дверью. Она открывалась медленно, неохотно, втягивая в стены пластину за пластиной, пока не образовался широкий проход.

— Здесь буду я, — Джошуа кивнул на экран, протянувшийся вдоль стены, круглое окно рядом с ним и небольшую панель управления под ним. Вторая дверь, ещё более массивная, открывалась сегмент за сегментом, изредка мигая красными лампочками.

— Теперь слушай меня внимательно, — человек кивнул на вход, пропуская Гедимина вперёд. Тот вошёл и остановился невдалеке от двери, с интересом разглядывая огромный зал.

От стены до стены тут было не менее сорока метров, и половину этого пространства занимал длинный бассейн без ограждения, такой глубокий, что поверхность воды казалась чёрной. Справа от Гедимина водоём закруглялся, перед ним и слева — был прямоугольным, разделённым надвое сплошным высоким барьером. Eateske слышал тихий гул насосов — вода находилась в постоянном движении. Пол и стены были покрыты плитами светло-серого фрила, пригнанными друг к другу так плотно, что они выглядели сплошным полотном; на полу вокруг бассейна была проведена жирная красная черта.

— Стой, — Джошуа — пока Гедимин озирался, он успел надеть шлем, но его голос был хорошо слышен сквозь маску — вынул из кармана маленький плоский предмет, запакованный в прозрачную плёнку, тщательно осмотрел его и прикрепил к поясу Гедимина. — Счётчик будет здесь. Не трогай его.

Дверь за ним не спешила закрываться, но над ней сомкнулось защитное поле, куда более плотное, чем купол над станцией.

— Реактор там, — махнул рукой Джошуа. — Здесь — бассейн выгрузки. Пока ты здесь, держись по эту сторону черты и не глазей ни туда, ни туда. В зале ты останешься один, дверь закроется. Я буду подавать команды, а ты — выполнять.

Он подошёл к длинному массивному рычагу, укреплённому на прочной опоре двухметровой высоты. Рычаг нависал над бассейном. Его опора стояла на единственном рельсе, огибающем весь зал — и, судя по всему, могла по нему скользить.

— Здесь была машина для выгрузки топлива. Это — всё, что от неё осталось, — Джошуа просунул руку внутрь рычага — там что-то пискнуло, и в раструбе загорелся тусклый огонёк. — Это захват. Когда он не работает — стоит на чёрной отметке. Я покажу, как с ним обращаться.

Он поманил Гедимина к себе, и тот заглянул в раструб. Огонёк — неяркий светодиод — подсвечивал шкалы с подвижными планками.

— Рука захвата движется вперёд и назад, — Джошуа с видимым усилием налёг на рычаг, и тот сдвинулся почти на полметра относительно опоры. — Это один полный шаг. Когда я скажу "шаг вперёд" — двигай его к бассейну, когда скажу "шаг назад" — тяни на себя. Смотри на шкалу шагов.

Гедимин кивнул. Джошуа смерил его хмурым взглядом и снова повернулся к механизму.

— Станина движется вдоль бассейна, — человек налёг на рычаг и не без усилий сдвинул конструкцию на несколько сантиметров по рельсу. — Когда я скажу "иди", ты пойдёшь и будешь толкать её вперёд. Когда скажу "стоп" — остановишься и будешь считать по шкале шаги влево и вправо. И последнее...

Он взялся за выступы рядом с раструбом и приподнял "руку" захвата — дальнее плечо рычага погрузилось в воду, на шкале качнулась стрелка.

— Это угол наклона. У тебя будет три основных угла. Шестьдесят пять — крайнее нижнее положение, пятнадцать — крайнее верхнее. Здесь фиксирующий винт — наклоняешь и закрепляешь. Теперь смотри, как работает захват.

Закрепив рычаг в наклонном положении, Джошуа просунул руку в раструб и дотянулся до рукоятки. Она качнулась вверх — сжатая клешня на дальнем конце "руки" разомкнулась.

— Когда я скажу "захват" — повернёшь вниз, — он тронул рукоятку, и "клешня" под водой беззвучно сомкнулась. Её детали, проворачиваясь в кольце захвата, вспенили воду. То, что она должна была удерживать, едва ли смогло бы вырваться.

— Всё запомнил? — спросил, нахмурившись, Джошуа. Гедимин кивнул, и человек отступил от рычага, жестом подозвав к нему ремонтника.

— Проверим. Два влево.

Гедимин ожидал, что станина окажется очень тяжёлой, а рельс — чересчур шероховатым, но конструкция легко скользнула почти на метр влево. Стрелка на шкале отсчитала два шага и замерла.

— Три назад, — Джошуа отошёл в сторону, чтобы его не задело рычагом, но в раструб смотрел внимательно. — Наклон шестьдесят пять. Захват. Тяни помалу! Хорошо... Наклон сорок пять. Один вправо. Да, всё правильно.

Он снова смерил тридцать пятого оценивающим взглядом, странно вздохнул и направился к двери.

— Когда я выйду, зал закроется. Не заходи за черту, не прикасайся ни к чему, кроме этого плеча рычага, и слушай команды!

Запирающие механизмы негромко застучали, залязгали, — массивная крышка люка смыкалась по частям и плотно входила в пазы.

— Если ты меня слышишь, подними правую руку, — донеслось из-под потолка. Гедимин поднял ладонь с растопыренными пальцами — ему вспомнилась "Шибальба".

— Хорошо. Теперь работаем. Вправо.

"А ему не по себе," — eateske уловил странную звенящую интонацию и сам слегка насторожился. "Почему? Для него опасности нет."

Конструкция, поднятая над водой, легко катилась по рельсу — всё ближе к округлому водоёму, опоясанному массивными металлическими плитами. Черту провели в трёх метрах от него — что внутри, Гедимин не видел.

— Стоп! — скомандовал Джошуа. — Два вправо. Один назад. Наклон шестьдесят пять.

"Рука" захвата погрузилась в воду. Гедимин привстал на пальцах, чтобы видеть, куда она ушла, — и удивлённо мигнул. Вода в округлом бассейне не была чёрной. Холодный синеватый свет шёл со дна.

— Захват! — голос Джошуа зазвенел. Гедимин тронул рукоятку и осторожно шагнул к бассейну. Свет в самом деле шёл со дна — что-то внизу горело синеватым огнём, неярко, но отчётливо. Ближе к поверхности сияние тускнело — его источник лежал на глубине, и Гедимин никак не мог его рассмотреть.

— Назад! — грянуло с потолка, и тридцать пятый посмотрел под ноги. Он незаметно пересёк черту и на полметра зашёл за неё.

— Назад, живо!

Тридцать пятый нехотя отступил и взялся за рычаг.

— Тяни помалу, крайний наклон — пятнадцать! — человек старался говорить негромко и спокойно, но ему было страшно — и Гедимин это слышал. Бронированная "рука" медленно пошла вверх, поднимая к поверхности кусок холодного света.

"Это — очень — интересно," — тридцать пятый шагнул к самой черте и привстал на пальцах, придерживая захват одной рукой. "Клешня" тянула из-под воды длинные металлические стержни — множество тонких трубок, собранных в пучок — и вода вокруг них загоралась синеватым сиянием. "Я должен — рассмотреть — это — поближе..."

— Вниз! — крикнул Джошуа. Рука уже поднялась за пятнадцать градусов, и источник свечения подходил всё ближе к поверхности.

— Вниз, живо! Опускай!

Гедимин недовольно сощурился — крики неприятно давили на барабанные перепонки и мешали сосредоточиться. До поверхности оставался ещё метр, и оттуда, где стоял eateske, были видны подсвеченные холодным сиянием хвостовики — ряд за рядом, заключенные в решётку и залитые синеватым огнём.

— Стой! На воздухе не светится! — крикнул Джошуа, и тридцать пятый, вздрогнув, остановил подъём. Ледяной свет дрожал под водой — не такой яркий, как на глубине, приглушённый светом с поверхности...

— Наклон пятнадцать, — голос "мартышки" дрожал. — Пять влево. Ещё два влево. Опускай помалу. Наклон сорок пять. Стоп.

Гедимин закрепил рычаг под нужным углом. Теперь он не видел, как светятся внутренности реактора, но свечение того, что он вытащил, стало только ярче на глубине, в тёмной воде.

— Влево, — человек несколько раз глубоко вздохнул и продолжил:

— Влево, пока не скажу остановиться. Не торопись.

Eateske налёг на рычаг — упираться в саму опору мешала слишком далеко проведённая красная черта — и удивлённо мигнул. То, что он вынул из реактора, было не длиннее двух метров и никак не толще его плеча — но конструкция теперь весила больше в разы — и раза в три больше, чем сам Гедимин. Станина медленно ползла по рельсу, и ускорить процесс никак не получалось.

— Стоп! — раздалось из-под потолка. — Слишком быстро. Не бегай. Я буду считать, ты делай шаги. Двадцать один — шаг — стой. Двадцать два — шаг — стой...

Прошло не менее получаса, прежде чем конструкция остановилась окончательно на другом конце бассейна.

— Один влево, — сказал, переведя дыхание, Джошуа. — Опускай помалу. Наклон шестьдесят пять.

Вода всколыхнулась. Гедимин почувствовал, как рычаг едва заметно вздрогнул. Спуск прекратился.

— Готово — отпускай!

Захват разомкнулся и пошёл вверх. Eateske смотрел на синее свечение под водой. "Это не излучение," — медленно всплывали в памяти обрывки заложенного при клонировании. "Оно не должно быть видимым. Какой-то другой эффект..."

— Вправо, — скомандовал Джошуа. — Не пересекай черту!

...Захват разомкнулся, и шестой по счёту стержень замер в одной из ячеек подводной решётки — в их общем свечении Гедимин уже мог рассмотреть её под чёрной водой. Он остановился передохнуть — перенапряжённые мышцы ныли. "Плотность этих объектов потрясающая," — думал он, разглядывая хвостовики под водой. "Никогда бы не предположил, что они столько весят."

Он потянул захват обратно к реактору, но добрался только до чёрной отметки — места, где механизм стоял до начала работы.

— Стоп! — скомандовал Джошуа. — Зафиксируй и оставь его. Теперь подойди к двери. Сядь на пол, отдыхай. Через пять минут зал откроется.

"Это всё?" — Гедимин удивлённо смотрел на раскрывающийся люк. По его ощущениям прошло не более трёх часов с начала смены.

— Выходи, — Джошуа поманил его к себе. Люк за спиной ремонтника залязгал, закрываясь кусок за куском. Человек разглядывал Гедимина и тяжело дышал; тот видел под прозрачным лицевым щитком капли испарины на лбу "мартышки".

— Дай руку, — Джошуа сжал пальцы на запястье eateske, нащупывая пульс. — Хорошо... Да, очень хорошо. Ты на удивление вынослив.

Он отстегнул от пояса Гедимина счётчик, осмотрел его и нахмурился.

— Всё на сегодня. В следующий раз будь осторожнее. Мы тут не играем, Гедимин.

Тридцать пятому стало неловко.

— Я не предполагал ничего сломать, — сказал он. Джошуа вздрогнул и растерянно замигал.

— Ты ничего не сломал, — пробормотал он и странно усмехнулся. — Сияние... Никак не устоять, верно? Понимаю...

— Откуда этот свет? — спросил Гедимин, вслед за Джошуа пробираясь по коридорам, мимо пищащих рамок и приоткрытых дверей.

— Излучение Черенкова, — отозвался горожанин, возясь с кодовым замком. — Быстрые электроны движутся в жидкости и... Снимай одежду и становись под душ. Если рамка на выходе пискнет, пойдёшь мыться ещё раз. Я подожду снаружи.

"Излучение чего... или кого? Быстрые... что?" — озадаченный Гедимин забрался под тёплую воду прямо в комбинезоне и только там вспомнил, что не снял его. Когда он, немного обсохший, выбрался наружу, рамка не издала ни звука.

— Хорошо, — кивнул Джошуа, забирая у него ненужные больше куски белого скирлина. — Ты очень быстро работаешь. Не торопись так. Сборки очень тяжёлые. Никогда и никто не носил их вручную. Теперь я отведу тебя в курилку. Ты куришь?

Гедимин качнул головой. Он думал о свечении. Память выдавала сбой за сбоем — ничего похожего в сведениях, заложенных в клонарии, не находилось.

Комната, которую Джошуа Винстон назвал курилкой, была небольшой, очень чистой и светлой. Высокое окно выходило на улицу, два дивана стояли под ним, к подоконнику крепилась гранёная чаша из прозрачного фрила. Она была вымыта до блеска, но Гедимин учуял слабый запах горелой органики.

— Через час шериф пришлёт за тобой, — сказал Джошуа, скидывая шлем и вытирая со лба испарину. — Отдыхай. Тут есть газировка, можешь пить. Дверь я закрою.

Гедимин про себя усмехнулся — если бы он захотел сбежать, он бы пошёл не к двери. Но ему не хотелось никуда бежать.

"Очень мало информации," — думал он, опускаясь на пол рядом с диваном — предмет мебели не выглядел достаточно прочным, чтобы выдержать вес eateske. "Я должен узнать больше. Как можно больше."

Что-то зашуршало у его плеча — он неосторожно задел локтем кипу скреплённых листов, лежащую на подоконнике. Он задумчиво посмотрел на неё, помял край листка и удивлённо мигнул. "Целлюлозная бумага? Здесь? Где её только откопали..."

Это был кусок очень старой печатной книги — десяток листов, выдранных из середины, без начала и конца. Мелкие буквы северного алфавита ещё были видны, но непрочная целлюлозная бумага сильно пострадала от времени, пыли и сырости. Гедимин аккуратно отряхнул её и пригляделся к строчкам.

"...излучения через слой вещества, его ослабление происходит за счёт двух процессов..."

Тридцать пятый мигнул, перелистнул страницу.

"...быстрый электрон передает свою энергию электромагнитному излучению..."

"Весьма интересно," — Гедимин тщательно сдул с остатков книги пыль и заглянул на последний лист.

"...В замедлителе из обыкновенной воды цепная реакция на природном уране невозможна..."

Чьи-то шаги послышались в коридоре. Eateske прикрыл листы ладонью. "Это должно быть изучено," — он задумчиво сощурился на дверь. "Это важно."

Расправив листы, он просунул их под одежду, спрятав на животе, под застёжкой и конструкциями пояса. Прошёлся по комнате — бумага не шуршала.

— Гедимин, — Джошуа заглянул в дверь и поманил его к себе. — Твои прилетели.

В этот раз в экзоскелет забрался Хосе. Энрике косился на него и хмурил брови.

— Без происшествий? — спросил он у Джошуа.

— Работа идёт. Завтра прилетайте к девяти, — кивнул тот, наблюдая за надеванием браслета и ощупыванием карманов Гедимина.

— Гляди-ка, пусто, — буркнул Энрике, заглянув в последний карман. — Что, ничего не нашёл?

— Это же станция, — Хосе опасливо покосился на робота-уборщика — тот остановился перед ним и громко пищал. — Тут ничего не валяется.

...Человеку было бы трудно рассмотреть потускневший текст в неярком свете из-за решётки, но Гедимин хорошо видел в полутьме. Устроившись на матрасе, он медленно вчитывался в полузнакомые слова и удивлённо мигал, встречая странные символы. Ничего похожего не было ни в языке Севера, ни в алфавите Атлантиса; даже на письмена Сина и Мацоды это походило весьма отдалённо, и нигде не было разъяснений.

"Альфа," — Гедимин тронул пальцем один из значков. "Это же явление тут называют альфа-излучением. И оно же обозначено этим символом. Видимо, так он читается. Надо запомнить."

Шерифа не было второй час. Хосе, воровато оглядываясь, затянулся пару раз и спрятал недокуренное под пластину экзоскелета. Запах горелой органики постепенно выветривался, но его воздействие было достаточно сильным, чтобы охранник не обращал на заключённого ни малейшего внимания.

Дочитав до конца абзаца (общий смысл пока был непонятен), Гедимин с удивлением обнаружил целый набор символов, ни один из которых не был ему известен. "Это что-то значит, определённо," — он поискал над набором и под ним, но нигде не нашёл перевода.

— Эй, Хосе!

Охранник вздрогнул вместе с экзоскелетом.

— Чего тебе? — он подозрительно посмотрел на eateske. — Что затеял?

— Ты эти символы знаешь? — тот показал ему страницу. Хосе вытаращил глаза.

— Раны божьи! Теск, это вообще по-каковски?

— Язык Севера, — отозвался Гедимин. — Этот набор символов тебе знаком?

— Ты по-северянски понимаешь?! — охранник недоверчиво покачал головой. — А это... Постой! Знаю. Это формулы. Где ты это вообще взял?

— На станции, — тридцать пятый думал, что "макака" соображала бы куда быстрее, если бы не отвлекалась посекундно. — Формулы? Как они читаются?

— Я откуда знаю? В колледжах не учился, — фыркнул Хосе. — Это физика, чёрт её дери. Вон, у Райана спроси. Он умный.

Лязгнула дверь, послышались торопливые шаги, и охранник вздрогнул и вытянул руки по швам. Гедимин растянулся на матрасе, прикрывая телом книгу. Прятать не было времени — люди уже подошли к решётке.

— Искал, во что завернуть, и не нашёл, — вполголоса смущённо объяснял один — Джошуа Винстон. — Валялась в курилке, никому не надо, но мало ли...

— Найдётся, — угрюмо отозвался Райан. Щёлкнул выключатель "сивертсена", Гедимин вскинулся, но сделать ничего не успел — разряд станнера вошёл ему в затылок, и eateske растянулся на полу, пуская слюни. Даже лицевые мышцы перестали ему подчиняться.

— Твоя книжка? — Райан выдернул кипу листов из-под дёргающегося тела и повернулся к Джошуа. — Чего? Что-то не так?

— Рэй, ты сдурел? — голос Винстона странно дрожал. — Ты что творишь?

— Он по-другому не понимает, — буркнул стрелок, захлопывая за собой дверь. — Так это твоё барахло или нет?

— Верни, откуда взял, — тихо сказал Джошуа. — Знал бы, что найдутся читатели, — не выдрал бы листы. Пусть будет у него, я потом заберу.

— Твоё дело, — Райан бросил остатки книги на пол рядом с Гедимином и включил защитное поле. — Тебя не поймёшь, Джош...

Голоса стихли за дверью. Гедимин медленно подтянул к голове дрожащую руку — ему казалось, что кости превратились в желе, и конечность размазывается по полу. Пальцы не слушались, но всё-таки удалось вытереть слюну. Гедимин попытался вспомнить последний прочитанный абзац — всплыла только пара слов, и то коротких. "Винстон знает, что это за книга. Возможно, формулы ему знакомы," — подумал он, укладываясь поудобнее — сегодня бесполезно было продолжать чтение. "Если он согласится говорить со мной..."

16 мая 56 года. Земля, Северный Атлантис, город Нью-Кетцаль

— Я рассчитываю получить книгу обратно, — сказал Джошуа Винстон, оглядываясь на Гедимина. Они шли по добела вычищенному коридору, оставив за турникетом недовольных охранников. Никто не попадался им на пути, кроме роботов-уборщиков — они, похоже, работали круглосуточно.

— Завтра или, в крайнем случае, послезавтра, пока Хосе не скурил её, — человек остановился, внимательно глядя на eateske. — Целлюлозная бумага нечасто попадается.

"Ожидаемо," — подумал Гедимин, стараясь не встречаться с ним взглядом — этот потомок обезьяны был очень наблюдателен.

— Я постараюсь дать тебе равноценную замену, — сказал Джошуа, не дождавшись ответа. — Но после смены.

Массивная округлая дверь реакторного зала медленно открылась, пропуская Гедимина внутрь. Человек в этот раз за ним не пошёл, и проём быстро закрылся. Тридцать пятый остановился на пороге, разглядывая бассейн и высокие стены.

Красная черта, проведённая на полу, захватила ещё больше пространства — теперь Гедимин, встав за ней, не видел внутренностей реактора и остывающих в бассейне сборок, но ещё мог рассмотреть холодное синее сияние под водой. Захват на тяжёлой станине исправно двигался вокруг бассейна, и вскоре первая из сборок была вынута из реактора и погружена в светящуюся воду.

— Стоп, — скомандовал из-за стены Джошуа. — Через двадцать три минуты, но не раньше, сборка должна быть на той стороне. Рассчитай скорость и начинай движение.

"Это нетрудно," — Гедимин посмотрел на дальний край бассейна. Где-то там под водой стояли решётки с гнёздами. "Двадцать три минуты. Видимо, тут не принято спешить..."

Через два с половиной часа под потолком что-то загудело. Остановив захват на полпути к реактору, тридцать пятый покосился на источник шума. Центральная часть люка залязгала, приоткрывая небольшое окошко.

— Держи, — Джошуа просунул в проём бутыль с газировкой. — Перерыв, полчаса на отдых.

Окошко закрылось. Гедимин понюхал бурлящую жидкость, хлебнул и в недоумении пожал плечами. "Зачем нагнетать в воду углекислый газ? Не вижу необходимости..."

Поставив пустую бутыль у люка, он подошёл к стене. Там на прочных креплениях висела сборка — такая же, как спрятанные под водой, но никакой красной черты вокруг неё не было. Гедимин потрогал её пальцем, потом подставил под неё ладонь и слегка надавил, выталкивая её наверх, — она не шелохнулась.

"Удивительная плотность," — тридцать пятый задумчиво посмотрел на более тонкие стержни, висящие неподалёку. Они были на четверть короче и в несколько раз тоньше. "Значит, внутри уран. Интересно, как он выглядит вблизи..."

Металлическая оболочка стержня не выглядела очень прочной и при некотором усилии поддалась бы — осталось найти, чем подковырнуть её.

— Стой! — загремело под потолком. — Отойди от твэла!

"Вернулся," — досадливо сощурился Гедимин. "Твэл? Это нужно запомнить."

Ещё пять сборок переместились из реактора в бассейн, и eateske остановился — на этот раз не по указанию из-за стены. Он устал — не настолько, чтобы перестать заглядывать в воду и коситься на развешанные вдоль бассейна твэлы, но тело требовало отдыха и охлаждения. За стеной облегчённо вздохнули, и люк заскрежетал, приоткрываясь.

— Дай руку, — Джошуа снова пощупал пульс тридцать пятого и недоверчиво хмыкнул. — Удивительно... Если так и дальше пойдёт, завтра после обеда начнём загружать свежее топливо.

— То, что на стене? — спросил Гедимин.

— Нет, оно ещё повисит, — качнул головой Винстон. — Это запас. А ты наблюдателен, теск. Интересно?

— Я хотел бы узнать больше, — сдержанно отозвался тридцать пятый. Человек хмыкнул.

— Сначала тебе надо отмыться. Дай счётчик... что ж, в этот раз лучше. Я сам виноват — не проверил вчера показания и завёл тебя в опасную зону. Иди за мной...

В курилке со вчерашнего дня ничего не изменилось. Вытолкав за дверь робота-уборщика, Джошуа сел на диван и взял с подоконника несколько книг — не слишком толстых, ярко раскрашенных, отпечатанных на привычной скирлиновой бумаге — никаких артефактов древности.

— Зачем ты на пол-то сел? — удивлённо спросил он у Гедимина.

— Диван непрочный, — ответил тот, глядя на книги. По обложкам трудно было сказать, есть ли внутри формулы, но рисунки на них были.

— Как продвигается чтение? — спросил Джошуа, пытаясь поймать взгляд eateske. — Что-то непонятно?

— Эти символы читаются как "альфа", "бета" и "гамма"? — спросил Гедимин, выведя на полу три знака. Джошуа издал странный звук.

— Верно, — пробормотал он. — Однако... Уровень знаний, кажется, не очень... Скажи мне, теск, из чего состоит атом?

— Из частей, — отозвался тридцать пятый, сузив глаза. Винстон посмотрел на него долгим задумчивым взглядом и протянул ему яркую книгу.

— Тогда начнём с самого начала. Ознакомься.

"Начало" — было написано на обложке среди аляповатых рисунков. "Расщепление атома".

За дверью раздался пронзительный звон, и Джошуа вскочил.

— Сиди-сиди, — оглянулся он на зашевелившегося Гедимина. — Это ко мне.

Он вышел, и eateske услышал незнакомые голоса — один, судя по пронзительности, принадлежал самке, второй был ещё тоньше и писклявее. Джошуа негромко что-то ответил, и голоса отдалились и стали тише.

"Расщепление атома," — Гедимин разгладил обложку и открыл первую страницу. "Интересно..."

От разглядывания картинок и чтения коротких подписей его отвлекло жужжание. Какой-то маленький механизм бился о дверь. Тридцать пятый выглянул наружу и подставил ладонь под падающий звездолёт. Это была модель "Раптора" — всего двадцать сантиметров в длину, два винта на крыльях и два — вместо сопел, многочисленные царапины и сколотая краска.

"В моторе пыль," — Гедимин прислушался к жужжанию "Раптора" и, перевернув его брюхом кверху, отключил двигатель.

— А ну пусти! — раздалось снизу. — А то застрелю тебя!

Ещё один человек — совсем мелкий, втрое ниже Гедимина — стоял в коридоре, помахивая большой, грубо сделанной и ярко раскрашенной моделью бластера.

— Я не шучу! — он привстал на цыпочки, сердито глядя на eateske. — Это мой корабль, и я — командир!

— Джон! — из-за поворота быстро вышел Винстон. — Что ты делаешь? Не смей целиться в безоружных! Этот теск — военнопленный. Гедимин, отдай это мне... вот, держи свой корабль. Пойдём, мама ждёт.

Джон вывернулся из-под его руки и, запрокинув голову, посмотрел на eateske.

— Ты пленник? Командир Джон не стреляет пленных, — серьёзно сказал он. — Тебя отвезут на Землю и будут судить по закону.

— Идём, — Джошуа подтолкнул его к турникету. — С теском ты играть не будешь.

"Детёныш человека," — удивлённо мигнул Гедимин — теперь он понял, с чем имеет дело. Некоторые сведения о размножении "макак" всплыли в памяти, поразили своей нелепостью и были выкинуты из головы. "А мотор всё же нуждается в чистке..."

— Джон Винстон, — пояснил, вернувшись, Джошуа. — Книги были припасены для него. Но не думаю, что он останется на станции. Хочет стать пилотом, посмотреть разные планеты... слетать на Титан и Энцелад. Наверное, оно того стоит. Ты был там?

— Я нигде не был, — отозвался Гедимин. Детёныш отвлёк его, но теперь он хотел вернуться к чтению и узнать об управляемых и неуправляемых цепных реакциях. Новая информация пристраивалась к обрывкам, заложенным при клонировании; что-то уже было знакомо — правда, с других сторон, что-то требовало обдумывания.

— У тебя есть другие книги? — спросил он, заглянув Винстону в глаза. Тот усмехнулся.

— Найдутся.

17 мая 56 года. Земля, Северный Атлантис, город Нью-Кетцаль

— Отпускай!

Пятая по счёту сборка заняла место в решётке, и металлическая клешня захвата разомкнулась и качнулась вверх. Зафиксировав её под наклоном в пятнадцать градусов, Гедимин выпрямился, повёл плечами, расслабляя перенапряжённые мышцы.

— Очень хорошо, — в голосе из-за стены слышалась радость. — Подойди к люку.

В приоткрывшееся окошко просунулось горлышко бутыли с газировкой.

— Пей. Перерыв на час, — объявил Джошуа, закрывая люк наглухо. За лязгом металла Гедимин услышал чужой голос — кто-то поздоровался. Присев у закрытой двери, eateske разглядывал стены и вслушивался в гул механизмов. Что-то размеренно лязгало под полом, с каждой секундой звук становился громче, и Гедимин не слишком удивился, когда края бассейна приподнялись, а вода заколыхалась. Он встал, чтобы лучше видеть происходящее, и как раз вовремя — дно бассейна вместе с остывающими урановыми сборками начало опускаться. Разделяющий гребень между двумя половинами бассейна поднялся и навис над водой. С тихим свистом над резервуаром схлопнулось защитное поле. Сначала оно было прозрачным, но быстро уплотнялось; через пять минут оно стало белесо-матовым и уже не пропускало синеватый свет из-под воды.

Лязг под полом затих, негромко зашипела, открываясь, тяжёлая дверь на другом краю зала. Человек в белом скафандре вошёл, огляделся и помахал Гедимину прибором, зажатым в ладони.

— Привет, Джед! Сиди, отдыхай, я тут померяю.

"Патрик," — eateske вспомнил, где слышал этот голос, и слегка удивился. "Он со станции?"

Горожанин, глядя на экран прибора, медленно прошёлся вдоль открытой части бассейна, осторожно обошёл реактор и достал из кармана красный маркер.

— Будешь загружать свежее топливо, — сказал Патрик, проведя черту вокруг бассейна и вернувшись к защитному полю. Теперь он стоял неподалёку от Гедимина и пристально его разглядывал.

— Я знаю, — отозвался бывший пилот, заново обматывая кисти рук обрывками белого скирлина. Газировка кончилась, как и время перерыва. "Он останется тут или уйдёт?" — Гедимин покосился на Патрика.

— Что у тебя с кожей, Джед? — тот указал на исполосованную шрамами голень пленника. — Посмотри на цвет!

Гедимин удивлённо мигнул, чуть приподнял штанину — там, где кожа была открыта, она уже не была гладко-белой. Её присыпало серой пылью, и оттереть странный налёт не удалось.

— На лице то же самое, — сказал Патрик. — Везде, где голая кожа. Думаю, это от радиации. Эй, Джош! Ты это видел?

— Вчера не обратил внимания, — ответил Джошуа из-за стены. — Это не ожоги — ему негде было обжечься. Хотя он прилагал все усилия. Вылезай оттуда, Патрик. Не мешай работать.

Рычаг захвата впервые поднялся над водой — его предстояло провести мимо защитного поля, не повредив купол, к открытой части бассейна. Красная черта на той стороне прошла гораздо ближе к воде — свежее топливо излучало не так интенсивно, и Гедимин мог подойти почти вплотную и посмотреть на тусклый синеватый свет со дна. Отсюда были хорошо видны решётки и вставленные в них сборки — массивные пучки урановых стержней. Теперь eateske знал, что перед ним, и видел, как оно устроено и для чего нужно, и это его успокаивало. "Необлучённые стержни прочнее," — думал он, разглядывая сборку. "Их труднее повредить. Можно двигаться не так медленно. Интересно, как изменяется плотность..."

— Два вправо, три вперёд! — скомандовал из-за стены Джошуа. — Так, хорошо... Наклон шестьдесят пять. Захват!

Клешня механизма сомкнулась, плотно обхватив сборку, и тяжёлая конструкция медленно поползла вверх.

— Тяни к реактору, — сказал человек чуть менее взволнованным голосом. — Восемнадцать минут на дорогу. Не так быстро!

Свежие сборки ненамного отличались по весу от облучённых — даже, возможно, были тяжелее. Пять из них переместились из бассейна в затопленный реактор, прежде чем Винстон скомандовал поставить захват на чёрную отметку и подойти к двери.

"Осталось шестнадцать," — Гедимин присел передохнуть у люка и задумчиво смотрел на бассейн. "Ещё два дня, и реактор будет готов к работе. Интересно было бы посмотреть, как его запускают."

Выпустив eateske из душа, Джошуа внимательно осмотрел его ногу и даже потрогал кожу.

— Верно, изменения есть, — кивнул он Патрику. — Но опасным это не выглядит.

"Изменение свойств в экстремальных условиях," — думал Гедимин, разглядывая серую "пыль". "И если охлаждение или перегрев можно почувствовать, то воздействие радиации заметно только по факту. Наверное, я получил большую дозу, когда заглядывал в реактор. Два или три дня, и всё вернётся в норму..."

— Как идёт чтение? Освоил "Начало"? — поинтересовался Джошуа, провожая ремонтника в курилку. Патрик оставил их на полпути, помахав Гедимину рукой на прощание.

— Да, — отозвался тридцать пятый, замедляя шаг.

— Что делает в реакторе борная кислота? — спросил Винстон, глядя ремонтнику в глаза.

— Поглощает тепловые нейтроны, — незамедлительно ответил тот. — Гасит реакцию.

— Ты быстро читаешь, — заметил Джошуа. — Нравится? Ещё дать?

Гедимин кивнул.

После стерильных коридоров станции пыльная тюрьма казалась ещё грязнее, и тридцать пятый, вернувшись в камеру, отряхнул ступни и смахнул с матраса накопившийся песок. Энрике за решёткой громко фыркнул и пробормотал что-то неодобрительное, но Гедимину было не до него — он сел и положил на колени новую книгу. Она была чуть менее пёстрой — только чёрный и жёлтый, знак трилистника на обложке и несколько броских фраз. Eateske перевернул страницу.

— Эй, теск!

Он не заметил, как к решётке подошёл Райан Аранда.

— Что это? — шериф указал на книгу. Гедимин молча повернул её обложкой к нему.

— Где ты взял это? — Райан отключил защитное поле и протянул руку к обесточенной решётке. — Дай сюда!

— Это книга Винстона, — сказал Гедимин, настороженно следя за человеком. Тот хмуро посмотрел на обложку, пролистнул пару страниц и скривился.

— Это что, инструкция, как лучше взрывать АЭС? Офицер Монтес, Джош в самом деле дал ему эту книгу? Дал сам?

— Так точно, сэр, — на всякий случай Энрике вытянул руки по швам. Экзоскелет заскрежетал.

— Он спятил, — поморщился Райан, глядя то на книгу, то на пленника. — Эй, теск! Ты плохо понимаешь слова, но запомни — если хоть что-то на станции пойдёт не так...

Он прикоснулся к рукояти бластера. Гедимин пригляделся и увидел песок, набившийся под приподнятую пластину, и край одной из кнопок, опустившийся чуть глубже, чем другие.

— Твой станнер неисправен, — сказал он. Аранда мигнул.

Гедимин успел прикрыться рукой — разряд попал в правое предплечье, отбросив пленника назад, и тот, потеряв равновесие и власть над подгибающимися ногами, упал на колени.

— Меня устраивает, — бросил Райан, застёгивая кобуру. Книга, ударившись о плечо eateske, упала на пол и раскрылась. Гедимин не шевелился, пока шаги шерифа не стихли. Правая рука ниже локтя обмякла, и казалось, что она комком слизи свисает с кости; левая тряслась, но действовала, и главное — почти не кружилась голова, а зрение осталось неповреждённым. "Привыкание," — усмехнулся про себя Гедимин. "Когда-то оно должно было наступить..."

Дрожащей рукой он подобрал книгу, откинулся на матрас, прислонившись спиной к стене. "Взрывать?" — он криво ухмыльнулся, глядя на рисунок — твэл в разрезе. "Я не хочу взрывать. Я хочу строить."

19 мая 56 года. Земля, Северный Атлантис, город Нью-Кетцаль

Последняя сборка опустилась в реактор, и захват разжался, а рычаг поднялся к поверхности воды. Гедимин поволок громоздкий механизм к чёрной отметке. Под полом что-то негромко лязгало и постукивало; заглянув в бассейн, ремонтник увидел, что опустевшая решётка, в которой недавно хранились топливные сборки, втягивается в дно.

— Стоп! — судя по голосу, Джошуа Винстон был очень доволен. — Работа закончена. Иди к двери, садись и отдыхай. Через пять минут я тебя выпущу.

— Что ты будешь делать теперь? — громко спросил Гедимин.

— Что? — растерялся человек. — Ты что-то говоришь? Подойди к двери, справа от неё микрофон — говори туда!

