|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава 3.
Мир стремительно менялся и это было заметно даже неискушённому взгляду. Затянувшаяся эпоха пара заканчивалась и на смену тяжелым пыхтящим моторам приходили более компактные и дешевые двигатели внутреннего сгорания. И все же развитее местной цивилизации, находящейся на уровне земной начала 20-ого века, имело свои особенности. Например, химическая промышленность была куда более продвинутой и добралась уже до массового производства довольно сложных полимеров, электрификация и газификация затрагивала даже самые отдаленные деревни, а вот самолеты хоть и потеснили дирижабли с небес, все же так и не смоги до конца согнать их оттуда. Кроме того, в последние годы во многих странах начался буквально бум техники на электрической тяге и города заполонили трамваи, троллейбусы и электромобили. Мода на последние правда быстро сошла на "нет", так как батареи для них были дороги, ненадежны, а их зарядка занимала достаточно долгое время, воткнуть заправочный шланг в бак обычного мобиля было куда проще. К тому же электромобили проигрывали машинам с ДВС как по мощности, так и по скорости и все это сильно сказалось на спросе. На "научных фронтах" правда было некоторое топтанье на месте и затишье, пока не вышла новая монография профессора Тарновского: "Исследование заатмосферного пространства при помощи аппаратов с реактивной тягой". Книга написания в виде фантастической повести о путешествии некоего изобретателя к Нарусу — четвертой планеты системы, мгновенно стала бестселлером, а пояснения в конце снабженные данными исследований полученными после запусков стратостатов и наблюдений новой Галнарской обсерватории, вызвала настоящий переполох в научном мире. Сперва на профессора обрушилась волна критики и насмешек, но чем больше его недруги пытались опровергнуть выстроенную в монографии теорию, тем больше находили подтверждение ее правоты. Во всем мире один за другим стали взмывать стратостаты, снабженные самыми современными приборами и вскоре, ироничные голоса стали сменяться возгласами восхищения, а еще через некоторое время старику ученому уже рукоплескал весь мир, называя того не иначе как: "Основоположником новой космогонической теории" и "Отцом космоплавания". Однако во всем мире мало кто знал, что фантастический летательный аппарат, описанный профессором, имеет вполне реальный прототип, а если кто и догадался, сложив описанное в повести вместе со странными историями о летящих по небу огненных шарах, что иногда проскакивали в некоторых руссарскх газетах, то предпочитали об этом молчать, тем более вскоре многим стало не до этого.
1-ого числа шестого месяца теплура 238-года Герания объявила войну республике Дарнакия и уже к вечеру геранские войска при поддержке танков и авиации пересекли границу, нанеся удар по приграничным городам. В принципе дарнакская армия была готова к агрессии, но с тактикой массированного танкового наступления столкнулась впервые, к тому же гордость страны, ее могучий небесный флот был разгромлен практически в первые дни, что отнюдь не способствовало моральной устойчивости войск. Громадные, увешенные защитными щитами, небесные линкоры и крейсера вчистую поигрывали юрким истребителям, а крошечные авиационные силы республики, вооруженные устаревшими бипланами, не смогли ничего противопоставить современным скоростным "Ма-49". К тому же не оправдалась надежда на союзников, те просто отказались вступить в войну, предпочитая наблюдать со стороны за агонией дарнакской армии, которая длилась целых три недели. В результате кровопролитнейших боев 24-ого числа шестого месяца теплура Дарнакния капитулировала и перестала существовать. В этот же день император Герании в своем победном выступлении во всеуслышание объявил о планах возрождения великой древней империи что некогда простиралась от моря до моря. Он назвал геранцев единственной расой предтеч, что вела свою родословную от лучезарных помощников Пресветлого, а всех других назвал полукровками, грязными гарлами — произошедшими от смешения отступников с дикими гарбилами1. Естественно последним определялось место в новом мире только в качестве бесправной рабочей силы, а в случае сопротивления они должны были уничтожаться всеми возможными способами.
Мир буквально замер в ожидании новой большой войны.
Напряжение в кабинете нарастало и казалось от скрещенных взглядов Кутесова и Эйтана вот— вот начнут лететь настоящие искры.
— Надеюсь, вы понимаете, что сокращение бюджета ударит по нашим исследованиям? — наконец спросил Сергей тихим голосом.
