Долг плтежом красен

Тайни Роул отстегнула ремни и выплыла из антиперегрузочного кресла. В черных дырах иллюминаторов светились звезды. Иллюзия. Это всё — иллюзия. При выходе в гиперпространство на все иллюминаторы выводилось изображение звездного неба, потому что психика человека не могла вынести того, что происходило на самом деле. С одной стороны, ей было любопытно, что там, с другой — те, кто рисковал, навсегда лишались рассудка. Во всяком случае, других примеров история не знала. Тайни подплыла к пульту и щелкнула рычажком. Включилась искусственная гравитация, и китиарку бумкнуло на пол. Девушка прошла в пищевой отсек и сделала себе кофе. Ей было о чем подумать.

Роул летела на Атован с одной целью — вернуть долг. С Виктором Майером она познакомилась давно. Уже больше десяти лет прошло. Она тогда училась в университете одной из престижных планет и только-только перешла на второй курс. На Китиаре образование было бесплатным, но на тех, кто хотел поучиться за ее пределами, данная привилегия не распространялась. Собственно, на само обучение обычно тратиться не приходилось. В Ядре существовало огромное количество вузов со стипендиальными программами для одаренных выпускников, а уж китиарцев-то сложно было назвать бездарными. Но на стипендию сытно не поешь и уж точно не разгуляешься. Многие молодые люди брали образовательный кредит. Семье Тайни расходы на учебу были по плечу. Тем более что брат сэкономил семейный бюджет — он остался на родной планете. По его специализации было глупо лететь учиться за тридевять Земель. Эмиль пошел по стопам папы и мамы.

Они с братом были очень похожи. Обоих интересовало, почему люди разные, что у них внутри и как это работает. Только он увлекался устройством тела, а Тайни — психики. Её манили веками изучаемые, но по-прежнему непознанные тайны человеческого разума. Она с легкостью поступила в университет на специальность "социальная антропология" и параллельно проходила курс психологии. Учеба сложностей не составляла. Система обучения на Китиаре основывалась не на милостях от природы. С раннего детства у детей развивали эйдетическую память, способности к аналитике, учили быстрочтению, вбивали в головы инопланетные языки и диалекты с целью на практике показать, как работает чужой менталитет. Да и пропедевтика — предварительное знакомство с будущими университетскими курсами — свое дело сделала. Так что у Тайни оставалось достаточно свободного времени, чтобы знакомиться с объектами своей будущей профессии — представителями различных культур в лице разномастных студентов со всего Союза. Поэтому когда Виктор проявил к ней интерес на одной из университетских вечеринок, Роул энтузиазма не проявила. Он был старше почти на десять лет и преподавал на факультете информационных систем и технологий. По чертам его лица Тайни, как истинная дочь своих родителей, не только установила, что он чистокровный китиарец, но даже сумела определить специализацию и генетическую ветвь. Исследователь с исследователем — это скучно. Особенно, когда вокруг столько всего вкусного. Поэтому девушка тонко намекнула новому знакомому, что при его внешности и социальном положении грех испытывать недостаток женского внимания. Одной поклонницей больше, одной поклонницей меньше — погоды не делает. И забыла о нем. Однако спустя пару недель Тайни попала в очень неприятную и весьма щекотливую ситуацию.

Как-то поздним вечером она возвращалась из гостей. В провожатые напросились двое ребят. Всё было замечательно: они шутили, смеялись, пока на полпути парни не сделали Роул недвусмысленное предложение. Девушка послала их известным пешим маршрутом, сообщила, что ей в другую сторону, и она туда доберется без посторонней помощи. Как все китиарцы, физически она была развита и навыками самообороны владела, так что попробуй эти молокососы ее задержать, за себя бы постояла. Но "молокососы" сделали по-другому. Они сказали, что если Тайни сейчас и добровольно с ними не пойдет, завтра на стол ректора ляжет донос о том, что она отдается за деньги. И еще несколько студентов подтвердят это. А затем подробно описали интимные особенности внешности Роул. Бог с ними, с особенностями, с родинками и привычкой бриться... Могли и в дУше подсмотреть. Мог и кто-то из бывших кавалеров похвастать. Преклонением перед девственностью на родной планете не страдали, и несколько коротких, но бурных романчиков за это время Тайни пережила. Беда была в другом. Тем, кто имел в своем прошлом правонарушения, гражданство Китиары было заказано. И если что-то могло сравниться по тяжести с убийством, так это проституция. Когда после долгой изоляции китиарское правительство открыло небо для межзвездных перелетов, Союз оказался потрясен внешностью выходцев с закрытой периферийной планетки. Китиарки и китиарцы имели невероятный успех у противоположного пола. И кое-кто воспользовался возможностью заработать. А кое-кто — возможностью облить грязью тех, кто им отказал. В результате по Союзу очень быстро расползлись слухи, что Китиара — первосортный бордель. Несколько десятков лет потребовалось китиарцам на то, чтобы отстоять свое доброе имя. Но любой намек на проституцию ложился грязным пятном на репутацию не только подозреваемого, но и на всю его семью. Тайни "зависла" в нерешительности. Как она сможет доказать свою невиновность? Для того чтобы испортить ей жизнь, даже не нужно постановление суда.

И тут появился ОН. Ее спаситель. Виктор Майер, живший неподалеку, выгуливал пса. Он поинтересовался, что происходит. Студенты сказали, что девушка идет к ним в гости. Тогда китиарец сообщил, что лично он в этом не уверен. Потому что у него очень хороший слух. Очень-очень. И если эти двое подонков сейчас же не уберутся подобру-поздорову, то завтра на стол ректора ляжет доклад об их недостойном поведении. И на будущее... Что там было "будущего", Тайни не узнала, потому что парни дали стрекача. Зато она узнала Виктора.

О, это было замечательное время! Казалось, что она порхала, как бабочка на весеннем лугу. Мир казался безоблачным и прекрасным. Виктор был предупредителен, мил, нежен и заботлив. С ним оказалось очень интересно. Он считался признанным специалистом в системах информационной безопасности и нередко привлекался к решению весьма непростых ситуаций. Да что там, он был гением! И об этом твердили все студенты и студентки с его факультета. Последние смотрели на Тайни со смесью зависти и ненависти, но ей было всё равно. Майер рассказывал о своей жизни, Роул пугалась, восторгалась, веселилась. И, разумеется, ей было головокружительно с ним в постели. В общем, Тайни была безоглядно влюблена, как только может быть влюблена вырвавшаяся на свободу девушка двадцати лет отроду. Так продолжалось полтора года. Она уже начала строить планы о том, как вернется домой, подтвердит гражданство и заведет замечательного малыша, которого они будут вместе воспитывать. Тайни очень боялась получить отказ, и долго откладывала разговор. Но, как выяснилось, она боялась не того. Майер обрадовался идее рождения ребенка и даже предложил зарегистрировать брак. Но когда Тайни оговорилась, что хочет всё сделать по китиарским обычаям, градус настроения Виктора резко упал.

— Мне и здесь хорошо, — сообщил он. — И законы Китиары не имеют для меня никакого значения.

— Ты не гражданин Китиары? — Потрясенная безумным предположением, Тайни уставилась на мужчину. Как же так? Любой китиарец обязан подтвердить гражданство. — Не прошел?

— И не собирался. Меня это не интересует. Скажи, что оно тебе даст?

— Помощь соплеменников.

— А если их не окажется рядом?

— Буду выпутываться сама.

— Но если ты можешь сама выпутаться, зачем тебе нужны соплеменники?

— Но ведь если бы ты не помог тогда, ночью, я бы не всё потеряла, — напомнила Роул.

— Что? — жестко усмехнулся Виктор. — Сомнительное право на гипотетическую помощь?

— Но ведь ты же мне помог, — повторила Тайни.

— Конечно, помог. Но не потому, что мы — китиарцы, а из-за тебя самой.

— А как же долг?

— Лично я никому ничего не должен.

Мир Роул в одночасье разломился на две половины: истины, знакомые с детства, и совершенно новая точка зрения. Она пыталась разделить представления Майера, но у нее не получалось. Подкрался последний курс. Перед магистратурой она планировала вернуться на Китиару, чтобы отслужить положенный срок. Нужно было подтянуть физподготовку. Пора было заняться дипломами. И только тут Тайни заметила, что у нее совсем нет времени. Всё ее время занимали учеба и Виктор. Она начала усиленные тренировки, старалась больше общаться со сверстниками — нужно же где-то собирать материалы для исследования. Но их с Виктором словно тянуло друг другу магнитом. Тайни везде с ним сталкивалась: в спортзале, по дороге между корпусами, в столовой, в магазинах. Словно сама судьба говорила: "Вы созданы друг для друга". Виктор вел себя, будто всё в порядке. Винтажно дарил цветы, делал мелкие подарки, готовил ужины со свечами и ванны с розовыми лепестками. И всё же червь сомнения мешал Роул радоваться вниманию. Именно тогда она впервые задумалась о том, что заставляет китиарцев по рождению отказываться от родины. Она стала поднимать в Мегасети материалы, собирая по крупинкам информацию о том, как живут ее соплеменники на других планетах. С какими проблемами сталкиваются. Какие проблемы создают. Когда она улетала учиться, то думала, что будет изучать чужие культуры. Но оказалось, куда интереснее изучать китиарцев в чужих культурах. Тайни с восторгом рассказывала о своих открытиях Виктору. Майеру это направление исследований не нравилось. Он говорил, что экзаменаторы его не оценят. Никто ничего не поймет. Однако Роул уже загорелась темой и с предвкушением делилась своими планами на будущее. Она собиралась продолжить работать над ней во время службы, а потом попутешествовать, чтобы воочию наблюдать жизнь китиарцев в неестественной для них среде обитания. Виктор от этих разговоров мрачнел и переводил тему. И уже почти перед самой защитой Тайни поняла, почему. Потому что в ее планах на будущее Майера не было.

