|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава 2.
Кабинет был небольшим, но светлым, буквально три на три с большим во всю стену окном и довольно минималистической обстановкой: стол, мягкий диванчик, шкаф для бумаг, пара стульев. Все в нем, начиная от кип бумаг на столе, до наполненной окурками пепельницы говорило о том, что его хозяин здесь именно работает, а не придается лицемерному безделью как некоторые из канцелярских чинуш, сидящих в богато украшенных кабинетах больше для проформы и разводящие бюрократию на ровном месте.
Майсер бросил быстрый взгляд на небольшие настенные часы и вздохнул. Бывать в грандканцелярии он не любил, однако отказать самому Тавру Гарнингу— грандминистру имперской авиации он просто не смог. Однако прошло уже почти полчаса... Его взгляд, уже в который раз, скользнул по комнате, остановившись на висевшей напротив политической карте Ендорийского континента напоминавшего своим видом огромную разлапистую кляксу большую часть которого занимала Руссария. Несколько минут он сверлил ее взглядом, словно в надежде, что она даст ответ на мучавший его вопрос о местонахождении его главного соперника, затем откинулся на спинку дивана и уставился в потолок. Уже несколько лет о руссарском авиаконструкторе не было никаких новостей, но почему-то Отто был уверен, что Эйтан жив и не просто жив, а работает над чем-то таким, что вновь удивит весь авиационный мир, поставит его с ног на голову. Но вот над чем и когда это произойдет? Любопытство, с одной стороны его просто дико снедало любопытство, а с другой в последние годы охватила странная меланхолия, ибо отсутствие достойных соперников заставляло костенеть мозги, останавливало развитие. Да и только ли его? Создавалось стойкое впечатление, что в последние годы развитие крыланов резко застопорилось, все тупо копировали друг у друга, а в некоторых странах даже зародилось мнение, что авиация -это удел бедных и нужно вновь вернуться к дирижаблестроению. И об этой дурости заявляли с высоких трибун признанные специалисты в области воздухоплаванья .... Майсер покачал головой, подумав, что, к большому сожалению, звания и регалии не являются защитой от обычной человеческой дурости.
Открывшаяся дверь заставила его спешно подняться на ноги, приветствуя таким образом вошедшего быстрым шагом хозяина кабинета. Тот в ответ лишь кивнул, подошел к своему столу, аккуратно поставил на него небольшой темно-серый портфель, и лишь потом обратил свое внимание на терпеливо ожидавшего его инженера.
— Господин Майсер, прошу извинить меня за небольшое опоздание. Увы, дела не позволили мне вернуться к назначенному времени. Впрочем, я вас не задержу. Присаживайтесь.
Отто послушно опустился обратно на диван.
Гарнинг меж тем открыл свой портфель достал оттуда пару папок, положил их перед собой и раскрыв одну из них принялся быстро перебирать лежащие там бумаги изредка делая в них какие-то пометки. Пауза затянулась.
— Господин Майсер, — вновь задумавшийся о своем Отто вздрогнул. — Вы изучили присланные вам месяц назад бумаги?
— Естественно.
— Хорошо, — кивнул грандминистр, не отрывая взгляда от своих документов и делая там очередную пометку. — Теперь хотелось бы услышать ваше экспертное мнение по этому поводу.
— Ну, если я правильно понял, то вы хотите знать превосходят ли аэросилы Латии и соседствующей с ней Дарнакии наши технологически и насколько.
Быстрый кивок головой.
— Что ж, если верить вашим бумагам, то не только не превосходят, но даже отстают. Впрочем, это мне и так было известно.
Грандминистр оторвался от бумаг и посмотрел на инженера.
— Да, но та же Дарнакия считается одной из ведущих аэропромышленных держав, а ее дирижабли поставляются во многие страны мира. Даже мы их закупаем.
— Пассажирские? В этом — да, они нас превосходят. По военным машинам не все так однозначно, по моему мнению, наши, как минимум, не хуже.
— Так в чем тогда заключается наше превосходство, господин Майсер?