— Прекрасно понимаю, — кивнул председатель. — Только это не совсем сокращение бюджета, а, так сказать, его небольшое перераспределение.
— Перераспределение? Да вы обрезали почти все! Подрядчики теперь отказываются даже обсуждать со мной новые заказы, многие поставки сорваны!
— Тернар Эйтан, успокойтесь и сядьте. — Кутесов указал рукой на стул и Ратный, помедлив, опустился на указанное место. — Теперь, пожалуйста, послушайте меня и не перебивайте. Во-первых, все обязательства по заключенным контрактам государством оплачиваются полностью, во-вторых, финансирование некоторых ваших проектов даже увеличено. Например...— он пододвинул к себе один из лежащих на столе листков бумаги. — Разработка нового снаряда повышенной мощности для ДРМ-72.
Листок вернулся на свое место.
— Ограничение, тернар Эйтан, коснулось лишь некоторых ваших излишне фантастических проектов.
Сергей нахмурился.
— Фантастических проектов? Вы про РДЖ-33?
— Именно. Вы должны понять, господин Эйтан, что внутренняя и внешняя политическая ситуация диктует нам несколько другие приоритеты, на нынешний день и ваши "игрушки" в них отнюдь не занимают вершину списка.
— "Тройка" уже не игрушка она вполне себе летает.
— Одна из десяти и судя по тому, что я знаю, летит туда, куда ей заблагорассудится.
— Это все трудности начального периода, — не сдавался Сергей.
— Хорошо если так, — согласился Кусесов. — Однако кое-кто считает, что это все излишний расход денег и нам надо развивать реактивную артиллерию, а так же бросить дополнительные силы на дальнейшую разработку дальнобойного ракетного снаряда.
Ратный нервно хохотнул и покачал головой.
— Да невозможно его пока создать, не доросли мы еще до высокоэнергетичных смесей, с зарядом к РМ почти год мучились, а там ведь, по сути, обычный порох с нитроглицерином. И, поверьте, не получится просто сделать ракету больше — пытались. Небольшой реактивный снаряд — это одно, а большая ракета, которая пролетит хотя бы терров сто, — это совсем другое.
— Кое-кто считает, что это не так.
— Да кто этот "Кое-кто"!? — вскрикнул Ратный, разведя руками. — Покажите мне этого экспер...
Он резко замолчал, обдумывая неожиданно пришедшую мысль, затем зло заскрипел зубами.
— Вот ведь, не ожидал от Нара такой подлости. Значит, решил перепрыгнуть меня. Ладно, и что теперь? — он угрюмо посмотрел на Кутесова.
— А ничего, полковник. Возвращайтесь в КБ, занимайтесь своими самолетами, а ракеты оставьте тернару Яргелю, в конце концов, это его детище.
— Его?! — Сергей вскинулся, но заметив предупреждающий взгляд сидящего рядом Росовского, лишь нервно дернул щекой и бросил: — Хорошо. Как я понимаю, я свободен?
— Да, — кивнул Кутесов. — Я вас не задерживаю, тернар Эйтан, можете идти.
Ратный поднялся, с шумом отодвинул стул и направился к двери, но, открыв ее, остановился и повернулся к оставшимся.
— Как вы не поймете, — сказал он неожиданно спокойным усталым голосом. — Пока мы опережаем всех и намного, но так будет не всегда. Главное потом не пожалеть.
Дверь за авиаконструктором закрылась.
— Наил, а ведь он прав, — сказал Росовский, после некоторого молчания, задумчиво барабаня пальцами по столу.
— Думаешь, я этого не понимаю, — зло огрызнулся Кутесов. — Только вот ты хотя бы свежие газеты читаешь? Неужели не видишь, что в мире твориться?
— Ты про Геранию?
— Про нее родимую. Как думаешь, когда геранцы подомнут под себя всю Ендорию, куда они сунуться дальше?
Росовский удивленно посмотрел на Кутесова.
— Ты серьезно думаешь, что они смогут это сделать?
— Не просто думаю, а уверен в этом, — он наклонился, достал из ящика довольно пухлую папку и кинул ее на стол перед главкомом. — На вот, почитай на досуге.
Росовский взял папку, взвесил ее на ладони и отложил в сторону.