Вопреки ожиданиям Виктора, защиты обеих работ Роул прошли с грандиозным успехом. Было множество вопросов. Разгорелось нешуточное обсуждение. Всё потому, поняла Тайни, что для большинства ее родной мир был Terra Incognita. То, что происходило там и в головах китиарцев, было неизвестно никому, кроме них самих. Но какой-то усвоенный на уровне подсознания механизм подсказывал Роул, как уходить от опасных вопросов, что можно рассказывать, а что не стоит. Потому что она — китиарка, а они — чужие. Если до этого момента у Тайни еще были какие-то сомнения в правильности выбора, то тогда, на защите, она поняла, что и выбора-то никакого не было. Она направила документы в Комиссию по гражданству и стала готовиться к отлету.

Прощание далось ей нелегко. Виктор пытался обсуждать их дальнейшие планы на "после возвращения", Роул соглашалась со всем, потому что знала, что не вернется. И где-то краешком сознания понимала, что Майер это тоже понимает. Всё же он был исследователем. И гением. Оттого на душе становилось еще тяжелее.

— Я тебя люблю, — сказал он в космопорте. — Мы еще будем вместе.

Тайни улыбнулась и помахала рукой на прощание.

Орбитальная станция Комиссии по гражданству встретила новоприбывшую нескончаемыми собеседованиями и батареями тестов. По триста-четыреста вопросов, предъявляемых через секунду. Тайни уже была взвыть и согласиться с Виктором: зачем она добровольно обрекла себя на этот кошмар? Но с каждым новым испытанием схема обследования становилась всё более ясной. Кусочки мозаики складывались в общую картину. На первое место вставали вопросы ценностей и приоритетов. На второе — лояльность к Китиаре. На третье — тесты на психопатологии, причем в таком объеме, что мама не горюй. Когда Тайни поделилась выводами со своим куратором и поинтересовалась, верны ли ее предположения, тот, в свою очередь, полюбопытствовал ее квалификационной работой. Роул стала рассказывать. Куратор слушал, а потом пригласил по комму еще двоих, как она поняла, из службы безопасности. Как оказалось, выбрав тему в далеком Ядре, Тайни попала в одно из самых больных мест родной планеты.

Историю родины она знала. Вмешательство в ДНК — опасная игра. На Китиаре это понимали. И осознавали, что, ставя его на поток, рискуют нарваться на непредвиденные последствия. Вначале большое количество плодов выбраковывалось, иногда и у родившихся детей выявлялись какие-то патологии. Но если физические недуги более-менее удалось победить уже к третьему поколению, то психические только начали вылезать. Мании и психозы расцвели бурным цветом. Именно тогда, как узнала Роул от безопасников, и возникла процедура обязательного освидетельствования китиарцев, впоследствии получившая название "подтверждение гражданства". Правительство не могло допустить к оружию или управлению лиц с психическими отклонениями. После того как китиарцы стали расползаться по Союзу, возникла необходимость генетического контроля потомства. Тогда "подтверждение гражданства" приобрело тот вид, который имело теперь. Однако некоторые китиарцы и их дети уклонялись от проверки, оставаясь на других планетах. Сначала правительство решило, что это проблемы тех, кто приютил бесхозных инопланетников. Но так только казалось. Подобные случаи прямо или косвенно влияли на имидж планеты, поскольку именно по этим "паршивым овцам" судили о китарцах вообще. Не говоря уже о том, что порой местным властям просто не удавалось справиться с очередным сбендившим гением. В итоге в структуре Исследовательского корпуса было создано специальное подразделение, которое неформально приглядывало за генетическими китиарцами и в случае необходимости вмешивалось с целью снять проблемы. Как правило, негласно. По возможности — легальными способами. Вот в таком подразделении и предложили работать Роул. Разумеется, о полном трудоустройстве речь могла идти только после завершения обучения. Но знакомиться с особенностями работы она могла начать прямо сразу. Поэтому и служить ее предложили не где-нибудь, а в действующем космодесанте. Ее взвод участвовал в совместных с инопланетными десантниками операциях по борьбе с вездесущими пиратами. Задача была та же — наблюдение за генетическими китиарцами, не получившими гражданство, изучение адаптации у потомков китиарцев, выросших за пределами Китиары, но гражданство получивших. В итоге, с учетом шести месяцев десантной школы, прослужила Тайни не год, как все, а два с половиной. Зато на выходе экстерном защитила две магистерские степени. Взаимовыручка во взводе навсегда сняла для Тайни вопрос, нужна ли ей поддержка соплеменников. И вопрос, готова ли она прийти на помощь своим. Готова. Даже ценой жизни. Как что-то далекое и нереальное воспринималась влюбленность в Виктора. Теперь Тайни смотрела на нее как на юношеское увлечение, первую любовь, которой нужно переболеть как ветрянкой. Впереди ее ждало множество приключений, научные открытия, интересная работа. Майер остался в прошлой жизни. Так считала Тайни. Однако вышло иначе.

Они столкнулись буквально через месяц после возвращения Роул к гражданской жизни, в зале ожидания космопорта пересадочной станции. Виктор улыбнулся и поцеловал ее, будто они только вчера расстались. Спросил, когда ее ждать. До начала семестра оставался месяц. Космодесант научил Тайни оставлять неловкость, поэтому она открыто рассказала, что собирается посвятить себя науке. Что теперь она дважды магистр и начала работу над докторской. Что ей предложили работать в Исследовательском корпусе — она просто не сказала, в каком подразделении. Роул ждала, что Виктор расстроится или выразит недовольство. Но тот искренне за нее радовался и кивал, соглашаясь. А потом объявили посадку. И выяснилось, что им в одну сторону. Они рассмеялись. Напряжение окончательно рассеялось. Вик поведал, как сложилась жизнь у ее знакомых по университету. Сообщил, что ему надоела карьера преподавателя, и он полностью переключился на частную практику консультанта по вопросам информационной безопасности. Тайни рассказала несколько забавных эпизодов из службы. По прилету на место они отправились заселяться в ближайшую гостиницу, чтобы отпраздновать встречу. И отпраздновали. А утром Тайни подумала, что, наверное, не такое это увлечение было глупым и детским, как казалось. Они пробыли вместе неделю. Дела Виктор подошли к концу, и он улетел. Ничего не обещая, ни о чем не попросив. Роул с трудом выдержала десять дней, а потом сама вышла на связь. Майер вел себя, будто ничего не происходит. Он был рад ее слышать и видеть, но не предлагал встретиться. Тайни тоже не предлагала. Из гордости. Но они продолжали сталкиваться. Шутили, что их сводит судьба, получали удовольствие от общения, но ни один из них не заводил разговоров о будущем. Не то чтобы Роул была готова к серьезным отношениям. Даже наоборот — она скорее боялась их. Какие у них могли быть серьезные отношения при его неприятии Китиары? Однако неопределенность со стороны Виктора задевала. Всякий раз при расставании он целовал Тайни в кончик носа и говорил "Пока!" Как папа прощался с мамой, уходя на работу. А при встрече просто говорил "Привет!", будто они не виделись не месяцами, а всего несколько часов. Роул всё чаще думала о нем, пока в какой-то момент не поняла, что заболела. И эта болезнь носила имя "Виктор Майер". Она стала ревновать его к восторженным девицам, которые пялились на китиарца на очередной планетке, где пересекались их пути, или оказывались рядом с ним на галоснимке из очередного места, куда заносила его практика. Майер лишь посмеивался и говорил, что она для него единственная. Роул ему не верила. Но продолжала ждать, звонить, писать. И даже — о, ужас! — рассказывала о своих планах в надежде видеться чаще. Это было как наваждение. Университетская влюбленность теперь казалась легкой рябью на море по сравнению с девятибалльным штормом. Тайни поймала себя на мысли, что с этим нужно что-то решать. Виктор стал для нее наркотиком. Нельзя позволять мужчине такую власть над собой. Она запретила себе выходить на связь. Попробовала вычеркнуть его из своей жизни. И это ей практически удалось. Целый месяц. До очередной встречи. Вик будто не заметил ее молчания. Он просто сказал "привет" и чмокнул в кончик носа. И Тайни снова не смогла ему отказать, и они любили друг друга всю ночь до умопомрачения. А через неделю он снова улетел после обычного "пока".

Карьера Роул тем временем активно продвигалась. Исследования давали Тайни замечательную возможность избежать мыслей о Викторе, так что позади остались две докторские степени. Китиарка получила повышение и личный звездолет. Это был прогресс. Теперь она была освобождена от необходимости перемещаться пассажирскими рейсами, и ей уже не грозило столкнуться с Майером где-нибудь на "перекладных". Тайни сменила позывные комма. Они не пересекались уже целых полтора года. Первое время она ощущала себя, словно на планете с непривычной силой тяжести. А потом ничего, привыкла. Пришло долгожданное исцеление. Жизнь снова обрела краски и ароматы. Роул даже завела пару интрижек. Всё было прекрасно, пока однажды ей на комм не пришло сообщение от Виктора с просьбой прилететь на Атован — заштатную периферийную планету. "Надеюсь, ты не откажешь в помощи китиарцу", было написано в конце. Майер по-прежнему не был китиарцем по праву гражданства, Тайни знала это точно. Но если бы не Майер, она бы не тоже не была. Теперь, когда она окончательно избавилась от болезни его имени, Роул решала, что может встретиться, расплатиться с давним долгом и спокойно жить дальше. Без штормов, буранов и метеоритных дождей.