— В нашей авиации. Что Латия, что Дарнакия делают упор именно на аэросилы, я же, как и говорил раньше, считаю, что время дирижаблей ушло, слишком уж они медлительны и неповоротливы. Будущее за скоростью и маневренностью. Об этом же говорит и вся собранная мною статистика воздушных боев, к тому же....
— К тому же дирижабли довольно дороги в постройке и обслуживании, а обучение их экипажей занимает длительное время. Да, да я читал ваши статьи, — Гарнинг выпрямился и, закрыв папку, отодвинул ее в сторону, перенеся все внимание на собеседника. — Знаете, господин Майсер, не буду скрывать, что я придерживаюсь подобного мнения. Мало того, — он выдержал небольшую пузу. — Император так же солидарен с нами в данном вопросе, а посему сегодня, на заседании гранд-канцелярии, было решено полностью прекратить закупку для нужд армии военных дирижаблей всех классов.
Отто несколько растерялся от такой новости, поэтом промолчал.
— Вместо этого в ближайшие пару месяцев будут разработаны технические требования и объявлен конкурс на создание тяжелого и среднего бомбардировщика, а также крылана разведчика, — продолжал меж тем Гарнинг. — Конкурс на создание истребителя решено не объявлять, так как ваш новый Ма-49 пока полностью удовлетворяет всем нашим требованиям. Отсюда возникает второй мой вопрос.
Водянисто-бесцветные глаза министра уставились на Майсера.
— Готова ли ваша компания начать массовое производство данных машин в предельно сжатые сроки?
— В принципе, да, — ответил Майсер. — Самолет прошел все испытания и полностью готов. О какой партии идет речь?
— Пока сто штук, но это только первая партия.
— Ясно, — помедлив, кивнул Отто. — Не проблема, как только подготовим всю нужную документацию...
— Вот и замечательно, — прервал его Гарнинг. — Страна надеется на вас. Славься император.
— Славься император, — автоматически повторил Отто, понимая, что аудиенция окончена. Он коротко поклонился, вышел из кабинета, поплутал пару минут по широким коридорам грандканцелярии и, выйдя на крыльцо, извлек из внутреннего карман пиджака серебреный подаромник. Нет, все было замечательно и даже очень, но на душу упала непонятная тяжесть. Достав палочку, он привычно помял ее в пальцах, закурил и, посмотрев в не по-летнему смурное небо, пробормотал:
— Что-то явно грядет, причем не очень хорошее.
В кабинете было душно, шумно и накурено. Причем собравшийся здесь народ не отличался молчаливостью обсуждая друг с другом насущные проблемы и хотя многие тактично снижали голос, гвалт вокруг стоял приличный. Тем не менее, стоило только Сергею перешагнуть порог, как в воздухе повисла тишина, неожиданно нарушенная лишь чьим-то громким чихом. Все дружно обернулись, посмотрев на сидевшую в углу худенькую белобрысую девушку, чье почти детское миловидное личико портила тяжелая черная оправа носимых ею очков.
— Будьте здоровы, товарищ Калан, — сказал Сергей, приветливо улыбнувшись засмущавшейся девушке и тут же, вновь став серьезным, подошел к своему столу. Опершись о столешницу руками, он оглядел собравшихся. Вся его новая-старая команда была в сборе и их глаза прямо лучились энтузиазмом, особенно у молодого поколения. Годы отбора и все-таки ему удалось сколотить в своем КБ довольно неплохую команду, по крайней очень хотелось на это надеяться.
— Итак, товарищи1, — сказал он, — я буквально только что говорил по телефону с главкомом Росовским.
1Тут следует немного пояснить. Дело в том, что новое обращение "тернар" настолько не понравилось Ратному, что он автоматически стал применять его аналог "аланар" или по земному "товарищ". В рядах инженеров КБ и рабочих завода это быстро прижилось, а затем распространилось.
Два десятка пар глаз молодых и не очень уставились на него с выжидающим интересом.
— Хочу сказать..., — Ратный специально нахмурился и выдержал паузу, заметив, как на лицах некоторых молодых инженеров проявилось нескрываемое волнение, но долго не выдержал и разулыбался. — В общем, наши разработки произвели большое впечатление в верхах, и мы получили дополнительное финансирование, так что можем продолжать.