— А если пока в двух словах.
Кутесов покачал головой.
— В двух боюсь, не получится, — он задумчиво пожевал губами. — Хотя если в краткости... Ты же слышал об их новой идее расового превосходства?
— Ты про предтеч?
— Про них родимых, — кивнул глава Совета. — Полная дурость конечно, но ты же знаешь насколько такие вещи заразительны. И ладно бы только геранцы эту идею приняли, в конце концов, их можно понять, особенно простых людей — исключительная раса, потомки самого бога и все такое. Но ты представь, ведь многие элиты Ендории загорелись этой дурацкой идеей, стали искать у себя геранские корни.
— И многие нашли? — саркастически хмыкнул главком.
Кутесов развел руками.
— Боюсь, не поверишь. К тому же, — он воздел вверх указательный палец. — Министр геранской пропаганды, явно не зря ест свой хлеб. Среагировали они быстро, совсем немного поправив трактовку. Теперь потомки предтеч не только геранцы, а большинство благородных Ендорцев, просто в Герании потомков живет по более, к сожалению, гарлы также присутствуют, но их скоро обязательно вычислят, и они естественно получат по заслугам.
— Как я понимаю, гарлы — это те, кто попытается пойти против новой политики их императора?
— Естественно.
— Храни их Пресветлый, — Росовский сокрушенно покачал головой. — И это просвещенная Ендория, гордящаяся своими научными достижениями, поэтами, музыкантами и так далее и тому подобное.
— Многие хотят чувствовать себя выше других, дабы хоть на каплю дождя стать ближе к богу. Не помнишь, кто это сказал?
— А должен? — поинтересовался главком, хмурясь, — наверное, какой-то очередной древний мудрец.
— Арак Угнар жил в древнем Эранаке, примерно в 140-ом году до нашей эры. Умный человек был, — пояснил Кутесов.
— Не знаю такого,— отрезал Росовский и, помолчав, добавил: — Однако если то, что ты мне сказал, правда, то получается, что ендорская элита уже "легла" под геранцев.
— Не вся, но судя по докладам наших дипломатов и резидентов, дело действительно дрянь. Надеюсь, теперь ты понимаешь, почему я был столь резок с нашим гениальным другом. У нас война на пороге, а он ракетки в небо пускает, причем каждая по цене пары крыланов, а то и дороже, — он резко поднялся из-за стола и, опершись об него руками, наклонился в сторону главкома. — Вот ты его защищаешь, а я спрошу: где новые истребители для армии!? А!? Ты же прекрасно знаешь, что геранцы сотворили с воздушным флотом дарнакцев. Хочешь, чтобы подобное случилось с нами?!
— Наил, не преувеличивай, — поморщился Росовский, внутренне удивляясь неожиданной нервозности Кутесова всегда отличающегося необыкновенным хладнокровием. — Мы не Дарнакия. Наша авиация по численности даже превосходит геранскую.
— А по качеству? — Кутесов резким движением открыл стоящую рядом с настольной лампой коробку аром и, вытащив одну палочку, нервно закурил. — Не ты ли мне пару лет назад говорил, что наши "алаки" — говно. Что-то с тех пор изменилось?
Главком отвел глаза.
— Почти все авиаполки, размещенные на границе с Ястанией, уже перешли на "эст-16", так что не все так плохо.
— Почти все перешли, не все так плохо, — передразнил его Кутесов. — Ты главнокомандующий нашей авиацией, а значит наверняка в курсе, что новый геранский "майсер" превосходит даже последние модели "шестнадцатых", причем серьезно. Или скажешь, тебе не докладывали!?
— Да в курсе я, — зло бросил главком. — Мы еще полгода назад техзадание выдали на новый истребитель. Вот только то, что нам предлагают и даже близко по характеристикам не подходит. К тому же на комиссию опять давят дружки Аланского, подсовывая нам очередную хрень за бешеные деньги. Или ты об этом не знал, господин председатель?!
Ходящий туда-сюда по кабинету Кутесов остановился, выпрямился, а в его глазах мелькнули искорки едва сдерживаемого гнева.
— С этим я разберусь. Давно пора, — сказал он холодным голосом, поворачиваясь к главкому. — Однако это не отменяет проблемы с Эйтаном. Государство тратит на содержание его КБ и его непонятные хотелки массу денег, а посему может неожиданно спросить за каждую монетку. Надеюсь, он это понимает!?