Тайни взяла отпуск — впервые за несколько лет — и настроила маршрут звездолета на координаты Атована. Она ломала голову, как там мог оказаться Виктор и что с ним могло случилось такого, раз он попросил о помощи. Никаких идей не приходило, и Роул решила провести время в биотроне — раз у нее отпуск, она имеет право отдохнуть и оздоровиться. Задала программу омоложения и погрузилась в искусственный сон. Аппарат разбудил девушку за час до начала посадки. На бортовом компьютере висел приказ об отзыве из отпуска. В приказе также говорилось, что ей поручают выяснение обстоятельств гибели гражданки Китиары Хельги Стоунбридж. Хельга была наблюдателем на Атоване. Наблюдатель — рядовой гражданин, который жил обычной жизнью. В его обязанности входило только одно — информировать о любых отрытых фактах, представляющих угрозу для Китиарской безопасности. Например, об эпидемиях и опасных заболеваниях, милитаристских тенденциях, факторах, способных повлиять на общесоюзную экономику, случаях неправомерного использования китиарских брендов и т.д. Дела внутренней безопасности планет проживания их не касались, хотя иногда местные власти использовали институт наблюдателей, чтобы связаться с Китиарой. Не сказать, чтобы таких случаев было много, но на развивающихся планетах случалось. Формально это не считалось госслужбой, но самым доступным способом рассчитаться с образовательным кредитом было отработать пять лет наблюдателем на планете по своему выбору. Если без выбора — то три года. Наверное, именно так Хельга и оказалась здесь. Но в отличие от многих, здесь же и осталась. Роул просмотрела документы, прилагавшиеся к приказу. Результаты обследования с Подтверждения, документы об образования, короткие, скупые отчеты наблюдателя. Если бы по генетической линии Стоунбридж не относилась к коммуникаторам, Тайни бы увидела в ней коллегу-исследователя. Согласно информации, Атован для китиарцев был совершенно безопасен. Как ни парадоксально, единственная проживавшая на нем гражданка Китиары умерла насильственной смертью. По данным медчипа, смерть произошла поздним вечером (по местному времени). Хельга куда-то направлялась. Она остановилась, потом получила болевой шок и спустя несколько минут скончалась. Все системы внутренних органов работали как часы, сорок лет — самый расцвет зрелой жизни. Определенно это было убийство. Запрос со стороны Китиарского правительства местным властям на включение Тайни в следственную группу уже поступил. Кто же знал, что тело убитой к моменту посадки Роул на планету еще не обнаружили? Пришлось объяснять местным чинам безопасности, что Китиарцы не обладают новыми темпоральными технологиями и к смерти журналистки никакого отношения не имели. Тайни пришлось продемонстрировать данные датчиков медчипа, пообщаться со светилом местной медицины, который подтвердил правдивость слов китиарки. В общем, к месту преступления Роул добралась в мыле и изрядно на взводе.

Работа за отделительной лентой шла вовсю. Следователь, который вел дело, заслуживал внимания. Он был довольно привлекателен и безусловно обаятелен. Эдакий рубаха-парень. Идеальный "хороший полицейский". Но в Тайни он вызвал двойственные чувства. Она внимательно вгляделась в его лицо, и китиарке почудилось что-то смутно знакомое ей. В голове что-то крутилось. Казалось, вот-вот, но воспоминание ускользало, будто последняя горошина на тарелке. Полицейский — Алекс Коллингейм — не проявил ни малейших признаков узнавания, однако предпринял попытку флирта. Согласно предписанной роли. О Роул он пока не знал, и китиарка решила пока помочь памяти и поискать информацию о своем будущем напарнике. Общей точкой соприкосновения был только космодесант. Но разве там всех упомнишь? На Тайни словно волной набегало чувство узнавания, и вновь откатывало ее назад.

Не прошло и пяти минут, как полицейский вернулся. Он был явно недоволен тем, что им придется работать вместе. А как улыбался-то сначала, как улыбался! Тайни фыркнула про себя. Это было так типично для патриархальных культур. В некоторых из них до сих пор считалось, что женщина на корабле — к несчастью. Действительно, если относится к женщине исключительно как к средству удовлетворения сексуальных потребностей, то в команде озабоченных мужланов это, безусловно, источник неприятностей. Если она не маркитанка. Роул осмотрела место преступления. Беглый осмотр подтвердил, что Стоунбридж не сопротивлялась. Следов борьбы не было. Ожоги не украшали сорокалетнюю Хельгу, хотя было заметно, что она за собой следила. Больше Тайни здесь делать было нечего. Остальное — работа для профессионалов. Роул нужно было забрать вещи, устроиться, переодеться. А то в форменном комбинезоне Исследовательского корпуса, который она была вынуждена надеть в связи с официальность миссией, она ощущала себя здесь цирковым медведем на арене.

Отдел убийств встретил китиарку ожидаемыми самцовыми разборками. Ее вынужденный напарник оказался прямо красавчик. Картина "Альфа осаждает стаю". Тайни прямо залюбовалась и с удовольствием подыграла. Но, видимо, недостаточно прогнулась, поскольку альфу это почему-то не удовлетворило. По интонациям Коллингейма было очевидно, что Роул его задевала. Он не желал пускать ее в свою рабочую зону, всячески указывая, где тут место женщины. При этом было очевидно, что как раз в качестве женщины в жизни Алекса Коллингейма ей место найдется. И всё это было так забавно, что не подразнить его было невозможно. Детектив прямо напрашивался.

— Какая у вас генетическая специализация? — поинтересовался он в ходе обсуждения генетичкой предрасположенности убитой.

— Я — типичный исследователь, — ответила Тайни. — Память неплохая, но способности к аналитике лучше. В отличие от Хельги, человек малоэмоциональный, к общению не склонный.

— А не скажешь, — заметил Генри, напарник Алекса. — Джексона знатно отбрили.

— Я не говорила, что не умею общаться, — как можно ровнее произнесла Роул. От нее ожидали типично женской эмоциональности, а она, напротив, вела себя подчеркнуто профессионально. — Просто не испытываю в этом потребности.

— А как же... удовлетворение физиологических нужд? — таки не удержал истинного интереса Коллингейм.

— Разве для этого нужно общаться? — удивилась китиарка, намёк проигнорировав.

— А чувство юмора? Чувство юмора у вас есть?

"А мозги? Мозги у тебя есть?" — словно реально услышала Тайни слова из далекого прошлого, и картинка сложилась.

— Зачем аналитику чувство юмора? — произнесла она, поднимаясь со стула. Ей срочно нужно было побыть одной, чтобы собраться с мыслями. — Саечка за испуг, детектив, — добавила она с кривоватой усмешкой. — Пойду-ка я раздобуду себе кофе. А то вы, мужчины, только обещать горазды.

Вот так. Прилетела отдавать один долг, а нашла другой. Это был самый первый бой Роул. Шла зачистка пиратской станции. Банда специализировалась на похищениях и продаже в рабство маленьких детей. Официально операция проходила в штатном режиме, но среди китиарцев было твердая установка — пленных не брать. Десантники просматривали каюту за каютой. Слышались выстрелы и крики боли. Почему Тайни вынесло в темный боковой коридор? Наверное, она надеялась избежать необходимости Раньше ей не приходилось стрелять в людей. Ожесточенность и безжалостность бойцов она понимала, но не разделяла. Однако она была не на курорте, и поэтому распахнула дверь первой каюты. Там никого не было. Вторую. На кровати лежал ребенок лет пяти шести. Голый. Тайни сообщила по рации и бросилась внутрь. Увы, когда она подошла ближе, стало ясно, что он мертв. Волну ярости подавил удар в затылок. Она потеряла сознание. Пришла она в себя от боли. Над ней склонился мужик с искореженным шрамами лицом и металлическим протезом от плеча. Тайни схватилась за скулу. Именно туда ей прилетело от искусственной конечности пирата. Во рту появился привкус крови. Бандит рванул Роул с пола и прижал железной рукой под горло к своей груди. К виску легло дуло бластера. Именно в этот момент повторно распахнулась дверь каюты. За ней стоял мужчина в форме Объединенных Сил Союза.

— Не двигаться! — гаркнул над ухом пират хриплым голосом. — Иначе я ее убью.

Десантник медленно поднял руки с оружием, не опуская взгляд также, будто в замедленной съемке, опустился на корточки и швырнул по полу тяжелый лазерный автомат в дальний угол каюты. И стоило бандиту отвлечься взглядом на его траекторию, парень стремительно рванул с лодыжки нож и метнул в пирата. Лезвие мелькнуло в нескольких сантиметрах от уха Роул, которая на рефлексе успела прижать голову. И пират повалился на пол, утягивая за собой Тайни. Протез судорожно дернулся, сжимая горло. Еще чуть-чуть, и она бы снова потеряла сознание. Теперь от удушья. Спаситель отжал конечность бандита, позволяя жертве освободиться.

— Простите, — невесть с чего, наверное, от стресса, начала оправдываться Тайни. — Я в первый раз. У меня еще совсем нет опыта...

— А мозги? Мозги у тебя есть? — проскрежетал парень. Он был симпатичный. Странно, но в той ситуации Роул отметила ямочку на подбородке, красивые губы и холодные серые глаза. — Гусыня самонадеянная! Дома бы сидела, крестиком вышивала! — обрушился на нее десантник.

Ну, знаете ли! Тайни набрала в легкие воздуха, чтобы сказать всё, что она думает о самовлюбленном носителе У-хромосомы, но тот развернулся и вышел из каюты, оставив китиарку наедине с двумя трупами. Никакие моральные угрызения больше Роул не ограничивали. Она присоединилась к своим и всякий раз, когда им удавалось обнаружить очередного пирата, перед ее глазами вставал труп ребенка, и она расстреливала преступников без сожаления.