— Так значит "ура", что ли? — один из сидевших на подоконнике молодых инженеров вскочил на ноги.
— "Ура" будем кричать потом, — остановил его Сергей, жестом заставив вернуться на место. — Пока указ по всем отделам, до конца той недели определиться с дальнейшими проектами и бумаги мне на стол. Все, если нет вопросов, то все свободны.
Естественно вопросы были, так что в течение следующих сорока минут Ратный только и делал, что подписывал подсовываемые бумаги, попутно давая указания по рабочей текучке, да отвечал на множественные вопросы, попутно отмахиваясь от настойчивых предложений срочно отметить успех их работы. В конце концов, кабинет практически опустел, и за столом остались лишь "старички".
— Молодежь, все им хочется поскорее, — резюмировал Васнов, едва последний из просителей выбежал за дверь, радуясь подписи Сергея на документе.
— Сами такие еще недавно были, — ответил Ратный, обессиленно. — Кстати, что я только что подписал?
— Разрешение мумифицировать себя после кончины и выставить на всеобщее обозрение, — не моргнув глазом ответил Рослав. — Причем в голом виде.
— Точно в голом? — переспросил Сергей, пододвигая к себе графин и наливая воду в стакан.
— Точно.
— А ну ладно, а то я уж думал в мантии и с короной на голове.
— Неплохая кстати идея.
Они дружно рассмеялись.
— Ладно, шутки на потом.
Сергей залпом выпил налитую воду и оглядел оставшихся: Васнов, Петрав, Яргель, Чаклин — костяк его команды, люди которым он доверил большинство своих планов и мечтаний, в которых он уверен почти на все сто, те кто за прошедшие годы стали его верными друзьями и сторонниками. Не хватало лишь Тей и Роханцева, но у генерала были свои дела, а Тейрина срочно понадобилась в академии. Еще среди оставшихся был седовласый худенький старичок, примостившийся на стуле у дальнего окна. Он что-то сосредоточенно писал в толстой тетрадке с кожаной темно-коричневой обложкой использовав вместо стола подоконник.
— Профессор, не желаете присоединиться к нашему обсуждению? — окликнул его Сергей.
Старик вскинул голову, посмотрев на землянина полностью отрешенным взглядом, и понадобилась почти минута, прежде чем тот прояснился.
— Да, да конечно, — быстро закивал он головой и, закрыв тетрадь, пересел за стол.
— Хорошо, сказал Сергей, еще раз оглядев собравшихся. — Теперь обсудим наши проблемы. Ант, выяснили причину резкого снижения стратостата?
— Вроде да.
— Так вроде, или да?
— Ну как сказать, — молодой инженер задумчиво почесал в затылке. — Можно сказать что выяснили, но пока проверяем еще пару вариантов.
— Да что там проверять, — буркнул Чаклин. — Заклинила система сброса балласта, вот и стали падать, когда ниже спустились, газа-то уже не хватало. Хорошо еще Олг вовремя все понял, да и ученик профессора оказался не робким малым. Сигануть с такой высоты.
Он покачал головой.
Сергей понимающе кивнул. Действительно, ведь, по сути, ребята поставили еще один мировой рекорд, прыгнув почти с шести терровой высоты имея с собой лишь примитивные дыхательные приборы, по сути, обычный небольшой кислородный баллон и прорезиненная маска — без прикрас настоящие герои. Вот только в газетах об этом писать не стали, как и о том, что мягкой посадки стратостата не было.
— Как они кстати?
Ладислав махнул рукой.
— Нормально. Ребята здоровые.
— Вот и хорошо, — кивнул Сергей и перевел взгляд на внимательно слушавшего их ученого. — Профессор, что у вас. Данных хватило?
Старик покачал головой.
— Вы слишком торопитесь, молодой человек, а в науке, — он нравоучительно воздел палец указательный вверх, — этого делать нельзя. Да, нельзя. Работаем помаленьку, обобщаем полученные сведения. Хорошо еще Сарг догадался журнал с записями захватить, а то все ведь вдребезги.