— Господин председатель Верховного Совета Республики, — Роханцев поднялся. — Лично я не считаю опыты товарища Эйтана (при слове "товарищ", правая бровь Кутесова удивленно приподнялась, но он промолчал) с ракетами "непонятными хотелками", мне думается, что в будущем они себя еще не раз оправдают. К тому же, как я уже раньше докладывал, вовсю идут эксперименты с перспективным авиационным реактивным двигателем и в случае успеха это позволит нам сделать рывок...
Кулак Кутесова грохнул о столешницу.
— В будущем..., позволит... Главком, ответь, что есть сейчас?! Удиви меня, достань очередное чудо из рукава! Молчишь?!
Огонек сигареты, словно ствол пистолета, нацелился главкому промеж глаз.
— Знаете, что товарищ генерал, — голос Кутесова неожиданно стал спокоен, а Никол вдруг почувствовал, как у него по виску прокатилась капелька холодного пота, — передайте нашему гению, что если он хочет и дальше забавляться со своими игрушками, то пусть принесет пользу стране. Надоели самолеты, пусть делает танки, корабли, или на что у него там фантазии хватит, а не получится...— он многозначительно усмехнулся. — Вам все понятно?
— Так точно, господин председатель, — демонстративно щелкнул каблуками Росовский, старательно сдерживая рвущиеся наружу слова, так как понимал, что, несмотря на их многолетнюю дружбу с Кутесовым, дальнейший спор мог только навредить и привести к непредсказуемым последствиям. — Разрешите идти?
Нервный взмах рукой.
Главком подхватил папку, посмотрел на отвернувшегося к окну и сосредоточенно дымящего аромой Кутесова, хотел что-то сказать, но передумав, вышел из кабинета.
Сергей сидел в просторном вестибюле Дома Правительства на небольшой мягкой скамейке, предназначенной для ожидающих приема посетителей, обхватив голову руками и "переваривая" все услышанное.
Демарш Яргеля оказался для него полной неожиданностью. Нет, у них в последнее время конечно были разногласия, но подобного он не ожидал, считая их обычными рабочими моментами. И лишь сейчас, перебирая в голове все их бесконечные споры в, которых как он считал, "рождалась истина", он начал понимать, что на самом деле ситуация была куда сложнее — "нашла коса на камень". Просто Яргель хотел идти своим путем, делать то что хочется ему, а он, по сути, "гасил" любую инициативу этого безусловно талантливого инженера, ставя свои желания и свое мнение превыше желания и мнений всех остальных.
— Просто ты стал эгоистом, господин Эйтан, зазвездился, заматерел,— прошипел он сквозь зубы. — Забыл, что вокруг тебя живые люди, а не бездушные машинки для выполнения твоих указаний.
И что дальше, кто следующий? Нет, он действительно забыл об окружающих его людях, перестал их замечать, просто стал воспринимать как необходимые дополнения самого себя. А ведь ребята растут, тот же Петрав — его новый легкий бомбардировщик практически полностью разработан им самим, и помощь понадобилась лишь в мелочах. А Васнов? Его двигатели ставятся уже не только на "Эсты", да и по реактивнику он мало чем ему может помочь, разве только подает общие идеи, но вот дальше тот уже и сам прекрасно их развивает. Еще немного и они окончательно уйдут вперед, откинув его как отработанную ступень, и вот тогда будет тяжко, очень тяжко...
Сергей нервно дернул себя за волосы.
Нет, нужно срочно пересмотреть все методы работы, возможно, дать ребятам больше воли да, в конце концов, просто поговорить по душам. Не стоит забывать и о Кутесове. Увы, но в его словах есть доля горькой правды: слишком уж он заигрался, начал путать государственное с личным, поставил свои интересы превыше всего, забыл, кто он есть, а это чревато в любых мирах. Черт, да он даже "двадцатку" и ту не довел до ума, бросив разработку на полпути, впрочем, она уже практически вчерашний день. Нет, тут нужен прыжок...
Ратный задумался.