Вечером китиарцы отправились обмывать успешно завершенную операцию на корабль к объединенникам. Как потом выяснилось, это была обычная традиция. Тайни не пошла. Под левым глазом у нее налился многоцветный фингал почти в пол-лица. Да и глаза-то практически видно не было. Не тот вид, чтобы что-то доказывать симпатичному парню. В данном секторе предстояло еще несколько операций, и Роул решила, что еще будет возможность поблагодарить своего спасителя. Увы. Больше они не пересекались.

До сегодняшнего дня.

Тайни односложно отвечала на вопросы парня, который, помнится, предлагал Алексу свою помщь в удовлетворении ее сексуальных потребностей, погрузившись в свои мысли. Прямо не планета, а какой-то аттракцион "Судный день на Атоване". Расплатись по всем долгам. Кстати, Вику тоже нужно сообщить о приезде и узнать, что же у него случилось. Но потом. Первым делом — работа.

Тайни раньше не приходилось участвовать в расследованиях убийств. Обычно она имела дело с живыми китиарцами. Поэтому всё происходящее было для нее в новинку. И в команде со времен космодесанта тоже практически не работала. Поэтому — вопреки причине, по которой она оказалась здесь, — она искренне наслаждалась происходящим. Особенное удовольствие ей доставляли реакции Алекса. Его местами интерес, местами — неловкость, местами — собственнические замашки. Когда Хельгин оператор устроил китиарке галосессию, у детектива, казалось, вот-вот дым из ушей повалит. Он был очень милый и обаятельный, особенно когда забывал о роли "альфы" и вел себя естественно. И смеялся он совершенно по-мальчишески открыто, потирая при этом подбородок, будто стыдился такого неподобающего поведения. От огромного количества народа, с которым пришлось пообщаться, к концу дня у Роул разболелась голова. Она несколько раз ловила себя на том, что теряет нить разговора. Плюс давила непривычная сила тяжести, немного выше стандартной. Лучшим средством от усталости был бы сон, поэтому Тайни с благодарностью приняла грубоватую заботу детектива и отправилась в отель отсыпаться.

О своем благом намерении сообщить о прилете Виктору она вспомнила лишь следующим утром, обнаружив на комме сообщение "Отлично выглядишь. Прямо звезда". Новости по галовизовиру всё объяснили. На всех местных каналах крутили новость об убийстве Хельги Стоунбридж. Похоже, журналистка имела в Атован-Сити бешеную популярность. Ради такого можно было и остаться на забытой богом планетке. Лучше быть первым в провинции, чем последним в Риме, припомнилось ей архидревнее выражение с Геи. В нескольких эпизодах о погибшей мелькала Тайни в форме Исследовательского корпуса рядом с Коллингеймом. Если кто и был звездой, так это Алекс. Детектив выглядел просто убийственно обаятельным, полностью соответствуя названию своего отдела. Роул нажала "ответить", но абонент оказался недоступен. Тайни набрала в ответ: "Привет! Что у тебя случилось?" и стала собираться. Она опять появилась очень кстати и полюбовалась душкой Алексом в процессе обсуждения эротических фантазий на тему Китары. Он так забавно смущался, делая при этом вид, что ничуть не смущен. Так мило пытался спрятать любопытство под маской деловых вопросов. Так очаровательно пытался приударить за ней, снисходя со своей альфовой высоты, что Роул просто не могла не подразнить его. Общественное устройство Китиары было для того и создано.

В приемной сенатора Тайни ожидал сюрприз. Ассистенткой сенатора была девушка со столь явными китиарскими генами, что Роул сначала подумала, что она чистокровка. Однако, внимательно приглядевшись, решила, что всё же помесь первого поколения. Черты лица выдавали потомка линии воинов. Совершенно непонятно, что человек с такой специализацией делает в секретарях. Разве что совмещает должность телохранителя? Улучив минутку, Роул запустила поиск в базе по Сьюзен Хилл. Она сильно сомневалась в успехе, поскольку девушка могла уже не раз сменить фамилию. Могла и вообще не подавать документы на гражданство. Ассистенка однозначно была плодом случайной связи. В контрактных отношениях воины крайне редко соглашилсь на рождение девочек. Часть активных генов воинских линий находились в мужской половой хромосоме, поэтому передавались только от отца к сыну. А поскольку основные аллели, отвечающие за силовые качества, были доминантными, воины спокойно скрещивались с другими генетическими линиями. На комме обнаружилось сообщение от Майера: "Привет! Всё при встрече. Сегодня вечером сможешь?" Тайни ответила согласием. А чего тянуть кота за хвост? Вскоре Хилл пригласила их в кабинет сенатора, и мысли о Викторе окончательно выветрились из головы.

Рональд Брукс был мощным мужчиной. Помимо удачной генетической комбинации этому явно способствовали физические упражнения. Под дорогим костюмом угадывалась мощная мускулатура. Вряд ли сенатор нуждался в защите Сьюзен. Помимо силы, Брукс источал харизму и лидерские флюиды. Тайни настолько увлеклась оценкой мужских качеств хозяина кабинета, что чуть было не пропустила самого главного: его заявления о помолвке с убитой. Коллингем стоял, как громом пораженный, а Роул могла понять выбор соотечественницы. Сенатора нельзя было назвать красивым, но по-своему был привлекателен. Хотя уж если выбирать из поклонников Стоунбридж, Тайни бы всё же остановилась бы на Шелдоне. Он был и проще, и искренней. В Бруксе было слишком много показушного. Политики, как индюки, надувают грудь, чтобы казаться значительнее, как павлины распушают хвост, чтобы выглядеть привлекательней, и как петухи стерегут свой электорат, периодически обаяя его, для приличия прикрывая от посторонних глаз срамной акт хвостом. Электорат кудахчет, но исправно несет яйца. Другими словами, Роул политиков недолюбливала и старалась, чтобы это чувство было взаимным. То есть уклонялась от попыток долюбить ее. Поэтому и теперь ответила отказом на недвусмысленные намеки. Тут и без политиков желающих хватает. Хотя Роул еще не решила по поводу кандидатуры детектива. С одной стороны, соблазнительно было бы после утреннего секса поинтересоваться, годится ли безмозглая гусыня на что-нибудь, кроме вышивания крестиком. Или на комплимент, по поводу того, какова она в постели, ответить: "А я еще и крестиком вышивать умею". С другой стороны, совершенно не факт, что Коллингейм вообще вспомнит этот героический случай из своей богатой биографии. А в качестве благодарности ему вполне достаточно подарить ту же кружку с надписью "Альфа-самец".

Достаточно, но неинтересно.

Коллингейм тем временем обхаживал ассистентку сенатора. Да уж. Черного кобеля не отмоешь добела. И вообще, вода — не лучший способ бороться с кобелиной сущностью. Если не решать вопрос кардинально. Миз Хилл хлопала ресничками и симулировала девичью память. Тайни воспользовалась тем, что собеседникам было не до нее, и заглянула в коммуникатор. В базе проходивших Подтверждение, нашлось совпадение. Отказ. Причина — нелояльность, скрытая агрессия к Китиаре. На счет интеллектуальных потенций у девушки всё было в порядке. Даже покруче, чем у Стоунбридж, которая прошла практически по нижней границе нормы. Тут папаша постарался на совесть. Роул мысленно присвистнула, увидев фамилию. Представитель авторитетного семейства, а сыплет генами на стороне, как паршивый пес в подворотне. Что говорить об остальных? Во истину, кобелиная натура — это болезнь, сцепленная с У-хромосомой.

К слову о кобелиной натуре: в комме висело сообщение от Виктора, но Тайни решила, что прочтет его позже, и подключилась к опросу ассистентки. Теперь она поняла, что это за должность. Секретарша с функциями домработницы, органайзера, службы безопасности и эскорта. Бр-р-р! Буквально, жизнь, положенная на алтарь шефа. Миз Хилл определенно была замужем за своей работой, и интересы следствия ей были безразличны.

После офиса сенатора детектив направил свой аэрокар в редакцию. За обсуждением китиарских реальностей Роул практически забыла про висящее сообщение. Но пока Коллингейм парковался, она успела украдкой заглянуть в комм. "Расскажу при встрече. Сегодня вечером. Откуда тебя забрать?" Виктор был лаконичен и загадочен. Правда, пока Тайни было не до него. Встреча с оператором произвела неоднозначное впечатление. Купаться в лучах его восхищения было приятно, хотя это внимание в прошлый раз оставило какой-то неопределенный осадок. Тогда Тайни больше интересовали собственнические реакции Алекса. Теперь же она подумала, что в поведении Шелдона проглядывает какое-то отчаяние. Будто он нырял в ледяную прорубь. Да, похоже, так и не смог оттуда выбраться. Оператор был мрачен и подавлен. Контраст с "женихом" был разителен. Определенно, что-то не так было у Стоунбридж со вкусом.

Насладиться ревностью Каллингейма в редакции не удалось. Но не страшно. Ей и в офисе Брукса хватило. Зато она в полной мере прочувствовала на себе все прелести офисного серпентария. Секретарша Амадины — Анна — была чудо как конгруэнтна в своей подколодности. Как ее начальница — в своем хамстве. Так искреннее, так от души... А ведь Хельга в этом жила. День за днем. Интересно, какой вид пресмыкающихся олицетворяла она? Если Анна казалась китиарке гадюкой: серенькой, незаметной, но смертоносной, Монтенегро — очковой коброй, то Стоунбридж, наверное, была гремучей змеёй, дразнящей окружающих своей "погремушкой". Как тут весело, однако. Под губительным солнцем Атована.