Он тяжело вздохнул, явно жалея о потере дорогостоящих приборов с таким трудом добытых в столице и, пожевав губами, добавил:
— Однако могу сказать, что, судя по всему, ваши теоретические выкладки подтверждаются и это удивительно. Да, очень удивительно. Вы не провидец случайно?
— Вроде нет, — хохотнул Ратный. — Не замечал за собой такого дара.
— А жаль, — Тарновский поправил сползшие с переносицы очки в тонкой серебристой оправе. — А то я уже начинаю верить в ваше предположение о конечности нашей атмосферы и существовании полностью безвоздушного пространства между планетами.
— И правильно делаете. Думаю, эта моя теория куда лучше теории о "вне планетной желеобразной протосубстанции" или о неком мифическом инертном газе.
— Ну почему же, — тут же возразил старик, явно настраиваясь на спор. — Тут я могу вам возразить, молодой человек. Как известно, профессор Унар из Таворского университета провел ряд опытов. Да, пару опытов....
— Профессор, помилуйте, — вскинул руки Сергей. — Рад буду с вами это обсудить, а также поделиться еще кой-какими идеями, но не сейчас. Если желаете, то с Тейриной ждем вас сегодня вечером в гости, она как раз сегодня хотела жаркое из телятины приготовить.
— Жаркое это хорошо. Что ж, молодой человек, договорились, — старый физик поднялся. — А теперь прошу прощения, дорогие тей...товарищи, но вынужден удалиться. Да, удалиться...надо обдумать, да, да, обдумать.
Глаза профессора вновь затуманились, и он направился к двери, что-то бормоча себе под нос.
Ант вскочил на ноги, спешно распахивая перед старым ученым дверь, но тот даже не обратил на это внимания, двинувшись в сторону стоящего у подоконника стула, так что молодому человеку пришлось аккуратно взять его под локоть и направить в нужном направлении.
— Знаете, всегда думал, что книжные истории о рассеянных ученых — это просто литературная выдумка, но видя нашего профессора, постоянно убеждаюсь, что это не так, — сказал он, возвращаясь на место.
— Это не рассеянность, а увлеченность, старика действительно задела за живое моя теория, вот он и пытается ее или опровергнуть, пока лучше получается второе, вот он и находится в некой прострации, — вступился за физика Ратный.
— Кстати, ты и сам таким бываешь, — поддержал землянина Васнов. — Тебе напомнить, как ты чернил хлебнаул, перепутав чернильницу с кружкой. Неделю с фиолетовыми губами проходил.
Все невольно заулыбались, вспомним данный курьез.
— Ладно, все это хорошо, — хлопнул по столу Сергей. — Однако вернемся к нашим делам. Ант, давай ты первый.
Петрав кивнул, извлек из-под стола свернутые в трубку чертежи и, поднявшись, принялся их развешивать на стоящей у стены чертежной доске. Закончив с этим он вновь на секунду "нырнул" под стол и водрузил на него небольшую модель двухмоторного самолета с приплюснутым "щучьим" носом и двухкилевым хвостовым оперением.
Сергей бросил быстрый взгляд на модель, которую уже задумчиво крутил в руках Васнов, и принялся рассматривать чертежи.
— Значит все-таки решили остановиться на схеме, где пилот и штурман сидят рядом.
— Да, думаю, так будет лучше. К тому же, в случаи гибели пилота штурман его сможет заменить, управление мы продублируем.
— Ну это уже получается не штурман, а второй пилот как на гражданских.
Ант пожал плечами, как бы говоря, что неважно как называется второй член экипажа и продолжил, водя по чертежу небольшой указкой.
— Увеличили толщину бронекапсулы здесь и здесь, а вот перегородку между кабиной летчиков и бортстрелка решили сделать тоньше. Кроме того, из трех носовых пушек на месте оставили только одну, остальные убрали в крылья.
— Зачем?
— Из-за веса, тер Эйтан, центр тяжести итак прилично ушел вперед.
— Зато теперь придется ставить синхронизаторы, уменьшать баки, да боезапас.... Давай так, — он вытащил из стоящего на столе деревянного стакана-подставки карандаш и подойдя к доске, тупым концом провел линию на чертеже. — Бомбовый отсек сместим немного назад, стрелка-радиста вообще уберем ближе к хвостовому. Как тебе?