В отличие от Земли начала 20-ого века, здешний мир не испытывал дефицита в том же дюрале и подобных ему сплавах, плюс композиты.... Так какого же он топчется на месте: цельнометаллический планер, протектированные баки, нормальная радиостанция, хороший плексиглас на стекла, кислородное оборудование для высот. Пока дают под это финансы, нужно выжать по максимуму, а там примут или нет — неважно, но перед Кутесовым и совестью он будет чист. К тому же если сделать нормальный планер, то можно будет его использовать под первые реактивы, такое в истории вроде было.
А от благосклонности Кутесова пока очень многое зависит, чересчур многое....
— Серг, вот ты где.
Ратный поднял голову и, увидев идущего к нему Росовского, встал со скамейки.
— Пойдем, зайдем ко мне, — сказал тот. — Не хочу здесь разговаривать.
Они прошли по узкому коридору со множеством одинаковых деревянных дверей и поднявшись по лестнице на второй этаж, остановились ни перед чем непримечательной дверью на которой даже не было таблички. Растерянно похлопав по карманам мундира, генерал наконец извлек из нагрудного небольшой ключ, открыл замок, распахнул дверь и посторонился, пропуская Ратного внутрь.
— Извини, тут не прибрано, — сказал он, маневрируя среди завалов каких-то старых документов в потертых папках, что были сложены в стопки прямо посереди небольшого кабинета. — У нас тут архив подтопило, вот и рассовывают свое барахло кто возьмет пока там ремонт. А я тут редко бываю, все больше по частям, да гарнизонам мотаюсь, вот и разрешил, — пояснил он. — А вообще ненавижу эту бюрократию, какой из меня к ласьям министр. Куда проще было, когда полком командовал, а уж когда последний раз на мостике за штурвалом стоял, уж и не вспомнить, — генерал тяжело вздохнул. — Впрочем все меняется дирижаблей то у нас почти в строю не осталось, а твои крыланы явно не для меня, стар уже.
Ратный понимающе кивнул, подошел к окну и, растерянно проведя пальцем по запыленному стеклу, посмотрел на улицу.
— Переживаешь по поводу Яргеля? — участливо спросил Росовский.
— И да, и нет, — немного помедлив, ответил Сергей. — Конечно немного неожиданно, но скорее всего к этому все и шло. Как я понимаю, его выведут из моего КБ?
— Скорей всего, — не стал юлить главком. — Но может оно и к лучшему.
— Все что не делается к лучшему, — в тон ему ответил Ратный. — Что там Кутесов?
— Рвет и мечет. Я его попытался успокоить, да куда там, — Росовский махнул рукой. — Сказал, что если тебе надоели крыланы, то иди танки проектируй.
Землянин удивленно вскинул брови.
— Танки?
— Ага, танки или корабли.
— Корабли? — Ратный саркастически хмыкнул. — Ну корабли навряд ли, а вот танки можно.
Росовский перекладывающий папки на своем столе, замер, затем как-то искоса и с недоверием посмотрел на авиаконструктора.
— Ты это сейчас серьезно?
— А почему бы и нет, — пожал плечами Сергей. — Партия сказала надо, ну а я ответил "есть".
— Какая партия? — не понял генерал.
— Неважно, — отмахнулся Ратный. — Присказка такая. Лучше скажите мне, господин главком, кто тут у вас танкостроением заведует?
— Лелшенко насколько я помню, — ответил Росовский. — Дверь дальше по коридору через три кабинета, — и тут же переспросил. — Серг, ты это серьезно?
— Вполне. Проводите?
Они вышли из кабинета, прошли по коридору и остановились у точно такой же неприметной двери без таблички. Сергею даже на момент показалось, что они каким-то образом вернулись обратно, однако стоило двери распахнуться, как это ощущение исчезло. Кабинет Лелшенко полностью отличался от Росовского, нет не размерами, так как планировка здания явно была стандартизирована, а чистотой и строгим порядком. Все аккуратно и ничего лишнего: стол с телефонным аппаратом, пара шкафов с папками, на которых прикреплены бирки с номерами, массивный сейф в углу, на стенах фотографии различных танков со стоящими рядом экипажами. Сам хозяин кабинета: подтянутый мужчина лет сорока пяти, невысокого роста, с короткой стрижкой и довольно грубыми чертами лица, с удивлением и некоторым раздражением посмотрел на вошедших, но узнав главкома, поднялся из своего кресла навстречу, натянув на губы дежурную улыбку.