Роул заглянула в комм. Часы показывали, что по местному времени вот-вот наступит вечер. А ей бы не помешало привести себя в порядок перед встречей с Майером. Обменявшись с ним несколькими нейтральными сообщения, они договорились о месте и времени. У Тайни оставалось полтора часа. Беспокойство и волнение не дали ей напоследок получить удовольствие от обиды Алекса, которого незаслуженно бросили, как плюшевого зайку под дождем. Роул бросила одежду в стиралку, чтобы освежить, приняла душ с ароматным гелем, нанесла масочку на лицо, чтобы нейтрализовать пагубное воздействие местного светила. Пикнул стиральный аппарат. Тайни решила надеть ту же одежду, в которой была днем. Простота бесполого кроя будто подчеркивала "ничего личного". Майер был как обычно пунктуален. Они встретились в центральном холле отеля, и Роул подумала, что вряд ли ей удалось бы лучше подчеркнуть, что их отношения в прошлом — настолько контрастировала их одежда. Виктор был в расстегнутом длинном пальто, под которым виднелся идеальный смокинг, она — в бесформенном "милитари". Правда, под взглядом бывшего любовника Роул даже в "унисексе" почувствовала себя словно в кровати и без одежды. Она взяла себя в руки и как можно бесстрастней произнесла:

— Привет! Что у тебя стряслось?

— Давай не здесь? — Майер наклонился и поцеловал в шею под ухом, обдавая привычным и знакомым дрожи запахом. Потом обернул ее предплечье вокруг своей руки. Ей показалось, или его кисть действительно подрагивала? На крыше их ждал аэрокар. Современная модель, гораздо навороченней того, на котором летал Коллингейм. Про аэротакси даже и говорить не стоило. Судя по всему, проблемы, возникшие у Вика, носили не финансовый характер. Впрочем, это было очевидно.

— Ты ужинала? — Майер повернулся к ней и обжег Тайни взглядом. Она, кажется, тряхнула головой, чтобы прогнать наваждение. Они это уже проходили. Больше она не собиралась попадаться в его ловушки. Она здесь только для того, чтобы отдать долг.

— Нет, — призналась Роул. А ведь она действительно даже не обедала.

— Вот и замечательно. Я приготовил мясо. Как ты любишь.

Майер действительно отлично готовил и часто баловал Тайни едой собственного приготовления. Это было так интимно... На Китиаре, как и везде, преимущественно питались готовыми блюдами со сбалансированной пищевой ценностью, но семейные праздники отмечали с домашней едой, причем готовить учили как мальчиков, так и девочек. В Союзе же умение готовить, особенно у мужчин, считалось экзотикой. Роул окунулась в воспоминания и только когда на панели замерцали огоньки подготовки к посадке, сообразила, что летят они домой к Виктору. А ведь она планировала встретиться с ним на нейтральной территории. Но теперь ее возражения звучали бы детским лепетом. Но ничего. Она справится. Рука Майера скользнула к защелке ремня безопасности, и Тайни обдало от прикосновения горячей волной. Она должна справиться. Обязана. Болезнь "Виктор Майер" осталась для нее в прошлом. Теперь у нее есть... ну вот Алекс Коллингейм у нее есть. Мощная фигура детектива на какой-то момент заслонила в сознании изящно сложенного Виктора. Дышать стало легче.

Виктор высадился на крыше. Аэрокар тихо зажужжал, взлетая. Роул вопросительно посмотрела на спутника.

— Полетел в подземный ангар, — уведомил тот.

Ей отсекают пути к отступлению. Но ничего. Аэротакси работает круглосуточно.

Майер занимал апартаменты на предпоследнем этаже. Внутри соблазнительно пахло едой. Виктор галантно помог девушке снять куртку, задержав на мгновение руки на ее плечах. Тайни ощутила, что вновь теряет контроль над ситуацией.

— Где можно вымыть руки? — спросила она. Ей нужно было восстановить личное пространство. К счастью, Вик не пошел следом, дав возможность уединиться и собраться с мыслями. Впрочем, как тут соберешься? Нужно как можно скорее выяснить, что ему нужно, и бежать.

Майер ждал ее, сидя за столом. В комнате был полумрак. В подставках мерцали старомодные свечи. Язычки пламени плясали, притягивая взгляд и гипнотизируя.

— Выпьем за встречу? — Вик протянул ей два бокала с вином, предлагая выбрать. Старый китираский обычай, демонстрирующий, что хозяин не замыслил зла.

Тайни аккуратно взялась за тонкую ножку, стараясь не коснуться его пальцев, и сделала глоток. Терпкое пряное вино прокатилось горячей волной, согревая застывшее от волнения тело. Майер придвинул за нею стул и сел напротив. Еда была восхитительна, но Роул была здесь не за этим.

— Зачем ты меня позвал? — спросила она.

— Я соскучился, — Вик улыбнулся.

— Что у тебя случилось?

— Это и случилось. — Майер, казалось, прожигал ее взглядом. — Я нигде не мог тебя найти. Ты словно в черную дыру провалилась.

— Раньше тебя не слишком заботила проблема, где я, — не удержалась Тайни.

— Напротив. Я всегда следил за твоими перемещениями и точно знал, где ты находишься.

— Не ври.

— Не вру. Сегодня я решил быть честным, как никогда.

— То есть ты хочешь сказать, что наши случайные встречи случайными не были? — произнесла Роул раньше, чем осознала. Вик кивнул. — Но как?..

— Тайни, малышка, ты иногда так наивна, что прямо вызываешь умиление. Я же специалист по информационной безопасности. Кто может знать лучше, как обойти защиту, как не тот, кто ее создает?

Ей захотелось запустить в него вилкой. Скотина! А она ждала его! Как дура! Мечтала! А он просто подстраивал встречи, когда у него в одном месте чесалось!

— Ну, ты и... — Роул положила столовые приборы от греха подальше.

— Я, — согласился Майер. — Но ты же не оставила мне другого выбора.

— Я не оставила?! — возмутилась Тайни. — Да у тебя этих "выборов" вокруг — только пальчиком помани.

— А нужна мне только ты. Такая вот генетическая аномалия. — Взгляд Виктора был абсолютно серьезен. — А тебе оказалась нужнее Китиара.

— Ты бы мог получить два в одном, если бы просто принял гражданство, — заметила Роул и вдруг поняла: — Ты не мог получить гражданство, да? И дело даже не в нелояльности. Ты бы... не прошел, — полуспросила, полуконстатировала она.

— Какая проницательность, — Виктор несколько раз хлопнул в ладоши, откинувшись на спинку удобного кресла. — Да, девочка моя, я — псих. Ненормальный. Больной. И ты — моя главная болезнь.

Тайни хотела спросить, почему он тогда так по-свински себя с нею вел, но слова застряли у нее в глотке. Он просто пытался ее удержать. Он был в патовой ситуации. Майер зависел от ее выбора. И выбор был не в его пользу.

— Но почему ты не сказал? — спросила Роул.

— Я говорил.

— Но не то.

— А что бы это изменило?

И в правду, ничего.

— И когда это началось? — задала вопрос Тайни, помолчав.

— С первого взгляда.

— Так не бывает.

— Не бывает у нормальных людей, — с какой-то злостью произнес Виктор, и ей стало страшно. До нее вдруг дошло, что Майер — действительно ненормален, и она с ним один на один в закрытом помещении.

— И тут такая возможность подвернулась, — хмыкнула Роул.

— Никакая возможность не подворачивалась, — тихо сказал Вик, глядя ей в глаза.

Никакая возможность не подворачивалась. Он создавал все возможности. Скотина! Зато теперь ясно, что с одним долгом расплачиваться не нужно. Это он ей должен доплатить.

— И чего ты теперь хочешь? — с трудом сдерживая ярость, спросила она.

— Хочу я много, — спокойно ответил Майер. — Я хочу целовать твои губы. Хочу провести пальцем от того места, где на шее у тебя бьется пульс, до ключицы, а потом смять ладонями твою грудь. Провести языком от ложбинки между холмиками к другому, тому, что внизу. Погладить нежную кожу бедер, сжать ягодицы и погрузиться в тебя... — Его голос становился все более тихим и хриплым, а огромные зрачки, казалось, становились еще больше. И даже ярость не помешала Тайни почувствовать, как стало влажно у нее между ног. — Хочу ощутить твой жар и захлебнуться в оргазме. Я много хочу, — твердо повторил он. — Но главное я уже получил. Здесь очень слабая защита систем космопорта. Теперь я знаю название твоего корабля и его позывные.

— Это было так сложно узнать?

— Конечно. Практически невозможно. Данные о военных кораблях — закрытая информация, будь проклят ваш военизированный Исследовательский Корпус. Это не пассажиры гражданских рейсов. И даже не частные космояхты. Даже твой новый номер комма было найти легче, хотя на то, чтобы процедить базу Союза, у меня ушел год. Это был страшный год, Тайни. Но у меня была цель — вновь обрести тебя.

— Ты надеешься на то, что я сейчас брошусь тебе на шею с воплем: "Я твоя навеки"? — поинтересовалась Роул.

— Нет, что ты. Я ненормальный, но не дебил. Я понимаю, что сейчас ты испытываешь злость и разочарование. Но это пройдет. Ты поймешь, что я не мог поступить по-другому. И оценишь мою честность. И преданность. Однажды. Может, всё-таки доешь? Я старался.

— Спасибо. Уже не хочется, — соврала Роул. Ничего, в отеле найдется что-нибудь перекусить. В крайнем случае, закажет себе по комму из ближайшего ресторана. — Я, пожалуй, пойду. Спасибо за гостеприимство. Было очень вкусно. И познавательно.

— Не за что, — улыбнулся Виктор как ни в чем не бывало, и Тайни оценила его выдержку. — Мой дом всегда открыт для тебя. Я люблю тебя.

— Ты мной болеешь.

— Для меня это одно и то же. Тебя отвезти?