Тридцать пятый обошёл по кругу бассейн. Отработанное топливо скрылось под плотным непрозрачным куполом, в реактор, обведённый широкой красной дугой, тоже было не заглянуть.

— Джед, что там случилось? — к Джошуа подошёл Патрик.

— Что здесь будет происходить? — спросил Гедимин.

— Ничего интересного. Закроем реактор и сольём воду, — ответил озадаченный Патрик.

— Я останусь тут и буду наблюдать, — сказал eateske и отошёл от двери, выбирая удобное место. Подходить к реактору, по всей видимости, было небезопасно...

— Эй! — спохватился Джошуа. — Гедимин, стой! Там нельзя оставаться. Это опасно. Выходи немедленно!

Люк залязгал, приоткрываясь. Тридцать пятый повернулся к нему лицом и сделал ещё шаг назад.

— Я не уйду, — сказал он — теперь его могли расслышать без микрофона. — Я буду смотреть, как закрывают реактор.

Джошуа встал на пороге, растерянно качая головой. Из-за его плеча выглянул Патрик. "Они не уведут меня силой," — тридцать пятый представил себе эту картину и насмешливо сузил глаза.

— Ты тут засветишься, Джед. Выходи и не мешай работать! — крикнул Патрик.

— Я встану за куполом, — отозвался Гедимин. — Я никому не мешаю.

— Часто с ним так? — тихо спросил Патрик у Джошуа.

— Всегда, — вздохнул тот. — Ты хочешь посмотреть на закупорку? Тут тебе нельзя находиться. Снаружи есть смотровое окно, оттуда всё хорошо видно. Можешь встать рядом с ним.

...Окно, закрытое линзой полуметровой толщины, находилось на высоте человеческого роста — Джошуа, встав на приступку, легко мог бы в него смотреть, Гедимину пришлось нагнуться и замереть, опираясь на край панели управления.

— Всё отключено, — хмыкнул Винстон, проследив за его настороженным взглядом. — Можешь всё потрогать. Патрик, ты готов?

— Если ты готов, то и я готов, — отозвался хмурый горожанин.

Над закрытым наглухо люком зажёгся красный сигнал, коротко продребезжал звонок. Сквозь толстое стекло Гедимин видел, как пол вокруг реактора зашевелился, приподнимаясь. Округлая стена поднималась всё выше, вытягиваясь в трубу. Из отверстий в ней, обращённых к бассейну, хлынула вода.

Поднявшаяся стена закрыла обзор, но у операторов была ещё одна точка наблюдения — вот только Гедимину было к ней не подобраться. Он наблюдал за тем, как из стены появляются уступы и уходят внутрь, превращаясь в ниши. Что-то лязгало, смыкаясь и проворачиваясь.

Из зала донёсся тихий гул. С потолка на трёх толстых тросах медленно спускалась массивная конструкция. Она двигалась вниз медленно, сантиметр за сантиметром, пока не коснулась края "трубы", заключившей в себя реактор.

— Левее, — тихо сказал Джошуа. — Поверни против часовой. Ещё.

Тросы отцепились. Крышка негромко лязгнула, соскользнув вниз, ненадолго задержалась на невидимом барьере и спустилась ещё немного — до следующей преграды.

— Есть! — поднял руку Джошуа.

— Да вижу я, — буркнул Патрик, склоняясь над панелью управления. Верхний край трубы сложился, кольцо за кольцом опоясывая крышку. Между ней и бассейном быстро поднимались барьеры, смыкаясь в сплошную стену. Вода уже не текла; вся конструкция очень медленно погружалась в пол.

— Эй! — кто-то ткнул Гедимина в бок. — Ну ты и вывернулся. Ничего не заболело?

Сигнал над люком из красного стал зелёным, и eateske нехотя отвернулся от смотрового окна и размял онемевшую кисть — он, сам того не замечая, опирался на вытянутые пальцы, и теперь они заныли.

— Патрик, отведи его в душ, — сказал Джошуа, разглядывая ремонтника с непонятным удивлением. — Через полчаса за ним прилетят. С крышкой я закончу.

"Ещё не всё?" — Гедимин повернулся к стеклу, но Патрик чувствительно ткнул его в бок.

— Идём-идём. Отсюда ничего не видно. И что ты успел выглядеть, а? Нашёл неисправности в реакторе?

— Нет, — не распознав насмешки, тридцать пятый серьёзно качнул головой. — Я не знаю, каким должен быть исправный.

— А, вот что, — хмыкнул Патрик. — Я думал, это у вас инстинкт... Ну, это можно исправить. Завтра в восемь — с Арандой мы договоримся — мы с Джошем ждём тебя тут. Посмотришь на запуск реактора. А потом я подгоню тебе кое-какое чтиво. Согласен?

"Запуск?!" — Гедимин изумлённо мигнул. Он внимательно посмотрел на человека — может, тот снова решил посмеяться? Нет, Патрик был предельно серьёзен.

— Я хочу это увидеть, — медленно проговорил он. Человек хмыкнул.

— Всё не так, как ты себе представляешь. Никаких бабахов и полыханий. Но ты самый любопытный кет из тех, кто сюда приходит. Так что смотри, сколько влезет.

— Кет? — переспросил Гедимин.

— Гражданин Нью-Кетцаля, — пояснил Патрик. — По закону — каждый, кто провёл здесь хотя бы половину жизни. И особенно — тот, кто принёс городу пользу. От тебя польза огромная. Если бы Аранда не козлил, тебе давно дали бы гражданство. Эх-х... Ладно, иди мыться. Завтра всё увидишь.

20 мая 56 года. Земля, Северный Атлантис, город Нью-Кетцаль

Из "кабинета" шерифа доносилось негромкое размеренное бормотание, то и дело прерывающееся шипением, хрипом и сдавленной руганью на три голоса, — охранники вышли в сеть и пытались смотреть новости.

— Привело к полному разрушению платформы "Маврикий". Два корабля союзников... — громкий голос диктора сорвался на визг и перешёл в еле слышное шипение. Кто-то ударил кулаком по столу.

— Грёбанная пыль!

— Цыц! — прикрикнул на него Райан.

— Вот так правильно, — пробормотал Энрике. — Взорвать их всех, и дело с концом. Чего они тянут?!

— Мы своих взорвём, а Север — оставит, — отозвался Райан. — Вот будет смеху-то...

— Если бы меня спросили, я бы их у себя держать не стал, — подал голос Хосе. — Тут один теск расхаживает, будто он нам хозяин, а если их толпа?

— А всё потому, Хосе Доминго, что он показал тебе своё превосходство, — хмыкнул шериф. — Хватит глазеть — к восьми вас ждёт Винстон.

...Два робота-уборщика столкнулись на проходе и медленно обползали друг друга. Патрик, проходя мимо, небрежно отодвинул одного из них.

— Боишься? — ухмыльнулся он, внимательно посмотрев на Гедимина. — Ничего! Если оно надумает взорваться, ты ничего почувствовать не успеешь. Хотя... вы, тески, живучие. Тогда успеешь.

— Патрик, замолкни, — нахмурился Джошуа. — Гедимин, не слушай его. Это старая шутка.

Он набрал код на массивной двери, похожей по форме на люк. С негромким лязгом и стуком створки приоткрылись, выпустив пришельцев в короткий, необычайно ярко освещённый коридор. Он упирался во вторую дверь, и Гедимин боковым зрением заметил тонкие красные лучи, пересекающие проход там и сям.

— Терезинья, мы на месте, — сказал Джошуа в раструб у двери.

— Не заперто, — откликнулись изнутри.

— Сначала пройдём мы, потом ты, — Патрик жестом велел Гедимину остановиться. Джошуа подошёл к двери вплотную и поднёс руку к нише в стене. Красные лучи скользнули по его лицу, вспыхнули и погасли.

— Проход разрешён, — раздалось под потолком.

— Джед, тебе проверяться не надо, — сказал Патрик, поднося руку к нише. — Просто иди к двери.

Створки люка уже разошлись, и за ними были видны панели управления на стене и вдоль неё, несколько небольших экранов, три пустых кресла и ещё один человек в белом защитном костюме без шлема. Гедимин шагнул в проём и вздрогнул от оглушительного дребезжания над головой.

— Тревога! Вторжение! — над дверью вспыхнули красные сигналы, и створки с лязгом сомкнулись. Джошуа, выжидающий на пороге, шарахнулся в коридор — его едва не разрезало надвое.

— Тревога! Тревога! — трезвон под потолком не умолкал.

— Да уйми ты её! — крикнул Патрик в раструб и растерянно оглянулся на Гедимина. — Стой тихо, Джед. Сейчас мы всё поправим.

Дребезжание умолкло. Из приоткрывшегося люка выглянула Терезинья, покрутила головой и выразительно пожала плечами.

— Распознание сработало, — буркнула она. — Попробуйте ещё раз. Только теск, а вы стойте.

Гедимин подошёл к двери, и тревожный сигнал зазвенел громче прежнего.

— Тревога! Вторжение! — люк захлопнулся.

— Вот зараза, — пробормотал Джошуа. — Она так и будет звонить?

Гедимин внимательно рассматривал стену. Он уже видел, где под белыми пластинами фрила проходит электрический кабель, и теперь искал что-нибудь, что можно вогнать в стык, — какой-нибудь острый прочный осколок...

— Что там? — спросил Патрик в раструб.

— Дело дрянь, — отозвалась изнутри Терезинья. — Тут защитный код. Никак не отключить. Вот, черти б его драли... Может, всю распознавалку вырубить?

— Я знаю, как её обесточить, — подал голос Гедимин. За дверью хмыкнули.

— Эй, вы двое! — вскинулся Джошуа. — Даже и не пробуйте. Это статья. Тебе сразу расстрел, тебя со станции погонят.

— Ну так она его не пропустит, — насупившаяся Терезинья выглянула из люка. — Теск, прости, тебе тут не рады.

"Как и везде," — хмуро подумал Гедимин, отступая от двери. Джошуа и Патрик переглянулись.

— Надо работать, — вздохнул Винстон. — Побудь тут. Обе двери закроются, когда мы войдём, но мы быстро вернёмся. Или отвести тебя в курилку?

— Я подожду, — eateske отошёл ещё на шаг назад. Отсюда был хорошо виден щит управления, и ещё тридцать секунд Гедимин смотрел на него, пока створки двери не сомкнулись окончательно. Вторая дверь лязгнула за спиной, но тридцать пятый не обернулся. Он прикрыл глаза и пытался услышать шум запускающихся механизмов, и на долю секунды ему даже показалось, что он чувствует волну жара со стороны реакторного зала.

"Однажды я сам встану у щита управления," — думал Гедимин, слушая, как вдалеке медленно проворачивается тяжёлая турбина. Пол едва заметно вздрагивал — так тихо, что нужно было прижать к нему ладонь, чтобы услышать дрожь. "Я сам запущу реактор. И ни один кусок железа или мяса не помешает мне."

Пять минут спустя (а турбина всё набирала обороты... или, может, кровь прилила к напряжённым пальцам, и Гедимин принимал её пульсацию за дрожь здания) люк открылся, выпустив Джошуа и Патрика.

— Не взорвалось, — через силу ухмыльнулся горожанин. — Пойдём, Джед. Я припас тебе такую няму!

— Чего? — нахмурился Джошуа. — Это ты на каком языке сказал?

Они препирались ещё минуты три; Гедимин шёл за ними молча, в глубокой задумчивости. Сквозь стены и перекрытия в коридор просочился приглушённый вой, eateske насторожился, но люди остались спокойными.

— Рано оповестили, — буркнул Винстон. — Рано ещё подключать.

— Пусть порадуются, — отмахнулся Патрик. — Дизель без нашего звонка не вырубят, и за Джедом не прилетят. До обеда, по крайней мере.

Он открыл курилку и поманил Гедимина к себе. На диване лежал ворох упакованных в плотный серый скирлин свёртков. Патрик вскрыл один из них, вытряхнул на ладонь тугой рулон бумаги и развернул его. Гедимин изумлённо мигнул — перед ним был подробнейший чертёж конструкции, которую он никогда раньше не видел... или видел?

— Патрик! — нахмурился Джошуа. — Ты в своём уме? Ты что, в архивы залез?

— Ну да, а что оно там лежит? — отозвался горожанин, выкладывая перед Гедимином второй чертёж. — Тут, на обороте, есть метки. Не перепутай, когда будешь складывать!

Лист всё разворачивался и разворачивался, и Гедимин опустился на пол и расстелил его на диване. "Вот как это выглядит изнутри," — думал он, и его глаза разгорались всё ярче. "Надо запомнить..."

— Да хватит тебе! — за спиной Гедимина всё спорили вполголоса Патрик и Джошуа, и у младшего из горожан истекло терпение. — Какая вероятность, что он прочтёт чертежи?! Их в городе ни одна собака читать не умеет!

"Активная зона," — Гедимин тронул ладонью центр чертежа. "Я видел малую часть, а вот так она выглядит полностью. Не такой уж большой объём..."

— А ты прав, Джош, — упавшим голосом пробормотал Патрик, заглядывая тридцать пятому через плечо. — Ты очень даже прав. Вероятность равна единице...

22 мая 56 года. Земля, Северный Атлантис, город Нью-Кетцаль

Небо за решёткой быстро меняло цвет; пятно розовато-жёлтого свечения появилось на стене и неспешно поползло вниз, к плёнке защитного поля. Гедимин лежал неподвижно, закрыв глаза, но сохранял сознание — как и всю прошедшую ночь. Ему некогда было отключаться — мозг, перенасыщенный новой информацией, от перегрева искрил и вспыхивал — eateske видел эти сполохи перед глазами. Теперь у него была стройная картина — от распадающихся атомов, выплёвывающих частицы и кванты, до необходимой толщины барьера между источником излучения и живыми существами. Он мысленно придавал запомненным чертежам объём и соединял их между собой, пока вся энергостанция Нью-Кетцаля не встала перед его глазами, как наяву. Вспышки перегретого мозга озаряли её, как праздничный салют.

— Чего? Иди, иди, — пробурчал по ту сторону решётки охранник Охеда. — Нельзя!

— Хосе, не козли, — увещевали его вполголоса. — Райана тут нет. Я поговорю с ним и уйду. У тебя что, трава кончилась?

Хосе недовольно запыхтел, но его просто отодвинули с дороги. Eateske услышал грохот стальных "ног" экзоскелета и неохотно открыл глаза. По ту сторону решётки стояла Инес.

— Джед, ты там как? — спросила она, щёлкая выключателями. Хосе пробормотал что-то недовольное.

— Я слышала, ты менял стержни в реакторе, — продолжала, не дожидаясь ответа, охранница. — Патрик сказал, тебе понравилась станция! Тебе не страшно там было? А, наверное, таких штук много на Марсе. У вас там и уран добывали... Ты не на урановых рудниках был?

Гедимин покачал головой. Пришли к нему, и он счёл нужным подняться и подойти к решётке. Инес обрадованно закивала и просунула "клешню" экзоскелета сквозь прутья.

— Дай четыре!.. А я видела в сети, когда читала про Венеру, — вчера платформа "Фиджи" сдалась союзникам! Всем, кто там был, сохранят жизнь. Джеймс Марци договорился с тесками на "Фиджи", чтобы они сдались без боя. Теперь они живы, а платформа в целости. Правда, хорошо?

Гедимин дотронулся до бронированной "лапы". Возможно, ему надо было что-то говорить, но он не знал, что именно. "Джеймс Марци? Тот, кто заставил "Шибальбу" сдаться," — вспомнил он. "Что он, всё-таки, делает на стороне макак?"

— Джеймс Марци такой славный! Он заботится о том, чтобы никого не убили. Чтобы эта дурацкая война поскорее закончилась. Ты знаешь его? Вы встречались на Марсе?

— Я там не был, — сказал Гедимин, глядя "мартышке" в глаза. Если бы его информация была лучом света, она отразилась бы ото лба Инес, как от зеркальной поверхности.

— Не знаешь?! Джеймс Марци был комендантом Деймоса, — недоверчиво покачала головой охранница. — Он сам перешёл на сторону людей и теперь помогает вести переговоры. Жаль, что ты его не видел! Вы поладили бы.

"Марци-предатель? Это на них похоже," — сузил глаза Гедимин. "Сделать из нас рабов, заставить умирать за них... а самим удрать к людям, когда смерть подойдёт близко."

— А! Ты не хочешь говорить про Марс, — "догадалась" Инес. — А на Венере ты был? Такие огромные летучие заводы, — тебе бы они точно понравились!

На другом конце коридора лязгнула дверь, и Хосе, вздрогнув, отступил к стене и вытянул руки по швам. Охранница успела убрать "лапу" из-за решётки, но не включить напряжение и "сивертсен", — две секунды назад шериф был у двери, а сейчас он стоял у самой камеры.

— Вот как, — сказал он, поглаживая рукоять бластера. — Хосе Доминго!

— Я ей говорил, сэр! — крикнул щуплый охранник.

— Ну да, я пришла проведать Джеда. А что? — нахмурилась Инес.

— Ровным счётом ничего, — тихо сказал Райан Аранда; Гедимин видел, как его пальцы стиснули рукоять оружия, и ждал выстрела — по крайней мере, разряда станнера — но шериф почему-то медлил.

— Возвращайся на пост, офицер Кастильо, — так же тихо проговорил он. — Слава богу, этот цирк заканчивается. Хосе!

— Да, сэр! — подпрыгнул на месте охранник.

— Найди Энрике. "Койот" федералов стоит на космодроме. Они прилетели за теском.

— Ух ты! И правда — хорошая новость! — донеслось из коридора — Хосе убегал быстро, громыхая плохо пригнанными пластинами брони.

Гедимин мигнул. "Всё? Значит, станцию я больше не увижу. Жаль."

Он поднял книгу, пролистнул последние страницы — времени на чтение не оставалось, и ему было немного досадно.

— Это принадлежит Джошуа Винстону, — сказал он, протягивая книгу охраннице. — Отдай ему.

— Эй! — Райан вырвал предмет из "клешни" экзоскелета. — Я сам отдам. Ступай на пост, офицер Кастильо.

Из коридора уже слышно было ворчание Энрике — он, судя по звукам, надевал экзоскелет, а Хосе приплясывал от волнения и лез под руку.

— Райан Аранда, сэр, я готова сопровождать пленного, — сказала Инес. — Я...

— Может, ещё поцелуешь его на прощание? — поморщился Райан. — Выходи, Джед. Теперь стой. Руки за голову!

Гедимин стоял неподвижно, пока Хосе возился с браслетом на его ноге. "Эти вещи запрещены," — вспомнил он.

— Все в глайдер, — махнул рукой шериф. — Хосе, ты за штурвалом, я сяду рядом. Энрике и Инес, вы в фургоне. Теска держать под прицелом!

Фургон был тесен для двух "броненосцев" и одного рослого eateske; после первой встряски на повороте все трое быстро сели на пол. Гедимин прижался к стене, но бронированная конечность всё равно лежала на его плечах, а вторая цеплялась за колено. "Скоро форма распадётся на атомы," — подумал он, глядя на свежие прорехи в плотном скирлине. Когда-то новая и блестящая, сейчас его одежда была изъедена мелкой нью-кетцальской пылью, исполосована бесчисленными царапинами и уже не заживляла повреждения.

— Мэттью я уважаю, — ворчал вполголоса Энрике. — Но всю награду он не получит. Минимум пятьдесят койнов — мои.

— Эй! А я?! — крикнул из кабины Хосе. — Половина мне! Этот теск меня чуть не покалечил! Ай!

— На дорогу смотреть! — рявкнул Райан.

— Теперь федералы его заберут — а дальше что? Что они делают с тесками? — забеспокоилась Инес.

— На опыты пускают. Туда и дорога, — буркнул Энрике.

Гедимин молчал, сидел неподвижно, прикрыв глаза, и вновь и вновь выстраивал в памяти коридоры энергостанции, вспоминал все прочитанные книги — страницу за страницей, — они все словно отпечатались на его сетчатке. "Я ничего не забуду," — он сжал пальцы в кулак, не обращая внимания на тычки и приглушённую ругань. "Когда смогу — узнаю больше."

Пролетев над стоянкой у верфей, глайдер шмякнулся на брюхо за зданиями цехов, на огромном пустыре, окружённом бесформенными сварными конструкциями. Грязно-серый "Койот" лежал вдали от зданий, растопырив надкрылки и выпустив из бока короткий трап. Рядом нетерпеливо переминались с ноги на ногу трое в тёмно-синей форме; нью-кетцальская жара донимала их, и только один из них — тот, кто уткнулся в экран смарта — остался в фуражке.

— Идём, — бросил Райан, не оборачиваясь. Двое "броненосцев" придерживали Гедимина за плечи, и он чувствовал сопло чьего-то бластера на своей спине. Бластер был один.

— Этот? — спросил один из федералов, разглядывая пленника. — Проверь!

— Он в хорошем состоянии, — заметил второй, направляя на лицо Гедимина луч фонаря. Его свет был невидимым, но неприятно щипал глаза. Осветив лоб eateske, "макака" направила луч на его плечо. Энрике оттянул ворот одежды Гедимина, открывая клеймо.

— В базе нет, — сказал владелец смарта, потыкав в экран. — Обычный пилот, бластерное мясо. Пятьсот койнов, не больше.

— Да быть не может, что его там нет! — взвился Хосе. — Проверь ещё раз.

— Тихо! — первый из "макак" пристально посмотрел на пленника. — Имя?

— Гедимин, — отозвался тот.

— База?

— Не помню.

— С "Шибальбы" он, — буркнул Энрике.

— На "Шибальбе" не было клонария, — поморщился федерал.

— Живее там! — прикрикнул на всех владелец смарта. — Вторая графа — что писать?

— "Кет"! — громко сказала Инес. — Пиши — "Кью — ю — и — ти". Читается как "Кет"!

— Кью — ю — и — ти, — вслух повторил федерал. — Гедимин Кет. Слышишь, видишь, понимаешь меня?

Eateske кивнул.

— Чего?! — опомнился Энрике и развернулся к Инес, выпустив плечо Гедимина. — Какой ещё Кет?!

— Зарегистрировано, — сказал владелец смарта, закрывая экран. — Деньги получишь двадцать пятого. Теска — на вторую палубу.

Гедимина подтолкнули в спину. На трапе никого не было, но сразу за открытым люком стоял "броненосец", и тридцать пятый видел, как поблескивают сопла его бластеров. Внизу продолжали спорить Энрике, Инес и Райан, федералы, не вмешиваясь, стояли у трапа. Гедимин повернулся лицом на север — пустырь хорошо просматривался, и ряды пыльных построек не могли загородить градирню, освещённую утренним солнцем. Рядом с ней, под защитным куполом, виднелся корпус реакторного зала, почти скрытый за серебристым "забором" подстанции.

— Пошёл, пошёл! — крикнул, высунувшись наружу, "броненосец". — Шевелись!

Гедимин взглянул на станцию в последний раз и переступил порог. "Надо будет сюда вернуться," — подумал он. Люк лязгнул за спиной.

01 июня 56 года. Земля, Северный Атлантис, город Пирр, лагерь военнопленных

Свод правил вместе с распорядком дня висел на стене комендатуры, у главного поста охраны. Новый лист вывесили не раньше прошлого вечера, но кто-то настойчивый и скрытный уже нарисовал на нём ушастую обезьянью голову.

"Внимание! Расстрелом карается:

a. Попытка побега;

b. Нападение на охранника;

c. Разрушение наблюдательного дрона."

Дочитав до третьей строчки, Гедимин хмыкнул. "Разрушение? Надо же... Я ведь собрал его обратно. Почти собрал," — он пожал плечами. "Собрал бы до конца, если бы мне не стреляли под руку. Зачем было лезть?!"

Шёл шестой час утра, и солнце уже поднялось довольно высоко — тени бараков не покрывали и половину перекрёстка. Прошло пятнадцать минут с тех пор, как Гедимина выпроводили из карцера — сняли с крыши комендатуры, где он пролежал с предыдущего полудня. Руки и ноги уже отошли и двигались свободно. Правое подреберье слегка ныло при движении — удар "копытом" экзоскелета был весьма болезненным, под новой прорехой в комбинезоне виднелся свежий кровоподтёк. Гедимин прикрыл глаза, пару раз мигнул — веки ещё жгло, и лицо, судя по ощущениям, из белого стало охристым и готовилось принять кирпичный цвет. Против ожидания, комбинезон к груди не прикипел, но кожа под ним местами окрасилась желтизной и пошла оранжевыми прожилками. "Любопытные эффекты," — думал пленный пилот, задумчиво глядя на комендатуру. Сейчас её крыша пустовала, и пост охраны переместился на крыльцо. "Но повторять я бы не стал."

Двое охранников в экзоскелетах — лёгких боевых "Маршалах", обвешанных бластерами и пулемётными турелями до полной бесформенности — неподвижно стояли у крыльца, наблюдая за водокачкой. Если бы Гедимин огляделся, он увидел бы другие посты — в переулках, расходящихся от маленькой площади — и четыре наблюдательных дрона в десяти метрах над землёй. Но пленник на них не смотрел, как и другие Eatesqa, собравшиеся у водокачки. "Надо охладиться," — подумал он, подходя к колонке.

Незнакомый пилот в красновато-буром комбинезоне — один из вывезенных с Марса — посторонился, пропуская Гедимина к воде. Тот благодарно кивнул и, зачерпнув холодную жидкость, вылил её себе на голову, а потом и за ворот. Жжение прекратилось.

Пилот-марсианин оглянулся на переулок и сузил глаза.

— Мутанты.

Пленные Eatesqa, до того хаотично распределённые по площади, зашевелились, стягиваясь к переулку. Привстав на пальцах, Гедимин увидел в просвете между бараками троих чужаков в пятнистой жёлто-оранжевой форме. Их кожа была белой, как у обычных Eatesqa, но вместо лиц были вытянутые ящеричьи морды, и шкура на них напоминала чешую.

Hasulesh, — поморщился Гедимин.

— Тихо! — незнакомый марсианин ткнул его кулаком в бок и кивнул на пост охраны. "Час карцера," — вспомнил, неприязненно сощурившись, Гедимин. "Наш язык под запретом."

Ящеры, увидев собравшихся, остановились. Один из них решился шагнуть вперёд, и пленные расступились — но Гедимин видел, что они выстраиваются в два ряда, а проход между ними упирается в группу синекожих марсиан.

— Мутантам надо дать в рыло, — нехорошо ухмыльнулся пилот и оглянулся на тридцать пятого. — Идёшь?

Ящеры остановились — они тоже видели, что их ждут, и не с лучшими намерениями. Двое из них, переглянувшись, попятились. Толпа разочарованно загудела.

— В меня они не стреляли, — ответил Гедимин, отходя от водокачки.

Мутантам так и не дали пройти к воде — уходя с площади, тридцать пятый видел их хвостатые силуэты в переулке. Они осторожно выглядывали из-за барака, дожидаясь, когда перекрёсток опустеет. Гедимин хмыкнул и покосился на ближайшую стену. "Бей мутантов!" — было нацарапано там.

Приоткрытые навесные двери бараков закрывались одна за другой — те, кто бездельничал внутри, спасались от жаркого ветра. Небо было чистым... впрочем, Гедимин не помнил, когда видел дождь в последний раз, и видел ли вообще. Он прикрыл ладонью обожжённые веки и нырнул в тень барака.

На сегодня у него были планы — небольшие, но даже пятнадцать минут осмысленного занятия в последние дни выпадали ему нечасто. Очередной корабль с военнопленными прибыл в лагерь вчера, после обеда; Гедимин, распластанный на крыше, слышал его гул и мельком видел дюзы. Это была потрёпанная "Барракуда"; рассмотреть повреждения обшивки тридцать пятый не смог, но и так было понятно — прилететь она могла только с Венеры. Бараки выстроились стена к стене, и последний в их строю ещё не успел покрыться пылью и надписями — его поставили недавно, а заселили не далее как вчера.

Переступив через порог, Гедимин молча вскинул руку с растопыренными пальцами. Патруль недавно прошёл, назойливые дроны не видели сквозь стену, — так он, по крайней мере, думал.

Eatesqa, прибывшие с Венеры, были здесь — кто лежал на полу, безучастно глядя в потолок, кто забрался на второй ярус — оттуда слышен был негромкий разговор. Он затих спустя три секунды, и с яруса свесился один из пленников.

— Чего тебе?

— Надо же, — хмыкнули на противоположном ярусе. — Я сначала подумал, что это наш, медная шкура...

— Да ну, он белый, — разочарованно ответили снизу. — Слегка поджаренный. В карцере был, наверное.

— Хы, — донеслось от стены. — На местном солнце только замёрзнешь. Вот если бы его с платформы свесить, как тех макак...

— Хольгер Арктус здесь? — спросил Гедимин, глядя на высунувшихся венерианцев. У них всех кожа была медно-красной от вечного перегрева и едкого ветра.

— Землян тут нет, — ответил eateske с верхнего яруса.

— Сколько ты продержишься снаружи платформы? Наверху — минут пятнадцать, а если спуститься? — продолжался разговор под ярусом.

— Макаки вроде пять минут выдерживают, — ответили от стены. — Это наверху.

— Макака столько не провисит, — хмыкнули на верхнем ярусе. — Плавунцы её не пропустят. Они быстро слетаются.

— Вы с платформы "Фиджи"? — вспомнил Гедимин последние услышанные новости.

— Тебе зачем? — сузил глаза венерианец. На нижнем ярусе заворочались, разговоры смолкли. Теперь на Гедимина смотрели со всех сторон.

— Я ищу, с кем можно поговорить, — ответил он. — Кто из вас имел дело с ядерными реакторами?

Венерианцы переглянулись.

— Катись отсюда, снежок, — недобро сощурился eateske с верхнего яруса. — Катись, пока не растаял.

Гедимин пожал плечами, развернулся и вышел. Задерживаться в бараке было бессмысленно — драки его не развлекали, а собеседников не нашлось.

До обеденной раздачи Би-плазмы было ещё далеко. Гедимин прошёл немного вдоль бараков и выбрался на пустырь. Там поднимался купол защитного поля, и под ним шестеро "броненосцев" собирали новое здание. Трое в экзоскелетах стояли снаружи, подозрительно оглядываясь по сторонам. Стоило Гедимину остановиться, как один из парящих вокруг дронов направился к нему и повис над головой, тонко попискивая. Спустя десять секунд к нему присоединился второй. "Да ну вас," — сердито сузил глаза Гедимин, отступая за бараки. За третьим дроном должен был появиться охранник, и спокойно наблюдать за строительством всё равно не дали бы.

Крыши у бараков были почти плоские, с едва заметным выступом посередине; оттолкнувшись от присыпанной песком дорожки, Гедимин немного прополз на четвереньках и сел на этот гребень, глядя на строительство с высоты. "Макаки" уже установили один барак, но у них ещё осталось много неиспользованных панелей. Защитный купол вытянулся, освобождая место для второго здания.

В небе запищало. Высоко летящий дрон снизился и повис над Гедимином, мигая огоньками. Снизу быстро поднимался второй. "Как их тут не разрушать?!" — досадливо сощурился eateske, спрыгивая с крыши в переулок, подальше от глаз охраны.

Он прошёл немного по закоулкам, стараясь не выбираться на солнце. Жжение в глазах постепенно прекратилось. Он остановился, сел у стены и едва не был затоптан пробегающей мимо толпой — полтора десятка пленных молча неслись куда-то. У очередного перекрёстка один из них приостановился, и вся группа повернула вслед за ним.

— Мута-ант! Лови-и! — донеслось издалека.

Гедимин отступил в переулок и уткнулся взглядом в надписи на стене. Среди перечёркнутых обезьяньих голов и призывов к отлову мутантов там было несколько тщательно замазанных значков. Тридцать пятый провёл по ним пальцем, но слой побелки был слишком толстым — он не разобрал ни слова.

Ветер взвыл, принеся с собой тучу пыли, и низколетящий дрон поспешно окутался защитным полем и набрал высоту. "Если бы макаки не засыпали тут всё песком..." — покачал головой Гедимин, выкапывая из-под песчаной насыпи маленький осколок кирпича. В писчем материале тут недостатка не было — копни на пять сантиметров вглубь, и найдёшь... Тридцать пятый не знал, откуда здесь взялось столько битого кирпича, и непохоже было, что он несёт какую-то функцию. Навряд ли "макаки" припасли его специально для пленников...

Гедимин ненадолго задумался и вывел на стене шар-ядро и две пересекающиеся орбиты электронов. Символ получился не слишком аккуратным; тридцать пятый попытался подправить его, но только испортил. Досадливо хмыкнув, он написал чуть ниже формулу альфа-распада урана. Мозг за неделю вынужденного отдыха переработал информацию, полученную в Нью-Кетцале, и теперь ей требовалось применение.

Места на стене оставалось ещё много; Гедимин хотел добавить синтез плутония, но лёгкое движение ветра отвлекло его. Он развернулся — и рухнул на песок, хватая ртом воздух.

Всё, что Гедимин успел, — это увидеть пролетевшую над ним тень. Скреплённая металлическими стержнями нога от меткого пинка подломилась и вспыхнула резкой болью, удар в солнечное сплетение вышиб из лёгких воздух. Кто-то перемахнул через упавшее тело и умчался — тридцать пятый даже шагов не слышал. Ему было не до того — он пытался вдохнуть.

— Ох-хо, — вздохнул кто-то над ухом, и короткопалая ладонь легла Гедимину на плечо. — Я очень-очень извиняюсь. Это пренеприятная ошибка. Сейчас я всё исправлю.

Он нагнулся над упавшим, и тот увидел вытянутую белую морду с ощеренной пастью. Кулак Гедимина должен был встретиться с ней через долю секунды — но мутант ловко перехватил его руку и закинул себе на плечо. Полсекунды спустя тридцать пятый стоял на ногах, а короткопалая лапа чужака отодвинула от живота прижатую ладонь и с силой надавила на сведённые судорогой мышцы.

— Вот и всё. Так лучше? — спросил мутант, отпуская Гедимина. Eateske выпрямился, глубоко вздохнул — ни солнечное сплетение, ни правое подреберье больше не отзывались болью.

— Я ещё раз очень извиняюсь, — прошептал мутант, пятясь к стене. Из соседнего переулка послышался топот.

— Лови! Он здесь! — крикнул кто-то.

Гедимин, прихрамывая, вышел на середину проёма — расстояние между бараками было невелико, один плечистый eateske занимал его почти полностью. Спустя секунду в проулок втиснулся первый из "ловильщиков".

Hasu! — крикнул он, ощерившись.

— Что? — Гедимин сузил глаза и перенёс вес на здоровую ногу. Незнакомый eateske замер на месте. За ним попытались втиснуться в проём ещё двое, но остановились и растерянно переглянулись.

— Стой! Я не тебе! — поднял раскрытые ладони пришелец. Двое за его спиной привстали на пальцах, заглядывая в переулок.

— Тут только я, — отозвался Гедимин.

— Его тут нет! Он дальше побежал! — заволновались за спиной первого "ловца". — За ним!

— Где мутант?! — толпа, всколыхнувшись, вытекла из переулка. — Бей его!

Голоса стихли. Гедимин переступил с ноги на ногу — икру сводило судорогой, пальцы не разворачивались — так и держались вместе, и наступать на них было больно. "Меткий удар," — сузил глаза пленник. "Знал, куда бить..."

— Спасибо, — прошелестело за спиной. Развернувшись, Гедимин увидел длинную тонкую вышку, прикреплённую к стене барака и на три метра поднимающуюся над его крышей. На дальнем тонком конце, дрожащем от сильного ветра, висел мутант — и вышка стояла неподвижно, даже не прогибаясь.