Петрав задумался, рассеянно крутя в руках указку, затем забрал у Сергея карандаш и принялся рисовать прямо по чертежу. Закончив, вопросительно посмотрел на Ратного.
— Ну где-то примерно так, — подтвердил тот.
— Вот демон, — Ант разочарованно взъерошил копну своих волос рыже-черных волос. — Опять все пересчитывать и перечерчивать.
— Ничего страшного, — успокаивающе похлопал его по плечу Сергей. — Пересчитывай, подправляй и отдавай документацию в цех. Думаю, к концу года начнем обкатку, а там уже на месте будем глядеть, что да как.
— Очень на это надеюсь, — в голосе Анта слышалось нескрываемое сомнение.
Он быстро собрал чертежи, вернулся к столу и с угрюмым видом плюхнулся на свое место.
— Теперь, как я понимаю, следующая жертва, — сказал Васнов, поднимаясь. — Увы, порадовать нечем. Все в процессе. Одни поставщики прислали, другие тянут, да еще деньги клянчат постоянно. Тот же "Киниловский завод" вновь решил поднять цену и на этот раз почти вдвое.
— Вот крохоборы, — Сергей провел рукой по лицу, упершись переносицей в кулак. — Оплачивай, что делать то. Все равно то, что нам нужно, могут сделать только они. Пока же сосредоточимся на другом. Нарислав, у тебя там все готово?
Яргель молча отсалютовал двумя пальцами.
— Замечательно, значит завтра с утра и займемся. Все придете?
Он оглядел друзей, остановив свой взгляд на опустившем глаза Петраве.
— Ант?
— Тер Эйтан, я тут хотел...
Парень неожиданно покраснел до самых кончиков, заставив Васнов фыркнуть, сдерживая рвущийся наружу смех и отвернуться, а кончики губ Яргеля устремиться вверх.
— Ант, ну что там у тебя, рожай давай скорей.
Тут уже Рослав не выдержал, буквально рухнул на стол и уткнулся в сложенные руки, давясь от хохота, а Петрав надулся как индюк и стал пунцовым.
— Так, — Сергей прищелкнул пальцами. — Кончаем ломать комедию и поясняем.
Яргель покосился на вздрагивающего Васнова, затем на совсем понурившего голову Анта и, вздохнув, спросил:
— Товарищ Эйтан, а вы разве не заметили определенные изменения во внешности вашей секретарши?
— Секретарши? А причем здесь ....Твою ж! — невольно вырвалось у него. Действительно перемены в ней было трудно не заметить. За последний месяц девушка неожиданно раздалась в талии, а ее лицо буквально сияло в предвкушении приближающегося счастья. Сергей втайне радовался за нее, вот только почему-то никак не связывая ее беременность с Антом, хотя об их отношениях знал и судачил весь завод.
"Вот я слепой идиот", — мысленно простонал он. — "Совсем под носом ничего не вижу".
— Что ж, от всей души поздравляю, — сказал он вслух. — Надеюсь, завтра не рожать?
Петрав замотал головой.
— Они завтра хотят подать заявление в городской совет, — ответил за парня Васнов, приподнимая голову и вытирая слезы. — Рожать им месяца через четыре, так что не торопите его.
— Остряки, — беззлобно буркнул Сергей, улыбаясь и, посмотрев на Анта, спросил: — А ты что так долго тянул то?
— Как-то так получилось, — развел руками тот.
— Ну хорошо, — Ратный поднялся. — Завтра значит без тебя.
— Да я...мы быстро...
— Я тебе дам, быстро, — погрозил ему кулаком Сергей. — Чтобы завтра духу твоего на заводе не было. Лад, передай охране, чтобы не пускали этого олуха.
Чаклин, пряча улыбку, молча кивнул.
Профессор Тарновский отодвинул пустую тарелку, промокнул рот лежавшим рядом полотенцем и, встав из-за стола, подошел к поднявшейся ему навстречу Тейрине.
— Хозяюшка, позвольте заметить, что ваша готовка как всегда бесподобна, — сказал он, кланяясь и целуя протянутую женщиной руку. — Вашему мужу несказанно повезло, так как он каждый день может вкушать подобные яства.