— Спасибо, я на такси. — Она открыла комм и нажала кнопку быстрого вызова.

Она одевалась и обувалась под тягостное молчание Майера. За время, пока он провожал Роул до посадочной площадки, не было произнесено ни единого слова. Аэрокар уже ждал.

— Подожди, — Виктор поймал уходящую Тайни за руку. — У тебя крошка возле рта.

Он коснулся ее губ пальцем, а потом стремительно прижал девушку к себе и впился в губы горячим поцелуем и сжал за плечи так, что стало больно. Когда Роул наконец вырвалась, у нее кружилась голова и подкашивались коленки. Еще чуть-чуть, и она уже не уйдет. Китиарка почти вбежала в распахнутую дверцу летательного аппарата, и только после того как панель закрылась и начался взлет, она рискнула посмотреть на Виктора. Его глаза были черны, как беззвездное небо Атована. Ветер трепал его волосы и полы пальто. Майер поднял руку и помахал вслед.

Тайни долго не могла заснуть. Не помогла даже теплая ванна с релаксирующим режимом и расслабляющей пеной. В голове крутились мысли о том, что вся ее любовь изначально была хорошо спланированной манипуляцией. Было ли что-то искреннее в их с Виктором отношениях? Не была ли смерть Стоунбридж очередным разыгранным шаром на бильярдном столе? Роул подняла данные с коммов Хельги в поисках позывного Майера. Совпадений не оказалось. Разумеется, это не гарантия, Виктор мог и левый номер завести, если бы ему приспичило. Только зачем? Он сказал, что не мог отследить корабль Тайни, потому не мог и знать, когда она прилетит. И прилетит ли. С другой стороны, а если он врал? На всякий случай китиарка прошерстила в поисковой системе Мегасети снимки Хельги и Виктора за последние пару месяцев — именно столько, если верить медицинскому чипу, Майер был на Атоване. Если они были знакомы, наверняка бы где-нибудь попали в объектив папарацци. Попытка не увенчалась успехом. Поиск совпадения по чертам лица тоже не дал результата. Только к утру Тайни забылась чутким сном. Казалось, она и часа не проспала, когда сработал будильника. Китиарка дотянулась до комма и переставила сигнал на час вперед. Ничего с господами детективами не случится, если она появится позже. У нее образовалась врЕменная аллергия на мужчин, потому Роул не спешила в Управление. Однако, несмотря на ее значительное опоздание, Коллингейма на месте не обнаружилось. Его напарник, Генри, сидел в своем углу и вяло тыкал пальцем в клавиатуру. При появлении Роул он оживился и предложил выпить кофе. Тайни попросила двойной, иначе она уснет прямо стоя. Парень принес горячий напиток в высокой, как башня, красной кружке, и китиарка мысленно передала привет старине Фрейду. Лично она предпочитала чашки низкие и широкие, но дареному космолету в сопла не смотрят. Роул села на обычное место и спросила, что нового обнаружилось в деле за время ее отсутствия. Олдмен как-то странно смутился и сказал, что Алекс расскажет, когда доберется. Он знает больше. А гостье, наверное, неудобно — он явно переводил тему, чем еще сильнее будил любопытство. Пока Коллингейм где-то шляется, она может удобно устроится в кресле Коллингейма. "Шляется" Генри не сказал, но смысл между строк улавливался. Кресло действительно оказалось удобным. Убаюкивающе-обнимающим. Оно хранило чуть уловимый запах своего хозяина, но это был приятный запах. Запах надежности и защищенности. Еще немного, и кофе окажется бесполезным, подумала Роул, пытаясь побороть дремоту. Ввалившийся в перегородку взъерошенный Алекс недовольно зыркнул на китиарку из-под бровей, и сон словно ветром сдуло. Тайни решила не портить настроения и без того злого детектива — хотя он-то с чего? Впрочем, устроившись в кресле, Коллингейм быстро успокоился, подобрел и даже предложил Роул повторить кофе. Видимо, выглядела она сонно. Но китиарка отказалась. Детектив в двух словах рассказал о последних новостях, включая обнаруженное видео и реакции на новость сенатора и Шелдона, и загрузил всех работой. В том числе себя. В отгородке наступила тишина. Но Тайни она не напрягала. Она встала на след, как гончая, чуя добычу впереди. Каким-то шестым чувством она предугадывала, куда заглянуть и что искать. Вскоре ее зубы впились в вожделенную тушку... тьфу! она сообщила коллегам о своей находке. Факт, что Стоунбридж была в вечер своего убийства в здании, в котором находился офис сенатора, переворачивал картину ее убийства с ног на голову. Выходило, что она уже не жертва, а какая-то аферистка, что в целом можно было притянуть к ее образу, хотя и с трудом. Хуже к делу привязывались дальнейшие события. Точнее они ни к какие рамки не лезли. Количество загадок множилось, бросая вызов капитану Исследовательского корпуса Китиары. А китиарцы так просто не сдаются. Поэтому на предложение Коллингейма повидаться с мэром Атован-сити она ответила согласием, но твердо для себя решила: никаких шуры-муры ее на ближайшее время не интересуют. Придется Мистеру Героическому обойтись новой кружечкой в знак благодарности от спасенного человечества в ее лице.

Детектив был непривычно задумчив и даже не делал попыток флиртовать, но Роул не обманывалась на его счет. Поэтому превентивно твердо ответила "нет" на его вопрос. Увы, самонадеянность сыграла с нею злую шутку. Она недооценила противника — и напарника. Как выяснилось, Коллингейма больше интересовала Стоунбридж, и Тайни даже не знала радоваться этому факту и обижаться. Однако, рассуждая вслух, она сама для себя простроила картину мира Хельги. Мир был интересный, но очень одинокий. Кого-то Стоунбридж ей напоминала. И отвечать на вопрос "кого?" почему-то не хотелось.

За разговорами время пронеслось стремительно. Вскоре впереди показалось здание, выделяющееся на фоне равновысоких соседей. К этому "коротышке" и направлялся Коллингейм. Пробиться к мэру оказалось непростой задачей, и Роул, далекая от местных традиций и обычаев, отстранилась от борьбы за право на аудиенцию и профессионально фиксировала в памяти невообразимые па, выделываемые бюрократами дабы не допустить детектива к шефу, не попав при этом под статью "препятствие следственным действиям". Алекс как никогда ранее теперь напоминал того космодесантника, который некогда спас ей жизнь. Он шел тараном к своей цели, и Тайни про себя считала "обезвреженных" им сотрудников вражеского лагеря. К тому моменту, когда они оказались в приемной мэра, счет поверженных противников перевалил за тридцать. Отлично проведенная операция. Причем бескровная! Однако самое суровое испытание их ждало впереди. Стоило им перешагнуть порог кабинета, как у Роул зачесалось между лопатками от чувства опасности. Мэр Атован-сити разительно отличался от сенатора Брукса. Если тот излучал харизму и доброжелательность, то мистер Хог был воплощением вожака-агрессора. Его маленькие бегемотские глазки буравили посетителей будто дрель. И взгляд этот не обещал ничего хорошего. Местные бюрократы вдруг увиделись Роул с другой стороны. "А мы ведь предупреждали: не лезьте туда", — будто говорили они. Хог тем временем набросился на гостей всем своим бегемотским весом. Тайни припомнилась поговорка о том, что у гиппопотамов очень плохое зрение, но при их массе это не их проблема. Вот именно так она и чувствовала себя: лягушкой, на которую мчится разозленный бегемот. Она испытала желание спрятаться за Коллингейма. Тот напоминал скорее носорога с опущенной головой и налитыми кровью глазами. Ей сейчас только битвы гигантов тут не хватало. Роул протянула руку и сжала ледяные пальцы детектива. И ее словно окатило из ведра спокойствием. Мир стал четче и ярче, а бешеный гиппотам огражден преградой из СХП. Они будто стояли спиной к спине против общего врага. В Алексе не было ни капли китиарской крови, но, тем не менее, он был своим. Тем, за кого Тайни могла отдать жизнь. Как и он за нее. Не сказать, что они победили бегемота, но остановили точно. Когда Роул и Коллингейм покидали кабинет мэра, он выглядел потрясенным.

Разговор в аэрокаре не клеился. Тайни пыталась отделаться от неожиданного чувства единения с, в сущности, чужим ей человеком. Коллингейм тоже выглядел сконфуженным. Зато Олдмен был непосредственен, как трехлетний ребенок на детской площадке. Пока он делился новостями из жизни правящей верхушки Китиары, китиарка проверяла еще одну версию. Шестое чувство, внезапно активизировавшееся от психологического симбиоза с атованцем, твердило, что из числа подозреваемых следует исключить и еще одного подозреваемого. Роул запустила поиск по лицу сенатора в сетях Атована на вечер убийства и получила доказательства непричастности Брукса к убийству. Во всяком случае, непосредственно он не участвовал. А дальше началось то, во что Тайни до сих пор отказывалась верить. Они с Алексом словно читали мысли друг друга. Роул никогда не приходилось такого испытывать. Это было ощущение инсайта, помноженного на два, потому что они действительно делили озарение на двоих. Картинка преступления словно выступала из тумана, становясь яснее ясного. Всё оказалось так просто и логично, что было удивительно, как они не догадались раньше. Оставалось всего ничего: поймать убийцу с поличным.