— Как ты там держишься? — спросил Гедимин.

— Когтями, — ответил мутант, отпуская вышку. Долю секунды спустя он стоял напротив Гедимина и разглядывал его ногу.

— Ох-хо, — покачал он головой. — Мои рефлексы быстрее мыслей. Я должен был понять, что ты — не один из них. Мне очень жаль, что я тебя ранил. Если позволишь, я поправлю твою ногу.

— Ты её уже сломал, — поморщился Гедимин. Он попробовал перенести вес на сведённую судорогой ступню и едва не упал.

— Нас учили чинить за собой, — шевельнул острыми ушами мутант. — Если бы ты сел, это было бы удобнее.

Он осторожно провёл пальцами по исполосованной шрамами коже. Гедимин заметил, что его крайние фаланги необычайно толстые, припухшие. Теперь он вспомнил, на какое животное похож этот мутант, — это был дикий кот, только без единой шерстинки — даже там, где у обычных котов растут усы.

— У тебя и на руках когти? — спросил Гедимин. Мутант усмехнулся, показав острые зубы.

— Я же кот. Ну вот, судорога прошла. Вставай осторожно... Вот, я тебе помогу.

Eateske взялся за протянутую руку и обнаружил, что мутант подставил ему открытую ладонь — а теперь ещё и сжал пальцы.

— Я Кронион Гварза, — сказал он, навострив уши. Гедимин недовольно сощурился, но не ответить он не мог.

— Гедимин Кет, — он переступил с ноги на ногу, проверяя, в порядке ли голень. — А теперь вали в свой барак.

Мутант мигнул.

— Да, само собой, — кивнул он. — Было бы хорошо, если бы я знал, где он. Тут всё одинаковое.

— Номер помнишь? — Гедимин выглянул из переулка — похоже, "ловильщики" далеко убежали.

— Было бы очень хорошо, если бы я умел читать, — Кронион смотрел в землю и водил по ней выпущенным когтем. — Все эти значки на стенах так похожи! Я думал, что нашёл такие же, — а там были эти ребята... навряд ли они хотят, чтобы я с ними жил.

Гедимин мигнул.

— Ты не умеешь читать? Даже цифры не знаешь?

— Нас учили другому, Гедимин, — вздохнул мутант. — Я знаю, как убить существо одним ударом. А вот письмена... Но ты не бери в голову. Я попробую вспомнить значки. Извини ещё раз.

— Завтра ты снова заблудишься, — заметил eateske, разглядывая пятнистую серо-зелёную форму Крониона. "Гварза — база на Земле," — вспомнил он. "Где-то в Африке, на территории Севера..."

— Нас сделали, чтобы выслеживать партизан, — склонил голову мутант. — У меня получалось. Но тут всё слишком одинаковое — и всё в пыли.

— Кого ещё ты выслеживал? — сузил глаза Гедимин.

— Я никогда не стрелял в eateske, — прошептал Кронион. — Никогда никого из них не ранил и не убил. Эти ребята всё равно не поверят мне, я знаю, но, может быть, ты...

— Тебе надо узнать хотя бы цифры, — Гедимин оглянулся на пустую улицу. — Ты считать умеешь?

— Да, само собой, — закивал мутант, удивлённо наблюдая за eateske. Тот выкопал под песком осколок кирпича, посмотрел на него, отложил и разгладил дорожку — "так будет удобнее..."

— Я только не знаю, как всё это пишется. Все значки — просто значки, и всё... Это цифра, да?

Он тронул пальцем знак на песке.

— Да, это единица. Число "один", — Гедимин продолжал чертить. "Почему им не заложили письменность? Интересно, у других мутантов всё так же? Странный был эксперимент," — думал он.

...Кронион старательно вывел на песке номер ближайшего барака.

— Один... один отдельно, потом четыреста тридцать восемь, — он оглянулся на Гедимина.

— Так, — кивнул тот. — Теперь идём. До обеда надо найти твой барак. Ты хоть что-нибудь вспомнил?

"А ведь обед через двадцать минут," — он посмотрел на укоротившиеся тени. "Интересный был способ занять время."

02 июня 56 года. Земля, Северный Атлантис, город Пирр, лагерь военнопленных

На небе не было ни облачка, и солнце поднималось всё выше, накаляя песок добела. Утолив жажду, Гедимин покинул площадь у водокачки и укрылся в затенённом переулке. Навстречу ему радостно оскалилась знакомая безволосая морда — мутант отошёл от стены и улыбнулся во всю пасть.

"Опять он?" — Гедимин недовольно сощурился и подался чуть в сторону, пропуская мутанта на площадь. Но, похоже, Кронион Гварза пришёл не за водой — он повторил движение ремонтника и встал у него на пути.

— Гедимин, постой...

— Опять заблудился? — спросил тридцать пятый, останавливаясь.

— Нет, — качнул головой Кронион и ещё раз улыбнулся. — Когда у значков есть смысл, их куда проще запоминать. Спасибо, что научил меня. Я вчера забыл это сказать...

— Ну вот, сказал. Что теперь? — Гедимин сузил глаза — он подозревал, что мутант так просто не отстанет. Что-то ведь заставило его подойти так близко к площади, где собирается множество Eatesqa, — и все они, если что, будут рады поймать и избить его...

— Я... — начал было Кронион, но осёкся, и его глаза расширились.

— Бей мутантов! Лови их! — донеслось с площади. Гедимин хмыкнул.

— Сколько раз ты успел получить в рыло, пока тут стоял?

Кронион снова улыбнулся — широко, во все клыки.

— Ну что ты! Не так просто дать easti в рыло. Можешь сам попробовать.

Гедимин ударил без замаха, метя в скулу, но его кулак не долетел до морды мутанта, — долю секунды спустя рука ремонтника оказалась перехваченной и заломленной за спину. Тридцать пятый развернулся, выпрямляя руку и стряхивая "кота" с запястья. Тот кувыркнулся в воздухе и приземлился на согнутые лапы.

Easti опасно швырять, — широко ухмыльнулся он.

"Что?" — Гедимин растерянно мигнул, шевельнулся — и заметил лёгкое движение ветра рядом с животом. Он опустил взгляд и увидел на комбинезоне четыре длинных разреза — от нижних рёбер до тазовых костей, прямо по плотному материалу пояса. Застёжка, попавшая между когтями, болталась отдельно.

"Чем дальше, тем лучше," — Гедимин приподнял полоски, оставшиеся от одежды, и хмыкнул. "Так и будет телепаться при каждом шаге. А через неделю разлезется в клочья."

Мутант посмотрел на разрезы, мигнул и прижал уши к голове.

— Гедимин, я снова должен извиниться. Я не рассчитывал так попортить тебе одежду. Мои рефлексы быстрее мыслей...

— Помню, — хмуро отозвался тридцать пятый. — Я сам напросился.

Кронион от растерянности не успел втянуть когти, и Гедимин мог оценить их длину. "Я даже не заметил удара," — он недовольно сощурился. "Или я от сидения в плену утратил сноровку?"

— Ты ни на что не напрашивался, — покачал головой Кронион, ощупывая драный комбинезон. — Особенно на порчу одежды. Это можно как-нибудь починить? Зашить, например... Надо найти что-нибудь вроде нитей...

— Это чинится не так, — Гедимин медленно повернулся на писк. Дрон-наблюдатель, заметив подозрительное движение в переулке, повис невысоко над краем крыши, всего в полутора метрах от eateske. "Горячие контакты," — сузил глаза ремонтник. "То, что нужно."

Аккуратный шлепок по "брюху" опрокинул дрон камерами вверх, и аппарат, потеряв летучесть, пошёл к земле и сел на поднятую руку Гедимина. Писк прекратился. Камеры смотрели в чистое небо. Повернув дрон "слепой" стороной к себе, ремонтник поддел пластину обшивки.

— Держу! — прошептал Кронион, хватая аппарат за "спину". Все камеры смотрели прямо на него. Гедимин досадливо сощурился, но говорить ничего не стал. "Не поможет. Не хватало ещё и меня в записи," — подумал он, подцепляя под обшивкой толстый провод. Два дымящихся контакта были извлечены наружу, и скирлин под ними зашипел, схватываясь грубым швом.

Грохот стальных "копыт" раздался в переулке, когда четвёртый разрез был заклеен на две трети; Гедимин отбросил от себя дрон и отступил к стене, прячась в тени.

— Куда?! — Кронион, хватаясь за улетающий аппарат, выскочил на площадь, коротко вскрикнул и растянулся на земле. Охранник опустил станнер и нагнулся над упавшим.

— Он?

— На камерах он, — подтвердил второй, отпуская дрон в свободный полёт. — Грёбанный мутант!

Гедимин, выглянув из переулка, увидел, как безвольное тело волокут за руки и за ноги к комендатуре. Ещё не остывшие швы, прикоснувшись к коже, больно обожгли её, но тридцать пятый не обратил внимания. "Этот дрон не был разрушен," — думал он, сердито щурясь на бронированные спины. "Мутанта не за что расстреливать!"

..."На кой он вообще в это влез?!"

С крыши барака была хорошо видна комендатура — пост охраны наверху, пост у крыльца, серо-зелёный силуэт, растянутый между четыремя большими скобами. Мутант был жив, Гедимин больше за него не опасался — после карцера его едва ли станут расстреливать.

"Слишком много бабуинов," — eateske пересчитал охранников и сердито сузил глаза. "Лучше не связываться."

— Эй, оборванец! — крикнул один из постовых и повёл соплами бластеров в сторону Гедимина. — Ты тут все два часа будешь маячить?! А ну свалил с крыши!

"Два часа?" — Гедимин поспешно спрыгнул в переулок, в тень барака, подальше от бронированных "бабуинов". "Я могу подождать."

...У колонки, под прохладными брызгами, отдыхали несколько пленников, но Крониона среди них не было. Гедимин нашёл мутанта за углом; "кот", зажмурив обожжённые глаза, скорчился в тени стены и старательно облизывал нос.

— Эй, — помня о рефлексах, опережающих мысли, ремонтник предпочёл окликнуть мутанта издалека. — Кронион Гварза!

— Гедимин! — "кот" вскочил на ноги, пошатнулся и сердито мотнул головой. — Этот карцер... слишком много, как оказалось. Гораздо больше, чем я могу терпеть. Мы, Eatzta, не очень выносливые. Не для марсианских урановых рудников... ну, ты знаешь, о чём я.

— Я там не был, — сузил глаза Гедимин. — Зачем ты вообще трогал дрон?

— Они должны были кого-то наказать, — вздохнул Кронион. — Стали бы искать, сняли бы отпечатки с корпуса... А теперь они успокоились, а я почти в порядке.

— Тебе нужна вода, — Гедимин протянул мутанту руку. — Идём к колонке.

...Мокрый с ног до головы Кронион дошёл до переулка и только там решился отряхнуться и вылить воду из ушей. С площади донеслось что-то неразборчивое про мутантов и заградотряды.

— Спасибо ещё раз, — прошептал Кронион, оглядываясь. — С тех пор, как я здесь, меня ни разу не пускали искупаться.

— Это очевидно, — кивнул Гедимин, отступая к стене. — Чего ещё тебе от меня надо?

— Значки, — низкорослый мутант поднял голову, заглядывая ремонтнику в глаза. — Я прошу тебя научить меня читать.

Гедимин смерил его задумчивым взглядом. "Это занятие не хуже прочих," — подумал он. "И выглядит осмысленным. Ладно..."

— Разумное желание, — кивнул он. — После обеда я тебя найду. Сиди в бараке и никуда не лезь.

...Дрон-наблюдатель покружил над переулком, помигал светодиодами и медленно всплыл над крышами. Гедимин проводил его задумчивым взглядом. "Третий за час. Я бы нашёл им применение, но ведь расстреляют же..."

— Теперь всё понятно? — он провёл ладонью по песку, стирая оставшиеся буквы. Кронион встряхнул головой.

— Погоди, Гедимин. У меня череп распух! — пожаловался он, прижав уши. — Каждый значок как-то называется, как-то произносится... и читается ещё двумя-тремя способами? Ну зачем?! Где логика?!

— Это же макаки. Откуда здесь логика? — пожал плечами ремонтник.

Увлёкшись объяснениями, он не заметил, как просидел на корточках почти час — и повреждённую ногу свело судорогой, а пальцы ступни снова сошлись вместе и болезненно скрючились. Он привалился к стене, вытянув больную конечность в переулок.

— А можешь показать, как пишутся наши имена? — Кронион, хоть и жаловался на распухший череп, не утратил любопытства. Гедимин нехотя повернулся, разгладил ладонью песок.

— Джи — и — ди — ай — эм — ай — эн, — вывел он на дорожке. — Это первое имя. Второе пишется как "кью — ю — и — ти". Гедимин Кет.

— Не "Джидимайн" и не "Квит", — качнул головой мутант. — Я запомню. А моё?

— "Кей — ар — оу — эн"... — Гедимин дошёл до пятой буквы, когда "кот" перехватил его руку.

— Нет, не так! Я видел его написанным. Тут вот такие значки... "Си" и "эйч", кажется. Не "кей"!

— "Си — эйч — ар"? — недоверчиво хмыкнул тридцать пятый. — Ладно... Второе — "Джи — ви..."

— Нет, "джи — дабл ю", — снова поправил Кронион. — Там был сдвоенный значок, я точно помню.

Он посмотрел на имена, выведенные на песке, и довольно ухмыльнулся.

— Так? — Гедимин кивнул на буквы.

— В точности, — согласился Кронион.

— Ладно, — оставив в покое надпись, ремонтник снова сел у стены, поджав под себя здоровую ногу. Пальцы, сведённые судорогой, не спешили разжиматься.

— У тебя хорошая память, — признал Гедимин, задумчиво глядя на мутанта. — Может, ты запомнил что-нибудь ещё? Устройство ядерного реактора или принцип работы бластера?

— Не, — качнул головой Кронион. — Техника — это не моё. Из бластера я умею только стрелять.

Гедимин хмыкнул.

— Даже не можешь устранить неисправность?

— Нас другому учили, — сузил глаза мутант. — Посмотри, твоя нога сейчас неисправна. И непохоже, чтобы ты мог эту неисправность устранить.

— А ты можешь? — недобро сощурился ремонтник.

— Я знаю, как это сделать, — внимательно посмотрел на него Кронион. — И буду рад оказать тебе помощь. Если ты подпустишь меня к себе.

— Я не прогоняю тебя, — пожал плечами Гедимин. — Если можешь — помоги.

06 июня 56 года. Земля, Северный Атлантис, город Пирр, лагерь военнопленных

Тихий гул, нарастая, перешёл в оглушительный рёв и оборвался громким треском. Тяжёлая "Барракуда", сверкая отполированной обшивкой, оторвалась от земли и под наклоном уходила в небо над бараками. Песчаный вихрь, поднятый ветром из её дюз, захлестнул лагерь. Из-за стены донеслась громкая ругань — охранников припорошило пылью. Дроны, неосторожно спустившиеся к земле, запищали и принялись набирать высоту. Один из них, "наевшийся" песка, шмякнулся на крышу и там остался лежать, попискивая и подёргиваясь. Гедимин недовольно покосился на него — за аппаратом вот-вот должен был зайти охранник, а встречаться с "макаками" ремонтник сейчас не хотел.

— Пойдём, — тихо сказал он Крониону, кивнув на соседний барак. — Там тоже есть надписи.

Мутант остановился у исчирканной стены и провёл пальцем по буквам.

— То же, что и там, — вздохнул он. — "Сдохни, макака" и "Бей мутантов". Только там макака была сверху, а мутанты — снизу, а тут они на одной высоте. И ещё какая-то замазанная строчка.

— На нашем языке, наверное, — недобро сощурился Гедимин. — Мартышки быстро их затирают.

Он сел на песок — хождение из переулка в переулок по вечерней жаре утомило его. Кронион опустился рядом, крепко сжал в ладонях покрытую шрамами голень ремонтника, разминая усталые мышцы.

— Судорог давно нет, — заметил Гедимин, сползая по стене — так удобнее было сидеть.

— Само собой, — кивнул Кронион. — Всё легло так, как должно лежать. Там, внутри, штыри и винты, живому мясу трудно к ним привыкнуть. Но теперь всё будет правильно.

— Откуда ты узнал о штырях? — удивился ремонтник. — Разве я говорил?

— Ты мало говоришь, Гедимин, — хмыкнул мутант. — Но это видно и так. Нас для этого готовили. Для меня твоё тело — всё равно что для тебя глайдер со вскрытым двигателем. Его прочитать проще, чем номер барака... или чем эти надписи. Где-то надо найти другие — эти я уже наизусть знаю.

— Тут немного чтива, — пожал плечами ремонтник. — Осталось ещё объявление у водокачки. Что значит "прочитать тело"?

Кронион сел рядом, привалился к боку Гедимина — тот покосился на него, но не отодвинулся. Тяжёлые шаги послышались в переулке, "броненосец" заглянул в тень барака, испустил смешок и выбрался на улицу. Ещё двое дожидались его там; один что-то сказал, и все трое загоготали.

— Я вижу все жизненные центры, — Кронион провёл пальцем по шее Гедимина. — Все уязвимые точки, все больные места. Мне сейчас достаточно выпустить коготь, чтобы вскрыть тебе артерию. А если коготь войдёт сюда, ты умрёшь через несколько секунд.

— Надо же, — Гедимин даже не шевельнулся. — Как при таких умениях тебя гоняют всем бараком?

Кронион отодвинулся, и тридцать пятый увидел, что его глаза потемнели.

— Гоняют?.. Нас раньше было трое, Гедимин. Трое Eatzta. Нас привезли сюда вместе. Когда Eatesqa стали прогонять нас от водокачки, случилась драка. Двое применили свои умения. Их рвали на куски всем лагерем. Охрана не вмешивалась. Меня оглушили и привязали за хвост к мачте. Мне сильно повезло, а двоим — нет.

— Охрана ничего не сделала? — недоверчиво покосился на него Гедимин. — Значит, пропала чья-то награда в тысячу койнов.

— Что ты! За Eatzta никто не давал никакой награды, — криво усмехнулся мутант. — Те, кто не сдался федералам, уже мертвы.

Он уткнулся взглядом в песок, выводя на дорожке бессмысленные линии и загогулины; потом посмотрел на Гедимина.

— Как пишется "Eatzta"?

— Дрон, — прошептал тридцать пятый, недовольно глядя на следящий аппарат. Диск, повисев над переулком, медленно поплыл в сторону комендатуры. Гедимин поморщился.

— Наверное, так — "и — эй — ти"... — он вычертил на песке несколько атлантисских букв. Кронион удержал его руку.

— Нет. Не на языке мартышек. На нашем, — он посмотрел Гедимину в глаза. — Ты знаешь, верно?

— Час карцера, — напомнил ремонтник, оглядываясь по сторонам. Ни охранников, ни дронов вокруг не было видно — надолго ли?

— Я пойду вместо тебя, — тихо сказал Кронион. — Покажи.

Гедимин подобрал осколок кирпича, быстро вычертил несколько знаков, оглянулся на мутанта и прикрыл их ладонью.

— Видел? Запомнил?

Он смахнул буквы с дорожки. Кронион закивал; его глаза искрились.

— Научи меня этим знакам, Гедимин.

— Заметят — часом не отделаемся, — качнул головой ремонтник.

— Я всё возьму на себя, — заверил мутант.

— Ты же не выдержишь, — недоверчиво хмыкнул Гедимин.

— Пусть, — Кронион прижал уши к голове.

— Зачем тебе это знать? Наш язык под запретом, — поморщился ремонтник. — Он никогда никому не понадобится.

— Все Eatesqa знают его. Он нужен и мне, — Кронион снова заглянул Гедимину в глаза. — Я очень хотел бы его выучить. Это очень сложно?

— Проще, чем письменность Атлантиса, — качнул головой тридцать пятый, разворачиваясь так, чтобы прикрыть часть дорожки от чужих глаз. — В нём есть логика. Смотри и запоминай...

10 июня 56 года. Земля, Северный Атлантис, город Пирр, лагерь военнопленных

Рядом с бараком Крониона не было. "Ушёл?" — недовольно сузил глаза Гедимин. "Один? Куда?!"

Он заглянул внутрь. Уже рассвело, но пленники не спешили выйти на улицу — снаружи было так же скучно, как под крышей, но гораздо жарче и грязнее. Гедимин вскинул руку в приветствии; дверь за ним уже закрылась — опасаться было нечего.

— Ага, — кивнул ему рослый серокожий eateske — выходец с промороженной Европы. — Мутанта нет — увели на допрос. Может, расстреляют, наконец.

— Не лезь к Крониону, — дежурно напомнил Гедимин.

— Я на него не дышу, — выразительно пожал плечами "европеец". — Была охота пачкаться...

У комендатуры мутанта тоже не было — как и на крыше. Утолив жажду и вылив на голову пригоршню воды, Гедимин ушёл с площади. Впереди был целый день, неожиданно пустой; в небе реяли дроны-наблюдатели, наводя на ремонтника тоску.

Мимо прошагал охранник в "Шермане", двое в лёгких экзоскелетах шли за ним. Гедимин покосился на комки сплавленного песка, прикипевшие к соплам бластеров, и на выкрошившиеся края пластин обшивки, — пыль забивалась под них, постепенно вытачивая себе нишу. Тихий скрип сопровождал движения "броненосцев"; скорее всего, они его не слышали.

"У макак нет ничего, что не нуждалось бы в починке," — Гедимин, недовольно щурясь, выбирался из лабиринта бараков. "Наверное, это их обычай."

Лагерь расползался по засушливой равнине во все стороны, и ограду возводили с большим запасом. Даже сейчас постройки ещё не подступили к ней вплотную. Гедимин вышел на утоптанный пустырь в сотне метров от сварной металлической изгороди. Над ней поднимались наблюдательные вышки, и цепочка дронов висела в воздухе, поворачиваясь вокруг своей оси и направляя на лагерь то одну, то другую камеру. Гедимин выкопал осколок кирпича и отошёл подальше от вышки — имело смысл освежить память, выведя на земле какой-нибудь чертёж или схему.

С первой вышки отлично просматривалась вторая; вскоре eateske вышел к ней. Чуть ближе к ограде, не обращая внимания ни на дроны, ни на охранников, сгрудились пленники — не то четыре, не то пять десятков существ. Они обступили кольцом маленькую площадку, с которой доносилось тяжёлое дыхание и — время от времени — глухие удары. Несколько секунд спустя всё смолкло, толпа слегка расступилась и снова сомкнулась. Другая пара бойцов вышла на ринг, и начался новый поединок.

Двое повернулись на звук шагов, жестами позвали Гедимина в круг, но он покачал головой и отошёл к глухой стене барака. Там была хорошо утоптанная земля — не рыхлый песок, на котором чертежи таяли быстрее, чем их рисовали.

Он не успел вывести даже половину линий — чья-то тень упала на него, и четырёхпалая ступня перечеркнула чертёж, втоптав его в пыль. Гедимин резко выпрямился и встретился взглядом с белоглазым eateske в серо-чёрной форме космолётчика.

Heta! — выдохнул тот, разводя в стороны пустые ладони. — Бомбу на глазах у макак чертишь ты — а психом называют меня!

Гедимин покосился на сторожевые вышки, посмотрел на растоптанный чертёж и недовольно сощурился.

— Это не бомба, — сказал он.

Белоглазый хмыкнул, по его лицу, от виска до подбородка пересечённому широким шрамом, пробежала странная дрожь.

— А то я не знаю, для чего нужен плутоний, — прошептал он. — Есть места потише. Могу отвести.

"А у него есть радужка," — не без удивления заметил Гедимин. В тени глаза космолётчика выглядели белыми, только зрачок выделялся тёмным пятном; когда он повернулся боком к свету, вокруг зрачка заблестело серебристое кольцо.

— Веди, — согласился тридцать пятый, пропуская eateske вперёд.

Это был закоулок где-то на западе лагеря, ближе к ограде; два барака поставили криво, и улочка между их глухими стенами превратилась в полузакрытый тупик. Белоглазый космолётчик остановился там, провёл пальцами стопы по утоптанной земле. Сюда редко подсыпали песок, а старый частью унесло ветром, частью он спрессовался; Гедимин присел на корточки, провёл по земле осколком кирпича — остался отчётливый тонкий след.

— Постой, — белоглазый опустился рядом с ним, приподнял жёсткую пластину на поясе и извлёк из-под неё заточенный двадцатисантиметровый стержень. — Держи. Мы пальцами не чертим.

— Спасибо, — удивлённо мигнул Гедимин, рассматривая странный предмет. На одном его конце была проделана прорезь, куда хорошо уместился бы тонкий скол кирпича, а другой был заточен и слегка скруглён.

— Владей, — по лицу космолётчика снова пробежала дрожь, рассечённая шрамом губа приподнялась. — Спрячешь в пояс.

Тридцать пятый задумчиво посмотрел на белоглазого — тот не собирался уходить, сидел рядом, выжидающе глядя на Гедимина. Он сжал в пальцах стержень и провёл по песку пробную линию.

— Тихо, — белоглазый протянул руку к ладони Гедимина. — Это не камень. Дай я покажу, как его держать.

Он развёл пальцы ремонтника в стороны, сложил первые два кольцом, пропустил сквозь него стержень и прижал его костяшкой третьего пальца и сведёнными вместе подушечками первых двух. Гедимин удивлённо мигнул. Белоглазый закивал, крепко сжал руку ремонтника и провёл стержнем по песку. На его четырёхпалой ладони виднелись рубцы — много маленьких шрамов, и на пальцах не хватало как минимум трёх фаланг.

— Удобно, — заметил Гедимин, проводя линию самостоятельно. — Ты придумал?

— Научили, — отозвался белоглазый. — Это древняя штука.

Гедимин начертил ещё несколько линий, стёр их и посмотрел на космолётчика.

— Значит, бомба? — спросил он. — Нейтронная сойдёт?

Космолётчик не шевелился, пока чертёж не был закончен. Когда Гедимин убрал руку и немного отодвинулся, прикрывая линии спиной от вездесущих дронов, белоглазый eateske выдохнул и склонился над чертежом, поглаживая пальцами воздух.

— Это вещь! — прошептал он, покачав головой; шрам снова дёрнулся. Второй, ещё более широкий, даже ветвящийся, проходил по его затылку и спускался на шею.

— Вещь! — повторил белоглазый, тщательно стирая чертёж, и пристально посмотрел на Гедимина. — Атомщик? С Марса?

— Пилот, — качнул головой тот. — С Земли.

— Пилот? На чём летал? — взгляд космолётчика стал въедливым.

— "Гарпия".

— Дрянь корабль, — поморщился белоглазый.

— Чинить надо, — ровным голосом ответил Гедимин. — Будет не дрянь.

Незнакомый eateske усмехнулся так, что всё лицо перекосилось.

— Дело говоришь. Лучше чиненая "коза", чем разбитый "Харгуль". Хотя после "Харгуля" даже "Шерман" — жестянка.

"Харгуль?" — Гедимин мигнул. "Пояс астероидов?"

— А ты откуда будешь? — спросил он.

— Долгая история, — качнул головой белоглазый. — Взяли меня на "Маврикии". Hasulesh!

Скривившись, он провёл пальцем по шраму на затылке.

— "Маврикий"? Разве его не взорвали? — уточнил Гедимин. "Чем его так полоснуло?" — думал он, глядя на шрам белоглазого. "Шея, основание черепа... Странно, что не насмерть."

— Это был третий заход, — кивнул космолётчик. — А меня прихватили на втором.

Он протянул Гедимину покалеченную руку.

— Линкен Лиск.

— Гедимин Кет, — ответил ремонтник, крепко её пожимая. — База "Лиск"? Не слышал о ней. Где это?

— Неподалёку от базы "Кет", — сузил глаза Линкен; его серебристая радужка снова выцвела и побелела. Гедимин кивнул.

— Ты какой-то смурной, — заметил Линкен, отпустив руку тридцать пятого. — Из-за меня? Надоел — скажи, уйду.

Тот качнул головой.

— Мой друг на допросе, — он провёл ладонью по земле, разглаживая её для следующего чертежа.

— Понял, — кивнул белоглазый. — Друг? Ему в этом повезло. Чем он промышлял?

— Охотился на повстанцев, — ответил Гедимин.

— Хорошее занятие, — сказал Линкен. — Давно его увели?

— На рассвете, — Гедимин в задумчивости провёл по песку несколько бессмысленных линий.

— Через час надо проверить, вернулся ли, — сказал белоглазый, поворачиваясь так, чтобы закрыть чертёж от взглядов из переулка. — Я с тобой. Посмотрю, кому повезло.

...Места в тупике не хватило, и Гедимин с сожалением оборвал незаконченный чертёж. Линкен стоял в самом его начале, разглядывал обширный план и задумчиво хмыкал.

— Один раз видел и сразу запомнил? — недоверчиво сощурился он. — Макаки так запросто дали тебе все планы?

В переулке захрустел под стальными "копытами" песок — двое охранников в "Маршаллах" обходили лагерь. Линкен провёл ногой по земле, затирая линии, и показал кулак пролетающему мимо дрону.

— Я пойду, — Гедимин, стерев остатки чертежа, повернулся в сторону комендатуры. До обеда оставалось чуть меньше часа; возможно, Кронион уже бродил по переулкам, прячась от недружелюбных марсиан... если только его не расстреляли.

На площади мутанта не было. У колонки собралась группа выходцев с Марса, несколько венерианцев поодаль ждали своей очереди на умывание. Гедимин заглянул в переулки, посмотрел на крыши и растерянно мигнул. "Где он?"

Карцер был пуст; четверо охранников в экзоскелетах скучали на посту, курили, приподняв лицевые щитки, и задумчиво выцарапывали песок из-под пластин обшивки. "Это ремонтируют не так," — недовольно сощурился Гедимин. "Ну да ладно..."

Увидев приближающегося "теска", люди зашевелились, встали полукольцом, подняв оружие.

— Мутант, похожий на кота. Был на допросе. Где он? — спросил Гедимин, медленно и чётко выговаривая слова, — ему часто казалось, что "макаки" слышат и понимают его как-то очень странно. Охранники переглянулись.

— Лысый кот? Я видел такого... давно, — наморщил лоб один из них.

— Проваливай, — махнул стальной "лапой" другой. — Тут нет твоей киски.

Все четверо прыснули. Гедимин в недоумении пожал плечами и отошёл в тень барака — может, Кронион прячется от солнца под стеной? Но мутанта не было и там.

— Гребучие макаки, — прошептал за плечом Линкен. — Толку их спрашивать... Он, скорее всего, пошёл к себе в барак.

— Возможно, — согласился Гедимин и пошёл по переулку, отсчитывая повороты. Где-то на десятом или одиннадцатом тихий шорох над головой заставил его шагнуть в сторону и поднять взгляд. На крыше сидел Кронион.

— Гедимин! Тебя не так легко найти, — широко ухмыльнулся он, спрыгивая в переулок.

— Кто бы говорил, — хмыкнул Гедимин, хлопая мутанта по плечу. Тот с судорожным вздохом прижался лбом к его груди, и тридцать пятый растерянно замигал.

— Тебя не били? — он придирчиво оглядел спину, затылок и плечи "кота" — всё, что сейчас было видно.

— Ну что ты, Гедимин, — мутант наконец поднял взгляд. — Мне задали несколько вопросов, потом хотели применить сканер, но он сломался. Поговорили ещё немного и отпустили. Я тут второй час брожу. В бараке не сказали, куда ты пошёл. Я залез на мачту — оттуда тоже не увидел. Снова вернулся сюда...

Он помахал перед Гедимином тонкой пачкой ярких разноразмерных листков с рисунками и надписями.

— Тексты. Добыл в комендатуре. Надписи тут короткие, но так даже лучше.

— Хорошо, — кивнул тридцать пятый. — Ты был у колонки после допроса? Пил воду?

— Кто ж меня пустит, — фыркнул "кот" и снова прижался к Гедимину. Тот услышал изумлённый вздох, поднял взгляд и увидел Линкена. Белоглазый пилот стоял поодаль и пристально смотрел на Крониона.

— Мутант? — он мигнул. — Твой друг — мутант?

— Это очевидно, — ровным голосом ответил Гедимин, глядя Линкену в глаза. Тот мигнул ещё раз.

— Друг-мутант, — покачал головой космолётчик. — Нет, меня зря называют психом. Это даже для меня чересчур.

Кронион зашевелился, порываясь отойти от Гедимина, но тот положил ладонь ему на плечо.

— Как знаешь, — сказал он, глядя мимо Линкена.

— Вот, значит, как, — пробормотал тот. — Это надо обдумать.

Он свернул за первый же угол и пропал из виду. Гедимин пожал плечами.

— Кто он? — тихо спросил Кронион; уши мутанта прижались к голове и нервно подёргивались.

— Линкен Лиск, — отозвался тридцать пятый, поворачиваясь к площади. — Ему интересны бомбы. Пойдём к колонке — после макак надо мыться.

Забравшись под струю воды, он покосился на переулки — в одном из них вроде бы мелькнул чёрно-серый силуэт. Но на площадь никто не вышел.

11 июня 56 года. Земля, Северный Атлантис, город Пирр, лагерь военнопленных

В соседнем бараке о чём-то громко спорили, и Кронион, проходя мимо, навострил уши и прибавил шагу. Гедимин, оглядевшись, приостановился и поманил мутанта к себе. До искомого закоулка между перекошенными строениями осталось всего два поворота.

— Тут тихо, — заметил Кронион, разглядывая стены. Кто-то из охраны всё-таки сюда заглядывал — все надписи были тщательно замазаны.

Гедимин посмотрел под ноги. Вчера он не стёр все линии, вырезанные на дорожке, — у стен ещё виднелись остатки чертежа... и свежие штрихи, неточные и грубые, — кто-то пытался продолжить его.

Кронион сел на землю, положил перед собой один из листков. На нём была слегка размытая фотография — человек верхом на животном, ещё два животных убегали от него. Гедимин мигнул — ему показалось, что такие шляпы он где-то видел.

— Тут рекламируют дымные палки, — сказал Кронион. — "У-би-ва-ют вас мед-лен-но". Честные мартышки.

— Правда, — хмыкнул Гедимин.

За его спиной тихо зашуршал песок — кто-то входил с неутоптанного переулка в тихий тупик. Кронион прижал уши к голове и подался назад, Гедимин выпрямился, разворачиваясь к пришельцу лицом.

Heta! — белоглазый пилот ухмыльнулся, показывая пустые ладони. — Хорошо устроились! Можно к вам?

— Мой друг — мутант, — напомнил Гедимин, слегка прищурившись. Линкен ухмыльнулся ещё шире.

— Хоть десять. Ты — атомщик, я от тебя не отстану.

— Я не атомщик, — сказал тридцать пятый.

— Значит, будешь, — Линкен тяжело опустился на песок и заглянул в листки Крониона. — Мартышкина реклама? Есть что-нибудь про жильё на Марсе?

— Как это? — мигнул Кронион.

— А, тебе неоткуда знать, — хмыкнул белоглазый, и его радужка потемнела, обретая цвет стали. — Когда-то макаки думали, что выкинут нас оттуда и заживут. Там для них было всё готово. Только вот не срослось. А может, они теперь там поселятся. Кто знает...

"Так, это было... До первой войны это было," — Гедимин задумчиво разглядывал космолётчика. "Так давно?"

— Линкен, придумай фразу на нашем языке, — попросил он. Тот мигнул.

Hasulesh tza ajewasqa, — оглядевшись по сторонам, сказал он.