— Господин Росовский, какими судьбами?
-Кабинеты рядом вот и решил проповедовать наземного коллегу, — с не менее сдержанной улыбкой ответил главком. — Вот знакомься, — он глазами указал на вошедшего за ним Ратного. — Аэр-полковник Серг Эйтан.
Лелшенко равнодушно посмотрел на Сергея, явно не понимая к чему Росовский клонит, но затем в его взгляде что-то резко поменялось.
— Тот самый Эйтан?
— А у меня что, есть другой в запасе, — буркнул Никол, без спроса опускаясь на стоящий у стола стул. — Вот, выразил желание помочь вам в деле создания новых танков.
Каменное безразличие на лице Лелшенко "треснуло" сменившись удивлением и непониманием, он с недоверием посмотрел на Росовского, но тот лишь молча пожал плечами и кивнул в сторону внимательно рассматривающего висящие на стене фотографии землянина.
— Это танки которые сейчас состоят у нас на вооружении? — спросил Сергей, не оборачиваясь.
— Да, ответил, — Лелшенко поднимаясь из-за стола и подходя к Ратному. — Тот на который вы смотрите "ТТК -11", уже снимается с вооружения, а вот этот, — кивок в сторону висящей справа фотографии, — наша новинка "ТК-17". Красавец, правда?
Сергей презрительно скривил рот.
— Коробка с тремя пушками и наверняка противопульной клепаной броней, хорошо уже, что размеры меньше стали. Крейсерская скорость хоть какая?
Правый глаз Лелшенко нервно дернулся, но голос его был по-прежнему спокоен и учтив.
— Двадцать терров и лобовая броня почти двадцать семь сантиметров.
— Я и говорю... Можно мне лист бумаги и карандаш?
Лелшенко вернулся к своему месту и, достав из ящика просимое, молча положил его перед собой на стол.
Ратный огляделся, нашел взглядом еще один приткнутый в углу стул, поднес его к столу и усевшись на минуту задумался. Наземная техника не была его специализацией, а в память услужливо лезли всякие приплюснутые машины с угловатыми башнями и торчащими из них пластинами энергетических орудий — все это было не то. На миг у него в голове всплыл образ откопанного как-то в экспедициях кренарского семи колёсного танка с яйцеобразной башней, но этого уродца он также откинул, не раздумывая. Но ведь было же что-то, что-то до боли знакомое, то, что он уже почти забыл, что-то отпечатавшееся почти в генетической памяти — было. Сергей закрыл глаза и вдруг ясно увидел себя мальчиком лет пяти стоящего рядом с отцом на площади и с интересом разглядывающего возвышающуюся на постаменте огромную темно-зеленую машину с красной звездой на башне. Что он тогда почувствовал, глядя на нее: шок, трепет и немое восхищение силой дремлющей в этом старом памятнике Великой Победе.
Карандаш дрогнул в его руке и стал медленно, словно неуверенно, а затем все быстрее и быстрее выводить на бумаге знакомые контуры.
Вид сбоку, вид сверху, следующий листок, тут командирская башенка, а тут...память услужливо подсовывала давно позабытые знания, что он когда-то читал или слышал, но мало, слишком мало... Что там...Борт 45мм, наклонная броня, сколько? Двадцать, тридцать градусов....пусть сами решают. Башня 90 или 95. Движок...думаю тот, что на своих "алаках" Аланский использует вполне подойдет, если поставить его так... Что там еще? Не помню, не помню, главное дать общий облик, думаю дальше можно дойти опытным путем. Да, еще подвеска, торсионы...черт, не мое это, хоть убейте.
Сергей резко отодвинул от себя недорисованный чертеж, словно очнувшись от какого-то дурмана и поднявшись, посмотрел на Росовского.
— Пойдемте, господин генерал. Не могу, не мое это, голова аж разболелась, — сказал он и быстрым шагом вышел из кабинета, не попрощавшись.
Главком, точно завороженный наблюдавший за процессом, растерянно посмотрел на Лелшенко и, извиняюще разведя руками, последовал следом.