Мероприятием, на которое им предстояло идти, был благотворительный вечер в пользу детишек, страдающих синдромом Хардена. Эндемичное заболевание, представлявшее собой соматическую мутацию, возникающую только здесь, на Атоване. Видимо, дело было в особом спектре излучения местного солнца. Однако при современном уровне медицины заболевание не должно было носить такой тяжелый характер. Тайни с вечера связалась с семьей, перекинув доступные материалы по синдрому. К удивлению Роул, буквально через сутки она получила официальное заявление от руководства Корпуса о том, что на планету для изучения будет направлена команда ученых. Пожалуй, это было самым весомым вкладом Роул в дело спасения малышей. Но и финансами она располагала. Правительство не ограничивало предпринимательскую деятельность служащих, если она не шла в ущерб основной работе и с него выплачивались налоги. Несколько удачных предприятий, своевременных вложений позволили Тайни обрести некоторую заначку на черный день. И руководство Корпуса выделило круглую сумму на взнос. Не из гуманизма, как могло показаться на первый взгляд, а в целях создания положительного отношения к исследовательской экспедиции. В первую очередь, изучая мутации и генетические отклонения, китиарцы решали — или предотвращали — свои проблемы. В общем, краснеть за родину ей не грозило. Актуальной проблемой являлся ее образ на предстоящую вечеринку. Безупречность, совершенство, снисходительность. Она должна была ударить убийце в самое сердце, причем с первого выстрела. Полдня Тайни провела в бутиках, вторую половину — в дорогущем салоне красоты. Но посмотрев на выходе оттуда в зеркале, Тайни не могла не признать, что затраты того стоили. Роул сама бы себя возненавидела с первого взгляда, встреть она такую себя. Когда она вошла в отдел убийств, ее встретило абсолютное молчание. Похоже, она перестаралась. Она равнялась на китиарские стандарты. Добрее нужно быть к людям. Бережнее. Алекс стоял оторопевший, будто его по голове огрели, однако быстро пришел в себя и предложил даме руку. Тайни обвила его предплечье. Прикосновение вновь пробудило потерявшееся было чувство единения. Ее и так слегка потряхивало от близости этого мужчины, так это ощущение усилилось двойне, потому что Роул ощущала, как "потряхивает" его. В лифте Алекс отпустил ее руку, но ситуацию это не облегчило. Детектив встал у нее за спиной, и если раньше ощущения исходили от руки, то теперь распространились на всё тело. Будто она стояла спиной к горячей печке. Мысли путались в голове, а по телу разливалась приятная тяжесть. К счастью, свежий воздух привел ее в себя, а Коллингейм обеспечил физическую поддержку. Что не помешало ему подержаться на попу Тайни, когда он подсаживал девушку в аэрокар. Кобель — он кобель и есть.

На вечере китиарка произвела закономерный фурор. Сьюзен, как и ожидалось, превратилась в фурию. Роул даже показалось, что волосы у нее зашевелились и зашипели. Надежность, которую излучал Алекс, придавала китиарке спокойствие. Но ее не оставляло неуютное чувство взгляда в спину. Она развернулась и наткнулась взглядом на Майера. У него на плече висела блондинка, из тех, что часто попадали в кадр с Виктором. Почему-то среди девиц, крутившихся вокруг него, никогда не было темноглазых брюнеток, похожих на Тайни. Раньше эти дивы вызывали в ней жгучую ревность, а теперь Роул лишь констатировала про себя факт ее наличия. Возможно, она действительно исцелилась, а может сработал антидот в лице детектива. Интересно, всепоглощающая страсть Майера мешает ему иметь своих спутниц или рассматривается как аперитив к гавному блюду? Китиарки кинула Вику в знак приветствия и вернулась к беседе. Клиент был готов. Градус бешенства Хилл зашкаливал. Бешенствометр бы просто в клочья порвало. В глубине души у Тайни шевельнулось сомнение: а вдруг они ошиблись? Фактически, она только что если не разрушила карьеру Сьюзен, то подложила под нее жирную свинью замедленного действия. Но они же не могли ошибиться?

Сенатор принял усилия Роул по наведению блеска как жест вовремя одумавшейся поклонницы и, похоже, лелеял планы на феерическое завершение вечера в интимной обстановке. Роул не спешила его разочаровывать. Пусть человек потешит себя иллюзиями, ей не жалко. Сама же она не получала от вечера никакого удовольствия. Мало того что она была вынуждена улыбаться куче неприятных личностей, которые рассматривали ее в качестве новой пассии сенатора, причем рассматривали с пристрастием. Она постоянно ощущала позвоночником два взгляда. Один горячий — Коллингейма, второй ледяной — Майера. Попробуй расслабься под таким контрастным душем. Тайни надеялась, что поход в туалет даст ей желанную передышку, однако Алекс умудрился и его превратить в шоу с приключениями. Впереди уже замаячил конец мероприятия — начался аттракцион. Роул ничего не собиралась приобретать. Она планировала сделать объявление по его завершению, но когда выставили последний лот, она вдруг поняла, что эта картина должна принадлежать ей. На полотне был изображен Бизнес-квартал, а она видела в нем Алекса. Его мир. То, что скрывалось за маской душки-детектива, разбитного рубаха-парня. Суровая, неброская мощь, восстающая против ядовитого желтого солнца этого мира. Она назвала сумму, которую планировала выложить на благотворительность, но знала, что будет сражаться за лот до последнего. Однако сенатор неожиданно решил проявить щедрость и лишил других почитателей юного таланта надежды побороться за его труды. Роул объявила о решении командования Исследовательского Корпуса, в тайне надеясь, что соотечественники успеют во время и помогут ребенку. Дети не должны умирать. Никакие. И уж тем более такие талантливые. Особенно, если их можно спасти.

Когда наплыв благодарных — и просто желающих выслужиться перед сенатором — граждан стал стихать, Тайни облегченно выдохнула. Начался последний акт действа под названием "благотворительный вечер" — световое шоу. Оставалось продержаться всего ничего. Конечно, жаль, что спровоцировать Сьюзен не удалось, но одно доброе дело она всё-таки сделала, так что вечер прожит не зря. Роул всерьез задумалась над тем, как будет отбиваться от Брукса. Интересно, многовековой вариант "голова болит" сработает? Тем более что голова действительно болела. Возможно, от этого, а может оттого, что Роул слишком глубоко погрузилась в свои мысли, она налетела на официантку с бокалом вина. Что ж она такая ворона сегодня? Официантка сыпала извинения мелким бисером, но ситуации это не меняло. Девушка прокричала что-то про санитарную комнату. Отличная возможность отдохнуть от шума и толпы. Тайни извинилась перед Бруксом и поспешила за работницей. Когда они вышли в коридор, официантка показала, куда идти и сказала, что комната в конце коридора. Китиарка поспешила в указанном направлении, и тут ее словно током ударило: это же оно! То самое, чего они ожидали. Покушение. Если неудачное. А если удачное, то убийство. Роул снизила темп. Главное, чтобы Алекс заметил ее исчезновение. Вот бы когда пригодилось то самое чувство единого целого с детективом. Но, как назло, оно отключилось напрочь. Китиарка досчитает до ста и повернется. Раз, два, три... Тайни вглядывалась в надписи на дверях, но если бы у нее спросили, что там было написано, она бы не сказала. Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать... А Она должна доверять напарнику. Двадцать восемь, двадцать девять, тридцать... Меж лопаток безумно чесалось от опасности. Пятьдесят два, пятьдесят три... она не выдержит до ста. Шестьдесят.

— Ложись! — услышала она окрик сзади, и тело подчинилось ему быстрее, чем мозг осмыслил. Над головой что-то просвистело и с оглушающим стуком куда-то врезалось. Роул накрыла голову руками, но позади, сквозь звуки музыки, послышался грохот падения и топот. Она обернулась. На полу валялось кадушка с деревцем. Китиарка подхватилась и бросилась следом. Когда она добежала до следующего коридора, там уже всё было кончено. Алекс застегивал наручники и читал права задержанной. Взгляд Тайни упал на пол. Возле такой же кадушки, только вертикальной, виднелась женская нога в туфле. Роул подошла ближе и заглянула за деревце. Там лежала та самая официантка, которая ее облила. Вселенская справедливость иногда принимает причудливые формы: теперь красное пятно растекалось по одежде разносчицы напитков. Девушка была определенно мертва. Голова была запрокинута в неестественном положении. Да и не живут с такими ранениями. Фартук был измят и испачкан в крови с другой стороны от раны. Хилл вытирала орудие. Что отделяло Роул от такого же состояния? Каких-то четверть секунды и окрик "Ложись!" Тайни заледенела изнутри и почувствовала, как отказывают конечности. Она бы так и сползла на пол, рядом со второй жертвой, но Коллингейм придержал ее за талию. Вокруг начались суета и беготня, непонятные вопросы... Возможно, что вопросы были нормальные, просто мозг отказывался их осознавать. Она вцепилась в Алекса, ощущала его запах — запах надежности и безопасности — и не могла себя заставить оторваться. Потом Коллингейм ее повел на выход.

Холодный воздух слегка проветрил мозги. Тайни смотрела за борт аэрокара, но видела перед глазами мертвую официантку. Роул видела много трупов. И когда-то, когда служила, мысленно была готова умереть. Нет, она хотела жить, но тогда любой момент ее жизни мог оказаться последним. Но сейчас... она вдруг осознала, как глупо рисковала. То, что воспринималось игрой, было абсолютно всерьез. Под аэротакси мелькали огоньки Квартала Тысячи и Одного Удовольствия. Здесь китиарка была в салоне красоты. Она мысленно прокрутила в голове карту города.

— Мне кажется, мы летим не в том направлении. — Роул повернула голову к спутнику.

— Да. Я подумал, не стоит тебе сейчас возвращаться в отель. Наверняка там папарацци ждут с галокамерами наперевес. Живой ты от них не вырвешься. Еще бы! Трижды звезда сегодняшнего вечера.

— Почему "трижды"?

— А триумфальное появление? — подсказал Коллингейм.

— А-а-а, — протянула Тайни. — И куда мы направляемся, в таком случае?