— Хм... Я слышал это в варианте "tza fauwasqa", — заметил Кронион, разглядывая выпущенные когти. Линкен усмехнулся, шрам на его лице дрогнул.

— Разница невелика — им так и так не жить, — ответил он. — Пусть будет "ajewasqa".

— Ты любишь взрывы, — покосился на него Гедимин.

— Это правда, — кивнул Линкен.

— Кронион, напиши эту фразу, — сказал тридцать пятый, поворачиваясь так, чтобы прикрыть кусок земли от взглядов из переулка. — Вот, держи.

Он протянул мутанту писчий стержень. Тот повертел его в пальцах и сузил глаза.

— Гедимин, ты знаешь, что это оружие? — спросил он, прижимая уши к голове и оглядываясь. — Сутки карцера, если найдут. Или даже два дня.

Линкен ухмыльнулся.

— Да, это оружие! Одним тычком завалит "Шерман". Макакам есть чего бояться!

— Это правда, — заметил Гедимин, рассматривая стержень. Линкен резко повернулся к нему.

— Чего?! Я недослышал...

— Эта вещь может обездвижить "Шерман", — медленно и чётко проговорил тридцать пятый. Линкен заглянул ему в глаза.

— Ты смеёшься, да? "Шерман"? Обездвижить? Вот этим вот?! — он отобрал у мутанта стержень и взял его двумя пальцами. — Вот этой палочкой?!

— Ты слышал, что я сказал, — сузил глаза Гедимин. — Любой "Шерман" в этом лагере.

— Нет, — покачал головой Линкен. — Что угодно, только не это. Этим не оцарапать даже обшивку "козы". Признайся, Гедимин, ты сказал, не подумав?

Тридцать пятый поднялся на ноги, и Линкен встал вместе с ним.

— Не подумал, да? — ухмыльнулся он.

— Эксперимент? — Гедимин протянул белоглазому руку. Тот изумлённо замигал.

— Так ты всерьёз?! Согласен, — он крепко сжал протянутую ладонь. — Когда?

— Сего... — начал Гедимин — и осёкся: Кронион с силой ударил его по запястью, разбив рукопожатие. Ловкость мутанта не подвела его — увернуться от двух кулаков он успел.

— Вы спятили?! — Кронион, прижав уши к голове, скалил клыки. — Это нападение на охрану! Вас обоих пристрелят на месте! Гедимин, ты же разумное существо, — куда ты лезешь?!

Двое Eatesqa переглянулись.

— Если откажешься, я забуду, что ты сказал, и всё, — понизил голос Линкен. — Затея, и правда, для чистых психов.

Гедимин покачал головой.

— Если использовать разум, это не так уж опасно, — сказал он. — Но всё равно я не хотел бы повредить тебе, Кронион. После обеда не ищи нас. Лучше тебе не знать, что и как будет сделано.

Космолётчик одобрительно кивнул и похлопал мутанта по плечу. Тот дёрнулся и прижался к Гедимину; тому даже показалось на мгновение, что "кот" готов заплакать.

— Вы оба ненормальные, — прошептал Кронион. — Я не хочу, чтобы вас убили!

— После обеда сделай вид, что нас не знаешь, — хмыкнул Линкен. — И помалкивай. Гедимин прав — разумные существа тут мы, а не макаки. Но я всё-таки сомневаюсь, что у него получится!

Гедимин вернул стержень Крониону и опустился на землю.

— Ты не написал свою фразу, — напомнил он. Мутант насупился.

— Я напишу "эти двое — конченные психи"!

...Отрезать кусок скирлина тонким обломком кирпича было непросто, но возможно, а вот сделать ровный срез... Гедимин с сожалением посмотрел на укоротившуюся штанину и заправил её в сапог. "Ну вот, они теперь одной длины," — он покосился на лохмотья выше повреждённой голени.

— Дельно, — Линкен, скрутив обрезок скирлина в тугой жгут, вертел его в руках, приспосабливая к растопыренным пальцам. — Удар будет сильный. Нет, вот так лучше...

Он немного укоротил жгут и оттянул свободной рукой свисающую петлю.

— Стержни готовы? — спросил Гедимин, отобрав кусок скирлина и примерив к своей руке. "Смертельное оружие," — подумал он, насмешливо щурясь. "Разрушитель планет..."

Линкен протянул ему пару тонких заострённых обломков полупрозрачного фрила.

— Сделал, как ты сказал, — нахмурился он. — Уверен, что подойдёт? Они после первого же удара истрескаются.

— А ты хотел оставить макакам побольше улик? — сощурился Гедимин. — Они и должны истрескаться. Чем быстрее, тем лучше.

Он спрятал хрупкие стержни в пояс и достал более прочный снаряд — приспособление для письма. Уложив его в петлю жгута, он прицелился в полузатёртый чертёж на песке. Скирлин с глухим щелчком обвис, стержень по самый заточенный кончик вонзился в землю. Линкен одобрительно кивнул; его радужка сверкала серебром.

— Осталось подманить "Шерман", — он огляделся по сторонам — высоко в небе над тупиком пролетал дрон. — И у меня есть мысли. Знаешь, где мой барак?..

...Охранник в экзоскелете распахнул дверь, тяжело повернулся вместе с бронёй, помахал наручным фонарём и вышел. Гедимин, лежащий у стены на верхнем ярусе, выбрался из-за прикрывавших его сонных тел и спрыгнул вниз. Линкен выглянул с нижнего яруса, шикнул на любопытствующих и подошёл к ремонтнику.

— Ну?

Tiitzki, — Гедимин аккуратно намотал жгут на пальцы и подошёл к двери. Линкен встал рядом, медленно и осторожно отодвинул её на пару миллиметров.

С тех пор, как погас закат, не прошло и получаса, но небо уже почернело. Фонари, освещающие лагерь, выхватывали из темноты куски стен, переулков, тусклой синей брони патрульных. В ночной тишине далеко разносился хруст песка под металлическими "копытами" — охранник в лёгком экзоскелете приглядывал за ближайшими шестью бараками и ходил по переулку туда-сюда.

Линкен очень осторожно отодвинул дверь ещё на полсантиметра — теперь просвет был достаточно широким, чтобы пропустить стержень-снаряд. Свет с улицы просочился в барак, и Гедимин отступил на шаг, уходя в тень. Охранник приостановился, отвернулся от фонаря и поднял руку к лицевому щиту. Он был освещён со всех сторон, и слишком широкие щели между пластинами обшивки, проеденные ветром и песком, отчётливо чернели на спине. Гедимин сузил глаза — он видел цель. Спустя долю секунды снаряд сорвался с тугой петли и вошёл в тёмную брешь по самый кончик.

Сам удар был негромким, но за ним последовал оглушительный треск и фонтан искр из пробоины. "Броненосец" дёрнулся, выгнулся назад, запахло расплавленной изоляцией. Правая нога экзоскелета развернулась "копытом" вбок. Под обшивкой грохнуло, искры и брызги фрила полетели из щелей. "Броненосец" мелко задрожал; одна нога дёрнулась вперёд, вторая осталась на месте, и "Маршалл" повалился на песок, задев шлемом стену барака. Гедимин отступил ещё на шаг в темноту и столкнулся с Линкеном. Космолётчик молча посмотрел ему в глаза и осклабился, его радужка горела серебристым огнём.

— "Коза", — еле слышно прошептал он, сжимая плечо Гедимина.

— Дважды "коза", — отозвался тот. — Ш-ш-ш...

На грохот и треск уже спешили охранники. В просвет между створок Гедимин увидел двоих в лёгких экзоскелетах. Они с руганью перевернули опрокинутый механизм на спину. Заскрежетала обшивка — пилот пытался выбраться из бесполезной машины.

— Что? Что тут?! — луч яркого фонаря скользнул по дверям бараков, едва не зацепив Гедимина.

— Замкнуло, — один из "броненосцев" рассматривал дёргающийся экзоскелет.

— Твою мать! Отключи его, чего глаза вылупил?! — подал голос охранник, оставшийся без брони. Сжимая в руках бластер, он вертел головой; в переулке послышался топот, и он развернулся, целясь в полумрак.

— Кто орёт? Побег?! — из-за барака с грохотом выбрался патруль — двое в "Маршаллах" и тяжёлый "Шерман". Он выглядел бесформенным из-за массивной брони и множества дул и сопел, выглядывающих из-под неё. К коротким толстым "рукам" крепились две ракетницы, утяжелённая спина выгибалась горбом, — где-то в ней был спрятан генератор, но пробить его корпус можно было разве что из гранатомёта.

Отключённый двигатель "Маршалла" наконец перестал искрить. Охранники столпились вокруг, нервно оглядываясь по сторонам. Гедимин прислушался к их сдавленному шипению и уловил множество упоминаний спаривания с самцами, самками и даже механизмами. "Нашли время," — хмыкнул он еле слышно.

"Шерман" стоял к нему боком — не самая удачная позиция, но выбирать не приходилось. Eateske опустил руку и выстрелил туда, где соединялись "голень" и "бедро" бронированной ноги, в выемку, оставленную для её гибкости. Стержень вошёл под обшивку наискосок и тут же разломился, выбросив наружу щепоть стеклянной крошки. За громким хрустом послышался скрежет. Тяжёлый "броненосец" повернулся вокруг оси, и из-под лицевого щита раздался вопль — одна из ног машины осталась неподвижно стоять, и вся она едва не упала.

"Шерман" шагнул, перетаскивая за собой вышедшую из строя конечность. Охранники шарахнулись от пустого экзоскелета и сгрудились вокруг тяжёлого "броненосца", озираясь по сторонам.

— Тревога? — неуверенно спросил один.

— Что это, вашу мать?! — донеслось из "Шермана". Он поднял руку, и над бараками с грохотом взорвалась сигнальная ракета. Линкен толкнул дверь, и оба eateske взлетели на верхний ярус. Гедимин бросил в угол обрезок скирлина; стержней у него больше не было.

— Тихо! Я слышал шум! — раздалось снаружи, и дверь, едва не вылетев из пазов, распахнулась. Двое с фонарями ввалились внутрь, и Гедимин прикрыл глаза рукой — в бараке стало светлее, чем на улице в полдень.

— Стоять! — крикнул один из охранников. — Обыскать всё! Это здесь, я слышал!

— Пусто! — второй помахал фонарём на верхнем и нижнем ярусах. — Никакого оружия!

— Проверь всех! — с улицы заглянул "Шерман". Его левая конечность по-прежнему не работала, и из пробоины с громким шипением выходил воздух.

— Всем встать! — рявкнул "броненосец", поднимая фонарь. Невидимый луч дотянулся до лица Гедимина, вызвал красные вспышки под веками.

— Этот из другого барака! — стальная "клешня" схватила его за плечо. — Стоять, руки за голову!

— Оружия нет, — ещё один луч невидимого света прошёл по спине Гедимина.

— Что ты тут забыл, урод?! — в грудь тридцать пятому уткнулась "рука" экзоскелета. — К кому пришёл? Отвечай!

Шесть бластеров крепились по кругу, между ними просматривалась ракетница небольшого калибра. Гедимин недовольно сощурился — два из шести должны были выйти из строя, самое большее, через месяц, ствол ракетницы изнутри покрылся прикипевшим песком.

— Говори! — его ткнули ракетницей в рёбра.

— К разумным существам, — сузил глаза Гедимин. — А вас кто звал?

Договорить ему дали, и стрелять не стали — видимо, из-за второго охранника за его спиной. От бронированного кулака в висок он уклонился, подставил плечо, но второй удар — в затылок — застал его врасплох, и руки обмякли. Он пошатнулся, едва удержав равновесие; сквозь красные круги перед глазами было хорошо видно, как от одного пинка вомнётся внутрь лицевой щит, как заклинит и разорвёт на первом же выстреле ракетницу, и как неуправляемая махина полетит на улицу, паля во все стороны. "Расстреляют," — подумал Гедимин; в голове гудело, затылок стал липким от крови, ушибленная рука странно отяжелела.

— Отвечай, слизь! — стальные пальцы взяли его за подбородок, вздёрнули голову кверху. — К кому пришёл?!

— Ну, ко мне, — раздался ленивый голос, и с верхнего яруса сполз Линкен. Сложив руки на груди, он сощурился на охранников.

— В карцер обоих, — приказал "Шерман", со скрипом уползая с дороги. Охранник подтолкнул Гедимина в спину.

— Вперёд, уроды! Вот только дёрнитесь...

Пропустив пленников, второй "бабуин" пристроился за ними. Гедимин покосился на Линкена — тот шёл спокойно, только веки чуть опустились и вздрагивали.

— Зачем ты влез? — тихо спросил тридцать пятый и дёрнулся — стальная "клешня" ударила его под рёбра.

— Сдуру, — прошептал Линкен, чуть повернув к нему голову. От тычка охранника он слегка поморщился.

Позади лязгало и шипело — "макаки" пытались на ходу починить "Шерман" и поднять "козу". Гедимину очень хотелось оглянуться. "Стержни должны были рассыпаться," — думал он. "Найдут только песок. Это подозрений не вызовет."

12 июня 56 года. Земля, Северный Атлантис, город Пирр, лагерь военнопленных

Кожу на затылке жгло и щипало — стальная "клешня" рассадила её, теперь кровоточащий рубец прилип к фрилу на крыше. Гедимин слегка повернул голову, отклеиваясь от шершавого покрытия, и "копыто" экзоскелета ударило его в бок.

— Лежать!

Солнце поднялось уже высоко — eateske видел его даже сквозь опущенные веки. "С каждым днём жара прибывает," — лениво подумал он. "Скоро будет, как на Венере."

Руки от запястий и ноги от колена уже онемели — то ли от неподвижности, то ли от слишком тугих скирлиновых жгутов, которыми их связали. Рядом, крепко прикрученный к двум скобам, лежал Линкен. С тех пор, как его привели в карцер, он не издал ни звука.

— Эй! Что за тварь на мачте? — один из охранников подошёл к краю крыши.

— Мутант, — отозвался второй, отвесив пинка шевельнувшемуся Гедимину.

— Он на нас пялится! — охранник вскинул бластер. — Ушёл, сукин сын...

— Мало тебе этих уродов? — хмыкнул второй. — Лежать, кому сказал!

"Кронион. Хорошо, что ушёл," — подумал Гедимин; ему было неловко. "Только бы никуда не влез..."

Запахло табачным дымом — один из охранников, плюнув на предписания, сел на крышу и закурил.

— Мы тут надолго? — с тоской спросил он.

— До обеда, а там смена — забыл, что ли? — хмыкнул второй.

— Я не о том! Сколько ещё нам сидеть с этими выродками? Когда их уже соберут и расстреляют?

— Никогда, брат, — хихикнул "броненосец". — Господин президент намерен проявить милосердие и дальновидность. Астероид ему в зад!

— Венера уже наша, — вздохнул первый, выпуская дым из ноздрей. — Что они возятся?!

— Пояс астероидов, брат, — наставительно сказал второй, поднимая стальную конечность. — Там только возиться.

— Там пусть Мацода возится, — сплюнул с крыши охранник. — А мы при чём?

"Пояс астероидов?" — Гедимин хотел повернуться к Линкену, но передумал — бок и так болел. "Значит, Венеру взяли. Поэтому давно нет новичков. Скоро всех Eatesqa соберут здесь. Интересно, где Хольгер? Может, есть ещё лагеря? Но должны всех свозить сюда... Странно это всё..."

13 июня 56 года. Земля, Северный Атлантис, город Пирр, лагерь военнопленных

Двое, придерживая друг друга, вышли из комендатуры и остановились у ближайшего барака перевести дух. Гедимин с трудом видел дорогу сквозь красный туман. "Наверное, сетчатка выгорела," — с досадой думал он. "Теперь жди, когда восстановится..."

— Ты хорошо держался, — заметил Линкен, разминая плечи. Гедимин знал, что он чувствует, — у ремонтника тоже затекло всё тело.

— Ты тоже, — он пощупал новую прореху на комбинезоне. Под ней на плече обнаружилась широкая царапина в потёках присохшей крови. Он повертел шеей, потрогал затылок — там крови было ещё больше.

— Пошли мыться, — сказал Линкен и потёр правый бок. — Гребучие макаки! Держись за меня. Как твои рёбра?

— Ерунда, — Гедимин осторожно опустил левую руку и досадливо сощурился — весь бок, от подмышки до колена, превратился в один огромный синяк. "Hasulesh tza ajewasqa!" — подумал он. "Хотя нет, взрыв — это слишком быстрая смерть..."

— А хороший был эксперимент, — прошептал белоглазый, положив руку Гедимину на плечо. — С вами, атомщиками, не заскучаешь.

Гедимин хмыкнул, но отнекиваться уже не стал. "Атомщик? Если раньше не пристрелят — посмотрим."

Холодная вода остудила горящую кожу. Гедимин забрался под неё целиком, опустился на корточки, оттянул ворот. Засохшая кровь отмывалась с трудом, но рана на затылке после охлаждения уже не тревожила его.

— Постепенно отмоется, — Линкен, выпив ещё пригоршню холодной воды, выбрался из-под струи. Компания марсиан, собравшаяся вокруг, разглядывала его, хмыкала и перешёптывалась.

— Лиск, ты псих, — заметил один из них. — Это знают все. Но как ты его уболтал?!

Он указал на Гедимина.

— Он голыми руками вынимал из реактора стержни, — хмыкнул Линкен. — Чем ты хочешь его напугать?!

— Держи, это твоё, — марсианин протянул Гедимину обрывок скирлина. — Заходи к нам. Только без экспериментов!

Линкен ухмыльнулся.

Смочив обрывок в ледяной воде, тридцать пятый приложил его к рубцу на затылке. "Сделать налобную повязку?.."

— Правда, заходи, — сказал Линкен, когда они выбрались из толпы и отошли подальше от водокачки. — Там нормальные ребята.

— Я Крониона приведу, — напомнил Гедимин. Космолётчик мигнул.

— Да, верно. Это уже сложнее. Но посмотрим.

Что-то прошуршало по крыше. Тридцать пятый подался назад.

— Рукой бы махнул, что ли, — проворчал Линкен, глядя, как Кронион, спрыгнувший в переулок, прижимается к груди Гедимина. Тридцать пятый похлопал его по спине и слегка поморщился — плечо при резких движениях болело, хотя царапина казалась неглубокой.

— Я видел, как вы шли ко мне, — сказал Кронион, отодвинувшись от Гедимина и обойдя его по кругу. — А потом свернули. Вы меня не видели?

— Вы, мутанты, хорошо прячетесь, — кивнул Линкен. — Ну что, ты с нами? Сегодня — никаких экспериментов.

— Ты сегодня пил и умывался? — Гедимин покосился на колонку.

— Да, меня пропустили, — Кронион поддел когтем край разорванного рукава и осмотрел царапину. — Я видел вас с крыши. Боялся, что вас расстреляют...

— За что? — пожал плечами Гедимин. — Я просто был в чужом бараке после отбоя. А Линкена вообще взяли ни за что.

— Макаки! — фыркнул белоглазый космолётчик. — Ладно, пойдём. Как бы мои стержни не выкопали без меня...

На утоптанном песке не было чужих следов. Гедимин ковырнул землю у стены барака, извлёк заточенные обломки фрила.

— Правильно макаки боятся, — Линкен подбросил стержень на ладони. — Если стекляшка останавливает "Шерман", то эта палочка его, должно быть, взорвёт.

Он сел, привалившись к стене и вытянув ноги, но тут же испустил тихое шипение и выпрямился, осторожно потирая плечо.

— Спина, — пояснил он насторожившемуся Гедимину. — Належались...

— Моя не лучше, — тридцать пятый попытался свести лопатки вместе и поморщился.

Кронион неожиданно и весьма болезненно ткнул его в левый бок и сощурился.

— Ничего себе! Я бы сдох, — качнул он головой. — Гедимин, садись и подставляй спину. Попробую починить.

— Тогда и Линкену, — тридцать пятый расстегнул комбинезон и кое-как выбрался из рукавов — руки слушались ещё хуже, чем ноги. "В первый раз было как-то легче," — озадаченно подумал он.

— Если он меня подпустит, — шевельнул ухом "кот".

...Дрон-наблюдатель летел высоко над крышами; притормозив над переулком, он повертелся вокруг своей оси и, не задерживаясь, свернул куда-то в сторону. Гедимин проводил его тоскливым взглядом — сейчас ему и такой примитивный механизм сгодился бы.

— Хорошо устроился, — проворчал Линкен, глядя на Крониона. Тот шевельнул ухом в его сторону, но положения не переменил — так и остался лежать поперёк двух тел, пристроив хвост на животе Линкена, а голову — на Гедимине.

— Ну что, починились плечи?

Тридцать пятый поднял руку, пошевелил лопатками.

— Тебе надо стать врачом, Кронион. Найдёшь себе применение, — заметил он. Мутант хмыкнул.

— Гедимин говорит дело, — повернулся к нему Линкен. — Чинить тела — нужная работа.

— Хватит вам! — прижал уши к голове Кронион. — Я — easti. Кто меня пустит быть врачом?!

— У макак есть всякие... — Гедимин задумался, вспоминая слово. — Колледжи. Там учат. Читать ты умеешь, кнопки на смарте тыкать научишься быстро. Найди колледж. Для макак не будет разницы, easti ты или eateske. Мы все для них одинаковые.

Кронион настороженно посмотрел на него, перевёл взгляд на Линкена. Тот кивнул.

— Учиться у макак... — сузил глаза космолётчик. — Но ничего не поделаешь. Нужна маскировка. А там, может, найдётся кто-нибудь потолковее Саргона, и мы пошлём всех мартышек на Энцелад. Хорошо будет...

— Хватит смеяться, — мутант извернулся и сел между двумя eateske. — Гедимин, ты после войны тоже пойдёшь учиться?

— Разумеется, — отозвался тот, вспомнив недочитанную книгу и синий огонь под водой. — Мне нужен свой реактор.

— Хорошее дело, — покосился на него Линкен. — Реактор... У тебя будет, я даже не сомневаюсь.

— А ты? — повернулся к нему Кронион. — Себе ты уже нашёл применение?

— Мне нечего искать, — шрам на лице космолётчика дрогнул, и он провёл пальцем по рубцам на затылке. — Летать не пустят. А без космоса... я — взрывник. Мне этого хватит.

14 июня 56 года. Земля, Северный Атлантис, город Пирр, лагерь военнопленных

Ночью под дверью барака свистел ветер, и на рассвете Гедимин увидел, что небо затянуто плотным серо-белесым пологом. С тех пор в завесе не появилось ни одного просвета — напротив, она заметно уплотнилась и окрасилась в тёмно-серый и лиловый. Ветер стих, и, невзирая на то, что солнечные лучи сквозь полог проникали с трудом, жара усиливалась с каждым часом. Поднявшись на крышу барака, Гедимин разглядывал завесу. "Как на Венере," — думал он, вдыхая горячий загустевший воздух. "Чем дальше, тем сильнее сходство."

Сверху была видна комендатура, и звуки, разносившиеся уже минуту по всему лагерю, стали слышны ещё лучше. Двое охранников поднимали над зданием полосатый флаг, остальные, отогнав с площади всех пленников, сгрудились вокруг. Звуки стали громче — многоголосое пение на низких тонах, довольно мелодичное, но неразборчивое.

Наблюдательный дрон, летящий по обычному маршруту, заметил шевеление на крыше и отклонился от курса. Увидев мигающий диск над головой, Гедимин недовольно сощурился и спрыгнул в переулок — приманивать дронов к убежищу он не хотел. И так в этом лагере было немного мест, куда не совала нос охрана...

— Макаки поднимают над комендатурой флаг Атлантиса, — сказал он Линкену и Крониону. — Звуки идут оттуда.

— Звуки... — хмыкнул Линкен. — Ты что, с Энцелада? Ни разу не слышал гимн Атлантиса? Они же его крутят по поводу и без повода.

— Не помню таких звуков, — качнул головой Гедимин и покосился на небо — дрон, не заглядывая в переулок, вернулся на прежний курс и уже исчез за крышами.

— "Макаки поднимают над комендатурой флаг Атлантиса", — старательно выводил на песке Кронион. — "Звучит гимн. На небе тучи."

— Хорошо, — кивнул Гедимин и сел рядом с ним. — Теперь то же самое на языке Севера и по-нашему.

— За каким метеоритом ему язык Севера? — озадаченно мигнул Линкен. — Это ты, Гедимин, что-то странное выдумал.

— Он же с территорий Севера. Что, если его туда вывезут? Пусть знает, — отозвался тридцать пятый.

Музыка смолкла. Кронион не без труда — пальцы тяжело привыкали к писчему стержню — довёл до конца фразу про тучи и начал сначала — уже на языке Севера. За углом послышались тяжёлые шаги — двое охранников в экзоскелетах приближались к тупичку. Гедимин провёл ступнёй по земле, затирая выведенные буквы, мутант проехался животом по песку, смахнув остаток фразы, но подняться не успел — так и остался лежать, глядя снизу вверх на вломившихся "бабуинов". Те, переглянувшись, ткнули в него пальцами и заржали.

— Ты, киска, лижи усерднее! — выдавил сквозь гогот один из них, и оба потопали дальше. Кронион поднялся, повернулся к Гедимину и растерянно мигнул.

— Что они сказали?

— Тебе лучше не знать, — глаза Линкена потемнели и сошлись в щёлки. Он потёр шрам на затылке и с видимым усилием отвернулся от выхода в переулок.

Что-то загрохотало в отдалении. Гедимин насторожился. Взрыв большой силы, приглушённый расстоянием, прогремел в атмосфере, за ним — ещё один. Eateske посмотрел наверх — никакого защитного поля над лагерем не было, а в тёмно-сизых облаках уже сверкало что-то, похожее на вспышки бластеров.

— Что там, Гедимин? — повернулся к нему Линкен. Новый взрыв прогремел ещё ближе, в тучах сверкнул синий огонь, но космолётчик даже не моргнул, и не только он — даже Кронион, как ни в чём не бывало, выводил буквы на песке.

— Взрывы, — Гедимин огляделся в поисках убежища; бежать в барак не имело смысла — тонкие фриловые стены сметёт первой воздушной волной, не говоря уже об осколках. — Вы что, не слышите?

Новый взрыв был так громок, что eateske вздрогнул — воздушная волна сдавила уши. Линкен ухмыльнулся.

— Ты точно с Энцелада, — он протянул к небу руку ладонью вверх и показал её Гедимину. — Это гроза. Сейчас польёт!

Капля упала тридцать пятому на макушку, и он едва успел мигнуть, как с неба обрушился водопад. Весь лагерь в одну секунду исчез за пеленой ливня. Кронион, сердито фыркнув, прикрыл руками уши и поднялся с намокшего песка. Вода, пенясь, побежала по переулку, размывая дорожку, и присоединилась к бурному ручью за углом. С неба лило, тёплые потоки струились по спине Гедимина, затекали под комбинезон. Eateske вышел на середину переулка, слегка наклонил голову, чтобы не лило в глаза. Вода омывала горячую кожу, старые и свежие шрамы и кровоподтёки. Истёршаяся ткань комбинезона снова заблестела.

— Значит, это — дождь? — в памяти всплыли обрывки естественнонаучных фактов, и Гедимину стало спокойнее. — Понятно.

— Не гроза, а смех, — проворчал Линкен, умываясь дождём. — Через пять минут небо очистится. Настоящие грозы — на Венере. Один такой фронт "Маврикий" еле облетел — чуть не потеряли два двигателя.

— Там нет воды, — заметил Гедимин. "Полезное явление," — думал он, вытирая мокрое лицо. "Но макаки зря посыпают дороги песком. Теперь их смыло."

Грязевой поток клокотал в соседнем переулке, и где-то по направлению его течения уже слышна была отчаянная ругань — чей-то "Маршалл" опрокинулся в воду. Линкен насмешливо сощурился, выглянул из тупика и вернулся обратно, ухмыляясь так, что лицо перекосилось.

— Ещё одну "козу" закоротило, — прошептал он. — Правильно ты говорил, Гедимин, — они их не чинят. В вакууме им не продержаться и пяти минут!

...Солнце уже ушло за бараки; на улицах прибавилось охранников, площадь почти опустела — Eatesqa, утолив напоследок жажду, расходились на ночлег. Над комендатурой вяло колыхался флаг Атлантиса, изнутри долетали последние звуки гимна.

— Я думал, в праздник макаки не работают, — тихо сказал Гедимин, кивая на пост охраны. Четверо "броненосцев" никак не могли дождаться смены, один порывался закурить, но сосед бил его по руке и указывал на дверь.

— Это не рабочие, — хмыкнул Линкен. — Это подставки для бластеров. Какие им ещё праздники?!

Что-то прогрохотало в отдалении — не так раскатисто, как утренний гром, но довольно громко. Этот звук Гедимину показался знакомым, и он повернулся к его источнику, высматривая в небе цветные искры.

— Не гром — небо чистое, — сказал Кронион. — Ты чего, Гедимин?

— Салют, — отозвался тот, забираясь на крышу. Закат ещё только разгорался, на светлом небе сполохи были почти незаметны, но Гедимин нашёл их у горизонта, далеко на востоке.

— В самом деле, — Линкен встал рядом с ним, высматривая вспышки. — Там Пирр — маленький мартышечий город. Сейчас всё стихнет.

Но салют не стихал — петарды одна за другой взрывались над горизонтом. Уже два наблюдательных дрона слетелись к подозрительной крыше, и Линкену и Гедимину пришлось слезть, а со стороны Пирра всё доносилась канонада.

— Сегодня, конечно, День флага, — покачал головой космолётчик, — и макаки о нём не забывают. Но никогда он не был поводом для такого грохота. Чему они так обрадовались?

15 июня 56 года. Земля, Северный Атлантис, город Пирр, лагерь военнопленных

Линкен обошёл чертёж по кругу и досадливо хмыкнул.

— Я видел эту штуку тысячу раз, двести раз её чинил — но из того, что ты, Гедимин, рассказал тут, я половину не понял. Нет, повторять не надо. Что, правда, в мартышечьей книжке так было написано? Про все эти частицы, и поля, и...

— Я ничего не перепутал, — ровным голосом ответил Гедимин, пририсовывая к генератору Сивертсена источник питания. — Довольно стройная система, если в неё вникнуть. Кронион, а ты понял?

— А? Что? — мутант, встрепенувшись, скатился с крыши. — Ого... А что это за штуковина?

— Генератор полей, — Линкен, хмыкнув, попытался ткнуть его пальцем в бок, но Кронион ловко уклонился. — Гедимин рассказывал, как это работает. Ты что, всё проспал?

— Я? Нет-нет, — замотал головой кот-мутант. — Там, на космодроме, только что сел "Скат", и из него выводят пленных. Пойдём, посмотрим?

Гедимин, пожав плечами, стёр чертёж и пошёл за Линкеном и Кронионом. Позади что-то громко затрещало и громыхнуло, он развернулся и увидел над крышами дымное облако — далеко на востоке, невзирая на яркое солнце, запускали салют.

— Всё взрывают и взрывают, — пробормотал Линкен. — Чего им неймётся?!

Космодром, как всегда, был оцеплен, и несколько десятков наблюдательных дронов висели в небе над ним. Гедимин забрался на крышу и увидел "хвост" понурой колонны — из корабля выбирались последние пленники. Охрана в экзоскелетах следовала за ними, не отступая ни на шаг; их вели вдоль ограды к пока ещё незаселённому бараку. Все Eatesqa были в чёрно-серой форме космофлота, и кожа у них была тёмно-синяя или даже серо-стальная — след множества часов, проведённых на морозе под солнечным ветром.

Все пленники спустились, но "Скат" не убирал трап. Последним, отстав от колонны на десять минут, на землю сошёл одинокий eateske в серо-стальной форме без пятен и нашивок, только тонкие серебристые полоски блестели на предплечьях. За ним, направив на него бластеры на четырёх "руках", спустился охранник в "Тилацине". Гедимин хмыкнул — эти австралийские экзоскелеты давно не попадались ему на глаза.

Ещё два "Тилацина" подошли к пленнику с двух сторон, и солдаты втроём повели его вглубь лагеря. Впереди шёл местный охранник в "Шермане", и встречные существа отходили с его дороги.

— Четыре макаки и один eateske, — ощерился в ухмылке Кронион. — Вы такие опасные!

— Куда это его ведут? — озадаченно мигнул Гедимин.

Не приближаясь ни к одному из бараков, "Шерман" шёл к огороженной части лагеря, примыкающей с юга к комендатуре. Там стояли усиленные посты охраны, и над любым пленником, подошедшим к этому району слишком близко, начинали кружить сразу три дрона. Сейчас охранники расступились, пропуская пришельцев.

— Интересно, кто он, — пробормотал Гедимин, спускаясь с крыши. Выглядывать, что происходит за оградой, было бесполезно — он не раз в этом убеждался. Кронион спрыгнул следом, лихо перекувыркнувшись в воздухе.

— Эй, Линкен, — мутант оглянулся на оставшегося на крыше и потянул его за ногу. Отскочить он успел, но на всякий случай Гедимин встал между ним и Линкеном — глаза космолётчика потемнели и сузились, и мутанту могло не поздоровиться.

— Там Киаксар. Hasulesh всё-таки взяли его, — сказал Линкен и замолчал. Гедимин смотрел на него, ожидая пояснений, — сказанное было не слишком понятным.

— Кто этот Киаксар? — спросил он наконец. — Твой друг?

Линкен мигнул, заглянул Гедимину в глаза и мигнул ещё раз.

— Ты что, с Энцелада?! Может, ты ещё не знаешь, кто такой Саргон Криос?

Ремонтник сузил глаза.

— Саргона я знаю.

— Значит, и на Энцеладе давали слушать его речи, — облегчённо вздохнул Линкен. — Видел командиров за его спиной? Киаксар был там, справа от Саргона. Тогда он был комендантом Нергала — если на Энцеладе знают, где это.

Гедимин знал, где находится Нергал, и думал, что космолётчику следовало бы подбирать выражения, но сейчас главным было не это. В словах Линкена он уловил некоторый смысл...

— Киаксар был твоим командиром?

Tza, — космолётчик склонил голову. — Нет, но я бы хотел. Бойцы с Венеры говорили, что его отряд последним покинул планету. Видимо, их захватили в поясе астероидов. Если Киаксар в плену, значит, свободных Eatesqa уже не осталось.

...За пять минут до обеда все разошлись по баракам и сидели там, дожидаясь, пока охранники привезут еду и воду. Со стороны комендатуры снова доносились звуки гимна — возможно, там поднимали флаг, но выйти и посмотреть Гедимин не мог — "броненосец" стоял у входа, пересчитывая пленных. Разобрав контейнеры с водой и Би-плазмой, все сосредоточенно ели, было слышно только хлюпанье вязкой жижи. Гедимин, свернув вскрытый контейнер пополам, влил содержимое в рот. Ложки не было, пачкать руки он не любил. "В Нью-Кетцале был черпак," — вспомнил он в очередной раз и покосился на голый фрил, выстилающий нижний ярус. "И матрас."

Мешок с пустыми контейнерами вынесли из барака, и дверь захлопнулась. Гедимин растерянно посмотрел на соседей — они были удивлены не меньше, чем он. Три минуты спустя в барак вошёл охранник, махнул фонарём, на миг ослепив пленников, и заорал:

— Все на выход!

Их выгнали наружу, где уже толпились Eatesqa из других бараков, и всех вместе повели к комендатуре. Гедимин, оглядываясь по сторонам, видел охранников — они выстроились вдоль переулка, смещаясь вслед за толпой. Всех, кто был в лагере, вывели на площадь, но поместились там не все — ведущие к ней улицы были заполнены пленными. Гедимин покосился на крышу — залезть туда было бы неплохо, но рядом с бараком стоял настороженный "броненосец", и его бластеры были направлены на толпу.