— Вы как всегда льстите мне, профессор, — зарделась Тейрина, которой подобная похвала явно доставила удовольствие. — Может еще лайкоса выпьете? Я свежий как раз перед вашим приходом заварила, да и пирог с фруктами испекла.
— Конечно же выпьем и не один бокал. Только позвольте нам с вашим мужем немного передохнуть и поговорить, а уж затем я воздам должное и вашему пирогу.
— Смотрите, ловлю вас на слове, — игриво улыбнулась ему женщина и принялась быстро убирать все со стола.
Завидев это, Сергей с облегчением отодвинул от себя полупустую тарелку с мясным рагу и, поднявшись, жестом указал на одну из ведущих из гостиной дверей.
— Профессор, давайте не будем мешать Тей и пройдем в мой кабинет.
Тарновский согласно склонил голову и последовал следом за Сергеем, еще раз зачем-то поцеловав руку Тейрине.
"Старый ловелас", — добродушно усмехнулся про себя Ратный, давно уже заприметивший падкость старика на красивых дам, выражавшуюся, впрочем, лишь в безобидном целовании рук да осыпании оных витиеватыми комплиментами.
Он закрыл за собой дверь и, указав профессору на одно из двух стоявших в комнате потертых кресел, подошел к книжному шкафу. Взяв с полки лежавшую там коробку с аромами, открыл ее и протянул, Тарновскому, но тот лишь отрицательно покачал головой.
— Благодарю, господин Эйтан, но откажусь, от "кранских" у меня в горле першит, лучше уж я свои, — сказал он, доставая из внутреннего кармана своего пиджака фарфоровый подаромник.
Они дружно закурили, и некоторое время молчали, смотря в узкое стрельчатое окно, за которым виднелись ветви растущего рядом с домом дерева да кусочек вечернего неба с одинокой бледной звездой.
— Значит все-таки возвращаетесь в столицу? — наконец спросил Сергей, разбивая "дымную" тишину.
— Приходится, молодой человек. Да, приходится. У меня знаете ли кафедра и определенные обязанности перед студентами, да... Я и так долго отсутствовал. К тому же надо все еще раз пересчитать и взвесить...даа, основательно взвесить. Однако я вас хочу порадовать, — кончик его зажатой меж пальцами сигареты уставился в сторону Ратного. — После некоторых раздумий я решил склониться к вашей теории безвоздушного пространства.
— Вот как? — искренне удивился Сергей. — И что же вас к этому с подвигло, если не секрет?
— Конечно не секрет, молодой человек. Все просто, да, просто. Размышления и расчеты, но больше размышления, ведь все это пока лишь теория, да, теория. Но очень уж все стройно выходит, все вписывается. Я вчера много читал и думал....
Он опять замолчал, а затем как-то резко наклонился в сторону землянина, уставившись на него поверх очком пристальным взглядом.
— Признайтесь, молодой человек, вы это давно уже знали. Не отрицайте, вы знали.
— Знал, что? — несколько растерялся Сергей.
— Что там, — старик ткнул аромой вверх, — пустота, ничего нет — вакуум.
— Ну я ...
— Не отрицайте, — замотал он головой. — Да, не отрицайте. Я может и стар, но из ума не выжил. Эти ваши реактивные снаряды...как их там....ах, да — ракеты. Ваше ими маниакальное увлечение. Вы хотите покорить ту пустоту. Не отрицайте.
Он откинулся в кресле и с выжидающей улыбкой победителя посмотрел на Сергея видимо ожидая ответной реакции.
Ратный молчал, не зная, что ответить, затем затушил арому, поднялся и, подойдя к окну, приоткрыл его, выпуская скопившийся в комнате дым. Ночной ветерок ворвался внутрь, взъерошив волосы, обдав свежестью.
— Знал, не знал, не важно, профессор, — сказал он, не оборачиваясь. — В одном вы правы. Я хочу покорить эту пустоту, и вы мне в этом поможете, не так ли?
— Хотел бы, но не знаю, чем. Да, не знаю, — ответил Тарновский. — Да и стар я для покорения таких вершин, боюсь не добраться и до половины.