Хозяин кабинета проводил их растерянным взглядом, затем вновь посмотрел на разбросанные по столу, больше похожие на каракули, схематические чертежи башни и корпуса, а также рисунок странного танка, почему-то стоящего на постаменте. Взяв его в руки, он прошелся по кабинету, словно завороженный продолжая разглядывать необычные очертания нарисованной машины, затем решительным шагом вернулся обратно и простучал пальцами по клавишам телефона.
— Дежурный, это Лелшенко, тернар Карсовский еще не покидал здания?
— Никак нет, господин бронь-генерал4, — раздалось в трубке.
— Как появится, пусть поднимется ко мне. Срочно!
— Слушаюсь!
Бросив трубку на рычаги аппарата, он уселся за стол, некоторое время пытался сосредоточиться на работе, но проклятый рисунок постоянно отвлекал внимание. Было в нем что-то притягательное в обводах нарисованной машины — стремительной и грозной, что-то нездешнее, чуждое тому, что он видел раньше, и одновременно прекрасное.
Дверь с легким поскрипыванием отворилась и в кабинет буквально "влетел" высокий худощавый мужчина в темно-сером костюме, сжимавший в руке довольно пухлый коричневый портфели и держащий на ее изгибе аккуратно сложенный бежевый плащ.
— Господин генерал, что случилось? Почему меня не выпускают из здания? Вы же знаете насколько я занятой человек!
— Успокойтесь, господин Карсовский, — жестом остановил его словоизлияния Лелшенко, поднимаясь и собирая разбросанные на столе чертежи, после чего протянул их вошедшему. — Что скажете мне на это?
— На что?
Главный конструктор крупнейшего в стране Атранского танкового завода, непонимающе посмотрел на своего начальника, но, аккуратно поставив портфель на стул, взял протянутые бумаги. Быстро пробежал глазами одну страницу, другую....Плащ медленно соскользнул с руки, но инженер этого не заметил, он быстро перебирал листы, словно тасуя колоду, затем поднял растерянный взгляд на генерала.
— Откуда это у вас?
— Это действительно что-то стоящее? — спросил Лелшенко.
— Да как сказать, — Карсовский сорвал с головы шляпу и принялся обмахивать ей лицо, словно ему неожиданно стало не хватать воздуха. — Идея конечно сумасшедшая и необычная, тут все отличается от принятых канонов. У нас танк ведь это что — движущийся дот, неприступная скала, крепость, которая должна испугать дезориентировать противника своей мощью и массой, а здесь нам предлагают скорость и маневр.
— Вы все это поняли по этим каракулям? — с недоверием спросил генерал.
— Конечно. Это напоминает мои записи, когда что-нибудь интересное приходит в голову. Тогда главное записать основную концепцию пока не забыл, тут, — он потряс листами, — то же самое. Что-то подобное предлагал в свое время покойный господин Крашкин, но не успел. Впрочем, тут другое, другой уровень...А эти скосы брони...авиационный двигатель.... нет, надо все рассчитывать и пересчитывать. Но откуда это у вас!? Кто!?
— Серг Эйтан. Надеюсь, вам это имя что-нибудь говорит?
— Эйтан? — встрепенулся Карсовский. — Тот самый таинственный Эйтан о котором говорят, как о человеке, заставившем летать крыланы, тот самый Эйтан которому покровительствует сам..., — он многозначительно кивнул вверх. — Вы о нем?
— Да.
— Тогда не удивлен. Об этом человеке в нашей среде легенды ходят, — он вновь принялся судорожно перебирать листы, бормоча себе под нос. — Мне бы с ним поговорить полчасика... хотя бы минут десять.
— Ну, думаю, он все еще у Росовского, это дальше по коридору дверь с...
Лелшенко не успел закончить фразу, как обнаружил, что разговаривает с пустотой. Карсовский буквально выскочил из кабинета, оставив свой портфель и лежащий на полу плащ. Генерал лишь удивленно посмотрел на распахнутую настежь дверь, покачал головой, поднял тот с пола, отряхнул и аккуратно повесил на спинку стула.
1габрил — местное обезьяноподобное существо.
2ДРМ — дальнобойный ракетный миномет
3РДЖ -ракета дальняя жидкостная
4бронь-генерал — частица обозначения добавляется в зависимости от рода войск: аэр — воздушные войска, штат— пехота, бронь— танки, арт— артиллерия, мор— море, экзац-разведка.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