Гедимин остановился — дальше идти было некуда. Вся площадь была заполнена пленными. Её разделили на несколько секторов, в промежутках стояли охранники в экзоскелетах. Кроме "Шерманов" и "Маршаллов" ремонтник разглядел среди них полосатые "Тилацины", — прилетавший утром "Скат" привёз подкрепления.

Над комендатурой со вчерашнего дня колыхался флаг Атлантиса, но сегодня к нему добавились ещё четыре — знамёна всех пяти государств были здесь. Над ними, на крыше, под присмотром охранников был установлен проектор, и все смотрели в его сторону — "макаки" собирались что-то показать.

Воздух над проектором задрожал, и после недолгой ряби световое пятно превратилось в голограмму. Человек в странной одежде из нескольких плохо прилегающих друг к другу слоёв, "подрощенный" до трёх метров, стоял на возвышении, за его плечом виднелись другие силуэты, но их рассмотреть было невозможно.

— Граждане Атлантиса! — заговорил он, и Гедимину стало немного не по себе — вспомнилась "Шибальба" и безумный взгляд Саргона с экрана в информатории. — У меня есть новость для вас — и это самая радостная из новостей за последние четыре года. Сегодня, пятнадцатого июня, последний командир марсианских захватчиков подписал акт о капитуляции. Этот день мы назовём последним днём войны.

"Вот как," — подумал Гедимин. "Понятно, что они вторые сутки празднуют."

— Мы многое пережили за эти четыре года, — продолжал человек. — Много испытаний выпало на долю всех людей Солнечной Системы. Годы спустя мы будем с гордостью вспоминать, как выстояли вместе против страшнейшей угрозы для всего человечества. Мы вспомним всех, кто проложил путь к победе, кто сражался в космосе и на поверхности планет, кто переживал нужду и невзгоды в тылу, под бомбами, под угрозой плена и безжалостного уничтожения. Этот день навсегда останется в истории, как великий праздник для всех людей Солнечной Системы.

Чья-то ладонь легла на плечо Гедимина и крепко сжала его. Eateske обернулся — рядом стоял Линкен и, сузив потемневшие глаза, смотрел на голограмму. Человек замолчал, и всю площадь накрыла тишина.

— Я обращаюсь к вам, бывшие солдаты Саргона, — снова заговорила голограмма. — Вы, обманутые и запуганные безумным тираном, были втянуты в войну. Миллионы граждан Марса погибли и лишились всего по вине Саргона и его приспешников. Все, кто виновен в геноциде населения планет, в бесчеловечных опытах и развязывании войны, понесут заслуженное наказание. Но те, кто не запятнал себя преступлениями и согласен сохранять лояльность Атлантису, могут не опасаться за свою жизнь и свободу. Им всем будет дана возможность жить и работать на автономных территориях, выделенных властями Атлантиса. Я, Фрэнсис Джон Гиллан, являюсь куратором проекта "Слияние", и когда он будет завершён, люди и искусственнорождённые будут жить в мире и согласии. Я надеюсь на ваше благоразумие.

Он слегка наклонил голову и отошёл в сторону — голограмма, задрожав, растаяла. Гедимин недовольно сощурился — похоже, Линкен решил раздавить ему плечо, так сильно сжались его пальцы.

Проектор снова замигал, и из дрожащего воздуха выступил новый силуэт. Он, несомненно, принадлежал eateske — светло-синему марсианину в пятнистом комбинезоне космолётчика. Увидев его, Линкен испустил свистящий вздох — так тихо, что его расслышал только Гедимин.

— Я, Джеймс Марци, обращаюсь к моим собратьям, искусственнорождённым, — заговорил жёлтоглазый eateske, и площадь еле слышно загудела, но сердитые крики охранников установили тишину. — Победа над Саргоном кажется вам поражением? Это не так. Теперь вы свободны от власти жестокого тирана. Вашими телами он мостил себе путь к господству над миром, где вас ожидало только прозябание в рабстве у безумца. Война, развязанная им, стоила нашему народу трёх миллионов жизней! Настало время нам забыть старую вражду. Жизнь в мире с людьми, сотрудничество и взаимопомощь, — вот что ждёт нас теперь. Я, Джеймс Марци, назначен координатором проекта "Слияние" со стороны искусственорождённых, и я обещаю оправдать доверие властей Атлантиса и моего народа.

— Голограмма... Хитрые твари, — еле слышно прошептал Линкен на ухо Гедимину. — Сюда бы их живьём да твой стреломёт, и он бы всё оправдал...

"Значит, этот Марци теперь командир?" — стиснул зубы ремонтник. "Что ж, ожидаемо..."

— Так скоро, как только возможно, всем пленным будут даны на выбор территории для расселения, — пока Гедимин и Линкен переглядывались, Джеймс ушёл с возвышения, и его сменил ещё один странно одетый человек. — Там жизнь и свобода каждого из них будут неприкосновенны. Мы, в свою очередь, ожидаем от вас лояльности и подчинения законам, общим для всех. Сегодня великий день, и пусть воспоминания о вражде не омрачают его. С победой, граждане Атлантиса! С нашей победой!

Голограмма, мигнув в последний раз, исчезла, и над площадью загремел гимн. Толпа зашевелилась, разбредаясь по переулкам. Гедимин отступил к стене, пропуская поток, огляделся в поисках охранников и взобрался на крышу. Линкен залез следом и сел рядом, глядя в пустое небо. Его глаза почернели и сошлись в узкие щёлки, шрам подёргивался.

— Джеймс — жёлтоглазый, — недовольно сощурился Гедимин. — Как и я.

— Не смей сравнивать себя с этим ублюдком, — прошептал Линкен. — Слышать этого не хочу! Почему Саргон не расстрелял его ещё на Деймосе?!

Гедимин пожал плечами.

— Теперь он — командир, — хмыкнул он. — Искусственнорождённые? Так мартышки нас называют? Ни разу не слышал.

Линкен повернулся к ремонтнику, пристально посмотрел на него и покачал головой.

— Ты с Энцелада, Гедимин. Когда там успели построить клонарий?

— Если ты знаешь больше, чем я, было бы разумно что-то рассказывать, — сузил глаза тридцать пятый. — Что представляют из себя "территории для расселения" — и что означает слово "Слияние"?

— Новое рабство у макак, я думаю, — поморщился Линкен и провёл пальцем по шраму на затылке. — Я понял только то, что на Марс нам вернуться не позволят. Оставят в Атлантисе, под присмотром. Им, никчёмным тварям, всегда нужны рабы.

Гедимин огляделся — площадь почти опустела, но и в переулках не было видно толп. Eatesqa разошлись по баракам — услышанное требовало обдумывания и обсуждения.

— Мы ещё можем сбежать, — еле слышно сказал тридцать пятый, придвинувшись к Линкену. Тот криво усмехнулся.

— Некуда, Гедимин. Вся Солнечная Система — один большой обезьянник.

За первым надсадно пищащим дроном к бараку подтянулся второй, и третий уже реял над соседней крышей. Кто-то из охранников, толпящихся на площади, неминуемо должен был обратить на писк внимание. Пора было уходить, но Гедимин медлил. У него осталось много вопросов, но ни "броненосцы", ни погасший проектор ответить на них не могли.

18 июня 56 года. Земля, Северный Атлантис, город Пирр, лагерь военнопленных

Удар был быстр и точен; Линкен, нелепо взмахнув руками, растянулся на земле, кот-мутант прыгнул ему на грудь, метя задней лапой в горло. Гедимин перехватил его в прыжке, прижал к себе спиной, локтем правой руки поддел его подбородок, выгибая шею "кота" назад. Захват был крепок, сжатие должно было вышибить из Крониона дух, но мутант ловко лягнул противника в пах. Этот удар был очень неприятен, но не заставил бы Гедимина разжать руки; но второй пинок, одновременно с первым, пришёлся по скреплённой штырями ноге.

"Hasu!" — только и подумал тридцать пятый, растягиваясь на песке. Нога от удара подломилась, и Гедимин мог лишь щуриться от боли. В ту же секунду Кронион ударил его ребром ладони по шее — вполсилы, но голова тридцать пятого тут же наполнилась гулкой пустотой, и он уткнулся лбом в песок. Пробежав по его спине, Кронион спрыгнул и встал между неподвижными телами.

Heta? — спросил он с широкой ухмылкой.

— Хватит, — отозвался, приподнимаясь, Линкен. Он потёр ушибленный висок, помотал головой и кое-как сел.

— Да, действительно хватит, — хмуро сказал он. — Больше я не собираюсь с тобой бороться. Может, я псих, но не настолько.

Кронион озадаченно мигнул и повернулся к Гедимину. Тот, вытряхнув гулкую пустоту из головы, сел, поджав под себя здоровую ногу, и принялся разглядывать больную. Он не удивился бы, увидев торчащие наружу штыри и винты, но на голени едва проступил кровоподтёк.

— Согласен, — сказал Гедимин. — Пора заканчивать. Так он мне скоро винты выломает.

— Опять?! — недобро сощурился Линкен. — Кронион, иди сюда. О чём тебя уже третий раз просили перед дракой?

Мутант виновато замигал и опустился на корточки рядом с Гедимином.

— Я даже и не знаю, — покачал он головой, разглядывая свежий кровоподтёк. — У меня в мыслях не было...

— Так же, как и вышибать мне мозги? — оттолкнув Крониона, Линкен сел рядом с Гедимином и сердито потёр шрам на затылке. Мутант прижал уши к голове.

— Рефлексы... Тут очень трудно что-нибудь сделать, — смущённо пробормотал он. — Я, как мог, сдерживался, но... Вы ведь тоже не осторожничали. Гедимин мне чуть не сломал шею...

— Но по голове я тебя не бил, — сузил глаза тридцать пятый. — И Линкен тоже. Думаю, с меня хватит. Если мы ещё соберёмся бороться, ты на это будешь смотреть издалека.

Кронион мигнул.

— Гедимин, не обижайся, — попросил он, протягивая руку к повреждённой ноге eateske. — Я это сейчас поправлю...

Он задел ушибленную мышцу, и тридцать пятый стиснул зубы от боли.

— Уйди!

— Сейчас пройдёт, — Кронион поспешно отдёрнул руку. — Все стержни и винты на своих местах, кости не повреждены. Болят только мышцы. Очень скоро тебе станет легче.

Его уши до сих пор были прижаты к голове, и он слегка пригибался, когда прикасался к Гедимину. Тот удивлённо мигнул. "Кронион свалил нас двоих, а его никто даже не успел ударить," — подумал он. "Ну и чего он боится?"

— Мне можно будет смотреть на ваши тренировки? — спросил, помолчав, мутант. — Мне очень жаль, что я испортил вам игру.

— Тебя никто не прогоняет, — буркнул Линкен, потирая шрам. — Перестань так смотреть.

Что-то загудело над головами, налетел ветер, и Гедимин, сердито отмахнувшись от клубов пыли, поднялся на ноги. Над бараками на небольшой высоте прошёл санитарный глайдер. Он направлялся к космодрому, и тридцать пятый заинтересованно хмыкнул.

— Кого-то ещё привезли, — заметил он. — Странный транспорт.

— Пойдём, посмотрим на новичков! — оживился Кронион.

— Кого ещё могли привезти? — пожал плечами Линкен. — Ладно, пойдём.

Глайдер разгрузился быстро; с крыши барака Гедимин видел горстку новых пленников — их было всего семнадцать. Тут были и космолётчики, и пилоты, и пехотинцы. Их форма истрепалась, покрылась грубыми швами и заплатами, некоторые остались без сапог. Двое охранников, пересчитав прибывших, повели их к полупустому бараку на самой окраине.

"Они все с разных баз. Где их подобрали?" — без особого интереса подумал Гедимин и хотел уже спуститься с крыши, но тут его внимание привлекло белое пятно на груди одного из пленных. Это была огромная заплата на весь бок — от грудины до хребта и от подмышки до живота — на пятнистой сине-чёрной форме пилота. Гедимин скользнул взглядом по пленнику и вздрогнул. Тот повернулся к нему боком, а потом и затылком, лица было не рассмотреть, но телосложение и походка были хорошо ему знакомы...

— Эй! — кто-то снизу дёрнул Гедимина за ногу. — Слезай!

Над крышей тревожно пищали два наблюдательных дрона, и к ним уже направлялся третий. Линкен стоял внизу, в тени барака, Кронион прыгал, пытаясь стянуть Гедимина на землю.

— Как я ни кричал, ты не услышал, — растерянно хмыкнул он, когда тридцать пятый скатился с крыши.

— Что ты там увидел? — спросил Линкен, проводив хмурым взглядом улетающие дроны.

— Среди пленных — Хольгер, — сказал Гедимин, выглядывая из переулка.

— Тот самый Хольгер? — широко ухмыльнулся Линкен, сжимая плечо ремонтника. — Уверен? Чего ждёшь?

— Жду, когда макаки уйдут, — поморщился тридцать пятый. — Я пойду к нему.

— Мы тебя догоним, — пообещал Линкен, придерживая Крониона за плечо. — Постой, кот. Втроём мы напугаем и Хольгера, и мартышек. Иди первым, Гедимин. Мы подойдём минут через пять.

Охрана ушла, и некоторые новички решились выбраться из барака и теперь стояли в переулке и оглядывались, определяя направление. Собравшись группой, они пошли к центру лагеря, и из здания вышел ещё один — красноглазый пилот с белым пятном на боку. Гедимин шагнул к нему, и тот растерянно мигнул.

— Хольгер Арктус?

Пилот мигнул ещё раз, поднял взгляд на Гедимина, и его глаза расширились.

— Тридцать пятый?! Ну надо же...

Он крепко обнял Гедимина, и тот прижал его к себе в ответ.

— Когда ты не вернулся, я обегал всю базу, — тихо сказал Хольгер на ухо ремонтнику. — Думал, что мы просто разминулись. Потом понял, что тебя сбили. Это хорошо, что ты жив. Я уже не рассчитывал тебя увидеть, eateske...

— Я нашёл имя, — сказал тот, и глаза Хольгера весело сверкнули. — Гедимин Кет.

— Это звучит красиво, — кивнул тот. — Хорошее имя, я его запомню. Неприятно было бы называть тебя по номеру.

— Я знаю, что это за номера, — хмуро сказал Гедимин.

— Марци — ублюдки, — сузил глаза Хольгер. — Как тебя сбили?

— "Гарпия" была неисправна, — отпустив пилота, ремонтник отошёл с дороги к стене; двое eateske встали там, в тени, и прохожие с лёгким любопытством оглядывались на них. — Сбили, попал в плен. Слышал, что "Шибальбу" взяли без боя. Думал найти тебя в лагере. Где тебя держали?

Хольгер, слабо усмехнувшись, ткнул Гедимина в бок и хотел что-то сказать, но перевёл взгляд на нечто за плечом ремонтника.

— Вижу, ты его нашёл, — хмыкнул, выходя из тени, Линкен. — Хольгер Арктус, друг Гедимина? Тебе сильно повезло. Таких, как он, мало. Я — Линкен Лиск.

— Хорошее знакомство, — кивнул Хольгер, пожимая протянутую руку. — Насчёт Гедимина — согласен. Космофлот? Церера?

Tza, — шрам на лице Линкена дрогнул. — Но нет. Марс.

— Марци? — сузил глаза Хольгер. Гедимин нахмурился, пристально посмотрел на белоглазого. Тот слегка сощурился в ответ.

— Лиск. Я стрелял только в макак.

— Линкен — мой друг, — напомнил ремонтник. Пилот и космолётчик настороженно переглянулись.

— Пусть так, — нехотя сказал Хольгер. — Лиск. Я запомню.

Гедимин огляделся — где-то поблизости должен был быть мутант, но даже тень не мелькнула в переулке.

— Где Кронион? — посмотрел он на Линкена. Тот пожал плечами.

— Куда-то ушёл. Сказал, что не хочет никому мешать.

— Надо найти его, — нахмурился Гедимин. Космолётчик снова пожал плечами.

— Ты так считаешь?

— Кронион — тоже твой друг? — спросил Хольгер. Линкен хмыкнул.

— Да, и я пойду за ним. Подождёшь нас в бараке? — спросил Гедимин. Пилот кивнул.

— Я тоже подожду, — сказал Линкен. — Вчетвером лучше собираться не на улице. В бараке ещё есть место?

— Да, полно, — закивал Хольгер. — А Кронион тоже с Марса?

— Он easti, — буркнул Гедимин, посмотрев пилоту в глаза. Тот осёкся.

— Мутант?! Твой товарищ — мутант?!

— Атомщики — странные ребята, — хмыкнул Линкен, похлопав Хольгера по плечу. — Это ничего. Я быстро привык.

"Куда мог пойти Кронион?" — Гедимин быстро прошёл вдоль бараков, заглядывая в переулки и на крыши. "Вот позвал бы, но охрана привяжется..."

...Никто не бил Гедимина ни по голове, ни по шее, но гулкая пустота наполнила его череп, и ему хотелось вытряхнуть её. Он недовольно сузил глаза и взял Крониона за плечо.

— Да, мы идём в барак. Да, мы вчетвером будем там. Ты сядешь рядом со мной, и если кто-то тебя тронет, разбираться буду я. А теперь идём. И больше я не хочу слышать, что я должен был подумать, или подумал, или не подумал, и о других я этого тоже слышать не хочу.

— Хорошо, — шевельнул ухом мутант. — Я только хотел удостовериться, что никто не обижен.

Когда они вдвоём вошли в барак, взгляды со всех сторон сошлись на них. Не все Eatesqa ушли на площадь — многие остались тут, на верхнем и нижнем ярусах, кто-то лежал, отключившись, кто-то вёл негромкие беседы. Сверху свесился и помахал рукой Линкен.

— Нашёл? Лезьте сюда. Места много.

— Кронион Гварза? — Хольгер пристально посмотрел на мутанта и протянул ему руку. — Любопытно. Ни разу не видел Eatzta вблизи.

— Очень приятно увидеть друга Гедимина, — кивнул "кот", сжимая ладонь Хольгера. — Твои рёбра справа... похоже, это было серьёзное ранение. Можно взглянуть?

Пилот удивлённо мигнул.

— Кронион — врач, — пояснил Гедимин. — Очень хороший. Так ты был ранен?

Хольгер, настороженно покосившись на "кота", расстегнул комбинезон. Под белой заплатой по коже наискосок протянулся ветвящийся шрам.

— Вот это да, — прижал уши к голове мутант, ощупывая белесую кожу. — Навылет? "Бааль-Мэт"? Повезло, ещё бы немного влево — и всё. А так лёгкое можно будет дорастить, и рёбра тоже.

— В тебе теперь много железок? — хмыкнул Гедимин, разглядывая шрамы. — Как и во мне. Мартышки постарались?

— Если ты о лечении — да, — кивнул Хольгер. — Я только-только из госпиталя. Надо же! Я был уверен, что меня пристрелят.

— И меня, — Гедимин пошевелил пальцами повреждённой ноги. — Значит, в тебя стреляли не люди?

— Всем попадаются какие-то странные макаки, одному мне — обыкновенные, — Линкен потёр шрам на затылке. — Если не люди, тогда кто?

— Я расскажу, — кивнул Хольгер, застёгивая комбинезон. — Когда макаки нас нашли, и их флот повис над куполом... Кораблей у нас уже не было, оружия тоже. Марци отогнали нас с площадки к информаторию, и мы все столпились там. Они рассчитывали уйти в сельву, но нам уже ломали купол. Тогда Марци велели нам брать обломки и нападать на макак. Сами они стояли дальше всех от входа и подгоняли нас бластерами. Ну вот... Мы взяли обломки, но напали не на макак. Марци стреляли, некоторых убили. А потом мы обездвижили их и вскрыли экзоскелеты. Я пробил одному лицевой щит, но он успел выстрелить мне в грудь. Дальше я плохо помню. Меня таскали, ворочали, поливали холодным... Не знаю, что стало с теми Марци. Надеюсь, их добили.

Он прикоснулся к груди и замолчал.

Hasulesh, — буркнул Гедимин и сжал его руку. — Tza fauwasieq!

— Отменные ублюдки, — качнул головой Линкен. — Стыдно за Марс. Хорошо, что у вас вышло отбиться. Гедимин всё-таки умеет выбирать друзей. Я был бы рад, если бы мы все были заодно. Ты слышал, что тут говорил недавно один предатель с Деймоса?

— Нам дали послушать запись, — кивнул Хольгер. — Вроде как мартышки хотят с нами дружить и сближаться. На словах, по крайней мере. А пока что... Как по-вашему, если мы будем ходить вчетвером, нас сразу расстреляют?

25 июня 56 года. Земля, Северный Атлантис, город Пирр, лагерь военнопленных

"Зачем они сюда повадились?!"

Гедимин озадаченно мигнул. С крыши барака было хорошо видно, как на космодроме один за другим приземляются ярко раскрашенные глайдеры — двухместные и четырёхместные, ничуть не похожие на грузовые фургоны. Последнее время в лагерь прибывали только они; корабли космофлота давно уже не появлялись, и никто не привозил новых пленников.

Охранник в лёгком экзоскелете стоял у ворот, дожидаясь прибывших. Два человека вышли из глайдера и остановились рядом с "броненосцем"; минуту спустя все трое направились к комендатуре.

— На Титане делать нечего, — послышалось снизу, из затенённого переулка. — Без "Харгуля" или сатурнианского бурильщика. Без них там только мозги морозить. Но я бы согласился прыгать в "козе" по озёрам Титана, если бы меня выпустили в космос.

— Так и не привык на Земле? — сочувственно хмыкнул второй, скрывающийся в тени. — А что с затылком?

— Шунт, — буркнул первый — белоглазый космолётчик Линкен — и снова провёл пальцем по шраму на шее. — Выдрали с кровью. Странно, что хребет внутри остался. С тех пор донимает... Эй! Гедимин! Что видно?

— Ещё шесть мартышек, — ремонтник спрыгнул с крыши и опустился рядом с сидящими под стеной. — Два гражданских глайдера.

— Высматривают, — недовольно сощурился Линкен. — Интересно, что.

Гедимин огляделся по сторонам — в переулке проводили время только двое Eatesqa, не считая его, ещё один куда-то пропал.

— Где Кронион? — спросил он. Линкен пожал плечами.

— Увидел с крыши что-то на площади и убежал. Вернётся, если не побьют. Мы тут обсуждали, кому где нравится. Вот ты хотел бы жить на Титане?

— Хоть на Энцеладе, — сузил глаза Гедимин. — Макаки нигде не дадут нам жить спокойно. А не они, так мы сами.

Воздух, уплотнившись, надавил на уши, дюзы с рёвом взметнули песок, накрыв лагерь пылевым облаком. Гедимин взобрался на крышу и увидел угловатый серебристый корабль в тонких синеватых линиях — он опустился на космодром в стороне от мелких глайдеров, чтобы их не сдуло при посадке или взлёте.

— "Косатка"! — крикнул Гедимин Линкену, и тот, встрепенувшись, залез на крышу и впился взглядом в серебристо-синий бок.

— Она, — прошептал он. — Это вещь. Знаешь, их пилотам до сих пор вживляют шунты. Я бы поуправлял ей...

Из "Косатки" спустились по трапу двое в бронированных комбинезонах, белых с серебром. Навстречу им из лагеря вышли трое "броненосцев", за которыми шагал тяжёлый "Шерман". Между ними, едва заметный за их боками и торчащими из брони турелями, шёл eateske в сером комбинезоне. У трапа бронированные солдаты остановились.

— Ты смотри, — прошептал, прижимаясь к крыше, Линкен. — Они привели Киаксара. Северяне прилетели за ним.

— Целая "Косатка" за одним eateske, — презрительно сощурился Гедимин. — Ещё бы "Юрий" прислали.

— Это Киаксар, — недовольно покосился на него космолётчик. — Он заслужил, чтобы за ним прилетели на боевом корабле.

— Теперь его расстреляют из корабельных орудий, — хмыкнул ремонтник. Линкен ткнул его кулаком в бок, сталкивая с крыши.

Снова взвилась пыль — "Косатка" оттолкнулась от земли, и ветер из её дюз заставил лёгкие глайдеры качнуться и слегка подвинул их к ограде лагеря. Гедимин следил за серебряной тенью, набирающей высоту и сливающейся с белесым небом.

— Крониона до сих пор нет, — задумчиво сказал он. — Может, его в самом деле побили. Я пойду искать.

Кот-мутант в компании белокожих ящеров стоял у новой доски объявлений — её повесили у комендатуры два дня назад, и до сих пор она была пустой, не считая пары обезьяньих голов — их кто-то нарисовал ещё позавчера. Сейчас под прозрачным фриловым щитком появились печатные листы. Гедимин, пройдя сквозь группу мутантов, остановился у доски. Ящеры попятились, опасливо оглядываясь, — за ремонтником шли Хольгер и Линкен.

— Посмотри, тут интересно, — сказал Кронион, подойдя к Гедимину. — Недавно повесили. Набирают добровольцев для переселения.

— Кого набирают? — подозрительно покосился на него Линкен.

— В самом деле, — Хольгер успел прочесть верхние строчки и теперь указал на них товарищам. — Семь поселений на северных территориях готовы принять добровольцев. Собираются отряды... предпочтение выходцам с Цереры, Ио и Марса... шахтёрам, подрывникам и ремонтникам. В каждом отряде пятьсот рабочих. Записываться в комендатуре. Семь поселений на выбор...

Гедимин хмыкнул. "Ремонтники? Я не с Цереры, но тут со скуки мутировать можно. Любопытно, где нас ждут..."

— На выбор... — презрительно сощурился Линкен. — Там Энцелада нет?

— Так читай, ты-то умеешь, — покосился на него Хольгер.

Список из семи поселений был напечатан чуть ниже. Быстро пробежав его глазами, Линкен поморщился.

— И из чего тут выбирать?

— Всё равно вывезут, — проворчал Хольгер. — Куда им надо. Только позже и под соплами бластеров. Я лучше вызовусь первым. Чем скорее мы выберемся из Пирра, тем лучше.

Гедимин кивнул.

— В Норман-Уэлс зовут рабочих из пояса астероидов, — сказал красноглазый пилот, оглядываясь на Линкена. Тот скривился.

— И правда, выбирать не из чего, — покачал головой Хольгер, перечитав список. — Всё это север Атлантиса, и всё это — рудники. Только добывать придётся разное. Но если спросят меня, я бы предпочёл Туле. Там я, по крайней мере, был. Где-то там должны быть развалины "Арктуса", если их ещё не разобрали. А ты что думаешь, Гедимин?

Тридцать пятый слышал его, как сквозь слой скирлина, — ровный гул, в котором не различишь слов. Он смотрел только на одно название в списке, и тот, кто заглянул бы ему в глаза, увидел бы, что они искрятся.

— Ураниум-Сити, — сказал он.

Хольгер и Линкен переглянулись, посмотрели на Гедимина и переглянулись ещё раз.

— Уверен? — космолётчик озадаченно мигнул. — Что-то знаешь о нём?

— Нет, — Гедимин задумчиво смотрел сквозь них и видел синий огонь под тёмной водой и тяжёлые топливные сборки в светло-сером металле. — Но я отправляюсь туда.

— Значит, уран, — качнул головой Линкен. — Что же, это вещь. Я с тобой.

Он положил руку Гедимину на плечо. Тот удивлённо мигнул.

— Может быть, в этом есть смысл, — пожал плечами Хольгер и опустил свою ладонь поверх руки Линкена. — Я не хочу терять вас из виду. Пусть будет Ураниум-Сити. Записываемся?

Их оттеснили от объявления недовольные венерианцы — большая группа подошла и перечитывала список, хмыкая и посмеиваясь. Гедимин положил свою руку поверх ладоней Хольгера и Линкена и огляделся по сторонам.

— Кронион?

Уши мутанта мелькнули в толпе. Он остановился рядом с тремя белыми ящерами. Они тоже выбрались на площадь и уже успели умыться — Гедимин видел, как блестит мокрая чешуйчатая шкура. Он озадаченно мигнул — вокруг мутантов было необычно тихо и спокойно, кто-то косился на них, но драки не намечалось. "Когда я в последний раз слышал "Бей мутантов!"?" — мельком подумал Гедимин. Вспомнить не удалось.

— Кронион, — окликнул он "кота". Тот оживлённо беседовал с ящерами — быстро, вполголоса, шипя и присвистывая, и они кивали и шипели в ответ. На оклик он повёл ушами и медленно повернулся к eateske.

— Мы втроём летим в Ураниум-Сити, — сказал Гедимин, покосившись на ящеров; ему стало слегка не по себе. — Я, Линкен и Хольгер. Ты с нами?

— Нет, — ответил Кронион. — Я не люблю рудники.

Гедимин мигнул.

— Там всё — рудники. И всех рано или поздно туда вывезут, — напомнил он. Глаза Крониона слегка сузились и потемнели, но он не отвёл взгляд.

— Я поищу другой вариант. Надеюсь, вам будет хорошо в этом Ураниум-Сити, где бы он ни находился.

— Постой, — Гедимин хотел тронуть его за плечо, но рука прошла сквозь воздух — "кот" уклонился. — Это из-за меня? Я что-то сделал или сказал не так?

Кронион покачал головой.

— Нет. Я очень благодарен тебе, Гедимин. Но мы разойдёмся. Мне жаль, что это тебя расстроило. Но мы так сделаем.

Тридцать пятый отвёл взгляд. Ящеры за спиной Крониона перешёптывались и смотрели на него с подозрением.

— Хорошо, — сказал Гедимин. — Тогда я больше не... Чего?!

Кронион подошёл незаметно и обнял его, уткнувшись лбом в его грудь. Уши мутанта вздрагивали.

— Если рудники не убьют тебя, Гедимин, мы ещё выйдем на связь. Я найду тебя. Тебя будет легко найти, я уверен.

Eateske неловко похлопал мутанта по спине.

— Я оставлю тебе одну вещь, — сказал он, поддевая пальцем крепления на поясе. — Писчий стержень. Будешь повторять буквы. Или драться.

...Трое вышли из комендатуры. Охранники, измученные жарой, лениво косились на них. Кто-то украдкой пускал из-под лицевого щитка дым — курить в экзоскелете было тяжело, но "мартышка" справлялась. Хольгер покосился на новую яркую наклейку на комбинезоне и хмыкнул.

— Не так уж долго осталось, соплеменники. Я, по правде говоря, уже извёлся тут. На севере дышать легче.

Небо скрылось под облачным пологом, в отдалении уже были слышны громовые раскаты — эхо далёких взрывов. "Венерианская гроза," — усмехнулся про себя Гедимин. "Как часто они приходят в Ураниум-Сити? И вообще — бывают ли там дожди?"

01 июля 56 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Грузовой глайдер затормозил, снижаясь. Что-то хлестнуло по наспех навешанной на борта броне, мелкие обломки застучали в дно, и транспорт, прогромыхав по гравию, остановился. Гедимин, подождав пару секунд, поднялся на ноги. Снаружи заскрежетало — пластины брони, плохо пригнанные друг к другу, неохотно смыкались, но ещё труднее было разъединить их. Медленно поползла в сторону железная дверь.

— На выход, — скомандовал охранник в экзоскелете. Внутрь он не заглядывал — стоял поодаль с оружием наготове. Ещё один держался справа от приоткрытого люка, и за его спиной маячило ещё что-то бронированное и вооружённое. "Механизм," — подумал Гедимин, с интересом разглядывая странное сооружение. "Без пилота. Ни одна мартышка там не поместится."

Снаружи было холодно и ветрено — после удушающей жары фургона Гедимин даже поёжился. Он посмотрел на небо и увидел зыбкий рваный облачный покров, быстро движущийся на юг. В один из разрывов, собирающихся вот-вот сомкнуться, выглядывало солнце. Тянуло холодной сыростью и гарью, обугленный гравий шуршал под ногами, из-под него торчали чёрные остатки какой-то растительности.

Выжженная плешь протянулась на сотню метров — "макаки" вычистили посадочную площадку для нескольких глайдеров. Один из них только что выплюнул из трюма полтысячи "поселенцев" и теперь рокотал двигателем, намереваясь взлететь. Гедимин услышал в шуме мотора явственный скрежет — как и следовало ожидать, за время полёта неисправность никуда не делась. "Взлетит или нет?" — лениво подумал eateske, отходя в сторону — подальше от разлетающихся камешков. Глайдер оторвался от земли и, слегка накренившись на левый борт, поплыл к югу.

— А тут свежо, — заметил, выбираясь из толпы и поворачиваясь лицом к ветру, Хольгер. — Где-то рядом большая вода.

— И это они называют поселением? — Линкен махнул рукой в сторону равнины, заросшей высокими травянистыми растениями и стелющимся кустарником. Из травы местами выступали каменные глыбы естественного происхождения, без следов какой бы то ни было обработки.

— Поселение там, — Гедимин указал на кусок равнины к западу. Там вдоль ровного пространства, напоминающего улицу, громоздились обломки небольших строений, похожих на нью-кетцальские халупы. Оттуда доносился рёв бульдозера — он сгребал остатки построек и тащил их к ближайшей яме вместе с вырванной с корнем растительностью и остатками дорожного покрытия. На бронированной кабине бульдозера сидел охранник в экзоскелете и изредка водил по сторонам бластерами.

С посадочной полосы донёсся вой и скрежет. Разбрасывая гравий и ошмётки травы, в сторону поселения пополз бронированный глайдер на гусеницах. Из-под его панциря проступали очертания баков, множества труб и вентилей. Длинный "хвост" из гружёных прицепов, сброшенный им на посадочной полосе, обступили охранники.

— Стоять! — рявкнул кто-то в рупор. Перед кое-как выстроившимися в подобие колонны пленными остановился ещё один гусеничный глайдер. Из него выглядывали четверо людей в бронежилетах. Вид у них был озадаченный и слегка напуганный.

— Подрывники — шаг вперёд! — крикнул обладатель рупора. — Вылет к шахтам через пять минут.

Один из людей неуклюже выбрался из глайдера. Линкен хмыкнул и шагнул вперёд, напоследок ткнув Гедимина в бок. Назначенный командир, двое охранников и нестройная шеренга подрывников направились к большому глайдеру — обычному фургону, выкрашенному в тёмно-синий. На его боку было нарисовано схематичное изображение трёх горных пиков.

— Хозяйство "Вайт Рок", — прошептал Хольгер. — Слышал о них? Добыча ископаемых по всей Солнечной Системе. Была до первой войны. Теперь...

— Внимание! — обладатель рупора ещё не закончил раздачу указаний. Трое его попутчиков вышли из глайдера и теперь во все глаза смотрели на пленных Eatesqa. Бластеры у них были, но Гедимин видел, что оружие им непривычно, и навряд ли они много и часто стреляли.

— Ваша задача — установить посёлок, — объявил человек с рупором. — Генератор, насосная станция, мойка, пять жилых строений. По территории перемещения разрешены, выход за её пределы — расстрел на месте. Отбой в двадцать три ноль-ноль, ночью всем оставаться в своих бараках.

"Ни одного дрона," — Гедимин покосился на пасмурное небо. "И ограду я тоже не могу разглядеть. Интересно, каковы размеры территории..."

— Ты, ты и ты — за мной, — послышалось снизу. К руке Гедимина прикоснулись длинным шестом. Он повернулся на звук — в двух метрах от строя Eatesqa стоял один из людей в бронежилетах.

— Ты, ты, ты и ты, — донеслось сбоку. Ещё двое в сопровождении боевых роботов быстро шли вдоль шеренги.