— Зато доберутся ваши ученики, — Сергей уселся на подоконник и с улыбкой посмотрел на старого ученого. — Напишите для них книгу. Разработайте новую концепцию космического пространства и рассмотрите в ней возможность его исследования аппаратами с реактивной тягой. Увлеките этой проблемой своих учеников, профессор, поверьте это интересно, там за пределами атмосферы столько неизведанного. Миллионы, сотни миллионов миров и на некоторых из них наверняка есть разумная жизнь, представляете. Нам нужно лишь взлететь, оторваться от колыбели...Слышите меня, профессор?
Тарновский молча смотрел на сидевшего перед ним человека, чьи глаза сияли просто-таки маниакальным блеском и впервые за все время испытал некое чувство страха. На миг ему даже показалось, что перед ним находится существо иного мира, о коих в последнее время стало модно писать в бульварных фантасмагорических рассказах и которое по какой-то неведомой причине просто натянуло на себя человеческую личину.
— Профессор, что с вами?
"Cущество" с налившейся темнотой глазами сделало шаг в его сторону, и старик непроизвольно вжался в кресло, едва, впервые за многие годы, не освятив себя круговым знамением Пресветлого.
— Мужчины, вы скоро. Лайкос ждет, пирог на столе.
Мелодичный женский голос разбил странное наваждение. Тарновский растерянно посмотрел на склонившегося над ним Ратного в чьем взгляде читалось неприкрытое беспокойство, стер пот со лба и медленно поднялся, чувствуя в ногах неприятную слабость.
— Простите, старика, все нормально. Жарко тут у вас, да и накурили мы сильно. Пойдемте лучше выпьем лайкосу, — он сделал шаг к двери, остановился и обернувшись, сказал: — А по поводу вашего вопроса, то "да", я помогу вам. Да, помогу
Заброшенное, приземистое, одноэтажное здание непонятного назначения на краю поля еще недавно зияющее пустыми окнами и провалами в двускатное крыше, теперь было превращено в укрытие, окруженное земляным бруствером до середин оконных проемов. Сами окна заложили кирпичом, оставив для наблюдения узкие бойницы, и лишь крыша до сих пор зияла прорехами, сквозь которые на находившихся внутри людей падали косые лучи стоящего в зените светила.
— Господин генерал, оцепление выставлено.
Роханцев бросил быстрый взгляд на вошедшего и залихватски щелкнувшего каблуками офицера и, молча кивнув, посмотрел на Сергея.
— Можете начинать, полковник.
— Замечательно. Нарислав, давай три сигнала.
Звонко взревели закреплённые на врытых вдоль края поля столбах сирены, заставив сорваться с ближайших деревьев целые стайки птиц, а людей невольно приложить ладони к ушам.
Яргель покосился на Ратного, чьи глаза были прикованы к темно-серой пятиметровой сигаре ракеты, установленной на бетонном кубе стартового стола, словно дожидаясь от него каких-то указаний и, не дождавшись, поднес к губам микрофон.
— Внимание, даю десятисекундный отчет. Десять, девять.....ноль.
Ракета чуть заметно вздрогнула, снизу вырвались целые клубы сизого дыма, она приподнялась над столом на струе бледно-голубого пламени, которое почти сразу изменило свой цвет на ярко-оранжевый, и резко ушла вверх, ускоряясь с каждой секундой.
— Вот же, плохо видно, — бросил Сергей и, выбежав из укрытия, уставился в небо, ища глазами стремительно умещающуюся "черточку" ракеты. Все последовали за ним.
Вдруг над головами что-то глухо бумкнуло, загудело, а в небе расцвел небольшой огненный цветок.
— Твою ж, — невольно вырвалось у Ратного.
Он, опустил голову, пару минут стоял неподвижно, затем вернулся к укрытию, оперся спиной о стену и пару раз приложился об нее затылком.
— Да не расстраивайся ты так, на этот раз куда выше получилось, — попытался успокоить его подошедший Роханцев. — Приказать собрать обломки?
— Естественно. Только пусть на этот раз ищут тщательней, осматривают каждую ямку. Мне нужна каждая мелочь.