— Как куда? Домой.

— А-а-а, — ответила Роул и уставилась вперед.

А что она теряет? В отеле после пережитого она сегодня точно не заснет. Надежность и безопасность — именно то, что нужно.

— Нужно же платье постирать, — продолжил Алекс.

Ну да. А пока платье будет стираться, зачем такому телу пропадать? Такой наивной лжи она слышала со времен детского сада.

— А почему этот типчик так злобно на тебя смотрел? — взорвался детектив. Тайни даже вздрогнула от неожиданности.

— Какой? — уточнила она.

— Не нужно делать вид, что не понимаешь. Китиарец.

Мужчины — они такие мужчины. Еще до своей пещеры не дотащил, а уже устраивает сцены ревности. Роул бы это позабавило, если бы она не была настолько вымотана.

Квартирка Колленгейма была крохотной и разительно отличалась от хоромов, в которых проживал Майер. И это было замечательно. Во всяком случае, здесь всё было взаправду. Пусть несколько грубовато, зато честно. Алекс предложил ей пару рубашек, чтобы переодеться и отправил в санблок. Одежда была чистой, но от нее неуловимо веяло надежностью и защищенностью. Видимо, сам шкаф хранил запах хозяина. Тайни вдохнула его, сняла платье, запустила стирку и укуталась в рубашку. Одежда закрывала бедра на четверть. Одна стена санблока была выполнена из зеркального материала. Роул подвернула рукава и полюбовалась на себя.

В единственной комнатушке квартиры, которая служила одновременно гостиной и спальней, стоял Алекс в одних трусах. Телосложением Коллингейм тоже не походил на изящного Вика. И это тоже говорило в его пользу. Под кожей выступали литые бугры мощных мышц. Тайни насмотрелась на такие тела за время службы, но на гражданке такое редко можно было встретить. В обтягивающих плавках заметно выступал бугор боеготовности. Когда положено правильное начало, конец не заставит себя ждать, припомнилась китиарке фраза из десантного фольклора. Алекс отправился в душ. Роул осмотрелась. Несмотря на спартанскую обстановку, здесь было всё, что нужно для нормальной жизни и отдыха. Даже с избытком — взгляд Роул уперся в зеркальную панель под потолком. А детектив, однако, большой затейник. Оставалось надеяться, что он умеет не только смотреть. В глубине полочки прикроватной тумбы виднелся тюбик контрацептивного геля. Взрослый, ответственный мальчик. Ну, зачем тянуть кота за хвост, когда есть более привлекательные варианты? Тайни решительно направилась в санблок. Алекс стоял спиной к двери в душевой зоне и смывал с волос пену. Девушка стянула через голову рубашку, избавилась от белья и шагнула под струи воды, чтобы прижаться к горячему телу. Коллингейм замер, а затем развернулся. Жесткие струи сразу стали мягкими, как губы Алекса, и нежными, как его руки. Тайни вновь поглотило иллюзорное чувство, будто они едины, настолько он попадал в ритм, настолько отзывалось ее тело. Голова кружилась, забыв, что еще совсем недавно болела. Алекс обсушил кожу пушистым полотенцем и отнес девушку на кровать, сдвинув ногой покрывало. В комнате по сравнению с душем было прохладно, и Роул нырнула под одеяло, которое всё равно не согревало. Отсутствие рядом Коллингеймом организм рассматривал как нечто противоестественное.

— Раз, два, три, — чуть слышно считал он, закручивая крышку тюбика, подмигнул и скинул одеяло. Оно действительно стало ненужным.

Алекс вошел в нее, и вокруг Тайни словно отключили гравитацию. Она хваталась за Коллингейма, потому что ей казалось, что сейчас она взлетит. Оргазм подкатывался легкими предвестниками, от которых звенело в висках, и, наконец, обрушился на нее лавиной. Сквозь пелену она слышала тяжелое дыхание Алекса, но тут ее настигла вторая лавина, выжимая досуха. Громко застонал Коллингейм и застыл. Потом толкнулся еще раз. Еще. И рухнул рядом на подушку. Роул прижалась к нему, потому что быть без него было... неправильно. Алекс поцеловал ее ладошку. Жест благодарности.

— Это я? — испуганно произнес детектив, проводя пальцем по темному пятну у основания плеча. — Я нечаянно.

Роул глянула на синяк. Определенно, Майер. Это еще ничего. Он бы мог и засос где-нибудь поставить. С него станется.

— Нет, ты тут не причем, — сообщила китиарка, легла на спину и посмотрела в зеркальную панель. В ней отражалась разрумянившаяся девушка с сияющими глазами и раскидавшимися по подушке волосами. Больше ничего примечательного на ней не было. Да и вообще ничего не было на ней, но это ее не портило. Рядом лежал красивый мужчина, на котором тоже ничего не было, кроме коленки девушки. Зрелище было возбуждающим. — А ты крут! — решила сменить тему Роул.

— Кто тогда?

— Ударилась, когда падала, — ответила Тайни первое, что пришло ей в голову.

— Твой китиарец? — возмущенно прорычал Коллингейм. Оттело нашелся.

— Алекс, — промурлыкала Тайни и оседлала его бедра. — Ты такой сексуальный, когда злишься, — и поцеловала его в губы.

Вторая серия оказалась ничуть не хуже первой. И то, что она оказалась более осмысленной, и в роли дирижера на этот раз выступала Роул, было даже лучше. Тем более что Алексу роль первой скрипки тоже удалась на славу. Периодически он бросал взгляд за плечо китиарки. Она представляла, что он там видел, и это заводило ее еще сильнее. Вскоре удовлетворенная Тайни повалилась на детектива. У того хватило сил доставить обоих в душ и обратно, после чего он мгновенно вырубился. Роул тоже забылась сном. Проснувшись, она осторожно выбралась из-под жаркой руки Алекса и пробралась к клатчу с комом, чтобы посмотреть, который час. Стоило ей взять коммуникатор в руки, его экран зажегся, сообщая о пришедшем сообщении. На иконке стояло изображение Виктора. Тайни открыла его.

"Не спится?" — говорилось в нем.

"А должно?" — ответила Роул.

"Даже не знаю. После трех оргазмов-то, наверное, должно. Или утешительный приз вместо сорвавшегося сенатора храпит?"

Тайни поразилась интуиции Майера.

"У тебя окончательно крышу снесло?" — написала она.

"Милая моя девочка, я прекрасно знаю, как стучит твое сердце, когда ты кончаешь. Оно звучит как музыка. Когда ты со мной. А не с Алекзандером Коллингеймом"

Холодный пот прошиб Роул. Неужели ему удалось подключиться к коду чипа? Считалось, что это невозможно. Похоже, Вик и в самом деле гений. Только сделанное открытие почему-то не радовало. И в первую очередь тем, что она завтра улетит, ей больше здесь всё равно делать нечего, а Алекс останется. А Майер — однозначно псих с практически неограниченными возможностями. Замечательно Тайни расплатилась с долгами! Просто образцово! Впрочем, возможно Виктор блефует. Откуда он может знать, где и с кем она находится? Чип не дает топографической привязки.

"Ты бредишь".

"Не нужно пытаться взбесить меня сильнее. Я и так нахожусь на грани того, чтобы прилететь и забрать тебя оттуда".

Если не чип, тогда что? Поставил следящее устройство? Скорее всего, определил координаты через комм. Если он сумел пробить систему безопасности местного космопорта и пробиться в закрытую общесоюзную базу позывных, то и влезть в данные местного провайдера для него не проблема.

"Кто же виноват, что он первым попался под руку?" — торопливо набивала Роул, вынимая другой рукой чистое сухое платье из стирального аппарата. — "Имеет же женщина право забыться в крепких мужских объятиях после покушения на ее жизнь?"

"У тебя для этого есть я".

"Вик, всё кончено. Всё кончено полтора года назад. Прощай".

"До свидания, сладенькая моя. До свидания!"

Роул быстро собралась, вызвала аэротакси до отеля, забрала свои вещи и отправилась прямиком в космопорт. Пока она ждала разрешения на вылет, подготовила официальное письмо руководству Управления безопасности Атован-сити с расшаркиваниями и благодарностями. Вроде всё. Ничего не держало ее на на этой маленькой планетке. А странное чувство единства — это иллюзия. Всего лишь иллюзия. Такая же иллюзия, как ее отношения с Майером, которые, как выяснилось, от начала до конца были плодом его больного рассудка и результатом его манипуляций.

Роул пила свой кофе, почти такой же, каким ее угощали в отделе убийств, и размышляла о том, что для начала ей нужно сменить позывные комма. По-хорошему и корабль бы сменить, но это уже из серии мечтаний. Следовало бы доложить о странном отклонении ее бывшего любовника начальству, хотя с другой стороны опасности для общества он не представлял. Да и для самой Тайни пока тоже. К тому же неизвестно, где в словах Майера правда, а где ложь. Китиарка сделала последний глоток. Итого. Долг перед Майером можно считать аннулированным за отсутствием такого. Долг перед родиной можно считать выполненным. Общечеловеческий долг в целом тоже. Тайни перевела взгляд на висящий на панели рисунок Бизнес-квартала. Долг перед Алексом... Можно считать удвоенным, а учитывая нечаянную подставу перед Майером, пожалуй, даже увеличенным до трех. Секс в расчет не идет. Во-первых, на Китиаре проституция запрещена, следовательно, сексуальные услуги ликвидным активом не считаются. А во-вторых, еще неизвестно на чей счет его записывать. Баланс Тайни не утешил. Прилетела отдать один долг, улетела с тремя другими. И совершенно не понятно, как с ними расплачиваться, поскольку возвращаться на Атован она не собиралась.

Однако судьба распорядилась по-другому.