— Тебя не надо, — буркнул человек, выбравший Гедимина, увидев, что вслед за ним из строя выходит Хольгер.

— Ты за мной! — крикнул, привстав на цыпочки, другой командир. Хольгер пожал плечами.

— Бывай, до вечера, — прошептал он, направляясь к своему отряду.

— Вперёд, — махнул рукой командир Гедимина, взбираясь на загривок робота. — Будем копать.

"Будем?" — ухмыльнулся про себя ремонтник, разглядывая боевую машину. "Мартышки не копают. А этот механизм я знаю. Джунг. Равен тяжёлому экзоскелету, если не попадёт под северянский выжигатель. Интересно, как у него с радиостойкостью..."

Бульдозер уже закончил свою работу, и от человеческого поселения осталось несколько ям с обломками фундамента и большая свалка строительного мусора в стороне от бывшей улицы. Из-под неё виднелись провода. "Проверить," — покосился на неё Гедимин. "Это не запрещено."

Двое в экзоскелетах, подгоняемые "мартышкой" с рупором, поспешно тянули с севера на юг две яркие ленты, пристёгивая их к земле цветными колышками. Человек, назначенный командиром, остановился между ними, сверился с нагрудным смартом и указал на гусеничный глайдер, прикрытый брезентом.

— Инструменты там. Здесь разметка. Участок — от колышка до колышка, ширина траншеи — от ленты до ленты. Копать, пока не дойдёте до материка. Один участок закончен — переходите на другой. Ты и ты — за мной, остальные — работать!

Сверху была земля с обломками рилкара, бетона и каких-то ещё более древних материалов, и лопата то и дело задевала их, и Гедимин старался на неё не налегать. Примитивный инструмент был сделан по руке eateske, можно было не бояться сломать его, неосторожно взявшись, но камни он не разрубил бы.

Почва и камни кончились скоро, внизу был слежавшийся серый песок, органические остатки и мелкая каменная крошка, и работа пошла быстрее. Выкидывая из углубляющейся траншеи лопату песка, Гедимин услышал недовольное бурчание. Вдоль разметки ползла, всасывая выброшенную породу, гусеничная тележка, и её водитель сейчас отряхивался от пыли — его запорошило. "Макака," — удивлённо мигнул Гедимин. "На кой им песок?!"

Ещё полметра вниз — и лопата заскрежетала по твёрдой породе. Eateske смахнул тонкий слой песка и увидел, что там не случайный одинокий камень, а сплошная плита с редкими трещинами. Она протянулась на всю длину участка, и непохоже было, что за ним она заканчивается.

— Материк! — крикнули ему в спину, и над ямой склонился eateske со шлангом наперевес. За спиной виднелся баллон с яркой разметкой.

— Это что? — Гедимин указал на шланг. Направив распылитель на края траншеи, eateske щедро сбрызнул их белесой жидкостью.

— Закрепитель, — буркнул рабочий. — Иди копай!

Ремонтник огляделся — часть землекопов, закончив работу на своих участках, перебралась на пустые южные. Он, подобрав лопату, пошёл за ними.

...Сверху брызнули мелкие капли. Гедимин покосился на край траншеи, ожидая увидеть там кого-то из рабочих с распылителями. Но капало с неба — тучевой полог сомкнулся и обрызгал равнину водяной пылью. "Не размоет?" — ремонтник, выбравшись из канавы, посмотрел вниз. Впереди и позади тянулась широкая траншея полуметровой глубины, ещё оставалось несколько незаконченных участков, но свободных уже не было. Разметка обрывалась, десяти метров не доходя до каменистого берега. Там среди обугленных кустов и полусгоревшей водяной травы рычал и подвывал гусеничный глайдер. Сооружение, которое он привёз, вмяло его в землю так, что он еле полз. Вокруг бродили двое "броненосцев" с рупорами, их раздражённые крики подхватывало эхо, и Гедимин недовольно щурился — ему давило на уши. "Интересное сооружение," — он посмотрел на груз глайдера. "Это и есть насосная станция?"

— Перерыв! — разнеслось над берегом. В отдалении, там, где начиналась траншея, маячил силуэт "джунга". На нём стоял с рупором командир. Все, кто копал траншею, стягивались к нему, и Гедимин пошёл за ними.

— Перерыв полчаса! — крикнул человек и, отложив рупор, отдал "джунгу" несколько приказов. Тот послушно побрёл вдоль длинной канавы, изредка останавливаясь и наклоняясь над ней. Гусеничный глайдер, накрытый брезентом, стоял всё на том же месте, на приоткрытом борту лежали прозрачные контейнеры с закупоренными горлышками, скреплённые по двое.

— Что теперь? — спросил Гедимин у eateske, присевшего на край борта.

— Сказано же — перерыв полчаса, — тот недовольно посмотрел на пришельца. — Пей, ешь, отключайся.

Бросив лопату в общую груду, Гедимин забрал пару контейнеров и отошёл в сторону. С неба уже не капало, ветер со стороны водоёма усилился. "Взглянуть бы на карту местности," — думал ремонтник. "Похоже, мы очень далеко от населённых территорий..."

Отключаться Гедимин не хотел — он ещё не устал. Его тянуло к бронированному глайдеру, опутанному проводами, к насосной станции, не находящей себе места на берегу, к ярким конструкциям, сооружаемым вдоль "улицы", и к обломкам брошенных зданий, сваленным в груду на окраине. Уйти ему, однако, не дали — стоило удалиться от глайдера на десяток метров, как оживившийся охранник закричал в рупор:

— Куда пошёл?! Стоять!

— У меня перерыв, — отозвался Гедимин, но всё же остановился.

— Так сядь и сиди! — крикнул "броненосец".

Через полчаса вернулся погонщик "джунга", постучал длинным шестом по камню, проступившему на дне траншеи, и обвёл тем же шестом рабочих, собравшихся вокруг.

— Нужно углубиться на метр. Пойдём сквозь материк. Делитесь надвое, половина бурит, половина выгребает обломки. На кого укажу — идёт за инструментом.

...Пневмомолот содрогался, врубаясь в рыхлую породу. То, что казалось монолитом, сыпалось под прочным буром, как хрупкая пемза, только осколки разлетались, впиваясь в края траншеи. Гедимин из-под защитной маски довольно щурился на механизм — это устройство весило не меньше центнера, сделано было надёжно и в руках не ломалось и не разваливалось. Оттолкнув ногой накопившиеся обломки, Гедимин снова погрузил бур в скалу.

— Эй! — кто-то, отчаявшись докричаться, постучал по его спине. — Сбавь обороты!

Eateske приподнял агрегат, покосился на непрошеного собеседника и растерянно мигнул — он успел забыть о напарнике и о том, что каменное крошево надо выгребать. Выбравшись из траншеи, он уступил место второму рабочему.

— Не так быстро, парень, — чуть сузил глаза тот, поддевая со дна гору гравия. — Притормаживай. Ты прёшь, как "Харгуль". Макакам только дай повод повысить нормы, потом не отделаешься.

— Нормы? — удивлённо мигнул Гедимин. — Тут есть нормы?

— Они всегда есть, — хмыкнул напарник, ссыпая обломки в сторону. — Ты откуда? Церера? Марс?

— Земля, — отозвался ремонтник, оглядываясь по сторонам. Вокруг грохотали бурильные агрегаты, и гусеничный глайдер, ползущий вдоль траншеи, уже нагрузили камнем почти до бортов.

— А я с Ио, — сказал напарник, вылезая из ямы. — Готово.

Гедимин шагнул вниз, и бур задрожал в его руках, глубоко врезаясь в камень. Осколок ударил по незащищённой голени, но eateske не заметил боли.

...Глубокая траншея упёрлась в берег озера. "Джунг" смотал разметку, на дно ямы уже сыпали просеянный песок, укладывали трубы, но Гедимину некогда было на них смотреть. Взрыв боевого снаряда пробил в горной породе у берега глубокий котлован, и его стенки следовало выровнять и залить расплавленным рилкаром, прежде чем в нём будут установлены многочисленные фильтры, осадочные чаны и бактериальные маты. Озеро вздымалось в двух шагах — подняв взгляд, Гедимин увидел бы кромку воды, сдерживаемую защитным куполом. Генератор Сивертсена лежал на дне котлована, и поле вместе с водяной толщей вздрагивало, когда его задевал очередной отлетевший осколок.

— Сто-о-оп! — крикнули сверху; вопль, усиленный рупором, отразился от каменных стен, и у Гедимина зазвенело в ушах. Он нехотя выключил пневмомолот, посмотрел наверх.

— Смена! — крикнул человек на краю котлована. — Поднимайтесь немедленно!

Eatesqa удивлённо переглянулись. Гедимин, поднимаясь по оставленным ступеням к траншее, хмыкнул — ему вспомнился Джошуа Винстон, увидевший, как урановые стержни всплывают из бассейна. Голос у него тогда был почти такой же.

Глайдер, перевозящий инструмент, стоял на берегу, на его борту лежало несколько сдвоенных контейнеров. Гедимин прислонился к машине и отхлебнул из фляги с Би-плазмой. Через пять минут он очнулся — в грудь тыкали шестом.

— Упадёшь! — сердито сказал человек, усевшийся на "загривок" "джунга".

— Моё положение было устойчивым, — отозвался Гедимин. Кажется, он и вправду перестарался сегодня — голова гудела, руки слегка дрожали, усталость чувствовалась и в плечах, и в спине.

Грохот раздробляемого камня стих, и глайдер, волокущий насосную станцию вдоль берега, заглушил мотор. Гусеничные телеги сползались к аэродрому. Небо окрасилось лиловым, освещённость заметно снизилась, но назвать это ночью Гедимин не решился бы.

— Чего встал? Работа всё, — усмехнулся ему в лицо один из Eatesqa.

— Всё? — Гедимин покосился на пустой котлован.

— Ты что, с Цереры? Десять вечера. Отбой, — eateske покачал головой и пошёл за другими к недавно поставленному у посадочной полосы зданию. Гедимин догнал их у самой двери.

— Последние? — обвёл их усталым взглядом охранник. Его экзоскелет покрывала водяная взвесь. Он пересчитал пленных и указал на приподнявшуюся прозрачную дверь в конце короткого коридора. Оттуда тянуло тёплой сыростью и моющими растворами.

— Все свои тряпки бросайте в бак, — он махнул железной рукой в сторону большого открытого контейнера. — Губки в корзине, мыло в ведре. Вода будет через семь минут.

Мелкие тёплые брызги посыпались с потолка, но их было недостаточно, чтобы смыть въевшуюся пыль Нью-Кетцаля, Пирра и раздробленного камня Ураниум-Сити. Гедимин тёр себя губкой, пока из-под рыже-серого слоя не проступила белая шкура с редкими шрамами. К ним прибавился ещё один — след от каменного осколка чуть выше щиколотки. Гедимин стёр засохшую кровь и попытался завести руки за спину и достать до лопаток.

— Эй! — кто-то хлопнул его по мокрому плечу. — Вот ты где. Потереть спину?

— Хольгер, — хмыкнул ремонтник, поворачиваясь лицом к стене. — Где был?

— Тянул провода. А ты, кажется, копал землю. Или валялся в ней.

— Это пыль из лагеря, — буркнул Гедимин. — Там негде мыться. Повернись, я тебя потру.

Сверху хлынул ливень, смывая почерневшую пену. Ремонтник подставил ему лицо, протянул руки к потолку. Тёплая вода приятно прикасалась к коже.

— Нравится в Ураниуме? — спросил, ткнув его в бок, Хольгер. Душ отключился, и охранник за дверью стучал по крышке бака, выгоняя всех в коридор.

— Тут интересно, — кивнул Гедимин. "Надо будет разобрать бурильный агрегат. И ничего не пропустить, когда будем строить коллектор. Я мало знаю о мирных конструкциях и механизмах. Слишком мало!"

Свёртки с чистой одеждой раздавали у выхода двое охранников — один светил на рабочих считывающим фонарём, второй находил нужный предмет и бросал на крышку бака. Получившие спецодежду выстраивались вдоль стены, быстро одеваясь. Отошёл к стене и Гедимин, на ходу разворачивая свёрток.

Комбинезон был ярко-оранжевым, сапоги и широкий пояс — тёмно-синими; в чёрный были окрашены жёсткие крепления для инструмента на бёдрах и плечах. Гедимин ощупал карманы — сюда можно было пристроить много полезных вещей, и ему сразу захотелось отправиться на поиски. "Свалка," — задумчиво сощурился он, машинально разворачивая воротник. Тот жёстким полукругом охватывал шею, но под пальцами раскрылся и превратился в пластинчатый шлем-капюшон. Гедимин развернул его до конца и обнаружил защитную маску и респиратор.

— Тебя нетрудно порадовать, — хмыкнул Хольгер, глядя на него. — Видел бы ты свои глаза!

— Это хорошая одежда, — сказал Гедимин, проверяя, легко ли шевелятся пальцы в сапогах. Кто бы ни делал эту обувь, он помнил, что у Eatesqa широкая разлапистая ступня, а не узкий "мартышечий" клин.

На груди слева, там, где на старой одежде была полоска с изображением истребителя, темнел серо-стальной значок, перечёркнутый светло-зелёной линией. Такой же был у Хольгера. А справа от застёжки была крупно начерчена буква и несколько цифр за ней.

— Наши номера, — Хольгер потрогал свою букву. — Тут, должно быть, место, а тут — номер барака — буква и цифра. Что это вообще за алфавит? Мацодский, что ли?

— Греческий, — с удивлением понял Гедимин. — Мой барак — "альфа-один", а твой — "бета-один". Плохо.

— Ого! — мигнул Хольгер. — Где они вообще откопали эти письмена?! Да, плохо. Я надеялся, мы поселимся рядом.

— Может, Линкен будет соседом — моим или твоим, — сказал Гедимин. — Давно не видел его.

...Бараки стояли вдоль дороги, над закрытыми дверями висели фонари, и в их свете скучал одинокий охранник. Темнота сгустилась, и Гедимин, взглянув на небо, мог увидеть лунный серп. Звёзды скрылись за облачным пологом.

Сразу за дверью, в маленькой комнате, сидел на матрасе один из пленных. Завидев Гедимина, он недовольно сощурился.

— Ты кто? Гедимин Кет? Где бродил? Отбой через три минуты!

— А ты кто? — удивлённо мигнул ремонтник.

— Комендант этого барака, — фыркнул eateske. — Гай Марци. Чего встал? Иди на свой лежак!

Под потолком длинного коридора тускло горели маленькие лампы, вдоль него протянулась цепочка дверных проёмов, не прикрытых ни створками, ни решёткой. Там были комнаты, и в некоторых ещё не погасили свет. Их номера были крупно подписаны на полу; вскоре Гедимин увидел своё число — сорок три. Две комнаты рядом были освещены, и их обитатели, услышав шаги, зашевелились. Гедимин заглянул в сорок пятую и встретился взглядом с синекожим eateske.

Всех пленных одели одинаково, но поменять цвет кожи успели не все; а это существо было хорошо знакомо с холодом, разреженным воздухом и радиацией. Гедимин заметил на его коже тёмно-серые прожилки.

— Эй! Хорош глазеть! — прикрикнул на него eateske неожиданно тонким голосом, и ремонтник удивлённо мигнул. Теперь он понял, что не так с грудью и бёдрами этого существа, — это была самка!

— Чего только ни наклонируют, — презрительно фыркнула она, ткнув в выключатель, и исчезла в темноте. Из комнаты донеслось ворчание и скрип плотной ткани.

— Я Гедимин Кет, — запоздало представился ремонтник. Дверей в комнате не было, но заглядывать внутрь ему было неловко.

— Лилит поздоровалась, — хмыкнул, выглянув из сорок первой каморки, ещё один синекожий. — Оставь её, парень. Это с тобой мы рыли канаву?

У него были тёмно-зелёные глаза — как и у скрывшейся самки, и Гедимин узнал его голос и кивнул.

— Да, ты советовал сбавить обороты, — сказал он. — Ты с Ио.

— Так и есть, землянин, — синекожий протянул ему руку. — Эгион Тарс. Тут говорят, ты атомщик? Работал на станции?

— Несколько дней — таскал сборки, — покачал головой Гедимин. — Ты космолётчик?

— А! Мы с Лилит — шахтёры. Но пришлось переучиваться, — хмыкнул Эгион. — Лилит Тарс. Не лезь к ней. Захочет — выйдет. А сейчас отдыхай. Расстелишься — погасишь свет.

В маленькой комнате можно было лечь во всю длину, можно было сесть и вытянуть ноги, и когда Гедимин расстелил и прикрепил к полу матрас в ярком пронумерованном чехле, рядом остался узкий, на полметра, проход. "Почти как в Нью-Кетцале," — одобрительно хмыкнул ремонтник, разглядывая крохотную лампочку на потолке. "Свой дом. Занятно..."

02 июля 56 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Светло-серый камень под толщей песка выглядел монолитным, но вблизи можно было рассмотреть тонкие трещины, пересекающие его во всех направлениях. Бур легко погружался в него, превращая плиту в мелкое крошево, и уходил всё глубже. За слоем обломков трудно было оценить глубину траншеи; Гедимин думал, что пора отдохнуть и уступить место напарнику, — может быть, когда он выгребет каменную крошку, выяснится, что работу можно заканчивать.

"Странный какой-то звук," — ремонтник задумчиво смотрел на бурильный агрегат. "Не такой, как вчера. Камень тот же. На весу звучит по-старому. Что не так? Пора менять бур?"

Выключив механизм, он отошёл на шаг от траншеи. Она была узкой — не то что вчерашняя, куда можно было поставить обе ноги. Эту канаву он бурил, нависая над ней.

— Вот-вот, — закивал Эгион Тарс, поддевая лопатой груду каменного крошева. — Сбавляй обороты. Эта штуковина вытряхивает мозги — десять смен, и ты уже двух слов не можешь связать, только мычишь.

Гедимин недоверчиво хмыкнул, снова запустил агрегат на весу, прислушался к его шуму.

— Эгион, как по-твоему, этот механизм исправен?

— Вот уж что меня не волнует, — буркнул шахтёр, ненадолго выпрямляясь и закидывая порцию щебня в шлем проходящему мимо охраннику. — Этот сломается — выдадут новый.

— Теск, твою мать! — крикнул шарахнувшийся "броненосец". Его лицевой щиток был поднят, он курил на ходу, — теперь в экзоскелет провалилась и сигарета, и горсть мелкой щебёнки.

— А не ходи без шлема, — отозвался, не отрываясь от работы, Эгион. Гедимин переступил с ноги на ногу, перехватил поудобнее пневмомолот — эта штука была довольно тяжёлой, легко смяла бы броню, но разряд станнера или бластера мог оказаться быстрее. Охранник выкинул погасшую сигарету, посмотрел на "тесков", сплюнул и быстро пошёл дальше.

— Тихо, — сказал Эгион, покосившись на Гедимина. — Всё тихо. Они бы охотно нас перестреляли, но не себе в убыток.

В отдалении послышался глухой громовой раскат, воздушная волна слегка надавила на уши. Второй взрыв был тише — или дальше. Гедимин повернулся на звук, но за стеной бараков и бесформенной полосой высокой растительности не увидел ничего.

— Расчищают шахты, — сказал Эгион, неспешно сгребая щебёнку в кучу рядом с траншеей.

— Линкен работает там, — заметил ремонтник. — Ему нравятся взрывы.

— Линкен Лиск? Белоглазый с Марса? — покачал головой Эгион, уступая Гедимину место у траншеи. — Ты его знаешь? Вот уж псих!

— Не замечал, — отозвался ремонтник, запуская агрегат. Грохот крошащегося камня заглушил слова. "Надо поискать чертёж к этому механизму," — думал Гедимин, углубляя траншею. "Или хотя бы инструкцию. Она должна где-то быть..."

Новые канавы были неглубоки, но многочисленны, а отряд землекопов раздробили — работы было много. Иногда, оторвавшись от недорытой траншеи, Гедимин слышал рёв проползающего мимо гусеничного глайдера, грохот молота, вбивающего сваи, шорох песка и гравия. Вдоль дороги вырос второй ряд бараков, теперь их было двадцать. Неподалёку готовили фундамент для большого здания; второй, поменьше, уже был закончен, и над ним устанавливали каркас из фриловых арок. Траншея, которую копали Гедимин и Эгион, со временем должна была к нему подойти.

— Эй! — окликнул ремонтника пробегающий мимо eateske; по голосу тот узнал Хольгера. — Гедимин! А ты всё копаешь и копаешь...

За горизонтом прогремел ещё один взрыв, за ним — сразу три, эхо прокатилось по равнине.

— Я копаю, Линкен взрывает, — пожал плечами Гедимин. — Ты чем занят?

— Запускаю насосную станцию, — ответил Хольгер. — Ты её видел? Как по-твоему, заработает?

Ремонтник хмыкнул.

— Снаружи непонятно. Расскажешь потом.

"Пищеблок" — гласила большая табличка на белой стене нового здания. Траншея, дойдя до него, упёрлась в незаделанное отверстие в фундаменте — узкий жёлоб, уходящий в стену. Дверей у строения пока не было, и в стенах зияли незакрытые проломы. Рядом, проталкивая внутрь что-то громоздкое, гудел гусеничный глайдер.

Из пролома выглянул eateske с длинным шестом в руках; на фриловую рукоятку был приделан скруглённый металлический наконечник, на рукоятке виднелись рычажки и кнопки.

— Эй! Ты, ты и ты, — eateske указал шестом на Гедимина и ещё двоих рабочих. — Пошли монтировать чаны.

— Ты кто? — подозрительно сощурился ремонтник, но порог перешагнул — интересно было посмотреть на пищеблок изнутри.

Из людей тут был только одинокий охранник, подпирающий дальнюю стену. У пролома громоздились полукруглые пласты прозрачного рилкара, металлические обручи и трубки, из-под груды деталей виднелся пятиметровой высоты чан. Рабочие, проложив кабель по недавно вырытой траншее, затаскивали его внутрь. Посреди зала на метр поднимался над полом массивный фундамент — основание генератора Ильина, чана-размножителя для Би-плазмы.

— Я — бригадир монтажников, теск, — недовольно сузил глаза шестоносец. — Видел?

Он помахал палкой. По металлическому наконечнику с треском пробежала искра.

— Куда дел мартышку? — вполголоса спросил Гедимин, разглядывая фундамент синтезатора. Он искал, куда подключаются кабели и трубы, и где щель для кассет с субстратом, — это сооружение выглядело как-то странно.

— Рот закрой, — бригадир направил на него шест. — Работать! Монтировать чан!

Гедимин не двинулся с места — он наконец понял, что не так с фундаментом, и едва сдержал усмешку.

— Это собрано вверх ногами, — он ткнул пальцем в основание чана.

Его услышали трое рабочих. Оставив свои дела, они озадаченно переглянулись и подошли поближе.

— Что?! — мигнул бригадир. — Что ты несёшь, теск?

— Разуй глаза, — сердито сощурился Гедимин. — Там крепления для чана. А тут основание. Это нужно переделать!

Ещё двое подошли к фундаменту чана и принялись его рассматривать. Бригадир скрипнул зубами и поднял шест.

— Заткнись! Всё собрано по инструкции. А вы что вылупились?! Работать!

— Покажи инструкцию, — протянул руку Гедимин.

Шест мелькнул в воздухе, на сантиметр разминувшись с левым плечом ремонтника, и в ту же секунду его кулак врезался в запястье бригадира. Ладонь шестоносца разжалась, палка покатилась по полу, и Гедимин наступил на древко.

Бригадир отдёрнул руку, хватаясь за ушибленное запястье, и пронзительно закричал. Гедимин изумлённо мигнул — боль, причинённая им, никак не могла вызвать такие вопли.

В дверях заскрежетало — охранник в экзоскелете неуклюже перепрыгнул через порог. Тот, кто подпирал стену в пищеблоке, вскочил на фундамент синтезатора и там остановился, направив на пленных оружие.

— Что происходит?!

— Этот теск отказался работать! — бригадир ткнул пальцем в Гедимина.

— Этот теск собрал конструкцию вверх ногами, — презрительно сощурился ремонтник.

— Чего?.. — охранник посмотрел на фундамент под ногами, на Гедимина и перевёл взгляд на бригадира. — Возьми другого.

— А ты что встал? — "броненосец" ткнул Гедимина в плечо. — Не работаешь — вали!

Бригадир, подобрав шест, отошёл подальше и вполголоса подгонял рабочих. Гедимин, пожав плечами, выбрался из пищеблока и увидел краем глаза, что двое пленных выходят вслед за ним.

— Ты чего? — удивлённо посмотрел на него Эгион. — Почему не стал работать?

Отряд землекопов медленно стягивался к широким траншеям, на дне которых лежали трубы. Эгион медлил, примеряясь, как удобнее нести и лопату, и пневмомолот. Гедимин забрал у него бурильный агрегат и огляделся в поисках глайдера с инструментами — похоже, на сегодня бурение было закончено.

— Макаки дали придурку палку, — буркнул он, оглянувшись на пищеблок. — Там нечего делать.

Эгион хмыкнул.

— Обычное дело, парень. Какой нормальный eateske согласится прыгать с палкой?! Бери лопату, засыпай ямы, молот я сам отнесу.

Насосная станция работала тихо — даже рядом с ней Гедимин почти ничего не слышал. Коллектор уже закрыли рилкаровыми плитами, но землю насыпать не спешили; из любопытства ремонтник прошёлся по верхней крышке, обнаружил, что она пригнана плотно и не пляшет под ногами и, довольный, пошёл дальше. Оставалась ещё одна траншея — самая длинная, от насосной станции до пищеблока.

— Ну вот, — Эгион, выпрямившись, воткнул лопату в землю и завёл руки за спину. — Теперь мы отдыхаем.

Гедимин встал рядом с ним и поднял руки, вытягиваясь во весь рост. Он не устал — напротив, ему хотелось пройтись колесом по главной улице и, запрыгнув на крышу барака, перемахнуть на недостроенный пищеблок и странное здание рядом с ним. Облака разошлись окончательно, солнце нагрело землю, и прохладный ветер с озера не замораживал, а бодрил.

За стеной пищеблока раздался грохот, из дверного проёма выползло облачко чёрного дыма, и Гедимин почуял горелую изоляцию и оплавленный фрил. С невнятным возгласом наружу вылетел бригадир; перепрыгнув через порог, он с трудом устоял на ногах. Шеста-шокера у него уже не было. Из пищеблока выглянул хмурый человек в бронежилете и погрозил кулаком ему вслед. Внутри загромыхало.

— Говорил же, что надо переделать, — еле слышно пробормотал Гедимин, глядя на пищеблок. Бывший бригадир, вздрогнув, повернулся к нему.

— Ты, урод жёлтоглазый!

Он хотел продолжить, но осёкся — Гедимин, сузив глаза, шагнул вперёд. Эгион переступил с ноги на ногу и сжал пальцы в кулак. Бывший бригадир, скрипнув зубами, развернулся и быстро пошёл к баракам. Эгион пожал плечами.

03 июля 56 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Гедимин склонился над проломом в крыше и громко свистнул. Два брошенных им кабеля упали вниз, разматываясь на лету. Снизу засвистели в ответ, кабели задёргались — их поймали и закрепили.

Пятиметровая мачта, прикрученная к крыше, уже не вздрагивала от каждого толчка. Эгион, проверив, прочно ли затянуты болты, отошёл от конструкции и встал рядом с Гедимином. Третий eateske, взобравшись на мачту, развернул к югу прикреплённую к ней "тарелку".

— Эй, внизу! Есть сигнал?

— Пусто! — крикнули из пролома. — К западу возьми!

— Не к западу! Выше подними, выше! — перебил другой наладчик.

— А так?

Гедимин отошёл от дыры в крыше и встал на краю, глядя на посёлок. Информаторий был построен прочно, ремонтник не опасался провалиться сквозь потолок.

— Ещё выше! Вот так... есть сигнал! — крикнули снизу.

— Так сойдёт? — спросил eateske с мачты.

— Нет! Выше подними! — ответили из информатория.

За горизонтом прогремел взрыв, упругая волна, прокатившись по равнине, слегка толкнула Гедимина в грудь.

— Высматриваешь шахты? — спросил, подойдя к нему, Эгион. — Ночью надо смотреть, тогда увидишь, как светится уран.

"Уран не светится," — подумал Гедимин. "А мы не умеем шутить."

— Смотрю на город, — сказал он, кивнув на два ряда бараков вдоль единственной улицы. По ней ползал бульдозер, уминая земляные холмики и разравнивая песчаную "подушку". Бараки были окрашены в ярко-жёлтый цвет, техника — в синий, информаторий и здание пищеблока — в розовый, душевая у аэродрома — в сине-зелёный, и между всеми этими объектами мелькали ярко-оранжевые комбинезоны поселенцев и сине-белые экзоскелеты охраны. Ремонтник мигнул — у него зарябило в глазах.

— Очень много цветов, — заметил Гедимин, переведя взгляд на крышу — она, по крайней мере, не пестрила. — Так и сетчатку можно обжечь.

Эгион хмыкнул.

— Мартышки любят яркое. Когда на Ио ставили новое строение, оно так сверкало, что видно было на Марсе. Ничего, неделю спустя земля выкрасит всё это в свой привычный цвет.

— Не думаю, — качнул головой Гедимин. — Это не слой краски, а цвет самого материала. А пыль смоют роботы-уборщики.

Эгион странно всхрюкнул, его глаза насмешливо сощурились.

— Эй, наверху! Есть сигнал! — крикнули из информатория.

— Всё, ничего не трогай! Это спутник... О, вот и сеть. Мы вышли на станцию в Саскатуне, — сообщил второй наладчик, и тот, кто сидел на мачте, спрыгнул на крышу и заглянул в пролом. — Почитать их новости?

Внизу, под стеной информатория, уже свистел и махал руками один из недавно назначенных бригадиров-eateske. Гедимин и Эгион переглянулись.

— Роботы... Подумай сам, кто тут будет роботом-уборщиком, — хмыкнул шахтёр с Ио. — Ладно, полезли вниз.

...Тучи заволокли небо, заметно потемнело, но до ночной мглы было ещё далеко. Редкие капли дождя падали на дорогу, укрытую полосами горячего фрила, и она дымилась, остывая на вечернем ветру. Закрыв за собой дверь барака, Гедимин вытер ноги и посмотрел на левую ступню — ему показалось, что к ней прилипло немного фрила.

— Где ты вечно бродишь? Эгион пришёл семь минут назад, а выходили вы вместе, — проворчал Гай Марци и постучал пальцем по широкому браслету на левой руке. Гедимин взглянул на неё и изумлённо мигнул — коменданту выдали часы!

— Теперь ты можешь считать минуты, — хмыкнул ремонтник. — И даже секунды.

Что-то светлое виднелось на стене за его левым плечом, и раньше этого пятна не было. Гедимин повернулся к нему и увидел лист скирлиновой бумаги, аккуратно вставленный в рамку и прикреплённый к стене.

"Расписание? Посмотрим..." — он дочитал объявление до конца и растерянно мигнул.

— Что такое "день независимости"?

— С какой луны ты рухнул? — фыркнул Гай. — Это большой человеческий праздник. Видишь, нам дают свободный день и поздний подъём.

— И речь Джеймса Марци, — сузил глаза Гедимин.

— Не помрёшь от одной речи, — буркнул комендант. — Потом кино покажут. Ты вообще в информатории был?

— Сегодня — ставил мачту на крышу, — ответил ремонтник, направляясь к своей комнате. Ему в спину громко фыркнули, но он не обернулся. "Свободный день? Значит, можно будет ходить где угодно. Надо найти Хольгера и Линкена," — думал он, расстилая матрас и укладываясь на отдых. "Я давно их не видел."

Прикрыв глаза, он перебирал в памяти чертежи — боевые звездолёты, механизмы прокатного цеха, оборудование АЭС... Попытался прикинуть, как устроена внутри насосная станция, вспомнил примерно такую же на "водокачке" Нью-Кетцаля, довольно хмыкнул и стал думать о пневмомолотах. Ему было примерно понятно, как они должны быть устроены, но предположения требовали проверки. Гедимин досадливо поморщился, перевернулся на другой бок и отключился.

...Шёл третий час ночи. Из-за стены доносились негромкие голоса. Гедимин, ненадолго забыв обо всех механизмах, прислушался.

— Тут нет ничего смешного, Эгион, — сказал сердитый голос. — Простые ножницы! Я уже не говорю о кусачках или круглогубцах, но ножницы! Неужели это такая редкость?

— Ничего не могу сказать, — негромко ответил второй. — Будет время — я сделаю тебе шило, или отвёртку, или очень плохой резец. Но все остальные штуковины ищи сама.

— Такую ерунду я без тебя сделаю, — фыркнул первый. — Всякого хлама на свалке много. А вот инструменты там не валяются.

Гедимин мигнул и рывком поднялся с постели. "Инструменты? Кому здесь нужны инструменты?"

В соседней комнате горел свет. Гедимин остановился на пороге. Двое Eatesqa повернулись на звук его шагов.

— Ты проснулся? — Эгион обрадованно кивнул ему. — Заходи.

Лилит Тарс с сердитым вздохом поднялась с матраса и направилась к двери.

— Постой! — Эгион недовольно сощурился ей вслед. — Куда ты? Гедимин вполне нормален...

— У тебя нормальные все, с кем ты лопатой махал, — буркнула Лилит, выходя из комнаты. Эгион пожал плечами.

— Ну вот, как обычно... Ты заходи, Гедимин. Ты не видел на свалке ножниц по металлу?

— Я даже свалки не видел, — качнул головой ремонтник. — Что конструирует Лилит?

Эгион мигнул.

— Это пусть она сама рассказывает. Спроси как-нибудь. Ты любишь железки, она любит железки, — может, вы договоритесь.

04 июля 56 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Подъём! Подъём!!!

Гедимин вскочил, высунулся в коридор и едва не налетел на Гая Марци. Комендант ухмыльнулся.

— Чего ты орёшь? — ремонтник провёл ладонью по глазам. — Это такой человеческий обычай?

Гай ухмыльнулся ещё шире.

— Девять утра, теск. Подъём!!! Все по комнатам!!!

— Хорошо, что макаки не выдали тебе рупор, — проворчал Гедимин, возвращаясь в свою клетушку. За эту ночь он проспал не меньше полутора часов — шестидневную норму, и жаловаться в целом было не на что, но быть разбуженным посреди отключения... Он встряхнулся и принялся скатывать матрас.

За спиной что-то прошуршало по полу и шмякнулось с негромким бульканьем. Обернувшись, Гедимин увидел у порога контейнеры с водой и Би-плазмой. По коридору толкала перед собой тележку с припасами Лилит Тарс. У дверных проёмов она притормаживала и забрасывала в каждую комнату по паре контейнеров. Когда тележка опустела, Лилит швырнула её через весь коридор к выходу и пошла к своей клетушке.

— У тебя новая униформа? — удивился Гедимин, разглядев светло-синий комбинезон без капюшона и креплений для инструментов.

— Теск, умеющий различать цвета? Какая редкость, — буркнула Лилит, не оборачиваясь.

"Теск..." — недовольно сощурился Гедимин. "Нам не следует так называть себя. Даже если наш язык под запретом."

— Называй меня по имени, — сказал он, постучав в стену. — Теск — плохое слово.

В ответ не донеслось ни звука, кроме сдавленного фырканья и хлюпания Би-плазмы.