Андре ободряюще хлопнул друга по плечу и, подозвав ординарца, направился вместе с ним к стоящим у дальнего края поля машинам.
Сергей вздохнул, растерянно похлопал себя по карманам в поисках аром и не найдя оных, вспомнил, что сам оставил их дома решив отучиться от этой дурной привычке. Вот только как всегда не вовремя.
— Держи, хлебни.
Яргель встал рядом, протягивая ему небольшую плоскую фляжку. Сергей послушно взял и, открутив крышку, хлебнул. Алкоголь тяжелым горячим комком рухнул внутрь, заставив его невольно крякнуть и удивленно посмотреть на Нарислава.
— Рыпсовый самогон, — пояснил тот, — беру у одной бабульки на рынке. Дерет аж до печенок.
Приложившись в свою очередь к горлышку, он аккуратно закрутил пробку и, сунув ее в задний карман брюк, спросил:
— Послушай, а может ну его этот ЖРД. Твердотопливные у нас вполне ведь летают и...
— Не подойдет, — оборвал его Ратный. — Уже сто раз обсуждали, мощность у них не та. Сам же считал.
— Считал и пересчитывал. Но все же думаю можно подобрать смесь, поиграться кой с какими компонентами.
— Нар, давай не будем спорить, — раздраженно остановил его Сергей. — Просто поверь, нам пока нужны жидкостники.
Он провел рукой по лицу и решительно оттолкнулся от стены, бросив:
— Я домой, если что, звони.
Восьмая неудача подряд — восьмая. Сергей раздраженно впечатал ладонь в стену, заставив висевшее напротив него зеркало мелко завибрировать. Что же они делают не так? Вроде все просто. Керосин, жидкий кислород, смешиваются в камере сгорания, давая нужную тягу — простейший двигатель без всяких наворотов и управляющей электроники. На Земле подобные в любом кружке любителей стариной ракетной техники детишки пачками запускают. С другой стороны, материалы... Прошлый раз был прогар сопла, до этого разрушение камеры сгорания, а еще раньше лопнули швы корпуса.....Черт....Сергей сжал кулак, проскоблив ногтями по штукатурке. Этот мир был просто еще не готов морально и технически, сопротивлялся изо всех сил, а он буквально пинками гнал его вперед, в светлое будущее, рискуя на этом пути сломать не только ноги, но и шею.
Ратный поднял глаза. Из зеркала на него взглянул усталый мужчина лет сорока, в темных волосах которого уже вовсю серебрились седые волосы.
— Как-то, Серега, ты сильно сдал за последнее время, — пробормотал он на полузабытом языке родной планеты, вскользь подивившись, насколько непривычным стал звук земной речи. — Похоже, стареешь.
Сколько же ему по земному? Уже больше полтинника — даже не половина жизни для мира, где люди порой доживали и до двух сотен. Однако не при здешнем уровне жизни и медицины. Интересно, сколько он еще протянет? Пока на здоровье особых жалоб не было, но это скорее благодаря инъекции нанвитов. Эти микроскопические нанотрудяги вполне удачно справлялись с местными вирусами, да и вообще поддерживали в нужном тонусе общее состояние организма.
— Дорогой, ты там скоро, мне ванная нужна?
Голос Тейрины из-за двери заставил его очнуться от раздумий.
— Да, милая, сейчас.
Он открыл кран, набрал в сложенные лодочкой руки воды, ополоснул лицо и, вытерев его полотенцем, открыл дверь.
— Прошу, красавица, ванная комната полностью в вашем распоряжении.
— Спасибо, — она чмокнула его в нос и, увернувшись от его рук, проскользнула внутрь, щелкнув защелкой.
Сергей пару минут потоптался рядом с дверью, слушая шум воды, затем вздохнул и направился в спальню.
Он не заметил и не почувствовал, как белки его глаз на какое-то мгновение неожиданно наполнились множеством черных точек, разве только на секунду глаза заслезились, но он просто потер их ладонью, не придав этому значения. Не знал он и не видел, как присев на край ванны, Тейрина расстегнула халат и с ужасом смотрела на тонкие бледно-синие, полосы похожие на извивающихся червей, которые то проявлялись, то исчезали на ее груди.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