Толпа, собравшаяся у информатория, неспешно просачивалась в двери. Двое охранников в экзоскелетах и два "джунга" образовали у входа коридор. Гедимин привстал на пальцах, высматривая знакомые лица, и кто-то сзади ткнул его кулаком в спину.

— Обернись!

— Линкен, — хмыкнул ремонтник, ответив на удар тычком в плечо. Космолётчик крепко сжал его руку и замахал кому-то в толпе.

— Как взрывается? — спросил Гедимин, пристально разглядывая лицо и руки Линкена. Новых шрамов пока не прибавилось, и пальцев меньше не стало.

— Завтра увидишь сам, — отозвался космолётчик, хлопнув по плечу пробравшегося сквозь толпу Хольгера. Тот приобнял Гедимина — коридор, образованный охранниками, был довольно узким, и проходить сквозь него следовало, плотно прижавшись друг к другу.

— Вы были на насосной станции? — спросил Хольгер. — Довольно любопытное сооружение. Тебе, Гедимин, может быть интересно.

— Сегодня попробую зайти, — сказал ремонтник. — Кто там работает?

— Ма... люди, — поспешно поправился Хольгер — охранник стоял слишком близко. — Как и на генераторе. А вот на пищеблок можно пройти. Он уже работает, ты знаешь?

— Би-плазму сегодня развозили в другой упаковке, — вспомнил Гедимин и сузил глаза — "придурок с палкой" всплыл в памяти следом. "Не все Eatesqa разумны," — подумал он с сожалением.

В большом зале информатория на полу от стены до стены расстелили матрасы в тёмных чехлах. Гедимин, устраиваясь, увидел на переднем ряду Эгиона и Лилит. Рядом с ними сидели синекожие выходцы с Ио. Ремонтник пересчитал светло-синие комбинезоны — их было очень мало, а кроме них, ещё были тёмно-красные и алые с чёрными полосами. "Интересно, что это значит," — Гедимин покосился на свою оранжевую одежду. Его товарищи были одеты так же, ничего нового им не выдали.

Светильники под потолком погасли, и тут же засиял большой, во всю стену, вогнутый экран. Голограмма — человек, подрощенный до размеров eateske — встала посреди изгиба и широко улыбнулась.

— Граждане Атлантиса! Для меня большая честь обратиться к вам в этот великий день. Снова, как во времена отцов-основателей, нам пришлось отстаивать нашу независимость — и не только. Само существование Атлантиса, Земли, всего человеческого рода... Сплотившись перед общей угрозой, мы свергли самого жестокого из тиранов, готового стереть людей с лица Земли. Этот день для нас стал праздничным вдвойне, и я рад поздравить вас...

Голограмма мигнула, изображение сменилось. Линкен стиснул зубы, увидев знакомое лицо — перед залом стоял Джеймс Марци. Комбинезон космолётчика он сменил на неуклюжую человеческую одежду; она была сшита по его размеру, и всё же было заметно, что он к ней не привык.

— Я приветствую вас, мои собратья, — сказал он, широко, по-человечьи, улыбнувшись. — Сегодня, четвёртого июля, Атлантис отмечает День независимости, и мы, новые граждане страны, присоединяемся к людям и празднуем вместе с ними. Многие из вас встретили этот день на своей земле, на новозаселённых территориях. Много лет вы жили под властью тирана. Саргон Марци, поманив вас обещанием свободы, поработил вас. Сейчас вы считаете себя пленниками, вас переполняют гнев и обида, — но вспомните, как вы жили при Саргоне. Как вы работали, не смея остановиться ни на минуту, как вы проводили месяцы без сна, падали и умирали от изнеможения... как сражались на грудах металлолома, не жалея себя, чтобы проложить ему дорогу к власти... как он превратил вас в зверей, неспособных ужиться ни с людьми, ни друг с другом! Пройдёт несколько лет, и этот день будет радостным для вас, свободных граждан Атлантиса. Это первый праздник нашего народа. Отдыхайте и радуйтесь!

Hasu... — еле слышно прошептал Линкен; его глаза превратились в узкие чёрные прорези. — Если бы Саргон был жив...

— Он говорит правду, — отозвался Гедимин. — Много правды.

— Что?! — Линкен развернулся к нему.

— Клеймо, — сузил глаза ремонтник. — Раненый пилот. Неисправный истребитель.

— Стрельба по своим, — добавил Хольгер. — Что здесь неправда?

Линкен судорожно вздохнул.

— Вы... Гедимин, Хольгер... Я знаю, о чём вы. Но вы не знаете почти ничего. Когда Саргон...

Рабочий с переднего ряда повернулся к нему.

— Замолчи и не мешай слушать! Твой Саргон сдох, как крыса, и едва не угробил всех нас.

— Этого не стоило говорить, — негромко заметил Гедимин, увидев, как дёрнулся Линкен. Рабочий поморщился и отвернулся.

— Марсиане... — донеслось с переднего ряда. Линкен сидел молча, опустив взгляд и сжав пальцы в кулак так, что костяшки захрустели.

— После исторической справки будет показан фантастический фильм "День независимости", — объявили с экрана. — Желающие могут прийти в информаторий в течение дня, ознакомиться с информацией в сети или сыграть в "Космобой".

Некоторые поселенцы встали со своих мест и направились к выходу. Линкен зашевелился, приподнялся и удивлённо покосился на Хольгера и Гедимина.

— Вы остаётесь?

— Мне интересно, — отозвался ремонтник и посмотрел на экран. "Историческая справка? Будет рассказано, что сегодня празднуют? Очень любопытно..."

— И я останусь, — сказал Хольгер. Линкен, недовольно щурясь, сел обратно.

— Чего вы тут не видели?!

Историческая справка закончилась, проползли по экрану строки, написанные на листе древней бумаги. Ремонтник озадаченно мигал, пытаясь представить себе маленький кусок территории на северо-западе Евразии, подмявший под себя весь Атлантис, Австралию и немалую часть Сина. Он ещё не успел вместить этот факт в голову, когда экран потемнел, и на нём проступили лунные пейзажи. "Второй фильм? Надо смотреть внимательно," — он слегка переменил положение и взглянул на брюхо огромного космического корабля, проплывающего над Луной. "Итак, размеры этой конструкции..."

Экран погас окончательно. Немногие оставшиеся зрители выходили из зала, некоторые из них сворачивали в информаторий, но большая часть уходила в посёлок. Гедимин, Линкен и Хольгер остановились в вестибюле.

— Так мартышки о четырёх ногах победили мартышек с щупальцами, — пробормотал Хольгер и усмехнулся.

— Красивые взрывы, — вздохнул Линкен. — Теперь ты, Гедимин, видишь, для чего нужен плутоний? Вот это — его правильное использование.

Ремонтник разглядывал напольное покрытие, озадаченно мигая. "Генераторы защитных полей? Вот где макаки взяли их. Ну что же, это было ожидаемо. Однако... "Сивертсен", выдерживающий ядерный взрыв на куполе поля? Это невероятное изобретение, и что-то я не наблюдаю у нас ничего подобного. Конечно, макаки могут испортить самые лучшие трофеи, но... следует, наверное, проверить самостоятельно..."

За прозрачной дверью компьютерного зала стояли двое — охранник в экзоскелете и слегка побледневший служащий, одетый в куртку поверх бронежилета. Воздух в информатории охлаждался, но снаружи было довольно тепло, и Гедимин не видел необходимости в столь многослойной одежде. Изнывал от жары и служащий, то и дело утирая со лба испарину.

— Выкинь это из головы, — вполголоса втолковывал ему охранник. — Попади ему хотя бы в корпус. С дырой в груди или животе даже теск никуда не побежит.

— Ага, — вяло кивнул служащий и тронул рукоять бластера, нелепо и неудобно торчащую из-за пояса. "Многие из мартышек не умеют обращаться с оружием," — заключил Гедимин, медленно приближаясь к людям. "Но зачем-то его берут. Неосторожно с их стороны..."

— Эй! — спохватился охранник. — Теск, тебе чего?

Служащий развернулся к Гедимину и побледнел ещё сильнее. Ремонтник остановился в трёх шагах от него.

— Где найти информацию об изучении трофеев? — спросил он. Служащий вздрогнул и судорожно сглотнул.

— Каких... трофеев?

— Десант инопланетных грабителей, около полутора веков назад, — Гедимин заговорил медленно и чётко. — Только что была показана хроника этих событий. Кто исследовал трофейные корабли? Мне нужна информация о них.

Охранник и служащий, переглянувшись, неуверенно усмехнулись, но улыбки быстро сползли с их лиц. Гедимин терпеливо ждал — он уже привык, что "макаки" реагируют на него как-то странно.

— Хроника? Эхм... Это не хроника. Это фантастический фильм, — заговорил наконец служащий.

— Что это значит? — в недоумении спросил Гедимин. Похоже, человек решил, что сказанного достаточно, однако ремонтник так не считал.

Люди снова переглянулись.

— Это значит, что никаких событий не было, — сказал служащий. — Никаких инопланетян, ни кораблей... Это фантастика!

— Фан-тас-ти-ка? — растерянно мигнул Гедимин. — Эта информация... заведомо недостоверна? И это всем известно? Тогда зачем она существует?

Служащий неуверенно усмехнулся.

— Такие фильмы снимают для развлечения. Их смотрят и... и развлекаются! — он пожал плечами. — Вы так никогда не делаете?

"Недостоверная — информация — для — развлечения..." — Гедимин чувствовал, как его мозг искрит от перегрузки. Кто-то сцапал его за плечо и потянул к двери.

— Гедимин, ты чего? Ты никогда не имел дело с фантастикой? — на него изумлённо смотрел Хольгер. — Ты действительно подумал, что была война с инопланетянами?!

Ремонтник досадливо сощурился — от него опять скрыли важные сведения.

— На Энцеладе это обычное дело, — хлопнул его по плечу Линкен. — Даже говорить не о чем.

"Столько недостоверной информации," — поморщился Гедимин. "Теперь придётся забывать её. Но это в самом деле развлекало... Интересно, у людей ещё много такого?"

— Ладно, оставим мартышечьи выдумки, — Линкен запустил руку в карман и достал небольшой предмет. — Это тебе, Гедимин. Подарок из урановой шахты.

На ладонь ремонтника лёг небольшой осколок серого гранита. На его краю смолянисто поблескивали крошечные чёрные желваки. Линкен тронул их пальцем.

— Урановая смолка. Хороший признак — шахта не пустая.

— Это уран? — Гедимин потрогал вкрапления смолки, понюхал их и даже решился лизнуть. "Уран. Вот как он выглядит до переработки. Очень интересно..."

— Спасибо, Линкен, — Гедимин прижал камень к груди. — Это очень приятно.

— Да что там, — хмыкнул белоглазый. — Забирай. Он почти не излучает — носи в кармане хоть сто лет.

Гедимин осмотрелся. Они были в компьютерном зале информатория, и тот, кто его наполнял, не поскупился на оборудование — машины стояли в пять рядов, и всего их было не меньше пяти десятков. Некоторые из них уже были заняты. Гедимин посмотрел на ближайшего eateske за компьютером — тот, надев маску с наушниками и пододвинув под руку пульт с длинным рычагом, гонял по экрану правдоподобно нарисованный "Раптор". Истребитель закладывал виражи, уходя от ракет, но его крыло уже дымилось.

— "Космобой", — хмыкнул Хольгер, доставая из-за экрана маску и наушники. — Линкен, что насчёт сражения? Полетаем?

Космолётчик потрогал шрам на затылке и поморщился.

— Смех это, а не полёты. Ну да ладно, ради развлечения... Гедимин, ты играешь? Все против всех или двое на одного?

Гедимин мигнул.

— Я не хочу в вас стрелять.

Хольгер и Линкен переглянулись.

— Это игра, — сказал красноглазый пилот, прикрепляя наушники к маске. — Никто даже не поцарапается. Мы будем играть ради развлечения, и больше ничего. Ты что, думаешь, кто-то из нас стал бы в тебя стрелять?!

Гедимин покачал головой.

— Я не буду, — сказал он, опускаясь на стул; местная мебель была рассчитана на вес Eatesqa, и на стол можно было положить локти, не опасаясь разломать его. — Я посмотрю информацию в сети. А вы будете хорошо развлекаться. Вас двое. Это удобно.

— Правильно, — Линкен рухнул на заскрежетавший стул, подвинул к себе пульт с рычагом и ткнул пальцем в темнеющий экран. — Давай, землянин. Покажи мне, как летают кроты.

— Держись за вакуум, ржавая шкура, — ухмыльнулся Хольгер из-под маски. — Это тебе не астероиды колупать!

Гедимин, покосившись на них, задумчиво потыкал пальцем в экран. Выбор развлечений тут был невелик — всего две иконки, "Космобой" и атлантисский поисковик. "Как это делается?" — неторопливо вспоминал Гедимин, высматривая на клавиатуре буквы. Столько клавиш одновременно он ещё не видел — даже на щите управления Нью-Кетцальской АЭС их было заметно меньше.

"Пневмомолот," — высветилось в поисковой строке. Ссылки, высыпавшиеся на экран, пестрели картинками с подписанными ценами — кто-то продавал и перепродавал различное оборудование, но ничего, похожего на чертежи, не всплывало.

"Пневмомолот "Вайт Рок" чертёж," — набрал Гедимин, неуверенно тыкая в кнопки. Россыпь рекламных объявлений слегка поредела, среди картинок попалось две знакомых; кажется, этот агрегат попадал на продажу нечасто.

"Буровая установка чертежи," — Гедимин стёр ранее набранное и недовольно сощурился на экран. В самом низу третьей страницы была единственная ссылка без рекламных картинок. "Банк чертежей. Оборудование для промышленного бурения," — гласила она. Гедимин прикоснулся к ней, и экран засветился красным.

"Идентифицируйтесь!" — под крупной надписью появились пустые строки и подсвеченный синим квадрат для считывания отпечатка пальца. Гедимин мигнул, неуверенно заполнил имя и фамилию, пару секунд смотрел на окошко для "идентификационного номера" — и вбил туда символы, выжженные у него на плече. Затем он прижал палец к считывающему квадрату — и вздрогнул от пронзительного скрежета.

"Вторжение!" — высветилось на экране. "Доступ закрыт!"

— Нет, только не надо трогать! — послышалось за спиной ремонтника, и из-за его плеча выбрался человек-служащий и прикоснулся к клавиатуре. — Я верну всё назад. Эти предупреждения, разумеется, будут убраны... через месяц или даже раньше. Теперь, когда война закончилась, их существование попросту оскорбительно.

— Будут убраны? — Гедимин посмотрел на очистившийся экран. Устрашающих надписей на нём больше не было, но и страница с чертежами не открылась.

— Значит, сейчас я не могу посмотреть схемы?

— Да... — служащий замялся и отвёл взгляд. — И, боюсь, через месяц вы тоже не сможете их посмотреть. Эта информация защищена патентом.

— Что это значит? — спросил Гедимин. — Ты можешь смотреть чертежи?

— Нет, разумеется, нет, — помотал головой человек. — Только патентодержатели... и те, кто выкупил доступ у них... и учащиеся университетов, если у них есть разрешение. Все чертежи, схемы, описания процессов... Зачем они вам?

Гедимин сузил глаза, и служащий слегка побледнел, а его рука потянулась к бластеру.

— Как я могу получить доступ? — спросил ремонтник, покосившись на бесполезный компьютер. "Запретить чтение чертежей... Какая макака это выдумала?!"

— Боюсь, что никак, — ответил служащий, остановив руку на полпути к бластеру. — На данный момент. Попробуйте поискать что-нибудь другое. А в "Космобой" можно играть в одиночку...

Гедимин качнул головой и развернулся к экрану. "Урановая смолка," — набрал он и ткнул в первую выпавшую ссылку.

Информация об урановых рудах оказалась занимательной; жаль, что её было немного, и сайт за сайтом переписывали друг у друга одно и то же. Задумчиво посмотрев на экран, Гедимин набрал другой запрос — "выделить уран из урановой смолки". В ту же секунду громкий скрежет ударил по ушам.

— Нет-нет, ничего не трогайте! — служащий вынырнул из-за спины Гедимина и быстро погасил красное свечение экрана.

— Что не так на этот раз? — спросил ремонтник. — Я не спрашивал о чертежах.

— Я видел, — кивнул человек. — Но эта информация тоже закрыта. Вы были идентифицированы как... искуственнорождённый, и ваши запросы выглядят подозрительно. Может быть, у вас есть более... мирные интересы?

Гедимин пристально посмотрел на него. "Он услышал звук или увидел экран?"

— Как ты узнал, что надо подойти? И что именно я искал? — спросил он. — Вы проверяете, кто что ищет? Видите с главной машины?

Служащий, замявшись, кивнул.

— Это ради безопасности, — сказал он. — Но никто никого не ограничивает.

— Ясно, — Гедимин закрыл поисковик и покосился на Линкена и Хольгера. На их экранах сверкали разряды бластеров и разлетались обломки — едва ли игроки видели, что происходит вокруг.

На улице заметно потеплело, но ветер с озера остался прохладным. Насосная станция на берегу стояла притихшая и всеми забытая. Гедимин подошёл к ней и увидел двух "джунгов". Оба боевых робота развернулись к пришельцу, и над крышей станции скользнул дрон-разведчик. Он был вдвое больше "наблюдателей" из Пирра, и, кроме камер, к нему были прикреплены станнеры. Гедимин недовольно сощурился на него и шагнул назад — нарываться на неприятности он не хотел.

На каменистом берегу, поросшем высокой травой и кустарником, было тихо, только шуршали на ветру листья, и тихо шипела вода. Слева виднелся холм из обломков зданий — всё, что осталось от человеческого посёлка; впереди были слышны голоса, приглушённые расстоянием, плеск и смех, и Гедимин увидел в траве широкую колею, проложенную кем-то тяжёлым. Он принюхался — пахло горелой органикой и какими-то веществами, связанными с человеческой пищей; распознать их ремонтнику не удалось.

Через пять минут он вышел к кустам, из-за которых поднимался сизый дымок, сверкала солнечная батарея, и слышалось шкворчание поджариваемой органики. За кустами стоял, расставив бронированные конечности с ракетницами, "джунг", ещё один маячил в отдалении, рядом с выложенными рядком экзоскелетами. Охранники, избавившись от брони, собрались на примятой траве вокруг жаровни. Двое, раздевшись до белья, залезли в воду, одному надоело мокнуть, и он взбирался по каменистому склону, цепляясь за куст.

— Эй! — охранник, стоявший недалеко от куста, замахал руками и отошёл к жаровне. — Обязательно было будить всех комаров?!

Он хлопнул себя по плечу и смахнул что-то с ладони.

— Какой хороший день, — сощурился на солнце другой атлантисец. — Тихий пикник в дружеском кругу, — что ещё нужно?

— Дружеский круг? Ты о пяти сотнях тесков за теми кустами? — фыркнул тот, кто вылез из воды. Гедимин видел обрывки зелёных нитей на его ногах — какие-то растительные остатки. Подойдя к столику, он налил себе рыжеватой жидкости из большой бутыли и осушил стакан до половины.

— Эй! Ты что, думаешь, они все выйдут сюда на запах сосисок? — усмехнулся другой. — Забудь о тес... Господи помилуй!

Гедимин незаметно подошёл ближе, чем надо бы, — "джунг" шагнул навстречу, направив на него ракетницу.

— Тревога! — объявил он лязгающим голосом. — Враг! Вторжение!

Гедимин поднял пустые ладони и показал их охранникам, столпившимся за спиной "джунга". Уходить ему не хотелось — тут происходило что-то интересное.

— Я не вторгаюсь, — сказал он. Охранник, стоящий у жаровни, замахал на "джунга" руками.

— Отбой! Пропусти его.

— Да, пусть подойдёт, — кивнул другой человек, покосившись на груду экзоскелетов. Охранники расступились, и "джунг" шагнул в сторону. Гедимин подошёл к жаровне. Она нагревалась от солнечной батареи, но люди решили накидать на горячие прутья свежей зелени, и она корчилась, дымясь и чернея. В дыму на прутьях поджаривалась человеческая еда. Другой её вид находился в открытых банках с яркими наклейками. Ещё тут было питьё двух видов, насыщенное пузырьками газа.

Люди окружили Гедимина, разглядывая его со всех сторон. Оружие у большинства было под рукой — броню они сняли, кто-то избавился и почти ото всей одежды, но пояса и прикреплённые к ним бластеры остались на месте.

— Чёрт, какие же они громилы, — пробормотал один из "бабуинов". — Девять футов мышц.

— Эй, теск! У тебя сегодня тоже праздник? — тот, кто стоял у решётки, помахал ему вилкой. — Пришёл на пикник? Хочешь есть?

Он снял с жаровни кусок еды, шмякнул внутрь содержимое небольшой тубы и, обернув порцию салфеткой, протянул Гедимину.

Еда была ещё горячей, пахла дымом и чем-то незнакомым. Она состояла из трёх разнородных частей, и Гедимин предположил, что они дополняют друг друга — а значит, откусывать их следует одновременно, что он и сделал.

Внешняя часть, желтоватая, была самой большой, внутренняя — тёмно-розовая — несколько меньше. Изнутри её заполнял горячий сок. Откусив половину, Гедимин прожевал её и озадаченно мигнул — съеденное было в точности похоже на Би-плазму. "Никогда не слышал, чтобы Би-плазма нуждалась в подогреве," — подумал он, разглядывая пищу. "Охлаждение прерывает её рост, а зачем подогрев?"

Единственное, что отличалось по вкусу от Би-плазмы, — желтоватая масса, выдавленная из тубы. Она обладала резкой горечью — странной, непривычной, но, пожалуй, приятной.

— Он голодный, — с опаской посмотрела на Гедимина одна из самок. — Это точно. Дай ему картошки!

— Вашу канукскую снедь даже теск есть не станет, — скривился охранник. — Там ещё остался пирог? Давайте сюда!

— Не станет? — самка хлестнула охранника веткой по руке, и он выронил еду обратно на решётку. — Правда?

— Началось, — вздохнул полуголый купальщик; он уже осушил два стакана газированного пойла и настроился благодушно. — Выпей, теск.

— Кто такие кануки? — спросил Гедимин, отхлёбывая из стакана. Это вещество не имело вкуса, только пузырьки щипали за язык.

— Те, кто родился тут, — охранник понизил голос; он смотрел "теску" в глаза, его взгляд заметно "плыл". — Не те, кто приволокся с юга на чужую землю. Янки чем дальше, тем наглее, теск. Да вы это знаете... Выпей ещё!

— Это газировка? — спросил Гедимин, утрамбовывая в мозг ещё одну порцию странной информации. "Чужие земли... эти макаки — не одна народность, а две?!"

— Чего?! — охранник нахмурился и подвинул стакан к себе. — Ну ты зажрался! Газировка, твою мамашу...

Гедимин озадаченно мигнул. Было очевидно, что он сделал какую-то ошибку, но на разъяснения рассчитывать не приходилось — забрав стакан и полупустую бутылку, человек ушёл за кусты.

Последний купальщик выбрался из водоёма и подошёл к жаровне, отмахиваясь от насекомых. Они висели над кустами плотным облаком; Гедимин поднёс к ним руку — ни одно существо не село на неё, облако расступилось, втягиваясь под листья.

— Зачем вы заходите в этот водоём? — eateske посмотрел на купальщика, дрожащего от холода. Тот поспешно вытирался и готовился влезть в одежду и только стукнул зубами.

— А ты сам зайди, — другой человек указал на озеро.

Гедимин настороженно посмотрел на тёмную воду. Каменные плиты, едва прикрытые илом и проросшей на нём травой, образовали пологий спуск. Eateske осторожно зашёл по щиколотку и остановился; дальше берег круто уходил вниз, и вода чернела.

— Зайди-зайди! — крикнул один из охранников. Люди стояли на берегу и смотрели на Гедимина. Он сделал ещё шаг вперёд — и, соскользнув с каменной кромки, провалился по пояс.

Вода в озере расслаивалась, и нижние слои были гораздо холоднее верхних. Гедимин погрузил пальцы в придонный ил; его было немного — ступня быстро коснулась каменного дна. Что-то твёрдое задело голень и скользнуло в сторону. "Естественный водоём," — обрывки информации всплывали один за другим. "Должен иметь флору и фауну. Как полагается передвигаться в воде?.."

Глубоко вдохнув, он нырнул с головой. Холодная вода окружила его со всех сторон, надавила на уши. Он упал на четыре конечности, оттолкнулся от каменного дна и поплыл вперёд. Длинная серая тень с раздвоенным хвостом мелькнула впереди и пропала.

Вода выталкивала его, но он не спешил к поверхности — шёл вдоль дна, задевая дрожащие зелёные нити. Они поднимались над камнями и тянулись к свету, среди них прятались маленькие, едва различимые взглядом существа. Более крупные представители фауны не приближались к Гедимину, он видел вдалеке их тени и почти разглядел, как один из них схватил пастью другого. На дне лежали затопленные куски гнилой древесины, валуны, а однажды Гедимин увидел покорёженный корпус глайдера — или более древнего механизма. Он нырнул глубже, пытаясь добраться до находки, но сердце забилось чаще — воздух в лёгких почти закончился.

Гедимин всплыл и увидел косую тень от обрывистой скалы. Серый склон отвесно уходил вверх, и над ним нависали деревья, оплетающие каменные плиты корнями. Низкорослые и искривлённые, они с трудом держались над водой.

Ремонтник огляделся — скалы поднимались повсюду вдоль берега. Он уплыл далеко от посёлка; яркие пятна виднелись за кустами на западе, но и кусты, и пятна казались крошечными. "Пора возвращаться," — подумал Гедимин и хотел погрузиться в воду, но его остановило неприятное чувство внизу живота. Что-то давило изнутри на мышцы; он потыкал в напряжённое место пальцем — давление стало сильнее. Он огляделся в поисках пятачка суши или большой глыбы, куда можно было бы забраться и изучить полученные повреждения. "Но не было никаких повреждений," — подумал ремонтник. "Даже ничего напоминающего не было..."

Он изумлённо мигнул — теперь он понял, что происходит. "Выходит, это сработала выделительная система... кажется, надо расстегнуться и закончить процесс," — Гедимин потянул застёжку вниз. "Какие странные ощущения... не надо было всё-таки поглощать мартышечью еду! Теперь я, как мартышка... выделяю!"

Вода приняла выделенное и рассеяла, не оставив и запаха, но Гедимин долго и тщательно отмывался и неприязненно морщился, поглядывая на запад. "Хорошо, что никто этого не видит!" — думал он.

Издалека послышался гул мотора, а за ним — щелчки. На западе над водой кружило что-то, слишком маленькое для глайдера и слишком механистичное для птицы. Вспышки отражались от воды. "Дрон?" — слегка удивился Гедимин. "Зачем он там?"

Он поплыл быстрее, определяя направление по теням скал и кустов; там, где обрывистый берег закончился, он остановился и осмотрел склон. На камнях были видны широкие проплавленные полосы и бесчисленные выбоины, так и не поросшие лишайником, — кусок скального массива не так давно обрушили взрывом.

Гедимин выбрался из воды неподалёку от сборища "макак" и встал за кустами, настороженно глядя на дрон. Аппарат так и кружил над водой, постепенно удаляясь от берега. Из озера выбрались все, кто-то успел забраться в экзоскелет. Забытая жаровня уже не дымилась — сырые листья частью сгорели, частью скукожились и упали с решётки.

— Тревога! — лязгнуло над правым ухом. — Вторжение! Вторжение!

"Джунг" заметил Гедимина первым. На его лязг тут же обернулись охранники. Из-за кустов послышались несвязные реплики (большая их часть относилась к разнообразному спариванию, и Гедимин недоумённо хмыкнул — на его памяти с ним не спаривался никто).

— Ты где был?! — спросил, отогнав "джунг", один из охранников.

— В озере, — ответил Гедимин, глядя на летающий аппарат. — Зачем здесь дрон?

— Точно, незачем, — пробормотал другой человек и подошёл к воде. Дрон развернулся и направился к нему, вспышки погасли.

Люди больше не жарили свою еду, но на столе ещё осталось много открытых банок. Гедимин высмотрел тубу с желтоватой горькой смесью и протянул к ней руку.

— Я могу взять эту пищу?

Охранники переглянулись, кто-то из отступивших к кустам подошёл поближе.

— Забирай, — кивнул один из них.

В тубе почти ничего не осталось; Гедимин тщательно выдавил последние капли и подержал их во рту, чтобы лучше почувствовать вкус. "Горчица," — прочитал он надпись на тубе. "Надо запомнить."

— Чёрт! Странный какой-то теск, — пробормотал кто-то из людей за спиной.

— Тихо! — одёрнул его другой. — Свалил — и ладно.

"Джунг" повернулся вслед за уходящим Гедимином, погудел тревожной сиреной, но приказа стрелять не последовало, и робот замер на месте. Забыв о сборище на берегу, eateske поднялся на каменистый холм — под ним, в небольшом овраге, громоздились друг на друга обломки стен и крыш заброшенного посёлка. Гедимин удивлённо мигнул — утром, когда он проходил мимо, некоторые куски лежали по-другому, и вот здесь свисал пучок оголившихся проводов. Сейчас их не было, и плита заметно сместилась.

Прыгать на груду было рискованно — она едва держалась в равновесии и под тяжестью eateske непременно обрушилась бы. Гедимин спустился в яму, к её подножию, и остановился, услышав среди обломков шорох и тихий скрежет. С горы строительного мусора на него смотрел eateske в светло-синем комбинезоне. В руке он держал моток проводов.

— Лилит? — изумлённо мигнул Гедимин. Eateske вздрогнул и, развернувшись, исчез за грудой обломков. Потревоженные плиты качнулись, сбросив к ногам ремонтника повреждённый короб с прозрачной стенкой. Прокатившись по обломкам, он треснул, и маленькие винты, удерживающие заднюю крышку, вылетели. Заглянув внутрь, Гедимин увидел тускло блестящие детали и цветные провода.

Куски прочного белого фрила валялись под ногами, легко раскалывались на тонкие длинные лезвия под ударами камня — примитивного молота. Гедимин набрал целую пригоршню и сложил в крепления на плече. Поддев последний винт краем лезвия, он вскрыл странный механизм и запустил руку внутрь.

Его чувствительно встряхнуло, и он отдёрнул пальцы и, досадливо щурясь, надел перчатки. Кусок механизма был выломан, вытерт ветошью и рассмотрен со всех сторон. "Трансформатор," — подумал Гедимин, заворачивая ценную находку в обрывки скирлина. "Полезная вещь. Возьму себе."

Следующую часть устройства он рассматривал долго и пристально, вертел в руках и удивлённо мигал. "Северянский выжигатель? Откуда он тут взялся? Да, это выжигатель, только без антенны. Интересно, эта ёмкость может служить антенной? Она, кажется, сделана из тонкой жести..."

"Выжигатель" — небольшой, но не такой уж маломощный магнетрон — отправился следом за трансформатором. Гедимин сидел над непонятным устройством, пока не разобрал его на мелкие части; оно, судя по всему, было камерой-облучателем, но для чего она была нужна, ремонтник не понял. Ссыпая части, которые показались ему интересными, в карманы, он услышал на свалке шорох, резко повернулся и увидел, что Лилит наблюдает за ним. Гедимин поднялся, хотел заговорить, но eateske шагнула за груду обломков и больше не появлялась.

"Странно... А это что?" — Гедимин извлёк из-под треснувшей плиты небольшое устройство. До того, как на него упал фриловый блок, оно было наручным фонарём; сейчас оно разделилось на несколько частей и роняло на землю мелкие осколки отражающего конуса. Лампа уцелела.

"Пригодится," — Гедимин сложил остатки фонаря в свободный карман. Выломанный из них фотоэлемент был прикреплён на плечо, рядом с инструментами и поближе к солнечному свету. "До вечера должен зарядиться, а там попробую собрать," — Гедимин задумчиво огляделся, разыскивая недостающие детали, но нашёл только несколько разбитых стеклянных бутылок.

— Эй! — донеслось сверху. На краю оврага стояли двое рабочих в оранжевых комбинезонах. Гедимин обрадованно усмехнулся им и поднялся по склону.

— Я же говорил, что он здесь, — Хольгер ткнул Линкена кулаком в бок. — И странно было бы найти его где-нибудь ещё. Как прошла охота, Гедимин? Много ли добычи?

— Охота? — озадаченно мигнул ремонтник.

— Ты преследуешь механизмы, как люди-охотники преследовали животных в далёкие дикие времена, — пояснил Хольгер.

Линкен тронул Гедимина за рукав, снимая присохшую зелёную нить.

— Что это? Органика?

— Водные растения, — ремонтник отряхнул руку. — Я погружался в водоём. Как он называется?

— Погружался в дикий водоём? — удивлённо мигнул Хольгер. — Зачем это тебе понадобилось?

— Познавательно, — буркнул Гедимин. Водоросли оказалось не так-то легко стряхнуть — они крепко присохли к оранжевому скирлину.

— На Марсе мне доводилось купаться в Ацидалии, — задумчиво сощурился Линкен. — Но комбинезон я обычно снимал. Там в воде много рыжей мути. Не знаю, органика это или нет.

— Там вода тоже разделена на слои? — спросил Гедимин. — И внизу холоднее?

— Это обычное явление для водоёмов, — ответил Линкен. — Ну, если Гедимин искупался и остался жив, нам тоже не повредит охлаждение...

— Тебе ещё нужно охлаждение? — Хольгер покосился на солнце, закрытое тучами, и поёжился. — Где ты успел перегреться?..

...Место у компьютера Гедимин уступил Хольгеру, сам встал за его плечом, рядом с Линкеном. Сбоку в экран заглядывали двое выходцев с Марса, поминутно переглядываясь и хмыкая. Особенно выразительные куски текста Хольгер зачитывал вслух, и все наклонялись к нему и замолкали. Изредка за спинами поселенцев мелькал служащий — он обходил зал информатория и раз за разом возвращался туда, где собралась небольшая компания. Изучение человеческих обычаев шло полным ходом.

— Кажется, я понимаю алгоритм, — медленно проговорил Гедимин, и Хольгер, оставив страницу с красочным изображением какой-то атлантисской еды, повернулся к нему. — Они берут представителя фауны, убирают из него слишком твёрдые и ядовитые части, потом добавляют к нему то, что сделано из злаков, некоторые овощи, содержащие углеводы, и листья и семена, содержащие эфирные масла и витамины. Всё это разнообразно перемешивается и нагревается — полчаса, или час, или даже дольше. Если они всё рассчитают правильно, то получат нужную дозу питательных веществ. А самые удачные варианты они записывают и передают друг другу. Я не понимаю только, зачем им эти сложнейшие процедуры, и что мешает взять порцию Би-плазмы...

Линкен выразительно хмыкнул и сложил пальцы рук двумя кольцами, изобразив большие мартышечьи уши.

— Би-плазма появилась гораздо позже, чем их вид, — качнул головой Хольгер. — К таким способам они прибегали в древности. Сейчас в них нет нужды, и они не применяются.

— Ещё как применяются, — сказал Линкен, и Гедимин согласно кивнул.

— Я сам видел, как они подвергали еду тепловой обработке, и она не выглядела как Би-плазма.

— Но она не выглядела и вот так, — Хольгер кивнул на экран, где красовалась фотография запечённой с овощами птицы. — Наверняка такие сложные рецепты уже не используются.

— Это можно проверить, — Гедимин огляделся и нашёл взглядом человека-служащего. — Мы у него спросим. Эй!

"Эдмондо" — был подписан нагрудный знак служащего, прикреплённый к куртке. Человек так и не решился расстаться ни с ней, ни с бронежилетом, и, приблизившись к группе рабочих, как бы невзначай дотянулся до бластера. Оружие было сдвоенным — мощный станнер на всякий случай подкрепили боевым разрядником.

— Что случилось? — спросил служащий, остановившись в двух метрах от Гедимина. Заглянуть ему в глаза было непросто — или ему пришлось бы запрокинуть голову, или ремонтнику — сесть на пол.

— Ты ел когда-нибудь праздничную индейку? — спросил Гедимин. — Такую, приготовленную по всем правилам, с разными добавлениями...

— Конечно же, — удивлённо ответил Эдмондо. — Каждый год, иногда даже два или три раза.

— И с ней действительно всё это проделывают? — Гедимин кивнул на экран. — И это занимает столько времени?

— Ну да, — служащий удивился ещё сильнее. — Мы обычно так и готовим. Это правильный рецепт.

Гедимин и Хольгер переглянулись.

— А что ты ешь, когда нет праздников? — спросил красноглазый пилот. — Тоже... флору и фауну?

— Полуфабрикаты, в основном, — Эдмондо покосился на дверь — там стоял охранник в экзоскелете и курил, не обращая ни на что внимания. — А тут дают готовые обеды. Вы хотите есть?

— Нет, — отозвался Гедимин. — Вам удобнее было бы есть Би-плазму. Проще и быстрее.

Служащий неуверенно усмехнулся.

— Би-плазму? Вместо человеческой еды? Вот так предложение! Спасибо, но я откажусь.

— Нет никакой разницы, — сказал Гедимин. — Кроме внешнего вида. Почему нет?

Эдмондо вскинул голову — теперь ремонтник мог видеть его глаза, расширенные от изумления.

— Никакой разницы?! Между Би-плазмой и... Вы, верно, шутите. Эта белая слизь без вкуса и запаха — и пончик или пицца?! Нет, я ни за что на свете не согласился бы на обмен.

— Эй, Эдмондо! — крикнул охранник, отходя от двери. — Что там? Я нужен?

Линкен положил руку Гедимину на плечо и сжал пальцы.

— Хватит, — тихо сказал он. — Пусть землянин идёт. Ты уже узнал достаточно.

Гедимин увидел его потемневшие глаза и молча кивнул.

— Я могу идти? — спросил Эдмондо, нерешительно глядя на ремонтника. — Ваш интерес к жизни людей очень похвален, но...

— Иди, — кивнул Гедимин. — Спасибо, что ответил.

"Человек видит огромную разницу," — задумчиво сощурился он. "Там, где я не вижу никакой. Вкус и запах... Разве они есть у обычной мартышечьей еды? За исключением горчицы и этилового спирта, я не заметил никаких отличий. Любопытно..."

Небо темнело медленно; солнце давно скрылось, но звёзды так и не показались — небосклон был залит слабым синеватым свечением. В уличных фонарях не было необходимости — возвращаясь в сумерках в барак, Гедимин видел каждый камешек.

— Завтра встретимся на руднике, — сказал Линкен, остановившись у барака "Альфа-один". — Иди спать, Гедимин, мы с Хольгером тоже пойдём на отдых.

Комендант барака лежал на матрасе в комнате у входа и выглядел отключившимся, но на звук шагов открыл глаза, посмотрел на часы и недовольно сощурился.

— Ты вообще в бараке бываешь? Отбой через две минуты! Расписание видел?

— А ты на улицу сегодня выходил? — буркнул в ответ Гедимин и посмотрел на стену. Расписание успели обновить, теперь в нём значились подъём в шесть утра и сбор на аэродроме в полседьмого. "Повезут на рудник," — подумал Гедимин, дочитывая текст. "Одна десятичасовая смена? Три еды в день? Четыре часа свободного времени? И что, до первой войны на рудниках работали так же? Нет, что-то не так... надо спросить у Тарсов. Это же праздник какой-то, а не работа..."

...Шёл четвёртый час ночи; Гедимин успел трижды отключиться и лениво подумывал о четвёртом заходе. Магнетрон и трансформатор, бережно очищенные от грязи, лежали в углу на пластине тугоплавкого фрила; пока ремонтник не стал их трогать, ограничившись обломками фонаря. Работа с ними подходила к концу — все провода были зачищены и скручены, корпус для прочности обмотан двойным шнуром. Гедимин вернул на место лампу и нажал на кнопку. Луч белого света ударил в потолок, затмив тусклое свечение местной лампочки.

"Хорошо," — подумал ремонтник, выключая фонарь, и повертел в руках плоский кусок желтовато-оранжевого стекла. Оно плотно легло в переплетения шнура, как раз на пути светового луча. Закрепив его, Гедимин нажал на кнопку ещё раз.

— Жёлтое, как земной закат, — послышалось из коридора. В дверях стояла Лилит и следила за световым пятном, скользящим по потолку.

— Здесь есть другие фильтры, — сказал Гедимин, заменяя жёлтое стекло тёмно-зелёным и направляя луч на стену.

— А этот — как небо на Ио, — прошептала eateske. — Где ты взял целый фонарь, и где крошево, которое тут у тебя лежало?

— Повреждения были невелики, — пожал плечами ремонтник. — Они уже исправлены, и всё работает. А ты нашла применение проводам?

Лилит мигнула, сдвинула брови, и Гедимин ждал, что она фыркнет и нырнёт в свою комнату, но она осталась на месте.

— Что там в углу? Трансформатор?

— Да, — отозвался Гедимин, погасив фонарь и положив на подставку. — С семи до одиннадцати меня здесь не будет. Если что-то из этих вещей нужно тебе, приходи, бери и пользуйся, но к отбою верни на место.

Лилит посмотрела на трансформатор, смерила Гедимина задумчивым взглядом и кивнула.

— Идёт.

05 июля 56 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

С озера тянуло прохладой и сыростью; после герметично закупоренного барака, прогретого за ночь телами и дыханием полусотни обитателей, воздух казался Гедимину приятным и свежим. На взлётной полосе разгружались огромные фургоны, новые бронированные глайдеры выползали с аэродрома и собирались на пустыре, к ним сходились недавно привезённые поселенцы. Их было не меньше тысячи, и им ещё не выдали новые комбинезоны. Они растерянно оглядывались и косились на "старожилов", собравшихся в плотную толпу на взлётной полосе. "Яркие цвета," — задумчиво сощурился Гедимин. "Такая окраска привлекает внимание."

— К вечеру всё тут будет застроено, — пробормотал за его плечом Эгион Тарс. — Они делают слишком маленькие бараки, им не хватит никакого алфавита для нумерации.

Глайдер-перевозчик выплыл из ремонтного ангара и опустился на взлётную полосу, распахивая двери фургона.

— Тридцать рабочих на борт! — крикнул в рупор один из охранников-"броненосцев". — Две минуты на погрузку!

— Пойдём, — Эгион толкнул Гедимина в плечо. — Рудники на Земле? Чего я не видел, того не видел.

Глайдер, снижая скорость, "процокал" по взлётно-посадочной полосе и замер. Гедимин выбрался из фургона и быстро огляделся. Пока он рыл траншеи в посёлке, здесь, у рудника, тоже успели кое-что построить, — здание, похожее на ураниумскую душевую, и ремонтный ангар стояли в десяти метрах от аэродрома, сам он был окружён невысоким ограждением и залит ровными полосами серого фрила с яркой разметкой. Растительность выжгли, то, что уцелело, было раздавлено гусеницами тяжёлой техники, но за аэродромом, зданиями и ярко-оранжевой "коробкой", прикрывающей ствол шахты, поднимались высокие злаки и колючие кроны деревьев. Одно из них росло прямо за ограждением посадочной площадки. Ветви со стороны аэродрома были срублены, но половина кроны уцелела. Гедимин хотел потрогать колючую ветку, но пронзительный дребезжащий звон заставил его повернуться к зданиям. На краю посадочной площадки привезённые рабочие выстроились в колонну по пятеро; Гедимин занял место в строю, заметил в переднем ряду Эгиона и довольно хмыкнул.

— Где Лилит? — тихо спросил он.

— В посёлке, — буркнул бывший шахтёр. — Она же уборщик. Ты что, не понял?

— Она работала на рудниках Ио, — удивлённо мигнул Гедимин. — Мар... люди собрали шахтёров, чтобы сделать из них уборщиков?

Звон раздался снова, и eateske недовольно сощурился — он не видел необходимости в таких резких и громких звуках. Из оранжевой "коробки" вышли двое людей в куртках поверх бронежилетов. Они остановились невдалеке от колонны рабочих, рядом с охранником в экзоскелете, и сквозь дребезжание и звон обменялись несколькими репликами. Рядом с ними стояли, обеспокоенно оглядываясь по сторонам, трое Eatesqa — один в тёмно-красном комбинезоне и двое в красно-чёрных.

— Тридцать, — наскоро пересчитал рабочих один из людей. — Раздайте дозиметры. Я объявлю задачу.

Молодая самка с большим пакетом в руках подошла к строю. У неё, как и у всех, кому не хватило экзоскелетов, был при себе бластер, соединённый со станнером.

— Вы спуститесь в шахту, — человек указал на оранжевый "ящик". — Ваш бригадир разделит вас на три группы. Эта шахта была засыпана пустой породой. Ваша задача — извлечь её и укрепить штреки. Эзра Юнь!

Поселенец в тёмно-красном комбинезоне подошёл к нему. Человек вручил ему три длинных шеста-шокера и что-то негромко сказал. Eateske закивал. Гедимин пригляделся к нему и сузил глаза — этого поселенца он раньше встречал и теперь совсем ему не обрадовался.

— Эгион, — прошептал он. — Видишь нашего бригадира? Это он монтировал пищеблок. Ему опять дали палку.

— Самое обычное дело, — хмыкнул в ответ Эгион. — У мартышек всегда так.

Гедимин посмотрел на номер на груди Эзры. Первой буквой была "F" — атлантисский знак, отсутствовавший в нумерации бараков.

Что-то дотронулось до руки ремонтника, он посмотрел вниз и увидел человеческую самку. Он не заметил, когда она прикрепила дозиметр к жёсткому держателю на поясе; теперь она ощупывала его запястье. Гедимин мигнул и отвёл руку в сторону, самка вздрогнула и, опасливо оглянувшись на него, быстро пошла дальше.

Вплотную к "коробке", прикрывающей ствол шахты, стоял генератор; едва войдя в здание, Гедимин понял, для чего он здесь нужен. Почти всё пространство занимал огромный механический подъёмник. Сейчас он медленно, с натужным гулом, поднимался из-под земли. В полуоткрытом коробе было достаточно места для всей бригады. На полу виднелись следы грязных гусениц — недавно в шахту спустились три громоздких механизма. Их Гедимин и увидел, когда покинул подъёмник.

Часть шахты от пустой породы очистили; вокруг подъёмника была свободная площадка с укреплёнными стенами. От неё были проложены в стороны четыре широких прохода, но через пару метров они упирались в стену слежавшихся разнородных обломков, уплотнившегося песка и гравия. Туннели были не слишком высокими — между макушкой Гедимина и каменным сводом оставалось не больше пятнадцати сантиметров.

— Всем надеть шлем и респиратор, зажечь фонари! — объявил Эзра; его голос из-под маски звучал глухо и неразборчиво, и он старался говорить как можно громче. Гедимин развернул капюшон, прикрывая лицо прозрачной пластиной, вдохнул воздух сквозь фильтры респиратора. Налобный фонарь вспыхнул, освещая стену рыхлой породы. Эгион ткнул Гедимина в бок; ремонтник увидел, как под защитным стеклом весело искрятся его глаза.

— Ты, ты и ты, — Эзра указал шестом на Эгиона и ещё двоих рабочих. — На бронеходы. Ты, ты и ты — на погрузчики. Ты, ты и ты — лопату в руки и подбирать обломки.

Отряд разделился натрое. Эгион, пригнувшись, забрался в кабину бронехода. Места там было немного, но Гедимин мельком успел заметить, что оборудована она удобно. Бронированная дверь захлопнулась, оставив для обзора три маленьких иллюминатора из очень толстого стекла, и ремонтник отошёл от загудевшей машины. Она вползла в расчищенный проход и с воем вгрызлась в рыхлую "пробку". Из-под вращающихся "челюстей" хлынул песок пополам с булыжниками, посыпались камни и обломки строительного мусора. Бронеход подхватил их и втянул в себя, выплюнув в огромный открытый прицеп. Камни загрохотали по днищу. Над бронеходом, почти полностью поглотив его и закупорив туннель, сомкнулось защитное поле. Он полз медленно, по дециметру проедая дорогу в скале.

Трое отошли к подъёмнику, и вскоре Гедимин услышал гул ещё нескольких двигателей. Это были небольшие глайдеры на высоких колёсах. В их крошечных открытых кабинах едва хватало места для водителей.

Подъёмник спустился снова. Он был доверху набит массивными опорами, балками и закрытыми ящиками. На краю платформы лежал прикрытый ветошью пневмомолот.

— Ты, — Эзра указал шестом на Гедимина. — Взял молот и пошёл ровнять стены. Ты и ты — инструменты в ящиках, взяли и пошли в те штреки. Остальные выгружают опоры.

Гедимин слегка сузил глаза — что-то во взгляде нового командира показалось ему настораживающим — но взял пневмомолот и пошёл за бронеходом Эгиона, оглядываясь по сторонам. Один из "шестоносцев" шёл впереди, расставляя по штреку световые метки. Гедимин остановился между ними — бронеход углубился в породу уже на пять метров, и прицеп был почти полон — и включил механизм. Камень поддавался неохотно — это был прочный минерал, куда более крепкий, чем рыхлые породы по берегам озера — и всё же метки одна за другой соединялись тонкими лучами, стены туннеля выравнивались.

Мимо, надсадно гудя, прополз колёсный глайдер. Он волок за собой наполненный прицеп. Грохот в туннеле смолк — бронеход остановился. Гедимин, прервав работу, оглянулся и увидел установленные вдоль стен опоры. Весь туннель исчез в четырёхгранной трубе, собранной из фриловых опор и перекладин, и рабочие, отойдя на метр, устанавливали очередной её сегмент. Тот, кому дали лопату, сыпал за фриловую стену обломки породы, плотно набивая ими небольшой промежуток.

Гедимин смахнул пыль с участка стены и присмотрелся к нему. Он помнил, как выглядят чёрные вкрапления урановой смолки. Здесь их не было.

— Чего встал?! — Эзра, с шестом в руке проходящий по туннелю, остановился неподалёку. — Работать!

За его спиной загудел глайдер. Он толкал перед собой пустой прицеп, и бригадиру пришлось отступить к стене. Когда глайдер проехал, Эзры там уже не было. Пожав плечами, Гедимин поднял пневмомолот. Работы было ещё много, и с каждым метром продвижения бронехода её становилось больше. Туннель медленно удлинялся, и Гедимин даже не предполагал, как далеко он может тянуться. В стене прочной породы проступило рыхлое пятно разноцветного мусора — ещё один замурованный штрек. Бронеход прополз мимо него, световые маячки выстроились вокруг, — сюда ещё предстояло вернуться.

И этот штрек, и ещё несколько были полностью расчищены к тому времени, как у подъёмника завыла сирена, и бронеход остановился. Защитное поле уплотнилось до непрозрачности. Заглушив мотор, Эгион выбрался из кабины и прошёл по заваленному пустой породой прицепу к проёму в куполе.

— Обед, — кивнул он Гедимину. — Клади инструмент, идём к подъёмнику.

Все три отряда собрались на пересечении туннелей. Гедимин огляделся и увидел, что замурованных проходов не осталось — все уходили далеко в подземную темноту, и все были укреплены опорами из белесого фрила.

— Тут мы закончим ещё до вечера, — Эгион, сняв респиратор, опустошал контейнеры с водой и Би-плазмой. — Положим рельсы, протянем кабели.

— Тогда начнётся работа? — спросил Гедимин, разглядывая серый камень. Он искал чёрные смолянистые вкрапления, но порода была пуста.

— Что? — Эгион едва не поперхнулся Би-плазмой. — А сейчас ты чем занят?

Гедимин хотел ответить, но не успел — отключился раньше, чем открыл рот. Очнулся он через пятнадцать минут сидящим на корточках у стены — кто-то усадил его, не позволив упасть. Вся шахта звенела и дребезжала — перерыв закончился, пора было идти за бронеходом. "Может быть, уран есть впереди," — думал Гедимин, направляя луч фонаря на белесые стены. "Может быть, надо взорвать тысячу тонн камня, чтобы добраться до него. Почему-то древние макаки оставили эти шахты. Наверное, они не очень богаты рудой."

Из-под земли он выбрался в половине шестого и не без удовольствия стянул респиратор и откинул капюшон, подставив лицо холодному ветру. Шахтёры собрались у оранжевого "ящика", и двое в бронежилетах быстро пересчитали их. Самка, натянув перчатки по локоть, собирала дозиметры. Гедимину так и не удалось посмотреть на прикрытую шкалу. "Мартышки считают, что внизу фон выше. Если это так, там может что-то быть. Уран... или что-то ещё," — Гедимин задумчиво следил за роботом-уборщиком, оттирающим оранжевые стены от пыли. Он бы согласился подставить для оттирания свой комбинезон — от пыли он из рыжего стал светло-жёлтым.

Вскоре комбинезон — и всё остальное — пришлось снять и бросить в контейнер. Их завели в душевую. Она ничем не отличалась от душевой в посёлке — кроме укреплённых на стене баллонов с длинными тонкими трубками. Охранник в мокром экзоскелете подошёл к одному из них и жестом подозвал ближайшего eateske.

— Это промывает носоглотку, — он протянул рабочему трубки. — Вставляешь в нос, нажимаешь кнопку, убираешь шланги и всё выплёвываешь. Вы все смотрите, как это делается.

Eateske, наглотавшийся раствора, зашёлся кашлем и выплюнул серую слюну. Остальные озадаченно переглянулись.

— Это уран, а не песочек! — рявкнул охранник. — Даже теск через месяц сдохнет!

У раствора не было вкуса, но его запах Гедимин чувствовал ещё долго — даже выйдя из душевой, одевшись в новый чистый комбинезон и устроившись у посадочной полосы с контейнером Би-плазмы, он никак не мог его заесть. Колючее растение над его плечом тянуло уцелевшие ветки к небу; его сородичи тёмными скоплениями маячили в отдалении, и некоторые из них поднялись на тридцать метров. "Есть вероятность, что и это дерево вырастет," — думал Гедимин, разглядывая ветку с длинными иглами. "Если в него не врежется глайдер."

Позади зашуршала трава — кто-то шёл к аэродрому, путаясь в примятых стеблях злаков. Гедимин оглянулся и быстро поднялся на ноги — это был Линкен.

— Вот вас куда завезли, — хмыкнул он, стиснув руку ремонтника. — Ну что, посмотрел на урановые шахты? Как тебе промывка?

— Своеобразно, — отозвался Гедимин. — Но я нигде не нашёл урановой смолки.

— И не найдёшь, — качнул головой Линкен. — Сейчас это редкость. Но урана там ещё очень много. Все эти породы будут раздроблены и перебраны по песчинке, — тогда они покажут, что в них есть. Наше дело — расчистить путь... Как там, внизу? Своды не сыплются?

— Мне трудно понять, — пожал плечами ремонтник. — Я никогда не был так глубоко под землёй. Даже механизмы там... непонятно, за что браться. Нас не засыпало — это всё, что я знаю.

— Осторожнее там, — сузил глаза Линкен. — Не в каждую дыру следует лезть. Ты ходишь с Эгионом? Смотри, что он делает.

— Эгион не очень внимателен, — качнул головой Гедимин. — И не очень любопытен.

— Зато у него есть опыт, — Линкен опустился на перекладину ограждения и пощупал колючую ветку. — Живое... дерево, так? На Марсе было много таких. Палки и колючки, торчащие вверх, по всем долинам и склонам. Весь Марс покрыт ими. Как они называются?

Гедимин озадаченно посмотрел на дерево. Определённо, каждый представитель фауны и флоры — даже те летающие насекомые, от которых сейчас отмахивался двумя руками охранник на крыльце душевой — имел своё название. Но Гедимину его не сообщили.

— Это... хвойное дерево, — с трудом извлёк он из памяти отрывочные сведения. — Холодостойкое растение. Надо в информатории посмотреть. Если макаки не додумались и это засекретить...

Ураниум-Сити за день разросся вчетверо. Жёлтые бараки выстроились вдоль дороги, незаметно превратившейся в главную улицу, окружили площадку с информаторием, и Гедимин увидел, выбираясь с аэродрома, на стене табличку "1-я авеню". Она, как и широкая полоса фрила на земле, обозначала новую улицу — теперь их в посёлке было две. Поселенцы в новых комбинезонах бродили вдоль строений, с интересом оглядываясь по сторонам, кто-то выбрался к озеру, другие разошлись по баракам — из-за распахнутых дверей были слышны голоса. Но информаторий по-прежнему был пустынен, только из кинозала доносились приглушённые звуки — кто-то пересматривал "День независимости". Эдмондо перебирал ссыпанные в коробку диски и вполголоса советовался с охранником и одним из венерианцев — кажется, у него было немало фильмов в запасе. Гедимин, проходя мимо зала, подумал, не войти ли ему туда, но очень скоро ему стало не до зрелищ.

— Сосна горная, сорт "Марсианский рассвет", — он ткнул пальцем в экран, разворачивая серию фотографий. — Из-за редкой холодоустойчивости и засухостойкости была выбрана для колонизации Марса. Ведутся споры о признании её отдельным подвидом или даже видом... марсианским эндемиком. Обширные сосновые леса распространены на Марсе... от экватора до экстремально высоких широт, за исключением скальных обнажений и приполярных областей.

— Да, так и есть, — кивнул Линкен, заглядывая в экран. — Эти палки с иголками там повсюду. Сосна? Странное слово. А это что за палки? Тоже дерево? Я и такие видел. Да, там же. На побережьях.

— Ель канадская, — Гедимин смахнул с плеча чью-то руку и развернул ещё одну фотографию на весь экран. — Засухоустойчива... в порядке эксперимента завезена на Марс в числе других хвойных растений. В настоящее время... акклиматизировалась и медленно распространяется вдоль побережья Ацидалийского моря. Отсутствие насекомых и возбудителей болезней очень благоприятно... Руку убери.

— Ага, — буркнули за спиной, и синеватые пальцы исчезли с его плеча. Гедимин оглянулся — кроме Линкена и Хольгера, позади стояли ещё четверо, и никого из них ремонтник не знал.

— Надо же, — хмыкнул бывший космолётчик, глядя на экран. — Сколько всего там растёт. И каждое зелёное и рыжее пятно на камне как-то называется. И кто-то ещё изучает всё это... думает, что куда завезти. Я знаю только одно растение. Набери в поиске "красный лиск".

Гедимин мигнул.

— Это растение?.. В самом деле, тут есть такая статья. Лиск красный... признан марсианским эндемиком... преобладающий злак от экватора до приполярных областей... крайняя засухоустойчивость и холодостойкость... опыляется ветром, семена углубляются в почву и прорастают, как только повышается её влажность. Получил название из-за характерной окраски...

На экране была ещё одна фотография — красно-рыжие злаки, склонившиеся под ветром, зелёные сосны, поднявшиеся над ними, ржаво-красные глыбы в пятнах сизых лишайников и сизое небо в лёгкой дымке.

— Лиск, — кивнул Линкен, глядя на экран. — Вот это растение я знаю. Попробую запомнить сосну и ель. Если эти штуки есть тут... поищи, где-нибудь на Земле растёт лиск?

— Он эндемик, — отозвался Хольгер. — Это значит — он растёт только на Марсе. Тут пишут, что его предок был зелёным земным растением, но уже на десятый год изменился настолько, что ввели новый подвид... а потом и вид. Так ты интересуешься растениями, Линкен? Вот бы не подумал.

— Линкен интересуется только тем, что взрывается, — хмыкнул один из марсиан. — А растения этого не умеют. Правда, Лиск?

Двое заухмылялись. Линкен, сузив глаза, повернулся к ним.

"Растения взрываются," — набрал в строке поиска Гедимин и изумлённо мигнул, увидев первые ссылки. Секунду спустя он читал перечень весьма странной растительности и думал про себя, что в мире очень много интересных штук, а в сети — океан информации. Только двух вещей там нет — подробных чертежей разнообразных механизмов и схем переработки урановых руд.

07 июля 56 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

После долгой расчистки вентиляционных шахт и проползания по узким, почти вертикально уходящим вверх туннелям вернуться на поверхность было радостно, и даже промывание носоглотки не могло испортить Гедимину настроение. Наскоро утолив голод, он отошёл от смены, отдыхающей в тени душевой, и приблизился к ремонтному ангару. Из шахты недавно подняли два бронехода и один погрузчик; сейчас они, отмытые от рудничной пыли, обсыхали на пятачке перед ангаром, и никакой охраны рядом с ними не было.

Гедимин заранее прихватил из барака осколок фрила и теперь присел рядом с бронеходом, вдумчиво прощупывая пальцами и лезвием швы между пластинами. "Где-то это должно поддеваться," — думал он, пробуя продавить броню немного вверх и чуть-чуть вниз. "Вот это похоже на стык... Так, ещё немного подцепить..."

Часть брони, прикрывающая половину "носа", с лязгом отошла вверх, открыв гладкую поверхность — металлическую пластину, прикрученную мощными болтами. Гедимин посветил фонарём под броню и довольно хмыкнул — пластина при отсутствии болтов должна была приподняться под углом и приоткрыть часть механизма. Двигатель Гедимина не интересовал — все глайдеры, военные или гражданские, работали на одном и том же горючем. А вот буровая и измельчающая части, "челюсти" бронехода, — это было куда интереснее.

Два болта из четырёх Гедимин успел открутить, и третий уже начинал поддаваться, когда над плечом eateske протрещал мощный разряд.

— Стоять! — заорали сзади, и Гедимин от неожиданности выпустил броневую "крышку". Она с грохотом упала на "нос" бронехода. "Заметили, что я делаю," — недовольно сощурился Гедимин — отпираться было бессмысленно. Он повернулся к невовремя появившемуся охраннику.

— Руки вверх! — крикнул тот, направив на Гедимина бластер. Eateske думал, что увидит одного из "броненосцев", и удивлялся про себя, как ему удалось не расслышать лязг и скрежет экзоскелета; но сзади стоял один из "мирных людей" в шахтёрской куртке поверх бронежилета.

— Что ты тут делал, а? — спросил, ощерившись, "мирный". — Отвечай!

— Хотел посмотреть, что внутри, — отозвался Гедимин. Осколок фрила он успел спрятать и теперь думал, будет "макака" обыскивать его или не догадается.

— Чего?! — лицо "мирного" перекосилось. — Ты шутить вздумал, слизь?!

— Что там? — закричал, быстро приближаясь к бронеходам, охранник в экзоскелете. — Нападение? Диверсия?

"Ну вот," — сузил глаза Гедимин; ему было досадно. "Клешня" экзоскелета вцепилась в его плечо, развернула его к машине лицом. "Мирный" принялся осматривать и ощупывать броню.

— Он рылся в проходчике, — пояснял он на ходу. — Расковырял весь перёд, чуть не долез до ходовой части!

— Проверь, всё ли на месте, — "броненосец" ткнул Гедимина в спину соплом бластера. — Вали к своим — и чтоб здесь тебя не видели!

Тычок был весьма ощутимым — ещё немного, и ремонтник не удержался бы на ногах — но никаким разрядом его не сопроводили. Отойдя на несколько шагов, eateske обернулся и удивлённо хмыкнул. "И всё?"

— Вали, вали отсюда! — крикнул "броненосец", направляя на него бластер. — Или словами не доходит?!

Отойдя к душевой, Гедимин снова повернулся к ремонтному ангару. Бронеходы, гудя и скрежеща, вползали внутрь, охранник шёл за ними, оглядываясь по сторонам. Гедимин пожал плечами. "Похоже, карцер тут не предусмотрен. Это надо учесть..."

Глайдер, высадив шахтёров на окраине посёлка, поехал, уже не взлетая, в сторону мойки. Посадочную полосу, пока никого на ней не было, успели залить фрилом, и он остыл и затвердел; теперь машины не скрежетали по гравию. Гедимин покосился на глайдер — судя по звуку мотора, топливный насос работал вполсилы — но решил не вмешиваться и, выбравшись с аэродрома, пошёл к информаторию.

— Постой, — Эгион преградил ему дорогу. — Есть разговор. Несколько минут, не больше.

Гай Марци удивлённо мигнул, увидев их в дверях.

— Не ошиблись? Ещё восьми нет, — пробурчал он, возвращаясь на матрас. — Вы в порядке, оба?

— Скоро уйдём, — бросил Эгион, пропуская Гедимина в свою комнату. Лилит уже сидела там, сосредоточенно сдирая изоляцию с обрезка провода. Уступив гостю немного места на матрасе, она вернулась к своему занятию.

— Зачем ты доводишь охрану? — хмуро спросил Эгион. — У них есть из чего выстрелить, и они не промахнутся.

— Я не прошу их лезть под руку, — недовольно сощурился Гедимин. — Мне интересно устройство механизмов. Как устроен бластер, я уже знаю.

— Тогда ищи это устройство в сети, — буркнул шахтёр. — Там не стреляют.

— Ты сам там искал? — сузил глаза ремонтник. — Всё, что несёт полезную информацию, заблокировано. Нигде ни чертежа, ни схемы.

Эгион и Лилит переглянулись.

— Тёплый Север, — сказала самка, расправляя очищенные провода. — Расскажи ему, Тарс.

— Можно обойти блокаду, — сказал, понизив голос, Эгион. — Знаешь язык Севера? Умеешь на нём писать?

Гедимин кивнул.

— В поисковой строке напишешь их буквами: "на севере тепло", — шахтёр заговорил ещё тише. — Попадёшь на их... территорию. Там всё и всегда пиши на языке Севера — и найдёшь столько всякой всячины, что мозги закипят.

— Север не поддерживает информационную блокаду? — если бы Гедимин был котом, он бы навострил уши. — А куда смотрят местные макаки?

— Эти ребята называют себя "Тёплый Север", — усмехнулся Эгион. — Они против любых запретов. Кажется, их поддерживает правительство Севера... Местные пытаются их блокировать, иногда получается, иногда — нет. Ты сам увидишь — сегодня один сайт открыт, завтра его закрыли, а ещё два появились. Там очень много всего. Самая разная информация.

— И чертежи рудничного оборудования там есть? — спросил Гедимин. — Лежат открыто?

Эгион пожал плечами.

— Никогда не искал чертежи. Тебе что, мало таскать эти железяки, — надо ещё на них любоваться?!

Ремонтник, пропустив вторую фразу мимо ушей, озадаченно мигнул.

— Откуда ты знаешь, что есть в северной сети, если ничего там не искал?

Эгион уткнулся взглядом в пол. Лилит фыркнула.

— Он искал, но не железяки, — вполголоса сказала она. Эгион нахмурился.

— Будет тебе...

— Он интересовался спариванием макак, — договорила Лилит. — Этого добра там полно.

Гедимин посмотрел на неё, на Эгиона, — шахтёр был крайне смущён. "Надо же... какая странная информация может интересовать," — подумал он, ощущая слабое любопытство.

— И как они спариваются? — спросил он. Лилит хмыкнула.

— Никто ещё не удержался от вопроса. Они соединяют свои выделительные системы попарно. И выделяют.

Гедимин изумлённо мигнул, заглянул ей в глаза — непохоже было, что она шутит. Эгион рассматривал стену барака и недовольно щурился.

— Так вот почему они получаются такими... — не сдержался ремонтник. — Но это очень странный способ... ты уверена, что это достоверная информация, а не... фантастика?

Лилит ухмыльнулась.

— Проверь сам, — сказала она, собирая провода и поднимаясь с матраса. — Найди минутку между чертежами. Это единственная версия, других нет.

Гедимин поморщился. "Соединять выделительные системы... Да, необычный способ. Но если нет клонария, и такой сгодится."

Он надеялся встретить в информатории Линкена или Хольгера, но там не было никого, кроме десятка игроков в "Космобой". Они, заняв центр зала, разбились на две команды, и с их мест только и слышен был треск клавиш и приглушённый гул взрывов. Гедимин, дружелюбно кивнув пробегающему мимо служащему, сел за свободную машину в углу и открыл поисковик. Несколько секунд — и на экране всплыла клавиатура с северным алфавитом. "На севере тепло," — оглянувшись через плечо, набрал Гедимин, и экран окрасился желтоватой зеленью с красными и синими вкраплениями. Атлантисские буквы исчезли. Пустая страница поисковика на языке Севера ждала вопросов. "Буровые установки," — написал Гедимин и добавил: "Чертежи". Экран мигнул; ремонтник смотрел на россыпь ссылок, приоткрывшиеся рисунки и объёмные схемы, и его глаза горели жёлтым огнём.

...До отбоя оставалось десять минут, когда Гедимин с сожалением закрыл последнюю страницу. Перед глазами всё вспыхивало и плыло — мозг, впитавший несколько сотен подробных схем и чертежей, перегрелся и нуждался в передышке. Гедимин провёл ладонью по лбу и поднялся с места. Зал опустел, только за столом у входа сидел Эдмондо, человек-служащий. Уронив голову на подложенные руки, он громко сопел.

— Эй, — Гедимин пальцем дотронулся до его плеча. Эдмондо не шелохнулся.

— Эй! — ремонтник осторожно встряхнул его. Человек резко развернулся, вырывая бластер из кобуры. Сопло уткнулось Гедимину в живот.

— Осторожно! — сузил глаза ремонтник. — Я на тебя не нападаю.

Эдмондо встряхнулся, осоловелым взглядом смерил Гедимина и убрал оружие.

— Я прошу прощения, — пробормотал он, вытирая лицо ладонью. — Уже вечер, да? Я, кажется, заснул, и мне приснилось вторжение. Неприятный сон...

— Неприятный... что? — озадаченно мигнул Гедимин. — Что ты сделал?

Теперь удивился Эдмондо — на его подвижном лице все эмоции отражались незамедлительно. Он пристально посмотрел на ремонтника и покачал головой.

— Сон... Разве вы не видите снов, когда спите ночью? Я знаю, что искусственнорождённые спят по пятнадцать минут, но не думал, что... Вам ничего не снится?

— Я не понимаю, о чём ты говоришь, — сказал Гедимин. — Что не происходит с нами, когда мы отключаемся? Я видел, что вы можете находиться в этом состоянии несколько часов подряд. Есть ещё какие-то отличия?

— Ну да, — закивал Эдмондо. — Похоже, они есть. Мы... люди, естественнорождённые... видим сны. И это... целый мир, правда. Я даже не предполагал, что для вас он недоступен!

...Дверь за Гедимином закрылась за полминуты до отбоя, и Гай Марци только поморщился и махнул рукой. Минуту спустя ремонтник лежал, растянувшись на матрасе и положив руки под голову, и перед его закрытыми глазами вспыхивали и пропадали подробнейшие объёмные схемы самых разнообразных механизмов. В углу лежал магнетрон с недоделанной антенной — этой ночью Гедимин не собирался возвращаться к работе, сначала нужно было уложить в голове полученную информацию. Ненадолго он отвлёкся от чертежей, приоткрыл глаза и тихо хмыкнул. "Существа, соединяющие выделительные системы для размножения, проводящие по восемь часов за наблюдением бессвязных галлюцинаций и считающие и то, и другое приятным... Странно даже думать о них," — он перевернулся набок и снова зажмурился. "И всё-таки интересно, что они подразумевали под словом "слияние"..."

 
↓ Содержание ↓
 



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх